#img_7.jpeg
Г. П. Усиченко
Более 20 лет трудится Григорий Прохорович Усиченко в тресте «Челябметаллургстрой». Почетом и уважением пользуется он среди строителей и монтажников.
На праздничных демонстрациях бригадир бетонщиков идет в первых рядах колонны. На его груди рядом с орденом Октябрьской революции и другими наградами за трудовую доблесть — боевые ордена и медали. Храбро сражался Григорий Прохорович в годы Великой Отечественной войны. Шесть раз был ранен. Медали «За отвагу», «За боевые заслуги», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.», два ордена Красной Звезды получил он за ратные подвиги. Григорий Прохорович Усиченко — кавалер ордена Славы трех степеней.
С первого и до последнего дня Великой Отечественной войны сражался разведчик Усиченко.
* * *
Орловская область. Батальон окопался. Первое мая 1942-го года на этом участке фронта было спокойным. В один из вечеров через расположение отделения, которым командовал младший сержант Усиченко, в сторону противника прошли люди в маскировочных халатах, все, как на подбор, сильные, рослые. Григория предупредили, что они из дивизионной разведки, сказали, чтобы в случае чего поддержал огнем. И он ждал возвращения этих ребят, не смыкая глаз, одну ночь, вторую, третью. Волновался за них. На четвертые сутки в полночь, наконец, вернулись. А с ними четверо пленных.
— Счастливый твой участок, — смеясь, шутил один из разведчиков, толкнув Григория в грудь.
Тот не шелохнулся. Он был одного роста с разведчиком, такой же крепкий и сильный.
— Ну и ну, медведь же ты, брат, — разведчик был доволен. — Хочешь к нам в разведроту?
— А возьмете?
— Скажи фамилию, похлопочу.
— Младший сержант Усиченко.
Так состоялась встреча Григория со старшим лейтенантом Федором Борматовым, командиром первого взвода дивизионной разведроты.
Старший лейтенант сдержал слово. Через несколько дней Григорий был зачислен в его взвод. И куда! — в захватгруппу. Тут нашел себе друзей, с которыми все делил пополам, прошел до конца военные дороги. Самым близким из них стал Дмитрий Денисов.
В июне состоялось «боевое крещение» разведчика-новичка. Григорий впервые пошел за «языком».
Бесшумно разведчики достигли переднего края противника. Вот и первая траншея. Пробежали метров двадцать. Впереди блиндаж. Медлить нельзя. Дверь на себя, — ошалелые глаза двух солдат и немецкого офицера. Падает книга из дрожащих рук офицера. Ни единого слова. Из голенищ сапог разведчики выхватывают деревянные ложки, обматывают платком и в рот фашистам — славный кляп!
Отошли тоже без шума. Группа успешно выполнила задание. Пленные дали ценные сведения.
За эту операцию Григорий Усиченко получил свою первую награду — медаль «За боевые заслуги». В штабе дивизии ему торжественно вручили ее, тепло поздравили товарищи.
…Небольшая деревенька раскинулась у реки в низине. Из труб мирно струится дымок. На улицах ни души.
— Что за идиллия? Тут дело нечисто, — решил командир взвода Борматов. — Усиченко, Денисов, разведайте! Но чтоб тихо, без шума.
— Ясно! Товарищ командир!
У крайнего дома, что стоял на самой опушке леса, увидели старушку — она колола дрова.
— Бабуся…
Та испуганно обернулась:
— Сыночки, милые…
— Немец близко?
Старуха прикоснулась пальцем к губам:
— В хате, окаянный, молоко пьет.
— Сколько?
— Один.
Так с кринкой молока и взяли немецкого солдата.
Рассказал, что за селом танковая засада. Наши подразделения обошли ее и ударили с тыла.
День за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем разведчики двигались впереди. Уходили к переднему краю врага, вступали в схватку с ним, порой теряли товарищей.
Две ночи подряд пытались взять «языка» разведчики Борматова. Безуспешно. Наступила третья ночь. Снова неудача: не смогли преодолеть минное поле, которого еще вчера не было. Решили возвращаться. Вдруг послышался шорох со стороны наших окопов. Замерли, затаив дыхание. Шепот, ругательства на немецком языке. Показались пригнувшиеся фигуры — шли быстрым шагом, с какой-то ношей.
Что за чушь, откуда с той стороны немцы? Не до рассуждений. Командир принял решение захватить приближающуюся группу. Сплелись в клубок, борясь в темноте. Не прозвучало ни одного выстрела.
Потом, когда вернулись к себе, выяснилось, что взвод Борматова захватил немецких разведчиков. Они выкрали двух наших пулеметчиков и уже предвкушали успех. А тут сами оказались пленными.
— Дело прошлое, — это любимая фраза Григория Прохоровича, когда он рассказывает о военных годах. — Во многих операциях пришлось участвовать. Но одна из них запомнилась особенно. Все вижу так ясно, как будто это случилось только вчера, хотя и прошло более тридцати лет.
…Шел декабрь 1942 года. Советские войска освободили Орловскую область, вступили на территорию Курской. У небольшого городка Севска плотный огонь немцев заставил залечь наших солдат. Командир отдельной моторизованной разведроты вызвал старшего лейтенанта Борматова.
— Надо засечь огневые точки врага и взять «языка» во что бы то ни стало!
Днем скрытно подошли к деревушке, которая пристроилась совсем рядом с Севском. Долго наблюдали, намечали подходы. Видели, что вражеских солдат немало.
В десять часов тридцать минут вечера в белых маскировочных халатах 28 человек, как тени, появились на околице. Часовой был взят без звука, спеленали его, словно ребенка. Но он рядовой солдат и вряд ли укажет расположение огневых точек. Один из разведчиков хорошо знал немецкий язык. Спросил у часового, где штаб. Тот ответил, что офицеры не в штабе, они собрались для встречи Нового года — третий дом с краю.
Захватгруппа в количестве восьми человек направилась в деревню, два отделения прикрытия заняли подходы к ней. Вот и третий дом. Ясно слышны громкие голоса. Рядом стоит машина, от нее провода.
Перед захватгруппой встало несколько вопросов. Сколько фашистов в доме? Бросать ли гранаты? Перерезать ли электрические провода от машины? На принятие решений — секунды. Внезапность, только смелая, дерзкая внезапность.
— Айда, ребята…
Зашли в сенцы. Григорий впереди. Курские деревенские дома все на один лад. Сам когда-то строил такие: все знакомо вплоть до того, где вбит какой гвоздик. Рядом с Григорием — Дмитрий Денисов. Вот и ручка двери, нужна небольшая щель, чтобы осмотреться, привыкнуть к яркому электрическому свету.
В углу хаты елка, нарядная, расцвеченная огнями. Фашисты были уже навеселе. Играла музыка.
И вдруг звучит резкое: «Хенде хох!» Под дулами автоматов подняты вверх руки. Забирается оружие. Немцев связывают, затыкают рты и выводят из дома. На столе остаются наполненные рюмки, аккуратно разложенная закуска — как будто здесь ничего не произошло. За праздничным столом взяли шестерых и все офицеры — от командира роты до командира взвода.
…Разведчик обязан быть хорошим сапером. Григорий усвоил это отлично. Сколько раз приходилось преодолевать минные поля, снимать мины.
В конце июня 1943 года командир дивизии собрал разведчиков, объяснил задачу: хоть с боем, а привести пленного.
В начале ночи сняли мины, сделать это было не просто. Противник разбросал металлические спирали, в траве их не видно. Дотронешься рукой — сигнал тревоги. Доползли до колючей проволоки, перерезали ее ножницами. Пока все спокойно. Впереди еще рогатки с колючей проволокой, а трава перед ними полосой в 20 метров скошена. Когда стали преодолевать рогатки, взвились осветительные ракеты. Ливень огня обрушился на разведчиков. Били пулеметы, минометы, орудия. Ответила и наша артиллерия.
Под жестоким обстрелом Григорий Усиченко и еще несколько разведчиков заскочили в траншею, взяли там троих вражеских солдат. Товарищи прикрывали огнем. Отошли с пленными. Только тогда Григорий почувствовал, что ранен. Не сказал ни слова, пока не добрались до своих окопов.
В санбате из ноги вынули пулю. Взял ее на память, хранил вместе с осколком от мины при первом ранении в 1941 году. Поправился быстро. Через неделю был снова в строю, среди друзей. На груди Григория Усиченко засверкал первый орден Красной Звезды.
* * *
Наступил 1944 год. Пройдены первые километры по территории Польши. Разведчики остановились у реки. Скалистые берега круты, течение очень быстро. Единственный путь на ту сторону — через мост.
Сан, так называлась река. Там на другом берегу город Санок. Фашисты сильно укрепили его. По сведениям местных жителей, пушек и танков навезли множество. Мост охранялся сильно и, вероятно, был заминирован.
Боевая задача — не дать взорвать мост. Захватить этот единственный путь для переправы наших войск, которые вот-вот должны подойти. К проведению операции готовились тщательно. Помочь советским разведчикам вызвались местные жители: старик-поляк и его тринадцатилетний внук.
Наступила ночь. Небо заволокло тучами. Луна скрылась за ними. Кромешная тьма, протяни руку — и не различишь ладони. Поляки повели взвод разведчиков Борматова в обход. Вплавь в ледяной воде переправились через Сан. И снова впереди старик и мальчик. Местность им хорошо знакома.
К мосту подошли неслышно. Заметили еще днем на том берегу, что часовых двое. Один ходит вдоль перил, второй стоит невдалеке у будки. Засекли, через сколько времени производится смена.
Часовой на мосту шагает медленно, в одну сторону минуты две-полторы. Разведчики буквально в двух шагах от будки. Они в темноте, прожектор освещает лишь середину моста.
Как только немец на мосту повернулся спиной, две тени беззвучно кинулись на часового у будки. Минута — Григорий Усиченко в немецкой форме. Он спокойно идет к мосту, как бы собираясь прикурить у напарника. Тот ничего не успел сообразить — приклад автомата обрушился на его голову. Второй разведчик тоже переоделся в немецкую форму. Он встал у будки.
Вскоре были захвачены смена часовых и караульное помещение. От моста к нему тянулись четыре провода. На столе дежурного офицера стояла взрывная машинка. Значит, верно, мост заминирован. Перерезали провода.
Командир взвода отправил одного разведчика к своим на другой берег за саперами. А Григорий спокойно вышагивает по мосту. Туда и обратно. Туда и обратно.
Оглушенный немецкий часовой пришел в себя. Показал саперам, где мины. Быстро обезвредили их. И вот по сигналу разведчиков по мосту через горную реку Сан загрохотали танки с красными звездами на броне. За ними пошла пехота. Танки сразу же разворачивались в боевые порядки. Стреляя на ходу, устремились к городу Санок. Громкое «ура!» звучало уже на его улицах. Фашисты были захвачены врасплох, полусонные, они почти не оказали сопротивления.
Через мост уже шла артиллерия. У его перил стоял советский разведчик. Рядом с ним поляки — старик и мальчик. В их глазах слезы радости.
— Свобода, свобода! Конец Гитлеру! — произносили старик и мальчик.
Григорий Усиченко крепко обнял старика.
— Свобода, диду! Теперь можешь спать спокойно, растить внука, пахать землю, выращивать хлеб!
Он снял с ушанки красную звездочку и протянул ее мальчику. Тот улыбнулся широко и радостно, крепко зажал звездочку в ладони.
Мимо шли и шли войска 1-го Украинского фронта. Они наступали на Краков. Впереди вставали Карпаты.
…После выполнения трудного задания разведчики отдыхали. В землянку вошел вестовой.
— Григорий, к командиру, срочно!
За столом сидел незнакомый подполковник. Его серые глаза внимательно изучали вошедшего.
— Садитесь, товарищ Усиченко, закуривайте.
Разговор был долгим. Подполковник расспрашивал Григория о семье, где начинал он свой боевой путь, как стал разведчиком.
— Вы назначаетесь старшим группы, которая пойдет в глубокий тыл врага — высота 670, — сказал он. — Задача — разведать дороги, продвижение по ним живой силы и техники гитлеровцев. Подберите пятерых самых крепких, надежных товарищей. Возьмете радиста. В бой не вступать. Важно как можно дольше остаться незамеченными.
Через несколько часов группа Усиченко выступила в глубокий поиск. Всю ночь разведчики шли по лесам и горам, сверяя направление по компасу. На рассвете связалась со своими. Получили приказ: продолжать движение к высоте 670. К вечеру были на месте. Тщательно замаскировались.
Утро следующего дня выдалось солнечным, ласковым.
— Ух, красота-то какая! — восхищался Дмитрий Денисов. — Словно в сказке.
Мир дышал свежестью и спокойствием. Кругом Карпаты, покрытые зеленым ковром лесов. Змейками извивались ленты рек. Железная и автомобильные дороги шли рядом внизу в долине, сверкающие на солнце. Стрелки отсчитывали минуты, часы. Скоро одиннадцать.
— Слышите? — один из разведчиков приложил ладонь к уху.
Из-за гор доносился шум, он все нарастал и нарастал. Показался паровоз, который тянул 18 платформ, закрытых брезентом. Танки или орудия.
Радист тут же передал об этом в дивизию. И вот на состав спикировали советские штурмовики. Платформы с танками полетели, под откос.
И на шоссе началось движение. Стало ясно, что немцы по этим дорогам направляют резервы. И снова в эфир летят сигналы разведчиков, а через несколько минут двенадцать штурмовиков обрушивают бомбовые удары на колонну. Все перемешалось на шоссе. Подъехали две автомашины и два бронетранспортера. Они пытались расчистить дорогу, но сверху вновь пикируют наши самолеты, и загорелись автомашины, подбиты броневики.
На шестые сутки гитлеровцы запеленговали рацию. Издали доносился уже лай собак.
— Вниз, к речке! — скомандовал Григорий. — Нужно сбить со следа собак.
Не снимая сапог, шли по горной речке цепочкой. Шли час, второй… На разгоряченные лица упали первые капли дождя. Пошел ливень. «Теперь нас не найти, дождь смоет все следы», — удовлетворенно думает Григорий. Он принимает решение:
— Возвращаемся на высоту. Приказ должен быть выполнен.
Кончались восьмые сутки, как группа младшего сержанта Усиченко находилась в тылу фашистов. Уже сумерки окутывали долину, когда на шоссе появились танки.
— Сосна! Сосна! Я — Кедр! — радист спешно налаживал связь. — В восточном направлении по шоссе движется 27 танков. Координаты…
Танковая колонна не дошла до места назначения. Летчики бомбили с большой точностью.
Утром началось наступление советских войск. Оно было стремительным. Ужинали разведчики у себя в роте.
За эту операцию Григорий Прохорович Усиченко был награжден орденом Славы 3-й степени.
Март 1945 года. Советские войска были недалеко от чехословацкого города Моравска-Острава.
Младший сержант Усиченко снова ведет группу разведчиков в глубокий тыл. Она должна наблюдать за шоссейной дорогой к Моравска-Остраве. В штабе дивизии предупредили:
— В том районе действуют отряды чешских партизан. Нужно установить с ними связь. Как? Вам на месте будет виднее.
Группа за линией фронта. По лесным тропинкам она уходит все дальше и дальше от своих — на десять, пятнадцать, двадцать пять километров. Радист держит постоянную связь. Переправились через реку Одра, вот и шоссе. В эфир полетели зашифрованные сообщения о передвижении гитлеровцев. На одном месте долго не оставались, чтобы не запеленговали рацию.
Кончались продукты. Что делать?
— Рискнем, — решил Григорий, — зайдем в ту маленькую деревушку, что прилепилась на склоне горы у изгиба реки.
Пошли вдвоем. Долго наблюдали, прежде чем зайти в крайний дом. Все спокойно, кажется, немцев нет.
— В случае чего отходи, — приказал Григорий товарищу и решительно поднялся на крыльцо.
В чисто прибранной комнате за столом сидели три женщины. Они с удивлением смотрели на высокого парня в маскировочном халате. Он откинул капюшон, на шапке — красная звездочка.
— Я русский, разведчик, — сказал незнакомец.
Одна из женщин подошла к окну, отдернула занавеску. И через минуту в комнату вбежал парнишка лет пятнадцати.
— Русские, — радостно воскликнул он и бросился на шею Григория.
Деревня была партизанской. Немцы здесь показывались редко. Парнишка попросил Григория подождать и убежал.
Спустя некоторое время разведчики были в партизанском отряде. Крепкие объятия, встреча вылилась в короткий митинг. Командир отряда, невысокий сутуловатый, в очках (он был школьным учителем), сказал:
— Мы должны помочь советским братьям выполнить боевую задачу.
Шесть суток разведчики передавали ценные сведения о передвижении вражеских войск. Чешские партизаны помогали выбирать очень выгодные позиции для наблюдения. Краснозвездные самолеты точно накрывали бомбовыми ударами танковые колонны, живую силу и технику гитлеровцев.
На восьмые сутки советские танки стояли на улицах Моравска-Остравы. Радостно встречали жители города своих освободителей — советских танкистов, выносили им молоко, хлеб.
А разведчики Григория Усиченко вместе с отрядом чешских партизан громили отступающих эсэсовцев. Григорий лежал за пулеметом. Вдруг какая-то страшная сила резко рванула его правую ногу. Оглянулся — нога цела. Только после заметил, что пулей, словно острым ножом, срезало подошву сапога. Товарищи шутили:
— Надо же, специально искала каблук Усиченко.
Задело и ногу. Выздоровел скоро. За смелую операцию разведчику вручили орден Славы 2-й степени.
Боевой путь Усиченко лежал дальше — в Германию. Вместе со своей частью дошел до Одера, форсировал его. Все ближе и ближе логово врага — Берлин. Чуть ли не каждую ночь водил группу в разведку, брали пленных.
Блокировано шоссе Берлин — Вена. Здесь Григорий находился неделю. И вот он торжественный миг — 9 мая — День Победы!
Но в лесах, чащобах полно эсэсовцев. Немало их выловили разведчики из «лисьих нор», болот и трясин.
В 1945 году Григорий Прохорович Усиченко стал полным кавалером высшей солдатской награды — ему вручили позолоченный орден Славы 1-й степени.
Впереди была мирная жизнь. С тех пор прошло более 25 лет. Сейчас Григорий Прохорович Усиченко — бригадир бетонщиков. Его коллектив — один из лучших не только в управлении «Коксохимстрой», но и в тресте «Челябметаллургстрой». За плечами десятки крупнейших строек.
Рассказ о бывшем фронтовом разведчике Григории Прохоровиче Усиченко хочется закончить словами его товарищей по труду.
— Сколько лет знаем Григория Прохоровича, — говорят они, — столько не перестаем восхищаться твердостью его характера, умением понять человека, подбодрить, поддержать в нужную минуту. А как прекрасно работает он — залюбуешься! Даже самое трудное задание, как говорится, выполняет с песней. Такова у него закалка.