Вот что произошло накануне взрыва на улице Шевченко.

Поздним вечером, когда часовой мастер Ян Новицкий собирался уже закрывать мастерскую, к нему зашел незнакомый мужчина, молча положил на витрину письмо, поклонился и так же молча удалился из мастерской. Андрей посмотрел на письмо. На конверте было написано: “Яну Новицкому, часовых дел мастеру”. Обратного адреса не было. “Значит, письмо мне, — подумал Андрей. — Но что это за таинственный письмоносец?”

Он вскрыл конверт и извлек оттуда небольшой листок, на котором было напечатано по-немецки на машинке:

“Не буду объяснять, кто я. Скажу только одно: я Ваш верный друг. И, движимый чувством дружбы и своей обязанностью по отношению к Вам, сообщаю следующее: из абсолютно верных источников мне известно, что Вас сегодня в 12 часов ночи арестуют.

О чем и предупреждаю Вас.

Ваш верный друг ”.

“Что это? — размышлял Андрей. — Провокация или дружеское предупреждение?” Андрей вложил записку обратно в конверт и бросил в печь.

Раздумывая об этом письме, Андрей пробыл в мастерской до установленного им часа, потом запер ее и ушел к себе в комнату. Мысли о письме не оставляли его ни на минуту.

…Шел редкий снег. Снежинки то опускались, то опять медленно поднимались, как будто не хотели ложиться на землю.

Ефим Окунь любил такую погоду. В теплые зимние дни. когда ленивым роем кружились в воздухе снежинки, у Ефима Петровича было несколько возбужденное настроение. Ничего определенного не было связано у него в детстве с такой погодой, однако всю жизнь, до старости, теплые зимние дни со снежком вызывали у него воспоминания о детстве. Вставал в памяти заснеженный хутор с высокими тополями, шумная соседская детвора, вспоминалась всегда озабоченная мать, живо представлялась большая печь в хате, куда Ефимка залезал со своим братишкой и оттуда сверху подолгу смотрел, как за окном падали крупные белые хлопья. В такие дни почему-то было очень радостно, и даже достававшийся от матери подзатыльник за то, что не вовремя подвернулся под ноги, не приносил огорчения.

И сейчас этот снежок пробуждал у Ефима Петровича то же самое радостное настроение. А может быть, причиной этому было то, что прошлой ночью взлетели на воздух три немецких эшелона? Это он организовал немцам такое “удовольствие”. Правда, ему сегодня придется уйти на время из города в лес, но что поделаешь, таков приказ подпольного горкома. Тем более, что уйти-то он должен не один.

Ефим Петрович шел по улице медленным уверенным шагом, заложив руки в карманы длинного кожуха, надвинув высокую меховую шапку на голову так, что она почти закрывала его серые, мохнатые брови.

Подходя к дому, где жил часовой мастер, он заметил человека на противоположной стороне улицы. Человек этот лениво прогуливался взад и вперед, а когда увидел Ефима, свернул за угол. Ефим Петрович сразу понял: за часовым мастером следят.