После многих настойчивых попыток Тане, наконец, удалось увидеть новую кодированную таблицу у лейтенанта Буша. Она даже подержала эту таблицу в руках. Буш хранил ее в несгораемом шкафу. Таня стала обдумывать план похищения этого шифра. Просто взять его нельзя, это сразу же навлекло бы на нее подозрение. Переписать тоже невозможно: она очень большая, а столько времени у нее, конечно, не будет. Буш иногда отлучается из комнаты на доклад начальству и оставляет эту таблицу в столе. Но долго он на докладах не задерживается. Поэтому вариант с перепиской таблицы безусловно отпадает.

Через несколько дней у Тани созрел план похищения кода, и она с помощью Андрея незамедлительно приступила к его выполнению.

В углу комнаты, на подставке в виде тумбочки, стоял большой бюст фюрера. Он был полый. Таня стала ежедневно приносить в штаб то в сумочке, то просто в свертке взрывчатку и складывала ее в бюст.

Через неделю она с помощью Ксении наносила взрывчатки уже столько, что ее хватило бы для того, чтобы основательно разрушить здание.

В один из снежных пасмурных дней Таня заметила, что лейтенант чем-то озабочен.

Вечером Таня работала в штабе. Когда Буш отлучился, Таня приготовила кислотки. Эти кислотки получили широкое распространение у партизан Батьки Черного. Кто изобрел их — никто не знал. Кто их делал — тоже никому не было известно. Кислотки представляли собою два патрона. Перед применением с одного из них свертывался предохранительный колпачок, и оба патрона при помощи резьбы соединялись вместе. От прикосновения содержимого одного патрона крышка второго разъедалась. Смеси соединялись — получалась сильная вспышка, достаточная для того, чтобы расплавить железо. Патроны изготовлялись с крышками разной толщины — тонкие разъедались за полминуты, иные держались до суток. Для удобства пользования кислотками на каждом патроне были написаны цифры, по которым легко можно было определить, через какой промежуток времени воспламенится патрон.

В восемь часов вечера Таня, улучив момент, когда Буш вышел по вызову майора, положила в бюст фюрера пятичасовую кислотку. Она хорошо знала распорядок работы лейтенанта Буша. В десять вечера он уходил ужинать. После ужина отдыхал, а в двенадцать ночи возвращался и занимался до четырех утра. Таня рассчитала так, чтобы взрыв произошел в полночь, когда она будет уже дома.

Девушка много работала в этот день, и лейтенант Буш был доволен ею. Около десяти часов, перед уходом на ужин, Буш, как всегда, отправился на доклад. Таня воспользовалась этим, взяла кодовую таблицу и сунула ее под кофту, за пояс юбки.

Когда лейтенант вернулся. Таня стала собираться домой. Всего несколько минут прошло с того момента, как она упрятала книгу, но сколько за эти минуты пережито! У Тани было такое состояние, как будто к телу ее прижата не книга, а раскаленный утюг. У нее даже голова начала кружиться Но она переломила себя и весело обратилась к лейтенанту.

— Лейтенант Буш, вы идете домой?

Таня хотела поторопить его, чтобы он не задержался и не обнаружил пропажу. Но Буш, казалось ей, не спешил уходить.

— Вы уже собрались, фрейлен? — спросил Буш, подслеповато посмотрев на Таню. — Счастливого пути. Я немного задержусь. Некоторые бумаги приведу в порядок.

— Что вы! Нельзя нарушать режим. Уже десять часов и десять минут, — настаивала Таня. — Пойдемте вместе.

— С вами я всегда очень рад пройтись, фрейлен! Соберусь, немедленно.

— Я знаю, что вы всегда аккуратны.

Вышли вместе. Закрыли и запечатали комнату. Таня облегченно вздохнула — полдела уже сделано.

В приемной барона стоял майор Вейстер. Он пригласил Таню поужинать вместе с ним в ресторане. Это предложение сначала испугало Таню. Ужин в ресторане не входил в ее план, и предложение майора было таким неожиданным, что книга за поясом показалась еще горячее. Но надо было немедленно ответить на предложение, и Таня согласилась, решив, что будет даже лучше, если этот вечер она проведет в ресторане, на глазах у немецких офицеров.

— Лейтенант Буш, вы свободны, — сказал майор.

Лейтенант с огорчением взглянул на Таню, щелкнул каблуками и вышел из комнаты

Недалеко от штаба находился небольшой ресторан с вывеской “Только для немцев”.

По вечерам здесь собирались немецкие офицеры: пили французские и венгерские вина, закусывали голландским сыром и шоколадом. Почти до утра в ресторане играл джаз. Офицеры веселились.

Когда Таня и майор вошли в ресторан, там было шумно, джаз играл барабанный фокстрот, несколько офицеров танцевали, другие напевали под джаз что-то веселое.

Таня и майор прошли в угол и сели за стол. Вейстер заказал ужин.

“А что если майор пригласит меня танцевать? — с ужасом подумала Таня. Он или почувствует книгу, или она сама упадет на пол во время танца. Ужас!” Тане казалось, что в этой таблице заключена вся ее жизнь. Если бы обошлось!

 Майор наполнил бокалы шампанским. Выпили. Майор пригласил Таню танцевать. Она отказалась, ссылаясь на усталость. Еще выпили. Таня пиля вино маленькими глоточками и незаметно поправляла книгу под кофтой. Чтобы отвлечь внимание майора от танцев, Таня попросила его рассказать какой-нибудь эпизод из его жизни.

Майор рассказывал о Париже.

Таня смотрела на него и слушала внешне внимательно, а сама думала о похищенном коде и это “дело” как-то невольно связывала с посещением квартиры генерала — Уже много прошло времени с тех пор, а ее все мучает вопрос — видел ли ее там майор Вейстер или нет. И она все больше убеждалась, что это не было призраком, что лицо майора действительно показывалось во плоти. Что же это все значит? Почему после он не только ни словом не обмолвился об этом, но и не намекнул…

Так они просидели до полуночи, и вдруг взрыв огромной силы потряс здание ресторана. Все переполошились. Офицеры со своими дамами бросились на улицу. Вышли и Таня с майором. Она взглянула в сторону штаба: здание уже не возвышалось над соседними с рестораном домами, в том направлении колыхался столб пламени. Слышна была беспорядочная стрельба, крики. К ресторану прибыл патруль. Офицеры стали расходиться.

— Господин майор, проводите меня. Я боюсь идти одна на квартиру, — попросила Таня.

— Ах, да, конечно! — спохватился майор, казалось, он забыл о ее присутствии. — Вы извините, что я не могу сейчас проводить вас сам. Мне нужно быть там. Страшно неприятное происшествие, но я распоряжусь, фрейлен.

Три солдата проводили Таню до квартиры.

Утром Таня встретила девушку с родинкой. А ночью Андрей, возбужденный удачей, сидел в подвале у радиостанции и отстукивал в эфир своими знаками немецкую “совершенно секретную” переговорную таблицу.