Глава 9

Всем способам убить свободное время на Тортуге предпочитали прогулки по Набережной. А поскольку было воскресенье, только что закончилась служба в церкви, и вовсю светило солнце, пестрая толпа с готовностью заполнила местный Бродвей, стараясь не пропустить последние погожие денечки перед сезоном дождей.

— Можно было найти занятие и повеселее, — пробурчал Ксав. — От этой чинной походки у меня уже спину сводит.

— Раз в кои-то веки можно и уважение проявить к местным обычаям, — не поддержал друга Артур. — Правда, я начинаю думать, что для тебя это совершенно непосильная нагрузка. Достаточно вспомнить, как ты зевал в церкви. Я думал, челюсть вывихнешь! — Суорд ослепительно улыбнулся и поклонился жене коменданта форта.

— Это был не зевок, — возмутился Ксавье, — это были предсмертные судороги! Третий дискант тянул такое «ля», что еще немного — и я полез бы на хоры со шпагой, чтобы прекратить эту пытку!

Артур фыркнул:

— Ты так завывал во время твоих так называемых «судорог», что этого «ля» все равно никто не слышал! И вообще… О, черт! — он сбился с шага. — Только этого нам не хватало!

Навстречу им адмиральской эскадрой выплывало во всем блеске губернаторское семейство. Впереди шествовал сам месье д'Ожерон, время от времени с достоинством склоняя голову ровно на полдюйма при виде знакомых. За ним, прикрываясь зонтиками от солнца, выступали его дочери. Позади следовал д'Ожерон-младший.

Ксав приподнялся на цыпочки, с интересом оглядывая гуляющих поверх голов.

— Ты чего пожарную каланчу изображаешь? — дернул его Артур.

— Примету народную проверяю: если по курсу Люсьен, значит, где-то на орбите крутится Джереми. А вот и он! — с удовлетворением подтвердил Куто. — Идиллический променад с обширной культурной программой или «Я здесь, Инезилья, я здесь под окном!».

Артур, впрочем, пропустил мимо ушей литературоведческие изыски друга. Лицо его выражало последнюю стадию зубной боли: Люсьен уже успела одарить его самой обаятельной улыбкой из своего арсенала и лукаво стрельнула глазками.

— А чего ты не падаешь? — деловито спросил страдальца Ксав.

Суорд обратил к нему тоскливый взор.

— Так ведь она в тебя целую очередь уже выпустила! — попытался донести свою мысль Ксавье, но, взглянув на беспросветную физиономию Артура, безнадежно махнул рукой: — Да, похоже, чувство юмора тебе изменило. Причем, неизвестно с кем.

А Люсьен уже была рядом.

— Ах, месье Суорд, какая великолепная погода, не правда ли?

— Очень свежая мысль! — прокомментировал под нос Ксав.

— О да, мадемуазель, солнце светит совсем по-летнему, — с похоронным видом подтвердил Артур, прикладываясь к руке девушки.

— И это не менее тонкое замечание, — одобрительно сообщил Ксав сам себе.

Люсьен непринужденно повисла на локте Артура. Тот обреченно развернулся и поплелся вслед за губернатором. Девушка радостно щебетала:

— Хорошо, что мы вас встретили! А то на Анри надежда плохая — он совершенно отказывается поддерживать нас с Мадлен. А ведь вокруг такие лужи! Сестра уже выпачкала подол своего платья, представляете?!

— О да, мадемуазель, эти дожди действительно причиняют неудобства. Осень.

— Прямо кладезь мудрости! — восхитился вполголоса Ксавье, дефилируя позади.

Артур, не оборачиваясь, лягнул комментатора. Тот с тихим воем отскочил.

— Ах, месье Суорд! — продолжала тараторить Люси. — Вы совершенно правы. Осень, дожди… А как было хорошо летом! Помните наш парк?

— О да, мадемуазель! — скучным голосом повторил Артур, боковым зрением ловя раскаленные взгляды Питта.

— А мне казалось, вы совсем забыли то чудное утро, — Люсьен скромно потупила глазки и из-под полуопущенных ресниц кинула на Суорда кокетливо-испытывающий взор. — Забыли, месье?

— О да, мадемуазель! — безнадежно подтвердил Артур. — То есть, конечно, нет! — осекся он.

Ксав в восторге хрюкнул.

— В лоб дам! — прошипел в его сторону Суорд.

— О, боже! — Люси вдруг резко остановилась и дернула Артура за рукав.

Перед ними простиралась глубокая канава, заполненная грязной водой. Через нее чья-то милосердная рука перекинула хлипкую дощечку. Анри, не долго думая, подхватил Мадлен на руки и в один миг очутился на другой стороне. Люси вопросительно глянула на Артура. Тот, оценивая в уме свои возможности, замешкался. В эту же секунду к Люсьен подскочил ликующий Джереми, но та обиженно вздернула носик и, не глядя на назойливого ухажера, ступила на доску. Высокий каблук модной туфельки заскользил по мокрой от недавнего дождя перекладине. Люси покачнулась, взмахнула руками… В мгновение ока Артур оказался рядом и сгреб Люсьен в охапку. Та с готовностью повисла на шее Суорда, отчего Артур сам потерял равновесие. Пытаясь удержаться на ногах, он еще крепче уцепился за Люси. Люсьен слегка побледнела и прерывающимся то ли от испуга, то ли от страсти голосом прошептала:

— Ах, месье! Что вы?! Что вы?! Не надо!

Ксав в полном восторге глянул на небо:

— А я уж думал, день бесцельно прожит! Спасибо, Господи! — и резво перескочив канаву с воплем: «Черт с ними, с перьями, но это я должен видеть!», вытянул шею и драматическим шепотом осведомился: — Артур, ты сам справишься или Джерри позвать? Ты же знаешь, он, как пионер — всегда готов!

Суорд, из последних сил балансируя на шатком мостике, метнул в насмешника испепеляющий взгляд. В эту же самую секунду Питт, достигший точки кипения, стрелой перелетел водную преграду, в прыжке выхватывая несчастную жертву стихии из рук «коварного соблазнителя». Артур же, чувствуя, что лишается последней опоры, мертвой хваткой вцепился в талию Люси и, увлекаемый инерцией, тоже оказался на твердой почве. Но не успел он перевести дыхание, как сильная рука штурмана оторвала его от не на шутку испуганной девушки и швырнула оземь.

— Молокосос!!! — прорычал Джереми. — Сопляк! Это тебе даром не пройдет!!!

— Месье Питт! Боже мой, Жером!! Какой ужас!!! — Люси прижала ладони к пылающим щекам. — Успокойтесь, умоляю!

— Дуэль! — продолжал бесноваться Питт. — И немедленно!!!

— Не-а! — прозвучал спокойный голос. — Сегодня не выйдет, сударь. Разве что завтра, — Ксав, сложив руки на груди, с интересом наблюдал за происходящим.

— Это почему? — опешил Джереми.

— А потому. Дуэль, батенька, — дело тонкое. Требует подготовки, морального настроя, где-то даже осмысления. Опять же, оружие выбрать надо, записочку предсмертную настрочить, мол: «Прошу… не винить…», маменьку, обратно же, вспомнить. А вы так, с бухты-барахты, шаляй-валяй! Ни лайфа, ни кайфа!

— Завтра, так завтра! — буркнул Питт, постепенно остывая. — Но учти, гаденыш, — он снова схватил Артура за грудки́, — если ты попробуешь уклониться от поединка, вся Тортуга будет знать, что ты трус и не мужчина!!!

Ксав в экстазе глотнул воздух и, подавившись, закашлялся.

* * *

— Что я ценю в Питте, так это определенность выражений! — разглагольствовал Ксавье, старательно избегая взгляда Артура. — Ему бы с такой точностью из пистолета палить, как он слова подбирает. «Вся Тортуга узнает, что ты не мужчина…», — он мечтательно закатил глаза. — Какой слог! Какая правда жизни!

Артур, в очередной раз добежав до стены тесной каюты, развернулся и сердито уставился на философствующего друга:

— Вместо зубоскальства лучше бы помог найти выход!

— А в чем дело? — наивности взгляда Куто позавидовала бы любая овечка. — Месье Суорда страшит предстоящая дуэль?

— О, мама миа! Теперь понятно, откуда на земле столько немых — всю их долю Господь по ошибке отдал тебе! Хотя, нет. Скорее всего, ты сам ее спер, когда Бог зазевался!

Ксав скромно потупился:

— Приятно сознавать, что время от времени тебе удается правильно оценить мою исключительность.

— Исключительный ты наш! — сквозь зубы прошипел Артур и возобновил «бег по кругу». — Исключительный болван Джереми вызвал меня на исключительно дурацкую дуэль, где у него будет исключительный шанс сыграть в ящик, потому что он фехтует примерно так же, как я пишу маслом!

— А что! — не согласился Куто. — Помнится, на первом курсе я лично с неослабевающим вниманием наблюдал, как ты писал портрет А. С. Пушкина во младенчестве. И даже получилось похоже… — Ксав помолчал. — На шотландского ландскнехта после капитальной попойки, — и задумчиво добавил: — Это произвело такое сильное впечатление на мою неокрепшую психику, что я до сих пор не могу без судорог видеть портреты ландскнехтов, Александра Сергеевича и, что самое необъяснимое, Натальи Гончаровой.

— Я рад за Наталью Николаевну! — буркнул Суорд. — Но сейчас проблема в другом: как спасти Джерри и не выглядеть при этом трусом? Чтобы и овцы были сыты, и волки целы… Ч-черт! Перебесились все, ей-богу! Ума не приложу. Выпить, что ли?..

— ??? — Ксав изумленно воззрился на Суорда. — Пардон, месье. Я ослышался или у меня в ушах банан?

— Держи ключ и гони ром!

— Приплыли! — Ксав медленно повернулся и с ошалелым видом направился к сейфу со спиртным, бурча себе под нос: — Доагитировался! Довоспитывался на свою голову! Вот так люди и пропадают. Сначала — рюмашечка, потом — дурная компания, а там, глядишь, и в тюрьму!

— «Поздно каешься, сын мой!», — рассмеялся Артур. — Там я уже был. И утихомирься. Тебе, значит, не просыхать семь дней в неделю можно, а мне нет, так что ли?

— Ша! Я спокоен, как камень на могиле Ильи Муромца. Кто тебе пить не дает? Вон налито уже. Или вам в постель, да с закусочкой? А может, и японскую массажистку?

Артур взял кружку, с сомнением заглянул туда, осторожно понюхал…

— Не! — вздохнул он. — Эти радости жизни не для меня. По крайней мере, сейчас. Извини. Испортил продукт.

— Ну вот! — оскорбился Ксав. — Человек, понимаете ли, только настроился выпить, а этот выкидывает форделябры!

— Настроился — выпей! — пожал плечами Суорд. — Только не увлекайся. Мне нужен трезвый секундант.

— Значит, будешь драться?

— А куда ж я денусь?

— Ну да, а то и правда решат, что ты не мужчина! — ехидно заметил Куто.

— Ща заработаешь! — пообещал Артур и, вытащив из ножен шпагу, задумчиво провел пальцем по сверкающему клинку.

— Не обнажай меча своего супротив брата своего!!! — патетически взвыл Ксав.

Артур поднял отсутствующий взгляд:

— Что? А-а! Да нет, это не для тебя… Просто, кажется, я придумал таки один ход кандибобером. Надеюсь, крошка Джерри не обидится, если с недельку поваляется в чистой постельке. Как раз, чтобы хватило времени обдумать свое нехорошее поведение…

 

Глава 10

Шпага вылетела из рук Джереми и, зазвенев, упала на камни. Артур опустил оружие и вновь предложил:

— Так может, все же разойдемся по-хорошему, а? Еще не поздно вернуться в трактир и пропустить по стаканчику мадеры.

Джереми яростно вскричал:

— Вы паяц, сударь! Или вы деретесь всерьез, или все будут знать, что вы — трус!

— Во, кретин! — всплеснул руками Ксав. — Ему жизнь предлагают, а он еще и кочевряжится!

Питт рванулся за своей шпагой, едва не слетев с каменистого берега в море, и воинственно взмахнул ею:

— Так вы будете драться, сэр? Кто-то из нас должен остаться здесь, или я ославлю вас на всю Тортугу!

— Ну, знаешь, камикадзе, ты меня уже достал! — процедил сквозь зубы Артур и принял боевую стойку. — Раз так настаиваешь, будем шашлык из тебя делать.

Клинок со свистом рассек воздух. Джерри несколько опешил — казалось, шпага Суорда была одновременно со всех сторон. Прыти у Питта явно не хватало. Он растерялся и стал отступать к обрыву. Когда штурман оказался у самого края, Артур неожиданно остановился и опустил клинок.

— Чеши оттуда, эквилибрист! — мрачно буркнул он. — Я же сказал — шашлык, а не цыпленка табака!

Джереми глянул вниз и поспешно отошел.

— К бою!

Ксавье и секундант Питта боцман Мэттью с интересом следили за поединком.

— Хорошо работает! — искренне восхитился Мэт, наблюдая за блестящей техникой Артура.

— Не очень, — Ксав с видом знатока прищурил глаз. — Начал увлекаться.

И действительно, в пылу боя Артур постепенно стал забывать о том, что перед ним давний добрый приятель Джерри, что повод дуэли был глупым до безобразия, и что драться-то он, собственно, вовсе не собирался. Над Питтом нависла серьезная опасность. Он едва успевал парировать удары Суорда и держался, пожалуй, только на собственном упрямстве. Вот вездесущий клинок очередной молнией сверкнул перед глазами и… Круглый камень выскользнул из-под каблука Артура. Нога подвернулась, и увлекшийся мастер ближнего боя, без особого изящества взмахнув руками, шлепнулся наземь. Шпага Джереми, не встретив сопротивления, скользнула вперед, и рубашка на плече Суорда быстро начала краснеть. Штурман ошеломленно застыл, не веря своим глазам.

— Твою дивизию! — изумлению Куто не было предела. В следующую секунду взбесившимся паровозом он налетел на бедного Питта и с воплем: — Прочисть мозги, юродивый!!! — сокрушительным хуком уложил его рядом с Артуром, который уже сидел, держась одной рукой за плечо, а другой — за щиколотку, и вдохновенно ругался.

Ксавье минуту послушал, склонив голову набок, как щенок-спаниель, затем удовлетворенно кивнул:

— Судя по лексикону, на пару дней постельного режима хватит.

— Юморист-травматолог! — вызверился Суорд. — Мало того, что этот недоделанный Ромео задел мне старую рану, так я еще и связки, кажется, потянул!

— Ничего, сэр, зато в следующий раз не будете отбивать девиц у штурмано́в, — утешил друга Ксав. — А сейчас пора собрать ваши бренные останки и сгрузить их на корабль во избежание дальнейшей порчи. Ибо надвигается гроза.

* * *

— Давай-ка сюда свою дыру в небытие!

Артур сидел на рундуке и мрачно следил за Ксавом, который увлеченно рылся в аптечке, ворча себе под нос:

— Воистину, кое-кто учится исключительно на своих ошибках. Это ж надо — мало того, что лишний сквозняк получил, так еще и повторил подвиг Тондёра один к одному! До́жили татары! Если уж всякие Томы и Джерри тебя перфорировать начнут почем зря, значит, пора отдавать твою Золотую Шпагу Питту, а Артура Суорда вешать на стенку в качестве подушечки для булавок!

— Ну-ну, Кассандра! — отозвался Суорд. — Долго ты будешь бурчать, как кишки от горохового супа? Задолбал уже! Или заткнись, или катись!

Куто смерил друга уничтожающим взглядом:

— Ты дашь сюда свой продырявленный торс? Или будешь тихо отходить в углу из-за несовместимости своих ушей с моим языком?!

— Иди к лешему, зануда! — хмуро буркнул Артур, подставляя, впрочем, раненное плечо заботливым рукам медика. — Твой язык кого хочешь до истерики доведет.

— Твоя бедная мамочка имела неосторожность препоручить тебя моим заботам, а ты меня не хочешь слушаться. Ну, что я скажу твоей бедной мамочке, а? Вы, месье, изволите делать ошибки, а когда приходит время расплачиваться, ищете Ксавья отпущения!

— Это когда же ты, жертва несправедливости, расплачивался за мои ошибки?

— Ух, ну ничего ж себе! Месье приходит злой: его отругал кэп, свалилось что-то на голову или шлея под хвост попала — в любом случае он дает выход эмоциям на моей шкуре! Смотри, у меня уже в некоторых местах дырки скоро протрутся! Да ты Всевышнего должен благодарить, что я у тебя есть! А ты меня не ценишь.

Артур задумчиво почесал кончик носа:

— Реклама, конечно, — двигатель торговли… — изрек он ехидно. — А вот самореклама — двигатель, соответственно…

Ксав, разъяренно зашипев, открыл было рот, но тут в дверь постучали, и в каюту вошел канонир Джим Медуэй, которого Куто уважительно величал: «Зам. пом. пома. зама. зам. пом. кэпа по пороховой части».

— Эй, Ксав! — сказал он. — Тебя требуют к капитану Бладу.

Куто, обернувшись к Артуру, воздел глаза и руки к потолку:

— Это длань судьбы, которая уводит меня подальше от греха и от тебя, что при некоторых обстоятельствах составляет единое целое!

— Не вздумай чесать языком о дуэли! — крикнул ему вслед Суорд.

 

Глава 11

Солнце палило, словно взяло повышенные обязательства. Лужи, оставленные недавним ливнем, покорно испарялись.

Ксав и Артур, надвинув на лоб шляпы и перебросив через плечо камзолы, брели на корабль.

— Эх, солнцезащитные бы очки сейчас! — жмурясь, вздохнул Куто. — Ну и пекло!

— Ага. А еще бикини, зонтик и шезлонг, — лениво отреагировал Суорд. — Скажи спасибо, что я тебя из «Пеликана» вытянул. Это же форменная духовка, а не таверна!

— Да уж, местный ДК кондиционированием не балует. Но там в программе хоть «игры, развлечения и буфет». А ты что можешь предложить, кроме очередной проработки?

— Мы завтра в рейд выходим! Какие тебе еще развлечения нужны? — Артур даже приостановился.

— Ну-у, так это ж завтра! Вот если бы… — Ксав, не договорив, замедлил шаг и приложил ладонь козырьком ко лбу. — Интересно, что там за первомайская демонстрация?

Впереди на пристани волновалась толпа. Ее размеры, агрессивность и страстность свидетельствовали о серьезных намерениях собравшихся. Бороды, цветные платки на головах, а главное, большое разнообразие оружия придавали событиям дополнительную драматичность.

Друзья подошли поближе.

— О чем митингуем? — бодро спросил Куто.

К нему повернулось сразу несколько бород. Их обладатели попытались просветить вновь прибывших:

— Этот Мальшансо совсем рехнулся!

— Главное, нашел кого захватить — жену губернатора!

— Не жену, а дочь!..

— Сам ты дочь! Говорят тебе — сестру вице-короля!..

— А поживился-то — нечего сказать!.. Неудачник и есть неудачник!

— Позорит Береговое Братство!

Из всего этого шума и гама опытное ухо Ксавье быстро выхватило суть происходящего.

Пару часов назад, после очередного похода, в гавани Тортуги бросил якорь некогда стройный и легкий, а ныне похожий на дряхлого паралитика бриг «Террор де Мер». Коллеги по ремеслу уже давно и стойко недолюбливали капитана «Террора» за навязчивость, неряшливость, мелкую злобную зависть и полную неспособность держать собственное слово. Этот букет в сочетании с абсолютной бездарностью француза как стратега и флотоводца привели к тому, что его фамилия — Божансо быстро превратилась в Мальшансо, с чем был не согласен лишь один человек на Тортуге — сам капитан «Террора». Будучи глубоко убежденным в том, что лишь зависть коллег да плохие мореходные качества брига мешают его успехам, Мальшансо решил захватить корабль повыше классом и не нашел ничего лучшего, как напасть на английский шлюп. Бывает, и на березе вырастают яблоки — «Террор де Мер» одержал победу. Но прозвища на Тортуге зря не дают: и в результате боя англичанин доблестно пошел ко дну. Таким образом, вместо нового быстроходного корабля, ценного груза и уважения собратьев Мальшансо приобрел две пробоины в корпусе своего брига, пару сундуков домашнего скарба, некую даму в сопровождении слуг, возможные крупные неприятности со стороны английских и французских властей и презрение Берегового Братства.

— Этот чокнутый еще привез свою пленницу на Тортугу! Умнее ничего не придумал! Это же единственное спокойное место для флибустьеров! Он что, хочет натравить на нас Англию?..

— Выкуп ему, видите ли!..

Страсти накалялись. Шуму становилось больше, толку меньше.

— Так, — деловито резюмировал Ксав. — В целом, все понятно. Подробности выясним при встрече. Кто со мной — шлюпки у причала! — и решительно зашагал к берегу.

Вслед за ним и Артуром бросилась толпа добровольных помощников, не совсем понимая, а зачем, собственно.

* * *

Еще на подходе к бригу «поборники справедливости» услышали шум, весьма смахивающий на их недавнюю манифестацию. В мгновенье ока два десятка самозваных парламентариев привычно и ловко взобрались на борт. И вовремя: две группы стоящих на палубе людей смотрели друг на друга безо всякой симпатии, зато с обнаженным оружием.

— Эй, Мальшансо! — бесцеремонно окликнул один из делегатов широкого низкорослого мужчину с перебитым носом. — Давай-ка, разберись сначала с нами! Мы тут малость потолковали и решили, что ты не прав…

Низкорослый, зарычав, обернулся:

— Не ваше дело! Вон с моего корабля!!!

— А вот это ты зря, — обиделся его оппонент. — Язык-то прикуси. Мы тебе, небось, не оборванцы какие!..

— Мне нужны деньги! И вам, — Мальшансо развернулся к своей команде, — между прочим, тоже монеты в карманах не помешают! За бабу можно слупить приличный выкуп, как вы не понимаете, остолопы!

— Я понимаю одно, — рассудительно сказал худощавый человек лет тридцати, стоявший около мачты, — сколько мы с тобой плавали, капитан, а монетами что-то не больно разжились.

— Дело говорит! — подхватила команда. — Что нам толку с одной бабы! Поди знай еще, заплатят ли. А неприятностей не оберешься!

— Вот я и думаю, — все так же невозмутимо продолжал худощавый, — может, и впрямь ты не очень хороший капитан, а?

— Долой! — с готовностью заорали его сторонники. — Дюфура давай, Дюфура!

Ксавье склонился к уху Артура:

— Мне нравится такой поворот событий. Может, поддержим? — И не дожидаясь ответа друга, выступил вперед:

— Ребята, вы тут всё правильно понимаете. Мы, — он обвел рукой нечаянное представительство, — Береговое Братство, одобряем ваши действия. Капитан из Мальшансо — как мушкет из кукурузы. Это все давно знают, кроме вас.

Упомянутый Мальшансо побагровел от ярости и рванулся вперед. Сразу десяток рук схватили его.

— Так что предлагаю, — не позволил себя отвлечь Куто. — Мы сейчас забираем на шлюпки все ваши трофеи и с первой оказией отправляем их… Куда, кстати, шел англичанин?

— На Ямайку, — услужливо подсказали несколько голосов.

— На Ямайку, — согласился Ксав. — Вашего же… — он сделал паузу, — капитана мы можем либо оставить вам на память, либо оттранспортировать в ближайший кабак. Как предложение?

— Всё забирайте! — заорали в ответ. — Эй, Дюфур! Командуй!

— Вот-вот, командуй! — удовлетворенно подержал Ксав и деловито предложил: — Артур, грузи-ка все барахло в свою шлюпку. Почтенную даму пусть везет Эд Палмерс — он у нас самый галантный. Я составлю компанию вашему экс-капитану в третьей шлюпке. Дончли, ты со мной. Нам твои шесть футов могут понадобиться.

— А куда везти-то? — юный Эд Палмерс с увлечением следил за развитием событий. — На «Южную Звезду»?

— С какой это стати на «Звезду»? — озадаченно поднял бровь Ксав.

— Но ведь она идет на Мэйн. Высадит где-нибудь недалеко от Ямайки…

— Мы, между прочим, тоже не в Африку собрались, а к Новой Гранаде! — оскорбился Куто. — «Арабелла», небось, покомфортабельней вашей «Звезды» будет. Блад тоже может англичанку где-нибудь в Тибюроне оставить! — и решительно скомандовал: — Дамочку со шмотками — на «Арабеллу»!

После чего занялся погрузкой в свою шлюпку сильно возражающего Мальшансо.

* * *

Спустя непродолжительное время две шлюпки подошли к красному борту «Арабеллы». Дама, закутанная в вуаль, сидела на скамье, напряженно выпрямившись, и слегка отшатывалась каждый раз, когда не блещущие чистотой и элегантностью перевозчики оказывались в опасной близости от ее колен или плечей. Едва шлюпка пришвартовалась, англичанка с облегчением поднялась и, подчеркнуто стараясь обойтись без посторонней помощи, молча вскарабкалась по трапу.

Артур, командуя выгрузкой того, что Ксав бесцеремонно обозвал «шмотками», с неодобрением следил со своей шлюпки за усилиями «губернаторской дочки» соблюсти дистанцию. Оторвавшись от этого зрелища, Суорд глянул вверх, и лицо его просветлело — на палубу вышел Блад.

И тут прозвучал резкий женский голос с оттенком презрения:

— Так значит, вам, капитан, я должна быть обязана этим путешествием? Кажется, вы тут всем распоряжаетесь?

Хороша благодарность! Артур вскинул брови и вдруг застыл, услышав изумленное восклицание Блада:

— Арабелла?! Каким образом?!

 

Глава 12

Артур влетел в каюту разъяренной кометой.

— Ты хоть знаешь, олух мешком стукнутый, кого ты привел к Бладу?!

— Понятия не имею, — честно признался Ксав. — Неужто королеву Марию?

— Хуже! Арабеллу Бишоп.

— О-ой… — Ксавье обхватил голову руками. — Я не хотел. Правда! Я-то ее никогда не видел!..

— И я тоже. Но дело сделано! — Артур тяжело вздохнул и сел на рундук. — Вот так вот. Одного слова одного кретина, прикидывающегося лучшим другом, оказывается, достаточно, чтобы поломать тебе жизнь на веки вечные…

— Так что ж мне теперь — сожрать тухлую селедку под соусом «яд кураре»? — огрызнулся Ксав.

— Приятного аппетита! — не остался в долгу Суорд. — Тем более что кураре в качестве блюда не ядовитей помидора. Лучше попробуй стрихнин. Говорят, способствует.

— Премного благодарен! — раскланялся Куто. — И, кстати, кэп, кто сказал, что присутствие Арабеллы на борту одноименного судна поломает тебе жизнь? Как я успел заметить, стерва она та еще!

— Капитан Блад так не считает, — буркнул Артур.

— Думаешь? А, впрочем, может ты и прав… Любовь зла…

Суорд молчал, задумчиво барабаня пальцами по столу.

— А знаешь, — проговорил он, — пойду-ка я к капитану.

— Что, романтик долбаный, будем делать авантюрное кино?

— Какое кино? — не понял Артур.

— Ну как — тайны, погони, соплевыжимательные сцены, лямур и очень несчастный, но жутко благородный герой, мужественно преодолевающий самому себе созданные препятствия.

— Странный ты человек, Ксав. Я по делу.

— Ой-ей-ей! И что же там за дело у нас такое срочное, что мы прям вот так, на ночь глядя?

— Привет! Завтра утром Питер в море выходит? Выходит. А долю добычи мы уточнили? Нет. Вот за тем и иду.

— Ой, посмотрите на этого Гобсека! — восхитился Куто. — Медведь еще по лесу гуляет, а он уже шкуру делит! Никак в тебе проснулась старушка-процентщица? Так я выставляю свою кандидатуру на роль Раскольникова!

— Ладно тебе. Разрезвился, — оборвал приятеля Суорд. — И вообще, кто в доме хозяин — я или мыши?! Капитан имеет право не отчитываться за свои поступки!

— Как говорят мои итальянские друзья: «Птито идиото»! — вздохнул Куто. — Ладно, дыши, тварь божия, производи це-о-два! Природа тебя не забудет.

— Иди ты… в море Лаптевых щи хлебать! — рявкнул Артур и выскочил, хлопнув дверью.

— А еще болезнь есть такая — мазохизм называется! — пригорюнившись сообщил Куто ему вслед.

* * *

Легкий вечерний бриз обдал Артура нежным цветочным ароматом. Суорд провел ладонью по разгоряченному лицу и вдруг понял, что вовсе не хочет сейчас идти на «Арабеллу». С него вполне хватило зрелища удивленно-восторженного лица Питера, когда эта замороженная леди поднималась по трапу. Но и возвращаться тоже нельзя — острый язычок Ксавье такого случая не упустит… Артур уныло махнул рукой и отправился бродить по узким и кривым улочкам Тортуги.

Проходя мимо заброшенной часовни конкистадорских времен, Суорд заметил небольшую группу темных личностей. Погруженный в свои невеселые размышления, он прошел бы мимо, но внезапно был остановлен именем «Педро Сангре», дополненное в качестве гарнира отборной испанской бранью. Испанцы на Тортуге?!! Артур потянулся было к шпаге, но, подумав, решил послушать и прижался к стене.

— А я говорю, сегодня его надо… того. Завтра может быть поздно. Уйдет в море, и ищи-свищи!

— Слушай, может, все-таки начнем с губернатора? Там добра столько! И дочки у старика — загляденье!

— Тебе за кого деньги плачены?! За проклятого ирландца или за губернатора и его дочек? А?

— Ладно-ладно. Сангре, так Сангре. Слушай, Хуанито, а как мы его узнаем? Я, например, с ним незнаком.

— И я.

— Я тоже, но зато мой старший брат шил плащ дону Диего де Эспиносе.

— Ну и что?

— А то. Плащик-то сейчас этот еретический пес носит. Усекаешь? А позже холодно будет. Вот и думай.

— Ну, Хуанито, ты голова!

— Пойдем, пропустим стаканчик!

Голоса и хохот постепенно стихали, удаляясь. Артур ошарашенно переваривал информацию. Ничего себе задачка! Впрочем, бандиты явно направились в кабак. Есть немного времени. Надо немедленно предупредить Питера! Да, но о чем? Что задумали убийцы? Где договорились подстеречь свою жертву? Поднять тревогу? А если она окажется ложной? Нет, тут нужно другое решение. Но какое?.. Внезапно в мозгу Суорда выкристаллизовалась одна нахальная идея. Он развернулся и быстрым шагом направился в гавань. Дойдя до набережной, Артур снял свой плащ и, завернув в него камень, швырнул в воду. После этого он со спокойной душой взял курс на «Арабеллу».

* * *

Поднявшись по трапу, Суорд сразу натолкнулся на Волверстона. Нэд недавно стал капитаном «Атропос» — бывшего испанского корабля «Сан-Фелипе», захваченного Бладом в Маракайбо. По сему поводу гигант пребывал в состоянии легкой эйфории.

— О, Артур! — радостно воскликнул он. — Чего это ты так поздно?

Суорд сумрачно глянул на приятеля:

— Занят был. Слушай, а кэп… он где?

— У себя в каюте, — пожал плечами Волверстон.

— Не один? — голос Артура дрогнул.

— Естественно.

— И, конечно, занят и никого принять не может?.. — Суорд от волнения и горя вовсе перешел на шепот.

— Занят, но можешь зайти. Там все капитаны: Хагторп, Ибервиль, я тоже. И Джереми Питт. Тебя только не хватает. Мы там завтрашний поход обсуждаем.

— Погоди, — оторопел Артур, — а где эта леди… как ее… Арабелла?

Нэд ухмыльнулся.

— В гостевой каюте, — прогудел он. — А где ж ей быть… Заперлась там еще в шесть склянок. Да Бог с ней. Ты проходи, парень. Тебя капитан ждет.

Увидев Артура, Блад поднял бровь:

— Хорошо бы смерть приходила так, как ты. Я уже две шлюпки к «Тайне» отправил. Ладно. Корабль к выходу готов?

— Честно говоря, не совсем. Воду сегодня привезли, а она гнилая. Я отправил своих ребят к источнику. Но ты ж понимаешь, провозятся они в лучшем случае до завтрашнего вечера.

— Плохо. Времени у нас нет. Значит так… — Блад развернул карту. — Смотри. Мы идем на юг, делаем остановку в Тибюроне. Простоим там сутки. Постарайтесь нас там догнать. Пожалуй, это единственная возможность. Дальше до самого Мэйна открытое море.

— А чего тебе в Тибюроне делать-то?

— Высажу мисс Бишоп. Там порт. Попутные корабли идут на Ямайку довольно часто.

— Слушай, — Артур недоумевающе глянул на Питера, — а зачем ей на Ямайку? Бишопы же, по моему, с Барбадоса.

Блад невесело усмехнулся.

— Видно, совсем плохи дела у Его королевского величества Якова, если он назначает самого дрянного барбадосского плантатора на пост губернатора Ямайки.

— Полковник Бишоп — губернатор Ямайки?! — ахнул Суорд.

— Увы! И, боюсь, с этим наместником короля флибустьерам придется туго.

— Да, пожалуй. И, похоже, старый мерзавец не упустит случая свести с тобой счеты.

— Возможно. Но это мелочи. Ладно. Довольно лирических отступлений. К делу! Итак, учти, мы ждем тебя в Тибюроне от силы два дня. Не успеешь — сам виноват.

— Да успею я! — махнул рукой Артур и вдруг насторожился.

За тонкой переборкой послышался окрик вахтенного:

— Эй, на шлюпке! Чего надо?

— Доктор. Пожалюйста! Per carita! — задребезжал в ответ ломкий тенорок. — Mia madre! Mammina! Ella… e in punto di morte!

Блад шагнул было к выходу, но его опередил Суорд.

— Погоди-ка! — выдохнул он и выскочил на палубу. К борту швартовалась шлюпка. В ней были гребец и пассажир в жалостных лохмотьях. Артур без труда узнал в нем давешнего Хуанито.

— Что там? — крикнул он, свесившись через планшир.

— О, синьоре! Моя мама… мамита… Стонет, кричит. Живот у нее…

— Роды, что ли?

— Нет-нет. Она старая. Болит живот и жар такой… как от печки. Спасите ее, синьоре! О, мадонна! Спасите!!!

— Похоже на острый живот, — подошел к Суорду Блад. — Ничего не попишешь — придется идти.

— Бог с тобой, Питер! — пожал плечами Артур. — Это же обычный аппендицит. Я сам пойду с этим парнем и справлюсь не хуже тебя.

— Придумал тоже, Гиппократ! — возмутился Блад. — Ты когда последний раз ланцет в руках держал? Тут человек при смерти — это не игрушки!

— Слушай, капитан. Кому, собственно, на рассвете поднимать якорь? Тебе или мне? И у кого, собственно, гости? У тебя или у меня? В конце концов, чтобы твоя совесть была спокойна, я сейчас заеду с этим итальянцем на «Тайну» и захвачу Ксава. Ладно?

— Ну что ж, наверное ты прав! Хорошо! — кивнул Блад. — Только обязательно возьми Ксавье — он неплохой хирург. Прости, получше тебя.

— Слушаюсь, кэп! — козырнул Суорд и снова наклонился над бортом. — Иду! — крикнул он.

— О, grazie, signor! Tante grazie! — забормотал «итальянец».

— Да, Питер! — спохватился Артур. — Ты мне не одолжишь свой плащ? Холодно что-то стало, — он зябко передернул плечами.

— Бери на здоровье! — Блад скрылся в каюте, и через минуту тяжелые складки бархатного испанского плаща полностью скрыли хрупкого Суорда.

* * *

На берегу «итальянец» пристально вгляделся в закутанную в плащ фигуру.

— Вы — точно доктор Блад?

Артур молча кивнул.

— Пойдемте.

Суорд поспешил за бандитом. Уже совсем стемнело. Хуанито сворачивал в самые темные переулки. На одном из поворотов он еще раз окинул Артура оценивающим взглядом и пробурчал:

— Блад вроде бы повыше… Хотя нет, показалось. Плащ такой только один.

Суорд, обладавший тонким слухом, иронически усмехнулся:

— Трудно было бы ему, бедняге, у нас. Как-никак — серийное производство.

Наконец, Хуанито подошел к какой-то хижине и тихо сказал:

— Это здесь.

Тотчас на дорогу выскользнули темные фигуры. Артур осторожно вытащил шпагу и машинально пересчитал противников. Их было восемь. Нет! Девять. У дерева в стороне стоял высокий человек в черном. Бандиты начали медленно окружать Суорда. Он не стал терять время и, обнажив шпагу, кинулся на ближайшего противника. От неожиданности тот зазевался и получил пропуск на тот свет. Артур выдернул глубоко засевшую шпагу и толкнул труп на нападавших. Пока несколько бандитов барахтались, пытаясь выбраться из-под грузного тела, Суорд пополнил личный счет еще тремя покойниками. Наконец, когда упал тяжело раненный восьмой громила, человек в черном отошел от дерева и глухо пробормотал:

— Столько болванов не смогли справиться с одним проклятым пиратом! Что ж, придется самому… Защищайся, английский пес!

С этими словами он вытащил шпагу и встал в позицию. Артур принял вызов, и клинки скрестились. Увлеченный схваткой, Суорд не заметил, как раненный разбойник вытащил кинжал. В этот момент из-за туч показалась луна. Свет ее упал на лицо испанца, и Артур ахнул:

— Дон Эстебан де Эспиноса?!!

Тотчас кинжал вонзился в спину Суорда. Рука его дрогнула, и шпага испанца проткнула ему грудь.

— Грязный предатель! — прошептал Артур и рухнул на землю.

Испанец кончиком шпаги откинул плащ, и его красивое лицо исказилось недоумением и гневом.

— Идиоты! Это не Блад! А впрочем, одним его щенком на свете будет меньше.

Он равнодушно окинул взглядом останки своих головорезов и поспешно удалился.

 

Глава 13

Куто, чертыхаясь, бежал по темной улице. Казалось, все до единого камни и все до последней выбоины кто-то старательно собрал по всей Тортуге и уложил на пути Ксавье. Куда же мог пойти Артур? «По той улице, месье!»… Легко сказать, по той! Та улица переходит в эту, эта в ту, и так до бесконечности. Или Ксав уже по кругу бегает? Куто остановился, в очередной раз тщетно пытаясь разглядеть что-то при свете звезд, и опять беспомощно чертыхнулся.

Встревожился Ксав еще на «Тайне», когда прошли все сроки возвращения Суорда. Ну, не остался же Артур ночевать на флагмане? Не на шутку взволнованный Куто отправился было к Бладу, но, не пройдя и десятка шагов, встретил компанию матросов с «Арабеллы». После недолгих расспросов стало ясно, что Суорда понесло невесть куда на ночь глядя, в сопровождении «какого-то итальяшки». Это сообщение тоже не добавило мира в душу Ксавье. А выяснив, что Артур выпросил у Блада плащ, Куто и вовсе потерял покой. На кой леший нужен чужой плащ, если есть свой — привычный и удобный?! Когда же шкипер «Тайны» не получил ответного сигнала на свой настойчивый вызов, хотя «Зеркало» едва не раскалилось от напряжения, он понял — случилась беда!

Да где же Артур?! Ксав шепотом выматерился и снова бросился по улице.

Едва повернув за угол, он внезапно зацепился за очередное препятствие и кубарем полетел на землю. Извернувшись кошкой и вскочив на ноги, Ксавье настороженно замер. Ноздри его дрогнули: непроглядная, густая, как смола, тропическая ночь явственно пахла кровью.

Куто нащупал на поясе миниатюрный фонарик и осторожно включил его. Тонкий белый луч быстро обежал вокруг и замер на темной массе под деревом. Человек! Шкипер мигом оказался рядом и не без трепета перевернул его на спину. Незнакомое смуглое лицо глянуло на Куто мертвыми глазами. Ксав вновь поднял фонарик. Ага! Вот еще один! Слава Богу, не то! Третий! И еще! Четвертый из этой навеки успокоившейся компании под твердой рукой Куто вдруг шевельнулся и застонал. Ксав, вне себя от волнения, направил луч прямо в лицо раненому. Веки на бледном лице дрогнули, медленно поднялись, и на шкипера слепо глянули знакомые темные глаза:

— Питер… Он убьет его…

— Артур! О, Господи! Кто? О чем ты?

— Дон Эстебан… Скажи Питеру…

* * *

Неделю спустя, когда Суорд, титаническими усилиями Ксава вытянутый почти с того света, мирно спал в капитанской каюте «Тайны», Куто рыскал по кабакам и тавернам Тортуги. Вопреки обыкновению, постоянные собутыльники и карточные партнеры остались недовольны Ксавом. Еще бы! Во-первых, на этот раз шкипер «Тайны» нигде долго не задерживается. Во-вторых, пьет непривычно мало и осмотрительно. В-третьих, бо́льшую часть внимания уделяет местным «гаврошам», девицам да нищим. Причем завсегдатаи с разочарованием отметили, что на сей раз вкус Ксаву явно изменяет — его интересовали самые назойливые, любопытные и болтливые особы из имеющегося ассортимента.

Вот и сейчас, разомлев от непривычного внимания, длинноносая перезрелая травиата осмелела настолько, что уселась на колени шкипера и заливается соловьем. А тот только посмеивается и треплет ее по блеклой щечке. Ироничный острый взгляд Ксавье заметен только внимательному и трезвому посетителю, но понятие «трезвость» здешнему люду незнакомо. Если бы у Ксава было время удивляться, он бы поразился невесть откуда взявшимся у него талантам терпения, методичности и расчетливости. На сей раз Куто не раздражали докучливые попрошайки, не выводили из себя несносные сплетницы, хроническое корыстолюбие хозяев местных забегаловок тоже не коробило Ксава. Из всего этого бедлама его мозг вылавливал крупицы полезной информации и раскладывал по полочкам. К этому моменту Ксавье точно знал — на втором этаже таверны «Семь рекрутов» уже несколько дней живет «стройный красавец с черными глазами и необычными разноцветными бровями». Прибыл он, по его словам, из Генуи по торговым делам, не любит веселых компаний и очень интересуется капитаном Бладом.

При словах «разноцветные брови» Ксав встрепенулся:

— Погоди-погоди! Это как?

Девица с трудом изобразила смущение:

— Я как-то заглянула в номер синьора, а он стоит у зеркала и левую бровь чем-то мажет, а она у него совсем белая.

— Д-да? — задумался Куто. — А что, Жаннет, не с тобой ли видел наш Том этого «стройного красавца» с неделю тому на улице Суконщиков? — он лукаво подмигнул своей даме и старательно ущипнул ее за плоский зад.

Та взвизгнула и попыталась покраснеть, отчего стала похожа на индюшку, которая силится вспомнить, как нестись.

— Ох, месье Куто, какой вы шутник! Да разве такой кавалер, как синьор Джулио Липпи, будет приглашать свою даму на улицу Суконщиков? Он, правда угостил меня кларетом, — Жаннет, склонив голову, искоса глянула на Ксава, видимо, считая, что этот напряженный взгляд курицы, разглядывающей зерно, есть не что иное как кокетливость. — Но это было не неделю тому, а третьего дня. А неделю назад его и вовсе в «Рекрутах» не было. Он вернулся, — заговорщицки зашептала она, — под самое утро, весь такой взволнованный, со встрепанными волосами, краски на брови нет…

— Взволнованный, говоришь? — Ксавье прищурился.

— Да-да, я точно это знаю, потому что синьор Липпи споткнулся о порог и сказал «Maldita sea!». Он всегда так говорит, когда сердится.

— Так значит, наш синьор итальянец любит говорить: «Maldita sea»? — усмехнулся Куто. — Очень бы хотелось поболтать с ним кое о чем… — он задумчиво похлопывал ладонью по костлявому, плохо смазанному шарниру, который именовался коленом Жаннет.

Совсем растаявшая от подобных нежностей дама собралась было преклонить голову на плечо потерявшего бдительность Ксава, как вдруг скрипнула входная дверь и в зал вошел мрачный молодой черноволосый человек.

— О! А вот и он! — радостно воскликнула Жаннет. — Синь…

Ксав мгновенно зажал ей рот ладонью.

— Тихо, детка, тихо! — прошептал он, после чего решительно пересадил Жаннет на колени опешившему соседу, схватил кружку с вином и, шатаясь, как палуба в бурю, побрел наперехват вошедшему. Сбив по пути пару шляп, опрокинув табурет и поцеловав в лысину боцмана «Святой Инессы», Куто пришвартовался к искомому брюнету. Тот брезгливо попытался отодрать от себя жизнерадостного пропойцу, но не успел ничего сообразить, как его рука оказалась вывернутой за спину. А еще через мгновение «генуэзец» убедился собственной щекой, что пол в трактире моют редко. Брюнет рванулся, но этот опрометчивый поступок привел к тому, что со словами: «Не советую, гражданин, не советую…» его слегка стукнули за ухом, и итальянскому торговцу Джулио Липпи ничего не осталось, как временно отключиться.

* * *

— Хорошо, все-таки, что природа позаботилась и выдала дону Эстебану такую уникальную примету, — Ксав с аппетитом поглощал телятину, запивая ее белым вином.

— Да уж, — Артур лежал, опираясь на гору подушек, — если бы не белая бровь, вряд ли ты бы его узнал. В остальном-то Эстебан довольно ординарный смазливый юнец.

— Ага, как же! — обиделся Ксав. — Не всем же, как вам, сэр, особые приметы прямо в нос тычут! Он ведь не совсем дурак и брови подмазывает сурьмой. Так что везение здесь ни при чем. Я его вычислил дедуктивным методом. Тут сработали три фактора: вот это, — он постучал пальцем по лбу, — это, — повертел руками, — и это, — дернул себя за пояс.

Суорд, улыбаясь, слабо махнул рукой:

— Не пыли, я и так тебе верю. — Тут он с любопытством взглянул на талию Куто. — Только объясни как работает третий фактор?

Ксав удивился.

— Привет! А руки бы я чем связал синьору диверсанту? Носовым платком? Зато как классно получилось! — загорелся он воспоминаниями. — Это я в «Рожденной революцией» подсмотрел! — похвастался Куто и вздохнул: — Хотя веревочкой все же надежней было бы…

— Может, тебе еще и наручники с маркой «Made in USSR»? — рассмеялся Артур, морщась.

— Э-э! — встревоженно всмотрелся в бледное лицо друга Ксав. — Без эксцессов, пожалуйста. А то мне Питеру придется хладный труп предъявлять вместо его героического и таинственного спасителя, пожелавшего остаться неизвестным…

— Много ему дела до меня! — помрачнел Артур. — Он, небось, на седьмом небе сейчас — твою протеже имеет возможность каждый день лицезреть.

— Разве что у него видеофон есть, — невозмутимо прихлебывая вино, заявил Куто.

— Не понял? — воздел брови Суорд. — Да оставь ты кувшин в покое! Его уже выкручивать пора — все выдул, пьянь неуемная! — вспылил он.

— Во-первых, не жадничай! Ты свою порцию принял, как я и прописал, перед едой. Теперь лежи и переваривай. А во-вторых, поскольку в сие время темное и неученое отсутствует не только видеофон, но даже вшивенькое радио, то Питеру для лицезрения, как вы изящно выразились, моей протеже пришлось бы перейти на роль пассажира «Южной Звезды». Ибо у мисс Арабеллы Бишоп случился очередной приступ стервозности, который и привел ее в день твоих героических эскапад на вышеупомянутый корапь. Я доходчиво выражаюсь?

Артур возвел очи горе́, откинулся на подушки и закрыл глаза. На его лице расплылась невольная улыбка.

— Как мало надо человеку для счастья! — подпер Ксав голову ладонью. — Всего-то: одна англичанка на воле в пампасах и один испанец, упакованный в авоську!

Блаженное выражение сбежало с лица Суорда.

— Кстати, где он? — встревоженно спросил Артур.

— Испанец, что ли? — покосился на друга Куто. — В трюме, где ж ему быть? Рыбья Морда сторожит. Еще вопросы есть?

— Новенького ничего?

— Новенькая дырка в твоем корпусе. Но это вы, сэр, и сами знаете. А вообще, в этом мире можно ждать чего угодно. Может, дождик, может, снег, может, земляничное дерево на клотике. Кроме всего прочего, пребывание Сириуса в созвездии Аль-Мираб говорит, что если дела идут хуже некуда, то следует ожидать ухудшения событий… А вчера, гадая на кофейной гуще, на фоне ночного неба, просвечивающего сквозь дырки в нашем парусе, я увидел большую волосатую фигу. Мне кажется, это что-то означает. Я долго не мог понять что, пока сегодня в четыре часа 53 минуты и 47 секунд мне не явилось…

— Привидение Старого Корабельного Кока с подгоревшей лапшой на ушах и не сказало, что примешь ты смерть от руки друга своего; и убит ты будешь канделябром; и помирать ты будешь долго, потому что сначала я буду колотить по сначала я буду колотить по этому перпетуум трёпале самым толстым вахтенным журналом…

— Пей бром! — с достоинством сказал Ксав и исчез за дверью.

 

Глава 14

Ранним утром прозрачную тишину Кайонской бухты разорвал гром канонады. Протирая сонные глаза, растрепанный Ксав вылетел на палубу и потрясенно остановился. В гавань торжественно входила «Арабелла».

— Не может быть! — пробормотал Куто. — Еще и трех недель не прошло. И штормов серьезных, вроде, не было. Тогда откуда они тут? Может, это сон?

С носовых пушек «Арабеллы» прозвучал приветственный салют. Из клюзов, взметая фонтаны воды, обрушились якоря.

— Да нет, — засомневался Ксав, — пожалуй, все-таки для сна слишком много грохоту… Эй, Стив! — остановил он пробегавшего матроса. — Ну-ка, ущипни меня!

Тот охотно подчинился.

— С ума сошел! — прошипел Куто, у которого от боли даже слезы выступили. — Тоже мне омар нашелся — как щипать, так чуть не до крови! Ты лучше глянь, это что там за лоханка?

— «Арабелла», сэр! — козырнул матрос.

— Д-да? — Ксав снова покосился на красный корабль, потом на Стива. — Ладно, иди. Свободен! — и вздохнул: — Боюсь, сегодня кое-кому доктор Блад пропишет жгучий пластырь… на избранные места…

* * *

— Капитан Блад! Какая приятная неожиданность! — губернатор д'Ожерон поднялся навстречу флибустьеру. — Присаживайтесь, рассказывайте! Откуда? Почему так скоро? Мы ожидали вашу эскадру не раньше, чем через два месяца. Вы ведь шли в Новую Гранаду? Куда?.. В Ковеньяс, кажется?

— Да-да. Именно так, — улыбнулся Питер, усаживаясь в глубокое кресло. — Но Фортуна преподнесла нам подарок. Едва эскадра вышла из Наветренного пролива, как тут же нам навстречу попадается испанский торговый флот: три галеона, доверху нагруженных пряностями, табаком, кожами и золотом. Они шли в Испанию, но возле Эспаньолы шторм отнес их к французской части Гаити. Правда, о грузе мы узнали, только когда захватили корабли…

— Тремя фрегатами взяли три галеона?!! — изумленно вскричал д'Ожерон. — Но это невероятно!!!

— Отчего же, — пожал плечами Питер. — Галеоны — тяжелы и неуклюжи. И потом, я говорил вам, один мой флибустьер стоит пяти испанских вояк.

— И… и вы привели приз сюда? — голос губернатора срывался от нетерпения.

— Конечно. Благодаря этой маленькой операции отпала необходимость идти в Новую Гранаду. Собственно, поэтому мы и вернулись так быстро.

— Но где же эскадра?! — д'Ожерон с удивительной для его преклонных лет живостью выбежал на балкон, с которого открывалась вся панорама Кайонской бухты. Следом за ним вышел и Блад.

— Да вот они! — худощавая рука капитана в пене кружев манжеты небрежно махнула в сторону гавани. Там, под восторженные вопли и канонаду, швартовались «Клото», «Лахезис» и «Атропос» — корабли Блада и три огромных раззолоченных, как пасхальные яйца, галеона. У губернатора от восхищения перехватило дыхание. Не находя слов, он обернулся к капитану и вдруг увидел, что тот смотрит вовсе не на олицетворение своего триумфа.

— Постойте-постойте! — озадаченно поднял брови Блад. — Вон тот белый фрегат — это, по-моему, «Тайна»?!

— Совершенно верно, месье.

— И давно он вернулся?

— А он и не уходил никуда. С самого вашего отплытия здесь стоит.

— Вот как?! Очень интересно! А скажите, месье д'Ожерон, капитан «Тайны» Суорд давно наносил вам визит?

Губернатор пожал плечами:

— Говорят, месье Артура уже третью неделю на берегу не видели. А его шкипер Куто появляется. Да-да.

— Ну, ладно, — на лбу капитана наметилась суровая морщинка. — Придется заняться воспитанием… А теперь, месье д'Ожерон, давайте приступим к делу! Во сколько оценит груз Вест-Индская компания?

* * *

Артур полулежал на кушетке с книгой в руках. Благодаря стараниям Ксава, раны Суорда почти зажили, и только слабость приковывала его к «Тайне». Тут дверь каюты натужно заскрипела, и в щель просунулась лохматая голова Ксавье.

— Чего тебе, солнце ясное? — поднял глаза Артур.

— Фига в руку! — вздохнул тот. — Вас, кэп, желает видеть некто Питер Блад. Знаете такого?

— Кто-кто?! — Суорд уронил книгу. — Повтори-ка!

— Странные есть люди, — покачал головой Куто. — То закатывают истерики по поводу моего многословия, то повторяй им, как попугай, самые элементарные слова… Ну, ладно. Для особо талантливых, на бис: Питер Блад, капитан «Арабеллы»… Мысль понятна? Продолжаю… Только что появился на борту фрегата «Тайна»… Тоже перевода не требуется? Хорошо… И в настоящее время, рассыпая вокруг громы и молнии (включая шаровые), аки Перун-громовержец, ожидает аудиенции его милости А. Суорда. Уразумел?

— Стой-стой! Ты что, с рельсов съехал? Питер сейчас, по идее, Ковеньяс штурмует.

— По чьей идее, батенька? По твоей? Так выбрось ее на фиг! Вон он живой-здоровый, материальней некуда, прогуливается по шканцам.

— Так приглашай! Что ж теперь… — вздохнул Суорд. — Только погоди, я хоть сяду за стол — создам видимость бурной деятельности.

— Только без резких движений, пожалуйста! А то чинишь тебя, чинишь…

— Ладно, док, не ворчи. Я тихонько.

Артур переполз за стол. Оглядев поле деятельности, он рассыпал по столешнице карты и дневники, а сверху грохнул здоровенную медную астролябию. Потом Суорд обмакнул в чернильницу перо, немного подумал и во вторую руку взял циркуль.

— Ну как? Впечатляет?

— Колумб! — восхитился Ксав. — В крайнем случае, Крузенштерн!

* * *

— Так-так! — стальной блеск в глазах Блада не сулил ничего хорошего. — Как вас прикажете понимать, Суорд? Какого, объясните, дьявола целая эскадра два дня парилась в Тибюроне?!

— Видишь ли, Питер… — Артур изо всех сил старался потянуть время. — Тут такое дело… Как бы это тебе растолковать?.. Ну, в общем, была одна заварушка…

— В которую ты, конечно, тут же влез?

— Ну-у… Понимаешь, никак нельзя было не влезть.

— Хорошо. А после заварушки почему не вышел в море?

— Так в том-то и дело! Пришлось кое-что капитально ремонтировать…

Блад только головой покачал.

— Ну, вы, ребята, мастера сюрпризов! Вечно у вас все не как у нормальных людей. Из-за твоего легкомыслия, приятель, мы задержались почти на неделю. Ты нам едва весь рейд не провалил!

— Не надо ля-ля! — возмущенно поднял руку Артур. — Ты мне еще должен спасибо сказать!

— Это за что же? — опешил Блад.

— За те три галеона, которые вы отловили у Гаити. Не проторчи ты два дня в Тибюроне, фиг бы вы их встретили! Разминулись бы в два счета!

— А ты-то откуда про галеоны знаешь? — удивился Питер.

— Привет! А то у меня глаз и ушей нет! Или я неспособен отличить испанское корыто от порядочного флибустьерского корабля?

— Ну-ну, — рассмеялся Блад. — Считай, уговорил. Спасибо вам большое, капитан Суорд, за богатую добычу! Но учти, твоя доля не составит и гроша.

— Не будем меркантильны! — пренебрежительно сморщил нос Артур. — Не в деньгах счастье!

— … А в их количестве! — в каюту боком скользнул Ксав. — Чего тут о презренном металле?

— Да вот, капитан снимает нас с дотации.

— Наконец исполнилась моя мечта! — возопил Куто и в упоении закатил глаза: — Пойду на панель!

— Кому ты там нужен, дар Валдая! — прыснул Артур. — Лучше задобри кэпа — верни его имущество.

— Которое? — непонимающие уставился на друга Ксав. — А-а, да! Конечно! — он сунулся в сундук, пошарил там и выволок на божий свет бархатный испанский плащ. — Мерси за аренду, сэр! Возвращаем в целости и сохранности.

— А, спасибо, — усмехнулся Блад. — Я и забыл.

Он небрежно накинул плащ на плечи, и вдруг взгляд его упал на длинную узкую прорезь в тяжелой ткани.

— Не понял? — Питер повернулся к Куто.

— А… мышки!.. — заторопился тот. — Знаешь, мышей тут — пропасть! Всё жрут, гады!

— Интересные зубки у ваших мышек! — воздел бровь Блад. — А ну-ка, выкладывайте, паршивцы, в какую авантюру вы влезли! Или, думаете, я от клинков дыр не видел?! Артур!

— Вали на меня! — шепнул другу Ксавье.

— Видишь ли, Питер, — Суорд принял задумчивую позу. — Все очень просто. Твой плащ висел на гвоздике у двери. А Ксав развлекался — ножички в дверь кидал. Ну, и промахнулся нечаянно.

— И бедная стена истекла кровью! — в тон Артуру продолжил Блад. — Или это вишневый сок? — и он указал на темные пятна вокруг прорези.

— Ну-у… — замялся Артур. — Это раньше. У итальянца в хижине. Я, ей-богу, не хотел — а она ка-ак брызнет!

— Кстати, — Питер развернулся к Ксаву. — Как прошла операция?

— Зачем ему операция? — удивился Куто. — Он и без хирургии спокойно мог сыграть новоселье на небесах.

Артур многозначительно кашлянул и сделал страшные глаза. Блад недоуменно воззрился на Ксава:

— Он? Кто — «он»?

Тот моментально перестроился:

— Ну, этот… Тот который дядя…

— Какой еще дядя? — изумлению Питера не было предела.

Артур за его спиной отчаянно жестикулировал.

— Идиот! Тетка! — шипел он.

— Дядя, который тетя, — покорно согласился Куто. — А красивая-то какая! И молодая! Даже жалко было резать.

Суорд схватился за голову. Блад понемногу стал заводиться:

— Что ты плетешь?! Какая еще молодая? Сыну ее лет сорок, не не меньше! И откуда это ты «дядю» взял, а?

Артур, забыв о предупреждении друга, резко вскочил, но внезапная резкая боль откинула его назад.

— С-склеротик! — сквозь зубы простонал Суорд.

Ксав мгновенно отреагировал:

— Странный ты человек, Питер! Элементарных вещей не понимаешь! — и тоном бывалого заговорщика зашептал: — У бабки кличка подпольная — «Дядя». Всякие темные делишки — девочки, опиум… Там вся семейка такая. И сынок у нее тоже — алкаш, наркоман! Вон, говоришь, на роже у него «сорок лет» написано, а ему-то куда меньше — лет тридцать восемь так, тридцать девять…

Блад окончательно разъярился:

— Так. Мне это все осточертело! Что я вам, мальчик?! Суорд, собирайся, пойдешь со мной на «Арабеллу» и при всех отчитаешься за свои художества!

— Никуда он не пойдет! — шагнул вперед Ксавье.

Артур на секунду задумался.

— Спокойно, дружище! — сказал он. — Прошу прощенья, кэп. Конечно, пойду. Только немного приведу себя в порядок…

— Чего? — рявкнул Куто. — Видали? «Приведу»! А мне потом, что? Трупик в порядок приводить?! Сиди и не рыпайся, хрюкало, раз уж поймал в себя железку!

— Ага! Дело начинает проясняться, — прищурился Блад. — Значит, все-таки это твои отметины! Где взял?

— Заработал, — буркнул Суорд и устало махнул рукой: — Тоже мне, Штирлиц! Язык, как помело!

— Как дело было? — настаивал Питер. — Рассказывай!

— Вот пусть этот трепач и рассказывает! — вызверился Артур. — А я тебе не утренняя газета!!!

— Я, кстати, тоже! — Ксав, белый от злости, как звезда спектрального класса О, и такой же горячий, взорвался праведным гневом: — Ни фига я не знаю! Какая-то сволочь попыталась спровадить этого прибацанного Родомона к праотцам, а я его долго оттуда выволакивал! Всё!!! — и Куто вылетел, остервенело хлопнув дверью.

Повисла тишина.

— Ну, — нарушил ее Блад, — а ты что скажешь?

— А, не бери дурного в голову, Питер! Как говаривал великий Соломон: «И это пройдет!». Я ж тебе сказал — мелкая заварушка, ремонт… Через пару-тройку дней буду, как новая копеечка. А детали я тебе когда-нибудь расскажу. Может быть.

— Ладно, — усмехнулся Блад. — Выздоравливай, авантюрист. Да, кстати! Я сегодня был у д'Ожерона. Он просил передать, что через неделю у Люси день рождения. Будет большой бал, и все мои офицеры, как обычно, приглашены. Так что слушайся доктора Куто и поправляйся скорее. Люсьен жаждет тебя видеть!

— О, Господи! — вздохнул Артур. — Я лучше еще месячишку поболею! Или якорь надраю, а?

 

Глава 15

Артур, облаченный в парадную форму, сидел в кресле, вытянув длинные ноги, и, посмеиваясь, наблюдал, как собирается Ксав. Куто бродил по каюте, то и дело роняя вещи, чертыхался и ворчал:

— Да что ж это такое, черти полосатые! А второй башмак где? Артур, ты не видел?

— За рундуком, — флегматично ответил Суорд.

— Ты чего, обалдел? — недоверчиво глянул на друга Куто. — Чего ему там делать? Ой, глянь! И впрямь, за рундуком!

— «Ух ты, черт! И правда, клад!», — прокомментировал Артур.

— И нечего скалиться! — буркнул Ксав. — Придумали тоже развлечение — балы! Тоска зеленая! Ни выпить толком, ни пожрать! Соблюдай приличия! А это значит — ходи чинно с постной рожей по большой конфетной коробке, кою представляет собой «скромное жилище» губернатора, и развлекай два десятка местных дур… — во время этого монолога Ксавье, наконец, надел башмаки и теперь пытался пристегнуть к роскошной перевязи свой видавший виды тесак.

— Ты чего делаешь, работничек ножа и топора? — удивился Суорд. — Возьми шпагу. Это все-таки бал, надо быть при параде.

— Ты хочешь, чтобы я спотыкался об нее и рыл носом тоннели? Что я тебе — «Метрострой»?! И вообще, будешь возникать, я еще и пулемет «Максим» прихвачу! — Ксав тяжело вздохнул и покосился на сейф со спиртным. — Слушай, Артур, а может, примем по двадцать капель неразбавленного? Для храбрости. А то у д'Ожерона бродят стаи диких баб, а с ними без поллитры общаться — только нервы портить.

— Батенька, ты столько не выпьешь! — хихикнул Артур. — Хватит голову морочить! Мы уже опаздываем. Бери оружие, и на взлет!

— Есть, сэр! — Куто, на ходу цепляя шпагу, вылетел за дверь.

Выходя следом, Артур оглянулся и заметил, что нож Ксава сиротливо лежит на краю стола.

«Пижон! — подумал Суорд. — Нужен был ему этот тесак, как акуле ночная ваза».

* * *

Бал был в полном разгаре. Блад, как самый почетный гость, прошел с именинницей первый тур в куранте и подсел к группе своих капитанов, оживленно обсуждавших новый рейд. Артур, еще не до конца оправившийся после ранения, не слишком злоупотреблял танцами и предпочитал смотреть со стороны «на все это безобразие». Сим обстоятельством была весьма огорчена прекрасная половина зала. Ненадолго увернувшийся от своих поклонниц Куто не замедлил пустить шпильку:

— Ну да, ну да! Как в плохих романах: над юным раненным рыцарем, таким «бледным и интересным», любая рада пролить слезу. Кстати! Слушай! Изобретение века! Успех у дам обеспечен дозированным ковырянием дыр в фюзеляже! Оцени идею!

— Плыви отсюда, идейный работник! — смеясь, отмахнулся Суорд, но вскоре горько пожалел о своих опрометчивых словах. Едва Ксавье оставил друга одного, как тут же Артур услышал за спиной нежный голосок:

— Отчего, месье Суорд, вы так долго не навещали нас? Может, вам неприятно наше общество?

Люсьен! За что, Господи?!

— Мадемуазель!.. — Артур изобразил версальский поклон. — Готов искупить свой грех чем угодно, вплоть до харакири. Хотя должен признать, что виноват не я.

— А кто же?

— Долг службы, мадемуазель! Вам ли не знать, что такое — море?

— Долг службы! Фи, как это скучно! А, между прочим, у меня день рождения. Вы, случайно, не забыли?

— Как можно! Если память мне и изменяет, то лишь вследствие контакта с тяжелыми предметами, чего в последние два часа не наблюдалось. А потому приказывайте!

— Ну, хорошо же — сами напросились, — она погрозила пальчиком. — Во-первых, извольте поздравить меня…

— Слушаю и повинуюсь! — Артур брякнулся на одно колено и с надрывом в голосе процитировал:

— О-о! — искренне восхитилась Люси. — А дальше?

Суорд ужаснулся:

— Еще?! Пощадите, мадемуазель, мою бедную голову — ей не выдержать подобного напряжения. Лучше дайте какое-нибудь задание полегче. Например, сходить на край света…

— Нет-нет, на край света не надо! — Люси изобразила кокетливый испуг. — Лучше пригласите меня на танец!

Артур галантно поклонился, с тоской поглядывая на зал: может, выручит кто? Но, увы! Питер увлеченно беседовал со своими капитанами, Джерри по закону подлости появлялся только в самые неудобные моменты, а Ксав… А где Ксав? О, вот он — как всегда облеплен плотным изоляционным слоем влюбленных дам. Леандр доморощенный!

Вероятно, флюиды Суорда пробились-таки сквозь плотную завесу платьев и кружев, потому что Куто нашел друга глазами.

«Спаси!!!», — мысленно возопил Артур.

Ксавье развел руками: мол, прости, занят — noblesse oblige!

Тут церемонимейстер объявил менуэт, и Суорду ничего не оставалось, как подать Люсьен руку.

— Мадемуазель, прошу!

Однообразные, чинные фигуры танца не улучшили настроение Артура, но вовсе выводила его из себя наивная болтовня Люси. Младшая дочка губернатора никогда не страдала излишним интеллектом. Максимум, на что ее хватало — это на обсуждение несомненных достоинств ее друзей и несомненных недостатков врагов, чем и развлекала Люсьен своего кавалера.

— Нет, вы только посмотрите на эту толстуху Катрин Левер! Надеть розовое платье! На ее-то телеса! Не Катрин, а пирожное с кремом! А как мила сегодня Мириэль д'Обине! У нее такие чудные медно-рыжие волосы, и это платье цвета морской волны! А вон Дейзи Блэквуд… Вон там, танцует с месье Куто. Боже, она так счастлива, так сияет, будто сегодня день рождения у нее!

Артур встревоженно обернулся на пару, которую только что упомянула Люси. Действительно, Ксав, явно в ударе, исходил галантностью и расточал улыбки и комплименты своей партнерше — яркой высокой блондинке в алом, а та таяла в лучах внимания Куто. Только этого не хватало! Дейзи Блэквуд была давним предметом страстных воздыханий капитана «Клариссы» Майкла О'Брайена — одного из немногих офицеров Блада, за которыми ходила слава буянов и головорезов.

Суорд перевел взгляд на группу капитанов. Конечно, Майкл уже завелся! Глаза горят, кулаки стиснуты до белизны, скулы напряжены, только еще пар из ушей не валит! Правда, рядом Питер, Нэд, Хагторп. Они смеются, хлопают О'Брайена по плечу. Может, обойдется?

Майкл О'Брайен был фигурой одиозной. Ирландец, как и Блад, высокий и худощавый, он обладал пронзительно светлыми глазами и огненно-рыжей шевелюрой. Несмотря на свой буйный нрав, Майкл был влюблен в своего командира, как порой первоклассник боготворит выпускника школы, и стремился во всем ему подражать. Но поскольку капитан О'Брайен однажды раз и навсегда понял, что до стратега и флотоводца капитана Блада ему далеко, он стал копировать Питера хотя бы во внешности.

Вот и сегодня Майкл вырядился в новехонький черный с серебром камзол, черный парик, за поясом изящный черный пистолет, в руках трость — не дать ни взять — Питер Блад. Только излишняя горячность выдает Майка с головой. Не зря посмеиваются матросы:

— Рыжие волосы под черный парик не спрячешь!

До ушей Артура доносится пока еще негромкий разговор. Только бы он не перерос в скандал! Привет, а он-то, Суорд, тут при чем?!

— Ты на Джерри погляди! — бесновался О'Брайен. — Второй «славный парнишка» тоже его достал! Много щенкам воли даешь, капитан. Попомни мое слово, наплачешься ты с ними! Авантюристы, лисы хитрые! Такие убьют — недорого возьмут!

— Прекрати, Майк! — в голосе Блада слышны металлические нотки. — Если ревность лишила тебя ума, это не повод, чтобы нести подобную чушь!

— Ничего-ничего, узнаешь ты их — да поздно будет!

Тут Артур краем глаза отметил, что Ксав, усадив свою даму в кресло, направляется прямиком к Бладу. Ложись, ребята, сейчас рванет! Суорд покосился на Люси. Нет, она не отпустит, пока не закончится танец. Ну, что ж, попробуем хотя бы подойти ближе к минному полю.

О'Брайен тоже заметил приближение соперника, а потому задрожал от гнева и нетерпения, как ракета на старте, и ощерился, словно бультерьер.

— Я убью его! — сквозь зубы прорычал он.

— Кого тут хотят убивать? — с наивной улыбкой спросил Куто, но, заметив налитое кровью лицо капитана «Клариссы», удивленно поднял бровь: — Ого, тут, кажется, собирается маленький тайфун?! Кстати, если мне не изменяет память, столь грозным явлениям природы дают женские имена. Как вы назовете свой, месье О'Брайен?

О'Брайен, бурливший, как гейзер, взорвался:

— Еще одно слово, щенок — и ты покойник!!!

Ксавье в изумлении отступил. Волверстон же, припечатав Майкла своей мощной дланью, пробасил:

— Уймись, Майк! Не порть девочке праздник.

В эту секунду к компании подлетел с трудом отделавшийся от Люсьен Артур.

— Ксав! — громко провозгласил он. — Тебя жаждет лицезреть виновница торжества. На пару слов.

— Погоди, — отмахнулся Куто. — У нас тут приятная беседа. О погоде.

Суорд резко развернул Ксава и раздельно произнес:

— Ксавье! Иди танцевать! Немедленно!!!

— Нет, подожди! — рванулся О'Брайен, и вновь на помощь пришел Нэд:

— Я сказал — уймись!!! Потом поговорите!

Майкл послушно ретировался, прошипев сквозь зубы:

— Ну, подожди! Мы еще встретимся.

Куто свесился в игривом поклоне и удалился, продекламировав:

— «Есть много, друг Горацио, на свете, что и не снилось нашим мудрецам». Даже в сем парадоксальном мире возможно такое удивительное событие, как встреча двух людей.

* * *

Флибустьеры, не торопясь, брели по залитой лунным светом аллее губернаторского парка.

— Какой изумительный вечер! — мечтательно глядя на звезды, вздохнул Джереми.

— Не меньше трех танцев с Люсьен д'Ожерон, — прокомментировал Ксав.

— Не придирайся! Вечер и впрямь прекрасный! — одернул друга Артур.

— Не больше одного танца с Люсьен д'Ожерон, — не моргнув глазом, ответил тот. — Кому чего надо для счастья. Ребята! А кому чего надо для счастья?

— Мне — бочонок крепкого рома! — захохотал Волверстон.

— А мне бы жену и детишек повидать! — слегка погрустнел голос бывшего мятежника Хагторпа.

— Нет, братцы, ничего лучше своего дома, пламени в очаге, и в кресле с книгой… — вздохнул француз Ибервиль.

— Кто что еще хочет? — продолжал веселиться Куто. — Ну, Питер молчит — ясно! Там дела сердечные — это не для посторонних ушей. Майк, а что тебе надо для полного счастья? Ой!

О'Брайен круто развернулся и уставился на Ксава взглядом разъяренного мулетой быка. Куто попятился.

— Т-ты чего?

— Я… тебя… с-сопляк!!! — начал набирать обороты О'Брайен, но сзади раздался спокойный голос Блада:

— Остынь, Майк! Парень не хотел тебя оскорбить. Завтра поговоришь с мисс Блэквуд и убедишься, что вся твоя ревность яйца выеденного не стоит.

— Нет, я поговорю с ней сейчас, сию же минуту! — встрепенулся капитан «Клариссы».

— Послушай, — Нэд положил руку ему на плечо, — не стоит выяснять отношения на пьяную голову. Потерпи до утра.

— А может, утром я уже буду в аду! — рявкнул О'Брайен и, с усилием стряхнув руку Волверстона, растаял во тьме парка.

Друзья отправились было дальше, но, не пройдя и десятка шагов, Ксав замер, глядя в пространство ошалелыми глазами.

— Тьфу ты, пропасть! — хлопнул он себя по лбу. — Вот память дырявая! Это ж надо! — и, развернувшись, исчез вслед за О'Брайеном.

Артур, привыкший к заскокам своего друга, только пожал плечами.

* * *

Звезды на небе уже начинали бледнеть, когда одинокий Суорд вернулся на корабль.

У трапа его поджидал боцман Джим Хэтберн, которому фольклорист Ксавье, игнорируя законы хронологии, дал кличку «Напильник» за вечную щетину на физиономии. У Напильника был весьма растерянный вид.

— Капитан… Сэр… Это… В общем… Как бы сказать?..

— Что еще произошло на борту этой копилки несчастий? Ну, говори, говори.

— Рыбья Морда, капитан…

— Что ты тянешь? Боцман, доложить обстановку!

— Сэр, он надрался, как свинья, и… Ну, это… Испанец этот… удрал!

— Та-ак. Удрал, значит? Отлично! А ты куда смотрел? Тоже мне боцман!

— Но… Ну… А… Гм-м… Сэр!

— Что «сэр»? Значит так. Рыбью Морду, то есть матроса Сэма Флетрита, как только проспится — ко мне. Ты лишаешься увольнения на берег на неделю. Будешь драить медяшку на смех всей команде. Справедливо?

— Есть, сэр!

— А теперь — кругом и «у люлю»!

— Есть, сэр!

— Вот так! — Артур вошел в каюту и хлопнул дверью. Ножа Ксава на столе не было.

«Упал, что ли?», — машинально подумал Суорд, и, сев на кровать, стал медленно стягивать сапоги.

Только сейчас Артур понял, как сегодня устал, поэтому он мгновенно уснул и спал так крепко, что даже не заметил, как вернулся Ксав. А тот, пытаясь действовать тихо, еще долго возился и шуршал в темноте, бормоча:

— Нет, ну это просто ни в какие ворота! Где же я его посеял? Как это я теперь без ножичка, а? Прямо не остров, а филиал Бермудского треугольника!

 

Глава 16

Утром, когда Суорд еще сладко потягивался в постели, в каюту ворвался как всегда жизнерадостный Ксав.

— Привет спящим красавцам и красавицам! Открой глазки, протри ушки — приятная новость. С тебя — суюнши!

Артур свернулся клубочком и подложил обе ладошки под щеку:

— Какие новости в шесть утра?! Это только тебе шлея под камзол попала, что ты вскочил в такую рань, — пробормотал он, не открывая глаз.

— Начнем с того, что я еще не ложился, — Ксав сдернул с Артура одеяло. — Да вставай же, соня! Нас в гости пригласили на предмет экспертизы.

Суорд разлепил один глаз и с подозрением глянул на друга:

— Ты что несешь?

Куто бесцеремонно сдвинул артуровы коленки в сторону и плюхнулся на койку.

— Объясняю. Ребята со «Святого Сильвестра» захватили плавучую этажерку каких-то национальных меньшинств. Думали — пряности, да пролетели. Этажерка оказалась под завязку набита ящиками и корзинками, в коих что-то шуршит и скребется. Предлагают вместе проинвентаризировать содержимое, и ежели оно съедобно — употребить, ежели стреляет — свалить в трюм, а ежели кусается — выбросить за борт.

— А ежели оно взрывается? — в голосе Артура пробился интерес.

— Тебе всё какие-то крайности в голову приходят, — пожал плечами Ксав и нетерпеливо спросил: — Ну, идешь на экскурсию?

Артур со вздохом спустил ноги на пол:

— Нет. Надо заполнить судовой журнал. Два дня записи не велись.

— Тогда привет писателю!

Суорд проводил глазами испарившегося Ксава и, зевнув, потянулся к камзолу.

* * *

Артур занес было перо над бумагой, но стук в дверь заставил вновь отложить стило в сторону. В каюту просунулся Напильник и, сделав страшные глаза, прошептал:

— Кэп, там вас спрашивают!

Суорд озадаченно глянул на боцмана.

— Что за секреты! Пусть входят!

Отодвинув Напильника, в помещение быстрым шагом вошел Блад чернее тучи.

— Где Куто?

Артур пожал плечами.

— Бегает где-то. А что случилось? Чего это ты такой смурной?

Капитан «Арабеллы», сжав челюсти, прошелся по каюте.

— Немедленно найти и арестовать!

Ошарашенный Артур недоуменно воззрился на Питера:

— Ксава? Арестовать?! Ты что, того? — он непочтительно повертел пальцем у виска.

Блад хлопнул ладонью по столу. Синие глаза метали молнии.

— Хватит! Шалости кончились. Куто совершил преступление и должен быть наказан. Приказ ясен?

— Нет! Приказ не ясен! — Артур теперь тоже стоял, строптиво вздернув голову. — Чтобы арестовать моего шкипера, я, по крайней мере, должен знать, за что! Самое большее, на что Ксав способен — это начистить кому-нибудь морду. Ну, не избил же он кого-нибудь до полусмерти!

— Не избил, а подло убил!

Суорд возмутился:

— Слушай, адмирал, рассказывай подобные анекдоты в менее торжественной обстановке!

Блад стал весь ледяное спокойствие.

— Так вот, к сведению малоосведомленного капитана Суорда, столь горячо защищающего своего непутевого дружка. Сегодня ночью в саду губернатора был найден убитый Майк О'Брайен.

— А при чем здесь Ксав?

Питер продолжал бесстрастным голосом, не отрывая стального взгляда от Артура:

— Вам должно быть известно, что, во-первых, на губернаторском балу между Куто и О'Брайеном произошла ссора. Во-вторых, ваш шкипер исчез вслед за ирландцем. В-третьих, — и в главных — в спине О'Брайена торчал нож Куто. Очень неосторожно оставлять столь приметное оружие на месте преступления!

— Нож Куто?! Питер, но это же все объясняет!

— Мне тоже так кажется…

— Нет, ты не понял! — Артур в возбуждении сжал кулаки. — Ксав не мог убить Майка по одной простой причине: его нож оставался здесь на столе. Этому свидетель — я сам и еще дюжина моих матросов!

— Это действительно так? — с лица капитана «Арабеллы» постепенно сходило напряжение. — Но кто в таком случае виновен в смерти О'Брайена?

У Суорда вырвался нервный смешок.

— Отчасти ты, Питер…

— Ты в своем уме?! — в глазах Блада мелькнуло сомнение.

— Не в прямом смысле. Но, по всей вероятности, нож предназначался тебе…

— Меня что, можно спутать с рыжим Майком?!

— Но, Питер, вспомни! О'Брайен почти весь вечер не снимал шляпу. Что там в темноте разберешь! А фигуры и голоса у вас очень похожи…

— Да его ирландский выговор слышно на Ямайке! — окончательно рассердился Блад.

— Да, но Эстебан не отличил бы говор последнего дублинского мусорщика от речи лорда Черчилля!..

— Эстебан? Дон Эстебан де Эспиноса?! А он здесь каким образом? — капитан Блад впился взглядом в смутившегося Артура и инквизиторским тоном потребовал: — Ну-ка, выкладывай, что ты знаешь?

— Ну, в общем… — Артур закусил губу. — В общем, Эстебан на Тортуге. Помнишь, в тот день, когда у тебя в гостях была мисс Бишоп, какой-то тип очень просил доктора Блада помочь его больной мамочке. Тогда еще вместо тебя пошел я. Случайно, конечно, — Суорд кинул на Блада взгляд исподлобья. — Это оказалась ловушка. Причем, на тебя. Никакой больной мамочки не было и в помине. А было несколько наемников и сам наниматель — дон Эстебан. Я узнал его по белой брови, о которой ты рассказывал. Он был крайне раздосадован, что в плаще Блада нет хозяина. Пока я валялся раненый на «Тайне» после этого «вызова врача на дом», Ксав сумел разыскать проклятого испанца. Мы думали свести с ним счеты самостоятельно, но слишком понадеялись на сторожей. Эстебан бежал, прихватив нож Ксава, — Артур сокрушенно вздохнул. — Караульный Сэм Флетрит, конечно, списан с корабля за пьянство, но сделанного не воротишь.

Блад покачал головой и безнадежным тоном произнес:

— Мальчишки! Всё вам секреты да игрушки. Ну ладно, Эстебана мы поймаем, а что было бы, если б тебя… — не договорив, Питер махнул рукой и повторил: — Мальчишки! Глаза б мои вас не видели!

И со словами:

— Разыщи Ксавье и сделай так, чтобы я три дня о вас ни звука не слышал. Иначе мне прямая дорога в Бедлам, — капитан «Арабеллы» покинул каюту Суорда.

* * *

Еще издали Артур услышал леденящие душу вопли, перемежающиеся каким-то скрежетом. Иногда в эту какофонию вплетался знакомый голос:

— Во дает! Карузо! Марио дель Монако! Федор Иваныч! — и все это время от времени заглушалось радостным хохотом.

Растолкав любопытных, Артур взбежал по сходням на палубу пресловутой «этажерки» и дернул дверь кормовой надстройки. Из полутьмы помещения прямо в лицо ему кинулось нечто донельзя пестрое, лохматое и орущее дурным голосом. Суорд отскочил в сторону и ошалелыми глазами проводил пару огромных ярких попугаев ара.

— Эй, на палубе! Дверь захлопните, зоопарк разлетается! — возопил из недр корабля полный сдерживаемого восторга голос Ксава. Артур шагнул в полутьму.

— Ей-Богу, у меня такое впечатление, что ребята вчера впопыхах спустили за борт старичка Ноя со всей его бригадой! — Ксав сидел на каком-то огромном сундуке в обнимку с зеленой мартышкой, которая сосредоточенно перебирала по волоску прическу Куто. — По крайней мере, теперь нервы обывателей Тортуги будут испытывать на крепость парочка резусов, попугаи, один мангуст и четыре карликовые сони. Бабуину-бедолаге свободы понюхать не удалось: ребятишки, не разобравшись с непривычки, шлепнули собрата по классу. Тапиру — тоже вечная память. Он так и не сумел доказать, что он не свинья… Эй, Боб! — прервал себя Ксавье. — Ты сейчас раздавишь эту клетку. Или пересядь, или подложи под штаны что-нибудь плотное. Есть у меня подозрение, что у хозяина этой тары зубы чуть попрочнее, чем твой зад…

Боб мгновенно вскочил, доказав тем самым, что авторитет Куто в области зоологии значительно возрос.

— А впрочем, я могу и ошибиться, — продолжал между тем оратор. — Стиви, ты у нас в перчатках — вскрой-ка осторожненько клетушку!

Стив с энтузиазмом приступил к делу.

Артур покрутил головой:

— Что, так и работаете — на ощупь?

— Ага! — жизнерадостно согласился Ксав. — Методом проб и ошибок. Пока он осечки не давал — ничего крупнее тапира и опаснее хамелеона не попадалось.

Возглас Стива прервал эту лекцию. Обернувшись, друзья увидели, что парень держит за хвост в вытянутой руке какое-то четвероногое, похожее на кошку. Существо изгибалось и яростно шипело.

— Чего с ним делать? — с любопытством разглядывая трофей, спросил Стив.

— А черт его знает! — задумчиво почесал затылок Ксав, чем вызвал возмущение мартышки, которая начала страстно ругать посягателя на свою территорию. — Ну, сунь его в пенал.

— Куда? — заинтересовался неожиданным термином Артур.

— Мы так вон тот ящик называем, — показал Куто на стоявший вдоль стены большой длинный футляр.

— А что там?

— Понятия не имею! — поднял брови Ксав. — Но туда, что не положишь, все помещается, как в сундук факира. — Посидев с минуту в задумчивости, он сказал: — А действительно, что там может быть? Ну-ка Стиви, — Ксав решительно поднялся, бесцеремонно пересадил мартышку на руки посмеивающемуся Артуру и подошел к «пеналу», — давай посмотрим, где тут двойное дно.

Суорд слегка встревожился.

— Слушай, а если там тигр или ягуар?

Ксав на секунду приостановился, потом мотнул головой:

— Не, он уже давно бы рычать начал, — и с этими словами всадил топорик в щель ящика. Стив навалился с другой стороны, они поднатужились и стенка «пенала» с грохотом отвалилась.

Но прежде, чем она достигла пола, вопль Ксава: «Атас!» заставил всех метнуться в разные стороны. Из ящика стремительно вылетел на середину каюты матерый четырехметровый крокодил. Поведя ледяным приценивающимся взглядом по сторонам, рептилия со стуком захлопнула два частокола, которые как-то неудобно было называть зубами, и нервно дернула хвостом. В каюте стояла полная тишина. Висевшие под потолком, подобно мухам, «эксперты» словно задались целью побить рекорд задержки дыхания. Так прошла минута. И тут мартышка, сидевшая на голове у Суорда, решила перехватить понадежнее свою опору. Причем основной «хватательной конечностью» она выбрала свой длинный гибкий гладкий хвост и нахально впихнула его прямо в рот Артуру. Капитан «Тайны», который и так из последних сил изображал геккона, подавился и, закашлявшись, с грохотом и орущей мартышкой на голове рухнул прямо на спину крокодилу. В полном ужасе несчастное пресмыкающееся метнулось к приоткрытым дверям, решив, — из вредности, видимо, — проскочить под широким и низким диванчиком. Пирамида, состоявшая из крокодила, Артура и мартышки, врезалась в преграду и распалась. Крокодил вылетел на палубу и, судя по крикам и выстрелам, попытался проследовать дальше. Оставшаяся часть пирамиды силилась прийти в себя на полу каюты.

Ксав осторожно поинтересовался:

— Ты жив?

Суорд, не в силах вдохнуть воздух, молча показал кулак другу. Тот, приободрясь, сполз вниз.

— Ну, бывает, ошиблись. Больше не повторится, — и льстиво добавил: — Хочешь, сам выбери ящичек! — Ксав протянул Артуру топорик.

— Вот что случается, когда в хроноразведку идут недоучившиеся биологи! — проворчал тот. — Чему тебя два года на зоофаке учили, двоечник!

— НАС учили! — хитро уточнил Ксавье.

Суорд, наконец, поднялся и, вырвав из рук Куто инструмент, пошел вдоль штабеля коробов и корзин, простукивая и протряхивая их.

Отыскав самый, по его мнению, мирный, он подозвал к себе помощников и с их помощью попытался вытащить интересующий его предмет из штабеля. Оказалось, что ящик соединен планками еще с тремя такими же. Артур попытался было оторвать его от собратьев, но потом, махнув рукой, приказал выносить весь комплект.

Наверху, удалив посторонних, Суорд приступил к вскрытию. Крышка поддавалась с трудом. Спустя несколько минут возни одна планка, не выдержав, треснула и отлетела. Нетерпеливый Ксав тут же сунул нос в дырку.

— Слушай, по-моему, там никого нет, — заявил он в недоумении.

— Как это нет! — отстранил друга задетый за живое Артур и тоже заглянул в отверстие.

— Странно, — после паузы сказал он. — Кажется, и впрямь там только какие-то листья! А ну-ка, давайте расширим дыру!

— А может, с этой стороны попробовать? — склонился над ящиком Ксав. Он дернул какой-то брус и не успел никто ахнуть, как боковая стенка сдвинулась, и все нутро всех четырех ящиков оказалось выставлено на всеобщее обозрение.

Первое время ничего не происходило. Но вот на глазах оцепеневших взломщиков и не менее оцепеневшей публики из вороха листьев, залитых ярким полуденным солнцем, струей вытекла змея с руку толщиной. Спасаясь от прямых солнечных лучей, пресмыкающееся бесшумно и стремительно скользнуло к борту. Толпа мгновенно ожила и с дикими воплями рванула от корабля. Стив и Боб героически пытались соблюсти свое достоинство, но когда из остальных отсеков вместилища гадов потекли десятки разнокалиберных змей, нервы их сдали, и славные помощники «эксперта по грузам» бесславно покинули поле боя. На мачте сидел ало-зеленый ара и, наблюдая эту картину, возбужденно орал что-то неодобрительное.

* * *

— Это Бог знает что! — у Питера Блада не хватило слов, и он в сердцах отшвырнул лоцию. — Целые сутки вся Тортуга охотилась на змей, которых капитан Артур Суорд со своим шкипером выпустили погулять на свежем воздухе!

— Да они не ядовитые… — пробурчал уткнувшийся взглядом в пол Ксав. — Там же полозы да удавчики разные…

— Ты это господину д'Ожерону объясни! — вскипел капитан «Арабеллы». — Да будь вы офицерами моего корабля, знаете, что с вами было бы?

— Догадываемся… — Артур мрачно изучал царапины на столе.

Питер не успокаивался.

— То они взрывы устраивают, то дуэли, то ножи теряют…

— О, кстати! — встрепенулся Куто. — Мой ножичек никто не видел?

— Еще как видели, — метнул темный взгляд на шкипера Артур.

— Далеко? — с надеждой спросил Ксавье.

— Не очень, — Блад уже взял себя в руки и теперь язвительно глядел на юных офицеров. — В спине Майка О'Брайена.

— Так у Майка же свой!.. — начал было Ксав, но осекся, глядя на Артура, который постучал пальцем по лбу и отвернулся, шепча что-то нелестное.

— Вы чего, ребята? — несмело улыбнулся Куто. — Вы что, хотите сказать?..

— Вот именно, — Питер с сожалением покачал головой. — Я поражаюсь, как вам вообще удается достигать приличных результатов…

— Ну, положим, ты сам нас за что-то иногда хвалишь! — оскорбленно вскинул голову Суорд.

— Уж во всяком случае, не за ваш крестовый поход на дона Эстебана! Твой визит к больной мог закончится гораздо хуже…

— О! — вытаращил глаза Куто. — Ты уже знаешь?

— Пришлось твоему капитану раскрыть вашу «страшную» тайну! — с поклоном развел руками Блад. — Надо же ему было как-то объяснить присутствие твоего ножа в спине моего офицера.

— Так ты не сердишься, что Артур нарочно у тебя плащ выманил? — обрадовался Ксав и, не замечая отчаянных знаков друга, облегченно вздохнул: — Уф, слава Богу! Теперь изворачиваться не надо! А то этот рыцарь без страха и упрека старательно жертвует своей головой ради любимого начальства, а мне приходится сочинять страшные сказки, чтобы ты, не дай Господь, не подумал, что эта жертва долга спасает тебя от опасности.

Артур зажмурился, прячась от внимательного взора Блада.

 

Глава 17

Далеко за полночь, оставив Ксава дежурить у «Зеркала», Артур брел по темным улочкам. Он искал хоть малейший след испанца, но не находил.

«Куда же подевался этот мерзавец?», — думал Суорд. По улицам в этот час болтались лишь пьяные матросы, шлюхи да собаки. Но ни одного более-менее благородного лица, ни одной дворянской осанки не встречалось.

«В кабачках Эстебан больше не появится. Фигушки! Там его уже вычислили. Теперь он может отсиживаться в каком-нибудь логове, но где?.. Этот тип уже понял, что с Бладом еще не покончено, значит, он на Тортуге. А если он на Тортуге…»

Размышления Артура прервала бедно одетая девица. Она неуверенно отошла от двери одного из подпольных заведений и приблизилась к Суорду.

— Красавчик, пойдем… — голос ее дрожал. Артур мягко отстранил ее. Но девица не отставала:

— Ну, пойдем. Там светло и тепло. Мне холодно. Пойдем! — и настойчиво тянула его внутрь.

В темноте Суорд не мог видеть лица девушки, но его остановил голос — что-то до боли знакомое слышалось ему. Артур схватил девицу за руку и, невзирая на ее слабое сопротивление, потащил к единственному в переулке фонарю. Звуковой транслятор в серьге, несмотря на тихий звук, донес до слуха Суорда неумеренное оживление Ксава:

— Ну куда, куда ты ее волочишь, пномпень ни разу не грамотный?! Зачем тебе свет с этом сугубо интимном вопросе? Вот чудак — украшение мира!

— Пошел ты! — тихо, почти мысленно огрызнулся Артур и, остановившись под фонарем, развернул девушку так, чтобы свет падал ей в лицо. Увидев ее, он побледнел и, прислонившись к стене, прошептал:

— Инесса?!!

Девушка вскрикнула и закрыла лицо руками. Суорд не мог опомниться.

— Что с вами случилось? Как вы здесь оказались?

Ксав от души веселился:

— Ну, Артур! Ой, аскет! А как ветошью прикидывался-то?! Нет, но какая девочка! Преклоняюсь, сэр! Один поцелуй — и можешь меня съесть с потрохами, ей-Богу! Ну, не томи меня — сто лет в кино не был!

— Тебе кто позволил связь по рации? Приду — голову откручу. Отключись или заткнись, а то…

— Да пожалуйста! — и Ксав затих, только изредка раздавалось хихиканье.

Инесса тихо плакала. Суорд не выносил слез и чувствовал себя дураком.

— Инезилья, что произошло? Как вы сюда попали?

— Дон… Эстебан… — судорожные всхлипывания не давали ей говорить.

— Дон Эстебан?! Снова он!

— Когда они узнали, что вы… Нет, не так. Они давно ненавидели отца. О, сеньор Эспада, они убили его!!! — Инесса обвила руками шею Артура и захлебнулась в рыданиях. Суорд стоял, совершенно обалдев. Он ровным счетом ничего не понял из сбивчивых объяснений Инессы и не знал, как ее утешить.

Впрочем, Артур твердо решил разобраться в ситуации, поэтому он скинул плащ и, укутав им девушку, повел ее в расположенный поблизости кабачок «Попугай капитана», где хозяином был приятель Ксава. Ксавье называл «Попугай…» «железной явкой», а ее владельца «сетью шпЫонажа» и «нашим в доску башмаком». Усадив Инессу за столик, Артур подошел к хозяину:

— Дэн, дай-ка нам чего-нибудь согреться и поесть, и если чего подозрительное — свистни.

Трактирщик невозмутимо кивнул.

Отогревшись и поев, Инесса наконец смогла говорить, и Суорд услышал дикую историю:

Когда друзья Артура совершили набег на Картахену и, буквально, вытащили Суорда из петли, никто из пиратов не подумал о старом тюремщике Энрико и его юной дочери. Зато о них сразу вспомнили соотечественники. Начались бесконечные мучения. После пятидесяти плетей старик готов был признаться в чем угодно, даже в связи с дьяволом. Небезызвестный фрай Винсенте возрадовался и принял несчастных в лоно инквизиторских застенков, дабы возвратить их к Богу путем нечеловеческих пыток и последующего сожжения колдуна и ведьмы на медленном огне. Но в день казни город посетил адмирал Испании в Вест-Индии дон Мигель де Эспиноса-и-Вальдес со своим племянником. Дон Эстебан, увидев хорошенькую «ведьму», смекнул, что в сыром виде от нее больше толку, чем в жареном. Таким образом сожгли только старого Энрико, а Инесса оказалась в полной власти дона Эстебана. Вначале он питал к ней нечто вроде страсти, но, получив решительный отпор, «в наказанье за дерзость» отдал ее своим солдатам, а потом продал Инессу в одно из соответствующих ее полу и положению заведений. А месяц назад корабль, на котором двадцать таких же несчастных, как она, переправляли в Санто-Доминго, захватили пираты. И с тех пор она здесь, на Тортуге.

Лицо Артура потемнело. Можно простить удар шпагой, ножевую рану. Но надругательства над ни в чем не повинными стариком и девочкой?!..

— Ну, сеньор Эстебан, вы превысили счет! Ваш кредит закрыт!.. — скрипнул зубами Суорд. — Жаль, не знаю я, где ты прячешься, гад!

— Я знаю! — Инесса подняла на Артура черный взор.

— Вы?

— Бог, надеюсь, поймет и простит меня, — Инесса перекрестилась, слепо глядя в ночь огромными, лихорадочно блестевшими глазами. — Пусть мне нет жизни, но и у Эстебана ее не будет!

— Что вы, милая девочка?! — мягко взял ее за руку Артур. — Ну, Эстебан — черт с ним! Там все понятно. Но зачем же на себе крест ставить?

— Нет, Артуро! — голос Инессы дрогнул. — Я не смогу жить со всем этим…

— Глупости! — горячо возразил Суорд. — Вы — юная, красивая! У вас вся жизнь впереди. Всё уйдет, всё забудется. А там, выйдете замуж за хорошего человека. Вот увидите, Инес, все будет в порядке!

— Ничего не будет, — грустно усмехнулась девушка. — Есть только один хороший человек… Но я слишком люблю вас, Артуро, чтобы испортить вам жизнь! И довольно об этом! Я не поверила себе, когда увидела Эстебана у доков. Видела издалека, но мне этого достаточно. Я шла за ним до самой его берлоги, а он, — Инесса засмеялась сухим коротким смехом, — он ничего не заметил. Эстебан всегда был излишне самоуверенным. Я следила за ним три дня подряд и ненавидела себя за то, что не могу поднять руку на человека… — она взглянула на Суорда в упор. — Но я бы все-таки убила его сегодня перед рассветом, если бы не встретила вас, сеньор Артуро…

— Перед рассветом?

— Он не покидает норы целый день, но ночью встречается со своими людьми…

Артур взглянул на звезды.

— До рассвета еще часа три-четыре… Где он живет? — загорелся Суорд.

— У старухи Доротеи. Это в переулке Трех Гробов. Сами вы не найдете. Я провожу вас.

И, не дожидаясь ответа, Инесса поднялась. Артур поспешил за тоненькой фигуркой.

* * *

Переулок Трех Гробов был на редкость темным и грязным. Инесса осторожно пробралась между луж и груд мусора к низкой покосившейся развалюхе и прижалась к стене, жестом попросив Суорда сделать то же самое.

— Вон тот дом напротив — это и есть его логово, — шепнула она.

Артур кивнул, и они замерли, слившись с тенью.

Три часа прошли в полном молчании. Наконец в ночной тишине послышались уверенные шаги. Артур затаил дыхание.

Вот в полосу лунного света вступила закутанная в плащ фигура. Суорд сделал шаг вперед, преграждая дорогу путнику и одновременно кладя руку на эфес. Путник от неожиданности отшатнулся, и лицо его осветила луна. Артур, дрожа от возбуждения, узнал дона Эстебана.

— Отличные новости, дон Мерзавец! Недолго тебе осталось тяготить эту бренную землю! — и с этими словами он ринулся вперед, но вытащить шпагу не успел. Получив ощутимый удар в челюсть, Суорд отлетел и, врезавшись в стену, услышал хруст.

— Финита ля «Зеркало»! — вздохнул он, бросив короткий взгляд на левое запястье, и, вспомнив пару убедительных доводов, тут же их применил. Эстебан тяжело рухнул на груду вывороченных булыжников и замер.

Артур нагнулся, чтобы поднять отлетевшую при падении шпагу. Вдруг раздался крик:

— Берегитесь!!!

Резко обернувшись, Суорд заметил сверкающую дугу, и тут же черная тень заслонила ее. Послышался тихий стон, и Артур увидел у своих ног Инессу с кинжалом в груди. Ослепленный яростью, он снова напомнил Эстебану преимущества каратэ перед вульгарным мордобоем, вследствие чего испанец опять очутился на земле. Крепко держа брыкающегося дона, Суорд обратил внимание на очень знакомый силуэт, сконденсировавшийся из предрассветного тумана. Сомнений не было — это Ксавье.

Ксав, как всегда верно оценив ситуацию, понял, что Артуру его помощь не требуется. Поэтому он нагнулся к Инессе, пытаясь нащупать пульс. Суорд в отчаяньи следил за другом. Безжизненная рука девушки вновь упала на грудь.

— Что стоишь, сделай же что-нибудь! — потребовал Артур.

— Поздно, — вздохнул Куто, поднимаясь с колен.

Суорд смертельно побледнел и резко рванул Эстебана за ворот.

— Ксавье, две шпаги, живо!

— Ах, ты ж мой благородный друг! На этого шпагу? Да его кувалдой по башке и ушами в колючий кустарник! — проворчал Ксав, подавая оружие.

Артур зарядил пистолет и сунул его в руки Куто:

— Подержи. — Потом обратился к испанцу:

— Вот что, мразь! Мой друг прав, шпаги ты не стоишь, но у меня свои понятия о чести. Сейчас мы будем драться, и, если есть на свете Господь Бог, я отомщу за Блада, за себя, за эту поруганную и убитую тобой девушку. Бери шпагу, но если ты попытаешься бежать, я пристрелю тебя, как собаку. А стреляю я неплохо.

— Убери дружка, — буркнул Эстебан.

— В предыдущей нашей встрече, сеньор, у тебя было побольше секундантов, не так ли? Тебе придется поверить моему честному слову, что мой друг нам не помешает. Только одно: если ты сумеешь убить меня, то на этом дуэль не закончится. Ты будешь иметь дело с Ксавье Куто, а он, если тебе известно, виртуоз ножа. Твоего согласия никто не спрашивает. Защищайся!

Эстебан в свое время был наслышан об Артуре Суорде и его шпаге и даже имел возможность убедиться в достоверности легенды. Сейчас он ясно почувствовал отсутствие своих сбиров. Слегка помятый в драке Эстебан защищался не слишком искусно, что его и погубило. Улучив момент, Артур мастерски сделал двойной перевод, первым ударом отбив шпагу испанца, и вторым, уйдя в глубокий выпад, проткнул его насквозь. Эстебан упал. На камни мостовой брызнула кровь.

— Советский цирк! — подытожил Ксав. — Похоронная речь требуется?

— Шакал ему похоронную речь скажет! — Артур брезгливо отер клинок и опустился на колени возле Инессы:

— Ксавье! Она меня спасла дважды: в тюрьме и сейчас.

Ксав стоял, держа в руках шпагу Суорда, и смотрел вдаль, туда, где из моря медленно выплывал огромный сияющий шар солнца.