Выйдя от командора, Иван почувствовал облегчение. Теперь можно заняться менее утомительными, но, несмотря на это, не менее важными делами.

Иван взлетел наверх, словно и не заметив ни одной из двухсот восьмидесяти шести ступенек. В вороньем гнезде было значительно холоднее, нежели в каюте командора, но долго здесь задерживаться Иван не собирался. Бросив подозрительный взгляд на красный диск, который успел приподняться над горизонтом, Иван стал осматривать окрестности.

Горы, горы и снова горы. Голубоватая дымка скрадывала очертания вершин, некоторые из которых сгибались под грузом снега, искрящегося всеми возможными оттенками фиолетового. Скалистые вершины с трех сторон окружали воронье гнездо, а под ними, словно гигантский осьминог раскинувший свои щупальца, простирались необъятные переходы станции.

Внимание Ивана было приковано к уходящей на юг долине. Он пристально вглядывался в даль, будто бы стремясь проникнуть за пределы мироздания.

– Ага, - Иван удовлетворенно улыбнулся, разглядев черную точку горизонте, медленно, но неумолимо приближающуюся к станции. - Давно пора, а то уж я тебя заждался!

Он узнал то, что хотел, и больше уже ничто не заставляло Ивана оставаться на промозглом холоде смотровой площадки.

У него еще оставалось пара часов в запасе; Иван заскочил в свою комнату, чтобы привести себя в порядок. Неудобно как-то встречать долгожданного гостя в трусах и майке. А заодно заглянул и в тренажерный зал. Зачем зря терять драгоценное время?

С грохотом, который доставлял рейнджеру ни с чем не сравнимое удовольствие, люк вездехода распахнулся.

– Всем привет!

– Добро пожаловать домой, Рейни! - кроме Старого Ника никто не встречал неутомимого путешественника, но он этого и не ждал.

Рейнджер недоверчиво хмыкнул. За долгие недели странствий он успел разработать свою концепцию того, что можно читать родным домом, и Афины оказывались тут совершенно ни при чем. Но зачем разочаровывать Старого Ника?

– Сразу видно, что привело тебя на станцию, - Старый Ник составил психологическую матрицу на каждого обитателя станции, и теперь на этой основе пытался применить так называемый индивидуальный подход. - Как еда и бензин подходят к концу, жди доблестного рейнджера!

Рейнджер, успевший к тому времени выбраться из вездехода, хитро улыбнулся:

– А еще побриться, принять горячую ванну и запастись собачьими консервами, ведь правда, Скаут?

Черный лохматый пес выскочил из люка вслед за ним, потерся о бедро хозяина и громко залаял, оповещая близлежащие сектора о своем прибытии.

– Правда, правда, - ответил вместо Скаута Старый Ник. - Кроме того, можешь приветствовать встречающую тебя делегацию, которая уже битых полчаса околачивается в Истмусе, делая вид, что просто прогуливается и изучает местные достопримечательности.

Рейнджер не успел удивиться, как из-за угла на полной скорости появился Иван. Заметив рейнджера, он резко затормозил.

– Привет, Рейни. Я тут мимо пробегал, дай, думаю, загляну. Так, на всякий случай.

Раздалось настороженное рычание. Скаут явно не одобрял незнакомцев. А некоторых, особенно сильно.

– А, 'Иван. А мы как раз о тебе!

– Что? - Иван подозрительно оглянулся, ожидая появления неизвестного собеседника рейнджера - а все неизвестное Иван воспринимал, как выпад, направленный лично против него.

– Не важно, это я так, к слову.

– Ну как съездил?

Рейнджер пожал плечами, и этот знак можно было истолковать как "ничего особенного". В действительности, рейнджер попросту выражал удивление, что кто-то проявлял столь горячий интерес к его странствиям. Тем более, Иван.

– Ну, ну, все скрытничаешь!

– Странные эти люди, - сейчас рейнджер скорее обращался к Скауту. - Если им действительно интересно, на станции полно вездеходов, а планета - самый большой вызов человечеству, который я когда-либо встречал. Задавать же ничего не значащие вопросы, имитируя неожиданно проснувшийся интерес, который тут же исчезнет, стоит лишь…

– Брось, я действительно хочу знать, что происходит за пределами этого ограниченного мирка.

– Не знаю, не знаю, - рейнджер словно забыл о присутствии Ивана и полностью погрузился в свои мысли. - Кстати, Ник, Билли сейчас очень занят?

– Лучше спроси его сам - он как обычно в сети, можешь воспользоваться его чатом, - придав приглашению дополнительный вес, Старый Ник выдвинул из ближайшей стены панель входного терминала.

Неодобрительно покачав головой, рейнджер забрался в сеть.

К нам пришел Рейнджер

Рейнджер: всем привет!

В чате, против ожидания, никого не оказалось.

– Н-да? - достаточно ехидно поинтересовался рейнджер. - Почему я так подозрительно отношусь ко всякого рода электронным штучкам? Не от того ли, что лучшего способа тратить свое время за свои же деньги еще никто не придумал, а вот как надо с кем-то связаться, его обязательно не будет на связи.

Скаут, подозрительно обнюхивавший Ивана, отвлекся от своего чрезвычайно познавательного занятия, чтобы во всеуслышание одобрить взгляды хозяина. Иван же старался не дышать - собак он всегда недолюбливал, и сейчас судорожно старался придумать нечто типа "Наверное все-таки не стоит меня есть, ладно?"

– Во-первых, совершенно бесплатно, а во-вторых, Билли всегда на связи!

К нам пришел William

William:»Рейни Привет!

– Надо же, заработало, - рейнджер лишний раз пытался поддеть Старого Ника, намекая на те случаи, когда компьютер, задумавшись над очередным вопросом жизни, вселенной и всего остального, вдруг зависал на довольно-таки неопределенное время.

Рейнджер: как жизнь и все прочее?

Рейнджер: кстати билли ты там очень занят?

William:»Рейни Да так, жив помаленьку. Не ожидал, что ты заглянешь к нам на огонек:)

Рейнджер: как освободишься заскочи ко мне в истмус

Рейнджер: кое-какие проблемы с гроллем

William:»Рейни ОК, уже лечу. И не торопись дезинтегрироваться раньше срока!:))

Попрощался и ушел William

Рейнджер: жду

Рейнджер: всем пока!

Попрощался и ушел Рейнджер

– Уфф, ну и обезличенный же способ общения, этот чат! Хотя с электронной почтой еще хуже - к концу недели Билли может и получил бы мое послание.

– Ладно тебе! - Старому Нику доставляло истинное наслаждение наблюдать за борьбой активного меньшинства, которое, подобно Билли, давно получили виртуальное гражданство, и пассивного большинства, апатично игнорирующего все нововведения, появившиеся со времен Великого Потопа и изобретения книгопечатания. - Скажи спасибо Билли, что он не предпочитает более продвинутые способы виртуального самоудовлетворения.

– Ничего, когда Билли придет, я ему такое скажу!

Между тем, хотя Ивану и не удалось полностью убедить Скаута в своей непричастности к развязыванию Великих Гражданских Войн, он получил разрешение на ограниченное перемещение в близлежащем пространстве. Он даже успел бросить едва уловимый взгляд на экран терминала и застать последние мгновения канувшего в небытие чата. Иван и не пытался скрыть глубину презрения, которое он питал к подобным вещам. Куда как более продуктивно качать мышцы; а все эти яйцеголовые!

– Что-то случилось с машиной?

Рейнджер резко развернулся. Продолжать игнорировать Ивана в данных обстоятельствах представлялось бессмысленым.

– Не знал, что ты разбираешься в таких вещах.

– Я не удивлен. Обо мне вообще не так уж много известно, а уж правды и подавно.

На это Старый Ник мог возразить, благо в его памяти хранилось приличное досье на каждого обитателя станции, и Иван в данном случае не был исключением. Но чувство уместности иногда бывает присуще даже компьютерам.

Рейнджер пожал плечами.

– Я могу помочь.

– Не беспокойся. Справлюсь как-нибудь сам!

– Ладно, ладно, - Иван старался не перегибать палку. - Как скажешь, я только предложил.

– Спасибо, - тон рейнджера не оставлял сомнений, что присутствие Ивана нежелательно. Но когда надо, Иван мог быть очень непонятливым.

– Кстати, насчет твоих путешествий. Мне на самом деле интересно.

Рейнджер тяжело вздохнул. Действительно, от некоторых не так уж легко избавиться. Иван всегда вел себя несколько странно, но обычно держался в стороне. Однако сейчас его поведение настораживало.

– Чего ты от меня хочешь?

Теперь ничто не мешало Ивану идти напролом. Обходные маневры никогда его не прельщали.

– Я хочу поехать с тобой.

В ответ раздался веселый смех. Ему вторил несколько менее веселый лай. Скаут до сих пор не избавился от своих худших подозрений.

– Прости, - рейнджер старался взять себя в руки. - Я давно так не веселился. Я наверное тебя неправильно понял?

– Не вижу ничего смешного в том, что хочу отправиться с тобой.

Взгляд рейнджера вдруг стал серьезным. Он говорил медленно, разделяя слова:

– Ты - хочешь - поехать - со мной?

Иван кивнул.

– Но ты даже не представляешь, что тебя ждет там.

– Конечно, но сейчас я как бы это пытюсь узнать.

– Вот именно, "как бы", а не на самом деле, - тихо сказал рейнджер. - Знаешь, почему я всегда странствую вдвоем со Скаутом? Просто я не доверяю людям.

Иван промолчал. У него все обстояло гораздо хуже. Он не доверял никому. И иногда даже себе.

– Люди в большинстве своем злы, порочны и глупы. Вижу, ты со мной согласен, но, к сожалению, это не значит, что я готов сделать для тебя исключение.

Иван не привык использовать слова для убеждения. Намного лучше это у него получалось методами физического воздействия. Но на этот раз он решил прибегнуть к долговременной осаде.

Раздались шаги. Скаут радостно виляя хвостом бросился навстречу Билли.

– Но некоторым я особенно не доверяю, - рейнджер выразительно посмотрел на Ивана, показывая, что ближайшее время ему лучше провести подальше от вездехода.

Как оказалось, даже Иван был способен понимать намеки.

– Хорошо, но разговор еще не окончен!

Рейнджер нехотя кивнул:

– Ладно, еще несколько дней я буду на станции, но, пожалуйста, держись подальше от моего гролля.

Иван перешел на долгожданный бег. Наконец-то можно расслабиться после изматывающей беседы. Ну что ж, все совсем не так плохо как могло быть.

– Ну теперь "привет" по-настоящему!

– Все так же воротишь нос от киберспейса? - улыбнулся в ответ Билли, приглаживая растрепавшиеся волосы.

– А ты, я вижу, из него не вылезаешь? - рейнджер ответил любезностью на любезность.

Судя по небритой физиономии Билли, дела обстояли именно так. В этом случае, куда как более практично отращивать бороду!

– Ну что наше Чудо-Юдо? - Билли кивнул в сторону уже успевшего исчезнуть Ивана.

– 'Иван выразил желание отправиться вместе с Рейни, - Старый Ник наконец решил напомнить о своем присутствии.

– Опять ты, Мак. Лучше бы почаще появлялся на чате, и пореже разводил бы там внутренние дискуссии. Представляешь, - Билли повернулся к рейнджеру, заявляется на чате одновременно как "Старый Ник" и "Мак", меня словно нет вообще, и начинается такое…

– Сам виноват, гений ты наш компьютерный! Кстати, раз уж я оторвал тебя от прозябания в мире высоких технологий, посмотри электронную начинку гролля, а то в последнее время он начал барахлить. Ненавязчиво так, но сам подумай, что будет, если он откажет посреди бескрайних просторов вечной зимы?

– Придется тебе пешком отправляться на поиски лета, - улыбнулся Билли. - Сейчас разберемся. А ты можешь пока отдохнуть.

– Это я всегда успею.

– Не сомневаюсь, - пробурчал в ответ Билли. Ему все-таки хотелось оказаться исключением, но рейнджер, казалось, не доверял никому.

– Хорошо, когда есть куда можно возвратиться после долгого странствия, правда, Скаут?

Скаут с любопытством наклонил голову и дружески вильнул хвостом, словно выражая полное согласие.

– Чувствуешь себя совсем другим человеком! - рейнджер подстриг свою бородку, из черноты которой теперь выбивались лишь несколько непокорных рыжеватых волосков. Голубые глаза с дерзким вызовом смотрели на окружающий мир.

Скаута он тоже привел в порядок, однако он оставался все таким же лохматым и черным.

Только вот, ненадолго все. Жизнь на станции напоминала рейнджеру стоячее болото, из которого был лишь один выход - вперед.

– Пора наносить визиты вежливости, как ты думаешь, Скаут?

Рейнджер собирался начать с командора, но Старый Ник мимоходом заметил, что тот занят.

– Ладно, Ник, как скажешь. Если нет других противопоказаний то тогда - к Курту.

Чтобы попасть к Курту, надо было подняться из Истмуса, где всегда останавливался рейнджер, на Акрополь. Лишь неторопливые шаги рейнджера и отрывистый лай Скаута оживляли пустынные коридоры станции, редкие обитатели которой предпочитали отсиживаться по своим углам.

– Рейни, рад тебя видеть! - Курт направился было к рейнджеру с распростертыми объятиями, но вовремя вспомнил, что его собеседник предпочитает некоторую отстраненность подобной фамильярности. - Скаут, ты у нас все такой же славный!

В ответ на приветствие Скаут радостно завилял хвостом и лизнул Курта в нос.

– Тебе следовало бы заранее оповещать нас всех о своем прибытии.

Рейнджер улыбнулся:

– Знал бы я еще сам заранее о своем прибытии… Ну как, на станции по прежнему?

– А как же иначе? Хотя по поводу технических деталей тебе следует обратиться к Нику. Вот уж кто силен в новом подходе со старым уклоном. Такое узнаешь, сразу захочется оказаться отсюда подальше, - Курт улыбнулся, и игривые морщинки спрятались в седеющей бороде.

– Да ну его, он ведь у нас старый зануда.

Старый Ник решил на этот раз не обижаться и никак не комментировать сомнительный комплимент. Рейнджеру не хватало простого человеческого общения, и он прекрасно это понимал.

– Сам-то ты как? Как там твои, ммм, проекты?

– Пишу понемногу. Держи, прочтешь на досуге парочку моих последних вещей.

Рейнджер с интересом взял протянутые распечатки.

– Так, "Бессолнечные дни", "Сказка о лете", "Последняя битва титанов"… Уже предвкушаю наслаждение.

– Скажешь тоже.

– По-прежнему напрашиваешься на комплименты? - рейнджер считал литературу пройденным этапом, и сейчас он соглашался читать только произведения Курта. - Знаешь, что задело меня сильнее всего в одном из последних твоих рассказов? Как всегда название я забыл, но там говорится о возвращении с войны…

– "Круг возвращения".

– Точно. Меня особенно поразило твое описание природы: бескрайние леса, словно заснувшие исполины, которые забыли о том, что когда-то они бросили вызов небу; сонная река, неспешным шагом пробирающаяся среди равнин, и степь с неслышно шелестящим безбрежным морем травы.

– Тебе понравилось, - это был не столько вопрос, сколько утверждение.

– Да, конечно. Но…

– Ты хочешь сказать, так не бывает? - Курт взял со стола свою любимую трубку и начал неспешно посасывать ее. Ох уж этот Старый Ник! Даже закурить теперь нельзя.

– Это меня здорово встряхнуло. Не замечаешь, когда исчезает грань между тем прошлым и несбыточной мечтой.

– По-твоему, вернувшись на выжженную планету, герой вспоминает свой дом не таким как он был, а таким каким он видел его в своих снах, он пытается вернуться в волшебную страну, которой никогда и не было?

Рейнджер кивнул:

– Конечно. Если бы не бомбардировка массогенераторами, он бы вернулся к "романтике" высоких технологий, бесчисленным ульям загубленных душ; стальная мечта во всей свой красе, - в голосе рейнджера промелькнула тоска по волшебному миру бескрайних лесов и степей, миру который никогда не существовал.

Курт грустно улыбнулся. Увы! всякий мастер обречен остаться непонятым. Жаль, что теперь история стала числиться по ведомству фантастической литературы. А ведь он просто описал свою родную планету, Лагус, Федерация Футарка, каким он когда-то был. Извилистые фьорды и вгрызающееся в скалы море Курт оставил на потом. Между прочим, согласно древним хроникам, когда-то именно так выглядела Старая Земля. К сожалению, древние хроники мало кто читал, и практически никто не воспринимал их всерьез.

– Ты не веришь в мир девственной природы?

– На Элладе ее достаточно. Но человек здесь гость, которого пока терпят. На всех необжитых планетах, где я побывал, дело обстоит также. Поднимись на Скалу Ареопага, сам поймешь. Лишь в паре тысяч километров на юг воздух становится пригодным для дыхания.

На этот раз Курт вздохнул. Даже рейнджер не способен оценить то, что имеет. Красоту гор, покрытых голубой дымкой тумана, фиолетовые отблески, которые оставляет солнце, когда его холодные лучи касаются снега. Хотя… рейнджер всегда в пути, постоянно стремится в неизведанное, может, только ему дано почувствовать этот мир.

Рейнджер вовремя решил прекратить спор, главное - рассказы Курта ему нравились:

– Ладно, хватит об этом. Не думай, что я призываю тебя опуститься до повседневности.

– Я так и не думаю. Зато твои истории мне всегда интересно послушать. Глядишь, и вставлю тебя в свой роман.

– Только со Скаутом!

– Конечно, конечно, но ты рассказывай…

Посасывая трубку, Курт с упоением слушал рейнджера, мимоходом думая о своем грандиозном проекте. О "Космической Истории Человечества до начала Великих Гражданских Войн".

В краткие периоды своего пребывания на станции рейнджер развивал непомерную активность. У него всегда оказывалось множество дел, которые необходимо переделать, дел, о которых другие обитатели Афин обычно и не задумывались.

Кроме того, на станции было несколько человек, которых стоило навестить. Рейнджер был убежден, что степень их радости прямо пропорциональна сроку его отсутствия. Но разве не в этом прелесть возвращения, которое оказывается лишь незначительным эпизодом в странствии длиною в жизнь?

Командор, отечески улыбнувшись, окинул рейнджера невидящим взглядом, от которого невозможно было что-либо скрыть, и заметил, что когда-то он тоже был молодым, ему тоже не сиделось на месте и мечта манила своим блеском, полная тайного очарования.

Энджи, метеоролог, бережно взял информационный диск с титановым покрытием. На нем хранилась информация с постов автоматизированного наблюдения за атмосферой, которые рейнджер посетил во время своего последнего путешествия. Климат Эллады давно перерос из профессии Энджи в его хобби.

– Между прочим, Рейни, ты тут случайно не собираешься наведаться на север? Там тоже есть несколько постов, с которых показания не снимались уже несколько лет. Ты не представляешь, насколько все это важно.

– Извини, - мягко сказал рейнджер, однако в голосе его угадывалась решимость. - Мне не по пути. Но если окажусь около одного из твоих постов, рассчитывай на меня.

– Спасибо, - Энджи не скрывал своего разочарования, но вот самому отправиться на интересующий его пост, ему почему-то никогда не приходило в голову. Одним словом, долой безумные идеи!

– А, Рейни, Рейни! Привет Скаут, как дела? - Франсуа широко улыбнулся. - У меня для вас маленький сюрприз.

С этими словами Франсуа протянул рейнджеру объемистый пакет со свежими овощами и фруктами.

– Можешь сам догадаться, кто их вырастил.

– Все так же не доверяешь Старому Нику?

В ответ Франсуа пожал плечами:

– Оранжерея никому не помешает. Кстати, она выросла специально для тебя. Держи!

– Роза для Екклесиаста, - рейнджеру вспомнился один из рассказов докосмической эры. - Большое спасибо, это просто замечательно!

– Да ты проходи, чего стоишь? Маленький уголок цивилизованной природы - лучший способ расслабиться и отдохнуть. Скаут, а вот топтать мои гвоздики было совсем не обязательно!

Скаут подошел к Франсуа и с виноватым видом сел около садовника.

– Видишь, - улыбнулся рейнджер, - ему уже стало стыдно. Да, совсем забыл! Держи.

–Хм, семена… Посмотрим, что из них вырастет.

– Одно могу сказать точно, никакой опасности это не представляет.

– Уверен?

– Еще бы! Старый Ник теперь все анализирует в обязательном порядке. Не доверяет мне.

– Ну да, после того как ты притащил сюда токсичный плющ с запахом шоколадного торта! Ты как всегда был в отъезде, когда он начал достославное завоевание станции.

– Мне тоже стыдно. Совсем как Скауту за гвоздики, - эпизод с плющом рейнджер просто не мог воспринимать серьезно. - Ты когда-нибудь про это забудешь?

– Только после того, как ты протащишь мимо Ника что-нибудь пострашнее, - усмехнулся Франсуа.

Навещать всех обитателей станции рейнджер не собирался. Конечно, хотелось бы увидеть Фредди, но забросив за спину свою верную гитару, он растворился в глубине переходов станции. Старый Ник, верный своим принципам, не собирался раскрывать местонахождение кого-либо из местных жителей; кроме того, по его словам, Фредди впал в очередную депрессию, и уже давно не дотрагивался до струн.

– Отправляемся завтра, - тон рейнджера не допускал ни тени возражений. - С утра. Вот список необходимого.

Рейнджер протянул Ивану распечатку, которую незадолго до того надиктовал Старому Нику.

Когда начались удивленные возгласы по поводу того, а что это такое, а где взять то и для чего нужные все остальные двадцать восемь наименований, рейнджер безразлично пожал плечами:

– Это не повод для дискуссии. Хочешь ехать со мной - будь в назначенное время со всем, что здесь указано. Иначе можешь остаться на станции. Обмороженные, обезвоженные и беспомощные спутники мне ни к чему. Решай сам.

– Хорошо, - пробурчал Иван. - Будь по-твоему.

Итак, очередная победа. Нехотя, но рейнджер был вынужден признать необходимость пересмотреть некоторые принципы и взял навязавшегося попутчика. Без особого, правда, энтузиазма, но это от него и не требовалось.

– Все необходимое можешь получить у Старого Ника. У него подобного добра хватает.

– Пока хватает, - с наигранным неудовольствием заметил Старый Ник, когда не скрывающий своего удовлетворения Иван побежал готовиться к путешествию. - Но учитывая сколько ты захватил на этот раз, то не надолго.

– Ну да. Глядишь через пару тысяч лет склады опустеют, а энергия генераторов иссякнет. Кончай брюзжать, а всего лучше присоединяйся к нашей компании!

– Может через пару тысяч лет я смогу найти ответ на твой последний вопрос, - беззвучно отозвался Старый Ник. - Спасибо, не хочется. Да и вообще затея 'Ивана мне не особенно нравится.

– Думаешь, меня это вдохновляет? Но ничего, пробьемся, правильно я говорю, Скаут?

Скаут не нашел, что возразить.

– Давай, залезай, если не передумал!

Конечно же, Иван не передумал. С некоторой опаской глянув в разверзшийся люк, он нырнул в неизвестность. Следом за ним в вездеход забрался Скаут, который, видимо, решил не выпускать Ивана из виду.

– Ну Ник, до потом!

– Удачи тебе, Рейни!

Как всегда, Старый Ник был единственным, кто выбрался проводить рейнджера.

– Кстати, ты уверен, что ничего не забыл? - в вопросе Старого Ника крылся очевидный подвох.

– Если Чудо-Юдо не вылез обратно, то ничего.

Старый Ник хотел было возразить, но рейнджер оказался быстрее.

– Не считая писем, которые, если они есть, ты мне сейчас вручишь.

– Лично от постмастера! - Старый Ник улыбнулся во весь голос. - К сожалению, он не должен отставать от графика, и не смог задержаться на станции.

– Совсем как я, - пробормотал рейнджер, рассеянно взяв диск.

– Я бы не сказал, что ты очень торопился получить долгожданную весточку.

Рейнджер пожал плечами:

– Я почему-то догадываюсь от кого это, и как ни странно, не от моей возлюбленной. Ладно, не бери в голову. Давай!

В ответ Старый Ник промолчал. А что тут, собственно, можно было сказать?

– Если хочешь бросить прощальный взгляд на станцию - лучше поспеши, пока иллюминаторы не заиндевели окончательно.

Не то чтобы Ивану это было особенно интересно, но с другой стороны, почему бы и не посмотреть на станцию снаружи?

Однообразие скал прерывалось лишь массивными металлическими воротами, которые Старый Ник уже успел опустить. Вот и все Афины.

Неожиданно скалы закончились. Как и некое подобие дороги, по которой они сейчас спускались. Впереди лежала бескрайняя заснеженная равнина, и лишь жестокий ветер гнал беспомощные снежинки. Здесь внизу, они выглядели почему-то не фиолетовыми, а скорее как грязно-синие неприкаянные льдинки.

В стальные небеса вздымалась Скала Ареопага. Как Иван не старался, он не мог разглядеть отсюда ее вершину. Только теперь он по-настоящему понял, что попал в совершенно иной мир.

От раздумий, которые в общем-то были ему не свойственны, Ивана оторвал Скаут, который решил его хорошенечко обнюхать.

Калейдоскоп мыслей - одна хуже другой - перебивался импровизированной молитвой, обращенной к любому, кто был готов ее услышать: "Меня не надо есть, я жесткий и невкусный!" Вот только бы рейнджеру этого не слышать!

– А, Скаут, привыкай! - словно услышав не предназначенные для него мысли Ивана, рейнджер весело улыбнулся, - Третий, ну который лишний, на этот раз оказался чересчур настойчивым.

Внутри вездеход был достаточно просторным. Две небольшие каюты и кабина водителя могли вполне удовлетворить запросы не особенно требовательного путешественника. Обстановка не была в полном смысле спартанской, но не всем же королевские космолайнеры!

– Отдыхай пока, - рейнджер удобно устроился за приборной панелью, наслаждаясь завыванием ветра, который проникал даже внутрь. - Километров через двести ты мне понадобишься. Там начнется такая эквилибристика - жажда странствий пропадает мгновенно.

Иван не ответил. Если это может выдержать рейнджер, выдержит и он. Ничего, пробьемся!

– Если нечего делать - можешь почитать. Диски и проектор в конце второго салона. И маленькая просьба - меня не беспокоить. Ни под каким предлогом. Если не сумеешь самостоятельно найти все то, что тебе понадобиться, значит или этого здесь нет, или у тебя очень большие проблемы. Спасибо за внимание.

Разумеется, Иван бы предпочел тренажерный зал. Маловероятно, конечно, хотя, кто знает, вдруг… Как и следовало ожидать, тренажеров Иван не обнаружил. Даже складных или встроенных. Вероятнее всего, подумал Иван, их здесь нет. Рассматривать другую возможную альтернативу, почему-то не особенно хотелось.

Библиотека у рейнджера оказалась неплохой, однако с первого взгляда становилось ясно, что если проектор и использовался в последнее время, то явно не для чтения книг.

Гул не смолкал, а наоборот, становился все сильнее. Ветер, казалось, просто забавлялся, предпочитая жестокие игры. В иллюминаторы не было видно абсолютно ничего. Рейнджер значительно снизил скорость, но вездеход все равно постоянно трясло.

– 'Иван!

Чудом не наступив на Скаута, который, как и положено истинному хозяину вездехода лежал на самом видном месте, Иван уже был в кабине.

– Пришла пора поработать!

Иван не возражал.

– Ладно.

– Держи штурвал, сейчас начнется. Держи прямо, чтобы ни случилось. Видишь эту красную линию? - рейнджер указал на радар, где тонкий красный луч прорезал пульсирующую пустоту. - Это наш курс. С него лучше не сбиваться.

– Понятно.

Иван не собирался спорить. Хотя… разве не разумнее было бы перейти на автопилот, да и вообще, зачем страдать с вездеходом, когда флаер куда как более практичен?

– Догадываюсь о чем ты думаешь, но думаешь ты неправильно. Уж поверь мне, я прекрасно знаю, что делаю. А захочется полетать - милости просим, до первого падения.

– Кто ползать учился - придется летать, - с вызовом прошептал Иван, но штурвал не выпустил, а лишь крепче впился в него, не сводя взгляда с магической красной полоски.

Вездеход хорошенько встряхнуло. Радар обеспокоено запищал, поскольку они отклонились в сторону. Иван выругался, возвращая машину на заданный курс.

– Еще бы видеть, где мы находимся, - недовольно пробурчал он.

– Могу тебя уверить, этого лучше не видеть. Хотя, если очень хочешь, можешь включить инфракрасный обзор, - отозвался рейнджер, который тоже не сидел без дела.

Заметив заветную кнопку, Иван быстро нажал ее.

Открывшаяся его взору картина была одновременно пугающей и завораживающей. Равнина, покрытая ледяными нагромождениями, перемежающимися бездонными расселинами, между которыми неторопливо полз вездеход, стараясь не обращать внимания на ветер, все норовивший сбросить его с курса, бескрайняя равнина… По крайней мере, это больше всего напоминало лед, но никакого желания самому проверить это предположение у Ивана не возникало.

– Удостоверился? А теперь можешь выключить.

Раздался негромкий щелчок. Магическая картина ледяного ада исчезла. Теперь Иван мог снова сконцентрироваться на красной полоске.

– Так будет лучше. Мы идем на автопилоте. Я здесь часто бываю. Но автоматика не всегда выдерживает, поэтому надо быть начеку.

Заметив несколько недоумевающее выражение лица Ивана, рейнджер добавил:

– Ничего особенного. Вот бури здесь, что надо. К сожалению, настоящую бурю гроллю вряд ли суждено пережить. Я однажды отправился на север, я бы многое отдал за то, чтобы это увидеть еще раз. Не знаю, может как-нибудь отправлюсь… только гролля жалко.

Приступ болтливости закончился так же неожиданно, как и начался. Рейнджер снова замкнулся в себя.

Удерживать вездеход на заданном курсе оказалось не так уж сложно. Только пару раз они чуть отклонились в сторону, но каждый раз Иван мощным рывком возвращал машину назад. Одновременно он изучал приборную панель, стараясь не пропустить ни одной мелочи. Так! Чрезвычайно интересно.

Его прервали достаточно неожиданно и не менее бесцеремонно.

– Большое спасибо! - в устах рейнджера слова благодарности звучали сухо, даже слишком.

Иван молча уступил рейнджеру его законное место. Он провел время с пользой для общего дела, и заодно получил кое-какую информацию.

– Ну что ж, гролли, ты у нас молодец, правда Скаут?

Скаут, молчавший долгое время, наконец-таки смог выразить свое мнение.

– Только один вопрос, ладно?

Рейнджер нехотя повернулся.

– Хорошо, но только один и быстро.

– Почему гролли?

– Гролль, это такое мифическое существо, помесь тролля с гоблином, милая домашняя зверушка, - решив, что было сказано достаточно, рейнджер с головой погрузился в управление вездеходом.

Иван неудовлетворенно пожал плечами. Какие еще тролли, гоблины, и причем тут вездеход? Совершенно непонятно. Но лучше что-то не понять, чем бессмысленно настаивать, демонстрируя необозримые глубины своего невежества в вопросах устаревшей до неактуальности мифологии.

Когда последние лучи солнца перестали пробиваться сквозь неясную пелену метели, рейнджер остановил вездеход.

– Уже приехали?

– Нет, но ночью здесь ехать - сплошное самоубийство. Устраивайся поудобнее. Мы со Скаутом спим в этой каюте, а ты в той. Кто не хочет, может и вовсе не спать. Возражения будут? Вот и хорошо, правда, Скаут? Правда, - рейнджер с наслаждением зарылся в мягкую шерсть Скаута. - Извини, друг, но гулять нельзя.

– Да? - Иван вначале спросил, и только потом понял неуместность вопроса.

– Если хочешь, пожалуйста. Правда давление - треть стандарта, да и кислорода практически нет. Температура… но это мелочи. Когда будешь выходить - захлопни люк покрепче, мне еще хочется пожить!

Перед сном рейнджер вставил в проектор диск, который утром получил от Старого Ника. Утром? Он готов был поклясться, что это было безумно давно, может даже в предыдущей жизни.

Как всегда, ничего хорошего.

Интересно, сколько еще постмастер будет рассылать подобные письма, с ничего не значащим набором любезностей, которые ровным счетом ни к чему не обязывают? Ладно, пусть себе поддерживает иллюзию цивилизации, все равно ее никто не замечает. Ведь практически никто не читает его писем.

Рейнджер грустно улыбнулся. Но все ж такая весточка несколько лучше, чем сухое напоминание, что "В связи с известными обстоятельствами, адресат отказывается получить Ваше сообщение. Большое спасибо!"

– Скаут, Скаут, Скаут!

Рейнджер обхватил пса за шею, лицом зарылся лицом в его душистую шерсть и стал гнать прочь печальные воспоминания. Пусть мертвые сами хоронят своих мертвецов!

– Вижу моя библиотека тебя не особенно заинтересовала, - рейнджер бросил оценивающий взгляд на скучающую фигуру Ивана, уютно примостившегося на диване. - Извини, но другие развлечения здесь не предусмотрены. Еще есть музыка.

Иван рассеяно пожал плечами, ему было все равно. Он был занят более важными вещами, старательно обдумывая свои дальнейшие действия.

– Ты бы лучше рассказал о том, куда мы едем, и вообще, что ты видел в своих странствиях.

– Ничего особенного, - в действительности рассказывать было о чем, только вот раскрывать свою душу Ивану ему не хотелось. - Приедешь, сам увидишь. А слова, что они могут передать? Ничего. Ровным счетом ничего…

Рейнджер схватил Скаута и притянул его к себе, надеясь прогнать прочь незаметно подобравшуюся печаль о прошлом, которое, к счастью, ушло безвозвратно.

Медленно и неспешно полилась музыка. Снаружи протяжно завывал ветер, а торжественный орган создавал чудесную атмосферу тепла и уюта.

Настало время насладиться последними творениями Курта. Рейнджер подумал было, не предложить ли Ивану несколько рассказов, но затем решил, что не стоит.

Иван пытался систематизировать отрывочную информацию, которую ему удалось наскрести о странствиях рейнджера. Выходило не так уж и много. Вначале рейнджер оставлял отчеты, но затем подобная практика доказала свою абсолютную ненужность. Хотя этим отчетам Иван не особенно и доверял. С чего бы это рейнджеру вздумалось сообщать истинную информацию? Отчеты были на редкость скупыми, и самого главного там, разумеется, не было.

Пробормотав нечто похожее на "Спокойной ночи", рейнджер запер дверь между двумя каютами. Он развалился в кресле, а Скаут калачиком свернулся у его ног. Орган стал звучать несколько тише, став частью декораций для предстоящего таинства.

– Ну как, Скаут, почитаем?

Скаут внимательно посмотрел на хозяина.

– Так, что тут у нас есть? Это не то… Вот, как раз для сегодняшнего вечера - одна страничка, но явно со вкусом. "Сказка о лете". Слушай внимательно!

И рейнджер начал читать вслух:

"Он много лет назад прочел о лете. Но в его краю не было лета, лишь снег да кристаллы. И он стал странником и спрашивал у всех, но никто не мог указать дорогу…"

Музыка стихла. Рейнджер дочитал до конца, и молча сидел, обдумывая прочитанное. Последняя фраза все еще стояла у него перед глазами:

"И ушел Странник в дорожную пыль".

Скаут тоже молчал, чувствуя напряжение момента.

– Был он странным для них, слишком странным, чтоб быть человеком, - задумчиво пробормотал рейнджер. Но что же тогда остается? Дорожная пыль? Наверное именно так и должно быть.

Скаут негромко зарычал.

– Да, да, ты абсолютно прав. Дорожная пыль…

На следующие утро Иван проснулся необычно поздно для себя. Вездеход громыхал по ледяной равнине.

Как ни странно, дверь между каютами заперта не была, тогда как ночью Иван имел счастье удостовериться в обратном. Но ведь рейнджер предупреждал насчет своего отношения к людям.

– Всем привет, - Иван еще не отошел ото сна и безумно жаждал лишь одного - двенадцать километров, и желательно по сильно пересеченной местности.

Рейнджер молча уступил Ивану место водителя, небрежным жестом показав, что надо ехать прямо, и никуда не сворачивать.

– Пришло время отрабатывать путешествие! - Иван уже предвкушал сколько любопытной информации он сейчас сможет насобирать. Это уж точно пригодится, и может быть совсем скоро.

Скаут остался внимательно следить за Иваном, от которого можно было ожидать всего чего угодно, а рейнджер направился к себе. У него из головы никак не выходила "Сказка о лете".

Он рассеянно пробежал глазами страничку - это было излишне, он и так помнил каждое слово.

Дорожная пыль.

Неожиданно рейнджер заметил с обратной стороны листка записку, на которую накануне не обратил внимания.

"Рейни,

– И тебе привет, старый разбойник!

надеюсь, ты простишь мою маленькую мистификацию. Я уверен, что эта вещь тебе понравится не меньше, чем мне. Может, ты уже догадался, но ее написал не я. К сожалению, имя автора затерялось в веках. "Сказку о лете" я совершенно случайно обнаружил в электронных архивах, которые только-только начал разгребать. Вряд ли тебе интересны детали, да и вопросов здесь гораздо больше чем ответов, но по-моему, она была написана еще в докосмическую эру. Зная твое предубеждение против, как ты выражаешься, "закостеневшей литературы прошлого", я позволил себе маленькую хитрость, так как хотел, чтобы ты это обязательно прочел. Еще раз прошу прощения, и может быть тебе удастся отыскать лето в душах людей".

– Можно было просто сказать, - устало пробормотал рейнджер, хотя понимал, что Курт был абсолютно прав. В последнее время он соглашался читать написанное лишь теми, кого он знал лично. Значит ему все еще суждено ошибаться.

Рейнджер еще раз перечитал "Сказку". Ритмика прозы завораживала. Он был там. Рейнджер, который искал лето, вечный странник, уходящий в дорожную пыль. А находил? лед и кристаллы. И грязно-синий снег, который ветер швырял в лицо неутомимому путешественнику.

Рейнджер был удивлен: это вещь смогла проникнуть слишком глубоко, намного глубже, чем он мог себе позволить. Добравшись до самых потаенных уголков его существа, нежно коснулась давно забытых струн, которые молчали последние несколько тысячелетий. То, что он так старательно пытался заживо похоронить, забыть навсегда, больно резануло по натянутым нервам. Но если это способно еще болеть, истекать кровью, значит душа его еще жива, а он-то надеялся…

Значит душа не умерла, а лишь превратилась в ледяную статую, которая неожиданно начала оттаивать от робкого прикосновения древнего рассвета.

"В связи с известными обстоятельствами, адресат отказывается получить Ваше сообщение. Большое спасибо!"

Большое пожалуйста!

Рейнджер встал. Ему было необходимо чем-нибудь заняться, дать выход взбунтовавшимся эмоциям. Атмосфера снаружи все еще была ненормированно враждебной, поэтому оставалось лишь одно.

– Подвинься!

Иван молча подчинился. И как всегда в самый неподходящий момент! Он ведь только начал разбираться…

Отсутствующим взглядом рейнджер смотрел на приборную доску, запустив левую руку в мягкую шерсть Скаута.

– Скаут, Скаут, Скаут!

Так-то лучше.

В глубине своей многострадальной души он знал, что "Сказку о лете" могла написать Она. От сказки ему хотелось плакать и радоваться одновременно. Плакать, потому странствие длиною в жизнь не дарит ничего кроме вечной дороги, где цель - лишь мимолетное наваждение, призывно манящее в путь. Радоваться прикосновению, пускай и мимолетному, к чему-то большому и прекрасному. Но больше все же плакать. А слезы неизбежно превращаются в безжалостные кристаллы.

– Больше всего на свете я хотел бы увидеть тебя, окунуться в завораживающий омут твоих глаз, перехватить искрящуюся смехом улыбку, услышать мелодичный перезвон твоего голоса, коснуться… Но это невозможно! - рейнджер с силой ударил кулаком в ладонь. - Я никогда не прощу себе, что опоздал!

На третий день, ближе к вечеру, рейнджер резко остановил вездеход.

– Технический перерыв, - бросил он Ивану, который и не думал удивляться.

Первым в бодрящий морозный воздух выскочил Скаут, его радостный лай ознаменовал конец вынужденного плена. Красноречивый жест рейнджера пригласил Ивана последовать его примеру.

Пожав плечами, Иван выбрался наружу. Рейнджер вслед за ним.

Если эта прогулка и была кому-то в радость, то только Скауту. Даже здесь давление было слишком низким, атмосфера слишком разреженной, чувствовался недостаток кислорода. Да и температура обещала мало приятного в самом ближайшем будущем.

Скаут только начал резвиться, когда не принимающим возражений тоном рейнджер велел ему возвращаться в машину. Скаут нехотя подчинился, и рейнджер тут же закрыл вездеход.

Шагах в десяти от вездехода рейнджер повернулся к Ивану.

– Пора объясниться?

Иван молчал.

– Догадываюсь, что у тебя на уме, 'Иван фон Д'еллов.

Иван безразлично пожал плечами. Этим именем его не называли довольно-таки давно. Что у него было на уме? честно говоря, Иван и сам не мог с уверенностью сказать. Старые рефлексы, которые искали выход и прощупывали почву на будущее.

– Предлагаю все уладить сейчас.

Рейнджер мог бы добавить: "Пока не наступила критическая фаза".

Вместо этого он ударил Ивана ногой в челюсть. Удар несколько смазался, но поскольку Иван был выше рейнджера почти на целую голову, прыжок можно было считать удавшимся.

Иван не почувствовал тонкой струйки крови, которая стекала у него по подбородку. Удар не произвел на него впечатления.

Иван бросился вперед, предпочитая ближний бой, где он мог применить свой излюбленный прием удушения, который обычно заканчивался сломанной шеей.

Рейнджер отпрыгнул как раз вовремя. Теперь он оказался справа и несколько сзади своего противника. Не дав Ивану опомниться, рейнджер развернулся и подсек его левую ногу.

Лед больно впился в ладони, но Иван мгновенно вскочил и нанес сокрушительный удар правой.

Рейнджер уклонился, но не достаточно быстро.

Голова гудела. Рейнджер с трудом смог отбить следующую атаку и тут же сам ударил Ивана ногой в висок.

Теперь соперники двигались значительно медленнее - сказывалась усталость, да и атмосфера вряд ли предназначалась для столь активных упражнений. Оба с жадностью глотали воздух, с удивлением обнаруживая, что дышать - тоже оказывается равнозначно подвигу, и не такому уж маленькому.

С начала схватки прошло всего несколько минут, а Иван с трудом старался выпрямиться после серии нескольких пропущенных ударов в диафрагму, а рейнджер усиленно прикидывал, все ли позвонки на месте - он только что с трудом покинул чересчур дружественные и настолько же горячие объятия Ивана.

Преимущество Ивана в росте и весе, а также его великолепная спортивная форма уравновешивались нечеловеческой ловкостью рейнджера, и еще тем, что у него был слишком богатый опыт выживания в смертельно непредсказуемых условиях.

Заданный рейнджером темп схватки постепенно сходил на нет. Обмен ударами замедлился, но оба были все также полны решимости продолжать.

Рейнджер первым понял: еще чуть-чуть, и победитель просто будет не в состоянии осознать, кто победил. Температура продолжала падать, в воздухе закружились маленькие фиолетовые льдинки.

Пробормотав вполголоса что-то абсолютно невнятное, рейнджер заковылял к вездеходу, который уже исчез в пелене разгорающейся метели, краем глаза не выпуская Ивана из виду.

Несколько мгновений Иван колебался, раздумывая, не попытаться ли воспользоваться невыгодной позицией противника, а затем тяжело ступая последовал за рейнджером.

Не успев разгореться, мятеж был подавлен.

Если раньше Иван и планировал предательский удар, то теперь и без того бессмысленная затея оказалась и вовсе ненужной. Рейнджер показал, он не боится Ивана, и не недооценивает его. Теперь Иван стал в какой-то мере уважать рейнджера.

Скаут ждал их внутри, его умные глаза светились укоризной и непониманием. Вроде бы взрослые люди, а резвятся как щенки!

Утром у Ивана было лишь одно желание - поглубже забиться под одеяло, отгородившись от вселенского безумия, и лежать, лежать, лежать…

Но кто-то очень настойчивый решил не позволять насладиться заслуженным отдыхом после вчерашних разборок. Кто-то упорно возился с одеялом, решив обязательно лишить Ивана этой ставшей ненужной ему детали туалета. Что-то влажное и холодное коснулось его лица.

С тяжелым вздохом Иван, наконец, открыл глаза.

"Я жесткий и невкусный!"

В ответ Скаут жалобно заскулил.

К счастью для Ивана его терзал не голод. Скауту просто хотелось на заслуженную прогулку, насладиться долгожданной свободой, вырваться из уютного, но все же недостаточно просторного гролля.

Рейнджер очень хорошо знал все уловки Скаута, а в игре "а ну-ка откопай!" он достиг прямо-таки небывалых вершин мастерства. Здесь Скауту рассчитывать было не на что.

Другое дело Иван. Как и следовало ожидать, в данных обстоятельствах он не смог продемонстрировать необходимую стойкость, а может все-таки сказалось смутное подозрение - если Скауту откажут в прогулке, он вполне может согласиться на обед. А тогда пойди и докажи, что ты жесткий и невкусный!

Разыгравшаяся накануне метель уже улеглась. Воздух был чист и прозрачен, хотя дышалось все равно недостаточно свободно. Получив, наконец, то чего он так упорно добивался, Скаут ринулся на поиск приключений.

Иван стоял на вездеходе и, глядя ему вслед, пытался понять, в чем заключается эта романтика приключений, и почему некоторым так упорно не сидится в теплой и уютной станции.

Скаут был уже достаточно далеко, и если сейчас отправиться в путь… Хотя еще совсем недавно Иван вполне серьезно обдумывал возможность резкого сокращения числа путешественников до двух, а еще лучше до одного, в данный момент это даже не пришло ему в голову.

Ну а если… Странно, но почему бы и нет? Иван достаточно логично заключил, что следует не нудно стараться отыскать ответ на этот до бессмысленности глупый вопрос, а переходить сразу к действиям. Поэтому не долго думая, Иван присоединился к Скауту. Разумеется, лед не лучшая поверхность для бега, зато местность вполне сойдет за пересеченную. Ну а в виде исключения можно ограничиться всего лишь парой-тройкой километров.

На седьмой день путешествия значительно потеплело. Давление повысилось, а с ним и содержание кислорода. Из-за специфической орбиты планеты южное полушарие было несколько более гостеприимным, чем северное. По крайней мере здесь уже можно было жить. У Ивана стали появляться смутные подозрения, уж не воспользовался кто-либо столь заманчивой возможностью - не то чтобы это сильно меняло ситуацию, но все-таки любопытно.

– Завтра утром, - заявил рейнджер к концу второй недели, - мы прибудем в поселение диггеров. Надеюсь, никаких эксцессов не последует. Мне не хотелось бы без нужды портить с ними отношения. И еще. Просьба не задавать глупых вопросов, а если чего-нибудь не поймешь, можешь утешиться тем, что от невежества погибло гораздо меньше людей, чем из-за управления флаерами в пьяном виде.

Значит, жизнь на Элладе не ограничивалась пределами станции. Чрезвычайно любопытно.

Поселение насчитывало всего десять домов, каждый из которых был рассчитан на большую патриархальную семью. Обычно аграрные колонисты, живущие трудами своих рук предпочитали индивидуальные фермы. Но не это было самым удивительным. Просто Эллада вряд ли являлась лучшим местом для подобной колонии.

Хотя большинство колонистов было занято в поле, прибытие вездехода не осталось незамеченным. Намного большей популярностью нежели рейнджер пользовался Скаут, который с диким лаем бросился в самую гущу людей. Это вызвало настоящую бурю восторга. Очевидно, собак здесь не было. Странно…

– Рейни, привет, давненько тебя не было.

– Рейни, ты вернулся, старый мошенник!

– А как же! От меня так легко не избавишься. Да, это 'Иван, из Афин.

Иван сдержанно кивнул. А рейнджер оказывается тут знаменитость. Еще бы, единственная ниточка, протянувшаяся во внешний мир.

– Рейни, - обветренное лицо подошедшего покрывал светлый загар, мозолистые пальцы неловко сжимались в поисках какого-нибудь инструмента. - Мой дом всегда открыт для тебя и твоих друзей.

Рейнджер, считавший своим единственным другом Скаута, покосился на Ивана, но возражать не стал.

– Нисколько не сомневаюсь в этом, Пат. Да, забыл вас представить, Патрик - 'Иван. Патрик здесь за главного.

– Ну ты уж скажешь, - Патрик несколько смутился. - Мы люди простые, решаем все сообща.

– Хорошо, - улыбнулся рейнджер. - Тогда Патрик просто глава самой большой и дружной семьи диггеров.

– Так-то лучше, - Патрик явно предпочитал дела словам. - Ничего, вечером мои ребята подойдут с поля, тогда и познакомитесь. А семьи у нас действительно дружные.

– Ладно, я только гролля отгоню!

Патрик заспешил по своим делам. Люди постепенно расходились. На рейнджера и Ивана уже никто не обращал внимания.

– Да, забыл предупредить, диггеры чрезвычайно консервативны. Семья - основа местного общества. Самое дорогое для них - их женщины и дети, а их не так много как всем бы хотелось.

Иван кивнул. Действительно, как он не преминул заметить, среди встречающих преобладали мужчины старше двадцати.

– Держи себя в руках, если сможешь. А если не сможешь, задумайся вот над чем - суд здесь быстрый, не всегда справедливый, зато правосудие отправляется очень эффективно.

Иван пожал плечами. Да, диггеры ему сразу показались несколько необычными. Пока ясно одно - не зря он сюда приехал. Ну ладно, там видно будет!

– Никаких проблем.

– Вот и хорошо. А теперь я тебя оставлю. Помни одно: пока ты никого не трогаешь, тебя тоже никто не тронет.

Когда рейнджер был уже далеко, Иван негромко выругался. От такого ничего не скроешь. Настоящий рейнджер. Интересно, а раньше он служил не в Вольном Порту Техаса?

Семья Патрика действительно оказалась большой. Четверо взрослых сыновей и дочь; у трех братьев Патрика детей было не меньше. И все они жили вместе - старая добрая патриархальная семья!

Только женщин было совсем мало. Лишь двое племянников Патрика успели обзавестись своими семьями, и все остальные обстреливали счастливчиков переполненными легкой ревностью взглядами. Единственное, чего недоставало для полного счастья - радостного перезвона детского смеха. Честно говоря, Иван не возражал, поскольку детская непосредственность и непредсказуемость никогда особенно благотворно не влияли на его душевное равновесие.

Иван попытался представить с каким рвением диггеры должны блюсти честь своих дочерей.

Кроме двух невесток и трех матрон - из обрывков разговоров и неловкого молчания Иван понял, что Патрик несколько лет назад овдовел - в обеденном зале находились четыре девушки - дочь и три племянницы Патрика.

Компания за столом собралась дружная - одна семья все-таки!

Женщинам практически не удавалось присесть - обслуживать такую компанию вряд ли было чересчур захватывающим занятием, зато скучать никому не приходилось.

Скаут, уже давно ставший всеобщим любимцем, вольготно сновал по залу, выпрашивая у всех чего-нибудь вкусненького.

В зале стоял легкий гул, который не прекратился даже когда Патрик, торжественно сотворив молитву, позволил всем приступить к праведными трудами добытому ужину.

- И вот я сказал ему, куда ты едешь на своем тракторе, межи не видишь?

- Ну и что у тебя с ней? Свадьба-то скоро? А то все заждались уже.

- Нет, это же надо до такого додуматься, развернуть солнечные батареи в обратную сторону! Хорошо не все контуры закоротило.

- Ты будь поосторожней с Панайотом, вот он как на твою жену смотрит, не к добру это, так я скажу.

Отдавая должное еде - то, чем кормил обитателей станции Старый Ник, все же не шло ни в какое сравнение с натуральной пищей - Иван не пропускал ни единого сказанного слова. Учитывая все то, что он увидел и услышал за этот день - а пробежать пришлось явно побольше двенадцати миль - складывалась достаточно ясная картина.

Поселение диггеров насчитывало около ста пятидесяти человек, из которых женщины составляли вряд ли больше четверти. Детей было совсем мало. Колония абсолютно не зависела от внешнего мира - все необходимое изготовлялось на месте. По всей видимости, существовала некоторая договоренность между рейнджером и Патриком о том, чтобы никаких сувениров со станции здесь не появлялось. Как говорится, чем богаты… а остального нам и в помине не надо.

Главной достопримечательностью поселка была солнечная электростанция, которая несла в дома свет и тепло, и обеспечивала энергией всю сельскохозяйственную технику. Иван не был уверен, но по его мнению, местный климат вряд ли был столь уж благоприятен для земледелия. Даже здесь, так далеко на юге, было слишком холодно.

И уж основное правило всех аграрных колоний - каждый колонист должен кормить еще пятьдесят человек, диггерам явно не удавалось соблюсти. Когда жизнь на станции кипела во всю, планета не могла прокормить себя.

Значит, колония была самостийной! Вот уж куда как интересно.

От размышлений над полученной информацией Ивана отвлек рейнджер.

– Обратил внимание на ту девушку?

Иван понял сразу. Не обратить на нее внимания было невозможно. Она будто бы сошла с голографической рекламы межзвездных путешествий, где потупленный с ложной скромностью взор таит все запретные наслаждения неизведанной вселенной. Разумеется, Иван не забыл полученные утром предупреждения, а наблюдения над жизнью колонистов не оставляли ни малейшего сомнения, что правосудие отправляется здесь слишком скоро, да вряд ли всегда это можно назвать правосудием. Но ведь просто смотреть ему никто не запрещал, ведь правда?

Вероятно, на это бы Патрик возразил: "Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя". Но к счастью для Ивана, его грязные мысли оставались при нем; других претендентов, как ни странно не находилось.

– Это Стася, единственная дочь Патрика. Знаешь, не так давно он загорелся абсолютно нелепой идеей женить меня на ней, чтобы я остался здесь навсегда.

Было чему удивляться. Должно быть, Патрик здорово ценил рейнджера - в женихах у диггеров недостатка явно не было.

– Хочешь, и тебя сосватаем? - прищурился рейнджер. От него не укрылись плотоядные взгляды, которые Иван бросал на Стасю и на остальных девушек. Если у диггеров в этом плане был кризис, то на станции просто катастрофа. Хотя Старый Ник никак не мог понять, в чем собственно проблема: отсутствие в Афинах женщин казалось ему вполне нормальным явлением.

В ответ раздалось тяжелое дыхание, которое вполне могло означать: а жениться-то зачем? Другое дело…

– Даже и не думай! - рейнджер во время успел перехватить грязные мысли Ивана, пока они не успели окончательно замусорить близлежащее пространство.

– Здесь всегда виноват будет мужчина. Но еще одна пара рабочих рук явно окажется нелишней…

– Спасибо за предложение, - буркнул Иван, задумавшись над не характерным для него философским вопросом, ну почему все-таки в мире нет совершенства? - Но как я вижу, ты тоже почему-то не торопишься его принять.

– Ладно, только не нервничай.

Между тем ужин подошел к концу. Со стола убрали, но никто и не думал расходиться. Значит будет десерт, подумал Иван. Если бы не необходимость поддерживать форму, можно было бы и соблазниться. Иван незаметно для окружающих облизнулся. Он бы предпочел несколько иной десерт, не менее, кстати, сладкий. Но, раз нельзя, значит нельзя. Как ни странно, жить хотелось. Но не здесь.

Последовал десерт, но не совсем такой, как предполагал Иван, и совсем не такой, какой бы ему очень хотелось получить.

На десерт была музыка. Иван не особенно разбирался в музыкальных инструментах, но скорее всего это была все-таки лютня, или что-то очень на нее похожее. Патрик осторожно коснулся струн. Очевидно, вещь была собственного сочинения, несколько помпезная и нервная. Патрик старался дать выход своим чувствам, он вложил в произведение всю свою душу, создав картину трудной, но счастливой жизни диггеров. И семья с упоением внимала своему патриарху. Ведь это была их жизнь, их трудности и их счастье!

К музыке, как и к большей части других вещей, Иван относился со смешанным чувством подозрения и презрения. Творение Патрика не стало исключением.

Рейнджер также старался не особенно демонстрировать свое невнимание. Его вкусы были несколько консервативны: любимый писатель - Курт, любимый музыкант - Фредди. Случались конечно редкие удачи, как например со "Сказкой" ("Извини, Курт, но тебе придется слегка подвинуться!"), но Патрик явно к ним не относился. Неплохо, очень даже неплохо, в особенности для любителя-фермера, который весь день проводит в поле, но… не более того.

Затем и другие члены семьи продемонстрировали свое искусство. Завязалось некоторое подобие состязания, когда каждый мог вызвать любого на своеобразную дуэль. Патрик, как и положено умудренному жизнью патриарху, снисходительно наблюдал за развлечениями молодежи. Пусть веселятся, пока молоды.

Победительницей единогласно была признана Стася, чей безудержный танец под аккомпанемент одного из ее братьев, вызвал невыразимый восторг.

Интересно, пронеслось в голове у Ивана, они устроили этот маленький праздник специально в честь гостей, или это такой способ коротать занудные деревенские вечера? Ну да, а что им еще делать? Несомненно, жизнь на станции заполнена гораздо больше; вот уж где всегда есть, куда приложить свою энергию.

На этой оптимистической ноте вечеринка закончилась. Все разошлись по своим комнатам. Колония старалась не сильно отставать от ритма жизни в гармонии природы.

Иван тяжело опустился на кровать. Вообще-то следовало бы разобраться с полученной информацией, которой набралось значительно больше, чем ему обычно удавалось собрать на станции за месяц, но это может подождать. Уже даже и помечтать нельзя? Эх, если бы не пуританские нравы диггеров… Но почему бы и нет?

– Рейни, давно тебя не видела!

– Привет, Стася, - улыбка рейнджера была искренней. Стася всегда ему нравилась, но все больше как сестра, поэтому Патрику никак не удавалось пробиться сквозь его оборонительные заслоны. Между тем, Патрику явно не терпелось отдать свою дочь в пожизненное рабство, причем единственным пожеланием патриарха было, чтобы тяжкую обязанность тюремщика взвалил на себя рейнджер. Не тут-то было!

– Извини, я не смогла тебя встретить!

– Ну, в отличие от нас, тунеядцев, вы, как пчелки, трудитесь утра до вечера, - улыбнулся рейнджер, вспоминая серьезное выражение лица Патрика, когда тот безуспешно пытался обратить его на истинный путь.

– Рейни, ты нисколечко не изменился.

– Тебе видней, - в действительности он очень сильно изменился, но это был так давно… Но душа все еще жила, застыв лишь глыбой холодного льда. - Может выйдем на свежий воздух?

Стася безразлично кивнула. В чем, чем, а вот в свежем воздухе недостатка она не испытывала.

Глядя в усыпанное звездами небо, рейнджер в очередной раз пожалел, что у Эллады не было спутника. Уберите из любви лунный свет, и останется… Хотя, все равно это не про него.

– Рейни, забери меня с собой!

Рейнджер не ответил. Как там было? Да, именно!

"Но Она отвернулась, лишь только он вспомнил о лете".

– Рейни, я не шучу. Ты не можешь представить, как мне надоела это рутинное, правильное существование.

– Я тебя понимаю, поэтому твоей отец никак не может убедить меня остаться здесь. Но разве где-то лучше? Там мы тоже абсолютно никому не нужны.

– Но там жизнь. А здесь? Здесь все предсказуемо, все как надо, и нечего больше.

– Ты не знаешь Афины. У станции нет будущего.

– А здесь оно есть? Только честно?

Рейнджер не нашелся, что ответить. Действительно, демографическая ситуация у диггеров оставляла желать много лучшего, и лишь Патрик мог со свойственным ему упорством отказываться признать очевидное.

– Ты заслуживаешь большего, но что я могу тебе предложить? Вселенную, которая распадается на части под ударами Гражданской Войны? Вселенную, от которой я бежал в поисках… уединения, наверное.

– По крайней мере, там хоть что-то происходит, - не выдержала Стася. - А здесь жизнь проходит мимо. Ее тут вообще нет!

– Я бежал от людей, от суеты и тщеславия мира, если это будет не слишком громко сказано.

– Но все же нашей колонии ты предпочитаешь станцию!

Рейнджер медленно покачал головой:

– Ты не права, Стася. Я везде чужой, вечный странник, моя жизнь в пути.

– Тогда возьми меня с собой!

– Я бежал от людей, - казалось, рейнджер ее не слышал. - И Скаут - единственное родное мне существо.

– Но ты же взял с собой, этого…

– 'Иван? Случайный попутчик.

– Хорошо, - медленно проговорила Стася, каждое слово давалось ей с большим усилием. - Я понимаю, дело не во мне. Просто, третий, как говорится, лишний. Ты боишься за свою свободу, независимость. Свободу от обязательств, свободу от ответственности за других. Тогда просто отвези меня на станцию! Как случайного попутчика.

– Вижу ты всерьез, - рейнджер взял ее за руку и посмотрел прямо в глаза, в отчаянной попытке найти ту единственную, на свидание с которой он так безнадежно опоздал, опоздал на несколько веков! Но что такое век в масштабах вечности? Мгновение, которое не стоит даже мимолетного упоминания.

– Пусть так, если это твой выбор.

Фиолетовые глаза Стаси были холодны как снег. Рейнджер мысленно обругал себя. За… глупую надежду, которая оказалась манящей и несбыточной? Вполне может быть.

– Патрик, разумеется, будет против, но эта твоя жизнь, и ты имеешь право на свои ошибки. Не знаю, что я дарю тебе, проклятие или благословение, но я сделаю как ты хочешь. Я дам тебе шанс, и кто знает, какое число выпадет тебе в следующий раз в лотерее жизни? Я уезжаю через четыре дня. У тебя есть время передумать.

– Я не передумаю, - и они оба знали, что именно так и будет.

– Главное, никто ничего не должен понять. Запомни никто, ни твои братья, ни сестры. Ни 'Иван, в особенности он. Иначе - все отменяется. Договорились?

Победная улыбка озарила и без того очаровательное лицо Стаси.

– Старый добрый Рейни! Все также никому не доверяешь! Хорошо, будет по-твоему. Если надо уйти не прощаясь, хорошо.

– Я не доверяю только людям, - тихо заметил рейнджер.

Стася на мгновение прильнула к рейнджеру, подарив ему страстный поцелуй. Не по-братски горячий поцелуй, обжигающий губы.

И исчезла, растворившись в ночи, как сказка, как несбыточная мечта.

Это было больше чем простое выражение благодарности. Бесценный дар неутомимому страннику, за то что он так непохож на всех остальных. И слова были тут ни к чему.

Рейнджер бросил усталый взор на небо. Луны сейчас не хватало особенно сильно. Одной хватило бы в самый раз. Но…

Рядом бесшумно вынырнул Скаут.

– Привет, знаешь, я снова ввязался в очередную авантюру. Надеюсь, все закончится хорошо, но нам нескоро предстоит сюда вернуться. Вряд ли они смогут меня понять.

Когда Скаут тоскливо заскулил, рейнджер тихо добавил:

– И все, что нам остается, это дорожная пыль. Дорожная пыль!

Рейнджер бесцельно бродил по поселку. У каждого были свои дела, свои заботы и обязанности, от которых некуда было не деться, невозможно сбежать. День за днем колонисты вели изнуряющую борьбу с суровой природой Эллады. Борьба шла с переменным успехом, но если бы не упорный труд биоинженеров, которые в старые славные достопамятные времена вывели морозоустойчивые сорта практически всего чего угодно, вряд ли бы здесь выросла даже такая малость. Это была борьба за выживание, ставкой в которой служила жизнь; но вся жизнь без остатка растрачивалась на эту борьбу.

Рейнджер невольно поежился. И совсем не от холода, хотя было вовсе не жарко.

Иван также не сидел сложа молча руки. Скорее наоборот. Он развил потрясающую активность. Куда делся тот угрюмый гигант, чьи бесшумные шаги повергали в уныние даже безлюдные коридоры станции? Выискав на дальних задворках своего сознания дежурную улыбку, которая ввиду своей незатребованности смогла найти там тишину и покой, Иван нацепил ее на лицо и стал Мистером Сама Услужливость. У каждого свои методы добывания информации.

Даже Скаут исчезал теперь на целые дни, радуясь редкой возможности порезвиться всласть.

И лишь один рейнджер бесцельно бродил, словно и не замечая холодного ветра, который, казалось, самовластно повелевал Элладой. Он был странным для них, слишком странным…

– О чем задумался?

Рейнджер резко обернулся. Рядом с ним стоял Патрик.

– Да так, о своем, о вечном.

Патрик с одобрением кивнул. О вечном, это хорошо. Но…

– Не рановато ли будет?

– В самый раз! - улыбнулся рейнджер.

– Ты бы все-таки остался, пожил у нас с несколько месяцев, - Патрик всегда выбирал прямой и незатейливый путь. - Вот и другу твоему здесь понравилось.

– 'Ивану-то? Да он всегда такой.

– Оставайся, женись на Стасе, и живите как все нормальные люди!

– Мой ответ ты знаешь, - резко, словно ударом топора, рейнджер в который раз поставил точку. На этот раз уж точно в последний раз.

Патрик упрямо пожал плечами и оставил рейнджера одного.

Как все нормальные люди? В этом-то и заключалась проблема.

"…слишком странным, чтоб быть человеком".

Настал, наконец, и день отъезда. Еще ночью Стася незаметно выбралась из своей комнаты, и рейнджер посадил ее в вездеход.

– Совсем как древний обычай похищения невесты, - не выдержал рейнджер, когда они пробирались в темноте.

Какие мысли одолевали в этот момент Стасю, можно было только догадываться. Но он не настаивал на ответе. Когда решение принято - надо идти до конца. Просто идти, что может быть проще?

Прощание с диггерами было как всегда лишь формальностью. Только Патрик и два его младших сына выбрались пожелать рейнджеру счастливого пути.

– Ты уж извини Стасю, она не пришла, хотя… - Патрик замялся, не сумев подобрать нужных слов. Да рейнджер вроде бы и так все понял.

Рейнджер все понял слишком хорошо, но промолчал

– Не забывай нас. А то опять пропадешь надолго! Давай, приезжай на праздник урожая, и ты, 'Иван тоже приезжай. И ты, Скаут, куда уж без тебя!

Громкий лай оповестил всех диггеров, что Скаут будет тоже по ним скучать.

– Обязательно приеду, - рейнджер знал, что именно эти слова от него хотели услышать. А правда? кому она нужна… Главное не быть, а казаться. Интересно, суждено ли ему еще увидеть Патрика? Кто знает. - Ну, всем пока.

– С Богом!

Вездеход не спеша набирал скорость.

– Ну как тебе диггеры?

– Нечего, но вот какие-то они малохольные. Только и знают, работа, работа, работа. Хотя если найти к ним правильный подход, можно выяснить очень много интересного.

– Я заметил, - сухо парировал рейнджер. - У тебя неплохо получалось их расшевелить.

– Правда? - ухмыльнулся Иван.

– Еще бы. Странно, что до свадьбы дело не дошло. Правда вот с кем, я понять так и не смог.

– Тьфу на тебя, - рейнджеру наконец удалось задеть Ивана. - Как я, так никогда и не под каким видом… А сам-то хорош! Давай, выжимай из своего гибрида все, на что он способен, пока твои диггеры не схватили свое правосудие в охапку и не ринулись вершить скорый и неотвратимый суд!

Из второго салона появилась Стася. Бросив презрительный взгляд на Ивана, она подошла к рейнджеру.

– Пока все идет как надо. Да, Стася познакомься, это 'Иван. Но вы наверное уже встречались, - рейнджер держался настолько непринужденно, что Ивану пришлось принять все как данность.

Стася небрежно кивнула, словно Иван был не больше чем часть интерьера гролля.

– 'Иван, ты как и раньше будешь спать во второй каюте.

– В то время как ты, разумеется, не заставишь даму скучать.

– Стася будет спать в первой. А я - сегодняшнюю ночь мы проведем в пути. Надеюсь, этот маршрут собьет их с толка. Трудно вообразить, что может взбрести Патрику в голову.

– Когда отец все поймет, я буду для него мертва, - негромко проговорила Стася.

– А честь семьи? По крайней мере, раньше в поселке была пара кроулеров. Как они там сейчас, Стася?

– Интереса не представляют, - отозвался Иван.

Рейнджер приподнял одну бровь.

– Это действительно так, - Стася бросила на Ивана подозрительный взгляд, который мог заставить поежится кого угодно. - Они все еще стоят там, где и раньше, но пару лет назад, когда ремонтировали электростанцию после одного из ураганов, всю электронику пришлось снять. А также аккумуляторы и многое другое.

Иван согласно кивнул.

– Отец никогда в этом не признается, - продолжала Стася, - но жизнь в колонии требует жертв. И подчас значительно более серьезных. Да, зато у нас есть флаер. Им давно не пользовались, отец…

Стася запнулась. Только и слышно от нее, что "отец", да "отец". Но теперь это в прошлом.

– Патрик был против. Но если они решатся…

– Не о чем беспокоиться, - Иван в очередной раз встрял в разговор, и так же бесцеремонно. - Скажите мне спасибо. Куда бы уж вам без меня!

– Тебе не нужно было ничего портить, - резко парировал рейнджер, надеясь хоть как-то сломить ненавистную самоуверенность человека, убежденного, что он всегда прав, причем только он и никто больше.

В отличие от Ивана, он не получал от происходящего ровным счетом никакого удовольствия. Но это был единственно возможный путь в данных обстоятельствах.

– Во-первых, я сделал все это ради вас, ну или почти ради вас, - быстро поправился Иван, заметив недоверчивый взгляд рейнджера. Под горячую руку правосудия диггеров попадать не хотелось даже за компанию. - А во-вторых, не надо драматизировать. Ничего необратимого, просто на ремонт понадобится некоторое время.

Когда уже никто не мог его слышать, Иван недовольно буркнул:

– Поблагодарили бы хотя бы… Стараешься, стараешься, а все ради чего?

Рейнджер вел вездеход всю ночь. Наутро его сменил Иван.

– Вот наш курс. Если заметишь что-нибудь странное, дай мне знать, договорились?

Иван отвлеченно кивнул.

– За дело, а я пока отдохну.

Отдохнуть, правда, рейнджеру не пришлось. Он только погрузился в нежные объятия полудремы, как к нему скользнула Стася. И заключила его в другие объятия, не менее нежные.

– Молчи, - прошептала она, страстно прижимаясь к нему всем телом. - Не надо разрушать то, что еще так хрупко и непрочно, и не стоит отказываться от…

От чего ему не стоит отказываться, рейнджер не узнал. Обжигающий поцелуй, ласковый шепот, нежная бархатистая кожа заставили его на время забыть об остальной вселенной.

– Не знаю почему, но врожденное чувство уместности подсказывает мне, что если я замечу что-нибудь странное, лучше не нарушать его заслуженный отдых.

Вездеход упорно полз вперед по ледяной равнине. Рейнджер не мог не заметить странные взгляды, которые Иван исподтишка бросал на Стасю. Ивана явно не устраивала ситуация, когда душевное тепло и ласка доставались только одному, причем совсем не ему.

К счастью, все возможности бунта были пресечены еще по пути туда, и у Ивана больше не возникало желания оспорить право на лидерство. Хотя соблазн был велик.

– Между прочим, кроме диггеров на планете еще есть поселения? А то что-то такое пару раз мелькало в разговорах, но очень смутно. Вроде жуткой тайны, которую все дружно пытаются забыть, но это у них плохо получается.

– Да, - рейнджер кивнул. - Было дело. Года четыре назад сход, но все знали, что за сходом стоял Патрик, отлучил от поселения небольшую группу бунтовщиков. На самом деле они просто хотели больше свободы.

– Оте… то есть, за этим стоял Патрик? - Стася смотрела на рейнджера с удивленно открытыми глазами.

– А ты не знала?

Стася медленно покачала головой:

– Но ведь среди них был Брайан, его жена и их маленькая дочка.

– От этого удара Летиция не смогла оправиться. - Согласно кивнул рейнджер. - И она никогда не простила Патрика.

Если Брайан - сын Патрика, а Летиция его жена и, соответственно мать Стаси… Иван ловил все с полуслова.

– После смерти Брайана мама сильно сдала, и ей оставалось недолго, - подавленно проговорила Стася, пытаясь справиться с жестокой правдой, которой обернулась вся ее предшествующая жизнь.

С еле заметным удивлением рейнджер посмотрел на Стасю:

– Брайан жив. Они с Галлой созданы друг для друга. А Лиз стала прелестной девчушкой.

– Живы? Все?

– Наверное, теперь ты для Патрика также мертва как и Брайан.

Стася медленно кивнула. Ее маленький мирок, где все было так правильно, так предсказуемо, рушился на глазах. Тем больше причин открыть новую страницу в дневнике жизни.

– Они борются за право на жизнь, хотя их слишком мало, около двадцати человек. Зато у них свой город Свободы, где они вольны жить по своим законам.

– Рейни, я хочу увидеть Брайана, - Стася пустила в ход все очарование, рассчитывая добиться своего.

– Лучше не пытайся, сейчас даже твои чары бессильны. Не говори, что у тебя вдруг проснулась любовь к мирной сельской жизни и ты вновь решила вернуться к природе. Все равно не поверю.

– Но я же не знала про Брайана…

– Да? - рейнджер набросил на лицо легкую гримасу удивления. - И что это меняет? Если их жизнь и отличается от того, к чему привыкла ты, то явно не в лучшую сторону. Они пытаются воссоздать на новом месте то, к чему успели привыкнуть, но только без Патрика. Хотя, нет. У них же есть Брайан, как я мог забыть!

Стася обиженно надулась, но не потому, что рейнджер отказался удовлетворить ее прихоть, а поскольку чувствовала его правоту.

Неожиданно Иван, выбравший на этот раз позицию стороннего наблюдателя, поддержал рейнджера, высказавшись в том роде, что извозчиками они не нанимались. Нет уж, увольте.

Теперь настал черед рейнджера удивляться. Надо же, наш агент всеобщего назначения в кои-то веки отказался от возможности получить новую информацию. Хотя, если разобраться, у него теперь одна большая головная боль: поселение диггеров - лакомый кусочек, только вот найди бы теперь покупателя!

До станции оставалось три дня пути, и это была последняя остановка. Морозный воздух обжигал легкие, голова кружилась из-за недостатка кислорода, который приходилось выискивать в разреженной атмосфере.

Кроваво-красный диск солнца тускло светил, не способный дать хоть капельку драгоценного тепла.

Единственным, кому прогулка доставляла истинное наслаждение, был Скаут. С радостным лаем он носился по ледяному полю, не замечая тех мелких неприятностей, которые обычно сопутствуют свободе.

Рейнджер с не менее счастливой улыбкой наблюдал как бесится его друг. Единственный настоящий друг.

Стася, закутавшись во все, что удалось найти в вездеходе, лишь ненадолго покинула уютную утробу ставшего домашним гролля. Вдохнув холодный воздух, она протестующе вернулась внутрь. Климат в поселке был более цивилизованным.

– Холодно, но неплохо, - Иван остановился около вездехода, переводя дух. Он попробовал было бегать наперегонки со Скаутом, но ледяная равнина оказалась для него слишком пересеченной. - Ничего, вот вернемся на станцию, я тебе покажу, как со мной тягаться.

– Это уж как сказать, - рейнджер решил постоять за честь Скаута.

– Посмотрим, - осклабился Иван. - Кстати, а где Скаут? Я думал, что он уже тут.

– Ты его давно не видел? - нахмурился рейнджер. Смутные предчувствия исподволь теребили душу, но он старательно гнал их прочь.

Иван покачал головой.

– Как ни прискорбно мне это признать, но я отстал.

Рейнджер нахмурился еще сильнее.

– Ладно, пойду вниз, а то тут холоднее даже чем у нашего командора.

Рейнджер даже не улыбнулся.

Последний кровавый отблеск исчез за горизонтом, когда рейнджер спустился в вездеход.

– Наконец-то, а то мы тут подумали, что ты решил основать на этом месте еще одно поселение.

Стася бросила на Ивана неприязненный взгляд.

Рейнджер молча включил наружные огни и также молча выбрался из вездехода.

Через пять минут Иван не выдержал и последовал за рейнджером.

– Командир, когда отчаливаем?

Вместо ответа рейнджер пожал плечами.

Пауза несколько затянулась. Иван пытался подобрать комментарий поязвительнее, в то время как рейнджер упорно вглядывался в ледяную мглу.

– Ты хочешь сказать, что собираешься ждать тут, пока эта собака не вернется? - Иван в бешенстве схватил рейнджер за ворот куртки.

Все также не проронив ни слова, рейнджер небрежно отцепил пальцы Ивана от своей одежды.

– Ну и? - душившая Ивана злобы помешала ему выпалить одну из десятка убийственных тирад, которые вертелись на самом кончике его языка.

В ответ рейнджер посмотрел на Ивана сверху вниз. Иван опешил. Еще никому, кто был ниже его ростом, такое не удавалось.

…и молча вернулся внутрь. Завести вездеход и рвануть на станцию!

Вместо этого Иван плюхнулся в кресло, злобно прошипев в адрес Стаси, и принялся утешать себя, ярко представляя все то, что сделает с рейнджером когда-нибудь потом, если представится подходящий случай. Да и Скауту, если он все-таки заявится, тоже лучше ему на глаза не попадаться.

На более решительные действия у Ивана не хватало духу. Некоторое подобие уважения, которое он испытывал к рейнджеру, переросло в плохо скрываемый страх.

Под утро к рейнджеру присоединилась Стася. Зябко кутаясь в свой импровизированный наряд, она была полна решимости оставаться на боевом посту вместе с ним.

– Здесь холодно, Стася, слишком холодно для тебя. Иди вниз, я постою, - невыразительным голосом сказал рейнджер.

Вместо ответа Стася протянула ему сверток с едой. Крохотные льдинки в ее глазах выразительно говорили, что поесть рейнджеру все-таки придется. По крайней мере, она скорее замерзнет насмерть.

Тяжко вздохнув, рейнджер принялся за еду, ни на минуту не переставая пристально всматриваться вдаль. Прежде чем вернуться внутрь, Стася жадно прильнула к его губам, даря спасительное тепло. И какой дар окажется более бесценным в этой вселенной из ледяных кристаллов?

Скаут вернулся утром четвертого дня. Рейнджер был так счастлив, что мгновенно забыл бессонные ночи и непрерывное бдение на морозе. Главное, Скаут вернулся.

– Ладно, можешь не притворяться, что тебе стыдно, - рейнджер широко улыбнулся, обнимая пса. - Ну, рассказывай как дела?!

Скаут радостно завилял хвостом и аккуратно положил на лед свой трофей.

– Посмотрим на твою добычу. Хм, ледовая крыса… Не знаю, но наверное нам всем вряд ли стоит это есть. Пошли! - рейнджер махнул рукой, приглашая доблестного искателя приключений последовать за ним. - Да, это все же лучше оставить здесь.

Скаут задумчиво переводил взгляд со своей добычи на рейнджера и обратно.

– Да ладно тебе, еще испугаешь Стасю!

Хотя подобный исход и представлялся маловероятным - жизнь приучила диггеров ко всякого рода неожиданностям - этот аргумент подействовал.

– Скаут вернулся, - радостный крик рейнджера, ввалившегося в вездеход вполне мог заставить Элладу изменить свою орбиту.

– По тебе видно, - Иван бросил на рейнджера беглый взгляда, которого было вполне достаточно чтобы прийти к такому выводу. - А вот сам наш герой. Ишь, разведчик выискался. Хоть бы извинился?

– Да ладно тебе!

Скаут во всеуслышание заявил, что если ему и стыдно, то совсем чуть-чуть.

– Молчу, молчу, молчу. Надеюсь теперь можно ехать?

Рейнджер устало кивнул.

– Иди, выспись. Я так уж и быть поведу, - с напускным недовольством бросил Иван, радуясь, что кризис миновал, и даже не пришлось прибегать к крайним мерам.

– Я же сказал, выспись! - Иван сокрушенно покачал головой, глядя как Стася, прильнула к рейнджеру, намереваясь еще более ощутимо разделить с ним радость, как она недавно пыталась разделить и печаль. - Ох уж эти женщины! Только приоткрой одной дверь в свою жизнь, как она сразу объявит свои права на все и даже намного большее. Давай, гролли, покажем им, на что способны настоящие мужчины!

С грохотом, который доставлял ему ни с чем не сравнимое удовольствие, рейнджер распахнул люк вездехода.

– Всем привет!

– Добро пожаловать домой! - если Старый Ник и был удивлен скорым возвращением, то никак не показал этого. С людьми всегда слишком много хлопот.

– Насчет дома, сказано несколько сильно, но ничего, - отозвался Иван, выбравшийся из вездехода сразу следом за Скаутом, которого сейчас уже никто не мог удержать. Громкий лай оповестил близлежащие сектора, о благополучном завершении очередной эпопеи.

Когда рейнджер галантно предложил Стасе свою руку, Старый Ник на некоторое время в изумлении замолчал. Он ожидал всего чего угодно, но вот такое предположение не могло даже нелегально пробраться в отдаленейшую микросхему.

– Это Стася - Старый Ник, я тебе о нем рассказывал.

– И только хорошее, - ангельский голосок окончательно сразил Старого Ника. - Очень приятно познакомиться.

– Как там командор? Я хочу представить ему Стасю. Некоторое время она пробудет здесь. Между прочим, когда прилетает постмастер?

– Через шесть недель, - Нет, как хорошо было раньше, пока рейнджер не создал женщину. Стоп. Или ее создал искуситель, а рейнджер забрался в яблочный рай… Старый Ник запустил экстренную программу тестирования, вот и прибавилось работы для Билли.

– Шесть недель. Так ведь, Стася?

Стася нехотя кивнула. В глубине души она рассчитывала, нет, скорее просто надеялась…

Рейнджер все также неотвратимо что-то искал.

"Но солнце не всходит над снежным безмолвьем равнин".

И хотя давно уже неспособные никого согреть лучи красного карлика как раз коснулись поверхности планеты, это ровным счетом ничего не меняло.

– Кстати, Ник. Передай Курту, у меня к нему есть разговор. Он поймет о чем. - Или, быть может, следовало сказать, о ком?

Так, надо не забыть заскочить к Франсуа. Рейнджер был уверен: Стасе еще никто не дарил розы. Пусть будет маленький сюрприз.

Осторожно держа Стасю за руку, рейнджер вел ее по бесконечным коридорам станции.

– Знаешь, я не хочу оставлять тебя здесь одну, поэтому до прибытия постмастера я никуда не уеду. А там перед тобой окажется вся вселенная, или ее остатки, это как посмотреть. Между прочим, я тут присмотрел апартаменты, тебе должно понравиться. Как раз в Истмусе. И совсем недалеко от меня. Ты даже не заметишь, как пролетят эти шесть недель.

Он говорил, говорил и говорил, боясь замолчать, боясь остановиться, зная что Стася отвернется, лишь только он вспомнит о лете.

Наверное поэтому рейнджер и выбрал свободу. Свободу от обязательств, свободу от ответственности за других. Свободу, когда никто не сможет больше разбить сердце; ведь нельзя разбить то, что и так уже застыло в невыразимом крике.

Одиночества. Которое не в состоянии скрасить даже верный Скаут.

Но в таком случае, что же ему остается?

Дорожная пыль…