Глава 4
Солнечное утро 13 мая не для всех началось с трудов и повседневных забот. Люди еще только добирались на работу, теснясь в маршрутных такси, сменивших поглощавших дефицитную солярку автобусы, когда черный Range Rover с тонированными стеклами плавно затормозил у свежеокрашенного перед майскими праздниками здания городской администрации. Проехав еще немного по улице Ленина, аккуратно свернул, разбрызгивая многочисленные лужи, оставшиеся после ночного дождя направо, во двор. Машина плавно остановилась у второго, не для всех, входа в ресторан Степные Дали. Большинство подобных заведений города в условиях карточной системы на продовольствие вынуждено закрылись, но только не лучшее заведение города. Дверь автомобиля открылась, с водительского места на асфальт вылез Романов Федор Владиславович, высокого роста человек в классическом костюме с худым и нервным лицом - хозяин множества больших и маленьких магазинов, хозяин ресторана Степные Дали и по совместительству депутат городского Совета. Глухо чавкнула закрываясь дверь машины, тонко пискнула, включаясь сигналка. Быстрый взгляд упал на часы, он приехал вовремя. Брезгливо глянув на неглубокую лужу на асфальте перед входом в здание, он осторожно, стараясь не испачкать блестящие на солнце словно лакированные черные ботинки обошел ее. Пробормотав что-то недовольным голосом под нос, открыл оказавшуюся незакрытой оббитую металлом дверь. Недолгий, хорошо знакомый путь по полутемному коридору, затем вверх по лестнице на второй этаж. Все громче доносящаяся из-за двери звуки 'Владимирского централа'. Федор Владиславович уверенной походкой зашел в приватный зал, там его уж ожидали. Слегка сощуренные глаза цепко пробежались по лицам собравшихся за длинным столом из благородного натурального дерева. Приехали все, кого он пригласил. Он ощутимо расслабился, на губах появилась радушная улыбка гостеприимного хозяина, вот только если бы кто-нибудь дал себе труд внимательно присмотреться к Романову, то появлялось мерзкое впечатление, словно неожиданно коснулся скользкой и холодной жабы.
-Доброе утро, господа, - провозгласил Федор Владиславович, от стола послышались ответные крики приглашенных на банкет гостей. На стоящем посредине и укрытом белоснежной скатертью столе, словно и не было введено карточной системы, в изобилии стояли приготовленные искусными поварами ресторана тарелки с разнообразными и дорогими блюдами, изысканными закусками. По просторному залу витали соблазнительные мясные и рыбные запахи. Свежий ветерок из распахнутых настежь окон играл длинными, до пола плотными шторами, приносил с улицы запахи свежести и цветущей сирени. Солнечный свет преломлялся на стоящий посредине стола внушительной батарее дорогих водок и коньяков, бросая разноцветные блики на скатерть.
В зале остались только приглашенные гости, официанты, дожидавшиеся прихода хозяина заведения, недружно поздоровавшись, немедленно удалились. Федор Владиславович неторопливо обошел вокруг стола, крепко пожимая протянутые руки. Время от времени останавливаясь и отвечая на поздравления с юбилеем ресторана. Собравшиеся, крепкие мужики в возрасте от сорока до пятидесяти или немного больше, в основном занимались торговлей, гостиничным бизнесом или содержали кафешки и рестораны. По мнению Федора Владиславовича, они и составляли высшее общество города. В компанию к ним затесалась единственная женщина - хозяйка небольшого швейного цеха. Каждый из собравшихся начав собственное дело в лихие девяностые почти с нуля, сумел сколотить приличный капитал, и к десятым годам двадцать первого века, как и Романов стал в масштабах маленького города известным предпринимателем. Кто-то конкурент, кто-то приятель, но всех их собрали общие непростые проблемы. Вместе они сплоченной группой безуспешно противостояли на выборах нынешнему мэру. Про каждого из них Романов знал слишком много компрометирующего перед городской властью чтобы в известной мере не опасаться предательства и доверять им. Впрочем, и им многое было известно о грязных делишках Федора Владиславовича.
Сняв пиджак и небрежно набросив его на спинку стула, Романов уселся на свободное место во главе стола. 'Жаль лишь что никто из директоров заводов не принял предложение поучаствовать в мероприятии. Даже вечно фрондирующий директор ГРЭС на этот раз на недвусмысленные намеки Романова, отделался лишь неопределенным обещанием помогать в благом деле'.
-Прошу Вас, угощайтесь, - заявил Федор Владиславович и мысленно поморщился. Праздничный банкет обходился в копеечку, но по-другому собрать сливки городского общества, да еще так чтобы никто не заподозрил неладного, было невозможно. Когда гости утолили первый голод и даже пропустили по паре рюмочек Hennessy и других напитков, зорко наблюдавший за ними хозяин небрежно отодвинул тарелку в сторону и дистанционником уменьшил громкость орущих на стенках музыкальных колонок.
Hennessy - один из старейших и известнейших французских коньячных домов.
Хотя со всеми гостями уже прошли предварительные разговоры, но еще ничего не решено. Наступил его звездный час, но эту партию он должен провести филигранно, чтобы добиться от битых жизнью и бывалых людей поддержки и участия в рискованном предприятии.
-Уважаемые друзья, -начал он заранее подготовленную речь. Собравшиеся, поняв, что начинается то, ради чего они все здесь собрались, отложили столовые приборы, настороженные взгляды скрестились на гостеприимном хозяине.
-Прошло уже три недели, когда божьим промышлением, - Федор Владиславович повернулся к углу, поискал глазами икону, не найдя, нервно дернул уголком рта. Несмотря на это правая рука размашисто перекрестилась, - мы перенеслись в семнадцатый век. И что мы видим? Российская Федерация еще не появилась и центральных московских властей больше нет, есть только петровская Русь, которая знать не знает никакого мэра Соловьева. Не страны, не законов по которым Соловьев выбирался больше нет, и кто такой он тогда? Да никто! Такой-же рядовой гражданин, как и мы! У городской власти больше нет легитимности! Царь его не назначал Главой города. И встает вопрос почему мы, лучшие люди города должны ему подчиняться? Он что подтвердил свою легитимность? Были перевыборы? Нет! А что делает наш мэр Соловьев вместо того, чтобы готовить новые, честные выборы?
Голос Романова задрожал от плохо скрываемого праведного негодования:
- Вместо того чтобы поддерживать социально-ответственный бизнес в трудное время, он ввел карточную систему для населения словно во время военного коммунизма. В администрации города образовали планово-промышленное управление, которое диктует честным бизнесменам по каким ценам продавать продукцию, словно, мы! - при этих словах он яростно ткнул себя в грудь рукой, -сами не знаем по какой цене что нам продавать!
Романов обвел полным праведного гнева взглядом собравшихся, ответивших ему дружным согласным гулом, затем продолжил обличительную речь:
-Малейшая попытка изменить цены или продавать товары без дурацких карточек приводит к тому, что администрация немедленно запрещает нам отпуск товаров с оптовых складов, а городские чинуши отправляются по нашим магазинам и безбожно штрафуют честных предпринимателей! Я всегда знал, что Витька изрядный самодур, но теперь он еще и настоящий диктатор!
Собравшиеся разразились дружным согласным шумом.
-Да Витька ох..., - запальчиво начал плотный мужчина в рубашке с короткими рукавами и с хитрыми татарскими глазами, но в последний момент он оглянулся на единственную женщину в их компании и в замешательстве закрыл рот. Та не смогла смолчать и добавила неожиданно низким, почти мужским голосом:
- Виктор Александрович после Переноса не дает даже вздохнуть честному бизнесу, терпеть это нельзя.
-Да еще та сволочь! Устроил тут коммунизм, не дает честным бизнесменам развернуться! - поддержал даму кто-то из собравшихся.
Дождавшись, когда толпа успокоится, Романов продолжил список претензий к Главе города:
-Далее, он фактически национализировал заводы. Как будто мы, предприниматели хуже него разбираемся, что в первую очередь необходимо нашему городу! Если бы он действительно хотел блага, то мог поручить руководство предприятиями тем, кто уже показал себя талантливыми бизнесменами, вместо этого он расставил на директорские места своих выкормышей или оставил заезжих варягов. Нет чтобы опереться на лучших людей города, вместо этого он всячески усложняет нам жизнь. Если так пойдет и дальше, то я не удивлюсь если Витька попытается отнять бизнес и у нас.
Федор Владиславович на секунду прервался, зал ответил недовольным гулом. По тонким губам оратора пробежала кривая улыбка, а рука указал на гостей:
-Вот кто достоин, возглавить предприятия! - патетическим голосом провозгласил он, глаза его предательски вильнули в сторону. 'А еще напрочь разграбить их, естественно при условии, если я получу власть в городе и самый лакомый кусок собственности'. И город, и его жителей ему не было жалко, оставаться в нем жить он не планировал.
Федор Владиславович сделал паузу и посмотрел на реакцию сидевших за столом предпринимателей. После принятых на грудь рюмочек они повеселели и предложение Романова приняли явно благосклонно. Он снова усмехнулся, но на этот раз несколько спокойнее, смахнул платочком пот с лысины и продолжил более фривольным тоном:
-Мэр объявил монополию внешней торговли и строит на границе наших земель там, где традиционное место проведения ярмарок, поселок для иноземных купцов. Неделю тому назад прибыл на ярмарку первый караван из Бухары со среднеазиатскими и китайскими товарами. Хотя купцы направлялись к местным кочевникам, но от городских товаров они обалдели и распродал почти все, что приготовлено для торга. Деньги там крутятся сумасшедшие. За штампованный из чугуна котел дают золотую монету! И все эти деньги утекают мимо нас!
-Чугунные котлы не штампуют, их льют- притворно-ласково улыбнувшись, поправил татарин.
-Равиль, да какая разница, - отмахнулся Романов, неприязненно глянув на татарина. Он не любил, и завидовал его уму и удачливости в делах, - главное, что бешеные деньги, власть и громадные возможности лежат валяются перед нами и ждут, когда мы подымем их и только Соловьев не дает нам воспользоваться своим шансом.
Собравшиеся за столом угрюмо молчали. Сидевший на дальнем конце стола мужчина лет сорока со злым взглядом, потушил в пепельнице сигарету и громко произнес:
-Он раздал оружие босоте и назвал ее казаками вместо того, чтобы выдавать его только людям солидным, состоятельным. А еще разрешил свободное владение и продажу оружия! Словно справка от полиции делает человека порядочным. И что я теперь должен бояться, а не придут ли они меня самого грабить опереточные казачки, когда Витька разбазарит городские запасы?
Затем налив рюмку дорогого коньяка, и отодвинув в сторону мешавший галстук, он лихо закинул ее в рот.
Халявщик проклятый, больше такого спиртного нет во всем мире, на Вас не напасешься, подумал, не прекращая радушно улыбаться, Федор Владиславович. 'Ну ничего, главное правильно провести эту партию, а когда перееду в Москву, там можно будет развернуться и не считать каждую копеечку!'
-Что ты предлагаешь?
-Кар, кар! - громко и недовольно каркнула здоровенная иссиню черная ворона, присевшая на ветку росшей напротив окна липы.
Федор Владиславович нервно вздрогнул и бросил раздосадованный взгляд на окно.
-Нам необходимо избавиться от мэра, он слишком зажрался и не понимает по-хорошему, - Романов оглядел притихших предпринимателей, - Все согласны?
Сидевшие за столом промолчали. По губам Романова мелькнула довольная ухмылка, он продолжил речь:
- Предлагаю, создать большинство в городском совете, купить депутатов, за любую цену... и принять постановление, по которому мэр станет свадебным генералом, а реальная власть перейдет к нашим представителям! - он крепко сжал руку в кулак.
-А если не сможем собрать большинство депутатов? -выкрикнул мужчина с семитскими чертами лица.
-Значит, соберем толпу на площади перед администрацией из недовольных, а Витька сумел их наплодить множество и выгоним его как не оправдавшего народное доверие.
Зал затих, владельцы жизни придирчиво взвешивали выгоды и возможные риски от предложения Романова. По всему выходило что игра стоила свеч. Власть, пусть и негласная, могла стократно окупить вложения в переворот. Солнце спряталось за случайную тучку, в зале стремительно потемнело. Гостеприимный хозяин поднялся, подошел к стене, щелкнул переключатель, загоревшиеся на потолке лампы высветили сосредоточенные лица собравшихся. Романов вернулся и встал перед своим стулом, пробежался взглядом по задумчивым лицам.
-Господа! -обратился он к собравшимся, -как говорится накатила грусть? Накати и ты! Наполняем рюмки!
Он первый наполнил себе коньячный бокал, тонкий аромат благородного напитка защекотал ноздри. Дождавшись, когда гости поднимут бокалы и рюмки, провозгласил:
-За нас! За лучших людей города, достойных вести его в будущее!
Он слегка пригубил коньяк, продолжая оценивать состояния собравшихся, не пора ли подкинуть новых дров в топку недовольства. По залу поплыл тонкий звон, от соприкосновения наполненных дорогими напитками бокалов и рюмок, публика достойно закусила, нахмуренные лица слегка прояснились. Толпа все больше пьянела.
Мужчина с семитскими чертами лица поставил полупустой бокал на столешницу, его лицо исказила неприятная судорога, которая тут же пропала, он снова стала настороженно-спокойным. Рассеяно побарабанив кончиками пальцев по тщательному выбритому подбородку он спросил Романова, комедийно пародируя одесский говор:
-Нет, так что ты получишь, если скинуть Витьку я понимаю, не понимаю я лишь одно, мне какой от этого гешефт? Кинешь свои объедки?
Напряженные лица присутствующих разом повернулись к бузотеру и инициатору встречи. Что ответит на обвинение Романов?
-Ты Александр, как всегда в своем репертуаре! - воскликнул Федор Владиславович, широко разводя руки, словно хотел обняться с оппонентом, но обниматься и не подумал, а сказал жестко:
-Только о собственной выгоде думаешь.
Его собеседник развел руки в стороны и ответил со все тем же акцентом:
-Ну так что Вы хотели? Меня, как и всех здесь присутствующих, интересует мой интерес! -он замолчал, с интересом рассматривая Романова, по лицу которого промелькнула смесь озлобленности и нетерпения, впрочем, тут-же сменившаяся благожелательной улыбкой.
'Главный вопрос, что получит каждый из присутствующих, от него зависит поддержат меня или нет. Витьку, пока совсем не зарвется, они согласны терпеть'.
-Вопрос кто станет кем после, - последнее слово Романов выделил голосом, - мы сейчас обсудим, но я гарантирую отмену карточной системы и фиксированных цен, допуск бизнеса к торговле со среднеазиатскими и прочими купцами и передачу заводов в управление городским предпринимателям! И еще помнишь тендер на поставку обедов в школы, под который ты взял кредит, и проиграл? И отдавая деньги банку тебе пришлось продать заправку?
Его собеседник нехорошо прищурился, все балагурство с 'одесским' акцентом с него слезло как шкура с линяющего хищника, наружу вышла его человеческая сущность - двуногого хищника.
-И?
-Я точно знаю, что это Соловьев дал указание прокатить тебя!
Глаза мужчина с семитскими чертами лица полыхнули сдержанным гневом, а губы побледнели и сжались в тонкую линию. Налив бокал коньяка, глотнув из него, он произнес, словно выплюнул слова:
-Падла! ...Я с тобой Владиславович!
-А что скажут военные и полиция, если мы попытаемся убрать Виктора? - задумчиво почесав подбородок, спросил мужчина с хитрыми татарскими глазами. Он долгое время был приятелем Соловьеву, вместе они работали в городской администрации, затем что-то не поделили и их пути разошлись. Татарин Равиль ушел в личный бизнес, где благодаря наработанным неформальным связям его дела стремительно пошли в гору.
-Я сам был военным, и понимаю их психологию, если мы прочно возьмем власть, они не станут раскачивать тонущую лодку, и устраивать бучу в городе, - ответил Романов. Он действительно закончил в конце восьмидесятых прошлого века Ярославское военное училище по профессии военного финансиста и даже успел получить звание старшего лейтенанта, но в результате темной истории, когда его едва не посадили за растрату, вынужденно уволился.
Мужчина со злым взглядом трубно высморкался в платок и спрятав его в карман, произнес:
-Нет, это все ерунда, Витька руками и ногами станет держаться за власть. Так мы его не скинем, есть план, на случай если он заартачится?
'О! - подумал Романов, если даже этот говорит 'мы' скинем Витьку, значит они уже мои, вопрос лишь в гарантиях что все пройдет гладко!
-Значит, обратимся к смотрящему за городом и попросим его решить проблему, - хищно улыбнулся хозяин, - есть еще принципиальные вопросы?
-Ну, наверное, нет, - оглядев притихшую публику отозвался татарин, по губам его скользнула едва заметная, но довольная улыбка, - остаются сущие мелочи, как изменим Устав города, кто станет фактическим Главой города, и другие мелочи.
-Это мы сейчас обсудим, -согласился Романов, -мои предложения не сомневаюсь устроят всех. Надо решить главный вопрос, все согласны что нужно убрать мэра? - собравшиеся дружно закивали.
'Успех! Подкоплю золота с серебром, возьму лучших мастеров с инженерами и махну к Петрушке первому. С деньгами, моими знаниями двадцать первого века и оборотистостью, я стану для него Меньшиковым! Светлейший князь Федор Владиславович! Звучит! Только фамилию нужно поменять, около престола в Москве должен быть лишь один Романов!' Федор Владиславович коротко хохотнул:
-В таком случае если возражений нет по главному вопросу, предлагаю сложится на мероприятие, думаю, по сто тысяч достаточно...
Утром этого же дня Александр с трудом разлепил глаза. Проснулся он не как обычно от звонка будильника, а от резкого звука захлопнувшейся входной двери. Это сосед-летчик убежал на дежурство. С утра он летел на своем мотодельтаплане патрулировать границы перенесенной вместе с городом территории и до вечера его можно было дома не ожидать. Пронзительный свет наотмашь ударил по глазам, при этом почему-то в основном слева, справа мир виделся через щелочку. Сон улетучился, словно его и не было. Яркое весеннее солнце врывалось сквозь не задернутое шторой окно в комнату, разрезая сырой весенний воздух косыми лучами. Из открытой форточки доносилось мелодичное пение птиц, внезапный порыв ветра принес волну свежести и запах цветущей сирени. Александр прислушался к еще не до конца проснувшемуся организму. Занудно ныли ребра и почему-то не открывался, и дергался правый глаз, а голова трещала как после дикого похмелья. Вообще-то он почти не пил, но опыт похмелья он успел получить. В Новогоднюю ночь, проведенную в небольшом кафе в компании Оли, он до утра праздновал и безобразил с алкогольными напитками, потом до позднего вечера страдал и мучился, так что никакие анальгины не помогали. Александр осторожно притронулся к глазу. Больно! И здоровенная шишка пониже, на скуле. Подоспели вчерашние воспоминания, перед мысленным взором замелькали уголовные рожи избивших его парней. Он яростно скрипнул зубами и тут же приглушенно охнул от вспышки боли, взорвавшейся в голове. Терпеливо переждав, когда она пройдет, задумался. Спать больше не хотелось. Сколько времени то? Нащупав на прикроватной тумбочке мобильник, он поднес его к видящему глазу. Ого! Всего шесть часов утра, вставать на службу вроде еще рано, но и спать не хочется.
С трудом приподняв с подушки голову, он опустил ноги с кровати на холодные доски пола и внимательно осмотрел 'боевые' раны. Несколько шикарных синяков вызревали на боках, но, впрочем, ничего страшного, бывало и посильнее доставалось в подростковых драках, вот только беспокоил не открывающийся правый глаз. Александр осторожно приподнялся с кровати, еще раз охнув от небольшой бомбы, взорвавшейся от неосторожного движения в голове, потихоньку доплелся до ванны. Глянул в небольшое зеркало, укрепленное над раковиной. Нарисовавшийся вид не радовал: деформированная на правую половину физиономия с роскошным, уже начавшим синеть фингалом под сжавшимся в узенькую щелочку, как у китайца глазом и второй синяк, поменьше на челюсти. Он поморщился. Блин! Ну и рожа! Да как же я в таком виде на службу пойду, перед срочниками позориться? Голова трещит, а вид как будто у избитого бомжа. Решено, попрошу отгула у ротного, необходимо время чтобы хоть немного привести себя в порядок....
С ротным-бывшим начальником отдела длительного хранения техники рембазы, несмотря на всю разницу положения майора и молодого лейтенанта, у него сложились неплохие отношения еще до Переноса, так что Александр надеялся, что тот войдет в положение.
Он оглянулся, вместо туалетного мыла лежал кусок чего-то непонятного, больше похожего по консистенции на хозяйственное. Доморощенное, после Переноса изделие, приобретенное соседом, решил Александр, впрочем, когда он осторожно понюхал его, оказалось что пахнет вполне приятно какими-то травами и мылится вполне нормально. Пойдет, решил он. Кое-как умылся, немного полегчало. Проковыляв обратно в комнату, он покопался в шкафу, нашел в аптечке пачку аспирина. Проковыляв обратно в комнату, он покопался в шкафу, нашел в аптечке пачку аспирина. Подхватив по пути мобильный телефон прошел на кухню. Вытащив из довольно урчащего после ночи, когда холодильник стоял обесточенный, бутылку воды, запил таблетку. Рухнув на табуретку у кухонного стола, торопливо набрал номер мобильника непосредственного начальника-командира роты. По привычке поднес телефон к правому уху, глаз немедленно прострелило болью. Мучительно ойкнув и поморщившись на собственную неловкость, он переложил телефон на другую сторону.
Дзинь! Дзинь! Настойчиво трещали звонки, но к трубке долго никто не подходил, так что Александр начал беспокоиться. Ну возьми же трубку! Уже утро ты не можешь еще спать!
- Да, - заспанный голос должен был дать понять тому, кто так рано позвонил, что ротный жутко недоволен, что его разбудили.
-Здравия желаю, товарищ майор, лейтенант Петелин беспокоит!
В трубке сладко зевнули и басистый, голос ротного ответил:
- Здорово Петелин! Ты время видел?
-Да, -растерялся Александр, делая паузу, но не успел продолжить, потому, что ротный перебил его.
-Я вчера в двенадцать ночи домой пришел! Ты какого черта в такую рань будешь?
В трубке послышался громкий младенческий плачь и недовольный женский голос.
-Ну вот Сашку разбудил, теперь не заснет, - обреченным голосом сообщил ротный и добавил, - чего звонил говори уж!
-Когда я вчера возвращался домой у подъезда на меня напали какие-то парни, можно я возьму на сегодня отгул, чтобы оклематься?
Последовала короткая пауза, а затем послышался мгновенно изменившийся настороженный голос:
-Стоп! Четко и внятно рассказываешь с самого начала что произошло!
-Возвращался домой, у подъезда встретили какие-то двое уголовников. Вначале попросили закурить, потом стали требовать, чтобы я перестал встречаться с Олей. Я отказался. Тогда завязалась драка. Их двое, здоровые такие. Сбили с ног, попинали. Затем их отозвал другой мужик, сидевший в машине. Он тоже грозил, если не перестану встречаться с Ольгой.
-Так-так, - донеслось из трубки. Похоже, что ротный лихорадочно о чем-то размышлял.
-Сильно досталось?
-Да так, не очень, только под глаз похоже хорошо засветили, совсем не видит, -немного скривившись признался Александр.
Ротный еще помедлил, затем все так же настороженно произнес:
-А кто такая Ольга?
-Невеста моя, Ольга Соловьева, - произнес Александр. Не выдержав похвастался, - она племянница мэра и сейчас живет в его доме!
-Вот как? - на это раз пауза была более продолжительной.
Внезапно словно луч света сверкнул в мозгу Александра, объясняя все странности поведения напавших на него уголовников. Он на мгновение растерянно замер вспоминая подробности. Не может быть! Неужели нападение на него как-то связано с мэром города? Александр нахмурился, но не успел он обкатать запоздалую мысль, как в трубке раздалось:
-Так, на сегодня я даю тебе отгул, будь у телефона, я звоню комбату, -отрывисто произнес ротный и отключился.
Александр несколько раз набирал телефонный номер Ольги, но трубку никто так и не взял, давая повод самых черных предположений. Вчера он ей тоже звонил, но она так и не ответила... Что это, случайность или ее насильно удерживают в доме у дяди, размышлял он. Так и не придя к однозначному выводу, он торопливо набил подруге смску с просьбой ему перезвонить и занялся приготовлением завтрака. Он уже заканчивал расправляться с яичницей-глазуньей, когда вновь пронзительно зазвенел телефон. Высветившийся на экране номер был ему не знаком.
-Петелин? Подполковник Изюмов, - раздался знакомый голос командира батальона. Александр немного растерялся, но и ощутил острое волнение. Большое начальство еще никогда не удостаивало его звонков, уровень общения лейтенанта-командир роты-начальник отдела рембазы.
-Здравия желаю! - торопливо поздоровался Александр.
-Здравствуй, - небрежно отмахнулся комбат, и тут же осведомился простуженным голосом, - ну что там у тебя произошло. Докладывай все подробно.
Рассказ подчиненного комбат выслушал молча, лишь в трубке иногда слышалось тяжелое дыхание, потом пару раз задал напряженным голосом уточняющие вопросы, кто из напавших что говорил, да запомнил ли он в лицо кого-нибудь из них. В конце подполковник поинтересовался самочувствием подчиненного. Получив ответы на все интересующие его вопросы, командир на несколько секунд замолчал, видимо размышляя, потом придя к какому-то выводу, вновь обратилась к своему собеседнику и приказал:
-Значит так, лечись, приводи себя в порядок! Обязательно, - командир выделил последнее слово интонацией, - сходи в травмопункт, сними побои. На службе светиться синяками не надо, даю тебе три дня, шестнадцатого с утра на службе. Понял меня?
-Так точно, - излишне браво отрапортовал Александр, в трубке послышались гудки отбоя.
Через час, переодетый в гражданскую одежду лейтенант вышел из травмопункта на крыльцо и облегченно вздохнул. Слава богу ничего серьезного! На улице, в отличие от насквозь пропахшего запахами карболки и лекарств больничного заведения, хорошо. С безоблачного неба понемногу начинает припекать весеннее солнышко, птицы чирикают, в воздухе разлиты ароматы весны, даже холодный ветер не портит настроения. Подъехала карета скорой помощи, остановилась, напротив крыльца. Проворно выскочившие санитары открыли задние двери машины и осторожно вытащили носилки с жалобно постанывающей старухой. В травмопункте, Александра первым делом отправили на второй этаж в рентгенкабинет, потом предпенсионного возраста медсестра молча обработала Александру 'боевые' раны на боках и лице, а молодая улыбчивая доктор-травматолог, внимательно изучив рентгеновские снимки, утешила что трещин на ребрах нет, и он отделался лишь гематомами, а от головы прописала анальгин. Мимо пронесли носилки со старухой. Торопливо посторонившись, Александр спустился с крыльца, достав трубку мобильного вновь набрал номер подруги, но в трубке по-прежнему раздавались лишь длинные гудки. Он нервно нахмурился, забросил телефон в карман и крепко сжал кулаки. Что же с Олей случилось, не давала ему покоя тревожная мысль. Почему от меня требовали отказаться от нее под страхом смерти, а она не берет трубку телефона? Ничего не понятно!
Размышлял он не долго, так как имел характер импульсивный и взрывчатый. Где располагался дом Соловьева знал весь город, даже коттеджный поселок вокруг в народе прозвали Соловьевкой. Застегнув замок ветровки, все же когда в тени, ветер с севера задувает вполне прилично, он направился в дом Соловьева требовать встречи с подружкой. На улице Советской пустынно, рабочий день в разгаре, а в школах еще не закончился учебный год, лишь ветер разбрасывал по тротуарам обрывки бумаг и мусор. Изредка по дороге проскочит украшенный уродливой нашлепкой газогенератора автомобиль. Александр дошел до перекрестка, справа микрорайон пятиэтажек, слева, ближе к реке поселок Соловьевка. У панельного здания, первый этаж его занимал большой продуктовый магазин 'Россия', его взгляд привлекли выцветшие на солнце буквы 'Аптека'. Болеутоляющих пилюль дома осталось мало, и он решительно свернул в сторону аптеки. Когда Александр зашел в пустой торговый зал, стоявшая за прилавком провизор, сначала оживилась при виде потенциального покупателя, но рассмотрев пару роскошных синяков, украшавших физиономию парня, слегка смутилась, но ничего не сказала, а лишь поинтересовалась, что Александр хочет. Взгляд парня торопливо скользнул по полупустым полкам. Медикаменты, как и многие другие продукты, стали в последнее время дефицитом, купишь, только если повезет.
-А аспирин есть? - не особо надеясь на удачу поинтересовался Александр.
-Есть, есть, - ответила довольная, что не приходится отказывать покупателю женщина. Недолго покопавшись под прилавком, она подала бумажный пакетик размерами в половину ладони. Большими буквами на нем красовалась надпись 'Аспирин', а прямо под ней-произведено 10 мая 1689 года. Внутри пересыпался какой-то порошок. Александр удивленно вскинул брови. Уже перешли на местные даты и начали производить простые лекарства! Молодцы! Расплатившись за покупку, он небрежно поинтересовался:
-А откуда лекарство? Судя по дате и упаковке его произвели в городе.
Женщина изумленно всплеснула руками:
-Вы что телевизор не смотрите? Несколько дней подряд показывали экспериментальный фармакологический цех в сельхозакадемии!
-Слишком занят на работе, некогда телевизор смотреть - смешался под недоумевающим взглядом провизора Александр и смущенно развел руки.
-А что, много новых лекарств начали производить?
- Ну, кое-что - обрадовалась собеседнику женщина, - вот Вы порошок аспирина купили, валерьянку еще начали производить, валидол, стрептоцид и еще кое-что, вот много лекарственных трав начали поставлять.
Лишь сейчас взгляд парня зацепился за несколько рядов с невзрачными белыми пакетиками, отличавшимися друг от друга лишь надписью на них. Александр не разбирался в фармакологии и поэтому не мог оценить каким прорывом для города стало получение стрептоцида. До получения антибиотиков им достаточно успешно лечили опаснейшие заболевания вплоть до чумы, сибирской язвы и даже газового сепсиса. Лекарство стало единственным средством. помимо мер гигиены и санитарной профилактики, для борьбы с особо-опасными инфекциями, естественные очаги которых таились на просторах казахстанских степей.
Попрощавшись со словоохотливой женщиной, он вышел из аптеки и повернул в сторону Соловьевки. Чем ближе к берегу Вельки, тем более непростые и зажиточные дома окружали Александра. Город, на фоне столиц и городов-миллионников, не блистал благополучием. Особенно туго жителям пришлось в лихие девяностые, лишь в двухтысячные начали, пусть по-тихоньку, работать заводы и появились прекрасно, по меркам провинциального города, оплачиваемые рабочие места. Вот только жителей улицы Садовой, называемой в народе поселком Соловьевка, не ощущали городских трудностей. В окружении покрытых молодой листвой яблонь, вишней и других садовых деревьев стояли двух и даже трехэтажные особняки. Над глухими и высокими бетонными и кирпичными заборами возвышались каменные зубцы средневекового замка, блестела металлом крыша барского особняка 19 века, дальше вздымались белоснежные колонны жилища плантатора с американского юга, бесстыдно демонстрируя богатство и успешность обитателей домов. Показная роскошь сильных мира и их стремление пустить пыль в глаза, вначале возмущали горожан, но затем они привыкли, понимая, что сделать что-либо невозможно.
На солнце начало припекать. Александр расстегнул ветровку, ветерок с реки приятно холодил ноющие ребра. За поворотом уже виднелась крыша одноэтажного, скромного по меркам элитного поселка, дома мэра, когда в нескольких шагах впереди распахнулась калитка ближайшего домовладения. Оттуда вышел еще не старый, под пятьдесят, крепко сбитый мужчина в аккуратной форме железнодорожника. При виде Александра он остановился. На секунду недоуменно нахмурился, словно что-то припоминая, рука его торопливо провела по короткой белобрысой прическе, а губы тут-же раздвинулись в добродушной улыбке. В его облике Александру сразу показалось что-то знакомым. Но в первый момент, он не смог вспомнить, пока память не подсказала, это начальник пожарного поезда. Зимой командир рембаза его со взводом отправляло в распоряжение железнодорожника, помочь с разгрузкой пожарного имущества. Справедливый оказался человек, и к людям относился по-человечески. Тогда в столовой забыли отложить на солдат обед, а он за собственные деньги купил им поесть. Александр белозубо улыбнулся. Проходя мимо, уважительно поздоровался:
-Здравия желаю!
-И тебе здравствуй, - приветливо ответил мужчина, энергично протягивая руку.
Александр остановился. Рукопожатие оказалось неожиданно крепким, словно у человека, регулярно балующегося полуторапудовыми гирями. Внимательный взгляд мужчины задержался на роскошном фиолетово-синем фонаре, 'украшавшем' лицо.
-Как дела? - поинтересовался он вежливым голосом, продолжая удерживать руку Александра в своей.
-Да все нормально, - невольно краснея от необходимости врать произнес парень. Делиться собственными проблемами с человеком, пусть и симпатичном ему, но встречавшемуся лишь раз в жизни, он не хотел. Глаза мужчины прищурились:
-А это что? - он кивнул на синяк на лице собеседника, -какие-то проблемы? Нужно помочь?
Улыбка сбежала с лица Александра. Он опустил глаза вниз, пытаясь сохранить невозмутимое выражение лица и лишь досадливо махнул рукой:
-Справлюсь сам!
-Ну-ну, - отпуская руку, задумчиво покачал головой пожарный.
Александр торопливо попрощался, завернув за поворот, остановился у металлической калитки в высоком бетонном заборе, огораживающем коттедж мэра. Над калиткой висела видеокамера, направленная вдоль улицы. Дальше, закрывая невзрачный на фоне соседей фасад здания, возвышались садовые деревья. Александр коротко нажал на дверной звонок. Тишина. Секунды шли, а калитка все не открывалась. Недовольно нахмурившись, он нажал еще раз-никакой реакции. Не может быть, чтобы дома никого не было, - подумал молодой человек, поправил вдавившиеся в кисть часы и вновь надавил на кнопку. Наконец калитка со скрипом открылась. Стоящий в проеме крепкий мужчина в сером классическом костюме с расстегнутым пиджаком молча оглядел посетителя с ног до головы. Брови человека удивленно приподнялись, по лбу пошли морщины, несколько мгновений он с озадаченным видом рассматривал посетителя. Александру показалось что мужчина его знает, хотя он мог поклясться, что видит того первый раз в жизни.
-Кто Вы? 'Представьтесь', -произнес мужчина, настороженно сощурив глаза.
Александр вначале слегка растерялся, затем плотно сжал губы. 'Здесь моя невеста, и я уже несколько дней не могу с ней связаться. Что с Олей, здесь она или еще где, я намерен получить ответ!'
-Меня зовут Александр Петелин, здесь живет моя невеста, Ольга Соловьева, - он запнулся, слегка заалел, но, упрямо набычив голову, твердо добавил, - мне нужно переговорить с ней.
Мужчина окинул его бесстрастным взглядом, в котором, однако, чувствовалась некая толика презрения:
-Здесь режимный объект, без разрешения мэра проход на охраняемую территорию запрещен.
-Тогда позовите Ольгу сюда!
-Запрещено инструкцией.
Глаза парня полыхнули гневом, а губы побледнели и сжались в тонкую линию. 'Да они что, охренели совсем? Это моя невеста я имею право встретиться с ней.'
Охранник молча, но с затаенной усмешкой смотрел на лицо парня, на котором явственно нарисовалось бешенство, правая рука его нырнула на пояс. Александр шагнул вперед, рука охранника крепко обхватила что-то, вытащенное из-за брючного ремня, мелькнул край предмета, похожего на рукоять пистолета 'ПМ'. Глаза охранника сощурились, в них загорелась нешуточная угроза и неприкрытое торжество. Казалось, что взглядом тот говорил, еще шаг и пуля твоя! Сердце Александра забилось в бешенном темпе. Несколько мучительно-длинных мгновений мужчины мерялись яростными взглядами, затем гневный блеск в глазах Александра медленно погас, уступая место стыду и бессильной злобе. Некоторое время он стоял на месте, неотрывно всматриваясь в горящие торжеством глаза противника и тяжело дыша, потом молча повернулся. Опустив голову, Александр медленно побрел назад...
Соловьев медленно опустился назад в жалобно скрипнувшее кресло и аккуратно положил выключенный мобильник на блестевший под ярким солнечным светом стол. Лицо его исказила злобная гримаса.
-Бараны! - негромко, но с чувством произнес он, руки машинально поправили лежавшую на краю стола стопку документов.
Несколько секунд он глубоко и часто дышал, с напряженным видом о чем-то размышляя и постепенно успокаиваясь. Крепкая рука протянулась к внутреннему телефону администрации, привычно нажав кнопку вызова секретаря.
-Да Виктор Александрович! -послышалось из аппарата.
-Володя в приемной?
-Да.
-Пригласи его.
Вошедшего бодигарда Глава встретил таким недобрым взглядом, что довольная улыбка мигом сползла с лица Владимира. Так, видимо где-то я опростоволосился, - подумал он, подходя к столу мэра.
-Я какое задание давал насчет Ольгиного ухажера? - вкрадчивым голосом спросил Соловьев.
Телохранитель еще больше помрачнел, от волнения его прошиб пот. Соловьев 'славился' резкими решениями и за срыв задания вполне можно было 'поплатиться головой'. Немного помолчав, он нехотя выдавил из себя:
-Поговорить с ним, пугануть и заставить отказаться от девушки.
-Угу, - делая паузу, с довольным видом, словно кот, играющийся с пойманной мышью откинулся в кресле Соловьев. Несколько мгновений он в упор рассматривал телохранителя, лицо которого под этим взглядом заметно вытянулось:
- Так какого х..., Вы его избили, так что парень не вышел на службу? Почему мне звонит с претензиями Изюмов?
Владимир растерянно отвел глаза и почувствовал, как задергалось веко, потом выдавил из себя:
-Эксцесс исполнителя, перестарались парни.
-Так зачем ты посылаешь баранов выполнять мое поручение? - рявкнул мэр, краснея, как вареный краб.
-Виктор Александрович! Ну так кого посылать то? Надо же было слегка припугнуть этого Петелина, а парни как раз подходили для такой работы, по малолетке сходили в колонию, вполне могли изобразить блатных, - последовала короткая пауза, потом бодигард продолжил, -ну конечно немного перестарались парни... - он сглотнул, опустив голову, замолчал, старательно пряча взгляд от начальника.
Глава подался вперед:
-Перестарались? Не хватало мне еще проблем с военными! Значит так этих - нах... с национальной гвардии, бараны которым только кулаки почесать, мне не нужны! Понятно?
Владимир сначала ошарашенная тоном и натиском мэра, при этих словах почувствовал злость, но сдержался и лишь молча наклонил голову.
-И запомни еще один такой прокол и выводы я стану делать уже по тебе!
Глава несколько секунд пристально смотрел на подчиненного, затем хмыкнул и продолжил гораздо более спокойным тоном:
-Что с формированием национальной гвардии?
Владимир понял, что гроза его пока миновала и поднял взгляд на руководителя:
-Процентов сорок людей уже набрали, автоматы от военных получили, но есть трудности с обеспечением пистолетами, почти половины не хватает. На моторном заводе наладили переделку травматических и газовых пистолетов в боевые. Говорят, получается лучше, чем настоящие ижевские, планируем покрыть нехватку за счет них.
Глава аккуратно поправил стопку бумаг на столе. В любом случае в смутное время помимо прежних силовиков, необходимо иметь полностью собственную, всем обязанную только ему структуру. Как говорил Мао, винтовка рождает власть и она у него появиться! Мысленно вздохнув, он коротко бросил подчиненному:
-Хорошо иди, трудись.
Когда бодигард уже открыл дверь его остановил оклик Главы:
- Володя!
-Да, Виктор Александрович! - повернулся тот к начальнику.
-И получше отбирай кандидатов в мое подразделение!
-Хорошо, Виктор Александрович! - наклонил голову телохранитель, выйдя из кабинета, плотно закрыл дверь.
Соловьев несколько секунд с немалым сомнением и мрачностью во взгляде продолжал смотреть на закрытую дверь. Задумчиво почесав переносицу, он вновь нажал кнопку вызова секретаря. Дождавшись, когда та откликнется, приказал вызвать к нему начальника отдела ФСБ. Безопасность еще не успели переименовать, но суть ее работы не изменилось. Пусть приглядывает за военными и полицейскими, не нравится мне их поведение, -подумал он.
Во второй половине этого же дня Александр расположился в своей комнате на стареньком диване перед включенным телевизором. Он сидел прямой, словно палку проглотил, в глазах плескалась 'собачья' тоска и неприкрытая злость. На стуле перед ним стояла открытая и на треть уже пустая бутылка самогонки. Рядом на расстеленной газете расположилась немудреная закуска. Бесстыдно показывала мясное нутро вскрытая банка консервов, два солидных куска лососины распространяли по комнате умопомрачительный запах копченой рыбы, сбоку лежал дефицит - пара кусков черного хлеба. Придя после травмопункта домой, Александр еще раз набрал знакомый телефон Оли, но он по-прежнему молчал. За эту девочку он был готов отдать многое... На улице гнетущая тишина, безлюдье, даже включенный телевизор не помог избавится от завладевшей душой мучительной тревоги и желания отплатить обидчикам. Одиноко и сиротливо на душе, а сосед-летун должен появиться лишь поздним вечером. Помаявшись в пустой квартире, он понял, что в одиночку до вечера с ума сойдет от мрачных мыслей и решил прибегнуть к испытанному мужскому способу бороться с проблемами. Зайдя к соседке по лестничной площадке, он купил втридорога дефицит-спиртное. Неизвестно из чего та его после Переноса гнала, но по откликам знакомых на качество никто не жаловался.
Александр мрачно хмыкнув, неторопливо налил до краев очередную рюмку и отрезал ножом тонкий кусок копченой рыбы, когда его внимание привлекла болтовня телевизора. Он поднял голову, слегка хмельные глаза парня мрачно уставились в экран. На фоне стоящего на путях путеукладчика, строящего железную дорогу уже далеко за пределами перенесенной территории, суетились люди в сигнальных оранжевых жилетах. На земле под насыпью в ряд лежало десяток тел с закрытыми лицами в уже знакомых Александру грязных халатах кочевников, рядом их луки и сабли с топорами из плохенького металла. Стоявшая на их фоне диктор городского телевидения с дурацкой улыбкой на губах вдохновенно вещала о том, что утром охрана отбила нападение шайки грабителей. Лишь несколько кочевников сумели убежать, что говорило о надежности защиты железной дороги. Строителей с самого начала охранял взвод из соседней роты, капитана Стенькина. Их командира он знал плохо, но от всей души пожелал ему удачи. У него самого при марше вглубь земель хроноаборигенов ранило, пусть легко, только мякоть предплечья, подчиненного. Местные жители, стоит лишь раз зазеваться, при всей патриархальности их воинского снаряжения могли представлять нешуточную угрозу.
-За вас, ребята, - громко провозгласил Александр, по пищеводу прокатилась слегка вонючая обжигающая жидкость, вслед за ней кусок рыбы. Дыхание на миг сперло, он непроизвольно поморщился, вновь дернулся подбитый глаз. Выпивохой он пока еще был совершенно без стажа. Взгляд невольно остановился на трофей недолгой войны-на противоположной стене висела, хищно сверкая алчущей человеческой крови сталью, кавалерийская сабля. Поднявшись с дивана, он снял оружие со стены. Рука ощутила приятную тяжесть благородного оружия, и злая улыбка пробежала по его губам. Рука махнула, словно срубая с плеч чью-то глупую голову. На миг в воображении встала картинка, вот он сносит голову мэру, та катится, пятная землю кровью и тяжело вздохнул. Оля живет в доме Соловьева, своего единственного родственника, и это он, в этом Александр почти не сомневался, натравил на него уголовников. Отомстить хотелось отчаянно, но как он может поднять руку на дядю невесты? Мало ли что происходит между родственниками... Что же делать? Сможет ли девушка его понять и простить если он решится на крайние меры? Вопросы без ответа... Александр не хотел ломать свою только начавшуюся карьеру, которая несомненно закончиться если он решится на крайние меры, но любовь и жажда мести была сильнее. Неожиданно он вспоминал тот глухой звук, с которым приклад врезался в голову и свернутую набок шею убитого им в рукопашном бою аборигена. Содрогнувшись всем телом, он замер, мучительно пытаясь прогнать болезненное воспоминание.
Грустно покачав головой, он повесил саблю на законное место и уселся обратно. Несколько мгновений он сидел, вперяясь невидящим взглядом в противоположный угол. О чем бы он не думал мысли неизменно возвращались к невесте и обидчику- мэру. Александр почувствовал, как пересох рот, а сердце бешено заколотилось о ребра, по всему телу прошло нечто вроде судороги, оставляя после себя покрытую мурашками кожу. Новая рюмка прокатилась по пищеводу гораздо быстрее, смывая горькую память. Бутылка почти опустела. Звук телевизора стал громче. Налившиеся кровью глаза обернулись к экрану. По телевизору рассказывали о приезде первого каравана торговцев из далекой Бухары. Длинная колонна нагруженных тяжелыми, серыми мешками кораблей пустыни величаво входил мимо вооруженных автоматами пограничников в ворота поселения, наскоро построенного для торговцев. Камера вернулась назад и показала несколько юрт, шатров и глинобитных домов и даже вполне русского облика строящуюся избу. Вновь народившийся поселок из прибившихся к попаданцам башкир, русских и совсем неведомых племен попаданцы прозвали Шанхаем. Жил он за счет услуг, которые бывшие обитатели двадцать первого века не оказывали приезжавшим торговцам или ими брезговали. Сразу за высоким забором поселения вдоль улицы тянулись длинные ряды караван-сараев, светились электрические огни рекламы, зазывая посетителей многочисленные харчевни и рестораны, а вдали виднелись навесы базара. Верблюды несли маску невозмутимости, что не удавалось их погонщикам и многочисленным конным охранникам. Они с явным испугом и почти мистическим восторгом озирались по сторонам. Многие из торговцев и охранников не в первый раз приходили на берега реки Вельки на традиционный базар. Еще в прошлом году в этих местах никого не было, лишь полудикие кочевники встречали караваны с товарами из стран Средней Азии и даже далеких Китая и Индии. А на это раз караван встретил вполне цивилизованные места и множество диковинок, начиная от гигантской, ранее никогда невиданной птицы, день тому назад несколько раз с грохотом облетевшей караван, заканчивая странными повозками местных жителей, резво бегающих без запряженных в них животных. Но самым большим потрясением стали образцы товаров, показанные много видевшим в жизни профессиональным торговцам. Металлические котлы, посуда и стальные топоры с пилами, их опытные партии произвели на моторном заводе, благо электропечь, литейка и кузнечный цехи были загружены не полностью, а обрезки стальных листов было не жалко, прозрачные и очень легкие емкости, большие и маленькие зеркала с украшениями из городских запасов, произвели настоящий фурор. Из царства ли Иблиса появились неизвестно откуда появившиеся пришельцы, или из другого странного места, но за подобным товаром почуявшие умопомрачительный барыш торговцы готовы были и еще раз в этом году сходить в эти когда-то дикие, но все так же холодные места.
Ибли́с - в исламе: имя джинна, который благодаря своему усердию достиг того, что был приближен Богом, и пребывал среди ангелов, но из-за своей гордыни был низвергнут с небес. После своего низвержения Иблис стал врагом людей, сбивая верующих с верного пути.
Городские новости закончились, начался концерт невероятно популярной в далеком двадцать первом веке артистки. Александр презрительно хмыкнул и нажал кнопку на дистанционнике, телевизор ему окончательно надоел. Небрежно откинувшись на спинку дивана, он пошарил в телефоне, наконец нашел нужную песню. В комнате вдохновенно грянул хор мужских голосов:
Как на грозный Терек выгнали казаки,
Выгнали казаки сорок тысяч лошадей.
И покрылось поле, и покрылся берег
Сотнями порубленных, постреляных людей.
Дождавшись припева Александр подхватил его хриплым басом:
Любо, братцы, любо, любо братцы жить.
С нашим атаманом не приходится тужить.
От трагических слов песни, его пробило на пьяную сентиментальность. С каждой секундой его глаза все больше стекленели, ему стало так жаль себя, любимого, у которого коварные враги похитили невесту, а самого избил. Лишь бы не скатиться в хмельную истерику, успел подумать он, но опьянение достигло той стадии, когда не человек владеет собственными чувствами, а голые инстинкты.
-Убью суку, - еле слышно пробормотал он, с ненавистью глядя куда-то в угол комнаты, словно там стоял его обидчик. Александр немного помолчал и вновь повторил страшные слова, и еще раз, и еще! Он повторял их все громче и громче, в последний раз проревев их голосом, полным ярости...
Пришедший домой глубоким вечером летчик, нашел своего товарища в пропитанной 'ароматами' перегара комнате. В обнимку с трофейной саблей, он мирно выводил затейливые рулады на незастеленном бельем диване. Перед ним на стуле лежала пустая бутылка самогонки вкупе с остатками закуски, дополняли натюрморт-утро после пьянки. Парень устало покачал головой, Александра в таком состоянии он видел лишь единственный раз и то на Новогодние праздники. Аккуратно, чтобы не разбудить скрипом, вытащив из шкафа одеяло, он накрыл им товарища и осторожно вышел из комнаты.
На следующий день после обеда Александр подошел к знакомым дверям одноэтажного КПП части. Стоявший перед входом младший сержант-срочник с красной повязкой дежурного на рукаве, удивленно поднял брови, все офицеры уже давно были на службе. Торопливо вскинув руку в воинском приветствии, другой небрежно придержал приклад торчавшего из-за плеча автомата. Еще позавчера дежурили лишь с штык-ножами, а сегодня наряд уже вооружен, -подумал Александр, -быстро все меняется! Наверное, это из-за нападения на меня! Молодой офицер небрежно кивнул в ответ и торопливо проскочил КПП, на ходу рукой поправляя сползшие на нос черные солнцезащитные очки. Под ними битое лицо было почти незаметно, но демонстрировать его лейтенанту перед подчиненными никак не улыбалось. Хотя правый глаз понемногу начал открываться, но синяк под ним посинел и сполз вниз.
Утром он проснулся поздно, принятый вчера на грудь алкоголь сделал свое дело, Солнце вовсю сияло, пробиваясь сквозь плотные шторы на окнах и освещая засохшие остатки пиршества на стуле перед диваном. В квартире никого не было, сосед давно убежал по делам. Голова на удивление совсем не болела, да и общее самочувствие было неплохое, лишь слегка ныли ребра и болел синяк под глазом. После утренних гигиенических процедур он не стал долго размышлять над собственными действиями. До конца он еще не решил, как поступить, но одно знал абсолютно точно, еще раз избить себя, он низа что не позволит! Значит, оружие у него должно появиться! А в оружейной комнате части его дожидается закрепленный за ним пистолет. Так и не придумав другого способа заполучить оружие, он позавтракал, замаскировал синяк на лице большими черными очками и, надев военную форму направился на службу.
В части безлюдно, и тихо - перерыв в занятиях на обед. Свежий ветер тащит по широкому плацу случайный мусор. Из расположенной напротив столовой, неторопливо выбираются солдаты. Александр подходил к казарме, когда открылась дверь и оттуда показался едва знакомый старший лейтенант, лишь недавно перешедший в батальон из 'локаторщиков'.
-Привет - бросил он на ходу Александру и торопливо направился по собственным делам. В последний момент взгляд приметил кобуру на поясе старшего лейтенанта. Александр повернулся вслед офицеру. Все правильно, на его боку 'красовалась' кобура, оттопыривающаяся пистолетом, а вот повязки дежурного у него на рукаве не было.
-Алексей! -с трудом вспомнив имя старлея, крикнул молодой офицер, -что дали распоряжение получить личное оружие?
-Да, -на секунду повернувшись к Александру, ответил тот и направился дальше по делам.
'Значит командир батальона распорядился выдать офицерам личное оружие. То, что нужно! Вот и решение проблемы, получу пистолет как все!'
При виде входящего в казарму офицера дневальный торопливо выпрямился, ствол автомат за его плечами, качнулся, слегка стукнув по затылку.
-Дежурный по роте на выход, - проорал он хриплым, словно со сна голосом и поправил автомат.
Александр остановился, поджидая приход дежурного. Казарма пустует, солдаты не вернулись с обеда. Длинный коридор блестит, видимо его недавно помыли, знакомо пахнет людским потом и гуталином. Дневальный украдкой почесал ушибленный затылок. Подошедший на крик сержант остановился напротив офицера, окинул того полным скепсиса взглядом. На солдатском ремне у него вместо штык-ножа висела кобура.
-Здравия желаю! - официальным тоном поздоровался он с Александром.
Видимо комбат решил и дежурных вооружать пистолетами, понял Александр. Ответно кивнув, он распорядился:
-Открой оружейку.
Натолкнувшись на вопросительный взгляд сержанта, пояснил:
-Я хочу получить пистолет, - пошарив в кармане, он вытащил карточку - заместитель.
Карточка - заместитель, - служит для приема и выдачи оружия и боеприпасов.
Сержант слегка замялся, Александр удивленно взглянул на него. 'Это что-то новенькое. С каких это пор сержант не хочет выполнять распоряжение офицера?'
-Что такое? - резким тоном поинтересовался молодой офицер.
-Тут такое дело, товарищ лейтенант, в отношении Вас есть распоряжение вначале пригласить Вас к комбату.
-Чье распоряжение? - раздраженным тоном осведомился офицер.
-Командира батальона, -развел руками дежурный, пряча взгляд от разгневанного офицера. Молча покатав желваки, Александр развернулся и хлопнув дверью, вышел из казармы.
Командир батальона подполковник Изюмов, аккуратно положил трубку на телефон, взгляд его наполнился задумчивостью. В кабинете установилась напряженная тишина. Разговор с директором ГРЭС прошел сложно. С одной стороны, тот был признанным лидером директоров предприятий, всегда бывших в оппозиции к Соловьеву, с другой - промышленную политику, проводимую после Переноса администрацией, он поддержал. На попытки прощупывания его отношения к мэру, он однозначно посоветовал не раскачивать лодку. Пальцы офицера машинально простучали ритмичную мелодию по гладкой поверхности стола. Это лишь кажется, что оружие в руках равнозначно власти. Эпоха, когда воинское сословие господствовало над обществом, прошла с разрушением феодального строя. В современном мире на штыки можно опираться, но сидеть на них нельзя. Изюмов достаточно прожил в городе, чтобы успеть встроится в его верхушку и понимать, что существует несколько группировок, борющихся с переменным успехом за власть и что-либо сделать можно, лишь опираясь на мнение как минимум на большинство из них.
На штыки можно опираться, но сидеть на них нельзя. В оригинале: Штыки годятся для всего (со штыками можно делать все, что угодно), только сидеть на них нельзя. Испанская народная пословица. Смысл выражения: военная сила хороша только для военных целей (разгрома врага, вооруженного переворота и т. п.), но для собственно управления страной нужно нечто гораздо большее, нежели просто сила, - нужны интеллект, идеи, объединяющие общество, общественное согласие, общая воля и т. д.
Ладно - подумал он, об этом потом и резким движением придвинул к себе лежащий на краю стола документ. Глаза еще раз торопливо пробежали по приказу: командировать взвод на охрану будущего угольного разреза, срок исполнения 18 мая. Подполковник непроизвольно поморщился, отпускать подчиненных без присмотра, тем более на рискованное задание он не любил, хотя и понимал, что сейчас это необходимо.
В дверь негромко постучали, в приоткрывшемся проеме показался лейтенант Петелин. Командир поднял взгляд от документа. Появлению подчиненного он нисколько не удивился, видимо ему успели доложить о его появлении, понял Александр.
-Разрешите? -спросил лейтенант, заглядывая в кабинет.
Подполковник поднял глаза и немного недовольным голосом буркнул:
- Заходи!
Молодой офицер, закрыл дверь, остановившись перед длинным письменным столом командира, поздоровался:
-Здравия желаю.
- Здравствуй, - ответил комбат, затем, указывая на стул, предложил слегка сконфуженным голосом:
-Присядь!
Секунду Александр колебался, как поступить, присаживаться в командирском кабинете ему еще не предлагали. С чего это такая забота, беспокойно подумал он, но все-же осторожно уселся за стол-приставку. Сняв кепку, он поднял недоверчивый взгляд на сидевшего с противоположной стороны роскошного стола и, рассматривавшего подчиненного со странным выражением лица, командира.
-Очки сними....
Подполковник слегка поджал губы, разглядывая роскошный синяк, вызревающий под глазом лейтенанта. Тот молча и настороженно смотрел на командира, ожидая продолжения. В кабинете на несколько мгновений установилась напряженная тишина, затем подполковник продолжил нарочито спокойным тоном.
-Да знатный синяк, - качнул он головой, на губах подполковника появилась легкая полуулыбка, но глаза продолжали цепко следить за подчиненным:
- Догадываешься, кто тебя так разукрасил?
Александр ответил с небольшой заминкой:
-Да, думаю это кто-то из помощников Соловьева.
- Правильно...
Командир вытащил из кармана сигареты. Взглядом спросил у Александра, не против ли он, вытащил зажигалку и пачку с лейблом Мальборо, закурил. Ароматный дым потянулся к открытой форточке.
-Сигареты кончаются, не только у меня, но и в запасах города, не знаю даже как быть, все-же двадцать лет дымлю, - поделился он с подчиненным, на что тот лишь молча наклонил голову, продолжая настороженно смотреть на командира.
-А на службу почему пришел, я же тебе три дня выходных дал на излечение?
Александр замялся, взгляд невольно остановился на противоположной стене кабинета. Невыгоревший на солнце прямоугольник отмечал место где когда-то, казалось сто лет тому назад, висел портрет Президента России. Правду говорить не хотелось, но и скрывать ее было глупо, стоит комбату позвонить в роту она тут-же откроется.
-Пистолет получить.
-А для чего он тебе? - кивнул подбородком Изюмов.
Лицо Александра закаменело:
-Чтобы никто даже не попытался вновь напасть на меня. Застрелю сразу.
Несколько мгновений комбат смотрел в закаменевшее лицо подчиненного, затем кивнул, поверив в серьезность сказанного.
-Экий ты злобный братец, - сказал он, широко разводя руки, словно хотел обняться с подчиненным, но обниматься и не подумал, а произнес жестко:
-Нападешь первый, отправишься под трибунал! Времена сейчас простые, видел к чему приговорили пойманного в прошлую пятницу убийцу-насильника?
-Половина города ходила смотреть на повешенного, пока его не сняли с виселицы.
-Ну вот и делай выводы! - слегка раздраженным голосом произнес Изюмов и тщательно потушил сигарету в пепельницу и, вновь подняв глаза, спросил:
-Знаешь в чем причина твоих неприятностей, - он на секунду запнулся, тут-же нахмурился и продолжил - с мэром города?
-Из-за моей невесты. Он забрал ее себе в дом, Ольга какая-то его давняя родственница.
-Да племянница, а еще он собирается ее удочерить. Так что это теперь Ваши внутрисемейные дела. В папашу пусть приемного, будущей жены стрелять станешь?
-Нет... - лейтенант опустил глаза и несколько секунд хранил ошеломленное молчание, затем поднял их и отчаянным голосом воскликнул, - товарищ подполковник! Если Соловьев себя так ведет по отношению к людям с оружием, то какой он к черту нам правитель города? Гнать его нужно!
В кабинете стремительно потемнело, темные тучи наползли на солнце. Подполковник, глянул в окно, протянув руку, щелкнул переключателем. На столе загорелась лампа, выхватывая из полутьмы напряженное, с обострившимися скулами лицо молодого офицера. Хозяин кабинета сделал паузу, сузившимися глазами рассматривая подчиненного. Выигранное время он использовал для размышлений. Хороший парень, правда, излишне горячий, зато имеет успешный боевой опыт. Жаль если из-за глупости потеряю перспективного офицера. Но и проблем не стоит искать на ровном месте из-за мальчишки. Наверное, имеет смысл согласится с предложением Соловьева, да и иметь в распоряжении офицера, у которого такой зуб на мэра, что готов прибить его словно муху, не помешает.
- Значит так, город сейчас в положении осажденного лагеря, ресурсов из двадцать первого века хватит на считанные недели. Если мы вместо того, чтобы пытаться наладить более-менее цивилизованную жизнь посреди дремучего семнадцатого века, начнем делить власть, это ни к чему хорошему не приведет. Я не великий знаток в производстве, но по отзывам знающих людей, которым я доверяю, он все делает правильно и ведет грамотную промышленную политику. Так что устраивать пожар на тонущем корабле глупо.
Александр молча ожег командира злым взглядом, так что подполковник только хмыкнул про себя. Ишь как реагирует, парень просто бешенный.
-Лейтенант, ты кому присягу давал? России? Сейчас наша Родина, это-город! Так и служи ему мать твою, а не корсиканские вендетты устаивай! - рявкнул подполковник, взгляд его и так не отличающийся кротостью сейчас просто резал по металлу, лейтенант безмолвно потупился.
-Мэр мне звонил по твоему поводу. Да-да и нечего так сверкать глазами! Он просил извинения за действия своих подчиненных и еще вот.
Командир батальона выдвинул ящик стола и достал офицерские погоны, на них золотом сверкнули три звездочки старшего лейтенанта.
-Принято решение о досрочном присвоении тебе за спасение жителей деревни Селинной очередного звания-старший лейтенант! Выйдешь на службу после излечения вручим их тебе в торжественной обстановке, так что готовь поляну для обмывания звания.
- Спасибо товарищ подполковник! - лицо парня просияло, а голос невольно дрогнул. Карьера для каждого профессионального военного важна, а сейчас его без всяческих изысков покупали, но и отказаться он не мог. Для парня из бедной деревенской семьи без каких-либо знакомых в военной среде, получить досрочно очередное звание было верхом удачи и еще одним шагом к осуществлению заветной мечты - когда-нибудь примерить полковничью папаху, а чем черт не шутит - однажды одеть генеральский мундир.
Спасибо это слишком много, - небрежно отмахнулся подполковник, - у меня есть вот какое к тебе предложение. Пришел приказ от мэрии об организации охраны строящегося угольного разреза, на границе с казахской степью. Срок командировки два-три месяца. Предлагаю тебе возглавить взвод охраны. Нечего тебе шлятся по городу, а то еще какую глупость совершишь.
-Я могу отказаться? - Александр поморщился, уезжать, при том надолго, когда ситуация с Олей еще не разрешилась, не входило в его намерения.
Подполковник отрицательно покачал головой:
-Нет.
Молодой офицер недовольно поджал губы, но под насмешливым взглядом командира, опустил глаза в пол.
-И вот еще... - подполковник вновь выдвинул ящик стола, белый конверт без адреса упал перед Александром на стол.
-Что это? - поднял молодой офицер на командира глаза, в которых плескалось непонимание и затаенная надежда.
-Письмо тебе, читай!
Торопливо подхватив конверт, Александр решительным движением разорвал его с краю. Внутри лежал листок бумаги, донизу исписанный каллиграфическим почерком, который он сразу узнал - это была его Оленька. Чем дальше он читал, тем больше ощущал острое волнение, легкая улыбка коснулась его губ. Глаза еще раз пробежали по последним строкам. 'Прошу тебя согласиться на командировку. Дядюшка может противиться моему замужеству с безвестным лейтенантом, но отказать герою, он не посмеет! Я его уговорю! Люблю, целую, твой Олененок...
Комбат молча ждал. Александр размышлял недолго. В его сердце боролись две но пламенные страсти, любовь к Оле и желание сделать карьеру, но сейчас когда невеста сама попросила его пойти на компромисс, он размышлял недолго. Закончив читать он, бросил на командира заинтересованный взгляд, лицо его вновь стало серьезным:
-Хорошо я поеду.
В это же время в просторном кабинете Главы города в администрации сидели двое. На хозяйском кресле восседал одетый по случаю наконец-то то наступившего тепла в светлую рубашку с короткими рукавами Соловьев. На массивном письменном столе перед ним лежала тонкая стопка бумаги, украшенная грифом секретности, прищуренные глаза мэра стремительно пробегали по строкам, ненадолго останавливаясь, когда встречалось что-то интересное. Время от времени он подымал взгляд, чтобы пытливо глянуть на сидевшего напротив, за столом-приставкой, одетого в неприметный черный пиджак средних лет мужчину. Хотя костюм его, мягко говоря не производил впечатления, равно как и заурядная, пройдешь в толпе мимо, не запомнишь, внешность, зато впечатляла должность - начальник отдела ФСБ. После Переноса, когда Соловьев сосредоточил в своих руках городскую власть, тот перестал игнорировать приглашения на совещания и на всех присутствовал лично. Когда с утра ему в кабинет позвонила секретарь мэра и попросила прибыть к ее шефу в 14 часов со сводкой оперативной обстановки, он лишь немного нахмурился, потом вызвав заместителя, распорядился подготовить требуемый документ. Самолично отредактировав сводку, он расписался в конце и ровно в 14.00 постучался в кабинет мэра. Теперь он с каменно-спокойным выражением лица ожидал, пока Соловьев прочитает многостраничный документ, лишь глаза его жили, суетливо перебегая от мэра к окну с видом на покрытую лужами безлюдную площадь перед зданием администрации, оттуда назад. Понять по профессионально-спокойному, словно у игрока в покер лицу посетителя, о чем он думает, было невозможно.
Наконец, задумчиво откинувшись на кресле, Соловьев отодвинул на край стола лежащие перед ним бумаги, тщательно подравнял стопку и вперил острый взгляд в сидящего перед ним офицера ФСБ.
-Константин Васильевич, - обратился он к офицеру, - по заброске агентуры к кочевникам, в Вашем отчете упомянут сам факт, расскажите об этом поподробнее.
Его собеседник неторопливо снял очки, вытащил платок и медленно вытер стекла. Выигранное время он использовал для того, чтобы обдумать что следует довести до мэра, а о чем лучше умолчать. Главу города он откровенно не любил, да и за что уважать коррумпированного чиновника? К величайшему сожалению офицера, ситуация сложилась так, что он вынужден подчиняться Соловьеву, но досье на градоначальника осталось лежать в личном сейфе и лишь пополнялось новыми материалами. Всему свое время. Время разбрасывать камни и время собирать камни. Мэр терпеливо ждал, собеседника он до сих пор немного побаивался, поэтому старался вести себя корректно. Слишком грозная репутация была у конторы глубокого бурения, именно она присматривала за властью на местах, а ее сотрудники заводили уголовные дела на чиновников, попавшихся на взятках или ином криминале. Надев назад очки, подполковник тяжело вздохнул про себя и поднял глаза:
контора глубокого бурения - сокращенно КГБ - предшественник ФСБ, название перешло по наследству.
-Виктор Александрович, живущими около города кочевыми родами выкуплено девять пленников, из них привлечено нами к сотрудничеству почти половина. На связь они выходят регулярно, информация о внутренней жизни кочевников, раскладах, кто есть, кто, поступает достаточно интересная. Проводим работу с остальными пленниками, возможно будем ходатайствовать об освобождении их части, чтобы прикрыть заброску дополнительных информаторов.
-Вы можете гарантировать, что если у кочевников возникнет дурная мысль вновь попытаться ограбить наших людей, мы будем знать об этом заранее?
-Безусловно, - согласно наклонил голову офицер, на миг показав безупречный пробор.
Глава города аккуратно поправил тонкую стопку бумаг в углу стола и пристально посмотрел в глаза собеседника. Внутри разгорался холодный гнев. Это его город, и за него он любого порвет! Он пообещал горожанам что впредь таких нападений, как на деревню Селинная больше не произойдет, и намерен выполнить обещание, а тут этот надутый 'индюк' рассказывает, что у него все под контролем! Всю жизнь Виктор Александрович относился к делам, связанным с госбезопасностью с немалой опаской, и небезосновательно, грешков у него за плечами хватало. Все изменилось после Переноса, из потенциальной жертвы правоохранителей он превратился в их главного начальника. А руководить он привык жестко, не обращая внимания на былые заслуги и достижения, хотя старый страх частично еще не развеялся. Усилием воли мэр сдержался и произнес подчеркнуто спокойным тоном:
- Константин Васильевич, Вы все знаете, все контролируете, это хорошо...Ну и как тогда понимать ночную попытку прорыва границы? Нужно благодарить пограничников, что сумели вовремя перехватить шайку грабителей и дикари вновь не натворила дел!
Соловьев поднял внимательный и гневный взгляд на собеседника. Подполковник внутренне усмехнулся, вопрос по ночному нападению он предполагал заранее и еще утром заготовил достойный ответ.
-Мы допросили пленного кочевника, банда, ночью пытавшаяся пробиться через границу, пришла с Среднего Урала. В ее составе половина манси, остальные башкиры. К сожалению, на аборигенов, проживающих на таком расстоянии, мы пока влиять не можем и информаторов среди них у нас нет. А нападения 'наших' кочевников практически исключены. Главам родов торговля с городом очень выгодна, они вовсю перепродают нашу продукцию, да и заложников городу они дали.
-Если мы станем спускать нападения, то местные нас порвут. Навалятся со всех сторон! Только и будем успевать отбиваться, глупо теряя людей! Это средневековье, здесь уважают только силу. Мне нужна информация и как Вы ее будете добывать- это Ваша забота на то вы и госбезопасность!
Подполковник со все тем-же профессионально бесстрастным выражением лица отрицательно качнул головой.
-С временем думаю сможем получать информацию и о 'дальних' аборигенах, но пока никак.
Поставить в город в положение терпил, я не дам, -подумал мэр, недовольно поджимая и без того тонкие губы. Пусть что хочет делает, но даст информацию по окружающим город племенам и государствам!
-Со временем? Сколько Вам нужно времени чтобы завербовать агентов среди аборигенов, живущих в отдалении от города? В первую очередь меня интересует положение дел у Строгановых и в казахском ханстве.
-Думаю от полугода до года.
- Константин Васильевич, почему так долго?
- Чтобы навербовать аборигенов необходимо время. Мы планируем заброску наших людей на Русь и к казахам, но за три века изменился и язык, и обычаи, так что их подготовка требует времени.
Соловьев еще несколько мгновений сохранял на лице недовольную мину, но потом, по-видимому, решил, что большего он не добьется и произнес ледяным тоном:
-Хорошо, - он наклонился к рабочей тетради и сделал в ней пометку, - ставлю появление информаторов у казахов и Строгановых себе на контроль, начиная с первого октября жду от Вас ежемесячных докладов как продвигаются дела.
-Принято, - подтвердил фсбешник и мысленно поморщился. То, что секретную информацию фиксируют в 'обычной' тетради нарушало все режимные правила, но делать замечание он не стал и лишь недовольно покосился. А еще больше ему не нравилась играть роль подчиненного, но пока, он ничего не мог с этим поделать.
Соловьев поднял со стола ручку, с задумчивым видом несколько раз нажал на кнопку игнорирую выжидательный взгляд собеседника.
-Выяснили, где живут те роды, откуда пришли отморозки?
-Частично да, но пришла в основном молодежь, которая по тем или иным причинам порвала с родственниками, так что, если нанесем удар по стойбищам, вероятно аборигены даже не поймут причину нападения.
Соловьев недоверчиво покачал головой, но спорить не стал и негромко произнес:
-Хорошо, я отдаю решение вопроса по удару возмездия на усмотрение моего заместителя по военным и внутренним делам. Вы профессионалы в своем деле, вам и решать целесообразность нанесения карательного бомбового удара по селениям откуда пришла банда.
Пой птичка, пой, папочка в моем сейфе пополняется новыми материалами, подумал фсбшник, глаза его продолжали бесстрастно следить за хозяином кабинета.
Несколько мгновений в кабинете стояла полная тишина, потом Соловьев негромко сказал:
- Константин Васильевич прошу до исхода дня предоставить мне список отличившихся при отражении ночного нападения пограничников!
-Виктор Александрович! Там еще участвовала южная мобильная группа мотострелкового батальона.
Соловьев внимательно глянул на собеседника и согласно наклонил голову.
Их тоже.
Зазвонил лежавший на столе телефон мэра, он искоса глянул на него, и торопливо бросив собеседнику:
-Извините, - поднял трубку.
Пару минут он слушал телефон, изредка вставляя фразу, другую. Начальник отдела покосился на висевшее тряпкой в углу кабинета знамя города. Флаг России оттуда уже убрали, это было неприятно офицеру ФСБ. Все, даже думать забыл, что он гражданин России, подумал офицер.
Наконец мэр положил телефон на стол, сложив руки в замок, вопросительно посмотрел на фсбшника, затем произнес:
-Хорошо, какая новая информация есть по банде Чумного?
-Пока ничего нового. Как ушла банда через границу, так и никаких следов, словно растворились. По информации от кочевников было несколько нападений на их селения, вырезали всех, затем нападавшие ушли на запад в сторону Руси.
-Удалось установить, что с Чумным произошло? Был же обыкновенных бандюган, а тут словно сбесился? Казак доморощенный...блин.
-Казачья кровь в нем тоже есть, он наш, уральский из оренбургских казаков. У него мать жила в Селинном, погибла во время нападения...
- Вот оно в чем дело...месть... - задумчиво качнул головой мэр.
-В Вашем обзоре нет ничего по военным и полиции. Какие там настроения?
-Ничего особого, в целом такие же, как и среди остальных горожан. Надеются, что сможем наладить нормальную жизнь и в семнадцатом веке, готовы защищать город.
-Больше ничего по их настроениям сказать не можете?
Подполковник ФСБ лишь отрицательно качнул головой. Чего-то он темнит, подумал Соловьев, надо будет озадачить полицейских и Володю.
-Прошу заняться вопросом о настроениях среди военных и полиции, я жду развернутый доклад.
-Хорошо, - согласно кивнул фсбшник, скрывая промелькнувшую по губам ехидную улыбку.
-Новая информация по беглецам - студентам из Казахстана появилась?
- Нет, по-прежнему последние известия - это показания тракториста из Малаховки. Он видел их на следующий день после Переноса уходящими вдоль дороги М-101 на юг. По докладам наших информаторов в ближайших стойбищах, кочевники их тоже не видели.
Мэр молча кивнул, судя по недовольному выражению лица, ответ его не устроил, но потом, по-видимому, решив, что безопасники сделали все, что в их силах, сухо произнес:
-Работайте Константин Васильевич! Я Вас больше не задерживаю, - приподнявшись с кресла, мэр первый протянул фсбшнику руку.
