О прибытии иперских войск в Северные земли, мы узнали с запозданием в трое рук, от приехавших к нам селян из Заречной, не самой ближней деревни. При этом двое братьев чуть лошадей не загнали, спеша предупредить нас.

— Значит, говорите, мытари из Империи прибыли?

Тот, что постарше кивнул. Расположились мы в обеденном зале за одним из столов.

— Сколько их?

Старший брат посмотрел младшего.

— Всего вроде как их… — засмотрелся тот на свои растопыренные пальцы. — Вот если один палец как руки….

— Сколько человек надо, чтобы пальцев на их руках было столько же, сколько имперцев? — попытался помочь парню Толикам.

— Эк… — задумался тот. — Ну вот… коли… ну… руки, потом ещё руки, потом ещё две руки… и… вроде как ещё руки… Только сейчас их на валах всего, если по пальцам….

С большим трудом удалось выяснить, что имперцев всего прибыло толи четыре, толи пять сотен, но на «валах», то есть в лагере, где они обычно останавливаются, сейчас около двухста. Остальные разъехались по деревням собирать налоги.

— Много… — задумчиво произнёс Санит.

Алия пожала мою руку. Собственно я и сам видел по скованности собеседников, что они не всё рассказали.

— Ещё что? — задал я вопрос.

— Да говори уже! — Не выдержал старший брат, толкнув в плечо младшего, и продолжил уже сам. — Старосты велели не сообщать вам о том, что мытари приехали. Они хотят, чтобы вы значится… ну… убежать не могли.

— Да понятно.

— Имперцы уж знают, что вы здесь. Только они сейчас разослали мытарей по деревням и им собраться всем в кучу надо, чтобы значится на вас выступить.

— А вы, значится, — передразнил брата Санит, — решили нам помочь?

— У нас ещё брат есть… — опустил голову старший. — У его сына магию нашли, а он… Ну… Отдавать не захотел дитё и как бы в бега пошёл. Хотел у родни в Аконской схорониться. Тока Акон его и выдал имперцам. Ну а те и сына и семью всю его забрали. Мол… законы имперские нарушили.

— Понятно всё… Хотите чтобы мы помогли?

— Так народ говорит, что вы и не собираетесь тикать от них. Вроде как сами хотите выступить. Вот мы и подумали, что значится, ежели вы знать будете, то могёт так стать, что и побьёте имперцев.

— Сами-то клинки готовы в руки взять?

Братья понурились. Санит усмехнулся:

— Ладно, ладно… А вот скажите-ка… Кто дозоры наши… пару лун назад вырезал?

Так-то селяне явно были не в своей тарелке, а тут, создалось впечатление, что их плечи в два раза тяжелее стали.

— Там… — начал старший, — аконские и с Еловой… Чтобы значит вы не узнали о имперцах…

— А ваших не было?

— И наши были. Старосты порешали, что ежели сообща это… то вроде как значится, ежели вы узнаете, то и ответ держать вместе будут. А имперцы вроде как нам за то налоги скостят. Тока скостили, вроде как, аконским, да и то, за то, что Олига с семьёй выдали.

— Что ж это Акон так не по человечески? Вы вроде дружно жили?

— Так орденские когда брат наш бежал, пришли ко всем старостам и сказали что вроде как у их детей магия видна. Хотя какой там… У Акона самой младшей дочери уж за пятнадцать зим. В таком возрасте сила гор не просыпается. Тут либо старосты бы детей потеряли, либо брата нашего выдавать надо было.

— Сами-то наших резали? — довольно сухо спросил Санит.

— Мы — не-е-е, — замотал головой младший. — Чем желаете поклянёмся!

Санит посмотрел на Алию.

— Не врёт, — ответила она на немой вопрос.

— Староста вас не накажет? За то, что выдали всё?

— Кто ж знает… — произнёс старший. — Ежели узнает, то всяко могёт быть.

— И что же он сможет сделать? — заинтересовался Толикам.

— Мужики могут и батогами забить. А могут и за налоги имперцам отдать. Вот две зимы назад у нас мужик один родственника старосты нашего в драке к духам направил. Так вот на следующую весну всей семьёй с мытарями ушёл.

— Жёстко у вас… Ещё есть что рассказать?

Старший пожал плечами:

— Да вроде всё как отцу родному поведали.

— Ну что ж… Спасибо, — одобрительно кивнул Санит. — Если вдруг в деревне вашей плохо станет, — посмотрел он на меня, — то думаю, к себе пустить сможем.

Я кивнул в знак согласия.

— Мы уж пока у себя. Кто ж знает, смогёте вы имперцев одолеть, али нет…

— Откровенно, — усмехнулся Наин. — Вас в деревне не потеряют?

— Не-е. Мы ж к имперцам поехали. Брата хотели выкупить.

— А вы у них были? — заинтересовался Санит.

— Титус был, — кивнул старший на брата. — Меня не пустили.

— Интересно. Рассказать, что у них там как, сможешь?

— Что ж не рассказать-то? Лошадей больших много. Живут в шатрах…

— Подожди, подожди, — соскочил Толикам, подойдя к двери, открыл её и крикнул:

— Ларк! Ларк!

— Чего?!

— Принеси уголь из печи.

— Сейчас!

Пока дождались не самого расторопного Ларка, пока выбрали потухший уголёк, поскольку Ларк не поняв, притащил горшок горящих углей, я заметил, как старший селянин нет-нет, да бросает взгляд на Алию.

— Боишься? — спросил я его, улыбнувшись.

— Нет. Чего ж бояться. Не среди зверей же.

Видно было, что он хотел сказать что-то ещё, но не решился.

— Боишься, — констатировал я факт. — Говори, не стесняйся.

— Да мне так неловко. Хворь у меня есть. А говорят, что… не знаю как ваз звать можно? — Обратился он к Алие.

— Алия.

— Говорят, вы лечите хорошо.

— А что болит?

— Да неловко мне так. На людях рассказывать.

Алия посмотрела на меня.

— Нет, тогда позже, — понял я вопрос во взгляде девчонки.

А болезнь то у мужика была действительно крайне интимной. Боги не наделили его мужской силой. Нет, у него стоял, если по-простому, а детей, не было. Только и Алия его лечить не стала. Просто не знала как. Ну и я не в восторге от этого был. Одно дело раны там или болезни иного характера, но вот чтобы она рассматривала достоинство мужика… Это была не ревность, просто я всё ещё считал её маленькой. Поэтому мужику было предложено прийти к нам в следующий раз. Когда-нибудь… Потом… Но, это всё лирика…

Информация, принесённая селянами, была ой как важна, и ой как своевременна. Ещё бы немного и наш план полетел бы в тартарары. Это сейчас имперцы были разбросаны по селеньям, так как успели сделать это до того как узнали о нас… А пройдут руки — двое, и они в кучу стекаться начнут. Собственно, ничего особо хитрого мы не задумали. Слегка подло… но, на войне как на войне…

— Идут, — прошептал Ларк, упав рядом со мной.

Лежащий впереди нас Санит повернулся и показал кулак парню за нарушение тишины. Ещё где-то минут через двадцать в пролеске у которого мы лежали показалась вереница довольно уродливых лошадей охраняемая двумя десятками воинов. Хотя не все из них были сугубо воинами. Выделялся едущий на лошади мужик в чёрном одеянии и какой-то хмырь без доспеха. Сказать, что воины были совсем уж расслаблены, нельзя. Все были при копьях, но, без щитов. Это было вполне ожидаемо, поскольку как они считали, их главный враг, это местное зверьё против которого копьё самое милое дело.

По свисту Санита лучники выпустили в идущих с десяток стрел. Как и предполагалось, большого вреда облачённым в кольчуги воинам они не принесли. Хотя кто-то особо меткий и попал в шею ближайшему от нас воину.

— Давай мужики! — Заорал Санит, пытаясь воспроизвести деревенский говор. — Бей крохоборов!

Три с лишним десятка наших одетых в деревенские одежды с топорами и вилами выскочили с обеих сторон мытарей.

— Не вздумай, — прошептал я Ларку, видя, что тот прямо сжался в комок, готовясь выпрыгнуть. — Справятся. Давай кричи лучше, вон в чёрном уходить собрался.

— Акон! — заорал что есть силы Ларк. — Он, гляди, конный уйти хотит! Не дай ему мужики!

Нервы всадника сдали, и он пришпорил своего жеребца, вырываясь из кольца в нарочно оставленную брешь. Собственно это и надо было. Мы подставляли аконовских.

Когда всадник скрылся за ветвями, я выждал ещё минуту на всякий случай. Наши в это время, на пики не лезли, дразня имперцев шагов с пяти.

— Вперёд! — Дал я команду.

Вторая «волна» бывших рабов посыпалась со всех сторон. Часть людей с копьями встали во второй круг, чтобы не дай духи кто не выскочил. Нумон размахивая цепным молотом, влетел в ряды имперцев одним из первых. Смять пару десятков человек в три раза превосходящими силами оказалось делом пятнадцати минут.

— Хромой уводи! — крикнул Санит.

Вот тут наступала пора моей миссии. Как человек ограниченный в возможностях (физически) я ценности не представлял. Но, поскольку в данном случае, нужно лишь руководство и взаимодействие сил, то я, по сути, учитывая то, что на данную операцию брались только самые проверенные, укладывался в предназначение как никто лучше.

— Ларк, сгоняй скот.

Мы уводили табун неказистых, уродливых лошадей в сторону Аконовской. Дважды резали животных, чтобы зверьё сбегалось на кровь — дабы имперцам идущим за нами, жизнь маслом не показалась. Километров за двадцать до деревни, собрав с груза всё самое для нас необходимое, выкопали яму и, сгрузив половину захваченного, присыпали сверху — ну вроде как схрон местных. Животных разогнали. Всех. Не хватало проколоться на такой мелочи. А вот теперь наш путь огромным крюком ложился в сторону основного лагеря имперцев.

Вообще самым сложным в этой операции, оказалось, выбраться незамеченными из своей обители, потому как в тот момент, когда селяне въезжали, за нашей крепостью уже была установлена круглосуточная слежка. Обнаружилось совершенно случайно Долтом. Он, выехав с миссией обустройства планового пожара в местных лесах, наткнулся на лежку этих «морских котиков». Разумеется, там уже никого не было. Но парень-то далеко не дурак. В итоге нам пришлось изобразить бегство, с разделением сил. И вот сейчас я крайне был недоволен тем, что, смалодушничав, отпустил Алию вместе с женской частью торба.

— Думаешь правильно сыграли? — подъехал Толикам.

— Думаю, перестраховались. Не будут они разбираться. Вырежут Аконовскую да и всё.

— Сколько крови…

— Можешь сходить, предупредить… — съёрничал я.

— Да я не о том. Я о разумности местных.

— Тут самим бы выжить, а ты о них.

— Всё равно жаль.

— Саниту не расскажи о своей жалости к аконовским. Он, прям, кровью испражняется.

— Знаю…

Сделав крюк, мы очень вовремя успели к месту второго акта пьесы. Выкурить сотню (остальные поехали наказывать аконовскую) даже не воинов, а так… хозяйственников в большей части, оказалось незамысловато. Три сотни бывших рабов просто смяли имперский лагерь. Тех, что выжили, казнили на месте. Дело не в кровожадности. Просто чем позже о данной битве узнают в Империи, тем нам же лучше. Хотя… Зря, наверное. Всё равно кто-нибудь, да смог сбежать. Подойти незаметно к окруженному земляным валом лагерю не получилось.

— Будем ждать? — беря плошку с кашей и подождав пока мальчонка, который принёс нам пищу, отойдёт на расстояние, где не слышен наш разговор, спросил Толикам.

— Да, — твёрдо ответил Санит.

— Так проще, — поддержал Санита Клоп, прикладываясь к бутылке.

— Ты бы не налегал, — сделал замечание Санит.

— В ночь всё равно не придут, — Клоп, наклонившись к костру, повернул мясо, нанизанное на ветку. — А после такого дня, даже духи велят выпить.

А день действительно выдался не лёгким.

— Имперцы не придут, а вот зверьё….

— С этими ихними огоньками вокруг — не страшно. А не выпить за парней — грех.

Под огоньками, Клоп имел ввиду, магическую сигнализацию вокруг лагеря. Очень удобная штука. Вокруг земляного вала были разложены шарики, которые начинали светиться, если к ним приближалось что-нибудь живое.

Санит не ответил, но по его взгляду было видно, что он просто мысленно махнул рукой на упорство собеседника. Клоп протянул бутылку мне. Я, отхлебнув сладковатого хмельного напитка, отдал сосуд дальше по кругу.

— Что, Большой, голову повесил? — Толикам протянул вино Нумону.

Большой четырежды раскрыл обе своих гигантских пятерни и с мычанием вопросительно затряс руками: мол, ну как так-то? В свете костра его мимические жесты были особенно выразительны.

— Не набив мозолей, лес не вырубишь, — ответил на крик души немого Древ.

Несмотря на численное превосходство, избежать жертв не удалось. Почти четыре десятка трупов. Только один из десятников имперцев унёс с собой жизни четырёх наших парней, прежде чем Нумон снёс его своим чудовищным оружием.

Вокруг костра воцарилось молчание. Лишь треск углей, да такие же тихие разговоры у соседних костров.

— Пойду, посты проверю, — начал вставать с бревна Санит. — А вы гасите огонь. Хочется языками почесать — в шатер перебирайтесь. Неровен час, болт в голову поймаете.

— Мы же за валом? — возразил Клоп. — Да и имперцы, ладно, если к завтрашнему вечеру подойдут.

Санит приподняв голову, вдохнул всей грудью воздух:

— Я бы смог… — кратко ответил на упорство Клопа воин.

— Вот же-ж… — начав присыпать костёр землёй, заворчал Клоп, когда Санит отошёл. — Мясо не дал дожарить…

— Костры гасим, парни… — послышался тихий голос Санита от соседней компании.

В отличие от нас, там возражать никто не стал.

— Пойду, с селянами поговорю, — с трудом начал я вставать — ноги затекли. — Нога что-то ноет. К непогоде…

— Тишь та, какая, — ответил Толикам. — Не похоже. Я с тобой.

Селян в лагере оказался целый десяток. На время пока разбирались после битвы с мёртвыми телами, пока рассматривали трофеи и организовывали круговую оборону, их разместили в одном из шатров.

— Ночи доброй… — начал было я довольно громко, зайдя с магическим светильником к селянам, но тут же осёкся, увидев спящих детей. — Извините, — прошептал я, проводя рукой по шару, чтобы уменьшить его свет.

Приглядевшись к присутствующим, выделил мужика и довольно милую женщину, сидевших около троих спящих детей. Младшему было зим пять, старшим девчонкам, навскидку, около десяти — двенадцати. Ошибиться было трудно, поскольку больше детей в шатре не наблюдалось.

— Олиг? — осмотрев их, остановил я свой взгляд на мужике.

Тот кивнул. Приглушённый свет не давал толком разглядеть его, но испугом в этот момент повеяло… Может быть и показалось, но зрачки мужика на доли секунды ушли куда-то влево. Я, приподняв светильник, осмотрел остальных. Четыре девицы… Одна, в изорванном платье, казалось вжалась в стенку шатра. Взгляд зажатой в угол кошки… По рассказам Толикама её, вроде как, насиловали. Не наши. Имперцы. Твари. Около девиц сидят два мужика… Странно, но обычно к вечеру я уже не ощущал эмоции людей, а здесь… От крайнего из них, сидящего как раз левее от Олига, на удар сердца, пахнуло чем то недобрым…

— Толикам, — не дал я пройти из-за своей спины спутнику, — тут дети спят, — прошептал я, пятясь и выталкивая голубопечатного спиной. — Утром поговорим с ними. Я оставлю вам светильник.

Пока подвязывал магическую штуковину к жердине шатра пытался нащупать эмоции того мужика. Выходя, мельком глянул на него ещё раз… Мама моя женщина! Так это ж тот! В чёрном! Тот, которого выпустили из окружения мытарей!

Толикам хотел что-то спросить, но я, призывая к молчанию, прижал пальцы к своим губам.

— Мытарь, — как только отошли на расстояние где нас точно не услышат, оповестил я Толикама. — Тот, что справа. Он был среди мытарей.

— Схожу за Санитом. — растворился в полумраке Толикам.

Я вдохнул влажный ночной воздух полной грудью. А всё-таки хорошо-то как… Ветерок то поднимается. Эх… Быть непогоде…

Я предлагал ударить копьём в тень мытаря прямо сквозь стенку шатра. Специально для этого оставил в том светильник.

— А просто вытащить нельзя? — удивился Санит.

— А если он кого из селян прирежет?

— Зачем?

— Нож к горлу кому приставит и скажет что убьёт, если не отпустим его, — постарался я объяснить принцип взятия заложника.

Санит неодобрительно покачал головой:

— Не перегибай, Хромой. Фантазия, конечно у тебя…

Как оказалось, бывший воин был прав. Мытаря даже вытаскивать не пришлось. Санит просто заглянул в шатёр и поманил рукой того, на которого я указал. Тот безропотно вышел. Как-то, даже стыдно стало за свои опасения. Глупость, в самом деле, какая.

— Отдыхайте, — оглядев оставшихся в шатре и забирая светильник, произнёс Санит. — Вас никто не тронет.

Допрашивали мытаря в самом большом шатре имперского лагеря.

— Ты же вроде в кандалах был? — задал первым вопрос Толикам.

Мытарь кивнул.

— За что?

— Заковали до выяснения причин смерти десятков, с которыми ходил.

Я заметил, как Санит слегка кивнул головой, видимо в мыслях одобряя действия имперского военачальника.

— Как зовут? — спросил Наин.

— Шолстонит, — слегка кашлянув, ответил пленный.

— Из знатных?

— Либалзон.

— Либалзон и в мытарях… Мытарь ведь?

Мужик кивнул, но как-то неуверенно.

— Неправда, — констатировал я, хотя на сто процентов в своих ощущениях уверен не был.

— Ритум, — повернулся к одному из своих Санит, — сходи до селянского шатра, спроси, кем вот этот был. Должны знать.

Воёвый, впустив в шатёр прохладный ночной воздух, исчез за входным пологом.

— Сколько в Аконскую ушло? — Задал стандартный вопрос Наин.

Стандартный, потому что это далеко не первый за сегодня имперец, которого мы допрашивали.

— Зачем мне вам рассказывать? Всё равно убьёте.

— Смерть бывает разной… — задумчиво ответил Найн.

— Вроде образованный человек, а вопросом на вопрос отвечаешь, — произнёс Толикам. — Нехорошо это. Неуважительно.

Пленный молчал.

— Так сколько? — повторил Наин.

— Сто двенадцать.

— Все обычные воины? — Санит пристально смотрел на знатного.

Об этом раньше не спрашивали. Да и собственно, что необычного, казалось бы, может быть в воинах? Пленный ответил не сразу.

— Три десятка черносотенников.

У меня сразу возникла ассоциация с Чустамом. Не то чтобы я недооценивал его…, но страшного ничего в этом не видел. В отличие скажем от Санита. Он, видно было даже при скудном магическом свете, в лице изменился.

— Отпустите меня, — продолжил вдруг пленный. — Я ведь вам вреда не делал…

— Орденский он, — ввалился в шатёр Ритум. — За детьми приехал.

Взгляды скрестились на мужике, который совсем поник. Ну, не любит никто этих товарищей. И судя по тому, что он был в кандалах…, абсолютно никто.

— Надеюсь, ты понимаешь, что вопросов к тебе только добавилось? — Ухмыльнулся я.

— Аликсий, поговорить бы… — задумчиво произнёс Санит.

— Уходить надо, — как только вышли из шатра начал воёвый.

— Из-за черносотенников?

— Да. Ты просто не сталкивался я этими ребятами.

— Ну, почему же… Был у меня друг…

— Тогда ты должен знать. Три десятка черносотенников при поддержке почти сотни обычных воинов выбьют нас даже не запыхавшись.

— Мы в обороне. Не так просто будет…

— Земляная насыпь? — ухмыльнулся Санит. — Даже для нас не была преградой. Хромой, я не шучу. Мы проиграем. Основная масса находившихся здесь людей, были обозные, а мы при численном превосходстве и то вон какие потери понесли. А тут против нас будут настоящие воины.

— На корабле смогли ведь… — Где-то внутри зерно сомнения уже начинало подъедать мою уверенность.

— На корабле была неожиданность. Здесь её не будет. Даже если никто отсюда, — Санит обвёл рукой округу, — не смог уйти, в чём я сомневаюсь, однозначно есть какой-то сигнал или признак, по которому можно определить захвачен лагерь или нет.

Я, молча, поднял лицо к небу, с которого упали первые крупные капли дождя. Говорил же: непогода будет.

— Уйдём сейчас — не подомнём селян.

— Подомнём. А вот если не уйдём — погибнем. Три десятка черносотенников под зельями… Как бы объяснить. Если они сейчас ворвутся к нам, то прежде чем мы что-либо поймём, больше половины будут вырезаны.

— Пойдём, попытаемся остальных уговорить. — Не верить воёвому оснований не было, но до конца он меня не убедил. Можно ведь что-то предпринять. Организоваться, накинуться всем скопом…

— Хромой, если бы я хотел уговаривать всех, я бы начал этот разговор в шатре. Я и так понимаю, что народ не согласится на отступление. Сейчас эйфория победы застилает их разум. А ты видел, как бился тот десятник? Скольких он положил, прежде чем не встретился с цепом Нумона? Так вот любой черносотенник, в два раза опасней.

Вид лихо размахивающего клинком воина встал перед глазами.

— От меня-то ты что хочешь?

— Тебя послушают.

Я не отвечал.

— Просто поверь мне, Хромой.

— Нагонят ведь… — помолчав несколько секунд, зацепился я за последнюю соломинку.

— Одной сотней гнаться за тремя? Они не безумцы. Здесь мы не оставим им выбора и они будут вынуждены атаковать. А вот идти за нами пока они не собрались все вместе… Не думаю.

— А если они соберутся вместе?

— Не дадим, — уверенно ответил Санит. — Да и из крепости нас выковырять не так просто будет.

— Охотники, блин! В зайцев превращаемся!

— Даже земляной дракон, видя опасность, пятится.

— Ритум, — вошёл я в шатёр вместе с Санитом, — этого вяжи, — указал на орденского, — с собой заберём. Все его вещи обязательно найди. У него там амулеты сдерживающие должны быть. Может ещё что интересное. Остальные… — я сделал театральную паузу, — командуйте сбор. С рассветом уходим.

— Почему? — Заинтересовался Наин.

Санит махнул рукой Ритуму, ускоряя выполнение моего распоряжения. Как только орденского увели, я вывалил на присутствующих все аргументы Санита. Как оказалось, он был не прав. Никто иллюзий о нашей непобедимости не строил. Все адекватно восприняли фактическое положение вещей.

— Трофеи-то, надеюсь, забираем? — Поинтересовался Клоп.

— Я бы не стал, — ответил Санит, — быстрее без обоза будем, но разве вам запретишь.