Дни были однообразными. Воины явно знали вкус битвы и старательно объезжали все, даже мельчайшие, скопления исварских войск. Дня три назад обезглавили пойманного шпиона. Парня явно промыли перед этим ментальной магией, так как смерть он встречал с глупой улыбкой. Жутко было не от головы, покатившейся перед строем, в котором были и пленные, а именно от этой улыбки молодого парня. Сразу после казни сменили направление движения отряда.

Савлентий урывками мог подъезжать к своим. Все уже знали, что надо делать. Как только охранник отвернулся, Софья, слегка приподняв руки, замерла. Дед тщательно рассмотрел пояс магическим зрением:

– Все хорошо?

– Да. Правый бок как-то колет.

Дед перекинул взгляд на правую сторону пояса смерти.

– Ну да, есть помутнение, – сказал он, разглядывая узор, в который ткнула пальцем Софья.

Охранник повернулся, и Савлентий перевел взгляд.

– Ладно, поеду Ровного гляну. Больше ничего не болит?

– Ну, не учитывая мозоли от седла, ничего.

После осмотра пленных Савлентий поехал к Римику. Дело близилось к вечеру, а в последнее время они как-то приняли за правило беседовать на ходу.

– Как, нашел ключ? – спросил магистр, когда Савлентий поравнялся с ним.

– Какой ключ?

– Ну узелок, плетение. Называй как хочешь.

– Не понимаю.

– Да ладно тебе. А то мои воины тупы как пробки. Ты под предлогом осмотра пытаешься пояса смерти снять. Не получится, завязка хорошая.

Некоторое время ехали молча.

– Хочешь без боя проскочить? – желая сменить тему, спросил Савлентий.

– Хотелось бы, но не выйдет. Сотню прятать даже сейчас сложно, а скоро выедем на безлесье. Да и местные, я уж не знаю, как, только быстрее, чем птицами, сообщения передают.

– Это да, простой народ быстро языком работает. То-то ты гербы с одежд воинов велел спороть и плащами укутал.

– Сейчас герб светлых – как палка для собаки, только злит.

– О чем шепчетесь? – рысью подъехала Яля.

– Как тебя выпороть, советуемся, – ответил Римик. – Прекращай выводить из себя охрану. На стражу к тебе как на каторгу идут – за наказание принимают. Ты когда поймешь, что ты не пленница, а они не карцерная стража? Они за твою безопасность отвечают.

– Скучно.

– Розог бы тебе. Может, хоть ты, Савлентий, на нее повлияешь?

– С чего бы это? Я-то точно пленный. – Дед подмигнул Яле.

– Да какой пленный…

– Самый что ни на есть настоящий. Туда не пойди, с этим не говори.

– Если бы ты просто разговаривал, а то я за тобой только и успеваю плетения подправлять, то на кандалах, то на поясах. Не трогай хотя бы пояса, ведь выпустишь плетение – убьешь кого-нибудь.

– Да я и не трогаю.

– Ну да, внучка твоя тоже так говорит. Теперь-то я точно знаю, в кого она такая беспокойная.

Последние слова Римик говорил, вглядываясь в скачущего навстречу всадника.

– Магистр, – осадил воин коня, – там около двух сотен, половина конная. Есть маги. В боевой порядок встали и флаг переговоров выкинули.

Утро началось еще до восхода. Умывшись, сели за стол завтракать. Ели молча. В воздухе повисло какое-то напряжение. Я через силу проглотил яичницу и вышел на крыльцо.

Во дворе уже вовсю кипела жизнь. Наши вещи лежали у конюшни. Эльфята с помощью хуторян седлали для нас лошадей.

– Личи у ворот, – доложил гном.

– Впустите.

– Боевое положение?

– Нет. Так впустите.

– Я не могу без доклада Кальду.

– Конечно.

Через меру после того как гном скрылся в доме, он вышел из него обратно и размеренно направился к воротам. Почти сразу следом за ним появился Кальд:

– Чего это ты вдруг?

– Нам с ними ехать, постоянно под прицелом держать не сможем. Надо как-то учиться доверять.

– Ты смотри, Ровный.

– Да понимаю я, Кальдоррам, понимаю.

– Волнуешься? – вышел Паэлан.

Эльфы, идущие следом за ним, вежливо обогнули нашу троицу.

– Есть что-то. Вроде не в первый раз выезжаю, а как-то неспокойно.

– Это нормально, просто впервые оставляешь кого-то, – хлопнул меня по плечу Кальд.

– Ровный, – вылетела Нейла, – пойдем Листика посмотрим.

– Кого?

– Дерево наше.

– Да нам собираться надо.

– Ровный! Не беси. Пойдем.

Поздоровавшись с обоими личами (Дайлона так и не было), запрыгнули на лошадей. Личи, узнав, куда мы поехали, напросились с нами, ну и куда без эльфийско-гномьей охраны. В общем, отъезд мы скомкали и немного задержали.

Дерево уже дало небольшой росток. В магическом зрении было видно, как росток притянул к себе несколько нитей маны, и теперь светлая сила струилась по каналам. Нейла присела рядом с ростком. Тут же кучка тончайших ниточек силы прошлась по ней и, ощупав, сосредоточилась внизу ее живота. Я присел рядом и выставил ладонь на их пути. Нити тут же перекинулись на меня и пробежались по телу, словно электрические разряды. Часть нитей вернулась обратно, а несколько сосредоточились на моей голове, я попытался стряхнуть их, но не тут-то было. В мыслях появилось какое-то спокойствие и уверенность в том, что росток не делает ничего плохого. Подумав, что дерево гипнотизирует, я чуть ли не оттащил от него Нейлу.

– Дурачок ты, лупоглазик, ой дурачок, – ответила любимая на мои опасения и наказ не подходить к мэллорну. – Ладно, поехали.

Во дворе уже все были готовы к выезду. Даже не так, все, да еще с хвостиком. Хвостик в виде гоблина, одетого в подогнанный костюм охотника, воинственно стоял в сторонке. Гоблинша держалась за него двумя руками, в ее огромных глазах читалось великое горе.

– Торка, а ты куда собрался? – сделал я недоуменное лицо, хотя уже предполагал ответ.

– Торка друг Кейна, Торка друг Кассы. Торка война. – Гоблин поправил выцыганенный у кого-то кинжал на поясе.

Выглядело это комично, но ни у кого не проскользнуло даже улыбки. Было что-то в его писклявом голосе серьезное, не позволявшее шутить.

– Кальд, дашь еще одну лошадь?

– Уже оседлали.

Неорганизованно попрощавшись с провожающими, мы выехали из ворот. Я выезжал последним – задержался с Нейлой.

– Я быстро, туда и обратно.

– Ну да, – усмехнулась она. – Езжай давай, спаситель девиц.

– Нейла, я это… Ничего плохого не будет, – как-то растерявшись, ответил ей.

– Ну для тебя-то точно ничего, даже приятно. Хотя с твоим нынешним видом… Все, скачи, мой воин. – Нейла чуть ли не смеялась.

Это очень настораживало.

– Чего это у тебя? – Саймол указал на клетку, притороченную к седлу.

– Птица. Хотел с тобой посоветоваться. Ее Аргеен оставил для связи. Мы должны были ему сообщение отправить, когда вернемся из Темных. Он обещал сам к нам подъехать. Но после письма Савлентия договоренность как-то потеряла актуальность.

– Актуальность, – задумчиво произнес Саймол. – Ты интересный разумный, Норман. А птицу правильно взял. Подумаем.

В принципе мы могли бы попрощаться с Нейлой и по дороге, у того самого непонятного ростка, который так тянулся к моим детям, поскольку единственная нормальная дорога из приграничья проходила мимо него. В глубине души я понимал, что глупо ожидать чего-нибудь плохого от дерева, но, если честно, нити ростка мне не очень нравились, вернее, совсем не нравились – все неизвестное, если это касается твоих близких, пугает. Я еще раз свернул с дороги к ростку, эльфов и гномов, ринувшихся за мной, остановил жестом. Пока ехал, обдумал просыпающиеся в моем поведении нотки вышестоящего, решил пресечь в себе это на корню. Опустившись на колени перед росточком, прикоснулся к нему. Ниточки силы привычно прошлись по мне и остановились на голове.

– Что ж ты такое? – произнес я вслух.

Огляделся, пытаясь найти в листве эльфов, но определить их местоположение не смог.

– Надеюсь, ты не принесешь вреда.

Нити силы дарили какое-то спокойствие.

– Как думаешь, получится?

Росток, разумеется, не ответил. Представители ушастого народа, наверное, принимали меня за сумасшедшего. Или за сверхмага, способного говорить с деревьями. Что за чушь в голову лезет! Отбросив ненужные мысли, я вскочил на жеребца и развернулся к отряду. «Словно благословения попросил», – пронеслось в голове.

Через часть мы свернули на неприметную тропу. Эльфы хотели по обыкновению Темных земель затеряться в чаще, но я остановил их:

– Не надо, здесь на нас вряд ли кто-то нападет. Шивак, организуй трех ваших, пошли вперед, на вас такая броня, что топором не пробить.

Гномы действительно выглядели как танки, у каждого из них даже щит был.

– Едем, как в Скользком: рысь – шаг, – продолжил я. – Не дуйся, Сойса, – заметив движение дернувшейся эльфийки, поспешил успокоить ее, – так будет быстрее.

Энурлен послал с нами, видимо, самую отчаянную троицу эльфов, тех самых, из подвала. Пуша остановить я не успел, и он словно тень растворился среди елей, но он все-таки зверь, и даже среди деревьев передвигался быстрее. Где-то через полчасти вошли в ритм. Лошадь гоблина пришлось привязать к седлу Лейки. Как-то не учли его нулевые способности к верховой езде. Впрочем, он, помаявшись, спрыгнул с лошади и, отцепив кинжал, скрылся в лесу. Дисциплина, конечно, у нас… Через часть я увидел его на пригорке впереди. Он, подождав, пока мы приблизимся, снова побежал вперед. Эльфы, за исключением Эля, держались поодаль от личей. Саймол и Нирт, понимая их «теплые» чувства, ехали сзади колонны.

К вечеру мы прошли довольно большое расстояние, не встретив ни одной живой души. Лагерь разбивали уже в темноте.

– Зря гонишь, – присел рядом со мной Храм. – Мог бы и пораньше встать на ночевку. Выиграешь в лучшем случае день, а разумных вымотаешь.

– Согласен, – расположился рядом Саймол, – дней через пять и лошади, и разумные, несмотря на ночной отдых, будут вымотаны.

– Что раньше не сказали?

– А то ты в первый раз, – ответил орк. – А авторитет вождя ронять нельзя.

– Может, и не в первый, но раньше так и делали. А насчет вождя не переигрывайте. Я такой же вождь, как и вы.

– Вождь должен быть один, так что смирись, отца рядом нет. Можешь поставить ответственных за что-либо, за охрану, например, или за кухню, проще будет. А насчет скорости, так раньше бежали, а теперь нагоняем, причем, как ни скачи, нагоним только в Озерной.

– Учту, спасибо. – Слова орка меня не особенно обрадовали.

Эльфы встали на стражу. Втроем. Пришлось вмешаться и назначить Храма руководить охраной лагеря на все время пути, переложив со своих плеч проблему.

– Быстро учишься, – проворчал орк и пошел назначать время для парных смен.

– Так, где Дайлон? – спросил я Саймола.

– Сам переживаю. Сказал, по своим делам поехал.

– Расскажешь, что вам надо? Только не говори о сестре и семье. Сам рассказывал, что чувств у вас нет. Да и вообще, мутно как-то все получилось.

– Хочешь откровенного разговора?

– Да.

– Не проблема. Но давай так: я все рассказываю, а ты в ответ поведаешь о том, что я спрошу. Только по-честному. Подумай хорошо, я не заставляю.

– Мне скрывать нечего, давай.

– Ну смотри. Задавай вопрос первым.

– Что вам во всей этой ситуации надо? Вам, то есть, личам?

– Хороший вопрос, но не лучший. Если бы хорошо подумал, сам бы догадался. Началась война со светлыми. Война на территории, которая последние годы находилась под их властью, пусть и не явной. Мы были спокойны, пока до нас пытались добраться единицы, обычно эльфы. Само появление темных, да еще в таком количестве, как это ни странно звучит, угроза для нас. Поэтому и пришлось выйти.

Лич на некоторое время замолчал, я не торопил, понимая, что ответ дан не полностью.

– В связи с этим было принято решение преподать урок светлым, впустив их к нам, ну и, собственно, показать пример остальным. Пусть светлые войдут в земли, где у них нет силы, попробуют поражение на вкус.

Лич замолчал.

– Зачем ты нам помог?

– Это уже второй вопрос. Теперь моя очередь, расскажи про память предков в тебе.

– Откуда ты знаешь?

– Это третий вопрос.

– Хоть поясни, что ты хочешь знать. Расскажи – это не вопрос, – вывернулся я.

Саймол задумался:

– Как ты появился здесь?

– Где здесь? В Темных землях?

– Нет. В нашем мире.

– Даже не знаю, что тебе ответить. – Я просто оторопел от вопроса лича. – Родился.

– Так не пойдет, – лич стал серьезным, – договорились же честно.

– Извини, конечно, Саймол, но, может, я не понимаю чего-то? Как еще можно появиться на свет?

– Играешь? Ты хоть отдаешь себе отчет, насколько плохо? Разве не замечаешь, что тебя иногда не понимают?

Сзади как бы невзначай с утробным звуком зевнул Пуш. До меня потихоньку стал доходить интерес лича.

– Ты же о памяти предков? А при чем тут «появился»? Так бы и сказал, что хочешь узнать, когда появилась память!

Саймол буравил меня взглядом.

– Хочешь сказать, что память к тебе просто пришла?

– Я, конечно, расскажу тебе, хотя не до конца понимаю твой вопрос, только догадываюсь. Но это твой второй вопрос. Поэтому давай сначала мой: зачем ты идешь с нами?

– Я не могу доверить тебе книгу. Не могу даже показать, что в ней. Незачем кому бы то ни было открывать ворота к нам.

– Это все?

– Да. Рассказывай ты.

– Я помню себя только последние два круга, до этого, как ты уже знаешь, был болен. Странности всегда замечались, но саму память я ощутил в полной мере только в Темных землях, когда выгорело лечебное плетение, наложенное мне в Академии жизни.

Лич задумался.

– Теперь мой вопрос, – продолжил я. – Никак не могу понять. Если решили дать книгу, зачем пытались убить? Если хотели убить, почему сейчас не убиваете?

К этому моменту Эль уже с противоположной стороны стоянки из темноты выцеливал Нирта, сидящего около костра, а Серый готов был вступить в схватку, если стрела эльфа не причинит вреда личу. Пуш тоже приготовился кинуться на спину Саймолу. Храм присел с нами рядом.

– А ты бы хотел?

– Нет, но неопределенность напрягает, несмотря на твою помощь, все непонятно. Сначала пытаетесь убить, потом появляешься ты с книгой. Мыслей, конечно, по этому поводу много, но хотелось бы все увязать в единое целое.

– Сначала вас действительно хотели убить и продолжить наше скрытое существование. Но многим уже надоело такое положение вещей. Скучно жить, по сути, взаперти. Ну и поэтому некоторые из нас решили выпустить вас из Темных земель, чтобы вы все рассказали. Так сказать, раскрыть тайну нашей жизни. Соответственно, и делалось это втайне. Ну а дальше ты знаешь. А поскольку вы и так, и так уже вышли, то есть пресекать рассказы о Элисконе поздно, нас послали подсунуть книгу светлым.

– У нас ведь не было шансов.

– Были. Если бы вы не свернули с дороги, Нирт помог бы вам скрыться. Но вы умудрились выдать такой фортель, что наша помощь не понадобилась. Собственно, так даже лучше.

В памяти промелькнуло горящее тело Новера. Этого всего, оказывается, можно было избежать. Хотя я бы все равно не поверил личам.

– А книга, ты ведь сказал, что дашь ее нам? А теперь сам идешь.

– Не ищи подвоха, я бы дал тебе другую, с переплетом от этой. Этого хватило бы, чтобы выручить твоего отца. А теперь ты получишь настоящую. Но дальше – мой вопрос. Как вы убили лича?

Засвечивать меч не хотелось, отчасти оттого, что чувствовалась какая-то недоговоренность в словах Саймола. Я ждал этого повторного вопроса, но так и не смог придумать более-менее правдоподобной теории. Если бы на нем были укусы кого-либо из питомцев, конечно, списал бы на них. Но, прокручивая в голове битву, точно помнил, что лича убил именно я и именно мечом. А они наверняка рассматривали тело. Вот и выплыло истинное предназначение клинка – личи.

– Я не знаю как. Даже точно не отвечу, кто именно с ним бился.

– Жаль, – искренне произнес Саймол. – Думаю, на сегодня хватит вопросов.

Стало как-то неудобно перед Саймолом. Он, руку даю на отсечение, понял, что я лгу.

Я долго не мог уснуть, ворочался в шатре и размышлял о правильности своего решения не говорить личу о мече. В конце концов, решил, что так меня повели боги. То есть тупо: что сделано – то сделано. А лишний козырь против личей далеко не лишний.

Ночь прошла спокойно. Утро встретило сюрпризом – появился пропавший Дайлон.

– Привет, – протянул я ему руку.

– Привет, – пожал он ее.

– Могу спросить, куда ездил?

– Спросить можешь, – улыбнулся лич. – А вот я ответить не смогу. Не выдаю дам, с которыми провожу время.

– Мм, видимо, жаркая девушка, раз так задержался?

– Не то слово, я чуть не вернулся к жизни.

Саймол и Нирт, слушавшие наш разговор, заулыбались.

Собрались мы довольно-таки быстро. К вечеру показался бывший егерский кордон.

– Ты чего озираешься? – подъехал ко мне Серый.

– Что-то не так, – ответил я ему.

– А я все жду, когда наш вожак почувствует.

– Что почувствует?

– Да ты успокойся. Охвати стаю.

– Не могу понять.

– Справа от нас. Уже с полчасти чувствую.

– Стоять! Пуш, покатай-ка меня, пожалуйста. За мной никому не надо ехать.

Спина кота приятно пружинила после седла. Нет, ну мог ведь догадаться. Спокойная такая, послушная. Мер через пятнадцать они стали отдаляться. Э нет. Нейла, может, и не послушается, а вот Руча обязана. Так и есть, остановились.

– О, Ровный, – раздался невинный голосок, когда я на Пуше выскочил на поляну. – А ты как здесь?

Вот… С одной стороны, хотелось выпороть, а с другой, глядя на ее смеющийся взгляд, можно было все простить.

– Ну и как это понимать?

– Не смогла без тебя и дня прожить, – похлопала она ресницами. – Да ладно тебе, не дуйся, тебе не идет. – Нейла спрыгнула с Ручи. – Или не рад меня видеть?

Я тоже спустился с кота. Питомцы, обнюхав друг друга (волчица даже лизнула кота), улеглись рядом.

– В общем-то большого восторга не испытываю. И не надо извращать мои слова.

– Ровный. Ты прямо как ребенок. Неужели ты думал уехать без меня?

– В твоем положении нельзя ездить верхом, ни на лошади, ни на хасане, да и Руче, пока ездим, настанет пора щениться.

– Ну вот ее и отправим назад.

– Конечно. Только вместе с тобой.

– Я на голодный желудок не собираюсь это обсуждать.

Вот как? Как вообще можно с ней о чем-то договариваться?

– Выпорю.

– Мм. По попе?

– Поехали, – сдался я.

– Ну вот, так бы сразу. – Нейла, подпрыгнув, чмокнула меня в нос. – А про Ручу я, правда, как-то не подумала.

– Ну так и про себя тоже. А «поехали» – не относится к дальнейшей дороге. Поешь, поспишь, и в «Проклятый».

– Лекарка я или нет? Разберусь как-нибудь со своим положением.

– Я уже слышал эти слова.

– Поехали. Правда есть хочу.

«Ну, вот какая из нее мама, – ехал следом за Нейлой и думал я. – Ей самой мама нужна». К тому времени как мы подъехали к отряду, на поляне уже были разбиты шатры.

– Там, кстати, Новер очнулся.

Я даже приостановился:

– И как?

– Нормально все, Раза его обратно в сон отправила, чтобы боли не ощущал.

В нашем походном лагере Нейлу встретили молчаливым восторгом. Он прямо струился из каждого, кто с ней здоровался. Героиня, блин… Вернее, будущая мать-героиня. После того как королева вечера скромно поужинала, умяв пару порций, я увел ее в шатер. Подальше от лишних глаз. Попытался поставить над нами купол, но чуть не выломал им центральный шест. Нейла услужливо сделала это вместо меня.

– Нейла, ну какой поход в твоем положении? – начал я. – Ты пойми, я ведь не о себе забочусь…

Я минут пять распинался о тяготах жизни без крова, возможных дождях и холодах в мокрый сезон, о нежелательности передвигаться верхом и собственно о самом интересном положении возлюбленной. В конце концов заметил, что ее внимательный взгляд во время моего монолога слишком внимателен, что говорило только об одном – Нейла меня слушала, но не слышала.

– Ну хотя бы о Руче подумай! Ей щениться через пару месяцев.

– Нор, – начала она ласково, когда я исчерпал все аргументы, – ты уж извини, но я поеду с вами. Там ведь не только твой отец, дед и остальные, там мои родители, брат, сестра. А за Ручу не переживай. Я специально спросила у Эля, лошади, например, чуть ли не круг вынашивают, так что вряд ли она через пару месяцев щениться будет. Ну а если мы задержимся на такой срок, подождем немного и обратно пойдем.

– Нейла, вокруг война, понимаешь? Война!

Она неожиданно прижалась ко мне, распустив плетение «щита».

– Выгонишь, сама пойду.

Я еще пытался уговорить ее. Но через часть сдался. Ее аргументы были насколько детскими, настолько же непробиваемыми: там мои родные, я все равно пойду, и еще я люблю тебя. Выйдя из шатра, увидел дремлющих около деревьев гномов. Как-то забыл, что место выяснения наших отношений является еще и спальней для части спутников. Нейла выпорхнула следом и, показав мне язык, убежала к машущей ей орчанке. Ночевала она вместе с ней во втором шатре.

Утром, перераспределив поклажу, дабы освободить внезапной спутнице лошадь, я в сопровождении Эля, Шивака и Сеулона сходил к бывшему кордону, где за не очень большую сумму приобрел двуколку, имеющую подобие рессор из кожаных ремней.

Разобравшись с упряжью, тронулись в путь. На двуколке ехала женская половина нашего отряда. Изредка на место для багажа запрыгивал Торка.

Еще через пару дней начали появляться признаки более обжитой местности. Дорога стала более заметна, нет-нет и попадались копны сена. За это время мы повстречали пару небольших обозов, груженных скарбом. Ехавшие на телегах люди испуганно смотрели на нас и сухо отвечали на вопросы о положении в Исварии и имеющихся впереди войсках. А положение-то оказалось не очень: старки теснили армию Исварии довольно быстрыми темпами.

– Что будем говорить, если разъезд какой встретим? – поравнялся со мной Саймол.

– Да кто его знает. Документы у нас, конечно, частично есть, кроме эльфов и вас, но говорят, что сейчас для свободного передвижения подорожные нужны. Кроме того, может, конечно, и забылось, но мы с Храмом находимся в розыске. Ну и, если учесть, что мы вооружены отнюдь не для охоты, будем избегать нежелательных встреч. А если уж столкнемся…

– Да ты прямо всей стране готов войну объявить, – усмехнулся лич.

– Почему одной – двум, – спокойно ответил ему. – Пройдем. Питомцы предупредят. Кто-то из них всегда впереди.

– Гоблина тоже к ним относишь?

Я неопределенно пожал плечами. Некоторое время мы ехали молча. Вскоре перешли на рысь по команде Сайсы, назначенной ответственной за режим перемещения. Она старательно отсчитывала шестьсот ударов сердца, после чего переводила отряд на рысь, еще через шестьсот – обратно на шаг. Можно было бы ехать и побыстрее, сократив время шага, но лошади гномов и так уставали, неся не самых легких всадников, да еще и в полном вооружении, да и единственная лошадь, тянущая повозку, тоже не была в восторге от длительной рыси.

Еще через пять дней выехали к реке. По виду она была у́же той, на которой меня ранили. Слегка смущало то, что по имперской карте личей реки здесь не было. Но достигли мы ее уж очень быстро, а место, где переправлялись в прошлый раз, никто показать не мог. Проехав части четыре вдоль русла, наткнулись на мост. Радовало то, что мост не охранялся, при этом находился в довольно исправном состоянии. Смущал сарай для стражи на противоположном берегу. Понаблюдав с полчасти, решили, что можно ехать. Мост пересекли без происшествий. Первыми отправились личи с жезлами наготове. Вообще, есть положительные стороны в том, чтобы иметь в команде таких сильных воинов. Тем более как бы мерзко это ни звучало, но я не особо дорожил их жизнями, вернее, нежизнями. За короткое время нашего путешествия я успел обдумать многое, в том числе и этот вопрос: как отличить нежизнь от жизни? И там и там есть движение. И там и там есть мысли. Я даже задал этот вопрос личам.

– Это сложный вопрос, – ответил тогда Нирт. – И рассматривать его можно с разных сторон. С вашей – у нас нет души. Ты ведь наверняка рассматривал нити силы нашего тела.

Я кивнул.

– Нашел что-нибудь? Душу? Искру?

– Нет.

– Ну вот, можешь считать, что мы мертвы.

– А с вашей?

– А с нашей, вы просто не достигли, а может, что вернее всего, и не достигнете единения души, искры и жизни. И понять это, как и объяснить до того, как станешь личем, невозможно.

– Саймол говорил, – я покосился на внука Савлентия, – что вы скучаете по жизни.

– А ты скучаешь по своему детству? По играм со сверстниками? По тому мироощущению, когда более яркие, чем сейчас, лучи солнца будили тебя и ты выходил в мир более красочный, с более сильными запахами и каждый день тебя удивлял?

– Наверное, да.

Мы некоторое время ехали молча.

– Не задумывайся об этом, – вступил в разговор Дайлон, – считай, что живые – это те, кто может подарить новую жизнь, а нежить – кто не может размножаться.

– А правда, откуда у вас сила, если нет искры? – слегка замешкавшись, спросил я.

– Пусть это останется загадкой, – усмехнулся Дайлон.

Топот копыт моего жеребца резко стал глухим, мы спустились с моста. Из рощи вышли два воина в скромной кожаной броне. Мы молча проехали мимо них. У мужиков, судя по их взглядам, даже не возникло мысли взять с нас за проезд или проверить документы.

– Уважаемый, – остановил лошадь напротив них Храм, – а что у вас так тихо на дороге?

– Так тракт верстах в тридцати ниже по течению, там обычно все едут. А нам бы, – воин обернулся на напарника, – подорожную, ну и…

– Держи. – Храм вынул из кошелька монету. – Подорожные доставать не будем. Посла к Гарду Первому не хочется задерживать, серьезный мужик.

Я не видел, но орк явно кивнул в мою сторону. В гномьей броне, пусть и со снятым шлемом, я действительно выглядел важно.

– Конечно. – Мужики больше ничего не стали спрашивать.

– Чего это ты? – поинтересовался я у Храма, когда отъехали подальше.

– У каждого воина есть десятник. Вот представь, они сегодня смену сдавать будут и расскажут, если, конечно, ума не хватит промолчать, как через мост проезжал посол со стороны Темных земель. В охране у него были орк, гномы, эльфы и маги. Личей-то они наверняка не смогут отличить. А в свите орчанка, человеческая девушка и гоблин. Ну а если еще добавить сейша и хасана…

Под конец его рассказа даже не до конца понимающие абсурдность ситуации эльфы еле сдерживали смех.

– Вот меч поставлю на то, что получат выговор за пьянку на посту, – закончил Храм.

– Ну и без твоей речи так получилось бы, – смеясь, ответил я.

– Нет. Они бы не так красочно рассказали. Могли бы и поверить. А вот посол к королю, да еще со стороны Темных земель, где самое крупное поселение – это Веселые Травы… Нет, – после некоторого раздумья раздосованно произнес орк, – надо было сказать, что посол от властелина Темных земель.

Хохотали даже личи.

– Ну зачем так – посол, надо было скромнее, владыка Элискона, – усилил новую волну гогота Нирт.

– Смех смехом, – сказал я, когда смог, – но на ночь лучше отдалиться от дороги.

– Какой замок захватить для ночевки, ваше владычество? – донесся с двуколки голос Лейки.

Понятно, что новый взрыв хохота был обеспечен. Но на ночь все же встали в глубине ельника. Случай у моста запомнился, и шутки, пусть на другую тему, сыпались со всех сторон, помалкивали только молодые эльфы. Но и те потихоньку раскрепощались. Я даже узрел, как Сайса села на место, которое ей галантно уступил Дайлон. Его шутка о даме казалась не такой уж далекой от истины. По крайней мере, судя по его повадкам, он при жизни точно был любимцем девушек.

Пуш ночью ушел на охоту, вместе с ним исчезли из поля зрения и два моих ушастых телохранителя, в смысле эльфа. Хотя, возможно, я перебарщиваю со своей важностью.