Джеймс проводил кузена тяжелым взглядом. Потом перевел этот же взгляд на Риплинга:
— Как Вам, должно быть уже известно, я расследую нападение на магазин мистера Карла Кинзмана, — терпеливо произнес он, — расскажите, что связывало Вас с мистером Кинзманом?
— Торговые дела, — просто ответил репортёр, — можно сказать, что я подрабатывал его торговым агентом. Моя задача состояла в том, чтобы вести переговоры с обладателями интересующих Кинзмана вещей и совершать сделки от его имени.
Джеймс напряженно слушал, не пытаясь перебивать Риплинга.
— Про Кинзмана тут, в столице, болтают, что, мол, не все его дела были законными, — продолжал тот, — но лично мне его упрекнуть не чем, ни меня, ни тех, с кем я сговаривался, он ни на пенни не обманул. Жаль его, бедолагу… Как думаете, кто сотворил с ним такое?
— Я стремлюсь это выяснить, — процедил Джеймс. — Седрик рассказывал мне, что Вы, будучи в Персии, искали там некие культовые вещи. По заказу мистера Кинзмана, верно?
— Да, точно так. Он просил меня раздобыть ему меч пророка Мухаммеда, представляете! Но, да мне такие заказы не по зубам. Пришлось ему обойтись ножами персидских колдунов.
— А примерно год назад, — Джеймс понимающе кивнул, — Вас направили в Африку, но ваши дела с Кинзманом не прервались?
— Нет, ничуть не прервались, — мотнул головой репортёр, — к Африке он имел не меньший интерес, чем к Аравии.
— Припомните, пожалуйста, что Вы покупали для него в Африке?
Риплинг озадаченно потер свой рыжий затылок. А затем начал рассказывать то, что Джеймс и предполагал услышать:
— Когда я только там появился, он много чего мне заказывал, тоже в мистическом стиле. Всякие туземные штуки, типа шаманских посохов, бубнов, ножей. Он всё просил, чтобы я разыскивал как можно более редкие и древние вещи. Всё покупал, на плату не скупился.
— Он оставался доволен товаром? — быстро спросил Джеймс.
— Вроде бы, — пожал плечами Риплинг, — он покупал всё, что мне удавалось найти. А чуть больше полугода назад вдруг как-то резко потерял интерес к Африке. Наверно столичным покупателям эти штуки надоели. Только один заказ сделал, месяца полтора назад, и то, похоже, у него начались проблемы с деньгами, пришлось занимать у Родса.
— И что же он купил?
— Старинную глиняную вазу, из личной коллекции Крэгера.
— Вазу? — переспросил лорд. — Что это была за ваза? Она имела какое-то ритуальное значение?
— Насколько я знаю, нет, — пожал плечами Риплинг, — просто глиняная посуда для хозяйственных нужд. Я, признаться, не знаток. Я только передавал и получал от Кинзмана описание предметов, а уж он потом телеграфировал мне, что покупать, а что — ерунда.
— Понятно, — ровным голосом ответил Джеймс, — это всё, что Вы можете сообщить?
Риплинг виновато вздохнул.
— Да, уж простите, мы и общались-то больше по телеграфу. Не знаю, кому он мог помешать. Как по мне, это был честный человек. Жаль его…
— Спасибо, что уделили мне время.
Больше спрашивать было нечего. Риплинг не знает, просто не может знать, что за покупатели были у Кинзмана. Он вообще ничего не знает о Кинзмане!
Джеймс еще раз механически кивнул и зашагал в сторону трибун. Он опять наталкивался на гостей, опять бормотал извинения, сам того не замечая.
Нужно поговорить с Посланником. Уил обязан ответить на его вопросы! Если они хотят, чтобы Джеймс им помогал…
Но кто и когда мог украсть письма?
И куда, интересно, делать мисс Лайтвуд?!
— Милорд Мальборо? — кто-то осторожно взял его за рукав и остановил. — Вы, похоже, ничего вокруг не видите и не слышите. Не удивительно. Можно задержать Вас на пару минут?
Джеймс мотнул головой, пытаясь стряхнуть мрачное оцепенение.
Перед ним стоял граф Гелифакс, отец Седрика, собственной персоной.
Троюродного брата своей матери Джеймс последний раз видел на похоронах отца. Но и при жизни бывшего герцога Мальборо почтенный граф не стремился к родственному общению. В столице он появлялся редко, предпочитая своё загородное имение. А после скандала между Джеймсом, Элизабет и Седриком Гелифакс-старший и вовсе предпочел сделать вид, что они не знакомы.
— Сэр Гелифакс? — глупо спросил Джеймс, хотя, конечно же, узнал его. — Я рад Вас видеть!
— Это заметно, — с холодной иронией ответил граф, — так мы можем поговорить?
Седрик очень походил на своего отца внешне, но характерами они были противоположны друг другу. По крайней мере, Седрик очень старался, чтобы так было.
— Да, конечно, — торопливо закивал Джеймс, — Вы, должно быть, хотите узнать, как дела у Седрика…
— Нет, не угадали, — саркастически перебил его граф, — о делах моего сына я знаю достаточно, и побольше Вас, хоть он и живет в Вашем доме.
Это замечание вонзилось как тонкая отравленная игла. Граф Гелифакс мастер светских бесед. Но что же ему всё-таки нужно?
— У Седрика сейчас трудно со средствами, он совсем один в городе, — со вздохом заметил Джеймс, пытаясь так неуклюже вернуть шпильку, — я считаю своим долгом помочь брату.
— О, я рад, что ваши братские чувства не остыли, — граф ощерился, словно довольный кот.
Джеймс почувствовал, как в нем поднимается волна раздражения и злости, накопившихся за последнюю неделю. Впрочем, волна эта тут же разбилась о скалу атлантийской выдержки.
— Но, если Вас не интересует Ваш сын, то о чем Вы хотите поговорить со мной? — беспечно спросил он.
— О Ваших изысканиях, — прямо заявил Гелифакс, посерьезнев и помрачнев, — уже слышали о Кинзмане?
— Что… что я должен был слышать? — Джеймс тоже в момент потерял «светский» тон. И почувствовал, как холодеют руки.
— Его выловили из притока реки, на окраине, сегодня рано утром, — сухо сообщил Гелифакс, — Вы, как видно, сегодня не читали газеты?
— Н-нет, — промямлил Джеймс, переводя взгляд с графа на свои руки и обратно, — а при нем не было…
— Ничего при нем не было, — фыркнул тот, — по крайней мере, когда полиция его осматривала. Труп обнаружили какие-то оборванцы, которые рылись в речном иле. Если что-то и было у него в карманах, то они успели переложить это в свои карманы. По мнению судебного медика, Кинзман умер еще до попадания в воду, от удара по голове. А в реку его бросили, надо полагать, чтобы замести следы. Точнее, утопить следы.
Джеймс молчал, безуспешно пытаясь уложить эту новость в своей измученной голове. Еще остается крошечный, призрачный шанс, эти оборванцы, «речные подбиралы», так называл их Седрик, они могли забрать… Но нет, если тело неделю провело в воде, течение… И если его убили еще до, то вряд ли он мог бы…
— Ударили по голове, — безвыразительно повторил Джеймс, — а его кровь?
Граф Гелифакс понимающе кивнул. Очень-очень понимающе.
— Насколько я знаю, большая часть его крови осталась при нем, не считая ссадины на виске, — ответил он, заглядывая лорду прямо в глаза, — но Вы верно спросили.
Джеймс вызывающе ответил на взгляд «милого» дядюшки. От чего это граф Гелифакс такой довольный?!
Вдруг толпа гостей задвигалась энергичнее. Возгласы оркестровых труб и церемониального глашатого возвестили о прибытии королевы. Показалась карета, запряженная четверкой белых лошадей. Её Величество, как всегда в черном, как всегда безупречна.
Гелифакс бесцеремонно схватил Джеймса за локоть и потянул в противоположную сторону.
— Вам придется немного опоздать, — заметил дядюшка, — но ничего, Вам можно.
— Что Вы еще хотите? — процедил Джеймс, отнимая локоть.
— Хочу предупредить Вас, — снисходительно ответил тот, — очень хочу. Вы ввязались в игру, правил которой не знаете.
— О, так просветите меня, — Джеймс невольно повысил голос. Но в общем приветственном гомоне на него никто не обратил внимания. — Вы-то знаете эти правила? — молодого лорда вдруг осенила леденящая догадка…
— Представьте себе, знаю, — небрежно кивнул Гелифакс, — Вы, мой юный племянник, доставили им немало хлопот. Скоро они захотят лично с Вами познакомиться.
— Вампиры? — глухо, на одном выдохе, произнес Джеймс.
Графы Гелифаксы, одна из влиятельнейших семей Атлантии. Один из древнейших родов, по легенде, их предки прибыли на остров вместе с Вильгельмом Завоевателем.
— Можно и так их называть, хотя это очень примитивно, — Гелифакс небрежно махнул рукой. — Вот Вам моё предупреждение: когда Вы встретитесь с ними, постарайтесь соответствовать Вашему славному предку.
Джеймс непонимающе качнул головой. Что, черт морской возьми, граф имеет в виду? На чьей он стороне?!
— Вы можете выражаться яснее?
— Нет, — усмехнулся тот, — яснее пока некуда. Но скоро Вы всё узнаете, — он поправил свой и так безупречно сидящий цилиндр и вдруг подмигнул, — скоро Вам объяснят. А пока можете передать привет моему дорогому сыну.
И, легко развернувшись, зашагал в противоположном от трибун направлении.
Несколько мгновений Джеймс стоял неподвижно, огибаемый гостями, спешащими поприветствовать королеву и занять свои места. А потом тоже поспешил к трибунам. Ему срочно нужен Седрик.