Лани! Невообразимо, но самая настоящая Лани смотрела прямо на меня своими удивительными анимешными глазами. И она была удивлена не меньше моего. Несколько секунд мы просто глядели друг на друга.

— Кх-м!.. Фрам, может ты прекратишь обнимать эту девушку и мы пойдём уже?

Ехидный голосок Нюты вывел меня из ступора. Я опустил руки, Лани отступила на шаг, пылая щеками сквозь смуглую кожу. Как-то неловко получилось. Дверь открылась и на пороге появилась ещё одна вэйта. Была она такая же «светлокожая» как и Лани, но высокая — не ниже Марики, длинноногая и с ярко-жёлтыми волосами в толстой косе. Она непонимающе оглядела всю группу лиц у дверей и с явной тревогой вышла чуть вперёд соплеменницы:

— Всё нормально, Лани?

— Д… Да. Всё в порядке, Клео.

Подал голос Лекс:

— Уважаемые свогры! Если инцидент исчерпан, то мы пойдём? Нам нужно спешить.

Лани и Клео посторонились, когда мимо прошли Сомов, заинтересованная Марика и нахмурившаяся Нюта. Мишка старательно отводил взгляд. Я на пороге обернулся к девушкам:

— Лани, ты здесь по делу?

— Да. Ты иди, Фрам. Я дождусь тебя. Надеюсь — помнишь своё обещание?

— Угу.

Я пошёл вслед за нашими, услышав напоследок вопрос Клео:

— Кто это? Ты его знаешь?

Что ещё за обещание? Что я такого. Ах да! Твою дивизию! Вспомнил! Кажется я обещал при нашей следующей встрече не убегать, как при прощании в госпитале. Но ведь обещание было дано с прицелом на то, что мы никогда больше не встретимся. А теперь что делать? Эх… Еще Ню приотстала от Марики и, поравнявшись, спросила с плохо скрываемой досадой:

— Это что за вэйта? Ты её знаешь?..

— Ну знаю. Это та враста, что лечила меня в госпитале.

— Вот как. А в машине случайно не..

— Да. Её портрет.

— Так она ещё и модель из журнала?

— Какая ещё модель? Светопортрет случайный… И вообще — какое тебе дело?

— Но Фрам! Я же…

Мы не договорили, потому что вошли в комнату нанимателя. За длинным столом сидел полноватый вэйт с короткими синими волосами. На вид ему было под пятьдесят… Тьфу ты! На вид ему было под сто пятьдесят стодов. Как-то так. Перед ним высились кипы бумаг и он взирал на них с отвращением. Лекс кашлянул, привлекая внимание. Вэйт страдальчески поднял взгляд и несколько секунд рассматривал нашу разношёрстную кампанию. Потом он отреагировал неожиданной фразой:

— А вы кто?

Но Лекс не растерялся:

— Мы пришли наниматься на работу в экспедицию.

— Присаживайтесь, свогры.

Мы расселись по местам возле стола и я невольно почувствовал себя на заседании райкома партии — до того официальной была комната. Вэйт снова обвёл нас взглядом и вдруг спохватился:

— Извините, свогры! Совсем забыл представиться. Я — доктор Орис Нэро.

Лекс по-очереди представил нас. Док каждый раз кивал. После представления Орис вдруг с надеждой спросил:

— Свогры, среди вас совершенно случайно нет человека с опытом организационной работы?

Лекс кашлянул и скромно ответил:

— Я бывший командир рассенской армии, тысячник в отставке.

Док натурально просиял и даже привстал. Он обрадовался так, словно встретил любовь всей жизни. Ну или по крайней мере — любимого, но давно потерянного племянника:

— Это же замечательно! Я нанимаю вас своим заместителем! Сколько вы хотите за договор? Как заместителю я заплачу вам восеьдесят… Нет!. Сто тысяч! Сто тысяч за полстода. Как вам?

Лекс возвёл глаза к потолку и потёр подбородок:

— Но я не один.

— Я уверен, что ваши спутники тоже присоединятся к нам!

— Ну не знаю.

И началась торговля. Не знаю как я докатился до такой жизни, но меня приняли на должность механика экспедиции за шестьдесят тысяч и ещё двадцатку накинули за совмещение должности водителя. Приятным бонусом шёл отдельный договор на аренду моего грузовика за двадцатку сверху. Итого я получал сотню тысяч по завершению экспедиции. Превосходно! Я расчитывал на хотя бы полтинник. Лекс сговорился тоже на сотню. Марику он уже на правах зама принял следопытом за шестьдесят тысяч, плюс такой же как у меня договор на аренду машины. С Мишкой и Нютой было проще. После того как мы оформим им документы, Мишку запишем в разнорабочие с оплатой в тысячу фэдсов за один рабочий день, Нюту тоже, только работать она будет при кухне. Не в грузчики же её. В итоге наши «тинэйджеры» при благоприятных обстоятельствах смогут срубить тысяч по сорок пять. Не каждый взрослый может за полстода почти пятьдесят «штук» заработать. Как оказалось — банкет оплачивал фонд «Сфера». Падок он был на предметы старины и прочие артефакты, зато денег у фонда было в достатке для того чтобы не трястись над каждым фэдсом. Договорились приехать через несколько дней. Лекс с послезавтра приступал. А я — как только техника придёт. На том и порешили. Откланялись вполне дружески.

Мы вышли из прохладного здания обратно в жаркий день Рито. В тени пышного куста местной разновидности акации на лавочке сидели Лани и Клео. Они были заняты обсуждением каких-то записей из толстой тетради, лежащей на коленях Рэн, и поэтому не сразу нас заметили. Я успел рассмотреть обеих подробнее, чем при нашей сумбурной встрече.

Лани практически не изменилась с нашей последней встречи. Всё та же смуглая кожа мулатки. Та же ярко-красная швелюра до плеч. Правда не в хвостах, а в гладком, аккуратном каре. Симпатичная причёска. Мне такие нравятся. Вэйта была в накинутом поверх другой одежды медицинском халате. Да! В розовом! Конечно же! Как и раньше — халат не мог похвастаться длиной и открывал стройные ножки хозяйки для всеобщего обозрения. Молодец. Такие ноги прятать — грех.

Её подруга могла похвастать ешё более стройными и более длинными, в силу своего роста, ногами. Она была похожа на Лани лицом, но скорее всего я просто плохо различаю вэйт между собой. Жёлтые волосы в толстой косе спускались через правое плечо на довольно скромную по размерам грудь. Одета она была просто — облегающие штаны из тонкой светлой ткани, простая красная футболка без рукавов. Судя по обуви — поношенным, но крепким и несомненно удобным «кроссовкам», Клео много ходит (бегает) и предпочитает делать это с комфортом.

Я покосился на Ню и чуть не фыркнул — с такой кислой миной она смотрела в сторону вэйт. А вот Марика смотрела вполне доброжелательно. Видимо вполне уверена в Лексе и в своих чарах. Ню-ню, как говорила лягушка из анекдота. Но вот наконец-то девицы нас заметили. Лани схлопнула тетрадь и поспешно вскочила. Клео поднялась более спокойно и независимо. Я шагнул к ним и обратился к своим спутникам:

— Вот та самая девушка, что выходила меня в госпитале. Знакомьтесь — Лани Рэн.

Она сделала тот самый, так поразивший меня в самом начале, полупоклон-полукниксен. Теперь-то я уже знал, что это традиционное приветствие вэйт к уважаемому человеку или к группе лиц. Я по-очереди представил моих друзей:

— Знакомься, Лани. Это свогр Сомов, наш командир и теперь уже заместитель доктора. Это Марика Калинина, это Михаил Степанов, это — Нюта Фэ.

Ню тихонько фыркнула на такое представление. Ах вы, подумайте. «Прынцэсса» обиделась. Но кроме меня этого никто не заметил. Лани же представила свою спутницу:

— Очень приятно познакомиться, свогры. Я — Лани Рэн. Врачеватель экспедиции. Это моя подруга — Клео Примэ. В экспедиции она ведает научными приборами.

Клео сдержанно улыбнулась и повторила за Лани тот самый, уже традиционный «какбэкниксен». Повисло неловкое молчание и пришлось как-то выкручиваться:

— Значит вы участвуете в экспедиции?

— Да. Кроме нас ещё около десятка участников, но они прибудут только на днях.

Ответила Лани и оглянулась по сторонам, словно они уже были вокруг. Я тоже оглянулся. Все вежливо ожидали финала разговора, чтобы разойтись по своим делам. Все, но не я. Да, мне не хотелось уходить. Хотелось поговорить с Лани. Оказалось, что я натурально соскучился. Вот же гадство! Так хотел выбросить её из головы. Даже удалось. Почти. А теперь что делать? С одной стороны — хочется с ней пообщаться, с другой стороны — боюсь, что она неправильно истолкует моё желание. Если бы она была человеком, то я бы ни минуты не колебался. Но вся проблема в том, что я не хотел раньше и не хочу сейчас ломать ей жизнь. Какое у неё будущее с наёмником-авантюристом другого биологического вида? Ради её будущего я наступал на свою и её симпатию и даже влечение. Всё только для её же блага. Да. Но что делать-то теперь? Ещё это дурацкое обещание — не убегать. Кто же знал, что жизнь снова сведёт человека и вэйту в одной точке на огромном материке? Это судьба? Да не верю я в судьбу. Но если не веришь в судьбу, это ещё не значит, что её нет. Парадокс суслика. Видишь суслика? Нет. И я не вижу. А он — есть.

— Фрам? Мы, наверное, поедем на базу, а ты потом нас догонишь?

Это сестричка подала идею. Лекс смекнул, что надо подыграть:

— Да, мы поедем — а ты потом подтягивайся. Время терпит.

Игруны хреновы. Нет бы сказать, что, мол, поехали скорее — без тебя никак. Так они «помогать» решили. Ох, чувствую, что выйдет мне боком эта «помощь». Но протестовать было бы совсеми глупо. Я посмотрел на Ню. Вот она точно была не рада оставлять меня двум взрослым девушкам. Пусть и не людям, но от этого не менее привлекательным. Но кто же её-то спаршивает? Так что она ограничилась сморщиванием носика. Вся троица удалилась в сторону машины. Хлопнули дверцы, бибикнул сигнал и вездеход скрылся за корпусом. Предатели! Я повернулся к вэйтам. Лани чуть расслабилась, улыбалясь вполне естественно. Клео ухмыльнулась и пошла в корпус, махнув рукой:

— Не буду мешать. Общайтесь.

Ну вот. Мы одни. И что делать-то?

— Фрам..

— Да?

— Я так долго ждала эту встречу, а теперь не знаю что делать.

Беспомощно и как-то жалобно пробормотала вэйта, опустив голову. Не смотря на серьёзность момента я рассмеялся:

— Я тоже не знаю, Лани.

Она подняла голову и несмело улыбнулась. Какой милой была её улыбка в этот момент! Блин! Твою дивизию! Не сметь!

— Фрам, давай посидим? Ещё середины дня нет, а я уже набегалась до дрожи в коленках. Совсем форму не держу в последнее время.

— Конечно!

Мы сели на лавочку. Не вплотную, но достаточно близко. Помолчали. Я не выдержал первым:

— Как твоя учёба?

— А? Ну, я сдала испытания. Уже два стода — млавра.

— Поздравляю. Работаешь?

— Спасибо. Да, работаю. Получила распределение на работу в Сефийском жизнеиспытательном училище. Так что я теперь там медкабинетом заведую. Вернее — заведовала. Очень просили отправиться с экспедицией.

— Ты не хочешь?

— Хочу. Теперь хочу.

Лани смутилась и задала встречный вопрос:

— А ты? Чем занимаешься?

— Живу.

— А подробнее?

— Занимаюсь доставкой грузов на своём грузовике. Домик у меня в районе Сосновска. Сейчас вот временно с отрядом «Эхо».

— Женился?

Вопрос был задан нарочито безразличным тоном, но дрожь в голосе я уловил.

— Нет. А ты? Нашла своего спутника жизни?

— Я не замужем, если ты об этом.

Поспешно и с плохо скрытой радостью ответила вэйта. Ёшь твою ж медь! Как такая хорошая, красивая и умная девушка не встретила хорошего вэйта? Как?! Их вокруг полным-полно! Даже здесь, в Рито, вэйт много, а в Большом Рассене их пруд-пруди. Треть населения примерно по результатам переписей. Ну твою ж дивизию! Сам-то хорош! За столько времени не сошёлся ни с кем. А ведь даже в Макаровке есть вполне симпатичные, хозяйственные и свободные девушки. Любая из них была бы хорошей партией. Но я чего-то всё выжидал, тянул. Дотянул. Теперь и предлога нет для того, чтобы корректно отказаться от общения. Влипаю я в историю. Чую, что влипаю. Самое плохое, что начинаю разрываться надвое. И хочу продолжения, и не хочу. А может — ну его?! Пусть всё идёт своей дорогой? В конце-концов у нас обоих было достаточно времени, чтобы устроить свою личную жизнь с себе подобными партнёрами. А раз не захотели — теперь сами и мучайтесь.

— Фрам. Расскажи — кто эти девушки?

— Какие девушки?

— Те, что с тобой были. Светловолосая и тёмненькая.

В её голосе смущение? Думает, что я с кем-то из них встречаюсь?

— Светлая — Марика, моя двоюродная сестра.

— О!

Восклицание удивления с примесью облегчения.

— Ты нашёл родственников?!

— Ну, только сестру. Наши родители вместе работали и вместе погибли.

— Извини.

— Всё нормально. Вторая — Нюта. Ню.

— Ню? Почему ты её так по-детски зовёшь?

— Во-первых — она сама попросила, во-вторых — она и в самом деле ребёнок. Ей ещё даже пятидесяти двух нет.

— Вот как? Понятненько. А выглядит довольно взросло.

Задумчиво пробормотала Лани.

— Знаешь, мы её, Нюту, на дороге нашли.

— Как это?!

— Длинная история.

— Расскажи!

— Ладно.

Я рассказал ей историю с маленькой рабыней. Во время рассказа Лани часто преспрашивала подробности. Я давал развёрнутые ответы, удивляясь тому, что сам вспоминал казалось бы незначительные детали. Не мог понять — зачем Рэн знать эту историю во всех подробностях? И только потом до меня дошло, что вэйта тянула время, чтобы подольше вот так посидеть. Ах ты, красная хитрюга. Лиса. Ну и ладно. Мне самому понравился свой рассказ, тем более я представал там в героическом ореоле освободителя. Тщеславие мне не чуждо, как и всё человеческое, хе-хе. Однако как ни приятно было болтать с красивой вэйточкой, но время неумолимо передвигало стрелки. Лани взглянула на мои часы и всплеснула руками:

— Блин! Я вот-вот опоздаю на совещание к Нэро!

Она легко вскочила со скамейки, подхватила тетрадь и вдруг склонилась ко мне:

— Фрам. Я хочу ещё встретиться.

— М-м-м?

Промычал я, потому что несколько секунд был занят созерцанием открывшейся в разрезе халата картины и не сразу понял вопрос.

— Я хочу встретиться, Фрам! Эй, куда это ты уставился?

Подозрительно спросила вэйта и я даже поперхнулся от неожиданности:

— Кх-м!! Н… Никуда. «Встретиться» говоришь? Хорошо. Завтра вечером. Сможешь?

— Завтра вечером?!

В одном вопросе сразу и радость, и неверие, и — испуг. Ну да, а чего тянуть кота за хвост?

— Э-э-э… Смогу, конечно.

Чего-то слышу мало радости и много испуга. Но отступать поздно.

— Я буду ждать у поста охраны завтра вечером.

— Хорошо. Ну, я побегу?

— Ага.

Она убежала, а я ещё посидел на лавочке, приводя в порядок мысли. Правильно ли я поступаю? Не знаю. Но знаю, что лучше попробовать и обжечься, чем всю жизнь сожалеть о несделанном. Пусть всё идёт своим чередом. Там разберёмся. Я пригладил волосы, поправил кепарик и пошёл к грузовику. На «базе» я под благовидным предлогом «выцепил» Марику и попросил у неё на завтрашний вечер машину.

— Да пожалуйста, братишка. Но зачем?

— Это… Мне нужно встретиться кое с кем.

— Ах вот оно что! Этот «кое-кто» случайно не красноволосая симпатичная вэйточка?

— Ну… Да. А как…

— Я же — женщина, Фрам. Тебе знакомо слово «интуиция»?

— Знакомо. Спасибо, Марика.

Насущный вопрос я решил. И — вовремя. Потому что нас с Марикой нашёл Лекс и озадачил вопросом — чем будем вооружаться? Действительно. И чем же? Раз мы не планировали пересекать границы Диких земель, то и оружие у нас должно было соответствовать законодательству. Марика в задумчивости почесала кончик носа:

— По закону имеем право на короткоствол и охотничьи пукалки. Надо проехаться по магазинам.

— Надо. Сейчас пообедаем и поедем. Вопросы?

Что вы? Какие вопросы? Давайте лучше пожрём! И мы пожрали, вкусно и не дорого. Здесь, в «Ахейне», вообще хорошая кухня и персонал обходительный. По крайней мере до сей поры пища вызывала только похвалы, а подносчики и подносчицы были предупредительны и вежливы. Может это и не самый шикарный постоялый двор в Рито, но уж точно — лучший из середняков. И антураж здесь атмосферный такой, первопроходческий. Дерево, газовые «факелы». Мне здесь определённо нравится. Я не люблю помпезные интерьеры дорогих гостинниц и утилитарность дешёвых ночлежек. А вот сдержанная респектабельность «Ахейны» мне по душе.

После вкусного обеда, по закону Архимеда… Не. Не спали. Вернее часть команды в составе Нюты и Мишки закону следовали и дрыхли каждый в своем номер, а мы оделись в повседневно-походное и на калининском вездеходе втроём отправились на Оружейную улицу. Есть здесь такая. Оставили машину на большой стоянке и пошли вдоль многочисленных лавок-магазинов. Это вам не овощные лабазы! На наружных витринах только мелочёвка и рекламные вывески. Зато внутри можно часами ходить между полок со всевозможным стреляющим, колющим и режущим железом. Нас в первую очередь интересовало разрешённое законом длинноствольное оружие. Много предлагалось всевозможных гладкостволов. Одноствольные и двуствольные дробовики на самый разный вкус. С горизонтальным или вертикальным расположением стволов, с магазином или без, с ручным или полуавтоматическим заряжанием. От дешёвых, простых одностволок до подарочных образцов с прекрасной отделкой. Но нас дробовики не очень прельщали, хотя я засматривался на ружьё с ручной перезарядкой, до боли напоминавшее земную «помпу». Для близких дистанций — самое то. Картечью. Жаль, что до спецбоеприпасов типа газовых, резиновых или пластиковых пуль местная конструкторская мысль ещё не дошла или была в процессе. А то бы.

Но Марика небрежно проходила мимо стендов с дробом. Мимо пистолетов мы шли помедленней, правда — только из чисто академического интереса. Меня вполне устраивал армейский «Гром», которого в гражданских магазинах хрен найдёшь, а калининский «Отверженный» вообще был из специальной ограниченной серии. А вот в отделах с нарезным длинностволом мы задерживались. Как оказалось — нельзя было купить нарезное длинноствольное с автоматикой, а вот с ручной зарядкой вполне можно. Ну и по длинне ствола ограничения были, но это уже мелочи. После длительных поисков, споров друг с другом и с консультантами мы остановили свой выбор на довольно интересном оружии. Это был магазинный карабин «Молния» калибром двадцать сотых, или на земное исчисление — около десяти миллиметров. Перезаряжался он интересно — как «Винчестер», знакомый мне по фильмам про ковбоев и индейцев. Зарядная скоба после выстрела движением запястья откидывалась вперёд-вниз, приводя в движение механизм перезарядки и на обратном ходе заряжала в ствол следующий патрон. Патрон, кстати, имел свинцовую пулю без оболочки. Это одно из требований закона. Оболоченные пули в длинноствольном оружии позволялось прменять только военным. Значит чистить ствол нужно будет почаще. Была там ещё конверсионная переделка той самой самозарядной винтовки, но с затвором как у «трёхлинейки», правда мне она вообще не понравилась. Значит «Молния» будет стандартной в отряде. Оформили заказ на три карабина. Заказ обещали выполнить в течении трёх дней со всей бумажной фигнёй. На счёт остального снаряжения мы решили подумать потом, когда проведём нормальную инвентаризацию и полноценный мозговой штурм. На том и порешили…

По возвращении у меня возникла одна мысля. Я пошёл к Лексу и коротенечко обрисовал задумку. Он одобрил. Затем нашёл Марику и ей тоже рассказал. Она одобрила, но реализацию уступила мне. Можно подумать я бы ей такое доверил. Я обмерил Мишкин драндулет мерной лентой, прикинул. Вроде нормально получится. Вернулся в номер, посидел с карандашом над листами, считая и рисуя. Случайно глянул на часы, поспешно убрал своё творчество и начал готовиться к вечеру. Я же сегодня обещал ребят на представление сводить! Мишка собрался быстро, а Ню всё вертелась перед зеркалом в номере, пока её Марика не выставила наружу. Ну что, «японская школьница»? Пошли?

Заведение, где показывали зрелища, было капитальным и каменным. Колонны, высокие окна. Малый театр, твою дивизию. У входа толпился нарядный бомонд, черти его дери. Не гляди, что с виду приличные люди — все ноги поотдавят. Мы прошли через яркий, расцвеченый фонарикам холл к зрительному залу, сумев увернуться от назойливых клоунов и клоунесс в ярких нарядах. Ню восхищённо оглядывалась на них почти до самого входа. Людей было много, все пребывали в радостном ожидании представления. Вот он — народ, ещё не испорченный телевидением. Им не лень идти куда-то, чтобы что-то увидеть своими глазами, а не через объектив камеры. У нас вот мало кого можно заставить оторвать задницу от дивана ради живой музыки. Телевизер им природу заменил, как пел Матроскин голосом Табакова. Через толпу продвигаться было трудновато. Хорошо, что по времени ещё был запас. У входа продавали билеты и я купил три. Недёшево, но ведь и не каждый день же. Нам достались места во втором ряду. Я повёл немного оробевшую молодёж в полутёмный зал. Они в таких местах впервые и не очень знают что делать нужно. Сцена завешена шикарным золотистым занавесом — на кинотеатр похоже, перед сеансом. Ню села справа, Мишка слева. Через некоторое время свет в зале совсем потух (газ прикрыли, ага). Зазвучала бодрая музыка в ритме джаза и занавес разъехался на две половины.

На сцену вышел конферансье в костюме «а-ля гламурный ковбой» и начал благодарить публику. Да ладно, хватит трындеть! Мы хотим видеть картины!. Тьфу!. Конферансье видимо и сам понял, что публика собралась не ради него, потому что изящно закончил лить словесный елей и объявил:

— Блистательный Сэмэн Крокс!!

Разрази меня гром, если я знал — хто ето?!! На смену прилизанному бахромастому ковбою выскочил из-за кулис товарисч в ярких зелёных штанах и не менее яркой канареечной рубахе. Павлины, говоришь? Ха!! Сэмэн зажёг, надо сказать. Рок-н-ролл был — закачаешься. Товарисч метался по сцене что твой Газманов в лучшие годы. Гитары наяривали, барабаны чуть не лопались, пианино (клавесин?) дрожало и грозило развалиться прямо в процессе исполнения хита. Текст я как-то не запомнил, ошеломлённый экспрессией и харизмой Крокса. Помню, что особенно громко звучали слова «Люблю» и «Горю». Это вам не унылый Макароныч с «Машиной времени». Парень жёг сердца, уши и умы напалмом! Элвис, мать его! Когда музыка внезапно стихла, зал взорвался овациями. Я сам хлопал товарищу Кроксу вполне искренне — за старательность. Покосился на Ню. Н-да. Девочка нашла себе увлечение. Глаза её горели как фары тепловоза. Вот такие поклонницы впоследствии швыряют на сцену трусики и лифчики. Посмотрел на Мишку. Реакция сдержанная, на грани отторжения. Я другого от него и не ожидал. Смотрим представление дальше.

После того, как Сэмэн ускакал за кулисы, снова вышел конферансье. Он дождался, пока стихнет шум и объявил выход фокусника Петреуса. Акопян какой-то, а не Петреус. Но публике нравилось. Появление неожиданных предметов из неожиданных мест вызывало ожидаемые взрывы восторга. Ню счастливо вскрикивала каждый раз, когда Акопян… Тьфу ты, твою дивизию! Когда Петреус что-то откуда-то извлекал, типа куриного яйца изо рта. Мишка заинтересованно наблюдал за манипуляциями фокусника. когда Ако… Э… Петреус ушёл, Миша откинулся на спинку кресла и ухмыльнулся. Занимался разгадкой трюков и теперь думает, что раскрыл мошенника.

Следующий номер был лиричный. Ковбой объявил о выходе Лины. Вот так, без фамилии. Просто Лина. Она оказалась тонкой, я бы даже сказал — тощей рыжей девушкой в длинном серебристом платье. Совсем уж красавицей она не была, но когда заиграла медленная и тягучая музыка, её голос мощно разлетелся по немаленькому залу. Красивый голос и песня красивая. Пелось о несчастной любви и разлуке. Помимо того, что я слушал песню, параллельно думал о поразительном несоответствии силы голоса и внешности певицы. Кажется — в чём душа-то держится, но голосом может стаканы разбивать наверное. Мои спутники слушали серьёзно и грустно. Я и сам проникся грустью и неожиданно подумал о Лани. Как она? Что с ней? Музыка стихла. Пару секунд публика молчала, а потом долго не могла остановить аплодисменты. Ню украдкой вытирала уголки глаз, стараясь не размазать краску. Эоциональная она всё-таки.

Потом было ещё с десяток номеров. Клоуны с довольно тупыми шуткам, жонглёры всяким-разным. Опять певцы. Был и танцевальный номер. «Балерина» в очень минималистском наряде исполнила довольно эротичный танец, вызвав ожидаемый восторг зрителей, причём не только мужской его части. Местные женщины умели ценить талант казаться обольстительной. Ню понравилось. Мишке тоже, не зря он сопел. Словом представление удалось. Когда зажёгся свет (прибавили газу) и надо было выходить из зала, Ню уцепилась за мою руку и восторженно поведала:

— Это лучший вечер в моей жизни! Столько всего! А Крокс — здоровский!

Ну кто бы сомневался. Мишка неопределённо пожал плечами, но вроде улыбался. Значит тоже понравилось. Время было ещё не очень позднее, так что я повёл тинейджеров в кафешку неподалёку. Там мы заказали прохладительное. Принесли нам напиток вроде лимонада, такой же шипучий и пахнущий ароматными травами, и местный вариант мороженного. Хотя я бы скорее назвал это льдом. Но был он вкусным. Так что теперь у нас были впечатления не только о представлении, а и обо вкусном десерте. Вечер удался, я считаю.

Утром прощались с Тимом, Вэсилом и Нико. Парни ещё вчера загрузили броневик всем необходимым. Обнялись со всеми по-очереди, пожали руки. Нюта даже заплакала. Нико по-отечески погладил её по голове, приободрил на прощанье:

— Поверь мне — ты будешь отличной хозяйкой. Осталось чуть-чуть подрасти, самую малость.

Ню улыбнулась сквозь слёзы. Броневик уехал, а мы ещё долго стояли и глядели ему вслед. Всегда грустно прощаться с друзьями.

До вечера занимался машиной, не переставая думать о предстоящем вечере. Волновался как школьник. Убеждал себя, что это никакое не свидание, а простая дружеская встреча. Ближе к вечеру извёлся. Плюнул на всё и стал собираться. Тщательно убрал пробившуюся щетину, Оделся крайне опрятно — в самые новые штаны и свежую, новую футболку. Мишка, валяющийся перед светоглядом, мои приготовления заметил.

— Чего это ты разоделся? Собрался куда?

— Погуляю.

Буркнул я. От чего-то не хотелось рассказывать подробности. Но Мишка их и не хотел. Он пожал плечами и снова уставился в экран. Там шла запись популярной на просторах материка спортивной игры и парень смотрел очень внимательно. Игра напоминала американский футбол, каким я его себе представлял, но только напоминала. Скорее это был некий синтез регби, футбола и баскетбола. Мяч разрешалось держать, преносить и пасовать только руками. В каждой команде было по восемь полевых игроков и по одному вратарю, который защищал небольшие ворота. Игра велась на твердой площадке. Не знаю, мне она интересной не показалась. Но миллионы болельщиков со мной точно бы не согласились. И Мишка тоже. Похоже, что в полку болельщиков прибыло. Одна на местную рок-н-ролльную «звезду» запала, другой на местный «футбол». Но для молодёжи это нормально. Чем бы дитя не тешилось, как говорится, только бы — не руками.

Вот ведь гадство! Время встречи мы не назначили! Как теперь узнать — пора или не пора? Эх, ладно. Поеду… Вездеход завёлся быстро и мягко, не зря его регулировали в мастерской. Я вырулил со стоянки и по памяти поехал в сторону окраины Рито. Машин на улицах было не так уж много, основной вал уже схлынул. На стоящих вдоль дороги столбах загорались газовые фонари. Интересно — как система зажигания устроена?.. Твою ж дивизию! И о чём я только думаю?! Вот и ворота отделения. Закрыты конечно. Я зарулил на то самое место, где утром оставлял грузовик. Посидел, унимая нервы, и пошёл к посту охраны. Там, заглянув в окошечко около двери, поинтересовался у хмурого охранника:

— Можно мне увидеться с Лани Рэн?

— Откуда ж мне знать — можно вам или нельзя, свогр?

— Э… Можно ли известить данную свогру о том, что её хотят видеть?

— Ну… Я попробую ей позвонить. Подождите.

Окошко закрылось и я остался снаружи ворот, весь такой в ожидании. Темнота опускалась на город, дымка над ним начинала светиться от многочисленных фонарей и вывесок белёсо-оранжевыми оттенками. В этом мире очень много оранжевого цвета. Начиная со светила и заканчивая небом. Мне даже иногда песенка вспоминалась, где -

Если присмотреться, то ночное светило слабо-слабо светится оранжевым, почти красным. Может только я замечаю переизбыток этого цвета? И так мало голубого. Даже моря здесь с абрикосовми оттенками, блин. А если смотреть в небо, то там ничего кроме еле тлеющего светила нет. Звёзд нет, Луны. Я по ним скучаю..

Окошечко скрипнуло совсем неожиданно. Охранник безразлично оповестил:

— Ждите.

И снова захлопнул свою отдушину. Ну а что остаётся? Ждём-с… Я одёрнул футболку, пригладил волосы. Да нормально всё, не суетись! Это просто встреча — не свидание. Ты в неё не влюблён же? Ну и отлично! И не влюбляйся.

— Фрам!

Я резко обернулся к двери — на пороге стояла Лани. В лёгком красном платье с жёлтым кантом по подолу и коротким рукавам. Платье могло похвастать довольно глубоким декольте. Могло — и хвастало. Ещё оно открывало ноги до середины бёдер. Сандалии своими длинными ремешками опутывали голени на манер древнегреческих. Лицо вэйты обрамляло давешнее гладкое каре. Мулатка с красными волосами и взглядом больших, словно анимешных глаз. Кра-сот-ка! Я сглотнул неизвестно откуда взявшуюся слюну. Лани неуверенно улыбнулась. Ей так шло это лёгкое смущение! Я совладал с первым шоком:

— Прекрасно выглядишь! Ну, куда мы теперь?

Вэйта пожала плечами. Что? Мне решать? Ну ёшь же медь! Ну ладно уж.

— Поедешь ужинать?

— Ага.

Похоже, что она волнуется гораздо больше меня! Ну, бестолочь — не смущай девушку ещё больше. Я показал ей на вездеход. Да уж, тачка не совсем для романтических поездок. Вернее — вообще не для них. Но другой нету. Я помог Лани сесть в машину, подав руку. Когда она вложила ладошку в мою ладонь, то мне вдруг стало очень легко и приятно. Что это? Вроде бы — рука как рука. Но такая реакция! Зачем?! Почему?!! Я не хочу! Наверное..

Двигатель мягко рыкнул, я воткнул передачу и, чтобы развеять относительную тишину, сказал:

— Это Марики машина. Взял на вечер.

— Я на таких никогда не ездила.

Выдавила Лани. Она смотрела на меня из под огненной чёлки как-то грустно, словно извинялась.

— Ты чего, Лани? Боишься? Тогда пойдём пешком, хотя тут путь неблизкий.

Я даже газ сбросил. Вэйта поспешно возразила, тряхнув каре:

— Нет-нет-нет! Поехали! Я не боюсь!.. С тобой не страшно.

Дорогой мы молчали. Я рулил, посматривая на Рэн. Она смотрела вперёд, не оборачиваясь ко мне. Да уж, решительность сегодня у нас не популярна. Поколесив по освещённому городу, я припарковался возле одной из многочисленных кафешек. Район здесь был многолюдный, не опасный. Улицы наполнялись горожанами, выходящими на прогулку и отдых от дневных забот. Туристами, отоспавшимися от предыдущих ночных забав. Людьми, спешащими на свои рабочие места по обслуживанию тех самых горожан и туристов. Город жил дневной и ночной жизнями, утихая только утром и вечром. Я снова подал руку вэйте, помогая выйти из машины. И ведь задержал её ладошку дольше, чем нужно было. А она и не пыталась её освободить! Мне вдруг стало неловко. Даже не знаю — почему? Но видя, что и Лани смущается, я пересилил себя, крепче сжал её ладонь и потянул в сторону кафе. Она не сопротивлялась.

В заведенье было уютно. Небольшой полутёмный зал с мягким газовым освещением располагал к спокойствию и отдыху. В дальнем углу расположилось нечто наподобие барной стойки, вдоль стен притулились столики. Посетителей было довольно много, хотя и свободные места долго искать не пришлось. Мы сели за один из пустующих столиков и, пока не подошла подносчица, стали оглядываться. Как-то мы избегали смотреть друг на друга. Почему? А чёрт его знает. Но вот к столику подошла девушка в форменном переднике и с улыбкой спросила:

— Что желают свогры?

Я пробежался глазами по списку предлагаемых блюд. Да, это всё-таки трактирчик, а не кафешка. Заказал себе первое попавшееся блюдо, потому что есть на самом деле не хотел. Ну и напиток — сок чего-то там. Лани тоже заказала каой-то салатик и какой-то сок. Интересное дело. Я уставился на вэйту, рассматривая её как будто впервые видел. Однако глаза вэйт и в самом деле непривычно большие и необычные. Цвет радужной оболочки именно радужный. Да-да! Он меняется то и дело. Можно сказать, что цвет глаз у вэйт — любой. Не знаю как объяснить-то. Похоже на переливы северного сияния. И ведь действительно есть в них нечто от хищников, если очень присмотреться. Ещё эти ресницы. Кажется, что они способны поднимать ветер — настолько длинные и пушистые при близком рассмотрении. Из-за больших глаз пропорции лица вэйт несколько отличаются от человеческих. Например широкой, почти плоской переносицей и курносым носиком. Плюс тёмный цвет кожи, словно молочный шоколад. Очень необычно и вместе с тем притягательно своей экзотикой. Ещё необычней для меня, как для внутренне земного человека, осознание того, что вэйты — другой биологический вид. Всё время приходится себе об этом напоминать. Если подумать с позиции землянина, то жениться на вэйте, это всё равно что жениться на самке дельфина, например. От осознания этого можно подвинуться рассудком, хи-хи. Поэтому не надо лишний раз вспоминать о различиях в биологии.

— Ты так странно на меня смотришь… Со мной что-то не так?

Недоумённо спросила Лани.

— Нет! С тобой всё в порядке! Просто я давно тебя не видел и решил освежить твой образ в памяти.

Поспешно отговорился я. Рэн облегчённо вздохнула и оглянулась вокруг.

— А здесь хорошо. Спокойно. Знаешь, я так нервничала весь вечер.

— Я тоже. Даже удивительно.

Мы немного помолчали, а потом подносчица принесла заказы. Мы поели, перебрасываясь впечатлениями от блюд, потом ещё поболтали о том, о сём. Стало как-то свободней. Мы шутили, вспоминали моё лечение. Лани рассказала о своей нынешней жизни, о подруге Клео. Я рассказывал о своей жизни, о путешествии в Дикие земли. Вечер пролетел незаметно. Выходили мы из трактирчика уже держась за руки без всякой неловкости. Было хорошо и легко. Я помог вэйте сесть в машину, аккуратно вырулил на дорогу. По пути Лани весело отвечала на мои неуклюжие шутки, подначивала. Она так красиво смеялась! Видно было, что ей в самом деле весело. И слава богам, потому что в начале вечера она была грустная и напряжённая, словно ждала подвоха. Возле поста охраны я заглушил движок, помог Лани выйти. Была уже поздняя ночь. Дымка над городом светилась абрикосовыми пятнами, шум ночной жизни города напоминал морской ровный прибой. Не хватало только пения ночных птиц. Около двери поста Рэн вдруг остановилась. Я непонимающе замер, держа её ладошку в своей ладони. Вэйта приблизилась, заглянула снизу вверх мне в глаза:

— Скажи, Фрам. Почему ты ушёл тогда, после лечения?

И чего это на неё нашло? Всё так хорошо было. Зачем портить впечатление от дружеской встречи?

— Э… Ну… Послушай, Лани. Мне тогда казалось, что ты начала привязываться ко мне. А это нехорошо в первую очередь для тебя же. Я человек, ты — вэйта. Я скиталец-одиночка без семьи и прошлого, ты — молодая целительница с хорошим будущим. У меня впереди неизвестность. У тебя — любимая работа, будущая семья, дети. Спокойная счастливая жизнь. Зачем я буду лишать тебя всего этого?

По мере моей речи глаза Лани сначала расширялись, потом сужались всё больше. Я замолк, а вэйта ответила с дрожью в голосе:

— Как у тебя всё просто, Фрам. Ты всё решил за меня. А ведь я живая, Фрам! Тебе не приходило в голову, что может быть мне и не нужно то будущее, что ты для меня приготовил?! Ты не думал, что я сама вольна распоряжаться своей судьбой и сама буду нести за неё ответственность?. А, Фрам?

Щёки вэйты пылали, глаза сверкали праведным гневом. Ладошка вырвалась на свободу. Вот она — та Лани, которую я знал раньше. Прямо как тогда в больнице, когда я предлагал ей переночевать, а она неправильно поняла. Ну почему с девчонками так сложно?!! И что сказать ей?

— Думал. И считаю, что ты сделаешь ошибку, пытаясь сблизиться со мной.

Язык мой — враг мой, это мне ещё на Земле говорили. Лани даже отшатнулась.

— Вот значит как?!. Ты просто упрямец, который бежит от самого себя! Ты не видишь очевидной вещи!

— Какой вещи?

— Такой вещи! Не нужны мне придуманные картины будущего, если в них нет тебя!!

— А?.. Чего?!

— Я люблю тебя с того самого момента, когда ты впервые открыл глаза! Слепой придурок!!!

Крикнула Лани, вытерла выступившие слёзы и со злостью хрястнула дверью прежде чем я вышел из ступора. Аж что-то посыпалось с крыши. Вот так поворот, твою дивизию! Я потоптался возле порога, пошёл в машину. Настроение упало гораздо ниже плинтуса. Примерно так в подвал. Сел, завёл двигатель. Как она сказала? Любит меня? Час от часу не легче! Ну зачем всё так закончилось? Я бездумно рулил, глядя перед капотом и едва не заблудился. Оставил вездеход на ставшей словно домашней стоянке «Ахейны», побрёл в номер. Дежурный смотритель пожелал доброй ночи, а я даже не отреагировал на любезность. Надо бы извиниться, но не до того сейчас. В голове эхом пульсировало: «-Я люблю тебя!.».. На своём этаже я остановился, прижался лбом к холодному косяку дверей и стал мерно стукаться дурной своей башкой об тот самый косяк. Бум! Идиот. Бум! Дебилушка. Бум! Дурак!

— Кто тут здание ломает?

Послышался сонный голос Марики. Я скосил глаза на источник звука. Марика стояла в дверях своего номера, кутаясь в халат. Пожал плечами и пожаловался:

— Твой брат — идиот.

— Ничего нового ты не сказал.

Зевнула девушка. Я усмехнулся и снова стукнул лбом по косяку. Марика потёрла лицо и спросила неуверенно:

— Что-то серьёзное?

— Как сказать. Видимо — да.

— Блин.

— Да не заморачивайся, это не смертельно. Просто я — идиот и свинья, обидевшая хорошую девушку.

— Дело в той вэйточке?

— Угу. Давай отложим мою исповедь до завтра? А то мне не хотелось бы изливать душу посреди коридора.

— Ну — давай завтра поговорим. Ещё древние говорили, что любую неприятность надо обдумывать с утра.

— Утро вечера — мудренее.

— А?

— Не, ничего. Пойду я. Спокойной ночи.

— Ага. И тебе. Ты ж, изверг, только туману напустил, а теперь спать отправляешь.

Я пожал плечами, махнул рукой и поплёлся к своему номеру. Мишка бессовестно и сладко дрых так, что занавески шевелились. Завидую, ёшь твою медь. Ещё вчера и я был счастлив в своей одинокости. Никто в любви не признавался и в тупик не ставил. Я пошёл в ванную, набрал горячей воды и залез в неё по подбородок. Поизображать что-ли подводную лодку? Буль-буль-буль..

Что мы имеем в данный момент? Имеем мы отвергнутую девушку и бесчувственного пня. Вернее — девушку-то мы как раз и не имеем. Вот если бы не был столь щепетилен, то со временем бы и имел. Тьфу ты! Ну что за мысли! Пошляк! Но чего теперь делать-то? Как паршиво всё сложилось! Извиниться? И что? Типа — извини, Лани, я был неправ и ты можешь и дальше меня любить, а я буду этим пользоваться. Бред какой. А может это и к лучшему? Зато у неё теперь иллюзий не останется… Как и доброго ко мне отношения. Я, конечно это переживу, но почему именно такая цена? Не, горячая вода совсем не помогает. Надо пойти и поваляться в кровати. Попытаться уснуть.

Опять снилось что-то тревожное и плохое. Окрестности Урус-Мартана, застава у перекрёстка шоссейных дорог. Ночь, отсветы горящих нефтяных скважин. Гул ночного бомбардировщика. Далёкие взрывы в предгорьях. В палатке темно и душно. Запах пота, мокрой одежды и горелого пороха. Мелькание красных бликов из дверцы «буржуйки» на брезентовой стене. Сонное бормотание, храп десятков солдатских глоток. Крик снаружи: «-Шухер, пацаны!!!». Руки хватают лежащий под боком «Калашников», ноги сами собой попадают в сапоги. В лунном свете маячат неясные тени. Совсем рядом автоматная очередь, ещё одна. Взрык заводящейся БМПшки. Словно стробоскопом, вспышками выстрелов из темноты выхватываются фигуры нападающих. Чёрные раловцы в набедренных повязках из светлой кожи. Оскалы острых зубов. Голая чёрная девочка огромными прыжками несётся ко мне. Вскидываю «калаш», жму на спуск. Щелчки осечек. Окраиной мозга проплывает мысль — осечки у «Калашникова»? Я сплю что-ли? Девочка совсем рядом. Перехватываю автомат за ствол, словно бейсбольную биту. Замах..

Я проснулся в холодном поту с ощущением того, что только что кричал. Твою ж дивизию! Вот это кошмар! На подгибающихся ногах добрался до ванной комнаты. Умылся из-под крана, попил, поднял голову. Из настенного зеркала смотрела бледная рожа. Ну привет, рожа. И ты — это я? Песец полярный, жирный. Поплёлся снова в кровать. Влажное от пота бельё неприятно холодило. Я закрыл глаза и провалился в сон без сновидений, чему был на утро очень рад.

Сегодня уже не я, а Марика отловила меня и потащила на улицу. Для остальных она сказала, что у неё есть вопросы ко мне как к механику. Мы действительно пришли на стоянку. Калинина опёрлась спиной о борт своего вездехода и поинтересовалась, глядя на меня со смесью любопытства и сочувствия:

— Ну?

— Палку гну.

Буркнул я, собираясь с духом. Наконец решился и рассказал ей о вчерашнем вечере и о том, как он закончился.

— Вот так. теперь не знаю — что делать.

— Хм. Неприятная ситуёвина. Она, значит, любит тебя. А ты — её?

— Блин. Не знаю! Нравится она мне. Это — да. Но вот люблю ли? Не хочу ей жизнь портить.

— Корбин! Ты действительно дурак! Я не спрашивала — хочешь или нет портить жизнь. Я спросила — любишь или нет?!

— Да не знаю! Я. Не. Хочу. Её. Обманывать. Поняла?

— Это поняла, но не поняла — ты хочешь быть с ней или нет?

— Хочу. Но это только повредит.

— Да Боги всемогущие! Чего ты виляешь — хочу, не хочу?

— Мы не можем быть вместе.

— Почему?!

На лице Марики было написано искреннее удивление. Ну и как ей объяснить?

— Потому. Она — вэйта. Я — человек. Мы разные виды. Так понятно?

— Так ты из-за этого? Фух!

Калинина почему-то улыбнулась впервые после начала нашего разговора. Я повода для улыбок не видел. Но сестра вдруг потянулась всем телом, до хруста в суставах, и спокойно сказала:

— Ты слишком зациклился на различиях. Воспринимай её просто как девушку. Вэйты — они почти люди. Просто потомства от совместных с ними браков не бывает.

— То-то и оно. Получится, что в случае нашего возможного брака я лишаю её полноценной семьи.

— Н-да… Тяжёлый случай. Фрам, она — врачевательница и о различиях вэйт и людей знает побольше нас обоих вместе взятых. Ты думаешь, что она не отдаёт себе отчёт о последствиях? Да за то время, пока тебя ждала, она сто раз всё обдумала. И то, что она не отступила, только говорит о силе её к тебе, дураку, чувств. Ты из-за детей переживаешь? Я правильно поняла?

— Да. В основном.

— Если вам так захочется детей, то в приютах — сотни малышей, оставшихся без родителей. Никто не запретит вам воспитывать детей. Наоборот. Родитель — не тот, кто семя дал или выносил, а тот, кто воспитал. Подумай об этом в свободное время, Фрам. И помирись с девочкой. Мне она кажется хорошей.

Марика потрепала меня по волосам и ушла, а я всё стоял, облокотившись на капот вездехода и смотрел в абрикосовое небо, словно там могла быть подсказка для меня.

После завтрака, который я пропустил, Лекс устроил всеобщую инвентаризацию снаряжения. У большинства всё основное было с прошлого задания — форма, защитные средства, аптечки. Мишке я купил всё необходимое, кроме газомаски и аптечек. Это добро мы позаимствуем от уехавшего Нико. Марика сказала, что всё нужное для Нюты подберёт в магазине. Утварь и посуда были. До обеда мы совместными усилиями справились с описью и проверкой, так что Лекс обьявил временный отпуск всем на пару дней. При этом как-то мечтательно взглянул на Марику. Понятно. Я искоса посмотрел на Калинину. С неё можно было писать картину «Сверхновая звезда». Она сияла так, что «глаза слепило». Ну, хоть у кого-то всё в гору идёт.

Как и следовало ожидать — Нюту Марика сплавила на меня. А куда я денусь-то? Я же для отвлечения от жалости к себе, любимому, и для исполнения своей задумки взялся за Мишкин драндулет. Вместе с хозяином этого агрегата мы нашли неподалёку от «Ахейны» маленькую мастерскую, хозяин которой за плату разрешил поработать в ней пару дней. Отогнали квадр туда и пока Мишка разбирал его крупноузловым методом, я поехал в то самое место, куда мы отдавали вездеход. Надо ли говорить, что Нюта увязалась со мной? Оделась она в подобие Марикиного повседневного наряда, что к лучшему. Кабина грузовика не очень подходит для костюмчика в стиле «японская щкольница после уроков». Так что Ню щеголяла в тёмно-зелёных штанах, ботинках и синей футболке с короткими рукавами. На голове примостилась кепка типа моей, этакая «бейсболка». Если бы не два хвоста чёрных волос по бокам от кепки, то её можно было бы назвать уменьшенной копией Марики. Плоской копией, хех. И эта «копия» теперь сидела справа и своими вопросами мешала рулить.

— Фрам, тебе какие девушки нравятся?

— Хорошие.

— А плохие?

— Вот ты, по-моему, плохая становишься со своими вопросами. Не мешай.

Пара минут прошла.

— Фрам, как отличить хорошую девушку от плохой?

— Хорошие девушки сидят молча и не пристают с вопросами к водителю.

— Злюка.

Ещё пара минут относительной тишины.

— Как думаешь — Марика и Лекс поженятся?

— Это их личное дело. Надеюсь, что поженятся. Помолчи.

— Молчу.

Целых три минуты без слов. Надо где-нибудь на бумажке записать. Рекорд же.

— Фрам, долго ещё ехать?

— Я тебя сейчас прямо здесь оставлю. Хочешь?

— Не посмеешь.

— Проверим?

— Не надо.

Приезд на улицу мастерских я воспринял как избавление. Оставил машину на стоянке и пошёл по магазинам. Нюта семенила рядом, пытаясь казаться взрослее, чем есть на самом деле. Пусть развлекается. Я же высматривал не просто автомагазин, а магазин, где торгуют мототехникой. Странно, что этот довольно толстый пласт техники до последнего времени выпадал из моих интересов. А ведь мотоциклов и техники на их основе в Рассене много. Они заметно дешевле машин, проще. И хотя здешним конструкциям было очень далеко даже до современных мне китайских мопедов, тем не менее местные мотоциклы были вполне себе транспортом. Двухтактные искровики хоть и жрали топливо, но зато были проще пареной репы и давали потребную мощность. Молодёжь, чаще всего не имеющая ещё средств на собственную машину, выбирала мотоцикл. Промчаться по вечернему городу, да чтоб сзади девчонка сидела прижавшись — что может быть приятнее? И старшее поколение, особенно вне городов, выбирало мотоцикл. На рыбалку съездить, или там — в соседнее поселение. А если «коляску» прицепить, то и грузовик не нужен. Так что мототехника имела своих постоянных ценителей.

Мы нашли такой магазин. В витрине стояло несколько «железных коней», блестящих свежей краской, а хозяин «конюшни» прямо возле магазина копался в своём «байке», подозрительно похожем на немецкий мотоцикл времён Второй мировой. Как же он назывался-то? Этот… как его… «Цундап» вроде бы! Ну не суть. «Байкер» увидел нас, отложил ключи и с ветошью в руках направился к нам навстречу. Был он немолод, но и не старикан какой. Серьёзный такой, плечистый дядька с обветренным лицом истинного мотоциклиста. Нюта даже приотстала и как бы невзначай спряталась позади меня, выглядывая из-за моей спины. Наверное он чем-то ей напомнил того «байкера» на дороге. А может она просто побаивается крупных дядек? Дядька тем временем подошёл:

— Интересуетесь самоходами?

Это так мотоциклы здесь называют. Я нерешительно покачал головой:

— Не вполне. Мне бы мотор купить.

— Есть у меня и моторы. Пошли внутрь. Эй, девочка — и ты заходи. Я не кусаюсь.

Это Ню замешкалась у входа. Я же рассматривал интерьер. Цепи, звёздочки, катушки, коленвалы, поршни, цилиндры, диски сцепления и прочие мотовнутренности густо заполняли витрины и полки. Дядька развернулся, ничего не скажешь. Он поманил меня поближе к дальней стене. Там, на полу, стояло несколько мотоциклетных двигателей разных размеров. Я присел на корточки и принялся читать таблички с ТТХ. И Ню присела рядом. Словно понимает чего. Из нескольких двигателей я выбрал самый близкий по характеристикам к тому, что стоял на Мишкином аппарате. В его пользу было ещё и то, что судя по описанию на него можно было установить принудительное охлаждение. Цена была довольно большая, но меньше, чем я предполагал…

— Вот этот.

— Хорошо. У меня есть такой на складе. Пробовать будем?

— Да, конечно. И ещё мне нужен для него комплект охлаждения.

— Поищу.

Ответил дядька и крикнул в сторону подсобки:

— Серш! Давай, семьдесят девятый распаковывай и — на стенд!

Из подсобки донеслось:

— Ага!

И бряканье железок. Пока неведомый Серш ставил движок на стенд, я прошёлся по залу. Хозяин посматривал за мной вполглаза, больше отвлекаясь на подсобку. Я же просто смотрю! Пока мне нужен только мотор, который готовят к испытанию. Ню со скучным лицом бродила за мной. Пускай. Я её сюда за руку не тащил. Сидела бы в «Ахейне», слушала своего Крокса-Шмокса. Но нет же! Ей надо за нами с Мишкой тащиться. Вот пусть теперь скучает.

Из подсобки раздались звуки заводящегося искровика. Пару раз чихнуло, разок хлопнуло и вдруг движок заработал. Я поспешил к подсобке. Там дядька знаками позвал внутрь. На стенде работал выбранный мною искровик. Не просто работал, а с нагрузкой. К выхлопному патрубку была присоединена уходящая куда-то наружу труба, так что было не дымно. Зато громко. Но звук был ровный и уверенный. Минут пять я слушал мотор, постепенно добавляя оборотов. Нормально. Пойдёт, думаю. Я махнул Сершу, парню в замасленном комбезе, мол — глуши. Повернулся к дядьке-продавцу:

— Беру. Как там с охлаждением?

— Нашёл. Дополнительно семьсот фэдсов.

— Всё равно беру.

Пока Серш запаковывал движок в ящик, я рассчитался с дяденькой. За дополнительную сотню он расщедрился на тележку и к ней — Серша. Мне эта сотня погоды не сделает, а вот тащить тяжёлый ящик до машины, а потом и грузить его в кузов самому не хочется. В соседнем магазине я совершенно случайно наткнулся на шины для Мишкиного драндулета. Даже не думал, что такие попадутся. И что самое удивительное — и задние, и передние были в наличии. Размер был один в один, я даже с бумажкой сверился, на которой записал кое-какие данные ещё в мастерской. На Мишкином агрегате колёса были такие, что без слёз не взглянешь. Потёртые, в трещинах и порезах. Не понимаю как они столько проехли. Наверняка и клееные не единожды. Тем лучше! Колёса мы погрузили на ту же тележку, где и мотор лежал. Здорово! На два дня работы хватит.

Нюта стоически переносила мои блуждания по магазинам с железками. Она даже смирилась с тем, что я о ней временами просто забывал, поэтому я решил вознаградить девчонку за терпение. После того, как покупки совместными усилиями меня, Серша и Ню были погружены в кузов, девочка собралась залезать в кабину, даже взялась за поручень и взобралась на подножку. Однако я окликнул её:

— Нюта! Подожди!

— Что?! Ещё в магазин?!

Какой неподдельный страх на лице! Теперь знаю — чем пугать девчонку, когда будет доставать. Но одновременно почувствовал себя виноватым. Поэтому протянул руку:

— Нет. Хочешь в кафешку сходить?

— Да!!!

Точно так же Свет проглядывает из-за туч после дождя. Так и её личико озарилось радостью. Как же мало некоторым надо для счастья. Она легко спрыгнула на бетон и вцепилась в мою руку.

— А куда мы пойдём?

— Куда-нибудь. Здесь же торговые ряды, значит и кафешки есть. Пошли.

И мы пошли. Ню цепко держала меня за руку, словно ожидала, что сбегу. Эх, я уже от одной сбежал. Два раза. Так что — держи, Нюта, держи. Кстати говоря кафешка нашлась неожиданно быстро. Невысокое зданьице, зажатое между двумя большими «магазами», даже снаружи выглядело уютно. Внутри оно вообще было похоже на пряничный домик. Всё такое миленькое, кукольное что-ли. Даже удивительно, насколько атмосфера кафе не подходила суровому краю Приграничья. Может именно из-за этой обстановки народу внутри было много. Иногда суровость надоедает до чёртиков и хочется окунуться в атмосферу сказки и беззаботности. Наверное от этого посетителей тут много. Мы не сразу нашли свободный столик. Ню с восторгом крутила головой по сторонам, а я смотрел и наслаждался её радостью. К столику подошла подносчица-девушка. Нет. Скорее девочка чуть старше Нюты. Она была такая же миленькая, как и вся кафешка. В платьице с кружевами, белом передничке и с бантами в волосах. Я взял список, выбрал себе местный лимонад и сладкий пирог. Ню посмотрела на меня ожидающе. Улыбнулся:

— Выбирай что пожелаешь.

Да, это настоящая проблема — когда список такой большой, а желудок такой маленький. Пока девчонка выбирала, я поинтересовался у подносчицы:

— Можно у вас взять что-то на вынос, с собой?

— Конечно, свогр! Любой заказ можно унести с собой. Кстати, наш магазин есть на соседней улице, если вы пожелаете заказать что-то на дом.

— Прекрасно.

Ню тем временем преодолела муки выбора и стала заказывать. Пускай развлекается. Где ещё она оторвётся на пирожных и мороженных? Девочка-подносчица ушла за заказами, Ню в предвкушении потёрла ладошки и вдруг смутилась.

— Что такое, Ню?

— Я веду себя как ребёнок?

— В этом нет ничего такого. Да ты и так ещё ребёнок, Ню.

— Опять ты считаешь меня маленькой девочкой.

Насупилась Нюта. Я примирительно усмехнулся:

— Ладно. Не маленькая девочка, а маленькая девушка.

Ню фыркнула и уже с улыбкой продолжила осматриваться. Я же смотрел на неё и думал о том, как много в жизни нормального, детского прошло мимо этой девочки. Весто школьных подружек она играла с бандитами, вместо родителей её воспитывала глава преступной группы. По большому счёту кроме рынка она мало что видела. Даже удивительно, что она довольно нормальна. Может и хорошо, что влияние преступного мира на неё кончилось вместе с разгромом банды? Что бы её ждало в будущем? Место наследницы клана? Преступная жизнь? Мне слабо верилось, что Сэлла намеревалась отправить её на Побережье. Так что Нюте в общем-то повезло. Пусть наш отряд и рядом не валялся даже с выпускниками педучилища, но уж мы всяко лучше повлияем на девчонку, чем какие-то бандюки.

Вазочки, тарелочки, стаканчики со сладостями в виде варений, мороженного, пироженных. Всё это богатство прочно утвердилось на столе. Девочка-подносчица пожелала нам приятного аппетита и удалилась. Нюта оглядела стол, счастливо вздохнула и принялась за дегустацию. Я потягивал кисленький лимонад и наблюдал за ней. Девочка пробовала всего по-немногу, довольно жмурясь и растягивая удовольствие. Конечно, она не ставила себе цель наесться, а именно пробовала разные вкусы. Вот она зачерпнула ложечкой розовую массу из вазочки, попробовала, ахнула:

— Фрам! Как вкусно!

Прежде чем я, расслабленый лимонадом и невинным видом девчонки, смог отреагировать, она зачерпнула новую порцию массы и сунула мне под нос:

— Скажи: «А-а-а!».

Я только открыл рот чтобы ответить, как ложка тут же в нём оказалась. Твою ж дивизию!! Я даже не особо вкус почувствовал — настолько опешил. Да что она творит?! Люди же кругом!! Но всем было по барабану, на нас не смотрели. А несносная девчонка забрала ложечку, хитренько улыбнулась и снова продолжила есть эту розовую хрень. Той самой ложкой, чтоб она пропала! Да я! Да она!!! Блин!!! Но пар ушёл в свисток. Глядя на счастливое личико девчонки я проглотил массу, а вместе с ней и гнев. Запил его лимонадом и продолжил ожидание. Больше ложки мне в рот не совали, слава Тс'Охо. И на том спасибо. Я купил торт-пирог в коробке, расплатился. На выходе сунул коробку Нюте:

— Мишку угостишь, как придём.

В мастерской нас встретил товарищ Степанов, перепачканный в смазке и ржавчине. Индеец, блин. Совместными усилиями мы выгрузили ящик, чудом не придавив Ню. Я даже наорал на неё, чтобы не лезла куда не следует. Однако ей было на мои вопли плевать с самого высокого в Рито здания, как я понял. Ах так?! Перестал её в упор замечать. Демонстративно. Ей такое не понравилось категорически, но я был непокобелим. тьфу ты!. Непоколебим!. Когда Мишка сунулся в ящик и увидел мотор, то от восхищения начал разговаривать одними междометиями:

— О!. Ух ты!. Вот это да!. Как же?. Ну… Это… Бли-и-и-ин..

Я лишь усмехался. Добили его новые колёса для квадра. Он чуть не расплакался от счастья, по-моему. Попили чаю с пирогом и до вечера очищали раму от ржавчины и грязи, пристраивали мотор на место. Придётся одну точку крепления переваривать, а так — вроде подходит. Пока мы работали, Нюта от безделья и отсутствия внимания на диване в углу мастерской. Во сне она была очень миленькой, улыбалась еле заметной, совсем детской улыбкой. Когда я тронул её за плечо:

— Нюта, проснись.

Она вздрогнула, в распахнувшихся глазах промелькнул испуг, но только на мгновение. Я отвёз их обоих на постоялый двор, там отправил по номерам — мыться. И сам хорошенько умылся. Потом позвал их ужинать. Мишка хомячил за двоих, но оно и понятно. Парень весь день с железками возился. Нюта не столько ела, сколько болтала. Рассказывала Мишке о наших скитаниях по магазинам, о кафе. Правда — промолчала об инциденте с ложкой. Мишка иногда вставлял междометия, хмыкал, но занимался в первую очередь едой и рассказ пропускал мимо ушей. Я с аппетитом поел под болтовню девчонки, спросил её о соседке по номеру. Ню только пожала плечами:

— Нету её. Как после обеда собралась, так до сих пор и нет.

Я так понимаю — и не будет. Уж больно мечтательная у неё мордаха была, когда Лекс об отдыхе сказал. Придётся Ню одной ночевать. Я так ей и сказал. А она неожиданно покраснела:

— Фрам… Я..

— Что?

— Я… Я боюсь одна ночью оставаться.

Блин! Ну спасибо, сестрёнка! Я тебе эту подлянку ещё припомню! Но что с Ню делать? Не положишь же её спать в нашем насквозь мужском номере, с храпом и прочими прелестями мужского общежития. Тем более ей совсем не нужны картины бродящих по номеру мужиков в трусах. И уж нам совсем противопоказаны картины девчонки в одной ночнушке — или что там у неё для сна. Вот же ж задача! Твою дивизию. Так. Ладно..

— Ню, иди в номер, собери постельные вещи. Я за тобой зайду. Понятно?

— Ага.

Она ушла озадаченная, а я дождался Мишку и вместе с ним пошёл в номер. Он удивился, но ничего спрашивать не стал, а только пробормотал:

— Девчонки.

Да я знаю. Тем не менее велел ему раздеваться и ложиться спать. Достал из рюкзака спальник, постелил его на полу вместо матраса, сволок постельное с кровати и постелил поверх спальника. Ортопедическое ложе, ёшь твою медь. А сам пошёл за Нютой. Когда я заглянул в номер, она ждала меня со свёртком вещей. Приглашающе мотнул головой, мол — следуйте за мной, юная свогра. Она покраснела, но послушно пошла. Я напомнил ей запереть дверь ключом, оставленным Марикой, подтолкнул к нашей двери. Мишка лежал отвернувшись к стене и уже дрых. Ну а что? Устал — вот и вырубился. Ню беспомощно обернулась, я указал ей на свою кровать:

— Укладывайся, а я пока выйду.

В коридоре было пусто. Сходил в тот конец, поглядел в лестничный пролёт, пошёл назад. Наверное уже легла? Зашёл в номер, негромко окликнул:

— Ню, можно входить?

— Ага.

Девчонка расположилась на моей кровати, укрывшись одеялом до подбородка и оттуда поблёскивала глазами. Эх, твою дивизию. Я убрал свет, разделся в темноте и улёгся на свой спальник. Жестковато, но бывало и хуже. Закрыл глаза, прокручивая в голове события последних дней. Из воспоминаний, образно говоря — «за шкирку», выдернули слова Нюты:

— Первый раз спим вместе.

Шоб я сдох!!! Чего?!!

— Ой! Извини, Фрам! Я хотела сказать — в одном помещении вместе.

— И вовсе не первый. Вспомни Зеленопольскую.

— Там было не то. Народу много и комната огромная. А сейчас я даже могу услышать твоё дыхание.

— Ню, сейчас же прекрати эти глупости и спи. Или хотя бы молчи — я, в отличие от некоторых, не дрых днём и хочу выспаться ночью!

— Прости. Хороших снов.

— И тебе.

А действительно. Если прислушаться, то можно разобрать тихое сопение девчонки. Да блин!

Я проснулся самый первый. Мишка тихо похрапывал, уткнувшись лбом в стенку. А Нюта разметалась во сне словно ребёнок. Одеяло сползло на пол, сама же девочка спала на животе в позе «морской звезды» — раскинув руки и ноги. Я подошёл и накрыл спящую одеялом, стараясь на неё не глядеть. Была Нюта в большой футболке, заменявшей ей ночную рубашку. Всё бы ничего, да вот фуболка была коротковата для ночнушки. Вобщем — ноги и трусики она не закрывала. Вот совсем не надо мне таких зрелищ с утра пораньше! Тем более от несовершеннолетней. Что за почти что педофильские позывы?! Вот если бы это была… Отставить!! Холодный душ здорово прочищает мозги и снижает уровень гормонов. Я сделал его контрастным, начиная от горячей воды и до почти ледяной. Потом в обратной последовательности. Всё! Как новенький! И — без эротических поползновений! Разбудил Мишку. Велел ему умываться, одеваться и будить Нюту, чтобы потом присоединиться ко мне в харчевне «Ахейны», куда я сейчас иду. Сидя за столом и попивая горячий «чай», думал о планах на сегодня. Предстояло установить новый двигатель на квадр, размонтировать старые шины с дисков и смонтировать на эти диски новые шины. Эх, давненько не брал я в руки шашек!. Э… Монтажек! Зато весь день загружен и на жаленья себя времени не останется. Здорово!

Нюта и Мишка появились вместе, одновременно. Последнее время они научились не цапаться по мелочам и разговаривали вполне доброжелательно, хотя не упускали случая друг друга подковырнуть или подначить. Нормальные отношения вчерашних подростков. Они заказали завтраки и принялись с аппетитом их поглощать. Я с почти отцовской усмешкой наблюдал за ними. Ну а что? По биологическому возрасту они, может, и не так уж сильно от меня отличались, годясь в младшие братья и сестры. А вот если учесть мой «реальный умственный» возраст «за тридцатник», то они, особенно Нюта, почти годились мне в сыновья и дочери. Так что я покровительственно улыбался, наблюдая за этой парочкой. Мишка не мудрствуя лукаво нарядился в то, что мы купили тут, в Рито. Нюта же была в простом, без изысков, зелёном платьице. Да у нас нынче день минимализма? Хех. А Фэ-то снова намылилась идти с нами. Да пусть идёт, раз хочет. По крайней мере под присмотром будет. Только вот опять достанет разговорами. Хотя..

— Ню, что это у тебя?

— Это? Книга.

Пожала плечами девочка.

— Книга?

Фигасе. Что-то я раньше не замечал за Нютой страсти к чтению.

— И про что она?

— История Мира.

— Ух ты! А почему именно история?

— Буду готовиться к школе. Я же долго не училась. Марика убедила, что нужно закончить хотя бы обязательное образование. Ну вот я и начинаю.

— Молодчина, Ню!. И Мишку надо за учебники посадить.

Мишан только поморщился, но от меня это не укрылось:

— Да-да. Ты хочешь техникой заниматься?

— Ну — хочу.

— Техника требует грамотных людей. Кроме практики нужно знать и теорию. Так что, как говорил один древний: учиться, учиться и ещё раз — учиться.

— Отверженный?

— Кто?

— Тот, древний.

— Ну… Можно и так сказать.

За разговорами о важности образования мы дошли до мастерской. Если подумать — они ведь оба толком и не учились. Так что теперь им придётся навёрстывать. Хорошо что по рассенским нормам они могут заниматься самообразованием. Марика с Лексом им помогут. Ведь наши командиры прошли военное обучение. Лекс вообще — офицер среднего звена в прошлом. Образованные люди в отличие от меня, неуча.

В мастерской мы с Мишкой преоделись и взялись за работу, а Нюта с ногами забралась на диван и углубилась в чтение. Я приварил крепление на новое место, мы подвесили мотор и занялись его установкой. Хуже нет — подсоединять и крепить все эти «сопли» из трубок, проводов, тросиков. Часто их подсоединение занимает больше времени, чем собственно монтаж силового агрегата. И это правило справедливо для любой техники в большинстве случаев. Это как руку или ногу пришивать, образно говоря. Пока все нервы и сосуды пришьёшь — семь потов сойдёт. Но постепенно двигатель мы полностью установили. Не забыли установить комплект принудительного охлаждения. Можно бы в принципе обойтись и так, но на низких передачах движок будет перегреваться, а квадр часами ездит по бездорожью как раз на этих самых низких передачах.

Попили чайку, который заварила Нюта. У неё неплохо получается делать всякие отвары — Ермолина школа. Потом занялись шинами. Как ни парадоксально для людей, слабо разбирающихся в технике — чем больше колесо, тем легче его размонтировать и наоборот. Это при условии неразъёмного колёсного диска, конечно. На квадре именно такие и оказались. Если бы Мишка сам шины монтировал, то наверное изодрал бы их к чёртовой матери. Я его энтузиазм притормозил пока. Сначала надо бы пообедать. Тут неподалёку была небольшая харчевенка, так мы туда сходили втроём. Недорого и вкусно поели. Ню была непривычно тихая и задумчивая. Это история на неё такое впечатление произвела. Местная история и вправду была обалденная. По сравнению с ней наша земная история — скучная тягомотина. Местные хоть все эти заморочки с богами принимают как само собой разумеющееся, а я вообще офонарел поначалу. Ну да ладно. Пусть подумает, это полезно.

После обеда мы меняли шины. Две я поменял сам, показывая Мишке правильные приёмы работы, а две других он уже сам менял. Нормально получилось, даже ни одну камеру не проткнули. Потом Мишка накачивал колёса ручным насосом. Я великодушно уступил ему эту честь. Потом мы сделали по моим чертежам две колеи для мостика. Так и вечер подошёл. В «Ахейну» парнишка поехал на квадре, обкатывая двигатель и заодно увёз колеи, которые мы привязали к багажнику. Мы с Нютой дошли пешочком, по прохладе. Девчонка всю дорогу молчала. Меня это вполне устраивало.

На стоянке Мишка узнал о моей задумке. Марика сегодня сгоняла по даному мною адресу и привезла присмотренный мною в походах по автомагазинам одноосный прицеп. Лёгкая конструкция мне приглягулась, и ещё то, что перед грузовой платформой с невысокими бортами располагалась ручная лебёдка для погрузки. Если я всё правильно расчитал, то должно получиться. Открыл задний борт. Положили мостики на край кузова. Подкатил квадр к ним, зацепил тросик с крючком за специальное ушко на передней подвеске драндулета. Начал крутить ручку лебёдки и квадр довольно быстро стал забираться по мостикам в кузов. Надо было видеть глаза Мишки. В довершение я закрепил драндулет упорами и цепочками, захлопнул борт. Вот и всё. Повёл обалдевшего парня ужинать. После ужина я совершенно неожиданно встретил Марику. Только вывернул с лестницы в коридор, как дверь её номера открылась и мы чуть не столкнулись лбами.

— Ой!

— Здрассте, уважаемая свогра!

— Э.

— Надеюсь вы прекрасно провели время?.

Мой тон был ехиднейшим из всех ехидных.

— А… Ну… Ага.

— Очень рад за вас! А теперь поведайте мне, любезная сестрица — какого фига вы не предупредили меня о том, что Нюта боится оставаться ночью одна в номере?!

Вторую часть фразы я почти прокричал. Марика состряпала невинно-недоумённую мину и пожала плечами:

— Да я и не знала!

— Теперь знаешь! Мне пришлось её брать к нам в номер на ночь. Юная девушка, девчонка практически — проводит ночь в компании взрослых мужиков! Это ненормально!

— Она же не ходила перед вами голышом? И вы, надеюсь, к ней не приставали?

— Нет!!

— Тогда в чём проблема?

— Чо?!

— Фрам, обычно ты развратник и извращенец.

— Эй!

— Но временами ты настоящий ривалист!

— Кто?!

Действительно — это оскорбление или похвала? Что за «ривалист»? Я тут же потребовал от Марики пояснений. Она удивилась моей необразованности, но рассказала. Был в старину такой деятель церкви, Антоний Ривал. Прославился он тем, что создал движение за установление жёстких разграничений между полами и ужесточение норм морали. В частности он был против совместного проживания людей противоположного пола, не состоящих в родстве или браке, под одной крышей. Был против откровенных женских нарядов, против нескромного поведения и особенно — против свободных сексуальных отношений. Его последователей и стали называть ривалистами.

Прекрасно! Меня записали в эти самые ривалисты!

— Да иди ты. По своим делам.

Я обогнул Марику и потопал в номер. Ну да — обиделся. А что? Не имел права? Хрен их тут разберёт с их долбанутой моралью! То нельзя к бабам приставать, то — можно и даже нужно! То на полуголых девок нельзя смотреть, то — можно. Твою дивизию! Идут они все лесом!

Хоть и было ещё рано, я завалился спать. Настолько всё меня достало, что со злости вырубился ажно до утра. Даже не слышал, как пришел Мишка. Утром долго валялся с открытыми глазами под похрапывания парня, размышляя о будущем. Ссора с Лани тупой занозой ныла внутри. Но методов вырвать эту занозу я не видел. Как помириться? А если она и не захочет? Скорей бы, что-ли, в поход. Надоело это сидение на одном месте.

Видимо Тс`Охо меня услышал. Или ещё кто-нибудь сверху. Потому что после завтрака Лекс сказал, что едет к Нэро по поводу начала экспедиции. Я встретил эту новость со вздохом облегчения. Не зря, вобщем-то. И хотя мне тоже надо ехать — осматривать и принимать технику, но я воспринял новость с энтузиазмом — мне уже надоело ждать у моря погоды, вернее у пустошей. Я вставил свою копеечку. Напомнил, что привезли наш заказ по стрелковке. Сказал, что надо бы провести учебные стрельбы из нового оружия, потому как вот лично я, например, из таких берданок раньше не стрелял и на что расчитывать — не знаю. Странно, что оружейник отряда об этом не упомянула. Это был один из тех немногих моментов, когда можно было наблюдать краснеющую Калинину. Калина красная, блин. А — нефига! Я мстю, и мстя моя ужасна! Главное, что никто и не сообразил, что отряда-то и нет! Лекс согласился с моими доводами и в качестве нагрузки для Марики обязал её обучить стрельбе Мишку. Она стоически перенесла процесс вынесения начальственного порицания, хотя что тут переносить-то? Лекс её только что по головке не погладил. Голубки, твою дивизию. Мстя моя не удалась. Тотальное невезение. Может — сглазил кто?

Но это всё игры. А на самом деле мы расконсервировали оружие в одной из оружейных мастерских. Там было всё необходимое. ЗиП, реактивы, смазки. А ещё у них был собственный подземный тир! Там мы и отстреляли по паре десятков патронов. В принципе мне ружьё понравилось. Отдача у него была довольно мягкая, на прицельной дальности двести сед кучность была вполне терпимая, а на более высоких дистанциях испытаем потом. Да и при стрельбе с открытого прицела эффективная дальность выше пятисот сед практически недостижима. Плюс то, что на такой дистанции мягкая тяжёлая пуля здорово теряла в проникающей способности. Зато вблизи свинцовые незаострённые пули имели хорошее останавливающее действие. Реклама утверждала, что кабана из этого карамультука завалить вполне можно. Надеюсь, что случая подтвердить или опровергнуть это не представится. Неожиданно для меня Марика подарила Мишке пистолет! Мишка, ещё не полностью отошедший от подарка судьбы в виде движка и колёс для квадра, был на седьмом небе. Мало того. Марика прямо в тире принялась показывать ему упражнения по тренировке правильной стойки для стрельбы. Мишка стрелял вполне сносно. Он не был новичком в стрельбе. Живя в диких землях остаться «девственником» в оружейном вопросе практически невозможно. Там девки и то ходят с оружием и при надобности пускают его в ход, а уж пацаны и подавно. Поначалу Мишка мазал, но как только приноровился к новому «стволу», так меткость его стала вполне удовлетворительной. У парня хорошие способности к стрельбе. Рейтинг Калининой в его глазах скакнул намного выше моего. Ну и ладно. Я не ревную. Разве что — немножко. Чем бы ответить? Не подаришь же Нюте оружие? Её отдачей унесёт. Ладно. Раунд проигран.

Пока Марика занималась допризывной подготовкой с Мишкой и примкнувшей к ним от безделья Нютой, я вместе с Лексом отправился на новую базу в отделение наук. Пока новый зам Нэро разбирался с бумагами, я двинул в отгороженную техзону, надеясь не встретиться по пути с Лани. Там уже стояло несколько машин. Два грузовых вездехода ТЗГМ, очень похожих на моего «монстра», но не с кузовами, а с фургонами. Фургоны здорово напоминали так знакомые мне по службе в российской армии «КУНГи». К одному грузовику была прицеплена бочка на колёсном ходу, видимо для воды, а к другому — энэс-производитель на таком же ходу. Ну да, энергию надо как-то добывать. Ещё одна машина была двухосным ТЗГМом с буровой установкой. Круто. Мы будем искать нефть? В Сфере нет нефти. Воду? Кто знает. Четвёртый вездеход вызвал мой неподдельный интерес. Это была модификация так знакомого мне ТЗГМа, тоже трёхосная, но бескапотной конструкции, с кабиной над двигателем. На «КАМАЗ» похожа, только поменьше и кабина скруглёная, как здесь модно. Вездеход был седельным тягачом и буксировал полуприцеп-фургон. Это — мобильная лаборатория, догадался я. Транспортником и одновременно техпомощью выступал мой грузовик. Кстати! Я только сейчас додумался, что пять грузовиков и генератор с буровой будут жрать уйму топлива! Нужна цистерна под компрест! И кто только собирал этот цирк Шапито?! Твою ж дивизию!!

Вот так и началась моя карьера «зампотеха» экспедиции — с поисков прицепа-топливозаправщика. Когда я обрисовал проблему Лексу, он, оторвавшись от кучи бумаг, велел мне ехать по организациям, торгующим техникой, и искать подходящий вариант. Потом он выпишет платёжное поручение для оплаты. Я оседлал «железного коня» Марики на котором мы приехали, и двинул. А в первую очередь двинул к военным. Узнать адрес единственной в округе «вэ-че» не составило труда. И вот я на КПП, прошу аудиенции у высшего командования. Аудиенция была мне дарована, меня проводили к командиру части. На мой вопрос о списанных цистернах командир подумал, ответил, что это вопрос помощника по техчасти и отправил к нему. Помощнику я повторил свой вопрос. Тот позвонил куда-то и попросил подождать. Кстати, телефонная связь здесь, в большей части обжитых земель, была хорошо налажена. И сама технология так и называлась — телефония. Я читал, что с названием просто не стали заморачиваться, а взяли слово из языка Отверженных, обозначавшее такую же связь.

Через некоторое время раздался звонок. Начпотех послушал трубку и сказал мне, что сейчас придёт сопровождющий и отведёт меня на стоянку. Спустя пятнадцать минут я уже ходил по стоянке списанной техники. Местным военным разрешалось продавать снятую с баланса технику в свою пользу — вот почему я поехал для начала именно к ним. Мне повезло и прицеп-заправщик нашёлся. Одноосная цистерна куба на два, утилитарно-зелёного цвета. Правда выяснился минус — не было колёс. Зато и цену не заломили. Я договорился, что завтра приеду с чеком и колёсами, и отправился восвояси, надеясь растрясти Лекса на «бабки». Долго уламывать не пришлось. Сравнив цену новой цистерны и армейской б/у, Лекс молча выписал поручение, отдельно выписав чек на колёса. Вот и славно. Я пошёл знакомиться с водителями.

Водилы оказались людьми сугубо гражданскими, причём одним из «КУНГов» управляла женщина. Равноправие же. Представился им как механик экспедиции и водитель по совместительству. Пошли глядеть машины. Техника была в хорошем состоянии. Чувствовалось, что за ней ухаживают надлежащим образом. Тем лучше — меньше возможных сюрпризов. Покалякали о делах наших скорбных, записали недостающий ЗИП. Придётся снова тормошить Лекса. Ну уж ничего не поделаешь. Отправляться к чёрту на кулички без элементарных запчастей и инструментов — идиотизм. Я поинтересовался о дате отправления, но все только плечами пожимали. Жили водилы в общаге при отделении, так что были всегда готовы, как те пионеры. Жаль. Я думал, что слухами Сфера полнится. Оказалось — нифига.

На следующий день я взял с собой Мишку и на грузовике поехал за цистерной. Вначале, правда, заехали в одно место за колёсами. Каюсь — не стал покупать новые, рассудив, что на одну экспедицию хватит и бывших в употреблении. Диски были не мятые, покрышки без пробоин и трещин. Походят ещё. Да, аферист. А кому сейчас легко? Тем более деньги я не в карман положил, а прикупил на них расходников для сварки. Пригодятся или нет — неизвестно, но уж лучше пусть лишние останутся, чем не хватит. В части Мишка глазел по сторонам, разглядывая строения и солдат. Мне же было всё равно. Если ты видел одну военную часть, значит ты видел их все. Колёса подошли как родные. Я отдал начпотеху платёжку, получил расписку в получении и подтверждение собственности. Нас выпустили за ворота, пожелав доброго пути. Вот так я и провернул эту операцию. Становлюсь «крепким хозйственником», как любили выражаться на моей исторической родине. Тревожно, твою дивизию. Так и до прапорщика недалеко.

С Лани я не виделся. Вернее видел её мельком пару раз в компании Клео, но мы даже взглядами не встречались. Я встречи не искал, она тоже. Да и сказать мне ей было нечего. Зато мы познакомились с отрядом Мирского. Вернее отряд был от организации «Барьер», а Мирский им командовал. Этакое ЧОП. Было их двадцать человек (и вэйт) на пяти «джипах». Не на таких «газиках» как у Марики, а на таких, как у наших первых заказчиков. Брутальные вездеходы, больше похожие на лёгкие грузовики «Додж 3/4». Не удивлюсь, если они бронированные. Их пассажиры были экипированы одинаково. Зелёные комбинезоны, РПС, шапочки-бескозырки, сапоги с боковой шнуровкой. Крутые ребята, ага. И вооружены они были не охотничьими пукалками, а самозарядными карабинами. Оказывается некоторым частным организациям можно вооружать сотрудников армейским оружием. Вобщем рейнджеры, твою дивизию. Ну а мы хозвзвод, блин медный. Зато караулы тащить не придётся и меня это очень радовало — ещё в армии натаскался. Мирский о чём — то договаривался с Лексом, «рейнджеры» похаживали около своих «Доджей» с крутым видом, а мы с Марикой сидели на широком бампере моего «монстра» и снисходительно ухмылялись. Не хватало только по горсти подсолнечных семечек, чтобы с независимым видом картинно поплёвывать кожурой. Вот только семечек нет. А ведь видел их на базаре. В следующий раз целый мешок куплю. Чтобы картинно и независимо плевать. «Барьеровцы» потусовались с пол-часика и во главе с Мирским укатили восвояси. Нам же было сказано, что послезавтра выезжаем. Сегодня приедут научники, а мы загрузим кузов продуктами и палатками. Где там Мишка? Работа по его профилю как раз!

Слава Тс'Охо — на этот раз мы не попёрлись на базар Рито. Продукты нам выдали на военном складе. Да-да, на военном. Экспедиция поддерживалась государством в лице Главного Отделения Наук, а уж они с военным ведомством договорились по-свойски. Как бы то ни было, запас продуктов мы получили без проблем и скитаний по базару. В кузове ещё осталось немного места, которое благополучно заняли две десятиместные палатки и походная кухня. Всё, я под завязку. Ещё и прицеп с топливом. Пойдём гружёные, степенно.

Научников видел мельком. Человек (и вэйт) десять, все в походной одежде. Четыре мужика и две женщины. Это не считая уже бывших здесь Лани, Клео и Нэро. Итого — четырнадцать человек научников и водителей, нас пятеро и охраны двадцать человек. Сорок человек. Потому что с научниками приехал и повар. Едва ли не самое важное лицо в экспедиции. Потому как солдатская аксиома гласит: «Хош до „дембеля“ дожить — надо с поваром дружить!». И ещё никто эту аксиому не опроверг (есть конечно альтернативное утверждение, что «Если хочешь быть здоровым — ешь один, под одеялом!», но это немного из другой оперы). Повар оказался немолодым мужиком с заметным под походной одеждой брюшком, лысым и усатым как Будённый. Звали его Юром Низовкиным. Он степенно познакомился с нами, отдельно с Нютой. Она поступала под его начало и он устроил ей мини-экзамен по кухне. Похвалил. Нюта победно оглядывалась на меня. Я улыбнулся для вида, но мысли были далеко. То и дело совесть начинала нудеть, что, мол, обидел Лани, она такого не заслужила, сволочь ты — и тому подобное. Ещё меня заинтересовал вопрос о том, кто будет выполнять земляные работы на раскопках. Не сами же учёные? Лекс сказал, что обычно в таких случаях бригаду землекопов вызывают после того как разведают — что и где копать. Сами же землекопы сидят в населённых местах «в режиме ожидания» на минимальной оплате. Никто не ропщет. Лучше сидеть и получать минималку, чем сидеть без ничего. В тех краях не так-то легко найти работу по такой специальности.

Вечер прошел в проверке машин. Всё заправили, проверили уровни масел и жидкостей, померили давление в шинах. Следующий день я провёл в «отдыхе впрок». Ходил по округе «Ахейны», Нюта и Мишка таскались за мной. Нет-нет, да и слышался восторженный голос Нюты:

— Мишка, смотри какой дом здоровский!

— Ага.

Скупо отвечал Мишка. А через некоторое время уже его голосом:

— Нютка, пошли! Чего опять застыла перед магазином?!

Он уже давно звал Нюту — «Нюткой», девчонка не возражала и звала его просто «Мишка». Похоже, что они потихоньку сдружились, причём парень явно покровительствует хрупкой и более младшей девчонке. Это хорошо. Ведь у них пока нет других друзей-ровесников. А в их возрасте даже мы с Марикой в наши, если на земное переводить, двадцать четыре — двадцать шесть для них чуть ли не старики. Им было интересно гулять, они впечатления от города впитывали как губки. А я просто бесцельно бродил, заглдывая в лавки, магазины. Посидел в небольшом, хреново ухоженном парке. Мне отчего-то было грустно. И не только из-за Лани. Хотелось синего неба с ярким жёлтым Солнцем, а не этого персикового киселя с оранжевым блином Света. Хотелось на Землю.

Утром мы приехали в Отделение со всеми шмотками и скарбом. К вездеходу Марики был прицеплен прицеп с закреплённым на нём квадром, накрытым брезентом. Я с помощью других водителей прицепил цистерну с топливом, поставил машину в ряд с другими. Порядок следования до нас ещё не довели. Ждём охрану. Орис Нэро ходил вместе с Лексом по площадке, листая толстую тетрадь. Он поедет с Лексом и Марикой на их машине. Мишка с ними. Нюта поедет со мной. Недаром она радуется, нимфетка недокормленная. Учёные поедут в «КУНГах», Лани в их числе. Лани… Твою ж дивизию. Как бы извиниться-то?

Послышался шум и на площадку въехала пятёрка «Доджей» охраны. Из головного «Джипа» вышел Мирский и направился круководству. Остальные «барьеровцы» из машин не выходили. Вскоре определились с прядком. Два джипа идут головными, за ними Марика и КУНГи, потом ещё джип, за ними буровая и я. Замыкают ещё два джипа. Начали выстраиваться. Обошлось без столкновений и неразберихи. Поехали что-ли?

Ехать мне предстояло в хвосте колонны, так что вся отборная пыль будет у меня на зубах. Однако на хороших дорогах Рито пыли было немного, поэтому я опустил боковое стекло и наслаждался утренним ветерком. Двигатель работал ровно и мягко. Вот такую езду я люблю. Управление машиной в такие моменты много усилий не занимает и есть время насладиться ощущением скорости и мощи. Есть время на осмотр окружающей панорамы, на всякие раздумья. Не хватало только магнитолы, бормочущей сквозь рокот компрессионника. Но до такой роскоши в местных реалиях как до центра Сферы. Приёмник на радиолампах может быть более-менее компактным. Однако вот вибрацию и удары лампы переживают очень плохо. Часто даже вообще не переживают. Хотя… Ведь были же во Вторую мировую танковые рации на радиолампах? А в танках условия для радиостанций много хуже, чем в грузовиках. Одни только сотрясения от выстрелов орудия чего стоят. И тем не менее в местных машинах приёмники если и были, то наверняка только в машинах высокого класса, местных «Роллс-Ройсах» и «Бентлях». Что удивительно — Нюта не доставала разговорами. Она сидела молча, глядела в окно и была даже грустна, я бы сказал. Что на неё нашло? Неужели из-за истории? А ведь улыбалась утром. В середине дня колонна свернула с хорошей бетонной трассы на гравийку. Сразу попёрла пыль. Я приотстал, чтобы хоть немного поменьше её глотать. Поднял стекло и включил воздуходув. Это была моя собственная конструкция, сляпанная от нечего делать. Я забабахал её из воздушного вентилятора в кожухе, который забирал воздух снаружи кабины и вдувал его внутрь через старый воздушный фильтр от легковухи. Работала эта «установка» от НС-двигателя, жрала НС-энергию немерянно, но — работала! Это были её первые «полевые» испытания и пока они проходили успешно. Хоть установка воздух и не охлаждала, но создавала в кабине избыточное давление, препятствуещее проникновению пыли внутрь. Я честно «пригрел» принцип от широко распостранённых на отечественной военной технике ФВУ — фильтро-вентиляционных установок. Там они выполняли ту же, в общем-то, функцию. Не давали проникать в технику радиоактивной пыли и боевым отравляющим веществам. Как бы то ни было, доморощенная ФВУ работала нелохо. Пыль у нас с Нютой на зубах не хрустела.

Пообедали быстро, перекусив бутербродами и запив их водичкой. Я не был в курсе такой спешки, но начальству виднее. Ню эти бутеры ещё утром настругала и упаковала в специальный ящик, купленный вместе с походной печкой. Печка, кстати, стояла в кузове. Не зря же мы её брали. Зато не будем теперь мамонтов жарить на костре как дикари.

Тем же порядком ехали до вечера. Дорога всё еще была гравийной, хотя начали попадаться совсем заброшенные участки с рытвинами и кочками. Скорость снизилась. От жары и с непривычки Ню вырубилась, уснув на пассажирском сиденье. Я подложил ей под голову свою свёрнутую куртку и будить не стал. Пусть отдыхает. Она эсама проснулась ближе к вечеру. Свет уже ощутимо приугас, когда колонна съехала с насыпи к ближайшей роще. Вот тут-то и будем ночевать. Первым делом выгрузили печку и Юр с Нютой сразу принялись что-то там мутить насчёт ужина. Мы с Марикой и Мишкой были брошены на установку палаток. Это только кажется, что палатку ставить легко и весело. Может двухместную и весело, а вот две десятиместных — втроём. Ещё тот секс вприпрыжку. Однако мы справились. Пока постилали полы из войлока, уже и ужин поспел. Недалеко от печки горел большой костёр. Юр раскладывал по мискам аппетитно пахнущее варево, Нюта ассистировала. Пока другие получали пищу, я сходил до грузовика, достал спальник. Если свернуть его «в рулет», то получится валик для сидения. Вернулся с миской, полной дымящейся каши и кружкой с нютиным отварчиком обратно к валику. Ну, поужинаем!

На противоположной стороне от костра сидела Лани. И совсем на меня не смотрела. Поймал только скользнувший по мне безразличный взгляд. Аппетит почему-то пропал и я положил тарелку с недоеденной кашей на траву. Рядом кто-то сел. Я покосился — так и знал, что это Ню. Ей что, места мало вокруг? Вот совсем не до неё сейчас. Отвар приятно согревал, люди тихо переговаривались о том — о сём. Я сидел, уставившись бездумно в костёр и не вслушиваясь в болтовню окружающих. Поэтому совсем неожиданно в круг света костра вышел «барьеровец»:

— Не пора ли расходиться, свогры?

— А что такое? — поинтересовался кто-то. Барьеровец ответил безо всяких эмоций:

— Свет костра ночью виден на расстоянии до четырнадцати тсед. Вы, свогр, можете поручиться, что в радиусе четырнадцати тсед вокруг нас нет стоянки или лагеря разбойников, например? И что они не решатся проверить — кто это там так смело жжёт костры?

— Э… Нет.

— А раз так — закругляйтесь и расходитесь по палаткам.

Парень не нашёлся что ответить, поэтому все с деланными шуточками стали расходиться. Клео и Лани тоже удалились в одну из палаток. Не в нашу. В нашей были места для нас самих и для водителей с поваром. В другой размещались научники. Доктор вообще ночевал в лаборатории. Барьеровцы поставили свои небольшие палаточки и к нам не лезли, держа дистанцию и соблюдая свой собственный распорядок. Так все и разместились. Уходя, Лани оглянулась, но встретилась со мной взглядом и поспешно отвернулась. Ладно — хоть обернулась. Я обернулся посмотреть, не обернулась ли она, чтоб посмотреть, не обернулся ли я.

Вспомнив прилипчивую строчку из известной песни я усмехнулся и пошёл за ведром. Не тушить же костёр «по-пионерски»?

О свете костра чувак с карабином не наврал. Это один из известных ориентиров. Действительно — свет костра в тихую ясную ночь виден на расстоянии двенадцати-пятнадцати километров. Это на Земле. А здесь панорама горизонта больше, поэтому я даже приуменьшил расстояние. Ещё во время службы на Кавказе мне вдолбили, что невооружённым глазом огонь горящей спички ночью виден на расстоянии от одного до полутора километров, а тлеющая сигарета — на дистанции до пятисот метров. Как-то мне дали «Ночной Стрелковый Прибор Универсальный», сокращённо — НСПУ, он же «ночной прицел», и предложили посмотреть через него на товарища, курящего метрах в стах от меня. Я был поражён. «Ночник», работающий не только с видимым светом, но и с инфракрасным диапазоном спектра, показал окурок как светящийся шар почти с голову курильщика. Вот эта картина проняла меня тогда сильнее, чем все статьи устава караульной службу вместе взятые, вещающие о запрете курения для часового. С тех пор я долго не мог спокойно смотреть на курящего в темноте человека.

Наш костёр я залил. Все разошлись по палаткам, барьеровцы патрулировали периметр лагеря. Про разбойников тот боец сгустил всё-таки. Никто в здравом уме не будет ночью ломиться через перелески и овраги, чтобы потом придти и схлопотать пулю в драгоценное туловище только потому что в лагере есть охрана, которая сначала стреляет на шум, а потом разбирается — в кого же она попала?. Гораздо правильнее просто засечь направление, а потом при свете дня провести разведку. Но нас тут днём уже не будет, так что не такой уж большой риск. И всё же процент вероятности напороться на «не тех» людей множится с каждым тседом, уводящим нас от обжитых мест. Да и вспоминаются чёртовы раловцы. Эти, мне кажется, и по ночному лесу промчатся, если нужно. Звери же…

В палатке меня поджидал сюрприз. Откинув полог, я направился к своему спальному месту в уголочке, где до этого разложил спальный мешок и под него положил ружьё — не оставлять же его на ночь в кабине? А в свете нс-лампочки, висевшей под потолком и игравшей роль люстры (моё «ноу-хау»), рядом с моим спальником раскладывала свой мешок Ню. При этом она мурлыкала какой-то мотивчик и улыбалась. Да чтоб твою дивизию! И ведь не станешь же скандал устраивать, люди кругом. Тем более с их точки зрения девчонка ничего такого предосудительного не делает. Не под одеяло же ко мне лезет, в самом деле? Зато я рискую прослыть закоренелым ривалистом. Да меня не само её укладывание возмутило, а то, в каком виде она это делала. В том самом, в котором спала в нашем номере! И все, главное, и ухом не ведут, словно так и надо! Нет, наверное аборигенов я так до конца и не пойму. Эх, ладно. Ну подумаешь — девчонка в футболке и трусах? Я что, девок в неглиже не видел? Демонстративно разделся и залез в мешок, не забыв вынуть из-под него ружьё. Отвернулся от Ню, обернул вокруг руки ремень оружия, как делал в армии, и постарался побыстрей заснуть. Уже засыпая, почувствовал у спины тепло…

Наутро лагерь разделился. И не по признаку расы или пола, а по тому — идёт свогр (свогра) на зарядку или нет. Из нашей команды на моей, «тёмной» стороне, были Нюта, док, водители-мужчины и женская часть научников. Я, получается, был самй главный лентяй. То есть «тёмный лорд». Практически — Дарт Вёйдер. А на «светлой» стороне верховодила моя двоюродная сестра, «джедаиха» Марика Калинина. Её поддерживали Лекс, Мирский, женщины-водители и мужская часть научников — «джедаи-физкультурники», твою дивизию. Пока «ситхи» зябко фыркая (а кое-кто и взвизгивая), ёжились около умывальника, «джедаи» махали руками-ногами, отрабатывая приёмы рукопашного боя и просто упражнения. Моё отношение к этому смертоносному балету было известно — объём бицепса на скорость полёта пули не влияет. Мишка пока оставался нейтральным. Он с удовольствием (во мазохист-то!) умылся холодной водой, сделал с десяток отжиманий, но этим и ограничился. Я, проходя мимо него в сторону «кустиков», чуть не прогудел потусторонним голосом: «-Переходи на Тёмную сторону, Люк!», но сдержался и только хихикнул. Когда возвращался «с моциону», то заметил возле одного из «КУНГов» красноволосую фигуру, занимавшуюся разминкой. Хех, да Лани тоже из «этих»?

После завтрака лагерь был свёрнут, люди погрузились на транспорт и колонна продолжила путь. Пару раз мы останавливались. Барьеровцы организовывали охрану, мы спускали с прицепа самоход и Мишка с Марикой ездили на разведку. Каждый раз это были попытки найти объезд проблемных мест. Мишка никому рулить не разрешал и ездил сам. Во втором случае мы провозились долго. Пришлось пербираться через ручей. И если грузовики-«КУНГи» пропёрлись своим ходом, хоть и не без труда, то тягач с лабораторией пришлось перетаскивать. Для этого я переехал на ту сторону, развернулся и размотал трос лебёдки. Повторилась история с Ермолиным, правда мы сразу, ещё посуху, закрепили трос и я переволок сначала тягач, а потом и вездеходы конвоя через злосчастный ручей. Потому как этой чёртовой колымагой разворотили весь переезд. Всё-таки я не зря установил лебёдку, ой не зря. Опять ехали с прерывом на недолгий обед и профилактику машин. Снова ночёвка. На этот раз посиделок у костра не было. Как не было их и на следующий вечер, и на позаследующий. Дорога как таковая пропала, лишь изредка проявляясь заросшей грунтовкой. Всё чаще колонна останавливалась, вперёд отправлялась разведка на квадре, а потом колонна делала рывок до начала следующего отрезка. Нюта изнывала от жары и безделья, но приставать ко мне с разговорами не решалась, видя моё напряжение и усталость. Я даже практически не отреагировал на её явную провокацию. Оправдываясь жарой эта Лолита-переросток сняла футболку и ехала с почти что голым торсом, прикрываемым лишь верхом от раздельного купальника. Боги! Она что, думает что меня в моём состоянии «автопилота» для тяжёлого грузовика соблазнят её, мягко говоря, скромные формы?! Да сейчас со мной рядом хоть Памелу Андерсон без лифчика сажай — и то реакция при виде её «шаров» будет: «-Блин! Не забыть бы вечером давление в шинах проверить…».

На пятый день пути мы вдруг выехали в оазис. Да, среди почти безлюдных приграничных земель раскинулся городок, окружённый распаханными и засеянными полями. Как выяснилось — прямых дорог, соединяющих этот оазис с Большим Рассеном, нет. Почти всё сообщение идёт по воздуху и по реке. Я было подумал, что нафига было тащиться сюда через леса и пустоши, когда можно было доплыть по реке? Но, увидев реку, оставил свои мысли при себе. Водная артерия была достаточна для судоходства моторных лодок и лёгких катеров, но не для грузоподъёмных барж или пароходов. Вобщем грузовики мы бы по ней не доставили. По воздуху так же крупногабаритные грузы доставить было проблематично. Нанять-то несколько больших газолётов для транспортировки экспедиции было можно, однако это влетело бы спонсорам в немалую копеечку. А спонсоры хоть и щедры, но не настолько же! Такие траты по карману только государству разве что. Здешний же воздушный флот ограничивался парой местных «кукурузников» и пятиместным грузо-пассажирским газолётом пенсионного возраста. На таких драндулетах я бы решился куда-то лететь только в случае крайней необходимости.

Ещё на подходах к оазису нас остановил патруль. Да, самый настоящий армейский патруль. Просто квадр с Мишкой и Марикой остановили несколько военных, выступивших из кустов. Слава богам — стрелять, а потом выяснять личности никто не стал. Связь у патрульных была, так что чуть позже подкатил «джип» с местным командованием в составе сотника пехотных войск и его охраны. Сотник совмещал ещё и должность коменданта местного гарнизона. Проверив наши «верительные грамоты», он разрешил нам ехать в городок и даже показал дорогу. Патруль остался в кустах, кстати. Мы разбили временный лагерь неподалёку от оазиса и наша «правящая верхушка» в лице Сомова, Нэро и начальника охраны свогра Влада Мирского, отправилась наносить визиты вежливости местной власти. Тяжела ты, шапка Мономаха. А мы занялись хозяйственными вопросами. Ставили палатки, организовывали быт.

После возвращения начальства нас собрал Лекс и сказал, что несколько дней мы пробудем здесь. Цель экспедиции уже недалеко, в дне пути примерно, так что решено не торопиться, а отдохнуть и пополнить припасы. Меня и Марику отрядили за покупками и на рекогносцировку. Мы должны были докупить продуктов, по возможности свежих, и горючего. Как дисциплинированные солдаты, мы незамедлительно приступили к выполнению приказа — не стали переливать из пустого в дырявое и поехали в город.

Городок был одноэтажный, заросший зеленью и неспешный. Я рулил по главной улице на малом газу и осматривался. Дома по большей части были довольно большие, с заборами вокруг участков, не редко с садами. Людей на улице было немного. В основном нам попадались либо играющие возле дороги дети, либо пожилые женщины и мужчины, идущие по своим делам. И дети, и взрослые одеты были обычно, то есть в вариации ковбой-ковгёрл. С учётом возраста, конечно. Ничего интересного. Кстати, я так и не удосужился узнать название этого поселения.

— Как хоть город-то называется?

— Счастье.

Отозвалась Марика.

— Хм. Почему?

— Я не знаю… Ты всё ещё дуешься?

— Нет конечно. По-твоему я такой злопамятный?

— Извини. Просто.

— Просто мы все устали. Да?

— Ну… Да.

Улыбнулась Калинина. Я тоже ухмыльнулся. Сам не заметил, как быстро мы стали по-настоящему родственниками. И главное — как прочно. Согревало то, что я не одинок в этом неплохом, но до сих пор чужом мне мире.

После не таких уж и долгих поисков нашлось то, ради чего мы, собственно, и приехали. Местный «супермаркет» был очень универсален. Там можно было найти почти всё. От еды — до патронов. Сам магазин был деревянным, с обширным по площади залом, разделенным длинным прилавком. В задней части видимо был склад. Под крышей оказалась большая мансарда, где жила семья владельцев. Так что здание было не одноэтажным, но и не двухэтажным. В полтора этажа, я бы сказал. Заправлял торговлей сам хозяин. Крепкий мужчина лет пятидесяти. Тьфу ты! Снова применяю земные меры! Ну да ладно. Крепкий усатый мужик повернулся в нашу сторону как только мы вошли и опёрся руками на широкий прилавок:

— Добрый день, свогры. Чем интересуетесь?

Одет он был не в традиционный ковбойский наряд, а в обычную для Большого Рассена одежду. Это даже в глаза бросилось. Но мы пришли не одежды разглядывать, поэтому Марика сразу достала свой походный блокнот и хлопнула им по прилавку:

— И вам не хворать, хозяин. Нам нужны продукты!

Следующие минут двадцать (местных, а не земных) мы покупали необходимое. Вернее Марика и хозяин покупали-продавали, а я таскал и грузил мешки, коробки и банки. Как говорится — кто на кого учился. Наконец всё было погружено, мы распрощались с потиравшим руки дядькой. Ещё бы, мы ему дневную выручку сделали, судя по всему. Время у нас было, поэтому мы проехали немного по Торговой улице (оригинальностью в названиях здесь не страдали) и остановились возле местного кабачка.

— Фрам, не пропустить ли нам по стаканчику «золотистого»?

— Заметь — не я это предложил. Но почему бы и нет?

Марика упомянула популярный в Рассене напиток. Это был местный аналог пива, но на основе мёда. Типа газированной разбавленной медовухи. У меня он особых восторгов не вызывал, хотя в жару, если холодный, был совсем не плох. Так что мы зашли в кабак и приземлились за свободный стол в углу. Кабачок в это время суток был почти пуст, не считая пяти-шести посетителей у прилавка-стойки и «бармэна». Интерьер был декорирован в стиле какого-то амбара. А может и был им «в девичестве». На стенах висели всякие грабли-лопаты-вилы, вдоль стен стояли мешки с чем-то. Освещение реализовывалось местными «керосинками» на полках вдоль стен. К тому же на каждом столе стояла такая же лампа. Если посетитель желал света, то мог её зажечь, а если хотел «интимной» обстановки, то тушил. Нормально, вобщем.

Поняв, что по крайней мере днём здесь подносчиц нету, Марика сходила за напитками сама. Иногда хорошо жить в таком равноправном обществе. Напиток оказался хорош. Я с удовольствием потягивал шипящую сладковатую жидкость, чувствуя, как прохлада разливается по телу. Газ тихонько щекотал в носу, заставляя помимо воли улыбаться. Марика тоже наслаждалась. Давненько мы не расслаблялись. Захмелеть я не боялся. Крепость этого «пива» была примерно градуса три-четыре, а что такое литровка трёхградусной водички для здорового мужика? Слону дробина, совершенно верно.

— Отдыхаете, ребятки?

Послышался сипловатый голос и за стол безо всяких церемоний уселся седой пожилой мужик с красным лицом завзятого пропойцы. Одет он был в традиционную для здешних мест моду, только поверх всего был накинут плащ, словно этот товарищ с минуту на минуту ожидал дождя. Широкополая, сильно потёртая шляпа уныло свесила поля по бокам. От персонажа попахивало перегарчиком, но хоть не помойкой. Я пожал плечами, решая — как реагировать на такую наглость, а Калинина неожиданно ответила:

— Отдыхаем, дяденька.

Хех. Вот ещё родственничек! Но я решил посмотреть, чем дело кончится, поэтому не пошевелился, продолжив тянуть прохладный напиток. Дядька поёрзал и спросил полу-утвердительно:

— Вы из этих… Из Искателей?

— Типа того.

— Небось будете Могилу Голубой Девчонки искать?

Так-так-так! Я был совершенно не в курсе цели наших поисков, но этот тип местный и об окрестностях знает много больше нашего. Так что стоит навострить ухи. Марика качнула стаканом, изогнув тонкую бровь:

— Допустим. И что?

— Эх, ребятки… А не боитесь?

— Чего нам бояться?

— Призрака Голубой Девчонки конечно!

Безапеляционно заявил дяденька.

— Голубой… Кого?

— Как?!

Поразился бухарь-ковбой.

— Собрались Могилу Голубой Девчонки искать, а об еённом призраке не знаете?! Ну и — ну!

Алконавт сипло хохотнул и вдруг склонился над столом, хитро блеснув красными глазами:

— Поставьте дяде Феду кувшин «Жу-жу», и дядя Фед всё вам обскажет в лучшем виде! Ну что, краса? Угостишь дядюшку?

Нас хрестоматийно «разводили на бухло», как бы выразились в моё время. Марика однако же встала, сходила к стойке и немного погодя вернулась с запотевшим кувшином «Золотистого». Я не очень понимал её интерес к этим байкам спившевося «ковбоя», но она — наша разведка, так что не мешал. Может это на самом деле важно? А может и нет. Моё дело маленькое. Начальство платит за пойло, ехать никуда не заставляет, прохладно. Чего бы и не послушать, как ковбомж будет загибать свои истории?

Дядя Фед налил в откуда-то взявшийся стакан медовой «газиоровочки», отхлебнул изрядную часть и блаженно вздохнул:

— Хорошо.

Однако спохватился:

— Э! Про что я говорил-то? Это… Значится так! В окрестностях этой дыры.

Фед не глядя обвёл рукой около себя, что должно было по всей видимости олицетворять весь славный городок Счастье.

— В этой заднице Мира давным-давно, ещё задолго до Страшного, стоял город большой и храм Священной семьи. Важный был храм, говорят. Так вот… Славился он тем, что священником в нём всегда была ба…

Дядька осёкся на полуслове и быстро поправился, глянув на Марику:

— Всегда была женщина. Хрен знает сколько поколений менялись настоятельницы. Но перед Страшным, как говорят, храмом заинтересовались Дети Богов. Никто не знает — что они там делали, да только очередной настоятельницей стала одна из Детей. Сейчас уже хрен кто чего знает наверняка, ребятки… Потом началось Страшное. По храму что-то жахнуло, да так, что от него только кучка щебня осталась. Да и городу несладко пришлось. Ну, вы же читывали в школе про то время? Как Дети стали Отверженными? Тогда не только Детей Богов убивали. Простой люд вообще кучами в Алазию отправляли. Так что..

Фед долил стакан и опять приложился к нему, а я наморщил память и вспомнил — что такое «Алазия». Этим словом называли общую для всего Мира Природу-мать, из которой всё живое черпает жизнь, и всё туда же и уходит после смерти. Миряне придерживались концепции переселения душ, веря в то, что чем праведнее человек живет, тем больше шанс у его души возродиться в теле человека, а не какого-нибудь кольчатого червя. Кто жил праведно — тот постоянно возрождался человеком, а грешники, согласно определённой градации грехов, опускались вниз по пищевой пирамиде возрождений. Самые же злостные грешники подвергались своеобразной «дефрагментации». Их душа в конце-концов растворялась в Алазии. Фед тем временем продолжал рассказ;

— Прошло дохрена времени и люди снова поселились поблизости. Как водится — в окрестности стали наведываться любопытные. В старых развалинах города много всяких интересных штук можно найти. А уж как вспомнилось, что там храм был, так от старателей и искателей стало непродохнуть. Все надеялись куш сорвать. Лазили по развалинам, вход в подземную часть искали. Вот тут-то и стала Голубая Девчонка людям являться. Кому поможет, а кого — накажет. Пытались всякие долбоклюи её поймать, да разве призрака поймаешь?

— Так почему её надо бояться?

— Потому! Очень она любопытных не жалует. Может совсем идиотом сделать, да так, что только пузыри пускать будешь и лыбиться. Вот и думайте — надо ли туда лезть?

— А ты сам-то её видел?

— Я-то? Видел, конечно!

Угу, видел он. На дне стакана? А чёртиков он зелёных не видел случайно? Но Марика вполне серьёзно потребовала:

— Расскажи.

— Эх.

Фед залпом выглотал целый стакан, выдохнул, обдав нас волной медовушного прегара и начал свой рассказ:

— Давненько это было… Да. Я тогда совсем молодой был, глупый. Всё разбогатеть мечтал по-быстрому. Скорешились мы с одним парнем. Вместе по округе шастали. А тогда как раз затишье с этими развалинами было. В город почти никто не ходил. Ну мы и промышляли со старателями, что рядом с городом самоцветы копали. Один раз в засыпанном подвале нашли ящик, старый такой, железный. Только он совсем не заржавел, а просто краска местами отвалилась. Хотели мы ящик открыть, да куда там! Замков не видно, но хрен откроешь. Помню, тогда Корней-Скупщик нам неплохо за него отвалил… Да. Так вот. Раззадорились мы. Шутка ли — за один ящик столько «капусты» поиметь? Отдохнули пару деньков и снова в город пошли. Как на зло погода тогда испортилась, дождь пошёл. Нам бы в лагерь старателей вернуться, преждать. Но жадность глаза нам совсем закрыла. Вобщем плутали, плутали и вышли к окрестностям Храма. Помню — льёт как из ведра, мокрые оба насквозь. Холодно. И темнеть начало. Вдруг глядим, нора — не нора, дверь — не дверь. Дыра в старой стене. Хоть и страшновато, но замерзать ещё страшнее. Полезли в неё. Напарник первый, я следом. Оказались мы в каком-то ветхом помещении. Хорошо, что у нас фонари с собой были. Посветили вокруг. Со стен вся краска и штукатурка давно обвалились, голые кирпичи одни. На полу кучи мусора. А в дальнем углу блестит что-то. Подошли мы. Мать моя — Шанья! Груда тряпья истлевшего, в нём пара скелетов! Один побольше, взрослый, а другой-то детский!. В руке маленького лежит прозрачный блестящий шар, примерно в два кулака. В шаре искорки какие-то плавают, что-то мелькает. Напарник подошёл поближе и шар тот в руки взял. Я испугался тогда, говорю, что не по-людски это — у мёртвых воровать. Напарник только смеётся, мол за такое диво Корней тоже хорошо заплатит, а мёртвым вещи уже ни к чему.

Любитель выпивки осушил ещё один стакан и продолжил:

— Вдруг смотрю — он глаза вытаращил и куда-то за спину мне показывает. Жутко мне стало, чуть в штаны не пустил. Хочу повернуться, а ноги словно отнялись. Напарник только рот открывает да закрывает, словно рыба на берегу. Слышу — сзади голос:

— Нехорошо. Люди. Уходите. Плохо. Очень. Плохо. Плохие. Люди.

А голос-то девчоночий! Тихий такой, но аж мороз по хребту. И тишина вокруг.

Фед это сказал так, что я сразу вспомнил момент из фильма «Неуловимые мстители», где было про летающий гроб с покойничком, «а вдоль дороги мёртвые с косами стоять. И тишина…». Так и захотелось сказать как в фильме: «-Брехня!». Но я сдержался, а сказочник-алкаш продолжил:

— Не знаю, как получилось повернуться. Смотрю, а прямо возле меня стоит девчонка — руку протяни. Невысокая такая, босая, в платьишке коротком, с длинными волосами. Всё бы ничего, да только девчонка полупрозрачная. Ага. Вся такая словно из голубого пара или дыма. Глаза голубыми огоньками светятся. Жуть! У меня чуть сердце не остановилось от страха. Призрак самый настоящий! Тут я и вспомнил все байки о последней настоятельнице старого Храма. А Голубая Девчонка рукой на дыру в стене показывает, а сама на нас смотрит. Вдруг снова голос:

— Плохие. Люди. Уходите. Я. Расстроена. Вон. Отсюда. Быстро.

Говорит Девчонка, а губы у неё не шевелятся. Наоборот — сжаты в струнку. И лицо всё мрачнее становится. Тут ноги мои сами меня до дыры донесли, оглянулся. Напарник шар осторожно так на пол положил. Девчонка приблизилась к нему, прошагав прямо по мусору, но как бы проплыла над ним. Вдруг руку к напарнику протянула и я голос снова услышал:

— Очень. Плохо. Человек. У. Мёртвых. Воровать. Нельзя.

Напарник затрясся, словно в лихорадке, и тут голос как грохнет:

— Нельзя!!

У меня чуть голова не лопнула! Словно ветром из дыры вынесло! Я не помню, как из города выбрался, как по темноте и дождю до лагеря старателей добрался. Еле меня успокоили, но я так ничего вразумительного и не смог сказать. А утром все пошли по моим следам, напарника моего искать. И я с ними. Только в город зашли, а напарник сам нам навстречу идёт. Подошел поближе, смотрим — а он лыбится, словно ему миллион на халяву подарили. По подбородку слюни стекают. А башка седая вся! Мы к нему, мол что да как? Только он нас словно и не видит. Идёт и лыбится. Связать его хотели, да он всех расшвырял, словно детей. Откуда что взялось. И пошёл. Мы за ним. А он прошел сотен пять сед и упал, словно мёртвый. Но дышит и сердце бьётся. Мы его в Счастье отвезли, в больницу. Его потом в Большой Рассен отправили. Больше я о нём не слыхал. Вот так, ребятки. А в город я никогда после той ночи не ходил.

Пьяница замолчал, задумчиво глядя на кувшин, потом вылил в стакан остатки напитка и так же задумчиво их выпил. Я мысленно почесал макушку. Занятная сказка. Словам алкаша я не верил ни грамма. Обычная небывальщина для доверчивых приезжих. Какие-то Голубые Девчонки, развалины. Фигня короче. Марика покивала головой и сказала:

— Спасибо, свогр Фед. Вы очень помогли.

— Да всегда пожалуйста, краса! Ну, не буду мешать вам, ребятки. Пойду.

Алкаш встал, покачнулся и нетвёрдой походкой отправился на выход. Я посмотрел на кузину:

— И что это было?

— Нормальная история. Ты что, страшилок никогда не слышал?

— Э… Ну.

— Поехали. Ещё заправку искать.

Вот и поговорили. Бляха медная, про заправку-то я и забыл!

В лагерь мы вернулись с продуктами, заправленные «под завязку» и с бочкой компреста. Лекс был на совещании, Ню помогала варить ужин. Я занялся осмотром грузовика. Слазил под раму, осмотрел карданы. Всё вроде в порядке. Пошёл к нашим. Мишка помогал Нюте у кухни, другими словами — пинал балду. Пошёл к командирской машине. Там Марика делала какие-то упражнения. Это необычно, время не утреннее. Но мало ли какие тараканы её на это сподвигли. У неё этих тараканов целый термитник в башке. Я уселся прямо на землю и стал наблюдать. Всё-таки Марика красиво двигается. Не зря она с детства занимается борьбой. Движения то плавные, текучие, то резкие, стремительные. Не разбираюсь я в рукомашествах и ногодрыжествах. Однако всё равно смотреть интересно. Вот она прыгнула, приземлилась, низко припав к траве.

— Ой!

Я аж вздрогнул. Марика села, схватившись за лодыжку:

— Фрам! Кажется я ногу подвернула.

Она зашипела от боли и я рванул к медицинской машине.

— Эй! Откройте!.. Эй!

Я колотил в дверь «КУНГа», словно заведённый. Сам не знаю — чего я так испугался. От вывиха голеностопа вроде никто ещё не умирал. Тем временем дверь распахнулась, чуть не звезданув меня по лбу. В проёме возникла встревоженная Лани в синем комбезе:

— Что случилось?! Фрам?

— Лани, пойдём скорее. Марика, кажется, подвернула ногу.

— Сейчас. Подожди секунду.

Она скрылась внутри фургона и спустя некоторое время появилась вновь, с чемоданчиком в руках. Я подал ей руку, помогая спуститься по лесенке, она помощь приняла и мы быстрым, очень быстрым шагом пошли к месту происшествия. Марика так же сидела на траве, держась за ногу. Завидев нас, она отпустила лодыжку и облегчённо произнесла:

— А. Вроде бы ничего страшного. Мне показалось.

Марика встала и, совершенно не хромая, подошла к нам:

— Извините за беспокойство. Но я уверена, что вам есть о чём поговорить.

Проходя мимо вэйты, она что-то шепнула девушке на ухо. При этом у Лани глаза немного расширились, хотя было непонятно — куда уж шире? Калинина ушла, беззаботно насвистывая, а мы стояли как придурки. Я хотел выругаться, но вовремя вспомнил о девушке-вэйте и только обескураженно пробормотал:

— И чего теперь?

Лани выглядела не менее растерянной. Ещё бы — летела на помощь, а оказалось, что вызов ложный. Она беспомощно обернулась ко мне и хотела что-то сказать, но я опередил:

— Лани, прости меня.

Вэйта запнулась на почти вылетевшем полуслове. Не знаю, что она хотела сказать. Услышал только:

— Эх.

Я опустился на траву и голосом, полным раскаяния, сказал:

— Лани, я понимаю твои чувства. Поверь — мне они очень дороги и приятны. Ты нравишься мне, и даже очень. Именно поэтому я не могу обманывать тебя и тем более использовать твои чувства. Лани, я боюсь тебя потерять, однако ещё больше боюсь выставить себя скотом и сволочью, боюсь тебе врать. Лани… Трудно подобрать слова.

Вэйта стояла словно заворожённая, помоему даже не моргая. Я не мог выносить этот полный надежды взгляд. Твою ж дивизию! Но… Сейчас — или никогда! Второй раз я на такой разговор не решусь. Опустив голову и глядя на траву под ногами, сказал:

— Ты хорошая, ты самая лучшая из всех девушек, которых я знал. Мне всё в тебе нравится, однако… Я не могу назвать эти чувства любовью. Пока не могу… Прости.

Я ожидал плача, проклятий, звука удаляющихся шагов. Ожидал чего-то плохого, но… звук упавшего чемоданчика, шорох комбинезона. И вот тёплые ладошки ложатся на мои щёки и поднимают мою голову. Лани смотрит мне в глаза своими солнечными. Да! Солнечными! Наконец-то я подобрал слово! Смотрит глазами, полными солнечной радуги. Она улыбается, хоть в уголках глаз и блестят слезинки. Тихий, чуть дрожащий голос шелестит, словно деревце на ветерке:

— Всё хорошо, Фрам. Всё просто отлично! Я очень рада и даже счастлива.

— О чём ты? Почему?

— Одно слово, Фрам. Ты сделал меня счастливой одним своим словом. Спасибо.

Пока я мысленно прокручивал свой монолог в поисках чудодейственного слова, Лани стоявшая передо мной на коленях, неожиданно чмокнула меня в щёку и легко вскочила на ноги, подобрав чемоданчик. Блин! Неделю щёку мыть не буду! Вэйта тихо рассмеялась, глядя на мою ошарашенную морду лица. Я тоже улыбнулся. Ничего не понял, ну и ладно! Гроза миновала. Вот и всё, а ты боялся. Я поднялся, отряхнул штаны. Лани смотрела весело и ожидающе. Ладно, будем действовать по обстоятельствам:

— Лани, давай я тебя провожу до фургона. Можно?

— Можно.

Любезно согласилась вэйта и мы пошли. Не за ручку, но рядом. Мне шлось намного легче и спокойней, чем раньше. До медфургона мы дошли в молчании. Лани кокетливо, как мне показалось, сказала:

— До встречи, Фрам.

И поднялась в фургон, а я потоптался и отправился восвояси. По дороге вспомнил, что забыл выспросить про волшебное слово. Вот же ж бхуди!

Вечером снова были посиделки у костра. Не все присоединились. Научники не пришли. Зато пришли Лани и Клео. Вэйты были немного смущены, но все проявляли дружелюбие и вскоре девушки чувствовали себя вполне нормально. Разве что Нюта не проявила энтузиазма. И я понимал — почему. Зато Марика излучала симпатию за двоих. Украдкой подмигнула Лани, от чего та несмело улыбнулась. Восхитилась нарядами вэйт, заслужив встречный комплимент от Клео. Наряды и вправду были достойны похвалы или по крайней мере — внимания. Клео была не в дорожном костюме «ковгерл», а в скромном, но симпатичном комплекте для природы. Зелёный типа пиджак с накладными карманами и подобием погон, и довольно короткая свободная юбка в складку, тоже зелёная. На ногах симпатичные дорожные ботинки на толстой подошве. Я заметил, что мужской состав посиделок (и я тоже, чего уж греха таить), в первую очередь обратили взгляды на длинные шоколадные ноги вэйты. Это да, ноги у неё были — что надо! Но мне Лани понравилась больше. Тонкий бежевый свитер с высоким горлом и длинными рукавами так красиво сочетался с огненными хвостами волос! А эти синие шорты! (Я уж молчу про то, как они здорово натягивались на упругой попке Лани!) Эти «кроссовки» на не менее шоколадных, чем у Клео, ножках! Я откровенно любовался. Принёс из палатки спальник, свернул его как сворачивают ковры — в подобие трубы. Получилось что-то типа мягкого валика. Моему примеру последовали и другие. Как-то так получилось, что мы оказались на одном валике втроём. Я, Лани и Нюта. Причём Лани сидела справа, Ню — слева. Во, твою дивизию! Гарем. Если б я был султан… Нафига мне такое «счастье»? А если они меня делить начнут? Бр-р-р!..

Поболтав минут десять, все затихли, задумчиво глядя в огонь. Я тихонько косился то влево, то вправо. Так и до косоглазия недалеко. Ох уж эти девчонки! По закону жанра должны были начаться таинственные и страшные истории. Я не ошибся. Марика подала голос:

— Юр, вы ведь из этих мест. Знаете что-нибудь о Голубой Девчонке?

Мужик ответил не сразу. Однако зловещее название уже вызвало реакцию некоторых присутствующих: к моим плечам справа и слева осторожно прижались девичьи плечики. Шоб я сдох! Пионерлагерь, твою дивизию! Ночью пойдём мазать соседнюю группу зубной пастой, пока вожатый Нэро спит.

— О Голубой Девчонке-то? Знаю. Появилась она в здешних краях тогда, когда в развалины Старого города стали приходить искатели сокровищ. А может она там всегда была? Кто ж этих призраков поймёт?

При упоминании призраков давление справа и слева возросло не менее чем на полатмосферы примерно, хех. Чего-то будет.

— Вы ведь знаете, что не так уж и далеко отсюда есть развалины Старого города? Он тут задолго до Страшного был. А Храм Шаньи тут был ещё раньше. По сохранившимся упоминаниям этот храм отличался от других тем, что настоятелями, вернее — настоятельницами, там всегда были женщины. Вэйты, люди. Но всегда женского пола.

— Почему?

Спросила Клео. Она сидела как раз между одним из учёных и водителем помоложе. Устроились ребятки, ничего не скажешь. Сама Клео недовольной тоже не выглядела. Да она шалунья, как я посмотрю.

— Если уж вы, учёные ребята, не знаете, так я — тем более не знаю.

Пожал плечами Юр, подкидывая в костёр сухие сучья. Пламя весело затрещало, выбросив вверх сноп искр.

— Да разве это теперь важно? Впервые увидели Голубую Девчонку стодов девяносто назад. Сначала она в контакт не вступала. Так, появится в отдалении от людей, словно наблюдает — что там за существа копаются? Был случай, давно. Тогда старатели искали рядом со Старым городом сверхметаллы.

Юр сделал паузу, собираясь с мыслями, а я припомнил — что это такое. После Страшного люди утратили большинство высоких технологий. В частности был утрачен секрет производства многих металлов и их сплавов. Титана, например. Вот постепенно всякие титаны с бериллиями и стали называть сверхметаллами.

— Ведь всем известно, что в разрушенных городах можно много интересного найти. Детали из сверхметаллов, странные предметы, самоцветы. Да мало ли что? Когда в заброшенном убежище нашли бумаги по добыче топлива со дна морей — какая буча поднялась?. Хотя вы тут молодые, вряд ли помните… Так вот. Ковырялись эти старатели рядом с развалинами. Долго ковырялись. Нашли пару каких-то фиговин, но дальше ничего не попадалось. Хотели уж отступиться. Как-то вечером все уже лопаты собрали, да и в лагерь ушли. А один решил — покопаю, мол, ещё чуток. Копает, копает. Устал. Поднимает голову. Батюшки!

…(Просто синхронное вздрагивание с обеих сторон.)…

— Батюшки! В сторонке стоит девчонка, босая, в платьице лёгоньком. Откуда тут, думает, девчонке-то взяться? Да ещё и в одном платьице — вечер на улице, прохладно уже. Пригляделся старатель и аж пот его прошиб. Девочка-то не простая! Словно из дыма она, из голубого дыма. Деревья сквозь неё видно. Понял он, что это призрак. Хотел убежать, да ноги словно отнялись. Но Голубая Девчонка ничего плохого ему не стала делать, а только рукой поманила к себе. Старатель не робкого десятка был, оклемался и решил, мол была — не была! Пошёл к ней. Идёт, а Девчонка тоже идёт. Странно так идёт. Вроде ногами перебирает, но словно над землёй плывёт. Шли они так, шли, и пришли на полянку небольшую. Старателю и страшно, и интересно. Девчонка остановилась, поглядела в землю куда-то и рукой вниз тычет, мол — копай здесь. Стал он копать, а Девчонка кругами не то ходит, не то — летает. Почти под самой травой наткнулась лопата на твёрдое. Стал обкапывать. Потом дёрн снял, а на свету лист металла поблёскивает. Да уж темнеть начинало. Старатель оглянулся, хотел Девчонку поблагодарить. Смотрит — призрак в сторону города уходит. И вдруг в его голове голос раздался: «-Предай. Огню».. Старатель не понял — чего предавать-то? Металл не горит ведь? А Девчонка уже пропала. Решил он до завтра отложить. Вернулся в лагерь, товарищам всё рассказал. Еле утра дождались. На рассвете пошли на полянку. Бригадой-то быстро копается. Откопали они остов какой-то старинной летающей машины. Военная, наверное, была. В бортах дыры рваные, с кулак. Всё перекорёжено. Но сделана из сверхметалла, даже ни пятнышка ржавчины нигде нет. Стали они остов очищать от земли и нашли в том месте, где кабина была, останки пяти человек. Тут старатель и понял — что огню надо было предать.

Юр досказывал историю тихим голосом, но слушатели затаили дыхание, поэтому я всё разобрал. Да уж. Призрак, указавший на место гибели людей. Это вполне укладывается в нормы поведения призраков. Всеобщее молчание опять нарушила Марика:

— Вы знаете про попытки поймать эту самую Девчонку?

— Знаю. Но это не интересно. Разве можно поймать призрака? Могу только сказать, что ловцы стали полными идиотами. Что там с ними Девчонка сотворила — не известно, но нашли их сумасшедшими…

Мужик снова подкинул дров, заставив костёр потрещать и поискрить. Наша любительница паранормальных явлений по имени Марика не унималась:

— А вы сами её встречали?

— Я-то?.. Нет. Отец мой встречал. Рассказать?

— Конечно!

— Ладно. Значит так. Работал как-то мой батя у искателей одних. Так, привезти-увезти, подсобить чего. Платили неплохо, работа не тяжёлая. Искали они в Старом городе какие-то штуковины. Арт… Артефы..

— Артефакты?

Подсказала Клео. Юр облегчённо покивал:

— Ага. Они самые. Так вот. Разбирали они в одном месте развалины. Камни, кирпич разбитый — всё перебирали и чуть ли не просеивали. Пару раз нашли старинные украшения, очень ценные, видимо. Ну, а ничто так жадность не подстёгивает, как ценная находка. Ковырялись они в руинах с огоньком, надеялись на ещё более крупные трофеи. Как-то вечером батя, тогда ещё мужик молодой, пошёл на раскопки. Поглазеть. Интересно же. А там как раз искатели откопали вход в старинное здание, в первый этаж. Решили проверить. Сбегали в лагерь за фонарями, за газомасками, и полезли в проход. Батя, колоброд, тоже с ними. Лезут, там коридор. Всё старое, темно как в рыбьей заднице, с потолка пыль сыплется. Натерпелись. Вылезли в какой-то зал. Сверху отделка лоскутами свисает, Фигня всякая разбосана, истлело всё. Железки проржавели, рассыпались. Сыровато в помещении-то. Плесень пятнами по стенам. Батя говорил, что страшно ему стало, но не будешь же перед приезжими позориться? Стали бродить по залу. Одна рухлядь сопревшая под ногами да осколки стекла хрустят. На той стороне зала ещё коридор. Пошли туда. Сунулись в одну дверь — там всё сгнило давно, мох какой-то странный всё облепил. Закрыли побыстрей. Сунулись в другую — канцелярия вроде, да всё тоже сгнило. Бумажки размокли давно, плесень их сожрала. Ещё дверь. Склад раньше был. Вот только вещей мало. Ящики полуразвалившиеся, банки треснувшие. В углу шкаф, железный такой. Белая краска с него пластами отвалилась, а железо-то не ржавое. Искатели обрадовались, бубнят: «-Нержавейка, нержавейка». Потянули дверцу, а внутри полки, на котрых какие-то коробочки, баночки. Еду, наверное, там хранили. Пока двое нутро шкафа очищали от лишнего да разбирать его примеривались, остальные пошли другие комнаты смотреть. В одной нашли ряд старых коек с истлевшим бельём, шкафчики со склянками. А в большом шкафу — ящик с инструментами врачебными. И тоже на них ни капельки ржавчины! Больница тут видимо была. Старшой искателей шибко обрадовался, мол мы теперь в большом плюсе. В соседней комнате целая стена из той самой «нержавейки», вся словно из дверц небольших с ручками. Решили посмотреть. Потянули за одну. Вдруг вместе с дверцей из стены стеллаж выезает, как железная доска, а на ней останки человеческие!

(Опять почти синхронная дрожь с обеих сторон и повышение давления плеч. Это уже как-то не смешно.)

— Батя испугался, не ожидал такого. Почти в половине дверц оказались истлевшие трупы. Старшой слово ещё сказал незнакомое такое… Как же… Это… А! «Морг», сказал, это место в древности называлось. Покойницкая по-нашему. Решили они позже с трупами разобраться. Пошли в последнюю комнату. Заходят, фонарями светят. Боги всемогущие! В комнате по стенам стоят рассыпавшиеся от времени диваны, а на них тоже останки. Детские!. В центре стол большой, круглый, из белого материала незнакомого. Вроде дерево, а не сгнило и не потемнело. Но не металл. На столе стеклянные стаканы. Батя их посчитал, трупы посчитал — один в один. Подумалось ему, что дети из тех стаканов попили, уснули на диванчиках и не проснулись больше. А к стене скелет в истлевшем тряпье как бы спиной привалился, словно передохнуть сел. Только в черепе дырка, а в костяных пальцах руки изоржавевший пистолет лежит. Вот тут-то бате по-настоящему страшно стало.

А искатели — люди, видать, к такому привычные. Ходят-бродят по комнате, рассматривают останки. В складе гром стоит, там их дружки шкаф уж разбирают. Батя бочком, бочком, да и к выходу из комнаты. Только повернулся к двери и руку протянул, как в голове голос: «-Уходите. Отсюда. Не. Тревожьте. Их».. Батя говорил, что голос как будто из железной бочки был, и совсем бесчувственный. Страшный. Он повернулся. А Там!.

(На этом месте слева раздался писк, справа приглушённое «-Ой», затем в обе мои руки вцепилось по две девичьих руки и к плечам прижались уже не плечики, а что-то мягкое и тёплое справа и более упругое, но не менее тёплое — слева. Мне стало очень жарко, потому что я не полено и сообразил, чем это ко мне прижались. Твою дивизию! Отставить неконтролируемый подъём! Сконцентрируйся на рассказе, озабоченный! Это всего лишь сиськи… Да блин!!.)

— А там! Там все застыли, что твои истуканы. Фонари куда попало светят. У стола стоит девочка в лёгком платьице, босая. И что главное — видно её безо всяких фонарей! Светится себе тихонько голубым светом. И тут один из искателей трясущейся рукой пистолет поднимает, да как бахнет в Девчонку! Батя оглох совершенно, звон в ушах. Девчонка стоит недвижимо, только брови кажется нахмурила, да по лицу словно тень пробежала или рябь мелкая. Батя шажок задом к двери сделал, почти в проём попал. Тут в голове как гаркнет жестяной голос: «-Плохие. Люди. Осквернители. Смерть. Вам».. И вот видит он, что искатели все фонари бросают, а одновременно пистолеты из кобур вынимают. Закричал один, потом другой, тьма комнату накрыла, и толька Девчонка у стола слабо светится. Отец вдруг глазами с ней встретился. Как ледяной водой его обдало, он аж на зад упал. Только упал, как выстрелы затрещали, вспышки замелькали. Он зажмурился и за угол отполз. Стрельба затихла. Из склада искатели прибежали, в комнату светят — а там их товарищи валяются, все словно решето. Кровь уж в лужицы натекает. И никого постороннего. Батю кое-как на поверхность выволокли, отпоили спиртом. Расспрашивают — что да как? Он правду рассказал, да только не поверили ему. Потом уж, как положено, дружинников вызвали. Утром. Те не особо долго разбирались, мол не поделили искатели что-то да и постреляли друг друга в темноте. Оставшихся под белы рученьки, на первый катер и — привет. И чтоб больше тут не показывались. Батя зарёкся в подземелья ходить. Приезжали Орденские, полазили в этом здании, да и велели вход засыпать. На том и кончилось.

Юр замолчал. Кто-то пошевелился, птица ночная крикнула. Ко мне прижались еще плотнее. Я покосился налево. Нюта сидела зажмурившись, в обнимку с моей рукой. Хм… Покосился направо. Лани прижалась грудью к моему плечу, словно хотела спрятаться за меня, и испуганно смотрела в темноту. Ладно хоть эта не зажмурилась. Ну и как их отлеплять-то теперь? Нафига было рассказывать все эти страшилки на ночь глядя? Марика тут ещё — «Расскажите». Бляха медная.

Повар снова пошевелил угли, подбросил палочек. Лекс сказал, что время уже позднее, на сегодня хватит сказок. Все зашевелились, стали собирать вещи. Лани отстранилась, встала, стараясь не встречаться со мной взглядом. Нюта не отпускала руку. Пришлось вести её в палатку. Проходя мимо Лани, я успел шепнуть ей:

— Подожди, я скоро вернусь.

— Угу.

Слава богам — Марика перехватила Нюту возле нашей палатки, принялась успокаивать. Я-то видел, что девчонка не так уж и напугана. Не потому она за руку хваталась, ох — не потому. Тем не менее я смог улизнуть. Спиной почуствовал укоризненный взгляд. Эх чую, что просто так дело не кончится. Но у костра ждала Лани, поэтому я отбросил неприятную мысль и прибавил шагу.

Водила ушёл провожать Клео. Шустрые однако. Лани стояла возле костра, обняв себя руками и задумчиво глядела в огонь. Рядом никого не было. Надо же, ждёт меня! Я подошёл, позвал тихо:

— Лани.

— Да?

Обернулась вэйта. Чуть смущённая улыбка осветила милое личико. Я предложил:

— Проводить тебя?

— Да.

Глупый вопрос, ненужный ответ. Ритуал. И тем не менее. Мы шли не быстро, прогулочным шагом. Я вспомнил про мучивший меня вопрос:

— Лани, что за слово тебя обрадовало сегодня?

— М? Слово?

— Ты сказала, что одно слово.

— Ах это! Ну. А сам ты не догадался?

Немножко укоризненно спросила вэйта. Я честно ответил:

— Прости. Не догадался.

— Эх ты. А слово-то простое.

— Может хватит издевательств?

— Ты сказал «пока». Значит, что не любишь меня. Пока… А в будущем…

Как-то слишком уж мечтательно закончила Лани. Я понял. Ну, в общем-то так и есть. Вот почему она так воспряла. Ну что ж. Посмотрим. Я совсем не прочь влюбиться, если честно. Но пусть всё идёт — как идёт. Без форсажа.

— Кто бы мог подумать?

Вдруг пробормотала Лани. Я вопросительно хмыкнул и она пояснила:

— Кто бы мог подумать, что я буду соперничать за любовь мужчины со школьницей? Это даже немного унизительно. Хотя нет. Это смешно.

— Ты думаешь, что.

— Да тут и слепому видно, что она в тебя втюрилась.

— Чо? Правда видно?

Поразился я. Не, замечал, конечно, что она старается внимание к себе привлечь. Но я ж думал, что это просто попытки понравиться, подростковые заигрывания и всё такое. Хотя… Не зря же она просила жениться на ней? Я-то тогда всё списал на шутку, а оно — вон как.

— Во я дурак!

Лани даже рассмеялась. Вот так мы и дошли до фургона, с хиханьками да хаханьками. Вэйта улыбнулась на прощанье, легко взлетела по лесенке и скрылась внутри. Я отправился назад в хорошем расположении духа, думая о всякой фигне.

А день встретил нас суматохой. Мы перебазировались к Старому городу. Свернули лагерь, пообедали наскоро и двинулись в путь. Теперь впереди ехал проводник из местных. У него был почти такой же вездеход, как у Марики, только двухместный, в виде фургончика с брезентовым тентом. Этакий грузовой вариант ГАЗ-69 по виду. Судя по тому, как он уверенно ехал, я понял, что дорога наезженная и проверенная. Мне это было на руку. Я задраился в кабине, включил ФВУ, приотстал и ехал «одной рукой». Нюта сидела у правой дверцы, насупленная и непривычно молчаливая. Даже «сиськи» не пыталась демонстрировать. Хм. Наверное признала поражение на этом направлении и решила отступить, сравнив размеры у себя и у конкурентки Действительно, по размерам у Лани была явная «победа нокаутом в первом раунде». Тем не менее мы шли довольно ходко, стрелка скоростемера (спидометра) устойчиво держалась на двухста двадцати. На наши км/ч — сорок примерно. Для колонны на грунтовке вполне хорошо. Со слов Лекса я знал, что нам надо преодолеть около шести сотен тсед, так что проедем мы, если скорость не сбросим, около трёх часов. К вечеру будем на месте.

Местность вокруг разнообразием не отличалась. Леса, перелески, луга. Если бы не абрикосовое небо, то можно подумать, что едем где-то по средней полосе России или по восточной Европе. Если честно, то я уж и к необычному цвету неба привык. Не замечаю. Да и леса вполне обычные. Поначалу я ждал какой-то инопланетной экзотики, чудовищ и прочих разумных слизней, хотя ещё в больнице уяснил, что местная флора и фауна — земная процентов на девяносто слишком. Не, были некоторые виды растений и животных, не имеющих аналогов на Земле, но надо быть ботаником или зоологом чтоб их опознать. Даже водящиеся в сельве Агавы динозавры были очень похожи на каких-то земных игуанодонов. Никаких тебе дыханий огнём и прочей ереси. Мирные такие динозаврики, травоядные. Живут себе, радуются и никого не трогают. Все два с половинй часа мы проехали в молчании. Начало вечереть, когда мы выехали на большую поляну. С трёх сторон её окружал лес, а с четвёртой открывался вид на далёкие развалины, поросшие лесом.

После ужина до темноты оставалось с полчаса, и мы снова устроили посиделки. На этот раз к нам неожиданно присоединился доктор Нэро. Мы расселись вокруг костра во вчерашнем порядке. Лани и Клео снова присутствовали, так что меня опять подпирали справа и слева, хотя и не плотно. Нэро, дождавшись когда все рассядутся, обратился к присутствовавшим:

— Свогры, я понимаю, что вас интересует цель экспедиции. Позвольте коротко обрисовать задачи. Обшая цель — обследовать Старый город. Уже десятки стодов его обшаривают старатели и вольные искатели, но научных исследований до сих пор никто не проводил. А между тем здесь много загадок, много скрытых тайн. Вторая наша задача — попытаться найти место старинного храма, разрушенного во время Страшного. Третья задача — выяснить подробнее о странном явлении, котрое в среде старателей и искателей зовётся «Голубой девчонкой».

Все зашебуршились, вспомнив рассказы Юра. И снова заговорила Марика:

— Вот как? Скажите, доктор — а есть ли какие-то предположения о ней? Кто это или что это?

Нэро немножко подумал и задумчиво ответил, глядя в огонь:

— Известно очень мало. Рассказы свидетелей её появления — вот и всё. В одних рассказах она описывается как нейтральное или даже дружелюбное явление, не причиняющее вреда тем, с кем вступает в контакт. По другим сведениям — она очень не любит, когда оскверняются места захоронений жертв той страшной войны и нарушителям покоя может грозить нешуточная опасность, а иногда и смерть. Хотя по свидетельствам выживших свидетелей явление не воздействует на жертв непосредственно, но по всей видимости может влиять на рассудок и находящиеся под её воздействием люди могут убить себя или других. Как удалось понять из обобщённых сведений об этой «Голубой девчонке» — явление представляет собой видение девочки в лёгкой одежде, босой, на вид тридцати восьми — сорока стодов от роду. Видение имеет голубой цвет и полупрозрачно. При контакте с явлением нужно прекратить всякую деятельность и ждать. Если явление пропадёт, то можно продолжать занятие — скорее всего оно здесь больше не появится. Если же явление вступит в мысленный контакт, то следует незамедлительно выполнить её требования. Чаще всего она просит оставить какие-то вещи и уйти. Вот вобщем-то и всё. Если верить местным легендам, то «Голубая девчонка» — это духовное воплощение последней настоятельницы древнего храма Святой Семьи. Хотя почему она выглядит как подросток? Ведь настоятельница должна была быть взрослой женщиной.

— Доктор, а правда, что настоятельница была из Детей Богов?

— По некоторым данным это действительно так, но никто не может этого утверждать.

— Известно, что многие Дети стали Отверженными ещё до Страшного. Может ли быть так, что настоятельница на момент гибели была Отверженной?

— Может быть. О том периоде известно очень и очень мало.

Надо ли говорить, что все вопросы задала Марика «Дана Скали» Калинина? Было, конечно, интересно. Однако ничего такого нового доктор не поведал. Разговор постепенно съехал на тему истории. Я слушал в пол уха. Неужели только мне кажется странным то, что историкам много известно о древних временах, царях и прочих императорах, но гораздо меньше известно о не столь уж отдалённых временах Детей Богов? И совсем мало известно об ужасной войне, так называемом «Страшном»? Официально обрывочность и скудость информации привычно списывали на тяжкое наследие войны, на разруху и отсутствие свидетелей. Но у меня всё чаще появлялось такое ощущение, что из истории вырезан кусок. Возможно, что тот кусок не слишком хорошо пах или плохо вписывался в чью-то картину мира. Судя по тому, как одинаково и повсеместно заглаживаются исторические ухабы, историю скорее всего чистит местный «Ватикан». Само собой — такие догадки нужно держать при себе. У общемировой церкви как правило длинные руки и хорошая память. А это значит, что озвучивая подобные греховные мысли можно в лучшем случае угодить в «психушку», а в худшем — безвременно упокоиться с миром. Конечно же под слова святых отцов и матерей, мол «жить бы ему ещё да жить, но смерть забирает лучших, его память навсегда останется в наших сердцах» и прочее, приличествующее скорбному случаю.

Окончательно стемнело. Надо было идти отдыхать, но мне почему-то не хотелось. Может быть потому что рядом сидела красноволосая вэйта, которая своим неожиданным признанием разрушила мою такую уютную раковину из героического одиночества и сладостной жалости к самому себе? Хотя надо признать что первые трещины сделала Марика, когда признала меня своим братом, пусть и двоюродным. Ну не хотелось спать — и всё тут. Уже и Нэро ушёл, Марика увела насупившуюся Нюту, Мишка утопал вслед за Лексом, хитро подмигнув мне. Тоже мне герой-любовник нашёлся. Сам с девушками разговаривать без заиканий может только с Ню. А девчонка похоже шестым чувством поняла что у неё появилась опаснейшая соперница. Жаль только, что девочка не понимает — шансов у неё не было и нет. Для меня не стоит выбор между взрослой девушкой и малолеткой. Пусть даже эта девушка и вэйта, а не человек. Может быть как раз именно поэтому, что не человек. Я и сам не знаю. В любом случае на Нюту я смотрю как на ребёнка, пусть и находящегося в стадии полового созревания. Может, если бы я и сам был возраста хотя бы Мишки, то не обращал бы внимания на такие условности как совершеннолетие, но мне не шестнадцать и даже не восемнадцать (опять сбился на земное время). Гормоны не играют в крови с такой же силой как в гиперсексуальной юности, когда при одном только виде сисек кровь резко приливает к члену, оставляя мозг наедине с кислородным голоданием. Осознание противозаконности и даже извращённости секса между взрослым и несовершеннолетней, вбитое ещё на Земле, ставит надёжный заслон между мной и Нютой. И дело не в том, что меня не возбудит её тело. Я живой мужской организм — всё сработает как и задуманно природой. Но человеку на то и дан разум, чтобы обуздывать инстинкты. Я не смогу психологически. Разве что меня связать? Но хочется верить, что Нюта не додумается до садо-мазо-педофильских этюдов с верёвкой…

Клео тоже ушла, и тоже подигнула. Только не мне, а Лани. Неужели наши только ещё начинающиеся отношения настолько на поверхности? Не знаю. Но я проводил Лани до фургона. Просто проводил. Даже за руки не держались и почти не говорили. Удостоился поцелуя в щёку и отправился восвояси. Что это? Ладно я, жертва земного воспитания, стесняюсь всех и вся. Не зря Марика меня в ривалисты записала. Но Лани? Я был уверен, что не обременённая ложной стыдливостью вэйта будет проявлять инициативу в общении. Однако я, видимо, ошибся. Или моя стеснительность заразна.

На следующий день начались поиски в Старом городе. Группа учёных на одном «КУНГе» укатила ещё с утра в сопровождении вездехода барьеровцев. Остальные охраняли лагерь и отдыхали согласно распорядку. Мы не мешали им, они занимались своими делами. На контакт барьеровцы не шли, ограничиваясь минимумом общения. Поэтому мы общались между собой. Перезнакомились и вполне свободно говорили. Ели вместе, отдыхали вместе. Нормальные люди. После завтрака Юр поведал, что не очень далеко — минутах в десяти-пятнадцати ходьбы отсюда, есть озеро. Оно чистое, заразы нет и хищной крупной рыбы там вроде бы не видели. Вот только проехать туда очень сложно, почти невозможно. Именно поэтому лагерь разбили здесь, а не на берегу этого озера. Народ был ошарашен и обрадован. Это ж можно будет искупаться! Марика взяла ружьё, поговорила с Мирским и ушла на разведку местности у озера. Она же у нас по штату следопыт, вот пускай и пытает. Лекс занимался с Юром учётом и расчётом продуктов. Нюта работала на кухне. Я позвал Мишку и пошёл проверять машины. В своей я ничего страшного не нашёл, зато обнаружилась серёзная неисправность тягача. Развалились подшипники в крестовине передней карданной передачи. Общими усилиями кардан сняли, но ремонтировать пока было нечем — подшипников в ЗИПе не было. Решили пока не ставить вал. Пусть тягач на двух задних мостах ездит. Всё равно по сухому грунту передок обычно отключают. А как попадём в цивилизацию, так подшипники купим. Я и денег у Лекса под это вытребовал уже. С этим разобрались. Водители занимались мелочёвкой и моё присутствие тут уже не требовалось. Я пошёл попить водички.

Возле кухни за походным столом, под матерчатым навесом, сидела Ню и чистила картошку. Вернее местный аналог картошки, но я называл его просто «картошкой», потому что не знал научного названия. Девочка была такой понурой, что я не мог пройти мимо.

— Чего такая хмурая? Не выспалась?

— Выспалась.

Буркнула Ню. Я сел напротив, взял второй нож и начал очищать клубень. Сердцевина его была оранжевая, почти красная. Понятно теперь, почему местная пюрешка оранжевого цвета.

— Фрам. Я тебе совсем не нравлюсь?

Я поднял взгляд от «картошины» и посмотрел на девочку. Она сидела, отгородившись чёлкой на низко опущеной голове и её глаз не было видно. Крутила в пальцах оранжевый клубень.

— Ню. Конечно, ты мне нравишься. Как и всем вокруг.

— Плевать мне на всех вокруг. Я нравлюсь тебе как девушка?

— Ну..

— Понятно.

Клубень отправился в миску к товарищам по несчастью, пальцы взяли другой, не очищеный. Дрожащие пальцы.

— Нюта.

— Обед будет как всегда, в половине пятого. Не мешай мне чистить овощи.

— Ню.

— Если тебе нечем заняться — иди к своей врачихе.

Я молча встал, положил нож и недочищеную картошину на стол. Почему я должен оправдываться перед этой соплячкой? Ей не раз было сказано, что шанса нет. К чёрту!. От злости чуть не забыл — зачем шёл. Напился, пошёл обратно к машинам. Как же всё сложно-то, а? И чего она привязалась? Не думаю, что тут дело только в буйстве гормонов. В возрасте Нюты юноши и девушки как раз проходят пору первой настоящей, не детской влюблённости и как правило — несчастной и безответной. Что характерно, молоденькие девушки чаще «втюриваются» во взрослых мужчин, а парни чаще очаровываются сверстницами. Отсюда такой большой процент «любовных треугольников», когда девчонка сохнет по взрослому мужику, которому нафиг не нужна (если он нормальный, а не любитель недозревших нимфеток), а парень страдает от отсутствия взаимности со стороны этой девчонки. И надо же было именно мне угодить в предмет вожделения юной девушки в то же самое время, когда моей взаимности добивается взрослая девушка самого что ни на есть экзотического вида! Тут не ирония судьбы, а гримаса бытия. За что мне всё это?.

Обед был по расписанию. Ню держалась показательно официально. Тарелку пюрешки я конечно же получил, но без всегдашней улыбки. Надеюсь, что девчонка не подсыпала перца или соли в еду? Обошлось. Еда оказалось вкусной, как и всегда. После обеда меня позвал Лекс и попросил съездить с ним в Старый город, к доктору. Для чего? Надо. Доктор просил. Мы уселись в вездеход, за рулём был сам Лекс. Минут пятнадцать езды по разбитой дороге и мы уже в городе. Ну как — в городе? Давным-давно я смотрел фильмы про Индиану Джонса, археолога-авантюриста. В одной из серий он шастал по развалинам в джунглях. Так вот, этот город как раз ту серию и напомнил. Если в Стеклянных Озёрах развалины только ещё начинали зарастать лесом, то здесь лес почти полностью поглотил бывший город. Остовы зданий чаще угадывались в зарослях кустов и вьюнков, чем выглядели ими. И только самые крупные руины можно было сразу определить как рукотворные объекты. Как тут можно было что-то различать? Но Нэро точно знал, куда надо ехать. Я напряжённо озирался вокруг. Давно умерший город словно излучал нечто злое, страшное. Похожее чувство было у меня рядом со Стеклянными Озёрами. Однако, чем дальше въезжали мы в развалины, тем спокойнее становилось на душе. Неожиданно вездеход резко тормознул, Лекс заглушил движок. В тени кустов стоял «КУНГ», никого не было видно. Вокруг полная тишина. Лишь листья деревьев слабо шуршали на ветерке. Вдруг тишину нарушили людские голоса и из-за камней показались наши научники. Я сошёл на грунт, держа ружьё наготове. Патрон был в патроннике и предохранитель отключен. И кобура на правом боку была полурасстёгнута. Я эту кобуру нашёл в одном из оружейных мгазинов почти что случайно. Ничего особого она собой не представляла, кроме одного — клапан, фиксирующий оружие, имел два способа блокировки. При первом пистолет надёжно удерживался на месте, при втором клапан только создавал видимость блокировки, но позволял свободно выхватить оружие. Никто пока меня не звал никуда, поэтому я стал осматривать заросли и руины на предмет угроз. Как странно. Не слышно птиц. Ну вот ни одного захудалого воробья или растрёпаной вороны не было в поле зрения. Не чирикали пернатые и в кустах. Я присмотрелся — насекомые летали, но их было очень мало вокруг. Слишком мало даже по местным меркам. Что такое? Какое-то влияние? Я обратился к вышедшему из машины Лексу, не переставая озираться:

— На предмет заражения местности проверка была?

— Да. Орденские давно тут всё обнюхали. Если бы что-то нашли, то запретили бы посещение района… Так что можешь дышать спокойно.

— Это хорошо. Но что-то мне не нравится здесь.

Лекс пожал плечами и отошёл к Нэро, а я остался наедине со своими подозрениями. Всё равно — чего-то здесь не то. Если не химия и не зараза, то почему так угнетена дикая природа? Может какой-нибудь звук, который не слышит человек? Ультразвуки, например. Или инфразвуки. Животные и птицы их воспринимают. Есть специальные ультразвуковые свистки для дрессировки. А есть и отпугиватели. Кто знает, может быть где-то в городе есть источник таких звуков и животным с птицами тут невозможно жить? Или источник инфразвука. Я когда-то читал, что перед различными стихийными бедствиями вроде цунами или землетрясений птицы улетают из опасных мест, а животные стараются убежать или спрятаться, и даже пытаются предупредить людей (правда, люди тупые и не понимают предупреждений). А всё из-за инфразвуковых колебаний, которые предшествуют ударам стихии. Ещё читал, что источниками инфразвука могут быть пещеры, большие пустые здания и ёмкости, в отверстия которых дует ветер. Там много нюансов научных, так что я знаю это очень приблизительно. Но как версия вполне сгодится. Кто знает — какие тут пещеры или подвалы могут быть?

Как я ни прислушивался к себе, но ничего в своём состоянии странного не уловил. Разве что некую тревогу, которую можно было объяснить общей нервозной обстановкой нового места. Группочка учёных во главе с Нэро установила раскладной столик, разложила на нём какие-то схемы или планы и принялась сравнивать их с местностью. Я переходил с места на место, оглядывая окрестности с разных точек. Пусть я посредственный следопыт, но следы присутствия не умеющих скрываться людей определить могу. Сломанные ветки, вытоптанная трава, сдвинутые камни — это надо быть слепым, чтобы не заметить. Ничего подобного пока не попадалось. Бинокль был бесполезен в нагромождениях оплывших и заросших куч битого камня, кирпича и бетона. Хотя прямой угрозы не виделось, но смутная тревога на задворках сознания не отсупала. Я мельком оглядывался на «подопечных». Они занимались спорами и не обращали на окружающую среду никакого внимания. Детский сад на экскурсии, твою дивизию. И где, мать их, барьеровцы?! Это вообще их работа! А они рассредоточились по округе и тоже бдели на свой лад.

Наконец док подозвал меня. В жилетке со множеством карманов и шляпе он выглядел этаким большеглазым остроухим Индианой Джонсом. Смешно. Не улыбнуться бы, а то начнут спрашивать — что тут смешного? Попробуй объясни. Так, а где его знаменитый хлыст?. Твою ж дивизию.

— А, свогр Корбин! Извините, что заставил ждать. У меня просьба к вам, свогр Корбин.

— Можно просто — Фрам.

— Так вот, Фрам. Лекс поведал мне, что у вас есть опыт работы в подземных сооружениях.

— Небольшой.

— Это ничего. Мы ищем вход в подвалы под Храмом. Когда найдём и проникнем туда, я бы попросил вас сопровождать там учёных.

— Почему бы не попросить об этом барьеровцев?

— Они заявляют, что у них нет людей для этого и это вообще не их профиль. А по всем инструкциям с учёными должен быть вооружённый охранник.

Смущённо ответил доктор. Вот оно как.

— Ну хорошо. Я согласен. Но у меня есть и другие обязанности.

— Согласуем! Значит я могу на вас расчитывать?

— Да, доктор.

— Благодарю, Фрам. Что бы мы без вас делали?

Польстил док и вернулся к своим подчинённым. Я пожал плечами и спросил молчавшего Сомова:

— Что это было, командир?

— В смысле?

— Тебе не кажется странным, что охранники отказываются охранять?

— Если встать на позицию их командира, то — не кажется. Людей в отряде ограниченное число, все разбиты по сменам караулов и патруля, лишних нет. И тут приходит доктор и заявляет, что нужен человек, но неизвестно — когда и насколько? Прикажешь ломать установленный распорядок, перекраивать смены? Я бы тоже отказал.

— Логично. Но разве доктор не озаботился охранником для учёных заранее?

— Нет. Ты же видел с какой радостью он спихнул с себя организацию экспедиции? Может в науке он и доктор, но как организатор он школьник. Так что я не удивляюсь. Справишься?

— Справлюсь. Если перекрёстных заданий не будет. Кстати, а почему док не попросил в лагере, а сюда позвал?

— Кто его знает? Я сам в догадках. Поехали?

Всю обратную дорогу я думал. Подозрительный док какой-то. Нелогичный. Не хотел вызывать подозрений барьеровцев? Так они всё равно будут в курсе, а беспричинная езда на место поисков только добавит вопросов. Гумантарий хренов. И Мирский — подозрительный, что бы Лекс ни говорил. Вот уж прям так плотно-плотно у него все распределены, что — никого и никуда? А если заболеет кто из них? Тогда у них всё посыпется? Темнит барьеровец. Наверное это я один в экспедиции такой паранойик. С Марикой бы надо поговорить ещё. Но в этот вечер случая не представилось. Был короткий ужин, короткие посиделки, недолгое свидание с Лани. Она выглядела уставшей и я не разрешил ей задерживаться. Практически за руку отвёл в её палатку и ушёл спать. По дороге вэйта поведала о причине своей усталости. Она была не только врачом экспедиции, но ещё вела биологические проверки. Оказалось, что у неё смежная специальность — что-то типа эпидемиолога. В мире, где то и дело происходили вспышки странных и опасных болезней, эпидемиология была чуть ли не обязательной дисциплиной для врачей. Называлось она несколько по-другому, но смысл был похожий. Так что Лани готовила отдельную лабораторию для начала работы. И хоть ей помогала Клео, но всё равно девушка устала.

Следующий день принёс новые заботы. В руинах потребовалась буровая, а с нею и нс-производитель. Установка и «КУНГ» с прицепленым производителем попёрлись в Старый город. Пришлось ехать с ними на всякий случай. Хоть я ничего не понимаю в бурении, но в части механики разбираюсь. Оказалось, что не зря ехал. Для работы буровой установки требовалось немало воды, а где её взять? Правильно, в озере. Но к нему, говорят, не подъехать. Хорошо, что меня Марика подвезла. Она это озеро ещё раньше обошла и теперь примерно дорогу знала. После петляний между кучами заросшего бурьяном кирпичного и бетонного боя мы продирались сквозь кусты. А Марика ещё не хотела жёсткий верх на машину. Сейчас бы все мордасы ветками себе исхлестали. Неожиданно вынырнули из кустов и перед нами открылся красивый пейзаж. Местность пошла под уклон, всё круче и круче, словно мы стояли на краю большой котловины или кратера. Крутые склоны поросли кустарником и были непроходимы для техники, на дне котловины блестела водная гладь. Да, не маленькое озеро! С одной стороны уклон был не такой крутой, как на трёх других. Там был спуск к воде. Я вместе с Марикой замерял расстояние от верха, куда можно было подъехать на машине, до воды. В комплекте с водяной бочкой шёл нс-насос с длинным рукавом. Был и переносной нс-производитель. Однако рукава не хватало от верха, как и кабеля. Это беда. Вернулись в Старый город, обрисовали ситуацию начальству.

После консультаций порешили отправить меня в Счастье за рукавом и проводами. Поехал на марикиной машине. Даже с Лани не простился. Несколько часов — туда, там прямым ходом в универмаг местный. Купил кабель, рукав. Отмерял с запасом. Продавец потирал руки. Конечно, кому бы он этот запас так быстро сбыл? Переночевал в машине. Наскоро позавтракал вчерашними бутерами, запил водичкой и поехал в лагерь. Приехал, пообедал. Лани была занята в лаборатории. Нюта не разговаривала. Принялся за сборку. Срастил кабель, соединил рукава через переходник. Вместе с Мишкой (он меня на своём драндулете отвёз и приблуду всю) протянули рукав и кабель с горы до берега, притащили насос. Чуть с этой железякой не скатились по склону — тяжёлый, зараза! Поставили насос на берегу. Опуская заборный рукав в воду понял, что на нём нет фильтра, даже плохонького. Да твою ж гвардейскую дивизию! Так мы всех лягушек из озера выкачаем. Поехали в лагерь. Велел Мишке порыться в ящиках с ЗИПом. Где-то там был кусок железной сетки, оставшийся от работы над ФВУ. И проволока ещё! Проволока — наше всё! Как в анекдоте прям: приезжает дальнобойщик на завод за грузом. Ему грузчики говорят, что, мол, у тебя глушитель отваливается. Тот к сварщикам:

— Мужики, приварите по-быстрому, а я домой приеду и как следует проволокой прикручу!

Нашлась и проволока, и сетка. Поехали обратно. Насос никто не спёр, кабель с рукавом тоже на месте. Да и кому тут воровать? Послал Мишку за грузовиком с цистерной и особо наказал не забыть производитель, сам же вздремнул на склоне. Что-то вымотался. Казалось, что только глаза закрыл, а уже грузовик рычит и мишкин пепелац трещит. Совместными усилиями выгрузили производитель. Пока я подсоединял к нему кабель, водила подпятил бочку поближе. Ну, испытаем.

— Мишка! Заводи!

Парень дёрнул пусковой тросик, производитель чихнул и заработал. Я повернул рубильник питания. Производитель поднатужился. Через пару минут из рукава выплеснулась вода. Сначала вперемешку с воздухом, потом ударила порядочной струёй. Работает, твою дивизию. Накачали бочку, оставили производитель прямо тут, накрыв куском брезента. Грузовик потащил бочку в город, мишкин квадр повёз меня в лагерь. Бляха медная — третий день только на месте работ. Последующую неделю можно описать словами «белка в колесе». Начались буровые работы. То и дело переезжали с места на место. Помогал бурильщикам. Один раз пришлось ремонтировать производитель у озера. Свечи накрылись. Пропороли колесо на «КУНГе» старой, проржавевшей арматурой. Клеили. Заклинило резьбу на буровых трубах. Пришлось резать. А трубы крепкие, плохо поддаются. Пригодились неправедно нажитые сварочные расходники. Лопнула трубка масляного радиатора на движке многострадальной буровой. Ездил в Счастье — паять. Ещё и масло пришлось покупать на доливку. Хорошо хоть движок не застучал. Настраивали регулятор оборотов на большом нс-производителе. Непостижимым образом как-то раскрутилась контрогайка ограничителя подачи топлива. Подозреваю, что её не зашплинтовали ещё на заводе — человеческий фактор кривых рук и конца годового плана. В таком ритме мы прожили девять суток, почти неделю. Мы с Лани хоть и встречались по вечерам, но встречи выходили какие-то скомканные. Так, посидим у костра рядышком под неодобрительным взором Нюты, послушаем байки и новости лагеря, пройдёмся, держась за руки, от костра до палатки — вот и всё свидание. Мы даже не поцеловались за эти вечера! Не считать же быстрые чмоки в щёку нормальными поцелуями? Как назло мне всё больше хотелось сблизиться с Лани, в том числе и поцеловать её по-настоящему. И с её стороны, я уверен более чем полностью — такое желание имело место быть. Вот только обжиматься прямо посреди лагеря мы как-то стеснялись. А когда всё-таки попытались заняться нормальными поцелуями взле фургона лаборатории, то совсем не вовремя на перевязку прищемленного пальца припёрся один из водил. И хоть Лани успела отстраниться, мужик понимающе покачал головой:

— Извините, свогры. Я не вовремя, да?

Да уж. Более неподходящий момент выбрать было сложно. Чёрт бы побрал его вместе с пальцем. Вэйта улизнула в фургон, а я поплёлся спать. И ещё был похожий момент, когда мы чуть было не попались Клео. Она сделала вид, что ничего не заметила, но потом пару дней нам подмигивала. Вобщем — остаться наедине с Лани у меня никак не получалось. Просто невезуха какая-то!

На десятые сутки был выходной день. Мирский объявил, что можно будет отдыхать на озере — они обеспечат охрану. Персонал ликовал. Весь вечер предвкушали отдых. Девушки строили планы — когда, кто и с кем пойдёт на озеро. Нюта уже пару дней как разговаривала со мной. То изображала примерную девочку, то пыталась изобразить взрослую девушку. Но её попытки завладеть моим вниманием задевали меня всё меньше и меньше по мере того как рос мой интерес к Лани. Ню проигрывала своё безнадёжное соревнование.

Впервые за много дней люди проспали до позднего утра. Многие с наслаждением пропустили зарядку. Начинало припекать. Я сидел под матерчатым навесом и делал вид, что наблюдаю за тем, как Мишка и Нюта препираются у кухни. На самом деле я поглядывал в сторону лабораторий — ждал Лани. Так задумался о чём-то, что вздрогнул, когда рядом на скамейку плюхнулась Марика и взъерошила мне волосы пятернёй:

— Ждёшь?

— Фу! Напугала!

— Не преживай, придёт твоя красноволосая.

— С чего ты взяла, что я переживаю?

— Фрам, я же не слепая.

Укоризненно улыбнулась кузина и негромко сказала, глядя куда-то в даль:

— Я рада за вас. Похоже, что ты изменил своё отношение к девочке.

— Угу. Изменил. Это она изменила меня.

Марика на мгновение оторвалась от созерцания верхушек деревьев и повернулась ко мне, удивлённо помотрев прямо в глаза:

— Правда? Да она — умница! Не теряй её. Где ты ещё найдёшь девушку, которая согласится любить такого угрюмого извращенца-моралиста?

Усмехнулась Марика. Я только отмахнулся:

— Да иди ты.

Она фырнула и вдруг толкнула меня плечом:

— Я же говорила!

От палаток к нам шла неразлучная парочка — Лани и Клео. По случаю выходного дня и жаркой погоды они оделись легко и несерьёзно. Клео обмотала вокруг груди и бёдер кусок голубой ткани, превратив его в нечто среднее между древнеримской тогой и индийским сари. На ногах были легкомысленные шлёпанцы. А что? Девушка купаться собралась. Загорать с её цветом кожи смысла не имело. Ланин наряд был несколько другой. Короткая футболка-топ и светлые шорты. Со спортивными туфлями-«кроссовками» смотрелось очень мило, почти как в тот день, когда была сделана та самая памятная фотка. Пардон! Светопортрет. Марика приветственно помахала рукой:

— Привет, девчонки! А мы вас заждались!

Девонки заулыбались и тоже помахали нам, ускорив шаг. Я украдкой взглянул в сторону кухни — Нюта совсем не была рада приходу конкурентки. Вот этот насупленый взгляд и поджатые губки меня и тревожат. Совершенно ненужная проблема. И ведь так просто она не разрешится. Но что я могу поделать?..

Девушки уселись под навесом и завязали свой разговор о всяких мелочах. Я не вмешивался, любуясь на Лани — полоска тёмной кожи между топом и шортами выглядела так мило. Она чувствовала взгляд. Это я точно знал. Вэйта старательно не глядела в мою сторону, якобы интересуясь мелкими сплетнями лагеря, но проступивший даже сквозь смуглую кожу румянец выдавал её. Тем временем с озера пришли первые нетерпеливые купальщики и рыбаки. Сборная команда водителей и учёных. Рыбаки выглядели очень довольными после своего удачного промысла. Поздоровались с вэйтами, расселись вокруг стола. Нюта принесла обед, сноровисто разлила варево по тарелкам. Все, в том числе и я, с аппетитом поели, не забыв похвалить Ню. Впрочем я воздержался от похвал. Наши рыбаки взялись чистить рыбу и в процессе делиться впечатлениями. Парни сыпали превосходными эпитетами в адрес озера. Послушать их — так это райское место. Бьюсь об заклад, что они всё утро глазели то на полуголых купальщиц, то на поплавки. На мой вопрос о том, не опасно ли на озере, Юр ответил:

— Да чего там опасного-то? С трёх сторон непролазные заросли да крутые склоны. По ним человек не поднимется и не спустится. Только с воды подберёшься, но там всё далеко видно. Да и какой идиот сюда лодки повезёт?

Я скептично хмыкнул, но с собой взял пистолет. Марика, кстати, одела знакомое платье. То самое платье, в котором она приходила на пляж в Макаровке. Я его узнал. Мишка одет был повседневно и шёл глядя себе под ноги. Да, вокруг сегодня много фигуристых девушек в лёгких, очень лёгких одеждах. Лекс тихонько разговаривал с Марикой, а та весело отзывалась. Идиллия, твою дивизию. Лани с Клео шли чуть впереди, так что передо мной то и дело маячили их фигуры, чему я был рад. Особенно был рад мелькающим впереди светлым шортам и смуглым ногам свогры Рэн. Зато Нюта выглядела так, словно не на отдых шла, а на сеанс пыток. Она даже не переоделась и была в своих форменых штанах и футболке. Как и я, впрочем.

Тропинка петляла между деревьями, потом стала под уклон сбегать, потом превратилась в самый настоящий серпантин. Мы спускались в глубокую котловину, словно в жерло потухшего вулкана. На дне котловины блестело световыми зайчиками большое озеро, со всех сторон окружённое кручами и зарослями. И только там, куда привела нас тропинка, был кусок ровной поверхности. Вон и насос наш стоит, отдыхает. Пусть «пляж» зарос травой, а не был покрыт песком как и положено пляжу. Но всё равно для отдыха было в самый раз. Да и кому этот песок нужен? Только в трусы забивается, блин! А на травке поваляться, на мягкой да шелковистой, очень даже приятно. Я осмотрелся и понял, что Юр был прав — нападать здесь мог бы разве что самоубийца-мазохист. Склоны поросли колючим кустарником, там и здесь торчали острые камни. К тому же самый пологий склон имел градусов пятьдесят крутизны. Если не повезёт и запнёшься на таком склоне, то к низу прикатишься по частям. Действительно, какой дебил сюда полезет по доброй воле? Можно было и пистоль не брать. Но теперь же не понесёшь его назад?

Отдыхающие разбрелись по берегу. Раздался девичий визг — кому-то не терпелось залезть в воду. Наша группка остановилась поодаль, рядом с урезом воды. Лекс обернулся к нам:

— Ну что, мальчики-девочки? Купаться будем?

Девочки (за исключением Нюты) восторженно согласились и сразу стали раздеваться. Быстрее всех справилась Калинина. Она просто стянула платье через голову. Ага, и купальник тот же, который был в Макаровке. Второй стала Клео, быстренько размотав свою тогу-сари. Её купальный костюм был цельным, но открывал спину до самой… Э… Оригинальная модель. Совсем немного от подруги отстала Лани, потому что расшнуровывала кроссовки и стягивала узкие шорты. Её раздельный красный купальник был прост и незатейлив. Мне понравилось. Мимолётом посетила мысль о том, что весь женский состав экспедиции, не сговариваясь, захватил купальники. Интуиция, твою дивизию. Хотя эти тряпочки места занимают не больше, чем хорошие носовые платки. Называть те полоски и треугольнички из тонкой ткани купальными костюмами разум отказывается категорически.

Девки с визгом, пусть и сдержанным, рванули в воду. Лекс с начальственным достоинством, не торопясь, последовал за ними, таща на буксире Мишку. Хотя парень и сам поспешил охладиться в озёрных водах. А нефиг было на девчонок так пялиться! Красные его уши не дадут соврать. Нюта сидела на травке, скрестив ноги по-турецки, грызла травинку и хмуро глядела на купающихся. Я хотел спросить её о самочувствии, но передумал. Тут и так понятно — переживает девчока. Сам я раздеваться не спешил. Отчасти потому что не мог оставить оружие без присмотра, отчасти потому что робел перед Лани по непонятной причине. Юр тоже не раздевался и даже не собирался этого делать. Он присел на корточки возле воды, умыл лицо. Вытащил из кармана большой носовой платок, смочил его водой и протёр вспотевшую шею. Спросил, не оборачиваясь ко мне:

— Чего не купаешься, механик?

— Не могу же я бросить оружие на берегу?

— Понятно. А ты, Нюта?

— Не хочу.

Пресекла дальнейшие расспросы девчонка. Я наблюдал, как резвятся девушки и подметил, что Марика в присутствии Лекса и «вне строя» ведёт себя вполне женственно. Раньше она не была такой естественной на людях. Вот что любовь с людьми творит.

Прибрежная полоса озера со стороны нашего «пляжа» волновалась от движения множества молодых и сильных тел, брызги создавали множество маленьких радуг, весёлые крики и смех эхом отзывались по всей котловине. И всё это под абрикосовым небом и оранжевым Светом. Да, иногда в жизни есть и такие моменты. Когда всё хорошо, спокойно и беззаботно. Вот потому что таких моментов немного, потому и надо ими наслаждаться и ценить их. И люди наслаждались. Кто-то, искупавшись, лежал или сидел на травке. Кто-то бренчал на местном варианте гитары, собрав вокруг себя ценителей авторского исполнения. Барды, они везде есть. Кто-то играл в спортивную игру. Вобщем было весело.

Лекс уже наплавался и пришёл ко мне. Растянувшись на траве, он спросил:

— А ты чего сидишь тут? Поплавай.

— Сейчас пойду. Присмотришь за оружием?

— А? Конечно.

Я стащил футболку, штаны и под них положил кобуру с пистолетом. Пошёл к воде, с неудовольствием отмечая неровность загара. Как и у многих людей, постоянно работающих на открытом воздухе, у меня была загорелая голова, шея, руки. Всё, что часто открыто. А вот само тело, обычно скрытое под рабочей одеждой, почти не загорело. Да и как ему загорать? Мне что теперь, голым работать? Тем более, что судя по моим наблюдениям ультрафиолета в излучении Света заметно меньше чем в солнечный летний день на Земле и стриптиз должен быть постоянным. Ну нафиг.

Вода была прохладной, но теплее, чем я ожидал. После недели жары, пота и нервов оказалось так приятно погрузиться в природную ванну. Я проплыл немного, разогревая мышцы, потом пару раз нырнул. Дно было песчаным, с мелкими камешками. Как раз такое, как я люблю. Ещё поплавал, сбрасывая мышечное напряжение за всю неделю, и решил отдохнуть. Вдохнул, раскинул руки и ноги, изобразив морскую звезду. Тело словно парило в невесомости. В ушах тихо шумело волнами озеро. Лепота!

Очнулся я от того, что кто-то коснулся моего плеча. Я открыл глаза, приподнял голову. Рядом над водой покачивалась милая мордашка Лани, обрамлённая мокрыми красными прядями.

— Привет.

— Привет.

— Давай наперегонки плавать, Фрам?

— Ну давай. Какой приз будет?

— Эм… Поцелуй. Настоящий… Кто проигрет, тот первый целует. Согласен?

— Согласен. Куда поплывём?

— А хотя бы вон до того дерева!

Лани взглядом указала на склонившуюся к воде иву, стоявшую в стороне от прибрежной полосы. Ну что же. Раз ей так хочется меня поцеловать. Ведь я по-любому первый доплыву!

— Раз! Два! Три!!

Сначала так и было. Я вырвался вперёд и уже посмеивался про себя над девушкой, но оглянувшись в очередной раз, не увидел её сзади. Ритмичный плеск раздавался сбоку, перемещаясь вперёд. Твою дивизию! Я поднапрягся, но дистанция уже заканчивалась. Лани первой хлопнула по ветке, торчащей параллельно водной поверхности и победно оглянулась:

— Проиграл!

— Я специально поддался.

Буркнул я. Подумать только — меня победила девчонка! А она хитро подмигнула:

— О! Так хочешь меня поцеловать?. Ладно.

Подплыла ко мне и обняла за шею. Её лицо было прямо напротив моего. К груди и животу прижалось тёплое девичье тело, да еще и её ноги сжали мне бока. У меня неожиданно перехватило дыхание. А вэйта потёрлась носиком о кончик моего носа, тихо спросила:

— Ну что же ты?. Проиграл — плати.

Я обнял её и поцеловал в губы. Поцелуй вышел долгим. Когда наши губы всё-таки разомкнулись, Лани прошептала, переводя дыхание:

— Я об этом всю неделю мечтала, Фрам.

— И я.

— Продолжим?

— Конечно.

И мы продолжили. Казалось, что время замедлилось и прекрасные мгновения превращаются в минуты. Лани целовалась страстно, активно. Даже чуть слышно постанывала. Несмотря на прохладную воду её тело дышало жаром. Тем более, что её руки и ноги неожиданно крепко сжимали меня в объятьях. И мне это нравилось. Я не оставался в долгу и обнимал её с не меньшей страстью. Но ничто прекрасное не может длиться вечно. Во-первых нас вот-вот начнут искать, во-вторых вода в озере не такая уж тёплая и становится холодно. Лани оторвалась от моих губ, прошептала с сожалением:

— Пора выходить. Так не хочется.

— Но мы должны. Девчонки забеспокоятся, да и вообще.

Я не стал уточнять — что за «вообще». Говорить не хотелось. И размыкать объятья тоже. Но пришлось:

— Ты первая.

— М… Ладно.

Вэйта легко поплыла в сторону «пляжа», использовав меня как опору для старта. Вот же ж. Кстати, надо понырять чуть-чуть, охладиться. А то если я прямо сейчас выйду на сушу в моём теперешнем состоянии, то это может несколько шокировать окружающих. Ничего не поделаешь — физиология, твою дивизию.

Некоторое время спустя я всё-таки вышел из воды. Девчонки, в том числе и Лани, разлеглись на травке и на меня не обратили внимания. Подумаешь — Апполон нашёлся. Они продолжали свои женские разговоры, малопонятные для мужчин. Я не стал к ним приставать, а пошёл одеваться. Лекс о чём-то разговаривал с Юром, Нюты поблизости не было. Может купается? Оделся, проверил пистолет. Девушки продолжали ворковать в своей кампании, так что отошёл в сторонку. Трава выглядела такой мягкой, что я соблазнился и лёг на спину, заложив руки за голову. Закрыл глаза, глубоко вдохнул. После плавания и поцелуев мышцы пребывали в сладкой расслабляющей усталости. Она не имела ничего общего с той ноющей, тупой усталостью, которая наваливается после тяжёлых трудовых будней. Так что я как-то незаметно стал проваливаться в ватную дрёму.

Меня разбудил насмешливый голос:

— Вставай, соня! Ужин проспишь.

Рядом сидела одетая Лани и улыбалась. Вокруг почти никого не было. Лекс, Марика и Клео уже отошли до начала подъёма. Я ошалело сел, потёр лицо ладонями:

— Блин! Я опоздал?

— Нет. Лекс сказал, чтобы ты уходил последним. На всякий случай.

— А ты что тут делаешь тогда?

— Я уйду предпоследней.

Усмехнулась вэйта. Я встал, помог ей тоже подняться. Мы медленно пошли за последними отдыхающими. Подъём шёл медленно, неспешно. Мы молчали. Вокруг было так спокойно и хорошо, что не хотелось нарушать тишину чужеродными для природы человеческими голосами. Но вот и подъём кончился, прошли рощицу. За вот этими кустами уже и лагерь. Отсюда даже слышны весёлые крики. Лани остановилась, я тоже. Приблизилась вплотную, обняла за шею. Её большие радужные глаза смотрели на меня немного снизу. Мне показалось или в них искрятся звёздочки? Но от анализа глаз здорово отвлекало ощущение того, как мне в грудь упирались тёплые девичьи груди. Сквозь тонкую ткань всё ощущалось очень хорошо. Я сглотнул, положил ладони ей на талию. Лани вздрогнула и прижалась плотнее. Я даже через футболку почувствовал, как твердеют её соски. Твою дивизию, аж дыхание сбилось! Мы обжимаемся в кустах как школьники после выпускного! Мне стало и смешно, и приятно…

— Лани, как ты смогла меня обогнать там, на озере? Я вроде хорошо плаваю..

— Но не так, как постоянная участница межрайонных соревнований по плаванию.

Хитренько так отозвалась вэйта и хихикнула. Вот оно что! Ведь знал же, что этим любителям зарядки доверять нельзя! Но я только тихонько куснул её за кончик носа и спросил:

— А если бы условие было обратным?

— Глупенький. Тогда бы я плыла как обычная девчонка.

— О, коварная!

Шёпотом воскликнул я. Что ещё тут скажешь? Лани надоели разговоры, потому что она приподнялась на цыпочки и впилась горячими губами в мои губы. Я сразу забыл нафиг все мелочи, типа кто там куда первый приплыл. Тут занятие намного интереснее и приятнее. Лани не отпускала мои губы. Дорвалась, называется. Даже глаза прикрыла. Целовалась она, кстати, совсем неплохо для начинающей. А опыт, как известно, дело наживное. Тем временем мои ладони медленно и как бы случайно (ха-ха три раза) сползли с талии на ланину попку. А то ж! Тихий вздох и лёгкая дрожь просигнализировали, что реакция на мои поползновения самая положительная. Это тебе за обман. Хотя это и не наказание.

Я был так увлечён обнимашками-целовашками, что не сразу отреагировал на звук быстрых шагов за кустами. Только краем глаза уловил движение появившегося на тропинке объекта. Из-за веток вывернула Нюта собственной персоной. Увидев нас в слиянии поцелуя она так резко остановилась, что подошвы спортивных ботинок зашуршали по песку. Я видел как расширились её глаза, как сползла с лица улыбка. А Лани, видимо, так и вовсе не обратила на неё внимания, потому что не отрывалась от моих губ. Нюта стояла как громом поражённая. И только широко раскрытые глаза наливались слезами. Потом плотина рухнула. Ню медленно попятилась:

— Вы! Да вы! Я!. А ты! А я!.. Дураки!!

Развернулась и быстро убежала. Мне стало очень неловко и даже желание продолжать прошло. Лани словно очнулась и непонимающе уставилась на меня:

— Что такое? Кто это был?

— Нюта.

Сказал я с досдой неизвестно на что, разомкнул объятья.

— Пойдём в лагерь?

Лани только кивнула, тряхнув красными хвостами. Тактичная она.