Светлые умели пытать. Я умирал уже раз пять. Боль! Она пронзала каждую клеточку. Плетения, накладываемые палачом, выкручивали нервные окончания во всем теле. Держаться помогала магия, я черпал ее из жизненных сил для того, чтобы заглушить боль. Когда сил не хватало, вырубался по причине их отсутствия, чтобы через часть меня снова подняли маги. Сколько времени прошло? Я не знал. Очнувшись, старался вновь использовать все силы, чтобы потерять сознание. Мне никто не мешал. Больше того, мне подкачивали ману… И снова боль. Я бы признался во всех смертных грехах – от убийства Кеннеди до организации темного анклава пять десятков лет назад. Признался бы и все рассказал, если бы… меня спрашивали.

– Ну, как тебе наше гостеприимство?

Я в привязанном, чтобы не упал, состоянии пытался рассмотреть магистра через мутную пелену в глазах. Отвечать не было ни сил, ни желания.

– Он в сознании? – спросил моего палача Римик.

– Да. Я пытался снять плетение. Не выходит, у него сразу «огонек» начинает в голове активизироваться. Готовлю пока.

– Разум не потерял?

– Не должен. Плетение на голове не дает разобраться.

– Кто тебе поставил плетение?

Тут вдруг я понял, что рассказывать-то мне есть что. По какой-то причине я решил, что из меня будут выбивать информацию по книге, но, даже если я все расскажу, это вряд ли поможет светлым. Я начал усиленно вытягивать жизненную силу, чтобы потерять сознание.

– Куда? – Палач резво подскочил и качнул в меня силы, нисколько не заботясь о принимающих каналах, которые явно сжигал. Я дернулся от боли.

– Хо-хо. Прямо герой, – усмехнулся магистр. – Надо узнать, кто поставил плетение, – интересный маг. Созреет, поспрашивай про Элискон, и в особенности про его обитателей. Постарайся побыстрее, через три части он будет нужен. И потом, он слишком бодро выглядит. Сломай ему руку, что ли, а лучше челюсть и нос, после того как все расскажет.

Когда Аргеен подошел к кабинету, воин услужливо распахнул дверь. Дед, не обращая на него внимания, растирал запястья, жутко зудевшие после магических кандалов.

– Ну здравствуй, отец. – Статный мужчина, одетый в простой халат синего цвета, стоял посередине комнаты. В его волосах слегка пробивалась седина, гармонировавшая с небольшой серебряной полоской на воротнике и придававшая ему умудренный вид. Умные глаза без тени каких-либо эмоций разглядывали Савлентия.

Магистр молча сел в кресло.

– Что ж, даже не поздороваешься?

– Ну отчего же. Привет, Аргеен. Слов мне никогда не было жалко, только разве это что-то изменит?

Магистр подошел к столу и, взяв кувшин, наполнил кубки. С одним из них молча подошел к деду.

– Или, может, настойки?

– Не стоит. Не легенды рассказывать будем.

Аргеен сел в кресло напротив.

– Жаль. А я бы послушал.

– Да ты вроде вырос уже. Сам в десятке легенд главным героем фигурируешь.

– Всегда хочется вернуться в детство.

– Верховный магистр…

– Не надо, отец.

На некоторое время повисло молчание.

– Зачем приглашал? – Дед пригубил вина.

– Соскучился. Да и война, не хотел, чтобы ты пострадал.

– М-да. Странная манера звать в гости в кандалах. Странное желание защитить от войны, засунув в ее пекло. Как, впрочем, и все, что ты делаешь. Я в гостях или, судя по страже у дверей, в плену?

– Два десятка. Вы убили двадцать человек. Лично ты убил нескольких. И ты думаешь, что я могу тебе позволить свободно разгуливать по крепости? Меня никто не поймет.

– Когда это ты боялся чужого мнения?

– Дело не во мнении, дело в тебе. Я не уверен, что не появятся новые жертвы.

– Если ты думаешь что так удержишь меня, то ошибаешься. Я не останусь у тебя и не помогу тебе создавать темных.

Молчание вновь окутало пеленой комнату.

– Помоги хотя бы с Ялей.

– Ну, сейчас она у меня, поэтому, конечно, помогу.

– Сегодня или завтра она вернется.

– Какая уверенность…

– Здесь безопасней.

Дед, отпив из кубка, поставил его на резной столик:

– Ты хочешь воспитать еще одного лича?

Помолчав некоторое время, Аргеен потухшим голосом ответил:

– Сам себя корю, но это был его выбор.

– И это мне говоришь ты?! Тот, кто играет людьми, словно пешками?

– А вот им не смог, – резко ответил магистр. – И он дошел до конца доски…

– Его выбор? – не слыша сына, продолжал Савлентий. – Никто не делает такого выбора в юном возрасте самостоятельно. Хочешь знать, почему он ушел в темные? Потому что ему было стыдно за бесчинства его отца. Стыдно, что даже старые друзья при нем боялись о чем-то говорить.

– Не надо во всем обвинять меня, – повысив голос, тоном, не терпящим возражений, произнес магистр. – И ты, и я знаем, что такое не делается по какой-то причине. Для этого много чего нужно. И твое воспитание не в последнюю очередь сыграло тут свою роль. Вырастил любителя справедливости. Ты-то где ее видел? В легендах? Или, может, в империи?! Темные, светлые, королевская кровь, весь мир всегда делился на сильных и слабых. И ты это знаешь! Сам-то сколько душ погубил, когда был магистром тайной? Скольких довел до сумасшествия? Или, думаешь, архивы империи исчезли вместе с ней? А я их читал! Считаешь, заперся в своем лесу, так все забылось? Все искупили праведная жизнь и разговоры о справедливости?!

Дед вскочил, но тут же, сузив глаза, сел и спокойно произнес:

– А знаешь, справедливость все-таки есть. Но ты, в отличие от меня, узнаешь об этом слишком поздно. А сейчас давай о деле. Отпусти парня и тех людей.

– Каких людей?

– Тех, про которых говорил твой пес. Семейную пару и двоих детей.

Магистр поморщился:

– Отпущу. Только книгу и дочь получу обратно – и все верну.

– С чего ты решил, что Яля вернется к тебе?

– Вернется.

В эту ночь каждый сделал все, что мог. Сильно пострадали эльфы и ведьмы. У обеих сейш в нескольких местах была опалена шерсть, Руча умудрилась выйти без повреждений. Софья рвалась в самое пекло. Рамос несколько раз выдергивал ее из-под огненных шаров. Яля и Лоя вытащили ее из-под упавшей лошади. Серый был ранен, но передвигаться мог. Деда и Нормана отбить не удалось…

Только небо стало менять свой цвет, Ровный дал приказ отходить. Правда, Элю пришлось его продублировать, отдав приказ эльфам. Гномы, участвовавшие в преследовании, не понесли потерь, так как до прямого столкновения не дошло, а редкие подходы для залпа из арбалетов коротышки мудро делали под прикрытием щитов.

– Эль, давайте с гномами в лагерь, соберите, что осталось, – раздавал Ровный команды. – Мы пока Фалну и детей проведаем. Шивак, Храм, за вами разбежавшиеся лошади. Надо поймать хотя бы трех – Фалне, девчонке и гному, который их охраняет. Встречаемся у Фалны.

– Там еще гоблин, – кивнул орк.

– Торка не там, – раздался с другой стороны противный голосок.

– Чего ноги трешь, заскакивай к Нейле.

Гоблин, разбежавшись, догнал придержавшую лошадь Нейлу и, совершив довольно высокий для его роста прыжок, виртуозно запрыгнул ногами на круп.

– Нейла! – Лоя и Софья повисли на подруге.

Лейка вежливо отошла к Катле и Фалне. Яля как-то растерянно смотрела на них, не покидая седла.

– Чего-то ты какая-то неродная? – когда закончились возгласы и объятия, спросила Лоя.

– Да есть тут дело… потом расскажу. Ну а ты чего? – Нейла посмотрела на Ялю и протянула ей руки.

У Яли потекли слезы, когда они обнялись.

– Ну не надо, – успокаивала ее Нейла.

– Вот и снова ведьмы в сборе, – радостно констатировала Лоя.

– А ты… А ты… – шмыгая носом, пыталась что-то спросить Яля. – Ты беременна?

Женский радостный визг прокатился эхом по туманному лесу.

– Тише вы! – раздался голос Рамоса. – Не на ярмарке.

Когда повторные обнимашки закончились, Лоя задала законный вопрос:

– Кто папа?

Нейла, глянув на Софью, опустила голову. На поляне повисло неловкое молчание.

Голоса были где-то далеко. Я понимал, хотя и не видел, что они всего в двух шагах от меня, но казалось – далеко.

– Ну что?

– Только начинаю спрашивать, теряет сознание, хотя точно знаю, силы у него еще есть. Плетение сразу выдергивает из них все и отправляет в беспамятство, как только начинаю задавать вопросы об Элисконе. Когда он приходил в себя, я пытался рассмотреть, довольно хитрая вязь. Кто-то знал, что его будут пытать. Если его спрашивать с наполненной искрой, ману станет брать оттуда.

– Если он не будет пуст, ничего не расскажет, если не захочет.

– Вот именно. А если наполнен, то не сможет. Но интересно не это. Кто бы ни ставил плетение, ему было наплевать на его жизнь.

– Почему так решил?

– Такой объем маны, переведенной в силу, если долго спрашивать, просто выжжет мозг. Да и так, мне кажется, когда плетение начнет развеиваться, убьет его. Но точно не уверен. В любом случае я бы не стал ставить плетение на эти точки мозга, если бы мне было не все равно, выживет он или нет.

– А вот это уже интересно. Это уже ответ… – Магистр задумался. – Никому не говори пока. Продолжай. Поспрашивай о Темных землях и личах, может, что-то получится. Потом ко мне.

– Вы же говорили, он нужен будет?

– Пока откладывается. Его друзья не торопятся. Если ничего не узнаешь, готовь пару.

– Кого наживкой?

– Возьмем брата его девки.

«Значит, личи там, – Римик, размышляя, медленно вышагивал по своему кабинету. – Больше никто такое поставить не мог. А может, дед?! Зачем? Что ему скрывать в Темных землях? Да и не станет он убивать щенка. А может… Нет. Плетение реагирует на вопрос об Элисконе. Что же ты там видел, сволочь?»

Размышления прервал стук в дверь.

– Войдите.

– Господин эль Римик, вас приглашает Верховный.

Римик устало кивнул гонцу.

Палач приподнял мою голову за подбородок и приоткрыл пальцами веко:

– Ну, чего ж ты не говоришь, что уже очнулся? Расскажешь про личей?

Тошнота подкатила к горлу, и мир начал уходить в небытие.

В следующий раз я очнулся от резкого прилива сил. Темных сил. Приятных.

– Давай, давай, – раздался теплый и знакомый голос. – Ну. Молодец. Теперь открой глаза. Давай.

– Нирт. – Я сам не узнал своего голоса.

– Молчи. У тебя сил мало. Погляди мне в глаза. Мне надо знать, что спрашивали.

На некоторое время лич впился в меня своим взглядом. Его глаза не выражали ничего, хотя, возможно, мне это показалось, так как я знал об их подлом плетении.

– Ну ладно, тебе надо отдохнуть.

В глазах и так не было ясности, а тут вообще все стало кружиться. К горлу подкатила тошнота, благо в желудке давно было пусто.

– Смотреть едущему впереди прямо в спину. Никуда не сворачивать, – инструктировал Ровный, – иначе сразу заблудитесь – дед тут немного перестарался.

Нейла ехала за Софьей. Мысли наплывали двоякие. С одной стороны, Нор был с ней раньше, с другой…

– Соф, ты прости меня.

– Давай сейчас не будем, Нейла. Я еще не все поняла. И не называй меня Софой, пожалуйста.

Некоторое время ехали молча, но мер через пять Софья сама продолжила разговор:

– Я догадывалась, что так произойдет, но надеялась на другое. Я не смогу простить ни тебя, ни его. И давай больше к этой теме не возвращаться.

– Хорошо. Спасибо.

– За что?

– За ответ.

Подумав еще пару мер над тем, что скажет Верховному, Римик налил себе воды, но пить не стал. Твердой походкой, что-то решив для себя, он направился к двери. Вокруг было пусто. Магистр с удивлением оглянулся, осматривая коридор. Темная тень, материализовавшись за спиной, захватом приподняла ему подбородок и резанула кинжалом горло.

В крепости стоял переполох. Обыскивали все комнаты.

– Эр Камен, разрешите осмотреть вашу комнату. – Маг вошел к деду вежливо, но возражений не предусматривалось.

Тройка воинов тут же рассыпалась по помещению.

– А то я запретить могу…

Маг не отреагировал на его слова.

– Что-то случилось?

– Убили Римика и его помощника.

– А, есть боги, есть… – Савлентий не смог сдержать улыбки.

Маг, которого чем-то привлек угол за шкафом, оторвался от осмотра и с омерзением поглядел на деда.

– Никого, – отрапортовал один из воинов.

Маг молча развернулся и вышел, воины проследовали за ним. Только дверь закрылась, Савлентий поставил «щит». Штора у дальнего окна за шкафом колыхнулась.

– Ну, здравствуй, дед. Спасибо, что не выдал.

– Здравствуй, здравствуй, внучек. Извини, обняться не могу.

– Что так? Или не родные?

– Ты прекращай. Я повидал в своей жизни не только личей. Говори, как привык.

– Не понимаю.

– Я тебе говорю, прекращай. А то я не знаю, что воспоминания для тебя – картинка, а родня – муравьи. Ты сейчас словно волк в курятнике.

– Жаль, что у тебя такое мнение обо мне. А я стараюсь, помогаю.

– Римик – твоя работа?

– Не совсем моя – он слишком много знал.

– Ко мне пришел убивать?

– Скажем так, подстраховаться. Ты единственный…

– … кто без плетения памяти и все знает, – помог ему дед.

– Ну да.

– Я молчу, ты снимаешь плетения со всех.

– Так все просто?

– Крушение ваших планов – достаточная причина?

– Да прекрати, дед.

– Говори нормально.

– А я как говорю?

– Поверь мне, я знаю, как вы говорите. Я сейчас иду и все рассказываю Аргеену. Вас здесь немного. Если уж я вас чувствую, то найдется еще человека два-три, которые тоже сумеют почуять. Уверен, он не поскупится на жертвы и найдет вас.

– Я тебя раздавлю.

– Ну вот, теперь чувствуется лич. Хотя можно и без артистизма. Моя угроза – это разве не предложение?

– Слабое заявление, ты почти умер.

– А умения хватит? Или ты думаешь, что вы действительно бессмертны и всесильны?

– Тебе, как и нам, не нужен проигрыш Исварии.

– Смотря какой ценой. Отдать власть вам и потерять всех родных? Не-эт. Плевал я на Исварию и Старкское королевство, пусть хоть любятся они, хоть грызутся.

– Ты не находишь, что мы говорим ни о чем?

– Нахожу. Вы меня не сможете одолеть, а Аргеен меня послушается. Вторжение личей провалится.

– Ты много о себе мнишь. – Лич достал амулет, повернул его и практически сразу вынул клинок.

Нити силы в помещении стали растворяться. Когда магический фон полностью исчез, Саймол с удивлением увидел деда в шаге от себя. Удар в кадык откинул лича к стене, во время короткого полета Саймол успел понять, что клинок из руки бесцеремонно вырвали.

– А я думал, ты за эти годы хоть чему-то научился. – Савлентий, прижав к шее лича лезвие, ногой откинул выпавший из руки внука антимагический амулет. – Кто же в глаза врагу смотрит?

Затем, сделав пару шагов назад, перешел на ускорение и, отключив амулет, вернулся в обычное состояние.

– Забавная игрушка. – Дед кинул амулет на кровать.

– А ведь боишься…

– Не боятся мертвые вроде тебя, а мне есть что терять. Теперь давай говорить. Мне нужна жизнь всех, кому поставили плетение, тебе – открытие портала. Мне плевать на ваши дрязги.

– Дед…

– Прекрати. И я, и ты знаем, что ты уже другое существо. Ты был моим внуком, но принял свое собственное решение. Не вмешивай сюда семью!

– Ну, раз уж такой разговор…. Твои гарантии молчания… – Голос лича стал сухим.

Лагерь был небольшим, но, с точки зрения неприхотливого разумного, уютным. Шалаши стояли почти вплотную. Мужская часть принялась за постройку новых – в связи с расширением состава, женская – незримо разделилась на два лагеря: Софьи и Нейлы. И хотя представительницы обеих группировок общались друг с другом, напряжение чувствовалось. Единственной, кто умудрялся общаться со всеми, на удивление, оказалась Яля.

Питомцы вскоре притащили пару косуль и известия о прочесывании леса.

– Это нормально, – резюмировал Рамос, – нас здесь постоянно ищут. Амулеты уберегут, но на всякий случай говорить будем шепотом и выставим стражу. Дым костра разгонят одаренные, а за водой… Даже не знаю… Табун выводить нельзя – следы останутся.

– Наносим, – уверенно сказала Сойса.

– Да не уверен, – ответил Рамос. – Ни посуды, ни желания оставлять следы. Мы раньше родником тут недалеко пользовались, и то не хватало.

– Торка может мало воды – сделать много, – вдруг подал голос гоблин.

– Это как? – заинтересовался Эль.

– Шаман учил.

– Пойдем, – пожал плечами Ровный.

У малюсенького родника, который, стекая к реке, терялся в буйной, несмотря на мокрый сезон, хотя уже и пожухшей траве, кроме гоблина собрались Шивак, Эль, Рамос и Яля. Гоблин поклонился роднику начал нелепый танец.

– Чушь, – произнес эльф, но вдруг из-под земли ударил чуть ли не фонтан.

– А наоборот можешь? – спросил Шивак. – Уменьшить?

– Торка – не пробовал, шаман – показывал.

– Я тебе сам броню скую, если в горах сможешь остановить воду. – Гном без отрыва смотрел на источник. – Ведь даже нити земли не изменились, или я – Торин.

– Торка может, Торка не будет – Торка войн, Торка не шаман.

– Я тоже воин, но броню скую.

– Шивак не говорит – Торка зеленый? – с хитрецой спросил гоблин.

– Шивак говорит, когда Торка остановит воду, – уточнил гном.

Яля подошла и, взяв голову гоблина в руки, чмокнула его в лоб. Гоблин чуть не отпрыгнул.

– Торка есть Ширхлакла, Торка есть дети, Торка не надо два самка, Торка так вода…

Смех, несмотря на запрет говорить громко, стоял дикий.

– Что, будем приглашать? – Ровный сидел на бревне, протирая свой клинок.

– А то у нас варианты есть! – ответил Храм. – Книга у Пуша, он, кстати, ее не отдает, по крайней мере, мне.

– Кто пойдет? – Эль чистил пучком травы свои сапоги.

– Торка – воин, Торка – храбрый, – раздался голос, наверное, самого внимательного участника этого совета.

– А что, это идея, – отвлекся Храм.

– Ты понимаешь, что тебя могут убить или взять в плен? – спросил Ровный.

– Торка не человек. Торка не поймать.

Эль с места прыгнул к гоблину. Тот отпрыгнул в сторону.

– Ну-у, я не против, – отряхиваясь от листвы, произнес эльф.

– Я не твоего ответа ждал. – Рамос смотрел на гоблина.

– Торка воин, Торка любит Нормана.

– Пусть так и будет.

Аргеен задумчиво стоял у окна, наблюдая за стихающей к вечеру суматохой двора. Если у хозяйственных построек движение затихало, то у портала только увеличивалось. Маги вливали силу в накопители и просматривали плетения кольца, которые могли запустить. В дверь робко постучали.

– Войди.

– Магистр, стража усилена. Крепость осмотрели. Никого не нашли. Прибыли сотня войск и члены совета.

– Совет через часть. Сотня пусть располагается снаружи – завтра впустим.

– Еще…

– Говори.

– К воротам доставили записку. Принес гоблин. Адресована вам. Поймать не сумели, зеленый смог затеряться среди прибывшей сотни.

– Давай. – Магистр протянул руку.

– Я могу идти?

– Да. Хотя…. – Аргеен читал корявые строки, написанные на тряпочке. – Знаком с содержимым?

– Да, магистр.

– Как пленные?

– Не готов ответить. – Воин склонил голову.

– Приведите их к утру в порядок. Приготовьте патрульные десятки, и чтобы птица в небо не взвилась.

«Римик высказал бы свои опасения. – Верховный оглянулся, когда воин вышел. – Нельзя ослаблять гарнизон перед открытием портала. А ведь у магистра даже семьи не было. Кажется, он как-то говорил про сына. Римик, Римик. Кто же это? Я расчищу эту клоаку…» Магистр подошел к дверям и приоткрыл их.

– Пригласите ко мне эр Камена.

Воин удивленно смотрел на Аргеена.

– Салия эр Камена, – раздраженно повторил магистр. – И сотнику передайте, что десятки отправлять не надо.

Дед вошел в кабинет равнодушно, ну или имитируя равнодушие.

– Будешь? – Аргеен налил в рашки огненную жидкость.

– Не очень хочу, но раз налил…

– Твои встречу назначают…

– Ну так соглашайся.

– В обмен тебя просят и остальных.

– Ну и отдай, ничего ведь не теряешь.

– Не ерничай. – Аргеен наблюдал, как дед опрокинул в себя настойку.

– Ты проиграешь. Не открывай портал, – сипло произнес Савлентий.

Магистр выпил свою рашку.

– Ты никогда не говоришь напрасно. Что там? Личи? Их немного, и я готов к этому.

– Наверное. – Дед покосился на колыхнувшуюся занавеску. – Оставь Ялю. Ей с ними будет лучше, прошу.

– Лучше – в нищете? Даже если я запрещу трогать их «Проклятый дом»… Только одно название чего стоит. Разбой, захлествувший сейчас Исварию, хлынет туда. Да и сами Темные земли… Нет. Пусть ненавидит, но рядом, в безопасности. Я уже отпустил одного, когда он захотел.

– Пока не отпустишь Нормана, тебе никто книгу не отдаст, – сменил тему дед.

– Потому и позвал тебя. Я готов отдать тех, что у меня есть, за книгу, а Нормана – в обмен на Ялю.

– Советую наоборот.

– Думаешь?.. А если она не захочет?

– Ты плохо знаешь свою дочь.

Аргеен задумчиво глянул на деда.

– Сделаю так – под твою ответственность.

– Как ты привык всегда кого-то винить, – усмехнулся дед. – Ты уж определись, что тебе важнее: дочь или власть.

Утро было свежим. Трава на поляне покрылась инеем. Ровный, сбивая его ногами, как в детстве, прошелся вдоль шалашей. Лошади сбились в кучу и грелись.

– Дядя Рамос, – раздался шепот, – отвар будешь?

– Не откажусь.

Голова Нейлы нырнула обратно в еловые ветки шалаша. Через две меры она вылезла с парящей кружкой.

– Магией грела? – еле слышно спросил Ровный.

Нейла кивнула. Рамос, приподняв край одеяла, в которое кутался, как в плащ, пока стоял на страже, прижал ее к себе.

– Что не спишь?

– Не могу. Ему там плохо. У меня все кости выламывает. Особенно ребра.

Нейла подняла голову и прочитала немой вопрос в глазах воина.

– Мы магически поженились, теперь чувствуем друг друга. А еще в Темных землях он стал вожаком, если стая вместе, мы ощущаем ее. А сейчас словно пустота. Руча, вон, тоже всю ночь маялась.

Волчица вылезла из-под ели и, потянувшись, направилась в их сторону.

– Пуш не прибегал? – Нейла посильнее прижалась к Ровному.

Сейш на всякий случай дежурил на опушке, откуда открывался прекрасный вид на стоящую вдалеке крепость.

– Ночью их не выпустят, не переживай.

– А если совсем…

– Не думай о плохом, не надо. Самое плохое – это когда ты ни на что повлиять не можешь.

Всю ночь я не спал. Первую половину находился в полудреме из-за поднявшейся температуры, во вторую температура спала, а кости начало выворачивать. На удивление, утром пришли несколько магов, которые старательно стали меня лечить.

– Завтрак, господин эр Камен.

Дед открыл дверь. Мужичок в зеленом камзоле, еле протиснув огромный поднос, прошел в комнату и, пролавировав между кроватью и дедом, поставил яства на стол.

– Эр Камен, после завтрака вам пора. Эль Камен приказал седлать лошадей. Магистр будет вас ждать во дворе через часть.

– Хорошо.

– Еще что-нибудь?

– Нет. Больше ничего, – скупо ответил дед.

Морозный воздух перехватывал дыхание. Я выходил из подземелья сам, но с поддержкой. Только теперь, на свежем воздухе, я понял, какое от меня исходило амбре. В центре крепостного двора шла оживленная возня около полукольца портала.

Недалеко от центральных ворот, рядом с дедом и каким-то незнакомым знатным, нет, не так – судя по одежде, очень знатным, – стояла семейная пара. Паренек кругов десяти жался к отцу. На руках у женщины – еще один ребенок. Я попытался вспомнить имена родителей Нейлы, но безрезультатно. Ладно хоть вспомнил имя сестренки – Кайла. Брата звали вроде бы Марис, но точно не уверен. Я улыбнулся им, когда проводили мимо. Родители Нейлы не отреагировали никак, а вот Марис пристально на меня посмотрел.

Новый наряд Савлентия непривычно резал глаза. Я уж не знаю, у кого он экспроприировал одежду, которая была на нем, но человек это был явно не бедный. За дедом стоял тот самый дворянин.

– Рад тебя видеть, – обнял меня старый маг.

– «Ждите нас с восхода», – прозвучал в тот же миг в голове голос Савлентия.

Закончив меня обнимать, дед сказал:

– Береги себя. К сожалению, без Яли родных Нейлы не отпустят. Ялю уговори идти. Нирту не доверяй. Мутный он, как и его друзья. Потребуй, чтобы все вернули, как было, – они обещали, до этого книгу не отдавай. Думай. Вот твой меч, держи. – Дед протянул мне клинок. – Об исполнении обещаний моего сына не волнуйся, если пообещал – выполнит. В этом они с Римиком похожи.

Собственно, ситуация прорисовывалась, но одновременно становилась более запутанной. Подошел стоявший рядом с дедом дворянин:

– Позвольте представиться, меня зовут Аргеен.

Если честно, то одно это имя уже вызывало отвращение. Отвращение, связанное со всем, что я испытал в Исварии и этих застенках. Возможно, Аргеен был приятным человеком, но время, проведенное в его крепости…

– Я отпускаю вас, но не могу отпустить ваших родственников, думаю, что я правильно понимаю ваши отношения с их дочерью.

Родители Нейлы, слышавшие наш разговор, стали внимательно меня разглядывать. Как-то я не очень презентабельно выглядел. Нет, одежду сменили, причем на довольно добротную, даже побриться дали, хотя сделал я это тяп-ляп – руки дрожали. Но мой явно бледный вид и синяки…

– Дело в том, что мне очень важно, чтобы вернулась моя дочь, – продолжал говорить глава светлых, – я так понимаю, вы с ней знакомы. Могу дать слово магистра, что, как только она переступит ворота этой крепости, я отправлю их, – он махнул рукой на семью Нейлы, – к вам.

Честно, хотелось плюнуть ему в лицо и напомнить, что я уже получил обещание одного магистра. Но покорный вид деда намекал на иной ответ.

– Я рад знакомству со столь знаменитой личностью, – переборов омерзение, шокировав собеседника и тем самым взяв тайм-аут для раздумий, начал я. – Очень много слышал о вас. Мне действительно приятно пожать руку…

Пока я нес всякую пургу очумевшему магистру, увидел еле заметное покачивание головы Савлентия.

– …я приложу максимум усилий, чтобы ваша дочь смогла увидеться с вами, но надеюсь, что и я сумею обнять своих родных, – закончил говорить.

Магистр явно впал в прострацию от моего словесного поноса, но не подал вида.

– Что за Нирт? – спросил Аргеен, когда ворота за отъезжающими закрылись.

– Связались они там с одним. Отребье.

– Я так понимаю, что сравнение с Римиком было не самым лестным.

Дед промолчал.

– И чего теперь от него ждать?

– Сделай все по совести, и получишь ты свою книгу.

Выехал я верхом, хотя на лошадь меня в прямом смысле слова затаскивали. В окружении светлых проехал сквозь ворота и обширный армейский лагерь около крепостной стены. Далее воины, видимо повинуясь привычке, выстроились за мной и молодым магом, прилипшим сбоку, словно пиявка.

Мысли, когда мы проезжали через воинский лагерь, витали разные. Слова деда я крутил и так и сяк. Но вот в чем я был уверен на все сто, так это в отсутствии честности у отпустившего меня магистра. Поэтому, несмотря на поташнивание, вызванное ездой на лошади, я заставлял свой мозг придумать наиболее безопасный план вызволения родных Нейлы, на коих мне позволили посмотреть.

Ехали мы уже больше части. Последние несколько верст тянулся хвойный лес.

– Долго еще? – спросил у сопровождавшего мага.

Он удивленно уставился на меня.

– А я откуда знаю?

Теперь уже удивлен был я. Потянув повод, остановил кобылу.

– Зашибись. Приехали. – Постаяв меру, я тронул лошадь. – Торка!!! Тор… – Я закашлялся. – Слушайте, можете попросить кого-нибудь из своих покричать?

– Что кричать?

– Пусть раз в меру кричит: «Торка!»

– Хорошо.

Долго кричать не пришлось. Через меру я уже чувствовал Пуша и Ручу. Еще через десять дорогу преградила лениво лежащая Лемария.

– Вот разорались, написано же было – просто ехать, – раздался голос из леса.

– Эль. – Я подал лошадь к нему.

– Подождите, – спохватился маг. – Книга.

– Будет вам книга. Мы ее сами без Нормана забрать не можем.

– Сначала книгу.

– Что ж ты глупишь-то? Все бросили оружие.

Лемария подошла ко мне с противоположной от мага стороны. В голове промелькнула картинка: я на сейше. Перекинув ногу, мешком свалился ей на спину и еле успел ухватиться. Несколько раз хлестнули ветки. Я прижал голову. Шагов через тридцать свалился на землю, но это произошло уже за незримой границей. Воины не рискнули сунуться в лес.

– Чего разлегся? – подошел отец.

Я попытался встать. Он, увидев мое состояние, поднял меня.

– Вот сволочи. А где остальные?

– Требуют в обмен Ялю.

– Отойдем пока немного подальше.

Совещались практически на виду у воинов. Совет состоял из шести разумных: отца, Храма, Эля, Яли, меня и Нейлы, которая присутствовала, скорее, как мой личный лекарь.

– А что ты сам думаешь? – спросил Храм, когда я все выложил.

– Думаю, оглоблю им в дышло, а не книга, пока всех не отпустят. А Яля пусть сама решает.

– Да мне как-то с вами уютней.

– Так не пойдет, – послышался из глубины леса голос Нирта.

Понятно, что жезлы Эля и Нейлы стали шарить по округе.

– А вот и наш добродетель, – спокойно произнес я. – Эти ребята наставили нам плетений, которые нас и так и так убьют. Снимать пришел?

– Да.

– Ну что ж, можешь приступать.

– Отдайте светлым книгу.

– Ну да, а затем ты исчезнешь.

– Я не сниму плетения, пока не отдадите.

– А мы не отдадим, пока не снимешь. И появись наконец.

Лич вышел из-за ели шагах в десяти от нас.

– Отдайте книгу. – Лич подошел к нам, одновременно откинув назад свой жезл, который тут же подобрал появившийся из-за другого дерева Дайлон.

– А где третий? – спросил Храм.

– И четвертый? – добавил Эль.

– Может, их вообще куча? – предположила Нейла.

Нирт тем временем подошел практически вплотную. Жезлы Нейлы и Эля смотрели ему прямо в грудь. Понятно было, что он в любом случае не успеет поставить «щит». Но самоуверенность в таких делах ни к чему, и я, вынув клинок, упер его в шею нежити.

– Отдайте книгу.

– Отдай ему книгу, Нор. Я поеду, пусть выпустят семью Нейлы. Отцу я нужна.

– Да тут, Яля, не в этом дело. Как только отдадим книгу, такое начнется…

– Выхода у вас нет. Убьешь сейчас меня – и сами умрете, и своих погубите. Не отдашь книгу, я снимать плетения не буду.

Я мысленно позвал Пуша. Когда сейш подошел, я, не убирая клинка от горла Нирта, одной рукой расстегнул пряжку сумки и протянул книгу отцу. Ничего говорить не надо было.

– Я послушаю ваш разговор? – попросил Дайлон отца. – Очень не хотелось бы, чтобы в крепости заблаговременно узнали о нашем сюрпризе.