Закончился первый летний месяц. Второго июля наконец завершился суд по уголовному делу намеревавшихся захватить власть заговорщиков. Все десять дней процесса городская локальная сеть гудела от яростных диспутов, а телевидение освещало заседания суда как главную новость. Даже бабульки, заседающие у подъездов, живо обсуждали ход процесса. В итоге суд вынес приговор, бывшие заговорщики получили от 18 до 20 лет тюрьмы - максимально возможные тюремные сроки по статье 279. Уголовного кодекса. Этому суровому решению немало способствовал телефонный звонок градоначальника городскому судье. Собственность заговорщиков реквизировали в казну. Подавляющее большинство горожан встретили суровый вердикт с полным удовлетворением, затеянная богачами буча, могла привести к гражданской войне и гибели города, а деятельность администрации, несмотря на все издержки, они в целом одобряли.

  Тех, кто изуверски уничтожил геологическую партию попаданцев, так и не нашли. Облет территории в радиусе пятидесяти километров вокруг места преступления и, проверка обнаруженных там становищ кочевников ничего не дала. Ни малейших следов предметов двадцать первого века, а аборигены категорически открещивались от нападения на лагерь геологов. Тщательное расследование, проведенное начальником ФСБ, смогло установить, что это кто-то не местный и ни башкиры, ни казахи отношения к преступлению не имели. Наконечники стрел, немногочисленные предметы, забытые убийцами на месте преступления, разительно отличались от используемых местными. А агентура, навербованная среди окружающих кочевников и, оставленные Тауке-ханом заложники в один голос клялись аллахом и Тенгри, что найденные стрелы используют джунгары. Не помогла даже богатая награда, обещанная за информацию о напавших на лагерь геологов. Как могли пришельцы с востока оказаться так далеко от родных земель или преступники все-же ряженные башкиры или казахи, так и осталось загадкой.

  Четырежды за июнь, разноплеменные банды степных удальцов пытались пробраться вглубь 'попаданческих' владений. Но не тут-то было! Тех, кому повезло не напороться на минные поля, ими прикрыли наиболее опасные направления, обнаружили дежурившие ночью на сторожевых вышках по периметру 'попаданческих' владений пограничники. Разбойникам было невдомек, что в приборы ночного видения они видны словно в яркий день. Автоматическому оружию вкупе с самодельными минометами вызванной по тревоге маневренной группы на БТР-70, степные разбойники ничего противопоставить не могли. Основную часть потенциальных грабителей уничтожили или захватили в плен, пополнив ряды штрафников, лишь малая часть скрылась в лесу. Чтобы не подвергать солдат излишнему риску, преследовать беглецов не стали.

  В городе заработало еще несколько небольших, полукустарных, но так нужных жителям производств. На центральном рынке и в немногих оставшихся городских магазинах в изобилии появилась продаваемая без карточек глиняная посуда, разнообразный кухонный инвентарь и почти весь ассортимент магазинов 'Тысяча мелочей', пусть сделанный погрубее, и в основном не из пластика, но он был в продаже! Продавцы предлагали мебель и стройматериалы, даже оконное стекло, пусть дорогое, появилось в продаже. Карточки на мясо в связи с обилием поставляемых казахами скота и на рыбу, отменили. Заполненные до отказа холодильники мясокомбината, позволили разнообразить питание горожан и начать производство мясных и рыбных консервов, вскоре появившихся на прилавках. Жить стало лучше, жить стало веселее!

  В ближайшие дни ожидалось торжественное открытие железной дороги к разрезу и поступление на электростанцию первого угля, но не официально она уже работала. Почти ежедневно по утрам жителей, прилегающих к железной дороге домов, будил грохот идущих на юг шли составов. Туда шли платформы с тяжелой техникой для работы на разрезе: бульдозерами, грейдерами, самосвалами и экскаваторами, грузовыми вагонами с всяческими припасами. Назад поезда возвращались пока еще пустые. Подумали и об безопасности дороги. Для защиты от возможного нападения разбойников, перед локомотивами шли бронеплатформы: бронированная кабина для размещения десятка автоматчиков и площадка для миномета. А между грузовыми составами по несколько раз в день по железной дороге курсировал переделанные в бронепоезд пожарный поезд или бронелетучки...

  Свежий ветер свободно гулял над просторами реки, забирался под небогатый, но вполне еще приличный, без дырок, кафтан. Старший приказчик Пахомова невольно поежится от речной сырости и посильнее запахнул одежду. Строгановы с платой не обижали, но и не баловали, так что для путешествия и старый кафтан сойдет. Мужики, сидящие вдоль бортов, мощно хекали, отталкиваясь веслами от упругой речной волны, изредка бросая любопытный взгляд на берег. Приказчик привстал с сидения невеликого своего кораблика, прищуренными глазами наблюдая за приближающимся городком попаданцев. Пенистые волны с тихим шелестом бились об пирс, белевший недавно напиленными и не успевшими потемнеть досками. Несколько человек в знакомых зеленых кафтанах пришельцев и баба в белых одеждах, с чудными белыми повязками на лицах, терпеливо поджидали на середине пирса, пока караван судов именитых купцов Строгановых подойдет к берегу. Широкая дорога от пристани кружила по склонам холма, мимо улочек, где вперемешку стояли юрты, шатры, глинобитные домишки с плоскими крышами и русские, покрытые соломой избы. На узких улочках безлюдно, копается в грязи разного возраста детвора, у стен крепостицы на травке спит одетый в тряпье пьяница, изредка мелькнет фигура взрослого, занятого собственными делами и безразличного к каравану судов Строгановых. Струйки дыма густо вились над крышами, хозяйки готовили мужьям. Приказчик невольно сглотнул голодную слюну, ел давно, подкрепиться не мешало. Поодаль, у реки стояло с десяток телег, видать мужики хотели подзаработать на перевозке товара. На другой стороне реки, на низком берегу подпирают небо нетронутые человеком сосны приуральской тайги.

  На вершине холма расположился поселок пришельцев - цель торговой экспедиции. Деревянные крепостные стены из свежих, но нестроганых бревен, правда вокруг ворот и по углам невеликой крепости стоят островерхие каменные башни, но не из кирпича, а из неизвестного серого камня. Над стенами не возвышаются ни единой маковки церквей.

  Увиденное зрелище заставило приказчика брезгливо и презрительно поморщится. 'Ну такую взять приступом не мудрено.' Никакого сравнения со знатной крепостью Строгановых на Каме или сооруженными из камня крепостями на западе России. А уж их он за собственную бурную жизнь перевидал немало. Скорее похоже на наспех срубленные укрепления, какие для бережения от немирных инородцев ставили воеводы по сибирским дорогам.

  - Невелика крепостица, - густым басом прогудел сидевший на веслах мужик с окладистой седой бородой, чем-то похожий на попа. Пахомов бросил на него внимательный взгляд, но промолчал и снова принялся рассматривать городок пришельцев.

  Выступив в поход больше месяца тому назад, торговые люди купцов Строгановых почти повторили легендарный маршрут дружины Ермака, столетие тому назад ушедшей покорять Сибирь. Караван поднялся вверх по реке Чусовой и ее притоку Серебрянке до волока к Жеравле, впадающей в Баранчу - приток Тагила. Затем спустился Тагилом в Туру, далее Тоболом прошол до реки Вельки. Маршрут частью хоженый, известный, а частью - в новинку, так что прошли с приключениями. На волоке, когда еле тащили нагруженные кораблики в Баранчу, заметили летевших во весь опор разномастно одетых всадников с луками и конскими хвостами на копьях. Подскакав поближе, косоглазые разбойнички подняли изогнутые луки, в воздух появилось смертоносное облако стрел. Раздался нарастающий рев - разбойники с кривыми саблями, дубинами, копьями налетели на купцов. Хорошо, что Пахомов тертый калач, опытный, заранее выставил охрану с мушкетами наготове, насилу отбились. Слава богу, трудное путешествие благополучно закончилось в месяце липец 7198 года от рождества Христова.

  Липец - июль по древнерусскому календарю.

  Когда до поселения пришельцев оставалось верст десять, из-за мыса, словно чертик из коробки, выскочил чудесный, без парусов и весел, самобеглый кораблик с ратными людьми и шустро направился наперерез каравану. С палубы его закричали, дескать, останавливайтесь! Пахомов облегченно выдохнул и торопливо обмахнул себя крестом, доплыли! Упорствовать не стал и приказал поднять весла, караван остановился, потихоньку дрейфуя вниз по течению. Подплывшие поближе ратные, поинтересовавшись, кто такие и по какой надобностью приплыли и, получив ответ, мы гости торговые посланные именитыми купцами Строгановыми, по приглашению воеводы Соловьева прибыли на торг. Стрельцы бегло осмотрели и пересчитали привезенные грузы, записали в книгу и пропустили караван к крепости. А товар корабли привезли изрядный. Хлеб, мед, соболиные, лисьи и волчьи и другие шкуры, льняные и конопляные ткани, смолу, поташ, деготь и канифоль и немереное количество соли.

  Корабль уткнулся о бревна пирса, приказчик первым выскочил на берег. Сняв шапку, угодливо поклонился встречавшим стрельцам, залебезил, на что хозяева ответили надменным кивком. Ратные люди вначале осмотрели, сверяясь с записями, людей, груз, оружие: сабли с мушкетами и две взятые в поход пушки, наконец назвали мыто.

  Мыто- таможенная пошлина.

  От названной суммы Пахомов густо побагровел. Он спорил, божился, рвал себя за грудь и целовал крест, убеждая что никак нельзя столько, что это сущее разорение, но стрельцы стояли на своем и лишь посматривали на приказчика с непонятной усмешкой. Мужики около телег равнодушно смотрели на разыгрываемый Пахомовым спектакль, видать уверены, никуда не денется, тряхнет мошной. Наконец приказчик утих, смирился и уплатил столько, сколько требовали. С извозчиками Пахомов сговорился о плате быстро и недорого. Мужики оказались русскими, прибившимися к пришельцам и построившими избы тут-же, вокруг торгового поселения. Загрузив нанятые телеги, Пахомов уселся на первую. Распорядился недовольным голосом мужику, держащему вожжи. Место тому не хватило и, он стоял сбоку, на земле:

  - Поехали.

  Вскоре колонна въезжала мимо стоящих у ворот, вооруженных скорострельными мушкетами ратных людей в городок. Сопроводив хмурым взглядами проезжающие возы, они остались на месте. Небольшая, мощенная битым красным камнем площадь, огорожена однообразными, высокими и узкими, в два жилья, бревенчатыми избами, покрытыми по-господски - черепицей. Наверху под самыми крышами, диво - дивное светятся огнями узнаваемые, но слегка непривычных очертаний, буквицы. 'Трактир' - поднатужившись, прочитал название Пахомов и покачал головой. Поди ты! Пришельцы неизвестно откуда, а пишут по - нашему! Что больше всего поразило Пахомова, это чистота, как будто мусор: золу, падаль, битые горшки, сношенное тряпье - не выкидывался на улицу, лишь с краю площади дымятся свежие катышки лошадиного навоза. Из-за угла к ним резво подскочил худой как щепка мужик, деревянной лопатой сгреб добро в ведро и был таков. Мощеная красным камнем широкая дорога шла к центру, виднелись узнаваемых очертаний деревянные навесы и доносился гул торжища и стук топоров.

  Когда все телеги втянулись за стену, дорогу колонне заступил высокий мужик в белом халате и внимательными глазами. Ездовые привычно натянули поводья. Старший приказчик, недоуменно нахмуря брови, толкнул в бок ездового:

  - Кто это?

  - Дохтур, - не оборачиваясь буркнул тот, - щас вас осматривать будет!

  - Так смотрели уже? -удивился Пахомов.

  - Три раза должны осматривать, - все также не оборачиваясь мрачно буркнул мужик, затем нехотя добавил, - прибрел тут один давеча, тело в сыпи, внутри их водица черная!

  Мужик подумал еще и добавил со значением подняв палец вверх:

  - Черная оспа! Если бы дохтора не углядели, всем смерть! Сторожатся болезней хозяева наши, купцов только после осмотра допускают, а в их город и нам дороги нет.

  - О как, - только и смог сказать Пахомов.

  Работа разведчика тайная и заключается в получении точных сведений, а как он их добудет, это начальство не волнует, вкручивайся, как хочешь. 'А как я исполню урок Григория Дмитриевича? Как выведаю про жизнь их и войско? Ладно осмотрюсь, придумаю что-нибудь, не впервой!'. Вздохнув глубоко и шумно, он примирился с неизбежным осмотром.

  Представившийся дохтуром мужик заставил торговых людей задирать рубаху, осматривал и опрашивал всех, включая самого последнего гребца. Сам сильно близко не подходил видать брезговал. Пахомов недовольно крякнул и смерил дохтура мрачным взглядом. А чего там брезговать? У любого посмотри - тело чистое, белое. Ни вшей, ни иной живности нет, в походе как могли старались, мылись в реке. Хотя конечно месяц пути. Как не береглись, борода нечесана, на голове космы отросли, да и в баню охота. Не найдя к чему придраться, дохтур отправил людей в стоящую тут-же на площади баню. После нее людишки разгрузили товар в указанный стрельцами склад и еще трижды возвращались к речке за товаром. Сгрузив его на склад, Пахомов оставил своих людей в просторном гостевом дворе, где уже располагались не только купчишки из далекого города Бухары, но и свои, торговые гости из Тобольска. Отметив что к пришельцам есть дорога в Тобольск и другие сибирские городишки, Пахомов отправился пройтись по невеликому поселению.

  Ходил, дивился. Много он городов повидал, и в Новгороде случалось быть и в стольной Москве, но таких чудес не встречал. На мощеных камнем мостовых, чисто, в окнах изб стекла, на улицах вперемешку возвышаются горящие огнями вывесок харчевни да постоялые дома. Немногочисленные прохожие, башкирцы, татары да наши русские мужики да бабы, проходили мимо, скользя по Пахомову безразличными взглядами. Видать привыкли к гостям. И никого, кто видом напоминал пришельцев. Напротив здания с вывеской 'Школа', он остановился на дороге, с удивлением разглядывая блестящую стеклом окон, трехэтажную избу. Двери распахнулись настежь, пестро одетая толпа мальчишек и девчонок с гамом и смехом вывалилась на улицу. Впереди неслась пигалица лет десяти, показавшаяся издали похожей на его Софьюшку. Кровь резко, толчком, ударила в голову и лишь через миг он увидел, похожа юница, но не его дочь. С задорным криком:

  - Не догонишь! - девица пулей промчалась мимо Пахомова, завернула в ближайший переулок. За ней остальные дети.

  Он постоял, почесывая затылок и глядя мальцам вслед. Хороший разведчик не должен ничему удивляться, но сегодня не тот случай. Ну мальцов учить, это еще куда не шло, юниц то зачем? Не понять этих пришельцев, с жиру бесятся!

  За десяток минут он обошел невеликий городок, то и дело останавливаясь и примечая все вокруг зорким взглядом. Высота и толщина крепостных стен заставили его скривилась в презрительной усмешке. Стоявшие у ворот ратные люди нахмурились, грозно покосились.

  - Что надо? Проваливай давай!

  Пахомов торопливо отвернулся, попятился. От греха подальше, чтобы не наваляли, поспешил прочь.

  Только отошел от ворот, Пахомов вновь натерпелся страху: из-за угла с шумом вынырнула самобеглая повозка. Сердце екнуло в груди, он застыл соляным столбом. Машина бибикнула, не останавливаясь объехала глупого аборигена и свернула в переулок, оставив после себя в воздухе медленно тающий серый дымок и неприятный запах. Он остановился, глядя машине в след, ноги не несли. Чуть дрожащим голосом зашептал молитву, часто омахивая себя крестом. От ворот послышался обидный смех, не оборачиваясь, он плюнул на землю и побрел дальше.

  Обойдя стены по кругу, повернул в центр на звук топоров и торга. В углу небольшой площади споро ладили бревенчатую церковь, возведя ее до второго этажа. Мастеровые с носилками снуют, кирпич тащат, раствор известковый. Поодаль плотницкая бригада доски тешет, стружки из-под топоров то дождем сыплются, то лентами вьются. Пахнет смолистой сосной. Под деревянным навесом в центре - торжище. На травке у стены будущей церкви спит обмотанная в тряпье нищенка. Юродивый, заросший, оборванный, увидев приказчика оживился. Звеня веригами, запрыгал, тыча пальцем в новенького, завопил, застонал:

  - Христа ради помоги, боярин!

  От юродивого зловонило. Пахомов молча обошел его.

  Подойдя поближе к торжищу, пораженно застыл на месте. Изрядно! Торговало десяток лавок, но чего там только не было! Металлические котлы, посуда и стальные топоры с пилами, большие и маленькие зеркала, стеклянные бусы, прозрачные и очень легкие емкости и другие диковинки. Неподалеку одетый в халат толи бухарец, толи еще кто, азартно торговался на ломанном русском языке. Дальше съестные ряд откуда доходил запах свежевыпеченного хлеба. В животе противно забурчало, напоминая, с утра в рот маковой росинки не перепало.

  Из дощатой лавки навстречу высунулся купец, чистая лиса, и - сладкогласно:

  - Заходи уважаемый, такой товар как у меня ни у кого не увидишь!

  Пахомов лениво отмахнулся, торговать станем завтра, сегодня нужно придумать как исполнить урок данный старшим Строгановым. На противоположном конце площади заманчиво горела надпись 'Трактир'. Рядом под деревом телега, оглоблями вверх. Коней не видно, видимо в конюшне. То, что нужно решил он. Где, как не в питейном заведении можно все узнать и заодно поесть?

  Скрипнула дверь, Пахомов переступил порог кабака. Со света темно. Постоял у входа, подождал, пока глаза привыкают. Пропахло вчерашними щами, жаренным луком и хлебным вином. В кабаке еще пусто, лишь за длинным, рубленным из скобленного дерева столе, сидел единственный посетитель - мужик в одних портках и рубашке. Кудри смоляные, нечесаная борода. Лицо опухло, видимо, пил без просыпу. На столе перед ним пустой штоф и, тарелка с остатками каши. Напротив, за небольшим барьером скучает баба - кабатчица, мордастая, ядреная. Позади нее на полке - штофы хлебного вина, пузатые стеклянные кубки. В углу - еле теплятся лампады перед почерневшими ликами на иконах.

  Мужик при виде Пахомова оживился, глянул на него оценивающим взглядом и расплылся в щербатой улыбке.

  - Ходи сюда!

  Несколько мгновений Пахомов колебался. В пустом кабаке вряд ли получится разжиться нужными сведениями, но уж слишком он проголодался. Истово омахнув себя двоеперстием, присел за единственную лавку напротив завсегдатая. Степенно кивнул кабатчице:

  - Налей-ка щец и каши сыпни, да не скупись, полну миску. Изголодал, с утра не жравши.

  Кабатчица, оценив платежеспособность посетителя, его небогатую, но справную одежду, мигом налила глиняную миску горячих щей. Поставила на стол вместе с кружкой с квасом перед приказчиком. Мужик слегка насупился и сглотнул слюну:

  - Откуда пришел мил - человек? Как зовут, меня Фролом кличут! - поинтересовался мужик, дыхнув ядреным чесночным перегаром.

  - Строгановский я, с Орла - городка идем с матушки Камы-реки, - нехотя процедил Пахомов, слегка сморщился и отвел взгляд в сторону. Сосед ему не глянулся, чересчур походил на кабацкого ярыжку, пропившего все, до последнего кафтана. Глазища у мужика черные, жгут приказчика насквозь.

  Ярыжка - беспутный человек; пьяница, развратник, голь кабацкая.

  Нехотя метнув новый взгляд на ярыжку, добавил:

  - Старший приказчик я у батюшки Григория Дмитриевича, Иван Пахомов.

  Больше не обращая внимания на собеседника, он взялся за ложку, неторопливо отхлебнул из тарелки, щи хороши, настоенные!

  - Слушай, Иван Пахомов, налей штофик хлебного вина, а? Душа горит, Христом - богом заклинаю! - заканючил ярыжка.

  - А твои деньги где? - между отправляемыми в рот ложками с горячим варевом, поинтересовался Пахомов. Сам он хлебного вина не употреблял.

  - А кончились! - продолжая смотреть умоляющим взглядом на приказчика, развел руками пьянчужка.

  - Пропил он все, как выгнали его хозяева наши. Околоточным он здесь служил. Так неделю уже пьет беспробудно, - бросила реплику кабатчица.

  - Чтоб мы пили и гуляли и портки бы не спадали! - пропел слегка дребезжащим голосом пропойца и с надеждой уставился на Пахомова, - ну что нальешь?

  - Нет, - резко и сурово ответил приказчик, во взгляде его мелькнула толика презрения. К водке и к тем, кто ее употреблял, он относился резко отрицательно. Старообрядцы считали главным виноделом Антихриста. В крайнем случае допускалось употребление вина, и то не более трех рюмок вина и только по воскресеньям. 'Если выпить одну чарку, то это не грех, вторая идет на гулянье, третья же на блуд'.

  - Купи крапивное семя! - простонал с истерикой в голосе Фрол, крепко обхватывая себя за плечи. Пахомов отрицательно покачал головой и равнодушно отвернулся.

  - Вот всегда Вы так раскольники. Говорите, что заповеди божьи почитаете, а сами жадные! Легче верблюду пройти сквозь игольные уши, чем богатому войти в царство божье! Волю вам дали тут жить, вот и развелось вас как тараканов в избе, на каждом шагу.

  Мужик напротив прекратил истерику, вперил тяжелый, пронизывающий взгляд в приказчика продолжая изо всех сил держать себя за плечи. Пахомов смолчал, равнодушно отвернулся и вновь потянулся ложкой к тарелке, но для себя отметил, что людей истинной веры тут много и не притесняют их. Это хорошо. Внезапно с гортанным ревом, словно дикий зверь, Фрол кинулся на Пахомова, ухватив за горло. Приказчик оторопел и почувствовал что задыхается. И тут бы конец ему вышел, если бы не пришлось в молодости Пахомову несколько лет казаковать. В курене он и набрался хитрых казачьих ухваток. Двумя сцепленными руками он сбил руки противника с горла, схватив со стола тяжелую тарелку, с размаху обрушил ее на голову пропойцы, тарелка раскололась. Глаза ярыжки закатились. Весь в остатках щей и крови он медленно сполз под лавку.

  Интересный приказчик. Фрол славился медвежьей силой, а этот его мигом успокоил, подумала с отстраненным видом наблюдавшая за происходившим кабатчица. Надо будет донести о нем начальнику, лейтенанту из безопасности...

  Родился ветерок, пока еще больше похожий на легчайшее дуновение, два дня назад где-то в скребущих скалистыми вершинами небо заснеженных горах Тянь-Шаня, на юго-востоке Казахстана. Вначале он был очень слаб, даже если бы над планетой продолжала кружиться гирлянда метеоспутников, его вряд ли бы заметили и тем более учли такую безделицу в прогнозах. В 1689 году от Рождества Христова, весь штат метеорологической службы на Земле исчерпывался пятью гражданскими специалистами и одним военным. О том, что происходило за пределами контролируемой попаданцами территории, они могли лишь догадываться и их работа во многом походила на шаманские таинства. Не удивительно, что метеорологи прошляпили рождение ветра. Словно в отместку за такое пренебрежение, спустившись с горного хребта, ветер усилился. На другой день, пронесшись над югом Казахстана и, набрав ярости и мощи, ветер приготовился к штурму севера евразийской степи и Южного Урала. Не зная о нем, второго июля, как обычно, мотодельтопланы пришельцев вылетели на разведку...

  Сергей летел на высоте километра над землей, вдоль многократно пройденного и, известного до последнего холмика, маршрута. Отсюда открывался вид на десятки километров вокруг. Солнце ощутимо припекало, но кожаную куртку и шлем не снимешь, мигом просквозит. Позади, внушая надежду на удачный исход полета, мерно и успокаивающе гудел четырехтактный ураловский двигатель аппарата. Ветер безжалостно трепал одежду, безуспешно пытаясь добраться до тела, насвистывал в уши вечную заунывную мелодию. Сергей поднял глаза от проплывающей внизу картины. Вверху купол неба, густого, насыщенно - синего цвета какой бывает в этих местах только в разгар лета. Внизу неторопливо проплывало бескрайнее море выгоревшей, пожелтевшей степи с катящимися по его глади незнамо куда огромными шарами перекати-поля. Лишь по берегам рек и озерков, степь заканчивалась, там гнездились сосновые и березовые рощицы. Изредка, рука пилота легкими движениями рукоятки управления компенсировала слабый ветерок, сносивший мотодельтопдан вправо.

  Управление сверхлегким аппаратом не мешали Сергею наслаждаться полетом, очень похожим на парение птиц. С губ летчика не сходила довольная улыбка. Летать, тем более так, чувствуя встречный ветер всем телом, он мечтал с сопливого отрочества. Сколько себя помнил, Сергей постоянно впутывался в авантюрные истории, но всякий раз с блеском из них выбирался. К шестнадцати годам он отчаянно заболел небом и твердо решил - пойду в летное училище. Раньше, до Переноса, он летал на вертолете, ездил в отпуск в горы, чтобы за считанные секунды и минуты стремительно промчаться вниз по крутому лыжному спуску. Так, чтобы дух замирал, а сердце падало в пятки! Он страстно обожал все экстремальное, вырабатываемые организмом эндорфины, были ему жизненно необходимы. А на мотодельтоплане он их получал еще больше, чем, когда служил на тяжелом транспортном МИ-26. После Переноса оказалось, что вертолеты максимум через два года встанут на вечный прикол. Не раздумывая ни секунды, он написал рапорт о переводе на мотодельтопланы, конечно, намереваясь со временем перейти на гидросамолет.

  Несколько раз он замечал перемещающиеся на новое место кочевья. Отряды степняков и кочевья - основная цель воздушного патрулирования подступов к территории попаданцев. Отличить мирных пастухов от банды головорезов, идущих в кровавый набег, не просто. И там, и там, всадники и стада разнообразного скота, различить их возможно лишь подлетев поближе. Да и задачу искать убийц геологов, никто не отменял. Сергей планировал вниз на высоту сто метров, чтобы разглядеть все вблизи. На такую высоту не добьют не стрелы, не примитивные огнестрелы казахов. В клубах поднятой тысячами ног пыли, впереди неспешно брели гигантские табуны лошадей. За ними бессчетные коровы и верблюды, последними - многотысячные гурты коз и овец и лишь потом гарцевали на лучших конях кочевники. Следом катились арбы с добром. Сергей успел привыкнуть к виду бесчисленных стад, которые пасли казахи, но по первости неизменно поражался их количеству.

  У простых кочевников - имелось не менее 30-50 лошадей, не менее 100 овец; у богатых - до 26 тыс. лошадей, несколько десятков тыс. овец (богатые составляли около 11% всего населения).

  Сделав пару кругов, аккуратно не опускаясь слишком низко, и, не найдя ничего подозрительного, мотодельтоплан летел дальше по маршруту. А внизу оставался жуткий переполох, крики мечущихся казахов и рев перепуганной зрелищем невиданной птицы скотины.

  Эпоха GPS - навигации для ближайших поколений канула в Лету. Пилотам пришлось вновь освоить старинное искусство летать по ориентирам. Достигнув круглого как пиала, степного озера и, сверившись с картой, приклеенной скотчем на металлической трубе каркаса, и компасом, Сергей вышел на связь с аэродромом:

  - Наблюдаю ориентир 4, поворачиваю на ориентир 5.

  В наушниках что-то зашуршало, после непродолжительного молчания донесся хрипловатый голос РП:

  РП - руководитель полетов.

  - Принято! Что наблюдаете на земле?

  - Все также степь, попалась пара отрядов кочевников, все мирные.

  Летчик одобрительно улыбнулся, рука аккуратно отклонила ручку управления, аппарат плавно и послушно начал разворот влево.

   Трапеция- так называют дельтапланеристы ручку управления

  Нащупав рукой на поясе фляжку, снял ее. Жадно прильнул губами к горлышку, не отводя пристального взгляда от земли. Желанная влага пронеслась по нёбу. Через полчаса на горизонте появилась синяя полоска реки Тобольки. Сергей добрался до крайней точки патрулирования и заозирался. Небо быстро заволакивали мрачные тучи, а ветер усилился, упорно снося хрупкий аппарат в сторону. Чтобы удержаться на маршруте, приходилось постоянно манипулировать трапецией и газом. На предполетном инструктаже предупреждали лишь о небольшом усилении ветра. Опять ветродуи напутали, нахмурившись, подумал Сергей.

  Ветродуй - метеоролог, слэнг пилотов.

  Сергей уже собирался поворачивать назад, на временный аэродром в районе угольного разреза и предвкушал отдых, когда позади обнаружил туманное облако пыли, какое бывает при прохождении массы скота и всадников. Взгляд метнулся на циферблат. Горючего, судя по показаниям, еще половина бака. Более чем достаточно для возвращения. Ладно, гляну что там, подумал пилот и повернул аппарат к очередному кочевому отряду и начал планировать вниз.

  Когда пыльная туча приблизилась и стали различимы тысячные гурты скота и мечущиеся всадники, вначале он не заметил ничего странного. Лишь подсознательно что-то ему не понравилось, но что именно? Не понять. Он нахмурился и заработал трапецией, одновременно передвинув вперед торчащую слева ручку газа. Двигатель взревел чуть басовитее, аппарат начал тяжело поворачивать на круг, одновременно набирая высоту. Усилившийся ветер уже ощутимо мешал управлению. Внизу, в какой-то сотне метров, проплывали стада, метались испуганные лошади со всадниками и без. Стоп, мелькнула мысль, а почему так мало арб? Если это всего лишь мирные кочевники, то где их вещи? Лицо летчика исказила быстрая гримаса удивления. Перед полетом его инструктировали при проверке кочевий обращать внимание на странности. Одной из примет, позволяющих судить, что это воинский отряд, маскирующийся под мирных кочевников, был небольшой объем перевозимых вещей.

  - Южный, я жаворонок 3, как слышно, прием?

  - Слышу Вас, - раздался в наушниках голос РП.

  - Наблюдаю отряд кочевников, почти совсем без вещей, иду на второй круг.

  - Принято, Вам десять минут и возвращайтесь на базу, погода ухудшается!

  - Принято!

  Сделав круг, мотодельтоплан вновь приблизился к отряду кочевников. Под ногами неторопливо проплывали бесчисленные стада, летчик внимательно вглядывался в землю. Еще больше усилившийся ветер заставлял периодически парировать снос легкого аппарата. Глаза пилота неотступно наблюдали землю, пытаясь определить, кто ему попался, мирные пастухи или безжалостные степные налетчики. Вроде бы никаких отличий, но почему тогда с собой нет арб с вещами? Он уже хотел возвращаться на базу, когда с земли послышались гулкие звуки выстрелов.

  -Бабах! Бах! Бабах! - гремели, ясно слышимые несмотря на гул мотора и рев испуганной скотины, звуки. Лицо летчика исказила быстрая гримаса удивления, кровь резко, толчком, ударила в голову. Одна из пуль попала в металлическую трубу каркаса мотодельтоплана, пробив в ней круглую дырку. Это могли быть только те, кто напал и ограбил геологов. Из средневековых карамульков попасть в летящий аппарат на солидной высоте аппарат не смог бы и Робин Гуд. Он все-же нашел убийц! Тело, между тем, сработало самостоятельно. Правая рука потянула рычаг от себя и влево. Случайности бывают всегда. Только в дурацких голливудских фильмах фортуна вечно на стороне хороших парней. Там главный герой стоит под ливнем пуль и ни одна не попадет! А он поражает врагов одного за другим. В жизни часто все происходит наоборот. Летчик задумался на мгновение и произнес решительным тоном в микрофон:

  - Южный, ответь жаворонку 3!

  - Жаворонок 3, Южный слушает.

  - При проверке отряда кочевников обстрелян из пропавших ружьев геологов, возвращаюсь на базу, - доложил летчик на землю.

  - Принято, - прозвучало в шлеме.

  Периферийным зрением Сергей успел заметить мелькнувшие справа вверху несколько стремительных теней. Мотодельтоплан Сергея сотряс сильный удар, будто огромным кулаком ударили позади сидения. Сергей судорожно задергал рычагом, но через несколько секунд сумел выправить легкий аппарат. Он оглянулся, вместо прозрачного колеса пластующих воздух лопастей, позади бешено крутился ошметок винтов. Ураловский двигатель, весь в птичьих перьях и крови, гудел совсем в другой тональности, судорожно кашлял черным дымом. Он похолодел, приплыли. Толи усилившийся ветер тому причина, толи резкий разворот мотодельтоплана, но аппарат столкнулся с пикировавшей стаей птиц. В результате лопасти винта и двигатель повреждены. Придется идти на вынужденную посадку.

  - Южный, я жаворонок 3 столкнулся с птицей, аппарат поврежден, мне нужна помощь. Буду тянуть домой сколько смогу! - крикнул он в микрофон.

  - Вас понял! Держись! Аварийно-спасательная группа вылетает! - немедленно послышался взволнованный голос РП.

  Двигатель чихал, пускал черный дым, аппарат трясся, словно в припадке Паркинсона, но проработал пару минут, пока пилот отчаянно сражался с трапецией. Этого времени хватило, чтобы, протянуть несколько километров на север. Наконец двигатель последний раз татакнул и заглох. Внизу простиралась выжженная солнцем степь. Пронзительная тишина, лишь насмешливо воет встречный ветер. Тот, кто думает, что заглохший двигатель для мотодельтоплана, неразрешимая проблема, тот ошибается. Главное, чтобы внизу простиралась ровная поверхность, куда можно мягко спланировать. Несколько долгих секунд Сергей отчаянно боролся за свою жизнь и спасение аппарата. Наконец касание земли. Мотодельтоплан запрыгал по невидимым из-за травы кочкам, проехал недалеко, замер, остатки пропеллера перестали вращаться. Только после этого пилот разрешил себе облегченно выдохнуть. Как он станет выбираться, вооруженные убийцы, это все потом. Как всегда, выкрутится, он везучий!

  Сергей трясущимися от волнения руками отстегнул ремни, спустился с кресла на покрытую высохшей травой землю, слегка пошатнулся. Оглушительно стрекочут степные цикады, крепнущий ветер подымает горячую пыль, гонит по выжженной солнцем земле спутанные клубки перекати-поля. Первым делом осмотрел мотодельтоплан. Одна из лопастей винта примерно посредине обломана, из поврежденного топливного трубопровода еще течет тонкая струйка бензина. К корпусу двигателю сверху прилипли измазанные в крови перья неудачливой птицы. Машинально смахнув их с движка, он брезгливо поморщился и вытер руки о брючину. Так, а что бандиты? Сергей торопливо оглянулся по сторонам, подняв руку козырьком к глазам. До горизонта высохшая под знойным солнцем, пропахшая пыльным ковылем степь. Многочисленные стада животных, среди которых прятались степные бандиты, в паре километров позади. В сотне метров правее вздымается ввысь, господствуя на окружающей местностью, небольшой, но с крутыми склонами холм. На его вершине высится памятник неведомых эпох - надгробный камень в форме застывшего идола - обатаса, человекообразного существа с обвисающими усами и чашей в руке. Починить мотодельтоплан и стартовать возможно, вот только времени на ремонт нет. Бандиты вряд ли будут ждать. Десяти минут им хватит, чтобы прискакать к месту крушения.

  Что делать? Попытаться убежать? Всего результатов - умрешь уставший. На плоской равнине конники догонят пешего на раз, заарканят в плен или нафаршируют стрелами. От пистолета, даже современного, против десятков или даже сотен бандитов в голой степи, проку мало, всех не перебьешь. Искать место где можно укрыться и дождаться помощи? Нет такого в плоской, словно доска, степи, а заросшая вечнозелеными соснами долина Тобольки отсюда далеко... Сергей вспомнил фотографии погибших страшной смертью геологов. Их в обязательном порядке показывали военнослужащим и сотрудникам полиции. Искаженные нечеловеческим страданием лица несчастных, тела, изуродованные средневековыми пытками. Ноги похолодели, а спина, несмотря на палящее солнце, покрылась липким, противным потом. Сергей изо всех сил, так что побелели костяшки, стиснул кулаки. Первый, самый сильный шок наконец прошел, он почувствовал, что страх и паника отступили. Глубоко выдохнув, он понял, что готов к бою. 'Степные шакалы думают, что поймали добычу? Они не учли одного, я не любимая ими мертвечина и, если что, многих из них отправлю нежиться с гуриями.'

  Сергей еще раз огляделся вокруг. Из табуна один за другим выезжали всадники. Искры сверкали на металле оружия и доспехах. Пока еще неспешно, бандиты кучкуются и направляются к месту падения мотодельтоплана. Аэродром подскока, откуда должна прийти помощь, в пятидесяти-шестидесяти километрах севернее. Значит с учетом сборов, помощь нужно ожидать где-то через час, полтора. Единственный шанс дождаться аварийно-спасательной группы, это укрыться на вершине господствующего над местностью холма. Склоны его слишком крутые, чтобы всадник сумел взобраться на его вершину, а с пешими бандитами он еще посостязается в меткости. Слава богу, до Переноса в тир летчиков водили регулярно. Он торопливо вытащил из крепления рядом с креслом пилота сумку с авиационным носимым аварийным запасом. Положив на землю, рванул молнию. Так, паек, рация, не то! Найдя оружие, хищно оскалился, настроение здорово улучшилось. Еще повоюем: пистолет АПС с запасными обоймами и почти с двумястами патронами, гранаты РГД-5. Поспешно снарядил обойму. С хищным щелчком она вошла в пистолет. Надев разгрузку, небрежно засунул оружие в карман, забросил сумку на плечо и рысью помчался к холму.

  Положив на растрескавшуюся землю, за идолом, сумку, присел рядом. Верхушка холма представляла из себя почти идеальный круг пятнадцати метров в диаметре, заросший степными растениями. Первым делом снарядил запалами и, положил между двумя качающимися на усилившемся ветру кустами саксаула обе гранаты. Вскоре все четыре запасные обоймы, снаряженные патронами, нашли место в карманах разгрузки. Оставшиеся патроны лежали россыпью в сумке. Все он готов, что мог, сделал. Привалившись спиной к идолу, с противоположной от бандитов стороны, замер, отдыхая. Силы ему еще пригодятся. Над головой купол неба, затянутый хмурыми тучами, с точкой одинокой степной птахи, почти неподвижно висящей над курганом. Один против сотни, а то и больше врагов...расклад неравный. Может и повезет дождаться спасателей, но шанс маленький. Навалились воспоминания о навеки потерянных матери и отце. Мать была родом с донских казаков, а отец происхождением из центральной России. Когда произошел Перенос, первые дни он отчаянно тосковал по родителям, жалел, что не попросил отпуск предыдущей зимой. Тогда была возможность навестить их. В детстве отец учил его. В драке берут не силой, а яростью и готовностью идти до конца. Ну что же, он покажет бандитам, каков в бою русский офицер! Рот пересох, сердце бешено колотилось о ребра. Мысли из головы улетучились, оставалась лишь постепенно разгорающееся пламя ярости. Приходите! Вам понравится! Как говорили в фильме: ПОТАНЦУЕМ!

  К тому времени когда внизу послышались гортанные крики преследователей, у него окончательно сорвало крышу. В душе осталась лишь голая ярость. Ну наконец-то, он почти обрадовался. Вытащил из кармана пистолет. Перекатившись на живот, осторожно выглянул из-за идола. Лицо летчика исказила быстрая гримаса удивления. Ого! Сколько их, - мысленно присвистнул он. Два десятка степных бандитов столпились у подножия холма, галдя на непонятном языке, показывали руками на вершину. Часть еще пыталась забраться на коне на крутой холм, но более догадливые уже спешивались. Еще пара десятков подъезжало. Хотя какая разница сколько их там? Шакалы за моим скальпом пожаловали, но как бы вам самим не уйти стриженными!

  Прикинув расстояние, где-то метров сто, Сергей взял пистолет обеими руками. У Стечкина, да еще при стрельбе очередями, отдача будь здоров! Пальцем сдвинул предохранитель на автоматический огонь. Пока степняки в куче, грех не попытаться очередями обезвредить нескольких бандитов. Тщательно прицелился по самой большой группе.

  - Тра-та-та, - забился словно живой пистолет.

  - Вас сюда не звали! - прошептали губы. И тут же снова короткая очередь:

  - Тра-та-та!

  Бандиты как тараканы, застигнутые ночью на кухне хозяином, брызнули в стороны. Несколько человек попадали вместе с конями на землю. Кровь, дикое ржание раненных лошадей.

  - Ааа, - надрывно орет раненый бандит. Гримаса дикого восторга на миг исказила лицо пилота и тут-же пропала. Все больше стрелять нельзя. Лакомых целей не осталось, а одиночными на большом расстоянии степняков не достанешь. Внизу послышалась гортанная команда. Бандиты проворно вскинули луки верх, защелкали спускаемые тетивы. Дистанция слишком велика для прямого выстрела, бандиты метали стрелы вверх, чтобы они падали на вершину холма почти отвесно. Позади свистнуло, затем еще раз. Сергей оглянулся. Вокруг с противным свистом вонзались в иссохшую землю стрелы, делая ее похожей на шкуру ежика. Нужно подняться, так поражаемая площадь станет меньше. Это лишь дилетант считает, что стрела, это не серьезно. Хороший лучник, а плохих среди кочевников нет, держит несколько стрел в полете одновременно, а незащищенного броней человека насквозь пронзить стрелой, раз плюнуть! Летчик оскалился, торопливо вскочив на ноги, укрылся, за каменной тушей идола.

  Самое трудное сейчас - спокойно выжидать, пока степняки пойдут на штурм, но это и самое беспроигрышное. Оставить инициативу врагам, сидеть смирно, словно мышь под метлой. Гортанные крики с подножия холма, свист стрел и надрывный, в котором не осталось ничего человеческого крик раненого. Наконец он утих, завершившись коротким и отчаянным всхлипом. Сердце в груди словно остановилось. Прирезали, понял Сергей, если со своими так, то как они поступят с пленным? Проверять не хотелось.

  Дождь стрел приутих. Сергей осторожно выглянул из-за идола. Почти сразу ударил глухой ружейный выстрел, метрах в двух фонтанчиком брызнула земля вперемешку с травой, он торопливо отпрянул обратно. Кто-то из стрелков внизу вооружен огнестрелом попаданцев. Хреново. Техническое превосходство, на которое Сергей рассчитывал, оказалось фикцией.

  Сергей слегка выглянул из-за преграды с другой стороны идола. Ага! Посреди толпы аборигенов пятнистая фигура с вполне современного вида охотничьим ружьем в руках. Тщательно прицелился. На получи!

  - Тра-та-та! - коротко прорычал пистолет. Попал! Незадачливый стрелок немедленно рухнул. Ноги конвульсивно застучали по земле. А вот нечего было переходить на сторону насильников и убийц! Выдернув чеку из гранаты метнул ее вниз.

  -Держите подарочек! - крикнул Сергей.

  Предупредить, что именно сбросил вниз попаданец было некому. Любопытные лица нависли над яйцом гранаты. Славно громыхнуло, разметав тела бандитов в разные стороны. Хищная улыбка пробежала по губам Сергея. Немало отважных аскеров и по совместительству убийц получили свое. Вокруг вновь засвистело, дождь из стрел усилился. Сергей судорожно прижался спиной к каменному памятнику.

  Словно по сигналу обстрел закончился и тут же правее на верхушку холма прыжком вскочил узкоглазый мужик в грязном халате и металлическом шлеме на голове. Увидев попаданца, он радостно взвыл, выхватил узкую и длинную саблю из ножен.

  Пистолет бабахнул, рука дернулась от отдачи. Раздался дикий крик. Бандит, сбитый пулей, словно ударом доброй дубины, покатился с обрыва вниз, истошно крича на незнакомом языке. Враги густо полезли со всех сторон на холм. Сергей крутился словно юла вокруг памятника, почти ежесекундно стреляя по врагам. Неистовые и злобные крики, вой раненных, гулкие одиночные выстрелы и короткие очереди из пистолета. Вроде бы он сам что-то яростно орал им в ответ, но утверждать, что именно так и было, он бы не стал. Дважды он торопливо вбивал в пистолет новый магазин. Наконец, все закончилось. Сергей, тяжело дыша, укрылся за идолом и злорадно улыбнулся. Собой он был чрезвычайно доволен. Их много, он один, но он победил! Казалось, что штурм длится очень долго, но, когда все кончилось и он посмотрел на часы, оказалось штурм длился от силы пару минут, а от момента, когда он вызвал спасателей, прошло полчаса. Робкая надежда на благополучный исход дела появилась в его душе. Снизу слышались вопли раненных, всего в трех метрах перед Сергеем валялся в алой луже крови, успевшей натечь с простреленной головы, мужик с копьем, намертво зажатым в руке. Шустрый оказался, почти успел добежать. С другой стороны памятника, слышится надсадный вой раненного. Скверные у него раны, в живот и грудь, не факт, что даже продвинутая медицина двадцать первого века такого смогла спасти. А в условиях семнадцатого-практически верная смерть!

  Вновь начался обстрел, значит, пока не полезут. Занудно засвистели, вонзаясь в сухую землю стрелы. Сергей расстегнул ворот, сверкнул невзрачный серебряный крестик, летчик поднес его к сухим губам, торопливо зашептал:

  Отче наш, Иже еси на небесех!

  Да святится имя Твое,

  да приидет Царствие Твое,

  да будет воля Твоя...

  Он замолчал. Дальнейший текст молитвы он от волнения забыл. Хотя он и был в детстве крещен и считал себя православным, но церковь посещал от силы раз в год и даже Перенос не изменил его. На войне даже коммунисты становятся немного религиозными и молятся богу, подумал он. Вой раненного с другой стороны памятника прекратился, видимо получил свое от 'дружеской' стрелы. Сергей поискал глазами, где сумка с боеприпасами. Вот она в двух шагах от памятника, пока он крутился по вершине, отбиваясь от бандитов, то случайно отбросил ее на пару шагов. Аккуратно подтянул ногой, зацепив за ручку, наклонился и принялся торопливо снаряжать магазины.

  Он уже заканчивал, когда правую руку обожгла дикая боль, словно плеснули кипятком. Сергей вскрикнул, очередной патрон упал на землю. Скосил глаза. Не повезло. Очередная пущенная наугад стрела нашла долгожданную цель. Насквозь пробила правое плечо и пришпилило руку к животу. Из-под стрелы засочилось алым. Ну вот и все. В таком состоянии он не боец. Он тихо сполз на землю, прислонившись спиной к идолу. Попробовал пошевелить пальцами правой руки - вскрикнул. Бесполезно, лишь тело пронзил новый огненный разряд боли. Липкий, тягучий пот, потек по позвоночнику. Левой, здоровой рукой он подтянул последнюю гранату, вытащил чеку и взял ее в руку, продолжая прижимать спусковой рычаг. Отчаянно захотелось почесать бок, прямо там, где кровь стекала тонким ручейком на землю. 'Прощайте мама и папа! Я виноват перед вами... не будет внука или внучки, о которых вы мечтали... прощай лучший друг Сашка.' Он попытался поудобнее устроится. От неловкого движения в ране прострелило дикой болью, он коротко простонал. Когда боль утихла, лицо его исказила презрительная гримаса. 'А вы думаете, уроды вонючие, возьмете меня? Да хер вам!'

  Что происходило дальше видели лишь выжившие враги да терпеливая степная птаха, висевшая в восходящих потоках воздуха над холмом и, дожидавшаяся, когда глупые двуногие наконец уйдут и дадут полакомиться свежей мертвечиной. Когда кольцо врагов сомкнулось над лежащим, привалившись спиной к идолу человеку в синих одеждах, из центра круга с ревом вырвался яростное пламя, разметавший врагов по вершине холма. А у каменного идола осталось лежать изломанное, окровавленное тело. Эхо, взрыва гулявшее по степным просторам, вскоре затихло. Лишь усилившийся ветер, видевший и не такое, выл над вершиной холма...

  Двадцать минут спустя, хмурые и неразговорчивые после осознания чудовищных потерь бандиты заканчивали грузить на арбы погибших и легкораненых, тяжелых они сами прирезали. Молодой бандит в перепачканном землей халате обладал самым чутким слухом или, возможно, обостренной 'чуйкой' на опасность. Он неожиданно остановился, из-за чего напарник, тащивший вместе с ним труп, споткнулся о камень и отчаянно засквернословил. Не обращая внимания на ругань, молодой несколько мгновений с видимым недоумением наблюдал за горизонтом. С хмурого неба на грани слышимости доносится отдаленный гул, а на севере появилась постепенно растущая точка. Наконец он уверился что это ему не кажется, протянул руку на север и гортанно выкрикнул. В коротком бою не выжил ни один выходец из двадцать первого века, прибившийся к шайке, поэтому объяснить кочевникам, что это летит к ним неотвратимое возмездие в виде вертолета МИ - 8, было некому, но угрозу разбойники и сами смогли понять. Когда стремительно приближающегося небесного дракона увидели остальные бандиты, их охватила нарастающая паника. Громкие тревожные крики, испуганное ржание коней. Бросая арбы с трупами и легкоранеными, бандиты спешно садились в седло. Горстка всадников, изо всех сил нахлестывая камчой лошадей, отчаянно и стремительно понеслись на юг. Но попытка обогнать на лошади металлического небесного дракона заранее обречена на неудачу. Вскоре окрашенная в светло-серый цвет туша винтокрылой машины с большой красной звездой на корпусе, выросла до размеров корабля, плавающего по морю, которое потомки назовут Каспийским. Понеслась низко над землей вслед за беглецами, пригибая степные травы к земле. Грохот газотурбинных двигателей, давил физически, стал почти невыносимым.

  Невыразимый ужас проник в черные сердца степных всадников. Одни, часто оглядываясь на догоняющего их дракона, продолжали мчаться, оставляя камчой кровавые полосы на лошадиных боках. Другие соскакивали с коней и бросались ничком на землю, моля всех богов чтобы небесный дракон не обратил на них внимания. Все тщетно! Над всадниками машина немного приподнялась вверх. Горохом полетели вниз небольшие, размерами с гранату, осколочные бомбы.

  Бах! Бах! Бах! - невиданные огненные цветы распустились над степью, молотом ударив по барабанным перепонкам, разметав взрывами изломанные, окровавленные тела людей и туши ни в чем не повинных лошадей. Все, там остались в лучшем случае раненные и оглушенные. Вертолет резко сбросил скорость, повис на месте, затем неторопливо направился вниз. Вздымая к небу пыль бешено взбивающими воздух винтами, приземлился посреди местного филиала ада. В открывшуюся в корпусе узкую дверь упала лестница. Один за другим десяток экипированные в броню бойцов торопливо спустились вниз. В спецназ города набрали воинов, прошедших суровую школу Чечни, так что крови они не боялись. С казачьей шашкой в одной руке и надежным ПМ - ом в другой, они пробежались по выжившим бандитам. На безнадежных и тяжелораненых пули не тратили, молниеносный взмах казачьей шашки и очередной душегуб отправлялся в ад. В любом случае городской суд знал лишь один приговор убийцам - смерть, так зачем заниматься бюрократизмом? За прошедшие после Переноса месяцы, горожане ожесточились сердцем и зверскую расправу с геологами прощать не собирались. Легкораненых бандитов пинками согнали в кучу. Потом с ними поработают дознаватели. Для города жизненно необходимо выяснить все обстоятельства нападения бандитов на геологическую партию. Между тем вертолет не стал дожидаться бойцов, вновь поднялся в небо, совершив крутой вираж, приблизился холму, на котором принял последний бой Сергей. Над вершиной машина сбросила скорость, тарахтя двигателями зависла неподвижно в каком-то метре от поверхности. По степному ковылю ударил ветер, прижимая стебли к земле, из открывшегося люка спрыгнули пара вооруженных бойцов, тут же изготовившихся к обороне, за ними женщина-медик в белом докторском халате. Вертолет вновь поднялся вверх и полетел в сторону кочевья. Там оставалась охрана и рабы. Каждый должен получить то, что заслужил.

  Уже к вечеру стало известно, что костяк группы, вырезавшей геологическую партию, составили посланные повелителем Джунгарии в Казахские степи разведчики и диверсанты, к ним за время пути к Южному Уралу прибились разноплеменные бандиты и отщепенцы. К сожалению, главари банды и примкнувшие к шайке попаданцы погибли в бою, так что ничего больше следователям ФСБ узнать не удалось.

  Узкий, шириной десять километров и плоский коридор, ведущий из Джунгарии в Казахстан, не раз выплескивал на евразийские равнины орды жадных завоевателей. Тауке-хан, владыка казахов, знал об очередном вторжения чужеземцев и принял ответные меры. На его приказ о сборе войска откликнулись все казахские роды. На заросшей буйной степной травой равнине, раскинувшейся за Джунгарскими воротами, стоял гигантский войсковой стан прибывших для защиты своей земли отрядов. Клонящееся к горизонту солнце окрашивало алым ограниченную с двух сторон вздымавшимися в небеса вершинами горных хребтов: Джунгарский Алатау и Барлык а с тыла озером Алаколь плоскую равнину - будущее поле кровавой битвы. Тысячи разноцветных юрт, палаток беспорядочно теснились на очень небольшом для многочисленного войска - десятки тысяч человек, месте. Впрочем, хаос был лишь кажущимся. Даже сейчас казахи разбили становища строго по племенам, ближе к озеру, одному из самых больших в Казахстане, кереи, найманы, аргыны и кипчаки, ближе к горному проходу все остальные. Между станами племен паслись многотысячные табуны коней, блеяли, мычали бесчисленные стада овец и коров, оставляя после себя вытоптанную, взлохмаченную копытами землю. В воздухе стояла смесь из запахов конских лепех и человеческого общежития, смешавшихся с ароматами степных трав.

  Экспедиция попаданцев, направленные в помощь казахам, после долгого путешествия достигла конечного пункта маршрута. Стан разбили на краю орды Тауке-хана. На берегу озера Алаколь, одного из самых больших в Казахстане, внутри круга из фургонов стояли четыре пятнистых, цвета летней степи палатки. Между ними вздымалась в небо разборная мачта радиостанции, негромко тарахтел движок электростанции. Из полевой кухни вился дымок, порывистый ветер с озера разносил аппетитный запах мясного, заставляя часовых, прогуливающихся вдоль охраняемого периметра сглатывать голодную слюну. Открыв крышку кухни, повар в застиранном фартуке, торопливо помешивал половником варево. Бойцы с фортификационных работ скоро должны вернуться. Второй день они рыли окопы под взводный опорный пункт и позиции для минометной батареи. Александр сегодня дежурил и поэтому оставался в лагере. За последние дни и недели он очень изменился. Не только внешне: загорел до черноты, волосы побелели на южном солнце, взгляд стал уверенным и непреклонным, он поменялся внутренне. Из юноши, в меру честолюбивого и в то же время довольно легкомысленного, готового лететь туда, куда подует ветер, вылупился на свет человек, твердо знающий, что именно он хочет и умеющий добиваться поставленных целей. Война, огонь сражений, гибель товарищей опаляют не только тело человека, но и душу. Жизнь бросила ему вызов и, он принял перчатку. Ради целей, коль они поставлены и признаны жизненно важными, он был готов идти напролом, не обращая внимания на любые ограничения, запреты и трудности, ломая об коленку мешающих и сопротивляющихся. В настоящий момент две цели вели его по жизни - долг офицера защищать и любовь к далекой Оленьке.

  Александр лежал на галечном берегу и бездумно смотрел на накатывающиеся на пляж волны и близкие, выжженные безжалостным светилом горы. Просто было приятно лежать на спине, подставив заходящему солнцу лицо, прислушиваться к шелесту степных трав, смотреть на небо и вспоминать; за время похода ему нечасто выпадали такие минуты, а завтра возможно бой. По донесениям разведки войско повелителя джунгар стоит лагерем у озера Жаланашколь, ближе к выходу из джунгарских ворот и, если завтра враги двинутся вперед, приблизительно к обеду они наткнуться на преграждающее им путь казахское войско.

  - Тащ. старший лейтенант, - громко крикнул Александру повар, - пробовать ужин будете?

  Поднявшись с земли, молодой офицер громко крикнул в ответ:

  - Конечно, - поднявшись с земли и надев на голову кепку, Александр и направился мимо придвинутых вплотную друг к другу фургонов к кухне, откуда шел головокружительно вкусный запах.

  - Что приготовил то?

  - Бешбармак, - щуря 'монгольские' глазки, расплылся в довольной улыбке повар, - такого бешбармака Вы еще не пробовали! Это я Вам как казах говорю!

  Повар налил совсем немного, лишь слегка прикрыв дно металлической тарелки. Наваристый, духовитый бешбармак получился на славу. Кушать в одиночку, когда подчиненные еще не ели, Александр категорически не пожелал. А снять пробу, это его обязанность как дежурного. Не успел он устроиться на земле рядом с кухней, когда из палатки выглянул радист с бумажкой в руке. Вид у него был угрюмый и растерянный. Оглядевшись и увидев дежурного офицера, он направился к нему.

  - Что случилось? - нахмурившись, поинтересовался Александр.

  - Вот, радиограмма из города - радист протянул вырванный из блокнота листок с все тем-же мрачным видом, - здесь все написано.

  Александр взял радиограмму и пробежался по ней глазами. Текст гласил: 'Уничтожена банда, совершившая нападение на лагерь геологической партии. Костяк банды составила разведывательная группа, посланная Хунтайши Джунгарии. В ходе ликвидации банды погиб летчик лейтенант Евдокимов С. В.' Пилот в городе можно было пересчитать по пальцам и единственным из них с фамилией Евдокимов, был сосед по квартире и по совместительству лучший друг Сергей. Александр остолбенел. Он хотел что-то сказать, но горло сжалось. Кровь резко, толчком, ударило в голову.

  - Спасибо, можешь идти, - наконец с большим трудом произнес офицер.

  Вечером, когда приехавшие с фортификационных работ усталые солдаты поужинали и готовились укладываться спать, завтра предстоял очень трудный день. Сменившийся с дежурства Александр отозвал в сторону, подальше от подчиненных, своего замковзвода прапорщика Сорокуна.

  - Сергей, - глухо откашлявшись, произнес офицер, - говорят, у тебя водка есть?

  - А кто сказал - то? - бросив на начальника тяжелый взгляд, набычился прапорщик. В исполнении парняги, ростом под два метра и весом около сотни килограммов, это выглядело достаточно впечатляюще - слушаете всяких стукачей!

  - Это не важно! - угрюмо боднул головой Александр, - у меня друг погиб, летчик, помянуть надо. Так есть или нет?

  - Тот самый летчик, о котором писали в радиограмме? - почесал подбородок прапорщик, под его рукой хрустнула успевшая отрасти с утра щетина.

  - Да.

  - Святое дело, найдем немного, тем более для Вас.

  Начальника, несмотря на разницу в возрасте Сорокуну было под тридцать, он уважал. Вне службы у них сложились ровные почти приятельские взаимоотношения. Даже разок, когда Сорокун был в контрах с женой, он ночевал у начальника в комнате.

  Нырнув в фургон через пару минут прапорщик вернулся с замызганным пластиковым пакетом в руках.

  - Вот, правда, не водка а самогонка.

  - Да пойдет! Спасибо, - произнес Александр, с чувством пожимая руку подчиненного, - приходи в нашу палатку после отбоя!

  - Приду - кивнул головой прапорщик.

  Когда после отбоя Сорокун заглянул к командиру, в палатке уже собрались все офицеры. Висевшая под потолком лампочка освещала походный стол. Посредине исходила аппетитным запахом большая миска с бешбармаком, дальше стояли тарелки с консервированными грибами и нарезанными копченостями. Военно-полевой стол во всей своей немудрености. Тихо, лишь негромко трещит движок электростанции, да жужат степные насекомые, вьющиеся вокруг лампочки.

  - Разрешите? - пробасил прапорщик, углядев начальника экспедиции майора Афонькина.

  - Заходи, - нетерпеливо махнул рукой майор и покосился на просочившегося в палатку прапорщика, - надеюсь эта бутылка последняя? А то знаю я вас прапорщиков, все норовите в норку запрятать, глядишь если пошарить там, то не одна еще бутылка найдется?

  - Да что Вы такое наговариваете, - возмутился Сорокун, но взгляд его слегка вильнул в сторону.

  - Все собрались, прошу к столу, - негромко заметил Александр.

  Когда по солдатским кружкам налили пахнущий сивушными маслами напиток, Александр поднялся.

  - Вчера погиб мой самый большой друг Евдокимов Серега. Пусть земля ему будет пухом.

  Не чокаясь, офицеры молча выпили, закусили. После третьего тоста бутылка закончилась. Завтра предстоял бой, так что продолжения не последовало. А еще через полчаса, лагерь попаданцев, за исключением дежурных, спал тревожным сном.

  На следующее утро лагерь попаданцев подняли по тревоге за полчаса до обычного подъема.

  Александр проснулся сразу, едва услышал слегка охрипший голос майора Афонькина. Отбросив влажную простынь, он специально ее намочил, по-иному заснуть в удушливой жаре, царившей на юге Казахстана, невозможно, вскочил с туристической пенки. Город выделил для экспедиции лучшее, из имевшегося на складах и в магазинах. Надев штаны и, торопливо обувшись, Александр подхватил стоящий в изголовье автомат. Продолжая на ходу одеваться, выскочил наружу. Светало, тело разницы в температуре между палаткой и снаружи не ощутило. И там, и там, где-то около тридцати градусов. Значит сегодня бой. Видимо Афонькин получил сведения о выходе джунгар из лагеря, понял Александр и почувствовал, как по спине пробежал холодок. Через пару минут короткий строй не успевших до конца проснуться солдат и офицеров застыл по стойке смирно перед начальником экспедиции. Проверив, все ли в строю, и сообщив что прискакал гонец от Тауке-хана с известием, что джунгары затемно вышли из лагеря и движутся к северному выходу из Джунгарских ворот, майор отдал боевой приказ и выделил пятнадцать минут на утренний туалет. Еще через четверть часа, потраченных на легкий завтрак, фургоны, составляющие оборонительный периметр вокруг лагеря попаданцев сдвинули в стороны. В образовавшийся проход выехали два фургона с минометами и боеприпасами, вслед за ними вышел взвод пехотного прикрытия во главе с Александром. Повозки из оборонительного круга немедленно вернули на место, а в лагере остались одни часовые.

  Александр шел во главе взвода по выгоревшей под южным солнцем до желтизны степи. Зной потихоньку усиливался, температура к полудню обещала подняться под сорок градусов. Ветер крепнул, обдавал запахом раскаленной пыли, гнал куда-то вдаль огромные шары перекати-поля. Это хорошо, подумал Александр, смахивая платком липкий пот со лба. Если джунгары сумеют приблизиться к позиции взвода, ветер станет сносить их стрелы в сторону. Колонна бойцов шла молча. Мимо, блестя железом доспехов, проезжали спешащие на поле предстоящего сражения воины-казахи. Во главе многочисленных отрядов ехали богато экипированные командиры с разноцветными флажками родовых цветов на конце копий. Рядовые бойцы отрядов носили нарукавные повязки или нашивки, с таким-же цветом. На попаданцев казахи смотрели с нескрываемым любопытством. О загадочных союзниках знали все, но вживую их видели еще совсем немногие. Хмурые и не выспавшиеся лица подчиненных Александра выдавали испытываемое ими внутреннее напряжение, битва с многотысячной ордой джунгар, это вам не в бирюльки играть!

  После короткого марш-броска взвод добрался взводного опорного пункта. Попаданцы подготовили его за время стоянки. Фургоны с минометчиками, остановились перед окопами. Бойцы живо сгрузили доспехи и стальные щиты, изготовленные по образцу полицейских. Проведенные в городе испытания показали высокую степень защиты снаряжения от метательного оружия. Для бойца в кирасе, из легированной стали с наплечниками, наручами и поножами представляло опасность только огнестрельное оружие. После выгрузки фургоны направились дальше, вглубь позиции, а пехотинцы, надев защитное снаряжение с негромким гомоном попрыгали в глубокие - в рост человека, окопы. Место боя, выбранное Тауке-ханом, достаточно удобное для попаданцев - пока не сметут стоящих на флангах казахов опорный пункт невозможно окружить. Впрочем, у позиции есть и недостатки. Минометной батареи мешали стрелять близкие горы. С учетом отсутствия боевых машин и особенностей противника, взвод окопался в одну линию, сто метров по фронту, загибавшуюся флангами назад. Приданным огнеметчикам молодой офицер указал позиции на флангах взвода. В глубине, за батареей минометчиков, дополнительно отрыли окопы для круговой обороны. С фронта, в степном ковыле, спряталась колючая проволока.

  Немигающий зрачок солнце всматривался с голубого купола неба в землю, словно любопытствуя, что на горе самим себе выдумали двуногие, дерзко считающие себя вершиной эволюции на планете. Испытывал ли Александр страх перед предстоящим боем? Конечно да, как любое живое существо, рискующее жизнью, но не такой чтобы его нельзя было преодолеть. Скорее он чувствовал лихорадочное возбуждение, когда вроде все уже подготовил, но кажется, что необходимо сделать еще что-то. Не в силах бороться с необъяснимым волнением, он оставил на командно-наблюдательном пункте взвода наблюдателя, сам направился по ходам сообщения. Посмотреть, как там дела. Бойцы обустраивались на новом месте. Солдаты разговаривали, у кого еще осталась заветная пачка сигарет, курили. Александр сначала лишь удивился, заметив их хмурые лица; но когда, переходя от группы к группе, услышал, о чем говорили бойцы, - о гибели его друга - Сергея! и испытал острое чувство вины: когда тот принял неравный бой, Александр был от него далеко! Разумом офицер понимал, что где он находится, зависит не от него. И его вины в гибели друга нет, но глупому сердцу не прикажешь. Впрочем, у него появился шанс сторицей отомстить за гибель друга. Александр нахмурился и невольно ускорил шаг. Настроение окончательно испортилось.

  Вернувшись обратно на командно-наблюдательном пункт, он поднес рацию к губам, нажал на тангетку:

  - Первый ответь второму!

  Сквозь шелест атмосферных помех послышался узнаваемый голос майора. Командный пункт начальник экспедиции держал на батарее.

  - Слушаю.

  - Взвод к бою готов, как поняли?

  - Слышу хорошо, принял!

  - Что известно по приближению войска джунгар?

  - Ждите, идут. Отбой связи!

  Ну что-же, вроде все готово, можно оглядеться и оценить обстановку. Александр вылез из окопа, осмотрелся. Вокруг плоская как стол выгоревшая на солнце равнина, идеально подходившая для войска казахов. Их конные отряды могли реализовать здесь преимущество в подвижности. На порывистом ветру гнутся выгоревшие на летнем солнце травы, словно волны ходят по степному океану. Позиции попаданцы занимали в самом центре объединенного войска. Справа и слева от опорного пункта попаданцев неторопливо выстраивались племенные отряды и дружины крупных феодалов. Тревожно ржали лошади, вились на ветру разноцветные 'родовые' знамена и флажки тех же цветов на копьях предводителей отрядов. Впереди между двух горных вершин узкий коридор Джунгарских ворот. Посредине его вьется утоптанная тысячами караванов пыльная и каменистая дорога. Где-то там, пока еще невидимое, продвигается навстречу неизвестной судьбе джунгарское войско.

  Солнце поднималось все выше, жара нарастала. Изнывавшие от солнца бойцы, попрятались на дно окопов, начали поругивать командиров за преждевременную тревогу. Вернувшегося на командно-наблюдательный пункт Александр неожиданно успокоился. Усевшись на постеленную на дно окопа тряпку, он все чаще недовольно поглядывал на палящее не по-детски солнце, высоко приподнимавшееся над горами. Почти час ничего не происходило. Мало-помалу его начала одолевать сонливость...

  Наблюдатель опустил бинокль. Повернувшись к командиру, громко и немного растерянно крикнул:

  - Идут!

  - Кто? - недовольно спросил Александр и тут же сам ответил себе на вопрос - джунгары. Торопливо приподнявшись со дна окопа, поднес бинокль к глазам. Изображение рывком приблизилось. Километрах в четырех, из-за горы медленно, словно объевшийся питон, выдвигалось многотысячное войско хунтайши Галдана. Опасаясь подвергнуться вражеской атаке на марше, в походном, а не боевом порядке, полководец заранее развернул армию для сражения. Войско двигалось в излюбленном джунгарами строе: лук - ключ. Центр армии отогнут назад, фланги выдвинуты в сторону противника. В середине боевого порядка неумолимо двигались плотные шеренги стрелков, вооруженных ручным огнестрельным оружием. Искусством стрельбы из него джунгарские воины овладели хорошо и, если допустить их приближение к окопам, могли представлять для попаданцев немалую опасность. Рядом двигались по степному разнотравью густые толпы одетых в сверкающие на солнце доспехах пехотинцев. Густой ворс длинных копий колыхался над их головами. Впереди на покрытых пестрыми попонами племенных жеребцах предводители тысяч - ханские дружинники. Порывистый ветер развивал разноцветные флаги в их руках, колыхал султаны из конского волоса и птичьих перьев на высоких сфероцилиндрических шлемах, напоминающих по форме вазу или кувшин с длинным узким горлышком.

  Джунгар нельзя было назвать обыкновенными кочевыми варварами. Уже при основателе ханства Батур-хунтайджи активно поощрялось земледелие, строились укрепленные 'городки'. Для развития пашенного земледелия его приемники активно переселяли в центральную Джунгарию представителей оседлых народов. Благодаря вынужденным иммигрантам в ханстве развивалась черная и цветная металлургия, суконное производство. Знали они и огнестрельное оружие и широко его использовали.

  Эрдэни-Батур (Батур-хунтайджи, ум. в 1653) - первый хан Джунгарского ханства.

  На флангах вражеского войска, заметно опережая медлительных пехотинцев, вперемежку двигались проворные отряды конных лучников, сверкали сталью эскадроны вооруженной копьями и саблями, тяжелой панцирной кавалерии. Впереди отрядов гарцевали на горячих жеребцах степные тайши (племенные вожди). По выучке и снаряжению конные латники напоминали европейским путешественникам знаменитых 'крылатых' гусар. Так что относится к ним следовало со всей серьезностью. В одном ряду с джунгарами - воинские подразделения вассальных племен: енисейских кыргызов, телеутов, кашгарских 'бухарцев' и халхасов. Такие же конные отряды составляли вторую линию и резерв войска.

  При виде многочисленного врага, сердце Александра на мгновение сжалось от страха, но лишь - на миг. Перебить толпу из нескольких десятков тысяч человек даже со штатными минометами - не реально, и тем более из самоделок, произведенных промышленностью города. Впрочем, рядом не менее многочисленное войско казахов, так что еще посмотрим, кто-кого. Затем он почувствовал настоящее облегчение и мрачно нахмурился. Сейчас, в ближайшие часы все решится, пытка ожиданием, закончилась. Порыв ветра донес заунывный вой больших труб и мерный рокот варварских барабанов.

  Александр достал рацию и нажал на тангетку:

  - Первый ответь второму!

  - Слушаю, чего тебе второй? - послышался слегка напряженный и в тоже время ироничный голос майора.

  - Наблюдаю войско джунгар.

  - Вижу их тоже, расслабься и наблюдай за представлением в исполнении минометной батареи!

  Александр положил рацию. Ну вот появился шанс отдать долг за смерть друга, подумал он. Пусть с помощью товарищей и союзников - казахов, но он отомстит! Мрачно усмехнувшись недобрым мыслям, он вновь поднял бинокль к глазам.

  Позади, там, где находилась минометная батарея, глухо бумкнуло. Через считанные мгновения, немного не долетая до вражеских рядов расцвел огненный цветок разрыва. Недолет, досадливо поморщился Александр. Войско джунгар казалось не обратило на вражеский снаряд никакого внимания. Все также продолжали мерно маршировать мушкетеры и копейщики, двигались многочисленные отряды конников.

  Следующий огненный цветок поднялся в самой гуще отряда копейщиков. Накрытие! Взрыв поломал и разбросал словно детские игрушки сразу пару десятков воинов. Через несколько секунд в гуще мерно шагавших пехотинцев поднялись к небу пять огненных цветков. Отчаянный вой раненных, испуганные крики. Слишком далеко бьет артиллерия попаданцев для аборигенов конца семнадцатого века.

  Залп, залп и еще залп. Каждые несколько секунд пять огненных цветков минометных разрывов встают над отрядами мушкетеров и копейщиков. Чугунные осколки и взрывная волна убивают, безжалостно рвут человеческие тела, не помогают спастись даже металлические латы копейщиков. Окровавленные трупы валяются на земле, раненные воют от боли, с ужасом смотрят на оторванные руки и ноги. Вот мушкетер, упираясь в землю руками ползет с пути своих товарищей, не замечая, что с каждым сантиметром из поперек распоротого шальным осколком живота тёплым фаршем вываливаются в пыль кишки. Целые ряды бойцов рушатся на землю, словно трава под косою, но слишком хорошо хунтайши Джунгарии выдрессировал пехоту. Шеренги смыкаются. С великолепным презрением к смерти прямо по трупам погибших и телам раненных, под мерный рокот барабанов и грозный вой труб, пехота продолжает мерно шагать вперед.

  Полководец джунгар сделал верные выводы из невиданной скорострельности и дистанции стрельбы вражеских орудий. Он не стал полагаться на жестоко избиваемую пехоту, а постарался как можно скорей превратить сражение в рукопашную схватку конных отрядов. Да, у врагов есть невиданно дальнобойная артиллерия, способная стрелять каждые несколько секунд. Он понадеялся на преимущество тяжелой панцирной кавалерии. Необходимо только добраться до врага, а дальше скажет собственное слово выучка и отличная экипировка. На вражеской стороне по-иному затрубили трубачи, тревожно забухали барабаны, передавая войскам новый приказ. До джунгар оставалось километра три, когда фланги войска, состоящие из конных отрядов, заметно ускорились, кони пошли рысью, а пехота остановилась, пропуская через разрывы в строе панцирную кавалерию второй линии.

  Александр опустив бинокль, покачал головой и невольно выругался. Классно идут, подумал он. Мужество, даже если это враг, не может не вызывать невольного уважения.

  В ответ пронзительно взвыли трубы на стороне казахов. Повинуясь приказу, копья первой линии опустились параллельно земле. Конная лавина стронулась с места. Готовясь к сшибке, кони пошли шагом, постепенно ускоряясь, начала разгоняться.

  Цели минометчиков изменились, три ствола продолжали методично молотить измученную потерями пехоту, а по одному пытались нащупать огненными разрывами наступающие конные отряды. Пропустив кавалерию, пехота не выдержала, сначала попятилась, затем отдельные бойцы побежали, через считанные минуты бегство стало всеобщим. Взрывы наносили огромные потери джунгарам, но наступательный порыв кавалерии остановить не смогли. Слишком быстро сближались две конные лавины и слишком много людей стремилось вцепится во вражеские глотки. Воинственные кличи разных казахских родов громогласно разнеслись над примолкшей степью. В ответ джунгарские воины издали собственный клич.

  Кони переходят на галоп. Еще чуть- чуть! Все, больше стрелять бесполезно. Сейчас две мчащиеся навстречу друг-другу орды встретятся. Бить в эту кучу конников - поразишь и своих, и врагов. Минометы переключаются на остатки убегающей пехоты, большая ее часть уже скрылась за горой.

  Две конных лавины сшибаются друг с другом примерно на полпути. В густой пыли трещат под ударами сабель и копий шлемы и панцири. Исполненные ужаса предсмертные крики, вопли ярости и злобы, ржание ошалевшие от ударов коней, скрежет железа - все слилось в адский сплошной гул. Тяжелый, вязкий рукопашный бой длился считанные секунды, и уже валятся под копыта озверевших коней обезглавленные людские тела, втаптываются в землю раненые. Примитивная тактика джунгар, оказалась достаточно действенной. Бывают на войне ситуации, когда техническое преимущество обесценивается, а исход баталии решает прямая, голая сила и воинский дух. Линия боя по флангам прогнулась под напором превосходящей силы, но пока держалась. Другое дело центр, где с казахами сшиблись в основном латные отряды. Там не так радужно. Страшным тараном панцирники насквозь пробили линию казахских отрядов.

  Александр опустил бинокль и оглянулся на окопы бойцов. Руки невольно сжались в кулаки, в голове зазвенело. В километре-полутора, сверкая железом ламинарных доспехов, конница джунгар на ходу выравнивая ряды, медленным галопом скакала к опорному пункту попаданцев. Ну вот и наша очередь пришла, подумал он и невольно сглотнул слюну. Через пару секунд Александр взял себя в руки. Подняв рацию, произнес:

  - Пятый, шестой, седьмой, на связь!

  Когда командиры отделений один за другим доложились, приказал:

  - Огонь открывать самостоятельно по приближении противника к ориентиру один. Огнметчиков это тоже касается! Траншеи перекрыть щитами. Как поняли?

  - Принято, - послышалось вразнобой.

  Александр поднял прислоненный к стене щит и положил его сверху на окоп. Вместе с щитом наблюдателя, стальная защита перекрывала почти всю длину.

  -Не высовывайся! - буркнул он наблюдателю, тот торопливо пригнулся и поправил ремень автомата. Александр продолжая наблюдать за конницей врага опустил вниз бронестекло шлема. Через пару минут латники джунгар приблизились, частый минометный обстрел не сумел остановить их наступательный порыв. Копья они сломали еще при сшибке с казахами, но и тяжелые сабли вместе со стрелами и примитивными пистолетами, могли принести нешуточные проблемы попаданцам. Племенные, откормленные на зерне кони перешли на быстрый галоп. Откуда летели снаряды, поразившие столь многих их товарищей, латники заметили и горели жаждой мести. Сейчас жалкие черви, посмевшие противится джунгарам получат достойное возмездие! Рекой потечет кровь нечестивых!

  Конница достигает рубежа колючей проволоки. Лошади на всем ходу падают оземь, поднимаются на задние копыта, сбрасывая всадников или опрокидываясь. Давка, столпотворение и затор. Конское ржание, полное страдания и боли. Крики, вопли людей. 'Лежачих бить нельзя? - Нет! Их нужно добивать!' Со стороны невидимых окопов загромыхало:

  - Тра-та-та! Ожили автоматы засевших в окопах пехотинцев, судорожно задергались поливая свинцовым дождем плотную толпу одетых в латы конников. Тяжелые пули били в головы, тела, поражали коней. Мертвые падали вниз, раненые судорожно хватались за поводья, стараясь удержаться в седлах, а то неминуемо затопчут. Ответные выстрелы примитивных пистолетов и несколько взвившихся ввысь стрел, никак не изменили картину тотального избиения. Да и добить до окопов попаданцев примитивное оружие не могло. Расстояние еще слишком велико. Жирную, долго потом вонявшую сожженной плотью точку в избиении конницы поставили выстрелы огнеметов. Со змеиным шуршанием с флангов опорного пункты протянулись к куче-мале из людских и лошадиных тел огненные росчерки. Горящие заживо люди и кони заметались по полю, страшно воя от нестерпимой боли. Через считанные метры несчастные падали наземь тлеющими трупами. Выдержать зрелище плюющегося пламенем дракона, было выше сил суеверных хроноаборигенов. Это стало последним перышком, сломавшим спину верблюда. Непострадавшие задние ряды конников в панике повернули коней. Всадники, изо всех сил нахлестывая коней, помчались по покрытому окровавленными трупами и жалобно стенающими раненными полю, прочь от увиденного ужаса.

  Вновь гулко заработали минометы, провожая бегство конницы разрывами мин. Увидев жестокое избиение и паническое бегство элитной, латной части войска, джунгары не выдержали. Сначала обратились в бегство одиночки, следом, спасая жизни, бросали боевую линию целые отряды. Вскоре уже вся линия джунгар, выкидывая по пути тяжелые предметы экипировки, в паническом ужасе бежала с поля боя.

  Александр неторопливо снял с головы шлем и провел рукой по взмокшим, словно после марш-броска, волосам. Победа, с ликованием подумал он. Порыв ветра донес тошнотворный вонь горелой плоти. Запах шел с переполненного погибшими и жалобно кричащими раненными поля. Пару мгновений он ошеломленно молчал, потом судорожно сглотнул. Недавнее ликование исчезло. Взгляд Александра невольно скосился на древко стрелы, глубоко вонзившееся в землю, всего несколько шагов, не долетев до окопа. Видимо среди джунгар нашелся настоящий мастер - стрелок, сумевший забросить смертоносный снаряд на рекордное расстояние.