4
Солнце, пробиваясь сквозь колышущуюся от ветра листву, маленькими солнечными зайчиками заигрывало с Мадсом, заставляя его время от времени закрывать глаза от попадавшего в них света. Да, недолго наш герой трудился в лесу на благо датского поселения. То ли от неумения держать орудие труда в руках, то ли, наоборот, по причине чрезмерной старательности, но ладони Мадса в первый же день покрылись волдырями, предвестниками трудовых мозолей. На второй день волдыри лопнули и причиняли боль терпевшему пока труженику. На третий день на его ладонях образовались кровавые раны такие, что от малейшего движения пальцами их сводило от боли. Мадсу оказали первую помощь, приложив какие-то травы для обезболивания, замотали кисти полосками ткани, и теперь он, устроившись на коряге недалеко от работников, ждал провожатого к местному лекарю.
Руками Мадс ничего не мог делать и от вынужденного безделья стал водить подошвой по траве, пока не почувствовал маленький бугорок. Подцепил носком – оказалась прошлогодняя шишка. Он начал передвигать ее между ступнями, накатывать подошвой одной ноги на носок другой и подбрасывать, тут же ловя подъемом ноги, и снова подбрасывать, стараясь не упустить на землю. Конечно, это не футбольный мяч, но развлечение становилось все азартнее. Ноги совершали привычные движения, и шишка взлетала до тех пор, пока вконец не рассыпалась. Мадс и не заметил, что за ним, вернее, за его игрой, наблюдает мальчишка лет восьми-девяти, тот самый посыльный, который выполнял соответствующие его возрасту поручения. Обычно он крутился среди корчевщиков, стараясь быть полезным, но старший брат, работающий здесь, на него покрикивал, чтоб не путался под ногами. А вот теперь он и пригодился: мальчишке велено сопроводить Мадса к лекарю, с этим он справится, путь недалекий.
Спустя некоторое время, пройдя часть пути лесом, ребята вышли к его опушке. На небольшой полянке, залитой солнцем, стоял, окруженный невысоким частоколом, странного вида низенький домик с крышей, скат ее с одной стороны был длиннее обычного и опускался почти до земли, краем как бы опираясь на толстые, около пяти футов высотой, столбики. Единственное маленькое окошечко с распахнутыми маленькими ставенками и приоткрытая низкая дверь с узорчатыми наличниками будто призывали в свои объятия пришедших. Это сказочное видение напоминало игрушечный домик, перед которым на скамейке сидел, нет, не гномик, а испещренный глубокими морщинами, будто иссохшая трава, старичок. У его ног растянулся, подставляя бока теплым солнечным лучам, волк. Услышав приближение людей, он поднялся на передние лапы, желая разглядеть не званых гостей, но с места не сдвинулся. Эти люди не были опасны – учуял, и носом уткнулся в ладони старика. Тот потрепал зверя по загривку, затем кивнул посыльному, давая понять, что можно войти на его территорию, чисто убранную и ухоженную. Подойдя к дому, Мадс почувствовал упоительный аромат трав, висевших под скатом крыши, связанных в пучки. Там же лежали дрова, сложенные в поленницы.
Старичок, невзирая на преклонные годы, живо встал и без всяких приветствий направился в дом. Мадсу пришлось наклониться, чтобы войти, но, оказавшись внутри строения и спустившись на несколько ступенек, предстал в довольно большом помещении с очагом, в котором едва тлели угольки. Земляной пол сплошь покрыт соломой, потолочные балки подняты высоко над головой, вдоль стен, выложенных деревом, стоит простая мебель: две длинные широкие скамьи, в одном дальнем углу – кровать, накрытая медвежьими шкурами, а в другом углу стоят два сундука с навесными замками. В центре помещения вкопаны четыре столба – опора для кровли, между ними – большой дощатый стол. Во главе стола – стул, более похожий на кресло, и тоже устланный шкурой. Под столом сдвинуты две скамьи – поуже, чем у стен. Свет пробивается сквозь окошко, которое теперь оказалось высоко. На полках размещены многочисленные горшки: большие и маленькие. Недалеко от входа, в нише, спрятаны от посторонних взглядов копье и лук со стрелами. Здесь, в землянке, было просторно, прохладно и, на удивление, уютно.
– Кэй, возьми с полки вон тот горшочек, – старик указал младшему посетителю на него. – Я еще приготовил твоему отцу мазь, она хорошо вытянет всю грязь из его раны от стрелы.
Мальчик вскочил на скамью, дотянулся до полки с горшком, затем понюхал.
– Фу, – шумно выдохнул Кэй, сморщив веснушчатый нос.
– От этой мази большая польза, твой отец быстро пойдет на поправку, – усаживаясь за столом, сказал старик, – а теперь оставь нас. Волк тебя не тронет.
– Знаю, – нехотя двинулся к выходу Кэй, ему так хотелось побыть еще в этом интересном месте.
Усадив Мадса напротив себя, старик пристально вглядывался, казалось, в каждую черточку его лица.
– Мое имя Рэндал. Я – лекарь. А кто ты? Как тебя зовут, юноша? – наконец спросил он на датском, затем немецком языках.
Мадсу хотелось говорить, задать множество вопросов, и получить на них ответы, но он себя здесь чувствовал не просто чужим, а космическим пришельцем. Но куда? К нему поселенцы относились, в основном, с каким-то суеверием, делали вид, что его не замечают, хотя Мадс понимал, что он под постоянным чьим-нибудь присмотром. И вот только теперь хоть один человек пытается с ним заговорить, ищет пути к общению. Мадс заволновался, даже потянулся вперед к старику.
– Скажи мне, где я? Как я здесь очутился? Сначала думал, что все это мне снится. Но оказалось, что… – сбивчиво торопился высказать свои вопросы юноша, разводя руками с перевязанными кистями, и с надеждой глядя на лекаря.
Старик тоже подался к Мадсу, накрывая его кисти своими, со вздувшимися от многолетней работы венами, успокаивая.
– Я пока не знаю твоего языка, но других много понимаю, которые приходилось когда-либо слышать. Может какой-то из них тебе знаком?
Рэндал произносил фразу за фразой, не торопясь, на разных языках. И вот, наконец, они, такие знакомые слова, теперь кажущиеся родными и близкими, прозвучали. Мадс будто ухватился за них, боясь сделать паузу, разорвать только что родившуюся связь. Его слова бурным потоком полились на старика, угрожая его захлестнуть. Тот замахал руками перед лицом Мадса, пытаясь остановить фонтан вопросов.
– Стоп, стоп! – наконец резко и громко произнес дед, приводя юношу в чувства от нахлынувшей бури эмоций.
– Ты англичанин? – удивленно спросил Рэндал. – Я знаю английский язык, но некоторые слова мне неизвестны.
– Нет, не англичанин. Я учился в английской школе.
– Это хорошо, что учился, – старик вытер пот со лба, все труднее дается ему такая работа. – А теперь займемся твоими руками.
Лекарь подошел к очагу, пошевелил угли, положил к ним несколько веток. Вскоре дымок тонкой струйкой потянулся к небольшому отверстию в потолке.
Через несколько минут на столе стоял сосуд с напитком и горшочек с мазью.
– Выпей, Мадс, этот отвар. Только не залпом, а маленькими глотками, и боль скоро уйдет.
Пока Рэндал занимался обработкой ран бывшего труженика, разговор между ними не прекращался ни на минуту. Обоим хотелось узнать как можно больше друг о друге. За вопросами следовали ответы и снова вопросы. И так – до бесконечности.
– Так тебе уже восемнадцать лет? А выглядишь не старше четырнадцати-пятнадцати. Мал ростом, худощав, лицо безволосое.
– Я забыл, как называется это, какое-то незначительное нарушение гормонального баланса.
– А так даже лучше, для всех – ты еще не возмужавший юноша. В поселении принято мальчиков обучать не только военному делу, но и всем другим работам: плотницкому, домашнему, в поле и в кузнице. Рыбалка и охота стоят, конечно, на первом месте. Но настоящее оружие юноша может носить, когда повзрослеет. Девочек их матери обучают своим премудростям: делать заготовки, вышивать, ткать.
– А как же состязания? Стреляли из настоящих луков. И Грета. Она же девушка.
– Да, мальчики когда-то становятся мужчинами. Но не у всех теперь такой сильный боевой дух, как был раньше. А Грета должна была родиться мальчишкой. Не любит она женской работы. И вышивки – не для нее. Скучно ей. Так что для жизни ей нужен сильный, надежный мужчина, который сможет взять над ней верх, в котором она увидит своего защитника. Тогда она, может быть, смягчится и станет хорошей женой.
– Красивая она! – улыбнулся Мадс, вспомнив ее озорство.
– Да, красавица, но родитель девушку балует. Мать ее умерла при родах и малыша с собой взяла. Алеф, отец Греты, погоревал недолго и решил, что надо возродить старые боевые традиции, собрал дружину из себе подобных, и занимается разбоем. Жаль только, что из каждого их похода кто-нибудь не возвращается. Теперь правители в Англии, да и в Шотландии сильные, защищают свои города крепостями, научились обороняться от набегов викингов. Нелегко их теперь побить, пограбить. Вот такие, как Регнер, и задумались о другом способе жизни, о получении прибыли не разбоем, а умом и хитростью, конечно.
Так проходили минуты, превращаясь в часы, а старик и юноша, найдя общий язык, все говорили и говорили, удивляя друг друга разными историями.
– Придется тебе с повязками побыть дня четыре, а там видно будет. Хорошо, что нет воспаления. Вот только чем тебя занять?
И тут, будто услышав вопрос, просунулся в узкую щель приоткрытой двери уже знакомый веснушчатый нос. Мальчик остановился в проеме, не решаясь войти без позволения. Он увидел, что их добрый лекарь разговаривал с чужаком, как со старым знакомым. Кэй даже рот открыл от удивления. В поселении к лекарю все относились с огромным уважением. Никто не знал точно, сколько ему лет, может восемьдесят, а может и все сто – так судачили. Он возвращал к жизни самых безнадежных больных. Теперь вот и отца его спас. Мать велела Кэю отнести кое-какую еду Рэндалу и рубашку, которую сама сшила.
– Вот, – протянул он сверток старику.
Рэндал довольно хмыкнул, примеряя нарядную обнову.
– Значит, дело пошло на поправку. А твоя мать Эрна – великая мастерица.
Увидев, что мальчуган замялся, подбодрил вопросом.
– Ну, что еще?
Кэй раскрыл ладонь, на ней лежала шишка. Протянул ее Мадсу.
– Что это? – ничего не понял старик.
– Я играл такой же в футбол, – пояснил Мадс, – но для чего он мне ее принес?
Лекарь на время стал переводчиком.
– Кэй хочет, чтобы ты и его научил так играть.
– Это просто, я покажу, – согласился юноша.
Троица вышла во двор. Волка не было видно.
– А волк?
– Он не опасен. Еще был щенком, когда я его в лесу подобрал, еле живого. Не знаю, что тогда случилось с ним, может охотники волчицу убили. Мне его стало жаль, принес домой и выходил. Я жил со своей большой семьей в Англии на окраине селения. Росли мои дети, рос с ними и Ульв, так я назвал волчонка. Он все время был с нами. Считается, что волка нельзя приручить. Мы этого и не делали. Он сам выбрал такую жизнь. Как-то напали на наше селение жестокие скандинавы, после погрома всех, кто моложе и крепче, погрузили на корабль. И когда он с нами, с рабами, отчалил от берега, Ульв прыгнул в море, в погоню. Его сначала хотели застрелить из лука. Но нашлись спорщики – сколько он продержится в воде. Корабль прошел около шести морских милей, а волк все плыл, пока силы не покинули его. Голова все реже показывалась над водой. Тогда викинги, видя упрямство и отвагу зверя, решили его спасти. Позже Ульва оставили на берегу – выживет или нет, никто не знал. Через несколько дней его обнаружили рядом с лагерем, где мы, пленные, трудились. Тут уж из суеверия, боясь возмездия каких-то духов, волка не тронули, оставили в покое. А однажды, обнаружив нас, спящими вместе, приписали и мне сверхъестественные силы. Шло время, мои хозяева сменяли один другого по разным причинам, пока я не оказался здесь, у отца Регнера, с Ульвом. Моя история была ему уже знакома.
Пока Рэндал вспоминал свое прошлое, Кэй терпеливо переминался с ноги на ногу. Он не знал английского языка, а так хотелось понять, о чем идет речь, и потом дома поведать об этом. Он вздохнул.
– А шишка-то для чего? – спохватился старик.
– Есть такая игра, во всем мире известная. Футбол называется. По-настоящему, это игра в мяч ногами. Только нужен кожаный мяч, а не шишка. Она быстро рассыпалась, я уже пробовал там, на вырубке, – Мадс махнул рукой в ту сторону, откуда не так давно пришел.
Но сейчас казалось, что прошло несколько лет, прожитых вместе с Рэндалом, так захватывающе он рассказывал о своей нелегкой жизни.
– Ты покажи, а мяч мы придумаем из чего сделать, – засверкали глаза старика азартом.
– Но я не знаю датского языка, как он меня поймет? – кивнул Мадс головой в сторону Кэя.
– Я помогу, – махнул рукой оживившийся дед. Ему никогда не приходилось играть ни в какие игры, а тем более с шишкой, в какой-то футбол.
И обучение началось. Три шишки трепались ногами троих мальчишек, одному из которых было то ли восемьдесят, то ли сто лет.
– Внутренней стороной стопы, она называется щечкой, удобно вести мяч, а шишку – не очень. Еще щечкой делают передачи, вот так, – Мадс продемонстрировал свои слова на деле.
– Наружная сторона стопы часто используется для поворотов, пасов, то есть передачи мяча в сторону от себя. А подъем стопы – для сильных ударов, особенно в ворота, – не останавливался юноша.
– Какие ворота? – оба ученика оторвали свои взгляды от тренировочных шишек, которые уже начали рассыпаться.
– В которые забивают гол, – поучал Мадс, умело работая ногами.
– Гол? – снова веселый дуэт приостановил свои старания.
– Да, и забивается он так, – Мадс, целясь в воображаемые ворота между деревьями, сильно ударил ногой по шишке и она, звонко стукнувшись о ствол, тут же рассыпалась вдребезги.
– Фух! – теперь Мадс вытер пот со лба.
– О-о, попал, – завопил Кэй, радуясь, будто это он угодил в цель.
– Хорошо, что они пока не знают, куда надо забивать мяч, – подумал новоявленный футбольный тренер.
Рэндал, воспользовавшись передышкой, уселся на траву. За ним последовали и остальные.
– Шишка, конечно, недолговечна. Расскажи нам, Мадс, о мяче, воротах, пасах, – перешел к теории лекарь.
Получив всю необходимую информацию, Рэндал тут же распорядился:
– Кэй, пусть Эрна изготовит мяч, а я приготовлю ей все для этого необходимое. Ты, Мадс, найди подходящую площадку и мальчики ее расчистят. С чем сами не справимся, поможет Айвер со своей дружиной.
– Одного мяча мало, надо сшить их несколько, а для ворот еще сетка нужна, – важно проговорил Мадс, вдруг почувствовав себя руководителем проекта, который называется «Викинги играют в футбол».
Работа закипела. Эрна старательно сшивала отрезки кожи, придавая изделиям круглую форму, набивала их перьями, шерстью. И дивилась – что это придумал их Рэндал! Кэй к нему повадился бегать, надо бы узнать.
Со временем поле для футбола было оборудовано настолько хорошо, насколько позволяли условия и возможности поселенцев. Были сформированы две небольшие команды – Кэй постарался.
Новички изо всех сил постигали новую науку, часто получая взамен синяки и ссадины. Над полем громче всех раздавались голоса футбольного наставника Мадса и переводчика Рэндала. И еще, совершенно новые, непривычные для слуха викингов – звуки ударов по мячу.
Как-то, на закате уходящего дня, уже устраиваясь поудобней на ночлег на широкой скамье со шкурами, в землянке лекаря, Мадс заговорил:
– Рэндал, давно хотел спросить тебя, как ты смог выучить столько языков? Я один английский учил десять лет, еще хотел китайский, но терпения не хватило.
– Скорее, желания не было. Вот тебя учили учителя, а меня – жизнь. Люди, с которыми в неволе трудились, были захвачены и привезены викингами из разных стран. Вот мы и учили друг друга иностранным словам, передавали знания тем, кто был к ним охоч.
– Я бы хотел знать датский язык, но он такой трудный. Нелегко запомнить слова. Много месяцев пройдет, пока его выучишь, а мне уже сейчас хочется поговорить с Гретой, с Кэем и с другими ребятами.
– Я заметил, ты малышей любишь.
– У меня есть младшие брат и сестра, я очень по ним скучаю и, да, люблю их. Где они теперь? Мои родители с ног сбились, разыскивая пропавшего сына. Что с ними происходит? Я часто вижу во сне ту, иную, свою жизнь. У меня был компьютер, велосипед, мобильный телефон, который был с собой, но он где-то потерялся. Мне иногда кажется, что я нахожусь в каком-то древнем мире.
– Нет, ты сейчас в средневековье, – с некоторой долей обиды проговорил Рэндал. – А телефон твой потерялся по пути сюда, примерно в пятнадцатом веке. Его нашел епископ. Эта штука издавала много шума и он, не зная, как ее заставить замолчать, тер и мял руками, пока не раздался оттуда женский голос:
– Алло, алло, Максим!
Епископ испугался, решив, что какая-то колдунья втиснулась в этот загадочный коробок, и приказал его спалить на костре инквизиции.
– О, Боже! Это была мама! – вскричал Мадс.
– Твоя мать колдунья? – воззрился Рэндал на юношу.
– Нет, конечно. Она звонила мне по телефону, чтобы найти меня, – с поникшей головой ответил Мадс.
Ему было жаль не телефон, а мать, растревоженную и поднявшую всю полицию на ноги. Но как они смогут его найти здесь, в средневековье? Мадс часто заморгал, пытаясь сдержать собравшуюся в уголках глаз влагу, но одна огромная мужская слеза все же скатилась по щеке, оставив след до самого подбородка.
– Эх, юноша, вижу, тоскуешь ты по дому, – заметил старик.
Мадс быстро вытер глаза. Его осенила догадка. Он приподнялся на локте, вглядываясь в сгущающемся сумраке вечера в угол, где стояла кровать лекаря.
– Рэндал, а как ты узнал обо всем, что рассказал? Ты – колдун?
– Нет, конечно, – спокойно ответил старик словами Мадса. – Лечить людей и животных научился, а от природы я – провидец. И решил узнать, откуда ты. Взял твою одежду, оставленную когда-то в бане. В кармане рубахи нашел свернутую спиралькой травину. Она-то и вывела меня туда, где тебя нашли. А место твоего приземления сохранило в своей памяти воспоминание о твоем пути сюда. По нему твоя одежда помогла определить время, из которого ты прибыл.
– И как далеко меня занесло? – изумился Мадс.
– По космическим меркам, не так уж и далеко: из двадцать первого века – в одиннадцатый. Из Восточной Европы – в Данию.
– У-у-х! – прогудел Мадс. Что он этим хотел сказать?
– А теперь – спокойной ночи, – уже сонным голосом пробормотал Рэндал, и повернулся на правый бок.
Мадсу снились полицейские машины, носившиеся с завывающей сиреной по улицам родного города, потом епископ до блеска натирал телефон, стараясь увидеть ту самую красавицу-колдунью, которая смогла втиснуться в него. Но вместо милого видения он услышал детский голосок сестры Мадса:
– Максик, ну Максик, расскажи мне сказку!
Епископ с раздражением отшвырнул странный предмет… прямо в руки Максика, и он набрал домашний номер телефона. Но в ответ услышал:
– Связь невозможна. Абонент находится вне зоны досягаемости.
Чья-то рука трясла юношу за плечо.
– Мадс, ну Мадс, просыпайся. Все уже собрались на футбол, – Кэй беспокойно всматривался в лицо наставника. – Ты заболел?
Мадс помотал головой, прогоняя остатки сна, одновременно приводя мысли в порядок.
Выйдя с Кэем из землянки, юноша увидел на скамейке Рэндала. Рядом, как это часто бывало, возлежал Ульв и наслаждался вниманием друга.
– Кэй, пусть твои приятели немного подождут Мадса, он скоро придет.
Рэндал ладонью указал место юноше рядом с собой, подождал, пока Кэй удалится.
– Ты разве не пойдешь с нами? Но как же мы обойдемся без переводчика? – с недоумением вопросил футбольный наставник.
– Ты теперь сам справишься.
Рэндал снял с пояса маленький мешочек и протянул его Мадсу.
– Возьми.
– Что это? – с нетерпением юноша развязал тесемку, достал маленький деревянный медальон, на котором были вырезаны загадочные фигуры. Он с изумлением взглянул на лекаря.
– Я уже видел подобные узоры в поселении. Их много…
– Это не узоры, – перебил его Рэндал.
Сделал паузу и торжественно добавил:
– Это – руны. И к ним нужно относиться с уважением. Ту, что я изготовил для тебя, называют «кладезь памяти». Она поможет тебе понимать язык той страны, в которой ты находишься, и легко запоминать много новых слов.
– Ох! Спасибо! Спасибо тебе огромное, Рэндал, – Мадс с благоговением рассматривал ценный подарок, ладонь с медальоном слегка подрагивала от волнения.
– Носи ее всегда с собой. Сам старайся запоминать слова, а руна тебе в этом поможет. Иди, тебя ждут игроки, – сказал старик на датском языке.
Мадс его понял. Счастливо засмеялся. Затем обнял старика за худенькие плечи.
– Спасибо, – прошептал по-датски.
Теперь по щеке Рэндала покатилась слеза – его давно никто не обнимал вот так, тепло, по-сыновьему. Он слабо махнул рукой.
– Иди.
Придя на средневековое футбольное поле, Мадс заметил, что новых учеников прибавилось. Среди них стояла и Грета, в тунике, подпоясанной тонким пояском, без каких-либо украшений. Только в косах голубела лента, скрутив их в причудливую форму.
«Как ты красива, Грета!» – мысленно восхитился Мадс.
И, набрав как можно больше воздуха в легкие, на чистом датском языке произнес приветствие, удивляя свободной речью слушателей и себя.
Мадс с благодарностью потрогал медальон, и начал занятия.
– На прошлом уроке мы учились гасить скорость мяча. Помните?
– Помним, – сказал один из младших учеников. – А девчонки разве играют в футбол? Это – мужское дело.
Мадс посмотрел на Грету. Она стояла, уперев руки в бока, глаза сверкали упрямством.
– Это не корабль, где женщинам нечего делать, а всего-навсего площадка для игры, – метнула взгляд на ябеду, будто выпустила стрелу из лука.
– Не ссорьтесь. На самом деле, есть мужской футбол и женский. Так что Грета допускается к нашей игре, – успокоил учеников руководитель проекта. – Кроме того, она может собрать свою команду из девушек.
Вслед за колючим взглядом ябеда получил от Греты еще и звонкий подзатыльник.
– Продолжим, – громко хлопая в ладоши, Мадс возвращал к дисциплине развеселившихся слушателей. – Тема сегодняшних занятий – финты. Их цель – сбить с толку соперника. Вы делаете вид, будто хотите вести мяч в одну сторону, а сами резко останавливаетесь, поворачиваетесь и бежите с мячом в другом направлении. Отработаем еще и другие приемы финтов. Научитесь резко менять темп: ускориться или, наоборот, замедлиться. Разные уловки сделают игру более успешной. Всем ясно?
– Да, ясно, – радостно прокричал дружный хор, с нетерпением дождавшись окончания теоретических занятий.
– Тогда – за мячи! – воскликнул воодушевленный своим успехом тренер. И он сделал вбрасывание нового мяча давно зажившими руками прямо под ноги Грете. Гулкие удары по мячам, возбужденные крики игроков раздавались над полем и разносились по округе, достигая поселения. Кое-кто из его жителей устремлялся понаблюдать за новым занятием детей и подростков, которые все чаще отлынивали от домашней работы.
– Вот бездельники, – с недовольством проговорила одна из мамаш, наблюдая за ребятами из-за ограждения, видимо, оставшись без помощника.
– А, по-моему, это хорошая тренировка для будущих воинов, только в виде игры, – спокойно возразила Эрна.
Она-то знала, как трудно было принуждать ее сына ко всем обучениям военному делу. Не охоч он был к нему.
– А я слышала, что Регнер хочет разрешить и мужчинам эту игру. Мадс ему рассказывал, что в футбол в его стране играют мужчины и женщины в любом возрасте, – вступила в разговор еще одна женщина. – Может, и нам часок-другой поупражнять ноги? Ой, как это полезно!
Раздался дружный женский смех.
– Смешно это или нет, но Регнер, увидев игру ребят, попросил и ему сшить мяч. Позвал к себе Мадса и Рэндала и до самого позднего вечера, даже ужин пропустили, они только футболом и занимались, – насмеявшись, проговорила Эрна. – Мне Кэй говорил, что Мадс учил и Регнера всяким приемам игры с мячом, а Рэндал все записывал на своих дощечках.
– То-то я заметила, что Регнер меньше стал хромать. Значит, помогают ему эти занятия?!
– Да, недаром он говорил когда-то, что Мадс нам пригодится. И верно, пригодился. Всех занял интересным и полезным делом, – рассуждали женщины.
– И выгодным, – снова подхватила разговор Эрна. – Наш умный Регнер хочет и соседние поселения обучить игре – за малую пошлину, продавать им мячи, а затем и соревнования устраивать.
– Да, умный и хитрый, – согласно закивали остальные и, посмеиваясь, стали расходиться по своим делам, оставляя шумное поле позади себя.