Никогда еще Сенатское здание Кремля так не напоминало потревоженный улей. Дым стоял коромыслом. По державным коридорам, помнившим поступь железных наркомов, носились девочки и мальчики с бумагами в руках, громко переговариваясь между собой и порой едва не сбивая с ног солидных обитателей кабинетов.
До первого тура избирательный штаб, организованный «предателями», функционировал в основном в «Президент-отеле» на Якиманке. Но теперь его ^мозговой центр вместе с необходимой обслугой окончательно переместился в Кремль. Причем разместился на президентском третьем этаже. Администрации даже пришлось выселить из своих законных кабинетов кое-кого из чиновников. В общем, все бурлило и булькало.
Зорин нервничал. И даже снова закурил, отчего старался воздерживаться с тех пор, как заболела жена. Притом курил много, прикуривая чуть ли не одну сигарету от другой.
Ситуация накалялась. И никакие" рейтинги, по его мнению, не отражали истинного положения дел. Нельзя же эти проценты растягивать до бесконечности! Аналогия с презервативом напрашивалась сама собой! Тем более, сам Гарант опять был на грани своих возможностей и в любой момент мог сломаться. Об этом уже пошли по всей стране слухи, умело поддерживаемые противником. Поэтому любой ценой время от времени надо было президента предъявлять народу по ящику. Хотя бы в псевдопрямом эфире.
Правда, в последний раз пришлось отказаться от телевыступления в пользу радио, чтобы окончательно оторваться от народа: так сказать, с глаз долой! Но не из сердца вон!
А вот с сердцем президента было хуже некуда. Добей-ка и Акачурин настаивали на немедленной операции. Но это было бы катастрофой. С операционного стола в президенты? Прецедентов в мировой практике еще не было!
Одновременно усиливалось и противостояние в самом Кремле. «Хунта» и «предатели» готовы были перегрызть друг другу глотки отнюдь не в переносном смысле. Главным сейчас был доступ к телу. «Предатели» здесь на полкорпуса шли впереди — на их стороне была дочь самого президента!
В последнее время Зорин просто разрывался между двумя полюсами власти, но сегодня ситуация стала критической. Надо спасать Россию! Россию надо спасать! Пора запускать план «Ч». Решено!
Но перед тем, как звонить Губайсу, Зорин навел порядок в своем кабинете. Расставил вдоль стен стулья, разложил папки на столе, сел в кресло и не торопясь закурил. Спокойно, Ипполит, спокойно! Он представил себя пилотом президентского самолета. Вот сейчас он возложит руки на штурвал, и Россия совершит очередной крутой вираж на очередном витке своей истории. Зорин еще раз прикинул последовательность действий, безжалостно задавил в пепельнице недокуренную сигарету ж поднял трубку телефона АТС-2:
— Анатолий Парисович? — сказал он, услышав в трубке наглый голос. — Зорин. Я сейчас поднимусь.
— Жду вас, — ответил Губайс.
Губайс встретил Виктора Петровича на пороге своего кабинета. Он выглядел очень усталым, но был по-прежнему полон энергии. Энергии разрушения, по мнению Зорина!
— Анатолий Парисовйч! Наличку для избиркомов доставят сегодня в Белый дом. В кабинет Кондрашова. Завтра необходимо, чтобы ваши люди забрали деньги и передали их по инстанциям. А то рискуем не успеть.
— Я вас понял, Виктор Петрович, — ответил Губайс. — Организуем. Главное, чтобы Коржиков не помешал. А то он сдуру какую-нибудь бузу затеет. Похоже, он на грани нервного срыва?
— Похоже, — подтвердил Виктор Петрович.
— Так, у меня есть идея! — поднял палец Губайс. — Деньги будем выносить в коробках из-под оргтехники. Для этого достаточно обычного пропуска и разрешения на вынос техники. А к вам у меня будет личная просьба. Постарайтесь удержать этих наших Пиночетов, — Губайс указал вниз, — от опрометчивых поступков.
— Само собой, — усмехнулся Зорин и поспешил откланятся. Дело сделано, как говорил наш последний генсек, процесс пошел...
«Пиночеты» в полном составе сидели в кабинете Коржикова, когда в штаб заговорщиков на всех парах влетел Зорин.
— Все, операция намечается на завтра, -- прямо с порога объявил он. — Деньги для избиркома будут выносить в коробках из-под оргтехники. На вас — задержание, а я по своим Каналам организую журналистов. Сделаем утечку в прессе и тогда вы сразу — к Самому. Даем прямой эфир... — он задумался. — Ну, в общем, эфир. Записываем его обращение к народу. В том смысле, что в избиркомы на всей территории страны проникли предатели родины и криминал. Подтверждающие это факты я обеспечу.. Речь я урке набросал и подготовил проект указа о введени чрезвычайного положения. Поставим бандитов на место, — пафосно закончил Зорин.
— А если Сам не сможет? — осторожничал Горностаев.
— Тогда текст прочтет диктор, — твердо ответил Зорин и улыбнулся, чтобы разрядить обстановку. — А может, Анатолия Парисовича попросим зачитать?
Коржиков закашлялся. Или это он так смеялся?..
Из Кремля Зорин тут же поехал в Белый дом. Надо было все подготовить, чтобы в последний момент из-за какой-нибудь нелепой случайности не сорвался его гениальный план. К тому же нужно было срочно сколошматить убедительное досье для президента, уместив информацию максимум на двух страничках крупным шрифтом. Более длинный текст Гарант и в лучшие-то свои времена не всегда воспринимал.
А то эти паркетные генералы, вспомнил он меткое определение генерала Орла, могут только руками махать и скрежетать зубами. А информацию нужно подавать четко, дозировано и доступно. Как в первом классе — все по полочкам.
В приемной его, едва не перебирая ногами на месте от нетерпения, уже дожидался застоявшийся Петя Исаев.
— Зайди, — бросил ему на ходу Зорин.
Что-то сегодня помощничек выглядел слегка помятым. И эта помятость наблюдалась уже не в первый раз. Разговор с ним у Зорина был короткий.
— В общем, Петя, так. Еще раз на работе замечу у тебя в глазах этот нездоровый блеск, — Зорин тяжело посмотрел на вмиг опустившего глаза Петю, — выгоню к чертовой матери! Что с тобой вообще творится? Баба, что ли какая не дает?
— Баба, — послушно согласился Петя.
— Да плюнь ты на нее, — разозлился Зорин. — Не до баб сейчас. Давай, с глаз
моих долой. Опохмелись и спать. Чтобы к утру был как стеклышко! Завтра понадобишься мне на целый день. Будешь держать руку на пульсе истории!..
На метро Петя добрался до «Охотного ряда». Служебную машину он решил не брать — неохота было общаться ни с кем даже с водителем.
Из автомата на Тверской, чуть проветрившись, Петя позвонил Павлючкову: — Похоже, все намечается на завтра. С самого утра, — сообщил он, в-очередной раз чувствуя себя мелким и отвратительным предателем.
Опохмелиться и вправду очень хотелось. А прямо перед носом швейцар открыл дверь в «Националь». Значит, так тому и быть. Дороговато, конечно, но сто грамм и кофе в баре можно себе позволить.
Внутренний дворик «Националя» был забран сверху стеклянным куполом и немножко напоминал аквариум. Усевшись в кресло, Петя заказал сто грамм армянского и двойной эспрессо.
Все последнее время Петя жил как уже приговоренный к казни преступник. Окровавленная Аида исправно являлась ему во сне. Она ничего не говорила,
лишь укоризненно качала аккуратно причесанной головой.
А однажды Аида сидела перед ним на стуле, как Шарон Стоун на допросе. Она загадочно улыбнулась, многозначительно закинула ноту на ногу. И Петя увидел, что под короткую юбку девушка не надела трусиков — мелькнуло что-то столь интимное, что Петя даже возбудился во сне. Как там Зорин сказал: «Баба не дает?» Во-во, не дает и не даст никогда. По причине пребывания в Аиде, царстве мертвых, от названия которого и произошло ее имя.
Не раз в голову Пете приходила шальная мысль съездить на Рублевку, поискать в лесу могилу Аиды. Но это бывало, лишь когда он совсем перебирал с алкоголем. Протрезвев, он начинал понимать всю абсурдность этой затеи. Какая на хрен могила?
Долгое время после смерти Аиды он тщательно просматривал криминальную хронику во всей желтой прессе, рассчитывая наткнуться на упоминание типа «В подмосковном лесу найден труп обнаженной девушки с ножевым ранением под лопаткой...», но ничего мало-мальски подходящего не находил. Хотя трупов было много. Слишком много.
Несколько раз он подумывал о том, чтобы признаться во всем Виктору Петровичу. Но, не решившись открыться сразу, он увязал все глубже и глубже, исправно поставляя информацию Павлючкову. И все больше и больше пил. Он тысячу раз клял себя за то, что по глупости дал себя так подставить и еще больше за то, что все-таки не признался сразу Зорину. Но тогда Он был слишком напуган, чтобы принять верное решение.
Конечно, Аиду он не убивал. Но какая разница? Если эти люди только для того, чтобы получить информатора, способны убить человека, то уж его, Петю Исаева, они живьем в землю закопают, если что. То есть, в конце-концов их он, безусловно, боялся куда больше, чем своего патрона. «Дружба» с пацанами, кстати, сразу после того случая кончилась. Петю больше не приглашали на веселые вечеринки. И общался он только с Павлючковым. Или по телефону или передавая микрокассеты с записями разговоров Зорина.
Коньяк его привел почти в норму. Оставалось залакировать кофейком и отправиться на боковую. Авось, в дневной сон Аида не влезет.
В баре тем временем посетителей прибавилось. Играла тихая музыка из какого-то старого французского кинофильма. Кажется, из «Мужчины и женщины», определил Петя. Хорошо хоть Верди не запустили.
Через два столика от него пристроились две ярких девицы. Блондинка и брюнетка. Брюнетка сидела к нему лицом. Профессионалка — опытным глазом определил Петя. Блондинка сидела к нему спиной. Что-то в ее облике показалось Пете знакомым. Блондинка прикурила.
«Не может быть!» — Петя помотал головой, пытаясь прогнать наваждение. Неужели Аида уже стала мерещиться ему наяву. Или это белая горячка так начинается?
Однако это была если и горячка, то не белая. К девицам подошел официант и поставил на их столик чашечки с кофе. Призраки не потребляют кофе! Блондинка повернулась к официанту и что-то тихо сказала. Петя увидел ее четкий профиль. Это была Аида.
«Идиот! — мысленно взвыл Петя. — Какой я идиот!»
Но одновременно он почувствовал такое облегчение, будто на секунду-другую перестало действовать земное притяжение: дунь на него, и он взлетит к стеклянному потолку. Звонить, немедленно звонить патрону!. Предупредить, отмотать все назад, как пленку в магнитофоне!
Бросив деньги на столик, он выскочил из отеля. Однако походив несколько минут в нерешительности взад-вперед мимо телефона-автомата, он вдруг вспомнил, что в кармане у него лежит мобильник. Найдя в электронной памяти номер Зорина, он уже готов был нажать зеленую кнопку, но остановился. Назад ходу все равно не было. Он сам сплел паутину, в которой теперь запутался.
Петя бросился ко входу в «Националь». Швейцар в ливрее любезно распахнул дверь. Петя быстрым шагом направился к бару. За столиком, где только что сидели Аида с роковой брюнеткой, никого не было. Только в пепельнице дымилась сигарета. Так была ли Аида?