Недолго продержался покой в столице великой империи, после развенчания слухов о гибели великого царя Александра. Пережив одну тревожную весть, Вавилон не замедлил забурлить, едва стало известно об антимакедонском восстании в Греции.
Вновь пришли в движение толпы базарных завсегдатых, зашушукались записные сплетники, активизировалась прирожденные интриганы. Их активность росла подобно тесту на дрожжах по мере прихода в город очередного купеческие караваны из мятежной Эллады. С каждым их появлением в Вавилоне число городов поддержавших Афины в борьбе с македонским царем стремительно увеличивалось. При этом местные говоруны с легкостью вписывали и тех, кто остался верен союзу с Александром или занял нейтральную позицию.
Примерно по такой же схеме досужие знатоки подсчитывали количество войск у Птоломея и у мятежников. И стоило ли удивляться, что силы македонского регента принижались, а у свободолюбивых греков увеличивались в разы. Просто добрые вавилоняне, таким образом, скрашивали свой скучный столичный досуг и при этом получали маленькие радости жизни.
Пердикку, как и всех македонян известия о бунте Афин сначала напугало, но получив писем от Птоломея, он успокоился. Регент твердо заверял его, что незамедлительно выступает в поход против мятежной Эллады и был полон уверенности в скором наведении порядка.
— Птоломей успокаивает меня, что сможет одержать победу над греками, и я склонен ему верить. Силы мятежников разрознены, у них нет общего командира, тогда как в распоряжении Птоломея армия, за плечами у которой есть победа над Агисом — откровенничал верховный стратег со своим бритоголовым советником. Пердикка полностью верил словам Птоломея, но для полного спокойствия, он хотел услышать мнение Нефтеха. После недавних событий он верил египтянину безоговорочно.
— Боюсь, что Птоломей не в полной мере учитывает взрывную силу слухов, связанных со смертью нашего владыки, господин. Вспомни, как от подобных слухов вспыхнула Беотия и сколько сил, понадобилось государю, чтобы подавить их бунт. А теперь сравни силу влияния на умы Греции Фив и Афин — не согласился с Пердиккой бывший жрец.
— Да, в определенной мере ты конечно прав, Нефтех — согласился со своим собеседником Пердикка. — Греки никогда не согласятся жить под властью македонского царя и рано или поздно их бунт должен был случиться. Я полностью уверен, что Птоломей сможет усмирить греков, даже если во главе их будут стоять Афины и Спарта.
— А если нет и фортуна, отвернется от регента? Ведь все может быть — продолжал задавать неудобные вопросы египтянин.
— Если что-то пойдет не так, и война с Афинами и их союзниками затянется, то Птоломей подождет прибытия Кратера с ветеранами. Соединившись с ним, он обретет такую силу, что сможет сокрушить любую коалицию греков.
— Ты так веришь в силу ветеранов Кратера?
— В них верит сам царь Александр — многозначительно подчеркнул Пердикка. — Иначе бы он не отдал бы стариков, бунтующих всякий раз, если им что-либо не по нраву под командование одного из лучших стратегов македонского царства.
— Ну что ж, если за дела в далекой Элладе ты полностью спокоен, то не пора ли тебе господин позаботиться о своей судьбе.
Услышав эти слова, Пердикка моментально насторожился. Долгое общение с египтянином приучила его к мысли, что просто так Нефтех никогда не говорит.
— Что ты имеешь в виду? Благодаря твоим стараниям хилиарх Антипатр доживает последние дни, а его цепной пес Никандр боится высунуть нос из дворца. Согласно докладу начальника тайной стражи нет никаких признаков заговора среди знатных жителей Вавилона и жречества. Они напуганы вводом в столицу воинов и не смеют поднять голову из страха потерять её. Или у тебя иные сведения и заговор все же есть?
— Нет, господин, твой начальник тайной стражи прав. Вавилоняне трусливы и могут только муссировать зловредные слухи, нагнетая напряженность.
— Тогда к чему были сказаны твои слова?
— Потому что пришла пора и тебе попытаться поймать в этой мутной воде слухов, и сплетен, хорошую рыбу.
— Не понимаю, говори ясней — начал терять терпение Пердикка.
— Хорошо, господин. Сегодня в Вавилоне мало кто кроме тебя знает истинное положение дел в Греции. Многие так превышают значимость восстания греков, видя в нем не борьбу городов Эллады за свои интересы, а начало развала всего царства. Так считают жители Вавилона, халдейские маги, властители месопотамских угодий и финикийские купцы. Так считают и некоторые македонцы. Начальник тайной стражи не говорил тебе об этом?
— Нет, потому что это полная ерунда! Мне нет никакого дела до их мнения и дум. Они слишком маленькие люди, чтобы я знал о них! — возмутился Пердикка.
— В отношении вавилонян и халдеев я полностью согласен с тобой, господин. Жалкие и ничтожные люди. Но примерно также думает и царевна Клеопатра — наставительно произнес египтянин и Пердикка сразу обратился в слух. Рука царевны была заманчивым призом для всех близких соратников Александра, в тайне желавших породниться с царем.
— Правда?
— Более того, она пребывает в твердом убеждении, что восстание греков станет тем катализатором, что подвигнет сатрапов и стратегов на дележ царства, пока великого царя нет с нами.
— Вот как? — изумился верховный стратег Пердикка.
— Именно так, господин. И сейчас ей нужен человек, способный её защитить в это трудное и опасное время.
— Если дело обстоит, так как ты говоришь, я предоставлю ей защиту. В конце концов, это мой долг. Перед царем и его семьей — высокопарно начал македонец, но Нефтех его оборвал.
— Не торопись, господин. Иначе ты получишь не саму Клеопатру, а только благодарность и обещание помнить тебя всю жизнь. И очень может быть, что после подавления им восстания греков, она станет женой стратега Кратера.
— Откуда ты взял эти грязные домыслы?! — взорвался Пердикка. Он метнул в Нефтеха гневным взглядом, но египтянин остался невозмутим.
— Клеопатра и Кратер росли вместе и с детства испытывали симпатии друг к другу. Насколько мне известно, со временем их чувства не угасли, и я не удивлюсь, если царевна в отсутствии брата самой распорядиться своей рукой. В Македонии подобное, возможно, тем более есть хороший предлог, усмирение мятежных греков — безжалостно загибал пальцы бритоголовый и с каждым его движением верховный стратег все больше и больше краснел от напряжения. Он ничего не мог противопоставить логике Нефтеха и наполнялся гневом и обидой, от того, что ему предпочли другого.
— Что ты предлагаешь? — Пердикка с трудом сдерживал эмоции, — только не говори, что у тебя нет плана. Не поверю!
— Я ничего не могу гарантировать твердо, господин. Женская душа потемки, ею крайне сложно управлять, — Нефтех замолчал, но видя, что стратег вот-вот взорвется, продолжил, — но я знаю как можно заставить Клеопатру сделать нужный нам шаг. И для этого, надо только не очень мешать вавилонским сплетникам. Пусть говорят, но под нашим контролем. Хоть какая-то нам будет польза от этих болтунов.
Пердикка хорошо знал, с кем он имеет дело. В багаже Нефтеха кроме знаний, полученных в жреческой школе бога Тота, имелись обширные познания в области построения интриг. У него были хорошие педагоги.
Уже на следующий день, напряженность в Вавилоне стала набирать обороты. Слухи о положении дел в Греции становились все пессимистичнее и пессимистичнее. Базарные говоруны со знанием дела уверяли, что Птоломей не сможет справиться с Афинами, да и приход Кратера вряд ли поможет регенту привести Грецию к смирению. Конечно, если бы их поддержал своими восками Пердикка, дело бы приняло иной оборот, но без приказа царя он не может покинуть Вавилон. Тем болеет, что хилиарх Антипатр, несмотря на все усилия врачей так и не встает с постели. Одним словом бессмертные боги вновь отвернулись от царя Александра и судя по всему, на этот раз надолго.
Об этом на площадях Вавилона говорили с утра до ночи и на их мельницу, хорошо полил воду сам верховный стратег. Собрав у себя во дворце войсковых командиров, он приказал им быть готовым к выступлению в любую минуту, из-за возможности бунта в провинциях.
Никаких конкретных данных озвучено не было. Каждый из командиров, сделал свои выводы и как результат этого, по дворцу поползли слухи один тревожней другого. Одни всерьез обсуждали возможность бунта азиатских провинций, другие ограничивались лишь Вавилоном и Месопотамией. Третье делали загадочное лицо и говорили, что никакого бунта провинций нет и быть не может. Просто верховный стратег опасается, что из-за длительного отсутствия царя у некоторых стратегов возник соблазн возвести на трон слабоумного царского брата Филиппа или более того, самому сделаться царем. В своей маленькой сатрапии.
Желая уточнить положение дел, все бросились за разъяснениями к Пердикки, но он не столько прояснил ситуацию, сколько напустил тумана. Верховный сатрап в жесткой форме потребовал исполнения своего приказа, ни слова не обмолвившись о причинах породивших его. Касаясь положения дел в Греции, то Пердикка пересказал содержание письма Птоломея, но говорил он так неубедительно, что опасения по греческому вопросу у всех остались.
Напряжение возросло ещё больше, когда новая жена Пердикки, рыжеволосая Антигона пожаловалась царице Роксане, что верховный стратег почти не спит. Он так занят делами, что совершенно позабыл о ней, хотя до этого, они почти каждую ночь «медового месяца» проводили вдвоем.
Последней каплей, что до предела переполнила чашу терпения дворцовых сплетников и близких им кругов обывателей, стал приезд в Вавилон Барсины. Это была неофициальная жена Александра, имевшая от него сына Геракла и все это время находившаяся в Сузах.
Именно туда определил её царь перед своим походам и оттуда, она была вызвана тайным письмом Пердикки. Его доставил гармост Протесилай, которого верховному стратегу рекомендовал Нефтех, как способного человека умеющего выполнить деликатное поручение.
Верховный стратег приветливо встретил Барсину с сыном и имел с ней беседу около двух часов. После этого, она была отправлена в малый царский дворец, что находился рядом с дворцом стратега и к ней, была приставлена усиленная охрана. И хотя Пердикка сам предложил красавице переждать неспокойное время во дворце, у всех сложилось впечатление, что Барсина просила у него покровительства.
Результат приезда Барсины не замедлил сказаться. Уже на другой день, к Пердикке приехала царица Роксана вместе с сыном Александром. Едва великий стратег принял её, как она закатила ему громкую истерику. Прерывая свою речь слезами и криком, царица непрерывно твердила о наличии заговора против неё и сына как прямых наследников трона. Она категорически отказалась покидать дворец Пердикки, требуя от него предоставления ей и сыну защиты, в большей форме, чем у Барсины.
И чем больше Пердикка её успокаивал, тем тверже становилась в своих убеждениях Роксана, о том, что ей грозит страшная опасность. Вовремя определив, что царица достигла нужного стратегу состояния, он согласился дать Роксане приют в своем дворце. Вызвав к себе Антигону, он передал испуганную царицу на полное обеспечение жены, к огромной радости обоих женщин. Роксану разместили рядом с покоями Пердикки, что тут же дало повод слухам, будто по вечерам, стратег помогает царице успокоиться и хорошо уснуть.
Правда, эти слухи быстро прекратились. Стоило только пропасть из дворца двум не в меру языкатым служанкам и быть до смерти запоротому одному конюху, с предварительно вырванным языком.
Переезд во дворец Роксаны, затронул интересы царевны Клеопатры, в прямом и переносном смысле. Во-первых, Клеопатру попросили освободить часть комнат, которые она занимала ранее, а во-вторых, по дворцу поползли слухи, что Пердикка собирается выслать царицу в Сузы, в качестве разменной монеты в тайной игре.
В подобной обстановке ждать чем все это закончиться для Клеопатры было невыносимо. Каждый день, каждый час пребывания в неизвестности был ужасной пыткой для молодой женщины, и она была вынуждена прийти к Пердикке для прояснения своей судьбы.
Стройная блондинка, была заманчивым призом для любого сподвижника Александра. Дочь царя Филиппа выглядела моложе своих тридцати лет, но все портил страх и тоска, что царили в её прекрасных карих глазах.
— Что привело тебя ко мне, высокородная Клеопатра. Неужели неудобства вызванные переездом в мой дом царицы Роксаны? Смею заверить тебя, что в самом скором времени у тебя будут гораздо лучшие покои, чем ты занимаешь теперь в стенах этого дворца.
— Вот как раз о них я и собиралась с тобой поговорить. Ты даешь приют в своем дворце жене моего брата и собираешься выставить меня, потому что, она для тебя более важна, чем я? — Клеопатра буквально впилась глазами в лицо Пердикки.
— Совершено не понимаю, о чем ты говоришь. У царицы Роксаны просто сдали нервы от всей этой кутерьмы, что свалилась на нас после ухода в поход Александра. Как говорят врачи, после родов это бывает — Пердикка улыбнулся, глядя прямо в глаза Клеопатры и её тут же, передернуло. — Бедняге просто нужно немного отдохнуть, немного внимания и участия.
— Твоего!?
— Зачем ты так говоришь! — обиделся Пердикка, — вполне достаточно участия моей жены Антигоны. У неё это хорошо получается и царице стало значительно лучше. Улучшился сон и она успокоилась.
— Не удивительно, что у такого хозяина она успокоилась и стала лучше спать, — язвительно произнесла Клеопатра, — о ней ты заботишься, а меня, собираешься оправить в Сузы, Спифридату!
— О чем ты говоришь? Какие Сузы?! Какой Спифридат? Это все грязные сплетни, в которых нет и капли правды! Клянусь богами, Клеопатра! — уверял Пердикка, но чем больше он говорил, тем больше она ему не верила.
— Сплетни!? Тогда скажи, почему к тебе из этих Суз приехала к тебе Барсина? У неё тоже сдали нервы, и ей тоже помогает твоя жена!?
— Послушай, Клеопатра. Причем тут Барсина и моя жена. Ты все совершенно неправильно понимаешь. Просто ей — начал было говорить стратег, но царевна решительно прервала его.
— Просто ей тоже нужно твое крепкое плечо. Я понимаю. Скажи, а твоя жена Арсиноя знает, о твоей бескорыстной заботе, о женах моего брата или ты её потом расскажешь? А Антипатр как он на это смотрит?
— Арсиноя не жена мне, — гордо ответил Пердикка, — да, раньше она была моей невестой, но я уже расторг помолвку.
— Я почему-то так и думала — фыркнула Клеопатра. Пердикка пытался объясниться, но царевна продолжала говорить.
— С Арсиноей все понятно. Антипатр тебе стал не нужен, и ты бросил её. Но почему ты проявляешь заботу исключительно к Роксане и Барсине, хотя брак со мной для тебя даст тебе гораздо больше, чем забота об этих курицах.
— Брак с тобой огромная честь для любого македонца, царевна, но он невозможен без одобрения твоим братом, царем Александром.
— По праву рождения я сама могу принимать подобное решение, ты знаешь это!
— Да, такое право у тебя действительно есть, но как отнесется к этому царь, когда он вернется? Как мы ему это все объясним?
— А как ты собираешься объяснить, что решение отдать меня Спифридату?! Интересами государства или политической необходимостью?!
— Откуда у тебя такие мысли, Клеопатра!? Кто тебе их внушил?! — притворно воскликнул верховный стратег.
— От моего отца, царя Филиппа, что выдал меня замуж в пятнадцать лет за моего дядю ради интересов государства! От моей матери, царицы Олимпиады, которая из политической необходимости отняла у меня моё законное царство! От брата Александра, которому ради покорения Ойкумены не было времени заняться моим новым замужеством! От Антипатра, что все время поездки в Вавилон принуждал меня выйти замуж за Кассандра, объясняя это усилением устоев македонского государства! — от волнения, голос царевны задрожал, а её саму била нервная дрожь. Клеопатру прорвало.
— Негодяй! Он дорого заплатит за это! — воскликнул Пердикка, но Клеопатра не слышала его.
— И от тебя, Пердикка, который ради спокойствия в государстве жертвуешь мною как разменной монетой — горестно вздохнула царевна, и слезы закапали из её карих глаз.
— Не говори так Клеопатра, ибо твои слова несправедливы в отношения меня!
— Все это слова, Пердикка. Подтверди их делом и возьми меня в жены, — с вызовом произнесла царевна, — или интересы государства для тебя сковывают тебе руки?
— Нет, я не трус! — гордо произнес, только этого и ждавший стратег, — и, не смотря на все сказанные тобой несправедливые укоры, я готов взять тебя в жены.
— Когда!? — тут же спросила царевна, подозревая скрытый подвох в словах стратега.
— Для этого торжества нужно время — начал было Пердикка.
— Жрецу Аполлодору для объявления нас мужем и женой достаточно час, ровно столько же для оформления всех брачных бумаг. Пошли за ним и пусть сегодня же вечером все будет законченно.
— К чему такая спешка, Клеопатра! У меня сегодня назначен военный совет, и мы там будем обсуждать важные государственные дела — запротестовал стратег.
— Я, так хочу — отчеканила царевна, — тем более у тебя будет прекрасный повод удивить своих подчиненных, представ перед ними в новом ранге!
— Хорошо. Я сделаю все, как ты хочешь — согласился стратег, и царевна радостно упорхнула из его покоев.
Не успела за Клеопатрой закрыться дверь, как из соседней комнаты вышел египтянин и стал расточать хвалу Пердикки.
— Поздравляю тебя господин. Все получилось, так как ты и хотел. Сегодня ты станешь мужем Клеопатры и станешь ближе к царю, чем Птоломей, Кратер, Леонат и все остальные высокородные македонцы. Да хранят вас с Клеопатрой великие боги.
— Да стать родственником царя это очень значительный шаг, но одобрит ли этот шаг сам Александр — озабоченно произнес Пердикка.
— Не беспокойся, господин. Клеопатра сама только что назвала эту причину — интересы государства. Именно эти оправдывают цари свои действия, когда действуют вопреки зову сердца и разума — успокоил стратега бритоголовый советчик.
— Хорошо, если так. А что с Аполлодором?
— Он извещен мною о том, что его услуги могут понадобиться и сейчас наверняка ждет вызова во дворец. Правда он считает, что ты хочешь заключить брачный союз с госпожой Антигоной, и я не стал его в этом разубеждать.
— Ты, как всегда мудр и проницатилен, мой жреческий друг. Ступай и приведи мне его. Не хочу терять ни минуты. Пока Аполлодор не прочтет брачной клятвы над нами, не поверю.
— Лечу господин — Нефтех склонился в полушутовском поклоне и был готов покинуть зал, но Пердикка остановил его.
— Все это хорошо, но меня беспокоит связь Клеопатры со своей служанкой и вообще… — многозначительно молвил стратег.
— Не беспокойся господин. Главное, чтобы эта царственная лесбиянка вышла за тебя замуж и родила тебе ребенка. А что касается её служанки, так эта проблема легко решаема. Была бы на это твоя воля — успокоил Нефтех собеседника и тот царственно отпустил его.
Известие о том, что царевна Клеопатра стала женой верховного стратега Пердикки, взбудоражил всю столицу македонского царства. Эта новость обсуждалась ничуть не меньше, чем новости из мятежной Эллады. В Вавилоне она никого не оставила равнодушной.
Многие искренне радовались за верховного стратега, многие откровенно завидовали, но был человек, который от этой новости налился кровью и почернел. Это был хилиарх Антипатр.
Резкий прилив крови к голове, крайне плохо сказался на состоянии больного. Если раньше с его губ слетались плохо различимые слова, то теперь болезнь прочно наложила на них печать молчания. Силы покинули хилиарха, и он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Только глаза были полны жизни и разума, и подъемом и опусканием век, он общался с окружающими его людьми.
Стремясь облегчить состояние больного, его личный врач пустил кровь, но это не оказало нужного действия, и тогда он послал за Нефтехом.
С момента начала болезни Антипатра, египтянин дважды консультировал врача хилиарха и каждый раз после его визитов, больному становилось легче. Он начинал, есть, и пить, садиться на ложе и даже пытался ходить, опираясь на плечо верного Никандра, но при этом, он не мог отчетливо говорить или писать правой рукой.
Нефтех не замедлил откликнуться на просьбу врача. Взяв своих любимых пиявок, он отправился во дворец к больному.
Встретивший его Никандр придирчиво осмотрел багаж египтянина, но ничего подозрительного в нем не обнаружил. После памятной стычки с Пердиккой, гармост очень настороженно относился ко всему, что было связано с верховным стратегом и особенно к Нефтеху. Старый вояка интуитивно чувствовал опасность исходящую от бывшего жреца, но все его усилия вывести Нефтеха на чистую воду были тщетны. Хитрый египтянин постоянно буквально просачивался у него между пальцев, хотя гармост чувствовал свою правоту.
Потыкав для порядка кончиком меча в болотных тварей, плавающих в глиняном горшке и перещупав связку сушеных трав, Никандр допустил Нефтеха к больному. Будь его воля, он бы никогда не позволил египтянину перейти порог дворца, но именно его лечение приносило Антипатру облегчение и гармосту приходилось терпеть бритоголового шпиона.
Привычно осмотрев больного, Нефтех ловко поставил пять штук пиявок на шею хилиарха и отправил врача сделать целебный отвар из принесенных трав. Вся эта процедура занимала определенное время, и пока она длилась, жрец находился рядом с больным. Однако если раньше он располагался у ног или рук больного то теперь, Нефтех сел у его изголовья.
Все эти действия не ускользнули от ока бдительного гармоста. Он всегда находился в комнате во время лечения хилиарха, но держался на расстоянии.
Гармост напрягся в ожидании дальнейших действий Нефтеха, но тот сидел как вкопанный и только из его уст, лилась негромкая речь. Египтянин специально говорил так, чтобы его мог слышать только один Антипатр, ибо его речь была истинным ядом для него.
— Царь Александр шлет тебе привет, хилиарх Антипатр. Он благополучно выполнил все, что задумывал и теперь возвращается домой — от этих слов глаза у хилиарха заблестели, а сам он напрягся.
— Узнав о твоей болезни, царь приказал передать, что прощает тебя за твою подлую попытку отравить его мертвой водой. Он простил тебя, взяв взамен жизни Гефестиона, жизнь твоих сыновей Кассандра и Иолая. Оба они мертвы уже много дней, отравленные тем же ядом, которым пытались отравить его — тихо мурлыкал египтянин своей жертве и лицо Антипатра, вновь стало приобретать багровый цвет.
— Государь мастер тонкой игры. Ему был невыгоден мятеж македонской знати накануне похода и он умело выманил тебя из Пеллы, посулив пост хилиарха и руку Клеопатры одному из твоих сыновей. И ты не устоял перед такой приманкой и клюнул на неё желая получить все царство, — сочувственно вздохнул Нефтех. — Чтобы все было достоверным, государь отправился в поход, а своими руками мести выбрал меня, маленького безродного человека на которого мало кто подумает и обратит внимание. Выполняя его волю, я отравил тебя руками любовницы Пердикки рыжеволосой Антигоны. Вспомни.
Мучитель сделал паузу, а затем сладким голосом продолжил.
— Зная твое отвращение к вину, она подала шербет, от которого ты не смог отказаться. Потом тебе стало плохо и твой пес Никандр, почти обо всем догадался, но я сумел спасти свою помощницу от его рук. Она очень умная женщина и далеко пойдет, поверь мне. Благодаря моим стараниям Пердикка признал её своей женой — умело мешая правду с ложью, Нефтех умело доводил Антипатра до белого каления, имея одну цель — умертвить его. Глаза хилиарха налились кровью, он буквально сверлил ненавидящим взглядом своего мучителя, но ничего сделать не смог.
Прочно прикованный недугом к ложу, он только метал молнии в сторону Нефтеха, у которого сегодня был день торжества. Сегодня он, простой младший жрец, изгнанный за проступок из храма бога мудрости Тота и примкнувший к македонскому войску в поисках лучшей доли, сегодня вершил судьбой величайшего в мире государства. С холодным презрением смотрел он на переигранного хитрого и опасного противника, которому чуть-чуть не повезло в борьбе за власть.
— Я полностью исполнил волю царя Александра и перед тем как уйти, я должен передать тебе ещё послание от моего господина Пердикки. После твоей смерти он получит титул хилиарха, вслед за рукой красавицы Клеопатры. Он просил передать тебе, чтобы ты не беспокоился о судьбе твоей дочери Арсинои. Господин пообещал позаботиться о ней и сделает её наложницей знатного человека. Например, меня. Конечно это совсем не то, чего ты хотел бы, но гораздо лучше, чем храмовая проститутка или служанка в местном борделе.
Последнего издевательства над собой Антипатр не вынес. Собрав последние силы, он попытался схватить Нефтеха, но сил хватило, чтобы только проскрести пальцами по белому покрывалу, оставив на нем темные следы. Затем взгляд его утратил осмысленность и, уставившись в одну точку, хилиарх тяжело задышал.
Нефтеху было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что дело сделано и теперь оставалось лишь покинуть дворец. Египтянин проворно встал и, взяв горшок из-под пиявок, двинулся к выходу, но Никандр мгновенно вскочил и встал у него на пути.
— Куда ты собрался!? Доктор ещё не приготовил твой отвар? — пророкотал гармост, но Нефтех и бровью не повел.
— Отвар может подождать. Принесенных мною пиявок не хватает для лечения господина, нужно срочно принести новых.
— Пошли за ними слугу — предложил заподозривший неладное Никандр.
— Их надо выбирать врачу. Слуга может принести не то, что нужно и тогда с хилиархом может случиться непоправимое. И только ты будешь в этом виноват.
С каким бы наслаждением, Никандр разбил бы голову этому несносному лекаришки одним ударом кулака, но он не мог себе этого позволить. От бритоголового египтянина зависела жизнь Антипатра, и следовало терпеть все его выходки.
— Хорошо, я пойду с тобой за пиявками — гармост вцепился взглядом в лицо Нефтеха, ища на нем признаки подвоха, но их там не было. Ни единый мускул не дрогнул у жреца под требовательным взором гармоста, только лишь холодное презрение обладателя тайных познаний к простому воину рубаке.
— Если это тебе интересно, то идем — спокойно ответил жрец и, не дожидаясь, когда Никандр даст ему дорогу, спокойно обошел гармоста и вышел из зала.
Знай Никандр, что ждет его впереди, он бы ни за что не покинул бы дворец. Но боязнь за жизнь Антипатра притупила чувство осторожности, и он покинул дворец.
Ничего не подозревая, он вместе с Нефтехом вышел из дворца и, дойдя до ближайшей лавки торгующей лекарственными средствами, подвергся нападению городских стражников во главе с Протесилаем. Сильный удар в спину свалил Никандра с ног и не успел гармост выхватить меч, как был схвачен.
Выкрутив Никандру руки, они поставили его на колени перед Нефтехом, который держал в руках золотую пластину со звездой Аргидов.
— Верховный стратег Пердикка хотел бы видеть тебя на кресте с распоротым животом, но это лишнее.
Будь на месте египтянина кто-то другой, он бы непременно постарался бы насладиться моментом своего торжества и стал бы долго болтать, однако Нефтех был человеком иного закала. Он предпочитал делать все четко и быстро. Поэтому он только кивнул головой гармосту стражников и тот послушно отправил Никандра в иной мир ударом обуха топора.
Лишенный своего верного товарища, хилиарх Антипатр прожил ещё двое суток и скончался на глазах у Пердикки, который вместе с другими военачальниками прибыл навестить его.
Не желая ненужных волнений, верховный стратег приказал похоронить Антипатра со всеми подобающими почестями. Конечно, его погребальный костер заметно уступал костру его предшественника Гефестиона, но это нисколько не принижало его значение.
Весь столичный гарнизон с оружием в руках прошел мимо тела старого хилиарха, над которым усердно поработали местные жрецы. Укрытый золотым плащом с миртовым венком на голове, Антипатр величественно принимал свой последний парад, так и не сумев достигнуть своей главной цели.
Его останки были собраны в мраморную урну и должны были дожидаться приезда его сыновей, которые все ещё считались живыми. Правда, у хилиарха имелась и дочь, Арсиноя. По иронии судьбы, она прибыла в Вавилон на следующий день после похорон хилиарха.
Продолжая играть роль заботливого человека, Пердикка с почетом принял её, выразил соболезнование и публично пообещал заботиться о своей бывшей невесте. А чтобы её присутствие не вызывало ненужного раздражения со стороны Клеопатры, он приказал поселить Арсиною в небольшой домик, под охраной гармоста Протесилая.
Так она прожила некоторое время, пока Пердикка неожиданно не пригласил к себе дочь Антипатра и объявил, что отныне она будет жить во дворец, владельцем которого был Нефтех. Что говорил верховный стратег Арсинои, за плотно закрытыми дверями так и осталось тайной. Известно только, что вышла она от Пердикки в подавленном состоянии, с трудом сдерживая слезы.
Сев в закрытых носилках, под охраной стражников она отбыла к месту своего нового жительства. Досужие сплетники уверяли, что Арсиноя была окружена подобающей её сану роскошью и достатком, но при этом охранявшие дворец стражники никого не пускали к ней, ссылаясь на приказ верховного стратега. Столь непонятное положение дочери хилиарха удивляло македонцев, но никто из них не желал ссориться с ним. Верховный стратег крепко держал власть в своих руках и все ждали возвращение Александра.