Глава 1

Зима была страшной. Не суровой — как оказалось, местные преувеличили здешние холода. Ну, минус пятнадцать, возможно, один раз — двадцать было. В среднем минус пять — десять мороза. И длилась всего два месяца, дальше снова в плюс пошло — ну какая это зима? Если только не учитывать, что мы добрались до Северных земель поздней осенью. Неподготовленными. Без жилья. Без тёплой одежды. Практически без продуктов.

Зима была страшной. Зима была голодной. Зима была холодной…. Мы потеряли более шести десятков человек. То есть почти каждый день похороны. Львиная доля умерла не совсем естественной смертью. Мы просто крошили друг друга по самым разнообразным поводам: от ревности, до желания забрать плошку каши. Более десятка из-за этого казнили. Двое пропали на охоте. Неизвестно что с ними, ушли и не вернулись. Особо переживали за арбалет утерянный вместе с ними. Одна вообще вышла в метель из землянки и не дошла до другой. Нашла блин время погулять. Обнаружили нечаянно через два дня, замёрзшей, километрах в пяти от селения. Пятеро умерли от болезней. Причём один из них — пятилетний ребёнок. Алия после этого прямо грызла книги и практиковалась, практиковалась, практиковалась…. Она уже несколько часов могла ходить без сдерживающего магию амулета. Значительно проредила наши ряды и живая природа — девятерых — задрали звери.

Звери. Северные земли совсем не напоминали родной Урал. Звери здесь были жуткими. Кошачьих, типа тигра, но побольше размером, было только с десяток видов. Земляные драконы — медведь в чешуе. Трёхметровые ящерицы доисторического периода! Вкусные-е-е. Ну и мы для них тоже. Пару охотников съели именно они, пока в спячку не впали. Ряд местных хищников можно продолжать очень долго, но и травоядных хватало. Косули, полулоси-полузубры, называются топуны. Хрумзы! Ну не совсем они, но очень похожи, только без клыков. Опять же зайцы, белки, глухари. Очень вкусными были шоты — такая огромная желеобразная крыса размером с небольшого поросёнка. Только надо найти место их спячки, а там прямо брали и в мешки складывали — почти безобидные создания, пока спят.

Голод. Мы съели почти всю живность, что сняли с корабля. Остались гусь, две гусыни, аналогично с курами и утками, (и то съели бы, если не яйца), племя говяжьих извели полностью, Кроме птичьих, остались лишь жеребец и четыре кобылы. Без гужевого транспорта тут никак.

Жили мы в ямах — двух десятках землянок, которые мы успели выкопать, пока земля не стала замерзать. Выкопали бы больше — только инструмента не хватало. Огарик, ну или теперь уже Алия, осенью приготовила укрепляющую основу, и мы попытались сделать деревянные лопаты, только она что-то перемудрила и лопаты через пару дней напряжённого труда ломались. Мы за месяц совершили огромный объём работы. Косили траву для скота, рубили дрова. Я, кстати, тогда был против заготовки дров — времени мало, однако Клоп настоял — сырые, потом не разожжешь. Сейчас те дрова использовались лишь на растопку. Встретил наш Север в общем, по полной программе….

— Хромой, ты идёшь? — Рваный приоткрыв дверь, впустил свежий воздух. — Или мы без тебя?

— Да. Иду уже! Корабельные подошли?

— Идут. Уже видно.

— Алия, — напутствовал я. — От Ларка и Торика не на шаг.

— Угу.

У девчонки переходный возраст — тринадцать исполнилось. У нас опять конфликт — обиделась, что не беру с собой. Сложно с ней. Я уже даже не помню, когда у меня последний раз секс был. Не с ней в смысле, а вообще. Я тут пытался к одной рабыне подкатить, так в ответ знаете, что услышал? «Хромой, ты конечно представительный человек, да и парень симпатичный, только вот я не хочу неделю по кустам потом бегать». Алия была ещё та заноза. Последних моих две пассии получили вдруг расстройство желудка. Причём не на день или два, а на неделю. После того как она не смогла найти ко мне подход, а разговор между нами был, она зашла с другой стороны. Пришла открыто в женскую яму, и заявила: «Это мой мужчина — только попробуйте»! При этом поиграла молниями меж рук. И как только узнавала…. С Арушей у нас даже до поцелуев не дошло, так переглянулись, да поговорили разок. Еле потом уговорил Алию дать лекарство девушке.

— Хромой!

— Да иду я! Ладно, не грусти. В следующий раз возьму. Ну, холодно в лесу ночевать. О тебе же забочусь.

— Ага. Или зверья боишься?

— И это тоже.

Алия была просто магнитом для части живности Севера. Девчонка, встав с топчана, подошла ко мне. Мы обнялись и обменялись поцелуями… в щёчку. Я даже обрадовался, что не как обычно: чмок в губы. Детский. Ну, правда, ребёнок. Миленький наивный ребёнок. Я вышел из ямы….

Около выхода перетаптывался Шумный, которого держал за узду Ларк.

— Тебя пока дождёшься. Мёрзнут же люди…, - проворчал он.

Парень за зиму изменился. Он несколько раз уже поучаствовал в драках — отбивал своё счастье — Нирку. Драки, ну пусть не так — бои, были нормой в нашем «государстве». Это были санкционированные дуэли на кулаках. Во-первых, как сказал Наин, дух закаляет, во-вторых — веселье, и, в-третьих — убивать исподтишка меньше будут. Обстановочка у нас была ещё та. Выживает сильнейший, как говорится. А что вы хотели?

Я вскочил при помощи Ларка в седло. Передо мной стояли полторы сотни рабов. Нет, не так, полторы сотни воинов. Пусть худых от голода, пусть кутающихся в тряпьё, потому как мёрзли, не смотря на установившуюся плюсовую температуру, но это были воины, идущие за жизнью.

Я подъехал к кучкам. Строем это было не назвать.

— Штобот! — Крикнул Оруз.

Пацан, к которому обращался бывший гребец, хотел спрятаться, но рабы вытолкнули его.

— В яму.

— Все же идут!

— В яму я сказал! — Перепираться Оруз не стал и продолжил осмотр нашей маленькой армии.

Штобота Оруз выгнал не просто так. Этот четырнадцатилетний паренёк, отдавал почти всю свою пайку восьмилетней сестре. На прошлой неделе его откачивали от голодного обморока. Я кивнул Нумону. Он жестом поздоровался со мной. Гигант решил жить с корабельными на суднах, то есть командой Прикованного. Он даже Шарлу ради этого оставил. На кораблях, насколько я знаю, был вообще дубак, в ямах — несколько теплее.

— Ну! Пошли! — Хмуро скомандовал Рваный.

Пафосными речами этих парней не завести. Все и так понимали, что надо идти. Идти грабить. Решение это назревало уже давно, но окончательно сформировалось десятину назад, когда этот самый Штобот упал в обморок. Почти шесть сотен человек, не смотря на всю экономию, голодали. И мы шли, чтобы разнести соседнюю деревню. Я не без оснований надеялся на то, что они сами отдадут нам продукты, когда мы подъедем, но… далеко не факт.

Староста деревни был твердолобым. Имели с ним беседу руки назад. По сути, он послал нас. Устоять деревне в пару сотен населения перед нами не было шансов. Мы не собирались гробить людей, штурмуя частокол, мы собирались поджечь её.

Эту зиму я не забуду никогда. Голод, порождал безумие. Одному я лично отрубил голову. Изнасиловал девчонку за поленницей. Хотел убить после этого. Ладно, кто-то из рабов пошёл в туалет и увидел.

За поленницей вообще, кстати, было общественное место — туалета как такового у нас не было — не удосужились. Так вот излюбленным местом для срамных дел стал именно склад дров. Причём действа, происходившие там, были непристойны, но святы. В порядке вещей было, забежав «за угол», увидеть там кого-либо из женского пола. Правила этикета в этом случае позволяли отвернуться и сделать свои дела как можно тише. Если же рабынь было больше двух и сравнительно молодого возраста, что, кстати, обычно и происходило, то по правилам надо было вежливо ответить на их подколы, что, мол, там ничего не «стручок», но показывать не буду.

Снег уже почти сошёл. Шумный нет, нет, пофыркивал. Белоснежный жеребец с тёмными ногами был характерным. Последнее время он всё жался к Чёрненькой — кобыле Наина. Тот уже ухмыляться стал — лошадиную свадьбу сыграть предлагал.

— Что скажешь? — догнал моего жеребца Оруз.

Бывший гребец оказался хозяйственным и дальновидным мужиком. Смутно подозреваю, да что подозреваю — почти знаю, что он всю жизнь мечтал о своём доме и последний месяц донимал меня о месте нового размещения поселения. Старое место было признано нерациональным — до реки далеко, а деревья, признанные изначальным критерием к расположению, как оказалось, имеют свойство исчезать под топорами.

— Да что думать. Предлагаю ещё раз посмотреть твою обитель.

— Хромой…. Прекрати. Не девка ведь. Ездили уже!

Разговор шёл о крепости. Полуразрушенной, но находившейся в стратегически выгодном местоположении — в конце горной долины. С военной точки зрения мы рассматривали новое поселение не просто так. Мы прекрасно понимали что Империя так просто не оставит нас в покое. Нет, в мечтах немножко витали… но, хочешь мира, готовься к войне. Да и… так уж вышло… местные на нас несколько ополчились. Только в эту деревню мы едем уже второй раз. Со слов Бороды — одного из рабов нашедших неземную любовь среди местных девиц и теперь проживавшего в той самой деревне, куда мы ехали, местные ведут переговоры о том, чтобы собраться несколькими деревнями и отвесить нам люлей. Только баловство это всё. Больно будет, но не думаю что смертельно. Вооружены мы были гораздо лучше.

— Просто предлагаешь всем сорваться с обжитого места?

— Зачем сразу всем? Отправимся сотней в Шахматную. Через луну остальные подъедут.

Шахматной, Оруз назвал крепость не просто так. Дело в том, что сразу за ней стояли две скалы и…. Нет, начать надо не с этого. Зима в ямах была скудной на развлечения, и я как мог, постарался разнообразить досуг рабов. Ну, и наряду с культивацией литературных вечеров — то есть декламирования легенд, сказок и историй, разумеется, рассказал о картах, шашках и шахматах. А вот последнее…. Последнее я вырезал сам. То есть, как получилось. И так уж совпало, что бочонок «ладьи» очень напоминал одну из скал за крепостью, а неказистый короткорылый «конь» — вторую. Первым сходство заметил Оруз и после этого крепость не иначе как Шахматной, называть перестали.

— А корабли? — Продолжил я сопротивление скорее из вредности, чем из своих соображений.

— Это да…. Далековато будет. Чего менжуешься? Легенд местных испугался? Ты один против.

Вот…. Заманчиво. Правда, заманчиво. Крепость стояла на возвышенности и, не смотря на разрушенную почти до основания часть стены, была действительно неплохим, в случае принятия боя, укрытием. Только…. местные говорили, что это бывшая крепость магического клана и со всеми кто входит в неё, приключаются разные несчастья. Кто от болезней умирает, кто с ума сходит. Чхал бы я на эти сказки, но была парочка странностей в этой крепости. Первая, это нежелание магического зверья входить туда. Магического зверья, значит магического. Довольно строгая классификация была произведена Алиёй. Она рассматривала в определённых представителях местной флоры и фауны какие-то внутренние свечения. Откуда знаю, про нежелание зверья? Да просто в первый наш визит туда, нас по дороге стала преследовать пара огромных волков. И не факт, что мы бы выжили, только когда мы пересекли границу крепости, волки словно упёрлись в невидимую стену. Они кружили метрах в пятидесяти от крепости и не решались ни на шаг больше приблизиться. Мне даже показалось, что они напуганы. Покрутившись минут двадцать, они развернулись и затрусили в обратную сторону.

Вторая странность, это поведение самой Алии, в подземельях крепости, уходивших вглубь горы, на склоне которой раскинулось сооружение. Я еле вытащил её оттуда. Она чуть не растаяла от наслаждения получаемого, как только спускалась вниз. С её слов, там было огромное количество магии. Приятной магии. Я тоже ощущал некоторый подъём сил в этих катакомбах.

— Ладно. Уговорил. В крепость так в крепость, — сдался я.

Хотя как сдался…. Толку то, от того что я за или против…. Всё равно переселимся если большинство решило. — Давай лошадей сменим, — перевёл я тему.

Верхом дозволялось ехать только мне — берегли копытных. Лошади нужны были для тяговой силы — тащили по очереди две волокуши, на которых лежало оружие. Обратно волокуш должно быть больше. В прошлый раз две на своём горбу тащили.

Если честно, то можно было бы и без меня обойтись в этом походе — не велика птица. Только местные довольно уважительно относились к «мужу магички», что в переговорах имело определённое значение. Переубеждать деревенских в отсутствии супружеских отношений оказалось просто бессмысленным. Наши-то не все мне верили….

Деревня находилась недалеко — день пути. Но день туда и в ночь обратно не получалось. Во-первых, темно, а во-вторых, зверьё. Боязно в темноте идти.

На ночёвку встали демонстративно перед частоколом деревни.

— Глянь, едет, — кивнул в сторону деревни Долт.

Староста деревни мужик спокойный и разумный. Но сейчас наверняка материться начнёт. Ехал он не один. За его спиной ехали трое всадников. Одного из них я уже видел раньше, а вот двоих нет.

— Оруз! Аликсий! Вы чего ж творите? Я же сказал, что самим не хватает! — Смело проехав между рабами прямо в центр лагеря, остановил он своего жеребца.

Местные бессовестно исковеркали моё имя в угоду произношению. Мне было всё равно. После «Хромого» даже приятно.

— Акон, у нас голод, — Оруз бросил топор, которым вырубал колья для шатра.

— И что? Голод должен быть у меня?

— Мы вернём потом, — поддержал я Оруза.

Была призрачная надежда, что разойдёмся миром.

— Та что ж вы за люди?! Я же тебе говорю: нет продуктов!

— Акон. Я знаю что есть.

— Не дам!

— Сожжём.

— Не осмелитесь. Люд потом вас на кол поднимет.

— Зато сытыми.

— Аликсий, — спрыгнул с гнедого жеребца один из незнакомцев. — Дай представлюсь. Протит. Я староста Загорной, — протянул он руку.

Крепкий мужик. Одет по местной моде. Совсем даже ничего. Шуба из голубого меха. Клинок опять же на поясе. Для деревенских — шик. У них тут основное оружие — топор. И то, дай бог если железный, а то бывает из магически укреплённого дерева. Ненадёжная вещь.

— Моё имя ты знаешь, — ответил я на рукопожатие. — А Загорная это где?

— Далеко. Две луны если лошадьми. Слышал, у тебя жена магичка.

— Допустим, — не стал я оспаривать надуманный факт.

Собственно, свои магические услуги Алия уже предоставляла некоторым местным. И лечила нескольких. И зерно улучшала в одной из деревень. Так что наличие девчонки как таковой, не было секретом.

— Пошептаемся в сторонке?

— Пойдём, — удивился я.

— Дело у меня к тебе Аликсий, — как только отошли, начал он. — Жена твоя… может… другому магу помочь?

— Хм… в чём?

— Сын у меня. Младший. Шестую зиму живёт. Проснулась в нём сила гор, и теперь лежмя лежит. Умирает. Боюсь, до мытарей не дотянет.

— Сила чего?

— Магия эта…. У нас она так зовётся. Да и не хочется мне отдавать его имперцам. Ежели поможешь, то в долгу не останусь. И продуктов привезу и зерна на посев.

— Точно не знаю, но есть у меня амулет один…. Да и Алия посмотреть может. Привози.

— Он у меня здесь.

— Тогда вывози из деревни. А то мы её завтра жечь будем.

— Не по-людски….

— Знаю. Но и на охоте прожить не можем. У меня там дети, женщины.

— Наслышан, наслышан…. Так вот я и предлагаю выход. Коли здоровым сына увезу, я у Акона возьму зерна в долг.

— Тут видишь как…. Дело то это не быстрое. Если действительно маг, то сдержать силу из него можно. Только это может и год длиться. А то и больше. Так что бери в долг сразу.

— А амулет тот?

— Я не могу отдать его. Самому нужен.

В действительности Алия уже вполне обходилась без этого украшения, но вдруг рецидив?

— Жечь у вас тоже не получится.

— Чё ито?

— У вас конечно много люду. Токмо и у меня в селении Акона три десятка дружины. Крепкие ребята. Да и в соседние деревни посыльных отправили. Прав Акон. На кол вас посадят. Даже ежели сожжёте, до подземелий своих не доберётесь. Зол на вас люд. Сильно зол.

— Я тебя Протос сейчас не совсем понимаю. Только что ты о помощи просил и тут же угрожаешь? Если надо сына лечить — выезжай.

— А то что? Откажешь? Грабежом то оно проще жить.

Я пристально разглядывал мужика. И ведь не шутит!

— Ты, Аликсий пойми, — продолжил староста, — в дружбе оно всяко лучше, чем так.

Была в местных какая-то наивная простота. Нет, глупцами они не были, но спокойная и по сути безбедная, хотя и опасная, жизнь, оставляла свой отпечаток.

— Если я не доеду, то и тебе помогать некому будет. А мне сейчас не до духовности. Сейчас людей накормить надо.

— Так народ ежели заведётся, то на тебе не остановится. Он ведь далее крови захотит. К твоим двинется. Коли есть амулет, что может сыну помочь, то мне так даже лучшее будет. А твоих потом мытарям за награду отдадут, — спокойно ответил Протос.

— Второй раз упоминаешь. Каким мытарям?

— Так через три луны имперцы за налогом приедут.

— Три луны говоришь…. А сколько их приезжает?

— Две — три сотни. Обычно. В этот раз более будет. По ваши души приедут.

— Ладно, Протит. Спасибо. Если наутро жив буду — поговорим.

Староста покачал головой мне вслед. Я не видел, но почему-то знал.

— Рупос! Рваный! Долт! Поднимай людей! Сегодня жечь будем! — Прокричал Оруз, после того, как я объяснил диспозицию деревенских.

— Акон, а ты приготовил налог для Империи? — Спросил Оруз у старосты деревни, теоретически уже превратившейся в пепелище.

— Тебе-то чего? — Хмуро ответил староста.

— Предлагаю сделку. Ты нам продукты, а мы тебе защиту от имперцев.

— Вы завтра уплывёте, а мне потом ответ перед ними держать?

— А какой тебе ответ? Имперцы не дойдут до тебя. Скажешь, если что, налог приготовил, а они не приехали. В крайнем случае, сошлёшься на нас. Мол, отобрали. А насчёт уплыву…. Некуда нам плыть. Здесь теперь наш дом. Да и куда в море без продуктов?

— Имперцы убьют вас, — хмуро произнёс староста, разворачивая лошадь.

— Не перегибаем? — Подошёл Рупос.

— Они в соседние деревни гонцов послали. Утром нас сомнут, — объяснил я. — Надо сегодня обратно уходить.

Продукты мы получили. Мало, это да, но получили. Транспорт тоже. В том смысле, что воины Протоса (просто дружинниками, этих здоровенных ребят язык не поворачивался назвать), все были на лошадях. А сам Протос был очень заинтересован в нашем скорейшем прибытии домой — его сын прямо горел. В связи с этим часть лошадей дружины перевели в тягловых.

Любопытной была конструкция повозки на которой лежал сын Протоса. Этакие сани, но с осями, на которые в данный момент были надеты колёса. Очень изобретательно.

— Протос, — мы ехали рядом, — а почему ты решил, что твой сын маг? Возможно, просто болеет? — Кивнул я на повозку, где под грудой меха лежал мальчонка. Внешне он выглядел просто как обычный ребёнок, которого лихорадило.

— Корень маг травы, — ответил староста.

— Что за трава?

Протос слегка повернувшись в седле, достал что-то из сумки и подкинул в сани-телегу. То, что он кинул, засветилось голубоватым оттенком. Переспрашивать что это такое, я не стал и так понятно — корень маг-травы.

— Расскажи про налог имперцам.

— Подать…. Какой тама налог…. Налог за что-то. А тута подать за силу. Каждый год приезжают и берут. Некоторые, кто далеко, не платят. Только рано или поздно Империя приходит и так же как ты, на день.

— В смысле как я?

— В том и смысле. Завтра вас имперцы перережут словно скот, а спрос будет с нас. Вы беда для Севера. Так и так, вас выжгут, словно лес под поле.

— Ты тоже платишь налог?

— Плачу….

— А если…. А если имперцы не будут доходить до вас?

— Не сдержать вам их, — поняв, куда я клоню, ответил староста.

— Ну, а вдруг?

— Сначала поле выжги, а потом уж паши, — ответил Протос поговоркой.

— Для того чтобы выжечь, надо цель представлять. А так, ради фантазий….

— Не будут тебе налог платить, — откровенно ответил собеседник. — Только силой брать придётся. А сил у вас мало. Это здесь деревни малочисленны. Пришёл бы ты к моей Загорной — народ бы камнями закидал.

— Большая деревня?

— Большая.

— А сколько семей? Если не секрет?

— Незачем тебе знать.

— Побаиваешься, значит…. Это хорошо.

— Две сотни, — вспылил Протос. — Ты больших мыслей о себе. Сначала дойди.

— Не кипятись. Хорошо. Допустим, налог я взять не смогу. Но…. Были на моей родине…. Не спрашивай где, не отвечу…такие народности, которые живя на определённой территории сдерживали врагов на границе. А Император за это их поддерживал. Назовём это платой за спокойствие.

— Три зимы сдержишь, поговорим, — осторожно произнёс староста.

— Три зимы долго. Нам сейчас сложно.

— Иначе никак. Продай корабль, — неожиданно предложил Протос.

— Который?

— Малый, — проявил недюжинную осведомлённость староста.

Я задумался.

— Тебе два незачем, а я тебе скот нагоню, зерна дам, шкур… — продолжил он.

— Шкур у нас у самих масса. А почему не большой? — Просто из любопытства спросил я, хотя ответ предполагал.

Да и… не дал бы мне никто продать имперский галеон. Там столько лиц в него влюблённых. Один только Нумон чего стоит.

— Он имперский. Его ежели что, заберут, — подтвердил мои догадки староста.

Местные ничего имперского не покупали — боялись.

— Заманчиво. Давай у нас отвечу. Возможно, и договоримся.

Вопрос о продаже корабля мы решили ещё по дороге, благо все влиятельные лица нашего торба находились рядом. Собственно, при словах: скот, зерно, пища, все остальные аргументы расплывались в разуме. Главная заковырка как оказалось, в цене. Задарма (мы же не лохи) все отказывались продавать. А дорого (Протос тот ещё жук) староста не хотел. Если коротко, то стоимость корабля измерялась в лошадях (плевали в данном случае на империалы) и представляла, со слов Древа, чуть менее тысячи голов. Староста же давал изначально полсотни в условных единицах, то есть пять процентов от рыночной. Сошлись на ста пятидесяти. Вернее на пятидесяти голов табуна, пятидесяти — крупнорогатого и остальное зерном и птицей. Так себе сделочка, но для нашей ситуации — шик.

Наверное, сам бог, увидев бедствия, послал нам Протоса…. Кстати, о богах…. Тут у нас была такая анархия…. Думаю, что сами всевышние на небесах и под землёй разобраться не могли, кому же из них молятся. Изобилие конфессий среди торба просто сводило с ума. Благо конфликтов на этой почве не происходило.

 

Глава 2

У ям, ну или посёлка, как я его называл, нас ждал сюрприз. Оставшиеся на хозяйстве рабы поймали целый караван контрабандистов, в момент нашего прибытия находившихся в связанном виде. Ну, за исключением парочки — тех закопали по причине неожиданного летального исхода.

— Наши пострадали? — Спросил я Толикама, доковыляв до хмуро поглядывающих мужиков, сидящих прямо на земле.

У ближнего запёкшаяся кровь покрыла половину лица. Остальные были в похожем состоянии.

— Нет, — ответил голубопечатный.

— Что везли?

— Шкуры, коренья, пару «рыжиков»…. Ничего путного.

«Рыжики», ну или рахты, это некая помесь белки и обезьяны. Мелкие, пронырливые и очень шкодные зверьки. Очень популярны, по рассказам нашего всезнающего Толикама, среди знати, как домашние питомцы. По-моему личному мнению, так на фиг бы такие дома. В любую дырку без мыла залезут.

— Предлагаю развязать их, — кивнул я на пленных.

— Почему? — Заинтересовался Долт.

— Корни обморозят. Мне как мужику их жалко.

— Шутник. Зачем?

— Бежать им всё равно некуда. Кто из них старший?! — Посмотрел я на Толикама.

— Бородатый.

Я подошёл к тому, на кого указали, и присел на корточки. То есть, как присел…. Сложно, когда ты инвалид. Со стороны напоминало стойку «дикой обезьяны» из старых фильмов про кунг-фу. Одна нога в сторону, вторая — согнута.

— Ты же понимаешь, что бежать без оружия, значит умереть?

Бородатый, молча, буровил меня взглядом.

— Толикам! Развяжи их. Вы, мужики не обижайтесь. Понимаю, не совсем с вами праведно обошлись, но если потерпите, то уедите в целости и сохранности. Нам ваши жизни ни к чему. Если, конечно, сами набедокурите, то тут разговор короткий. Потерпите осьмушку. Ларк! — увидел я праздно шатающегося парня. — Поставьте людям походный шатёр и помогите костёр развести.

— Это, с какого ветру?! — Возмутился Ухо — левая рука Рваного, когда я предложил отпустить контробандистов.

— Тебе то что?

— Не твои разутые.

— Так и не твои. Поборник справедливости?

Закус с наказанными происходил регулярно. Причём, как я понимал, неспроста. Установка у них такая — провоцировать меня. Я недолюбливал их, и они это знали. Нет, не всех. Были у них и нормальные парни. Даже большинство. Но верховодили отморозки. И вот именно это (учитывая пару опытов стычек с такими), бесило. Про справедливость тоже не так всё просто. Это не наши уголовники, имеющие своё, довольно своеобразное представление об этом понятии. Местные же бандюки чурались всеми фибрами разговоров о справедливости. Оно здесь…. Нет, не искажено. Наоборот. Справедливость, это форма владения ценностями. То есть если ты заработал своим горбом — то это твоё. А если нет — то несправедливо. Путано объясняю…. Короче, справедливость, это не для наказанных.

— На кулаки выйти хочешь? — Сузил глаза Ухо.

— Я хочу! — Возник из ниоткуда Клоп. — Предлагаешь?

Наказанный заткнулся и, развернувшись, зашагал в сторону своих.

— Хромой, прекращай, — подошёл Клоп.

— Суки они. Собери наших. Надо серьёзно поговорить.

Первым делом, по прибытии, занялись сыном Протоса — всё-таки денежный мешок, как оказалось. Пусть и в переносном смысле. Сын старосты действительно оказался магом — только надели на него амулет Алии, как буквально через минуту жар стал спадать. Староста прямо засветился. Предложил даже выпить, в честь такого события.

— Не могу пока, Протос, — мысленно сглотил я слюну — выпить очень хотелось — сто зим не обжигал горло этим напитком. — Сегодня есть ещё дела. Вечером давай?

— Вечером, так вечером, — ухмыльнулся собеседник.

— Что смешного?

— Да ничего. Дела…. Словно у вас скота уйма или к посеву готовитесь.

Я, вздохнув, развернулся и пошёл к себе. Как вот объяснишь мужику, привыкшему работать, что в нашей клоаке зачастую выжить, это самое главное дело.

Для окончательного решения по контрабандистам и судьбе Свободы, было принято собрать Совет.

Совет…. Да, пахнет союзом советских…. Но ведь иного способа удержать столь разносторонних людей способа не было. Наказанные, кормы, гладиаторы, гребцы — тут у нас партийность, словно в семнадцатом.

Наверное, стоит перечислить лиц входящих в этот самый Совет…. Наин (однорукий гладиатор), Древ (корабледел), Оруз (от гребцов), Сухой (от корабельных официально, поскольку и Древ и Оруз отказались жить на кораблях), Санит (от воёвых), Рупос (вот же блин заноза в…. Идейный борец за свободу рабов), Рваный (от наказанных) и Долт (от бывших кормов). Ещё входили (хотя и, по сути, без права голоса) Толикам, Гогох (местный дед-лекарь) и… на удивление Клоп. Отдельной категорией числилась Алия. Она не входила официально (женщина) в круг принимавших решения, но… кто бы посмел сказать против. Правда, на сегодняшнее совещание, я убедительно попросил её не приходить. Все вместе мы собирались не часто — не было сколь либо существенных событий, но тут, раз уж так совпали звёзды….

— Чего собрались… — начал Наин. — Есть несколько вопросов. Самый главный, он жестом указал Сухому пока не возникать, — продажа Свободы. Понимаю, жалко. Но все уже знают цену судна. Других предложений нам не получить, а тут хоть что-то.

— И чего? Если придут имперские, я буду на одном корабле? — Возмутился Сухой — приемник на морском поприще Оруза.

— А ты реально собрался с ними тягаться? — Спросил Рваный.

Они были самыми яркими противоборствующими сторонами. Только корабельные появись в посёлке — жди распри с наказанными.

— А то ты будешь? — Ответил вопросом на вопрос Сухой.

— Успокойся, — попытался я утихомирить корабельного. — Если и пришлют к нам, то не менее двух кораблей. Свобода отнюдь не военное судно. Тогда нам только в море бежать.

— А если нам всем надо будет уплыть? — Парировал Сухой.

— Все влезем на «Императора», — ответил я. — Нас не так уж много осталось. Да и не с чем плыть.

Последняя фраза относилась к нашему продуктовому запасу.

— Так и через луну начнём ловлю! — Взвился Сухой. — Там сами поблагодарите!

Идея корабельных заключалась в укреплённой Алиёй за зимний период сети, которую мы теоретически предполагали растянуть между двумя кораблями.

— Ещё не факт что получится. Да и на одной рыбе мы не протянем, — подключился Санит. — Нужны и на земле люди. А на два корабля надо почти всех отправить.

— Да почему не протянем?!

— Да потому что завтра местные придут и вырежут тех, кто остался на берегу! — Перешёл на повышенные Санит.

— Прекратите, — властно произнёс Наин.

Вот уж кто имел уважение практически у всех.

— … о Свободе принятое решение. Живот сейчас дороже. Давай Оруз дальше.

— Второй вопрос о Шахматной крепости. Предлагаю переехать. Чтобы исключить споры предлагаю проголосовать.

Поднятие рук, на удивление, было очень прогрессивным нововведением в среде местного социума. Не смейтесь. Тут реально никто даже предположить не мог о таком способе решения вопроса. Есть локот, грандзон, балзон, хозяин, в общем, они и порешают.

— Едем в Шахматную, — констатировал Гогох из угла.

В его непредвзятости не сомневался никто, даже Рупос, хотя и искал в каждом слове подвох.

— Третий вопрос. Предлагаю отпустить купцов и отдать им все вещи.

— Это чего ито? — С издёвкой скопировал меня Рваный, понимая, откуда растут ноги.

— А за тем… — вступился Санит. — Ты дослушай!

Разумеется, это было не просто так, и перед Советом я переговорил с теми, кого считал разумным. Но вот такого явного высказывания не ожидал. В чём тут подвох…. В том, что единогласия среди нашего торба не стало, только мы вышли на берег. Все понимали, что основные силы за нами, то есть теми к кому я прибился, но… оппозиция тоже существовала. Причём всё это происходило в лучших традициях политических игр — все хотели власти.

— Ну, вот смотрите… — начал я монолог. — Допустим, мы сейчас отпустим купцов, забрав всё. Что получим? Шкуры? Которых у нас и так с лихвой. Десяток клинков? Так у нас разве что новорожденные не ходят с ними. Какая польза?

— Семь лошадей, — ухмыльнулся Рупос.

Редкий случай, когда наказанные с Рупосом сходились во мнении. Лошади…. Лошади, это не только тягловая сила. Лошади, это мясо. И вот тут была главная слабость моего предложения.

— У нас не самые простые отношения с местными, — начал я. — Все это прекрасно понимают. Перекроем дорогу купцов Империи к селянам, только усугубим злобу местных. Будем выглядеть как бандиты, а не….

— А не кто? — Скабрезно ухмыльнулся Рваный.

— А не люди! Резать безнаказанно проезжих? Ты этого в смысле добиваешься?

Рваный не снимая полуулыбки с лица, неопределённо пожал плечами — мол, а почему бы и нет? Но вслух своего мнения не высказал.

— Я тут переговорил со старостами, — решил я приукрасить разговор с Протосом, — и они подумают над тем, чтобы платить нам налог вместо имперцев….

— Чушь, — возразил Рваный. — Купцы поржут над нами и всё. Местные? Да вы вообще говорили с этим Протосом? Он же в людей нас не ставит. Он же нас за дерьмо держит! Я предлагаю и его лошадей забрать. Считай безо всяких хлопот, до весны дотянули. И корабль при нас останется!

— Тут уж как покажем себя, тем и будем являться, — ответил вместо меня Наин. — Хромой говорит о том, что и с местными надо как-то отношения налаживать, и с купцами из Империи, а не превращаться в придорожную мразь.

— Мы взяли, сколько-то с деревни, — продолжил я убеждать, — но следующий поход на них обернётся бунтом. Все понимают, что если деревни объединятся, то мы не выстоим. А они уже начинают договариваться. Допустим, мы сейчас займёмся посевом. Много ли народу среди наших согласны горбатиться на полях? Которые, к тому же, ещё надо вырубить и выжечь. Рваный! Твои люди первыми пойдут грабить и местные их урезонят. И нас заодно. Давайте посмотрим на вещи без прикрас. Имперцы придут так и так. За налогом ли к местным или по наши души, но придут. И в любом случае, будь то по приказу Империи, либо по собственным мотивам, так как за каждого из нас на рабском рынке башки отсыплют, они попытаются нас вернуть обратно. К тому же и корабль нам не простят. Вот я и предлагаю встретить имперцев клинками, а не задом. Этого-то они от нас точно не будут ожидать. В общем…. Можем и с местными наладить отношения, и наших занять.

— Под мечи имперцев положить! — Зло выплюнул Рваный.

— Ага, — неожиданно произнёс Клоп. — А ты хотел просто грабить? Селянок иметь?

— А почему бы и нет?! — На повышенном тоне, неожиданно раскрылся наказанный. — Кто-то видел что ли?

А вот тут-то и было самое интересное. Дело в том, что деревенские не просто так взвились на нас. Нет, понятно, что приходим и забираем нажитое. Но, это происходило глядя в глаза и с обещаниями вернуть. Только все присутствующие уже давно знали, что «рваные» вместо охоты зачастую нападают на деревенских, отбирая вещи, продукты, насилуя баб. Супротив них, сказать никто не мог: во-первых, не пойман — не вор — Рваный всё отрицал, а потерпевших больше никто не видел — списывалось на зверьё. А во-вторых — как бы каждый сам себе хозяин. Только вот… деревенские далеко не дураки, и «инициатива» шайки Рваного, ложилась на всех нас, тёмным пятном.

— А потому что жить нам тогда не долго, — вступился за Клопа Санит. — Тебе же объяснили. Так и так имперцы придут! А из-за тебя и местные им помогут! Руку даю на отсечение, и к нам приведут, и пики в руки возьмут чтобы помочь!

— Мои люди не пойдут на такое. Мы не собираемся ложиться под клинки имперцев. Мы тогда отделяемся.

— Ну да, — хмуро произнёс Долт, — зиму пережил, можно и сбежать. А мы тут разгребайся и получай от местных вилы в бок за твои похождения.

— Рваный, — встал Санит, — пора разъяснить происходящее, — воин направился к наказанному.

— Попробуй, — ухмыльнулся наказанный вставая.

Как-то повелось, что на Совет мы не брали оружия. Были причины, вызванные некой вспыльчивостью почувствовавших волю людей….

Санит, подойдя, отбил руку Рваного и просто свернул сухощавому мужичку шею буквально в одно движение. Воин, что тут сказать.

Часть присутствующих встала.

— Хай! — Крикнул Наин.

В двери вошли трое его парней и трое орузовских. Молча подняв Рваного, двое вынесли его из землянки. Четверо держа в руках клинки замерли у входа. Наин посмотрел несколько секунд на Рупоса, решая что-то для себя. Наконец повернулся к своим:

— Только «рваных».

Один из парней кивнул и вышел из ямы.

— Теперь продолжим слушать Хромого, — беспрекословно произнёс Оруз.

В этот день у нас кончилась демократия. Совсем. То есть полностью. Пока мы совещались, люди Оруза, Санита, Наина и Долта, проредили количество наказанных в лагере. Не то что бы я не знал…. Ну… достали уже!

Только это была всего лишь часть воспитательной акции. Как оказалось на предварительном тайном совещании, никто не хотел брать на себя всю ответственность. Тут-то, я и предложил, видимо обсмотревшись когда-то фильмов о мафии, каждой группе казнить по одному наказанному — как бы разделить ответственность. Ну а Наину понравилась эта идея. Только с поправкой на то, что каждый из совета лично обезглавит одного наказанного. Ну, правда — анархия задолбала: женщины опасались лишний раз выйти из ямы — как бы не стать причиной очередного конфликта и поножовщины.

— Итак, — продолжил я. — Предлагаю отпустить купцов.

— И к нам придёт новый поток рабов, — хмуро прокомментировал Сухой, косясь на Оруза. — Все же это прекрасно понимают.

— Повторюсь, — ответил я, — мы не сможем заставить почти половину людей горбатиться на полях. Тут же многие возомнили себя воинами или моряками! — Глядя в глаза Сухому, ответил я. — Кто их кормить будет?

Его парни устроили по осени, чуть ли не бунт, не желая копать ямы. Когда залив прихватило, они осознали всё. Ещё бы — минус пятнадцать. Только остальным от этого не легче было.

— К тому же шкур у нас уйма, а продавать их некому. Напугаем этих — остальные просто будут обходить нас. Торговлю нужно развивать- продолжил я. — Опять же… раз твои так хотят воевать — нужен враг и доходы, — И то и другое есть у имперцев. Так и так встречаться с ними придётся. Плюс налог с местных и купцов уже легально брать будем. Немного, но, тем не менее, регулярно. А если к нам будут приходить новые рабы…. Так это даже лучше — сильнее будем. Людям поможем. Или все уже забыли, как живётся в рабах?

— Всех не освободишь….

— Насколько я понял, моё слово теперь не особо-то имеет значение, — выдавил из себя Рупос, — но цель благородна. Хотя и не достигаема.

— Если всё так, то нужен вышестоящий, — поднял больную тему Наин.

Тема действительно больная. Как бы одно дело Совет…. Суть в том, что местные, то есть не только селяне, а жители всей Империи вкупе, не воспринимали какой либо выборный или собравшийся орган. В связи с особенностями местного менталитета, необходим был конкретный человек, отвечающий за то или иное событие. В частности за обещания. И тут даже дело не в рабах…. Дело в том, как преподнести всё купцам. То есть общественности Империи.

— Предлагаю Толикама, — постарался опередить я взгляды, скрестившиеся на мне.

То, что одной из кандидатур на эту должность был я, я прекрасно знал. Нет, я не был столь уж важной птицей, которую бы все слушались. Отнюдь. Отчасти тут дело в Алие. Вот её боялись. Даже не столько боялись, сколько не хотели потерять расположение девчонки. Ещё бы! Одного из охотников порвала местная дичь. А он как назло был не в особых ладах с девчонкой. Видите ли, ненависть у него к магам. Так Алию упрашивать пришлось. Но… в мои планы не входило верховодить среди нашего сброда. Отсутствие тщеславия тут не причём. Зная истинное положение вещей, я был полностью уверен в номинальности должности. Тут каждый за себя, а чтобы удержать власть, нужна реальная сила. Вот у Оруза или Наина были шансы подмять под себя главенство. Но, не у меня.

— А я предлагаю Хромого, — продолжил Наин. — Кто за это поднимите руки.

— Я против, — возмутился я. — Такой человек должен иметь представительный вид. То есть не хромать и с зубами (а мне тут недавно вынесли вновь передний зуб — парочка проводила семейные разборки на виду у всех, и раб довольно сурово разъяснил кулаком права рабыне — а у меня разум слегка помутнел). Всё-таки Толикам….

— Единогласно, — констатировал голос Гогоха из угла. — Локотом будет Хромой. А о виде, так ты единственный, кто ходит в благородном одеянии и мехах.

А вот тут Гогох был прав. Впрочем, как обычно. Так уж получилось, что я всё ещё рассекал в одеянии некоего либалзона. Благо пара костюмов позволяла, не смотря на стирку, щеголять в них. Сдуру как-то раз переодевшись в рабское рубище, я оказался неузнаваем. Короче… встречаем по одёжке, это форевер во все времена и миры.

Для рабов я был ещё, чем был хорош — за мной кроме Алии, не было реальных сил. И каждый… точно знаю… намеревался иметь на меня влияние. Причём небезосновательно намеревался. Политика, мать её. Казалось бы рабы…. Ан нет…. Как быстро всё осознали.

— Тогда предлагаю назвать его для купцов Шахматным локотом, — ухмыльнулся Оруз, хлопнув меня по плечу.

Ну и силища же у него!

— А зубы тебе Алия вставит. А коли хорошо попросишь, так и корень нарастит, — развеял напряжённость внутри ямы Оруз.

— Локот Аликсий… — переиначил Наин мой новый титул. — Более звучит. Кстати, половина торба до сих пор не верит что ты не из титулованных.

На выходе нас ждали семь наказанных стоящих у чурбанов с опёртыми на них мечами. Жестокий мир…. Жестокие нравы…. Рупос, было дело, отказался. Только он не понимал, что данное действо направлено и на урезонивание его самомнения.

— Тогда клади свою голову, — равнодушно произнёс Наин.

Близость смерти ломает все принципы….

 

Глава 3

— Локот Аликсий освобождает вас, — я из-за поленницы слушал, как выступал на следующий день перед контрабандистами Наин. — Вещи ваши вернут. Продукты — нет. Это сегодняшний налог на вывоз товара из локотства. В следующий раз едете сначала в Шахматную крепость. Там мы гарантируем вам защиту от зверья и разбоя. Селяне приедут туда сами….

Рынок…. Вчера было принято много различных решений, в результате которых поселение сегодня походило на разворошенный муравейник, и одним из таких решений была организация упорядоченной торговли на Севере. Понятно, что всё это вилами по воде писано, но… появилась цель и, пусть и призрачное, но видение нашего будущего.

— … Ослушаетесь, окажетесь на месте обезглавленных сегодня…

Тут как назло на поляну вышла Алия с Лолом — сыном старосты. Мальчишка за полдня оклемался под действием амулета, и Алия вывела его из ямы, чтобы тот выпустил остатки магии из себя. Представление с ребёнком, который выпускает тонюсенькие молнии из рук, собрало определённое количество народа.

— Наин! — Крикнул Оруз на весь двор. — Вопый снова проворовался! Если смогут, то пусть заберут его с собой. Ну не голову же ему рубить за зерно?

— Заберёте с собой мужичка в Империю, — ровно продолжил инструктировать купцов однорукий гладиатор. — Продавать оркам не советую. Узнаю о таком — лучше здесь не появляйтесь. Доведёте до границы — отпустите. В благодарность вам полагается шкура земляного дракона. Понимаете, что это достойная награда за мою просьбу о рассказах?

Двое из пяти контрабандистов кивнули. Ох… Вряд ли Вопый живым достигнет Империи. Ну, да его проблемы. Раз пятый попадается.

— А своих сжечь дадите? — Спросил бородатый купец.

Наин задумался на пару секунд.

— Выкапывать будете сами?

— Да уж выкопаем.

Вот же ж, что значит предубеждения навеянные верой. Наши сжигали умерших не часто — что орки, что хозяева-люди, не заморачивались такими тонкостями жизни наших душ после смерти, и это в определённой мере откладывалось на восприятии данного действа рабами. Эти же имели представление о смерти, вольных людей, то есть надо обязательно сжечь погибших.

— Значит сожжёте. С костром поможем.

Поможем…. Пришлось ещё поискать желающих рубить деревья. Сырые деревья. А с учётом весны, очень сырые деревья. Только как оказалось, это даже к лучшему. Поскольку сложенная из брёвен пирамида, не смотря на некоторое количество выделенных полусухих дров, не очень-то хотела гореть, пришлось прибегнуть к помощи Алии. И это несколько смягчило мнение хмурых мужиков о нас. Алия встав около пирамиды, около получаса магией поддерживала слабые язычки пламени. То ещё занятие. Тела, не смотря на выделенную драгоценную ткань для обёртывания — смердели. Когда она отошла, на девчонке лица не было.

— Извини Аль, — обнял я её.

— Противно. Это, наверное, плохо? — Пробурчала она, уткнувшись в грудь.

— Почему?

— Неуважение к духам.

— Перестань. Они уже не здесь. Им всё равно. Тело всего лишь оболочка.

— Хромой, мы на каком… — подскочивший Клоп тут же получил толчок в плечо тупым концом копья от Толикама.

— Локот Аликсий… — поправился друг.

Тут дело в чём, разговор происходил неподалёку от контробандистов и они вполне могли услышать Клопа. А по принятому положению, ко мне до отбытия посторонних, все должны были обращаться уважительно. В идеале, через «локот». Меня даже, для придания пущей достоверности, сопровождали двое воинов и Толикам.

— … Вас на какой обоз готовить? — Склонил голову Клоп.

— Готовь на второй.

Разумеется, лучше было не распылять силы и ехать до Шахматной единым табором. Только тут дело в тягловой силе. Можно конечно посмеяться, только за зиму мы умудрились обрасти некоторым количеством скарба. Что-то принесли с кораблей, что-то выменяли у местных, что-то изготовили руками мастеровых. И теперь жаба душила всё оставлять. А лошадей было мало.

— Дозоры уже выехали?

— Да. Три пятёрки в сторону селян и десяток в имперскую сторону. Ещё два сопроводят купцов и там останутся.

— По сколько получается? — Вопрос был скорее риторическим, поскольку высчитать количество людей едущих в Шахматную и разделить их на три обоза (за исключением корабельных и разосланных дозоров) не составляло труда.

— По многу.

Всё забываю, что для Клопа всё, что больше сотни — много. До ста и то задумывается. А вот деньги, на удивление, может считать. Загадка….

— Аликсий, — окликнул, по пути от места сожжения отошедших в мир иной, до ям, Протос. — Эт… — как-то замялся он, подойдя и озираясь на двух крепких ребят рядом. — Мне бы поговорить….

— Я думал, у вас Оруз, али Наин за старшего, — как только отошли от парней, начал староста.

— Так уж вышло что я, — не стал я переубеждать его.

— Воно как…. Ну коли так, то може договоримся о корабле?

— Вроде решили?

— Да я чего предлагаю. Твои помогут его к моей деревне отогнать, а оттуда уже с платой выйдут сюда.

— Боишься, что имперцы раньше нагрянут? — Улыбнулся я.

— Не-е. Это вряд ли. Токмо есть у меня задумки насчёт корабля. Да и вы быстрее так плату получите. Я бы своим письмо отправил. Они уж разберутся.

— Лёд еще не сошёл.

— Там льда… несколько сотен шагов до глади осталось. Да и тонок уже. Собъём.

— Подумаю. Возможно, так и сделаем. А твоя деревня недалеко от моря?

— Чуток боле тыщи.

Местные измеряли расстояние либо неким подобием вёрст, что я для себя именно так и переводил, либо шагами. Разумеется, в данном случае, имелась ввиду наименьшая единица системы.

— Оруз! — Махнул я рукой кособокому гребцу, несущему на плече три жердины.

Ну, вот как не крути, а выделялось его несоответствие. Может, внешне и не понятно было, что одна рука более накачана, но по причине искривления позвоночника плечи были на разном уровне. А когда груз нёс, так вообще бросалось в глаза.

— Что?

— Ну-у!.. — С укором посмотрел я на него.

— Что изволите, локот Аликсий? — Растянулся в улыбке тот.

— Приятно, — протянул я. — Повтори ещё?

— Говори, давай. Мне ещё волокуши проверить надо.

— Староста предлагает ему корабль сейчас отдать. На Императоре сможем обратно скот переправить? Хотя бы лошадей?

— Да для него не груз и с коровами вместе…. На палубу поднимать долго придётся. Это ж всё на лодках, по одной, без причала… — задумался Оруз.

— А гнать через лес? Половину можно потерять.

— Это старосты проблема. Его сын долго у нас будет?

— Если надо, то до прибытия задержим, — понял я мысль Оруза о заложнике.

Доверие доверием, только…. Да какое собственно доверие — первый раз человека видим!

— Обдумать надо…. А так…. Дельная мысль. И голод быстрее пройдёт…. До переезда жаль не успеем. Сейчас соберу всех — обсудим, — бросил он жердины. — Малой! — Окликнул он Штобота. — Бери по одной и к волокушам волоки!

— Упадёт ведь, — покачал я головой, глядя на тощего мальца.

— Пусть ходит. Чтобы жить, надо работать. Я на ужине их с сестрой поближе к себе сажу — чтобы не скармливал боле свою кашу.

День прошёл не совсем обыденно. Ну, не привыкли мы к такому оживлению вялотекущего устоя, хотя вернее безделья. Как бы объяснить внутреннее состояние бывших рабов после того как ноги коснулись этой не самой гостеприимной земли…. Свобода! Ты не должен ничего и никому! То есть работать тоже не должен! И вот такое оживление….

— Там рупосовские клинки готовят, — прошипел Жук, подскочив ко мне.

Жук, мальчишка лет четырнадцати, по какой-то, ведомой только ему причине, был предрасположен именно ко мне. Хотя нет, не так. Предпосылки к сближению с этим хитроватым парнем я сделал сам. Ну, очень уж он мне напоминал меня, в тот не самый лёгкий момент попадания в этот мир. Жук был сиротой. Совсем сиротой. Круглой. Отец и мать погибли. Как? Жук и сам толком не знал. В меру своего воспитания, то есть отсутствия оного, он привык выживать, как собственно и я когда-то. На этом сходства заканчивались. Жук, был Жуком. Хитрый, как ему казалось. Беспринципный, как казалось окружающим. Он был мелким воришкой в торбе. Я знал. Да что я… все знали, только… не понятно, каким уж он богам молится, ему всегда удавалось улизнуть от ответственности.

Была ещё одна причина, по которой я привечал этого парня. Алия. Девушка, не смотря на кажущуюся весёлость, довольно скрытная и серьёзная. И близко к себе никого не подпускала. Да, именно девушка. Не буду скрывать, временами задумывался о ней, как особе женского пола. Останавливало одно: она…. Ну не пара она мне. Секс, как таковой, мог бы произойти, только я привык к ней как отец, а не как… любовник. И если только хоть один раз…. Хоть одним пальцем…. Я прекрасно осознавал, что всё время с ней всё равно не буду. То есть в будущем придётся кинуть. То есть обидеть. Человека, к которому относишься по семейному! Зло это…. А девчушка и вправду симпатичная растёт. Было и ещё кое-что….

Был страх. Реальный страх. Сильный. И именно об этом страхе знал только я, поскольку прочёл это в одной из книг, прилагаемых дедом магички вместе с ней. Эту книгу я выбросил за борт ещё по пути к северным землям.

Магичка…. Это очень сильно и серьёзно. Во-первых, не каждый человек переживёт секс с ней. А во-вторых… это могло кончиться рабством. Реальным рабством. В старые времена магички создавали кланы с собой во главе. И каждый клан был ей послушен, так как каждый член клана имел секс с ней. Секс с магичкой, это рабство. Потом уже не будет хотеться ни одной другой. Не всегда. Это уж как захочет она. В связи с данным фактом сотни лет назад… а может и тысячи, была война «против ведьм». Я для себя так охарактеризовал это. Магичек убивали. Убивали все кланы, боясь их влияния.

Так вот…. Алия. Каким-то неизвестным мне способом Жук смог добиться её расположения. И хотя меня иногда коробило от похотливых взглядов мальчишки в сторону Алии, я был даже совсем не против их общения, но… тщательно следил за ними.

— В смысле клинки?

— Они кинжалы под рубахами прячут. И поближе мечи к топчанам положили.

— Саниту сказал?

— Неа. Он во прошлый раз мне ноги отбил.

— Дурак ты. Он из тебя воина пытался сделать. А ты в сопливые обиды.

— Сам дурак!

И тут же по головёнке Жука съездила такая оплеуха от Толикама!

— Извините, — насупился парень.

— Потом поблагодаришь, — хмуро ответил Толикам. — Быстро на круг!

Круг…. Круг, это охранение нашего посёлка от зверья. Весна довольно страшное время в этом смысле. Те твари, что впадали в спячку (а таких было много) начинали оттаивать и хотели жрать. Недавно гнездовье змей рядом с нами проснулось. Страшное зрелище! Сотня метровых канатов шевеля сухую траву, изредка выползая на куцые клочки снега, двигалась в нашу сторону. Не знаю как насчёт разума у них…. Вряд ли конечно. Но выглядело как слаженная организованная атака. Семерых из нас укусили. Одна рабыня умерла. Хорошая, кстати, старушка была. Только забитая. Боялась всего и этот страх её и погубил. После укуса не сразу созналась. Кто уж знает, какие тараканы посетили её голову…. Только даже до сорока не дожила. Страшно это…. Осознавать, что в сорок женщина может выглядеть так!

— Орузу сообщите, — кивнул я стражнику.

А приятно, духи побери, раздавать указания!

— Нумона надо с кораблей выводить, — пока никто не слышал, произнёс Толикам.

Вот уж кто был на моей стороне, так это Толикам. А ещё Большой, он же Нумон…. Он…. Словно собака. Это не низменное сравнение. Это наоборот, дань честности и преданности. Нумон — немой, большой и ребёнок. Было в нём что-то отдающее детской непосредственностью. Хотя опять как ребёнок…. Может он, а не мы правы в сущности отношений….

— Попробуй его уговорить….

— Не надо недооценивать. Он умнее многих будет. Зовём?

— Зачем?

— Не знал бы тебя, тоже задался бы таким вопросом. Ты до сих пор не понимаешь, что довёл котёл до кипения? Сейчас свары начнутся.

— Было бы ради чего. Всё равно сдохнем.

— Ты ещё расскажи это кому! Локот, духи тебя…. Сам надежду посеял!

— Так, а что было делать?

— Да всё правильно. Совсем слизнями стали. Видел, как воёвые взялись?

— Видел.

Люди, прибившиеся к Саниту действительно воспряли. Несмотря на усмешки окружающих, они вышли на тренировки. Мне даже показалось, что многие им завидуют, и рады бы даже присоединиться, только…. Не в чести воёвые среди рабов. Очень не в чести….

— Думаешь, Нумон пойдёт?

— Пойдёт. Завтра пошлю за ним.

— «Пошлю»…. Я словно и вправду локот.

— Не убили бы за клинок власти, — осадил мою радость Толикам.

Клинок власти…. Ну нет в этом мире корон. Хотя может оно и верно…. Символ владения выражал именно клинок, а не украшение на черепной коробке. Хотя и та нужна очень…. Философом я стал в последнее время.

— Да какой клинок…. Прекрати. Так палка деревянная.

— Хромой…. Я, конечно, рад, что ты так веришь в людей, только на это место полно желающих. Да и наказанные понимают почему «рваньё» головы потеряло.

Землянка была почти пуста. Редкий случай для вечера. Пройдя между рядов топчанов, я добрался до своего закутка, бережно увешанного шкурами зверья вместо занавесок. Алия умела создавать уют.

— Садись, — улыбнулась хозяйка «дома», расположившись на широченной кровати, свернув ноги калачиком и положив на них книгу.

Вот уж кто свет в оконце….

— Отошла? — присел я, рядом дотронувшись до светильника, чтобы сделать свет поярче.

Надо отметить, что обстановка именно нашего угла блистала, по рабским меркам, роскошью. Это был скорее шатёр какого-то хана, чем жилище беглых рабов. Мало того что всё в шкурах, так ещё и личный магический светильник, экспроприированный из кают «Императора». На полках, свисавших с потолка (у стены сыро), лежали книги, а по периметру нашего жилища — разнообразные склянки и бутылочки. Единственный минус — это размер «шатра» — всего два на два. Но, Алие нравилось.

— Да, — отложила она книгу.

— Амулет не забирала?

— Неа.

— Надо сходить, — стягивая сапоги, произнёс я.

Поскольку селяне остановились в своих шатрах, то на всякий случай, амулет выданный ребёнку Протоса, на ночь мы забирали.

— Я позже сбегаю.

Справившись, наконец, с упрямой обувью, я выдвинул из-под топчана корыто и опустил в холодную воду ступни. Как ни крути, а совместное проживание с девушкой дисциплинирует. Вот хрен бы я, если бы жил один, стал бы сейчас мыть ноги.

— Аля! — Раздалось из-за занавески, только я опустил её.

— Чё? — Перегнувшись через меня, Алия отодвинула шкуру, впуская рожу Жука внутрь.

Я толкнул девчонку в бок.

— Что? — Сердито посмотрев на меня, поправилась она.

— Открой, я кашу принёс. Руки заняты.

Алия бесцеремонно протоптавшись коленями по мне, приподняла занавесь, закрепив верёвкой, и приняла от Жука две плошки:

— Ухаживаешь что ли?

— Да щас. Оруз сказал, что локоту вместе со всеми есть негоже.

— Ты смотрю и себя не забыл, — прокомментировал я третью посудину в его руках.

— Ага, — расплылся тот в улыбке, присаживаясь на край нашего топчана свесив ноги. — Когда ещё с локотом поужинать удастся.

— Поужинать…. Хм…. Какие изречения! Раньше ты «пожрать» говорил. А отвар где?

— Позже принесу.

— Что там рупосовские? — Понизив тон, поинтересовался я.

— Оруз сказал, что переговорит с ними.

— Аликсий! — Раздался крик Слепого от входа в яму. — Дома?!

— Дома он, дома, — пробурчал кто-то ему в ответ.

— Я не вовремя, — протиснувшись между топчанами, Торик, он же Слепой, откинул побольше занавесь и присел на топчан напротив.

— Да ладно. Поел уже?

— Я бы да не успел, — ухмыльнулся он.

Торик был ответственным за кухню, вернее выдачу продуктов для кухонь — готовить приходилось на такое количество народу в нескольких котлах, снятых с кораблей.

— Жук ты бы сгонял за отваром? — предложил Торик, слегка толкнув ногой по меховому сапогу парня.

— Да чего вы затеяли! Отвар, отвар, — насупился парень. — Дай поесть!

— Жук! Четвёртый раз за день! Не лопнешь?

— Ладно, ладно. Пошёл уже….

— В смысле четвёртый? — поинтересовался я, когда мальчишка ушёл.

По заведённым традициям — голод всё-таки — готовили всего два раза.

— Да-а…. Жук ведь, — отмахнулся Торик. — Я просто раз ловил его… дважды. Внушение, конечно, сделал, но думаю, не помогло. Я чего зашёл, — пересел на наш топчан Слепой. — Санит с Долтом нервничают.

— То есть?

— Боятся, что их как наказанных….

— Санит то чего? — слегка слукавил я.

И та и другая группы не пользовались особым уважением. И те и другие из касты надзирателей. И та и другая всего человек по двадцать. Но если санитовских всё равно побаивались, то на долтовских зуб точили многие и совсем нешуточно. Всё-таки бывшие надзиратели. Я и сам…. Не важно.

Вообще такого уж чёткого разделения не было. Но приверженцы определённых направлений были. Самыми серьёзными считались орузовские, поскольку на их стороне были корабельные, то есть Сухой.

— Хромой!..

— Ладно, не кричи на всю яму. Рассказывай дальше.

— Просили узнать, не примешь ли ты?

Я чуть плошку не выронил:

— А вот сейчас я не совсем понял.

— Ну…. К тебе хотят, — зашептал Слепой.

— Торик, ты объясни толком. Это куда ко мне? — так же шепотом попытался я прояснить ситуацию.

— Ну… не к Орузу или Наину, а к тебе.

— Это… — дошла до меня подоплёка происходящего. — Это вот у кого такие мысли?

— Ну… у Санита и Долта.

— Я не об этом. Я о том, что есть Наин, есть Оруз, а есть я.

— Так у всех.

— То есть?

— Ну…. Хромой! Ты вот чего словно комар до бабы. Все так говорят.

— Да что говорят то?!

— Что…. Да ну говорят и всё.

— Торик, вот!.. Не зря тебя в честь топора прозвали. Ты толком объясни!

— Ну, раз ты сейчас локот, то Наин и Оруз захотят тоже стать.

— Так они же меня и поставили!

— Они, не они, а захотят. Кому ж локотом неохота быть?

— Хрень какая-то…. Мне как-то надо подумать.

— У меня там котлы надо проследить, чтобы вычистили. Ты мне толком скажи, что Саниту и Долту передать.

— Передай, что сам переговорю с ними.

— Ведьма ты у меня, — произнёс я присевшей в позе йоги за моей спиной девчонке, когда ушёл Торик — волны магии от её рук растекались по спине, даря расслабление и спокойствие.

— Кто такая ведьма?

— Волшебница. Магичка.

— Пф…. Это я и так знаю.

Вообще жизнь с Алиёй была в бытовом плане мёдом. Собственно именно из-за неё, наше скромное жилище было всю зиму отгорожено от остальных шкурами и тяжёлыми занавесками (с императорского утащили). Все пытались впустить к себе тепло от трёх раскиданных по яме печек, мы же грелись исключительно магией, которую Алия выпускала почти постоянно.

— А почему Оруз и Наин захотят стать локотами? — Острый подбородок Алии упёрся в ямочку у ключицы.

— Прекрати. — Убрал я плечо.

Она переложила голову чтобы не давить.

— Не знаю, — ответил я. — Ещё не факт что захотят. Хотя могут….

— И что? Они убьют нас?

Сложность общения с Алиёй заключалась в том, что ей нельзя соврать. Алия по природе своей определяла, когда её обманывают.

А самое интересное, что я постепенно тоже начал ощущать, если мне лгут. Не уверен на все сто… Да и не всегда это действует… Но иногда… Нет, лампочки перед глазами нет. Только вот словно обухом по голове: «врёт собеседник». Просто возникает некая… неприязнь что ли… к человеку, который не совсем хорошо к тебе относится или обманывает. Обычно такое состояние у меня было с утра до обеда. Видимо за ночь магия Алии накапливалась во мне. По крайней мере, для себя я обосновал так.

Думаете, чудесное приобретение? Я имею в виду «детектор лжи». Безусловно, плюсы есть. Огромные. Как и минусы. А ведь люди врут! Причём регулярно. Знаете ли, слышать: «доброго утра, Хромой» и понимать, что человек то готов плюнуть тебе в спину, не самое приятное. И при этом тот же человек, скажем в полдень, мог предложить тебе вполне естественно отвару.

Тяжело. Правда, тяжело. Я вообще не сразу понял причину постоянной раздражённости. Потом уже, как-то разговорились с Алиёй и до меня допёрло: её магия потихоньку впитывается в меня!

— Зачем им это? Нет.

Алия слегка толкнула меня в спину.

— Не знаю Аль, — исправился я.

— Давай поговорим с ними.

— Я думаю, что и они сейчас не знают.

— Это как?

— Мысли людей меняются со временем. Сейчас они не хотят быть локотами, а завтра захотят.

— Ну чего снова закрылись?! — раздался голос Жука за меховым пологом. — Я отвар принёс!

— Амм! Хо! — Проснулся я уже почти ночью от рыка Нумона.

Вот ещё одна выбешивающая привычка Алии. Она могла в любой момент усыпить меня. Буквально одним движением. Причём пользовалась этим регулярно, когда считала, что я устал. Бесило! Жуть как! Но она только улыбалась.

— Что там?! — выглянул я из-за занавеси, уткнувшись в не очень то приятную картину созерцания задницы Нумона.

— Аэ! Э! — повернулся ко мне гигант, указывая на топчан располагавшийся напротив.

— Это Жук. Я разрешил ему, пока тебя нет.

— Э-э-э! — потряс рукой Нумон, указывая на топчан.

— Да уйдёт сейчас. Жук! Чего тебя заносит?!

— А я то куда?

— Так я тебя предупреждал! Это топчан Нумона!

— Медведь, — проворчал парень.

— Э-э-э?!

Вопрос Нумона адресовался уже мне.

— Я её сегодня в женскую отправил, — прокомментировал я вопрос, подразумевающий судьбу подруги Нумона.

Тут дело в чём…. Ямы делились на три категории: женские… Если быть совсем точным: женская, поскольку именно таковой была всего одна. В простонародье — старушечья. Как-то вот с организацией пар в нашем обществе не было проблем. Там жили два десятка женщин, по тем либо иным причинам не желавших общества мужской половины. В основном действительно старухи, допускавшие до своего тела очень изголодавшихся. Но…. были и иные категории. К примеру, Руита, жена Михота — мужика отправившегося за своей дочерью. Женская незамужняя половина…. То есть те, кто ещё считал себя репродуктивными, очень кстати была против семьи Михота, ввиду подраставшего парня — Лайла. А у Лайла…. А у Лайла уже стоял, и я так понял, он очень интересуется прелестями женщин. Особенно Статы.

Стата — стерва. Но, сногсшибательная, по рабским меркам, стерва. Нет, мне её прелести не особо нравились, но…. Пусть не фотомодель, только достойная взгляда девушка. Достойная, если бы не опять же одно но…. Нет, не лесбиянка. Хуже. Насилованная. Она прямо ширшевела от мужиков. И ведь… получала уже по сусалу из-за своей стервозности и недоступности. Понимаю: мы не сахар…. Но не настолько. Как уж ей досталось от мужского сообщества, что она просто ненавидела нас — не знаю.

Алия, кстати, относилась к Стате так же, как Стата к мужикам — прямо волосы на загривке вставали.

Так, о категориях…. Наша яма относилась к семейным. Таких было шесть на всю округу. Остальные были мужскими, с вкраплениями пар. Там…. Всё жёстко. Так как в основном это кастированные жилища. Не кастрированные, а именно кастированные. Как пример — орузовская. Понятно там не только гребцы, но мужик оказался инициативным и деятельным, приблизив к себе многих.

Короче…. Я выселил подругу Нумона в женскую яму. Выселил не просто так, а под надзор Руиты. И это было тоже не просто так. Сама Шарла не виновата, но вот постоянно встревать из-за неё надоело. Вроде и поводов она не давала….

Суть общества рабов, хотя я подозреваю и не только рабов, в том, что каждый собственно сам за себя. До определённого уровня, разумеется. Шарла не была моей женщиной. А значит…. Чисто в теории…. Я не имел права отгонять ухажёров от неё. А ухажёры встречались: мужской «токсикоз» превалировал зачастую над разумом. Дважды дойдя до разборок на грани клинка, я решил что так и Шарле, и мне будет проще — женская яма была под защитой общества.

— Э-э! — потряс руками в негодовании Нумон.

— Прекрати. Жук, сгоняй в женскую.

— Они не пускают.

— Жук!

— Ушёл уже.

— Привет, — протянул я руку Нумону.

Тот хмуро сжал мне её, заставив скривиться. После чего улыбнулся и огрел своей «оглоблей» по плечу.

— Сейчас проснусь, — ответил я ему. — Моя опять зверствует.

Алия тут же показалась из-за спины гиганта, хмуро поглядывая на меня.

— Просил же… — прокомментировал я её взгляд.

Она, слегка толкнув меня плечом, влезла в нашу «берлогу».

— Сам уснул.

— Поври мне ещё! Где была?

— По делам ходила.

— Это, по каким это?

— Не расскажу.

— Не смей больше!

— Хорошо, — пробурчала она.

Второй раз заснуть было сложно. События последних дней вертелись в голове. Тот совет, на котором решили судьбу Рваного, предполагал собой сплочение рабского коллектива. Вот уж действительно благими намерениями… И людей убили, и только хуже сделали. Каждый теперь тянет в свою сторону.

— Наин не хочет быть локотом, — прозвучал в темноте голос Алии — словно мысли подслушала. — а Оруз хочет.

— Ты что, спросила их? — переварив услышанное, задал я вопрос.

— Нет. Просто… Поговорила. И несколько раз произнесла, что ты локот.

— И что?

Алия перебралась поближе и прижалась ко мне. Я обнял клубок в который она свернулась. Худоба. Рёбра даже через плотную ткань платья прощупываются.

— Наин рад. А Оруз злится.

— Сама додумалась?

Головёнка, уткнувшаяся в грудь, отрицательно помоталась.

— Толикам?

В этот раз кивок головы обозначил положительный ответ.

— Ты меня любишь? — прошептала она.

Частый вопрос. А шёпот… так тут все так разговаривали — яма то общая.

— Да, — потрепал я её волосы, пахнущие сухой травой. — Как дочь.

Мода у женского пола тут такая организовалась — натирать волосы, для запаха, травой. Моя, даже хвоёй раз пыталась — еле отмыли потом.

— А…

— Не надо, — перебил я её. — Сама знаешь.

— Я уже взрослая.

— Да знаю я. Потерпи. Придёт ещё твоё время.

— Назови срок!

— Вот когда на лесной траве распустятся….

— Прекрати! Я не маленькая! — толкнула она меня головой в грудь.

— Ну, раз не маленькая, тогда откуда вопросы? Мы же договорились?

Мы действительно договорились. Алию, некоторое время назад, стали беспокоить пересуды женской части торба о том, что мы не спим вместе. Собственно я тогда дал слабину — ну, правда, исходя из местных, то бишь рабских, нравов, это… как не удивительно… не очень достойно для девушки. А Алия уже считалась таковой. Если говорить по простому, то, вроде как мужик, которого она хочет — есть, а затащить… в смысле, приласкать, она его не может. Тогда мы с ней и договорились — притворяемся. Это была наша тайна. Очень глупая тайна: как бы, я её любовник. Спали мы так и так вместе. Очень неудобно, кстати: она толкается по ночам. И наутро голова может болеть. Это если магия, истекающая из девчонки, переполнит меня. Решалось это буквально несколькими прикосновениями юной магички, только для этого приходилось будить её. В общем… официальные любовники. И лишь небольшая горстка людей знала истинное положение вещей.

Проснулся я от приглушённых криков на улице. Кто-то включил магический светильник, осветивший суматошно соскакивающих рабов. Очень, кстати, вовремя включил. Я как раз успел рассмотреть фигурку Нирки — подруги Ларка, накидывающей на себя платьице.

— Что случилось? — Поймал я, когда вышел из ямы, пробегавшего мимо, Штобота.

— На деревенских волки напали. Отбились уже.

— Твою ж… Все живы?

— Не знаю. Вроде да. Из наших кого-то подрали немного.

— Понятно. — Я отпустил парня, и хотел было развернуться.

— Здесь я, — раздался сбоку голос Алии, державшей здоровенную сумку.

— Я же тебе говорил в таких случаях не выходить!

По заведённым правилам, в случае нападения зверья и наличии раненых, за Алиёй посылали только после того, как убедятся в полном отсутствии опасности. И дело даже не в сохранности единственного мага, хотя и в этом тоже, дело в том, что при виде её магическое зверьё существенно активизировалось. И в этом случае могли пострадать все. Был просто случай. Причём вот так же: ночью. Вроде отбились. Вроде всё хорошо. Алия пошла лечить. А нападали в тот раз некие подобия лис. Разве что покрупнее, и не с таким пушистым хвостом. Животные эти были стайными. В общем, только Алия подошла к раненому, как штук семь-восемь этих «лис», почувствовав её, ринулись в целенаправленную атаку. В итоге вместо одного раненого — восемь.

— Ага. Они в прошлый раз забыли послать, — хмуро ответила Алия.

— В прошлый раз сами раненого принесли.

— Готовы уже?! — Подбежал Санит.

— Ушли? — поинтересовался я.

— Кто?

— Белочки, — съязвил я.

— А-а-а. Ты вон про что… Да, ушли. Всё та же стая. Как бы их перебить то… Ну что пошли?

Четверо воинов встали вокруг Алии, держа щиты на внешние стороны. Мы с Санитом вышагивали сзади.

В этот раз раненых оказалось семеро. Но почти все несущественно. В смысле кости целы — уже хорошо. Помощь требовалась всего троим. Гогох уже зашивал наиболее серьёзную рану на руке одного из воинов Протоса. Среди пострадавших оказался и наш Рупос.

— В полном боевом. — Толкнул меня в бок Толикам, кивнув на него.

И, правда. Одеяние Рупоса было странным для ночного боя. Если все вокруг были в наспех накинутых доспехах, из-под которых торчали рубахи, то броня Рупоса была аккуратно завязана на все положенные верёвочки. На поясе висели ножны, что тоже не совсем укладывалось в спешность сборов: большинство и пояс то не надели, а у него даже брюки были аккуратно заправлены в сапоги. Тоже не обычно. Такую обувь берегли. Обычно рабы ходили в меховых чулках. Когда Алия подошла к Рупосу, я не смотря на расстояние отделявшее нас, почувствовал волну страха.

Мужики помогли развязать амуницию Рупоса и снять доспех. Рана оказалось пустяшной — деревянная имперская броня всё же хорошая штука. Алия остановила кровотечение буквально минут за десять, после чего перебежала к Гогоху, так как тот окликнул её — нужна была помощь.

— Санит, — пока мы созерцали работу моей подопечной, решил я прояснить вечерние новости. — Что там Торик говорил про наших-ваших?

— Так… разлад полный получается. Все же свободными себя ощутили. Раньше был Рваный, ненавидели его. Теперь наша очередь настала, после Рупоса, конечно. Перемрём все если вместе не держаться.

— Дружить против кого-то… — задумчиво произнёс я.

— Это как?

— Мысли вслух. Была на моей родине такая поговорка.

— Правильная поговорка. Сейчас либо нас начнут, а вернее всего долтовских. Сам знаешь. У него там Лип и Тивор.

— Это да…

Лип и Тивор… я вообще удивлён, что они до сих пор живы. Дело в том, что эти два парня были кормами торба, который практически целиком плыл на тонущем корабле. Вообще кормов с того торба было четверо. Двоих уже нет в живых.

— Вот и я о том. Как только Оруз окрепнет, сначала вырежут долтовских, а потом нас.

— Не перегибай лук.

— Да какой не перегибай. Куда делись рваные? Я не о тех, кого казнили. Я об остальных. Не задумывайся. Чудесным образом они оказались у Оруза, — в голосе Санита прозвучали нотки ехидства. — Как думаешь, что дальше? А дальше мешаем я, Долт и ты. Причём если мы как жертвы на закланье, то ты больше всех. Локот! Толикам правильно говорит, — сдал ненароком своего вдохновителя воин. — Ты ведь сейчас на положении корма. Просто не слышишь, как народ начинает злобу копить. А Оруз окажется на правах освободителя.

— Копить или подначивает кто?

— Да не знаю… так чтобы от орузовских… не слышал.

— Санит, а ты откуда? Просто интересно. Ты ведь не из селян.

— Давай, это останется при мне.

— А что Долт?

— Долт уходить собирается. И возможно правильно сделает.

— Вкупе полста, — резюмировал я количество возможных сторонников.

— Хромой… а ведь за тобой идут люди. И ты это знаешь. Утихомирь только Алию.

— А что она опять сотворила? — пока говорили, я забыл про девчонку и теперь искал глазами.

— Сзади, — направил меня один из санитовских.

А за спиной разворачивалась интересная картина. Рупос с охапкой вещей стоял напротив Алии. Издалека было не слышно, о чём они говорят. Да и видно было не очень — месяц в тот день был уж очень молодым, но магичка стояла с протянутой рукой. За спиной Рупоса, как бы невзначай, появился Торик. Постояв, глядя на девчонку, секунд пять, Рупос наклонился и достал что-то из-за голенища, отдав Алие.

— С Рупосом говорил? — спросил я Санита.

— Пытался. Он сейчас на взводе. Боится что его тоже.

— Это я знаю.

До утра оставалось уже совсем чуть-чуть, когда суматоха, вызванная ночным нападением, стала стихать. Уснуть я так и не смог. Алия тоже ворочалась.

— Не спится?

— Угу, — прозвучал ответ.

— Расскажешь?

— Пообещай, что не будешь злиться.

— Постараюсь.

— И никому больше. Пообещай.

— Обещаю.

— И на Рупоса не будешь злиться.

— Не могу. Откуда я знаю, что произошло.

— Ну, тогда что не убьешь его.

— Я зверь что ли?

— Нет, — Алия вздохнула. — У него амулет был.

— Какой амулет?

— Сдерживающий.

Картинка то вырисовывалась забавная… Получается Рупос то… не иначе как бежать собирался. Вместе с Протосом. Интересно то как…

— Ты хочешь, чтобы я скрыл воровство? У нас?

— Нет. Он не воровал. Я забыла его забрать вчера.

— А я говорил!

— Знаю. Ну, забыла. Я нечаянно.

— А к нему он как попал?

Алия не ответила, но, судя по шороху шкур, пожала плечом в знак того, что не знает.

Я уже привык угадывать в таких вот ночных беседах, её жесты. Она то видела в темноте как кошка, но забывала, что остальные так не могут. С её слов, для неё ночью мир превращался в нити света.

Утро в торбе начиналось, как и все предыдущие. Словно ничего не произошло. Сначала «жаворонки» начинали возится одеваясь, и без конца хлопая полулюком-полудверью в яму. «Совы» соответственно шёпотом бурчали на них. Кто-то обязательно включал магический светильник, чем вызывал тираду на непереводимом диалекте. Хотя нет, тирадой назвать то трёх-четырёхэтажное высокохудожественное и глубоко эмоцианальное… Короче, огребался этот «кто-то» включивший свет, по полной. Нас с Алиёй данное традиционное утреннее представление особо не касалось, поскольку мы находились в дальнем углу ямы. Потом, в какой-то момент, начинался массовый подъём — это значит скоро завтрак. Поскольку нам должны теперь приносить его в постель, я сначала хотел было ещё понежиться, но…

Бывает вот так. Спонтанно. Придёт какая-нибудь дурная мысль в голову, и ты спешишь воплотить задуманное в жизнь. Это потом уже осознаёшь, что глупость сделал. В это утро был как раз такой случай…

— Ты куда? — отскочив от двери, задал вопрос Жук.

Просто интересно, как он собирался открывать дверь — он умудрился поместить в руках три довольно увесистых плошки с кашей.

— Да надо, — ответил я, придерживая дверь. — Входи.

— Так я вам несу.

— Я понял. Поставишь там. Я ненадолго.

— Жук! Отойди! — Чуть не снесла парня Алия, проскользнув между нами.

— Куда?!

— Проспала! Лол же! — Побежала она в сторону шатра селян, размахивая сдерживающим амулетом.

Я показал Жуку на вход. Тот сначала вошёл, а потом вопросительно повернулся ко мне лицом.

— Жук ну такое сегодня сумбурное утро. Извини и спасибо. Поставь на полку у нас.

Поскольку ужин проходил более растянуто по времени, то есть в несколько заходов, завтрак являлся единственным временем, когда можно застать почти всех.

— Торик! Соберёшь после каши всех у ветлы, — крикнул я нашему главному по делам кухонным.

— Зачем?

— Там узнают.

Один из санитовских, оставив чашку сидевшему рядом с ним воёвому и вытерев губы рукавом, встал рядом со мной.

— Ты чего, Ритум?

— Купцы вон, — кивнул он в сторону разглядывающих нас контрабандистов. — Санит сказал, я сегодня в охрану к тебе.

— Понятно. — Я совсем забыл про мой «антураж» для глаз гостей. — Чего они не уезжают? Отпустили же?

— Оруз сказал им сопровождение выделить. А наши не евши, отказываются ехать. Так что ждут.

К пригорку, на котором стояло раскидистое дерево, подтянулась добрая половина людей нашего торба. Обилием развлечений наша жизнь тут не отличалась, но, тем не менее, всех собрать было сложно. Да собственно и не нужно — присутствующие расскажут остальным.

— Чего задумал? — Подошёл Толикам.

— Да это не я, а ты задумал, — разглядывая лица людей, ответил я ему. — Разводишь тут коалиции.

— Они и без меня развелись. Ты то чего хочешь?

— Мира хочу. Неба светлого. Жизни спокойной.

— Эк, — ухмыльнулся собеседник. — Тебе в лесные маги надо. Те такими же словами вещают.

— Может я из них и есть? Ладно, не отсвечивай. Дай вниманием толпы насладиться.

— Рабы! — Крикнул я и подождал несколько секунд, пока гомон стихнет. — Да, да! Рабы! Как были ими, так и остались! Живём как жуки в горшке! Кинут пожрать и ладно! Не кинут, сходим, выпросим! Если кто попытался исправить такое положение, то он корм! Так считаем?! Кто хочет на место локота нашего торба?! Поднимайте руку! Хотя какой локот?! Корм ведь! И так, кто хочет на место корма?!

Тишина стала такой, что я слышал шелест листвы над головой.

— Мы вырвались из дерьма рабства, — продолжил я. — Мы пережили первую зиму. Да, голодно и не понятно, что будет дальше. Но и так как сейчас живём тоже нельзя. И так! Спрашиваю ещё раз! Кто хочет встать на моё место?! Толикам, может ты? Нет? Может, Наин?! Оруз, ты?!

Ни один из тех, кому задавались вопросы, не ответил.

— Так какого хрена бузим?! Что за косые взгляды?

— Да кто бузит то?! — раздался голос из толпы.

— Так ты и бузишь, Солом. Ты же из торба, где кормом были Лип и Тивор?

— Оттуда.

— Лип! Тивор! Выйдите сюда! Выходите, выходите!

Мужики, поглядывая на толпу, вышли ко мне. Не знаю, что там у них на уме было, но лица, казалось, стали серого оттенка.

— Снимайте рубахи. Снимайте, говорю! Толикам, неси палку.

Пока происходила подготовка экзекуции, толпа начала перешёптываться, создавая гул.

— Солом, ну пойдём.

— Зачем?

— Как зачем? Ты же не так давно предлагал всех кормов вырезать?

— Не предлагал.

— Предлагал, предлагал, — раздался голос из толпы.

— Выходи! — крикнул я.

Толпа просто вытолкнула мужика.

— Бери палку, бей.

— Хромой, не перегибай, — попытался возразить Наин.

Я жестом остановил его дальнейшие поползновения возразить.

— Бери палку, — повторил я требование, протянув оную Солому.

Тот нехотя взял.

— Бей!

Надо отдать должное бывшим кормам. Я бы на их месте не оголил спины.

— Бей давай!

— Не буду, — потупил взгляд Солом.

— Тогда ты снимай рубаху.

— Это почему?

— Я же корм! Так ведь обо мне шепчетесь?! — Смотрел я на толпу. — А значит, ты нарушил моё слово! Значит, бит будешь! Этого хотим?! Может уже кто и на меня злобу затаил?! Так вот сейчас я могу под палки встать! — Я стал расстёгивать пояс.

Бывшие рабы, молча дождались, пока я оголю свой «богатырский» торс. Весенний ветерок заставил поёжиться.

— Ну! — встал я спустился с пригорка и встал рядом с Липом и Тивором. — Давайте! Только учтите, — повернулся я к толпе, — каждый, кто поднимет палку, сам становится кормом. Все об этом помнят?!

Толикам, подойдя, накинул мне на плечи камзол.

— Итак… — Повернулся я лицом к толпе. — Так чего мы хотим?! Так же грызть друг друга, вспоминая старые обиды? Или жить как свободные люди?! Строить дома! Растить детей! Земли море! Свобода есть! Что ещё надо?!

Толикам жестом показал бывшим кормам, что они тоже могут одеться.

— Люди! Люди мы или всё те же рабы?! — Вернулся я на пригорок. — Вы поймите, ведь нам хоть как сейчас только вместе. Только так мы сможем выжить. Если мы сейчас расползёмся по селеньям местных, то когда придут имперцы… А они придут. Нас просто отдадут за вознаграждение.

— Борода же живёт, — возразил кто-то.

— Протос! — обратился я к старосте, стоявшему в сторонке и внимательно слушающему нас. — Вот если у тебя в селе будут беглые рабы, ты их выдашь? Только честно!

— Не знаю, — задумчиво ответил староста. — Если мытари знать не будут, то возможно спрячу. А так…

— Вот вам и ответ! Нет, разумеется, кто хочет, может уйти. Насильно мил не будешь.

— Ага, давайте, — поддержал голос из толпы. — Там местные с вас шкуру и спустят.

Смешки слегка разрядили обстановку.

— Так что предлагаешь, Хромой?! — осмелев, спросил кто-то из бывших рабов.

— Для начала, давайте всё-таки определимся с локотом. А то, как то не совсем хорошо вышло. Здесь ведь сейчас большинство? Я с удовольствием отдам клинок власти нашего торба… то есть локотства, тому, кого сейчас назовёте.

Даже приглядываться не надо было, чтобы заметить взгляды, направленные в сторону, где находился Оруз.

— А раньше и так обходились! — Крикнул кто-то.

— И чего достигли?! Того что всё ещё в ямах живём? Я за Хромого! — ответил оратору голос.

— Я тоже, — поддержал кто-то.

— Так и Оруза можно! — раздалось возражение.

— Орузу только что предлагали, он отказался.

— Хромой справедливей.

— Камнями давай решим.

— Пущай на мечах бьются.

— Ага, Хромому меч не давать, он так загрызёт…

— Тихо! — Крикнул Наин, выйдя ко мне. — Камнями, так камнями. Оруз, выйди!

— Ну да! — крикнул кто-то. — Сейчас кинешь камень тому, кто не станет локотом, а другой потом на тебе отыграется.

— Кидай Орузу, — прозвучал ответ из толпы. — Хромой точно мстить не будет.

— Ставь их спинами! — прозвучало предложение.

— Вообще пусть уйдут! — крикнул кто-то. — Клинки воткнут и уйдут!

Голосование камнями мы уже применяли, когда принимали решение: остаться здесь или уйди подальше от залива. Суть голосования, бросить камень в ту кучку, которую считаешь правильной. Ну, то есть вопрос, или человека, в данном случае, стоявшего за кучкой. Роль нас, сегодня, выполняло наше оружие — чтобы мы не знали кто за кого проголосовал. Чем хорош данный способ, так это тем, что не обязательно уметь считать, чтобы понять какое решение принято. А данный факт, учитывая наш контингент, очень важен.

— Зачем, Хромой? — спросил Оруз, когда мы отошли в сторону.

— Разъяснить всё полностью. Сейчас я не совсем понимаю, что происходит. Кормы жмутся. Рупос, вообще сбежать подумывает. Нужно единство, а его у нас нет. Все боятся друг друга.

— Слова ребёнка, а не воина. Единство… Чем это поможет?

— Народ сам решит, сам и подчинится.

— Ты уверен?

— Нет. Но попытаться стоит.

— Решили же на совете. Никто не возмущался. Чего сейчас добиваешься?

— Да толку то, что решили… Я просто удобен. Решили, чтобы резни не было. Если бы предложили тебя, то большинство бы было против, потому что боятся.

— Правильно боятся. Когда то гнулись под хозяевами, а теперь себя сильными ощутили.

— В этом и вопрос. Ты… беспощаден. Я всё понимаю, только так тоже нельзя. Нас мало.

— При всём уважении, Хромой, только это…

— …рабы, — подсказал я.

— Да. — осторожно выдохнул Оруз. — И они привыкли бояться. Нет страха — нет уважения — нет порядка.

— Ты говоришь как корм.

Оруз скривился:

— По мне так ты уж точно не лучший выход?

— Может и так. Не нам с тобой решать. Да я, собственно, и не напрашивался. Вы же сами так постановили, не слыша меня.

— Так для купцов же!

— То есть, кто в действительности отвечает за принятые решения, не решили?!

— А ты хочешь отвечать?!

— Я хочу, чтобы мы выжили! А если мы будем резать друг друга, то никого не останется.

— То есть ты предлагаешь им дальше жить?! Сначала по нашим спинам в смерть палками ходили, а теперь всё забыто? Скольких они убили? — вдруг раскрыл истинные мысли бывший гребец.

— По твоей, эти, не топтались.

— Если бы по моей, то уже бы рыб кормили.

— Если следовать твоей логике, то половину можно под меч класть.

— А может и нужно?!

— Разумеется! И оставить в живых только калек вроде меня?! То есть тех, кто просто не мог никому навредить?

— Насколько знаю, — сузил глаза Оруз, — ты для развлечения зеленомордых тоже человека убил.

— Да ты смотрю, уже и перечень будущих жертв нарисовал?! А чего себе глотку не перережешь, — мой разум начинал мутнеть, — или невинен?

— Те, кого я убивал…

Договорить Оруз не успел. Мой удар основанием ладони под нос прервал его речь. Дальше не помню. Говорят, я, выхватив кинжал, ринулся на него и даже успел распластать ему щеку, прежде чем он вырубил меня. Разнял нас Большой, то есть Нумон. Ну как разнял… Просто превратил с одного удара лицо Оруза в месиво. Ну а потом и одному из орузовских перепало.

Я вновь стоял у ветлы буквально через полчаса. Благо, было кому на ноги поднять. Рядом стояла Алия с гневным видом. Если представить, что это обычная девочка — смешно было бы. А вот понимая, что это магичка с взрывным характером, причём, знавшая на вкус смерть — не до смеха. Даже Толикам и Нумон держались слегка в стороне. Разумеется, все уже знали о нашей с Орузом «схватке». А если кто и не знал, то сейчас получал информацию от сведущих. В связи с данным фактом толпа слегка гудела. Не знаю, насколько хорошо, но… мой срыв, возможно, повлиял на исход голосования. Толикам позже рассказал, что почти все после нашего с Орузом, мягко говоря, недопонимания в политических убеждениях, бросили камни в мою кучу. То ли, никто не верил, что я напал первым, то ли… А вернее всего, люди просто перебороли страх перед Орузом. Я даже представить не мог, насколько, оказывается, на рабов подействовали события последних дней. Словно дети, право слово.

Для чистоты эксперимента послали гонца к корабельным, только… даже если они все встанут на сторону Оруза, это не исправит ситуацию — моя куча была гораздо больше. Гораздо больше!

Окинув взглядом людей, стоявших передо мной, я вдруг понял, что мне нечего им сказать. Усталые взгляды. Хмурые лица. А что они видели в своей жизни? А ведь многие из них, даже сейчас не понимали, что они свободны. На вкус свобода окатила их голодом.

— Знаете… — начал я, — трудно будет. Очень трудно. Но если мы перестанем убивать друг друга, то сможем достичь чего хотим. Понимаю, что сейчас, это всего лишь слова… — Я замолчал на секундочку, оглядывая собравшийся народ. — Липон! Вот ты чего хочешь?

— Стату! — ответил молоденький белобрысый паренёк, за что тут же получил подзатыльник от его отца.

— А что предложишь? — переспросил отец Липона.

К стыду своему, я не помнил, как его зовут.

— Землю могу. Меч, кому по душе. Дом, если сами построите. Жизнь… Обычную жизнь.

— Скот что за корабль вымениваем, кому достанется?

— Не совсем понял тебя.

— Народ говорит, что кто скот будет принадлежать тому, кто корабль отбил.

Гробовая тишина повисла над поляной у ветлы.

— А ты как бы хотел? — ответил я отцу Липона вопросом на вопрос, чтобы выиграть время на обдумывание.

— На всех хотел.

— Если на всех, то съедим за пару лун, — выручил меня Толикам. — У скотины должен быть хозяин. И правильно народ говорит: кто отбил корабль, того он и есть. «Императора» отбивали вместе. У каждого есть право на него. А «Свободу», прыгая под клинками и молниями магов, рискуя головой, ты не отбивал. Поэтому и скот за неё не может быть твоим.

Толикам вот сейчас был, на мой взгляд, не совсем прав. Нет, говорил всё правильно. Только с такими разговорами, можно просто клинок в живот схлопотать. И тогда «шкура неубитого медведя» будет поделена на всех.

— Не жирно будет? — раздался выкрик из толпы.

— Не будет, — поддержал Толикама Санит. — Или так и будем жить? Всё на всех? Так и баб тогда давай на всех. А то как-то не по справедливости выходит. Кто-то корень в кулаке зажимает, а кто-то пыльцу цветка собирает.

— Часть коров и птицы забьём, чтобы не сдохнуть, — слегка смягчил я тему развитую Толикамом и Санитом, жестом остановив перебранку. — Остальных раздадим тем, кто захочет на землю встать. Взамен надо будет отдавать часть урожая тем, кто не может работать и тем, кто на страже. С лошадьми сложнее. Будем как-то делить. Сейчас не могу сказать как, хотя бы потому, что их нет. Пока не обживёмся, будет так. А потом и посмотрим.

— Эт значит, не хотишь работать — не работай — всё равно сыт будешь? — раздался выкрик.

Вопрос был далеко не праздным. Действительно, среди нас хватало людей, которые в отсутствие хлыста, не хотели делать что-то. Нет, разумеется, они не говорили об этом. Просто делали всё, что им поручат, по рабски. То есть, спустя рукава.

— Это сейчас мы с общего котла питаемся, — ответил я. — Все же понимают, что иначе многие просто вымрут. Придёт время и у каждого будет свой дом, своя кухня. Тот, кто не будет работать, будет голодать. Но и тех, кто просто не может, например, старуху Харту, бросать нельзя.

Харта. Не знаю уж как удавалось выжить этой слегка полоумной старухе… Старая. Очень старая женщина с высохшими костлявыми руками и сморщенным лицом, каждое утро, наперекор всей логике (ещё в начале зимы должна была умереть) выходила из ямы, и с улыбкой протянув руки перед собой ладонями вверх, стояла статуей, впитывая лучи восходящего солнца. Затем трясущейся походкой, опираясь на палку, шла к котлам на завтрак.

— Это почему?! — крикнул Липон.

Пока я обдумывал ответ, буквально в трёх шагах от Липона, из толпы, растолкав впередистоящих, вышла сама Харта, и направилась к Липону. Подойдя, встала напротив, глядя в глаза парню. Уж не знаю, что он там видел, но в лице изменился. Харта переложила свою палку-посох в левую руку и начала что-то искать в складках потрёпанной накидки. Секунд через десять она извлекла на свет искомое: небольшой блестящий нож. Взяв его за лезвие, старуха попыталась толкнуть рукоять в ладонь Липону. Тот, убирая руку за спину, стал пятиться.

 

Глава 4

— Хромой! — Раздался крик Клопа.

Мы всё-таки переехали в Шахматную. А поскольку место это было уже давным-давно покинутое прежними хозяевами, работы хватало всем. Даже самозваному локоту. Но в меру физической ограниченности и пусть картонного, но статуса, я прибился к работам на общей кухне. Ну а что? Камни таскать я не могу. Брёвна ворочать тоже. А на кухне…. Из мешка крупу половником сыпать? Тут ведь изысков не было. Разделал тушку какого-нибудь зверька, кинул в котёл, и через полчаса крупой засыпал. Комплексы это, если уж совсем честно. За годы, проведённые в рабстве, выработался стойкий инстинкт — кухня — главное. Да и русское — поближе к кухне, подальше от начальства сказывалось.

— Чего орёшь? — Выглянул я из окна первого этажа хозпостроек.

И таки да, они двухэтажные! Шикарная крепость!

— «Император» похоже, вернулся!

— Почему, похоже?

— А я Большого с башни вижу. Только они без скота.

— Они?

— Кажись, они всей командой!

Пока выбегал с кухни, в голове вертелись всякие гадости. Корабль отправили в Загорную ещё две луны назад, и по срокам вроде как совпадало их возвращение. Только вот вся команда… Если они со скотом, то должны были прислать гонцов от залива, а не идти сюда. А если без скота… То не совсем понятно… Да и всё равно корабль не могли бросить.

— Не наши, — прошептал Санит.

Выбегать на встречу прибывшим, словно соскучившиеся девицы, мы не стали. Просто стояли у полуразрушенной части крепостной стены, возвышавшейся над землёй метра на полтора, разглядывая идущих к воротам крепости. Ну как к воротам… К арке с одной покосившейся воротиной. Вторая, виднелась на дне прикрепостного рва.

— Да вон, Нумон и Сухой.

— Это они. Ещё троих вижу. А остальные не наши.

— Но и не селяне.

— Рабы, — констатировал Наин.

К другому сословию, идущих, причислить сложно было. Потрепанные рубища. Хмурые исхудавшие лица. Большая часть босиком. Сотни две, не меньше.

— Стоять! — раздался от ворот голос Ритума — одного из немногих воёвых, оставшихся в крепости.

Большую часть санитовских пришлось отправить, во избежание эксцессов, на «Императора», потому как Сухому, капитану судна, после моего конфликта с Орузом, полного доверия не было.

— Свои! — Крикнул Сухой.

— Да я вижу, что вы свои! Остальные кто?!

— Рабы беглые. Позови Хромого!

— Здесь я! — выглянул я выглядывая. — Что с кораблём?!

— Привели! Всё хорошо! — Расплылся в улыбке Сухой, повернув голову в мою сторону.

— Ритум, запусти.

Рабы входили в крепость, озираясь по сторонам, с настороженными лицами. Оно и понятно: шагали в неизвестность. Причём вид двух сотен вооружённых людей, стоявших с обеих сторон от ворот и пары десятков арбалетов, нацеленных на них с башен, не вселяли уверенности, что они снова не в рабстве. Да и остальное население крепости, собравшись поглазеть на пришельцев, в руках что-нибудь, да держало. И это «что-нибудь» совсем даже не букеты цветов.

— С кем говорить? — подошёл я почти вплотную к сбившимся в кучу мужикам.

Чуть сзади меня шли Санит, Толикам и Торик.

— Со мной можно, — несколько настороженно ответил один из них.

— Аликсий, — протянул я руку.

— Яр, — ответил он на рукопожатие.

— Откуда вы?

— Из Сапожных каменоломен.

Я оглядел рабов. У некоторых из них, были мечи. У кого-то заострённые палки. По сути, без какого-либо оружия, не было ни одного.

— Добро пожаловать в Шахматную крепость! — так чтобы слышали все, произнёс я. — Зла никто вам не причинит. Сейчас вам покажут место, где можно отдохнуть. Накормят, хотя и скудно. А потом мы встретимся с Яром. Проводите в казармы, — кивнул я Ритуму.

— Корзины тут ставьте, — указал Сухой место рядом с собой.

— Осторожные. Откуда вы их взяли? — спросил Толикам Сухого, когда пришлые скрылись в зеве огромных дверей казармы, оставив у ворот четверых на страже.

Я в это время приподнял листву, прикрывавшую содержимое одной из пары десятков увесистых корзин. Рыба! Много рыбы!

— Не поверите. В наших старых ямах жили. Говорят руки уже там. А осторожные… так их местные уже к духам пытались отправить. Видели бы вы, как мы пытались их уговорить пойти с нами…

— В наших ямах… — задумчиво произнёс Санит. — Более двух сотен… Интересно, а зачем мы тогда дозоры в той стороне держим? Они ведь однозначно со стороны орочьего перешейка пришли.

— Это потом разберётесь. У меня новосте-е-ей!

— Да? — риторически произнёс я. — Ну пошли в дальнюю кухню.

Как бы так уж повелось, что дальнее помещение кухонь (а их было несколько) было облюбовано нами для всякого рода сборищ узким кругом. В основном встречались вечером для обсуждения планов на следующий день, ну и… тупо языком почесать.

— Ларк, — пока шли, Толикам окликнул парня, глазевшего на стражу прибывших рабов. — Алия где?

— Наверху. Старостинского учит.

— Сбегай. Скажи мы в дальней.

— Хорошо, — Ларк выпустил из рук пилу, которой они с напарником пытались распилить доски для новых ворот крепости.

Пока шли, к нам присоединились Древ, Рупос и Клоп.

— Рассказывай, — не вытерпел Клоп, когда все расселись в комнате кто, где смог. — Как сходили?

— Ну… — начал Сухой, — Нормально. Нура потеряли только.

— Это как?

— Потом объясню. Сначала главное. Свободу отдал. Скот и крупы привёз. Мои сейчас разгрузят всё и в ямы перевезут. Надо будет помочь перегнать.

— У тебя вроде полторы сотни на корабле? — спросил Толикам.

— Э-э-э, не-е-е. Если не доведу, спрос-то с меня будет. Да и… меньше чем парой сотен перегонять такое стадо я бы не стал. Зверьё кружит вокруг. Трижды отбивались. А снять всех с корабля я не могу. Мне потом «Императора» ни развернуть толком, ни паруса поставить. Да и селяне охренели… Предлагаю утихомирить их.

— С ними позже разберёмся, — отложил данный вопрос на второй план Санит. — ты про много новостей говорил.

— Это да, — ухмыльнулся Сухой. — Загорная, это скорее городок, чем село. Точно не знаю, сколько там человек, но учитывая соседние, довольно крупные сёла, раза в два больше чем нас. И ребята там серьёзные. Топорами так крутят… Знаете, зачем им корабль? Торговлю хотят с купцами организовать. Встречать их до орочьего перешейка и перекупать товары. А потом по Северу продавать.

— Ты откуда знаешь? — не поинтересоваться я не мог.

— А мы пока плыли, я записку старосты, что он с посыльными передавал, видел.

— Как? — с любопытством поинтересовался Клоп.

— Так я и сказал, — ухмыльнулся Сухой, но видя, что всем не до шуток, продолжил. — Да ближе к Загорной пришлось пожертвовать последней настойкой. Ну и обшарить их. Там довольно длинное письмецо. Распоряжение послать в Халайское человек десять, чтобы значит, рассказали купцам о месте встречи. Если по морскому… Увёл он твой улов, Хромой…

— Печально, но не смертельно. Что ещё?

— Ещё… Ну, про то что творится в Империи, у тех беглых узнаете. Рыба пошла. У меня полтрюма бочек чищеной. Хотел в Загорной продать, только у них такого добра… Я всю соль ухнул на это дело. У парней мозоли от ножей. Так что с голоду не умрёте. Только вот соли почти нет.

Сухой не просто так повторился про соль. Перед их отбытием слегка переиначили условия продажи Свободы. Часть платы решили взять солью. И сейчас наш капитан явно нервничал, боясь порицания.

— Да поняли уже мы, — успокоил Сухого Древ. Ты ж её в дело пустил, а не в сторону продал. Думаю, никто против не будет. Дальше говори.

— Что ещё поведать… Местные воды говорят опасны. Лафоты, здесь на правах морских локотов. Селяне, менее пяти сотен на нашем судне держать, не советуют. Даже на стоянке. Кстати! А ты Хромой, не единственный локот на Севере! Знаешь, как Протоса за глаза зовут?.. Северный локот. Серьёзный мужик. Я нескольких своих на берег отпускал. Они настойки там попили… Поговорили с загорными по душам… В общем… не совсем они нас любят. И наши селяне к Протосу на поклон ходили. Просили, чтобы нам к духам повозки выдал. Тот вроде как даже согласился… А тут беда с сыном. Разведывает он нас. Как только сына вылечим….

— Понятно. Ещё что расскажешь? — пытаясь уложить все новости в голове, спросил я.

— Да всё вроде… Просьба есть.

— Говори.

— Я ведь… Как бы сказать то… Не орузовский я. В море хочу. Рыбу ловить… Брызги в лицо ловить… Не держите в заливе. И вам хорошо, и я при деле. Если надо, воёвых к нам… Даже лучше будет.

Алия, державшая руку на моём плече, пустила тёплую… хотя вернее жгучую, волну по моему телу. Значит, Сухой не врал. Условный сигнал у нас такой.

— Подумаем, — ответил я.

— Ну… Тоды я пошёл?

— С Нуром что? — напомнил Санит.

— С берега не вернулся.

— То есть?

— Ушли в Загорную втроём, а там потерялись. Обратно двое вернулись, а он нет. Местные только плечами пожимали. Мы боле суток ждали. Потом не выдержали. Нас вроде как много, тока боязно всё равно. Они ежели скопом навалились бы на лодках — мы могли бы и не уйти.

— Понятно. Спасибо, Сухой. И за рыбу, и за новости, — кивнул я капитану.

— Да не за что! — расплылся он в улыбке.

Далее мы бессмысленно помусолили новости принесённые корабельным. Толикам мягко намекнул, что пора бы и делами заняться, и мы как бы разошлись. Как бы, потому что все кого касалось, знали, что соберёмся вечером в моей комнате. В моей! Комнате! Я не могу объяснить весь восторг, испытываемый от этой фразы. После стольких лет даже не общаги, а барака… Своя комната. Не наша с Алиёй, хотя её была смежной, а моей!

На выходе из хозстроек, примыкавших к основному зданию, меня ожидал Протос.

— Аликсий. Вроде как договорённость выполнена?

— Пока не знаю. В крепость то ничего не прибыло.

— Аликсий, — с укором произнёс староста.

Последнее время между нами установились довольно тёплые отношения. Причём, во многом благодаря старосте Загорной. И вот в свете того что я только что узнал, несколько изменилось мировоззрение на нашу почти дружбу. Довольно сложно в таком состоянии было сохранить хладнокровие и улыбку. Не так чтобы уж совсем… Но какой-то оттенок злобы я ощущал. Впервые я понял, что вот то, сделанное с моим умственным равновесием орочьим зельем, не так уж хорошо. Протос явно почувствовал моё настроение.

— Ладно. Подождём прибытия платы.

— Извини. Несколько не в духе. Похоже, пара сотен лишних ртов нарисовалась, — попытался я взять себя в руки.

— Понимаю, — очень неискренне, по крайней мере, мне так показалось, ответил староста. — Хотел поговорить о моём отъезде.

— А ты уже собрался? А как же сын?

— Оставлю с ним двоих воинов. Сын… Это сын. Родная кровь… Но… я нужен своим людям.

Нужен он… Как же… Чужие идеи красть… Волна злобы снова накатила.

— Давай завтра поговорим?

— Да как скажешь, — улыбнулся староста.

Однозначно сволочь. Опять же… кто не сволочь в этом мире, — стал слегка успокаиваться я после того как староста отошёл.

— Я могу поговорить с вами, — несколько неожиданно произнёс Яр.

Неожиданно, это не потому, что я не видел его. Не заметить троих рабов в рваных одеждах посередине крепостного двора было сложно. Тем более, что они целенаправленно шли в мою сторону. Неожиданно оказалось само обращение: вы.

— Конечно, — «соблаговолил» я.

— Вы… тут только рабы? — довольно сухо произнёс собеседник.

— Нет, — ответил я. — Есть и без печатей. Только очень мало.

— Мой вопрос может показаться странным… Только и не спросить я не могу. Они работают… для вас?

Я пристально посмотрел на него. Глаза бывшего раба, встретившись с моим взглядом, резко опускались вниз. Затем снова начинали подниматься. Сути вопроса я не понимал. Но постепенно стало доходить. Я приподнял край обтягивающей шапочки, оголяя рабскую печать.

— Они работают для себя. Чем быстрее восстановим стену, тем лучше будем защищены. Тебе в смысле никто ничего не объяснил?

— Сухой говорил, что вы тоже бежали… А здесь все ссылаются на вас. Никто ничего не рассказывает.

— Разумеется. Вы же чужие. Или тебе все тайны рассказать надо?

— Нет. И мы тоже… если захотим… можем присоединиться.

— Давай вернемся к этому вопросу завтра, когда вы осмотритесь и определитесь хотите ли вы этого. У нас тут тоже не мёд. А сегодня… Отдыхайте. Очень хочется услышать вашу историю, но… подозреваю, что не мне одному. Поэтому… Давай завтра. После завтрака. Вы расскажете о себе. Люд послушает. А там уж и решим.

Яр не ответил. Он просто склонил голову! Жуть! Это за кого они меня принимают! Но внешне удивления я не показал.

— Санит, а какого духа они без наблюдения шастают? — когда отошли, спросил я у воина, ставшего незримо моей правой рукой за последние месяца.

— Да почему без наблюдения. Приставлены. Орузовские пытались к ним притереться. Поняв, что мои рядом, смылись, как ты выражаешься.

Орузовские… Как бы… после «выборов» они очень поредели. Сам Оруз, больше ни слова не произнёс мне с того дня. В его глазах прямо плескалась ярость. Ещё не известно, кто из нас более сумасшедший, он или я. Тем не менее, данная «организация» продолжала существовать. Хотя и представляла собой теперь только человек тридцать. Все остальные поспешили откреститься. Тоже не самый лучший показатель морального духа людей. За корку хлеба продадут. Но вот в глаза я не спешил им такого говорить.

— Я могу дольше лечить Лола, — произнесла Алия, когда мы остались наедине — чтобы из Загорной не напали.

Я приобнял девчонку за плечо, прижав к себе.

— Не устала?

— От чего?

— От гадости взрослого мира.

— Я тоже взрослая!

— Знаю, — я потрепал её волосы.

— Прекрати, — отпрянула она. — Стата чуть не осьмушку чесала.

— Это с каких вы пор общаетесь?

— С тех!

— Не груби.

— Буду.

— Выпорю.

— Замаешься.

— И всё-таки?

— Ну… она не такая плохая.

— Пригласи к нам.

— Нет. А вдруг тебе понравится?

— Может быть.

Тут же удар локотка в почки вернул меня в действительность, поскольку думал я сейчас не о нашем разговоре.

— Она считает, что тебе нравятся мальчики! — вызывающе произнесла моя пигалица.

Я, взяв её за талию, посадил на разрушенную стену, рядом с которой мы находились.

— А если и так?

— Врёт, — потупилась она.

— Конечно врёт, — провёл я ладонью по её щеке. Но и у…

— У нас разный возраст, — перебила девчонка ёрническим голосом. — Знаю. Но ты один не врёшь.

— Не один.

— Один. Даже Толикам иногда врёт.

— Просто не нашла того единственного.

— На всякий случай… Вдруг не найду. Ты будешь им!

Я вздохнул. Секса хотелось. И варианты, разумеется, кроме Алии, были. Но их смерти я точно не хотел. А Алия могла и убить. Пусть непреднамеренно, но могла.

Вечером собрались в наших с Алиёй апартаментах. Мы с ней расположились в двух смежных комнатах на втором этаже замка, стоявшего посередине крепости. На третьем и четвёртом этажах комнаты были и покомфортней, только подниматься туда проблемно. Да и… именно что были. В данное время, что на третьем каменные стены без стёкол в окнах, что на втором. Купальня… Ну да, выше этажами они были побольше. В некоторых даже бадьи для купания сохранились. Только толку то. Воду туда никто не собирался таскать. Да и не факт что бадьи целые.

В комнате нас было пятеро: Наин, Санит, Клоп, Толикам и я. Алия убежала под охраной Большого за удерживающим амулетом.

— Что делать будем? — начал я.

— За скотом предлагаю сотню послать, — Санит сидел на чурбане, за наспех собранным мною столом — мебели в крепости почти не было.

Всё-таки интересно: кем он был до рабства? Он даже сидел… как-то по благородному.

— Не мало, учитывая слова Сухого? Да и мы когда сюда переходили, тоже пару раз отбивались.

— С корабля сотню заберём.

— Я с Сухим говорил, он просит хотя бы тех, кто сейчас есть оставить. Боится, что лафоты или орки нападут, — Толикам сидел на противоположенном от меня краю кровати.

— На имперский корабль? — возразил Санит. — Да и уйдёт если что. Судно быстрое.

— Пиратить он хочет, — Клоп, обхватив тряпкой бока котелка, разливал по кружкам отвар. — Парни поговаривают.

Все, молча, уставились на Клопа. Тот в какой-то момент поняв, что на него смотрят, поставил котелок на стол и тут же зашипев, сунул большой палец в рот.

— За мочку уха возьмись, — посоветовал я.

— Говорят, на торговый путь хочет выйти и попытаться «купца» захватить. Потому и людей просит, — держась за ухо, продолжил Клоп.

— Крикни его. Ты к окну ближе.

— Жук! — Высунулся в окно Клоп. — Найди Сухого! Пусть к Хромому зайдёт!

Тут же в спину Клопа прилетела деревяшка, которую, бесцеремонно роняя стружку на пол моей комнаты, строгал Толикам.

— К локоту Аликсию! — высунулся ещё раз в окно Клоп.

— Можно было и без локота, — прокомментировал я.

— Или без Аликсия, — ухмыльнулся Наин. — Локот у нас один. Руку мою верни Толикаму.

Я как-то в разговоре упомянул о возможности протеза для Наина, на манер флибустьерских, и теперь они с Толикамом изобретали прототипы инструментов, которые можно было бы установить в универсальный держатель. Получалось у них не очень. Конструкция самой деревяшки основания протеза, вырезанная Древом, на мой взгляд, была не совсем продумана.

— Да как оказалось не один, — я, слегка приподнявшись с кровати, похлопал по колену Санита, указав после этого на кружки.

Санит, привстав, дотянулся до них, и передал мне одну.

— Протос просится уехать, — отпив отвара, продолжил я. — Отпускаем?

— Сын здесь остаётся? — спросил Толикам, принявшись вновь мусорить на мой пол.

— Да. И ещё четверо воинов. Подметёшь потом.

Толикам отложил нож и деревяшку.

— Ну и пусть едет. Можно подумать удержим.

— Варианты есть. Воины у него конечно хорошие, но количеством задавим, — Санит потянулся вновь к кружкам. На этот раз для себя.

— Не стоит, — ответил на предложение Санита я. — Пока его сын у нас, а сам Протос староста, меньше шансов что нападут. Я за то чтобы он уехал. Причём чем быстрее, тем лучше. А там уже видно будет.

Некоторое время помолчали, хлюпая отваром — горячий, собака.

— Что с прибывшими делать будем? — вопрос задал Наин. — Сами впроголодь.

— Не выкидывать же в лес, — ответил я за всех. — Там либо зверьё, либо селяне. Причём последних, мы разозлили. Захотят остаться, пусть остаются.

Разумеется, послать бы их, только… я знал тех, кто сидел в этой комнате. Ни один из них не смог бы бросить таких же, как и мы, людей. Так что мысль эта была общая.

— Эх… — вздохнул Клоп, присаживаясь в проём окна. — Нет, чтобы женский торб пришёл.

Все снова замолчали, обдумывая невинные, казалось бы, слова. Женщин катастрофически не хватало.

— Насчёт селян, — Санит поставил кружку на стол, — я согласен с Сухим. Надо их на место поставить. Что за нападения на рабов?

— Надо сначала узнать всё толком. А вдруг селяне не первыми напали. Да и точно они? Опять же какое село? Ты вот следующий дозор отправлять будешь, пусть до Аконовской доедут. С Бородой поговорят. Может и узнают что.

— Хорошо. Только я пока не буду посылать.

— Почему?

— Потому что не совсем понимаю, как две с лишним сотни человек прошли сюда. Возможно, и нет уже никаких дозоров?

— Можно подумать, у тебя там следопыты, — усмехнулся Толикам. — Проморгали, да и всё.

— Не следопыты… Согласен. Только больше посылать некого было. Те, кто умеет охотиться или клинок держать, здесь нужны. Да и не все согласны в лесу жить. И так уговаривал.

— Подготовь.

— Умничаешь?

— Нет. Если бы я начал рассказ про случайность браков в сёлах, по причине которой, маги там рождаются гораздо реже чем у знати. Вот тогда бы я умничал.

— Вот раз такой образованный, то ты и обучай.

— Эх… — вздохнул Толикам. — Мог бы, обучил. Раз уж нет у нас стоящих воёвых. Если признаешься во своей никчёмности, то я буду учить. Что ж делать то…

— Вы ещё на ристалище выйдете, — прекратил я препирания этих двух извечных спорщиков.

Кстати, то что Санит вполне мог поддержать разговор с Толикамом, также говорило о том, что этот воин не так уж прост.

— Раз уж об этом зашёл разговор, — продолжил я, — то Толикам отчасти прав. Надо обучать хотя бы азам тех, кого посылаем в лес.

— Да когда?! — возразил Санит.

— Когда на охоту посылаешь. Добавляй пару неопытных. Постепенно научатся.

— И так ставлю. Кстати… Клоп, выгляни во двор: с охоты не вернулись?

— Неа, — Клоп даже не повернулся. — Я слежу за воротами.

— Что, Стата опять на башне, — ухмыльнулся Наин.

Женщинам работы хватало, но поскольку у Статы был скверный характер и она, ни с кем не могла найти общий язык, то по ее же просьбе, зачастую дежурила на башне.

— Неа. Тоже охотников жду. Слепой обещал ракха поймать.

— Зачем он тебе?

— Надо.

— Стате, — на этот раз подковырнул Клопа Санит. — ты бы Клоп определился. А то, то к одной, то к другой.

— Ну… Так они все красивы, — с хитринкой произнёс Клоп.

— Клоп. Если твой зверёк начнёт шкодить на кухне, — я протянул Саниту пустую кружку, чтобы он поставил на стол, — из твоей чашки каша убавится.

— Я клетку сделаю.

— Его «зверёк» в других местах шкодить будет, — подковырнул Санит.

Дверь в комнату осторожно приоткрылась.

— Входи, входи, — заглянул в образовавшуюся щель Наин, сидевший на чурбане, ближе всех к двери.

В комнату вошёл Сухой.

— Садись, — махнул на свободный чурбан-стул Санит. — Догадываешься зачем?

Сухой глянул мельком на Клопа.

— Да.

— И?..

— Хочу в то место сходить, где Императора отбили. Там купцы часто на Гурдон рабов переправляют.

— Тебе что, тут мало? — Удивился Санит.

— Тут вы не даёте. Вы же сейчас всех крепких снимете, а я с немощными останусь. Их ни на ванты, ни на сети. Того и гляди самих в море утянет. Хочу полную команду! Это настоящий корабль! Красавец! А не лоханка какая-нибудь. Прокормить, так море прокормит.

— То есть только ради этого? — переспросил Наин.

— Нет. Не только, — честно ответил Сухой. — А почему бы и нет? Если нас поймают, то так и так духами станем. Хоть пожить нормально.

— Я за, — вдруг поддержал Толикам. — Если на сторону ничего продавать не будешь. А то как-то нечестно получится. Себе команду наберёшь, а мы потом немощных, как ты говоришь, корми.

— Продать у него не получится. Императору ни в одну гавань, кроме нашей, не зайти, — возразил Санит.

— Ну да… Поймает какого-то одного купца и отпустит, договорившись, что тот потом награбленное скупать будет, — парировал Толикам.

— Согласен, на такие условия? — спросил я Сухого. — Что-то тебе, что-то нам?

— Как делить будем? — осторожно спросил будущий флибустьер.

— По честному, — усмехнулся Санит.

— Не переживай, Сухой, — успокоил я нашего капитана. — Мы же тоже понимаем, что ты головой рискуешь. В накладе точно не останешься.

— Воровать будет, — когда Сухой вышел, констатировал Наин.

— А мы у него команду будем регулярно менять, — произнёс Толикам. — Чтобы не договаривался. Всё равно будет, конечно, но лишь бы в меру.

— Толикам, чё ито ты вдруг за грабёж стал? — скабрезно поинтересовался я.

— Так и так будут. И не важно, кто капитаном станет. Вот… ты, Санит, если купеческий корабль на горизонте увидишь, мимо пройдёшь?

— Да. Своя голова дороже.

— Ну… тогда не знаю. Давайте Санита капитаном поставим. Пусть рыбу ловит.

— Санит может и не пойдёт, а вот две сотни рабов… — пространственно произнёс Наин. — Всегда найдётся, кто подначит. А если прикрыться освобождением таких же, как и мы бедолаг…. Сами пример показали. В общем, и Санита чуть что за борт отправят, и судно уведут.

— А если Сухой уведёт? — высказал сомнение Клоп.

— Может, — ответил Толикам. — Поэтому команду надо регулярно менять. Причём желательно, чтобы тут кто-то из родных оставался.

— А ты злодей, — ухмыльнулся Санит.

— Нет, я…

Договорить Толикам не успел. За окном раздался восторженный крик.

— Что там? — привстав с чурбана, Наин двинулся к окну.

— С охоты вернулись. Двое новеньких с Долтом тискаются, — прокомментировал происходящее за окном Клоп.

Как оказалось, среди вновь прибывших, были два брата Долта.

Проснулся я довольно рано. Выглянув в окно, вдохнул свежий, слегка влажный, воздух. После затхлости ям — красота! Под окнами разворачивалась становившаяся постепенно привычной, жизнь нашей крепости. Ларк с раннего утра завёл свою «пилораму». В этот раз пилил не сам. Двое новеньких, один — стоя на бревне, установленном на козлы, а второй — снизу, делали новый запил. Внезапно оба остановились, словно сговорившись, и уставились на проходивших мимо рабынь. Те пошли с вёдрами к прикрепостному рву, по пути оторвавшись на мужиков, третий день пытавшихся прочистить колодец, расположенный внутри двора, но соединённый со рвом каналом, проложенным под стеной.

Из соседней комнаты выпорхнула уже одетая Алия и, чмокнув в щёчку, побежала в сторону выхода.

— Стоять! — повернулся я к ней.

— Что?!

— А постель убрать?!

— Так мне к Лолу… — Алия подняла зажатый в руке удерживающий амулет.

— Уберёшь и беги.

— Стата говорит, что негоже жене локота самой хозяйственную работу делать, — выпалила девчонка, вновь попытавшись смыться.

Какое-то не очень хорошее влияние на подопечную, оказывает эта Стата.

— Стой, мы не договорили. Во-первых, ещё не жена, а во-вторых, ты договорилась с кем-то?

— О чём?

— О том кто убирать будет.

— Нет.

— Ну, вот когда договоришься, «жена локота», тогда и будешь оставлять. А пока — сама. И так перебор уже. Стираемся не сами, воду в купальню не сами… Постель-то можно убрать.

Алия хмуро развернулась обратно, но до дверей, вернее шкуры разделявшей наши комнаты, дойти не успела — кто-то постучался.

— Входи! — разрешил я, так как уже знал кто.

— О! Жук! — встрепенулась Алия, увидев на пороге парня с двумя кружками отвара. — Постель уберёшь?

— Э-э-э… Так убрал…

— Мою.

— Нет, конечно! Я воин, а не прислуга!

— Ага! Не прислуга! Отвар же носишь! — Алия хмуро исчезла в своей комнате.

— Я не прислужить, — растерянно ответил ей в спину Жук, протягивая мне кружку.

— Чего надо? — Взял я отвар.

— Ничего… Я так…

— Ну да… Так… Ты последний раз «так» приходил, когда на охоту собирался. Рассказывай.

— На корабль хочу.

— Ты же не хотел? Сухой звал тебя, когда в Загорную отправлялся.

— А сейчас хочу.

— А я тут причём?

— Сухой без твоего слова не берёт.

— Правильно делает.

— Я сам могу решать за себя!

— За себя — можешь. А на Императора не попадёшь. Ты же с Ториком договорился, что замещать его будешь, пока он на охоте? Даже считать научился? Теперь ты здесь нужен. Так что…

— Хромой!

— Всё, я сказал!

Санит под окном уже собирал команду для отправки за скотом. Надо найти ещё «советчицу» Алии, пока дела не захлестнули.

Стату нашёл у входа в женское крыло.

— Стат, ты чего у меня девчонку балуешь?

— Это ты о чём?

— О постели.

— Какой постели? — очень осторожно спросила она.

— Уборку постели имею ввиду, — поняв, что высказался двояко, поправился я.

— А что?

— В смысле, а что? Это по какой причине она её убирать не должна?!

— Да есть ей чем заняться. Ты вот не видишь, а она весь день как на каторге. Сейчас со щенком селянина этого. Потом зелье для укрепления ворот и инструмента готовить. Потом лечебные варить. Потом снова с этим щенком. Помимо этого, сколько народу к ней за день приходит? С любой ерундой прутся.

— И кто, по-твоему, за ней ухаживать должен?

— Да хоть кто. Тинара, — Стата поймала за рукав пытавшуюся проскользнуть мимо нас женщину. — Утром, когда локот покои покинет, будешь ходить и уборку у них делать.

Тинара глядя на меня, затрясла головой. Я пространно посмотрел вслед женщине, которая поспешила ретироваться, как только Стата отпустила рукав.

— Я могу идти? — спросила Стата.

Я кивнул. Стата… Я рот от удивления чуть не открыл. Стата, сделав некое подобие реверанса… Причём так естественно… пошла в сторону выхода из замка. На входе её встретил Клоп, державший клетку с рыжим зверьком. Стата забрав подарок, присела и перед ним в реверансе и вышла.

— Это вот как она?.. — подошёл я к другу.

— Вот и я как увижу, как она вот этак, — Клоп изобразил раскачивания бёдер Статы, — так прямо дух захватывает!

— Я не об этом. Я думал её в женском не очень то… А смотри, сказала и…

— А ты о Тинаре? Не-е. В другой бы раз она послала Стату, — разъяснил мне друг, слышавший наш разговор. — Они тебя боятся.

— То есть?

— Они женщины. Ты локот. Да и Алия твоя нет-нет, да бодрости им придаёт.

— Диктатор какой-то…

— Кто?

— Да-а… Зверь злобный, — отмахнулся я.

Пока шёл к месту сбора отряда, обдумывал всю вот эту ситуацию с прислугой. С одной стороны, это правильно и… очень удобно для меня. Мало того, что мне не придётся следить за порядком, за мной автоматически прибираться будут. А с другой…. Зная логику простого народа, это повод для пересуд и мягко говоря, недолюбливания. А по факту начнутся пересуды и зависть. Хотя и так уже завидуют, но усугублять….

От пустых раздумий меня отвлёк Сухой, догнавший меня со спины и сбавивший свой темп шага до моего:

— Аликсий! И что, когда я могу выходить?

— Куда?

— В море.

— Ты вон о чём. Через две луны.

— Это как? — Сухой аж остановился от неожиданного ответа.

— Ну, так, — развернулся я к нему. — Через луну имперские мытари должны прийти. Не забыл? С кем мы на них пойдём? На и камнемёты твои с Императора снять для этого дела хотели. Если хочешь, то на руки можешь выйти в море. На рыбалку. А на морскую охоту пока нет. Извини.

— Эх… А самый зверь пойдёт…

— В смысле?

— Сейчас самая тихая погода в море. Как раз пару лун продержится. Купцы в основном в это время на Гурдон и идут.

— Ну… ты же понимаешь, что никак.

— Понимаю, — вздохнул Сухой. — А вот с тем порошком не разобрались?

— Нет, пока. Но… подумаем. Обязательно. Может к твоему выходу и разберёмся.

Тут вопрос в чём… когда захватили Императора, на борту оказались две пушки. Реальные пушки, стреляющие ядрами. Разве что из дерева и без отверстия под фитиль. Ну, дизайн может несколько фееричный. Резьба по всему стволу и лафету. От выживших моряков узнали о том, что заряд для них, засыпался из белого порошка, которого на судне оказалось аж два сундука. Потом маг заливал что-то из бутылочки прямо в ствол. Следом закатывали каменное ядро и целились. Выстрел производил маг, прикоснувшись к стволу. Только вот ни что он туда заливал, ни уж как взрывал содержимое, никто соответственно не знал. Поэкспериментировав какое-то время, и не добившись результата, мы с Алиёй забросили это дело в долгий ящик. А ведь и, правда… Девчонка то у меня загружена до нельзя.

— Гогох, — окликнул я нашего лекаря, как нельзя вовремя подвернувшегося под руку. — Ты бы лекарскую организовал.

— Хе… Зачем? Деньги брать что ль?

— Ну… пока нет. Просто лечить.

— И так лечу.

— Чего тогда все к моей идут?

— Она быстрее лечит.

— Прыщи? Быстрее, это не значит, что все к ней должны идти. Что не сможешь — она поможет. А пока давай как-то организовывай. А то ты смотрю, больше за травами бродишь. Да и то… Так прогуляться. Ни на шаг больше из крепости.

— Так, а за травами кто?

— А то ты их там собираешь? Сорвёшь два пучка, а потом наслаждаешься природой. Что мне, не рассказывали что ли? Того и гляди какой зверь сожрёт тебя, а потом лечить будет некому. Возьми себе ученика. Объясни ему всё. Он и будет за травами ходить. Штобота вон! Штобот! Подь сюды! Будешь учеником Гогоха. Понял?

Парень, мне кажется, не совсем понимая на что подписывается, кивнул.

— Ну вот, — хлопнул я деда по плечу. — Штобот и Гогох. Даже звучит. Согласись?

— Так я… — замямлил вдруг парень. — А сестра?

— Стата! — мне вновь на глаза попалась эта красавица, и вот прямо жуть как захотелось отомстить за мелкую утреннюю подставу. — Ну, раз уж ты у нас такая боевая и инициативная, — когда она подошла, начал я, — то собери-ка ты всех детей в кучку и найди нянек из женщин. Желательно беременных или старых. И создай-ка детскую комнату на день.

— Что?

— Детский сад сделай. Чтобы мамы, кто работать хочет, или Штобот вон, могли привести детей на день под присмотр, а сами по делам шли.

— У меня хватает работы. Пусть кто другой…

— А я и не уговариваю, — перебил я её. — Я тебе как локот говорю.

— Да почему я то?

— А у тебя манеры есть. Чему детей скажем вон… Ларк научит? Ему самому надо ещё учиться надо. А ты вон и реверансы, и советы дельные Алие даёшь. Получается у тебя. Потому и ты. Кстати… Вот с Ниркой, женой Ларка переговори. Она ведь на втором месяце кажется? И опять же, кстати, — повернулся я к Гогоху. — Ты бы подумал насчёт зелья от беременности. А то… у нас скоро детей больше взрослых будет.

— Женщины на то и созданы чтобы рожать… — пробурчал дед.

Стата фыркнула.

Дослушивать Гогоха я не стал, направившись к Саниту. На встречу попался Оруз, прошедший мимо, словно меня нет.

— Что, готовы? — Подошёл я к Саниту.

— Вроде да.

— Это что, сотня?

— Почти две. Сухой уговорил. Да я хочу ещё два десятка отправить, чтобы дозоры проверили. Как думаешь, может собрать их? Днём раньше узнаем о имперцах, днём позже? Всё равно ведь они луну здесь минимум стоять будут.

— Ну… Может ты и прав. Снимай, если живы. Незачем такой риск. Жаль, что Сухой с новенькими не пригнал, — поспешил я сменить тему, жутко было думать, если людей на смерть послали. — Так считай бы, уже скот здесь был.

— Нет. Не был бы. Сухой говорит, не больше десяти голов за день получалось загрузить. Разгружать быстрее, но всё равно долго. Ещё крупы и рыба. Вроде как они всё ещё там должны разгружаться. Без причала ведь.

— Понятно. Новенькие смотрю, тоже идут?

— Есть такое. Попросились около пятидесяти, я не отказал. Хотя мне кажется, не совсем добровольно попросились.

— Яр?

— Да. Пытается сделать своих полезными. Он хотел с тобой поговорить. Вроде как он горняк. В пещеру просится зайти.

— Да надо ли? Два дня заваливали.

Пещеру, вход в которую находился в подвале, мы закрыли первым делом по нескольким причинам. Во-первых, странное поведение Алии и Лола. Оба стремились туда, пока не завалили. Во-вторых, смутные суеверные подозрения некоторых, вещавших о таких вот странных пещерах, в которых простому человеку становилось хорошо. Говорят если в такой просидеть луну — с ума сойдёшь. А в пещере действительно накатывало такое приятное-приятное чувство. А в-третьих, побоялись, что там может зверь какой-нибудь жить. Не зря же волки не подходят к крепости. В общем, от греха подальше завалили. Благо камни рядом были.

— Не знаю. Сам с ним переговори. Я добро не давал. Ну ладно, давай, — протянул он руку.

— Не понял. Ты что сам едешь.

— Да. Дело то важное. Я предполагал это само по себе разумеющимся.

— Ничего себе новость… Ну, ладно, давай, — пожал я руку воина.

Когда прогрохотала вторая, она же последняя, телега по деревянному мосту перед крепостью, я развернулся было пойти позавтракать, как меня окликнул Инурт, тот самый отец Латана, устроивший небольшую дискуссию на выборах.

— Аликсий! Уж извиняй, что отвлекаю.

— Да ничего.

— А где деревню ставить будем?

— Какую деревню? — несколько удивился я.

— А как сеять, пахать будем?

— В смысле как? Выезжай за ворота и паши.

— Та тута камни одни. Земли что рожать будут ближе к лесу. Тут не вырастет ничего, даже ежели магией. Да и скоту где сено косить. Ты ж видишь, что одна стелица вокруг.

Не стал переспрашивать что такое «стелица», вернее всего та самая низенькая травка, но и спорить не было смысла.

— Ты подожди, Инурт. Давай сядем, поедим, а ты мне всё по порядку расскажешь.

А картинка то получалась не очень. Со слов собеседника, вблизи крепости нет ни плодородных земель, ни толковых полей для косьбы. А косить, учитывая местные реалии в виде зверья, надо на весь год. То есть вот сейчас мы пасём, но уже то мелкое стадо, что ведут сейчас, на этом пятачке не прокормить. А защитить от зверья, так надо целую армию. Потому, собственно, у местных и не было больших стад и табунов, зато в почёте была птица и свиньи. И вот дабы не ехать в полдня, как сейчас делают охотники (а они, кстати, не редкость в последнее время, стали проситься с ночевкой), надо строить деревню.

— Но ведь жили же, как-то, прежние хозяева крепости?

— Уж точно не косили, — вполне серьёзно ответил Инурт. — Говорят же, что маги жили.

— Слушай… вот так просто, даже не могу ответить тебе. Дай время.

— Да понимаю, что не быстрый вопрос, — поднялся из-за стола мужик.

Сразу после разговора, я поспешил найти Протоса. Старостинские поселились в каком-то неказистом хлеву и обычно никого к себе не пускали. Хотя собственно, никто и не стремился. Я был несколько обескуражен обстановкой. Длинный добротный стол, явно из замка. И когда только успели? Шкуры на стульях. Ну, пусть не стульях. К чурбанам были приделаны палки с поперечинами, играющие роль спинок. Успел я как раз к завтраку старостинских. Завтрак кардинально отличался от нашего. Причём… я сделал заметку насчёт антикоррупционной политики — на столе были куски рыбы. Нашей рыбы! Поскольку одна корзина из привезённых Сухим, была наполнена точь-в-точь такими же кусками деликатесной рыбы, что сейчас красовались на столе старостинских. Вкусная штука. Но вот сейчас раздувать скандал я не стал.

— Локот Аликсий, — приподнял кружку Протос, указывая ей на место возле себя. — Будь гостем. Мой стол только для тебя.

При этом его парни вдруг опустили ложки на стол. А тот, что сидел на предложенном мне месте встал и, забрав свою чашку с кружкой, пересел на другое место. С дальнего конца, то есть с ближнего ко мне, тут же передали по рукам в ту сторону пустую кружку и чашку, которые по мере приближения к моему предполагаемому месту восседания наполнились яствами и напитком, очень по цвету напоминавшим вино.

— Да я сыт. Благодарю. Хотел переговорить с тобой. Если неудобно, могу позже, — поскромничал я.

— Не торопись, — встал Протос. — Присаживайся. Ты всех традиций севера не знаешь, поэтому простительно. Нельзя не отведать гостю со стола хозяина. Тем и жизнь теплится в наших краях.

— Ну… Спасибо. — Я прошёл к предложенному мне «стулу». — У меня…

Протос, намекая, указал мне на тарелку. Пришлось последовать его совету — кто его знает, что в голове у этих северян. Только я принялся за еду, как и остальные возобновили трапезу. Блин, они реально замороченные.

— Так с чем пришёл? — когда значительная часть снеди со стола благополучно была отправлена по её назначению, задал вопрос староста.

— Хотел узнать, зачем тебе корабль? И куда мог деться наш человек в твоей деревне? — напрямую спросил я.

Протос выдержал паузу.

— Ну, на второй вопрос ответить не смогу. Найдётся ежели, сам всё тебе расскажет. Да и на первый твой вопрос большого желания отвечать нет… Токмо… сдаётся мне что ты знаешь зачем. Да и чего тут утаивать? Корабли испокон веков нужны были для ловли рыбы, торговли, да войны. Воевать я ни с кем не собираюсь. — Староста замолчал, подразумевая, что ответ на свои вопросы я получил.

— Что ж… Спасибо за трапезу. Пойду я.

— Раз уж зашёл… — остановил мою попытку встать из-за стола Протос. — Уехать я сегодня собираюсь. Дела появились. Да и твоего человека найти надо. Нехорошо как то получается….

Я смотрел на старосту, обдумывая ответ. С одной стороны вроде как свои условия сделки он выполнил, хотя вживую товар я ещё не видел. С другой… гораздо надёжней было бы дождаться скот и крупы. Опять же, сын то его здесь остаётся, а прав удерживать старосту у себя я не имею.

— Надо, значит надо… — ответил я вставая.

— Может, продашь всё-таки амулет?

Я отрицательно покрутил головой.

Старостинские особо со сборами не торопились. Раскачались они, когда солнце уже далеко перевалило за отметку зенита. Два с лишним десятка северных жителей смотрелись довольно устрашающе. Угрюмые бородатые лица безразлично оглядывали исподлобья округу. Недовольство северян было вызвано некой фобией Толикама, выразившейся в усилении нашей стражи, как на стенах, так и у ворот.

Протос ради удобства передвижения не стал брать в дорогу повозку, а предпочёл навьючить поклажи на крупы лошадей. Впрочем, так как основную часть вещей он предпочёл оставить двум воинам охраны своего сына, то поклажи выглядели довольно скупо.

— Ну… до встречи, северный локот!

Насмешливую интонацию в тот момент я не ощутил.

— До встречи, — пожал я протянутую руку.

Протос улыбнулся и вставив ногу в стремя своего жеребца грузно сел в седло. Как только ворота крепости начали открываться, кавалькада тронулась вперёд. Следующие события произошли практически в доли секунды, словно старостинские не один раз репетировали. Один из остающихся воинов подхватил сына старосты и бросился в сторону отъезжающих. Второй, подхватив стоящий рядом щит, прикрывал бегущих от стрел сверху. Ближайшие к воротам всадники, выхватив клинки, направили своих лошадей на наших стражников, оттесняя их от ворот. Те, что находились в конце, перекинули щиты на спину. Только воины достигли всадников, тот, что нёс ребёнка, подбросил его старосте и виртуозно запрыгнул на одну из вьючных лошадей. Второй повторил его трюк. Рвущего поводья Протоса тут же окружили всадники. Происходило это уже на приличной для копытных скорости.

Нагло. Бесцеремонно и бесстрашно, Протос уходил от нас вместе с сыном и амулетом. Ошалевшая от нападения стража не смогла дать сколь либо приличного отпора, а выпущенные в спину стрелы только щёлкнули по щитам скачущих. Догонять их было не на чём.

— Красиво, — произнёс стоящий рядом Наин.

— М-да, — ответил я ему. — Ещё бы рукой помахал.

Словно услышав меня, один из воинов Протоса, подняв над головой клинок, крутанул им несколько раз.

— Можно было ожидать, — прокомментировал по возвращению произошедшее Санит. — Я бы тоже нам своего сына не доверил. Да ещё в преддверии стычки с имперцами.

— Задним умом мы все сильны, — ответил Толикам.

— Ладно. Духи с ним. Амулетом этим, — поспешил я прервать спор в самом начале. — Надо было ему в долг отдать. Что со стадом делать будем?

— Есть, — сострил Клоп.

— Не лопни, — Санит разлил разлил по кружкам настойку.

Некрасиво конечно пить в тихушку ото всех, только две бутылки привезённые Сухим, на несколько сот человек не делятся.

— Пока будем пасти под охраной, — вернул разговор в конструктивное русло Толикам.

— А потом?

— А там видно будет. Инурт задался вопросом: почему зверьё боится подходить к крепости?

— И?

— И… Говорит, что камни в земле лежат. Много. Как раз по той черте перед крепостью. Возможно из-за них.

— Давайте выкопаем и перетащим, — предложил Клоп, протянув руку за своей кружкой. — И посмотрим.

— Я попросил Долта поймать какую-нибудь живность из магических, — ответил Толикам.

— А что ловить… — Сухой взяв кружку, приподнял её, предлагая выпить. — Одну из лошадей еле перевели через эту черту. И били, и тянули. До сих пор мечется.

— Угу, — поддакнул Санит, после того как опрокинул в себя напиток и выдохнул. — Не знаю, откуда она в Загорной оказалось, но ту лошадь точно маги выводили.

— Тогда завтра и попробуем, — подытожил Толикам. — Я вот тут думаю, а может ну его этих имперцев. Раз местные не хотят, то и нам влезать не стоит, — сменил он тут же тему.

Никто Толикаму отвечать не спешил. С нынешней позиции, то есть сытости и спокойствия, идея напасть самим на воинов империи не казалась такой уж хорошей. И, правда, народ стал отходить. Не стало уже той агрессии. Все при деле. Все увязли в бытовых мелочах. Войны уже не хотелось. Только… не забудет Империя о нас. Ой, не забудет…

— В зиму опять голод настанет, — наконец нарушил тишину Наин. — Посеять много не успеем. Тяжело будет нетронутую землю пахать. Разве что под снег семена уложить, чтобы в следующий год быстрее взошли.

— Думаешь, от селян много взять сможем? — Высказал сомнение Санит.

— Много, не много, а хоть бандитами себя ощущать не будем. Вроде как защитили. Так ведь и так придётся по деревням идти.

— Как бы не получилось, что имперцы нас потреплют, а потом селяне добьют.

— Потому и решать такое предлагаю, когда они здесь появятся. Если много будет, отойдём за стены крепости. Отсюда нас не взять. А мало, так испугом возьмём.

— Ага. Жуть, какие мы страшные.

— Ещё враг не пришёл, а мы уже обделались, — неожиданно зло произнёс Клоп.

— Смелый какой. — Ухмыльнулся Санит.

— Да уж, какой есть. Зиму назад на орков горб гнул ради плошки дрянной каши. Нынешнюю зиму вообще с голоду пух. А сейчас настойку пью. Рыбой вон, какой ни разу не едал, закусываю. Дети на детей стали похожи. Бабы на баб. И если мне надо будет ради того чтобы всё осталось так же надрать задницу имперцам или селянам, то я даже задумываться не хочу.

— Ни хрена себе, тебя Стата обработала! — Ответил на эмоциональный всплеск бывшего раба Наин.

Собственно фраза его пришла на ум всем, поскольку Клоп один в один повторил слова этой стервозной дамочки.

— А коли и так! Не правда, разве?! И плевать мне, что там селяне будут думать о нас! Вертел я их мнение. У них самих руки в крови!

— Да неизвестно ещё… — хмуро произнёс Санит. — Может зверьё.

— Ага. Зверьё. Только, какое-то разумное зверьё! Сам же говоришь, что оружие с гербами оставили, а немеченое имперцами исчезло!

— Воин, оглоблю тебе в то место, откуда срамное дело делаешь. Да поглубже, — ожил Гогох, до этого тихо сидевший на чурбане в углу. — Не зыркай! Кулаком махать хорошо, когда он большой. А коли веса нет, так нечего по-бабски вопить. Не поможет. В собственной крови искупаться дело не хитрое. Ты попробуй голову думать заставить, прежде чем поперёк всего мира идти. А то и селян он вертел и имперцев. Вертелку не сломай! Лучшее будет, коли имперцы сначала селян пожучат, а потом мы имперцев. Вот тогда толк какой появится. — Дед, так же резко как начал свою эмоциональную речь, так её и закончил.

— Мудрость говорит твоими словами отец, — улыбнулся Санит.

— Не лень же было тебе лезть сюда, — раздался голос Толикама сзади.

Лестница на сторожевую башню действительно была крута и крайне неудобна.

— Хмель выветрять хочу.

— Хм. — Даже не поворачиваясь, готов поспорить на кусок жареной говядины, что Толикам улыбался. — По-моему хмель загнал тебя сюда.

— Может и так.

— Чего размяк?

— Да как сказать… Знаешь… Клоп сегодня напомнил… А ведь… Ну, какой из меня правитель? Раб! Был рабом. Да и остался им. Правитель должен быть с головой…

— Чушь! — Перебил меня Толикам. — Правитель должен быть справедлив. Не более. Ты думаешь, император сам правит? Как бы не так! Полно сведущих людей, способных в любой сфере принять, как им кажется, более правильные решения. А вот доказать свою правоту, зачастую они не в силах.

— Такое впечатление, что ты правил.

— Нет, конечно, — Толикам помолчал несколько секунд, глядя на закат. — Красиво.

— Это да. Там орочьи степи?

— Да. Но, перед ними есть где-то горы. Говорят можно пройти. Только хоженых дорог нет.

Некоторое время был слышен только ветер, гуляющий в преддверии гор, да звуки готовящейся ко сну крепости.

— Убеждать тебя, причин нет. Ты сам всё понимаешь. Смалодушничать сейчас ты не можешь, — продолжил Толикам.

— Ты просто не представляешь, насколько низко я упал даже в своих глазах, после рабства. Я ведь не хотел выходить тогда к вам. Когда сбежали.

— Знаю. Возможно, и правильно бы сделал. Только сейчас речь не об этом, а о том, что тебе доверяют.

— Конечно, — я даже не стал скрывать иронию. — Только нож готовы в спину воткнуть.

— А то тебе привыкать? Сам нарываешься. А нож… так человек такая сволочь, что всегда готов обнажить его.

— Как мы сейчас.

— Да. А чем ты лучше других?

Утро началось несколько сумбурно. Во-первых, пришлось будить Алию, которая вдруг почувствовала отсутствие каких-либо обязательств. Обычно происходило наоборот: она просыпалась раньше меня. Во-вторых, большая часть народа была согнана Санитом для выпаса имеющихся животных. То есть, усиленные отряды охотников вышли на промысел рядом с пастбищем, а остальные практически с вилами и лопатами, на охрану скота, с одновременным возделыванием земель. По сути, люди прикрывали своими телами коров и частично незанятых лошадей. Последнее произошло ввиду отсутствия лемехов, то бишь, плугов. К обеду показался дымок от искусственно созданного пожара на опушке леса прилегающего к нашей долине. Мы стремились расшириться в своих угодьях.

— Так и?! — зычно звучал голос Инурта.

— Что «и»?! — рыкнул Санит.

— Я не чтобы обидеть, — поспешно ответил наш сельскохозяйственник, гладя то на Санита, то на Алию.

— Да не знаю я, — произнесла задумчиво последняя. — Вроде как идёт от него что-то. А что… непонятно. Меня не пугает. А на неё действует, — кивнула она на испуганное животное.

Судя по всему, ту самую магически выведенную лошадь.

— Давайте откапывать, — предложил Клоп, стоящий с лопатой рядом.

— Даже если откопаем, в чём я сомневаюсь, — ответил Санит, то нам его точно не передвинуть.

— Может кусок отколоть? — предложил я, подъехав ближе.

— Может… — задумчиво ответил Санит.

— Брат Долта хвастался в качестве горняка.

— Да у нас любой сможет отколоть кусок, — произнёс Яр, идущий рядом с моей лошадью. — Мы ж с каменоломен. — Он без раздумий, скинул рубище и прыгнул в траншею вокруг огромного камня похороненного в земле. — Дай-ка кайло, — посмотрел он на Клопа.

Тот молча поднял орудие труда и подкинул его горняку.

Не скажу, чтобы так уж просто выдалось то действо, что Яр охарактеризовал, как «каждый сможет». Минут тридцать точно стучал кайлом то с одной стороны, то с другой. В итоге, покрывшись серой пылью прилипшей к оголённому торсу на пот, он всё-таки отколол сколь либо значимый кусок от скалы.

Таскания с этим увесистым камнем большого толка не дали. Да, причиной страха лошади, и предположительно остальных магически выведенных животных, были именно эти камни. Только перетащить их ограничив большую площадь, требовало неимоверных трудозатрат, а отколотого куска лошадь уже боялась не так сильно.

— Ну и ладно, — изрёк Клоп. — И так зверьё нас бояться стало.

— Не знаю, не знаю… — задумчиво ответил Инурт. — Одно дело мы, а другое скот. Я, конечно, не больно-то сведущ, токмо кажется мне, что зверьё сейчас стекаться сюда начнёт. Корма то сколько…

— Аликсий, погуляем? — подошёл ко мне Санит.

Я посмотрел на воина задумчиво жующего травинку и молча спустился с лошади.

— Хочу в Аконовскую скататься, — как только отошли в сторону, начал Санит. — С Бородой поговорить. На народ посмотреть.

— Думаешь, они наших?

— Думаю да. По обглоданным костям ничего не понять… Только ведь и вправду, имперское оружие не тронули, а остальное забрали. Да и… кажется мне… что на лохмотьях, что там валялись были порезы… не от когтей.

— Если это так, то Борода не станет с тобой откровенничать. Его потом селяне же и порежут.

— Ну… посмотрю на рожи селян. В глаза загляну.

— Как бы и тебя…

— Потому и советуюсь с тобой. Менее чем с полусотней не хочу ехать.

— Полусотней не справишься.

— Да я не собираюсь воевать. Поторговаться хочу. Одежду купить, — с хитринкой ответил Санит.

— Чё ито?!

— Да есть тут мыслишка….

 

Глава 5

О прибытии иперских войск в Северные земли, мы узнали с запозданием в трое рук, от приехавших к нам селян из Заречной, не самой ближней деревни. При этом двое братьев чуть лошадей не загнали, спеша предупредить нас.

— Значит, говорите, мытари из Империи прибыли?

Тот, что постарше кивнул. Расположились мы в обеденном зале за одним из столов.

— Сколько их?

Старший брат посмотрел младшего.

— Всего вроде как их… — засмотрелся тот на свои растопыренные пальцы. — Вот если один палец как руки….

— Сколько человек надо, чтобы пальцев на их руках было столько же, сколько имперцев? — попытался помочь парню Толикам.

— Эк… — задумался тот. — Ну вот… коли… ну… руки, потом ещё руки, потом ещё две руки… и… вроде как ещё руки… Только сейчас их на валах всего, если по пальцам….

С большим трудом удалось выяснить, что имперцев всего прибыло толи четыре, толи пять сотен, но на «валах», то есть в лагере, где они обычно останавливаются, сейчас около двухста. Остальные разъехались по деревням собирать налоги.

— Много… — задумчиво произнёс Санит.

Алия пожала мою руку. Собственно я и сам видел по скованности собеседников, что они не всё рассказали.

— Ещё что? — задал я вопрос.

— Да говори уже! — Не выдержал старший брат, толкнув в плечо младшего, и продолжил уже сам. — Старосты велели не сообщать вам о том, что мытари приехали. Они хотят, чтобы вы значится… ну… убежать не могли.

— Да понятно.

— Имперцы уж знают, что вы здесь. Только они сейчас разослали мытарей по деревням и им собраться всем в кучу надо, чтобы значится на вас выступить.

— А вы, значится, — передразнил брата Санит, — решили нам помочь?

— У нас ещё брат есть… — опустил голову старший. — У его сына магию нашли, а он… Ну… Отдавать не захотел дитё и как бы в бега пошёл. Хотел у родни в Аконской схорониться. Тока Акон его и выдал имперцам. Ну а те и сына и семью всю его забрали. Мол… законы имперские нарушили.

— Понятно всё… Хотите чтобы мы помогли?

— Так народ говорит, что вы и не собираетесь тикать от них. Вроде как сами хотите выступить. Вот мы и подумали, что значится, ежели вы знать будете, то могёт так стать, что и побьёте имперцев.

— Сами-то клинки готовы в руки взять?

Братья понурились. Санит усмехнулся:

— Ладно, ладно… А вот скажите-ка… Кто дозоры наши… пару лун назад вырезал?

Так-то селяне явно были не в своей тарелке, а тут, создалось впечатление, что их плечи в два раза тяжелее стали.

— Там… — начал старший, — аконские и с Еловой… Чтобы значит вы не узнали о имперцах…

— А ваших не было?

— И наши были. Старосты порешали, что ежели сообща это… то вроде как значится, ежели вы узнаете, то и ответ держать вместе будут. А имперцы вроде как нам за то налоги скостят. Тока скостили, вроде как, аконским, да и то, за то, что Олига с семьёй выдали.

— Что ж это Акон так не по человечески? Вы вроде дружно жили?

— Так орденские когда брат наш бежал, пришли ко всем старостам и сказали что вроде как у их детей магия видна. Хотя какой там… У Акона самой младшей дочери уж за пятнадцать зим. В таком возрасте сила гор не просыпается. Тут либо старосты бы детей потеряли, либо брата нашего выдавать надо было.

— Сами-то наших резали? — довольно сухо спросил Санит.

— Мы — не-е-е, — замотал головой младший. — Чем желаете поклянёмся!

Санит посмотрел на Алию.

— Не врёт, — ответила она на немой вопрос.

— Староста вас не накажет? За то, что выдали всё?

— Кто ж знает… — произнёс старший. — Ежели узнает, то всяко могёт быть.

— И что же он сможет сделать? — заинтересовался Толикам.

— Мужики могут и батогами забить. А могут и за налоги имперцам отдать. Вот две зимы назад у нас мужик один родственника старосты нашего в драке к духам направил. Так вот на следующую весну всей семьёй с мытарями ушёл.

— Жёстко у вас… Ещё есть что рассказать?

Старший пожал плечами:

— Да вроде всё как отцу родному поведали.

— Ну что ж… Спасибо, — одобрительно кивнул Санит. — Если вдруг в деревне вашей плохо станет, — посмотрел он на меня, — то думаю, к себе пустить сможем.

Я кивнул в знак согласия.

— Мы уж пока у себя. Кто ж знает, смогёте вы имперцев одолеть, али нет…

— Откровенно, — усмехнулся Наин. — Вас в деревне не потеряют?

— Не-е. Мы ж к имперцам поехали. Брата хотели выкупить.

— А вы у них были? — заинтересовался Санит.

— Титус был, — кивнул старший на брата. — Меня не пустили.

— Интересно. Рассказать, что у них там как, сможешь?

— Что ж не рассказать-то? Лошадей больших много. Живут в шатрах…

— Подожди, подожди, — соскочил Толикам, подойдя к двери, открыл её и крикнул:

— Ларк! Ларк!

— Чего?!

— Принеси уголь из печи.

— Сейчас!

Пока дождались не самого расторопного Ларка, пока выбрали потухший уголёк, поскольку Ларк не поняв, притащил горшок горящих углей, я заметил, как старший селянин нет-нет, да бросает взгляд на Алию.

— Боишься? — спросил я его, улыбнувшись.

— Нет. Чего ж бояться. Не среди зверей же.

Видно было, что он хотел сказать что-то ещё, но не решился.

— Боишься, — констатировал я факт. — Говори, не стесняйся.

— Да мне так неловко. Хворь у меня есть. А говорят, что… не знаю как ваз звать можно? — Обратился он к Алие.

— Алия.

— Говорят, вы лечите хорошо.

— А что болит?

— Да неловко мне так. На людях рассказывать.

Алия посмотрела на меня.

— Нет, тогда позже, — понял я вопрос во взгляде девчонки.

А болезнь то у мужика была действительно крайне интимной. Боги не наделили его мужской силой. Нет, у него стоял, если по-простому, а детей, не было. Только и Алия его лечить не стала. Просто не знала как. Ну и я не в восторге от этого был. Одно дело раны там или болезни иного характера, но вот чтобы она рассматривала достоинство мужика… Это была не ревность, просто я всё ещё считал её маленькой. Поэтому мужику было предложено прийти к нам в следующий раз. Когда-нибудь… Потом… Но, это всё лирика…

Информация, принесённая селянами, была ой как важна, и ой как своевременна. Ещё бы немного и наш план полетел бы в тартарары. Это сейчас имперцы были разбросаны по селеньям, так как успели сделать это до того как узнали о нас… А пройдут руки — двое, и они в кучу стекаться начнут. Собственно, ничего особо хитрого мы не задумали. Слегка подло… но, на войне как на войне…

— Идут, — прошептал Ларк, упав рядом со мной.

Лежащий впереди нас Санит повернулся и показал кулак парню за нарушение тишины. Ещё где-то минут через двадцать в пролеске у которого мы лежали показалась вереница довольно уродливых лошадей охраняемая двумя десятками воинов. Хотя не все из них были сугубо воинами. Выделялся едущий на лошади мужик в чёрном одеянии и какой-то хмырь без доспеха. Сказать, что воины были совсем уж расслаблены, нельзя. Все были при копьях, но, без щитов. Это было вполне ожидаемо, поскольку как они считали, их главный враг, это местное зверьё против которого копьё самое милое дело.

По свисту Санита лучники выпустили в идущих с десяток стрел. Как и предполагалось, большого вреда облачённым в кольчуги воинам они не принесли. Хотя кто-то особо меткий и попал в шею ближайшему от нас воину.

— Давай мужики! — Заорал Санит, пытаясь воспроизвести деревенский говор. — Бей крохоборов!

Три с лишним десятка наших одетых в деревенские одежды с топорами и вилами выскочили с обеих сторон мытарей.

— Не вздумай, — прошептал я Ларку, видя, что тот прямо сжался в комок, готовясь выпрыгнуть. — Справятся. Давай кричи лучше, вон в чёрном уходить собрался.

— Акон! — заорал что есть силы Ларк. — Он, гляди, конный уйти хотит! Не дай ему мужики!

Нервы всадника сдали, и он пришпорил своего жеребца, вырываясь из кольца в нарочно оставленную брешь. Собственно это и надо было. Мы подставляли аконовских.

Когда всадник скрылся за ветвями, я выждал ещё минуту на всякий случай. Наши в это время, на пики не лезли, дразня имперцев шагов с пяти.

— Вперёд! — Дал я команду.

Вторая «волна» бывших рабов посыпалась со всех сторон. Часть людей с копьями встали во второй круг, чтобы не дай духи кто не выскочил. Нумон размахивая цепным молотом, влетел в ряды имперцев одним из первых. Смять пару десятков человек в три раза превосходящими силами оказалось делом пятнадцати минут.

— Хромой уводи! — крикнул Санит.

Вот тут наступала пора моей миссии. Как человек ограниченный в возможностях (физически) я ценности не представлял. Но, поскольку в данном случае, нужно лишь руководство и взаимодействие сил, то я, по сути, учитывая то, что на данную операцию брались только самые проверенные, укладывался в предназначение как никто лучше.

— Ларк, сгоняй скот.

Мы уводили табун неказистых, уродливых лошадей в сторону Аконовской. Дважды резали животных, чтобы зверьё сбегалось на кровь — дабы имперцам идущим за нами, жизнь маслом не показалась. Километров за двадцать до деревни, собрав с груза всё самое для нас необходимое, выкопали яму и, сгрузив половину захваченного, присыпали сверху — ну вроде как схрон местных. Животных разогнали. Всех. Не хватало проколоться на такой мелочи. А вот теперь наш путь огромным крюком ложился в сторону основного лагеря имперцев.

Вообще самым сложным в этой операции, оказалось, выбраться незамеченными из своей обители, потому как в тот момент, когда селяне въезжали, за нашей крепостью уже была установлена круглосуточная слежка. Обнаружилось совершенно случайно Долтом. Он, выехав с миссией обустройства планового пожара в местных лесах, наткнулся на лежку этих «морских котиков». Разумеется, там уже никого не было. Но парень-то далеко не дурак. В итоге нам пришлось изобразить бегство, с разделением сил. И вот сейчас я крайне был недоволен тем, что, смалодушничав, отпустил Алию вместе с женской частью торба.

— Думаешь правильно сыграли? — подъехал Толикам.

— Думаю, перестраховались. Не будут они разбираться. Вырежут Аконовскую да и всё.

— Сколько крови…

— Можешь сходить, предупредить… — съёрничал я.

— Да я не о том. Я о разумности местных.

— Тут самим бы выжить, а ты о них.

— Всё равно жаль.

— Саниту не расскажи о своей жалости к аконовским. Он, прям, кровью испражняется.

— Знаю…

Сделав крюк, мы очень вовремя успели к месту второго акта пьесы. Выкурить сотню (остальные поехали наказывать аконовскую) даже не воинов, а так… хозяйственников в большей части, оказалось незамысловато. Три сотни бывших рабов просто смяли имперский лагерь. Тех, что выжили, казнили на месте. Дело не в кровожадности. Просто чем позже о данной битве узнают в Империи, тем нам же лучше. Хотя… Зря, наверное. Всё равно кто-нибудь, да смог сбежать. Подойти незаметно к окруженному земляным валом лагерю не получилось.

— Будем ждать? — беря плошку с кашей и подождав пока мальчонка, который принёс нам пищу, отойдёт на расстояние, где не слышен наш разговор, спросил Толикам.

— Да, — твёрдо ответил Санит.

— Так проще, — поддержал Санита Клоп, прикладываясь к бутылке.

— Ты бы не налегал, — сделал замечание Санит.

— В ночь всё равно не придут, — Клоп, наклонившись к костру, повернул мясо, нанизанное на ветку. — А после такого дня, даже духи велят выпить.

А день действительно выдался не лёгким.

— Имперцы не придут, а вот зверьё….

— С этими ихними огоньками вокруг — не страшно. А не выпить за парней — грех.

Под огоньками, Клоп имел ввиду, магическую сигнализацию вокруг лагеря. Очень удобная штука. Вокруг земляного вала были разложены шарики, которые начинали светиться, если к ним приближалось что-нибудь живое.

Санит не ответил, но по его взгляду было видно, что он просто мысленно махнул рукой на упорство собеседника. Клоп протянул бутылку мне. Я, отхлебнув сладковатого хмельного напитка, отдал сосуд дальше по кругу.

— Что, Большой, голову повесил? — Толикам протянул вино Нумону.

Большой четырежды раскрыл обе своих гигантских пятерни и с мычанием вопросительно затряс руками: мол, ну как так-то? В свете костра его мимические жесты были особенно выразительны.

— Не набив мозолей, лес не вырубишь, — ответил на крик души немого Древ.

Несмотря на численное превосходство, избежать жертв не удалось. Почти четыре десятка трупов. Только один из десятников имперцев унёс с собой жизни четырёх наших парней, прежде чем Нумон снёс его своим чудовищным оружием.

Вокруг костра воцарилось молчание. Лишь треск углей, да такие же тихие разговоры у соседних костров.

— Пойду, посты проверю, — начал вставать с бревна Санит. — А вы гасите огонь. Хочется языками почесать — в шатер перебирайтесь. Неровен час, болт в голову поймаете.

— Мы же за валом? — возразил Клоп. — Да и имперцы, ладно, если к завтрашнему вечеру подойдут.

Санит приподняв голову, вдохнул всей грудью воздух:

— Я бы смог… — кратко ответил на упорство Клопа воин.

— Вот же-ж… — начав присыпать костёр землёй, заворчал Клоп, когда Санит отошёл. — Мясо не дал дожарить…

— Костры гасим, парни… — послышался тихий голос Санита от соседней компании.

В отличие от нас, там возражать никто не стал.

— Пойду, с селянами поговорю, — с трудом начал я вставать — ноги затекли. — Нога что-то ноет. К непогоде…

— Тишь та, какая, — ответил Толикам. — Не похоже. Я с тобой.

Селян в лагере оказался целый десяток. На время пока разбирались после битвы с мёртвыми телами, пока рассматривали трофеи и организовывали круговую оборону, их разместили в одном из шатров.

— Ночи доброй… — начал было я довольно громко, зайдя с магическим светильником к селянам, но тут же осёкся, увидев спящих детей. — Извините, — прошептал я, проводя рукой по шару, чтобы уменьшить его свет.

Приглядевшись к присутствующим, выделил мужика и довольно милую женщину, сидевших около троих спящих детей. Младшему было зим пять, старшим девчонкам, навскидку, около десяти — двенадцати. Ошибиться было трудно, поскольку больше детей в шатре не наблюдалось.

— Олиг? — осмотрев их, остановил я свой взгляд на мужике.

Тот кивнул. Приглушённый свет не давал толком разглядеть его, но испугом в этот момент повеяло… Может быть и показалось, но зрачки мужика на доли секунды ушли куда-то влево. Я, приподняв светильник, осмотрел остальных. Четыре девицы… Одна, в изорванном платье, казалось вжалась в стенку шатра. Взгляд зажатой в угол кошки… По рассказам Толикама её, вроде как, насиловали. Не наши. Имперцы. Твари. Около девиц сидят два мужика… Странно, но обычно к вечеру я уже не ощущал эмоции людей, а здесь… От крайнего из них, сидящего как раз левее от Олига, на удар сердца, пахнуло чем то недобрым…

— Толикам, — не дал я пройти из-за своей спины спутнику, — тут дети спят, — прошептал я, пятясь и выталкивая голубопечатного спиной. — Утром поговорим с ними. Я оставлю вам светильник.

Пока подвязывал магическую штуковину к жердине шатра пытался нащупать эмоции того мужика. Выходя, мельком глянул на него ещё раз… Мама моя женщина! Так это ж тот! В чёрном! Тот, которого выпустили из окружения мытарей!

Толикам хотел что-то спросить, но я, призывая к молчанию, прижал пальцы к своим губам.

— Мытарь, — как только отошли на расстояние где нас точно не услышат, оповестил я Толикама. — Тот, что справа. Он был среди мытарей.

— Схожу за Санитом. — растворился в полумраке Толикам.

Я вдохнул влажный ночной воздух полной грудью. А всё-таки хорошо-то как… Ветерок то поднимается. Эх… Быть непогоде…

Я предлагал ударить копьём в тень мытаря прямо сквозь стенку шатра. Специально для этого оставил в том светильник.

— А просто вытащить нельзя? — удивился Санит.

— А если он кого из селян прирежет?

— Зачем?

— Нож к горлу кому приставит и скажет что убьёт, если не отпустим его, — постарался я объяснить принцип взятия заложника.

Санит неодобрительно покачал головой:

— Не перегибай, Хромой. Фантазия, конечно у тебя…

Как оказалось, бывший воин был прав. Мытаря даже вытаскивать не пришлось. Санит просто заглянул в шатёр и поманил рукой того, на которого я указал. Тот безропотно вышел. Как-то, даже стыдно стало за свои опасения. Глупость, в самом деле, какая.

— Отдыхайте, — оглядев оставшихся в шатре и забирая светильник, произнёс Санит. — Вас никто не тронет.

Допрашивали мытаря в самом большом шатре имперского лагеря.

— Ты же вроде в кандалах был? — задал первым вопрос Толикам.

Мытарь кивнул.

— За что?

— Заковали до выяснения причин смерти десятков, с которыми ходил.

Я заметил, как Санит слегка кивнул головой, видимо в мыслях одобряя действия имперского военачальника.

— Как зовут? — спросил Наин.

— Шолстонит, — слегка кашлянув, ответил пленный.

— Из знатных?

— Либалзон.

— Либалзон и в мытарях… Мытарь ведь?

Мужик кивнул, но как-то неуверенно.

— Неправда, — констатировал я, хотя на сто процентов в своих ощущениях уверен не был.

— Ритум, — повернулся к одному из своих Санит, — сходи до селянского шатра, спроси, кем вот этот был. Должны знать.

Воёвый, впустив в шатёр прохладный ночной воздух, исчез за входным пологом.

— Сколько в Аконскую ушло? — Задал стандартный вопрос Наин.

Стандартный, потому что это далеко не первый за сегодня имперец, которого мы допрашивали.

— Зачем мне вам рассказывать? Всё равно убьёте.

— Смерть бывает разной… — задумчиво ответил Найн.

— Вроде образованный человек, а вопросом на вопрос отвечаешь, — произнёс Толикам. — Нехорошо это. Неуважительно.

Пленный молчал.

— Так сколько? — повторил Наин.

— Сто двенадцать.

— Все обычные воины? — Санит пристально смотрел на знатного.

Об этом раньше не спрашивали. Да и собственно, что необычного, казалось бы, может быть в воинах? Пленный ответил не сразу.

— Три десятка черносотенников.

У меня сразу возникла ассоциация с Чустамом. Не то чтобы я недооценивал его…, но страшного ничего в этом не видел. В отличие скажем от Санита. Он, видно было даже при скудном магическом свете, в лице изменился.

— Отпустите меня, — продолжил вдруг пленный. — Я ведь вам вреда не делал…

— Орденский он, — ввалился в шатёр Ритум. — За детьми приехал.

Взгляды скрестились на мужике, который совсем поник. Ну, не любит никто этих товарищей. И судя по тому, что он был в кандалах…, абсолютно никто.

— Надеюсь, ты понимаешь, что вопросов к тебе только добавилось? — Ухмыльнулся я.

— Аликсий, поговорить бы… — задумчиво произнёс Санит.

— Уходить надо, — как только вышли из шатра начал воёвый.

— Из-за черносотенников?

— Да. Ты просто не сталкивался я этими ребятами.

— Ну, почему же… Был у меня друг…

— Тогда ты должен знать. Три десятка черносотенников при поддержке почти сотни обычных воинов выбьют нас даже не запыхавшись.

— Мы в обороне. Не так просто будет…

— Земляная насыпь? — ухмыльнулся Санит. — Даже для нас не была преградой. Хромой, я не шучу. Мы проиграем. Основная масса находившихся здесь людей, были обозные, а мы при численном превосходстве и то вон какие потери понесли. А тут против нас будут настоящие воины.

— На корабле смогли ведь… — Где-то внутри зерно сомнения уже начинало подъедать мою уверенность.

— На корабле была неожиданность. Здесь её не будет. Даже если никто отсюда, — Санит обвёл рукой округу, — не смог уйти, в чём я сомневаюсь, однозначно есть какой-то сигнал или признак, по которому можно определить захвачен лагерь или нет.

Я, молча, поднял лицо к небу, с которого упали первые крупные капли дождя. Говорил же: непогода будет.

— Уйдём сейчас — не подомнём селян.

— Подомнём. А вот если не уйдём — погибнем. Три десятка черносотенников под зельями… Как бы объяснить. Если они сейчас ворвутся к нам, то прежде чем мы что-либо поймём, больше половины будут вырезаны.

— Пойдём, попытаемся остальных уговорить. — Не верить воёвому оснований не было, но до конца он меня не убедил. Можно ведь что-то предпринять. Организоваться, накинуться всем скопом…

— Хромой, если бы я хотел уговаривать всех, я бы начал этот разговор в шатре. Я и так понимаю, что народ не согласится на отступление. Сейчас эйфория победы застилает их разум. А ты видел, как бился тот десятник? Скольких он положил, прежде чем не встретился с цепом Нумона? Так вот любой черносотенник, в два раза опасней.

Вид лихо размахивающего клинком воина встал перед глазами.

— От меня-то ты что хочешь?

— Тебя послушают.

Я не отвечал.

— Просто поверь мне, Хромой.

— Нагонят ведь… — помолчав несколько секунд, зацепился я за последнюю соломинку.

— Одной сотней гнаться за тремя? Они не безумцы. Здесь мы не оставим им выбора и они будут вынуждены атаковать. А вот идти за нами пока они не собрались все вместе… Не думаю.

— А если они соберутся вместе?

— Не дадим, — уверенно ответил Санит. — Да и из крепости нас выковырять не так просто будет.

— Охотники, блин! В зайцев превращаемся!

— Даже земляной дракон, видя опасность, пятится.

— Ритум, — вошёл я в шатёр вместе с Санитом, — этого вяжи, — указал на орденского, — с собой заберём. Все его вещи обязательно найди. У него там амулеты сдерживающие должны быть. Может ещё что интересное. Остальные… — я сделал театральную паузу, — командуйте сбор. С рассветом уходим.

— Почему? — Заинтересовался Наин.

Санит махнул рукой Ритуму, ускоряя выполнение моего распоряжения. Как только орденского увели, я вывалил на присутствующих все аргументы Санита. Как оказалось, он был не прав. Никто иллюзий о нашей непобедимости не строил. Все адекватно восприняли фактическое положение вещей.

— Трофеи-то, надеюсь, забираем? — Поинтересовался Клоп.

— Я бы не стал, — ответил Санит, — быстрее без обоза будем, но разве вам запретишь.

 

Глава 6

Во второй раз Санит оказался не прав, когда предположил, что имперцы не последуют за нами. Последовали. Только вот… толи буря, разыгравшаяся в тот день задержала их, толи они долго в Аконской задержались, но нагнали нас три десятка всадников, в тот момент, когда мы уже подходили к Шахматной. Покрутившись в отдалении, глядя, как мы разворачиваем боевое построение (если так можно назвать данное хаотичное действо, конечно), они повернули лошадей вспять.

— Настигли бы вчера, ночью бы напали, — произнёс Санит, смотря вслед удаляющимся точкам.

— Не настигли же, — ответил ему Клоп.

— Потому что тебя не послушали.

Клоп не ответил. Как оказалось слова Клопа о трофеях, сказанные в имперском лагере, несли воистину грандиозное значение. Под «забрать трофеи» он подразумевал полную очистку местности от каких-либо предметов до состояния девственной природы. И в этом ему усиленно помогал Нумон. Они даже часть шатров успели свернуть, прежде чем их удалось остановить. В итоге лошади оказались перегружены. Даже те огромные тяжеловозы «позаимствованные» у имперцев, недовольно фыркали. Пришлось, для увеличения скорости, по дороге провести ревизию завоёванного. Не скажу, чтобы это было легко. Меня самого жаба поддушивала, что уж говорить о рабах, которые жили в более аскетичных по сравнению с моими, условиях. Люди уже успели поделить весь скарб. Выбрасывание любой тряпочки, шкурки, или там глиняной тарелки, сопровождалось, чуть ли не скандалом. Трое раненых, причём один серьёзно в ногу, отказались ехать на лошадях, в пользу поклажи. Благо, хоть остальные резаные и колотые не могли сами идти. Нет, не благо, конечно, но… Короче, они ехали. Дело в том, что скорость нашего передвижения удавалось поддерживать только напоминаниями о двух тяжело раненых, не приходящих уже в сознание. Одного, к сожалению, так и не довезли.

Селянам, кроме Олига (тому путь назад точно заказан), предлагали вернуться в свои деревни, но они благоразумно отказались: прекрасно понимали, что могут вновь оказаться в рабстве.

Выпытать сколь либо ценную информацию от орденского не удалось: так, не смотря на звание, мелкий клерк. Но в его вещах добыли четыре амулета: три — удерживающих и один — для определения детей-магов. Хотя местные при помощи какого-то корешка и без амулетов умели определять одарённых силой гор. Никак не могли решить, что же с ним делать? Тот запал, под воздействием которого были обезглавлены все его сотоварищи, или кто там они ему, уже прошёл. Отпускать — неразумно. А сам по себе, он вроде как, уже и не нужен. Оставили решение этой дилеммы до лучших времён.

Шахматная встретила своих героев слезами радости и горя. Уходившие для отвода глаз женщины и дети, под охраной части наименее боеспособных мужиков, уже вернулись назад. Как тесно всё-таки переплелись судьбы многих. Вон Ларк бережно обнимает беременную супругу, вон, Клоп тискается со Статой, а вон старик Лампус устало опускается на подставленное ему полено: его сын не вернулся из похода. А вон и моя летит, я спрыгнул с жеребца и подхватил Алию в объятия. Казалось, она ещё больше похудела. Кожа, да кости.

— Я так переживала! Так переживала! — Затараторила она, когда я опустил эту пигалицу на землю. — А вдруг с тобой что? Тебя не ранили? — она, словно я вещь, повернула меня боком, осматривая.

Сколько силы в этих тонких ручонках!

— Да, цел, цел, — успокоил я девчонку. — Там тяжёлый есть. Весь живот разворотили. Еле дышит. Мы сшили, как могли…

Алия быстро осмотревшись, цепким взглядом определила лошадь, с которой спускали раненого.

— Я на три удара! — Сорвалась она с места.

На дальнейшее действо обратили внимание даже те, кто привык к выкрутасам юной магички. Да и сложно было не обратить. Алия подскочив к раненому, взялась за его живот обеими руками и… Вспышка голубоватого света просто ослепила. Мужик моментально очнулся и закричал от боли. Блин, он почти не дышал только что!

— Тихо, тихо… — положила она ему руку на лоб, вводя вновь в бессознательное состояние. — Несите к Гогоху! Я сейчас.

— Чуток переборщила, — вернулась она обратно ко мне.

— Ничего себе «чуток». Тут ведь не все знают, — указал я на селян, стоявших за моей спиной, несколько изменённая форма глаз коих, подтверждали мои слова.

— Те самые?

— Да. И ещё несколько.

— А где амулет взяли? — Присела она на корточки перед попятившимся мальчишкой, проведя по его рубахе ровно в том месте, где находился сдерживающий амулет.

Мать ребёнка вцепилась ему в плечо, готовая отдёрнуть своё чадо от грозящей опасности. Я бы не подпустил эту ведьму на её месте.

— У меня ещё есть, — я повернулся к дорожной сумке и вынул связку амулетов.

— Ух, ты! — она бережно взяла их в ладони. — Здорово! И-и-и! — неожиданно подпрыгнула она. — К нам там ещё семья с маленьким магом пришла, пока вас не было! Он уже выгорает почти. Я каждую осьмушку из него магию выливаю! А тут!.. Я побегу?

— Конечно.

Теперь стала понятна худоба подопечной. Однозначно не спала уже несколько ночей. А она это может. Точно знаю.

Пока разговаривали с Алиёй, кто-то потянул из руки повод моего жеребца. Повернувшись, встретился с взглядом мальчонки, зим семи возрастом. Жалобные прежалобные глаза. А руки потихоньку тянут повод.

— Можно я, локот?

Ну как тут откажешь. Парень прямо просиял, и потянул лошадь за собой. Вот не скажу, что массивное животное так просто пошло с ним. Но парень не сдаваясь дёрнул несколько раз. Жеребец сначала потянул шею в его сторону, а потом лениво сделал первый шаг. Оглянувшись, заметил, что не только у меня уводят дети лошадей в конюшню. Чуть на слезу не пробило: мы дома!

— И что? Мой вот так же будет? — Прервал романтику возвращения домой Олиг.

— Захочет, будет, — не совсем понял я его, оглянувшись на мальчонку, уводящего жеребца.

— Я про тот синий огонь. Из рук, — уточнил он.

— Ты вон про что… — дошло до меня. — Не факт. Алия, сильная магичка, насколько я сведущ в этом. А твой… — посмотрел я на мальчонку. — Может и не так. А может и сильнее. Вон, у орденского можешь поинтересоваться, — кивнул я на пленного, которого как раз проводили мимо. — Он наверняка больше магов видел.

Олиг больше ничего не сказал. Но по его виду было понятно, что он не в большом восторге от перспектив. Ну да ладно, боги ему судьи.

Вечер был суматошным. Хотя как вечер… скорее ночь. Практически до утра горели костры, и народ праздновал наше возвращение, предаваясь чревоугодию и пьянству. Благо и продукты и алкоголь (последнее оставляли в трофеях, соглашаясь выкинуть даже шкуры) были в избытке. Пожалуй, единственным кто пытался навести порядок в крепости, был Санит. Воёвый не на шутку боялся нападения черносотенников. Вспомнив по дороге в крепость рассказы Чустама, я был теперь на его стороне полностью. Но, побороть ощущение великого праздника у людей, было нереально. Да и не так уж много у нас радостей…

Алия уснула через пять минут, после того как прижалась ко мне. Причём даже не в своей, а в моей кровати. Вымоталась девчонка.

Глаза не хотели слипаться, не смотря на усталость — передалось чувство тревоги Санита. А вдруг? Вот вырежут полкрепости как котят? Поворочавшись без сна, пошёл проверять посты, где столкнулся с нашим главнокомандующим. Ни слова не говоря, мы поднялись на стену.

— Темень-то, какая… — прошептал я, вглядываясь в степь перед крепостью.

— Я сигнальные амулеты велел перед стеной разбросать, — ответил Санит.

— Суки.

— Они приказ выполняют, — заступился за имперских Санит, поняв к кому, относилось выражение.

— От этого не легче.

— Согласен…

Мы простояли ещё минут тридцать, пока небо не начало светлеть и граница между землёй и небом не стала проявляться. За это время один раз сменились посты.

— Смотри, — еле слышно произнёс Санит, указав вниз. — Идут…

Сказать, что в его голосе звучало злорадство, вкупе с некоторым безумием, значит, ничего не сказать. Он вынул из сумки через плечо три камня и по очереди кинул их во двор крепости. Я, в отличие от воёвого, ничего перед стеной крепости рассмотреть не мог. Буквально через несколько секунд три «светляка» разложенные у стены, оповестили о моём ошибочном мнении. С нашей стороны, через мгновение, просвистели стрелы. Над моей головой тоже что-то прошелестело. Стало далеко не до разглядываний того, что происходит внизу. Был слышен вскрик. Откуда? Да хрен его знает? Во дворе крепости вспыхнуло несколько костров, освещая площадь. И всё… Далее тишина…

— Ушли, — прошептал Санит. — Пробуют на нервы.

Утром на площади перед крепостным замком лежали четыре трупа. Двое — наших, и двое в чёрных одеждах. Два — два, как говорится. Хотя в данном случае, довольно печальное выражение. На фоне лежащих во дворе крепости мертвяков Санит показывал основные приёмы боя более чем сотне рабов. Психологически ломает собака.

— Не спешите! — орал воёвый. — Копьё не терпит торопи! У вас есть один удар! Один! Второй раз, если промахнулись, вам никто не даст шанса. Считайте меч у вас в брюхе! И так!.. Удар!..

С этого дня голос Санита стал для меня будильником. Все, включая женщин и детей по желанию (а желания, особенно у подростков старше семи, было хоть отбавляй), выстраивались на площади, и в течение примерно часа, отрабатывали приёмы самообороны. То с клинком, то с копьём, а то и с топором. Стало понятно, как зарождались монастыри Шаолиня — а по-другому не выжить. Через два дня из крепости выехали две полусотни на поиск отрядов имперских мытарей. Где-то на четверть они состояли из воёвых. Ехали согласно составленным при помощи селян картам. Ну как сказать картам… нелепым рисункам, изображающим деревни Севера. В крепости, как таковых умеющих профессионально держать оружие, на тот момент почти не осталось.

Мы бы сдохли. Правда. Нас бы вырезали имперцы, поскольку один из отрядов, отправленных на поиски мытарей, исчез практически сразу, а второй еле дошёл обратно, разгромив всего один караван. Да и то, добычу им пришлось бросить, спасаясь от имперских войск. Через луну напротив крепости стоял полноценный двухсотенный отряд противника, расположившийся вполне даже с комфортом и терроризировавший нас морально. И с каждой десятиной он увеличивался! Можно было бы попытаться уйти, только позади горы, на которые не каждый мужик-то взобраться может, чего уж говорить о женщинах и детях. Мы бы сдохли… если бы ни Сухой.

Мы отпустили три десятка корабельных практически сразу как вернулись, опасаясь, что произойдёт захват единственного нашего судна. А они… А они вернулись… Да ещё как!

— Хрень какая- то, — пробормотал Санит, глядя, как позади лагеря имперцев разворачивается армия.

Это были явно не сторонники Империи, поскольку лагерь противника кишел словно муравейник. Но, в то же время, это точно не селяне. Можно было разглядеть, что основная масса прибывших в серых рабских рубищах, но среди них проскакивали яркие краски богатых одежд. Загадка длилась недолго — над неожиданно появившейся армией, взвился флаг «Императора». Не имперских войск в смысле, а флаг с нашего корабля. Только несколько изменённый. Ну… как несколько… Он был перечёркнут чёрной краской крест накрест. Причём не по диагонали, а горизонтально — вертикально.

— Сухой. Сука, — прошептал я по-русски.

— Что? — Переспросил Санит.

— Выводи всех боеспособных к воротам. Уф-ф… Жить будем…

События последней луны предостаточно уже вытрепали нервы.

За время осады мы научились многому. И не только научились — мы окрепли. Окрепли психологически. В тот момент все прекрасно понимали, что либо умрём в бою, либо перемрём в рабстве, поэтому население нашей обители в меру сил стремилось постичь искусство битвы под руководством Санита. Дабы поддержать моральный дух, я первым выходил на утреннее построение в те дни. И вот час настал… Помахав союзникам подобием флага с таким же как у них крестом, но нарисованным на обыкновенной белой простыне (ну не было у нас второго корабельного флага, мы начали выходить из крепости. Копьеносцы, мечники, арбалетчики, лучники… Всё как положено согласно военной науке, со слов лиц сведущих в данной области. Те, что с дальнобойным оружием выстроились перед нашим маленьким войском, готовясь дать залп и уйти за спины остальных камикадзе, иначе, тех, кто будет принимать удар первым, и не назовёшь.

— Верховые, в обход! — Скомандовал я трём нашим конным десяткам.

Согласно плану, хотя бы кто-то из них должен был добраться до Сухого, объяснив порядок дальнейших действий. Хотя… судя по количеству людей стоящих позади имперцев, мы их просто раздавим.

Они пытались… Три десятка верховых противника ринулись наперехват дуги, по которой шли наши, но Ритум, ехавший во главе всадников, принял правильное решение: отпустив пятёрку всадников для достижения цели, он пошёл в лобовую, при этом не преминув вовремя повернув к нашим стрелкам.

Один-ноль. И наши достигли цели, и никто не погиб. Вот тут, поняв, что всё-таки это не случайность, и войска сзади имперцев это наши войска, противник дрогнул, выбросив через осьмушку тёмно-красный флаг. По местным негласным законам это означало что враг готов к переговорам или смерти — так и так ему суждено пустить кровь. Ну… такие обычаи. Отступление, отнюдь не гарантировало жизнь: могут и свои порешить.

На переговоры выехал сначала один из санитовских, дабы обсудить условия встречи, а уж потом, на второй этап: Санит, Наин и Толикам. Меня не пустили по причинам безопасности. Да я и не особо я рвался. По правилам переговорщики перед разговором должны были спешиться, снять ремни с оружием, а уж потом, наподобие восточных племён нашего мира (по крайней мере, я так себе это представлял) сев в один круг, начать переговоры. Результаты данной сессии меня совсем даже не удовлетворили:

— В смысле уходят со всем взятым? С какой стати всё взятое с Севера, это их добыча? Я против!

— Хромой, будет лучше отпустить их…, - пытался оправдать своё решение Санит.

— Да мне по хрену! Они нас луну держали впроголодь…

— Не голодали же…

— Ты, на чьей стороне? Сейчас сила в наших руках! Оглоблю им в задницу, а не налог! Выкидывай ещё раз флаг! Теперь я поеду говорить!

— Нельзя. Правила не велят….

— Ещё что придумаешь? Сколько они наших порешили?!

— Война…

— Оправдания вновь ищешь? Выкидывай, говорю, флаг!

Во второй раз встречались на иных условиях: с нашей стороны трое — от противника — один. Меня с двух сторон прикрывали Нумон и Санит.

— Аликсий? — Спросил воин.

Довольно молодой парень. Внешне он не соответствовал моим ожиданиям. Я ждал кого угодно: жирного борова, крепкого мужика с бородой, но уж никак не ровесника, причём довольно сухощавого.

— Он самый, — ответил я, не спускаясь с лошади — такая уж блиц-встреча была договорена.

— Я вас таким и представлял, — ответил всадник.

— Каким, таким? — несколько язвительно спросил я.

— Волевым, — спокойно ответил на мой вопрос парень.

Выдержки ему не занимать.

— Я не могу вас отпустить с налогами, — постарался и я взять себя в руки.

Парень ответил не сразу:

— Для вас то, что мы везём, не представляет значимой цены…

— Представляет, — перебил я его. — Дело не в шкурах и травах. Они действительно не нужны нам. Только… хочу показать твоему правительству, что это моя земля.

— Вызывающе, — довольно терпимо ответил десятник чёрной сотни, а именно он по моим сведениям находился предо мной. — Вы понимаете, что я и так теряю свою значимость, отступив, а если приеду пустым, то меня просто обезглавят. В связи с этим, мне есть за что бороться, учитывая ваши требования. К тому же…, я не совсем уверен, что итог битвы будет в вашу пользу. У вас много… людей — это да. Не прими за дерзость или оскорбление, но, у меня воины. Настоящие воины, пробовавшие смерть на вкус. И есть большая вероятность, что я приеду в Империю не только взявшим налоги, но и победившим основную боль Империи. А это повышение не только мне, но и всем моим подчинённым. Поэтому… нам есть смысл рисковать.

— Вы на луну задержали посевы. Вы оставили нас голодом на ближайшую зиму. Тебе не понять, что такое голод, как и мне не понять твоё членоугодие. Можешь как угодно лебезить перед своими хозяевами, но я своему народу не смогу объяснить что отпустил того кто не даёт спокойно жить и ничего с него не взял. Разрешаю взять своё оружие, оставив стрелковое — я осознаю, что для воина это бесчестье: прийти без клинка, но то, что вы взяли на этой земле, останется здесь, хочешь ты того, или нет. На этом переговоры считаю законченными. Хотя… если решишь отступить, то можешь взять ещё раз плату с Еловой и Заречной. Даже разрешаю сослаться на нас. А ещё… Могу вам одного орденского передать…

При этих словах глаз сотника слегка дёрнулся, да и чувства его слегка смешались: если до этого он просто не ощущался, то теперь слегка всплыла волна отчуждения.

— … скажете, что за него выкуп пришлось оставить. Возможно, и наказание для вас не будет столь строгим. И ещё, — я потянул повод, разворачивая жеребца, — мои люди тоже знают, что где рукоять клинка и какой стороной убивает копьё. Между нами есть одно значительное отличие: мы боремся за жизнь, а вы за славу. Лично я в исходе боя не сомневаюсь. А чтобы помочь тебе в принятии решения… — я помахал рукой в сторону нашего строя. — Не только рабы уходят из Империи…

Из строя выехал воин, облачённый в доспехи. Поднял руку на уровень плеча в сторону и… выпустил в землю молнию.

— … маги тоже, — продолжил я фразу.

Полного взаимопонимания достичь не удалось, поэтому, для усиления психологического эффекта пришлось имитировать начало боевых действий вновь. При этом, для устрашения, наш «боевой маг», представлявший собой Алию, сидевшую позади обычного воина, так чтобы её не было видно (ну не показывать же врагу ребёнка), ещё дважды театрально выпустил молнию.

И противник дрогнул. Когда уже нам самим стало казаться что боя не избежать… Когда первые ряды копьеносцев сделали шаг вперёд… Противник вновь выкинул флаг переговоров, завершившихся безоговорочным принятием наших требований. Выпускали их не досматривая — что смогли вывезти на своих лошадях, или пешими, то принадлежит им. Но… перед этим они выгрузили на поляну часть арбалетов (уверен, не все) и взятое налогами с деревень. Еловую и Заречную, воспользовавшись нашим предложением, пообещали, что обдерут ещё раз. Только, как оказалось впоследствии, мы не совсем поняли, как это произойдёт фактически. Более этих двух деревень не существовало: почти всех, кто был в тот момент там, угнали в рабство. Причём, со слов нескольких человек, оставленных специально чтобы передать послание остальным селянам, с формулировкой: «За пособничество». В оригинале звучало иначе, но суть та же: мы получили статус-кво от местных жителей, выражавшийся в отказе давать нам провиант — имперцы пообещали, что каждую деревню, жители которой помогут нам, ждёт такая же участь.

Откуда взял Сухой армию? Да, как и планировал ранее: взял два судна с рабами. Красавец. Ведь два корабля спиратил! Если бы не он… Хотя и головной боли он принёс с избытком: в зиму нас входило гораздо более тысячи…

 

Глава 7

Мелкими партиями, но беглые рабы стали прибывать на север. Это кажется, что чем больше, тем лучше. Фактически приходилось изворачиваться. К примеру: Еловую пришлось заселить нашими. Да, они будут пухнуть с голоду, но соблазн нормальной жизни манил людей, и они соглашались переехать в неизвестность. К тому же у нас было не лучше с провиантом. Аконовской, кстати, повезло. Как оказалось, имперцы, раскусили наш коварный план, и не стали наказывать за нападение селян. Знать бы раньше, отдали бы и её этим самым имперцам.

Время клонилось к осени, вернее уже перевалило данную отметку далеко за полдень. Белые мухи уже радовали единожды нас.

— Хромой! — валился в комнату промокший насквозь Клоп. — Там… ты не представляешь, кто там!

— Разумеется, нет, — отвлёкся я от изучения одной из магических книг Алии — приходилось помогать девчонке, развивать себя, в смысле её.

— Там!.. Помнишь, того знатного, что из кареты вытащили?! В Империи!

— Помню, — не то что бы уверенно, произнёс я.

— Он приехал! — Захохотал Клоп. — Со свитой! Представляешь! Наверное, за клинком вернулся! Глянь! — махнул он рукой в сторону проблемного для меня отверстия — никто из местных (дело прошлое и из неместных) не мог заткнуть этот сифон северного ветра полностью — дуло оттуда, словно из компрессора. Причём не аквариумного.

Я встал и выглянул в окно. Очень странная компания, в окружёнии наших дежурных по страже, стояла прямо посередине двора. С десяток воинов, из которых выделялось несколько человек знатного сословия. То, что данные люди именно воины, выдавала их выправка и экипировка, видимая даже сквозь водопад по окну. Да и… не знаю… воины! А то что знатные?.. Да видно их! В плечах ли это выделялось или в стати, но даже в условиях хреновой видимости из окна (а окна этого мира были сделаны отнюдь не из первосортного стекла — искажение даже в ясную погоду, словно в комнате смеха), ребята были крепки. С ними богато одетая девушка с кульком на руках (интуитивно — юная мамаша), так и не спустившаяся с лошади, и… около двух десятков серых единиц (ну, реально пятна, хотя… я даже сквозь муть преграды уже понимал их сущность «приведений» в своём окне), большинством своим спешившихся. Лошадей меньше чем людей, но, тем не менее, более двух десятков!

— Где их перехватили? — Задал я первый пришедший на ум вопрос Клопу, пытающемуся тоже заглянуть в окно, словно он не видел тех, что находились внизу.

Последнее время захваченные караваны купцов были далеко не редкость. В основном их отпускали, взяв плату за торговлю на Севере, но бывало, если у купца были рабы, и не отпускали… Эти, похоже, относились именно к последнему типу. Довольно неплохой улов. Чуть не табун копытных! А самое главное… два десятка женщин — вставленный зуб даю, те мокрые «приведения» — именно они. Вот уж кого не хватало в жизни бывших рабов, так это именно противоположенного пола. Кстати, я если честно относился к появлению женщин в нашем обществе двояко — с одной стороны надо, с другой… ну, не люди они в глазах мужчин. То и дело приходилось быть судьёй в разборках интимного характера, причём, зная, что виноваты и те и другие… не всегда по-честному получалось решить правоту.

Не давала покоя странность компании под окнами. Не очень-то они на купцов похожи.

— Смеяться будешь! — Гаркнул прямо в ухо Клоп. — Он сам приехал! На дальний дозор напоролся и, со слов Ларка, потребовал к тебе привести.

— Ко мне?

— Ага! К локоту Аликсию, говорит, проводите меня. Представляешь?!

— А я не сразу понял, что это тот! — пока спускались по лестнице, продолжал Клоп. — А потом пригляделся, а рожа-то знакомая! Девка с ним, не та, а он точно тот!

— Попроси разоружить и в обеденный пусть приведут. Одного, — уточнил я, остановившись у выхода.

Странность желания встретиться именно со мной, вкупе со странностью самих людей, не давала покоя.

— Зачем?

— Мутно тут что-то… Нет у меня знакомых среди знати. А я пока парней позову.

Обеденный зал был выбран мной не просто так. Прежние хозяева замка, явно на такие вот случаи, озаботились и предусмотрели ряд бойниц, а может тайных окон, которые должны по идее быть чем-то занавешены. В любом случае по периметру можно было поставить стрелков. На всякий случай. Ну, а что? А если их прислали решить проблему? Кардинально. Усыплением меня родимого. Навеки!

Дождливая погода, стоявшая четвёртый день, загнала всех под крышу, приостановив бурную жизнь крепости. Первые два дня, вроде как, все были даже рады передышке от повседневной рутины, но сейчас на небесную воду ворчали уже все, начиная от охотников и огородников, заканчивая кухарками, не привыкшими готовить на такую прорву народа — обычно, все кто выходил в поле или за зверьём, готовили себе сами, — дабы лишний раз не возвращаться. К тому же женщины из семейных, в кой то веки, получившие на столь долгий период своих мужей, стремились побаловать последних стряпнёй, что значительно перегружало небольшие помещения кухонь, создавая там вакханалию юбок и столовой утвари.

Дважды, чуть не будучи ошпаренным, и трижды обожженным, я смог протиснуться в подсобное царство Торика. Однозначно вся наша «знать» отирается здесь. Торик не так давно наладил вино…, вернее брагоделание, чуть ли не в промышленных масштабах, чем привлёк к своей персоне любителей употребить, в кои попадало сто процентов нашего населения, в том числе и ваш покорный слуга. Причём избранные могли совершать экскурсии на производство алкоголя, где организовалась некое подобие питейной. Достучаться удалось не сразу. Я внутри уже начал вскипать, ожидая худшего: был как-то раз случай, что все в этом заведении все перепились до степени беспамятства, когда, наконец, раздался звук отодвигаемого засова.

— Локот, — приоткрыв дверь, уведомил находившихся внутри, Жук.

Оказалось, я недооценивал бывших рабов. Мало того, что они пили, они ещё и играли в карты.

Долго уговаривать парней посмотреть на приехавших не пришлось. Во-первых, это всё-таки, какое-никакое развлечение, а во-вторых, подействовало упоминание о множестве особей женского пола, которые могут быть свободны.

— Правильно ты всё решил, — прошептал Санит. — Только давай вместо тебя, вон, Ларк пойдёт.

Мы вчетвером, с Ларком и Толикамом, пока готовились арбалетчики и лучники, наблюдали из бойницы за «гостем», который вёл себя довольно спокойно.

— Это уж будет совсем перестраховкой, — выразил я своё несогласие, на радость, как понимаю, Ларка.

У того даже дыхание замерло от предложения Санита.

— Встану подальше. Начнёт приближаться — стреляйте.

— Ну, смотри. Тебе решать. Но, если ты прав и тебя хотят убить, то это минимум черносотенник, а то, и из дворцовой, кто. А тем и оружия не надо…

— Не выдают, потому что звери? — вспомнилась почему-то покрытая мхом шутка про стройбатовцев.

— Почему не выдают…

— Да так я, — остановил я возжелавшего мне всё разъяснить воёвого. — Любопытно, всё-таки, что же этому ряженому надо? Ну не за мечом же, в самом деле?

— Может и за мечом, — не согласился Толикам (последнюю свою фразу я произнёс, оказывается, вслух). — У балзонов такое бывает. Если он дорог как реликвия, то может и жизнью ради этого рискнуть. Даже очень похоже. Рабынь, возможно, на выкуп привёз. Чур, та расфуфыренная моя.

Мы с Санитом одновременно повернулись на Толикама. Ранее он, столь ярко чтобы напрямую заявить о желании, на женщин не реагировал.

— А она что тоже рабыня? — Заинтересовался Санит.

В отличие от Толикама, он видел эту дамочку, что держала ребёнка, только издалека.

— Угу. Печать яркая, свежая.

— Дела…

Вообще, я уже проникся некоторой симпатией к пришельцу. Перед тем как встретиться с ним, мы провели некоторую разведку боем, предложив его спутникам и спутницам крышу. Именно поэтому Толикам и видел их всех вблизи. Переговорщиком был послан именно голубопечатный, как наиболее знающий традиции и нормы поведения знати. Те рабыни, что были в затасканных платьях, согласились на предложенный кров. Причём, именно согласились, не озираясь особо на мнение вояк. А вот остальные… Остальные отказались, оставшись мокнуть под дождём. Со слов Толикама, они насторожены донельзя. То есть, существует дисциплина и преданность вожаку. Вторым фактором, вызвавшим предрасположение, была история рабынь. Они рассказали, что ребята, с которыми они приехали, отбили их у орков. Ну, что сказать… Как бывший раб зеленомордых я не мог не проникнуться теплом к этому человеку…

— Добрый день, — вошёл я в зал в сопровождении Большого (сволочь, он был слегка пьян) и Торика. — Я не очень знаю обычаи знати, но, тем не менее, предполагаю, что гостя надо накормить.

Пока я расшаркивался в любезностях, успел рассмотреть своего собеседника: довольно молодой, однозначно младше меня, смазливый парень. Можно было бы сказать и «юноша», но отдавало бы некоторой слащавостью, а ему это явно не шло: что-то говорило, что этот «гость», не смотря на знатность, отложившуюся не только на манерах и костюме, а даже на формах лица, отнюдь не был инфантильным — такой клинком по шее проведёт не задумываясь.

— Оставим тактичность. Сейчас не до этого. Хотя, странно, для локота, не знать этикета, — встал из-за стола парень.

Акцентировать внимание на подкол, я не стал, в тот момент было не до этого. Сказать, что я был шокирован, ничего не сказать… Он произнёс это всё… по-русски. Да, ломано, поскольку я тоже заметил, что речевой аппарат местного тела не совсем справляется с русским произношением, но… по-русски! Ответить я смог, разумеется, не сразу. Рой мыслей бросал меня, то в одну, то в другую сторону, пытаясь то, найти подвох, то убедить меня в счастье, свалившемся на меня, то нашёптывая что это не счастье, а дерзкий ход Империи. Наконец, справившись, насколько мог со своими эмоциями, я задал главный вопрос, терзавший теперь меня.

— Как тебя зовут?

Конечно же, на своём родном языке…

— По-местному — Элидар, по рождению — Михаил.

Казалось, даже тело онемело…

Дальнейшая часть встречи прошла в тумане… Не гладко. Отнюдь… Я, не отпускаемый фобией (а вдруг каким-то макаром, местные узнали, что я русский?), поинтересовался фамилией друга, нюансами нашего попадания, всякой ерундой, типа (маничка всё не отпускала) именем бабушки Мишки, прежде чем поверил в явность происходящего… Потом, Большой и Торик откинув меня, чуть не покромсали друга — они-то ведь не понимали нас, и когда он сделал шаг на сближение, вышли вперёд…. Следом подлила масла в огонь Алия, ворвавшаяся в зал и крикнувшая что Мишка — маг!..

Вечер был насыщенным… Под утро мы стояли на мокрой после дождя крепостной стене, пьяные вдрызг, и пели: «Выйду в поле с конём».

Мишка, Мишанька, Миха… Нет, он не стал для меня в мгновение ока самым родным, самым близким… Извилины серого вещества в моей голове не позволяли поверить в свалившееся на меня счастье — жизнь приучила. Ну, в самом деле, а вдруг (к слову сказать, это была одна из самых фантастических идей), тот чудак на букву «м», который поместил меня в это тело, послал своих приспешников, для своих, каких-то низменных целей? Почему нет? То, что он там шептал, если мне это конечно не привиделось, совершенно ничего не значит. Да и вообще… у меня до сих пор нет-нет, да всплывала в голове идея о том, что я сплю под воздействием каких-то сильнодействующих наркотиков. Вполне себе возможная теория. Опять же… как оказалось, друзья, не могут, просто так вот, оказаться прежними. Разумеется, странно и путано, только… мы стали другими. Совсем другими. Разные ли то круги общения отдалили наши сущности, или пропасть времени рассекла между нами границы дружбы, это уже не важно. Суть в том, что мы, по крайней мере, я (хотя уверен, что и Элидар тоже), не сразу стали… нет, не доверять… и даже не… это не объяснить словами… дружба в самом великом и чистом смысле этого слова вернулась не в одно мгновение: пришлось привыкать к новому человеку. Даже более… пришлось временами ломать себя, слушая вычурную речь этого мизантропа… Хотя… А я ли не такой!.. Я ли не готов зубами загрызть большую часть общества, в котором живу?! Разумеется, подстраиваюсь… Но, временами я готов был взрываться в оправдание «нищеты», слушая его рассказы. Только… каждый может возлюбить друга детства, если очень захотеть, а он, не примите за меркантильность, мне был, ой как нужен… Да и… Мишка, это ведь Мишка!..

— Скучаешь по дому?

Сразу ответить я не смог.

— Знаешь, пожалуй, уже нет. — Глотнул я из бутылки привезённой Элидаром. — По родным — да, а по Земле — нет. Сначала тосковал. Ночами не спал. В душе всё свербело. Не мог смириться с действительностью. А сейчас… нет. Кем я там стану? А тут… локот, хоть и картонный. Да и людям вроде нужен…

— Насчёт локота, спорно. Все правители лишь иллюзия. Главное поддержать себя силой. А ты, смог.

— Смотрю, в политики заделался?

— Пришлось окунуться в самый верх этого болота.

— Хромой, — ворвался с раннего утра ко мне Жук и тут же осёкся.

Вообще, вот так, чтобы так без стука, был моветон со стороны кого бы то ни было. Дело не в моём положении, а в определённых нормах начинавшихся вырабатываться в нашем лихом обществе — можно было нарваться и на эротическую картину. Были прецеденты, короче говоря, когда вошедший, получал по сусалу.

Я был не один. Мы, всё ещё под действием хмельных напитков сидели за столом с Мишкой.

— Хромой? — вполне серьёзно переспросил Мишка.

— Да. Он же Лёха, он же Аликсий, он же локот, — ответил я заплетающимся языком. — Знакомься, Жук. Слегка ушловатый, но нормальный мальчонка.

— Я не ушловатый, — обиделся парень.

— Ушловатый, ушловатый, — пьяно кивнул я. — Рассказывай.

— Орузовские, хрень всякую говорят, — видно, что недовольно произнёс Жук.

— Да ты садись, — предложил Элидар, то есть Мишка, Жуку, указав на пень около стола и наливая настойку в кружку.

Кружка Мишки тут же встала перед не отвергнувшим предложение Жуком. Элидар — Мишка встал и, пройдя вокруг Жука, приблизился ко мне. Пока Жук, можно сказать по-русски, замахнул алкоголь себе внутрь и занюхал рукавом, Элидар положил руку на мой затылок…

Ударов на пять, сердца, я просто не мог воспринимать реальность, после чего… сознание медленно стало возвращаться ко мне, но… уже в ясном понимании происходящего.

— … говорят, что ты продался имперцам. Потому, мол, и войско их отпустил, и сейчас знати кланяешься, — ворвались в разум тихие слова Жука, озирающегося на Элидара.

— Орузовские это?… — спросил, видя, что я вроде как осмысляю происходящее, Мишка.

— Противостоящая партия, — кратко объяснил я.

— Как интересно… Сильны?

— Нет, если воли не давать. А так… — я покосился на Жука, — народу ведь только повод дай.

— Ясно… Разрешите, локот Аликсий… — неожиданно произнёс друг, — покинуть ваши покои.

Я с недоумением взглянул на Мишку. Тот подмигнул.

— Конечно, можете идти, — поддержал я бессмысленную комедию.

— Жук, выйди! — как только дверь за Мишкой закрылась, из своей комнаты ворвалась к нам Алия.

— Сиди, — остановил я попытавшегося встать парня. — Алия, попроси-ка Тинару сделать нам отвар, — елейно произнёс я.

— Мне надо с тобой поговорить, — уже более спокойным тоном, поняв свою оплошность, ответила Алия.

— Разумеется. Но, не вот так вот выдворяя гостя.

— Гость… — хмыкнула Алия.

— Гость, — утвердительно произнёс я. — Пожалуйста…

Алия резко, развевая подол платья при ходьбе, подошла к двери и открыла её:

— Тинар!..

— Да, Лиа, — выросла из-под земли женщина.

— Принеси отвара… — Алия оглянулась на нас, — На двоих.

Как-то незаметно, с лёгкой руки Статы, Тинара стала, чуть ли не членом семьи. В прошлой жизни, как оказалось, женщина была в служанках у одного балзона, но, провинившись (уж, за что не знаю), попала на рынок, а потом на корабль, с которого мы её и вызволили. И вот именно последний фактор, насколько я понял, и повлиял на такое её предрасположение к нам, в смысле мне и Алие. Тинара в буквальном смысле с самого утра ждала в коридоре, пока мы проснёмся, чтобы принести отвар и завтрак, а после того как уйдём, прибраться у нас. Но сейчас меня удивил тон Алии… Как бы, ничего предосудительного, но она произнесла фразу с распоряжением для Тинары… естественно, пожалуй другого слова не подобрать. То есть… как бы объяснить… я в таких случаях просил Тинару. Это было понятно по тону, по построению просьбы, а тут… реально распоряжение…

— Да, Лиа, — ответила Тинара.

Кстати… Лиа! Только Тинаре Алия позволяла такое обращение. Меня первое время забавляла такая интерпретация имени подопечной, но вот сейчас… А ведь принцесса растёт…

— Войду? — Вместе с Тинарой заносящей кружки заглянул Санит.

— Конечно. — Кивнул я.

— Тинар, ягодка, — обратился наш воёвый к бывшей рабыне, — можно и мне? А с меня жених…

— Вот, уж, — ответила она без тени смущения, — такого добра мне и задарма не надо. Сейчас принесу.

Пили подслащенные мёдом заваренные травы в полном молчании. И Алия, и Санит ждали, пока уйдёт Жук. Соответственно, он это понимал и чуть ли не давился кипятком.

— Жук, — окликнул я его уже у выхода. — Спасибо. Извини.

Он кивнул в знак понимания происходящего.

Алия, не смотря на ретивость, проявленную в начале, первой начинать, не спешила. Санит, поменьжевавшись пару минут, нарушил тишину:

— Ты знаешь их?

— Всех, нет, — честно ответил я. — Но Элидара, знаю.

— Ты говорил, что не знаешь магов, — подключилась Алия.

— Всё правильно. Он не был тогда магом.

— Клоп говорит, что вы встречались раньше… — выразил сомнение Санит. — и тогда не узнали друг друга.

— Сложно всё… — я встал со стула и начал ходить по комнате.

— Я не против, рассказать вам всё, — наконец созрел я. — Только вот…

В дверь постучали.

— Войди! — отвлёкся я.

Разумеется… Толикам. А с ним, показался и Наин.

— Присаживайтесь, — указал я на кровать. — Рассказывать так всем. — Есть Руизиан, есть острова Лафотов, а есть… другой мир. — Тут пришлось сделать паузу, подбирая слова местного языка, поскольку по поверьям слово «мир» обозначало всего три довольно конкретных места: мир земной, в смысле людей живых, мир духов (понятно, мёртвых) и мир магов (типа богов), хотя в последнем случае в зависимости от вероисповедания могло и интерпретироваться.

— … другие земли, — поправился я. — Далеко. Очень далеко. Настолько, что морем не доплыть. Я не знаю насколько далеко, так как раньше не слышал об этих землях. И вот однажды один из магов моих земель…

Рассказать, на удивление свою историю удалось всего минут за десять, но… слегка изменив. И дело было не во мне, а в Элидаре. Как оказалось, ряд прибывших с ним, в той или иной степени его родственники. То есть не его, а того, кто был до него в этом теле. Так вот эти самые «родственники» не догадывались об истинном положении вещей. Пришлось прикрывать друга пустившись в лож, поскольку наши могли нечаянно проболтаться. На разработку теории мы с ним похоронили часа два. Вернее не на разработку, а на нивелирование мелочей, поскольку саму основу «легенды» Мишка вывалил на меня сразу, как только мы остались наедине. Часть необходимая для него, заключалась в спасении меня любимого от какой-либо расправы, дабы хоть как-то оправдать наше знакомство. Выбрали порку. То есть меня местного в юном теле хотели забить палками, а Мишка, то есть Элидар — не дал — попросил деда выкупить. Почему именно так? Потому что иначе наши дружеские отношения не объяснить. Ну, действительно, как ещё могут встретиться раб и знатный? Да так, чтобы в друзья? В эту же «легенду» вполне укладывалось и то, что мы не узнали друг друга при первой встрече — изменились, повзрослели. Язык? Ну… я научил. Как разошлись? Так… его дед продал меня.

— Ты уверен во всём этом? — спросил первым после моего рассказа Толикам. — Просто, маги, могут дурманить голову…

— Я видела волну магии, когда тот прикоснулся к нему, — подскочила Алия. — К голове!

— Похмелье убирал, — остановил я подопечную. — Стоп! Я услышал вас. И понимаю! Со всей ответственностью говорю, это мой друг! Если уж верить вашим догадкам, то он перебил бы нас всех ещё сегодняшней ночью!

— Поэтому всю ночь я с десятком и петлял за вами, — ответил Санит. — А Алия караулила.

Я посмотрел на мою «суженую». Теперь была понятна её утренняя раздраженность — устала. А ещё… В её глазах читалась злоба: ну, ещё бы… она то знала, что я врал. «Детектор лжи», блин! Сложно с ней, ох как сложно.

— Так… Ваши предложения?! — Я прекрасно понимал, что нервозность не самый лучший выход из положения, но… на мой разум прямо накатила волна негодования за оказанное недоверие.

— Да мы пока без предложений… — постарался сгладить мою давно не просыпавшуюся вспыльчивость, Толикам. — Мы выяснить… Ты нас Аликсий правильно пойми… Приезжает маг, который согласен помогать беглым рабам… Ты бы поверил?

— Не знаю… Но, я вам говорю, это наш человек. Если есть какие-то предложения по проверке моих слов — буду рад. Ты то, Толикам… Ты то должен помнить что всё что я знаю об этом мире… Тьфу, земле, я знаю от тебя?

— Было такое, — спокойно пояснил присутствующим Толикам. — Они с Ларком чем-то похожи. Словно дети. Даже как называются растения, не знали. Но, вопрос-то не в тебе…

На некоторое время повисло молчание.

— И делать что будем? — Первым отреагировал Санит.

— Что делать… — ответил Наин. — Жить. У нас в торбе, когда новенького приводили, то на клинок первым делом пробовали. На арене всё выясняется. Перед духами все равны.

— Имперцы уже уехали, — напомнил Санит. — Не на ком проверять.

— Давайте дождёмся, — возразил Наин. — Или найдём.

— Не смешно… — хмуро ответил Санит.

— А Хромой ведь прав, — возразил Наин. — Хотели бы, этой ночью половину вырезали и ушли. И Алию бы к духам отправили. Не знаю как парни, что с ним приехали, а он любое движение отслеживает. И встаёт так, чтобы уйти от удара. Ну, а если он ещё и действительно маг…

Перебил Наина звон металла во дворе. Ни один из побывавших в средневековом сражении людей ни с чем его не перепутает — клинки. Разумеется, мы через доли секунды вглядывались через мутное стекло в происходящее на дворе нашей крепости. А посмотреть было на что… Вновь прибывшие разделившись на две группы бились между собой. На Элидара наседали трое воинов. Он с завидной скоростью и безрассудной близостью к мелькавшим лезвиям противостоял им.

— Я же говорил воины, — произнёс Наин. — Даже молодой умеет клинок держать.

— Не говорил, — возразил Санит. — Да и так себе бьются.

— А зачем они? — Спросила Алия, запрыгнувшая своей худосочной «луковкой» на подоконник.

— Красуются, — ответил Наин. — Не в полную силу.

— Говорят, орузовские бучу хотят поднять, — пояснил я. — Может поэтому…

— Не понял, — отошёл от окна Санит.

— Распускают слух, что я продался имперцам… Со всеми вытекающими…

— Придурок. Все стоящие уже давно от него отвернулись.

— Лишь бы твои не поверили…

— Не-е… Твою!.. — вдруг сорвался из комнаты Санит.

— Чего это он? — Удивился я.

— Да это не орузовские распускают слухи, а его, — усмехнулся Наин. — Он сам с вечера дал команду следить за всеми этими. Ну и наговорил там, для пущей важности… Я слышал.

Тут всем пришлось вернуться к созерцанию происходящего во дворе, поскольку звуки изменились… Лязг металла сменился неестественным для этого мира треском. Хотя опять же, большинство из нас уже слышали эти звуки — треск молний из рук Алии. В данный момент из рук Элидара. И на это стоило посмотреть… Я, мельком глянул на девчонку. Она просто прилипла лицом к стеклу, не отрывая взгляда от происходящего внизу. Элидар словно смерч вертелся в середине образованного его воинами круга и выпускал молнии. Временами казалось, что его окружает полусфера электрических разрядов…

— Чего это вы? — спустившись с крыльца, спросил я вышедшего на встречу Мишку.

Он не ответил, выстрелив глазами в Толикама и Наина, стоявших позади меня.

— Свои ребята, — проследил я взгляд.

— В ваших политесах пока плаваю, но знаю, что уважение вызывает сила. Попросил своих показать…

— Самонадеянно, — высказал своё мнение подошедший сбоку Санит.

— Ну, так… — провёл рукой вдоль столпившихся сзади него воинов Элидар. — Сам не могу, по понятным причинам, но если есть желание испытать на прочность…

— Сейчас вы уставшие. Нечестно будет.

— Давай в зенит.

— Если уж биться, то напоказ. А в зенит все в разъездах и полях. На закате?

— Идёт. С кем будешь?

Санит, молча, медленно кивнул, зятю Элидара — Заруку.

Тот в ответ благородно склонил голову. Блин! Они стоят друг друга! По крайней мере, по повадкам.

— А что, всем можно? — Бесцеремонно спросил Наин.

Ответ прозвучал не сразу.

— Не подумайте, что хочу обидеть, — ответил вдруг один из воинов, насколько помню (знакомились несколько сумбурно, да и всех не упомнишь), Мамит, бывший кем-то наподобие старшего охраны друга, — но мы не можем вынуть клинок против… человека с одной рукой.

Было видно, что мужик подбирает слова.

— Это вы ребята не обращайте внимания. Уважьте калеку. Очень уж хочется. Проиграю, плакать не буду.

— Ну… — ответил несколько обескуражено воин. — С кем?

— Эк… с тобой, — улыбнулся Наин.

— Я тоже хочу, — раздался голос младшего из воинов (Элидар, кстати, несколько раз так его и называл: младший воин) — Ильнаса.

— Хочешь, так выбирай с кем, — ухмыльнулся Наин.

Мишка при этом одарил своего опекаемого не совсем дружелюбным взглядом. Но, тому, похоже, было совершенно… безразлично.

Паренёк огляделся и остановил свой взгляд сначала на Жуке, а потом на Ларке (к этому времени вокруг нас уже было предостаточно зевак).

— С ним. Меня зовут Ильнас, — паренёк подошёл и вполне открыто, в том смысле, что беззлобно, протянул руку.

— Ларк, — ошарашено ответил на рукопожатие потенциальный соперник.

Похоже, подопечный Элидара не ищет лёгких путей. Ларк был на две головы выше Ильнаса.

— Не прирежут друг друга? — Когда улеглись страсти противостояния, спросил я Элидара.

— А мы им «дерево» предложим.

— В смысле?

— Не настоящие мечи. Ну и, пусть в полной броне бьются.

— Что значит не настоящие?

— Деревянные, утяжелённые, — пояснил голос Наина. — У нас таких нет.

— Сделаем, — подмигнул Элидар Алие, к этому времени спустившейся вниз и прижавшейся ко мне. — Королева, поможете?

Это на русском королева. А на местном: «жена локота». В принципе, я объяснил Элидару ночью диспозицию сторон в вопросе моего супружества. Он вроде как понял меня, но его мнение несколько отличалось от моего, если дословно, то:

— Ты ведь не на Земле Лёха. Если действительно нравится, то можно всё. А если не уверен, тогда, конечно, не надо портить жизнь девчонке.

Обсудили мы ночью на пьяную голову и возможность магического рабства после соития. А вот тут, к стыду Мишки, он плыл. Если вкратце, то я поведал свои страхи стать зависимым другу (капец, Алия, похоже, всё слышала), на что он только посочувствовал.

— Вы позволите, — раздался бархатный голосок сзади нас, — несколько нарушить ваши планы, Элидар?

Мы с парнями слегка разошлись, пропуская очаровательную супругу Элидара. Лёгкий аромат духов, словно магией ударил по обонянию. Безупречно сидящее платье пуританского покроя, то есть, скрывающее всё, от нежной шейки до башмачков, тем не менее, позволяло угадывать под ним восхитительную фигурку. Не смотря на отсутствие рюшечек и всяких иных, так обожаемых женщинами, прибамбасиков, типа ленточек и брошек, было понятно, что это не далеко не самый дешевый наряд — ткань благородно струилась при движении. Волосы Альяны были крайне аккуратно уложены в причёску, перехваченную ленточкой того же тёмно зелёного цвета, что и платье. При этом причёска оголяла висок с одной стороны, той самой, где чернелась печать рабыни. Никогда бы не подумал, что буду завидовать Мишке из-за женщины…

Девушка скорее проплыла, чем прошла между нами, остановившись напротив меня, и слегка разведя руки в стороны, присела в книксене. Я, сам не ожидая от себя, на автомате, склонил голову, как когда-то учил Толикам. И тут же дёрнулся от покалывания небольшого электрического разряда в руку.

— Я нечаянно, — проговорила беззвучно Алия с извиняющимся взглядом.

— Локот Аликсий, — словно не заметив нашего почти немого разговора, произнесла Альяна. — Извините, за то, что прервала мужской разговор, но могу я обратиться к вашей супруге?

— Разумеется, — я кашлянул в конце слова, так как в горле першило.

— Я могла бы могла посекретничать с вами вне ушей мужского сословия?

Алия кивнула и словно послушная девочка отпустила мою руку. Альяна присев в книксене вновь, всем своим видом предложила Алие пройти первой обратно в крепостной замок. А сзади жена Мишки просто… Я отогнал от себя подальше дурные мысли. У самых дверей Альяна остановилась и, повернувшись в пол оборота, изрекла:

— Извините, дорогой супруг, но мне кажется, что вы вполне способны и сами изготовить мужские игрушки для нанесения друг другу травм и увечий.

— Не извиняю. И почему это вы не спросили моего дозволения говорить?

По язвительному тону Мишки, было понятно, что это беззлобная игра, а не настоящая перебранка.

— Разрешите замолчать? — явно подковырнула в ответ Альяна.

— Разрешаю, — благородно ответил Элидар. — Язва, — как только закрылась дверь, констатировал он факт.

Весть о гладиаторских боях облетела крепость вмиг. И… ставки, мать их, пошли! Причём часть из них на деньги! Пришлые ребята, как оказалось, не избалованы натуральным обменом, поэтому… Честно, я даже не предполагал, что у бывших рабов имеются наличности в таком объёме! Вопрос о честности всплывал сам собой. Хотя опять же… Никто из нас не обещал всё своё материальное отдавать на благо общества. Видимо, у нас всего несколько идиотов — продали корабль и накормили толпу… Надо учесть в будущем.

К обеду посты сообщили о приближающемся к крепости обозе. Наши, проводящие уборку урожая, то бишь кротоки, на видимых со стен крепости полях, «отмахались» снятой рубахой в знак того, что едущие не враги.

Враги, не враги, а меры предосторожности были предприняты и скрипящие подводы, вкатывающиеся одну за одной в ворота, встретили направленными со стен арбалетами и копейщиками, стоящими поодаль. Последними во двор въехали с десяток всадников, вооружённых топорами на удлиненных рукоятях.

— Литроп, — Узнал Клоп одного из них.

— Откуда знаешь? — спросил я.

Мы с Толикамом, Элидаром и собственно Клопом, стояли несколько в стороне.

— Он к нам ещё в ямы приезжал. В конце зимы. Зерно просил Алию на рост обработать.

— Точно, помню, — я махнул рукой одному из санитовских, чтобы пропустил селянина, направлявшегося к нам.

— Здоров, Хромой, — пробасил крупный мужик.

— И тебе не хворать, — пожал я протянутую руку. — Какими судьбами?

— Так… Зерно бы снова помагичить, да кротоку, — Литроп пожал руку Клопу, Толикаму, а затем… слегка стушевался, разглядев одежду Элидара. Но видя, что тот улыбнулся и тянет руку, тоже пожал.

— Локот? — прошептал, склонив к моему уху голову, Литроп.

— Нет. Понравилось?

— Чаго? — Недоверчиво косился на Элидара мужик.

— Зерно.

— Да не то слово. Мы ведь по весне припоздали с посевами того что намагиченого — в распутье попали, у нас весной никак местами не проехать. А оно! Уперёд обычного вылезло, да и поспело на луну ране, и по весу разов так в пяток наверно боле собрали. Мож не в пяток… Но боле. Уж попроси свою пострелиху… Мы издаль ехали. А мы вот пять подвод вам, да пять смагичить надо.

— Попрошу, почему не попросить. А не боишься?

— Эк… Чего ж?

— Имперских. Говорят, они в рабы забирать будут, если кто нам помогает.

— Хо, хо, — расплылся мужик в улыбке. — Нашёл, кем стращать! Это ж… как медведя батогом тыкать, токмо раззадоришь. Мы ж безналохов… безналоко… Не плотим мытарям мы, — бросил попытки выговорить слово мужик.

— Это как?

— А так. Мы ж в глуши живём. До нас ещё по болотам добраться надо. На всяк случай уходим, конечно, из деревни, когда те в соседние приходют, но за последних десяток зим, ещё ни разу они к нам дойти не смогли. Как-то пробовали, та потеряли трёх своих лошадок здоровых, ну таких как у вас вот возят, — ткнул он рукой в тяжеловоза, тянущего волокушу (телеги только на дальние поля направляли, сказывалась нехватка). — Да и возвертались назад. Этмо… Хромой. Нам бы ещё заночевать у вас. А то пока ехали спать толком не могли. Особо к вам ближе. Зверья это лето… — покачал головой мужик. — Этмо, Хромой. Ты б мне локота вашего указал. Али старосту вашего, ежели не пущают напрямки. Може не старосту, ты уж дремучесть мою прости, правляющего какого… — мужик снова покосился на откровенно улыбающегося Элидара.

— Зачем?

— Эк, подарок завезли. А то негоже как-то, безо подарка-то. Та и… — сменил тон на шёпот Литроп, — посмотреть жуть как хоче. А с меня медовка. Та, что тебе глянулась, — подмигнул он. — Я большой кувшин в этот разок прихватил.

— Дорогой подарок то, поди? — я заметил, что перехватываю диалект Литропа.

— Ну… Что могли, — смутился он. — Бочонок медовки. По мне так она лучше той гадости, что в Империи делают. Да ты и сам знашь. Думашь, не понравится?

— Понравится. Уверен. Ты давай, располагайся, — поманил я рукой Жука крутящегося рядом. — Парень вот тебе покажет куда. А с локотом… Решим как-нибудь.

— Интригуешь селян? — усмехнулся Элидар.

— Да неудобно как-то…. Он ведь действительно локота хочет увидеть.

— Ну, так ты и есть он.

— Ну да… Вот и как ему объяснить….

— Скромница ты наша, — подковырнул Элидар по-русски.

— Молчи, холоп, — ответил я тоже на родном языке. — А то пошлю вон, зерно магичить.

— Да я и не против… Показать только надо. Принцип знаю, но испортить можно, если с энергией вливаемой переборщить. Положат на хранение, а оно взойдёт. Пойду я лучше, клинки для боя готовить. С вашего дозволения, локот… — склонил с вполне серьёзным видом голову Мишка.

— Можешь идти, — приподняв подбородок, я вальяжно махнул рукой.

Достаточно было просто кивнуть, — улыбнулся Элидар показному величию. — Будь проще — люди потянутся.

— Локоту советуешь?..

— Не могу себе такого позволить, — улыбнулся Элидар пятясь.

— Что Ритум… по живительному отварчику? — спросил я не поворачиваясь стоявшего поодаль санитовского — голову могу дать на отсечение, он сегодня будет за мной по пятам весь день ходить.

— С радостью, — ответил тот. — Июмиил для вас особый отвар делает. Я в прошлый раз выпил, так хотелось с голыми руками на орка пойти.

Июмиил… Один из прибывших луну назад беглых, оказался травником, хотя, на мой взгляд — кудесником — мог из разной зелени хоть дурманящий эликсир сварганить, хоть расслабляющий. Разумеется, такими кадрами не разбрасываются, и мы его прикрепили к кухне, взвалив на его плечи и руководство над бойкими и в последнее время значительно округлившимися (не в плане беременности) кухарками, в количестве пяти штук. Торик складское хозяйство в кулаке держал, но… кухарки…. Вертели они им как хотели. Июмиил тоже оказался не лучшей кандидатурой на эту должность — его вес в лучшем случае составлял четверть от любой из подчинённых, но крепкому мужику и другая работа найдётся. Тем более, что худо — бедно, но он справлялся.

Кстати, за вот эту способность: делать отвары и разные примочки, Июмиил попал под бдительное око начавшей формироваться у нас СБ, то есть Санита, Толикама и Наина. Они даже проверили его расспросами в присутствии Алии — а не засланный ли он «казачок»? Благо, что прошёл…

Только приблизились к замку, как на его крыльцо вылетела «фурия» рыскавшая по двору глазами. Испытывать судьбу не хотелось, и я резко повернул к чёрному входу, но… не успел. Девчонка, заметив меня, резво перебирая ножками «скатилась» по ступеням и размашистым шагом направилась ко мне.

— Я отойду, локот? — быстро сориентировавшись, спросил Ритум.

Нет, в смысле, угрозы никакой со стороны магички для него не было, но когда Алия находилась во взведённом состоянии, а сейчас был именно такой момент, то любому стоявшему близ неё, в том числе и мне, становилось… как бы объяснить… некомфортно. И это состояние, со слов близких (я нормализовывался практически через минуту), могло продолжаться и час, и день, в зависимости от степени раздражённости Алии.

— Конечно, — вздохнул я, пытаясь предугадать, что именно более не понравилось ребёнку — моё внимание к Альяне (а она его точно ощутила) или утреннее враньё. Ответ на данный вопрос я получил практически сразу.

— А мне всю правду расскажешь? — была первая фраза.

— Погуляем под стеной, — предложил я.

Алие, как фигуре неимоверно притягивающей зверьё Севера, было категорически противопоказано отдаляться далее чем на сто метров от крепости. Но, не смотря на размеры нашей обители, ей, как и любому ребёнку, хотелось бывать на природе. Пусть и неполноценный, но выход, нашёлся в прогулках вдоль крепостной стены — и зверьё до сюда не доходит, и какой-никакой, но присмотр, в виде арбалетчиков башен, есть. Мы даже одно довольно раскидистое дерево, растущее метрах в пятидесяти от ворот срубать не стали.

— Рассказывай, — Алия вскарабкалась на одну из веток при помощи меня.

— Ну…

— А сколько тебе сейчас зим? — задала неожиданный вопрос Алия, выслушав настоящую версию наших с Мишкой злоключений.

— Около сорока, по-нашему. У нас от зимы до зимы чуть быстрее время идёт.

— Ты как Толикам?

— Примерно.

— Фу, — непосредственно фыркнула Алия. — Ты поэтому не входишь в меня?

Формулировка вопроса несколько покоробила.

— И да, и нет. Как бы объяснить… Сейчас тебе может не понравиться, но сравнение будет правильным. Знаешь, почему Ирит разделил стадо на два загона?

— Да. В одном есть быки, а в другом — нет.

— Почему?

Алия некоторое время помолчала.

— А ещё, — решил уж сразу добить вопрос я, — я боюсь. Боюсь того, что стану снова рабом…

Второе признание, о книге, в которой повествовалось о магичках, Алия слушала гораздо внимательней.

— Мне не нужно господство, — протянула она руки в знак того, что ей необходимо помочь слезть.

Я, сопя, встал с земли и взял её за талию, помогая спрыгнуть. Но вместо того чтобы отряхнуть как обычно юбку и взять меня под руку, она вдруг неожиданно положила руки мне на шею и потянувшись, прильнула к губам.

Я не педофил! Честно! Но и оттолкнуть настолько ставшего мне близким человека не смог.

— Я подожду, — пока шли обратно, произнесла Алия. — Я выросту. И… Я не буду второй женой.

— Это ты к чему? — Удивился я.

— Тебе она нравится.

— Она жена друга. Между нами не может быть ничего.

До вечера жизнь крепости текла в обычном режиме, исключая моё состояние — было так приятно, что смог разъяснить вопрос с Алиёй… Надо было раньше поговорить. Хотя раньше может и не поняла бы.

А вот к окончанию дня… Как только небесное светило стало клониться к закату, в воздухе стало витать ощущение праздника. Не знаю, как объяснить… Народ чего-то ждал… Сегодня ни одна из охотничьих команд не осталась с ночевкой в лесу или в Еловой. Более того, они все вернулись несколько раньше. В купальни, под кои было отведено одно из подсобных строений, была очередь. Причём мужиков тупо не пустили, отправив ополаскиваться у бочек. Женская часть приукрасила свои не первой свежести наряды, чем могла. Некоторые, типа Статы, которая весь день сегодня носилась по крепости как угорелая, щеголяли в простецких украшениях. Но, когда вытащили лоханки с крупнорубленым мясом….

— Жук, что происходит? — Поймал я на крыльце пробегавшего мимо парня за рукав.

— Э-э-э… Не понял, локот.

Я, молча, обвёл рукой двор.

— Так бои же…

— И-и-и?…

— Слепой сказал, что праздник. Говорит, браги каждому нальёт. Кружку.

— Не понял… Ладно, беги… Стой! Он тебе не Слепой, а Торик! Куда торопишься-то?

— Трибуны ставить, — таким тоном, словно я задал совершенно глупый вопрос, ответил он.

— Не урони! — раздался голос самого Торика в тёмном зеве коридора.

Странно. Обычно тут вывешивали на вечер магический светильник. Ответ на данный вопрос выплыл мне на встречу: Торик и один из корабельных (Сухой, доставивший очередной улов, в смысле не пиратский, а рыбу, вообще-то сегодня собирался со своими отбыть обратно на Императора… Похоже, передумал) аккуратно, приподняв на уровень груди, несли магические светильники.

— Что празднуем?

— Как что? Бои! — Замер передо мной подслеповатый Торик.

Нет, днём он видел, стараниями Алии нормально, но без света…

— Где вы там! — Раздался крик Наина снаружи.

Я, проведя по светильнику рукой, чтобы зажечь его, уступил дорогу.

— Спасибо, — пробурчал Торик.

— Наин, — выйдя за ними, окликнул я однорукого.

— Ау!

— С чего шик?

— Аликсий… Ну, в кой то веки на арену… — просящее протянул тот. — Молодость вспомнить. И народу радость… Когда ещё такой повод будет, а?

Я махнул рукой, разворачиваясь обратно.

Прямо перед моим носом в наши с Алиёй покои влетела Стата! Без стука! Видя, что я иду сзади! Ещё больше я был удивлён, когда стоявшая, словно часовой, у входа в комнату Алии Тинара, объявила мне что мне туда нельзя!

— Это почему?

— Лиа не велела, — услышал я ответ с лёгким испугом.

— Она там с кем?

— С ларой… то есть с женой мага Элидара, Статой, Кварой и Амитой.

— Последние две, это кто?

— Новенькие. Те что с ларой Альяной прибыли.

— Да понял я… Что ничего не понятно… Почему лара?

_ Ну… Она лара. Она не лара, поскольку замужем, только…

— Понятно, — остановил я путаную речь. — Прихорашиваются? — более мягко спросил я.

Тинара, просияв, видимо от гордости, что участвует в этой «секретной операции», кивнула.

— Ну, ладно, не буду мешать. А сам маг Элидар где?

Тинара пожала плечами.

Друга удалось найти не сразу. И искал его не только я. Оказывается, он сумел оторваться от приставленных тайных соглядатаев Санита, и теперь они рыскали по замку, боясь признаться своему начальнику что потеряли «объект». Нашёл я Мишку, по наводке одной из пробегавших мимо кухарок, в крыле магов. Таки да, было такое с некоторых пор. Ну, как крыло несколько комнат на четвёртом этаже, где жили дети, с посланной богами благодатью, и далеко так не считавшие родители этих детей. Даже то, что они жили в огромных комнатах, которые когда-то принадлежали довольно богатым людям, их не радовало. Даже скорее удручало. Я бы тоже, наверное, расстроился, если бы меня переселили из своего собственного дома в общежитие.

— Привет, — кивнул я вышедшему во тьму коридора Олигу, с трудом поднявшись на четвёртый.

— Вечера доброго, локот.

— Всё хорошо?

— Духам, да вам благодаря — да.

— Не видел тут такого… — Хотелось сказать, расфуфыренного, но я смягчил мысли, — … богато одетого?

— Он в комнате Алии.

— Хорошо. Девчонки как? — Ради вежливости поинтересовался я дочерьми селянина (о сыне я и так от Алии знал).

— Да… — замялся Олиг.

— Что?

— Пострел тут один крутится…

— Жук, что ли?

Олиг кивнул.

— Если корень ему оторвёшь, не обижусь. Совсем наглеть начнёт, мне скажи.

— Хорошо, — что-то в голосе Олига мне говорило, что Жук нашёл себе новые приключения.

Со скрипом, отворив тяжёлую конструкцию, я увидел сидящего за столом друга, перед которым лежала раскрытая книга и стояла кружка.

Подсвечивал он себе, держа огненный шарик в руках.

— Интересный фолиант, — оглянувшись и направив на меня свет, произнёс он. — Ты бы замок сюда врезал, что ли?

— Воровства, вроде, нет. И замков, кстати, тоже, — видя взгляд друга, ответил я. — Удобно вам магам — сам себе фонарик, — перевёл я тему.

— Это да… Нельзя такие вещи без присмотра… — кивнул он на книгу.

— Обычно они хранятся в комнате Алии, — поспешил я защитить подопечную (хотя внутри сделал заметку вставить втык). — Просто… заматывается девчонка. На ней многое. Забывает иногда.

Элидар одобрительно кивнул.

— Ты как от слежки избавился? — присел я на чурбан, вытягивая ногу.

— Да… Потом покажу. Для мага секундное дело. За мной зашёл?

— Ничего не возомнил?

— Вопросом на вопрос не вежливо… Так я… Знаешь, всего сутки здесь, а так хорошо….

— В подвале побывал?

— Причём тут подвал? Нет. Просто хорошо. Не надо скрывать кто ты есть… Подожди… А что там? В подвале?

— Пещера. Вы маги, как побываете рядом с ней, так глаза блестеть начинают.

— Какая пещера? — насторожился Мишка.

Огонёк в его руке вспыхнул ярче, освещая моё лицо.

— Глубокая… Мы завалили её, — видя, что друг не в духе воспринимать шутки, — но тянет вас туда.

Показалось, Мишка в лице изменился.

— Проводишь?

— Допивай, да пошли.

— Потом, — отмахнулся он от кружки.

Пока спускались, наткнулись на Ларка:

— Там все уже ждут тебя, локот.

— Проводи Элидара…

— Не надо, — хмуро прервал меня Мишка. — Так уже чувствую что там.

— Просветишь?

— Потом. Пойдём в нашу комнату зайдём?

— Зачем?

— Пойдём, — не слушая возражений, ответил он. — И если не сложно… — когда остались наедине в коридорах замка, попросил друг. — … между собой давай, просто Эль? От Мишки уже отвык, да и нельзя, а Элидар — пафосно из твоих уст.

— Уст?.. — вопросительно произнёс я.

— Ну… Как учили здесь. Хочешь, могу сказать: рта?

Как оказалось Мишка, то есть Эль, звал меня, чтобы приодеть.

— Да как-то неудобно… — скосился я на разложенные по топчану вещи, озираясь на Зарука, укачивающего ребёнка.

— То есть в прошлый раз, снимать сапоги с меня, было нормально?

— Так я же не знал что ты…

— Выбирай, давай! — Доставая из узлов костюмы одной рукой, а второй подсвечивая, проворчал друг. — Полагаю, моя твою, судя по растерзанным мешкам, сейчас в принцессу превратила. Даже шкатулку с драгоценностями утащила. Твоя-то комната закрывается?

— Изнутри, — уверил я друга. — Засов есть.

Взгляд его не был наполнен радостью — в выделенную ему обитель мы вошли через стража из прибывших с ним воинов.

— Капризничает? — спросил Зарука Элидар.

— Нет. Засыпает, — ответил тот.

— У нас Стата заведует детьми, — подключился я к разговору. — Только… днём.

— Этот не отдаст ребёнка в детсад, — уведомил по-русски друг. — Сиделку сможем?..

— Теоретически, да. Практически… У нас же борьба с рабством… Может вызвать кучу негатива.

— У тебя же есть служанка?

— Есть… Нечаянно получилось, благодаря одной особе. Возьмите кого-нибудь из освобождённых вами. Они прямо грезят отблагодарить. Поверь. И денег платить не надо… и человек более преданный.

— В смысле не надо?

— У нас почти коммунизм, — выбрал я, наконец, серый наряд. — Широковаты с тебя вещи…

— Ну… по росту может я и выше, а в плечах… тебя Алия магией, словно «куклу» накачала.

— То есть?

— А то и есть. Ты светишься в магическом зрении. И что самое страшное, на голове…

— На голове не страшно — нормально. Меня орки хренью одной напоили, — оглянулся я на Зарука — переодеваться при постороннем не очень хотелось.

Если бы при своих… то есть при любом из рабов, а эти… знатные… кто его знает, как отреагируют.

— Мы воины, не менжуйся, — понял меня Мишка. — Какой «хренью»?

— Корень травы какой-то… С ума сводит. Там… На арену ради забавы выкинули, а чтобы выиграл, смертельное зелье впихнули. Ладно, парни одни сведущи оказались и помогли. Но, сейчас нет-нет, да признаки… не знаю, девиантности, — постарался я обойти определение сумасшествия, — проявляются. В смысле… неадекватный в случае если… угроза какая…

— Путано. Потом расскажешь.

— Заруку на арену… не разогревшись… — на местном намекнул я, пока натягивал самые скромные шаровары из гардероба Мишки — всё остальное из предложенного было слишком вычурно.

— Справлюсь, — хмуро ответил сам Зарук.

— А с ребёнком кто останется?

— Ортик посидит.

— Не обижайся. Давай пришлю кого на ночь? У нас семьи на четвёртом живут. Специально кто-то дежурит, если вдруг кому из… магических детей плохо станет…

— Не стоит, — тоном на грани вежливости перебил Зарук.

Ох… тяжко же ему будет с таким характером…

— У меня даже перстень есть к такому костюму… — сменил я тему, осматривая себя.

— Такой — усмехнулся Эль, — достав из поясного кармана свой.

— Ну да, — рассмотрел я изделие.

— Не наглей. Это перстень моего отца!

— Да ну? — произнёс я по-русски.

— Они действительно семья, — вполне серьёзно ответил Мишка. — А это символ.

— Ну… в обмен на костюм, не жалко. Отдам.

— А клинок?

— Замаешься. Я к нему привык.

— Время покажет… — уверенно ответил Мишка.

Действо… Реально действо… Меня сразу… Меня! Не выпустили!

— Подожди, — остановил на выходе Толикам, махнув кому-то рукой в темноте коридора.

Ждать пришлось прилично. Разумеется, я понимал, кого ждём: мою «супругу»… И она явилась… В темноте не особо было различимо, но по касающейся моих ног юбке и обнажённой ручонке взявшей меня под локоть… — девушка в бальном…

Я не особо ошибся, краем глаза узрев свою спутницу в тусклом свете магических светильников и костров, царивших во дворе. Не бальное… но шикарное… подогнанное по фигуре (когда только успели?). На шее колье. На пальце колечко. Тонкое, но даже я понимал по ажурности золота — не самое дешёвое.

Вышагивать пришлось подобающе образу. Медленно (Алия слегка подёргивала) и, стараясь не прихрамывать (блин — образ!). Я в это время пытался боковым зрением разглядеть спутницу… Ну, да, грудь не особо… И попка маленькая… Но… девушка! Не, вот, ребёнок… Девушка! Как только мы уселись по центру импровизированной скамьи, установленной специально для нас, раздался голос Жука:

— Итак! Во благоденствие нашего локота, мы открываем наши свободные бои!

Алия с театрально поднятой головой гордо выпрямила спину.

— … перед открытием — правила! Бьются до падения соперника! Добивать на арене — смерть…

Не удивлён… Речь Жуку, похоже, составляли гладиаторы.

— … Каждый, кто захочет испытать себя с выигравшим, может кликнуть своё имя по окончании боя! Победивший, либо соглашается, назначив время для отдыха, но, не более осьмушки, либо считается проигравшим!

Правила, к гадалке не ходи, тоже гладиаторские.

— … Оружие любое, доступное у выхода. На сегодня это!.. Клинки из дерева, не уступающие по весу настоящим! Кистени с деревянным шаром! Батоги! Не пренебрегайте — хорошее оружие! И… по просьбе одного из желающих принять участие!.. Дубина! Имитирующая топор! А теперь!.. Подарки локоту! Первым выходит староста Литроповской! И это… сам Литроп! Он преподносит нашему локоту бочонок лучшего северного напитка, славящегося своей крепостью и несравненным вкусом! Бочонок медового вина!

Надо было видеть Литропа… Он, видимо, и так-то был в шоке от того, что я оказался локотом, так ещё и выгнали бедного мужика на арену.

— Я ж… это… Хромой… не знал… — тихо проговорил он, когда пожимал руку.

— Прекрати, — похлопал я его по плечу. — Не переживай. Всё хорошо.

— Второй подарок… — как только Литроп занял место рядом со мной, продолжид Жук, — … от гостей с далёкой, и не самой любимой Империи!

На арену вышли Альяна и Элидар, несущий перед собой подушечку, на которой что-то поблёскивало очень знакомым цветом…

В итоге, одной из первых красавиц этого мира, на мою шею был повешен золотой медальон со схематически изображёнными разорванными цепями (Нет, ну вот, когда!?). По прошествии всех церемоний на разогрев публики, так сказать, вышли двое из наших, воспылавших желанием показать удаль. Не удивительно, во дворе два десятка «девиц», сердце которых, ещё не завоёвано. Кавычки не просто так — некоторые из «девиц» далеко не девицы. Причём не в физиологическом смысле, а в возрастном.

Альяна и Элидар сели справа от нас.

— Ты, это… Хромой… э-э-э… локот, — начал вновь лепетать Литроп.

— Не переживай. Всё в силе, — успокоил я его. — Будет тебе зерно намагиченное. Наслаждайся зрелищем.

— Эк! Они ведь всамделе… — глядя на импровизированную арену, отвлекся собеседник, где один из санитовских уложил ударом тупого оружия по шлему, своего противника.

Вторыми выступали Зарук и Санит… Не знаю… Зло… Не знаю от кого именно, хотя догадываюсь, веяло ненавистью. Вблизи с Алиёй, то есть передаваемыми от неё ощущениями, я особо понимал это…

Зарук нападал рвано… Технично, казалось бы… но рвано… Санит встречал все удары деревянного клинка мягко, уходя с траектории опасности… Я не великий специалист, но голос Торика сзади возвращал в реальность… судя по вещанию Слепого, Санит просто играл… Но… он доигрался, в какое-то мгновение получив довольно серьёзный удар по корпусу… Надо было ощутить ликование Зарука…

— Засранец, — пробурчал сзади Торик, — нарочно лёг…

Вторыми выступали Наин и Мамит… Оба красавцы… Ни грамма эмоций, в отличие от боя Зарука и Санита. Абсолютно ни грамма… Выверено, чётко, словно в школе… Первые три минуты прошли именно так. Потом Наин проверил соперника неожиданным нападением с неестественно выгнутым телом, соперник, не совсем сориентировавшись, пошёл в оборону, и вот тут… Клинок в руке Наина — страшная вещь… Он начал его нелепо раскручивать, словно предлагая сопернику нанести удар в определённую область. И… Мамит купился, ринувшись в атаку. Удар, выводящий из равновесия оружие противника, второй, плашмя по голове, глушащий всё восприятие, и вот Наин стоит сверху, прижимая кончик деревянного клинка к горлу противника. Его нога плотно прижимает даже не клинок, а руку Мамита к брусчатке крепости.

Ларк и Ильнас… Честно, Ларк пытался… Но, буквально через минуту получил пару ошеломляющих, хоть и щадящих ударов от соперника и был морально повержен. Последующий итог сражения был предрешён…

Удивление вызвал следующий боец…

— Эк, — крякнул Литроп, — разомну кости…

Бился он по своему выбору с Заруком, то есть выигравшим в одном из боёв. Это вот как раз для него (Литропа) предусматривалась дубина. Ну, что сказать… Мать их… Северные мужики, это мужики! Не смотря на всю техничность противника, Литроп умудрялся уйти практически ото всех ударов. Были пара касаний, но в местных реалиях, даже если бы бились настоящим оружием — не серьёзные. Литроп, был похож на медведя — вроде как неуклюж, но когда надо… Мах по противнику. Дубина пролетает в сантиметре от брони Зарука. Чуть бы ближе и без травмы не обошлось бы. Но… инерция уводит селянина, позволяя бывшему «имперцу» подойти на опасное расстояние. Три удара! И прихрамывающему Литропу пришлось помогать уйти с арены.

Был ещё с десяток боёв, половина которых возникла спонтанно, когда Жук объявил о возможности похвастаться своей удалью, кто с кем хочет.

После гладиаторских утех, настало время застолья, вернее наплощадья, поскольку ели и пили, кто, где, хотел. Желающих отужинать и в трапезной замка, тоже было хоть отбавляй. Ещё бы! Основные яства подавались там, а контингент, которому был доступ в данное помещение, определить забыли. Да и… не хорошо было бы, ограничивать народное гулянье. Были даже танцы. Нашлись умеющие извлекать звук из самодельных (хотя, в этом мире, девяносто девять процентов оных было именно таковыми) музыкальных инструментов. Элидар откровенно ржал над нами (мной и Алиёй в том числе), отказавшись выйти на танцбол.

В свои покои мы ввалились с «суженой» уже под утро.

— Я сейчас, — коснулась она пальчиками моей головы, отрезвляя, после чего скрылась в своей комнате.

Мать её! Всё ж хорошо было! Я подошёл к столу, на котором красовался кувшинчик. Откупорив деревянную пробку и понюхав, убедился, что напиток хмельной — Тинара, похоже, постаралась, я налил в кружку, залпом опустошив половину. Когда вскрикнула Алия, я смог сделать всего два шага к её комнате, прежде чем перед глазами всё поплыло…

 

Глава 8

Сознание вернулась резко, в отличие от миропонимания. Сердце бешено колотилось норовя выпрыгнуть и провоцируя неприятные ощущения в области рёбер. Первым, что я увидел, было расплывающееся лицо Жука.

— Изыди, — брякнул я первое, что пришло на ум, поскольку размазанное изображение имела рога.

Я не сразу понял, что это вихры на причёске, вернее непричёске, парня. Попытавшись приподняться, я ощутил тошноту. Тут же мнимую бодрость сменило полное отсутствие сил. Тело стало вялым. В глаза вновь ударил туман, искажающий картинку. Холодно… Жуть, как холодно… Меня начало потрясывать…

— Не шевелись сам, — прозвучал голос Элидара. — Надо чтобы вырвало…

Меня кто-то поднял и наклонил с кровати лицом вниз. Содержимое моего желудка практически сразу потоком устремилось наружу. И ясность такая в голове возникла…

— Где Алия?! — вспомнив события вечера и сплюнув неприятную субстанцию во рту, спросил я.

— Она… — начал, было, голос Толикама.

— В соседней комнате! — перебил его Мишка.

— Что с ней? — перефразировал я вопрос, чувствуя подвох, пока поверхность пола начала удаляться.

Когда голова коснулась подушки, кружение перед глазами заставило приподнять эту тяжеленную часть тела.

— Змеи покусали. Состояние стабильное, но в себя не пришла.

— Какие змеи?

— Магические.

— Что произошло?

— Вернее всего… — начал было Толикам.

Я помотал головой, что вызвало мощнейший резонанс в черепной коробке:

— Кратко. Чтобы понял.

— Тебя траванули. Её змеи покусали, — ответил Мишка. — Пей, давай! — сунул он мне к губам кружку. — Ещё пей! — видя, что я только смочил губы, он чуть не опрокинул на меня кружку.

Живительная влага потекла по щекам… Так хорошо…

— Пей! Мать твою! — по-русски заорал он. — Сдохнешь, сука! Пей!

Внимая словам, я ощущал, как поток воды устремляется по глотке в желудок. Это было даже не дежавю… Это… дубль два…

— А теперь блюй!

Меня тут же перевернуло вновь вниз головой, и чьи-то пальцы проникли мне в ротовую полость, при этом челюсти были сжаты железной хваткой сквозь щёки, чтобы не прикусил руку. Процедура «пей-блюй» повторилась ещё пару раз, после чего благодать проникла в мой мозг и я вырубился.

Не знаю, сколько прошло времени, но второе пришествие в реальность этого мира было гораздо болезненней и дольше. Сначала тьма… Потом железный голос Мишки, оповестил, что я обязан очнуться, что я нужен…

— … вою мать! Очухивайся! Или я перебью их всех тут!

— Говори, — прошептал я, понимая, что большего произнести не могу.

— Тебя убить хотели. Отравили. Ребята хитропопые, — послушно начал голос по-русски, — обвиняют нас. Сейчас отбиваемся на лестнице. Но, ненадолго. Как только твоя оппозиция… — последняя фраза была произнесена с сарказмом, причём не к оппозиции, а к моему пренебрежительному мнению о ней, — что снизу, уговорит начать штурм, толпу придётся прорежать. Крови будет много. Твои утверждают, что если показать тебя, всё утихнет.

— Алия… — прошептал я.

— Выживет. Должна… Плохо пока.

— Поднимай.

Мишка бережно стал пытаться посадить меня на кровати. К тому времени ясность мысли, как и зрение, уже стали приближаться к норме. Неожиданно я упал обратно. Голова погрузилась в объятия подушки, дарившей блаженство своей прохладой — видимо упал не на то место, где лежал ранее.

— Убери свою зубочистку нахрен, пока руки не вырвал!

Фраза была адресована не мне, а копейщику с испуганным лицом, прижимавшему к спине Мишки своё оружие.

— Они не понимают, — оповестил я друга.

— Убери копьё, — на руизианском произнёс Элидар, начав вновь поднимать меня.

— Что это они? — увидев санитовских во главе с воеводой, направивших оружие на Мишку.

— Не верят. Ну и я тут немного без разбора…

Санит был по пояс голый. Грудь перемотана простынёй, через которую проступала кровь.

— Уберите, — прошептал я.

Санит, поколебавшись, махнул своим отбой.

— Слышишь? — спросил друг, пытаясь поставить меня на ватные ноги.

— … эти имперцы не хотят, чтобы мы были свободными! — вещал из разбитого окна знакомый голос. — Они убили Хромого и Алию! Если мы не отомстим, то так и останемся рабами, а не свободными людьми! Что отличает вольного человека?! То! Что он волен делать то, что хочет! Кто-то из вас хочет вновь палок хозяев?! Или, может, давно не голодал?!

— На святое давит, сука, — прошептал я. — Подведи к окну.

— Близко не подведу. Один вон… — Мишка кивнул в сторону перевязанного Санита, — … высунулся.

— Как так то? — рассматривал я часть толпы стоявшей на площади перед замком.

Оратора было не видно.

— Ночью навалились, — ответил Санит. — в основном орузовские. Торик, наверное, не сразу увидел.

— Нашли, кого в ночь ставить, — картина произошедшего стала постепенно вырисовываться. — В смысле, наверное? — дошла до меня суть фразы.

— Не ставил его никто… Вырезали его, — ответил Санит. — Когда дошли до… — он, вдруг замялся, — … твоего друга, получили отпор.

— Неймётся же им… Придурки… А твои где?

Санит потупился.

— Не такие уж придурки, — посадил меня на кровать Эль, давая какой-то горьковатый напиток. Всё грамотно сделали. В воровской час. Не этот Торик бы, сейчас и ты бы покоился, и я, напичканный болтами с ядом.

— Так, где твои? — Вновь спросил я Санита.

— Три десятка здесь. Многие с Орузом.

— Может и не так, — возразил Толикам, выглядывая издали в окно. — Нумон тоже там. Только мне слабо верится, что он против нас. Вернее всего, что делать не знают.

— Ну, пошли, — попытался я встать.

— Куда? — Прижал меня Элидар обратно, начав водить рукой по груди. — Сначала объясни своим, что я не причём.

— Да мы уже поняли, — пробурчал Санит.

— Тогда парней выпустите! Только оружие сразу не давайте. Вас же и перережут.

— Я вот сейчас не совсем понял… — посмотрел я на Санита.

— Те, ввалившись, — ответил вместо Санита Эль, — заорали, что мы убили тебя. Твои, не разобравшись, сунулись к нам. Мы к тому времени были уже наготове. Пару десятков положили, прежде чем Санит бойню остановил. Только тут кто-то из толпы крикнул, что санитовские заодно с нами. Совместно откинули нападавших вниз. Потом разбираться стали. Только ребята настолько всё правильно разыграли, что я сам чуть не поверил в свою виновность. Во избежание дальнейшего кровопролития, пришлось моим сложить оружие….

— Эль! Ей хуже! — раздался голос супруги Элидара из комнаты Алии.

— Извини друг… — соскочил он.

— Ты кривобокий, — раздался голос одной из кухарок за окном, — страху то нам не нагоняй! Крови пустить, вы мужики, всегда горазды!

Надо не забыть, ей потом орден дать, за смелость. Оруз, ой как не любит когда упоминают его физический недостаток.

— … Надо и тех послушать! — продолжала баба. — Да и коли, Хромой с супружницей мертвы, тела бы увидеть!

— А того, что он не выходит, не достаточно?! — Зло ответил тот. — И ты толстая грымза, ведь заодно с ними! Вон бока на нашем горбу наела! Бей её!

Толпа словно вздохнула.

— Что там? — Спросил я Толикама, когда после шума потасовки, наступила полная тишина.

— Нумон говорит, — вполне серьёзно ответил тот. — Сначала чуть голову одному орузовскому не оторвал — заступился за Тарну, а теперь руками машет.

— Как бы его, как и Ритума… — присел на корточки около стены Санит — к духам не направили…

— Кого ещё? — спросил я.

— Многих. Я со счёта сбился. Не менее сотни.

— Ни хрена себе! Поднимай! Пошли.

— Там внизу только орузовские. Стреляют без разговора.

— Этих я осажу, только живыми не обещаю, — вышел из комнаты Алии Элидар. — Всё хорошо, — видя вопрос в моих глазах, ответил он. — Ей сейчас силы нужны. Подливаю.

— Живыми не надо, — вздохнул я — тошнота снова накатила. — На улицу первым не выходи. Может, и правда, если я покажусь… — договорить я не мог — дыхание сбивалось. — Пошли, пока там… — приподнял я руку в сторону окна, — ещё крови не налили.

А за окном снова начал нарастать гомон толпы, подначиваемой Орузом. В этот раз против Нумона.

— Бедовый, не трож калеченого, — раздался вдруг чей-то крик, после которого народ слегка затих. — Ты объясни-ка лучше народу, для чего столь таких же, как и мы, бедолаг поклал? Да и сейчас на бабу да калеку тыркаешься. Ты… то кричишь, что медальонные Хромого кровью сполоснули, то бабу за желудок попрекаешь. С кем она заодно? С медальонными?

Чем дальше говорил голос, тем тише становилось за окном.

— Кто это? — спросил я Санита.

— Варёный. Наказанный. С яровскими прибыл. У него человек двадцать.

— В смысле? Прошлое не учит? Снова стая наказанных?

— Нормальный мужик, — заступился неожиданно Жук. — Люди его уважают. Они не крадут. Наоборот пресекают. Говорят, что нельзя раз все вместе живём. На охоту ходят. Больше всех, между прочим, приносят.

— Сдаётся мне, — продолжал в это время голос на улице, — что разобраться надо. Права баба-то. Ей, конечно, голоса никто не давал… но, права. Как бы не вышло, что крови то сейчас испили, не за свободу, а за твои пожелалки.

— Ты о чём сейчас?! — крикнул Оруз. — Недоверяешь?

— А я с тобой в одной цепи ноги не обдирал, чтобы доверять. Убили, говоришь, Хромого… только мои люди говорят, что видели его только что в окнах. На его место метишь? Так не получится. Хромой в уважении. Что знатным себя кличет, нехорошо, конечно. Только его право. Его сила. Своих он не бросает. Клинок без причины не вынимает. Ни медальонных, ни гнутых не боится — магов вон собра…

Во дворе повисла тишина. Потом разом начал подниматься недовольный ропот, перерастающий в истошные крики.

— Нет больше Варёного, — произнёс Толикам осторожно выглядывающий в окно. — Болтом успокоили.

— Давайте к выходу, — попытался я встать.

В коридоре было довольно людно.

— Сколько тут? — Спросил я Толикама, ведущего меня.

— Не знаю. Может сотни три. Копьё держать только половина может. Но, оружия не хватает. Всё же в подсобных хранится…

— Эк, привстал словно медведь, увидев меня, Литроп.

Хотелось спросить, как он тут оказался, но ощущал, что каждое слово словно «садит» мою «батарейку». Вместо слов слегка похлопал его по руке, пока проводили мимо.

— Хромой, мне бы ехать надо… Купцы ждут.

Я кивнул в знак того, будто понимаю о чём он. Хотя вот не до него сейчас. Около поворота на лестницу столпились санитовские с копьями и те, что прибыли с Элидаром.

— Мамит, — раздался голос Элидара из-за моей спины, — оружие сейчас вернут. Без глупостей. Кто прав, кто виноват, потом разберёмся. Своих не кромсать.

— Хорошо, — понимающе ответил Мамит.

— Может броню? — Прошептал Санит Элидару, на котором, кроме сапог, брюк и рубахи ничего не было.

— Мешать будет, — отстегнул тот ножны и почти бесшумно вынул клинок.

Элидар просто растворился в воздухе… Реально! Вот он был, а вот, его нет. Через минуту внизу раздались сначала вскрики, а потом треск молний, хлопок…. Ещё с десяток секунд слышались какая-то возня. Топот. Снаружи здания раздался крик, подхваченный недовольным ропотом толпы.

— Сначала с клинками! — крикнул снизу Элидар. — Желательно со щитами! На кухне трое скрылись! Да и с другой стороны кто-то шабаркается.

Первыми вниз посыпались воины Элидара. Несколько смешавшись с ними, ринулись и санитовские, и… Литроп.

Когда я спустился, первый этаж был полностью очищен от врага.

— Там сейчас буча, — проговорил Санит, вытирая клинок и кивая на дверь выхода.

Шаркая ногами, я споткнулся о что-то, покатившееся по лестнице. Тошнота снова накатила… Но не от вида окровавленной головы, а по причине самочувствия. Элидар прикоснувшись, вернул относительно бодрое состояние. Его рубаха в двух местах расплывалась кровавыми пятнами.

— Давай ещё… — попросил я его.

— Нельзя. Выжгу тебя.

— Сходи к Алие.

— Альяна если что серьёзное, позовёт.

— Ну… двери распахивай, — потянул я за локоть Толикама.

— Не стоит, — произнёс Мамит, стоявший у дверей. — Там десяток копий и из арбалета бьют твари очень метко. Да и в штаны они наложили. Теперь дверь с той стороны держат.

На улице уже бушевала буря человеческих криков.

— Эй! — крикнул Санит сквозь двери. — Выпускайте! Хромой идёт!

— Ага! Нашёл дурней! — раздалось ему в ответ.

— Глаз! — крикнул Санит. — Арбалетчиков!

— Один! — раздался через секунду сверху крик.

— Ашо один! — секунд через тридцать возвестил тот же голос. — Ашо два на той башне, шо ко воротам ближа! Мне не добыть! Надо шобы сунулись!

— Это кто у тебя там? — спросил Толикам.

— Литроповский. Из лука бьёт точнее мага, — ответил Санит.

— Что? Как в прошлый раз? — спросил Элидар Мамита.

— Весёлый ты парень, — перехватил тот клинок. — Щит есть?

Один из санитовских протянул овальную защиту. Элидар с Мамитом прижались плечами к дверям.

— Глаз! — крикнул Элидар. — Смотри в оба глаза, сейчас сунутся!

— Потешно! — хохотнул голос сверху. — Давай, человече!

— На три… — произнёс Элидар. — Один, два…

— Мать их! — Элидар сидел на полу, пока один из мамитовских бинтовал ему кисть.

Идея была не очень замысловата, и как оказалось, настолько же неумна. Элидар должен был высунуть в образовавшуюся щель руку и выпустить молнии, после чего, в теории, стоявшие за дверью должны были разбежаться. Только не разбежались… Потому как молнию выпустить не успел. Только рука проникла в щель, как Эль скривился от боли. Поняв, что что-то пошло не так, Литроп всем своим весом ударил в полотно двери и вставил топор в образовавшийся на мгновение просвет. Далее уже Элидар, воспользовавшись шансом, высунул в щель вторую руку и с криком выпустил молнии, после чего смог освободить свою конечность, пробитую насквозь копьём.

— Чуть братом не стал, — показал Элидару свою культю, на которой сейчас красовалось прикреплённое лезвие кинжала, Наин.

— Вот обрадовал, — усмехнулся Эль.

— Забавно было бы, — произнёс Мамит. — Один — без правой, второй — без левой.

По слышавшим этот разговор, прошёлся смешок. Вроде как глупость… Только в такие моменты, любая разрядка была хороша. Нервы у всех шалили. У всех… кроме меня. Мало того, что мутить стало сильнее, так ещё и осознанность положения накатывала.

— Чёрный ход? — спросил Элидар у Толикама.

— Подпёрты оба чем-то.

— Что там, снаружи? — крикнул Элидар. — Посмотрите кто-нибудь!

— Тута все друг друга молотят. Не понять, кто кого, — раздался голос Глаза. — Много порубили! Тот, шо как медведь, и ашо сколько, с бабами, за нашими подводами укрылись. Я… почти с руку тех, что их тыкать пытались, помертвячил. Боле не могу. Ашо… Ну… полруки стрел осталося! Они их до зенита помертвячат! Кружат словно магиченные.

— Хороший парень? — спросил Элидар, увидев похмуревшие лица.

— Как ребёнок. Только большой, — выдохнул я. — Мухи не обидит.

— Эк, кто?! — усмехнулся всё тот же голос сверху. — Тот, шо за подводами?! Шо се, муху… Он уж тьму одной только оглоблей поклал! Чо, выпускать стрелы-то? Ша сомнут!

— Пускай! — чуть не хором ответили я, Толикам и Наин.

— Он глазастый или ушастый? — риторически произнёс Толикам.

— У живую глянешь — поймёшь, — ответил Литроп.

— А где Клоп? — вдруг пронзила голову мысль.

Все отвели глаза…

— Сухой?

— Не знаем… — ответил, наконец, Наин. — Клопа видели как… Сухого не видно. Его ребята частично с орузовскими.

— Рупос?

Наин отрицательно покачал головой.

— Долта тоже, — продолжил он. — Остальные не знаем.

Такая злоба накатила…

— Уф… Паренёк, — раздался одновременно с изображением голос Элидара, возвращая вновь меня в реальность. — Ты б не нервничал. Еле успел. Мощно тебя маги приложили.

— Шама… шаманы, — поправил я друга.

— Пусть шаманы. Тебе, друг, переживать категорически не рекомендуется. Хрен с ним — ты. Ведь ещё и половину зацепил.

— В смысле?

— В смысле… волна от тебя. Ты прямо… телепат! На несколько секунд, всех вокруг в радиусе пары метров, вырубил!

— Большой?.. — спросил я, вновь принимая реальность.

— Жив твой Большой. Жив ведь?!

— Ашо как! — раздался голос сверху. — И бабу теребить успевает!

— Я со второго этажа могу сигануть. Над выходом сбоку — возвращая в реальность, раздался девичий голосок с площадки второго этажа. — Только бревно не знаю, сдвину ли…

— Что за умничка?! Покажись! — усмехнулся Элидар.

Нирка выглянула из-за спин мужиков.

— А Ларк где?! — чуть не крикнул я.

— Да здесь я, здесь, — раздался успокаивающий голос, вслед за которым появился рядом с Ниркой и сам владелец.

— А что там, никого нет? — спросил Элидар Нирку, подразумевая боковой выход.

— Неа.

Элидар ударом, по-иному и не скажешь, влил в меня магию и растворился ещё не добежав до второго этажа…

— На башне боле не суются, — минут через пятнадцать крикнул Глаз сверху. — Непривычно! Того медведя, — задорно оповестил голос, — тожа не трогают. Пусто как-то…

— А у тебя что, есть чем стрелять? — спросил Санит. — Что разглядываешь?

— Нет. Ваша натягивалка рядом, токмо я не умею…

Взгляд Санита тут же направил вверх одного из воинов.

— Он! Ашо пара вбоку пала. Шо, маги издаль могют?

Практически сразу в дверь раздался стук.

— Не убивайте только! — раздался снаружи панический голос. — Мы не сами! Копья уже кладём! Мы же…

Дальше стали слышны удары клинка и чей-то хрип.

Когда двери распахнулись, перед нами предстала удручающая картина реальности…

Вообще, можно было бы и не выходить… Орузовские сами себя скомпрометировали, устроив бойню, когда Большой заступился за кухарку. К моменту нашего выхода большинство народа уже укрылось в ближайших строениях, спасая свои жизни. Во дворе находилось всего десятка три живых… А мёртвых… Наши ряды уменьшились на три сотни живых. Треть из них была орузовскими — не жаль. Но остальные…

Резня на этом, не закончилась. Всех явно приближённых к главному бунтарю, казнили в тот же день. Я бы хотел лишить основной части тела виновника «торжества» лично, только силёнок, чтобы поднять топор, на тот момент не хватало. Остальных… Остальные три выявленных десятка оппозиционеров, были безжалостно намечены, поскольку казнить их нельзя было — оружие в руки не брали. Но и пройти проверку эти люди не смогли.

Проверка… На следующий день, я, Толикам и Санит, когда по очереди, когда все вместе, беседовали в присутствии Элидара, служившего детектором лжи, с каждым обитателем крепости. Вопросов было не много. Основным критерием неблагонадёжности было знание о готовящемся бунте. Знал — значит на плаху. Не знал, но сочувствовал врагу — попадал в чёрный список — к духам отправится чуть позже. На войне, как на войне. Сюрпризы больше ни к чему. Трое из таких, уже завтра погибнут трагической смертью в «когтях зверья», отправившись с охотниками. Все, всё понимали. Но никто больше не произнёс даже втайне ни слова против локота… Действительно, локота. Больше никакого человеколюбия!..

 

Глава 9

— К вам Глоб, — постучавшись, произнёс страж у моей комнаты.

— Пусть войдёт, — встал я с кровати — отголоски яда сказывались до сих пор, не смотря на две руки времени, прошедших с того дня.

— Доставлен, — как только вошёл, произнёс Глоб — приемник Сухого, не пережившего Орузовской резни — так это теперь звучало в устах народа.

Кроме Сухого, Ритума, Рупоса, Долта, погибли многие, довольно близкие мне. Их выбивали первыми. Выжил, на радость, Клоп! Его с пятью проникающими ранами нашли еле дышащего, среди тут и там лежащих трупов. Варёный, довольно интересный мужик, получивший прозвище за ожёг в половину лица, тоже, кстати, выжил.

Алия… Алия была уже в сознании. Но… пока в лежачем положении. Элидар не разрешал ей даже голову поднимать. События той ночи выстроить теперь уже не составляло труда. Орузовские, воспользовавшись моментом, решили свершить революцию. Подкинув змей в комнату Алии и поставив мне на стол бутылку отравленного вина, они обеспечили себе мотив. Далее, если бы всё пошло по их плану, должен был пострадать Элидар, нашпигованный всё тем же ядом алтырниц «во имя мести за локота». Ну а потом, дело техники… Санит сам благополучно посеял зерно сомнения ко вновь прибывшим…

— Как он?

— Довольно смел. Я… — замялся Глоб. — У него на судне было два десятка гребцов… Я пока перевёл на «Императора».

— Правильно сделал. Веди, — ответил я, присаживаясь за стол. — Только сначала Толикама пригласи.

О купце, которого везут в крепость, мы узнали ещё вчера, благодаря гонцам, присланным, как только глобовские прошли «пояс зверья» — территорию вокруг нашей обители, где нападения магических тварей были особо частыми.

— Хорошо, локот, — склонив голову, вышел за двери Глоб.

Как резко поменялось отношение народа, чувствующего вину… Никаких уже панибратских: «Хромой». Несколько десятков голов, стоящих на колах у въезда в ворота крепости, напрочь искоренили данное обращение. Толикам вообще требовал поставить их во дворе. Противно… Я сказал, что они не достойны.

Толикам вошёл, кивнув, разумеется, после доклада воина стоявшего у дверей. Мы виделись сегодня, но, так уж повелось — локот, так локот. Каждый, кто приближался ко мне, обязан был склонить голову. Идея, кстати, самого Толикама. Чтобы, значит, ощущали свою низменность.

Через минуту ввели купца. Именно о нём, говорил что доставили, Глоб. Не смотря на невнятное состояние во время Орузовской резни, я запомнил слова Литропа о каких-то купцах, с которыми тот должен был встретиться. И не зря… Выдвинувшийся, не смотря на смуту, к кораблю отряд Глоба, успел вовремя. На следующий день прибыл этот самый купец на своём судёнышке. И если бы наших было всего три десятка, остававшихся на «Императоре», то он бы ушёл.

— Присаживайтесь, — указал я на стул.

Стул! Резные стулья изготовили специально для антуража в моём кабинете. В планах было и спальню сделать отдельной, но пока я не мог быть более осьмушки на ногах, решили оставить. За спиной купца стояли двое, приодетых в броню, для такого случая, стражника.

— Представьтесь! — требовательно произнёс Толикам.

Стук в дверь прервал желавшего ответить купца.

— К вам советник Элидар, — возвестил голос стражника.

Я кивнул. Элидар войдя, склонил голову. Я вновь кивнул (долбанный этикет). Он, пройдя к стулу, вопросительно посмотрел на меня. Я в третий раз слегка кивнул, в знак того, что всё хорошо — Альяна, «прописавшаяся» у Алии в комнате, плохих вестей о здоровье Алии не выносила.

— И так, представьтесь, — начал снова Толикам.

— Купец Снорлот.

— Либалзон? — спросил, присаживаясь, Элидар.

— Да, — спокойно ответил купец.

Удивительно… Я ожидал какого-либо страха. Всё-таки судно купца захвачено, команда взаперти…. Ан, нет. Вполне себе адекватные эмоции. Хотя, конечно, я после отравления, не так хорошо ощущал людей.

— Вы знали, — спросил Толикам, — о том, что все торги на Севере должны проходить у Шахматной крепости?

— Не знал, — равнодушно ответил купец.

Мы с Элидаром переглянулись — оба понимали, что врёт. И это было прекрасно, поскольку означало что контрабандисты, отпущенные весной, ушли не зря.

— Итак, знали… — констатировал Элидар. — Но, пренебрегли…

— Не знал, — упёрся купец.

— Вы понимаете, что захвачены на территории другого государства, с намерением нарушить его законы? — продолжил Элидар. — И согласно его законам, ваше судно, как и экипаж, должны быть конфискованы?

А вот тут нервишки купца, судя по волне эмоций, сдали.

— Мы не знали, — твердолобо произнёс купец.

— Пусть так, — смилостивился Элидар. — Но, теперь знаете.

Испуг купца начал нарастать.

— Соответственно, мы либо должны продать вас лафотам, либо… разрешить каким-то иным путём образовавшуюся проблему.

На удивление, купец взял себя в руки, поскольку эмоции утихли.

— Что вы хотите? — довольно твёрдо спросил он.

— Деловой разговор… — произнёс Элидар. — Могу дать команду увести в торб? — спросил он меня.

Я кивнул, равнодушно пододвигая к себе фолиант Алии, лежащий для антуража на столе.

— Подождите! — прорвало купца. — Я не против, платить обозначенную сумму в десятую часть. Но добираться до вас по суху… Мне не осилить наём такого количества воинов!

— Резонно, — помолчав для острастки, произнёс Толикам.

— Что насчёт рабов, пребывавших на вашем корабле? — спросил я, давая время Толикаму собраться с мыслями.

— Они сейчас у вас, — ответил купец.

— Знаю. Вы осведомлены, кто живёт в нашем локотстве? — я нарочно повернул голову той стороной, где красовалась печать.

Купец удручённо кивнул.

— И имели неосторожность прибыть с такими же, как и мы?

Купец молчал.

— Те, что числились рабами, останутся у нас. Не против?

— Мне без них не дойти обратно, — пробурчал купец.

— Твои проблемы, — резко ответил я. — Ты понимаешь, что сам можешь стать рабом?!

— Давайте прервём спор. Предлагаю продолжить разговор завтра, — вовремя прервал меня Толикам, согласно сценария.

План встречи, по крайней мере, её порядок, были определены заранее. Нашей целью не был банальный грабёж купца — торговля была нужна. Хотя бы, ради соли. Вот уж, оказалось, дефицит. Мы собирались отпустить его, но перед этим… Перед этим надо было донести до всех остальных, что обход нас, это очень нехорошо. Поэтому, для устрашения, купец, как и его команда, должны были помаяться в подвале крепости дня три — будто мы забыли о них.

— Оставьте Дуону. Она не рабыня, — понуро попросил купец.

— Мы подумаем, — махнул я рукой страже.

— Кто такая Дуона? — спросил Элидар, как только купца увели.

— Я откуда знаю? — ответил я.

— Не вежливо, вопросом…

— С друзьями можно. Сам говорил.

Я ударил трижды киянкой лежащей на столе.

— Локот? — высунулось в двери лицо воина.

Толикам потёр лицо, в знак стыдобы — он лично инструктировал бывших рабов о манерах.

— Позови Глоба.

— Заходи, — повернулся назад воин.

А Глоб парень то не глупый. Понимая, что могут возникнуть вопросы, далеко не ушёл.

— Купец сейчас бубнил про какую-то Дуону… — Начал Толикам.

— Была у него такая… — Глоб как-то замялся. — Балесса…

Мы, молча, ожидали продолжения.

— Я на корабле её побоялся оставлять. А пока ехали… Двое у меня не вытерпели. Да и она не против была…

— Купец знает?

Глоб кивнул.

— И как они сейчас? — нарушил Элидар повисшее молчание.

— Связанные. Еле разняли. Словно орочьих грибов объелись после балессы этой. Каждый возомнил, что она его. За клинки схватились. А ей… ей, вроде как, и всё равно с кем. Но… красива…

— Сам… нет?

Глоб отрицательно повертел головой.

— Хотел. А на этих посмотрел…

— Сейчас она где?

— В чулане.

— Что ж ты красавицу так… — ухмыльнулся Элидар.

— Чтобы ещё с кем не успела. У неё это ловко выходит.

— Ладно. Веди её сюда, — прервал я расспрос нашего капитана. — Посмотрим. Может, попробуем…

Надо было видеть мелькнувший страх в глазах Глоба, прежде чем до него дошло, что я шучу.

— Даже и не знаю, — произнёс Элидар, когда Глоб вышел, — стоит ли теперь купца отпускать…

— Почему? — спросил Толикам.

— Как бы мстить не начал…

— Да ладно? — ухмыльнулся я. — Мститель, блин…

— Не недооценивай. Понятно, что сил много у него нет, но, скажем, к имперцам пойти и помочь захватить «Императора»… Запросто. А повод для мести у него, теперь ой, какой есть.

— Ладно. Не до него пока. Что с запасами? — спросил я Толикама.

— Если народ пребывать не будет, до начала весны хватит. Охотиться надо будет, разумеется… Глоб ещё разок за рыбой успеет сходить… Протянем. Хоть и не жируя. Народ на скот, конечно, коситься будет. Кур, гусей поколоть придётся.

— Капец… Всё лето словно лошади, а толку…

— Ну, хоть не лошади… Никто не переломился. Последнюю кротоку вон, еле дособирали. И охотники, знаю, могли бы больше приносить. Не представляю, как ещё объяснять им, что для себя работаем. Дров так и не заготовили толком. Как были рабами, так и остались…

— Всё верно, — поддакнул Элидар. — Что раньше они за плошку еды работали, что сейчас. Для себя… Для себя, это если бы у них в кошельке звенело после работы. А так… Человек, такая сволочь, одной идеей его не увлечь.

Разговор этот начался не первый раз. И нытьё Толикама о плохой работе бывших рабов, тоже сейчас началось не совсем просто так — это был очередной этап обработки меня любимого.

Элидар, буквально в первые руки, разметал наш «коммунизм» в пух и прах. А Толикам с некоторых пор стал ярым сторонником моего друга. Основной нашей проблемой, с точки зрения Мишки, была как раз бессеребрянность всех вокруг.

— Ну, не может человек жить ради общества, — вещал он. — В нас заложен индивидуализм. И пока народ не начнёт видеть повышение своего благосостояния, он не начнёт работать нормально! Натуральный обмен, тоже не вариант! Шаг в прошлое.

— Империалов не хватает, — возразил тогда Толикам.

— Да и не надо! Давайте свои выпускать! Для чего нам валю… деньги соседнего государства? Да и задача завоевать Север, а не опустить его в каменный век (последнее, дело прошлое, понял только я). Подсадим селян на наши деньги, купцы будут вынуждены через нас идти.

— Государство… Как мы всё-таки широко… — я чуть было не добавил слово мечтаем.

— У нас же есть горняки, — продолжал Мишка. — Пусть добывают золото, медь, свинец, наконец! Магией метки на деньги поставим. Будем скупать у местных товары, и продавать имперцам!

Короче… Вроде и я всё это знал… Только рабство выбило из головы напрочь знания об экономике. А тут…

Теперь, почему обрабатывали… Они, видите ли, решили ввести капиталистические отношения в государстве немедленно. А я упирался. На то были свои причины. В зиму работы много не будет. Соответственно платить людям не за что. Это приведёт к кризису, если не ещё одному путчу. К тому же, они предлагали для начала ввести деревянные деньги помеченные магией. Деревянные, не в переносном смысле. Я был категорически против.

— Ищите, — пресёк я очередную попытку, на мой взгляд, экономического подрыва зарождающегося государства. — Ищите медь, ищите серебро, золото. А ещё лучше, соль. Она нам сейчас нужнее. И ты мне всё ещё не представил примерные цены…

— Зачем? Сами устаканятся, — заступился за Толикама Элидар. — Давай хотя бы попробуем.

— Нет. Не смеши. Деревянными…

— Да какая разница то?! Деревянные или бумажные?!

— Большая! Ты то, ведь понимаешь, что любые деньги должны быть обеспечены!

— Так и обеспечим. Продуктами. Зато будет стимул у людей работать.

— Да?! Сначала они горбатились, чтобы собрать эти продукты, а теперь мы их им же и продадим? Хитро!.. А как, та же Харта платить будет?

— Немощным, выплату назначим.

— Прекратите! Не в игры играем. Ищите металл. Мне всё равно где.

— Да где сейчас искать… Зима на носу, — пробурчал Толикам.

— А ты хотел летом? Когда самая работа?

Из комнаты Алии показалась супруга Элидара и склонила голову.

— Я сейчас, — встал Эль, направляясь вслед за ней в комнату.

— К вам Литроп, — высунулся в приоткрытую дверь воин.

Толикам хлопнул по столу ладонью, глядя на стражника.

— Локот, — незамедлительно добавил тот.

— Эк, — присел на предложенный ему стул, селянин. — Люди говорят, купца доставили…

— Есть такое, — ответил я.

— Хромой, мне б ехать ужо. Дай сторговаться с ним. А там уж и порешаете свои вопросы…

Тут из комнаты Алии вернулся Элидар.

Литроп увидев его, стал вставать со стула. Ко мне с таким трепетом селянин не относился. Эль показал жестом, что Литроп может сидеть. Я вопросительно кивнул Элидару.

— Нормально, — успокоил он меня. — Инструктаж по общению с балессами получал.

— Что ты даёшь купцу взамен? — переключился я на Литропа.

— Эк, — повернулся ко мне селянин, — шкуры, травы сухие, чешую земляных… Разно даю.

— Во! — указал я на Литропа, глядя на Элидара и Толикама. — Вот вам первые деньги! Чешуя земляного дракона! Считай штук десять — империал в Империи стоит. То есть обеспечение есть!

— Можно попробовать, — задумался Элидар. — Выбьют ведь всех драконов в округе…

— Тут и польза. Сколько они уже охотников задрали?! Элидар, помоги Литропу, пожалуйста.

— Чем? — заинтересовался друг.

— Глоб расскажет, какие товары на судне купца, а Литроп, сколько он платил за них. Потом Толикам примет от Литропа оплату, а на «Императора» гонца с запиской пошлём, чтобы выдали товар.

— Ещё бы там кто читать умел…

— Тоже, кстати! В зиму надо хотя бы самых головастых читать научить.

— Локот, — приоткрылась дверь, — тут Глоб просится… с ним девка в мешке.

— Вводи. Так что, Литроп, вечером встретитесь с Элидаром и Толикамом и решите всё.

— Благодарствую, — встал Литроп.

— Зачем я? — спросил Эль, когда посетители сменились. — С селянином?..

— Во-первых, он тебя боится, а значит врать, насчёт стоимости, не будет. А во-вторых, если и соврёт… Ну, ты понял.

— Купцу может не понравиться.

— Да и плевать. Что это у неё на голове, — кивнул я на спутницу Глоба когда они вошли.

— Мешок, — ответил он.

— Я вижу, — усмехнулся я. — Зачем?

— Чтобы соблазна больше ни у кого не было.

— Понятно. Изобретательно. Сними.

— Не окаменеем? — по-русски поинтересовался Эль.

— Не знаю. Может отвернуться?

Краем глаза я заметил, как из соседней комнаты потихоньку выглянула Альяна.

Ну… Красивая… Бывают милые девушки, очаровательные, а эта… именно красивая. Утончённые формы лица. Благородный разрез глаз, из которого на меня уставились два ярких изумруда. Темные прямые волосы были слегка растрёпаны — не мудрено, не корону на голове носила. Точёная фигурка….

— Я бы с такой Горгоной… — продолжил я разговор с Элидаром.

— Не знаю, как насчёт превратить в камень… а вот испепелить тебя твоя сможет.

— Дуона? — уже на руизианском поинтересовался я.

Девушка элегантно присела в книксене, склонив голову. Такие у неё… милые, что ли, движения. Хотя нет… Нежные, будет более правильным определением. Вся такая, аккуратненькая…

— Человек, с которым вы прибыли, купец Снорлот, ваш хозяин? — наконец, поняв что пауза подзатянулась, спросил я.

— Да? — ответила она таким бархатным голосочком…

— А он говорит — нет. Утверждает, что вы не рабыня.

Девушка неопределённо пожала плечами.

— Локот, — вклинился Элидар, — давайте я вам позже всё объясню. Тут скорее он её раб, чем она…

— Да не глупец. Понимаю. Ладно, можете идти, — махнул я Глобу. — Всё равно ей не выжить у нас.

— Это почему? — заинтересовался Толикам.

— На слюнях не подскользнись. Ей наши дамы все волосы выдерут.

Девушка гордо фыркнула.

— Хотите испытать? — улыбнулся я.

Она замотала головой.

— Жаль, — удручённо произнёс Элидар, — я уже начал обдумывать, где чан с грязью найти.

— Для чего? — спросил Толикам.

— Есть такая забава: женская борьба в грязи, — ответил Эль.

— А зачем грязь?

— Они там… Не совсем одетые, — не найдя в руизианском определение купальника, пояснил Мишка.

— Интересно… Наши, как думаете, согласятся?

— Старуха Хорта, может… — задумчиво протянул я.

Даже Глоб расплылся в улыбке.

— Уводи, — кивнул я ему.

— Представляете, какие теперь о нас слухи по Империи расползутся, — риторически произнёс я, когда посетители вышли.

— Дикари, — ответил Элидар. — Что с нас взять….

Купца, как и планировали, вызвали только на третий день. Разумеется, извинились. Ну… забыли про него. С кем не бывает? Впрочем, он не очень в это поверил.

— Рабов с вашего корабля, мы обязаны снять в соответствии с нашими законами. В этот раз… — я сделал паузу, — мы вам оплатим за рабов, находящихся на вашем судне. Имперских денег у нас нет, поэтому дадим… два десятка чешуек земляного дракона за каждого раба, ну или иной товар. В следующий раз приплывёшь с рабами — отберём.

Не скажу, что купец скривился, но близко к этому, поскольку цена была слегка занижена.

— А балесса? — спросил купец.

— По той же цене, — перебил меня Элидар.

— Вы можете не принять моё предложение, — поспешил успокоить я купца.

— И что произойдёт тогда? — правомерно поинтересовался тот.

— Ваше судно принадлежит нам, а вы… возможно лафотам. У нас рабства нет.

— То есть, выбора у меня нет? — обреченно спросил купец.

— Почему нет? Я вам только что его предоставил. Предлагаю дружить с нами. Во-первых, в последующие визиты вы будете желанным гостем. Обозначив интересующие вас товары, вы их получите в избытке. Во-вторых, вам не будет необходимости бояться местного зверья, поскольку товары вам могут передать прямо на побережье. Ну и, в-третьих… вы останетесь живы, — я улыбнулся своей голливудской улыбкой, а стараниями Алии она была именно такой.

— Я… с радостью приму ваше предложение, — натянуто улыбнулся купец. — Прошу только балессу оставить. Она не на условиях рабыни…

— Мы подумаем, — видя двусмысленный взгляд Элидара, ответил я. — Что касается расценок… На сегодняшний день, те цены, о которых вы договорились с Литропом, разумеется действуют. Но… В будущем, они однозначно повысятся. Не пренебрегайте, — предугадывая возмущение купца, поспешил я не разочаровывать его. — Вы можете брать объёмом. Завтра с утра, кроме того, что привёз вам Литроп, вы можете взять и другие товары из нашей крепости. Разумеется, за плату. Или в обмен.

Купец был в трансе. Балесса, была ему, ой как нужна. В итоге торговался он вяло, а про то, что ему не добраться обратно без рабов и думать забыл, спрашивая то одного, то другого о решении насчёт балессы. Жук, которому под присмотром Толикама доверили торговлю, уже подумывал о возможности выкупить и сам корабль купца.

Воспользовавшись моментом, Элидар и Толикам всё-таки начали экономическую революцию в нашем обществе. Они, разумеется, не напрямую, подначили нескольких человек продать имеющиеся у них шкуры купцу… Правда, когда спохватились остальные, купца уже не было. Но сама идея о том, что можно что-то купить… И локот то, не против… уже на следующий день люди начали заболевать хомяческой болезнью, готовясь к следующему торгашу.

Как говорится, сначала заведи козу в дом, а потом выведи… Когда, через два дня, выяснилось что балессу мы не забираем, а выйти в море поможем, пересадив потом гребцов обратно на Императора, купец чуть не растрогался от счастья. Правда… осмысленность взгляда вернулась практически сразу, когда он понял, что продал даже котёл для готовки со своего судна. Ну, да и боги с ним. Однозначно отобьёт на увозимом товаре.

 

Глава 10

Жеребец, пофыркивая, мерно вступал, взламывая наст неглубокого снега. Зима, в этом году, выпала скудной на осадки. Изо рта вырывался пар, оставляя на волчьей шерсти воротника налёт инея. Редкий случай, что такой мороз выдался.

— Литроповский, — раздался голос Варёного, едущего впереди, — а ты зачем остался у нас?

— Я не литроповский, — спустя минуту ответил Глаз. — Я из Подморной. Хошу импершкой крови испить.

— Скверное желание. Что так?

— Подморной боле нет.

— Это тебя там покалечили? — переварив услышанное спросил наказанный.

— Не. Я, кода имперши пришли, на охоте был… Глаз сам выгорел. По младости.

— Это как?

— Я магишенным родился. Токмо малость. Родиши не сразу уследили то. Кода сила хор вырываться нашала, я пал в сеновале, та так и полёг до ночи, пока не утеряли. Ну а коды нашли, глаза ужо не было. Да язык ашо, плоше стал шавялиться.

— Ты маг что ли?

— Не-е. Слышу шутко. Гляшу, пустя и безо глаза, токмо хорошо… А не магишенный ужо. Зверь, правда, иногда глядит меня. Особо по весне. А так… не-е. Прошло.

— Так ты получается… — спустя некоторое время возобновил разговор Варёный, — сейчас таких же, как и ты, едешь обирать?

— Не-е. Не обирать. То ведь во благо.

— Это ж, какое благо? — усмехнулся наказанный.

— Во защиту, — простодушно ответил Глаз. — Имперши приходят издаль. Они обирают. Жгут сёла. В рабы уводят. Не было их, приходили лафоты, орки…. Не приходили те, сами начинали в голодную зиму меш собой грысся. Сёла малёхонькие. Щита ни от кого нет. А мы щит. Значит благо. Вот, ежели, скажем, придут орки? Хто супротив станет? Имперши? Надо оно им…

Идея собрать в зиму налоги с селян, родилась спонтанно. Когда холода превратили землю в глыбу — снег ещё не выпал, мы сидели с Элидаром, Шрамом, Толикамом и Санитом за кружечкой вечерней браги перед камином. Темнело рано, а все магические светильники нужны были для дел хозяйственных. С одним, убирали коровник… (Раньше делали это с факелом, пока один деятель умудрился чуть не спалить каменное… Каменное! Строение. Он подпалил стропила.) Два светильника висели в обучающем зале, куда вечером силком сгоняли неграмотных. Не всех. Только тех, кому по долгу службы было необходимо. Жуку скажем. Учителем был Гогох. Но, не об этом… Боги с ними, со светильниками. Сидели, в общем, при свете камина и пытались согреться — замок оказался на редкость холодным строением. Элидар пояснял это тем, что прежним владельцам, магам то есть, тёплые стены ни к чему — сами себе печки. Беседа крутилась вокруг жизни на Севере в холодный период…

— А зимой мёртвый сезон, — ответил я на вопрос друга. — Прошлую зиму вообще из-под земли не вылезали. Корабли вмёрзли. Сено заготовлено…

Насчёт кораблей… Не корабль. Корабли. Благодаря Сухому, у нас их снова было два. Только ключевое слово: было. Глоб, отплыв провожать купца на «Императоре», обратно не вернулся.

— Поехали дальние деревни пошерстим.

Элидар, разумеется, уже знал об идее взятия налогов вместо Империи, и был солидарен с данной мыслью.

— С тобой съездишь…

Собственно… не желание обогатиться, либо улучшить жизнь крепости, руководили мыслями друга. Он хотел уехать отсюда… Географически, так сказать. Причина была в пещере под замком. Элидар до безумия боялся её. Никто кроме меня не знал полной картины бедствия, но я, на то и лучший друг, чтобы понимать. Он, после того как Яр уговорил общество в необходимости обследования сооружения (а пещера была рукотворной), комнату выбрал для своей семьи самую дальнюю и верхнюю от пещеры. Всех юных магов, коих, кроме Элидара и Алии, насчитывалось уже четверо (прибыла ещё одна семья из какой-то захолустной деревни на самом краю северных земель), добился, чтобы переселили в соседние комнаты. С его слов пещера под замком, это своего рода «наркотик» для одарённых. Корче, у него бзик. И вот руководствуясь этим бзиком, друг уже который раз предлагал выехать из замка всем магам. И в принципе предлагал довольно адекватные варианты, например, создать подобие школы магов в лесу. Только в зиму, а уж тем более в весну — время явления имперских войск на Север, я был не готов организовывать ущербное, с точки зрения безопасности, поселение. Дело в том, что у всех магов имелась одна отвратительная способность: притягивать внимание местного зверья. Когда количество людей стоящее, это не страшно. А вот если нет… Элидар разок понтанулся, что может обеспечить охотников живностью на раз… Обеспечил… Обеспечил так, что сам еле ноги унёс, а из двух десятков охотников, выжило только восемь. Зла на него никто не держал, поскольку он сам же и убил двух из троих земляных драконов, вышедших на них, но на охоту больше никто с ним идти не рвался.

— Да почему же? — ответил на мою подколку друг. — Зимой живности меньше. Кусты шипами не стреляют. Змей нет… Само то. Лошади опять же застоялись…

В итоге нашли консенсус. Пока Яр со своими ребятами выковыривает медную руду из пещеры (а она, руда то есть, там была), мы увозим юных магических дарований, вместе с нашими супругами в Еловую (магов подальше от пещеры, а Алльяну от холода — как ни крути, а в домах зимой теплее).

Обе наши вторые половины приняли новость в штыки. Но, мужики мы или тряпки, в конце концов? И если Элидару удалось убедить свою благоверную в необходимости похода, то моя «супруга» насупилась по полной. Ребёнок, что тут сказать…

— Аликсий! — переключился на меня Варёный. — Могу спросить?

Дело прошлое, интересный тип. Обычно, довольно молчаливый, за исключением таких вот получасовых выплесков словесности. А происходили они словно по расписанию. Ближе к зениту в его голове словно тумблер щёлкал. Сначала он начинал с пустого вопроса к кому-нибудь. Потом, переключался на меня или кого-либо из моего близкого окружения. Вопросы порой были довольно забавные, но не пустые. И ещё… Он никогда не называл меня локотом…

— Спрашивай.

— Зачем я тебе?

Ответить я смог не сразу. К моменту моего ответа, задние слегка подтянулись, а передние притормозили. Всем было интересен ответ.

— Ты вступился за меня тогда на площади, — нейтрально ответил я. — А мне нужны верные люди.

Ну, не говорить же ему, что потенциальных врагов нужно держать поближе. Вообще витала идея, убрать данную фигуру с доски Шахматного локотства. Но, решили повременить. Присмотреться. Всё-таки сильный духом человек.

— Верные? — переспросил наказанный.

— Разумные, — поправился я. — Или верные, пока интересы не пересекутся.

Варёный, некоторое время помолчал. Но видимо его лимит красноречия на сегодня не был исчерпан.

— Если вдруг решу в купцы податься, доверишь мне малое судно?

— Тебе? Наказанному?

— Я серьёзно.

— Серьёзно… Не знаю. В купцы или пираты?

— Одного без другого не бывает, — философски ответил он.

— Подумать, конечно, можно. Ты серьёзно?

— Не знаю. Слухи о том, что каждый сможет башки к себе в кошель класть, верны?

— Верны. Только по весне. Сейчас выжить надо. Разумеется, налог будет.

Я чуть ли не услышал весёлый шелест шестерёнок в голове наказанного. Может мне и показалось, но отъехал от меня Варёный, вполне даже удовлетворённым.

Первый экономический эксперимент, кстати, чуть не провалился. Толикам с Элем решили решить проблему с топливом. Стратеги, блин! Через десятину, увидев навар лесорубов, на вырубку рванула вся крепость, а охотники вмиг оказались не самой востребованной специальностью. Такое впечатление, что даже кухарки научились за ночь забивать земляного дракона. Утихомирить пыл удалось только непомерными налогами. Короче, скупку леса проводили за копейки, мотивируя тем, что он сырой. А вот драконы что не успели войти в спячку… Их проблемы.

— Интересно, — перенял флаг разговоров Мамит, — а почему гнутые, так боятся этих мест? Ты же Элидар, ходишь по Северу.

— Вроде как Император не поддерживает их стремление захватить местные земли, — ответил Эль.

— Лесовиков шукаются, — выдвинул свою теорию Глаз.

— Каких лесовиков? — равнодушно спросил Мамит.

Глаз вообще кладезь местного фольклора. За время нашего путешествия, каких только историй мы не наслушались.

— Ашо до магишеной войны, издревле, тута лесовики жили. Тоже не обделённые силой гор. Тока они не магишили молниями там, али амулетами какими. Они тока лесом. Зверей менять могют. Сами в зверя обратиться могют. Много што могют. Так вота… Когда, значится, пришли маги с Гнутой горы к нам, земли захватывать, тута и началося. Токмо, гнутые деревню захватют, как вокруг зверья начинает кружить… тьма. И не тако как нынче, а сильное. Токмо, долго не жило оно такое. Пчёлы были, с мою ладонь, — Глаз даже показал варежку, для наглядности. Змеи таки, что живьём человека могут сглотить. Ну, вота… Бились они значится, бились. Токмо, раз лесовиков то самих не видно — поди, сыщи такого в лесу, али угадай, какой из зверя — лесовик, то и не мёрли они. А магов с Гнутой всё мене, да мене становилося. Ну и струхнули тогда они. Говорят, даже договорилися лесовики с гнутыми, что те на Север не ходют, а наши на имперских землях не появляются.

— Что ж они тогда на Элидара не натравят своё зверьё? — усомнился Мамит. — Или на Алию?

— А хто ш их знат. Можа и натравят ашо. Можа не знают, што тута они. Можа, потому как не посягается на власть их. Лесовики… Хто ш их знат..

— Почему, тогда, детей магических не забирают себе.

— Пошаму не берут? Берут, коли, нужён кто. Им ша, не все подходют. Коли есть их лесовнича кровь в дите, то берут, а коли нет — зверьём травят. Могёт быть што и в совешнике Элидаре кровь их есть, али в Алие. Вона и не трогают. Можа смотрют пока?

— Легенды… — отмахнулся Мамит.

— Не хош, не верь, — спокойно ответил Глаз. — Токмо в Пошренённой дитё лесовничье живёт. Кого хош спроси. Ей ужа зим, поболе шем мне, а всё как маленька. И магишает, и лечит. И импершкие знают, а в то село ни ногой не ходют — боятся.

— Легенды не легенды, а кровь у магов действительно разная, — поддержал неожиданно Глаза Элидар. — Некоторых зверьё может и не трогать. Если в них кровь того клана, что вывел их.

— Ну а я шо говорю, — оживился Глаз. — Ашо говорят, шо ежшели тебя зверь магишеный укусил, а ты не помер, то боле тебя таки ше звери трогють не будут…

Дальше уже пошли явные байки.

— Вполне себе теория, — произнёс по-русски Эль, поровнявшись со мной.

— Глаза только и слушать. Хотя, я тут уже ничему не удивлюсь. Всё может быть…

— Тебе не кажется, что кто-то из «наших» постарался? Я имею ввиду, магов. Жили себе жили… И вдруг одному из кланов что-то не понравилось.

— Ты вот сейчас о чём?

Далее от Элидара последовал краткий экскурс в историю местного мира. В частности, в хронологию войны магов.

— Может быть… — внимательно выслушал я его. — Ни с того, ни с сего, вдруг, слабый клан стал лидирующим… — Запросто. Я, конечно, всего не знаю, но так понимаю, война магов не на пустом месте родилась. Оружие, опять же, биологическое…

— Если это так, то Орден Гнутой под «нашими».

— Если это так, то за нами скоро придут, — парировал я. — Кстати, объясняется и огнестрел. У тебя как?

Вопрос имел глубоко практическое значение. Тот белый порошок, которым заряжал маг пушки на «Императоре», во избежание недоразумений, мы первым делом перевезли в Шахматную. Как и множество склянок найденных в каюте мага. Пока Элидар еженощно пытался в нашем шатре найти способ взорвать эту дрянь. Надоел, если честно. Он почти не спит — ладно. У них магов как оказывается это нормально. Сволочь! Я то тоже не спал! И хрен с ним, светом. Блин! А вдруг та щепотка взорвётся так, что ни меня, ни доморощенного мага… И это учитывая два нападения зверья! Друг, другом, но я всерьёз рассматривал переезд в шатёр санитовских.

— Не очень. Не могу понять принцип. Жидкости вроде нашёл, что взаимодействуют с этим порошком, но на силу не реагируют. Что поговорить хотел… — перевёл тему Мишка. — Зарук что-то подозревает.

— Ожидаемо. Белыми нитками шито… Расскажи правду.

— Нехорошо…

Разговор шёл о нашей легенде. Мне то всё равно, а вот Элидара последнее время Зарук, бывший более прямым по сравнению с Мамитом, игнорировал.

— Хорошо, нехорошо… Детство. Объясни всё. Лучше иметь явного врага, чем подозревающего.

— Давай, я тебе ногу сломаю?

Мамит сзади хохотнул. Мы, по всей видимости, сами того не подозревая, перешли на руизианский.

— Много слышал? — ровно спросил Мишка.

И вот… Таким холодом повеяло… Не холодом… Не могу объяснить… Жутью…

— Я только подъехал, — испуганно ответил Мамит — однозначно тоже почувствовал. — Смирная показалась.

— Я не к тому… — постарался объясниться Мишка, обращаясь ко мне. — Давай ногу сломаем и нормально сростим.

— Слышь, хирург, твою мать. Много правил?

— Ты вторым будешь.

— Это когда ты успел?

— Разок жеребцу ногу лечил.

— Конечно! Это же одно и то же! Сейчас вот в Смирной старосте сломаем, а ты потренируешься. Идёт?

— Я серьёзно.

— Если серьёзно… Понимаю всё, Мих. Времени нет. Знаешь… Глупость сейчас скажу. Осознаю что можно. Некогда. Я впервые ощутил себя кем-то. Даже не здесь, а вообще. Вроде как смысл какой-то… Сложно всё объяснить, но, сейчас, от меня зависит куча людей. И всё понимаю! Я им вроде как на хрен не нужен… Только…

— Ты мне ещё всплакнись, — прервал меня Эль. — Прекрати. Понял я. Но, ногу всё равно сломаю. Ради прикола…

Смирная. Миролюбивое название… Только оно произошло не от слова смирение, а от имени главы села — Смира. А тот отнюдь не соответствовал своему имени…

— Ну, что, Глаз! — крикнул Варёный, давая отмашку трём десяткам, порученным ему, развернуться на левом крыле. — Готов факел взять?!

— Ты меня на трушошть не проверяй! — спускался с лошади селянин. — Пришмёт, и тебе стрелу в шад запиндрюшу!

— Эх! — пришпорил свою кобылу наказанный, устремляясь в лес. — Не промажь!

Ситуация стандартна… Нет, большинство деревень открывали нам ворота в частоколе. Но дважды мы уже попадали на оказанный отпор. Здесь, судя по головам, выглядывающим из-за частокола, просто так налог не отдадут.

Частокол… По сути, двухметровый забор из брёвен. И если из-за него выглядывают головы… значит лестницы. Значит — ждут. А значит… Деревенские предсказуемы. В каждом селе могли находиться опытные охотники, прятавшиеся в лесу и успевавшие выбить кого-либо из наших. По негласной договорённости двое наших «смертников» проверяли с обеих сторон фланги. И если Элидара я понимал — он чувствовал пристальный взгляд в свою сторону, поэтому был хоть немного обезопасен, то поведение Варёного, кроме как адренолиновый наркоман, я охарактеризовать не мог. И это, кстати, было единственной неадекватной странностью в его поведении. На зверьё, сломя голову, как некоторые, не кидался.

— Чисто! — вылетел слева Элидар.

— Эка! — раздался крик Варёного справа.

Тут даже команды давать не было смысла. Несколько десятков, во главе с Элидаром, спешившись, выдвинулись в ту сторону. Опять же, как во главе… Эль по своему обыкновению растворился. И если в прошлый раз это было бесследно, то в этот… Снежный вихрь с головой выдавал мчащегося мага. Один из селян нашёл дорогу к духам сразу, а вот второго, вместе с раненым Варёным, Элидар притащил за шкирку. В смысле, Варёного, он нёс на плече.

— Доигрался, — присев на колени, разрезал я шнурки на броне наказанного. — Придурок.

— Да брось, — прохрипел тот. — Сам такой же. Империи вызов кинул. Ты это… Хромой… мои за тебя будут чуть что…

— Романтик, твою мать! Мишка!..

Смирную просто так взять не удалось… Крепкие парни. Пришлось нашей сотне отойти на полдня взад — чтобы местные поверили, а потом…

За время этого похода, я стал несколько побаиваться Мишку. Смог бы я так? Наверное, смог… Может быть… Как там… Не стоит прогибаться под изменчивый мир? Хрена лысого. Смотря, какой мир… Десяток вырезанных в ночь часовых и мы врываемся в селение…

Старались, чтобы лишней крови не было. Старались… Но, была. Иначе никак. Налог с таких деревень повышенный. Третью часть от того урожая, что нашли, плюс каждую десятую девушку из незамужних. Коробило. Очень. Но ведь не в рабство… В том смысле, что не насиловали или принуждали. Их никто даже пальцем не трогал. Это был залог, за который селяне должны были внести обозначенный выкуп… Все понимали, что вернее всего не внесут. Да и… не за кого будет. К тому времени как они смогут собрать, девчонки вернее всего, уже найдут себе мужей. Так предполагалось. Посмотрим…

Власть, властью. Лидерство, лидерством… А перебороть местный менталитет мы не смогли. Женщина, это ведь даже не человек… Можно было попытаться применить силу и прекратить этот архаизм с захватом женщин, но, пока мы с Элидаром не возомнили себя богами. А тут реально нужна именно такая власть… Тем более что… Всего то две девушки.

 

Глава 11

В Шахматную мы вернулись к середине зимы гружёные зерном и ведущие два десятка голов скота. Своих, из Еловой, не перевезли — намеревались заехать к ним во время следующей акции, которая, послужила подоплёкой к их невозвращению в Шахматную.

Не то что бы мы искали приключений… Но, со слов Элидара, по весне, а может и раньше, к нам пришлют солидное количество войск, которое сомнёт нас в пух и прах, где бы мы не прятались. Логично… Какое государство потерпит вблизи бунтарей, служащих символом для многих угнетённых. И при этом, отжимающее определённый доход. Да и причин не верить тысячнику имперских войск, не было.

Сама же идея отдавала… Да что там отдавала — воняла, авантюризмом. За основу была принята наша попытка скомпрометировать Аконовскую. Только в этот раз, было решено обозлить орков…

Глупо… Возможно. Но ещё глупее было покорно ждать кары от Империи за дерзость. Не выгорит, так хоть с тыла имперцам зайдём. Переодевшись в имперские доспехи, мы уже через руки вышли в новый поход. Не знаю, как для кого, но для меня этот термин отличался от рейда или выезда, количеством участвующих. Более тысячи! Настоящее войско… В поход были взяты все, кто мог держать хоть какое-то оружие.

Я ненавижу орков! Я ненавижу степь! Я ненавижу проклятую жизнь! Но больше всего — я ненавижу людей! Нет, правда, эти созданья совсем потеряли честь и смелость! Буквально после первого же селенья зеленомордых тварей, тысяча… Тысяча! Воинов потеряла в себе уверенность. Да, мы потеряли почти две сотни, но мы люди! Мы выше! И ладно бы их селенье было серьёзным! Ни одного всадника на хрумзе. Ни одного! Два десятка тварей просто как масло срезали нас!

— Лёх, может, погорячились, — подъехал Эль.

На горизонте замаячило пятно довольно крупной деревни тварей.

— Даже не думай.

— Реально. Потери велики.

— В бою рождаются воины.

— Не заводись…

— Эль, остановись.

— Как скажешь.

Некоторое время мы ехали молча.

— Ты в курсе, что ты тянешь силу? — неожиданно произнёс друг.

— В смысле?

— В прямом. Тот орк, которого ты убил, умер не от ран. Ты вытягивал из него жизнь. И это не первый раз. Я ещё на Севере заметил.

В предыдущем позорище, я, увидев под конец кровавого балета шевелящегося орка, добил его лично. На тот момент, о чём-либо кроме спасения своей собственной шкуры, не думал, но как оказалось в устах бывших рабов — я герой!

— Это как?

— Не сильно, но ты можешь забирать жизнь.

— Вампир? — сквозь боль в голове усмехнулся я.

— Если только энергетический.

— Чего раньше не сказал?

— Уверен не был. Да и не в этом дело. Ты тянешь ото всех, кто с тобой рядом. От живых. Не обратил внимания, что близко к тебе никто не подъезжает?

— Нет.

— Лёх. Образумься!

— Ты сейчас о чём? О том, что не надо убивать орков?

— Нет. Успокойся. Мы как въехали на степь, ты сам не свой. И по действиям, и по… себе самому.

— Свой. Бесит. Останавливай.

Я понимал, что что-то не так. Нет, разум был на месте. Причём как никогда на месте. Ясный. Злой. Полностью прозрачный. Но, что-то было не так. Теорий было несколько, только с ближними я делиться ими не спешил. Первая — мой разум помутнел, увидев ненавистную степь. Против, говорило то, что я довольно ясно воспринимал окружающее. Да и не первый раз…

Второй теорией было воздействие Алии. Как человек разумный, я понимал, что слишком уж долго, практически денно и нощно, я находился под воздействием магички — теперь сказывалась её нехватка. Опять же… как-то резко это всё накатило.

Третьей теорией, причём, на мой взгляд, самой реальной, была злоба за проигранный бой. Нет, мы вырезали их всех… Только всё равно проиграли — потери не сопоставимы. И где-то глубоко я понимал, что если разверну людей назад, то похороню в них последнюю гордость.

— Воины, — выехал я перед довольно длинным построением.

Было слышно, как ближние повторяют мои слова тем, кто не расслышал.

— Воины! — заорал я, и сам удивился своему голосу.

Честно… Хотелось крикнуть, что они сами виноваты в гибели сотен — разбежались как муравьи при виде орков. Стояли бы стеной, не было бы таких жертв. Такая злоба вновь накатила…

— Воины! — заорал я ещё раз. — Мы! Воины!

Со стороны Элидара почувствовалась волна тепла — питает меня силами. Я оглянулся. Благодарить друга не стал — не тот момент. Напряжённая толпа напротив замерла, а я не знал что сказать… Да и говорить было уже некогда. Облачко пыли, показавшееся от селения, говорило о том, что у нас есть минут десять пятнадцать…

— Мы не те насекомые, которых можно давить! У каждого из нас в руке жало! Так используйте его! Сука, не будьте мешками с дерьмом! Сейчас вы или сдохнете, вместе со мной, или порвёте их на куски мяса! А вы можете! Я видел вас в бою! Вы — звери! Мы не люди! Мы звери! Звери Севера несущие справедливость! Я зубами буду рвать им глотки! Это всего лишь мясо! Зелёное тухлое мясо! Хо! — вынув клинок, ударил я по щиту. — Хо! — ударил ещё раз. — Я!.. Зверь!.. Я!.. Зверь!..

Элидар желая поддержать, заорал более громким голосом, стараясь попасть в унисон со мной:

— Я!.. Зверь!..

Потихоньку бывшие рабы стали, сначала разобщено, но постепенно всё слаженней, долбя клинками, у кого они были, по щитам и кричать:

— Я! Зверь!

Пришлось спешиться и пойти на встречу оркам, чтобы увлечь толпу…

Вроде как назначенные сотники пытались соблюсти построение — молодцы. Вроде как даже первый удар приняли действительно на копья, как и положено, но потом…

Рьяное племя слабых физически существ, просто кидалось навстречу смерти… Были кто бежал… Были… Полусотне я позднее приказал снять головы за то что бросили товарищей. Но в основном…

— Прыжок хрумза и тут же под него падают двое с копьями, распарывая брюхо животному обломками древка. Клинок словно взлетевшего Элидара снимает голову орка. Маг, оттолкнувшись ногой от спины животного, летит дальше…. С рёвом, Нумон, почти не уступающий по размеру зеленомордому, сносит ещё одну тварь с лошади своим чудовищным цепом. Только следующий враг устремляется в создавшуюся брешь, как ему в глаз прилетает болт арбалета. Ещё секунда, и копьё одного из наших входит под подбородок орка. Ряд снова сомкнулся. Слева сеча! Там пятёрка орков въехала в самую гущу. Пока пытался допрыгать в ту сторону, мелькнула пара молний, и радостные крики возвестили о том, что туда уже не очень то надо. Взлетевший над первым строем мохнатый зверь, хватает в пасть одного из наших, тут же заваливаясь на бок, от пары копий воткнутых в бок. Орк, вылетая со спины хрумза, сминает, словно кегли двоих, падая прямо мне под ноги…

Доли секунды… Я получаю удар рукоятью здоровенного топора по ногам (лезвие лишь слегка распластывает икру).

Так бы хрен попал… А тут, желая сохранить равновесие, я, падая, со всего маха втыкаю куда-то в область шеи твари свой клинок. Сука! По здоровой! — пролетает мысль, прежде чем мешком падаю на грудь орка. Удар его лапы отбрасывает меня в сторону, но подняться он не успевает — чей-то топор вгрызается с хрустом в череп зелёного тела…

Обидно… Обидно было видеть, как битва отдаляется. Но любая попытка подняться отдавалась неимоверной болью… Я тупо ползу вслед, волоча ногу…

— Двести на пятьсот… Считай ставку поднял, — дотянувшись, похлопал меня по плечу Мишка.

Дотягиваться пришлось, потому, как я ехал на обозном тяжеловозе, словно на слоне. Ходить я не мог. Даже ковыляя.

— Хреновая арифметика.

— Ты хотел без жертв?

— Нет. Всё равно хреновая.

Правильней было бы сказать, сто на более чем двести. Сотня орков — двести с лихвой наших. Только желая вселить в меня оптимизм, Элидар сопоставлял число рабов, вырванных из лап тварей. А освобождённых было более пяти сотен. Причём три из них — женского пола.

Дальнейшие игры с орками было решено прекратить по нескольким причинам.

Основной была слабая подготовка нашей «армии», к тому же, мы получили дополнительную обузу — тех самых трёх сотен «девиц», редких из которых, я бы с превеликим удовольствием… хотя они и не против были…

Второй причиной было достижение планируемой миссии — мы, как и в прошлом селении, сожгли павших, оставив на месте части имперских доспехов (достаточно для компромата), да и… всё-таки одержали первую победу. Действительно победу, вселяющую в окружающих чувство гордости.

Третьей — время — мы слегка выбились из графика. Дальнейшее путешествие, с зачухаными орками людьми (Неужели я был таким же?!), вело нас в сторону Империи. Нет, мы не самоубийцы. Но и орки не настолько глупы — пойдут по следам, поэтому было необходимо указать правильное направление.

— Только амулеты, — присев рядом, произнёс Элидар, касаясь сначала одной моей ноги, а потом другой. — Наблюдения нет.

— А по-руизиански, — поправил я сползавшую меховую накидку, сидя у костра и сжимая дарующую хоть толику тепла, глиняную кружку отвара. Своей фразой я не просил перейти в буквальном смысле на местный, поскольку Эль и так говорил на нём. Нужна была более подробная информация.

Шрам, тут же сунул магу, пробывшему в пути почти два дня, свою кружку, ответив вместо него:

— По орочьему перешейку, разложены следящие амулеты. Пройдёт двое или трое — они сигнализируют — выдвигается десяток.

Я всё это знал, как и сидящие у нашего костра. Слова, предназначались скорее для Элидара, в знак того, что мы осведомлены. Верный пёс у друга.

— Всего десяток?.. — переспросил я.

— Лёх, мы служили с ними…

Все уже давно привыкли к нашим переговорам на русском, хотя и пришлось пресечь пару языков злословящих насчёт этого — мол, маг так околдовывает локота.

— Так может, повернём обратно? — несколько некорректно и жёстко, не смотря на то, что осознаю ситуацию, прокомментировал я.

Идея войти во владения Императора, была изначальна. Только вот мы намеревались прогулочным шагом, оставляя как можно больше следов, дойти до Орочьих ворот — линии с этими самыми следящими амулетами, а затем, пройдя вдоль этой границы до морской глади, по побережью вернуться обратно. И всё бы хорошо… но, опоздали. Сегодня с утра мы обнаружили около трёх тысяч имперцев, двигающихся на Север по «нашей» трассе. Теперь, по сути, мы находились в мешке. Слева — войска имперцев. Прямо — сама Империя. Справа — орочьи степи. Позади, теоретически, сами орки. Причём орки, жаждущие крови. К тому же люди были голодны и устали… Ладно они! Устал я! Меня ломало. Не жёстко и нетерпимо. Когда мог, я контролировал себя полностью. Но иногда не мог — головная боль смешивалась с ноющей болью переломов заставляя скрипеть зубами. Почему переломов?… Об этом позже.

— Ну, пошли! — резко произнёс Мишка, пытаясь образумить меня.

— Поднимай торб. Идём в Империю!

— Переохладился?

— У нас там одни бабы и калеки. Если они дойдут…

— И?… — не сразу понял Мишка.

— Вызываем огонь на себя. Всегда хотел произнести эту фразу.

— Какой огонь? — спросил Санит.

— Они пошли за нами. А мы здесь. Если сейчас войдём в Империю — они вернутся. Только надо громко войти!

— Можно попробовать обойти по степи «ворота», — предложил Мамит. — Можно даже не в Халайское, а в Ханырокское. Там войска порасслабленей.

— Ты не понимаешь самой идеи?! — я старался не показывать, насколько мне плохо — голова последние несколько суток просто раскалывалась, но сейчас не сдержался.

Не сдерживался я последнее время часто. Пару десятин назад, один из «воинов» едущих поодаль от меня, но, тем не менее, довольно близко, вдруг разразился неким «плачем» о трудностях жизни в походе. Я слушал его причитания, около двух часов… А затем…

Я не знаю, что это было. Помутнение ли разума, или иная какая хрень…

— Иди сюда, — подозвал я его, лёжа на спине «топтуна» — той здоровой лошадины, что служила тяговым транспортом.

— Да, локот, — подошёл он.

Клинок чудом не коснулся его шеи. Ошарашенный мужик, отгребая от себя снег, заскоблил всеми конечностями в сторону. Повторный удар падающего меня, вновь не дотянулся….

Теперь о переломах… Ехал я на «топтуне» не просто так. Это на момент удара орка, мне показалось, что лезвие его топора лишь коснулось моей ноги… А вот ни хрена! Эта сволочь сломала мне единственную здоровую ногу! И это ещё не всё! Второй придурок, возомнив себя целителем, на третью ночь после этого переломил мне мою больную ногу! Не ту что в этот раз сломали, а первую! Срастить он правильно захотел! Сука! Я до сих пор был зол на Мишку. Короче — два перелома, причём один из них — открытый, с разрезом моей ноги — они (вместе со Шрамом и Ильнасом) видите ли, не могли правильно совместить кости, не убрав наросшие хрящи! Суки! Боль, последние пару дней, просто изводила!

— … говорю же, пошуметь надо! Так, чтобы знали, что это мы!

— Да нет, он прав, — заступился Эль за Мамита. — Если прямо войдём, то Халайская тысяча раздавит нас. А если по границе локотств, то пока они доедут, пока сообщат, мы пройдём по Ханырокскому и уйдём в степи — хоть какой-то шанс выжить — имперские войска не посмеют войти на территорию орков.

— А они успеют развернуть тех, что на Север идут?

— Бардак, конечно, в войсках, но успеют. Не настолько тупы.

— Мишка… Там и твоя жена…

— Знаю…

— Там, ваш Шрам не даёт десяток имперцев вырезать! — резко осадив лошадь, игнорируя меня, обратился санитовский к Элидару.

— Не даёт, значит так надо, — хмуро ответил тот, переводя лошадь на рысь.

Пока мой «топтун» добрался до места происшествия, я пропустил всё самое интересное.

— Лёх… мы же всё равно должны были уведомить о себе? — спросил Элидар, когда я добрался.

— К делу ближе.

— Я прошу отпустить их…

— Да?

— Служили вместе.

— Как скажешь. Дай только поговорить с ними.

Мишка потянул узду, сдавая своего жеребца взад с моего пути.

— Я, локот Шахматного локотства, Аликсий. Передайте своим хозяевам…

— Лёх, они адекватные, — по-русски прошептал Мишка.

Я, проигнорировав, продолжил:

— … что мы вырежем всю Империю! Пощады не будет никому! Пусть посмотрят на наше количество, прежде чем отпустите их!

— Откуда столько пафоса? — усмехнулся Эль, когда мы отъехали.

— Санит! — вместо ответа крикнул я, увидев воёвого. — Ты театр любишь?

— Да, — осторожно ответил он, направляя своего жеребца в мою сторону.

— Сейчас договоришься с кем-нибудь из своих, чтобы на виду у имперских, подъехали к тебе и доложились, что четвёртая и пятая тысячи уже вошли в Ханырокское.

— Понятно, — улыбнулся Санит. — Можно упомянуть про камнемёты и баллисты?

— Разумеется. И про шестую тысячу, что завязла из-за обозных.

— Стратег, блин, — ухмыльнулся Элидар.

— Не смешно! — резко ответил я. — Там Алия!

— Слушай, Лёх… ты извини меня, — подъехав так, что его нога прикоснулась к моему средству передвижения, произнёс Эль, вливая силу в область моего перелома и затем, приподнявшись на стременах, касаясь лба…

Сознание я обрёл уже в пути, вновь раскачиваясь на спине «топтуна». Глупое животное. Право, глупое. Но надёжное.

— Где мы? — оглядевшись, прошептал я, видя Ильнаса, едущего рядом.

— В Ханырском! — весело ответил паренёк. — Советник Эль! Он очнулся!

Ханырское… Или Ханырокское, по правильному, локотство, в котором я, собственно, и попал в рабство… В смысле… Попал в этот мир… И в рабство. Сучьи земли…

— Сколько времени прошло?

— Сколько вы проспали? — уточнил парень. — Более дня. Мы уже две деревни разорили. Три десятка лошадей забрали! А ещё три семьи сельских к нам присоединились!

— Зачем?

— А их иначе в рабы бы забрали!

— Стой, — попросил я Ильнаса, оглядевшись.

— Хоу! — крикнул он.

Оглядевшись, я вдруг посмотрел на проходящих мимо людей иным взглядом… Как же нас много!

— Лёх, сейчас останавливаться нельзя, — подскочил Элидар. — мы сейчас вдоль границы идём! А ты, не ори! — рыкнул он тут же на Ильнаса.

— Дай минуту. Спусти меня.

Когда мои колени коснулись земли, слёзы удалось удержать не сразу.

— Мы вон оттуда шли, — присел на корточки рядом Клоп…

То самое место… Никогда не забуду эти рощицы… Ну, не с точностью до метра, но где-то здесь меня тащили лафоты…

— Поехали, — выдохнув, произнёс я. — Обратно по сюда пойдём… А не объяснишь, — пока Клоп и Элидар поднимали меня вновь на транспортное средство, поинтересовался я у последнего, — каким чудесным образом, я столько проспал?

— Ты бы не притворялся немощным. Судя по каналам, прыгать уже можешь.

Ноги и вправду не болели.

— Тему не переводи.

— Тебе надо было. Голова словно полыхала. Того и смотри, либо сварится то, что в черепной коробке, либо, ещё хуже, с ума сойдёшь. Что с тобой делать, я не знаю. Вроде только уберу, как через полосьмушки снова всё пылает. А после сна у тебя эти всполохи утихают немного. Сейчас же лучше? — друг, отстегнув от поклажи флягу с водой, протянул мне. Живительная влага, дарящая в начале своего пути блаженство, проскользнув в желудок, вызвала довольно неприятные ощущения.

— Лучше, — выдавил я из себя.

— С той стороны узел с варёной кротокой. Много сразу не ешь. Растягивай, а то плохо может стать. Ты все эти дни только на магии жил. Воды больше пей.

— «Хирург», твою мать. Ты ещё и терапевт?

— Как ни крути, а второго жеребца на ноги ставлю. Опыт есть.

— Когда большой привал?

— Уже был. К вечеру теперь уже остановимся. Если воду найдём. Нет, так вглубь Империи идти придётся.

Моему «топтуну» становиться пришлось несколько раньше. Только я, разжевав до состояния кашицы четверть кротоки, смог проглотить пищу, как желудок заурчал, порождая естественные позывы к опорожнению кишечника. Как за это время ещё под себя не сходил!

Элидар оказался прав — ноги уже почти восстановились и я хоть и при поддержке Ларка и Ильнаса, но доплёлся на своих двоих до ближайших кустов.

— Это же имперский? — кивнув Ларку, помогающему мне дойти до моего «скакуна» на мужика, фигурой не уступающего Нумону, спросил я.

— Ага. С того десятка, что мы в плен брали. Он там чего-то по их законам нарушил, когда мы на них вышли. Отон, звать. Решили, что ему с нами лучше будет.

— Не факт что нам с ним лучше…

— Что делать? — простодушно спросил парень.

— Ничего.

Второй раз остановились уже ночью. Шатры было решено не ставить ввиду ограниченности времени — привал всего на четвертину, больше нельзя. Как говорится: время — деньги, в данном случае возможно жизнь. Засыпал я по какой-то причине очень долго…

Ханырок… Это был вызов… Вызов Империи! Вызов Ордену Гнутой! Вызов всем… Мы уже руки брели по просторам Империи. Трижды натыкались на мелкие отряды имперцев, реагирующих на следящие амулеты. Два из трёх десятков были почти полностью уничтожены. Со слов Ильнаса, одному — двум, давали уйти. Третий десяток не стал испытывать судьбу, направив лошадей в сторону. Наши догнать не смогли.

Ханырок… Идея родилась спонтанно, когда мы осознали, что находимся неподалёку от него. С одной стороны глупость… С другой… Я не знал, отреагировали ли имперские войска как планировалось. А тут… город! Однозначно власти Империи должны взбелениться!

Пройдя по границе разделяющей степи и владения Империи, мы, бросив на окраине «топтунов» и женщин, практически безнаказанно вошли в этот странное поселение, снеся в нескольких местах даже не частокол — забор! Разумеется, изначально узнали о диспозиции сил от «языка», добытого воинами Мамита. Наверное, это был единственный город в Империи, без сколь либо подобающей крепостной стены. Как уж так получилось, не нам судить. Может, это последствия торгового поселения, а может, условности границы… не важно. Мы просто въехали тысячей вооружённых людей на разграбление этого городка….

Была кровь. Разумеется, была. Почему-то, мамитовские, не считали стражников за своих, и с лёгкостью упокоили попытавшихся нас остановить воинов. А там уж…

Бесчинство и зверство… Не в том смысле, что мы ворвались в тихий уютный городок и начали с дикими рожами убивать всех направо и налево. Хотя могли… Только на это не было времени — где-то рядом имперская тысяча, а в полудне пути — имение Гнутых. Поэтому грабили согласно ранее проработанному плану, стараясь уложиться в несколько часов. Трогать попусту местных жителей не пытались, но и полностью гуманными оставаться не удалось. Вы бы видели этот «тихий» городок! Такое ощущение, что каждый лавочник держит в подсобных по пять-шесть амбалов с клинками! Да и… многие из нас не понимали смысл слова гуманизм. Очень многие. Дословно понимало всего двое. Вернее один, потому как я тоже не понимал…

А знаете, каким был самый популярный предмет, который забирали? Не за что не поверите! Золото? Нет. Продукты? Тоже нет… Забирали первым делом лошадей, на экспроприацию которых была выделена целая сотня бывших рабов, а вторым… женщин! Вольных не трогали. Ну, как не трогали… Трогали. И даже моё слово было бы тут бессильно. Но, не забирали. А вот рабынь… Причём поперёк их воли… Не все рабыни жаждали уехать с нами на Север. Ой, не все. И я, отчасти, понимал их. Толи они тут, катались как сыр в масле, толи неизвестность в мире потрепанных рабов. Вот, не кидались они на шею освободителям. А освободители… выбирали лучших!

Изначально, около восьми сотен бывших рабов, растекаясь сразу по нескольким улицам на которых встречали лишь слабое сопротивление местных жителей, двигались в сторону центрального рынка города, где теоритически, мы могли в кратчайший срок получить лошадей и продукты. Кстати, на поиск первых, то есть городского табуна в окрестностях, отрядили отдельно два десятка во главе с крайне недовольным таким поворотом событий, Ильнасом. По сути старшим был Шрам, но для того чтобы парень не сильно обиделся, Элидар преподнёс это так. Мне, лично, в тот момент показалось очень подозрительной теория о существовании такого табуна, учитывая жидкую растительность только-только начавшую выбиваться из-под земли. Вернее всего Элидар решил отстранить наиболее молодых от созерцания того, что будет происходить в городе. Оно и правильно!

Масло в огонь бесчинств было решено подлить при помощи местного торба. Около шести сотен рабов, которым была объявлена свобода и дарована возможность уйти с нами, причём уйти с тем, что они смогут унести из этого города, с криком и рыком ринулись в город. Не все воспользовались этим шансом. Были такие, что отказались покидать рабский рынок. Уговаривать никто не стал.

Нагло! Дерзко! Мы рвали один из городов Империи!.. Ладно городов! Одну из столиц локотств! Самое интересное, это то, что со слов Элидара имперские войска не пойдут за нами в степь, а именно туда мы собирались уходить. Для орков след ноги имерского воина на их земле, будет равносильно объявлению войны.

— Стоять! — махнул я рукой, видя как из одной лавки выпинывают старца. — Этого с собой!

Двое, из назначенных на мою охрану полутора десятков воинов, во главе с Митнусом (Изначально: Минус — прозвище, данное мной и не имеющее на местном языке никакого смысла, только… настолько пессимистично настроенный в любом вопросе санитовский… Постепенно переросло в Минтус — на-руизианском, травящий. В чём логика?.. Не знаю.), беспрекословно сломали старика, завязав ему руки позади. Такая сладость растеклась по телу…

— Минтус, — окликнул я воина. — Найди Элидара. Вернее всего в одной из лавок книжников или зельников на площади. Скажи, чтобы кого можно из местной стражи, с собой забрали!

Сам десятник мой приказ выполнять не стал, но одного взгляда хватило, чтобы один из его подчинённых, слышавший нас, перевёл свою лошадь на рысь…

Из соседнего здания с визгом вылетели полуголые девицы. Трое парней варёного с хохотом ловили их, заталкивая в крытый фургон.

— Тарт! — окликнул я. — Они ж не рабыни?

— Варёный велел. Сказал, бордель от рабства не отличается, — покосился мужик на привязанного к лошади одного из парней моей охраны, старика.

Возражать, ввиду того, что у самого рыльце в пушку — я не стал. Тем более, что хоть какая-то логика в распоряжении Варёного есть. Будем считать, что приказ не нарушен.

— Моего, тоже заберёшь? — кивнул я на старика.

Тарт почесал бороду. Видно было, что под ней скрывается улыбка.

— Позубоскаль! — спокойно предложил Минтус, понимая, куда клонятся мысли наказанного.

— Так даже не думал, — ответил тот, и всё же не удержался. — У вас знатных свои дела…

Я жестом остановил старшего своей охраны, вознамерившегося развернуть лошадь к наказанному.

— Вы хоть одежду им захватите. А то свои штаны потом отдавать будете. Сам Варёный где?

— У замка локота, — весело махнул рукой вниз по улице Тарт. — Потыкун! Платья бабские захвати!

— На кой они нам в платьях? — раздался не менее бодрый бас из открытого окна второго этажа, пока мы отъезжали.

— Да не для них, для тебя! Баб на всех всё равно не хватит! А твоими лапищами что тряпьё щупать, что бабу, всё равно не поймёшь! Так, пошоркаешься о платья, да и ладно!

Мужики вокруг заржали.

— Ну, смотри! — ответил бас. — Коли мне не достанется, я о тебя пошоркаюсь!

Хохот разразился ещё больше.

— Платья, говорю, захвати!

— Ла-адно! Обувку тоже?!

— Ну, не на руках же их нести! Мази там!.. Ещё что бабское!

— Нашёл кому поручить! — Засмеялся один из парней варёного. Ему что духи, что мазь. Он мыло то от глины не отличает!

— Вот, ты рыженькая, — перехватил Тарт довольно плотную жрицу любви в ночнушке, не забыв потискать грудь, — Там такой же крепкий как и ты, — подтолкнул он её шлепком по мягкому месту обратно. — Поможешь ему, что надо собрать! Да не медли. Потом с ним намилуешься…

Из следующего переулка слышался лязг металла. Я подал Минтусу знак головой, проверить. Тут же трое воинов перейдя на рысь, скрылись в извилистом проулке. Минут через пять звуки боя стихли, и парни вернулись обратно, ведя двух породистых лошадей, на луки которых было свешано оружие.

— Что там? — спросил Минтус.

— Местные наказанные, под шумок знать щипали, — подкинул воин своему старшему два мешочка. — Добивать не стали. Не жилец уже.

Минтус протянул мешочки мне.

— Отдай парням. Они и так без добычи толком.

Минтус развязал один и, поглядев на содержимое, положил перед собой на седло. Второй, он тоже не поленился развязать и даже высыпал часть монет, блестнувших желтизной, на ладонь, после чего, вернув содержимое обратно, подкинул кошелёк тому воину, от которого получил. Первый же протянул вновь мне:

— Так честнее будет.

Что-то в его голосе заставило поглядеть внутрь кожаного мешочка. Прозрачный гравий, благородно сверкнувший в нём, вперемешку с кольцами, украшенными камнями, заставил задуматься о поспешности некоторых моих решений.

— Локот Аликсий, — раздался голос одного из воинов, через квартал, — раз уж не веселимся, то можно хоть винца по глотку? — указал он оголённым мечом на трактир с выбитой дверью.

Я одобрительно кивнул.

Мужик неспешно спустился с лошади и, подойдя к трактиру, хотел войти внутрь, как из темноты проёма раздался звук спускаемой тетивы и в грудь мужика, точно меж деревянных пластин абордажного доспеха, влетел болт. Хороший доспех. Лёгкий — не утонешь, если что. Прочный, так как из обработанного магией дерева. Но не против стрелкового оружия…

— Пока перезарядить не успел! — крикнул Минтус, выпрыгивая из седла. Парни, прикрывшись щитами, ринулись в атаку. Только стрелок был не один. Ещё два болта, один в щит, а второй в ногу полезшего впереди всех Минтуса, вылетели из помещения. Церемониться со старшим не стали. Один из воинов, дёрнул его от проёма за плечо в сторону, и пятёрка воёвых ворвалась внутрь. Тут же оттуда раздался свист. И остаток моего десятка, за исключением двоих (было строго настрого приказано не оставлять меня в компании менее чем пары воинов) отправилась внутрь.

Я вроде как попытался слезть с лошади, чтобы не держать парней и войти самому…

— Мы не можем тебя пустить локот. Справятся. Нет, так свиснут — рейдовый позовём.

Ездили мы, бездействуя, таким количеством народа, не просто так…

— Грабить, дело не хитрое, — объяснял Варёный, когда, сбившись в единую кучку всадников, мы обсуждали нюансы взятия города. — Обычно, видя сталь, люди безропотно всё отдают. Бывает даже если их и боле. Ток бывают такие, что и сами отобрать могут. А кататься помногу бедовых, смысла нет — мало увезём. Потому предлагаю части грабить, а вон воёвым, тем, кто крепко рукоять держит, кататься «на силе». То бишь, ежели чего, по свисту на подмогу ехать. Так, и кто понемощней при деле, и в защиту свежие силы есть…

В общем… мы были «рейдовыми» курировавшими определённую территорию, ну или словами наказанных «на силе».

— Имперские, — хмуро вышел, после того как стих звон металла, Субирт — тот воин, что привёз из проулка кошельки, присаживаясь около раненного в грудь. — Пятеро.

— Распарывай, — спустился я всё-таки с лошади. — Посмотрим.

— Не надо уже. Отходит…

Раненый, действительно, издав лёгкий хрип, слегка дёрнулся несколько раз и обмяк.

— Говорил же никому никуда не соваться попусту. Кто ещё? — спросил, не поворачиваясь, Минтус, перетягивая тряпкой раненую ногу. Болт он уже выдернул.

— Рябой… Тарама и Сапа царапнули.

— Попили винца!.. Чего они там?!

— Проданные были. Знать охраняли. Ищут, что везли.

— Проданные это как? — присел я у погибшего, прикрывая ему веки.

— Бывает, имперцы, за деньги охраняют. На воинском, «проданные», говорят, — объяснил Субирт, расстёгивая пряжки перевязи погибшего.

— Пустые, — вышел ещё один воёвый, держа на руках охапку клинков. — Несколько империалов и девка знатная. Её, видимо, охраняли.

Следом за ним постепенно вышли и остальные. Кто-то нёс арбалеты, один за локоть вывёл огненно рыжую, веснушчатую девицу, зим четырнадцати. На лицо красотой не блещет, хотя можно было бы, наверное, назвать милой, если бы не растрепанные волосы и страх в глазах. Фигурка ничего… Но, в этом возрасте они все более — менее. Последний воёвый вынес мешок, из которого достал два кувшина вина. Один поставил у головы погибшего, а из второго откупорив, отхлебнул, протянув потом Минтусу. Когда очередь дошла до меня, я не отказался.

— Там ещё двое купцов было, — поднял тугие кошельки один из воёвых.

— В перемётные забрось, — кивнул Минтус. — Потом поделим.

— А с этой что? — спросил тот, что держал девку.

Минтус посмотрел на меня.

— Зачем она нам? Пусть идёт, — глотнул я ещё раз из протянутого вновь кувшина.

— Оставь! — пресёк Минтус попытку одного из воёвых, откупорить ещё один кувшин.

— А вы кто? — спросил тонюсенький голосок, когда мы рассаживались по лошадям.

— Ты сама-то кто? — Усмехнулся под бородой Субирт.

— Лара Сиания. Дочь балзона Троффа, — простодушно ответила она.

— А мы войска соседнего государства, — ответил я, видя, что чёткий ответ рыжей никто дать не может.

— Заберите меня с собой!

— Дура, девка, — прокомментировал Субирт. — Грабим мы вас. Грабим!

— Всё равно, возьмите?

— Из Шахматного локотства мы! — снял Сибурт шлем и, приподняв длинные волосы, оголил печать на виске. — Беги, девка.

Рыжая изменилась в лице. Я ударил по бокам жеребца пятками, трогая с места.

— Подождите! — когда мы отъехали метров на пятнадцать, побежала она за нами. — Заберите, прошу! — обогнала она нас, поравнявшись с едущим впереди Субиртом.

— Иди отсель девка, — хмуро рыкнул тот. — Заелись, совсем. Живи себе…

— А я и прошусь, чтобы жить! — вцепилась она в стремя воина.

— Всё девка! Не до тебя, — пришпорил Субирт.

Рыжая, не отпуская стремя, упала и потащилась за лошадью.

— Локот?! — взмолился неожиданно Субирт, останавливаясь.

Рыжая, оказалась посреди нашего отряда и, оглянувшись на меня, неожиданно присела в книксене, склонив голову. Не смотря на то, что юбка девчонки была вымазана в грязи, это было красиво. Где-то впереди раздался свист.

— Не до неё! — крикнул Минтус. — Сап, всё равно меч держать не можешь (у парня из-под рукава уже ручей крови тёк), отведи к бордельным. Проследи, чтобы не изнасиловали! Потом разберёмся!

Вступать в бой пришлось сходу, поэтому мне никто не успел воспрепятствовать ринуться в самую гущу битвы. Только и толку от меня оказалось мало. Пролетев сквозь пешую схватку наших с охраной какого-то знатного, я успел лишь раз взмахнуть клинком, да и то безрезультатно — враг отклонился. Пока разворачивался, в живых из восьми врагов, осталось лишь четверо. Нумон и тот имперский гигант — Отон, прибыв в составе рейдового отряда чуть ранее нас, просто раскидали стражу знати.

С другой стороны вылетел нам на встречу Элидар со своей пятёркой.

— Как у вас? — спросил он.

— В принципе тихо. Двое погибли. Двое раненых, — ответил я. — У тебя?

— Ничего себе тихо! Один. Сам нарвался. Вперёд вылетел. Пятёрка карающих была, но ввязываться в бой с нами не стали — ушли.

— Охо! — заглянул в сумки лошади знатного, кто-то. — Я бы тоша за тако добро до послежу упирался.

— Глаз! — рыкнул Эль. — Ты что делать должен?

— Пошмотрел я по кругу. Нету ашо никого.

— Ты постоянно должен смотреть!

Самым сложным оказалась не битва с местной стражей, они как раз потеряв свою часть, ну и честь, благоразумно заперлись в локотском замке. Самым сложным, оказалось, собраться всем вместе, когда пришло время. Не смотря на троекратные свисты рейдовых команд, едущих по параллельным улицам и собирающим бывших рабов в кучу, остатки незадачливых грабителей ещё в течение последующих суток настигали нас, вливаясь в вереницу повозок и всадников.

— Хоу! Хоу! — нагнал нас светившийся от счастья Ильнас.

— Вижу, — похвалил парня Эль спокойным голосом. — Нашёл. Молодец.

Ещё пять минут назад, видя приближающийся к нам по степи табун, Элидар через мат выражал своё мнение о Шраме, настолько затянувшем возвращение опекаемого.

Идея с поиском городского табуна, не смотря на подоплёку, полностью оправдала себя. Ильнас привёл сотни две, не менее, лошадей.

— Не-е. Городской не нашёл! — весело объяснил парень. — Его ещё не выгоняют на выпас. Это имперский.

— Да?! Хочешь сказать, к тысяче ездил?

— Да чего я, глупый что ли? Они непуганые, здесь. Далеко от лагеря на выпас водят.

Только Ильнас отъехал, как Элидар поманил к себе Шрама:

— Рассказывай!

— Ну, что… Как ты и велел, мы покружили по округе. Парни, гляжу, уже нервничать начали, а тут обоз сельский, ну… хотели распрячь. Староста и рассказал, что пасётся неподалёку импреский табун под охраной десятка. Разве твоего остановишь… Велел ехать. Но, всё грамотно сделали. Мы ж в имперское одеты — они не сразу поняли… Выбили по одному.

— Потери?

— Двое из тех, что у орков отбили. Совсем клинок держать не могут. Трое раненых. Один серьёзно.

— Поехали, посмотрим…

— Что затеял? — Эль вернулся обратно, когда мы уже на пару часов отъехали от имперской границы.

— Да места знакомые до боли. Хочу долги отдать.

— Давай без загадок.

— Поселение зеленомордых, что в нескольких днях пути, мне знакомо.

— Начнём с того, что плохая идея, — переварив услышанное, ответил Мишка. — Насколько я понял, это возможно столица орков?

— Что-то типа.

— Эти зачем? — кивнул маг на полусотню бредущих пленных стражников.

— Оркам всё равно кто из нас кто. Будут биться на нашей стороне.

— Умно. Только не стоит.

— Почему?

— Смертей мало?

— Вопросом на вопрос…

— Друзьям можно.

— Там тоже люди.

— А орков сколько?

— Не знаю. Тогда было несколько сотен.

— Несколько это больше трёх?

— Вообще, да. А если считать воинов… Наверное около.

— Хрумзы есть?

— Есть… Были.

— Много?

Я нехотя кивнул.

— Лёх, они нас сомнут. Люди устали. Да и позади не всё так гладко. Шрам говорит, что только рядом с Ханыроком пять тысяч стоит. Потому и на выпас далеко гоняют. У них с обеспечением проблемы. Я не уверен, что не пойдут по следу.

— На чём?

— Это не единственный табун. Минимум ещё три сотни должно быть.

— С тремя как-нибудь справимся.

— Лёх, это орки… А это… — обвёл он рукой, — не воины. Ты в расчёт тех, что освободили, не бери.

— Надо, — твердолобо возразил я.

— Подумай, месть не лучший советчик — начал отъезжать он. — Этого-то за что так? — кивнул он на еле плетущегося за моим жеребцом старика привязанного верёвкой к седлу.

— Мой бывший рабовладелец, — оглянулся я.

Элидар покачал головой. Придержав повод, я вздохнул, и начал спускаться из седла. Ильнас и Клоп подскочили, чтобы помочь. Я вынул из ножен Ларка клинок. Свой висел на луке красавца отобранного из конюшни ханырокского коллеги, замок которого так и не смогли взять. Ну, хоть конюшню…

Остановив пытавшихся меня поддержать парней, я подошёл к старику. Испуганный взгляд. Старое забитое существо. Убить? Да вроде как столько воды утекло… Поостыло всё…

— Пощади, — прохрипел старик.

И вдруг этот голос разбудил злобу, напомнив, что именно эта тварь избила ребёнка и продала его когда-то в рабство к оркам. Только вот… рука всё равно не поднималась.

— Вот ты! — указал я на одного из пленных стражников. — Иди сюда!

Мужик угрюмой походкой приблизился на расстояние трёх шагов, остановившись, поскольку позади меня раздались звуки вынимаемых из ножен клинков, а Глаз положил стрелу на тетиву.

— Убьешь его и можешь быть свободен, — я кинул к ногам мужика клинок.

— Он мне не враг, — довольно смело ответил стражник, глядя прямо в глаза.

— Я казню! — раздался голос из толпы пленных.

Я кивнул воинам, охраняющим стражников, разрешая пропустить палача. Крепкий мужичок спокойно подошёл к нам, поднял клинок, и не задумываясь воткнул его двумя руками в грудь пытавшегося отстраниться старика.

— Отпустите их, — махнул я рукой в сторону пленных.

— Всех?! — переспросил Санит.

— Всех. На восток поворачиваем!

Прости Ивика… Как бы не вышло, извини… Я пытался спасти тебя. Хотел, хотя бы….

— Аликсий, — помог мне залезть в седло Клоп, перебивая мысли о девушке, — поговорил бы с Варёным.

— О чём?

— Пусть он её отпустит. Тебя он послушает. Пока есть ещё шанс. Она вон с ними уйдёт, — кивнул Клоп на стражников.

— Не могу, — вставил я вторую ногу в стремя. — Это его решение. Его добыча. Завидуешь, что ли?

Речь шла о балессе, захваченной в одном из богатых домов.

— Не завидую. Его жалко. Корабельные ведь, разум потеряли.

Те два глобовских, побывавшие с балессой купца, действительно слегка тронулись. Один ушёл искать её. Пешком. Второй сам на себя не походил. Похудел, осунулся, ни с кем толком не разговаривал…

— Поговорю, — пообещал я.

Телеги, телеги, «топтуны», два десятка на обычных лошадях, снова телеги. Карета… Тоже, кстати, добытая Варёным. Парень с юмором. Преподнес мне её в качестве подарка от ханырокского локота, символизирующего, со слов Варёного, подчинение Северной Империи.

… пеший освобождённый торб, вновь «топтуны»… Сколько же нас?

— Варёный! — наконец дождался я телеги с наказанным. — Поговорить бы…

— Сейчас, локот, — спрыгнул он с телеги, на которой, кутаясь в шубку, ехала белокурая красавица, и стал отвязывать узду тонконогого белоснежного жеребца.

— Твои цветовые предпочтения бросаются в глаза, — усмехнулся я, пока Варёный взбирался на грациозное животное. — Локот? Впервые от тебя слышу такое обращение. Перед ней рисуешься? — тихо спросил я Варёного, когда он поровнял своего жеребца с моим.

— Изменил своё мнение.

— Вижу, — кивнул я на бахрому кружевного костюма, выбивающуюся из-под тяжёлого утеплённого плаща. — Тебе идёт. Я о ней переговорить, — улыбнулся я наблюдающей за нами девушке.

— Уговаривать отпустить будешь? — В голосе Варёного появилась стальная нотка, позволяющая определить его отношение к такого рода разговорам.

— Нет. Ты вправе. Предостеречь хочу. Ты бы с Элидаром переговорил по поводу неё. Он тебе больше чем я расскажет. Не хочется увидеть тебя безвольным.

— Уже. Поговорил. И ещё с пятью доброжелателями. Знаешь, Хромой… — Варёный некоторое время ехал молча. — Что я видел в этой жизни? Кандалы да подворотни. Падших девок, да кровь. Бедовая судьба, бедовая жизнь. И тут вдруг такая удача! Я не о ней, — проследив за моим взглядом, уточнил наказанный. — О тебе. О локотстве. Я ведь поначалу усмехался над тобой. Не напоказ, конечно, а внутри. Локот! Обирающий селян. А ведь… Чем мы отличаемся от них. Императоров, локотов, грандзонов… Да ничем! Они также берут силой, что им надо. Только называют это налогами, а не грабежом.

— Долго же до тебя доходило. Ты решил стать знатным?

— Да. Отчего нет?

— Антураж тут не главное. Мог бы взять себе обычную рабыню.

— Ты плохо разглядел меня? — провёл он по ожогу на лице. — Какая девка пойдёт со мной добром? Только за деньги. Ну, или если обезображенная…

— Ну, не знаю… я вон тоже кривоногий… был. А эта, добром?

— Нет. Но я это знаю. Тут никакого обмана. Там в Ханыроке, в доме того знатного откуда она… Девчушка была. Такая… тёплая. Не в том смысле, — поспешно поправился он. — Хорошая. Красивая. Говорю ей, поехали со мной. Она кивает. А сама отворачивается. Все бабы одинаковые. Пусть лучше эта будет.

— Обидно потерять такого воина. Ты теперь дальше чем на луну от неё отъехать не сможешь. Сам думай. Не маленький, — слегка пришпорил я своего жеребца. — Смотри в того купца не превратись. Будешь потом из-за юбки слюни пускать. И это!.. — отъехав на десяток метров, развернул я лошадь. — Если отпустишь, поговорю с Алиёй. Насчёт твоего лица.

Спиной долго ещё ощущал взгляд остановившегося Варёного.

— Не думал, что у тебя получится, — нагнал меня минут через двадцать Санит.

— Что получится?

— Варёного переубедить.

— Отпустил?

— Думаю да. Взял десяток своих, снял с куклы все украшения, закинул её на своего жеребца и поехал в сторону, где стражников оставили.

— Значит, есть голова на плечах.

— Мне кажется тут не в голове дело. Он прислушивается к твоему мнению.

— Сомневаюсь. Он сам кого хочешь, переубедить может.

— Зря сомневаешься.

— Две тысячи триста! — лихо осадив рядом с нами лошадь, крикнул Ильнас. — Может человек на пятьдесят ошибся. Там в крытых повозках непонятно сколько.

— Чего не заглянул?

— Заглянул в одну, — расплылся в улыбке парень. — Только голые задницы неудобно считать. Как бы они там оси у телег не попереломали!

— Лошадей?

— Почти тысяча. Тяжёлых не считал.

— Что, лошади тоже в крытых развлекаются?

— Не, — засмеялся Ильнас. — Сбился. Сложно и тех и других считать.

— Женщин?

— Восемьсот. Ну и сколько-то в крытых. Детей до тринадцати зим — тридцать два.

Дети перепали нам из освобождённого торба. Бросить их в Ханыроке не решились. Печальным было то, что большая часть из них была без родителей.

— Санит, дай империал, — неожиданно попросил Ильнас. — Я бы у Элидара попросил. Но, он не даст.

— Зачем? — удивился Санит.

— Там с бордельными такая рыженькая есть… Мужики говорят, можно без денег взять. Только не удобно как-то. Она и так словно воробей запуганная. Я вроде подъехал, а она как шарахнется от меня!

— Эта такая в синем платье? — спросил я.

— Ага.

— Она не из бордельных.

— Как нет то? — возразил Ильнас. — Вольных, кроме бордельных, не брали. А печати у неё нет.

— Она сама попросилась с нами. Зачем, не знаю. Благородная. Лара… Сиания, если не ошибаюсь. Съезди, познакомься. Нам потом расскажешь, почему она с нами поехала.

— Не-е. Дай империал. Я с другой тогда.

Санит вынув из-за пояса монету, подкинул парню:

— Империал не дам. Корень сотрёшь. Элидару не говори. А то он мне оторвёт.

— Спасибо! — развернул лошадь Ильнас.

— Ты бы съездил, навёл порядок в борделе.

— Кто его организовал, тот пусть и наводит.

— Знаешь же, что Варёный уехал. Они ведь сейчас покалечат девок.

— Тарам! — окликнул он одного из воинов. — Съезди к крытым. Скажи, что кто через силу будет девок брать, пойдёт в первом ряду в следующей битве с орками. Постарайся, чтобы бордельные слышали.

Ещё некоторое время ехали молча.

— Что за лара? — спросил Санит.

— Говорю же, не знаю. Сама напросилась. Поговорил бы. Тебе проще будет.

— Это почему?

— Ты знатный, она знатная.

— Я не знатный.

— Да, ладно…

Санит ехал ещё некоторое время рядом, потом, молча, развернул своего жеребца назад.

— Чего хмурый? — присел рядом Эль, на вечернем привале. — Вроде твоя святость, пардон, свечение, спало. Но окружающих гнобишь. Вновь, вон, все разбежались. Тянешь, словно пылесос. Король должен быть приветлив…

Я реально ощущал себя значительно лучше. Похоже, дело не в Алие, а в моих «тараканах» — накручивая самого себя, себе же и хуже делаю…

— Так… — не отреагировал я на шутку, — дерьмом во рту отдаёт.

— Да ты неженка!..

— Может, голову с плеч?

— Рискни.

— Возомнил?!

— Ты реально не в духе. Что случилось?

— Ничего.

Некоторое время мы помолчали.

— Так что случилось? — наконец нарушил тишину, Мишка.

— Не знаю… Только не скобрезничай! Они ведь жили…

Мишка пошевелил тоненькой веточкой угли, раскидав искры костра.

— Ты о наших или о городских?

— А тебе всё равно?

— В какой-то мере да, — Мишка, повернувшись за спину, слегка приподнял руку. Через пару секунд подбежал кто-то, остановившись позади меня.

— Вина. Нет… настойки, — произнёс Мишка.

— Да ты подготовился? — когда отбежала тень, отреагировал я.

— Не мни о себе. На нас сейчас половина лагеря смотрят. Ты… чего сейчас хочешь? Слёзных раскаяний? Так не будет. Не то время, не тот мир. Жалости? Если так, то ведь, надеюсь, ни к себе…

— Хрен знает, чего я хочу, но мерзко…

Из-за спины появилась фигура девушки в рабском платье, принёсшая нам разнос с кувшином и двумя кружками. Эль, приняв принесённое, поставил на подмёрзшую с вечера землю.

— Босиком… — заметил я.

— Исправить? — поняв, что я имею в виду рабыню, спросил Мишка.

Я кивнул. Мишка ещё раз приподнял руку.

— Обеспечить всех обувью. У кого нет, тряпки или шкуры намотать! Видишь, — налил он в кружку, протягивая мне, — одно слово… Я тебе сейчас ни комплименты клею, — протянул он, чтобы чокнуться, свою, — ты можешь всё изменить. Будешь тряпкой, другой, по-своему себя поведёт…

— Костёр гасить надо… — подошёл Санит. — Темнеет.

Я одобрительно кивнул.

Нажраться не удалось… Санит, через час поднял в ночь лагерь — останавливаться нельзя, мы на территории орков…

— Я тут что кресалю… — подъехал, когда стал брезжить рассвет, Варёный. — Решить бы, как головы прокатывать будем?

— Пьяный? — сходу спросил я, даже не поворачиваясь — от него, местную «феню» я если и слышал ранее, то не в свою сторону.

— Есть немного. Но разговор то ведь, дела? — поправился наказанный. — Делить надо.

Я оглянулся, пытаясь сообразить, всерьёз ли он?

— Хромой, не палку вымачиваю. Пыль потом не время поднимать будет…

Варёный был не просто пьян. Он был вдрызг.

— Предлагай, — не стал я пренебрегать.

— Ты… пусть все башки на скатерть складут… А мы закресалим, кто пыль метал, а кто головы собирал. Там и разделим, кто башковый, а кто чёрный! Тем, что на «силе» были, тоже ведь надо. И лошадей раздавать не впору. Вон мелкий грамоте обучен, пусть список там составит…

— Ты уверен, что все отдадут?

— Тебе?! Да!

— Мне?

— Твоё право, тебе и брать. Не самому, конечно…

— Предлагаешь, тебя назначить?

— Власть дашь? — с таким видом, что ну… мол если надо… спросил Варёный.

— Даю, — ответил я — всё равно сам, толком, собрать не смогу. — Только без крайностей. Люди честно забирали.

— Честно забирали… — расплылся в улыбке Варёный. — Пойду парням твои слова перескажу. Хоу! — пришпорил он весело чистопородного жеребца.

Обратная дорога «напрямки» оказалась несколько витиеватой и затянутой. Нет, скорость по степи, учитывая «топтунов» и телеги, на которых ехали рабыни, была вполне даже на уровне. Но… мы трижды напарывались на орков, после чего каждый раз приходилось менять направление. Дважды это были небольшие группы зеленомордых, пожелавшие объехать нас, а на третий мы настигли повозку с двумя старыми орками. Вернее орком и орчихой. Эти твари и так-то не эталон красоты, дело прошлое, а уж в старости…

— Варёный, меч не вынимай, — остановил Мамит попытку наказанного с ходу убить тварей, когда мы, отделившись от основного обоза двумя десятками, подъехали к остановившейся телеге зеленомордых.

— Это почему?

— Потом объясню.

— Давай сейчас.

— Сейчас мы не одни, — принял сторону Мамита Шрам.

— Куда едете? — спросил орков Мамит, прежде чем Вареный успел ещё что-либо произнести.

Некоторое время, нас молча изучали. Вернее изучал. Орчиха, или орочиха, не знаю как правильно, опустив голову, не смотрела на нас. А вот старый орк, сжимая трясущейся от немощи рукой рукоять топора, который он вряд ли поднять-то сможет, пристально осматривал нас.

— Можешь ещё с моим жеребцом поговорить, — усмехнулся Варёный, чем вызвал хмурый взгляд Мамита в свою сторону.

Когда уже и я согласен был с наказанным в том, что они нас не понимают, мы услышали ответ. Ну, как ответ…

— Хилый говорит Владыке степи? — довольно сносно произнёс орк по-руизиански, обращаясь при этом к своей спутнице. — Дух предков совсем забыл Владык… Лошадь Хилый идёт степь. Хилый думает он дома? Нет прежний Владыка… — покачал орк головой.

— Мы вынужденно вступили на ваши земли, — ответил Мамит. — Имперцы загнали нас сюда.

— Хилый думает, Владыка степи думает о война Хилый? — обращаясь по-прежнему к своей спутнице, спросил орк. — Хилый встал на степь. Хилый теперь вещь Владыка степи или мертвый Хилый…

— Поехали, — стал разворачивать лошадь Мамит.

— Хилый боится Владыка, — довольно проурчал орк.

— Кучу зелёного дерьма? — со злобой спросил Варёный зеленомордого. — Вот уж и, правда, страшно. Замараться…

Орк стал спускаться с телеги. Орчанка, выглядевшая чуть более бодрой, спрыгнула, чтобы помочь, но он отмахнулся от неё. Наказанный с усмешкой вынул клинок.

— Поехали! — требовательно произнёс Мамит, глядя на Варёного. — Хочешь ему честь подарить? Чтобы его потомки гордо говорили, что он погиб в бою?

— Мне всё равно кто и что у них там лаять будет, — тронул в сторону орка лошадь Варёный. — А вот то, что они расскажут о нас другим зеленомордым — не всё равно.

— Варёный! Они не одни! — преградил ему дорогу Шрам. — Где-то ещё один спрятался. Убьёшь, считай, войну объявишь.

Наказанный недоверчиво посмотрел на Шрама.

— На телегу посмотри. Там вещи детские. Они нас издалека заметили и где-то спрятали орчёныша. Сейчас смотрит откуда-то на нас. Лучше будет если так разъедемся. Всё равно орки уже знают, что мы по степи идём.

В леса орочьего перешейка мы входили, подстёгивая особо неторопливых животных — боялись, что зеленомордые могут нагнать. Страх родился не на пустом месте. За день до этого мы пересекли следы множества лошадей. Учитывая их глубину и местами мелькавшие отпечатки огромных лап хрумзов, сомневаться в том, кто является их хозяевами, не приходилось. Шли они, что не могло не радовать, примерно в том направлении, где мы набедокурили. Сколько примерно было всадников, определить было сложно, только за нами степь была гораздо менее взрыхлена.

Въехав под сень деревьев дозорные разъезды, практически сразу нарвались на полусотню орков. Поскольку эти добром расходиться не возжелали, выпустив в нас несколько десятков стрел, пришлось провести полноценную операцию, развернув все две тысячи, чтобы попытаться поймать тварей. Ключевое слово попытаться, поскольку зеленомордые даже на полёт болта нас к себе не подпустили, уйдя по итогу в степь. В процессе этой охоты и наткнулись на них…

Почти сотня конных имперцев, загнанная всего пятидесятью орками, оказалась в капкане леса. Развернуться, как следует для атаки, они не могли — мешали деревья, а пойти напрямую «в лоб» у них кишка оказалась тонка. Короче… не то чтобы сходу сдались… но путём переговоров, в которых было обещание сохранить жизнь, воины отдали оружие и лошадей. И вот… лучше бы они упёрлись. Дилемма, однако. С одной стороны обещали отпустить, с другой — восемь десятков лошадей мы точно не вернём, а отпустить воинов так, равносильно убить. В общем… тащились они за нами отдельным отрядом, вооружённым лишь палками. В свои ряды мы их понятно не примем, да и они не захотят — больше половины знати, но и бросить людей на растерзание оркам мы не могли.

Оркам… А вот тут эта сотня порадовала, разъяснив нам историю событий…

Если кратко, то наш план сработал на двести процентов. Имперцы, выдвинувшись тремя тысячами усиленных войск, что по факту составило три с половиной тысячи, столкнулись с неким количеством зеленомордых, когда разворачивались обратно, для того чтобы наказать в край охреневших рабов, осмелившихся войти в имперские земли. И тут… И тут орки неожиданно размазали их по побережью. Сколько точно было зеленомордых, никто из пленных объяснить не мог. Напоминало анекдот с числом «дохрена». Корче… мытарей в этом году ждать не стоит.

 

Глава 12

В свои владения мы вступали уже практически летом. Погода стояла мерзопакостная — ливень не утихал вторые сутки. Остановились первым делом на Имперских валах — всё равно их хозяев ожидать этим летом не стоит. Затем вильнули через побережье, именно там была более нормальная дорога… ну как дорога… путь, для телег. Каково же было удивление, когда в заливе, сквозь косой ливень управляемый порывистым ветром, мы увидели… мачты четырёх кораблей! В том числе и «Императора»! А вот второго нашего корабля видно не было.

Пришлось постараться, чтобы привлечь внимание находящихся на борту. Спустя час, когда точка лодки смогла, превратившись в двадцативёсельный баркас, причалить, мы узнали историю Глоба, в настоящий момент находившегося в Шахматной. Заодно и прояснили откуда у нас в заливе ещё два корабля (У нас теперь четыре… Четыре! Судна).

— От мы только спроводили купца, — рассказывал, угощая нас в шатре (Он! Нас!) вином, старший эскадры — Шапель, — как увидели он того, — он пальцем указал на ближайшее к нам многопалубное судно, видневшееся в проёме откинутого полога, — красавца. Две палубы, трюм, три камнемёта, барл… баклиста…

— Твоё поди? — спросил Клоп.

— Ага! — Но тут же посмотрев на меня, изменился в лице. — Глоб сказал, поговорит с вами, чтобы меня капитаном…

— Если поговорит, то ты и будешь, — успокоил я его.

— Ощем, — весело продолжил капитан «Сухого» — так, как потом, оказалось, назвали судно.

Причём, не знаю как наши, а местные моряки крайне верили в приметы, и назвать судно в честь погибшего человека, было против правил. Но, Глоб настоял.

— … Глоб сказал, что познакомиться надо… — вещал далее Шапель, — с капитаном судна. Они вроде как подпустили нас, а потом у сторону. Ну, мы за ними. Взяли бы. Только небо посинело. Глоб, сказал, уходить у сторону. Скоко не уходили, а слегка зацепило. Руки словно в бочке болтало… Одну мачту сломило. Мы ужо и выстрогали, — посмотрел он на меня. — И реи, и мачту, и верёвок набрали! Парусов нет. Глоб говорил, что… — глаза покосились на Элидара, — маги помогут укрепить, потом поставим. А паруса добудем.

— Поможем, — кивнул Эль.

— От мы как собрали поломанные снасти, пошли к берегу, а тут снова то судно. А мы без паруса. Ну… гнали его, гнали… В лафотские воды уже зашли, когда настигли. А там… рабы.

— Такое впечатление, что люди, это главный товар Империи, — по-русски прокомментировал я.

— Так и есть, — ответил Мишка. — Медицина на уровне. Не мрут, как мухи. Я специально интересовался: слово эпидемия, тут не знают. Самое серьёзное, это нашествие резниц в Луиланском. Тогда алтырей со всей Империи нагнали, — Элидар сделал жест рукой, позволяя рассказчику продолжить.

— Ну, забрали, конечно, — продолжил тот. — Пошли обратно. Только когда лёд ломаться под килем стал, Глоб велел к Лафотским поворачивать. Тама туго было. Пол зимы на рыбе впроголодь держались. Потом лафоты о нас прознали. Стали наведываться. Мы раза три билися и в море ушли — много их. Настырные. Там поскиталися. Почти до Гурдона дошли. Там вон того доходягу, — Шапель кивнул на самое мелкое судно с двумя мачтами, — спиратили. Вина!.. Море. Только неказистое судёнышко с двумя мачтами. Даже снасти магией не пропитаны. Ну, подобрали, чего добру пропадать. Так и вернулися.

— А ещё одно чьё? — спросил Санит.

— Мы когда пришли, он уже был тута. Соли, говорит, привёз. Рабов.

— Это как? — усмехнулся воёвый.

— Собрал, говорит, беглых, что к нам хотят, да и привёз.

— Смело, — вполне серьёзно произнёс Эль. — Много рабов?

— Ну… — замер Шапель.

— Тридцать два, — оповестил нас паренёк сидящий поодаль, возрастом зим шестнадцати.

Я уже давно косился на его причёску с хвостиком — не самая обычная в этом мире. От излишних вопросов пока удерживала рабская печать.

— Откуда такой? — спросил Санит.

— Лафотский, — ответил вместо него Шапель. — Убивать не стали. Они когда нападали, его не сразу узрели, что жив. Хороший мужик.

— Он и сам может ответить, — довольно спокойно произнёс наш воевода.

— Лафотский, — ответил он, на вопрошающие взгляды не поворачиваясь. И всё. Дальше молчок.

— С собой заберём, — прокомментировал молчание Санит.

— А с Глобом сколько ушло? — спросил я.

— Сотен шесть, — ответил, всё так же не поворачиваясь, парень.

— Грубо, не глядя в глаза, — подключился Варёный.

— А ты не девушка, — дерзко ответил тот.

Санит остановил жестом начавшего вставать с бревна Варёного. Свой жест воёвый подкрепил просящим взглядом.

— Ладно, Шамель. Спасибо за вино. Ещё есть?

— Полно! Я в лодке три бочонка привёз! Тама ещё весь трюм забит.

— Выгружай, — усмехнулся Варёный простоте капитана.

— Готовь, — подтвердил я. — у нас несколько подвод свободных. Себе оставь.

— Не мягко ты? — когда капитан отошёл к шлюпке, спросил Санит. — Напьются ведь.

— Ты хочешь, чтобы от тебя прятали? — возразил я. — Да и заслужили парни — всю зиму в море проболтаться… Готовь сотню. Я сегодня выезжаю. Вы, можете, дождаться пока вино переправят. Посидеть. Скромно.

— Тогда с собой ещё пару тысяч забирай, — улыбнулся тот. — Чтобы скромно получилось.

— Можешь вслед за нами отправить. Сам прими груз.

Честно? Я просто уже не мог терпеть разлом в моей голове. Не делился ни с кем. Стыдно. На меня, как оказалось, словно на кости какой-нибудь старухи, действовало всё. Недоволен результатами битвы — хандра, граничащая с безумием. Боюсь поиметь одну из рабынь — злоба на самого себя и Алию в частности. Нет рядом в течение полудня мага — вообще с ума схожу… Вспоминаю об Алие — тоска дикая накатывает… Временами хотелось лезть на сосны. Эль то и дело подковыривал меня, упоминая о том, что я сам выбросил в море книгу о зависимости от магинь. Хрен ему, не магини! Я сдыхал! Всем телом ощущал, что истощаюсь…

Моя сотня, разумеется, направилась в Еловую. Но, не тут то было. Полторы руки пути, а в награду сытая морда Ирита…

— Они более луны назад в Шахматную уехали…

После этого ещё восемь дней пришлось отбивать зад о седло. И это при том, что я не давал вовремя (а на Севере это сложно) останавливаться на ночёвку. Короче… в Шахматную я прибыл позднее основного состава…

Но, не об этом… Возможно, супруга Элидара ворчала на него за наш поход. Хотя сомневаюсь. Средневековые женщины, привыкши к сверхдлительным командировкам своих мужей. Моя же точно не ворчала…

Как бы объяснить… Магия! Иначе не найти хоть какого либо разумного довода. Я и так уже был готов на всё, а увидев её…

Она так изящно поправилась… Вот именно там, где надо… Я просто схватил её в объятья, принимая магию в прямом и переносном смысле, и попытался коснуться губами её губ… Только… они вдруг отстранились. И мне объяснили, что локоту, не гоже проявлять на людях чувства… а нити силы так сладостно щекотали…

Поведение Алии изменилось, под стать её внешности. Неторопливая. Грациозная. Можно было бы даже сказать серьёзная, но огоньки в глазах выдавали оставшуюся безбашенность. Но, самое главное… Я вот не уверен на все сто, что сейчас бы смог удержаться… А мне не дали шанса! Никто меня уже не уговаривал! Я сам еле удерживался от того, чтобы попытаться настоять…

Не смотря на всю щепетильность момента, втык вставить пришлось. В смысле, внушение. Наши с Элидаром девицы, поддерживаемые Заруком, самовольно решили переехать из Еловой… И такое количество одарённых не могло не привлечь внимание зверья. Двенадцать человек! Двенадцать! Которых уже не вернуть! Из них одна из сельских семей вместе со своим магическим отроком… Остальные… Остальные выжили…

Утро разразилось иной головной болью…

— Четыре тысячи! Здесь нет столько места! — ворвался Толикам со вчерашним вечерним вопросом.

— Заселяй Заречную! — вышел я в рубахе на выпуск.

— Четыре тысячи!

— Знаешь, давно мечтал о крепости на берегу залива.

— Хромой, я серьёзно!

— Ты видишь, чтобы я хромал?

— Аликсий, — поправился Толикам, слегка склоняя голову.

— Отправь пару сотен на берег. В ямы, на первое время. Пусть ставят частокол. Купцы не могут каждый раз кататься до нас.

— Платить нечем, — потупился Толикам.

— О, как? Так понимаю, всё-таки всё за деньги?

— Да вы как заехали со своими империалами, так у нас каравай хлеба взлетел по стоимости до уровня бутылки дуваракского! — попытался оправдаться Толикам. — Нет. Ошибаюсь. Вино стоит копейки.

— А ты то на что? Вино наше! Убрал в подвалы и закрыл! Это кто там такой мудрый? Глоб?

— Жук…

— Мля! Бегом прекратить продажи! — дошло до меня. — Жук не грандзон по торговле! Твоя голова!

Только прикоснулся к подушке, вознамерившись дождаться когда проснётся Алия, как снова стук в дверь… Нет, кабинет от спальни надо разъединять.

— Локот! — заглянул воин ещё до того, как я вышел из спальни. — к вам купец!

— Толикама и Элидара позови!

Твою мать! Стража называется! Когда я вышел из спальни, купец уже сидел на стуле около стола. Вслед за мной выбежала Алия. Похоже притворялась, что спит.

— Я к Альяне, — подлетев, она чмокнула в щёчку, мельком оглядев посетителя.

Купец не то что бы скривился… Понятно, в этом мире не приветствуется настолько вольное поведение женского пола. Алия, щёлкнув пальцами около магического светильника над столом, заставила вспыхнуть тот особенно ярко. Взгляд посетителя изменился.

— Аль, — остановил я у выхода супругу, — а позови-ка ещё и Санита. И стражу смени.

Не знаю, уж, чем они тут занимались полгода, но в ответ я получил такой книксен!

— Слушаю вас! — переключился я на купца.

— Я соль привёз. И рабов!

— Знаю. Молодец. И…

— Хотелось бы поговорить о стоимости.

— Рабов или соли?

— И того и другого.

— Нагло.

— Отнюдь. Я рисковал, перевозя их, — понял меня купец. — Причём очень. И если в будущем мне вновь придётся это делать, то я бы хотел знать, за что рискую.

Откинувшись на спинку стула, я рассматривал несколько юного, для купца, парня. Зим двадцать пять, не больше. Смел. Однозначно. Но в то же время, далеко не идиот. Печать разума на лице присутствует…

— Какова твоя цена?

Купец улыбнулся.

— Это ведь не товар, чтобы назначать цену?

— Назначь цену за услуги.

В двери постучали.

— Войдите! — разрешил я.

— К вам тысячник Санит, локот Аликсий. — вошёл в комнату бородатый мужик.

— Пусть войдёт.

— Тысячник? — как только вошёл Санит поинтересовался я.

— Давай об этом чуть позже, — воин был явно раздражён.

— Что случилось? — Я вопросительно посмотрел на воеводу.

— Тво… Ваша супруга только что отчитала, — не выдержал воёвый.

Я улыбнулся.

— Не смешно. При всех. Поговори с ней.

— Хорошо. Вот, молодой человек просит обозначить стоимость за перевозку рабов к нам, — вернул я тему разговора с купцом.

— Половину империала, — не задумываясь, ответил Санит.

Тут же в дверь вновь постучали.

— Войдите.

— К вам советник Элидар и советник Толикам, локот Аликсий, — заглянул всё тот же бородач.

— Пусть войдут.

— … такая цена слишком низка, — упирался купец.

— Почему же? Мы обговаривали уже с вами, — главным оппонентом в этом споре выступал Толикам. — Вы не несёте абсолютно никаких затрат кроме перевозки.

— Я рискую!

— Ещё раз повторюсь. Мы выделяем вам необходимое количество амулетов и бумаг. Печати на голове никогда не сверяются. Риск минимален!

— Но, он есть! Я рискую не деньгами. Я рискую жизнью!

— Ерунда. Скажешь, на рынке обманули.

— На рабском? Где документы оформляют алтыри? Да и проверять меня в этом случае, возможно, будут маги. Даже при выдаче любого из них обратно в загон, я получу полтора империала! Полтора! Вы мне предлагаете один!

— Это когда так поднялись цены? — заинтересовался Санит.

— Прошлой весной. После этого же рабов за побег стали казнить.

В кабинете повисла тишина.

— А кто тогда платит за беглых рабов? — наконец ожил Эль.

— Император.

— Хорошо. Два империала. Но, товаром, — спустя минуту ещё одной молчаливой паузы, согласился я.

— Поверьте, прошу. Я не повезу более.

— Два с половиной. Идёт?

— Хорошо. А за соль?

— Это обсудите отдельно с советником Толикамом. Надеюсь, на неё в Империи цена не возросла.

Купец чего-то ожидал, слегка склонив голову. Элидар, отклонившись за его спину, жестом показал, что я должен кивнуть.

Только купец вышел, как за дверью кто-то начал разговаривать на слегка повышенном тоне, после чего в двери снова постучали.

— Войдите.

— К вам ваша супруга, локот Аликсий, — заглянул бородач.

— Конечно, пусть входит.

Алия размашистым шагом ворвалась в кабинет и молча проследовала в свою комнату, после чего так же безмолвно прошествовала обратно, держа в руках шкатулку. Толикам и Элидар заулыбались.

— Я что-то не знаю?

— Ну-у. Твоя супруга, оповестил Эль, только что потребовала, причём под страхом чуть ли не смерти, чтобы любого кто входит к тебе представляли и не впускали, пока ты не разрешишь.

— Вполне нормально. Что смешного?

— Для себя исключение забыла сделать.

— Кстати, откуда вон тот с бородой?

— Алия назначила глашатого из вновь прибывших, — ответил уже Толикам. — Он раньше был горном у какого-то балзона, ну и соответственно ознакомлен со всеми правилами. Я сегодня слушал, как один посетитель пытался объяснить ему свою должность… — ещё больше расплылся Толикам, поглядывая на Санита.

— Занизил, — сжалился я над воёвым. — Повышаю тебя до правого плеча.

— А кто будет левым? — Осторожно спросил Толикам.

— Не дорос ещё. Грандзоном побудешь. Кто остановит эту вакханалию с ценами, тот и станет. Там Варёный рвётся на ту же должность. И ещё… кто у нас сейчас на хозяйстве?

— На продуктах — Жук, на остальном — я и Наин.

— Попроси, чтобы мне кабинет отдельным от спальни сделали.

— Так нет теперь свободных комнат!

— Попроси.

— Кого? Себя самого?.. Придумаю, — остыл Толикам. — Хромой, нелепо сопоставлять меня Варёному.

— Докажи. И… пошли кого-нибудь за Алиёй.

Тут уже все загадочно посмотрели на меня. А может, мне показалось…

— Элидар, задержись, — попросил я, когда все выходили. — Слушай… — когда мы остались наедине, озвучил я свою просьбу, — ты бы не мог у Альяны узнать, что происходит?

— Ты о чём? — наигранно-невинно спросил Мишка.

— О делах государевых! — скабрезно ответил я.

— А ведь красотка! — расплылся он в улыбке.

— Не то слово. А ещё вдруг познала вкус женских игр… Мне бы узнать, что тут было без нас…

— Уже спрашивал. Но… по старой русской традиции, без поллитры не расскажу.

— В углу целый бочонок. Только наливай сам. Там литров тридцать будет. Я вчера попытался — весь пол залил.

— Вот, это по-нашему! — Мишка, подойдя к «сосуду», словно игрушку поднял его, и даже слегка подкинул.

На этом представление не закончилось. Вернув бочонок на пол, он не стал открывать пробку, а вспышкой что-то сотворил над ним, после чего слегка ударив, провалил с брызгами всю крышку внутрь.

— Ты хоть предупреждай, — протёр я ослеплённые глаза.

— А ещё что видишь? — спросил друг, когда я смог рассмотреть его.

— Тебя, — рыкнул я. — Ещё один такой фокус и не смогу ничего!

— А вот так? — Мишка нелепо стал водить руками.

— Идиота, — ответил я.

— А если так, — он сначала прикоснулся ко мне, вбрасывая порцию магии — уж это я научился определять, а затем снова начал своими конечностями показывать какие-то шаманские штучки.

— А так голубоватый свет между рук.

— Интересно… — задумчиво присел на стул Эль.

— Наливать будешь?

Он с серьёзным видом наполнил подставленные кружки.

— А что ещё необычного видишь? — вернувшись обратно на своё место отпил он вина.

— Свою супругу. И мне кажется это очень необычным.

— Моя ничего не хочет рассказывать. Но, зная ведьминскую сущность Альяны, будь уверен, на тебя открыта охота.

— Я думал ты, что дельное скажешь? — глотнул и я напитка.

Сладкое… очень приятное вино.

— Интересно сколько ты можешь удерживать в себе силу?..

— Половину дня.

— Как определил?

— Я до обеда чувствую, кто мне врёт. Это если рядом с Алиёй сплю.

— Интересно…

— Ничего интересного. Физика. Пусть и извращённая.

— Надо же, — усмехнулся Эль. А я думал магия.

— Какая к чёрту магия. Покажи местным, что возможно в нашем мире, и они сочтут тебя Гудвином. Видеть друг друга на расстоянии? Не вопрос. Летать? Да тоже не проблема. Я когда рассказываю о таком местным, они принимают это всё за сказки. Повозки без лошадей. В том числе и под землёй. Оружие, которое убивает тысячи. Просто каждый народ раскрывает энергию мира, где живёт, по-своему. Здесь вот, например, показательны лекарства… Короче, я не об этом! Что там с Алиёй?

— Крутит она тебя, — задумчиво произнёс Мишка. — Нехрен ломаться. Девчонка симпатичная и сохнет по тебе.

— Она там ни с кем?…

— Хоть первый признак… Ревнуешь? Будешь выкаблучиваться — потеряешь. Ты вот из неё, кстати, почти не тянешь. Она сама тебя наполняет.

— Я тебя об этом спросил?!

— Ты же чувствуешь ложь? Сам проверь…

— … Что делать с имперцами? — прозвучал вопрос Санита на вечернем собрании.

Прошла уже луна с момента нашего возвращения, а эти дармоеды так и висели на нашей шее.

— Земля просит ласки, — намекнул, трезвый, на удивление, Варёный.

— Слово локота нарушим, — возразил Санит, заступаясь за пленных.

— Отправим, как только будет путь «Императора» в ту сторону, — поставил я точку в споре — Санит и Варёный последние двое рук яро топили идеи друг друга.

Точкой преткновения парней оказалась Рыжая. И тот и другой имели на неё виды. Причём, ни тому, ни другому, она не давала на то повода. Твою мать, до чего же мы мужики бываем ведомыми! Короче, получил два враждебных лагеря из-за девчонки. Кстати, о ней… Четырнадцать зим — я не ошибся. Девица, не смотря на возраст, в интригах уже поучаствовала. Её отец был довольно значимым вельможей, пока не встрял в какую-то авантюру с переворотом в Ханырокском. Тут он вдруг неожиданно скончался на охоте. Бывает так. Старшие сродные братья Рыжей оказались имбецилами, и не пренебрегли возможностью поправить своё благосостояние за счёт имперского грандзона, предложившего им прощение всех долгов, взамен на четвёртую жену в своём гареме, которая являлась, по сути, владелицей имения. Элидар сказал, что знает этого восьмидесятилетнего ловеласа, и тот, вернее всего, совсем даже не воспылал любовью к юной «красавице», а тупо отжимает земли. Короче, резон сбежать у девчонки был. А вот резона выходить замуж за кого-либо из наших — нет. Динамила она их обоих. А те и ухом не вели — сохли, противоборствуя с друг другом. Один возомнил себя сногсшибательной внешности вельможей, второй — расширял своё влияние, пытаясь одновременно преодолеть свой внешний изъян посредством Алии и Элидара, которые внемли моей просьбе. Дело прошлое — ему удавалось и то и другое. Варёный с каждым днём становился менее ошпаренным. В прямом и переносном смысле. Мало того, что он смог урегулировать вопрос с добытым в Ханыроке (люди добровольно, и даже чуть ли не с радостью, несли половину в казну локотства), так он ещё и снизыскал благодать Толикама. Не знаю, как у них вышло, но они нашли общий язык, введя лояльную систему налогообложения. Причём, не только с наших, а и с селян. Те деревни, что несли налог самостоятельно, имели значительные налоговые льготы. Короче, Санит бесился!

— Что делать с медным рудником? — спросил Толикам.

— Заваливать, — твёрдо ответил я.

Та ещё проблема организовалась. Руды добыли на половину двора. Однако… Чистая медь, это не руда. В реалиях местного мира медь извлекалась из камня посредством алтырей, а наши маги в данном вопросе оказались профанами. Короче, руда была, а медь из неё извлечь мы не могли. Капец какой-то… Чем думали когда добывали? Ну, не головой точно. Мы полагали, что добытчики знают как получить из руды медь, а они, что у нас полноценные маги. Развивать же в данном направлении технологии из нашего мира пока было не с руки — и так дел куча. Тут как бы с голоду в зиму не вспухнуть. Да и надо ли нам сейчас медь? Плохо, разумеется, что не реализовали до конца идею со своей валютой, только золота и серебра, захваченного в Ханыроке, для маломальского начала развития экономики хватит. А там посмотрим. Но польза от добычи этой груды камней была, вернее предвиделась. Причём даже большая, чем если бы выплавили из неё медь. Элидар приказал вывезти добытое со двора крепости на границу нашей долины — с его слов, это как раз те камни, которых боятся магические звери. Может это будет не столь серьёзной преградой как скалы, зарытые вглубь земли, но всё же…

— На Прибрежную людей нашли? — в пятый раз за руки, поднял я вопрос — надо было как-то решать проблему перенаселения крепости, заодно решив и вопрос об организации торгового поселения у залива.

— Сотня, — ответил Толикам. — Несмотря на повышенные заработки никто идти строить крепость не хочет.

— Ещё не понимают… Через руки необходимо прекратить дармовую кормёжку.

— Недовольство будет… — осторожно ответил Толикам.

— Санит, решай, кто тебе нужен. Остальных на выселки. С борделем что?

Последний вопрос оказался очень актуальным. Причём… почти все жрицы любви, вывезенные из Ханырока, оказались вдруг замужем! Зато ряд наших, после введения экономических отношений…

— Нумон и Отон взялись, — ответил Варёный. — Просят часть конюшни отдать.

— А лошадей куда? Итак весь двор загадили, — возразил Элидар. — Пусть дом за стеной ставят.

— За стеной? — усмехнулся Варёный. — У них в основном ночная работа. А ночью за ворота нельзя. Может лучше конюшню перенести?

— Лошади в случае чего сами в крепость не вернутся, а люди успеют. Заодно и питейную туда же перенести. И гостиный двор. А то мало своих, так ещё и селяне руки уже из-за этого борделя тут отираются. Кому из наших надо будет, пусть с вечера выходят за ворота.

Развлечений на Севере не много, поэтому в какой-то момент наша крепость оказалась местом паломничества селян. Для них, вакханалия, творившаяся у нас, была сродни развлечению.

— Может быть… — задумчиво произнёс Санит. — И пьяни по двору меньше по ночам отираться будет. Частоколом обнести… Торговлю туда же вынести…

— Решено, — подытожил я. — Ещё можно желающим поставить свой дом за стеной, помогать построиться.

— Лучше деньги за проживание в крепости брать, — предпринимательски подошёл к данному вопросу Варёный. — Сами построятся.

— Как упорядочивать браки? — спросил Толикам.

Тоже вопрос… До этого проблем вроде как не было, но… Нумон… Нумон! Человек без языка! Решил завести себе вторую жену (Забрал довольно интересную женщину из Ханырока)! И первая была не против! Возник вопрос регистрации браков. Вторая жена отказывалась выходить за Нумона без регистрации. То есть, ранее вроде как спят с друг другом — значит пара. А сейчас… нужен официоз.

— Заведите книгу бракосочетаний.

— Кто вести будет?

— Ты. Если есть возражения — предлагай кандидатуру.

— Жук! Только куда вписывать? Документов ни у кого нет.

— Толикам! Ты давай не с проблемами ко мне, а со способами их решения. Что предлагаешь?

— Вводить документы.

— Вводи.

— Бумаги нет.

— Проси у купцов.

— А то у нас их последнее время… — Толикам споткнулся о мой взгляд…

— Браки… — проворчал я вслух, когда дверь за последним членом совета закрылась. — Тут со своим бы разобраться…

То, что мной играют, раззадоривая желание обладать супругой, было ясно сразу. Но не до такой же степени! Алия, вместе со своей преподавательницей (За поведением девушки торчали ушки жены Элидара. Я уверен!), переходили уже все рамки.

Супруга повзрослела. Это была уже не та наивная девочка вечно спешащая куда-то. Прежний чмок в щёчку, когда она убегала, сменился хоть и несколько нелепым в её исполнении, но от этого ещё более прекрасным, прикосновением к краешку моих губ с одновременным, как бы невзначай, поглаживанием моей щеки. Прежнюю скорострельную манеру разговора сменила хоть и не томная, но весьма мелодичная речь, из которой были убраны все жаргонизмы, и, насколько понимаю, поставлены некоторые звуки.

И внешне… Утренние туалеты теперь занимали чуть не час, во время которого меня в спальню не пускали. Суетливый бег сменила плавная походка с лёгким, почти незаметным, покачиванием бёдер. Плавные изгибы тела, угадывающиеся под платьем, были совершенны. А видел я их теперь только под платьем. Если раньше, Алия нет-нет, да как бы ненароком обнажалась… То теперь нет. Мне теперь вообще запрещалось видеть супругу в сколь либо неприличном виде. Я порой скучал по её утреннему прыжку на кровать, когда я долго спал. Не скрою, в такие моменты я нет-нет, да подглядывал украдкой на видневшиеся в декольте ночного платья холмики. Теперь же ни-ни! В постель она забиралась только с выключенным светильником и под своё одеяло. Пару раз, я пытался обнять, но… вдруг на меня нападала такая дрёма!.. В ответ на утренние возмущения о том, что нельзя усыплять человека против его воли, я получал вполне аргументированный ответ, что в постель ложатся спать. А вот я вслух, о возможности близости, говорить пока… боялся что ли… Чувствовал себя словно подросток. И хочется, и стесняюсь.

Сегодня я как бы решился. Осознанно. Хотя бы на разговор. Ждал не в постели (опять усыпит), а в гостевой комнате, где только что окончилось совещание.

На моё недовольство в гостевую пришла с намерением унести посуду, то бишь кружки, оставшиеся после гостей, Тинара. И практически сразу после неё появилась Алия. Встав из-за стола, я перехватил за талию девушку, вознамерившуюся проскользнуть в спальню. Она покорно, как и положено женщинам этого мира, остановилась и слегка склонила голову.

— Аль… — я прижал её покрепче, вдыхая еле уловимый аромат духов. — Поговорим?

Мельком брошенный взгляд девушки на Тинару, заставил ту ретироваться за двери.

— О чём? — выражение лица было серьёзно, но глаза выдавали озорство.

Я попытался ласково поцеловать её в носик, как делал раньше, но её головка приподнялась, уводя объект поцелуя чуть выше. Буквально миллиметры разделяли наши губы… Еле ощутимое дыхание… Я не удержался… Слегка коснулся… Губы Алии, разомкнувшись, нежно ответили на поцелуй. И ещё… И ещё… Рука сама скользнула по спине девушки, прижимая сильнее… Её руки обвили мою шею. Дыхание начало сбиваться, порождая дробный стук сердца, норовившего выскочить из груди. Подняв на руки, я перенёс супругу на кровать…. Как же она прекрасна…

Как всё было? Не расскажу. Наше это. Личное… Да и не описать это словами. Эту нежность… Эту ласку…

 

Глава 13

Дело уже шло к осени. Имперцы так и не появились на наших землях, давая хоть некоторую фору в организации достойного сопротивления. Днём практически все трудились на благо локотства. Вернее на своё благо, но локотство, так либо иначе, пожинало свою дань. С наших, кроме тех, что ударились в дела торговые, налог брался натуральным обменом. Нет, не работой… Службой. Всё боеспособное население, в том числе и женского пола. И даже бордельные! В течение пары часов каждое утро выходили на поле перед крепостью и… тренировались. Пусть где-то неумело, пусть даже нелепо (Старуха Хорта так вообще просто махала палкой, порождая, тем не менее, бурю патриотического настроения), но все старались (либо их старали), стать воинами — жизнь заставляла. Кто с копьём, кто с арбалетом, производство коих, пусть и нелепых, мы наладили (нелепость заключалась в полностью природном, то есть деревянном, материале, что делало эти изделия неимоверно громоздкими), мы постепенно становились армией. Со слов воёвых, мы уже почти доросли до уровня профессионалов, благодаря энтузиазму большинства. По мне, так куры смеялись.

Городок перед крепостью постепенно расширялся — идея с платой за проживание внутри стен крепости оказалась действенной. Не платили только обслуга и воёвые (теперь этот термин распространялся на всех, кто пытался заработать данным трудом на жизнь). А таких было более двух тысяч. Часть наших ушли в сёла… А часть селянок — к нам. Насколько знаю, в сёлах даже график выдачи неженатых особ женского пола был. Тут дело в том, что село, из которого какая-либо барышня согласилась выйти за нашего, имело возможность платить половину оброка. Кстати… сельских парней у нас было не меньше. Вдруг среди местной молодёжи оказалось романтичным примкнуть к нам. Насколько? Да дальше некуда! Несколько прибывших парней набили себе татуировки в виде рабских печатей!

Набирало обороты и строительство Прибрежной. Пройдя через многие варианты, остановились на ссылке. Наверное, не надо говорить, что, мягко говоря, не все из нашего общества были законопослушны… Наказания рабством у нас не привечалось. Тюрьмы — накладно в наших условиях — кормить ведь надо, да и от рабства не далеко ушло — старались не создавать подобие. По крайней мере, пока. А вот на благо Прибрежной трудилось уже две сотни человек. И это только за сравнительно мелкие прегрешения, типа изнасилования или воровства. За более крупные просто казнили. На строительстве крепости был даже казнокрад — Жук оказался жуком. Нет, там их не держали под стражей. Просто предложили построить, либо идти восвояси. По деревенским пустили слух, что за привечание таковых дополнительный налог… Большинство бывших рабов согласились строить. Были, что и уходили. Уходили обратно в Империю, уходили в леса… Короче жизнь, пусть и на гребне вулкана, брала своё. Так или иначе, мы начинали адаптироваться…

— Локот Аликсий, к вам Колотоп, — заглянул в кабинет страж.

— Зови. Вовремя. — Я как раз бился над каракулями писца приставленного к Клопу, ныне занемавшему место Жука. Ничего не понятно. Сколько кротоки? Сколько зерна? Со шкурами вообще беда. Ну, нет последнюю луну купцов, хоть убей…

— Там… — влетел Клоп, выбивая всю гневность моего взора на заинтересованность, — … там Чустам!

— Преклони колено перед локотом! — произнёс десятник, слегка подняв руку.

Тут же пара копий приподнялись, метясь в горло Чустама. Я останавливать данное действо не стал. Во-первых, не хотел расхолаживать стражу, а во-вторых… изменник ведь… пусть и не предавший. Будет уроком. Пускай идёт по общим канонам!

Чустам, видно, что обескуражено, как впрочем, и все иные пришельцы до него, встал на колено и склонил голову.

— Можешь встать! — наигранно произнёс я. — Ну… привет, — не смог я сдержать улыбки, протягивая руку.

А вот Чустам прежде чем ответить на рукопожатие, огляделся. Впрочем, не зря. Сибурт, ставший с некоторых пор десятником моей личной охраны, в таких случаях не шутил. Купцов к нам заезжало не много, но как минимум один из них, возомнив себя сверх великим, чуть не скончался на этом самом месте. Один из парней бородача, в тот день не правильно поняв жест своего непосредственного руководителя, ткнул копьём, распластав артерию торговца. Не Элидар бы, так бы и загнулся мужик. У меня, кроме как наложить жгут, особых знаний не было. А жгут на шею не вариант.

— Я не один, — сдержанно произнёс Чустам, при этом вполне крепко пожав мне руку. — Это Гроз, — повернувшись вполоборота, указал он рукой на жилистого мужика с печатью на виске…

Не буду томить ожиданиями. Вся романтичность встречи с бывшим товарищем (Ну как товарищем… Корм… сбежавший в самый ответственный момент) была нарушена именно этим самым Грозом…

Среди присутствующих во время рассказа прибывшего к нам раба не хватало Элидара — он, по просьбе одного из селян, поехал спасать потенциального мага. Доставить мальчишку к нам не могли — магическое зверьё, почувствовав добычу, осадило деревню. А это говорило о том, что паренёк-то сильный.

Дело прошлое, действительно магов, со слов Элидара, на данный момент у нас намечалось всего двое. Остальные дети тянули лишь на алтырей. По крайней мере, пока. А тут такой случай…

Самое интересное, что я считал опрометчивым поступком поездку мага в место, где полно живности желающей его сожрать. А тем более, далеко не факт, что удастся доставить мальчишку в Шахматную. Если уж звери, со слов селянина, даже в деревню пытаются ворваться, то что произойдёт когда мальчишку вывезут за пределы частокола? Можно было просто выделить им сдерживающий амулет. Но, наш верховный маг имел на это своё собственное мнение. Рыцарь, блин, потерявший страх. Страх… Тут долгая история… Хотя как долгая… Стоящая…

Мишка изменился после возвращения в крепость. Вернее, я подозреваю, после той попойки с бочонком вина. Короче, он, воспользовался моим советом и рассказал своим о себе всю правду. Да и духи бы с ним… Он рассказал всё и о нас! В смысле о том, из какого мира мы. И если я как-то дозировано выдавал информацию, то этот «прогрессор» вылил всё. И ведь у нас реально теперь строили первый в этом мире воздушный шар! Ладно, хоть от дельтаплана отговорил. Ну… не совсем отговорил… Скорее отсрочил. И дело было не в желании моего друга сделать этот мир лучше. Вопрос в том, что он вдруг возомнил себя бессмертным!

В общем, после того как Мишка рассказал всем своим близким правду, он вдруг захотел испытать все прелести жизни! Причём в его понимании — экстремальной жизни! Они с Толикамом уже опробовали парашют с крепостной стены (благо пока вместо человека привязали бревно), теперь были очереди воздушного шара (а в последующем дирижабля), дельтаплана и… более технически развитых средств. Точно знаю, что у нас возникло КБ под руководством Толикама, разрабатывающее паровой двигатель. Ну, не совсем. Это была их конечная цель. Сейчас они строили велосипед. Для начала с прямым приводом. Польза, кстати, от их деятельности определённая была. К примеру, для строительства воздушного шара необходимо было неимоверное количество ткани, которой у нас не было. Так вот… ткацкий станок уже почти был готов. Нет, это как бы не влияние прогрессорства Элидара. Ткать тут и без нас умели. Но само то, что начали хоть как-то развивать производство, уже хорошо.

Но я отвлёкся… Хотя нет! Не отвлёкся! Признание Мишки понесло за собой ещё одну чреду событий! Зарук… Он и так-то не вписывался в наши устои, а тут… словно с катушек слетел. Начал высказывать Мишке претензии по поводу того, что тот воспользовался Семьёй… Только на мой взгляд, блажь это всё… Зарук просто хотел вернуться в тёплую уютную жизнь имперца. Я не придумываю. Я чувствовал его ненависть к нам и отвращение к жизни в Шахматной. И ладно бы он признал это… Так нет же! Он даже реально хотел отдать своего сына Ордену Гнутой горы! Разумеется, ему этого не дали сделать, чем повлекли скандал с выниманием клинков и последующим этапированием бунтаря на территорию Империи. Вместе с теми самыми пленными имперцами. Если бы не эта история с Заруком, то плыть бы им на плотах в открытом море — ну, вроде как локот слово сдержал — отпустил. А тут… имперцем знающим о нас, больше, имперцем меньше… Всё равно Элидар не даст Зарука убить.

Ладно, хоть Мамит и Альяна отреагировали вполне адекватно. Тут собственно без вариантов было. С Альяной и так всё понятно — она и без Мишки была душой с нами, а Мамит… а Мамит стал министром внутренних войск! Ну не буквально… В общем… он заведовал сбором налогов с местных и наведением порядка среди бывших рабов. Шикарная должность с учётом преданной силовой поддержки. Боюсь только, он голову через пару зим потеряет. Причём в прямом смысле. За использование служебного положения. У него уже строились два дома в Еловой и Прибрежной для двух жён. Разумеется в его мыслях он чуть что сбежит… Да и хрен с ним. Функции он свои пока выполняет. А там посмотрим.

Подведу итог того сумбура, что нёс выше: Мишка вдруг стал жизнерадостным экстремалом, иначе, его желание выехать лично на помощь мальчишке, я не могу объяснить. Нет, он то пытался объяснить это необходимостью наращивания количества магов в Шахматной. Дело благое, разумеется. Только вот окупятся такие старания лишь зим так через десяток. И не факт, что с таким образом жизни, он увидит плоды трудов своих. Вторым доводом Мишки была семья этого селянина. С его слов, это уже второй такой ребёнок, родившийся у него. Первого забрали в орден три зимы назад. И причиной столь избирательного рождения магов у него, была супруга селянина. Она сама за стены деревни с самого детства не выходила — зверьё тут же начинало охоту. А с учётом ещё шести детей в его семье… В общем Мишка решил съездить.

— … ну и, когда не смогли выбраться, заперлись в крепости, срубив мост — продолжал Гроз. — Еды, если растягивать, то лун на восемь хватит. Сейчас уже лун на пять осталось. Потом нас голыми руками возьмут. Пройти через горы можно, только там сразу море и корабль этот стоит.

— М-да, — произнёс Толикам. — Вы отдохните. Всё что хотите, будет вам обеспечено. Нам нужно подумать.

— Там люди… — начал было этот самый Гроз.

— Мы услышали! — резко ответил Варёный.

Суть рассказа Гроза была тосклива. Этот раб был посыльным из того самого залива, где мы смогли удрать из Империи — Сапожного. Там, в горах, находилось несколько рудников. Один из них — алмазный. Собственно, из которого и сбежал Гроз. И вот… Они просили помощи…

Ребята, окрылённые нашим примером, подняли мятеж, перерезав всех стражников и захватив крепость на дороге к рудникам. Красавцы… с одной стороны. А с другой… А с другой — глупцы, вырвавшиеся на свободу в тот момент, когда, как оказалось, мы развязали войну орков и Империи — Халайское было наполнено войсками Императора и возможности у парней вырваться на свободу достигнув Северных земель, не было абсолютно никакой — они оказались в «мешке» образованным имперцами и природным расположением шахт. Вот тут и возникла у них идея обратиться к нам за помощью, через отправленный десяток пловцов, один из которых и достиг цели. Всё бы хорошо… только рабов было более пяти тысяч! Они там всем кустом взбеленились! Начиная от угольных, кончая этими самыми алмазными. А имперцев перед ними было более семи тысяч! И это по скромным подсчётам рабов. Со слов Чустама, ныне вольного купца, в заливе было полно войск, а также стоял имперский корабль! В общем, помогать парням — не вариант.

— И мы бросим их? — прозвучал твёрдый голосок Алии, служившей «детектором лжи» вместо Элидара.

— Нет, ринемся… — Варёный осёкся, увидев мой взгляд.

— Подумаем! — твёрдо ответил я. — Завтра на утреннем обсудим.

Подумать было о чём… Мирная жизнь манила своими прелестями… Не хотелось вновь оттирать кровь с камзола. Тем более что она толком не смывалась.

— К вам супруга верховного мага Элидара — Альяна.

— Зови, — вздохнул я.

Вот уж поборница угнетённых. Она даже против ссылки в Прибрежную, тех, что нарушили законы, против была. Нет, назвать её «блондинкой» язык не поворачивался. Единственное в чём она была не права, так это в человеколюбии. Ну… не согласен был я с ней в некоторых аспектах…

— Локот Аликсий, — склонила голову девушка.

— Альана, — указал я ей на стул.

— Я бы хотела переговорить насчёт запертых в Сапожном заливе… — только присев, начала девушка.

— Не скажу, что удивлён. — Говорить ей, что её мнение не особо-то будет учитываться в случае чего, я не стал.

— Они такие же, как и мы!

— Согласен. — Очень хотелось произнести фразу о том, что пусть и выпутываются так же, но понимал, что это будет аполитично. Не знаю, как Элидар справляется с ней? — И…

— Они ждут нашей помощи.

Ответил я не сразу…

— Ждут…

— Локот…

— Мы договаривались…

Вроде и не один бокал вина выпит за одним столом… Вроде, и чуть не Лёхой меня изредка называла… А вот в такие моменты соблюдала субординацию. Все бы так.

— Аликсий, — поправившись, склонила она голову. — Я не хочу выглядеть глупой и понимаю всю сложность, но, мы ведь не бросим их?

Я взял молчаливую паузу, чтобы обдумать ответ. Альяна покорно ждала.

— Ну… раз не глупая… — нашёл я выход из щекотливого положения. — У тебя есть время до утра.

— Для чего, локот?

— Предложить адекватный план спасения рабов. Учитывай, что имперских, на подходе пешими, не менее семи тысяч. Да и не пройти нам через Орочий перешеек — там сейчас полно зеленомордых. В Сапожном имперское судно — около шести сотен настоящих воинов. Кроме этого там сухопутных войск несколько тысяч. Наших, пойдёт всего тысяча. Думай. Утром расскажешь.

— Почему только тысяча?!

— Потому что рядом орки, которым мы наступили на хвост! Если они зайдут сюда, то здесь будет пепелище.

Альяна склонив голову вновь, резко встала. Я, демонстративно-удивлённо, приподнял бровь. Та присела в книксене. Я кивнул, отпуская.

Была ещё моя, тупо обидевшаяся на непонимание, и… на удивление Варёный…

— Я… не подумай… — чуть ли не заикаясь, начал он, — всё понимаю… И… глупо идти туда… Только бедовые ведь… Не знаю как ты, я вспоминать по это, как даже духом стану, буду. Не башково — понимаю… Не разумно… тоже… Только Хромой…

— Ты вроде против был?

— Я чтобы не обнадёживать бедового.

— До утра у тебя есть время, — ответил я стандартно.

— На что?

— Придумать план…

Ещё минут двадцать, после того как ушёл Варёный, я пытался осмыслить ситуацию. В голову ничего не лезло, кроме того, что мы не обязаны рисковать своими жизнями. От размышлений отвлёк стражник, оповестивший о визите Толикама, Клопа, Ларка и… Чустама.

— Крепко вы тут развернулись, — принимая от Ларка, вставшего на розлив, бокал, — произнёс Чустам.

— Ты тоже, смотрю, достиг чего-то. Корабль, на котором приплыл, твой? — спросил Толикам.

— Нет. Арендовал.

Пустой разговор постепенно перерос в воспоминания об орочьем рабстве. Незаметно мы приговорили все три кувшина принесённые гостями. Сначала я достал ещё один… Потом… Потом, не смотря на моё слабое сопротивление нас занесло в Развольный — полугородок под стенами, где мы оккупировали один из залов заведения Нумона. Там женщины, настойка… Там… немой гигант, чуть не задушивший в объятиях Чустама. Ларк, Клоп и я, вели себя, разумеется, хорошими мальчиками — не настолько густонаселенна наша крепость, чтобы на утро не узнали о наших похождениях благоверные. А вот Чустам с Толикамом мерялись причиндалами вовсю. Не в прямом смысле. В финансово — влиятельном. И вот тут… Во-первых, оказалось что Толикам не чужд ничему человеческому и был довольно тесно знаком с распорядительницей борделя, которую забрали вместе с её девочками из Ханырока. Причём вполне даже в прямом смысле — тесно знаком. А во-вторых… Толикам то круче купца из Империи! Любые прихоти по щелчку! Уверен, Чустам пожалел о своём выборе когда-то. Хотя вот, например, я — точно нет. Имею ввиду, выбор, совершенный бывшим кормом, когда он сошёл с корабля. Было что-то между нами, что отдалило нас от друг друга… Что-то, незримо изменившее нас за это время…

Темой пьяной беседы, нет-нет, да становились рабы в осаде. Вытащить из такой передряги людей, было нереально. А если даже и вытащим, то куда? Я с содроганием вспоминал наше-то возвращение из последнего похода. Кормить вызволенных из рабства людей нечем. Работать заставить сложно. Вспышка преступности… Еле, еле разгреблись. А тут ещё пять тысяч! Ну, да ладно, это дело десятое. Сама идея помочь рабам была утопична. Посуху точно никак. По морю? Наш флот просто не сможет принять на корабли такое количество людей. А имперский корабль в Сапожном, просто потопит наши, учитывая мага с пушками на борту.

Обратно в крепость мы вернулись когда уже рассвело. Ехали на карете, за которой по моей просьбе, послал Сибурт. Дело не в желании эпатировать гостя. Просто стыдно в таком виде показываться на людях. В идеале было бы попросить Алию приехать и отрезвить… Но, что-то говорило мне, что не стоит просить супругу забрать нас из борделя… Нет, она то поймёт. Вернее проверит на ложь и поймёт. А вот в народе пойдёт слух о подкаблучничестве локота.

Алия протянула с хмурым видом полотенце. Только что моя благоверная привела моё внутреннее состояние в подобающий вид, отрезвив. Теперь уже самостоятельно, я заканчивал приводить в соответствие свою внешность, вымывшись по пояс.

— Аль, — остановил я собирающуюся уйти девушку. — Иди ко мне, — потянув за руку, я дошёл до стула и сев, усадил её на колени. Обнял за талию. Потёрся носом о насупившуюся щёчку. Нежная, нежная девичья кожа… А запах!.. Я прикоснулся губами к щеке.

— Ну, извини.

— А тебе хотелось тех девиц, что были там?

— Нет, — я улыбнулся, обняв посильнее.

Она, положив свою руку мне на грудь, погладила, рассматривая. Я же уткнулся взглядом в два прелестных холмика, поднимавшихся в декольте в такт её дыханию….

— Поздравляю, — Мишка сидел на чурбане напротив двери, когда я выходил из комнаты. — Могли бы и потише.

— Ты когда вернулся? — спросил я, собираясь с мыслями, чтобы ответить на подкол друга.

— В первой четверти.

— А сейчас?

— А сейчас уже начало третьей.

Я оглянулся на окно в комнате. И правда… Судя по солнечному свету, уже далеко за полдень… Как то… потерял я время. Когда твоя жена магичка и наливает в тебя безмерно силы… Это я не хвастаюсь. Скорее недостаток, чем достоинство. Теряешь реальность. Но… насколько же хорошо…

— А ты что здесь?

— Ну, во-первых, лучше уж я послушал, чем стражники и Тинара, крутившиеся у дверей до этого. Хотя вы настолько громкоголосые…

Из дверей показалась Алия, с пунцовым лицом. Первый раз вижу её настолько смущённой. Она, прикоснувшись своими губами к моим, сделала книксен в знак приветствия Элидару и дробно стуча каблучками, убежала по коридору.

— … а во-вторых, разговор есть, — продолжил Мишка.

— Ну, проходи, — отошёл я было с прохода в гостевую, но, тут же вспомнив, что там всё раскидано, предложил пройти в кабинет, находившийся немного левее по коридору.

— Я по поводу Сапожного… Тут пока тебя не было с нами, мы посовещались и решили всё-таки сходить туда.

— Конными? — отхлебнул я отвара, принесённого Тинарой.

— Нет. Флотом. Возможно, там уже и спасать некого. А может быть, попробуем вывести на другую горную гряду рабов. Яр, он же тоже из Сапожных каменоломен, говорит, что ущелий в тех горах не так уж много, можно попытаться пройти. Надо на месте смотреть.

— Точно надо?

— Нет. Но после того как раздавят тех, к нам могут пойти.

— А так значит, не пойдут?

— Если приказ дали — пойдут. А я уверен, что это так. То в любом случае рано или поздно появятся. Если этих к нам сможем… — Эль на некоторое время замолчал, — … то нас сложнее взять будет. Если не сможем, а хотя бы поможем, то на некоторое время Императору не до нас будет. Представляешь, пять тысяч свободных рабов, на просторах Империи!

— Теперь серьёзно.

— Серьёзно… Если… Повторюсь, если… выгорит, то хоть как то компенсирую Зарука.

— Тебе предлагали решить вопрос с ним. В конце концов просто бы не рассказывал ему ничего, — спустя секунд двадцать продолжил я.

— Лёх… Они ведь правда семья. Настоящая. Я, наверное, впервые узнал что такое отец. А теперь представь, что рано или поздно узнают, кто является магом на Севере. И представь, учитывая местный менталитет, что с ними сделают. А так они смогут сказать, что я вселенец в их сына.

— Благородно, — отпил я отвара. — И разумно.

Право слово, хотелось высказать другу то, что нас то он подставил! (Пусть и не сильно — та малая часть наших, по глупости решившая вернуться в Империю, так или иначе, расскажет.) Но одно дело обычные обыватели, а другое человек, вертевшийся в верхах. Только разговор этот у нас уже был, и пилить опилки я не хотел. Элидар твёрдо попросил не трогать знатного неженку. Я… да собственно и никто, не смог отказать ему в этой просьбе.

— Причём тут он? — Решил я разъяснить ситуацию.

— Я же говорил. Либо имперцам некоторое время будет не до нас. Либо наше количество изменится. Следовательно, вся информация, выданная Заруком, будет бесполезна.

— Вывозить как?

— Посмотрим, — уклончиво ответил Эль.

— То есть… совсем без плана?

— Ну, а какой план, если не знаем ничего? Ни твой знакомый, ни этот беглый, толком объяснить не могут, ни сколько имперцев осаждают, ни есть ли возможность уйти к морю такому количеству…

Некоторое время мы молча пили «чай».

— Ты, кстати, как съездил? — решил я сменить тему.

— Плохо.

— Что так?

— Не успели. Эти сволочи, выкинули ребёнка на растерзание зверью.

— В живых кто-то остался?

Мишка неопределённо покрутил рукой.

— Пятерых казнили. Забрали всех незамужних, раз не умеют с детьми обращаться. Семью селянина, соответственно, тоже к нам перевезли. Они там бедные натерпелись. Его соотечественники жену хотели на костре сжечь. Осталось там пара десятков людей… Не прибьются к другой деревне — зверьё съест. Я там магией «ненароком» наследил.

— Понятно… Когда собираемся? В Сапожный?

— Знаешь… Я думаю, тебе не стоит. Здесь тоже подготовиться к встрече надо. Да и не дело это, локоту клинком махать. К тому же у тебя, я смотрю, есть чем заняться…

— А магу, значит, дело? — Игнорировал я подкол.

— И магу не дело. Только сам же понимаешь… а если орденские? Или за железо браться придётся? Без меня им сложно будет.

— Миротворец… Своих бы не положить.

— Никто не говорит, что ввяжемся. Посмотрим. Если нет — обратно развернёмся. Ещё разок потеребим имперцев по побережью, чтобы не впустую ходить и вернёмся.

— Так когда?

— Утром выходим.

— Шустро… Сколько идёт?

— С корабельными полторы набирается. Под завязку. Больше на судна не взять. Продуктов возьмём немного. В крайнем случае, село разорим или флибустьерством займёмся. Я Мамиту велел в дальние сёла, те, что ещё не трогали, за налогом выдвигаться. Так что он тоже пару сотен заберёт.

— Идеи, хоть какие, есть?

— Дойдём до Сапожного уже зимой. В это время на Гурдон перевозки не производят. В городе пустых купцов должно с десяток стоять.

— Вы Пакр приступом взять хотите?!

— Не обязательно. Говорят, они в заливе много где корабли швартуют. Пакр это было бы сильно. Корабли, думаю, найдём. Главное как рабов вытащить.

— Безрассудно.

— Безумству храбрых поём мы песню…

 

Глава 14

Спеть песнь безумству храбрых, без меня, не получилось. Промозглый ветер, поднимая брызги, утяжелял мою зимнюю накидку влагой. Волчья шерсть на воротнике походила скорее на облезлую кошку. Романтики, мать её, никакой не было. Тупо сохли по каютам. Это если в моём случае. Большинство же на нижней палубе, а то и вообще в трюмах. Развлечений — ноль. Рыба при такой погоде не ловилась, кокос не ню… не рос. Алкоголь, в смысле, надоел. Как я оказался в океане? М-да…

— Локот… — спустя полчаса после Элидара зашёл Санит — один из самых здравомыслящих людей в моём окружении, но с просьбой, отдававшей оккультизмом. — Я тут наслышан, что вы не собираетесь с нами?

— А есть причины отправиться?

Вот, что бы не говорил воёвый, а он знатный — то же выражение неудовлетворения на лице, промелькнувшее на мгновение, что и у Мишки — не любят они вопросом на вопрос.

— Есть.

Я, словно в местном реверансе, покрутил рукой, требуя продолжения.

— Я понимаю, что современные локота не выходят на поле боя, но дело в том, что именно это отличие тебя… Как бы объяснить…

— Уважение?

— Нет, не то. Уважение, разумеется, есть… только оно основано на… Раньше владыки кланов всегда выходили на бой. Считалось, что если ты теряешь силу в руках, то и разум утекает… Дело даже не в этом… У одних бытует мнение, что ты тот, кто… ведёт к милости духов. У других просто уверенность, что ты придерживаешься традиций предков.

— Путано как-то… Более объективных причин нет?.

— Нет. И всё-таки прошу. Люди, конечно, не откажутся. Но и с таким настроением уже не пойдут. Вести некому. Я воёвый. Сам понимаешь, для большинства и стрелу мне в спину пустить чуть не в радость. Элидар — маг. К тому же имперец. Да ещё и не был в рабах. Отголоски орузовского настроения до сих пор витают… Не Варёного же вперёд пускать.

— Хоть какие-то осмысленные доводы… Давно такая любовь? — усмехнулся я.

— Нет. Раньше просто шептались. После перехода через орочьи степи, уже в открытую говорят, что тебе духи помогают. Забрал души орков… Провёл через невозможное… Маг подчиняется тебе…

— Недоговариваешь…

— Кто-то слышал ваш разговор с магом Элидаром. Он говорил, что ты забираешь души убитых… — склонил голову Санит. — Только не смейся. Ты когда вёл нас на орков, многие почувствовали прилив силы. Теперь считают, что вроде, как и ты, тоже маг… Вы же из одного мира.

— И… ты веришь в это? В то, что я — маг? — Уточнил я.

— Не знаю. Раньше бы сказал — нет.

— А сейчас что изменилось?

— То, что вы с несуществующего материка.

— Как это связано?

Санит ответил не сразу.

— Знаю, ты разумный человек. Поймёшь. Это не недоверие. Но о том, что вы из настолько развитой Империи, ты тоже не рассказывал.

Промелькнула мысль оспорить это утверждение, но сейчас главное было не это.

— То есть ты считаешь, что я маг и скрываю это?

— Возможно это какая-то иная магия… — несколько смутившись, ответил Санит.

— М-да…

— Люди решили, что ты выше магов. Ты справедлив. Если надо, сам рубишь головы, если надо милостив, — попытался реабилитироваться воёвый. — Ты взял имперский город… Даже мои потеряли уверенность, когда узнали что идти надо без тебя.

— Давай подытожим. Ты считаешь что я маг и даю силы в бою?

— Да, — твёрдо ответил Санит. — Я тоже чувствовал.

И это, повторюсь, один из самых здравомыслящих!

Идти вновь в Империю не хотелось. Мягко говоря… Не прельщало вновь махать железякой и рисковать жизнью. Меня вполне удовлетворял вариант остаться на хозяйстве. К тому же… Алия. Дело даже не только в том, что в кой-то веки у нас полноценная семья, а в том… Я боялся, что стал зависим от неё. Проверять не хотелось. Я даже не то чтобы не рвался, я отпирался! Но, когда ко мне явился полный состав самых значимых людей Шахматной…

Эль ухахатывался, когда я пересказывал ему наш разговор с Санитом.

— … Так это значит ты, а не я, силы тогда в людей вливал?! — весело прищурившись, прокомментировал он. — Я то дурак, половину своих, на людей разлил, а надо было, всего-то, тебя попросить.

— Ты что, магией тогда…

— Разумеется. Не ты же.

— Ну… Извини… Получается я.

— Да-а… Дремучие… Пусть так и думают. Не говори никому, что это не ты. Тем более, что и в самом деле, такое может быть.

— Серьёзно? — ухмыльнулся я.

— Не совсем так как ты думаешь… В каждом из нас есть толика магии. Местные, когда хотят урожай улучшить, молятся вокруг зерна. Говорят, помогает. Сам ни разу не видел. Поэтому всё может быть… Тогда ведь ты психологически раскачал толпу? Вот они и почувствовали прилив сил из округи. К тому же сам этот транс, в который ты их ввёл может… Интересно… Я как-то не догадался тогда тебя в магическом рассмотреть… Не знаешь, где иконки с твоим ликом приобрести?

— Древа попроси. Он вырежет…

— Ну… раз ты местный идол… — улыбался друг. — То придётся идти в Сапожный. И мне не так скучно будет!

Выбора мне особо не оставили. И вот теперь, проклиная всех местных духов и богов, я болтался на «Императоре». Обидно, что потеряли «Винный бочонок» — гурдонское судно. Его практически сразу после начала шторма унесло с «хвоста». А там сотня людей…

Десяток раз в день, а то и в ночь, я выходил на палубу в поисках хоть каких-то развлечений. Руки назад нашёл. Прямо на моих глазах, разбушевавшаяся стихия смыла Варёного за борт. Спасательных кругов тут ещё не изобрели. Парусник, это вам не катер — так просто не развернёшь. Тем паче, что паруса убраны, а якорь до дна не достаёт — шли по контрабандному пути в обход возможного расположения имперцев, а глубина тут… Сигнальная система между кораблями, чтобы предупредить вследидущих, отсутствовала, вернее, только зарождалась на нижней палубе — Эль и Санит пытались собрать собственно сам прожектор — соорудив из безжалостно распиленного доспеха отражатель. Одновременно прорабатывалась Наином, выпросившимся с нами в поход, система сигналов передачи. Трудность составляла безграмотность большинства. Да как большинства… Тотальную безграмотность.

Не жить бы наказанному… Я кричав: «Человек за бортом!», бежал к корме, стараясь разглядеть Варёного в бушевавшей стихии одновременно соображая, что же делать?

— Где? — раздался звонкий голос прямо в ухо.

Я, указал на мелькавшую внизу голову наказанного.

Лафотский не раздумывая, прыгнул в пучину. За ним по фальшборту заструилась верёвка. Молодец парень. Быстро сориентировался. Обратно мы их вытягивали по очереди — бросили ещё один канат.

Отогревали наказанного и его спасателя у печки на камбузе, сунув в руки кружки с настойкой.

— Это он специально… — прокомментировал Тарт.

— Ты это… Варёный… — поддержал друга Потыкун, — в следующий раз скажи, что выпить хочешь. Мы те так найдём. А то может случиться, что нам за тебя пить придётся.

— Да он не из-за настойки… Он из-за Рыжей.

— Думаешь, довела девка?

— Не-е. Он уж не знает, как к ней подкатить. А мож ей имя его не нравится? Вот и сменил. Был Варёный, стал Мочёный.

Мужики заржали в голос.

— Глумится будете, — стуча зубами ответил Варёный, — бескоренными сделаю.

— А ну то да-а… — продолжил Тарт. — Коли сам корень смочить не можешь, так полагаешь и другим не нужен?

— Да чего не может? — снова пробасил Потыкун. — Может. Он как смочил!

— А ты, правда, Варёный! Показал бы ей? Может там ей понравится?

— Так ты-ж… думаешь, чего он в знатные штаны вырядился? Там обтянута всё! И она сразу видит, как он рад ей!

Мужики снова заржали.

— Му-с-с-куны, — отбил зубами Варёный.

Сходу в Сапожный мы соваться не стали. Высадили под покровом ночи Яра и Гроза с двумя десятками парней на лодке у начала горного хребта. Где-то здесь мы когда-то высаживали Чустама. Последнему, кстати, запретили выход из Северных земель в течение луны. Похрен на его потери в бизнесе — боялись подставы, не смотря на то, что и Чустам, и этот самый Гроз, прошли проверку — тому, кто озирается, и духи активней помогают.

Парни, распустив парус, должны были незаметно пройти вдоль скал до места, откуда выплыл Гроз и связаться с рабами. Героический, дело прошлое, поступок — плыть чуть не десяток дней с передышками на скудных «балкончиках» скал.

На всякий случай выделили рабам один из сигнальных прожекторов, изготовленных по пути. Делов-то им было всего на руки. Мы же за это время должны были незаметно пройти на другой берег залива и поймать кого-нибудь из местных — хотя бы ориентировочно узнать диспозицию врага. Незаметно… Тремя кораблями… Один из которых был гигантских размеров… Послали в итоге одного «Сухого», ссадив с него всех, кроме команды, сформированной частично из безпечатных — если поймают, то купцами прикинутся — в океане документы проверить сложно. Оставшиеся же два судна направили подальше от берега.

Вроде всё было правильно. Вроде всё было верно, только его величество случай, явившийся через пять дней…

— Хромой, не уйдём! — в который раз начал тему Варёный. — «Рыбак» точно печати примет!

Разговор шёл о корабле, добытым ещё Сухим. А если подробнее, то о корабле, добытом Сухим, и которого (корабль, в смысле) не в этот час, так в следующий, возьмет на абордаж пятимачтовый императорский барк, ну или как там его, нечаянно обнаруживший нас на нашем импровизированном рейде.

Изначально хотели притвориться сошедшимися в битве кораблями. Один-то ведь имперский! Чтобы враг купившись на ловушку, пришел на помощь своим собратьям. Но, чуть не все корабельные завопили, что перепутать «Импрератора» с иным судном сложно. То есть нас раскусят.

— Давай, развернёмся! — крикнул я Глобу, стоявшему у борта.

Тот тоже понял, что не уйти. Да и собственно! Если мы состыкуемся, то не факт, что они нас опрокинут! Нас точно больше!

— Пока поворачиваемся, он нас достанет. Надо с кормы подпустить ближе. Возможно, паруса ему проредим. Опускай с кормовых мачт! Бортовые металки на корму! Люм! Сигналь «Рыбаку» что мы сбавляем ход! Пусть чуть вперёд идёт! Потом в борт заходит!

Императорское судно тут же, заметив, что мы приспустили паруса, тоже стали убирать часть своих, и слегка сменило курс. На нашей палубе кто-то радостно засвистел.

— Он не уходит! — повернулся к команде Глоб. — Он пытается зайти с борта! Лишние с палубы! Рубиться будем!

— А то среди нас такие есть, — пробурчал Варёный.

Мы уже четверть дня играли в салочки с противником. Суть игры проста. Имперское судно не желало идти на сближение. Они хотели подойти на расстояние выстрела пушки и просто расстрелять нас, желательно сбоку, но не на ближе дистанции покрытия наших баллист и камнемётов, чтобы не пострадать самим. Нам же, надо было наоборот, как можно ближе подпустить врага, чтобы двумя кораблями зайти на абордаж, но настолько быстро, чтобы нам не нанесла существенных потерь пушка. Тот, кто первым повредит такелаж противника, лишив его манёвренности, окажется в более выигрышной ситуации. Мы в этом случае сможем зайти одновременно с двух сторон, они — получат шанс расстрелять, либо взять на крюки нас по очереди.

— Забавно. — Санит стоял рядом со мной.

— Что именно?

— Дракон «Дракона».

То, что имперское судно называлось столь пафосно, я уже рассмотрел. Но пока связи не увидел.

— Тысячник, а капитан военного корабля приравнивается к нему, — пояснил Санит, — зовётся меж собой Драконом.

— Понятно.

Только мы спускали паруса, замедляясь, как «Дракон», опускал часть своих, слегка меняя курс, чтобы медленно зайти с борта. Глоб тут же давал команду поднять парус, чтобы избежать укреплённого магией камня в бок. А за это время мы их получили уже три. И если два, срикошетив от борта, не нанесли особого урона, то самый первый, когда мы по дурости дали врагу подойти на достаточное расстояние, прошил два паруса, сорвав один из них с такелажа.

Погода словно насмехалась над нами. Утром был моросящий дождь, из-за которого мы и оказались в опасной близости от имперцев. Сейчас же наоборот — солнце, изредка прикрываемое облачками, позволяло видеть любой наш манёвр. Сейчас бы утреннюю погоду. Разбежались бы в стороны и напали. Ан, нет же…

— Ашо один! — заорал с мачты Глаз. — Тама ашо парус ближа к нам адёт! Далече токмо!

— Так далече или близко? — задрав голову, прокричал Глоб.

— Далече! А идёт ближа к нам!

— С какой стороны?!

— Он тама! — указал литроповский в ту сторону, куда был направлен нос нашего корабля.

— Сколько мачт?!

— Не знамо! Не разглядно!

— Он считает по пальцам, — оповестил Глоба Санит.

— Нумон! Уводи правее! Паруса первой выровнять! Охренели там! Медузы! Самому смотреть придётся, — Глоб, кряхтя, схватился за ванты.

Не было его минут пятнадцать, в отличие от его голоса. Как ещё голосовые связки не сорвал.

— …Потыкун! Сволочь! Тебя не за косорукость в рабы отправили?! Отон, помоги, а то он в штаны от натуги наложил!

— Зачем сам-то полез? — спросил Санит, когда Глоб вернулся с небес на землю. — Ты ж капитан!

— Помощник слёг. Твои, раз уж разговор пошёл, постарались.

— Это тот косоротый?

— А твои, лары благородные, глянь-ка!

— Нет. Но языком так не крутят.

— Перегнул парень. Согласен. Но не ломать же!

— Рука тяжёлая…

— А голова? Нет?

— Накажу их. Успокойся.

— Накажет он… — пробурчал Глоб, не отвлекаясь от созерцания противника. — Люм! Сигналь «Рыбаку»! Пусть не жмётся к ним!

— Что там? — спросил я, подразумевая парус на горизонте.

— Не знаю. Как он вообще увидел? Там точка…

— Глаз… — пространно произнёс Санит.

— Корабельный, ты дашь нам клинки вынуть или нет? — выглянул в люк из нижней палубы Варёный. — Руки на рукояти уже вспотели.

— Ещё успеешь устать железом махать… Нумон! Правее! — переключился Глоб.

— Говорю же, давай развернёмся и нос в нос.

— Варёный! Ты уже пятый кто это предлагает!

— И что не так?

— Так они тебе и дали. Пройдут вдоль борта и разнесут в щепы. А то и «Рыбака» отгонят в сторону и на крюки возьмут.

— Пока берут, и мы подойдём.

— Только мы камнями не сможем — они в сцепке будут. А они нас потреплют ещё на подходе. Да и парней на «Рыбаке» не жалко? Мы ведь не на жеребце. Быстро развернуться не сможем.

— А когда начнём?

— Не переживай! До вечера они либо сами нападут, либо уйдут. В темноте мы вдвоём, так или иначе, взойдём на их борт.

— Они уйдут, а утром вернутся, — хмуро произнёс Лафотский, равнодушно опершись о фальшборт, наблюдая за имперцами.

— Могут… — подтвердил Глоб.

— Лафотский! Пошли, поедим! Всё равно не дают сталью позвенеть.

— Если в сытый живот клинок воткнут, быстрее умрёшь.

— Да?! По мне так если сдыхать, то лучше быстрее. На палубе то чего сидишь? Прилетит камень в голову. Тогда точно быстро умрёшь.

— Борт пробьют — давка внизу будет.

— Ну…

Выстрел пушки с судна противника прервал размеренную беседу.

— Однохлазые! — весело заорал Глаз с мачты, комментируя промах противника. — С ветру зайти надо и каменюками их забросать!

— Головастые все, — пробурчал под нос Глоб. — То я не пытаюсь. Ты лучше за парусом смотри! Люм, пробегись. Дай команду распустить нижние.

Июмиил — наказанный из «старослужащих», прибившийся к Глобу после тотальной вырезки этого типажа в первую зиму, побежал вдоль корабля.

— Так далече! — крикнул сверху Глаз в ответ. — Чё его глазеть! Имперши вновь то полено шо дымило порошком сыплют! А другое на нас правят. У них тама на палке тоже хто-то сидит!

— Не на палке, а на рее! — возразил Глоб.

— Каха разниса?!

— Я же твой глаз задницей не называю!

— Так он и не задница!

— Вот и рея не палка!

— Так шо не палка то? Бревно оно и есть бревно!

— Каменноголовый. Нумон! Правее выравнивай! Не видишь, опять на ветер пытаются выйти! Люм! Как ещё раз камнемёт прогромыхает, паруса убираем!

— Понял!

— У сторону пошёл! — раздался крик Глаза примерно через час, оповещая о движении показавшегося на горизонте паруса. — Малёхонкий!

— Ну… хоть тут духи не оставили, — прокомментировал Глоб.

Шансы нарваться на ещё один имперский корабль не велики конечно… Но, на этот же нарвались! Не дай бог ещё бы на один…

— Маг снова в камнемёт льёт. Ча каменюку закатят и к нам направят!

— Глаз! — крикнул вышедший на палубу Эль. — А тебе видно, из чего он наливает?!

— Не-е, маг Элидар! Далече!.. Он кажный раз, из мешка што рядом шото берёт! Мелкая шото.

— Им ответил кто-то, — подошёл к нам Мишка. — Подмоги просят. Ночью отойдут от нас, а утром вновь начнут. Они выжидают.

Словно по команде все посмотрели на Лафотского. Разговор шёл о магическом радио, представлявшем собой медную кастрюлю. На всех имперских кораблях были такие амулеты, позволявшие переговариваться. На всех. В том числе и на «Императоре». И если раньше мы ими не пользовались, ввиду отсутствия пары, то теперь, слушая как с «Дракона» пытаются связаться хоть с кем-нибудь, благодарили духов, что не превратили эту штукенцию действительно в кастрюлю. А мысли такие были…

— Глаз! — крикнул наверх Глоб. — Парус где?!

— Она там! — указал мужик несколько левее нашего курса.

— Точно мелкий?!

— Тошно! Рее и ашо одна! По парусу на хаждой!

— Ты что там, уже реи видишь!

— Палки шо так стаят! — Глаз показал рукой вертикаль.

— Это мачты!

— Мачты, рее! Палки!

— Нумон! Лево шестнадцатую круга! Люм! Поворот всех парусов на пять пальцев правее!

— Ветер слегка сменился, — возразил Люм.

— Да?! — Глоб посмотрел на простыню, развевавшуюся вместо флага (Своим обзавестись ещё не успели, а вывешивать перечёркнутый Сухим Императорский, во время рейда к врагу, было несколько нагло). — Хорошо! Так оставляем!

— Полагаешь имперец? — риторически спросил Санит.

— Кричали, кричали, полдня в свой котелок, а как этот на горизонте появился — докричались! Ясно дело он. Люм! «Рыбаку» просигналь поворот!

Имперцы активизировались, поняв, что мы для чего-то начали набирать скорость. То и дело приходилось опускать парус, чтобы повторить до автоматизма отработанный манёвр с попыткой сближения, чтобы осадить псов на нашем хвосте. Удивительно было, что имперцы, тоже видевшие парусник, не пытались больше с ним связаться. Хорошая новость пришла уже в третьей четверти дня.

— «Винный»! — заорал Глаз, махая в сторону настигаемого нами парусника, который стало видно даже с палубы. — Эта ашо «Винный»! — голос мужика чуть не сорвался.

— Ты уверен?! — переспросил Глоб.

— Шо я «Винного» не знаю! «Винный»!

— Люм! Пошли поднять имперский закрещенный! Быстрее!

Как только перечёркнутый потемневшими линиями флаг взвился на мачте, настигаемый парусник повернул в нашу сторону, подтверждая зрение Глаза — это действительно был «Винный бочонок»!

Как же может изменить перевес сил маленькое судно! На «Драконе» не сразу поняли, что судно наше. А когда дошло… Надо отдать должное капитану «Винного». Молодой парень, помахав, проплывая мимо нас рукой, начал отдавать распоряжения о подготовке к абордажу! «Дракон» к этому времени судорожно, по-другому не описать, потому, как крен корабля был критическим, пытался повернуться под полный ветер, чтобы уйти. Мы, сбросив скорость, пытались теперь развернуть и наше судно, так как манёвр «Винного» был очевиден — он шёл на таран! «Рыбак» в этот момент оказался в самом выгодном положении, поскольку находился в той стороне, куда заворачивало имперское судно. Причём бортом к нему. Нашим оставалось лишь повернуться на девяносто градусов, чтобы встать на встречный курс.

С «Дракона» пытались остановить атаку «взбесившегося клопа» разрядив в него всё стрелковое оружие, но… Одно дело стрелять из пушек по нам — пристрелянной уже цели. Эти собаки всю корму «Императора» разворотили. А другое, по мелкому кораблику, который не стоит на месте. Все камни ушли в «молоко». «Винный» словно заговорённый, приближался к имперцу. Секунда… две… И пресловутый «Бочонок» с треском разбиваемого борта, причём своего, врезается под углом в борт «Дракона» ещё больше креня судно противника. На палубе «Дракона» баллисты и камнемёты, только что разворачиваемые на нового врага, оказались толком не закреплены и покатились по палубе. Одна из баллист, даже пробив фальшборт оказалась подвешенной на такелажном канате, которым была привязана к мачте, у самой кромки воды. Соответственно мы, оказались на некоторое время вне зоны орудий «Дракона». «Винный» проскрежетав по борту, ушёл за корму вражеского судна, не имея возможности нанести повторный удар. Но, этого было уже достаточно, так как «Рыбак», то и дело разряжая по пути все свои два камнемёта, уже был почти на встречном курсе, тогда как враг на десяток минут потерял способность к маневрированию и стрельбе.

Самыми медленными оказались мы… «Рыбак», воспользовавшись положением, первым вцепился крюками во врага и попытался отбить атаку врагов высыпавших на его палубу. Только имперцам удалось перерубить канаты и скинуть цепи абордажного такелажа «Рыбака», отойдя на пару метров (при этом бросив часть команды на палубе противника), как «Винный», не смотря на повреждения, вцепился почему-то в корму имперца, возвышавшуюся над ним метра так на четыре. Как потом объяснял Вирлат — двадцатизимний капитан «Винного», боялись, что тот может уйти, и куда смогли, туда и зацепились. Последним на сближение шёл «Император». Мы, толком даже не успев убрать паруса, ломая реи, со скрипом ударились в противоположенный от «Рыбака» борт противника и по инерции продолжая движение, оттолкнули нос «Винного», торчавший из-за кормы врага, в сторону. Мастерства нашим капитанам ещё набираться и набираться… Облепили мы имперцев как мухи… Только облепить одно, а взять врага, шерсть которого вздыбилась, словно у загнанной в угол кошки — другое. Да, полторы тысячи против семи сотен, да вроде как со всех сторон… Но…

— Назад! Куда на копья! — орал Санит команде Варёного, первой сунувшейся по переброшенным подмостям. Только поздно орал, атака на данном направлении захлебнулась не начавшись. Имперцы просто не дали перейти нашим.

Во многом выручил Лафотский, организовав переход с кормы, слегка возвышавшейся над бортом врага. Откуда знаю? Потому что я как раз был там.

— Не кидай! — остановил он парней, прикрывшихся от арбалетов подмостями, готовясь спустить их. — Арбалеты! Залпом в копейщиков! Не в арбалетчиков! — перехватил он цевьё одного из арбалетчиков. — Туда!

— Так те ж стреляют!

— Туда! — злобно дёрнул он его. — Те прикрыты! Эти нет! Залпом!

В арбалетчиков врага, засевших в центре палубы за поставленными на ребро щитами для абордажа, действительно трудно было попасть.

— … Теперь давай мост! Вперёд! — командовал Лафотский.

И дальше мясорубка… Было тесно… Очень тесно… толпа на толпу. Многие были в таких же, как и у имперцев доспехах, что дезориентировало не только врага, но и некоторых наших. Лязг металла… Крики… Скрип трущихся бортами кораблей… Со стороны (А я, вместе с Санитом, наблюдал за всем с кормы нашего корабля) жуткое зрелище. Вторым прорывным участком был нос нашего судна, с которого начал атаку Элидар, пытаясь дойти до мага. Особо мне видно не было, но там, словно мор на имперцев напал. Нет, Эль не кинулся в гущу врага, размахивая клинками. Он, похоже, перепрыгнув ещё до того как подмости опустились (Я смог разглядеть его уже внезапно появившимся перед врагом), шарахнул во все стороны молниями, освобождая плацдарм для наступления. Парни, перебегая за спиной мага, постепенно образовывали клин с Элем во главе, тесня противника. Особенно выделялись гиганты Отон и Нумон, с одного удара крушащие врага.

— В середине атака захлёбывается. — Я понимал, что Санит и сам это прекрасно видит, но на всякий случай….

— Центральных останови! Пусть Варёный оставит два десятка в обороне, а сам через нос идёт. — скомандовал Санит Жуку, возжелавшему реабилитироваться за свои прегрешения кровью и служившему в данный момент посыльным воеводе.

Опять же как возжелавшему… Ровно также, как возжелали и остальные ссыльные… Причём почти добровольно! Не оставлять же их наслаждаться жизнью в тылу, когда добропорядочные граждане нашего государства будут рисковать жизнью?

Хотелось направить казнокрада в самую гущу событий, но тогда проще было казнить — комплекцией он для того не вышел. Остальные так, либо иначе преступившие закон, были в первых рядах.

— Ильнас! — тут же переключился Санит на второго своего адъютанта. — Арбалетчиков с носа в центр, а то они сейчас в спину своим же начнут бить.

— А лучников?

— Сам как думаешь?

Парень сорвался с места. Ни того, ни другого, мы до конца сражения больше не видели. Шельмецы! Однозначно обоих наказать!

Битва магов… Я полагал это будет нечто эпическое! Как же я глубоко ошибался. Маг имперцев, внешне казавшийся довольно старым, проявил завидную прыть, выкосив с десяток наших, прежде чем Элидар смог дойти до него. Первый удар нанёс имперец, шарахнув с обеих рук молниями. Но электрический разряд, штука капризная. Обе ушли в окружение мага. Причём одна в имперского же воина. Изначально я думал, что это возможно от неопытности, только… Маг так расчистил пространство вокруг себя. Когда направленный удар Элидара, представлявший собой «минивзрыв», разразился на том месте, где был имперец, Эль уже получил молнией сбоку, за которой, почти не уступая ей в скорости, промелькнула и тень владельца. Элидар, падая, крутанул клинком, встречая противника. Через минуту наши уже вытаскивали Эля из-под тела вражеского кудесника. Из спины вражеского мага торчало остриё клинка, пробившего тело насквозь. Правда и Элидар передвигаться самостоятельно уже не мог — его, подхватив на руки словно младенца, перенёс обратно на наш корабль Отон. Нумон в это время начал яростно выкашивать врага, размахивая цепом.

Остальную часть битвы я не видел, поскольку с позволения Санита, побежал к другу. Так и так от меня толку мало.

Эль дышал прерывисто. Плечо кровоточило глубокой резаной раной. Один из сельских парней, зим тридцати, пытался снять с мага кафтан.

— Да куда ты?! — оттолкнул я его, падая на колени и распластывая кинжалом ткани одежды.

— Хорошая же ащё одёжа, — бурчал сельский, доставая из сумки, висевшей наперевес горшок с мазью.

— Мать же твою! Ты ещё и об одёже думаешь! Жизни спасай!

Предполагая количество раненых, мы с Элидаром приказали организовать десяток санитаров, которые имели сумки с тряпьём, служившим перевязочным материалом и горшком заживляющей мази.

Элидара трясло. Тем не менее, он был в сознании, да ещё и весело, насколько это можно назвать весёлым в таком состоянии, подмигнул. А вот говорить он не мог. Просто хрипел.

— Как он? — подошёл Санит.

— Хреново. Ты чего не на корме?

— Сдались. Как только мага убили.

— Лекари у нас есть?

— Так я лекарь, — пробубнил сельский. — Вы токо подойти-то дайте.

— Я настоящих лекарей имею ввиду!

— Так мой дед руки подранных волками выходил. Отец многих от смерти спасал. И я двоих нитками шивал. Вы токмо дайте…

— Действуй, лекарь! — встал я с колен.

— Вот токмо выпей, — достал из сумки флягу селянин, прикладывая горлышко к губам Элидара.

— Я пойду? — спросил Санит. — Надо пленных распределить. Лекарские организовать.

— Конечно, — кивнул я.

В этот момент Эль стал закрывать глаза.

— Так должно, — прокомментировал селянин, видя, что я снова приземлился на колени, склонившись над лицом друга.

— … Сон его одолевает. Боли не будет. Дёргаться, когда тычать буду, не станет. Дело шустрее пойдёт, — голос селянина был настолько меланхолически мерным! Аж бесило!

— Он маг! Он и так боль перетерпит!

— Не гневись на меня, локот. Токмо тебе править, а мне, от таких соединять. То древний лексир. Прадед вывел. Он от отца сыну даётся. Тама не тока сонные травы, тама травы, что кровь бегать лучшее делают. Тама травы, что сил больному дают. Тама множе чего, — спокойно вещал селянин, раскладывая на развёрнутой тряпке, гигантского размера изогнутую иглу, маленький ножик, по лезвию которого визуально можно было понять — бритва, суровые нитки (Ну такая у меня ассоциация с этой верёвкой!), какие-то листья, ножницы… Нет, не те, что использовались в местных цирюльнях, похожие скорее на те, что применялись в нашем мире для стрижки овец, а ножницы! Неказистые, даже немного нелепые, но с гвоздиком посередине! Палочки, с заранее намотанной на них тканью…

Закончив подготовку, селянин достал кувшин, откупорив который, сначала глотнул, а потом полил вокруг раны, стирая спёкшуюся кровь тряпочкой.

— Выпей, — протянул он мне кувшин.

Уверившись в профессионализме селянина, по крайней мере, его инструмента, я на автомате отпил из кувшина, чуть не задохнувшись от крепости напитка. Через минуту по телу растеклось тепло, а в голове слегка похорошело.

Тип селянина относился к тому, которому нужен слушатель.

— Вот ты, локот, думашь, что я ничего понимать не могу? А я могу, — продолжал селянин, всё больше интригуя. — Прадед мой, тожа издаль пришёл. Говорил, что ещё будут те, что как птицы летать захотят, — дальше селянин замолчал, склонившись над раной, и что-то там вытирая тряпочкой. — Держи вота так, — наконец окончив извлекать сгустки крови, скомандовал селянин, сжимая края раны.

— Так что там прадед? — не удержался я.

— Что прадед? Сильный мужик был. Деда лекарить научил. Отца… Меня… Только все его недоумным считали. А вот коли нога сломится, али в боку заболит, к нему шли. Вот эти нитки он надумал. Они после сами расползутся. До сих пор никто не знает, как то происходит.

— Я про то, что будут другие, что летать захотят.

— Да. Тожа про повозки, что по небу, словно птицы летят, сказывал. Я пока он к духам не ушёл, малёханький был. Ну и спрошаю: мол, тожа хочу так. Так он в ответ и говорит: Радуйся тому, что есть. Благо здесь у нас. Придут люди, что летать будут — худо за ними появится.

— Отойди от него! — вынул я клинок.

Ещё до моего, в грудь парню уткнулся меч Сибурта. Парень сузил глаза, глядя на меня.

— Коли хотел бы, ещё ликсиром убил. Теперя уже позно — делано всё. Сила в нём могучая — выжавет. А на меня локот, не серчай. Глупостей я много говорю. Толька зла не желаю. Люди говорят в прадеда. А я… Я как птица желаю… Как прадед сказывал. Дай волю Толикаму помогать?

— Отойди! Всему своё время, — когда парень отошёл от Элидара, опустил я клинок. — Давай сегодня тем, что умеешь, займись — жизни спасай. А вернёмся — посмотрим.

Жизни… Без Элидара, так больше и не пришедшего в сознание, было плохо. И дело было даже не в тех, что были при смерти. Те либо умирали, либо нет. Мерзко. Сам знаю. Дело в калеках… Битва на холодном оружии… С чем мы сталкивались раньше? С орками? Так те редко били, чтобы не насмерть. В Ханыроке? Так то даже и не битва. Так. Избиение младенцев. А здесь… Про отрубленные пальцы молчу. Жук, кстати, потерял два. Ноги, кисти, руки… Не смотря на заживляющую мазь, которая кончилась в первый день, калеченых оказалось много. Основная масса, а это около трёх десятков, оказалась либо без кисти, либо без предплечья. Я понимаю, что статистически, это не много. Но надо было видеть боль в их глазах.

Потери… Почти две сотни с «Рыбака» (а это половина находившихся на нём) первым встретившего атаку. Столько же с «Императора». «Винный» отделался даже не испугом… Хотя как иначе охарактеризовать стопроцентное отсутствие на нём пострадавших, я не знаю.

Пленные… Пять сотен. Что с ними делать? Тоже не знаю. Пока разделили пополам между «Драконом» и «Императором». Чтобы бунта не было.

Судна… Незначительно, то есть, оставшись без нескольких рей, пострадали «Дракон» и «Император». «Винный» тонул прямо на глазах. Его капитан, глядя на то, как с судна пытаются спасти хоть что-то, хмуро стоял на носу «Императора». Я хотел подойти, но увидев проблеск слезы, развернулся. «Рыбак», на удивление, был целёхонек. Для того чтобы мало-мальски восстановить повреждения кораблей, понадобились сутки…

К Сапожному мы не шли… летели! Зная о том, что враг передал данные о нас, предугадать дальнейшее развитие событий не сложно — Если в округе есть достаточное количество кораблей противника, то нас раздавят.

— Как он? — спросил я Наина, подошедшего со спины.

— Уснул. Рана затянулась уже. Нитки сдёрнули. Не обманул деревенский. Внутри сами исчезли. А снаружи, словно сухой лист — прикоснулся — отпали. Он просит дать магу Элидару ещё эликсира.

— Пусть сначала сам выпьет.

Ответ я не услышал, но спиной почувствовал, как он кивнул. «Почувствовал!..» Я, развернувшись, чуть не сбил Наина, спешно направившись к Элидару.

«Как там Алия делала? Руки на грудь и… Твою ж… Что дальше то?» — я словно дебил пытался что-то выдавить из себя, когда ощутил щёкот по ладоням. Причём происходило это не тогда, когда я по придурошному тужился, а… когда расслаблялся.

— Он сам силы тянет, — поняв, что я пытаюсь сделать, прокомментировал Юлан — тот самый деревенский лекарь. — Токо рядом садишься, как худо становится.

— Сам, так сам, — прошептал я, расслабляясь.

Через полчаса накатила тошнота. Я попытался встать, но ноги подкосились. Сибурт, ставший на время восстановления Эля его телохранителем, поддержал меня. Только он коснулся моего плеча, мне стало чуточку легче.

— К пленным веди, — прохрипел я.

Имперских воинов приводили по трое, усаживая на стулья со связанными сзади руками. Я ходил вокруг них, задавая ничего не значащие вопросы, берясь за плечо. Уже после первой партии, мне стало значительно лучше. После второй, я был практически бодр…

— Как вас зовут?

— Дивилар. Ликаст. Смортин. — По очереди ответили мужики.

— Откуда вы?

— Жиконское. Сварбское. Сварбское.

— Откуда пришло судно?

— Из Дуварака.

— Это «Дракон» стоял в Сапожном?

— Нет. Мы только шли туда.

— Зачем?

— Точно не знаем. Говорят в каменоломнях бунт. Мы должны были пройти через горы к Алмазной.

— Как узнали о нас?

— Ненароком увидели паруса. Тысячник сказал повернуть на вас…

— Аликсий, — заглянул в каюту, где проводился допрос, Глоб. — «Купец» на горизонте.

— Не отвлекаемся. Идём в Сапожный, — ответил я капитану, переключаясь вновь на пленных. — Что за корабль стоит в заливе?

— «Лучезарный».

— Сколько на нём человек?

Все ответили что не знают. И двое не врали…

— Сколько?! — положив руки на оба плеча и глядя в глаза тому, что солгал, спросил я.

— Не знаю, — твердолобо повторил он.

Я чувствовал что злоба, накатывающая на меня, только усиливает приток сил от пленного.

— Должно быть шестьсот, — после пяти минут молчания, в течение которых я так и не сменил позы, глядя в глаза и держась за плечи, сдался он. — Но сколько сейчас не знаю. Можно и тысячу взять.

— Откуда знаешь?

— Брат на нём служит…

Уходили пленные в подавленном состоянии. Особенно тот, что посмел обмануть. Ноги не подкашивались, но всё же заметно было.

— Готовь следующих, — когда увели эту троицу, обратился я к Саниту, единственному присутствующему при экзекуции — остальным воёвым, во избежание кривотолков, я велел ждать за дверями. — Я к Элидару.

— А говорил, не маг…

Отвечать я не стал, хмуро посмотрев на воеводу.

До прежнего полуживого состояния я себя доводить не стал. При первых признаках головокружения, отошёл от Мишки. Тот выглядел гораздо лучше. Терапия силой помогала. Выйдя на палубу чтобы вдохнуть свежего воздуха, увидел Наина и Санита стоявших у фальшборта. Я направился к ним, планируя забрав воёвого, продолжить допрос.

— … он как глянет на меня, — донёсся голос Санита при приближении. — Думал, душу вынет.

— Маг, не маг… — ответил Наин. — Человек сильный. И разум есть. А если и маг, то только лучше.

— Согласен. Обидно только. Не доверяет…

— Словно бабы, — подошёл я к ним. — За спиной.

Если мужики и вздрогнули от неожиданности, то я этого не заметил. А ощущать людей, когда сам высосан досуха, я не мог.

— … Не доверяю… — продолжил я. — Доверяю! Если не вам, то кому? А маг… Молнии пускать не могу. Магию не вижу. Значит не маг!

— Мы ж меж собой, — попытался оправдаться Наин.

— Меж собой… Я же услышал! И другие могли. Порождаете слухи. Прекращайте. Закончится всё. Сядем. Поговорим. Сейчас пошли.

— Слухи и так пойдут, — возразил Санит, пока мы шли до каюты допроса. — Если имперских в живых оставить. Они в трюме шепчутся, что мы Адепты смерти.

— Да? Из-за копий?

Ларк и Клоп до сих пор носились с найденными нами копьями этого запрещённого ордена.

— Из-за них. Ну и ты не совсем обычно спрашиваешь…

— И по боку. Пусть так. Сильней бояться будут. Лишь бы среди наших такие слухи не пошли.

Санит не ответил. Только молчание иногда красноречивей слов. Я остановился, развернувшись в тесном коридоре нижней палубы.

— То есть?

— Копья эти… То что ты души орков забрал, все знают… И жена…

— А что жена?

— Магичка не выберет простого человека.

— Охренеть! Ты понимаешь, к чему привести может? Почему не пресекаешь?

— Толку то… Они втихую будут. Ещё хуже.

— Ладно… — продолжил я, негодуя, путь, но вновь остановился. — А ты?

— Не Адепты, конечно… — Санит смотрел на меня. — Говорят, что когда вы от орков бежали…

— Договаривай!

— Ритуал Адептов…

— Клоп! Сука! Это не мы сделали! Это стража, охранявшая рабов, чтобы оправдаться!

— Я и не говорил…

— Потом тебе расскажу! — вновь зашагал я по коридору. — Охренеть!..

После третьей процедуры донорского перелива силы, Элидар придя в сознание, открыл глаза. И слава духам! Поскольку у меня горело всё тело — оказалось, данное действо проходит не совсем безобидно для меня. Температура поднялась точно выше тридцати восьми. Да и ощущения не из самых приятных. Выпив отвара (в глотку ничего кроме жидкости не лезло), я упал в беспокойный сон…

Ближе к Сапожному увидели паруса «Сухого», повернувшего тут же в сторону от нас. После условного сигнала прожектором с мачты, «Сухой» сменил курс на встречный.

— По берегу, селяне ничего толком не знают, — начал Шапель — капитан «Сухого» Да и у сторону от нас шарахаются. А вот поутру с «купцом» устретились.

— Мы видели их. Догонять не стали, — перебил Глоб, но тут же замолчал, видя хмурые взгляды.

— Они поначалу тожа у сторону, — продолжил Шапель, — но мы пошустрее. А как камнемёты развертали на них, так они и сбавили ход. Докричаться не могли — близко не пускают. А лодку приняли. Купец говорит, что на днях из моря малое имперское судно прибыло, после чего усе имперцы словно взбеленилися. Ощема, говорит по слухам армада рабов шла на Пакр, а имперцы их устретили. Я уж думал, не увижу вас. Толька купец говорит, народ не больно-то поверил, поскольку имперцы усилили охрану по берегу. Гонцов разослали. То имперкое судно, што бунтовавшихся караулило, к Пакру пришло. У городе паника. Жители у стороны разъезжаются. Говорят, ждут они нас. Купец у свого знатного узнал, што вскоре запретят суднам покидать город, от он и сиганул из залива. В Пакре пяток купеческих стоит. Недалече отседа ещё пара суден у села. Общем всё.

— Не густо — резюмировал Санит, мельком взглянув на меня.

— Глоб! Берёшь «Сухого» и идёте искать те корабли, что у села стоят, — прохрипел я — восстановиться после переливания силы Элидару, оказалось не просто.

Меня бил озноб. Всё время! Кусок в горло не лез. Особенно рыбы, которой мы питались последнюю пару лун. Нервировало всё! Переплетение отдачи силы на сторону и отсутствия оной извне, накладывало свою лапу на мой организм такими болями! Ломало кости. Жар почти не спадал. Зубы! Я трогая языком ощущал, что они шатаются! «Вампирство» из пленных не помогало… Только… мысли были ясными. Злыми! Уставшими от боли! Но ясными!

— «Дракон» и «Рыбак» идут к скалам, где Яр должен появиться. Я перейду на «Дракона». Санит, остаёшься с Глобом.

— Локот… — начал Санит и замолк, видя злобный взгляд — говорить было больно — каждый звук словно иголка в мозг.

— Что? — выдавил я из себя.

— Как скажете.

— Сибурт остаётся с Элидаром. Собери мне десяток.

— На «Драконе» всего две сотни.

— Мне хватит.

— Я выделю сотню из своих.

Я кивнул, не став кочевряжиться, всё таки на «Драконе» всего две сотни.

В мою сотню впихали лучших.

Не знаю, где воспитывался капитан «Винного», а ныне главенствующее лицо «Дракона», но склонил в приветствии голову он вполне подобающе.

— Как зовут?

— Вирлат, локот.

— Аликсий. Как последние взойдут, уходим на правое побережье залива.

Капитан молча склонил голову.

Вроде и судна рядом, а перевозились с пересаживаемой на «Дракона» сотней больше часа. Начало уже смеркаться. На обратный рейс пересадили на «Императора» ещё полста пленных — Санит настоял, чтобы численность команды превосходила численность безоружного противника на борту.

Проверив цоканьем наличие связи по магическим амулетам между кораблями, мы начали поднимать паруса. Почему цоканьем? Потому что слышали обрывок фразы из этих «кастрюль». То есть теоретически, нас могли слышать. Поэтому было принято решение общаться только той азбукой, что проработали для сигнальных прожекторов, но только цоканьем, либо стуком. На «Драконе» «радистом» посадили Ларка. Парень подрос за последнее время интеллектуально.

— Стой, — поймал я его, когда тот только взошёл на борт. — Копьё заверни и больше никому не показывай.

— Почему?

— Потому. Позже объясню. Клопу то же самое передай.

— Ладно, — обескуражено ответил парень.

В ночь, медленно идя вдоль контура скал, нет-нет, да мелькали прожектором, который вдруг начал «садиться». Как же всё не вовремя. Светильники «Дракона», существовавшие на нём ранее, были по глупости все перенесены на «Императора». Мои «танцы с бубном» вокруг сдыхающего магического светильника, результата не дали. Вот забирал я силу на раз. А отдать… Элидару — да. Но он сам тибрил. Без спроса.

— Готовьте костёр! — скомандовал я и в это время… О, чудо! Нам ответили. Причём настолько быстро, что торопливость, с которой нам что-то пытались передать, ощущалась на расстоянии.

— Спускай лодку, — дал команду я, как вдруг раздался крик:

— Судно по курсу!

Как мы в него не вошли… До сих пор загадка. Прошли буквально в паре десятков метров. В это время на неизвестном корабле, стоявшем себе спокойно на рейде, тоже были очень удивлены, поскольку были слышны обескураженные команды по подготовке камнемётов и баллист.

— Все на стрелковое, — дал я приказ Дортуну. — Бить, как только будут готовы. Цель — палуба. Паруса спускаем.

Последнее распоряжение было не лишним, поскольку один из камней противника уже ударив в мачту, отрикошетил на палубу, судя по крику попав в кого-то. А паруса дорогое удовольствие в море. Как минимум у нас — запасных не было.

На «Рыбаке» парни пустили «бревно» с баллисты даже быстрее чем мы.

— Хромой! — вылетел на палубу Ларк. — Они просят помощь по амулету!

— Глуши! — понял я, о чём идёт речь.

— Это как?!

— Ори песни! Неси чушь! Кричи о помощи в устье залива! Что угодно, лишь бы было не понятно, что они говорят!

Как оказалось, когда я вошёл, Ларк исполнительный, но недалёкий. Хотя в данном случае это сыграло нам на руку. Он принял всё буквально. То есть, когда я на утро спустился в каюту капитана, то двое парней орали песни, перебивая друг друга. Один кричал о необходимой помощи, а сам Ларк реально нёс чушь, поскольку…

— Я рыба! Я ненавижу рыбаков! Хочу войти в толстую женщину! А сало мускуна вкусное! Я рыба!..

Только вражеский корабль начал поднимать парус, как его с двух сторон оборвали камни с наших кораблей. Мы бы сунулись на абордаж… но нас всего пять сотен. А если это «Лучезарный», то от шести сотен, до девятиста… Неподъёмно…

— Все молчим сто ударов сердца! — заорал я.

Как только парни смолкли, я на пороге крика проговорил прямо в кастрюлю:

— Прекратите пускать камни, иначе идём на абордаж! Глушите дальше!

Первым начал Ларк… Я рыба… Ну и далее…

На удивление имперцы вняли. Собственно глупое занятие кидать в темноте булыжники в друг друга. Интуитивно вроде понятно, что попал, но только интуитивно. А так… мазали. И мы, и они. Только стихли всплески и удары, как с нашего корабля начали махать имперским флагом при свете факела. Одновременно с борта стали спускать шлюп. Имперцы похоже не полные придурки, поскольку повторили наш манёвр. Ребята полагают, что вакханалию в «эфире» уже услышали и в их сторону идёт подмога. Возможно… В нашу должна идти точно.

Шлюпы сошлись в полной темноте между нами. Как в темноте… Луна выглянула, даря благословение жаждущим. А нам надо было рассмотреть врага повнимательней. Противник был всего трёхмачтовым и уступал по размерам «Императору». Но, кто его знает, сколько их на корабле? Нас то всего пять сотен! Но зато у нас два корабля, даривших психологическое превосходство. Спорная ситуация! Непонятно, откуда взялось вообще данное «корыто»? Судя по первой букве на носу «Д», ненароком освещённой его командой, это не «Лучезарный». Но по крикам в «эфире», однозначно имперский.

С нашей палубы, тем временем, шли полным ходом переговоры с берегом, путём перемигивания световых приборов. Они — прожектором, а мы в замедленном действии — по-индейски, то есть, прикрывая тканью пламень костра. Но суть не в средствах. Суть в цели. Мы с каждой минутой всё более понимали происходящее вокруг.

Блокированные в крепости ребята, не дожидаясь нашего появления, начали переход к морю по скалам. Обратная дорога им была отрезана, поскольку два дня назад они сдали крепость. Как это возможно, не представляю. Тем не менее, факт, есть факт. В течение пары часов рабы могут выйти на скалы, чтобы начать прыгать с утёса вниз.

А у нас… А у нас всего две гребно-парусных шлюпки и одна вёсельная шлюпка с «Рыбака», уже втихую выплывшая в тень скал. Как то не соизмерялось в местном мореходстве количество лодок с количеством команды корабля.

Имперцам в процессе переговоров, было предложено пропускать наши шлюпки с берега. Те упирались, хотя поперёк их носа встал «Рыбак», блокирующий передвижение врага. Тем не менее, рейсы с «Рыбака» не расстреливались, ввиду того, что шли по краю дистанции обстрела врага и малости шлюпки, представлявшей сомнительную цель (парни дважды смогли сделать пару ходок туда-сюда, перевозя рабов на «Рыбака»). А вот попытки подойти к берегу однопарусным шлюпкам с «Дракона», имевшим довольно высокие борта и ярким пятном выделявшийся в темноте парус, что их демаскировало полностью, пресекались баллистами и камнемётами. Ответные выстрелы прекращали эти попытки, но и наши шлюпки, кружа, боялись пройти мимо «Дайкура» — луна в какой-то момент выглянула из-за облаков полностью, освещая наименование вражеского судна.

Можно было рискнуть. Правда, можно. Можно было и парусным шлюпкам… Только если попадут — вообще перевозка затянется. Можно было и на абордаж… Но, хрен его знает, сколько их там. Мага не было точно, иначе разнесли бы нас. Да и пушек на борту, визуально, не наблюдалось.

Как только забрезжил рассвет, имперцы начали обстрел лодки занимавшейся челночным бегом, чуть не перевернув оную. Тут же вражеский корабль вновь получил пару камней в борт от нас. Я приказал выкинуть флаг переговоров. По правилам надо красный, но мы тупо помахали простынёй.

— Локот Аликсий, — подскочил Глаз. — Давай ужо разнесём ту лоханку!

— И заставим их пойти на крюки… И не факт, что справимся. Каждый раз, когда лодка приходит к «Рыбаку», нас становится человек на десять больше. А это значит, что каждый раз мы становимся сильнее.

К зениту договорились на встречу на нашем борту. Разумеется, прибыл не капитан…

— Сотник войск Императора, Пиртус Высокогорский… — заглянул в каюту Клоп, представляя парламентёров, — и сотник войск Императора Толират.

Я кивнул.

— Присаживайтесь, сотники, — как имперцы вошли в каюту, предложил я. — Локот Шахматного локотства Аликсий.

Тот, что знатный, а это было видно по расфуфыренному камзолу, был очень высок, но неимоверно худ. Чтобы войти в каюту, даже мне приходилось склонять голову. Этот же чуть в три погибели не свернулся. Второй был крепким парнем с простым лицом и настолько же простым костюмом, чёрного цвета. Оба зим тридцати — тридцати пяти.

Следом за ними вошли два арбалетчика из наших воёвых и Минтус. Я вопросительно приподнял бровь — на переговорах должны были присутствовать только я и Найн. Безопасность обеспечивалась отсутствием оружия у сторон. Вернее у стороны, поскольку и у меня и у Наина висели кинжалы за спинами.

— Черносотенник, — прошептал в ухо Минтус, зайдя сзади.

Я, с интересом посмотрев на крепкого, одобрительно кивнул своему десятнику.

— Мы не можем обращаться к вам как к локоту, Аликсий, — начал высокий.

— Почему же?

— Империя не признаёт ваше… уж извините за прямолинейность, самозвание.

— Вы не политик. Могли бы и помягче. Может оно и к лучшему — быстрее разрешим наши вопросы, — не стал я заострять внимание на наглости. — Предлагаю отойти вашему судну в сторону и дать нам приблизиться к берегу.

— Мы не можем этого сделать.

— Почему?

— Потому что рабы, которых вы намереваетесь забрать, являются собственностью Империи.

— Позвольте не согласиться с вами. Человек не скотина или вещь, и поэтому не может быть чьей-то собственностью. И, поскольку те люди решили взойти на борт моего корабля, а вы мешаете этому, прошу вас подвинуться в сторону.

— Это не ваш корабль, — демонстративно скривился знатный. — Это корабль Императора. И я предлагаю вернуть его законному владельцу.

— Это тот корабль, на котором вы пришли сюда не ваш! — начал я терять самообладание от такой наглости. — Он действительно принадлежит Императору. Пока принадлежит! А то судно, на котором находимся мы, это мой корабль! Если вы пришли испытывать моё терпение, то уже испытали. Его нет. Беспардонность, с которой вы ведёте себя, позволяет мне сделать вывод, о том, что вы пришли не договариваться. Дальнейший наш разговор в таком тоне приведёт к тому, что я дам команду захватить ваше судно!

— Если бы вы могли, то уже взяли бы нас, — наигранно ухмыльнулся знатный.

— Жертвы не нужны. Я дорожу жизнями своих людей. К вечеру возьмём. И не надейтесь на «Лучезарный».

Не скажу, что знатный вздрогнул, но однозначно данная реплика возымела действие.

— Предлагаю обмен, — продолжил я. — За каждую сотню рабов, которых вы пропускаете к нам, мы отдаём десяток воёвых с «Дракона».

— Вы не вправе диктовать условия войскам Императора.

— Колотоп! — крикнул я.

— Да, локот, — заглянул Клоп.

— Дай команду выкинуть пятерых пленных за борт. Так, чтобы гости, когда уплывали, видели. Поставь десяток арбалетчиков, на случай если гости решат помочь. А вы свободны, — улыбнулся я знатному. — Этих, спасти вам не удастся. А остальных может быть. Каждую осьмушку я буду выкидывать по десятку… Нет. Два. В море. Чтобы вы видели. Как только решите пропустить наших, помашите флагом. Мы поймём и позволим вам забрать своих. Колотоп! — прикрикнул я на Клопа, поскольку тот замешкался.

Черносотенник за время переговоров не произнёс ни слова.

— Второй что, для охраны был? — риторически произнёс я, когда парламентёры ушли.

— Для устрашения, — ответил Минтус. — Раз есть черносотенник, значит и часть его сотни на борту. Думаю на «Дайкуре» тоже не так много людей.

— Почему?

— Имея чёрную сотню не пойти на абордаж? Глупо. Они тоже боятся.

— Хромой, — вернулся Клоп, провожавший гостей. — Они ведь люди…

— Ты о чём?

— О тех, что за бортом.

— Те, что на скалах, тоже.

— Зазря ты так…

— Может быть, — прошептал я. — Может быть…

Противник сначала активизировал свои действия, начав стрельбу по лодке с «Сухого». Глаз, перешедший на наше судно и имеющий своё мнение по поводу имперцев, за два выстрела освоил баллисту (с камнемётом у него явные проблемы, да и дальность у них похуже) и пробил надстройку на корме врага, приплюсовав точное попадание в такую же баллисту противника, разнеся её в щепы. После чего враг на некоторое время замолчал, а мы, дали команду одной из шлюпок произвести попытку зайти к берегу… Рисковали мужики. Очень рисковали. Но, пошли. И… камнемёты врага молчали!

Какая же была радость, когда мы принимали рабынь… Рабынь! На борт. Тут же был отправлен световой сигнал на поставку мужиков. С берега ответили, что пока только бабы… Твою ж… А я искренне воспринимал каждый рейс лодки «Рыбака» как усиление нашей команды.

— Сколько вас там? — спросил я у одной из прибывших.

— Ако, — ответила женщина. — Тако много!

Твою ж мать! Ни одна из рабынь не умела считать!

— Ларк! Сигналь, чтобы мужиков отправляли!

Подстава! Блин буду! Ёж их!.. Они отсигналили, что первой тысячей идут бабы! Мать ж вашу! Всё это время мы этапировали баб, тогда как нужны воины!

— Хромой, там парус! — влетел Клоп, когда я только налив отвару начал беседу с одной из рабынь, пытаясь полностью разъяснить ситуацию.

— Наш?

— Да кто его знает! Но идёт от Пакра!

— Глаза пошли наверх!

— Он навёлся двумя баллистами на имперцев и не хочет карабкаться.

— Скажи, я попросил.

— Он упирается!

— Клоп! Я не могу везде успевать!

— Эж мы не дуры, — произнесла рабыня, зим так тридцати.

Хотя как тридцати… Я уже привык, что визуально определяемый возраст женщин с этой иерархической ступени надо делить на два.

— … Вы ж Хромой локот! Я ж давайте рядком буду за вами и спросы ваши говорить. А вы правьте как вам надо. А я говорить буду.

— Пошли, — встал я.

— … Девки ж не глупые. Если надо, то и копия в руки берут. Токо ж дайте! Мы свои мужикам отдали!

— Сколько вас? — идя на верхнюю палубу, спросил я.

— Так же много…

— Считать не умеешь.

— Нет, Хромой локот.

— Глаз! Твою мать! Наверх! — только увидев искомого скомандовал я.

— Ашо смажут!

— Бей! А потом наверх! — Далее тянуть кота за хвост не имело смысла — чёй бы то ни был корабль, наш или врага, развязка близка. Был конечно вариант с заблудившимся купеческим судном… Только вряд ли.

— Пускай! Бедовые! — на варёновский манер крикнул Глаз.

Вот же монстр! Ведь в точности ещё в один камнемёт! В ответ над нами тоже прошелестела стрела.

Ждать пришлось минут пятнадцать, прежде чем раздался голос Глаза сверху.

— Ашо один имперский!

— Точно!

— Глаз на шпор ставлю! Не наш!

— Сигналь «Рыбаку» абордаж! — понимая, что не уйдём, закричал я Ларку.

— А ашо с моря наши! — раздался голос Глаза.

— Я те последний выткну!

— Да они же тоже тока яшлись. «Имперашор» идёт!

— Глаз!

— Ож мо духом стану!

— Лук бери в руки! Идём на крюки!

Ситуация, если рассмотреть с нашей стороны — патовая. Вроде, как и кораблей больше, а на них бойцов не так уж и много.

События разворачивались с неимоверной скоростью. Поняв, что мы поворачиваем на сближение (А после стоянки это ой как сложно. Только на «Драконе» почти все свободные сели на вёсла.), имперцы начали поднимать паруса. Мы тут же просигналили «Рыбаку» выпустить их из ловушки. Пройдя меж нашими кораблями «Дайкур» отправив напоследок залп из своих метательных по «Дракону», весело побежал на встречу своему собрату. «Рыбак» подошёл чуть не вплотную к скалам, с которых словно горох сыпались в ледяную воду люди…

«Купцов взяли. Идут следом», — пришёл сигнал с «Императора» ещё на подходе.

Имперские суда, остановившись на приличном расстоянии, спустили шлюпку. Видимо, скоординировать свои действия. Связи то мы их лишили.

— Ларк, — увидел я парня на палубе, — а чего не глушим?

— Я не могу, — прохрипел он. — Тама друхие поют.

— Можешь прекратить. Давай слушать будем. Может, что полезное узнаем.

«Эфир» некоторое время хранил молчание.

— Лучезарный! — раздалось, наконец. — Рабов не выпускай! К вам идут шесть купеческих с двумя тысячами!

— Тут три корабля. Они забирают взбунтовавшихся с каменоломен.

— Там карающие должны разобраться. Вы этих не выпустите.

У меня прямо засвербело поюморить.

— «Император»! Где остальной флот! — грозно крикнул я в кастрюлю.

— Зови мага Элидара, — приглушённо прошептал кто-то.

Конспираторы, мать их! С минуту ничего не происходило.

— «Император»! — крикнул я ещё раз.

— Чуток подождите, локот, — произнёс растерянный голос из «кастрюли».

Потом был слышен хлопок двери и перешёптывание. Хорошая штука эти переговорные амулеты!

— «Император» слушает, — раздался, наконец, голос Эля.

Жив собака!

— Где остальной флот!

— Пять кораблей пошли на Пакр! Локот! Вы же сами велели! — понял игру Элидар. — Три судна будут менее чем через осьмушку здесь. Тысяча посуху пошла в обход города.

— Прикрой своим бортом! Я сменю «Рыбака».

— Как скажете, локот!

— Смешно, — спустя некоторое время раздался чужой спокойный голос из амулета. — Но недостоверно.

— А вот через осьмушку посмотрим, — ответил я. — Интересно, как ваш «Лучезарный» сможет нас удержать?

— Удержим, — раздался другой голос. — Подожди сотню ударов сердца. Я покажу.

Минут через пять с «Лучезарного» раздался выстрел пушки.

— Убедительно, — произнёс Эль. — Теперь наша очередь.

Ещё через пять минут, с «Императора» раздался точно такой же выстрел.

Эль раскусил таки состав «пороха»!

— Я хотел бы поговорить с вашим магом, — раздался тот же голос, что пообещал показать, как нас будут удерживать.

— Сейчас приглашу, — произнёс голос Санита.

— Я слушаю, — спустя несколько минут раздалось из амулета. — Кто хотел поговорить?

— Я маг Лириус. Если не ошибаюсь, то разговариваю с магом Элидаром?

— Не ошибаетесь.

— Маг Элидар, я рад вас слышать. Даже не знаю, как благодарить Магический круг, за предоставленную возможность пообщаться с вами. Жаль, что в столь неоднозначной ситуации… было бы гораздо удобнее за столом, наслаждаясь великолепным букетом дуваракского. Но вы ведь не примете моё предложение посетить мой кабинет?

— Вы правы, маг Лириус. Вынужден отказаться от столь заманчивого предложения.

— Я так и думал, — без тени ехидства ответил маг противника. — Постараюсь быть краток. У меня к вам предложение. Я к великому моему сожалению не могу знать причин, по которым, я уверен, вы вынуждены поддерживать беглых рабов. Но вы должны понимать, несколько это нелепо. Поверьте, мои слова не имеют целью нанести обиду вам. Обладая определёнными полномочиями, данными мне орденом Гнутой горы, я предлагаю принять нашу сторону. В этом случае, я могу гарантировать вам безопасность и определённые привилегии. В денежном смысле, вы тоже не будете обделены. Не спешите отказываться. Я уверен, у вас есть близкие люди. Им мы тоже можем помочь. Орден это довольно сильное общество, имеющее определённое влияние даже на семью Императора.

— Заманчивое предложение, — ответил Элидар. — Но я вновь вынужден отказаться. Как вы правильно заметили, вы действительно не совсем знаете причины, по которым я здесь.

— Может, раскроете мне эти причины? Тогда я, возможно, смогу как-то посодействовать в решении ваших проблем.

— Проблем у меня нет. А причины… Давайте будем откровенны. Не подумайте, что обвиняю вас в отсутствии честности. Только вы ведь вряд ли оставите меня в живых. По крайней мере, памяти лишите точно. Вам же не нужны люди, имеющие свои мнения и привязанности. На этом и держится орден. Вам нужны фанатично преданные, не помнящие другой семьи, кроме ордена, люди. В итоге вы получаете, конечно, запуганных силой существ… Ну, да это ваши проблемы. И даже если вы действительно сможете сдержать своё слово, я не желаю становиться собакой на привязи, выполняющей команды хозяина.

— Жаль. Если вдруг надумаете, то обратитесь к любому представителю ордена, назвав моё имя: маг Лириус. Этого будет достаточно, чтобы я незамедлительно лично выехал к вам.

— Я запомню. Благодарю вас.

— Маг Элидар… Мне не хочется произносить дальнейшее… но я обязан предупредить вас. Вы же понимаете, что становитесь врагом ордена?

— Отчего же? Отнюдь. Не становлюсь. Уже стал.

На некоторое время в эфире воцарилось молчание.

— Печально… Маг Элидар, у меня к вам последний вопрос. Не проясните судьбу мага Тиктуса?

— Я догадываюсь, о ком вы говорите. Но перед тем как ответить, обязан уточнить. Вы имеете ввиду, мага с «Дракона»?

— Да, маг Элидар.

— Он погиб.

— Жаль… До встречи, маг Элидар. Я уверен, когда-нибудь мы увидимся.

— Всё возможно. У меня к вам просьба, не могли бы вы прекратить манёвр, выполняемый вашими суднами.

— Зачем же?

— Дело в том, что вы встаёте на нашем пути.

— А как же мы тогда встретимся?

— Вы остроумны, а вот ваш человек на мачте, имеет не столь острое зрение. Вы сейчас встали на пути трёх наших кораблей, приближающихся с другого от нас борта. Боюсь, итог нашей встречи, может вам не понравиться.

Пока маги мило беседовали, «Дракон» встал на место «Рыбака» и мне из каюты были слышны крики спасаемых и спасателей. В коридоре тоже была суета. Но на палубу подниматься было некогда: я шёпотом объяснял пятерым парням, приглашённым в каюту, их роль в грядущем спектакле.

— Маг Лириус, — раздался из горшка спокойный голос слышимый ранее, — сколько кораблей?

— Жду доклада.

Через пару минут, Лириус подтвердил «Спокойному» наличие ещё трёх кораблей на горизонте. Я махнул Клопу.

— Локот Аликсий! Мы в осьмушке от города, — произнёс он прямо в горшок.

— Ты же всё слышал, — продолжил уже я. — Имперские вышли к нам. В городе в лучшем случае лишь локотская стража. Пешую тысячу не ждите. Входите. И не так как в Ханырок! Сожгите Пакр нахрен!

— Ла-адно, — протянул Клоп. — Постараемся, локот Аликсий.

— Маг Элидар. Поскольку ваша чудесная беседа закончена, разворачивайтесь сначала на «Дайкура». Там команда небольшая, но есть черносотенники. Нам ещё судна с двумя тысячами надо на дно пустить. Ускоряемся. Слегка выбились из графика. По вашей, кстати, вине, маг Элидар! Подошли бы вы чуть раньше, уже бы и этих взяли. Всё. Переходим на сигналы.

Я снова махнул рукой.

И парни хором начали «глушить эфир». Причём морскими командами: Развернуть корабль! Поворот направо! Поднять паруса! И так далее. Разумеется, куда же без песен! Но делали они это без старания. То есть не в полный голос.

Из-за какофонии творившейся в каюте, мне слышно не было, но с «Императора» просигналили, что имперцы смогли докричаться до друг друга и корабли с двумя тысячами развернулись обратно в Пакр. Вражеские корабли, караулившие нас, как только «Император» начал поворот, отошли на приличное расстояние и более не мешали погрузке.

А погрузка… Ну, почему люди не могут быть организованными!

Рабы ринулись вниз толпой. Мало того, что мы не успевали вытащить их из ледяной воды, так ещё и были случаи, что один падал на другого. Вода просто кишела от машущих руками людей. Кого-то поднимали на судно верёвками. Причём некоторые хватались за них по двое, что не давало возможности их поднять. Вокруг людей, боясь подойти слишком близко, крутились уже семь разномастных лодок — «купцы» наконец подошли. Почему боялись? А одна уже плавала кверху «брюхом». Перевернули. Поднятие на борт людей, затянулось далеко за полночь. Последних поднимали уже при свете светильников, демаскируя себя. Сложно сказать, сколько народа подняли на борт, но точно не пять тысяч. Даже четырёх не наберётся.

Рабы рассказали, что панику породили карающие, выбившие их из крепости. Они сотней шли по пятам, выбивая последних карабкающихся по скалам. Много народа сорвалось в ущелье, по краю которого пришлось пройти. Кто-то просто не смог преодолеть переход в горах. Многие погибли защищая крепость. Полсотни героев остались у ущелья заслоном, не давая пройти карающим…

«Дракон» напоминал госпиталь в военное время. Повсюду лежали люди. Многие кашляли так, как будто лёгкие сейчас выплюнут — как бы не воспаление… Погода к тому же начала портиться, усугубляя тоскливость восприятия ситуации.

Только начали подъём последней лодки, проверявшей наличие живых, среди тут и там плавающих тел, как одновременно раздалась команда Вирлата распускать паруса — боялись кораблей из Пакра. Однозначно они уже поняли, что их надули.

— Прекращаем, — зашёл я в каюту, где уже четвёртая смена орала песни и раздавала команды.

— «Лучезарный»! — подошёл я к «кастрюле». — Слышите меня?!

— Слышим, — ответил маг.

— Благодарю за охрану. Сейчас мы выдвинемся на вас. Не делайте резких движений. Вы понимаете количество людей, на бортах нашего флота. Если поставлю задачу взять вас, то возьмём. Поскольку вы не мешали нам, то в благодарность, я сброшу за борт пять сотен имперцев, когда будем проходить мимо. Готовьте лодки и фонари.

— Может быть, мы лучше пришлём шлюпки?

— Нет. Тогда вы вцепитесь в хвост. Да и надо дать вам понять, каково в нашей шкуре.

— Вы интересный человек, локот Аликсий. Знаете, я долго не мог понять, почему же именно так называется ваше локотство. Искал. Читал в книгах. И я нашёл ту игру — шахматы. Очень интересная игра. Так вот, локот Аликсий. Это ведь не мат? Вы понимаете?

— Разумеется, маг Лириус. Будет возможность, ещё сыграем.

— Обязательно. Как там говорится на вашей родине? До свиданья.

Последней фразой маг обескуражил, поскольку произнёс её, пусть и на ломаном, но русском языке!

— До встречи, маг Элидар, — продолжил Лириус.

— Надеюсь, нет, — ответил Эль. — Прощайте.

 

Глава 15

Обратно шли долго. Очень долго. Во-первых, непогода, откинувшая нас посредством недельного шторма, куда то к Лафотским островам. Во-вторых «Первый».

Купец, которого захватил «Сухой» вместе с командой и кораблями (отказались покидать судно) долго не мудрствовал с названиями. Один корабль он назвал «Первый», а второй… Ну разумеется, «Второй». Так вот «Первый» дал течь. Мы руки времени потеряли, пытаясь спасти это корыто. Но оно настолько прогнило… Перегрузили всё и всех в итоге на остальные корабли. Купец плакал. Ещё бы! Ему пообещали отдать лоханки обратно, как только он доставит людей на Север, а тут такая оказия.

— Не переживай, — успокаивал купца Варёный, — возьмешь у нас товара подешевле, и отобьёшься.

— Да куда там! Ваши с Загорной давно все цены сбили.

— Откуда, откуда? — переспросил я.

— С Загорной. Они с Периском, купец Пакровский такой, договорились и встречаются где-то в море. Загорские продают ему за медяки и шкуры, и травы. А тот уже сбил все цены в округе.

— Ну… Поможем мы твоему горю. Варёный! Мне Загорские медальон один должны. Проценты набежали. Можно даже корабль за то забрать. Да и налоги они не платили.

— Хо! Сколько людей дашь?

— Там серьёзно всё… Возьмёшь «Императора» и «Сухого». На них… ну скажем тысячу. Само Загорное, село небольшое, но со всеми окрестными, чуть больше тысячи человек может набраться. А с учётом женской половины… Хотя знаешь… у нас сейчас избыток в людях, возьми полторы, для острастки.

— Когда? — оживился наказанный.

— Да вот придём. Отдохнём. Ну и, пожалуй, в путь! Весна, конечно… много с них не взять. Но нам сейчас кормить людей надо. Брать вернее всего скотом придётся. Поэтому лодки с «Дракона» перегрузи. Там к берегу близко не подойти.

— Бабами можно?!

— Можно. Незамужними. — Я понимал превратившуюся в бич нашего общества, потребность в женщинах.

— Вдовами сделать дело нехитрое. На команду четверть отдашь?

— Баб?

— Не-е. Баб не серьёзно. Добытого.

— А баб куда?

— Кто бабу берёт, тот долю в казну сдаёт, — подговорился Тарт.

— Справедливо, — вполне серьёзно ответил Варёный.

— А ты чего, — подключился Потыкун. — Рыжую воёвому отдаёшь?

— Нет. Будет второй женой, раз первой не хочет, — ответил Варёный.

— Пока ходишь, воёвый приласкает.

— Значит, полюбовницей станет.

— Эт ты… Локот! Как ты слово говорил, когда брешет для развлечения?

— Сказочник.

— Во-во!

На «Императора» я перешёл спустя трое суток после выхода из Сапожного. Раньше не останавливались, боясь преследования. Еле дотерпел! Во-первых, о здоровье Элидара хотел узнать, а во-вторых, последние слова имперского мага обсудить.

Здоровье друга было не ахти. Нет, выглядел сносно, а вот магией… Мишка признался, что сейчас кудесничать почти не может. Это отчасти и повлияло на разгадку секрета магического «пороха». Там оказалось два секрета. Первый, это зелье, вливаемое в белый порошок. Эль и раньше смешивал их, просто не был уверен, в том, что это именно тот состав. А второй, это время насыщения магией получившегося состава. А вот тут!.. Если быстро начинать, то зелье, смешанное с порошком распадалось. А если передержать, то порошок, под действием зелья начинал терять свои свойства. Хитрый секрет. Надо было вылить зелье в порошок, после чего постепенно вливать силы… Короче, ну их магов этих. Пусть сами ковыряются.

— Что думаешь? — после того как откупорили бутылку Пакровской настойки, экспроприированной у купца, спросил я.

— То, что наши сюда попадали раньше, и так можно было догадаться. Тот псих, точно нас не первых сюда направил. Вспомнить только напутствия.

— А возможно и сейчас попадают.

— Возможно. Странно то, что… Выпьем!

Мы замахнули по пятьдесят.

— … странно то, — продолжил Мишка, — что не проявились.

— Имеешь виду, что технологии не выползли наружу? Да как странно. На любое действие нужны деньги. А заработать их здесь сложно.

— Меценатов найти.

— Ага. Сейчас вот подойдёт к тебе тот лекарь, что поднял на ноги и скажет, что знает, как машину времени создать. Но надо пару тысяч империалов. Ты поверишь?

— Можно начинать с малого. Мы же вон, велосипед делаем.

— И что? Ну, сделаете? Пользы мало.

— Может быть…

— А вот почему в Шахматную не идут?..

— Да конечно! Вот попал наш в этот мир и сразу сунулся в пекло! Через орков! Наливай.

— Хм… Надо с купцом послание передать, чтобы наши шли.

— Если они есть. А то может нас раскидывает по разным временам.

— Но попадают же! Иначе тот олень не узнал бы о нас.

— Не о нас, а о тебе.

— Не переживай. Зарук тебя сдаст.

— Если они сейчас поймут, с кем имеют дело, то усилят попытки смять нас.

— М-да…

Приподняв кружки, мы выпили по второй.

— Давай и мы усиляться. — Занюхав кусочком солёной рыбы, я закусил. — Давай, танк построим.

-. Усиляться! — Мишка выдохнул. — Ты ещё домну предложи построить. Производства ноль! Развивать, сил не хватает.

— А почему бы и нет? Я про домну.

— И кому твоё железо нужно? Проще алтыря попросить всему селу деревянные лопаты усилить. Магия рулит. Может поэтому и наши тут не пригодились.

— Магия. Магическую школу мы уже создали! Только долго это.

— И бесперспективно.

— Почему?

— У ордена представляешь, сколько секретов? Они их сотнями лет собирали. А мы словно котята тычемся. И к тому же… Ну вырастут они. Станут кто алтырём, кто магом. А ты уверен, что останутся у нас?

— Ты не Элидар. Ты Минтус.

— Армию пока развивать надо. Условия людям создавать. Тех же самых черносотенников воспитать.

— Ну да. Со смесью лафотских единоборств.

— Точно. Давай Санита свистнем!

— Давай.

Не скажу, что мы чётко определили планы дальнейшего действия. Но приоритеты расставили. Например, на море, если постараться, мы можем стать первыми. Опять же через сколько-то лет, поскольку построить судно за год — нереально. Но пытаться стоит. Наше КБ имени Толикама, было принято озадачить паровым двигателем. В том смысле, что пусть развивает вспомогательные производства. Токарное, к примеру. Ну и добычу сырья, хотя бы кустарную, пусть Яр осваивает. Вот уж кого, а горняков у нас валом! Кстати, решили создать геологоразведовательную группу. Соль нужна. В крепости уже вместо неё пепел какого-то дерева используют. Маги с этого момента будут пытаться найти секрет изготовления белого порошка и зелья вливаемого в него. Сам Элидар сказал, что ружьё сделать, чтобы стрелял обычный человек, используя магический «порох», плёвое дело. На коленке смастерит. Короче, планов спьяну настроили!.. А проза жизни вернула нас к пропитанию и целительству — больными были каждый второй из новеньких. Кто язвами покрылся, кто воспаление подхватил, кого покалечили. Рабы то ещё сообщество. По пути провели опись. Не просто с именем там, а кто, что умеет. Кто грамотен, что было значимо. Кто плотник. Кто ткач… Мы освободили три тысячи девятьсот человек! Примерно. Большинство, конечно, было селян, что тоже совсем даже не плохо. Обычно это универсальные солдаты. Хочешь — охотится. Хочешь — пашет. А хочешь, так и на дудке сыграет.

В залив Шахматного мы вошли в начале весны. Благо лёд был тонким и ломался под килем, словно стекло. Но именно это задержало нас на два дня с выгрузкой. По льду не пойдёшь — тонкий, а вот лодка проломить его не могла. Пришлось пешнями пробивать путь для шлюпок. Двое искупались за это время.

Капец, как пешком неудобно! Ладно, хоть не хромаю. К кораблям то я верхом приехал. Мужики потом табун обратно угнали. А вот встретить… Только за три дня до крепости нам с Элидаром, Санитом и Наином была подогнана карета — гонцов с запросом послали как только начали разгружаться. Остальные тоже сладостно вздохнули, сгрузив оружие и поклажу на три десятка прибывших телег.

Встречали нас праздником перед крепостью. Толикам благоразумно не стал раскрывать ворота нашей обители всем. В прошлый раз казусов хватило. Накрытых столов не было, но установленные прямо около частокола Развольного котлы, накормили всех. А шалаши из еловых веток со сложенными по центру дровами, предоставили хоть и не самый уютный, но кров большинству. Сквозь толпы людей ходили старожилы, расспрашивая новеньких, кто и откуда. Находились даже родственники. Некоторых тут же рекрутировали в то или иное сообщество. Точно знаю что Санит, ещё на корабле, отобрал себе две сотни. «Мамашка» непристойных (как бы старались не оскорблять девчонок даривших утехи за деньги — нужное это у нас дело) тоже прошлась. Охотники никого к себе не звали. Там у них конкуренция. Да и чем больше в артели народа, тем меньше доход. А они зарабатывали!

Но, мне было не до них. Как бы объяснить… Вы любите сюрпризы? Я очень, но если они приятные. Тут же… Нет, это очень приятно. Наверное. Очень! Но когда осмыслишь. А если сразу… То сумятица. Цифры в голове. Анализ возможности. Не то что бы я не доверял своей супруге… Не буду томить. Меня встретила лишь в спальне! Моя супруга! С… огромным животиком. Знаете в чём главная сложность при общений с магичками? В том, что они чувствуют ложь! И даже если ты просто не уверен… И вот совсем даже нельзя было назвать нашу встречу гармоничной. Как бы объяснить… Мужчине, нельзя вываливать свою радость так вот! Сгоряча! Вышло всё совершенно непроизвольно. Нет, я вроде и не собирался сомневаться, только мозг выйдя из подчинения начал просчитывать вероятность отцовства… Разумеется, я сделал вид… Магичке! Мать мою! Такого скандала у нас ещё не было! Куда там битью посуды! Меня чуть не убили разрядом в несколько тысяч вольт!

Объяснюсь. Я был семь месяцев в походе. Местных месяцев! А они длиннее земных. Кто его знает, насколько тут отличаются особенности женского организма! Приезжаю, а тут беременность! Поймите… Да какой поймите! Я ежу понятно в каких сомнениях! Молодая девушка! Одинокая! Хрена там я поверил! А она определила! А она же жаждала увидеть радость в моих глазах! Короче, разругались! В пух и прах!

— Лёх, ну ты, понимаю за что… А я то? — вещал Мишка, наливая очередную.

— Жертва обстоятельств, — пожал я плечами.

Моя ушла ночевать к его. Причём Альяна попросила Элидара из комнаты. А у того планы видите ли были. И теперь он мне плакался. Ни хрена ни друг! Мог бы и сделать вид, что пришёл поддержать меня.

— Да я не привык быть жертвой.

— Давно ли?

— Лёх!

— Да ладно. Ты другом будь, а не подругой. Посоветуй лучше что делать.

— Иди и возьми её.

— Легко сказать. А если я не верю.

— Давай логично, — Мишка сегодня распустил себя и пьян был сильнее меня. — Откуда сомнения? По времени вроде совпадает.

— Я не чувствую её, — я разлил остатки настойки. — Вот раньше… Она говорит, а я её чувствую. А сейчас, нет.

— Аргумент!.. — язвительно произнёс Мишка, беря кружку.

— Да! Аргумент! Всё время чувствовал! А теперь, нет!

— Потом определишь.

— Бл… Так я о том и талдычу! Я готов потом! Но она же взъерепенилась!

— А я причём?

— А ты жертва.

— Ну, ты Хромой… Твердолобый…

Проспались мы за полдень. Вернее я. Эля в кабинете уже не было. Алия так и не появилась. Зато появился Толикам.

— Аликсий. Тут надо по расходам поговорить…

— Сам не можешь?

— Могу. Но, тебе ведь не понравится.

— Неси вина.

— Локот…

— Ну, или зови мага!

— Маг Элидар не может сейчас…

— Ясно. Молодые как?

— Вы же локот. Нельзя чтобы они видели.

— Говори, — махнул я рукой. — Хотя нет. Тинара пусть отвара сделает. Нет. Июмиила зови! Травника.

— Его нет.

— А где он.?

— Охотником захотел стать.

— Уф… Толикам… Ты вот на больную голову…

Наконец, со вздохом, мне была протянута фляжка. Спустя пяток минут, мне полегчало. Хотя как полегчало… Мне стало хорошо!

— Рассказывай!

— Мы не можем кормить их.

— Почему?

— Потому что нечем.

— Варёный в Загорную собирается.

— Знаю. Луну отсрочим? А потом? Ещё ведь только весна.

— Давай выгоним.

— Аликсий. Я ведь посоветоваться. Продуктов нет. Мы и не делали больших запасов в крепости по осени.

— Полные склады были!

— Там часть была на хранении с Развольной. Только вы уехали, как люди стали забирать своё зерно.

— Ты же вроде выкупал?

— Я где столько денег сразу возьму? Оставлял часть на хранении, надеясь в зиму выкупить. А осенью сам знаешь, купцов толком не было. Денег нет. Шкурами и травами никто брать не хочет. А те, что готовы отдать, такие цены задирают! Все ведь понимали, что сейчас на продукты стоимость возрастёт.

— Мамит?

— За зиму собрал налог… Только мало. Если сейчас новые поля не засеем — голод будет.

— Вот! Ты же сам выход и предложил!

— Сейчас, Аликсий! Сейчас! Поля ещё вырубить надо, выжечь, выкорчевать! Это середина лета будет!

— Что делать? Давай новеньких на поля.

— Кормить-то их всё равно надо. Да и… не пойдут.

— Почему?

— Не хотят. Я с утра послал своих агитировать. Человек двадцать вроде согласились. Но не уверен, что как до дела дойдёт, поедут. Сразу же спрашивают об оплате. Как узнают, что пока только кормёжка, остальное осенью — отказываются. Они в мечтах витают. Многие расспрашивают, где дом можно построить. А кто-то вообще ухмыляется. Мол не для того из рабства бежали…

— Ладно. Давай так… С нашими поступим проще. Подними-ка цену на аренду лошадей.

— Уговор был зерном и сеном, по осени…

— Уговор был и о выкупе зерна! Они же цену подняли? Берём и сейчас, и по осени.

— У многих свои лошади. После Ханырока кто-то именно ими брал свою долю.

— Но большая-то часть у нас? Тяжеловозы вообще все. Поднимай. Новеньких корми пока. И давай после обеда собери народ перед крепостью.

— Говорить ты будешь?

Я кивнул.

С утра для вновь прибывших устроили общую помывку со стиркой около крепостного рва. После чего накормили завтраком. Парни Варёного, с дикого похмелья (не хуже чем моё), проводили агитацию в команду для похода в Загорную. Варёный всё же решил обойтись тысячей — больше добычи достанется. Но из «старых» ему дали добро набрать только половину. Люди не то что бы шли… Но старожилы, кто без жён, соглашались. Чувствую, они нам вместо продуктов ещё ртов понавезут. А вот новенькие не очень…

Импровизированная трибуна — телега была установлена прямо на мосту в крепость…

— Народ!.. — начал я.

К этому времени я был уже почти в норме. Хотя сладостная «вата» уже ютилась в моей черепной коробке — переборщил с «лечением».

— Те, кто давно в нашей обители, знают все правила, — вещал я стекающимся из шалашей людям. — Никого не обижаем. Ни у кого не крадём. Женщин силой не берём…

— Меня взяли! — крикнула не самой первой свежести рабыня, из новеньких.

Отличить оных было просто — по одежде.

— Кто и когда?

— На корабле. Вон тот! — ткнула она пальцем в молодого верзилу тоже из новеньких. Лицо парня было осыпано прыщами — зим семнадцать, не более.

— Было? — спросил я его.

Тот опустил голову.

— Значит, это твоя жена.

— Она сама!

— Было?!

— Она сама!

— Мамит! Разберись с ними. Если было, пусть в жёны берёт. Или откупается по договорённости.

С одной стороны жалко парня. Дамочка не первый сорт. С другой… сам виноват. Зато вовремя. Мне надо научить новеньких приличиям.

— Итак… — продолжил я, — здесь есть законы. Никто никого попусту не обижает. Теперь далее… Никто никого не собирается просто кормить. Мы все здесь работаем…

— Хорта тоже? — не вовремя решил проявить своё чувство юмора Тарт.

— А ты идёшь в Прибрежную.

— За что?!

— За язык.

— Локот, я ж не со зла…

— В Прибрежную. Учитывая заслуги — старостой. Ещё хоть слово и простым пойдёшь.

Ну, правда! Надоел этот зубоскал! Тем более, что на строительство острога (от крепости мы уже отказались по причине трудоёмкости) не хватало людей.

— Как скажете, локот, — образумился Тарт.

— Вы вольные люди! Кто не согласен с нашими законами, может идти в лес! Были у нас и такие, что возвращались в Империю! А вот кто останется, работать надо будет! Всем! Иначе голод! Я сам когда-то пришёл сюда так же, как и вы. Я понимаю, что каждому из вас, сейчас хочется обустроить свою жизнь. Построить дом. Завести семью. Стать нормальным человеком. Чем сможем, тем поможем. Даю руки, чтобы определиться с работой. Спустя это время общие котлы убираются.

По толпе прошёл ропот.

— А кто не может работать?! — крикнул кто-то из толпы.

— Выйди! И скажи что хочешь!

Пройдя сквозь толпу разошедшихся в сторону рабов, перед мостом встал мелкий, но крепкий, мужичок с бородой. Хотя почти все из новеньких были с бородой.

— А кто не может?! — повторил свой вопрос мужик.

— Не бывает таких. Не можешь охотником — иди лес рубить. Не можешь лес рубить — иди скотником. Не можешь дерьмо убирать — иди… — я задумался, — Найдём.

— А ему?! Словый, подойди! Подойди тебе говорю!

Вперёд толпы вышел мужик с руками без кистей. А я уже слышал о нём! Как и, если правильно понимаю и об этом «мелком». Похоже, заноза будет та ещё. Это был, в общем-то, вдохновитель бунта на каменоломнях. «Мелкого» имею ввиду.

— Как угораздило? — задал я вопрос безрукому, зная ответ.

Этот парень, пошёл в одиночку на карающих. Тут то ему и отсекли обе кисти.

— Тако… билися.

— С кем?

— С магами.

— Похвально. За что бился?

— Тако… Жить чтоба!

Мать же их деревенских! Сказал бы за общую свободу, свалил бы его обеспечение на новеньких. Нет, жратвы, жалко не было. Но «мелкого», вытолкнувшего калеку вперёд, нутром чую, урезонить надо.

— Ветеранов не бросим. Но и бездельничать не дадим. Дело найти попытаемся. В эти руки очень нужен народ на вырубку полей, — сменил я тему.

— А жить где? — спросил мужик, борода и волосы которого подёрнулись сединой. — В шалашах?

— Предлагаю вам вырыть пока несколько больших землянок и жить вместе. Постепенно построитесь домами.

— А што у хрепости знатные жавут? — спросил другой.

Я нашёл ответ не сразу. Впускать их в крепость, значит породить безделье и воровство. Просто отказать — значит сразу настроить против себя.

— Крепость служит для того, чтобы спасти всех, в случае нападения врага. Там же на этот случай, находятся продукты и скот. Жить может любой, кто обеспечил себя.

— Знатные то ясть? — твердолобо повторил он вопрос.

— Найн! Ты знатный? — не поворачиваясь, спросил я гладиатора.

— Нет.

— Значит, нет.

— Знатные, да воёвые?

— Зачем спрашиваешь, если для себя ты всё уже решил?

— А понятие хочу обозначить, худа попал. Там были знатные да воёвые, а я бедовым. Тута тожа знатные да воёвые, а мне снова, за харчи говорят работать, да во земле жить.

— А ты хотел сразу во дворец?! Да чтобы три жены?! Да чтобы вино тебе и харчи на разносе?! Знаешь… Дарую тебе право построить дворец в долине. Завтра можешь начинать. Я же ясно сказал! Кто не согласен — идите хоть в лес, хоть в Империю! Вы свободны! А кормить задарма, так ты не заслужил пока! Сразу предупрежу. Были у нас такие, что взяв клинки, обирали селян. Луны не прожили. Кто сможет найти работу за деньги… буду только рад. Быстро ж вы забыли, кто чтобы спасти вас, жизнью рисковал! У нас четыре сотни человек погибло, пока мы добрались до вас!..

— Он не за всех говорил, — ответил вместо него «мелкий». — Спасибо вам. Духом спасибо. И за то, что кровью умылись ради нас. И за спасение благодарим. За то, что кров дали, тоже. Мы услышали, локот. Не глупцы. Всё понимаем.

Кто-то из новеньких отдёрнул назад возмутившегося установившемся у нас строем, и даже, по-моему, тот схлопотал под дых.

— Наин, — пока шли обратно, обратился я к гладиатору. — Подумай чем калек занять.

— Сделаю, Аликсий. Надо бы десяток воёвых выделить, чтобы порядок среди них поддержать. В ночь несколько драк было. Баб снасильничали.

— Почему промолчали?

— Боятся.

— Слушай, Наин. А прими-ка под себя внутренний порядок.

— В стражу? — недовольно спросил он, после того как переварил моё предложение.

— А что делать? Мамит по налогам сейчас вновь уедет. Понимаю тебя. Но надо.

— Как всё извернулось в жизни… Кто б подумал, что мне самому придётся стать таким…

— Неисповедимы пути богов… Это было твоё да?

— Как скажешь, локот.

— Спасибо. И это… В десяток для наведения порядка, новеньких тоже набери. Обязательно. Иначе опять какой-нибудь деятель скажет что угнетают.

— Понятно.

И всё-таки мне надо было разъяснить семейные проблемы, поэтому сразу после выступления я направился к комнатам Элидара. А вот входить не стал. Стражник около двери оповестил, что Алии там уже нет. Только маг Элидар и его супруга.

Пришлось постараться, прежде чем я смог определить местонахождение своей супруги. Оказалось, она у Тинары.

Надо было видеть взгляд Алии.

— Извини, — присел я рядом, когда хозяйка каморки растворилась за дверью. — Я мужчина. Разумеется, я ревную. Ты очень красивая и юная девушка. Сколько мужиков на тебя заглядываются. И… в какой-то момент, я испугался…

— А сразу не спросить?

Вот хотелось ответить, что я и хотел! Но просто не успел! Хотя и не спросил бы… Тогда…

— Это мой ребёнок?

Алия насупившись молчала.

— Аль, ну, правда! Извини! Я не чувствую тебя! Не чувствую, говоришь ты правду или нет! Поэтому у меня возникли сомнения!

Она заплакала. Я попытался обнять. Она резко оттолкнула…

— … я нечаянно, — только очнувшись, увидел я заплаканное лицо супруги.

Голова словно раскалывалась. С трудом подняв руку, я ощупал липкую от крови голову.

— Аликсий! Я нечаянно.

— Ничего, ничего, — попытался я встать с пола каморки Тинары, где находился в настоящий момент.

Алия помогла сесть.

— Прекрати. Тебе нельзя расстраиваться, — попытался я остановить слёзы супруги, ощупывая ещё раз свой «котелок» в поисках раны.

Затылок обожгло от прикосновения — нашёл.

— Аль… там селянин есть. Что Элидара лечил. Пошли за ним.

— Я сама, — утирая слёзы, попыталась она рассмотреть рану.

— Нет, — остановил я её. — Либо его, либо Элидара. Ты сейчас начнёшь силу отдавать, а вдруг это на ребёнка повлияет?

— Не повредит, — утирая слёзы, произнесла она. — Я уже лечила.

— Тем более. Откуда ты знаешь? И вообще никакой магии!

— Так он и не даёт много. На себя всё тянет.

— Это поэтому я тебя не чувствую?

— Наверное…

— Аль! Если… я ведь узнаю когда-нибудь…

— Твой, — поцеловала она меня.

И так хорошо стало! Я почувствовал на секундочку её!

— Левое плечо Толикам, локот! — заглянул стражник.

— Пусть входит.

— Звал? — Толикам присел напротив.

— Да. У нас много магов, что без сдерживающего амулета обходиться могут?

— Точно не знаю… Алия знает.

— А то я не догадался?

— Узнаю, локот, — поправился Толикам.

— Их родные работают?

— Да… Кто на конюшне, кто ещё где…

— За деньги?

— Нет. К чему ты?

— К чему… Слушай, Толикам. Надо прощупать их настроения. Куда они потом собираются? Понятно, что ту семью, что Эль вытащил, мы не спровадим. Оно и не надо. Остальным же… необходимо создать не очень благоприятные условия.

Толикам просто смотрел на меня. Я на него.

— У нас конечно тяжело с продуктами… — не выдержал он.

— Не в этом дело. Дети ещё малы. Когда они станут настоящими магами, то вместе с родителями вернее всего разъедутся по своим сёлам. Мы выращиваем если не врагов, то потенциальных конкурентов. Причём за свой счёт. Если родители, оставив детей, разъедутся, то проще будет воспитать преданных людей.

— Орденом попахивает, — осторожно заметил Толикам.

— Ага. Памяти прямо лишаем… Давай дальше благотворительностью заниматься. Чего нет то?! Сами кашу без мяса едим. А их будем кормить.

— Понятно, локот.

— Алия чтобы ни духом!

— Э-э-э — обескуражено протянул Толикам.

— Не разговаривай с ней об этом, — прочитал я звучавший сквозь «э» вопрос.

— А если спросит?

— Ты левое плечо или конюх? Изворачивайся, но не ври.

— Аликсий… Если спросит, я не смогу.

— Почему?

— Она магичка. Тебя то вон…

— Это случайность.

— Я не люблю случайности.

— Толикам. Сам не заговоришь, она не спросит. Я же не заставляю тебя перевешать селян. Что там у вас с шаром? — решил сменить я скользкую тему.

— Ткань приготовили. Но пока не сшили. Корзину сплели. Сеть вяжем. Маги зелье для пропитки готовят.

— Маги это?..

— Дети. Алия научила Свирбита готовить основу. Сейчас сок пошёл. Так уже попробовали с соком тягучего дерева — получилось. Только тяжеловато получается… Покажу Элидару. Возможно, ткань надо будет тоньше делать. А это и ткацкий переделывать, и лён тоньше чесать… Не знаю пока…

Тема явно интересовала голубопечатного, поскольку он задумчиво продолжил.

— Пока с нагревом из корзины вопрос решить не можем. На земле сделаем… А вот в воздухе…

— Вы сначала просто его поднимите. Уже хорошо. Потом решите, как там подогревать.

— Я также думаю. Слышал, что из угля горючий воздух можно получить…

— Толикам, — перебил я его. — Всё по порядку. Я уверен — получится. А кузнецы у нас есть?

— Есть. Кузни нет.

— Надо бы…

— Зачем?

Тут тонкая грань была. Если Толикама заинтересовать, то он горы свернёт. А заинтересовать надо было.

— Надо развиваться. Воинов готовим, а оружие разномастное. У нас например…

Обычно эти слова действовали на него не хуже магии.

— … считалось, что для всадников лучше кривые мечи.

— Элидар рассказывал. Но кузнец, это ещё не оружейник. Сложно будет хорошие клинки ковать, — развеял он моё начинание. — Да и в основном рабы. Им лучше топор или копьё — быстрее осваивают. А ты кем в своём мире был?

— Молниями управлял, — задумчиво ответил я ему, охарактеризовав таким образом инженера.

— А у нас?

— Там… В основном всё на изменении материалов строится. Саму молнию извлечь не сложно. А вот направить её в нужное русло…

— А какие…

— Нам сейчас не поможет, — вновь перебил я Толикама.

— Почему?

— Молния в моём мире редко использовалась для войны. А у нас война.

— А что использовалось?

— Вот такой же порошок, что в метательных машинах имперцев. Только другой. Машины. Газы… Вернее что-то, превращённое в пар и отравляющее всех вокруг.

— Алтырский страж.

— Алтырский страж?

— Кустарник. Ты видел. Такой с зелёными горошинами. Ты ещё тогда сказал, что он на что-то похож.

— Может быть. Не помню. И что?

— Он усыпляет, а когда совсем созреет — убивает.

— Я бы запомнил.

— Обычно алтыри такие вдоль своей ограды высаживают. Если магией ухаживать, то плоды такие надутые становятся. С кулак величиной. Прикоснёшься, он лопается. Пока неспелый, в сон через некоторое время клонит. А созреет, так убежать не успеешь — к духам уйдёшь. А в лесу они безопасны, поскольку вызреть не успевают без алтырского ухаживания, — довольно подробно разъяснил Толикам, понимая, что если «я не знаю», значит, допеку вопросами.

— А почему у нас таких нет?

— А зачем… — Толикам замолчав, задумался.

— И вот те кусты, что иглами стреляют, на входе в долину посадить бы тоже не мешало. И… Позови-ка Санита. Вернее не так. Поговори с ним. Имперцы если не в это лето, так в следующее появятся. Надо бы подумать, где встретимся с ними. Может вот такой гадости насадить. И наши поля можно от зверья защитить.

— Аликсий. Поля защищать незачем. В основном вокруг нас магические звери. А они все хищники. Те, что посевы топчут, вглубь севера ушли. Мамит рассказывает, что косули, если на пару десятков дней отойти вглубь, стаями ходят. Тушу дикого хрумза даже привезли. После того как драконы в спячку залегли, охотники старались подальше уходить за добычей. И безопасней, и на мясе больше зарабатывали.

— Ладно. Не для посевов, так для нас будет. Саниту объясни идею. Я насчёт места встречи с имперцами. А с кузней подумай. Что ещё хотел… Соль нужна. Поищи людей, что могут найти залежи. В крайнем случае, из моря начнём выпаривать. Но, трудоёмко. Лучше если найдём. Местным продавать начнём.

— Понятно, локот.

— Травника из охотников выдерни. Нечего таким талантам пропадать. И этого… Сельского… Юлан, кажется. Тоже к Гогоху направь. Неплохой лекарь.

— Гогох умер.

— То есть?!

— Сам. Время пришло, к духам уходить.

— Жаль… Хороший был старик. Похоронили где?

— Сожгли. Старуха Хорта уревелась. Не видел её такой никогда. Тоже начала к земле клониться. Ссутулилась. Еле ходит. Не видит почти ничего. Бабы уж за ней по утрам испражнения убирают.

— Я зайду. Бабам труды компенсируй.

Толикам кивнул.

— Тем более лекарей в кучу сбивай, — продолжил я. — Молодёжь приставляй. Пусть учатся.

— Этот Юлан шар просится делать.

— Знаю. Одно другому не мешает. Толикам. Я о кузнице, почему начал… Селяне фору нам дадут в продуктах. Надо значит производство расширять.

— Не дадут. Большая часть охотой живёт. А те, что сеют, в зиму сюда беспрестанно шли, чтобы Алия зерно магией покрыла.

— Почему тогда оного у нас нет?

— Селяне не рассчитывали, что мы налог начнём брать. Зерна у них в притык. Поэтому почти все на осень просят отсрочить.

— Полагают, нас имперцы перебьют и долги спишутся?

— Возможно и так. Отказывать Алия не стала.

— Правильно, — поддержал я супругу, хотя на её месте взял бы с селян…

Перебил меня стук в дверь.

— Войди, — разрешил я.

— Лафотский, локот.

— Пусть входит. Ладно, Толикам. Можешь идти…

— Что звал тебя… — усадив парня, начал я. — Расскажи о себе.

— Лафотский.

— Я серьёзно. Откуда печать на виске?

— Говорят, меня ещё маленького захватили вместе с кораблём. Поскольку неразумен был, оставили в живых.

— То есть ты не лафот?

— Нет. Из Империи.

— Обратно к лафотам собираешься?

— Нет.

— Не буду ходить вокруг да около. Я видел, как ты бился. Очень впечатляет. Есть желание обучить и других так же.

— Не получится.

— Почему?

— Этому с детства учат.

— Хорошо. Пусть не так же. Но улучшить их умения можно. Да и детей можно начинать тренировать. Лишним точно не будет.

— Локот. Не получится. Большинству только дубиной махать.

— Я не говорю про всех. Хотя бы сотню. Я разговаривал с магом Элидаром. Он говорит, что по свету внутри человека может определить, у кого есть развитая реакция, а у кого нет. Может помочь некоторым развить в себе этот дар. Магией.

— Попробовать можно, — пожал плечами парень.

— Девушку ещё не нашёл себе?

— Нет.

Враньём прямо окатило! Я пристально уставился на Лафотского. И тут… Парень стал покрываться краской.

— Рассказывай.

— Лара Сиания… — выдавил он из себя.

— О как! Серьёзно замахиваешься. Она-то знает?

Парень еле заметно кивнул.

— Ещё интересней. И как? Взаимно?

— Да.

— Неплохо вы тайны храните… Обычно о таком быстро известно становится… От Санита с Варёным прячетесь?

Ответа я не услышал.

— Ладно… Подумаю…

— Не надо! Я сам решу!

— Самостоятельный… Так даже лучше. Если раньше тебя сотником ставить было нелогично… Ты же в плен взят был. То теперь…

Вновь прервал стук в дверь. Надо менять правила. Если есть посетитель, то нечего тарабаниться.

— Войди!

— К вам Луп, локот.

Я продолжал молча буравить взглядом стражника.

— Он просит, — растерянно произнёс тот.

— Я посмотрю, — встал Лафотский, поняв затруднение.

Визитёром оказался «мелкий» из новеньких. Лафотский, после моего разрешения, дал добро войти.

— Мне бы наедине, локот… — неожиданно попросил Луп.

Я, оценив возможность нападения посетителя, кивнул Лафотскому, отпуская. Склонив в ответ голову, он вышел из кабинета.

— Присаживайся, — указал я на стул «мелкому». — Отвара?

— Если можно.

Я дёрнул за верёвку, сменившую деревянный молоток вызова стражи. В коридоре раздался звон. Тут же в кабинет влетели два воина. Я жестом дал понять, что всё в порядке.

— Отвара две кружки.

— Хорошо, локот.

Пока ждали напитки, я разглядывал посетителя, чувствовавшего себя не в своей тарелке, судя по тому, что он теребил пальцами край своего рубища.

Не высокий. Мягко говоря… По причине наличия густой растительности на лице, возраст определить затруднительно. Но, не больше сорока точно. А может даже и немного за двадцать. Одежда как была рабская, так и осталась таковой. С этим у нас большие проблемы. Сами у селян скупаем тряпьё. Сейчас вот с развитием ткацкого производства, возможно и придут перемены.

— Рассказывай, с чем пришёл, — как только кухарка внесла две кружки, начал я разговор.

Луп молча привстав, чем обеспокоил меня на долю секунды, высыпал на стол десяток прозрачных камушков. Я, взяв один, повертел в пальцах. Алмаз!

— И много таких?

— Много, локот. Но не здесь.

— Жаль.

— Мы спрятали по дороге из залива.

— Не доверяете? — улыбнулся я.

— Кто по осени о весне думает, скорее сыт будет.

— Одобряю. Ты ведь не похвалиться пришёл?

— Нет. Алмазов много. Очень. Мы заранее готовились к побегу, поэтому часть прятали. Хочу людям помочь. Дома поставить. Одежду новую. Оружие. Лошадей…

— Оружие… Лошадей… Оружие, сразу нет. Лошади… дорого будет. Не по причине того, что обобрать хочу. А по причине того, что мало у нас такого добра. Лошади вообще на вес золота. Если и будем продавать, то только по осени. И то не много. С одеждой, думаю, поможем. С домами… Мне подумать надо. Алмазы, это хорошо. Но, только в Империи. Здесь другие ценности. Если бы ты мне десяток подвод зерна предложил… Я дам тебе писца. Составите список, что вам необходимо. А там уже расценим.

— Хорошо локот.

— Камешки оставишь? Я верну.

— Не надо. Это подарок. — Бывший раб достав из-под рубахи холстяной мешочек, выложил его на стол. — Я все готов отдать. Просто отдать. За спасение. Но…

— Людям помочь хочешь. Я понял. Тогда не расхолаживай их. Алмазы кончатся быстро. Если работать не будут, то зимой цены поднимутся настолько, что никакие камни не помогут…

Минут десять, после того как Луп ушёл, я сидел в раздумьях, крутя алмаз в пальцах.

— Позови-ка опять Толикама, — пригласил я стражника…

 

Глава 16

Лето пролетело быстро. Забот хватало. Одним из перспективных направлений было признано морское. Лов рыбы. Немного пиратства. Торговля, начавшая развиваться, после того, как у конкурентов с Загорной отняли корабль. Они же помогли нам со скотом и пополнением женской части. Не добровольно, разумеется, но всё равно спасибо. Сдерживающий амулет, кстати, вернули. Сами привезли, после того, как Варёный предупредил, что за следующими процентами с аренды данной вещи, приедет по осени.

Прибрежная начала развиваться с неимоверной скоростью, превращаясь всё-таки в крепость. Там уже было более девяти сотен жителей, не считая моряков. Понимая, что туда может быть нанесён удар имперцев, на берегу строились башни с баллистами, чтобы защитить наши корабли. Был построен хоть плохонький, но плавучий причал, позволявший вести разгрузку прямо на плоты, а не в лодки. Спровоцировало такое начинание необходимость перегружать на берег скот из Загорной.

«Дракон» за лето сделал рейс к Гурдону (пока там находилось единственное государство, с которым мы могли торговать свободно), где наши шкуры ценились гораздо больше, чем в Империи. К тому же, там были баснословные цены на магические зелья. Обратно «Дракон» вернулся в сопровождении судна гурдонского купца. Нижние палубы и трюмы обоих кораблей были заполнены продуктами и скотом. Лошади если честно дерьмо, по сравнению с имперскими (мы их продали населению, гурдонских, то есть), но коровы, козы и птица, вполне. Уходил купец в восторге. Особенно от того, что оплату получил частично алмазами. Правда, пришлось «Дракону» проводить купца мимо лафотов, поскольку те ребята агрессивные. Условились с гурдонским в следующее лето повторить сделку.

Нашли соль. Причём не очень далеко от нас. Руки пути вдоль гор. Наличие соли и развивающаяся магакадемия приостановили отток селян вглубь Севера. Неподалёку от Шахматной спонтанно возникла даже ещё одна деревенька, жители которой состояли как из северян, так и из бывших рабов. Рядом с Развольным построили первую клинику. Сараи, конечно. Но люди шли. Вернее в основном везли. Тяжёлых. То зверь подрал, то «хворь ноги отняла»… Но тоже бизнес. Правда, в основном в долг.

Рай, а не лето. Я был в восторге от Орнулла — сына, подаренного мне Алиёй. Сразу понятно кто из родителей выбрал имя. Только вот предмет моего восторга, я старался держать пореже на руках. Блин! Он такой махонький! Сломать ненароком можно! Там… Не знаю… Алия обижалась. Но, правда! Он же страшненький! Нет, не противно, только страшно!

Идиллию существования несколько омрачили новенькие. Хотя… не только они. Часть прибывших из каменоломен, вкупе со старожилами, и даже одним сельским, не внемли советам, и сорвалась строить своё государство ближе к орочьим горам, по пути обирая наши сёла. Пришлось настичь. Головы на кольях у крепости не добавили дружелюбности населения, но никто не перечил. Отчасти этому поспособствовали показательные выступления сотни Лафота. Лафотским его уже никто не называл, но и имя своё он никому не говорил, поэтому превратился в просто Лафота.

Элидар, в молодости увлекавшийся спортом, внёс определённую лепту в формирование боевого искусства Северных драконов (Глупо было не использовать пиетет местных к этому животному, поэтому сотню Лафота назвали именно так). В основном, конечно, Эль прокультивировал бокс. Но и рукопашку не забыл. Причём самое жёсткое: выдавливание глаз, болевые, «вырывание» кадыка… Вообще, показательные Северных драконов, проводимые раз в луну, превратились незаметно в праздник. Сразу после них шли гладиаторские, но без оружия. Добровольные. И там разрешалось вызвать кого-либо из Драконов. А парни работали в полный контакт. Две смерти за лето. Не Драконов. Недовольным был только сам Лафот. Жестокий он сотник. Многие просились к нему, но через руки времени уходили. Кстати… Лафот был женат. Не скажу, что Санит и Варёный были в восторге… Особенно Санит. Но перечить воле девушки и локота не стали. Там… очень пришлось постараться, чтобы сгладить…

Осенью привёз тревожную весть «Первый» купец. Иначе, потерявшего корабль купца, пролившего слезами все окрестности, никто не называл. Правда, в определённый момент он всем надоел своим нытьём. В особенности мне. Я понимаю, что он рассчитывал на компенсацию. Только какие на хрен деньги, если мы и так оставили его в живых? Но, не суть. Мужик привёз две сотни оплативших (Оплативших!) его услуги селян из Империи. Правда, оплатили они из казны своего балзона, что не придавало им большой чести. Нет, молодцы… Но у нас тоже государство! И бунтари вроде как не нужны. В общем, «Первый», как собственно и селяне, которым была оказана посильная помощь в акклиматизации, утверждали, что Империя заключила мир с орками… отдав им Орочий перешеек.

Вот кроме как полной задницей, такой поворот событий не назовёшь. Мало того, что имперские войска можно ждать по весне — им заняться ведь нечем теперь, так ещё и со стороны орков жди экспрессии в нашу сторону. Я бы на их месте подмял втихую Север, отсечённый по суше от Империи.

А тут ещё сходу новость. Около нашего залива всплыли эльфы. А это очень далеко от их земель! По сути, противоположенный берег материка! Судно этих нелюдей заметил Глоб, когда вывел на последний улов свою эскадру. С его слов, перепутать не мог. Элидар ещё подлил масла в огонь, охарактеризовав остроухих как значимых бойцов. Короче… весну мы ждали…

Морозный воздух слегка обжигал лёгкие. Температура точно под двадцать! Редкая для нас погода. Особенно учитывая весну. Ветер дует на море, то есть влажности никакой. Что тоже редкость. Темень ещё… Но, точно знаю, что Эль уже вышел на лыжах. Лыжи… Это вам не пластик! Это реальные снегоходы! Широкие! Обитые шкурой лошади! Ещё надо поднять такие! Я не большой любитель, но тут что-то взгрустнулось выйти с Элидаром на его ежедневную пробежку. Возможно, ностальгия по Уралу тому виной. В конце концов, последние морозы… Крепость только-только начинала просыпаться. Коровы мыча, требовали завтрака и доярок, приходивших из Развольной.

— Не очень легко одеты, локот? — вышел вслед за мной Толикам, кутаясь в меховую накидку.

— Ты просто не понимаешь, насколько вспотеть можно.

— Не знаю… Маг Элидар как-то давал попробовать походить в них… По мне так на лошади лучше.

— Что, кстати, с сеном?

— Нам хватит. Развольная и Прибрежная просят помочь. Иначе забивать скотину придётся.

— Нехорошо… Думай.

— Я левое плечо или конюх?

— Давай. Вознеси себя до небес. Ты за этим мёрзнешь? — Голубопечатного просчитывал я уже на раз — просто так он редко подходил, а тут в мороз!

— Завтра Драконы биться будут.

— Знаю.

— Шар готов.

— Поднимешь? Мне позор не нужен.

Это была уже третья попытка. Первые две с треском провалились. Первая, по причине ошибки в приготовлении материала. Как сама ткань оказалась толстовата, так и пропитка тяжеловата для шара. Но надо отметить, мы довольно-таки неплохо заработали на этой «прорезиненной» ткани, продавая одежду из неё! Она даже топором не сразу прорубалась! Вторым оправданным предназначением ткани оказались… лодки. Можно конечно и шкурами обтягивать… Но… те так не тянутся и не настолько легки и крепки. Изначально я толкнул идею с надувными. Только материал после пропитки клеился не очень. Но выход был. Сначала сшивали ткань, а потом пропитывали. Две штуки таких испробовали. Селянам же понравился вариант с натягиванием этого материала на каркас. Любой! Хоть из веток, лишь бы по размерам подходил. Ну, да их заботы…

Вторая попытка поднять воздушный шар в воздух, потерпела фиаско по причине слабого напора воздуха. Точно знаю, что теперь горячий воздух нагнетался в шар посредством четырёх мехов, дующих в печь, из которой нагретый воздух попадал уже в шар.

— Уверен, — не очень уверенно ответил Толикам.

Подкашивают всё же инициативу неудачи. Ладно, хоть с кузней всё прошло на ура. Теперь к нам за подковами все деревни в радиусе ста вёрст приезжали. Осталось сбить кочующих конкурентов. Где-то на окраине наших земель, куда мы ещё не добрались, были знатные кузнецы. Мало того, что знатные, так ещё и предприимчивые. Эти ребята ходили по Северу и продавали свой товар. Но к нам не приближались.

Кстати! Когда «резиновые» лодки доставили к морю, оказалось, что забыли меха для их накачивания. Поскольку голь на выдумки хитра, попытались воспользоваться судовым насосом, имевшим поршневой принцип. Так вот. На примере этого насоса Толикаму объяснили принцип парового молота. Правда, с первым экземпляром мы, вернее Толикам, вновь потерпел неудачу. Проблема крылась в используемом материале. Дело в том, что самым доступным для экспериментов оказалось дерево. Дерево, обработанное магией (Кого, кого, а «волшебников» нам пока хватало). И вот всё хорошо. Прочное становилось. Дерево имею ввиду. Температуры не боялось! Воды не боялось! А вот пара… При воздействии данной субстанции за пару минут деревянные детали набухали. Чуть не взорвали поршень молота (Думаете, в средневековье предохранительные клапана были?). Нужен металл! А тут загвоздка…

— Тогда поднимай свой шар. — Логичнее было бы отказать Толикаму, чтобы избежать очередного конфуза — и так наши изобретатели стали притчей во языцех, но… я, прямо чувствовал, что он готов опустить руки. Нужна была поддержка. Чтобы хоть что-то, что получилось. Может в этот раз… Иначе самому подключаться придётся. — Доброго утра, Диура! — Поздоровался я с сожительницей Толикама, вышедшей вслед за ним на крыльцо. — Как девочки?

Если уж разобраться, то она, а не Нумон, владелица всех двух бор… домов утех, процветающих в Развольном и Прибрежной. Все знают, что Диура с Толикамом вместе. Да они и не скрываются. Только официально отрекаются.

— Интересуетесь? — Съехидничала женщина.

Вот ведь до сих пор крутится на языках тот факт, когда мы с Чустамом пьянствовали.

— Буду интересоваться, принцев не наберёшься!

— Да я спрячу!

— Вот бы мне таких преданных подданных! Мне пока одного достаточно.

— Это вы зря, локот. Вон у Ививаатского, уже пятнадцать, — подошла ближе «мамочка».

И не зря. Услышь такое Алия, не факт что Диура дожила бы до вечера. Смелая женщина. Бесшабашная. В отличие от Толикама. Но Алии не было в крепости. Я отправил их еще по первому снегу в Еловую — как ни крути, а там теплее и безопасней — десяток Драконов и десяток санитовских гарантировали это. А если уж имперцы или орки появятся (в зиму мы не выставляли постов на перешеек), то в первую очередь ринутся к Шахматной.

— … Ох! — продолжила Диура. — Подрастёт ваш принц. Я такую красоту ему найду!

— Надеюсь.

— Вон ваши головорезы идут, — кивнула «мамочка» на десяток Драконов несущих на плече такие же лыжи как у меня — без этих парней теперь никуда. — Локот Аликсий, мне бы по весне ближе к Соляной дом поставить…

— Нет, — твёрдо ответил я.

— Почему?

— Потому что продажи соли будут из Шахматной. А такого казуса, что по осени произошёл… Вы понимаете… Более не предвидится.

Там целая история… Парни, отправленные на добычу соли, организовали чуть ли не рынок, по продаже оной на сторону. Следствием явился приток селян. Диура отреагировала быстрее наших воёвых, направив туда десяток девиц. По итогу там такой городок накрыли! Двое без голов. Пятнадцать на постройке стены в долину — был такой утопичный проект, построить подобие Китайской стены на входе в Шахматную долину. Утопичный, потому что долго, да и всё равно оставались тропы сквозь горы. Заманчиво, но глупо. Однако это не повод прервать его — перспективно. Даже в зиму на него горбатилась сотня нарушителей.

— Локот Аликсий! Могу вперёд пойти?! — поприветствовал меня Ильнас.

Если честно, я слегка недолюбливал опекаемого Элидара… Раньше… Пока он не вошёл в число Драконов. Хороший парень. Правда. Выкладывается на все сто. Никакой пощады к себе. Иногда вижу, что «сдыхает», но не признаётся. Упрямый. Уже стал десятником! Единственный минус — почему-то не воспринимал женский пол как людей. Ни в какую! Хотя Алиану — жену Элидара, боготворил!

— Пятки подставлять не будешь, тогда вперёд.

— Не догоните, локот! — Бодро ответил Ильнас.

Ещё бы! Эль уже протоптал лыжню!

Отличие местных лыж от земных, коренное. То есть вообще ничего общего, кроме похожести форм. Там скользишь, здесь практически ступаешь. Там лёгкие, здесь, такие гири на ногах! Там скорость, здесь вообще лишь бы суметь. Но весело! Особенно с Драконами! Парней Лафот набрал не под стать себе — в основном зубоскалы. Меня стебать побаивались. Зато друг друга! Дважды потасовка, пока Элидар не нагнал нас на втором круге…

— Хо! Локот! Думаю, кто такой красивый вышел! Сразу не узнал!

— Никогда бы не подумал, что тебя могут привлечь мужские спины.

— Выдохся? — поравнялся по целине Мишка.

— А то не видишь? Твои вон, рассосались.

Драконы уже знали, когда надо разорвать расстояние со мной, и теперь шли в метрах пятидесяти впереди и сзади. Моя особенность проявилась почти сразу после возвращения из Сапожного. Элилар объяснял это попытками спасти его. Если в общих чертах, то я эволюционировал, обретя способность вытягивать силы из других людей. Нет, раньше тоже мог… но не в таких масштабах и не на таком расстоянии. Только начинаю уставать, как и все вокруг меня начинают истощаться. А поскольку от супруги магической подпитки я в последнее время не получал, то брал от окружающих, что только усилило слухи об Адептах.

— Держи! Друг! — Мишка, коснувшись меня, взбодрил не на шутку. — Ты вот мне что расскажи… Чего это селяне, что живут на четвёртом, вдруг разъезжаться стали?

Разговор шёл о родителях магически одарённых. Толикам хоть и не быстро (что было, кстати, хорошо), но справлялся. Кроме «кнута», он предложил ещё и «пряник» — никаких налогов с таких семей и покровительство локотства.

— Раз спрашиваешь, значит знаешь. Только поздно. Аннушка пролила масло…

— Драконом не стань.

— Объясни, — не понял я.

— Дракон… Что на золоте спит… Богатырь… Что превращается в дракона убив его…

— Вон о чём… На Гнутых намекаешь?

— А то аналогии нет?

— Есть. Хочешь, взад верну!

— Себе вверни. Топорно очень. Люди шептаться начинают.

— Чушь. Ни ты, ни Алия с весны не поняли. А завтра последние съезжают.

— То есть?!

— Да успокойся. Я имею ввиду неблагонадёжных. Твои остаются. И ещё пара семей.

К той семье магов, что Мишка вытащил практически из огня, он относился очень ревниво. А меня они не особо интересовали, поскольку вот они то, да ещё две ячейки нашего общества, никуда не денутся.

— Лёх… Семьи ведь…

— Ещё ты меня припозорь. Думаешь легко? Встань на моё место! У тебя получится. Я похоронил тысячи. Тысячи! Видел, как закапывают мёртвых, жгут, топят… Чего только не видел… Давай возьмём пару империалов и заедем в любое село. Клянусь, из каждой семьи готовы будут продать тебе ребёнка! Родители, мать их…

— А может эти другие?

— Были бы другие, не свинтили бы…

В кабинет я вернулся, мягко говоря, не в духе…

— Санита. Потом Варёного и Глоба.

— Будет выполнено, локот, — склонил голову стражник.

— Докладывай, — потребовал я от воеводы, как только наливавшая нам подобие глинтвейна Тинара, вышла.

— От Ям (первое наше поселение) приехал гонец. Пока тишина. Они вёрст на пятьдесят в сторону орков уходили. Одну лошадь потеряли. Выревел у Толикама. До ближайших сёл зимнее зверьё отогнали. Мамит послал своих на болотные деревни.

— Послал?

— Сам с первой женой в Еловой.

— Оплату за эти луны ему не выдавать.

— Полагаешь расстроится?

— А вызови-ка его ко мне этого ухаря…

— Не доказано ведь…

— Полагаешь, мне доказательства нужны? Посажу напротив Элидара, и пусть пообщаются. Если не он, то я голову сниму за мздоимство.

Мамит… Последнее время обнаглел… Ну, правда! Я ведь не задаюсь вопросом, с каких щей он так барствует, хотя интересно. Только ведь сёла, которые он посещает последнее время, стали всем скопом уходить вглубь лесов, ломая всю статистику о тянущихся к нам северянах. Причём не все сёла, а именно отдалённые. Ближние, уже приезжали с жалобами на протеже Эля.

— Хорошо. Пошлю за ним.

— Что с лафотскими?

Лафот загорелся идеей воспитывать воинов с рождения, и как-то пришёл ко мне с просьбой организовать «детский сад». Не дословно. Просто выпросил кинуть кличь по сёлам, дабы выкупать способных детей для организации спецподразделения. Способных, с его точки зрения. Элидар, поддержал данное начинание, вывалив как аргумент, что он может, с определённой вероятностью, выявить талантливых, как к воинскому делу, так и к магии (там всё переплетено), соответственно для своих нужд. Вроде как логично… Только результат, хоть и не был плачевным, но не впечатлял. Селяне то кинулись везти своих отпрысков, а вот подходил нам всего один из сотни в лучшем случае.

— Прекращаем отбор.

Санит, не ответив, смотрел на меня удивлённо: я был самым ярым приверженцем данного начинания.

Объяснюсь. Ну, ведь дети наше будущее! А если отсеять из них наиболее перспективных… Только не готовы мы были. Ни по морально-этической подготовке населения, ни по грядущим затратам. Лафот ведь требовал всё лучшее для детей! И суть даже не в этом… Сотни селян стекались, в надежде продать своих детей, лелея мечту, что когда-нибудь дети озолотят их. Ну, в смысле дети станут элитными воинами, которым позволено всё. То есть родители их продавали, а отпрыски должны ещё и прибыль принести… Клянусь, они действительно так считают, поскольку сам слышал переговоры деревенских мужиков на «кастинге». В общем, приезжали сотни, а вот довольными, уезжали из них лишь единицы. Корче, проще самим по деревням проехаться и отобрать действительно достойных, пусть и втридорога. И селянам мороки меньше, ну и… мы к тому времени «жирок», для того чтобы забавляться такими вещами, подкопим.

— Может, подождём весны? — предложил Санит. — Сейчас селянам заняться нечем, вот они и едут к нам. Весной им не до поездок будет.

— Ладно. Пусть так. Я, в общем-то, не за этим звал. Мы то к весне готовы?

— У Прибрежной девятнадцатую баллисту достраивают. Как и договаривались, «Рыбака» в плавучую крепость переделываем.

— Мало. Нужны ещё баллисты.

— Толикам уже выделил денег. У нас четвёртая на завершении…

— Хорошо.

— Древ сделал те трубки. Маг Элидар сказал, что у него тоже всё готово. Завтра на празднике хотим испытать.

Речь шла о полутора десятках магических ружей. Правда… деревянных. Но с учётом пропитки готовых выстоять десять-пятнадцать выстрелов. На большее всё равно «пороха» не хватит. Вернее хватит, если из пушечных запасов изъять. Только там тоже надо. По той же причине, испытания оружия на точность, не проводили. Так, несколько раз в пещере попробовали пару. Да и не нужна была особая точность. Предполагалось, что стрелять из них будут почти в упор. В магов. Больше мне такие сюрпризы, как при захвате «Дракона» ни к чему.

— Лишнее, — возразил я. — «Порох» тратить.

— Всё равно испытать надо…

— Только не показательно. Лучше хранить в тайне.

— Хорошо, локот.

— На послезавтра готовься в Прибрежную. Пока дороги не развезло, с инспекцией съездим.

— Хорошо, локот. Вчера проверили «горшок».

— И как?

— Не насмерть. Корова уснула через сто ударов. Проснулась только через четверть.

— Вы что, на корове?!

— Не на человеке же.

— Зверя бы поймали.

Санит замялся.

— Пытались. Живьём не смогли взять.

— А если бы она сдохла?

— Нет. Мы же пару лун назад проверяли. Уже не убивало.

Речь шла о горшках с вытяжкой из плодов Алтырского стража. Немного модернизировав этот состав, Элидару удалось сделать довольно серьёзный ядовитый порошок, взвивавшийся облаком при разбитии горшка в котором находился. Мы намеревались его использовать против живой силы противника при помощи камнемётов. К сожалению, был один изъян — порошок со временем терял свои свойства. Но усыпить противника даже гуманней.

— Можешь идти. Глоб и Варёный пусть заходят.

С корабельными, а Варёного с какого-то времени причисляли к ним, обсудили план весеннего вывода кораблей из залива. То, что имперцы нападут с моря, к бабке не ходи. Посуху они сами себе путь отрезали, отдав Орочий перешеек. И нападут они приличным количеством кораблей. Хотя бы по причине необходимости перевезти армию. Тягаться с ними в море — безумство. Поэтому было принято решение вывести из западни все корабли, кроме «Рыбака». «Дракона», как самого быстрого, было решено направить в сторону имперцев в качестве сторожевого. Для своевременной передачи сообщения переговорный амулет «Императора» был перенесён в Прибрежную. Вторым назначением «Дракона» было оттягивание на себя части сил противника. Предполагалось, что пара кораблей должны будут погнаться за ним.

«Императора», как только сойдёт лёд, было решено направить к Гурдону — война войной, а кушать хочется. Да и ведь не факт, что имперцы придут именно этим летом. Сидеть, трусливо поджав хвост, было не разумно. Единственное, что число команды «Императора» в этот раз будет секвестрировано как количественно, так и качественно — все наиболее боеспособные останутся здесь. От лафотов «Император» и так уйдёт, если что. Глоб был не в восторге от такого поворота событий, но, всё понимая, не возмущался. «Сухого», с парой сотен воинов на борту, было решено направить на сбор налогов по северному побережью.

День выдался солнечным. Свет, отражаясь от белоснежного снега, слепил до слёз. Вчерашний мороз сменился легким тёплым ветерком. Праздник проводили на между Развольной и Шахматной. Народу было!.. Только селян больше двух сотен приехало.

— Хо! Хо! Хо! — Ильнас задорно задавал ритм своему десятку, выполнявшему в унисон выступление с клинками.

Между каждым «Хо» десятника его парни успевали раз пять крутануть клинок вокруг себя. Красиво. В бою конечно так не намашешься, но для укрепления рук довольно действенное упражнение.

— В круг! — крикнул «малец» — ну не воспринимал я Ильнаса как всамделишного воина.

Десяток моментально выполнил команду, встав лицом внутрь образованной фигуры. Ильнас, вынув клинок, разбежался в их сторону. Один из воинов присел на колено, упершись руками в землю. Ильнас оттолкнувшись ногой от его спины, сделал сальто вперёд, приземлившись в центр круга. Тут же на него напал один из воинов. В два удара Ильнас выбил его клинок из рук. Безоружного моментально сменил следующий. Постановка? Может быть. Но скорость парня поражала. Да и техника на уровне. Несколько раз клинки проносились буквально в сантиметрах от головы юного десятника. Насколько знаю, Ильнас выигрывал три-четыре из десяти поединков с Лафотским. Это очень высокий показатель.

— Растёт! — довольно проурчал Элидар.

— Молодец. Согласен. По бабам бы ещё не бегал, так вообще цены бы ему не было.

— Ты себя вспомни в его возрасте!

— Помню. По чужим жёнам не шастал. Я тогда вообще ещё девственником был.

— Где бы их набрать… незамужних.

— Оправдываешь, что ли?

— Нет.

— Я когда с ним в Еловую приехал, мужики всех особ женского пола старше десяти лет под замок посадили. Представляешь, какая о нём слава идёт? Женил бы ты его, что ли…

— Можно подумать, он гулять перестанет. Ты за своими, кстати, когда собираешься?

— Завтра в Прибрежную. Потом в Еловую.

Элидара я с собой не звал, поскольку его супруге не совсем пошёл северный климат — последние две луны Альяна простывала каждый вдох. Именно по этой причине он её и в Еловую не отпустил. Последнее время Эль подозревал, что дело не в климате…

Моя, тоже пыталась остаться. Еле убедил, что детям в тёплом деревенском доме будет проще окрепнуть. Детям, потому как племянник Элидара — Элидар Младший, был также отправлен в Еловую. Если быть совсем искренним, то направил я их туда не для улучшения жилищных условий, а боялся нападения орков. Деревенские насчёт этого более мобильны — сбегут если что.

Теперь об Альяне… не одной ей было дурно от пребывания в крепости… Я уже давно заметил, что спустя год после нахождения тут многие начинают болеть. Опять же… иные, наоборот крепнут…

— Пойду я. Шар запустим.

— В третий раз, — усмехнулся я.

— В четвёртый! — подошла благоверная Эля.

Девчушка, приставленная к ней, судорожно пыталась хоть как-то помочь Альяне, приподнимая полог шубы волочившейся за одной из главных девиц нашего королевства… Но эта гордая особа… Ладно бы просто гордая. Ещё и язва та ещё, повернувшись, прервала поползновения девчонки угодить. Тон её был не гордым, но довольно сердитым.

— А кто будет возмущаться, первым на шар посажу, — отреагировал, не поворачиваясь, Эль.

— Не удивлена! Последнее время вы всякими путями, маг Элидар, пытаетесь избавиться от меня. Мне пищу на яды уже стоит проверять? Маг Элидар, если вы и в дальнейшем будете столь настойчивы в обрыве наших с вами общений (Эль ночью вместе с Толикамом «колдовал» вокруг шара), то я буду вынуждена податься в корабельные. Там хоть половину года можно будет побыть человеком, которому уделяют толику внимания.

— Там вы сама быстрее превратитесь в шар, госпожа Альяна.

— Или половина команды лишится своих шариков… Взлетит?

— Должен.

— Я прошу, сам не поднимайся… — смягчила тон вторая леди государства.

— Как скажет моя королева.

— Я не королева! — мельком бросила на меня взгляд Альяна, и тут же стушевалась.

— А хочешь?… — не удержался я — последнее время между нами установились довольно тёплые отношения.

— Очень. Муж не пускает.

— А мы его на виселицу…

— Он живучий. Сама уж трижды отравить пыталась.

— Я вот думаю… — подключился Эль, — а не свершить ли мне переворот?

— Тебе приказали шар поднимать? — гордо произнёс я.

— Как скажете, локот, — скабрезно склонил голову Эль.

— Легче? — спросил я Альяну, когда её муж удалился.

— Уже не так в жар бросает, — ответила она. — Можно я с тобой в Еловую?

— Конечно. Твой муж, если между нами, тоже подозревает, что ты так реагируешь на Шахматную.

— И что он предпринял?

— Сама спросишь.

По сути, это было разглашение военной тайны. Эль сам не очень-то был в восторге от пещеры под крепостью и поэтому, сопоставляя факты, связанные с его супругой, решил луну назад переехать летом в Прибрежную, где уже началось строительство его нового дома. На самом экзотическом месте, кстати — на Уступе девы. Местные очень хмуро смотрели на это дело. Легенды, мол, с ним связаны. В общем, на небольшом плато, свисающем над городком, ранее, по преданиям, оканчивали свою жизнь девицы, не согласные с выбором родителями жениха. По факту селяне таковых назвать не могли. А вот Эль воспринял это место как благодатное. Я пытался переубедить его, поскольку домик находился в прямой видимости вражеских кораблей, если что… Но… Твердолобый он. Как и я. Единственное что он пообещал выбить в скалах ступени для отхода (За свой счёт!).

После боевого выступления чёрной сотни, настало время джигитовки. Тоже довольно интересно. Однако, были и отличия от данного действа в нашем мире. Здесь это не выглядело столь воздушно… Тяжёлые клинки, давали о себе знать. А иные… А иных пока не было! Да и сами выступления имели собой практические упражнения, а не показательные. Более силовые, что ли… Только одно сбивание при помощи клинка «противника» — мешок кротоки, посаженный на импровизированную «лошадь» — бревно, и закреплённое на нём, чего стоило. Каждый пытался выбить из «седла врага». Но даже не у всех Драконов это получалось. А вот среди тех кто не смог, оказались даже с травмами — два вывиха…

Последними вышли «малышня». Я даже несколько пожалел о решении прекратить набор детей… Настолько самозабвенны! Старательны! Серьёзны!.. Что очень умиляло. Умиляло, до тех пока две девчушки (Да, да! Девчушки!) в юбках до пола, выхватив неизвестно откуда короткие клинки (вообще длинные кинжалы, но для них короткие клинки), резво снесли поставленные перед ними шесты… С руку толщиной! Семилетние девочки, похожие больше на приведений, чем на что-то способное принести смерть!

Я наблюдал пару раз, как Лафот тренировал детей… И именно к этим двум девочкам (кстати говоря, они единственные из особ женского пола прошли его «кастинг») он предъявлял более жёсткие требования. Если парням, скажем, достаточно было просто перерубить прутик, то от девчонок он требовал ровный срез. Если нет… то заставлял работать клинком только левой рукой, дабы исправить постановку удара. Разумеется, я спросил почему такое отношение? Как, собственно, и зачем? Зачем девчонки? Грешным делом я подумал о педофилии… Дурак. Потом уже понял. Просто кто же знает особенности чужой культуры. В данном случае лафотской. Возможно, у них там принято ублажать учителя?

— Многие хорошие воины погибают из-за недооценки противника. Эти не смогут на равных выйти в бой с мужчиной. Но… могут убивать. Женщин никто не считает противником. В этом их преимущество. Они внезапны… А требую, потому что силой они взять не могут. Значит, должны привыкать к точности.

И девчонки привыкали…

Но до конца, к сожалению, досмотреть представление не удалось, поскольку кто-то заметил верх шара, показавшийся над Шахматной. Народ, галдя, стал обсуждать «чудо». Минут через двадцать шар довольно бодро стал набирать высоту. Когда из-за стены показалась корзина с машущими из неё руками Толикама и Элидара, народ восторженно загудел. Кто-то свистел, кто-то кричал, задрав голову и прикрывая рукой глаза от солнца, стараясь рассмотреть шар, Альяна трёхэтажно сматерилась…

Серое полотнище, на небольшой высоте, сначала стало грозно надвигаться на нас, погружая в тень, и вдруг, подхваченное очередным порывом ветра, устремилось вверх — из крепости стали стравливать верёвку, которой удерживался летательный аппарат. Из ворот крепости подпрыгивая и восторженно крича, выбежала инициативная группа строителей воздушного судна во главе с Юланом. Ну, вот и первый технический прорыв… Если всё удачно сложится, то будем сбрасывать с него горшки с порошком Алтырского стража на головы врагам. Ну и морально противника подавим.

Завершиться всё должно было ещё одной новинкой — парусником на лыжах. Ветер подвёл. Парусник после того как его слегка подталкивали, катился метров пять, а потом вставал. Практического значения данное изделие не несло никакого. Просто полёт мысли. Ну и в случае провала с подъёмным шаром, это должно было хоть как-то поддержать дух «конструкторского бюро». Вышло совершенно наоборот. В смысле шар полетел, а парусник не поехал.

 

Глава 17

Жизнь очень непредсказуемая штука. Причём, благодаря многолетним личным наблюдениям, слово «штука» производное от «задница». В почти прямом смысле — гадость иногда выдаёт знатную. Готовиться к эфемерной битве и знать, что на тебя идёт охота, несколько разные вещи. Короче… как только сошёл лёд, как к нашему пирсу причалил незнакомый корабль…

— Ротим! Сволочь! А-а-а! — схватил в охапку прибывшего мужичка Элидар. — Свонк! Ребята! — обнял он второго.

Эль стал последнее время эмоциональным. Залихвацкая удаль, граничившая с безумством, проснулась в нём после успеха с шаром, но уже с луну Элидар вообще словно с катушек слетел. Он ведь прыгнул с тем допотопным парашютом со сторожевой башни Прибрежной! И ведь на дельтаплане поднялся! Короче друг ушёл в отрыв. Я только не мог понять: он прощается с прежней жизнью или просто с ума сошёл… Уже начало нервировать его психологическое состояние!

— Элидар, — отстранившись от мага, произнёс мужичок. — Я не совсем с хорошими новостями.

— Прекрати. У нас хороших не бывает…

А новости то и в самом деле были так себе. И ведь мы только-только отправили «Императора» на Гурдон…

— … в Дувараке собралось много кораблей — селяне рассказывают. В Сапожном, шесть имперских стоит. Сам видел. Орден выделил три сотни карающих против вас. Также знаю, что магов тоже не один десяток в Ханырокском собралось… — мужичок задумчиво помолчал несколько десятков секунд. — В Империи смута. Войска Императора приступом берут локотские замки. Многие против того, что Империя откупилась землями от орков. Только кто бы их слушал. Локоты Слопотского, Жиконского и Ханырокского были казнены вместе с семьями. Император повсеместно объявил о том, что дарует три зимы без налогов и вольную от балзонов тем, кто согласится переехать на Север… С оружием. В порты тысячи копий везут. Все города близ моря переполнены нищими, жаждущими ворваться к вам, лишь бы сбежать из Империи. Вышел закон, позволяющий любому императорскому сотнику вершить суд, если он пожелает. После резни в Сарине из локотских войск люди бегут…

— Что за резня? — остановил на этом моменте рассказчика Эль.

— Там сотник Императора, войдя в город, вырезал всю стражу вместе с грандзонами, потому что горожане дали отпор его десятку, грабящему людей.

— Срок выхода имперцев известен? — спросил я, воспользовавшись передышкой оратора — до этого старался не перебивать.

— Срединная луна.

— К осени будут, — хмуро констатировал факт Толикам.

— Благодари что не завтра, — неунывающе ответил Элидар.

Не знаю… может он и правда рехнулся?! Неужели не понимает всей серьёзности!

— Ты расскажи, как сам решился приехать? — словно подтверждая мою теорию, спросил Эль.

— Мишка, — произнёс я по-русски, — ты понимаешь, о чём он говорит?

— Разумеется, — ответил Эль также по-русски. — Давай расплачемся. Сейчас человек в шоке. Ты просто не совсем понимаешь. Он! Знатный! Сидит перед рабами и что-то им рассказывает! Как бы объяснить… Это всё равно что ты вышел бы к бомжам у мусорки, и начал бы про закон Ома… Причём некоторые из них бы понимали, но тебе-то так бы не казалось. Отпусти парня. День ничего не решит. Он очень испуган.

И тут я действительно ощутил страх… Ладно ощутил. Страх было видно!

— Толикам, распорядись, чтобы гостю выделили комнаты с купальней. Если пожелает, то определи прибывших раздельно. Ротимур… извините, не знаю вашего…

— Либалзон.

— Либалзон Ротимур. Прошу вас быть моим гостем. Того что вы рассказали на данный момент, вполне достаточно. Позже, как вы обустроитесь, мы встретимся с вами ещё раз. Если вам что-нибудь будет нужно, обратитесь… — я оглядел присутствующих, а тут был весь цвет. — Обратитесь к Тинаре. — сообразил я.

Вот… Служанка. Скромная. А стала иметь такой вес! Я тут нечаянно имел неосторожность услышать как она сделала замечание Лафотскому… Ну, как замечание… Отчитала по полной! А парень, бывший обычно дерзким, стушевался. Хотя, может, преувеличиваю…

— … Наин, назначь охрану.

Гладиатор вроде кивнул, но Эль возразил:

— Я Шрама поставлю. Они знакомы.

Шрам был десятником единственного юридически подчинённого Мишке десятка.

— Как скажешь. Все свободны. Кроме Штирлица, — добавил я по-русски.

— Что за пиетет? — когда все вышли, спросил я.

— Друзья. Настоящие.

— Смотри, приревную.

— Ладно вам девочкам.

— А по сусалу? Чего-то твои друзья мочу по штанинам пустили?

— Сам вижу. Не знаю пока. Хорошие парни. Я поговорю с ними.

— Может, «накачаем»? Раз «хорошие».

— Лёх, он не в себе. Не знаю почему.

— Нет, так нет. А я бы нажрался. Похоже, больше возможности не предвидится.

— Не перегибай.

— Ты вообще слышал его?!

— Время то есть.

— А я вот наоборот считаю. Время… Всё относительно…

— Яр! — увидел я нашего рудокопа, вернее диггера, выйдя во двор.

Последний раз я видел его две луны назад! Ему, и ещё десятку из Сапожного, было дано право войти в пещеру под крепостью ещё осенью. С тех пор они если и появлялись, то буквально на день, исчезая потом на руки, а то и двое. Вообще данная экспедиция была организована по настоянию Лупа — организатора Сапожного бунта. Аргумент был железобетонным — они тоже раньше полагали, что Алмазная крепость была неприступной. Карающие доказали обратное. То есть было принято решение создать «эвакуационный выход». В общем, благодаря «замковой клаустрофобии» сапожных мы изучали разветвлённую сеть пещер под нами. А там было что изучать. Большинство (я сам спускался) «рукавов» были природными. Но часть явно рукотворными. Я сейчас не имею ввиду медные разрезы. Яр как-то раз, до лагеря «гномов» (Как ещё назвать добровольно похоронивших себя под толщей скал людей?), вёл меня восемь часов, когда я пожелал пойти на экскурсию. Я тогда всё проклял. Темень и копоть факелов. Да! Иногда красиво! Иногда!!! В основном же узкие коридоры, ведущие к ядру планеты.

— Яр! Яр! — повторил я окрик, пытаясь поймать ускользающего рудокопа.

Один из стражников уже собрался ринуться за ним…

— Да, локот! — остановился подземельный, услышав, наконец, меня.

— Здравствуй.

— И вам, локот, долгих зим.

— Надолго поднялся?

— Уже обратно. Мы там такой туннель обнаружили! Причём рядом!

— Яр, слушай, просьба есть. Можно подрубить вход в пещеру, чтобы если надо обрушился?

— Локот, — после некоторого раздумья ответил «шахтёр», — камни ведь не кладка… Если надо, обрушим. Но не за день.

В принципе, понял меня он верно.

— А если магический порошок?

— Я не могу обещать.

— Тогда найди Древа. Пусть в наиболее узких местах ставит решетки. Так, чтобы закрывались и простреливались. А сам думай, куда увести три тысячи людей.

— Локот…

— Не сдаём. Но уйти, если что, надо.

— Мы выход на пик Ферзя нашли. Но с него тропа козья…

Гора, что возвышалась над Шахматной, являясь главенствующей высотой округи, правомерно называлась Ферзём. «Локота» для названия благоразумно никто не хотел трогать. Хотя… Существовал Локот-камень. Рядом с «Ямами» — заброшенным поселением, где мы перезимовали первые холода Севера, находился неказистый камень в рост человека, очень отдалённо напоминающий контуры человеческого лица. И вот… это и был Локот-камень! Так уж совпало, что именно рядом с ним я накинулся когда-то на Оруза.

— Яр! Я не приказываю… только ты понимаешь, если что… сколько людей надо увести…

— Аликсий… уведу.

— Давай так. Я сейчас даю тебе десяток камнетёсов. Ты, исходя из своих умозаключений, ставишь их на наиболее перспективные участки. Козью тропу с Ферзя, например, расширить. Учитывай, что уходить будем быстро и на первое время, достаточно будет просто людей разместить где-то. Ну и… чтобы к нам в крепость, разумеется, никто не смог…

— Сделаем, локот.

— И ещё, — прикоснулся я к плечу «рудокопа», — скажи к вечеру, кто из твоих поможет вывести народ в случае опасности. Только чтобы здесь находился постоянно.

— Прилипалу оставлю. Локот… Тот тоннель не водой делан… — вернулся он к прежней теме.

— И?! В чём особенность? Там больше половины рудокопы выбили.

— Он… Не для руды. Совершенно гладкий и круглый. И там… Словно в круг магов идёшь. Хорошо так…

— Источник…

Хотелось сказать, что я до сих пор удивлён, что они не нашли подземного города. Ну… по моей логике, он должен быть… Только скоморохом тоже не хотелось выглядеть. Одно дело сказки Земли, другое суровая реальность Севера…

— …Ты… Хотя нет, с магом Элидаром я сам поговорю. Прилипала знает, где этот туннель?

— Конечно. Мы там то и дело натыкаемся на скелеты. Кто по сословию сказать сложно — одежды истлели. Но ни одного в доспехах. Опять же клинки у всех. Медальонов вот два таких… — Яр несколько спешно, порывшись в сумке, что висела через плечо, достал медную бляху со стекляшкой в сердцевине.

— А золотых не было?

От рудокопного повеяло…

Я уже давно привык к негативу. В том смысле, что редко кто испытывает к тебе симпатии. Исключение составляют Клоп, Ларк и на удивление Элидар. Почему на удивление? Хм… Не то что бы тяжёлый, но достаточно сложный вопрос.

Большинство людей не очень далёких, вполне себе просты в общении. «Не очень далёких», не в том смысле, что полностью глупых. Это не с целью оскорбить. Это вроде как внутренняя моя классификация. Наверно логично заменить на «простых», но это тоже не верно. Как бы объяснить то… Пусть будет «простых». Так вот… люди попроще, вполне себе адекватно воспринимаются. А если чуточку разумней… Люди в смысле… То однозначно ушлят. В любом случае! Я уже привык. К чему это я… Элидар вроде бы и очень разумный человек, но от него не веет «ушлостью». Хотя возможно, потому что он маг и я не чувствую всего…

Яр буквально на доли секунды замешкался, чего было достаточно, чтобы уловить стандартный негатив, но переборов жадность, он всё-таки извлёк из сумки три перстня. Красиво… Резные животные держали камешек. Делали мастера! Это точно. Я бесцеремонно забрал находки, начав рассматривать.

Заманчиво ощущать чувства людей? Правда? Хрена там! Ты их начинаешь ненавидеть! И они, что самое интересное, понимают это. Я закрывался стеной власти. Глупо… Но, неизбежно…

— Оценят, получишь расчёт. С вычетом налога.

В этот момент захотелось прибить рудокопа за его всхлынувшую ненависть.

— Яр. Я сейчас не обираю тебя… — посмотрел я в глаза мужику.

— Да я, локот…

— Не перебивай! Копья Адептов, что Ларк носит, видел?

— Да, локот.

— Там в пещере, кроме них, такие же перстни были (Не такие. Слукавил. Но, объяснить-то надо!). Так вот… алтырь тогда нам сказал, что и продать нельзя, и одевать не стоит — умереть можно — жизнь забирают. В Империи они запрещены. Нам ни к чему были. Мы тогда отдали. Ну а пещера не твоя. Если недоволен, добро пожаловать наверх!

— Я не хотел, локот…

Всё он понимал. Абсолютно всё! В том числе и моё умение определять лож!

— Не останешься в накладе, — уверил я мужика.

Грех было не наградить парней. С моей точки зрения, они словно в радиоактивную шахту входили… Однако перстни я сразу понёс к Элидару.

— Слепые… — только увидев перстни и медальоны, произнёс Элидар. — Орден Слепых магов. Специально себе глаза… портили, — подобрал, крутя рукой, слово Эль, — чтобы силы лучше видеть.

— Яр Источник нашёл.

— Ну и что?

— Спускаются к нему.

— Останови.

— Он уже ушёл.

— Пошли за ним.

— Зачем?

— Зря. Пользы никакой. Разве что увидим как на обычных людей магия может действовать. Я только что с Ротимуром и Свонком переговорил, — сменил тему Эль. — Знаешь, кого они боятся?

— Давай погадаем… — съёрничал я.

— Тебя.

— Да?!

— Ты демон. Злой, питающийся душами людей, демон, — вполне серьёзно произнёс Эль. — Заманиваешь рабов и селян на Север, чтобы вобрать потом их дух в себя. Пил души пленных, иссушая тех. Имеешь власть над магами. Говоришь на языке демонов…

— Умно придумали… Кто распространяет такие слухи? Император или Орден?

— Откуда ж они знают… У меня к тебе просьба. Если вдруг начнёшь силу «пылесосить», то подальше от Ротимура держись. По крайней мере, первое время.

— Он к нам насовсем?

— Ротимур, да. Вместе с семьёй. Я уже послал за ними в Прибрежную. Свонк обратно поплывёт. Купец…

— Значит, не так страшно меня малюют, раз жить приехал.

— Страшно. Ты там чуть ли не с щупальцами. Я тебе вкратце рассказал. А у Ротимура выхода не было. Дворцовая стража нашла его… Ты вроде выпить предлагал? — Эль задумчиво дробно постучал пальцами по столешнице.

Давненько я не видел друга в таком подавленном состоянии. Молча, встав, я подошёл к шкафчику. Посмотрев на запечатанные кувшины, выбрал с более крепким содержимым.

Рассказ Элидара был грустным. Новости было две. Первая касалась геноцида пришедших из нашего мира. То есть Орден, поняв, с кем имеет дело, устроил обширные поиски по Империи попавших землян. В ход были пущены все средства. Награда за поимку ставших странными или потерявших память людей. Наказание, тем, кто покрывается скрыть таковых. Даже те, кто знает такую игру как шахматы, подвергались проверке магов. Дабы усилить желание населения сдать попаданцев, ну и оправдать казни, было объявлено, что мы являемся Адептами смерти, вселяющимися в людей. Что в прочем то было недалеко от истины. Вселение имею ввиду. А вот конкретно я, был объявлен самым главным Магом смерти. В общем, агитационная война. Новость не самая хорошая конечно. Можно было бы плевать. Но мы оба понимали, что Орден ведёт поиски не просто ради развлечения или казней… Орден ищет информацию. А, учитывая смуту, он вполне может стать во главе Империи. Благо и враг, с которым могут справиться только маги, найден.

Вторая новость касалась самого Элидара. Вернее его семьи. Друг вывалил её не сразу. Имперцы начали искать всех, кто был когда-то в окружении Эля. И отнюдь не с целью поблагодарить. Уже принародно казнили деда Элидара, как пособника Адептов. Мать и отец, после возвращения Зарука, исчезли. И непонятно было, то ли пропали в казематах дворца, то ли сбежали. Все, кто хоть как-то контактировал с Элем, разыскивались. Даже из той тысячи, где он служил, увезли в Дуварак несколько десятков вояк. Попал под раздачу и Ротимур. Он начал своё полулегальное существование ещё в то время, когда Элидар навёл шороху в Дувареке, казнив одного высокопоставленного хмыря из Дворцовой стражи, взяв приступом Императорский дворец и разорив пару балзонств. Развлёкся парень тогда. Но не об этом… Ротимур ещё тогда был вынужден скрыться у родственников в Якальском локотстве. Но с полгода назад (пересекается с высылкой Зарука), на него прямо охота началась. Парень, ощущая пятой точкой грядущие неприятности, не распаковывал вещи из походной кибитки. Ну и уж когда совсем прижало, ринулся к нам. Свонка — купца доставившего Ротимура, тоже достаточно потрепали. Вплоть до проверки Ордена. Но он оказался более-менее «чист» перед имперцами.

— Деда жаль… — приподнял кружку Эль.

— Земля ему пухом, — поддержал я.

— Сожгли, суки. Даже не четвертовали, а сожгли… Живым… Лёх, дай тысячу.

— Не могу. Сейчас каждый человек на счету, — понял я, что друг просит совсем даже не денег в займы.

— Что ты там об Источнике говорил?

— Нашли грот к нему.

Мишка замахнул содержимое кружки.

— Это хорошо… Это надо…

— Зачем? — осторожно спросил я — такого Мишку я ещё не видел.

— Силу даёт. Большую. Даже обычному человеку. Только умирают они потом быстро. Луну… может две…

— Интересно… Так Яр!..

— Нет. Там надо луну продержаться для смертельной дозы. Не переживай, — отмахнулся Эль. — Помогу. Поболеют, конечно… Отпусти меня…

— Очумел? Я не держу.

— Суки… Знаешь… Я всё понимаю… Но так хочется…

— Месть — блюдо, которое подают холодным.

— Цитатами, давай меня ещё завали!.. Крови хочу!

— Да не вопрос. Сначала тесним орков. Потом захватываем Ханырокское и Халайское… Следом щемим Империю. — Возможно, юмор был в данном случае не к месту, но парня надо было как-то приводить в чувство.

— Орден надо валить…

— Развивай бойцов. Плацдарм готовь.

— Лёх… Есть один человек… Далеко только очень… Он поможет.

— Давай без ваших оккультных таинств.

— На границе Дуваракского и Колского локотств…

— Уже стоп. Полгода если на «Драконе».

— Хорошо… — Эль начал трезветь…

Сволочи же они маги… хотят, пьяны, хотят — нет. Визуально видно…

— Лёх… Мне нужна бумага.

— Лопухом обойдёшься.

— Я не шучу!

— Сволочь. Тогда лишай и меня блаженства…

— Какого?

— Пьяного!

Супруга делает это нежно. Отрезвление имею ввиду. Элидар, в зависимости от настроения, с определённой долей садизма. Отрезвление имею ввиду! Но в этот раз… Как бы передать ощущения… Кувалдой по затылку? Нет, не то… Произошло всё очень быстро, но субъективно… Словно из мозга медленно высасывают жизнь путём обескровливания оного… Хотя слабое сравнение, поскольку из меня жизнь… Стоп! Очень похоже на то, как та тварь отправляла нас сюда! Очень! Дикая боль, тысячи уколов, перемещающаяся из лобной части к мозжечку, который словно в кулак кто-то сжал…

— Изувер, — пробормотал я пересохшими губами поддерживающему меня магу — я на некоторое время потерял способность к ориентации в пространстве.

Эль не ответил.

— Зачем? Дай попить.

Мишка всё так же, молча, дойдя до алкошкафа, достал оттуда кувшинчик. А кувшинчик не простой… Эликсир, секрет которого унёс с собой Гогох, был прекрасен. В том смысле, что помогал практически от любой боли. Но, по какой то причине Гогох делал его в неимоверно малых количествах. Я пытался «раскрутить» деда, но он тогда ответил, что кровь его пьём. То ли в прямом, то ли в переносном смысле… Кто же теперь знает. Тягучая жидкость устаканила вьюгу в моей голове.

— Полегче нельзя было… Зачем?

— Сам просил.

— Бумага зачем?

— Листовки нарисовать.

— Партизан, блин.

— Против нас ведут информационную войну. И хотим, не хотим, надо отвечать.

— Ты полагаешь, люди умилятся и бросятся нам на помощь?

— Нет. Простой народ нет… А вот алтыри!.. Маги, те, что прячутся от Ордена.

— Ну да. И придёт к нам армия.

— Да это не причём. Знаешь… Многие знатные скрывают детей лет до семи. Разумеется, потом их по головке не гладят, но факт есть факт. Пытаются определить, маг родился или нет. И если маг… Я полагаю, что в Империи гораздо больше магов, чем считает Орден. Думаю и все истории про то, что нам не выжить на Севере, были придуманы Орденом, чтобы сюда не сбегали.

— Всё равно к нам сейчас никто не пойдёт.

— А сейчас и не надо…

— Просто нагадить хочешь?

— Отчасти. А отчасти переключить Орден на более насущные проблемы. Нашим опять же послание оставить. Если раньше каждый из попавших сюда был сам за себя, то теперь Орден заставляет «дружить» против него. Я думаю, наши вынуждены будут присоединиться.

— Толку то? Наберём бывших бомжей.

— Не-е-ет. Почему-то же тот урод отправил именно нас сюда. Не задавался таким вопросом? Я думаю не всё так просто. Ему не нужны были гастербайтеры или бичи. Ему нужны были люди определённого типа.

— Или возраста.

— Вряд ли… Таких много. Знаешь, я много раз прокручивал тот вечер в голове. И… могу ошибаться, но мне кажется, нас сначала проверили.

— Это как?

— У Марины колечко не совсем обычное было… Старое такое. Медное. С камушком. Не драгоценным. Она тогда ещё сказала, что от бабушки досталось.

— Не помню…

— Ещё бы. Вот размер её груди точно помнишь. А кольцо — нет. А она тебе его тоже показывала. Ты тогда так умилялся…

— И размер не помню. Сжёг бы сучку…

— Мне кажется, — игнорировал моё высказывание Мишка, — тот камушек, когда я прикоснулся к нему, цвет сменил…

— Тебе бы детективы писать. Шерлок Холмс. Мало вводных. Вернёмся, на кол посадим.

— А ты хочешь? Вернуться? — Элидар развалился на стуле.

Странные мы люди. Странные и донельзя предсказуемые. Вот, например, интуитивно я сейчас понимал, что Мишка очень заинтересован в моём ответе, не смотря на показушное безразличие.

— Сейчас нет. Но вот стану старым… Ты меня отправишь обратно? — Не стал я троллить друга. Хотя жуть как хотелось… — Тебе то тут века три как минимум куковать.

— Ты чью-то жизнь заберёшь.

— Может быть, — я налил настойки себе. — Может быть…

— Да ты действительно демон.

— Главное, что не лицемер, — я покрутил кружку, рассматривая как жидкость, завихряясь, смачивает стенки. — На смертном одре мы все хотим продлить жизнь. У нас раб был… Ещё у орков. Старый. Болел сильно. Твари лечить не стали. А на работы всё равно гнали. Я помогал ему выйти на построение каждое утро. Однажды он встать не смог. Совсем. И говорить уже не мог… Хрипел что-то… И я вот смотрю в его глаза… А там такой страх… Молчит и смотрит… — я опрокинул в себя содержимое кружки. — Сколько бумаги надо?

— Сколько дашь. Но надо сейчас. Утром Свонк уйти хочет.

— Дурак он… Если ищут твоих друзей, то и его найдут.

— Я предлагал ему остаться. Не хочет. Говорит, уже прошёл проверку Ордена.

— Всё равно дурак. Ещё проверят. Хотя… тоже правильно. Накануне бури тут делать нечего, — я дёрнул шнурок вызова стражи.

Заспанный стражник вошёл только через минуту — глаза протирал.

— Подними Ларка. Пусть принесёт три десятка листов бумаги.

— Ну, ты и жмот, — прокомментировал Элидар распоряжение, когда стражник вышел.

— У нас всего меньше сорока листов. Почти всё отдаю. Можешь ещё на ткани написать.

— Мне писцы нужны.

— Сам буди… Побудь хоть немного демоном, а то шёлковый очень. А мне сейчас не до эфемерной «информационной войны». Тут настоящая грядёт…

Второе дыхание… Иначе то что началось в наших городках не назовёшь. Вроде бы казалось, что полуголодные люди уже не могут ничего свершить в силу своей усталости. Но замаячившие на горизонте кандалы свершили невозможное. Не скажу, что все кинулись возводить укрепления… Часть, обезумев, пошла во все тяжкие. Количество казней возросло в разы. Дабы лично управлять всем этим бедламом, пришлось переселиться в Прибрежную.

Отдельной песней оказалась подготовка лошадей. Как ни странно, но обычные лошади были практически не пригодны для боя. Из наших, набралась всего сотня боевых со слов Рилаза — одного из сапожных, оказавшегося спецом в данной области. По его мнению, сделать настоящих рыцарских лошадей из большинства наших не получится — очень уж пугливые животные. Но из сотни можно. Магией. Сделав полуслепыми. На предложение шор, Рилаз ответил отрицательно. Лошадь не должна бояться ударить или наступить на человека. Или не видеть того, куда ступает, но должна видеть дерево, в которое может удариться. Шоры тут не помогут…

Не всё шло гладко. Около сотни бывших рабов ждали своей отправки обратно в Империю — мы пообещали желающим, как только появится возможность, переправить их туда. Никто кроме меня не знал, что это ложь. Пойдут родимые в первых рядах. Никуда не денутся.

По побережью залива, вскормленные магией «дошколят» начали подниматься кусты Алтырского стража. Именно в это время я осознал ошибку в желании приобрести преданных магов. Как собственно и понял причину по которой Орден гнутой горы лишал своих членов памяти… А ведь эти человечки вырастут! И поймут, в силу своей магической сущности, что их родителей обманули! И обманул именно я! Какой тут преданности можно ожидать?! Пришлось, пусть и не в спешном порядке, но исправлять оплошность — предлагать семьям кров. А магических дарований к этому времени было уже более трёх десятков! Селяне везли одарённых детей! Многие бросали отпрысков и уходили в свои дебри, но половина точно, верили в нас, оставаясь при дворе. Пока при дворе. В Еловой строился дом для одарённых. К осени все они уедут туда. Все! Под руководством бессменной директрисы данного заведения. И пусть не дуется! Благо страны на первом месте!

Разумеется спасал её… Как и остальных. Для любого нашего поселения был предусмотрен вариант наименее бескровного бегства. К Прибрежной, например, было согнан почти весь наш табун, ради которого пришлось поставить несколько охраняемых конюшен. Загоны делать не вариант. Зверьё, словно объединившись с имперцами, свирепствовало в округе.

Готовились в общем… Копались полуокопы — сооружения представлявшие собой небольшой вал с вырытой за ним канавой. Вроде, как и для стрелков защита, и для копейщиков какое никакое преимущество если на вал встанут. Массовые тренировки каждое утро. Правда не проходило и рук, как кто-либо не попадал с переломом на больничную койку. Воздушные шары клепались в КБ словно рубашки — третий готовились поднять. Я понимал, что не выстоим. Думаю и большинство понимали. Но свой кров мы просто так не отдадим! Возможно, именно меры, предпринятые мной для обеспечения отхода, сыграли на отсутствие в наших рядах обречённости. Вот не было грусти в глазах…

— Локот, — упав на колено, склонил голову Мамит.

Раньше, до попадания, я предполагал, что вся эта мишура с колено представлением лишь блажь… Но то раньше! Луну назад на меня было покушение. Настоящее. Спланированное! В тот день к нашему берегу причалил «купец». Кораблик дело прошлое, так себе. Но привёз сотню рабов. За наш счёт. А я как раз был в Прибрежной. Без Элидара. Не буду томить… Пока шёл вдоль прибывших, уловил особо яркую ненависть от одного хмыря. Тот, поняв, что мой взор обращён на него, начал какие-то нелепые телодвижения, типа бревно, на которо сидел, поправляет… Тарам, бывший в тот день во главе моей стражи, уловил моё внимание и пошёл в сторону мужика… Хмырь, резко развернувшись, сбил десятника и кинулся в мою сторону. Парни из охраны не подкачав, бросились наперерез. Каким бы ты ни был воином, но против пятёрки матёрых воёвых устоять сложно. Проткнули на раз. Только вот троих шить потом пришлось…

Сложно понять без допроса главного лица покушения, но со слов сведущих, это был кто-то из дворцовой стражи или черносотенников.

С того дня, за пять шагов до меня, каждый был должен встать на колено.

— Слушаю, — соизволил я.

Тоже не всё так просто… Мамит накосячил. Причём конкретно. Но где я найду ещё таких сотников?! Руки чесались снять с его плеч голову. Он даже на эшафот у меня взошёл. Но пощадил… Почему? Поверил? Не знаю… Отпустил. На колонию-поселение. И ведь он оправдал мои надежды! Две луны назад объявили «конкурс» на тысячника копейщиков. Каждому из четырёх соискателей имевших лидерские качества выделялись две сотни людей, которых он в течение луны должен превратить в воинов всего за два часа тренировок в день (остальное время люди работали). Мамит победил. С отрывом! Его подопечные «разгромили врага» на показательных выступлениях в пух и прах!

— Санит на лжепонтоны людей не даёт. Мы не успеем за руки!

Была такая идея. Подставить имперцам плавучие причалы для высадки. Не для того чтобы облегчить. На берегу оных росли Алтырские стражи в десяток рядов, за которыми скрывались несколько сотен наших воинов. Сами понтоны, представлявшие собой длинный ряд плотов, имели несколько слабых звеньев. Безумно, понимаю. Но всё гениальное безумно!

— Не даёт, потому что их нет. Все свободные на камнях для метательных.

— Локот! Мне хотя бы ещё два десятка. Там ведь в дно опоры бить надо!

— Знаю. Нет людей. Могу из охотников направить. Тогда голодом останетесь.

— Толку то от них! Второй день на кротоке и рыбе! Блевать уже хочется!

— Локот! — упал на колено Ларк.

— Изыскивай! — отмахнулся я от Мамита, ощущая неладное.

— Идут, — как только отошёл сотник, оповестил меня начальник связи.

Именно Ларк был назначен ответственным за сообщения с «Дракона».

— По времени? — Спокойно произнёс я, ощущая накатывающий изнутри холод.

— Руки…

— Кто ещё знает?

— Никто.

— Никому. Ни слова, — хмуро посмотрел я на парня. — Санита ко мне…

 

Глава 18

Знаете… жизнь на Руизиане размеренна… Очень размеренна. Ничего… абсолютно ничего, не принимается с кондачка. На всё нужно время… Раскачка… Обдумывание… Бытует в моей голове мнение, что это обусловлено довольно медленным способом передачи информации — из уст в уста. Я иногда ловлю себя на мысли, что просчитываю собеседника на два возможных шага вперёд, пока он ещё делает первый. Не всегда. Совсем даже не всегда. Встречаются довольно шустрые на ум люди. Но не суть… Война в местных реалиях настолько же нетороплива, как и мысль. Я подозреваю, что именно это было причиной всех наших предыдущих побед. Вот уже пошли вторые руки после появления на горизонте Прибрежной вражеских кораблей, а никаких откровенно враждебных действий они не предпринимали. Бесило… Жуть как… Семь имперских и дюжина купеческих (судя по всему служивших транспортными) кораблей преспокойно стояли на рейде в нашем заливе, словно в гости заехали. Нет… словно дома!

Прятать свои войска за стенами Прибрежной мы не стали, чем наверняка обескуражили противника. Запереться в крепости осаждаемой превосходящими силами противника, был проигрышный вариант — надолго наших запасов бы не хватило. Лучше уж тогда уйти вглубь лесов, начав партизанскую войну. Как бы мы не хорохорились, но итог, если посмотреть на количество кораблей в заливе, будет именно таким. Но без боя нельзя…

Сон смешался с явью, поскольку я большей частью питался магической поддержкой Эля и практически не смыкал глаз. А если и проваливался в дрёму в те редкие минуты, когда оставался в штабном шатре один, то всё равно ощущал происходящее вокруг. Только кто-то приближался к моей временной обители, либо стражник, стоявший у входа менял положение, как мозг выходил из спящего режима, заставляя прислушиваться к происходящему снаружи.

Не знаю, как выдерживали это соратники… Соратники! К этому, пусть и не дословному определению, у меня было теперь совсем иное отношение. Соратники… это… Соратники! В одной рати! В одной связке!

Может это хитроумный план имперцев? Довести нас до нервного тика, нагло демонстрируя свою мощь? В мою голову последнее время лезла всякая ерунда — устал от ожидания. Где-то в глубине души таилась крамольная мысль: сесть на лодки и под покровом темноты разворошить это осиное гнездо дустом.

— Мне к локоту! — звонко прозвучал мальчишечий голосок за пологом. Я, тяжело подняв голову со стола, потёр лицо руками.

— Ещё чего? — тихо ответил стражник.

— Я с докладом! — В голосе паренька просквозила обида.

— Идёшь вон к тому шатру, там спросишь Ларка. Все доклады через него. А он уже решит, надо сообщать локоту или нет.

— Впусти его! — чуть повысив голос, чтобы стражник расслышал, произнёс я.

Всё равно уже не сплю. Да и меня, в отличие от того же Ларка, чуть что, Эль подбодрит магией.

— Купеческие приблизились к южному берегу! — Стараясь выглядеть важно, встал у входа допущенный стражей вестовой — паренёк зим двенадцати.

В боевые действия были вовлечены все. В том числе и дети, служившие посыльными. У меня внутри всё сжималось, видя их задор в глазах…

— Начали высадку!

— Сколько, известно?

— Пока две тыщачи. Ожидаем около пяти тыщящ! — бодро отрапортовал парень.

Сколь бы он не скрывал малец свою безграмотность, она ощущалась. Разумеется, каждый раз я вспоминал о таком термине как школа… Только… Нет возможности выделить учителей. Мужики с функцией чтения нарасхват, а женщин обученных грамоте единицы…

За спиной мальчишки почти бесшумно откинув полог, появился Санит, и, взяв мальчишку за плечи, провёл на пару шагов вперёд, освобождая проход. Следом за воеводой в шатёр проскользнул Лафот, сразу уйдя в дальний угол шатра.

— Ещё есть что добавить? — спросил Санит, по всей видимости ещё на подходе слышавший звонкий голос парня.

— Все селяне, — пытаясь одновременно повернуть голову в сторону воеводы, в то же время, оставаясь лицом ко мне, ответил мальчишка.

Мы получили первое сообщение о движении части имперских судов к правому берегу залива ещё четвертину назад. Только они каждую ночь совершали манёвры. То ли чтобы нас пораздражать, то ли боялись что мы, зная местоположение кораблей, нападём ночью… И вот наконец то высадка войск. Причём, каких войск! Селян! «Пушечное мясо»!

— Кто передал?

— Дизмун — тысячник ополченцев.

Ополченцы… Пять сотен селян. Отчасти лояльных к нам, а отчасти… Но, об этом позже.

— Пусть отходит к Ямам. Беги.

— Я на лошади! — весело оповестил парень.

Меня затронуло иное…

— Стоять! — Притормозил я паренька намеривавшегося сквозануть за полог.

Вот что-что, а ощущение собеседника за последние руки у меня обострилось особенно. — Рассказывай!

— Что?.. — испуганно произнёс он.

— Всё! Что задумал Дизмун?

Парень замялся.

— Не тушуйся, — попытался успокоить его Санит. — Не пред имперцами.

— Сказал, потреплем, да к оркам поведём… — понуро ответил парень.

— Приказ! К Ямам! — жёстко произнёс Санит. — Передай дословно! Приказ! Если пойдёт к оркам, всех к духам уведёт! А он первым направится! А если…

— Душу выпью, если не повернёт на «тропы», — перебил я.

Это был не первый случай попытки исправить создавшуюся ситуацию. И как все предыдущие, не самый удачный. Дело не в том, что сотники неправильно мыслили. Тут всё верно. Если размышлять местячково, то Дизмун принимал правильное решение. А вот глобально…

Были у нас планы… Были…

Во-первых, растения, на взращивание коих, привезли всю магическую школу, которая только сегодня с утра была отправлена в Еловую. Даже трёхзимний Дорат, которому улюлюканьем помогал Клоп (Не знаю… Тяготел Колотоп к этому мальцу. Он и жил то практически всегда у них со Свайлой… Чую, что есть взаимосвязь с совпадением имени отца Клопа. Того тоже звали Дорат… А возможно забеременеть не могут… Жаловался как-то друг…. А может, жаль сироту — мальчишку вырвали из лап зверья, погубившего родителей, когда они везли ребёнка к нам ради спасения. Но, сейчас не важно…). В общем, даже Дорат, отдавал свою непомерную для его возраста силу (сдерживающий амулет не справлялся), для роста Алтырского стража. Это и были так называемые тропы. Нет, не заросли кустарника, а преднамеренно оставленные дорожки промеж них. Вообще основных дорог было три. Три тропы смерти, расположенные справа по побережью от нас.

Во-вторых… Засады. Немногочисленные, это да… Но отданы были лучшие стрелки.

Ну и в-третьих… был секрет. Секрет ото всех, поскольку взятие «языков» из наших воинов, никто не отменял…

И вот именно эти три фактора повлияли на резкость высказываний в сторону Дизмуна.

— Лафот, — пока вестовой не исчез, попросил я начальника нашего спецназа, — пошли своего воина. Если ослушается, пусть голову снимает.

Я скорее ощутил, чем увидел, как лафотский склонил голову…

Странное чувство… Появилось не так давно… Руки назад. Я ни с кем не делился. Даже с Элем. Зная Лафота, тот тоже. Но мы ощущали друг друга! И я точно знаю, что мы! А не я. Это нас дико сплотило. Нет, мы не сказали по этому поводу ни слова… Особенно Лафот. Тот и так то не разговорчив. Но ощущали! Я, не глядя, махнул рукой, позволяя выйти… Своим пошёл пистона вставлять. В том направлении было не менее трёх десятков Северных драконов — ловили разведчиков врага. Дело прошлое уже троих перехватили. Именно перехватили — живыми взять не удавалось. Две группы благополучно ушли, не ввязываясь в бой. И вот не смотря на такое количество Северных Драконов, информация приходит не от них, а от общевойсковых!

— Локот… — Заглянул стражник в шатёр.

— Слушаю.

— Ваша супруга…

Не дожидаясь разрешения, резко откинув полог, вошла Алия.

— Ты зачем здесь?! — встретил я её вопросом, попытавшись скрыть удивление.

— Неужели ты думаешь!..

Я, подняв руку, остановил красноречие жены. Она всё поняла и склонила голову.

— Не могла без вас, локот.

Умничка… Хотя, ну, стерва же! Зачем припёрлась!

— Левый шатёр наш, — как можно более ровно произнёс я.

— Как скажете, локот, — присела в реверансе она.

Не было беды…

Обсуждение полученной информации не заняло много времени. Мы понимали, что тот берег наиболее удобен врагу для высадки войск, поэтому ожидали подобного и были готовы. Единственное, почему только селяне?..

Поскольку высадка, это ещё не начало боевых действий, а мы первыми начинать не собирались, то ограничились перегруппировкой разведки, да послали вестовых по лагерю, предупредить сотников о готовности. Хотя… наши войска и так спали в доспехах.

— Кушать будешь? — не стал я устраивать истерик своей супруге, войдя в шатёр.

— Нет, — грациозно встала она с волчьих шкур (крайне, кстати, неудобно — шкуры, но статус…)

Я молча обнял супругу, положившую мне голову на плечо. Какая она всё-таки красивая… Юная… Нежность моя…

— Орнулл с кем?

— С Тинарой. Я оставила пять лафотских в Еловой.

— Остальные не подошли?

Алия пожала неопределённо плечами — однозначно не доверяла тем, с кем прибыла. А это были лучшие из чёрной сотни!

— Зачем?.. Приехала, зачем?

— Соскучилась…

Я не стал отвечать, ожидая объяснений.

— Я уже теряла тебя…

— Это когда?

— Когда в рабы забирали.

— Не считается.

— Для тебя.

— Ты тогда девочкой была…

— Ты думаешь, ничего не чувствовала? — подняла голову Алия, заглядывая мне в глаза.

— Нет. Я же за парня тебя принимал!

— Я не об этом.

— А о чём?

— О… Не важно, — любимая вновь опустила голову на моё плечо.

Настаивать на ответе я не стал. Неважно, значит не важно…

— Странность есть… — сменил я тему. — Лафота ощущаю.

— Я тоже, — обескуражила супруга. — Он из нашего клана.

— То есть?

— Я у Эля книги брала, маги раньше подразделялись на кланы…

— Я не маг. И он тоже.

— Маг. И ты, и он. Просто слабые…

Алия пыталась рассказать что-то ещё… но меня вдруг обуяла такая нежность…

— Я с дороги… — прошептала любимая, ответив на поцелуй. — Пойдём, искупаемся?

— Вода холодная.

— Я тебя согрею.

— Стража не отходит ни на шаг. Покушения остерегаются.

— Ты причины отказать ищешь? Я магичка или нет? Выйдем незаметно.

Волны, равномерно набегая из ночной тьмы, то поднимали вверх, то бросали вниз, обнажённые тела двоих безумцев…

Когда вернулись, я смог уснуть… Полноценным и очень счастливым сном, полностью без того бреда, что приходит к человеку во время его заслуженного отдыха в виде картинок, называемых сном…

Под утро, словно кто-то по голове ударил, выбив блаженство небытия, длившееся от силы час. Я аккуратно, чтобы не разбудить супругу, высвободил руку из-под её головки и, натянув штаны, попытался выйти из шатра. Чем хорош этот мир, так отсутствием комплексов — к нашему шатру была пристроена «купальня» — полушатёр с кадками внутри. Все, всё понимали. Будь мы лицами попроще, над нами просто бы поглумились. Но мы коронованные особы!

— Они начинают! — «обрадовал» меня Ларк, крикнув через полог.

Я чуть в кадку не навернулся от неожиданности.

— Когда?!

— Полосьмушки назад начали вёслами ворошить. И на южном берегу выступили!

— Почему сразу не доложил! Зажигай!

— Так я и докладываю!

Пока судорожно искал, во что бы одеться, разбудил супругу. Моё: «Т-ш-ш. Спи дорогая…», полагаю, не очень успокоило её, поскольку широко раскрытые глаза говорили об обратном. Любезничать было некогда, поэтому я попросту игнорировал её взгляд и, набросив прямо на обнажённое тело меховую накидку, натянул сапоги и вышел из шатра.

На пригорке поодаль от лагеря уже занимались пламенем несколько костров политых «горюч-водой» — тёмной маслянистой жидкостью. Никакого волшебства. Нефть. И жар разгоревшегося пламени, казалось, ощущавшийся даже на расстоянии, вдруг поселил тревогу битвы в душу…

— А вот это действительно начало… — прошептал я сам себе.

— С селянами сработало, — подошёл Санит — один из не многих, кто мог не преклонять колено. — Гонцы сообщили, они выступили в сторону троп.

Одного взгляда на него было достаточно, чтобы определить отсутствие сна ночью. Хотя о чём я? Пару часов назад расстались!

Минут десять мы молча стояли, глядя, как корабли имперцев в предрассветной мгле безмолвно расходятся на три стороны. С холма, на котором находились штабные шатры, залив был как на ладони. Солнце коснувшееся лучами скал над Прибрежной выхватило сюрреалистичную картину нависающего над городком домика. Всё-таки Элидар оригинал. Чтобы добраться до его дома, надо около часа брести по извилистой дорожке.

Несмотря на тишь, царившую над водной гладью, ни криков капитанов врага, ни всплесков вёсел слышно не было. Береговой бриз постепенно сгонял туман с пологого побережья в сторону врага, мягко теребя листья старой ветлы, под которой мы стояли. Говорить не хотелось. Последние минуты покоя… Вернее даже секунды — со всех сторон уже раздавались приглушённые команды на построения.

— Отвар? — нарушил безмолвие воевода.

— Неплохо было бы. Я пока оденусь.

Когда я вернулся, супруга, слава богам, вновь спала. Умаялась девчонка в дороге… Хотя на неё это не похоже! Я, слегка запаниковав, подошёл к ней, убедиться, что действительно спит. Спит… Ровное дыхание. Выдержка у неё всё-таки…

Когда я поднялся на пригорок снова, слева, осторожно ступая, чтобы не пролить содержимое кружек, появилась одна из обозных кухарок. Десятник стражи, перехватив её шагов за десять, принял отвар, предназначавшийся для нас с Санитом. Ещё минут пять мы наслаждались относительным бездействием, спустя которые противник разорвал вялость утра пушечным выстрелом…

В принципе, мы понимали тактику, навязываемую нам противником — благо воёвые среди нас были. Имперцы надеялись, что мы кинемся на высадившихся селян, дабы взять нас потом «голыми руками» высадившись прямо к Прибрежной. И ведь не безосновательно! По сути, тянуло расколошматить переселенцев возомнивших из себя завоевателей, тем более что их количество ненамного превосходило наше. Но мы то знали, что основные войска остались на суднах… И вот когда они тронулись к нашим берегам…

Нет, не так… Соблюдём хронологию…

Селяне, вооружённые чуть ли не палками, бросились под утро отвоёвывать обещанную им пядь земли. Но, не тут то было… Нет, они гнали наши отступавшие сотни. Но, как только они побежали в полумгле рассвета по вроде бы безвредным полям, как тут же были подвержены «атаке» Алтырского стража (от стреляющих иглами кустов пришлось отказаться — они реагировали только на магов). Практически сразу, учитывая темноту, на них накинулись ополченцы, согнанные из наших сёл, знавшие расположения троп. Эти ребята пошли на войну не совсем добровольно…

Хотя была одна сотня… Или почти сотня ополченцев… Как бы объяснить… Я к ним относился нейтрально. Не то что бы за… но отчасти понимал… Хотя и не понимал… Ладно, начну с позитива. Ребята почти все были крепкими селянами. Пришли к нам добровольно. Как воины, не элита, конечно… воёвым однозначно проигрывали. Не в том смысле что они сражались… Не важно. Не об этом. В общем, нормальные ребята. Не самые худшие воины… Один лишь нюанс есть… Кровавые… Это одно успевших закрепиться за ними наименованием. Ещё было… Сложно перевести с местного языка… Можно сказать, ошпаренные или ударенные… Я, для себя, называл отморозками, как и их руководителя. Реже — идейными. А знаете, кто был их сотником… Глаз!

Глаз… Парень оказался торкнутым во всю голову. И винить я его не могу… Село, со всеми родными, сожгли имперши, как он говорил. Но, как оказалось, кроме них у парня был ещё один бзик… Северяне! Вернее те из них, кто не противостоял имперцам. А в особенности старосты. И ведь, правда, в большинстве случаев не имперцы забирали в рабство селян, а старосты, договорившись (не безвозмездно) с мытарями, сдавали Империи ту или иную неугодную семью. Не скажу, что все так делали, но факты были. И вот те, кто пострадал от действий старост, и стали костяком маленького войска Глаза. А почему Кровавые? Так они сожгли дотла два села, прежде чем собрали пять сотен ополчения! Понятно там месть некоторых…

Ополченцы Дизмуна, ударив по селянам Империи, должны были через Ямы отойти, переправившись через речушку, к основному лагерю. Только вот Глаз, растянув свою сотню вдоль ядовитой растительности, предупредил ополченцев, что если хоть кто-то из них побежит, то сдохнет. И ведь сдержал слово! Первые несколько десятков селян, не выдержав натиска количества имперской нищеты, ринулись отступать, встретив свою смерть от Кровавых. Остальные, вопреки ожиданиям Глаза, кинулись не в атаку, а, зная расположение троп, в сторону. И неожиданно за ними рванули без разбора войско переселенцев, так-то испуганных из за преграды, выкосившей половину из них… А тут ещё и враг испугался неизвестно чего… Со слов очевидцев и те и другие, бежали куда глаза глядят, побросав оружие. И те и другие то и дело нарывались на хлопающие разрывами своих плодов кустарники Алтырского стража, получая ядовитые споры в дыхательные пути. Кровавая поляна… Так впоследствии её окрестили. Почти две тысячи тел…

Часть переселенцев из Империи… Может тысяча, может больше, ринулась обратно к кораблям, ненароком нарвавшись на ещё один наш сюрприз. Лафоты… Именно для них зажигались сигнальные костры. И, именно из-за них, мы не хотели, чтобы Дизмун вёл свои сотни в сторону орков, поскольку именно там находился наш тайный союзник.

Не скажу, что легко смог договориться с островитянами. Заставить ожидать врага более луны в незнакомом лесу, принадлежащем юридически оркам (хотя, на последнее лафоты плевали с высокой башни), диких морских воинов было не просто. Изначально я предложил призовые корабли. То есть то, что они смогут взять. Вожди лафотов, были то ли настолько осторожны, то ли настолько умны, не знаю… Они отвергли предложение. В итоге, чуть ли не силой выбив из Лупа его алмазные заначки, мы предложили островитянам доплату. И только увидев блестящие камушки, вожди смягчились. Но не сдались! Я луну проторчал на корабле около островов, прежде чем была достигнута договорённость с предоплатой!

Народу о данной договорённости сообщено не было. Объявили это рабочим визитом с целью развития торговых отношений. Кстати… об этом тоже договорились. Лафоты с удовольствием согласились торговать. В случае нашей победы, разумеется. А ещё договорились о предоставлении им нашего залива в качестве аварийной базы. В обмен, на обещание не трогать наши корабли в случае необходимости причалить к ним. Лафоты были довольны. Мы были первыми, признавшими их как государство. И… наш визит натолкнул их на мысль об объединении в оное. Сейчас они представляли собой разрозненные кланы, нередко грабящие друг друга.

Ринувшиеся назад селяне Империи ненароком столкнулись с грозой морских угодий их государства, выдвинувшихся на взятие кораблей на которых приплыли «захватчики»… Ставки делать было не надо. Гора трупов. Трупов переселенцев…

А в это время имперцы теснили вооружённого до зубов «Рыбака». А тот, вроде как нехотя, отходил от лжепирсов, плюя в меру своих далеко не скромных возможностей, камнями в противника…

— Высадку правее начинают! — произнёс Санит, не оглядываясь на меня.

Я тоже видел, что имперцы начали спуск шлюпок.

— К пирсам не подпускать.

— Пока не могу понять, кого переправляют.

— Карающих, — подошёл Эль. — Долго спите, ваше величество.

— А на колено встать не хочешь?

— Плохо спалось?

— Нет. С утра некоторые кровь свернуть пытаются. Стрелков пошлём?…

— Нет. Рано. Дай мне Неспящих.

Неспящие… Герои! Люди шли преднамеренно в неизвестность, жертвуя своими жизнями… Так это было в представлении простого народа. Так это наверное войдёт в летописи… А по факту…

А по факту всем личностям, так или иначе нарушившим закон, предложен был выбор: смерть или луну в подземельях Шахматной.

Не знаю, что лучше… Смерть гуманней… Парни сами не знали, на что шли. Теоретически, Элидар обещал спасти их, если мы победим. Альтернативой был топор локота…

Если честно… никто не мог гарантировать, что они выживут… Месяц возле Источника магии, это… Это потенциальное самоубийство.

Только в данный момент было не до сентиментальностей. Люди, пропитанные магией, хоть и не могли спать из-за переполнявших сил, но имели громадный потенциал, поскольку были раза в два опасней обычного воёвого. Сильные, с обострёнными чувствами, нечеловеческой реакцией… Обозлённые и опасные… За ними присматривали денно и нощно. Конечно, им не куда деваться — без магической помощи, смерть. Только люди загнанные в угол непредсказуемы. Могли, например, заложников взять. Или, что более вероятно, просто сойти с ума и броситься на нас. В общем, был определённый риск.

— Тебя там не хватало. Санит. Сотню арбалетчиков и всех Неспящих. Пять сотен копий. Во главе поставь Минтуса. Потом пусть к Ямам отходят. Ополченцам помогут.

Воевода, повернув голову, подозвал вестового — парнишку четырнадцати зим. Только парень побежал выполнять распоряжение, как его место занял вихрастый рыжий мальчонка. Мелкой братии, служившей посыльными, в соседнем шатре было два десятка. Беспокойные соседи, кстати. И бесстрашные. И глупые, в силу своего возраста — увели с локотской обозной телеги два огромных кувшина вина, за распитием которого и были пойманы самим локотом. С тех пор парни учли свои ошибки и у входа в их шатёр, стоял кто-либо на «страже». Наказывать не стал в обмен на обещание более такого не вершить. Свежо преданье…

— Прибрежная просит начать метать! — подбежал Ларк.

— Рано! — ответил Санит. — Ждём лафотов. Пусть Тарт корабли ближе подпустит.

Наказанный, остепенившись после ссылки за зубоскальство в должности старосты маленького берегового поселения, теперь уже значился тысячником Прибрежной.

— Локот… — подойдя, встал на колено и склонил голову один из Драконов.

— Слушаю.

— Ваша супруга взяла лошадь и доспехи у обозных.

— Где сейчас? — что-то говорило о том, что надо начинать беспокоиться.

— С Неспящими…

Вот!.. А я то думаю, чего она спит так крепко! Можно было заподозрить неладное! Это не она спала! Это моё внимание усыплялось!

Я посмотрел на Эля. Понятно было, что девчонка решила погеройствовать. И остановить её могли всего два человека — характерная у меня супруга.

— А ты говоришь нечего мне там делать!.. — ухмыльнулся тот.

— Мне не до смеха.

— Пригляжу.

— Остановишь, хотел сказать?

— Не смогу. Своенравна.

— Эль!..

— Она тоже маг! — вполне серьёзно ответил друг. — И сильнее меня. Ты хочешь посмотреть битву титанов?! Сомневаюсь, что она смиренно последует за мной.

— Второе судно начало высадку, — перебил нас Санит.

— Лошадь! — крикнул рыжему посыльному, тоскливо размахивающему прутиком Эль.

Возможно, мне и показалось, но окончание слова донеслось уже в спину мальчишке.

Вместо рыжего паренька тут же подскочил Саннит — свояк Ротимура — друга Элидара. Эль уже вскочил в седло, подмигнув пареньку, когда на склон холма смог взобраться запыхавшийся Клоп:

— На горизонте ещё шесть кораблей. Со скал поморгали.

На одном из обрывистых склонов у нас был наблюдательный пункт, общавшийся с нами путём местной азбуки Морзе.

— Вот теперь ясно чего ждали двое рук имперцы! — крикнул Эль, пришпоривая жеребца. — Шары под парами!.. — донёсся голос отъезжающего мага.

— Не выстоим… — произнёс Санит вроде как в пустоту.

— Знаю, — ответил я, понимая, кому направлены слова. — Только надо. Они должны понять, что им тут не Империя. Как минимум, мы селян проредим.

— Было бы кого…

— Будем перепираться?

— Колотоп, поднимай шары. Прибрежной сообщите: могут начинать… — Санит поманил к себе свояка Ротимура. — Сейчас бежишь к верховым. Скажешь… Пусть выделят сотню в помощь Неспящим, потом к стрелкам. Два десятка с ружьями туда же.

Спокойный голос воеводы включил реальность. Не то чтобы я не осознавал происходящего, но был словно в облаке. С запозданием понял, что не попросил у Элидара влить в себя сил…

Только с Прибрежной полетели первые камни, как истерзанный «Рыбак», раскрыл свою сущность, ударив всеми тремя десятками камнемётов и… двумя пушками по ближайшему имперскому кораблю, снеся половину снастей и одну из надпалубных построек. Это должно было посеять панику среди вражеских судов. Две. Две! Пушки, ударивших одновременно. Имперцы должны были подумать, что на корабле два мага.

Элидар создал амулеты, наподобие тех, что использовались в «ружьях», способные возбудить содержимое местного пороха. Недостаток был один: пороха-то был минимум. А он у нас много где планировался к использованию.

В это время имперский корабль, метнув скорее для острастки по маячившим около лжепирсов воинам камнями, коснулся, наконец, бортом дощатого настила. Всё-таки молодцы имперцы. Никаких резких движений. Всё с чувством, с толком, с расстановкой… Сбросили канаты, по которым равномерно начали спускаться воины. Словно репетировали высадку. Две сотни наших, находившихся на берегу, ощетинились копьями, прикрывшись щитами. Только первые из врагов приблизились к берегу, как копейщики присели на колено. Минута, для того чтобы прицелиться арбалетчикам из-за их спин. Залп. И копейщики, встав, прикрыли щитами перезаряжающих арбалеты товарищей.

А в это время в небо стали подниматься шары, даруя вражеским воинам трепет. По крайней мере, мы надеялись на это. Где-то глубоко в душе. Пользы кроме разведки и морального давления на психику врага, от шаров не было — сложно заставить его величество ветер выполнять команды. Но, на всякий случай в корзины шаров были накиданы горшки со спорами Алтырского стража.

— Лафоты пошли, — подбежал Ларк.

Воображение нарисовало картину дружно спускающих облегчённые лодки союзников, на которые им был подарен весь «прорезиненный» материал. По крайней мере, я надеялся, что они делают это дружно. Хотя одно то, что делают… уже вселяло некоторую радость в душу. Могли ведь, и свинтить, оставив нас с носом.

— Высадку карающих отбили, — обрадовал меня Санит.

Я в ту сторону старался смотреть лишь изредка, понимая, что мы давим врага на этом участке. Только «давим» это одно, а выжили, это другое…

— Тысячника Наина ко мне! — резко крикнул Санит.

— Что? — спросил я, не понимая возбуждения воеводы.

— Все корабли повернули на пирсы, — ответил Санит. — Разреши туда тысячу…

— Ларка сюда! — послал я только что сменившегося вестового.

— Локот! — прибыл первым Ларк.

— Как они общаются?

— Не совсем понимаю, локот.

— Они передают друг другу команды. Как? Ты говорил, что в амулетах тишина.

— Так и есть. Я не знаю.

— Узнай! Ты за связь отвечаешь или за что?

— Локот, но как?

Я прямо ощутил, что сосу из парня силу. Тот изменился в лице, ощущая угрозу.

— Думай! — как можно мягче произнёс я, сдерживая раздражённость. — Поднимай крест!

Крест, это не в смысле предназначения. Крест, в буквальном трактовании. Две линии на белом полотнище, по идее, служили сигналом к наступательным действиям на всех позициях. То есть: подъём шаров, начало стрельбы с Прибрежной, выступление тысяч на позиции ближе к берегу и…атаку пирсов.

На данный момент, почти все козыри были отыграны. Кроме пирсов. Когда мы готовились, то надеялись на стандартную тактику имперцев, то есть, что они начнут одновременно давить по всем фронтам. Но… Они вели свою игру. Если начнётся массовая высадка в одном месте… Мы не выдержим. Поддержка дюжины кораблей (это минимум, учитывая только военные), это не шутка.

Как только на флагштоке взлетело серое полотнище, перечёркнутое крест на крест чёрной краской, как копейщики у пирсов начали отступление. И довольно вовремя, поскольку о дерево причала ударил борт ещё одного имперца.

— Что-то не так, — Санит не отрывал глаз от залива.

— Что?

— Не знаю…

— Ларк сообщил, — подбежал мальчонка, пропущенный стражей, — лафоты взяли три судна. Идут на имперца с двумя мачтами. Им помогают «Дракон» и «Император».

— «Император-то» откуда?.. — риторически спросил я.

Парень пожал плечами.

— Вернулся видимо, — ответил мне капитан очевидность с именем Сибурт, заступивший со своим десятком к страже штабного шатра.

— Подожди, — остановил я вестового, собравшегося улизнуть. — Только что отбили высадку имперцев версты три далее от пирсов. Возьми лошадь и узнай, куда отойдут сотни.

— Так они вроде к Ямам?

Я направил сердитый взор на парня.

— Как скажете, локот! — выкрикнул тот.

Отбежав метров на десять, парень развернулся обратно.

— А могу жеребца?

Настолько непосредственно…

— Возьми моего, — ухмыльнулся Сибурт.

Надо было видеть скорость, с которой мальчонка полетел в сторону загона.

— Локот! — Наин склонил колено.

— Можешь встать. Санит вызывал.

— Выводи своих к пирсам, — не замедлил с приказом тот.

И тут раздался грохот взрыва…

Мы проморгали весь спектакль. Суть была такова: Под дощатым настилом приготовленного для врага причала были установлены три бочки с белым порошком и булыжниками. Парни, прятавшиеся в кустах около пирсов, должны были натянуть сначала верёвки, выливающие в бочки эликсир, а спустя пару минут потянуть за нити амулетов активации доморощенных мин.

Надо было видеть то что началось на имперских суднах, борта которых ниже ватерлинии были пробиты сразу в нескольких местах. Команды обоих кораблей в панике сигали в воду с начавших тонуть плавсредств. Придурки. Ещё не менее часа могли находиться в безопасности.

Только это было не всё. Отошедшие от причалов копейщики освободили пространство для врага между находившимися на берегу складами и собственно пирсом. Туда и начали высыпать выжившие воины противника в страхе от произошедшего на суднах. И тут… И тут часть стен складов упали. А оттуда спустя минуту раздался разрозненный залп пушек. Этот мир ещё не знал что такое шрапнель! Пока враг отходил от кровавого шока, из складов выбежал десяток воинов с запечатанными глиняными горшками на верёвках. Крутанув пару раз, парни отправляли свой смертельный груз из-за спин сбившихся в «черепаху» копейщиков. Почти невидимые облачка ядовитого вещества выкашивали в радиусе метра от себя всё живое и подхваченные так и не сменившимся бризом, медленно смещались в сторону врага…

И враг дрогнул. Ошалевшие от происходящего имперские воины побежали вдоль берега в сторону нашего лагеря. А вот этого мы не предусматривали. Большой беды, разумеется, не было, тысяча однорукого гладиатора уже начала спуск с холма. Но само по себе обидно. Вроде всё просчитали, а бегство врага не предусмотрели.

— Воинов мало… — произнёс Санит.

— Что?

— На кораблях мало воинов! Выгружают всего по паре сотен! С тонущих выпрыгнула лишь команда! Там давка должна быть! Нас обходят!

— В смысле?

— Они сгрузили часть войск, и они теперь у нас за спиной! — скороговоркой выпалил теорию воевода.

— Ты понимаешь, насколько это…

— Сам взвесь. И магов нет…

— В смысле?

— Пушками стреляют всего три корабля.

— Лафота ко мне!

— Там нет дозоров, — возразил Санит.

— Корабли позже пришли…

— Разгружались, — подтвердил догадку Санит. Они потому двое рук и выжидали, чтобы дать своим зайти сзади!

— Всё может быть… Лафота! Разведку в тыл! Обозных на вывод в Шахматную! Крепости отсигналить на закрытие!

Мозг обдало прохладой… А ведь прав Санит! С кораблей на высадке у южного берега сошли лишь селяне… То есть те, кого не жаль… Карающие? Так Императору, насколько знаю, тоже их не жалко… Магов ведь могли послать… На пирсе? Целенаправленная жертва, дабы усыпить нашу бдительность… Как там у полководцев… Бабы ещё нарожают…

— Если они обходят… то войдут со стороны Ям?

Санит задумчиво кивнул головой, но тут же поправился:

— Это если на орочьих землях высадились. Могли и у Загорной.

— Тогда им не одну луну пешими идти. На орочьих! Больше негде. Дальше везде горы. Лошадь и доспехи!

Один из стражников опередил попытавшегося выполнить распоряжение посыльного.

Санит вопросительно посмотрел на меня.

— Вид подобающий обрету, — ответил я на немой вопрос.

— А лошадь?

— Сбегу, если что…

Воевода шутки не понял, но отвернулся, не желая ставить в неудобное положение.

— По лагерю проеду. Дух воинам подниму.

— К пирсам идут… — пространно произнёс Санит.

— Далеко ещё. Успею посмотреть.

Я не врал. В действительности, я собирался проехаться по лагерю, чтобы не думать о ней. Знаю, не красиво так делать… Но, я нужен здесь. Нужен многим… Всё таки я локот, а не сотник. Моё дело руководить… Но я мужик или нет? И если уж быть честным, то от меня сейчас мало что зависит. Санит, это да! Настоящий полковник! Да к чертям весь этот знатный пиетет! Я мужчина! Я должен был ринуться за своей женщиной! И…

И к тому времени как мне помогли надеть натёртый до блеска облегчённый доспех, я уже понимал, что поеду… Что мне надо ехать! Стражник, водружавший на мою голову шлем, уже почти лишался сознания из-за того, что я вытягиваю из него силы. Лафота я почувствовал издалека. Он даже вопросов не задал, подъезжая уже на лошади в окружении полутора десятков…

— Две сотни верховых локоту, — скомандовал Санит, повернувшись ко мне.

Мальчонка-вестовой сорвался с места, мелькая голыми пятками.

— Я быстро…

Санит склонил голову.

— Санит… Если не сдохну… вернусь. Обещаю.

— Знаю.

Верховые, под командованием Ротимура, догнали нас уже на полпути. За пару вёрст от Ям из леска справа, к нам наперерез выскочил всадник, отчаянно маша рукой.

— Допусти, — предупредил я Лафота, узнав вестового.

У Сибурта было видно, что волосы под шлемом встали. Морда жеребца, которого по простоте душевной он разрешил взять, была забрызгана пеной. Он хрипел, а не дышал.

— Там имперцы! — резко натянув повод перед преградившим ему дорогу Драконом, выпалил парень.

— Сколько и где?

— За Ямами. Вёрст десять! Тысячи!

— Маг Элидар?

— Он повёл туда Неспящих и верховых. Копейщики там за лесом в лагерь идут.

— Магиня Алия? — спросил Лафот.

— С ними.

— С кем?

— С верховыми.

— Друг называется… — пробурчал я. — Ладно. Скачи в лагерь. Доложи всё плечу Саниту. Скажи, пусть отводит войска к Шахматной.

— Стой! — остановил мальца Сибурт. — Эту возьми… — спустился он с подменной лошади…

— Локот Аликсий! — поспешно выкрикнул мальчишка, пока Сибурт словно игрушку пересаживал его с лошади на лошадь. — Там вот… — махнул он рукой не очень понятно куда, — сельские лагерем встали.

— Какие сельские?

— А там все. И наши и имперские.

— В смысле вместе?

— Да. Они ждут кто победит, — парень презрительно сплюнул.

— Это хорошо…

— Что ж хорошего то?

— Люди живы, — я легонько толкнул пятками бока жеребца.

Не объяснять же мальчонке, что всего пять сотен северных селян деактивировали несколько тысяч имперских. Каким способом, клинком или сомнением, уже не важно.

Сюрреалистичная картина предстала перед нами, когда мы выехали на опушку, с которой открывался великолепный вид на стекающиеся в единый круг тысячи имперских войск. Колонна, конец которой терялся где-то в лесу, рекой втекала в сумбурную каплю по центру поля. Основной частью воины были пешими — оно и понятно, такое количество лошадей на кораблях сложно перевезти. Но была и конная сотня. Не больше. Они очень выделялись своим чёрным одеянием с вкраплением всадников в более ярких одеждах… Карающие… И маги… Нашлись таки пропавшие…

Почему картина сюрреалистичная? Потому что остановили рать врага всего три сотни всадников! Прямо перед «каплей» врага стояли около двух сотен всадников. Ещё приблизительно сотня кружила вдоль строя копейщиков врага. В какой-то момент всадники врага ринулись за наглецами кружащими поблизости. А те, сгрудившись в кучу замерли, ожидая. И когда казалось что имперцы сейчас просто растопчут наших, пара лошадей разъехались, представив врагу готовых к выстрелу воинов. Ружейный залп, окативший поле треском и три лошади врага падают, ломая наездников своими спинами. Ещё две лошади уносят мешки обмякших тел. Причём одно из них принадлежит магу. Пока противник обтекает неожиданно возникшую преграду из своих же соратников, наши уже скачут во весь опор к основной части, ринувшейся им на встречу. Я бы на мете врага развернулся. Но, это же Орден! Маги! Карающие!

— Локот, я не могу… — подъехал справа Сибурт.

— А ты попробуй останови! — поняв к чему клонит десятник, перебил я его, ударив стременами по бокам жеребца….

Ветер!.. Только его свист в ушах! Свобода! Настоящая свобода! От всего! От обязательств, от рутины, от себя, от жизни… Она ощущается только в такие моменты. Когда ты решился. Решился умереть и решился жить. Жить по-настоящему… Потому как вопреки фатализму я верил в себя! Клинок, который я так долго не вынимал, приятно влился в руку… Сладостное чувство…

Несколько Драконов остановились в паре десятков шагов от врага, вскинув уже взведённые арбалеты (Когда успели? У меня на земле-то не всегда получается…). Болты просвистели одновременно с моментом когда мы вошли в сечу.

Я помню всего минуту боя. Дальше мой разум помутнел, спасая владельца от шока видения происходящего…

Мой то помутнел, а вот народный…

… локота, как только он рубанул пару орденских, лафотские значится окружили, чтоба уберечь. А он вскочил сапогами на седло и прыгнул сначала на круп лафотской, а потома напрямки к магу в седло. Без мяча! И руками за голову того как хватит. Я думал, оторвёт!

— Ты то чего делал? Помогать надо было!

— Та он то в удар серца свяршил! Значится резко так крутанул голову магу и вниз сиганул.

— А потом?

— А потом не знаю. Мужики говорят, он за ногу лошадь вертанул, и сбил ещё двух магов. Тогда они и сиганули от нас.

— Лошадь?! За ногу?!

— Чё ж я врать буду? Что видел, то сказал. Дале не знаю…

Фактически… Говорят маг был. И меча не было. Он завяз в одном из карающих. Прыжок тоже был. Только не безоружный. С кинжалом. А с головой… Не знаю… Я когда ударился задницей о круп лошади мага, падая, но желая крови врага, воткнул магу под рёбра кинжал. А далее была вспышка… Я стал словно надуваться. Инстинктивно я понял, что это от силы врага, которую я забираю. Понимал где-то в глубине сознанья, что не смогу столько принять… Со слов Лафота меня выбил из седла мага карающий, спася тем самым жизнь. За ту же версию выступал смятый щиток правого предплечья и двойной перелом последнего.

Мы победили тогда. Сотню на всего три десятка разменяли, но враг показал спину.

Очухался я посредством магических манипуляций уже на опушке, куда отошли, увозя раненых.

— … давай отойдём, — ворвался голос Элидара в разум.

Сволочь! Всё из-за него! Не мог увезти девчонку. Ну или хотя бы отправить в лагерь!

— Нет. Они сейчас снова выступят, — ответил голос Алии.

— Твоему мужу плохо.

— Там есть лучшие лекари чем ты? Надо войскам дать отступить.

— Ты с мужчиной говоришь!

— Там есть лучшие лекари чем вы, маг Элидар? — С сарказмом прозвучал голосок супруги.

— Алия! Второй раз не получится.

— Откуда ты знаешь?

— Они не глупцы. Копьями пойдут.

— А мы выстрелим.

— Им не важны жертвы.

— Не знаю… Сбежали же! Вы бы маг Элидар лучше того чёрного в чувство привели.

— Разумеется. Чтобы вы, локотесса Алия его снова молнией в беспамятство отправили. Сама лишила сознания, сама и лечи. Мне из твоего мужа надо силы убирать.

— Не буду, — чуть тише ответила супруга.

— Почему?

— Не смогу.

— Тогда иди из мужа силу вынимай.

Супруга со вздохом подошла, и её рука коснулась моей груди. В этот момент я смог открыть глаза. Надо было видеть лицо Алии. Даже не лицо. Глаза. Они моментально заблестели от влаги…

— Что это? — я смог поднять руку, коснувшись повязки выбивающейся на плече супруги из-под несоответствующего размеру мужского камзола.

— Поцарапалась, — всхлипнув, ответила Алия.

— Ну да… — склонилось на до мной лицо Элидара. — Во всю спину. Ты дурной, а супруга у тебя ещё дурнее.

— Не говорить о мне русски. Я понимать, — ответила как ни странно Алия на пусть и коверканном, но языке моих предков.

— А не буду тебя больше учить… Лёх… Ты бы объяснил своей благоверной, что уходить надо. Мы тут неподалёку…

— Зачем? — перебил я друга.

Элидар не ответил. Просто покачал головой.

— Два сапога пара, — когда уже встал с колен, произнёс друг.

— Они пошли, — раздался голос Лафота где-то за кадром моего зрения. — В нашу сторону направлен отряд. Тысяча. Может полторы.

— Переходим на западный край, — так же «за кадром» ответил Элидар. — Чёрного грузите. Живучий, мускун.

Тошнило… До жути. Энергия хлестала через край. Именно она и мешала. Руки начинали трястись, как только я брал в них что-то. Вернее брал в руку, поскольку предплечье правой было перетянуто «бинтами» с наложением шин. Со слов Элидара у меня нарушились какие-то регулирующие функции. Магию я забираю изо всего, в том числе и лошади подо мной, а вот использовать не могу. Не маг. И прекратить данное непотребство самостоятельно я тоже не в силах.

— Если вокруг нас так много магии, почему ты не используешь? — Когда в очередной раз подъехал ко мне Эль чтобы извлечь лишнюю энергию, спросил я.

— А ты вокруг посмотри. Ты когда едешь, даже деревья засыхать успевают. Некромант, твою мать…

С деревьями друг, конечно, переборщил, но вот лошадь подо мной меняли каждые полчаса. И с учётом темпа их восстановления, пяти сотен животных хватит ненадолго.

— Мы выехали как раз на их путь! — осадила рядом с нами лошадь супруга.

— Возьми сотню. Подразни. Лафот в сопровождение, — ответил Эль.

— Нет! — возразил я. — Лафот старшим. Алия остаётся здесь!

— Локот, я маг! — вспылила супруга.

— Магичка, — поправил я её. — Удел женщин беречь семью. Удел мужчин защищать семью. Здесь достаточно вполне состоявшихся воинов, чтобы встать во главе сотни! Не надо оскорблять их!

— Зачем так… — прошептал Эль, — там только разведка.

— За надом. Война дело мужское. Мы и должны подыхать. А женщины… А они пусть цветут радуя нас.

Супруга, разумеется, надулась. Но, долго ли может сердиться женщина на раненого супруга? А я раненый! Ещё и локот! Требую бережного отношения…

— Эльфы… — подъехал сквозь кусты, скрывающие наше передвижение от взора врага, Лафот.

Так и тянуло спросить: Не гномы?

— Санит с ними, — продолжил неожиданно сотник спецназа.

Был бы кто другой, не поверил бы.

Дальнейшее имело судьбоносное решение для нашего локотства. Перед тысячами имперцев действительно встали несколько десятков всадников. То, что это не люди, я бы так опрометчиво не утверждал. Вполне себе двуногие… Как в них опознали расу длинноухих Лафот и Элидар, с такого расстояния, до сих пор загадка! А вот Санит среди них действительно присутствовал. Только мы показались люду, ну или кому там, как он в сопровождении десятка охраны направился в нашу сторону.

— Рад видеть вас во здравии, локот, — несколько неожиданно произнёс воевода.

— Тебя обухом огрели?

— Близко. Не перестроился ещё от эльфов. В заливе их флот с поддержкой кораблей Колского локота. Имперцы отошли. Эльфы предлагают союз.

— Давай как-то по порядку, — не переварил я услышанное.

А подивиться было чему… В самый разгар сражения меж нашим берегом и имперскими кораблями вошли полтора десятка одномачтовых судёнышек эльфов, спущенных с немногочисленного, но со слов знающих, действенного флота длинноухих, вставшего за «спиной» имперцев. Любое противодействие имперских войск данной преграде, угрожало новой войной только что начинавшей очухиваться от орочьей, стране врага. Фантасмагория происходящего возросла, когда Санит объявил что в наших войсках стоит три сотни эльфов и чуть более тысячи войск Колского, Иритского и Жиконского локотов, готовых выступить на нашей стороне…

 

Глава 19

Саммит проходил в бывшем доме Мамита, конфискованном за злоупотребление служебным положением. Более достойного строения в Прибрежной мы найти не смогли. Сугубо для этого действа был изготовлен круглый стол, символизирующий равенство сторон (да, слизали). Если описывать присутствующих, то… Справа от меня сидел Элидар, сразу за ним посол эльфов, Селианул, уполномоченный принимать все решения от своего Леса. Только теперь я осознал, в каких кругах вращался до этого мой друг — они были знакомы с послом! Далее располагались трое вождей с Лафотских островов… Почему вождей? Потому что полного взаимопонимания между собой они так и не достигли, но претендовали на признание их мировыми сообществами. Сразу после них занял место представитель Ордена, с которым мы были заочно знакомы — маг Лириус. Именно такое местоположение имперского мага гарантировало отчасти мою безопасность — супротив эльфийского посла, сидевшего между нами, не очень-то попрёшь! Даже если ты маг. Мощные парни эти эльфы. И значимые, не смотря на малость их территорий. Рядом с магом расположился тысячник имперских войск Листунг — лицо довольно номинальное, поскольку тысячник был не уполномочен принимать какие-то решения кроме военных, хотя в нашем случае это значило абсолютно всё. Следующие стулья занимали Колский локот и представители Иритского и Жиконского локотств. С ними мы были уже практически в дружеских отношениях. Поспособствовал этому один из десятников Северных драконов. Не знаю уж как… но, Ильнас был в панибратских отношениях с Кольским локотом! На кой он вообще подался на Север?… Ильнаса имею ввиду. И замыкал круг Толикам, вызванный из Шахматной в спешном порядке в качестве советника Шахматного локота. На его одеждах ещё красовалась пыль дорог. В прямом смысле. Он прибыл менее часа назад…

На скамьях вдоль стен сидели лица второстепенные. Не более двух носов на одного основного переговорщика. Исключение составлял гурдонский купец, бывший сторонним наблюдателем. Это было очень важно. В особенности для лелеявших надежду лафотских вождей. Никто кроме нас не собирался признавать их независимость. Более того, имперцы хотели вернуть назад захваченные лафотами судна. В том числе и одно императорское. Поэтому островитяне ждали поддержки от Гурдона. Зря, если честно. Купец вообще лицо стороннее.

— С уважением к присутствующим, — встал Толикам, — прошу соблаговоления внести вино.

Все сидящие за столом лениво кивнули. Это была дань местным обычаям. Вроде бы как символизировала дружеские отношения между нами. Вроде как пьём расслабляющие напитки вместе… Хотя там от дружбы… Не важно…

Самые смазливые из шаговой доступности бывшие рабыни внесли кувшины с винами, разлив их в глиняные фужеры, изготовленные опять же специально для этого случая. Надо было видеть лица некоторых присутствующих, при виде материала из которого изготовлены кубки.

Гости пригубили налитый напиток (предоставленный, кстати, эльфами). Не все… Далеко не все (реалии, знаете ли)… Некоторые сделали вид.

Следующим шагом был мой монолог. Не скажу, что далось легко и просто. Но и не капец как сложно! Хотя супротив имперцев, скажем, я бы лучше клинок вынул.

— Я рад видеть вас в своём доме, — произнёс я фразу, вдолбленную в предыдущий час Толикамом. — Надеюсь, вина и яства будут вам по вкусу. Нет в них злобы (это как бы гарантировало гостям отсутствие ядов в пище), мы собрались как друзья (манал я такую дружбу).

Присутствующие в большинстве своём одобрительно прогудели…

Остановимся на этом моменте. Невозможно понять происходящего, без понимания трёх предыдущих встреч. Не всё так просто в этом мире. А уж тем более касаясь Империи.

— Как меняет время места… — вместо приветствия произнёс посол эльфов, когда мы, вернее эльфы, смогли договориться с имперским главнокомандующим о временном перемирии на трое суток и вернулись в Прибрежную. — Прошлая встреча вы убивали раб. Эта, вы рядом с раб.

Фраза явно предназначалась не мне, а Элидару, с которым я и Лафот приблизились к расположившейся делегации длинноухих под всё той же ветлой.

— Как и вы, посол Селианул. В прошлый раз вы были рядом с Императором, в этот раз, насколько понимаю, вы встали поперёк его дороги. Позвольте представить: Локот Аликсий, Лафот, — ответил Эль.

— Посол Лес Селианул, — слегка склонил голову эльф, изучая меня.

Остальные присутствующие эльфы не соизволили представиться.

— Я благодарен вам за помощь, — желая заполнить образовавшуюся паузу, произнёс я.

— Не спешить. У тебя есть разум. У нас есть два дня. Я делать что маги не могут говорить с Орденом Гнутой горы на день пути вокруг. Значит, не знать что делать, два дня. Ты должен принять наш помощь или нет за это время.

— Есть условия? — догадался я.

Посол еле заметно кивнул.

— Какие?

— Ты примешь наши условия. Тебе нет выбор. Но, надо чтобы ты был согласен. Чтобы не менять условия. Император отдать орк земли и разрушить наш союз. Орк придёт сюда. Ты не справиться. Мы готовы помочь. Но эльф не может долго без Лес. Мы хотеть купить твой крепость. Шахматную. И вся земля рядом. Мы будем помогать тебе против орка и Императора.

— Посадите Лес?

Эльф подтвердил, кивнув.

— Это всё?

— Нет. Надо право ходить по остальной земля. Надо ходить море.

— А что значит купить?.. — голову обнесло из-за переизбытка силы — я пошатнулся и тут же был поддержан рукой Лафота.

— Ты болеть? Твой… Твой нить сила рвать.

— Ранен… — на более длинную фразу меня не хватило.

— Тогда встреча потом, — равнодушно произнёс эльф.

— Незачем, — ответил я, чувствуя как Эль, прикоснувшись, тянет силу. — Продолжим.

— Мы давать золото, камни. Много давать, — словно ребёнку объяснил он мне и слегка приподнял руку.

Пара эльфов поднесли небольшой, но, судя по тому, как согнуло носильщиков — увесистый сундук и раскрыли его, пока Селианул продолжал свою речь.

— Ты говорить, что эта земля наша. До этого локоты говорить, что земля ваша.

— Какие локоты? — спросил я, разглядывая смесь золотых монет и камней в сундучке.

— Кольский. Жиконский. Иритский.

— Зачем вам это?

— Приплыть сюда?

— Имею ввиду, согласие.

— Мы не хотеть война с людьми. Мы хотеть жить.

— Вам не избежать войны.

Эльф промолчал.

— Разрешите откланяться, — спустя минуту поняв, что разговор окончен, произнёс я.

Эльф удивлённо (пожалуй, это первое проявление эмоции за время нашего разговора) посмотрел на меня.

— Так не принято, — прошептал Эль. — Ты локот…

Вторая встреча произошла на следующий день. Пожалуй, не менее абсурдная с моей точки зрения.

— Локот Колского локотсва Эливарий, — представил распорядитель, то бишь Ларк, назначенный временно на эту должность, входящих. — Послы Жиконского и Иритского локотств грандзон Мрат и грандзон Тониун.

— Присаживайтесь, — привстал я из-за стола.

Посетители, отодвинув самостоятельно стулья, сели напротив меня, Элидара и Санита.

— Рад нашей встрече, локот Аликсий, — начал Эливарий, — в дань нашего предрасположения к вам, разрешите преподнести подарок, — локот слегка приподнял руку и слуга, стоявший за их спинами, положил на стол клинок.

На мой взгляд, довольно заурядный. Простые ножны… Эфес, туго перетянутый потёртой кожей… Но волна искренности, прошедшая от локота за преподнесённый подарок, позволяла предположить, что это дорогая вещь.

— Что ж… Позвольте и мне, в знак благодарности за ваше присутствие на моей земле, преподнести вам подарки.

Локоту досталась накидка из шкуры земляного медведя. Представителям же Жиконского и Иритского локотств, аналогичные подарки, но выполненные из шкур северных волков.

Я хотел подарить всем равные подношения, но Элидар возмутился — нельзя.

Гости, судя по тому, как они поглаживают меха, были довольны.

Я, приподняв руку, разрешил подавальщице раскупорить кувшин, стоявший на столе. Первым, разумеется, отведал напиток я. Ну… а вдруг решил отравить высокопоставленных гостей?

— Локот Аликсий, — начал первым Эливарий, отпив из своего кубка…

О сути беседы я уже знал. Элидар в качестве посла Шахматного локотства провёл последние сутки на борту корабля Колского локота. И вот вопрос, который он решал, требовал изумительной дипломатии. И так, суть… Локотам нужны были гарантии наших взаимоотношений, для того чтобы встать на нашу сторону. Как бы… Против Империи они так и так попёрли, но с нами союза пока не было. Да и союзники мы были, если честно, так себе. Очень приподняла наш статус планируемая продажа земель эльфам. Кстати… выяснилась и то, почему именно продажа, а не подарок. Подарок можно вернуть, а вот покупку нет.

Однако вернёмся к гарантиям. Что же может связать настолько крепче, чем кровные узы двух локотов… Локоты Жиконского, Колского и Иритского локотств, раз уж зашёл разговор, были в той или иной мере родственниками. Причём несколько раз.

Изначальный вариант выглядел как женитьба моего сына на Колской принцессе Лаине, менее года отроду и… предоставлении мне в качестве второй жены, дочери Эливария, лары Марлетты. Как бы последняя должна была переехать ко мне, а моя первая жена вместе с отроком, к локоту Эливарию, до совершеннолетия детей… Знаете ли…

Хотя что, знаете ли… Парни хотели залог. И при этом готовы были сами внести его. Местные реалии… И это было довольно благородно со стороны Колского локота. Ведь если учесть наше положение, то он мог бы и не вносить свою часть «залога».

Отчасти спасло положение то, что отдавать свою дочь в качестве второй супруги, несколько претит любому локоту. Тем более за человека имевшего печать на виске. В связи с этим, был предпринят ход конём. Не очень хороший, с моей точки зрения ход, но на иное локоты не согласились… А без них… А без них рушилась вообще вся цепочка. По сути, это был ультиматум… Или сын, или хана всему государству. И даже эльфы были согласны отказаться от своих притязаний на Шахматную. Политика, мать её!

Если разложить всё по полочкам, то эльфы сами по себе были довольно уязвимы, поскольку малочисленны. И даже при поддержке определённого количества людей, они очень рисковали. Ну не самая популярная раса. Империя, пусть и разваливающаяся, вполне могла нанести ответный удар и стереть Лес с лица Руизиана. Орки, если очень захотят, тоже могут превратить эльфов в легенды. Собственно поэтому, эльфы отчасти ранее шли на поводу у Империи, ну а теперь у дружественных локотств. И именно поэтому они стремились объединить часть людей.

— … я рад вашему предложению объединить наши семьи, — продолжил Кольский локот.

Предложению, мать его! Предложению!

— … и прошу назначить день свадьбы Ильнаса и Марлетты.

Как бы объяснить смягчение, которого смог достичь в процессе переговоров Элидар…

Сына я так и так терял. Насовсем. Разумеется, будут какие-то встречи в жизни… но отцом в полной мере этого слова я не смогу стать. Альтернатива? Бегство. Бегство ото всех и смерть тысяч. Имперцы раздавят нас через час после того, как отойдут корабли эльфов. Но, мою женитьбу, Эль смог отстоять. Алия ещё не знала о необходимости отдать нашего ребёнка, но если ещё бы добавилось требование делить постель супруга с другой… Я как-то не уверен, что останусь в живых…

Мою женитьбу с дочерью Эливария удалось заменить на свадьбу Ильнаса — названного сына Элидара, и Кольской принцессы Марлетты. Они, кстати, были уже знакомы и со слов Элидара, питали, возможно, определённые чувства к друг другу.

— Адепт ордена Шахматного локотства (а час назад такой орден стал иметь место к существованию) Ильнас, готов принять руку вашей дочери через день, локот Эливарий.

— Я рад столь быстрому достижению согласия между нами, локот Аликсий.

— Могу ли поинтересоваться вашим желанием отдать вашу дочь Лаину за моего сына Орнулла?

— Столь быстро как вы, к моему сожалению, я не смогу организовать тожество. Мы сможем соединить наших детей не ранее десятой луны грядущего года. Но принять вашего сына как своего собственного ребёнка я готов в день свадьбы моей дочери.

— Я очень рад этому, — встал я.

По всем канонам мы должны были обняться… И мы обнялись, обойдя на встречу друг другу стол…

— Локот Аликсий! Маг Элидар! — слегка склонил голову маг Лириус, войдя в мой кабинет на следующий день. — Благодарю вас за то, что согласились принять нас.

На остальных присутствующих, в виде десятка Драконов стоящих вдоль стен, маг не отреагировал. Его спутник, слегка полноватый мужчина с взглядом не позволявшим предположить, что это глупый человек, игнорировал правила приличия и промолчал, что тут же отметил Элидар.

— Пытаетесь оскорбить, Тысячник Листрунг?!

— Ни в коем разе, — ответил тысячник довольно приятным голосом. — Вы, как мой бывший коллега, понимаете, что я не могу склонить голову ни перед рабом, ни перед человеком объявленным преступником в моей стране.

— Вы не в своей стране, — более мягко произнёс Эль.

— В своей, — возразил тысячник.

— Оставим споры, — вовремя отреагировал представитель Ордена, — мы здесь не для этого.

— Присаживайтесь, — указал я на стулья. — Вино? Отвар?

— Я воздержусь, — ответил первым тысячник, вновь нарушая приличия своим отказом.

Ну, да духи ему судьи…

— А я бы не отказался от северной настойки, — несколько неожиданно попросил маг. — Славится она в Империи в последнее время. Да и вы, знаю, предпочитаете её.

Я кивнул одному из воинов.

— У вас хорошие информаторы, — заметил я.

— Нет, нет. Что вы… Хороший всего один. Ваш родственник, маг Элидар. Он, кстати, находится здесь. В лагере войск Императора. И раз уж мы коснулись данной темы, то он очень жаждет возвращения своего сына.

— Такое возможно, — неожиданно ответил Эль. — В обмен на мою семью.

— Не совсем понимаю, о чём вы…

— О Корндаре. Он у вас.

Семья Элидара… Эльфы, похоже, давно готовились к своей акции. По крайней мере, то, что они выкрали семью Элидара почти год назад, об этом убедительно свидетельствовало. Сейчас местные отец и мать Эля, привезённые длинноухими, находились на одном из эльфийских судов. А вот брат, со слов наших внезапно явившихся союзников, вернее всего был захвачен Орденом Гнутой. Сейчас Эль прощупывал собеседника, пытаясь выудить хоть какие-то сведения о брате.

— Я не осведомлён об этом, поэтому пока не готов ответить на данное предложение.

— Вы узнайте уж, пожалуйста, маг Лириус. Полагаю вам будущий адепт дороже, чем простой обыватель.

— Обязательно, маг Элидар.

Дверь в кабинет распахнулась и Алия (Алия!) внесла разнос с кувшином и тремя подобиями стопок (я тут намедни заказал).

От мага Лириуса повеяло эмоциями. Не совсем понять положительными или нет, но эмоциями. До этого он был для меня совершенно «пуст».

— Маг Лириус, — акцентировал я своё внимание на данном факте, когда Алия, как оказалось впоследствии, желавшая полюбопытствовать, удалилась, — я не чувствую, говорите ли вы правду…

— Правда… Она невозможна. Эльфы ведь тоже не одарили вас своими чувствами? Император считает правдой то, что ваши земли принадлежат ему. Что не есть правда. Вы считаете, что земли ваши, что тоже оспариваемо. Именно в связи с поиском правды и мы здесь.

— И какой же? Правды?

— Не угодной большинству, локот Аликсий, — маг, повернув голову к одному из Драконов, указал на стопки.

Дракон не стал ерепениться.

— Забавно… — поднял стопку, разглядывая при этом её маг. — Ваша культура. Многогранна. И интересна. Есть чему поучиться. В особенности желанию погубить всё вокруг.

— Смотрю, вы созидатель… — ответил Элидар.

— Нет… и да… Я общался с представителями вашего мира. Вы уже это прекрасно поняли. Ваш мир склонен к разрушению. И именно это вы уже начали приносить к нам. Но, на правах гостя не смею осуждать хозяев. Мы не за этим к вам.

— Зачем же? — поднял я свой сосуд, издаль показав, что готов выпить содержимое — чокаться жуть как не хотелось.

— Предупредить, — маг, выпив залпом содержимое стопки, даже не поморщился.

А там градусов шестьдесят!

— … Хотелось бы открыть вам глаза, — поставил стопку маг. — Вы ведь прекрасно понимаете, что эльфы вам чужды… Как и орки… И те и другие готовы искоренить человечество, как только им представится возможность. Хотите угадаю, что запросил от вас Лес в обмен на союзничество?.. Источник. Эльфы не люди и не могут жить без магии. А хотите, предугадаю, что произойдёт впоследствии? Вы станете их рабами.

— Спорно. А вот если откажемся, то вашими станем точно, — усмехнулся я.

— А если нет? Если Император примет вас как локота? — маг улыбнулся, не получив ответ. — Вы уже их рабы. Позвольте, поясню. Лес уже очень давно смотрит на источники Севера. И пытался их захватить. Знаете, почему разразилась война магов? Возможно, вы удивитесь, только именно эльфы стали её первопричиной. В то время их осталось менее сотни. И были они гонимы, ввиду своего высокомерного презрения к нам. А жить ой как хотелось… И вот, чтобы спасти себя, они начали разглашать магические секреты людям. Вроде бы как с благими намерениями. Только… По какой-то причине знания, исходящие от эльфов, носили сугубо смертельный характер. И раздавались довольно выборочно. Каждому клану, своё. А люди… А люди возомнили себя магами. И ринулись истреблять друг друга, пользуясь магией эльфов. Вы ведь обратили внимание, что зверьё отступило от вас, как только представители Леса сошли на берег? Это ли не доказательство? Истребление людей прекратилось только тогда, когда наш орден встал в противовес, собирая к себе всех потенциальных магов. Вы рушите равновесие…

— Мы выживаем, — возразил Эль. — За что был сожжён мой дед?

— Ну, не ваш…

— Тебе ли это решать?! Вершитель судеб?! Чем вы отличаетесь от разрисованных вами в кровавых тонах эльфов? Забрать память… Сжечь… Раз плюнуть! Кто из вас возомнил себя магическим кругом? Эльфы не забирают детей от родителей. А вы?

— Разве?.. Вы, локот Аликсий, тоже согласны? Не ваш ли сын поедет во дворец к Кольскому локоту, сиречь, эльфам? И вы ведь тоже собираете детей. Или меня обманули? Но я здесь не для выяснения того, кто из нас более жесток. Я здесь для того, чтобы предостеречь. Эльфы просят от вас доступ к обоим источникам?

— Да, — утвердительно ответил я.

— Я маг, локот Аликсий. Я, как и вы, чувствую ложь. Разумно… — задумчиво произнёс Лириус, указав одновременно Дракону на свою стопку. — Сначала совратить вас блаженством, чтобы не возбудить подозрения, а потом запросить доступ ко второму источнику. Значит мы вовремя. Не продавайте второй источник. Они за этим уже полсотни зим охотятся…

— Мы с вами собрались, чтобы признать Северные берега владениями Шахматного локотства, — продолжил я свою речь на саммите. — Если все согласны с данным, то прошу вновь порадовать хозяина этого дома, подняв бокалы.

На этом пафос официоза и закончился…

— Я не могу дать одобрение Империи, поскольку вы не получили одобрение Императора, на чьих землях мы находимся, — встал имперский тысячник Листунг.

— Вы прийти сюда, — возразил, не вставая, Селинаул, — значит признать локота.

— Я пришёл, чтобы возразить!

— Пришёл! — повысил тон эльф. — Это достаточно! Спросить иных!

— Я, Кольский локот, — поднялся со своего места Эливарий, — признаю право Шахматского локота Аликсия на владение Северными землями.

— Я, посол Жиконского локотства, грандзон Мрат, признаю право Шахматского локота Аликсия…

Даже ребята с Лафотских островов высказались. Их локотство, кстати, не было признано саммитом, поскольку кроме меня их право владеть островами никто не поддержал. Послы, в том числе и эльфийский, дипломатично объявили, что не обладают такими полномочиями в отношении лафотов. Эливарий — что готов обсудить данный вопрос с Лафотским локотом, когда тот появится. Зато все (кроме имперцев, разумеется), согласились, что лафоты имеют право на захваченные в битве судна. Насколько понимаю, это уже некоторое признание лафотов, как государство. И лафоты это тоже понимали.

— Тысячник Листрунг, — обратился посол Леса к имперцу, когда вопрос с узакониванием меня как владельца земель, был исчерпан. — Ваши воины не на вашей земля. Прошу выйти за границы Шахматного локотства.

— Не согласен с вами посол Селианул. Это земли Императора. И мне дан приказ усмирить бунт и вернуть собственность владельцам.

— Владельцам?

— Я имею ввиду рабов, скрывающихся здесь.

— Если вы не уводить воинов через три дня, я объявить войну Империи.

— Полагаете, она ещё не началась? — ухмыльнулся тысячник.

— Вы не Император. Вы не думать как он. Если война будет объявлен для всех сейчас, то в вашей стране будет очень нехорошо. Многие локоты поднимут свои гербы над головой. Вы думать, мы отправили сюда воинов и не уверены что война не быть? Соберите листва и вы увидите, что вниз почва. Вы уже увидеть.

— Объявить войну и начать её, разные вещи.

— Вы уводить воинов?

Тысячник молча встал и направился к выходу. В Империи это считалось оскорблением. Эльфу это всё было, похоже, по тому самому месту. Он направил свой взгляд на мага.

— Наш уговор в силе? — беспардонно спросил Дайнот.

— Разумеется, — искренне улыбнулся неожиданно эльф. — Наше время увядания совпадает, и мы встретимся в бою.

Не знаю… Мне показалось, что акцент Селианула на мгновение пропал…

— Рад вновь вас видеть, — маг встал.

— Я тоже, — эльф повторил движение мага.

Со стороны казалось, что это давнишние друзья. Если бы не непонятное напряжение вокруг, я бы так и подумал. Они даже руку друг другу пожали. После чего маг, слегка склонив голову в мою сторону, удалился.

 

Эпилог

Я, стоя на пирсе Прибрежной, оцепленным стражей, хмуро смотрел на удаляющиеся корабли, ощущая, как с каждой минутой мою душу захватывает некая пустота. Имперцы ушли более рук назад, подчинившись приказу Императора. Сейчас же уплывали судна лафотов, локотов и эльфов. Впрочем, часть эльфийских осталась в заливе. Малая часть. Скорее демонстративная, чем действенная. Я понимал стремление длинноухих сберечь свои войска в случае агрессивной реакции Императора — все речи произнесённые на саммите были не более чем фарсом. Далеко не факт, что император не направит к нам ещё одно войско. Я бы направил.

Почему пустота? Потому что уплывал друг. Эль сделал свой выбор… Благо, чтомне ребёнка не пришлось отдавать сию минуту — Колский локот пообещал прислать свою дочь через год. Я, разумеется, тоже не отдал своего сына. Но, придётся. Алия не разговаривала со мной после того как узнала об этом. Наверное, это хорошо, что она такая. Даже не наверное. Это замечательно, что у моего сына такая мама. Только вот мне от этого легче не становилось. Сейчас я в полной мере ощутил, что как был рабом, так и остался. Разница лишь в мишуре вокруг. Как там… Всё могут короли… Да хрена там!.. Собственно и весь этот мир был миром рабов! Нет, не миром — Империей! Империей рабства! И я не смогу побороть это, как бы ни старался. Все мои потуги, это лишь попытка улучшить существование некоторых индивидуумов. Ни более и не менее. Только очень уж дорого мне это обходится…

— Локот Аликсий, — раздался голос сзади.

— Грандзон Элидар, — не поворачиваясь, поздоровался я с «отцом» Мишки, одновременно приподнимая руку, чтобы стража подпустила его ко мне. — Вы принимаете моё предложение?

Спустя два дня, после того как отец Эля сошёл на наш берег, я предложил ему должность грандзона при своём дворе. Это была просьба Мишки. Разумеется, я внял ей, хотя и без просьбы бы выделил должность — грамотных людей было единицы.

— Пока не знаю. Вы бы приняли?

— Нет. Я бы уехал. Как можно дальше от людей.

— Я знаю, как тяжело терять детей, — встал рядом со мной грандзон, глядя на паруса в заливе.

— Спасибо. Вы простите Элидара?

— Не за что прощать. Извините за бестактность. Я понимаю, вам сейчас не до чужих проблем… Никто не говорит мне, где он.

Я, повернул голову в сторону Сибурта. Тот, поняв, дал знак своим людям отойти.

— Он на одном из кораблей, — как только стража удалилась настолько, чтобы меня им стало не слышно, ответил я Элидару-старшему. — Поплыл спасать Корндара.

— Вы можете общаться с ним? — спустя несколько секунд, спросил грандзон.

Я кивнул, понимая, что он видит меня боковым зрением.

— Передайте моему сыну, что маг Дайнот сейчас в Дувараке…

Грандзон склонил голову в знак того, что собирается уйти, но вдруг пристально посмотрел на меня. Я ответил на его взгляд.

— Разрешите личный вопрос, локот Аликсий?

— Спрашивайте.

— Вы действительно верите в то, что победите?

— Нет. Я не уверен, что переживу даже следующие сутки. Единственное в чём уверен, так это в том, что поступаю правильно.

— Я согласен, — спустя минуту произнёс отец Элидара. — Я принимаю ваше предложение.

— Встретьтесь с Толикамом…