Новый год всей компанией встречали у Космоса. Его отец устроил себе зимние каникулы и укатил со своей Пиявой на две недели в Приэль-брусье.
Все четверо пришли с девушками, накрыли шикарный стол, врубили музыку… Но веселье почему-то не шло. У всех были свои проблемы, не оставлявшие их даже за праздничным столом.
У Космоса после курсов возникли проблемы с трудоустройством. Речь уже давно не шла ни о «Метрополе», ни о «Интуристе», дело обстояло куда как хуже – не было никаких вариантов вообще! Больше месяца Кос болтался без дела, с каждым днем мрачнея все больше и больше.
У Фила была серьезная травма. На последних соревнованиях он умудрился прозевать мощнейший встречный удар соперника. Дело кончилось плохо – помимо нокаута и сломанного носа Фил, падая, получил еще и сложный, со смещением, двойной перелом руки!
Теперь о тренировках можно бы-ло забыть по крайней мере на полгода, а сколько еще времени уйдет на восстановление формы – об этом Фил старался не думать…
А у Пчелы с Беловым была одна общая проблема – неумолимо приближающийся призыв. Пчела уже давно начал искать ходы-выходы, чтобы откосить от «почетной обязанности», но пока у него ровным счетом ничего не получалось.
Саша же терзался сомнениями. Ему настолько хорошо с Леной, что все чаще и чаще он задумывался – а не совершил ли он несусветную глупость, отказавшись от помощи тетки. Ситуацию, наверное, еще вполне можно было исправить, но Саша никак не мог определиться – что ему делать в сло-жившейся ситуации.
Словом, несмотря на елку в огнях, шампанское и прочие непременные атрибуты праздника, у большинства из собравшихся за столом праздничного настроения не было и в помине. Очень скоро выяснилось, что восполняться этот пробел будет, очевидно, самым традиционным способом – обилием выпитого. Космос, Пчела и Фил налегали на водку, от них не отставали и две хохотушки из универсама, приглашенные Пчелой для себя и Космоса.
Эрзац-веселье быстро набирало обороты. И вот уже Кос, напялив банный халат отца и нацепив вместо бороды мочалку, изображал Деда Мороза. С пьяным занудством он пытался заставить гостей водить хоровод – его, разумеется, никто не слушал. Фил, подперев загипсованной рукой голову, уныло мычал любимую «Лучинушку», а Пчела, облапив непрерывно хохочущую продавщицу, засыпал ее похабными анекдотами.
Саша понимал – праздник катится куда-то не туда, дальше могло быть только хуже. Он переглянулся с Леной, и они незаметно один за другим улизнули в прихожую. Заговорщицки перешептываясь, они быстро оделись и выскользнули из профессорской квартиры.
Полночи они гуляли по морозной ночной Москве, болтали, смеялись и целовались, ничуть не жалея ни об оставленном праздничном столе, ни о теплой, просторной квартире.
И о призыве той новогодней ночью Саша больше не вспоминал, ведь весна, казалось, наступит еще так нескоро…