В 1873 году имя Шлимана прогремело на весь мир. Он нашел легендарную Трою, описанную в древнегреческой поэме Гомера «Илиада». Тем самым блестяще доказал, что за мифом о Троянской войне стоит не легенда, не выдумка автора поэмы, а реальное историческое событие.
Кроме Трои, Шлиман раскопал древний Тиринф — родину Геракла, и царские погребения в Микенах, где нашел гробницы легендарной прорицательницы Кассандры и предводителя греков во время Троянской войны царя Агамемнона. Согласно мифу, он был умерщвлен во время трапезы женой Клитемнестрой и ее любовником Эгистом. Тела их в захоронении были буквально усыпаны драгоценностями и золотом.
Так был открыт совершенно новый мир, о котором никто даже и не подозревал. Как сказано о Шлимане, он вывел археологию из освещенных тусклым светом керосиновых ламп кабинетов ученых под залитый солнцем свод эллинских небес и с помощью заступа решил проблему Трои.
О своих поисках и открытиях Шлиман рассказал в нескольких книгах: «Итака, Пелопоннес, Троя. Археологические изыскания», «Троянские древности», «Атлас троянских древностей» (описание всех находок занимает 206 страниц большого формата), «Илион», «Автобиография», «Микены» и др.
Из биографии: родители, семья, судьба
Генрих родился 6 января в Нойбукове, маленьком немецком городке в земле Мекленбург. Отца его звали Эрнст Шлиман, он был пастором, а до этого учителем в школе. Мать Луиза родила Генриха в двадцать девять лет — всего у нее было девять детей. Женщина она была чувствительная и воспитанная, любила играть на фортепиано. Но мира в доме не было, семейные драмы омрачали жизнь, и она умерла в тридцать восемь лет, когда Генриху было всего девять лет. Отец, человек эгоистичный, любитель выпить и поволочиться за девицами, отличался буйным характером, был вечно в долгах и вообще мало подходил к должности пастора.
Кораблекрушение
После смерти жены он привел в дом свою любовницу, чем вызвал гнев прихожан, обвинивших его в смерти жены от плохого обращения и измен. В 1832 году отцу нечем было платить за учебу Генриха, и его отправили к дяде Фридриху, тоже пастору, в Калькхорст. В четырнадцать лет Генриху пришлось оставить школу и стать сидельцем в лавке. Долгие пять лет он с раннего утра до позднего вечера стоял за прилавком, торгуя селедкой, солью, шнапсом и всякой бакалеей, подметал пол и постигал премудрости двойной бухгалтерии, дебета и кредита… Набравшись опыта в торговом деле, он решил искать счастье в Южной Америке. В Гамбурге завербовался на корабль, отплывавший в Венесуэлу. В детстве, мечтая о путешествиях и загадочных странах, он однажды написал на воротах дома: «Генрих Шлиман, моряк». И вот, казалось, мечта стать хотя бы на время моряком близка к осуществлению. Но судьбе, видно, было не угодно, чтобы Шлиман пересек океан. Судно, на котором он плыл, попало в жестокий шторм У берегов Голландии и потерпело кораблекрушение.
Генрих чудом спасся, но остался без гроша в кармане и чуть ли не раздетым. С трудом, буквально прося милостыню, добрался до Амстердама. Здесь ему повезло — он устроился бухгалтером в солидную экспортно-импортную фирму «Б. X. Шрёдер». Жить, правда, пришлось в холодной мансарде, довольствоваться скудной пищей, ибо все заработанные деньги тратил на книги и образование, изучение языков. За два с половиной года он овладел английским, голландским, испанским, португальским, итальянским. Приблизительно столько же ушло и на русский. Это был счастливый выбор — никто во всем Амстердаме не владел этим языком. И когда фирме потребовался человек, знающий русский, чтобы послать его поверенным в Россию, единственным кандидатом оказался двадцатичетырехлетний Шлиман.
Полиглот
В Петербурге дела пошли успешно. Трудолюбие и настойчивость принесли свои плоды, и уже через год Шлиман открыл собственное дело. Попутно изучил шведский, датский и польский языки. Всего он знал пятнадцать языков. Много разъезжал. В 1850 году побывал в Северной Америке, основал здесь даже банк, его удостоил приема сам президент. Пребывание в Новом Свете было омрачено болезнью — он подхватил малярию, ставшую его злой спутницей на всю жизнь.
Купец первой гильдии
Вернувшись в июле 1852 года в Петербург, Шлиман в октябре женился на дочери купца. Благодаря сметке и деловому чутью, капитал Шлимана удвоился, он вложил деньги в торговлю краской индиго и селитрой. Удачно торговал во время Крымской войны, крупно нажился на торговле чаем с Америкой. С 1853 по 1855 год сумел увеличить свое состояние в шесть раз. «Небо, — писал он, — чудесным образом благословило мои торговые дела, и к концу 1863 года я увидел себя владельцем такого состояния, о котором не отважился мечтать в самых честолюбивых своих замыслах».
Теперь он купец первой гильдии, потомственный почетный гражданин, судья в Санкт-Петербургском коммерческом суде и директор банка.
Странствия
Однако погоня за материальными благами кажется ему скучным занятием, недостойным содержанием жизни. День и ночь, как он сам признается, его мучает непостижимая давняя страсть к языкам. Он начинает постигать новогреческий и латынь и все чаще подумывает о том, чтобы посвятить себя чему-то серьезному. В занятиях наукой, а не в деньгах он видит «неисчерпаемый источник счастья».
Весной 1864 года миллионер Генрих Шлиман ликвидировал свое дело и совершил путешествия в Тунис, Египет, Индию, Китай, Северную Америку и на Кубу. Посещает парижскую Сорбонну. Четыре года усиленно изучает здесь философию, бывает в музеях, занимается в библиотеке. Затем снова путешествие в Италию. Побывал на раскопках Помпеи. В Греции на него производят огромное впечатление руины Микен и Тиринфа, двух древних городов-крепостей ахейцев, — тех самых, чье войско некогда отплыло в Трою, чтобы отомстить за похищение Елены Прекрасной, супруги спартанского короля Менелая, приходившегося братом предводителю ахейцев Агамемнону. Так началась Троянская война, описанная в «Илиаде».
Idee Fixe
Но неужели все, о чем говорит в этой поэме Гомер, плод фантазии? Ведь если в действительности были Микены и Тиринф, о чем неопровержимо свидетельствуют их руины, то почему не могла существовать и Троя?
Шлиманом овладевает idee fixe — навязчивая мысль найти легендарную Трою, этот сказочно богатый город Царя Приама. С присущей ему энергией он берется за дело. Знакомится с историческими свидетельствами, изучает карты и топографию, живет в мире героев Гомера. «Илиада» служила ему путеводной нитью, которая и привела его к подножию холма Гиссарлык (в нынешней Турции). Здесь он нашел то, что искал.
Оказавшись в Малой Азии, на берегу Эгейского моря, там, где, как предполагал, находилась Троя, Шлиман начал раскопки на холме Гиссарлык.
Что под холмом?
Его расчеты оправдались. Судьба преподнесла ему драгоценный подарок в переносном и прямом смысле. Шлиман открыл под холмом загадочную древнюю Трою. С точки зрения науки он открыл бесценные сокровища — ему, можно сказать, удалось проникнуть в жизнь далекой эпохи и восстановить лицо целого народа. На раскопки он израсходовал 100 тысяч франков за пять раскопочных сезонов, то есть по три месяца в году при найме ста рабочих. Деньги на это он тратил из своего личного состояния, прежде всего от доходных домов в Индианаполисе (США, штат Индиана) и в Париже на бульваре Сен-Мишель. Доходы от этой недвижимости являлись базой для исследований и основой его независимости. За это его называли дельцом и спекулянтом, всячески умаляли его достижения. На все у Шлимана был один ответ: он становился еще упорнее в своей идее до конца разгадать загадку Трои и пробиться до самого девственного скалистого основания холма. Всего Шлиман организовал и осуществил четыре большие кампании раскопок в Трое: в 1871–1873, 1879, 1882–1883 и 1889–1890 годах. Ему удалось привлечь многих известных специалистов-ученых различных областей: геологов, химиков, антропологов, нумизматов.
Клад Приама
Самой сенсационной была находка богатейшего клада, состоявшего из многочисленных золотых, серебряных и бронзовых предметов. По убеждению Шлимана, сокровища эти принадлежали не кому иному, как троянскому царю Приаму. Их так и станут потом называть — клад Приама.
Находка эта стала величайшей сенсацией того времени. Нашлись, однако, те, кто не поверил, что такой клад был обнаружен в одном месте, компактно. Вся история с находкой сокровищ — выдумка, заявляли скептики: Шлиман либо собрал все эти вещи за очень долгое время, либо купил большую их часть за деньги.
Недоверие порождалось еще и тем, что Шлиман тогда не сообщил точную дату находки. На самом деле это случилось в конце мая 1873 года, когда был обнаружен «дворец Приама», а в нем нечто вроде сундука-ларя с драгоценностями.
Дело было жарким летним утром. Шлиман вместе со своей супругой (он к тому времени вторично женился) наблюдал за ходом раскопок. На глубине около девяти метров Шлимана внезапно привлек какой-то предмет; всмотревшись, он поразился увиденному: перед ним лежал золотой сосуд. Золото! Он поручил жене отослать рабочих. На ее удивленное «Но…» он категорически заявил: «Никаких «но», скажи им все, что хочешь, скажи, что у меня сегодня день рождения и я только что об этом вспомнил, пусть идут празднуют. Только быстрее, быстрее!..»
Рабочие ушли. «Принеси твою красную шаль!» — приказал Шлиман и прыгнул в раскоп. Он работал ножом словно одержимый, не обращая внимание на огромные каменные глыбы, угрожающе нависавшие над его головой. «В величайшей спешке, напрягая все силы, рискуя жизнью, ибо крепостная стена, которую я подкапывал, могла в любую минуту похоронить меня под собой, я с помощью большого ножа раскапывал клад. Вид всех этих предметов, каждый из которых обладал колоссальной ценностью, придавал мне смелость, и я не думал об опасности».
Жена Шлимана держала шаль, куда он складывал найденные ценности. Сокровища Приама! Золотой клад одного из самых могущественных царей седой Древности: украшения, утварь, оружие, принадлежавшие людям древнего мира и пролежавшие три тысячи лет в земле.
Таясь, словно воры, Шлиман и его жена осторожно перенесли сокровища в стоявшую неподалеку хижину. На грубый деревянный стол легли диадемы и застежки, цепи и блюда, пуговицы, украшения… «Можно предположить, — писал Шлиман, — что кто-либо из семьи Приама в спешке уложил их в ларь, так и не успев вынуть из него ключ, и попытался их унести, но погиб от руки врага или был настигнут пожаром. Брошенный ларь был сразу же погребен под обломками стоявшей неподалеку дворцовой постройки и пеплом. Со временем образовался слой в пять-шесть футов».
Фантазер и мечтатель, трезвый коммерсант и холодный, рассудительный детектив — охотник за сокровищами, Шлиман взял диадему, пару серег, ожерелье и надел все эти старинные античные украшения на свою красавицу жену-гречанку. «Истинная Елена Прекрасная!» — прошептал Шлиман. И заказал ее фото в золотой диадеме и других украшениях из троянского клада. Эта фотография принесла известность на всю Европу и Америку как украшениям, так и той, на ком они были надеты.
Под покровом ночи
Но как поступить с кладом? Невозможно сохранить находку в тайне, слухи о ней все равно просочатся.
Пару дней спустя Шлиман тайно перевез найденные сокровища, упакованные в шесть ящиков и сумку, с места раскопок. Ведь согласно лицензии на раскопки, полученной от турецких властей, ему надлежало бы отдать им по меньшей мере половину находок. Шлиман выбрал иной путь.
Можно ли назвать его вором? Законодательство Турции допускает различные толкования вопроса о том, кому должны принадлежать античные находки, здесь царит произвол. Стоит ли осуждать того, кто, перевернув всю жизнь ради осуществления своей мечты, попытался спасти для науки золотой клад?..
Под покровом ночи груз нелегально был переправлен в ближайшую гавань и погружен на корабль. Только тогда Шлиман обрел уверенность, что его великой находке не грозит быть конфискованной турецкими властями. В случае разоблачения, если бы клад попал в руки турок, его привлекли бы к суду. Но чего не сделаешь ради науки!
В Афинах, куда были доставлены ценности, Шлиман получил возможность спокойно рассмотреть и изучить найденное богатство, обмерить и взвесить экспонаты, чего не рискнул сделать в своем домике на раскопках.
Троянская коллекция
Позаботился Шлиман и о том, чтобы все экспонаты клада были тщательно сфотографированы. Всего было сделано 100 тысяч снимков. Большинство из них вошли в его книгу «Атлас троянских древностей» (1874). Эта уникальная книга, изданная тиражом всего в 400 экземпляров, прочно вошла в историю науки, так как из нее черпали сведения о 8833 экспонатах, из которых состоял клад. Среди них 8700 только одних бусин, уникальный золотой кубок с ручками в виде ладьи, две редкостные золотые диадемы, браслеты, серьги, серебряные флаконы с крышками, а также сосуды и домашняя утварь из меди и бронзы. Все эти сокровища принадлежали когда-то жителям Трои, до того, как древний город был разрушен и погиб в огне. Владельцы спрятанных ценностей либо лишились жизни, либо отправились в изгнание. А спрятанные ими сокровища пролежали под слоем пепла, земли и обломков на протяжении тысячелетий.
Позже, в 1875 году, Шлиман выплатит Турции 50 тысяч франков как бы отступного, а та, в свою очередь, отказалась от всех притязаний на троянскую коллекцию. Так стали называть ценные вещи из клада, которые он одно время тайно хранил в банке.
Щедрый подарок
В конце концов, после нескольких попыток продать коллекцию Франции, Англии, России Шлиман преподнес ее в дар Германии. Император Вильгельм I удостоил Шлимана собственноручного послания, в котором, в частности, говорилось: «…C удовлетворением узнал, что Вы решили подарить Вашу коллекцию троянских древностей немецкому народу в вечное владение…» В июле 1881 года Шлиман был награжден орденом Короны 2-го класса.
На сочельник 1890 года у Шлимана разболелось ухо, нужна была операция, и ее сделали в Неаполе, где он тогда находился вместе с женой и детьми. Врачи уверили его, что опасность миновала. Но в первый день Рождества он упал прямо на улице, на Пьяцца-дель-Санта-Карита. Сознание он не потерял, но лишился речи. Его доставили в больницу, но там его отказались принять. Тогда его отправили в полицию. При нем нашли адрес лечившего его врача и вызвали того, чтобы отвезти домой. Когда Шлимана поместили в дрожки, кучер, глядя на его простую одежду, усомнился в том, что такой бедняк сможет расплатиться. На что врач ответил, что перед ним богач, и в доказательство вытащил из кармана больного кошелек, набитый золотом.
Умер Шлиман к утру 26 октября, сохраняя все время сознание, но страшно мучаясь. Тело его перевезли в Афины, где и похоронили.
Личная жизнь: любовь, занятия, привычки
В юности Генрих влюбился в соседскую девочку Минну Майнке, она ответила ему взаимностью. Молодые люди поклялись в вечной верности друг другу, но жизнь их разлучила. Минна вышла замуж за лесничего, а Шлиман женился на Екатерине Петровне Лыжиной, дочери петербургского купца. У них родилось трое детей — сын Сергей (умер в 1940 году) и две дочери — Наталья (умерла в десять лет) и Надежда, дожившая до 1935 года. Сегодня в Петербурге на доме, где когда-то жил Шлиман с семьей, установлена мемориальная доска.
Письма из архива
О том, как складывались отношения Шлимана с женой, свидетельствуют ее письма к нему, недавно опубликованные. Они хранятся в афинском архиве при библиотеке Геннадиус. Их не так уж много — 182 письма. Она называет его в них «милый друг мой Андрей Аристович» — так звали его на русский лад. А подписывается: «Преданная Тебе жена Твоя К. Шлиман» или «Мать Твоих детей и Твоя жена К. Шлиман». В этих письмах речь идет о семейных делах, о здоровье детей, о поездках ее с ними за границу и т. п. В этом же архиве хранятся письма детей Г. Шлимана к отцу, его дневники, письма купцов, с которыми он имел дела в России. Все это Шлиман вывез, когда навсегда покинул Россию. Екатерина Петровна наотрез отказалась оставлять родину. Попытки уговорить ее с детьми переехать в Париж окончились неудачей. Чего только он не предпринимал, чтобы склонить ее к отъезду. Обещал бросить коммерцию и заняться исключительно наукой, даже сочинил документ, в котором заранее было записано: «ныне поселившись с семейством своим за границею, желаю выступить из подданства России с женою Екатериною Петровною и малолетними детьми». Не удалось воздействовать на жену через родственников и знакомых. Екатерина Петровна была непреклонна. Убедившись, что жена не последует за ним, Шлиман оформил с ней развод по законам США, так как в 1869 году принял американское гражданство.
Нарушив российские законы о гражданстве, он навсегда отрезал себе путь в Россию. Но о своей русской семье никогда не забывал, поддерживал ее материально, заботился о детях, переписывался с ними и изредка с бывшей женой.
Надо заметить, что отношения Шлимана с Екатериной Петровной с самого начала складывались непросто. У него был достаточно непредсказуемый, резкий характер, он мог быть несправедливым. Жена, как ему казалось, его не понимала и не разделяла его мечтаний. Она На шесть лет пережила Шлимана и была похоронена на петербургском Волковом кладбище.
Красавица гречанка
В сентябре 1862 года Шлиман женился в Афинах на гречанке Софии Энгастроменос. Вторая жена Шлимана была почти на тридцать лет моложе его. Ему исполнилось сорок семь, когда его выбор пал на восемнадцатилетнюю Софию. На его решение повлияли ее образованность, знание Гомера и любовь к истории. Началась новая жизнь Шлимана. Он писал после свадьбы: «Она любит меня как истая гречанка, с невыразимой страстью, и я сам люблю ее не меньше. Я говорю с ней только по-гречески, так как это самый прекрасный язык на свете. Это язык богов».
Шлиман, который решил всецело посвятить вторую половину своей жизни занятиям древней историей и археологией, выбрал себе жену именно с этой точки зрения. И не ошибся. Он ожидал от нее большего, чем просто участия в его работе. Он хотел, чтобы она прониклась его непомерной любовью к греческой древности. По его настоянию она выучила четыре языка, составляла каталоги, описывала найденные экспонаты, вела переговоры с властями о разрешении на раскопки. Короче говоря, София немало потрудилась «на благо археологии».
В конце жизни Шлиман и София жили в Афинах, здесь Генрих выстроил дом, где все напоминало о Гомере: слугам давали имена греческих героев и героинь, сына от брака с Софией назвали Агамемноном, а дочь — Андромахой.
Былое: случаи, курьезы, слухи
До 1945 года, то есть до окончания Второй мировой войны, «золото Шлимана» или «коллекция Шлимана», как теперь называли клад, найденный в Трое, хранился в Германии. В конце войны, чтобы уберечь ценности от гибели во время бомбежек и боев, их перенесли в бетонный бункер противовоздушной батареи на территории Берлинского зоопарка. До первых дней мая 1945 года «золото Шлимана» тут и хранилось. А дальше его следы исчезли. И лишь спустя много лет «золото Шлимана» было найдено во второй раз.
Пропавшая коллекция
В 1991 году в американской прессе появились публикации о том, что пропавшая коллекция Шлимана хранится в Москве, в Музее изобразительных искусств. Об этом сообщили два его сотрудника, переехавшие в США и имевшие в Москве доступ к сокровищу. Конечно, и до этого догадывались, где именно оно находится, но точных данных не было. На все разговоры об этом КГБ наложило табу, было указание на любые запросы, от кого бы то ни было — любого государства, — отвечать однозначным «нет». После же публикаций ажиотаж вокруг «золота Шлимана» вспыхнул вновь. А в 1992 году, во время визита Президента Б. Н. Ельцина в Грецию, он заверил журналистов, что коллекция Г. Шлимана будет выставлена для показа в Греции. Покров тайны, окутывавший эту частицу современной истории и важное достояние археологии, европейской культуры и цивилизации, был окончательно сдернут. Немцы тотчас же потребовали возвращения коллекции Шлимана.
В декабре 1994 года, после настоятельных требований немецких дипломатов, Музей изобразительных искусств впервые разрешил группе ученых из Берлина воочию убедиться в том, что сокровища в Москве и с ними все в порядке. Позже была организована их выставка. Возник вопрос о реституции, то есть возвращении ценностей. Но Госдума приняла постановление «О моратории на возвращение культурных ценностей, перемещенных в годы Великой Отечественной войны…».