24

В город пришла настоящая весна. Последние грязные сугробы, съежившись, доживали свои дни в укромных уголках, промерзших за зиму дворов, куда не доставало вымытое первым дождем солнце. Повеяло теплым ветерком. В небе то и дело мелькали вернувшиеся с зимовки ласточки, громко радовались приходу весны мелкие непоседы — воробьи.

Лера впервые за долгие месяцы вышла из дому без особой необходимости. Просто захотелось погулять. Она брела по пустынным улицам, изредка останавливалась у какого-нибудь деревца, умиленно разглядывала набухшие почки, проклюнувшиеся ростки зеленого счастья. Несколько молоденьких кленов не смогли пережить эту зиму. Ветви их выглядели совсем мертвыми. Лера остановилась у одного из этих погибших красавцев, погладила тонкий шершавый ствол, и надолго задумалась. Эта зима действительно была очень тяжелой. Трудно понять, как она только смогла все выдержать. И смерть бабушки, и исчезновение Вероники, и те страшные события в квартире Витольда. Лишь чудом можно назвать то, что она до сих пор жива.

На душе стало неожиданно светло, так, словно яркие весенние лучи осветили изнутри, самые темные закоулки замершего в ледяном ступоре сознания. Откуда-то пришла мысль: «Все будет хорошо! Мир прекрасен! И ты сделаешь его еще прекраснее!»

Девочка улыбнулась, подняла глаза к голубому небу, слепящему солнцу, к проплывающим в вышине белоснежным облакам, и тихо проговорила: — Я смогу. Я все смогу. Только не оставляй меня!

И тут, она ощутила спиной чей-то взгляд. Обернувшись, Лера увидела стоявшего в десяти шагах, незнакомца. Парень был старше ее года на три, и выглядел странно. Пестрый от разноцветных заплат, старый рабочий комбинезон, явно, не его размера, был весь в засохшей грязи и каких-то масляных пятнах. Правая штанина ниже колена, висела неопрятными лохмами, сквозь прорехи просвечивала светлая кожа. Колоритности незнакомцу добавляла и древняя телогрейка, вся рваная, в клочьях лезущей из дыр ваты, и такая же рваная шапка ушанка. Казалось, парень надел то, что нашел в ближайшем мусорном баке. За спиной у него болтался мешок, который внешним видом резко контрастировал с нарядом его хозяина. Лера видела такие только в кино, про американских путешественников. Ярко-зеленый, с множеством кармашков, застежек и шнурков рюкзак, никак не вязался с одеждой деревенского пьяницы. Парень глядел на нее светлыми добродушными глазами, и как ей показалось, с трудом сдерживал улыбку. Лера смутилась: «Еще не хватает, чтобы меня приняли за сумасшедшую». Она сошла с тротуара, перешла на противоположную сторону, и зашагала прочь.

Девочка долго шла не оглядываясь, и только пройдя полквартала, внезапно остановилась, словно налетев на невидимую стену. «Господи! Так ведь это же…»

Она бежала со всех ног, и все же, опоздала. Парень бесследно исчез. Ругаясь на свою глупость, задыхаясь от волнения, Лера носилась по улицам, вглядывалась в далекие фигуры редких прохожих, искала парня с рюкзаком, но его нигде не было. Несколько раз она прибегала на ту самую аллею, долго стояла, разглядывая пустынную улицу, в надежде, что он вернется на место их первой встречи, но все было напрасно.

Скорее всего, он наткнулся на нее случайно, и теперь, в этом огромном городе им больше никогда не встретиться.

Когда девочка возвращалась домой, солнце уже клонилось к закату. Боль и разочарование терзали ее сердце. «Неужели я упустила единственный шанс? Ведь его обязательно арестуют».

В том, что этот незнакомец был тем самым Уокером из бабушкиного письма, она ни капли не сомневалась. Уж слишком необычно, даже для их разношерстного населения был одет парень. И еще, в глазах незнакомца, она отчетливо уловила беспокойство. По всему, он посчитал, что ей сделалось дурно, и хотел помочь. А как Лера знала по опыту, здесь давно не обращают внимание на подобные мелочи. Годы войны, сделали жителей ее города нечувствительными к чужой боли. К тому же, странный рюкзак выдавал парня с головой. Если даже она, никогда не отличавшаяся особой наблюдательностью это заметила, то имперские агенты схватят заморского гостя, едва он только попадется им на глаза.

Девочка, брела устало опустив голову. Сил на дальнейшие поиски не оставалось. Она свернула во двор их дома, прошла по мощеной серыми плитами дорожке, и…, ошеломленно замерла. У ее подъезда, на лавочке, поставив свой заграничный рюкзак рядом, на полинявшие доски, сидел он.

Парень тоже удивился. Он приподнял светлые брови, и широко улыбнувшись, спросил:

— Простите, вы не подскажете, где сейчас находятся Владимир или Ольга Семеновы? Я стучал, в квартире никого нет.

Услышав свою фамилию, которую в этом городе знала лишь покойная бабушка, Лера вздрогнула. Но тут же, взяла себя в руки: «А он- то откуда знает, что я теперь не Семенова?»

Парень говорил с заметным акцентом. «Чутье не обмануло, это точно один из Уокеров». Голос у него был приятный. Низкий, с легкой хрипотцой.

Наконец, выйдя из ступора, Лера тоже улыбнулась, и тихо проговорила:

— Ольга Семенова…, это я.

* * *

Тим Уокер не предполагал, что в этом огромном городе, встреча с одним, точнее с одной из Семеновых пройдет так просто и буднично.

За последние несколько дней, он пережил больше, чем за всю свою жизнь.

Прежде всего, он отлично понимал — соваться в кишащий имперскими агентами город, опасно. Его тут же вычислят, и отправят в те самые, тюремные подвалы, о которых так любили рассказывать у него на родине. Нужно было срочно менять имидж. В своих кожаных доспехах, которые просто вопили: «Это иностранный шпион! Держите его!» Он не пройдет и мили.

Несколько дней он провел в заброшенном доме. Здесь явно когда-то обитали работники лесозаготовительной базы. Он набрел на ее огромную, заваленную бревнами территорию, уже на вторые сутки после удачной посадки немецкого почтовика. Все здесь выглядело давно брошенным. По всему видно, работники базы ушли на фронт.

Он расположился в одной из пустых квартир, и до вечера устало дремал на куче старого тряпья.

Лес изрядно вымотал. Приходилось оглядываться, ежеминутно проверяться, замирать, прислушиваться. Тим отлично знал, что русские агенты — лучшие агенты в мире. И если его поведут сейчас, оторваться вряд ли получится. Это не европейские вежливые сыщики, тут все гораздо серьезнее.

Покинув тот самый почтовик, юноша какое-то время наблюдал, как Отто разворачивает свою машину. Самолет, ревя винтами, поднялся в воздух, и слегка накренившись, пошел на юго-запад.

Тим проводил взглядом свое авиатакси, затем, поминутно прислушиваясь, бесшумно растворился в зарослях. Теперь оставалось уйти от погони. Он был уверен, посадка немецкого почтовика не осталась незамеченной. По его следу пустят лучших ищеек военной контрразведки. Но и прибывший на русскую землю гость, тоже был не из простых американских увальней.

Покрутившись по лесу с полдня, Тим подошел к опушке в стороне от того места, откуда вошел в лес, и не увидев на огромной поляне ожидаемых вояк, облегченно выдохнул. Теперь у него есть приличная фора. И за оставшееся до темноты время, он так запутал следы, что даже самая хорошая ищейка голову сломает, пока разберется.

Но все же, Тим не обольщался. Он отлично понимал, в случае, если факт посадки чужого самолета будет обнаружен, ждать его будут на месте. Какой город находится ближе всего? Правильно — Ленинград. Значит цель «диверсанта» находится где-то там.

Утром, едва расцвело, Тим обошел все общежития. В одной из комнат нашелся замызганный комбинезон, с изодранной в клочья штаниной, и рваная куртка, из которой во все стороны лезли комья серой ваты. От них пахло пылью, и еще какой-то дрянью, но с этим приходилось мириться. Брезгливо морщась, Тим облачился в новый наряд. Его кожаная куртка, хоть и была гораздо симпатичнее на вид, для прогулок по русскому городу, явно не подходила. Обнаружив здесь же, пыльную, забитую хламом кладовку, Тим спрятал связанные в узел вещи, и вышел под чистое, без единого облачка небо.

В город он собирался войти с юга. Чутье подсказывало, что соваться напрямик не стоит. Скорее всего, на западных рубежах его прикрывают серьезные оборонительные сооружения. Бетонные дзоты, противотанковые рвы, колючие заграждения. Пришлось делать большой крюк.

В полдень он вышел к дороге. Еще за полмили Тим услышал рев автомобильных моторов, ржание лошадей и какой-то непонятный гул. Казалось, где-то впереди собралась огромная толпа. Только выйдя на опушку леса, он понял, что это были за звуки. По дороге в город двигался бесконечный поток. Крытые грузовики, тарахтящая на всю округу сельскохозяйственная техника, трактора, какие-то непонятные машины, и даже комбайны. Люди, по колено в грязи, волокли на себе узлы, коробки, заваленные скарбом тележки. Старики, женщины, дети, брели устало опустив головы, едва переставляя ноги в глинистой жиже. Кто-то пытался идти по обочине, но грязь там была тяжелая липкая, и несчастным приходилось поминутно останавливаться, чтобы счистить с ног огромные комья. Тим глядел во все глаза. Никогда до этого ему не приходилось видеть беженцев, тем более в таком количестве. Он простоял, глядя на этих несчастных больше часа, а поток все не иссякал. Внезапно в голову пришла идея. Выбрав подходящий момент, он вышел на дорогу, и смешавшись с толпой, побрел, среди тяжело дышащих, забрызганных по самые глаза людей. Так, спотыкаясь и оскальзываясь, он брел вместе со всеми до самого вечера. Конечно, он мог бы добраться до нужного места и лесными тропами. Но поразмыслив, понял, что пристав к беженцам, проникнет в город без особых проблем. К вечеру небо потемнело. Подул холодный ветер, пошел дождь, но люди продолжали упорно двигаться вперед, прочь от надвигающихся с запада немецких войск. Только когда совсем стемнело, и даже редкие фары обляпанных по самые крыши автомобилей не могли осветить дорогу, беженцы замедлили темп. Некоторые отходили в сторону в поисках удобного ночлега. Тим тоже решил отдохнуть. Ноги гудели. Ныла спина. Он присоединился к одной такой группе, и вскоре на опушке леса запылал костер, а изможденные женщины, принялись хлопотать над большим котлом. Тиму было неловко в их компании. На него глядели настороженно. Что делает этот парень здесь в тылу, когда их мужчины бьются насмерть с врагом. Но постепенно народ перестал коситься на молчаливого попутчика. А когда он, вытащив из рюкзака три банки тушенки, протянул их главной поварихе, взгляды окружающих потеплели. Все смертельно устали и страшно хотели есть, только вот, булькающая в котле варево, походившее на густой суп, вряд ли бы утолило голод стольким едокам. После того, как туда бросили содержимое банок, все сразу повеселели. По округе, приманивая лесную живность, разнесся одуряющий запах. Вокруг костра собралось человек двадцать. В основном это были женщины и дети. Тим достав свой складной топорик, приволок из лесу огромную кучу хвороста, чем заслужил одобрительный взгляд двух усталого вида девушек. Они были старше остальных, и по всему, были сестрами. К их компании, видно привлеченные запахом, присоединилось еще несколько человек. Как выяснилось позже, все они были жители одной деревни. Пришедший с последней группой старичок, видя, что вокруг собрались одни лишь женщины, (Тима он демонстративно игнорировал), развил бурную деятельность. Он приказал детям, пока готовится ужин, наломать еловых веток. Затем, довольно сноровисто соорудил большой шалаш. Тим не вмешивался, не стоило привлекать внимание. Однако наравне со всеми, рубил длинные жерди, колючие ветви, стаскивал их к костру, стараясь быть, как можно незаметнее. Дождь не прекращался. Все изрядно вымокли. Маленькая девочка, лет пяти, все время заходилась в диком кашле. Тим знал, если такое не начать лечить сейчас же, последствия могут быть плачевными.

Наконец, повариха, дуя на большую деревянную ложку, констатировала, что ужин готов. Все оживились. Голодные дети окружили костер. У каждого был свой котелок, и главная кухарка, начиная с самых маленьких, принялась накладывать исходящее ароматным паром варево. Тиму со старичком досталось последнее. Как не велик был котел, содержимое его испарилось в несколько минут. Каша казалась немного жидковатой, но расправившись со своей порцией, Тим ощутил приятную сытость.

Теперь его волновал ночлег. Лезть в хоть и большой, но все же не настолько, чтобы вместить присутствующих шалаш, он не собирался. Да и наличие в компании тех самых девушек, что весь вечер бросали на него странные взгляды, предполагало разделение спальных мест.

Немного поразмыслив, Тим отправился в лес. Спустя полчаса, рядом с костром возник небольшой охотничий шатер. Наблюдавший за этим дедок, уважительно покачал головой:

— Ты где так навострился? Ишь, как ловко получилось!

Тим еще там, в лесу, размышлял, как отвертеться от ненужных расспросов, и сейчас, понимая, что его русский еще очень плох, решил играть немого. Он жестом указал себе за спину, после чего, сделал вид, будто крадется за дичью. Вот он заметил ее, целится, бах! Гремит выстрел. Жертва падает в траву, теперь можно отдыхать. Оставшиеся у костра малыши, видя эту пантомиму, принялись со смехом корчить рожицы, а старичок задумчиво пробормотал:

— Контуженный? Однако.

Постепенно лагерь затих. Из большого шалаша доносились лишь редкие возгласы, да надрывный кашель несчастной малышки. Почему он не догадался захватить лекарств?

У костра остался один лишь старик, который видно и не собирался лезть в общий шалаш. Бормоча что-то себе под нос, он шевелил угли короткой палкой. Тима своим вниманием он больше не удостоил. Постепенно дождь прекратился, и от промокших насквозь вещей повалил пар. Спать вот так, в мокром, было опасно. Тим соорудил из жердей нечто, вроде треноги, и оставшись в одних плавках, развесил вещи на просушку. Чтобы не замерзнуть окончательно, он начал стандартную разминку. Дедок, какое-то время наблюдал за легкими движениями парня, затем, пробормотав: — «Ну точно контуженный», не спрашивая, полез в сооруженный Тимом шатер.

Ночь была тихая. Вдали, мерцали точки таких же костров. Люди устав за день, разбрелись по округе в поисках укрытия. В прорехах облаков, появились тусклые звезды, но Тим ничего не замечал. Он уже закончил первый цикл упражнений, когда за спиной послышался сдавленный смешок. Обернувшись, он увидел тех самых девушек. Обе с любопытством глядели на Тима. В свете догорающего костра, он походил на древнего индейского воина. Красноватые отблески плясали на мускулистом теле, а таинственные движения просто завораживали.

Девушки смотрели в ожидании. Таких странных ребят, они еще не встречали. Однако, поняв, что продолжения не последует, тихо переговариваясь, скрылись за шалашом.

Тим, смущенный и злой на себя, принялся подбрасывать хворост в костер. Вещи к утру нужно обязательно просушить. «И как только местные жители могут спать в промокшей насквозь одежде?»

Вернулись девушки. Обе какое-то время топтались у входа в общий шалаш, затем, старшая, что-то недовольно сказала сестре, и отправилась спать. Младшая, явно смущаясь, подошла к костру, присела с противоположной стороны, протянула руки к огню. Только сейчас Тим хорошо разглядел ее. Без толстого платка, что носила здесь вся слабая половина населения, девушка казалась намного красивее. На вид ей было лет семнадцать. Большие серые глаза, правильные черты лица, русые волосы, заплетенные по местной моде в косу.

Они просидели так довольно долго. Тим, едва не спалив телогрейку, вата на которой местами принималась тлеть, наконец — таки просушил свои тряпки, а девушка все не уходила. Может она ждала, что он заговорит? Однако со своим чудовищным акцентом, он сразу выдаст нездешнее происхождение. Было тихо, только где-то вдали плакал ребенок, да лаяла на темный ночной лес мелкая шавка.

Тим оделся, и открыв рюкзак, достал свой котелок. В жестяном ведре оставалось еще немного воды, вот он и решил угостить молчаливую девушку настоящим чаем. Такой она здесь вряд ли пробовала. Когда вода забулькала, Тим нашел последние два пакетика, оставшиеся еще из американских запасов, и бросив их в кипяток, накрыл крышкой. Через несколько минут, поляна наполнилась чудесным ароматом. Девушка молча наблюдала за его манипуляциями. Но когда юноша разлил чай по кружкам, и уронив в каждую по два куска белоснежного рафинада, протянул ей одну, тихо пробормотала:

— А пахнет-то… Как в детстве.

Кивком поблагодарив, она осторожно, двумя руками взяла кружку, и отпив глоток, зажмурилась от удовольствия.

Они просидели так, не говоря ни слова, почти до самого рассвета. Лишь когда далеко над лесом небо слегка посветлело, их безмолвный диалог прервала выползшая из шалаша повариха. Не замечая сидевшую у огня парочку, она подбросила сучьев в почти догоревший костер, и влив в котел остатки воды, принялась его отмывать.

В дорогу отправились, как только окончательно рассвело. Дети не желали просыпаться.

Но грозные мамаши растолкали своих чад, и те, сонно щурясь на поднимающееся над лесом солнце, шли к кипящему котлу. На завтрак был суп. Если так можно назвать, полтора ведра родниковой воды, в которой плавали несколько картофелин в кожуре, да две тощие луковицы.

Похлебав горячего, Тим собрал вещи. Если бы он только знал, какая трагедия разыграется на этой дороге спустя всего несколько часов.

Однако война, ненавистная война, готовила этим несчастным еще одно испытание.

Они прошли больше десяти миль, когда из-за туч вынырнули три бомбардировщика. Надрывно ревя моторами, под завязку загруженные бомбами, они явно направлялись дальше, на восток, но вид беззащитной колоны беженцев, раззадорил немецких летчиков.

Похолодало. Налетал порывистый ветер, колючие снежинки били в лицо. Но его спутники не жаловались на судьбу, а упорно шагали на восток, подальше от распоясавшихся захватчиков. Весь вечер Тим слушал истории, которые были одна другой страшнее. Ворвавшись на чужую землю, солдаты Фридриха учиняли настоящие зверства. Насиловали, убивали, выжигали целыми деревнями. Двое подростков, лет десяти, прибившиеся к их компании, рассказывали у костра, как немцы бесчинствовали в их городке. За несколько дней там было сожжено и повешено, больше тысячи человек. По улицам разъезжали автомобили, солдаты врывались в дома, выволакивали жителей, девушек увозили, а остальных расстреливали на месте. По словам этих ребят, бежать удалось лишь чудом.

Однако, ненавистные Гансы достали их и тут.

Тим, как раз справлял нужду в ближайшем лесочке, когда в небе послышался рокот тяжелых бомбардировщиков. А в следующую минуту, раздался свист, и рядом с дорогой громыхнул страшный взрыв. Земля под ногами затряслась в дикой судороге. Тим едва успел застегнуть штаны, когда взрывная волна, сбив с ног, впечатала его в дерево. Вокруг засвистели осколки. Тут же, рвануло еще раз. Над головой затрещало, посыпались сучья, где-то неподалеку, ломая соседние кроны, рухнул огромный дуб. Тим попытался встать, но еще один, страшный взрыв, выбил землю у него из-под ног.

Он пришел в себя от острой боли в спине. Взрывной волной его бросило на торчавший из ствола сук, обломок которого впился в правую лопатку. С трудом дотянувшись, он вытащил пробивший куртку сук, и с облегчением понял, что тот лишь оцарапал спину. Качаясь, юноша встал на ноги. Голова гудела, откуда-то издалека доносились слабые звуки. Ощущение было странное, казалось, уши заткнули ватой. Когда Тим, наконец, смог выползти на дорогу, глазам предстало ужасающая картина.

Прямо перед ним на боку лежала отброшенная страшной силой телега. Несчастная лошадь, у которой явно был перебит позвоночник, дико вращая глазами, разбрызгивала грязь передними копытами.

А затем, он увидел людей. Точнее то, что от них осталось.

Он обошел телегу, и в ужасе замер. Земля вокруг была усеяна непонятными ошметками. Совсем рядом лежало нечто странное в обрывках одежды. Когда Тим сообразил, что это за кровавое месиво, его так скрутило, что лишь спустя долгие полчаса, удалось кое-как вернуться в реальность.

Измученный тяжкой рвотой, словно в тумане, он брел по опушке, не в силах смотреть на дорогу. Кругом лежала разбитая техника, вывернутые наизнанку чемоданы. Он обошел перевернутый грузовик, и стараясь не наступать на разбросанные вещи, вышел к небольшой группе подростков. Растерянные, жалкие, они дико озирались вокруг. Скорее всего, эта компания тоже промышляла в лесу, когда произошел налет. Он увидел, как парень, лет четырнадцати, сделав несколько шагов по окрашенной в безумный цвет земле, без чувств повалился в грязь. К нему тут же бросились две худенькие девчонки, и ухватив за руки, потащили в лес. Тим стоял в бессильной ярости, сжимая кулаки. Вокруг были сотни раненых, а он не мог помочь ни одному из них. Не было ни бинтов, ни чистых тряпок.

Даже простой воды, руки вымыть, и то не было.

Внезапно кто-то похлопал его по плечу. Обернувшись, Тим увидел худого сморщенного старичка, а позади совсем еще молодую женщину с ребенком на руках, которая сумасшедшими глазами оглядывала дорогу.

Послышался рев двигателя. Откуда-то из-за деревьев, появился грузовик, за ним второй, а через минуту, вокруг стало людно и шумно.

Их догнала другая такая же колонна.

Что было дальше Тим помнит смутно.

Кажется, он помогал грузить раненых. Вместе с двумя, невесть как тут оказавшимися солдатами, стаскивал на обочину поврежденную технику. Рубил сучья для костров, таскал воду. И все время, пытался разыскать свою молчаливую попутчицу. Однако ни среди мертвых, ни среди раненых ее не было. Никого из вчерашней компании, он больше так и не увидел. Только спустя трое суток, он добрался к городским окраинам.

Было по-весеннему тепло. Голова под неизвестно как сохранившейся шапкой, невыносимо чесалась, но юноша решил не снимать ее, пока не убедится, что в городе можно ходить без головного убора.

Ленинград его не впечатлил. Обычные серые здания, немного аскетичная архитектура, грязные улицы. Возможно, где-то ближе к центру город и выглядел так, как описывали его учебники, но здесь, на окраинах, он больше походил на обычный заштатный городок.

Редкие прохожие, не обращали на парня в рваной телогрейке никакого внимания. В основном это были женщины, с темными хмурыми лицами, да пожилые мужчины. Каждый из них, опустив голову, шел по своим делам, стараясь держать максимальную дистанцию от находящихся на улице. Светило солнце, дул приятный ветерок, но встречавшиеся на пути, все до одного, были одеты тепло, по-зимнему.

Улучшив момент, когда поблизости никого не было, Тим достал, блеснувший на свету коммуникатор, и обнаружил, что красный круг выглядит как-то странно. Внутри его, возникла светло-зеленая каемка. А внизу, под непонятной надписью, появился простой компас. Красная стрелка указывала примерно на два часа. Тут он сообразил, что пересек незримую линию, окружавшую нужный квартал. И теперь его будет вести вот этот компас — указатель. «Что ж, отличная идея! Иначе, я тут год проплутаю!»

Справа показалась кованая ограда огромного парка. Сквозь голые ветви просвечивали пустынные аллеи, усыпанные прошлогодней листвой дорожки, грязные лавочки. А пройдя следующий перекресток, он увидел девушку, точнее девочку, которая опершись о небольшое деревце, что-то тихо бормотала. Он в последний момент расслышал лишь: «…не оставляй…», и совершенно не зная, как себя вести, застыл на месте.

«Может ей плохо?» — подумал юноша. Он хотел было уже подойти, однако что-то удержало. Вдруг здесь так принято, разговаривать с деревьями? И он со своим участием, попадет в неловкую ситуацию.

Девочка, почувствовав чужое присутствие, обернулась. Тим увидел симпатичное личико. Большие карие глаза, чуть вздернутый нос, темные, приоткрытые губы. Впечатление портила нездоровая бледность, и странное выражение не то испуга, не то смущения. Она оглядела его с ног до головы, и не проронив не слова, перешла на другую сторону широкой улицы.

«Ну вот, а ты собрался лезть к ней со своими глупостями!»

Тим немного постоял, глядя вслед удаляющейся девочки, затем, пошагал дальше, размышляя о ее странном поведении. Ему показалось, что первое мгновение, в глазах этой русской, мелькнул какой-то непонятный восторг, тут же сменившийся испугом. Наверное, он застал ее в некий особенный момент. Возможно, она молилась, а может просто говорила сама с собой.

Так размышляя, Тим прошел почти весь квартал. На одном из пустых перекрестков, он достал коммуникатор, и с удивлением обнаружил, что стрелка указывает в обратном направлении. Вокруг не было ни души. Тогда больше не пряча свой удивительный прибор, он поспешил назад, следя за красной стрелкой. По правую руку находилась проезжая часть, по которой неспешно катили редкие автомобили. Слева тянулись обычные жилые многоэтажки. Серые, безликие, с оклеенными крест — накрест окнами. И вот, проходя мимо одной из них, Тим заметил, как стрелка его компаса дрогнув, плавно повернула влево.

Он остановился, внимательно глядя на возвышающееся перед ним многоквартирное здание. Ничего особенного. Обычная четырёхэтажная, серая коробка. Такая же, металлическая, ржавая кровля, слепые окна, часть которых, заколочена деревянными щитами. Стрелка указывала на левую половину дома. Тим повертел отцовский прибор, и тут заметил рядом с указателем, неведомо, когда появившуюся шкалу. Она походила на вертикальную полоску с делениями, вроде той, что появлялась при зарядке. Только сейчас, в верхней ее части тревожно помигивала красная риска. Тим хмыкнул, и направился по растрескавшейся дорожке, во двор здания.

Здесь тоже оказалось все вполне заурядным. Обычный двор, обычного дома. Три подъезда, чахлые кустики, большое дерево, от которого во все стороны тянутся бельевые веревки. Детская площадка, ржавые качели, забитая мусором песочница.

Внезапно пришло осознание: «Ну вот парень, ты и на месте! Если эта штука не ошибается, Семеновы живут где-то здесь!»

Внутренности свело нервное напряжение. Сердце забилось чаще. Спустя столько дней, он наконец, достиг цели?

Именно в эту минуту решалась вся дальнейшая его судьба. А если доверять словам отца, не только его судьба, но и будущее всего их мира. Тим глядел на обшарпанные лавочки у подъезда, на заколоченные окна первого этажа, на разбитые временем ступеньки, и размышлял. Не напрасно ли проделан такой огромный путь? Что если здесь его давно ждут русские агенты? Уйти от них в незнакомом городе он не сможет, и тогда…

«Что толку от этих — если?» Не желая больше терзать себя, Тим шагнул к двери, словно с головой ныряя в неизвестность, окончательно доверившись тому, кто вел его все эти дни. Поднялся по ступеням, потянул скрипнувшую пружиной дверь, заглянул в прохладную темноту. На лестнице было пусто, лишь где-то на втором этаже приглушенно звучало радио. Юноша ступил в гулкую тишину. Дверь сзади неожиданно громко хлопнула. Он испуганно замер, но, ничего не произошло. На лестнице было также пустынно и тихо.

Тим неслышно ступая, поднялся на первую площадку. Мерцающая в темноте таинственным светом стрелка, указала на правую дверь, но тут же, снова замигала красная точка на непонятной шкале.

Юноша задумался: «А что если Семеновы живут на другом этаже? Может именно эта странная шкала и есть указатель высоты? В таком случае, нужная квартира находится выше».

Тим решил проверить свою догадку, прежде чем стучать в первую попавшуюся дверь. Он поднялся на второй этаж, и с удовлетворением отметил, что красная точка опустилась на два деления. На третьем этаже точка опустилась на значение «0», и перестала тревожно мигать. Юноша хотел было подняться еще, но поняв, что ниже нуля, значения на шкале отсутствуют, внимательно огляделся.

На площадку выходило три двери. Перед каждой лежал плетеный из грубых волокон коврик. Синяя краска, которой до половины были выкрашены стены, местами облупилась, обнажая светлую штукатурку. Верхняя же, побеленная часть, выглядела истинным образчиком народной живописи. На ней, углем были намалеваны смешные рожицы, какие-то, явно неприличные сцены, непонятные знаки, а прямо перед ним, рядом с правой дверью, чья-то умелая рука, изобразила красивый цветок, напоминающий тропическую мимозу.

Звонки здесь отсутствовали, как класс. И эта, обитая темной клеенкой, с медной табличкой?27, хлипкая дверь, не была исключением. Тим осторожно повернул ручку, и убедившись, что она заперта, робко постучал.

В квартире никого не оказалось. Он ждал больше десяти минут. Шуметь дольше, не стоило. Кто знает, какие здесь порядки? Вызовут полицию, и…

Спустившись во двор, под яркое солнце, Тим призадумался. Оставаться тут опасно, но и пропустить кого-то из Семеновых, никак нельзя. Возможно, владелец управляющего модуля куда-то отошел. Вряд ли, покидая город на долго, он решился бы оставить его в квартире. А его прибор четко указывал, что модуль в данный момент находится именно здесь, в обычной квартире, на третьем этаже обычного дома.

На улице, кажется, стало еще теплее. Тим с облегчением стащил с головы свою драную шапку, и поставив рюкзак на лавочку, уселся рядом.

Ждать пришлось долго. Несколько раз из соседнего подъезда выходили какие-то женщины. Несмотря на погоду, замотанные по самые глаза. Где-то за ближайшими домами, играли дети. Слышались громкие крики, странный металлический звон, словно там пинали ногами консервную банку. Тим ловил оттуда новые непонятные слова, тщетно пытаясь определить их значение. Вдалеке, грохоча на всю округу, несколько раз проезжал трамвай. Изредка налетал теплый ветерок, несущий странные, незнакомые запахи.

Совсем рядом, ярдах в ста, находился точно такой же дом, только выгоревший дотла. Закопчённые стены, пустые глазницы оконных проемов. Оставшаяся от человеческого жилища коробка, походила на обгоревший скелет. Словно сквозь пустое чрево гигантского зверя, проглядывал соседний двор. Зрелище было неприятное. Тим вспомнил родной Стэмфорд. Просторные улицы, несмолкающий гул заводских кварталов, черное пятно на месте их дома, и на душе стало как-то муторно. Здесь, в этой огромной стране, он был совсем один. В сознании мелькнули ясные глаза Аниты. «Интересно, где она сейчас? Помнит ли его? А может она уже переехала к своему принцу? Куда? Кажется, в Грецию?» Он прекрасно понимал, судьба этой замечательной девушки, будет решаться в высоких кабинетах, с учетом корпоративных интересов, но от одной мысли, что к его Аните прикоснется кто-то другой, сердце сжималось, а грудь жгло нестерпимым огнем.

Вспомнилась далекая Нора, ее брат — Кевин, малышка Хильда, Вилли, мисс Ирэн, мистер Чарли, вечные непоседы — Мэри и Генриетта. Эти люди, были тем единственным, что влекло его на родной континент. Из слов отца выяснилось, родственников у него больше не осталось. Брат матери, совсем юношей, погиб еще в первую империалистическую. Затем, ушла бабушка. А еще через три года скончался и мамин отец. Тим часто разглядывая их фотографии в семейном альбоме, представлял, какими они были при жизни. Мама рассказывала, что их семья переехала в Америку еще в начале прошлого века. Ее дед был владельцем крупной нефтяной компании. Но затем разразился кризис, и фирма обанкротилась. То были тяжелые времена. Будучи еще совсем малышкой, мама запомнила, что в доме их часто не было даже обычного хлеба. А спустя двадцать лет, она познакомилась с папой. Отец был единственным ребенком в семье. Родители его жили с ними, сколько Тим себя помнил. Дед — известный ворчун и брюзга, часто сетовал, что он де, хотел еще девочку, но любимый сынок так быстро вырос, и стал задавать так много вопросов, что сил на «благородное дело» просто не оставалось. А два года назад, с разницей в месяц, ушли и они с бабушкой. Для Тима это стало величайшей утратой. Настолько эти люди казались неотъемлемой частью его жизни, некоей постоянной составляющей их дома, что юноша больше года не мог прийти в себя. Возвращаясь домой со школы, Тим неосознанно спешил на второй этаж, в кабинет деда. Тот очень любил внука, и всегда готов был выслушать его детские жалобы. Сколько раз юноша в недоумении замирал на пороге, обнаружив пустое кресло, и неестественно ровные стопки книг на столе. При жизни хозяина, там царила своя, особенная атмосфера. Тим мог часами сидеть на кожаном диване, глядя, как дед вычерчивает на больших белых листах, очередное изобретение. А когда погибли родители, он окончательно осознал свое одиночество.

Юноша так задумался, что не сразу расслышал приближающиеся шаги. Подняв глаза, он увидел застывшую неподалеку девочку. Ту самую, что встретил на улице. На совсем еще детском личике мелькнуло крайнее изумление. Карие глаза ее широко распахнулись, удивленно приоткрылся рот, она хотела что-то сказать, но видно сдержалась. Кажется, разговаривающая с деревьями девчонка, никак не ожидала его здесь увидеть. Тим, глядя на это милое создание, представил, как выглядит со стороны, в своем диком наряде, и непроизвольно улыбнулся. Пауза затягивалась. Поняв, что дальше молчать глупо, он спросил:

— Простите, вы не подскажете, где сейчас находятся Владимир или Ольга Семеновы? Я стучал, в квартире никого нет.

Испуганно моргнули глаза, порозовели щеки, и в следующий момент, девочка, тихим приятным голоском, произнесла такое, от чего сердце парня провалилось куда-то в пятки, а голове вдруг стало невыносимо жарко.

* * *

В квартире было неуютно. Батареи отопления, едва тлеющие зимой, сейчас совсем не грели. Вечерело. Розовеющие закатные лучи, как обычно в это время, осветили стену над письменным столом. Привычно ожили выцветшие обои. На простеньком узоре отчетливее проявились многочисленные трещины. С большой фотографии, радостно улыбаясь, глядела бабушка. Над ней, пыльным золотом поблескивали замершие много лет назад старинные часы.

Лера накрывала на стол, и силилась осознать происходящее.

«Разве такое возможно? — думала она, — Пересечь полмира, чтобы найти меня! Значит, бабушка была права: когда время настанет, все решится само собой. Кто бы мог подумать, что мне выпадет такой удивительный шанс, познакомиться с парнем из-за океана. Одноклассники, когда узнают, просто умрут от зависти. Да, для любой русской девочки, это настоящая фантастика».

В ванной плескалась вода. Парень, которого (как и ожидалось), звали — Тим, едва оказавшись в квартире, развил бурную деятельность. Узнав, что девочка круглая сирота, взялся решать хозяйственные вопросы. Сначала он починил примус. Тот в последнее время совсем не хотел гореть. Затем, достал из своей сумки с инструментами небольшой набор для работы по дереву, и вставил на место дверцу кухонного шкафа, которая уже лет пять, пылилась в кладовке. После чего, взял оба ведра, и натаскал воды из ближайшей колонки. Залил под пробку керосиновый водогрей, бачок в туалете, и большой рукомойник.

Девочка очень смущалась своего гостя, поэтому за все время они почти не разговаривали. Однако Тим был парнем не из робких, и быстро разобравшись с основными делами, попросил разрешения искупаться.

Сбросив грязные лохмотья в коридоре, он прошлепал к своему рюкзаку, достал мыльницу и небольшое полотенце, и скрылся в ванной.

Внезапно, откуда-то издалека донесся тяжелый рокот. Где-то за городом прогремели взрывы. Задрожали стекла. Затем, как обычно с запозданием, оглушительно взревела сирена воздушной тревоги. Дверь ванной приоткрылась, оттуда показалась мокрая голова ее гостя:

— Что происходит? — спросил он спокойно.

Лера, на мгновение задумалась, и неуверенно ответила:

— Кажется, это ложная тревога. Самолетов неслышно. Да и не стреляли еще. Наверное, какой-нибудь шальной бомбардировщик залетел на окраины. У нас хорошее ПВО. Обычно они стреляют раньше, чем срабатывает оповещение. Если через пять минут не утихнет, значит, будет бомбежка.

— И что тогда? — поинтересовался парень.

— А ничего. Будем ждать и молиться. Может пронесет. Убежище далеко. Все равно не успеем.

Гость, смешно сощурившись глянул на Леру, и ни сказав ни слова, исчез за дверью.

На кухне, как обычно темнело раньше, но зажигать свет она не стала. Достав из коробки под столом последний пакет крупы, Лера высыпала его содержимое в кастрюлю, и только сейчас обнаружила, что в доме закончилась соль. Как всегда, в таких случаях, выручала соседка. Девочка, вышла в коридор, и здесь, наткнулась взглядом на лежавшее в углу тряпье. «А что если…?»

Она подняла пыльные тряпки своего заморского гостя, «Тетя Варя не чужая! Не будет же он в этом рванье дальше ходить?»

Соседка была в хорошем расположении духа. Увидев Леру, она приветливо улыбнулась беззубым ртом:

— Здравствуй милая! Давненько ты ко мне не заходила! Совсем забыла старуху!

— Здравствуйте Варвара Михайловна! Да вот все никак.

— Проходи, проходи! Чего на лестнице стоишь.

Лера прикрыла за собой дверь, и видя, что старушка начинает суетиться, собирая обычный в таком случае чай, сказала:

— Я на минуточку! Тетя Варя, выручите, пожалуйста!

Женщина внимательнее взглянула на свою юную соседку, только сейчас заметив, что та сжимает в руках какие-то лохмотья.

— Что стряслось, милая? — прошамкала она встревоженно, — Аль беда какая?

— Ко мне родственник приехал. Издалека. А в дороге видать обобрали его. Вот глядите в чем оставили! — девочка развернула дико выглядевшие, даже для ее не избалованной соседки лохмотья, и смущенно улыбаясь, попросила: — Тетя Варя, у вас ведь осталось что-то из Митькиных вещей? Ну то, что ему мало?

— Родственник? — Округлив глаза, пробормотала соседка, — Так ведь бабушка твоя говорила, нет у вас родственников!

— Ну, да, в России нет, а за границей есть! Только вы об этом никому, ладно? — сделав таинственное лицо, прошептала девочка, — Он из самой Америки к нам приплыл!

— Да ни уж то? Из такого далека? — всплеснула руками старушка.

— Он отца искал. Там ничего не знали…

— Ох, страсти-то какие! Подумать только! Из самой Америки, сюда, к нам!

Как Лера и ожидала, известие произвело на соседку должное впечатление. Охая и причитая, она принялась доставать с антресолей аккуратно сложенные стопки вещей, откладывая нужное в сторону.

— Гость то твой, ростом, каков будет? — поинтересовалась женщина.

— Так с Митьку вашего и будет. — Ответила Лера, только в плечах чуток шире, кажется.

Старушка еще раз перебрала получившуюся кучу, и аккуратно уложив все в старую наволочку, прошамкала:

— Ох, где же Митька мой? Второй месяц писем нет. Тревожусь я. Как бы не случилось чего. Немцы, вон видишь, все прут и прут, окаянные. Нет на них Бога. А твой-то, как пробрался? Война ж кругом?

— Не знаю, — смутилась Лера, — Мы ведь и поговорить толком не успели. Он же только приехал. Вот вымоется, обязательно расспрошу.

Старушка протянула Лере получившийся узел, затем, глянув внимательно ей в глаза, предложила:

— Может переночуешь у меня? Парень ведь.

Лера призадумалась: «Тетя Варя в общем-то права, парень, да к тому же, совсем чужой».

— Да, — пробормотала она: — Спасибо, наверное, так действительно будет лучше.

Когда Лера вышла на лестницу, сирена уже умолкла. Развитая за последние годы интуиция, не подвела. Тревога оказалась ложной.

В квартире, осмотрев принесенные вещи, она принялась раскладывать их аккуратными стопками на столе.

Внезапно дверь в ванную открылась, по коридору прошлепали босые ноги, и на пороге появился ее заморский гость, в одних мокрых плавках, с маленьким полотенцем в руках.

Он оказался хорошо сложен, насколько Лера в этом разбиралась, и очевидно, занимался спортом. Мускулистые руки, широкая грудь, плоский живот. Среди ее знакомых таких не было.

Парень поймал на себе заинтересованный взгляд девчонки, и почему-то смутился:

— Прости, у меня нет полотенца побольше. Я тут наследил тебе немного. Ничего?

Лера спохватилась, что так откровенно разглядывает гостя. Порозовев, она смущенно пробормотала:

— Ничего страшного. Сейчас я дам. У нас есть большое. — Она достала бабушкино любимое полотенце, купленное еще на юге, голубое, с белыми лилиями, и не глядя, протянула его парню.

Тим благодарно кивнул. Ему было очень неловко находится наедине с этой малышкой, в чужой квартире. «Эта русская — совсем еще ребенок. Подрастет, наверное, красавицей станет». А сейчас, он откровенно не знал, как себя с ней вести. Да и она, явно, опыта в общении с противоположным полом не имела.

— Постирать ничего не нужно? — спросила девочка, выходя из комнаты.

— Нужно. Только если ты не против, я сам?

— Хорошо, тогда через полчаса ужин. Успеешь?

— Да. — коротко ответил юноша, и глянув на разложенные на столе вещи, спросил:

— А это откуда?

Лера уловила странную интонацию в голосе парня, поэтому ответила не сразу.

— От отца осталось? Или от брата?

— Нет, наконец, догадалась она, в чем дело, — Это соседка отдала. У нее сын на фронте. Примерь, может, что и подойдет!

— Спасибо! — улыбнулся Тим, затем, помолчав, сказал: — Ты только меня не бойся, пожалуйста! У нас в городе ничего плохого в том, что совсем взрослый парень и девочка находятся в одной квартире, не увидели бы. Но я знаю места, где подобное осуждается. Не знаю, какие у вас тут порядки. Ты только скажи, и я уйду. Может в городе есть гостиница или постоялый двор?

Девочка смотрела в глаза своему гостю, и видела совсем забытый за годы войны, взгляд благородного рыцаря. Она была уверена. Стоит сказать лишь слово, и он уйдет. Уйдет навсегда. Лера вдруг поняла, как неловко ему оправдываться перед этой малолетней наследницей. И что будь его воля, он с гораздо большим удовольствием имел бы дело с ее отцом, или с братом, которого в действительности никогда не было.

— Не волнуйся! О том, что ты приехал ко мне, знает лишь соседка, а остальные…, остальным до меня дела нет. Если нужно, я переночую у тети Вари.

Парень, еще раз заглянул девочке в глаза, и очень серьезно произнес:

— Ты, наверное, думаешь: «Совсем незнакомый юноша. Разве можно оставаться с ним наедине?» Я понимаю, время сейчас такое, но поверь, тебе меня опасаться не нужно.

Нечто большее, чем заверение в собственной благонадежности, прозвучало в этих словах. Лера, женским чутьем уловила в них особый смысл. «Наверняка, у него есть девушка, — догадалась она, — И я его совершенно не интересую». Внезапно, странная пелена накрыла сияющий вечерним светом мир. Словно в один миг погасли все краски. «Неужели я надеялась…? Но ведь это же глупо! Наивно и глупо. Какой же, я действительно, еще ребенок».

И вот теперь, накрывая на стол, девочка, каким-то шестым чувством, с удивлением ощущала, как вокруг изменилась атмосфера. Ее холодная, неуютная квартира, где она в полном одиночестве провела почти всю зиму, неожиданно преобразилась. Так, словно в ней появился некий, ранее отсутствующий смысл, давно забытое, оставшееся в далеком детстве, доброе мужское тепло.

Лера немного волновалась. За последние месяцы, она привыкла к затворническому образу жизни, и совершенно не представляла, как вести себя с этим парнем.

Ужин был скромный. Обычная каша, да разогретая тушенка. Единственное, что радовало девочку, это яркая банка с настоящим кофе, которую Тим выставил на кухонный стол, вместе с початой коробкой рафинада, и двумя рыбными консервами. Кофе она очень любила, но в городе он давно не продавался. Лера хотела сама приготовить, но Тим, предложил показать, как это делается у них в Америке.

Парень быстро управился со своей порцией каши, и смущаясь, попросил добавки. Обрадованная, что гостю понравилась ее стряпня, Лера вывалила в его тарелку все оставшееся содержимое небольшой кастрюли. Дорога изрядно вымотала парня. Он в минуту проглотил вторую порцию, и увидев, что хозяйка не успела даже к ложке притронуться, предложил:

— Ты пока ешь, а я кофе сварю?

Лера только кивнула, и как всегда неспешно принялась за еду. А через несколько минут, квартира наполнилась восхитительным ароматом. Этот горьковатый запах вызвал притаившиеся где-то далеко в памяти ассоциации. Вспомнилась мама, большие руки отца, манная каша, которую она так не любила, и которую ее заставляли есть по утрам. Еще ей вспомнился добрый старичок — профессор, у которого они снимали комнату сразу после бегства из столицы. Она не запомнила его имени, а вот аромат настоящего кофе, и вечерние посиделки на большой кухне, навсегда отложились в детской памяти.

Тим вошел в комнату с большим подносом в руках, и смешно играя официанта, выставил на стол две дымящиеся чашки, бабушкину хрустальную сахарницу с белоснежными кубиками рафинада, и еще какой-то квадратный пакет.

— Прошу мадам! Ваш кофе! Лучший кофе в городе только у нас! — смешно приосанившись, продекламировал он.

Девочка улыбнулась, и вопросительно взглянула на цветастый пакет.

— А это вам, от нашего ресторана! Лучшее в городе печенье! — наклонив голову, по-прежнему изображая услужливого официанта, торжественно произнес Тим: — Песочное! Куплено специально для вас в Марселе!

Маленькое представление слегка разрядило обстановку, а еще через полчаса они разговорились.

Лера, уже немного освоившись, попросила гостя рассказать, как он смог перейти линию фронта. Все знали, что сейчас там был кромешный ад, и пробраться невредимым сквозь этот хаос казалось немыслимым.

— Так получилось, — начал Тим: — я обнаружил один из тыловых аэродромов. Оттуда тяжелые транспортники доставляли грузы на фронт. Ну и конечно почту. Вот я и пробрался в один из таких самолетов. Правда, сначала пришлось немного пошуметь.

Затем они весело хохотали, когда Тим живо, с подробностями, рассказывал о своих отвлекающих мероприятиях.

— …Я и не предполагал, что такое возможно, — глядя на милую хозяйку, улыбался парень, — Эти псы подняли такой визг. Его, наверное, и сам Фридрих услышал.

Но когда Тим рассказал о беженцах и произошедшем на дороге, они оба погрустнели.

Лера слушала, а перед глазами стоял ее милый попутчик, укутанный в солдатское одеяло, изогнутые в страшной судороге рельсы, бурый от крови снег по краям воронки.

Какое-то время они молчали, вспоминая каждый свое.

Потом юноша принялся расспрашивать об отце. Несколько раз упомянул о каком-то журнале, и сообразив, что хозяйка его не понимает, достал из рюкзака свой мини-сейф. Лера очень удивилась, увидев зеленую книгу, со странной надписью на обложке: «БОРТОВОЙ ЖУРНАЛ СЕЯТЕЛЬ № 3772659». В бабушкином письме не было ни слова о том, что когда-то и у их семьи был такой же точно журнал.

— А можно посмотреть? — вертя в руках увесистую книгу, спросила девочка.

— Можно, — ответил Тим, — Но давай не сейчас! Пожалуйста! Думаю, у нас еще есть время! А там столько всего…, — покрутил он пальцами, подыскивая нужное слово, — Столько всего странного, что оторваться просто невозможно!

Лера с сожалением вернула журнал, и задумчиво проговорила:

— Я всегда знала, что наша семья особенная. Но когда выяснилось, почему за нами охотятся имперские агенты, и почему погибли мои родители, очень разозлилась. — Она взглянула собеседнику в глаза, и уловив недоумение, смущенно произнесла: — Мои…, и твои родители, погибли по вине этих грязных верховных. Да и во всем, что происходит сейчас на планете, виноваты именно они. Я не пойму одного, почему наши предки не уничтожили их еще тогда, после катастрофы? Почему мы сейчас должны страдать?

Тим глядел на сидевшую перед ним русскую девочку, и поглаживая лежавший на столе журнал, подумал: «Если бы все было так просто. Наверное, предки были не глупее нас».

А вслух спросил:

— У вас в семье говорили на общем?

Лера, не получив ответа на свой вопрос, помедлила, а затем, произнесла на красивейшем в мире языке:

— Э мио лебратто анаис!

Тим улыбнулся, заметив, как странно его собеседница проговаривает знакомые с детства слова, и ответил:

— Анаис охельо э миа!

— У тебя забавное произношение, — тоже улыбнулась девочка, — Моя бабушка говорила немного иначе.

— Очень может быть, — не смутился Тим, — Мои родители говорили, что подобного рода изменениям подвержен любой язык. Я думаю, это не большая проблема. Если нужно, мы всегда поймем друг друга. Не так ли?

Стемнело. Лера закрыла окно старым одеялом, и включила свет.

Кофе давно был выпит. На дне шелестящего пакета, осталось всего несколько печений, но ни Лера, ни ее гость, не решались съесть последнее, словно опасаясь тем самым разрушить удивительную атмосферу этого вечера.

— Тим…, — девочка слегка запнулась, впервые называя своего заморского гостя по имени, — Расскажи, пожалуйста, как у вас там живут. Мы здесь всякого наслышались, хотелось бы из первых, как говориться, уст.

Юноша немного подумал, облокотился о стол, и глядя куда-то сквозь стены, предложил:

— Наверное, будет лучше, если ты будешь задавать вопросы, а я буду на них отвечать. — И покосившись на Леру, предупредил: — Только не спрашивай о кукурузе и миллионерах, я у вас тут медведей на улицах тоже не встречал.

Разговор этот затянулся далеко за полночь. Лера окончательно освоилась в обществе этого замечательного парня. Ей казалось, что она знает его уже много лет. Никогда и ни с кем, ей не было так легко и свободно. Она все расспрашивала о далекой сказочной Америке. В школе часто говорили, что американцы в массе своей деловые, жадные до денег и совершенно беспринципные люди. Еще им всегда твердили, что свободные рыночные отношения придуманы правящей элитой, которая без зазрения совести обирает свой народ.

К ее удивлению, Тим подтвердил почти все, что касалось финансовой и политической сферы Соединённых Штатов, но когда речь зашла о пресловутой кукурузе, которая, якобы, является там основным продуктом питания, развеселился:

— Ты просто не знаешь, что говорят у нас о России! Наверное, больше половины из того, тебя бы очень удивила! Поверь, у нас каждый второй думает, что у вас здесь, вечная мерзлота, и вы спите в обнимку с медведями.

Они еще долго беседовали пока, наконец, замученный расспросами парень не начал зевать.

Лера спохватилась: «Человек с дороги, устал, а ты тут со своими расспросами».

— Я тебя совсем заболтала! Прости! Сейчас я со стола уберу, и постелю диван.

Тим помог прибрать грязную посуду, залил ее водой, и предложил вымыть все завтра. Лера тоже основательно утомилась, но выпитый кофе, бодрил, так что, сна не было ни в одном глазу.

Она достала свежее белье, новую подушку, застелила диван, (бабушка всегда говорила: «Гостям нужно отдавать самое лучшее»), и объяснив гостю, что на ночь светомаскировку можно снять, накинула пальто.

— Ты куда? — недоуменно глянул на нее парень.

— К соседке. — немного смутилась Лера, — Правда поздновато уже.

И вновь этот парень взглянул ей в глаза, как там, при встрече. Снова ей показалось, что он с трудом сдерживает улыбку. И тогда она рассердилась. Рассердилась на своего гостя, на себя, на тетю Варю: «А вот никуда я не пойду. Еще чего не хватало. В собственной квартире опасаться какого-то мальчишку».

Девочка решительно сняла пальто, и не глядя на своего гостя, принялась стелить бабушкину кровать.

Так сложилось, бабушка почему-то невзлюбила их старинный диван. Как Лера ее не упрашивала, как не уговаривала, та ни в какую не хотела покидать свою сиротскую койку. «Мне здесь привычнее, — говорила она, — Да и стара я спать на таких ложах».

Тим какое-то время наблюдал за девочкой, а затем, присел на край дивана:

— Ольга, я создаю тебе неудобства. Наверное, будет лучше, если я завтра перееду в гостиницу.

Лера обернулась, и насмешливо произнесла:

— По-моему ты говорил, что мне не стоит тебя опасаться? Или я ошиблась?

— Нет, — ответил серьезно Тим, — Ты не ошиблась. Я думаю, тебе стоит мне доверять, иначе…, иначе, мы вряд ли сработаемся.

Девочка растерянно замерла, а затем, поняв смысл сказанного, тихо проговорила:

— Наверное, ты прав. Только не забывай, я совершенно обычная девочка, которой с детства внушали опасаться мальчишек.

— Понимаю, у нас в этом смысле много общего. Мои родители тоже часто твердили, как легко сломать жизнь доверившейся девушке. Но, по-моему, сейчас не тот случай? Не так ли?

Девочка попыталась выдержать взгляд парня, но в итоге первая отвела глаза. Что говорить, такой юноша лишь пожелай, заставит трепетать любое девичье сердце. Но она, ощущала всем своим женским чутьем: «Сейчас я ему совершенно безразлична».

— Даю слово, ни при каких обстоятельствах, не посягать на твою девичью честь. — словно подтверждая это мимолетное ощущение, проговорил парень. — У нас впереди очень много дел, так что, давай сразу расставим все по местам. Если пожелаешь, я расскажу тебе о ней! А сейчас, ложись спать, и не думай ни о чем.

Тим ощущал себя провинившимся мальчишкой. Сложно было объяснить этой симпатичной девочке, что сердце его принадлежит другой, что он достаточно воспитанный юноша, и что ей нечего опасаться. И когда Лера вернулась из ванной в ночной сорочке, он демонстративно отвернулся к стене.

Щелкнул выключатель, погас свет, скрипнула панцирная сетка на сиротской кровати.

Какое-то время они молчали, а затем, Лера не выдержала:

— А как ее зовут?

Тим повернулся на другой бок, и произнес задумчиво:

— Ее зовут — Анита! Она живет в Испании. Мы познакомились с ней на острове. Это удивительная история! Представляешь, она с пяти лет жила в племени дикарей…

— И что дальше? — нетерпеливо спросила девочка, выслушав рассказ, — Ты отвез ее к родителям?

— Да, — задумчиво проговорил Тим, — Ее мать очень состоятельная женщина. Я прожил несколько дней в их фамильном замке. Но за мной давно охотятся, так что, пришлось срочно бежать.

— А твоя девушка? — зачарованно спросила Лера.

— Анита? Как тебе сказать? Она не моя девушка, точнее, пока я не выполню волю отца, мы не можем быть вместе. И еще…, — юноша помедлил, — Еще, ее без согласия, должны выдать замуж за какого-то греческого принца.

— Как? — ахнула девчонка, возмущенная таким поворотом, — Не спрашивая? Замуж?

— Понимаешь, мать Аниты, владеет огромной корпорацией. Ее компании строят суда по всему миру. А в таких семьях, браки заключаются без согласия детей.

— Ужасно! Что за средневековые порядки?

— А разве у вас в России не так?

— Нет, конечно! Я у нас о подобном никогда не слышала! Разве только в старину было, но сейчас точно нет такого.

— Ну что ж, испанским принцессам, остается только позавидовать.

— Испания, — протянула Лера, — Это ведь очень далеко отсюда. Там сейчас, наверное, уже лето?

— Да, когда мы туда прилетели, было очень жарко.

— Я по радио часто слышу испанскую музыку. — вспомнила девочка, — У них там такие заводные мелодии.

— А сейчас можно новости послушать? — попросил юноша, — Последнее время понятия не имею о том, что творится в мире. Нам с тобой нужно следить за новостями.

— Можно, конечно! — ответила Лера, — сейчас я включу.

Скрипнула кровать, что-то зашуршало. Сразу стало светлее. Из окна, в комнату хлынул голубоватый рассеянный свет. Лера подошла к большой тумбе с радиоприемником, и принялась крутить настройку. Тим видел, как сквозь легкую ткань сорочки просвечивает почти сформировавшаяся девичья фигурка, как красиво очерчена линия бедра, подростковая грудь. Девочка искала нужную станцию, а Тим все никак не мог отвести взгляд, наконец, поняв, что добром это не кончится, заставил себя отвернуться.

А Лера, между тем, не найдя ничего подходящего, все русские станции работали только до полуночи, предложила:

— Если хочешь, сам поищи. На русском ничего уже нет.

Тим поднялся с дивана, и подошел к радиоприемнику, Лера, увлеченная поиском станции, принялась объяснять, что означают все эти ручки на дорогущем, купленном бабушкой, еще до войны аппарате.

Тим вдруг ощутил странную, немного тревожную атмосферу этого города. Над крышей соседнего дома повис голубоватый диск, на котором отчетливо проглядывали многочисленные кратеры, ущелья, какие-то темные пятна. Стоявшая рядом девочка, казалась ему сейчас ночным мотыльком, прилетевшим на свет фонаря. От нее шел приятный, сладковатый запах чистого тела, легкий, почти не уловимый аромат хвойного мыла. По спине побежал озноб, а где-то далеко замаячили голубые глаза Аниты. Вспомнились холодные ночи на шлюпке, горячее тело его возлюбленной.

Лера, объясняющая своему гостю принцип управления русскими приемниками, неожиданно замолкла, и взглянув на стоявшего рядом Тима, подалась назад.

— Ну, я думаю, ты все понял? — проговорила она, и поспешно юркнула под свое одеяло.

Тим, сбрасывая странное наваждение, озадачено мотнул головой, затем, понимая, что ничего из сказанного девочкой не расслышал, принялся вертеть наугад ручки и тыкать в различные переключатели. Обнаружив чисто случайно, станцию, вещающую на французском, он тоже влез под одеяло, и похвалив про себя юную хозяйку, за чистое белье, прислушался к торопливой речи диктора.

— …Количество жертв неизвестно. — разобрал он сквозь помехи, — По сообщению германской разведки, состав с боеприпасами был взорван русскими диверсантами. В результате, полностью разрушен мост через Дунай. На длительное время блокирована одна из ключевых артерий.

«Отлично, — подумал юноша, — Вот это дали русские ребята Фридриху по носу». Насколько он помнил карту, теперь для доставки грузов на восток, ему придется делать огромный крюк. Направлять автомобильные колонны через перевалы глупо, там сейчас настоящая зима, да и в горах диверсантам спрятаться, куда проще. «Интересно, сколькими парнями пришлось пожертвовать? Как такие сооружения сейчас охраняются, я видел».

— … Доблестной немецкой армии удалось отбить у русских варваров очередной город. — продолжал тем временем диктор, — Еще один удар мощного немецкого кулака, и падет Москва — столица гнусной империи. И тогда, русскому императору не останется больше ничего, как сдаться на милость победителя.

«Ну, это мы уже слышали, — вспомнилась телевизионная пропаганда, так рассердившая его в Марселе, — Это мы знаем». Он собрался было встать, чтобы выключить зловредных французов, но тут сквозь шум помех, услышал:

— По-прежнему разыскивается опасный преступник, сбежавший из американской тюрьмы, убийца и насильник — Тим Уокер. За информацию о его местонахождении, правительство Соединённых Штатов, выплатит один миллион кредитов. Будьте предельно осторожны! Преступник вооружен, и крайне опасен!

«Да, вот это новость! За мою поимку дают уже целый миллион! Хорошо, хоть эта девочка не знает французского, а то сейчас пришлось бы снова объясняться».

Тим поднялся и щелкнув тумблером, выключил приемник. В комнате воцарилась благостная тишина. Лишь тихонько посапывала утомившаяся за день юная хозяйка, да где-то далеко за городом раздавался неясный гул. Немного кружилась голова, знобило. «Кажется, прогулки под дождем дают о себе знать».

Он постоял немного, глядя на почти полный диск луны, затем, стараясь не шуметь, нашел свой мини сейф, и извлек оттуда засветившийся таинственным светом — коммуникатор.

 

25

Совсем недавно, отшумела первая гроза. Разметав круживших над крышами голубей, опрокинув на город кипящее море, она неспешно уползала за горизонт. Небо кое-где уже прояснилось, только где-то на севере еще погромыхивало. Моросил мелкий дождик. Шумели водосточные трубы. С крыш, окрашивая тротуары в неприятный ржавый цвет, лилась вода. По опустевшей улице, огибая лужи, брел маленький человечек. Легкий ветерок развевал полы старенького пиджачка, норовил сорвать с головы серую кепку. Перепрыгнув очередную лужу, серый человечек внимательно огляделся по сторонам. Его невзрачное лицо, маленькое и такое же серое, было напряжено. Он немного постоял, осматривая пустую улицу, повернул за угол, и поспешил к видневшемуся вдали большому зданию.

Возле парадной двери, человечек снова внимательно осмотрелся, затем, потянул тяжелую створку. По широким белым ступеням, он поднялся на четвертый этаж, и замер, прислушиваясь у двери с медной табличкой: Николай Васильевич Лузгин — стоматолог. Прием ежедневно с 9:00 до 18:00.

В подъезде было тихо. Большая часть дома пустовала. Обитатели роскошных квартир, давно покинули город, опасаясь попасть под неумолимо приближающийся каток немецкой армии. Человечек снял кепку, и отер ею неожиданно вспотевший лоб. Руки мелко подрагивали. Предстояла очень важная встреча, от которой зависело его будущее. Наконец, решившись, он вдавил кнопку звонка.

За дверью послышались тяжелые шаги, в замке заскрежетало, и на пороге возник настоящий гигант. Длинные руки, мощный торс, плечи борца. Великан возвышался над гостем на добрых три головы. Он внимательно осмотрел площадку, затем нехотя посторонился. Человечек, затаив дыханье прошмыгнул мимо массивной туши гиганта, и когда тот закрыл дверь, последовал за ним по темным коридорам.

Его ждали. В комнате, заставленной шикарной мебелью, царил таинственный полумрак. На большом столе, стоявшем у дальней стены, в старинном серебряном подсвечнике, бросая вокруг трепещущие блики, горели свечи. Рядом, у задернутого тяжелыми гардинами окна, в креслах с высокими спинками, восседали двое. Он знал этих людей. Обычно они действовали через своих помощников, но для него сделали исключение.

Слева, внимательно глядя на вошедшего, вполоборота, сидел немолодой, но еще крепкий на вид гражданин, в форме полковника медицинской службы. Его серые глаза, резали будто скальпели. Гость поежился под этим взглядом. Полковник был известным человеком в городе. Даже он, со своими связями, в сравнении с этим заправилой — мелкая букашка. Прямо напротив, чему-то улыбаясь, попыхивал трубкой уже знакомый толстячок. Пухлые щечки, аккуратная бородка, добродушный взгляд. Однако, он знал, что приехавший в Россию иностранец, вовсе не так прост, как кажется.

— Чисто! — прогудел великан за спиной гостя, — Парни все осмотрели.

— Обыщи его, скрипуче пробормотал полковник.

— Ничего, кроме этого, — через минуту объявил гигант, выкладывая на стол потертый кошелек и дешевый перочинный ножик.

— Хорошо, оставь нас! — Снова проскрипел военный, — И сделай нам чайку, что-то прохладно сегодня.

Серый человечек застыл посреди комнаты, сжимая в руках свою кепку. Перед ним, седели очень серьезные люди, от которых зависит его судьба, а значит, вести себя нужно максимально вежливо.

Когда дверь за великаном закрылась, улыбающийся толстяк, отвлекся от своей трубки, и внимательно глядя гостю в глаза, произнес с легким акцентом:

— Мы надеемся, что направляясь на эту встречу, вы соблюли все предосторожности! Имперские агенты, весьма искусны в своем деле.

Серый человечек утвердительно закивал, и косясь на полковника, который вынимал на стол содержимое его кошелька, пробормотал:

— Как можно, сеньор Фредерик. Сделал все в лучшем виде.

— Отлично, — побарабанив пальцами по столу, проговорил толстяк, — Вам, наверное, не терпится рассказать о своих наблюдениях! Что ж, прошу! Я весь во внимании!

— Сеньор Фредерик, у меня есть важные новости, но прежде, чем начать, предлагаю обсудить финансовый вопрос. Мы помним договор, но обстоятельства порученного вами дела, вынуждают. — Человечек опасливо оглянулся на дверь, затем, продолжил: — Поймите сеньор Фредерик! Очень трудно работать. Моих ребят несколько раз едва не замели. Я сам хожу как по минному полю. Весь квартал оцеплен агентами. Из каждой форточки торчит снайпер.

— Мы вас внимательно слушаем, — по-прежнему улыбаясь, подбодрил толстяк, остановившегося в нерешительности гостя, — Ваши беспокойства нам понятны. Мы следим за ситуацией, и если нужно, готовы пересмотреть существующий договор.

Обнадеженный таким ответом человечек, ступил вперед на полшага, и забормотал скороговоркой:

— Трудная работа, кругом шпики, невозможно протолкнуться, весь квартал одни военные, ребята по лезвию ходят, вот-вот кого-то заметут, и тогда амба, придется делать ноги. Мы готовы дальше…, только уж и вы не обессудьте. Накиньте еще немного, мы обязуемся…

— Пятьдесят процентов вас устроит? — прервав этот монолог, спросил толстяк.

Серый человечек, запнувшись на полуслове, радостно закивал:

— Да, конечно, сеньор Фредерик! Я знал, что вы все поймете! Мы ведь для вас стараемся! А тут такие дела. Мои ребя…

— Ну, что ж, снова прервал его собеседник, — на этом финансовые вопросы исчерпаны? Приступайте к главному…

Когда за гостем закрылась дверь, в комнате надолго воцарилась тишина.

Толстячок неторопливо набил трубку, и чиркнув длинной спичкой, привычно окутался сизым дымом. Сидевший напротив — полковник, сцепив руки на животе, задумчиво глядел в стол. Пауза затягивалась.

Было слышно, как потрескивает трубка, да на улице, ветер швыряет в окно редкие капли.

— И все же, Фредерик! — наконец, не выдержал он, — Ради двух сопляков, ты готов пойти на такой риск?

Толстяк улыбнулся. Психотип сидящего напротив русского, был ему хорошо знаком. К тому же, с этим человеком его связывала давняя дружба. Он знал: спешить не стоит, все должно идти своим чередом. Пыхнув трубкой, он скосил глаза на своего друга, и серьезно ответил:

— Если сделать все правильно, никакого риска нет. Уверен, Аристарх приказал своим парням брать эту парочку живьем. Главную работу сделаю я с Алехандро, а от нашего помощника требуется только задержать преследователей.

— Да на-кой они вам сдались? — раздраженно сказал полковник, — И у вас там за ними чуть не вся имперская служба гоняется, и нашим здесь, как приспичило.

— А вот это, дорогой мой, такая тайна, что нам с тобой лучше не знать. Заокеанский мистер, за информацию о местонахождении парня, обещал миллион кредитов. Так что, сам понимаешь!

— Ну теперь-то ему точно обломится, — пробормотал полковник, вставая из-за стола. Его обуревали противоречивые чувства. Извечное любопытство толкало дальше, увидеть, понять, разобраться. Но рассудок просто вопил: «Не лезь! Сгинешь!»

Он прошелся по комнате. «Нужно срочно заканчивать со всем этим. Я итак сделал слишком много». Стены вокруг были увешаны картинами. «Да, сейчас, когда люди умирают от голода прямо на улицах, эта красота никого не интересует». Остановившись у одной из них, разглядывая какой-то неведомый пейзаж, он произнес, давая понять, что аудиенция окончена:

— Прости Фредерик, своих ребят не дам! Я помню должок, но операция слишком рискованная. От парней Кривошеина уйти невозможно. Я итак уже вляпался по полной. Ох, и аукнутся мне твои делишки.

— Ничего, — хитро сощурившись, проговорил толстяк, — Тебе не привыкать. Свернешь дела на какое-то время, а я через несколько дней улетаю.

* * *

Тим открыл глаза, и осмотрелся. Он по-прежнему находился в гостях у русской девочки, которая сейчас, позвякивая посудой, копошилась на кухне. Сегодня он чувствовал себя гораздо лучше. Последние недели прошли, словно в тумане. Прогулка с беженцами под ледяным дождем, и все прочие события, не прошли даром. На следующий день, после их знаменательной встречи, Тим проснулся с сильным жаром и болью в спине. Он попытался встать, но тут же свалился на пол без сознания, чем страшно напугал юную хозяйку.

И вот, сейчас, спустя столько дней он почувствовал, что болезнь отступает.

Осторожно поднявшись на локтях, Тим сел. Голова кружилась, подташнивало, но температура спала, да и спина, при дыхании больше не болела. Он опустил ноги на пол, и опираясь на стоявший рядом стул, поднялся. В глазах потемнело, но он все же устоял. Переждав пока комната перестанет вращаться, Тим сделал неуверенный шаг к двери. Его здорово качало. Опираясь о стены, он добрел в ванную, пустил тоненькую струйку воды, и как смог умылся.

За последние дни, Тим сильно сдал. Лицо выглядело незнакомо. Воспаленные веки, круги под глазами, таким он себя никогда не видел.

Выйдя в коридор, он столкнулся с перепуганной девочкой.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она взволнованно.

— Не знаю, кажется лучше. — еле ворочая непослушным языком проговорил юноша. Он глядел в широко распахнутые блестящие глаза своей новой знакомой, и видел, что эта малышка по-настоящему беспокоится о нем. — Прости, пожалуйста! Я причиняю тебе одни неудобства.

Его снова качнуло. Стоявшая рядом девочка, поспешно ухватила своего гостя за руку:

— Пойдем, тебе нужно лечь! Рано тебе еще вставать!

Тим позволил себя уложить, и устало прикрыв глаза, пробормотал:

— Я чуть-чуть полежу, только ты не плач, ладно?

Лера глядела на этого парня, а по щекам, вопреки ее стараниям, снова катились слезы.

Последние недели, ее не покидало дикое ощущение, что рядом умирает единственный на земле, по-настоящему близкий человек. Этот замечательный парень в первый же день знакомства, стал ей почти родным. Когда тем утром, он упал без чувств посреди комнаты, Лера страшно перепугалась.

Она принялась хлопотать вокруг, пытаясь привести его в сознание, но все было напрасно. Тогда Лера позвала тетю Варю, и они с превеликим трудом уложили парня на диван. Он весь горел, дыхание было прерывистое, в груди слышались странные хрипы. Соседка покачала головой, и сходив к себе, принесла большую сумку с лечебными травами. Лера знала: больницы в городе давно не работают. Их переоборудовали в военные госпитали, и сейчас туда свозили раненных со всех фронтов. Гражданских, за исключением особо важных лиц, никто лечить не собирался. Не до того сейчас. Потому, в случае болезни, приходилось рассчитывать только на себя. Глотать лечебные настойки, да молить Бога о помощи.

Тетя Варя, доставая из своей сумки бутылку с уксусом, приказала вскипятить воды, и заготовить тряпок на холодные компрессы.

— Плохо дело, — пробормотала старушка, когда им удалось кое-как влить в рот парню густой отвар, — Не нравятся мне хрипы эти. Воспаление у него. А я еще таких не выхаживала.

Услышав это, Лера заплакала. В городе с подобным диагнозом умирали ежедневно. Нужен был врач, или на худой конец, хорошие лекарства. Но и то и другое, найти сегодня, практически невозможно. И тогда Лера взмолилась:

— Тетечка Варечка, сделайте что-нибудь, пожалуйста! Вы же всех знаете! Вы же все можете! Ну, пожалуйста! Ему нельзя умирать!

— Не шуми! — задумчиво пробормотала соседка, — Парня жаль. Молодой совсем, красивый. Почти, как Митька мой. Нужно спасать.

— Он же к нам через полмира добирался. — не в силах остановить слезы повторяла девочка, — Через полмира…, а тут…, сделайте что-нибудь! Пожалуйста!

Старушка снова покачала головой, и накинув пальто сказала:

— Пойду, может уболтаю Антипыча. Поговаривают, у него знакомый есть в первой городской. Только вот, ты ему о том, что гость твой оттуда…, ни- ни! Поняла? Не любит он этих…, воевал в первую империалистическую, в плену побывал. Мучали наших там сильно, так до сих пор забыть не может.

Поздно вечером, зашел какой-то старичок. Они с соседкой осмотрели самую дорогую вещь в квартире — купленный бабушкой еще до войны радиоприемник, и о чем-то пошептавшись, потащили его к выходу.

Для того, чтобы достать лекарства, нужны были деньги. Тетя Варя сразу предупредила, что сумма это для нее слишком большая, но, если продать что-нибудь из мебели или, к примеру, этот самый приемник, можно попытаться найти сговорчивого доктора в одном из госпиталей.

Тим, к тому времени уже начал бредить. Лера не отходила от него ни на минуту. Меняла холодные компрессы, несколько раз, когда тот приходил в себя, поила пахучим отваром. Сердце ее заходилось в дикой тревоге. Парню явно становилось хуже. Его лихорадило, из груди вырывалось хриплое дыхание, от тела шел сильный жар. Она понимала, если к утру не удастся достать лекарств, ее заморский гость обречен.

Лера просидела возле больного всю ночь, а когда за окном забрезжил рассвет, в квартиру, сжимая в руках большой сверток, вошла тетя Варя.

Тима выхаживали долго. Почти две недели, они поили его принесенными соседкой порошками. Кормили с ложечки наваристым бульоном. Девочка с замиранием сердца следила за состоянием парня, и видя, как молодой организм борется за жизнь, тихо молилась.

Давно, когда ей было лет пять, бабушка объяснила, что весь мир вокруг, и Оленька, и мама с папой, и она сама, все создано Богом. — «Создатель очень любит нас, — говорила бабушка, — Он добрый, и может выполнить любую твою просьбу». Тут же последовали обычные вопросы: а где он? А можно я посмотрю на него? А откуда он появился? Бабушка, улыбаясь, как могла просто отвечала, а через несколько дней спросила: — Хочешь поговорить с Богом?

Малышка Лера, услышав, что ее сейчас отведут к всемогущему Создателю, восхищенно замерла, и тогда бабушка научила ее молиться.

— Для того, чтобы Он тебя услышал, ты должна быть умницей! — вещала бабушка, — И когда говоришь с ним, представь, что перед тобой стоит твой папа.

— Но как? Мой папа тоже Бог?

— Нет, милая, он обычный человек, но Бог любит тебя так же, как папа.

С тех пор, Лера жила с неким теплым ощущением в сердце. Ей казалось, что где-то там, далеко, у нее есть лучший друг. И пусть она не может Его видеть, этот Друг всегда услышит, всегда поймет. Девочка давно привыкла к странностям в своей жизни. Сколько раз, она выкарабкивалась из, казалось, совершенно безвыходных ситуаций. Чего только стоит прошедшая зима. Она была уверена, ее хранили. И сейчас, девочка искренне просила своего Друга о помощи.

Ну а спустя несколько дней, она увидела, что Тиму делается лучше. Уже не такими страшными были хрипы, не так сильно горел лоб. Он стал чаще приходить в себя, и даже начал самостоятельно есть. И снова ее услышали. Лера отлично знала, что с таким заболеванием, даже в лучших больницах города, лечение проходит несколько месяцев, а здесь за десять дней, почти все основные симптомы прошли. Самое страшное было позади. Теперь ему нужен постельный режим и хорошее питание, а как раз с провизией стало совсем туго.

Купленная на последние деньги тощая курица, и сваренный из нее ароматный бульон сделали свое дело. Тим чувствовал себя гораздо лучше. Но саму Леру качало от голода. Ее жалкого пайка, не хватало даже, чтобы хоть немного притупить спазмы в желудке, а продать что-то из оставшейся мебели, так и не удалось. С продовольствием в городе становилось все хуже. Народ относил на ближайший рынок последнее, лишь бы не умереть с голоду. Как быть дальше, она не знала. Спасти их могло только чудо.

А вечером, когда Лера, глотая голодные слюнки, принесла Тиму последний кусочек мяса и остатки бульона, ее гость заметил неладное.

Как обычно поблагодарив, он пододвинул к себе тарелку, но зачерпнув ложкой, замер. Сидевшая рядом девочка выглядела очень плохо. Исхудавшее личико, бледная кожа, ввалившиеся глаза.

— Оля, ты как себя чувствуешь? — спросил он, отложив ложку, — У тебя нездоровый вид. А-а, это все из-за меня!

— Нет, — с трудом отводя взгляд от тарелки, произнесла девочка, — Ты здесь ни при чем. Просто…, просто кроме этого, — кивнула она на стол, — у тебя…, то есть, у нас больше ничего нет.

— Постой, — начал соображать парень, — Ты варила это для меня, а сама… — лицо его вдруг исказила гневная гримаса. Он отодвинул тарелку, и медленно поднялся.

— Почему ты мне раньше не сказала? Если с тобой что-то случиться, я не смогу жить. Так, — словно приняв какое-то решение, он снова уселся на стул, и пододвинув тарелку к девочке, приказал: — Съешь!

— Нет, — запротестовала Лера, — Ты должен хорошо питаться, иначе…, иначе болезнь вернется!

Но гость ее устало улыбнулся: — Милая Ольга, я слышал о самоотверженности русских женщин. Теперь я в этом убедился лично. Только не забывай, пожалуйста, мы теперь одна команда! Если ты обессилишь, как мы сможем найти хранилище?

Тим вдруг понял, на какие жертвы, шла ради него эта девочка. И сейчас, он говорил с ней, как с маленьким ребенком. Сердце парня терзало страшное чувство вины. Эта малышка голодала, когда он ел наваристые супы. Да и откуда у нее мясо? Он знал, с продовольствием в городе очень плохо. Скорее всего, продала что-то ценное? И тут, он заметил отсутствие дорогущего даже по американским меркам радиоприемника.

— Так, понятно…, — протянул он, — значит, и бабушкин приемник продала!

Лера потупилась. Что она могла ответить. Сейчас этот парень выглядел, как их школьный учитель немецкого. Жакет — добряк и тихоня, когда было нужно, одним своим взглядом мог заткнуть любого грубияна. Вот и ее гость смотрел на нее так, словно та подралась на перемене.

— Тебе было очень плохо, — наконец, вымолвила она, — Я боялась, что ты…

Юноша смотрел на это милое создание, и понимал: снова жизнь свела его с хорошим человечком. Не уж-то он не сможет решить такую простую задачу?

— Оля, — сказала он уверенно, — Сейчас ты поешь, и мы обсудим, как выйти из сложившейся ситуации. А пока, я кое-что покажу тебе.

Он встал, и шатаясь от слабости, нашел свой рюкзак.

— Я так и не рассказал тебе о главном, — доставая свой мини-сейф, говорил юноша, — Там, в бункере хранятся гигантские запасы продовольствия. Я успел найти тот, что ближе всего к Ленинграду. Ты ешь, давай! А я буду рассказывать.

Лера дала себе слово, что не притронется к приготовленной для Тима пище, но под его уверенным взглядом, сдалась. С трудом сдерживаясь, она медленно пододвинула к себе, сводивший с ума своим запахом — бульон, и зачерпнула полную ложку.

— Вот здесь, — принялся объяснять Тим, положив на стол включенный коммуникатор, — Примерно, двадцать миль, от города, находится один из них. Отец пишет, что бункер охраняется специальным роботом. И что туда, без ключа и твоего транслятора, никто не сможет войти. Ты говорила: транслятор тебя узнал.

Лера кивнула, и хотела было достать шкатулку с обручем, но Тим остановил ее:

— Не надо, потом…! Смотри, вот это место!

Лера придвинула к себе светящееся чудо, так поразившее ее в первые часы их с Тимом знакомства.

— Так это же рядом с Сосновкой! — удивленно воскликнула она, — Вот, — указала девочка на маленькое пятнышко на берегу реки, — Здесь живет бабушкина лучшая подруга — тетя Женя. Мы каждое лето ездим к ней. Там вокруг, замечательный лес. Большая река. Я провела там, почти все свое детство.

— Интересно, — Тим еще раз, внимательнее взглянул на схематичное изображение, — Значит, эти места тебе знакомы. Отлично. Не придется долго плутать.

Он призадумался: «Пытаться пешком преодолеть это расстояние нечего и думать. И я, и эта милая девчонка, свалимся, не пройдя и половины пути. Значит, нужно искать транспорт. А какой транспорт я могу найти здесь, в этом больном городе? Разве только угнать. Да уж, задача. Меня, скорее всего, тут же схватят, и без лишних слов расстреляют. Нет, нужно искать другой способ».

— А что у нас с продуктами? — решил он пока отложить основной вопрос.

Лера, к тому времени уже расправилась с бульоном, и отодвинув пустую тарелку, взглянула на своего гостя:

— С этим плохо, — ответила она печально, — На том кусочке хлеба, что мне выдают по карточкам, мы долго не продержимся. Пайки сильно урезали. Боюсь, скоро и это давать перестанут.

— Понятно, — протянул юноша, — Все на фронт, все на победу! — он немного помолчал, глядя в окно, затем поинтересовался: — Ты не знаешь, в вашем городе можно как-то сбыть золотые украшения?

— Лера призадумалась. Неожиданно вспомнилось найденное в луковицах колечко. Еще, она слышала, что в некоторых магазинах принимают золото в счет оплаты. «Может все-таки попытаться?»

— Не уверенна, но кажется, в некоторых магазинах можно будет купить еду. А что, у тебя есть золото?

— Есть немного, сейчас покажу.

Порывшись в рюкзаке, Тим достал сверток с драгоценностями и деньги.

— Нет, — покачала Лера головой, глядя на толстую пачку кредитов, — У нас такое давно не ходит. Только рубли.

— А это? — Тим придвинул к ней расстеленный платок, на котором поблескивали золотые перстни с цепочками, — Здесь, пожалуй, даже больше.

— Не знаю. Я в этом не очень разбираюсь. — Девочка повертела в пальцах один из тяжелых браслетов, — Может соседка подскажет. И все же, лучше не рисковать. Не стоит показывать это никому. Тетя Варя — женщина очень хорошая, но…, время сейчас такое…, в общем, я спрошу сама.

— Тогда с этим лучше не затягивать. Узнай сегодня, а завтра утром вместе и сходим.

* * *

Погода в это утро выдалась замечательная. Прошедшая недавно гроза очистила улицы от скопившейся за зиму грязи. Еще робкая, нежная зелень, тянулась к яркому солнцу, укутывая серые аллеи в свой великолепный наряд. По небу неспешно плыли облака. Радостно пели птицы.

Тим с Лерой, шли неторопливо по длинной, уходящей в бесконечность улице, и щурясь на поднимающееся из-за домов солнце, вдыхали свежий утренний воздух. Вокруг не было ни души. Лишь редкие автомобили, медленно, словно любуясь на всю эту красоту, бросая в окна домов яркие блики, катили по мостовой.

Как Лера не убеждала своего гостя, как ни уговаривала, он не позволил ей отправляться в магазин одной. Время было смутное, и Тим, не смотря на дикую слабость, решил пойти с ней.

Тетя Варя подтвердила ходившие по городу слухи, что в магазинах принимают золото. По ее словам, это было негласным распоряжением правительства. Посоветовавшись, они отложили для первой операции несколько самых крупных перстней.

Тим шагал рядом с чему-то улыбающейся девочкой, и размышлял: «Если удастся выменять продуктов, нужно срочно искать какой-нибудь транспорт. На своих двоих, мы с этой малышкой далеко не уйдем. Она бедняжка сильно сдала за прошедшие дни. Да и я сам не в лучшей форме».

Внезапно, шагающая рядом девочка, остановилась. С лица сползла мечтательная улыбка, испуганно расширились глаза. Навстречу им, из-за поворота, неторопливой походкой больного, вышел незнакомец.

Лера узнала его. Это был Витольд. От того прежнего красавца и любимца всех девчонок, остались лишь глаза. Бледный, осунувшийся, страшно исхудавший, он глядел на нее, словно хищник, увидавший наконец, свою жертву. Руки в карманах, горящий ненавистью взгляд, плотно сжатые губы. Он надвигался неумолимо, как сама смерть. Лера испуганно замерла, а затем, юркнула за спину ничего не понимающего Тима.

И тут, взгляды двух парней встретились. Темные, безумные глаза художника сверлили, оценивали, просчитывали. Все последние дни, он страстно мечтал только об одном. В ледяных подвалах имперской службы безопасности было жутко, но он все выдержал. Единственное, что придавало ему сил, это желание долго, и с наслаждением терзать эту мерзкую девчонку. Жгучая всепоглощающая ненависть, питала его душу. И вот он встретил ее. Пальцы в кармане сжали рукоять стилета. Но между ним, и его жертвой, возник непонятно откуда взявшийся парень. Он смотрел в его глаза, поначалу растерянные, но уже через мгновение, ледяные и решительные, и осознавал: справиться с таким противником будет непросто. Грязно выругавшись, он в последний раз глянул, на сжавшуюся от страха жертву, и еще больше ссутулившись, побрел к дому.

Когда странный парень, скрылся за поворотом, Тим спросил бледную, как мел девчонку:

— Кто это был?

Лера оглянулась, и с дрожью в голосе, проговорила:

— Это страшный человек. Нам лучше с ним не связываться.

— Ты испугалась?

— Да, я подумала…, он может…, в общем, он так просто это не оставит.

— Что не оставит? — не понял Тим, — У вас был какой-то конфликт?

— Он пытался меня…, — и Лера поведала своему гостю обо всем, что произошло с ней почти два месяца назад.

Тим слушал, и лицо его постепенно каменело. Избалованный сынок богатеньких родителей, задумал поразвлечься. Ну что ж, понятно. Только не с этой малышкой. Она ведь совсем еще ребенок. Сердце юноши требовало возмездия. Ему хотелось догнать этого подонка, но рассудок не позволил. Если бы не его миссия. Сейчас, когда они уже почти у цели, рисковать не стоит. «Не знаю, как он, а я этого так не оставлю! — пообещал он себе, — Пусть только решится главный вопрос».

Окружающий мир, внезапно утратил яркие краски. Тиму стало казаться, что со всех сторон за ними наблюдают внимательные глаза. Он даже оглянулся, так отчетливо ощущался холодный взгляд в спину.

Лера тоже почему-то занервничала. Вокруг, вроде все было, как прежде. Так же ярко светило солнце, так же беззаботно чирикали в кронах воробьи, и все же, было как-то неуютно. Казалось, из каждого окна на нее смотрит таинственный враг. Она попыталась подавить эти ощущения, но возникший страх, не проходил.

В магазине, было не протолкнуться. Гигантская очередь тянулась на пол-улицы. Голодные дети, изможденные высохшие старики, темные от горя женщины. Несмотря на отличную погоду, все закутанные в какие-то лохмотья. Молчаливая толпа продвигалась очень медленно. А чуть поодаль, прямо на тротуаре, сидели еще более тощие, почерневшие от голода существа. Кто-то из них, жалобно поскуливал, умоляюще протягивая руки к выходившим из дверей, остальные же просто смотрели. Их страшные, горящие мукой глаза, сводили сума.

Лера встретила один такой взгляд, и душу объял смертельный холод. Эти несчастные сидели здесь в надежде выпросить хоть несколько крошек. «Не уж-то и меня ждала такая же участь?»

Но еще труднее было Тиму. Он никогда не видел ничего подобного. Не раз, там, в Америке, мелькали газетные заголовки: «Русские умирают от голода. В российской столице жестоко подавлен очередной голодный бунт. Правительство США готовит гуманитарный конвой в голодающую Россию».

Все это казалось ему таким далеким, таким ненастоящим. И вот теперь, глядя вокруг, Тим ужасался. «Как такое возможно? Куда смотрит русский император? Ведь пока его доблестные солдаты защищают родину, их матери и сестры умирают прямо на улицах».

Нет, он не мог, и не желал этого понимать, и когда, наконец, пришла их очередь, достал из кармана тяжелый сверток. Он поймал на себе вопросительный взгляд стоявшей рядом девчонки, и указывая себе за спину, тихо прошептал: — Берем на все.

Как-только сердитая тетка в замызганном халате поняла, что перед ней не простые карточники, лицо ее тут же преобразилось. Их провели в отдельную комнату, где за столом сидел тучный дядька в очках, и листая какие-то бумаги, жевал внушительных размеров бутерброд.

Лера едва не захлебнулась слюной, ощутив давно забытый запах копченой колбасы. Хозяин кабинета, не обращая внимания на вошедших, перелистывал накладные и отчеты, и только спустя долгие пять минут, расправившись с бутербродом, поднял глаза.

— Я вас слушаю! — недовольно прогудел он, утирая жирные губы, — Вы по какому вопросу — товарищи?

Тим к этому моменту был вне себя от злости. Там за стеной десятки людей умирают от голода, а этот…, как ни в чем не бывало, колбасой закусывает.

— Послушайте вы…, — начал было он, но вперед вышла его спутница:

— Здравствуйте! Мы к вам за продуктами! — подойдя к столу, она выложила перед собой массивный перстень.

— За продуктами…, — пробормотал тот, беря в руки старинное украшение, — Сейчас все сюда за продуктами ходят.

Он осмотрел кольцо, и, брезгливо морщась, вернул его обратно:

— Что вы мне подсовываете? Это не золото. Обычная медь.

— И вот это тоже? — растерянно пробормотала Лера, двигая к толстяку оставшиеся три перстня.

— Конечно, и смотреть не надо, желтая медь.

Лера ошарашено обернулась на своего друга:

— Тим, что это он говорит? Это же…

— Послушай ты! — Тима начало потряхивать, это был плохой знак. Обычно такое случалось, когда он терял над собой контроль. Он надвинулся на развалившегося в кресле жулика. Но тот, видно бывал в таких ситуациях не раз. Правая рука его, привычно скользнула куда-то под стол, и в следующее мгновение на парня уставилось вороненое дуло внушительного калибра.

— А ну-ка к стене! Щенок! А то сейчас охрану позову! Они тебя мигом образумят!

Тим скрипнул зубами, и пронзив хозяина кабинета ненавидящим взглядом, шагнул к двери. Не будь тут девчонки, он показал бы этому ковбою, как правильно держать оружие.

— Отлично! — ухмыльнулся тот, — и стой там, пока я буду говорить с ней! — он указал дулом на замершую в испуге Леру: — Иди сюда, не бойся! Я дам тебе за все это, три буханки белого хлеба, и две банки американской тушенки.

— Но как? — чуть не плача, спросила девочка, — Здесь же…

— Больше ничего не дам! — безапелляционно заявил толстяк, — продукты на исходе. А ваши побрякушки никому не нужны.

В кабинете воцарилась тишина. Лера помнила, как до войны высоко ценились золотые украшения. За любой из этих перстней, можно было купить целый грузовик консервов, может даже два, а этот наглый дядька предлагает ей несчастные три буханки хлеба. «Да он просто издевается!» На глаза навернулись слезы. Она была абсолютно беспомощна перед государственной машиной. Жаловаться на произвол было некому, да и бессмысленно. Кругом такое творится. Ей было стыдно перед своим заморским гостем. Стыдно за свою страну, за этого, разожравшегося на народных харчах борова, за свою слабость.

Однако замерший у двери Тим, неожиданно успокоился: «Действительно, чего я так возмущаюсь? В городе настоящий голод, а я тут из-за каких-то железок рефлексирую».

— Разрешите? — он осторожно потянул из кармана сверток с оставшимся золотом, и развернув его, выложил на стол перед изумленным толстяком: — А за это?

Хозяин кабинета явно не ожидал подобного. Он отложил револьвер, и пододвинув к себе платок, принялся перебирать браслеты и цепочки.

— Ну что ж, — проговорил он наконец, — это другой разговор. Только имейте в виду, охрану не дам.

— А зачем нам охрана? — удивленно спросила Лера.

— Как зачем? Да вас же разорвут на выходе. Здесь чуть не полгорода собралось. Сплошь беженцы. Голодные, как псы. Без охраны никак.

Через полчаса, Тим выволок на улицу три больших мешка, и принялся раздавать продукты находившимся там людям. Поначалу все шло спокойно. Тим вынимал буханки черного хлеба, разламывал на части, вкладывал в дрожащие от слабости руки, выставлял у ног консервы, пакеты с крупой. На него смотрели ошарашено. Отупевшие от голода, сидевшие здесь дни напролет беженцы, не понимали, что происходит. Кто-то неверяще понюхал большой, еще теплый ломоть хлеба. «Неужели это все наяву?»

И тут, какая-то старушка из очереди завопила: — Люди! Что делается! Да он же кормить их собрался!

В следующую минуту, все вокруг забурлило.

Тима смяла навалившаяся толпа, замелькали сумасшедшие глаза, скрюченные пальцы, разинутые рты. Люди вырывали друг у друга содержимое мешков, запихивали под одежду, роняли, втаптывали в грязь. Началась настоящая вакханалия.

Потрепанный и сердитый, юноша с трудом выбрался из этой орущей, визжащей толпы, и оторопело замер у края тротуара. Такого он точно не ожидал.

Находившиеся тут же неподалеку вооруженные охранники, недовольно поглядывали на Тима. По вине этого сопляка, назревал очередной бунт.

Кто-то из них не выдержал, и полоснул над головами обезумевших горожан длинной очередью из автомата. Дерущиеся над остатками еды, испуганно замерли, а затем, словно по команде, сжимая в руках добычу, стали разбегаться. Какой-то человечек, убегая, натолкнулся на парня. Из-под серой кепки остро глянули маленькие глазки, он что-то пробормотал, извиняясь, и бросился через дорогу.

«Ничего не понимаю! — мотнул Тим головой, — Еще немного, и эти граждане меня бы просто затоптали!» С трудом придя в себя, он нашел ожидавшую его в магазине — Леру, и подхватив свой рюкзак, поспешил прочь.

Солнце уже клонилось к закату, когда уставшие и голодные они свернули во двор их дома.

Подаренная тетей Варей, почти новая куртка, была вся изорвана. Светлые брюки испачканы. Тим раздраженно отирал пот со лба, оставляя на нем кровавые разводы. Руки его были исцарапаны, но даже воды промыть их не было.

Лера, в первые минуты, увидев своего друга, едва не заревела в голос. Голодная толпа, как-то странно выразила благодарность. Она попыталась перевязать окровавленные руки, но парень лишь раздраженно отмахнулся: — Оставь, дома все сделаешь! Пойдем отсюда скорее!

Они отложили себе пару буханок хлеба, с пять кило картошки, да несколько банок тушенки. Тима изрядно качало. Рюкзак, казалось, был набит камнями. По спине холодными струйками стекал пот. Несколько раз он останавливался, пережидая наваливающуюся дурноту. Девочка беспокойно поглядывала на своего друга. Чудом выживший после такой болезни парень, выглядел плохо. Если бы она знала, что так получится, ни за-что не позволила бы затевать этот гуманитарный рейд.

Леру, всю обратную дорогу, терзали нехорошие предчувствия. Свернув во двор, она попросила своего спутника:

— Подожди минутку!

Юноша нехотя остановился. Ему снова стало дурно. Кружилась голова, сводило живот.

— Что случилось? — пробормотал он, снимая рюкзак, и опуская его на асфальт.

— Не знаю, — напряженно прислушиваясь к чему-то, пробормотала девочка, — Кажется, нас ждут.

Развитая за последние годы интуиция, просто кричала:

«Впереди опасно!! Не ходи!!»

Тим недовольно поморщился: «Ну, что опять?»

— Я никого не вижу, — внимательно осматриваясь, сказал он притихшей девочке, — Может тебе показалось?

— Нет, дальше идти нельзя! Не могу объяснить, но мне страшно.

— И что будем делать? Может, я схожу один, проверю?

— Нет, давай лучше подождем. Вдруг они уйдут?

Тим прислушался к своим ощущениям, и снова, как тогда после встречи с тем парнем, город вокруг показался враждебным. Снова в спину уткнулся чей-то холодный взгляд. Он резко обернулся, но улица была совершенно пуста.

— Пойдем, — наконец не выдержал он, поднимая рюкзак, — Кто бы нас не ждал, он не страшнее волкодила.

— Кого? — Недоумевающе глянула девочка.

— Потом расскажу, держись за спиной. Если их будет много — беги.

Лера хотела возразить, но Тим, не оглядываясь, зашагал по тропинке к подъезду.

То, что произошло дальше, навсегда запечатлелось в ее памяти.

Они прошли по бетонной дорожке, свернули к подъезду, и тревожно озираясь, поднялись по ступеням. Шедший впереди Тим, потянув за ручку, шагнул в темноту, а в следующий миг, откуда-то слева, к парню метнулась быстрая тень. Что-то глухо лязгнуло, Тим резко присел, и темный силуэт, описав в воздухе полукруг, громко ударился о бетонный пол. Девочка испуганно вскрикнула. Ей показалось — в руке у нападавшего блеснул нож. Дико забилось сердце.

— Что с тобой?! — воскликнула она, не понимая в темноте, почему ее друг так странно выгибается.

— Уф-ф! — прошипел Тим, — Сейчас-с-с!

Наконец ему удалось сбросить с плеча одну из лямок своего заморского рюкзака. Он уронил его на пол, и ругаясь сквозь зубы, принялся ощупывать левый бок.

Лера шагнула к парню, но тут, дверь с грохотом отворилась, и в подъезд влетели какие-то люди в форме.

Ни говоря ни слова, трое солдат, подхватили лежавшего на полу Витольда, и даже не взглянув в их сторону, поволокли его наружу.

 

26

В квартире, Лера тут же принялась хлопотать над раненным парнем. Поставила на примус кастрюлю с водой, вымыла руки, затем, приказала Тиму раздеваться. Куртка и толстый свитер с лева, были в крови. Тим снял рубашку, и девочка увидела под левой лопаткой длинный порез. Рана была не очень глубокой, но крови натекло много. Светлые брюки почти до колена были в алых пятнах.

Вопреки стараниям, из глаз ее снова покатились слезы. «Ну, сколько можно? Снова этот парень рискует жизнью! Какой же гад этот Витольд! Напасть вот так, сзади, из темноты!» Она осторожно промыла рану, обработала йодным раствором, и располосовав простынь, наложила повязку. Тим шипел от боли, что-то бормоча по-английски. Лера видела — ему сильно нездоровится. Парень весь побледнел, на лбу выступила испарина. Но уговоры лечь и отдохнуть не подействовали.

— Хватит! Лежать не могу больше! Я лучше возле тебя посижу!

Переодевшийся в чистое Тим, уселся на табурет, и в задумчивости уставился перед собой.

Они оба пребывали в недоумении.

Лера, привычно и ловко начистила картошки, и поставив разогреваться сковороду, в очередной раз с содроганием глянула на кухонный стол: «Если бы не это…, он бы точно его…»

Перед ними стояла пробитая насквозь банка тушенки, а рядом лежал длинный, тонкий нож. Лера таких никогда не видела. Трехгранный клинок, был в длину больше тридцати сантиметров. Золоченая рукоять, какие-то иероглифы по всему лезвию, непонятное углубление в виде крюка на одной из граней.

— Ты поняла кто эти трое? — с отсутствующим видом, проговорил юноша, — Так вот, Оленька, это не простые солдаты.

— Что ты имеешь в виду? — вопросительно посмотрела на него девочка.

— Я успел разглядеть их. И могу с точностью в девяносто девять процентов утверждать, что это группа специального назначения. Обычная полиция действует совсем иначе.

— Согласна! Знаешь, а ведь это уже не первый раз.

— То есть как не первый? — встревожился Тим.

— Да, примерно месяц назад, я уже видела этих военных. Они спасли мне жизнь.

И Лера в подробностях поведала о той страшной встрече у ворот парка.

Тим внимательно слушал, лишь несколько раз задавая уточняющие вопросы, а когда девочка закончила рассказ, задумчиво сказал:

— Все ясно. Мы с тобой, давно под плотным наблюдением.

— Ты уверен? — округлила глаза девочка, — Но почему они тогда нас не арестуют?

— Скорее всего, меня вели еще от той поляны в лесу, — предположил Тим, — Ваши агенты славятся на весь мир. Ну а, не взяли нас, потому что, им нужно нечто большее. Возможно, они ждут, когда мы найдем хранилище. Ведь проникнуть туда без нашей помощи не сможет никто.

А когда они, поужинав в тишине, вернулись в комнату, Тим разбирая изорванные грязные вещи, нашел записку.

«Ощущение такое, что горожане рвали меня зубами», — пронеслось в голове, когда он развернул перед собой дико выглядевшую куртку, прикидывая, есть ли смысл ее восстанавливать. И тут, из разорванного кармана на пол выпал тугой бумажный шарик.

«А это еще что такое?» — В сознании вдруг всплыли какие-то шпионские романы, таинственные убийцы, письма с угрозами.

— Что это? — тоже испуганно замерла Лера, видя, как ее друг уставился на выкатившийся почти в центр комнаты кругляш.

— Не знаю. Только однозначно это не мое.

Осторожно разгладив записку на столе, они прочли четыре коротких предложения:

«За вами следят. Весь квартал окружен. Предлагаем помощь. Сегодня в 20:00 красный автомобиль у ближайшего к вам перекрестка».

Почерк был ровный, красивый. Ниже, от руки был нарисован знакомый герб. Тим задумчиво уставился на него. В голове, что-то щелкнуло: «Анита! Только она могла послать этих людей!»

Сердце парня радостно забилось, а на душе стало необычайно легко. «Значит, она все еще помнит меня! И может быть, даже ждет!»

— Кажется, ты был прав, — заглядывая через плечо юноши, пробормотала Лера, — За нами следят. Только не уверена, что эти таинственные доброжелатели смогут нам помочь. Если написанное правда, и квартал окружен агентами, нас отсюда не выпустят.

— Сколько сейчас времени? — перебил ее Тим.

— Половина восьмого. Если будильник не врет. Раньше я по радио сверяла, а теперь…

— Так, — решительно скомандовал юноша, — Берем только самое необходимое! Возможно, придется уходить налегке!

За окном смеркалось. Стоило поторопиться. Лера быстро оделась, побросала в сумку оставшиеся продукты, достала из тайника в шкафу плоскую коробку с транслятором, и долго не размышляя, пихнула ее за пазуху. «Здесь, будет надежнее».

Тим, также быстро собрав рюкзак, поворошил стопку вещей, оставшихся от соседского парня. Выбрал основательно потасканные, неопределенного цвета брюки, грубой вязки свитер, и кривясь от боли в боку, принялся одеваться.

На востоке уже показались первые звезды, когда они вышли на упомянутый перекресток. Вокруг было тихо. Окружающие дома словно вымерли. Не светилось ни одного окна, ни единого огонька не было видно на улице. И тут, прямо перед ними остановился автомобиль с погашенными фарами. Его цвет уже нельзя было разобрать, но Тим почему-то был уверен — это друзья.

Задняя дверца приоткрылась, оттуда послышался тихий шепот:

— Поторопитесь! У нас пять секунд!

Тим первый вскочил темный салон, и усадив рядом с собой перепуганную девчонку, услышал тот же голос:

— Держитесь, мы поедем очень быстро.

Тихо урчавший на холостых оборотах двигатель, внезапно взревел, как рассерженный зверь, и их со страшной силой вдавило в спинки кресел. Автомобиль помчался, по-прежнему не включая фар. Совсем рядом промелькнули какие-то силуэты, раздались выстрелы, и тут, вокруг стало светло, как днем. Откуда-то сверху, ударили мощные прожекторы, заливая улицу белым, ослепительным сиянием. Автомобиль качнуло. Эффект был ошеломляющий. Только что, полная темнота, и вдруг, словно вспышка фотографа. От яркого света, слезились глаза, но юноша не закрывал их, опасаясь упустить нечто важное. Внезапно, наперерез им, откуда-то со двора, выехал длинный бронетранспортер. Он притормозил, пытаясь перекрыть дорогу, угрожающе нацеливая в лобовое стекло скорострельную пушку, но водитель только сильнее вдавил педаль газа. Сидевшие в бронетранспортере явно, не ожидали такого безрассудства, и чуть замешкались. Тяжелая машина, не успела до края мостовой считанные метры. Громыхнула очередь, сверкнули вспышки, а в следующий миг, их автомобиль, чиркнув боком о бронированный отбойник, проскочил в узенькую щель. Сзади снова раздались выстрелы, а из-за поворота вынырнули два военных джипа, и устремились в погоню.

— Внимание! — сквозь дикий рев мощного двигателя, прокричал толстяк, — Держитесь!

Лера вцепилась в своего друга, машину занесло, и они, едва не стукнувшись головой о крышу кабины, перелетели через высокий бордюр, идущий вдоль главной аллеи. Совсем рядом мелькнули стволы деревьев, автомобиль резко качнуло, подбросило, и они снова вылетели на проспект, только уже, с другой стороны. Этот маневр ненадолго задержал преследователей. Теперь водитель, уже не таясь включил фары, и разбрызгивая попадавшиеся лужи, их автомобиль понесся к окраинам. Замелькали дома, темные подворотни, редкие палисадники. Где-то справа осталась серая громадина телецентра.

— На хвосте! — прокричал толстяк.

Тим глянул назад, и увидел далекие огни. Преследователи постепенно сокращали дистанцию. «Это что же у них за машины такие? — удивленно подумал он, — У нашего зверя под капотом нечто невообразимое, я о таком и не слышал никогда, что говорить об этих?»

— Есть! — громко выкрикнул тот же голос, — Оторвемся!

Из-за ближайшего поворота, выползала громадная туша. Здоровенный, крытый грузовик, такие Тим видел лишь в больших портах, мигая габаритными огнями, медленно сдавал задом. Едва они пронеслись мимо, он полностью перегородил шоссе. Их автомобиль с визгом свернул вправо, и ревя мотором, снова понесся по темным улицам.

Они срезали еще несколько аллей, проскочили какие-то подворотни, миновали заводские кварталы, и через несколько минут, оказались за городом. Скорость пришлось сбросить. Дорога была сильно разбита. Тим облегченно выдохнул, но тут, позади, снова замаячили далекие огоньки.

— Все-таки нашли! — толстяк ругнулся по-испански, — Работаем по второму варианту!

Водитель, за всю дорогу не проронивший ни слова, что-то пробурчал, и автомобиль, рыкнув двигателем, ускорился. Их болтало нещадно. Тим, вцепившись одной рукой в переднее сиденье, другой обхватил перепуганную девчонку. А через минут десять этой сумасшедшей гонки, сидевший впереди толстяк, крикнул:

— Сейчас мы вас оставим, и попробуем их отвлечь! Вам необходимо, как можно скорее покинуть страну! А лучше этот континент! Прощайте!

По сторонам замелькали деревья, и за одним из поворотов, автомобиль резко затормозил.

Тим схватил рюкзак, потянул за собой свою спутницу, и уже захлопывая дверь, выкрикнул: — Спасибо! Привет Аните!

* * *

Они шли всю ночь. Только под утро, усталые и измученные, выбрались на какую-то поляну, где упали без сил.

Тим страшно вымотался. Последние мили, девчонку пришлось тащить на себе. Сердце вылетало из груди, воздух обжигал легкие. Он глядел на хмурое небо, а перед глазами расплывались светящиеся пятна. «Кажется, все-таки удалось оторваться!» В лесу было тихо. Только где-то вдали, слышался неясный гул.

«Это Фридрих, наверное, снова прислал своих летунов».

Немного передохнув, он достал фляжку, и дав сперва напиться своей спутнице, тоже жадно припал к горлышку.

Когда совсем рассвело, они вышли к реке. «Да! Ничего не бывает случайным». — Подумал юноша, глядя на серую в предрассветных сумерках воду. В окрестностях Ленинграда, была только одна река. И это значит, что их спасители, не ведая того, выбросили их в нужном месте.

Оставалось определиться в какую сторону идти. Измученная переходом девочка, долго глядела на небо, на реку, а затем, уверенно указала на восток: — Туда! Здесь река слишком широкая. Возле Сосновки наши ребята даже переплывать пробовали, а тут…, нет, точно вверх надо идти.

К обеду, едва держась на ногах, они все же добрались к нужной деревне.

Вокруг по-прежнему было тихо.

Тим оставил Леру с рюкзаком, а сам от дерева к дереву, подобрался к опушке. Он долго всматривался в пустынные улицы, но ничего подозрительного не заметил. Обычная деревня. Крытые дранкой, небольшие домики, заборы из длинных жердей. Лениво лают собаки. Откуда-то из-за домов слышится мычание, щелчки кнута, позвякивание колокольчиков. Над ближайшими трубами вьется дымок. Несколько покосившихся изб, явно брошены. Выбитые стекла, дырявые крыши.

Тим постоял немного, и по-прежнему ничего не заметив, вернулся к Лере.

— Вроде все тихо. — шепнул он, опускаясь рядом с ней на траву. — Только туда все равно соваться не стоит. Нужно срочно искать укрытие, а лучше сам бункер.

Лера сидела, опершись спиной о березовый ствол, и будучи не в силах вымолвить ни слова, только согласно кивнула. Она помнила: хранилище находится километрах в пяти от Сосновки. А заставить себя подняться, и тем более, сделать хотя бы шаг, сейчас казалось немыслимым.

Тим достал коммуникатор, и прикинул путь. «Да!» Выходило, что идти им еще не меньше трех миль. И все по тому же лесу. А его спутница совсем выбилась из сил. Тим тоже сильно устал, однако медлить больше было нельзя.

«Ну, что ж, остается последний рывок! Если мы сейчас не найдем хранилище, значит, не найдем его никогда. Скорее всего, по следу уже идут агенты с собаками. И в лучшем случае у нас есть пара часов».

— Оля, — хрипло прошептал парень, — Нужно идти. Вставай.

Он забросил на плечи рюкзак, и подхватив, поднимающуюся девчонку на руки, углубился в лес.

Только спустя три часа, они остановились на краю большого оврага. На экране коммуникатора минут десять назад появился уже знакомый компас. Его стрелка указывала на противоположный склон, до которого было больше двадцати ярдов.

— Ледяной бор, — чуть слышно прошептала Лера, когда Тим осторожно опустил ее в высокую траву, — плохое место. Мы сюда никогда не ходили.

— А почему ледяной? — недоумевая, спросил Тим.

— А ты посмотри вокруг!

Юноша оглянулся, и только сейчас заметил, что окружающие деревья выглядят необычно. Листья на них, особенно те, что обращены к оврагу, имели серебристый оттенок. Казалось, их действительно покрывает тончайший лед. Место было странное. Тим с удивлением понял, что не слышит птиц. Лес словно вымер. Вокруг царил таинственный полумрак. Растущие здесь гигантские деревья, стволы которых были в три обхвата не меньше, густым пологом прикрывали их с воздуха.

Тим подобрался к краю обрыва. Стена оврага, почти отвесно уходила вниз на добрые десять ярдов, теряясь на дне в плотных зарослях. Присмотревшись, он заметил, что из желтоватой глины под ним, торчат многочисленные корни, по которым можно спуститься вниз.

— Побудь здесь пока, я сейчас, — Тим ухватился за ближайшую ветку, и осторожно начал спуск. Трудно было только в начале, но вот, стена оврага стала более пологой, и через минуту он уже стоял на дне. Оставив рюкзак, и еще раз внимательно осмотревшись, юноша вскарабкался наверх.

— Оля, сейчас мы попробуем спуститься вдвоем, — зашептал он измученной девочке, — Твоя задача хвататься за все, что торчит из склона, и не свалиться вниз.

Лера испуганно глядела на парня: «О чем это он? Сейчас я не в силах даже руку поднять, тем более…».

— Я иду первым, — продолжал Тим, — Затем, ты встаешь мне на плечи, и хватаясь за корни, стараешься не упасть. Не бойся, если что, я тебя подхвачу.

Спускались они медленно. Поначалу Лера никак не могла нащупать ногами плечи парня. Затем, когда ей это, наконец, удалось, она едва не сверзилась головой вниз, с десятиметровой высоты. Благо Тим, как чувствовал. В последний момент, он ухватил ее за пояс, и взвизгнувшая девочка успела вцепиться в какую-то ветку.

В итоге, несколько раз, едва не сорвавшись, мокрые и трясущиеся, они спустились на дно, и тут же повалились в траву.

Однако Тима гнало вперед нехорошее предчувствие. Он почти физически ощущал, как напрягся окружающий лес. Что-то происходило, и это — что-то, явно им угрожает.

Он с трудом встал. Этот спуск добил их окончательно. Ноги дрожали, каждый вдох причинял невыносимую боль. Все же время текло неумолимо. Дальше медлить было нельзя.

Юноша достал коммуникатор, и направил его на противоположную стену. Как он и ожидал, индикатор высоты, указывал, что сейчас они находятся где-то на уровне входа.

— Достань обруч! — попросил он девочку, — Кажется, мы на месте.

Заросли здесь были очень плотные. Пришлось сначала пригибать тонкие стволы кустарника подошвами, и лишь затем, осторожно протискиваться вперед. Колючие ветви цепляли за свитер, норовили выколоть глаза, огромные шипы резали ладони, но Тим этого не замечал. Неведомая сила гнала его дальше. И вот, наконец, весь исцарапавшись, он вывалился на небольшой пятачок, и озадаченно уставился на глухую стену перед собой. Коммуникатор по-прежнему указывал вперед. Тим был уверен: отцовский прибор не ошибается. Где-то здесь находится вход в одно из хранилищ Кима.

Он еще раз огляделся. В обе стороны уходила почти отвесная стена из желтой глины, без единого намека на вход. В отличии от противоположного склона, корни деревьев здесь, заканчивались ярдах в четырех у поверхности. Войди они в лес с другой стороны, спуститься сюда им бы не удалось. Тим задумался: «Что-то мешает корням прорасти ниже. И кажется, я догадываюсь, что именно».

Рядом, из зарослей торчал упавший сверху толстенный сук. Тим продрался к нему, и обломав лишние ветви, принялся долбить плотную глину.

Поначалу дело шло совсем плохо. Толстый сук просто отскакивал от закаменевшей массы, но Тим и не думал сдаваться. Постепенно, к ногам стали валиться все большие куски. После нескольких особо сильных ударов, во все стороны поползли трещины, а затем, когда юноша в отчаянии, со всей дури, врезал по стене, огромный пласт глины, рухнув, отбросил его в кусты.

Исцарапанный, желтый от пыли, Тим выбрался из колючих объятий, и оторопело замер.

Прямо перед ним, в небольшом углублении, находилась дверь. Ее серая, металлическая поверхность выглядела совершенно не тронутой. Словно здесь прошло не сотни лет, а считанные месяцы. На двери не было никаких надписей или обозначений. Юноша перебрался через желтую кучу, и долго не думая, ухватился за торчавший из плиты штурвал. Попробовал провернуть его против часовой стрелки, не вышло. Тогда навалившись всем телом, крутанул его в другую сторону. Штурвал, неожиданно легко поддался, и сделав полный оборот, встал на задержку.

Раздалось громкое шипение. Тим испуганно отпрянул, с трудом удержавшись на ногах. Серая плита дрогнула, и на несколько дюймов сдвинулась внутрь стены. Юноша смотрел во все глаза, но больше ничего не произошло. Было страшно. Из отцовского письма следовало, что бункер хорошо охраняется, и попасть сюда смогут лишь те, у кого есть ключ и транслятор. Медленно ступая, он подобрался к двери, и осторожно прикоснулся пальцами к холодному металлу. От этого лёгкого прикосновения, тяжелая плита беззвучно поехала в сторону, и перед Тимом открылся освещенный голубоватым светом коридор. Пол его был устлан уже виденной однажды серой субстанцией. Тим опасливо шагнул через порог, а в следующую секунду, серая пыль под ногами забурлила, вспенилась, потекла тоненькими ручейками, куда-то к середине коридора, где словно из-под земли вырастал непонятный холм. Несколько мгновений, и перед Тимом в угрожающей позе застыл настоящий монстр. Бочкообразное тело, короткие тумбы — ноги, вместо головы странный горб, огромные ручища, с непонятными утолщениями вместо ладоней.

— О-оль…, — пискнул сдавленно юноша, — Оля!!

Он отступил назад, повернулся к противоположному склону, чтобы позвать девочку, и тут над головой раздался усиленный мегафоном голос:

— Тим Уокер! Не двигаться!

«Вот и все!» — Мелькнуло в сознании. И тогда, понимая с горечью, что ничего уже не исправить, он закричал срывая горло:

— О-оля-я!! Командуй защиту!!!

Прогремели выстрелы. Совсем рядом в стену, ударили пули. Что-то больно обожгло руку. Тим зажмурившись, рыбкой нырнул в заросли, а в следующее мгновение, за спиной послышался странный гул. Воздух стал горячим и упругим. Тим прикрыл руками лицо, и попытался вывернуться из цепких ветвей, а когда это, наконец, удалось, увидел над собой серебристый шар. Отливающий металлом пузырь, повис в ярдах пятнадцати над оврагом, и провисев там несколько секунд, с оглушительным грохотом взорвался. Тим снова зажмурился. В голове звенело, со всех сторон слышался какой-то странный вой, будто десятки глоток вопили одновременно. С трудом открыв глаза, он испуганно прислушался. Звон в ушах понемногу стих, но дикие вопли не прекращались. Где-то наверху, страшно кричали люди. Его прошиб озноб, такими жуткими были эти звуки. Земля под ногами дрожала. Казалось, овраг, и лес вокруг, и даже воздух пульсирует, бьется в смертельной судороге. Где-то прогрохотала очередь. Далекая пушка сделала несколько выстрелов и тут же захлебнулась.

Хотелось спрятаться, зарыться куда-то под землю, лишь бы не слышать, не видеть, не знать. Но юноша пересилил этот безотчетный ужас, понимая, что страж хранилища, будь у него такая цель, уже давно бы с ним покончил. Над оврагом повисла какая-то странная пелена. «Неужели агенты подожгли лес?» Но приглядевшись, Тим удивленно замер. Это был вовсе не дым, и не туман. Там, высоко, закрывая кроны деревьев, носились какие-то странные объекты. Их было много — сотни тысяч. Маленькие диски, похожие на диковинные кристаллы, короткие стрелки, утыканные иглами шары, какие-то кубы, серебристые тетраэдры. Они беспорядочно мельтешили, кружились, носились друг за другом, создавая узорчатые вихри, и целые водовороты. Все это издавало низкий рокочущий гул.

Постепенно крики в лесу смолкли. Земля прекратила судорожно вздрагивать. Вокруг воцарилась прежняя тишина, лишь этот гул давил на уши, словно гигантский пчелиный рой повис над оврагом.

Тим осторожно сел. Голова кружилась. Из раны на предплечье сочилась кровь. Повезло, пуля лишь оцарапала кожу. Пригибаясь, он встал на ноги, и огляделся. Девочки нигде не было. Он продрался к пятачку, на котором оставил свою спутницу, но нашел лишь примятую траву, да откатившийся к зарослям рюкзак. «Значит, эти гады все-таки утащили ее!» Тим уже собрался было искать, спасать, но тут, сверху, прямо на него спикировало небольшое облако. Юноша даже не успел толком испугаться, как странные маленькие кристаллы, заключили его в кокон, и оторвав от земли понесли к распахнутому люку. Короткий полет, и он стоит на бетонном полу в освещенном коридоре. Ощущение было удивительное, словно в далеком детстве. Тим даже зажмурился, не снится ли все это? Его качнуло. Он оперся рукой о гладкую поверхность стены, а когда облако рассеялось, увидел рядом, улыбающуюся Ольгу. Девочка была ошарашена не меньше его самого:

— Ты видел? — только и смогла она сказать. Глаза ее удивленно расширились:

— Вот это да! — оглянулся на дверь юноша, — Это что же за…?

С улицы по-прежнему доносился неясный гул. Кажется, защитник бункера не собирается покидать позицию.

Тим внимательно оглядел девчонку. Если не считать дикой усталости, да потрясения от случившегося, его спутница выглядела невредимой. Во всей этой круговерти она ничуть не пострадала. А вот ему нужно было перевязаться. Рукав намок от крови, и оставлять это не стоило. Тим, кряхтя, стащил изодранный свитер. Рану жгло, но боль казалась была не в силах пробиться сквозь адреналиновый заслон. Его спутница, увидав окровавленную руку, тут же забыла об усталости. Она сняла пальто, и долго не думая, оторвала длинную полоску от своей старенькой блузки. Рана была неглубокой. Пуля только вырвала небольшой лоскут кожи. Оттереть кровь было нечем, поэтому Лера просто туго перевязала его.

Пока девочка суетилась рядом, Тим повнимательнее оглядел коридор. Пол и стены его выглядели необычно. То, что он принял вначале за бетон, оказалось, чем-то вроде застывшего стекла. Потолок, сделанный из того же материала, светился мягким голубоватым светом. Коридор заканчивался у большой металлической плиты. Тим пригляделся к этой двери, и тут его осенило. В голове что-то щелкнуло: «Серая пыль под ногами. Блестящая плита в конце точно такого же коридора». Все это, он уже видел, когда провалился тот самый бункер в лесу. «Неужели, тогда я оказался в подобном хранилище? Теперь понятно, что за бойня там произошла! Наверняка, военные пытались проникнуть в бункер, а защитник их всех… Хотя, судя по увиденному, они просто сами перестреляли друг друга».

Тим обернулся ко входу. Оттуда по-прежнему доносилось пчелиное жужжание. Никто больше не кричал, не слышно было выстрелов. «Этот невиданный робот, разогнал всех агентов. Вот это мощь! Уверен, их там было не меньше сотни».

— Что будем делать дальше? — закончив с перевязкой, спросила девочка.

— Отец предупреждал, что здесь нельзя думать плохо, — проговорил юноша, — Но как только вспоминаю эти колючки, хочется ругаться нехорошими словами.

— Почему, — глянула недоумевающе Лера.

— Так ведь рюкзак остался на той стороне. Придется снова…

— Зачем? — улыбнулась девочка, — Не надо! Смотри!

Она прикрыла глаза, а в следующую минуту, в коридор влетело серое облако, и опустив у ног девочки потрепанный рюкзак, испарилось.

— Ух ты! — Протянул юноша, — Значит, они тебя слушаются?

— Не они, а он, — поправила его Лера, — Это искусственный разум. Его зовут — Архон. Когда появились эти…, — с трудом подбирая слова, продолжила она: — Я подумала, что все, сейчас нас схватят, и мы больше никогда не увидимся. И тут, ты закричал. Я, как раз только одела обруч. Сверху начали стрелять, и я подумала, что нас убьют. Потом, что-то взорвалось. Я закрыла глаза, а очнулась уже здесь. Было очень страшно. Они там так кричали. Я вспомнила, что ты остался один, и тогда он перенес тебя тоже.

— Да, — не зря отец предупреждал: «Ничему не удивляйся! Это только начало!» «Ну, что ж, посмотрим, какие чудеса ждут нас впереди». — Тим открыл рюкзак, достал отцовский мини-сейф, и сосредоточившись, шагнул к матово поблескивающей двери. Он знал: ошибиться никак нельзя. Сейчас, решается не только их судьба, но и судьба всего этого мира.

 

27

— Я сделал все, как вы приказывали, — стоя перед разгневанным владыкой, еле слышно бормотал глава службы безопасности. Под левым глазом наливался густым цветом здоровенный синяк, и это было только начало. Он знал, как шеф наказывает провинившихся.

Русский император, в сопровождении целой колонны бронетехники, прибыл на место уже через час после обнаружения бункера, и узнав, чем закончилась битва с хранителем, рассвирепел. Его гордость, элита страны, высшая каста имперской гвардии, практически перестала существовать. Страж хранилища, за какие-то минуты обратил почти три сотни его лучших парней, в беспомощных младенцев. Их сносили на поляну, укладывая в траву. Он больше не желал этого видеть. Хватило и первых впечатлений. Смотреть, как огромные парни, закованные в тяжелую броню, пускают слюни и гукая басом взирают на мир пустыми глазами новорожденного, было жутко. Неведомый монстр, о котором еще в то далекое время, ходили невероятные слухи, полностью стер их память. Теперь, это были совершенно беспомощные существа.

Император пнул ногой оброненный кем-то автомат, и снова воззрился на своего подчиненного:

— Рассказывай, как вы их упустили!

Глава одной из лучших спецслужб мира, опасаясь сделать лишнее движение, дабы не решить в одночасье свою судьбу, снова тихо забормотал:

— Это все, проклятый испанец. Мы давно его пасли, но так до конца и не поняли, зачем он прибыл к нам. Мои аналитики голову сломали, но ничего стоящего не выявили. Это настоящий профи. Действовал он через подставных лиц, используя старые связи. Всю цепочку пока выявить не удалось, но к утру основные участники будут арестованы.

— Где он сейчас?

— Ищем. Только что, поисковая группа нашла их автомобиль. По следу брошены лучшие ищейки. Найдем. Никуда он от нас не денется. Сюда уже направляются две охранные роты. Будем прочесывать лес до самой границы.

Император, не отрывал сощуренных глаз от лица собеседника, постукивая по голенищу сапога лакированным стеком. По вине этого тупицы, случилось самое страшное, и теперь, с отчаянным грохотом, отдаваясь во всех закоулках бесконечно холодного разума, рушились хрустальные замки, разлетались вдребезги грандиозные замыслы, что лелеял он долгие годы. Стать властителем мира, это ли не величайшая цель в жизни? И вот теперь, главный виновник краха всех его надежд, бормочет какие-то нелепые оправдания.

— Попытки подойти к оврагу были? — ледяным тоном поинтересовался он.

— Да, — чувствуя приближающийся финал, совсем тихо проговорил глава службы безопасности, — Еще дважды. Но все напрасно. Овраг накрыт каким-то полем. Мы потеряли еще десятерых, и решили больше туда не соваться.

Взметнулась рука, раздался короткий свист, лакированный стек хлестнул по лысой голове. Шеф службы безопасности, схватился за лицо, и беззвучно повалился в траву.

— В машину его! — скомандовал император стоявшим рядом охранникам, — Позже побеседуем. Остальных в расход!

Императорский кортеж, распугивая зазевавшихся водителей, несся по центральному проспекту, когда зашипела рация, и очередной референт сообщил, что на связь вышла поисковая группа:

— Они обнаружили в лесу замаскированный ангар, в котором, судя по следам, находился небольшой самолет. Собаки дальше не идут, значит, беглецы покинули опасную зону по воздуху.

— Спроси, в каком часу приблизительно это было! — бросил раздраженно император.

Через минуту, пришел ответ:

— Глава поисковиков сообщает, — докладывал референт, — Скорее всего, это случилось еще ночью. Трава на поляне, с которой взлетел самолет, успела подняться, да и вряд ли они рисковали бы в светлое время суток летать вблизи городских ПВО.

— Ясно! Передай, пусть сворачивают поиск!

«Итак, — размышлял император, — Основной план полетел к чертям! Впрочем, никто не говорил, что будет легко. Как ни хотелось одним ударом решить все сразу, придется лететь на базу. Доверять план Б очередному олуху, не стоит. Эх, не вовремя затеял Фридрих свой поход на Москву. У него сейчас очевидное превосходство в воздухе. Значит, лететь нужно ночью, пока его стервятники тискают девок в каком-нибудь офицерском борделе».

Русский император никогда не достиг бы таких высот, не будь у него на каждый случай несколько запасных вариантов. А уж если дела касалось Наследников, тут, все было продуманно до мелочей. Многие годы, он хранил один из главных своих секретов- журнал Владимира Семенова, основателя русской колонии. Именно благодаря ему, он знал, куда дальше отправятся эти двое счастливчиков. И на этот случай, больше пятидесяти лет, на одном из островов близ южного полюса, находилась секретная база. Как ни трудно было сейчас на фронте, там, ожидая приказа, дежурила целая эскадрилья и еще один, весьма серьезный козырь. Год назад, словно предвидя случившееся, он провел масштабную реорганизацию. Теперь на ней базировались самолеты последнего поколения, оснащенные лучшим оружием в мире.

«Никуда они не денутся! Я заставлю их вернуться! А если нет…? Ну, что ж, как говорил один известный герой, из того, далекого прошлого: — Так не доставайся же ты никому!»

* * *

Тим с Лерой, вот уже третьи сутки пребывали в неописуемом восторге. Хранилище оказалось просто сказочным местом.

Тогда, в первый день, они и не предполагали, что здесь увидят. После того, как Тим ввел на экране входной двери двенадцать странных иероглифов, которые отец называл ключом, появилась надпись: Выход из хроностазиса! Ожидайте!

Он знал, что хранилище находится в законсервированном состоянии, и для запуска всех систем, должно пройти какое-то время. Лишь спустя долгие полчаса, на экране появился большой транспарант: Добро пожаловать!

Огромная плита отъехала в сторону, и глазам их открылся еще один коридор, с похожей дверью. Тим подумал, что и здесь нужно будет вводить ключ, но при их приближении, тяжелая, матово поблескивающая плита с легким шелестом сама сдвинулась в сторону. Проходя мимо, Тим оценил ее толщину: «Если бы там, на верху, и попытались проникнуть сюда, нужен был бы не один грузовик взрывчатки».

За этой дверью находилась большая комната. Нечто вроде приемной в какой-нибудь богатой компании. Потолок светится мягким желтоватым светом, на полу шикарное ковровое покрытие, Небольшие диванчики, кресла, столики, какие-то непонятные агрегаты у стены, диковинные растения в каменных вазах. «Да! — подумал Тим, — Если это приемная, что говорить о главном офисе?»

Из комнаты в разные стороны выходило несколько странных дверей. Приглядевшись, юноша сообразил, что это лифты. Подобные он видел не раз в высотных зданиях столицы. Его спутница замерла у порога, удивленно оглядывая роскошное фойе.

Тим, еще раз просканировав помещение, и не обнаружив ничего подозрительного, направился к центральному лифту. Привычной клавиши вызова не наблюдалось, но как только он ступил в очерченный красной линией квадрат на полу, отделанные под дерево створки, неслышно раздвинулись. Юноша с порога осмотрел просторную кабину. «Ничего необычного, простой лифт». Он позвал девочку, которая восторженно касалась больших изумрудных листьев, какого-то неизвестного деревца.

— Представляешь, — сказала она, — Они живые!

— Кто? — не понял Тим.

— Растения настоящие! Не пойму, как такое возможно?

Юноша только хмыкнул в ответ. Пожалуй, для создателей этого бункера, подобные штуки плевое дело.

Когда они вошли в зеркальную кабину, створки плавно закрылись, и лифт без команды поехал вниз. На большом табло перед ними, сменялись цифры, какие-то символы. Через минуту, лифт дрогнул, раздался мелодичный сигнал, и створки снова разъехались в стороны. Они вышли в такое же, как наверху фойе, и растерянно замерли.

Отсюда в разные стороны выходило три двери.

— Куда сейчас? — пробормотала Лера, глянув на своего друга. И тут, лицо ее переменилось. Она замерла, прикрыв глаза, словно к чему-то прислушиваясь.

Тим догадываясь, что происходит, просто ждал. Его коммуникатор, за первой же дверью погас. Сейчас он показывал лишь пустое серое поле, только странный значок в виде перечеркнутого зонтика, помигивал в углу экрана.

Наконец, девочка открыла глаза. Лицо ее просветлело.

— Обруч сообщил, что мы находимся на третьем уровне базы, и что я опознана, как основной оператор.

— И что делать дальше? — спросил юноша, понимая: теперь все команды будет отдавать его милая спутница. Еще там, в квартире, он примерил этот странный обруч. Однако, когда он надел его, откуда-то из глубины сознания, появилась странная вибрация. Поначалу слабая, она медленно нарастала, пока не стало больно. Он, какое-то время, стиснув зубы, терпел, но внезапно, странная вибрация сменила тональность, и сердце забилось в диком припадке. Это было нечто запредельное. Он даже не мог представить подобного. Это был немыслимый, какой-то первобытный ужас. Тим, почти теряя сознание, стащил с головы не принявший его транслятор, и с тех пор, боялся к нему даже притрагиваться. Так что, теперь он только помощник.

— Нам сюда, — направилась девочка к правой двери, — Здесь находится командный центр базы.

Они прошли длинным коридором, по обеим сторонам которого находились какие-то помещения, и остановились у матово поблескивающей плиты, точно такой, как на входе в бункер. Дверь с тихим шипением уползла в сторону, и они оказались в небольшом тамбуре. И стены, и пол, были сделаны здесь из того же голубоватого металла. Дверь за ними, встала на место. Зажегся красный свет. Слева, на небольшом экране замигали непонятные огоньки. В гулкой тишине, послышались странные звуки. Тихое постукивание, какой-то свист, а в следующую минуту, красный свет сменился на зеленый, и находящаяся перед ними плита, плавно сдвинулась в сторону, открыв точно такой же коридор, в конце которого, виднелась большая двухстворчатая дверь. Лера уверенно направилась к ней, и не раздумывая, потянула золоченую ручку.

Командный центр поначалу разочаровал. Небольшая комната, резные под дерево панели, светящийся потолок, обычный паркет на полу, четыре кресла, круглый столик, левая стена почему-то стеклянная. Только когда они уселись в мягкие кресла, Тим догадался, что это такой огромный телевизор. Тут же, словно подтверждая его догадку, стена перед ними осветилась, и по ней побежали какие-то символы, графики, непонятные таблицы. Сидящая рядом девочка, внимательно следила за происходящим на гигантском экране, прислушиваясь к чему-то, а затем, вслух произнесла:

— Да, активировать режим аудио контроля!

Тут же, словно со всех сторон сразу, зазвучал приятный мужской баритон:

— Идентификация завершена. Доступ разрешен. Активация основных систем базы, завершена. Состояние: сто процентов. Контроль внешнего периметра: сто процентов. Контроль главного объема: сто процентов. До особого распоряжения, уровни с четвертого по двенадцатый, пребудут в режиме консервации. Требуется дополнительная идентификация. Требуется подтверждение статуса.

Тим с Лерой недоуменно переглянулись. Незнакомец говорил на общем, слова казались знакомыми, но вот смысла их они не понимали. Из отцовского послания Тим знал, что бункер управляется некоей кибернетической системой. Отец называл ее странным словом — «компьютер». И сейчас этот непонятный компьютер требовал какого-то подтверждения.

— Что еще за дополнительная иденфи…, как ее? — пробормотал юноша.

— Сейчас спросим. — ответила Лера растерянно.

— Что требуется? Мы не поняли! — обратилась она к светящейся стене, на которой по-прежнему выстраивались в ряд какие-то цветные схемы и таблицы.

— Требуется дополнительная идентификация. Требуется подтверждение статуса. — снова произнес голос.

— И что это значит? Объясните! — попросила девочка, — Мы здесь никогда раньше не были. Говорите понятнее, пожалуйста!

— Сканеры зафиксировали проникновение на базу двух биологических объектов. — после небольшой паузы, сказал голос, — Объект один, идентифицирован: Ольга Семенова, женская особь, приблизительный возраст четырнадцать лет. Статус — оператор. Доступ: сто процентов. Объект два: мужская особь, биологический возраст 16 лет, не идентифицирован. Статус отсутствует. Доступ отсутствует.

— А-а, — поняла Лера, — Знакомьтесь! Это Тим Уокер! Мой лучший друг и такой же наследник, как и я! Если бы не он, я суда никогда бы не попала! Вы можете слушать его так же, как меня!

— Принято! — снова после паузы проговорил невидимка, — Объект Тим Уокер, идентифицирован. Статус — помощник оператора. Доступ ограничен.

— А почему ограничен? — глянула Лера на своего друга.

— Согласно стандартному протоколу. — равнодушно произнес компьютер.

— Понятно, — протянула девочка. На нее вдруг накатила дикая усталость. Вчерашняя сумасшедшая гонка, стрельба, ночной лес, агенты — все это так вымотало ее, что глаза сами собой закрывались, а сознание укутывала странная пелена. Она готова была уснуть прямо в этом уютном кресле. С трудом преодолевая себя, Лера обратилась к компьютеру базы:

— Мы очень устали. Попасть к вам, было непросто. Где тут можно поесть и хорошо выспаться?

— В вашем распоряжении три уровня. Расконсервация жилых модулей производится по запросу. Рекомендую выбрать модули соответственно статусу. Сектор номер восемь, предназначен для командного состава.

И вот, уже третьи сутки, они приходили в себя, вкушая невиданные блюда, отсыпаясь на роскошных ложах. Их апартаменты находились рядом. Распаренные после горячего душа, в отлично выстиранных, подшитых вещах, они сидели за великолепно накрытым столом в комнате Леры, и неспешно обедали.

Девочка, все это время, пребывала, словно во сне. Когда, следуя указанной на экране схеме, они прошли в жилую зону уровня, Лера была потрясена увиденным. Ее жилище, представляло собой отдельный бокс, из четырех шикарно обставленных комнат, и большого гигиенического модуля, как называл это компьютер базы.

Первым делом, она искупалась. Обстоятельства последних дней не располагали к водным процедурам. Ее друг находился между жизнью и смертью, водогрей был пуст, а наполнить его не было не желания, ни сил. Ну а, последние часы вообще стали для нее настоящим испытанием.

Ознакомившись с нехитрым устройством душевой, она скинула изгвазданные вещи, и долго с наслаждением стояла под горячими струями. После чего, закутавшись в огромное полотенце, присела на диван в первой комнате, да так там и уснула.

Она проспала больше суток. Находившийся в соседнем жилом модуле Тим, начал беспокоиться. Несколько раз он стучал в ее дверь, прислушиваясь, не донесется ли оттуда какой-нибудь звук, но когда он успел уже разобраться с механизмом доставки, пообедать, потом поужинать, голову стали посещать нехорошие мысли: «А вдруг ей стало плохо? Или этот странный компьютер не желает ее выпускать?» Больше ждать было нельзя. Он подошел к ее двери, и та сама неожиданно отъехала в сторону. Тим заглянул в пустую прихожую, в модуле было как-то подозрительно тихо. Девочку он нашел в первой же комнате. Бедняжка, совсем обнаженная, разметавшись на большом диване, крепко спала. Рядом на полу валялось полотенце. «Скорее всего, она вышла из душа, и тут же уснула», — подумал юноша. Только сейчас он заметил, как она исхудала. «Ничего, здесь откормится!» То, что он успел понять о местной системе питания, поразило даже его, видавшего в жизни всякое, что говорить об этой девчонке. Здесь можно было заказать любое блюдо. В огромном списке, который появлялся на экране доставщика, было все, о чем только мог помыслить самый искушённый гурман на свете. Там обнаружились: жареные куропатки, запеченные кролики, так любимая им тушеная оленина, разнообразные овощи, фрукты, всевозможные сладости, в общем, все что угодно. Слегка не рассчитав вначале, он заказал столько, что стол ломился. Естественно, после болезни, и длительной диеты, съел он немного, но живот тут же свело. Тим испугался, не случился бы заворот кишок. Когда-то давно, родители объясняли, чем может обернуться обжорство, последствия, как оказалось, могли быть весьма плачевные, вплоть до летального исхода. Однако все обошлось. Юный организм справился с нагрузкой, а Тим, получив урок, заказал к ужину, лишь тарелку сырной похлебки, несколько кукурузных лепешек, да небольшую запеченную рыбу.

Его спутница по-прежнему тихо сопела на диване, раскинув тощие руки, словно собираясь обнять весь этот мир. Тим хотел прикрыть ее, но в комнате было тепло, поэтому он, еще раз прислушавшись к ровному дыханию, на цыпочках вышел.

Нужно было заняться одеждой. Сейчас он щеголял в одних подштанниках, однако, как не хотелось подольше оставаться в этом замечательном хранилище, впереди у них трудный и опасный путь на ледовый континент.

Лера проснулась от боли. Желудок сводили дикие спазмы. Она по привычке повернулась на бок, и поджав колени к подбородку свернулась калачиком. Иногда, это немного облегчало страдания. Ощутив, что одеяло, снова сползло на пол, она опустила руку вниз. Пальцы нащупали что-то мягкое. Лера открыла глаза, и очумело уставилась в зеркальный потолок. В нем отражалась голая девочка, на большом роскошном диване. Она вскочила, испуганно озираясь. Почему-то вспомнился Витольд, его шикарная квартира, огромные псы, скрип когтей по паркету. Схватив лежавшее у ног полотенце, Лера прикрылась им, а в следующую секунду, в глазах потемнело, комната как-то странно перевернулась, и она без чувств осела на пол.

Очнулась она на том же диване. Кто-то заботливый постелил чистое белье, положил ей под голову подушку и укрыл одеялом. Открыв глаза, Лера увидела своего спутника. Тот сидел рядом, озабоченно вглядываясь в ее лицо.

— Привет! — тепло улыбнулся парень, — Как ты себя чувствуешь?

Девочка прислушалась к своим ощущениям. Что-то сильно беспокоило. Какой-то знакомый аромат, вызывающий страшные спазмы в желудке. Она осмотрела комнату, и увидела прямо перед собой, у изголовья, небольшой столик, заставленный едой. В голове помутилось. Она прикрыла глаза, и тихо проговорила:

— Кажется, я отключилась. Ничего не помню.

— Тебе нужно срочно поесть. — кивнул юноша, — Это все от слабости.

Лера хотела приподняться на локтях, но сползшее одеяло напомнило, что она неодета.

— Не надо, — остановил ее Тим, — лежи! Сейчас я тебя покормлю.

Он ловко постелил перед ней большую салфетку, и принялся осторожно, кормить свою спутницу наваристым бульоном.

Девочка съела лишь треть небольшой чашки, и поблагодарив, устало прикрыла глаза.

Тим был встревожен. Его подружка выглядела совсем плохо. Глаза еще больше ввалились, на бледном личике проступила испарина.

Час назад, беспокоясь, почему та до сих пор не проснулась, Тим снова заглянул в эту комнату, и нашел девочку лежащей на полу без сознания. Он испугался, опасаясь худшего, но нащупав слабый пульс, облегченно выдохнул: — Жива! Просто голодный обморок.

По-быстрому застелив диван, он прикрыл девочку легким одеялом, и запустил стоявший в соседней комнате доставщик. Долго листал огромный список, но все же, отыскал в нем витаминный бульон, и пару легких диетических блюд, затем, прикатил все это на маленьком столике.

И теперь, глядя на эту милую девчонку, он молил Бога, чтобы ей не стало хуже. Кибернетический хозяин бункера, не пожелал пускать его в командный центр. Дверь шлюза не открывалась. А как иначе связаться с ним, юноша не знал. Возможно, в недрах гигантских складов хранятся некие волшебные снадобья, которые поставят его спутницу на ноги, однако, компьютер на призывы никак не реагировал.

Но к счастью, помощь капризной машины не понадобилась. Лера понемногу стала оживать. Через час, он снова покормил ее, затем, она поела еще раз, а к вечеру, девочка могла уже сидеть. Тим не отходил от нее, этот, и весь следующий день, пока его милая спутница окончательно не окрепла.

И вот теперь, сидя за столом в ее комнате, они обсуждали предстоящее путешествие к ледовому континенту.

Сегодня утром, Тиму, наконец, удалось прочитать девочке отцовское послание. Английским Лера владела плохо, так что, приходилось все переводить. А когда он закончил, его подружка испуганно спросила:

— Значит, мы должны будем отыскать этот корабль? Но ведь сейчас там сплошные льды, и температура минус пятьдесят!

Тим и сам не понимал, каким образом они смогут найти оставленный их предками спасательный бот, но почему-то был уверен, что отец, не стал бы затевать бессмысленное предприятие, а тем более отправлять родного сына на верную гибель. Значит, решение есть. Остается его найти.

— Помнишь, отец писал, что в защитных комбинезонах никакой холод нам не страшен? Остается понять, каким образом, возможно, пробить ледник? Ведь над тем местом, где находится корабль, толщина его не меньше мили.

Лера надолго задумалась: «В своем коротком письме, бабушка предупреждала, что на нее возлагается величайшая миссия. Теперь она знала: Луна — вечный спутник планеты, вовсе не мертвый каменный шар, а искусственный объект, гигантский зонд, корабль, на котором их предки прибыли в эту систему. Многие сотни лет назад, в окрестностях соседней галактики произошел ужасный катаклизм. Взорвалась гигантская звезда, затопив окружающий космос разрушительным излучением. Именно это излучение, и погубило зонд. Сложнейшие электронные системы, были сожжены мощнейшим электромагнитным импульсом. Еще более страшное воздействие оказало оно на их планету. Лишившись в одночасье всей технической мощи, некогда развитая цивилизация, превратилась в шайку голодных оборванцев, рыскающих по континентам в поисках уцелевшего оружия, продовольствия, и различного оборудования. Ну и самое страшное, это излучение погубило команду управляющую зондом. Их корабль взорвался прямо над главным объектом планеты, который бабушка называла — Дом. Как оказалось, там, в специальных временных капсулах находились темные. Осужденные на вечное заточение, люди с порочным сознанием, вырвались на свободу, после чего, на планете начался настоящий хаос. Объединившись в банды, они крушили разрозненные, плохо организованные группки светлых. Те, увы, не смогли оказать должного сопротивления. Добрые и неспособные убивать, светлые оказались слабее темных, готовых на все, ради достижения своих целей. И постепенно, тем удалось захватить власть на всей планете. Вот откуда сейчас на земле столько зла. Вот почему любое светлое начало подавляется здесь в зародыше. Страшные властители этого мира, бывшие верховные, обладая гигантским опытом в решении подобных вопросов, разделили планету между собой, а остальных выживших после катастрофы принялись систематически уничтожать. В итоге, не считая их самих, на земле не осталось ни одного долгоживущего. Космическое излучение, оказало серьезное воздействие на биосферу планеты. Начались мутации. Каждое следующее поколение все сильнее изменялось. И теперь, среди ее сверстников детей с нормальной внешностью, был в лучшем случае, один процент. Верховные, благодаря своим чистым генам, могли жить практически вечно, однако, мирно сосуществовать не получалось. Со временем, среди них появились жаждущие абсолютной власти. Будучи отлично информированы о возможностях зонда, каждый из них мечтал заполучить управляющий контур, который дает владельцу, поистине безграничные возможности. Вот тогда и началась охота за Наследниками. Получив по своим каналам сведения о том, что главный элемент управляющего контура, находится на территории России, один из верховных, решил силой отнять его у соседа. Собрав гигантское войско, основатель четвертого рейха — Фридрих iii, двинулся на восток. И теперь, из-за лежавшего рядом на столе, обычного на вид обруча, погибали на фронтах тысячи ничего не подозревающих солдат, одурманенных дикой пропагандой о расовом превосходстве. Скоро, эта гигантская махина, достигнет Ленинграда, и вызнав, где находится хранилище, ударит сюда всей своей мощью. Как долго защитник сможет сдерживать эту лавину, не известно. Так что, в любом случае, оставаться здесь надолго опасно».

— Что это за система, о которой говорил твой отец? — решила спросить Лера, ковыряющегося в тарелке парня.

— Телепорт? — глянул он вопросительно, — Не знаю. Может спросить у этого…, который там, за дверью?

— Я так понимаю, — сказала девочка, — что с помощью этой штуки, мы сможем попасть на ледовый континент. Неужели, наши предки прорыли подземный тоннель такой невероятной длины?

Лера, последние часы пребывала в замешательстве. Выходило, что им нужно покинуть планету, и отправиться на луну, точнее, на зонд, который Тим называл странным словом — Сеятель. Однако единственное средство доставки находилось на ледовом континенте, попасть куда казалось ничуть не легче.

Она задумчиво надела обруч, и когда в голове привычно прозвенел сигнал, задала мысленный вопрос: «Что такое телепорт?»

Ответ ее поразил. Оказывается, телепорт — это почти волшебная вещь. С ее помощью можно мгновенно перемещаться в любую точку планеты. Единственным условием было — наличие второй камеры на конце предполагаемого маршрута.

— Представляешь! — глянула она на своего спутника, — Нас перекинут туда за одну секунду!

— Как за секунду? — поднял брови юноша.

Не зря твой отец говорил, чтобы ты ничему не удивлялся. Наши предки владели поистине фантастическими технологиями. — И она пересказала ему все, что успела узнать.

Тим внимательно выслушал девочку, а когда та закончила, предложил:

— Слушай, а может ты озадачишь этого электрического умника? Пусть он посоветует, как пробиться к спрятанному кораблю!

— Давай вместе сходим в комнату с экраном! — предложила Лера, — Тогда и ты сможешь задавать вопросы.

Компьютер базы долго не мог взять в толк, чего от него хотят, но в конце концов, методом проб и ошибок, ребятам удалось сформулировать задачу. А еще через полчаса, был готов план предстоящей операции.