Ох, и темна, ты, Египетская ночь! В который раз сюда приезжаю, а так и не удосужился разобраться в природе подобного природного феномена. Вроде и месяц на небе, хоть и повернутый “рогами” вниз, но все же присутствует, да и звезд не меньше, чем в наших северных широтах. А все равно ночью сумрак – хоть глаз выколи, да и темнеет быстро, словно кто-то дернул ручку рубильника.

Хотя, меня подобный факт всегда мало беспокоил. Особенно после пол-литра халявной текилы, и идея прогулки по ночному городу не вызывала ни малейшего опасения. Однако, на этот раз в Египет я приехал со всей семьей, а потому о подобных авантюрах можно было забыть. Как и прежний разгульный стиль отдыха, мало вязался с образом почтенного главы семейства, которому я был вынужден соответствовать. Да и заботы по присмотру за “Мелким” отнимали практически все силы и время, а потому к концу дня, когда его наконец-то “срубало” пределом разгула выглядело пойти с женой в лобби-бар и выпить по паре бокалов пива.

Но, несмотря на столь размеренный отдых, обойтись без приключений не удалось и на этот раз. Следствием чего стало сегодняшнее ночное бдение, вызванное далеко не самыми приятными ощущениями. Адская боль, терзающая туго перетянутые ступни ног, не позволяла не то что заснуть, а даже отвлечься на что-то иное, кроме осознания своего плачевного состояния. Единственным утешением служило то обстоятельство, что я нахожусь в больнице, а потому все лечебные мероприятия проводились в полном объеме.

Хотя в случае растяжения сухожилий стоп, кроме наложения фиксирующих повязок, никакие процедуры не предусмотрены. А потому главным лечебным фактором являлось время, и единственное, чем могла помочь современная медицина, это регулярные инъекции анестезии, с целью снятия приступов невыносимой боли. Не знаю, может дозировка была рассчитана на более сухощавых Египтян, либо сам препарат не отличался особым качеством, но очередной укол лишь притуплял болезненные ощущения, позволяя расслабиться не больше чем на пару часов.

После чего предстояло в полной мере прочувствовать все последствия своего эксцентричного поведения, на которое, впрочем, я пошел вполне осознанно. Причем, все произошло настолько неожиданно, что теперь я сам поражаюсь собственной реакции, позволившей мне в предельно сжатые сроки принять единственно правильное решение, и не потеряв драгоценных мгновений, приступить к активным действиям.

Красота подводного мира Красного моря и яркое разнообразие его обитателей очаровали меня в первый же мой приезд в Египет, и именно по этой причине в выборе места отдыха я всегда оставался верен именно этому направлению. Вот и в тот раз, оставив сына на попечении жены, подхватив все снаряжение, я направился по уходящему в море протяженному пирсу, настроившись исследовать одну любопытную отмель, обнаруженную днем раньше.

Одной из ее характерных особенностей являлось необычно далекое расположение от конца пирса. По идее, там уже должна быть приличная глубина, а потому и наткнулся на эту отмель я совершенно случайно. И тем не менее, на расстоянии больше ста метров от пирса, можно было встать на дно, находясь практически в открытом море. Иголок “морских ежей” я не боялся, потому как ласты “Дельфин” пользовавшиеся популярностью еще со времен моего детства, закрывали ступню полностью, обеспечивая не только надежную защиту, но и жесткую фиксацию на ноге.

Спасатели отеля, находящиеся на конечной площадке пирса, уже давно не обращали на меня ни малейшего внимания. Правда, когда в первый же раз, обследовав прилегающий к пирсу участок, я уплыл на приличное расстояние, они пытались привлечь мое внимание, указывая на недопустимость подобных действий. Но поняв, что я умышленно игнорирую их требования, быстро успокоились, посчитав, что сделали все от них зависящее. Когда же, вдоволь наплававшись, я выбрался на пирс, никто из них не пытался вынести мне мозг нравоучениями, лишь с интересом рассматривая мое необычное снаряжение.

Прежде всего, их внимание привлекли не профессиональные маска и трубка для снорклинга, какие они наверняка видели уже не раз. В первую очередь на фоне применяемых повсюду пластмассовых аналогов в глаза бросались мои “Дельфины” сделанные из плотной резины, и для большей жесткости усиленные продольными ребрами. Подобная конструкция позволяла развивать предельную скорость за счет максимального использования ног. Правда основная нагрузка ложилась на мышцы ступни, и использовать такое преимущество следовало предельно осмотрительно, чтобы на следующий день не захромать на обе ноги.

Обследовав обрывавшийся практически отвесно склон отмели, обращенный в сторону берега, я в полной мере смог изучить представителей обитавшего там разнообразия рыб. Для того, чтобы приманить весь их разношерстный коллектив в одно место, я раскрошил одно из двух вареных яиц, которые прихватил с завтрака в отеле. Подобный способ всегда давал неизменный результат, хотя наиболее интересные экземпляры обычно не участвовали в общем пиршестве, в отличие от особо наглых, буквально щипавших за пальцы, пытаясь выхватить лакомый кусок. Но и подобных “скромников” рассмотреть удавалось без малейшего труда, благодаря кристальной прозрачности воды, позволявшей без малейшего искажения, видеть сквозь ее толщу на расстояние более десяти метров.

В целях экономии времени перебраться к противоположному склону отмели я решил по кратчайшему расстоянию, то есть проплыв над ней сверху. Подобные участки похвастать особым разнообразием подводного мира не могли, а потому я не собирался здесь задерживаться, рассчитывая увидеть не встреченных ранее представителей на склоне со стороны открытого моря. И вот здесь началась череда странностей, осознать которые я смог лишь сейчас, получив возможность досконально проанализировать произошедшие события.

Несмотря на то, что я вроде и не устал, и маска еще не сильно запотела, что-то заставило меня остановиться и встать ногами на дно. Но раз уж произошла задержка, я снял маску, чтобы прополоскать ее морской водой, для достижения максимальной прозрачности.

– Красота! – пронеслось у меня в голове, пока отработанными движениями протирая маску, я обводил взглядом раскинувшиеся передо мной морские просторы.

– Интересная яхта. – вновь пришла в голову неожиданная мысль, ставшая причиной анализа, вызвавшего подобное суждение.

Действительно, проходившее не далее чем в двухстах метрах судно имело ряд существенных особенностей, сразу привлекая к себе внимание. Во-первых, по размеру оно значительно уступало обычным туристическим “шаландам”, на которых устраивались экскурсии на “Райский остров”, или морскую прогулку. Да и изящные формы и презентабельный внешний вид напоминали скорее яхту, предназначенную для индивидуальных поездок, которые заказывали наиболее состоятельные туристы.

Я уже был готов отвести взгляд от столь идиллической картины, когда произошли события, вновь привлекшие мой взгляд к происходящему на судне. Размеренно преодолевая одну волну за другой, яхта вдруг поднялась на аномально высокой волне, на излете резко вздернув корму вверх. В этот момент мне показалось, что с задней площадки, с которой обычно происходит спуск купающихся в воду, в море упал человек, не сумевший удержаться на ее ровной поверхности.

– Да нет, не показалось. – понял я, когда позади уходящей яхты над водой появилась голова человека.

– Похоже, он еще и плавать не умеет. – пришел к выводу я, видя насколько отчаянные усилия предпринимает утопающий, чтобы оставаться на поверхности.

И вот что мне оставалось делать в подобной ситуации? Одного взгляда на пирс хватило, чтобы понять, что на находящихся там спасателей рассчитывать не приходится. “Загасились”, как обычно в тенечке, пока их докричишься, и объяснишь, что от них требуется, и спасать уже некого будет. И уже одевая маску, я пришел к выводу, что раньше меня к месту трагедии может вернуться только яхта, с которой и выпал тот бедолага. Но похоже, “отряд не заметил потери бойца”, и судно продолжало двигаться прежним курсом.

А потому, вставив в рот мундштук дыхательной трубки, я рванулся на помощь. Наиболее эффективно представлялось плыть, опустив голову вниз, уподобившись маленькой торпеде, с тем лишь различием, что та не помогает себе руками, загребая ими “в размашку”. Правда, таким образом я не видел своей цели, для чего мне приходилось периодически поднимать голову, чтобы сориентироваться. Благо, рассмотреть на морской глади бешено молотящую жертву особого труда не составляло.

Разделявшее нас расстояние постепенно сокращалось, однако, вскоре начали появляться первые тревожные факторы. Основные скоростные качества моего заплыва достигались исключительно за счет интенсивного использования ласт. А потому основная нагрузка ложилась на ноги. Но труднее всего приходилось мышцам ступней, первым заявившим о недопустимости работы с подобной интенсивностью.

Но разве я не Русский, чтобы обращать внимание на собственные неудобства, когда речь идет о благополучии совершенно незнакомого человека, не исключено, что совершенно иной национальности. Тем не менее, если переступить через собственное “не хочу”, особой проблемой для нашего человека никогда не являлось, то преодолеть “не могу” дано далеко не каждому. А у меня вскоре возникла именно такая проблема. Мышцы ступней уже не просто болели, а создавалось впечатление, что начинали рваться, со всеми вытекающими из этого ощущениями.

Подняв в очередной раз голову, уже не столько, чтобы скорректировать направление, сколько понять, каково разделяющее нас расстояние, я с отчаяньем осознал, что осталось не меньше пятидесяти метров. Исключить из работы ноги означало потерю главного козыря в гонке за драгоценными мгновеньями, от которых зависела жизнь человека. А потому у меня оставался не особо богатый выбор. Либо пойдя на поводу собственного эгоизма дать ему погибнуть, либо наплевав на все негативные ощущения совершить поступок, которым впоследствии по праву можно будет гордиться.

Сжав зубы, и отключив все защитные механизмы собственного организма, я совершил последний отчаянный рывок к намеченной цели. И подобная самоотверженность принесла заслуженный результат. Находясь на пределе морального напряжения, я начал различать фигуру утопающего уже не поднимая головы, угадывая его контуры через разделявшую нас толщу воды. Значит, оставалось метров десять – пятнадцать, и поднажав, скоро я окажусь рядом.

Но когда, находясь не дальше пяти метров, я уже мог четко различить, что тонет молодая девушка, меня ожидал жестокий удар, больше напоминающий зловещий оскал судьбы. Сомнений не оставалось – девчонка, усиленно пытаясь вырваться на поверхность, тем не менее, начала постепенно погружаться. Ну уж нет, подобного неуважения к собственным усилиям я не был готов прощать ни одной силе, управляющей нашими судьбами.

А потому, набрав в легкие как можно больше воздуха, окончательно забыв о разрывающихся от боли мышцах ног, я нырнул наперерез, пытаясь перехватить идущую ко дну девушку. Во многом именно благодаря ее усилиям мне удалось сделать это на сравнительно небольшой глубине. Когда, увернувшись от ее рук, мне удалось заплыть ей за спину, и схватить поперек туловища, от поверхности нас отделяло не более двух метров.

Дальнейшие события стали очередным звеном творящихся сегодня странностей, по своей нелогичности уверенно “переплюнув” все, произошедшее сегодня. Красное море по содержанию соли в воде уверенно занимает одно из лидирующих мест. А потому утонуть здесь практически невозможно. Не знаю, как это удалось моей подопечной, но после того, как я приложил к попытке подняться на поверхность свои усилия, она должна была выскочить вверх как пробка. Однако, у меня создалось впечатление, что я пытаюсь вытянуть попавшего в нашу сибирскую трясину.

Причем аналогия выглядела настолько точно, что я буквально ощущал, как мне приходится преодолевать затягивающий эффект, свойственный нашим болотам. И вместо ожидаемого стремительного подъема, мне пришлось буквально по сантиметру “выцарапывать” из неведомого плена отчаянно рвущуюся к поверхности девчонку. И хотя совместными усилиями нам удалось добиться определенного результата, динамика выглядела удручающе. До манящей своей близостью цели оставалось не более метра. Но силы, и что самое главное – воздух, стремительно заканчивались.

Если у меня легкие уже начало обжигать от недостатка кислорода, то, что должна была испытывать девчонка. Ведь я перед погружением сделал полный вздох, и неизвестно, была ли подобная возможность у нее. И словно в подтверждение моих мыслей, движения девушки стали носить более конвульсивный характер. И выпускаемые ей пузырьки остатков воздуха означали, что она больше не в состоянии задерживать дыхание, и в ближайшие мгновения она неизбежно совершит непроизвольный вздох, наполнив легкие водой.

Ситуация складывалась патовая. Если она захлебнется, то даже вытащив ее на воздух, мне не удастся провести реанимационные действия, находясь в воде. А пока я дотащу ее до пирса, будет уже слишком поздно. Действуя интуитивно, я схватил ее лицо между ладоней, и поймав полный мольбы о помощи взгляд, прижался своим ртом к ее готовым раскрыться для вздоха губам.

Конечно, объем ее легких нечего и сравнивать с моими “мехами”. И даже учитывая, что при передаче какая-то часть воздуха вырвалась наружу, тем не менее, когда я понял, что ее легкие заполнены, в моих немного еще осталось. А вот теперь предстояло действовать предельно быстро. Ведь то, что я передал ей, являлось не более чем “обманка”, потому как кислорода там практически не было, создавая лишь видимость вздоха.

Но близость цели поистине творит чудеса. Прилагая титанические усилия, нам удалось совершить последний рывок, из последних сил заставляя себя сдерживать дыхание, пока мы не оказались на поверхности. Вот уж действительно, только в такие моменты ты осознаешь истинную ценность вещей, которыми пользуешься повседневно, не придавая этому абсолютно никакого значения.

Хотя, уже сейчас, анализируя произошедшее, я не исключаю, что преодолеть последний отрезок в столь сжатые сроки нам удалось благодаря исчезновению той затягивающей силы, с которой нам приходилось бороться на протяжении всего подъема. По крайней мере, оказавшись на поверхности, и помогая оставаться на плаву спасенной мною девушке, никакого аномального воздействия я уже не испытывал. Зато мне пришлось столкнуться с проблемой, о вероятном проявлении которой под впечатлением от достигнутой цели я забыл напрочь.

Если я адекватно воспринимал действительность, то девчонка еще не успела оправиться от реальности угрозы, которой подверглась ее жизнь. А потому оказавшись уже в безопасности, продолжала предпринимать не менее отчаянные попытки удержаться на поверхности. Последствия шока, вызвавшие подобные действия, являлись не более чем физиологией, и я обязан был об этом помнить. За что немедленно поплатился. Желая обрести опору, позволявшую ей вновь не оказаться под водой, девушка попыталась схватиться за меня, что в стрессовом состоянии ей удалось не сразу. И во время своей первой попытки, промазав правой рукой мимо моего плеча, своими ногтями она пробороздила мне поперек лица.

– Хорошо хоть маска глаза спасла. – подумал я под впечатлением от подобной благодарности.

Конечно, я сразу понял, что виноват сам, расслабившись раньше времени, тем не менее, определенный горький осадок остался. Отбив ее руку в очередной попытке схватиться за меня, я ушел под воду, и поднырнув, оказался позади ее. Вынырнув, правой рукой я вновь обхватил ее поперек туловища, таким образом пресекая попытки развернуться ко мне лицом.

Конечно, наверно следовало попытаться ее успокоить, однако, у меня хватало и собственных переживаний. Морская вода, попав на рваные раны, оставленные ее ногтями на моем лице, как раскаленный металл обожгла обнаженное мясо. После чего левая половина лица занемела, потому как интенсивность работы нервных рецепторов вызвала болевой шок, вследствие чего прием информации прекратился.

Похоже, подобная ситуация произошла и с мышцами стоп, которых я попросту не чувствовал. С одной стороны, это безусловно радовало, потому как еще предстояло позаботиться о безопасности спасенной девушки. Но сам по себе подобный факт не предвещал ничего хорошего, не говоря уже о том, что я не мог в полной мере воспользоваться ногами. Потому как обутые в ласты ступни ног жили словно отдельной жизнью, лишь фактически являясь моим продолженьем.

Постепенно бешеная активность, развитая моей подопечной пошла на спад, а чуть позже, судя по установившемуся равномерному дыханию, я пришел к выводу, что она окончательно пришла в себя.

– Ну что, успокоилась? – спросил я ее, тем не менее продолжая удерживать спиной к себе.

– That? – переспросила она.

– Ну, точно, иностранка. – подумал я, не удивляясь собственной прозорливости.

Ведь если не имело особого значения, представителя какой национальности предстояло спасать, то в возможности договориться после, разница имелась огромная. В конце концов, я не лингвист, и университетов не заканчивал, а потому кроме русского языка в совершенстве владел только русским матерным.

– Okey? – выдал я единственное, что удалось разыскать в закоулках памяти, хоть как-то отражающее смысл моего вопроса.

В ответ она лишь утвердительно мотнула головой, после чего я смог ослабить свою хватку. Я полагал, что она развернется, и вновь попытается опереться на меня, надеясь, что на сей раз сделает это более аккуратно. Но как выяснилось, она и сама уверенно держалась на воде, нисколько не нуждаясь в моей помощи.

– Gou. – вновь блеснул я своей эрудицией, махнув рукой в сторону пирса.

Девушка вновь утвердительно кивнула головой, после чего мы не торопясь поплыли в сторону берега. Как вскоре выяснилось, плавала она ничем не хуже меня. А учитывая, что мои ноги, пусть даже обутые в ласты, теперь носили исключительно декоративный характер, ей приходилось синхронизировать свою скорость с моими скромными возможностями. Единственное, о чем я молил небеса, чтобы поблизости не оказалось акулы, которую бы привлек запах крови из моего расцарапанного лица. Не то, чтобы я их особо боялся, просто в моем теперешнем состоянии, подобная встреча не оставляла мне ни единого шанса.

Тем не менее, с грехом пополам нам удалось добраться до пирса без происшествий. Как истинный джентльмен, пропустив даму вперед, по перекладинам лестницы, ведущей на помост пирса, сам я поднимался только при помощи рук. А дальше события закрутились практически без моего участия. Особо запомнилось лишь, какими глазами смотрела спасенная мною девушка, когда я, сжав зубы от боли, пытался снять ласты с опухших ног.

Власти города отнеслись к ситуации не просто с пониманием, а сделали “босятский” жест, определив меня в отдельную палату, и заверив, что ни о какой плате за лечение речи не зайдет. Хотя, не исключено, что таким образом они попросту пытались прикрыть собственную задницу, чтобы избежать возможного скандала. Ведь ситуация выглядела поистине анекдотично, если бы все не было так горько.

Одни работники туристического бизнеса тупо потеряли своего клиента практически в открытом море, а другие, в обязанности которых входило спасать подобных бедолаг, даже не почесались. И в результате спасать утопающего пришлось другому туристу, причем в процессе оказания помощи он сам серьезно пострадал. Подобный факт мог крайне негативно отразиться на имидже всего курорта, а потому ничего удивительного, что власти пытались всячески замять скандал.

Успокаивало одно – семь дней из девяти, составлявших срок действия путевки, уже прошли, а потому отдых оказался загублен только частично. Тем не менее, послезавтра семье придется отправиться домой одним, в то время как я буду вынужден задержаться здесь не меньше чем на неделю.

Но как бы там ни было, я ни на секунду не усомнился в правильности своего решения. Ноги заживут, но останется жить и та девушка, ценой, за спасения которой и стали те невыносимые муки, которые я сейчас испытывал. Тем более, что девчонка оказалась довольно симпатичная, и пусть мне лично от этого вроде никакой выгоды, но спасать красавиц, на мой взгляд, значительно приятней.

Тем временем горизонт за окном, меняя свой непроглядно черный окрас начал чуть заметно сереть. Близился рассвет, знаменуя собой начало нового дня. Я не верю ни в черта, ни в бога, но к этому переломному моменту испытываю поистине мистическое отношение. Вместе с сумраком ночи нас покидают все мрачные аспекты, отравляющие жизнь, прогоняемые светом новой жизни, врывающейся в нашу душу с приходом солнца.

Небо все больше светлело, и позабыв о боли, я заворожено ожидал того момента, когда по горизонту проляжет алая полоса, являясь преддверием появления вечного светила. В этот момент за спиной дверь в палату тихонько скрипнула.

– Ну вот, ни раньше, ни позже! – сокрушенно подумал я, полагая, что явилась медсестра, с очередной дозой обезболивающего.

Осквернять подобный момент совершением грубого вмешательства в мой внутренний мир, казалось святотатством, но в предчувствии очередной порции избавления от мучений, боль в ногах заявила о себе с новой силой. А потому я принял Соломоново решение. Поворачивать голову ей навстречу, как делал раньше, я не буду, а потому, полагая, что я сплю, она не станет меня беспокоить, зайдя попозже. Но и глаза закрывать тоже не стану, и если она захочет удостовериться, что я сплю, не стану препятствовать, чтобы она меня все же “спалила”.

Легкие шаги, направляющиеся от двери в обход кровати указывали, что медсестричка попалась добросовестная, и так просто от нее не отделаться. Но сместив взгляд в сторону приближавшихся шагов, меня ждал неожиданный сюрприз. Это была не медсестра, а моя недавняя знакомая, которую я вытащил из моря. Поразительно, я не знал, ни как ее зовут, ни, даже, кто она по национальности, но каким-то непостижимым образом она оказалась здесь, причем время приема посетителей еще явно не настало.

– Сколько же ты интересно заплатила на вахте, и дежурной медсестре, чтобы тебя пропустили? – подумал я от неожиданности подобного визита.

Молчание затягивалось, но судя по тому, как посетительница не сводила глаз с моего лица, ее, похоже это нисколько не смущало. От меня тут тоже мало зависело. Моих знаний иностранных языков было явно недостаточно, чтобы завести вежливую беседу, как не мог я и просто встать навстречу, вследствие характера своих травм. Кстати предложить ей присесть я тоже не мог, потому, что в палате кроме моей кровати и тумбочки больше не присутствовало никакой мебели.

Хотя девчонка, похоже, не привыкла теряться, и словно прочитав мои мысли, подошла и села на край кровати, невзначай прикоснувшись бедром к моей ноге. И если это прикосновение пробудило во мне непонятную напряженность, то ее следующее касание вызвало еще большую реакцию. Протянув руку, она дотронулась до места, рядом со шрамами, оставленными ее ногтями.

Ну не люблю я, когда кто-то трогает мое лицо! Непроизвольным движением я перехватил ее руку, да только ее ладонь так и осталась в моей. Действительно, иногда слова излишни, и одного прикосновения достаточно, чтобы самая сложная ситуация стала понятна как день. Но если с ее стороны, похоже, не наблюдалось ни малейшего сомнения, то у меня ситуация выглядела не столь безоблачно.

Возможно, кто-то не поверит, что подобное бывает, но я действительно всегда оставался верным мужем. Для меня измена является ровно тем, что означает значение этого слова, причем распространяется оно не только по отношению к тому, кого ты предаешь. В не меньшей степени это касается и тебя, и в результате оказывается, что ты изменяешь самому себе.

Но контакт наших рук не разрывался, а против физиологии, как известно, не попрешь. Ведь если разобраться, я это делаю не для себя. Ну, хочет девчонка отблагодарить своего спасителя, и подобное поведение целиком и полностью является ее правом. Может подобным образом она решила закрыть ту мрачную страницу, которая неизбежно отразилась на ее психике. И с моей стороны станет неоправданной жестокостью оттолкнуть ее сейчас, когда она больше всего нуждается в поддержке.

А потому отбросив последние сомнения, левой рукой я обнял ее за плечи, и притянул ее податливое тело к себе.

Эх, на рассвете! Красотища – а – а!