Глава 10

Когда за Бладом с грохотом захлопнулась дверь камеры, его охватило суеверное чувство безысходности. На миг ему показалось, что эта тяжелая, окованная железными полосами дверь отрезала все лучшее, что было у него в жизни. Друзья, дом, мимолетные тревоги и радости остались там, за чертой. Здесь же — вязкая тишина, затхлый запах многолетней сырости, четыре мощные стены, сузившие его мир до шести квадратных ярдов. Питер устало опустился на лежанку и устремил взгляд в сумеречное небо за мутным полуслепым оконцем. Неужели капризница Фортуна изменила ему — своему любимцу? Неужели судьба после стольких испытаний, выпавших на его долю, вновь совершила поворот оверштаг, и все, что ему осталось, — это крохотный клочок неба за окошком под самым потолком?!

Блад помотал головой, отгоняя мрачные мысли. Его неукротимый разум отказывался подчиниться печальной действительности. Выход должен быть! Должен!!! Но сквозь сплетение лихорадочных мыслей упорно пробивалась тревога. Не за себя, нет! За возникшую из небытия, как Феникс из пепла, Джоанну. Слишком хорошо знал Питер отчаянный характер своей Джоанны, слишком хорошо изучил этих сумасбродных, неправдоподобно отважных неразлучных подруг! Разве бывало хоть раз, чтобы они не бросились на помощь друзьям, пренебрегая такой мелочью, как собственные головы?! Но если раньше Госпожа Удача неизменно выручала Джоан и Ксави в их сумасшедших авантюрах, то сейчас… Сейчас им противостоят могучие многовековые английские традиции, мощные бастионы британского правосудия, сама королева, наконец! Джоанна неизбежно свернет себе шею в этом безумном предприятии!

И все же где-то в глубине души брезжила почти несбыточная надежда: а вдруг…

* * *

— Не представляла, что знаменитая Темза похожа на грязную сточную канаву! — Джоанна сморщила нос и подтянула повыше голенища ботфорт. — Несет, как из выгребной ямы!

— Не преувеличивай, река как река. А сточная канава как раз у тебя под ногами… — Ксави едва успела ухватить подругу за локоть в последний момент.

Джоанна, немного побалансировав на краю канавы, перепрыгнула ее и огляделась.

— Не знаю, как вам, а мне здесь не нравится.

— Мне тоже, — поддержал ее Нэд, отвешивая тумака какому-то бродяге, преградившему им дорогу.

Худосочный лондонский бродяжка явно не соразмерил свои возможности с крепким кулаком моряка, поэтому, проделав замысловатый кульбит, он остался на продолжительное время рассматривать неровную брусчатку. Нэд проводил его взглядом, полным сочувствия:

— Нет, в Новом Свете и улицы почище, и народ покрепче…

— Есть мнение, что пора все-таки выбираться из этого питомника малолетних преступников, — Ксави кивнула на группу темных личностей, маячивших шагах в двадцати позади них: — Эти типы не вызывают у меня ассоциаций с институтом благородных девиц!

— Пожалуй! — согласилась Джоанна. — А куда мы, собственно, идем?

— Я думала, ты знаешь! — удивилась Мари.

— Откуда? — Джоанна пожала плечами. — Я в Лондоне впервые. Не довелось прежде как-то…

— Я знаю Лондон! — подал голос молчавший до сих пор Том.

— Отлично! — оживилась Джоанна. — Тогда веди нас к какой-нибудь приличной, но не слишком роскошной гостинице.

Том на несколько секунд задумался.

— Есть и такие, — кивнул он. — «Голубой Лев» на Скай-Сквер в центре и «Три разбойника» у Стены.

— Я думаю, в центре города не имеет смысла — нечего внимание привлекать! Пойдем в «Три разбойника».

И друзья зашагали по мостовой под мерное ворчание Ксави:

— Тоже мне «Три разбойника»! Дали, понимаешь, названьице! Не три, а четыре! А то и все пять, если считать Крошку.

Пес, услышав свое имя, радостно гавкнул, за что заработал грозный взгляд Джоанны и дружеский пинок Ксави.

— Тихо, Крошка! Пошуметь мы еще успеем. Для того и прибыли!

* * *

Хозяин гостиницы, а точнее, бывшего трактира, надстроенного двумя этажами, подошел к гостям, вытирая руки фартуком.

— Чем могу служить?

— Две комнаты получше с отдельным входом, обед на… — Джоанна смерила взглядом Нэда и Крошку, — восемь человек, два мужских и два женских костюма поприличнее. Пока всё.

Хозяин молча поклонился и ушел убежденный в равной степени решительным тоном Джоанны, габаритами Волверстона, клыками улыбающегося Крошки, а главным образом, парой золотых монет, которые сунула ему в дубовую ладонь элегантно-ехидная Ксави.

* * *

После сытного обеда и короткого отдыха вся четверка собралась в комнате Джоанны и Ксави, по привычке окрещенной «капитанской каютой». Ксави, сидя на подоконнике, сосредоточенно изучала грязноватую улицу. Нэд курил трубку и развлекался, пуская дым колечками. А Том, теребя ухо Крошки, вопросительно поглядывал на Джоанну, в раздумье бродящую по «каюте». Наконец Джоанна остановилась.

— Да, братцы, другого выхода я не вижу! Единственные люди, которых мы знаем в Лондоне, — это лорд Джулиан Уэйд и мисс Арабелла Бишоп.

— Миссис Арабелла Уэйд! — поправил Нэд.

— Вот как?! — удивилась Джоанна. — Тогда все еще проще… Или сложнее?.. В общем, я подумала вот о чем: лорду Джулиану, да и Арабелле из нашей компании известен только Волверстон. Мы разыскиваем Уэйдов и просим их спасти Питера. Идея, конечно, идиотская, но за неимением чего-нибудь более стоящего может сойти и она.

— С кого начнем? — деловито осведомилась Ксави.

— Не имеет значения, по-моему. Ну, давай начнем с Арабеллы.

— Меня больше интересует, как мы туда попадем! — хмыкнула Мари. — Все-таки один из лучших домов Лондо́на…

— Знаете, милорды, по-моему, не надо усложнять, — Джоанна, прищурив глаза, глянула в окно. — Идем прямо к Арабелле и просим аудиенции, ссылаясь на то, что дело касается Питера Блада. Ну, должно же в ней заговорить хотя бы элементарное любопытство?!

— Давай попробуем. В конце концов, мы с тобой всю жизнь выезжали на «авось». А вдруг опять вывезет?!

 

Глава 11

Красивый, полный достоинства дом в новоанглийском стиле стоял на Бонд-стрит. Высокие резные двери были украшены замысловатым дворянским гербом. Джоанна и Ксави переглянулись. Джоанна отряхнула камзол, поправила шпагу и кивнула головой. Мари решительно потянула за кольцо. Где-то в глубине дома глухо звякнул колокольчик. Спустя непродолжительное время двери неохотно отворились. На пороге стоял высокий грузный человек в пестрой ливрее. Он окинул посетителей равнодушным взглядом.

— Что угодно? — голос привратника прозвучал неприветливо и глухо.

— Ксавье Куто и Артур Суорд к леди Уэйд по делу Питера Блада! — четким звонким голосом произнесла Джоанна, в упор разглядывая местного Цербера.

Слуга повернулся, показав обширную сутулую спину, и, прикрыв за собой двери, скрылся в недрах дома. Подруги еще раз переглянулись. Джоанна стоически скрестила руки на груди. Ксави нетерпеливо забарабанила пальцами по резному косяку.

Прошло минут десять, и двери, наконец, снова распахнулись. Лакей с тем же мрачным видом сделал приглашающий жест и пошел вверх по широкой лестнице.

В глубине большой светлой гостиной, задрапированной лиловым штофом, в кресле перед большим камином сидела красивая женщина с персидским котом на коленях. Она холодно взглянула на вошедших и высокомерно кивнула:

— Прошу садиться, милорды. Чем могу быть полезна?

Подруги опустились в кресла с высокими спинками. Джоанна на правах капитана начала:

— Леди Уэйд, мы служили под командой капитана Блада… Случилось недоразумение: Блад арестован, но он не совершал никаких преступлений. Помогите восстановить справедливость!

— Не понимаю, почему вы обратились с этим именно ко мне, — взгляд светло-карих глаз оставался все так же холоден и далек. — В какой мере я могу быть полезна? — Арабелла сделала упор на слове «я». — Боюсь, что вы ошиблись адресом.

— О, нет, миледи! Ведь приказ об аресте Блада подписан вашим мужем, лордом Уэйдом. Только вы теперь сможете помочь капитану. Пожалуйста, поговорите с лордом Джулианом!..

— Я не собираюсь ссориться с мужем ради какого-то бывшего пирата, каким бы невиновным он ни был! — отрезала леди Уэйд.

По мере продолжения ее речи удивление и возмущение Ксави, и без того не отличавшейся долготерпением, росло. Наконец она не выдержала:

— Как же так?! Неужели можно вот так запросто списать человека?! «Не успеет пропеть петух…»

— Вы забываетесь, сэр! — тон сиятельной леди стал совсем ледяным. — Сидней вас проводит… — она взялась за колокольчик.

— Минуту внимания, миледи! — Джоанна встала и, сведя тонкие брови к переносице, сурово поглядела на Арабеллу. — Поймите, Блад в тюрьме! Чем это для него окончится — неизвестно! Кому как не вам знать, как благороден и честен этот человек!

— Я знаю, каким он был! — сквозь ледяную броню Арабеллы пробилась многолетняя укоренившаяся боль. — Но я не знаю, каков он сейчас. И, поверьте, не имею особого желания знать!

Она тряхнула колокольчик и, не дожидаясь появления слуги, поднялась и вышла. Возмущенные и негодующие, Джоанна и Ксави были вынуждены покинуть негостеприимный дом, казавшийся таким приветливым снаружи.

— Ну, бабы! Ну, стервы!!! — дала выход своим эмоциям Ксави.

— А ты-то кто? — невесело усмехнулась Джоанна и, не дожидаясь ответа, продолжала: — Что-то мы не так сделали… Как все это понять? Или былая любовь перешла в ненависть?! Честно говоря, я была о ней лучшего мнения.

— Да какого мнения?! Стервозность ее ты не замечала, что ли? — не унималась Ксави.

— Так. Всё. Закруглились и пошли отрабатывать вторую часть плана!

* * *

В Министерстве иностранных дел было людно и шумно, поэтому леди Уэйд, зайдя к мужу по важному делу и узнав, что он очень занят, без малейшего удовольствия ожидала в приемной. Столь же безрадостны и сумбурны были ее мысли. Да, Арабелла занимала высокое положение в обществе, имела титул и любящего мужа, но ни минуты не была счастлива. Она вздохнула, вспомнив свою юность там, в Вест-Индии. С тех пор как Арабелла уехала в Лондон, она постоянно боролась со своими чувствами: любовью и ненавистью к Бладу; ревностью к неизвестной, но, судя по портрету, красивой, а потому опасной сопернице; сожалением о том, что не смогла, не захотела удержать Питера. Последние годы Арабелле казалось, что эти чувства притупились, угасли. Но сегодняшний визит этих юношей заставил вновь заколотиться ее сердце. Питер здесь! В Лондоне, в тюрьме!!! Увидеть бы его! Хотя бы увидеть!!! Арабелла почувствовала, что теперь готова сделать для Питера всё, пусть даже и ценой собственной чести. Поэтому она пришла к мужу разузнать о судьбе Блада и попытаться чем-нибудь помочь узнику. Арабелла нетерпеливо постукивала туфелькой по паркету — как долго ей приходится ждать! Неожиданно она вспомнила юношей, приходивших к ней сегодня. Славные мальчики, только совсем еще дети! Но почему ей так несимпатичен темноволосый?.. Чем-то знакомо и неприятно его лицо…

Внезапно из-за неплотно прикрытой двери до Арабеллы донеслось имя — «Питер Блад». Затаив дыхание, она прислушалась. Звучал голос лорда Уэйда:

— Я не уверен, что смогу вам помочь. Блад обвиняется в тяжких преступлениях против английской короны. Я допускаю, что это несколько преувеличено…

— Боже мой! Ведь Блад — сама честность! Какие преступления против Англии он мог совершить?! — прозвучал смутно знакомый Арабелле голос.

— Я думаю, в обвинительном заключении они будут подробно изложены. Вряд ли я могу что-нибудь сделать. Разве что узнать, как он содержится и в чем его обвиняют… Этого достаточно, мисс Джоанна?

Арабелла почувствовала удар в самое сердце. Это имя она запомнила слишком хорошо.

В это время дверь кабинета отворилась, и через приемную прошли две молодые дамы. Арабелле хватило одного взгляда, чтобы узнать в них своих сегодняшних посетителей. Так вот почему ей было так неприятно это лицо! Джоанна!!! Призрак, отнявший у нее Питера, восстал из гроба! Арабелла остро почувствовала свое унижение: она, леди Уэйд, только что была готова пожертвовать честным именем, чтобы своими руками отдать Блада этой девице!.. О, нет! Никогда!!! — с этими мыслями она вошла к мужу.

— Арабелла? — лорд Джулиан поднял голову, легкое удивление мелькнуло на его холеном лице. — Что-нибудь случилось?

— Нет, ничего, — Арабелла бесцельно прошлась по кабинету, пытаясь успокоить бурлящие в ее груди противоречивые чувства. — Зашла напомнить, что вечером нас ждет леди Гвендолин.

Лорд Джулиан пожал плечами.

— Вы же знаете, я никогда не забываю о визитах. Вы совершенно напрасно беспокоились. Извините, — он поцеловал жене руку, — у меня много дел, но в шесть я буду дома.

— Вы слишком много работаете, — покачала головой Арабелла и как бы между прочим добавила: — А что за дела? Мне показалось, что вы упоминали имя Блада?..

— Нехорошо подслушивать, — с легкой улыбкой пожурил ее супруг и нахмурился: — Я не хотел тревожить вас воспоминаниями. Блад действительно находится сейчас в Лондоне. В тюрьме.

— Что-то серьезное? — леди Уэйд изо всех сил пыталась скрыть волнение.

— Достаточно серьезно. Я так и объяснил его невесте…

— Невесте?! — неожиданно громко вырвалось у Арабеллы. Сердце ее ухнуло куда-то вниз. Глаза заволокло красной пеленой.

— Да… Что с вами, Арабелла? — лорд Уэйд вышел из-за стола.

— Со мной? Что со мной может быть? — нервно рассмеялась та. — Полагаю, пират получит по заслугам?!

— Вы так горячо об этом говорите! Можно подумать, у вас в руках доказательства его вины! — лорд Джулиан благодушно улыбнулся.

— Доказательств, к сожалению нет, но вспомните: Блад всегда был ярым сторонником Вильгельма. С его авантюризмом и пиратским опытом он не может не быть участником какого-нибудь заговора! К тому же, сегодня утром ко мне имели наглость заявиться его сообщники, которые сами признались, что пиратствовали под его предводительством… — Арабелла, с ужасом чувствуя, что топит Блада, в то же время ощущала какую-то мстительную радость.

— Вы так думаете? — задумчиво забарабанил пальцами по столу лорд Джулиан.

— Более того, — в горячке продолжала Арабелла, — эти сообщники или, вернее, сообщницы только что были у вас на аудиенции. Это ли не подозрительно?!

Брови лорда Уэйда сдвинулись.

— Благодарю, Арабелла. Надо будет принять меры. А теперь, прошу вас, идите домой. Вам надо успокоиться и отдохнуть. Да и мне еще предстоят некоторые дела…

Арабелла ушла. Лорд Джулиан сидел за столом, бумаги лежали перед ним, но взгляд помощника министра был устремлен в окно. Вполне возможно, Арабелла права. Но почему она так разъярилась? Неужели чувство к капитану Бладу все еще гнездится в ее сердце? Лорд Джулиан не обманывался — Арабелла никогда не любила его. На протяжении всей супружеской жизни Джулиан ощущал присутствие между ним и женой кого-то третьего. Это проскальзывало в словах Арабеллы, в тоне, в жестах. Порой лорд Джулиан просто чувствовал себя лишним. Он надеялся, что с рождением ребенка что-то изменится, но напрасно — судьба пожелала оставить Уэйдов бездетными. Характер у Арабеллы всегда был тяжелым, а с течением лет он становился все нестерпимее. Для людей круга лорда Джулиана надменная резкая Арабелла всегда оставалась чужой, странной, излишне независимой провинциалкой. Ей улыбались в глаза и посмеивались за спиной, что вовсе не добавляло популярности лорду Уэйду.

Джулиан оторвался от невеселых размышлений.

— Нет, или Блад, или я! — пробормотал он и потянулся к звонку.

* * *

Джоанна и Ксави брели вдоль гавани. Пахло морем, визгливо вопили чайки, сновали яхты и каботажные шхуны. У причалов разгружались торговые суда. Джоанна оторвалась от приятной ее глазу картины и окликнула Ксави, внимательно изучавшую носки своих ботфорт.

— Мари! Так где Нэд назначил нам встречу?

— Вообще-то, возле доков, — буркнула Ксави, которую оторвали от столь важного дела. — Но, думаю, вернее поискать его в портовом кабаке.

Джоанна пожала плечами.

— Как всегда. «Место встречи изменить нельзя». Вот уж, воистину, вы с ним два сапога пара.

Ксави самодовольно хмыкнула и, оглянувшись, просияла:

— А вот и он, родименькай!

— Кто? Нэд?!

— Нет, кабак. Пошли!

В небольшой портовой таверне было очень мало народу, поэтому оглушительный смех за угловым столом сразу привлек внимание подруг. Конечно, там сидели Нэд и Том, а с ними еще две весьма колоритные личности: круглолицый тощий верзила, не уступающий ростом Волверстону, и изящный блондин, элегантно, пожалуй, даже изысканно одетый, что как-то не вязалось ни с его лукавым лицом, ни с простым матросским камзолом его высоченного товарища. Нэд и верзила развлекались тем, что каждый из них пытался прижать руку своего визави к столу, а Том и пижон «болели». Ни одна сторона не сдавалась, так что страсти разгорались. Появление Джоанны и Ксави разом нарушило идиллию. Том заметил начальство первым и предупредил Нэда толчком в бок. Тот от неожиданности ослабил хватку, и противник припечатал его руку к столешнице. Волверстон обернулся к Тому, намереваясь изложить в подробностях генеалогию всего древа Шеффилдов, но увидел Джоанну и растерянно вскочил.

— А мы вот тут… раз-звл-влекаемся! — язык Нэда слегка заплетался, отчего Джоанна предположила, что развлечения этой милой компании отличались разнообразием.

Тем временем Ксави заглянула под стол. Там лежал Крошка, старательно загораживая боком целую батарею пустых бутылок.

— Крошка! — с притворным изумлением ахнула Мари. — Алкаш-одиночка! А ну-ка, выходи!

Пес с виноватым видом вылез из-под стола.

— А ну, дыхни, алконавт! — резвилась Ксави.

Крошка заскулил и отвернул морду.

— Ай-яй-яй! — укоризненно покачала головой Джоанна. — Как же это ты, Крошка? Всё сам выпил? И нам не оставил, эгоист?!

Пес косматой кометой вылетел за дверь. И тут же раздался басовитый лай и вопль ужаса. Крики и лай приближались. Дверь таверны распахнулась, и на пороге появился трактирщик. Он прижимал к груди оплетенную лозой бутыль, полную вина, и с ужасом взирал на Крошку, рычавшего в опасной близости от его лодыжек. Вдруг Крошка прыгнул. От неожиданности трактирщик выронил сосуд. Пес поймал его на лету зубами и, поставив бутыль у ног Джоанны, сел рядом, преисполненный гордости и чувства выполненного долга. Пасть его улыбалась, хвост молотил по полу.

Ксави с хохотом бросилась тормошить пса. Джоанна, задыхаясь от смеха, кинула кошелек ошалевшему трактирщику. Крошка в полном восторге заскакал вокруг хозяев, пытаясь вымыть им лица красным языком.

Когда приступ веселья утих, верзила вскочил на ноги и быстро заговорил по-немецки. Джоанна и Ксави переглянулись — немецкого они не знали. И тут, как всегда, на помощь пришел Том. Этот славный малый оказывался рядом в самую трудную минуту. Теперь выяснилось, что он прекрасно владеет немецким.

— Он просит вас продать ему собаку.

— Друзей не продают! — надменно заявила Ксави. — Так и передай этому мужлану!

Том перевел как можно точнее, но «мужлан» не обиделся, а даже наоборот, заулыбался и полез горячо жать руки обеим девушкам.

Том засмеялся:

— Он говорит, что хочет быть другом Крошке и вам. Говорит: немного есть мест, где можно быть уверенным, что тебя не продадут.

Нэд хлопнул Ксави и Джоанну по плечам так, что они едва не упали в объятия нового знакомца.

— Ребятки, это Петер! Парень что надо! Он здесь на верфи работает.

— Еще один Питер на нашу голову, — пробормотала про себя Джоанна. — Немец, что ли?.. — она подала руку верзиле: — Артур Суорд. А это Ксавье Куто.

Ксави, улыбаясь своей всегдашней длинной улыбкой, ухватила руку Петера и даже посинела от натуги, пытаясь покрепче ее сжать.

— Извини, Петер, у нас неотложное дело, — Джоанна развела руками. — Попозже продолжим…

Новый знакомый в ответ на перевод Тома улыбнулся, хлопнул Суорда по плечу — мол, все в порядке, подмигнул Волверстону и вернулся к своему нарядному спутнику. Джоанна отозвала друзей в сторону.

— У Арабеллы мы ничего не добились. Это ясно. Похоже, она скорее утопит Питера, чем спасет. У Уэйда есть кое-какая надежда. Через два часа мы с Ксави идем к нему за ответом. Ты, Нэд, на всякий случай будь недалеко от входа в Министерство. Мало ли что… На рожон не лезь, зря не высовывайся. Том, попробуй найти нам запасную квартиру в тихом месте…

— Квартира уже есть. В районе Элтон-Бридж сдается небольшой дом. Тихо, спокойно, хозяева живут отдельно. Есть второй выход на набережную. На всякий случай…

— Томми, ты клад! — воскликнула Ксави.

— Всякие, равно как и разные, равно как и непредвиденные случаи должны быть исключены! — Джоанна протянула руку. — Ну, братцы, с Богом!

Ксави положила свою ладонь. Сверху легли руки Нэда и Тома.

— С Богом! — негромко прозвучали в ответ три голоса, и крест из четырех рук распался.

 

Глава 12

В четыре часа дня посетители Министерства иностранных дел могли наблюдать, как в приемную управляющего Вест-Индскими колониями вошли две девушки. Одна из них оглянулась и шепнула своей спутнице:

— Что-то не нравится мне обилие этих краснобоких манекенов, Джоан.

— Перестань, Ксави! Их здесь всегда полно, — ответила Джоанна.

— Так-то так, только больно рожи у них подозрительно в сторону смотрят. Можно подумать, им там кино показывают.

Джоанна пожала плечами и вошла в кабинет лорда Уэйда. Следом скользнула Ксави. Джулиан с улыбкой пошел им навстречу.

— Милые леди, — голос его лился медом и патокой, — я не только разузнал о судьбе вашего капитана, я постарался устроить вам свидание с ним… Взять их! — резко изменился его тон.

— Засада!!! — крикнула Мари и, подобрав юбки, вынеслась за дверь.

Лорд Джулиан, забыв о дворянской гордости, успел схватить Джоанну за руку, но получил пушечной силы удар под дых и, охнув, сполз по ближайшей стене. Джоанна поспешила за Ксави.

Подруги летели по замысловатому лабиринту коридоров, лестниц, переходов. Привыкшие к мужской одежде, они путались в своих длинных платьях, поэтому расстояние между ними и красными мундирами все сокращалось. На одном из поворотов офицер, оказавшийся совсем рядом с Ксави, поймал ее за ворот. В эту секунду Джоанна, поняв, что дальше бежать бесполезно, а дать отпор нечем, рванула ближайшую дверную ручку. Ксави резко дернулась. Ткань затрещала, и воротник остался в руках офицера, а обе подруги, влетев в открытую дверь, быстро захлопнули ее и загородили попавшимися под руку креслами.

— Это что за явление? — раздалось глубокое контральто.

Тут только девушки огляделись. Они были в довольно большой комнате или, скорее, в небольшом зале, элегантно и богато убранном. В глубине его находилась группа людей, среди которых выделялась нарядно и со вкусом одетая женщина лет сорока, с красивым, хоть и несколько грубоватым лицом и властным взглядом.

— Королева! — шепнула Джоанне Ксави, присев в низком церемонном поклоне.

— Не уверена, — пробормотала Джоанна, повторяя движение подруги. — Ее Величество, кажется, младше. И мягче.

— Кто вы? — снова прозвучал низкий голос.

— Ваше Величество! — начала было Ксави, но голос ее заглушил смех присутствующих.

— Нет, сударыни, я не королева, — с улыбкой сказала дама. — Я всего лишь герцогиня Мальборо.

— Миледи! — вновь поклонились подруги.

— Итак, кто вы и зачем вы здесь?

Джоанна решила идти ва-банк.

— Миледи, я — невеста Питера Блада, губернатора Ямайки. Его арестовали по ложному обвинению…

В этот момент баррикада с грохотом рухнула, дверь распахнулась, и в комнату ввалился лорд Джулиан с десятком гвардейцев.

— Миледи! К вам проникли мятежники! — тут Джулиан заметил Джоанну и Ксави. — А, вот и они! Простите, герцогиня, но я вынужден вас потревожить, — он повернулся к гвардейцам: — Взять!!!

— Минуту, сэр Уэйд! — Под надменным взглядом герцогини лорд Джулиан слегка сник. — Минуту! Коль скоро эти, как вы выразились, «мятежники» оказались в моих рабочих апартаментах, я хочу знать причину их ареста.

Голос леди Мальборо звучал холодно, тон был неприязненный. Было заметно, что она и управляющий Вест-Индскими колониями, мягко говоря, недолюбливают друг друга.

— Видите ли, миледи, мы недавно арестовали пирата и мятежника, некоего Питера Блада. Поверьте мне, миледи, ничего особенного — бывший лекарь, сосланный королем Яковом на Барбадос за участие в мятеже. Мерзавец удрал от своего хозяина, поднял бунт, завладел испанским кораблем и пиратствовал до тех пор, пока Вильгельм не объявил амнистию. Более того, Вильгельм назначил этого проходимца губернатором Ямайки…

— Вы забыли упомянуть, — раздался вежливый голос Джоанны, — что некто лорд Джулиан Уэйд еще при Якове настойчиво разыскивал по всей Вест-Индии «этого проходимца», чтобы вручить ему патент офицера английского флота. Да еще долго уговаривал Блада его принять.

Джулиан побледнел, но сделал вид, что не заметил реплики.

— Так вот, миледи, что вы хотите от пирата? Недавно он без предупреждения покинул Ямайку почти на целый месяц и произвел налет на мирную испанскую галеру. И только моя дипломатия спасла Англию от новой войны с Испанией. А Эскуриал до сих пор недоволен и требует сатисфакции. Как вы понимаете, за каждое из этих преступлений Блад может быть казнен… Даже если не считать, что он является политическим противником Ее Величества.

— Приказ о казни подписан?

— Нет, миледи, то есть, да! Я немедленно подпишу его у Ее Величества.

— Повремените, сэр Уэйд!

— Это решает Ее Величество, а она уже дала согласие.

— Что ж, тогда позвольте узнать: зачем вам эти молодые особы? Или они тоже обвиняются в государственной измене?

— Это сообщники Блада! Весьма подозрительные личности.

Герцогиня внимательно посмотрела на двух подруг.

— Чем же они подозрительны? Очень милые девушки!

— Эти «милые девушки» командовали пиратским кораблем, и поэтому должны быть арестованы как бандиты и мятежники!

— Может быть, сэр Джулиан, вы позволите мне поговорить с этими дамами тет-а-тет? — в голосе леди Мальборо звучал неприкрытый сарказм. — Я надеюсь, вы доверите мне самой в этом разобраться? Кстати, на их арест приказ получен?

— Нет, миледи! — окончательно увял Уэйд.

— В таком случае, оставьте нас!

Лорд Джулиан молча поклонился и, круто развернувшись, вышел. Гвардейцы высыпали за ним. Герцогиня жестом велела закрыть дверь и повернулась к подругам.

— Итак, леди, то, что я слышала, — правда?

— Почти, миледи, — склонив голову, ответила Джоанна, бледнея от страшного известия.

— Так что же здесь правда? Или, вернее, что здесь неправда?

Джоанна вздохнула.

— Неправда то, что Блад — проходимец, пират, бандит и как там его еще называет высокородный сэр! Питер Блад — умный, честный, благородный человек, волею судьбы оказавшийся среди пиратов. Но дисциплина, которой подчинялись — благодаря ему — эти головорезы, сделала бы честь любой королевской эскадре. Да, Блад участвовал во флибустьерских операциях во славу Англии, но при этом прослыл даже среди врагов джентльменом и человеком чести. И пост губернатора Ямайки он честно заслужил и честно занимал до самого ареста. Я говорю сейчас не как любящая женщина, а как офицер его эскадры.

— ??? — герцогиня удивленно подняла брови: — Вы?!!

— Да. Не удивляйтесь. Я была капитаном одного из его кораблей, а Ксави, — Джоанна указала на подругу, — шкипером и судовым лекарем. Впрочем, это отдельная история…

Леди Мальборо уже с нескрываемым интересом смотрела на девушек — она всегда питала слабость к нетривиальным личностям.

— А что это за история с испанской галерой?

— Видите ли, миледи, — вступила в разговор Мари, — испанцы взяли в плен корабль, которым командовал мой жених и друг Блада Нэд Волверстон, и приговорили экипаж к галерам. Должны же мы были выручить Нэда?! В конце концов, у Эскуриала тоже рыльце в пуху: они англичан в плен берут, а нам — не плюнь рядом, да?! Мы, между прочим, им тоже можем ноту протеста… послать… — Ксави так разошлась, что в своем «святом гневе» не замечала бурной жестикуляции Джоанны, поэтому той пришлось остановить подругу коротким, незаметным для окружающих, но сильным тычком.

Герцогиня задумалась и с досадой покачала головой:

— Нет, тут ничем не поможешь. Испанцы захватили в плен пиратский экипаж, который находится вне закона и, следовательно, не является английским. А ваше нападение на галеру, даже с самыми благородными намерениями, расценивается как конфликт официальных лиц Англии и Испании, спровоцированный Англией. Бладу грозит смертная казнь. Все, что я могу сделать для вас, — это просить Ее Величество помиловать хотя бы вас двоих. Впрочем…

Тут дверь открылась, и на пороге возник камердинер:

— К ее милости леди Мальборо посол московский!

Ксави и Джоанна удивленно переглянулись. Герцогиня поморщилась.

— Я же сказала, что занята! Посол московский будет принят позже.

— Миледи, он требует аудиенции!

— Требует?! — надменно вскинула бровь герцогиня. — Вот как? Передайте, что герцогиня Мальборо приносит свои извинения и выражает сожаление, что государственные обязанности не позволяют ей принять российское посольство немедленно.

Камердинер нерешительно топтался у порога.

— В чем дело? — резко спросила леди Мальборо. — Вам что-нибудь неясно?

Камердинер поклонился и вышел.

Герцогиня некоторое время раздраженно глядела на закрывшиеся двери, затем повернулась к подругам, с любопытством наблюдавшим за этой сценой:

— Азиаты! — с жестом сожаления бросила леди Мальборо. — Ну, что ж… Вернемся к нашим баранам…

— Это к нам, надо полагать, — шепнула Ксави.

Продолжить она не успела. За дверью послышался невнятный шум, что-то загремело, двери распахнулись, лакей, пытавшийся закрыть проём своей тщедушной грудью, отлетел в сторону, и в зал ворвался мужчина лет сорока, одетый по немецкой моде. Брови на красивом стареющем лице грозно хмурились, щеки пылали. Молодой человек с простовато-хитрым лицом славянина и совершенноперепуганный господин в зеленом камзоле торопились следом, причем последний бежал вприпрыжку, явно не успевая за широким шагом своих спутников.

— Сударыня! Правильно ли я вас понял?! — вскинув голову, резко заговорил по-русски глава необычной процессии. — Вы вновь отказываете нам в аудиенции? Пятый раз за месяц!

— О чем идет речь? — бесстрастно вопросила герцогиня, обращаясь в пространство где-то за спинами странной группы.

Вперед выступил тот самый перепуганный человечек в зеленом:

— Господин Голоувин говорит… э-э-э, что он имел… э-э-э… удовольствие пять раз… э-э-э… просить аудиенции у вашей милости.

— Ничего себе удовольствие! — не сдержавшись, фыркнула Мари в ухо Джоанне.

Герцогиня, обладавшая острым слухом, покосилась на смешливую нарушительницу тишины и вновь величественно повернулась к гостям.

— Как вы нетерпеливы! Аудиенции при британском дворе расписаны заранее. Вас примут в назначенное время. А сейчас прошу прощения: дела, знаете ли, господин посол! — она ослепительно улыбнулась Головину.

Посол, опешив, смотрел на герцогиню.

— Это ни в какие ворота не лезет!!! — вдруг взорвался он. — Мне уже осто… ло здесь мытариться на эти… ские шиши! Да будь моя воля, разнес бы я этот ваш дворец к….. й матери вместе со всем вашим… ым этикетом! А что-де времени у вас нет, так это меня не…, в Бога душу, святых угодников……………………………….!!!

Эта тирада привела переводчика в состояние столбняка. Залп отгремел, а толмач еще несколько секунд открывал и вновь захлопывал рот, отчего стал сильно напоминать уклейку, с которой собрались сдирать чешую.

— Ну же, в чем дело, господин переводчик?! — нетерпеливо взглянула на него леди Мальборо.

— Миледи, — дрожащим голосом простонала зеленая уклейка, — господин посол имеет, по-видимому, какие-то претензии к дверям.

— К дверям?! Вы не пьяны? — герцогине, похоже, начинала изменять выдержка. — Если уж на то пошло, я ясно расслышала что-то про птиц. О чем речь, святые угодники?!

В этом месте миледи была вынуждена прерваться, ибо ее слух поразило нечто совершенно непристойное: сдавленный смех, переходящий в рыдающий хохот. Все — кто растерянно, кто удивленно — воззрились на двух внешне приличных девиц, которые, прислонясь друг к другу, пытались удержать смех, от этого только усиливающийся.

Когда изумление герцогини было готово перейти во всесокрушающий гнев, подруги, наконец, собрались с силами:

— Простите нас, ради Бога, миледи, но мы немного знаем русский, — все еще придушенным голосом выдавила Джоанна. — Поэтому идиоматическое выражение господина посла, имевшее несколько иной смысл…

— В общем, дверь тут была ни при чем, это уж точно! — перебила Ксави, пунцовая от сдерживаемого восторга. — Да и птицы сюда тоже не катят!..

Джоанна привычно ткнула ее локтем в бок. Поперхнувшись, Ксави замолкла.

— Так вы знаете русский? — заинтересовалась леди Мальборо. — Позвольте, но откуда? Может, вам и турецкий известен? — ее иронический взгляд прощупывал девушек.

Им сразу же расхотелось смеяться.

— С турецким у нас, к сожалению, трудности, — взялась выкручиваться Джоанна, — а вот в русском приходилось практиковаться. Мы с Мари некоторое время гостили в Речи Посполитой, в Кракове у моей кормилицы пани Каминской. Каминские — небогатые дворяне, но пан Кшиштоф — доблестный воин, и поэтому в слугах у них множество пленных из Московии. Вот и научились.

— Тогда объясните мне причину вашего веселья. Я тоже хочу посмеяться.

— Видите ли, миледи, — замялась Джоанна, — выражение господина Головина не имеет аналогов в английском языке. В первом приближении…

— Меня интересует точное значение его слов, — отрезала герцогиня. — И постарайтесь не отступать от смысла.

Джоанна покраснела и закашлялась.

— «… И с каждым кирпичом этого завода…», — с легким злорадством процитировала Ксави.

— Так вот, — Джоанна с немалым трудом взяла себя в руки. — Досточтимый сэр имеет в виду, что для надлежащей церемонии его приема, по его мнению, следовало бы увеличить ворота дворца. Однако при этом он утверждает, что еще не встречал ворот такого размера, который бы его устроил. Затем господин посол сообщает, что за время, проведенное в ожидании аудиенции, он успел завести около сотни полезных знакомств, однако его беспокоят понесенные им расходы казенных средств. Кроме того, господин посол так восхищен архитектурой вашего дворца, что порекомендовал бы воспроизвести некоторые его фрагменты в разных частях жилища очень близко знакомой ему дамы, имеющей детей, и ввел бы там этикет, принятый у вас. И, наконец, сэр Головин полагает, что дефицит вашего времени не тронул до глубины души ни его самого, ни вас, ни всех ваших и ее величества родных и близких, и смиренно взывает к милости господа Бога, девы Марии и всех святых. Уф-ф-ф!!!

Герцогиня Мальборо некоторое время удивленно смотрела на Джоанну, щеки которой еще сохраняли цвет спелого помидора, после чего спокойно заметила:

— Вы хотите сказать, что слова «возле птиц» переводятся столь длинно? Полагаю, вы несколько смягчили перевод.

Она повернулась к Головину. Во взгляде ее вместо ожидаемого гнева искрился смех.

— Ну, что ж, господин посол, я думаю, мы можем отложить ненадолго государственные дела и поговорить как друзья, — герцогиня взяла опешившего Головина под руку и повела его к окну. — Кстати, можете повторить вашу энергичную вступительную речь нашему незадачливому переводчику: ему не мешает на досуге попрактиковаться в русском языке.

Последнее замечание окончательно смутило графа, а леди Мальборо уже строго смотрела на девушек:

— А вы, мисс Сорвиголовы, будете переводить, и глядите, если точность будет страдать от вашей несерьезности!

Джоанна переглянулась с Мари. Ксави тряхнула кудрями и отважно направилась к высокопоставленным собеседникам. Джоанна пожала плечами и решительно присоединилась к подруге.

 

Глава 13

Волверстон уже четвертый час нервно вышагивал под хилыми буками, изображавшими собой парк. Он то порывался бежать куда-то, то хватался за нож. Том, присоединившийся к нему с полчаса назад, напротив, неподвижно сидел на тумбе и не мигая глядел на подъезд Министерства, так что в сгущающихся сумерках было трудно различить, где кончается тумба и где начинается Том.

Нэд не выдержал первым:

— Да где же они, разрази меня гром!!! Неужели их схватили?!

Том шевельнулся:

— Ты же сам говорил, что из дворца никто не выходил. Значит, они там.

Нэд яростно прорычал что-то неразборчивое и вновь принялся вышагивать.

— Что это за тигр, мающийся зубной болью? — неожиданно раздался рядом спокойный насмешливый голос.

— Ксави! — рванулся Нэд. — Слава Богу!

Том поднялся с тумбы и глядел на незаметно подошедших девушек, мягко и облегченно улыбаясь.

— А кто бы это еще мог быть? — Ксави обернулась к Джоанне: — Ты посмотри, какие нервные у нас соратники.

Джоанна пожала плечами.

— Почему нервные? Наоборот — терпеливые. Для Нэда это вообще, по-моему, подвиг — прождать тут черт-те сколько и за это время никого не размазать по брусчатке.

Ксави фыркнула, но Джоанна внезапно насторожилась.

— Тихо! Ну-ка, быстро в тень!

Фонари возле Министерства уже горели, поэтому трое друзей шмыгнули за угол, а Джоанна поплотнее прижалась к стене — она услышала голос лорда Джулиана. Лорд, стоя на лестнице, громко возмущался:

— Дьявол возьми! Куда запропастился этот Дик?! Он давно должен быть здесь. Боже мой, мы опоздаем на прием!

— Не беспокойтесь, сэр, — раздался другой голос, — Ричард поехал за миледи и сейчас вернется сюда.

— О, черт! — заорал лорд. — Я должен ехать на прием к леди Гвендолин в этих тряпках?!!

— Иначе, сэр, вы опоздаете…

Тут подъехала карета, украшенная гербами, с мальчиком-лакеем на запятках. Джулиан сел в нее. Джоанна, не теряя времени, подала друзьям знак, чтобы ее не ждали, и подбежала к уже трогающейся карете. Она быстро сдернула мальчика с запяток, сунула ему пару золотых, подобрала юбки и ловко запрыгнула на его место. Опешивший грум еще несколько минут тупо переводил взгдял с удаляющейся кареты на золото и обратно, потом ахнул и убежал вприпрыжку.

* * *

Карета катила по освещенным улицам, и Джоанна, проклиная свое модное светлое платье, прилагала все усилия, чтобы остаться незамеченной. Впрочем игра стоила свеч — лорд и леди Уэйд совещались.

— Так вот, Арабелла. Девчонкам удалось улизнуть и, как вы думаете, где они скрылись? Вообразите — в деловых апартаментах леди Мальборо.

— И вы постеснялись их там арестовать?

— Герцогиня захотела побеседовать с ними наедине, и девчонки ей чем-то так понравились, что она пообещала им поговорить с королевой и выпросить для них помилование.

— О, Боже! И вы знали это и не сумели ее опередить?!

— Видите ли, дорогая, утром я был у Ее Величества и подписал у нее приказ о казни. Не мог же я идти к королеве второй раз по одному и тому же делу!

Несколько минут супруги молчали. Потом раздался холодный голос Арабеллы:

— Ну что ж, если мой муж считает неприличным докучать Ее Величеству, то мне чужды эти условности. Завтра утром я сама пойду к королеве, чтобы уговорить ее покарать преступниц. И надеюсь, что, в отличие от вас, успею вовремя!

— Вы так жаждете крови, Арабелла? — голос Джулиана звучал задумчиво. — Но почему?

— Эти девицы — лгуньи, еретички и враги королевы! Их наказание — мой долг во славу Англии!

Джулиан красноречиво хмыкнул.

— Поступайте как знаете, дорогая. Но помните — вы объявили войну самой герцогине Мальборо!

— Можно подумать, что герцогиня всесильна! К тому же нет женщины, которую нельзя скомпрометировать.

Снова воцарилось долгое молчание. Видимо, лорд Уэйд о чем-то размышлял.

— Что ж, Арабелла, пожалуй, вы правы. И я смогу вам помочь. Существует один достаточно опасный документ и один достаточно безрассудный человек. И если мне удастся собрать их вместе, это будет весьма ощутимым ударом по репутации леди Мальборо…

— В таком случае, — в голосе Арабеллы появились мурлыкающие нотки, — этим и займитесь, дорогой. А я поговорю с королевой…

Тут лошади замедлили бег, и Джоанна, не дожидаясь, пока экипаж остановится, соскочила с запяток и растворилась в осенней лондонской мгле.

* * *

— Та-а-ак! — Ксави задумчиво рисовала чертиков на квадратике оконного стекла. — Я всегда говорила: стервь — она и в Лондоне стервь!

Джоанна мерила шагами тесную комнатку гостиницы.

— Она не должна попасть к королеве, ребята! Иначе у нас окажутся связанными руки… Да, Ксави, и в прямом смысле, и в переносном. Кокнуть ее, что ли? Так опять же — посадят!

— А толку?! — мрачно проворчал Нэд. — Все равно Питер обречен…

— Не каркай, стравус! — огрызнулась Ксави.

— «Ребята! Давайте жить дружно!», — миролюбиво предложила Джоанна и положила руку на плечо Волверстону. — Dum spiro — spero, Нэд! Пока дышу — надеюсь! Так вот. Вместо того, чтобы ныть и скулить, надо думать. И делать! — и она опять закружила по комнате.

Тут лицо Тома, тихо сидевшего в уголке, просветлело. Он широко улыбнулся и, поманив Джоанну, зашептал ей что-то на ухо.

Та ахнула:

— Ну, Том!!! Ксави, где наша Нобелевская премия? Выдать, и немедленно!

— Что придумали-то? Колитесь, заговорщики!

— Ребята, Том — гений! Он придумал вариант, который позволит очень неслабо подействовать на нервы леди Уэйд. Летального исхода не будет, а вот стойкая мигрень ей обеспечена, и надолго! Ксави, черный парик у нас найдется? — Джоанна оценивающим взглядом окинула присутствующих: — На дело пойдет Том — инициатива наказуема! А Ксави займется постановкой трюков.

* * *

Около двух часов ночи дверь красивого особняка на Бонд-стрит тихо отворилась, и на пороге возник стройный высокий темноволосый человек. Он проскользнул мимо храпящего лакея и поднялся по лестнице. Впереди тянулся длинный коридор, в него выходили четыре двери. Незнакомец оглянулся — какая же из них ему нужна? Вдруг он отскочил: одна из дверей чуть приоткрылась. Из-за нее приглушенно доносились голоса.

— Но, милорд, зачем это вам? Бороться с герцогиней ради женского каприза?

— Не задавайте глупых вопросов, сэр! И не суйтесь в мои дела — в конце концов, я вам плачу́! Женский каприз? Чушь! Я должен был занять пост министра иностранных дел. Министра! Вы это понимаете? И тут наша милейшая герцогиня дает понять Ее Величеству, что мою жену не слишком хорошо принимают в свете, и заодно намекает на своего протеже — человека с безупречной репутацией. И вот результат: я, Джулиан Уэйд, назначен всего лишь управляющим Вест-Индскими колониями. Мне кинули кость, и я должен грызть ее, радостно тявкая… Теперь вы понимаете, что это письмо вызовет скандал, который пошатнет герцогиню, погубит ее министра и проложит мне дорогу к желанному посту. И пусть тогда посмеют при дворе не оказать должное внимание министру и его супруге!

— Тогда к делу, милорд!

Незнакомец еще немного постоял у двери, но больше ничего не услышал. Вероятно, сообщники перешли на шепот.

* * *

Арабелла спала плохо. Сказались и треволнения этого дня, и смертельная усталость от пустейшего светского раута. Леди Уэйд вообще с трудом переносила общество (а оно — ее), поэтому каждый выезд в свет был для нее тяжелым испытанием и заканчивался головной болью и раздражением на весь свет.

Арабеллу мучили кошмары. Ей снились люди в цепях, чудовища, развалины… И Питер Блад… Все время Питер Блад. То закованный в кандалы, как тогда на Барбадосе; то на эшафоте с отрубленной головой; то в церкви, под венцом с другой… с этой девчонкой!.. Когда очередной раз на шею Блада опустился топор, Арабелла, закричав, вскочила и похолодела. Перед ней стоял высокий смуглый черноволосый человек и в упор смотрел на нее светлыми спокойными глазами.

— Питер!!! — не то прошептала, не то простонала леди Уэйд.

— Ты убила меня! — голос призрака звучал тихо и сумрачно. — Ты, Арабелла Бишоп, повинна в моей смерти и в гибели двух ни в чем не повинных девушек. Будь же ты проклята ныне, присно и во веки веков!

И мрачная тень растворилась в темноте. А еще через несколько секунд тишину ночной лондонской улицы прорезал душераздирающий женский вопль.

* * *

В одной из комнат гостиницы «Три разбойника» раздавался громкий хохот.

— Да, братцы! — задыхалась от смеха Джоанна. — Эту леди мы надолго вывели из строя, завтра ей будет не до королевы!

— Том, — хитро глянула на Шеффилда Ксави, — черт тебя побери, паршивец, а ведь ты и впрямь напоминаешь Блада в этом гриме. Джоан, а может, наденешь темные очки и — хватит с тебя, а?

Том залился краской. Джоанна, наоборот, перестала смеяться и, побледнев, шагнула к Мари.

— Щас как дам больно! — пообещала она.

— Не надо! — взвизгнула Ксави, отскакивая за спину Нэда. — Шуток не понимаешь. Такие трюки мне сорвала! Пляски скелетов, кровавый дождь, Блад с отрубленной головой в руках!.. Во!!! А она: «Не надо, не переигрывай»!

— Ты что, Тому собралась голову рубить? — удивился Волверстон.

— Зато какой эффект! — вдохновенно воскликнула Мари и осеклась.

Все снова захохотали.

— Ладно, — остановила веселье Джоанна, — пора спать. Завтра у нас тяжелый день.

— Сегодня, — уточнила Ксави.

 

Глава 14

Рано утром Джоанна и Ксави уже маячили в приемной леди Мальборо. Офицер перед дверью поглядывал на них плотоядно-растерянным взглядом. Вечером он получил два противоположных приказа об этих девицах: арестовать их — от лорда Джулиана, и оказывать им всяческое содействие — от герцогини. И теперь офицер решал в уме сложную задачу — кому подчиниться. Но поскольку «в английской армии дураков не держат», молодой человек рассудил так: коль скоро его пост у кабинета леди Мальборо, следует выполнять ее распоряжения, а там будет видно.

Джоанна нервничала. Уже давно прошло назначенное время, а герцогиня все еще не принимала. Что могло произойти?! Неужели Арабелла оправилась от ночного потрясения, и во дворце решается судьба не Питера, а их самих! А вдруг леди Мальборо заболела! А может, что-то случилось с Бладом?!

Тут дверь аудиенц-зала отворилась, и в приемную вошел старичок-лакей.

— Кто здесь по делу Питера Блада?

Девушки с замирающим сердцем шагнули вперед.

— Миледи, — прошамкал старичок, — герцогиня приносит вам свои извинения за отмену аудиенции. Она сейчас занята, поэтому примет вас позже. За вами пришлют. Извольте оставить ваш адрес.

— Гостиница «Три…», — начала было Ксави, но, получив дежурный тычок в бок, замолчала и удивленно воззрилась на подругу.

— Элтон-Бридж, «Красный Дракон», вторая дверь от парадного крыльца, — как ни в чем ни бывало сказала та.

Лакей записал адрес в маленькую книжечку и исчез за дверью.

— Не поняла! — воскликнула Мари, когда девушки вышли из министерства. — Эт-то что еще за новые координаты?

— Мы переезжаем, Ксави, — спокойно объяснила Джоанна. — Сегодня мы все равно свободны, а в гостинице уже становится опасно. Особенно после нашей ночной авантюры.

— Почему она нас не приняла? — вслух подумала Мари. — Может, узнала о нашей мелкой пакости?

— Не думаю. Боюсь, у герцогини куда более веские причины. Наверное, у нее ничего не вышло, и она решила пока не лишать нас надежды.

— Возможно, ты и права. Но тогда…

Джоанна махнула рукой:

— Подождем пару дней, а потом… Да что, нам с тобой первый раз стенки ковырять, что ли?! Возьмем динамит, поставим Лондон на уши. Или еще чего-нибудь сообразим. Симфонию на два голоса!

— Джо, тебя ли вижу я?! — искренне удивилась Ксави. — Ты ли это — человек, свято чтущий (чтящий, чтющий) кодексы чести, времени, а главное, уголовного права?!

— Иди ты! — невежливо отозвалась Джоанна. — Можешь предложить что-то более конструктивное?

— Не-а! — честно призналась Ксави.

И они мрачно побрели по улице в направлении «Трех разбойников».

* * *

Новое жилье оказалось довольно удобным. Дом, правда, был ветхим, но снаружи производил впечатление солидного английского жилища. Квартира состояла из двух комнат и большого холла-гостиной, но основным его достоинством были два выхода: главный — с фасада и запасной — выходящий на набережную.

— Приключениев хочется! — зевнула Мари, потягиваясь на диване. — Авантюров, опять же! Надоело валяться! Хочу на дело!

— Тебе ночки мало? — поинтересовалась Джоанна.

— Ма-а-ало! — возопила Ксави, вскакивая. — Всё! Пошли!

— Куда?

— Да хоть в кабак! Сколько можно тут киснуть? Уже целых полчаса сачкуем, черт подери!

Волверстон при слове «кабак» спохватился:

— О, дьявол! Я ведь договорился с этими ребятами… ну, с немцами. Они же нас будут ждать сегодня на Рэтклиф-Хайуэй в «Веселой Камбале»!

— Так в чем же дело?! — радостно взвилась Ксави, беря курс на выход.

Джоанна придержала ее.

— Куда? Шкипер Куто, а ну-ка, прими соответствующую форму!

Ксави в легком замешательстве уставилась на Джоанну.

— А что? Я, по-моему, очень даже в форме… Тьфу! — вдруг хлопнула она себя по лбу. — Ну, конечно! Я же Ксавье Куто!

* * *

Через полчаса в кабак «Веселая Камбала» вошли четыре молодых человека и одна огромная собака. Навстречу им поднялся темноволосый гигант Петер.

— О-о! Друзья мои, как я рад вас видеть! — перевел Томас.

Петер замахал руками.

— Попробоваль нет переводчик. Англичанин язык не есть трудность.

— Ну-ну, — проворчала Ксави. — Посмотрим, как будет насиловать английский эта «маленький немецкий охлобля»!

— Так же, как и ты — немецкий! — усмехнулась Джоанна.

Впрочем, пока подруги беззлобно переругивались, два гиганта — Нэд и Петер — нашли общий язык жестов, междометий и обрывков немецких и английских слов, и оживленно вели беседу, сопровождая ее гулкими похлопываниями по плечам и громким хохотом. В конце концов разговор стал общим. Петер отчаянно коверкал английские, а Ксави и Джоанна — немецкие слова, Нэд дополнял беседу восторженной флотской божбой, а Том с улыбкой переводил наиболее трудные места. В результате стало известно, что немец Петер — плотник, работает на дептфортской верфи и скоро, где-то после Рождества, собирается домой. Джоанна в двух словах рассказала немцу свою историю, не вдаваясь, однако, в подробности. Петер был восхищен.

Тут в кабак вошел давешний пижон. Петер тут же обратился к нему по-немецки:

— Слыхал? Ребятишки-то тоже моряки! Приехали друга из беды выручать. Помочь бы им.

Длиннолицый пижон старательно полировал ногти:

— Помогай. Я-то тут при чем? Разве кому словечко замолвить? Так опять же, не до того. Из дому вести тревожные.

— Какие вести? — вскинулся плотник.

— Такие. Не отвоевались еще, а ты тут торчишь. Опять же, Марта заждалась…

— Ма-арта! — мечтательно протянул Петер. — Эх, братцы, и Марта у меня! Королева! Соскучился я. Домой пора.

— Пора, — покосился на компанию пижон. — Вон и корабли будут. Целая эскадра.

— Так что же ты молчишь, вошь саксонская! — вскочил Петер. — Сколько?! Когда?!

— Когда? Скоро! — снова покосился пижон. — Я тебе потом расскажу.

Чуткая Джоанна поняла, что немцам надо поговорить наедине, и встала:

— Не будем отнимать ваше время, господа.

— Извините, друзья, — развел руками Петер. — Дела. Но я каждый день обедаю здесь, в «Камбале». Буду рад видеть вас.

Том старательно перевел.

* * *

Устав от бессонной ночи и нервного сумбурного дня, друзья рано поужинали и собрались уже расходиться по комнатам, но тут в дверь постучали. На пороге стоял юноша в ливрее.

— От герцогини Мальборо! — провозгласил он.

Джоанна вскочила.

— Да-да! Мы вас ждем! Проходите, пожалуйста. Чаю? Кофе?

Не могу. Я на службе, — важно изрек юноша. — Вам необходимо не позднее семи часов утра быть у герцогини. Всего хорошего, миледи.

 

Глава 15

Лондонское небо плакало всю ночь напролет. Проснувшись утром, девушки обнаружили, что потолок их спальни промок насквозь.

продекламировала Ксави, стоя посреди постели, закутанная по горло в одеяло, как в тогу, и в раздумье глядя на лужу возле кровати.

— Стираем грани между комнатой и улицей! — Джоанна одним прыжком преодолела водную преграду, попав при этом пяткой в небольшую лужу возле кресла, на котором лежала одежда.

Взвизг Джоанны не вывел Мари из созерцания капающей с потолка воды. Ее замотанная в одеяло фигура с взлохмаченными волосами напоминала древнеримскую статую, пошедшую из-под резца скульптора прямо в брак.

— Что-то не тянет меня сегодня к Мальборо. По-моему, у меня мигрень, — томно сказала она и рухнула в постель, как подрубленный столб.

Джоанна, уже наполовину одетая, с возмущением обернулась к поверженной псевдоскульптуре:

— У тебя не мигрень, а хронический туфтит, осложненный гнойным бзиком! Хочешь, чтобы я пошла туда одна? Нет уж, фигушки! — с этими словами она схватила из лужи пригоршню воды и выплеснула прямо в лицо болезной.

Воплю Мари позавидовал бы любой гамадрил. Одеяло взлетело вверх, и, пока оно падало, Ксави успела вылететь из постели и два раза обогнуть комнату по периметру в тщетной надежде догнать Джоанну.

Раздался стук. В приоткрывшуюся дверь с опаской просунулась голова Нэда. Его расширенные глаза окинули перевернутые кресла, валяющееся на полу одеяло.

— У вас что, потолок обвалился? — поинтересовался он.

Ксави подхватила с пола экс-тогу, величественным жестом закинула ее на плечо, улыбнулась Волверстону светской улыбкой:

— Всего лишь маленькая разминка перед началом трудового дня, — и все так же величественно, покачивая бедрами, направилась к кровати, напевая:

Джоанна, задыхаясь от смеха, замахала руками на Нэда, захлопнула дверь и, подняв опрокинутое кресло, плюхнулась в него, обмахиваясь подолом.

Спустя час подруги торопились в Министерство, ежась под моросящим осенним дождиком.

* * *

Герцогиня Мальборо уже разбирала бумаги в своем кабинете.

— Заставляете себя ждать, милые барышни, — подняла она голову.

Джоанна выразительно покосилась на каминные часы.

— Ладно-ладно, нечего поглядывать на часы. Главное, что я уже здесь. И вам придется к этому привыкнуть, если вы заинтересованы во мне, — усмехнулась герцогиня. — Как видите, я не питаю иллюзий насчет преданности окружающих меня людей. Все готовы быть мне полезными, пока им что-то от меня нужно. Что нужно вам?

— Миледи уже известно — свобода Питеру Бладу.

— А вам самим она не нужна, надо полагать? — глаза леди Мальборо насмешливо блеснули.

— Наша свобода, кажется, еще при нас, — настороженно взглянула на нее Ксави.

— Не будьте так уверены, моя милочка, не будьте так уверены… — пробормотала герцогиня, продолжая в упор рассматривать девушек. — Лорд Джулиан считает иначе. Насколько мне известно, уже существует проект приказа о взятии под стражу и предании суду двух девиц неизвестного происхождения и очень недостойного поведения…

Подруги переглянулись — пока только проект…

— Кстати, — продолжала Мальборо, — я ведь даже не могу вступиться за вас — мне тоже неизвестно ваше происхождение…

— Мы его не скрываем, — выпрямилась Джоанна. — Если мы носим английские имена, то это лишь для того, чтобы не возникало вопросов у экипажа корабля, которым мы командовали. Мы родом из Франции. Я — Джоанна Дюпре, дочь провансальского дворянина Шарля Дюпре и английской леди Эдит Кэлвери. Отец мой давно умер, а мать — женщина с властным характером и собственным взглядом на мое будущее — собралась выдать меня замуж, тогда как у меня было свое мнение на этот счет. Оставался один выход, и я им воспользовалась. Так я оказалась на Тортуге. В этом благословенном месте, сами понимаете, одинокая женщина может заниматься только одним ремеслом, что было ниже моего достоинства. Пришлось переодеться юношей. Остальное зависело только от моих способностей.

— А вы, мисс? — Мальборо обратилась к Мари.

— Ну, у меня нет столь благородных предков, как у Джоанны. Мой папочка, Жак Тардье, был довольно беспутным малым, но нас с братом он любил и ради нас совершал кое-что, не одобряемое французским законом. Дело кончилось тем, что один подлец, называвший себя отцовским другом, продал его властям за пятнадцать луидоров. Отца повесили, а с Иудой пришлось побеседовать мне — брат Ксавье погиб в драке незадолго до этого. После упомянутой беседы власти очень заинтересовались некоей Мари Тардье и ее фамильным ножом. Поэтому мне показалось естественным, чтобы вместо Мари Тардье на свет появился мальчишка по имени Ксавье Куто. Однажды в Марсельском порту задира Куто подрался с нахальным юнгой Артуром Суордом, в результате чего и появился этот пиратский дуэт. Смею сказать, мы хорошо пощипали перышки испанцам при короле Якове. А сейчас…

— А сейчас мы решили начать спокойную жизнь. И вот, в тот момент, когда уже были объявлены наши помолвки, Блада арестовывают!.. Но кто менее других заслуживает наказания, так это Питер Блад! — запальчиво воскликнула Джоанна.

— История, достойная пера романиста, — задумчиво произнесла леди Мальборо, проницательно вглядываясь в раскрасневшиеся лица девушек. — Трогательно, трогательно. Я, конечно, понимаю, что вы больше скрыли, чем рассказали, — она подняла руку, пресекая возражения Джоанны и Мари, — но мне нравятся люди, имеющие собственное мнение и способности, позволяющие совершать кое-что, не подлежащее огласке.

Герцогиня сделала паузу, встала из-за стола и прошлась по комнате.

— А теперь перейдем к делу. Буду с вами откровенна. Мне на руку то, что ваш жених, мисс Дюпре, оказался в тюрьме… Не надо возмущаться, мисс, я еще не все сказала. Как вы сами понимаете, у меня нет оснований верить вам на слово. Но жених — это уже нечто реальное. Так вот. Я не всевластна и не могу этак запросто освободить человека, обвиняющегося в столь серьезных преступлениях. Но! Я могу протянуть время и попробовать заменить смертную казнь обычным тюремным заключением. За месяц вашего отсутствия может произойти многое…

— А куда нам придется… того… отсутствовать? — насторожилась Ксави.

— Надо полагать, в принципе, вы согласны на небольшую прогулку? — бросила на нее внимательный взгляд леди Мальборо.

— У нас есть возможность выбора? — серьезно спросила Джоанна.

— Есть, — герцогиня насмешливо прищурила глаза. — Можно никуда не ехать и полюбоваться на казнь Блада. Можно ехать, и тогда…

— Так куда ехать-то? — терпение никогда не входило в число добродетелей Мари.

— Не очень далеко. На родину. Правда, сейчас у нас с Францией напряженные отношения из-за Испанского наследства, но границы еще открыты. Теперь о том, что вам предстоит. Вы поедете под своими именами. Точный пункт назначения я вам сказать не могу. Очевидно, сначала вы посетите Париж, но окончательно сориентируетесь на месте. Вам следует найти человека по имени Александр де Флориньи, у которого находится чрезвычайно важный документ… письмо… Очень неосторожное письмо, которое я однажды сгоряча написала генералиссимусу цезарских войск Евгению Савойскому, но одумалась и не отправила. Теперь письмо пропало, и если оно попадет сейчас к адресату, раскол англо-германской коалиции неизбежен, — герцогиня закусила губу. — Маркиз де Торси много отдал бы, чтобы письмо оказалось в его руках… Так вот. Де Флориньи, по-видимому, шпион французского двора. Ему лет тридцать-тридцать пять. Ростом, — леди Мальборо оценивающе взглянула на Ксави, — чуть пониже мисс Тардье. Носит пышный белокурый парик. Лицом напоминает кролика. Ваша задача — любым способом добыть это письмо. Причем до того, как оно попадет к маркизу де Торси! Вам все ясно?

— А если сбоку посмотреть, то сверху кажется, что снизу ничего не видно… — Ксави меланхолично следила за игрой языков пламени в камине.

Герцогиня вопросительно взглянула на нее. Ксави опомнилась:

— Простите, миледи. Это так, моцион языка.

Лицо Джоанны, тоже сосредоточенно смотревшей в камин, приняло решительное суровое выражение.

— Миледи, нам нужны документы и открытый лист, позволяющий нам пользоваться услугами любого вида транспорта. Кроме того, нам нужны документы на двух наших спутников…

— Сообщите их имена моему секретарю. Дальше.

— Деньги.

— Казначей по этой записке, — герцогиня взяла перо, — выдаст вам сто пятьдесят французских пистолей и сто гиней. Дальше.

— Лошадей до Дувра.

— Карета и нарочный с документами будут ждать вас в час дня возле вашего дома. Всё?

— Не считая взятого вами обязательства…

— Я не забываю своих обещаний, мисс! — леди Мальборо надменно вскинула бровь.

— Тогда позвольте откланяться, — Джоанна встала.

Вслед за ней поднялась и Мари.

Выходя, они оглянулись. Герцогиня стояла у стола и смотрела им вслед непроницаемым жёстким взглядом.

* * *

— Карета уже внизу! — Том возбужденно влетел в гостиную.

— Ксави, кончай резину тянуть! Можно подумать, тебе есть что собирать! — Джоанна поставила у лестницы увесистый саквояж и решительно пересекла коридор. — Ксави!

На стук распахнутой двери стоявшая у окна Мари обернулась так неторопливо, словно это не ее барабанные перепонки только что потревожил вопль Джоанны.

— Ну чего орать? Все давно готово, — она с ленивой грацией подошла к креслу, взяла плащ и направилась к двери.

— А вещи? — Джоанна на всякий случай заглянула в комнату.

Саквояжа Ксави там не было.

— Еще не хватало самой вещи таскать! — Мари пренебрежительно пожала плечами.

— Ты что, Волверстона запрягла? Нашла на что тратить квалифицированную рабочую силу!

В этот момент взгляд Джоанны упал на сидящего возле двери Крошку. Хвост Крошки, как всегда, добросовестно подметал пол. Морда, как всегда, улыбалась. И ручка саквояжа, сжимаемая белоснежными зубами пса, делала эту улыбку еще шире. Крошка, казалось, даже не чувствовал веса сумки, выглядевшей еще увесистее, чем у Джоанны.

— Нет на тебя Общества охраны животных! — с чувством выразилась Джоанна и приказала: — Все вниз! Карета подана!

Волверстон и Том были уже у подъезда. Нэд держал в руках пакет.

— Документы прислали, — передал он пакет Джоанне.

— По дороге посмотрим. А пока — по местам стоять! С якоря сниматься!

* * *

Карета катила по залитому солнцем Лондону.

— Нет, это надо же! Как уезжать, так погода хорошая! Вешать этих синоптиков надо! — возмущалась Ксави, поглядывая из окна кареты на веселых прохожих.

— Какие синоптики в XVIII веке, экстремистка? — рассмеялась Джоанна, разбирая бумаги. — Томми, ты у нас теперь секретарь моей особы, — она подала документы Тому. — Мари — моя камеристка. А ты, Нэд — не обессудь, мой слуга, но зато совершенно легально.

— Ну-ка, ну-ка, — Ксави выхватила документы из рук Волверстона. — Шикарная ксива! Этак после испытательного срока тебя можно будет рекомендовать дворецким в хороший дом. Вот только как быть с твоим пиратским тесаком? Будет ли он дворецкому к лицу?

— Да он и испытательного срока не выдержит! — веселилась Джоанна.

— Не скажи! — обиделась Мари. — Все зависит от срока этого срока. Пару дней может выдержать. Выдержишь, Нэд, а? — она с беспокойством заглянула Нэду в лицо.

Волверстон и Том хохотали. Ксави острила, Джоанна доводила ее остроты до логического конца.

Карета выехала за пределы Лондона и теперь бодро катила по залитой солнцем дороге меж радующих последней зеленью полей.

Впереди был Дувр. Впереди ждала Франция.