Клеопатра — последняя царица из династии Птолемеев, «владычица двух земель» — Верхнего и Нижнего Египта. Ее имя при жизни внушало благоговейный трепет подданным, ею восхищались чужеземцы, ее славили поэты. И сегодня жизнь и трагедия смерти Клеопатры поражают своей исключительностью, а ее облик остается символом женской привлекательности. Давным-давно нет уже того Египта, где правила Клеопатра, но память о ней бессмертна. Ей посвящено множество произведений литературы и искусства: книги, картины, скульптуры.

Из классических литературных произведений, посвященных египетской царице, стоит вспомнить шекспировскую трагедию «Антоний и Клеопатра» (1606), где она предстает тщеславной, импульсивной, недалекой и наивной. Иная она в пьесе «Все ради любви» Джона Драйдена (1678) — благородная и величественная. Жестокая, сластолюбивая и похотливая — в поэме Александра Пушкина «Египетские ночи» (1835). У Бернарда Шоу в пьесе «Цезарь и Клеопатра» (1898) это робкая и ребячливая юная женщина, погруженная в себя.

Многие выдающиеся актрисы явили публике свою трактовку образа Клеопатры на сцене и в кино. С огромным успехом ее играла в прошлом веке Сара Бернар, в нашем столетии на сцене в роли Клеопатры блистали Вивьен Ли, Маргарита Терехова, а на экране Элизабет Тейлор и другие.

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Клеопатра VII Tea Филопатор (это имя означает «Богиня, любящая своего отца») была третьим ребенком фараона Птолемея XII (по прозванию Аулетес — флейтист) и его сестры — в то время кровосмесительный брак в семье фараонов был традицией. Как и все представители династии Птолемеев, правившей Египтом со времен Александра Македонского, она не была египтянкой по национальности. Среди ее предков были греки, персы и македонцы. Сама она считала себя наследницей Александра Великого. У нее были два младших брата, Птолемей XIII и Птолемей XIV, и две старшие сестры, Клеопатра VI Трифаэна (которая захватила отцовский трон) и Береника (которая была казнена по приказу отца), а также младшая сестра Арсиноя.

После смерти отца в 51 году до н. э. восемнадцатилетняя Клеопатра и ее десятилетний брат Птолемей XIII были провозглашены наследниками престола. По существующему обычаю, они тотчас же сочетались браком.

Клеопатра была прекрасно образована, свободно владела несколькими языками, изучала философию, играла на нескольких музыкальных инструментах. Но главными ее достоинствами были политический ум, доставшийся ей от предков, и красота, которыми она искусно пользовалась. Все в Клеопатре было подчинено холодному расчету. На первом месте — собственная выгода, а потом уже интересы государства.

Коварное убийство

В 48 году до н. э. воспитатель молодого фараона Птолемея XII евнух Потин, фактический правитель, обвинил Клеопатру в намерении захватить власть и править единолично. Для этого она якобы готова призвать на помощь римские войска. Потин распустил слух, что Клеопатра отдалась римскому полководцу Помпею в благодарность за то, что он за семь лет до того помог ее отцу одолеть мятежников и утвердиться на престоле, а теперь готов помочь его дочери. Возмутившийся народ угрожал жизни Клеопатры, и ей пришлось спасаться бегством. Она смогла собрать немалую армию и подготовиться к войне с мужем-братом. В этот момент в распрю вмешался другой римский полководец, Юлий Цезарь. Он только что разбил непокорного Помпея при Фарсале и стал полноправным властелином Рима. Помпей бежал в Египет к Птолемею XIII, которому оказал в прошлом немалую услугу — утвердил его на троне. Но молодой фараон решил сделать ставку на Цезаря. Помпея же посадили в лодку, чтобы якобы перевезти с корабля на берег, но тут же, на глазах его жены, оставшейся на судне, двое убийц — Ахилл и Септимий — бросились на него и закололи кинжалами. Коварное это убийство не спасло, однако, Птолемея, не сделало в глазах сурового Цезаря достойным уважения, а тем более не стал он его союзником. Дальновидный римлянин решил использовать в своих целях Клеопатру. Евнух Потин бежал, а Птолемей утонул в Ниле. Так «Война Клеопатры» окончилась победой — она стала царицей Египта. Цезарь вступил в Александрию и выдал Клеопатру за ее второго брата, Птолемея XIV, «болезненного шестнадцатилетнего юношу». К тому времени Клеопатра уже была любовницей Цезаря и правила единолично, опираясь на римские копья. Она родила от Цезаря сына Цезариона. Когда ее могущественный любовник вернулся в Рим и стал там фактически единовластным монархом, он вызвал к себе Клеопатру. И «нильская сирена», как ее называли, в сопровождении огромной свиты прибыла в Рим как союзница и гостья. Цезарь уступил египетской царице свою виллу на берегу Тибра. Здесь вместе с любовницей он проводил все свободное время. Отношения Цезаря и Клеопатры не были секретом для римлян, в том числе и для третьей, последней его жены Кальпурнии. Многие осуждали его, а Клеопатру называли «коронованной блудницей». Он же не обращал внимания на слухи и сплетни, продолжал восхищаться Клеопатрой, не стесняясь в выражении своих чувств, открыто появлялся с нею на публичных празднествах.

Равная богине

Когда осенью 46 года до н. э. был открыт храм Венеры, сооруженный на личные средства Цезаря, он посмел рядом со статуей богини поставить золотое изваяние Клеопатры, приравняв любовницу к одной из самых почитаемых богинь. Естественно, римляне были оскорблены. Александрийской «куртизанке» воздаются божественные почести! Такого Рим еще не видывал! К тому же прошел слух, что Цезарь намерен провозгласить своим наследником сына Клеопатры, того самого Цезариона, который в действительности, как утверждали в Риме, вовсе и не сын Цезаря.

Клеопатра же ликовала: разве есть на свете еще хоть одна женщина, которая удостоена чести быть обожествленной при жизни?! И это в то время, когда сам же Цезарь издал законы против роскоши. Согласно им, запрещалось употреблять носилки, пурпуровые одежды, жемчуга. Ограничена была даже торговля продовольствием на рынках. Нельзя было также воздвигать чрезмерно роскошные надгробные памятники, а обилие колонн облагалось штрафом.

Как бы в ответ на сплетни о его псевдоотцовстве Цезарь, присвоивший себе к тому времени титул императора и не имевший ни от одной из трех законных жен сына, признал себя отцом Цезариона. Это означало, что у императора есть наследник и будет кому воспринять власть.

Но вот новая война призвала Цезаря на поле брани. Разлука с Клеопатрой длилась девять месяцев. В сентябре 45 года до н. э. Цезарь триумфатором возвратился в Рим.

В это время распространился слух, что «божественный», как теперь величали Цезаря, намерен развестись с женой. Он и сам, видимо, считал, что супругой повелителя такого государства должна стать та, которая имеет на это право по своему происхождению, мать его сына — египетская царица Клеопатра. Вопрос был не личный, интимный, а политический. Кое-кто опасался, что Цезарь и в самом деле завещает власть своему сыну от Клеопатры и провозгласит его своим наследником. Недовольные решились действовать.

В день мартовских ид, то есть 15 марта 44 года до н. э., когда по римскому календарю наступило полнолуние, Юлий Цезарь был убит заговорщиками при входе в сенат. Ему нанесли двадцать три раны.

Консулом был провозглашен Марк Антоний, ближайший сподвижник убитого, командующий прославленной римской конницей. Сам же он вел себя как престолонаследник.

Клеопатра очень тяжело переживала смерть своего возлюбленного. С его гибелью не только рухнули ее политические планы и надежды, но менялась и личная жизнь.

Во время похорон Цезаря было оглашено его завещание. В нем ни о Клеопатре, ни о Цезарионе, ее сыне, не было сказано ни слова. Главным наследником, согласно воле Цезаря, назначался усыновленный им внук его сестры девятнадцатилетний Октавиан.

Чары колдуньи

Египетская блудница, как теперь римляне открыто называли Клеопатру, сочла за благо спешно покинуть Рим. Она вернулась в Александрию, где год спустя внезапно умер ее брат-супруг. Ее обвиняли в том, что она якобы его отравила.

Впрочем, доказано это не было, хотя в народе давно уже ходили упорные слухи, что царица владеет искусством изготовления ядов. Будто каждый день она удалялась в свою лабораторию, где проделывала опыты с разными ядами над животными, а случалось, и над рабами.

После смерти супруга она стала единоличной властительницей Египта. А четырехлетнего сына Цезари она объявила своим наследником.

И еще один дар приписывали Клеопатре — дар соблазнительницы, чуть ли не колдуньи. Ее чары так подействовали на Марка Антония, что он навсегда стал ее пленником. Она буквально околдовала его. Но и сама не осталась равнодушной, более того — влюбилась.

С тех пор до самой смерти они не расставались и погибли едва ли не в один час.

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

Некоторые утверждали, что на самом деле Клеопатра вовсе не была такой уж красавицей. У нее было узкое лицо, нос с горбинкой, о чем свидетельствует приписываемый ей скульптурный портрет. Однако достоверных описаний ее внешности и портретов не сохранилось. По традиции считается, что она была потрясающе красива, а нос был самой прекрасной частью лица. Недаром Блез Паскаль скажет, что «если бы нос Клеопатры был короче, то весь ход мировой истории мог бы быть другим».

Одним словом, о Клеопатре известно очень мало, если не считать того, что легенда о ее красоте пережила века. Некоторые сведения сообщает только Плутарх, собравший их из первых рук вскоре после ее смерти. Она была не просто прекрасна, утверждает он: самый звук ее «обольстительного голоса» доставлял наслаждение тому, кто ее слушал. Ей были присущи несравненное очарование и «та странность», что немедленно воспламеняют в сердцах роковую страсть.

Да, Клеопатре от греческих ее предков достался знаменитый нос с горбинкой — предмет стольких пересудов. Текла в ее жилах сирийская и персидская кровь — отсюда смуглый оттенок кожи и волосы цвета воронова крыла. Тело ее было стройным и гибким — результат регулярных занятий плаванием и верховой ездой. Действительно, Клеопатра плавала, как сирена, и скакала верхом, как амазонка.

Секреты красоты

Искусство макияжа процветало в Египте уже в те времена, а секреты бальзамирования мертвых, раскрытые в наши дни, легли в основу современной косметологии. Финикийские корабли везли в Грецию и Рим чудесные косметические препараты — продукты алхимии, которыми Клеопатра умела искусно пользоваться. Ей даже приписывают трактат по косметике, сгоревший вместе с другими книгами во время пожара в Александрийской библиотеке.

День ее начинался с купания: о чистоплотности обитателей долины Нила слагали легенды. В ванну добавляли цветки лотоса и лепестки розы. Мыла к тому времени еще не знали, поэтому Клеопатра пользовалась содой, а также специальной пастой из золы и глины. Для смягчения кожи ее тело растирали лосьоном, который делали из меда и молока ослицы, а затем умащивали его благовониями из вытяжки акации и тикового дерева. В качестве дезодоранта применяли мазь из ладана и скипидара. Когда Клеопатра обнаруживала у себя на лице морщинку, она немедленно принималась с ней бороться с помощью абрикосового крема, богатого витамином А, с успехом применяемого современными женщинами.

Волосы царицы тщательно расчесывали, затем для придания им блеска смазывали касторовым маслом или змеиным жиром, наконец, завивали и укладывали в сложную прическу. Чтобы оттенить их черноту, Клеопатра подкрашивала волосы хной.

Согласно требованиям тогдашней моды, косметика должна была подчеркивать бледность лица и выразительность глаз. Знаменитая прозрачная кожа царицы во многом была обязана лосьону из молока и лотоса. «Крем-пудру» делали из шиповника, а уже поверх ее наносили легкий слой алебастровой пудры. Губы красили в бледно-розовые тона. Как и в наше время, одним из критериев красоты служила «бархатистость» глаз. Клеопатра подводила глаза особой тушью, получаемой из мелкотолченых крупинок меди. Наконец, несколько капель духов — ирис или роза, доставляемые из Индии или Аравии, — и «волшебница», о которой рассказал Плутарх, облачалась в белоснежную льняную тунику, уложенную искусными складками. И еще надо добавить, что Клеопатра любила драгоценности — серьги, браслеты, но особенно ожерелья, подчеркивавшие красоту ее груди.

Благодаря всему этому до самой смерти, то есть до 39 лет, Клеопатра оставалась соблазнительной. Она и саму кончину свою сумела обставить красиво, проследив, как всегда, за тем, чтобы все вокруг нее было безупречно. И оставила потомкам в наследство загадку: отчего же она все-таки умерла? От укуса ядовитой змеи или приняла яд?

Считали, что Клеопатра обольщала мужчин с помощью «магических заклинаний». Все, однако, обстояло гораздо проще. Ей, говорившей на семи языках, читавшей Еврипида и Гомера, знавшей математику, астрономию и медицину, умевшей играть на лире, рисовать и петь, не нужны были такие жалкие ухищрения. К тому же она отличалась завидным чувством юмора. Впрочем, чтобы покорить сердца двух величайших в истории завоевателей, надо быть действительно исключительной женщиной.

Искусная в любви

Чувственная, соблазнительная и коварная, Клеопатра накрепко приковала к себе Антония. Она прожила с ним четырнадцать лет и родила ему троих детей. Любовники проводили время в пирах и развлечениях. Причем Клеопатра была поистине неподражаема в изобретении всевозможных любовных утех, потакая вкусам своего возлюбленного. Если раньше с Цезарем эта женщина-хамелеон разыгрывала роль Аспазии — остроумной, рассуждавшей о политике и литературе, то с Антонием, человеком необузданного нрава и солдатских привычек, она превратилась в сладострастную вакханку, куртизанку самого низкого сорта, потворствуя его грубым инстинктам. Вместе с ним она играла в кости, пила, охотилась, выражалась, как и он, по-солдатски, отпускала циничные шутки.

Она ловко пользовалась любовью Антония. Падкая на роскошь, обуреваемая страстями, Клеопатра побудила влюбленного в нее Антония вместе совершить многие преступления. Так, была умерщвлена младшая ее сестра, скрывавшаяся в Милете, ограблены храмы и гробницы. Как писал историк Иосиф Флавий, «не было священного места, которое бы она не лишила украшений», не было алтаря, с которого она не сняла бы всего, лишь бы насытить свое незаконное корыстолюбие».

Миновала зима 40 года, пришла весна, а с ней и известие, что в Риме умерла Фульвия, жена Антония. Он, хотя и не скрывал своего сожительства с Клеопатрой, не считал эту связь браком, ведь «разум его еще боролся с любовью к египтянке», говорил Плутарх.

Как обычно непредсказуемый, Антоний, вопреки мнению о том, что он «околдован этой проклятой женщиной», женился на Октавии, старшей сестре Октавиана, впоследствии ставшего императором, женщине, по свидетельству современников, красивой, умной и добродетельной.

Новость эта не очень огорчила Клеопатру. Она знала Антония — любителя острых ощущений и сладострастных утех, секрет которых был известен ей одной. И понимала, что брак с Октавией — это всего лишь временный политический союз и Антоний скоро вернется к ней. Так, собственно, и произошло. Четыре года спустя Антоний вновь встретился с Клеопатрой в Сирии, увидел своих детей и, покоренный, остался с «нильской сиреной». Более того, объявил Клеопатру законной супругой, хотя союз этот не признали ни в Александрии, ни в Риме.

Октавиан же расценил женитьбу Антония на Клеопатре как личное оскорбление. Он приказал сестре покинуть римский дом Антония и стал готовиться к войне с ним.

Было ясно, что только на поле боя можно разрешить конфликт.

«Неразлучные до смерти»

В 32 году до н. э. римский сенат объявил войну Клеопатре, а Антония назвал «врагом республики». Сложилась ситуация, когда политика и любовь так тесно переплелись между собой, как, может быть, никогда больше в истории.

Узнав о том, что Октавиан выступил в поход, любовники не пали духом. Антоний собрал свои легионы и, поддерживаемый войсками и флотом Клеопатры, выступил против Октавиана.

Решающее морское сражение произошло у мыса Акций, у западного побережья Греции.

Во время битвы возникла угроза, что флот Антония будет заперт в бухте, хотя исход ее не был еще ясен. В этот момент Клеопатра вдруг приказала своим судам взять курс к родным берегам, в Египет. То ли она не поняла маневров своего любовника, то ли проявила малодушие. Но как бы то ни было, она покинула поле боя.

Заметив это, Антоний, забыв, что он главнокомандующий, к всеобщему удивлению кинулся за возлюбленной. Он словно сросся с этой женщиной, замечает Плутарх, и должен был следовать за нею везде и всюду. Говоря иначе, Антоний забыл обо всем на свете, предал тех, кто сражался вместе с ним, и позорно бежал.

Победа при Акции сделала Октавиана хозяином всей Римской империи, вскоре он был провозглашен императором под именем Август.

Антоний и Клеопатра бежали в Египет. Здесь, словно очнувшись от наваждения, Антоний осознал всю трагичность происшедшего. Он, полководец, ослепленный любовью к царице, сам навлек на себя несчастье. Его мучили горечь поражения, страдания уязвленного самолюбия. В отчаянии он начал топить горе в вине, не желал видеться с царицей, неподвижно сидел, уставившись в одну точку.

Когда же встреча его с Клеопатрой все-таки состоялась, он не стал ее упрекать. Ему казалось, что один-единственный ее поцелуй возместит ему все потери.

Влюбленные вновь соединились. И даже называли себя «неразлучными до смерти». Снова начались пиры, переходящие в оргии.

Тем временем Октавиан подошел к Александрии. Бои шли с переменным успехом, пока в стане египтян не начались измены. Но самым страшным ударом для Антония, командовавшего войсками, стало предательство Клеопатры, тайно вступившей в переговоры с Октавианом. Для Антония она была важнее всех царств и проигранных войн. «Он вернулся в столицу, — сообщает Плутарх, — крича, что Клеопатра предала его с тем, с кем он вел войну ради нее». Он грозил царице, и она, опасаясь, укрылась в усыпальнице. Опустилась подъемная дверь, задвинулись запоры — здесь она была в безопасности.

Перед тем как скрыться в усыпальнице, она попросила сообщить Антонию о своей смерти.

Весть эта привела Антония в отчаяние. Забыв обиды и подозрения, он готов был последовать за ней. И, обращаясь к рабу, попросил убить его. Но тот был не в состоянии выполнить просьбу. Вместо хозяина он поразил себя. Тогда Антоний сам нанес себе удар мечом в живот.

Узнав о трагической смерти любовника, Клеопатра, мучимая угрызениями совести, впала в отчаяние. Она в последний раз пожелала увидеть Антония и потребовала, чтобы его тело доставили к ней в усыпальницу. Но римлянин еще дышал, хотя рана была смертельна. На руках его внесли в усыпальницу, и он узнал, что возлюбленная жива. Это придало ему сил, он хотел умереть рядом с той, которую обожал. Но Клеопатра боялась открыть дверь, опасаясь измены. Прислужницы опустили из окна веревку, к которой привязали Антония, и его, окровавленного и стонущего, втащили наверх.

Антония опустили на ложе, и Клеопатра с рыданиями упала на тело любимого, осыпая его поцелуями. Она рвала на себе одежду, била себя в грудь, царапала ее руками, называла Антония своим господином, супругом и императором.

Собрав остаток сил, Антоний заклинал ее спасти свою честь и не допустить позора. Что имел он в виду? Антоний полагал, что победитель Октавиан, по римскому обычаю, велит провести плененную царицу по улицам Рима на радость толпе.

Через минуту он испустил дух, умер в объятиях своей обожаемой «нильской сирены».

Дальше события развивались стремительно. Похоронив Антония, Клеопатра вернулась во дворец. Ее окружили почетом, но содержали как пленницу. Октавиан лично посетил царицу и заверил в своем добром отношении. Она было поверила и пыталась расположить императора к себе, больше того, пустила в ход все свое женское обаяние. И даже вручила ему список всех своих драгоценностей и назвала место, где хранятся эти сокровища. Октавиан сделал вид, что поддался ее чарам. На самом же деле замышлял обман.

Клеопатре по секрету сообщили, что через два дня ее отправят вместе с детьми в Рим, чтобы там провести как пленницу за колесницей триумфатора.

Не бывать этому! Никогда римляне не увидят царицу Клеопатру прикованной к победной колеснице Октавиана. Она перехитрит римлянина.

На другой день Клеопатра устроила роскошный пир. В царском уборе она возлежала на ложе, ей прислуживали две верные служанки. История сохранила их имена: Ирада и Хармион. В это время появился крестьянин с корзиной, полной фруктов. Стража, приставленная к царице и по приказу Октавиана зорко следившая за ней, не обратила внимания на корзину.

Отпустив гостей, Клеопатра вместе со служанками ушла в спальню, легла на золотое ложе и продиктовала письмо Октавиану. В нем просила похоронить ее вместе с Антонием. Затем, раздвинув в корзинке фрукты, увидела под ними свернувшегося кольцом аспида. Змея была выбрана не случайно: это ритуальное животное солнечного бога Амона-Ра — знак фараонов, символизирующий их власть над жизнью и смертью. Золотой шпилькой, вынутой из волос, Клеопатра уколола змейку, которая, зашипев, ужалила царицу в руку (по другой версии в грудь)…

Клеопатру похоронили рядом с Антонием. Вместо нее по римским улицам с триумфом пронесли ее портрет и провели ее троих детей от Антония. Старший сын от Цезаря, которому было уже семнадцать лет, был убит по приказу Октавиана. Об остальных детях позаботилась Октавия.

Так на сороковом году жизни 30 августа 30 года до н. э. скончалась египетская царица, великая правительница и великая женщина. Ее роковая красота погубила Цезаря и Антония — двух великих мужей древнего мира. А трагическая любовь ее и Антония живет в памяти людской не одну сотню лет, вдохновляя поэтов и художников.

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

О Клеопатре во все последующие века ходило множество легенд. Подчас это были самые невероятные слухи, граничащие с курьезами. Об оргиях, которые она устраивала во дворце, или о том, что для удовлетворения своих похотливых желаний содержала целый сераль молодых красивых мужчин, что, впрочем, в то время не считалось безнравственным. Или, например, история о том, как однажды на пиру она объявила, что может одна выпить десять миллионов серебряных сестерций. И в подтверждение своих слов тут же вынула из уха серьгу с жемчужиной, равной которой не было во всем мире, и бросила ее в чашу с заранее приготовленным уксусом. Когда жемчужина растворилась, Клеопатра на глазах пораженных гостей залпом выпила это кислое дорогостоящее питье. Можно ли было не восхищаться такой женщиной. Или случай о том, каким способом она проникла во дворец к Цезарю.

Ковер с сюрпризом

Была глубокая ночь, когда небольшая лодка с одним-единственным гребцом пристала к берегу близ царского дворца в Александрии, где только что обосновался Юлий Цезарь. Аполлодор, так звали гребца, взвалил на плечи свернутый ковер и направился ко дворцу. Стража решила, что это торговец, и пропустила его. Никому и в голову не пришло, что в ковре спрятан человек, да к тому же женщина — сама Клеопатра, дочь недавно скончавшегося фараона Птолемея XII.

Проникнуть открыто в город она тогда не могла — ее наверняка убили бы по приказу Потина. Но для нее увидеться с Цезарем было вопросом жизни и смерти. Вот и пришлось прибегнуть к хитрости.

Ковер для Юлия Цезаря! Солдаты, стоявшие на страже, и подумать не смели, чтобы задержать Аполлодора с его ношей.

Цезарь подал знак, и в комнату впустили Аполлодора с ковром. Он поспешно развернул его. Римлянин удивленно вскинул брови, но еще больше удивился, когда перед ним во всей красе предстала юная царица.

Как она и рассчитывала, Цезарь, завороженный ее красотой и нежным, певучим голосом, смог лишь воскликнуть: «Боги! Как она прекрасна!»

Прав был историк той эпохи Дион Кассий, когда писал, что Клеопатра могла легко покорить любого человека, даже мужчину уже немолодого и пресытившегося любовью.

Именно таким и был Цезарь — прославленный завоеватель, немолодой (ему было за пятьдесят), много повидавший и много любивший. Он был не только покорителем стран и народов, но и женских сердец. На своем веку обольстил немало знатных женщин, в том числе жен знаменитых сенаторов и полководцев, были и царицы, например Эвноя, жена мавританского царя Богуда. Словом, он был искушен в любви, умел любить и пользовался успехом.

Не удивительно, что Цезарь сразу же произвел впечатление на юную царицу, умевшую ценить в мужчинах ум и доблесть.

По знаку царицы Аполлодор незаметно удалился. Клеопатра и Цезарь остались одни и уже знали, что будут принадлежать друг другу. Произошло это даже скорее, чем они могли предположить.

Он поднял ее на руки и перенес на ложе под предлогом, что ей трудно еще стоять после путешествия внутри ковра. Она не перечила. Только глаза ее сверкнули зеленым блеском, она протянула руки и обняла его, привлекая к себе…

 

Один из гениев французской литературы, автор пятитомного романа «Гаргантюа и Пантагрюэль» — энциклопедического памятника французской культуры эпохи Возрождения. Его считают родоначальником новой прозы — литературного жанра реалистического романа. Выступал против средневекового аскетизма и ограничения духовной свободы, ханжества и предрассудков, создал яркую сатиру, направленную против монахов, вымогателей, церковников, богословов-схоластов, судей-крючкотворов и мракобесов. Имена его героев стали нарицательными, в частности бродяги и правдоискателя Панурга. Когда говорят «панургово стадо», имеют в виду толпу, рабски, безрассудно следующую за своим вожаком. Возникло это выражение из эпизода романа, где рассказывается о том, как Панург плыл на корабле с купцом, который вез стадо овец. Поссорившись с купцом, Панург купил у него одного барана и бросил его в море; остальные овцы последовали за ним и утонули все до одной…

 

Из биографии: родители, семья, судьба

В провинции Турень, около города Шиона, там, где река Вьенн впадает в многоводную Луару, расположена деревушка Девиньер, в которой в 1494 году родился Франсуа Рабле. По сей день здесь стоит каменный дом, где появился на свет великий писатель. В 1948 году земляки выкупили дом у прежних владельцев и основали «Ассоциацию друзей Рабле из Девиньера». Сегодня это музей.

О жизни Рабле мало что известно. В его биографии слились факты и вымышленные события, подчас легендарные. Это объясняли тем, что о Рабле распустили разные выдумки его недруги, которых у него было немало. Отец — Антуан Рабле — был стряпчим, мать умерла, когда будущий писатель был еще младенцем. У Франсуа были два брата и сестра.

Лет шестнадцати Рабле стал послушником в монастыре. Отныне домом ему служила келья. В двадцать пять лет он монах-францисканец. Потом — бенедиктинец. Это означало, что он обрек себя на аскетическое существование, отрешение от всего земного. Но очень скоро понял, что не расположен к монашеству, ему претит фанатизм, невежество, праздность и разврат, царившие в среде слуг Господних. К этому следует добавить их издевательства над Рабле, которые переросли в клевету и месть. Его обвинили в еретических занятиях — чтении греческих книг — и установили за ним слежку. Дошло до обыска в келье, после чего книги были конфискованы. Тогда Рабле покинул монастырь, и в 1530 году сложил с себя сан. Он поступил на медицинский факультет университета в Монпелье.

Читал лекции по анатомии, давая пояснения на вскрытом трупе, что было неслыханным кощунством, был практикующим врачом, получил степень доктора медицины. Затем перебрался в Лион, работал врачом в больнице Отель-Дьё при Нотр-Дам-де-ла-Питье. Здесь написал, а издатель Франсуа Жюст издал первую часть романа — «Пантагрюэль». Как сам Рабле пояснял, имя это происходит от греческого слова panta (всегда, вечно) и арабского gruel (жаждущий), что говорит о рождении героя во время засухи. Опасаясь преследований за смелые суждения и неприглядное изображение монахов, автор скрыл свое имя под псевдонимом Алькофрибас Назье. Ему часто приходилось скрываться, переезжать с места на место, терпеть лишения, иногда многие месяцы вообще не знали, где он находится. А в это время он пишет продолжение своего романа. Предприимчивый лионский издатель Клод Нурри выпускает следующую часть книги под названием «Гаргантюа». Она хорошо раскупается. Но автору от этого не легче — денег мало, а хлопот опять прибавилось. Скитания, побеги, преследования — таков отныне его удел.

Отпущение грехов

Устав от такой жизни, пришлось идти на мировую с церковниками. В свите кардинала Жана Дю Белле, своего покровителя, он отправляется в Рим, где обращается к папе Павлу III с просьбой отпустить ему грех отступничества и получает это отпущение. Вернувшись, практикует как врач в Метце, Париже, Турине. Переиздает «Гаргантюа» и «Пантагрюэля», несколько смягчив особенно острые места. Однако это не спасает его от нападок теологов Сорбонны — гнезда и оплота схоластов и мракобесов. Он снова — в который раз — скрывается. И вовремя, так как парижский парламент (тогда высшая судебная инстанция) приговаривает его книги к сожжению. Рабле понимает, что и сам может угодить на костер. Но до этого, слава богу, не дошло. Говорили, что его спасло покровительство всесильной любовницы короля знаменитой Дианы де Пуатье.

Рабле умер в своей постели в возрасте шестидесяти лет. Перед смертью этот великий насмешник и шутник заливался веселым хохотом и строил кому-то уморительные рожи. Он похоронен в соборе Св. Павла.

Единственный экземпляр первого издания (1534) великой книги Франсуа Рабле хранится ныне в парижской Национальной библиотеке.

Известно также, что Рабле писал на темы археологии и медицины, изучал топографию Рима.

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

О личной жизни Рабле известно немногое. Лишь в прошлом веке удалось установить, что в Лионе у писателя была возлюбленная, некая девица Жанна. От него у нее был сын Теодуль, который умер двухлетним. Сведения эти обнаружили в 1864 году на страницах старинной рукописи, принадлежавшей профессору Тулузского университета Жану Буассонне.

В жизни Рабле отличался лукавством и насмешливостью. Был коротко пострижен, носил бороду и усы, одевался в рясу из саржи. Но точно представить, как он выглядел, сегодня невозможно. Не сохранилось ни одного его подлинного портрета. Хотя в музее их много, но все разные. На большинстве из них его изображали пожилым и обязательно с бородой. Одно исключение — набросок карандашом, сделанный Анри Матиссом в 1951 году. Художник изобразил писателя совсем молодым, с мечтательным взором и едва пробивающимися усами.

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

В университете Монпелье Рабле сошелся с Мишелем Нострадамусом. Про того шла молва, что он маг и предсказатель, чародей и астролог. Они подружились. Франсуа нравился вдумчивый, серьезный провансалец, а Мишель был в восторге от литературного таланта Рабле, от его книг, которыми одни восхищались, а другие поносили.

Франсуа часто бывал у Мишеля в его домашней лаборатории, где, сидя за налитым в реторту прекрасным вином, они предавались размышлениям о жизни, счастье, будущей судьбе. Франсуа, большой озорник и весельчак, частенько исполнял свои любимые куплеты:

Беда с утра чуть свет вставать С утра полезней выпивать!

Однажды Нострадамус предложил создать отрывной календарь на каждый день с астрологическими предсказаниями. Такие календари пользовались громадным спросом. Идея понравилась Рабле. Именно тогда ему в голову пришла мысль выпустить «Альманах Пантагрюэля». До наших дней, увы, сохранились лишь несколько комических отрывков из сборников под названием «Пантагрюэлевы пророчества». Первый номер альманаха, который Рабле подписал псевдонимом — анаграммой Алькофрибас Назье, он посвятил своему другу:

Что касается сборников «Пантагрюэлевы пророчества», то это были насмешливые, а часто просто издевательские пародии на обычные метеорологические и астрономические предсказания, издававшиеся в то время типографами ради легкой наживы.

В третьем номере «Пророчеств» Франсуа Рабле не преминул всласть поиздеваться над пророческим даром своего друга.

Мишель Нострадамус не преминул тотчас же откликнуться на шутку друга. У входа в университет прибил плакат со следующими предсказаниями:

«Я, Мишель Нострадамус, выдающийся ученый и астролог высшей квалификации, этой ночью изучал цикл самых порочных звезд, чтобы сделать точные пророчества о будущем большого шутника по имени Франсуа Рабле.

Положение экваториальных созвездий и соединение с ними мощи остальных планет указывают на следующее: Солнце, находящееся в созвездии Стрельца, и Меркурий, находящийся в созвездии Козерога, нас заверяют, что в скором будущем, без всяких сомнений, мэтр Рабле лишится языка, а затем на долгие годы ноги его закроет монашеская ряса».

Шутка, однако, обернулась истиной, пророчество сбылось. В 1534 году, в год своего сорокалетия, Рабле из-за заболевания связок горла временно лишился дара речи, а монашескую рясу он носил до конца жизни…

Лукавый Рабле

Раскрыть литературную загадку, много лет считавшуюся неразрешимой, расшифровать туманные места известных произведений стало целью последних лет жизни известного французского писателя Тристана Тцары (умер в 1963 году). Этому занятию он отдавал много сил и времени и уверял, что малопонятные по смыслу места, например, у автора «Гаргантюа и Пантагрюэля» поддаются дешифровке. Надо только, как говорил сам Рабле, хорошенько пронюхать и прочувствовать книгу, досконально изучить жизнь автора, эпоху.

Одним из самых удивительных открытий Тристана Тцары стало новое, неизвестное стихотворное произве дение Франсуа Рабле. Книга эта сохранилась лишь в одном печатном экземпляре и считалась анонимной. Т. Тцара доказал, что она принадлежит перу Рабле. Он установил это путем сравнения ее с другими известными текстами Рабле. А открытые им анаграммы остроумно подтвердили его вывод.

Книга, числившаяся четыре столетия анонимным произведением, носит длинное название «Великий и истинный общий Прогноз для всех климатов и народов, недавно переведенный с арабского на французский, считающийся произведением великого Али Абенражеля, продающийся в Каликуте».

Тайна имени подлинного автора скрывалась в анаграммах. Однако, в отличие от обычных сплошных анаграмм, здесь оказались особые, прерывистые анаграммы, скрытые в одной фразе или стихотворной строке. Причем буквы скрытого слова располагаются симметрично по отношению к воображаемому стержню.

В справедливости этой догадки убеждает известный псевдоним-анаграмма Франсуа Рабле. Помните извлекателя квинтэссенции магистра Алькофрибаса Назье — сочинителя «Гаргантюа и Пантагрюэля»? Здесь мы тоже имеем дело с симметричной анаграммой (рис. 1).

Стоит напомнить, что в известных принадлежащих перу Рабле шутливых «Пантагрюэлевых пророчествах» не раз упоминается имя «араба» — Цажель Али Абен Родан. В этом имени обнаруживаем анаграмму — скрытое имя Рабле (рис. 2). Слово же «Родан» не относится к имени Цажель Али Абен, оно означает «проживающий на берегу Роны», то есть в Лионе, где, как известно, жил некоторое время Ф. Рабле.

В именах Али Абенражеля, автора Камского прогноза, и Али Абен Цажеля, из «Пантагрюэлевых пророчеств», есть вполне очевидное сходство. Таким образом, автором анонимного произведения также оказался Ф. Рабле.

Последним аргументом в этой догадке можно привести конечные строки из вновь открытого произведения Рабле. В эпилоге было обнаружено признание в том, что автор скрыл свое настоящее имя. В строке французского текста «А l'escart feist, ceste њuvre un bon galois», которую можно перевести как «Ловкий насмешник создал это произведение тайком», содержится, оказывается, еще одна анаграмма полного имени Франсуа Рабле. Это засекреченная подпись автора (рис. 3).

 

Его называют певцом Лузитании, то есть Португалии, и ставят в один ряд с великими гуманистами эпохи Возрождения. Наш Пушкин сравнивал его с Данте, Петраркой и Шекспиром. Про него говорили, что «ни один поэт со времен Гомера не был так почитаем и любим своим народом, как Камоэнс» (Ф. Шлегель). И еще его называли «первым певцом моря и экзотических стран» (А. Гумбольдт).

Его сонеты, канцоны, пьесы, а главное, знаменитая эпическая поэма «Лузиады», восславляющая лузов — предков португальцев, и открытие Индии Ваской да Гама принесли ему всемирную славу. На разных континентах земного шара Камоэнсу воздвигнуты два памятника. На его родине, в Лиссабоне, монумент был сооружен в 1867 году, и тысячи людей собрались тогда на открытие статуи национального кумира. Другой памятник стоит в далеком Гоа — бывшей португальской колонии в Индии.

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Отец Луиса был дворянином, мать, Ана де Са, тоже знатного происхождения. Молодые годы Камоэнс провел в городе Коимбре, где находился университет — один из старейших в Европе. Юноша рос здесь под строгим присмотром своего дяди дона Бенту, приора монастыря Святого Креста и одновременно канцлера университета. Окончив курс в колледже Всех Святых (по существу, это был факультет университета), Камоэнс направил стопы в столицу тогдашней португальской империи. Протекция дяди помогла ему, и он был принят при дворе Жоана III. Однако существовало правило, согласно которому «не дозволялось молодым дворянам находиться при дворе без того, чтобы они не побывали в Африке и вернулись бы оттуда с доказательствами своей храбрости». И вскоре Камоэнсу пришлось отправиться туда, где португальцы вели нескончаемую войну с маврами — на север Африки, в Сеуту. Не пробыв здесь и двух лет, он вернулся с доказательством своей храбрости — лишился в схватке с маврами правого глаза. В Лиссабоне его ждала новая беда.

В четверг 16 июня 1552 года по улицам двигалась процессия по случаю праздника Тела Господня. Луис наблюдал за ней. Вдруг случилось непредвиденное. Два незнакомца в плащах и масках внезапно напали на всадника, ехавшего впереди религиозного шествия. Камоэнсу показалось, что нападавшие — его друзья, и он бросился им на подмогу, не подумав о последствиях. Мало того что он поддержал нападавших, он еще и ранил всадника. А им оказался королевский конюший. Камоэнса схватили и заключили в тюрьму Тронку. Восемь месяцев разбиралось его дело. И только благодаря хлопотам друзей удалось получить от короля письмо-прощение. С одним, правда, условием — что Луис покинет Португалию с первым же судном, которое отплывет в Индию. Здесь он должен будет как простой солдат служить в войсках короля.

Так начались его странствия, которые продлились без малого двадцать лет.

Шесть месяцев спустя после начала плавания Камоэнс оказался в Золотом Гоа, как называли эту португальскую колонию в Индии. Здесь он будет сражаться с пиратами и туземцами, совершит далекие плавания по Индийскому океану к самой «бахроме мира» — в сторону Молуккских островов, или, как их тогда называли, Островов пряностей. Судьба забросит его аж в Макао, на юг Китая, где он проживет почти год, продолжая работу над поэмой «Лузиады».

Камоэнс вернулся на родину через двадцать лет измученный странствиями, ослабленный малярией, поседевший, утративший огненную шевелюру — гордое украшение его молодости, слепой на один глаз. Он являл собой фигуру, словно сошедшую со страниц Дантова ада. Его ждали новые жизненные тяготы. Правда, удалось издать поэму, стихи же напечатают только после его смерти.

Существует несколько версий о последних днях жизни поэта. Согласно одной, он умирал в полной нищете, а его слуга (или раб-негр) выпрашивал на улицах милостыню, чтобы спасти своего хозяина от голода. По другой легенде, он будто бы окончил дни в богадельне. Это побудило Пушкина написать строки, что «Камоэнс с нищими постелю разделяет». Да и сам поэт признался в одном из своих сонетов, что всю жизнь был «к столбу позорной бедности прикован».

В этот момент, как бы довершая все несчастья, на Лиссабон обрушилась чума. И это еще одна легенда о смерти Камоэнса, наиболее, пожалуй, достоверная. Он умер от чумы в одном из лазаретов, выстроенных на холме Святой Аны. Умер в полном одиночестве в возрасте пятидесяти пяти лет. Как недавно установили, это случилось 10 июня 1580 года. Его похоронили в братской могиле.

Сегодня его прах (уверенности в этом нет) покоится в саркофаге под сводами грандиозного лиссабонского монастыря Жеронимуша.

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

При дворе Жоана III мудрено было не влюбиться. Красивых и достойных самой пылкой и страстной любви дам было множество. И Камоэнс не замедлил увлечься одной из красавиц. Но вот беда — имя ее для нас так и осталось неизвестным. Можно лишь догадываться и строить предположения. Камоэнс повстречал прекрасную незнакомку в церкви Ран Христовых (Дас Шагас) в страстную пятницу 11 апреля 1544 года. В сонетах, ей посвященных, поэт называет свою «кроткую и чистую» возлюбленную Натерсия (Natercia). Несомненно, это анаграмма имени Катерина. Но сложность в том, что при дворе Жоана III четыре дамы носили это имя. В поисках нужной Катерины исследователи переворошили архивы, изучали родословную знатных семей того времени, свидетельства современников. Но, как ни искали, нужную Катерину так и не обнаружили. Уже в наши дни все большие права завоевывает другая гипотеза. Согласно ей, Камоэнс был страстно влюблен в младшую сестру короля, инфанту дону Марию, и она отвечала ему взаимностью. Любовные гимны поэта, как считают, обращены именно к ней, хотя имя ее ни разу не называется.

Что касается Катерины-Натерсии, то здесь, видимо, все ограничилось легким увлечением, да и длилось оно недолго.

Когда Камоэнс впервые увидел двадцатидвухлетнюю инфанту Марию, он был поражен ее красотой. Ее неотразимое обаяние, тонкий ум и изысканный вкус, ее умение собирать в своем салоне поэтов и артистов — все восхищало в ней Камоэнса. Чувство к доне Марии он сохранил и пронес через всю многострадальную жизнь. Увы, любовь эта не сделала его счастливее, хотя избранница и не осталась равнодушной. Но на что могли рассчитывать два человека, находящиеся на столь различных ступенях социальной лестницы? Рано или поздно их ждала разлука. И она наступила — Камоэнса отправили сначала в Африку, а потом еще дальше — в Индию.

Вернувшись спустя двадцать лет, Камоэнс не стал искать встречи с Марией. Правда, однажды они увиделись в монастыре Далуз, однако поэт не решился приблизиться к доне Марии. Негласно она помогла с изданием его поэмы «Лузиады» и как бы стала тайной его покровительницей. Но вскоре, увы, скончалась. Можно сказать, благодаря этой незаурядной женщине и увидела свет поэма Камоэнса. Наконец он испытал радость успеха. Со всех сторон его поздравляли, расточали похвалы. Известность его перешагнула границы Португалии. Им восхищались современники — Эррера в Испании, Тассо в Италии, Ронсар во Франции. Со временем поэму перевели на все европейские языки.

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

Однажды в Гоа Камоэнсу пришлось отправиться в одно далекое плавание. Это была полувоенная, полуторговая экспедиция, во главе которой стоял капитан-купец Франсишку Мартинш. Он имел лицензию от короля на торговлю со всем Дальним Востоком.

Во время плавания Камоэнс посетил Малакку, остров Тернате (здесь ему пришлось участвовать в подавлении бунта португальского гарнизона, и он был ранен), острова Банда и Тимор, где у португальцев были опорные базы. Наконец, в том же 1557 году Камоэнс оказался в Макао.

В ту пору это был пустынный полуостровок, соединенный с сушей узкой полоской земли. Здесь нашли себе пристанище пираты, сильно допекавшие китайцев, которым пришлось обратиться за помощью к португальцам, обосновавшимся рядом, на острове Саншан. Как раз в это время пираты осадили Кантон, китайский порт по соседству с Макао. Португальцы выбили пиратов из Макао. В благодарность им разрешили обосноваться здесь.

Камоэнс, возможно, принимал участие на корабле Франсишку Мартинша в этой операции. После чего высадился в Макао и прожил здесь несколько месяцев. Португальцы ютились на берегу бухты в жалких хижинах, подле складов с товарами.

Поэт, склонный к уединению, предпочел поселиться в гроте на вершине горы, севернее бухты. Легенда, рисующая жизнь Камоэнса в этом гроте, слишком красива, чтобы от нее отказаться. Это место, теперь называемое «Гротом Камоэнса», и сегодня одно из достопримечательностей Макао. Отсюда вдали хорошо была видна китайская деревушка, а дальше, в море, среди волн бухты Чжуцзянкоу, на противоположной стороне которой расположен Кантон, отчетливо просматривались два небольших острова — Тайпа и Колоан. В этом гроте, как гласит легенда, в одиночестве и в полной отрешенности от мирских забот Камоэнс продолжал сочинять поэму. Возможно, здесь он ее и закончил.

Но что же удерживало Камоэнса в Макао? Судно Франсишку Мартинша давно покинуло берег, и теперь, чтобы вернуться в Гоа, надо было дождаться из Японии корабля, который бы с попутным ветром доставил его туда.

Наконец, корабль из Японии пришел и сразу же по окончании сентябрьских штормов вышел в плавание. На его борту Камоэнс отправился в Гоа.

Недалеко от дельты Меконга судно попало в жестокий шторм. Спасаясь от разъяренной стихии, оно попыталось укрыться в устье реки, но затонуло. Камоэнсу удалось доплыть до берега и спастись.

Случай этот обернулся красивой легендой. Будто он плыл, одной рукой рассекая волны, а в другой держал, подняв над головой, рукопись своей поэмы. Возможно, легенда эта родилась из самой поэмы «Лузиады», где рассказывается о «певце Португалии, который будет искать на берегах Меконга со своими стихами приюта, весь вымокший в пенящихся волнах». Легенда эта вдохновила многих поэтов и художников. И пожалуй, чаще всего Камоэнса изображали в стихах и на картинах в момент спасения, на берегу с рукописью в руках. (Из живописных работ на эту тему наиболее известна картина бельгийского художника Э. Слингенейера — «Камоэнс после кораблекрушения».)

В стихотворении швейцарского классика К. Ф. Мейера на вопрос, обращенный к Камоэнсу, правда ли, что он плыл, «подняв высоко над волнами вашу шуйцу и держа в ней ваши песни», поэт отвечает:

Как удалось Камоэнсу добраться до Малакки и до Гоа, неизвестно. Видимо, он нанялся на какой-нибудь португальский парусник, поскольку на торговых судах всегда должен был находиться вооруженный гарнизон для защиты от пиратов.

 

Был в свое время популярным автором, едким и насмешливым, но потом его забыли и лишь в конце XIX века вновь вспомнили. Произошло это благодаря успеху героической комедии Эдмона Ростана «Сирано де Бержерак», поставленной в Париже в 1897 году. Самим же Сирано было написано несколько комедий и трагедий, резких и ядовитых политических памфлетов, так называемых «мазаринад», писал он стихи и сонеты. Но главное — это два научно-фантастических философских романа: «Иной свет, или Государства и империи Луны» и «Комическая история государств и империй Солнца».

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Сирано родился в Париже, о чем неопровержимо свидетельствует запись в приходе Сен-Совер. Детство его прошло в поместье Мовьер, которое когда-то называлось Бержерак, видимо по имени семьи, проживавшей здесь в прошлом. Его отец, адвокат, служивший управляющим у герцога де Шевреза, именовался Абель де Сирано. Сын решил сделать свою фамилию более благозвучной, а следовательно, и более аристократической. Он стал называть себя Сирано де Бержерак. Крестное его имя Геркулес Савиньен де Сирано отныне было забыто.

Жизнь он прожил бурную. После иезуитского колледжа служил солдатом королевской гвардии, потом мушкетером, был тяжело ранен в шею при осаде Арраса, где укрылись испанцы. В лазарете у него было достаточно времени, чтобы поразмыслить о том, как жить дальше. Военное счастье ему не сопутствовало, боевой славы, хотя товарищи и прозвали его «бесстрашным», он так и не достиг. Он решает служить Поэзии и Науке. В Париже слывет остроумцем и насмешником, живет жизнью литературной богемы, отдается соблазнам столицы, кутит с собутыльниками, такими же, как он, «непризнанными гениями». И становится знаменит как отчаянный дуэлянт. Горе тому, кто имел неосторожность чем-либо задеть гордого стихотворца или, упаси боже, непочтительно обмолвиться о его внешности, скажем о носе. Ох уж этот злосчастный нос! Многим лишь упоминание о том, что он не соответствует нормам элегантности, стоило жизни.

Но вот в один прекрасный день кончились кутежи и попойки, похождения и авантюры. Сирано снова оказался в руках эскулапов, тех самых «клистирных трубок», про которых говорил, что лучше им не попадаться. Несколько месяцев пролежал он в лечебнице доктора Пигу. Вышел оттуда почти облысевшим — его лечили втиранием в голову ртути.

Враг церковников

Оказавшись без гроша в кармане, Сирано начал активную творческую деятельность. Из-под его пера выходят все новые сочинения. Некоторые из них, например комедия «Осмеянный педант», были полны издевок над церковниками (интересно, что отдельные сцены из этой комедии были позднее заимствованы Мольером для «Проделок Скапена»). Святые отцы этого ему не забудут. Да и романы о полетах на Луну и Солнце действуют на них как красная тряпка. Еще бы, ведь автор открыто высмеивал веру в бессмертие души, глумился над библейским мифом о сотворении мира в семь дней, называя все это сказками, так же как и над тем, что человек создан по образу и подобию Божьему, а капуста — нет. Больше того, Сирано прямо заявил, что совершенно отрицает существование Бога. Он утверждает, что в основе всего сущего лежат атомы — бесконечное число «невидимых телец». И это говорилось в середине XVI века! Вообще в романах Сирано поражает сила предвидения. Сегодня считают, что писатель-фантаст предсказал многие открытия будущего: полеты в космос на ракете, учение о всемирном тяготении, радиоприемник, который он называет «Книгой для слуха» или «говорящим ящиком», «блестящие огненные шары» — искусственное освещение, то есть лампочки, и объяснил, как возникает электричество.

На что мог рассчитывать бунтарь, дерзнувший бросить вызов всесильной Церкви? Стали раздаваться призывы расправиться с сочинителем-атеистом. И однажды на него упала с крыши балка. Это была месть святых отцов.

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

От чего же лечился Сирано в клинике доктора Пигу, где ему втирали в голову ртуть? Это был сифилис, или, как тогда говорили, «французская болезнь». В Европе она появилась в 1498 году — ее завезли матросы Колумба из Америки. От испанцев через проституток она перешла к французским солдатам, воевавшим в Италии, а те привезли ее на родину. Отсюда и название «французская болезнь» (в России ее называли «фряжская болезнь»).

Этот страшный недуг наложил печать на всю последующую жизнь Сирано, сделал его еще более язвительным, злым. Но этой же болезни, как ни странно, он обязан тем, что стал писателем. Выбрал уединенный образ жизни, сосредоточился на творчестве. Его перо отныне берет «на прицел» негодяев и трусов, доносчиков и грубиянов, грабителей мысли — плагиаторов, ненавистных шарлатанов — врачей, святош…

Неразделенная страсть

Иными были его так называемые любовные послания. Их отличал тонкий стиль, поэтические находки, яркие метафоры. Иногда, впрочем, чувство меры изменяло ему, и он злоупотреблял двусмысленными намеками и сомнительными остротами. Считают, что любовные письма Сирано адресованы его родственнице Мадлене Робино. В молодости Сирано бывал в ее салоне и, видимо, с тех пор был безнадежно влюблен. С его внешностью он не рассчитывал на ее взаимность. А потом она вышла замуж за Кристофа де Невиллета. После его гибели в битве при Аррасе в 1641 году, ушла в монастырь.

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

Еще до болезни, когда Сирано был щеголем и бретером, он любил бывать на Новом мосту — самом, пожалуй, людном месте столицы. Здесь можно было встретить разодетого в шелк и бархат аристократа, торговца в добротном суконном сюртуке, щеголей в кружевах и перчатках с длинной бахромой на отворотах. Тут же сновали подозрительные субъекты, мошенники, шарлатаны, воришки, зубодеры, лекари и цирюльники. Комедианты разыгрывали нехитрые сценки, укротители змей демонстрировали своих питомцев.

Частенько в этой шумной толчее на мосту мелькал и пестрый костюм Сирано. Он любил соленые шутки и зубоскальство площадных фарсеров и с удовольствием посещал их представления. Среди них пользовался особой известностью Жан Бриош — фокусник, комедиант и кукольник, вечно скитающийся со своим легким театриком по ярмаркам.

Публика с удовольствием посещала его представления, густо сдобренные солеными остротами и не очень разборчивыми шутками.

Поединок с обезьяной

Гордостью Бриоша была ученая обезьяна Фаготэн — любимица публики, живая и притягательная реклама кукольного театра. Она обычно восседала на высоких подмостках в мушкетерской шляпе с плюмажем и воинственно размахивала старинным ржавым мечом.

Ужимки ученой обезьяны привлекли внимание Сирано. Вместе с зеваками, толпившимися у театра, он наблюдал за ее гримасами. Как и все, смеялся. До того момента, пока Фаготэн не стала, как это часто делают обезьяны, корчить рожи. И тут случайно наткнулась на свой обезьяний нос и начала энергично мять его, как бы стараясь оторвать. Самолюбивый и мнительный Сирано усмотрел в этом умышленное оскорбление: намек на его уродство. Он посчитал, что обезьяну подбил на это ее хозяин, будто бы таивший против него злые умыслы.

Кровь ударила в голову Сирано. Не раздумывая, он выхватил шпагу и замахнулся на Фаготэн. И тут произошло то, о чем потом долго рассказывали и писали.

Обезьяна, усмотрев в движении Сирано угрозу для себя и сообразив, что она тоже вооружена, гордо и воинственно взмахнула своим ржавым мечом. Сирано воспринял это как откровенное желание вступить с ним в бой. Разъяренный, он сделал выпад и убил бедную обезьяну на месте.

История эта свидетельствует о том, до чего обидчив и болезненно самолюбив был Сирано де Бержерак. Одни обсуждали этот случай с негодованием, другие смеялись. Сам же виновник отнесся к нему весьма серьезно. Значение, которое он придавал своей «дуэли» с обезьяной, видно из его письменного свидетельства в связи с этим делом.

Небольшое сочинение под названием «Бой Сирано де Бержерака с обезьяной Бриоша на Новом мосту» подробно описывает, как и почему Сирано, в приливе ярости, проткнул обезьяну по имени Фаготэн.

Что касается кукольника, то он, потеряв обезьяну, погибшую от руки знаменитого дуэлянта, приобрел еще большую популярность. Зрители валом валили к нему в театрик.

 

Основоположник европейского романа нового времени. Автор всемирно известных книг «Робинзон Крузо», «Молль Флендерс», «Полковник Джек», «Роксана», «Капитан Сингльтон» и др. Все они основаны на подлинном материале о приключениях и уголовных делах. Кроме того, Дефо был известен как автор повествований о преступниках, в частности, он написал «Жизнь и деяния Джонатана Уайлда» — книгу об известном на весь Лондон главаре тогдашней мафии. Его перу принадлежит также «Дневник чумного города» — свидетельство о лондонской чуме 1665 года. Писал Дефо об авантюристах и ворах, о катастрофах и магии. При жизни особую известность ему принесли острые политические памфлеты в защиту веротерпимости, за что он был приговорен к тюремному заключению и позорному столбу.

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Родился в Лондоне. Отец его, Джеймс Фо, был мясником и держал лавку бакалейных товаров. Фамилия матери неизвестна, звали ее Алиса. В семье были еще две старших сестры, Мэри и Элизабет. В 1703 году, уже взрослым, стал называть себя более благозвучно — де Фо (слитно фамилию стали писать позже). В 1688 году примкнул к восстанию герцога Монмута, после его поражения скрывался от властей. Вообще его жизнь полна взлетов и падений. Не раз ему приходилось спасаться бегством, когда становился банкротом (в 1692 году он, например, был должен огромную сумму — семнадцать тысяч фунтов стерлингов), или прятаться от преследовавших его властей за политические выступления. Но всякий раз, энергичный, жизнестойкий и изворотливый, он вновь возрождался к жизни. К чему же стремился Дефо? Чего добивался? Он мечтал разбогатеть. Ради этого, собственно, и рисковал, бросался из одной коммерческой авантюры в другую, что, впрочем, вполне было в духе времени, — предприимчивые и ловкие быстро достигали цели. Этой страстью — жаждой обогащения — он наделит и своих будущих героев, рыцарей фортуны и искателей приключений.

Приходилось Дефо быть гостем тюрьмы Ньюгейт (всего он провел в ее стенах восемнадцать месяцев), играть на бирже, путешествовать по стране. Он торговал испанскими винами и французскими тканями, мускусом и мехами (недруги утверждали, будто он сбывал «кошачий мех»). Приобрел доходный дом, построил завод черепицы и успешно поставлял ее соотечественникам, до этого ввозившим столь необходимую продукцию из Голландии. Фрахтовал торговые корабли и стал пайщиком в их страховании.

В конце концов Дефо удовлетворил свое непомерное тщеславие, к концу жизни стал богатым коммерсантом, уважаемым горожанином и знаменитым писателем.

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

У поглощенного торговыми делами, политикой и творчеством Дефо не оставалось времени на любовные похождения. Он был женат с 1683 года на Мэри Таффли, у них было восемь детей, сын Бенджамин пошел по стопам отца и стал журналистом, редактором «Лондон джорнэл». Внук Бенджамин Нортон Дефо торговал устрицами.

О внешности Дефо мы знаем из объявления в «Лондонской газете» от 10 января 1703 года и о награде в пятьдесят фунтов стерлингов тому, кто сообщит, где прячется автор нашумевшего памфлета о веротерпимости. «Худощавый, среднего роста, — приводила его приметы газета, — около сорока лет; смуглый, волосы темно-каштановые, однако носит парик; глаза серые, нос крючковатый; подбородок острый». Как особую примету газета называла большую родинку или бородавку на щеке около рта — предмет постоянных насмешек врагов, видевших в ней проявление внутренней сути ее владельца, средоточие, как им казалось, его зловредных качеств. Как бы то ни было, но лицо Дефо было явно самобытным и запоминающимся.

Награда за выдачу опального памфлетиста была обещана немалая, и неудивительно, что нашелся охотник заработать эти деньги. 20 мая 1703 года Даниэль Дефо был арестован и два дня спустя заключен в Ньюгейтскую тюрьму. Здесь он сполна вкусил прелести тюремной жизни, что, впрочем, помогло ему в будущем при создании его книг.

У позорного столба

В этот раз Дефо приговорили к заключению на срок, доколе это будет угодно ее величеству королеве, к штрафу в двести марок и трехкратному выставлению у позорного столба. Он был поражен таким несправедливым и суровым приговором. Чтобы отомстить, берется за перо и пишет «Гимн позорному столбу». С помощью друзей ему удалось отпечатать и распространить свое сочинение. И тогда произошло то, чего никто не ожидал.

29 июля у Французской арки состоялся первый тур его стояния у позорного столба. Голова и кисти рук были стиснуты деревянной колодкой так, что было трудно говорить и шевелиться. То же самое повторилось и на другой день в Чипсайде. На третий день та же процедура — у ворот Темплбара. К этому времени уже весь Лондон распевал его «Гимн», написанный в форме уличных песенок. И желающих поглазеть на отчаянного парня, сочинившего эти веселые и злые стишки, было более чем достаточно.

Кончился третий день его позора, нежданно превратившийся в кратковременный маленький триумф. И снова он в «Ньюгейтской обители», где ему надлежало пробыть неизвестно сколько времени. Но судьба не оставила Дефо. Его талант публициста решил использовать в своих интересах влиятельный политик Роберт Харли. Благодаря ему Дефо оказался на свободе. Чего это стоило, можно только предполагать. Видимо, пришлось согласиться на кое-какие условия, продиктованные спасителем. С этих пор Дефо верой и правдой будет служить своему благодетелю, заключив с ним тайный союз.

После тюрьмы Дефо издавал газету «Обозрение французских дел» — острую, вызывавшую у многих ненависть, из-за чего снова попал в переделку. Однажды он вошел в комнату, где его поджидали пятеро неизвестных. Через минуту как ни в чем не бывало Дефо спускался по лестнице: его шпага урезонила покушавшихся. Пробовали расправиться с ним, вызывая на дуэль. Но и тут Дефо обезоружил противника. Так же ловко он выбил клинок и ранил своего издателя, когда тот, негодуя на Дефо за вероломство, бросился на него с обнаженной шпагой.

К нему подсылали псевдоконстеблей с лжеприказами об аресте, распространяли слухи о том, что он-де вновь заключен в тюрьму, газеты конкурентов не скупились на ложную информацию. Можно подумать, что с ним сводили счеты те, о ком он писал: знаменитый гангстер Джонатан Уайлд, бандит Джек Шепперд и другие уголовники, с которыми он лично был знаком. Однако не они угрожали Дефо и не за газетные выступления его преследовали. Может быть, его ненавидели из зависти к его удачливости как дельца, к его богатству, которое он обрел с некоторых пор. К тому, что ел не из оловянных тарелок и кружек, а из серебряных, имел лодку для прогулок по Темзе, модный экипаж со стеклянными окнами — свидетельство достатка — и даже свою верховую лошадь. Семья проводила лето на курорте в Бате и Эпсоне, а он между тем, элегантный и надменный, обедал у Понтака — в знаменитой харчевне, где распивал роскошные вина по семь шиллингов бутылка, играл в кегли, посещал петушиные бои, травлю медведей собаками и, конечно, скачки, ибо с юных лет был заядлым лошадником.

Налог с окон

С годами, став знаменитым писателем, он приобрел под Лондоном в Сток-Ньюингтоне дом, где будут написаны самые известные его книги. Дом был большой, трехэтажный, одних окон по фасаду больше дюжины: за каждое приходилось платить налог, значит, было из каких доходов. Во дворе конюшня, за домом сад, где он любил проводить время с лопатой и совком в руках.

Когда Дефо умер, на его могилу положили белую надгробную плиту. С годами она заросла травой, и казалось, что и память о нем — вольном гражданине города Лондона — поросла травой забвения. Прошло более ста лет. В 1870 году журнал «Крисчен уорлд» обратился к «мальчикам и девочкам Англии» с просьбой присылать деньги на сооружение гранитного памятника на могиле Дефо (старую плиту расколола молния); тысячи почитателей, в том числе и взрослых, откликнулись на этот призыв. В присутствии потомков великого писателя состоялось открытие гранитного монумента, на котором было высечено: «В память автора «Робинзона Крузо». А в 1932 году муниципалитет Лондона установил мемориальную доску на доме, где когда-то жил Даниэль Дефо.

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

Однажды в пасмурный осенний день к гостинице «Ангел» подъехал наемный экипаж. Дверца отворилась, и показались конической формы шляпа, затем нога, обтянутая шелковым чулком, в башмаке с пряжкой и высоким каблуком, наконец, туловище в длинном плаще. Пассажир, стараясь не повредить туалет, а главное, не сбить пышный, завитый буклями парик, осторожно выбрался на тротуар. Пока кучер и слуга сгружали дорожный саквояж, незнакомец направился к стоявшей у ворот гостиницы громоздкой пассажирской карете, уже запряженной и, по всему было видно, готовой к отъезду. Трижды в неделю карета отправлялась отсюда по главному Северному тракту. Из этого можно было заключить: только что прибывший джентльмен собирался совершить далекое путешествие.

— Мистер Голдсмит, — обратился к нему хозяин гостиницы, наблюдавший за посадкой, — покорнейше прошу вашу милость садиться, сейчас трогаемся.

Степенный господин, которого назвали мистером Голдсмитом, подобрав полы двустороннего суконного плаща, занял свое место. По внешнему виду и наряду — под плащом виднелся темно-коричневый бархатный кафтан, надетый поверх камзола почти того же цвета, в цвет, — это был средней руки торговец из Сити, отправлявшийся по коммерческим делам в провинцию. Так он и значился в списке пассажиров — Александр Голдсмит, коммерсант.

Под маской коммерсанта

На самом же деле под этим именем отправлялся в путь не кто иной, как Даниэль Дефо. Но что заставило его скрыться под вымышленным именем? Поспешное бегство от кредиторов или угроза тюрьмы за новый памфлет? Ни то ни другое. Он ехал по делам государственной важности. Причем за последние два-три года ему не впервые приходилось совершать путешествия под разными именами. Эти вояжи стали для него вроде службы. И каждый раз, принимая новое обличье, он исполнял роль с истинно актерским мастерством, ибо был по натуре лицедеем. Ему ничего не стоило войти в образ, который предстояло сыграть. Свойство это или, вернее, особый дар он использует и при создании литературных героев, легко перевоплощаясь в своих персонажей. Так под разными масками Дефо колесил по дорогам страны, неожиданно появляясь то на востоке, то в западных графствах и даже на севере, в Шотландии. В пассажирских каретах, наемных экипажах, верхом на собственной лошади проделал немало сотен миль. Что ж, он любил движение, можно сказать, испытывал в нем потребность. Любил большие торговые города, многоголосые ярмарки, дорожные тракты с почтовыми и пассажирскими каретами и судоходные реки с гружеными баржами. Простор равнинных путей он предпочитал горным тропам, как и сухопутные путешествия — морским. На ровной земле, казалось ему, он стоял увереннее.

Однако какую же службу выполнял Дефо во время своих довольно частых и столь таинственных вояжей?

Лидер партии тори Роберт Харли, его благодетель и крупный политический игрок, вызволивший Дефо из тюрьмы, не намерен был оставлять векселя неоплаченными. Да и сам Дефо прекрасно понимал, что в политике, как и в торговом деле, утратить кредитоспособность означало потерять все. Тайный союз, заключенный с Харли, хотел он того или нет, погружал его в сферу интриг и заговоров, в сферу борьбы двух партий — тори и вигов. И Дефо думал только о том, как лучше всего оправдать доверие и надежды своего освободителя — тогдашнего спикера палаты общин, а в будущем графа Оксфордского.

Скоро Харли стало ясно, что он не ошибся в своем выборе. Хитроумный и честолюбивый, он не брезговал никакими средствами в борьбе за власть. Вот почему сразу по достоинству оценил предложение своего подопечного Дефо о создании широкой шпионской сети по всей Англии и за ее пределами. Такова была плата за освобождение. Но этого мало. Дефо разработал подробный, на двадцати трех страницах, план будущей секретной организации. Собственно, идею о создании такого рода службы подал сам Харли, обмолвившись однажды в письме к Дефо, что если бы он был министром, то постарался бы по возможности знать, что говорят о нем. Дефо же поспешил лишь развить и оформить ненароком брошенную мысль. После чего ему было поручено стать организатором особой службы, а попросту говоря — политической разведки.

Глава секретной службы

С присущей ему энергией Дефо принялся за дело. И вот сеть секретных агентов, обязанных доносить об умонастроениях, раскинулась по стране. Едва ли стоит говорить, что сплести сеть осведомителей было делом нелегким. Для этого и приходилось ее организатору колесить по городам и весям, закладывая «основание, — как сообщал он Харли, — такой разведки, которой еще никогда не знала Англия». А еще через некоторое время он с гордостью доносил своему патрону: «Мои шпионы и получающие от меня плату люди находятся повсюду».

Случалось и самому выступать в роли простого агента. На постоялых дворах и в тавернах он прислушивался к разговорам простого люда, в кофейнях и клубах, где собирались политические деятели, выявлял настроение влиятельных особ. В его обязанности входило также предотвращать возникновение тайных заговоров, в частности, направленных против объединения Шотландии с Англией. Выполняя это задание, он почти три года прожил в Эдинбурге под уже известной фамилией Голдсмит. Здесь его однажды чуть было не линчевала толпа, узнавшая в нем ненавистного англичанина.

В донесениях Харли он соблюдал величайшую осторожность, всякий раз подписывая их разными именами, хотя послания и были зашифрованы. Однажды его собственные агенты, не подозревая в нем своего шефа и приняв его за торговца, якобы укрывающегося от преследования, донесли на него в «центр», то есть ему же самому, как об опасном субъекте. И они имели на то основание. Маскируясь, Дефо изображал из себя противника правящей партии тори — партии крупных и средних землевладельцев.

В своей газете (продолжавшей регулярно выходить, даже когда его не было в Лондоне) он яростно нападал на представителей этой партии, за что его не раз пытались привлечь к суду. Как-то его заподозрили в том, что он сочинил очередной ядовитый пасквиль на палату общин, и казалось, ему снова не избежать тюрьмы. На выручку, как обычно, поспешил всесильный Харли. Сам же Дефо, изображая якобы антиправительственно настроенного человека, не особенно пытался опровергать общее мнение. Напротив, балансируя над пропастью, он был заинтересован в подобной репутации и всячески способствовал ее распространению.

Десять долгих лет Дефо оставался руководителем политической разведки. И даже тогда, когда Харли на какое-то время вынужден был оставить свой пост, продолжал «по наследству» верно служить новому министру. А позже, когда к власти пришли виги — партия торговцев и промышленников, он столь же усердно выполнял задания новых хозяев, приняв обличье противника их правления.

Чем можно объяснить такую весьма неблаговидную деятельность Дефо? Конечно, здесь сработал страх оказаться беззащитным перед угрозой тюрьмы, иначе говоря, чувство самосохранения. Необходимость расплачиваться за опрометчивое обещание служить коварному министру. А вырваться из его лап было не так-то просто. Но также безусловно и то, что Дефо был сыном своего времени — эпохи первоначального накопления капитала, представителем молодого делового класса, не брезговавшего любыми средствами ради обогащения. Но из-за того, что деятельность Дефо была тщательно законспирирована, о ней, в сущности, мало что известно и сегодня. Осторожность, с какой он руководил подчиненными агентами, пользуясь шифрами и тайнописью, его скрытая связь с Харли, которую, кстати, позже он начисто отрицал, отсутствие каких-либо в этом смысле компрометирующих документов, и прежде всего денежных ведомостей, где значились бы фамилии тех агентов, которым платили, и его самого, как, впрочем, и многое другое, остающееся и поныне невыясненным, — все это создает затруднения при изучении столь своеобразной стороны жизни Даниеля Дефо.

 

Основоположник немецкой литературы нового времени. Автор всемирно известных шедевров, таких, как романы «Страдания молодого Вертера», «Годы учения Вильгельма Мейстера» и «Годы странствий Вильгельма Мейстера», трагедий «Фауст», над которой работал двадцать лет, и «Ифигения в Тавриде», драм «Торквато Тассо», «Клавиго» и «Стелла», автобиографии «Поэзия и правда моей жизни» и многих лирических стихов, поэм и баллад. Его собрание сочинений на немецком языке составляет более ста томов (на русском языке вышло десятитомное собрание).

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Родился во Франкфурте-на-Майне — крупном торговом городе, в семье тридцатидевятилетнего имперского советника Иоганна Каспара Гете; матери его, Катарине Элизавете Текстер, тогда было всего восемнадцать. У Гете была сестра Корнелия, старше его, три другие сестры умерли в детском возрасте. Прадед поэта с отцовской стороны был кузнецом, дед — портным, который, женившись на вдове богатого трактирщика, приобрел крупное состояние.

Гете получил домашнее образование, затем учился в Лейпциге и Страсбурге, где изучал юриспруденцию, а также слушал лекции по медицине и различным научным вопросам.

Двадцати трех лет лиценциат права Гете приехал в 1772 году в захудалый городишко Вецлар-на-Лане, чтобы служить в архиве судебной палаты. Так началась его дорога в большую жизнь, путь к славе. В ноябре 1775 года Гете был приглашен герцогом Карлом Августом в Веймар с предложением заняться административной деятельностью. С 1782 года Гете занял пост главы правительства карликового государства. Здесь он получил дворянское звание, дружил с жившим здесь же Фридрихом Шиллером (им обоим воздвигнут памятник). Но летом 1786 года уехал в Италию, путешествовал и только два года спустя вернулся в Веймар, где и прожил до конца дней и умер в глубокой старости в полдень, сидя в кресле, подтвердив свои собственные слова, сказанные еще в молодости, о том, что намерен жить долго.

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

В кабинете Гете в его веймарском доме на Фрауэнплане (сейчас здесь музей) стоял большой письменный стол и высокий пятиножный стул с подставкой для головы. На столе, как положено, чернильница с пером, песочница и подушечка для локтя, лупа и готовальня — все по-немецки продумано. Однако Гете редко видели за рабочим столом, особенно во второй половине жизни. Обычно он диктовал секретарю, расхаживая по комнате, которую называл «своей кельей». Даже личные письма и лирические стихи записывались под диктовку, из чего иные делали вывод, что Гете едва ли в них вполне откровенен. Эта неприязнь, или, как он говорил, отвращение к чернилам и бумаге, с годами возрастала, процесс писания все больше тяготил его. И видимо, не случайно его герой Эгмонт признается: «всего несносней мне писанье». Когда же в молодости, по настоянию сестры, Гете собственноручно принялся за рукопись драмы «Гец фон Берлихингер», страницы ее были заполнены четким, опрятным почерком, без единой помарки.

В молодые годы Гете был худым, с короткой стрижкой и смуглым лицом. Он не курил, ежедневно в меру выпивал вина. Из его увлечений надо отметить рисование (брал уроки у художника Адама Озера, который иллюстрировал первое издание его «Вертера»), изучал геологию, минералогию и зоологию, даже открыл межчелюстную кость человека, а также предвосхитил теорию происхождения видов, создал учение о цвете.

Хоровод возлюбленных

Особую страницу в личной жизни Гете занимают его любовные романы. В юности он пленился служанкой Гретхен, которую потом увековечил под тем же именем в «Фаусте». Увлекся Фредерикой Брион, дочерью сельского пастора, Шарлоттой Буфф, послужившей прототипом Лотты в «Вертере», был помолвлен с Лили Шёнеман, дочерью банкира, об этой страстной любви он вспоминал и в старости, ей посвятил стихотворный цикл «К Лили». Но «вечная любовь» оборвалась на полуслове — мать девушки воспротивилась их союзу, да, по правде говоря, и родители Гете были не в восторге. Помолвку расторгли, но память об этой девушке он сохранил навсегда. В этот трудный для него момент появилась Шарлотта фон Штейн, жена герцогского обер-шталмейстера, она была много старше, и у нее было семеро детей. Любовь-дружба с ней длилась не один год, хотя сексуальные отношения так и не наступили, зато породили огромную, поистине бесценную переписку. Были у него романы и с Марианной, с Минхен, с Беттиной и Ульрикой. И только один многолетний роман по страсти закончился браком — с Кристиной Вульпиус. До женитьбы на Кристине, простой работнице фабрики искусственных цветов, Гете прожил с ней гражданским браком восемнадцать лет. Может быть, он так и не решился бы жениться на ней, если бы не один случай. 14 октября 1806 года (он навсегда запомнил этот день) французские солдаты-мародеры ворвались в дом и угрожали жизни Гете. Тогда Кристина, вооружившись парой пистолетов и потрясая ими, не раздумывая, встретила непрошеных гостей на парадной лестнице, преградив им путь. Через пять дней Гете обвенчался с Кристиной: такая преданность, счел он, стоила того. Кристина родила ему сына. Сохранилось более шестисот писем от их переписки, немало посвятил ей поэт и стихов.

Гете называл Кристину «дитя природы», ему нравилась ее сексуальность, за что прозвал ее Эротиком. И глубоко презирал сплетников, всех тех, кто осуждал его за страсть, за то, что открыто сравнивал в стихах свою возлюбленную жену с цветком, который нашел в лесу. И когда настал час ее кончины (она долго серьезно болела и ужасно мучилась), Гете пал перед кроватью, на которой она лежала, на колени и умолял: «Ты не должна, ты не можешь меня покинуть!» Кристина уже не могла ничего ответить, ибо прокусила от боли язык. После ее смерти Гете прожил еще шестнадцать лет.

В эти годы он страдал многими недугами. Случались галлюцинации, мучили запоры, бывали почечные колики и боли в сердце. Некоторые предполагают, что у него был застарелый сифилис, хотя это едва ли.

Умер Гете в восемьдесят два года. Последними его словами были: «Больше света», минуту спустя он добавил: «Откройте вторые ставни так, чтобы больше света».

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

Однажды молодой Гете (ему был тогда тридцать один год) возвращался после прогулки в горы близ Ильменау. Было это, как установлено, 6 сентября 1780 года. У охотничьей сторожки, стоявшей на горе Кикельхан (Петушиная), он остановился передохнуть. Перед ним простиралась поразительная картина: вершины, окутанные туманом, воздух прозрачный и чистый, словно нектар, величественные сосны и несказанная тишина. В сознании поэта, очарованного волшебным пейзажем, вспыхнули строки. Надо было их срочно записать, но нечем. Тогда он схватил уголь, валявшийся тут же, и быстро записал на деревянной двери сторожки:

Так на русский перевел стихи Гете наш поэт И. Анненский. Но более широко они известны в переводе М. Лермонтова как «Ночная песнь странника»:

В связи с 150-летием со дня смерти Гете был проведен опрос, какое самое известное его стихотворение. Им оказалась «Ночная песнь странника».

Как выглядели эти знаменитые строки на самом деле, каков был, так сказать, оригинал, теперь уже невозможно представить — домик сгорел в 1870 году. На фотографии, сделанной за год до пожара, видны под-правления и «подновления», которые претерпела изначальная запись углем за девяносто лет. Опубликовано же стихотворение было лишь в 1815 году.

С тех пор его перевели на многие языки, в том числе в 1902 году даже на японский. А десять лет спустя какой-то француз, приняв ошибочно перевод за оригинал, перевел «Ночную песнь» с японского на французский. Следующим ошибся немецкий любитель японской поэзии, который перевел гетевское стихотворение с французского на немецкий и под названием «Японская ночная песнь» опубликовал в журнале. Вот во что в результате такого четырехкратного перевода превратились гетевские строки:

 

Царствование его продолжалось всего 53 месяца — с 1796 по 1801 год, но было отмечено многими нововведениями. Они начались едва ли не с момента присяги войска новому монарху. Император явился в прусском мундире, так же по его повелению были одеты и сыновья Александр и Константин. Но это были еще лишь цветочки.

Сразу же начались вахтпарады, был введен новый военный устав, новые мундиры.

Не успел Павел короноваться, как всех своих недругов при дворе сослал, зато вернул из Сибири гонимых при Екатерине II. Отправил в отставку семь маршалов и более трехсот старших офицеров за мелкие проступки или просто потому, что они ему не нравились. Сотни гражданских лиц, сочтенных «якобинцами», подверглись преследованиям. Другие, словно по волшебству, были вознесены. Поэтому одни считали его добрым и великодушным — те, кого он возвышал, — а другие — жертвы его гнева, кого унижал и оскорблял, а то и низвергал, — называли сумасбродом и извергом. Но всех без исключения дворян задело его решение вновь ввести для них телесные наказания, отмененные Екатериной II в 1785 году. Вообще все, что его мать создавала в течение многих лет своего царствования, было предано Павлом забвению.

В области внешней политики Павел был столь же непостоянен. Его симпатии быстро сменялись враждебностью. Еще недавно он выступал во главе коалиции держав против революционной Франции, посылал в Италию и Швейцарию войска во главе с А. В. Суворовым для разгрома Наполеона, то есть претендовал на роль спасителя Европы. Напутствуя Суворова, произнес: «Иди, спасай царей». Но вдруг круто повернул руль внешней политики и взял курс на сближение с Францией. Все это, как и многие другие сумасбродства нового царя, вызывало протест, при дворе зрело недовольство, больше того — озлобление. Недаром А. Пушкин скажет: «Царствование Павла доказывает одно: что и в просвещенные времена могут родиться Калигулы».

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Когда Павлу исполнилось всего восемь лет, был низложен и убит его отец Петр III. На престол взошла свергнувшая мужа Екатерина II. Она была немкой из княжеского рода и до принятия православия звалась Софья-Августа-Фредерика Ангальт-Цербстская. Отношения с мужем у нее сложились, прямо скажем, не лучшим образом. Петр III увлекался фрейлинами, изменял жене и унижал ее. Царствующая тогда Елизавета Петровна была озабочена проблемой престолонаследия и с нетерпением ждала наследника. Но две беременности Екатерины оказались неудачными — закончились выкидышами. Когда же, наконец, родился Павел, бабка забрала ребенка к себе, взамен вручив матери на золотом блюде сто тысяч рублей. С этих пор мальчика держали в жаркой комнате, в кроватке, обитой мехом черных лисиц, кутали во фланелевые пеленки и укрывали ватным одеялом, а сверху еще одним одеялом из бархата и черных лисиц. Неудивительно, что ребенок сильно потел и часто простужался.

Воспитанием наследника руководил граф Н. И. Панин, дипломат и умница, сторонник передовых педагогических идей, а непосредственным воспитателем был преподаватель математики С. А. Порощин, человек, несомненно, достойный и умный, но, к сожалению, из-за интриг отлученный от должности воспитателя и вскоре умерший на двадцать девятом году жизни. Павла учили истории, географии, немецкому и французскому, математике, астрономии, физике и искусствам. Законоучителем был архимандрит Платон, впоследствии московский митрополит.

В отрочестве за Павлом стали замечать крайнюю впечатлительность и вспыльчивость. Возможно, это началось еще в раннем детстве из-за нянек, которые своей болтовней о домовых и привидениях расстроили нервы и без того впечатлительного ребенка. Случалось, что при звуке хлопнувшей двери он прятался под стол и в страхе трясся там. Павел рос мечтательным и самолюбивым. К тому же недоверчиво относился к окружающим его людям. Его очень интересовало, каким образом умер его отец и престол перешел матери. Он говорил, что когда вырастет, то потребует отчет обо всем этом.

С годами все эти свойства характера развились и сформировали его как крайне подозрительного и непостоянного в симпатиях человека. Жил он до самого вступления на престол в Гатчинском дворце, подаренном матерью. Затем выстроил себе непреступный Михайловский замок, где, ему казалось, он будет в безопасности от заговоров и покушений, ибо хорошо помнил, как кончил его отец. Он и сам многими чертами напоминал родителя — любовью к армии, организованной на прусский манер, к муштре, упрямством и вспыльчивостью, непродуманностью решений, но главное — трагическим совпадением судеб.

Верный памяти родителя, Павел приказал произвести одновременно с погребением усопшей своей матери Екатерины II перезахоронение останков убитого ее супруга и своего отца Петра III, погребенного до этого на кладбище Благовещенской церкви Александро-Невской лавры. И вот тридцать четыре года спустя после убийства гроб с останками Петра III поставили открытым около гроба его покойной супруги, и началось отпевание обоих. Рядом с гробом Петра III, по воле Павла, стоял один из убийц, Алексей Орлов, в прошлом фаворит Екатерины II. Однако этот «устрашающий» пример не испугал его недругов.

Заговор

Павел предчувствовал недоброе и, возможно, догадывался, что его собираются низвергнуть.

Накануне рокового дня 11 марта 1801 года он был в скверном настроении. Причин было две: печальное известие из Вены, где скончалась его любимая дочь Александра, супруга эрцгерцога, и случай во время верховой прогулки. Обернувшись к сопровождавшему его полковнику Муханову, царь сказал сильно взволнованный: «Мне показалось, что я задыхаюсь и у меня не хватает воздуха, чтобы дышать. Я чувствую, что умираю… Разве они хотят задушить меня?» Муханов ответил: «Государь, это, вероятно, действие оттепели». Павел ничего не ответил и до самого Михайловского замка не проронил ни слова. Он-то знал, что оттепель тут ни при чем. Это дурное предзнаменование гибели, которую предсказал ему монах Авель вещий (Павел с молодых лет верил во все таинственное и чудесное, в предзнаменования и сны). Пророк изрек тогда, что царствование Павла будет коротким, а конец лютым. На Софрония Иерусалимского он примет мученическую смерть от неверных слуг. В опочивальне своей удушен будет злодеями, коих греет на царственной груди своей…

Как-то за день-два до этой самой верховой прогулки Павел I встретил графа Палена, главного зачинщика, явившегося с утренним рапортом, и грозно спросил:

— Вы были в Петербурге в 1762 году? (Год дворцового переворота, совершенного Екатериной, и убийства ее супруга Петра III, отца Павла.)

— Да, государь, был, — хладнокровно отвечал Пален.

— Что вы тогда делали и какое участие имели в том, что происходило в то время? — продолжал расспрашивать Павел.

— Был в рядах полка, в котором служил, и являлся только свидетелем, а не действовал, — отвечал Пален.

Император взглянул на него грозно и недоверчиво продолжал:

— И теперь замышляют то же самое, что было в 1762 году.

— Знаю, государь, — возразил Пален, нисколько не смутившись. — Я сам в числе заговорщиков!

— Как, и ты в заговоре против меня?!

— Да, чтобы следить за всеми и, зная все, иметь возможность предупредить замыслы ваших врагов и охранять вас, — спокойно сказал Пален.

Присутствие духа и невозмутимый вид графа не вызвали у императора ни малейшего подозрения. Но в отношении остальных, тех, кто был в заговоре, он приказал:

— Сейчас схватить их всех, заковать в цепи, посадить в крепость, в казематы, разослать в Сибирь на каторгу!

— Ваше величество, — возразил Пален, — извольте прочесть этот список: тут ваша супруга, оба сына, обе невестки — как можно взять их без особого повеления вашего величества?.. Взять всех под стражу и в заточение без явных улик и доказательств — это столь опасно, что можно взволновать всю Россию и не иметь еще чрез то верного средства спасти особу вашу.

Далее Пален лицемерно предложил императору ввериться ему и дать своеручный указ, по которому он мог бы исполнить повеление государя, когда сочтет удобным. Тогда-то и будут схвачены все заговорщики.

Павел поддался на обман и написал такой указ о заключении злоумышленников в крепость.

Но и сам он не собирался сидеть сложа руки и ждать, когда с ним расправятся. Вызвал в столицу преданных людей, прежде всего начальника верных ему войск А. А. Аракчеева и генерал-лейтенанта Ф. И. Линденера. Оба они, однако, не поспели приехать.

Когда Пален после разговора с царем собрался было откланяться, тот, оглядев его всего, вдруг спросил:

— Чего это у вас вечно оттопыриваются карманы? Что в них такое? Позвольте мне проверить, ну хоть вот этот.

Пален похолодел. Ему показалось, что под ним разверзлась земля и он летит в пропасть. Как назло, в этом кармане у него был полный список всех заговорщиков.

— Ваше величество, — смущенно промолвил он, — там у меня просыпан табак.

Зная особое отвращение царя к нюхательному табаку, Пален рассчитал точно.

— Какая гадость, — брезгливо поморщился царь. — Ступайте скорее прочь.

В течение всего дня 11 марта царь то и дело подходил к зеркалу и, удивляясь, произносил: «Посмотрите, какое смешное зеркало. Я вижу себя в нем с шеей на сторону». И еще за полтора часа до рокового события он, стоя перед зеркалом, заметил: «Мне кажется, будто у меня сегодня лицо кривое».

Уже поздним вечером у царя была беседа с М. И. Кутузовым, тогда временно исполняющим должность столичного военного губернатора. Зашел разговор о смерти. «На тот свет идтить — не котомки шить», — сказал на прощание Павел и направился в спальню. Но прежде чем лечь, долго молился на коленях перед образом. Впрочем, похоже было, он и не собирался ложиться, иначе почему не снял одежду…

Убийство

Около полуночи войска, принимавшие участие в заговоре, двинулись к Михайловскому замку и заняли в нем внутренние коридоры и проходы.

Согласно плану, сигнал к вторжению во внутренние апартаменты должен был подать адъютант из числа заговорщиков Аргамаков криком «Пожар!». В тот же миг заговорщики числом до 180 человек ворвались внутрь и, взломав дверь, бросились в комнату, где должен был быть император. Но его там не оказалось. Начались поиски, но закончились они ничем. И лишь когда один из заговорщиков подошел к камину и прислонился к нему, то увидел Павла, спрятавшегося за экраном. Тут же его вытащили, и в завязавшейся борьбе кто-то ударил золотой табакеркой в висок, отчего он упал. Потом на шею набросили шарф и задушили.

Ни один человек из приближенных и охраны царя не бросился на его защиту. А кое-кто просто-напросто бежал, как, например, любимец императора граф Иван Павлович Кутайсов. Был приказ арестовать его и певицу Шевалье, его любовницу. Накануне вечером за ужином она пела перед императором. Но в замке Кутайсова не нашли и решили, что он у своей пассии. Пронырливый Фигаро, как называли этого бывшего брадобрея, сделавшего головокружительную карьеру при дворе, скрылся из замка по потайной лестнице. В панике, без башмаков и чулок, в одном халате и колпаке, он бежал по городу и укрылся в доме графа С. С. Ланского, который, как человек благородный, не выдал его.

Наутро был провозглашен манифест о восшествии на престол Александра I.

Последняя сцена трагического спектакля произошла вечером следующего дня. Проститься с мужем явилась императрица Мария Федоровна. Опираясь на руку Муханова, она направилась к роковой комнате, за нею следовал ее сын Александр с женой Елизаветой, а графиня Ливен несла шлейф. Приблизившись к телу покойного, императрица остановилась в глубоком молчании. В немом оцепенении стоял и Александр Павлович. Глядя на изуродованное лицо отца, накрашенное и подмазанное, он был поражен увиденным. Тогда императрица-мать обернулась к сыну и с выражением глубокого горя и видом полного достоинства сказала: «Теперь вас поздравляю — вы император». При этих словах Александр как сноп свалился без чувств, так что присутствующие на минуту подумали, что он мертв.

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

Рабочий день Павла I начинался спозаранку. До девяти часов император работал в своем кабинете. В это же время принимал рапорты, давал аудиенции. Затем верхом отправлялся осматривать какие-либо работы или посещал какое-нибудь учреждение. Обычно его сопровождал сын — великий князь Александр.

Однажды во время такой прогулки Павел приехал на Царицын луг. Трижды объехал вокруг оперного театра и, остановившись перед входом, обратился к обер-полицмейстеру Архарову, в ведении которого находилось городское строительство. Своим обычным хрипло-сипловатым голосом Павел прокричал: «Николай Петрович! Чтобы театра, сударь, не было». К вечеру театра действительно уже не было — его разобрали.

С одиннадцати до двенадцати часов Павел присутствовал при разводе караулов и на учениях на плацу. Делал смотр войскам, отдавал приказы, принимал рапорты. Придирчиво осматривал прическу каждого солдата, измеряя длину кос, проверял качество и количество пудры в волосах. Наказывал даже за не понравившуюся интонацию, с которой произносилась команда. Ровно в час Павел обедал. Стол накрывали на восемь кувертов. От четырех до семи часов новый объезд и опять занятия. После семи собирался придворный кружок. Опаздывать никто не смел, хотя сам император частенько заставлял себя ждать. Когда он входил, ему вручали список присутствующих, и он карандашом отмечал имена тех, кого желал оставить ужинать. В девять часов вечера все проходили в столовую. Павел шел первым, подав, но не всегда, руку императрице. Взгляд его был суровый, а то и гневный. Сняв перчатки и шляпу и отдав их пажу, он садился в середине стола. Справа располагалась государыня, слева наследник. Все молчали. Дозволялось говорить, а точнее, отвечать только на вопросы императора. Во время ужина Павел испытующе вглядывался в лица сидящих за столом, словно выискивал, кому не по душе были установленные им порядки. И не дай бог, если кто-либо или что-либо ему не нравилось. Он приходил в неописуемую ярость, бледнел, лицо искажалось и становилось отталкивающим, он задыхался и начинал громко дышать. «Волосы на его голове становились дыбом», — свидетельствовал современник. Иногда, правда, после ужина, если бывал в хорошем расположении духа, Павел устраивал забаву.

Разбрасывал по комнате десерт со стола, пирожные и сладости, которые должны были ловить пажи.

В десять часов вечера день заканчивался, и император уходил к себе. Начиналась скрытая от глаз его интимная жизнь.

Неверная жена

Вкус к чувственным наслаждениям Павел впитал, можно сказать, с детства. Ему не было еще и десяти, когда Григорий Орлов привел его для наглядного урока в спальню к фрейлинам.

Урок не прошел даром: еще до первого брака у Павла было несколько любовниц, у одной из них, Софьи Ушаковой, родился сын. Когда Павлу исполнилось пятнадцать лет, мать начала думать о его женитьбе. Выбор ее остановился на Вильгельмине-Луизе, принцессе Гессен-Дармштадтской. В Любек была послана эскадра, чтобы привезти в Петербург невесту. Командовал кораблем, на котором плыла Вильгельмина, двадцатилетний красавец граф Андрей Разумовский, сын фельдмаршала и внук пастуха. Молодой ловелас произвел неизгладимое впечатление на невесту своего государя и весьма преуспел. Позже выяснилось, что именно тогда, еще до встречи со своим будущим мужем, она стала любовницей графа.

Павел ничего не подозревал и сразу влюбился в нареченную. В сентябре 1773 года состоялось венчание. Вильгельмина стала Натальей Алексеевной. Наследник проводил время в обществе веселой супруги и своего приятеля жизнерадостного Разумовского. Одно время даже казалось, что Павел стал не таким угрюмым и желчным. Он и сам признавался Разумовскому, что благодаря дружбе с ним стал менее подозрительным и решил жить в согласии со всеми.

Но вскоре Павлу пришлось разочароваться и в друге, и в супруге. Он узнал о неверности жены и коварстве Разумовского.

При дворе давно все догадывались о связи Натальи Алексеевны с графом, лишь Павел до поры не ведал об этом, утратив свою обычную недоверчивость и подозрительность. Как писал современник, Разумовский каждый день ужинал с августейшими супругами и незаметно подсыпал Павлу опия, «чтобы превращать трио в уединение вдвоем».

Впрочем, до поры Павел был влюблен и слепо верил жене, она казалась ему существом безупречным и целомудренным. Даже когда мать попыталась открыть сыну глаза, он не внял предупреждению. И только после того как Наталья скончалась от родов, Павел узнал правду. В шкатулке покойной были найдены письма ее возлюбленного.

Неразделенная страсть

По настоянию матери Павел женился во второй раз. Опять сосватали невесту немецких кровей — герцогиню Вюртембергскую Софью-Доротею. Павлу она понравилась, и осенью 1776 года сыграли свадьбу. Софья-Доротея приняла православие и стала Марией Федоровной. Уже через год появился первенец, Александр. Всего у них родится четыре сына, в том числе будущие императоры Александр I и Николай I, и шесть дочерей. Со временем, однако, семейная жизнь великокняжеской четы разладилась. У Павла появились побочные связи, в частности, с Глафирой Ивановной Алымовой. Она была смолянкой первого выпуска в 1776 году и стала всеобщей любимицей при дворе за веселый нрав. Екатерина II ласково называла ее Алимутка и назначила ее фрейлиной к жене наследника. Однако под внешне веселым и живым характером в глубине скрывалась тщеславная и завистливая натура. Кажется, Павел вздохнул с облегчением, когда она вышла за тайного советника Ржевского.

К этому моменту у Павла появилась новая привязанность — мадемуазель Нелидова.

Екатерина Ивановна тоже была выпускница Смольного института и также отличалась веселым нравом и артистическим талантом — блистала в любительских спектаклях. Красивой назвать ее нельзя было, зато умной — можно. И она тоже нравилась Екатерине, которая звала ее Катенькой и определила во фрейлины к жене наследника, пожаловав даже бриллиантовый перстень. Понравилась она и Павлу. Поползли упорные слухи об их близости. Но, скорее всего, дело ограничилось лишь искренней дружбой. В чем, впрочем, признался и сам Павел в письме к матери: «Клянусь торжественно и свидетельствую, что нас соединяла дружба священная и нежная, но невинная и чистая».

С этого момента у Павла, казалось, осталась одна любовь — армия. Если не считать страстного увлечения Анной Петровной Лопухиной. Впервые он увидел эту девушку с огненными черными глазами на одном из балов в Москве, в дни коронации в 1797 году. И был сразу же очарован. Любимец Павла, его брадобрей и советчик И. П. Кутайсов, поспешил исполнить роль, как тогда говорили, негоциатора. Ловкий царедворец, он повел переговоры с родителями девицы, и вскоре вся семья переселилась в Петербург, была осыпана царскими милостями. Анна Лопухина пожалована фрейлиною и приглашена жить в Павловск. Для нее было устроено особое помещение, нечто вроде дачи, в которую Павел мог незаметно пройти из «Розового павильона». А во дворце была потайная дверь, за которой скрывалась винтовая лестница: она вела в покои Анны Петровны. Император являлся туда каждый вечер, как он вначале сам воображал, с чисто платоническими чувствами восхищения. Но со временем чувства Павла переросли в страстное желание обладать Анной. Этому способствовало и ее сопротивление монарху. К его досаде, настойчивые ухаживания не приносили плодов. Тогда он подарил ей жемчужное ожерелье стоимостью в несколько десятков тысяч. Но крепость и после этого держалась.

Не разделяя чувств императора, она однажды решилась сказать ему, что давно уже любит князя Павла Гавриловича Гагарина. Это признание она сделала как-то вечером, когда Павел оказался более настойчивым, чем обыкновенно. После чего разрыдалась и умоляла государя оставить ее. Павел был поражен, но решил быть рыцарем, великодушно уступил и дал согласие на ее брак с князем. И даже почтил присутствием свадебное торжество. До самой смерти Павел оставался верен своей страсти, считал Анну единственным своим другом и часто проводил время у нее в доме, отдыхая от государственных дел. Ее именем был назван корабль, оно красовалось на знаменах гвардии. Павел считал, что Анна была послана ему свыше, но злой рок не дал им соединиться.

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

Еще при жизни Павла I носились невероятные слухи о том, что государь был подменен при рождении. Он и сам толком не знал, кто его отец, — это «было государственной тайной для самого себя».

В день рождения Павла императрица Елизавета Петровна, которой новорожденный приходился внучатым племянником, выделила тридцать тысяч рублей на его содержание и велела найти кормилицу. Был издан даже указ о том, что надобно «осмотреть прилежно всех женщин русских и чухонских, кои первых или других недавно младенцев родили, прежде прошествия шести недель, чтобы оные были здоровые, на лица отменные, и таковых немедленно прислать сюда и с младенцами, которых они грудью кормят, дав пропитание и одежду».

Прибывших женщин осмотрел лейб-медик Кондонди. Но буквально через несколько часов вышел новый указ, «чтоб оных женщин самое Ея Императорскому Величеству показывать», и наконец через день Елизавета потребовала «искать кормилиц из солдатских жен с тем, чтобы своего ребенка кому-нибудь отдавали на воспитание».

Во дворец стали привозить перепуганных русских и финских женщин с грудными младенцами, а по округе начали судачить, что это, мол, неспроста. Наверняка новорожденного наследника подменили. Впоследствии и сами члены царствующего дома Романовых сомневались в своем происхождении от Петра III и Екатерины II. И однажды Александр III в конце XIX века, то есть сто с лишним лет спустя, решил выяснить у историка Я. А. Барскова правду. Царь запер дверь и, удостоверившись, что никто не подслушивает, попросил сообщить: чей был сын Павел I? Ответ ошеломил: «Не могу скрыть, ваше величество, — отвечал Барсков. — Не исключено, что от чухонских крестьян, но, скорее всего, прапрадедом вашего величества был граф Салтыков». «Слава тебе господи, — облегченно вздохнул Александр III, истово перекрестившись, — значит, во мне есть хоть немножко русской крови».

Екатерина II писала в своих «Записках» о том, что Елизавета Петровна требовала от нее, тогда еще великой княгини, родить наследника престола любой ценой. Петр III, ее муж, пренебрегал супругой. Тогда было приказано найти надежного фаворита. Таковым стал Сергей Салтыков, считавшийся самым красивым при дворе. Говорили, что сама Елизавета была неравнодушна к нему, но он предпочел стать любовником Екатерины. Когда на свет появился младенец Павел, Салтыков открыто хвастался, что он отец ребенка. За такую невоздержанность царица Елизавета поспешила выслать его из Петербурга с дипломатическим поручением куда подальше — в Швецию. Что до Петра III, то, узнав, что Екатерина зачала, он в изумлении воскликнул: «Бог знает, откуда моя жена берет свою беременность! Я не слишком-то знаю, мой ли это ребенок!» При дворе же болтали, что Павел сын императрицы Елизаветы Петровны и Алексея Разумовского, с которым она состояла в тайном браке с 1742 года. А беременность Екатерины была, мол, ложная. Но Павел был похож на своего отца.

Уверяли, что Салтыков лицом был похож на Петра III. Этим, мол, объясняется сходство Павла с его официальным отцом. Рождение Павла приписывали также Захару Чернышеву, первому фавориту Екатерины, и Льву Нарышкину.

Имея в виду все эти перипетии с рождением Павла, потомки его, Романовы, и сомневались в своем происхождении. Но вот в феврале 1860 года А. И. Герцен в Лондоне получил от Марко Вовчок (украинской писательницы) анонимную статью о происхождении Павла I. В ней говорилось: «Екатерине понравился прекрасный собой Сергей Салтыков, от которого она родила мертвого ребенка, замененного в тот же день родившимся в деревне Котлах, недалеко от Ораниенбаума, чухонским ребенком, названным Павел, за что все семейство этого ребенка, сам пастор с семейством и несколько крестьян, всего около 20 душ, из этой деревни на другой день сосланы были в Камчатку. Ради тайны деревня Котлы была снесена, и вскоре соха запахала и само жилье!» И далее: «…сосед этой деревни Котлы, Карл Тизенгаузен, тогда еще бывший юношей, передал об этом происшествии сыну своему, сосланному в Сибирь по 14 декабря, Василию Карловичу Тизенгаузену».

После 1917 года в архиве Павла Анненкова, друга Герцена и Огарева, была обнаружена рукопись под названием «Происхождение Павла I. Записки одного из декабристов, фон Бриггена, о Павле I. Составлена в Сибири». (Документ был напечатан в журнале «Былое», № 6 за 1925 г.) Это была та самая анонимная статья, полученная Герценом и опубликованная им.

Тайна происхождения Павла I не разгадана до сего времени.

 

Одна из самых значительных фигур мировой истории. Гениальный полководец и видный государственный деятель, наглый узурпатор, но и великий реформатор. Создал новую финансовую структуру и юрисдикцию — ввел знаменитый Наполеоновский кодекс, при нем были открыты Французский банк и Французский университет, реорганизованы армия и правительство. Вел победоносные войны и поставил на колени многие страны Западной и Центральной Европы. Но на войне с Россией в 1812 году споткнулся. Вступив в Москву, вынужден был, однако, бежать. Начался распад так называемой Первой империи, Империи Наполеона.

Влияние Наполеона на мировую историю огромно. О нем написано больше книг, исследований и романов, чем о ком-либо еще. Ему возведены памятники (в том числе грандиозный мемориал в Аяччо на Корсике), о нем созданы картины, кинофильмы, оперы, балеты. Его захоронение в парижском Пантеоне — месте паломничества многих тысяч почитателей. Он — национальный кумир Франции.

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Наполеон родился на Корсике в семье судьи Карло-Марии Буона Парте (слитно фамилия стала писаться после 1796 года). Мать — Мария Летиция Рамолино.

Из их четырнадцати детей выжили семеро — четыре мальчика и три девочки. Отец Наполеона, второго по очередности ребенка, был в момент его рождения адъютантом генерала Паоли, предводителя патриотов, боровшихся за свободу Корсики от французского владычества. Патриоты потерпели поражение и отступили в горы, в их числе была и Летиция. А когда разбитый наголову Паоли бежал в Италию, его адъютант явился к победителям и объявил, что повстанцы капитулируют. Это было в июле 1769 года, а в августе супруга Карло-Марии родила сына. Его назвали Наполеоном. Десять лет спустя папа Карло, отец семейства, сел на корабль с двумя старшими сыновьями. Он вез с собой рекомендательное письмо от правителя Корсики королю. В нем было сказано, что семья Буона Парте — дворянского итальянского рода. Этого оказалось достаточно, чтобы король выдал две тысячи корсиканцу, а сыновьям предоставил казенные места в учебных заведениях для дворян. Один из них — Наполеон — должен был стать офицером.

В военном училище Наполеон отличался нелюдимостью и замкнутостью. Он любил проводить свободное время за книгами и уже тогда пристрастился к великой литературе, читал Расина и Корнеля, Мольера и Руссо, Вольтера и Бомарше. Позже его увлекут Платон и Плутарх, Мильтон и Макферсон.

Получив чин капитана артиллерии, он уже во время французской революции отличится при осаде Тулона англичанами. Его успешные действия принесли ему звание генерала. А вскоре, в 1796 году, его назначают командующим французской армией в Италии. В Париж он вернулся уже национальным героем, одержав ряд блистательных побед. Потом последовала экспедиция в Египет и на остров Мальту. В 1799 году, совершив государственный переворот, он становится фактически военным диктатором. А с 1804 года провозглашает себя императором, и в тридцать пять лет он неоспоримый властитель Франции. На его штандартах вместо трех королевских линий появится «рой пчел золотых» — три пчелы — эмблема его власти. Начинаются реформы внутри страны и подготовка к завоевательным походам.

Четырнадцать лет Европу сотрясают так называемые наполеоновские войны. Победоносное шествие французских войск лишь трижды столкнулось с препятствием. Поражение при Трафальгаре в 1805 году в сражении с английским флотом под командованием Нельсона, неудача с высадкой десанта в Англии и бегство армии из России.

Потом была великая битва народов под Лейпцигом в 1813 году, в котором Наполеон потерпел еще одно сокрушительное поражение. Через год он будет низложен и сослан на остров Эльба у берегов Италии.

В 1815 году Наполеон бежал с Эльбы и вернулся во Францию, где его восторженно встретили. Он восстановил свою власть. Сто дней спустя Наполеон потерпел окончательное поражение в битве при Ватерлоо. Пытался совершить самоубийство — отравиться, но его вырвало и яд не подействовал. Хотел бежать в Америку, но затея сорвалась. Был сослан на остров Святой Елены в Атлантическом океане. Там он и умер 5 мая 1821 года на пятьдесят втором году жизни.

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

Каким же характером должен был обладать человек, покоривший чуть ли не полсвета? Каковы были его пристрастия и причуды? Чем он увлекался и чем болел? Кого, наконец, любил? Одним словом, какова была его частная жизнь?

Наполеон был небольшого роста, с резкими чертами лица, мошной нижней челюстью и маленькими пухлыми руками. С молодых лет, как и его мать, отличался гордым нравом, с годами превратившимся в своенравный и деспотичный характер. Он мог быть жестоким, но и великодушным, а то и обаятельным и любезным, особенно с женщинами. В молодости носил длинные волосы, часто заплетенные в косичку, с годами сменил прическу на короткую. Нюхал табак, пил разведенное водой бургундское вино и крепкий кофе, обожал жареных цыплят, но не терпел запаха чеснока. Пользовался одеколоном. Спал обычно очень мало, три-четыре часа. Из игр предпочитал шахматы или карточный пасьянс. Любил лошадей, особенно своего белого арабского жеребца Маренго, скелет которого хранится в лондонском Военном музее, а также белую арабскую кобылу Дезире, названную так в память о Дезире Клари, его юношеской любви.

Так мы подошли к личной, интимной жизни великого Наполеона. По части сексуальной она была довольно активной, он, можно сказать, не пропускал ни одной красавицы при своем дворе. Но и до того, как стал императором, не отличался скромностью.

Донжуанский список

Нельзя сказать, чтобы его любовный опыт был бедным. Достаточно перечислить лишь несколько имен из его донжуанского списка той поры, чтобы убедиться в обратном. Он переспал со многими женщинами разных сословий и возраста, часто намного старше его.

В шестнадцать лет, будучи младшим лейтенантом артиллерии, он влюбился в некую Эмму, потом была Каролина, дочь богача из Валенсе, затем писательница Мари Анне, годившаяся ему в мамаши, а заодно и другая «мамаша» — элегантная мадам де Дебри. Переспал с простоватой Мари Марсере из пригорода Оксона и там же нацелился было на Манеску Пийе, дочку богатея, но потерпел неудачу. Затем последовали мадам Приёр, жена крупного чиновника в Шалоте, прелестная Катрин, комендантша Тулона, капризная, легкомысленная и пылкая Фелисите Тюро. Больше других он задержит свое внимание на пикантной юной Дезире (что значит «Желанная»), дочке богатого торговца Клари. Она даже станет его невестой. Но разлука — итальянский поход — остудит его пыл, и он разорвет помолвку. С его благословения она выйдет замуж за маршала Бернадота, ставшего впоследствии королем Швеции.

В список его тогдашних пассий следует также включить богатую вдову Пермон, на которой из-за ее богатства он подумывал жениться, состоятельную англичанку Грейс, до него побывавшую в постели самого принца Уэльского, наконец, повидавшую все на свете шестидесятилетнюю миллионершу Монтансье, годившуюся ему в матери. Потом будут и маркиза Бьянка, и певица Пикарди, и танцовщица Тереза Кампани, и другие. Притом Наполеон не брезговал и проститутками из квартала Пале-Руаяль.

Никого из этих женщин он не забудет отметить и наградить, когда станет императором, как, впрочем, и их мужей, в том случае, если таковые у них имелись.

Его первой настоящей и, пожалуй, самой большой любовью, во всяком случае самой дорогой, стала Жозефина Мария-Роза де Богарне. Родилась она на острове Мартинике и была креолкой. Первый ее муж погиб на гильотине во время террора в 1794 году. От него у нее было двое детей.

Наполеон сразу влюбился без памяти, хотя она была старше на пять лет. Ей было тридцать два, ему — двадцать шесть. Случилось это в 1795 году. Он слышал, что у нее были любовники и что она вела достаточно свободный образ жизни.

…Жозефина уловила пылкий взгляд молодого генерала, оценивающе оглядела его и первая заговорила с ним. К своему собственному удивлению, он не стушевался, был даже остроумен и галантен. Она пригласила навестить ее дома. Но пойти к ней он не решился. И вдруг получил от нее записку с напоминанием о приглашении. Он не замедлил быть у нее. Едва вошел, как обнял ее, и она ответила ему, поддавшись и подставив губы для поцелуя. Теперь, словно в бою, главное было развить успех. Он поднял ее на руки и отнес на постель.

На другой день он написал ей: «Мое пробуждение полно тобой. Твой облик и упоительный вечер, проведенный с тобой вчера, не дают успокоиться моим чувствам. Нежная, несравненная Жозефина, что Вы делаете с моим сердцем?!. Я весь отдаюсь страсти, чтобы пить из Ваших губ, из Вашей груди то пламя, которое меня сжигает!.. Твои поцелуи жгут мою кровь!..»

Эта опытная женщина владела искусством любви и просто ошеломила его своим виртуозным мастерством в постели.

Раньше он не задумывался о том, какое впечатление, как любовник, оставляет у женщин, с которыми был близок. Ему и в голову не приходило позаботиться о партнерше, спросить, удовлетворил ли он ее. Никогда не стеснялся он и того, что тело у него было нежным, мускулы на груди и на руках плохо развиты, плечи узкие, а бедра широкие. Не смущало его и не заставляло робеть перед женщинами и то, что у него был слабо развитый половой аппарат.

Теперь, став любовником такой шикарной и опытной дамы, он очень хотел соответствовать ей в постели.

Она делала вид, что не замечает недостатков его фигуры, и постаралась еще больше разжечь его любовный пыл. И он с восторгом признается ей, что она внушила ему необыкновенную мужскую силу, пробудила в нем незнакомую ему самому страсть, желание обладать ею снова и снова.

Брачная ночь

Наполеон утопал в блаженстве и решил узаконить свое счастье. 9 марта 1796 года Наполеон Бонапарт и Жозефина де Богарне сочетались гражданским браком. При этом она сделала себя моложе на четыре года, а он прибавил себе полтора. В тот же день они переехали в дом жены. Перед тем как начнется их законная брачная ночь, он подарил ей кольцо с сапфирами. Внутри его было выгравировано: «Женщине моей судьбы!»

Так началась их совместная и, можно сказать, счастливая жизнь. Были, правда, и мрачные дни и ссоры, но, в общем, Наполеон обожал свою Жозефину. С 1804 года, когда Наполеон провозгласил себя императором, Жозефина была украшением трона. Но Наполеону потребовался династический союз с принцессой крови, чтобы создать династию и оставить престол наследнику.

Жозефине, не имевшей детей от Наполеона, пришлось уступить место на троне Марии-Луизе Австрийской, а в сердце Наполеона его заняла Мария Валевская. Наполеон увидел ее на балу в Варшаве во время польской кампании. Очаровательная блондинка с голубыми глазами и необычайной белизны кожей, с изумительной фигурой очень понравилась Наполеону.

Покидая бал, император приказал генералу Дюроку, поверенному своих сердечных дел, навести справки о юной красавице.

В тот вечер ему доложили, что Марыся, или Мария Валевская (урожденная Лончиньская) вот уже три года как замужем за камергером Валевским. Он ровно вчетверо старше, однако знатного рода и достаточно богат, владелец поместья Валевицы. У нее полуторагодовалый сын, есть сестра и два брата.

На другой день после бала камердинер Наполеона был удивлен необычным возбуждением императора. Он вставал, ходил, садился, снова вставал, мешая слуге закончить туалет. Сразу же после завтрака поручил Дюроку отправиться с визитом к мадам Валевской, выразить ей свое почтение, желание видеть ее у себя и передать записку. В ней он писал: «Я видел только Вас, любовался лишь Вами и жаждал только Вас! Дайте мне скорее ответ, способный утишить сжигающее меня пламя».

Столь прямолинейное заявление, естественно, возмутило молодую женщину. Она не привыкла к подобного рода любовным признаниям и была оскорблена. Поэтому посол вернулся ни с чем. Наполеон был удивлен: никогда еще не случалось, чтобы женщина противилась его воле. Император был уязвлен, но отказ этой маленькой польки лишь распалил его любовь, он не привык к сопротивлению. И, схватив лист бумаги, он пишет ей новое послание:

«Неужели я не понравился Вам? Мне кажется, я имел право ожидать обратного. Неужели я ошибался? Ваш интерес как будто уменьшается по мере того, как растет мой. Вы разрушили мой покой. Прошу Вас, уделите немного радости бедному сердцу, готовому Вас обожать. Неужели так трудно дать ответ? За Вами их уже целых два…»

Но и это послание осталось без ответа. Тогда он вновь бросается на штурм и шлет ей еще более пылкие слова:

«Бывают минуты, когда слишком большое возбуждение гнетет, вот как сейчас. Как же утолить потребность влюбленного сердца, которое хотело бы кинуться к Вашим ногам, но которое сдерживает груз высших соображений, парализующих самые страстные желания. О, если бы Вы захотели! Только Вы можете устранить препятствия, которые нас разделяют. Мой друг Дюрок все уладит. О, приходите, приходите! Все Ваши желания будут исполнены. Ваша родина будет мне дороже, когда Вы сжалитесь над моим бедным сердцем».

Последние слова о родине, надо думать, перевесили чашу весов и решили судьбу патриотки. Ей припомнились настойчивые советы не отвергать чувства французского императора, а использовать случай для того, чтобы принести пользу своему отечеству. Расчет советчиков был точным: как и все, Мария уповала, что Наполеон станет спасителем ее отчизны и освободит Польшу от прусской неволи. Как и все ее соотечественники, она жила этой надеждой и готова была на жертву. И она принесет ее ради многострадальной польской земли, станет польской Данаей, на которую прольет свой золотой дождь французский Зевс. Не силой и не угрозами добьется он своего. Над ней одержит победу ее любовь к отечеству, и она сдастся под напором патриотического шантажа.

Короче говоря, Валевская согласилась исполнить просьбу, нет — мольбу, великого Наполеона — спасителя ее отчизны.

Вечером у подъезда дома, где жила Валевская, остановилась карета. Все тот же вездесущий Дюрок помог ей сесть в экипаж и повез во дворец. Чуть ли не на руках он внес ее по потайной лестнице — колени ее так дрожали, что она не могла идти сама.

Жертвоприношение

Миновав несколько пустых залов, она столкнулась с Ним. Час жертвоприношения пробил, и Мария разрыдалась. «Почему она плачет?» — недоумевал он. Ведь она добровольно пришла на это ночное свидание. Уж не утонченное ли это кокетство? А быть может, комедия, чтобы распалить его еще больше? Нет, она сама чистота и не может столь искусно притворяться. Наполеон любил добрых и кротких женщин. Так начался один из самых знаменитых романов истории! Мария Валевская теперь сама полюбила того, кому была предназначена. Каждый вечер она приезжала к нему и покорно отдавалась ласкам. Это продолжалось в течение двух недель, до отъезда императора из Варшавы.

Возвращаясь в Париж, Наполеон умолял ее последовать за ним: «Ты не можешь лишить меня счастья быть рядом с тобой каждый день». И она приехала к нему в Париж. На улице Виктуар, 48, он устроил для нее уютное гнездышко и часто наведывался сюда к своей обожаемой Мари. Все заботы о ней он поручил преданному Дюроку. Тот оплачивал ее счета, помимо той суммы, которую император определил ей в качестве ежемесячного пансиона.

Но снова пробил час разлуки. Мария отправилась в Польшу, чтобы там, в Валевицах, произвести на свет ребенка. 4 мая 1810 года родился мальчик, которого назвали Александром. И уже через несколько месяцев Мария с новорожденным снова едет в Париж, чтобы быть около возлюбленного.

В августе 1812 года, когда Наполеон готовился к битве под Бородино, в Варшаве был официально расторгнут брак графини Марии Валевской с графом Анастазием Валевским. А незадолго до этого Наполеон подписал патент, дарующий его сыну Александру Валевскому звание графа Империи. Ему суждено будет стать видным дипломатом при Наполеоне III, министром иностранных дел, умрет он в 1868 году.

До самого трагического конца московского похода Мария оставалась в Валевицах.

Существует легенда, будто побежденный император французов при отступлении сделал крюк, чтобы специально остановиться в Валевицах, и провел ночь со своей возлюбленной. Долго еще показывали здесь «наполеоновскую комнату», оклеенную старыми французскими обоями, которую Валевская якобы приготовила для приема царственного любовника. Расставаясь, Наполеон будто бы посоветовал ей как можно скорее возвращаться в Париж.

Мария уложила вещи, забрала с собой обоих сыновей и горничную и поспешила следом за Наполеоном. Но увидеться им тогда не довелось. Отрекшийся от престола Наполеон под эскортом направлялся к месту ссылки — на остров Эльба. Здесь он напрасно будет ожидать ту, которая была его законной женой. Экс-императрица Мария-Луиза, в чьей любви и преданности Наполеон был так уверен, бежала с наследником из Парижа на родину в Австрию. Но Наполеон не знал об этом и тщетно надеялся на встречу. С надеждой изгнанник всматривался через подзорную трубу в морскую даль. И дождался, но совсем не ту, которую ждал.

Последнее свидание

Поздним вечером 1 сентября 1814 года показалось судно и на берег высадились три дамы и мальчик. Это были Мария Валевская, ее сестра, служанка и малолетний Александр. Наполеон выехал верхом на встречу Валевской и сыну.

Два дня спустя все общество собралось в обратный путь. Так же как и прибыли, под покровом ночи, Валевская с сыном отплыла с Эльбы. На море было неспокойно, и Наполеон очень волновался за нее и сына. Но все обошлось благополучно. А через несколько дней Наполеон бежал с Эльбы и высадился во Франции. Начались последние трагические события, которые войдут в историю под невеселым названием «Империя ста дней». Последовал разгром наполеоновской армии под Ватерлоо, новое отречение и ссылка на остров Святой Елены.

Десять дней спустя после поражения под Ватерлоо Валевская с сыном приехала в Париж, чтобы в последний раз увидеться со свергнутым императором. Наполеон принял их. Она долго плакала в его объятиях и была готова ехать с ним в изгнание. Он пообещал вызвать ее к себе, если позволит ход событий.

Встреча эта стала заключительным аккордом любви. С этого момента Наполеон исчезает из биографии Валевской.

Год спустя она вышла замуж за генерала графа д'Орнано. Родила сына. Но счастье было недолгим. Она умерла от почечно-каменной болезни 11 декабря 1817 года в том самом доме на улице Виктуар, который ей когда-то подарил Наполеон. Ей был всего тридцать один год. Погребение состоялось на парижском кладбище Пер-Лашез. Год спустя, согласно последней воле покойной, останки были перевезены в Польшу и захоронены в подземелье костела в Кернозе неподалеку от Ловича, там, где когда-то родилась Марыся Лончиньская, в замужестве Валевская, «сладостная Мария» — «польская жена» Наполеона.

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

В ночь на 4 сентября 1823 года в парке Шёнбруннского дворца в Вене стража застрелила неизвестного. Перебравшись через ограду, он пытался, не обращая внимания на приказ остановиться, проникнуть во дворец. На место происшествия прибыли австрийские полицейские, составили протокол.

Через час после них появились дипломаты французского посольства. Они потребовали, чтобы им передали тело убитого. Хозяйка дворца Мария-Луиза Австрийская, жена Наполеона и экс-императрица Франции, которая после высылки мужа на остров Святой Елены возвратилась в родную Австрию, наотрез отказалась выполнить приказ. Убитого похоронили в парке. А вскоре по Европе пошли гулять слухи, что таинственным убитым незнакомцем был Наполеон. Некоторые во Франции по сей день убеждены, что в парке Шёнбруннского дворца тогда действительно был убит «корсиканский выскочка», или, как его еще пренебрежительно называли враги, «маленький капрал», то есть Наполеон Бонапарт. Это означало, что на острове Святой Елены 5 мая 1821 года умер не он, а его двойник.

Двойник

Имя этого якобы двойника Франсуа Эжен Робо. Родился он в деревне Балейкур. И как две капли воды был похож на Наполеона. После знаменитых ста дней Наполеон находился на острове Святой Елены, а к Робо был приставлен агент, который обязан был докладывать о каждом шаге своего подопечного.

Осенью 1818 года в Балейкуре появился изысканно одетый господин с военной выправкой и поинтересовался, где живет Робо. Разговор между ними остался в тайне. Через несколько дней двойник императора якобы выехал в неизвестном направлении.

Некоторые исследователи предполагают, что Робо, который гордился схожестью с Наполеоном, согласился заменить императора на Святой Елене. В архиве Балейкура о Робо записано: «Родился в этой деревне, умер на острове Святой Елены». Дата смерти зачеркнута, ее невозможно прочесть. Это позволяет приверженцам этой версии заявлять, что речь идет о 5 мая 1821 года. Немаловажен и такой факт: в 1818 году жена коменданта острова генерала Бертрана писала подруге: «Победа! Наполеон покинул Святую Елену!» Куда же он уехал?

Выдвинута была гипотеза, что Наполеон отправился в Италию и стал жить в Вероне под именем Ревара, владельца магазина оптики и ювелирных изделий.

23 августа 1823 года перед магазином Ревара остановилась роскошная карета, и кучер передал хозяину пакет. Познакомившись с его содержанием, Ревар взволнованно сказал управляющему магазином Петруччи: «Я должен срочно выехать по личному делу». Затем он передал ему конверт с письмом, написанным им самим, попросил беречь его как зеницу ока, и если он не вернется через три месяца, то передать это письмо лично королю. На прощание Ревар добавил: «Ты не пожалеешь об этой услуге. Король щедро вознаградит тебя…»

Сторонники этой гипотезы считают, что пакет был прислан Марией-Луизой. В нем она уведомляла, что ее двенадцатилетний сын Франсуа Карл Жозеф Бонапарт серьезно болен и поэтому месье Ревару (то есть самому Наполеону) необходимо срочно прибыть в Шёнбруннский дворец, что он будто бы и сделал. Здесь и был застрелен стражей, когда перелезал через ограду.

Выходит, что на острове Святой Елены умер не настоящий Наполеон, а его двойник, тот самый удивительно на него похожий Робо, таинственно исчезнувший из деревни Балейкур.

В этой удивительной версии много неувязок и нелепостей. Но слухи о том, что Наполеон бежал с острова Святой Елены, где его заменил двойник, еще долгое время циркулировали по Европе. Да и сама государыня-матушка, как во время правления Наполеона называли его мать Летицию, была уверена, что ее сын исчез со Святой Елены, он покинул остров еще в 1819 году и его переправили в другое место, а дядя Наполеона, кардинал Феш, заявил, что в жизни племянника «случалось немало чудес, и я склонен верить, что теперь произошло очередное чудо». Одним словом, и мать, и дядя уверовали в чудесное освобождение Наполеона и слушать не хотели тех, кто пытался их разуверить.

И когда с острова возвратился аббат Буонавита, по болезни освобожденный от роли духовника, и рассказал, что лично видел Наполеона и уверен, что это император, ему наотрез отказались верить и мать, и дядя. Летиция воскликнула: «Императора там уже нет — мне это хорошо известно». Не эта ли легенда сто лет спустя подала мысль Чарли Чаплину создать фильм о бегстве Наполеона с острова Святой Елены, после чего он попадает в совершенно незнакомый ему мир, в Европу лавочников и торгашей. Никем не узнанный, он в конце концов становится старым бродягой и присутствует при собственных похоронах, поскольку на острове хоронят как императора его двойника.

Впрочем, гипотезу эту очень просто было опротестовать. Ну, взять хотя бы завещание Наполеона и особенно приписку к нему, сделанную 23 апреля, за две недели до смерти. Он завещал 20 тысяч франков аббату Рекко, который научил его читать, 10 тысяч франков — пастырю Богалино, который был с ним на острове Эльба, 20 тысяч франков храброму жителю Боконьяно, который в 1792 году освободил его из разбойничьего плена… Не забыл он тогда и своих внебрачных детей, отписав 300 тысяч франков сыну Леону, приемышу, отданному на воспитание какому-то жителю Меневаля… В случае смерти Леона — сына императора и Элеоноры Денюэль, который при жизни носил титул графа, — его состояние должно было перейти к Александру Валевскому, сыну, которого ему родила нежная Мария. Так что версия о двойнике и бегстве Наполеона с острова Святой Елены — это всего лишь слух, родившийся в среде приверженцев и превратившийся в романтическую легенду.

Загадка смерти

Другое дело — загадка смерти Наполеона. Разгадать ее, и надо сказать, небезуспешно, пытаются с некоторых пор многие.

На острове Святой Елены Наполеон прожил почти шесть лет. Незадолго до смерти он составил то самое завещание и диктовал его три дня, так как сразу это сделать было трудно — он быстро слабел. В завещании были такие слова: «После моей смерти, ждать которой осталось недолго, я хочу, чтобы произвели вскрытие моего тела… Особенно рекомендую исследовать мой желудок и изложить результаты в точном и подробном отчете… Я прошу, я обязываю провести такое исследование». И дальше он сделал сенсационную запись: «Я умираю преждевременно от руки английской олигархии и нанятого ею убийцы».

При вскрытии трупа (для этой цели использовали бильярдный стол) присутствовало семеро врачей. К единому мнению они так и не пришли. При жизни Наполеон страдал хроническим воспалением мочевого пузыря (цистит) и геморроем, отчего ему часто приходилось отказываться от езды верхом (по мнению некоторых сегодняшних авторов, у него был и застарелый сифилис, что, впрочем, едва ли). Но смерть его одни из врачей приписали гепатиту, амебиазу, мальтийской лихорадке и малярии. Другие категорически утверждали, что умер он от рака желудка. В таком случае Наполеон должен был сильно исхудать. Он же, напротив, был тучен. Правда, у него года через два после прибытия на остров бывали боли в правой части живота. А в последнее время перед кончиной кожа на теле пожелтела, а конечности опухли. Лечили его хлористой ртутью, клистирами и кровопусканием, от чего его только рвало. Давали пить оршад (его мучила жажда) — сироп из горького миндаля, сахара и апельсинового сока. Пил он и вино, которое специально для него одного разливали в бутылки. Так что нетрудно было Наполеона и отравить. Именно к такому сенсационному заключению пришел в 50-х годах нашего века шведский доктор С. Форсхувуд. К нему присоединились другие ученые и исследователи. Свой вывод они построили, анализируя волосы Наполеона на предмет содержания в них мышьяка. (Известно, что волосы являются прекрасным индикатором отравления мышьяком.)

Когда Наполеон умер, его сердце и желудок сразу же вырезали, поместили в серебряный сосуд со спиртом, запечатали и уложили вместе с телом в свинцовый гроб, столь тесный, что знаменитая треуголка императора не уместилась на голове, и ее положили в ноги. Тогда же с мертвого сняли гипсовую маску, состригли с головы волосы, большая часть которых досталась вдове Марии-Луизе и ее десятилетнему сыну Франсуа, остальные распределили между слугами. И вот, уже в наши дни, в 1994 году французский историк Жан Фишу отправил два из сохранившихся 220 волос Наполеона на экспертизу в Харуэлловский центр атомных исследований в США. Там провели исследование, результаты которого были оглашены представителем ФБР на ежегодной конференции Наполеоновского общества Америки в Чикаго. Следов мышьяка или других ядов, что подтверждало бы гипотезу об умышленном отравлении Наполеона, не обнаружено. Иначе говоря, версия об отравлении не состоятельна. Вскоре, впрочем, выяснилось, что волосы, подвергшиеся исследованию, никакого отношения к Наполеону не имеют.

Летом 1995 года Бен Вейдер, президент международного Наполеоновского общества, находящегося в Канаде, обратился в ФБР с просьбой провести новое исследование имеющихся у него волос Наполеона, доставшихся сразу после его смерти губернатору острова Святой Елены генералу Бертрану. Результаты были опубликованы в канадской и американской печати. Глава исследовательской группы химико-токсикологической лаборатории ФБР господин Р. Мартц сообщил о том, что в волосах французского императора обнаружено количество мышьяка, сильно превосходящее норму. Отсюда сделан окончательный вывод о мышьячном отравлении.

Во время конференции в Чикаго состоялся аукцион, на котором за волосы Наполеона запросили 200 тысяч долларов. Но когда объявили, что следов мышьяка в них не обнаружено, покупателей не нашлось. Зато была продана посмертная маска императора за 4800 долларов. Теперь, когда причина смерти Наполеона установлена, цена его волос вновь подскочила до рекордного уровня — более 200 тысяч.

Остается, правда, сомнение насчет умышленного отравления: а что, если мышьяк был прописан Наполеону в качестве лечебного снадобья?

 

Царствовал с 1801 по 1825 год. Это время отмечено началом, вернее, попыткой начала коренных преобразований в России. Всю жизнь Александр I носился с идеей отмены крепостного права, думал о введении в России конституции, но так и не рискнул встать на путь радикальных реформ. Не сумел он совместить, о чем мечтал, власть и человечность — эти два «несовместных начала», отчего пережил драму мятущейся души и остался в русской истории трагической фигурой. А. И. Герцен очень точно назвал Александра I «коронованным Гамлетом». Вместе с тем царь проводил активную внешнюю политику, вел успешные войны с Турцией и Швецией. Был руководителем антифранцузской коалиции европейских держав и во главе союзных войск, победивших Наполеона, в 1814 году вошел в Париж.

 

Из биографии: родители, семья, судьба

12 декабря 1777 года у наследника русского престола великого князя Павла Петровича и его супруги великой княжны Марии Федоровны родился первенец. По настоянию бабушки, правящей императрицы Екатерины II, его нарекли Александром, в честь св. Александра Невского. С тех пор царственная бабка не оставляла вниманием своего любимца. Всю нереализованную материнскую привязанность перенесла она на внука. Словно спешила искупить вину за то, что была плохой матерью, а теперь захотела стать чуткой и заботливой бабушкой. Она была «без ума от этого мальчугана». Купала и пеленала Сашеньку, прижимала его к сердцу, владела им, как трофеем. Учила голубоглазого внука, походившего на златокудрого Купидона, читать и писать, рассказывала ему о славных днях русской истории. Сама избрала ему в наставники швейцарца Лагарпа — республиканца по убеждениям, человека высоконравственного. Ему, как говорил сам Александр, он был обязан всем, что было в нем хорошего, всем, что знал, и всем тем принципам правды и справедливости, которые исповедовал. Затем появились воспитатели Протасов и генерал Салтыков, им помогали ученый-географ Паллас, эрудит Муравьев, физик Крафт и богослов Самборский. Одним словом, Екатерина отобрала сына у родителей, занималась его воспитанием и образованием, определив жить подле себя в Царском Селе. Получилось, что Александр рос как бы вне семьи, не зная настоящей материнской ласки. И кроме кормилицы-гречанки, самой близкой ему женщиной оказалась венценосная бабка. Она даже не постыдилась поручить одной из дам подготовить внука к брачному ложу, научив его тайнам «тех восторгов, кои рождаются от сладострастия».

Причастен к преступлению

Когда Александр вырастет, самодержице придет мысль передать престол внуку, минуя официального наследника — нелюбимого сына. Злопамятный Павел, став императором, думал даже заточить Александра в Шлиссельбургскую крепость, подозревая, что тот собирается свергнуть его с престола. И не ошибся в этом, хотя непосредственного участия в низвержении отца Александр не принимал. Он знал о заговоре, о том, что готовится свержение Павла, но не думал, что дело дойдет до цареубийства. Таким образом, Александр оказался причастен к преступлению. Когда же ему доложили о насильственной смерти отца, с ним сделалось дурно. Вызвали придворного доктора Рожерса. Войдя в комнату, где, как думал, в беспамятстве лежит наследник, врач увидел такую картину: Александр сидел, обнявшись с женой, и оба горько плакали. Но не столько по поводу смерти Павла, сколько от испуга, какая ответственность отныне ляжет на плечи Александра — быть императором Всероссийским. И он прямо объявил заговорщикам, устранившим Павла, что не может взять на себя бремя царствования. «Ведь все скажут, — в ужасе твердил он, — что убийца — это я». Глава заговорщиков граф Пален потратил немало сил, чтобы уговорить Александра, заявив ему: «Полноте ребячиться, идите и царствуйте».

Через шесть месяцев после убийства отца новый император Александр I торжественно въехал в Москву. Здесь, по давнему обычаю, состоялась его коронация. Толпы народа приветствовали своего царя-батюшку, ясное солнышко! Люди бросались на колени, исступленно целовали его сапоги и ноги его коня. Это походило на безумие. Молодой царь приветствовал толпу, силился улыбаться, но наедине с самим собой часто впадал в такое уныние, что боялись за его рассудок.

Очевидец торжеств коронации писал, как новый царь «шел по собору, предшествуемый убийцами своего деда, окруженный убийцами своего отца и сопровождаемый, по всей видимости, своими собственными убийцами».

Угрызения совести

Горечь упреков самому себе мучила его все больше. И все больше с годами проявлялись в нем мистические настроения. Он стал знаться с гадалками и ворожеями, встречался с квакерами, молился с ними и, как и они, верил в духовное совершенствование человека. По душе ему было и то, что молились они без алтарей и образов, без пения и музыки, не признавали никаких церемоний, обрядов и таинств.

Он начнет посещать радения ясновидящей Е. Ф. Татариновой. Знаменитая тогда пророчица, возглавлявшая секту хлыстов, своими откровениями приводила царя «в сокрушение, и слезы лились по лицу его».

Словом, религиозное рвение Александра I, с годами развившееся, было, несомненно, следствием убийства отца и его участия в этом злодеянии. Проще говоря, он стремился искупить вину и замолить грех. Недаром он скажет: «Я должен страдать, ибо ничто не может смягчить моих душевных мук». Он не сказал «угрызений совести», а так было бы точнее.

В дни таких душевных мучений ему однажды повстречалась примечательная женщина — баронесса из Риги. Звали ее Юлия Крюденер, она считалась русской (была внучкой фельдмаршала Миниха, дочерью сенатора и женой посла), но русского языка абсолютно не знала. Свой роман «Валерия» она написала по-французски. Затем последовали ее новые сочинения, романы и пьесы в сентиментальном стиле. Успех некоторых из них вскружил ей голову, распалил ее светское тщеславие. Юлии захотелось большего — играть заметную роль в обществе, в политических кругах. Тогда же стала проявляться в ней религиозная экзальтация. С истовостью фанатички проповедовала она «новое учение», слыла пророчицей. В этот момент она встретилась с Александром I. Своей экзальтированной речью ей удалось увлечь склонного к мистике Александра. Она убеждала его углубиться в самого себя, изжить заблуждения прежней жизни и побороть гордость, замолить грехи прошлого. Царь молча внимал ее речам, и слезы навертывались на его глаза.

С этих пор Александр все больше проникался убеждением в своей греховности, чувство вины перед убитым отцом преследовало его. Ему казалось, что беседы с Крюденер приближают его к покаянию и смиренной молитве.

Под влиянием этих бесед царь стал чаще уединяться, избегал праздников и увеселений. Им все больше овладевало чувство всепрощения, но и стремление освободиться самому от тягости грехов. Постепенно баронесса Крюденер приобрела огромное влияние на царя. Они подолгу бывали наедине, вместе молились, читали Библию. Во время похода русской армии на Париж в 1815 году Крюденер наняла крестьянский домик на берегу Неккара. Здесь русский царь проводил вечера в поучительных беседах с ней. Когда Александр жил в Париже, она поселилась в отеле «Моншеню» по соседству от его резиденции, и он мог, никем не замеченный, приходить к ней через потайную садовую калитку.

Считается, что именно она подала царю мысль о создании «Священного союза» — политической организации, оказавшей тогда немалое влияние на европейскую политику.

Со временем Александр I изменил свое к ней отношение, и ей пришлось уехать из Петербурга в Крым. Когда Юлия Крюденер умерла в 1825 году в Крыму, Александр I, будучи здесь, посетил ее могилу и помолился за упокой ее души. Тогда же ему доложили, что против него существует заговор, цель которого сместить, а то и убить императора. Как реагировал на это чрезвычайное известие государь?

Что делать с заговорщиками?

Узнав о том, что заговорщики первым делом намерены устранить его, Александра, он стал очень подозрителен, опасался отравления, даже отказывался принимать лекарства.

В ноябре 1825 года Александр вместе с больной женой, которой врачи советовали побывать на юге, прибыл в Таганрог. Здесь ему снова подтвердили, что заговорщики вынашивают план его свержения. На что он заявил: «Не мне их карать». И бросил в камин список смутьянов. А через несколько дней здесь же, в Таганроге, Александр I внезапно скончался от непродолжительной болезни. Врачи, лечившие его — Виллис и Штофреген, а также князь П. М. Волконский и барон И. И. Дибич подписали свидетельство о смерти. На другой день еще девять медиков составили акт вскрытия. Затем тело было набальзамировано, одето в мундир армейского генерала с орденами, на руки надели белые перчатки. В таком виде покойного положили в гроб и повезли через всю, можно сказать, Россию в Петербург. На всем пути следования траурного кортежа сани с гробом тащили обыватели в своем верноподданническом рвении. Через месяц с лишним, в начале февраля, золотая колесница (гроб переложили с саней), покрытая черным балдахином, въехала в первопрестольную. Городской люд, которому не часто случалось видеть подобное, заполнил улицы. Как писал современник, даже кровли заполнены были зрителями. По обеим сторонам улиц, расчищенных от сугробов, сплошной цепочкой стояли солдаты, причем, согласно секретному приказу, с заряженными ружьями. По городу усиленно ходили слухи, будто во время проезда траурного кортежа произойдут выступления недовольных.

Ничего подобного, однако, не случилось. Процессия, окутанная траурным флером, отчего на белом снегу выглядела сплошной черной лентой, мирно и печально проследовала от Серпуховской заставы через город.

Гроб был установлен в Архангельском соборе, где короновали и отпевали российских самодержцев.

Надо заметить, что на всем пути от Таганрога до Москвы во время перевозки гроба его неоднократно вскрывали и составляли протокол осмотра.

Из Москвы гроб перевезли дальше, в Петербург. Для прощания царской семьи с телом гроб был открыт темной ночью. Так повелел брат покойного Николай Павлович, император Николай I. Мать Александра, вдовствующая императрица Мария Федоровна, при вскрытии гроба заметила, как изменилось его лицо.

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

В октябре 1792 года в Петербург прибыла принцесса Луиза Баденская, ей было четырнадцать лет. Приехала она по приглашению Екатерины II, заметившей, что внука волнуют необоримые физические желания и что пора юноше стать мужчиной.

Луиза была хороша собой и сразу же понравилась Александру, да и ей он пришелся по душе. Через год было венчание, и Луиза, переменив веру, стала женой наследника, великой княгиней Елизаветой Алексеевной. Екатерина была довольна — Александр и Елизавета были великолепной парой. Он — высокого роста, белокурый, с голубыми глазами и правильными римскими чертами лица, прекрасно образован, умен. Она — миловидная и грациозная, разумная, добрая и скромная. Все предвещало им счастливую жизнь. И лишь одно нехорошее предзнаменование омрачило ее начало. Во время одного из приемов молодая супруга поскользнулась, упала и несколько секунд была без чувств. Суеверные сочли это за дурной знак…

Уже вскоре Елизавета признается в письме матери, что чем ближе узнает мужа, тем больше в нем открываются мелочи, которые ей не по вкусу и которые разрушили ее безоглядную к нему любовь. Что же это были за «мелочи»? Конечно, не его легкая глухота на левое ухо — результат пушечной пальбы, с годами, однако, прогрессирующая, не леность к занятиям и даже не эгоизм, в чем сам сознавался, а довольно странное его поведение. Александр позволял себе при всех грубо обходиться с женой, они обедали врозь, не говоря о том, что розно и спали. И еще более странные его выходки, вроде той, что однажды позволил себе. В присутствии нескольких мужчин расстегнул корсаж жены, чтобы все смогли полюбоваться ее грудью. Из-за такого отношения мужа Елизавета стала искать утешения и любви «на стороне». И она нашла утешение в лице прелестной графини Варвары Николаевны Головиной. Эта в высшей степени образованная и талантливая женщина (она прекрасно рисовала, сочиняла романсы и сама пела их) была несчастна в замужестве (муж оказался пустым фатом и мотом). Избыток сердечной любви она отдала Елизавете Алексеевне, которая была младше ее на тринадцать лет и на всю жизнь стала ее кумиром. В свою очередь, Елизавета призналась, что денно и нощно думает о графине и с благодарностью вспоминает тот час, когда отдалась ей.

Что сказать о такой «дружбе»?! В какой-то мере об этом говорят письма экзальтированной Елизаветы к Головиной. В них она пишет, что будет любить ее, даже если против нее восстанет целый свет, что она теряет голову и у нее мутится разум, когда видит перед собой ее чудный образ. И что если это будет продолжаться, то сойдет с ума!

Убийство любовника

С годами Александр и вовсе охладел к жене. Рождение двух дочерей, умерших в младенчестве, не помогло склеить разбитую супружескую жизнь. Напротив, росло взаимное неприятие. Тогда Елизавета увлеклась ротмистром кавалергардского полка Алексеем Яковлевичем Охотниковым. От него она родила дочь. За месяц до появления ребенка Охотников при выходе из оперы зимой 1807 года был заколот кинжалом. Убийце удалось скрыться. Считали, однако, что он был подослан и нити вели к Александру.

Но если Охотников был всего лишь гвардейским офицером, то Адам Чарторыйский был князем, знатным вельможей и личным другом Александра. Любовная связь с ним жены не так его «унижала». Более того, он поощрял этот роман и всячески способствовал любовникам. В то же время и сам не терял времени даром. Он любил поволочиться за женщинами, хотя в постоянных отношениях с любовницами замечен не был. У него было множество мимолетных связей, например, с мадемуазель Жорж, с актрисой Филис, с певицей Шевалье. Ему, красавцу, «первому очарователю своего времени», отдавали дань восхищения Жозефина, жена Наполеона, королева Нидерландов легкомысленная красавица Гортензия и умная королева прусская Луиза. Она была, видимо, сильно увлечена им, однако все ограничилось «платоническим кокетничаньем».

Измена любовницы

Но настоящую страсть Александр испытал, пожалуй, лишь к Марии Антоновне Нарышкиной, этой, как ее называли, Северной Аспазии. Связь с одной из первых красавиц двора, фрейлиной, началась, когда он был еще наследником. Тогда произошел такой случай. В одно время с Александром Нарышкиной увлекся князь Зубов. Он полагал добиться успеха, но не претендовал единолично на него. Зная, что Александр не равнодушен к Нарышкиной, предложил друг с другом делиться своими достижениями и обещать, что тот, кто достигнет большего успеха, уступит другому. Александр проиграл — Зубов представил любовные записки, полученные им от Нарышкиной. И все же Александр добился своего, и чуть ли не двадцать лет длился его роман с Марией Антоновной. Ходили слухи, что Александр, ставший, к тому времени императором, даже собирался на ней жениться, разорвав свой брак. Но и она была замужем. Царь не скрывал свою связь с Нарышкиной, открыто посещал ее дворец на Фонтанке, бывал на роскошной ее даче на Крестовском острове. Словом, это была большая взаимная любовь, подарившая им трех дочерей (все они умерли в раннем возрасте).

Конец наступил в 1814 году, когда Мария Антоновна влюбилась в князя Гагарина и уехала с ним в Италию. Она сама порвала связь с Александром, «которую, — как скажет графиня Эдлинг, — не умела ценить». Любовная интрига и измена Нарышкиной сильно подействовали на царя. Он мог поощрять неверность жены, но не выносил измен любовниц. Ведь все-таки он был царь, и ему изменять как какому-нибудь смертному было запрещено. Нарышкина проведет остальную жизнь за границей и будет похоронена в Мюнхене в 1854 году.

А Александр, глубоко переживший ее измену, еще больше предастся мистическим настроениям. Наступит едва ли не полное смятение души. Личная внутренняя драма царя обострится кончиной дочери от Марии Нарышкиной Софии. В том же 1824 году Нева вышла из берегов, и страшная буря обрушилась на Петербург. Погибло более пятисот человек. Стихия повредила даже Зимний дворец, и целые жилые кварталы были разрушены.

Во время заупокойной службы кто-то прошептал: «Бог нас наказал!» На что Александр, услышав эти слова, ответил: «Нет, это за грехи мои Он послал такое наказание!» Александр был убежден, что смерть дочери и бедствия — это кара небесная. С этих пор царь подолгу молился, стоя на коленях, да так усердно, что на ногах, как отметил врач, образовались обширные затвердения.

Уставший, разочарованный невозможностью сочетать власть и человечность, угнетенный сознанием отцеубийства, недоверчивый, отрешенный от света, царь жил затворником. Он говорил: «Провидение послало мне суровое испытание в этом году. Вера повелевает нам подчиняться, когда рука Божия наказывает нас: страдать не жалуясь — вот что Бог предписывает нам». Вот почему на все донесения о заговоре против него он, как фаталист, отвечал: «Предадимся воле Божией!» И то и дело повторял: «Я решил отречься и жить как частное лицо».

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

Слухи и легенды вокруг жизни и смерти Александра I живут и сегодня. Возникли они чуть ли не на другой день после того, как царь умер. Главное в этих слухах было то, что в Таганроге произошла подмена царя и выздоровевший государь исчез.

Среди слухов преобладал тот, что царь ночью сел на английский корабль и отплыл на родину Христа в Палестину. По другой «версии», в гробу лежал фельдъегерь Масков, внешне очень похожий на императора и погибший накануне в Таганроге. Иные утверждали, что из Таганрога доставили труп солдата, забитого шпицрутенами, со сломанным позвоночником. Другие уточняли, заявляя, что это был никакой не солдат, а кучер… Нашелся очевидец, караульный, стоявший на часах у дома царя, который будто бы видел, как накануне смерти государя какой-то человек высокого роста пробирался в таганрогский дом. Солдат уверял, что это был царь!..

Прошло десять лет, и однажды в Пермской губернии, у дома кузнеца, остановился всадник и попросил подковать коня. Незнакомец был высокого роста, благородной осанки, скромно одетый, на вид примерно шестьдесят лет. На вопрос, кто он, незнакомец отвечал, что зовут его Федором Кузьмичом, что у него нет ни дома, ни семьи, ни денег. За бродяжничество и нищенство его сослали в Томскую губернию. Он работал здесь некоторое время на винокурне, потом стал разъезжать с места на место. Всех поражало сходство его с покойным Александром I. Старый солдат, однажды увидев его, бросился в ноги старцу с криком: «Царь! Это наш батюшка Александр! Так он не умер?!» Поползли новые слухи. Будто на столе у этого старца видели подлинник брачного контракта царя, почерк у него был, как у Александра, на стене висела икона с буквой «А» и императорской короной. Более того, он был, как и покойный царь, немного глуховат. Отличался образованностью, знал несколько языков. Все, кто общался с ним, относились к нему с превеликим уважением и оказывали знаки величайшего почтения. И вскоре составилось общее мнение, что старец Федор Кузьмич — это покойный государь, который, однако, не умер, а скрывался и живет под другим именем. Да и сам Федор Кузьмич не скрывал, что он очень высокого происхождения и в свое время был важной фигурой, но однажды, осознав всю ничтожность и суету жизни, решил отречься от мира и стать бродягой. На вопрос, почему, посещая регулярно церковь, никогда не исповедуется, отвечал, что не смеет признаваться даже духовнику, кто он есть на самом деле. Тогда же распространился слух, что супруга Александра I Елизавета Алексеевна добровольно отказалась от мира и умерла не в городе Белёве на Оке в 1826 году по дороге из Таганрога в Москву, а скончалась где-то в новгородской глуши, где проживала под именем Веры Молчальницы. Умер старец Федор Кузьмич в январе 1864 году в Томске, так и не назвав своего настоящего имени. Похоронен он был в ограде Богородице-Алексеевского мужского монастыря. На его могиле поставили крест с такой надписью: «Здесь покоится прах великого и благословенного старца Федора Кузьмича».

Изучив почерк старца по сохранившимся нескольким его запискам, графологи пришли к выводу, что его почерк очень похож на почерк Александра.

С тех пор проблема Федора Кузьмича вот уже много лет волнует историков. Сегодня, пожалуй, невозможно привести все мнения на этот счет. Тайна старца Федора Кузьмича интересовала Льва Толстого, и великий писатель увлекся легендой о превращении царя в бродягу, не помнящего родства. Об этой тайне писали многие ученые. Занимала она и членов императорской семьи Романовых. Александр III, внук Александра I, хранил портрет Федора Кузьмича в своем рабочем кабинете; Николай II посетил его могилу во время своей поездки по Сибири. А великий князь Николай Михайлович написал в 1907 году целое исследование о таинственном старце.

 

Стендаль стал писателем мирового значения после своей смерти. «Величайший психолог XIX века и всех веков», как назвал его Ипполит Тэн, стал широко известен в мире только к концу прошлого века. Он и сам предсказывал, что его будут читать через сто лет, в 1935 году. М. Горький считал его книги «письмами в будущее». При жизни же Стендаль слыл остроумцем, автором афоризмов и парадоксов, но как литератор пользовался признанием лишь у избранных. Из современников им восторгался Бальзак, восхищался его друг Мериме, очень ценили Гёте и Пушкин. Сегодня его романы «Красное и черное», «Пармская обитель», «Жизнь Анри Брюлара», «Люсьен Левен», «Арманс» пользуются огромным успехом. Он был мастером путевых заметок, книг по искусству, автором трактата «О любви» и многих новелл. Из тридцати трех книг, написанных Стендалем, при его жизни увидели свет лишь четырнадцать.

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Родился Стендаль в Гренобле. Отец его Шерюбен Бейль был адвокатом, малообщительным субъектом. Больше всего его интересовали денежные дела. В семь лет маленький Анри Бейль (таковы настоящие имя и фамилия писателя) лишился матери. Рос и воспитывался мальчик в доме деда, а свою семью — отца и особенно его сестер, своих теток, — мягко говоря, недолюбливал. В школе увлекался математикой, что говорит о его склонности к точности логического мышления. По окончании школы, в шестнадцать лет, приехал в Париж, чтобы поступить в Политехническое училище, но вместо этого попал в министерство военных дел по протекции родственника Пьера Дарю, впоследствии графа и наполеоновского генерала. И уже весной 1800 года юный Бейль (псевдоним Стендаль он изберет позже, по названию немецкого городка Стендаль, где довелось когда-то стоять полку, в котором служил) отправился в свой первый военный поход. С 1806 по 1814 год вместе с наполеоновской армией принял участие во многих кампаниях, дошел до Москвы. Пережил московский пожар, бегство с остатками великой армии, чудом уцелел при переправе через Березину и бесславно вернулся в Париж. После падения Наполеона вышел в отставку и уехал в Милан, где прожил семь лет. Здесь начал писать, называя себя исследователем человеческих характеров. Его литературное кредо: пусть горькая, но только правда. И действительно, в его книгах доля вымысла невелика, его романы, как он сам говорил, — это зеркало на большой дороге. Беда была в том, что литературный труд не приносил ему дохода. Пришлось стать чиновником и служить. В пятьдесят лет судьба забросила его в качестве французского консула в захудалый портовый городишко Чивита-Веккью — владение папы римского, где он провел последние одиннадцать лет. Хотя Стендаль и страдал здесь среди пяти тысяч мирных лавочников, зато теперь имел хоть какой-то постоянный заработок. Отныне мог спокойно увлекаться политикой и оперой, археологическими раскопками и женщинами. Как и его герой Жюльен Сорель, Стендаль был эготистом — словечко, которое он ввел во французский язык (эготизм можно перевести как «ячество»). Он вообще был немного снобом и обожал наводить тень на плетень, то есть казаться загадочным, таинственным. Письма свои он обычно подписывал различными именами: Дюран, Изор, Шоппье, Даранд — у него их около сорока. На это были, правда, причины. За ним следила полиция, рылась в ящиках его письменного стола, на него писали доносы и требовали ареста якобы за связь с карбонариями.

На склоне жизни его все сильнее мучила подагра, плохо повиновалась рука. Он сопротивлялся болезням и старости. Около него в это время не оставалось никого, кроме двух преданных псов, которых он очень любил. Один — английский спаниель, черный, красивый, но печальный, меланхолик, другой — «луппело», волчонок, цвета кофе с молоком, веселый, находчивый. «Мне было бы слишком грустно, если бы не было никого, кого я могу любить», — признавался Стендаль.

Весной 1841 года Стендаль приехал в Париж в отпуск. Вечером 22 марта следующего года прямо на улице Нёв-Капюсин его сразил апоплексический удар. Он умер на следующее утро, не приходя в сознание. Его похоронили на Монмартрском кладбище. На могилу положили плиту с загадочной, как он завещал, надписью на итальянском:

Арриго Бейль

Миланец

Жил. Писал. Любил.

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

В парижском «Кафе англе» сидел тучный, коренастый господин и рассеянно перелистывал старые номера «Журналь де Деба». Рядом с ним на круглом столике лежал боливар с очень широкими полями и трость с сердоликовым набалдашником. Высоко повязанный галстук, сверкавшие золотым блеском пуговицы на бархатном камзоле с низким воротником и длинной баской, шелковый жилет с отворотами — все свидетельствовало о том, что человек следует моде. Здесь в. кафе он завсегдатай. Зовут его Анри Бейль, но сам он называет себя Стендалем и выдает за кавалерийского офицера.

Господин Стендаль не замечает никого вокруг — он погружен в чтение материалов судебной хроники «Газетт де трибюно».

Там поистине неисчерпаемый источник вдохновения для художника, желающего проникнуть внутрь современного общества. Только судебные процессы обнажают трагические события частной жизни с такими подробностями, которые невозможно подглядеть со стороны. Вот почему Стендаль взял за правило просматривать разделы судебной хроники в газетах. Так и теперь взгляд Стендаля задержался на заметке из его родного Гренобля. Речь шла о преступлении какого-то Антуана Берте, казненного там недавно. Как все происходило, нетрудно было представить. На гренобльской площади, где совершилась казнь, находился дом его деда Рамона Ганьона. Он живо вообразил толпу любопытных, балконы, заполненные дамами, и бледного юношу, всходящего на эшафот… В тот год Стендаль вел светскую жизнь. Почти ежедневно встречался с писателем Проспером Мериме — они были неразлучными друзьями; часто виделся с художником Эженом Делакруа, с которым знался не первый год, — он-то и познакомил Стендаля со своей кузиной, молодой баронессой Альбертой де Рюбампре, в которую тот влюбился с первого взгляда. В его дневнике появляется запись: «6 февраля — новые надежды». Но и оба его ближайших друга, Мериме и Делакруа, были неравнодушны к Альберте. Про Делакруа говорили, что он даже пользовался у нее более чем родственной благосклонностью.

Стендаль мучается ревностью и то и дело рисует на полях своих рукописей изображения пистолетов.

Наконец, Альберта уступила, и он с удовлетворением отмечает в дневнике: «Счастье». Однако Альберта не удержалась от соблазна похвастаться его пылкостью и неистовой страстностью перед Мериме. Уязвленное самолюбие побуждает того с еще большей настойчивостью ухаживать за баронессой. Вскоре он добивается своего, о чем сообщает Стендалю в присущей ему насмешливо-язвительной манере: «Госпожа де Рюбампре совершенно разочаровала меня, Бейль… Я обнаружил, что у нее чулки свисают гармошкой!..»

Чтобы избежать открытого разрыва с «госпожой Лазурь» (Альберта жила на рю Блё — Голубой улице) и унять смятение чувств, Стендаль в начале сентября покидает Париж, мчится на почтовых в Гренобль.

В родном городе, где он не был со дня смерти отца в 1819 году, Стендаль задержался на десять дней.

Странно, но первый, о ком он подумал, подъезжая к дому деда на площади, был Антуан Берте, сложивший здесь голову двадцать месяцев назад. История эта не давала покоя. Его интересуют детали. Он хочет представить всю картину преступления и его мотивы. Вскоре он понял, что набрел на сюжет, достойный романа, который назовет «Красное и черное». К слову сказать, писал Стендаль быстро. Свой первый роман «Арманс» он закончил в восемнадцать дней, «Пармскую обитель» — в пятьдесят два дня, на «Красное и черное» ушло меньше полугода. Во время работы перед ним лежала пачка чистой бумаги слева, справа — листы, исписанные крупным размашистым почерком. Но случалось ему писать даже в театральной ложе на листках из блокнота, слушая оперу, бывало, записывал отдельные мысли и на игральных картах.

Покинув Гренобль, Стендаль направился в Марсель, где задержался почти на четыре недели.

Он бродил по городу, вдыхал теплый и влажный осенний воздух, прогуливался по бульвару, прислушивался к шуму волн в порту. Ему вспоминалась молодость, те годы, когда он двадцатидвухлетним очертя голову бросился за своей подругой, актрисой Мелани Гильбер, по прозвищу Луазон, в Марсель, где она получила ангажемент. Ради того, чтобы не разлучаться с ней, он стал приказчиком бакалейной лавки. Ее великолепная греческая фигура и голубые глаза стоили этого. А потом появился русский помещик Басков, и Мелани уехала с ним в Петербург…

Воспоминания перенесли его в Милан. С Метильдой Висконтини все было иначе. С мужем, польским генералом, служившим в наполеоновской армии, она разошлась и была свободна. Он влюбился, словно юноша. Но знатная синьора осталась равнодушной к его страсти, предложив лишь дружбу. Бешеная ревность мучила его душу, и казалось, на всю жизнь засела в нем неутоленная жажда любви к миланской красавице. Говоря его же словами, «образ возлюбленной всегда жил в его воображении, и все в природе напоминало его». Даже смерть ее в 1825 году не могла изгладить эту чудесную иллюзию.

С тех пор всем героиням, порожденным воображением Стендаля, будут свойственны черты Метильды.

«Женский репертуар»

Вообще говоря, любовь для Стендаля, по его собственным словам, всегда была одним из наиболее важных дел, если только не единственным. Его «женский репертуар» довольно обширен, но четыре имени Стендаль поставил на закате жизни в первый ряд: уже известные нам Мелани Гильбер и Метильда Висконтини, а также Клементина Кюриаль и Александрина Даву.

О Клементине Кюриаль (он называл ее Монти) известно, что она была графиней, женой видного генерала, и, похоже, любила Стендаля, хотя и писала, что это «самое большое несчастье, какое только может выпасть на долю женщины». Сохранились более двухсот ее писем к нему и ее портрет. Черты лица говорят о натуре замкнутой и в то же время порывистой и решительной. Однажды, когда они были в деревне и опасались, что их застигнет муж, она спрятала его в подвале и трое суток тайком носила ему еду и воду. Из-за этой женщины он чуть было не покончил с собой, когда она решилась порвать с ним после двух лет трудного и бурного романа.

Что касается последней в списке четырех — Александрины Даву, то считается, что попала она в него случайно и напрасно была скомпрометирована. Стендаль страстно ее желал, как и Метильду, — это верно, долго ухаживал, но так никогда и не стал ее любовником.

Зато в списке нет итальянки Джулии Риньери, которую Стендаль умолял стать его женой, но она отказалась, хотя до этого первой призналась ему в любви, заявив при этом: «Я знаю, что ты стар и уродлив».

Отсутствует в донжуанском списке и Анжела Пьетрагруа, прекрасная ломбардка с роскошными волосами и темными глазами. Поначалу она оказала ему упорное сопротивление, наконец, сдалась. И однажды в полдень он одержал над ней победу. Дату и час виктории он записал за неимением в тот момент под рукой бумаги на своих подтяжках. Но Анжела была лишь «величественной шлюхой», и понятно почему Стендаль не включил ее в свой список четырех.

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

После смерти Стендаля в Чивита-Веккье остался огромный архив писателя. Что именно — всего не перечислишь. Но из главного — три неоконченных романа, дневники, черновые наброски, путевые заметки, рисунки. И еще — томик Горация, пробитый пулей во время иенской битвы и спасший жизнь своему владельцу, а также его трость, табакерка, консульское удостоверение, подписанное самим королем Луи-Филиппом.

Много лег пролежало это богатство в ящиках, пока в 1942 году не нашелся покупатель — флорентийский издатель Джентиле. И тут начинается поистине детективная история.

Шла война, и новый владелец архива срочно вывез его и спрятал на вилле близ Флоренции, а сам уехал в Германию. Когда же вернулся, вилла оказалась между позициями американцев и итальянских фашистов. Что делать? Нужна машина, чтобы вывезти клад. Наконец он раздобыл ее и примчался на виллу. И что же увидел? Дом разграблен. Неужели ящики с рукописями исчезли? К счастью, они уцелели. С риском для жизни Джентиле пересек линию фронта и спрятал ящики в доме консула Сан-Марино, своего знакомого.

После войны он получил свое сокровище и вновь спрятал его, теперь от докучливых стендалеведов, рвавшихся изучать бесценные бумаги великого французского писателя. Но Джентиле — это собака на сене, словно ревнивый любовник, он бережет сокровище для себя одного.

Может, Джентиле, опытный делец и спекулянт, просто хотел набить цену? Он же понимал, сколько все это стоит. Ни мольбы, ни увещевания французских ученых не действовали на него. Пока, наконец, один из стендалеведов, профессор Виктор дель Литто, не перешел в наступление. Он обвинил Джентиле в намерении подороже сбыть архив, для чего и затеял всю эту позорную игру в прятки. В 1964 году стендалевский съезд в Гренобле также осудил Джентиле. Заодно ему припомнили фашистское прошлое. Тогда он подал в суд на Виктора дель Литто за то, что тот оскорбил его, обвинив в стяжательстве и присвоении общенационального достояния. Дело о клевете было намечено к слушанию в суде Флоренции. Однако юридическая дуэль не состоялась. Адвокаты сторон пришли к соглашению, и иск был отозван. А вскоре в печати появились сообщения, что Джентиле решился, наконец, передать архив в общественное пользование. Что вынудило его расстаться со своим богатством? Выгодная сделка, общественное мнение, пробудившаяся совесть? Впрочем, теперь это не имело значения. Важно было, что отныне богатейший архив Стендаля стал достоянием исследователей, а значит, и читатели должны были получить более полное издание творческого наследия писателя.

 

Родоначальник новой русской литературы, поэт, прозаик, драматург. Слава его перешагнула границы России, имя широко известно в мире. Ему установлены памятники в Германии, Словакии, Испании, Китае. О нем существует огромная литература и создана целая отрасль науки — пушкиноведение. Как сказал о нем писатель И. А. Гончаров, «в Пушкине кроются все семена и зачатки, из которых развились потом все роды и виды искусства во всех наших художниках».

Всероссийскую славу ему принесли, кроме стихов, поэмы «Руслан и Людмила», «Бахчисарайский фонтан», «Цыгане», «Медный всадник», роман в стихах «Евгений Онегин», проза «Капитанская дочка», «Пиковая дама», «Повести Белкина», трагедия «Борис Годунов» и другие шедевры.

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Отец, Сергей Львович, происходил из старинного дворянского рода; мать, Надежда Осиповна, урожденная Ганнибал, была внучкой «арапа Петра Великого» — А. П. Ганнибала, уроженца Эфиопии. Пушкин учился в Царскосельском лицее и уже здесь начал писать стихи. Из его однокашников многие станут видными литераторами, политиками, дипломатами, как, например, князь Александр Горчаков, дослужившийся до звания канцлера — высшего титула, которым мог быть удостоен человек не царской крови.

Жил Пушкин в Петербурге и Москве, где, собственно, он и родился. За вольнолюбивые стихи был сослан на юг в Кишинев, потом в с. Михайловское — родовое имение. Путешествовал по Крыму и Кавказу, где встретился со своими друзьями, сосланными декабристами. Был вспыльчив и не раз участвовал в дуэлях, последняя стала роковой. Пушкин приревновал (не без причины) молодого офицера Дантеса к своей жене красавице Наталье Николаевне и послал тому, как тогда говорили, картель, то есть письменный вызов. Вспомним «Евгения Онегина»: «То был приятный, благородный короткий вызов, иль картель». Пушкин намеревался проучить наглеца, но был смертельно ранен в живот и умер 10 февраля 1837 года. Выстрел на Черной речке, где состоялся поединок, прозвучал скорбным набатом на всю Россию.

Перед смертью Пушкин попросил своей любимой морошки и, обращаясь к книгам своей библиотеки, произнес: «Прощайте, друзья…»

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

Пушкин верил в Судьбу и был очень суеверен. Верил и в различные приметы: чешется правый глаз — ожидай в течение суток неприятностей. Или, скажем, в дороге на тракте, если увидел месяц с левой стороны, непременно читал про себя «Отче наш» и истово крестился. Не любил здороваться через порог и не выносил, когда за столом тринадцать человек. И вообще верил в роль цифр, например в семерку. Если случалось забыть что-либо дома, никогда не возвращался, верил в заговоренную копеечку. Однажды, накануне выступления декабристов в декабре 1825 года, он совсем было собрался самовольно покинуть место ссылки — Михайловское и отправиться в Петербург. Но не успел отъехать от дома, как шустрый заяц перебежал ему дорогу, поэт повернул обратно. Таким образом, не попал в Петербург, не стал участником восстания и не был сослан в Сибирь. Да и вся жизнь Пушкина, не будь того зайца, пошла бы иным путем. Можно сказать, благодаря «косому» были написаны Пушкиным многие шедевры. В наши дни писатель Андрей Битов то ли в шутку, то ли всерьез предложил поставить памятник Зайцу в том месте, где он перебежал Пушкину дорогу.

Когда поэту было девятнадцать лет, он посетил модную тогда ворожею Кирхгофшу. Она в начале века приехала из Кельна и поселилась в Петербурге у Пяти углов. Александра Филипповна прославилась даром угадывать судьбу. Пушкин решил заглянуть к немке-гадалке. Она нагадала ему по руке нежданные деньги, две ссылки, славу и долгую жизнь, если… она не прервется на тридцать седьмом году от руки белокурого человека. Отныне Пушкин верил, что его «убьет белокурый, как колдунья пророчила».

С тех пор поэт из озорства часто испытывал Судьбу. Опасно шутил с блондинками и не раз, как мы бы сказали, нарывался на дуэль. Готовился к ней: тренировался в стрельбе и носил железную трость, чтобы рука была тверже и не дрогнула в решающий момент. Он вообще закалял себя, принимал по утрам холодные ванны, ездил верхом. Рисковал за карточным столом и был немного пижоном — носил длиннющие холеные ногти («быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей»). Бороду не носил, только знаменитые бакенбарды. Вьющиеся волосы и полные губы говорили о его африканских предках.

Привычки

Во время работы, когда писал, в ночь выпивал графина три лимонада — очень любил этот напиток. Но не любил лето за пыль да зной, за комаров и мошек. Из болезней перенес в молодости брюшной тиф, с годами страдал расширением вен на правой ноге.

Но во все времена его преследовала тревожная память о предсказании гадалки. Впрочем, и до этого он сам себе предречет: «Мне Слава издали грозит перстом окровавленным». Предчувствие гибели не покидало его, и за шесть лет до смерти он напишет: «И мнится, очередь за иной…»

Даже заветный талисман — сердоликовый перстень, который носил на указательном пальце левой руки, ему казалось, не убережет его: «Головы твоей, мой милый, не спасет мой талисман».

Цветник его избранниц

Перстень этот был подарком графини Е. К. Воронцовой — утаенной любви поэта. Их пылкий роман начался еще в Одессе и длился не один год. Она была женой новороссийского генерал-губернатора и наместника Бессарабии М. С. Воронцова, от Пушкина у нее была дочь.

Вообще отношения Пушкина с женщинами, его увлечения и роман — это огромная тема. За какой-то десяток лет он пережил многие мимолетные, а то и очень серьезные, порой исключительно яркие и страстные сердечные увлечения. Ни в чем так ярко не проявилась вся сложность и неожиданность его души, как в отношениях с женщинами. В. В. Вересаев, знаток и почитатель Пушкина, свидетельствовал: «Мало есть во всемирной литературе романов, где бы любовная жизнь героя представляла такой размах и такой сложный психологический рисунок, как любовная жизнь Пушкина. Как будто несколько совсем разных душ жило в душе этого вечно изменяющегося Протея». Достаточно заглянуть в его донжуанский список. Говоря его собственными словами, «…B нем любовь проходит и приходит вновь…». Можно просто заблудиться в прекрасном цветнике его избранниц. Как всегда, «беспечный, влюбчивый», он и сам признавал, что новым идолам несет свои мольбы.

Только что ему «снились милые черты» А. П. Керн, он пережил скоротечный роман с С. Ф. Пушкиной, был увлечен взором синих глаз Е. В. Веляшевой, очарован Е. П. Ушаковой, влюблен в нежный взгляд А. А. Олениной и млел, «сгорая пламенем любви», перед А. Ф. Закревской… В разное время он обожает А. Ризнич, M. Н. Раевскую, безнадежно влюблен в К. А. Собаньскую. Наконец, поражен красотой шестнадцатилетней H. Н. Гончаровой, ставшей его женой. И еще подметили одну особенность в любовных делах Пушкина — ему часто нравились женщины старше его самого. Объясняли это тем, что, мол, у поэта были холодные отношения с матерью и «поэтому ему было естественно полюбить женщину старше себя». В этой связи можно вспомнить Е. П. Бакунину — юношескую привязанность поэта, Е. А. Карамзину — «утаенную любовь», Е. И. Голицыну, в которую он был «смертельно влюблен», наконец, Е. К. Воронцову. Всего в донжуанском списке Пушкина… более ста имен. Есть среди них и имя Ольга. Долгое время не удавалось установить, кто это. Уже в нашем веке выяснили, что так звали Ольгу Михайловну Калашникову (1806 — не ранее 1840) — «крепостную любовь» Пушкина. Она была дочкой управляющего михайловским имением, где поэт и сошелся с ней в пору своей здесь ссылки.

Соблазненная

Ольга, дворовая девушка девятнадцати лет, добрая, очень милая, понравилась Пушкину, и он соблазнил ее, «неосторожно обрюхатил», как сам и признался. Пришлось принимать меры и услать ее сначала в Москву, к другу П. А. Вяземскому, с просьбой помочь, а затем и того дальше — в родовое имение Болдино, куда она приехала вместе с отцом, назначенным сюда управляющим и покуда не подозревающим о грехе дочери. Пушкину было совестно, «но тут уж не до совести», писал он Вяземскому и просил позаботиться о будущем ребенке. 1 июля 1826 года у Ольги родился сын Павел (умер в том же году 15 сентября). Однако Ольга не переменила своего отношения к Пушкину — она его любила. Год с лишком тянулась связь барина Пушкина с крестьянкой, и назвать это легким увлечением никак нельзя. Со временем Ольга вышла замуж за мелкопоместного дворянина, чиновника Павла Степановича Ключарева. Он и покрыл ее грех. Но брак не был счастливым, муж пил горькую, дебоширил. Он писал под ее диктовку слезные письма Пушкину в защиту ее отца, проворовавшегося управляющего.

Настал момент, и Пушкин приехал в 1830 году по делам имения в Болдино. Он не мог не встретиться с Ольгой. Конечно, они свиделись. Неизвестно, какова была эта встреча, но можно предположить, что отношения ее с барином были дружескими. Об этом говорят и ее письма к нему — всего три (его ответы не сохранились). В одном из них она писала: «Я имела щастие получить от вас Письмо, за которое чувствительно вас Благодарю что вы не забыли меня Находящуюся в бедном положении ив Горестной жизни…» Как мог, Пушкин старался облегчить ее участь, присылал кое-какие деньги. Когда у нее родился сын Михаил, она в числе заочных восприемников назвала и «титулярного советника Александра Сергеевича Пушкина».

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

В музее по истории почты, который находится около французского города Амбуаза, можно увидеть пару старинных пистолетов. На внутренней стороне крышки ящичка, где они лежат, табличка, сообщающая, что это пистолеты работы оружейного мастера Карла Ульбриха из Дрездена и что это та самая пара дуэльных пистолетов, из которых стрелялись Пушкин и Дантес. (Где находится другая пара, принадлежавшая лично Пушкину, те самые «Лепажа стволы роковые», сегодня неизвестно.) Стволы давно остыли, но дуэль не кончилась, по крайней мере между пушкинистами.

Много лет они спорили о том, была ли во время поединка на Дантесе под сюртуком (он был в нем, а не в мундире) надета кольчуга или что-то вроде панциря, защитившего его от ответной пушкинской пули. Родилась сенсационная версия, сначала в виде слуха, о преднамеренном, обдуманном убийстве, затем она перешла на страницы прессы. Ничего подобного: Дантеса-де спасла обыкновенная пуговица, благодаря ей он отделался легким ранением, заявляли одни. Дело вовсе не в пуговице, а в нательном панцире, настаивали другие.

Среди них писатели В. В. Вересаев, Н. С. Рахилло, литературовед М. И. Яшин, инженер М. 3. Комар, врач, судебный медик В. А. Сафронов. Последний провел даже баллистическую экспертизу, дабы доказать предположение о панцире. Против этой версии выступил пушкинист профессор Б. Мейлах, юрист А. В. Наумов, литературовед И. Л. Андроников и другие. Они справедливо отмечали, что, прежде чем выдвигать сенсационную гипотезу, надо иметь более-менее веские в ее пользу аргументы. Когда же В. А. Сафронову в октябре 1963 года предложено было сделать доклад на кафедре судебной медицины, а затем на конференции, вывод о его гипотезе был однозначным: «каких-либо новых экспертных данных, новых фактов, которые позволили бы перейти к научным доказательствам (криминалистических, судебно-медицинских и т. д.), В. А. Сафронов в своем сообщении не привел».

Позже провели новые эксперименты при помощи современных методов криминалистического исследования, проанализировали огромный документальный материал (более полутора тысяч документов) и архивные судебные дела, благодаря чему пушкинисты в союзе с криминалистами внесли ясность во все детали злосчастного поединка и гибели поэта. Заодно были пересмотрены и другие довольно живучие легенды: об интригах и закулисной роли Николая I, будто заинтересованного в смерти поэта, о Бенкендорфе, якобы направившем своих жандармов в сторону, противоположную месту дуэли, о подмене пистолетов и др.

Современная итальянская исследовательница С. Витале в своей книге «Письма Дантеса, или Пуговица Пушкина» (1997) считает, что никакого заговора против поэта не было. К такому выводу она пришла на основе новых документов, и прежде всего писем Дантеса, хранящихся в парижском семейном архиве Клода де Геккерна, потомка убийцы Пушкина. С. Витале заявляет, что «тысячи предрассудков, извративших истину», объясняются не только, как она пишет, «идеологией», но и «глубокой болью». «Россия — единственная в мире страна, которая не перестает скорбеть по своим поэтам… Только в России убийство Поэта равно Богоубийству».

 

Автор многотомной эпопеи «Человеческая комедия», в которую входят романы «Отец Горио», «Утраченные иллюзии», «Блеск и нищета куртизанок», «Цезарь Бирото», «Луи Ламбер», «Депутат от Арси», «Шагреневая кожа» и др. В них живут и действуют более двух тысяч персонажей, многие из которых имели реальных прототипов, а имена иных стали нарицательными, как, например, скупец Гобсек, каторжник Вотрен, честолюбец Растиньяк.

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Родился Бальзак в городе Туре. Отец был из крестьян, позднее стал помощником мэра. Будущий писатель окончил Школу прав, слушал лекции в Сорбонне. Но, вопреки воле родителей, не стал юристом, а заявил, что будет литератором. У него было две сестры и сводный брат от связи его матери с Жаном де Морганном, владельцем поместья в Саше.

Первый роман «Шуаны» Бальзак написал в 1829 году. Мечтая разбогатеть, пробовал себя и как предприниматель. Вступил в акционерную компанию Северных железных дорог, однажды даже приобрел серебряные копи на Сицилии. Но ничего, кроме долгов, так и не нажил. По своим политическим убеждениям был сторонником династии Бурбонов, однако сочувствовал и республиканцам.

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

В двадцать три года Бальзак нанялся домашним учителем к детям подруги своей матери мадам де Берни. С тех пор в течение многих лет был ее любовником и другом.

Когда летом 1836 года она скончалась, отчаяние его было безгранично. Но что он мог поделать. В его власти было лишь давать жизнь литературным героям на страницах своих романов. Лора де Берни осталась «великой его любовью», тем, чем была Беатриче для Данте и безупречная Лаура для Петрарки.

Среди других его возлюбленных — маркиза де Кастри, Зюльма Карро, герцогиня д'Абрантес, графиня Гидобони-Висконти и графиня Эвелина Ганская, которая, овдовев, стала его женой после более чем семнадцатилетних отношений и переписки с ним. Венчание состоялось 14 марта 1850 года в семь часов утра в Бердичевском костеле Св. Варвары. На церемонии, которую совершил аббат Озаровский, присутствовали дочь Эвелины графиня Анна Мнишек и ее муж Георг. Пятидесятилетняя невеста страдала от подагры, а жених задыхался от кашля. После совершения обряда молодожены вернулись в имение графини Верховню — наступила, как скажет Бальзак, «счастливая развязка великой и прекрасной драмы сердца». Увы, полностью драма завершится через пять месяцев, и отнюдь не счастливо. Бальзак умер в пятьдесят один год 18 августа 1850 года, отпуская шутки под самым носом у смерти.

Смертоносный эликсир

Когда Бальзак работал, обычно в теплом кашемировом халате и старых марокканских туфлях — бабушах — из крокодиловой кожи, он походил на монаха или алхимика, колдующего над ретортами. Только вместо пробирок и колб перед ним на рабочем столе, рядом с чернильницей, громоздилась знаменитая спиртовая кофейница. И неизвестно, чего больше истратил этот Геркулес, создавая свои шедевры, — чернил или кофе. Утверждали даже, что Бальзак творил лишь благодаря кофе. Каждую его строчку сопровождал глоток благоухающего черного стимулирующего напитка. Кофейница была из фаянса в виде большого стакана с белой подставкой — спиртовкой. На ней голубого цвета анаграмма «О. Б.». Сверху спиртовки небольшой пузатый чайник. «Кофе проникает в ваш желудок, и организм ваш тотчас же оживает, мысли приходят в движение… встают образы, бумага покрывается чернилами…» Потоки чернил смешивались с потоками кофе, превращались в животворный бальзам, благодаря которому оживали персонажи «Человеческой комедии». Но эта же смесь погубит самого творца. Для него она окажется смертельным эликсиром. Ведь с помощью кофе Бальзак, «невольник пера и чернил», преодолевал потребность в сне и тем самым удлинял рабочий день. Вернее сказать, сутки, так как трудился словно одержимый по двенадцать — пятнадцать часов, главным образом ночами. Неопровержимое свидетельство огромного количества поглощенного им кофе — это листки его рукописей, сплошь покрытые бледно-коричневыми кружками от кофейных чашек — следами медленного яда.

И еще один немой свидетель трудов писателя сохранился до наших дней. Это стол — безгласное четвероногое существо, которое он таскал за собой из одной квартиры в другую, спасал от аукционов и катастроф, вынося на себе, как солдат своего побратима из пламени битвы. Стол этот, единственный, как скажет Стефан Цвейг, наперсник его глубочайшего счастья, его горчайшей муки, немой свидетель подлинной его жизни. «Он видел мою нищету, — писал Бальзак, — он знает обо всех моих планах, он прислушивался к моим помыслам, моя рука почти насиловала его, когда я писал на нем».

На этом же столе лежали книги по оккультизму, труды Сведенборга, которым Бальзак увлекался, стояла античная статуэтка (он был заядлым собирателем древностей) и находился томик его любимого Вальтера Скотта — он вообще был англоманом.

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

Любовь Бальзака к роскоши и богатству прорвалась в то утро, когда он стал знаменитым. Теперь он больше не должен был экономить на свечах. Теперь он — Бальзак — всемирно известный писатель. Вот когда он удовлетворит свою давнюю, казалось, безнадежную страсть, которую назовут «трагикомической аристократоманией». К имени, которое носил его дед-крестьянин, Бальзак самовластно прибавит дворянскую частицу «де». На столовом серебре и на дверцах кареты появится герб, как бы удостоверяющий его аристократическое происхождение. А вслед за этим Бальзак поменяет весь стиль своей жизни — от внутреннего убранства нового дома до собственного внешнего вида. Словно из-под земли появляются умопомрачительные дорогие наряды: фраки, жилеты, башмаки. Специально заказываются к голубому фраку золотые чеканные пуговицы. В семьсот франков обходится трость, скорее похожая на палицу. Экстравагантность в туалете, говорил, улыбаясь, Бальзак, принесет ему большую известность, чем его романы. И в самом деле, и пуговицы, и трость стали предметом всеобщего обсуждения.

Волшебная трость

О пуговицах литого золота, с легкой руки репортеров бульварных газет, шла молва: будто бы во время поездки писателя в Россию, когда он оказался однажды в сильно натопленной избе, все эти пуговицы, расплавившись, попадали на паркет, немало озадачив их владельца. А сколько слухов ходило о бальзаковской трости, усеянной бирюзой, с резьбой по золоту. Одни говорили, например, что в ее набалдашнике скрыто изображение возлюбленной дамы Бальзака в костюме Евы. Другие недоумевали, почему он не выпускает ее из рук даже в театре? Из щегольства, по капризу или из-за какой-либо необходимости? Может быть, внутри трости — зонтик. Но, скорее всего, в ней скрыт кинжал, а возможно, и шпага.

Какую же тайну все-таки скрывала неизменная спутница этого толстого модника?

На этот занимавший всех вопрос попыталась ответить французская писательница Дельфина Жирарден. Трость Бальзака вдохновила ее на создание целого романа. Она так и назвала его «Трость Бальзака».

Современники Бальзака поражались тому, откуда он мог знать и с такой правдой изображать характеры своих героев, их, казалось бы, самые интимные, скрытые от посторонних глаз привычки, манеру поведения, быт. Казалось, что романист является невидимым очевидцем их жизни, что он обладает, может быть, сверхъестественной способностью подсматривать и подслушивать, оставаясь незамеченным. Поговаривали, что Бальзак, переодетый в грязные лохмотья, нередко бродил по Парижу, открывая его мистерии.

Нет, дело не в переодевании. Бальзак, сообщала в своем романе Жирарден, может, когда захочет, становиться невидимым. И чудесной этой силой он обязан своей трости. Стоит лишь взять ее в левую руку, как превращаешься в невидимку. Ну не чудо ли эта трость! Теперь понятно, откуда у Бальзака такое познание жизни и характеров. С помощью волшебной трости он свободно может проникнуть и в кабинет министра, и в будуар светской красавицы. Остается только, будучи незамеченным, наблюдать и изучать нравы. «Теперь нетрудно понять, откуда его талант», — рассуждает Танкред, герой романа Дельфины Жирарден. Он обладает одним достоинством — искусством пользоваться своей тростью…

История эта, описанная на страницах ныне давно уже забытого романа, конечно, далека от реальности. Но вполне возможно, что кое-кто и принимал тогда за чистую монету рассказ о тайне трости, принадлежавшей знаменитому романисту.

 

Мастер новеллы, работал также в жанрах романтической драмы, исторической хроники, путевых очерков. Наиболее известные «Жакерия», «Хроника времен Карла IX», сборник пьес «Театр Клары Гасуль», пьеса «Кромвель»; из новелл — «Матео Фальконе», «Кармен», «Таманго», «Жемчужина Толедо», «Коломбо» и др. Изучал русский язык и перевел пушкинские «Пиковую даму», «Выстрел», «Цыганы», гоголевского «Ревизора» и повести Тургенева, написал статьи о русской литературе и работы по истории России: о Степане Разине, Богдане Хмельницком, Петре I. В 1845 году был избран членом Французской академии.

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Родился в семье художника и с детства жил в атмосфере поклонения искусству, разговоров о живописи, музыке, литературе. Отец его, Жан Франсуа Леонор, мечтал видеть сына знаменитым адвокатом. Окончив лицей, Проспер изучал право в Сорбонне. Но, увы, вопреки желанию отца и к его огорчению, сын избрал литературное поприще. Он был весьма образован — прекрасно знал английский, испанский, итальянский (а позже и русский), античную и современную литературу, философию. Был завсегдатаем литературных кружков и светских салонов. Особенно часто бывал у художника Этьена Делеклюза, где собирались молодые романтики, мечтал, как и они, об искусстве социально активном, о театре, где зритель увидел бы «правду нравов и характеров». Работал Мериме много и упорно, но скрывал это, делал вид, будто сочиняет для развлечения, в минуты, свободные от светских раутов. За это его упрекали в литературном дендизме. В конце жизни стал сенатором и другом семьи императора Наполеона III. Осыпанный милостями двора, оторванный от жизни и утративший ощущение эпохи, он обрек себя на творческий упадок. Умер Мериме 23 сентября 1870 года в Канне.

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

Про него шла молва, что он ветреник и ловелас. О его галантных авантюрах судачили по всем гостиным. Сложилось мнение, что он не расположен к браку, а на женщин, будь то светская львица или деревенская простушка, смотрел лишь как на объект любовных притязаний. Он и сам признавался, что слывет повесой и бабником. Оправдываясь, пояснял, что притом никогда не терял головы, его девизом было: помни и остерегайся. В своей любовной переписке, которая дошла до нас, он никогда не позволял себе развязного тона, а старался завоевать избранницу умом.

Бывало, он одновременно волочился за несколькими женщинами, например, за актрисой Селиной Кайо и одной дамой, ревнивый муж которой вызвал его на дуэль и ранил.

Но, пожалуй, самой заметной и самой долгой — более пятнадцати лет — была его связь с Валентиной Деллесер. Она была замужем за богатым банкиром, который, однако, не отвечал полетам ее воображения.

Брак не сделал ее счастливой, не удовлетворил ее сердце. Мериме был настолько увлечен, что перенес свое чувство на членов ее семьи. Подружился с ее сыном и вооружал юношу сомнительными знаниями о том, что среди гризеток и служанок встречаются лакомые кусочки.

Но настал день, и Валентина изменила, она оставила Мериме ради модного литератора Максима Дюкана. В те дни писатель, убитый, как он считал, вероломством возлюбленной, признавался другой своей подружке, мадам Сеньер: «Не знаю, представляете ли Вы себе, как может страдать мужчина, который поставил все счастье своей жизни на то, что вдруг у него отняли. У меня больше нет никого, ради кого работать…»

Эпистолярный роман

С так называемой Незнакомкой Мериме переписывался почти сорок лет и в письмах изливал душу. Сохранилось более трехсот писем (они были изданы через три года после смерти писателя под названием «Письма к Незнакомке»). Звали эту таинственную даму Жанни Дакэн. Она сама первая написала Мериме, признавшись в том, что является поклонницей его таланта, и попросила автограф. Заинтригованный, он решил отправиться на встречу с ней. Провел битый час перед зеркалом, завязывая свой самый красивый галстук. В последний момент ему пришла в голову мысль: а что, если это какая-нибудь западня? И вполне в духе своих романтических героев он вооружился тростью с вделанным в нее стилетом. Дальше все развивалось в том же романтическом духе. Горничная проводила его в комнату, где перед свечой сидела женщина. Черты лица ее не удалось сразу рассмотреть. Когда он вошел, она вскочила, словно подброшенная пружиной, и вновь пала в кресло, закрыв лицо руками. У нее был очень приятный голос, но еще привлекательней оказалась она сама — очень красивая, лет двадцати, брюнетка, с прекрасными черными глазами и великолепными густыми волосами. «К этому следует добавить восхитительную с пальчик ступню, упрятанную в шелковую туфельку», — признавался Мериме, большой любитель дамских ножек. Он не удержался и признался, что не может оторвать от них глаз. «Вы действительно находите, что они хороши?» — спросила она и подвинула ножку к нему с детским кокетством, «которое, — как он пишет, — привело к восстанию в моих панталонах». Он взял ее ножку в руки и, продолжая беседовать о высокой морали, начал нежно целовать. При этом ему открылся шелковый черный чулок. Лицо девушки стало пунцовым. «Нужно было быть тигром, чтобы продолжать в том же роде. Но я — не тигр», — признавался Мериме. После двух часов нежной беседы он ретировался. С тех пор они иногда виделись. Благоразумная и рассудительная, она долго сдерживала его пыл. «Вы происходите от ангела и от дьявола, но больше от второго, — в сердцах выговаривал он ей. — Вы называете меня соблазнителем. Только посмейте сказать, что это слово не подходит к вам в такой же мере, как и ко мне! Разве не вы, разбросав приманку, удерживаете меня на своем крючке?» Наконец, похоже, она уступила, и он получил желаемое.

Однако в дальнейшем их отношения вылились в большой эпистолярный роман, растянувшийся на долгие годы.

Жанни Дакэн так никогда и не вышла замуж.

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

В 1825 году в Париже был издан сборник пьес под названием «Театр Клары Гасуль». Фамилия автора была незнакома знатокам театра, которые лишь удивленно переглядывались при упоминании этого имени. И неудивительно: ведь Клара Гасуль, как отмечалось в предисловии к сборнику, была испанкой и ее творчество парижанам еще только предстояло оценить.

В том же предисловии переводчик пьес на французский язык Жозеф л'Эстранж приводил некоторые биографические данные о Кларе Гасуль. В частности, он писал:

«Клару Гасуль я увидел в первый раз в Гибралтаре, где стоял в гарнизоне со швейцарским полком Ваттвиля. Ей было тогда (в 1813 году) четырнадцать лет. Дядя ее, лиценциат Хиль Варгас де Кастаньеда, предводитель андалузской герольи, только что был повешен французами, оставив донью Клару на попечение монаха брата Роке Медрано, ее родственника, инквизитора гранадского судилища».

Далее Жозеф л'Эстранж сообщал не менее правдивые факты необычной биографии испанского драматурга.

Ее жизнь с ранних лет, писал Жозеф л'Эстранж, якобы лично хорошо ее знавший, полна необычайных приключений. Она перенесла много невзгод и испытаний, была заточена в монастырь, бежала оттуда, поступила на сцену и стала комедианткой, потом начала пробовать свои силы в драматургии. Затем, спасаясь от Реставрации, уехала в Англию. Здесь-то ее и встретил Жозеф л'Эстранж. По его словам, пьесы Клары Гасуль ранее вышли в Кадисе, где было издано в двух томиках полное собрание ее сочинений.

«Перевод, который даем мы ныне, — писал автор предисловия, — может быть почитаем за весьма точный, будучи сделан в Англии, на глазах у доньи Клары».

Читатель неизвестных доселе во Франции пьес мог получить представление и о том, как выглядел сочинитель предлагаемых произведений. Издание украшал портрет испанской комедиантки.

Вполне правдоподобные детали, а также то, с каким мастерством и художественной убедительностью изображал автор в своих пьесах черты испанского быта, как точно и легко из-под его пера рождались типы испанской действительности, — все убеждало в подлинности его творения. Появились даже газетные статьи, в которых критики хвалили перевод пьес, сделанный Жозефом л'Эстранжем. Но вскоре по Парижу распространился слух, что пьесы доньи Клары всего лишь умная и тонкая литературная мистификация. А имя автора, так же как и переводчика, — псевдоним, за которым скрывается молодой литератор Проспер Мериме. И действительно, образ испанской актрисы и драматурга оказался лишь плодом его воображения.

Кто на портрете?

Ну а как же портрет, спросите вы. Откуда появилось на первом издании «Театра Клары Гасуль» ее изображение? И если испанская комедиантка — лицо вымышленное, кто же в таком случае изображен на портрете?

Для того чтобы ответить на этот вопрос, придется вернуться к тому времени, когда Мериме только еще работал над пьесами, которые потом издаст под псевдонимом Клара Гасуль. Это было весной 1825 года. Однажды апрельским утром начинающий литератор Проспер Мериме поднялся в студию своего друга художника Этьена Делеклюза под самую крышу дома, расположенного в центре Парижа на углу рю Нёв де Пти-Шан и Шабане. Мериме и Делеклюз познакомились несколько лет назад во время учебы на юридическом факультете в Сорбонне. С тех пор дружили. Но приходить сюда, в маленькую комнатку Этьена, где по воскресеньям собирались друзья — литераторы, критики, художники (эти сборища называли кружком Делеклюза), — Проспер Мериме стал всего лишь месяц назад.

Тем утром Делеклюз должен был начать портрет своего друга. Однако тому, кто оказался бы в этот момент в студии художника, показалось бы, что затевается какой-то непонятный маскарад. Мериме облачился в платье испанки, накинул мантилью, на шею одел ожерелье. И только тогда художник приступил к портрету.

Так родилось изображение никогда не существовавшей Клары Гасуль. «Этот маленький обман, — записал в своем дневнике Делеклюз, — нам довольно хорошо удался, и теперь персонаж Клары Гасуль обрел реальность, которая сделает более убедительной заметку о ее жизни и предисловие, где будет говориться о ней».

По замыслу Мериме этот портрет должен был украшать весь тираж первого издания «Театра Клары Гасуль». Однако сделать это не удалось. Портрет есть только на очень небольшом количестве экземпляров этого издания.

А для того чтобы можно было всегда доказать, что портрет испанки — мистификация, что на нем в женском платье изображен истинный автор, Проспер Мериме, художник прибег к хитрости. Он сделал два рисунка — Мериме в его обычном костюме и в наряде испанки. Стоило наложить на изображение Клары Гасуль портрет Мериме, как отчетливо становилось видно, что черты лица обоих точно совпадают.

 

Выдающийся писатель Дании, «Великий сказочник», автор нескольких романов, таких, как «Импровизатор», «Только скрипач», «Две баронессы», «Счастливчик Пер» и др., нескольких пьес, а также стихов, пяти книг путевых заметок, автобиографии «Сказка моей жизни» и еще двух биографий, написанных им самим. Но всемирную славу принесли ему великолепные сказки. Впрочем, сам он при жизни не подозревал, что именно сказки сделают его столь знаменитым и войдут в золотой фонд мировой литературы.

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Отец его был сапожником, звали его Ханс. В двадцать лет он женился на безграмотной служанке Анне Марии, у которой уже была внебрачная дочь. Анна предпочла бедняка богатому виноделу. У молодоженов ничего не было, даже кровати. Они решили купить супружеское ложе, а денег не хватало. Тогда Ханс приобрел на аукционе довольно странное сооружение — деревянный постамент, покрытый черной материей: катафалк какого-то недавно умершего графа. Благодаря умению еще с детства обращаться с пилой и рубанком, Ханс изготовил из него кровать. «Через год на ней, вместо тела покойника богатого, но мертвого, лежал бедный, но живой новорожденный поэт, то есть лично я», — шутливо записал Андерсен в своей автобиографии. Случилось это в маленьком домишке города Оденсе, расположенного на острове Фюн.

Недавно появилась версия о том, что настоящими родителями писателя были якобы датский король Кристиан VIII и графиня Элиза Ахлефельд-Лаурвиг. Это сенсационное сообщение всерьез обсуждалось на специальном семинаре историков и литературоведов в Оденсе весной 1989 года. Кое-кто, видимо, не может смириться с тем, что гений родился в семье бедного башмачника и швеи.

Отец умер, когда Хансу было одиннадцать лет, и, чтобы помочь матери, ему пришлось работать на обувной и табачной фабриках. А когда мать вторично вышла замуж и дома стало тесно, он решил искать счастья в Копенгагене. Хотел стать артистом. У него был неплохой голос, и он начал учиться пению у знаменитого Джузеппе Сибони, тогда директора оперной студии Королевского театра. Но судьба распорядилась так, что ни певцом, ни танцором, чему он также пробовал учиться, он не стал. С мечтой о театре пришлось расстаться. Тогда он поступил в школу в Слагеньсе. Здесь-то и начал писать стихи, пьесы и рассказы. Много путешествовал, и книги о его странствиях принесли ему известность. Объехал он чуть ли не всю Европу. Но неизменно возвращался в родной Оденсе или в Копенгаген.

Свидетели былого

В те времена Оденсе был местом паломничества верующих датчан, которых привлекало сюда обилие соборов и монастырей. Величественные церкви до сих пор являются достопримечательностью его центральной части. А рядом, подпирая друг друга, теснятся маленькие цветные домики старого города.

Много приезжих в Оденсе и сегодня, и привлекает их сюда скромный небольшой домик в переулке, где родился великий сказочник. Домик и пристроенный к нему музей ежегодно посещают полтораста тысяч человек.

В музее хранится большая коллекция рукописей и рисунков Андерсена, а также вырезки из бумаги — увлечения молодых лет.

О жизни Андерсена, о его странствиях, о том, как были написаны известные на весь мир сказки, могли бы многое поведать и личные вещи писателя, хранящиеся в музее. Например, его дорожный саквояж.

Много повидал на своем веку этот старый саквояж. Вместе со своим владельцем объездил чуть ли не полсвета. Хозяин обычно совершал путешествие в дилижансе, расположившись на мягком сиденье. А саквояж — на крыше того же дилижанса, крепко привязанный ремнями, чтобы не вылетел на ухабе. Но в этом неравенстве саквояж находил для себя даже некоторые преимущества. Ехать в каюте, купе или в карете — значит лишить себя возможности любоваться окрестностями. А с крыши дилижанса видно далеко вокруг… Со временем светлая желтая кожа его побурела, ссохлась и потрескалась. Но саквояж не очень обращал на это внимание. Преисполненный гордости, он старался всем своим напыщенным, раздутым видом дать понять, что он не какой-то там простой чемодан, а королевский. Сам датский король подарил его Хансу Кристиану Андерсену. С ним-то саквояж и скитался по городам и весям.

Хозяин саквояжа, известный уже тогда писатель, часто под звуки рожка почтальона покидал Копенгаген. Мало-помалу с горизонта исчезали его башни, и перед путешественниками простирался длинный почтовый тракт. Приятно ехать, поглядывая в оконце и предвкушая мимолетные удовольствия, доставляемые дорогой. Хозяин саквояжа неизменно наслаждался странствиями и считал, что оно подобно освежающему душу и тело купанию, от которого вновь возрождаешься и молодеешь.

Натура перелетной птицы сказывалась в Андерсене с первыми теплыми лучами солнца. Начинались сборы в дорогу. Среди прочих вещей он всякий раз брал с собой моток толстой веревки на случай, если в гостинице, где ему придется жить, случится пожар и надо будет спасаться через окно.

«Беспокойный вы человек, — говорили Андерсену. — Вечно вас тянет куда-нибудь. Когда только вы успеваете писать?» И никто не понимал, что в разнообразии, в смене впечатлений он обретал покой, ту душевную сосредоточенность, без которой не мог бы творить. Так же, как никто не догадывался о том, сколь одинок был хозяин саквояжа. Лишь он, молчаливый спутник, понимал это.

Последнее путешествие саквояж совершил уже один после смерти своего хозяина, умершего от рака печени и сильно страдавшего. Порожним саквояж отвезли в Оденсе, в домик, где когда-то родился Андерсен. Саквояж знал многое о жизни своего прославленного хозяина. Знал и молчал. Молчал, потому что не умел говорить. А если б умел, рассказал о писателе, его жизни и героях его книг.

О датском сказочнике написаны множество книг, исследования, созданы спектакли и кинофильмы. В Дании выходит специальный научный журнал «Андерсениана», посвященный изучению жизни и творчества писателя. В Копенгагене стоит его памятник, а у входа в гавань среди волн на камне сидит бронзовая русалочка, пришедшая из сказки Андерсена.

Смерть на вилле

Андерсен умер 4 августа 1875 года в семьдесят лет. Это случилось под Копенгагеном на вилле «Тишина», которая принадлежала его другу и благодетелю, богатому купцу Мельхиору. В последние дни боли, мучившие писателя, утихли, он был весел, спокоен и полон благодарности за любовь и заботу, оказанную ему в доме, который на закате жизни стал для него родным. Заупокойная служба состоялась 11 августа в соборе Богоматери с официальными почестями, при участии огромного числа людей. За гробом не шло ни одного родственника, поскольку их у него не было. Но зато в церкви рядом с гробом сидели король, наследник престола и ближайшие друзья, а кроме того иностранные послы, министры и депутации от Оденсе и Копенгагена. На хорах стояли студенты со знаменами, вдоль стен представители многих союзов и обществ. Друзья вынесли гроб из церкви, сразу за ним со знаменами шли студенты. Вся Дания оплакивала своего великого сына, и в порту на рейде корабли приспустили флаги.

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

Высокий и долговязый, прямодушный и наивный, неуклюжий и робкий, Андерсен не пользовался успехом у женщин. К тому же он казался, мягко говоря, странным: впечатлительный, с необузданной душой романтика и бурной фантазией, со взрывным темпераментом он скорей отпугивал слабый пол. Одно время поговаривали о его гомосексуальных наклонностях, однако думать так нет оснований. К тем немногим женщинам, с которыми связывают его имя, он питал подлинные чувства. Это Риборг Войт, сестра его школьного товарища, которой он посвятил несколько стихотворений; Луиза Коллин, дочь его влиятельного покровителя, в доме которого он часто бывал и даже подолгу жил; певица Йенни Линд и София Орстед, дочь одного из его покровителей. Но все эти увлечения и романы кончались ничем, и Андерсен на всю жизнь остался холостым. От своего одиночества он очень страдал. У него развилась неврастения, он часто испытывал недомогание, быстро уставал, его мучили головные боли и головокружение. На каждой странице его дневника можно прочесть записи о плохом самочувствии. Случалось, оттого что его мало хвалили критики или, того больше, ругали, он впадал в депрессию и целыми днями плакал. Его земляк философ и писатель Кьеркегор за это так и прозвал его «плакса».

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

Летом 1833 года Андерсен приехал в Париж. За месяц, что пробыл здесь, успел увидеть многие достопримечательности — весь, как он говорил, «тысячебашенный Париж». Целыми днями колесил он по городу, осматривая памятники, древние соборы, площади и улицы. «Невольно преклоняешься перед всем прекрасным и величественным, что создал этот народ», — записал он в те дни.

Однажды молодой парижанин, его друг, привел Андерсена на выставку картин. Его поразило полотно художника Делакруа «Свобода ведет народ», посвященное «трем славным дням» — июльскому восстанию 1831 года. Стоя перед картиной, Андерсен понял, что создать такой шедевр мог только очевидец. Наверняка автору довелось видеть и женщин на баррикадах, и мальчишек, бесстрашных парижских гаменов, принимавших участие в боях. Легенды о подвигах этих маленьких сорванцов продолжали еще жить и в те дни, когда Андерсен попал в Париж. Одну из таких историй о подлинном герое-подростке ему довелось тогда услышать.

Цветок бессмертия с могилы героя

Случай, о котором он узнал, так взволновал молодого писателя, что одно время он даже намеревался написать роман об июльском восстании. Позже, однако, услышанную историю изложил в виде небольшого малоизвестного сейчас рассказа «Маленький бедняк на троне Франции». Поведал ему эту историю все тот же парижанин, исполнявший при Андерсене роль гида.

По его словам, мальчик, изображенный на картине, погиб не на баррикаде. Жизнь мальчугана геройски оборвалась при штурме королевского дворца. Он был убит в блистательный день победы, когда каждый дом был крепостью, а каждое окно бойницей. Даже женщины и дети сражались. Вместе со всеми они ворвались в покои и залы дворца. Оборванный мальчуган-подросток мужественно бился среди взрослых. Смертельно раненный, он упал. Это произошло в тронном зале, и его, истекающего кровью, положили на трон Франции, обернули бархатом раны; кровь струилась по королевскому пурпуру…

«Предсказал ли кто-нибудь этому мальчику еще в колыбели: «Ты умрешь на троне Франции!» — воскликнул писатель, выслушав поразивший его рассказ.

Через несколько дней Андерсен описал эту романтическую историю в письме на родину. Но на этом интерес его к судьбе юного героя не закончился. Захотелось узнать, где похоронен парижский мальчуган. Тот же спутник привел его на кладбище. Был день памяти погибших. На улицах раздавались звуки хоральной музыки, а на стенах домов развевались траурные полотнища и знамена. На маленьком кладбище каждому, кто приходил, давали букетики желтых бессмертников, обвитых крепом, чтобы бросать их на могилы.

Перед одной из них на коленях стояла старая женщина с бледным лицом. От нее нельзя было отвести взгляда. Первое предположение, возникшее при виде этой безутешной, убитой горем старухи, превратилось в уверенность: она склонилась перед могилой того самого мальчика.

Громадный человеческий поток двигался в удивительном молчании мимо. На всех могилах горели голубые огни. Глубокая тишина производила захватывающее впечатление. Андерсен положил свой букет на могилу, взяв из него для себя только один цветок. «Он напоминает мне, — писал Андерсен, — о юношеском сердце, которое разорвалось в борьбе за отечество и свободу».

В том же 1836 году в журнале «Ирис» был опубликован рассказ X. К. Андерсена о парижском юном герое.

 

Шестнадцатый президент Соединенных Штатов Америки, один из самых знаменитых лидеров этой страны, символ революционных преобразований. При нем началась Гражданская война за освобождение негров и сохранение США как единого государства. Началась эта война в марте 1861 года, когда семь южных рабовладельческих штатов объявили о выходе из Соединенных Штатов и провозгласили Конфедерацию во главе с президентом Джефферсоном Дэвисом. Позднее к ним присоединились еще четыре штата.

После четырех лет междуусобной войны южане капитулировали. Линкольн стал национальным героем, освободившим три с половиной миллиона негров от рабства.

При жизни Линкольна американцы называли его Честный Эйб (уменьшительное от Авраама) — за справедливость и порядочность. И сегодня его чтят, как и прежде. Ему поставили множество памятников, но особой известностью пользуется мемориал «Авраам Линкольн» в центре Вашингтона. Внутри мемориала находится статуя Линкольна работы скульптора Даниела Френча. Открытие мемориала вместе с памятником состоялось в 1922 году. Над статуей президента можно прочитать надпись: «В этом храме, как и в сердцах людей, ради которых он спас Союз, память об Аврааме Линкольне со хранится во веки веков».

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Родился Авраам 12 февраля в бревенчатой хижине в штате Кентукки. (Сегодня на этом месте установлен памятник, копия вашингтонского.) Отец, Томас Линкольн, — бедный фермер. Мать Нэнси Хэнке. Родители были неграмотны. У Линкольна была сестра Сара (брат Томас умер младенцем). Когда мальчику было девять лет, семья переехала в штат Индиана, где мать вскоре умерла. Отец женился вновь на Саре Буш Джонсон, вдове с тремя детьми. Писать Авраам научился углем на оборотной стороне совка для угля. Работал лодочником, лавочником, деревенским почтальоном. Недолго служил волонтером во время войны в 1832 году. В 1836 году стал судьей, десять лет спустя был избран в палату представителей, а в 1861 году — президентом США и обосновался в Белом доме. По сей день в спальне этого дома над камином весит табличка с надписью: «Здесь спал Авраам Линкольн во время своего пребывания в Белом доме в качестве президента Соединенных Штатов с 4 марта 1861 года по 13 апреля 1864».

На пятый день после капитуляции южан и окончания Гражданской войны 14 апреля 1865 года президент Линкольн присутствовал в вашингтонском театре Форда на спектакле. В тот вечер давали комедию Тома Тейлора «Наша американская кузина». Вместе с женой Линкольн смеялся над шуточками комика Гарри Хоука и восторгался игрой знаменитой актрисы Лауры Кин. Вдруг в ложе у него за спиной раздался возглас: «Смерть тиранам!» — и тотчас грянул пистолетный выстрел. Друг президента майор Рэтбоун вскочил и попытался схватить стрелявшего, но тот выхватил кинжал и ранил офицера. В следующее мгновение убийца перепрыгнул через барьер президентской ложи, задел шпорой (он был в сапогах) полотнище американского флага, обрамлявшее ее портал, и упал на сцену. Тут же, однако, вскочил и, размахивая кинжалом, прокричал:

«Юг отомщен!» Зрители толком не поняли, что происходит. Кое-кто решил, что так должно быть по пьесе, тем более что в человеке, который прыгнул на сцену, все узнали ведущего актера театра Джона Бута. Но он не задержался на подмостках, а сильно хромая (сломал при падении ногу), бросился за кулисы. Театр Форда он знал как свои пять пальцев, поэтому без труда пробрался к запасному выходу, там его ждала оседланная лошадь. Пришпорив ее, он беспрепятственно скрылся из города.

Пуля вошла президенту в голову с затылочной части и застряла в области правого глаза. Рана была смертельная, врачи оказались бессильны. Умирающего Линкольна осторожно перенесли в кресле-качалке из театра в один из ближайших домов. Здесь наутро он и скончался.

Сыщики идут по следу

Это было не первое покушение на Линкольна. За три года до этого он чудом избежал гибели: пуля наемного убийцы пробила шляпу, и президент отделался лишь испугом. Белые плантаторы, лишившиеся бесплатной рабочей силы, ненавидели человека, отменившего рабство в Америке. В следующий раз предотвратить покушение удалось знаменитому частному детективу Пинкертону.

Преследуя шайку фальшивомонетчиков, он случайно узнал, что в штате Мериленд во время посещения его президентом готовятся совершить на него покушение. План заговорщиков состоял в следующем. В Балтиморе, столице штата, восемь человек должны были напасть на карету президента на улице, в то время как другие — отвлекать внимание охраны, разыграв драку. Пинкертон встретился с Линкольном и убедил его принять меры предосторожности. На время этой поездки люди Пинкертона выступали в качестве телохранителей президента. Они изменили железнодорожное расписание, чтобы предотвратить крушение президентского поезда, поменяли маршруты кареты, в которой Линкольн ехал по городу, перерезали телеграфные провода, чтобы заговорщики не могли сообщить о передвижении поезда, и т. п. В операции приняли участие почти все сыщики Пинкертона, в том числе даже одна женщина. И балтиморский заговор против американского президента провалился.

Актер-расист

Бут не был убийцей-одиночкой, а входил в целую группу заговорщиков. Лично он ненавидел Линкольна за его политику, которая привела к отмене рабства.

Карьера Бута как актера началась в 1856 году в Балтиморе. Особым талантом он не отличался, играл главным образом в трагедиях. Фактура, как говорят актеры, у него была прекрасная — высокий, красивый, с гордым, надменным взглядом и напыщенными манерами. Он симпатизировал южанам, которые, по его мнению, олицетворяли аристократическое начало Америки. А попросту говоря, был ярым сторонником расовой сегрегации и горячо отстаивал право плантаторов южных штатов иметь рабов.

Кроме Бута в заговоре участвовали еще четверо плюс Мэри Сарротт, хозяйка вашингтонского пансиона, где они собирались и обсуждали план покушения. Первоначально заговорщики не планировали устранить президента, а лишь собирались его похитить, увезти на Юг и предъявить свои условия освобождения заложника. Но это имело смысл, пока шла война, когда же она кончилась, план с похищением стал бессмысленным. Тогда было принято решение убить президента (а заодно вице-президента и госсекретаря). Сделать это легче всего было в театре, который Линкольн собирался посетить 14 апреля. Об этом было известно актерам. Проникнуть в театр для Бута не составляло труда. Сложнее всего было нейтрализовать полицейского, охранявшего ложу президента. Но когда Бут подошел к ней, охранника не было: он отправился в буфет выпить пару рюмок в компании лакея и кучера президента.

Президентская чета в сопровождении майора Генри Рэтбоуна и его невесты мисс Клары Харри прибыли в театр после восьми часов вечера. Спектакль уже начался, но актеры были вынуждены прекратить игру, так как публика в зале — около двух тысяч человек — встала и оркестр заиграл приветствие. Когда президент и его спутники разместились в ложе, спектакль возобновился.

Погоня

Тем временем Бут, одетый во все черное, пробирался к ложе. В каждом кармане сюртука у него было по кольту, за поясом кинжал, в руке револьвер. Дальнейшее уже известно. Стоит лишь добавить, что накануне убийства Бут написал письмо в вашингтонскую газету «Нейшнл интеллиндженсен», в котором объяснил мотивы покушения, и поручил своему приятелю передать письмо на другое утро, то есть 15 апреля, непосредственно в редакцию. Письмо шло бы по почте несколько дней, а Буту хотелось, чтобы о нем все узнали на другой день после его «подвига». Но геростратовой славы он не дождался. Приятель испугался, что его обвинят в соучастии, и сжег послание Бута.

Тем временем началось преследование преступника. Ему удалось встретиться с сообщником Херолдом, и оба они направились в штат Мериленд, надеясь найти убежище у своих единомышленников-южан. Знакомый врач-хирург Сэмюэл Модд перевязал Буту ногу, за что заработал позже пожизненные каторжные работы.

Преступники (их теперь было двое) продолжали путь. На одиннадцатый день их выследили и обнаружили на табачной ферме в штате Виргиния. Они прятались здесь, надеясь переждать погоню. Солдаты окружили амбар, где засели преступники, и предложили сдаться. Переговоры ни к чему не привели, началась перестрелка. После амбар подожгли. Первым с поднятыми руками вышел Хэролд. Бут, однако, не показывался. Вдруг в амбаре грянул выстрел. Солдаты бросились внутрь и обнаружили на земле мертвого Бута. То ли его убили во время перестрелки, то ли он покончил с собой.

Новая версия

Такова официальная версия гибели Бута. Однако свидетельства о его смерти и похоронах весьма противоречивы. Это породило слухи о том, что Бут спасся и благополучно прожил до 1903 года под именем Дэвида Джорджа. Во всяком случае, на этом настаивает праправнучка актера Лиза Бут. В 1995 году она обратилась в суд города Балтимора за разрешением произвести эксгумацию тела человека, которого похоронили как убийцу президента. Лиза Бут заявила, что она никогда не верила, что в «официальной» могиле покоится ее предок.

А что же стало с остальными участниками заговора?

Все они были преданы суду. Их признали соучастниками убийства и приговорили к смертной казни, в том числе и Мэри Сарротт. Повесили их 7 июля 1865 года.

Вскоре после убийства Линкольна появились домыслы о том, что якобы за кулисами заговора стоял тогдашний госсекретарь по делам обороны Эдвин Стэнтон — единомышленник и помощник президента. Однако эта, как и другие подобные версии, не состоятельны. Главную улику — пистолет, из которого стрелял Бут, и сегодня можно увидеть в музее театра Форда, как и другие вещи, оставшиеся от убийцы президента: его записную книжку, костюм и те самые злополучные сапоги со шпорами.

Авраам Линкольн был первым из четырех убитых президентов США. За ним последовали убийства Джеймса А. Гарфилда в 1881-м, Уильяма Маккинли в 1901-м и Джона Ф. Кеннеди в 1963-м.

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

Авраам Линкольн был высокого роста, у него были серые глаза, большой нос и густые брови. Бороду стал носить, когда ему перевалило за пятьдесят, а вообще он мало внимания уделял своей внешности, в том числе и одежде. У него был любимый дог Фидо, кошка Тэбби, козел Нанко и коза Нанни. Любовь к домашним животным он питал еще с тех пор, когда жил на ферме отца.

Что касается сведений о личности освободителя американских черных рабов, то они довольно противоречивы. Точно известно, однако, что он любил женщин. В молодости у него была связь с Мэри Кванс и Энн Ратлидж. Были, как видно, и другие увлечения. До тех пор, пока он не женился. Это произошло в 1843 году. Его избранницей стала Мэри Тодд, воспитанница респектабельного пансиона для благородных девиц в Кентукки. Она говорила по-французски с парижским акцентом и была одной из самых блестяще образованных женщин в штате Иллинойс. Наверно, это и подкупило Линкольна — ведь он посещал школу в обшей сложности менее одного года за всю свою жизнь. Но это его и погубило. Она гордилась своим происхождением. Он был сыном неграмотного фермера. Ее деды и прадеды были генералами и губернаторами, фамильное древо Линкольна было голым, как обструганный столб. Лишь однажды один из его родственников посетил его в Спрингфилде, да и тот был уличен в краже.

Мэри Тодд была поглощена нарядами, хотела производить на людей впечатление, и, как выразился один из посетителей Белого дома, бюст миссис Линкольн — истинный вернисаж.

Избранница честного Эйба

Что касается Линкольна, то он был совершенно равнодушен к своей внешности и, случалось, расхаживал по улице с одной штаниной, заправленной в сапог, а другой — спущенной поверх него.

Мэри считала, что хорошие манеры за столом — это чуть ли не священный ритуал. Он же нередко лез своим ножом в масленку и допускал множество других подобных промахов, которые шокировали Мэри и приводили ее в бешенство. Она была горда и надменна. Он — прост и демократичен. Она была без меры ревнива, и стоило ему лишь взглянуть на другую женщину, как следовал грандиозный скандал.

Отложенная свадьба

Вскоре после помолвки Линкольн, словно спохватившись, написал невесте письмо. В нем сообщил, что не испытывает достаточных чувств, чтобы жениться. Но приятель, которого он попросил передать послание, отказался сделать это. Пришлось самому Линкольну объяснять Мэри, что он не желает на ней жениться. В ответ раздались душераздирающие рыдания. Линкольн, не переносивший женских слез, заключил Мэри в объятия, поцеловал и попросил прощения.

Свадьба была назначена на 1 января 1841 года. Испекли свадебный торт, собрались гости, пришел священник — не было только жениха. Сестра Мэри Тодд впоследствии объяснила это тем, что Авраам просто-напросто свихнулся. Муж ее подтвердил эту версию. Оказалось, что Линкольн и в самом деле заболел. Им овладел приступ меланхолии столь глубокий и ужасный, что едва не помрачился его разум. На следующий день друзья обнаружили его бормочущим бессвязные фразы. Он заявлял, что не хочет больше жить, и написал даже стихи о самоубийстве (они были опубликованы потом в одной из газет). За него так опасались, что спрятали нож, чтобы он не лишил себя жизни.

И все же он женился

В те дни Линкольн написал письмо конгрессмену, своему деловому партнеру. В нем говорилось: «Я сейчас самый несчастный человек на свете. Если те чувства, что я испытываю, равномерно распределить на все человечество, то на земле не останется ни одного светлого лица. Я не могу сказать, станет ли мне когда-нибудь легче. Боюсь, что нет. Но и оставаться в подобном состоянии больше невозможно. Если не наступит улучшения, мне останется только умереть».

В течение последних двух лет Линкольн предпочел не иметь ничего общего с Мэри Тодд. Дело решилось лишь после того, как однажды их свели вместе за закрытыми дверями. Тогда-то Мэри и убедила Авраама в том, что он обязан на ней жениться. Это его долг. И он женился.

Странная семейная жизнь

Однажды утром мистер и миссис Линкольн завтракали в гостинице близ Спрингфилда. Свидетели рассказывали, что во время завтрака Линкольн сказал нечто такое, что не понравилось жене. Тогда в присутствии посторонних она схватила чашку с горячим кофе и плеснула ему в лицо. А он ничем не ответил ей, даже не выругал. Смиренно промолчал, только позволил хозяйке вытереть ему лицо и одежду салфеткой. Вполне возможно, что подобные инциденты не раз случались и раньше. Линкольн терпел такую семейную жизнь без ропота, без возмущения в течение долгих двадцати трех лет.

Что касается миссис Линкольн, то она на одиннадцать лет пережила мужа, правда, в конце жизни лишилась рассудка.

 

Былое: курьезы, слухи

Весной 1876 года был арестован Бен Бойд, гравер, главный специалист по изготовлению фальшивых банкнот. Он входил в шайку Кинли по прозвищу Большой Джим, много раз ставившего в тупик сотрудников секретной службы. Сам Кинли и его подручные отличались мягкостью манер и дерзостью действий, чем возмущали предпринимателей и торговцев. Много лет они извлекали баснословные барыши от своего преступного бизнеса. Но с арестом Бена Бойда действия шайки оказались парализованными. Средства бандитов таяли на глазах, а новых доходов не предвиделось.

Бен Бойд был взят с поличным, приговорен к десяти годам каторжных работ и препровожден в тюрьму в Джолиоте, штат Иллинойс.

План — похищение тела

Ситуация для шайки сложилась аховая. Собравшись на совет, они задумали освободить Бена Бойда из тюрьмы. Но каким образом? Побег исключался, стены тюрьмы были надежными. Подкупить охрану тоже не удалось. Тогда было решено ни больше ни меньше, как выкрасть из могилы тело Авраама Линкольна, упрятать в специальный мешок и в фургоне перевезти в Северную Индиану. Там они намеревались закопать тело в дюнах на берегу озера Мичиган. И никто, кроме чаек, не узнал бы, где оно спрятано. По расчетам членов шайки, когда о случившемся узнает вся страна, они выдвинут свое требование: вернут священные для граждан страны останки Авраама Линкольна только после того, как правительство освободит из тюрьмы Бена Бойда, а также выплатит в качестве отступного 100 тысяч долларов.

Рисковали ли чем-либо члены банды? Отнюдь нет, они знали, что в штате Иллинойс нет закона, предусматривающего наказание за похищение мертвого тела.

И вот вечером 6 ноября 1876 года трое из шайки Кинли сели в чикагский поезд и отправились в Спрингфилд, где был похоронен Линкольн.

Перед тем как покинуть Чикаго, они купили лондонскую газету, оторвали от нее кусок, а остальную часть запихнули в бюст Линкольна, который стоял на стойке чикагского бара, где, кстати, размещался и штаб банды. Оторванный кусок бандиты намеревались оставить в гробнице после того, как извлекут оттуда останки Линкольна. Наверняка детективы ухватятся за этот кусок газеты как ключ к расследованию. Когда же общественное возмущение достигнет предела, они войдут в контакт с губернатором штата Иллинойс, выдвинув свои условия возвращения тела Линкольна. Но как губернатор узнает, что имеет дело с теми, за кого они себя выдают? Очень просто. Кладбищенские воры представят лондонскую газету, оторванная часть которой полностью совпадает с основной, спрятанной в бюсте.

Гангстеры действуют

Итак, заговор начал действовать. Гангстеры прибыли в Спрингфилд накануне дня президентских выборов. Удачнее придумать время было нельзя. Избиратели были заняты предстоящими выборами. Толпы с криками, песнями и танцами, с пылающими факелами в руках двигались по улицам города. В такую ночь лучше всего совершать преступления, в том числе и вскрытие гробницы. Она находилась в двух милях от города, в темном и безлюдном лесу. Уверенные в своей безопасности, воры спилили замок с железной двери гробницы, проникли внутрь, подняли мраморную крышку саркофага и наполовину уже вытащили было из него деревянный гроб. И тут произошло непредвиденное.

В это время один из членов шайки по имени Свеглэс поджидал своих сообщников в овраге неподалеку от гробницы. Но Свеглэс не был тем, за кого себя выдавал. На самом деле он был сотрудником секретной службы, внедренным в шайку. В лесу поблизости прятались еще целых восемь вооруженных детективов, ожидавших его сигнала, чтобы вступить в дело. И такой сигнал появился: Свеглэс чиркнул спичкой, закурил сигару и тихо произнес условный пароль: «Дело».

Восемь детективов с револьверами в руках выскочили из укрытия и, окружив гробницу, где возились воры, предложили им сдаться.

Но ответа не было. Тогда один из детективов зажег спичку, и все увидели наполовину вытащенный из саркофага гроб. Однако воров и след простыл. Детективы принялись прочесывать кладбище. Но так никого и не нашли. Преступникам удалось в темноте скрыться.

Лишь десять дней спустя они были схвачены в Чикаго. В наручниках их доставили назад, в Спрингфилд, и посадили в местную тюрьму.

Приговор

Старший сын Линкольна, Роберт, позаботился о том, чтобы нанять лучших юристов, которые могли бы на должном уровне провести дело против банды. Но адвокаты преступников ловко использовали то самое обстоятельство, что в штате Иллинойс не было закона о преследовании за похищение мертвого тела, тем более что воры фактически ничего и не украли. Поэтому им было предъявлено обвинение в попытке похитить гроб стоимостью всего 25 долларов. Суд состоялся лишь через восемь месяцев. К этому времени негодование общественности улеглось. Присяжные приговорили похитителей тела Линкольна всего лишь к двенадцати месяцам тюремного заключения. А Бен Бойд, из-за которого, собственно, и заварили его дружки всю эту кашу, как говорится, от звонка до звонка отсидел свои десять лет.

 

Годы его правления (1855–1881) ознаменовались крупными реформами, главная из них — крестьянская, отмена крепостного права (1861). За этим последовала реализация, как мы бы теперь сказали, целого пакета реформ: образования (1863), судебной (1864), местного самоуправления (1864, 1870), финансов и печати (1865), военной (1860–1870). Все они продолжали или дополняли одна другую. Тогда же, к слову сказать, были отменены телесные наказания, в частности битье шпицрутенами, введен новый университетский устав, государственный бюджет стал достоянием гласности, независимым стало следствие, введен был суд присяжных. Этот период в истории России назовут эпохой великих перемен. Иначе говоря, настало время либеральных преобразований. Но сказать, что Александр II намеревался отменить монархию, нельзя, просто он хотел несколько ее ограничить, для чего собирался создать что-то наподобие законодательного представительного органа, и таким образом сделать шаг к правовому государству, к конституционной монархии. Больше всего Александр II опасался восстания «снизу» и потому решился на революцию «сверху».

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Александр, сын императора Николая I и императрицы Александры Федоровны, дочери прусского короля Фридриха-Вильгельма III, был первенцем у родителей. Он родился 17 апреля, за восемь лет до выступления декабристов. А за два дня до этого, 12 декабря 1825 года, высочайшим манифестом был объявлен наследником престола.

Как полагается, наследнику назначили воспитателей: боевого офицера, капитана К. К. Мердера, участника Аустерлицкого сражения, человека высоконравственного и доброго, но и с твердым характером. После 1825 года, став императором, отец избрал в наставники сыну и поэта В. А. Жуковского. Воспитание проходило по особому «Плану учения», рассчитанному на двенадцать лет. Главной целью Жуковский провозгласил «образование для добродетели». Таким образом, наследник получил довольно разностороннее гармоничное образование. Одновременно шло его военное воспитание: в одиннадцать лет он командовал ротой, в четырнадцать — взводом. В пятнадцать лет ему стали читать курс фортификации и артиллерии. Однако тут его успехи поначалу были не столь прекрасными. Отец даже сделал выговор Мердеру за то, что сын «показывает мало усердия к военным наукам». Тем не менее тотально направленное военное воспитание сформировало в нем военного по склонностям, вкусам и привычкам. Это не значит, что он вырос солдафоном, напротив, был сердечным, нежно любил родителей, братьев и сестер. Но как военачальник он войдет в историю победителем турок и освободителем болгар от османского ига, за что его в Болгарии назовут «царем-освободителем» и установят в Софии памятник.

Александрит — зловещий камень

В день совершеннолетия, которое наступило в шестнадцать лет, то есть в 1834 году, Александр дал в большой церкви Зимнего дворца клятвенное обещание, как наследник престола, по случаю вступления в действительную службу. Этот торжественный день был неожиданно отмечен памятным событием. Минералог Н. Норденшильд 17 апреля 1834 года открыл на Урале неизвестный ранее драгоценный минерал и назвал его в честь наследника александритом. Со временем это сочтут зловещим предзнаменованием: изменчивый цвет камня — от синевато-зеленоватого при солнечном свете до малиново-красноватого при искусственном — связывали со светлыми надеждами начала царствования и его кровавым финалом. Он настал 1 марта 1881 года, на двадцать седьмом году царствования Александра II.

Предсказание гадалки

До его гибели на царя было совершено пять покушений так называемыми народовольцами.

Первый выстрел в царя-реформатора, самого, пожалуй, либерального из всех российских самодержцев, прогремел 4 апреля 1866 года. Руку стрелявшего отвел случайно оказавшийся рядом ремесленник-картузник Осип Комиссаров. Пуля пролетела мимо. Террористом оказался Каракозов, член подпольной социалистической организации. С этого дня в течение пятнадцати лет революционеры, а попросту говоря, террористы-убийцы охотились за царем. Год спустя его пытался двумя выстрелами из пистолета поразить поляк Березовский, но и он промахнулся. Не удались и другие покушения, в частности попытка взорвать поезд, в котором ехала царская семья. Тогда пострадали пассажиры. Также оказались безрезультатными покушения народовольцев Соловьева, Гартмана плюс безымянного турка, стрелявшего в царя во время русско-турецкой войны. По предсказанию одной парижской гадалки таких покушений должно было быть восемь. Гадалка эта была неграмотной, но слыла самой знаменитой в Париже. Александр II пришел к ней. Она его не знала и вряд ли догадывалась, кто перед ней, посетитель говорил на чистом французском. Тем не менее она обратилась к нему «Государь». Он спросил: «Почему вы так меня назвали?» Она не ответила, не взяла с него денег, лишь сказала: «Вас семь раз будут пытаться убить. Безуспешно. Погибнете вы от восьмого покушения».

С тех пор после каждой неудачной попытки убить царя он, улыбаясь, спрашивал: «Может быть, судьба?» Но вот в 1880 году прогремел страшный взрыв в Зимнем дворце. Рабочий Халтурин специально нанялся туда в качестве плотника. Тайком в течение нескольких месяцев проносил он в ящике для инструментов динамит (около 50 кг) в плотницкую, расположенную прямо под царской столовой. Лишь случайность спасла Александра II. Бог миловал, но погибли невинные: девятнадцать солдат в караульном помещении были убиты и сорок восемь ранены. Получалось, что «Народная воля», подпольная организация, убила тех, во имя кого провозглашала свою борьбу — людей из народа. Но народовольцы считали, что «цель оправдывает средства». Из террориста Халтурина сделают после 1917 года героя, и его именем назовут улицы многих городов.

Это покушение было шестым по счету. Оставалось еще два, если можно было верить гадалке…

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

Как наследник престола Александр совершал поездки по России, не раз бывал и в «чужих краях». Можно сказать, исколесил всю Европу.

Во время одного такого путешествия он остановился на ночлег в маленьком немецком городке Дармштадте. Ему отвели апартаменты в отеле «Траубе», так как он не захотел ночевать в замке герцога Гессенского: устал от приемов и визитов и хотел отдохнуть. Однако вечером все же отправился в оперу, где встретился с семьей герцога. в том числе с его дочерью Марией. Красота и грация девушки поразили Александра. У нее были великолепные черные волосы, нежный цвет лица, немного навыкате глаза, как говорили в старину, волоокие. И когда герцог пригласил Александра после спектакля отужинать у него в замке, тот с радостью согласился. За столом русский цесаревич не сводил глаз с Марии. С каждой минутой он все более пленялся ею. В гостинице перед сном сказал двум своим адъютантам: «Вот о ком я мечтал всю жизнь. Я женюсь только на ней».

Роковое наваждение

До встречи с Марией цесаревич пережил сильное увлечение фрейлиной Ольгой Калиновской и даже готов был жениться на ней, хотя это означало, что ему пришлось бы отказаться в будущем от престола. Вот почему отец, обеспокоенный «этой блажью» сына, поспешил отправить его в заграничную поездку. Когда же Александр написал отцу, что решил жениться на принцессе Гессенской и просит позволения сделать предложение, Николай сразу ответил согласием.

Но стоило влюбчивому Александру вернуться домой и вновь увидеть Ольгу, как страсть к ней с новой силой захватила его. Тогда снова вмешался Николай. Он решил помочь сыну освободиться, как он считал, от рокового наваждения. И поспешил выдать Калиновскую за богатого польского магната графа Иринея Огиньского. Теперь Александр с чистым сердцем поехал за своей невестой в Дармштадт. В апреле 1841 года состоялось венчание. До этого принцесса Гессенская приняла православие и стала Марией Алексеевной. При российском дворе отдавали должное ее красоте и душевным качествам.

Соломенный вдовец

С годами, когда Александр был уже императором, Мария Алексеевна начала страдать острыми сердечными приступами. Сказались, должно быть, частые беременности: она родила семерых детей. И врачи настоятельно советовали ей воздерживаться от супружеских отношений. Так в сорок лет Александр, можно сказать, стал соломенным вдовцом. Неудивительно, что он, еще молодой мужчина, смолоду неравнодушный к женскому полу, сменил несколько любовниц. В числе его увлечений называли Замятину, Лабунскую, Макарову, Макову, Ванду Кароцци… Донжуанский этот список оборвался на Екатерине Долгоруковой — последнем и самом бурном романе в его жизни.

Свидание в «Бабигоне»

Однажды весной 1865 года Екатерина Михайловна Долгорукова, только что окончившая Смольный институт, встретилась в Летнем саду с Александром II.

Он знал Катеньку еще маленькой девочкой, но, увидев вновь, был поражен тем, какой красавицей она стала.

Государь подошел к девушке и, не обращая внимания на прохожих, долго гулял с ней в одной из боковых аллей. Кончилась эта прогулка тем, что он, наговорив ей кучу изысканных комплиментов, чуть ли не признался в любви.

С этих пор они стали часто встречаться. Роман их развивался трудно. Она пыталась было прекратить свидания, но он добился разрешения снова ее видеть.

Пройдет год, и Екатерина Михайловна полюбит Александра Николаевича то ли от жалости и сострадания к влюбленному в нее, то ли потому, что просто пришло время и она сама влюбилась.

А потом было свидание в петергофском павильоне «Бабигон», где 1 июля 1866 года она, трепещущая от страха, чуть ли не потерявшая сознание, отдалась своему возлюбленному Саше, Александру Николаевичу, который по возрасту годился ей в отцы. Расставаясь, он дал ей клятву, что при первой возможности женится на ней, ибо отныне и навеки считает ее своей женой перед Богом.

С этих пор Екатерина Михайловна тайно являлась в Зимний дворец, собственным ключом открывала потайную дверь и по скрытой лестнице поднималась в комнату, где ее ждал император.

Она — вся его жизнь

Любовь к Екатерине Михайловне стала для него смыслом жизни. Ничто: ни власть, ни политика, ни даже семья — не интересовали его так, как эта женщина. Она, признавался он ей, — его кумир, его сокровище, вся его жизнь! И действительно, эта поздняя страсть обратилась в главный импульс его жизни, оказала даже влияние на решение политических вопросов. Она родила ему троих детей: сына Георгия и двух дочерей, Ольгу и Екатерину. И хотя переехала в Зимний дворец, оставалась на положении любовницы. И только когда в 1880 году скончалась императрица Мария Алексеевна, Александр смог исполнить клятву и сочетаться законным, хотя и тайным морганатическим (то есть неравно-родным) браком с Екатериной Михайловной. Ей было тридцать два года, ему — шестьдесят два. Их отношения длились уже четырнадцать лет.

Бракосочетание состоялось по истечении срока траура и оказалось совершенно неожиданным для приближенных. Но император не любил ни с кем советоваться, особенно по личным вопросам.

Тайный указ

В тот же день император подписал тайный указ о присвоении Екатерине Михайловне имени княгиня Юрьевская с титулом «светлейшая». То же имя с тем же титулом получили и их трое детей. Все они наделялись правами законных детей в соответствии с положением об императорской фамилии. Это означало, что они не имеют права на наследование престола, поскольку не принадлежат ни к какому царствующему или владетельному дому.

Обеспечил свою жену и детей император и материально. Положил в банк на имя супруги более трех миллионов трехсот тысяч рублей в процентных бумагах.

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

На фоне чудовищного разгула терроризма жизнь в Зимнем дворце походила на идиллию. Александр все свободное время проводил с Екатериной Михайловной и детьми. Сохранившиеся фотографии доносят до нас атмосферу, которая царила в семье, — тихой радости, полного согласия и безмятежного счастья.

Настало 1 марта 1881 года. Было воскресенье, и император собирался, как обычно по этим дням, отправиться на развод караулов в Михайловский манеж.

Отстояв обедню и наскоро позавтракав, Александр II выехал в закрытой карете. Его сопровождали шестеро терских казаков, седьмой поместился на козлах слева от кучера. За царской каретой в двух санях ехало трое полицейских, в том числе и начальник охраны государя полковник Дворжицкий.

По давней традиции император каждое воскресенье присутствовал на разводе караулов в манеже, где свободно могли разместиться несколько эскадронов. На разводе присутствовали великие князья и генерал-адъютанты, а также послы, которые имели военный чин. Во время церемонии Александр II выглядел спокойным и уверенным. Покончив с разводом, он, как и намечал, посетил великую княгиню Екатерину и выпил у нее чашку чаю.

В два часа с четвертью он вышел и сел в карету, приказав скорее ехать в Зимний. Его сопровождала та же охрана.

Террорист со свертком

Миновав Инженерную улицу, карета выехала на Екатерининский канал и поехала вдоль сада Михайловского дворца. На улице было пустынно, и карета, запряженная орловскими рысаками, шла очень быстро. Несколько полицейских агентов, расставленных по маршруту, наблюдали за улицей. Они видели, как мальчик тащил салазки с корзиной, офицера, двух или трех солдат и молодого человека со свертком в руках. Когда царская карета поравнялась с ним, он бросил его под ноги лошадей.

Раздался страшный взрыв, звон разбитого стекла. Из-за поднявшегося густого облака дыма и снега сразу ничего нельзя было разобрать. Слышались крики и стоны. Два казака и мальчик с салазками лежали в луже крови, около них убитые лошади.

Бомбиста схватили выскочившие из саней полицейские. (Им окажется народоволец Рысаков.) Сбежался народ.

Александр II остался цел и невредим, был лишь оглушен взрывом. Казалось, и на сей раз Бог миловал. Пошатываясь, царь направился к бомбисту, которого толпа грозила растерзать. Кто-то спросил царя: «Вы не ранены, ваше величество?» Он ответил: «Слава богу, я цел». Подойдя к нему, с минуту смотрел на него и, наконец, глухим, словно простуженным голосом спросил: «Ты бросил бомбу?» — «Да, я». — «Кто таков?» — «Мещанин Глазов».

Полковник Дворжицкий, справившись, не ранен ли государь, предложил ему скорее сесть в карету и ехать. Как бы отвечая на прозвучавший вопрос «не ранен ли он». Александр медленно ответил, показывая на корчившегося в снегу мальчика: «Я нет… Слава богу… Но вот…» На что услышал угрожающие слова убийцы: «Не слишком ли рано вы благодарите Бога?» И действительно, едва царь двинулся дальше, как к нему из толпы приблизился другой террорист со свертком, в котором была бомба, и бросил ее под ноги Александру.

Новый взрыв, оглушительнее первого, потряс воздух. Александр и его убийца (им окажется народоволец Гриневицкий) лежали оба на снегу, смертельно раненные. Лицо царя было окровавлено, пальто изорвано. Кругом валялись куски вырванного мяса, он истекал кровью. Глаза его были открыты, губы шептали: «Помогите мне…»

Царя уложили в сани полковника Дворжицкого.

Кто-то предложил перенести раненого в первый же дом, но Александр, услышав это, прошептал: «Во дворец… Там умереть…» Вид его был страшен: одежда частично сожжена, частично сорвана взрывом, правая нога оторвана, левая раздроблена и почти отделилась от туловища, лицо и голова иссечены осколками.

На руках (носилок не оказалось) царя перенесли из саней во дворец. Все были перепачканы кровью, как мясники на бойне. В дверь дворца пройти толпой не удалось, тогда ее выломали, и по мраморной лестнице, по коридорам царя перенесли в кабинет. Он был без сознания.

Фельдшер Коган прижал артерию на левом бедре царя. Доктор Маркус при виде медленно раскрывшегося окровавленного глаза умирающего лишился чувств. Вошел лейб-медик, известный врач Боткин, но и он оказался не в силах помочь.

Агония

Когда княгине Юрьевской доложили, что с царем несчастье, она, не теряя присутствия духа, подбежала к аптечке с лекарствами и, велев слуге нести их в кабинет, сама бросилась туда же. В это время царя как раз вносили. Казаки положили его на кровать. С редким самообладанием княгиня принялась обмывать раны. Растирала виски эфиром, давала дышать кислородом и даже помогала хирургам перевязывать ноги, чтобы остановить кровотечение.

Прибыли наследник, великие князья и княгини. Но все время у постели умирающего находилась княгиня Юрьевская. Вскоре началась агония, длившаяся три четверти часа. Дыхание стало затруднительным, государь впал в бессознательное состояние. «Есть ли надежда?» — спросили доктора Боткина. Тот отрицательно покачал головой и проговорил: «Тише! Государь кончается». Протоиерей Рождественский успел еще до этого причастить умирающего.

Три с половиной часа пополудни руки женщины, которую он так любил, навсегда закрыли ему глаза. Все преклонили колени. Кто-то тихо рыдал…

Еще одно пророчество

Так Александр II был убит при восьмой попытке покушения. Исполнилось предсказание парижской гадалки. Но в те дни пополз слух о том, что было еще одно пророчество, о котором знали немногие. Будто бы в 1818 году к только что родившемуся наследнику был приглашен юродивый Федор, славившийся как предсказатель. Его попросили предречь будущее царственному младенцу. Федор долго смотрел на мальчика, охал, вздыхал. Все, кто присутствовал при этом, в нетерпении замерли. Наконец, вещун поднял на императрицу полные слез глаза и произнес: «Молодому царевичу предстоит пережить славу, успехи в ратном деле, могущество, власть, несчастную любовь, но умрет он в красных сапогах».

Александра Федоровна не на шутку встревожилась: как, у ее мальчика будет несчастная любовь?! И что это за варварский обычай — хоронить в сапогах, да к тому же в красных?

На просьбу пояснить слова о сапогах вещун только скорбно улыбнулся, смахнул слезу и промолчал.

А дальше произошло то, о чем при жизни императора предпочитали не вспоминать.

Когда Александру исполнилось тридцать, был заказан художнику Лаврову портрет юбиляра в рост. Но он оказался очень громоздким, и его подарили настоятелю Сергиевской пустыни. Несколько лет портрет провисел в зале обители, пока один из послушников не взял кочергу, раскалил ее докрасна и прижег холст на уровне ног. Послушника схватили и отправили в дом сумасшедших, а портрет отдали на реставрацию тому же Лаврову. Все было сделано тихо, без огласки.

Вскоре портрет вернулся на прежнее место, и только очень опытный глаз мог заметить, что холст в раме состоит из двух неравных частей — изображения Александра II до колен и нижней части ног с фрагментом сабли.

О случившемся забыли. Как и о предсказании Федора, если бы не мученическая смерть русского царя: пытаясь остановить кровь из оторванных его ног, их стянули жгутами из нижнего белья. Но материя тут же кроваво промокла, стала словно «красные сапоги».

Храм «на крови»

Когда-то, в сладостную пору всепоглощающей любви, Александр II был так захвачен и полон счастьем, что намеревался даже отказаться от престола и покинуть Россию. Став простым смертным, он мечтал поселиться где-нибудь во Франции, в Ницце, и прожить там в тихом счастье остаток дней своих вместе с женой.

Екатерина Михайловна исполнила его желание и поселилась в Ницце, увы, уже одна. Здесь и прожила более тридцати лет всеми почти забытая.

Все годы Екатерина Михайловна молилась за упокой души Александра. И не было дня, чтобы не вспоминала о нем. И ждала лишь часа, когда соединится с ним на небесах. С особой радостью восприняла она весть о том, что в Петербурге на месте убийства Александра II воздвигнут храм Воскресения Христова «на крови». Он стал для нее лично не только данью памяти покойного государя, но, как она хотела думать, символом их трагической любви.

 

Тургенев — огромное явление отечественной литературы XIX века, целая эпоха, красочный мир образов и актуальных проблем. Его называют певцом России. Лучшие его произведения — цикл очерков «Записки охотника», романы «Отцы и дети», «Рудин», «Дворянское гнездо», «Дым», «Новь», «Накануне» и многие другие повести и рассказы, а также пьесы «Нахлебник», «Завтрак у предводителя», «Провинциалка» и др. Из русских писателей прошлого века Тургенев после Л. Толстого и Ф. Достоевского, пожалуй, наиболее известен за рубежом. Его широко переводили в Германии, и особенно во Франции, где он долго жил и дружил со многими известными писателями. Здесь даже существует Ассоциация друзей Ивана Тургенева, а в Париже на рю Дуэ, 50, находилась знаменитая Тургеневская библиотека. Но, конечно, нигде так не чтят его, как на родине. В Орле есть музей Тургенева и памятник ему, а в бывшем его родовом имении Спасском-Лутовинове — музей-заповедник.

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Его предки известны со времен смутного времени. Тогда одному из Тургеневых отрубили голову на Лобном месте в Москве. Отец писателя Сергей Николаевич, гвардейский офицер, красавец, был моложе своей жены на целых десять лет. Можно сказать, что это был брак по расчету. Жизнь свою он прокутил, проиграл в карты, проловеласничал и умер молодым в сорок два года. Мать, Варвара Петровна, урожденная Лутовинова, тоже происходила из старинной дворянской семьи. Младший брат писателя Сергей страдал эпилепсией и умер в шестнадцать лет.

Детские годы Тургенева прошли в Спасском-Лутовинове. Учился в частных пансионах, затем в Московском университете, с переездом семьи в Петербург стал студентом Петербургского университета. Окончив его, направил стопы в Берлин, где учился в местном университете. Путешествовал по Европе: Германия, Швейцария, Италия. В Риме сблизился с М. А. Бакуниным, будущим революционером, основоположником русского анархизма. Их знакомство продолжалось и в России.

С годами к Тургеневу пришла слава, он дружил с Л. Толстым, встречался с А. Герценом, М. Салтыковым-Щедриным, Г. Успенским и др. Часто жил за границей, главным образом во Франции, в Баден-Бадене, лечился на водах в Виши.

Нет худа без добра

Когда в 1852 году отдельным изданием вышли «Записки охотника», власти пришли в ярость. Как могла появиться такая антикрепостническая книга? Цензора, допустившего ее выход в свет, отстранили от должности. Не избежал наказания и сам автор. Тургенев был арестован, а затем отправлен в ссылку в свое имение Спасское-Лутовиново, где и провел около двух лет. Вот уж поистине «нет худа без добра»: оказавшись в ссылке, он старался извлечь из провинциальной жизни как можно больше пользы. В поисках впечатлений уходил «на позаранке» с собакой Дианкой, неизменной спутницей его любимых охотничьих прогулок, бродил по деревням, ездил на праздники в город понюхать провинциальной жизни, «принаблюдать». Нередко у него засиживался кто-либо из соседей, какой-нибудь мелкопоместный дворянин. В гостиной уютно горела лампа под абажуром, стояла мягкая мебель и манил знаменитый Самосон-диван, способный убаюкать всякого, стоило на него прилечь. Так прошло два года.

Верноподданный

В июле 1856 года Тургенев уехал за границу и жил там. Он переписывался с редакцией герценовского «Колокола», более того, встречался в Лондоне с опальным его издателем и оказывал материальную помощь осужденному правительством Бакунину. Это не могло пройти бесследно. И в 1863 году Тургенева вызывают из-за границы в сенат по «делу 32-х» — «о лицах, обвиняемых в сношениях с лондонскими пропагандистами», то есть с Герценом, Огаревым и Бакуниным. Но он не едет, а посылает в Петербург письменные показания по этому делу и пишет письмо Александру II, в котором уверяет государя в своей политической благонадежности. В связи с этим Герцен в «Колоколе» публикует резкую заметку, осуждая верноподданническое письмо Тургенева. Между тем сенат, не удовлетворившись письменными показаниями Тургенева, добивается в 1864 году его личной явки. После объяснений с писателя снимают обвинение по «делу 32-х» и разрешают ему выезд за границу. С этого времени он почти безвыездно жил в Париже и Баден-Бадене. В 1874 году Тургенев купил под Парижем, в Буживале, виллу, которую назвал «Ясени». Дом стоял в парке на берегу Сены, по соседству с виллой Ж. Бизе и мастерской О. Ренуара, всего в часе езды от Парижа. Обошлась Тургеневу эта покупка в 180 тысяч франков плюс 15 тысяч на ремонт.

В 1878 году Тургенева избирают вице-президентом Международного литературного конгресса в Париже, а в 1879-м Оксфордский университет присваивает ему степень доктора обычного права. Наезжая в Россию, он выступает перед московскими студентами, в пользу Литературного фонда читает вместе со знаменитой актрисой М. Г. Савиной сцены из своей комедии «Провинциалка». На заседании Общества любителей российской словесности в 1880 году произносит свою знаменитую «Речь о Пушкине». Лето 1881 года было последним, которое Тургенев провел в России. Осенью он уехал в Париж.

Болезнь

Тургенев часто болел. Он знал, что это безнадежно. «Я заболел странной, глупой, неопасной, но едва ли излечимой болезнью — angine de poitrine (грудная жаба), — писал он в 1882 году. — Она состоит в том, что, когда человек лежит неподвижно, он здоров, но, как только встанет или сделает несколько шагов (о восхождении на лестницу и речи быть не может), с ним делаются невыносимые боли сперва в левом плече, потом во всей груди, а потом прерывается дыхание». Врачи установили, что у него «сердечная подагрическая невралгия», прописали лекарство, предупредив, однако, что медицина бессильна против этой болезни, которая может пройти сама собой. Ему делали прижигания, как он говорил, поджаривали его, но он знал, что «надежды на выздоровление нет никакой». «Со мной как с живым существом покончено; личность же сможет еще немного побарахтаться». Для него было достижением, если он мог просидеть в кресле четверть часа и простоять на ногах минуты две. Случались у него и «припадки желчевой колики». Когда летом 1882 года его перевозили в Буживаль, надеясь, что воздух поможет ему окрепнуть, Тургенева, по его выражению, «как чемодан» погрузили в коляску. Каждое неосторожное движение вызывало боли в груди, он не мог поднять даже руки, чтобы причесаться и умыться.

Для облегчения страданий ему на ночь вводили дозу морфия. Ее приходилось все время увеличивать, потому что боли усиливались. Он жаловался: «Не только стоять или ходить — даже лежать не могу, и без вспрыскивания морфином не в состоянии был бы спать».

Врачи, в том числе такие светила, как невропатолог Шарко и терапевт Сижисмон, объявили, что это неврит. Но это была «святая ложь» — на самом деле у него был рак спинного мозга.

Наступил момент, когда Тургенев так мучился, что стал умолять выбросить его в окно. Ко всему добавилось еще и нервное расстройство, появилось враждебное отношение ко всем, кто его окружал. Ему казалось, что в еду подсыпают яд, он не доверял никому и даже рассказал, каким образом его пытались отравить.

23 сентября 1882 года около двух часов пополудни Тургенев попытался приподняться на подушках, но не смог, из полуоткрытого рта вырвался предсмертный хрип…

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

Тургенев был влюбчивым и обладал от природы чувствительным сердцем. Через всю его жизнь прошло несколько любовей, но ни одна не закончилась браком, он так и остался вечным холостяком. Женщинам он очень нравился. Огромного роста (192 см), широкоплечий, глаза глубокие, темно-серые, задумчивые и печальные; волосы в молодости у него были темные, густые и чуть вьющиеся. Улыбка обворожительная. Красивые руки. Хотя черты его лица не отличались правильностью, его голова была поистине прекрасна.

Первый опыт любви и секса он приобрел еще в молодые годы. Она была белошвейка, родом из Москвы, и работала у его матушки по вольному найму. Звали ее Авдотья Ермолаевна Иванова. С ней он и испытал сладость первого греха. Увы, мать, прознав об их отношениях, тут же рассчитала девушку и отправила обратно в Москву. Здесь Авдотья родила девочку Полину (Пелагею) (1842–1919). Ребенка сразу же забрали у матери и привезли в Спасское-Лутовиново. В семь лет девочку отправили на воспитание во Францию в семью Виардо. Когда после нескольких лет разлуки Тургенев встретился с дочерью, он не узнал ее: она совершенно забыла русский язык. Иван Сергеевич до конца жизни выплачивал матери своего ребенка содержание, заботился о будущем дочери. Полина вышла замуж за некоего Брюэра, но вынуждена была оставить мужа и одно время даже скрываться с детьми, Жанной и Жоржем-Альбертом, в Швейцарии. Тургенев продолжал помогать ей деньгами. За несколько месяцев до смерти Иван Сергеевич, превозмогая боль, дрожащей рукой написал ей по-французски: «Дорогая Полинетта, вот 400 франков за март месяц. Мое здоровье ничуть не лучше, и я провожу дни в постели. Целую тебя и детей».

Безотчетные увлечения

В молодые годы Тургенев часто влюблялся, но вот беда — все его романы оказывались скоротечными. Так было с Ольгой Александровной Тургеневой (однофамилицей). Бурный роман с ней чуть было не закончился браком. Но почему-то в последний момент Иван Сергеевич признается ей в покаянном письме, что «не должен был позволить себе поддаться безотчетному увлечению…» Те же чувства испытывает он и к Марине Николаевне Толстой (сестре Л. Толстого), и вновь тот же финал: «Я останусь Вашим другом, пока буду жив», — напишет он ей. На что Лев Толстой отреагирует такими словами: «Тургенев скверно поступает с Машенькой. Дрянь». И даже назовет его в своем дневнике «безобразнейшим существом». На этой почве у Толстого с Тургеневым произойдет размолвка.

Быстротечный роман

Будет у него и короткий роман со знаменитой актрисой Александринского театра Марией Гавриловной Савиной. Их первая встреча произойдет на спектакле по его пьесе «Месяц в деревне». Потом они встречались в Париже, после чего она написала ему: «Вспоминайте иногда, как мне было тяжело проститься с Вами в Париже, что я тогда перечувствовала!»

Он ответил ей, что, если бы их жизни столкнулись раньше… Она поняла, что ждать нечего, и вышла замуж…

Прямухинская идиллия

Но еще задолго до всего этого он испытал искреннюю любовь к Татьяне Михайловне Бакуниной (сестре Михаила). Их роман начался в Прямухине, имении Бакуниных на берегах живописной Осуги неподалеку от Торжка. В ту пору здесь жили четыре сестры Бакунины — Варвара, Любовь, Александра и Татьяна. Сюда съезжались молодые люди, в том числе Белинский, Станкевич, Боткин, в надежде найти свое личное счастье. Наезжал и Тургенев. Увы, никто из них не обрел желаемое. Словно злой рок преследовал сестер, противясь их счастью.

Люба влюбилась в Николая Станкевича, он ответил ей тем же. Она была даже объявлена его невестой. Все ждали свадьбы, как вдруг в 1837 году он заболел и уехал за границу. Люба не дождалась суженого — умерла в начале августа 1838 года. Ее сестра Варвара, тайно влюбленная в Станкевича, бросилась искать его за границей. Когда она встретилась с любимым человеком, дни его были уже сочтены… Он умер от чахотки. Так же неудачно сложились отношения их сестры Александры сначала с Белинским, а потом и с Василием Боткиным. Чувство Тургенева и Татьяны Бакуниной было взаимным и пылким, хотя он был моложе: ему всего двадцать два, ей — двадцать пять лет. Она умница и красавица, с темно-голубыми глазами, глубокими, как море, их взгляд «внезапный, молниеносный, долгий как вечность», говорил Белинский. Он, Тургенев, тогда молодой, высокий, всегда со вкусом одетый, с элегантными усиками над сложенными бантиком губами. Казалось, Татьяна и Иван Сергеевич нашли друг друга, что это родные души и их несомненно ждет счастье. Тургенев называл Татьяну своей женщиной-вдохновительницей, своей музой. Но когда наступил решающий момент и надо было сказать окончательно «да», Иван Сергеевич, как это потом не раз будет в его жизни, не осмелился произнести это короткое слово. Больше того, он не говорит и твердого «нет», дает уклончивые обещания.

Словно крик истерзанной души, вырываются у Татьяны строки: «Знаете, Тургенев, иногда все внутри меня бунтует против Вас. И я готова разорвать эту связь, которая должна унижать меня в моих собственных глазах. Я готова ненавидеть Вас за ту власть, которой я как будто невольно покорилась. Но один глубокий внутренний взгляд на Вас смиряет меня. Я не могу не верить в Вас, как не могу не верить в Бога. Я не забочусь о том, что будет со мной. Вы тоже не заботьтесь. У меня станет сил все перенести. Скажите мне только одно: унизительно ли любить с полным самозабвением? Ничего не ожидая, ничего не требуя… Но я люблю потому только, что не могу не любить…»

На это пылкое признание Тургенев смущенно промолчал. Он не отозвался на чувство Татьяны, как ей хотелось бы. Встает вопрос: почему? Ответ: скорее всего, в малодушии Тургенева или нежелании сделать больно, испортить отношения. Таков был его характер, и об этом говорили многие.

Но разлука все же наступила. Пришел конец прямухинскому роману Тургенева, остались лишь знаменитые строки:

Пройдут годы, и Татьяна, что называется, на трезвую голову даст оценку их чувству. Она скажет: «В моей любви к нему не было ничего заказного — она была простым увлечением; его слова, его взгляды, его кажущаяся любовь взволновали мою душу, и я, не думая, не рассуждая, отдалась этому чувству. Только когда оно прошло, я поняла, что любви истинной в нем не было, что все это было не более как фантазия разгоряченного воображения, в которой сердце не могло не принять участия и за которую я, разумеется, поплатилась слезами и здоровьем…»

Лишенный семейного счастья

Считается, что настоящей роковой любовью Тургенева, как говорится, любовью до гроба, стало его чувство к известной оперной певице, француженке испанского происхождения Полине Гарсия Виардо. Их первая встреча произошла 1 ноября 1843 года. Полина гастролировала в России в составе итальянской оперы. Это знакомство, переросшее в большую дружбу, длилось около сорока лет и наложило отпечаток на всю последующую жизнь Тургенева. К несчастью, Полина была замужем, у нее были дети, и она любила свою семью. Тургенев много лет жил в ее доме, был дружен с Луи Виардо, мужем Полины, искусствоведом, переводчиком, в том числе Тургенева на французский. Он любил их детей — дочерей Клоди и Марианну, сына Поля, в будущем известного скрипача и дирижера.

Остается загадкой, был ли Иван Сергеевич в интимных отношениях с Полиной Виардо. Похоже, что нет. Тем печальнее сознавать, что Тургенев так и не обрел своего семейного очага. Полина Виардо, которая до последних дней была рядом с умирающим русским писателем, исполнила его последнюю волю: перевезла его тело в Петербург, где его похоронили на Волковом кладбище, как он и желал…

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

С Иваном Сергеевичем произошел как-то невероятный случай. Однажды между Мопассаном, Флобером и Тургеневым зашел разговор о природе ужасного. И тогда Иван Сергеевич поведал о странной истории, дошедшей до нас благодаря Мопассану, который слово в слово записал рассказ Тургенева и назвал его «Ужас».

Будучи еще молодым, Тургенев как-то охотился в русском лесу. Бродил весь день и к вечеру вышел на берег тихой речки. Охотника охватило непреодолимое желание искупаться. Раздевшись, он бросился в воду. Высокого роста, сильный и крепкий, он хорошо плавал. Спокойно отдался на волю течения, которое тихо его уносило.

Вдруг чья-то рука дотронулась до его плеча. Он быстро обернулся и увидел страшное существо, которое разглядывало его с жадным любопытством. Оно было похоже не то на женщину, не то на обезьяну. Широкое и морщинистое, гримасничающее и смеющееся лицо. Что-то неописуемое — два каких-то мешка, очевидно, груди, болтались спереди; длинные спутанные волосы, порыжевшие от солнца, обрамляли лицо и развевались за спиной. Тургенев почувствовал дикий леденящий страх. Не раздумывая, не пытаясь понять, осмыслить, что это такое, он изо всех сил поплыл к берегу. Но чудовище плыло еще быстрее и с радостным визгом то и дело касалось его шеи, спины, ног. Наконец Тургенев, обезумевший от страха, добрался до берега и изо всех сил пустился бежать по лесу, бросив одежду и ружье.

Страшное существо последовало за ним: оно бежало так же быстро и по-прежнему повизгивало. Обессиленный беглец — ноги у него подкашивались от ужаса — уже готов был свалиться, когда прибежал вооруженный кнутом мальчик, пасший стадо коз. Он стал хлестать отвратительного человекоподобного зверя, который пустился наутек, крича от боли. Вскоре это существо, похожее на самку гориллы, исчезло в зарослях…

Что это было за чудовище, так и осталось загадкой. Сегодня некоторые склонны считать, что это возможно. Одно из свидетельств того, что снежный человек существовал и в те времена.

 

Правление королевы Виктории ознаменовало огромную эпоху, получившую название «викторианской». Появились понятия: «викторианский стиль», «викторианская литература», «викторианские нравы» и т. п. Была создана модель политического успеха и семейного благополучия. Происходил небывалый подъем страны к вершинам мирового могущества. Владения империи простирались от Запада до Востока. В 1876 году Виктория была провозглашена императрицей Индии, страны, ставшей драгоценной жемчужиной в английской короне. Это была эпоха экономического и промышленного прогресса, колониальных захватов, географических открытий и личного обогащения. Именно тогда стали говорить, что над Британской империей никогда не заходит солнце. При Виктории королевское семейство в Англии проявило искусство политического выживания, больше того — монархии принадлежит не последняя роль в том, что Англия была и остается ведущей и стабильной страной западного мира.

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Виктория была единственным ребенком герцога Эдуарда Кентского, четвертого сына Георга III, и немецкой принцессы Марии Луизы Виктории Саксен-Кобург-Готской. Отец ее умер, когда девочке было всего восемь месяцев. У нее были сводные сестра Феодора и брат Чарлз, от первого брака ее матери. Королю Вильгельму IV (брату ее отца) она приходилась племянницей. Так что рассчитывать на престол ей особенно не приходилось.

Но король был уже далеко не молод, болел астмой, страдал от артрита и слегка прихрамывал, был толст и лысоват. Многие годы он состоял в незаконной связи с миссис Джордан. Их многочисленные дети не могли считаться претендентами на престол. Чтобы поправить дело, Вильгельм, спохватившись, срочно женился на молодой немецкой принцессе Амелии Аделаиде. Но это не спасло положения, хотя и ходили слухи о ее беременности, правда, не от мужа. Тогда дряхлеющий король неожиданно объявил наследницей свою племянницу Викторию.

Это заявление не вскружило девушке голову, она вела себя скромно. Зато ее матушке, вдовствующей герцогине Кентской, не терпелось поскорее вступить в права регентши, поскольку дочь еще не достигла совершеннолетия. Но это могло произойти только после смерти короля. А пока она требовала для дочери почестей, полагавшихся монарху. Вильгельм возмутился, но еще больше взбесило его, когда он узнал, что мамаша хлопочет у него за спиной о браке Виктории с одним из немецких принцев. Последовало распоряжение: «не спускать глаз с герцогини, преследующей исключительно личные выгоды в ущерб интересам государства». Опасаясь этой взбалмошной и сребролюбивой дамы, Вильгельм в августе 1836 года при гостях заявил во всеуслышание, что через девять месяцев Виктория достигнет совершеннолетия и в случае его кончины станет королевой, тогда отпадет необходимость и в регентстве.

Шестьдесят четыре года на троне

4 мая 1837 года Виктория отметила совершеннолетие. Дядя-король уже не мог присутствовать на балу, устроенном в ее честь, он прислал в подарок пианино, зная ее увлечение музыкой. 20 июня Вильгельм IV скончался. В истории Англии открылась новая глава — началось ее великое царствование. Ей суждено было пребыть на троне почти шестьдесят четыре года — дольше всех английских монархов (на четыре дня больше, чем ее прадед Георг III).

Первое, что сделала Виктория, она покинула опостылевший ей Кенсингтонский дворец, где жила вместе с матерью. До этого ей запрещалось спать отдельно от нее, как и разговаривать в ее отсутствие с незнакомыми людьми. Она с радостью переехала в Букингемский дворец, где и прожила всю жизнь.

«Бабушка Европы»

Родственные связи королевы Виктории, последней из Ганноверской династии, были настолько переплетены с монархическими дворами, что ее стали называть «бабушкой Европы». Из девяти ее детей Виктория-младшая стала женой прусского принца Фридриха, а после его смерти недолго правила как императрица Германии. Ее сын Вильгельм II был германским кайзером в годы Первой мировой войны. Благодаря бракам других своих детей королева Виктория являлась бабушкой последней русской императрицы Александры Федоровны и супруг королей Норвегии, Румынии, Швеции и Испании. Ее старший сын и наследник Эдуард II — прадед нынешней королевы Елизаветы II.

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

Освободившись от опеки матери и получив свободу, Виктория предалась своим любимым занятиям. Пела и играла на рояле, из композиторов предпочитала Мендельсона, Беллини, Россини и Доницетти. Любила театр, танцевала, занималась живописью — акварелью, маслом и пастелью. Обожала верховую езду. У нее был любимый белый жеребец Леопольд. Увлекалась морскими купаниями.

В детстве говорила только по-немецки (язык матери) и так никогда и не научилась в совершенстве владеть английским. Знала французский и итальянский. Вечерами вязала (была, кстати говоря, левшой) или играла в шарады. Из писателей увлекалась Вальтером Скоттом и своей одногодкой Мэри Эванс, писавшей под псевдонимом Джордж Эллиот. Пиву и шампанскому предпочитала светлый английский эль и глинтвейн. Носила платья из ткани исключительно отечественного производства. Не терпела, когда хлопали дверями, не переносила табачного дыма и даже запретила курить в Букингемском дворце. В ее комнате всегда можно было увидеть целую свору собак и кошек: спаниеля по кличке Бегун, терьеров Айсли и Эос и пару пекинесов. Кошки преобладали персидские. И еще у нее была одна причуда: она собирала старинные вещи, принадлежавшие ее предкам. Особенно дорожила дубовой тростью, которая принадлежала королю Карлу II, с именем которого с 1660 года связывали восстановление монархии после незаконной казни Карла I в 1649 году, по словам диктатора Кромвеля, «как тирана, изменника, убийцы и врага государства».

Замужество — государственный вопрос

Вскоре, однако, Виктория призадумалась: за кого ей выйти замуж? Этот государственный и далеко не простой вопрос она хотела решить сама. Она вспомнила, что два года назад встречалась с Альбертом Саксен-Кобург-Готским, своим кузеном. Тогда он показался ей очень привлекательным. Понравились белокурые его волосы, прекрасные голубые глаза и манящие губы. Ее не испугал его серьезный «немецкий строгий вид, с ног до головы».

Королева решила возобновить знакомство. Тут ей помог дядя Леопольд, король Бельгии.

В октябре 1839 года Альберт приехал погостить у своей кузины Виктории.

Уже в первый день его приезда Виктория записала в своем дневнике: «Встреча с ним всколыхнула мои чувства. Как он красив!» С нежностью она уточняет: «Его губы завораживают, и у него такие очаровательные усики и бакенбарды».

Два дня спустя юная королева написала дяде, королю Леопольду: «Красота Альберта впечатляет, он так любезен, так прост: короче, он соблазнителен».

Столь соблазнителен, что Виктория объявила своему премьер-министру, лорду Мельбурну, что она решилась на брак с Альбертом.

«Но примет ли он мое предложение? — подумала Виктория. И тут же успокоила себя: — Разумеется, да!» Принцев и принцесс воспитывают так, что они заранее знают: брак по собственному выбору для них невозможен, брак в государственных интересах — вот их удел.

Бракосочетание

Альберт, конечно, догадывался, что нравится Виктории, Как-то после охоты королева попросила кузена зайти к ней. Она ожидала его в своем кабинете. В первый раз они остались наедине. Справившись с волнением, Виктория заговорила:

— Вы, конечно, догадываетесь, за чем я вас пригласила. Я буду счастлива, если вы согласитесь на то, чего я желаю, то есть стать моим мужем.

Альберт встал и, преклонив колено, поцеловал ей руку.

— Я недостоин вас, — прошептал он.

Затем все так же чопорно произнес:

— Я буду счастлив провести мою жизнь рядом с вами.

Эти слова наполнили Викторию радостью!

«Я люблю его больше, чем думала, — запишет она в своем дневнике, — и я сделаю все, что в моей власти, чтобы облегчить его жертву».

В какой-то мере это действительно была жертва.

Муж королевы Англии не имел права даже носить титул принца-консорта в первые годы супружества. Конституция страны полностью игнорировала его существование, жена-королева могла называть его только фельдмаршалом. Но Виктория все больше влюблялась в своего жениха…

Церемония бракосочетания, как положено, была пышной, с соблюдением всех традиций и правил многовекового британского этикета. Это было 10 февраля 1840 года. Сразу же после церемонии молодые отправились в Виндзор в экипаже — старой и верной берлине.

Ехать было всего ничего, каких-то десять миль.

Наедине в старинном замке

Виктория любила бывать в замке, сооруженном на берегу Темзы еще в XI веке Вильгельмом Завоевателем. Не раз замок служил резиденцией королей. Его камни были свидетелями многих событий, происходивших при дворе: тайных заговоров, убийств, интриг и любовных приключений. Здесь жил Генрих I, младший сын Вильгельма Завоевателя, тут обитали и Джеймс I, и Эдуард III, затеявший Столетнюю войну. Во времена Карла II, в XVII веке, замок был основательно перестроен и стал называться дворцом. Появились роскошные апартаменты, дорогие картины. Большой банкетный зал украсили портреты британских королей разных эпох. Преобразовалась капелла, где посвящали в рыцари ордена Подвязки. Все это делалось прежде всего в угоду любовницам Карла II — Нелл Гуин, продавщице апельсинов и актрисе, поразившей сердце монарха, а затем Луизы де Керуаль, кокетке и политической интриганке. Когда король охладел к ней, она инсценировала попытку самоубийства и получила то, чего желала, титул герцогини Портсмутской. А ее сын стал именоваться графом Альбермалом.

Особенно Виктории нравился великолепный парк и его терраса, откуда открывался великолепный вид на Темзу. Здесь ей, девушке, так хорошо мечталось.

Оказавшись в своей комнате в Виндзорском дворце, Виктория, не дожидаясь завтрашнего утра, записала в дневнике: «Я и Альберт наедине…»

Утром, едва проснувшись, она написала дяде Леопольду: «Спешу Вам сообщить, что я счастливейшая из женщин, самая счастливая из всех женщин мира. Я действительно думаю, что невозможно быть счастливее меня и даже столь же счастливой». И добавила: «Мой муж ангел, и я его обожаю. Его доброта и любовь ко мне так трогательны. Мне достаточно увидеть его светлое лицо и заглянуть в любимые глаза — и мое сердце переполняется любовью…»

Есть в ее дневнике и такие записи: «Я читаю и подписываю бумаги, а Альберт их промокает…» Одним словом, жили они дружно, в согласии. У них родилось девять детей. Благодаря супругу королева на многое изменила свои взгляды. Например, начала пользоваться построенной на севере страны железной дорогой. Ей стал более доступен замок Балморал в Шотландии, где королева и ее семейство проводили самое счастливое время — играли в кегли, в вист и в прятки, совершали экскурсии. Вместе музицировали: особым успехом пользовались фортепианные песни в четыре руки. Иногда Альберт играл на органе Баха или пел песни на музыку Мендельсона, а она аккомпанировала.

В начале декабря 1861 года «милый ангел», как называла Альберта Виктория, тяжело заболел. Королева поначалу не придала значения его недомоганию. Лишь 14 декабря, к пяти часам вечера, она поняла, что он умирает.

После кончины супруга Виктория ощутила себя совсем одинокой в этом мире, находилась в безутешном горе. Затворилась в четырех стенах, отказывалась принимать участие в публичных церемониях. Когда же вернулась к делам, то снова была полна решимости править твердой рукой. Она писала в дневнике, что не позволит никому диктовать, как ей поступать.

Жизнь продолжалась, как если бы Альберт был жив. Каждый вечер слуга клал на его постель пижаму, каждое утро приносил горячую воду для своего хозяина, ставил свежие цветы в вазы, готовил чистый носовой платок… Говорили, что королева стала спириткой и «связывалась» с Альбертом во время спиритических сеансов. В этом ей помогал личный слуга Джон Браун. Злые языки болтали, что он был ее любовником. Иначе разве позволила бы она поставить ему памятник (он был сразу же разрушен, как только король Эдуард VII вступил на престол). Зато до сих пор стоит в Виндзорском парке мавзолей, где похоронен Альберт. По распоряжению любящей супруги были сооружены несколько зданий в память о муже. Это Альберт-мемориал и концертный зал Альберт-Холл неподалеку от Музея Виктории и Альберта, основанный еще по инициативе Альберта.

Через сорок лет после смерти Альберта Виктория воссоединилась со своим «милым ангелом». Это случилось 22 января 1901 года. Ее похоронили рядом с мужем, самым близким ее другом и советником.

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

В лондонском Музее естественных наук в 1992 году обнаружили старинную запись на графофоне. При расшифровке, что сделать было нелегко — слишком древней была запись, — оказалось, что это голос королевы Виктории. Сенсация моментально облетела всю Англию. Газеты пестрели заголовками: «Потерянный голос королевы Виктории», «Голос из 1888 года» и т. п. А вскоре восстановили и историю этой записи. Ее обнаружил писатель Пол Триттон, изучая материалы для своей книги о Генри Эдмундсе. Более всего он известен тем, что познакомил друг с другом Роллса и Ройса — в будущем создателей знаменитого автомобиля марки «Роллс-Ройс».

В 1880-е годы Эдмундс занимался пропагандой (сегодня мы бы сказали — рекламой) графофона — конкурента эдисоновского фонографа. В том же году он продемонстрировал аппарат перед Британской ассоциацией по распространению знаний в городе Бат.

Тогда же решили показать чудо-изобретение королеве Виктории, которая находилась в Балморале. Сам Эдмундс почему-то не смог поехать, а направил туда своего друга Сидни Морзе, жена которого вращалась в придворных кругах.

Там, в Балморале, королева и произнесла несколько слов — около сорока, — но разобрать в наши дни смогли лишь такие: «Приветствия… ответ должен быть… никогда не забывала…»

С тех пор, до 1929 года, картонный цилиндр, покрытый воскообразным веществом — озокеритом, с нарезанными на нем звуковыми дорожками, хранился в семье Морзе, после чего был передан Музею естественных наук.

Но без самого аппарата, то есть без графофона, невозможно было воспроизвести запись. По сути, музейный экспонат из-за этого находился в забвении.

Но вот Триттон в ходе своих поисков обнаружил графофон, и запись была частично расшифрована в Кембридже усилиями Национального архива грамзаписи и студии «Седар аудио». Музеем была изготовлена специальная насадка, чтобы цилиндр можно было проиграть на фонографе, а с помощью электронной обработки удалось устранить помехи.

Голос из прошлого

Результат превзошел все возможные ожидания. Старинное устройство содержало в себе три отдельные записи, одна из которых оказалась единственной записью голоса королевы Виктории. Ее речь продолжается всего четырнадцать секунд, и только восемь слов из нее удалось разобрать.

Вторая запись не поддается расшифровке, а на третьей мужчина насвистывает популярную в свое время мелодию «Как дела сегодня».

Вскоре нашли подтверждение факта записи голоса королевы в ее биографии, написанной историком Элизабет Лонгфорд и опубликованной в 1964 году. В книге описан эпизод звукозаписи и говорится, что королева сказала несколько слов в аппарат. Там же упоминается о том, что в тот момент было записано и насвистывание. Возможно, что это мелодия немецкой народной песенки с английскими словами. Ведь при дворе королевы было сильное германское влияние, да и сама Виктория наполовину была немкой. Если у кого-то и сохранились еще сомнения на счет принадлежности голоса королеве, то Пол Триттон в этом не сомневается. Он выпустил книгу, которую так и назвал «Потерянный голос королевы Виктории».

 

Тонкий, проникновенный лирик, прозаик и драматург, сатирик и критик, создатель своеобразного языка поэзии: яркого, задушевного, понятного. Издатель журналов «Современник» и «Отечественные записки». Его поэзия — это поэзия сильного чувства, высоких помыслов. Поэт создал такие лирические шедевры, как «Размышления у парадного подъезда», «Песня Ере-мушке», «Что ни год, уменьшаются силы» и другие, эпические поэмы «Сашка», «Коробейники», «Мороз, Красный нос» и «Кому на Руси жить хорошо», историко-героические поэмы «Дедушка», «Русские женщины» и др.

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Николай Алексеевич родился в местечке Немиров Каменец-Подольской губернии. Здесь в З6-м егерском полку служил его отец, капитан Алексей Сергеевич Некрасов. Мать, Елена Андреевна, была дочерью украинского помещика. До нас не дошло ни ее портрета, ни личных вещей и писем, и вообще о ней мало что известно, а многое из написанного — не достоверно. Легенда о ее польском происхождении, в которую верил и сам поэт, ныне полностью опровергнута.

Выйдя в отставку в чине майора, отец поэта с семьей переехал в родовое имение Грешнево, около Ярославля. Отец был кутилой и страстным охотником, слыл самодуром и деспотом. Поэт помнил, как и он «10 лет от роду убил утку на Печальном озере; был октябрь, окраины озера уже заволокло льдом, собака не шла в воду. Он поплыл за уткой сам и достал ее. Это стоило ему горячки, но от охоты не отвадило».

В шестнадцать лет Некрасов уехал в Петербург. Здесь в 1848 году издал свой первый стихотворный сборник «Мечты и звуки». На его обложке стояли две буквы «H. Н.». Критика отрицательно встретила книжку, тогда автор скупил тираж и почти весь уничтожил. В столице, без друзей и без денег, он испытывал нужду, часто голодал, брался за любую работу.

Наконец его стихи заметил Белинский. Похвала его многого стоила. Некрасова начали печатать. С этого момента он обрел известность, потом славу, за ней достаток, можно сказать, богатство.

На склоне жизни, тяжело заболев, видимо раком желудка, он ужасно страдал, сожалея, что не успел выполнить задуманное.

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

Здоровье Некрасова было никудышным. Врачи, в том числе и европейские светила, не раз приговаривали его к самому худшему. Многие годы его преследовала болезнь горла. Когда она усиливалась, Некрасов делался до крайности раздражительным, капризным, особенно нетерпимым. Тогда голос, и без того слабый, пропадал совершенно, и он пугался, что совсем потеряет его и онемеет.

Доктора предписывали вести правильный образ жизни, соблюдать режим, меньше работать, а главное — не ездить в клуб. Оставить ночную игру в карты, придерживаться диеты.

Если советы эскулапов и лекарства не помогали и самочувствие не улучшалось, он бросал принимать пилюли, нарушал диету, с аппетитом поглощая кушанья и вина, уверяя, что все это только на пользу. Нарушая запрет, выходил в мороз на улицу, рискуя еще больше простудить горло, ездил в клуб, заверяя, что ему необходимо отвлечься, притупить нервы и что ломберный стол успокаивает его лучше всякой микстуры.

То, наоборот, впадал в противоположную крайность и, почувствовав маломальское ухудшение, начинал морить себя голодом, кутался в помещении, делался нелюдимым и избегал гостей.

С годами здоровье его совсем разладилось: нестерпимо ломило спину, мучили адские боли в желудке. Он катастрофически худел, голос почти пропал. Некрасов мало говорил, скоро утомлялся и подолгу лежал в постели. Писать почти уже не мог, только читал. И вспоминал минувшее. Не потому, что был сентиментальным и в прошлом искал утешения и забвения. А оттого, что испытывал чувство вины, особенно обострившееся теперь. На склоне лет, перед вечной дорогой.

Желания

Память воскрешала летопись его переболевшего сердца, и он звал

Впервые Некрасов увидел ее зимой 1842 года.

Когда в залу вошла нарядная, эффектная брюнетка — хозяйка дома и Панаев представил ее как свою жену Авдотью Яковлевну, Некрасов как-то сразу стушевался, не знал, куда девать руки, то и дело машинально теребил едва пробившиеся усы.

Таким он запомнился ей в эту первую их встречу — сконфуженным, неловким, болезненного вида, с манерами несветского человека.

Авдотья Яковлевна была почти тремя годами старше Некрасова и происходила из актерской семьи, но, выйдя в девятнадцать лет за богатого Панаева, оставила мечты о театре, избрав роль хозяйки гостеприимного дома. О ней тогда говорили как об одной из самых красивых женщин Петербурга. В нее нельзя было не влюбиться. Некрасова она покорила сразу и надолго.

Вся последующая его жизнь, долгие два десятилетия, прошли в большей или меньшей близости к Авдотье Яковлевне. Она была его гражданской женой, другом, хозяйкой их литературного салона, наконец, соавтором — они вместе написали несколько романов.

С мужем Панаева рассталась, но принесла ли ей счастье любовь поэта?

Как говорил сам Некрасов, их совместная жизнь «текла мятежно».

Первое время поэт был «влюблен и счастлив», потом стали случаться периоды охлаждения и даже доходило до разрыва. А затем снова возвращался влюбленный, умоляя:

И она прощала. Хотя была истерзана его подозрительностью, безосновательной, Напрасной, — он был чудовищно ревнив.

Некрасов сознавал, что бывает несправедлив, особенно когда свои неудачи, литературные и житейские, вымещал на ней, стыдился себя, называл свое поведение «постыдным порывом». Недруги поэта обвиняли его в жестоком эгоизме, в тиранстве. Но ни советы здравомыслящих друзей, ни наговоры врагов не в состоянии были лишить их взаимного тяготения. Они не могли обходиться один без другого и словно завороженные тянулись друг к другу.

Между тем шли годы, оба старели. И вот ей уже за сорок. Красота ее была на излете. Погас румянец на матовом лице, бархатный голос терял свое очарование.

Она раньше мечтала о тихой пристани, о простом семейном счастье. Ее преследовал ужас бездетности, двое детей — от Панаева и Некрасова — родились мертвыми. Неистраченная материнская нежность требовала удовлетворения. И однажды чаша переполнилась. Она решилась. Оставила Некрасова, вышла замуж, родила дочь и отдалась ее воспитанию.

Тихая пристань

Перед самым концом жизни Некрасов тоже обрел, наконец, можно сказать, тихую пристань. Она явилась в образе Зинаиды Николаевны. Ей было двадцать три года, настоящее ее имя было Фекла, фамилия — Викторова. Но Некрасов стал называть ее Зиной, Зиночкой. И даже отчество дал ей от своего имени — Николаевна. Она оказалась душевной и чуткой, глубоко привязанной к поэту. С ним она разделила и последние его дни — тяжелые и страдальческие.

 

Былое: случаи, курьезы слухи

Тот, кто оказался бы в кабинете Некрасова в его доме в Карабихе — имении, принадлежавшем еще его отцу, — мог удивиться обилию здесь чучел разных птиц. Что это, жилище орнитолога? Нет, это были охотничьи трофеи хозяина: бекасы, чирки, кряквы, тетерева; громадный глухарь и дрофа стояли на особых постаментах. В этой комнате, среди своих трофеев, поэт работал за конторкой, одетый в халат, в феске с кисточкой, в туфлях на босу ногу. А в минуты отдыха гулял по аллеям парка в сопровождении любимых собак — черного пойнтера Кадо и ирландского сеттера Правда.

Рассказ охотника

Сегодня в музее-усадьбе Карабихе можно увидеть на стене кабинета и знаменитое бельгийское ружье Некрасова.

Охотился Николай Алексеевич чаще всего с костромским крестьянским егерем Гаврилой Яковлевичем Захаровым. Ему поэт посвятил своих «Коробейников», и не случайно. Именно Гаврила как-то во время охоты на привале поведал поэту историю, положенную в основу этой поэмы.

В тот день Некрасов убил бекаса, а Гаврила в тот же момент другого, да так, что Некрасов не слыхал выстрела. Собака принесла ему обоих бекасов. «Как, — удивился Николай Алексеевич, — стрелял я одного, а убил двух?» В связи с этим Гаврила рассказал ему о двух других бекасах, которые попали одному охотнику под заряд. Этот случай дал повод и для повествования об убийстве коробейников, которое произошло в Московской волости.

— Был у нас мужичонка такой — хитрый, негодный, Давыд Петров, из Сухорукова, — рассказывал Гаврила, — вот он и убил коробейников, ограбил, с них и разжился, кабак имел, под конец Господь его покарал: ослеп под старость.

Гаврила решил узнать правду и зашел в Дмитриев день (4 октября) с вином к Давыду. Тот, выпив, начал болтать:

— Из французского ствола убил одного наповал, а из простого убил другого, не сразу, сильно ранил. Он кричал, просил отпустить его душу на покаяние.

Гаврила вспылил, стал выговаривать Давыду: «Денег много набрал, а мне за ружье не заплатил». Но доносить не стал: он был из раскольников, а те чурались полиции и никогда не вмешивали ее в свои дела. Убитых тайком похоронили. Давыд же отделался заданной ему Гаврилой трепкой да моральным осуждением со стороны односельчан.

В ревизских сказках за 1858 год деревни Сухоруково Андреевской казенной волости значится Давыд Петров, 35 лет, имевший жену и четверых детей. Указано, что он был подкидыш во дворе Петра Васильева. В детстве натерпелся и наголодался: «ростом мал и с виду слаб», охарактеризовал его Гаврила, и вообще был «мужичонка негодный». Подкидышам не положен был земельный надел, пришлось наниматься в лесники, содержать большую семью на грошовое жалованье. Вот он и решился на преступление, дабы выбиться «в люди».

Фотография друга

Что касается отношений Некрасова и Захарова, то они стали истинно приятельскими. Гаврила часто гостил у поэта в Карабихе.

Весной 1869 года Гаврила Яковлевич сходил в Кострому и сфотографировался в полной охотничьей амуниции, с собакой у ног. Платный грамотей под диктовку сделал на обороте надпись, и Гаврила подарил карточку другу-приятелю Николаю Алексеевичу. В письме, приложенном к фотографии, были такие слова: «Частенько на мыслях ты у меня и как с тобою я похаживал по болотинам вдвоем, и все это оченно помню, как бы это вчера было, и во сне ты мне часто привидишься. Полюбуйся-ка на свой подарочек, Юрку. Ишь как свернулась сердечная, у ног моих, ни на минуту с ней не расстаемся. Сука важнеющая, стойка мертвая, да уж и берегу я ее пуще глаз своих… А уж как под селом Юсуповом новое местечко дупелиное подпас я про тебя, так уж чудо, что шаг, то дупель или бекас — невидимо, целые стада поднимаются из-под Юрки…»

Фотография Гаврилы висела в кабинете Некрасова, напоминая о друге, а чучела бекасов и дупелей, их охотничьи трофеи, — о совместных походах по болотам и лесам.

 

В 1873 году имя Шлимана прогремело на весь мир. Он нашел легендарную Трою, описанную в древнегреческой поэме Гомера «Илиада». Тем самым блестяще доказал, что за мифом о Троянской войне стоит не легенда, не выдумка автора поэмы, а реальное историческое событие.

Кроме Трои, Шлиман раскопал древний Тиринф — родину Геракла, и царские погребения в Микенах, где нашел гробницы легендарной прорицательницы Кассандры и предводителя греков во время Троянской войны царя Агамемнона. Согласно мифу, он был умерщвлен во время трапезы женой Клитемнестрой и ее любовником Эгистом. Тела их в захоронении были буквально усыпаны драгоценностями и золотом.

Так был открыт совершенно новый мир, о котором никто даже и не подозревал. Как сказано о Шлимане, он вывел археологию из освещенных тусклым светом керосиновых ламп кабинетов ученых под залитый солнцем свод эллинских небес и с помощью заступа решил проблему Трои.

О своих поисках и открытиях Шлиман рассказал в нескольких книгах: «Итака, Пелопоннес, Троя. Археологические изыскания», «Троянские древности», «Атлас троянских древностей» (описание всех находок занимает 206 страниц большого формата), «Илион», «Автобиография», «Микены» и др.

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Генрих родился 6 января в Нойбукове, маленьком немецком городке в земле Мекленбург. Отца его звали Эрнст Шлиман, он был пастором, а до этого учителем в школе. Мать Луиза родила Генриха в двадцать девять лет — всего у нее было девять детей. Женщина она была чувствительная и воспитанная, любила играть на фортепиано. Но мира в доме не было, семейные драмы омрачали жизнь, и она умерла в тридцать восемь лет, когда Генриху было всего девять лет. Отец, человек эгоистичный, любитель выпить и поволочиться за девицами, отличался буйным характером, был вечно в долгах и вообще мало подходил к должности пастора.

Кораблекрушение

После смерти жены он привел в дом свою любовницу, чем вызвал гнев прихожан, обвинивших его в смерти жены от плохого обращения и измен. В 1832 году отцу нечем было платить за учебу Генриха, и его отправили к дяде Фридриху, тоже пастору, в Калькхорст. В четырнадцать лет Генриху пришлось оставить школу и стать сидельцем в лавке. Долгие пять лет он с раннего утра до позднего вечера стоял за прилавком, торгуя селедкой, солью, шнапсом и всякой бакалеей, подметал пол и постигал премудрости двойной бухгалтерии, дебета и кредита… Набравшись опыта в торговом деле, он решил искать счастье в Южной Америке. В Гамбурге завербовался на корабль, отплывавший в Венесуэлу. В детстве, мечтая о путешествиях и загадочных странах, он однажды написал на воротах дома: «Генрих Шлиман, моряк». И вот, казалось, мечта стать хотя бы на время моряком близка к осуществлению. Но судьбе, видно, было не угодно, чтобы Шлиман пересек океан. Судно, на котором он плыл, попало в жестокий шторм У берегов Голландии и потерпело кораблекрушение.

Генрих чудом спасся, но остался без гроша в кармане и чуть ли не раздетым. С трудом, буквально прося милостыню, добрался до Амстердама. Здесь ему повезло — он устроился бухгалтером в солидную экспортно-импортную фирму «Б. X. Шрёдер». Жить, правда, пришлось в холодной мансарде, довольствоваться скудной пищей, ибо все заработанные деньги тратил на книги и образование, изучение языков. За два с половиной года он овладел английским, голландским, испанским, португальским, итальянским. Приблизительно столько же ушло и на русский. Это был счастливый выбор — никто во всем Амстердаме не владел этим языком. И когда фирме потребовался человек, знающий русский, чтобы послать его поверенным в Россию, единственным кандидатом оказался двадцатичетырехлетний Шлиман.

Полиглот

В Петербурге дела пошли успешно. Трудолюбие и настойчивость принесли свои плоды, и уже через год Шлиман открыл собственное дело. Попутно изучил шведский, датский и польский языки. Всего он знал пятнадцать языков. Много разъезжал. В 1850 году побывал в Северной Америке, основал здесь даже банк, его удостоил приема сам президент. Пребывание в Новом Свете было омрачено болезнью — он подхватил малярию, ставшую его злой спутницей на всю жизнь.

Купец первой гильдии

Вернувшись в июле 1852 года в Петербург, Шлиман в октябре женился на дочери купца. Благодаря сметке и деловому чутью, капитал Шлимана удвоился, он вложил деньги в торговлю краской индиго и селитрой. Удачно торговал во время Крымской войны, крупно нажился на торговле чаем с Америкой. С 1853 по 1855 год сумел увеличить свое состояние в шесть раз. «Небо, — писал он, — чудесным образом благословило мои торговые дела, и к концу 1863 года я увидел себя владельцем такого состояния, о котором не отважился мечтать в самых честолюбивых своих замыслах».

Теперь он купец первой гильдии, потомственный почетный гражданин, судья в Санкт-Петербургском коммерческом суде и директор банка.

Странствия

Однако погоня за материальными благами кажется ему скучным занятием, недостойным содержанием жизни. День и ночь, как он сам признается, его мучает непостижимая давняя страсть к языкам. Он начинает постигать новогреческий и латынь и все чаще подумывает о том, чтобы посвятить себя чему-то серьезному. В занятиях наукой, а не в деньгах он видит «неисчерпаемый источник счастья».

Весной 1864 года миллионер Генрих Шлиман ликвидировал свое дело и совершил путешествия в Тунис, Египет, Индию, Китай, Северную Америку и на Кубу. Посещает парижскую Сорбонну. Четыре года усиленно изучает здесь философию, бывает в музеях, занимается в библиотеке. Затем снова путешествие в Италию. Побывал на раскопках Помпеи. В Греции на него производят огромное впечатление руины Микен и Тиринфа, двух древних городов-крепостей ахейцев, — тех самых, чье войско некогда отплыло в Трою, чтобы отомстить за похищение Елены Прекрасной, супруги спартанского короля Менелая, приходившегося братом предводителю ахейцев Агамемнону. Так началась Троянская война, описанная в «Илиаде».

Idee Fixe

Но неужели все, о чем говорит в этой поэме Гомер, плод фантазии? Ведь если в действительности были Микены и Тиринф, о чем неопровержимо свидетельствуют их руины, то почему не могла существовать и Троя?

Шлиманом овладевает idee fixe — навязчивая мысль найти легендарную Трою, этот сказочно богатый город Царя Приама. С присущей ему энергией он берется за дело. Знакомится с историческими свидетельствами, изучает карты и топографию, живет в мире героев Гомера. «Илиада» служила ему путеводной нитью, которая и привела его к подножию холма Гиссарлык (в нынешней Турции). Здесь он нашел то, что искал.

Оказавшись в Малой Азии, на берегу Эгейского моря, там, где, как предполагал, находилась Троя, Шлиман начал раскопки на холме Гиссарлык.

Что под холмом?

Его расчеты оправдались. Судьба преподнесла ему драгоценный подарок в переносном и прямом смысле. Шлиман открыл под холмом загадочную древнюю Трою. С точки зрения науки он открыл бесценные сокровища — ему, можно сказать, удалось проникнуть в жизнь далекой эпохи и восстановить лицо целого народа. На раскопки он израсходовал 100 тысяч франков за пять раскопочных сезонов, то есть по три месяца в году при найме ста рабочих. Деньги на это он тратил из своего личного состояния, прежде всего от доходных домов в Индианаполисе (США, штат Индиана) и в Париже на бульваре Сен-Мишель. Доходы от этой недвижимости являлись базой для исследований и основой его независимости. За это его называли дельцом и спекулянтом, всячески умаляли его достижения. На все у Шлимана был один ответ: он становился еще упорнее в своей идее до конца разгадать загадку Трои и пробиться до самого девственного скалистого основания холма. Всего Шлиман организовал и осуществил четыре большие кампании раскопок в Трое: в 1871–1873, 1879, 1882–1883 и 1889–1890 годах. Ему удалось привлечь многих известных специалистов-ученых различных областей: геологов, химиков, антропологов, нумизматов.

Клад Приама

Самой сенсационной была находка богатейшего клада, состоявшего из многочисленных золотых, серебряных и бронзовых предметов. По убеждению Шлимана, сокровища эти принадлежали не кому иному, как троянскому царю Приаму. Их так и станут потом называть — клад Приама.

Находка эта стала величайшей сенсацией того времени. Нашлись, однако, те, кто не поверил, что такой клад был обнаружен в одном месте, компактно. Вся история с находкой сокровищ — выдумка, заявляли скептики: Шлиман либо собрал все эти вещи за очень долгое время, либо купил большую их часть за деньги.

Недоверие порождалось еще и тем, что Шлиман тогда не сообщил точную дату находки. На самом деле это случилось в конце мая 1873 года, когда был обнаружен «дворец Приама», а в нем нечто вроде сундука-ларя с драгоценностями.

Дело было жарким летним утром. Шлиман вместе со своей супругой (он к тому времени вторично женился) наблюдал за ходом раскопок. На глубине около девяти метров Шлимана внезапно привлек какой-то предмет; всмотревшись, он поразился увиденному: перед ним лежал золотой сосуд. Золото! Он поручил жене отослать рабочих. На ее удивленное «Но…» он категорически заявил: «Никаких «но», скажи им все, что хочешь, скажи, что у меня сегодня день рождения и я только что об этом вспомнил, пусть идут празднуют. Только быстрее, быстрее!..»

Рабочие ушли. «Принеси твою красную шаль!» — приказал Шлиман и прыгнул в раскоп. Он работал ножом словно одержимый, не обращая внимание на огромные каменные глыбы, угрожающе нависавшие над его головой. «В величайшей спешке, напрягая все силы, рискуя жизнью, ибо крепостная стена, которую я подкапывал, могла в любую минуту похоронить меня под собой, я с помощью большого ножа раскапывал клад. Вид всех этих предметов, каждый из которых обладал колоссальной ценностью, придавал мне смелость, и я не думал об опасности».

Жена Шлимана держала шаль, куда он складывал найденные ценности. Сокровища Приама! Золотой клад одного из самых могущественных царей седой Древности: украшения, утварь, оружие, принадлежавшие людям древнего мира и пролежавшие три тысячи лет в земле.

Таясь, словно воры, Шлиман и его жена осторожно перенесли сокровища в стоявшую неподалеку хижину. На грубый деревянный стол легли диадемы и застежки, цепи и блюда, пуговицы, украшения… «Можно предположить, — писал Шлиман, — что кто-либо из семьи Приама в спешке уложил их в ларь, так и не успев вынуть из него ключ, и попытался их унести, но погиб от руки врага или был настигнут пожаром. Брошенный ларь был сразу же погребен под обломками стоявшей неподалеку дворцовой постройки и пеплом. Со временем образовался слой в пять-шесть футов».

Фантазер и мечтатель, трезвый коммерсант и холодный, рассудительный детектив — охотник за сокровищами, Шлиман взял диадему, пару серег, ожерелье и надел все эти старинные античные украшения на свою красавицу жену-гречанку. «Истинная Елена Прекрасная!» — прошептал Шлиман. И заказал ее фото в золотой диадеме и других украшениях из троянского клада. Эта фотография принесла известность на всю Европу и Америку как украшениям, так и той, на ком они были надеты.

Под покровом ночи

Но как поступить с кладом? Невозможно сохранить находку в тайне, слухи о ней все равно просочатся.

Пару дней спустя Шлиман тайно перевез найденные сокровища, упакованные в шесть ящиков и сумку, с места раскопок. Ведь согласно лицензии на раскопки, полученной от турецких властей, ему надлежало бы отдать им по меньшей мере половину находок. Шлиман выбрал иной путь.

Можно ли назвать его вором? Законодательство Турции допускает различные толкования вопроса о том, кому должны принадлежать античные находки, здесь царит произвол. Стоит ли осуждать того, кто, перевернув всю жизнь ради осуществления своей мечты, попытался спасти для науки золотой клад?..

Под покровом ночи груз нелегально был переправлен в ближайшую гавань и погружен на корабль. Только тогда Шлиман обрел уверенность, что его великой находке не грозит быть конфискованной турецкими властями. В случае разоблачения, если бы клад попал в руки турок, его привлекли бы к суду. Но чего не сделаешь ради науки!

В Афинах, куда были доставлены ценности, Шлиман получил возможность спокойно рассмотреть и изучить найденное богатство, обмерить и взвесить экспонаты, чего не рискнул сделать в своем домике на раскопках.

Троянская коллекция

Позаботился Шлиман и о том, чтобы все экспонаты клада были тщательно сфотографированы. Всего было сделано 100 тысяч снимков. Большинство из них вошли в его книгу «Атлас троянских древностей» (1874). Эта уникальная книга, изданная тиражом всего в 400 экземпляров, прочно вошла в историю науки, так как из нее черпали сведения о 8833 экспонатах, из которых состоял клад. Среди них 8700 только одних бусин, уникальный золотой кубок с ручками в виде ладьи, две редкостные золотые диадемы, браслеты, серьги, серебряные флаконы с крышками, а также сосуды и домашняя утварь из меди и бронзы. Все эти сокровища принадлежали когда-то жителям Трои, до того, как древний город был разрушен и погиб в огне. Владельцы спрятанных ценностей либо лишились жизни, либо отправились в изгнание. А спрятанные ими сокровища пролежали под слоем пепла, земли и обломков на протяжении тысячелетий.

Позже, в 1875 году, Шлиман выплатит Турции 50 тысяч франков как бы отступного, а та, в свою очередь, отказалась от всех притязаний на троянскую коллекцию. Так стали называть ценные вещи из клада, которые он одно время тайно хранил в банке.

Щедрый подарок

В конце концов, после нескольких попыток продать коллекцию Франции, Англии, России Шлиман преподнес ее в дар Германии. Император Вильгельм I удостоил Шлимана собственноручного послания, в котором, в частности, говорилось: «…C удовлетворением узнал, что Вы решили подарить Вашу коллекцию троянских древностей немецкому народу в вечное владение…» В июле 1881 года Шлиман был награжден орденом Короны 2-го класса.

На сочельник 1890 года у Шлимана разболелось ухо, нужна была операция, и ее сделали в Неаполе, где он тогда находился вместе с женой и детьми. Врачи уверили его, что опасность миновала. Но в первый день Рождества он упал прямо на улице, на Пьяцца-дель-Санта-Карита. Сознание он не потерял, но лишился речи. Его доставили в больницу, но там его отказались принять. Тогда его отправили в полицию. При нем нашли адрес лечившего его врача и вызвали того, чтобы отвезти домой. Когда Шлимана поместили в дрожки, кучер, глядя на его простую одежду, усомнился в том, что такой бедняк сможет расплатиться. На что врач ответил, что перед ним богач, и в доказательство вытащил из кармана больного кошелек, набитый золотом.

Умер Шлиман к утру 26 октября, сохраняя все время сознание, но страшно мучаясь. Тело его перевезли в Афины, где и похоронили.

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

В юности Генрих влюбился в соседскую девочку Минну Майнке, она ответила ему взаимностью. Молодые люди поклялись в вечной верности друг другу, но жизнь их разлучила. Минна вышла замуж за лесничего, а Шлиман женился на Екатерине Петровне Лыжиной, дочери петербургского купца. У них родилось трое детей — сын Сергей (умер в 1940 году) и две дочери — Наталья (умерла в десять лет) и Надежда, дожившая до 1935 года. Сегодня в Петербурге на доме, где когда-то жил Шлиман с семьей, установлена мемориальная доска.

Письма из архива

О том, как складывались отношения Шлимана с женой, свидетельствуют ее письма к нему, недавно опубликованные. Они хранятся в афинском архиве при библиотеке Геннадиус. Их не так уж много — 182 письма. Она называет его в них «милый друг мой Андрей Аристович» — так звали его на русский лад. А подписывается: «Преданная Тебе жена Твоя К. Шлиман» или «Мать Твоих детей и Твоя жена К. Шлиман». В этих письмах речь идет о семейных делах, о здоровье детей, о поездках ее с ними за границу и т. п. В этом же архиве хранятся письма детей Г. Шлимана к отцу, его дневники, письма купцов, с которыми он имел дела в России. Все это Шлиман вывез, когда навсегда покинул Россию. Екатерина Петровна наотрез отказалась оставлять родину. Попытки уговорить ее с детьми переехать в Париж окончились неудачей. Чего только он не предпринимал, чтобы склонить ее к отъезду. Обещал бросить коммерцию и заняться исключительно наукой, даже сочинил документ, в котором заранее было записано: «ныне поселившись с семейством своим за границею, желаю выступить из подданства России с женою Екатериною Петровною и малолетними детьми». Не удалось воздействовать на жену через родственников и знакомых. Екатерина Петровна была непреклонна. Убедившись, что жена не последует за ним, Шлиман оформил с ней развод по законам США, так как в 1869 году принял американское гражданство.

Нарушив российские законы о гражданстве, он навсегда отрезал себе путь в Россию. Но о своей русской семье никогда не забывал, поддерживал ее материально, заботился о детях, переписывался с ними и изредка с бывшей женой.

Надо заметить, что отношения Шлимана с Екатериной Петровной с самого начала складывались непросто. У него был достаточно непредсказуемый, резкий характер, он мог быть несправедливым. Жена, как ему казалось, его не понимала и не разделяла его мечтаний. Она На шесть лет пережила Шлимана и была похоронена на петербургском Волковом кладбище.

Красавица гречанка

В сентябре 1862 года Шлиман женился в Афинах на гречанке Софии Энгастроменос. Вторая жена Шлимана была почти на тридцать лет моложе его. Ему исполнилось сорок семь, когда его выбор пал на восемнадцатилетнюю Софию. На его решение повлияли ее образованность, знание Гомера и любовь к истории. Началась новая жизнь Шлимана. Он писал после свадьбы: «Она любит меня как истая гречанка, с невыразимой страстью, и я сам люблю ее не меньше. Я говорю с ней только по-гречески, так как это самый прекрасный язык на свете. Это язык богов».

Шлиман, который решил всецело посвятить вторую половину своей жизни занятиям древней историей и археологией, выбрал себе жену именно с этой точки зрения. И не ошибся. Он ожидал от нее большего, чем просто участия в его работе. Он хотел, чтобы она прониклась его непомерной любовью к греческой древности. По его настоянию она выучила четыре языка, составляла каталоги, описывала найденные экспонаты, вела переговоры с властями о разрешении на раскопки. Короче говоря, София немало потрудилась «на благо археологии».

В конце жизни Шлиман и София жили в Афинах, здесь Генрих выстроил дом, где все напоминало о Гомере: слугам давали имена греческих героев и героинь, сына от брака с Софией назвали Агамемноном, а дочь — Андромахой.

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

До 1945 года, то есть до окончания Второй мировой войны, «золото Шлимана» или «коллекция Шлимана», как теперь называли клад, найденный в Трое, хранился в Германии. В конце войны, чтобы уберечь ценности от гибели во время бомбежек и боев, их перенесли в бетонный бункер противовоздушной батареи на территории Берлинского зоопарка. До первых дней мая 1945 года «золото Шлимана» тут и хранилось. А дальше его следы исчезли. И лишь спустя много лет «золото Шлимана» было найдено во второй раз.

Пропавшая коллекция

В 1991 году в американской прессе появились публикации о том, что пропавшая коллекция Шлимана хранится в Москве, в Музее изобразительных искусств. Об этом сообщили два его сотрудника, переехавшие в США и имевшие в Москве доступ к сокровищу. Конечно, и до этого догадывались, где именно оно находится, но точных данных не было. На все разговоры об этом КГБ наложило табу, было указание на любые запросы, от кого бы то ни было — любого государства, — отвечать однозначным «нет». После же публикаций ажиотаж вокруг «золота Шлимана» вспыхнул вновь. А в 1992 году, во время визита Президента Б. Н. Ельцина в Грецию, он заверил журналистов, что коллекция Г. Шлимана будет выставлена для показа в Греции. Покров тайны, окутывавший эту частицу современной истории и важное достояние археологии, европейской культуры и цивилизации, был окончательно сдернут. Немцы тотчас же потребовали возвращения коллекции Шлимана.

В декабре 1994 года, после настоятельных требований немецких дипломатов, Музей изобразительных искусств впервые разрешил группе ученых из Берлина воочию убедиться в том, что сокровища в Москве и с ними все в порядке. Позже была организована их выставка. Возник вопрос о реституции, то есть возвращении ценностей. Но Госдума приняла постановление «О моратории на возвращение культурных ценностей, перемещенных в годы Великой Отечественной войны…».

 

Автор замечательных романов, выдвинувших его в число первых писателей Франции XIX века. Сам Флобер про себя говорил: «Я человек-перо» и признавался, что вдали от письменного стола делается тупым: «чернила — вот моя родная стихия»… Его трудоспособность как литератора, одержимость работой — изнурительной, неистовой, самозабвенной — были общеизвестны и стали чуть ли не нарицательной. Для него самого это было и удовольствием, и пыткой одновременно. Он исповедовал теорию «искусства для искусства», пытался скрыться в «башне из слоновой кости» — то есть подняться к вершинам «чистого искусства». Но оказалось, что жить в такой башне могут только холодные и равнодушные. Флобер был иным. Он остался в гуще беспокойной жизни, беспощадно говорил о ней правду, сражался с пошлостью и глупостью. Об этом его знаменитые книги: «Госпожа Бовари», «Воспитание чувств», «Искушения святого Антония», «Саламбо», «Простое сердце», «Бувар и Пекюше» и др.

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Отец писателя Ахилл Клеофас Флобер был главным хирургом городской больницы в Руане — городе, где Гюстав родился. Мать — Анна Жюстина Флорио. У него был старший брат Ахилл и любимая сестра Каролина, рано умершая. Подобно своей бабушке по материнской линии, она умерла при родах. Осталась дочь. Племянница Флобера, которую нарекли именем матери, росла в их доме, и дядя лично занимался ее воспитанием. Вместе с ними жил и отец девочки, Эрнст Амар.

Поместье в Круассе

В молодые годы Флобер был божественно красив (его называли «белокурый викинг»), так красив, что, когда появлялся в ложе руанского театра, его встречали аплодисментами.

Здесь же в Руане он поступил в коллеж, а с восемнадцати лет изучал право в Париже. Но начавшаяся болезнь — припадки эпилепсии — не дала закончить учебу. С 1844 года Флобер жил вместе с отцом и матерью в Круассе — поселке на берегу Сены неподалеку от Руана, где отец незадолго до смерти, в 1846 году, купил небольшое поместье. Старинный дом времен Людовика XV, с пристройками и садом, понравился Флоберу, тем более что здесь, как уверяли, бывал в свое время автор «Манон Леско». Приятно было сознавать, что в этих стенах, возможно, родились бессмертные строки прославленного романа аббата Прево о любви кавалера де Грие и легкомысленной Манон. Здесь прошла большая часть жизни Флобера. Конечно, он бывал, а то и жил в Париже, путешествовал, но неизменно возвращался сюда, на берег Сены, в свое любимое Круассе.

Чудеса Востока

«Шекспир и Восток приводили его в экстаз», — скажет Анатоль Франс о Флобере. Шекспир — великий англичанин, как его называли, «эйвонский лебедь», всегда казался ему колоссом, в реальное существование которого трудно было поверить. Что же касается «вечного Востока», то смолоду Флобер упивался «восточным миражем». И когда представилась возможность воочию увидеть его города и людей, познакомиться с чудесами, загадками, обычаями и убедиться в их «подлинности», он с готовностью отправился путешествовать. Тем более что мать убеждала его в необходимости совершить такой вояж. Он посетил Египет, поднялся по Нилу и увидел знаменитые пороги у Фив, оттуда направился в Палестину, затем последовали Сирия, Персия, Кавказ, Турция и Греция.

В начале июля 1851 года, исколесив земли древних цивилизаций, Флобер вернулся домой. Вместе с восточными сувенирами он привез замыслы новых книг.

Болезни

В Круассе за это время ничего не изменилось. Так же замкнуто текла жизнь обитателей дома. Старый садовник молча поливал цветы в саду. Кроме почтальона, редко кто посещал семейство Флоберов. Только Луи Буйле, старый друг; регулярно приезжал по субботам. Зато все увидели, что хозяин, вернувшись, сильно изменился. Лицо осунулось и сделалось кирпичным от загара, а брови стали рыжими, как у бывалого матроса. Он заметно полысел («где ты, обильная шевелюра моих восемнадцати лет, ниспадавшая на плечи…»). Возможно, от втирания в голову ртути — так в то время лечили сифилис, который Флобер подхватил в 1850 году. Он вообще ужасно страдал от ртутного отравления. У него был ожог правой руки, полученный в молодости и оставивший заметный след. Были и припадки эпилепсии. Но ничто так не угнетало его и не наносило моральную травму, как это ужасное заболевание. Оно же послужит в какой-то мере и причиной его смерти. Как последствие сифилиса у него произойдет внезапное обострение геморроя, лицо почернеет, и он потеряет сознание в десять часов тридцать минут утра 8 мая 1880 года. На следующий день наступит смерть.

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

Флобер никогда не был женат. Но и монахом его не назовешь. В молодости он пережил несколько сильных увлечений. Пылал юношеской неразделенной страстью к Элизе Шлезингер, жене музыкального издателя, в доме которого бывал. О своей безответной любви он расскажет в «Записках безумца». В этой же повести он, верный своему тогдашнему принципу писать о том, что лично пережил, вывел и другую свою знакомую тех лет, Гертруду Колльер — дочь британского атташе в Париже. И еще одна женщина, некая Эллали Фуко, оставит след в памяти молодого Флобера. Он встретил ее в Марселе, у них была недолгая связь. В романе «Ноябрь» госпожа Фуко предстанет в образе куртизанки, воспылавшей страстью к юному поэту и мечтателю.

Ночи и дни

Настоящая любовь настигла его в двадцать пять лет и продолжалась почти девять лет. Поэтесса Луиза Коле, богиня романтиков, как ее называли, крупная, белокурая южанка, была на тринадцать лет старше Флобера. Она и стала первой и, видимо, единственной любовью писателя. О том, что это была настоящая страсть, свидетельствуют его 275 писем к ней.

На протяжении всех лет, пока длились их отношения, Флобер буквально засыпает свою возлюбленную пылкими посланиями. Но это не только интимные признания. Щедро делится он в них своими эстетическими взглядами, размышляет, излагает творческие принципы. Их любовь, вначале подлинно возвышенная (во всяком случае, с его стороны), была озарена взаимными художественными интересами, сомыслием, согрета общим духовным климатом. Он учил свою возлюбленную, что кроме ночей существуют и дни. «И делают дни прекрасными излияния духа, общность идей, мечты о желанном». Понимала ли она его? Сознавала ли, что совместная жизнь не только в проявлении нежности? Казалось, да. Во всяком случае, испытывала удовлетворение оттого, что Флобер не похож на Других мужчин, и гордилась своей победой. Ее тщеславие требовало, чтобы все знали имя ее возлюбленного, самолюбие жаждало слов любви, восхвалений.

Встречаться им доводилось, прямо скажем, не часто.

Она жила в Париже, он — в Круассе. Их разделяло расстояние в несколько десятков километров. Иногда на две-три недели он приезжал в столицу. В Круассе Луиза не должна была появляться, пока жива его мать. Так решил Флобер, и ничто не могло заставить его отменить этот запрет. (Вдова доктора Клеофаса Флобера скончалась через пятнадцать лет после того, как писатель расстался с Луизой Коле.)

Что касается Луизы, то она не задумывалась, что будет потом, жила настоящим: «Один год, два, десять лет, какое мне дело? Все, что мы измеряем, проходит, у всего есть конец». Она торопилась, опасаясь, что ее могут забыть. Он успокаивал ее: «Ты знаешь, что такую, как ты, не покидают, слишком трогающая и глубокая у тебя натура». И, утешая, уверял, что он не из тех, в ком обладание убивает любовь, напротив, оно воспламеняет его.

Свидания в Манте

Чаще всего они виделись в Манте — на полпути между Парижем и Руаном. Их так и называли — «любовники из Манта». Но и сами они посвятили городку, дававшему им приют, теплые слова признательности. «Там долгим поцелуем, за которым следовали бесчисленные другие, мы начали наш любовный праздник», — писала Луиза. Ничего иного, кроме праздника чувств, она не помнила. И в знак благодарности посылала Флоберу стихи о маленьком прелестном городке в долине Сены.

«Бедный Мант, как я его люблю», — восклицал, в свою очередь, Флобер.

Они бродили по его улочкам. Любовались фонтаном, украшенным скульптурами и арабесками. Навстречу осенний ветер гнал желтеющие листья. Шел дождь. И они спешили в укрытие — гостиницу «Отель де виль».

Незаметно бежали часы. Лишь удары колокола возвращали их на землю, напоминая о времени. Луиза даже описала его в стихах, этого возвестителя расставания, — прекрасный церковный колокол с ажурными, как кружево, рисунками.

Иногда Луиза забавлялась тем, что заполняла блокнот Гюстава стихами, созданными из его слов о ней самой.

…я горжусь тобой,

Твоими розовыми губами и белокурыми локонами ангела…

Гордость преображает меня, и в странном сне,

Сжимая тебя в объятиях, я воображаю себя

великим королем.

Он действительно был королем, но королем литературы, как сказал о нем один современный автор, а она не кем иным, как фавориткой, которая хотела всем поведать о том, как они любили друг друга.

Ревнивая любовница

Просыпаясь утром в Круассе после недавнего свидания, он вновь мечтал о Луизе. И его охватывало отчаяние оттого, что он не скоро теперь увидит свою Музу. В жертву работе он приносил свою любовь. Она же, не желая ничего знать, требовала более частых свиданий, жаловалась, что он не любит ее, не думает о ней, совсем забросил. Называла его монстром, чудовищной личностью. Луиза возмущалась и готова была ревновать даже к той, которая всегда рядом с ним и которой он уделял все свое внимание, а ей дарил объедки со стола своих утех с этой ненавистной Бовари, о которой пишет роман. Луизе не терпелось, чтобы он поскорее закончил эту книгу о женщине, незримой тенью, как ей казалось, вставшей между ними.

В Манте при очередном свидании она выговаривала: «Долгое ожидание убило радость встречи». Чувствуя, что теряет ее, Флобер умоляет: «О, моя дорогая, печальная любовь, не покидай меня!» Но невольно снова заводит речь о самом для него главном: «Когда мы с тобой увидимся, я уже далеко шагну вперед — любовь достигнет апогея, сюжет развернется окончательно, и участь книги будет решена».

Между тем они стали замечать, что очередное свидание приносило лишь минутную радость. И все явственнее их дуэт переходил в дуэль. Луиза обвиняла его в бесчувственности и равнодушии, нежелании поступиться ради нее своей работой. Он объяснял, что ошибаются те, кто отождествляет любовь с физической близостью. Упрекая его, она «выпускала когти», попрекала тем, что он давал ей деньги, только когда она их просила. Хотя отнюдь не нуждалась и умела зарабатывать сама — вела отдел в журнале «Моды Парижа». Но себялюбивая Луиза не понимала, что в работе для Флобера заключалось и горе, и счастье. Злобная химера искусства сжигала его сердце, терзала душу. Луиза же совершала распространенную ошибку — ревновала к творчеству.

Так или иначе, пылкий, необузданный нрав и капризный характер Луизы привели к размолвке в 1854 году.

Месть Луизы

Спустя несколько лет госпожа Коле отомстила Флоберу. В своих романах «История солдата» и «Он» бывшая возлюбленная вывела его в образе равнодушного Леона, погубившего героиню своей бесчувственностью.

Что оставалось Флоберу после того, как произошел разрыв?

Прикованный к столу

Только работа — ее он любил яростной и извращенной любовью, как аскет власяницу, раздирающую ему тело. С утра до ночи за столом он писал, переделывал фразы, исправлял, перечеркивал. Зато какое блаженство испытывал, удачно завершив главу или эпизод. Теперь можно было насладиться трубкой (в день, бывало, выкуривал до пятнадцати) и отправиться в сад, захватив написанное. Прохаживаясь по липовой аллее, он вслух читал рукопись, изумляя соседей громоподобными раскатами своего голоса. «Опять господин Флобер горланит», — удивлялись они. И действительно, он «горланил», напрягая голос, как бы проверяя декламацией звучность и ритм текста. Каждая страница словно вторично рождалась в раскатах его могучего баса. Окончив «сеанс», Флобер возвращался в дом обедать.

Наскоро проглотив еду, что всегда вызывало недовольство матушки, он спешил в кабинет, где оставил запутавшуюся в грехах Эмму Бовари. Десятилетняя его племянница прекрасно знала эту романтическую госпожу. Когда дядя Гюстав вставал из-за обеденного стола, он обычно говорил: «Что ж, пора вернуться к Бовари…»

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

31 января 1857 года перед судом исправительной полиции предстал высокого роста господин с длинными усами, глубокими залысинами и покрытыми красными прожилками щеками. Обращал на себя внимание его шикарный костюм, сшитый у Вассера и Рубо, лучших столичных портных. Это был Флобер. Его привлекли к ответственности за вредное, безнравственное сочинение — роман «Госпожа Бовари». Точнее говоря, ему инкриминировали на основе закона от 17 мая 1819 года и 59-й и 60-й статей Уголовного кодекса оскорбление общественной морали, религии и добрых нравов. По сути, это было не что иное, как преследование за свободомыслие и наступление на свободу печати.

Речь прокурора

Прокурор призвал присяжных со всей строгостью отнестись к автору скабрезной книги, в которой описаны плотские похождения нимфоманки. У разгоряченного собственным воображением прокурора с уст срываются слова: «грязь и пошлость», «поэтизация адюльтера», «книга, дышащая похотью», «непристойные картины», «чудовищное смешение священного и сладострастного». Последние слова относились к эпизоду смерти героини, принявшей яд, в частности, к сцене соборования умирающей. Здесь пафос достиг высшей точки.

— Менее чем из двадцати строк состоит этот эпизод, но сколько в нем кощунства. Автору мало того, что он занимается апологией супружеской неверности и вводит в соблазн замужних женщин, он оскорбляет религию.

С торжественным видом прокурор зачитывает сцену соборования как главный аргумент своего обвинения.

— «Священник прочел «Да смилуется» и «Отпущение», обмакнул большой палец правой руки в миро и приступил к помазанию…» Нет, вы только послушайте, что пишет автор, — вскричал в ужасе прокурор: — «Он умастил ей сперва глаза, еще недавно столь жадные до всяческого земного великолепия; затем — ноздри, с упоением вдыхавшие теплый воздух и ароматы любви; затем — уста, откуда исходила ложь, вопли оскорбленной гордости и сладострастные стоны; затем — руки, получавшие наслаждение от нежных прикосновений, и, наконец, подошвы ног, которые так быстро бежали, когда она жаждала утолить свои желания, и которые никогда уже больше не пройдут по земле».

Кончив цитату, он тут же заодно обрушился и на всю реалистическую литературу, не потому, что она изображает страсти, но потому, что она делает это без удержу и без меры. «Искусство, лишенное правил, — не искусство. Оно подобно женщине, которая сбрасывает с себя все одежды…»

Защитник наносит удар

Наступила очередь защитника. Мэтр Сенар (в прошлом председатель Национального собрания и министр внутренних дел) поднялся со своего места. В успехе он не сомневался, хотя достигнуть его будет нелегко. Но он знает, как нанести удар.

Его речь длилась четыре часа. Опытный адвокат один за другим разбивал аргументы обвинения. Прежде всего он нарисовал портрет автора. Господин Постав Флобер — человек серьезного нрава, а отнюдь не тот, каким хотел его представить прокурор, надергавший из разных мест книги пятнадцать или двадцать строк, будто бы свидетельствующих о том, что автор тяготеет к сладострастным картинам. В «Госпоже Бовари», продолжает адвокат, описываются супружеские измены, но ведь они — источник непрестанных мук, сожалений и угрызений совести для героини. Что касается так называемых непристойностей, то адвокат предложил судьям заглянуть в книги Монтескье и Руссо, где легко обнаружить гораздо более вольные, нежели в романе господина Флобера. Стало быть, следует запретить и их.

Наконец, мэтр Сенар приступает к изложению своего главного аргумента, который должен начисто опровергнуть обвинение. Неожиданно для всех он извлек из кармана небольшую тоненькую книжечку и потряс ею.

— Послушайте, — торжествующе восклицает он, — послушайте, что говорит сама Церковь!

Флобер сразу узнал эту книжку: это был тот самый Требник, которым он пользовался для описания сцены соборования умирающей Эммы. Блестящий ход. Молодец дядюшка Сенар.

Прокурор явно растерян. Делая вид, что не замечает его замешательства, Сенар приводит цитаты, от которых доводы обвинения рассыпаются в прах. Получается, что описание соборования в романе является лишь смягченным воспроизведением того, что сказано в Требнике…

Через неделю 7 февраля суд вынес решение.

Председатель унылым голом зачитал:

— Принимая во внимание, что произведение, судя по всему, потребовало от писателя долгого и тщательного труда… что отмеченные отрывки, хотя и заслуживают всяческого порицания, занимают весьма небольшое место по сравнению с размерами произведения в Целом… принимая во внимание…

Дело закрыто

Флобер не слышал продолжения. Это был триумф адвоката. Но и победа его самого, Флобера. И полное поражение прокурора, которому, видимо, здорово влетело за провал судилища над книгой. (Впрочем, это не помешало тому же прокурору вскоре выступить обвинителем другого литератора — поэта Шарля Бодлера и его книги «Цветы зла». Впоследствии он благополучно занял пост министра внутренних дел.)

— В этих обстоятельствах, — продолжал председатель, — суд снимает с господина Флобера выдвинутые против него обвинения и освобождает от уплаты судебных издержек…

Такое решение означало отсутствие состава преступления и закрывало дело Флобера-Бовари.

 

Профессор Оксфордского университета, ученый-математик, ставший любимым писателем детей многих стран чира. Автор широко известных сказок «Алиса в Стране чудес» и «В Зазеркалье». Позднее их сюжеты воплотились в театральных постановках, кинофильмах, книжных иллюстрациях. Можно сказать, они предвосхитили и сегодняшние талантливые выдумки Кира Булычева, Эдуарда Успенского и других наших детских «фантастов».

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Настоящее его имя было Чарлз Доджсон. Отец — сельский викарий Чарлз Доджсон. Мать — Джей Лютвидж. У него было три брата и семь сестер.

Учился в Ричмонде, Йоркшире и уже в это время писал работы по логике и математике. В молодости мечтал стать актером. Увлекался домашним театром марионеток, для которого все делал и придумывал сам: и кукол, и пьесы. Был страстным поклонником нового тогда дела — фотографии. Буквально охотился за объектами для своих фотографических опытов, посещал многих известных лиц: политических деятелей, ученых, писателей, актеров. Постепенно у него образовалось нечто вроде галереи портретов знаменитых современников. Сегодня признано, что его фотопортреты принадлежат к лучшим работам своего времени.

«Несерьезная книга»

Однако настоящую славу ему принесла детская сказка об Алисе, попавшей в Страну чудес. И снова удивительная вещь — он стыдился этой славы, до поры скрывал, что является автором такой несерьезной книги. Видимо, боялся, что это повредит его реноме ученого и коллеги не простят ему такого раздвоения. Он и сам искренне полагал, что двести пятьдесят его научных работ, в том числе по медицине, статьи о теннисе, бильярде, эпистолярном жанре, являются более серьезными трудами, чем какая-то сказка.

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

В колледже, где преподавал, мистер Доджсон подружился с тремя девочками, дочерьми декана доктора Лиддела. Дружба началась с уроков фотографирования. В крошечной студии, рядом с его квартирой, постоянно толпились дети. Приходили и сестры Лиддел — старшая, Лорина, ей было тогда семь лет, средняя — Эдит и младшая — Алиса, ей едва исполнилось четыре года. Дружба, завязавшаяся между молодым ученым и детьми, длилась много лет. Сестры выросли, из девочек превратились в барышень, но, как и прежде, любили проводить время в обществе мистера Доджсона. Он был удивительный рассказчик. Девочки могли часами слушать его истории, которые он тут же сочинял и иллюстрировал рисунками. «Казалось, он их придумывал по мере того, как рассказывал, непрестанно рисуя на большом листе бумаги», — вспоминала Алиса. Часто рассказы превращались в истории с продолжением, раз от разу становились все интереснее.

Никто из взрослых знакомых Доджсона, а тем более дети, не предполагали, что эти импровизации послужат основой его литературного творчества. Тем более никто не мог ожидать, что истории, рассказанные мистером Доджсоном, принесут ему всемирную славу. Так же как маленькая Алиса, любимица Чарлза, никогда не могла бы подумать, что она станет героиней самого популярного произведения Доджсона-Кэрролла — книги «Алиса в Стране чудес».

«Тележки писем»

Многие годы Доджсон переписывался со своими юными друзьями, даже когда они стали взрослыми. Эти письма занимают почетное место в его огромном эпистолярном наследии. Он вообще любил писать письма, хотя и признавался Алисе, что ему приходится писать полные тележки писем. «Это занятие настолько утомило меня, что я стал ложиться спать через минуту после того, как вставал, а иногда даже за минуту до того, как вставал! Слышала ли ты, чтобы кто-нибудь уставал до такой степени?»

В конце концов его эпистолярный опыт, накопленный за тридцать семь лет беспрерывной переписки (всего им было написано и получено 98 721 письмо), позволил ему создать нечто вроде расширенной справки-рекомендации из десяти правил: как начинать письмо, как продолжать его и как закончить, где написать свой адрес и как надписывать конверт. В этой работе он также с блеском продемонстрировал свои юмор и фантазию.

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

С приходом лета в колледже Крайст Черч, где преподавал Доджсон, наступала пора путешествий. Еще накануне того дня, на который намечали прогулку, начинались сборы в дорогу. Укладывалась в большую корзину всевозможная снедь, надо было не забыть чайник, посуду и многое другое — дом покидали на целый день. Требовалось также подготовить лодку — ведь в странствие отправлялись по воде — предстояло плыть по одному из притоков Темзы. Где-нибудь по пути отыскивали живописное место, высаживались на берег и устраивали пикник. Обычно в этих прогулках участвовало пять человек: сестры Лиддел, Доджсон и его друг каноник Дакуорс.

Путешествие по реке

В таком составе компания отправилась на пикник и 4 июля 1862 года. Эта прогулка вошла в историю литературы, ибо именно во время этого путешествия по реке родилась необыкновенная сказка о девочке Алисе и ее приключениях под землей. Причем в сказку попала не только одна Алиса Лиддел. Благодаря фантазии Доджсона путешествие по Стране чудес совершила вся компания. Лорина превратилась в попугая Лори, Эдит — в Орленка, мистер Дакуорс — в утку Дак, а сам автор Доджсон — в Додо. Не были забыты и знакомые, например, воспитательница девочек мисс Прикетт чудесным образом стала почтенной и рассудительной Мышью.

Надо ли говорить, что сказка имела успех у первых слушателей. А когда компания вернулась домой, Алиса, которой было тогда десять лет, прощаясь с мистером Доджсоном, сказала:

— О, мистер Доджсон, я хочу, чтобы вы записали для меня приключения Алисы.

Мистер Доджсон обещал выполнить ее просьбу и сдержал слово.

«Земной» мир сказки

Письменный вариант сказки заметно отличался от того, который был сочинен во время пикника. Работая над приключениями Алисы, автор усложнил сюжет, ввел новых действующих лиц и эпизоды. А главное — из занимательного устного рассказа сказка превратилась в литературное произведение. Странствия Алисы в царстве снов полны глубокого смысла. Маленькая девочка, оказавшаяся якобы в «Стране чудес», на самом деле бродит по вполне реальной стране. Мир, который открывается ей, не такое уж сказочное царство. Здесь все напоминает хорошо знакомый ей «земной» мир, где она живет, — викторианскую Англию второй половины прошлого века. Проиллюстрировал книгу забавными рисунками, когда она вышла в свет в 1865 году, известный художник Тенниэл.

Единственное долгое путешествие, которое совершил в своей жизни Доджсон наяву, была поездка в Россию. В результате родилась интересная книга «Дневник путешествия в Россию в 1867 году».

Мистер Доджсон, ставший всемирно известным под именем Льюиса Кэрролла, скончался 14 января в возрасте шестидесяти шести лет.

Что касается Алисы, то она стала фрейлиной при дворе принца Леопольда, сына королевы Виктории, и вышла замуж за однокашника Доджсона, Реджинальда Харгривеса. Двое из трех ее сыновей погибли на войне, а третий продал в 1928 году рукописный оригинал знаменитой сказки за огромную сумму — 15 400 фунтов стерлингов.

Неугодная Алиса

С тех пор «Алиса» издавалась бесчисленное количество раз, была переведена на многие языки, зажила на сцене оперетты, в театрах, на экране, в кинофильмах и мультфильмах. Однажды, это было в 60-х годах нашего века, произошел такой случай. По книге взялся сделать телепостановку английский режиссер и писатель Джонатан Миллер. Он привлек к работе выдающихся актеров. Все обещало, что это будет интересная передача для юных зрителей. Но неожиданно, когда работа по инсценировке книги Льюиса Кэрролла была уже завершена, телепередачу запретили. Что случилось? По мнению руководителей британской радиовещательной корпорации Би-би-си телепостановку «Алиса в Стране чудес» не следовало показывать юным телезрителям.

Д. Миллер по-своему прочел и интерпретировал текст знаменитой сказки. Его Алиса растет в ханжеском, ненавистном ей мире взрослых, среди людей викторианской Англии. Девочка полна страха перед этим миром, перед будущим, она боится, что, став взрослой, превратится в частичку его. Вот почему Би-би-си исключила эту передачу из своих программ для школьников. «Алису в Стране чудес» передавали поздно вечером. Причем диктор напоминал, что это передача, которую «детям смотреть не следует».

 

Инженер-химик, автор многих изобретений, главное из которых — динамит, нашедший широкое применение при строительстве дорог, туннелей, каналов, железнодорожных магистралей и т. п. Вопреки воле автора, динамит стали использовать и в военных целях. Нобелю же принадлежат не менее известные изобретения бездымного пороха и баллистита, так называемого нобелевского пороха. А также каучука, нитроцеллюлозы, пригодной для изготовления искусственного шелка, и др. На его счету и изобретение «шведского велосипеда» (фабрика по их изготовлению выпускала сто штук в неделю). Разрабатывал он и управляемые ракеты, точнее говоря, реактивные снаряды, или, как тогда их называли, воздушные торпеды, и даже получил в 1892 году в Англии патент на конструкцию боевых ракет. Идея эта впоследствии была использована Круппом в Германии.

Известен Нобель стал, кроме того, тем, что финансировал экспедицию Андре на воздушном шаре к полюсу. Первая попытка отважного исследователя окончилась неудачей. Во время второй — в 1897 году — Андре с двумя спутниками на третий день полета совершил вынужденную посадку. По льдам они направились к суше, но, не дойдя, погибли при невыясненных обстоятельствах. Весь мир с напряжением следил за ходом экспедиции, и имя Нобеля не сходило со страниц газет.

Нобель был владельцем и акционером множества промышленных предприятий, его имя пользовалось огромным авторитетом в научных, деловых, финансовых и политических кругах Европы. Но поистине всемирную известность Альфред Нобель приобрел благодаря своему последнему и, пожалуй, самому знаменитому «изобретению» — им стала его идея основать фонд и награждать благодаря процентным накоплениям ежегодными премиями за выдающиеся достижения в физике, химии, экономике, медицине, литературе, а также премией мира. Имена нобелевских лауреатов начиная с 1901 года, как правило, публикуются в день рождения Альфреда Нобеля, 21 октября, а их награждение происходит в день его смерти, 10 декабря.

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Корни родословной Альфреда Нобеля восходят к XVII веку. Тогда сын крестьянина Пер Олафсон из общины Нобель в Южной Швеции стал студентом Упсальского университета. Его правнук Иммануил Нобель (1801–1872), отец изобретателя, также учился в Упсале, а затем работал в Стокгольме. В 1827 году Иммануил женился на Каролине Андриетте Альсель (1803–1889). У них родилось трое сыновей — Роберт, Людвиг и Альфред. Позже, десять лет спустя, появится и четвертый сын — Эмиль. К тому времени родители обосновались в Петербурге. Здесь Альфред получил блестящее образование и одно время собирался посвятить себя литературному творчеству, но в конце концов отдал предпочтение исследовательской деятельности и изобретательству. Посетил многие страны Европы, повидал Америку, где приобрел практический опыт. В 1853 году он вернулся в Россию и стал работать на заводе своего отца. После Крымской войны 1853–1856 годов, лишившись основных заказов, отец, а вместе с ним и Альфред вернулись в Стокгольм. Здесь он продолжал работать в небольшой лаборатории отца.

(Его брат Людвиг остался в России, где вместе с другим братом, Робертом, основал в Баку знаменитую нефтяную компанию.)

Гибель Эмиля

В крошечной лаборатории в Хеленборге близ Стокгольма, где трудились отец и два сына, 3 сентября 1864 года произошел мощный взрыв. Опыты с нитроглицерином кончились тем, что погибли пять человек, в том числе и Эмиль, брат Альфреда, юноша, которому едва исполнилось двадцать лет. Для шестидесятилетнего отца это было страшным ударом. Вскоре у него случился инсульт, и оставшиеся восемь лет своей жизни он был неспособен активно участвовать в работе. Альфред, можно сказать, в одиночку продолжал рискованные опыты по технологии изготовления взрывчатых веществ. Кроме того, трудность заключалась и в том, что у него не было достаточно средств на эти опыты. И только когда преуспевающий предприниматель Дж. Смит заинтересовался изобретениями Нобеля и вложил средства в созданную им компанию «Niko Со», дело двинулось. На барже под Стокгольмом было налажено производство нитроглицерина, или, как тогда говорили, «гремучего масла», причем по самой примитивной технологии.

Лаборатория в Сан-Ремо

К 1867 году Альфред Нобель был уже автором нескольких изобретений. В том же году он запатентовал динамит. Со временем Нобель откроет свою лабораторию на юге неподалеку от Ниццы — в Сан-Ремо. Это будет длинное одноэтажное здание, находящееся в обширном парке, примыкавшем к вилле «Nobel», и состоящее из трех помещений. Первое — большой машинный зал, где находились двигатель внутреннего сгорания и генераторы электрического тока различных напряжений, использовавшиеся для освещения, а также в экспериментах по электрохимии; второе помещение — для проведения химических и других экспериментов; третье было немного меньше, в нем располагались библиотека и различное оборудование, в том числе винтовки для опытных стрельб.

Ежедневно Нобель работал здесь несколько часов. Помимо новых безопасных детонаторов для невоенных взрывных работ, он разрабатывал искусственную кожу и резину из нитроцеллюлозы. Надо заметить, что много позже, уже после смерти Нобеля, стала широко применяться его технология производства кожзаменителей и линолеума. Так же как и аэрофотосъемка с использованием фотокамеры, поднимаемой на ракете и спускаемой на парашюте, или, скажем, опыты по получению искусственных драгоценных камней и многое другое.

Часть опытов проводилась в шведском Бофорсе, где Нобель приобрел барский дом, отремонтировал его и обставил. В Париже у него был собственный дом на авеню Малахофф и еще один дом с лабораторией в Бьёркборне.

Болезни

Незадолго до смерти Нобель вновь перестроил дом и лабораторию в Сан-Ремо. Он собирался начать серию новых опытов, но силы его были уже подорваны. Он никогда не отличался особым здоровьем. Легко простужался и был очень чувствителен к переменам погоды, жаловался на симптомы старения. Страдал цингой и сетовал, что лечение хреном и виноградным соком не помогало. С годами его стали мучить боли в желудке и мигрени. Но главное — прогрессирующая грудная жаба — болезнь сердца, сильно его допекавшая. «Разве не ирония судьбы, — шутил он, — что мне прописали принимать нитроглицерин». Ему, человеку, который изобрел его.

Всю жизнь Нобель боялся одиночества. И когда умирал в Сан-Ремо, около него никого не было, кроме слуг. Они помогли ему подняться в спальню на втором этаже и вызвали врача. Тот констатировал кровоизлияние в мозг. Умирающий мог лишь пробормотать какие-то отдельные слова на родном шведском, которого никто из присутствующих не понимал.

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

Личная жизнь Альфреда Нобеля, его одиночество и то, что он никогда не был женат, стало причиной его пессимизма, а впоследствии и депрессии. Он, по его собственным словам, познал горе и никогда не был счастлив. Боялся ли он брака? Едва ли, хотя понимал, что «супружеская жизнь порождает новые обязательства, и это надо с самого начала ясно себе представлять». Его отношения с женщинами свидетельствуют, что он очень серьезно относился к женитьбе. Он увлекся было графиней Бертой Кински из обедневшего старинного рода. Знакомство их состоялось по объявлению, которое дал Нобель, чтобы подыскать себе секретаршу и домоправительницу.

Готов влюбиться

Берта оказалась истинной красавицей, свободно владела четырьмя языками, увлекалась музыкой и литературой и обладала всеми достоинствами светской женщины. Все это расположило Нобеля к ней. Он и сам свободно владел французским, английским, немецким, русским и, естественно, шведским. У него была обширная библиотека, где были книги, в том числе художественная литература на французском, немецком и русском. Впоследствии Нобель составил богатое собрание скандинавских классиков. Так же как и Берта, он был страстным лошадником. В его конюшне стояли орловские жеребцы, за которых была уплачена немалая сумма — 14 тысяч франков. Сближало Нобеля и Берту умение вести интеллектуальную беседу, любовь к старой Вене. Ей нравился в нем завидный дар делать милые комплименты на нескольких языках и то, что он бывал весьма критичным к дамам. Разговоры парижанок, например, казались ему скучными, но зато, признавался он, приятно бывает встретить умную и не совсем эмансипированную русскую даму. Жаль только, иронизировал он, что они с такой неохотой пользуются мылом, «но нельзя же в конце концов желать слишком многого», — смягчал он свою язвительность.

Вообще он произвел на Берту весьма приятное впечатление. В свои сорок три года оказался, по ее словам, милым господином хрупкого телосложения, ниже среднего роста, с темной бородой, довольно обычными чертами лица и грустью в кротких голубых глазах. В его голосе слышалась печаль, но иногда и ирония.

Виделись они не так уж и часто — не больше двух часов в день — либо за ленчем в летнем саду у него дома, либо на прогулках в Булонском лесу в его изящном экипаже, запряженном чистокровными рысаками. Этого было достаточно, чтобы они хорошо узнали друг друга. Нобеля многое располагало в ней, и он понял, что готов влюбиться. Как вдруг совершенно неожиданно Берта вернулась в Вену.

История Берты

В оставленной записке она объяснила свой поспешный отъезд. Оказалось, что, еще будучи гувернанткой дочерей венского барона фон Зутнера, она тайно обручилась с его сыном, бароном Артуром, который, кстати говоря, был на семь лет моложе ее. Мать молодого человека воспротивилась этой связи из-за разницы в возрасте, а главное, из-за скудного приданого Берты. Вот почему ей и пришлось искать хорошо оплачиваемую работу. И вот, продав кое-что из фамильных драгоценностей, чтобы оплатить билет, Берта разыскала своего возлюбленного в Вене. Он заявил, что не может без нее жить. Они тайно обвенчались в июне 1876 года и отправились в свадебное путешествие на Кавказ. Прощение его родителей они получили лишь спустя девять лет и тогда смогли вернуться в свое родовое имение.

Для Нобеля неожиданный отъезд Берты и то, что он узнал, было самым настоящим ударом. Ему показалось, что он потерял близкого друга. Встретились они вновь лишь через одиннадцать лет, когда она с мужем приехала в Париж навестить его. До этого они переписывались, и он всегда высоко ценил ее дружбу. Говорили, что она занималась миротворчеством и сильно повлияла на учреждение им премии мира.

«Мадам Нобель»

С Софи Хесс, простой австрийской девушкой, он встретился в том же 1876 году, вскоре после того, как Берта вышла замуж. Софи было двадцать лет, и она была очаровательна. Происходила из бедной семьи и подрабатывала в цветочном магазине. Здесь ее заметил Нобель, пораженный ее свежей красотой и обаянием. Выслушав рассказ Софи о том, как нуждается семья, он пообещал ей помочь. Так началась их дружба, вскоре переросшая в нечто большее.

Очарование Софи дополнял веселый, легкий нрав, граничащий с легкомыслием. Образование было самое беспорядочное, но и продолжать его охоты она не испытывала. Даже изучать французский язык, на чем настаивал Нобель, не захотела. Тем, кто знал ее и Нобеля, трудно было понять, как могло столь бесталанное и ленивое существо внушить страсть человеку такого ума и столь высоких устремлений. Ответ видели в том, что Софи поначалу старалась всячески угодить ему. И он, лишенный заботы, истосковавшийся по женской ласке, поддался ее обаянию. То, что она не была ему ровней, поначалу не смущало его. Он решил быть ей опытным другом, помочь получить образование и встать на ноги. В Париже он снял ей квартиру со служанкой и поваром, обеспечил ей щедрое содержание. Вскоре он понял, что не на шутку влюбился в свою юную подругу. Правда, в разговорах со знакомыми подчеркивал, что между ними существуют чисто дружеские отношения.

Она же требовала называть ее «мадам Нобель», стала немыслимо расточительной и безрассудно швырялась его деньгами. До поры он не возражал, и то, что она выдавала себя за мадам Нобель, делалось, можно сказать, при его поощрении: свои письма к ней он адресовал «фрау Софи Нобель». (Сохранилось 216 его писем к Софи и 40 — ее к нему.) Многих его друзей это ввело в заблуждение, и, например, баронесса фон Зутнер, та самая Берта, прислала даже ему поздравления по случаю его «женитьбы».

Сумасбродства «сладкой крошки»

Своей слепой влюбленностью Нобель с самого начала их отношений избаловал Софи. Ему приходилось терпеть и оплачивать ее траты на наряды и безделушки. Мало того, самому бегать по модным лавкам, выполняя ее часто сумасбродные желания. Скоро квартиры в Париже ей уже было недостаточно, она потребовала купить виллу в пятнадцать комнат в Бад Ишле. И Нобель исполнил прихоть своей «милой Соферль», своей «милой сладкой крошки».

Постепенно, однако, если судить по письмам Нобеля, его начинает мучить ревность. Он комплексует по поводу своего возраста и пытается трезво взглянуть на их отношения. Возможно, говорит он, ей только кажется, что она его любит, тогда как это всего лишь признательность, уважение. Но такие чувства неспособны вполне удовлетворить ее потребности любить. Скоро может случиться, что она встретит кого-нибудь еще, ведь вокруг нее так много знакомых мужчин. Что до него, то ему, должно быть, выпало бремя одиночества и найти человека, чье сердце могло бы откликнуться, ему не удастся. И тут у него вырываются слова о том, что таким человеком не может стать двадцатилетняя девушка, не имеющая с ним почти ничего общего. «На небосводе судьбы твоя звезда только восходит, тогда как моя уже клонится к закату».

Он то и дело совершенно искренне признается, что она славная девушка, но вместе с тем доставляет множество хлопот своему «старому ворчуну», особенно непомерным аппетитом к роскоши. Она пользуется его бесхарактерностью, снисходительностью и терпимостью. Эти нотки раздражения начинают звучать все явственнее в его отношении к Софи, хотя если он и выговаривает ей, то делает это, как всегда, тактично и уважительно. Он все отчетливее понимает, что его и ее отношение к жизни, их устремления, потребность в духовной пище, представления о долге хорошо образованного и воспитанного человека столь различны, что они никогда не смогут понять друг друга. Он чувствует, что произошло его интеллектуальное падение, и ему стыдно за это. Из-за нее он лишился всех своих друзей. Все его попытки побудить ее учиться и получить образование окончились ничем. Она не желала прислушиваться к его советам. Неудивительно, что его начинает раздражать даже ее скверный почерк, каракули, которыми она излагает свои бесконечные просьбы к нему о покупках. Не говоря о ее неразвитости, которая постоянно досаждает ему.

Измена Софи

Когда миновала первая пылкая влюбленность, на смену ей пришли горечь и даже резкость. И все явственнее стало чувство одиночества. Он начинает упрекать ее за связь с другими мужчинами. На это у него с некоторых пор были основания. Он узнал о ее близких отношениях с венгерским офицером, дворянином по имени фон Капивар. От него Софи родила дочь. Когда Нобелю стало известно об этом, он написал ей великодушное и сочувственное письмо, которое начиналось такими словами: «Бедная девочка, пожалуй, теперь ты нуждаешься в сочувствии больше, чем в упреках».

И все же Нобель не мог более мириться с ее образом жизни, ее непомерной расточительностью, ее уверенностью в том, что он непременно оплатит ее долги.

За десять месяцев до смерти он написал ей последнее письмо. Нобель поместил в одном из венских банков на имя Софи ценные бумаги, от которых она ежемесячно получала доход в 500 флоринов. Так закончилась эта любовь Нобеля, которая продолжалась ни много ни мало восемнадцать лет.

Шантажистка

В том же году Софи вышла замуж за того самого офицера. И он стал донимать Нобеля слезными письмами с просьбой увеличить содержание Софи. Да и она сама, уже после смерти Нобеля, потребовала часть наследства, ибо считала, что он признавал ее своей женой, хотя они и не состояли в официальном браке. Если же не удовлетворят ее требования, грозила предать огласке его интимные письма к ней.

Чтобы избежать скандала, родственникам Нобеля пришлось заключить с Софи соглашение, по которому, помимо годового содержания, назначенного ей Нобелем, были оплачены ее долги в размере 12 тысяч флоринов. Она же обязалась передать все 216 писем Нобеля к ней, одну его телеграмму и его портрет и под присягой дать письменное обязательство, что не имеет больше никаких претензий.

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

После смерти Альфреда Нобеля началась драматическая история создания фонда его имени. Вернее, борьба за признание законной силы завещания и его одобрения семейством Нобелей. Ибо родственники поначалу были обескуражены последней волей покойного.

Когда вскрыли конверт с завещанием, они с ужасом узнали, что основную часть своего состояния Нобель распорядился использовать для учреждения пяти международных премий. Лауреатами могли стать граждане любой страны. Именно эта новость стала сенсационной.

Непредвиденные осложнения

Но Нобель, к сожалению, составил завещание сам, без консультации с юристами. Более того, он даже не спросил согласия упомянутых в завещании учреждений на то, чтобы они взяли на себя обязанность определять лауреатов Нобелевских премий. Если хотя бы одна из этих организаций отказалась от этой роли, завещание стало бы неполноценным. Именно на этом пытались сыграть родственники. Возникли и иные сложности. Какой стране принадлежал Альфред Нобель? Где следовало провести официальное утверждение завещания? Виктор Гюго называл Нобеля «самым богатым бродягой Европы». Родился он в Швеции, но большую часть жизни провел в России, Франции, Италии. Для уточнения формальностей избрали все-таки Швецию. Ведь Нобель оставался шведским гражданином и в последние годы часто появлялся на родине. Завещание он составил в Париже, но на шведском языке и в присутствии свидетелей-шведов.

Парламент Норвегии, который тогда состоял в унии со Швецией, с энтузиазмом согласился вести дела Нобелевской премии мира, а вот со шведскими учреждениями возникли осложнения.

Некоторые члены Шведской литературной академии сочли, что читать массу книг на иностранных языках не их дело, а кое-кто предлагал, чтобы деньги Нобеля пошли на исследования внутри страны. С трудом исполнителям завещания, и прежде всего молодому соратнику Нобеля Рагнеру Сульману, удалось убедить всех согласиться с волей Нобеля.

Труднее всего оказалось уговорить родственников. Их поддержали те из шведов-консерваторов, которые считали учреждение международных премий антипатриотической затеей. Кроме того, они опасались, что Норвегия, которой выпала роль отбирать лауреатов премии мира, попытается использовать это право в борьбе за независимость. Эти опасения разделял и шведский король Оскар II. Он дал совет племяннику Нобеля Эммануэлю — не забывать свои обязанности перед семьей «ради нелепых идей дяди».

Завещание вступает в силу

Но именно Эммануэль и другие родственники, жившие в России, высказались за уважительное отношение к воле Альфреда Нобеля. Их позиция повлияла на родственников в Швеции (им по завещанию причиталось по нынешнему курсу 23 миллиона шведских крон, или около двух миллионов фунтов стерлингов). Финансовые проблемы наследия Нобеля пришлось улаживать в девяти странах. На это ушло три с половиной года. Наконец, в июне 1900 года король Оскар II согласился утвердить положение о Нобелевском фонде, который должен был отвечать за наследство. К тому моменту оно оценивалось по современному курсу в 60 миллионов английских фунтов стерлингов.

Первые лауреаты

Первая церемония вручения Нобелевских премий состоялась 10 декабря 1901 года — в пятую годовщину смерти Альфреда Нобеля. Король Оскар сам вручил их лауреатам.

 

Царствовал с 1881 по 1894 год. Был прозван «миротворцем» за то, что при нем Россия не вела ни одной войны. Во внутренней политике поначалу решил продолжить дело отца и довести реформы, начатые им, до конца. Уже на другой день после убийства Александра II, обращаясь к членам Государственного совета и высшим чинам двора, сказал: «Я принимаю венец с решимостью. Буду пытаться следовать отцу моему и закончить дело, начатое им». Слово «пытаться» здесь не случайно. Видимо, уже тогда царь понимал, что осуществить обещание будет не просто. Так, собственно, и случилось.

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Александр Александрович был вторым сыном императора Александра II и его жены императрицы Марии Алексеевны. На престол вступил после убийства народовольцами своего отца. Короновался в 1883 году. Вообще-то говоря, наследником Александра II был старший сын, Николай. Но он умер от туберкулеза в Ницце в 1865 году, и тогда цесаревичем объявили Александра. Назначенный ему в наставники Константин Петрович Победоносцев был удивлен отсутствием у наследника любознательности и желания учиться. «К чему мне все это? — ничтоже сумняшеся заявлял Александр. — У меня будут ответственные министры!» Учитель, пораженный, отметил в голове его «бедность сведений и бедность идей». Считают, что именно эта «бедность идей», на что сетовал умный и образованный Победоносцев, впоследствии облегчила ему влияние на ученика, когда тот стал императором.

Как наследник Александр приобрел некоторую популярность. Об этом свидетельствовал своеобразный рейтинг. Около его резиденции — Аничкова дворца — была выставлена кружка для пожертвований. Из нее ежедневно вынимали по три-четыре тысячи рублей, а однажды в день рождения Александра Александровича извлекли около шести тысяч.

Единственно, что увлекало молодого цесаревича, — это военное дело. Ему он отдавался с большим увлечением, чем каким-либо иным наукам. Считая себя знатоком в этом, он, еще будучи наследником, вмешивался в деятельность военного министерства, не всегда, однако, проявляя достаточную компетенцию и такт. И вообще, надо заметить, что Александр был надменным и грубым. К людям он относился как к подчиненным солдатам, которые терпели его бестактные выходки. С прямолинейностью солдафона говорил, что пойдет напролом и не остановится ни перед кем, имея в виду военного министра Милютина, якобы мешающего ему перестраивать армию.

Сумасбродство

И когда министр послал офицеров Гуниуса и Горлова в США, чтобы заказать ружья для русской армии, наследник пошел «напролом». Он забраковал привезенные образцы стрелкового оружия. При этом, как рассказывал очевидец, «дал полный простор своему характеру и стал грубо говорить с офицером». Тот, вероятно, ответил с достоинством. Тогда наследник пришел в ярость и обругал Гуниуса скверными словами. После чего офицер прислал Александру Александровичу письмо, в котором потребовал, чтобы великий князь извинился. Прибавив, что если через двадцать четыре часа извинения не будет, то он лишит себя жизни. Извинения не последовало, и Гуниус покончил с собой. Император Александр II, рассердившийся на сына, приказал ему идти за гробом до могилы. Но даже этот страшный урок не излечил наследника от надменности и запальчивости.

И еще один случай, характеризующий Александра III.

В чиновничьей и военной российской среде было много иностранцев, занимавших высокие посты. Так повелось издавна. Известен ответ генерала А. П. Ермолова, покорителя Кавказа, в разговоре с Александром I, спросившим, чем вознаградить его: «Государь, сделайте меня немцем». Не меньший успех имела острота Александра III, тогда еще цесаревича. Однажды ему представили штаб армейского корпуса: он состоял из разных «фонов» и фамилий с окончанием на «гейм» и «бах». И только десятым или двенадцатым был представлен генерал-майор Козлов. «Наконец-то!» — воскликнул наследник. Это «наконец-то» стало широко известным. Правительство искало популярности и надеялось найти ее в антинемецкой направленности.

Во время конфликта с Турцией (еще при отце) Александр участвовал в сражениях. Может быть, именно во время этой кампании зародилось в нем то отвращение к войне, что во многом определило его миротворческую политику, уберегшую Россию от вмешательства в международные конфликты. С годами, став императором, Александр отошел от реформ отца и не вспоминал свои слова о том, что будет следовать его путем, заняв позицию незыблемости самодержавия.

Пройдоха при дворе

Александр III, неплохо разбиравшийся в людях, сетовал на недостаток личностей честных, правдивых и светлых, считал, что они «огромная редкость». «А пожалуй, и есть, — иронизировал он, — да из ложного стыда скрываются». А авантюристов хватало и при дворе. Чего стоил один только H. М. Баранов, петербургский градоначальник. Хитрец и пройдоха, он решил сыграть на страхе царя перед революционерами и изобразить себя в роли его спасителя и охранителя. Он без стеснения выдумывал существующие якобы заговоры, доносил о злоумышленниках и бомбистах, будто бы скрывающихся в Зимнем дворце, на подступах к Гатчине и в других местах, роющих подкопы, закладывающих мины и готовящих покушения. Иначе говоря, силился изобразить бдительного борца с крамолой, но был разоблачен, укрепив царя во мнении, что мало кому можно доверять. Отсюда и ужесточенные меры по охране порядка, которые Александр ввел сразу же после того, как занял престол. В марте 1881 года была создана так называемая «Священная дружина» — добровольная тайная организация, некий карающий орган по защите царя. Во главе ее стоял великий князь Владимир Александрович. Дружина имела список лиц, подлежащих уничтожению, куда заносились не только русские, но и европейские деятели, главным образом революционеры. Она создала целую сеть шпионов и провокаторов. Одним из способов уничтожения нежелательных элементов был наем, как мы сегодня сказали бы, киллеров, вызывающих на дуэль намеченные жертвы. С кодексом дворянской чести это плохо согласовывалось, но зато было безопасно.

В конце концов Александр III понял опасность такой организации, взявшей на себя функции карательного органа, но действовавшей вне закона и по-своему подрывавшей авторитет власти, ее монополию на репрессии. Однако это не означало, что царь намеревался проводить либеральную политику. Вскоре он показал, что избирает жесткий путь на укрепление самодержавия.

«Миротворец»

Как бы подтверждая новый свой курс, назначил министром внутренних дел графа Д. А. Толстого, известного своим обскурантизмом. Это свидетельствовало о разрыве с политикой преобразований отца и укреплении неограниченной монархии. Если в области экономики, железнодорожного строительства Россия при Александре III шла вперед, то во многом другом царь поворачивал вспять. Он ограничил деятельность судебных учреждений, хотя полностью отменить судебную реформу 1864 года не успел. Тем не менее считал свое правление просвещенным и гуманным. За 1883–1890 годы царские суды вынесли 58 смертных приговоров, из которых только двенадцать были приведены в исполнение. Это, однако, не помешало царю открыть в 1884 году «государеву тюрьму» — Шлиссельбургскую крепость, где содержались особо опасные преступники, в том числе и политические.

Прощенный убийца

Подчас случалось, что царь проявлял великодушие и миловал убийц. Так, он «простил» корнета Бартенева, убившего актрису Висновскую. При этом Александр не исходил из материалов дела, а руководствовался своим настроением и личным впечатлением. Его тронула история русского офицера, дворянина, полюбившего актрису Варшавского драматического театра. Но жениться на ней офицер не решался — все-таки полька, католичка, женщина достаточно легкого поведения. Но и забыть ее не мог, ревновал. Дело слушалось в 1891 году в Варшавском окружном суде. С блестящей речью в защиту обвиняемого выступил знаменитый адвокат Плевако. Возможно, речь эта произвела впечатление на Александра, и он одним взмахом пера изменил приговор суда. Вместо восьми лет каторги Бартенева лишь разжаловали в солдаты. Царь не задумывался над тем, что грубо нарушает юридические нормы. (И. А. Бунин использовал этот случай в рассказе «Дело корнета Елагина».)

Александру, видимо, казалось, что таким образом он разрешает сложную проблему взаимодействия «человеческого» и «государственного» в монархе. Если же дело касалось престижа царской семьи, он мог быть и непреклонным. Когда его племянник великий князь Николай Николаевич решил жениться на не родовитой, да к тому же разведенной дворянке, Александр воспротивился, поскольку это нанесло бы ущерб царской фамилии. Точно так же он запретил брак великого князя Михаила Михайловича, так как его избранница не отвечала Династическим требованиям. Когда великий князь ослушался, он был отлучен от царской семьи и лишен всех должностей и званий.

Болезнь и смерть

В октябре 1894 года Александр находился в крымской Ливадии. Здесь он перенес грипп, который дал осложнение на почки. При хроническом нефрите, которым он болел, это было смерти подобно. И она наступила 20 октября. Ему не было еще пятидесяти лет.

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

От покойного цесаревича Николая младший брат унаследовал не только учителя К. П. Победоносцева, но и невесту. Юная принцесса Дагмара, дочь датского короля, обручилась с Александром в 1865 году и через год стала его женой, приняв имя Марии Федоровны. Как все династические браки, этот брак был предрешен и продиктован высшими государственными интересами. Поговаривали, что, потеряв первого жениха, принцесса, не желавшая расставаться с мечтой стать российской императрицей, «завлекла в свои сети» нового наследника. Она быстро забыла о своем первом нареченном и всецело сосредоточилась на его брате, несмотря на то что младший явно уступал старшему в красоте и живости характера.

Письма к княжне

Труднее было молодому Александру. Об этом свидетельствует его дневник. Надо заметить, что Александр Александрович имел характер скрытный и любил больше поверять мысли и чувства бумаге, чем друзьям. У него, тогда еще молодого наследника престола, была особая на то причина — ему приходилось, таить свою любовь к княжне Марии Элимовне Мещерской, дочери дипломата и писателя, рано умершего. От этого юношеского романа остались лишь трогательные письма к княжне да строки из дневника. Так, он записывает: «Я только и думаю теперь о том, чтобы отказаться от моего тяжелого положения и, если будет возможно, жениться на милой М. Э. Я хочу отказаться от свадьбы с Dagmar, которую я не могу любить и не хочу. Ах, если бы все, об чем я теперь так много думаю, могло бы осуществиться?! Я не смею надеяться на Бога в этом деле, но, может быть, и удастся. Может быть оно будет лучше, если я откажусь от престола. Я чувствую себя неспособным быть на этом месте, я слишком мало знаю людей, мне страшно надоедает все, что относится до моего положения. Я не хочу другой жены, как М. Э. Это будет страшный переворот в моей жизни, но если Бог поможет, то все может сделаться и, может быть, я буду счастлив с Дученькой и буду иметь детей».

Спустя несколько дней новая запись: «В Лицее встретился с М. Э., которая шла к себе. Я ей сказал, что постараюсь после зайти к ней. Но она сказала, что это может быть не удастся и лучше теперь проститься. Я совершенно был согласен и мы зашли в одну маленькую комнату. Там она бросилась ко мне на шею, и долго целовались мы с нею прямо в губы и крепко обняв друг друга. Она мне сказала, что единственного человека, которого она любила в своей жизни, это меня…»

Очаровательная Минни

Свадьба Александра с Марией Федоровной состоялась в 1866 году. И вскоре наследник понял, что влюблен в молодую жену, в свою очаровательную Минни, как он ее называл, и счастлив будет иметь от нее детей. И они появились — красивые и здоровые, четыре мальчика и Две девочки. Жизнь потекла своим чередом, безоблачная и беззаботная. До того дня, пока террорист-народоволец не метнул бомбу в карету Александра II и не грянул взрыв на набережной Невы.

Он жестоко расправился с убийцами отца народовольцами Перовской, Желябовым, Кибальчичем, Михайловым и Гельфман. Многие были отправлены на каторгу или сосланы. Произошли, естественно, перемены в окружении царя.

Пристрастие к вину

Самыми близкими ему людьми становятся двое — уже известный нам К. П. Победоносцев, назначенный обер-прокурором Синода, и генерал П. А. Черевин — начальник царской охраны. С ним Александр проводил часы досуга, играл в шахматы, рыбачил и охотился, вместе они выпивали, чем, в конце концов, Александр III расстроил свое здоровье.

По поводу отношений царя и генерала ходило много разных слухов. Сам Черевин признался позже, как царь проводил время, частенько будучи навеселе. Пить он умел, и не каждый мог это заметить. Но когда император ложился на пол на спину и начинал болтать руками и ногами, означало, что он сильно пьян. При этом Александр норовил поймать за ноги и повалить того, кто проходил мимо, особенно мужчин и детей. Императрица знала об этой слабости супруга и следила за ним. Тогда, чтобы обмануть ее, дружки придумали хитрость, о которой рассказал сам Черевин. «Императрица, словно надзирательница какая-нибудь, раз десять пройдет мимо его карточного стола, видит, что около мужа нет никакого напитка, и спокойно, счастливая уходит… А между тем к концу вечера — глядь — его величество уж опять изволит барахтаться на спине и лапками болтать, визжа от удовольствия… Царица только в изумлении брови поднимала, потому что не понимает, откуда и когда это взялось? Она же все время следила… А мы с ним, — лукаво улыбался Черевин, — мы с его величеством умудрялись: сапоги с такими особыми голенищами заказывали, чтобы входила в них плоская фляжка коньяку вместимостью в бутылку… Царица подле нас — мы сидим смирнехонько, играем, как паиньки. Отошла она подальше — мы переглянулись — раз, два, три! — вытащили фляжки, пососали и опять как ни в чем не бывало… Ужасно ему эта забава нравилась… Вроде игры… И называлось это у нас: «голь на выдумки хитра»… — Раз, два, три!.. — Хитра голь, Черевин? — Хитра, ваше величество!.. Раз, два, три! — и сосем».

Семьянин

Иметь надежного телохранителя, начальника охраны были у царя все основания. Его окружение склонно было поддаваться паническим настроениям — страшились революционного подполья, терактов и убийств. Не удивительно, что царь стал мнительным и подозрительным. Он хорошо помнил о том, как кончил его отец, павший от рук убийц-революционеров, и его прадед Павел I, убитый своими приближенными. К последнему он питал особую симпатию. Часто наведывался в кабинет Павла в Гатчинском дворце, где все сохранялось так, как было при его жизни. На стене висел портрет императора в облачении гроссмейстера Мальтийского ордена, писанный во весь рост, работы Тончи. На столике лежало Священное Писание. Здесь Александр III любил молиться. Да и жить он предпочитал не в роскошных апартаментах Гатчинского дворца, а в комнатках с низкими потолками, предназначавшимися в свое время для гостей, если не для прислуги. Здесь обитал и Павел I. В этом укрепленном замке Александр III чувствовал себя в надежном укрытии, был спокоен за жену и детей. Вообще говоря, царь относился к своей семье с особым вниманием. Любил проводить время в ее кругу, вечерами бывал в театре вместе с супругой, присутствовал на домашних концертах, участвовал в любительских спектаклях, увлекался рисованием. Можно сказать, вел патриархальную жизнь.

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

В октябре 1888 года Александр III вместе с семьей возвращался на поезде с юга домой в столицу. О возможной катастрофе он не подозревал. И не придал значения предупреждению путейца Витте, кричавшего перед отъездом коменданту поезда, что подаст в отставку, но не позволит царскому поезду идти быстрее курьерского.

Крушение поезда

У станции Борки Курско-Азовской железной дороги локомотив и вагоны сошли с рельсов, произошло страшное крушение. Царская семья уцелела чудом. Вернее, благодаря богатырской силе своего главы — Александра III. Могучими руками он поднял железную крышу искореженного вагона и держал до тех пор, пока жена и дети не выбрались живыми и невредимыми из-под обломков. Потом в царском манифесте это событие назовут как знак Божьего благодарения. «Неисповедимыми путями Божественного промысла совершилось над нами чудо милости Божьей, — возвещал царь народу. — Там, где не было никакой надежды на спасение человеческое, Господу Богу угодно было дивным образом сохранить жизнь мне, императрице, цесаревичу, всем детям моим». О ранениях, полученных царскими детьми, из которых особенно пострадала Ксения, оставшаяся горбатенькой, в манифесте не упоминалось.

Стоя среди обломков, самодержец России вспомнил имя того путейца, который предупреждал, что путь небезопасен, и оказался прав. Видно, человек дельный этот Витте. Так, благодаря случаю Сергей Юльевич Витте оказался приближенным к царю. С тех пор и пошла в гору карьера этого одного из крупнейших государственных деятелей России конца XIX — начала ХХ века. Вскоре после катастрофы в Борках в 1889 году Витте станет директором департамента железнодорожных дел, в 1892 году — министром финансов, а при Николае II возглавит кабинет министров.

Царь богатырь

Император был высокого роста — 193 сантиметра, с массивной фигурой, мог шутя согнуть подкову, серебряную тарелку или медную пепельницу, что продемонстрировал однажды в фойе Мариинского театра.

Таким и изобразил его скульптор князь Паоло Трубецкой. Император Александр III грузно восседает на лошади с подхваченной уздой, словно обуздывая Россию.

Заказ на памятник был сделан в 1889 году, шесть лет ушло на работу, два года на отлив и установку. И только в мае 1909 года памятник был торжественно открыт. Началась его полная приключений жизнь, которая продлилась более полувека.

Не успело с монумента упасть покрывало, как разразился скандал, несмотря на то что скульптуру приняла соответствующая комиссия и одобрила царская семья. Вдовствующая императрица Мария Федоровна нашла большое портретное сходство со своим покойным супругом. Хотя, прямо надо сказать, скульптор не польстил царю. По Петербургу в то время гуляла «загадка»: «Стоит комод, на комоде — бегемот, на бегемоте — идиот. Что такое?»

Газеты подняли шум, подвергнув критике не только облик царя, но даже и лошадь. Она и грубая, и бесхвостая. На том месте, откуда хвост растет, какая-то закрученная узлом, похожая на кукиш культяпка! А сам царь?! Настоящий солдафон. «Тут он весь. Тут все его царствие».

Художник Александр Бенуа, хотя и дружил с автором, открыто удивлялся этой его работе. Живописец Маковский был рассержен и обижен. И только Репин заявил, что «это самый красивый и художественный памятник после «Медного всадника» Фальконе. На торжестве по поводу его открытия великий мастер сказал: «Я поздравляю себя, поздравляю всю Россию и все потомство наше с гениальным произведением искусства!»

Впрочем, сам скульптор в узком кругу признал, что он далек от политики, просто «изобразил одно животное на другом». Тем не менее П. Трубецкого наградили орденом Святого Владимира, хотя больше заказов он не получал.

Через некоторое время пополз слух, что злополучную статую, установленную против Николаевского вокзала, собираются перевезти в Иркутск, а возможно, и еще дальше — во Владивосток. Но тут началась Первая мировая война.

Спор вокруг памятника

В 1918 году, при большевиках, вновь возник вопрос о демонтаже памятника. Как ни странно, в его «защиту» выступил рабочий Михайлов. Он писал в газете «Жизнь искусства» от 1 ноября: «…Это огромная лошадь с подхваченной уздой — разве не есть наша старая Россия, тоже подхваченная III Отделением? А царь! Посмотрите на него, и что за идея так изобразить «творца сибирского пути» и «миротворца». Мы, может быть, привыкли искусство видеть только в том, когда царей изображали гарцующими на конях. Но взгляните без предубеждения на этого чудо-царя-жандарма… Имел ли желание художник-князь изобразить так точно и эпоху, и царя, или нет, но царь-жандарм и вышел жандармом, с Россией-лошадью и уздой». И что самое удивительное, рабочий-либерал Михайлов предлагал оставить творение Трубецкого в назидание потомству.

С ним начали спорить те, кто считал, что нельзя портить город напоминанием о тяжелом былом. В 1919 году в спор вмешался вездесущий Демьян Бедный. И на гранитном постаменте памятника появилась надпись поэта-злободневщика, объясняющая, как надо его понимать.

Надпись эту одобрил сам Ленин. Но на этом биография памятника не кончается. Не раз вновь большевики поднимали вопрос о его сносе: в 1924 и в 1935 годах. Наконец, в 1937 году Ленсовет постановил: «Памятник снять, ввиду того, что он не представляет исторической и художественной ценности».

За неделю демонтировали пятисотпудовую фигуру царя. Сняли 30 тысяч пудов гранита, в свое время привезенного из Финляндии. Остался лишь фундамент, куда под бетонное покрытие было забито триста свай. Поначалу памятник собрались было переплавить, но почему-то передали как «не представляющий художественной ценности» в Государственной Русский музей.

Во время блокады Ленинграда работники музея засыпали скульптуру песком. На тачках, истощенные и голодные, они перетаскали его с двух барж, насыпали над, казалось, никому не нужным «пугалом» и поверх настелили бревна и посеяли овес, чтобы замаскировать это место. И вовремя: когда во двор угодила бомба, она лишь разметала бревна, но не повредила скульптуру.

Возвращение монумента

После войны памятник оставался во внутреннем дворе музея. Но вот настало новое время — гениальная скульптура вернулась на свое первоначальное место — к вокзалу.

 

Он вошел в историю как «отец Британской империи». Ученые подсчитали, что Родс «добавил» к ней двести девяносто одну тысячу квадратных миль — больше, чем территории Франции, Бельгии, Голландии и Швейцарии, вместе взятые. За это его прозвали Африканским Наполеоном. Он был премьер-министром Капской колонии на юге Африки, но главное — создателем мощной алмазной и золотодобывающей промышленности, владельцем алмазных копей и золотых рудников, одним из самых богатых в мире людей, если не самым богатым, его величали не иначе как королем алмазов и золота. Его именем была названа целая страна — Родсзия. Он являлся членом Тайного совета королевы, в его доме бывали принц Уэльский, будущий король Эдуард VII, писатели Редьярд Киплинг и Райдер Хаггард, молодой Уинстон Черчилль, знаменитые усмирители туземцев генералы Каррингтон и Китченер, банкир Ротшильд, политики Чемберлен, Дизраэли, Солсбери. Имя его в свое время стало символом удачи и успеха. В Кейптауне ему установлен памятник. Его имя присвоено университету.

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Отец Родса Фрэнсис Уильям был скромным викарием провинциального прихода. Семья среднего достатка состояла из двенадцати сыновей и дочери (двое умерли в детстве), Сесил был пятым ребенком. Он окончил обычную школу, много читал, увлекался древнегреческими героями, его девизом стали слова «Совершить или умереть!», которые он записал тринадцатилетним в семейном альбоме. Из этого можно сделать вывод о том, что, еще будучи юношей, его одолевали честолюбивые мечты. И когда после школы ему не удалось поступить в привилегированный Оксфордский университет, он решил искать счастье в другом месте и на ином поприще.

За счастьем в Африку

В 1871 году восемнадцатилетний юноша, больной туберкулезом, с врожденным пороком сердца, которому медики отпустили не более полугода жизни, решился покинуть родные места, чтобы присоединиться в Африке к своему старшему брату Герберту.

«Почему я отправился в Африку? — говорил он впоследствии. — Могут сказать, что для поправки здоровья или из-за тяги к приключениям. И то и другое верно, но настоящая причина в том, что я не мог больше сидеть без дела».

За два с половиной месяца Родс, преодолев на корабле шесть тысяч миль, достиг африканского берега. Здесь недавно были найдены алмазные месторождения, каких не знал мир, и бушевала алмазная лихорадка. Сесил Родс отправился к алмазным копям на фургоне, запряженном волами. Был октябрь месяц, преддверие лета, на пути в вельде — африканской степи — встречались жирафы и страусы, на зеленых просторах мирно паслись стада антилоп и зебр, попадались львы, слоны и носороги. Ехать пришлось по бездорожью, перебираться через ущелья и переходить реки. Месяц спустя Родс достиг цели — алмазного района. Вооружившись, как и все старатели, заступом и ведром, Родс начал добывать свое счастье. Ему сразу же повезло: первый камень, который он нашел, весил семнадцать каратов (1 карат — 0,2 г) и стоил сто фунтов. Но вскоре Родс стал скупать подешевле участки, на что потратил две тысячи фунтов стерлингов, которые домашние еще в Лондоне собрали ему на дорогу. Он был целеустремлен, расчетлив и изобретателен в бизнесе. Дела его шли прекрасно, хотя конкуренция была жестокой.

Честолюбивые замыслы

Через десять лет Родс стал одним из совладельцев компании алмазных копей, затем занял пост ее секретаря, а вскоре и президента. Его выбрали в парламент Капской колонии (ныне ЮАР). Честолюбивые дерзкие замыслы зрели в его голове, он задумывает создать на юге Африки государство, главой которого станет. Когда между бассейнами рек Оранжевая и Лимпопо нашли крупные месторождения золота, Родс быстренько прибрал к рукам это новое Эльдорадо, создав свою компанию по добыче золота. Годовой доход его компаний теперь составлял 400 тысяч фунтов стерлингов, а личный — 40 тысяч. В Лондоне его экономической и политической экспансии оказывали всяческую поддержку, поощряли действовать под флагом Британской южноафриканской привилегированной компании, имевшей привилегию на захват громадных областей Африканского материка. Причем слова «под флагом» следует понимать в буквальном смысле, ибо у компании были свой флаг, герб, печать, почтовые марки, да что там — своя армия и полиция! Целая империя в империи. Надо ли говорить, что всевластие его было безраздельным.

Причуды богача

В Кейптауне он купил старый, еще голландцами построенный дворец Хрут Скер и перестроил его по своему вкусу. Предметом особой гордости хозяина был, однако, не сам дом и не прилегавшая к нему территория в полторы тысячи акров, засаженная экзотическими деревьями, а большая библиотека, где были собраны книги об Африке и карты этого материка. На берегу океана у него был роскошный коттедж, где он укрывался от летнего зноя и где всегда дул свежий ветер, облегчая дыхание его легких. А чтобы усилить этот эффект, он велел сломать стену для свободного прохождения воздуха и положить бруски льда, которые бы охлаждали этот воздух. Умер Родс в возрасте сорока восьми лет, посрамив таким образом прогноз медиков и добившись посмертной славы. «Совершить или умереть!»

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

По роду занятий Родсу приходилось в Африке много разъезжать, инспектировать места разработок и рудники. Он легко преодолевал большие расстояния. Так, он часто бывал в Кимберли — центре добычи алмазов. Поселок старателей, быстро выросший в город, получил название по имени английского министра колоний лорда Кимберли, присоединившего его к английским владениям. (Породу, в которой добывают алмазы, называют кимберлитом, а места разработки — кимберлитовыми трубками.) Но где бы ни был Родс, он постоянно поддерживал связь со своими компаньонами и даже издалека зорко следил за ценами на бирже, давал указания, руководил. Благо почта работала исправно. Большие тюки с письмами регулярно догоняли его в вельде. Днем Родс в светлых фланелевых брюках, куртке цвета перца с солью и фетровой шляпе с опущенными полями трусил на пони вслед за фурой. У него была довольно обычная внешность, голубые глаза, крепкое телосложение. Отличало его от спутников, большей частью бородатых, свежевыбритое лицо, этим он как бы демонстрировал свое особое высокое положение. В остальном был, как все. По вечерам на привале у костра просматривал корреспонденцию. Официальные бумаги и деловые письма читал — тут же и немедленно отвечал на них. Послания же личного характера откладывал на потом. Такие письма составляли большую часть почты. Чего тут только не было! Просьбы об устройстве на работу, об оказании помощи, предложения чудаков и маньяков о якобы известных только им местах, где золото и алмазы лежат чуть ли не на поверхности. Немало было и писем от поклонниц. Женщины из Америки и Новой Зеландии, Австралии и Капской колонии — со всего мира — писали ему, убеждая, что готовы разделить с ним очаг и постель, а это, мол, будет способствовать его работоспособности и счастью, хотя было известно, что с юности Родс не испытывал интереса к женскому полу.

Загадка Родса

Он никогда не был женат. Больше того, замечали, что он вообще избегал женщин. И никто не мог бы назвать имя той, с которой у него была бы связь. Правда, в его спальне висел женский портрет, единственный, который когда-либо украшал его жилище, но это был портрет древней старухи, вдовы вождя племени ндебелов, которая помогла ему однажды в горах Матопо при переговорах с туземцами. (В этих горах, кстати говоря, он завещал похоронить себя, что и было исполнено.)

Загадка его частной жизни породила массу домыслов, причем подчас самого пикантного свойства. Некоторые его биографы, кто косвенно, а кто и прямо, намекают, что Родс был гомосексуалистом. Называют и объект его страсти — секретаря Филипа Джордана, многолетнего его помощника и друга.

Попытки «взять крепость»

Впрочем, были две женщины, которые предприняли попытку женить на себе завзятого холостяка и миллионера Родса. Одна из них не на шутку увлеклась, как она писала, этим «единственным великим человеком» — это была очень известная тогда писательница Оливия Шрейнер. На какое-то время Родс очаровал ее. Но уже вскоре, разглядев подлинное лицо человека, одержимого наживой, она призналась, что это было одно из самых тяжелых разочарований в ее жизни. А кто же была другая? Та, которая, несмотря ни на что, отважилась на приступ твердыни? Ею оказалась княгиня Катерина Радзивилл, полуполька, полурусская, дочь флигель-адъютанта Николая I, племянница (по жене) Бальзака. Красавица, писательница и авантюристка, она прибыла в Кейптаун, навязалась в друзья Родсу, стала бывать в его дворце. Вошла в доверие, всячески подчеркивала, что не безразлична к нему, влюблена и готова на все. Когда же он остался равнодушен к ней, как к женщине, она решилась любой ценой извлечь пользу из этого знакомства и пошла на подлог — подделала его векселя, затем стала шантажировать Родса, грозя опубликовать его письма к ней и кое-какие документы. Ее судили и выслали в Европу. Она отомстила тем, что написала книгу «Сесил Родс», в которой вывела его в неприглядном свете, и так или иначе заработала на тогда уже покойном миллионере.

Причуды миллионера

Но если Родса не интересовали женщины, то чем же он все-таки увлекался?

Был заядлым яхтсменом и часто участвовал в гонках в Столовой бухте, где у подножия Столовой горы расположен Кейптаун. Сам себя он сравнивал с яхтой, которая плывет по четкому курсу к цели. Любил верховую езду, хотя настоящим наездником так и не стал. Пил шампанское и виски, отчего к сорока годам обрюзг и потолстел. Стал раздражительным и вспыльчивым, но, когда нужно, брал себя в руки и, как когда-то, становился холодным и расчетливым. Ценил комфорт и роскошь, но к моде был равнодушен и в одежде был даже неряшлив. Однажды он явился на прием к германскому кайзеру Вильгельму в недопустимом по этикету виде — помятой простой визитке. Впрочем, это не повлияло на обсуждение ими грандиозного проекта железной дороги через всю Африку с юга на север — от Кейптауна до Каира.

Родс был масоном. Страдал галлюцинациями, и ему часто снились кошмары. А вообще-то говоря, у него была одна вечная спутница — удача.

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

В музее города Кимберли за толщей пуленепробиваемого стекла музейной витрины на коричневой подушечке сверкает драгоценный бриллиант. И хотя по величине он не самый известный в мире — всего 10,73 карата, его слава превосходит иных чемпионов. Это бриллиант «Эврика», что в переводе с древнегреческого означает «Нашел!». Название как нельзя лучше отвечает истории этого бриллианта. Он по праву считается экспонатом музея номер один. История его связана с интересным случаем.

Невзрачный с виду кристалл в 21 карат (таким он был до огранки) был найден в 1866 году. Существует несколько версий, как это произошло. По одной — камешек нашел сын фермера Эразмус Джакобсон, чем положил начало развитию всей горнодобывающей промышленности Южной Африки. По другой — алмазы были открыты возле слияния рек Оранжевой и Вааля. Однажды бурский фермер Ван-Никерк увидел, как ребята на ферме его друга Якоба играют блестящим камушком. «Если хочешь, возьми его себе», — сказал Якоб. Камушек оказался алмазом, который был оценен в 500 фунтов стерлингов. Его приобрел сам губернатор Капской колонии.

«Звезда Южной Африки»

Вскоре Ван-Никерку снова повезло. Такой же «камушек», только несколько больше, был найден и продан им за 11 тысяч фунтов стерлингов — целое состояние. Затем камень перешел за 25 тысяч к лорду Дадли и получил название «Звезда Южной Африки».

Естественно, всем подумалось, а не содержит ли здешняя земля алмазоносную породу? И когда на ферме братьев Дидерихса и Йоханнеса де Бирс вновь нашли алмаз, поняли, что этот участок алмазоносный.

Ныне простецкое жилище братьев де Бирс является еще одним экспонатом музея в Кейптауне. Конечно, в самых фантастических снах братьям не могло пригрезиться, что ничем не примечательное бурское семейство даст имя мировому гиганту — «Де Бирс консолидейтед майнс лимитед», с капиталом сегодня в миллиарды долларов. По традиции его директора ежегодно собираются в двухэтажном колониального стиля здании в Кейптауне, медная вывеска на фасаде которого гласит, что здесь помещается штаб-квартира «Де Бирс». На стенах можно увидеть изображения всех президентов компании. На особо почетном месте в рамке под стеклом оригинал чека на 5 338 650 фунтов стерлингов. Именно такую сумму за монопольные права на добычу алмазов Сесил Родс выплатил своему конкуренту, а затем партнеру Бэрни Барнато, с которым они в марте 1888 года положили начало существованию нынешней «Де Бирс».

Компания «Де Бирс»

К 1885 году капитал «Де Бирс» достиг весьма внушительной по тем временам суммы — 842 тысячи фунтов стерлингов. Эстафету Родса в конце XIX века подхватило семейство немецких эмигрантов Оппенгеймеров: дед Эрнст, сын Гарри, внук Николас. Сегодня состояние семьи Оппенгеймер оценивается почти в 1,5 миллиарда долларов. Главное подразделение «Де Бирс» по реализации алмазов, добытых в мире, — Центральная сбытовая организация (ЦСО) — находится в Лондоне. Через нее проходит 80 процентов всех алмазов, поступающих на мировой рынок. Из них четверть — из России. У «Де Бирс» давние связи с нашей страной — крупнейшей из пяти алмазодобывающих.

В 1991 году в Южной Африке закрылся окончательно выработанный за 120 лет рудник «Де Бирс», с которого началась слава больного юноши Сесила Родса, скупившего землю вокруг фермы братьев де Бирс.

 

Прижизненная слава его была быстротечной, посмертная — вечна. Блестящий прирожденный художник, изысканный, с обостренным эстетическим чувством и всепоглощающим поклонением прекрасному, Уайлд прочно вошел в историю литературы и театра. С первых шагов на литературном поприще ему сопутствовал неизменный успех, он был отмечен разного рода поощрениями и наградами, в частности, за поэму «Равенна» в 1878 году удостоен престижной премии «Ньюдигейт Прайз». И сегодня его пьесы, проза, эссе, сказки и критические статьи пользуются неизменным вниманием читателей и зрителей, продолжают волновать умы. Уайлд — автор знаменитых комедий «Как важно быть серьезным» (быть может, самой гениальной из всех когда-либо написанных), «Идеальный муж», «Веер леди Уиндермир», «Неприметная женщина» и других, в том числе и ранней его пьесы, посвященной России, — «Вера, или Нигилисты» (1880). Его перу принадлежат написанная по-французски одноактная драма «Саломея» — самое эстетское из эстетских произведений Оскара Уайлда, роман «Портрет Дориана Грея» (сам автор не дал ему точного жанрового определения), несколько сборников сказок («Счастливый принц», «Гранатовый домик») и эссе, в частности, «Упадок лжи», где прозвучал знаменитый парадокс: «Жизнь подражает искусству». Он изобрел жанр стихотворение в прозе и преобразил литературную критику. Писал стихи, поэмы и кончил, как и начинал, поэзией, создал «Балладу Редингской тюрьмы». Не так давно, в 1962 году, в Англии впервые были изданы письма О. Уайлда, а в 1997 году и у нас в России появился том его эпистолярного наследия: первое письмо написано, когда ему было тринадцать лет, последнее — за десять дней до смерти.

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Отец Уайлда, сэр Уильям Роберт Уиллз, был видным врачом, специалистом по глазным и ушным болезням, автором трудов по ушной хирургии и ряда других работ, в том числе о своем земляке Джонатане Свифте — декане дублинского собора Св. Патрика и знаменитом писателе. В 1864 году Роберт Уиллз получил дворянское звание. Мать Уайлда Джейн Франческа Элджи еще до замужества, в 1851 году, играла важную роль в движении «Молодая Ирландия», писала мятежные стихи и статьи, издала несколько своих книг, собирала фольклор и переводила с французского А. Дюма и А. Ламартина.

У Оскара были старший брат журналист Уильям (Уилли) (умер в 1898 году) и сестра Изола (умерла в 1867 году). Кроме них у него были брат Генри (врач, умерший от пневмонии в возрасте тридцати четырех лет, простудившись во время верховой прогулки) и две старшие сестры, Эмили и Мэри, от добрачной связи отца. В десять лет Оскара отдали в королевскую школу Портора, где он проучился восемь лет. Затем его определили в привилегированный колледж Троицы в Дублине, а потом в колледж Магдалины при Оксфордском университете, который он и окончил с отличием в 1878 году, получив степень бакалавра искусств. Уже в эти годы за ним шла слава как об эстете, денди, острослове, снобе и талантливом поэте. Закончив учебу, Уайлд перебрался в Лондон, где вел экстравагантную жизнь законодателя мод и вкусов, сотрудничал в сатирическом журнале «Панч», опубликовал первую книгу стихов. Он жаждал настоящей литературной славы, его честолюбие было безгранично.

1882 год он провел в Америке, где читал лекции, вызывая насмешки обывателей не столько своими призывами бежать от тревожного, бесноватого века в обитель красоты, сколько своим костюмом. Он появлялся перед публикой в коротком темно-лиловом бархатном жакете с кружевными манжетами, в коротких атласных штанах и черных шелковых чулках, в туфлях с блестящими пряжками, в берете и с подсолнухом в руках. А однажды в Линдвиле, штат Колорадо, он спустился в шахту и прочел молодым рудокопам серебряного рудника целую лекцию о жизни Бенвенуто Челлини, авантюриста XVI века. Выступление свое щедро наполнил остроумными шутками, чем вызвал восторг у слушателей. Раздались крики, свист — знак высшего одобрения, в воздух полетели шахтерские каски. С этого эпизода, кстати говоря, начинается фильм Брайана Гилберта «Уайлд» (1997).

Встреча с гомосексуалом

В США Уайлд познакомился с известным поэтом Уолтом Уитменом. Этот стареющий шестидесятитрехлетний любитель юношей назвал Оскара милым, очаровательным молодым человеком. Но произвел ли автор «Листьев травы», воспевший красоту человеческого тела и секса, создатель языка гомосексуального желания, какое-либо впечатление на Оскара Уайлда, остается неизвестным. Сам Оскар заявил, что пришел к Уитмену «как поэт, чтобы пообщаться с поэтом». Однако это был, пожалуй, первый его контакт на уровне интеллектуального общения с человеком, который был чуть ли не теоретиком среди гомосексуалистов своего времени.

Сноб и эстет

Вернувшись в Лондон, Оскар Уайлд продолжал вести экстравагантную жизнь сноба и эстета, издавал журнал «Женский мир», блистал в салонах, где сыпал остротами и парадоксами, которые на другой день повторял весь Лондон. Был завсегдатаем театральных кулис, дружил со знаменитыми актерами и актрисами и не обиделся, когда никто из них не поддержал его в битве с цензурой, запрещавшей его пьесы.

Предсказание прорицателя

В 1894 году Уайлд решил узнать, что уготовано ему в будущем. Он отправился к знаменитому тогда прорицателю Хейро. Тот предсказал, что через пять лет Уайлд примет позор и вынужден будет покинуть Англию. Уайлд позволил усомниться в пророчестве. Хейро промолчал и лишь загадочно улыбнулся.

Не поверив кумиру тогдашней публики, Уайлд отправился к лондонской предсказательнице, которую называл Севиллой. То, что предрекла она, совпало с тем, что сказал Хейро, правда, изложила провидица свое пророчество в более мягкой форме: «Я вижу вашу жизнь блистательной и благополучной до некоторого момента. После него предо мной стена. За ней я не вижу ничего».

Все так и сбылось, как предрекли прорицатели. Настал день, когда жизнь его круто изменилась. Он оказался в тюрьме ввиду особых обстоятельств личной жизни. Вышел Уайлд из заключения больным и разбитым. Чуть ли не в тот же день он отплыл во Францию, где прожил одиноким изгнанником три с лишним года. Писать уже не мог, можно сказать, он утратил свой дар. Часами сидел в дешевых кафе и смотрел на проходивших мимо людей. Он жаждал общения, искал слушателей. И когда ему удавалось разговориться с официантами или проститутками, оставался с ними тем же остроумным собеседником, которым еще недавно так восхищались завсегдатаи лондонских светских салонов. Свой блестящий дар остроумца и насмешника, ироничного и изысканного, он щедро раздавал первым встречным, не задумываясь, кому дарит блестки своего ума.

Жил он в дешевом номере парижского отеля «Эльзас», где стояли книжный шкаф и уродливая железная кровать, а стены были обклеены раздражавшими его обоями. Он горестно шутил: «Мы ведем смертельный бой — обои и я. Кто-то из нас двоих вскоре должен исчезнуть». И все же, как мог, сопротивлялся приближению конца. По-прежнему ухаживал за ногтями и носил на руках кольца, пользовался щипцами для завивки и краской для волос, чтобы скрыть поседевшую и поредевшую шевелюру. Но был почти совсем одинок и, случалось, опускался до того, что выпрашивал денег. Певица Нелли Мельба, его давнишняя знакомая, рассказала, как однажды к ней обратился мужчина: «Мадам Мельба, вы не узнаёте меня? Я Оскар Уайлд, и я собираюсь сделать ужасную вещь — попросить у вас денег». А однажды, выходя из казино, где тщетно надеялся выигрышем поправить свои дела, спросил швейцара, распахнувшего перед ним дверь:

— Не могли бы одолжить мне двадцать франков?

— С удовольствием, — ответил швейцар, протягивая деньги.

Уайлд вежливо отвел руку:

— Прошу оставить себе. Это вам.

Его письма к друзьям и издателям полны мольбы прислать денег на лечение и выплатить причитающийся ему гонорар. Лечение, а он был серьезно болен, требовало немалых средств: оплачивание двух врачей, сиделок, брата милосердия. Когда же потребовалась срочная операция на ухе, нужны были 1500 франков, которые с горем пополам собрали друзья. Вообще-то говоря, он, привыкший быть центром внимания общества, стал как бы невидимым, а жизнь его походила теперь на пьесу, но лишь с одним актером. Вокруг были не аплодисменты, а тишина. Он стал скитальцем и бродягой, как и герой романа его родственника Метьюрина — Мельмот Скиталец, чьим именем он подписывался после тюрьмы. Под этим именем он жил и в гостинице. Подписывался он и крептонимом «С.3.3.» — своим тюремным номером, камера 3 на 3-м этаже, блок С.

Причина смерти

Но настал момент, когда осенью 1900 года Оскар Уайлд, которому только что исполнилось сорок шесть лет, вынужден был заключить перемирие с ненавистными обоями — он оказался прикованным к постели. Точно так и неизвестно, что послужило причиной его болезни. То ли это был энцефалитный менингит, то ли последствия сифилиса (известно, что в двадцать два года Оскар заразился от лондонской проститутки). Некоторые его биографы высказывают мысль, что он умер просто потому, что устал от жизни. Было время, когда бездумно расходовал ее, и теперь она мстила ему. Однако сам он, зная о том, как серьезно болен, не придавал значения диагнозу врачей, пил шампанское, принимал опиум и морфий. Однажды он признался другу, что видел сон, будто ужинает с мертвецами. На что тот пошутил: «Мой дорогой Оскар, ты, наверное, был душой вечеринки». Они оба долго хохотали.

О последних минутах Оскара Уайлда сохранилось подробное свидетельство его близкого друга Роберта Росса. Он говорит также о простуде и об операции на ухе, о предсмертной агонии и о том, как совершились похороны. На них присутствовало всего несколько человек. Вначале Уайлда похоронили на парижском кладбище в Баньо, на временном участке. А затем в 1909 году останки его перенесли на кладбище Пер-Лашез, где они покоятся и по сей день. Над могилой — надгробный памятник со словами самого Уайлда из его «Баллады Редингской тюрьмы»:

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

О трагедии Уайлда говорят как о «блистательной катастрофе». Что же это за трагедия и какую катастрофу он пережил?

В 1884 году двадцатидевятилетний Оскар женился на Констанс Ллойд, юной красавице, «изящной маленькой Артемиде» с глазами-фиалками и темно-каштановыми локонами. У нее были чудесные, словно выточенные из слоновой кости, пальчики, которые извлекали из рояля музыку столь нежную, что, заслушавшись, смолкали птицы. Ее судьбу обычно оставляют без внимания. А между тем она была по-своему тоже трагична. Но поначалу все было прекрасно, оба они были влюблены, разлучаясь, дважды в день посылали друг другу телеграммы. Ей он посвятил сборник «Гранатовый домик». У них родилось двое детей, горячо любимые сыновья — Сирил и Вивиан. В 1891 году Оскар, на свою беду, встретил двадцатидвухлетнего лорда Альфреда Дугласа. Произошло это в доме Уайлда, куда молодого человека привел один их общий знакомый. Юноша обратился к Оскару с просьбой помочь ему выпутаться из беды, избавиться от каких-то шантажистов. К тому же молодой человек оказался страстным поклонником таланта Уайлда — он несколько раз прочел его роман «Портрет Дориана Грея», что очень подкупило автора. Знакомство это фактически сломало жизнь Уайлда.

Двойная жизнь

Оскар и Альфред стали встречаться. Как пишет профессор Ричард Эллман, биограф Уайлда, «гомосексуализм воспламенил его сознание». Надо, однако, сказать, что года за два до этого Оскара соблазнил Роберт Росс, семнадцатилетний юноша, тогда студент Оксфорда, и тоже страстный поклонник творчества писателя.

Уайлду приходилось жить двойной жизнью. Но долго хранить тайну своей страсти было невозможно. Жена заметила, с каким вожделением он поглядывает на накрашенных юношей-геев на Пиккадилли. Семья была разрушена, начались неприятности и скандалы, ставшие в конце концов достоянием прессы. В то же время отношения Оскара с Альфредом, которого он отныне ласково называл Бози, стали открыто любовными.

«Берлога разврата»

Альфред Дуглас, хотя и был очаровательным юношей, уже пристрастился «к выпивке, азартным играм и мальчикам». Тем не менее Уайлд был без ума от него. Очень скоро Дуглас привел Оскара в компанию молодых людей, которые за несколько фунтов и обед в ресторане готовы были расплачиваться своим телом, иначе говоря, занимались мужской проституцией. Встречи эти (их назовут оргиями) происходили у богатого англичанина Тейлора, занимавшего верхний этаж дома на Литтл-Колледж-стрит, 13, в Вестминстере. Уайлд окрестит их «обедами в клетке с пантерой». Проходили эти встречи обычно при спущенных шторах даже днем, в темной комнате, где возжигались благовония, подавались изысканные кушанья и, конечно, вино, шампанское и виски. Некоторые из мужчин были переодеты в женское платье. Позже о квартире, где проходили оргии, будут говорить как о неслыханной «берлоге разврата».

Что касается личных свиданий с Альфредом, то они бывали в доме, где жил Оскар, на Тайте-стрит, 16, в отсутствие его семьи, или на квартирах, которые он специально снимал на площади Св. Якова в номерах «Савой-отеля», в гостинице на Пиккадилли…

Надо заметить, что в отличие от «очаровашки» Альфреда Уайлд не блистал внешней красотой. Он был высокого роста, довольно тучный, с большой головой, слоновьей походкой и скудной растительностью на лице. Красивый его тенор становился писклявым, когда он волновался. И еще одна особенность: у него были словно женские груди.

Загадка порока

В чем, однако, загадка смены сексуальной ориентации Оскара Уайлда? Что это, врожденное противоестественное влечение или порок, развившийся из-за какой-нибудь психической травмы, страха перед женщиной, а быть может, неправильного отношения матери к ребенку? Известно, что, будучи беременной, мать Оскара надеялась, что родится девочка. И была очень огорчена, когда на свет появился мальчик. Свою мечту о дочке она компенсировала тем, что воспитывала и наряжала сына как девочку. Сегодня ученые считают, что абсолютное большинство гомосексуалистов являются «врожденными» и лишь 10 процентов из них «приобрели» эту склонность. Нынче вроде доказано, что гомосексуализм — результат внутриутробного нарушения плода, особенно если мать перенесла какое-либо заболевание, например краснуху. У ребенка, рожденного при таких условиях, часто бывает не сформирован центр влечения к противоположному полу. Известно также, что сексуальное влечение в значительной мере эмоциональное. Как правило, к молодым мужчинам. Причем старший, а нередко пожилой, испытывает особую привязанность, в то время как у молодого чувства меняются, связь ослабевает или заканчивается. Так, собственно, и произошло в случае с Оскаром Уайлдом. Но пока он был влюблен и всячески превозносил своего партнера, вдохновителя, ставшего в конце концов его злым гением. Уайлд называл Альфреда не иначе как «любимый мой мальчик», восторгался его губами, алыми, как лепестки розы, созданными для безумия поцелуев. Он писал ему: «Твоя стройная золотистая душа живет между страстью и поэзией. Я знаю: в эпоху греков ты был Гиацинтом, которого так безумно любил Аполлон». О своем чувстве Уайлд говорил, что это склонность более пожилого человека к более молодому, что это то же самое, что испытывали Давид и Понафан (чья любовь была сильнее любви женской), и принял за основу своей философии Платон, «ее мы находим в сонетах Микеланджело и Шекспира — та глубокая душевная склонность, которая столь же чиста, как и совершенна». И это, мол, та любовь, которая не понята в нашем веке… «Она полна красоты, она прекрасна, она — самая благородная форма всякой любви. Она духовна и бывает всегда между пожилым и молодым, когда первый полон вдохновения, а второй сохранил еще нетронутыми полноту надежд и радость жизни… Приходится только сожалеть, что иногда из-за любви ставят к позорному столбу», — заключал Уайлд.

Предчувствие беды

Уайлда не оставляло гнетущее предчувствие скорого несчастья. Он верил в приметы, и однажды ему показалось, что от его любимого опала, вделанного в набалдашник его трости, словно повеяло сыростью и холодом. Внезапно цвет камня изменился, и он потускнел. Уайлд понял, что это к беде. И она грянула в виде скандала, который учинил отец Альфреда, маркиз Куинсберри. Он давно подозревал сына в противоестественной связи с Уайлдом. Когда же к нему попали любовные письма Уайлда к Альфреду, маркиз явился в дом Уайлда и стал обвинять того в греховной связи с сыном. Стал угрожать:

— …Если я встречу вас вместе с моим сыном в публичном месте, я вас изобью.

На что Уайлд хладнокровно заявил:

— Я не знаю, что делают в подобном случае маркизы Куинберри, Уайлды убивают своего оскорбителя…

И приказал своему лакею никогда не впускать в его дом «это животное».

Скандал

Разъяренный и оскорбленный маркиз в тот же вечер в театре, где давали пьесу Оскара Уайлда, вновь пытался произвести скандал и забросать актеров гнилыми яблоками, а автору пьесы просил передать нелепый, как скажет Уайлд, букет из овощей, что иначе, как идиотской и недостойной выходкой, не назовешь.

На этом маркиз, однако, не угомонился. Он написал на визитной карточке в клубе «Альбемарл»: «Оскару Уайлду, ставшему содомитом». Таким образом, сделал всеобщим достоянием свой текст, поскольку адресатом он был получен лишь десять дней спустя. Возмущенный и подстрекаемый Дугласом, который ненавидел отца, Уайлд подал на маркиза в суд за клевету. Так начался знаменитый процесс Оскара Уайлда против маркиза Куинсберри.

Тем временем отец пытался образумить сына, призывал порвать с содомитом, грозил лишить наследства и прекратить давать деньги. Альфред ответил телеграммой, обозвав отца «смешным маленьким человечком».

Процесс и приговор

Уайлд проиграл процесс. Более того, против него было выдвинуто обвинение «в аморальном гомосексуальном поведении». Куинсберри представил суду список из двенадцати молодых людей, которые выступили как свидетели и подтвердили, что Уайлд приставал к ним с содомитскими предложениями. Перед судом прошла целая вереница этих парней, многие из которых были обыкновенными вымогателями и шантажистами. Второй процесс Оскар Уайлд тоже проиграл, хотя его защищали три опытных адвоката. Правда, по первому разу присяжные, просовещавшись три часа сорок минут, так и не пришли к единому мнению. Состоялось новое слушание в Центральном уголовном суде. На этот раз присяжным потребовалось три часа, после чего они вынесли свой вердикт — виновен. Судья приговорил Оскара Уайлда к двум годам каторжных работ. При вынесении приговора он сказал: «На мой взгляд, это наказание слишком мягкое за все содеянное этим человеком, а процесс этот самый неприятный в моей практике».

Разбитая жизнь

Отбывал срок Оскар Уайлд в Рэдингской тюрьме. Во время суда и из тюрьмы он писал Альфреду страстные письма, называя его «моей прелестной розой, моим нежным цветком, моей лилейной лилией». И был уверен, что ему предстоит тюрьмой проверить могущество любви, узнать, сможет ли он силой своей любви к Альфреду превратить горькую воду в сладкую. «Даже забрызганный грязью, — уверял он, — я стану восхвалять тебя, из глубочайших бездн я стану взывать к тебе».

Освободившись из заключения, Уайлд нашел в себе силы совершить путешествие на юг Франции, а оттуда в Неаполь, Рим, Флоренцию и дальше на Сицилию, в Таормину, где когда-то к берегу пристал Одиссей, а теперь там находился Альфред. Возвращение к нему, как считал Уайлд, было психологически неизбежно. Но если даже оставить в стороне тайную жизнь души с ее стремлением любой ценой осуществить свои чаяния, его, как он говорит, принудили к этому люди. Он не мог существовать вне атмосферы Любви: он должен любить и быть любимым, как бы дорого ни приходилось за это платить. Мир захлопнул перед ним свои врата, но калитка Любви по-прежнему была открыта.

Он понимал, что с Альфредом будет несчастлив, но, несмотря на это, любил его. «Уже одно то, что он разбил мою жизнь, заставляет меня любить его», и связывал единственную надежду вернуться к жизни и творчеству с Альфредом, которого любил в прошлом с такими трагическими последствиями для своего доброго имени.

Злосчастная связь

Они встретились, и Уайлд в восторге повторял: «О, прелестнейший из всех мальчиков, любимейший из всех любимых, моя душа льнет к твоей душе, моя жизнь — к твоей жизни, и во всех мирах боли и наслаждения ты — мой идеал восторга и радости».

Конечно, он понимал, что продолжение их отношений не сулит ему ничего хорошего. Друзья и родственники уговаривали его навсегда порвать эту злосчастную связь. Однако это было выше его сил. Но однажды ему пришлось узнать не известную еще ему сторону Альфреда. Уайлд нуждался в деньгах и как-то попросил их у него, зная, что тот только что выиграл крупную сумму на скачках. Что тут произошло с Альфредом! Слова о деньгах вызвали у него вспышку бешеного гнева, перешедшего в язвительный смех. «Я не могу позволить себе тратить деньги на других», — закричал он. В этот момент, говорит Уайлд, он был совершенно отвратителен, просто мерзок, подлый, мелочный и жадный. Но и после этого великодушный Уайлд надеялся, что примирение их состоится и все будет, как прежде. Этого не случилось. Оскар Уайлд умер.

Судьба жены

К тому времени жена Уайлда два года как скончалась после операции на позвоночнике. На памятнике, установленном на ее могиле, сделали лаконичную надпись: «Констанс Мэри Ллойд». В 1963 году к этим словам добавили: «жена Оскара Уайлда». Когда разразился скандал и начался суд, она с детьми бежала в Геную. Однако не отреклась от Оскара, не перестала его любить, снабжала его деньгами, которые он, конечно, тут же пускал на ветер. Но увидеться им больше не довелось.

Дети и внук

Своим сыновьям Констанс дала другую фамилию, они стали Холландами, отца больше никогда не видели. Старший, Сидни, погиб на фронте во время Первой мировой войны в 1915 году, младший, Вивиан, дожил до I960 года и выпустил книгу «Сын Оскара Уайлда». Внук Мерлин тоже носит фамилию Холланд, но собирается вернуть себе фамилию знаменитого деда. К столетию выхода Уайлда из Редингской тюрьмы он подготовил «Альбом Уайлда», в котором собраны многие ранее не публиковавшиеся семейные фотографии и документы.

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

Однажды Оскар Уайлд зашел в студию художника Бэзила Уорда, у которого часто бывал. В тот день ему позировал юноша исключительной красоты, прозванный Лучистым. Когда портрет был готов и молодой человек ушел, Уайлд сказал, задумчиво играя тростью: «Как жаль, что столь великолепное создание должно состариться!» Художник согласился, добавив: «Было бы прекрасно, если бы он мог вечно остаться таким, как сейчас, а старел бы вместо него портрет».

Такова легенда о том, как зародился замысел «Портрета Дориана Грея». Впервые об этом было упомянуто в предисловии к роману Уайлда, изданному в 1906 году в Нью-Йорке. К книге был приложен и прекрасный портрет юноши, вдохновившего автора, о чем сообщалось на клапане суперобложки. А предисловие было подписано именем самого героя романа — Бэзил Холлуорд. От издательства говорилось, что портрет этот — впервые публикуемое изображение прообраза героя романа Дориана Грея. И еще было сказано, что также впервые приоткрыта тайна происхождения сюжета романа.

Так что же это? Действительный факт? Ничуть не бывало. Всего лишь рекламный трюк издателя. Никакого художника по имени Бэзил Уорд или Бэзил Холлуорд не существовало. Однако домысел этот продолжал жить, и еще сегодня его можно встретить на страницах книг о творчестве О. Уайлда.

Есть и другие версии происхождения сюжета «Портрета Дориана Грея». По одной из них идея стареющего портрета родилась у самого Уайлда, когда он позировал художнице Фрэнсис Ричардс. Во время сеанса он печально заметил, что ему очень хотелось бы, чтобы постарел этот портрет, а не он сам. Удивительно, до чего подобные выдумки оказываются живучими.

Так что же, значит, невозможно установить источник замысла романа о живописном «двойнике»? Оказывается, можно. Дотошные детективы-литературоведы раскопали одну скандальную историю, разыгравшуюся вокруг романа Б. Дизраэли «Вивиан Грей», о чем Оскар Уайлд не мог не знать. Книга Дизраэли была «с ключом», то есть герои имели реальных прототипов из современной жизни, которые легко угадывались. Они не преминули возмутиться и облить автора грязью. Скандал вышел громкий.

В духе романа ужасов

Но не только это привлекло внимание Уайлда к книге. В ней он нашел небольшой, чуть ли не в духе романа ужасов, эпизод, который и подсказал ему мысль об «ожившей картине» (не говоря о созвучии Вивиан Грей — Дориан Грей).

Однажды Вивиан Грей, говорилось в этом эпизоде, увидел в гостиной дамы по имени Феликс Лоррейн великолепную миниатюру с изображением молодого человека. На восторженный отзыв Вивиана о миниатюре дама заметила, что, если бы он видел человека, с которого она написана, понял бы, что это не более чем тусклый и малоудачный портрет. И дальше дама поведала Вивиану историю этого портрета.

У ее тетушки баронессы Родснштейн был сын Макс, юноша, прекрасный душой и телом. Мать страстно желала иметь его портрет. Но никакие уговоры не могли побудить Макса согласиться позировать художнику. Он был суеверен и помнил, что нагадала ему старая няня: в тот момент, когда будет написан его портрет, он умрет. Иначе говоря, таково было условие, по которому ст прекрасное существо могло пребывать на этом свете: никто не смел воспроизвести его красоту.

Макс был офицером и оказался на войне в четырехстах милях от замка Роденштейнов.

И вот как-то утром в замок был доставлен на имя баронессы пакет. Его развернули, в нем оказалась картина, портрет ее сына. Краски были живыми, а изображение столь совершенным, что все, кому довелось видеть его, были в восторге от такого высокого искусства. При этом все забыли о странных обстоятельствах появления картины. Присмотревшись, в ее углу обнаружили надпись, которая гласила: «Написано прошлым вечером. Теперь, господа, ваше желание исполнилось»…

Удивительный портрет повесили над камином в комнате баронессы.

Оживший портрет

На следующий день от Макса пришло письмо. Он был жив-здоров, но ни словом не упомянул о таинственном портрете. Три месяца спустя дама сидела в одиночестве в комнате баронессы и смотрела на портрет, который ей очень нравился. Вдруг она приподнялась с кресла, и возглас удивления застыл на ее устах. Портрет повел глазами. Дама дрожала как осиновый лист, но не могла оторвать взор от ожившего портрета.

Все, что происходило, она понимала, не было плодом разгоряченной фантазии. Внезапно веки портрета снова вдруг вздрогнули, в глазах появилась грустная улыбка, потом они закрылись. В замке пробило три часа. А через несколько дней пришло известие о сражении, в котором участвовал Макс. Он погиб от пики польского улана в ту самую минуту, когда закрылись глаза портрета.

— Кто же был той дамой, свидетельницей этого поразительного случая? — спросил Вивиан.

— Этой дамой была я, — отвечала Феликс Лоррейн, племянница баронессы…

Весь этот эпизод — в духе романов, столь модных одно время. Но в нем нет главного, что придает философскую глубину шедевру О. Уайлда, — мысли о том, что утрата моральных устоев ведет человека к гибели, нет осуждения безнравственности, отсутствует тема — мораль и искусство. И тем не менее странными кажутся совпадения в романах Б. Дизраэли и О. Уайлда — созвучие имен героев, «ожившая картина» и роковой портрет. Все это наводит на мысль, что роман «Вивиан Грей» (вспомним, что имя Вивиан носил и сын Уайлда) подсказал ему замысел повествования о «стареющем портрете».

 

Создатель образа знаменитого сыщика-любителя Шерлока Холмса. Этому «величайшему детективу» писатель посвятил 56 рассказов и четыре повести. Сам Конан Дойл очень досадовав, когда о нем говорили как об авторе только рассказов о приключениях Шерлока Холмса. И напоминал, что им написаны приключенческие и исторические романы, такие, как «Изгнанники» (1893), «Подвиги бригадира Жерара» (1894), «Родней Стоун» (1896), которые сам Конан Дойл считал лучшими своими произведениями. Широко известными стали его научно-фантастические романы «Затерянный мир» (1912), «Отравленный пояс» (1913) и другие, связанные с образом эксцентричного ученого профессора Челленджера, а также «Маракотова бездна» (1929).

Но детективные произведения имели несравненно больший успех. Это «Этюд в багровых тонах» (1887), где впервые появляется сыщик-любитель Шерлок Холмс, в дальнейшем герой повестей «Знак четырех» (1890), «Собака Баскервилей» (1901–1902), «Долина ужаса» (1914) и сборника рассказов «Приключения Шерлока Холмса» (1891–1892), «Воспоминания о Шерлоке Холмсе» (1892–1893) и др.

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Отец писателя Чарлз Элтмон Дойл был чиновником, отличался спесивым, амбициозным характером и являлся младшим сыном довольно известного художника-карикатуриста Джона Дойла. У отца было трое братьев: Джеймс — автор книги «Хроника Англии», Генри — директор Национальной галереи в Дублине, Ричард — художник журнала «Панч».

Чарлз Дойл в конце концов потерял работу, опустился, стал пить. Он страдал эпилепсией и многие годы провел в больнице, там и умер в 1893 году.

Мать Мэри Перси происходила из известной семьи Нортумберленда, у нее были ирландские корни, и, как говорили, ее род восходил к королевской династии Плантагенетов. После смерти мужа она осталась с десятью детьми на руках (семеро выжили) и 240 фунтами стерлингов годового дохода.

Молодой Артур поначалу получил домашнее образование. В девять лет его отдали в иезуитскую подготовительную школу в Ланкашире, которая являлась частью средней школы Стоунхэста, где он провел два года. Учебное заведение это отличалось суровой дисциплиной, спартанским воспитанием и системой строгих наказаний. Учился Артур так себе, но в 1875 году окончил школу. После этого поступил в Эдинбургский университет на медицинский факультет, где проучился около шести лет (1876–1881). Здесь он встретил двух профессоров, послуживших впоследствии прототипами его героев. Один — Джордж Эдвард Челленджер — станет прообразом профессора Разерфорда в романе «Потерянный мир», другой — Джозеф Белл — станет моделью Шерлока Холмса. Артуру не раз доводилось слышать рассказы профессора Белла о его сотрудничестве с полицией, помогая в раскрытии преступлений. Профессор отличался поразительной способностью анализа и дедукции.

Рассказы о сыщике

Окончив университет и получив диплом врача, Артур Конан Дойл открыл частную практику в Плимуте. На двери его кабинета появилась табличка: «Конан Дойл, врач и хирург».

В 1890 году посетил Вену, где работал как окулист. Вернувшись, поселился на Девоншир-плас 2, и стал поджидать пациентов. Но таковых не было. Тогда, чтобы убить время, он начал сочинять рассказы о сыщике, которого назвал Шерлок Холмс. Вот когда он снова вспомнил о профессоре Джозефе Белле и его дедуктивном методе разгадки преступлений, наделив этим талантом и своего героя. Даже внешне Конан Дойл сделал его похожим на своего бывшего учителя. Чтобы убедиться в этом, достаточно было взглянуть на фотографию эдинбургского профессора, стоявшую на камине в кабинете писателя: человек с проницательным взглядом и ястребиным профилем, худощавый, с угловатыми острыми плечами. Но для создания образа сыщика мало было описать его внешность. Требовалось показать его в действии, продемонстрировать силу метода, которым он пользовался при раскрытии преступлений. А для этого нужны были не только познания в технике полицейского розыска, но и знакомство с материалом, то есть фактами уголовной хроники, которые питали бы фантазию автора. И в этом Джозеф Белл тоже оказал писателю немалую услугу.

Джозеф Белл снова приходит на помощь

Еще во время учебы в Эдинбурге Конан Дойл не раз слышал рассказы Белла о тех преступлениях, в раскрытии которых ему доводилось участвовать. Одна из таких историй, вспомнившаяся Конан Дойлу, собственно, и навела его на мысль о создании образа сыщика, наделенного необычным талантом анализа и дедукции. Но и после того как Конан Дойл стал уже известным писателем, он нередко обращался к Беллу с просьбой «подбросить» материал для рассказов, прислать что-нибудь «шерлок-холмсовское». И Джозеф Белл никогда не отказывал своему ученику, подробно излагал обстоятельства какого-либо дела, давал ценные советы, подсказывал сюжет. И те читатели, кто знал Белла, уловили это его сходство с героем Конан Дойла, да и сам профессор был польщен и в душе гордился тем, что послужил моделью для литературного собрата.

Первый рассказ о Шерлоке Холмсе появился в журнале «Стренд мэгэзин» в 1891 году. Это был «Скандал в Богемии». С этого момента, признавался Конан Дойл в письме матери, он только и думал, что о Шерлоке Холмсе.

На войне в качестве журналиста

В качестве военного корреспондента «Вестминстер газетт» Конан Дойл участвовал в экспедиции против туземцев в Африке, затем в 1899 году как врач стал очевидцем событий англо-бурской войны, о чем позже напишет книгу «История Великой бурской войны».

Сэр Артур

В 1901 году он вернулся в Англию и ему было присвоено рыцарское звание. Отныне он стал сэром Артуром — звания этого удостаиваются лишь выдающиеся люди Англии. Дважды баллотировался в парламент, но оба раза, хотя и собрал приличное число голосов, не прошел.

Накануне Первой мировой войны, в 1912 году, выступил в поддержку сооружения туннеля через Ла-Манш (проект был осуществлен лишь в конце нашего века). Во время войны как корреспондент бывал на фронтах во Франции и Италии. С 1916 года стал спиритом и пропагандировал спиритизм, даже написал «Историю спиритизма».

Умер от инфаркта у себя дома 7 июля 1930 года.

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

Конан Дойл был женат дважды. Первый раз на Луизе Хокинс (прозвище Тьюи). Они прожили двадцать один год. Она была больна туберкулезом и страдала психическими расстройствами. Поэтому супруги часто выезжали в теплые края, за границу — в Египет, Швейцарию. Луиза умерла в 1906 году. Похоронив жену, Конан Дойл несколько месяцев не притрагивался к перу. Раньше он мог работать в любое время дня и где придется. Некоторые рассказы о приключениях Шерлока Холмса были, например, записаны во время дождя в павильоне около крокетной площадки. Теперь у него был роскошный кабинет, все располагало к творчеству — тишина, уютный стол, стопа бумаги… Но отсутствовало главное — вдохновение. Напрасно его бессменный секретарь майор Вуд, сорок лет проведший рядом с ним и послуживший прототипом доктора Уотсона, пытался вывести писателя из меланхолического состояния. Молчаливый, угрюмый, Конан Дойл шагал по комнате и дымил своей неизменной трубкой. Только через год он пришел в себя и сразу же женился на Джейн Леки. Они познакомились задолго до этого, в 1897 году. Вспыхнула любовь. Но пока была жива Луиза, у Артура были лишь дружеские отношения с Джейн. Поженившись, они родили троих детей: двоих мальчиков, Дэниса и Адриана, и девочку Джейн. Двое последних дожили до наших дней. Адриан долгое время был хранителем архива писателя, его рукописей и набросков, шести тысяч писем (из них полторы тысячи к матери), различных документов, фотографий. Все эти материалы оценивались в один миллион долларов. Джейн, дочь писателя и жена маршала авиации сэра Джоффри Броумента, создала что-то вроде его музея, вернее, мемориальную комнату, а еще точнее — кабинет мистера Холмса. И сегодня среди многих достопримечательностей Лондона далеко не последнее место занимает знаменитый адрес: Бейкер-стрит, 221-Б, где жил Шерлок Холмс.

Где жил знаменитый сыщик?

Но вот что удивительно: попробуйте доказать, что Шерлок Холмс — вымышленный герой. В ответ услышите столько аргументов против, что невольно станете в тупик. И правда: возможно ли, чтобы о литературном герое писали исследования, такие, скажем, как «Частная жизнь Шерлока Холмса», «Шерлок Холмс и музыка» или «Шерлок Холмс и химия»? Больше того, есть, как было сказано, мемориальная комната-музей, посвященная знаменитому сыщику. Впрочем, только в одном Лондоне их несколько. Здесь вполне серьезно доказывают, что Шерлок Холмс жил именно в этой комнате. А приходилось ли вам слышать, что в честь книжного персонажа назван журнал и целые организации? Однако они есть. Журнал «Бейкер-стрит джорнэл», «Общество Шерлока Холмса», «Клуб Пестрой ленты», ассоциация «Добровольцы с Бейкер-стрит». География этих обществ и журналов поистине всемирная: Великобритания, США, Канада, Испания, Австрия, Япония, Германия…

По следам Шерлока Холмса

Холмсоведы раскопали множество сенсационных фактов из жизни сыщика. Установили годы его рождения (1854) и смерти (1937). Провели исследования о годах его учения в школе, о дружбе с военным врачом Джоном Уотсоном, о путешествиях по Азии и Африке. И даже о написанных им труде по разведению пчел и руководстве по игре на скрипке. Один из видных шерлокианцев, президент США Франклин Рузвельт, утверждал, что Холмс был подкидышем и провел детство среди уголовников. Словом, вполне можно представить — Шерлок Холмс не выдумка, а самый что ни на есть живой человек во плоти. Об этом свидетельствует и та самая мемориальная комната, учрежденная дочерью писателя Джейн на Бейкер-стрит. У входа на доске надпись: «Здесь с 1881 по 1903 год жил и работал знаменитый сыщик Шерлок Холмс».

На столе — чашки с недопитым чаем, сахарница, молочник. А рядом на секретере — отмычки, наручники, две револьверные пули и сам револьвер, бинокль и глобус. Словом, тот самый беспорядок, который всегда вызывал неудовольствие доктора Уотсона. По всему видно, что хозяева в спешке покинули квартиру.

Всюду вещи, напоминающие о приключениях знаменитого сыщика. На камине, среди курительных трубок — небольшая коробочка из слоновой кости, чуть было не убившая Шерлока Холмса. В ней находилась игла с ядом. Об этом написано в рассказе «Шерлок Холмс при смерти». А вот и персидская туфля, в которой хозяин хранил табак, и серебряное ведерко с обрезками сигар. На полу — карта. С ее помощью Холмс расследовал дело баскервильской собаки. Тут же пистолет, найденный на краю пропасти Рейхенбах, потерянный во время схватки с коварным профессором Мориарти. Возле окна — бюст хозяина, копия того самого, что был разбит пулей полковника Морана, принявшего восковое изображение за живого человека. На стене любимица Холмса — скрипка, портрет его тренера по джиу-джитсу, боксерские перчатки.

Попробуйте после этого сказать, что Шерлок Холмс никогда не существовал! И люди верят в создание Конан Дойла. На Бейкер-стрит, 221-Б, приходят письма. В год около тысячи. Они адресованы Шерлоку Холмсу. Авторы умоляют помочь в беде, распутать сложное уголовное дело, найти преступника. Многие просят прислать фотографию сыщика с его автографом. Ни одно письмо не остается без ответа. Таковы правила английской вежливости. Отвечает на послания специальный «личный секретарь». Труд оплачивает компания, расположенная в этом же здании (она делает неплохой бизнес на издании открыток и буклетов, посвященных Шерлоку Холмсу). Но что можно ответить за человека, которого никогда не было? Он, мол, расследует запутанное преступление и у него нет времени. Любителям же получить фото и автограф сообщают, что из-за опасного характера работы сыщика это нежелательно. Иностранным туристам дипломатично отказывают в личной встрече с Шерлоком Холмсом, так как он отсутствует.

Путешествие в мир знаменитого сыщика приведет вас на тихую улочку возле Трафальгар-сквера. Над входом в четырехэтажный дом — знакомый портрет. Это «Бар Шерлока Холмса». По соседству находится старое здание Скотленд-Ярда — главного полицейского управления Англии. Внутри бара полно полицейских и агентов в штатском. Впечатление, что готовится какая-то крупная акция против бандитов. На самом деле все они просто заглянули сюда пропустить после дежурства по стаканчику. Но главное здесь не в этом. На стенах — фотографии киноактеров, когда-либо исполнявших роль Холмса. Портреты писателя Конан Дойла и самого Шерлока Холмса работы художника Сиднея Рэджета. А рядом огромная маска-морда зловещей собаки Баскервилей. Глаза у нее светятся жутким зеленым светом. Тут же и карикатура на нее: мол, не так страшен пес, как его малюют.

Знакомая фигура

Но не только в Лондоне можно встретить «следы» Шерлока Холмса. В 1968 году на дорогах Швейцарии замелькала знакомая фигура в крылатке (типа плаща-пальто) и клетчатой каскетке — кепке с двумя козырьками, сзади и спереди. Был устроен обед, во время которого гостям предлагалось раскрыть только что здесь же кем-то совершенное преступление. После этого все отправлялись в горы, где стали свидетелями отчаянной схватки над пропастью двух заклятых врагов — сыщика Шерлока Холмса и профессора Мориарти, — описанной в «Последнем деле Холмса». Все это воспроизводилось в точности, как в рассказе, даже человеческая фигура (кукла) была сброшена в пропасть Рейхенбах… В этой костюмированной игре, приуроченной к открытию туристского сезона, приняло участие сто членов «Общества Шерлока Холмса». Все были одеты в костюмы героев рассказов Конан Дойла. Организаторы затеи не просчитались — она привлекла новые толпы туристов, а значит, принесла и немалый доход.

Чтобы создать образ сыщика такой впечатляющей силы, нужно было обладать не только познаниями в технике полицейского розыска и фактами уголовной хроники, но и писательским талантом, способным создавать реальные, жизненные персонажи. Что подтверждает и подаренная Конан Дойлу чашка с изображением Шерлока Холмса. Как утверждают, на ней отпечатки пальцев сыщика. Значит, он был вполне реальной личностью. Неплохой бизнес делают здесь и на значках в честь сыщика, сувенирных его фигурках, посуде с его изображением. Одним словом, используя имя Шерлока Холмса, зарабатывают хорошие деньги. Ведь туристы народ щедрый, и каждый хочет иметь что-нибудь на память о великом детективе.

Конан Дойл и спорт

Конан Дойл, как и его герой Шерлок Холмс, был отличным спортсменом. Имел награды за игру в крикет; велосипед и футбол были его излюбленным спортом, играл также в регби и гольф. Регулярно катался на лыжах, увлекался фотографией. Выступал за охрану животных.

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

Чем больше Конан Дойл писал о Шерлоке Холмсе, тем больше развивались его собственные способности к дедукции, к расследованию сложнейших преступлений. Как и его герой, Конан Дойл стал выдающимся криминалистом, продемонстрировал умение логически мыслить и острую наблюдательность. Он признавался, что не однажды ему удавалось методом Холмса решать проблемы, которые ставили в тупик полицию. В эти моменты он откладывал перо литератора и брал в руки лупу сыщика. И Конан Дойлу удалось раскрыть не одно запутанное преступление. Его репутация в этом смысле приобрела такую известность, что к нему стала обращаться с просьбами полиция других стран. Египетские, американские и французские детективы изучали его метод, систему поисков мельчайших улик. Известный криминалист Э. Локар считал Конан Дойла «поразительным ученым-исследователем». И в этом смысле автор приключений Шерлока Холмса и был самым главным его прототипом. Сам Джозеф Белл писал своему ученику, что он, Конан Дойл, и есть настоящий Шерлок Холмс!

Дело близорукого индуса

Однажды среди груды писем майор Вуд обратил внимание на конверт с газетным отчетом о деле некоего Джорджа Эдалджи. Получив письмо и прочитав его, Конан Дойл, подобно его герою, «вынул трубку изо рта и выпрямился в кресле, встрепенувшись, точно борзая при звуках охотничьего рога». С этого момента целых восемь месяцев писатель занимался исключительно делом Эдалджи. В чем же оно состояло? И с кем пришлось бороться писателю, защищая невиновного и отстаивая справедливость?

Когда Конан Дойл брался распутывать какое-либо дело, он обычно, как и его герой, на два-три дня исчезал в своем кабинете: только в обстановке полного одиночества он способен был размышлять, взвешивать, сопоставлять, анализировать. Одним словом, искать ключ к той или иной загадке. И в этот раз, познакомившись с «делом близорукого индуса», как его называли газетчики, писатель скрылся в кабинете, отбросив все другие мысли и заботы.

Молодой юрист из Бирмингема Джордж Эдалджи (отец его был индусом, то есть «цветным») обвинялся в том, что он регулярно с помощью бритвы убивал по ночам на полях скот. Улик оказалось достаточно, и Эдалджи был арестован, судим и приговорен к семи годам каторжных работ. Суд довольствовался версией полиции, которая состояла в следующем: с некоторых пор в шахтерском поселке близ Бирмингама повторялись странные случаи убийства животных. Анонимные письма, поступавшие в полицию, прямо указывали на преступника — Джорджа Эдалджи. Дождавшись очередного убийства, полиция, не раздумывая долго, арестовала виновника. При обыске у него нашли футляр с бритвами, сапоги и брюки, выпачканные свежей грязью, и старую куртку. На ней обнаружили несколько конских волосков (несомненно, от убитого накануне пони) и два пятнышка крови животного.

Во время допроса Эдалджи заявил, что вечером в день преступления навещал знакомых, живущих неподалеку от района, где было совершено убийство.

Все, казалось, было против Эдалджи. И когда несчастного молодого человека везли в суд, толпа чуть было не растерзала его, напав на полицейскую карету.

Почти год Конан Дойл занимался расследованием, которое вел, кстати сказать, на свои собственные деньги. И когда ему стало ясно, что судим и приговорен невинный человек, когда в его руках оказалось достаточно материала, опровергающего заключения полиции и решения суда, тогда он выступил в печати.

В защиту невиновного

В начале января 1907 года в газете «Дейли телеграф» появилась первая статья Конан Дойла. Она вызвала сенсацию. Писатель клеймил позором действия местной полиции, обвинял ее начальника в расизме, обмане и бездарности. Мало того, опровергая пункт за пунктом доводы обвинения, он обрушивался в своих статьях на министерство внутренних дел, доказывал на примере дела Эдалджи необходимость ввести в Англии кассационный суд.

«Кто же истинный преступник? Назовите его, если вы знаете!» — иронически спрашивали писателя те, кто был уверен в правильности своих действий. И Конан Дойл с блеском, присущим его литературному герою, ответил на этот вопрос. Впрочем, помог ему в этом сам убийца. Он начал угрожать писателю. А тому только того и надо было. Запугать анонимными письмами было его нелегко, но то, что эти письма наведут рано или поздно на след, в этом он был убежден. Оставалось ждать. Наконец, пришло еще одно письмо. Оно-то и дало ключ к разгадке.

Ошибка преступника

В этом письме убийца неосторожно упомянул имя директора одной местной школы. Недолго думая, Конан Дойл сел в кеб и отправился к тому с визитом. И здесь он выяснил, что у школьного директора тоже есть одно старое анонимное письмо, содержащее угрозы по его адресу. Оно-то, это письмо, и стало последним звеном в цепи улик, собранных Конан Дойлом. Оставалось выяснить, кто из учеников школы ненавидел директора, был известен своей подлостью и после школы служил на флоте (намеки на это содержались в анонимных письмах).

Сделать это было не так уж трудно. Выяснилось, что некий Питер Хадсон еще в школе был известен умением подделывать письма. Он же отличался тем, что вспарывал ножом диваны. После того как его исключили из школы, работал в мясной лавке, а потом плавал на судах, перевозивших скот.

Точность дедукции

Дальнейший ход рассуждений Конан Дойла достоин лучших логических заключений Шерлока Холмса. Писатель обратил внимание на то, что все раны, нанесенные животным, обладали одной особенностью. Это были поверхностные разрезы: они рассекали шкуру и мышцы, но нигде не проникали во внутренние органы, что неизбежно при заостренном кончике ножа. Лезвие же ланцета имеет круглый выступ, оно очень острое, и им можно делать лишь поверхностный надрез. «И я утверждаю, — заявлял Конан Дойл, — что большой ланцет для разделки туши, добытый Питером Хадсоном на корабле, перевозящем окот, — единственное оружие, которым могли быть совершены все эти преступления». Говорить об этом с такой уверенностью писатель мог потому, что в его руки попал большой ланцет и был потом предъявлен в качестве улики.

А как же с доказательствами полиции? Откуда взялись ее улики, все эти конские волосы, бритвы, пятна крови на куртке и т. д.?

Ответ был элементарно прост, как сказал бы Шерлок Холмс. На бритвах не оказалось никаких следов крови, пятна на куртке от недожаренного бифштекса. Что же касается конских волос, то они появились на куртке после того, как полицейский завернул в нее шкуру убитого пони.

Логика рассуждений и система доказательств Конан Дойла, блестящий анализ событий, точность его дедукции помогли ему одержать победу. Министерство вынуждено было признать, что совершена ошибка. И три года спустя после ареста и заключения невиновный был освобожден.

«Дело близорукого индуса» было прекращено (он был действительно очень близорук, и это обстоятельство тоже стало аргументом в руках писателя), его реабилитировали, правда втихомолку, и даже восстановили в звании юриста.

Дело о бриллиантовом полумесяце

Сравнительно недавно, можно сказать, уже в наши дни на страницах английских газет вновь всплыла еще одна давняя история, связанная с именем Конан Дойла.

Летом 1968 года на лондонском аукционе Сотбис было объявлено о продаже пяти писем Конан Дойла, посвященных так называемому делу Слэйтера. В связи с этим на страницах газет замелькали старые потускневшие фотографии. И снова воздавалось должное Конан Дойлу — «рыцарю проигранных процессов» и «воскресителю разбитых надежд», как назвал в свое время писателя знаменитый криминалист Уильям Рафед. Снова приводились слова благодарности невинно осужденного за то, что Конан Дойл разбил его оковы и выступил поборником истины и справедливости.

В этот раз, однако, для того чтобы справедливость восторжествовала, Конан Дойлу потребовалось почти два десятка лет. Двадцать лет он вел борьбу с ложью за то, чтобы правда победила! И добился своего.

Оскар Слэйтер, осужденный по делу, как назвал бы его доктор Уотсон, «о бриллиантовом полумесяце» и обвиненный в убийстве, был реабилитирован и освобожден из тюрьмы после девятнадцати лет заключения.

Это было, пожалуй, одно из самых трудных дел, которым пришлось заниматься Конан Дойлу. Причем трудность его состояла не столько в доказательстве невиновности осужденного, сколько в том, чтобы заставить блюстителей закона пересмотреть дело. На все требования о пересмотре неизменно следовал ничем не мотивированный отказ.

А между тем стоило лишь вникнуть в аргументы, выдвигаемые Конан Дойлом, чтобы сразу убедиться в том, что Верховный суд на своем заседании в Эдинбурге в мае 1909 года допустил непростительную ошибку, осудив невиновного.

Рассказ об этом деле доктор Уотсон начал бы приблизительно так: «Преступление, впоследствии названное делом о бриллиантовом полумесяце, было совершено в Глазго. Богатую вдову мисс Марион Гилкрайст нашли мертвой в своей квартире. Убийство было совершено вечером в то самое время, как служанка выходила купить газету. Когда спустя пятнадцать минут она вернулась, то у дверей спальни хозяйки встретила незнакомца, который с улыбкой произнес: «Добрый вечер», — и спокойно удалился»…

Полиция установила, что убийство совершено было с целью ограбления, хотя все драгоценности остались нетронутыми. Убийца захватил с собой одну только бриллиантовую брошь в форме полумесяца. На то, что была вскрыта и шкатулка с документами, не обратили должного внимания.

«Улыбающийся убийца»

Сыщики бросились на поиски «улыбающегося убийцы». И вскоре был задержан некий Оскар Слэйтер. Служанка опознала в нем таинственного незнакомца. Одной из улик против него послужило и то, что он заложил какую-то брошь и спешно куда-то уехал. То, что его брошь ничуть не походила на брошь убитой, а также и то, что он отдал ее в заклад накануне убийства, отнюдь не смутило полицейского инспектора, ведущего расследование. Умственные и профессиональные данные этого сыщика, видимо, были на том же уровне, что и у антагонистов Шерлока Холмса, бездарных полицейских инспекторов Лестарда и Грегсона.

Словом, стоило, как говорится, копнуть это дело поглубже, как здание, возведенное полицией, с треском рушилось.

Тем не менее следствие было подтасовано, свидетели запуганы, и суд больше походил на комедию, закончившуюся, правда, трагически — Слэйтера приговорили к смертной казни. Впрочем, позже ее заменили пожизненным заключением. «Это страшная история, — писал Конан Дойл. — И, когда я прочел ее и понял всю ее чудовищность, я решил сделать для этого человека все, что в моих силах».

В ход пришлось пустить все средства, чтобы привлечь внимание общественности к позорному делу.

Доказательства невинности

И вот в августе 1912 года появилась небольшая книжка Конан Дойла «Дело Оскара Слэйтера». В ней он приводил свои доказательства невиновности осужденного. Железная логика и точный анализ Конан Дойла с блеском опровергали доводы обвинения.

«Почему из всех драгоценностей была взята одна лишь брошь?» — задал бы вопрос доктор Уотсон. «Потому, — ответил бы ему Шерлок Холмс (то есть Конан Дойл), — что преступника интересовали вовсе не бриллианты, а иные ценности. Их он и искал в шкатулке с бумагами. Брошь же была взята для того, чтобы сбить с толку полицию». Но какой документ пытался найти преступник?

На этот вопрос последовал ответ: завещание. Ведь мисс Гилкрайст была далеко не молода. Если так, то убийцу надо искать среди родственников жертвы. Кстати, в этом случае становилось понятным и то, как преступник попал в дом, не имея ключа и не взломав дверь. Старая мисс, у которой была привычка смотреть в глазок на посетителей, не задумываясь впустила гостя. Был знаком он и служанке. Позже выяснилось, что она назвала его имя, но полиция предпочла замолчать это важное показание. Больше того, много лет спустя служанка призналась репортерам, что ее принудили дать ложные показания и даже специально репетировали то, как вести себя на суде.

Вывод Конан Дойла о том, что преступник был родственником убитой, подтвердился спустя несколько лет. Незадолго до смерти Конан Дойла в 1930 году настоящий убийца открылся сыну писателя.

 

Одна из трагических фигур российской истории. Царствовал с 1894 по 1917 год. Его правление, начавшееся со зловещего события — трагедии на Ходынском поле во время коронации, когда в давке погибли сотни людей, — и впоследствии сопровождали постоянные противостояния. Кровавые январские события на Дворцовой площади в Петербурге в 1905 году, в тот же год московское восстание. Русско-японская война, поражение в ней России и новая война, мировая, 1914 года.

Вместе с тем это были годы больших экономических достижений. Проложена Транссибирская магистраль, морской военный флот стал третьим в мире, огромные урожаи зерна и других сельскохозяйственных культур позволили в большом количестве их экспортировать, росло промышленное производство. Финансовая реформа сделала рубль одной из самых устойчивых валют в мире, начались столыпинская аграрная реформа и не менее важные реформы политические. Россия вступила на путь демократического развития: были провозглашены гражданские права, свобода слова и печати, созван первый в истории страны парламент (Государственная дума), расцветали искусство и литература.

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Николай был старшим сыном императора Александра III и императрицы Марии Федоровны, а следовательно, наследником престола. У него было три брата и две сестры.

Воспитывали его чуть ли не в спартанской обстановке, безо всяких послаблений и сантиментов. Железный распорядок дня, уроки, церковная служба. Спал на простой солдатской койке с жесткими подушками. Утром холодная ванна, на завтрак овсяная каша. После девяти лет к нему взамен нянек и бонн приставили учителей. С ними прошел он курс гимназии, особенно успевал в языках, свободно владел немецким, французским, английским, датский — язык своей бабки — знал хуже. Неплохо играл на фортепиано и рисовал. В юности, да и потом, много времени уделял спорту.

Плавание вокруг света

К 1885 году Николай закончил среднее образование и перешел к изучению дисциплин, предусмотренных программами Академии Генерального штаба и двух факультетов университета — юридического и экономического. На это ушло пять лет. По завершении учебы, порядком ему надоевшей, отец в октябре 1890 года отправил его в длительное морское плавание на крейсере «Память Азова». Маршрут пролегал через экзотические страны: Греция, Египет, Индия, Цейлон, Сингапур, Ява, Сиам, Китай и Япония. Высаживаясь на берег, перемещались по суше на лошадях и ослах, на верблюдах, посещали храмы.

Когда путешествие подходило к концу и крейсер подошел к берегам Японии, трюмы и каюты корабля были полны заморскими дарами и подношениями восточных владык. Некоторые «сувениры» были живые и не помещались внутри, их держали на открытом воздухе на палубе. В Россию плыл целый зверинец: два слоненка, молодая черная пантера, две обезьяны-альбиносы, ленивец и многочисленные птицы в клетках.

Покушение

Страна Восходящего Солнца встретила цветущей сакурой, учтивыми поклонами и рикшами. Но уже вскоре это благостное впечатление было испорчено неприятным событием, навсегда оставившим след и в памяти Николая, и в виде шрама на его голове… А произошло вот что. В небольшом городке Отсу (Оцу), буквально накануне двадцатитрехлетия наследника цесаревича, Николай и сопровождавшие его посетили городской храм. Возвращаясь, решили воспользоваться рикшами. Все были в прекрасном настроении и, может быть, вели себя чересчур развязно. Во всяком случае, так показалось местному полицейскому. Эксцентричный вид молодых европейцев, их наглый смех и громкий разговор вызвали у него ярость. Недолго думая, он выхватил палаш и ударил Николая по голове. Удар, слава богу, получился несильный и пришелся на правую сторону над ухом. Как писал Николай в дневнике, в этот момент он «повернулся и увидел мерзкую рожу полицейского, который второй раз на меня замахнулся саблей в обеих руках». Цесаревич успел только крикнуть «Что тебе?» и перепрыгнул через рикшу на мостовую.

Фактически спас жизнь Николаю, не позволив нанести второй удар, отчаянный старший сын греческого короля Георгий, именовавшийся среди друзей Джорджи. Он был в свите и поспешил на помощь. Про этого молодого человека говорили, что он склонен «к таким действиям, которые не могут служить образцом для великих князей и принцев». Но в данном случае все было наоборот и его действия вполне заслуживали подражания.

Николая срочно доставили в резиденцию губернатора и перевязали. Снять повязку разрешили лишь три недели спустя. Из этого делают вывод, что рана была достаточно серьезной. От нее в верхней части лба на всю жизнь остался шрам. А день этот, 29 апреля 1891 года, ежегодно отмечался в царской семье благодарственным молебном во спасение.

И пять лет спустя Николай, вспоминая об этом случае, записал в дневнике: «29-го апреля. Понедельник. Оцу. После прогулки пошли к молебну в красной гостиной; горячо благодарил Бога за спасение, ниспосланное Им рукою Джорджи в Японии…»

Кое-кто, однако, усмотрел в этом японском происшествии недобрый знак, так же как и в страшной катастрофе во время коронационных торжеств на Ходынском поле увидели дурное предзнаменование…

Беззаботная молодость

Когда в октябре 1894 года скончался Александр III, ставший императором Николай от сознания свалившейся на него ответственности заплакал. Он признался дяде, что не готов быть царем, что ничего не понимает в делах правления и даже не знает, как разговаривать с министрами. Постепенно, однако, научился, но не стал при этом деспотом или солдафоном. Еще недавно его записи в дневнике пестрели свидетельствами беззаботной жизни: «танцевали до упаду», «порядком нализались и изрядно повеселились», «пили чай с картофелем» (то есть с девицами), «легли спать в 3 часа утра», «перепробовали 6 сортов портвейна и напились», «валялись в траве и пили… осоловели… офицеры принесли меня…». То и дело тогда упоминалось: гуляли, закусывали, слушали цыган, играли в рулетку… Теперь характер дневниковых записей изменился. Беззаботная молодость прошла.

Бремя ответственности

Настало время ответственности. Сам Николай II прекрасно понимал, какая ноша легла на его плечи. Однако, деликатному, воспитанному и незлобивому, ему подчас не хватало характера, хотя он и старался поступать по велению совести. Он никогда не повышал голоса на собеседника, даже когда был возмущен. За эту мягкость многие его упрекали и в этом видели причину всех бед, обрушившихся на Россию, прежде всего Февральскую революцию и большевистский переворот. В марте 1917 года Николай II отрекся от престола.

Полтора года спустя пуля большевика оборвет жизнь пятидесятилетнего «бывшего императора». Вместе с ним будут расстреляны его жена, малолетний сын и четыре дочери, а также четверо верных слуг, включая доктора Боткина. Одиннадцать трупов будут лежать в крови на полу дома Ипатьева в Екатеринбурге. Так закончил свое царствование последний самодержец России Николай II Александрович Романов.

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

Весной 1890 года Николай встретил семнадцатилетнюю балерину императорского балета Матильду Кшеcинскую. Несмотря на молодость, она была более искушенной в делах любви, чем Николай. Он влюбился. Правда, в сердце жило воспоминание о прелестной юной немецкой принцессе Алисе Гессенской, с которой он познакомился в 1884 году на свадьбе Эллы Гессенской и дяди, великого князя Сергея Александровича. Но тогда Алисе было всего лишь двенадцать лет. А сам он еще не созрел для брака. Ему нравилась «танцорка», как называли Матильду в его семье. Впрочем, венценосные родители были не против, чтобы их сын «перебесился до свадьбы». Юная Матильда подходила по всем статьям: была здорова, молода и красива, с характером добрым и покладистым.

Любовь или трон

В январе 1892 года Николай, вернувшись из плавания, возобновил свои отношения с Кшесинской. Они стали встречаться в двухэтажном особняке на Английском проспекте. Дом был куплен наследником и подарен Матильде. Делал он ей и другие подарки, например, золотой браслет с крупным сапфиром и двумя бриллиантами. У нее появился свой выезд, очень дорогие туалеты, слуги. На все это требовались деньги, ими наследника щедро снабжала его мать-императрица, поощрявшая до поры эту связь сына.

Но роман этот был обречен. Женись Николай на Матильде, он утратил бы право на российский престол: морганатический брак, то есть женитьба на женщине не королевской крови, лишил бы его трона.

Расстались они «по-хорошему». Она понимала, что это неотвратимо, и была готова к удару. Тем не менее тяжело переживала его. Он же смог только утешить ее словами в письме, что встреча с ней «останется навсегда самым светлым воспоминанием моей молодости».

Невеста

В начале апреля 1894 года была объявлена помолвка цесаревича Николая с принцессой Алисой. И хотя невеста была не по душе его родителям — она, мол, и нервная, и робкая, и самонадеянная, к тому же неловко танцует, плохо говорит по-французски, не отличается вкусом, — они уступили желанию сына.

Можно сказать, сбылось то, о чем Николай мечтал еще в 1889 году, когда Аликc, как называли принцессу, снова оказалась в Петербурге и провела здесь шесть недель. Они часто встречались. Он записал тогда в дневнике: «Я мечтаю когда-нибудь жениться на Аликc Г. Я люблю ее давно, но особенно глубоко и сильно с 1889 года… Все это долгое время я не верил своему чувству, не верил, что моя заветная мечта может сбыться».

Теперь, спустя пять лет, Николай записал в дневнике: «Чудный, незабвенный день в моей жизни, день моей помолвки с дорогой и ненаглядной моей Аликc… Целый день я ходил как в дурмане, не вполне сознавая, что, собственно, со мной произошло…»

Дурное предзнаменование

Когда было преодолено последнее препятствие и невеста согласилась сменить веру, перейти в православие и называться Александрой Федоровной, состоялось бракосочетание. Оно произошло неделю спустя после похорон Александра III, что произвело тягостное впечатление на современников. Так велико было нетерпение молодых, что они пренебрегли условностями, хотя сердце Николая, ставшего теперь уже императором, разрывалось между скорбью и радостью. То же испытывала и Александра Федоровна. «В один день в глубоком трауре оплакивать любимого человека, а на следующий — в модных туалетах выходить замуж, — сокрушалась она. — Не может быть большего контраста, но это возможно, это произошло с нами обоими… Наша свадьба казалась мне просто продолжением панихиды, с тем отличием, что я надела белое платье вместо черного».

Кое-кто и это счел за дурное предзнаменование. Как и то, что произошло позже — во время венчания Николая на царство в Успенском соборе. Когда он шел к алтарю, чтобы принять миропомазание, от мантии неожиданно оторвалась бриллиантовая цепь, поддерживающая орден Андрея Первозванного, и упала к его ногам.

После церемонии бракосочетания императорская чета переехала в Аничков дворец, а затем поселилась в Царском Селе. Здешний Александровский дворец стал главным и любимым их домом в течение последующих двадцати двух лет.

Потекла размеренная, спокойная жизнь. «Никогда не предполагала, — записала вскоре после свадьбы Александра, — что могу быть такой абсолютно счастливой в целом мире, так чувствовать единство двух смертных».

Распорядок дня

День Николай начинал после завтрака в своем кабинете. Работал, сидя за письменным столом, в простой холщовой рубахе, мешковатых штанах и мягких сапогах. Предпочитал обходиться без помощников (у него не было даже личного секретаря). В одиннадцать часов выходил на прогулку в парк. Когда появились дети, они сопровождали его в этих прогулках. Зимой вместе с детьми строил ледяные горки. Иногда он брал ружье и стрелял по воронам, чтобы, как говорил, рука и глаз охотника не отвыкали. (Охотился обычно в Беловежской пуще на оленей, фазанов и куропаток.) В середине дня обедал, дорогих изысканных блюд не любил. Борщ, каши, отварная рыба с овощами. Любимой едой был жареный молодой поросенок с хреном, которого запивал портвейном. После обеда — прогулка верхом, затем чай с сухарями, маслом и английскими бисквитами. Пирожные и конфеты исключались. Затем снова работа в кабинете до восьми вечера, посетители, встречи. Беседуя, Николай закуривал папиросу. Закончив, шел ужинать. Вечером вся семья собиралась в гостиной, и не было для него лучшего отдыха, чем чтение вслух в домашнем кругу. Жена и дочери в этот момент рукодельничали. Читал обычно Толстого или Тургенева, но больше любил Гоголя. Но попадался и какой-нибудь модный роман. У Николая была прекрасная личная библиотека. Каждый месяц она пополнялась двадцатью самыми лучшими книгами из разных стран. Иногда вместо чтения вечерами наклеивал в альбом фотографии, сделанные им самим.

Вечерний чай подавали в двадцать три часа. Перед сном Николай каждый день делал записи в дневнике, принимал ванну и ложился. В отличие от многих европейских монарших пар, русская императорская чета предпочитала спать вместе в одной постели.

Увлечения и пристрастия

Помимо фотографирования, можно сказать, этого главного увлечения, Николай любил пешие прогулки, играл в бадминтон, крокет, теннис, а то и просто пилил и рубил дрова. Катался на автомобиле и моторной лодке, был покровителем авиаклуба. Регулярно посещал театр — балет и оперу, предпочитая музыку Вагнера.

Александра Федоровна не всегда могла сопровождать супруга во время его верховых или пеших прогулок, игры в теннис или бадминтон. У нее были больные ноги, отчего она предпочитала передвигаться в экипаже или в коляске-каталке. Однако Николай всегда был неизменно внимателен, мог часами возить свою обожаемую Аликc в коляске по аллеям парка. Он вообще считался с ее мнением, а со временем, попросту говоря, оказался у нее под каблуком. Стал, как и она, чрезмерно набожным и суеверным. Поощрял ее увлечение всякими магами и прочими «странными» людьми.

Одним из них стал некий французский «кудесник», в прошлом колбасник из Лиона, затем фельдшер, преследуемый на родине за шарлатанство. Императрица распорядилась поместить его в комнате рядом с царской спальней, чтобы своими «чарами» способствовал рождению сына, которого она страстно желала. Звали этого чудодея Филипп (настоящее его имя было Нозьер Вашо). Он, по-видимому, обладал силой гипнотического воздействия и сумел внушить доверие к себе. «Наш друг Филипп, — писала она Николаю, — подарил мне образ с колокольчиком, который предупреждает меня о близости недобрых людей, мешает им подойти ко мне поближе».

«Божьи люди»

И таких «странных» фигур возле императрицы становилось все больше. В том числе австриец Шенк и француз Папюс, богомолка Дарья Осиповна, ворожея Матрена-босоножка, юродивый Митька Козельский, странник Антоний и другие. Пока всю эту пирамиду «божьих людей», а проще говоря, проходимцев не увенчал тобольский крестьянин Григорий Распутин, действительно обладавший феноменальным даром внушения. Он и внушил царской семье, и прежде всего Александре Федоровне, что только он сможет охранить их цесаревича от всех бед и напастей. Постепенно Распутин приобрел такое влияние, что императрица стала советоваться с ним по всем вопросам, по его желанию даже назначали и смещали министров. Наконец, в 1916 году против ненавистного «старца» составился заговор и он был убит. Но это не спасло Россию.

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

В небольшом зале Гатчинского дворца посредине на возвышении стоял узорчатый ларец с затейливыми украшениями. В 1801 году ларец был заперт на ключ и опечатан императором Павлом I. По его завещанию вскрыть ларец надлежало через сто лет после его смерти. Возникали два вопроса: что в том ларце и кому придется его вскрывать? Впрочем, в общих чертах было известно, что в нем хранится конверт с предсказанием монаха Авеля Вещего дому Романовых, сделанное им Павлу I.

Минуло сто лет, и вскрыть ларец должен был тот, кто в это время занимал русский престол, то есть Николай II.

11 марта, в столетнюю годовщину смерти Павла I, состоялась заупокойная панихида. Петропавловский собор был полон молящимися. «Здесь не только сверкало шитье мундиров, присутствовали не только сановные лица, — писал очевидец. — Тут были во множестве и мужицкие сермяги, и простые платки, а гробница императора Павла Петровича была вся в свечах и живых цветах».

«Еще накануне, утром того дня, царь и царица были очень оживлены и веселы», — вспоминала приближенная императрицы. Им предстояло узнать вековую тайну, и это их почему-то забавляло. К поездке в Гатчину они готовились как к праздничной интересной прогулке, обещавшей им доставить незаурядное развлечение. «Поехали они веселы, но возвратились задумчивые и печальные».

Тайна ларца

…Николай II вскрыл заветный ларец, извлек бумагу, там хранящуюся, и несколько раз прочел предсказание Авеля Вещего о том, что ждет его и Россию в будущем. Он побледнел, когда узнал свою терновую судьбу. Недаром родился он в день Иова Многострадального, много придется ему вынести — и кровавые войны, смуту и великие потрясения государства Российского. Его сердце чуяло и тот проклятый черный год, когда он будет обманут, предан и оставлен всеми. В ушах звучали прочитанные вещие слова: «На венец терновый сменит он корону царскую, предан будет народом своим, как некогда Сын Божий. Война будет, великая война, мировая… Накануне победы рухнет трон царский. Кровь и слезы напоят сырую землю. Мужик с топором возьмет в безумии власти, и наступит воистину казнь египетская…»

О том, что прочел в бумаге, хранящейся в ларце, Николай никому ничего не сказал. Только однажды, лет восемь спустя, у него состоялся разговор с П. А. Столыпиным, о чем вспоминал французский посол М. Палеолог. На предложение председателя правительства провести важную меру внутренней политики царь, задумчиво выслушав его, сделал скептическое движение рукой, как бы говоря: «Это ли или что другое, не все равно?!» После чего произнес с глубокой грустью:

— Мне, Петр Аркадьевич, не удается ничего из того, что я предпринимаю.

Столыпин запротестовал было, но царь у него спросил:

— Читали ли вы жития святых?

— Да, по крайней мере частью, так как, если не ошибаюсь, этот труд содержит около двадцати томов.

— Знаете ли вы также, когда день моего рождения?

— Разве я мог бы его не знать? Шестого мая.

— А какого святого праздник в этот день?

— Простите, государь, не помню!

— Иова Многострадального.

— Слава богу! Царствование вашего величества завершается со славой, так как Иов, смиренно претерпев самые ужасные испытания, был вознагражден благословением Божиим и благополучием.

— Нет, поверьте мне, Петр Аркадьевич, у меня более чем предчувствие, у меня в этом глубокая уверенность: я обречен на страшные испытания, но я не получу моей награды здесь, на земле. Сколько раз применял я к себе слова Иова: «Ибо ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня, и чего я боялся, то и пришло ко мне».

Расстрел

Это придет к нему июльской ночью 1918 года. Он будет расстрелян вместе с женой и детьми. Его главный палач, фельдшер-недоучка большевик Юровский, как сумасшедший, палил в царя из своего пистолета, который, кстати говоря, много лет спустя будет подарен Н. С. Хрущеву потомком одного из участников преступления.

Жестокое и бессмысленное убийство это было совершено с одобрения московского ВЦИКа и лично Ленина и Свердлова. Сегодня это несомненно.

Захоронение останков

В наши дни многое стало ясно в этом страшном преступлении. Были найдены останки несчастных убиенных. Воистину «нет ничего тайного, что не сделалось бы явным». В 1991 году, после краха коммунистического режима, в окрестностях Екатеринбурга было вскрыто захоронение, в котором обнаружились останки девяти человек. По этому факту Генпрокуратура возбудила уголовное дело.

Судебно-медицинские эксперты отождествили останки с убитыми в Ипатьевском доме в 1918 году. Это же подтвердила и экспертиза английских ученых. В июле 1996 года Центральный отдел записи актов гражданского состояния Санкт-Петербурга зарегистрировал смерть Романовых. Так гибель царской семьи была наконец-то официально оформлена. А в июле 1998 года состоялось торжественное захоронение останков царской семьи в Петропавловском соборе в Петербурге.

И вновь вспоминается пророчество Авеля о том, что Николай II сменит корону царскую на венец терновый, примет страдания нечеловеческие и станет царем-мучеником. Ибо недаром он родился в день Иова Многострадального.

 

Один из самых известных политиков XX столетия, фигура выдающаяся, но, как выяснилось, и зловещая. Создатель и лидер партии большевиков, захвативших власть в России в 1917 году в результате Октябрьской революции, а попросту говоря, государственного переворота. Последователь Маркса и марксизма, прагматически приспособивший это учение к особенностям России и преобразовавший его в так называемый ленинизм. Пытался совершить невиданный в истории эксперимент — построение коммунизма «в отдельно взятой стране». Пять лет ему было отпущено управлять созданным им советским государством. За это время были незаконно репрессированы сотни тысяч людей, созданы концентрационные лагеря, жесточайше преследовали церковнослужителей, происходили бесконечные чистки партийных рядов. Ленин писал, что «ни одна проблема классовой борьбы никогда не решалась другим способом, кроме как насилием». Инструментом такого насилия была провозглашена придуманная им диктатура пролетариата.

По словам Ленина, она является властью, «основанной на силе и ничем не ограниченной — ни законом, ни правительством».

Как и режим, установленный Лениным, он и сам лично отличался нетерпимостью к инакомыслящим, был фанатичным и жестоким. По этому поводу существует немало апокрифов. В один из них истинно верует известный художник Илья Глазунов: о том, что в сейфе v Ленина будто хранилась отрезанная голова Николая II.

О Ленине написано море книг, статей, диссертаций, его жизнь прослежена по дням и даже минутам, именем его были названы города, улицы, заводы, колхозы, стадионы и т. д. Был создан ритуал обожествления вождя, доведенный до крайнего, слепого поклонения. Но оказалось, что памятники и монументы закрывали живого человека, о котором мало что, собственно, было известно. Даже двенадцатитомная биографическая хроника Ленина, как и тысячи страниц пятидесяти пяти томов его сочинений, не дают полного представления о его деяниях и личности, как таковой. Многие документы, его письма, записная книжка были засекречены и хранились в недоступных партийных архивах. Подлинный Ленин не нужен был партийным пропагандистам и агитаторам. Он не вписывался в созданный ими идеальный образ.

Появившиеся в 90-е годы нашего века разыскания и публикации добавляют новые важные штрихи к образу вождя, которого мы не знали.

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Ленин (настоящая фамилия Ульянов) родился в семье инспектора, а затем директора народных училищ Симбирской губернии Ильи Николаевича Ульянова. У Ленина было трое братьев: старший, Александр, казненный за попытку цареубийства, двое младших — Дмитрий и Николай (скончался младенцем) и три сестры — Анна, Ольга и Мария. Была еще одна Ольга, умершая при рождении. Жили Ульяновы в Симбирске, во флигеле дома на Стрелецкой улице (впоследствии, естественно, ставшей ул. Ульянова, д. 17-а).

Остальные сведения о семье нужно собирать по крупицам.

Таинственные предки

В советской прессе время от времени появлялись статьи, в которых навязчиво повторялись слова о русской национальности Владимира Ильича. К чему бы такая настырность? И зачем ломиться в открытые ворота, когда ясно, что Ленин — русский. Оказывается, в этом был резон. Сам Ленин, заполняя пресловутые анкеты (делегата съездов и т. д.), как правило, «забывал» указать имена и фамилии своих предков. Это уже тогда казалось подозрительным. Так, о матери писал в графе «национальность» — «дочь врача».

Пожалуй, первой, кто в СССР сделал попытку докопаться по архивам до генеалогических корней семьи Ульяновых, была писательница М. Шагинян.

Архивы заговорили

В 1938 году в книге «Билет по истории» (книга первая многотомной хроники «Семья Ульяновых») Шагинян открыла завесу над родословной Ленина, написав о его еврейских корнях по материнской линии. Партийные власти не замедлили отреагировать. Автора, как полагается, хорошо проработали в Союзе советских писателей, книгу объявили «мещанской» и даже «идеологически враждебной». Можно только догадываться, что пережила писательница в те дни, когда кругом шли «посадки» и она легко могла угодить в застенки НКВД. В постановлении Союза писателей была зловещая запись, что автор книги, «применяя псевдонаучные методы исследования о т. н. «родословной» Ленина, дает искаженное представление о национальном лице Ленина, величайшего пролетарского революционера, гения человечества, выдвинутого русским народом и являющегося его национальной гордостью».

Наказаны были и те, кто издал книгу.

Сегодня к тому, что раскопала М. Шагинян, добавились новые существенные факты. Можно сказать, с родословной Ленина спала пелена, стали известны его предки по материнской линии и их национальное происхождение. Раньше они прослеживались не дальше деда. Им был Александр Дмитриевич Бланк, русский, врач. Мария Александровна, мать Ленина, была четвертой его дочерью. Александр Дмитриевич, согласно последним, наиболее полным исследованиям, например работе М. Г. Штейна «Ульяновы и Ленины. Тайны родословной и псевдонима» (М., 1997), был сыном Мойши Ицковича Бланка, еврейского торговца из Житомира. Он женился на шведке Анне Карловне Остедт. В 1820 году их младший сын Исроэл (или Израэль) принял крещение. От своего крестного отца Дмитрия Иосифовича (Осиповича) Баранова, сенатора, благоволившего к семье Бланка, он взял отчество, поменял на русское и имя. Исроэл Мойшевич стал Александром Дмитриевичем.

Переход в православие в тогдашней России устранял многие преграды, стоявшие перед евреями на пути служебной карьеры. Александр Дмитриевич в 1824 году окончил Медико-хирургическую академию в Петербурге, после чего имел право жить на территориях за так называемой еврейской чертой оседлости. Служил в Смоленской губернии, Перми, Златоусте, получил даже потомственное дворянство и стал пользоваться всеми правами и привилегиями наравне с остальными дворянами. Женился он на Анне Гроссшопф — девушке из состоятельной немецкой семьи. Выйдя в отставку в чине статского советника, купил в 1847 году на приданое жены имение Кокушкино под Казанью (40 душ крепостных при 500 десятинах земли). Именно здесь росла его дочь Мария. Там же состоялась в 1863 году и ее свадьба с Ильей Николаевичем Ульяновым — будущим отцом Ленина. По сравнению с женой он был явно плебейского происхождения.

Жена Бланка так и не научилась сносно говорить по-русски, она осталась и по вероисповеданию лютеранкой. После ее ранней смерти в Кокушкино приехала ее родная сестра Екатерина. Она взяла на себя заботу о пяти племянницах, в том числе и о Марии: обучала девочек петь и играть на фортепиано, научила говорить на трех языках — немецком, английском и французском.

«Букет» предков

По отцовской линии предки Ленина — русские нижегородские крестьяне, крепостные. Не исключено, впрочем, что в жилах Ильи Николаевича Ульянова текла мордовская и чувашская кровь, а возможно, как считала Анна Ильинична, сестра Ленина, и татарская. Точно лишь известно, что прадед Ленина был женат на дочери крещеного калмыка (не отсюда ли, от прабабушки калмычки у Ленина азиатский тип лица?). Такой богатейший букет предков — славянских, еврейских, немецких, шведских, угро-финских и тюркских — наградил Ленина присущими всем им чертами. Отсюда не только его исключительная предприимчивость и дееспособность, но и отрицательные качества. Хитрость и в высшей степени прагматичность, впрочем, вернее сказать, циничность. Для него, как и для иезуитов, руководящим был девиз: цель оправдывает средства.

Его прадед Мойша Бланк был известен в Житомире, где торговал водкой, как склочник, человек мстительный и злобный. По многу лет он судился с разными людьми, сутяжничал. Писал доносы начальству и даже обращался к самому Николаю I с предложением силою принудить евреев перейти в христианство и запретить им носить национальную одежду. Последнее было одобрено царем. Мойша Бланк вообще ненавидел своих соплеменников евреев, их религию, а раввинов называл лицемерами святошами и отдал своих сыновей учиться в русскую школу. Сам он еще в 1846 году принял православие и стал называться Дмитрием.

Его правнук Ленин, напротив, ценил исключительные способности евреев, их «революционность» и «цепкость» в борьбе, противопоставляя эти их качества более вялому и расхлябанному русскому характеру. «Позор тем, — говорил Ленин, — кто сеет вражду к евреям, кто сеет ненависть к другим нациям».

От немецких и шведских предков Ленину достались деловитость и любовь к пиву. Среди немецких родственников Ленина были представитель торговой фирмы, теолог, домашний учитель кайзера Фридриха III, а из близких к нашему времени — генерал-фельдмаршал вермахта Модель и даже хорошо известный по Второй мировой войне командующий танковыми армиями Мантейфель.

С родом предков Ленина связан род Вайцзеккеров. Из этой ветви немецких родственников Ленина происходит, в частности, барон Р. К. фон Вайцзеккер.

Что касается шведских предков, то все они были простыми ремесленниками. Самым известным из них считался ювелир К. Ф. Эстедт, живший в конце XVIII века в городе Упсале и являвшийся поставщиком двора Густава IV Адольфа.

В советской истории есть немало примеров, когда приходилось отказываться от родителей, отрекаться от предков, от своей национальности. В числе таких «отказников», можно сказать, был и Ленин, никогда не касавшийся своей родословной. Только причина у него на это была иная, чем у остальных, у тех, кого вынуждали отказаться от своего происхождения или его забыть. Как и у тех партийных функционеров, которые сознательно умалчивали или просто фальсифицировали его биографию. Вождь российской революции должен быть русским! Только так, и не иначе.

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

Недруги Ленина утверждали, что он был скрытным развратником, и в пример приводили один-единственный, будто бы имевший место, случай с цюрихской проституткой. От нее, мол, он заразился сифилисом и у него случился прогрессирующий паралич. Ленина действительно лечили от сифилиса после удара в 1922 году, но не потому, что были уверены в причине его болезни (результат люиса), а потому, что толком не сумели эту причину установить. И как говорили, лечили на всякий случай, памятуя формулу Боткина: «В каждом из нас сколько-то татарина и сколько-то сифилиса». Лечили, как обычно тогда в подобных случаях, ртутью и мышьяком…

Любовные неудачи

Другие сплетничали про Ленина, что он импотент, отсюда, мол, и его одержимость политикой. Известно, что в молодости Владимир Ильич любил охоту, катание на коньках, а с возрастом не прочь был побаловаться пивком. Но никто не помнил, был ли он когда-нибудь по-настоящему влюблен. Говорили, правда, про несчастную любовь молодого Ульянова к казанской красавице Елене Лениной (якобы в память о ней, по одной из версий, он и взял себе псевдоним) и будто она обещала поехать за ним в ссылку, как декабристки, но обманула. Называли в числе симпатий Ленина и хористку Елену Зарецкую. Но существовала ли такая на самом деле? Во всяком случае, в фондах Мариинского театра, где она якобы служила, артистка хора с такой фамилией не упоминается.

В результате всех своих любовных фиаско Ленин с горя и предложил Наде Крупской выйти за него замуж. На что та моментально ответила согласием, ибо шансов на замужество особых не имела, поскольку была лишена всякой женственности. За глаза ее называли «рыбой» и «миногой». Была, правда, до этого еще одна девушка — Аполлинария Якубова, — которой Ленин увлекся, но получил категорический отказ. О ней известно по записке, хранящейся в Гуверовском архиве (США). Автор, лично знавший эту девушку, пишет, что она была «человеком совсем другого склада, чем Крупская». Впоследствии вышла замуж за известного публициста К. Тахтарева.

По поводу еще одной женщины, пользующейся симпатией Ленина в эмиграции, много спорили. Точно ее имя и фамилия известны не были, предполагали, что это была некто Екатерина К. — музыкантша, игравшая Ленину «Лунную сонату». Бывший большевик Г. Алексинский, одно время близко общавшийся с Лениным, опубликовал за границей его письма к этой женщине.

Общий чемоданчик и разные постели

Крупская приехала к Ленину в Шушенское, где тот отбывал ссылку, но он даже не встретил ее. Вообще это был довольно странный брак. У них был один общий чемоданчик на двоих и две раздельные постели.

В 1926 году, после XIV съезда, Крупская поддержала оппозицию. Сталин ей пригрозил: «Партия может вспомнить, кто был настоящей женой Ленина…» Кого он имел в виду? Первую красавицу большевистской партии Инессу Арманд.

Сторонница «свободной любви»

Она была на восемь лет моложе Ленина и состояла в браке с одним из наследников богатейшего семейства Арманд. Ее сексуальная жизнь с самого начала отличалась свободой, несмотря на то что до революции она была председательницей Общества помощи падшим женщинам.

Инесса — дочь французских актеров Теодора Стеффена и Натали Вильд. В пятнадцать лет вместе с сестрой Инесса приехала в Россию к своей тетке, которая давала уроки музыки и французского языка в богатой семье Арманд. Ее глава владел лесами, поместьями, доходными домами, фабриками. Вскоре Инесса вышла замуж за молодого Александра Арманда, а ее сестра — за Бориса, его брата. Но третий брат, Владимир, оказался ближе Инессе не только по взглядам, но и по чувствам. Они страстно полюбили друг друга. Благородный муж не стал устраивать скандала, а попросту отпустил жену с четырьмя детьми, и она перебралась с новым мужем из Петербурга в Москву, где у них родился сын.

Впервые Ленин встретил Инессу в 1909 году в Париже. (По другой версии, это произошло два года спустя на похоронах Лауры и Поля Лафарг — дочери и зятя Карла Маркса, — совершивших тогда, как говорят японцы, самоубийство по сговору. К тому времени Инесса пережила личную драму — умер Владимир Арманд, ее второй муж.

Любовный треугольник

«Русская француженка», как называли Инессу, оставила глубокий шрам на сердце лидера большевиков. Возникло обоюдное большое чувство. Не случайно Крупская считала, что в Париже ей пришлось провести «самые тяжелые годы эмиграции». Но у нее хватило ума не устраивать сцен ревности, напротив, она пошла на дружеские отношения с Инессой. Если Владимиру Ильичу суждено было влюбиться, рассуждала Надежда Константиновна, и это помогает делу революции, то она готова подняться выше обывательских представлений о любви, супружеской верности и собственной женской гордости. Все было подчинено великой идее. Так возникла любовь втроем, в общем-то банальный треугольник. Крупская была с Арманд на «ты», Ленин — на «вы». Свои письма к ней он начинал словами «Дорогой друг», а заканчивал: «Крепко, крепко жму Вашу руку».

Недотепа

По части домашних дел Ленин был недотепой. Он не умел забить и гвоздя. В пище он был неразборчив и часто ел что попало, случалось, неделями не менял белья. Под стать ему была и Крупская. Стряпать она ненавидела, не любила прибираться в квартире. Инесса стала в их семье домоправительницей, секретаршей, переводчиком, доверенным лицом. Пыталась скрасить эмигрантский быт: музицировала, покупала билеты в театр и на концерты (именно тогда Ленин и полюбил «Лунную сонату»).

Письма-свидетельства

О близких отношениях Ленина и Арманд говорит ее письмо из Парижа в Краков: «…Расстались, расстались мы, дорогой, с тобой! И это так больно. Я знаю, я чувствую, никогда ты сюда не приедешь! Глядя на хорошо знакомые места, я ясно сознавала, как никогда раньше, какое большое место ты занимал в моей жизни, что почти вся деятельность здесь, в Париже, была тысячью нитей связана с мыслью о тебе. Я тогда совсем не была влюблена в тебя, но и тогда тебя очень любила. Я бы и сейчас обошлась без поцелуев, только бы видеть тебя, иногда говорить с тобой было бы радостью — и это никому бы не могло причинить боль… Я немного попривыкла к тебе. Я так любила не только слушать, но и смотреть на тебя, когда ты говорил. Во-первых, твое лицо оживляется и, во-вторых, удобно было смотреть, потому что ты в это время этого не замечал… Крепко тебя целую. Твоя Арманд».

Месть за честь семьи

Дела сердечные и дела революции слились у нее в одно. В ее разгоряченном революционной фантазией мозгу родилась версия, что будто бы девицу Марию Бланк соблазнил великий князь и от нее-де появилась старшая сестра Ленина Анна. Брат Владимира Ильича Александр Ульянов решил отомстить за честь семьи и задумал убить царя, но был казнен, а Ленин пошел в революцию, чтобы отплатить за всех сразу.

В пломбированном вагоне

Став как бы тенью супругов Ульяновых — Владимира Ильича и Надежды Константиновны, Инесса оказалась вместе с ними и в пломбированном вагоне, в котором Ленин через всю Германию проследовал в Россию якобы тайно, а на самом деле с согласия немецкого генштаба и на его деньги.

« Горячее чувство к В. И.»

В России, куда все трое вскоре добрались, Владимир Ильич, захваченный вихрем революции, все реже встречался с «русской француженкой». Но письма писал часто. В них справлялся о здоровье ее и ее детей, посылал продукты, дрова, лекарства, купил даже калоши, отправлял к ней своего личного врача. Здоровье ее становилось все хуже. Ею овладевала апатия ко всему. «Горячее чувство, — писала она, — осталось только к детям и к В. И. Во всех отношениях сердце как будто вымерло. Как будто бы, отдав все свои силы, свою страсть В. И. и делу работы, в нем истощились источники любви, сочувствия к людям, которыми оно раньше было так богато. У меня больше нет, за исключением В. И. и детей моих, каких-либо личных отношений с людьми, а только деловые… Я живой труп, и это ужасно». Состояние Инессы Арманд требовало лечения, и Ленин посоветовал ей отправиться на юг. Осенью 1920 года она уехала на Кавказ — отдохнуть и поправить здоровье. Но отдыха не получилось. Из Кисловодска ей пришлось спасаться от бандитов. На обратной дороге Инесса подцепила холеру и скончалась в Нальчике. В Москву пришла телеграмма: «… Совнарком. Ленину. Заболевшую холерой товарища Инессу Арманд спасти не удалось тчк Кончилась 24 сентября тчк Тело перепроводим в Москву тчк Назаров».

Горе Ленина

Ленин пережил глубокое потрясение, его в те дни, по словам А. Коллонтай, трудно было узнать. «Он шел за гробом с закрытыми глазами и казалось — вот-вот упадет». Обессилевшего от горя, его под руку вела Крупская. Судьба разрушила роковой треугольник.

Инессу Арманд похоронили у Кремлевской стены. Среди венков выделялся один, из белых цветов, с простой надписью на ленте: «Инессе Арманд от Ленина».

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

Считалось, что у Ленина не было потомства, кроме племянницы Ольги, дочери брата Дмитрия Ульянова. По Москве, правда, ходили слухи, что в Ленинской библиотеке работают две женщины, якобы дочери Ленина от Инессы Арманд, — обе лобастые и вообще очень похожие на отца. Но это были лишь слухи.

Племянница

Ольга Дмитриевна, живущая в Москве, помнит, как дядя ласкал и баюкал ее. Она написала книгу о Ленине и издала записки своего отца. В квартире у нее небольшой музей, посвященный ее великому дяде. Среди «экспонатов» маленький слоник, подаренный вдовой вождя Крупской. У Ольги Дмитриевны есть дочь Лена — она правнучка Владимира Ильича. Но самое удивительное, что у племянницы Ленина нашелся двоюродный брат — сын Владимира Ильича.

Сын

В России об этом узнали недавно, в то время как в Германии, где он живет, знают почти все школьники. Они могут прочитать о сыне Ленина в учебнике по истории для 8-х классов, в главе, посвященной В. Ульянову (Ленину). Там говорится о некоем Александре Стеффене — единственном сыне Ленина и шестом ребенке Инессы Арманд, урожденной Стеффен. Александр Владимирович живет в Берлине недалеко от Бранденбургских ворот. Жена его давно умерла, дети живут отдельно. Он получает скромную пенсию в 1200 марок и ищет издателя для того, чтобы опубликовать книгу воспоминаний. О себе он рассказал весной 1998 года корреспонденту «АиФ»: родился в 1913 году, несколько лет спустя после того, как Ленин и Арманд встретились в Париже, когда от чахотки умер ее второй муж Владимир Арманд. «Как я полагаю, — рассказал Александр Владимирович, — родители не очень хотели афишировать факт моего появления на свет. Поэтому через семь месяцев после рождения пристроили в семью одного австрийского коммуниста. Там я и рос до 1928 года, когда неизвестные люди забрали меня, посадили на пароход в Гавре, и я оказался в Америке. Думаю, что это были люди Сталина, который, скорее всего, хотел в будущем использовать меня в пропагандистских целях. Но, видимо, не получилось. В 1943 году, когда я уже был американским гражданином, пошел добровольцем в армию и служил на военно-морской базе в Портленде до 1947 года.

О своих родителях знаю от матери. Незадолго до своей смерти от холеры, весной 1920 года, она побывала в Зальцбурге. Рассказала об отце, привезла письмо из своего личного архива, написанное Владимиру Ильичу в Париже в 1913 году, и попросила оставить на память.

В США жизнь не заладилась. Жена умерла в 1959 году, и я уехал в Европу, в ГДР. На мою просьбу восточные немцы сразу ответили согласием и предоставили гражданство вместе с хорошей квартирой. Позднее все объяснилось. Меня пригласили на прием к товарищу Вальтеру Ульбрихту — он все знал. А в 1967 году, во время берлинской встречи лидеров мирового коммунистического движения, в советском посольстве со мной встретился и Л. И. Брежнев. Он вручил орден Дружбы народов и на прощание крепко расцеловал. Обещал пригласить на XXIII съезд КПСС в качестве почетного гостя. Не получилось. А сегодня Ленина в России не любят. Так что и делать мне у вас нечего…»

Оригинал письма своей матери Инессы Арманд к Ленину в Краков, которое воспроизводилось выше, Александр Стеффен хранит как документ, косвенно подтверждающий его происхождение.

 

Выдающийся флотоводец, полярный путешественник, ученый и политический деятель. Одна из ярких фигур российской истории начала XX века, лидер белого движения, руководитель более крупный, чем, скажем, Деникин, Врангель или Юденич. Ему принадлежат научные труды по гидрологии Северного Ледовитого океана, он награжден, еще будучи лейтенантом, Большой золотой (Константиновской) медалью Географического общества, позже стал кавалером нескольких русских и иностранных орденов, в частности удостоен таких наград, как орден Святой Анны IV степени с надписью «За храбрость» и Георгиевский крест. При коммунистическом режиме о его роли в Гражданской войне писали тенденциозно и более чем однобоко. Заодно замалчивалась и его научная деятельность как исследователя Севера, за что в свое время его называли Колчак-Полярный. Не упоминалось и о том, что он заботился о возрождении российского флота после поражения в русско-японской войне, более того, что по его инициативе и под его руководством строились ледокольные пароходы «Таймыр» и «Вайгач», которые впервые npoшлu по маршруту Северного морского пути — из Тихого океана в Атлантический. И только теперь слава и роль Колчака, как ученого и политика — Верховного правителя России на территории Сибири в годы Гражданской войны, со всеми противоречиями и издержками, возвращается в исторический контекст эпохи.

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Родился в семье дворянина, офицера морской артиллерии Василия Ивановича (1837–1913), участника Крымской войны, генерал-майора, впоследствии инженера, крупного специалиста в области артиллерии. Мать — Ольга Ильинична, урожденная Посохова (1855–1894). У него были две сестры — Екатерина и рано умершая Любовь. Род Колчаков довольно древний, все его представители были связаны с военной профессией. По семейным преданиям, Колчаки получили русское дворянство и герб еще при Елизавете Петровне, около 1745 года. Сын А. В. Колчака от первой жены Ростислав указывает, что их род происходит от половцев.

Один из предков Колчака упоминается как сербохорват, он принял мусульманство и служил туркам. В войне с русскими в 1711 году отличился полковник Колчак, или по-турецки Булюбаш. Потом он стал визирем, то есть высшим чиновником — и даже был сераскером турецкой армии — главнокомандующим в русско-турецкой войне 1737 года. Но попал в плен к русским. Его вместе со старшим сыном увезли в Петербург. О нем упоминает в своей оде на взятие Хотима М. В. Ломоносов: «Коль скоро толь тебя, Колчак, учит российской сдаться власти, ключи вручить в подданства знак и большей избежать напасти?..»

После плена, отпущенный в Турцию, Колчак туда не поехал, а обосновался в Галиции и вернулся в христианскую веру. С тех пор все его потомки служили России. Во время Павла I и Александра I в источниках упоминается сотник Бугского казачьего войска Лукьян Колчак — прадед А. В. Колчака.

Внешность и характер

Образование Александр Васильевич получил в 6-й петербургской классической гимназии, где пробыл до 3-го класса. С 1888 года обучался в Морском кадетском корпусе, собираясь продолжить семейную традицию — службу на флоте. Среди кадетов считался талантливым по природе своей и отличался упорством в учебе. Выделялся он и внешним обликом — невысокого роста, худощавый, лицо южного типа с орлиным носом, глаза выразительные, взгляд сосредоточенный, голос грудной, прекрасная образная речь. Но главное — ощущение в нем моральной силы, которой невозможно не повиноваться.

На поиски пропавшей экспедиции

Блестяще окончив корпус, Колчак получил звание мичмана. Началась его долгая и блистательная служба на флоте. Судьба свела его с легендарным адмиралом С. О. Макаровым. Под его влиянием Колчак увлекся Севером и написал свои первые исследования по океанографии. Его пригласили принять участие в первой русской полярной экспедиции под руководством Э. В. Толля. Летом 1900 года экспедиция отправилась на судне «Заря» на поиск неведомой Земли Санникова, якобы расположенной в Северном Ледовитом океане к северу от Новосибирских островов. Но обнаружить ее не удалось. Однако Толль не хотел отступать и во главе маленького отряда из четырех человек двинулся в сторону острова Беннета. Надеялся, что оттуда, с высоких ледяных куполов, ему удастся увидеть желанную Землю. Остальные участники экспедиции вернулись в Петербург, а от Толля никаких известий не было. Решено было летом идти на его поиски. Колчак предложил смелый, если не сказать, безумный план — отправиться к острову Беннета на весельном вельботе. Никто до этого не отваживался плавать на шлюпе по Ледовитому океану. Риск был более чем велик.

Преодолевая торосы, штормы, снег и ветер, смельчаки спасательного отряда во главе с Колчаком прошли более пятисот верст по тяжелым всторошенным льдам. Однажды Колчак провалился в ледяную полынью, и его едва удалось спасти. С тех пор всю жизнь его мучили ревматические боли.

С величайшими трудностями достигли острова Беннета, где рассчитывали обнаружить живыми или мертвыми Толля и его спутников. И тут узнали из записки, оставленной ими в хижине, сложенной из камней и плавника, что Толль покинул остров и двинулся при самых неблагоприятных погодных условиях на юг к Новосибирским островам. Больше о нем и его товарищах ничего узнать не удалось.

Восемь месяцев спустя спасательный отряд Колчака вернулся на Большую землю. В телеграмме, отправленной в Академию наук, Колчак доложил, что найти Толля не удалось, но что все члены его собственной поисковой группы живы и здоровы.

На войну

Так тогда наметилось, можно сказать, будущее главное поприще Колчака — путешествия и научные исследования. Однако началась русско-японская война, и Колчак попросил направить его на фронт. В Порт-Артуре он встретился с адмиралом С. О. Макаровым, которого считал своим учителем, и был определен им на боевую должность. Вскоре стал свидетелем гибели своего учителя на подорвавшемся и затонувшем флагманском корабле — эскадронном броненосце «Петропавловск».

Колчак воевал на минном заградителе, командовал миноносцем. Но тут сказался суставный ревматизм, к тому же он потерял почти все зубы — наследие цинги, полученной в Арктике, — и перешел на берег, где командовал батареей морских орудий. На ней он оставался до последнего дня войны, здесь и был взят в плен японцами. К этому моменту он был легко ранен и едва ходил из-за своего проклятого ревматизма.

Во главе флота

В конце апреля 1905 года он был освобожден и вернулся из Японии в Россию. Врачи признали его совершенным инвалидом. Тем не менее с флотом он не порвал. В Первую мировую войну командовал четырьмя миноносцами на Балтике. На минах, поставленных им, подорвались четыре германских крейсера, восемь миноносцев и одиннадцать транспортов. Руководил высадкой десанта на Рижском побережье в тылу у немцев. За это был представлен к ордену Георгия Победоносца. Потом назначен командиром минной дивизии и произведен в контр-адмиралы. А летом 1916 года Колчак уже в чине вице-адмирала командовал Черноморским флотом. Здесь его застала Февральская революция 1917 года. Когда начался развал дисциплины и революционные матросы потребовали от командующего флотом сдать золотое оружие, он бросил свой кортик в море со словами: «Море меня наградило, морю я возвращаю награду». После чего телеграфировал о своей отставке в Петроград, не согласившись с постановлением матросских команд о сдаче офицерами личного оружия как позорящим флот. Вскоре на кораблях начались массовые самосуды и расправы над офицерами, но Колчак к тому времени был уже в Петрограде.

Что делать дальше?

При Временном правительстве Колчак был назначен главой военной миссии в США. Здесь его принял президент Вильсон. Колчак знакомился с американским флотом, участвовал в маневрах. В Сан-Франциско получил известие об октябрьском большевистском перевороте, но ему казалось, что это не надолго и не серьезно. И когда получил из России телеграмму с предложением выставить свою кандидатуру в Учредительное собрание от партии народной свободы и группы беспартийных по Черноморскому флоту, ответил согласием. Но ответ его опоздал. События в России развивались стремительно. Большевики затеяли сепаратные переговоры с немцами, заключили позорный Брестский мир — Россия вышла из войны, нарушив свой союзнический долг. Колчак понял, что от Ленина и его партии ничего хорошего для России ожидать не приходится. Перед ним встал вопрос: что же делать, как действовать дальше? Служить большевикам он и подумать не мог. «Единственная форма, — позже скажет он, — в которой я мог продолжать свое служение Родине, оказавшейся в руках германских агентов и предателей, было участие в войне с Германией на стороне наших союзников». Колчаку хорошо было известно о связях Ленина и других большевистских лидеров с германскими властями, получении от них денег за выход из войны и вообще поддержке ими большевистского переворота. Колчак все больше проникался мыслью о необходимости борьбы с большевиками. Но как и где ее начинать?

Путь на дальний восток

В этот момент англичане предложили ему отправиться на Месопотамский фронт. Они рассчитывали, что Колчак, став офицером английской армии, будет способствовать соединению их войск в Месопотамии с русскими войсками, находившимися еще с царских времен в Персии и сражавшимися против турок.

Но к тому моменту русские войска в Персии и Месопотамии фактически разбежались. Правительство Ленина, верное своей предательской политике по отношению к бывшим союзникам царской России, передало Турции огромные территории. Так что Колчаку пришлось возвращаться в Россию, на Дальний Восток. Он оказался сначала в Шанхае, затем в Пекине и, наконец, в Харбине. Вот когда пригодилось ему знание китайского языка, который изучил во время долгих своих плаваний по морям в молодые годы (европейскими языками — английским, французским и немецким — он владел свободно).

Сидеть и ждать у моря погоды было не в его правилах. У него был деятельный характер. Но вместе с тем Колчак был книжным, кабинетным человеком. Две эти ипостаси — активный, рвущийся в жизнь и замкнутый, угрюмый, книгочей и созерцатель — противоречиво сочетались в нем, рождая в душе дискомфорт и смятение. И тем не менее этот человек станет в глазах надеждой нации, благородным знаменем белой идеи. Честность и бескорыстие были его основными чертами.

Верховный правитель

Отныне цель Колчака — формирование на Дальнем Востоке вооруженных сил, способных противостоять большевикам. Позже адмирал Колчак, став Верховным правителем России и Верховным главнокомандующим российскими войсками, будет признан (не сразу) всеми руководителями белого движения и представителями Антанты. Представляя программу, он скажет: «Я не пойду ни по пути реакции, ни по гибельному пути партийности. Главной своей целью ставлю создание боеспособной армии, победу над большевизмом и установление законности и правопорядка, дабы народ мог беспрепятственно избрать себе образ правления, который он пожелает, и осуществить великие идеи свободы, ныне провозглашенные по всему миру».

С началом Гражданской войны в Сибири белые армии во главе с Колчаком одержали ряд крупных побед, дошли до Екатеринбурга, приблизились к Казани и Самаре. К весне 1919 года войска Колчака насчитывали 400 тысяч человек. Силы белых и красных были примерно равны. Но в мае белые потерпели ряд поражений. Это было началом конца, хотя еще и неблизкого. Отдельные успехи не имели решающего значения.

Как многие заметили, адмирал стал раздражительным, его посещали частые вспышки гнева, нередко он срывался на крик и, швыряя предметами, мог быть жестким, хотя по натуре был мягким и чутким. Тогда же стала особенно заметна его приверженность к спиртному. Что касается утверждений об употреблении им наркотиков, то никто из хорошо знавших адмирала об этом не упоминает. Из развлечений в мирное время предпочитал верховую езду, у него была отличная верховая канадская лошадь. Стрелял из ружья, бывал в театре, любил и понимал музыку. Обожал романс «Гори, гори, моя звезда», и долгое время, пока не стали известны подлинные обстоятельства его гибели, ходили слухи, что он встретил свой конец со словами этой любимой песни на устах.

Исход

За два дня до падения Омска — своей столицы — Колчак покинул город в специальном поезде и двинулся на Иркутск. Из Омска эвакуировались войска, генштаб, канцелярии и администрации, беженцы. Начался массовый исход, перешедший в самое настоящее бегство. Не могли спасти положения ни такой отважный и талантливый командир, как генерал-лейтенант В. О. Каппель, ни генерал-лейтенант С. И. Войцеховский. 4 января 1920 года Александр Васильевич Колчак отрекся от власти. Он понимал, что конец близок. Все заметили, что он враз поседел и сильно осунулся.

Арест

Когда эшелон Колчака 15 января 1920 года прибыл в Иркутск, адмирал был арестован эсерами — тогда союзниками большевиков — из так называемого Политцентра и взят под стражу. Несколько дней его допрашивали эсеры, а затем коммунисты из ЧК. Сегодня сохранившиеся протоколы этих допросов — ценнейший исторический материал: дело состоит из девятнадцати томов. Колчак на допросах держался с поразительным самообладанием и достоинством, был словоохотлив, подробно отвечал на вопросы, не скупился рассказывать о своей жизни, о событиях, в которых довелось участвовать. Что конец близок, он не сомневался, но то, что его казнят без суда, такого не ожидал. В Иркутском архиве не так давно была обнаружена любопытная шифрованная телеграмма. «Ленин — Склянскому (зампредседателю Реввоенсовета Республики). Пошлите Смирнову (РВС-5) (т. е. председателю Реввоенсовета 5-й армии. — Р. Б.) шифровку: не распространяйте никаких вестей о Колчаке. Не печатайте ровно ничего. А после занятия нами Иркутска пришлите строго официальную телеграмму с разъяснениями, что местные власти до нашего прихода поступили так под влиянием угрозы Каппеля и опасности белогвардейских заговоров в Иркутске». Подпись «Ленин» и тоже шифром. В конце приписка: «Беретесь ли сделать архинадежно?»

Последняя папироса

Так и было сделано — архинадежно. Колчак без суда был расстрелян на берегу Ангары глухой ночью 7 февраля 1920 года. После чего его тело утопили в проруби, из которой монахини брали воду.

Говорили, что перед казнью он снял папаху, перекрестился (тут все увидели, что он абсолютно седой), потом спокойно выкурил последнюю папиросу и бросил свой золотой портсигар красноармейцам из расстрельной команды со словами: «Пользуйтесь, ребята!»

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

Когда в штабной вагон Колчака вошел штабс-капитан А. Г. Нестеров, заместитель командующего войсками эсеровского Политцентра, чтобы арестовать адмирала, к своему удивлению увидел там молодую женщину. От неожиданности двадцатитрехлетний офицер немного даже растерялся.

— Кто вы такая? — нахмурившись, спросил он.

— Анна Васильевна Тимирева. Прошу арестовать меня вместе с моим мужем, Александром Васильевичем, — спокойно ответила она представителю революционной власти.

С этого момента Анна Васильевна, горячо любящая Александра Васильевича и беспредельно ему преданная, разделила судьбу дорогого ей человека. Она добровольно пошла за ним в Иркутскую тюрьму, хотя ее никто насильно не принуждал. Это потом следователи решат задержать ее под стражей «в интересах следствия и во избежание возможности влияния на нее сторонних лиц, до окончания допроса ея по делу Колчака».

Верность своему любимому Анна Васильевна сохранила и после его гибели, заплатив за это пятьюдесятью годами тюрем, лагерей, ссылок, влача по земле «свое бренное тело по воле Господа».

Встреча

…Они встретились впервые в начале 1915 года. Она была замужем за уже немолодым капитаном 1-го ранга Сергеем Николаевичем Тимиревым, впоследствии контр-адмиралом. У них был годовалый сын Владимир — Одя (от «Володя»). Муж был заслуженным моряком, кавалером семи иностранных орденов, в том числе французского ордена Почетного легиона, не говоря об отечественных наградах.

Анна Васильевна происходила из семьи известного дирижера и пианиста Василия Ильича Сафонова, директора Московской консерватории, занявшего этот пост по предложению Чайковского и Танеева. Он был учителем Скрябина, сестер Гнесиных, Бекман-Щербины и многих других выдающихся музыкантов.

Первая встреча Анны и Александра Васильевича произошла в Гельсингфорсе (Хельсинки) на вокзале, когда она приехала сюда к мужу. Мимо прошел стремительной походкой невысокий широкоплечий офицер. Муж спросил: «Ты знаешь, кто это? Это Колчак-Полярный. Он недавно вернулся из северной экспедиции». Следующая встреча произошла на вечере в квартире товарища ее мужа, тоже капитана 1-го ранга Подгурского, командира броненосного крейсера «Россия». «Не заметить Александра Васильевича было нельзя, — вспоминала Анна Васильевна, — где бы он ни был, он всегда был центром. Он прекрасно рассказывал, и о чем бы ни говорил — даже о прочитанной книге, — оставалось впечатление, что все это им пережито». Весь вечер они провели радом. И каждому из них с того момента стало ясно, что это судьба. Ему шел сорок второй год, ей было двадцать один. У Колчака с Анной было много общего: оба увлекались музыкой. Он сочинял вальсы, романсы, играл на гитаре, она аккомпанировала на рояле.

Много лет спустя она спросит его, что он подумал о ней тогда, в первую их встречу, и он ответит: «Я подумал о вас то же самое, что думаю сейчас».

В Гельсингфорсе начался их роман. Виделись они не часто, но каждая встреча была праздником для обоих. Надо сказать, что Колчак, как и Анна Васильевна, был не свободен. Жена его Софья Федоровна Омирова — из родовитой дворянской семьи, окончила Смольный институт, знала семь языков, имела властный и твердый характер. Они были женаты одиннадцать лет, у них был сын Ростислав. В честь жены Колчак назвал мыс на острове Беннета. Но, как говорится, сердцу не прикажешь. Чувство, захватившее Колчака и Анну, было настолько глубоким, что ничто не могло помешать им соединиться. Первой объяснилась она, сказала, что любит его. Он ответил: «Я не говорил вам, что люблю вас». «Нет, это я говорю, — призналась она, — я всегда хочу вас видеть, всегда о вас думаю, для меня такая радость видеть вас, вот и выходит, что я люблю вас». На что он коротко сказал: «Я вас больше чем люблю».

Разлука

А потом пришлось расстаться. Он уехал на Черное море в Севастополь командовать флотом. Год спустя она с мужем отправилась во Владивосток, куда его назначили новые советские власти для ликвидации военного имущества флота. Настала весна 1918 года. Россия была накануне Гражданской войны — тревожное, смутное время. В Хабаровске Анна Васильевна случайно от знакомого морского офицера узнала, что Колчак в Харбине. И первым делом, приехав во Владивосток, она явилась к английскому консулу и умолила того переслать по каналам посольства письмо Колчаку. Они встретились в Харбине. Проговорили всю ночь и вновь убедились, что оба — одно целое, что жить друг без друга не смогут.

Вернувшись во Владивосток, Анна Васильевна объявила мужу, что уходит от него к А. В. Колчаку. (Сын ее в то время жил у бабушки в Кисловодске.) Она продала жемчужное ожерелье и отплыла в Японию, где тогда находился Колчак. Он встретил ее на вокзале в Токио и отвез в отель. Сам же отправился в другой, где тогда жил.

На другой день он явился и предложил поехать в русскую церковь. Они стояли там рядом, молча внимая молитве, и им казалось, что ее слова — это лучшее, что может быть для людей, решивших связать свои жизни. С этого момента Анна Васильевна стала гражданской женой Колчака. Потом он один отправился в Сибирь, чтобы стать в ряды борцов с большевиками. Ей он наказал оставаться в Японии, «пока все образуется». Но она не вынесла разлуки с любимым и в конце ноября 1918 года приехала в Омск, чтобы быть поближе к нему.

С этого момента и до трагического конца адмирала Анна Васильевна была неизменной его спутницей по адовым дорогам Гражданской войны в Сибири.

Свидания в тюремном дворе

После ареста, как ни странно, Колчаку разрешили встречаться с Анной Васильевной в тюремном дворе, и они виделись накоротке чуть ли не каждый день. О себе она не думала, беспокоилась о его здоровье — в одиночной камере № 5 было холодно, а он давно, еще с Омска, был простужен, не говоря уже о ревматизме. Чтобы совсем не расхворался, она утеплила ему шинель. Делилась скудными продуктами, хлопотала, чтобы ему и ей вернули их вещи, оставленные в вагоне, просила какой-нибудь еды. Надеялась, быть может, найдется смелый и милосердный человек, который откликнется на просьбу узников.

Последняя записка

Через глазок своей камеры она видела, как Колчака по коридору водили на допрос. Иногда им удавалось через солдат охраны обменяться записками. В одной из них она сообщила, что ей стало известно о том, что его собираются освободить каппелевцы, штурмом захватив Иркутск. Впрочем, весьма возможно, что эту информацию распространяли сами коммунисты. Выдумкой об «угрозе Каппеля» они хотели оправдать бессудную расправу над Колчаком, которая была предрешена. Это хорошо понимал и он сам. В последней записке к Анне Васильевне он написал: «Конечно, меня убьют, но если бы этого не случилось — только бы нам не расставаться».

Его увели почти у нее на глазах. Она услышала топот сапог и в глазок увидела в коридоре серую папаху в окружении людей в черных кожанках. Утром она узнала, что Александра Васильевича не стало. Не зная всей правды, она потребовала от коменданта тюрьмы выдать тело для захоронения. В ответе Иркутского губернского революционного комитета и Чрезвычайной следственной комиссии было сказано: «Тело адм. Колчака погребено и никому выдано не будет». Что делать с женщиной, виноватой лишь в том, что она любила человека по фамилии Колчак, власти не знали. В конце концов, ее освободили. В 1922 году она вышла замуж за инженера-путейца В. К. Книпера и взяла его фамилию.

Скорбные анкетные данные

Как сложилась судьба Анны Васильевны? Это печальная, точнее, страшная история. Достаточно привести краткие сведения из ее последующей биографии, чтобы представить, что пришлось ей пережить и какие жуткие испытания выпали на долю этой несчастной женщины. Вот эти скорбные анкетные данные: освобожденная из Иркутской тюрьмы в октябре 1920 года, она уже в мае следующего была вновь арестована. Только через год, пройдя тюрьмы Иркутска и Новониколаевска и оказавшись в московской Бутырке, получила свободу. Увы, ненадолго. В 1925 году была арестована и выслана на три года, жила в Тарусе. В четвертый раз взята в апреле 1935 года, получила по статье 5810 за антисоветскую деятельность — пять лет лагерей, которые заменили тремя годами высылки. В марте 1938 года вновь арест и — восемь лет лагерей. После освобождения жила за 101-м километром Москвы — ближе запрещалось. И снова была в декабре 1949 года арестована как повторница, без предъявления нового обвинения. Десять месяцев в Ярославской тюрьме, затем в 1950-м по этапу отправлена в Енисейск до особого распоряжения. Ссылка закончилась в 1954-м. До 1960-го жила в Рыбинске. В промежутках между арестами и в ссылке кем только не пришлось ей работать: библиотекарем, архивариусом, дошкольным воспитателем, чертежником, ретушером, картографом, вышивальщицей, маляром, бутафором… Таковы маршруты ее «хождений по мукам». Лишь в 1960 году она была реабилитирована.

Благодаря хлопотам наших видных деятелей культуры, таких, как Д. Шостакович, А. Свешников, Н. Обухова, И. Козловский, Анне Васильевне, как дочери выдающегося отечественного музыканта, назначили пенсию в размере 45 рублей. Жить на эти деньги было трудно, и она подрабатывала, снимаясь в массовках на «Мосфильме» — три рубля за съемочный день. На судьбу она никогда не жаловалась. И даже в самых тяжких обстоятельствах она бог весть откуда черпала жизненные силы, сохраняла мягкость и приветливость, молодость души и интерес к миру — свойства истинного интеллигента.

Умерла Анна Васильевна 31 января 1975 года и похоронена на Ваганьковском кладбище рядом с родными из семьи Сафоновых.

Незадолго до смерти она успела написать воспоминания об Александре Васильевиче и стихи, посвященные своей незабвенной любви (она вообще писала неплохие стихи, ныне они опубликованы).

P. S. Что можно сказать в заключение об этой полной драматизма истории и ее участниках?

Официальная жена Колчака эмигрировала из Севастополя вместе с сыном в Париж. Александр Васильевич долгое время, пока позволяли обстоятельства, помогал им деньгами в счет своего оклада, писал письма своему Славушке, как ласково называл сына. Софья Федоровна дожила до 1956 года, очень нуждалась и даже обращалась за помощью к Ф. Нансену, соратнику ее мужа по исследованию Севера. Сын Ростислав Колчак умер в 1965 году. Внук адмирала Александр Ростиславович Колчак (родился в 1933 году) живет в Париже.

Муж Анны Васильевны С. Н. Тимирев жил и умер в Шанхае в 1946 году, где был старшим из русских морских офицеров-эмигрантов, председательствовал в так называемой русской Кают-компании. В 1931 году выпустил книгу «Записки русского морского офицера» (переиздана в 1961-м).

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

В августе 1918 года в Казани белыми был захвачен золотой запас России. Стоимость его оценивалась в огромную сумму — 651 352 117 рублей 86 копеек. Сокровище доставили в Омск, и с ноября 1918 года золотые слитки и монеты, ювелирные изделия, ценные бумаги находились в распоряжении Колчака. Треть этих ценностей была израсходована на поставки из-за рубежа оружия, часть прилипла к рукам атамана Семенова, а часть была похищена чехословаками — боевыми частями, сформированными из пленных численностью в 35 тысяч, — довольно грозной силой, контролирующей всю Транссибирскую магистраль.

«Золотой эшелон»

Во время отступления Колчака вслед за его поездом шел состав с золотым запасом. Охранял «золотой эшелон» надежный конвой во главе с верным офицером. Но уберечь достояние России Колчаку не удалось. Золото попало сначала к чехословакам, а потом, после пленения адмирала в Иркутске, в руки большевиков.

Но как оказалось, часть золота — двадцать два ящика с золотыми монетами и слитками — была передана «на хранение» японцам. На станции Маньчжурия, что на русско-китайской границе, в операции передачи участвовал начальник тыла колчаковской армии генерал-майор П. Петров. Он получил от японцев расписку в том, что ими получено двадцать два ящика с золотом.

Расписка японского полковника

В 1922 году неожиданно разгорелся спор: имел ли место факт передачи и может ли Россия требовать возврата «колчаковского золота»? И тут нашелся свидетель — Сергей Петрофф, сын того самого генерала, ныне живущий в США. В бумагах отца он обнаружил расписку японского полковника Рокуро Идзомэ, принявшего золото от генерал-майора Петрова. Там же оказались и материалы судебного дела: оно длилось в токийском суде целых семь лет и рассматривало иск Петрова о возвращении ему этих самых ящиков или их стоимости. Увы, попытка эта потерпела неудачу в силу различных причин.

В поиски «золота Колчака» тогда включились «Комсомольская правда», ТАСС и др. Были и официальные запросы на этот счет российского МИДа, но внятного ответа от японской стороны так и не было получено. Ящики с золотом утонули в банках Японии точно так же, как осталось тайной и место захоронения другого клада с «колчаковским золотом».

Тайна Клада

Речь идет об обозе белых в более чем сто подвод, который отступал от Барнаула через Омск и Новосибирск. Красные шли по пятам… Что было в обозе? Солдатское имущество, боеприпасы, провиант, сбруи, седла, уздечки, подковы — с расчетом на всю армию Колчака. Но только два человека знали, что среди этого груза находятся ящики с золотом — командир полка и старший писарь Пуррок. Обстановка осложнялась с каждым днем, и комполка принял решение «схоронить кое-какое барахлишко».

Зарыли оружие и амуницию, а в одну из ям, как потом утверждал Пуррок, сложили двадцать шесть ящиков в основном по два — четыре пуда, из них восемь с золотыми монетами, остальные со слитками. Но тут нагрянули красные, и Пуррок оказался в плену. Однако его отпустили домой, как якобы насильно мобилизованного в колчаковскую армию.

До 1930 года он хранил тайну места захоронения золота. Но настал день, и Пуррок решил вернуться туда, где, по его расчетам, было зарыто золото. Он предпринял несколько попыток, хотя жил тогда за границей в Таллине и попасть в Россию ему было не так просто.

Пурроку удалось организовать, скрытно, конечно, пару экспедиций к месту захоронения клада. Но успеха он не достиг. Тогда для надежности поиска он запасся восемнадцатипудовым поисковым прибором, а потом был подписан и договор с советскими властями, по которому СССР отходило 75 процентов, а поисковикам остальные двадцать пять, если, конечно, клад будет найден. Но пока собирались, погоду упустили, ударили морозы, да и срок советской визы у Пуррока истек. Поиск пришлось отложить. И только в июне 1941 года, накануне войны и после «присоединения» Эстонии к СССР, о Пурроке вспомнили вновь. Последовало распоряжение одного из высших чинов НКВД Кобулова завести на Пуррока дело и доставить его в Москву, чтобы затем направить в Иркутск для поиска золота Колчака.

Месть «золота Колчака»

Однако все новые попытки обнаружить клад окончились ничем. Тогда Пуррока обвинили в том, что он ввел в заблуждение советские власти, «будто в 1919 году при отступлении армии Колчака было зарыто около 50 пудов золота, но местонахождение клада не указал, явно злоупотребляя доверием». И далее следовало как приговор: «Дело подлежит направлению в Особое совещание при НКВД Союза ССР». Что это значило, всем было ясно.

Умер Пуррок в лагере в 1942 году.

Что же все-таки стало с золотым кладом Колчака? До сих пор он так и не найден, хотя неопровержимо доказано, что пятьдесят пудов золота было зарыто в сибирской тайге.

 

Крупный государственный деятель и выдающийся политик, человек незаурядного ума и больших способностей, сильной воли и необычайной энергии. Смелый, решительный, целеустремленный, разносторонне одаренный, наделенный редкой работоспособностью. Был блестящим оратором и талантливым публицистом, им написано несколько книг, принесших писательскую славу и даже Нобелевскую премию по литературе (1950). Это — роман «Саврола», очерки о войне в Индии и Судане, о собственных приключениях в Южной Америке, об англо-бурской войне, наконец, шесть томов «Жизнь Мальборо» — о его знаменитом предке, а также мемуары и четыре тома «Истории народов, говорящих на английском языке», написанных на склоне жизни в 1956–1958 годах.

Черчиллю довелось участвовать во многих правительствах, быть министром торговли и внутренних дел, военно-морским министром и министром военного снабжения, военным министром и министром авиации. Трижды как премьер-министр он возглавлял правительство. В годы Второй мировой войны его правительство участвовало в антигитлеровской коалиции и существенно способствовало завоеванию победы. Многие годы он вел энергичную борьбу против нацистской Германии и фашистской Италии. Вместе с тем питал ненависть к коммунизму, к Советскому Союзу как к «империи зла», но из двух зол выбрал тогда, во время Второй мировой войны, союз с наименьшим — с СССР.

Перед зданием английского парламента Черчиллю установлен памятник.

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Уинстон Леонард Спенсер Черчилль происходил из знаменитой аристократической семьи. Он был старшим сыном лорда Рандольфа Черчилля (третьего сына седьмого герцога Мальборо), который умер от сифилиса, когда Уинстону был двадцать один год. Мать его — Дженни Джером — была дочерью богатого дельца из Нью-Йорка, в ее жилах текла кровь (одна восьмая) индейцев из племени ирокезов. Это была красивая, любившая развлечения женщина, которая, будучи беременной, почти на сносях, на седьмом месяце, не отказала себе в удовольствии принять участие в танцевальном вечере. Здесь, во дворце Бленхейм, ее и застигли роды. В одной из комнат, превращенной в дамскую раздевалку, среди шляп и горжеток, она разрешилась от бремени. Так до срока появился на свет Уинстон Черчилль. В наше время туристам открыт доступ во дворец и им показывают эту знаменитую комнату.

Уинстон, которого в детстве называли уменьшительным Уинни, рос под присмотром няни по фамилии Эверест. К ней он сохранит чувство глубокой любви и благодарности на всю жизнь. Когда она умерла (в один год с его отцом), он, пожалуй, больше скорбел о ней, чем о родителе.

С серебряной ложкой во рту

Оставшись одна, мать Уинстона направила всю свою энергию на то, чтобы сын сделал хорошую карьеру, ради этого использовала все свои связи. (Ее любовником, как утверждали, был одно время сам принц Уэльский, будущий король Эдуард VII.) И скоро про Уинстона стали говорить, что он родился с серебряной ложкой во рту (по-русски говоря — в рубашке). Ему с самого начала жизни везло. Учился в привилегированных заведениях — в Хэрроу, где считался тупым и неспособным, но, обладая прекрасной памятью, мог наизусть без единой ошибки цитировать отрывки из Шекспира и Маколея. И еще отличался поразительным упрямством. Затем поступил (после третьей попытки) в Сэндхерст — кавалерийское военное училище. Любовь к верховой езде, к лошадям он сохранит на всю жизнь. Окончив учебу, попал в 4-й гусарский полк. Началась его военная карьера.

Чрезвычайно честолюбивый, Черчилль не желал киснуть в казарме и добился, чтобы его отправили в качестве военного корреспондента газеты «Дейли грэфик» на Кубу. Формальное задание — выяснить качество новых пуль, применявшихся испанцами против тамошних повстанцев.

Запах пороха

30 ноября 1895 года, в свой двадцать первый день рождения, лейтенант Черчилль получил боевое крещение, понюхав пороху в бою против повстанцев и заработав испанский орден Красного Креста — за отвагу. Это, конечно, ублажило его честолюбие, но не принесло дохода. Заработал он на другом — на своих корреспонденциях, получая за каждую по пять фунтов стерлингов.

Потом была Индия, где он повредил правую руку, о чем очень сожалел, ибо был страстным игроком в поло, а перенесенная травма не позволяла владеть рукой полноценно. У него было несколько собственных лошадей и грум, который ухаживал за ними. И еще он увлекался ловлей бабочек для своей коллекции, а также чтением, в основном исторических книг. В Индии он тоже являлся по совместительству корреспондентом лондонской «Дейли телеграф». Участвовал и в боях, вновь проявив личную смелость.

Затем он в Судане, где англичане усмиряли восставших туземцев. И снова корреспондент, на этот раз газеты «Морнинг пост». В составе уланского полка участвовал в сражении — последней в английской истории кавалерийской атаке против пехоты.

Честолюбец

Но военные подвиги, как он убедился, не приносили такой же известности, как корреспонденции. Вслед за газетными публикациями он выпускает книгу о суданской кампании «Речная война». Его имя становится широко известным в Англии. А что еще было нужно очень честолюбивому молодому человеку. Эта черта характера подвигла его попытать счастья на политическом поприще. Когда его спросили, что заставило его пойти в политику, решительно ответил: «Абсолютно голое честолюбие!»

Англия давно пыталась захватить две южноафриканские республики — Трансвааль и Оранжевую. Обе были заселены бурами — выходцами из Голландии, подчинившими себе местное население.

В октябре 1899 года началась англо-бурская война, которая продлилась долгих четыре года. Черчилль отправился сюда уже не как офицер, а как штатный корреспондент газеты «Морнинг пост». Его популярность как журналиста к этому времени была настолько велика, что ему стали платить 250 фунтов в месяц.

Но гораздо больший капитал — политический — нажил он, выпустив еще одну книгу, теперь уже об англо-бурской войне. На гребне успеха ему удалось пройти на выборах в парламент от партии консерваторов. С этого момента Черчилль становится, можно сказать, профессиональным политиком. Под конец жизни станет признанным национальным лидером. О нем глава английской Церкви архиепископ Кентерберийский сочинил и опубликовал специальную молитву, которая начиналась словами: «Черчилль — это дар провидения Господня».

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

В июле 1998 года на лондонском аукционе Сотбис состоялась распродажа личных вещей — «политических сувениров», принадлежавших видным государственным деятелям. Центральное место заняли вещи Уинстона Черчилля. Это прежде всего картина собственной его кисти — вилла лорда Бивербрука на юге Франции «Каппонейна» (40 тысяч фунтов) (Черчилль был незаурядным художником, о чем свидетельствовали многие выставки его картин). В числе других лотов были выставлены футляр для сигар, подаренный Черчиллю греческим миллиардером Аристотелем Онассисом, «часы победы», врученные после окончания Второй мировой войны, один из его цилиндров, бокал для бренди и ночные туфли с вензелями. Эта распродажа напомнила о Черчилле — национальной гордости британцев — и вновь всколыхнула интерес к его личности и его жизни. В печати появились новые воспоминания о нем и другие материалы.

Дети

Вспомнили о детях Черчилля, их было пятеро, осталось четверо — сын и три дочери. Старшая, Диана, дважды была замужем, но оба раза неудачно. В 1963 году покончила самоубийством, ей было пятьдесят четыре года. Трижды была замужем и Сара. Младшая дочь, Мэри, родившаяся в 1922 году, оказалась более удачливой в семейной жизни, ее единственный брак был счастливым. Сын Рандольф родился в 1911 году. Первого внука Черчилля назвали в честь деда Уинстон Черчилль-второй. У него, в свою очередь, родился сын Рандольф Черчилль-второй — правнук нашего героя. Но родились ли и они, как их именитый предок, с серебряной ложкой во рту?

Привычки и пристрастия

В те дни после аукциона припомнили многие подробности жизни Черчилля. Вновь заговорили о его привычках, о том, что в молодости шепелявил, носил щегольские усики и был рыжеволосым, потом облысел, всегда был сутулым, с годами располнел, забросил охоту, верховую езду, поло и фехтование ради нового увлечения — игры в гольф. Правда, игрок он был так себе — ему мешали разговоры, которые он любил вести во время игры, причем часто они носили весьма конфиденциальный характер. Долгие годы Черчилль сохранял интерес к азартным играм и частенько наведывался в Монте-Карло «крутануть рулетку». На досуге любил заниматься кладкой кирпичей.

Что касается всем известного его пристрастия к сигарам, то курил он исключительно марку «Ромео и Джульетта» по восемь-девять штук в день, но никогда не затягивался. Пристрастился к сигарам он еще на Кубе, там же, кстати говоря, перенял у испанцев привычку час среди дня отдыхать в пижаме в постели. Пил виски с содовой, из вин предпочитал белые, употреблял и коньяк. Его любимыми писателями были Киплинг, В. Скотт, Стивенсон, Филдинг, Моэм, Мопассан, Оруэлл. Восхищался кинофильмом «Леди Гамильтон» и смотрел его семнадцать раз. Однажды и сам написал сценарий для кинорежиссера Александра Корды и даже получил 10 тысяч гонорара. Ездил Черчилль сначала на «мерседесе», а во время войны на бронированном «роллс-ройсе» весом в 3,5 тонны и вооруженном пулеметом. Его «фирменный» знак из двух пальцев — V — Виктория, то есть Победа стал всемирно известным. Любил собак, особенно пуделя Руфуса. Был у него еще один «черный пес» — ненавистный, так он называл периоды депрессии, когда они случались.

Помолвка

Вспомнили тогда же, после аукциона, и об обстоятельствах его женитьбы. Образ жизни Уинстона в молодые годы наводил друзей на мысль, что тот останется холостяком, настолько он был поглощен политической карьерой. Считал, что любовная связь может помешать этому. Но вот настал день — 15 августа 1908 года, и в газетах появилось извещение о его помолвке с двадцатитрехлетней Клементиной Хозье. Невеста происходила из небогатой аристократической семьи, свободно владела французским и немецким, была красива и умна. Это был брак по любви. На свадьбу сам король подарил отделанную золотом трость с эмблемой Мальборо, а банкир Кассель преподнес молодоженам 500 фунтов наличными. На них они укатили в Швейцарию и Италию, где провели медовый месяц.

Символ «гармонии и любви»

С этих пор в течение долгих 56 лет эта пара была символом «гармонии и любви». На их супружеском небосклоне не было ни одного облачка. Клементина рожала детей. Уинстон ласково называл жену «миссис Кэт» (Кошечка), а она его — «мистер Паг» (Мопсик). С годами, когда он располнел и обрюзг, Клементина стала в шутку его дразнить «мистер Пиг» (Хряк). Прозвище это, как репей, прицепилось к Черчиллю на всю оставшуюся жизнь.

Клементина была верной женой и за все годы ни разу не изменила мужу, лишь старалась сохранить и укрепить в обществе ореол их романтической любви и счастливого супружества.

Легенда об однолюбе

Так бы и верили в легенду об однолюбе Черчилле, если бы не появилась пачка его любовных писем к Мюриел Уилсон. Правда, относились они ко времени до его женитьбы, к 1904 году, когда он без памяти влюбился в нее. Однако письма разрушили миф о нем как о чуждом увлечений молодом Черчилле.

В жарких, пышущих страстью откровениях предстал влюбленный Уинстон, которому по этой части везло куда меньше, чем в государственных делах или на полях сражений. Как видно, серебряная ложка тут была ни при чем. Он не женился на Мюриел. Она ответила вежливым отказом на его пылкие признания. У нее был роман с королем Эдуардом VII и знаменитым полярным исследователем капитаном Скоттом. Считали даже, что от короля у нее был незаконнорожденный ребенок. Во время Первой мировой войны Мюриел пошла в армию, была медсестрой, в 1916 году вышла замуж за майора Майкла Уорда. Увы, брак наследницы громадного состояния и одной из самых красивых женщин того времени оказался несчастливым. Мужа больше интересовали гоночные автомобили, нежели жена. Он погиб в автокатастрофе, и она навсегда осталась вдовой. Но до самой своей смерти в 1964 году она поддерживала с Черчиллем контакты и переписывалась. Видимо, абсолютно безответной его любовь к ней не была.

Любовные письма молодого Уинстона Черчилля к Мюриел Уилсон — семь посланий сугубо личного характера — были приобретены на аукционе за 76 тысяч фунтов стерлингов.

Судя по всему, Клементина знала о первой и большой любви сэра Уинстона, но благоразумно предпочитала считать Мюриел старым другом семьи.

Клементина пережила Уинстона Черчилля на двенадцать лет и скончалась в 1977 году в возрасте девяноста двух лет.

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

Началось с анекдота. Известная голливудская кинофирма «Метро-Голдвин-Мейер» решила поставить фильм о жизни Уинстона Черчилля. Маститый политик дал согласие, но с условием: если фильм будет посвящен его молодым годам, то он запросит за право экранизации полмиллиона долларов; вторую половину своей карьеры он оценит в два раза выше.

— Ведь за это время я пережил две мировые войны! — напомнил Черчилль.

В Голливуде подумали и решили ставить фильм «Молодой Черчилль». Вошел в кинокартину и знаменитый эпизод с побегом из лагеря. Дело было во время англо-бурской войны. Сразу же с ее началом осенью 1899 года Черчилль направился, как уже говорилось, штатным корреспондентом газеты «Морнинг пост» в Южную Африку. Он плыл на пароходе, на котором следовал туда же главнокомандующий генерал Буллер. Одно беспокоило всех, кто находился на борту, — что война закончится до их прибытия на место. Когда же высадились в Кейптауне, узнали, что беспокоились напрасно. Англичане терпели поражение за поражением, и было ясно, что война продлится долгое время.

Искатель приключений

Молодой Черчилль, лихой парень и искатель приключений, очень скоро получил то, что хотел. Прибыв на фронт, он принял участие в разведке на бронированном поезде. Бронепоезд углубился на занятую бурами территорию, был обстрелян, и несколько его платформ сошли с рельсов. Паровоз и часть платформ оказались блокированными. Черчилль не был военнослужащим, но принял энергичные меры для того, чтобы вывести паровоз и уцелевшие платформы из-под огня, спасти раненых и прорваться в безопасное место. Но отступление закончилось неудачно: начальник бронепоезда Холдейн, его солдаты, а затем и Черчилль были взяты в плен.

Для Уинстона это было вдвойне опасно: он был штатским лицом и принимал участие в сражении, и буры это видели. По законам военного времени он должен был тотчас же предстать пред военно-полевым судом и мог быть расстрелян.

Когда военнопленных доставили в штаб буров, Черчиллю приказали отойти в сторону от остальных. Он потребовал своего освобождения, ссылаясь на то, что он корреспондент, и только. Буры вернули его в общую группу, и их командир пояснил: «Мы не хотим отпускать тебя, хотя ты и военный корреспондент. Не каждый день мы берем в плен сыновей лордов». Ясно было, что буры хотят извлечь какую-то для себя пользу от его пленения.

Всех пленных доставили в Преторию и разместили в здании школы за высоким забором. Черчилль, Холдейн и еще один офицер начали готовить побег.

Побег

Однажды ночью, когда охрана зазевалась, Уинстон перебрался через стену. Два его спутника замешкались и остались по ту сторону стены. Он оказался во вражеском городе ночью без товарищей, без оружия, вдали от линии фронта. Уинстон решил выйти к железной дороге, в поезде пересечь вражескую территорию и добраться до португальской колонии. Ему удалось вскарабкаться на медленно проходивший товарный состав и спрятаться под мешками из-под угля. На рассвете он покинул поезд, опасаясь, что днем при разгрузке мешков его обнаружат.

Опасения были не напрасными. Буры повсюду разыскивали бежавшего. За его голову была даже назначена награда в 25 фунтов стерлингов. Уинстон был на краю гибели — голодный и обессиленный, потерявший надежду. Но ему и здесь повезло. На пути ему повстречалось жилье, и он постучал в дверь. Оказалось, что здесь жил единственный на многие десятки миль англичанин, хранитель законсервированных бурами шахт. Он-то и укрыл беглеца в шахте, а потом посадил в товарный поезд, который шел в португальский порт Лорейсу-Маркиш. Сюда Уинстон и добрался в декабре. Отсюда до порта Дурбон, где находились англичане, было уже недалеко.

Оказавшись на свободе, Черчилль немедленно отправил в «Морнинг пост» подробное описание пережитых приключений. Очерк читался как приключенческий роман, а его автор стал чуть ли не национальным героем. Правда, потом сам Черчилль признал, что пресса сделала из него героя и раздула вокруг его приключений сенсацию, чтобы отвлечь внимание от поражений англичан на фронте.

 

Говорят, что Чарлз Чаплин самый знаменитый артист XX века. Его называют мудрецом и гением. Сергей Эйзенштейн поставил его «равноправно и твердо» в один ряд с «величайшими мастерами вековой борьбы Сатиры с Мраком» — рядом с Аристофаном из Афин, Эразмом из Роттердама, Франсуа Рабле из Медона, Джонатаном Свифтом из Дублина, Вольтером из Фернэ. «Чаплин самый младший из этой плеяды Давидов, сокрушающих пращей смеха». За более чем восемьдесят лет своей творческой жизни он создал 81 фильм — маленькие шедевры еще в эпоху немого кино и гениальные полнометражные звуковые картины. Автор автобиографии, написанной на склоне жизни.

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Родился и вырос в лондонском квартале бедняков в доме № 287 по Кеннингтон-роуд в семье актеров. Чарлз Чаплин-отец был комическим певцом, эксцентриком и имел некоторый успех. Он уверял, что фамилия его французского происхождения и что его предки, протестанты, бежали из Парижа после Варфоломеевской ночи. Его жена, мать Чарли, урожденная Ханна Хилл была наполовину ирландкой, наполовину еврейкой. С шестнадцати лет — танцовщица в оперетте. Выйдя замуж за Чаплина, стала выступать с ним на сцене в комическом дуэте. В тридцать лет она овдовела, оставшись с двумя детьми на руках — Сиднеем (от первого брака) и Чарли. Бедность сменилась нищетой.

Еще раньше, когда отец был жив, маленькому Чарли случалось заменять мать в комическом дуэте, подавая реплики отцу. После его смерти мать с детьми очень нуждалась, у братьев была одна пара башмаков на двоих. Мать, которую Чарли очень любил, болела и часто лежала в больнице. Чарли зарабатывал тем, что играл детей в дешевых пьесах, был стекольщиком, учеником парикмахера. Брат уговорил его поступить в мюзик-холл и сыграть там комический скетч. Так началась его сценическая карьера. С актерской труппой он едет на гастроли в Париж, потом в США. Здесь он подписал свой первый кинематографический контракт, вступавший в силу с 1 января 1914 года. А уже 5 января он стоял перед объективом съемочного аппарата, снимаясь в комедии «Зарабатывая на жизнь». Вскоре он появится на экране в котелке, с усиками и тросточкой, в непомерно больших башмаках и с утиной походкой… Особенно по душе публике пришлась тросточка — самая счастливая его находка. Он поддевал ею кого-нибудь за ногу, цеплял за плечи и карманы, вызывая гомерический смех в зале.

«Фабрика смеха»

Только за 1914 год он сыграл тридцать пять ролей. Затем пошли фильмы, принесшие ему подлинную известность: «Бродяга», «Кармен», «Ростовщик», «Собачья жизнь», «На плечо!», «Малыш». Все они снимались на разных киностудиях.

К 20-м годам Чарли Чаплин стал знаменит, у него появилась своя киностудия — «фабрика смеха», на счету уже было 67 фильмов, гонорары его росли. Когда же вышел знаменитый фильм «Золотая лихорадка», он побил все рекорды сбора — два миллиона долларов. С таким же успехом прошли фильмы «Цирк», «Огни большого города», «Новые времена», «Великий диктатор». Чаплин выступал в них сценаристом, режиссером и актером. Писал он и музыку к своим фильмам. После войны были созданы «Мосье Верду», «Огни рампы», «Король в Нью-Йорке», прошедшие с успехом. Но были в это время и неприятности.

«Охота на ведьм»

Ему пришлось покинуть США и вернуться в Европу. В Америке шла «охота на ведьм», его обвинили в симпатиях коммунистам, и Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности стала собирать на него компромат. Сам же Чаплин никогда не сочувствовал коммунистам, разве что во время войны однажды высказался за срочное открытие второго фронта, чтобы облегчить борьбу русских против гитлеровцев. Газеты Америки пестрели заголовками — «Чаплин сочувствует коммунистам», «Вышлите Чарли в Россию». И он уехал. Сначала на родину в Англию, а потом поселился с семьей в небольшом швейцарском местечке. Купил дом с парком в Корсьесюр-Веве. Дом в Голливуде на Беверли-Хиллс был продан, архив вывезен. И вовремя. Здесь начали преследовать и допрашивать бывшую прислугу, всех, кто общался с Чаплином, даже его бывшую жену Литу Грей вызвали для дачи показаний.

В день своего шестидесятичетырехлетия 16 апреля 1953 года Чаплин посетил американского консула в Лозанне и, приятно улыбаясь, очень вежливо сказал ему: «Мое имя Чарлз Чаплин. Я прожил сорок лет в Соединенных Штатах и уехал оттуда в сентябре прошлого года. Мне было выдано разрешение на обратный въезд. Вот оно. Я отдаю его вам с просьбой переслать его вашему правительству. Я никогда не вернусь в Соединенные Штаты. Имею честь приветствовать вас, господин консул». Так великий артист порвал все связи с Америкой, где он достиг вершин славы. С этих пор Чаплин жил в Швейцарии, писал автобиографическую книгу, наслаждался семейным покоем и уютом.

Великий комик тихо скончался в рождественскую ночь, оставив состояние в сто миллионов долларов.

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

Некоторые утверждали, что личная жизнь Чарли Чаплина была не менее бурной, чем у Казановы. Впрочем, и сам артист, этот «растленный тип», этот «гнусный многоженец», осужденный пуританами и ханжами, не скрывал скандальных подробностей своей сексуальной жизни. О ней он пишет в своей книге «Моя биография».

Впервые он влюбился в шестнадцатилетнюю актрису Хетти Келли. Ему было девятнадцать. На свидание она, однако, не пришла, и он напрасно прождал ее на трамвайной остановке. Но память об этой девушке на оставляла его всю жизнь. Однажды, в 1921 году, уже знаменитым приехав в Лондон, он решил повидать свою первую несчастливую любовь, втайне, возможно, надеясь, что теперь она ответит ему взаимностью. И с горечью узнал, что Хетти года два как умерла…

«Хищница»

Первый брак Чаплина был скоротечным. Он женился на семнадцатилетней Милдред Харрис. Она оказалась «хищницей» и хотела лишь его денег. Когда Чарли потребовал развода, в прессе поднялся шум об оскорблении нравственности. «Хищница» получила крупную сумму за «моральную травму», и брак был расторгнут.

Злые языки судачили, что Чаплин после этого словно с цепи сорвался: чуть ли не ежедневно менял молодых, чаще всего несовершеннолетних девушек. Он приводил очередную жертву к себе на виллу и занимался любовью на свежем воздухе в бассейне с подогретой водой. Расплачивался он с молоденькими актрисами, а это были большей частью они, маленькими ролями в своих картинах.

Стройные ножки Литы Грей

Второй его женой стала Лилита Мак-Мюррей, ей было всего шестнадцать лет, и она еще училась в школе. Это была красавица полумексиканка. Под псевдонимом она сыграла в фильме Чаплина «Малыш» роль красивого ангелочка, продемонстрировав всем свои стройные ножки. Это, пожалуй, единственный случай, когда актриса получила роль в фильме Чаплина, еще не будучи его любовницей. «Малыш» вышел на экраны, и только тогда Лита наконец-то «капитулировала», правда заключив перед этим контракт на участие в съемках новой картины.

Связь их поначалу была довольно бурной. «Иногда мы занимались любовью по нескольку раз в день», — вспоминала Лита в своей книге «Моя жизнь с Чаплином. Интимные мемуары» (1966). В ней она рассказала, что Чарли соблазнил ее в своем особняке на Санлит-драйв в Беверли-Хиллс, что часто они предавались любви прямо в бассейне. Здесь их и «накрыл» папаша с адвокатом и полицией. План был разработан заранее — женить знаменитого и богатого Чаплина на соблазненной им девушке. Папаша театрально размахивал пистолетом, кричал, что «дочь беременна» (это оказалось ложью) и что он непременно застрелит нечестивца. В свою очередь, адвокат пояснил, что за растление несовершеннолетней можно схлопотать двадцать лет тюрьмы, не считая штрафа в десять миллионов. Для пущей важности он предъявил опешившему Чаплину фотографии, на которых тот был запечатлен в момент интимной близости с Литой. Против таких аргументов Чаплин не мог ничего возразить. Пришлось жениться. Во время медового месяца Чарли прямо заявил Лите, что не собирается быть ее мужем, но женитьба на ней меньшее зло, чем быть застреленным. Даже рождение двоих сыновей не примирило Чарли с вынужденным браком. Лита Грей, дожившая до наших дней — в 1993 году ей было 84 года, — вспоминает: «Он пропадал где-то ночи напролет, когда я, беременная, сидела у окна, ожидая его возвращения. Во время второй моей беременности он стал относиться ко мне как будто внимательнее, решив, по-видимому, смириться и стойко переносить тяготы брака… Но потом я узнала, что Чарли, купив молчание прислуги, спал с Марион Дэвис в своей спальне этажом ниже. Когда же мне рассказали, что у него связь с моей лучшей подругой Мерной Кеннеди, я наконец решила развестись с ним».

Лита покинула виллу с двумя маленькими детьми и летом 1926 года подала на мужа в суд, потребовав громадных алиментов и компенсации за «моральный ущерб».

Сенсация номер один

Дело о разводе знаменитого Чаплина стало сенсацией номер один. Газетчики смаковали подробности его интимных отношений, копались в его белье и заглядывали в альков. Появились даже «пункты помощи восемнадцатилетней матери с двумя детьми, которых морил голодом кинематографический миллионер». С удовольствием напечатали обвинения, выдвинутые против него Литой. Она заявила, что Чаплин совратил ее несовершеннолетней, заставил сделать подпольный аборт, женился на ней не по доброй воле, жестоко обращался, постоянно изменял ей, в том числе и с несовершеннолетними девчонками.

Суд над Чаплином обещал стать событием национального масштаба. Но его адвокату удалось уладить дело, как говорится, полюбовно. За солидную пожизненную ренту и сверх того миллион долларов единовременно оскорбленная супруга отказалась от главных пунктов своего обвинения, сохранив лишь пункт о «жестокости обращения» — обычный повод для развода в Америке. Он состоялся 22 августа 1927 года после двух лет супружества. Деньги были уплачены. Чарли до конца дней называл Литу только одним словом «стерва» и лишь упомянул ее имя в своей биографии. Правда, она в своих воспоминаниях говорит обратное, что с годами, особенно после его последней женитьбы, их отношения улучшились. «Как-то он прокатил меня на своей машине, — пишет Лита. — Во время этой прогулки он сказал: «Знаешь, Лита, хочешь верь, хочешь не верь, но за всю жизнь я по-настоящему любил только двух женщин, одной из них была ты…»

Чехарда с любовницами

Да, немало противоречивого переплелось в этом гениальном человеке. Большую роль в его жизни продолжали играть женщины. В разное время, помимо мимолетных и быстротечных увлечений, были и более серьезные — роман с красавицей чешкой Мэй Ривс, молоденькой журналисткой. Через полгода после их разрыва она опубликовала книгу «Чаплин в интимной жизни», где объявила Чарли уродом, честолюбцем, скрягой, невежей, «жалким клоуном с походкой пингвина». И еще один «женский скандал» — некая Джоан Берри, его очередная любовница, стала слишком навязчивой, а главное, претендующей на его руку и сердце. Добиваясь своего, она однажды ворвалась к нему в дом с револьвером в руке, грозила покончить с собой и пыталась застрелить Чаплина. Спустя несколько месяцев она вновь проникла в дом, взломав дверь, и устроила грандиозный скандал, объявив, что беременна от него на пятом месяце. Потребовалось вмешательство полиции, чтобы унять дебоширку. Тогда она подала в суд, требуя признания Чаплина отцом будущего ребенка. Тяжба, а точнее, склока обернулась против нее же: анализ крови показал: Джоан Берри пыталась обмануть суд, и она была наказана.

Однако чехарда с любовницами продолжалась. Одно время Чаплин жил сразу с двумя «официальными возлюбленными» — актрисами Глорией Свенсон и Марион Дэвис. Они даже на приемах появлялись втроем. Говорили, что и любовью тоже занимались вместе. Потом появилась балерина Полетт Годар. Как и большинство его избранниц, она была еще очень молоденькой — всего шестнадцать лет, очень красивой и очень талантливой. Полетт сыграла в таких его картинах, как «Новые времена» и «Великий диктатор». В 1933 году Чарли Чаплин женился на Полетт. Этот третий по счету брак принес Чарли удовлетворение. Ему было сорок пять лет, ей — двадцать два года. Однако брак этот долго скрывался ими.

Полетт много снималась не только у Чаплина, надолго уезжала из дома. Он ревновал свою хорошенькую жену, но сам по-прежнему позволял себе «шалости».

В конце концов они развелись, но, как говорится, мирно, без скандала.

Свежесть чувств зрелого «малыша»

Однажды Чарли-младший познакомил отца с девушкой, за которой ухаживал, семнадцатилетней Уной О'Нил. И отец «увел» ее у сына. Она была дочерью известного драматурга, Нобелевского лауреата Юджина О'Нила. Он был против того, чтобы Уна выходила замуж за Чаплина. Возможно, потому, что боялся потерять дочь, как потерял до этого сына, покончившего самоубийством. Вопреки воле отца Уна переехала к Чарли. Разница в возрасте, по мнению новой жены, компенсировалась «свежестью чувств» взрослого «Малыша». Этот брак был самым счастливым и самым долгим в жизни великого артиста. Уна родила ему восьмерых детей. Чарли был строгим отцом и не позволял дочерям разговаривать с незнакомыми мальчиками, требовал, чтобы из школы они, нигде не задерживаясь, шли домой. Видно, ему вспоминался собственный опыт, то, как он «соблазнял» в свое время школьниц.

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

Когда Чарли Чаплин жил в огромном особняке в Беверли-Хиллс, он любил приглашать гостей. Частенько к нему «на огонек» заглядывали писатели Теодор Драйзер, Перл Бак, Герберт Уэллс, поэт Харт Крейн, актеры Мэри Пикфорд и Дуглас Фэрбенкс, газетный магнат Уильям Херст и многие другие. Бывал здесь и знаменитый физик Альберт Эйнштейн, любивший творчество Чаплина. Посмотрев знаменитый фильм «Золотая лихорадка», маститый ученый сказал его создателю:

— Ваш фильм понятен всем в мире, и вы непременно станете великим человеком.

На что Чаплин ответил:

— Вами я восхищаюсь еще больше. Вашей теории относительности никто в мире не понимает, но вы все-таки стали великим человеком.

А с Херстом у Чаплина вышел случай, кончившийся трагически.

Нечаянное убийство

В разгар романа Чарли Чаплина с Марион Дэвис она приглянулась миллиардеру Херсту, посетившему в тот вечер гостиную Чаплина. Женщина не только любвеобильная, но и расчетливая, Марион быстро переехала к шестидесятилетнему Херсту на его виллу «Онейда». Однако Чаплина не бросила и продолжала с ним встречаться (теперь уже тайком). Каким-то образом Херсту стало известно об их встречах, он решил проучить Чаплина. Узнав о том, что у Чаплина с Дэвис предстоит свидание на его вилле, взбешенный миллиардер ворвался в спальню своей любовницы. В полумраке комнаты увидел мужской силуэт и дважды выстрелил. Каково же было его удивление, когда вместо Чаплина он увидел на полу в крови режиссера Тома Инса!

Как выяснилось, Том Инс был еще одним любовником Марион. В тот день она принимала его, а Чарли должен был прийти на следующий день. Что до бедняги режиссера, то он скончался. Херст благодаря связям и деньгам вышел сухим из воды: журналистам объявил, что Инс умер от «несварения желудка», а его семья получила от Херста миллион долларов.

Реликвии возвращаются

О Чарли Чаплине сегодня напоминают его фильмы, вошедшие в золотой фонд мирового кино, книги о великом артисте и режиссере, памятники ему и реликвии, связанные с его именем, в частности котелок и тросточка.

По кинематографической легенде, Чаплин придумал костюм своего бродяги однажды дождливым днем 1914 года в гримерной комнате студии «Кейстоун студиод». Брюки он позаимствовал у актера Роско Арбэкля по прозвищу Фатти (то есть толстый), котелок — у его родственника, а ботинки огромного размера — у актера Форда Стерлинга.

«Пройдясь в этом облачении по сцене, я понял, что рождение образа состоялось», — вспоминал Чаплин.

Маленький бродяга смешил зрителей всего мира вплоть до закрытия американской студии Чаплина во время Второй мировой войны. Тогда-то его менеджер Альфред Ривз решил сохранить котелок и трость для потомков. Ривз умер в 1946 году, и знаменитые реликвии перешли к костюмеру Теду Тетрику.

В 1987 году датский биржевой магнат Йорген Стрекер купил котелок и тросточку за 82,5 тысячи фунтов стерлингов. Свою покупку он объяснил так: «Чарли Чаплин — величайшая звезда из всех когда-либо существовавших». Обе реликвии он выставил для обозрения в Копенгагене вместе с восковым манекеном великого комика. В 1992 году на аукционе Кристи были проданы за 55 тысяч фунтов стерлингов знаменитые чаплинские котелок и тросточка. Купил эти «сокровища» анонимный покупатель. По предположению им стал англичанин Ричард Аттенборо, создатель биографического фильма о Чаплине стоимостью 23 миллиона долларов.

После аукциона англичане возликовали — наконец-то реликвии вернулись на родину великого артиста.

 

Знаменитая речь генерала де Голля прозвучала по радио из Лондона на Францию 18 июня 1940 года. Обращаясь к соотечественникам, он заявил, что Франция не потерпела окончательного поражения, что пламя французского Сопротивления не погаснет. С этого момента генерал стал знаменем, под которым сплотились антигитлеровские силы за рубежом — в Англии и во французских колониях. Генерал руководил борьбой французских вооруженных сил во время войны, возглавил патриотическое движение «Свободная Франция», а после победы и окончания Второй мировой войны стал (до 1946 года) главой временного правительства Франции.

В 1958 году он — премьер-министр, а с 1959 года — президент Пятой Французской Республики, которую учредил на основе принятой новой конституции. Успешно разрешил «алжирскую проблему» — предоставил Алжиру независимость. После чего взялся за осуществление политики «величия Франции», в чем весьма преуспел. Его избрали на второй президентский срок, причем впервые выборы проводились всеобщим голосованием.

Имя Шарля де Голля остается символом величия Франции. О нем написано около двух тысяч трудов (лично он является автором «Военных мемуаров» и других книг). Большинство французов признают его самым значительных историческим деятелем XX столетия.

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Шарль родился в городе Лилле в семье скромного преподавателя философии Анри де Голля. Он был третьим сыном. Мать его мадам Анри де Голль, урожденная Жанна Майо, оказала на сына огромное влияние. Его память навсегда сохранила каждую черточку этой гордой и смелой женщины, не терпевшей компромиссы и требовавшей всегда говорить только правду. Любовью к родине она напоминала ему Жанну д'Арк (по семейному преданию, род их происходил из семьи Арк) и не раз сама рассказывала, как в 1870 году, будучи десятилетней девочкой, рыдала вместе с родителями, узнав о капитуляции французской армии перед пруссаками. Жанна отличалась неукротимой энергией. Й любила повторять, что верность убеждениям унаследовала от своей матери Джулии Майо-Делануа, дочери ирландца Андроника Маккартена и шотландки Энни Флеминг.

Обращение к французам

Все четверо ее сыновей — Ксавье, Жак, Шарль и Пьер — благополучно вернулись живыми из мясорубки Первой мировой войны. После этого она прожила до 1940 года и успела услышать по Би-би-си выступление своего любимца Шарля, наверняка одобрив его. Месяц спустя она умерла, о чем появилось извещение в газете города Пемпоне, где жила, причем сообщалось, что скончалась Жанна Майо, фамилия «де Голль» была вычеркнута цензурой. За два дня до смерти она вновь услышала слова сына, обращенные к французам: «Если 14 июля 1940 года — это день траура для нашей родины, пусть он же станет днем надежды. Победа будет за нами! И мы добьемся ее, за это я отвечаю, с участием французского оружия!»

В Пемпоне все знали, что хоронят мать генерала де Голля, и церковь была набита до отказа. Никогда еще, по свидетельству очевидца, заупокойная месса не проходила в таких горячих молитвах. Присутствовали даже жандармы, они пришли отдать честь матери генерала де Голля вопреки запрету немцев.

Сен-Сир — его alma mater

Шарль учился в колледже Непорочного Зачатия, что на рю де Вожирар в Париже, где преподавал его отец. Затем окончил военную академию в Сен-Сире, основанную еще Наполеоном. Служил в чине младшего лейтенанта в пехотном полку в Аррасе. Полком командовал Филипп Петен, впоследствии маршал. После поражения Франции в 1940 году он стал главой коллаборационистского режима Виши. В 1945 году был приговорен к смертной казни, однако Шарль де Голль, тогда премьер-министр, заменил престарелому маршалу расстрел на пожизненное заключение.

В Первую мировую войну молодой офицер де Голль участвовал в боях, был трижды ранен, попал в плен. Четырежды пытался бежать, но всякий раз неудачно.

Кавалер ордена святого Вацлава

После войны командовал польским пехотно-танковым полком и участвовал в боевых действиях против Красной Армии. В октябре 1921 года вернулся из Польши с крестом Святого Вацлава на груди. Преподавал историю в родной академии в Сен-Сире.

В 1929 году де Голль получил назначение в штаб-квартиру в Бейруте. А в ноябре 1931 года его определили в секретариат Верховного совета национальной обороны.

Он глубоко интересовался военной стратегией и тактикой, написал две книги, привлекшие внимание прессы, военных кругов и даже палаты депутатов. Чем именно? Тем, что в них речь шла о решающей роли в будущей войне механизированных войск, крупных авиационных и танковых соединений, артиллерии на механической тяге. Труды эти привлекли внимание даже немцев — потенциальных противников Франции. Когда же началась война и немцы перешли в наступление по всему Западному фронту, де Голль командовал 4-й бронетанковой дивизией, которая противостояла танкам Гудериана. Ставка немцев на новую военную технику и тактику молниеносного наступления блестяще оправдалась. Но как мог один генерал повлиять на ход событий? Ему приходилось лишь сожалеть, что генералы в Париже не прислушались в свое время к его идеям.

В начале июня 1940 года де Голль был назначен заместителем военного министра и направлен в Лондон для связи с кабинетом Уинстона Черчилля. Здесь он и произнес ту самую свою знаменитую речь.

Десять лет на посту президента

В 1965 году во время предвыборной кампании на второй президентский срок, когда де Голлю было почти семьдесят пять лет, на вопрос, каково его самочувствие, он ответил шуткой: «Неплохо, но уверяю вас, что в один прекрасный день я все-таки умру». Он победил на выборах, собрав около 55 процентов голосов избирателей. Но в 1969 году 52 процента избирателей отвергли предложенный им проект реформ. После чего он сказал сыну: «Французы устали от меня, да и я утомился от них» и сложил свои полномочия. Так закончились 10 лет 3 месяца и 19 дней президентства генерала де Голля.

Вечером 9 ноября 1970 года де Голль раскладывал пасьянс. Вдруг он неестественно напрягся, успев лишь сказать: «Какая боль!» Карты выпали из его рук. У него случился разрыв аорты.

На следующий день президент республики Помпиду обратился к соотечественникам: «Француженки, французы. Умер генерал де Голль. Франция овдовела».

Его похоронили на деревенском кладбище в Коломбэ, как он завещал, «без музыки и фанфар». На скромном памятнике надпись: «Шарль де Голль. 1890–1970».

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

Шарль был образцовым однолюбом. Женившись в 1921 году на мадемуазель Ивонне Вандру, он прожил с ней всю жизнь, как говорится, душа в душу. У них было трое детей. В письмах Шарль всегда называл Ивонну «моя дорогая милая женушка». Ивонна происходила из Кале и была единственной дочерью в семействе Вандру, весьма состоятельном. Прародительницей рода считалась незаконнорожденная дочь папы Юлия III. Многие из предков были промышленниками, табачными фабрикантами, судовладельцами, имели кондитерское дело. Семейство Вандру владело фамильным замком в Арденнах и имением в Булони, близ Кале. В Париже была квартира на бульваре Виктор.

«Или с ним, или ни с кем»

Ивонна воспитывалась в монастыре ордена визитадинок, была живой, сообразительной и решительной девушкой. Она прямо заявила родителям о том, что выходит замуж за Шарля: «Или с ним, или ни с кем». «Но ведь он на целых 30 сантиметров выше тебя», — сокрушалась мать. На что вновь услышала: «Он моя судьба, моя жизнь».

Так и прошли они по жизни рука об руку. И ничто ее не омрачило, кроме болезни третьего ребенка — Анны. С самого рождения в 1928 году врачи не скрывали тревоги за ее жизнь, она родилась с нарушенным хромосомным набором. Девочку удалось спасти.

«Страдание — это урок»

Но полной уверенности, что ребенок останется жить, не было. Оставалось уповать на волю Божию. «Если Господь избрал именно нас, — говорили себе родители, — что ж, будем привыкать к своему страданию, станем жить с ним и продолжать надеяться. Будем молиться. Молиться за Анну и любить ее больше, чем всех других. Никогда нельзя забывать о величии страдания, о том, что страдание — это прежде всего урок».

Они окружили девочку всей любовью, на которую только были способны. Ивонна говорила, что готова отказаться от всего на свете — положения в обществе, богатства, — лишь бы «маленькой Анне стало лучше». Увы, состояние малышки ухудшалось. Ее ни на секунду нельзя было оставлять одну без присмотра. Она не разговаривала, не могла ходить. Кормить ее приходилось с ложечки протертой пищей, потому что жевать она не могла. Не различала она ни тепла, ни холода, не реагировала, когда ее опускали в воду. Зрение было слабое. И только когда на лице Анны появлялось что-то вроде улыбки, лица родителей светлели, появлялся луч надежды.

Шарль нянчился с дочкой, как заправская сиделка, баюкал, кормил, носил на руках, гулял с ней, подменяя мать и мадемуазель Потель, которая ухаживала за Анной. Летом ее вывозили на природу в деревушку Коломбэ, где купили домик. Зимой жили в парижской квартире на рю Дезэ. Но всюду они несли свой крест, пока Анна не покинула их однажды пасмурным, печальным днем. У них оставалось еще двое детей — Филипп и Элизабет, потом три внука — Шарль, Ив и Жан и внучка Анна.

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

Вечером 8 сентября 1961 года президентский кортеж мчался по дороге из Парижа в Коломбэ. Около Пон-сюр-Сена, когда машины поравнялись с грудой песка, раздался небольшой взрыв. Никто не пострадал. Что же произошло? Как оказалось, груду песка привезли террористы и заложили в нее бомбу огромной силы: в сорок пять килограммов взрывчатки. Если бы она взорвалась, воронка от взрыва была бы диаметром в сто метров. И все, что было рядом, взлетело бы на воздух. Но мощного взрыва не произошло, прогремел лишь легкий, от которого никто не пострадал. Оказалось, что этот безобидный взрыв подстроила сама служба безопасности президента. Она разоблачила замысел террористов и заранее обезвредила мощную бомбу, а вместо нее подложила в песок свою. Для чего? Чтобы неудачное покушение президент мог использовать в политических целях.

Так было на протяжении нескольких лет. За де Голлем буквально охотились члены так называемой Секретной вооруженной организации (ОАС), выступавшей за отделение Алжира от Франции. Что касается теракта 8 сентября, то это было делом рук не оасовцев, как поначалу думали, а иных сил. Выяснилось, что в стране действовала еще одна антиголлистская, строго законспирированная организация. В нее входили военные и гражданские высокие чины, сенаторы, депутаты. До определенного момента они поддерживали президента, но затем решили его убрать.

«День шакала»

Однако неудача не обескуражила врагов президента. И год спустя, в августе 1962-го, было совершено одно из самых громких покушений на Шарля де Голля. Вот как описывает его Фредерик Форсайт в своем нашумевшем романе «День Шакала» (позже по нему был снят фильм):

«В семь часов сорок пять минут другая группа появилась за стеклянными дверьми, приковав внимание охраны. Шарль де Голль в неизменном темно-сером двубортном костюме и черном галстуке галантно пропустил вперед мадам Ивону де Голль и, взяв ее под руку, вместе с ней спустился по ступенькам к ожидающему «ситроену». Они сели на заднее сиденье: мадам де Голль — слева, президент — справа от нее.

Их зять, полковник Ален де Буасье, тогда начальник штаба танковых и кавалерийских соединений французской армии, проверил, надежно ли закрыты задние дверцы, и занял свое место рядом с Марру.

Двое мужчин, сопровождавших президента и его супругу, направились ко второму лимузину. Анри Джудер, телохранитель де Голля, сел рядом с шофером, поправил кобуру с тяжелым пистолетом, закрепленную под левой подмышкой. Второй мужчина, комиссар Дюкре, начальник службы безопасности президента, сказал пару слов охранникам и, убедившись, что все в порядке, залез на заднее сиденье. Один.

Два мотоциклиста в белых шлемах завели двигатели и вырулили к воротам. Их разделяло не более четырех метров. «Ситроены» описали полукруг и выстроились в «затылок» друг другу за мотоциклами. Часы показывали семь пятьдесят.

Снова распахнулись железные ворота, и маленький кортеж мимо стоящих навытяжку гвардейцев выкатился на Фобур Сен-Оноре, а затем на проспект Мариньи. Молодой человек в белом защитном шлеме, сидящий на мотоцикле в тени каштанов, подождал, пока кортеж проследует мимо, и устремился следом. Регулировщики не получали никаких указаний относительно времени отъезда президента из дворца, движение транспорта было таким же, как в любой другой день, и о приближении кортежа полицейские узнавали по вою мотоциклетных сирен, едва успевая перекрывать движение на перекрестках.

На утопающем в тени проспекте кортеж набрал скорость и вырвался на залитую солнцем площадь Клемансо, направляясь к мосту Александра III. Мотоциклист следовал тем же путем. За мостом Марру выехал на проспект генерала Галлиени и далее на бульвар Инвалидов. Мотоциклист получил нужную ему информацию: генерал де Голль покидает город. На пересечении бульвара Инвалидов и рю Варен он сбросил скорость и остановился у кафе на углу. Войдя в зал, он достал из кармана металлический жетон и направился к телефону-автомату.

Подполковник Жан-Мари Бастьен-Тири ждал звонка в баре на окраине Медона. Он работал в министерстве авиации, был женат, имел троих детей. Под обликом респектабельного чиновника и примерного семьянина подполковник скрывал жгучую ненависть к Шарлю де Голлю, который, по его мнению, предал Францию, и к тем, кто в 1958 году вернул старого генерала к власти, уступив Алжир местным националистам…

Он потягивал пиво, когда зазвонил телефон. Бармен пододвинул к нему телефонный аппарат, а сам отошел к телевизору на другом конце стойки. Бастьен-Тири послушал несколько секунд, пробормотал: «Очень хорошо, благодарю вас» и положил трубку. За пиво он заплатил заранее. Не спеша вышел из бара на тротуар, вытащил сложенную в несколько раз газету и дважды развернул ее.

На другой стороне улицы молодая женщина опустила тюлевую занавеску в квартире на первом этаже и повернулась к дюжине мужчин, рассевшихся по стульям и кушеткам:

— Маршрут номер два.

Пятеро юношей, новички, нервно вскочили. Семеро остальных, возрастом постарше, держались спокойнее. Командовал ими лейтенант Ален Бургене де ла Токне, помощник Бастьена-Тири, придерживавшийся крайне правых взглядов, выходец из семьи дворян-землевладельцев, тридцать пять лет, женат, двое детей…

По знаку де ла Токне мужчины через дверь черного хода вышли в переулок, где стояло шесть автомобилей, украденных или нанятых. До восьми часов оставалось пять минут.

Бастьен-Тири готовил покушение много дней, замеряя углы стрельбы, скорость движения автомобилей и расстояние до них, огневую мощь, достаточную для того, чтобы остановить машины. Местом для засады он выбрал прямой участок проспекта де-ла-Либерасьон, у пересечения главных дорог в предместье Парижа Пети-Кламар. По плану первая группа снайперов начинала стрелять по машине президента, когда та находилась в двухстах ярдах от них. Укрытием им служил стоящий на обочине трейлер.

По расчету Бастьена-Тири, сто пятьдесят пуль должны были прошить первую машину в тот момент, когда она поравняется со снайперами, лежащими за фургоном. После остановки президентского лимузина из боковой улицы должна выехать вторая группа боевиков, чтобы в упор расстрелять агентов службы безопасности, ехавших во второй машине кортежа. Отход обеих групп должен был осуществляться на трех автомобилях, ждущих на другой улице.

На самого Бастьена-Тири, тринадцатого участника операции, возлагалась задача подать сигнал о приближении президентского кортежа. В восемь часов пять минут обе группы заняли исходные позиции. В сотне ярдов от трейлера Бастьен-Тири расхаживал на автобусной остановке все с той же газетой в руке, взмах последней служил сигналом для Сержа Бернье, командира группы снайперов, стоящего у трейлера. Те должны были открыть огонь по его приказу. Бургене де ла Токне сидел за рулем автомобиля, призванного отсечь вторую машину кортежа. Ватин Хромоногий, устроившись рядом, сжимал в руках ручной пулемет.

Когда щелкали предохранители винтовок у Пети-Кламара, кортеж генерала де Голля вырвался из интенсивного транспортного потока центра Парижа на более свободные проспекты окраины. Скорость машин достигла шестидесяти миль в час.

Увидев, что дорога впереди пуста, Франсуа Марру взглянул на часы и, спиной чувствуя нетерпение генерала, еще сильнее надавил на педаль газа. Оба мотоциклиста переместились в хвост кортежа. Де Голль не любил мерцания маячков. В таком порядке в восемь часов семнадцать минут кортеж въехал на проспект Дивизии Леклерка.

А в миле от них Бастьен-Тири пожинал плоды допущенного им серьезного просчета, о сути которого он узнал от полиции лишь шесть месяцев спустя. Готовя покушение, он воспользовался календарем, в котором указывалось, что 22 августа сумерки падали в 8.35, то есть кортеж де Голля появился бы в Пети-Кламар значительно раньше этого времени, даже с учетом задержки, как и произошло на самом деле. Но подполковник ВВС взял календарь 1961 года. 22 августа 1962 года сумерки упали в 8.10. Эти двадцать пять минут оказались решающими в истории Франции. В 8.18 Бастьен-Тири заметил кортеж, мчащийся по проспекту де-ла-Либерасьон со скоростью семьдесят миль в час, и отчаянно замахал газетой.

На другой стороне дороги, на сотню ярдов ближе к перекрестку, сквозь сгущающиеся сумерки Бернье вглядывался в едва различимую фигуру на автобусной остановке.

— Подполковник уже махнул газетой? — задал он риторический вопрос.

Слова едва успели слететь с его губ, как президентский кортеж поравнялся с автобусной остановкой.

— Огонь! — заорал Бернье.

Они начали стрелять, когда первый лимузин поравнялся с трейлером и помчался дальше. Двенадцать пуль попали в машину лишь благодаря меткости стрелков. Две из них угодили в колеса, и, хотя шины были самозаклеивающимися, внезапное падение давления привело к тому, что машина пошла юзом. Вот тут Франсуа Марру спас жизнь де Голлю.

Если признанный снайпер экс-легионер Варга стрелял по колесам, то остальные — по удаляющемуся заднему стеклу. Несколько пуль засело в багажнике, одна разбила заднее стекло, пролетев в двух-трех дюймах от головы президента. Сидевший впереди полковник де Буасье обернулся и крикнул тестю и теще: «Головы вниз!» Мадам де Голль легла головой на колени мужа. Генерал холодно бросил «Что, опять?» — и повернулся, чтобы посмотреть, что делается позади.

Марру, плавно сбрасывая скорость, выровнял машину, затем вновь вдавил в пол педаль газа. «Ситроен» рванулся к пересечению с проспектом дю Буа, на котором притаилась вторая группа боевиков ОАС. Лимузин с охранниками, целый и невредимый, не отставал от машины президента.

Учитывая скорость приближающихся автомобилей, Бургене де ла Токне, ждущий на проспекте дю Буа в машине с работающим двигателем, мог выбрать один из двух вариантов: выехать перед ними и погибнуть в неизбежном столкновении или появиться на дороге на полсекунды позже. Де ла Токне предпочел остаться в живых. «Ситроен» президента успел проскочить вперед, и машина оасовцев оказалась рядом с автомобилем охраны. Высунувшись по пояс из окна, Ватин опорожнил магазин ручного пулемета в заднее окно удаляющегося «ситроена», сквозь разбитое стекло которого виднелся характерный профиль генерала де Голля.

— Почему эти идиоты не отстреливаются? — проворчал генерал.

Джудер пытался выстрелить в Ватина, их разделяло не более десяти футов, но ему мешал водитель. Дюкре крикнул, чтобы тот не отставал от президентского лимузина, и через минуту машина оасовцев осталась позади. Оба мотоциклиста, вылетевшие на обочину после внезапного появления де ла Токне, также догнали лимузины. И кортеж в полном составе продолжил путь к базе французских ВВС Виллакоблу.

У оасовцев не было времени выяснять отношения. Бросив машины, использованные в операции, они расселись по трем автомобилям, предназначенным для отхода, и растворились во все более сгущающихся сумерках».

Признание террориста

В романе Форсайта все документально точно, за исключением имени террориста Ватина Хромоногого. На самом деле его звали Ватен. В феврале 1994 года в газете «Известия» появилась заметка о том, что «Шакал умер в Парагвае». В ней говорилось, что «в Парагвае в возрасте 71 года умер Жорж Ватен, пытавшийся убить президента Франции генерала Шарля де Голля… В 1963 году Ватен был заочно приговорен к смертной казни». В 1990 году он рассказал журналистам, что по первоначальному плану де Голля хотели похитить, передать в руки военного трибунала и только затем казнить. Но автомобиль появился раньше, чем заговорщики были готовы, и они стали стрелять.

Ватен бежал в Швейцарию. Полиция его арестовала, но не выдала Франции, поскольку по закону Швейцария не выдает преступника, если ему грозит смертная казнь. Его выслали в Испанию, откуда он перебрался в Латинскую Америку.

После этого неудавшегося покушения на де Голля было совершено еще несколько, все они, к счастью, не достигли своей цели.

 

Один из создателей коммунистической партии Китая в 1921 году. Долгие годы возглавлял борьбу против законного гоминьдановского правительства, воевал с японскими оккупантами, боролся с собственными противниками внутри партии. Со многими боевыми соратниками жестоко расправился — одни оказались в лагерях, другие были казнены. Благодаря хитрости, жестокости и упорству, Мао удалось одолеть своих противников и стать в конце концов единовластным партийным лидером, а с 1949 года главой провозглашенного тогда огромного государства — Председателем Китайской Народной Республики. Своей целью он поставил построение социализма с китайской спецификой. К известному ряду портретов — Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина — он добавил свой собственный, и все стали изучать идеи Мао Цзэдуна. По всему Китаю вождю, или, как его здесь называли, «великому кормчему», еще при жизни были воздвигнуты памятники и монументы, а в Пекине после его смерти возвели грандиозный мавзолей, где Мао Цзэдун и покоится ныне. Его труды изучали и изучают и стар и млад, а изречения повторяли как заклинания.

Словом, это был культ наделенного абсолютной властью правителя, а точнее сказать, диктатора, под стать древнекитайским деспотам.

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Родился Мао Цзэдун в семье зажиточного крестьянина в деревне Шаошань провинции Хэнань. У отца был глинобитный дом с соломенной крышей, в окнах вместо стекол бумага, которую при сильном ветре разрывало в клочки. Тем не менее отец мог нанять батраков для обработки земли и уборки урожая.

С 1920 года Мао Цзэдун стал марксистом, а через год — одним из основателей компартии. У него было два сына — Мао Аньцин и Мао Аньин, оба от его жены Ян Кайхой, казненной гоминьдановцами в 1930 году за отказ выдать своего мужа, хотя он в то время был уже женат на Хэ Цзичжэнь. После гибели матери мальчики добрались до Шанхая, бродяжничали и чудом выжили. У Мао Аньцина от побоев в полиции повредилась психика. Лишь через несколько лет отец нашел обоих своих сыновей и послал их учиться в Советский Союз.

Когда началась война в Корее, в 1951 году, старший из сыновей, Аньин, отправился на фронт, погиб во время бомбежки. Младший же стал переводчиком и работал в отделе пропаганды ЦК КПК. Он страдал временами психическим расстройством и часто лечился. В конце концов врачи установили, что у него шизофрения. Во время пребывания в больнице он жил в отдельном домике, за ним ухаживала медсестра. Они полюбили друг друга, но семья Мао, его четвертая жена, Цзян Цин, выбрала ему другую невесту.

Что касается Цзян Цин — последней жены Мао Цзэдуна, то она известна была своей жестокостью и грубостью, а также тем, что любила соблазнять мужчин. Отличалась коварством и была интриганкой. Кончила она как главарь «банды четырех» — после смерти мужа была арестована и осуждена.

Когда-то Цзян Цин была актрисой в Шанхае. В 1937 году она появилась в Яньане — опорной базе коммунистов — и поселилась у Мао Цзэдуна. Она была на двадцать лет моложе его. Сцену бросила и стала работать в отделе пропаганды, но ее бесцеремонное поведение вынудило Мао заставить ее подать в отставку. Позже, после образования КНР, он пристроил ее в министерство культуры — заместителем министра по кинопрокату, поскольку она любила кино. Но и тут она не ужилась. Тогда он сделал ее своей секретаршей.

Нелепые обвинения

У Цзян Цин было слабое здоровье, и ей часто приходилось прибегать к услугам своего личного врача Сю Тао. Она сделала его жизнь невыносимой. Как разъяренная тигрица, набрасывалась на несчастного доктора по любому поводу. Дошло до того, что в 1954 году объявила его чуть ли не врагом народа. Обвинения, выдвинутые ею, были совершенно нелепыми. Ей, например, казалось, что, когда она просит доктора задернуть шторы, он умышленно делает это медленно. В результате яркое солнце слепит ей глаза, отчего зрение ухудшается. В числе обвинений было и такое: мол, врач преднамеренно понижал температуру воздуха в комнате, чтобы она простудилась. Эти абсурдные обвинения возмутили даже самого Мао Цзэдуна, и он вступился за несчастного доктора. Однако и после этого Цзян Цин не унималась, а обвинила Сю Тао в развращении одной из служанок. Нашелся и свидетель якобы развратных действий доктора — телохранитель Цзян Цин. Но и этот номер у нее не прошел. Тогда она избрала другой способ поиздеваться — поручила Сю Тао отбирать для нее фильмы, которые успокаивали бы ее нервную систему и улучшали сон. Если же его выбор ей не нравился, она заявляла, что доктор хотел с помощью изощренных пыток свести ее с ума. На просьбу врача освободить его от этой обязанности, так как в киноискусстве он полный профан, Цзян Цин заявила, что просмотр кино — прекрасное средство от неврастении и, следовательно, выбирать кинофильмы должен именно врач.

Подозрительный Мао

Но и сам Мао Цзэдун был мнителен и болезненно подозрителен. Много лет у него служил парикмахер Ван Хой по прозвищу Большая Борода. И вот этот, можно сказать, проверенный и преданный человек был обвинен в том, что намеревался убить Мао с помощью бритвы. Мао Цзэдун вызвал брадобрея, который стриг и брил его чуть ли не три десятка лет, и предложил тому во всем сознаться. И действительно, тот бросился на колени и со слезами на глазах признался, что собирался убить вождя. «Тогда почему ты этого еще не сделал?» — спросил Мао. Ван Хой ответил, что ждал прихода гоминьдановских войск. «Но если бы они пришли, — сказал Мао, — то убили бы меня и без твоей помощи». Мао потребовал, чтобы Ван Хой рассказал всю правду, и тот поведал, что во время допросов следователи лишали его сна в течение нескольких суток и вынудили возвести на самого себя напраслину, признаться в заговоре против Мао. А так как Мао Цзэдун панически боялся допускать к своему лицу нового человека с острой бритвой, он, убедившись, что Ван Хой предан ему как собака, без боязни вернул брадобрея.

О нравах, царивших в окружении вождя, говорит и то, что его покои прослушивались. Мао случайно узнал об этом, вызвал начальника охраны, секретарей и устроил всем головомойку. Тогда, чтобы успокоить «кормчего», ему стали внушать, что его, мол, прослушивали, дабы собрать материал для истории партии. На что вождь прорычал: «Так что, на меня уже собирают материал, чтобы очернить, как Хрущев очернил Сталина?!» И приказал немедленно демонтировать подслушивающие устройства, а магнитофонные ленты сжечь. Он, конечно, понимал, что приказ о прослушивании мог исходить только от руководителей самого высокого уровня, а мелкие сошки тут ни при чем. После этого он стал еще более подозрительным и не доверял даже самым близким в своем окружении, тем, кто служил ему долгие годы. Ему чудились заговоры. Он считал, что его хотят убить или извести. Заставлял проверять пищу и даже выписал для этого консультантов из Советского Союза. Однажды ему показалось, что его плавательный бассейн отравлен. В другой раз померещилось, что лихорадка, которой он заболел, вызвана ядом, пропитавшим гостевой дом, где он остановился.

Из-за его подозрительности нередко страдали невинные. Так было в политике, так же было и в его личной жизни. Безо всяких колебаний он избавлялся от людей, которые, как ему казалось, не так на него посмотрели или не так что-то сказали.

Нет сомнения, Мао Цзэдун обладал выдающимися способностями коварного политического интригана. Он создал режим под стать своему характеру и представлениям о том, каким должно быть будущее Китая — страны, где восторжествует коммунистический рай. Самому ему не трудно было это вообразить, поскольку он уже жил в этом самом раю.

Болезнь и смерть

Долгое время Мао Цзэдуна лечили от болезни Паркинсона. Диагноз этот оказался ошибочным. У него обнаружили редкую и неизлечимую болезнь — амиотрофический латеральный склероз, поражающий в основном двигательные центры спинного мозга и приводящий к параличу отдельных органов. Он перенес три инфаркта и умер в полночь 9 сентября 1976 года.

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

Те, кто знал Мао Цзэдуна в течение многих лет, в частности его личный врач Ли Чжисуй, свидетельствуют, что он был полностью лишен каких-либо человеческих чувств: не был способен ни на любовь, ни на дружбу, ни на проявление душевной теплоты. Однажды в Шанхае, во время представления в цирке, на котором был Мао, с одним ребенком — акробатом — произошел несчастный случай. Публика в ужасе замерла, а мать ребенка в отчаянии рыдала над телом мальчика. Мао же продолжал разговаривать и смеяться, словно ничего не случилось. Откуда такое бездушие? Ответ пытались найти в том, что ему часто в жизни приходилось видеть, как умирают, и у него выработалась нечувствительность к человеческим страданиям. За годы войны и революции он потерял детей, брата и жену, лишился многих соратников. Сердце его очерствело. Но оправдывает ли это его бессердечие? И уж тем более не оправдывает его цинизм, когда он превзошел самого себя, заявив, что готов потерять в атомной войне 300 миллионов своих соотечественников — половину тогдашнего населения Китая — ради того, чтобы восторжествовал коммунизм во всем мире. «При этом, — заявил Мао, — страна не понесет ощутимых потерь, так как за короткое время мы сможем увеличить численность населения до прежнего уровня». Только беспощадные тираны древнего Китая могли позволить себе подобные высказывания. Но Мао Цзэдун и был их наследником, недаром своим любимцем считал императора Цинь Шихуана, правившего в III веке до н. э. и прославившегося своей жестокостью, тем, в частности, что живьем закопал четыреста ученых-конфуцианцев, не согласных с его методами правления. «И что за трагедия?» — спрашивал Мао. Подумаешь, четыреста человек, когда речь шла о будущем страны, а конфуцианцы выступали против ее объединения.

Работоспособность

В частной жизни Мао Цзэдуна удивительно сочетались аскетизм и любовь к роскоши, необычайная лень и исключительная работоспособность. Большую часть времени Мао проводил в постели (о ней речь впереди) или в шезлонге у бассейна. Человеком он был чрезвычайно энергичным. Его организм, по свидетельству врача, отказывался работать в обычном 24-часовом ритме. Значительная часть его ежедневных занятий приходилась на ночное время. Периоды бодрствования становились все продолжительнее, пока не достигли 24, 36, а порой и 48 часов. После этого он спал по 10–12 часов кряду, и никакой шум не мог его разбудить. Еще в начале 1930-х годов он лечился от бессонницы. Надо полагать, что его биологические часы всегда барахлили.

Личная гигиена

Мао Цзэдун отвергал повседневные привычки, даже такие элементарные, как мытье. Мыться он перестал, как только обосновался в Чжуннаньхае в 1949 году — пекинском дворце. Он считал это пустой тратой времени. Вместо того прислужники обтирали его каждый вечер теплым влажным полотенцем. Как и многие крестьяне Южного Китая, Мао никогда не чистил зубы. Рот он полоскал по утрам чаем и, выпив жидкость, поедал чаинки. Он противился любым попыткам уговорить его пойти к зубному врачу и категорически отказывался заниматься гигиеной рта. От этого его зубы выглядели так, словно были выкрашены зеленой краской — их покрывал плотный зеленый налет. Десны гноились. С годами зубы стали выпадать. Но благодаря тому что губы плотно их прикрывали, ни цвет, ни отсутствие зубов были не особенно заметны.

Спал Мао на своей огромной деревянной кровати, с которой никогда не расставался. Он возил ее в своем личном поезде, брал в загородные резиденции. Она даже путешествовала с ним вместе на самолете в Москву.

Сексуальная жизнь

Из древних даосских трактатов о любви он узнал, что путь к бессмертию лежит через частые половые сношения, и омолаживал свое дряхлеющее тело в сексуальных утехах с бесчисленным множеством юных красавиц. Вообще женщины служили для него лишь одним из изысканных блюд. Его сексуальная жизнь была едва ли не основной заботой его свиты. Рядом с залами, где проходили обычно партийные форумы, всегда была специальная комната, в которой во время утомительных партийных бдений он расслаблялся в сексуальных играх с очаровательными девицами пролетарского и крестьянского происхождения.

Вообще Мао любил потанцевать, а после его партнерши обязаны были позабавить вождя в постели. В той самой огромной кровати, изготовленной по спецзаказу, на которой вождь забавлялся со своими одалисками, частенько сразу с тремя, а то и больше. Рядом с кроватью в огромной, с танцзал, спальне стоял широкий квадратный стол, служивший одновременно и письменным и обеденным. Тут же Мао обедал и ужинал, обычно в одиночестве. Но в кровати он всегда был в компании юных девиц. Его гарем, как считали, насчитывал сотни наложниц, как у какого-нибудь императора. Они существовали под видом танцевального ансамбля, сопровождавшего вождя во всех его поездках. Впрочем, не брезговал он и сотрудницами ЦК и других партийных структур.

Лишь бы не импотенция

Мао Цзэдун гордился своим отменным здоровьем и физической силой и очень переживал, когда испытывал какое-либо недомогание. Сильно он огорчился, узнав, что утратил способность иметь детей. К тому времени у него уже было несколько, последняя его дочь Ли На была от Цзян Цин. И вот, когда ему не было еще пятидесяти, он стал бесплодным. Однако причина была не в том, что у него размер левого яичка был меньше нормальных, а правое не находилось в мошонке. Такой дефект обычно является врожденным и не влияет на половую функцию. Ему объяснили, что с возрастом его сперма перестала нести в себе способность деторождения, но стать евнухом ему не грозит. Со временем Мао совершенно перестало волновать его бесплодие, он боялся лишь импотенции. Половой жизнью он начал жить еще подростком, и первой его партнершей была двенадцатилетняя деревенская девчушка.

Любил Мао Цзэдун и поговорить о сексе, послушать других об интимных подробностях их любовных похождений, о том, кто сколько раз способен за ночь удовлетворить женщину.

Что касается того, как реагировала Цзян Цин на его любовные похождения, то она с годами стала равнодушна к этому. Она поняла, что сексуальные аппетиты ее мужа стали необузданными, что секс и любовь для него были совершенно разными понятиями. И ее уже не раздражало то, что изящные и стройные красавицы, появившись на танцевальном вечере, порхали вокруг вождя, словно бабочки вокруг яркого пламени. Все они мечтали потанцевать с самим Мао Цзэдуном. Служба безопасности старалась изо всех сил скрыть личную жизнь вождя от любопытных глаз. Он же, потеряв всякий стыд, открыто водил женщин к себе в спальню.

Одинокий монах

Свое отношение к неверности супруга Цзян Цин выразила в утонченной форме, процитировав отрывок из классического китайского романа XIV века «Путешествие на Запад». В нем говорится о китайском монахе Сюань Цзуне, который отправился в Индию в поисках буддийских священных книг, чтобы с их помощью постигнуть истину и избавиться от страданий. По пути к Сюаню присоединилась одинокая обезьяна. Как-то монах, разгневавшись на свою спутницу, оставил ее в пещере за водопадом. Она почувствовала себя брошенной, обиженной и несчастной. Преодолев гордыню, обезьяна прокричала вдогонку Сюань Цзуну: «Мое тело осталось в пещере за водопадом, но мое сердце по-прежнему следует за тобой».

Слова Цзян Цин пришлись по душе Мао Цзэдуну, он считал себя современным Сюань Цзуном, который пустился в опасный и долгий путь в поисках истины — коммунизма, чтобы избавить от страданий китайский народ. А его увлечения женщинами — это лишь маленькие привалы в трудном и рискованном путешествии в коммунистическое будущее. Так Мао получил от супруги санкцию на любовные утехи. После этого «великий кормчий» с еще большим желанием и для «поддержания» здоровья укладывал к себе в постель молодых девушек. Не брезговал он и мальчиками.

Ложе удовольствий

У Мао Цзэдуна был специальный подручный, который отвечал за «сердечные дела» хозяина и подбирал для него женщин. В случае, если партнерши Мао, не дай бог, заболевали чем-либо, их тут же отправляли на лечение или изолировали. Но вот что удивительно: женщины гордились тем, что их заразил сам вождь. Его постель была ложем удовольствий, даже в самые критические моменты, которые переживала страна. И чем к большей моральной чистоте взывали партийные лозунги, тем глубже Мао Цзэдун погружался в пучину разврата…

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

Мао Цзэдун испытывал мистическую тягу к воде, как, наверное, многие в Китае, где засухи — неизменные спутники жизни. В детстве он любил плавать в деревенском пруду, потом — в реке, купался в бассейне. У него была мечта или, вернее сказать, блажь — погрузиться в воды трех великих рек Китая и переплыть их или проплыть по ним несколько километров — Чжуцзян в городе Гуанчжоу (провинция Гуандун), Сянцзян в городе Чанша (провинция Хунань) и Янцзы в городе Ухань (провинция Хубэй). Его пытались отговорить от этой затеи, говорили об опасности, предостерегали, что и вода в этих реках далеко не чистая, и много в них водоворотов, опасных для пловцов. Мао Цзэдун и слышать ничего не хотел. Тогда взяли воду в реке Чжуцзян на анализ, насколько она загрязнена. Правда, и без анализа было видно, что вода мутная и далеко не стерильная — в нее стекали отходы промышленных предприятий. Одним словом, лабораторный анализ был отрицательным. Но все эти экологические исследования оказались излишними: Мао твердо решил окунуться в воды реки Чжуцзян. Это было в 1956 году.

Заплыв «великого кормчего»

В плавках, в белом махровом халате и легких босоножках он решительно направился к берегу, где его уже ждала яхта. Когда она отплыла от берега и стала на якорь, ее окружили четыре лодки с телохранителями. Мао опустил в воду лестницу и с нее нырнул в воду. Следом за ним косяком поплыли тридцать охранников и партийные боссы из его свиты. Причем все произошло так быстро, что никто из них не успел даже надеть плавок, и все они поплыли в нижнем белье.

Ширина реки — около сотни метров, но течение слабое. Вода была очень грязной, вспоминал один из участников заплыва, порой на поверхности попадались кусочки фекалий. Но это совершенно не беспокоило Мао. Он неторопливо плыл на спине, и его огромный живот, словно шар, возвышался над водой. Его тело несло течением, он почти не шевелился, казалось, отдыхает на диване.

За два часа вся компания во главе с «великим кормчим» проплыла вниз по течению около семи миль. Когда, к радости многих, заплыв закончился, Мао принял душ и с аппетитом пообедал тут же на яхте, на борту которой все это время находилась Цзян Цин, наблюдавшая за пловцами. Во время обеда Мао заявил, что теперь после такого успешного заплыва он намерен погрузиться в воды Янцзы, самой большой китайской реки. И пусть его не пугают ее водоворотами и не отговаривают, вскипел он.

Янцзы — самая быстрая и самая опасная из китайских рек, с мощными течениями, водоворотами, моллюсками, переносчиками шистозоматоза и пиявками, укусы которых очень опасны. Даже суда маневрируют здесь с трудом. Люди, живущие по берегам этой реки, никогда в ней не купаются. Но Мао Цзэдун был полон решимости исполнить задуманное. Он отправил на Янцзы своих собственных экспертов. Они вернулись и доложили, что в этой реке лучше не плавать. На что мудрый и всеми любимый грохнул кулаком по столу и в гневе прокричал, чтобы эксперты убирались куда подальше, и грязно выругался. После чего повернулся к начальнику охраны и приказал готовиться к отъезду в Ухань. Здесь Мао пересел на пароход и смело бросился с трапа в воды Янцзы. В этот момент один из охранников, плывший недалеко, вдруг закричал — его ужалила змея. Но Мао это не остановило. Словно одержимый он поплыл дальше. На реке маячили восемь патрульных катеров, по берегу кое-где были видны телохранители. Другие плыли рядом с Мао. Он плыл все тем же стилем, что и на реке Чжуцзян, отдавшись на волю течения. Стремительный поток уносил плывущих вперед.

Так проплыли около пятнадцати миль, и только тогда вождь захотел подняться на борт парохода, который все это время плыл невдалеке. Тут на «великого кормчего» обрушился шквал льстивых восхвалений и неумеренных похвал. Возносили его за смелость, за сильную волю, за мудрое решение, принятое наперекор перестраховщикам и трусам. Все единодушно изъявили готовность вновь последовать за своим «кормчим», если он соблаговолит еще раз совершить заплыв. В хоре льстецов раздались и слова о том, что Мао Цзэдуну нипочем высочайшие вершины и бурные реки. Ни один государственный деятель, кроме Мао, не сможет их покорить. В истории человечества равного ему не найти. А начальник личной охраны Мао Цзэдуна, превзойдя всех, с пафосом произнес: «Поступок товарища Мао послужит уроком для всего китайского народа, который должен во всем следовать примеру своего великого вождя — мечтать о несбыточном и осуществлять невозможное». К хору восхвалений, как было положено, присоединились и все остальные. Такое бесконечное воспевание доблести и мудрости вождя на этом обеде, пишет его участник, личный доктор Ли Чжисуй, могло показаться театром абсурда. Эти хвалебные гимны в адрес Мао Цзэдуна могли иметь и оборотный политический подтекст. Он правил Китаем в таком же непредсказуемом стиле, как и плавал, вопреки советам и предостережениям, принимая непродуманные и опасные решения. Впереди страну ждали небывалые эксперименты — волюнтаристский «большой скачок», который должен был вывести Китай в число первых стран мира по промышленному производству, и пресловутая «культурная революция», спровоцированная Мао Цзэдуном и повергшая страну в хаос и разруху.

 

Тридцать пятый американский президент, один из могущественных людей западного мира, за тысячу дней, что находился у власти (с января 1961 по ноябрь 1963 года), провозгласил выход страны на новые рубежи, проводил разумную налоговую политику, отстаивал права человека, создал Корпус мира и Союз ради прогресса. Ему принадлежала главная заслуга в создании космической программы «Аполлон». Считается, что дата высадки человека на Луне — 20 июля 1961 года — должна стать, как и плавание Колумба через Атлантику и открытие им Нового Света 12 октября 1492 года, отправной точкой новой эры в истории человечества.

В честь Джона Ф. Кеннеди в Вашингтоне сооружен Центр его имени, нью-йоркский аэропорт Айлдлуальд переименован в аэропорт Кеннеди, а мыс Канаверел, где находится взлетная площадка HАСА, стал называться Мыс Кеннеди за его вклад в осуществление космических программ. Его имя носят также многие авеню, школы и площади по всей стране, в частности площадь в Далласе. В Берлине есть Кеннеди-платц, в Риме — Корсо-Кеннеди, в Париже — Кеннеди-авеню. Существуют Фонд и другие организации, носящие его имя, Мемориальная библиотека. Его профиль запечатлен на 50-центовой монете.

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Его отец — Джозеф Кеннеди, мультимиллионер, мать — из богатой семьи. У него было три брата и три сестры. В 1935 году Джек, как его звали домашние, поступил в Принстонский университет, но осенью 1936 года перешел в Гарвардский, который и закончил с отличием в июне 1940 года. Когда началась война, в сентябре 1941 года Кеннеди призвали в армию. Сначала он служил в военно-морской разведке, в шифровальном отделе. Потом был командиром торпедного катера РТ-109. Первый же бой в апреле 1945 года стал для него и последним: японский эсминец протаранил катер, разрезав его надвое. Кеннеди получил тяжелую травму позвоночника, попал в госпиталь, несколько месяцев пролежал на больничной койке. Затем его списали с флота по состоянию здоровья. Ранение давало о себе знать всю его последующую жизнь — он носил корсет.

Джон Кеннеди был высокого роста с серо-голубыми глазами и рыжими жесткими волосами (сказывалось ирландское происхождение). Отличался повышенной энергией, стремился быть во всем первым, был озорным и веселым. Он обладал особым свойством — притягивал к себе людей, оказывал на них буквально магнетическое влияние. Это несомненно помогло ему в политической карьере.

В 1946 году Джона Кеннеди впервые избрали в палату представителей от штата Массачусетс. В 1952 году он стал сенатором. В тот год газеты о нем писали как о «веселом, молодом холостяке в Сенате».

Еще будучи на излечении в госпитале, он написал книгу «Профили мужества». В ней он рассказал об эпизодах в истории Америки, когда ее видные государственные и политические деятели вынуждены были занять непопулярную, но принципиальную позицию. Эта книга принесла будущему президенту Пулитцеровскую премию, успех и признание в масштабах всей страны.

В 1956 году Джон Кеннеди проиграл на выборах в вице-президенты от демократической партии сенатору Кефауверу. В 1958 году Кеннеди вновь избрали в Сенат. С этого момента он начал подготовку к борьбе за президентский пост.

Женитьба

Однажды к сенатору Кеннеди в кабинет проникла обворожительная шатенка мисс Жаклин Бувье — фоторепортер «Тайме геральд». Они познакомились еще раньше, в мае 1951 года, но после посещения его кабинета стали встречаться. В сентября 1953 года Джон и Жаклин поженились. Венчание происходило в церкви Св. Марии в Ньюпорте, Род-Айленд. Ему было тридцать шесть лет, ей — двадцать четыре. Она происходила, как и он, из богатой семьи. Ее родители развелись в 1940 году, когда девочке было всего одиннадцать лет. Училась в колледже Вассара и Сорбонне, в 1951 году получила диплом университета имени Джорджа Вашингтона. Ее отец — биржевой маклер — был алкоголиком и распутником. На свадьбе дочери он так напился, что не смог провести ее к алтарю.

На выборах 1961 года Джон Кеннеди победил с очень незначительным преимуществом — в 11 850 голосов, а всего в выборах приняло участие 68 миллионов 300 тысяч избирателей.

Покушение

Президентство длилось около трех лет, до того момента, пока пуля убийцы не оборвала его жизнь. Это случилось в Далласе (Техас) 22 ноября 1963 года. Тайна этого убийства так до сих пор и не раскрыта. «Комиссия Уоррена», образованная, чтобы установить истину, расследовала все обстоятельства покушения, изучила все возможные версии и слухи и пришла к выводу, что президент Джон Кеннеди был убит Ли Харви Освальдом. Никакого заговора, никаких соучастников не было, а был фанатик-одиночка, застреливший президента то ли, чтобы прославиться, то ли потому, что был невменяемым. Точно установить это так и не удалось — Освальд был застрелен в подвале здания полицейского управления Далласа гангстером Джеком Руби, владельцем ночного клуба, связанным и с мафией, и с ЦРУ. На суде, где ему было предъявлено обвинение в предумышленном убийстве, присяжные приговорили его к смертной казни. Однако адвокату — одному из лучших в Америке — удалось после апелляции добиться того, чтобы смертная казнь была заменена пожизненным заключением. Но долго Руби не прожил. В январе 1967 года он скончался в тюрьме не то от тромба в легком, не то от рака… И вообще смерть президента повлекла за собою целую цепочку других смертей. Так, журналист Джек Хантер, сразу после убийства Освальда побывавший у него на квартире, погиб в полицейском участке — у служителя порядка якобы самопроизвольно выстрелил пистолет. Журналиста Джима Косера, осматривавшего вместе с Хантером квартиру Освальда, застрелили у него дома. Таксист, который подвозил Освальда в день убийства президента, вскоре погиб в автомобильной катастрофе. Таинственно умерла журналистка Дороти Калголлен, а ей удалось больше часа побеседовать с глазу на глаз с Джеком Руби. Были убиты или погибли при странных обстоятельствах десятки свидетелей покушения, а также тех, кто пытался его расследовать.

Был ли заговор?

В 1979 году комитет палаты представителей Конгресса США вновь взвесил все обстоятельства покушения и пришел к заключению, что Кеннеди, «вероятно, был убит в результате заговора». Но кто были заговорщики? Об этом в докладе комитета не было сказано ни слова.

Незадолго до 25-й годовщины убийства президента Кеннеди газета «Нью-Йорк таймс» и телекомпания Си-би-эс провели опрос. 66 процентов включенных в выборку американцев ответили, что верят в наличие заговора; 61 процент заявил, что «официальные круги скрывали от публики правду об убийстве». 46 процентов сочли излишним восстанавливать истину, поскольку уже слишком поздно; а 59 процентов вообще были против дальнейших расследований.

За годы после убийства Джона Кеннеди о нем были написаны сотни книг, вышло на экраны множество документальных и художественных фильмов (в частности, картина 1991 года Оливера Стоуна «Дж. Ф. К.» — Джон Фитцджеральд Кеннеди — как сокращенно при жизни называли президента). Были опубликованы сотни документов и бесчисленное количество статей. До сих пор существуют различные версии того, что же, в конце концов, произошло в тот роковой ноябрьский день, когда погиб Джон Кеннеди.

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

После гибели Джона Кеннеди многое стало известно о его личной жизни. С его интимных похождений окончательно спала завеса тайны, о которой при жизни президента заботилась его секретная служба и на которую существовало табу для прессы. Но, как говорится, все тайное становится явным. Хотя это и звучит банально, именно так произошло с личной жизнью Кеннеди.

Открылось, что Джон Кеннеди походил на «голодного человека, с жадностью пожирающего наслаждения, встречающиеся на пути его и без того бурной жизни», как писал журнал «Ньюсуик». Стали появляться сообщения о развратном образе жизни Кеннеди, о его прелюбодействе со многими женщинами.

«Американский Казанова»

Еще в юности Джека его отец Кеннеди-старший, сам большой охотник до женского пола, внушал сыну, что женщины — это лишь объект сексуального влечения.

Следуя наставлениям папаши, сын рано начал волочиться за женщинами. Девственности он лишился в семнадцать лет и еще студентом отличался тем, что мог переспать и с девушкой из приличной семьи, и с обычной шлюхой из дешевого борделя. После чего еще шутил, что подхватил «самый сочный из всех трипперов». А под письмом к другу, написанным тогда же, поставил подпись: «твой гонорейный приятель». Бравируя сексуальной удалью, он похвалялся перед тем же приятелем, что его «Джей-Джей», как он называл свой пенис, никогда не дает осечки. Из любовных игр предпочитал секс втроем. Он мог совокупляться, как вспоминала одна из его подружек, «до посинения…» За что и получил прозвище «американский Казанова». Одна знакомая дама леди Лоуфорд, мать приятеля Джека, прямо заявила в своей книге «Сука», что у Джека «мозги находились между ног» и что она не может доверять такому президенту, «который только и думает, как бы ублажить свой собственный член!».

Глава службы безопасности (ФБР) Гувер, которого информировали о сексуальных контактах Кеннеди, обладал магнитофонными записями интимных встреч президента с датчанкой Ингой Арвад, секретаршей Памелой Тэрнер и двумя другими секретаршами, прозванными им Филд и Фэлд, которых жена президента называла «сучками Белого дома». В числе сексуальных партнерш Кеннеди были нью-йоркские проститутки и девицы по вызову, кинозвезды (Джейн Мэнсфилд, Элизабет Тейлор, Ким Новак, Ширли Маклейн, можно сказать, прошли через руки Джека) и королевы стриптиза, великосветские дамы и простые стюардессы, журналистки и жены приятелей и знакомых. Такой обширный донжуанский список дал основание тому же Гуверу сказать, что «Кеннеди был готов переспать с любым существом, которое носило юбку». Даже отец Джека, сам, как было сказано, не промах по женской части, признавал маниакальную страсть сына к любовным похождениям и говорил, что «его следовало бы кастрировать еще в детском возрасте».

Одним словом, Джон Кеннеди был героем вашингтонского фольклора, объектом восхищения и возмущения, всевозможных сплетен, любимым персонажем репортерских повествований и вымыслов — и все потому, что всегда оставался неуемным ловеласом. Он был известен под кличкой Улан.

Были, однако, в его жизни несколько более или менее серьезных и длительных связей. К их числу относится и роман с уже упоминавшейся Ингой Арвад, бывшей «мисс Дания», белокурой, голубоглазой киноактрисой, ставшей затем журналисткой. Она могла вскружить голову любому. Их отношения длились несколько лет, хотя она была замужем и старше Джека на четыре года. Одно время он даже подумывал о браке с ней. Их многочисленные свидания проходили в гостиницах, где она регистрировалась под именем Барбары Смит, а он тайком являлся туда, и они целыми днями занимались любовью. Или встречались в квартире, специально снятой Джеком. Расстались они, когда Инга забеременела и обвинила любовника в том, «что он был готов наслаждаться всеми доступными удовольствиями, но нести ответственность за дальнейшую судьбу любимой и ребенка в его планы не входило». Впрочем, так и осталось неясным, кто же был на самом деле отцом ребенка, которого назвали Рональд. Инга утверждала, что отцом был Джек, тогда как ее законный муж категорически отрицал это и настаивал на своем отцовстве.

Любовь в стенном шкафу

Не один год длилась связь Джека сразу с двумя стриптизершами из театра «Казино Ройяль». Одну звали Темпест Сторм, другую Блейз Старр — обе блондинки с пышными формами. В постели они исполняли номера почище, чем на сцене. Позже Блейз Старр скажет, что «такого ненасытного мужчину по части секса, как Джек, она встретила впервые в своей жизни». И будет вспоминать, как однажды они с Джеком занимались любовью в стенном шкафу отеля «Хилтон». А в это время в соседнем помещении жених Блейз Старр — губернатор Эрл Лонг — давал прием в честь Кеннеди.

Почему-то шкаф в отеле, чулан в Белом доме, раздевалка в особняке миллиардера были излюбленными местами, где Джек частенько предавался таинствам любви. Возможно, такая необычная ситуация и экстремальные условия стимулировали его потенцию, особенно в последние годы, когда он стал заметно сдавать. С тревогой замечал, что от частых совокуплений теряет «вкус» к ним. «Вместе со мной в комнате, — писал он приятелю, — две голые девицы, однако я сижу и читаю «Уолл-стрит джорнэл». Значит ли это, что я старею?»

Была у Джека регулярная связь и с Мэри Майер — светской львицей, писательницей и художницей, дамой не первой молодости. Это не мешало Мэри быть в дружеских отношениях с Джеки — женой своего любовника, что облегчало их интимные встречи в Белом доме. Мэри приучила Джека к наркотикам. В чулане своей резиденции он вместе с ней курил марихуану, причем всего неделю спустя здесь же, в Белом доме, состоялась конференция по борьбе с наркотиками. С тех пор он баловался и кокаином, и гашишем, а то и ЛСД. И даже полюбил заниматься сексом «под кайфом», пытаясь испытать новые, не изведанные еще ощущения.

Их связь прервала пуля загадочного убийцы, настигшая Мэри на берегу Потомака. Она вела подробный дневник, в котором описывала свои встречи с Джеком, но после убийства он таинственным образом исчез. Поговаривали, что убийца хотел завладеть именно этим дневником. Потом, правда, выяснилось, что дневник был уничтожен ее родственниками.

Свидетельства женщин

Но вот что интересно, сохранились свидетельства женщин, спавших с Джеком, о том, что он отнюдь не был гигантом секса и от него, как мужчины, было мало толку. Он гнался за количеством, а не за качеством. К тому же у него была неприятная привычка то и дело смотреть на часы. Словом, по слухам, он был в постели сплошное разочарование. Как-то и сам Джек признался: «Женщина перестает меня интересовать сразу же, как только я добиваюсь от нее, чего хочу. В большинстве случаев мне неинтересно продолжать дальнейшее общение. Я люблю покорять. Это вызов, это состояние между мужчиной и женщиной. Я люблю погоню, а не последний меткий выстрел, ставящий точку в охоте!»

К числу таких свидетельниц принадлежала и знаменитая Мэрилин Монро. Хотя роман с ней был одним из самых долгих в жизни Джека, она жаловалась подругам, что Джек в постели был «жесток и невнимателен, он совокуплялся, как подросток, на весь акт у него уходило несколько секунд». В общем, она была разочарована в Кеннеди как в любовнике, который нисколько ее не возбуждал и с которым она ни разу не испытала полного оргазма.

Роман с Мэрилин

Мэрилин Монро познакомилась с Джеком на вечеринке в 1954 году. К тому моменту она была шесть месяцев как замужем за легендарным бейсболистом Джо Димаджио. Джек был сражен, что называется, наповал. Ему удалось заполучить телефон Мэрилин. А вскоре она развелась и стала встречаться с Джеком. Их свидания продолжались и после того, как она вышла замуж за драматурга Артура Миллера. Они виделись в номере нью-йоркского отеля «Карлайл», в пляжном домике в Палм-Спрингс, где нагишом резвились в бассейне, их видели выходящими из одной душевой кабинки. Однажды Мэрилин доставили на свидание в Лос-Анджелес в личном самолете президента. Под видом секретаря друга Джека она явилась в отель «Беверли Хилтон», на ней в целях маскировки был парик, темные очки и дешевый костюм. Для пущей важности — в руках блокнот для стенографирования. Маскарад удался — ни сотрудники секретной службы, ни политические советники не узнали актрису. В том же парике она как секретарша являлась даже в Белый дом. Однажды Жаклин Кеннеди чуть не застала с ней мужа в Овальном кабинете (рядом с красной «ядерной кнопкой»). И Мэрилин пришлось бежать через запасной выход, а президенту поспешно спрятать брошенное женское нижнее белье в сейф, где хранились государственные секреты. В другой раз, когда жена обнаружила в постели чужие трусики, то на ее вопрос: «Ты не мог бы сказать, чьи они? Это не мой размер» Джек не нашелся что ответить. И не потому, что хотел скрыть чье-то имя, а просто потому, что никогда не запоминал, как звали его партнерш, он всех одинаково называл «красавица» или «малышка».

В книге «Шоу-бизнес без прикрас» (1974) ее автор Эрл Уилсон пишет, что «сексуальная пиротехника Мэрилин Монро возбуждала президента Соединенных Штатов. Кеннеди любил гладить и тискать ее тело». По словам горничной актрисы, «она спала с Кеннеди всякий раз, когда у нее появлялась хоть минутка свободного времени». Мэрилин как-то призналась, что надеется, что Джек и Джеки когда-нибудь разведутся и тогда она «смогла бы стать первой леди». И не раз с удивлением произносила: «Почему он женился на этой статуе? Ведь она уже вся затвердела, как кочерыжка. Полагаю, что он, скорее всего, никогда не лазил Джеки рукой под юбку, как это любит делать со мной…» Мэрилин мечтала иметь детей от Кеннеди. Она часто звонила Джеку в Белый дом, и жена президента знала об их отношениях.

Апофеоз страсти

В мае 1962 года Мэрилин Монро согласилась выступить на праздновании сорокапятилетия президента в «Мэдисон-Сквер-Гарден», но некоторые из министров были против участия актрисы в празднике. Режиссеру этого гала-представления тоже казалось, что Мэрилин не совсем подходит для мероприятий подобного рода. Узнав об этом, Джеки решила не уступать чувственной белокурой диве и предъявила мужу ультиматум: или жена, или любовница. Джек выбрал Мэрилин. После чего миссис Кеннеди решила не присутствовать на праздновании дня рождения мужа.

Появление Мэрилин Монро в «Мэдисон-Сквер-Гарден» было воспринято, по словам одного из участников торжества, «как открытое совокупление с президентом после длительного периода, когда они занимались этим тайно». В тот вечер актриса исполнила знаменитый хит «Счастливого дня рождения, господин президент» — своего рода апофеоз их неистовой любовной страсти.

На Мэрилин было платье стоимостью пять тысяч долларов, сшитое из двух сотен кусочков шелка и украшенное искусственными бриллиантами. Платье создавало иллюзию полной обнаженности. «Кожа и бусы» — так выразился один из гостей об актрисе, наряд которой облегал тело так плотно, что казалось, будто она нагая.

Страстный, чуть хриплый голос и сексуальные движения — она то и дело поглаживала руками по своему телу и груди — создавали впечатление, что Мэрилин изнемогает от желания отдаться тут же, на сцене. Можно было подумать, что именно она и является главным подарком президенту в день его рождения. Мэрилин так возбудила всех, что казалось, гости на грани оргазма, они визжали и топали. Президент не выдержал, выскочил на сцену и сказал: «Теперь я могу спокойно уйти из политики, после того как такая нежная и красивая девушка спела для меня «С днем рождения».

Когда к часу ночи почти все закончилось, любовники спустились на специальном лифте в подвал и по потайным туннелям прошли под улицами Нью-Йорка к отелю «Карлайл». В ту же ночь Джек и Мэрилин были вместе в последний раз. Лишь утром актриса возвратилась к себе домой.

С того дня роман с самой популярной кинозвездой пошел на убыль. Почему? Джеку показалось, что ее выступление на торжестве, ее песня попрали все нормы приличия. Конечно, это был лишь повод.

Разрыв

После этого Кеннеди перестал отвечать на звонки Мэрилин. Надо ли говорить, что она была возмущена его наглостью: использовал и бросил. В припадке злобы Монро угрожала созвать пресс-конференцию и предать их отношения огласке, грозила всем поведать, что родила и тайно воспитывает дочь Джона Кеннеди. Тогда Джек попросил своего брата Роберта, министра юстиции, успокоить бывшую любовницу. Кончилось тем, что сам Бобби вступил с Мэрилин в связь. Он, похоже, наговорил ей, что собирается развестись со своей Этель и жениться на популярной актрисе. Одной подружке Мэрилин так и сказала, что младший Кеннеди хочет на ней жениться. Она стала названивать ему в министерство, но там не отвечали.

Самоубийство?

4 августа 1962 года Роберт Кеннеди прибыл в Лос-Анджелес и вечером нанес визит Мэрилин Монро. Какова была причина его посещения, осталось тайной. Известно лишь, что они вдребезги разругались.

В тот же вечер Мэрилин Монро скончалась от передозировки снотворного. Такова была официальная версия. Однако известно и то, что Мэрилин тем же вечером звонила своим друзьям — пресс-секретарю Пэту Ньюкомбу, мужу сестры Джона Кеннеди Питеру Лауфорду, сыну своего бывшего мужа Джо Димаджио, своей подруге Лилиан Сансир. Все они, кроме Питера Лауфорда, засвидетельствовали, что Мэрилин была вне себя от гнева, ни о какой депрессии, из-за которой она якобы приняла смертельную дозу снотворного, не могло быть и речи. Наоборот, Мэрилин по телефону рассказала, что Роберт Кеннеди сообщил ей, что решение порвать с ней Джон принял из-за того, что на него давят ЦРУ и мафия и ему надо быть крайне осторожным. Слухи, блуждавшие по стране, говорили о том, что Мэрилин Монро убили, чтобы избежать разглашения секрета о связи кинозвезды с братьями Кеннеди.

Причина его активного либидо

Если говорить о Джоне Кеннеди как об искателе сексуальных наслаждений, то причину такой повышенной половой активности усматривали в его болезни. Частые половые контакты ему необходимы были, чтобы снять стресс и избавиться от головных болей, которые мучили его. Однажды он признался, что «эти чертовы головные боли мучают меня всякий раз, когда я длительное время обхожусь без женщин». Он не мог заснуть, пока не удовлетворит свое желание… Даже агенты секретной службы были проинструктированы о том, чтобы пропускать к президенту «спецженщин». Его больная спина позволяла заниматься сексом главным образом на полу, и поза на спине была его излюбленной. Но болезнь требовала и постоянных курсов лечения, включающих инъекции новокаина, ежедневные дозы кортизона в таблетках от болезни Аддисона, то есть от нарушения гормональной функции организма, и ежеквартальное вшивание в бедро пилюль ацетата дезоксикортикостерона. Это сочетание лекарственных препаратов стимулировало его половое влечение и отчасти объясняет сверхактивное его либидо.

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

Еще до убийства Кеннеди ходили упорные слухи о его связях с мафией. «Дыма без огня не бывает», — глубокомысленно замечали обыватели, но толком, естественно, никто ничего не знал. Сегодня, по прошествии многих лет, старые слухи подтверждаются многими новыми фактами.

Связи с мафией

Ныне доподлинно известно, что выиграть на президентских выборах Кеннеди помог «крестный отец» чикагского преступного мира Сэм Джанкана. На него Джон Кеннеди вышел через своего друга знаменитого певца Фрэнка Синатру, известного своими давними связями с мафией. Чикагские мафиози, контролировавшие весь штат Иллинойс, бросили клич среди своих парней голосовать за Кеннеди, и он победил, правда, как известно, с очень незначительным превосходством. Само собой, что тогда связь Синатры с мафией, а тем более клана Кеннеди с преступным миром держали в глубокой тайне. Но сегодня известно, что Джон Кеннеди встречался лично с Сэмом Джанканой и обсуждал план ликвидации кубинского лидера Фиделя Кастро руками мафии, а не силами ЦРУ. Впоследствии контакты Кеннеди с Джанканой шли через красотку Джудит Экснер. Знакомство Джека с ней состоялось в феврале 1960 года. Тогда кандидат в президенты совершил агитационную поездку в Лас-Вегас и посетил отель «Сэндс», чтобы посмотреть шоу знаменитого певца и своего друга Фрэнка Синатры. Тот и представил будущему президенту Джудит, молодую, чувственную женщину с иссиня-черными волосами и голубыми глазами, очень похожую на Элизабет Тейлор. Узнав, что Джудит знакома с Сэмом Джанканой, Кеннеди попросил ее устроить ему встречу с Момо, как величали главаря чикагских гангстеров. К тому времени Джудит уже была любовницей Джека, оставив Фрэнка Си натру, с которым имела непродолжительную интрижку.

Через Джудит Кеннеди познакомился и с другим крупным мафиози, Джонни Розелли. На закате жизни, уже смертельно больная, Джудит «расколется» и поведает правду. «Я в жизни не приблизилась бы ни к Сэму Джанкане, ни к Джонни Розелли, если бы Джек Кеннеди специально не просил меня об этом. Мне было двадцать пять лет, и я была влюблена. Разве могла я что-либо заподозрить, если моими поступками руководил сам президент Соединенных Штатов? Я вовремя подвернулась ему под руку. Джек не хотел доверять ЦРУ ликвидацию Фиделя Кастро и решил обратиться за помощью непосредственно к мафии. Он обладал способностью инстинктивно чувствовать людей, которые его окружали. Он знал, кому из них можно доверять. Я казалась ему привлекательной, и он думал, что легко сможет манипулировать мной, что он, в сущности, и делал».

Началось с того, что однажды во время ужина в ресторане Джек вдруг попросил ее передать сумку с деньгами Сэму Джанкане. Потом поручения такого рода повторялись не раз. То он просил вручить лично в руки Сэму очередное послание по поводу ликвидации Фиделя Кастро, то поручал организовать ему личную встречу с главарем мафии. Неудивительно, что она оказалась в постели этого гангстера. Джек узнал об этом и страшно ревновал, но решиться на что-либо не осмелился. Легко предположить, что после любовных утех с этим боссом бандитов Джудит и Сэм болтали о Кеннеди, и Джанкана узнавал интимные стороны жизни президента. Так Джудит и проводила ночи, кочуя между Вашингтоном и Чикаго, от Кеннеди к Джанкане.

Гангстер слишком много знал…

Сэм Джанкана был небольшого роста, мрачный тип, который, по словам одного агента ФБР, «отдавал приказы убивать с той же небрежностью, с какой заказывал себе зубную пасту». Он отправил на тот свет по крайней мере двести человек. По масштабу своей деятельности он был под стать легендарному бандиту Аль Капоне. Как и он, был родом с Сицилии. Сэма арестовывали более семидесяти раз, но так и не осудили. Он контролировал в Чикаго рэкет, залы игральных автоматов, проституцию, игорные клубы, торговлю наркотиками, ростовщичество, а также фальшивомонетчиков и букмекеров.

Но вот брат Джона Кеннеди министр юстиции Роберт Кеннеди объявил войну организованной преступности. Сэм Джанкана попал в черный список. С этих пор он избегал показываться на публике в игорных домах, и вообще ему запретили появляться в Чикаго, он уехал в Лас-Вегас. Когда же и там стали донимать детективы и полицейские, его спрятал в собственном гардеробе верный Фрэнк Синатра.

Но Джанкана слишком много знал, чтобы просто исчезнуть за решеткой. Гангстер не только делил с Джоном Кеннеди подружку — Сэму были известны детали провалившегося покушения ЦРУ на Фиделя Кастро. Доказано, что через третьих лиц Сэм Джанкана пытался шантажировать президента. Слежка за главарем мафиози продолжалась, и он возненавидел и того, кто ее организовал — Роберта Кеннеди, и его брата Джона, и вообще весь клан Кеннеди. Однажды на площадке для гольфа Сэм пожаловался, что из-за агентов ФБР, опекавших его повсюду, он сделал двадцать неудачных ударов, а ведь он считался прекрасным игроком.

Семь пуль в голову

Впоследствии Джанкана оказался под «покровительством» ФБР и готов был выступить в качестве свидетеля перед Сенатской комиссией, но не успел. В июне 1975 года, за два дня до того, как начать давать показания о своей роли в заговоре ЦРУ с целью убить Кастро, он получил семь пуль в голову на кухне своего дома в Оук Парке в Иллинойсе.

Так же кончил и Джонни Розелли, который дал показания в Сенатской комиссии о роли Джанканы в кампании США против Кубы. Тело Розелли было найдено в железной бочке на дне океана, близ побережья Майами.

Так ушли из жизни все свидетели — политики, мафиози, любовницы, которые могли бы рассказать о связи клана Кеннеди с мафией.

В книге «Моя история» Джудит, подводя итог своим впечатлениям от встреч с политиками и заправилами мафии, написала: «Никто не знает, почему убили Сэма или Джека, а также и Джонни. В мире преступности, как и в мире политики, человеческая жизнь стоит очень дешево. На основании своих наблюдений я сделала вывод, что невозможно отличить плохих людей от хороших».

 

В нем соединились блестящий талант певца и актера, а также неотразимое мужское обаяние, благодаря нему он пользовался огромной популярностью во многих странах. И еще он был социально ответственным художником. Свои политические убеждения он высказывал всегда открыто, выступал за права человека. Это находило отражение и в его творчестве.

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Отец его был итальянским рабочим, эмигрировавшим во Францию. В одиннадцать лет Иво Леви — таковы настоящие имя и фамилия актера — бросил школу и вынужден был пойти работать. Сменил несколько профессий, а затем начал выступать в кабаре Марселя как шансонье. Здесь же стал известен как Ив Монтан — этот псевдоним он избрал в память о детских годах, когда мать, зовя его обедать, кричала по-итальянски: «Ivo monta! Ivo monta!» — «Иво, поднимайся!» В пору первых успехов на подмостках мюзик-холла у него было прозвище Динамит на сцене и сомнительная репутация местного ловеласа. Возможно, он так бы и остался провинциальным шансонье, которых во Франции пруд пруди, если бы не встреча с великой Эдит Пиаф. Благодаря ее помощи он стал профессиональным эстрадным певцом, восходящей звездой, а скоро и очень популярным во Франции актером.

Первые шаги в кино

В 1945 году Монтан впервые записал пластинку, в том же году состоялся его дебют в кино. В фильме «Звезда без света» он снялся вместе с Эдит Пиаф, которая исполняла главную роль. Целых два года они были любовниками, и она многое ему дала в творческом плане. Вторая картина «Врата ночи» (1946) принесла ему успех, а семь лет спустя, в 1953 году, его имя стало всемирно известным благодаря фильму «Плата за страх». Потом были удачные роли в картинах «Ночная Маргарита» (1955), где он сыграл вместе с Мишель Морган, и «Салемские колдуньи» (1956) — фильм, получивший приз на фестивале в Карловых Варах. Приходилось ему сниматься и в голливудских фильмах — «Давай займемся любовью» (1960), где играл с Мэрилин Монро, «Святилище» (1960) и др. В 60-х годах он снимался в фильмах А. Рене «Война окончена» (1966), К. Лелюша «Жить, чтобы жить», А. Дельво «Однажды вечером в поезде». Тогда же снялся в картине Коста-Гавраса «Убийцы в спальных вагонах», сыграв роль инспектора полиции. С этим режиссером Монтана связывали многие годы творческого содружества, он с блеском сыграл в таких его политических фильмах, как «Дзета» (1968), «Признание» (1970), «Осадное положение» (1973). Киноленты рассказывали об ущемлении прав человека в Греции, Чехословакии и Чили и принесли актеру международное признание и авторитет.

В защиту диссидентов

Участие в этих фильмах было не случайным — они отражали собственные политические взгляды Монтана, о которых он всегда открыто заявлял. Например, роль греческого демократа-парламентария, ставшего жертвой политического убийства, в фильме «Дзета». В «Признании» — роль члена опального чехословацкого правительства эпохи сталинской диктатуры. Фильм рассказывал о допросах и пытках в коммунистических застенках. Это история обманутого человека, искренне заблуждающегося, что в конце концов приводит его к глубокому внутреннему кризису. В Советском Союзе фильм был назван «гнусной фальшивкой», а актера заклеймили как «пещерного антикоммуниста», «гоняющегося за популярностью ренегата». Способствовал этому и протест Ива Монтана против вторжения советских войск в Прагу в 1968 году, а позже его выступления в защиту А. Сахарова, А. Солженицына, диссидентов в СССР и других странах восточного блока. Имя Ива Монтана почти два десятилетия в СССР запрещено было упоминать, фильмы с его участием не показывали.

Чаще всего Монтан играл благородных, решительных мужчин, честных, неспособных на сделку с совестью. Есть в его творческой биографии и романтические роли, играл он также и в комедиях. В одном из фильмов был мафиози, который возвращается из Америки на Корсику, чтобы совершить вендетту. В «Выборе оружия» сыграл человека, в чьем доме находят убежище два преступника, а в «Гарсоне» (1983) исполнил роль официанта.

Всего на счету Ива Монтана 57 фильмов. Во время работы над пятьдесят восьмым он умер.

Ему доводилось сниматься с такими знаменитостями, как К. Денёв, Д. Фонда, И. Туллин, И. Аджани, А. Жирардо. Он работал с известнейшими режиссерами: Д. де Сантисом, Ж. Л. Годаром, Д. Лоузи, Кристиан-Жаком, Ж. Дассеном, Р. Клеманом и многими другими.

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

Женщиной, которая изменила судьбу Ива Монтана, стала Эдит Пиаф. Она была старше его на семь лет. Но именно она благословила и вывела его на большую сцену. Потом в его жизнь вошла несравненная Симона Синьоре. Ее настоящая фамилия Каминкер (Синьоре — псевдоним в честь киноартиста Габриэля Синьоре), она была дочерью буржуа из Нейи. Юность ее пришлась на годы войны. Ей надо было заботиться о семье после бегства от немцев отца, еврея по национальности. Участвовала в подпольном кружке, помогала укрывать преследуемых фашистами друзей-писателей и артистов. Когда с ней в 1950 году познакомился Ив Монтан, она была замужем за режиссером Ивом Аллегре, имела четырехлетнюю дочь Катрин и выкуривала пачку сигарет в день. Монтан очень робел перед этой двадцатидевятилетней женщиной, подругой таких выдающихся людей, как поэт Жак Превер и писатель Жан Поль Сартр.

Образ женщины с голубями

В своей книге «Солнцем полна голова» Монтан так описал их первую встречу: «Посреди двора окруженная легкокрылыми голубями стоит молодая женщина. У нее необычайно светлые волосы. Она улыбается точь-в-точь, как улыбаются девушки на старинных картинах итальянских мастеров. Я знаю, что ее зовут Симона Синьоре; я никогда не видел фильмов, в которых она снималась; я не знаком с ней, но я знаю, что сейчас подойду к ней, стараясь не вспугнуть голубей, и скажу ей две-три фразы — просто так, все равно какие две-три фразы, чтобы она повернулась ко мне, две-три фразы, так чтобы не вспугнуть голубей…

Это был счастливый день. И всякий раз, когда я вспоминаю его, передо мной возникают светлые волосы, блики солнца, голуби и Симона в то самое мгновение, когда она взглянула на меня и поняла, что я иду к ней».

В другой своей книге воспоминаний, написанной в конце 80-х годов, уже после смерти Симоны (1985), Монтан, рассказывая об эпизоде их первой встречи, добавил: «Образ женщины с голубями мы не разрушали, чтобы не разочаровывать журналистов. Существует действительно фотография, на которой Симона, сидя на корточках, кормит голубей, пристально глядя на кого-то (может быть, на меня, но я за кадром)…

Нас представили друг другу в «Золотой голубке», а уже на следующий день мы обедали вместе. За десертом, взяв ее за руку, я прошептал: «Какие у вас тонкие запястья!» — и с тех пор мы не расставались».

«Я или ОН»

Надо, однако, заметить, что Симона Синьоре порвать с мужем и уйти к Монтану сразу не решилась. Он же не хотел ждать, его захватила, как он сам скажет, «буря страсти, радость, восторг, праздник», а ей надо было уходить «домой», то есть к другому. Тогда он заявил: «Я или он». И она ушла к нему. «Так началась наша совместная жизнь. Навсегда. По-настоящему».

22 декабря 1951 года в мэрии Сен-поль-де-Ванс Ив и Симона зарегистрировали брак. С его стороны свидетелем был Поль Ру, владелец «Золотой голубки», с ее — Жак Превер. На свадьбу Пабло Пикассо прислал подарок — рисунок, выполненный фломастером. Симона вспоминала: «Это была настоящая деревенская свадьба, как я мечтала. Я была счастлива, как девчонка в рождественское утро».

С этого момента знаменитая на всю Францию актриса сказала себе, что будет только спутницей и женой Монтана, и чуть не поставила крест на своей кинокарьере. Дело в том, что она опасалась разлучаться с Ивом и поэтому отказывалась от самых выгодных предложений. Она сопровождала мужа во всех гастрольных поездках. Это было время, когда они упивались любовью и были захвачены настоящей страстью.

Испытание любви

А потом наступил момент серьезного, драматического испытания их союза. У Монтана возник роман с самой знаменитой блондинкой Америки обольстительной Мэрилин Монро. Все началось с «дружбы семьями» в Лос-Анджелесе, в отеле «Беверли-Хиллс». Монтан и Синьоре занимали бунгало № 20, а их соседями в бунгало № 21 была супружеская пара — драматург Артур Миллер и Мэрилин Монро. Однажды Мэрилин посоветовала режиссеру Джорджу Кьюкору пригласить Монтана сниматься в его фильме «Давай займемся любовью», где она должна была играть главную роль. С этого фильма начался их безумный роман. Многие друзья Монтана были убеждены, что эта связь прежде всего льстила его самолюбию. «Да, это так, — признавался он, — я действительно был польщен. Но куда больше растроган и тронут. Тронут тем, как это было прекрасно. Тронут, потому что это было безысходно. Ни разу, ни на один миг не возникала у меня мысль порвать с женой». Журналисты очень точно окрестили этот роман Мэрилин и Ива «идиллией без будущего».

Драма Симоны

Для Симоны эта история стала едва ли не самой большой драмой жизни. Она уехала сниматься в Италию, понимая, что рискует потерять Ива навсегда. Ее осаждали репортеры: «Вы думаете, он еще вернется?» Едва сдерживая слезы, отвечала, что несомненно вернется и что она его ждет. Но в душе сомневалась, она знала, что не многие мужчины могли забыть объятия Мэрилин. Симона с горя начала пить. Сразу как-то сдала, подурнела. У нее не было сил сопротивляться возрасту и алкоголю. Про нее говорили, что «она согласилась постареть раньше времени».

Между тем роман Монтана с Монро закончился, как только был отснят последний кадр «Миллиардера». «Любовники на час» простились, и Монтан вернулся к ожидавшей его Симоне.

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

За пять лет до смерти шестидесятисемилетний Ив Монтан вновь женился на юной Кароль Амьель, одной из своих поклонниц. И стал отцом первого и единственного своего ребенка — сына Валентина, родившегося в 1988 году. Газеты захлебывались: «Наконец-то Монтан познает радость отцовства».

Дитя греховной связи

Однако вдруг по Парижу поползли слухи, что это не первый его ребенок, что была и есть еще и дочь. Вскоре она объявилась. Перед газетчиками предстала шестнадцатилетняя Аврора, дитя греховной связи Монтана с актрисой Анной Дроссар, — ее настоящее имя Жильберта, она наполовину полька, в кино снималась под псевдонимом Анна Флёранж.

Ей было двадцать лет, рассказывала о себе Анна, и ее роман с уже немолодым тогда Монтаном был страстным, но недолгим — всего два года. Они встречались по нескольку раз в неделю, несмотря на напряженный ритм звездной жизни актера. В 1975 году она родила дочь Аврору, и тогда же Монтан бросил ее. Хотя ей было нелегко одной с ребенком на руках, она ни разу не обратилась к Монтану за помощью. Однако верила — рано или поздно ее бывший возлюбленный признает дочь. Позже Монтан не будет отрицать связь с Анной Дроссар, но дочь ее признать своей категорически откажется. Предприимчивая и энергичная Анна не сложит оружия. Она начнет многолетнюю тяжбу за право называть Монтана отцом своей дочери.

Все дело в наследстве

Несколько процессов она проиграла. И только после смерти Монтана ей и ее девятнадцатилетней дочери (теперь они действовали сообща) удалось в 1994 году на основании физического сходства и показаний свидетелей добиться решения суда в свою пользу. Это означало, что дочь могла рассчитывать на часть наследства Монтана. (Не здесь ли зарыта собака?) Но дочь Симоны Синьоре Катрин и вдова Монтана Кароль Амьель обжаловали решение суда.

Генетическая экспертиза

Во время нового слушания присяжные, которым надоели маловразумительные пререкания сторон, вынесли решение о генетической экспертизе. Родные артиста, жизнь которых в последние десять лет Дроссар с дочерью превратили в ад, вынуждены были согласиться.

Летом 1998 года гроб извлекли из могилы, тело эксгумировали и доставили в парижский Институт судебной медицины. Материалом для экспертизы послужили зубы и кости Монтана.

Сенсация не состоялась

И вот оглашается вердикт судебных экспертов: Аврора Дроссар не имеет никакого отношения к Иву Монтану. У нее совсем другой генетический код. Сенсация, которую публика жаждала услышать, не состоялась. Отцом Авроры оказался инструктор по горнолыжному спорту, женатый и уже имевший дочь. Впрочем, Анна не думает сдаваться. В интервью журналу «Пари-матч» она заявила, что будет руководствоваться судебным решением 1994 года. Что касается упреков в том, что она затеяла все это ради денег, ответила, что никогда об этом не думала. Для нее и дочери это не главное.

 

Когда мы говорим «английская королева», то подразумеваем, что она «царствует, но не правит». Однако ее конституционные позиции как монарха очень прочны, и она это прекрасно понимает. Королева имеет право комментировать все, что делает правительство. И ее власть такова, что она всегда может использовать свой авторитет.

За время царствования Елизаветы, с 6 февраля 1952 года, сменилось немало премьеров (и лейбористских, и консервативных), множество министров подержались за портфели, и только королева по-прежнему сжимает скипетр.

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Король Георг V и королева Мария были счастливы рождением своей первой внучки в апреле 1926 года. Ее фотографии красовались на первых полосах всех крупных газет, которые единодушно предсказывали: чтобы сделаться королевой, ей придется выйти замуж за какого-нибудь иноземного короля. И действительно, у Елизаветы было очень мало шансов стать королевой у себя на родине. У ее деда Георга V, кроме ее отца, будущего короля Георга VI, было еще трое сыновей: герцог Виндзорский (будущий Эдуард VIII), герцог Кентский Георг (погиб в авиакатастрофе в 1942 году) и герцог Глостерский Генри. Таким образом, Елизавета была лишь четвертой в очереди к престолу. Но предсказание газет, как окажется, не сбудется. Ну кто не ошибается?

Детство Лилибет

Ее первое появление на публике произошло на балконе Букингемского дворца. Ей тогда был год и два месяца. В два с половиной года она начинает учиться верховой езде — на пони, полученном в подарок к Рождеству. Детство Лилибет, как ее тогда ласково называли домашние, протекало в атмосфере нежности и заботы. Ее одевали исключительно в солнечно-желтые наряды. Жила она большую часть года в маленьком коттедже на территории Виндзорского замка. Дом был подарен родителям ее дедушкой Георгом V. На всю жизнь она сохранила приверженность к этому дому, окрашенному в бледно-розовый цвет. Сама поддерживала в нем порядок и делала это с большим старанием. Здесь она провела самые беззаботные годы своей жизни. У нее было больше животных, чем подружек, она ежедневно ездила верхом — это стало страстью на всю жизнь. Она сама воспитывала корги (ее любимая порода собак), сама чистила клетки своим птицам.

Образование? Немного математики, час в неделю — история, час — грамматика, полчаса — география плюс литература. Любимыми занятиями были танцы и рисование. И этого было больше чем достаточно, если к тому же учесть, что Георг V заявил однажды, что предпочитает, чтобы внучку выучили прилично писать, — и этого будет вполне достаточно.

Уже тогда стало ясно, что в тихом ребенке таился непредсказуемый характер. Так, однажды в знак протеста против, как ей казалось, чрезмерной строгости учительницы французского языка она вылила на свои золотистые кудри целую чернильницу.

Встреча с Филиппом

Когда Лилибет исполнилось тринадцать лет, она вместе с сестрой Маргарет (младше ее на четыре года) отправилась в круиз на яхте родителей. В Дартмуте была остановка. Девочки играли в саду в крокет. Там же оказался и наблюдал за их игрой красивый юноша. Он учился в Королевском морском колледже. Звали его Филипп. Это был девятнадцатилетний греческий принц.

Он родился в 1921 году на острове Корфу и был потомком известного, но потерявшего власть королевского рода. Его дед, король Греции Георг I, был убит в 1913 году, его дядю, Константина I, свергли в 1917-м, его кузен умер от укуса бешеной обезьяны, а еще один кузен, греческий король Георг II отрекся от престола в 1923 году. Можно добавить, что по отцу он также являлся дальним родственником русских царей Николая I и Александра III, а по матери — датских и английских королей. Юный Филипп имел, казалось, все основания чувствовать отвращение к роли короля, но явно не возражал бы занять удобное положение принца-консорта — то есть мужа царствующей королевы.

Филипп немного поиграл вместе с девочками, а потом предложил им более увлекательное занятие — прыгать через теннисную сетку. Однако довольно скоро он потерял к ним интерес. Но было уже поздно — Елизавета влюбилась.

Королю-деду не очень понравилась кандидатура Филиппа в супруги Елизавете. Партия была не блестящей. Не нравилось и то, что Елизавета сделала скоропалительный выбор и остановилась на первом же молодом человеке, с которым познакомилась. Но не в характере Елизаветы было отступать.

Тем временем при дворе одна за другой возникали сложные проблемы, а подчас происходили и трагические события.

Смена королей

Шел 1936 год, он станет, как его назовут впоследствии, «ужасным годом». И не только потому, что в Испании вспыхнет гражданская война. Муссолини раздавит Абиссинию и все громче будет заявлять о себе Гитлер. Но и потому, что английскую монархию начнут сотрясать внутренние конвульсии. Всего за десять месяцев в Англии сменится три короля.

От жестокой пневмонии умер любимый дедушка Елизаветы Георг V. Меньше года пробыл на троне его сын Эдуард VIII. Едва успев примерить корону, он заявил о своем решении жениться на разведенной американке миссис Уоллис Симпсон и отрекся от престола. На трон взошел Георг VI — отец Елизаветы. Ему должен был наследовать его брат — герцог Глостерский, но тот заранее отказался от своих прав и претендовал лишь на положение регента при маленькой Елизавете. Ведь случись что-нибудь с Георгом VI, и королевой станет она. Это и произошло в 1952 году, правда, когда ей уже исполнилось двадцать шесть лет и нужда в регентстве отпала.

Дверь в историю

Ее отец умер, по официальной версии, тоже от пневмонии. Лишь много лет спустя стало известно, что у него, заядлого курильщика, был рак легких. Чтобы облегчить страдания больного, ему дали дозу смертельно усыпляющего лекарства. Истинную причину смерти отца от нее, как и ото всех, скрывали. Она тяжело переживала утрату, но это горе открывало для нее дверь в Историю.

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

На всю жизнь Елизавета запомнила тот день, когда во время войны Филипп, служивший на флоте, прибыл на побывку. Ей показалось, что он стал еще прекраснее, — ему очень шла морская форма. Они увиделись, и вопрос о браке был решен. Правда, в архивах до сих пор не обнаружено ничего, что подтвердило бы, что Филипп сделал предложение. А может быть, как и у ее далекой прабабки Виктории, инициатива исходила от Елизаветы?

Свадьба

В ноябре 1947 года состоялась их свадьба. Лилибет добилась своего. Она была счастлива и очень любила своего Филиппа, которому был пожалован титул герцога Эдинбургского. Одиннадцать месяцев спустя в 1948 году у них родился сын Чарлз, через два года — дочь Анна, потом — Эндрю (1960) и Эдуард (1964).

В 1952 году молодая стройная женщина взошла на английский престол. К этому Елизавета тщательно готовилась. Без пяти минут королева, она то и дело репетировала в Букингемском дворце свой выход со шлейфом (им служила простыня) и в короне.

Коронация

За три недели до церемонии коронации, чтобы чувствовать себя уверенно в королевском одеянии, она стала носить корону постоянно, не снимая ее даже во время утреннего завтрака. А это солидная ноша: корона из чистого золота весит три килограмма и украшена 275 драгоценными камнями. Имелась еще и запасная корона. Ее следовало надеть на обратном пути в карете. В этой короне 2783 бриллианта, 273 жемчужины, 16 сапфиров, 11 изумрудов и 5 рубинов. Говорят, что без короны в этой симпатичной женщине нет ничего королевского. И если кому-нибудь довелось бы ее встретить на станции метро в юбке-шотландке и туфлях на низком каблуке, никто не узнал бы в ней Елизавету II.

Уже сидя в карете, направлявшейся к Вестминстерскому аббатству, где проходила церемония, она на вопрос придворной дамы, как себя чувствует, ответила: «Превосходно! Я только что говорила со своим тренером, и он сказал, что моя лошадь будет фаворитом на дерби!» Своим привязанностям она, несмотря ни на что, была верна всю жизнь.

И вот она стала «ваше величество»… Ее муж первым из пэров королевства преклонил перед ней колена в знак выражения верноподданнических чувств. В тот день в рапорте лондонской полиции отмечалось необычайно низкое число карманных краж, хотя улицы были полны народа. Сам Черчилль заявил, что восшествие на престол Елизаветы II было актом национального объединения.

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

А теперь стоит приоткрыть завесу над одной из малоизвестных страниц биографии королевы Елизаветы. То, о чем будет рассказано, до сих пор было известно лишь по слухам. Сегодня об этом заговорили открыто и даже печатно.

В то время, когда Елизавета и Филипп впервые встретились на теннисном корте, она была девочкой, а ему было девятнадцать и он был влюблен в подругу детства Элен Корде. Можно предположить, что Елизавета его мало интересовала. Что нельзя сказать о его дяде Маунтбаттене — бывшем первом лорде Адмиралтейства и вице-короле Индии. Он связывал с племянником амбициозные планы, решив во что бы то ни стало сделать Филиппа и Елизавету мужем и женой.

У Элен Корде в 1943 году родился сын, отцом был не кто иной, как принц Филипп. Мог вспыхнуть скандал, и, по совету лорда Маунтбаттена, племянник порвал с возлюбленной и начал проявлять интерес к принцессе Елизавете, с которой был уже знаком. Он не знал о ее давней тайной страсти.

Тайна первой любви

В детстве Елизавета часто играла в парке с Эдвардом Спенсером, юным красавцем из старинной аристократической фамилии, близкой к королевскому двору. Эдвард был на два года старше Елизаветы. Его крестной матерью стала королева Мэри, мать короля Георга VI и бабушка Елизаветы. Эдвард Спенсер окончил военную академию и попал в полк королевских шотландских стрелков. Шел 1944 год. Вторая мировая война была в разгаре, и молодой офицер сражался на фронте. После войны капитан Спенсер служил в английских оккупационных войсках. Тут однажды он вновь встретился с давней своей знакомой принцессой Елизаветой. Она посещала английские войска, расквартированные в Западной Германии. Между молодыми людьми — друзьями детства — вспыхнуло горячее чувство. Никому не известно, что произошло тогда между ними. Но когда наследница английского престола покидала город Люнебург, где они встретились, на лацкане ее пиджака поблескивал отличительный знак королевских шотландских стрелков: булавка для галстука в виде акулы с маленькими бриллиантами. Согласно традиции шотландских стрелков такой подарок вручался как залог любви. Елизавета, приняв его и приколов к своей одежде рядом с сердцем, как бы засвидетельствовала свою ответную любовь к Спенсеру. По слухам, были будто бы и любовные письма, которыми обменивались молодые люди. Спенсер казался счастливым и не чаял дождаться часа, когда официально попросит руки принцессы у ее матери. И он был близок к этому, но все испортил лорд Маунтбаттен.

Интрига лорда

Этот потомок королевы Виктории был связан родственными узами со всеми королевскими домами Европы. Был его родственником и принц Андрей, отец Филиппа и брат греческого короля Георга I. Принц Андрей до своей смерти в 1944 году вел жизнь плейбоя на Лазурном берегу. Его не интересовали ни жена, ни сын. Лорд Маунтбаттен заменил Филиппу отца и мечтал женить племянника на английской принцессе. И он добился своего.

В ноябре 1947 года Елизавета стала женой принца Филиппа. А Спенсер добился перевода в Австралию. В 1954 году он вернулся из добровольного изгнания и женился на Френсис, очаровательной молодой аристократке. У них родилось четверо детей. Спустя пятнадцать лет они развелись. Жена его покинула Англию, оставив у него на руках четверых детей. Одну из дочерей Спенсер задумал выдать замуж за принца Чарлза, наследника престола. Словно жаждая реванша за собственную неудачу. В общем, он поступил также, как и его бывший недруг лорд Маунтбаттен.

После того как принц Чарлз сочетался браком с Дианой Спенсер, ее отец Эдвард и Елизавета II, когда-то влюбленные друг в друга, стали сватом и сватьей.

 

ту первую леди Америки после смерти ее мужа, президента США, называли самой знаменитой вдовой мира. В историю XX века она вошла как свидетель и участник страшной трагедии, потрясшей весь мир, — убийства Джона Кеннеди 22 ноября 1963 года в Далласе. С тех пор судьба Жаклин многие годы, вплоть до самой ее смерти, оставалась в поле зрения, прежде всего, журналистов, тех самых пресловутых папарацци — охотников за личной жизнью знаменитостей. Этому способствовал и ее брак с греческим мультимиллионером Аристотелем Онассисом.

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Жаклин происходила из семьи, носившей фамилию Бувье, что говорило о ее французских корнях. Отец ее Джон Бувье, маклер, был очень красив, имел смуглую кожу и черные волосы, за что его прозвали Черным Джоном. Он отличался жизнерадостным и экстравагантным характером. К старости, однако, стал пить, утратил былую привлекательность и промотал большую часть своего состояния. Мать Джейнет Ли была из семьи, связанной родственными отношениями со многими знатными фамилиями, такими знаменитостями, как Рокфеллеры, Дюпоны, Вандербильты, Тиффани. Родители Жаклин рано разошлись, и мать снова вышла замуж за Хью Очинклосса, тоже маклера. Джеки, как звали Жаклин дома, жила с матерью, отчимом и младшей сестрой Ли.

Сначала она посещала школу Чапин, потом заведение мисс Портер в Фармингтоне, затем был колледж и, наконец, парижская Сорбонна. Она прекрасно говорила по-французски и по-испански и решила стать журналисткой. Начала работать фотокорреспондентом, писала в журнале «Вог» и однажды даже получила первую премию на конкурсе за лучшее эссе. Словом, это была прекрасно образованная и вполне современная девушка с острым умом и чувством юмора. Но главным ее достоинством была оригинальная красота и шарм — сказалась, должно быть, кровь французских предков.

Расторжение помолвки

Пришла пора, и в двадцать три года состоялась ее помолвка с Джоном Хастером, только что окончившим Иельский университет, молодым и красивым, из богатой семьи. К тому времени он уже работал биржевым маклером, имея доход 17 тысяч долларов в год. Но мать Жаклин не устраивал жених с таким положением — и помолвка была расторгнута. По настоянию матери Джеки вернула Хастеру все его подарки, в том числе и сапфировое кольцо с двумя бриллиантами. О расторжении сообщили газеты.

Мечта выйти за богатого

К этому времени Джеки уже была влюблена в молодого конгрессмена из Массачусетса, который признался ей, что намерен стать президентом. Это был Джои Кеннеди, начинающий политик-мультимиллионер, который мог дать ей ту жизнь, о которой она мечтала. Хотя Джеки выросла в достатке, но всегда нуждалась в деньгах. Отец давал ей 50 долларов в месяц, иногда подкидывала кое-что скупая мамаша. Сама же она тогда зарабатывала 56 долларов в неделю — так платили ей как репортеру. Вот почему, как считает Гор Видал, известный писатель, знавший Джеки с детства (он был сыном ее отчима от его первого брака), ее мечтой было выйти за богатого. Знакомство с Джоном Кеннеди приближало ее к цели. Он, конечно, знал о ее прежней помолвке, но и сам был, как говорится, не без греха. Годы спустя выяснится, что одной из женщин, находившейся в связи с Джоном Кеннеди, было заплачено полмиллиона долларов, лишь бы она не подавала на него в суд за то, что он, по ее утверждению, изнасиловал ее в 1951 году. Мало того, в досье тогдашнего директора ФБР имелась вырезка из итальянского журнала «Ле Ope», в которой говорилось, что некая Алисия Пурдом была помолвлена с Джоном Кеннеди. Но свадьба не состоялась будто бы из-за того, что отец Джона Кеннеди-старший восстал против этого брака и предпочел откупиться — полмиллиона для него была не сумма, тем более ради спасения репутации сына.

Уловки приносят плоды

Для Жаклин, решившей заполучить Джека (уменьшительное от Джона), все это не имело значения. Но как это сделать? И Джеки начала просто-напросто преследовать Джека. Она таскала его в кино и приглашала в рестораны, покупала нужную ему литературу и переводила с французского, следила за тем, чтобы в его кабинет в Сенате доставляли вовремя завтрак. И умудрялась класть ему на стол статьи с такими вопросами: «Как вы себе представляете идеального спутника жизни?», «Вы считаете, что жена — это роскошь или необходимость?», «Объясните, почему холостяк должен в конце концов жениться?»

Едва ли Джон Кеннеди смог бы или, во всяком случае, хотел бы ответить на эти вопросы, особенно последний. Но факт остается фактом — он женился на Жаклин. Она добилась своего, хотя и понимала, что вышла замуж за человека, очень похожего на ее отца и свекра, которые не могли обходиться одной женщиной и славились своим донжуанством. В каком-то смысле она была готова к этому, как ни странно это звучит.

Свадьба состоялась в 1953 году и стала событием года. Правда, брачная ночь не стала их первой ночью любви. Еще до этого они были близки, и произошло это на заднем сиденье его автомобиля…

Преданная Джеки

Скоро Джек убедился в преданности жены и ее готовности к самопожертвованию ради него. Это особенно проявилось, когда в 1955 году старая болезнь позвоночника скрутила Джека и ему пришлось ходить на костылях. Боли становились все нестерпимее, он похудел на 35 килограммов. Врачи предложили дилемму: либо операция, либо смерть. Он решил рискнуть — лучше умереть, чем всю жизнь ходить на костылях. Операция прошла неудачно, и он даже впал в кому. Джеки ни на час не отходила от его постели, дежурила днем и ночью. И впервые в жизни истово молилась, чтобы Бог смилостивился. И Джек выкарабкался. А вскоре лег на повторную операцию. Врачи должны были удалить металлическую пластину из его спины. На этот раз все прошло удачно. Он выздоравливал, и Джеки читала ему вслух, писала под диктовку письма, кормила и охраняла сон.

Первая леди

В 1960 году Джон Кеннеди, истратив более семи миллионов отцовских долларов, победил на президентских выборах.

Став первой леди Америки, Джеки принялась обихаживать семейный очаг. Затеяла ремонт в Белом доме, где отныне они жили, покупала картины, дорогие вазы и статуэтки — антиквариат был ее страстью. Она любила охоту на лис, верховую езду и драгоценности. У нее был тайный договор со знаменитой алмазной фирмой «Тиффони», где она брала напрокат бриллианты для различных празднеств, балов и приемов, но особенно любила Жаклин рубины. И еще обожала получать подарки, дорогие, естественно. Когда о ее страсти узнали зарубежные послы, они сообщили об этом своим правительствам. С тех пор каждый из 66 глав государств, посетивших Белый дом, считал своим долгом одарить первую леди каким-либо дорогим подарком. Так, король Марокко преподнес ей золотой меч с 50 бриллиантами, император Эфиопии — шубу из меха леопарда, мэр Парижа — часы с бриллиантами. Не отставали от них и президенты Пакистана и Франции, шах Ирана и король Греции, канцлер ФРГ и многие другие.

Что касается ее пристрастия к модной одежде, то Жаклин просто была помешана на дорогих нарядах из Франции. Ее гардероб поражал количеством туалетов, туфель, на столике всегда было множество духов, кремов, лосьонов и губной помады. Она регулярно бывала у парикмахера.

Порядок в доме

Джеки с гордостью говорила, что она внесла порядок в жизнь мужа. Они стали хорошо и, главное, регулярно питаться, а то до женитьбы Джек часто перекусывал всухомятку. Его обувь всегда была начищена, а если он куда-либо уезжал или улетал, вещи в дорогу собирала лично Джеки. В доме всегда было чисто и прибрано, в холодильнике — пиво и всякая снедь, в баре виски и прочие напитки, если случайно нагрянут гости, а прислуга будет накануне отпущена. Слуги были вышколены, повара проинструктированы о вкусах хозяев, швейцар и телохранители извещены, кого можно, а кого нельзя пускать.

Дети

Частыми были вечеринки, ужины и приемы. Вот когда Джеки проявляла свой талант гостеприимной хозяйки. Не забывала, естественно, и о детях — Каролине и маленьком Джоне. (До того как они родились, у нее был выкидыш, а сын Патрик умер, не прожив и несколько часов. Да и Каролина и Джон появились на свет с помощью кесарева сечения.) У них было все, чего могут желать дети: пони Макарони, любимые ими хомячки Мерибел и Блюбел, котенок Том, канарейка Робине и белый щенок Пушкин — подарок Никиты Хрущева.

Когда в октябре 1962 года разразился Карибский кризис и президент выступил по телевидению о том, что Советский Союз размещает на Кубе ракетные установки, Джеки устроила в Белом доме ужин, чтобы отвлечь мужа от его проблем. Первая леди пригласила гостей послушать концерт фортепьянной музыки. Так она понимала свою роль жены президента. Но оценил ли он ее усилия?

Путешествия

После того как переоборудование и ремонт в Белом доме были завершены, Джеки словно лишилась работы, затосковала. Почему бы ей не побывать, скажем, в Индии или Пакистане, не посетить такую экзотическую страну, как Камбоджа? И она отправилась туда вместе с сестрой, парикмахером, пресс-секретарем, своим любимым агентом секретной службы, то есть телохранителем Клинтом Хиллом, двадцатью четырьмя охранниками и шестьюдесятью четырьмя чемоданами.

Измены мужа

Омрачали жизнь Джеки лишь бесконечные любовные авантюры Джека. Но она тогда действительно его любила и пыталась прощать его похождения. До нее доходили слухи о том, что он путался с секретаршами и стюардессами, случалось, не брезговал даже коридорными в отелях, продавщицами, лифтершами и горничными, не говоря о голливудских звездах и светских дамах. Но она до поры относила это на счет сплетен и злоязычия. Со временем убедилась, однако, в разнузданности и ненасытной его похоти, побуждавшей к разврату. Как она должна была относиться к этому?

Притворялась, что ничего не замечает, старалась избегать разговоров на эту тему и уж тем более о дамах, с которыми имел дело Джек. Неведение, ей казалось, избавляло ее от необходимости обсуждать с мужем его поведение. Невольно, однако, все более отдалялась от него, замыкалась в себе, спасалась уединением. Однажды во время прогулки на яхте, приуроченной ко дню рождения Джека, у него начались боли в пояснице. Джеки спросила доктора, нельзя ли сделать мужу какой-нибудь укол, так чтобы спина у него в тот вечер не болела. Можно, ответил врач, но тогда президент ничего не будет чувствовать в нижней части своего тела. Кеннеди наотрез отказался: «Мы не можем себе такого позволить, не так ли, Джеки?» В тот вечер он веселился и флиртовал вовсю, а кое с кем успел и уединиться в каюте… Джеки сделала вид, что ничего не заметила, и как ни в чем не бывало развлекала гостей. Но чего ей это стоило…

Похоже, она начала понимать, что сделала ошибку, выйдя замуж за Джека. И то ли призналась в этом одной из подруг, а та разболтала, то ли журналисты что-то пронюхали, но как бы ни было, поползли слухи, будто супруги Кеннеди находятся на грани разрыва. Появились даже сообщения в газетах о том, что они больше не живут вместе и Джеки собирается подать на развод, что будто бы Кеннеди-старший заключил с невесткой сделку, заплатив миллион долларов за то, чтобы она осталась с его сыном и тем самым не навредила его политической карьере.

Роковая поездка в Даллас

Так они и жили вплоть до того момента, когда Кеннеди решил отправиться в Техас в надежде завоевать там поддержку на выборах 1964 года. До этого Штат Одинокой Звезды, как называли Техас, не являлся опорой президента. Друзья отговаривали его от поездки, но он настоял. Вместе с ним поехала и Джеки. Она словно предчувствовала недоброе и говорила друзьям, что боится этого путешествия. До этого она совершила, как хозяйка Белого дома, тринадцать поездок за границу, но ни разу не ездила по стране.

Посетив техасские города Сан-Антонио, Хьюстон, президент с супругой прибыли в Даллас. Повсюду их прекрасно принимали — цветы, плакаты, приветствия типа: «Рады вас видеть, мистер президент и миссис первая леди» или такое: «Джеки, приезжайте в Техас покататься на водных лыжах». Ликующие толпы махали флажками на пути следования президентского кортежа. Так было и 22 ноября 1963 года.

Вереница машин, в одной из которых находилась президентская чета, выехала на далласскую Оуак-стрит, запруженную народом, затем, свернув с Мэйн-стрит, направилась дальше, как вдруг раздался трескучий хлопок, затем еще два. Вот как рассказывают разные источники, что произошло дальше.

«Боже мой, в меня попала пуля», — едва выговорил президент, прижимая руку к груди. Жаклин повернулась к мужу и увидела, что вся его голова в крови. «Господи, они убили Джека! — вскричала она. — Они убили моего мужа! Джек! Джек!»

Обхватив его голову, лежащую у нее на коленях, и пытаясь удержать вываливающийся мозг, она кричала: «Он мертв… они убили его… о, Джек, о, Джек, я люблю тебя».

Потом она неподвижно сидела около операционной и курила одну сигарету за другой. Время от времени порывалась войти в операционную. Одежда ее была залита кровью, глаза блуждали, она что-то время от времени шептала… Наконец громко произнесла: «Я хочу быть рядом с ним, когда он будет умирать». Когда ее допустили к уже скончавшемуся президенту, она упала на пол и стала на колени в луже крови возле мужа. Поднявшись, поцеловала его в губы и попрощалась с ним.

Она сопровождала бронзовый гроб в Вашингтон, присутствовала на похоронах. Когда узнала, что арестован Ли Харви Освальд, подозреваемый в убийстве, на ее лице не отразилось ничего. Для нее это уже не имело значения. И вновь разрыдалась только тогда, когда ее трехлетнему Джону на вопрос, где его папа, няня ответила, что он отправился на небеса, а мальчик спросил: «Он полетел туда на своем большом самолете?»…

Смерть от рака

Тридцать лет спустя отправилась «туда» и сама Джеки. Она умерла весной 1994 года от рака лимфатических желез. Похоронили ее на Арлингтонском кладбище в Вашингтоне, рядом с мужем и двумя детьми — дочерью, родившейся мертвой, и сыном, который прожил всего тридцать девять часов.

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

Жаклин Кеннеди, еще недавно первая леди Америки, покинула Белый дом одиннадцать дней спустя после убийства мужа. Молодая вдова вела себя на публике сдержанно, с достоинством. Естественно, что но истечении срока траура она попыталась забыться — путешествовала, посещала выставки и светские приемы, каталась на лыжах, ходила на дискотеку, даже летала в Испанию на бой быков. Но частная жизнь «святой Джеки» была совершенно иной.

Когда летом 1964 года Жаклин Кеннеди переехала в Нью-Йорк, за этим крылась не просто смена места жительства. Этот шаг символизировал ее сексуальное пробуждение.

Новая жизнь вдовы

Прошло чуть более полугода после убийства ее мужа, и в жизни «мировой иконы», которая, как всем поначалу казалось, готова нести крест своего мученического вдовства, возник скандальный роман. Она вступила в связь с человеком, который был известен всем своими победами на любовном фронте. Этим человеком был знаменитый киноактер Марлон Брандо. Вот что говорит по этому поводу уже упоминавшийся Гор Видал: «Я всегда был уверен, что Джеки очень интересует секс, так же как и Джона Кеннеди… Некоторые пристрастия Брандо делали его похожим на покойного президента. Он был отъявленным бабником и, так же как Джон и его брат Бобби (Роберт), имел бурный роман с Мэрилин Монро».

Но в то время как грешки супругов Кеннеди при их жизни оставались тайной для прессы и общества, Брандо являл собой секс-символ для всего мира. Его любовные похождения смаковались во всех подробностях репортерами светской хроники. Сам о себе он говорил, что не рожден для единобрачия, «слишком уж много было у меня амурных историй». И признался как-то писателю Трумену Капоте, что побывал в постели и со «множеством мужчин», но тем не менее гомосексуалистом себя не считал.

Жаклин, встретившись с Брандо, была сражена чувственной красотой актера. Ее увлекли его рассказы о жизни на южных островах Тихого океана, где он побывал во время съемок фильма «Мятеж на «Баунти», и о борьбе актера за права американских индейцев и членов касты неприкасаемых в Индии. Одним словом, она была в восторге от Брандо и находила его в высшей степени привлекательным, больше того, неотразимым.

В ее нью-йоркской квартире начат был тогда ремонт, обошедшийся, кстати говоря, в 100 с лишним тысяч долларов, так что в первый раз они встретились в номере роскошного отеля «Карлайл», где была ее временная резиденция. А вскоре и она побывала у него в доме на Шестой авеню.

Жаклин признавалась друзьям в своем сильном сексуальном влечении к Брандо. Она не знала, что его романы бывали обычно мимолетны. На победу над женщиной он тратил, как сам хвастался, едва ли больше пары минут. Неудивительно, что Жаклин не захотела оказаться в положении брошенной любовницы и сама порвала эту связь. Скоро, однако, утешилась с другим.

Бобби

У нее начался роман с Робертом Кеннеди, братом ее мужа. В ужасные дни после убийства он проявил к ней необычайное внимание. Казалось, он один понимал всю глубину ее страдания. Она ему была безмерно благодарна. Благодарность переросла в чувство нежности, а затем, к зиме 1964 года, они стали любовниками. Их видели нежно воркующими в ночных ресторанах и барах Нью-Йорка или когда они выходили ранним утром из гостиничных номеров. Они так были захвачены чувством, что даже на людях не скрывали его. Без стеснения обнимались, целовались и ходили, держась за руки. Побывали на Ямайке, катались на лыжах в Сан-Вэлли и на швейцарском курорте. Гор Видал считает, что Жаклин полюбила Роберта даже больше, чем Джона. «Мне кажется, — говорит она, — что единственным человеком, которого она любила, если действительно была способна на такое чувство, был Бобби». Однажды она сказала Гору Видалу: «За него я бы сунула руку в огонь». Публика же ни о чем не догадывалась, и газеты молчали. Да и вряд ли кто-нибудь поверил бы тогда, что «святая Джеки» и «святой Бобби» — любовники. Такое сочли бы святотатством. Но и в их кругу хранили на сей счет молчание, чтобы не травмировать эмоционально ранимую Джеки. Все знали, что она после катастрофы в Далласе принимала таблетки декседрина, чтобы взбодриться и выйти из депрессии.

Череда любовников

Роберт Кеннеди до своей гибели оставался в жизни Жаклин фигурой номер один, но не был единственным. У нее была непродолжительная связь с немолодым уже Чарлзом Аддамсом, автором бестселлеров. Видимо, она имела мимолетную интрижку с Росуэллом Гилпатриком, заместителем министра обороны в администрации Кеннеди. Столь же кратковременной оказалась и связь с сорокатрехлетним актером Питером Лоуфордом.

Вообще говоря, Жаклин привлекали мужчины много старше ее. Ходили упорные слухи, что она собирается обвенчаться с испанским послом в Ватикане, 62-летним красавцем вдовцом Антонио Харригуэсом, с которым встретилась на корриде в Испании. Во время этой поездки произошла история с княгиней Монако, в прошлом знаменитой кинозвездой Грейс Келли. Три прославленных испанских матадора Пако Камино, Эль Вити и легендарный Эль Кордобес на корриде, на которой присутствовала Грейс, дружно ее проигнорировали и посвятили своих первых убитых быков Жаклин.

Победа над Грейс

Неделей позже на балу Красного Креста обе дамы пустили в ход все средства обольщения. Вначале приехала сверкающая бриллиантами Грейс, закутанная в белую норку. Она безусловно рассчитывала быть первой красавицей на балу. Но гости едва не сбили ее с ног, бросившись навстречу Жаклин, которая к тому же опоздала на час. Бывшая первая леди Америки в изящном платье с обнаженными плечами затмила всех женщин, в том числе и Грейс. Ее победа была тем сладостнее, что в тот момент она вспомнила, как Джек однажды признался ей, что мог бы жениться на Грейс. Тогда Жаклин заплакала…

Сластолюбец и его коллекция

Наконец, Жаклин решила посерьезнеть и остановила свой выбор на греческом 62-летнем магнате Аристотеле Онассисе. Знакомы они были давно — еще с 1955 года. Он всегда словно отец опекал Жаклин, заботился о ней, делал подарки. Авантюрист и сластолюбец, он с вожделением говорил, что в Жаклин есть что-то вызывающее. Это означало, что он должен был рано или поздно получить ее. Тщеславный, всего с шестью классами образования, Онассис был просто одержим идеей завладеть самой знаменитой женщиной мира, чтобы прикрепить ее, как прекрасную бабочку, булавкой к своей коллекции женщин. И его час настал.

Жребий брошен

Спустя неделю после похорон Роберта Кеннеди Жаклин пригласила Онассиса на свою ферму в Нью-Джерси. Жребий был брошен! Она решила выйти за Онассиса замуж и как можно скорее. Ей казалось, что она обретет покой и счастье, а ее дети подружатся с ним и полюбят его. И наконец, она перестанет зависеть в финансовом отношении от семьи Кеннеди. Еще она так объяснила свой поступок: «Выходя за Ари, я предпочитаю покинуть свой пьедестал, а не торчать на нем статуей».

«Она больше не святая»

Но ни она, ни он не ожидали, как мир прореагирует на их свадьбу. Она состоялась 25 октября 1968 года в церкви на греческом острове Скорпио — владении жениха. Газеты захлебывались яростными заголовками: «Сегодня Джон Кеннеди умер во второй раз!» — вопила римская «Массаджеро», «Джеки вышла замуж за банковский чек», — писала английская «Гардиан», «Джеки, как ты могла?» — вопрошала стокгольмская «Экспрессен», «Она больше не святая», — кричала индийская «Верденс Ганг». Больше всего возмущало всех то, что Жаклин Кеннеди нарушила свою клятву над телом убитого президента — никогда не выходить замуж.

Знаменитая модельерша Коко Шанель, недолюбливая Жаклин, заявила, что у той всегда отсутствовало чувство собственного достоинства. А певица Мария Каллас, бывшая многолетняя любовница Онассиса, тем не менее одобрила Жаклин: «Она поступила правильно, обеспечив своих детей дедушкой. Аристотель богат, как Крез». Это действительно было так — Ари Онассис, как его звали в семейном кругу, входил в шестерку самых состоятельных людей мира. Отныне Жаклин могла распоряжаться его островом Скорпио, ей принадлежала шикарная квартира в Париже, огромный особняк в Уругвае и вилла на побережье в Греции.

Вот когда подтвердились обвинения в меркантильности, звучавшие в прошлом. Гор Видал считает, что «она вышла за Джона Кеннеди из-за денег, за Ари Онассиса — тоже из-за них». По ее мнению, продолжает Видал, лучше богатого человека мог быть только еще более богатый. Да и как поверить, что она влюбилась в физически отталкивающего, стареющего селадона, если бы не его миллионы.

Искусный любовник

Но неожиданно Ари оказался искусным любовником, и сексуальные игры с ним возбуждали Жаклин, как ни с кем до него. Все ее прежние связи не доставляли ей полного физического наслаждения. Жаклин было двадцать, когда в Париже ее лишил девственности писатель Джон Маркуанд. Он соблазнил ее в лифте, который якобы сломался. «И это все?» — пролепетала Джеки после того, как лифт снова заработал.

Не исключено, что примерно то же самое она испытывала и от сексуальной жизни с Джоном Кеннеди. Многие женщины, с которыми он был близок, жаловались, что он думал только о себе и с пренебрежением относился к партнерше. Да и его сексуальная техника оставляла желать лучшего, хотя он и был «ходок».

После встречи с Онассисом Жаклин с удивлением узнала, что малообразована по части сексуальных игр, что ей не хватает опыта и «теоретических» познаний. И чтобы соответствовать Ари и сохранить его интерес к себе как любовнице, она прошла ускоренный курс сексуального «образования» у своего врача Генри Лэкса. Доктор был удивлен скромными ее познаниями в анатомии человека и снабдил ее необходимыми пособиями и рисунками. Ученица аккуратно сложила и спрятала «справочный материал» в сумочку. Видно, уроки не пропали даром. Иначе зачем было бы Ари хвастаться перед знакомыми подробностями их сексуальной жизни. Онассис утверждал, будто они занимаются любовью «по пять раз за ночь». «Ее нельзя сравнить ни с одной женщиной, которую я когда-либо знал», — говорил он. Уж кто-кто, а он понимал толк в наслаждении любовью. И как сам признавался, получал удовольствие от секса в любом виде — и с красивыми юношами, и с желанными женщинами. К Жаклин у него существовало невероятное физическое влечение, правда стимулируемое лекарствами, которые он покупал, чтобы спровоцировать потенцию и возбудить желание.

— Ари был буквально помешан на ней, — утверждает личный секретарь Онассиса. — Они могли заниматься любовью где угодно, не замечая ничего и никого вокруг.

Ссоры

Но счастье супругов оказалось недолгим. Впрочем, на вопрос, была ли ее жизнь с Онассисом счастливой, она затруднилась бы ответить. Покой, о котором мечтала, она так и не обрела. Поняла и то, что деньги, которых теперь у нее было более чем достаточно, не самое главное в жизни. К тому же Онассиса стали раздражать ее безумные траты, и он сократил ежемесячно выделяемую ей сумму. Жаклин была оскорблена. Последовало бурное объяснение. А однажды, проиграв на бирже чуть ли не все свои деньги, она умоляла Онассиса возместить ей убытки, но он наотрез отказался. В другой раз, когда она попросила у него какую-то сумму, он посоветовал ей продать свои драгоценности. Это еще больше возмутило Жаклин. Были у них и другие причины для недовольства, отношения портились день за днем. Начались ссоры. Немало способствовала этому и нелюбившая мачеху дочь Онассиса Кристина. Под ее давлением отец стал подумывать о разводе, и он, вероятно, состоялся бы, но тут Онассиса настигла смерть. Он умер в 1974 году в парижском госпитале после тяжелой болезни. Жаклин в это время была в Нью-Йорке.

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

Всю жизнь репортеры и фотографы преследовали Жаклин. Теперь газеты снова смаковали мельчайшие подробности ее быта, семейных отношений, драгоценности и покупки: платья «от Валентино», меха «от Максимилиана», бриллианты «от Золотаса». Открытки с изображением Жаклин продавались на тысячи долларов. Ее всегда раздражали эти, словно выстрелы из-за угла, вспышки фотоаппаратов и назойливые интервьюеры.

Эти несносные папарацци

Раз какой-то фотограф снял ее в тот момент, когда она выходила из кинотеатра после просмотра порнофильма. Использовав прием дзюдо, она сбила его с ног. А однажды предъявила иск фоторепортеру по имени Галелла, и того даже арестовали. Этот неугомонный папарацци преследовал ее повсюду, перелезал через забор, прятался у обочины дороги, следовал за ней на Капри, Скорпио, в Нью-Джерси, Нью-Йорк на Пятую авеню. За год он продал 15 тысяч ее фотографий. Судебное разбирательство длилось несколько дней, в результате Жаклин выиграла процесс. Фотографу было запрещено приближаться к самой знаменитой женщине в мире на расстояние пятидесяти метров и не подходить к ее дому ближе чем на сто метров.

Постоянными спутниками Жаклин были слухи о ней. Чего только не сочиняли про нее, каких выдумок не распространяли. Она попыталась оградить себя и от докучливых писак-газетчиков. Но как запретить им сочинять небылицы?! И Жаклин стала просто-напросто скрываться от них, и никто не знал, где она в данный момент находится. Увы, это только способствовало рождению новых слухов о ней.

В конце концов, газетчики пронюхали, что у нее завелся друг и она снова не одинока. Звали ее бой-френда Морис Темплеман, он был маклером по продаже алмазов и бриллиантов и внешне чем-то немного напоминал грека-миллионера.

Пересуды и домыслы

И снова ее личную жизнь, окутанную туманом слухов, на все лады обсуждала вся страна. Пересуды и домыслы доходили до нее, возмущая и оскорбляя. Не меньше раздражало ее, когда в газетах появлялись правдивые сообщения о ней. «Какое они имеют право влезать в мою жизнь?!» — вспыхивала она. Особенно разозлило ее, когда стало известно, что Кристина, дочь Онассиса, по завещанию основная наследница его баснословных капиталов, предложила заплатить Жаклин 26 миллионов, как бы отступного, чтобы не доводить дело до суда о разделе имущества. Жаклин согласилась, хотя и не преминула позлословить о новом браке Кристины с этим русским Сергеем Каузовым, чиновником из «Совфрахта». Ходили слухи, что он сотрудник КГБ и уж наверняка коммунист. «Только этого не хватало бедной Кристине!» — воскликнула Жаклин. Любовная авантюра наследницы миллионера закончилась через девять месяцев. А десять лет спустя оборвалась и жизнь самой Кристины. Ее труп нашли в загородном клубе под Буэнос-Айресом, по слухам, причиной смерти стал сердечный приступ.

Дважды бабушка

Между тем Жаклин жила в Нью-Йорке, она стала дважды бабушкой, работала на фирме «Даблдей энд компани», где специализировалась на сочинении исповедей звезд и сбыту их автобиографий.

Теперь, если о ней и сплетничали в газетах, то не иначе как об «обновленной Джеки», имея в виду не две ее пластические операции, а подразумевая, что она живет как бы заново.

 

Кумир английской молодежи, один из знаменитых «Битлов», собственно говоря, создатель прославленного квартета рок-музыкантов — «ливерпульской четверки», ставшей идолом целого поколения 60-х годов. Леннон был музыкантом, поэтом и писателем. Он выразил свои взгляды борца за мир во многих песнях, в том числе и в песне «Все, что тебе надо, — любовь». В Ливерпуле, на улице Мэтью, где когда-то в подвале начинали свои выступления «битлзы», установлен им бронзовый памятник. А недалеко от порта открыт музей, где выставлены их музыкальные инструменты и костюмы и где можно посмотреть киноленты с записями выступлений знаменитой четверки.

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Джон Уинстон Леннон появился на свет во время гитлеровской бомбардировки и второе имя получил в честь тогдашнего премьера Уинстона Черчилля. Рос Джон в рабочем районе Мерсисайда — так по названию местной реки англичане окрестили Большой Ливерпуль. Был он с юных лет забиякой и хулиганом, членом банды так называемых тедди — ребят, которые дрались цепями. Их отличал особый стиль одежды — черные узкие джинсы-«дудочки», цветные рубашки и белые спортивные пиджаки, на голове странные высокие прически, на шее тяжелые цепи, те самые, которыми и дрались.

Желание стать лидером

Уже став взрослым, Леннон рассказывал: «Сколько помню, я дрался и дрался без конца; если кто-то был сильнее меня, я давил на психику, пугал, кричал, что мокрого места от него не оставлю, и тот верил, что я и вправду могу все это сотворить. А еще случалось подворовывать яблоки. А то, бывало, сядем на трамвайную «колбасу» и катим целые мили. Страха — полные штаны! Среди ровесников я был королем; с малолетства знал все на свете ругательства, которым меня обучила одна знакомая девчонка. Родители других парней ненавидели меня, они запрещали своим детям играть со мной. Большинство учителей считали меня последним подонком. Когда меня перевели в другую школу, я, увидев сотни новых ребят, подумал: «Черт побери, я должен передраться с каждым в отдельности и со всеми вместе!» А попадались здесь ребятишки будь здоров, жесткие. Дрались до первой крови, и если мне казалось, что у кого-то удар посильнее моего, я говорил: «Ладно, ну его, бокс, давай лучше поборемся». Я дрался, потому что хотел прославиться, стать первым. Лидером, а не пай-мальчиком! Пусть все делают то, что я хочу, смеются над моими анекдотами и считают меня боссом!»

Джон действительно стал лидером. Но не только благодаря дракам: он писал стихи, рисовал смешные картинки.

В одиннадцать лет Джон впервые переступил порог мужской школы Куорри Бэнк. Шли годы. Успеваемость Джона летела вниз, зато крепла репутация неистощимого творца всех школьных приколов, например шуток над учителями. Надо было подпилить тайком большую линейку, которой один «педагог» во время уроков дубасил нерадивых учеников. Да так, чтобы она разлетелась обязательно «на замахе» — не раньше!

И еще Джон был ненасытным читателем. «Алиса в Стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье» были для него вроде Библии. Правда, читать было трудно — без очков он был слеп, как крот, но стеснялся их носить.

«Ребята из Куорри»

В начале 1965 года Джон собрал из одноклассников группу «Куорримен», что можно перевести как «Ребята из Куорри». Состав группы из-за неуживчивого характера лидера менялся еженедельно. В июне того же года Джона познакомили с Полом Маккартни. Парень обожал песни Элвиса Пресли и сам пробовал сочинять. Отныне Джон с Полом займутся этим вместе и будут ставить две подписи под каждым сочинением, даже если автор только один. В 1958 году в группе появляется приятель Пола — Джордж Харрисон — юный, но классный гитарист. Затем приходит Ринго Старр.

В 1959 году Джон придумывает новое название группе. Сначала они были «Мундогз» («Лунные псы»), потом — «Силвер битлз» (то есть «Серебряные жуки»), отныне они просто «Битлз». В 1960 году начинают что-то зарабатывать, выступают на фестивалях и конкурсах скифл-музыки. Это оказалось куда интереснее, чем драки цепями. Первый контракт за границей! Первая пятимесячная поездка в Гамбург на гастроли, где все вокруг дерутся, пьют пиво и слушают рок-н-ролл.

С 1963 года начинается их трехлетняя феерическая жизнь. Все будет удаваться. Им суждено совершить революцию в поп-музыке, в моде, в стиле жизни и в умах молодежи. Пришла слава, а с ней и огромные деньги.

Битломания

К середине 60-х начинается битломания. Перед их славой растерялись социологи. Аккуратно одетые мальчики, в костюмах «от Пьера Кардена», которые всего лишь поют. И массовое поклонение. Феномен! Британия у их ног. Париж очарован и завоеван. Концерт в Карнеги-Холле. Сингл за синглом. К 1965 году ими очарован уже весь мир. Йе, йе, йе-е… Припев известной песни «Она тебя любит» стал названием битловского стиля «йе-йе».

В 1969 году «Битлзам» приходит конец. Потому что уходит Джон Леннон. Он переезжает в Америку, здесь живет в 70—80-е годы. Джон бросает наркотики, живет затворником, много читает.

8 декабря 1980 года Джон был смертельно ранен. По дороге в больницу он умер.

«Не за что умирать и убивать…» — пророчески пел Джон.

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

Первую любовь Джона Леннона звали Синтия Пауэлл, она была его землячкой, они поженились. Но уже в 1968 году Джон расторгнул этот брак. В его жизнь вошла другая женщина — японка Йоко Оно. С ней он был очень счастлив, родились сыновья (один из них — Шон, как и отец, стал музыкантом и певцом). Жили в роскошном особняке в Нью-Йорке, вели затворнический образ жизни. Позже такое поведение недавнего кумира публики сочтут странным, ему припишут наркоманию, шизофрению, склонность к обоим полам, жестокое обращение с детьми. Вспомнят его скандальное появление на телеэкране в постели с Йоко Оно. Сам он объяснял это как протест против «буржуазных идей» и демонстрацией своего восприятия мира и любви.

Грязные мифы

Начнутся нападки и на Йоко Оно. Мол, она виновата и в развале ансамбля «Битлз», и в смерти Джона. Недаром она отказывается публиковать дневник Леннона.

Его вдова не сдается и не сидит сложа руки. Ее цель — «развеять грязные мифы», созданные вокруг Джона, показать, что все это ложь. Денег на это у нее достаточно — ей досталось наследство от мужа в 300 миллионов фунтов стерлингов. Если она передаст компании «Коламбиа» авторские права на песни «Вообразите» и «Дайте миру шанс», это прибавит к ее состоянию еще по крайней мере 50 миллионов фунтов стерлингов.

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

Около одиннадцати часов вечера 8 декабря 1980 года Леннон с женой возвращался домой из студии звукозаписи. С некоторых пор он вновь вернулся к творчеству. И буквально накануне того вечера дал свое первое за многие годы интервью в связи с выходом нового альбома «Двойная фантазия». У самого входа кто-то окликнул знаменитого певца по имени. Едва Джон обернулся, как грянули подряд пять выстрелов. Йоко закричала, а муж, истекая кровью, дополз до подъезда. «В меня стреляли», — прохрипел Джон, захлебываясь кровью. Швейцар дома и охранник вызвали полицию. Она прибыла буквально через две минуты. Полицейский пристроил раненого на заднем сиденье машины и помчался в больницу. Через несколько минут он был на месте, но спасти Леннона не удалось.

Убийца даже не пытался скрыться с места преступления. Полицейским он спокойно сказал: «Я только что застрелил Джона Леннона».

Убийство это вызвало взрыв возмущения. На следующий день радио непрерывно передавало песни в исполнении Леннона, в дом, где он жил рядом с Центральным парком, хлынул поток писем с соболезнованием и возмущением, а на улице перед домом тысячи людей выражали свою скорбь. За последующие два месяца только в Англии было продано два миллиона пластинок с записями «Битлз». Кто, однако, был убийца и почему он стрелял?

Маньяк

Им оказался двадцатипятилетний Марк Чапмен, одно время страстный поклонник Леннона, боготворивший его как проповедника любви и мира. Но с годами искра любви угасла и разгорелось пламя зависти, а вслед за тем и ненависти. К тому же он, видимо, страдал манией величия и возомнил себя Джоном Ленноном, которого и застрелил, чтобы избавиться от «двойника».

В шестнадцать лет Чапмен покончил с марихуаной и заявил: «В моей жизни произошло событие, намного значительнее всего, что я пережил до этого. Господь Бог говорил со мной и дал мне понять, что я должен проявить все лучшее, что заложено во мне».

Чапмен учился в колледже, работал в Христианском союзе молодежи. Встретил девушку по имени Джессика Блэнкеншип, но она ушла от него. Потом появилась Глория Абе, ставшая за восемнадцать месяцев до трагедии женой «безумного убийцы». Однажды в припадке меланхолии он пытался покончить с собой. В его поведении все больше проявлялись признаки ненормальности. Все чаще он вел разговоры о «предательстве» Джона Леннона, обвинял певца в том, что тот стал богатым, ему не нравились его взгляды на жизнь, на мир, на любовь.

В конце концов, словно одержимый демонами, которые зловеще нашептывали ему «Сделай это! Сделай это!», он решился. Три дня тренировался в стрельбе из скорострельного пистолета и обдумывал план убийства. Уже в тюрьме Чапмен расскажет, что перед тем, как совершить преступление, он чувствовал себя совершенно разбитым. «Меня бесило сознание того, что я буду лже-Ленноном. Я рассматривал его фотографии… Он призывал нас развивать воображение, не быть жадными. И я верил ему! Все стены моей комнаты были увешаны фотографиями «битлзов». Я верил, что они делают все это не за деньги. С десяти лет я пропитывался правотой Джона Леннона, я принял его всем сердцем…

Но вдруг я обнаружил в своей голове «маленьких человечков». Я говорил с ними каждый день, спрашивал их, что мне делать. И это они, «маленькие человечки», убедили меня убить знаменитого музыканта Джона Леннона. Они были перепуганы. Они были шокированы. Они являлись частью моей совести, и, когда я действовал не по совести, во мне не оставалось ничего, что управляло бы мной. Я оставался один. И тогда я срывал с себя одежду, ставил записи «Битлз» и молился сатане. Я визжал и пронзительно кричал в микрофон: «Джон Леннон должен умереть! Джон Леннон обманщик!»

Между богом и сатаной

Чапмен заявил, что его колебания между Богом и Сатаной продолжались в 1980 году два месяца, а затем он пошел в магазин по продаже оружия и купил скорострельный пистолет. Несколько дней он был одержим мыслью об убийстве. «Я молился и после длительной борьбы с Божьей помощью одержал победу. Я позвонил своей жене Глории и сказал: «Твоя любовь спасла меня. Я одержал большую победу. Скоро буду дома». Но вернулись демоны, а в декабре я уехал в Нью-Йорк».

Чапмен 8 декабря отправился к дому, в котором жил Леннон, с новым альбомом певца. «Леннон отнесся ко мне очень сердечно, — продолжал Чапмен. — Я протянул ему альбом, а он вынул черный карандаш и, расписываясь, царапнул им по обложке. Он старался вывести первую букву своего имени, затем царапнул еще пару раз и рассмеялся. Потом написал: «Джон Леннон» и ниже — «1980 год». Протянув мне альбом, он спросил: «И это все, что ты хочешь?» Его жена ждала в автомобиле. Дверца была открыта. И я сказал: «Спасибо, Джон». Теперь я думаю о его словах, которые он произнес тогда: «И это все, что ты хочешь?» Кажется, он предчувствовал свою смерть.

Я был полон счастья оттого, что Джон Леннон подписал мне альбом. Так счастлив, что хотел взять первое попавшееся такси и умчаться домой, к жене. Я хотел выбраться оттуда. Но не сделал этого. Я не мог оставить это место, так как был полностью подчинен другой силе».

Он вернулся сюда вечером, чтобы завершить свой безумный план. «Сделай это! Сделай это!» — твердили ему демоны.

Когда приехала полиция, Чапмен преспокойно читал свою любимую книгу английского писателя Селлинджера «Над пропастью во ржи».

Суд не признал Чапмена душевнобольным и приговорил его к двадцати годам. В 2000 году истекает срок его заключения.

Замешаны спецслужбы

В версию о том, что Чапмен был убийцей-одиночкой, сын Джона Леннона Шон не верит. Он считает, что здесь замешаны были спецслужбы, так как его отец «был опасен для правительства. Если бы он пожелал взорвать Белый дом, то назавтра десять тысяч человек пришли бы к нему со взрывчаткой. Правительство было заинтересовано в убийстве моего отца. Но это все сработало против них, поскольку популярность Джона Леннона и его влияние после убийства даже выросли».

Двадцатидвухлетний Леннон-младший признался журналистам, что его детство с матерью Йоко Оно было нормальным, за исключением разве лишь того факта, что за его спиной всегда маячили два вооруженных детектива. Подобно своему отцу, Шон также имеет подружку-японку, гораздо старше его, тридцатисемилетнюю Юку Хонду. Он говорит, что сейчас на рынке шоу-бизнеса начался настоящий бум песен Джона Леннона. Идет настоящая война за право выпустить его альбом.

Рекламный трюк

А потом произошел удивительный случай с известной американской группой «Вильгельм К.». Одни называют это «чистой воды шарлатанством», другие — свидетельством «безграничных возможностей спиритизма». Что же произошло на самом деле?

Во время записи в студии альбома дело шло плохо, никак не удавалось закончить одну из вещей. Тогда кто-то предложил установить контакт с духом Джона Леннона, кумира группы. А почему бы и не попробовать? — решили они. Увы, ничего путного у них не получилось. Дух безмолвствовал. После перерыва группа вернулась в аппаратную. И только инженеры включили воспроизведение, как из динамиков раздался голос Джона Леннона. Это несомненно был его голос, который ни с чьим не спутаешь.

Пленку с записью отправили в лабораторию, где ее подвергли тщательному компьютерному анализу. Мнение специалистов было единым: это действительно голос экс-битлза.

Компакт-диск с голосом духа певца поступил в продажу. А чтобы покупатели не сомневались в чудесном происхождении альбома, к нему для пущей важности приложена копия заверенных нотариусом результатов голосового анализа.

 

Эта женщина, супруга наследника английского престола, принцесса Уэльская, пожертвовала семьей и личным благополучием за право быть личностью. Развод Чарлза и Дианы стал настоящей драмой для них обоих, а для английской королевской семьи подлинным потрясением. Похоже, что драматическая судьба Дианы станет одним из самых ярких мифов XX века.

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Диана была третьей дочерью графа Эдварда Джона Спенсера, четвертым ребенком был ее брат Чарлз. Мать ее, леди Фермей, родилась в Ирландии. Спенсеры по мужской линии состояли в родстве со многими знатными английскими фамилиями. И даже сама королева Елизавета II была крестной матерью брата Дианы. Надо сказать, что королева с детства знала Эдварда Спенсера. Потом молодой граф влюбился в Елизавету, она ответила ему взаимностью, но до свадьбы не дошло…

Когда Диане было семь лет, родители ее развелись. Вскоре мать вышла замуж за американского бизнесмена Питера Шанд-Кида и уехала с ним в Австралию. Четверо детей остались с отцом. Он к этому времени вновь женился на Рейн Дортмаус, дочери известной писательницы Барбары Картленд.

Училась Диана не очень хорошо, зато прекрасно танцевала и однажды даже заняла первое место на школьном конкурсе. Все тогда говорили, что она вполне могла бы стать балериной, если бы не высокий рост — 178 сантиметров. Удивляла она и умением «сбацать» чечетку и «оторвать» рок-н-ролл.

После школы Диана два года проучилась в Швейцарии, где освоила искусство ведения домашнего хозяйства, шитья и кулинарии.

Впервые она увидела принца Чарлза в 1977 году, когда ей было шестнадцать лет. Но тогда наследник ухаживал за ее старшей сестрой Сарой. Только три года спустя Чарлз обратил внимание на улыбчивую Диану.

К тому времени отец купил ей квартиру в Лондоне, и Диана стала вполне самостоятельной. Она зарабатывала тем, что служила воспитательницей в детском саду, присматривала за детьми в чужих семьях, когда родителям надо было отлучиться. Случалось, даже стирала и гладила чужое белье, убирала квартиры за один фунт в час. Такой образ жизни еще больше сформировал в ней чувство собственного достоинства и самостоятельности. Как все девушки, она мечтала о большой любви и семейном счастье. И когда Чарлз однажды пригласил Диану провести уик-энд в кругу королевской семьи, она была несказанно рада.

750 Миллионов зрителей

Год спустя, в июле 1981 года, Диана Спенсер шла к алтарю собора Св. Павла, сменив свитер и джинсы, в которых обычно ходила, на роскошное подвенечное платье с восьмиметровым шелковым шлейфом. За церемонией бракосочетания наблюдали по телевизорам 750 миллионов человек во всем мире. Еще бы — венчался один из самых богатых и знатных женихов с одной из самых красивых женщин. Диана улыбалась телекамерам, держалась, как обычно, просто, с достоинством и сразу же стала постоянным объектом навязчивых фоторепортеров. Ее портретами запестрели обложки журналов всего мира, она стала любимицей британцев, которые ласково называли ее «леди Ди». А принц Чарлз оказался как бы на втором плане — просто «мужем леди Ди».

Тайная связь Чарлза

Все, казалось, шло хорошо, семейная жизнь текла размеренно и спокойно. Появились дети — двое мальчиков, пока однажды Диана не узнала, что Чарлз давно, еще до женитьбы на ней, был влюблен в Камиллу Паркер-Боулз. А брак с Дианой был всего лишь браком по расчету, точнее, по традиции — женитьба на девушке из знатной, родовитой семьи. Камилла, дочь армейского офицера, не могла похвастаться происхождением, как, впрочем, и красотой, да и возрастом — была на два года старше принца. И тем не менее он любил ее, а не Диану. Причем отношения Чарлза и Камиллы были давними. Еще со времени службы Чарлза в военно-морском флоте Камилла была его девушкой. Казалось, они поженятся. Но Чарлз почему-то медлил, похоже, его родители были против. Чарлз очень огорчился и поспешил принять «лекарство от любви» — женился на красавице Диане. Увы, лекарство не излечило. И вскоре принц стал тайком встречаться с Камиллой, делал ей подарки.

Обо всем этом Диана быстро узнана. Она начала бороться за семью, всячески пыталась увлечь мужа, пробудить в нем сексуальный интерес, поскольку он часто пренебрегал женой. Обращалась к королеве-матери с просьбой повлиять на сына, чтобы он был внимательнее к жене и порвал бы с любовницей. Дошло до того, что Диана покушалась на самоубийство. Чарлз вроде пообещал порвать с Камиллой, но сам тем не менее продолжал встречаться с ней. Диана, как и раньше, часто оставалась одна и ревновала. На нервной почве у нее развилась булемия (от лат. — «волчий голод») — беспрестанная потребность в еде, сопровождавшаяся слабостью и болями.

Крушение семьи

Если послушать Чарлза, взбалмошный характер жены был просто несносен, а ревность без причины приняла чудовищные размеры. Дошло до того, что он решился обратиться к помощи медиков. Известно, что больные булемией склонны преувеличивать свои беды и возлагать вину за них на других. По словам одной из подруг, Диане постоянно казалось, что ей мало оказывают внимания в королевской семье. Сама же она, добрая и заботливая, стала заниматься благотворительной деятельностью. Некоторые, правда, считали, что делает она это, чтобы как-то возвыситься над Чарлзом. Так же, как решила перещеголять мужа, обладателя шикарной машины, и приобрела еще более дорогую — красный «мерседес» за 66 тысяч фунтов стерлингов.

Не нравилось Диане и то, как муж относится к детям — недостаточно внимателен, в чем она постоянно его упрекала и из-за чего устраивала сцены.

Чувствовалось приближение беды. «Положение достигло критической точки, — писал Чарлз. — И я просто не знаю, как долго можно еще пытаться закрывать на все глаза и притворяться, что ничего не происходит». По мере того как совместная жизнь становилась все более невыносимой, принц признавался друзьям, что чувствует себя бессильным что-либо сделать, что он попал в заколдованный круг. Однажды у него вырвались слова: «Как ужасна несовместимость характеров и какой разрушительной она может быть для актеров этой необыкновенной драмы. Здесь есть все элементы греческой трагедии. Я никогда не думал, что все так закончится. Как я мог так ошибиться?..»

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

К 1986 году брак Чарлза и Дианы начал распадаться самым мучительным образом. К тому же Диана стала пользоваться вниманием журналистов. Папарацци, как называли их, толпами ходили за ней, описывали каждый ее шаг. Словом, сделали из нее «звезду». Такая популярность, как писала газета «Санди таймс», неприятно шокировала принца. Рядом с красавицей женой он действительно выглядел не принцем, а скорее телохранителем. Все фотокамеры были нацелены на нее, а ему оставались вторые роли. Он и сам шутил, что при жене он, очевидно, для того, чтобы держать букеты. И уж совсем не понравилось ему, когда вышла книга о Диане. В ней ее автор Эндрю Мортон изобразил молодую женщину, «оказавшуюся, как в западне, в оковах постылого брака».

Так личная жизнь наследника престола и его супруги стала всеобщим достоянием.

Книжная дуэль

В ответ на эту книгу Чарлз опубликовал свою версию их отношений. Джонатан Димблби — автор книги «Принц Уэльский» — получил от наследника английского престола двести тетрадей своего дневника и пять тысяч писем личного характера. В книгу вошли также признания Чарлза, сделанные им автору.

Такая откровенность наследника престола вызвала раздражение Букингемского дворца и общественности. Желание Чарлза поведать миру свою версию того, что происходит в королевской семье, было вроде бы понятно, но зачем же так подробно?

В этот момент прозвучало официальное сообщение, что Чарлз и Диана официально расходятся без формального развода. Дальше — больше. Выяснилось, что принц никогда не любил Диану, что его, по существу, вынудили вступить в совершенно не соответствующий его желаниям брак. Мало того, он признался в своей супружеской неверности. Видимо, имея в виду давнюю связь с Камиллой.

Месть

Диана не замедлила ответить тем же. Сначала в отместку завела интрижку с торговцем автомашинами Джеймсом Джибли. Но перспектива оказаться продавщицей в автосалоне быстро отрезвила ее. Тогда она влюбилась в капитана королевской гвардии Джеймса Хьюитта, обучавшего ее сыновей верховой езде. Широко известно об этом стало, правда, лишь в 1994 году, когда вышла скандальная книга об истории этой любви. Автором ее была Анна Пастернак, дальняя родственница нашего великого поэта. Она написала ее со слов бравого капитана. Книга моментально обогатила их обоих (в день продавалось по 75 тысяч экземпляров).

Болтливый любовник

Диана и Джеймс познакомились на вечеринке летом 1986 года. Год спустя роман был в полном разгаре и продолжался несколько лет. Казалось, Диана испытывает большое, страстное чувство и нашла то, что не могла найти в принце Чарлзе: понимание и внимание как к женщине, восхищение ею и сочувствие ее слабостям. В 1990 году Джеймса Хьюитта послали служить в Саудовскую Аравию. Диана писала ему. Она вообще вела себя неосторожно. Журналисты раздобыли запись ее телефонного разговора с неизвестным мужчиной. Из него выяснилось, в частности, что она одела его с головы до ног в лондонском магазине мужской одежды. А вслед за этим всплыло и имя неизвестного — Хьюитт.

Дотошные репортеры бросились по его следам и вскоре обнаружили, что у бравого капитана завелась интрижка с женой депутата британского парламента. История попала в печать. Диана порвала с возлюбленным. Вот тогда-то он, вечно нуждающийся в деньгах, и выпустил книгу «Влюбленная принцесса». Человек без чести, он опубликовал к тому же интимные письма к нему Дианы. Он хвалился перед репортерами: «В течение пяти лет я был главным мужчиной в ее жизни. Она часто тайком приезжала ко мне домой в графство Девон, а я навещал ее в Кенсингтонском дворце, когда Чарлз отсутствовал. Мы были чертовски влюблены друг в друга. Она даже хотела оставить Чарлза из-за меня…»

Болтливый любовник, как его окрестила пресса, заработал на скандальной книге триста с лишним тысяч фунтов стерлингов. На эти деньги Хьюитт купил дом в сельской местности и открыл там конноспортивную школу. Как язвили газеты, если бы Диана осталась с ним, то чистила бы скребницей лошадей — отнюдь не сказочная перспектива.

Неугодная невестка

Все чаще поговаривали о полном разводе Чарлза и Дианы. Окончательную точку поставило интервью принцессы по телевидению. В нем она на всю страну нелестно высказалась о Чарлзе и порядках в Букингемском дворце, поведала печальную историю своего брака, в котором «нас всегда было трое», имея в виду пассию принца Камиллу. Последовал скандал. Невестка объявила войну Виндзорам. Терпение королевы иссякло, и она потребовала от сына и Дианы немедленного официального развода. Неосознанный поначалу бунт Дианы против фальши отношений, царивших в королевской семье, превратился в осмысленный вызов. Принцесса боролась за свое человеческое достоинство.

В лабиринте любовных приключений

Тем временем Диана нашла утешение в лице торговца произведениями искусства миллионера Оливера Хора. Их связь продержалась до тех пор, пока этому женатому человеку не надоели анонимные телефонные звонки, которыми леди Ди донимала его из ревности. Насчитали триста таких звонков. Любовник предпочел порвать с ней.

Его место ненадолго занял Уилл Карлинг, капитан британской национальной команды регбистов. Связь эта оборвалась очень быстро, как и любовные приключения Дианы с торговцем недвижимостью Кристофером Уэлли, аристократом Филиппом Данном, бесшабашным Дэвидом Уотерхаузом. Ни от одного из них она не получила того, что искала — чувства защищенности, теплоты и преданности. Диана поняла, что для всех этих людей она была лишь самым желанным трофеем, возможно, будущей королевой.

В конце концов Диана, проблуждав в лабиринте любовных приключений, казалось, встретила человека своей мечты. Им оказался тридцатишестилетний кардиохирург доктор Хаснат Хан. Он не был богат, не блистал атлетическим сложением, к тому же по национальности пакистанец, мусульманин по вероисповеданию. Познакомились они случайно. Диана посещала королевскую больницу «Бромптон», где брала сеансы акупунктуры, чтобы излечиться от булемии. Доктор Хан делал здесь же операции на сердце.

Они стали регулярно встречаться, совершали ночные прогулки, обедали в сельском ресторанчике, просто бродили по улицам. Диане казалось, что наконец-то она нашла то, что искала. «За этого мужчину я хочу выйти замуж, от него я хочу детей», — сказала она подруге. Ей хотелось, чтобы доктор Хан стал личным хирургом ее истерзанного сердца и избавил от невезения в любви.

Доктор Хан пригласил Диану в Пакистан якобы для осмотра больницы в Лахоре. На самом деле он имел в виду другое — познакомить ее со своими родителями. Такой поступок в мусульманских семьях считается чем-то вроде помолвки. Журналисты не преминули позлословить, что вскоре все увидят Диану скрытой под чадрой…

Условия развода

Тем временем наследник британской короны принц Чарлз и принцесса Диана согласовали условия своего развода. Чарлз решился на этот шаг, несмотря на то что разведенный принц терял шанс стать когда-нибудь королем. Как сообщили в Букингемском дворце, Диана получала 17 миллионов фунтов стерлингов, однако теряла право на титул «Ее Королевское Высочество», сохраняя за собой другой титул — «принцесса Уэльская». Ей оставался Кенсингтонский дворец в центре Лондона. Чарлз обязался выплачивать ежегодно на содержание обслуги 400 тысяч фунтов. Оба дали слово публично не комментировать скандал в благородном королевском семействе.

Что можно сказать по поводу всей этой запутанной истории отношений Дианы и Чарлза, у которой пока что, правда, еще не было конца? Только то, что в конфликте между любыми супругами, в причине размолвок и ссор чаще всего бывают виноваты обе стороны. Диана и Чарлз, оправдываясь и излагая каждый свою версию разрыва, оба по-своему были правы. Хотя за Чарлзом и закрепилась репутация человека, предавшего обожаемую всеми британцами принцессу.

Приближался последний акт семейной драмы.

Поцелуй в три миллиона долларов

В августе 1997 года в газетах появились снимки Дианы в объятиях ее нового возлюбленного — сына египетского миллиардера сорокадвухлетнего Доди аль-Файеда. Фотограф, который запечатлел Диану в поцелуе с Доди, заработал на этом снимке три миллиона долларов.

Отец Доди Мохаммед аль-Файед — владелец империи супермаркетов «Хэрродс», куда входит и самый известный в мире лондонский универмаг. Ему также принадлежат парижский отель «Риц» и еще с дюжину дворцов, вилл и роскошных квартир в Лондоне и Эдинбурге, Париже и Беверли-Хиллс, Сен-Тропезе и Гстаде.

Его состояние оценивается в четыре миллиарда долларов. На него работает шесть тысяч человек. Мать Доди Самира — сестра крупнейшего торговца оружием Аднана Кашогги.

Сам Доди спортсмен (игрок в поло) и продюсер голливудских фильмов. Он собирался даже делать фильм об охоте на слонов в Африке, а главную героиню должна была играть Диана.

Познакомились Диана и Доди несколько лет назад, когда команда Доди выиграла матч в поло у команды принца Чарлза. Теперь Диана и Доди стали любовниками. Впервые за многие годы она выглядела счастливой, казалось, она нашла свою настоящую любовь. Поговаривали, что вот-вот будет объявлена помолвка, а затем состоится и свадьба. Доди даже купил для своей возлюбленной обручальное кольцо. Но как могла состояться помолвка, а тем более свадьба — ведь Доди был мусульманином. Видимо, это Диану не останавливало, как и то, что за египтянином утвердилась слава донжуана. У него были романы с известными киноактрисами и дамами высшего света. В его подругах в разное время числились — Джулия Роберте, Дэрил Ханна, Джоан Уэлан, внучка Черчилля, и Тина Синатра, дочь знаменитого певца, Брук Шилдс, потом ставшая женой известного теннисиста Андре Агасси… Еще раньше Доди был женат на манекенщице Сьюзан Григард, с которой развелся через восемь месяцев, оставив ей в качестве отступных несколько миллионов. Незадолго до встречи с Дианой у него была связь тоже с манекенщицей Келли Фишер, которую он бросил и которая устроила по этому поводу грандиозный скандал в прессе.

И вот волею судеб последней в его списке оказалась Диана. Почему последней? Да потому, что в конце августа 1997 года Диана и Доди погибли в автомобильной катастрофе. Произошло это в Париже. В отличие от других вояжей Дианы и Доди, эта поездка проходила под знаком гласности. Они не делали из нее секрета и в первый же парижский вечер ужинали в отеле «Риц», хозяином которого, как было сказано, являлся отец Доди.

Смерть в туннеле

Вскоре после полуночи черный «Мерседес-600», принадлежащий отелю, должен был доставить Диану и Доди в его частную резиденцию — особняк в 16-м округе Парижа. Вместе с ними в машине, за рулем которой был водитель — служащий отеля «Риц», находился и телохранитель Дианы. На набережной «мерседес», пытаясь оторваться от преследовавших его на мотоциклах и мотороллерах семерых фотографов, развил скорость, превышающую 150 км в час. Фотографы отстали на несколько сотен метров. При въезде в длинный туннель под мостом Альма, идущим вдоль набережной Сены, водитель, видимо, потерял контроль над автомобилем, который врезался в тринадцатую по счету несущую опору и после удара несколько раз перевернулся.

Оказавшиеся через несколько секунд на месте аварии фотографы принялись хладнокровно снимать искореженный «мерседес». Никто из них не подумал оказать помощь тем, кто находился внутри машины. В считанные минуты прибыли машины «скорой помощи» и полиции. Врачи пытались спасти ее жизнь прямо на месте, а затем доставили в больницу, где она и скончалась.

Фотографы — шесть французов и один македонец — были задержаны полицией, которая начала расследование…

Запоздалый закон

Трагедия с «народной принцессой», потрясшая мир, переполнила чашу терпения, и, например, американский Конгресс разработал законопроект, регулирующий отношения между звездами кино, шоу-бизнеса, прочими знаменитостями и круглосуточно охотящимися за ними «вольными стрелками» от фотобизнеса. В итоге был принят «Акт о защите прав личности на уединение», призванный ограничить бесконтрольные действия папарацци, которые в некоторых случаях «могут привести к телесным увечьям, ранениям и даже — как теперь ясно — к гибели людей». Согласно закону, «преследование фотографами знаменитостей или любого иного лица таким образом, что у последних возникает обоснованный страх получить телесные повреждения», будет преследоваться по закону.

Диана погибла, в общем, по вине этих самых папарацци, заставивших водителя увеличить скорость, чтобы избавиться от назойливых преследователей. Ей они хорошо знакомы: с садистской неотступностью подсматривали за ней всевидящими «глазами» своих фотокамер, когда она загорала у своего бассейна или лежала в гамаке в купальнике. С крыш соседних домов, с пролетающего вертолета или из какого-либо другого самого невероятного укрытия они следили, наблюдали за ней и фотографировали. Это по их вине ее всемирная известность обернулась трагедией и привела к гибели. Так закончилась драматическая история принцессы, которая пыталась найти свое личное счастье, но так и не нашла…

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

В своем последнем интервью Диана сказала, что ничто не доставляет ей большего счастья, чем попытка помочь самым обездоленным. И действительно, благотворительности она посвящала значительную часть своей жизни. «Любой оказавшийся в беде человек, — говорила она, — может меня позвать, и я, где бы ни находилась, приду к нему на помощь». Она поражала всех, когда навещала больных СПИДом и обнимала их. А ведь в то время думали, что от одного прикосновения к ним можно заразиться. В Индонезии Диана посетила лепрозорий и здоровалась с пациентами за руку, не опасаясь подхватить проказу. Последней ее страстью стала кампания за запрещение противопехотных мин. В качестве представителя Международного Красного Креста она посещала страны, где шли междуусобные войны и широко применялись смертоносные мины, в частности Анголу и Боснию. Она утешала несчастных, ставших калеками, и отважно ходила по тропинкам, проложенным саперами на минных полях. В этот момент ее запечатлел снимок, выставленный в поместье Элтроп — фамильной усадьбе Спенсеров. Сейчас здесь что-то вроде музея Дианы, организованного ее братом Чарлзом. Открылся этот музей 1 июля 1998 года в день, который должен был стать тридцать седьмым днем рождения Дианы.

«Дианаленд»

В этот день более двух с половиной тысяч посетителей, большей частью дамы, образовали у ворот целую очередь. «Добро пожаловать в «Дианаленд» — так не без горькой иронии отозвалась пресса на открытие музея-мемориала принцессы Дианы, там, где она родилась, выросла и похоронена.

Вдоль длинной дороги, которая ведет к поместью Спенсеров, высажены 36 молодых дубов — в честь каждого года, прожитого Дианой. В усадьбе XVIII века шесть комнат занимает музей. Здесь собраны достопамятные вещи принцессы — табель со школьными отметками и характеристиками будущей принцессы, где, в частности, сказано, что она «должна стараться быть менее эмоциональной», ее паспорт и туалеты — целая выставка, включая свадебное платье.

Посетители могут оставить в «Храме Дианы» цветы и записи впечатлений. С берега озера открывается вид на остров и можно разглядеть постамент с каменной урной — это место, где захоронена принцесса. Вход для посторонних на остров закрыт.

Зато поток желающих увидеть дом, где выросла Диана, не оскудевает. Этим прекрасно воспользовался Чарлз Спенсер, брат принцессы. За каждый билет на право посещения «Дианаленда» он берет по 15 долларов 70 центов. Заработок немалый, примерно 2, 4 миллиона долларов в год…

 

Выдающийся баскетболист нашего времени. Выступает с середины 80-х годов за клуб «Буллз» (Быки), который вот уже более четверти века сражается за высокие места в баскетбольной лиге. Придя в команду, Майкл в корне изменил ситуацию в ней. Семь раз он получал титул лучшего игрока за свое виртуозное мастерство на площадке, сокрушающие прорывы обороны соперника и захватывающие дыхание обманные движения. Как о нем пишут американские газеты, он «достиг величайших вершин в баскетболе и вписал ярчайшие страницы в историю Национальной баскетбольной ассоциации» (НБА).

 

Из биографии: родители, семья, судьба

Майкл родился в нью-йоркском Бруклине, но детство провел в Северной Каролине. Отец его, Джеймс Джордан, работал механиком, а потом инженером на заводе корпорации «Дженерал электрик». Мать Долорес трудилась в банке. У Майкла два брата и две сестры. Любопытно, что все они отнюдь не гиганты, все чуть ниже среднего роста.

Когда Майклу исполнилось тринадцать, отец соорудил во дворе дома небольшую баскетбольную площадку, где мальчик ежедневно мог тренироваться. Часами он боролся за мяч со старшим братом Лэрри. За то, что он суетился и толкался на площадке, его прозвали Кролик.

В 8-м классе Майкла приняли в юношескую баскетбольную команду, но после первых же игр изгнали: не вышел ростом. Тогда он записался защитником в футбольную команду, одновременно занимался бегом и бейсболом. И вдруг стал неудержимо расти, к 10-му классу он достиг 190 сантиметров (сегодня его рост — 198 см).

Американский футбол сделал из него настоящего атлета с широченными плечами, а бег научил выносливости. Он вернулся в баскетбольную команду и попал в тренировочный лагерь в Питтсбурге, где начинали карьеру многие баскетбольные звезды.

Когда Майкл окончил школу, от предложений университетов и колледжей не было отбоя — все хотели заполучить в число учащихся перспективного игрока. Мать посоветовала ему выбрать университет штата Северная Каролина, который не только взял на себя все расходы по обучению, но еще и выплачивал Джордану стипендию.

Мастерство Майкла росло от игры к игре. Он умел выложиться в последние минуты и даже секунды матча, когда все решал один бросок. За ним прочно закрепились клички Супермен и Последний Бросок. Тут-то его и заметили менеджеры из НБА и включили в состав студенческой сборной США на Панамериканские игры в Каракасе, где он получил золотую медаль. Лишь он, как говорили тренеры, «мог завести ребят, а заодно весь зал, как настоящий шоумен». Через год Майкл и его команда выиграли Олимпийские игры в Лос-Анджелесе. Тогда-то владельцы «Чикаго Буллз» и предложили Майклу контракт на пять лет с семизначной цифрой в качестве вознаграждения. Майкл бросил учебу в колледже и перешел в профессионалы.

«Летающий»

Болельщики заполняли стадионы, чтобы посмотреть на то, как он играет. За год кассовый сбор чикагского стадиона вырос с 2 до 3, 8 миллиона долларов. Один из его соперников однажды сказал: «Мне порой кажется, что сам Бог играет в обличье Майкла Джордана». За ним закрепилась новая кличка — Летающий — за его невероятную прыгучесть.

В 1991 году «Быки» впервые стали чемпионами НБА. Двадцативосьмилетний Майкл был признан «самым полезным игроком». Помимо приза ему вручили джип «чероки». «Эту награду заслужила вся команда, — сказал Майкл. — Я очень признателен партнерам и, может быть, даже дам им покататься».

На Олимпийских играх в Барселоне Джордан в составе американской «команды мечты» не оставил соперникам никаких шансов на победу.

Майкл покидает «Буллз»

В 1993 году Майкл неожиданно ушел из «Буллз». Это было связано с гибелью его отца. Его труп обнаружили в придорожной канаве близ городка Мак-Колл (Северная Каролина). Убийц быстро схватили, ими оказались два восемнадцатилетних юнца. Они пошли на вооруженное ограбление, не зная, что их жертвой станет отец великого баскетболиста. Надо заметить, что Джордан-старший не пропускал ни одного матча своего сына, и Майкл всегда повторял, насколько благодарен ему за поддержку. Майкл два месяца не находил себе места, а потом заявил, что уходит из спорта. Подписал контракт с бейсбольным клубом. Но произошло непредвиденное — лучший баскетболист мира оказался едва ли не самым заурядным среди бейсболистов-профессионалов.

Возвращение

В марте 1995-го он с триумфом возвратился в НБА. «Я снова на площадке потому, что страшно люблю эту игру», — сказал Майкл.

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

Сегодня Джордан живет в собственном доме в чикагском пригороде Нортбук. Случается, сам ездит в супермаркет за продуктами. Вечерами, если выдается свободная минута, смотрит видеозаписи своих матчей, играет в бильярд, слушает музыку.

В пору студенчества и в начале своей профессиональной карьеры Майкл очень мало уделял времени женщинам. Он отшучивался: «Игра — моя жена». Но вот он познакомился с очаровательной девушкой по имени Хуанита. Она стала его женой и родила ему двоих сыновей и дочь. «Буду рад, — говорит он, — если дети пойдут по моим стопам и станут профессиональными спортсменами». И добавляет: «Хотя сам я от спорта устал. Мечтаю просыпаться по утрам и делать то, что мне заблагорассудится».

В честь Майкла

Майкл любит пожевать сигару; естественно, не пьет, обожает домашний комфорт. Он был очень польщен, когда по случаю тридцатилетия в Чикаго ему был установлен памятник — трехметровая бронзовая статуя: Майкл в своем умопомрачительном прыжке. А «Макдоналдс» — беспрецедентный случай — назвал именем Майкла новый гамбургер «Макджордан», приготовленный по особому рецепту.

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

Случались у Джордана на площадке во время игры и эмоциональные срывы. Однажды ему пришлось выложить 10 тысяч долларов за драку с игроком «Индиана Пейсерс». Оба находились на скамье запасных и сначала просто переругивались, но потом между ними началась драка. Дисциплинарная комиссия НБА изучила видеозапись и посчитала, что зачинщиком был Джордан.

100 Миллионов в год

Но штраф такого размера для Джордана все равно что слону дробина. Ведь он самый высокооплачиваемый спортсмен на земле. Одно время о его гонорарах ходили самые невероятные слухи. Пока журнал «Форбс», который любит заглянуть в чужой карман, не включил сведения о заработках Джордана в свой рейтинг. С тех пор он неизменный в этом лидер. Журнал сообщает, что за каждое очко, заброшенное в корзину противника, Майкл получает 25 тысяч долларов. Столько же за удачную передачу мяча партнеру по команде. Иначе говоря, за две секунды он зарабатывает около пяти долларов или 7 тысяч в час. В общем, в год Летающий зарабатывает до 100 миллионов. Это в четыре раза больше общей суммы, которую получили в виде зарплаты 42 президента Америки, вместе взятые, за все время их правления.

Бизнесмен

Что же он делает с такой кучей денег? Нет, на ветер он их не бросает. Не покупает по десятку роскошных автомобилей стоимостью 80 тысяч каждый, не коллекционирует особняки и яхты. Он понимает, что деньги должны работать, делать деньги. И он вкладывает их в бизнес. Разбогатев, Джордан открыл в Чикаго собственный ресторан «Майкл Джордан». Более пятисот гостей, приглашенных на открытие — кинозвезды, бизнесмены, мэр, — оценили хорошо прожаренные бифштексы с картофелем и макароны с сыром, приготовленные по рецепту жены Майкла.

В главном зале ресторана, где состоялся этот вечер, висела огромная картина — Джордан с мячом в прыжке. Еще один ресторан Майкл планировал открыть в Нью-Йорке. А когда фирма «Хейнз» начала выпускать нижнее белье «от Майкла Джордана», он был просто в восторге. «Хочу, чтобы оно было очень стильным, красивым, а главное — пользовалось спросом», — заявил Джордан, который оказался ко всему и неплохим бизнесменом. Он участвует в разработке моделей белья, обсуждает цвет, стиль и даже какой будет упаковка. Зарабатывает Майкл, и неплохо, еще и тем, что рекламирует продукцию разных фирм, в год выходит что-то около 40 миллионов долларов. Бесплатно идут лишь сувенирные баскетбольные мячи, которыми играл сам Майкл Джордан, с его собственноручным автографом!

 

Экс-чемпион мира по боксу в супертяжелом весе. Вошел в Книгу рекордов Гиннесса как самый юный чемпион мира в тяжелом весе — он завоевал этот титул в возрасте 20 лет 145 дней, победив Тревора Бербика в ноябре 1986 года в Лас-Вегасе (США). Титул чемпиона Всеамериканской ассоциации бокса (ВАБ) завоевал в марте 1987 года, победив Джеймса Смита. Абсолютным чемпионом стал в августе 1987 года после победы над Тони Таккером (США).

 

Из биографии: родители, семья, судьба

До того как стать знаменитым, Майк, родившийся в бедной негритянской семье Нью-Йорка, занимался мелкими грабежами — срывал с пассажирок нью-йоркской подземки золотые украшения и сбывал их торговцам краденым. Он был воспитан улицей. По нему тюрьма, как говорится, плакала. Но засадить за решетку этого молодого человека было непросто. Его «разглядел» многоопытный тренер д'Амато и привел в большой бокс. Так он стал звездой. Тут уж ему сходило с рук решительно все: и потасовка в баре, и вождение автомобиля в пьяном виде, и уличные драки, и скандальный развод с женой Робин Гивенс. Даже избиение коллеги по спорту боксера Митчема Грина, прозванного «кровавым» за жестокость. Грин был не согласен с результатами своей встречи с Тайсоном на ринге и требовал повторного боя. Тайсон решил не откладывать реванш надолго и стал избивать Грина прямо в магазине и на улице. В результате Грина доставили в больницу, где ему сделали пять пластических операций. А Тайсон отделался штрафом в 45 тысяч долларов.

Радужная перспектива

Несмотря ни на что, перспективы у него были самые радужные. К двадцати пяти годам Тайсон заработал кулаками 18 миллионов долларов, а еще в 1988 году только за бой с Майклом Спинксом получил 22 миллиона. Это не считая гонорара от фирм-спонсоров за рекламу (Diet pepsi — 1, 25 миллиона, Toyota — 800 тысяч, Sun-tory Beer — 600 тысяч, Kodak — 250 тысяч).

Да, были победы, были и миллионы. Но за пределами ринга выдающийся боксер превращался в крупного скандалиста.

 

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

На рассвете 25 марта 1995 года из ворот тюрьмы в Индианаполисе вышел огромный негр в темном костюме. Это был Майк Тайсон. Его поджидало более 200 репортеров, каждый с целым взводом помощников. Здесь же волновалась и толпа зевак — многие дежурили еще с ночи. Позади любопытных выстроилась шеренга автобусов с радиопередатчиками и спутниковыми антеннами. В воздухе стрекотали вертолеты крупнейших телекомпаний. Темнокожий великан уселся в черный лимузин и в сопровождении красного автомобиля «линкольн» и автобуса с телохранителями отбыл в аэропорт, где его ждал частный реактивный лайнер. Самолет доставил Тайсона со свитой в штат Огайо, в обширное поместье с 14-комнатным особняком. На этом репортажи и телетрансляции закончились. Тайсон был на свободе.

«Привычка к агрессии»

Но за что же он, в конце концов, угодил в тюрьму? И какой получил срок? Майк Тайсон был приговорен к шести годам за изнасилование Дезире Вашингтон, восемнадцатилетней студентки первого курса колледжа «Провиденс на Род-Айленд». Она в тот год завоевала на конкурсе красоты звание «Мисс Черная Америка» и была по-своему знаменита. Майк пригласил девушку к себе в номер гостиницы. Время было позднее — два часа ночи, и, как заявила на суде Дезире, они собирались «посмотреть телевизор». Причем не в гостиной, а в спальне. Тут и произошло то, за что Майк схлопотал 63 года. Правда, потом судья Патрисия Дж. Гиффорд сменила срок до десяти лет, а после и вовсе уменьшила его до шести лет, учитывая «смягчающие обстоятельства». Отбывать наказание было предписано последовательно, прошение о помиловании он мог подать не раньше чем через три года. И прокурор, и судья говорили о том, что Тайсон опасен, ибо способен повторить акт насилия, что он продемонстрировал «устойчивую привычку агрессии к женщинам…». К тому же сам Тайсон не выразил достаточного раскаяния в своем преступлении.

За два с половиной часа, в течение которых слушалось дело, Тайсон сделал одно заявление. Он утверждал, что не насиловал «Мисс Черная Америка», когда привел ее в свой номер ночью 19 июля. Он сказал: «Я никого не насиловал, я никогда никого не насиловал. Мне жаль мисс Вашингтон. Я не хотел ее обидеть, не хотел причинить ей зла. Мне жаль, что мисс Вашингтон восприняла это как личное оскорбление. Мне жаль, и я готов перед ней извиниться».

Во время тринадцатидневного процесса Дезире Вашингтон дала показания, что Тайсон заманил ее в 606-й номер гостиницы «Кэнтербери» и изнасиловал. На что Майк ответил: «Мы обо всем договорились, и это произошло, — заявил он, при этом охарактеризовав девушку как «искушенную». — Просто невероятно, чтобы я мог насильно заставить ее подняться ко мне и вытворять с ней такие ужасные вещи». По словам Тайсона, прокурор и свидетели были к нему несправедливы: «Мне неприятно было слушать, как они здесь рассказывали, насколько я глуп, — сказал он. — Речи прокурора обо мне были отвратительными и гнусными». И далее добавил, что ожидает самого худшего, но просить милости не собирается. «Меня растоптали, меня унизили перед всем миром. Изнасилование — ужасная вещь. То, что произошло, не предполагалось как насилие», — произнес он и присовокупил, что не было «никаких синяков, ушибов, шрамов».

Адвокат Фаллер обратился к судье с просьбой либо отсрочить исполнение приговора, либо назначить Тайсону домашний арест, чтобы он мог пройти исправительный курс. Он напомнил, что Тайсон, несмотря на его низкое происхождение и недостаток образования, добился немалых успехов в спорте. В зале суда находилась Камилла Эдвард, тогдашняя подруга Тайсона, она заявила, что на него влияли люди, окружающие его и заинтересованные только в том, чтобы делать на нем деньги, например тренер Каса д'Амато.

Судья подытожила: «Природа наделила вас множеством талантов… Ваше происхождение и то, чего вы смогли добиться, — это смягчающие обстоятельства», — сказала она. Однако вновь повторила, что считает, что Тайсон способен повторить насилие.

Номер 922335

Так Тайсон был лишен всего — карьеры, домов, машин, женщин. На вопрос судьи, понятны ли ему условия приговора, Тайсон мрачно ответил: «Да». После чего двадцатипятилетний боксер-миллионер в наручниках отправился в тюрьму, где получил номер 922335. Пришлось сменить костюм и галстук на арестантскую одежду — белую майку и джинсы, подвергнуться шмону (обыску), пройти санобработку, после чего оказаться в камере на двоих.

Через четыре года Тайсона досрочно освободили за примерное поведение. Думали, что не последнюю роль в его превращении сыграла религия: журналисты и фанаты гадали, примет ли Майк ислам, все знали, что в камере его регулярно навещал мусульманский священнослужитель, стараясь обратить в свою веру. И кажется, добился своего. В одном интервью Тайсон тогда признался: «Будучи католиком, ничего в своей душе не ощущал. Теперь же молюсь по пять раз в день и прошу Аллаха о прощении грехов».

Казалось, Майк наконец-то остепенился. Он женился на Монике Тернер, она родила ему сына…

Что касается выступлений на ринге, то Майк планировал несколько встреч. В том числе со знаменитым Раддиком Бауи, который сам предложил Тайсону дуэль, ставка в которой дошла до 120 миллионов на двоих. Словом, все ожидали возвращения Майка. Он тогда заявил: «Я вернусь на ринг только побеждать и буду в форме к первому же бою после освобождения».

 

Былое: случаи, курьезы, слухи

В Лас-Вегасе — империи казино и шоу-бизнеса — 28 июня 1997 года состоялся знаменитый поединок двух боксеров-профессионалов тяжелого веса: чемпиона мира Эвандера Холифилда по прозвищу Риал (Настоящий) и экс-чемпиона Майка Тайсона — Железный Майк. Это был матч-реванш, ажиотаж был невиданный. За год до этого, в ноябре 1996-го, противники уже встречались. Все были уверены, что Тайсон победит. Но случилось обратное — верх одержал Холифилд.

И вот матч-реванш. Призовые: при любом результате матча Холифилд получает рекордный гонорар — 35 миллионов, а Тайсон — 30 миллионов. Абоненты кабельной сети раскошелились на 100 миллионов за трансляцию, а зрители, заполнившие огромный, на 16 тысяч человек, зал «MGM Grand Hotel», выложили от 200 до 1500 долларов за место в зале. Большинство было уверено в победе Тайсона, о чем свидетельствовали громовые аплодисменты, встретившие любимца публики.

Кровавый поединок

Прозвучал гонг. В первом раунде соперники обменялись сериями ударов, но сразу же определилось преимущество Холифилда. Публика была на его стороне, каждый удачный удар сопровождался громом аплодисментов. Та же картина и во втором раунде. Тайсон занервничал, особенно когда Холифилд рассек ему бровь. Майк пожаловался рефери, но тот не обратил на это внимание. Третий раунд. Тайсон бросается в атаку и пропускает сразу несколько ударов. Противники входят в клинч («объятия уставших боксеров»), и Тайсон будто шепчет что-то на ухо Холифилду, но вдруг впивается в него зубами и откусывает небольшой кусочек и выплевывает его на пол. Боксеров разводят по углам. Судья матча Миллз Лейн подошел к Тайсону и предупредил, что, если это безобразие повторится, он не позволит ему продолжать бой. Следующий раунд. Майк с остервенением бросается на противника, но не столько с кулаками, сколько с обнаженными от злости зубами и впивается в левое его ухо. Матч останавливают, кровь заливает Холифилда. В раже Майк рвется в драку и наносит удары судье на ринге и тем, кто подвернулся под руку. Через полицейских он все еще пытался добраться до «обидчика», раздавая удары даже стражам порядка.

Холифилд покинул ринг в крови, с обгрызанными ушами (раны зашили, наложив пятнадцать швов), а Тайсону достался лишь свист зрителей, его дисквалифицировали на двенадцать месяцев, лишили гонорара.

Он заявил журналистам, что Холифилд — трус, а судьи подкуплены. Но два дня спустя, видимо одумавшись, принес официальные извинения за неспортивное поведение Эвандеру Холифилду и болельщикам. Ему могло быть предъявлено новое обвинение — в неподчинении полиции. Это означало для Тайсона автоматическое тюремное заключение — ведь он был освобожден из тюрьмы условно.

Однако все обошлось, и вскоре его уже видели вместе с женой путешествующим по Греции. Это было летом 1998 года.

P.S. Взгляд стоматолога на укус Тайсона

Согласно подсчетам специалистов по механике укуса, когда Майк Тайсон хватил за ухо Эвандера Холифилда, зубы кусавшего стискивались с силой более 20 кг.

В стоматологической школе университета Миннесоты проводятся эксперименты, в ходе которых добровольцы изо всех сил сжимают зубами специальные подушечки в течение пяти секунд. Большинство подопытных развивает при этом усилие примерно в 10 кг. Однако наблюдение за Тайсоном по видеомагнитофонной записи показало, что резцы Майка, должно быть, давили раза в два сильней. «Это было подобно крокодильему укусу», — комментирует стоматолог.

Большая часть уха хряшевидна, и требуется большое усилие, чтобы его прокусить.

У каждого из нас девять пар челюстных мускулов, с помощью которых мы откусываем. Их все и пустил в ход Майк против уха Холифилда. Но даже недюжинный результат по кусанию, показанный на чемпионате боксером Майком Тайсоном, меркнет в сравнении с рекордом, достигнутым на профессиональных испытаниях неким невзрачным типом, который «выдавил» зубами аж 170 кг!