Долгожданный исход из Темных земель произошел дней через шесть. За это время убили пару тварей и нашли несколько заначек в домах деревень, где мы останавливались, золотых по десять каждая. Есть хотелось жутко, последние три дня мы, то есть взрослые, разве что кору с деревьев не грызли. Пуш и Руча, конечно, охотились, но на всех добычи не хватало. Нейла пыталась делиться со мной своей пайкой, положенной ей наравне с кормящей эльфийкой и детьми как беременной, но понятно, что я отказался. У нас даже легкий скандал вышел по этому поводу. Очень помогал моральный дух эльфов, даже, скорее, эльфят, судя по всему, это для них было совсем не новое чувство – чувство голода, – так как вели они себя вполне обычно.

Вышли в пяти днях пути от Веселых Трав. Несмотря на то что дорога еще не подошла к концу, на душе было светло. До «Проклятого дома» оставалось не меньше девяти дней по прямой, вернее, по дуге, огибающей темное приграничье, поэтому решили идти в Веселые Травы. Пусть и крюк, но голод просто выкручивал живот и разум.

Через два дня столкнулись с охотниками. Серый, плохо знавший данную территорию, быстро навел справки у бородатых мужиков, хмуро смотревших на нашу команду. Оказалось, в половине дня пути находилось мелкое поселение, где нам с удовольствием могли продать продукты.

Деревенька, вернее, хуторок представлял собой четыре огороженных частоколом дома. Это селение, затерявшееся в приграничье, в корне изменило наши планы, так как жители продали нам немного круп и даже пару лошадей. Цена на то и на другое превышала стоимость в Веселых, не говоря уже об общепринятой, раза в полтора. Зато это позволило сменить направление и двигаться в нашу крепость.

Стебли маны жизни вводили в эйфорию. Действительно, пока не потеряешь, не познаешь ценность потерянного. Забытая легкость переполняла каналы. Нейла и Раза выматывались больше, чем обычно, зато все раненые, даже переломанный Малик и так и не пришедший в себя Новер, пошли на поправку. Рейд по приграничью по сравнению с Темными землями показался легкой прогулкой.

Эльфята и лошади. Не знаю, можно написать эпопею об их взаимоотношениях. Дело в том, что, когда мы пришли в эльфийскую деревню, наши лошади воспринимались как слоны на ярмарке, а тут им сообщили, что эти два полудохлых животных – их лошади! Мне кажется, даже мелкие котята, которых тискают, не испытывали то, что испытали две клячи, проданные нам. Они были в прострации. Их мутные голубые глаза вообще не воспринимали информации без морковки. При этом морковка у нас практически отсутствовала. Нельзя было без умиления смотреть на Егозу. За время выхода из Темных я уже привык воспринимать ее почти как взрослую, по крайней мере, способную адекватно мыслить. Не-э-эт. Это даже не подросток – это ребенок. Она не отходила от клячи по кличке Полька. Ладно бы одна она. Похоже, лошади нам были нужны в качестве моральной поддержки, ну и в качестве аттракциона, потому как даже эльфята пяти кругов пытались разгрузить полуживых кобыл. На них усадили лишь Малика и Зору, Новера продолжали по очереди нести на носилках. Энурлен внимание детей к животным воспринимал как адаптацию. Мудрый мужик. Он даже, оказывается, для контактов с нами допускал только, с его точки зрения, подготовленных эльфов. То-то я удивлялся, что при таком количестве молодежи мы не востребованы в качестве игрушек.

Дом. Мы здесь прожили всего сезон, но это был дом. Уже ставшие родными деревья. Хутор не забросили, но жили в нем явно другие селяне. Мы не стали останавливаться. Ну, во-первых, мы их не знаем, а во-вторых, Лейка разве что не пинками нас поторапливала – соскучилась по детям.

Похоже, за наше недолгое отсутствие Кальдоррам действительно неплохо развернулся, так как даже от хутора был слышен стук топоров и звон молота о наковальню. Уже у крепости нас обогнали два гнома, скачущих рысью. Проехав еще немного, один из них развернул лошадь, второй тут же последовал его примеру.

– Норман? Зора? Серый?

– Гаттур! – крикнула Лейка.

Гном спрыгнул с лошади и обнялся со мной и охотниками. Я еле вспомнил – оружейник из Веселых Трав. Оружейник, окинув нас взглядом, все понял без слов. Что-то крикнул на гномьем напарнику, который тут же погнал свою лошадь галопом по направлению к «Проклятому». Гаттур же быстро закинул пару эльфят на своего высоченного жеребца и забрал у Разы ее узлы. Эльфята боялись пошевелиться. Сжались, как котята на ветке. Я взял лошадь под уздцы.

– Чего сами не едут? – спросил гном.

– Не умеют, – ответил Серый.

– О как бывает! Так они вроде эльфы, только странные?

– Бывает, Гаттур, и такое.

Гном что-то пробурчал под нос, типа – чего только не встретишь в жизни.

Когда мы увидели ворота крепости, из них вылетели четверо всадников, первым явно скакал Сайл. Мелкое тело лекаря даже из-за головы лошади было еле видно. Остальными оказались хуторяне.

– Норма-а-ан! – Сайл скатился с лошади, едва не снеся меня.

У меня навернулись слезы на глаза, когда я обнимал прижавшегося к броне мальца.

– А мы вас оттуда ждем!

– Тише, раздавишь.

– Сошью, если что. Никто не погиб?

– Нет, но Новер и Малик сильно ранены. Зору вампир укусил, тоже требуется лечение. У остальных почти у всех легкие раны.

– Стол готовить? – вопрос адресовался уже к Нейле.

Нейла обняла Сайла и поцеловала в макушку:

– Да. Новера править надо.

– Я смотрю, Норман тоже, – кивнул он на мое лицо, и его голос дрогнул.

И тут у него из глаз потекли слезы.

– Тшш, – прошептала Нейла, прижав голову парня к себе и вытирая слезу.

Хуторяне в это время деловито закидывали наши сумки и узлы на лошадей.

Кальд встречал нас как хозяин, но мудрый хозяин. Гномы, сновавшие, казалось, повсюду, тут же перехватили носилки с хасаном и забрали почти все наши вещи, за исключением, конечно, тех, которые не отдали эльфы. Я так понял – казна. Руча и Пуш слегка распугали народ, который их не видел раньше.

– Норман! – Старый гном обнял меня. – Мы переживали.

– Верю, Кальд. Твоего питомца доставил целым, хотя и потрепанным.

– Отдельное спасибо.

– Это кто пито… – Шивак оборвал свою речь на полуслове после какого-то неуловимого жеста старейшины.

Все-таки мало я знаю об этом народе.

– Кальд, у нас много раненых, да и поизмотались мы.

– Вижу. Тортом! Организуй уважаемым эльфам комнаты на третьем этаже, только под крышей. Ралако-о-ок!

– Хом, Гарде, – раздалось сверху.

– Снимай гномов на стены.

– Так крыша?

– Что?

– Хорошо.

Кальд безошибочно выделил главу эльфов.

– Чтобы вам шумно не было. Располагайтесь. Вы не против, если гномы покажут комнаты?

– Спасибо, уважаемый. Будем только рады.

При этих словах Кальд удивленно впился глазами в Энурлена.

– Шивак! – остановил я гнома, когда главы ушли вместе. – Не понял. Что сейчас было?

– А-а-а… Кальд ударился о наковальню. Если говорить по-твоему – в осадок выпал. Он привык к высокомерию эльфов и хотел его продемонстрировать. Старший эльф никогда не будет говорить с гномом сам, а уж тем более называть уважаемым. Получается, Энурлен его смял – как молот плохую заготовку. Ты только Кальду не говори.

– Ладно. – Похоже, я недооценил взаимные «симпатии» гномов и эльфов.

Я дома. Несмотря на некоторое несоответствие личностей в моей голове – я чувствовал себя дома. Наконец-то можно скинуть броню. Остро вспомнились отец и Софья. В душе заскребла тоска по ним. Я помотал головой.

– Эр Ровен, – обратился ко мне Палт.

– Завязывай эту фигню. Настойка есть?

– Только если с позволения Кальда. Но у меня… Только не гномья.

– Тащи. Посидим. – Я развалился на крыльце.

– Тебя спрашивали позавчера, – произнес хуторянин.

– Кто?

– Не знаю. В плащах, трое.

Эти слова меня взбодрили круче любой настойки.

– Чего хотели?

– Не сказали. Велели, когда приедешь, вывесить красный флаг. У них есть то, что тебе нужно.

– Пока точно не вывешивай. И с настойкой погорячился. – Я побежал к Энурлену.

По пути столкнулся с Кальдом.

– Пойдем, – коротко позвал его с собой.

Гном невозмутимо двинулся следом.

– Энурлен! – крикнул я, поднявшись на третий этаж.

– Сейчас позову, – бросила Егоза, пробегавшая мимо, и упорхнула в коридор.

– Что случилось?

Эльф выглядел уже по-домашнему – без брони, шлема и меча, в подобии халата, перепоясанного алым поясом.

– Пойдем, поговорить надо.

Я затащил старейшин на чердак.

– Палт сказал, – обратился я к Кальду, – что меня спрашивали трое в плащах?

– Были такие. Не успел сказать. Просили вывесить флаг переговоров.

Энурлен вновь превратился в главу Дома:

– Думаешь, они?

– Нет, конечно. Калики перехожие.

– Кто? – спросил Кальд.

Пришлось вкратце рассказать о личах.

– …маги довольно сильные, – закончил я.

– Да встречался я с ними, – удивил Кальд. – Маги как маги. Сейчас усиленную стражу выставлю. Сегодня отдыхайте. Завтра флаг вывесим – узнаем, что им надо. Не создалось впечатления, что они пришли с плохими намерениями.

Несмотря на слова гнома, Энурлен выставил свою охрану на этаже и даже попытался нас всех переманить к себе. Я не отказался, но и добро не дал. Договорились встретиться в кабинете Кальда, чтобы обсудить все через часть. Всем надо было подумать. Я пошел искать Нейлу. Покрутившись около лекарской, организованной рядом с купальней, убедился, что ее сейчас и мятным пряником не выманишь. Они с Сайлом и Разой возились с Маликом. Новера в это время трое эльфов готовили к операции в купальне, то есть, мыли и частично, очень маленькими плетениями «лезвий» – брили.

Лейка и Шивак играли с детьми орчанки. Единственным незанятым оказался Серый, так как Эль присматривал за эльфятами в конюшне. Оборотень сидел на лестнице у стены, наблюдая за почти семьей оркогномов.

– Чего это ты? – спросил я его, присаживаясь рядом.

– Да так, – ответил он, – Пуш на охоту улизнул.

– Вернется?

– Скинул, что на рассвете.

– Личи, похоже, приперлись.

– Должны были, наверное, – равнодушно произнес Серый. – Больно шумно мы ушли, да еще и эльфов прихватили.

– Скучаешь?

– Ну, вот свои родятся – узнаешь, – протянул он мне кувшин.

Я нюхнул – вино, но отказываться не стал, знатно приложился к горлышку.

– Тебе больше нельзя, – произнес оборотень. – Да и мне тоже. – И заткнул кувшин пробкой. – Оборачиваться? – спросил он.

– Не надо. Целая армия здесь. Я даже катапульту восстановленную у кузни видел.

– Это хорошо. Может, завтра пойдем за нашими? Лошадей только мало.

– Пойдем пешком, там купим, – успокоил я его, прикладываясь к кувшину. – Но завтра ли, не знаю – как еще с личами повернется.

– Ну это так.

Мы некоторое время молчали.

– Спасибо, – вдруг произнес Серый.

– За что?

– Что в стаю взял. Тебе не понять, что значит жить одному. А так семья. Вот своих вытянем из беды, и я буду полностью счастлив.

– Ну ладно, я пойду, старейшины совет собирают. Ты поосторожней, – кивнул на кувшин.

– Конечно, что я, малец, что ли, все понимаю.

Пока шел до кабинета Кальда, столкнулся с Сайлом.

– Норман, дай тебя посмотрю?

– Давай потом.

– Да я быстро, – потащил он меня в столовую.

– Кто это тебя так? – спросил он, пока рассматривал остекленевшим взглядом мое лицо.

– Личи.

– Зато теперь за тобой девчонки не будут толпами бегать.

– Да мне как-то еще не надоело.

– Ну-у. В связи с грядущим пополнением тебе уже никак.

Я чувствовал, что Сайл тянет время. По крайней мере, его взгляд был нормальным, и он только делал вид, что осматривает.

– Говори, что надо?

– Нор, узнай у эльфов, они могут людей учить?

– Чего это вдруг?

– Там сейчас Раза лечила Малика. Ну очень хочется так же.

– У них вроде своя магия?

– В том-то и дело. Она, не соприкасаясь своей силой с нитями жизни, сумела излечить его. Нити ее слушаются. И так быстро сами начинают выправляться. Вдруг я тоже так смогу?

– Ладно, узнаю.

– А когда расскажешь, как сходили?

– Спроси у Храма, он вроде у Зоры сидит. Думаю, сегодня задержусь, – спихнул я почетную миссию на орка.

Не то чтобы я собирался долго засиживаться, но подустал для рассказов – хотелось отдохнуть.

Старейшина и глава мило беседовали, развалившись в креслах. И когда только Кальд успел? Шикарная мебель. Кроме них в кабинете был Паэлан.

– Проходи, Норман, – указал на стул Кальд.

Кресел было всего два.

– Будешь? – кивнул он на бутылку.

– Не откажусь.

Кальд разлил всем настойки.

– Столько кругов не ощущал этот нелепый вкус, – произнес Паэлан, беря рашку. – Не в обиду хозяину сказано.

– Да какие обиды, ладно хоть не сравнил с чем-нибудь, я вот про себя, бывает, и не такое о ней высказываю.

Эльфы улыбнулись.

– А мне до сих пор не верится, – продолжил гном, – что с главой Дома эльфов можно так просто сидеть за столом. Мир сошел с ума. Светлые не в силе, темные по землям бродят. Ладно темные – личи!

– Расскажи про войну, – попросил я.

– Да тут, если честно, не поймешь. Сначала в стране начались гонения на светлых. Исварские войска брали в осаду их крепости. Ну и когда армия рассредоточилась по стране, границу, словно этого ждали, перешли старкские войска. Сейчас Исвария проигрывает битву за битвой, пытаясь стянуть в кучу свои полки, от которых, я так понимаю, уже мало что осталось. Эльфы в войну ввязываться отказались. Наши старейшины пока ответа не дали, но, судя по ситуации, вряд ли совет решится. Думаю, сейчас они пытаются узнать, каковы планы старков насчет Черных гор и гномов. Собственно, пока все. До нас немного вестей докатывается. В Веселых Травах цены на продукты и жилье взлетели, зато на товары из Темных земель упали – спроса нет. Охотники с ума сходят от безденежья, большая часть из них запасов не делала. Тут еще пропали сразу три группы.

– Как это – пропали?

– Ушли в Темные земли и не вернулись. Ну хватит о нашем. Давайте о вас. Комнатами довольны?

– Я еще не был.

– Мы хорошо разместились – места много. Хотелось бы быть уверенным, что надолго.

– Ну я так понимаю, – Кальд налил еще по одной, – что Норман вам дал добро. Поскольку место у нас еще есть, то я не могу быть против. Тем более что нам нужны разумные. Понятно, что кормить бесплатно и ухаживать за вами не сможем, но, судя по тому, что я видел, вы не привыкли к безделью. На первое время могу выделить небольшую сумму для устройства – на одежду, вещи. Без процентов, конечно, но с отдачей.

Я ухмыльнулся.

– Спасибо, уважаемый Кальд, – ответил глава. – Приятно, что вы вошли в наше положение. Не ожидал такого теплого отклика, но у нас есть некоторые сбережения. Более того, мы готовы выделить небольшую сумму для обустройства «Проклятого дома». Сложность в другом. Пятеро эльфов приняли решение уйти в свои Дома. Все они уже взрослые. У остальных есть причины не возвращаться. В связи с этим эльфов старше пятнадцати остается всего девять, остальные девятнадцать – дети. Но и это еще не все, трое из нас собрались идти с Норманом. Поэтому на некоторое время, с учетом того, что кому-то необходимо следить за детьми и учить их, мы можем выделить на работы не более четырех-пяти эльфов. Зато готовы компенсировать стоимость проживания деньгами или камнями. Еще хотелось бы выяснить, насколько долго мы сможем оставаться здесь. Сейчас мы, к сожалению, по понятным причинам не сумеем построить свой поселок, но, если наше пребывание краткосрочное, начнем искать другие варианты.

За столом повисло молчание. Кальд, видимо, ждал моего решения.

– Я не против, живите, сколько посчитаете нужным, – начал я. – Бытовые вопросы решите с Кальдом, думаю, вы договоритесь. Подрастут дети, там сами решите, как и что. Для уверенности в завтрашнем дне можете прикупить здесь часть земли, она недорогая. Я буду рад таким соседям. Хотя, учитывая войну, сильно далеко сложно заглядывать. Как думаешь, Кальд?

– Согласен. Тем более что ваши разумные идут помогать спасать хозяев этого дома, а они люди благодарные. Даже интересно, что из этого получится. Гномы, эльфы и люди под одной крышей. Давайте поживем круг, потом посмотрим. И с войной станет более понятно, и то, как уживаться будем, да и твои старшие придут, Норман. А там, может, уважаемым эльфам что-то не понравится, а может, наоборот, сработаемся так, что вместе окажется удобнее. Круг, даже при возможных проблемах между нами – точно проживем.

– Мудрое решение, – подключился Паэлан. – Круг – это очень хороший срок.

– Ну, за решение. – Кальд налил еще по одной.

– Можно теперь поподробней про уходящих в Дома и идущих со мной? – спросил я Энурлена, когда настойка перестала воздействовать на дыхание.

– Не все эльфы имеют детей. Темных детей. Вот те, что не имеют, и собрались уходить. Они считают своим долгом сообщить Домам об экспедиции и о нас. О наших детях, – поправился глава, – и еще о личах.

– Понятно. А чего так быстро? Даже не отдохнули?

– Во-первых, слух о личах, приходивших сюда, разошелся быстрее, чем ты можешь себе представить. Они не хотят с ними встречаться.

– А во-вторых? – видя замешательство эльфа, спросил я.

– Им не очень… как бы сказать…

– Не нравятся гномы, – подсказал Кальд. – Я даже могу указать кому.

– Да, – грустно выдохнул Энурлен.

– А про тех, что собрались со мной?

– Трое молодых захотели посмотреть мир и помочь тебе.

– Вот так? Сами? Добровольно?

– Они родились в замкнутом мире, Норман. Они знают, что значит честь. Для них это не пустой звук, так как в Темных землях зачастую от этого зависит жизнь. Я не хочу ломать их представления и рассказывать, что в реальном мире обычно выгода идет впереди. Они считают, что разумный, с которым они бились плечом к плечу, – брат. А брату в трудную меру нужно помогать. И тебя я очень попрошу не переубеждать их в этом. Ну и еще они действительно хотят увидеть большой мир. Вообще просились пятеро, в том числе и Егоза, но двоим я запретил – молоды еще. Остальным препятствий чинить не могу. Таковы законы нашего Дома.

– Ну что ж, – ответил я на тираду эльфа, слегка подумав, – такие союзники мне нужны, отказываться точно не буду.

– Когда собираешься? – спросил Кальд.

– Думал завтра, после того как решим с личами… или не личами.

– Я почти так и предполагал, но надеялся, что хоть пару дней отдохнешь. Вернее, дня четыре, а потом нагонишь. Я отправил в бывший лагерь егерей своих гномов – купить лошадей. Всех егерей сняли на войну, там сейчас живут беженцы, у них неплохой табун, цены, конечно, бешеные… Вот они вернутся, и поедете дальше. Норман, надеюсь, ты не будешь делать глупостей и подождешь, пока пригонят лошадей? Так получится быстрее, поверь мне. Сейчас я тебя не смогу обеспечить конями. Да и те клячи, что у нас есть, годны только телеги таскать. Далеко не уедете.

– Насчет лошадей, – вклинился Энурлен, – эльфы, что уезжают в свои кланы, просят посодействовать и продать им скакунов.

– Не получится. У нас все впритык. Да и драть с тебя за наковальню как за слиток серебра не хочу.

– Они сами рассчитаются. Им выделяется доля. Несмотря на то что они сбегают – назову деревья по их листам! – я прошу за них. Слишком долго мы жили вместе.

– Если глава просит! Я приложу максимум усилий, но пока обещать не могу. Правда, не могу. Сразу скажу, будет дорого. Я отдам своих, если буду уверен в возможности приобретения новых, но выкупать мне их придется по тройной цене. Это не в целях наживы, Энурлен.

– Верю, Кальд. Но они согласны.

– Отдай по четверной цене, Кальд, раз уж разумные просят. Ты же наверняка с запасом лошадей у беженцев покупаешь, – обратился я к гному. – Нам крысы на тонущем корабле не нужны.

– Хорошие слова. По пятерной, – поддержал меня Паэлан под гневным взглядом главы. – Мы тоже им не полную долю отдадим – обещаю. Не надо, Энурлен, должны же они быть наказаны за… пусть будет – благоразумие.

– С такими эльфами мы точно уживемся, – произнес Кальд, наливая по очередной.

Я стал перестраивать нити на очищение от алкоголя. Гнома просто так не перепить, а у эльфов, похоже, тоже есть секрет.

– Имеется у меня еще одна просьба, – после выпитой рашки продолжил Энурлен разговор, – наши дети очень многого не видели.

– Это уж точно, – крякнул Кальд, – заметил я, как они от кур шарахались.

– Вот, как раз об этом. Мне надо как-то ввести их в мир.

– Не переживай, – ответил гном. – Нормальные дети. У нас несколько гномят, пара орчат, я уж не говорю о людских детях. Пока уживались. Уверен, завтра, не успеешь проснуться, они уже будут вместе. И какие бы ты планы по обучению ни строил, Белолобику – есть у нас такой бык – я не завидую.

Дальнейшая беседа протекала в основном между эльфами и гномом, поэтому я в какой-то момент смог ретироваться. Поймав ближайшего гномата (оказывается, так правильно) кругов десяти, попросил показать наши комнаты. Ребенок, видимо, знал, кто я, и, похоже, мое «я» имело ранг хозяина. Он быстро и уважительно провел меня на второй этаж и ткнул в великолепную, обитую железом дверь.

– Это ваша.

– Тебя как звать?

– Ларгр.

– Дарре, Гарде Ларгр. – Я слегка склонил голову.

– Дарре, Норман. – Гномат развернулся и важно пошел к выходу.

Я толкнул дверь. В комнате сидели Раза и Нейла. В углу лежала Руча.

– Ох, пойду я, – засобиралась эльфийка.

– Сидите, сидите. Сейчас отвара принесу, есть у меня разговор, – вспомнил я про Сайла.

На первом этаже, проходя мимо столовой, увидел эльфов в полном составе. Девушки кормили их ужином, среди них имелась пара гномок. Эльфы помоложе были явно скованы от такого внимания – не привыкли к ухаживаниям.

– Девушка, – остановил я пробегающее мимо создание кругов пятнадцати, – мне бы три кружки отвара.

– Там, – видимо, девчушка не знала о моем статусе, да и слава богам, – на плите чайник. Разберешься.

Я заварил три кружки и поднялся в свою комнату. Обставлена она была поскромнее кабинета Кальда. Ну оно и правильно. Хотите роскоши – платите сами.

– Выпейте, – поставил кружки на стол.

Некоторое время прихлебывали из кружек. Раза первой разговор не заводила.

– Как Новер?

– Как собака. Живучий. Ты бы не выжил. Только… Ребра надо будет выращивать, я не смогу.

– А спину?

– Тоже пока не знаю, кости срастутся, а нити жизни, думаю, сможем поправить.

– Это уже хорошо.

Понимая, что эльфы приложат все усилия, чтобы излечить хасана, я перевел тему:

– Малик?

– Тот нормально. Десятины через три встанет.

– Уважаемая Раза, – не зная, как это положено у эльфов, решил я перейти к делу.

– Давай лучше, как ты раньше говорил, – белая ведьма.

– Я не хотел обидеть.

– Не мудри, я знаю. Говори, что хотел.

Я выложил просьбу Сайла.

– Ничего не обещай, – ответила эльфийка. – Парень способный, сама разберусь.

– Так он же спрашивал!

– Думай. Выкрутишься, – ухмыльнулась лекарка.

Когда Раза ушла, я пересел на кровать. Нейла опустилась рядом. Я обнял ее.

– Не подлизывайся. Иди лучше в купальню сходи. Хотя подожди, пойдем, покажу что-то. – Нейла вскочила и с заговорщицким видом потащила меня за руку.

У одной из комнат нашего этажа она остановилась и, прижав палец к губам, приоткрыла дверь. В щель была видна кровать, на которой лежал Малик, а рядом с ним, сжав его ладонь в руках, сидела Егоза. Они о чем-то шептались.

– Видел? – прошептала Нейла, прикрыв дверь.

При этом она светилась так, будто раскрыла мировой заговор.

– Эх, женщины, – ответил я ей, – все бы вам в чужие тайны влезать. Да желательно про любовь.

– Иди мойся. Черствый мужлан. А я к Лейке, они с Шиваком и Храмом сокровища делят.

– О, нашу долю забери.

– Обойдешься. Вот вернемся, я все на платья потрачу.

Пока я спускался к купальне, прокручивал в голове наиболее безболезненные варианты – как не взять с собой Нейлу. Нечего беременной на лошадях скакать и мечом размахивать. Самым безопасным и обеспечивающим хоть какую-то уверенность мне казался способ с заковыванием ее в кандалы и размещением в подвале под охраной Ручи. Последнюю, кстати, тоже оставлю.

Нейлы я не дождался. Родные стены и начавшее охватывать чувство безопасности вкупе с воздействием алкоголя и купальни сморили напрочь.

Утром проснулся от детского визга во дворе. Нейлы уже не было. Выглянув в окно, понаблюдал за салками разнорасовой толпы детишек. Кальд был прав – эльфята быстро осваивались. Около конюшни толклись эльфы и Кальд с хуторянами. Либо лошадей выбирали, либо крысиная часть эльфов уже уезжала. Непорядок – без меня все решили. Да и…. я вновь блаженно упал на кровать.

– Эн Ровен! – Только голова коснулась подушки, в дверь вошла Нейла с двумя кружками. – Извольте встать и прикрыться перед дамой.

– А где круассаны, миледи?

– Не знаю, что такое круассаны и кто такая миледи. Но мне кажется, либо сейчас кто-то мне объяснит, кто она такая, либо я сама решу, что такое круассаны, и оторву их.

– Я так тебя люблю.

– Вот он, оказывается, какой – секрет любви! А если еще ножницами пощелкать, то ты, наверное, вообще страстью воспылаешь? Хотя с твоим теперешним лицом, Ровный, тебе особо поклонниц-то не насобирать. Давай-ка его, кстати, посмотрим.

На все мои попытки проявить нежность я получал по рукам.

– Нормально. Ходи пока такой, – вынесла вердикт лекарша. – Надоест – подправлю. Нечего всем любоваться.

– Ты ревнуешь к кому-то?

– Нет. Но… лучше подстраховаться.

– А у тебя как?

– Что – как?

– Беременность. Нормально?

– Раза говорит, да. Все как у всех.

– У всех, кто зачал в Темных? Или у всех нормальных?

– Я знаю их отца. У него нормально ничего не получается. Вставай, пей отвар. Куча дел, а он как девица разлегся.

Она удалилась из комнаты, припевая:

– «У Нормана, у Нормана, нет ничего нормального. У Нормана, у Нормана…»

– Стрекоза! – я встал и начал одеваться.

Утро мокрого сезона бодрило. Солнце, конечно, грело, но приближение холодов все равно ощущалось в свежести воздуха. Сборище эльфов действительно представляло собой уезжающих и делегацию провожающих.

– Наглецы, – пожаловался Кальд, – пытались лучших лошадей забрать.

– Как выкрутился?

– Сказал, что гномы на других не будут ездить, поэтому не могу отдать. Обиделись, наверное, но мне, что гному до воды – все равно.

– Пусть обижаются, если не понимают нашего положения.

Переговорив с Кальдом, я подошел к эльфам.

– Может, вы, Норман, посодействуете? – обратился ко мне отъезжающий старец длинноухих. – Тот гном продал нам даже не кляч, а недоразумение.

– Рад бы, да не могу. Во-первых, лошади не мои. Во-вторых, мне самому у него вскоре просить, и я не хочу получить худших. Ну а в-третьих, извините, но чего вы ожидали? Доедете до нормального селения – новых купите. Кстати, я отдал распоряжение вывесить флаг переговоров, вскоре приедут ваши страхи.

После напутственной речи я повернулся и пошел от них. Успел заметить, как Паэлан подмигнул мне, значит, все правильно сказал.

– Короткоухий, – крикнул мне вслед один из отъезжающих.

– Слушаю, зайцеподобный, – повернулся к нему.

– Ты оскорбляешь эльфа!

– Ты оскорбил первый. Короткоухий, если не ошибаюсь, у вас считается оскорблением? Так меня может назвать Эль, Энурлен, Паэлан, ну или любой, оставшийся здесь, не сбегающий от опасности…

– Ты – враг.

– Хочешь сейчас выяснить отношения?

Эльф молча запрыгнул на клячу.

– Ты только что приобрел врагом Дом эльфов, – оповестил меня Паэлан, когда они выехали.

– Даже как-то приятно – целый Дом во врагах.

– Не смешно, могут мстить. Он сделал серьезное заявление.

– Пусть сначала доедет. – Я направился обратно к дому.

Краем глаза заметил исчезающие в конюшне арбалеты. Кальд подготовился к проводам. Я приветственно махнул рукой гномам.

По дороге послужил прикрытием для гноматки, играющей в прятки. Водил Алак – сын Лейки.

– Показательно, но незачем, – вошел на кухню, где я заваривал отвар, Энурлен.

– Я просто сказал правду. Насчет лошадей. А ссору он начал первым.

– Ты должен быть умнее.

– Умнее эльфов? – спросил я главу, протягивая кружку отвара.

– Если бы ум зависел от расы…

– Флаг вывешиваем?

– Конечно, посмотрим на гостей.

Пока допивали отвар, вбежал Локк, один из бывших хуторян.

– Норман, там два гоблина, Палт сказал, что могут оказаться твоими.

– Хорошо, сейчас подойду.

– Личные гоблины? – усмехнулся Энурлен.

– Да была тут история.

– Почему-то я не удивлен.

С поста над воротами, который был оборудован по всем законам военного времени, по крайней мере, там имелись «щит» и приставленный к стене арбалет, действительно наблюдались два приближающихся гоблина. В одном из них не составляло труда узнать знакомую фигурку. Я дождался, пока гоблины приблизятся к воротам. За это время ко мне присоединились Храм и Нейла. Второй гоблин, вернее, гоблинка остановилась недалеко от ворот. Та ли это, что строила глазки Торке, я определить не мог. Как-то не очень их морды различимы для человека, ну кроме Торки для нас. Пока он шел, я выстроил целую цепочку аргументов, чтобы вернуть гоблина назад. Ну кто они для нас? Так. Забавные зверюшки.

– Норман возьмет Торку обратно? – вместо приветствия спросил гоблин, задирая голову.

Чего-то такого я ждал.

– Ты же был в своей, то есть в своем… не знаю, что там у вас… в клане? Почему обратно просишься?!

– Чего это ты? – спросила Нейла.

– Думаю, ему лучше среди своих. Понятно, что сразу прижиться не смог, пройдет время, и все нормально будет. Да и зачем нам два гоблина?

– Не приживется, – ответил снизу Торка.

Забыл о его слухе.

– Торка теперь семья. Торка дети будут. А вождь говорит, нельзя дети. Дети есть много. Дети убивать. Торка идти хозяин.

– Да какой я хозяин…

– Ты чего? – возмутилась Нейла. – Детей убивать?

– О-о-о. – Я понял, что запланированная битва по возвращению гоблина в естественную среду обитания проиграна, даже не начавшись, поэтому просто стал спускаться со стены.

– Открывай, – крикнула Нейла гному внизу.

Тот посмотрел на меня. Я кивнул.

Самка гоблина. Именно самка, Торка так ее сам называл, имела совершенно непроизносимое имя, что-то типа Ширхракла. Нейла быстро перекроила в Ширклу. По-исварски, соответственно, ни бум-бум. Имела она довольно испуганный вид, причем испуг граничил с агрессивным настроем, если ее кто-то попытается обидеть. Может, внешне их сложно разделить, но взгляд зажатой в угол кошки ни с чем не спутаешь.

– К детям не подпускать, – сразу постарался я избежать неприятностей.

– Иди отсюда, изверг! – получил ответ от Нейлы.

Моей любви гневным взглядом помогала Лейка.

– Я серьезно. Будет конфликт, выкину. И платье ей какое-нибудь, висюльки прикры…

Пришлось увернуться от камня, причем перейдя на повышенное восприятие.

– Нейла!

– Только подойди!

Я отошел от греха подальше. Тут же рядом возник Торка.

– Норман не ругаться. Торка виноват.

– Эх, зеленый. – Я потрепал гоблина по голове. – А где кинжал?

– Вождь забрал, – опустил тот голову. – А где Кейн и Пуш?

– Пуш сейчас на охоте. Кейн и Касса – погибли. Остальные в плену.

Торка смотрел на меня немигающим взглядом. Одним богам известно, что сейчас творилось в этой зеленой голове. Простояв с десяток секунд, гоблин молча развернулся и пошел по направлению к своей самке.

В дверях дома столкнулся с Серым.

– Ну что, когда?

– Пока не знаю. Кальд просит подождать четыре дня, пока нам не пригонят лошадей.

– Долго, – мрачно произнес оборотень.

– Согласен, поэтому сегодня ждем гостей, а там видно будет. В крайнем случае думаю выйти навстречу гномам. С Пушем мимо табуна не пройдем, а егерский лагерь, я так понимаю, по пути. Ты, Серый, переговори потихоньку с Лейкой, по-своему, по-охотничьи, как она настроена? Тут заработка не предвидится, а я от лишнего меча не отказался бы. Но если она не горит желанием, то не надо. Сам понимаешь, вернемся ли?

– Шивак, я так понимаю, тоже отсеется?

– Поговорю с ним. С нами точно пойдут Храм и Эль, несмотря на ранение. Еще трое темных эльфов. Пуша возьмем. Малик и Зора не смогут. Ручу и Нейлу оставлю.

– Ага, – ухмыльнулся Серый.

– Попытаюсь оставить.

– Негусто, но трое эльфов – это сила. Хорошо бьются. Ладно. Пойду я, вон твоя идет.

– Давай, – поспешил я ретироваться в дом.

Дойдя до своего этажа с мыслями о том, как же хорошо ходить без доспехов, встретил спускающуюся с третьего этажа Разу.

– Найдется в твоей обители укромное место для беседы со старой ведьмой? – неожиданно спросила она.

– Чердак, если что, наблюдающих выгоним.

– Веди, – беспрекословно произнесла она.

На чердаке прохаживался Ворон.

– Мы за округой посмотрим.

– Ладно, я внизу, на третьем, – покосившись на эльфийку, произнес хуторянин.

– Давненько меня молодые мужики не затаскивали в такие места. – Раза оглядывала стропила, держащие новую крышу.

– Что-то мне говорит, что не мужики затаскивали.

Почему-то мне было легко с этой женщиной. Старухой ее назвать язык не поворачивался. Несмотря на, мягко говоря, древний вид, была в ней какая-то сила.

– Сядь, короткоухий, – ласково произнесла она, указав на чурку.

«Хоть мебель осталась та же», – почему-то пришло в голову, пока я пристраивался на уже вытертом мягкими местами стражей деревянном срезе.

Раза пристально посмотрела на меня.

– Ты щенок, – начала спокойным голосом старая эльфийка, – и станешь ты хасаном не скоро. Но так уж переплелись дороги жизни, что от тебя сейчас зависит многое. «Хасан» в переводе с древнеэльфийского – «вождь». Да, раньше эти волки служили нам, пока мы не измельчали в мыслях и не сравнялись с вами. Тогда их и назвали хасанами, за их стремление к справедливости. Не надо меня судить за эти слова. Эльфы древнее вас, но, к сожалению, сейчас стали глупее, нахватавшись ваших желаний. Когда-то мы жили для того, чтобы жить, а сейчас хотим власти и золота. Не смотри на меня так, я не сошла с ума. Жизнь – это другое. У меня нет времени, чтобы воспитать тебя, ты будешь расти сам. Смотри на волчицу, учись у нее. Она животное, но она выше нас. Береги ее.

Эльфийка раскраснелась.

– Я не успею все передать тебе. У тебя есть эльфы, которые не ведали предательства. Гномы, которым надоели стремления быть выше всех. Люди, которые просто устали от неразумных отношений. Они готовы идти за тобой. А кто ты? Ты – всего лишь щенок, который еще не знает жизни. Щенок, забитый в угол. Мамки не будет, пойми. Используй веру, но не во вред верующим. Я знаю, что ты не сможешь все сделать правильно, этого никто не сможет. Держи, – Раза сунула мне в руки семечку размером с ладонь, – ее никогда не держал человек. Если узнает Энурлен, он убьет меня и тебя. Ты уже понял, что это. Но ты должен стараться! – Старуха с растрепанными волосами и безумным взглядом схватила меня за подбородок и заглянула в глаза.

И вдруг в меня хлынула волна уверенности и понимания происходящего. Я знал, чего от меня хотят.

Я разглядывал в своей комнате подарок Разы. Семечко чем-то напоминало желудь, только без привычной шапочки. Ничего особенного, конечно, кроме размера. Я понимал, что это семя мэллорна, но даже в магическом зрении не находил ничего примечательного.

– Ох ты! – вошла Нейла. – Это что у тебя?

Я попытался спрятать семечко, но было поздно.

– Покажи!

Нейла вертела его в руках уже пару мер:

– Что это?

– Не говори только никому, это семечко меллорна. Раза мне голову оторвет, если что.

– Ниче себе! Как оно полыхает силой!

– Где полыхает-то? Обычное растение. – Я протянул желудь Нейле.

– Ты чего, не видишь? Да тут нити посерьезней твоего меча. – Она положила семя на стол и стала водить руками вокруг.

Я перешел на магическое. Нет, ну, может, я идиот! Нормальное семечко. И тут заметил тонкие всполохи в низу живота Нейлы. Я подошел к столу. В голове крутилась мысль оттянуть ее подальше от «этого». Вдруг внутренности пронзил восторг. Не знаю, по-другому не охарактеризовать. Щенячий восторг оттого, что я рядом с ней, с семечком, с ними – детьми. Я ощутил себя не отцом, нет. Я ощутил себя их радостью! Мы были вместе. Семечко, Нейла, я и они – наши дети!

– Пойдем посадим! – прошептала Нейла.

Я согласился с ее порывом, но в дверь раздался робкий стук.