Время действия — XVII век.

Место действия — Италия.

1

В 1623 году во Франкфурте-на-Майне впервые вышла в свет книга «Город Солнца», которой суждено было прославить в веках ее автора, итальянского мыслителя, одного из провозвестников коммунистического общества. Это была книга о прекрасном государстве будущего, в котором исчезнут бесправие и нищета, социальная несправедливость, эксплуатация человека человеком, утвердятся свобода, равенство и счастье людей. Рожденную в мечтах страну мыслитель назвал Городом Солнца. Он звал в нее людей, звал встретить их восход Солнца, которое должно светить всем на нашей планете.

В то самое время, когда с печатного станка в маленькой типографии во Франкфурте сходили оттиски книжных страниц, автор «Города Солнца» томился в мрачной камере тюрьмы Кастель Нуово, куда почти не проникал дневной свет. И мало кто из первых читателей книги знал, что писал он ее на тюремном топчане, таясь от надзирателей, которые то и дело заглядывали в камеру в узкий глазок на двери. Писал, с трудом водя пером по бумаге, истерзанный пытками, больной и изломанный, испытывая нестерпимую боль от каждого движения. Мало кто знал, скольких трудов стоило переправить рукопись за стены Кастель Нуово. На тонкой веревочке опускал он за решетчатое окно отдельные листки, где их принимала жившая на территории тюрьмы францисканская монахиня Дианора, ставшая верным другом узника. Затем страницы рукописи попадали в руки людей, которые собирали листок за листком, помогая рождению книги.

Книга рождалась в муках, книга удивительно оптимистическая и мужественная, согревавшая сердца, вселявшая в людей надежды на лучшее будущее. Ее автор сумел заглянуть на столетия вперед, увидеть то, что не могли видеть его современники, подарить человечеству прекрасную мечту о Городе Солнца.

Многие столетия люди мечтали о том времени, когда человечество будет избавлено от войн, нищеты, лишений, когда не будет богатых и бедных, не будет господ и рабов, всем на земле станет светить одно солнце. Каждый из этих мечтателей, обличавших несправедливый социальный строй, при котором им довелось жить, по-своему представлял общество будущего.

В 1535 году удар топора на эшафоте подле лондонского Тауэра оборвал жизнь английского мечтателя Томаса Мора. В своем произведении «Золотая книга, столь же полезная, как забавная, о наилучшем устройстве государства и новом острове „Утопия“» он поведал читателям о путешествии в удивительную страну, где все люди равны, где царит справедливость, где нет частной собственности, а господствует труд свободных людей, труд, создающий все богатства, все материальные ценности, которые принадлежат народу.

Томас Мор и другие мечтатели, которых называют утопистами — по имени фантастического острова Утопия, — выступали не только против существующего социального строя, но и против религиозного учения, освящавшего этот строй. Потому-то церковники преследовали утопистов, видели в них ниспровергателей общественного порядка и религиозных установлений.

Утописты были мечтателями. Их фантазия создавала картины будущего общества, справедливого общественного устройства, но они не видели путей к достижению своей мечты. Они не знали законов развития общества, а без этого было невозможно научно обосновать путь человечества к социальной справедливости.

Пройдет еще немало времени, пока в середине XIX столетия не родится великая наука, открывшая людям путь к самому справедливому обществу, о котором грезили лучшие умы человечества. Но именно утописты уложили первые камни в фундамент научного коммунизма, созданного Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом. То, что они сделали, подвергнув уничтожающей критике основанный на неравенстве социальный строй, вселив в сердца людей надежды на лучшее будущее, было подвигом. И потому имена великих утопистов Томаса Мора, Анри Сен-Симона, Шарля Фурье, Роберта Оуэна навечно вписаны в историю борьбы за прекрасное будущее человечества. А вместе с ними в историю вписано имя итальянского мыслителя Томмазо Кампанеллы, одного из провозвестников справедливого общественного строя на земле, автора бессмертного «Города Солнца».

2

Почти половина жизни в тюремном каземате. Жестокие пытки, опостылевшие допросы, голод, холод, лишения. Так сложилась судьба Кампанеллы, судьба необычайно драматическая, необыкновенно тяжелая.

В двадцать три года — первый арест, первая встреча с инквизицией. Его схватили на улице Неаполя. Стражник апостолического нунция положил ему руку на плечо. Этот жест не надо было растолковывать.

Он повиновался и последовал за стражником ко дворцу нунция. Его ввели в камеру в подвальном этаже и защелкнули на щеколду обитую железом дверь.

А наверху, в роскошных покоях, нунцию докладывали о Кампанелле. Собственно, о жизни его говорить было почти что нечего, ибо он был слишком молод. Он родился на юге Италии в семье простолюдина — сельского сапожника, проявил способности, и отец, уверовавший в природный талант сына, несмотря на нужду, собрав последние гроши, отправил Томмазо учиться в монастырскую школу. В доминиканском монастыре Никастро он провел несколько лет.

Член церковного суда, докладывавший нунцию о Кампанелле, предъявил отзывы, полученные из монастыря о Кампанелле. Отзывы весьма похвальные. Усерден, трудолюбив, ни в чем предосудительном замечен не был.

Правда, это только в первые годы. А в последующие, как было известно, он завел сомнительные знакомства с людьми, придерживавшимися весьма вольного образа мыслей, и, конечно, дурное влияние сказалось на его поведении. Вопреки предупреждению монастырского начальства, он самовольно предпринял поездку в Козенц, где жил философ Бернардино Телезио. С Телезио ему встретиться не удалось — тот был тяжело болен, — но после поездки Томмазо заявил, что снимает с себя обет монашества. Приор воспретил ему покидать монастырь, однако Кампанелла не послушался.

Покинув стены монастыря, он, по сведениям святейшей инквизиции, опять сошелся с людьми неблагонадежными. В разговорах часто упоминал имя Телезио, называл его своим учителем. Да, того самого Телезио, скончавшегося некоторое время назад, известного вольнодумца, которому пришлось держать ответ перед святой церковью за свои мысли и высказывания. Он, видите ли, считал, что главное для истинной науки не истолкование божественных истин, выраженных в священном писании а опытное познание природы. Ядовитые мысли вольнодумца, без сомнения, отравили сознание Томмазо Кампанеллы.

Вот оно, главное доказательство. В руках члена церковного суда небольшая книга. На обложке стоит имя Кампанеллы. Книга называется «Философия, основанная на ощущениях». Она вся, от первой до последней строки, направлена на защиту взглядов Телезио. Книга вредная и еретическая, способная оказать самое отрицательное влияние на умы тех, кто прочитает ее.

Нунций протянул руку, взял книгу, перелистал ее. Немного помедлив, произнес:

— Всякое вольнодумство, всякую ересь нужно вырывать с корнем…

Кампанелла вначале терялся в догадках, что послужило причиной его ареста. Инквизиторы могли предъявить ему самые различные обвинения. Он перебирал в памяти разговоры, которые вел в последнее время. Ведь достаточно было доноса о его рассуждениях, чтобы церковь возбудила против него дело, обвинив в непочтении к ней, к ее служителям.

Он был молод и не очень воздержан на язык. Говорил прямо то, что думал. И хотя умудренные житейским опытом люди предупреждали, чтобы он был поосторожнее в своих высказываниях, ибо Неаполь кишел шпионами и доносчиками, он не придавал этому значения. Теперь ему довелось самому убедиться в том, что свободомыслие в Италии карается очень строго.

Это подтвердилось на первых же допросах. Сам нунций задавал ему вопросы, внимательно вглядываясь в лицо молодого монаха, стараясь по едва уловимым приметам определить, лжет он или говорит правду.

Кампанелла не лгал. По простоте душевной он пытался спорить, оправдывать свои убеждения, доказывать, что они вовсе не являются крамольными. Более того, он хотел убедить в своей правоте членов церковного суда. А те ужасались, до какой степени еретические идеи проникли в сознание подсудимого, который еще совсем недавно был прилежным учеником монастырской школы.

Ровно год тянулось заточение Кампанеллы. Ровно год тянулись допросы. Но он оказался твердым в своих убеждениях. Даже обещание свободы за отказ от крамольных взглядов не могло поколебать Кампанеллу.

Его счастье, что судьи сочли его упорство просто следствием юношеского неразумения. Но юношеские годы у него давно прошли, и его убеждения были скорее свидетельством ранней зрелости. Однако, как бы там ни было, в нем не увидели опасного вольнодумца. И это спасло его от многолетнего заключения, дало возможность вскоре освободиться из заточения.

В августе 1592 года церковный суд объявил неожиданно мягкий приговор. Видимо, помогло заступничество влиятельных друзей. Судьи сделали скидку и на молодость, рассчитывая развеять убеждения Томмазо. Кампанелле предписывалось немедленно покинуть Неаполь, направиться на родину, в монастырь, и исповедовать учение святой церкви и никакое другое.

Кампанелла смиренно выслушал приговор. В голове его уже роились мысли о том, как быть дальше. Он не собирался выполнять предписания суда. Даже мысли об этом не было. Ни в какой монастырь он не поедет. Не для этого он ослушался приказа приора и самовольно покинул монастырь, что, помимо прочего, вменялось ему в вину судьями инквизиции. Не собирался он исповедовать учение святой церкви, идущее вразрез с теми взглядами, которые он считал истинными и приемлемыми для себя. Он понимал, что в любом месте Италии ему придется скрываться от шпионов инквизиции. Ведь за невыполнение приговора церковного суда его ждет опять тюрьма и новый, более суровый приговор. Но это не могло остановить Томмазо Кампанеллу.

Когда апостолические стражники в первый раз задержали Кампанеллу на улице Неаполя и препроводили в тюрьму, он был молод и доверчив, простодушен и незрел. Прошел всего лишь один год, и Кампанелла стал совсем иным. К нему пришла жизненная зрелость, на достижение которой иные люди тратят десятилетия. Он стал осторожен, когда высказывал свои мысли. Чтобы ускользнуть от всевидящего ока инквизиции, он менял города, переезжая с места на место, нигде долго не задерживался. Только в Падуе он решил остановиться, чтобы заработать немного денег уроками, ибо не имел средств к существованию. И эта задержка оказалась роковой.

Его арестовали в доме, где он остановился. Один из его новых знакомых был схвачен инквизицией за то, что читал сатирическое стихотворение, автор которого насмехался над сыном божьим Иисусом Христом. Под пытками он признал, что стихотворение принадлежит перу Кампанеллы. Томмазо Кампанелла — автор крамольных стихов о сыне божьем!

Это было очень серьезное обвинение. Если оно будет доказано, Кампанеллу неминуемо ждет казнь. Но он категорически отрицал предъявленное ему обвинение. Тогда инквизиторы прибегли к пыткам, применяя самые изощренные орудия. Однако он по-прежнему отрицал свою вину.

Кампанелла понимал, что дело приняло опасный поворот. Инквизиторы без труда вырывали из «свидетелей» нужные им показания. И никакое упорство обвиняемого спасти его не могло. Он знал, что на этот раз его ждет самый суровый приговор. Выход был только один — бежать.

Он сумел связаться с друзьями, оставшимися на свободе. Они подготовили побег. Но нелепая случайность спутала все. Уже у ворот тюрьмы, после того как удалось перепилить оконную решетку и спуститься по веревке вниз, на пути оказался солдатский патруль…

Кампанелла стал особо опасным преступником и был переведен для дальнейшего следствия в Рим.

Четыре года продолжалось заключение Кампанеллы. Четыре года он провел в сыром подземелье, где постелью ему служила охапка соломы, пищей была миска жидкой бурды, которую давали один раз в день. Да еще пытки, страшные, нечеловеческие, способные сломить кого угодно. Кампанелла перенес их, приведя в недоумение даже видавших виды тюремщиков. После таких пыток люди либо признавали любое предъявленное им обвинение, либо умирали. Кампанелла не признал вины и продолжал жить, слабый, больной, измученный.

Однажды, когда его вели на очередной допрос, он встретился в тюремном дворе с арестантом, который, как и он, медленно передвигался, закованный в цепи. Это был Джордано Бруно, великий сын Италии, которому предстояло окончить жизнь на костре инквизиции. Они обменялись приветствиями, два мужественных человека, смело отстаивавшие свои убеждения.

А потом опять были пытки, в которых изощрялись опытные тюремщики.

Инквизиторы, надеявшиеся вырвать таким путем нужные им признания, не могли сломить его. Судьи вынуждены были сами искать выход из положения, чтобы покончить с этим делом. Человек не сознается, вина его не доказана, следовательно, он должен быть оправдан. Но кто тогда оправдает инквизиторов, продержавших невиновного несколько лет в тюремном каземате, подвергнувших его пыткам и истязаниям? Конечно, суд не мог пойти на полное его оправдание. Приговор должен быть вынесен. И его вынесли, но совсем не такой, какого желали преследователи Кампанеллы.

В декабре 1596 года суд наконец вынес решение приговорить Кампанеллу к отречению от ереси. Это был самый мягкий из всех возможных приговоров. Правда, Кампанелле пришлось пройти через унизительный обряд покаяния, подписать свое отречение от ереси. Такова была цена освобождения из застенков инквизиции.

И вот наконец перед ним раскрылись тюремные двери. Он опять на свободе. Сколько испытаний довелось пройти ему, чтобы обрести ее!

Жизнь этого человека была поистине драматической. Ему недолго суждено было наслаждаться свободой. Всего два года. А затем новое заключение, новые лишения, долгие годы, проведенные в темнице.

Теперь уже нечего было и рассчитывать на снисхождение, ибо серьезнее обвинения, чем то, которое на этот раз предъявили Кампанелле, придумать было трудно — заговор против властей, государственная измена.

Когда Кампанеллу выпустили на свободу после четырехлетнего заключения, согласно предписанию церковных властей, он должен был отправиться в Калабрию. Ему надлежало навсегда отказаться от проповеди богопротивных учений, запрещалось вступать в контакты с лицами, подозреваемыми в вольнодумстве. Церковь должна была следить за его образом жизни, его поведением.

Кампанелла выполнил только первую часть предписания. Он отправился в Калабрию, но там быстро сошелся с людьми, которые мечтали об освобождении своей земли от испанского владычества. Вот уже около 100 лет Италия находилась под властью испанского короля. Все беды, несчастья, лишения народные связывались в сознании масс с властью испанских завоевателей. И смелые люди решили бороться за освобождение своей родины. Среди них оказался и Кампанелла, принявший активное участие в заговоре против испанцев.

Однако тщательно готовившийся заговор был раскрыт. Нашлись изменники, которые выдали заговорщиков властям. Начались аресты.

Кампанелла пытался скрыться. Он прятался в маленьких деревушках, в монастырских кельях, обходя стороной рыскавшие повсюду солдатские патрули. И надо же было случиться, чтобы его последним прибежищем стал дом знакомого его отца. Кто мог знать, что тот выдаст его солдатам! Но случилось именно так. Солдаты схватили Кампанеллу, связали его по рукам и ногам.

Его не убили на месте, не предали тотчас же казни, как многих его друзей и единомышленников. Кампанеллу отправили в мрачную тюрьму Кастель Нуово.

Знакомый лязг замка. Двери тюремной камеры закрылись за ним на долгие, долгие годы.

3

Он снова узник. Его вновь ждут допросы, истязания, пытки. Он все это уже испытал. Но впереди были новые, куда более тяжелые испытания.

Немного было на свете людей, которым пришлось провести в тюрьме 29 лет и не потерять мужества, любви к жизни, человеческого достоинства. Более того, именно в заточении, в необычайно трудных условиях он создал свои лучшие произведения, принесшие ему известность, поставившие его в один ряд с крупнейшими мыслителями мира.

В ожидании первых допросов Кампанелла в своей одиночной камере писал стихи. Он писал о страданиях народа, стонавшего под игом завоевателей, о нищете и бесправии простых тружеников, испытывавших на себе тяжкий гнет.

Он принял участие в заговоре против испанцев потому, что надеялся на установление после свержения испанского владычества республики, с которой связывал надежды на улучшение жизни трудящихся масс.

О, если б не предательство! Народ поднялся бы на борьбу. В сражении с тиранами он завоевал бы право на свое счастье. Надо было только пробудить дремлющие в нем силы, раскрыть простым людям глаза на происходившее вокруг. И тогда пали бы все преграды на пути к свободе и счастью простых тружеников.

Кампанелла писал:

Но вот начались допросы. Два трибунала вели дело Кампанеллы. Светский обвинял его в политических преступлениях, церковный — в ереси.

Он отрицал свою вину.

Тогда начались пытки. Его пытали, вздымая на дыбу, перетирали тело веревками, бросали в «крокодилью яму», темный, сырой подвал со зловонной грязью, доходившей до колен.

Узник стоял, прикованный цепью к каменной стене. Ноги сводило судорогой. Тело коченело. Он падал от усталости. С трудом поднимался и снова падал. Ему не давали спать, морили голодом. Но надежды на то, что пытки сломят его, заставят признать свою вину, оказались тщетными. Кампанелла выдержал испытания.

Во всех испытаниях Кампанеллу поддерживала мечта о свободе, которой он так жаждал. Чтобы выиграть время, отсрочить день вынесения приговора, Кампанелла симулировал сумасшествие. Тюремщики прибегли к еще более изощренным пыткам, чтобы разоблачить симуляцию, но ничего не добились. И тогда за дело взялся сам прокурор Калабрии.

Санчес де Луна. Он слыл человеком настойчивым. Уж если ему надо добиться признаний, он непременно добьется. Он применял страшные пытки, способные развязать язык даже самым убежденным молчальникам.

— Ну что же, Кампанелла, ты до конца намерен упорствовать? — спросил он во время одного из допросов.

Кампанелла пожал плечами.

— Мне жаль тебя, ибо ты человек. Но в моем сердце нет жалости к заговорщикам против короля. Ты еще можешь избежать неприятностей, если сознаешься во всем. А если нет, тебя ждут трудные испытания.

Испытания? Они уже не были страшны. Ведь он испытал все, что можно испытать. Что же еще надумал Санчес де Луна?

— Ты слышал когда-нибудь, Кампанелла, о «велье»? Ах, не слышал? Ну что ж, ты узнаешь сегодня, что это такое. Подумай еще раз, стоит ли подвергать себя этой пытке. Все равно рано или поздно ты сознаешься во всем. Ты думаешь, что мы хоть на йоту поверили тебе, признали тебя безумным? Мне на своем веку довелось повидать немало подобных притворщиков, прикидывавшихся потерявшими рассудок. Но я заставлял их отказаться от этой затеи. Заставлю и тебя.

Кампанелла, не слушая его, бормотал про себя что-то бессвязное. Санчес де Луна выждал немного, а потом сказал:

— Ну что же, пеняй на себя, Кампанелла. Я предупредил тебя. Конгрегация Святой службы дала разрешение применить к тебе «велью».

Это была пытка, которую почти никто не выдерживал. Человеку связывали руки и сажали на треножник с острием. Веревку подтягивали и опускали, острие со всей силой вонзалось в тело. Дикая боль, струившаяся из раны кровь — и так в течение сорока часов.

Сменялись уставшие палачи, а их жертва, истекавшая кровью, испытывавшая неописуемые страдания, теряла счет времени. Издевательски звучало само название этой изощренной пытки — «велья», то есть бодрствование.

Инквизиторы требовали, чтобы он прекратил симулировать сумасшествие, обещая тотчас же прекратить пытку. От него требовали покаяния. Он потерял сознание, но каяться не стал.

Когда Кампанеллу принесли в камеру после «вельи», к нему пожаловал Санчес де Луна.

— Если ты не одумаешься, тебе придется еще многое вынести. У тебя есть время для раздумий.

У Кампанеллы не было сил ответить ему. Он только отрицательно покачал головой.

А во дворе тюрьмы все еще совершались казни заговорщиков. Одного за другим приводили их к виселице. Кампанелле передавали имена казненных. Изо дня в день он ждал своей очереди. Смерти он уже не боялся. По сравнению с теми чудовищными пытками, которые он перенес, смерть казалась благом.

Санчес де Луна решил добиться своего во что бы то ни стало. Снова «крокодилья яма», семь дней в этой яме, откуда Кампанеллу вынесли на руках. Он уже не мог ходить. Потом ему опять перетирали тело веревками так, что лопалась кожа, глубокие раны источали кровь.

Четыре года продолжалось следствие. Четыре года продолжались пытки.

Тюремщики пытались доказать, что Кампанелла симулирует сумасшествие. Без этого инквизиция не могла вынести ему приговор. Что взять с человека, повредившегося в уме, не ведающего, что говорит и творит. Но, выдержав пытки и выведя из себя своих мучителей, Кампанелла так и не выдал своего притворства.

Его снова бросили в камеру. Тюремщики говорили ему, что будут держать его бесконечно и без приговора. Все в их власти. И они могут заживо похоронить его в каменном мешке Кастель Нуово.

Неужели он более никогда не покинет тюрьмы? Неужели ему суждено навсегда забыть о свободе, мыслями о которой он жил все это время? Это была духовная пытка, которая столь же жестока, как пытка физическая. Но дух Кампанеллы был поистине неукротим. В самые трудные годы заключения Кампанелла начал писать свое бессмертное творение — «Город Солнца».

Состояние Кампанеллы было очень тяжелым. После пыток у него начался жар. Тюремный врач определил, что начинается гангрена, и покинул камеру, безнадежно махнув рукой.

Смерти Кампанеллы ожидали со дня на день. Тюремщики то и дело заглядывали в глазок, присматриваясь, шевелится узник или нет. А силы покидали заключенного. Он не мог даже самостоятельно сделать глоток воды.

Убедившись в том, что Кампанелла уже не жилец на свете, что дни его сочтены, тюремное начальство разрешило присутствовать в камере отцу и брату узника.

Увидев их, он понял, что дела его совсем плохи.

Но Кампанелла не сдавался. Если было сломлено тело, то не сломлен дух. Пребывание в камере отца и брата можно было использовать для того, чтобы писать. Если ему и суждено умереть, пусть останутся после него мысли, которые он не успел поведать людям. Мысли о будущем, о грядущем преобразовании общества, о самом разумном государственном строе, который обеспечит человечеству равенство, всеобщее благоденствие и счастье. Пусть его мысли помогут людям, которым выпадет судьба осуществить великое дело справедливого преобразования общества, помогут осуществить государственное устройство, наилучшим образом отвечающее интересам масс.

Слишком мало сил осталось в этом некогда могучем организме. Но Кампанелла потребовал:

— Бумагу, перо!

Отец подал Томмазо перо и бумагу, которые передала тайком в камеру монахиня Дианора. Запомни это имя, читатель, — Дианора! Благодаря ей, доброй монашке, которая жила в Кастель Нуово, ухаживала за больными, стремилась облегчить страдания узников, смогло увидеть свет бессмертное творение Томмазо Кампанеллы. Вопреки строжайшим запретам, она приносила ему в камеру бумагу и чернила. Она начисто переписывала листки его рукописи, с трудом разбирая написанное.

Приходилось идти на всевозможные ухищрения, чтобы передавать Дианоре испещренные каракулями листы. Кампанелла тревожился за нее, испытывая к ней чувство любви и глубокой благодарности. Он писал ей нежные стихи, той, чья душевная теплота согревала его сердце.

Старик отец в самые трудные для Томмазо дни был С ним. Он видел, каких усилий стоило сыну сжать в пальцах перо.

Из груди Томмазо вырвался слабый стон. Отец подался к нему, но сын еле заметным жестом остановил его. Он попросил подвязать ему руку, чтобы не тратить силы, удерживая ее на листе бумаги. Отец приспособил небольшую дощечку, на которую укладывалась бумага.

Кампанелла с трудом выводил буквы. Каждое движение доставляло невыносимые физические мучения. Он скрипел зубами от боли, но писал. Выводил букву за буквой, строку за строкой.

Кампанелла торопился. Он боялся, что не хватит сил дописать, что может впасть в беспамятство, а тогда все потеряно. Поэтому он не щадил себя, работая над книгой. Он отрывался от листа бумаги только тогда, когда в коридоре раздавались шаги тюремщика, и брат, все время дежуривший у двери, подавал условный знак.

И вот наступил день, когда была написана последняя страница. Кампанелла поставил точку, отбросил перо и, обессиленный, упал на топчан. Сил больше не было. Он отдал все без остатка.

Однако случилось невероятное. Кампанелла стал поправляться. Он почувствовал себя лучше. Тюремный врач мог только недоуменно пожимать плечами, ссылаясь на волю провидения. Ничего подобного доселе в его практике не было. Человек, потерявший в результате пытки столько крови, которому грозила гангрена, сумел выжить в тяжелейших условиях тюрьмы. Немало повидал врач на своем веку, но с такими удивительными случаями не сталкивался.

Да, Кампанелла стал поправляться. И хотя еще долгое время его одолевала слабость, он понял, что смерть отступила. Он победил ее своим мужеством, упорством, неиссякаемой волей к жизни.

На лице Кампанеллы появилась улыбка. Он снова радовался жизни. И вдруг…

Неожиданно тюремщики устроили очередной обыск в камере. И хотя в последнюю минуту брату Томмазо удалось выбросить в окно рукопись философского трактата «Великий эпилог», над которым начал работать Кампанелла, при обыске нашли стихи, посвященные Дианоре, кое-какие наброски к рукописи, а затем на тюремном дворе была обнаружена и сама рукопись. Достаточно было бегло пробежать ее, чтобы убедиться, что она носит еретический характер.

Но не только это вызвало радость у тюремщиков. У них в руках были доказательства, что Кампанелла вовсе не умалишенный, каковым он прикидывался долгое время. Теперь его можно было предать суду инквизиции, заставить держать ответ за свои деяния, за свое богохульство.

Тотчас же последовали строжайшие меры. Отцу и брату Кампанеллы было запрещено дальнейшее пребывание в камере. Над узником установили более строгий надзор. А Дианору, добрейшую Дианору, перевели в далекий монастырь, чтобы она более никогда не увидела Томмазо Кампанеллу.

Но францисканка Дианора Баризана, которая была для Кампанеллы лучом света в каменной темнице Кастель Нуово, до конца выполнила свой долг. Она сохранила рукопись «Город Солнца», передала ее в руки друзей Кампанеллы, которые впоследствии сумели напечатать ее.

А Кампанелле наконец в январе 1603 года был вынесен приговор. Узника привели в зал трибунала, где ему было зачитано решение, принятое римской инквизицией. Кампанелла осуждался на пожизненное заключение.

И опять потянулись своей чередой тюремные дни. Казалось, им нет конца. Им действительно не было конца. Ведь Кампанелле предстояло провести в тюрьме всю свою жизнь до последнего дня.

Но он не смирился с судьбой. Мысли его были далеко за пределами тюрьмы. Особенно заботила его судьба «Города Солнца», переданного на волю. Ведь он вложил в эту книгу поистине титанический труд. Где она? Неужели она бесследно пропала?

Нет, рукопись не погибла, она сохранилась в надежных руках и увидела свет.

4

У книг, как и у людей, свои судьбы. О судьбе «Города Солнца» можно написать целый роман. И не только об истории ее написания, но и о дальнейшей жизни этой удивительной книги, в которой нашла отражение казавшаяся несбыточной мечта ее автора.

Кампанелла был мечтателем, утопистом. Само слово «утопия» по-гречески означает «место, которого нет!» Хотя Города Солнца, как и острова Утопия, в действительности никогда не было, Кампанелла, рисуя картины идеального общественного строя, высказал немало гениальных догадок. Выходец из народа, Кампанелла хорошо знал его нужды, видел царившие в мире несправедливости, бесправие масс. И естественно, у него возникли вопросы: «Почему на земле существует неравенство?»; «Почему одним людям улыбается счастье, они живут в достатке и даже в роскоши, имеют собственные дворцы и обладают правом эксплуатировать, угнетать других?»; «Почему массы простых тружеников обречены на рабское повиновение своим господам, на подневольный труд?»

Все эти вопросы впервые поставил не Кампанелла. Передовых мыслителей давно занимали проблемы социального неравенства, и они пытались раскрыть причины неравноправного положения людей в обществе.

Кампанелла в своем «Городе Солнца» попытался найти естественные причины несправедливостей, существующих на земле, источник социального неравенства и высказал гениальную догадку, что все зло эксплуататорского строя проистекает из «обладания собственностью».

Частная собственность — вот в чем основная причина неравноправного положения людей, богатства на одном полюсе и нищеты на другом. Частная собственность — вот корень всех пороков эксплуататорского общества. Значит, первой и главной задачей масс, которые стремятся к своему освобождению, к своему счастью, является уничтожение частной собственности.

В Городе Солнца, который рисовал в своем воображении Томмазо Кампанелла, нет частной собственности. Там все общее. Жители города трудятся все в равной степени. Они знают, что плоды труда принадлежат им самим, а поэтому труд для них не тяжкая обязанность, а радостное и почетное дело. Они даже не представляют себе, как можно жить без труда, ибо трудовое воспитание дается каждому человеку с детских лет.

В Городе Солнца большое внимание уделяется развитию наук. Ведь науки указывают людям путь к совершенству, помогают познавать законы природы, подчинять и использовать грозные стихии. Особым почетом пользуются люди, сделавшие научные открытия, полезные обществу изобретения. Их имена заносятся в «Книгу героев».

Государство без эксплуататоров, без тунеядцев, живущих за счет чужого труда, — таким представлял себе идеальный государственный строй Кампанелла. Он презирал людей, проводящих жизнь в безделье, и верил, что в будущем общество избавится от тех, кто живет в праздности.

В Городе Солнца, о котором он поведал в своей книге, созданы все условия для гармонического развития личности. Каждый человек может выбрать дело по душе, потому и работа ему в радость. Свободное время жители этого города проводят в занятиях наукой, в чтении, беседах, прогулках.

Кампанелла отмечал, что образование является «первой основой государственного благосостояния». Значит, государство, которое заботится о своем благосостоянии, берет на себя обязанность образования молодежи, обучения юношей и девушек различным ремеслам согласно наклонностям каждого.

В Городе Солнца ни у кого нет личного имущества. Там все общее. У жителей города общие дома, общие предметы домашнего обихода, общественные столовые. Если бы кому-нибудь из горожан и предложили обзавестись собственностью, он наотрез бы отказался. Ведь каждый получает все, что ему нужно, и чувствует себя полноправным хозяином всего, чем владеет государство.

Жителей города Кампанелла рисовал здоровыми, сильными, мужественными, красивыми. Это естественно при гармоническом развитии, нормальном труде, нормальных условиях жизни.

Солярии, как называл их Кампанелла, любят свою родину. Они истинные патриоты и готовы защищать ее от любого посягательства. Мирные по натуре люди, они свято хранят свои традиции и проходят военную подготовку, чтобы в случае необходимости выступить на защиту государства.

Власть в городе принадлежит народу, и каждое решение, которое принимается, широко обсуждается. Причем всем предоставляется возможность высказать свое мнение. Каждое новолуние и полнолуние собирается Высший Совет, которому доверено руководство государством. На Совете жителям города старше 20 лет предлагается высказаться «о том, какие есть в государстве недочеты, какие должностные лица исполняют свои обязанности хорошо, какие — дурно». Если какое-то из должностных лиц плохо несет возложенные на него обязанности, оно немедленно смещается.

Рассказывая о Городе Солнца, Кампанелла имел вполне определенную цель: увлечь людей идеей создания государства, свободного от частной собственности, от эксплуатации, от социального неравенства, своей мечтой о том времени, когда на земле восторжествует справедливость и все люди, независимо от их происхождения, будут жить счастливо. К этой жизни и звал он в своем «Городе Солнца», веря, что его книга пробудит сознание многих людей, заставит их поднять голос в защиту идеи создания идеального государства.

Вот почему эта светлая, проникнутая любовью к людям книга, написанная в тюремном каземате, пережила столетия. Ее читали, передавали из рук в руки. Она пробуждала добрые чувства, звала на борьбу против тирании, за свободу всего человечества. Ее читали итальянские карбонарии и французские коммунары. Ее читали русские революционеры в годы царского самодержавия. Ее знал и читал Ленин.

И когда в первые годы после победы революции в Москве у Кремлевской стены был воздвигнут обелиск в память о самых замечательных борцах за свободу, среди других славных имен на сером граните, по предложению В. И. Ленина, было высечено имя Томмазо Кампанеллы.

5

В голубом небе сияет веселое весеннее солнце, согревает землю теплыми и ласковыми лучами. А в тюремной камере всегда полумрак. Только полоска света, проникающая в камеру, напоминает о том, что пришел новый день.

Двадцать девять раз приходила и уходила весна, а Кампанелла продолжал томиться в тюрьме. Это было хуже пыток, ибо 29 лет, проведенных в тюрьме, — самая страшная, длительная пытка.

Инквизиции не удалось сломить его дух, уничтожить его физически. Он был словно из камня, этот сильный и мужественный человек. Он не только смирился, но, более того, продолжал работать.

Любыми правдами и неправдами Кампанелла добывал бумагу и чернила. Урывками, когда в коридоре не было слышно шагов тюремщика, записывал свои мысли и потом находил способ передать написанное на волю друзьям.

Инквизиторы сделали все возможное, чтобы заставить Кампанеллу замолчать, к нему приставили самых надежных тюремщиков, устраивали неожиданные обыски в камере, следили за каждым его шагом. Но написанные Кампанеллой трактаты, переписанные в десятках экземпляров, ходили по рукам. Об этом то и дело доносила тайная полиция.

И тогда Кампанеллу перевели в еще более мрачную тюрьму, чем Кастель Нуово. Его бросили в подземелье крепости Сант-Эльмо. В сером сыром каземате, куда не проникало ни единого луча света, он наверняка не сможет писать.

Отдавая это распоряжение, вице-король процедил сквозь зубы:

— Пусть сгниет заживо этот бунтовщик и еретик. Сант-Эльмо будет ему могилой.

Нет, надежды вице-короля и католических инквизиторов, просивших его перевести Кампанеллу в крепость Сант-Эльмо, не сбылись. И на этот раз не удалось сломить этого узника. Три года и восемь месяцев спустя власти вынуждены были перевести Кампанеллу снова в тюрьму Кастель Нуово.

Кампанелла работал беспрестанно. В тюрьме он написал несколько сочинений, в том числе трактаты «Медицина», «Метафизика», «Диалектика»… Работоспособность его была поразительна. Но не менее поразительным было и то, как этому удивительному человеку удавалось обходить все препоны, которые ставили бдительные тюремщики. Он находил людей, которые подпадали под власть его обаяния, рискуя, приносили в камеру бумагу, передавали на волю его рукописи. Тюремное начальство устанавливало слежку за надзирателями, сменяло их, но ничего не помогало. Кампанелла находил выход в казалось бы безвыходных положениях.

Его враги бесновались, скрежетали зубами инквизиторы. Они чувствовали себя беспомощными перед этим узником. А тут еще тайное донесение о том, что Кампанелла отправил письмо Галилею, написал «Четыре статьи о „Рассуждении“ Галилея», в которых поддерживал взгляды ученого, разделявшего мнение Коперника о движении Земли вокруг Солнца, взгляды, противоречащие священному писанию и учению церкви. И инквизиторы вновь спешат к вице-королю, чтобы убедить его в том, что Кампанеллу преждевременно перевели из Сант-Эльмо. Только эта страшная тюрьма может исправить его.

Уже сам по себе этот шаг свидетельствует о растерянности церковников, которые никак не могли найти способа обуздать Кампанеллу, заставить его замолчать. В одну из зимних ночей Кампанеллу вывели из камеры, посадили в карету и повезли неведомо куда. По бокам сидели стражники, крепко державшие его за руки. Он пытался узнать, куда его везут, но стражники молчали. Только тогда, когда карета остановилась и он увидел в предрассветных сумерках очертания каменного замка, понял: это Сант-Эльмо.

Все повторилось снова. Только надзор стал еще более строгим. С Кампанеллы буквально не спускали глаз, чтобы он не мог написать ни строчки. И все-таки он умудрялся писать. Ему даже удалось через одного из надзирателей установить связь с друзьями, оставшимися на свободе. Письма, полученные от них, поведали ему о событиях последнего времени. Особенно взволновал Кампанеллу судебный процесс над Галилеем. Доколе же будет церковь препятствовать свободному развитию наук? До каких пор тупые, невежественные люди будут пользоваться безнаказанным правом судить о научных исследованиях, об ученых трудах? Достаточно, чтобы им только показалось, что эти взгляды идут вразрез с проповедуемыми церковью «истинами», церковь устами невежд может осудить их, а ученого подвергнуть наказанию.

Они осудили Галилея! Нет, Кампанелла не может остаться безучастным. Он должен сказать свое слово, слово в защиту великого мыслителя, его великих идей!

Кампанелла прекрасно сознавал, что выступление в защиту идей, осужденных церковью, — это открытый вызов церковникам. Если инквизиторы тратили годы, силясь доказать вину Кампанеллы, то на сей раз им этого не потребуется. В их руках будет документ, который может стать обвинительным заключением. Но ему ли, человеку, пережившему все самое страшное, что только можно пережить, бояться инквизиторов? Чем они могут запугать его? Смертной казнью? Но он не боится смерти.

За годы, проведенные в тюрьмах, за многие часы жестоких пыток он не раз смотрел смерти в глаза. Смерть убивает человека физически, но она бессильна уничтожить его мысли. А мысли Кампанеллы в его творениях, в «Городе Солнца», который находится в надежных руках.

И Кампанелла пишет «Апологию Галилея»…

А несколько лет спустя в тюремную камеру пришла добрая весть. Наконец увидела свет книга Кампанеллы «Город Солнца». Как он ждал этого дня, ждал много лет! Он верил, что своей книгой укажет людям путь к счастью, и потому так стремился, чтобы она увидела свет. Для него, узника Сант-Эльмо, это была самая большая радость. За все годы пребывания в тюрьме он никогда не чувствовал себя таким счастливым. Что бы ни было теперь с ним, какие бы пытки ни придумывали его мучители, им не удастся уничтожить Кампанеллу.

— Кампанелла живет. Слышите, он будет жить! — громко сказал он, словно его кто-то мог услышать здесь, в одиночке. И повторил: — Будет жить!

6

27 июля 1628 года решением папы римского Урбана VIII бывший монах Томмазо Кампанелла был освобожден из заключения.

Решение папы было вызвано разными обстоятельствами. Среди них не последнюю роль сыграло то, что имя Кампанеллы к этому времени стало известно далеко за пределами Италии. Судьба необыкновенного узника, трактаты которого переводились на разные языки и распространялись во многих странах, явно не способствовали популярности католической церкви. В папскую канцелярию приходили петиции с просьбой о помиловании Кампанеллы. Очень влиятельные лица просили за Кампанеллу, понимая, сколь чудовищно содержать в темнице человека, о котором знает вся просвещенная Европа.

Было и еще одно обстоятельство. В последние годы Кампанелла рассылал много писем светским и церковным иерархам с просьбой помочь ему освободиться из заключения. К каким только уловкам он не прибегал. Он предлагал свои услуги в философском обосновании религиозных положений, предлагал поставить свое перо на службу церкви. Его талант был к тому времени общепризнанным, и церковь могла бы получить в его лице авторитетного защитника. Но духовные властители хорошо знали Кампанеллу и боялись его. Кто знает, что он может выкинуть. Его убеждения были хорошо известны. Он был врагом христианства, и церковные иерархи не верили в то, что он изменит себе.

Тогда Кампанелла сделал иной ход. В своих прошениях об освобождении из заключения он писал, что занятия астрологией научили его по движению небесных светил предсказывать надвигающиеся опасности… Расчет был на то, что занявший папский престол Урбан VIII верил в предсказания астрологов. Кампанелла заявляет, что знает о всех опасностях, которые грозят папе. Более того, он якобы обладает секретом, с помощью которого можно отвести дурное влияние звезд и обеспечить их благоприятное воздействие. Если папа освободит его из заключения, отменит несправедливый приговор, он готов служить ему до конца дней. Суеверный Урбан VIII поверил Кампанелле. Он принял решение освободить его из тюрьмы.

Автор «Города Солнца», не видевший дневного света в течение 29 лет, наконец увидел солнце.

Казалось бы, человек, прошедший через столько испытаний, должен был навсегда отказаться от участия в политической борьбе и борьбе с римской церковью. Но не таков был Кампанелла. Едва освободившись из тюрьмы, он сразу же установил опасные, как доносили шпионы инквизиции, связи. Когда-то он поплатился за попытку организовать заговор против иноземного владычества, против испанских завоевателей. Но он не отказался от этой мечты. Он хотел видеть Италию свободной. Можно поражаться силе убежденности этого человека в правоте своих идей.

Кампанелла считал, что лишь силой оружия можно одолеть иноземцев. Но только в том случае, если восстание охватит не один, а все районы Калабрии. А для этого надо хорошо подготовиться. Кампанелла имел большой жизненный опыт. Он стремился предостеречь заговорщиков от ошибок, которые совершили их предшественники. Он знал, что самая крупная ошибка — поспешность и неверные средства в борьбе против завоевателей.

Однако среди молодых людей, жаждавших как можно скорее освободиться от владычества испанцев, были слишком нетерпеливые. Сколько можно заниматься пустыми разговорами? Надо действовать решительно и прежде всего убить вице-короля.

Напрасно Кампанелла пытался охладить горячие головы, доказывая, что убийство вице-короля ничего не даст. На смену ему придет другой, а освобождение страны затянется на годы. Кроме того, станет гораздо труднее готовить широкое выступление масс, ибо на террор власти ответят террором. Его не слушали.

Кончилось все тем, что покушение сорвалось. Один из заговорщиков выдал всех, и начались аресты. На допросах, среди лиц, участвовавших в подготовке восстания, было названо имя Кампанеллы.

И опять, на склоне лет, как и в молодые годы, перед ним открылась мрачная перспектива попасть в руки инквизиции. Друзья приняли все меры к тому, чтобы не допустить этого. Они позаботились о безопасности Кампанеллы.

В октябрьскую ночь 1634 года Томмазо Кампанелла тайком покинул Рим и, перебравшись через границу Франции, прибыл в Марсель.

Он приехал без денег, без самых необходимых вещей.

Но Франция встретила его гостеприимно. О нем здесь знали, его имя среди молодежи было символом мужества, стойкости, непоколебимости в своих убеждениях. Правда, инквизиция и во Франции не выпускала Кампанеллу из-под своего всевидящего ока, но здесь она не обладала уже такой силой, как в Италии. В этой стране он чувствовал себя намного свободнее, чем на родине.

Особенно радовало его то, что во Франции, несмотря на запрет инквизиции, печатали его книги. Он с головой окунулся в работу, много писал, вынашивал планы новых сочинений, встречался со своими почитателями и излагал им идеи, которые высказал в «Городе Солнца» и других своих книгах. Казалось, к нему пришла вторая молодость.

Однако за спиной было уже семь десятилетий жизни, полной лишений. Он пытался убедить себя в том, что здоров и полон сил, но здоровье было подорвано в казематах Кастель Нуово, в подземелье Сант-Эльмо, в других тюрьмах. А их он насчитал пятьдесят.

«…Я родился в нищете… и всегда подвергался преследованиям и клевете… — писал о себе Кампанелла, — и столько раз перебывал в тюрьмах, что не припомню и месяца подлинной свободы, разве что ссылку…».

Тяжелая болезнь свалила его в постель. Он слабел с каждым днем, и лучшие парижские врачи расписывались в своем бессилии помочь ему. Он угасал, отчетливо понимая, что приходит конец его многотрудной жизни. Он был спокоен, ибо уходил с сознанием выполненного долга, перед людьми, о счастье которых он думал всегда.

Томмазо Кампанелла умер 21 мая 1639 года на рассвете, когда выглянули из-за горизонта первые лучи восходящего солнца. Он умер с горячей верой в то, что солнце будет светить всем людям. Он знал: так и будет.

А в типографиях стучали печатные станки. Один за другим ложились в стопу оттиски книг Кампанеллы, книг, которые несли человечеству свет великих надежд.