В Хабаровске рейс задержали на три часа. Камчатку накрыл циклон. Несмотря на предрассветный час, в здании аэровокзала толпился народ. Примерно через каждые десять минут через селектор приятным голосом объявляли о прибытии и отправлении самолетов.

Верный правилу не привлекать внимание, Тернев предложил скоротать время в баре. Устроившись под сенью развесистого, скрывающего от глаз куста лимонника, они продолжили обсуждение совершенно невероятной с позиций здравого смысла ситуации.

То, что рассказал до этого Тернев, показалось Аксютину верхом неправдоподобия.

Неделю назад в окрестности ракетной базы на океанском побережье полуострова был замечен объект-ксеноморф. В первом приближении образование напоминало объемную кляксу с расходящимися отростками-лучами. Один из отростков проникал в грунт, создавая видимость укоренившегося дерева. Первыми его обнаружили вертолетчики. Но поскольку высадиться на заросший стлаником склон сопки не удалось, к объекту был отправлен вездеход. Желание ознакомиться с объектом вплотную едва не закончилось для экипажа трагедией. При попытке контакта с ним у вездехода лопнули гусеницы, разлетелись катки, а передняя часть корпуса оказалась начисто срезанной. Сперва никто ничего не понял. Потом сообразили: машина наткнулась на какую-то невидимую преграду; иными словами — пересекла границу силового поля. Но как оказалось, причиной прервавшей движение вездехода не были ни физическое препятствие, ни силовое воздействие. При этом ИФ-датчики показали: объект размещается внутри компактной зоны раздела, контуры которого в первом приближении повторяют его очертания. Но из всех мало-мальски приемлемых объяснений подходило только одно: ксеноморф представляет собой неизвестный науке преобразователь материи. И все что оказывается в зоне деструкции либо извергается из нее в виде струй ионизированного газа, либо оседает у основания ствола объекта в виде аргиллитового осадка. Экипажу просто повезло. Если бы скорость движения машины или инерция ее хода была большей, от людей и следа бы не осталось.

— И все-таки я думаю: ксеноморф — это результат действий либо самих ракетчиков, либо ядерщиков-экспериментаторов, — подвел итог своим размышлениям Аксютин.

— Откуда такая уверенность? — спросил отвлеченный пространными мыслями Тернев. Аксютин попытался изложить сформировавшуюся точку зрения:

— Ты не хуже меня знаешь, какие порой сюрпризы приносят испытания. Хотя бы такой пример. Помню отчет комиссии по одному подземному взрыву. Камеру прикрывала двадцатитонная железо-никелевая плита. Впоследствии ее не нашли. Наблюдатели лишь зафиксировали некий уносившийся в небо объект. Потом в сотне километров от полигона нашли спекшийся кусок металла, который приняли за метеорит. Кажется, кто-то на этом даже диссертацию защитил. Может, и здесь так? Где-то что-то взорвали. Что-то улетело. А потом вернулось в таком вот виде. Надо проверить, не было ли в то время испытаний?

— Думаешь, ты один такой умный? — хмыкнул Тернев, с тайной завистью наблюдая за группой веселящихся в центре зала мужчин, судя виду завершивших вахту старателей. — Проверили, еще у Нагорного. Не было тогда испытаний. Понимаешь, не было.

— Хорошо, есть другая версия, — продолжил развитие темы Аксютин. — Во время учений ракеты запускаются откуда угодно, после чего отслеживаются и сбиваются где угодно, в том числе и над Камчаткой. Когда-то в маршруте я нашел фрагмент такого посыла. Ты тогда кормил комарье на границе рамки. То, что мы с коллектором увидели, походило на кусок ракеты примерно так же, как консервная банка на пылесос. Радиометр зашкаливал. И это при том, что большая часть обнаруженного фрагмента скрывалась в песчаном намыве от весеннего паводка. Я отметил это место, а вечером по связи сообщил об аномалии в Управление.

— Как же, помню, — оживился Тернев. — Прилетел вертолет. Начальника партии, можно сказать, умыкнули. Потом пришло указание свернуть поиск.

— Да, так и было, — кивнул Аксютин. — Но ты много чего не знаешь. Там, на краю планшета, у вас хотя бы оставалась свобода действий. А те, кто был на базе, оказались чуть ли не под арестом. Мы неделю маялись, не зная куда себя деть. Что тогда случилось? В чем произошел сбой? Никто не знал. Это уже потом выяснилось, что к чему. Управление без согласования с военным ведомством развернуло съемку на территории экспериментального полигона. Место идеальное. Площадь огромная. Не заселена. Там, я уверен, до сих пор остались места, где в полном смысле нога человека не ступала. Мишени, в том числе и ядерные, сбивались в космосе. Но не над океаном, а так чтобы была возможность исследовать остатки. На одного из таких «возвращенцев» я тогда и напоролся.

— Ну и что? — оживление Тернева сменилось скепсисом. — Между тем и этим никакого сравнения.

— Почему?

— Если бы что-то подобное случилось раньше, СБ была бы извещена одной из первых. Кстати, твой фрагмент впоследствии так и не нашли.

— И все-таки, может какое-то подразделение не раскрывая себя ведет особые разработки? — не реагируя на последнюю фразу собеседника, предположил Аксютин.

Тернев рассмеялся:

— Ты хочешь сказать, кто-то инициировал процесс невероятной сложности и об этом не знает ни руководство, ни генштаб, ни министерство обороны?

— А что еще остается думать? — вырвалось у Аксютина. — Да, пожалуй, я говорю не то. Но другого сказать не могу. Может, у тебя есть что добавить?

Тернев задумался. Надо отметить, насыщенная экстримом жизнь в какой то мере пресытила его сознание. Где он только в последние годы не был, чем только не занимался, чего не повидал.

Первые его шаги в ССК ознаменовались участием в программе «Антициклон». Тогда в средних широтах атлантики был поставлен грандиозный эксперимент. По расчетам метеорологов мощность океанских циклонов составляет от килотонн до десятков мегатонн. Для борьбы с ними решили применить ветрогенераторы. Идея достаточно проста и для дилетантов, которые проживают на макушках континентов, она представлялась на уровне смехотворчества. Флотилия кораблей окружает зарождающуюся аномалию. Ветер вырабатывает ток. Включаются противодействующие напору ветра моторы. Казалось бы, действие должно усиливать противодействие. Но не вышло. Верней получилось, но наоборот. Вырабатываемая особо сильным циклоном энергия сконцентрировалась в еще большей силы ураган, который потопил большую часть кораблей-ветрогонов, после чего обрушился на побережье с катастрофическими для обширного региона последствиями. Понимая, что лишь чудом остался жив, Тернев умылся холодным потом и впоследствии старался о тех событиях не вспоминать.

Потом в составе экспертной комиссии его перебросили на один из островов африканского шельфа. Там вспыхнула эпидемия малярии, сонной болезни и «наганы». Тогда инсектологи тоже ничего более умного не придумав, организовали диверсию огненных муравьев crazy titto для борьбы с мухой це-це и малярийным комаром. Сначала события развивались как нельзя лучше. Муравьи размножались и охотно поедали личинки носителей инфекции. Но вскоре ситуация изменилась. Покончив с источником заразы, эти крохотные твари набросились на электронику. Они пожирали все: измерительную аппаратуру, телефонные и РЛ-станции, насосы на водонапорных и очистительных сооружениях, компьютеры и другую бытовую технику. Кроме того они лакомились другими насекомыми, поедали птенцов, выпивали соки из растений. После того как полчища движущихся хаотической ордой муравьев расправились с морскими терминалами и аэропортом, они двинулись вглубь острова, где размещался военно-космический центр. Тут-то и потребовалось вмешательство международных спецслужб. Яды, официально разрешенные к применению, на «крезититто» не действовали. Что оставалось? Эксперты долго совещались. Потом по предложению Юджина Вайтайзера решились на крайнее средство: население эвакуировать, а остров подвергнуть «джи-фумигации», то есть уничтожить всю живность, исключая растительность.

В следующий раз (тогда Тернев еще работал под супервизией ) его отправили на Шпицберген. Там в одной из скважин гляциологи обнаружили замороженный, но по мнению микробиологов потенциально опасный вирус. В принципе, находка не отличалась новизной. В колонках льда из ледников арктики уже выявили не один десяток штаммов. Возраст проб достигал сотен тысяч лет. Микробы были способны вызывать болезни у растений. Но вопрос о том, представляют ли они опасность для человека, оставался открытым. Естественно, такого рода сообщение требовало проверки. Поездка затянулась на два месяца. В другое время он взвыл бы от тоски. Метели. Холод. Лысые пейзажи. Но случилось чудо. С очередным транспортом прибыла группа студентов-практикантов. В их числе была Лиза…

Командировки следовали одна за другой. Ракетные поезда. Испытание вакуумных бомб и средств спецназначения. Участие в экспериментах с применением ферментов, сжигающих в биологических структурах жиры. Один только откол супермассива во льдах Антарктиды чего стоил. А он по размерам превышал Сицилию…

Был еще один, совершенно идиотский проект. Предполагалось поместить отработанное топливо атомных станций в капсулы. Пробурить скважину. Опустить в нее контейнеры с радиоактивными материалами. По расчетам, накопившаяся масса должна была саморазогреться, расплавить окружающие породы и погрузиться на глубину. Таким образом можно было очистить Землю от радиоактивной грязи. Но в последний момент одумались. На глубине могло так рвануть… Не помогли бы никакие замедлители нейтронов.

Несмотря на то, что семейная жизнь не складывалась, он не мог оторвать себя от работы. Дальше — больше. Исследование последствий землетрясений и аквонадов . Испытание геопроцессора в Индийском океане, вызвавшее стихийную активизацию субмантийного вулкано-плутонического шва. Участие в проекте «Кропциклы», суть которого сводилась к микроволновому облучению с высоты экспериментальных участков поверхности. Подыгрывая уфологам, путем микроволновой термообработки стеблей растений на полях, лугах, в саваннах, джунглях и в местах развития ледников, создавались сложные геометрические фигуры, происхождение которых конечно же связывалось с инопланетянами.

Чего только не было. Но главное — это участие в так называемых «черных проектах»: создание голографических миражей, виртуальных образов целей. Эти тайные разработки в конце концов привели к созданию группы «Ми».

Все началось с истории. Первые НЛО — нашпигованные шпионской аппаратурой аэростаты — запускались в атмосферу, где маневрируя воздушными потоками, направлялись в ту или иную сторону. Они были особо засекречены. Поэтому при возвращении на землю сразу же окружались войсками. Как в отечественной, так и в зарубежной прессе все это раздули. Так появились инопланетяне. Спецслужбы не возражали. Пусть болтают о чем угодно, лишь бы не знали правду. Тогда Тернев еще лежал в пеленках и только пытался произносить свои первые «агу-агу». Со временем тема обрела размах. По ту и эту сторону океана развелось несметное число ловкачей и проходимцев. Оказывается, «контактеров» исследовали, похищали, разбирали на части, сожительствовали с ними и даже зачинали детей. Как здесь, так и там власть официально не занималась исследованием наблюдений за пришельцами, хотя Тернев мог бы под присягой засвидетельствовать, что интерес к этому вопросу не угасал. Между учеными и правительственным кабинетом разгорелась дискуссия. Казалось бы, доклад профессора Неплицева на симпозиуме по НЛО (его прибытие ожидалось с часу на час) расставило все акценты: опыт изучения НЛО и так называемых гуманоидов не принес научных знаний, никогда эти псевдосущности не оказывали физического воздействия на людей, поэтому дальнейшее изучение этого вопроса лишено смысла. Тем не менее полемика вокруг доклада продолжалась. Тогда в интересах нацбезопасности проект изучения НЛО закрыли, а банк данных еще больше засекретили. Вот тогда-то и появилась группа «Ми», которой суждено было стать промежуточным звеном между правительством, армией, спецслужбами и уфологами, которые, несмотря на критику, продолжали собирать и накапливать информацию из области непознанного. При этом каждая сторона преследовала свои интересы. Президент и кабинет министров были заинтересованы в том, чтобы народ меньше думал и сам занимал себя аполитической «фсякой фсячиной». Военные, получив то, чего хотели, изменили свою позицию и уже любой ценой пытались не допустить утечки относящейся к теме информации. Дело в том, что к тому времени для ведения тактических игр появились разработки, позволяющие в объемном варианте имитировать мишени любой формы и размеров. Например, настоящий и следующий с ним параллельным курсом самолет или корабль далеко не всегда различались не то что визуально, но и на экранах используемых в гражданской навигации радаров. Естественно, цели поражались таким же виртуальным образом, но не на компьютерном экране как раньше, а как бы по-настоящему, вживую. И как ни старались штабные стратеги проводить свои игры в закрытом режиме, нередко тому появлялись свидетели. Они действительно были очевидцами. Вот только очевидцами чего?.. Уфологи, не зная истинного положения дел (а может и зная, но используя ситуацию в своих интересах), взяли такого рода свидетельства на щит, навели статистику, после чего заявили: не могут же тысячи, а то и десятки тысяч человек вот так взять и ни с того, ни с сего свихнуться. Значит, в этом что-то есть. Что? Конечно пришельцы. Что же касается спецслужб, то там сначала присматривались, пытаясь найти свою выгоду. Потом включились в игру. Так появилась группа «Ми». А дальше пошло-поехало. Тарелки, шары, следы… Теперь случаи проявления так называемой природной анормальности исчислялись миллионами. Фантазия филистеров усиливала эффект. Заморские коллеги тоже не отставали и своему обывателю тоже скучать не давали. Так продолжалось не один десяток лет. И вот… Явление во плоти того, чего не может быть, сам факт существования чего отвергается не только своей личной диалектической сущностью, но и установками ССК…