Курьер адмирала, явившийся через четверть часа, естественно, не видел, не слышал и не делал ничего особенного. И ни с кем не ругался. Поведение мистера Кинзмана и обстановка в магазине в тот день, на его взгляд, были самыми обычными.

После задушевного разговора с адмиралом Дишером Джеймс приехал в министерство. Вошел в свой рабочий кабинет. Сел за письменный стол. Разложив перед собой все бумаги, касающиеся дела Карла Кинзмана. И только тогда, наконец, позволил себе мысль, что дело это мало помалу, по чуть-чуть, но возвращается под его контроль. Но «чуть-чуть» катастрофически недостаточно. Впрочем, было ли оно когда-то под его контролем, еще вопрос.

Кто хочет контролировать других, должен, прежде всего, уметь контролировать себя. «Держи себя в руках» — вот первая и главная заповедь всякого воспитанного ангризи. Восхищение и уважение вызывают те, кто покоряет моря и дальние страны, но прежде каждый из них должен был покорить себя.

С детства Джеймса и его сверстников воспитывали с убеждением, что любые трудности — не повод роптать, а шанс закалить характер. Чем лучше человек владеет собой, тем он достойнее. Достойнее повелевать и управлять.

Человек должен быть капитаном своей души.

Джеймс вспомнил историю о сэре Френсисе Дрейке, рассказанную когда-то еще первым его учителем. Благородный пират преспокойно остался доигрывать партию в кегли, когда ему доложили, что Иберийская армада приближается к берегам Атлантии.

Сохранять «жесткую верхнюю губу», то есть оставаться спокойным хотя бы внешне, а лучше — еще и внутренне.

Внутренне — сложнее.

— Исследуй мир вокруг себя, используй его как тебе нужно и изменяй его для себя, — вслух повторил Джеймс слова другого учителя. — Истинная цивилизация не бывает пассивной.

Но иногда она бывает ужасно беззащитной.

Итак, он еще раз осмотрел все бумаги, касающиеся дела Кинзмана. Все две. Целых два листка.

Еще одним общенациональным свойством ангризи является их тонкий юмор, который особенно проявляется в самых критических ситуациях. Если атлантиец начинает шутить, значит, дело плохо.

Джеймс достал из папки третий лист и написал на нем: «Джеки. Эрландское направление». Аккуратно сложил листок и убрал в портфель.

Затея Дишера выглядела перспективной со всех сторон, но Джеймс вовсе не был уверен, что она решит основную его задачу — найти ту вещь. И Джеймсу была невыносима сама мысль о причастности Дишера. Если даже Дишер, то кому можно верить?… Но личные симпатии не должны мешать службе, тем более, что это дело для наследника рода Мальборо — больше, чем служба.

А еще премьер-министр. Что он имел в виду вчера на приеме?

Лорд откинулся на спинку кресла, медленно и глубоко вдохнул и выдохнул три раза.

Всё нужно делать по порядку. Первое: отправить посыльного в полицейский участок узнать, получили ли там комитетский запрос Джеймса на ознакомление с конфискованными бумагами Кинзмана. Они конечно же получили, но поторопить этих бюрократов не помешает. Второе: еще раз поговорить с дикаркой. Как бы трудно и нелепо это ни было. Третье: почему Кинзман решил довериться именно ему? Он ведь не рассказывал старому антиквару… больше, чем тому следовало знать.

Неужели Кинзману было известно истинное значение той вещи? Он знал о созданиях, которые, вероятно, за ним явились, и даже не попытался бежать? Как-то бессмысленно.

Джеймс достал из ящика стола пузырек с микстурой и принялся отсчитывать капли. Проклятая хиндийская лихорадка, перенесенная в детстве, теперь будет досаждать ему всю оставшуюся жизнь.

Его отец сказал как-то, что континент — это скопище грязи, дикости, безумия и несметных богатств. На континенте не теряй бдительности. С континента добра не жди.

Те создания тоже когда-то пришли с континента.

— Милорд? — в дверях кабинета возникла голова секретаря. — К Вам посетительница…

— Кто?! — резко вскинулся Джеймс, не дав тому договорить. Его вдруг охватило совершенно дикое желание запустить в неповинного секретаря чем-нибудь тяжелым.

«Интересно, можно ли заразиться дикостью, как лихорадкой?» — мелькнула в голове странная мысль.

— Я сама о себе доложу, не столь уж я важная персона, — решительно отстранив секретаря, в кабинет вступила молодая женщина в сером плаще.

— Мисс Лайтвуд, — без малейшей радости констатировал Джеймс, — приветствую, — и махнул секретарю. Тот поспешно закрыл за собой дверь.

— Полагаю, Вы не рассчитывали меня сегодня увидеть, — усмехнулась она и, не дожидаясь приглашения, уселась в кресло напротив, — увы, не было времени заранее предупредить о моем визите.

Джеймс, если говорить откровенно, рассчитывал вообще никогда ее больше не видеть. Но говорить откровенно, он, конечно, не будет.

— Насколько я знаю, приходить без предупреждения — это часть Ваших служебных обязанностей, — зеркально усмехнулся лорд, — но я, вроде бы, ничего нашему Банку не задолжал. Или?…

Рената Лайтвуд продолжала раздражающе улыбаться. Её безупречное лицо казалось идеальной маской, какой позавидовали бы многие светские дамы.

— Понятия не имею о Ваших финансовых делах, сэр Леонидас. Я сейчас занимаюсь делами мистера Карла Кинзмана. Как и Вы, насколько я знаю.

Джеймс неопределенно повел плечами, стараясь как можно быстрее оценить полученную новость. Кинзмана связывало с «нашим Банком» что-то… что-то большее, чем обычные банковские дела? Но тогда почему такое дело поручили этой девице?…

— Вы обо всех своих клиентах так заботитесь?

— Да, — ответила она, не моргнув. — Я была сегодня утром в полиции, запросила его бумаги.

— Вы можете делать такие запросы? — вырвалось у Джеймса. Он-то хотя бы член Палаты лордов, а она — кто?

— Да, — также невозмутимо кивнула Рената, — и там ничего нет, остались только незначительные бумаги, никак не проливающие свет на его судьбу. Бухгалтерские книги и прочие торговые записи, по-видимому, исчезли вмести с ним. Впрочем, учитывая специфику его товаров, я рискну предположить, что он оставлял на бумаге далеко не всё.

«Далеко не всё», мысленно подтвердил её предположение Джеймс. И снова подумал о той вещи.

— В этом деле на полицию мало надежды, хотя они, конечно, тоже будут работать, — дипломатично заключила Рената, — но мы с Вами им поможем.

— Мы с Вами?!

Меньше всего ему нужно, чтобы в это дело вмешивался кто-то посторонний. Тем более кто-то, столь пронырливый.

— И Вашему комитету и Банку нужно как можно скорее найти мистера Кинзмана, — назидательно и терпеливо, по-учительски произнесла леди фининспектор, — так почему бы нашим ведомствам не помочь друг другу?

— Да, я понимаю, что Вы имели в виду, — демонстративно перебил ее Джеймс, — но, боюсь, дела моего ведомства строго закрыты и…

— Вы полагаете, сотрудники нашего Банка любят раздавать интервью и дружат с иностранными агентами? — точно также перебила его Рената Лайтвуд. — Разве у комитета по надзору за алхимией могут быть дела, противоречащие делам Банка Атлантии? — она хлопнула ресницами, продолжая светски улыбаться. В ее голосе при этом слышалась не то ирония, не то угроза. И что-то еще, совсем неуловимое.

Джеймс смотрел прямо в бледно-голубые, обведенные темными кругами, глаза банковского эмиссара… Кто она такая, морской змей ее проглоти!

— Почему я раньше никогда о Вас не слышал? — непринужденно поинтересовался он, давая таким тоном понять, что ее предложение если еще и не принято, то уже заинтересовало.

— Вероятно, потому, что Вы не имеете долгов. По крайней мере, существенных, — она снова улыбнулась, на этот раз как-то хищно, от чего выражение ее правильного лица стало чуть гротескным.

Джеймс на мгновение подумал, нет ли у неё эрландских родственников. Но выговор у неё типично лондониумский. Впрочем, сейчас это не столь важно.

«Используй мир вокруг себя». Любые ресурсы могут быть полезны. Любые обстоятельства, даже на первый взгляд вредные, можно обернуть себе на пользу. И эта дамочка может быть полезна в его расследовании. Главное, чтобы оно оставалось именно ЕГО расследованием. Главное, держать ситуацию под контролем.

— Время обеденное, — непринужденно заметила она, кивнув на часы, — очень кстати. Я приглашаю Вас на обед.

— Обед? — он явно не поспевал за ходом ее мыслей, и это как раз не способствовало контролю…

— Не пугайтесь так, нас там будет трое, — мисс Лайтвуд решительно встала с кресла, — Вы, я и сэр Родс.

— Родс? — глупо переспросил Джеймс. — Сэмюель Родс?

— Да. Я договорилась с ним пообедать в ресторане отеля «Георг Великий», он любезно согласился нам помочь.

— Вот так просто? — с недоверием опять переспросили он, стараясь скрыть удивление. На что еще способны сотрудники Банка?

— Ну, сэр Родс, конечно, большая шишка, — Рената иронически воззрилась на потолок, — и мнит себя еще большей. Он, похоже, уверен, что победа над хедгенарами — это его личная заслуга, и больше ничья. Но перед Банком Атлантии все равны.

— Еще бы.

— Идемте же, — она нетерпеливо сунула руки в карманы. Джеймс невольно вспомнил про ее револьвер. — А по пути обсудим наш совместный план.

Лорд нехотя взял со стола два листка и убрал их в портфель.