Введение

В церкви идет служба. Под расписными сводами разносится низкий голос священника, произносящего слова христианского символа веры: "Верую во единого бога отца, вседержителя, творца небу и земли, видимым же всем и невидимым...".

Во единого бога... Христианские богословы подчеркивают, что их религия единобожна, монотеистична в отличие от так называемых языческих политеистических религий, для которых характерна вера во многих богов. Но в действительности, хотя христиане провозглашают веру в единого бога, христианство не является единобожным в строгом смысле этого слова. Уже сам христианский бог, по учению церкви, существует в трех лицах, трех "ипостасях" — бога-отца, бога-сына, бога-духа святого. Помимо того верующие христиане почитают богородицу; ангелов, бесплотных духов, через которых бог якобы возвещает волю свою; чертей, тоже духов, но злых; «пророков», предсказывающих будущее и творящих чудеса;, "учеников" Иисуса Христа — апостолов; так называемых святителей — патриархов, митрополитов, архиепископов и епископов, "угодивших богу"; мучеников, "пострадавших и умерших за веру Христову"; преподобных "мужей и жен", взявших на себя обет монашества; праведных и других "угодников божьих". Христианская церковь именует их святыми, требуя от верующих поклонения им.

Христианский полный месяцеслов насчитывает около 190 тысяч святых. При этом в некоторых местностях отдельных святых верующие почитают не менее, чем главных лиц христианской троицы. Достаточно назвать хотя бы таких святых, как Николай Чудотворец, Илья Пророк и др. Все это говорит о том, что христианство, как и любая другая религия, является в действительности религией многобожной, политеистической, пантеон которой насчитывает множество различных по рангу богов. К христианству можно в полной мере отнести слова Е. Ярославского: "Ни одна религия не была в прошлом и не является ныне религией единобожия. Во всех религиях существует вера во многих богов — главных и второстепенных, добрых и злых. При этом часто не главные боги находятся у верующих в почете, а именно боги второстепенные...".

Христианская церковь, в частности русское православие, всячески поддерживает культ святых, используя его как одно из сильнейших средств религиозного влияния на верующих. При этом православные богословы убеждают свою паству в том, что культ святых  — явление чисто христианское, присущее единственно истинной религии, единственно правой вере. Сами же святые, по словам служителей культа, являются образцами поведения, благочестивой жизни, "истинно христианского подвига". "Святая православная церковь, — писал митрополит Николай, — взлелеяла, вскормила своим духовным молоком, возвела на небо и прославила тысячи божьих угодников, которые стали нашими молитвенниками, нашими заступниками пред престолом божьим. Их многие тысячи: и прославленных всею церковью, и почитаемых на местах, в отдельных областях, и ведомых только одному всеведущему господу"

Что же в действительности представляет собой христианский культ святых? Какова история его возникновения? Какова его роль на протяжении многих лет истории христианства? Что составляет его содержание и подлинный смысл?

 

У истоков культа святых

Христианский культ святых, как и христианская религия в целом, не возник на пустом месте. И хотя богословы называют его чисто христианским явлением, специфическим для этой религии, можно легко опровергнуть эти утверждения, проследив преемственную связь культа святых с древними верованиями, в частности с культом предков, существовавшим у большинства народов далекого прошлого и свойственным одной из стадий исторического развития общества — патриархально-родовому строю.

Первобытные люди, веря в существование у человека независимой от тела души, полагали, что душа, отлетающая от тела после смерти человека, может оказывать влияние на судьбы живых. Подобные анимистические верования породили на стадии материнско-родового строя культ духов-покровителей, а затем, в эпоху патриархально-родового строя, — культ предков, как фантастическое отражение в сознании людей власти патриархальных глав семей и старейшин родов. Культ предков встречается у разных народов земного шара.

Веря в то, что души умерших могут оказывать влияние на жизнь и благополучие живущих людей, наши далекие предки старались умилостивить умерших и приносили жертвы на их могилах. Особое внимание проявлялось к душам вождей, отважных воинов, старейшин родов и племен. Такие представления сохранились у некоторых народов до нашего времени.

Как отмечает советский историк А. Б. Ранович, ссылаясь на наблюдения очевидцев, папуасы Новой Гвинеи считали, что предки обладают сверхъестественным могуществом, и поэтому пытались поддерживать с ними постоянные отношения, дабы заручиться их покровительством во время войны, охоты, рыбной ловли. Предпринимая поход или дальнее путешествие, папуасу вешали на шею амулеты, чтобы обеспечить себе содействие покойников; к ним же они обращались, когда на море их настигала непогода . Жители островов Малекула Вао и Атчин в Южной Меланезии верили, что духи предков внимательно следят за каждым шагом живых, за строгим соблюдением обычаев и обрядов. Духи довольны, когда люди следуют установившимся традициям, и гневаются, если эти традиции нарушаются.

Широкое распространение культ предков получил у народов Африки. В представлении различных африканских племен не все духи оказываются одинаково добры и благодетельны. Одни из них настойчивы и требовательны и оказывают содействие и покровительство лишь будучи умилостивленными. В противном случае они могут вредить людям, насылать на них болезни и несчастья. "...Их боятся и почитают, их и опасаются и призывают на помощь, им приписывают всякие козни и в них видят пример для поведения живых. От предков ожидают, что они даруют земле плодородие и обеспечат обильный урожай, но они же, будучи разгневанными забвением или пренебрежением, могут якобы наслать болезни, бездетность, засуху и всякие прочие напасти. Жители Верхней Гвинеи говорят, что ни один человек здесь и наполовину не боится своих богов так, как предков".

Члены африканского племени банту так говорили о своих предках: "Наши предки нас видят. Они созерцают все наши поступки: если мы дурные люди, если мы не соблюдаем в точности оставленных ими преданий, то они посылают нам комбо. Комбо — это голод, война, это всякая непредвиденная напасть".

Культ предков играл большую роль в жизни африканской народности гереро. Члены племен гереро обращались к предкам с просьбами в случае нужды, несчастий, бедствий. Они верили, что предки могут помочь в бытовых вопросах, в жизненных делах. Жертвоприношения на могилах предков сопровождались молитвами и просьбами. Старейшина племени произносил такие слова: "Мы, твои дети, пришли сюда, о отец, спросить тебя и сказать тебе то и другое. Стада, которые ты нам дал, привели мы сюда. Мы в великой нужде, у нас война, болезни и т. п. Смотри, любимый отец, мы, твои дети, и скот в нужде, мы голодаем и умираем. Дай нам дождь, дай нам благословение и скажи, что мы должны делать".

Магические действия и обряды народов Африки связаны с умилостивлением предков. У ашанти, ветви народа Акан (Гана), имеются, например, дома "священных скамеечек", где каждый предок представлен особой скамеечкой, которая принадлежала ему при жизни. Люди верят, что скамеечка сохраняет связь с душой предка. Раз в три недели совершается приношение предкам мяса как выражение любви и почтения к ним.

Характерными чертами отличается культ предков племени теонга, обитающего в Мозамбике, Трансваале и Южной Родезии. В патриархальной семье теонга пользуются почитанием духи предков по линии отца и линии матери. Жертвоприношения совершаются каждодневно. Причем если кто-либо из членов племени заболевает, требуются дополнительные жертвоприношения. Знахарь гадает на костях, какому из предков по линии отца или матери следует принести жертву. При этом произносится заклинание: "Прими этот дар! Призови всех предков со своей стороны, призови также и предков отца больного, потому что ведь родичи отца не украли его мать: они люди такого-то рода, внесли за нее выкуп. Так приди к этому алтарю и распредели эту тушу (козы, петуха) по всем правилам".

Культ предков играет важнейшую роль в жизни коренных жителей Дагомеи — государства на побережье Гвинейского залива.

Почитают духов предков племена ваджагга — народа, населяющего районы восточной тропической Африки. По представлениям ваджагга, духи разделяются на три группы: духи предков семьи, которые почитаются на месте погребения у самого дома; духи предков всего рода, из которых особым почитанием пользуется старейший предок - прародитель; духи предков, почитаемые во всей округе. "С этими духами отдельный человек не вступает во взаимоотношения, им приносит жертвы вождь с дружиной перед выступлением в поход или в случае каких-либо необычных бедствий: землетрясений, эпидемий, эпизоотий и т. п.".  Таким образом, здесь выступает иерархия предков.

Культ предков был распространен и у народов, населяющих территорию нашей страны. Его пережитки можно встретить и по сей день. Торжественно поминаются предки некоторыми верующими в Белоруссии, справляющими несколько раз в год праздник так называемых дзядов (дедов). К этому празднику готовятся очень тщательно. В праздничный день накрываются столы, к которым приглашаются и умершие дзяды. Перед первым тостом читается молитва, а затем глава семейства произносит следующие слова:

Собравшиеся поднимают рюмки так, чтобы немного вина пролилось на скатерть. Это дар дедам. Во время еды первый кусок из тарелки откладывается в специальное блюдо - тоже для дедов.

Система обрядов и верований, связанных с почитанием предков, существовала у народов Севера - чукчей, эвенков, коряков и др. У нанайцев, как отмечает исследователь жизни и быта северных народов И. Лопатин, духов-покровителей имел каждый род. Осенью в честь них устраивались торжественные моления, принимавшие форму празднеств. В жертву предкам приносилась свинья. Ее мясо съедали члены рода. Этим они как бы приобщались к самим предкам.

Другая северная народность, чукчи, которых изучал советский ученый В. Богораз, верили, что умершие обычно превращаются в злых духов и живут на земле или на небе. Но есть и добрые духи, которые покровительствуют живым. Веря в это, чукчи хранят в качестве амулетов кусочки меха от одежды умерших родственников, и они якобы охраняют от бедствий.

Культ предков составной частью входил в древние религии Индии. Дошедшие до нас поэтические сказания о древних индийских племенах повествуют о том, с каким почтением относились жители Индии к умершим, искренне веря, что их духи могут оказывать влияние на живущих. В одном из древних гимнов приводится молитва-обращение к духам предков:

В покровительство умерших верили и жители Цейлона. Духи умерших, считали они, постоянно следят за живыми, помогают им в жизни. К помощи "родных" духов они обращались в трудные минуты жизни, в горе и несчастье.

Пережитком культа предков является христианская родительская суббота. Церковь предписывает верующим совершать молитвы за умерших. Ведь по христианским представлениям души умерших продолжают жить в потустороннем мире и молитвы за них могут серьезно повлиять на их посмертные судьбы, избавить от ада, помочь попасть.в рай. Исходя из этих представлений в церкви совершается целый ряд обрядов: отпевание и панихиды, поминание умерших за обедней и во время родительских суббот. В дни родительских суббот (четыре раза в течение года) верующие люди поминают умерших родственников. Уже в пятницу во время заупокойной всенощной читаются поминания. А в субботний день совершается заупокойная обедня и опять читаются имена умерших. После обедни - заупокойная служба, а затем опять-таки зачитываются поминания.

И как бы ни отмежевывались христианские церковники от языческих культов, родительские субботы красноречиво свидетельствуют о сохранении в христианстве пережитков древних дохристианских религиозных верований.

Во всех религиях в той или иной форме сохранились элементы культа предков. Этот культ своим происхождением связан с анимизмом и является элементом религии на определенном этапе ее развития. Из этого культа постепенно складывается культ святых, который занимает видное место во многих современных религиях и в первую очередь в христианстве.

Но между древним культом предков и христианским культом святых лежит еще одно промежуточное звено. Это культ героев древнегреческой и древнеримской религий, на почве которых складывалось христианство.

На ранней стадии развития этого культа в качестве героев почитались предки - родоначальники, духи которых считались покровителями родов. Впоследствии выделяются наиболее богатые и могучие роды и духи их предков становятся как бы всеобщими покровителями. Герои в подавляющем большинстве уже не связаны какими-либо родственными узами с теми, кто их почитает. На место этих связей приходят иные. Например, некоторые герои становятся покровителями отдельных профессиональных сообществ. Так, Асклепий считался покровителем врачей, Орфей - певцов и музыкантов и т. п.

Характерно, что в древнегреческой и древнеримской мифологии герои, совершив свои подвиги, нередко причисляются к сонму богов или сливаются с божеством. Анализируя древнеримские мифы о героях, советский историк А. Каждан замечает, что "легенды о героях однообразны. Герой - сын домашнего лара, зачатый у домашнего очага от вылетевшей оттуда искры; он наделен божественной силой -иногда ее проявлением оказывается пламя, окружающее голову героя и вспыхивающее, не обжигая его. После своих подвигов он внезапно делается невидимым, исчезает, сливаясь, как полагали римляне, с божеством".

Пантеон почитаемых героев древней Греции и Рима составляли личности и мифические и реальные. Среди них были персонажи греческой мифологии, такие, как Геракл, а вместе с тем философы Платон, Пифагор, поэт Гомер, драматурги Софокл и Эсхил, легендарный законодатель Спарты Ликург, основатели городов, полководцы, воины, лица, проявившие мужество во время тех или иных событий.

В честь героев сооружались роскошные храмы - герооны. У этих храмов устраивались пышные празднества, во время которых народ славил своих покровителей, совершал жертвоприношения, одновременно испрашивая покровительства в насущных делах. На могилах героев устраивались различного рода состязания, олимпиады. Так, известные до сего времени знаменитые древнегреческие олимпиады якобы были установлены в честь героя Пелопса.

Хотя родовая связь между героями и их почитателями была нарушена, все же пережитки этой связи продолжали сохраняться. Герои считались посредниками между богами и людьми. От них вели свой род многие семьи, подчеркивая тем самым знатность своего происхождения. Так, пергамские цари помещали в начале своего родословного дерева Геракла. Юлий Цезарь вел свое происхождение от Энея. Эпирские цари вели свой род от Ахилла.

Не все герои почитались одинаково. Геракл, например, был широко известен и почитался в различных районах Древней Греции, а какой-нибудь член цеха кожевников был популярен лишь среди узкого круга лиц и, естественно, память о нем сохранялась недолго. Деяния героев находили отражение в мифах, где реальные события растворялись в сказочных, мифических, а зачастую просто уступали место легенде. История сохранила мифы древних греков о Геракле, Тезее, Персее, Кадме, Пелопсе, Ахиллесе.

Если сравнить древние мифы о героях с житиями христианских святых, то в них можно найти много сходного. Это указывает на прямую связь культа святых с культом героев. Когда возникла христианская религия, а затем и церковь, перед последней встал вопрос о вытеснении древних языческих верований, которые прочно укоренились в сознании людей. Разными путями вытеснялись эти верования. Большую роль сыграл здесь культ святых. Как указывал Ф.Энгельс, христианство "могло вытеснить у народных масс культ старых богов только посредством культа святых". И действительно, христианская религия укрепляла свое положение тем, что не уничтожила многие языческие обычаи, традиции, обряды, а сохранила их, приспособив к своим нуждам. Они получили новое содержание в соответствии с христианским вероучением. Многое было заимствовано и из античной мифологии. Христианская церковь брала на службу даже античных богов и героев, изменяя чаще всего только их имена.

Французский исследователь А. Мальвер писал: "Так как языческий Олимп продолжал жить в памяти и поклонении народа, то пришлось уступить этим упорным мертвецам. Не будучи в силах их уничтожить, церковь вынуждена была признать существование богов и богинь и ввести их в христианский пантеон". А когда христианство пришло на Русь, тот же процесс был произведен над древнеславянскими богами. Это помогло утвердить христианство на русской земле.

Так древние истоки привели к созданию культа святых, который православные богословы именуют "явлением исключительно христианским". История говорит об ином. Корни культа святых уходят в дохристианские времена, к так называемым языческим религиям, откуда и берег свое начало вера в святых.

 

Как рождались святые

Как мы уже говорили выше, монотеистических религий в буквальном смысле этого слова не существует. Не составляет исключения и христианство с его культом святых - весьма убедительным свидетельством христианского политеизма.

Нужно отметить, что еще в первые века христианства отдельные представители духовенства выступали против многобожия, требуя почитания единого бога. Однако христианство не отказалось от культа святых, ибо в борьбе с язычеством христианский пантеон "низших богов" играл немалую роль, помогая вытеснить у масс культ старых богов. Вот почему уже в тот период, когда начинает складываться христианская церковь, ведутся усиленные поиски святых. Первые христианские святые прямо заимствуются у древних римлян и древних греков. К ним присоединяются так называемые мученики - приверженцы новой религии.

В любой церковной истории христианства можно найти рассказы о тех жестоких преследованиях, которым подвергались первые христиане. Многие тысячи последователей Христа якобы стали жертвами римского императора Нерона и его преемников. Христиан будто бы бросали в тюрьмы, подвергали пыткам, требуя отречения от веры, но наиболее стойкие из них терпеливо переносили все издевательства, оскорбления и нередко шли на смерть за свою веру. Считая это поведение мучеников самым великим подвигом, христианские иерархи оптом и в розницу зачисляли их в ряды святых, убеждая верующих в том, что благодаря совершенным подвигам эти мученики удостоились высшей "божественной благодати" - получили право быть посредниками между богом и людьми.

Богословы относят возникновение культа мучеников к концу I в. н. э. Этой точки зрения придерживаете?! к профессор Московской духовной академии Е. Голубинский, изучавший историю канонизации святых в русской церкви. Он отмечает: "Относительно почитания святыми мучеников существует положительное известие, что в первой четверти II века оно было уже принятым. Следовательно, его начало со всей вероятностью должно быть относимо к последней четверти I века или ко времени, непосредственно следовавшему за первым гонением на христиан Нероновым".

К этому выводу Е. Голубинский пришел, ссылаясь на "известие... о мученичестве св. Игнатия Богоносца, который пострадал при императоре Трояне в 107 или в 115-116 гг., а также на церковную версию о том, что из двенадцати апостолов одиннадцать, за исключением Иоанна Богослова, скончались мученически. Отсюда делалось заключение, что "во всяком случае весьма рано должно было начаться почитание апостолов как мучеников". Оставим в стороне вопрос об исторической достоверности церковной версии. Если бы все события, о которых пишет Е. Голубинский, действительно имели место, то и в этом случае на основании отдельных актов преследования христиан неправомерно делать вывод о том, что уже в тот период "существует почитание мучеников".

Культ святых начинает складываться позднее, в период формирования христианской церкви. И если Е. Голубинский относит начало почитания ветхозаветных патриархов и пророков к IV в., основываясь на писаниях св. Кирилла Иерусалимского, жившего в IV в. и указывавшего, что "по совершении духовной жертвы евхаристии на литургии вспоминаются патриархи, пророки, апостолы и мученики", то к этому времени вероятнее всего относить и начало почитания мучециков.

Культ святых в христианстве зарождается не сразу. Его становление идет по мере укрепления самой христианской церкви. Здесь надо заметить, что, по мнению ряда исследователей раннего христианства, вопрос о массовых гонениях на христиан еще ждет своего окончательного разрешения. "Сам факт гонений на христиан, будто бы имевших место в древнем Риме и создавших целые легионы мучеников,- пишет А. Б. Ранович,- нуждается в серьезных поправках. Большинство гонений вымышлено, а характер гонений, действительно имевших место, извращен церковниками". А. Б. Ранович в подтверждение своего взгляда ссылается на то, что в евангелиях, написанных в первой половине II в., ни слова не говорится о. гонениях на христиан со стороны римских властей. Что касается указаний на подобные гонения, которые приводятся в сочинениях римского историка II в. Тацита, то, как показал анализ текста Тацита, рассказ о расправе с христианами во времена Нерона является позднейшей вставкой переписчиков. Анализ относящихся к тому времени источников позволяет А. Рановичу сделать вывод: "...Очевидно, власти относились терпимо не только к убеждениям христиан, но и к отправлению христианского культа, поскольку их действия носили чисто религиозный характер и не возбуждали сомнений в лояльности того или иного христианина или христианской общины по отношению к империи, Цезарю и господствующей в данное время политической партии и группировке".

Вопросу о гонениях на христиан уделял внимание советский историк христианства Я. Ленцман. Он справедливо отметил, что характеристика Ф. Энгельсом христианства как религии "рабов и вольноотпущенных бедняков и бесправных, покоренных или рассеянных Римом народов" относится к наиболее раннему периоду истории христианской религии. Христианство быстро отказалось от бунтарских настроений. Поэтому попытки изобразить эту религию резко оппозиционной по отношению к императорской власти на протяжении нескольких столетий совершенно неосновательны. "В церковной литературе обычно говорится о сотнях и чуть ли не тысячах христианских мучеников,- писал Я. Ленцман,- при чтении этой литературы создается впечатление, что христианство с самого начала было преследуемой религией. Это сильное преувеличение. В Римском государстве не было преследований за веру. Они, кстати -говоря, были невозможны в столь многоплеменном государстве. Общая линия римских властей по отношению к покоренным народам характеризовалась стремлением привлечь на свою сторону имущие классы местного населения. Необходимым же условием для этого была веротерпимость. Преследования на религиозной почве применялись властями только тогда, когда сторонники той или иной религии выступали против римского господства... Христианство как религия не выступало против римских властей. Раннее христианство, как известно, быстро отказалось от бунтарских настроений Откровения; последующие раннехристианские сочинения призывают к повиновению начальству и осуждают любые попытки не только мятежей, но даже непокорности. После образования церкви центр тяжести христианской пропаганды был полностью перенесен на проповедь царства небесного и в ней окончательно возобладала тенденция к полному примирению с власть имущими".

По мнению Я. Ленцмана, на протяжении I и II вв., очевидно, имели место отдельные преследования христиан, о которых упоминается в Откровении Иоанна, в переписке Плиния с Траяном и в ряде других источников. Однако "все эти преследования велись от случая к случаю, были отделены десятилетиями спокойствия". Имеются сведения о таких преследованиях и гонениях во второй половине III и начале IV столетия. Но они носили прежде всего политический характер. "...Как неоспоримо доказывается всеми источниками,- замечает Я. Ленцман,- в это время государственный аппарат преследовал церковь не по религиозным, а именно по политическим соображениям. К тому же и эти гонения были кратковременными. В промежутках между ними церковь пользовалась полной легальностью". В этот период римская аристократия, выражавшая интересы разлагающегося рабовладельческого общества, вступает в борьбу с набиравшей силы провинциальной христианской знатью. Но все попытки сломить ее заканчиваются неудачей. Римские императоры вынуждены отказаться от этих попыток, пойти на компромисс, поставив христианство, как религию, себе на службу.

О том, что преследование христиан начинается в более поздний период, пишет и советский историк А. Каждан. "Империя не имела ничего против существования христианской церкви... Для государства было важно лишь одно, чтобы церковь заняла свое место в государственной системе, чтобы христиане согласились приносить жертвы в честь императора, чтобы они не отворачивались от общественной жизни".

Однако когда церковь стала независимой и могущественной, она вступила в конфликт с императором, так как христианство претендовало на роль государственной религии, а императоры Рима отводили ей роль одной из религий, подчиненных царствующему дому. Конфликт выразился в гонениях христиан, сопровождавшихся ссылками, казнями, конфискациями имущества, но был непродолжителен. Уже в царствование Константина христианство стало государственной религией, и все поводы для взаимного недовольства и гонений приверженцев этой религии исчезли.

Все это говорит о том, что реальных мучеников, вошедших в христианский пантеон святых, было не столь много. Подавляющее большинство христианских мучеников, в которых так нуждалась церковь, - плод фальсификации церковнослужителей.

"Если стихийно возникшие религии, как поклонение фетишам у негров или общая первобытная религия у арийцев, возникают без какого-либо заметного участия обмана, то в дальнейшем развитии очень скоро поповский обман становится неизбежным,- писал Ф. Энгельс. Религии же, являющиеся результатом человеческого творчества, при всей характерной для них искренней восторженности, уже при своем основании не могут обойтись без обмана и искажения исторических фактов; также и христианство уже с самого начала дало очень недурные образцы этого рода...".

"Мученик" по латыни - martyr. Это дало повод духовенству любую могилу, на надгробье которой стояла буква "М", объявить могилой мученика. "М" очень часто встречалось на древнеримских могилах. Ведь с этой буквы могли начинаться латинские слова, обозначающие "месяц", "милая", "память", "воин". Но церковникам, занимавшимся фабрикацией святых, мученики были нужны, и они шли на все, чтобы заполучить их. Нередко дело доходило до курьезов. В книге А. Рановича "Как создавались жития святых" приводится такой случай. На одной из могил, где был захоронен одиннадцатимесячный мальчик Элий, стояла надпись "М. XI", чго означало "одиннадцати месяцев от роду". Духовенство расшифровало ее по-своему, записав в свой список Элия и с ним одиннадцать мучеников. В результате подобных расшифровок могилы неведомых людей, даже и не христиан, превращались в захоронения мучеников.

Подобных фактов история хранит немало. Многие из них приводятся в книге А. Рановича, где читатели могут найти интереснейшие примеры, характеризующие деятельность церковников, настойчиво искавших мучеников для христианского пантеона святых.

Довольно часто на могилах древних римлян изображались колеса, пилы, молоты, что должно было указывать на профессию погребенных ремесленников. Христианское духовенство истолковало это по-своему: эти, мол, изображения - орудия казни мучеников. И захоронения обыкновенных римских ремесленников выдавались за могилы мучеников-христиан. Однако обнаружить могилу того или иного "святого" было недостаточно. Чтобы доказать, что в ней похоронен именно "святой", а не рядовой христианин, следовало "обрести" его нетленные останки мощи, главное доказательство святости. По учению христианской церкви нетленность мощей это чудо, которое сотворил бог, желая тем самым указать на святость того или иного лица. Одновременно с поисками мучеников начались поиски их мощей.

Это также оказалось делом несложным. Относящиеся к тем временам источники свидетельствуют о том, что предприимчивые монахи даже организовали торговлю мощами. За деньги можно было приобрести останки, которые могли сойти за мощи любого святого. Достаточно было просто груды костей. Один из церковников прямо пишет, что "в древней церкви под мощами разумелись не целые тела святых... а в большинстве случаев только кости их. Так, например, смирнские христиане пишут о мощах святого Поликарпа: "Кости священномученика - сокровище драгоценнее дорогих камней и чище золота..." Точно так же в повествовании об открытии мощей св. первомученика Стефана, между прочим, говорится, что мощи или останки его состояли из костей, тогда как тело его обратилось в прах... Можно бы и еще указать много примеров того, что под мощами разумели в древней церкви преимущественно кости, но и приведенных примеров, кажется, достаточно, чтобы убедиться в этом".

Беззастенчивая фабрикация мощей святых привела к тому, что в различных церквах и монастырях оказывались мощи одних и тех же святых. В середине прошлого столетия историк религии Людовик Лоллан составил таблицу дубликатов святых мощей и реликвий. Оказалось, например, что в различных местах демонстрировались 5 трупов Андрея Первозванного, 7 трупов Иоанна Крестителя, 30 - св. Георгия, 20 - св. Юлианы, 11 -св. Эразма. Даже трупов св. Игнатия, который якобы был съеден львом, оказалось три. В исторической литературе, рассказывающей об этом обмане, приводятся слова аббата Марола, который, прикладываясь к голове Иоанна Крестителя в Амьенском соборе, воскликнул: "Слава богу, это пятая или шестая голова Иоанна Крестителя, к которой я прикладываюсь в моей жизни!"

Но не только "мученики" вошли в христианский пантеон святых. В период возникновения культа святых, как уже отмечалось, христианское духовенство, фабрикуя своих святых, обратилось к древнегреческой и древнеримской мифологии и превращало языческих богов в христианских святых. Так, греко-римские боги Меркурий и Гермес стали святыми Меркурием и Гермесом. Древнегреческие земледельческие божества Дионис и Деметра стали святыми Дионисием и Димитрием. Богиню Диану (Диану Пудику) сделали святым Пудом. Бог солнца Апполон стал святым Апполоном.

В святую Флавию была обращена богиня Церера по прозвищу Флавия, что означало "русая". Греко-римская богиня любви Афродита была превращена в святую Афродилию. У ряда других мифических христианских святых можно найти черты, роднящие их с древнегреческими и древнеримскими богами.

Кроме того, в святые зачислялись и герои ветхозаветной и новозаветной литературы, в подавляющем большинстве лица вымышленные, созданные фантазией сочинителей "священных" книг. Это ветхозаветные патриархи и пророки, апостолы Христа, родственники его и т. п.

Среди христианских святых, канонизированных в период раннего средневековья, мы находим большое число церковных иерархов, которые, как правило, возводились церковью в ранг святых. Профессор богословия Е. Голубинский писал: "Относительно иерархов или святителей... с большой вероятностью должно быть принимаемо, что первоначально они причисляемы были к лику святых или канонизуемы одинаково с мучениками, т. е. ео ipso или по тому самому, что были святителями и что потом они начали быть канонизуемы одинаково с подвижниками или чрез приложение к ним того же требования, которое издревле прилагалось к последним".

Достаточно было занимать соответствующее положение в церковной иерархии, чтобы оказаться в месяцеслове, в списке святых. Тот же Е. Голубинский отмечает, что "патриархи константинопольские, начиная с Митрофана, первого собственного византийского епископа, занимавшего кафедру в продолжение 315- 325 годов, и до Евстафия, занимавшего кафедру с 1019 по 1025 год, почти все причислены к лику святых, за исключением тех между ними, которые были еретиками, некоторых из тех между ними, которые не досидели до смерти на кафедре, а при жизни оставили ее или были удалены с нее, и наконец - тех между ними, которые были заведомо порочной жизни".

Канонизация церковных иерархов в те времена имела сравнительно массовый характер потому, что право причислять к культу святых принадлежало епископам. А так как власть епископов простиралась лишь в определенных территориальных границах, то и канонизация святых первоначально носила местный характер. Святыми становились местные епископы и патриархи. "С немалой вероятностью можно предполагать,- пишет Е. Голубинский,- что в указанное древнее время причисляемы были частными церквами, каковы суть епископии, к лицам из местных святых все их православные и ничем укоризненным не запятнавшие себя епископы, на основании того верования, что епископы, как признанные ходатаи за людей перед богом в сей жизни, остаются таковыми и в загробной жизни".

Создав достаточно обширный пантеон святых, христианская церковь должна была позаботиться о биографиях этих святых, которые бы поведали верующим о благочестивой жизни, о подвигах, чудесах и т. п. Все это заставило христианских церковников заняться созданием житий тех лиц, которые были причислены к рангу святых. Историки часто отмечают их удивительное сходство с произведениями древней мифологии. Это не случайно. Создавая жития, церковь нередко обращалась к мифологии. В этом нетрудно убедиться, обратившись к агиографии, как именуется вид церковно-исторической литературы, содержащий описания жизни святых.

Христианские сочинители житий использовали библейские сказания. Французский исследователь А. Мори, специально занимавшийся анализом житийной литературы, отмечал, что ему удалось обнаружить более пятидесяти общих мест, заимствованных авторами "биографий" святых в Священном писании. Так, например, благовещение деве Марии о предстоящем рождении Иисуса повторяется в житиях одиннадцати святых: Романа, Евтихия, Клары, Самсона, Доминика и др. В житии св. Христины можно встретить рассказ, очень напоминающий библейское сказание из книги пророка Даниила о чуде с отроками Ананием, Мисаилом и Азарием, которые якобы уцелели, будучи брошенными царем Навуходоносором в огненную печь. В житии св. Карла рассказывается о том, как он в битве с сарацинами остановил солнце. Точно о таком же чуде говорится в одной из библейских легенд о Иисусе Навине.

Церковные сочинители откровенно использовали и произведения древней мифологии. Среди христианских святых особой славой целителей пользуются Козьма и Демьян. Если внимательно ознакомиться с их житиями, то окажется, что они во многом напоминают древнегреческое сказание о герое Асклепии, прославившемся чудесными исцелениями.

Житие св. Иоасафа целиком переписано с мифа о Будде. Французский географ Э. Реклю, отмечавший, что на христианский культ оказала немалое влияние буддийская религия, писал: "...оказывается, что сам Будда, хотя и под чужим именем, фигурирует в святцах христианской церкви! Иоанн Дамаскин, монах VIII века, воспроизвел буддийскую легенду, придав действующим лицам ее другие имена, именно, назвав их Варлаамом и Иоасафом,- оба эти лица, выведенные в легенде, были затем причислены к лику святых, тогда как Иоасаф на самом деле не кто иной, как Будда".

Помимо обращения к античной мифологии церковные авторы беззастенчиво заимствовали друг у друга целые эпизоды, порой даже не видоизменяя их. Если сравнить житие христианских святых Онисима и Алексея, то можно без труда увидеть, что это одно и то же сочинение, рознятся только имена. И совершенно справедливо отмечал А. Б. Ранович, что все жития "копируют одни и те же древние образцы и друг друга. Выработался определенный трафарет, который варьируется лишь в мелочах. Нет скучнее чтения, чем жития святых мучеников: беспрерывно тасуются одни и те же захватанные и затасканные, к тому же крапленые карты".

Подобный процесс фабрикации святых и их жизнеописаний имел место и на Руси после принятия христианства. В те времена на Руси почиталось большое число языческих, богов. Наши предки славяне поклонялись солнечным божествам Сварогу, Даждьбогу, Хорсу. Они приносили жертоприношения богу грозы Перуну, пытались умилостивить "скотьего" бога Велеса.

Когда в 988 г. на Руси приняли христианство, статуи старых славянских богов были низвергнуты с пьедесталов. Верующим людям объявили нового, триединого христианского бога. Низвергнуть статуи старых богов было не столь трудно. Гораздо труднее оказалось заставить массы расстаться с верой в своих богов, уверовать в нового бога. Для того чтобы обеспечить внедрение новой веры в их сознание, сделать ее более приемлемой для народа, церковники пошли на включение в христианство элементов старой религии. В этом процессе древнеславянские боги нередко сливались с христианскими святыми. Они утрачивали свои имена, но сохраняли характерные черты и функции, которые переносились на святых христианской церкви. Так, славянский бог Святовит стал святым Виттом, бог Велес - святым Власием, бог Перун стал почитаться как Илья Пророк.

Новые святые вошли в русский православный месяцеслов, который был воспринят от греческой церкви. Помимо этого церковь на Руси приложила старания к тому, чтобы обзавестись собственными святыми. В условиях феодальной раздробленности право канонизации принадлежало местным духовным властям, и многие святые пользовались почитанием лишь в отдельных местностях. Достаточно сказать, что к XVI столетию из 68 православных святых всего лишь 5 были общерусскими, а все остальные имели местное значение. Об этом, в частности, пишет Е. Голубинский: "...Подвижники разделялись на три класса: на местных в теснейшем смысле слова, на местных в обширнейшем смысле слова и на общих или общецерковных, т. е. на таких, которым назначалось празднование только в самом месте их погребения,- в монастыре или у приходского храма... на таких, которым назначалось празднование в одной своей епархии, и на таких, которым назначалось празднование на всей Руси".

Основанием для причисления к лику святых того или иного лица прежде всего являлся "дар чудотворения" данного лица при жизни или после смерти. Причем достаточно было чьих-либо свидетельств о подобном даре. Если местные власти, хотя они и не были "очевидцами чудес", удостоверяли эти свидетельства, то канонизация совершалась.

Не удивительно, что порой отдельные лица возводились в ранг святых по указанию князей, крупных феодалов, которые в тот период, когда русская земля была раздроблена на множество отдельных княжеств, старались "приобрести" своего святого, дабы тот покровительствовал именно их княжеству, вотчине. В этом было заинтересовано и местное духовенство: ведь культ святых всегда служил не только одним из сильнейших средств религиозного воздействия на верующих, но и источником огромных доходов.

Как и в раннехристианской церкви, в первую очередь канонизации на Руси подлежали мученики, "пострадавшие за веру Христову". Но если в древнем Риме можно было говорить о преследованиях приверженцев христианства со стороны римских властей, то в древней Руси, где князь Владимир и его преемники делали все возможное для распространения христианства, не могло быть и речи о гонениях и "мучениках".

Пришлось причислять к лику святых видных представителей духовенства, якобы прославившихся своей беззаветной преданностью богу. Наряду с высшими чинами духовенства церковь канонизировала князей, бояр. Вместе с ними порой попадали в святцы имена прославленных полководцев, популярных в народе, например Александра Невского.

Первыми святыми русской церкви были Борис и Глеб, сыновья князя Владимира Киевского, убитые своим братом Святополком в междоусобной борьбе. Летописные сведения о них весьма скудны. И при всем старании церковники не смогли наделить их чертами, которые свидетельствовали бы о "святой" жизни. Чтобы не было сомнений в их святости, церковники начали распространять легенды о чудесах, якобы происходивших с останками Бориса и Глеба.

В "Истории русской церкви" Е. Голубинского приводится рассказ монаха Иакова в изложении летописца Нестора, где говорится о том, что на месте погребения Бориса и Глеба у церкви св. Василия в Вышгороде, неподалеку от Киева, "иногда видим был стоящим столп огненный, иногда слышно было пение ангелов, и верные люди, слышав и видев то, дивились и славили бога и приходили, чтобы молиться на том месте". Далее повествуется, как "однажды близко к тому месту, где погребены были под землею святые, пришли варяги, и когда один вступил, то внезапно изшедший из гроба огонь опалил ноги его.." Церковные предания донесли рассказы и о других чудесах, будто бы происходивших на месте захоронения Бориса и Глеба.

Вслед за Борисом и Глебом были канонизированы игумен Печерского монастыря Феодосий Печерский, епископ Новгородский Никита, великая княгиня Ольга, киевский князь Мстислав Владимирович, черниговский князь Игорь Олегович, основатель Печерского монастыря Антоний Печерский, епископ Ростовский Леонтий, новгородский князь Всеволод и др.

Церковные историки, занимавшиеся изучением вопроса канонизации в русской православной церкви, обычно разделяют историю канонизации на три периода: первый - до так называемых макарьевских соборов, второй- после макарьевских соборов и третий - от учреждения святейшего синода. Первый период охватывает почти пять с половиной столетий - от принятия христианства на Руси до созванного в правление Ивана Грозного митрополитом Макарием в 1547 г. церковного собора. До середины XVI столетия православная церковь имела слишком мало общерусских святых, почитаемых повсюду на Руси. При восшествии на трон Ивана Грозного начался новый этап в истории канонизации. Е. Голубинский так определяет причины столь массовой канонизации в это время: "На вопрос о побуждениях, которые заставили митрополита Макария совершить такое необычное дело, как единовременно канонизировать очень многих святых, мы отметим здесь кратко, оставляя более подробный ответ для другого места. После взятия турками Константинополя, который был вторым Римом... и после исчезновения царей греческих, русские начали смотреть на свою Москву как на третий Рим и на своих государей, как на преемников царей греческих...

Когда великое русское княжество стало царством, т. е. сменив собою империю Византийскую в качестве единого на земле православного царства, вознеслось на самую высокую ступень в христианском политическом мире, то и церковь русская, вознесясь вместе с государством, заняла, по представлениям предков наших, первенствующее место среди частных православных церквей. Заняв первенствующее место среди частных православных церквей, русская церковь должна была позаботиться о том, чтобы по внутренним своим качествам привести себя в соответствие с занятым внешним высоким положением... Состояние и славу всякой церкви составляют святые... И вот митрополит Макарий, желая предпринять дело обновления церкви, начал с этого общего торжественного прославления тех из них, которые оставались дотоле непрославленными".

Эти слова принадлежат богослову. Они отчасти верно раскрывают причины, побудившие царя и вместе с ним высшее духовенство проявить энергию в деле канонизации, чтобы русская церковь имела достаточно своих собственных святых. Но только отчасти. Созыв соборов в 1547 и 1549 гг. и канонизация новых святых были обусловлены прежде всего политическими причинами, связаны с образованием централизованного русского государства. Централизованному государству нужны были общерусские святые, общерусские "небесные" покровители. И церковь начала их создавать. С одной стороны, целый ряд местных святых, почитавшихся в отдельных районах России, был возведен в ранг общерусских. С другой стороны, церковь канонизировала новых "угодников божьих". Они должны были нести верную службу самодержавию.

В 1547 г. состоялся созванный митрополитом Макарием церковный собор, на котором было канонизировано 23 святых. Но этого было мало. И государь по окончании собора обратился "с молением к святителям Российского царствия", к митрополиту, архиепископам, епископам "до койждо их во своих пределах порученных им, во градех и в монастырях, и в пустынях, и во всех,- известно пытает и обыскивает о великих новых чудотворцах священными соборы и игумены и священники и иноки и пустынники и князьмы и боляры и богобоязнивыми людми, где которые чудотворцы прославим- ей великими чудесы и знамении, от коликих времен и в каковы лета".

Обращение государя вызвало бурную деятельность духовенства. Всего два года спустя после первого макарьевского собора созвали второй собор, на котором было причислено к лику святых 16 человек. А царь требовал новых и новых святых. Могучая русская держава должна была иметь внушительный пантеон православных святых. Макарий охотно поддержал требование государя, и словно по мановению волшебной палочки в святцах появляется еще 31 святой. Пример Грозного вдохновил его преемников. Все новые и новые святые появлялись в святцах, число их росло из года в год.

Кто же были эти святые? Да все те же представители правящих классов, бояре, высшее духовенство. Напрасно мы стали бы искать в святцах представителей других слоев населения. Как отмечает М. Паозерский, автор книги "Русские святые перед судом истории", из 67 святых, канонизированных до макарьевских соборов, 23 принадлежали к княжеским фамилиям, 15 к высшему духовенству, 19 человек представляли высшее монашество. Это были основатели и настоятели монастырей, наиболее почитаемые представители монастырского братства. Трое состояли в звании придворных, один был боярином.

Из числа всех канонизированных за первые пятьсот пятьдесят лет существования христианства на Руси более одной трети принадлежало к княжеским родам. Эти люди не прославили себя какими-то великими подвигами, не отличались нравственной чистотой. Зачастую они были жестоки, бесчеловечны и беспутны. Но если человек со всеми этими пороками носил княжеский титул - этого было достаточно для причисления его к лику святых.

Несколько иное соотношение имеет состав святых, имена которых были занесены в святцы после макарьевских соборов. Из 166 святых, канонизированных в период от первого макарьевского собора до октября 1917 г., большинство составляли основатели и настоятели монастырей (97 человек), 12 "юродивых" и "подвижников", 27 представителей высшего духовенства и 17 человек, принадлежавших к царской фамилии.

Как видим, после макарьевских соборов канонизация представителей княжеских фамилий стала более редкой. Объяснение этому следует искать прежде всего в укреплении власти единого государя, централизации государства, потере былого могущества отдельными князьями- феодалами. В это время все большую роль в религиозной жизни России начали играть монастыри, которые изыскивали различные способы для обогащения и укрепления своего влияния в народе. А обзаведение своими собственными святыми было лучшим для этого способом. Недаром Е. Голубинский писал о святых: "Сподобленные подобающей им славы, сего именно славою весьма много содействовали материальному благосостоянию монастырей, сзывая к ним богомольцев и привлекая к ним щедрость благотворителей".

Конечно, не только погоня за наживой заставляла монастыри обзаводиться своими святыми. Культ святых служил им действенным средством идеологического влияния на верующих, для того чтобы духовно закабалить человека, полностью подчинить его влиянию церкви.

При таком принципе подбора кандидатов в святые сплошь и рядом канонизировались личности, запятнавшие себя преступлениями (даже с точки зрения религиозной морали), но зато по социальному составу угодные богу и церкви.

Ну а добродетели, которыми должны обладать святые, в конце-концов с легкостью рождались под пером сочинителей, составлявших жития святых. Случалось, что в ранг святых возводились личности, о которых вообще не было никаких сведений, даже имени их никто не знал. Курьезный случай имел место в 1540 г. в г. Боровичи. Ранней весной во время ледохода на реке Мете к берегу прибило льдину с трупом неведомого человека. Стали выяснять его личность, но так и не выяснили. И тогда местному духовенству пришла мысль использовать этот случай. Все было разыграно как по заранее разработанному сценарию. Объявились люди, которые стали уверять, что во время сна на них сошло "божественное откровение" о том, что труп этот принадлежит "угоднику божьему" по имени Иаков. Местные церковники подхватили эту версию и обратились к митрополиту Макарию, чтобы тот своим повелением дал указание почитать новоявленного святого. Митрополит повелел "избрать игумена честного монастыря", священника и диакона и послать их "те честные и святые мощи перенести в близ стоявшие новые церкви ... положити у сторонних у южных дверей погребален служити". И началось паломничество к мощам угодника божьего, который обрел это имя благодаря небескорыстной предприимчивости духовенства.

Перечитывая список святых, канонизированных после собора 1549 г. до учреждения святейшего синода, нельзя не обратить внимание на социальный состав этих святых.

Ферапонт Белозерский - основатель Рождество-Богородицкого Ферапонтова монастыря; Мартиниан Белозерский - преемник Ферапонта на игуменство; Петр, царевич Ордынский - знатный выходец из Орды, крещеный в России; Аврамий Чухломский или Городецкий - основатель четырех монастырей в Костромской губернии; Савва Крыпецкий - основатель Крыпецкого Иоанно-Богословского монастыря, неподалеку от Пскова; Григорий и Кассиан Авнежские - основатели Троицкого-Авнежского монастыря на Вологодской земле; Стефан Махрищский - основатель Махрищского монастыря, близ нынешнего г. Александрова; Ефросинья, княжна Суздальская; Ефрем Новоторжский - основатель Борисоглебского Новоторжского монастыря; Роман Владимирович, князь Угличский; Гурий, первый архиепископ Казанский; Варсонофий, епископ Тверской; Дмитрий царевич, сын Ивана Васильевича Грозного; князь Федор Ярославич; великая княгиня Анна Кашинская...

Сколько бы мы ни продолжали этот список, на?с представится одна и та же картина: высшее духовенство, основатели и настоятели монастырей, лица царской фамилии. В ряде случаев канонизация носила откровенно политический характер. В качестве примера можно остановиться на причисленном к лику святых царевиче Дмитрии, убитом в 1591 г. в Угличе. Канонизация его была осуществлена по настоянию царя Василия Шуйского при содействии патриарха Гермогена и обусловливалась политическими причинами.

Времена были тревожные. В начале XVII в. началась польско-шляхетская интервенция в Россию. Имя погибшего царевича Дмитрия, сына Иоанна IV, использовали интервенты и их сторонники для того, чтобы посадить на русский престол своего ставленника, действовавшего под личиной якобы чудом уцелевшего царевича Дмитрия. Интервентам удалось захватить Москву. Но народ, поднявшийся на борьбу, разгромил чужеземцев. Лже-Дмитрий был убит. Царем стал Василий Шуйский. Однако с самого начала его царствования в стране разгорелось крестьянское восстание под руководством Ивана Болотникова. В борьбе против восставших крестьян и холопов церковь и феодалы сплотились вокруг царя. Они сделали все возможное для того, чтобы остановить народное движение и упрочить устои самодержавного строя. В этой связи и следует рассматривать канонизацию царевича Дмитрия.

Канонизация Дмитрия была проведена очень торжественно. Мощи Дмитрия были перенесены из Углича в Москву. По свидетельству одного из современников, Василий Шуйский повелел умертвить 10-летнего подростка, тело которого было положено в гроб и выдавалось за "нетленные мощи" царевича. Церковь искусно инсценировала у гроба "чудесные исцеления", слухи о которых стали широко распространяться повсюду. За зти инсценировки, как и за весь канонизационный спектакль, Василий Шуйский должен был благодарить патриарха Гермогена.

Пример с канонизацией царевича Дмитрия далеко не единичный. Подобных примеров можно обнаружить в истории русской православной церкви множество.

О том, что играло главную роль при решении вопроса о причислении того или иного лица к лику святых, дает представление история канонизации княгини Анны Кашинской. Эта история начинается в середине

XVII столетия, когда якобы были обнаружены ее мощи. Церковный акт вскрытия захоронения гласит, что ее тело частично подверглось тлению, но частично сохранилось. Сохранилась рука с пальцами, сложенными в двоеперстие - так до реформы патриарха Никона крестились все православные, а после реформы старообрядцы.

Вскрытие мощей Анны Кашинской явилось поводом для причисления ее к лику святых. Тысячи паломников стекались ежегодно к раке с ее мощами, чтобы испросить у святой исцеления от недугов, исполнения сокровенных желаний. Услужливые церковные сочинители насыщают биографию Анны рассказами о невероятных чудесах. Слава о ее деяниях и благочестивой жизни разносилась все шире и шире. "В... 1650 г. сам государь ходил в Кашин, чтобы из ветхого деревянного Успенского собора перенести мощи княгини на время, до построения каменного собора на месте деревянного, в каменный Воскресенский собор".

И вдруг отношение духовенства к этой святой резко изменилось. Дело в том, что в церкви начинался раскол, вызванный реформами патриарха Никона. Никон и его сторонники становились всевластными правителями русской православной церкви. А те, кто не соглашался принять реформы патриарха, подвергались преследованиям, гонениям и в историю церкви вошли под названием старообрядцев.

Внешне споры между партией Никона и ее противниками касались малозначащих вопросов. Так, например, одним из вопросов, в котором не сошлись Никон и его противники, является вопрос о крестном знамении. Реформа патриарха предусматривала наложение крестного знамения тремя пальцами, а старообрядцы настаивали на том, чтобы креститься по старинке, двумя перстами. И вот оказалось, что пальцы лежащей в гробнице православной святой сложены в двоеперстие. Этим не замедлили воспользоваться старообрядцы для утверждения истинности "старой веры". Никонианцы приняли вызов. Они решили принести в жертву святую, чтобы отнять у старообрядцев возможность использовать имя Анны Кашинской в этой внутрицерковной борьбе.

В 1677 г. царь Федор Алексеевич повелел направить комиссию, чтобы она засвидетельствовала нетление мощей Анны Кашинской (заметьте, царь!). Комиссия вскрыла гробницу с мощами и пришла к заключению, что останки княгини подверглись тлению, а это самое серьезное опровержение ее святости. Вызвало сомнение у духовенства и жизнеописание Анны Кашинской. В нем нашли несоответствия (почему-то раньше церковники этого не замечали!), и в результате церковные соборы 1677, 1678 гг. вынесли решение вычеркнуть имя княгини Анны Кашинской из списка святых. И это имя из святцев исчезает.

О том, что в данном случае православная церковь руководствовалась именно указанными мотивами, свидетельствует и богословская литература. В частности, Е. Голубинский отмечает, что, "желая уничтожить авторитет свидетельства в пользу двоеперстия от святых мощей, патриарх Иоаким и прибег к такой решительной мере, чтобы самыя мощи объявить за немощи и вообще уничтожить канонизацию Анны".

В другом месте Е. Голубинский недвусмысленно пишет: "...Давно высказано предположение, что причину пересмотра и уничтожения канонизации Анны Кашинской должно видеть в ея "благословляющей руке", и не может подлежать никакому сомнению, что это именно так и есть". Более двухсот лет имя Анны Кашинской находилось в забвении. И вдруг в 1909 г. решением святейшего синода Анна Кашинская вновь вносится в святцы. Ее имя вновь в пантеоне святых. Мощи княгини обретают свое место в многопудовой раке, к которой начинается паломничество верующих. Чем же объяснить такое изменение позиции церкви? Оно объясняется прежде всего теми конкретно-историческими условиями, в которых находилась Россия в начале нынешнего столетия. Нарастание революционной борьбы, крестьянские волнения, неустойчивость самодержавной власти вынуждали царизм и служившую ей православную церковь изыскивать меры спасения существующего строя. Наряду с репрессиями, преследованиями революционеров самодержавие использовало и старые испытанные средства отвлечения масс от освободительной борьбы. Среди этих средств действенными были процессы канонизации, прославление новых святых православной церкви. Вспомнила церковь и об Анне Кашинской. Те мотивы, по которым она была вычеркнута из церковного календаря, были несущественны перед лицом растущего революционного движения, опасного для самодержавного строя, для господства православия в России. И церковь вновь канонизирует княгиню Кашинскую, именно княгиню, ибо особенно подчеркивалось, что она принадлежала к княжескому роду, а ныне становилась "небесной заступницей" обиженных и угнетенных.

Решение синода о реабилитации Анны Кашинской, о возвращении ее имени в православные святцы вызвало негодование многих людей, видевших подоплеку церковных махинаций. Свое возмущение по этому поводу выразил и Л. Н. Толстой. Его секретарь Н. Н. Гусев вспоминает о том, как Лев Николаевич возмущался обманом православных церковников, в который было вовлечено даже имя некогда разжалованной из святых княгини Анны Кашинской.

Любопытно, что при вскрытии мощей этой святой в 1930 г. в раке была обнаружена груда "погоревших" костей в шелковом мешочке и несколько килограммов мусора: кусочков слюды, обрывков ткани, ваты, пучков соломы и т. п. А ведь церковь убеждала верующих, что останки великой княгини сохраняются нетленными. И к этим самым "останкам" шли забитые, одураченные люди, несли свои трудовые копейки. При вскрытии мощей более 6000 человек стали свидетелями этого обмана. Они своими глазами увидели, что представляют собой мощи св. Анны. И может быть, этой истории навсегда пришел бы конец, если бы в годы фашистской оккупации кашинские церковники вновь не задумали поживиться за счет Анны Кашинской. Они извлекли из местного музея обуглившиеся кости и положили их в гробницу. И вновь потянулись паломники к этим мощам, словно вабыв о недавнем прошлом...

Мы не случайно остановились па не совсем обычной истории "святой княгини" Анны Кашинской. История эта характерна тем, что наглядно показывает механику канонизации святых. Впоследствии мы увидим, что в истории канонизации в русской православной церкви духовенство, причисляя того или иного угодника божьего к лику святых, руководствовалось самыми различными причинами. Здесь играли роль и историческая обстановка, и политические соображения, и другие обстоятельства, которые порой вынуждали церковь пополнять список святых определенными лицами. Именно в силу этих причин уже во время макарьевских соборов 1547- 1549 гг. высшее духовенство решительно высказывается за установление твердых правил канонизации.

Мы уже говорили о том, что вначале право канонизации имели архиепископы, епископы, что придавало святым местный характер и в результате чего в ранг святых возводилось множество случайных лиц, к которым в той или иной степени благоволило местное духовенство. Сами церковники впоследствии признавали, что "старые правила совершения канонизации не всегда могут гарантировать от ошибок".

Со времени макарьевских соборов исключительное право канонизации передается патриарху. После учреждения в 1721 г. святейшего синода это право переходит к синоду. Церковь устанавливает твердые правила канонизации. Непременными условиями для причисления к лику святых становятся обретение нетленных мощей и чудеса, творимые "угодником" божьим при его жизни, а после смерти происходящие у его мощей.

Церковные авторы с удовлетворением пишут, что установление твердых правил канонизации исключало какие бы то ни было ошибки в этом деле. Однако служителям церкви ничего не стоило сфабриковать чудо, сочинить житие того или иного святого, начинив его фантастическими вымыслами, дать свидетельства об обретении нетленных мощей. Перечитывая страницы церковной истории, можно обнаружить немало случаев, когда сами же служители церкви принуждены были разоблачать обман некоторых своих духовных братьев.

Так, например, до конца XVII столетия верующие чествовали как святых князя Владимира Ржевского и княгиню Агриппу. Однако в 1745 г. распространившиеся повсюду слухи о том, что нетленные мощи этих святых вовсе не нетленны, заставили церковь провести "о мощах князя Владимира и княгини Агриппы взыскание". Была создана специальная комиссия. И что же оказалось? "Разобрав гробницу с сению, находившуюся на полу церкви над могилами князя и княгини, и другую гробницу, находившуюся под полом церкви на самих могилах, по долгом копании последних нашли гробы князя и княгини... По вскрытии оных гробов явилась в первом гробе глава и кости гнилые человеческие нетленные., а в другом полно воды, а также глава и кости человеческие и все в воде, гнилые, черные, иструпленные..." А ведь этим мощам в течение многих десятилетий поклонялись верующие!

Когда обман был открыт, церковь вынуждена была отменить почитание князя и княгини.

О том, как и какими методами действовала церковь, красноречиво юворит история канонизации Александра Невского. Казалось бы, довольно странно, что в число святых попал видный полководец, имя которого навсегда вписано среди тех, кто отстаивал русскую землю от иноземных захватчиков, шведских феодалов и немецких рыцарей, кто стоял во главе русских воинов, поднимавшихся на борьбу за свободу и независимость своей родины. Канонизация Александра Невского преследовала политические цели. Петр I, основав Петербург и делая все для возвышения новой столицы, позаботился о том, чтобы она имела своего святого, который бы пользовался всенародной любовью. Имя же Александра Невского было очень популярно в народе. По указанию Петра в Петербурге начали строить Александро-Невский монастырь "для вящей славы императорской". После этого был канонизирован Александр Невский, и его останки торжественно перенесли из Рождественского монастыря во Владимире в Александро-Невскую лавру. Тысячи верующих приняли участие в этом торжестве, не ведая, что именно было перенесено. Ведь останки великого князя сгорели еще в 1491 г. при пожаре Рождественского монастыря. Об этом, в частности, говорится в Никоновской летописи. Это было хорошо известно императору Петру, и он во время торжественного перенесения мощей выбросил ключи от раки в Неву, заявив, что "глаза смертных не должны зреть святыню".

Почти двести лет продолжался этот обман церковников, который был разоблачен только в 1919 г. при вскрытии раки, где никаких мощей не оказалось.

Порой же церковь действительно становилась обладательницей "нетленных" останков. Сохранение в течение длительного времени нетленным тела умершего человека - явление вполне объяснимое современной наукой. При определенных температурных и иных условиях гнилостные бактерии, под действием которых идет процесс разложения, не размножаются, и тела умерших не разлагаются, а как бы мумифицируются. Никакого чуда здесь нет. Подобное случается с телами не только христиан, но и язычников и людей неверующих. Нередко нетленными сохраняются и останки животных.

Однако в большинстве случаев духовенству не удавалось обрести нетленные мощи, и тогда оно сплошь и рядом шло на подлог. Ведь мощи хранились в закрытых гробницах, скрытые от людских глаз. На протяжении многих лет духовенство то там, то тут "обретало" мощи святых. Авторитетные комиссии свидетельствовали их нетленность. Останки укладывались в раки, опечатывались и выставлялись в монастырях, куда сразу же начиналось паломничество православных. Десятки, - сотни лет шли богомольцы к этим святыням, надеясь на чудо. Ведь церковники утверждали, что не только сам святой, но и его мощи способны творить чудеса.

В 1918 г., после победы Великой Октябрьской революции состоялось вскрытие мощей целого ряда православных святых. Эти вскрытия происходили в присутствии представителей духовенства и верующих. И что же? Вместо нетленных мощей в опечатанных раках были обнаружены полуистлевшие кости, разбросанные в беспорядке, какие-то посторонние предметы, а то и просто... куклы. Вот какие мощи обретали церковники! Вот каким святыням поклонялись верующие!

Разоблачение обмана, который духовенство творило вокруг гробниц с "нетленными мощами", вынудило церковь внести значительные изменения в свое учение о мощах.

Если раньше она учила, что сам факт сохранения тела умершего является доказательством его святости, то сейчас она такого доказательства не требует: "Факт нетления целого человеческого тела не является основным при решении вопроса о признании останков святыми мощами". В настоящее время духовенство поучает, что "святыми мощами именовались и благоговейно почитались всякие останки святых, сохранившиеся хотя бы даже в виде одних костей". Само слово "мощи", утверждают церковники, обозначает "в одинаковой степени как целиком сохранившиеся тела святых, так и отдельные части их кости и прах, оставшиеся от них".

Что же, еще свежи в памяти вскрытия гробниц с мощами "святых угодников", которые происходили полстолетия назад, еще живы очевидцы этих вскрытий, сохранились документальные данные, от которых уйти нельзя! И церкви не остается ничего другого, как несколько подчистить свое учение о святых мощах, дабы выйти из неудобного положения. Довольно обычный прием приспособления религиозного учения к изменившимся условиям, к которому не раз прибегало духовенство различных исповеданий.

Наш рассказ о том, как рождались христианские святые, был бы неполным, если бы мы не упомянули о том, что вся история канонизации святых (если ее даже изучать по богословским источникам) имеет множество неясностей, в которых не могут разобраться и церковные авторы. Дело в том, что значительная часть свя" тых из "Верного месяцеслова" никогда не была канонизирована. Туда попали лица, которые почитались верующими в разных районах России, но которые никогда официально не были канонизированы. Это не мешало церковникам служить торжественные молебны в дни их памяти. Получалась довольно нелепая вещь: церковь вносила в месяцеслов имена лиц, которых она сама не признавала святыми. И не только вносила, но и требовала от верующих праздновать дни их памяти. В то же время в церковной литературе отмечалось, что "смешиваются канонизированные или настоящие святые с неканонизированными или ненастоящими святыми".

Какие же святые были настоящими, а какие ненастоящими? Е. Голубинский отвечал на этот вопрос так: "Святой канонизированный или настоящий есть тот, которому установлено и совершается ежегодное празднование, которому молебствуется (поются молебны) и к которому обращаются с молитвами; святой неканонизированный или ненастоящий есть тот, который почитается за святого от народа, но которому не установлено и не совершается празднования и не молебствуется".

Здесь профессор богословия впадает в противоречие с фактами. Если мы внимательно ознакомимся с "Верным месяцесловом всех русских святых", изданным в 1903 г., то обнаружим, что о времени и месте канонизации целого ряда святых вообще ничего нельзя сказать, ибо такими сведениями не располагает даже церковь.

К числу таких лиц относятся: Аврамий Болгарский, день памяти которого отмечается 1 апреля; Аврамий Галический (20 июля); Аврамий Ростовский (29 октября); Адриан Андрусовский (26 августа); Адриан Пешехонский (7 марта); Александр Ошевенский (20 апреля); Амфилохий Глушицкий (12 октября); Андрей Заозерский (10 сентября); Андрей юродивый Тотемский (10 октября); Аркадий Новоторжский (14 августа и 13 декабря); Арсений Комельский (24 августа); Арсений Кольский (12 июня); Арсений Новгородский (12 июля) и многие другие.

Этот далеко не полный перечень достаточно определенно говорит о том, что многие святые никогда не были причислены церковью к лику святых. А ведь церковью установлены дни празднования этих святых, им поются молебны, как "настоящим" святым. Указание на то, что о канонизации данных и ряда других святых мы не располагаем никакими сведениями, взяты из книги Е. Голубинского, заслуженного профессора Московской духовной академии, которого церковники никак не смогут уличить в пристрастии и искажении фактов.

 

"Подвиг благочестия"

Характерной чертой русского православия на всех этапах его истории является проповедь аскетизма. Повествуя о жизни святых, пропагандируя их в качестве образцов христианского благочестия, православное духовенство особенно подчеркивает их аскетизм. Проповедь аскетизма органически вытекает из всего христианского вероучения. Священнослужители отмечают, чго "христианская жизнь - трудническая, подвижническая, будь она общественная или иноческая. Сущность подвижничества заключается в нежалении себя, стеснении себя, подавлении всех видов самолюбия, в изгнании плотоугодия во всех его разновидностях".

Один из дореволюционных церковных авторов архимандрит Тихон писал, что аскетизм "неразрывно связан, он логически вытекает из самых основных положений христианского мировоззрения", что это "основной закон жизни христианина, определяющий его отношение к себе самому и повелевающий ему путем постоянной борьбы с искушениями, от мира, плоти и дьявола приходящими, побеждать с помощью божьей господствующие в нем страсти и наклонности, приобретать и развивать в себе силы для достижения нравственного христианского совершенства, для уподобления Христу, для воплощения в себе закона евангельского".

Православное духовенство так определяет понятия "аскет", "аскетизм": "Под именем аскета нужно разуметь всякого христианина, употребляющего те или иные средства в борьбе с влечением своей плоти, а под именем аскетизма - совокупность всех тех характеристических средств, с помощью которых христианин себя поставляет на путь добродетели". В книге православного богослова С. Зарина "Аскетизм по православно- христианскому учению" говорится: "Под аскетизмом в прямом и собственном смысле следует разуметь вообще планомерное употребление, сознательное применение целесообразных средств для приобретения христианской добродетели, для достижения религиозно-нравственного совершенства".

Аскетизм - путь к добродетели! Именно этому учат православные церковники, призывая свою паству следовать примеру тех, кто самоистязаниями, подавлением естественных человеческих чувств и потребностей совершал высший "подвиг благочестия". Аскетизм - подвиг. Такое понимание мы находим у одного из православных богословов, И. Янышева, труды которого, посвященные вопросам христианской нравственности, и по сей день занимают видное место в нравственном богословии. Точку зрения И. Янышева разделял и С. Зарин. Он заявлял, что солидарен с пониманием аскетизма как "подвига христианского самоусовершенствования или самовоспитания по всем сторонам религиозно-нравственной жизни". "Аскетизм и добродетель,- читаем мы еще у одного православного автора,- в некотором роде понятия, совпадающие одно с другим по своему содержанию... Аскетизм, в особенности по употреблению этого слова святыми отцами, есть такое упражнение, которое пело к достижению нравственного совершенства, к осуществлению идеала добродетели в действительной нравственной жизни".

На подобные рассуждения очень верно ответил Д. Дидро. Он писал: "Верх безумия - ставить себе целью разрушение страстей. Как хорош этот святоша, который выбивается из последних сил, чтобы ничего не желать, ничего не любить, ничего не чувствовать, и который сделался бы под конец настоящим чудищем, если бы смог сделать по-своему".

Совершенно очевидно, что аскетизм, проповедуемый церковью, по своему существу чужд человеческой природе. Человек рожден для счастья, для радостей. Природа дарует ему физические и духовные силы не для того, чтобы он подавлял их. Однако духовенство считает аскетизм добродетелью, к которой должен стремиться последовательный приверженец христианской веры.

Некоторые православные богословы пытаются обосновать свои проповеди аскетизма тем, что аскетизм - это-де естественное явление, присущее самой природе человека. Один из православных авторов, иеромонах Феодор, пытался обосновать стремление к аскетизму "антропологическими причинами", которые заключаются, по его словам, в "расстроенном состоянии природы человека падшего и враждебном соотношении его составных частей: плоти и духа". Он писал: "Так как содержание жизни человека падшего характеризуется предпочтительным служением плоти перед духом, исполнением только ея требований, которым в акте грехопадения была дана не только равноправность с духовными потребностями, но и предпочтение, то само собой понятно - человек в интересах духовной жизни и принужден сокращать это служение плоти, чтобы восстановить прежнюю гармонию духа и тела, какая была у человека до падения".

Все это позволяет сделать вывод, что аскетизм органически вытекает из христианского вероучения точно так же, как он вытекает из вероучений других религий. Поучения "отцов церкви" относительно образа жизни истинного христианина подтверждают этот вывод. Вспомним хотя бы высказывания Тертуллиана, который требовал, чтобы христиане, даже на лице своем выражали скорбь, помня о страданиях Христа.

Всячески пропагандируя культ святых, церковь тем самым проповедует и аскетизм, который является характерной чертой "святых угодников". В то же время православные богословы прошлого и настоящего подчеркивали и подчеркивают в своих писаниях, что стремление к аскетизму присуще будто бы русскому народу. Простой люд, мол, всегда черпал в житиях святых образцы поведения в жизни. "Простой народ, искренне жаждущий правды божьей и истинной жизни, нашел выражение и изображение этой жизни в житиях святых... читает эти жития, находя в них ответы на свои внутренние запросы совести..." .

Вот что писал митрополит Николай: "Русский верующий народ, в течение тысячи лет питающийся благодатными дарами святого духа, воспитал в себе под этим воздействием склонность к подвижничеству, к строгому соблюдению постов, любовь к паломничеству". Не менее ложно утверждение другого богослова, который заявлял, что "русский народ - аскет в душе и глубоко чтит истинного аскета".

На самом деле не народ искал в житиях святых образцы для подражания, а служители православной церкви изо дня в день внушали своим пасомым необходимость следовать по пути христианских "подвижников", убеждали их, что подлинные цель и смысл жизни в укрощении своих естественных стремлений и желаний.

Апологеты религии видели в своем воображении Россию "святой". Они стремились внушить людям, что сам народ сделал выбор, приняв разумом и плотью своей христианство. Некий Никита Струве, автор вышедшей в Париже книги "Положение христиан в СССР", утверждает: "Как государство и как нация Россия обязана своим существованием христианству. Каждый народ выбрал или получил определение, выражающее сущность его страны. Прекрасная Франция, мудрая Германия, добрая Англия. Русский народ выбрал для своей страны название святая Русь".

Это оскорбительное для русского народа утверждение ложно от начала до конца. Нет, не русский народ назвал Русь святой. Так нарекли ее православные церковники, которые выдавали желаемое за действительное. Не народ тянулся к православию, а православное духовенство насаждало в народе свою веру, используя для этого самые разнообразные средства. Достаточно вспомнить эпоху седой старины, когда на Руси было впервые принято христианство. Древние летописцы повествуют о том, что многие "не по любви, а из страха перед повелителем крестились", что христианская религия огнем и мечом пробивала себе путь на Руси. А какими жертвами сопровождалась колонизация и христианизация народов Севера, Урала, Сибири! Помнят ли об этом христианские апологеты?

История русского народа отвергает вымыслы церковных сочинителей. Русский народ никогда не отличался религиозностью. Еще В. Г. Белинский отмечал, что русский народ не религиозен по своей натуре. В нем было много суеверия в силу определенных исторических условий, суеверия, которое проходит по мере успехов цивилизации, просвещения масс. "По-вашему,- писал В. Г. Белинский Гоголю,- русский народ самый религиозный в мире. Ложь! Основы религиозности есть пиетизм, благоговение, страх божий. А русский мужик произносит имя божие, почесывая себе задницу. Он говорит об образе: годится - молиться, а не годится - горшки покрывать. Приглядитесь попристальнее, и вы увидите, что это по натуре глубоко атеистический народ. В нем еще много суеверия, но нет и следа религиозности".

Миф о религиозности русского народа опровергают и еретические движения, возникавшие на Руси в XV- XVI столетиях, и многочисленные образцы русского народного творчества, в которых мы находим в своеобразной форме критическое отношение масс к религии и церкви, к уходу от жизни, к аскетизму. Перечитайте русские народные сказки, обратитесь к пословицам и поговоркам, созданным народом, к русскому народному эпосу с его характерными стихийно-материалистическими взглядами на мир и вы увидите, что богословская концепция ложна от начала до конца. "Здравый смысл и значительная доля юмора и скептицизма составляют, мне кажется, самое заметное свойство чисто русского ума...- писал Д. И. Писарев.- Ни одна философия в мире не привьется к русскому уму так прочно и так легко, как современный здоровый и свежий материализм".

Критическое отношение к религии и аскетизму вырастает впоследствии в атеистические идеи русских просветителей XVIII в. На этой почве вырастает атеизм русских революционных демократов XIX столетия. М. Горький, хорошо знавший жизнь народа не по литературе, а по личным наблюдениям и впечатлениям, отмечал: "Существует мнение, что русский крестьянин как-то особенно религиозен. Я никогда не чувствовал этого, хотя, кажется, достаточно наблюдал духовную жизнь народа".

Серьезным аргументом против мифа о религиозности русского народа является и тот факт, что церковь, несмотря на все попытки, не смогла оказать большое влияние на наиболее революционный класс - пролетариат России. Церкви не удалось расколоть рабочее движение, затормозить революцию, которую совершил русский пролетариат. Вряд ли это было бы возможно, если бы русский народ был так глубоко религиозен, как о том пишут православные богословы.

А разве не убедительным опровержением богословских утверждений служит массовый отход от религии трудящихся нашей страны после Великой Октябрьской революции? Религия никогда глубоко не овладевала сознанием русского народа, и Советский Союз стал первой в мире страной массового атеизма. Сама жизнь, весь ход социалистических преобразований привели наш народ к атеизму. Необыкновенная религиозность русских - это миф, созданный церковниками.

Столь же надуманными являются попытки представить наш народ аскетичным по духу, что вытекает из утверждений о его религиозности.

Церковникам была выгодна проповедь аскетизма, с помощью которой они стремились увести верующих в мир религиозных переживаний, религиозных иллюзий, сделать религию единственным миром человека. Проповедь аскетизма служила церкви одним из средств примирения трудящихся с их бесправным положением, с тяжелой безотрадной жизнью, с нищетой, с бедствиями, которые выпадали на их долю. Христианское учение оправдывало это положение. Человеческие страдания объявлялись естественным состоянием, которое якобы будет зачтено людям на "страшном суде". Всевозможные лишения тоже оправдывались церковью, ибо и за них людям причиталось получить воздаяние на "том свете". Н. Г. Чернышевский справедливо замечал, что "цель проповеди об аскетизме состоит в приучении несчастных и голодных к мысли, что они вечно должны быть голодны и должны радоваться тому, что такова их судьба". Именно поэтому религиозные проповедники так усиленно рекламировали "подвиги" святых, пожертвовавших "мирскими соблазнами" ради всевышнего. Неся верную службу эксплуататорским классам, проповедники религии призывали эксплуатируемых к отказу от жизненных радостей, к укрощению естественных потребностей и влечений, к всевозможным самоограничениям, заявляя, будто все это угодно богу. Они хотели скрыть от масс подлинную сущность общества, основанного на угнетении человека человеком, отвлечь трудящихся от насущных задач борьбы за свое земное счастье.

Правда, в настоящее время православные богословы вынуждены по-иному толковать отношение церкви к аскетическому образу жизни. Это обусловлено теми большими изменениями, которые произошли в жизни трудящихся нашей страны, в том числе и верующих людей. Богословы понимают, что в современных условиях проповедь бегства "от мира", от людей, проповедь безбрачия, аскетического отрешения от всего "мирского" вряд ли может найти отклик среди подавляющей части верующих. Поэтому они по-иному толкуют само понятие "аскетизм", убеждают свою паству, что христианство никогда не призывало к пренебрежению радостями жизни. "Христианство,- пишет протоиерей Л.Воронов,- упрекают за то, что оно, проповедуя необходимость крестоношения, считает человеческие страдания нормой жизни, учит пренебрегать земными радостями, желает всех сделать аскетами, превращает земную жизнь в какое-то мрачное преддверие, а истинное полноценное существование всецело переносит в область загробного бытия. Но такой взгляд о крестоношении... печальный результат недопонимания или намеренное искажение".

Христианский аскетизм, по словам этого богослова, вовсе не преследует цель заставить верующих отказаться от жизненных благ. Аскетическая жизнь - это понятие, будто бы относящееся к области духовного, а не телесного, это духовная жертва богу.

Утверждение, что христианское требование аскетизма относится лишь к области духовной жизни, что христианство требует от верующих "духовного", а не физического аскетизма, можно найти во многих работах современных православных богословов. Это отход от традиционной позиции. Такое переосмысление понятия "аскетизм" в современном православии является одним из моментов модернизации православного вероучения, которое церковники стремятся "согласовать" с духом времени. Это переосмысление церковных понятий лишь подчеркивает противоречивость православного вероучения, как и то, что оно хоть и с опозданием вынуждено приспосабливаться к меняющимся условиям жизни. Но, изменяя объем понятия "аскетизм", церковники продолжают опираться в своей проповеднической деятельности на творения "отцов церкви", на "жития святых", в которых речь идет не только о духовном, но и о физическом аскетизме.

Конечно, можно, как это делают служители православия в наши дни, повествуя о жизни святых, акцентировать внимание не на физических самоистязаниях, а на "высоконравственных" моментах в поведении святых, но нельзя полностью отказаться от традиционно-христианского представления об аскетизме, не отказавшись от тех источников, в которых содержатся такие представления. И это обнаруживается в выступлениях современных деятелей православной церкви, стремящихся связать новые взгляды и оценки с традиционными представлениями, которые составляют сущность христианского миропонимания.

Так, например, в одной из своих проповедей митрополит Николай заявлял, что "христианское учение совсем не запрещает христианам наслаждаться чистыми земными радостями - красотой природы, музыкой, искусством, носить и укреплять в себе чувства взаимной любви и дружбы". Но при этом тут же делалась оговорка: не следует забывать, "что временное - всегда временно и со временем проходит, а вечное всегда вечно". Таким образом, все слова о том, что христианство не проповедует аскетического ухода от земной жизни, земных устремлений, остаются всего лишь словами. Жизнь земная так и остается временной, преходящей перед вечной жизнью на небесах. А раз так, то главное для каждого христианина - стремление к этой вечной жизни, путь к которой - аскетизм.

В христианских сочинениях, повествующих о "подвигах" святых, речь идет не только о "духовном аскетизме". А ведь эти "подвиги" рекламируются церковью и в наши дни. Жизнь отшельников, добровольно истязавших себя, фанатиков, укрощавших свою плоть, выставляется перед верующими в качестве примера для подражания. "Мы изумляемся великим подвигом героев древности и новых времен...- говорится в одном из православных изданий. А величайший подвиг, обязательно предстоящий каждому человеку, это - победа над собой. Этот-то подвиг и называется аскетизмом".

В уже упоминавшемся труде православного богослова С. Зарина "Аскетизм по православно-христианскому учению" подробно разбираются "основные начала православно-христианской аскетики". Автор относит к ним покаяние, самоиспытание, воздержание, пост и т. п. Богослов последовательно раскрывает смысл этих "начал" в понимании православной церкви, которые якобы ведут к богоо^цению. Основываясь на священном писании и учении учителей церкви, он замечает, что истинный аскетизм состоит из взятых в единстве аскетизма духовного и аскетизма телесного. "Не только духовная сторона подвижника, но и его телесная природа должна принимать непосредственное, ближайшее и притом непременно активное участие в подвиге христианского совершенствования", - пишет С. Зарин.

Аскетизм предполагает "искоренение страстей", "воздержание от телесных удовольствий", укрощение плоти. Православные богословы, наставляя верующих на путь аскетической жизни, напоминали им слова апостола Павла: "Усмиряю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным" (I Коринф., IX, 27).

Откуда же взялось утверждение о том, что "аскетическая жизнь относится только к области духовного"? Оно порождено теми объективными условиями, в которых приходится проповедовать современным служителям церкви. Отход от ортодоксальных доктрин православия - естественный процесс модернизации, который происходит буквально во всех развитых религиях в наше время. Стремясь идти в ногу со временем, приспособить религиозное вероучение к современным условиям, церковь вынуждена вносить коррективы в традиционное учение. "Духовенство, - писал Е. Ярославский,- выбрасывает явно лишний, явно тяжелый опасный балласт, чтобы спасти свой тонущий корабль".

Около столетия назад в России была- выпущена книга "Рассказы из истории христианской аскетической жизни", подписанная инициалами A. Л. Ее автор, не жалея красок, Описывал "подвиги блаточестия" тех подвижников, которые самоистязаниями, постами, всевозможными лишениями пытались доказать свою преданность богу. И все это выставлялось в качестве образца поведения для всех верующих христиан. Читая эту книгу, поражаешься, какая фанатичная бесчеловечность руководила действиями христианских аскетов, стремившихся совершить свой "подвиг благочестия". Один из "отцов церкви", Ориген, оскопил себя, дав "образец многочисленным своим ученикам и почитателям для плотских самоистязаний"; другой, св. Макарий, во имя божье шесть месяцев истязал себя, ложась в скитское болото и "отдавая себя на терзание ядовитым комарам"; св. Симеон Столпник, опоясавшись "вервием из колючих пальмовых ветвей, которых и руками нельзя коснуться без боли", приковал себя железной цепью к скале. Подвижники Ануфрий и Софроний, чтобы доказать преданность богу, ходили голыми и летом и зимой. А пустынница Сильвания прибегла к довольно остроумному способу достижения божественной благодати: она не мылась 60 лет!

Характерной особенностью христианского аскетизма являются посты. Как известно, христианская церковь строго регламентирует употребление пищи, предписывая несколько раз в год соблюдать посты. Православной церковью установлено четыре многодневных поста - сорокадневные великий и рождественский посты, менее продолжительные успенский и петров. Кроме того, верующим предписывается поститься в дни праздников воздвижения креста господня, усекновения главы Иоанна Крестителя, в крещенский сочельник, в среду и пятницу каждой недели. Таким образом, верующие обязаны поститься около двухсот дней в году. Но это еще не подвиг, это обязанность. А подвигом христианская литература именует "деяния тех приверженцев христианства, которые, не удовлетворяясь предписаниями церкви, сознательно шли на еще большие ограничения в пище".

И вновь в церковной литературе мы находим восторженные описания "аскетических подвигов" тех ревностных христиан, которые доказывали свою преданность господу еще более длительными постами.

В книге "Рассказы из истории христианской аскетической жизни" повествуется о святителе Пахомии, который принял на себя обет поста и питался только хлебом с солью. Если же он в праздничные дни позволял себе вкусить немного масла, то смешивал его с пылью или песком. И о подобной нелепости православный автор пишет в восторженных тонах! Он восхищается неким Ромуальдом Ареццо, основавшим во II в. один из мелких монашеских орденов. Этот монах в течение 15 лет принимал пищу только по субботам и воскресеньям, отказываясь от нее в иные дни.

Подобные "подвиги" предстают перед нами во всей своей дикости и нелепости. В представлении же богословов это самое большее, что только могут совершить простые смертные. И не удивительно, что, создавая пантеон святых, создавая жизнеописания этих угодников божьих, православные сочинители тоже отдавали дань "подвигам благочестия" русских подвижников. На страницах житий святых мы находим много различных описаний аскетического ухода от жизни, самоистязаний во славу божию.

Вот перед нами жизнеописание преподобного Саввы Вишерского, день памяти которого отмечается 1 октября. Чем отличился этот человек? Что совершил он в жизни доброго? Какую оставил о себе память?

Савва Вишерский (XV в.)-уроженец г. Кашина. С молодых лет он вел "добропорядочную" жизнь, посещал храм, молился и постился, а затем ушел в монастырь. Посетив Афонскую гору, он поставил себе хижину неподалеку от Новгорода и удалился в отшельничество. Впоследствии Савва построил монастырь, где поселились молодые монахи, а сам соорудил себе столп, где "подвизался в молитвах". Так и жил Савва на столпе, сходя с него только по субботам. Вот и все, что содеял в жизни своей этот угодник божий. Прожил жизнь бездумно, бесполезно, не дав ничего доброго людям.

Правда, по церковным понятиям жизнь Саввы Вишерского - это истинный подвиг. Составитель его жития отмечает, что "под руководством Саввы образовались люди высокой жизни": "Ученик его Андрей, принимавший после него начальство над обителью, до того изнурил тело свое постом и бдением, что у него остались только кожа и кости".

Или другой православный святой, Никита Столпник Переяславский, живший в XII в., в своих "аскетических упражнениях" превзошел многих других угодников божьих. В его житии рассказывается о том, что, стремясь замолить свои грехи, Никита, сняв с себя одежду, сел в тростниковое болото, где три дня спустя его и нашли, причем "пауки и мошки осыпали его... и кровь текла из тела, изъязвленного ими". Но и этого Никите показалось мало. Чтобы угодить господу, он надел на себя тяжелые вериги, на голову водрузил каменную шапку, и воздвиг столп, где проводил свое время.

Церковные авторы восторгаются жизнью Тихона Медынского, основавшего в XV столетии монастырь на Оке. Этот божий угодник согласно житию много лет прожил в отшельничестве в дупле исполинского дуба. Его пищей была трава, а питьем - вода из выкопанного им колодца. Все эти лишения, по словам церковных сочинителей, изо дня в день укрепляли его в вере.

Аскетической жизнью "прославил" себя и Нил Столбенский, память которого церковь отмечает 7 декабря.

В начале XVI столетия будущий святой постригся в монашество и стал послушником Крыпецкого монастыря. Но, как повествуется в его жизни, Нил стремился к "высочайшему подвигу". Он удалился в глухое место на реке Серемле, где жил в уединении, питаясь лишь травами, а "дух насыщал молитвою и богомыслием". 13 лет прожил Нил Столбенский в одиночестве, а затем переселился на Столбенский остров на озере Селигер, опять-таки питаясь "лишь травами и ягодами". Всего же он пробыл в отшельничестве 40 лет. В довершение всего он отказывался спать, как все люди, лежа. Он спал... стоя, опираясь на два костыля. Он так и умер с двумя костылями в руках.

В житии Никандра Псковского, жившего в XVI в. и тоже уединившегося от людей, бежавшего от "мира", говорится, что, стремясь "победить плотские вожделения", возвысить свой дух над плотью, он не только изнурял себя многодневными постами, но, помимо этого, уходил по временам в лес, "обнажал до половины тело свое и отдавал его в пищу Насекомым". При этом преподобный Никандр еще пел псалмы. Спал этот святой только сидя, никогда не поддаваясь искушению лечь в постель.

Страница за страницей повествуют жития святых о подобных деяниях божьих праведников. И современные богословы наставляют верующих в том, что именно в житиях святых они должны черпать пример для святой жизни. Более того, в церковных проповедях подчеркивается, что истинный христианин находит в аскетизме радость, подлинное счастье, ибо он служит богу.

Митрополит Николай писал: "Что суровее жизни святых подвижников, преподобных отцов и матерей?... Они разрывали нежные узы родства и дружбы, оставляли свои семьи: муж - жену, дети - родителей, братьев, друзей и поселялись в глухих местах - на скалах, в пещерах, диких лесах - там несли свои подвиги. Бравшие на себя подвиг столпничества становились на высокие столпы, стояли на них дни и ночи, годы и десятилетия под открытым небом, то под палящими лучами солнца, то под дождем. Стояли они на своих столпах до того, что черви заводились в их ногах, начинавших изгнивать от долгого стояния. И все они - преподобные отцы, пустынники, столпники - не согласились бы променять своего подвига на богатые хоромы, на сытую жизнь. Они не могли отказаться от подвигов, потому что в их сердце жила истинная радость...".

Митрополит Николай не жалеет красивых слов, чтобы вызвать восхищение "подвигами" святых. Но всякому непредубежденному читателю бросается в глаза вся нелепость подобных подвигов.

И сейчас в лекциях по истории русской церкви в Московской духовной академии превозносятся святые, которые прославили себя подобными аскетическими подвигами, "создали нерукотворный памятник себе и славу церкви". Подвигами затворничества особенно прославились: преподобный Исаакий, выдержавший невероятные искушения; Феофил, 12 лет проведший в совершенно темной пещере в молитве и почти непрерывных слезах; Иоанн Многострадальный, носитель вериг, 30 лет проживший в пещере (в один из "годов затвора" он. весь великий пост провел в стоячем положении, будучи закопанным в землю до груди)... Еще и еще продолжается этот список лиц, истязавших себя во славу божью. А верующих призывают восхищаться подобными подвигами, следовать святым, совершавшим "великие деяния".

Если же взглянуть на все эти деяния с точки зрения здравого смысла, то можно прийти к одному-единственному мнению, что поведение христианских аскетов, которое рекламируется богословами, никак не сообразуется с нормами поведения психически здоровых людей.

Психология религии, экстатических состояний верующих-это предмет особого разговора. В задачу автора не входит исследование психологии тех крайних проявлений религиозного фанатизма, о которых шла речь. Здесь нас интересует другое, а именно - попытка церкви представить жизнь и деяния религиозных аскетов как своеобразный подвиг, который должен явиться предметом подражания верующих. Но достаточно вдуматься в содержание этих деяний, осмыслить жизнь тех, кого церковь ставит в пример, чтобы понять всю бессмысленность, никчемность их поведения, бесцельность прожитой ими жизни.

Вполне вероятно, что многие из описанных случаев - домыслы церковных авторов, многие преувеличены для оказания более сильного воздействия на сознание верующих. Но и то реальное, что можно выделить в христианских писаниях, освободив их от фантастических наслоений, красноречиво характеризует религиозный аскетизм, который, являясь, по словам церковников, "основным законом жизни христианина", во многом определяет смысл христианского "благочестия", его содержание, его подлинную сущность.

Характерно, что некоторые принципы христианского аскетизма нередко занимали центральное место в вероучении отдельных религиозных течений. Так, например, в 1956-1957 гг. группа приверженцев секты истинно православных христиан создала секту молчальников, члены которой взяли на себя обет молчания, считая грехом всякое общение не только с неверующими, но и с "братьями" по секте. Основание для подобного поведения они черпали в священном писании, в тех текстах, где проповедуется бегство от мира, добровольный уход в мир своих личных переживаний "для общения с богом". Примеры же для себя они находили в христианской литературе, в которой рассказывается о "подвижниках", бравших на себя обет молчания.

В книге "Рассказы из истории христианской аскетической жизни" повествуется, например, о подвижнике Памвле, решившем "обуздать" свой язык; о безыменной египетской монахине, голоса которой в продолжение двадцати пяти лет никто не слышал; об отшельнике Феоне, молчавшем 30 лет; о монахе Феодосии, который не говорил 35 лет; об Иоанне Молчальнике, за 37 лет не сказавшем ни одного слова. В период средневековья обеты молчания были приняты во многих монашеских братствах. Так, например, в ордене францисканцев существовало правило хранить молчание от девяти часов вечера до девяти часов утра. В первое время существования ордена кармелитов его членам запрещалось разговаривать от шести часов вечера до девяти часов утра. Подобные предписания были и в ордене капуцинов.

Церковные историки свидетельствуют о том, что монахини, входившие в некоторые ордена, жестоко наказывались за нарушение обета молчания: им прокалывали язык гвоздем. Чтобы приучить себя к безмолвию, некоторые из них "налагали на свои губы особый деревянный стяг, которым сжимались губы до крови".

Проповедуя аскетизм, апологеты христианства считали одним из высших "подвигов" "противоборство плотской страсти", которое наиболее ярко выражается якобы в безбрачии. В качестве примера приводился сам Иисус Христос, отличавшийся целомудрием и, согласно евангельским сказаниям, никогда не вступавший в брак. "Подвиг" монашества был связан не только с отречением от "греховного мира", но и с принятием на себя обета безбрачия. В католической церкви до сих пор существует целибат - запрет католическому духовенству вступать в брак. В христианской секте хлыстов, или "людей божьих", проповедующей аскетический образ жизни, безбрачие вводится как обязательное условие для всех членов секты. Одна из 12 заповедей хлыстов гласит: "Не женитесь, а кто женат - живи с женой, как с сестрой..."

Еще на заре христианства наиболее ревностные приверженцы этой религии, призывавшие к аскетизму, порой видели наиболее верный способ укрощения плоти в самооскоплении. Следует заметить, что христианские аскеты в данном случае не были оригинальны. Уже в дохристианских религиях существуют обряды, сопровождающиеся самооскоплением. В древнем Риме, во время кровавого праздника Кибелы и Аттика, религиозные фанатики оскопляли себя, принося тем самым жертву своим богам.

Римский писатель II в. Лукиан рассказывает об обычае самооскопления жрецов Гиеропольского храма. Он же повествует о том, как фанатики в Сирии оскопляли себя, следуя примеру легендарного царедворца Комбабы, который, как говорится в древнем мифе, оскопил себя, чтобы доказать царю свою невиновность. Он якобы был обвинен в гом, что соблазнил царицу Стратонику. И только оскопившись смог снять с себя обвинение.

Имеются сведения о самооскоплении в религиозных храмах Малой Азии во II в. до н. э. По древним верованиям, таким путем человек мог достигнуть "единения с божеством". Самооскопление как религиозный подвиг сохраняется и в христианстве, выступая в несколько иных формах. Известно, например, существование на заре христианства секты валисиев. Ее приверженцы оскопляли себя, а также предавали насильственному оскоплению других людей.

Уже в первый период распространения христианства в России имелись "десятки скопцов, стоявших на верху общественной й церковной лестницы".

Но наиболее яркое выражение самооскопление находит в религиозном течении, возникшем в России в XV11I в. Любопытно, что руководители секты скопцов, противоборствуя плотской страсти таким варварским путем, находили оправдание в евангелиях. Они ссылались на евангельское изречение: "А я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем. Если же правый глаз соблазняет тебя, вырви его и брось от себя... И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя. Ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело было ввержено в геенну" (Матф. V, 28-30). Они приводили слова евангелиста Луки: "..Блаженны неплодные и утробы не родившие.." (Лука XXIII, 29). Они вспоминали строки из послания к колоссянам: "Итак, умертвите земные члены ваши: блуд, нечистоту, страсть, злую похоть и любостяжание..." (Колосс. III, 5).

Таким образом, самооскопление объявлялось своеобразным "подвигом", причем обоснование ему отыскивалось в священных книгах христианства.

Множество примеров проявлений религиозного аскетизма хранит церковная история. Они невольно вызывают вопрос: Зачем, во имя какой цели совершали люди нелепые, дикие поступки, противоборствуя естественным желаниям и устремлениям, лишая себя радостей жизни, обкрадывая самих себя? И справедливо писал П. Гольбах об этих фанатиках, что они "считали себя обязанными бежать от мира и удалиться от света под предлогом, что они в этом находят наиболее верный путь к спасению и созерцают вечные истины. Они уходили в ужасные пустыни или под мрачные своды монастырей, рассчитывая, что заслужат милость неба, став совершенно бесполезными на земле. Проникнутые мыслью о том, что они служат жестокому богу, которому нравятся мучения его слабых созданий, многие из этих суровых свягош причиняли себе постоянные мучения, отказывались от всех удовольствий жизни, проводили свои печальные дни в тоске и слезах и, чтобы обезоружить гнев божества, жили и умирали жертвами самого варварского безумства. Так фанатизм, в тех случаях, когда он не делает нас врагами других, делает нас врагами самих себя и ставит нам в заслугу, что мы делаем себя несчастными".

 

Небесные покровители

Прославляя своих святых, церковь выделяет среди них: 1) ангелов, 2) пророков, 3) апостолов, 4) святителей, 5) мучеников, 6) преподобных, 7) праведных. Все они, по учению церкви, отмечены "даром чудотворения". В этой своеобразной классификации особое место занимают ангелы. Само слово "ангел" в переводе с греческого означает "вестник". Вера в существование ангелов - явление не специфически христианское. Эта вера вырастает из культа добрых и злых духов, характерного для первобытных религий, существовавших задолго до возникновения христианства.

По христианским представлениям, ангелы - это обитатели рая, бесплотные существа, наделенные божественной силой. Все они разделены на три разряда или на три так называемых лика. К первому относятся серафимы - "огнеобразные существа, пламенеющие любовью к богу"; херувимы - "существа, которые сияют светом богопознания, изливают божью премудрость"; престолы, именующиеся богоносными, ибо на них "почивает сам господь". Второй лик ангелов составляют "чины господства (господствующие над низшими ангелами), силы (выполняющие волю божью), власти (имеющие власть над дьяволом)". Третий лик ангелов считается низшим. К нему относятся чины, начальствующие над низшими ангелами, распределяющие обязанности между ними, затем архангелы - "благовестники высших тайн" и просто ангелы - "благовестники тайн низших".

Все ангелы - существа безыменные. Лишь несколько из них наделены именами. Это архистратиг Михаил - вождь сил небесных и воитель духов тьмы; вестник тайн архангел Гавриил; целитель недугов Рафаил; славитель бога Иегудиил; молитвенник перед богом Салафан; "просветитель душ" Уриил; вестник благословений божьих Варахаил и внушитель блягих помыслов Иеремиил.

Эта иерархия ангельских чинов (установленная по образцу деления придворных при Византийском дворе) использовалась православной церковью для укрепления своего господства над умами людей. Ведь по учению церкви ангелы - верные помощники божьи - следят за каждым шагом человека, не упуская из виду ни одного проступка. С другой стороны, они заступники небесные за людей, постоянно заботящиеся о "спасении человеков".

Исходя из этого церковники призывают верующих подражать во всем ангелам небесным, взирая на их чистоту, на их верное служение богу. "Старайтесь подражать их святости и непрестанной ревности в служении господу. Внимайте их благим внушениям, просите их помощи. В болезнях и несчастиях утешайтесь и подкрепляйтесь размышлением о их присутствии около вас, о их покровительстве и ходатайстве за вас перед богом".

В отличие от святых, реально существовавших или же вымышленных личностей, но наделенных церковью реальными чертами, ангелы являются откровенно фантастическими, сказочными образами. Это не помешало служителям религии широко пропагандировать сказания об их чудесных деяниях, якобы имевших место в действительности.

Прославляя силы небесные, окружающие бога, православная церковь всячески внушала верующим, что земная власть, земная иерархия есть отражение иерархии небесной, ибо обе они установлены богом. Такими проповедями церковники освящали незыблемость эксплуататорского строя, незыблемость самодержавной власти и той церковной иерархии, которая существовала в России при царизме.

Следующей категорией святых в православной церкви являются так называемые пророки. Как известно, священная книга христиан Библия включает в себя: целый ряд пророчеств, которые якобы возвещали лица, наделенные самим господом этим удивительным даром. Таковы предсказания пророков Даниила, Исайи, Иеремии, Иезекииля, Осии, Иоиля, Амоса, Ионы, Наума, Захарии, Малахии и др.

Прежде всего нужно заметить, что утверждение о божественном даре пророчества, которым бог будто бы наделил некоторых угодных ему людей, является вымыслом. Научный анализ библейских текстов показывает, что авторы пророческих книг сплошь и рядом делали свои пророчества о тех или иных событиях после того, как эти события происходили. Так, исследовав тексты пророчеств в 10, 11 и 12-й главах книги Даниила, ученые пришли к заключению, что написаны они во II-I вв. до н. э. А события, о которых идет речь, относятся к IV-II вв. до н. э. Для того чтобы придать текстам пророческий смысл, религиозники приписали их пророку Даниилу, который жил в IV в. до н. э.

Некоторые книги пророков были написаны и до предсказываемых событий. Однако в этом нет никакого чуда. Ведь вполне обычное явление - предвидение тех или иных событий на основании оценки исторической обстановки. Так, например, в книге пророка Исайи предсказывается завоевание Израиля Ассирией. Предсказать это было делом нетрудным. В тот период, когда писалась книга, угроза ассирийского нашествия нависла над Израилем. И автору книги вовсе не надо было быть пророком, чтобы сделать свое предсказание.

Для пояснения можно обратиться к более современным примерам. Как известно, в канун первой мировой войны ряд политических деятелей выступили с заявлением о близком начале войны. Предсказать это было не столь сложно, оценив мировую обстановку того времени. Подобные предсказания были и относительно начала второй мировой войны. Но разве люди, предвидевшие события будущего, были наделены божественным даром пророчества? Конечно нет. Поэтому нет никаких оснований усматривать нечто сверхъестественное в предсказаниях авторов пророческих книг и относить их к святым, на которых якобы снизошла божья благодать.

В особый разряд церковь выдвигает так называемых апостолов, учеников Христа, будто бы посланных им проповедовать евангелие. Историческая наука не располагает данными об их действительном существовании. Что же касается тех писаний, которые якобы принадлежат апостолу Павлу и вошли в Новый завет, то как показал научный анализ новозаветных текстов, послания Павла появились не ранее начала II в. н. э. и принадлежат разным авторам, хотя приписываются одному Павлу. Существование посланий апостола Павла еще не говорит о действительном существовании автора этих посланий.

Следующую категорию "угодников божьих", вошедших в пантеон святых, составляют так называемые святители. Это, согласно церковному определению, иерархи церкви, занявшие место в сонме святых благодаря своему положению. Мы уже говорили о том, что особенно на ранней стадии канонизации к лику святых причислялись видные церковные служители в силу своего положения на иерархической лестнице. Мы говорили о том, что почти все константинопольские патриархи были причислены к лику святых. Список патриархов открывает святитель Митрофан, далее следуют святители Александр, Иоанн и Павел Новый, тоже патриаршествовавшие в Константинополе. За ними идут имена других святителей христианского пантеона. Канонизация иерархов церкви происходила и в более поздние времена, хотя и не так часто.

Чтобы возвысить в глазах верующих деятелей православной церкви, авторы их жизнеописаний давали волю своей фантазии, наделяя святителей такими чертами, о которых те при жизни и не могли мечтать. Мало что сделали для общества, для народа такие святые, как живший в XIV в. митрополит Московский и всея Руси Петр, московский митрополит Иона, московский патриарх Гермоген. Но они немало сделали для укрепления светских властителей, а вместе с тем и для укрепления русского православия. Так, например, канонизированный в 1339 г. митрополит Петр оказал поддержку московскому князю Ивану Калите в период его борьбы с Тверью за великокняжеский престол. Житие Петра рассказывает о том, в каких отношениях находился митрополит с "благочестивым князем". Только у благочестивого князя Иоанна Дмитриевича святитель находил "отдых душе своей. Князя Иоанна любил он за благочестие. Святой Петр зрел в нем избранника божьего.." Не удивительно, что именно Иван Калита сделал запись о "чудесах" Петра, которая послужила основанием для канонизации митрополита. Эта канонизация была совершена константинопольским патриархом, назвавшим митрополита Петра общерусским святителем. Великие князья московские использовали имя Петра в борьбе за объединение удельных княжеств под властью Москвы.

Объективно деятельность некоторых высших представителей русского духовенства подчас носила в тот период исторически прогрессивный характер. Митрополит Петр, например, содействовал московскому князю в борьбе за объединение русских княжеств под властью Москвы. Однако церковь в первую очередь оценивала не объективную значимость деятельности митрополита, а его верную службу князю московскому. И это в конечном счете имело решающее значение при решении вопроса о его канонизации.

Немало услуг оказал московскому князю Василию митрополит Иона. Поддерживая борьбу за укрепление его власти, он тем самым стремился и к укреплению своей митрополии, к автокефалии, независимости русской церкви от константинопольского патриарха. И эти его заслуги были оценены великокняжеской властью и русской православной церковью. Митрополит Иона был также допущен в пантеон святых.

Деятельность московского патриарха Гермогена выпала на время правления царя Василия Шуйского. И патриарх оказал самодержцу немалые услуги. Его имя связано с подавлением народного восстания под водительством Ивана Болотникова. Когда до Москвы дошли первые вести об этом восстании, Гермоген обратил "слово божье" против восставших. Он направляет в южные районы России, где разгоралось восстание, своих посланцев. Он пишет грамоты, угрожая повстанцам всеми карами земными и небесными, требуя сложить оружие, сдаться на милость боярам. Ворами и разбойниками, вероотступниками и еретиками называет он в гневе своем тех, кто пошел за Иваном Болотниковым, и требует самой жестокой расправы над ними. По указанию патриарха во всех церквах были организованы молебны с просьбами к всевышнему покарать мятежников. Сам Гермоген принял участие в организованном им же в Успенском соборе "прощении грехов", что, по его замыслу, должно было повлечь отход религиозных людей от Болотникова.

Показательно, что о Гермогене вспомнили в 1912 г., когда в России начался новый революционный подъем масс, приведший к свержению самодержавия. По инициативе монархических партий были организованы "гермогеновские торжества" - 300-летие со дня его смерти. А год спустя церковь канонизировала его. Цель канонизации патриарха была ясна. Не случайно в послании синода говорилось: "Вот теперь встает он из своего гроба, чтобы поддержать родную свою Русь в минуту трудную, во дни новой борьбы... за русского царя самодержавного".

В 1832 г. был причислен к лику святых воронежский епископ Митрофан. Современные православные богословы пишут о нем, что он "примером своей веры и богоугодной жизни назидает нас и в настоящее время". При этом внимание верующих акцентируется на том, что ААитрофан был человеком "незнатного происхождения", что он всегда проявлял заботу о бедноте, делал много доброго для крестьян.

Однако все это слишком далеко от истины. Церковь прославляла Митрофана за его деятельность по укреплению церкви, по укреплению царского самодержавия, в частности за поддержку реформ Петра I. В то время как многие служители церкви оппозиционно относились к петровским реформам, Митрофаи без колебаний поддержал начинания русского императора, оказывая ему и денежную помощь. Помимо этого, воронежский епископ принимал деятельное участие в подавлении крестьянских восстаний XVII в., чем, естественно, заслужил благодарность царя. Современные церковники, видимо, забывают об этом, когда пишут, что святитель был "заступником сирых и убогих". Участие в борьбе против повстанцев - это ли защита бедноты?

Можно ли забыть о том, как в 1684 г. по повелению Митрофана был подвергнут диким истязаниям Василий Желтовский, который "веру хулил же и про великих государей и про архиереев божьих говорил непристойные слова"

Можно ли забыть о посланиях Митрофана в столицу с просьбами о помощи в борьбе со смутьянами, которые угрожали спокойствию государства Российского?

Не защитником "сирых и убогих", а защитником власть имущих был епископ воронежский Митрофан. Защитником самодержавного строя, верным слугой престола. Именно эта деятельность привела его к сонму святых, стала причиной его канонизации. Имя Митрофана Воронежского в дореволюционные годы прибодилось церковью в качестве примера верного служения царизму, русскому самодержавию.

Церковь наделила всех этих святителей такими чертами, что в глазах верующих они предстают как "истинно святые". В действительности главным основанием для их канонизации было то место, которое они занимали на церковной лестнице, их деятельность по оказанию услуг светским властителям и по укреплению православной церкви.

В ранг святых православная церковь возвела и мучеников, "пострадавших за веру Христову". Знакомясь с житиями этих мучеников, без труда убеждаешься в том, что они изобилуют откровенными вымыслами. Многие мученики вообще личности вымышленные.

В качестве примера можно привести историю общехристианского первомученика Стефана. Этот святой своим рождением обязан... созвездию. Еще в XVIII в. французский ученый Дюпюи в своей книге "Происхождение всех культов" показал, что 27 декабря, т. е. в тот день, когда церковь отмечает память своего первомученика, на небе над многими странами Северного полушария, в частности над Палестиной, появляется созвездие Венца. По- гречески это созвездие называется Stephanos. Отсюда и происходит имя христианского святого, сфабрикованного церковниками.

Но и реально существовавшие мученики при достаточно объективном подходе к ним не могут вызвать к себе расположения. Добровольно идя на мучения, на смерть, эти праведники добивались одного: собственного блаженства на небесах. Иными словами, их поступками руководил корыстный расчет.

К святым православная церковь относит так называемых преподобных, т. е. лиц, отказавшихся от всех благ жизни, уходивших в монастыри и пустыни. Их "подвиг благочестия" заключался в том, что они палец о палец в течение жизни не ударили, чтобы быть полезными обществу, человечеству.

Последней категорией лиц, причисленных к лику святых, являются так называемые праведные. Эти люди не спасались в монастырях и пустынях, не уходили в отшельничество, а жили в мире. Однако своим праведным поведением, непоколебимой верой они, как утверждают православные священнослужители, заслужили спасение и особое расположение бога. Жития праведных красноречиво повествуют о том, что такое благочестивая жизнь в миру. Это жизнь в молитвах, в полном подчинении предписаниям церкви, в беспрекословном исполнении библейских заповедей. Они уходят из жизни духовно, уходят от ее насущных требований и дел, в мир бесплодных мечтаний. И это тоже основание для причисления к святым!

Так, в июле 1962 г. решением святейшего синода русской православной церкви был причислен к лику святых Иоанн Русский, "подвижник благочестия" и "стойкий исповедник веры". В пространном жизнеописании этого православного святого рассказывается о том, что он родился в конце XVII в. на Украине, служил в войсках Петра I, участвовал в русско-турецкой войне и попал в плен. В плену его долго уговаривали принять мусульманскую веру, но он наотрез отказался. "Иоанн проявил такую стойкость и бесстрашие в исповедании христианства,- читаем мы в "Деянии священного синода",- что хозяин оставил его в покое и относился к своему рабу даже с некоторым уважением" . Таковы его главные заслуги.

Описывая жизнь Иоанна, православные сочинители повествуют о том, как он проводил долгие ночи в молитве, "укрепляясь в добре и в любви к богу и к людям", как под покровом темноты приходил к храму св. великомученика Георгия и там вновь и вновь обращался к богу.

В наши дни, когда религиозность людей падает, когда церковь вынуждена принимать все меры для того, чтобы спасти веру от угасания, канонизация Иоанна Русского должна дать верующим образец истинно убежденного ревностного христианина, который своей твердостью в вере удостоился божьей благодати. Именно эту цель в первую очередь преследовало причисление к лику святых Иоанна Русского.

Святые - заступники перед богом, ходатаи по делам человеческим, они - ангелы-хранители, покровители людей. Вот почему им должно молиться, их должно почитать как приближенных господа бога -такие мысли столетиями внушались верующим церковью. "Человек - существо ограниченное и слабое,- говорилось в одном из православных изданий,зная нашу слабость и oграниченность нашей души, нашей природы, святая церковь, как добрая мать, вручает нас с самой колыбели попечению и руководству существ высших нас, ангелов- хранителей. Такими ангелами-хранителями являются для нас не только духи бесплотные, предстоящие перед богом и окружающие престол царя небесного, но также и святые угодники божии, переселившиеся в обители небесные... Долг христианина, его святая обязанность знать своего ангела-хранителя и искать у него духовного общения и укрепления".

В одной из своих проповедей митрополит Николай подчеркивал, что уже с первых дней жизни человек неразрывно связан со своим святым покровителем. "При погружении младенца в купель со словами: "Крещается раб божий или раба божия, такой-то или такая-то", святая церковь устами священника, совершающего таинство, и запечатлевает на нем имя одного из... святых православной Христовой церкви.

Звание православного христианина и имя святого неразрывно связаны между собой. Если мы - православные христиане... значит каждый из нас должен иметь и имеет имя святого. Если мы носим имя святого, значит мы православные дети церкви Христовой".

Церковь убеждала и убеждает верующих в том, что святые могут оказывать помощь в жизни и делах людей, в их нуждах, болезнях, житейских неудачах. Все это способствовало укреплению культа святых, его широкому распространению. Забитый, неграмотный в основной своей массе народ принимал на веру утверждения служителей культа о том, что святые небожители "ходатайствуют за нас перед богом и своими усердными молитвами усиливают пред ним действие наших молений".

В православной литературе можно найти множество рассказов о том, как святые при жизни и после смерти приходили на помощь людям, выступая в роли заступников человеческих и ходатаев перед богом.

Помощь святых простым смертным, о которой твердили и твердят церковники, духовенство нередко толковало весьма своеобразно. Чего, например, стоит фантастическое сказание о святом мученике Уаре, которое усиленно распространяли церковники. Уар, согласно христианским сказаниям, жил в Египте, был воином и принимал участие в гонениях и преследованиях первых христиан. Однако, познакомившись с христианским вероучением, уверовал в сына божьего, за что также подвергся преследованиям и был насильственно умерщвлен. Из чудес, которыми бог прославил святого Уара, повествуется в христианском сказании, особенно замечателен чудесный случай ходатайства его за отрока. В чем же выразилось это чудо? Некая женщина, Клеопатра, имела мужа, бывшего военачальником в Египте. Во время мучений святого Уара муж ее умер, и она пришла, чтобы взять тело его. Услыхав о страданиях св. Уара и узнав, что он погребен в непотребном месте, Клеопатра оставила тело мужа, купила дорогие ризы и в них снесла тело Уара и положила в дедовом гробе. Потом она создала церковь, в которую торжественно было перенесено тело святого мученика. Между тем у Клеопатры подрос сын и она хотела послать его на военную службу. С горячею молитвою обратилась она к святому Уару, прося его быть помощником ее сыну. На другой день сын ее внезапно заболел и в ночь умер. "С горестным плачем припала несчастная мать ко гробу святого и два дня, не переставая, вопияла, упрекая святого Уара, что он не оказал ей, так для него потрудившейся, ради него мужа оставившей, а его тело с честию принесшей, - не оказал ей помощи, а уморил ее сына". Тогда явился ей в видении святой Уар и сказал: "Зачем ты укоряешь меня? Я не забыл твоих добрых дел, и вот ныне взял твоего сына в воинство небесного царя". "Также и сын стал утешать мать: "Что, мать моя, ты так плачешь? Я воином у царя Христа и с ангелами предстою ему". Тогда Клеопатра утешилась, видя сына своего облеченным в ангельский чин. Она наутро рассказала всем свое видение и с радостью погребла сына своего".

"Великое благодеяние" совершил святой Уар - помог уйти из жизни юноше. И это его деяние прославляется церковниками и приводится в качестве примера покровительства святых верующим людям. Подобные сказания, рождавшиеся под пером христианских авторов, предназначались для простого люда. Они издавались в серии книг "Дешевой библиотеки", которые православное духовенство широко распространяло в народе.

Немало фантастических рассказов сочинили христианские авторы о чудесах святого Дмитрия Солунского. Этот мученик, якобы преданный за свою веру в спасителя жестокой смерти в правление римского императора Максимилиана, после трагической кончины был наделен благодатью божьей. Однажды во время бури на реке иогибал человек. Когда, казалось, никаких надежд на спасение не было, ему явился святой Дмитрий, "велел принять на свои руки ковчег и безбоязненно перейти реку.

Сделав, как велел ему Димитрий, муж благополучно прибыл в свою землю.

Особенно много таких рассказов было посвящено святителю Николаю Мирликийскому, святому Николе Чудотворцу, как его называли в народе. Культ Николая настойчиво пропагандировался православным духовенством на Руси. Церковники убеждали своих пасомых, что Николай - народный заступник, ходатай за бедных и неимущих, подлинно "народный святой".

В житии этого святителя рассказывается, что он родился во второй половине 200-х годов в ликийском городе Патры в семье "благородных и богатых родителей", с юных лет "преуспевал в мудрости, чуждался всего мирского и имел чудесный молитвенный дар". "Истинно христианские черты" обнаружились в нем еще в младенческом возрасте. Так, во время крещения он три часа простоял самостоятельно в купели на своих ногах, не поддерживаемый взрослыми. Не так, как все дети, он брал грудь у матери: "Он питался молоком одной правой груди, знаменуя тем будущее стояние свое одесную господа вместе с праведниками".

Николай быстро поднимался по служебной лестнице и был избран епископом Мир Ликийских. На этом посту он, "впав в совершенное телесное изнеможение, мирно переселился в блаженную жизнь".

Как видно из жизнеописания святителя Николая, в жизни его не было ничего такого, что дало бы возможность действительно говорить о его святости. Поэтому составители жизнеописания позаботились о том, чтобы снабдить его множеством чудесных подвигов, удивительных деяний, которые бы свидетельствовали о его святости. В одном из рассказов повествуется, как богатый сарацин, катаясь по морю, неожиданно был схвачен греками и заключен в темницу, где содержалось много преступников. Целый год томился он в тюрьме и, казалось, что суждено ему провести в темнице всю жизнь, но однажды он услышал, как сидевшие с ним заключенные обращались с молитвой к святителю Николаю. Он не знал, кто такой Николай, и спросил об этом молившихся. Ему рассказали, и он, "глубоко тронутый рассказанным, ночью обратился с пламенной молитвой к богу, прося послать для избавления его от уз святителя Николая и обещая в таком случае принять христианскую веру". Во сне этому сарацину Оудто бы явился Николай и сказал, что бог освобождает узника, но требует, чтобы тот не забыл своего обета. Проснувшись, сарацин "с изумлением увидел себя лежавшим дома на своей постели".

Были в практике Николая чудеса и похлеще. Он, например, вызволил из заточения преподобного Иосифа, который, по преданию, в царствование императора Льва был заключен в темницу за то, что "ревностно защищал православие от нападения иконоборцев". Шесть лет провел Иосиф в тюрьме. Однажды перед ним явился сам святитель Николай и объявил, что тот свободен. Иосиф вдруг почувствовал, что оковы спали с его тела. Двери темницы сами собой растворились, и он преспокойно вышел наружу, сделавшись невидимым для стражи.

Особенно много сказок сочинено о том, что Николай являлся покровителем мореходов, оказывая им помощь в трудные минуты плавания.

Всячески пропагандируя культ Николая, православные церковники приводили различные примеры, как он помогал неимущим. В книге "Помощь святых в различных наших нуждах и немощах" приводится следующий рассказ: "Некоторый муж был сначала очень богат, но потом страшно обнищал, так что не имел ни нищи, ни одежды. У этого мужа были три дочери, девицы, очень благообразные собой. Не имея чем кормиться и считая вследствие нищеты невозможным брак, они хотели предаться блудной жизни. Но бог не хотел их погибели и внушил святителю Николаю помочь им. Святой пришел ночью потихоньку к дому того мужа и бросил в окно узел с золотом. На утро муж был весьма удивлен, видя золото; недоумевая, кто мог дать ему золото, он стал благодарить бога за ниспослание милости. Этого золота было достаточно на приданое, и муж отдал свою старшую дочь замуж. Святитель, видя, что муж поступил так именно, как он хотел, также ночью бросил в окно ему другой узел с золотом. Еще более возрадовался муж и возблагодарил бога за милость, а с узлом ьолота поступил так же, как и с первым, и выдал замуж вторую дочь. Надеясь, что бог продлит свою милость, чтобы он мог выдать замуж и третью дочь, он решил не спать ночью, чтобы увидеть того, кто приносит ему золото. Действительно, святитель бросил ему в окно и третий узел с золотом, и затем поспешил удалиться. Но муж не спал и бросился догонять святителя. Догнав его и узнав, кто был щедрый податель золота, муж припал к ногам святителя и, называя его помощником и спасителем душ, радостно благодарил за помощь. "Если бы ты не помог мне,- сказал он святителю,- то я давно погиб бы, и горе мне было бы с моими дочерями,- теперь же все они спасены и избавлены тобою от греховного падения". Святитель поднял его и запретил ему рассказывать о случившемся при его жизни".

Неправдоподобность всех этих историй совершенно очевидна. Но ослепленные религиозной верой люди не видели и не желали видеть нелепости житийных сказаний. Со своей стороны церковь внушала верующим необходимость принимать все это на веру. Церковь рассчитывала на людей темных, готовых принять все, что им внушалось духовенством. Служители православия отлично понимали, что невежество является питательной средой для религиозных представлений. Культ Николая Чудотворца пропагандировался именно в народе, церковники убеждали верующих* что Николай является "мужицким святым".

И в наши дни церковники усиленно пропагандируют культ Николая. Изображая Николая святым, которого прежде всего заботят нужды простых людей, который, несмотря на свое знатное происхождение, не чурается рядовых тружеников, священнослужители пытались сделать его образ особенно близким и понятным простому люду. "Мирликийский святитель пришел на святую Русь, как "мужицкий святой",- читаем мы в одной из статей, опубликованной в журнале Московской патриархии.- К нему сразу потянулись все обиженные и обездоленные, воины и невольники, закупы и холопы, все всяческие "смерды". Они выделили древнего святителя из церковного календаря, почитая его сразу после спаса и царицы небесной, покрыли всю Русь его иконами, сделали его своим знаменем".

Верно, что культ Николая Чудотворца был широко распространен в прошлом в России. Но большую роль в этом сыграло православное духовенство, приложившее огромные старания к тому, чтобы сделать святителя Николая "мужицким святым". С другой стороны, почитание Николая, как, впрочем, и культ других святых, имело и иные причины. Бесправный, обездоленный люд в силу социальных условий вынужден был искать помощи "небесных заступников", в которых и видел опору в жизненных трудностях и невзгодах. А церковь использовала это, всячески поддерживала и укрепляла культ святых, в том числе и культ "мужицкого святого" Николая. Но этот "мужицкий святой" на деле помогал не мужику, а служил орудием духовного закабаления масс, средством воспитания рабской покорности и смирения людей. Именно для этой цели и был создан святой Николай Мирликийский.

Да, создан. Потому что историческая наука имеет в настоящее время достаточно веские свидетельства тому, что святитель Николай личность мифическая. Внимательный анализ жития святителя показывает, что почти все описываемые церковными авторами чудеса Николая Мирликийского перекликаются с чудесами, которые якобы "вершили" другие христианские святые. А рассказы о чудесных исцелениях, которые будто бы совершал Николай, очень напоминают подобные же деяния Иисуса Христа, о которых рассказывается в евангелиях. Все это вряд ли можно назвать случайностью.

Есть и другие моменты, которые ставят под сомнение историческое существование Николая Мирликийского. Прежде всего отсутствуют какие-либо исторические свидетельства о нем. А ведь духовенство утверждает, что это была весьма заметная личность. "Еще при своей жизни св. Николай приобрел большую известность в своем родном греческом народе. А после его смерти слава о нем распространилась на весь мир",- читаем мы в писании современного богослова.

Однако историки того времени ни словом не упоминают о нем. О нем умалчивает церковный историк Евсевий Кесарийский, который довольно подробно повествует о религиозной жизни своего времени. Мы не находим ни слова о Николае в трудах Сократа Схоластика, Феодорита и других летописцев той эпохи. И это вряд ли можно назвать случайностью.

Житие святителя Николая повествует о его участии в работе первого Вселенского собора в Никее, о его спорах на этом соборе с Арием. Но в списках участников собора имени Николая Мирликийского почему-то нет. Не упоминает о нем и Афанасий Александрийский, описавший богословские распри на Никейском соборе.

Чувствуя уязвимость этого момента, церковники пытаются с помощью разного рода данных все-таки доказать историчность Николая Мирликийского. В православных изданиях в последнее время делаются попытки убедить верующих в достоверности утверждений об участии Николая в Никейском соборе. Подобные попытки делает, например, Л. Воронов в своей статье "Святитель Николай - ревнитель и защитник православия", опубликованной в "Журнале Московской патриархии". Он сетует на то, что "факт пребывания и участия святителя Николая на первом Вселенском соборе... для некоторых ученых-скептиков, признающих только исторический документ неким "правилом веры" и единственным источником достоверного знания... представляет собой "знамение пререкаемо" и "камень соблазна".

Но единственное, что может представить автор статьи "ученым-скептикам", это церковную литературу, относящуюся ко второй половине IX в. Там действительно говорится, что Николай был на Никейском соборе. Но в списках участников собора имени Николая нег. Канонизирован Николай Мирликийский был на VII Вселенском соборе 787 г., и только после этого упоминается о его участии на соборе 325 г. Естественно, что для историков свидетельство, написанное через пять столетий после происшедшего события, не является убедительным.

И еще. В церковной литературе говорится о том, что Николай был архиепископом Мир Ликийских. Но, как сейчас точно установлено, титула архиепископа в те годы, когда якобы жил Николай, еще не существовало. Этот титул был введен лишь в конце IV столетия.

Таковы факты. Они свидетельствуют против исторического существования Николая Мирликийского. К этому следует добавить, что его житие почти дословно списано с обнаруженного в Ватиканской библиотеке в начале XVIII столетия жития святого Николая, епископа Пинарского. Даже место рождения, имена родителей, отдельные эпизоды из жизни двух Николаев совпадают. Можно ли это назвать случайностью?

Переписывая биографию Николая Пинарского и подставляя в нее лишь имя Николая Мирликийского, христианские агиографы не задумались над тем, чго некоторые моменты, взятые из жизнеописания первого святого, могут прозвучать весьма неправдоподобно в житии второго святого. Они, например, целиком переписали рассказ о путешествии Николая Пинарского в Палестину для поклонения гробу господню. Но святитель Николай Мирликийский, как утверждают его церковные биографы, жил в III в. Паломничества же к палестинским святыням в это время еще не могло быть, так как только в конце III столетия складывается легенда о находке в Палестине гроба Иисуса Христа и креста, на котором он был распят. Паломничество в Палестину началось только на рубеже III и IV вв., что агиографы совершенно упустили из виду.

Всех этих фактов достаточно для того, чтобы сделать вывод, что в действительности Николай Мирликийский никогда не существовал. Образ этого святого был создан в период становления христианского культа святых, причем на него были перенесены многие черты грозного бога морей и всей водной стихии Посейдона, широко почитавшегося в древней Греции. С помощью святителя Николая христианская церковь вытеснила культ Посейдона, а также и римского Нептуна - бога воды, источников и рек.

В прошлом на Руси покровителем животных, домашнего скота был святой Власий или, как его называли в народе, "скотий бог". Для того чтобы укрепить в массах веру, что только с помощью религии люди могут рассчитывать на помощь в домашнем хозяйстве, православная церковь всячески пропагандировала Власия, убеждая верующих, будто лишь с помощью горячих молитв к нему можно рассчитывать на благополучие домашнего скота, на хороший приплод и т. п. А истории, повествующие о чудесных деяниях святого, должны были, по замыслу церковников, укрепить в массах эту веру.

В житии святого Власия рассказывается о его жизни в уединенной пещере, куда сходились дикие звери. Но, как ни странно, они не трогали отшельника; его непреклонная вера поражала даже животных, и они при нем становились смирными и послушными. Фантазия христианских авторов поистине беспредельна. Они повествуют, например, о том, как дикие звери, приходившие в пещеру в те часы, когда отшельник предавался молитве, терпеливо дожидались, пока он кончит молиться, не решаясь отрывать его от этого богоугодного дела.

Еще удивительнее были чудеса, которые якобы творил святой Власий. В христианских сказаниях повествуется, например, о том, как одна бедная вдова имела "единственное домашнее животное" и лишилась его: волк похитил его. Эта женщина обратилась к Власию и со слезами начала просить его помочь отыскать похищенное животное. Власия тронули мольбы женщины. Неведомо, что он сделал, только некоторое время спустя сам волк принес бедной вдове похищенное животное.

Совершенно очевидно, что подобные сказки были рассчитаны прежде всего на забитую, безграмотную массу верующих, которые слепо верили своим духовным пастырям, излагавшим им истории святых угодников. А. И. Герцен писал: "Чудесам поверит своей детской душой крестьянин, бедный, обобранный дворянством, обворованный чиновничеством, обманутый освобождением, усталый от безвыходной работы, от безвыходной нищеты - он поверит. Он слишком задавлен, слишком несчастен, чтобы не быть суеверным".

Все это и использовалось на протяжении многих столетий духовенством, которое обманывало народ чудесами в "житиях святых", нетленными мощами, чудотворными иконами и прочими атрибутами из своего арсенала чудес.

Неправдоподобность жития святого Власия бросается в глаза. И это-то житие является единственным источником, откуда духовенство черпает сведения о своем святом. Принимать этот источник для доказательства действительного существования данного святого просто невозможно. Наука отрицает наличие каких-либо данных об историчности Власия. В то же время история распространения христианства на Руси свидетельствует о том, что в период активных действий православного духовенства по вытеснению из сознания людей веры в древних языческих богов, церковники использовали святого Власия для вытеснения культа бога Велеса, покровителя скота, богатства и торговли у восточных славян. Власий пришел на смену Велесу (вероятно, по созвучию имен), приняв на себя те функции, которые носил языческий бог.

Помимо Власия в православии почитается много других святых, которые считаются покровителями различных отраслей сельского хозяйства. На протяжении столетий церковники убеждали верующих, что для того, чтобы вырастить хороший урожай льна, следовало молиться святой Алене, которую в народе именовали Алена- длинные косы. Чтобы обеспечить хороший урожай огурцов, надо было просить помощи у святого Фалалея (Фалалей-огуречник). Святая Наталья влияла на урожай овса, потому и называлась Натальей-овсянницей. Были еще Федосья-гречушница, Анна-скирдница, Никита-репорез. Сроки начала и окончания сельскохозяйственных работ верующие также связывали с именами святых, вернее с днями празднования различных святых. В народе существовали, например, такие приметы: "С Николы вешнего сади картофель", "Ранний посев с Егория, средний - с Николы, поздний с Ивана до Тихона", "На Феклу сажай свеклу" и т. п. Все эти приметы, взятые без учета климатических условий, конкретных обстоятельств, погоды, сплошь и рядом подводили и подводят людей. И это в то время, когда современная наука дает возможность учитывать изменения погоды, точно определять время начала и сроки проведения сельскохозяйственных работ. И не случайно С. М. Киров в одном из своих выступлений говорил: "Нужно раз навсегда покончить с дедовскими обычаями прошлого, когда сроки сельскохозяйственных работ приноравливали к небу, к живущим на небе, а не к живущим на земле... Как же можно считать, что нужно косить обязательно после Петрова дня, а хлеб убирать в Ильин день? Вы думаете, что Петр и Павел знают условия Ленинградской области лучше, чем мы с вами? Нигде не сказано, что Петр и Павел бывали в Ленинградской области, об этом можно еще поспорить, а если мы будем действовать только от Петра, от Павла, от Ильина дня, то это ни к чему хорошему не приведет.

Мы говорим, что этот старый календарь нужно оставить, нужно работать по другому календарю - большевистскому, советскому, ибо этот календарь ничего, кроме хорошего, не даст".

Проведя "разделение труда" среди святых, православная церковь позаботилась и о том, чтобы распределить среди них обязанности помогать при различных людских недугах. Как известно, церковь, представляя все болезни как "кару господню", внушала верующим, что избавление от недугов неподвластно врачам, и только силы небесные, в частности святые угодники, в ответ на настойчивые молитвы даруют чудесное исцеление.

В конце прошлого столетия в России была издана книга православного протоиерея Евгения Попова "Святые, имеющие особенную благодать в разных болезнях и других нуждах". Это своеобразное справочное пособие содержит ответы на вопрос, к какому святому обращаться во время той или иной болезни.

Утверждение, будто святые помогают людям в различных болезнях, имеет вполне определенный смысл. Духовенство внушает верующим, что без бога, без его святых человек не может рассчитывать ни на удачу в делах, ни на успех, ни на благополучие в жизни. Ведь веками было так: если крестьянин мечтал вырастить богатый урожай, он должен был возносить молитвы богу и святым, не забывая при этом делать денежные приношения в церковь. Если человек думал о благополучии своей семьи, то опять-таки должен был обращаться к силам небесным и, конечно, не забывать о взносах в церковную кассу. А если человек заболевал, то избавления от недуга он тоже должен был искать у бога и сеятых. Таким образом, вся жизнь людей была неразрывно связана с религией. Религия, словно паутина, опутывала верующих, их сознание. Без нее они не могли ступить ни шагу.

Распределив между святыми "служебные обязанности", православное духовенство рекомендовало в случае различных болезней обращаться к следующим святым. При головной боли - к Иоанну Предтече, который казнен был якобы "усекновением главы". Почему именно к нему? Да потому, что "один взгляд на страдальческую главу Крестителя располагает нас искать у него помощи против этой боли". Объяснение, поражающее своей, мягко говоря, наивностью. Однако забитые люди верили своим духовным пастырям и искали помощи у Иоанна Предтечи. При болезни глаз рекомендовалось обращаться к божьей матери, к святому Никите, Симеону праведному, "чудотворцу верхотурскому", а также к казанским святителям Гурию и Варсонофию. Причем они якобы не только могли помочь в болезни, но даже восстановить зрение слепым. Крупнейшим специалистом по зубным болезням служил священномученик Антипа, по желудочным заболеваниям - Артемий-великомученик, при заболевании оспой - мученик Конон.

Как ни вспомнить дореволюционные годы, когда ост/а свирепствовала в русских деревнях, ежегодно унося многие тысячи человеческих жизней! Страшные эпидемии этой жестокой болезни опустошали целые районы. Верующие обращались с молитвами к святому Коно- ку, но положение не менялось, вновь и вновь наступали эпидемии и появлялись новые жертвы этой болезни.

Но если святой Конон оказался бессильным вступить в единоборство с оспой, то это оказалось под силу нашим медикам, которые в первые же годы Советской власти начали решительное наступление на эту болезнь. Применив целый комплекс различных мероприятий, а главным образом профилактическую прививку, они сделали то, чего не смогли сделать святые. Они победили болезнь. Сейчас об этой болезни вспоминают лишь пожилые люди, а молодежь знает о ней по книгам. И эта победа одержана без обращения к силам небесным, к святому Конону, который показал свое бессилие. Однако это не мешает служителям культа и в наши дни пропагандировать культ Конона, по-прежнему представляя его как чудодейственного целителя особенно такой болезни, как оспа.

При лихорадке духовенство рекомендует возносить молитвы преподобным Мирону и Василию Новому, при горячке - апостолу Петру, при "грудной болезни" - Дмитрию Ростовскому. Любопытно, что, адресуя верующих при "грудной болезни" к Дмитрию Ростовскому, церковники исходят из того обстоятельства, что сей святой "сам изнемогал от этой болезни и наконец умер от нее". Их не смущает несуразность: если святой Дмитрий Ростовский целитель, почему же он сам себе не мог помочь при заболевании? На данный вопрос духовенство предпочитает не отвечать.

Церковь распределила среди святых обязанности помогать верующим не только во время болезней, но и во всех иных делах. Она, например, рекомендует обращаться к святым "в семейных неблагополучиях". Если муж и жена желают иметь "дитя мужского пола", им надо возносить молитвы Александру Свирскому. В "заботе пристроить в замужество дочерей" самое верное средство, по утверждению церковников, молитва Николаю Чудотворцу или Филарету Милостивому. А вот когда "муж ненавидит и гонит свою жену", тут на помощь приходят мученики Гурий, Самон и Авива.

Особую заботу церковь всегда проявляла о помощи верующим при так называемых душевных недугах. Она предписывала, "когда неверие беспокоит душу", обращаться к апостолу Фоме, в "борьбе с плотской страстью" искать покровительства у преподобного Мартиниана или преподобного Виталия, а при "всяком унынии" - у святителя Тихона Задонского. Даже от пьянства и запоя охраняли святые угодники.

Православная церковь использовала культ святых для того, чтобы еще и еще раз внушить пасомым мысли об их ничтожности, греховности, бессилии, зависимости от сверхъестественных сил.

 

Жития небесных заступников

Если задаться целью подсчитать, сколько святых почитается в русской православной церкви, придется провести немалую работу. Полный христианский месяцеслов, как уже говорилось, насчитывает около 190 тысяч святых. В православном календаре поименно перечислены около 2500 святых. Помимо них церковь чтит большое число безыменных святых. Один из церковных авторов заметил, что "угодников божьих не только пересчитать, но и умом невозможно постичь".

В православном церковном календаре почти каждый день посвящен памяти какого-либо святого. И не одного. На некоторые дни выпадает празднование двух, трех, а порой и большего числа святых. Так, 3 февраля по ст. ст. отмечается память праведного Симеона Богоприимца и Анны Пророчицы, благоверного князя Романа Угличского, пророка Азарии, мучеников Папия, Диодора и Клавдиана, мучеников Адриана, Еввула и Власия Кесарийского. 4 февраля праздник в честь преподобного Исидора Пелусиотского, великого князя Георгия Всеволодовича Владимирского, преподобного Кирилла Новоезерского, преподобных Аврамия и Коприя Печенгских, Вологодских, мученика Иадора, мученика Аврамия, епископа Арвильского, преподобного Николая Исповедника, игумена Студийского.

Но это еще не все. Есть дни, в которые отмечается память десятков, сотен, даже тысяч святых. Например, 4 января (ст. ст.) празднуется собор 70 апостолов, 28 сентября - память 84 разных угодников, 7 февраля (ст. ст.) - 1003 мучеников Никомидийских, 28 декабря отмечается память 20 000 мучеников, в Никомидии сожженных, а на следующий день, 29 декабря,-14 тысяч младенцев "от Ирода в Вифлееме избиенных".

В результате в церковном календаре только шесть дней в году (6 января, 2 февраля, 25 марта, 8 сентября, 29 ноября и 25 декабря по ст. ст.) не отмечается какой либо святой. Правда, в эти дни чествуются Иисус Христос, богородица, некоторые "чудотворные" иконы.

Верующие внимают речам проповедников, вознося молитвы "святым угодникам", испрашивая у них помощи в земных делах. Слего доверяя своим духовным пастырям, они не отдают себе отчета в том, кому в действительности возносят молитвы, кого считают своими заступниками и благодетелями.

Мы уже говорили о том, как создавались жития святых в раннехристианской церкви. Христианские агиографы дали волю своей фантазии, не останавливаясь перед заимствованиями, самыми откровенными выдумками, подлогом и фальсификацией. С принятием христианства на Руси все эти методы взяли на вооружение и русские православные агиографы. Уже упоминавшийся церковный историк Е. Голубинский признавал: "Нашим составителям житий не приходилось быть творцами или изобретателями, а только заимствователями из многочисленного собрания житий греческих.. Есть и такие жития, составители которых очень просто разрешают для себя задачу пользования, а именно: составляют жития посредством дословных выписок из других житий, идущих и нисколько не идущих к тем святым, жизнь которых описывают".

Жития святых преподносится верующим как абсолютно непогрешимый источник, как руководство к праведной и благочестивой жизни. Духовенство добивается бесприкословной веры своей паствы в то, что написано в этих сочинениях. Однако даже поверхностное ознакомление с ними дает возможность беспристрастному читателю убедиться в том, что жития насыщены невероятными, фантастическими историями, рассказами о чудесах, с которыми невозможно примириться с точки зрения здравого смысла. Достаточно обратиться к сочинению весьма далекого от атеизма историка В. О. Ключевского, специально занимавшегося исследованием житийной литературы. Даже православное духовенство отметило его работу как "классический труд в данной области, ничем и никем не заменимый". В. О. Ключевский наглядно показал, что представляют собой жития святых.

Так как первоначальные тексты целого ряда житий не сохранились, духовенство попросту домысливало истории этих угодников, фантазировало, вставляло в тексты житий наспех придуманные эпизоды, весьма сомнительные, неумело сфабрикованные чудеса. Все это закрепилось в текстах житий святых и, конечно, никто из православного духовенства не думал подвергать эго сомнению.

В подтверждение своих взглядов историк обращается к отдельным житиям. Рассматривая, например, житие св. Леонтия, епископа Ростовского, Ключевский отмечает: "Обращаясь к фактическому содержанию собственно жизнеописания, нельзя не заметить в нем прежде всего неопределенности, показывающей, что оно черпало единственно из смутного предания, не основываясь на письменном источнике, на летописи или на чем-нибудь подобном. Первая редакция почти ничего не знает ни о прежней жизни Ростовского просветителя, ни о времени его деятельности в Ростове, которую только по догадке, на основании других источников, относят к третьей четверти XI в."

Итак, все жизнеописание св. Леонтия построено "на смутном предании". А можно ли считать людскую молву, различные слухи историческим источником? Конечно, нет. В. О. Ключевский делает вывод: "В древнейших источниках нашей истории... не сохранилось письменных следов памяти о св. Леонтии. Она, по-видимому, стала возобновляться и слагаться в сказание (разрядка наша. А. Б.)., почти сто лет спустя после смерти святого".

Примерно так же составлялось житие Елеазара Анзерского. Его составитель жил гораздо позднее самого святого, когда даже "никого из учеников пустынника не было в живых". В. О. Ключевский пишет: "Биограф дает понять, что до него жизнь Елеазара никем не была описана, что он собрал сведения о святом "точно от слышания". Что и говорить, источники, на которых основывается автор жития святого Елеазара, весьма ненадежны. Исторической недостоверностью отличается и житие Анны Кашинской. Оно изобилует фантастическими вымыслами, маловероятными историями. Это житие, как отмечает В. О. Ключевский, "скорее можно назвать риторическим упражнением в биографии: крайне скудные сведения об Анне автор так обильно распространил сочиненными диалогами и общими местами, что среди них совершенно исчезают исторические черты".

В XVII столетии по поручению казанского митрополита Лаврентия монах Свияжского Успенского монастыря Иоанн написал житие казанского архиепископа Германа, основавшего этот монастырь. Как отмечает В. О. Ключевский, это житие "скудно известиями", и сам автор жизнеописания Германа признавал, что многого не знает о святом, "не нашел никого из современников его", "темное облако забвения покрывает память святого". О какой же исторической достоверности жизнеописания Германа может идти речь, если автор жития не располагает почти никакими сведениями о жизни архиепископа? Естественно, он вынужден был дать волю фантазии, прибегнуть к вымыслу, использовать случайные, непроверенные данные.

Подобными методами должен был действовать составитель жития св. Кирилла Челмского, некий священник Иоанн. "Сообщая две-три биографические черты о Кирилле и на-зывая его братом Корнилия Комельского, Иоанн признается, что больше ничего не знает о святом...",- пишет В. О. Ключевский. Чего же можно требовать от автора жития при наличии подобного "фактического" материала? Как можно принимать такое жизнеописание за исторически достоверное?

Десятки различных жизнеописаний святых анализируются в книге В. О. Ключевского, и во многих случаях автор приходит к выводу, что их нельзя рассматривать как исторические источники. Сплошь и рядом они основываются "на смутных преданиях", составляются много лет спустя после смерти того или иного святого, а следовательно, их авторы довольствуются слухами, легендами, людской молвой. Составители житий достаточно свободно используют все эти смутные предания, без зазрения совести вносят различные добавления и, конечно, обильно снабжают свои писания разного рода чудесами.

В. О. Ключевский, например, устанавливает, что в житие св. Прокопия Устюжского в списках XVII в. к чудесам, описанным в XVI в., "прибавлен ряд новых чудес". Точно так же "новые чудеса" вписывались и в другие жития позднейшими переписчиками. И хотя духовенство даже в мыслях не держит подвергнуть сомнению чудеса, якобы происходившие со святыми, В. О. Ключевский признается, что "в большей части житий не находим следов церковной официальной проверки записанных в них чудес".

Историк делает справедливый вывод, что целый ряд жизнеописаний святых - это своеобразные литературные произведения, в которых известную роль играют определенные литературные приемы. В них сплошь и рядом выведен обобщенный образ святого, лишенный конкретности и шествующий из одного жития в другое. Этим и объясняется, что многие факты из жизни одного святого встречаются в жизнеописании другого, многие чудеса повторяются в разных житиях. "Все лица, жизнь которых описана в житиях, сливаются перед читателем в один образ, и трудно подметить в них особенности каждого, как по иконописным изображениям воспроизвести портреты: те и другие изображения дают лишь образы без лиц. И в древнейших и в позднейших житиях неизменно повторяется один в тот же строго определенный агиографический тип".

Некоторые жития совпадают настолько, что не остается сомнения в том, что одно просто переписано с другого. Житие Андрея Перекопского повторяет житие Александра Свирского. Житие Прокопия юродивого списано с жития Андрея юродивого цареградского и т. д.

Удивительное сходство в жизнеописаниях разных святых, а также их сходство с раннехристианскими житиями не могло, конечно, пройти мимо внимания богословов. Подобные факты ставят под серьезное сомнение правдивость, достоверность житийной литературы, что весьма нежелательно для церкви. Волей-неволей она вынуждена признать эти факты и попытаться дать им объяснения. "Действительно при первом знакомстве с житиями, как с грековосточными, так и нашими, исследователю бросается в глаза частое повторение одних и тех же фактов в различных житиях,- пишет православный богослов А. Яхонтов.- В большей части житий схожие факты передаются с некоторыми изменениями, в вариантах, так что здесь нетрудно прийти к заключению, что все это - наполовину общие места житий и наполовину черты легендарного характера".

К этому признанию православного богослова вынудили факты, от которых нельзя ни уйти, ни отмахнуться. И он подтверждает, что "во многих житиях встречаются следующие эпизоды.

а) чудесное предсказание славной будущности еще не родившемуся ребенку - представляющее вариант благовещения;

б) святой еще в детстве обнаруживает необыкновенную мудрость и благочестие; мудрость ребенка удивляет всех его окружающих - фраза делается стереотипною во множестве житий;

в) затем чудеса, весьма важная и почти существенная часть многих житий, совершаемые при жизни святых; все более или менее близкие варианты чудес Христа Спасителя;

г) наконец, почти в каждом житии есть эпизод об искушениях святого дьяволом,- опять евангельский эпизод в весьма разнообразных вариантах".

И вот чем это объясняется: "Указанные заимствования по преимуществу являются в житиях, составленных не очевидцами подвигов святого, а в значительно позднее время по его смерти, что весьма понятно. Неясные воспоминания о подвигах смешивали его деяния с вычитанными подробностями биографии другого подвижника, а так как совершенное отсутствие критики не давало возможности проверять известия, то все они и помещались в житии".

Это признание представителя православия подтверждает, что в житиях святых много моментов, которые сводят на нет утверждения церковников об исторической достоверности литературы о святых. Конечно, нельзя отрицать, что в житиях в ряде случаев мы встречаемся и с действительными историческими фактами, однако зачастую искаженными и специально "обработанными" агиографами.

Советские исследователи, специально занимавшиеся изучением и анализом житийной литературы, отделяют в ней те исторические факты, которые отразили действительные события от вымышленных. Так, историк И. Будовниц, скрупулезно рассмотрев жития святых, пришел к выводу, что житийная литература может быть использована как источник при изучении социально-экономических и политических отношений в древней Руси, а также при изучении быта, трудовой деятельности населения того времени и т. п. в том случае, если к ней подходить строго аналитически и выявить лишь те места житий, которые могут помочь историкам изучить далекое прошлое нашей страны. В целом же жития нельзя рассматривать как безусловно достоверный исторический источник, что пытаются делать богословы.

Знакомство с житийной литературой позволяет определить и некоторые другие общие для всех житий святых моменты. К какому бы жизнеописанию святого мы ни обратились, мы найдем в нем характерные черты христианской проповеди, которые определяют идейную направленность всей христианской житийной литературы. Утверждая веру в будущее загробное существование, в небесное воздаяние, жития святых проповедуют презрение к окружающему миру, прославляют удаление от "суетного", "исполненного нечистых пахарей" "погибельного" мира. Православные авторы с удовлетворением отмечали действенность подобных проповедей. "Благочестивые мужи древней Руси, - читаем мы в писании А. Яхонтова,- внимали с благоговением аскетическим наставлениям своих духовных руководителей и сами становились в отношении других проводниками тех же аскетических идей. Пастыри считали долгом воспитывать на них своих духовных чад. Вообще с какой бы стороны ни смотрели на мир и жизнь человека, аскеты всегда видели здесь только один мрак, одни бесполезные страдания, и жизнь человека казалась им чрезвычайно жалкою и плачевною".

Православные сочинители, повествуя о жизни святых, вкладывали в уста своих героев дидактические поучения, наставления, вразумления верующим, которые, как правило, сводились к требованию отказа от земных благ, радостей земной жизни, мирских интересов во имя получения "божьей благодати". По замыслу духовенства эти поучения в устах святых должны были казаться особо весомыми и воздействовать на верующих гораздо сильнее обычных церковных проповедей. Церковники приводили евангельское изречение: "Уста праведного каплют премудрость" (Притчи Х,31). И это, по их мнению, лучшая оценка "мудрых советов", "священных заветов", которым должны следовать верующие, если они желают "пользы своей душе".

В своей книге "Жития святых, как образовательно- воспитательное средство" дореволюционный богослов А. Яхонтов отмечает, что житийная литература издавалась большими тиражами в дешевом издании и доступном изложении. Она должна была найти читателя на городской окраине, на селе, "в народе". Именно на народные массы рассчитывала церковь, рисуя портреты "народных заступников", "небесных покровителей". Потому-то в житиях почти всегда можно обнаружить такие, например, моменты, как помощь святого больным, неимущим, простым труженикам и осуждение богатства, роскоши и т. п. Церковь пыталась сделать святых близкими народу. Ведь вера в святых, по замыслу духовенства, должна была крепче связать людей с религией. Святые должны были войти в дома верующих как незримые надзиратели за жизнью людей, чтобы человек всегда чувствовал зоркий глаз "небесного покровителя" и остерегался нарушить предписания духовных пастырей.

 

Кому молятся верующие

Раскроем православный церковный календарь, страницы которого пестрят именами святых. Эти имена произносятся во время богослужений, их упоминает духовенство, когда речь заходит об образцах истинно христианского поведения, они живут в сознании верующих рядом с именами божьим и сына божьего Иисуса Христа.

Но верующим говорят о святых то, что написано в житиях. Если, однако, обратиться к действительно историческим свидетельствам о жизни и деяниях того или иного святого, то окажется, что "небесные покровители" имеют весьма малое сходство с тем идеалом, который рисует православное духовенство. Остановимся подробнее на нескольких "святых", лики которых смотрят с православных икон.

Святые Константин и Елена занимают в церковном календаре почетное место. Константин (ок. 274-337) -римский император, ставший единодержавным властителем в Римской империи после долголетней борьбы за власть со своими конкурентами. Он явился, по утверждению богословов, первым императором, который так называемым Миланским эдиктом разрешил свободное исповедание христианства в Римской империи. Это случилось в 313 г. Причина тому носила явно политический характер. Император видел, что христианство получило широкое распространение и никакие репрессии не могут остановить развития новой религии. Разрешение же свободного исповедания христианства позволяло Константину приобрести сильного союзника, который мог оказать поддержку императорской власти, превратиться в идеологическую опору империи. Такой союз устраивал и христианскую церковь. Он был заключен, укреплен в 325 г. на Никейском соборе и положил начало превращению христианства в государственную религию.

Фрагмент капитолийского колосса (статуи императора Константина). Капитолийские музеи. Двор Плаццо деи Консерватори

Собственно этим и ограничиваются "заслуги" Константина. Но и этого было достаточно, чтобы церковь канонизировала его. Отмечая праздник в честь императора Константина, верующие чествуют его за то, что он якобы первый разрешил свободное исповедание христианства. Однако сам факт дарования Константином равноправия христианам оспаривается некоторыми исследователями. В частности, советский историк А. Каждая в своей книге "От Христа к Константину" отмечает, что это предание довольно сомнительно и "нет никакой уверенности в том, что когда-либо был опубликован знаменитый Миланский эдикт". Ученый основывается прежде всего на том, что об этом эдикте нет упоминаний в сочинениях Лактанция, христианского писателя, современника Константина, который оставил довольно подробную историю христианской церкви.

О Миланском эдикте говорится в сочинениях Евсевия Кесарийского, также занимавшегося историей христианства в первой половине IV столетия. Он приводит даже текст закона, предоставившего христианам равные права с приверженцами других религий. Однако этот закон, как замечает А. Каждан, приводится "странным образом не в IX книге, где рассказывается о встрече в Милане, а в X книге, которая отсутствовала в первом издании "Церковной истории" и была присоединена к ней некоторое время спустя. Кроме того, текст этого закона имеется далеко не во всех рукописях X книги, и нам остается только гадать, был ли он исключен самим Евсевием после зрелого размышления или, наоборот, отсутствовал в первоначальном варианте X книги и появился в ней со временем, добавленный самим Евсевием или даже каким-то редактором его сочинения.

Итак, резюмируем, Лактанций ничего не знает о Миланском эдикте, сообщение же Евсевия о нем оказывается весьма подозрительным".

Исследуя древние тексты, А. Каждан делает вывод, что не Константин даровал равноправие христианам. Первый закон, согласно которому христианам разрешалось проводить богослужения, был издан императором Галерием в 311 г. Галерия церковь называет одним из самых жестоких гонителей христиан. И вот оказывается, что именно этот гонитель до Константина разрешил свободно исповедовать христианство.

Современники свидетельствуют, что император Константин приобрел славу совсем иного рода. Этот святой прославил себя деяниями, которые никак не согласуются с высокой нравственностью. Современники характеризуют его как властолюбивого, жестокого тирана, готового на любые преступления ради осуществления поставленных целей. Он убил своих сына Криспа и жену Фаусту ., вдову и дочь императора Диоклетиана, детей и жену своего соперника императора Максимиллиана, своего шурина Лициния и в довершение всего перед смертью завещал убить своих братьев, сожалея о том, что сам этого осуществить не успел. Он прославился массовыми убийствами ни в чем не повинных людей. И вот, несмотря на это, христианская церковь сочла возможным канонизировать жестокого тирана

Духовенство старательно скрывает от своей паствы эти "подвиги" Константина. Но факты есть факты.

Равноапостольные Константин и Елена. Мозаика Исаакиевского собора, Санкт-Петербург.

Церковь канонизировала и мать Константина, Елену, свидетельницу и соучастницу преступных деяний сына. Об этом духовенство также предпочитает умалчивать. Подвиг же Елены заключался в том, что, по преданию, она в восьмидесятилетнем возрасте отправилась в Палестину на розыски священных реликвий, связанных с жизнью Иисуса Христа. Согласно церковным писаниям, ей якобы удалось отыскать крест, на котором будто бы был распят Христос. Христианские церковники ловко фальсифицировали находку, выдав за реликвию обыкновенный крест и заставив ему поклоняться. Елену же верующие стали почитать как святую, потому что по божьей воле она обнаружила этот священный крест. И сейчас религиозные проповедники говорят о ней, как о "замечательной женщине", совершившей "великий подвиг".

Житие Сергия Радонежского . В городе Загорске, неподалеку от Москвы, расположена Троице-Сергиева лавра, одна из наиболее почитаемых православных святынь. И по сей день из разных мест съезжаются в лавру богомольцы. Они идут, чтобы приложиться к мощам Сергия Радонежского. Много страниц церковных сочинений посвящено этому святому. Много восторженных слов написано о нем православными сочинителями. А кем же был в действительности Сергей Радонежский, за какие заслуги удостоился он быть причисленным к лику святых?

Обратимся вначале к церковным сочинениям, чтобы посмотреть, как рисуют Сергия православные авторы.

Житие Сергия Радонежского мало отличается от жизнеописания других святых. Перечитывая его, мы узнаем знакомый почерк церковных агиографов, использовавших опыт предшествующей житийной литературы. Те же необыкновенные чудеса, те же фантастические деяния, которые мы встречаем в житиях других святых, те же попытки показать исключительность этого святого и, конечно, фанатичную приверженность православной вере.

Церковные историки рассказывают, что Сергий (мирское имя его Варфоломей) родился в Ростове в знатной семье. В различных источниках год рождения Сергия приводится по-разному. Указывается, что он родился в 1313, 1318 и 1322 гг.

В одном все церковные авторы сходятся, что это был необыкновенный ребенок, с грудного возраста показавший свою приверженность христианству. Да чго там с грудного! Еще будучи во чреве матери, он "верещал" в то время, как она присутствовала на литургии, приводя тем самым в изумление богомольцев.

"Еще прежде рождения его (в 1313 г.), - повествуется в житии Сергея Радонежского, - промысел божий дал о нем знать, что это будет святая отрасль благочестивого корня. Раз Мария (мать Сергия. А. Б.) стояла вместе с женами во время литургии в храме. Пред чтением евангелия вдруг вскрикнул младенец в чреве ее так громко, что слышен был голос и другими. В начале херувимской песни вновь раздался младенческий голос по церкви, и мать ужаснулась. Когда священник возгласил: "Святая святым", младенец закричал в третий раз, и мать, испуганная, начала плакать. Женщины захотели видеть младенца, и мать принуждена была сказать, что младенец кричал не на руках, но в чреве ея".

Вот какие чудеса предшествовали рождению будущего святого. Ну, а когда он появился на свет, то и подавно стал проявлять себя как истинный христианин. Он, например, "в продолжение сорока дней от рождения до крещения., заставлял свою мать соблюдать пост, ибо не хотел прикасаться к сосцам ее, если она в скоромные дни принимала мясную пищу". Этот факт приводится в житии Сергия Радонежского, составленном церковным автором XIV в. Епифанием и впоследствии подправленном другим церковным автором Пахомием. Достаточно вспомнить жизнеописание святого Николая Мирликийского, чтобы увидеть прямое заимствование оттуда: Николай Чудотворец, рассказывают благочестивые авторы, в младенческом возрасте тоже отказывался брать материнскую грудь в те дни, когда она строго не соблюдала пост. Между прочим, рассказ о подобном чуде можно найти и в житиях других русских святых, в частности в житии Макария Калязинского, составленном примерно в 1546-1547 г. Так с легкой руки составителя жития Николая Чудотворца "удивительное событие" начало кочевать по страницам жизнеописаний других святых.

И. И. Скворцов-Степанов, посвятивший ряд работ истории русской православной церкви, писал: "..русские жизнеописатели не могли сами измыслить, сочинить даже таких чисто выдуманных историй, а запросто списывали их с готовых образцов.." и далее: "Епифаний и Пахомий не останавливаются ни перед чем, чтобы прославить московского праведника... за счет и к некоторому ущербу для святителя Николая".

Жизнь Сергия Радонежского, как повествуется в его житии, сложилась не совсем безмятежно. Отец его, находившийся на службе у ростовского князя, разорился. Видимо, это обстоятельство сыграло немалую роль в том, что в юношеском возрасте будущий святой разочаровался в земной жизни, стал искать утешения в религии. Он уходит от людей, от общества и четыре года ведет жизнь отшельника в лесной избушке, в тех местах, где впоследствии выросла Троице-Сергиева лавра. Далее Сергий попадает .под покровительство митрополита Алексия, который его представляет великому князю. Сергий выполняет отдельные поручения князя if, как повествуют церковные историки, перед битвой на Куликовом поле отправляет двух иноков, Пересвета и Ослябу, "зело умеющих ратному подвигу и полки уставлчти, еще же и силу имущих и удальство", в войско Дмитрия Донского.

Современные церковники, ссылаясь на этот рассказ жития Сергия Радонежского, подчеркивают патриотизм Сергия, который тот проявил в трудные для России годы татаро-монгольского нашествия, его "молитвенное" участие в победе над врагами. Автор же выпущенной в 20-х годах нынешнего столетия книги о Сергии Радонежском М. Горев отмечал, что "ничто так сильно не' смущало в личности Сергия некоторых из монахов, как именно отправление им монахов на бой. Так, современные Пахомию (редактору жития, составленного Епифанием) власти Троицкого монастыря относились неодобрительно к поступку Сергия, пославшего своих монахов сражаться. Они считали, что в данном случае "преподобный" сильно погнулся перед великокняжеской властью. Любопытные следы этого недовольства мы можем наблюдать, например, в том, что Житие Епифания в редакции Пахомиевой, однако, умалчивает № Пересвете и Ослябе".

Какими же подвигами прославил себя преподобный Сергий? Во время сражений с иноземными захватчиками он не брал в руки оружия. Его не видели на полях сражений. Когда же в 1382 г. татарский хан Тохтамыш, пошел на Москву, преподобный Сергий попросту сбежал от опасности ("от Тохтамышева нахождения беже в Тверь").

Самым крупным его "подвигом" церковники считают основание им Троицкого монастыря.

Объективно положительным моментом в деятельности Сергия Радонежского явилась поддержка им московского князя в его борьбе за первенство Москвы, за объединение русских земель в единое государство. Стремление к созданию единого общерусского государства было, несомненно, исторически прогрессивным. И деятельность Сергия Радонежского в поддержку престола московских князей носила прогрессивный характер. Православная же церковь считает его главной заслугой то, что он был крупнейшим организатором монастырского строительства на Руси. Это в конце концов основное для православных церковников.

Сергий Радонежский был крупным церковно-политическим деятелем своего времени, который сделал немало для укрепления власти великих московских князей. И эта политическая деятельность преподобного Сергия не осталась без внимания. Но прежде всего были отмечены его "подвиги" на религиозном поприще. Основанный им монастырь стал важнейшим церковным центром на Руси, опорой великокняжеской власти, а затем царского самодержавия. Вот почему царизм и русская православная церковь с трогательным единодушием в течение многих веков пропагандировали культ Сергия Радонежского. Вот почему церковь и по сей день поднимает имя Сергия Радонежского над именами других русских святых, отводя ему особое место в житиях святых.

Канонизация Сергия Радонежского состоялась 30 лет спустя после его кончины. Однако, как указывают церковные историки, местное почитание Сергия верующими началось еще до официальной канонизации, вскоре после его смерти. Любопытно, что и житие его начало составляться до канонизации. Эти, а также некоторые другие факты приводят некоторых исследователей к мысли, что "канонизация Сергия великокняжеским двором и митрополитом была решена еще при его жизни".

Официально причисление Сергия Радонежского к лику святых состоялось в 1422 г. В этом году состоялось обретение "нетленных мощей" святого. И, конечно, жизнеописатели Сергия не могли обойтись без дежурного чуда. Церковные авторы рассказывают, что после смерти Сергия к его гробу часто приходил молиться некий благочестивый человек. Однажды этому человеку во сне явился его усопший покровитель и приказал: "возвести игумену обители сея, векую мя остависте толико время во гробе землею покровенне, воде утесняющи тело мое".

С легкой руки монахов слухи о чудесном видении поползли во все стороны. В короткий срок было подготовлено торжественное открытие "нетленных останков" преподобного Сергия. В присутствии представителей высшей знати, священных лиц гробницу вскрыли и...

"И тако священный собор, открывше чудотворый гроб, вкупе благоухания и аромат духовных исполнишася и видеща чудное зрение и умиления достойно, яко не токмо честное святого тело и светло соблюдеся, но и одежда его. в ней же погребен бысть, цела бяша рсяко, и тлению никакоже сопричастна, и вода от обою страну ковчега (гроба) стояше видима, телеса же святого и риз его никакоже прикасаема".

Итак, церковь стала утверждать, что мощи Сергия оказались нетленными. А это в ту пору являлось самым убедительным для верующих доказательством святости усопшего.

В течение почти пятисот лет церковники убеждали верующих, что в раке, установленной в Троице-Сергиевой лавре, покоятся нетленные мощи св. Сергия Радонежского. Со всех концов земли русской шли сюда паломники, чтобы приложиться к святыне, помолиться "небесному заступнику", шли, слепо веря своим духовным пастырям.

На протяжении многолетней истории культа св. Сергия его имя, а также основанная им Тройце-Сергиева лавра несли верную службу русскому самодержавию. Как отмечает М. Горев, "в пантеоне русских богов московским царям необходимо было избрать для себя особого бога - покровителя; этот бог должен был удовлетворять следующим требованиям: во-первых, он должен был быть богом национальным, русским, во-вторых, по своему происхождению он должен был принадлежать отнюдь не к "низким" классам, а к близкому великокняжеской власти, по крайней мере боярскому сословию, и в третьих, наконец, при своей жизни он должен был быть усердным сподвижником великокняжеской власти в ее политике и, если угодно, даже в ее завоевательных планах. Таким богом покровителем коронованных русских самодержцев, естественно, был провозглашен именно Сергий как святой, вполне удовлетворяющий всем изложенным требованиям".

Вот почему культ Сергия Радонежского всячески укрепляли не только православная церковь, но и правители земли русской, которые специально посещали Троицкий монастырь, чтобы поклониться мощам Сергия. К раке с мощами Сергия не раз приезжали Иван Грозный, царь Алексей Михайлович, царицы Анна Иоанновна, Елизавета Петровна. Церковная литература распространяла легенды о том, что покровительство Сергия играло большую роль в избавлении России от различных напастей, помогало выстоять в тяжелые годы испытаний во время нашествий иноземцев, одерживать победы над врагами.

Такие представления служители церкви настойчиво внушали и внушают своим пасомым. "Стоит вспомнить,- пишет современный церковный автор,- постоянную заботу преподобного Сергия об умиротворении междоусобиц среди русских князей, его благословение войску Дмитрия Донского на борьбу с захватчиками - татарами, раздиравшими тело русского государства, и его молитвенное участие в победе над врагами; стоит представить себе страшную картину осады Троице-Сергиевой лавры полчищами интервентов и беспримерно мужественную защиту обители иноками, и в нашем сознании всю жизнь будет стоять овеянная ореолом славы священная твердыня православия - лавра преподобного Сергия, которую вполне можно назвать мистическим символом непобедимости России".

Однако подобные утверждения ни на чем не основаны. Церковники твердят об "особой роли" Сергия Радонежского в умиротворении междоусобиц среди русских князей. Но эта роль заключалась прежде всего в деятельности Сергия, направленной на усиление власти московских князей.

Сергий Радонежский принимал активное участие в борьбе за митрополичье место, надеясь стать преемником митрополита Алексея. Он был вовсе не таким смиренным "рабом божьим", стремившимся уйти "от мира", каким рисуют его церковные авторы. Однако добиться митрополичьего места, несмотря на все усилия, ему так и не удалось.

Духовенство пытается спекулировать на благословении Сергием Дмитрия Донского перед Куликовской битвой, утверждая, что это благословение сыграло чуть ли не решающую роль в победе над татарскими полчищами. На самом деле не благословениями церковников, а своим мужеством, храбростью, героизмом русские воины одерживали победы над врагами. И справедливости ради заметим, что они одерживали блестящие победы и обходясь без церковного благословения.

Что касается "молитвенного участия" Сергия во время нашествия татар, то мы уже говорили о бегстве его из лавры, когда ей стало угрожать войско хана Тохтамыша.

Церковный автор рисует "страшную картину осады Троице-Сергиевой лавры". Это было двести с лишним лет спустя после смерти Сергия. Иноземные захватчики, пришедшие на русскую землю под знаменами ЛжеДмитрия второго, которого народ назвал Тушинским вором, пришли и к стенам Троицкого монастыря. Но здесь они встретили яростное сопротивление. Шестнадцать месяцев русские люди отбивались от врага. Это был действительно подвиг. Но при чем тут Сергий?

Православной церкви было выгодно заставить массы людей верить в помощь и покровительство Сергия. Внимая словам своих духовных пастырей, верующие шли в монастырь поклониться мощам святого, испросить у него помощи в житейских делах. А духовенству оставалось лишь собирать приношения.

Церковные авторы в своих писаниях, посвященных Сергию Радонежскому, как правило, изображают этого святого нестяжателем, подчеркивают его безразличие к мирским благам. Автор одной из статей, опубликованной в "Журнале Московской патриархии", кандидат богословия П. Харламов пишет: "Отличаясь полной нестяжательностью, преподобный Сергий постоянно занимался делами, связанными с благотворительностью, и не оставлял этих дел из предпочтения к каким-либо другим делам. Церковио-исторические памятники неизменно называют его милостивым, утешителем скорбных, заступником нищих и убогих". Далее говорится, что Сергий "установил в монастыре общежительные правила и особое внимание всегда обращал на нестя- жательность монастырской братии".

Эти утверждения далеки от истины. Факты говорят 0 том, что при нем и после него Троице-Сергиева лавра стала богатейшим монастырем на Руси. Помимо приношений лавра получала богатейшие дары от царей и их приближенных. К этому следует прибавить другие источники доходов. В 1592 г. Троицкий монастырь имел в своем распоряжении около ста деревень. В 1763 г. лавре принадлежало 106 500 крепостных душ. У монастыря были свои соляные варницы, рыбные промыслы, различные мастерские. Свою продукцию монастырь продавал, и деньги текли рекой в монастырскую казну. Любопытно, что один иностранец, посетивший Россию в XVI в., рассказывал, что "монастыри ведут самую обширную торговлю в России".

Когда в 1641 г. производилась опись казны Троицкого монастыря, там оказался 13 861 рубль - сумма очень-крупная по тем временам. В житницах оказалось 19 044 четверти хлеба, в погребах 1675 осетров, 4040 калуг, 1865 "семог осенней ловли", 3326 "семог весенней ловли", 1935 "щук вялых", 1245 "лещей вялых" и прочие рыбные запасы. Кроме того, в монастыре хранилось 3358 пудов меда-сырца для приготовления медопитий, на конюшне стояли 43 ездовые лошади, а на скотном дворе 500 коров и т. п. По слухам, в середине XVII столетия у монастыря было зарыто в землю до 40 млн. рублей серебром.

Е. Голубинский сообщает, что Троицкий монастырь был крупнейшим кредитором русских государей. Монастырская казна давала крупные займы Борису Годунову, Василию Шуйскому. В старину в народе даже была сложена пословица: "У Сергиевой лавры сам царь в долгу". В канун революции 1917 г. доход лавры составил 1 369 076 руб.

О Троицкой лавре можно писать много. Она, бесспорно, интересна для исследователя как памятник русской старины. Но совершенно неосновательно представлять этот монастырь чуть ли не символом героического прошлого русского народа. До сих пор, виимая проповедям церковников, православные богомольцы идут к мощам Сергия в надежде на его заступничество, на его покровительство. И невдомек им, что они становятся жертвами самого обычного церковного обмана.

Церковники утверждали, что мощи Сергия "нетленны". Обман этот был разоблачен полстолетия тому назад, когда состоялось вскрытие мощей Сергия Радонежского. Оно было произведено 11 апреля 1919 г. по требованию трудящихся.

При вскрытии присутствовали представители трудящихся и духовенства, в частности наместник Сергиевской лавры архимандрит Кронид, настоятель Вифанского монастыря иеромонах Порфирий, настоятель Гефсиманского монастыря иеродиакон Сергий Большаков, иеромонах Ионафан, благочинный лавры Иона, казначей лавры архимандрит Досифей, архимандрит Аполлос и др.

В протоколе вскрытия говорится, что в раке Сергия Радонежского никаких нетленных останков святого обнаружено не было. Груда костей, вата, изъеденные молью куски ткани - вот что хранилось в раке. Процесс вскрытия мощей Сергия Радонежского был зафиксирован на кинопленку, которая и по сей день храните?" в архивах Госфильмофонда.

Можно было бы считать, что вскрытием "нетленных" мощей Сергия Радонежского закончилась история культа этого святого. Однако прошло время, и церковь попыталась забыть беспокойный для нее 1919 год, связанный с неприятными для православного духовенства воспоминаниями. Церковники вновь стали призывать верующих поклоняться мощам Сергия, занявшим свое прежнее место в Троице-Сергиевой лавре. Но не в силах духовенства скрыть факты разоблачения церковного обмана, а также правду о подлинной истории культа Сергия Радонежского.

"Блюститель православия" - так именует православное духовенство одного из своих святых епископа Белгородского Иоасафа. Обратимся к житию этого святого. Жизнеописатели Иоасафа Белгородского рассказывают, что он родился в знатной семье в г. При луки, тогда Черниговской губернии, в 1705 г. С малых лет его воспитывали в религиозном духе, а в восьмилетнем возрасте отвезли учиться в школу Киевского братского монастыря. Когда ему исполнилось 18 лет, он объявил о своем решении постричься в монахи. Два года спустя он стал рясофорным монахом под именем Иллариона. Через два года его посвящают в чин мантийного монаха. Он получает имя Иоасаф в честь индийского царевича Иоасафа, причисленного к лику святых. Вскоре он назначается игуменом монастыря в г. Лубны, в 1745 г. наместником Троице-Сергиевой лавры, а через три года он уже епископ Белгородский и Обоянский. Умер Иоасаф Белгородский в 1754 г.

Вот, собственно, и вся жизнь "блюстителя православия", жизнь, не отмеченная выдающимися событиями, героическими деяниями. И хотя в житии Иоасафа Белгородского подчеркивается, что он был человеком "редкой души", "исключительно гуманным", "мудрым", однако то же житие свидетельствует о жестокости, коварстве Иоасафа. Он не останавливался перед жестокими наказаниями плетьми лиц, провинившихся в чем-либо. Так, монахини одного монастыря решили без повеления церковных властей избрать новую игуменью после смерти настоятельницы. Иоасаф, разгневанный таким самовольством, приказывает наказать всех монахинь плетью. Особенно жесток был епископ с непокорными крестьянами. На следственном деле крестьян одного из сел, обвиненных в иконоборчестве, он без колебания пишет: "Учинить им в консистории жестокое плетьми наказание и... отослать их при указе в Святогорский Успенский монастырь под начальство на два года и содержать их в том монастыре во всяких монастырских тягчайших трудах".

А что стоит, например, учреждение святителем Иоасафом в руководимой им епархии должности тайного фискала, "на котором лежала обязанность следить за поведением лиц духовного звания и неукоснительно доносить обо всем владыке". Деяния епископа Иоасафа более подходили не духовному лицу, а служителю царской охранки. Документы, сохранившиеся до наших дней, позволяют составить вполне определенный портрет "блюстителя православия". Кстати, так назвали Иоасафа Белгородского за его непримиримое отношение к раскольникам, за его требования беспрекословно подчиняться всем предписаниям церкви. Здесь Иоасаф был тверд, не шел ни на какие компромиссы.

Почему же церкви понадобилось остановить свой выбор на Иоасафе Белгородском? Канонизация Иоасафа была проведена в 1911 г. и явилась частью общецерковной программы по борьбе с растущим революционным движением. В те годы нарастала революционная борьба на Украине, разгорались крестьянские восстания. Еще все помнили выступления масс в 1905-1907 гг. Новый святой должен был стать на защиту самодержавия и православной церкви. Фигура Иоасафа Белгородского оказалась для этого подходящей. Твердость, непримиримость, жестокость - эти качества особенно подходили для святого, которого церковь решила дать Украине. Обставили ритуал канонизации весьма торжественно. В этом церковном спектакле приняли участие десятки тысяч верующих. Но спасти положение новый святой так и не смог. Прошло несколько лет, и рухнул навеки прогнивший самодержавный строй, который породил такого святителя, как Иоасаф Белгородский.

Епископ Тихон, "всея России чудотворец". В августе 1861 г. в Задонском монастыре состоялось торжество, привлекшее в эту обитель множество богомольцев. В присутствии прибывшего из Петербурга митрополита Исидора состоялось открытие мощей Тихона, который указом святейшего синода от 20 июня 1861 г. был причислен к лику святых. Нового святого наименовали "всея России чудотворцем".

Икона Тихона Задонского

Тихон Задонский родился в 1724 г. в семье сельского дьячка. Воспитывался он в религиозном духе, и не удивительно, что в отроческие годы, когда перед ним встал вопрос о выборе дальнейшего жизненного пути, он решил сделать духовную карьеру. По окончании духовной семинарии он постригается в монахи и получает место учителя философии в Новгородской семинарии. Вскоре Тихон уже епископ городов Кексгольма и Ладоги, викарий Новгородской епархии. В 1762 г. его замечает императрица Екатерина II, проезжавшая через Новгород, и собственноручно пишет: "Быть епископом Воронежским викарию Новгородскому". Однако служение Тихона продолжалось недолго. В 1767 г. он, ссылаясь на слабое здоровье и болезненное состояние (он страдал эпилепсией), подает просьбу об увольнении на покой и удаляется в монастырь, где проводит все дальнейшие годы жизни.

Не богата событиями жизнь "всея России чудотворца" и, читая его биографию, нелегко представить себе, что же послужило причиной его канонизации. Правда, агиографы, составлявшие житие Тихона, как и всегда в подобных случаях, постарались сфабриковать достаточное количество традиционных чудес, дабы у верующих не было сомнения в необходимости его канонизации, Известно, что Тихон принимал самое деятельное участие в подавлении крестьянских волнений, требуя жестокой кары "бунтовщикам". Имеются данные о том, что он лично присутствовал при казнях повстанцев. Особенно отличился св. Тихон в борьбе с повстанческим отрядом Гаврилы Кремлева, возглавившего группу солдат, бежавших в Воронежскую губернию. Отряд Кремлева нападал на помещичьи усадьбы, предавая их огню, раздавал имущество богатеев крестьянам и пользовался широкой поддержкой крестьянских масс. Тихон Задонский призывал своих пастырей сделать все для того, чтобы помочь правительственным войскам. Когда Кремлев был схвачен и подвергнут пыткам, будущий святой потребовал жестокой для него казни. "Земного царя бесчестие смертной казнью награждается",- заявил он. Такое усердие не могло не оценить самодержавие, и канонизация Тихона была проведена по личному указанию царя.

Православная церковь попыталась представить Тихона в глазах верующих и как "нового Златоуста", оставившего литературное наследие непреходящего значения для русского православия. Действительно, Тихон Задонский оставил немало писаний по религиозным проблемам. Правда, их вряд ли можно назвать "великими творениями", как о том пишут его последователи. Это обычные писания ревностного апологета христианства, ставящего свою веру превыше всего. Уже в раннем сочинении "Об истинном христианстве" он выступает против формального отношения к религии, призывая верующих всем сердцем принять христианское учение, сделать жизнь свою во Христе, все дела свои подлинно христианскими, всю жизнь свою отдать богу.

В православной литературе особенно подчеркивается, что Тихон, став во главе Воронежской епархии, зорко следил за тем, чтобы верующие свято исполняли церковные таинства и обряды, посещали богослужения, отмечали праздники. Тихон понимал, что только постоянным давлением на чувства верующих можно подчинить их церкви. Он рассылал священникам предписания, в которых содержались требования "наблюдать за тем, чтобы прихожане приходили в храм в воскресные и праздничные дни и, приходя, стояли бы благоговейно, не разговаривали и не шумели". В то же время он выступал против общественных гуляний, против всего, что отвлекает человека от бога.

Тихон пишет немало других сочинений: "О седмн св. тайнах", "Плоть и дух", "Наставление христианское", которые сам рассылает по церквам. Особое значение придавалось его этически-богословским писаниям, где, по признанию самого Тихона, он "поощрял к покаянию, к подвигу благочестия". Естественно, сочинения подобного рода были взяты на вооружение православной церковью. Но не они поставили имя Тихона в ряд с именами других святых. Действительную причину этой канонизации будет нетрудно понять, если проследить все этапы многолетней борьбы Тихона за это место в пантеоне.

Впервые вопрос о канонизации Тихона Задонского был поставлен лет через десять после его кончины. Некий отставной прапорщик Машонов заявил, будто Тихон явился ему во сне, окруженный каким-то необычным лучезарным сиянием. Фанатично верующий прапорщик, к тому же, по рассказам современников, имевший некоторые отклонения в психике, воспринял видение как знак от господа, что святитель Тихон должен быть причислен к лику святых. Прапорщик обратился с письмом к самому императору Павлу I. Он просил рассмотреть вопрос о канонизации бывшего воронежского епископа. Однако на прошение при императорском дворе не обратили внимания. Подобных писем приходило из разных мест немало, и синод относился к сообщениям о разного рода видениях, чудесах и т. п. с осторожностью. Канонизация осуществлялась синодом, если можно так выразиться, в планомерном порядке, дабы не возбудить подозрений у верующих масс. Но прапорщик не оставил своей мысли. Он продолжал посылать в Петербург пись^ ма, на которые следовал все тот же отказ.

Между тем в Воронежской губернии начали распространяться слухи о чудесах, якобы происходящих у захоронения святого после молитв в его адрес. Как правило, слухи были о чудесных исцелениях от того или иного недуга. Вне всякого сомнения, слухи эти распространялись не без участия местного духовенства, заинтересованного в паломничестве в Задонскую обитель, которое приносило бы изрядные доходы. Не было случайностью и то, что в 1846 г. церковники произвели вскрытие захоронения Тихона. И сразу же появились сообщения, что в гробу оказались совершенно нетронутые временем останки святителя, даже "источавшие необыкновенное благоухание". Вслед за этим в Петербург полетели официальные ходатайства о канонизации святителя. Но и на сей раз святейший синод ответил отказом, не очень то доверившись сообщениям о нетленности мощей Тихона. И может быть Тихон так никогда и не был бы канонизирован, если бы не произошли события, заставившие синод изменить свое решение.

В 1861 г. царское правительство, серьезно обеспокоенное положением в стране, растущим недовольством масс, крестьянскими волнениями, нарастанием революционных настроений, изыскивало различные способы для отвлечения народа от революционной борьбы. Канонизация Тихона должна была стать звеном в цепи мероприятий правительства по отвлечению масс от борьбы с помещиками и самодержавием. 13 августа 1861 г. в Задонске состоялась торжественная церемония открытия мощей новоявленного святого. Тысячи богомольцев съехались в маленький городок, чтобы поклониться святым мощам, помолиться новому небесному заступнику, испросить у него помощи в делах. С этого самого дня в течение почти 60 лет не прекращалось паломничество к "нетленным" останкам Тихона.

Когда же в 1919 г. по требованию народа состоялось освидетельствование мощей Тихона Задонского, то оказалось, что никаких нетленных останков в гробнице Святого нет. Скупые строки протокола комиссии, производившей обследование мощей святителя Тихона, в которой приняли участие и представители местного духовенства, рассказывают о том, что вместо мощей присутствующие при вскрытии увидели разрушившиеся от времени останки человека. "Кожи, подкожной клетчатки, мускулов, волос головы, волос бороды, усов совершенно не оказалось". Но зато обнаружено было другое: белый шелковый чулок, затем женский полуботинок, искусно пригнанный к ступне, вместо ступни - картон телесного цвета, сшитый белыми нитками. Так же, как и ноги, были сделаны руки. "Вместо кисти - перчатка, в которую вложен картон, остальное пространство набито ватой. Кисть левой руки была также составлена, но в ней было несколько перстяных костей. Ни плеча, ни предплечья совершенно не было".

История мощей Тихона Задонского - это одна страница в многовековой истории церковного обмана многих тысяч верующих людей, слепо доверявших своим духовным пастырям. Ведь, по словам монахов, останки святителя Тихона были освидетельствованы перед их открытием в 1861 г. митрополитом Петербургским Исидором, архиепископом Воронежским Иосифом, епископом Тамбовским Феофаном и другими официальными представителями православной церкви. Монахи заявили, что мощи с тех пор оставались неприкосновенными. Следовательно, участниками этого обмана были официальные представители православного духовенства. Что могут ответить на это православные церковники? Что они могут возразить против фактов, которые разоблачают вековой церковный обман!

"Великий старец". Широким почитанием среди православных верующих пользуется "великий старец" Серафим Саровский.

В житии Серафима Саровского, изданном в 1903 г., рассказывается, что он родился 19 июля 1759 г. в Курске в семье зажиточного купца Исидора Мошнина. Родители его были людьми верующими и сына с малых лет воспитывали в религиозном духе. Благочестивые сочинители его жития пишут, что уже в детстве с ним происходили чудеса. Например, в семилетнем возрасте он забрался на недостроенную колокольню, сорвался и упал на землю с большой высоты, но остался цел и невредим. И мать "не могла не видеть в том особого попечения божия о ее сыне". Три года спустя он тяжело заболел. Казалось, дни его сочтены. Но во время болезни ему явилась сама божья матерь и обещала исцелить.

Все эти рассказы о "чудесных" случаях не оригинальны. Стараясь подчеркнуть, что святые это богоизбранные люди, церковные авторы, описывая детские годы, насыщали их всевозможными чудесами. И в этом жизнеописание Серафима Саровского перекликается с жизнеописаниями других "угодников божьих". Далее в житии "великого старца" рассказывается, как в юные годы он пристрастился к чтению религиозной литературы, уединялся от людей. В семнадцатилетнем возрасте он принимает решение окончательно уйти от светского мира и отправляется в Саровскую пустынь, затерянную в лесной глуши. Это было начало его "подвига".

Один из дореволюционных православных авторов, Е. Поселянин, описывая жизнь молодого послушника в монастыре, отмечает его необыкновенное усердие. "К службам церковным он приходил как можно ранее и неподвижно выстаивал непременно всякое богослужение до самого конца. В свободное время он не ходил по кельям, а уединялся у себя, предаваясь чтению... В часы, свободные от духовных занятий, работал, вырезывал кресты из кипарисного дерева для благословения богомольцев. Во время работы он всегда, не переставая, творил про себя Иисусову молитву: "Господи Иисусе Христе, сыне божий, помилуй мя грешного!".

Как. мы видим, полезного сей святой ничего не совершил. В его житии говорится, что он молился, читал церковные книги и делал кресты, которые монастырь сбывал приезжим богомольцам. Видимо, и автор жизнеописания чувствовал мелкость своего героя и опять прибег к рассказу о "чуде". Как повествуется в жизнеописании Серафима Саровского, в 1780 г. он вновь тяжело заболел. Его молитвы дошли до бога. К нему опять явилась божья матерь, теперь уже в сопровождении апостолов Петра и Иоанна Богослова. Она сказала апостолам, указывая на умирающего: "Этот нашего рода" и возложила правую руку на его чело.

Предоставим слово церковному автору, дабы иметь возможность судить о его медицинских "познаниях" и блестящей "эрудиции". После того как божья матерь возложила руку на голову умирающего, "материя, наполнявшая тело больного, начала выходить через отверстие, образовавшееся в правом боку, и вскоре он выздоровел".

Несколько лет спустя он был пострижен в монашество, а когда ему исполнилось 35 лет, он удалился в пустынную келью. Его келья находилась в густом сосновом бору, на берегу реки Саровки, вокруг - гряды огорода и забор. Потом он завел у себя пчельник, приносивший очень хороший мед.

Пища о. Серафима, по словам христианских сочини-, телей, состояла из сухого и черствого хлеба, который он брал с собой из монастыря по воскресеньям на целую неделю. Из этого количества, как повествуется в его житии, он уделял еще зверям и птицам, которые любили собираться к нему. Но потом он отказался и от хлеба насущного, довольствуясь овощами огорода... "Наконец он дошел до того, что в продолжение почти трех лет питался травою сниткою, которую варил в горшочке, а на зиму засушивал ее себе про запас...".

Чтобы представить "подвиг" Серафима Саровского еще более "героическим", церковные авторы повествовали и о том, как он решил принять обет молчальничества. С монахами, которые посещали его, он объяснялся только знаками и жестами. Все это внушало уважение к нему не только со стороны его собратьев, но даже... диких зверей, которые приходили к его келье, но не трогали пустынника. "Несколько раз посещавшие его в дальней пустыни видели близ него громадного медведя, которого он кормил. По его слову медведь уходил в лес и потом приходил снова, и старец кормил его..."

С каждым годом "великий старец" делал свой режим все более жестким. Он старался избегать встреч с людьми. "Встречаясь с кем-либо в лесу, он падал ниц, пока не уходили". В эту пору "все, что имел у себя в келье. Серафим, была икона с горящей лампадой и обрубок пня вместо стула. Для себя он не употреблял и огня. В келье лежала охапка дров для печи, никогда не топившейся. Для умерщвления плоти он носил под рубашкой, на плечах, поддерживаемый веревками большой пятивершковый железный крест... Питьем его была одна вода; пищей - толокно и белая рубленая капуста... Чтобы яснее помнить о смерти, он упросил сделать себе гроб и поставил его в своих сенях, и завещал, чтобы его схоронили в этом гробе..."

Как мы видим, Серафим Саровский старался подражать лучшим образцам христианского аскетизма. Более трех десятилетий провел он в своем добровольном отшельничестве. А на закате жизни, в шестидесятишестилетнем возрасте он окончил свое затворничество и начал "поучать народ о смысле жизни".

Серафим Саровский дожил до семидесяти четырех лет и умер в своей келье во время молитвы. И может быть никогда не стало бы известно на Руси его имя, если бы не вспомнили о его "политических предсказаниях". По преданию, Серафим Саровский предсказал будущему самодержцу российскому "несчастья и беды народные" в начале царствования и "процветание", "светлую и долговечную жизнь" во второй половине правления. Такое предсказание было как нельзя кстати. В России назревала первая русская революция, ширились забастовки рабочих, волнения крестьян, поднимавшихся на борьбу с царским самодержавием.

Все свои неудачи Николай II мог объяснить божьим предначертанием, о коем говорил "великий старец".

На канонизации Серафима Саровского настаивала императрица Александра Федоровна, женщина религиозная и суеверная, находившаяся под влиянием разного рода шарлатанов от религии, таких, как самозванный лекарь из Франции Филипп и ряд других "прорицателей", а впоследствии печальной памяти ловкий авантюрист Григорий Распутин. По дошедшим свидетельствам, кандидатура Серафима Саровского на роль нового святого была подсказана царской чете пользовавшимся популярностью при дворе церковником, мракобесом Иоанном Кронштадтским.

Когда в царских покоях созрела мысль о канонизации Серафима Саровского, царь вызвал обер-прокурора святейшего синода К. П. Победоносцева и повелел ему принять все меры к быстрейшему провозглашению Серафима святым. Победоносцев пытался было убедить государя, что этот вопрос нельзя решать опрометчиво, канонизация требует известной подготовки, ибо можно легко попасть впросак (он помнил, что поспешные канонизации не раз кончались конфузом). Однако ответом обер-прокурору были слова императрицы: "Царь все может!".

В этот период, разъясняя массам подлинные причины церковного фарса с канонизацией Серафима Саровского, тульский комитет РСДРП выпустил листовку, в которой говорилось: "...Правительство придумывает всякие приманки, чтобы отвлечь от себя внимание народа. С этой целью оно и решило объявить нового святого: к прежним уже привыкли, а новый, он всех потянет к себе; изголодавшийся, изобиженный, угнетенный народ валом повалит к чудотворцу и в горячих молитвах к нему забудет земные скорби и обиды, а попы по этому удобному случаю будут твердить, что нужно быть терпеливым, сокрушаться о своих грехах и почитать начальство..."

Церковный обман разоблачался и в листовке нижегородского комитета РСДРП, которая была адресована "к саровским богомольцам". В ней говорилось об истинных причинах попыток канонизации старца Серафима. "Вы знаете, для чего правительству нужны мощи: для того, чтобы вы были послушны как овечки, чтобы легко обирать вас. А чтобы еще более нагнать на вас страху, на открытие мощей приедут и сами изобретатели их - помещики и заводчики, которые так хорошо грабят вас, митрополиты и губернаторы, которые приказывают стрелять в вас, митрополиты и попы, которые благословляют стрелять в вас солдат. Придет и сам царь, который награждает министров за то, что обирают вас, и солдат за то, что стреляют в вас... Посмотрите же на них и не забудьте, что эти пиявки снова будут сосать и давить вас и это будет продолжаться до тех пор, пока вы не сбросите с себя эту шайку дармоедов".

Получив указание от самого государя, синод спешил. В январе 1903 г. Николаю II был подан на утверждение доклад святейшего синода о причислении "благоговейного старца Серафима, почивающего в Саровской пустыни" (бывшей Тамбовской губернии), к лику святых. Царь собственноручно начертал на этом докладе: "Прочел с чувством истинной радости и глубокого умиления".

Но канонизацию надо было оформлять надлежащим образом. Надо было найти свидетельства "чудесных" деяний "великого старца", надо было убедиться в нетленности его мощей. С первым делом церковь справилась без труда: церковниками были написаны книги, брошюры, листовки о "святой" жизни Серафима Саровского. Авторы этих писаний не скупились на "чудеса", которыми они в обилии сдабривали ничем не примечательную жизнь отшельника.

В многочисленных писаниях духовенства, выходивших в ту пору, делалась попытка канонизации "великого старца" без канонизации, т. е. создания культа Серафима Саровского в таких масштабах, чтобы это вызвало естественный отклик синода и последующую официальную канонизацию. Духовенство призывало верующих принять участие в массовых паломничествах к могиле старца: "Иди же многострадальная Русь, иди ко гробу Саровского старца, притекай к нему верой и сердцем, когда это сердце изнывает под бременем жизни",- обращался к верующим один из церковных авторов. И заключал: "Ждет православная Русь прославления своего благодатного старца" .

Сложнее было со второй частью задуманной программы. Для освидетельствования мощей новоявленного святого была создана специальная комиссия, которая вскрыла в Саровском монастыре гроб отца Серафима. "Но каково же было общее изумление, -  читаем мы в одном из изданий, выпущенном незадолго до первой мировой войны,- когда в гробу оказался простой скелет с истлевшими волосами и клочками савана вместо благообразного старца, каким положили в гроб саровского праведника".

Ситуация складывалась настолько скандальная, что даже саровские монахи, опасаясь возмущения масс, которые могли узнать правду о "нетленных мощах" кандидата в святые, поспешили отказаться от участия в канонизации Серафима Саровского. Такую же позицию занял тамбовский епископ Димитрий Ковальницкий, мотивируя ее тем, что обман с мощами старца Серафима может нанести вред церкви, подорвать ее авторитет в глазах верующих.

Тогда его без околичностей перевели в другую епархию, а на место его назначили более сговорчивого. Выход был один: найти доказательства тому, что в древней церкви мощами признавались не только нетленные останки, но даже тленные останки святых. 21 июня 1903 г. в газете "Новое время" появилась статья петербургского митрополита Антония под недвусмысленным названием: "Необходимое разъяснение". В этой статье митрополит вынужден был признать, что никаких нетленных останков Серафима Саровского обнаружено не было. Но данное обстоятельство, по мнению Антония, не слишком существенно. Митрополит сослался на свидетельство профессора Московской духовной академии Е. Голубинского, который в своей "Истории русской церкви" писал, что в старину нетление мощей не являлось непременным условием канонизации того или иного лица. Это дало основание Антонию утверждать, что "нетление мощей вовсе не считается общим непременным признаком святых угодников. Доказательства святости святых составляют чудеса, которые творятся при их гробах или от их мощей, целые ли это тела или только кости. Нетление мощей, когда оно есть, есть чудо, но только дополнительное к тем чудесам, которые творятся через их посредство... и святость старца Серафима определялась не свойством его останков, а верою и многочисленными чудесами, ибо "у святого человека все свято и чудодейственно, даже тень, даже одежда, а не одно только тело или кости".

В настоящее время русская православная церковь придерживается этих же взглядов, невзирая на то, что в официальных православных изданиях нетленность мощей объясняется вполне определенно, как полное сохранение останков умершего. Но обстоятельства вынудили церковников изменить свои взгляды. Одним из таких обстоятельств был скандал с мощами Серафима Саровского.

Статья митрополита Антония сделала свое дело. Теперь следовало начать широковещательную пропаганду нового святого. Здесь церковники проявили незаурядную энергию. Большими тиражами распространялись различные писания о жизни святого, о его чудесах. В них, в частности, подчеркивалось, что по божьей воле жестоко караются все те, кто не верит в святость угодников божьих, в нетленность и чудодейственную силу святых мощей. В одном из номеров правительственного органа "Ведомости Санкт-Петербургского градоначальства" была напечатана заметка, в которой рассказывалось о некоем старообрядце, усомнившемся в святости Серафима Саровского. Во время этого своего высказывания старообрядец внезапно зашатался и упал бездыханным. Так святой Серафим наказал грешника, не уверовавшего в его святость.

Подобные истории сочинялись поточным методом. Церковники усердствовали, обрабатывая верующих в преддверии "саровских торжеств". Тысячи паломников направились в Саровскую пустынь. Сам самодержец Российский высказал желание присутствовать при торжествах канонизации. 19 июля 1903 г. занял в православном церковном календаре праздник "обретения мощей прп. Серафима Саровского, чудотворца". Этот день стал официально днем рождения нового русского святого.

Организуя прославление Серафима Саровского, правительство и церковь предприняли все возможные меры предосторожности. Они опасались, что подобный спектакль может приобрести совсем иное звучание, что народ сорвет намеченную инсценировку. Сотни жандармов, филеров были направлены в Саровскую пустынь. Весь путь царя от Нового Петергофа до станции Арзамас усиленно охранялся. От Нового Петергофа до Твери на протяжении 453 верст пути было расставлено 4373 вооружейных солдата, а от Твери до Арзамаса - 34 батальона общей численностью 10 032 человека.

Кроме того, по докладу управляющего Нижегородской губернии, по пути следования царя от Арзамаса до Тамбовской границы и обратно было 99 урядников, 415 стражников, 21 городовой. Всего же в одном лишь районе Нижегородской губернии было сосредоточено около 2000 чинов полиции и десятских.

Имя Серафима Саровского, вошедшее в православные святцы при столь необычных обстоятельствах, прочно заняло место в них. Церковники использовали это имя для укрепления влияния церкви на верующих, для пропаганды христианского вероучения, распространяя в народе так называемые наставления и заветы "великого старца", которые он якобы давал в беседах с паломниками, со своими собратьями во время пребывания в Саровской пустыни. Духовенство предпочитает не объяснять, как выплыли на свет "мысли" отца Серафима, кто записал их и донес до читателя. Обходя этот довольно щекотливый вопрос, церковники излагают "наставления" своего святого так, будто они сами были очевидцами "душеполезных" бесед старца. "Дорогие наставления преподавал о. Серафим своим посетителям. Дорогие заветы оставил он нам для исполнения! Касаются они не тленных сокровищ, не материальных благ, а того, что должно быть особенно дорого - спасения души, такого сокровища, к которому должны стремиться все христиане".

Какие же наставления, какие советы преподносят православные церковники от имени св. Серафима Саровского? В этих наставлениях верующие поучаются, как получить "спасение души", какими путями достигнуть райского блаженства и что главенствующей обязанностью каждого христианина является любовь к церкви православной, к вере, "как твердому и благодатному ограждению", к отцам церкви, "ревнителям православия", и то, что "святая православная церковь это корабль, а кормчий - наш спаситель".

Устами этого святого утверждалась святость православной церкви, внушалось верующим полное подчинение ее предписаниям как необходимое условие спасения души. Имя его использовалось духовенством для возвеличивания церкви в глазах верующих, утверждения ее силы, могущества. Отсюда и многочисленные изрече-. ния Серафима, распространяемые духовенством: "Что церковь положила на семи вселенских соборах, исполняй", "Что приняла и облобызала святая церковь, все для сердца христианина должно быть любезно", "Горе тому, кто слово одно прибавит к сему или убавит" и т. п.

Преподнося верующим наставления Серафима Саровского о беспрекословном подчинении церкви, исполнении ее предписаний, духовенство подчеркивало вместе с тем, что "преподобный Серафим" сам находился в "послушании всем церковным правилам, настоятелю и своему архиерею..", подавая тем самым пример всем простым смертным. В статье П. Викторова "Преподобный Серафим Саровский", опубликованной на страницах "Журнала Московской патриархии", подробно описывается, как исполнял "великий старец" церковные обряды и таинства, отмечал христианские праздники. Во все воскресные дни и праздники он причащался "в полном соответствии с учением православной церкви". Церковный автор особенно подчеркивает, что Серафим Саровский не только учил верующих "истинно христианскому поведению", но и увлекал их личным примером, как надо служить богу. Одним словом, в липе Серафима Саровского православная церковь получила еще одного проповедника христианских идей. Его имя православие использовало для утверждения незыблемости социальных порядков, существовавших в самодержавной России. Любопытный пример приводится в православном писании, принадлежащем перу некоего Никандра Левитского. Он рассказывает о том, как однажды "великого старца" пометил какой-то военный ,чин, который "мечтал о разрушении существующего в нашем отечестве порядка и замышлял возмутить Россию". "Своим безусловным отказом такому лицу в благословении,- пишет он, о. Серафим ясно показал как свою горячую преданность законной власти и любовь к отечеству, так равно указал, что и в других он желал бы видеть такие же патриотические чувства".

Далее автор говорит о том, что святой Серафим давал советы паломникам, посещавшим его, уважать своих начальников, не противиться власти, исполнять ее законные требования, "не входить в начальнические дела и не осуждать оныя". Он приходит к выводу, что "великий старец, живший в тяжелые времена крепостнического строя, зная эту язву общественной жизни, являлся... горячим защитником угнетенных..."

Можно ли придумать более неприкрытое лицемерие? Ведь поучения святого, приводимые в этом писании, свидетельствуют как раз об обратном. Не защитником угнетенных выступает Серафим Саровский, а апологетом рабства. Он утверждает незыблемость несправедливого социального строя, увековечивает крепостничество, призывает бесправных, обездоленных людей смириться с существующим положением, подчиниться начальству, осуждает тех, кто "мечтал о разрушении существующего в нашем отечестве порядка". О какой же защите угнетенных могла идти речь? Святой Серафим выступает как реакционер, защищающий устои крепостнического строя, как верный слуга самодержавия.

Правда, православные авторы пытаются убедить читателя, что в беседах с помещиками отец Серафим, дескать, "вразумлял их" хорошо обходиться с крепостными, и пытаются представить его как народного заступника. Но даже для непосвященного человека должно быть ясно, чего могли стоить подобные "вразумления" в мрачные годы крепостничества в России.

Культ Серафима Саровского православное духовенство продолжает поддерживать и в наши дни. Имя этого святого мы неоднократно встречаем на страницах "Журнала Московской патриархии". И сейчас церковники пытаются представить "великого старца" лицом, совершившим ни с чем не сравнимый подвиг, образцом, достойным всяческого подражания.

Какой подвиг он совершил? Уединился от мира, ушел в отшельничество? Но разве это подвиг? Мы называем подвигом героический поступок человека, совершаемый ради счастья людей, ради их благополучия. Но что сделал для людей Серафим Саровский? Церковники говорят, что всю свою жизнь он посвятил служению богу и именно во имя этого отказался от "мирских соблазнов", от радостей земной жизни. Но кому нужны подобные жертвы? Серафим Саровский прожил бесполезную жизнь. Он не дал ничего доброго людям, он бежал от жизни, от людей. В своих поучениях он выступил как апологет крепостничества, верный защитник самодержавного строя.

Божьи праведники. Мы познакомились с некоторыми наиболее яркими портретами святых, которых чтит православная церковь. Для того чтобы представить всех православных святых, понадобились бы многие десятки томов. Перелистывая страницы житий святых, мы встречаемся со смиренными праведниками, исключительно гуманными, добрыми, отзывчивыми людьми. Это ангелы во плоти, для которых агиографы не жалели Ни розовых красок, ни лака.

Однако портреты святых, написанные церковными авторами, весьма далеки от действительности. Когда мы обращаемся к истории, то святые предстают перед нами совсем иными.

К лику святых, как уже указывалось, причислены многие князья древней Руси. Среди них имя князя Феодора Смоленского. Жизнеописание рисует этого князя как смелого, храброго, мужественного человека, безгранично любившего свой народ, свою родину и свершившего немало подвигов в дни татаро-монгольского нашествия. Однако, по свидетельству историков, в частности С. Соловьева, которого трудно упрекнуть в пристрастии, роль Феодора в годы татаро-монгольского нашествия была совсем иной. Он породнился с татарской знатью, взяв в жены ханскую дочь, и использовал это в своих целях. С помощью завоевателей он захватил княжеский престол в Ярославле, затем вместе с их войсками направился во Владимир и молчаливо взирал, как те грабили древний город. Вместе с монголо-татарскими завоевателями он принимал участие в других опустошительных походах против целого ряда русских городов. Вот оно истинное лицо православного святого!

Через девять дней после того, как православная церковь отмечает память Феодора Смоленского, 14 марта она чтит святителя Феогноста, "митрополита Киевского и всея Руси". Рисуя его праведным христианином, свершившим на своем веку множество богоугодных дел, церковные авторы замалчивают факты, которые характеризуют Феогноста как взяточника, прославившегося необузданной жадностью к деньгам. Ради денег он готов был на все. Беря взятки, святитель и сам давал их, когда это было нужно. Так, с помощью взятки он уклонился от уплаты дани татарскому хану Джанибеку. Церковь предпочитает не замечать этих мелких, с ее точки зрения, фактов. И святой остается святым, хотя деяния его были далеки даже от христианского идеала святости.

К лику святых причислен православной церковью князь Михаил Тверской, память которого церковь отмечает 22 ноября. Но, как свидетельствует история, этот святой был притеснителем крестьян, обиравшим их до нитки. Кроме того, он прославил себя интригами против ближних, ложью, доносами. Вот, пожалуй, и все, что сделал в своей жизни этот князь.

Среди святых православной церкви, как уже отмечалось, мы встречаем имена церковных иерархов, которых священнослужители характеризуют как патриотов земли русской, неподкупных, бескорыстных служителей божьих. Однако ознакомление с их жизнью приводит к иным выводам.

Обратимся к далеким от наших дней временам, к периоду монголо-татарского ига. В православной литературе нередко упоминается об "особой роли" церкви и духовенства, якобы проявивших в эти тяжелые для Руси годы любовь к земле русской. Но какой бы период, связанный с иноземным игом, мы ни взяли, утверждения церковных историков оказываются далекими от истины. В период монголо-татарского нашествия на Русь, когда народные массы терпели жесточайшие бедствия, церковь не испытывала их, ибо она благословила князей на соглашение с ордой и покорность хану. Церковь получила от завоевателей льготы и привилегии, за которые приходилось расплачиваться народу. "Высшие иерархи церкви цепко держались за свои привилегии, полученные ими от золотоордынских ханов. Дани, пошлины и повинности, взимавшиеся и исполнявшиеся в пользу завоевателей, ложились на народные массы. Народ был бессилен заставить духовенство принять на себя часть повинностей, налагаемых татарской властью".

История свидетельствует о том, что епископ Игнатий, впоследствии канонизированный церковью, не раз ездил в Орду к хану Менгу-Темиру получать новые льготы и пользовался его поддержкой. Запятнали себя далеко не богоугодными деяниями и другие церковные иерархи: ростовский епископ Тарасий, наводивший иноземцев на Русь; митрополит Кирилл, проповедовавший необходимость покорности хану. Церковь не осмелилась канонизировать их, ибо слишком велики их преступления перед русским народом. Но деятельность этих служителей божьих отражает истинное отношение церкви к монголо-татарским захватчикам.

В галерее православных святых нельзя пройти мимо портрета преподобного Варлаама Каретского. Не будем подробно пересказывать его жизнь и деяния, коснемся лишь одного эпизода, который передает Е. Голубинский. Вот что он пишет об этом святом: "Варлаам жил в царствование Ивана Васильевича Грозного и был священником в Коле в церкви св. Николая; подпав искушению диавола, он убил свою жену и, чтобы застрадать свой грех, ездил с мертвым телом по Белому морю с места на место один в карбасе, не выпуская весел из своих рук, до тех пор пока тело не предалось тлению (не обратилось в прах)". Как же можно примирить содеянное им со святостью? Как можно почитать святого, который запятнал себя кровавым преступлением?

Никакими добродетелями не отличался живший в XVI столетии монах Нил Столбенский. Но история сохранила память о том, как жестоко карал он тех, кто противился ему, в особенности крестьян, посягавших на земли основанной им Ниловой пустыни. Этого не скрывают и составители его жития. Нил Столбенский был канонизирован церковью.

В 1804 г. святейшим синодом был канонизирован епископ Иркутский Иннокентий (1680-1731), память которого православные верующие отмечают 26 ноября. Читая жизнеописание Иннокентия, невольно задаешься ьопросом, что же послужило причиной его канонизации? Все его деяния, по его житию, сводятся к наказаниям лиц, совершивших те или иные прегрешения, и к повелениям своей пастве, содержащим разного рода угрозы, Крутой нрав епископа проявлялся, например, в таких эпизодах. Однажды поселенцы Кудинской слободы подали жалобу на священника Феодора, который "ведет жизнь нетрезвую". Епископ, получив жалобу, повелел наказать его плетьми. Один из крестьян пожаловался, что жена его сына, когда тот был в отъезде, "незаконно родила сына" и была повенчана с другим крестьянином. Следствие, назначенное епископом, установило, чго такой факт действительно имел место, но подавший жалобу получил с крестьянина, который сошелся с его невесткой, несколько рублей. И епископ повелевает: крестьянина, обратившегося с жалобой, "бить плетьми нещадно".

Так вершил христианский суд епископ Иннокентий. Трудно обнаружить здесь какое-то христианское милосердие, человеколюбие, о котором так любят повторять церковники.

Естественно, что в жизнеописании епископа Иннокентия делается попытка представить его "добрым пастырем", гуманным, щедрым, отзывчивым. Но это не удается православным сочинителям. Когда они пишут о "милостивом святителе", то приводят, например, такой случай. Поселенцы Вознесенского монастыря собрали для архиерейского дома по пуду пшеницы. И тут епископ проявил всю свою доброту: "В облегчение поселенцев он приказал доставить пшеницу на монастырских подводах". Или другой случай. В одном из монастырей послушник назвал другого беглым солдатом. Если бы это было услышано в гражданской канцелярии, повествуется в житии, то это грозило бы бедами и монастырю. "Поэтому преосвященный приказал наказать виновного телесно, в виду братства, в предостережение другим".

Канонизация Иннокентия была вызвана стремлением церкви и царского правительства иметь святого для Сибири, что должно было способствовать укреплению влияния православия в этих отдаленных местах России.

Составители житий святых не жалели радужных красок на портреты своих героев. Но при жизни "святые" зачастую вовсе не пользовались почитанием, как сейчас пишут православные авторы. О том, как относился простой люд к канонизированным впоследствии основателям русских монастырей в XIV-XVI вв., убедительно показывает советский историк И. Будовниц в своей монографии "Монастыри на Руси и борьба с ними крестьян в XIV-XVI вв. (по "житиям святых")". Он приводит десятки примеров, свидетельствующих о непрекращавшейся борьбе крестьянства с монастырями и их основателями. Автора никто не уличит в предвзятости, в искажении фактов, ибо он основывается на церковной же литературе, подвергая ее критическому анализу.

Как бы ни приукрашивали в настоящее время церковные авторы историю, они не могут отвергнуть факты "святотатственных" действий крестьянства, которое вело борьбу с основателями монастырей, с монастырским землевладением. "Крестьяне сознательно сжигали построенные Антонием Сийским церкви, натравливали собак на "преподобного" Герасима Болдинского и его учеников, украли колокол с церкви, построенной Кириллом Новоезерским, дочиста обобрали монастырь Григория Пельшемского..."

Таких фактов, свидетельствующих о далеко не благоговейном отношении масс к тем, кто впоследствии вошел в пантеон святых, можно привести немало. Это, конечно, не было случайностью. Как справедливо отмечал И. И. Скворцов-Степанов, "крестьянам нисколько не улыбалось, что их боярами сделаются "праведники", спасенные души или кандидаты в "праведники"". Потому-то и выступало крестьянство против будущих святых православной церкви, видя в них эксплуататоров, ничем не отличавшихся от угнетателей в боярских одеждах. Потому-то и потребовали крестьяне уйти из их краев основателя монастыря на одном из притоков Сухоны в XIV в. Дмитрия Прилуцкого. Потому и утопили они в реке Агапита Тотемского, вели долгую борьбу с основавшим в XVI столетии Нилову пустынь Нилом Столбенским.

В житиях святых можно обнаружить факты, повествующие о том, как те же святые при жизни не пользовались поддержкой даже у собратьев. В житии Корнилия Комельского рассказывается, например, о том, что он возбудил против себя в монастыре такую "вражду", что собратья даже пытались его убить. В конце концов будущий святой вынужден был покинуть им Ya'i основанный монастырь. Видно, крепко насолил он монастырской братии!

Никак не мог поладить с собратьями и святой Никандр Псковский. И он должен был уйти из монастыря в другую обитель. Но и там не ужился. "Игумен же и братия Крыпецкого монастыря... обратишася к нему и повелеша ему изыти из места того".

Среди православных святых мы встречаем имя Иосифа Волоцкого, основателя одного из известных в России Волоколамского монастыря. Иосиф Волоцкий (в миру Иван Санин, ок. 1439-1515) был крупным церковным деятелем, игравшим видную роль в общественно- политической жизни России того времени. В своих писаниях он обосновывал необходимость сильной централизованной власти. Заявляя, что самодержавная власть имеет божественное происхождение, он вместе с тем выдвигал теократические идеи. Как отмечает советский исследователь А. Зимин, мысль о божественном происхождении царской власти нужна была Иосифу Санину, чтобы побудить великого князя к активной поддержке борьбы против "еретиков" и других врагов церкви. "Первая забота царя, по его воззрению, - это защита православия".

Православная церковь не могла не оценить заслуг игумена Волоколамского монастыря в борьбе с еретинами, прежде всего с "новгородско-московской ересью" - крупнейшим антифеодальным и антицерковным движением, возникшим в середине XV столетия. Иосиф Волоцкий был сторонником самого непримиримого отношения: к еретикам. Тюрьмы, пытки, казни, по его словам, были самым верным и действенным средством для тех, кто выступал против святыни православия. Жестокость к инакомыслящим, по мнению Иосифа Волоцкого, необходима для укрепления православной церкви.

Вместе с тем Иосиф Волоцкий выступал в защиту незыблемости православного вероучения. Он поучал верующих, что только слепым следованием христианским идеалам можно добиться личного спасения, избежать адских мучений за гробом. Он не допускал никаких компромиссов, требуя твердой веры, непреклонного следования предписаниям церкви. В писаниях Иосифа Волоцкого проповедуется аскетизм, презрение к земной жизни во имя вечного блаженства на небесах. Обращаясь к верующим, он поучал: "Помни, что ты человек смертный, живешь в жизни печальной, погубившей много добрых и злых, умных и неумных, богатых и бедных. Помни, что ты человек слабый, не могший вынесть труда ни одного дня, ни бдения нощного..." Он проповедовал: "Забудем о прелестях мира. Мы тем самым облегчим себя. Простимся с миром и его льготами. Простимся с заботами и суетами земли и скроемся от них... Предадим тело свое на скорби и лишения: оно стоит того..."

В то же время Иосиф Волоцкий требовал от верующих полного подчинения власти, непротивления злу, "смиренного несения своего креста". "Преимущим имей повиновение,- писал он,- за все благодари, в скорбях терпи, ко всем имей смирение... Ускоряемый не ускоряй, биемый не бий, обидимый не обиди".

Православию нужен был такой святой, устами которого можно было бы внушать верующим покорность и смирение.

Иосиф Волоцкий занял в церковной истории место и как родоначальник своеобразного церковно-политического течения в конце XV - начале XVI в. Последователи этого течения получили название иосифлян (осифлян). Это течение возникло в результате полемики между так называемыми нестяжателями, главными идеологами которого были Нил Сорский, Вассиан Косой и старец Артемий, и последователями Иосифа Волоцкого. Нестяжатели требовали отказа церкви от земельных богатств, которые якобы укрепляли связь ее служителей с "миром". Они призывали к уходу от всего, что отвлекает монашество от интересов духовных, к "нестяжательству". Иосиф Волоцкий и его приверженцы активно выступили в защиту церковно-монастьфского землевладения, против "нестяжателей", считавших недопустимым для церкви владеть богатствами, ибо позиция нестяжателей, по мнению иосифлян, могла лишь ослабить церковь. В данном случае Иосиф Волоцкий вновь проявил себя как церковный деятель, выступавший за сильную церковь в Русском государстве. Иосифляне, поддержанные великокняжеской властью (которая в свою очередь получала поддержку иосифлян), одержали победу над нестяжателями. Выдвинутое Иосифом Волоцким учение стало на долгие годы господствующим в русском православии.

Нетрудно видеть, что у церкви было много оснований сделать Иосифа Волоцкого святым.

В последние годы самодержавия в России была пред-" принята канонизация тобольского митрополита Иоанна, умершего в XVIII столетии. История с канонизацией Иоанна - яркое свидетельство разложения не только царского строя, но и русской православной церкви в годы, предшествующие революции 1917 г.

Период правления Николая II отмечен усиленной канонизацией новых святых. Это было обусловлено прежде всего тем, что в стране росло революционное движение, складывалась революционная ситуация, участились выступления трудящихся против существующих порядков. Массовый террор, репрессии не могли остановить нарастания революции. 1917 год стал годом крушения царизма.

Эти обстоятельства, характерные для всего периода царствования Николая II, вынуждали правящие круги искать наряду с террором также и иные пути к тому, чтобы затормозить ход истории, остановить процесс нарастания революционного движения. Поиски этих путей вела и церковь, стоящая на страже устоев царизма. Ее роль в данном случае можно определить словами В. И. Ленина: "Все и всякие угнетающие классы нуждаются для охраны своего господства в двух социальных функциях: в функции палача и в функции попа. Палач должен подавлять протест и возмущение угнетенных. Поп должен утешать угнетенных, рисовать им перспективы (это особенно удобно делать без ручательства за "осуществимость" таких перспектив...) смягчения бедствий и жертв при сохранении классового господства, а тем самым примирять их с этим господством, отваживать их от революционных действий, подрывать их революционное настроение, разрушать их революционную решимость".

Царское самодержавие использовало в своих интересах и вторую функцию, что, в частности, нашло выражение в тех канонизационных актах, которые происходили в царствование Николая II. Массам давали новых "заступников", убеждая их в том, что именно к этим святым следует в первую очередь обращаться со своими бедами и невзгодами, что это самый верный путь облегчить свою долю, избавиться от тех жизненных тягот, которые лежали на плечах людей. Старые святые уже были дискредитированы как "народные заступники". Им молились долгие годы, но они не помогали. Значит, нужны были новые святые. Именно этим объясняется, что в годы царствования Николая II была проведена канонизация Серафима Саровского, тамбовского епископа Питирима и других. Эту же цель преследовала и канонизация Иоанна Тобольского.

Иоанн Тобольский не был ни выдающимся церковным деятелем, ни "замечательным подвижником", ни лицом, совершившим какой-то особый подвиг, который мог бы быть отмечен в истории церкви. Это был заурядный служитель православия, не оставивший после себя никакого заметного следа. Как писал М. Горев, автор книги о канонизационном процессе Иоанна Тобольского, это был "серенький святой со своим сереньким житием, со своими никудышными... чудесами. Святой, подвигами которого - и даже более хлесткими подвигами - могли похвалиться десятки самых заурядных попов".

Иоанн Тобольский (Иоанн Максимович Васильков) был назначен митрополитом Тобольским в 1711 г. В этом качестве он проявил себя как верный слуга православной церкви, принимая активное участие в христианизации жителей Сибири. Десятки духовных миссий были направлены им для насильственного крещения коренного сибирского населения, до той поры не знавшего христианства.

Организацией активной миссионерской деятельности и исчерпываются дела митрополита Тобольского.

Личность Иоанна Тобольского представлялась вполне заурядной даже церковным иерархам, и они не поднимали вопрос о его канонизации. Потребовались исключительные обстоятельства, чтобы митрополит Иоанн стал кандидатом в святые. Канонизационный процесс был скандальным в полном смысле этого слова. Он связан с именем фаворита Николая II и царицы Александры Федоровны Григория Распутина, ловкого пройдохи, сумевшего в течение ряда лет влиять на мистически настроенных царя и царицу.

В 1914 г. епископ Тобольский и Сибирский Варнава, обязанный Распутину своей головокружительной карьерой, предложил канонизировать Иоанна Тобольского. Представление Варнавы, одобренное и благословленное Распутиным, нашло поддержку в царском дворце. Представление это было оформлено по всем правилам, как того требовали установления православной церкви. Появился и список "чудес", которые якобы происходили на могиле Иоанна.

Николай II на представлении Варнавы написал: "Рассмотреть в святейшем синоде". Однако синод, не доверявший Варнаве, решил создать комиссию "по проверке чудес", а также освидетельствовать останки Иоанна, так как синоду было известно, что при перенесении останков Иоанна еще в 1828 г. обнаружилось полное разложение тела митрополита. Варнава отказался освидетельствовать останки покойного и послал донесение о том, что мощи Иоанна "нетленны". После этого, не дожидаясь указаний синода, он фактически прославил Иоанна Тобольского как нового святого. Это был вызов синоду. И синод решил строго наказать самоуправца. Варнаву вызвали в Петербург, чтобы держать ответ перед синодом. Синод вынес решение уволить Варнаву от управления епархией, а также постановил приостановить "пение величания в бозе почивающему митрополиту Иоанну", "прекратить возношение имени святителя Иоанна на отпусте". Но у Варнавы были заступники. В силе был Распутин, а он хорошо знал, что надо подсказать царице. Та в свою очередь подсказала царю.. В результате потерпел поражение обер-прокурор синода Самарин. Его место занял Волжин, который поспешил выполнить волю самодержца, подготовил проект царской резолюции, оправдывающей Варнаву. "Твердо верю,- писал царь,- что синод в горячей ревности епископа Варнавы о скорейшем прославлении чтимого его паствою святителя почерпнет оправдание действиям в настоящей страдной для родины године и ради мира церковного покроет их прощением и любовью".

Ставленник Распутина Варнава одержал победу. Синод, выполняя волю Николая II, обратился к царю с докладом, в котором предлагал причислить Иоанна Тобольского к лику святых. На этом докладе Николай написал: "Приемлю предложения святейшего синода с умилением и тем большим чувством радости, что верю в предстательство Иоанна Максимовича в эту годину испытаний за Русь православную".

Все перипетии борьбы за канонизацию Иоанна детально описаны в книге Мих. Горева "Последний святой". Автор показывает, как волей отдельных лиц решались вопросы причисления к лику святых того или иного церковного деятеля, как с помощью подобных спектаклей царизм пытался затормозить ход истории.

Помимо открытой борьбы против революционного движения масс царизму нужны были иные средства для противодействия нарастающему революционному подъему. Среди этих средств немалую роль играли спектакли с чествованием лиц царской фамилии, с празднованием важнейших дат в истории русской церкви, с канонизацией новых святых и т. п. Так, в 1888 г. торжественно 01мечалось девятисотлетие "крещения Руси". Во время 91 их "торжеств" церковь усилила проповеди, в которых верующие призывались к смирению и терпению, к классовому миру, к "всеобщему братству", т. е. братству эксплуататоров и эксплуатируемых под знаменем христианской религии.

19 февраля 1903 г. по решению святейшего синода по всей России отмечалась память Александра II, "царя-освободителя". В храмовых проповедях воспевалась хвала Александру II и подчеркивалось, что добрые цари всегда пекутся о своем народе,, и массы должны ожидать от них благодеяний, не помышляя об ином пути избавления от тягот жизни. Эти торжества были вызваны беспокойством церкви по поводу крестьянских волнений в различных районах страны, стремлением остановить нарастание революционного подъема.

В этот же период вспыхивает эпидемия "обновления икон" и других чудес, которые по замыслу церковников должны были усилить религиозное чувство людей. И, конечно, в ход пошло испытанное средство православные святые. Это средство было использовано в самые тяжелые времена для русской монархии.

В июле 1908 г. в Киеве состоялся Всероссийский миссионерский съезд. На этом съезде православные церковники обсуждали методы противодействия растущему революционному движению. В частности, съезд решил просить святейший синод организовать празднование 200-летия со дня смерти святого Димитрия Ростовского, поставить вопрос о канонизации Анны Кашинской и о перенесении мощей Ефросинии Полоцкой из Киева в Полоцк.

Мы уже говорили, как была вторично канонизирована княгиня Анна Кашинская. Определенные цели преследовало и перенесение мощей Ефросинии Полоцкой из Киева в Полоцк. В западных губерниях, как и повсюду в России, нарастало революционное движение. Поднималось на борьбу крестьянство. Вел классовые бои пролетариат. Перенесение останков Ефросинии из Киева в Полоцк по замыслу правящих кругов и церковников должно было отвлечь массы от событий, происходивших на западе России. Кроме того, культ этой святой, как полагали православные церковники, мог помочь в укреплении позиций православия в западных областях, где имела влияние католическая церковь.

О целях, которые преследовались перенесением мощей Ефросинии Полоцкой, свидетельствует ходатайство местных гражданских и духовных властей перед синодом. В нем, в частности, говорилось: "Не признаете ли возможным ввиду крайней скудности в Полоцкой епархии древней, особенно чтимой святыни православной... в настоящее тяжелое время, когда приходится стоять лицом к лицу... с распространяющимся безверием и его гибельными последствиями, возобновить перед святейшим синодом ходатайство о перенесении св. мощей".

В политических целях было осуществлено и празднование 200-летия со дня смерти святого Димитрия Ростовского, которого православные богословы называют "златословесным учителем", "одним из самых выдающихся российских архипастырей начала XVIII века".

Димитрий Ростовский действительно имел немалые заслуги перед церковью. Ему принадлежит составление Четий миней - сборников жизнеописаний святых русской православной церкви. В течение многих лет писания Димитрия Ростовского использовались церковниками для пропаганды культа святых. Один из современных богословов пишет: "Церковные проповедники находили в них неистощимый материал для своих поучений, примеры осуществления заповедей евангелия в жизни. Рядовым людям указывался здесь путь спасения во всех условиях жизни; все могли найти здесь образец и пример, которому могли бы следовать: доблесть воинов, целомудрие женщин, подвиги преподобных и, главное, ощущение живой и действенной веры в бога".

Известны и другие писания Димитрия Ростовского, прежде всего его "Розыск о Брынской вере" - сочинение, направленное против старообрядчества. Это сочинение православные миссионеры использовали в борьбе против раскола и русского сектантства.

Но не только за богословские писания Димитрии Ростовский был канонизирован церковью. Он проявил себя как ревностный служитель престола. Этот мотив, кстати, был выдвинут при подготовке празднования 200-летия со дня его смерти. В отчете обер-прокурора святейшего синода Димитрий Ростовский характеризовался как защитник самодержавной власти.

В годы первой мировой войны русская церковь провела еще одну инсценировку: перенесение мощей "отрока Гавриила" из Слуцкого Троицкого монастыря Минской губернии в храм Василия Блаженного в Москве.

"Отрок Гавриил" - ничем не примечательный святой. И может быть, о нем и не вспомнили, если бы не события тех лет. Имя его использовалось самыми реакционными монархическими элементами для разжигания национальной розни, разгула антисемитизма и укрепления православной веры. По церковной версии, Гавриил, сын поселян из деревни Зверки, неподалеку от Белостока, стал жертвой ритуального убийства. Местные евреи якобы зверски убили его, выпустив кровь и бросив тело в поле. Случилось это будто в 1690 г., а в 1755 г. мощи отрока были перенесены в Слуцкий монастырь. Имя его попало в православные святцы.

Об этом вспомнили во время первой мировой войны, когда монархист и черносотенец протоиерей Восторгов, настоятель собора Василия Блаженного, установил перенесенные в Москву мощи в своем соборе. Торжественные молебны и черносотенные проповеди разжигали в верующих антисемитизм. Все это должно было отвести гнев народа от самодержавия и заглушить недовольство войной. Когда же в 1919 г. специальная комиссия вскрыла гробницу "отрока Гавриила", то вместо нетленных мощей в пустом ящике она обнаружила всего лишь одну невесть кому принадлежавшую косточку.

Говоря о канонизации новых святых, нельзя не упомянуть занесенного в святцы астраханского митрополита Иосифа с лаконичным определением: "священномученик". Деятельность Иосифа пришлась на те годы, когда в России разгорелось восстание Степана Разина. В июне 1670 г. восставшие подошли к Астрахани. Астраханский митрополит принял активное участие в обороне города. Царским именем призывал он горожан не отдавать Астрахань Разину. Но все усилия митрополита оказались тщетными. Восставшие взяли город. Воевода Прозоровский и митрополит Иосиф были казнены.

И вот спустя почти 250 лет православная церковь решила прославить Иосифа. В стране началась революция. Контрреволюция предпринимала отчаянные попытки задушить революцию. А в эти самые дни церковные иерархи, собравшиеся на собор 1917-1918 г., решали вопрос о канонизации митрополита Иосифа, прославившегося борьбой с восставшими крестьянами. Этим актом православная церковь откровенно выразила свое отношение к революции.

Таким образом, рождение "божьих праведникое" обусловливалось чаще всего политическими причинами. У церкви были опытные сочинители, способные наложить румяна на лики божьих угодников, чтобы те предстали перед верующими в самом привлекательном виде.

Христа ради юродивые. В списке святых христианской церкви особую группу составляют так называемые юродивые во Христе. "В великом сонме угодников божьих,- говорится в одном православном издании,- прославленных св. церковью, юродивые Христа ради являются дивными во святых по роду своего подвига и по той высокой степени самоотвержения, которому они следовали. Ради Христа и своих ближних они отрешались не только от мира и яже в мире, но и от всего лучшего, что есть в природе человека, поскольку последнее необходимо для христианина...".

Юродивые - это психически неполноценные, умственно расслабленные люди, совершавшие нелепые поступки, но обладавшие, по христианским верованиям, даром прорицания. Такое отношение к юродивым имеет свое обоснование. В далекие времена люди, не зная причин психических заболеваний, смотрели на эти болезни как на "божью печать". Согласно христианским взглядам, юродство - это не состояние людей с расстроенной психикой, а знак особой любви к богу. Иными словами, юродивые - это якобы люди, отрешившиеся от мирских интересов, "накинувшие на себя личину безумия", посвятившие жизнь только служению богу, следовавшие завету апостола Павла: "Мы юроды Христа ради" (I Коринф. IV, 10). Само православное духовенство так определяет юродивых во Христе: "Эти славные подвижники, одушевляемые горячею ревностию и пламенною любовию к богу, добровольно отказывались не только от всех удобств и благ жизни земной, от всех выгод жизни общественной; от родства самого близкого и кровного, по даже отрекались при полном внутреннем самосознании -от самого главного отличия человека в ряду земных существ - от обычного употребления разума, добровольно принимая на себя вид безумного, а иногда и нравственно падшего человека, не знающего ни приличия, ни чувства стыда, дозволяющего себе иногда соблазнительные действия..."

Эти люди будто бы "под личиною юродства нередко совершали такие гражданские подвиги, на которые не решались люди, мнящиеся быть мудрыми... Сии подвижники, подобно древним пророкам, ревнителям славы божьей, не стеснялись говорить резкую правду в глаза сильных мира сего... Имея дар предсказывать будущее, оьи молитвами своими избавляли сограждан от грозивших им бедствий, не раз отвращали гнев божий от своих современников, у которых были большею частию в поношении и презрении". Так писал о юродивых один из служителей московского собора Василия Блаженного. В приведенном отрывке изложено отношение православной церкви к юродству, к юродивым, культ которых был широко распространен в дореволюционной России. Это отношение проистекает из христианского учения, принижающего разум перед верой, проповедующего иррационализм, бездумное поклонение сверхъестественным силам.

Только отказавшись от попыток разумного постижения окружающего мира, можно, по словам служителей христианства, стать смиренным рабом божьим. К этому должен стремиться каждый верующий. Именно такими смиренными "рабами божьими" предстают в церковных писаниях юродивые.

Нет ничего удивительного в том, что целый ряд юродивых оказался канонизированным, а те из них, которые не были причислены к лику святых, все равно почитались верующими и православная церковь поощряла это почитание.

Версия о том, что юродивые были людьми, совершавшими своеобразный подвиг, выступая с обличением нравственных пороков, беззакония, нашла отражение и в трудах отдельных дореволюционных историков. Так, В. О. Ключевский в своем "Курсе русской истории" писал. "Нам известно, какое значение имело и каким почетом пользовалось в древней Руси юродство Христа ради... Духовная нищета в лице юродивого явилась ходячей мирской совестью, "лицевым" в живом образе обличением людских страстей и пороков и пользовалась в обществе большими правами, полной свободой слова: сильные мира сего, вельможи и цари, сам Грозный терпеливо выслушивал смелые, насмешливые или бранливые речи блаженного уличного бродяги, не смея дотронуться до него пальцем".

Мнение о том, что юродство было своеобразной формой обличения пороков человеческого общества, разновидностью социального протеста, нашло убедительное опровержение в трудах советских историков, в частности И. У. Будовница, который показал, что юродивые вовсе не были "народными обличителями", вынужденными под личиной психически ненормальных людей скрывать свою "истинную мудрость". Это были "несчастные, отверженные и больные парии, к мукам которых с сочувствием относились народные массы, сами хлебнувшие немало горя, и на муках которых в течение долгого времени усердно спекулировала официальная церковь".

Создавая и всячески поддерживая культ юродивых, православная церковь убеждала верующих в "нравственной важности подвига юродства", в том, что юродство вовсе не противоречит человеческой природе, а напротив, соответствует ей. Обоснование своим взглядам духовенство находило в самом христианском вероучении, которое заповедует "покорить плоть духу, земное небесному, так как дух - основа всего христианства состоит в самоотвержении".

Церковные авторы относят возникновение юродства, как своеобразной разновидности христианского аскетизма, к первым векам христианства, причем отмечают, что "общие черты этого подвига заповедуются уже евангелиями". Найти в евангельских текстах обоснование аскетическому отрешению от "мирской жизни", от тех радостей, которые дарует человеку окружающий мир, не столь сложно.

Среди святых, канонизированных христианской церковью, мы встречаем имена Христа ради юродивых Макария, Серапиона, Виссариона, Андрея и др. Жития этих святых схожи между собой, подчас повторяют одни и те же истории, но с новыми действующими лицами. В книге И. Ковалевского, о которой уже шла речь, в частности, говорится: "Что же касается того сходства, какое нередко видим в повествованиях о жизни подвижников, то естественно, что различные подвижники могли быть поставлены действительно в одинаковые жизненные условия, которые, "как струны, натянутые до известной степени, всегда издавали и будут издавать одинаковый звук, чья бы рука ни прикасалась их". С другой стороны, нельзя отрицать и того, что в подобных случаях сходства иногда было и преднамеренное подражание, так как вполне естественно, что жизнь известного подвижника могла служить предметом подражания для последующего поколения иноков". Однако трудно предположить, чтобы несколько юродивых неоднократно попадали в одни и те же жизненные обстоятельства. Справедливее будет согласиться с церковным автором в том, что в жизнеописаниях юродивых мы встречаемся с откровенными заимствованиями и подражаниями. Жития древних юродивых, распространявшиеся с давних времен на Руси, послужили образцом для создания жизнеописаний русских юродивых. Эти святые, как повествуют их жития, "отрешались от мира", принимали личину безумцев, совершали такие поступки, которые просто немыслимо увязать со здравым смыслом.

В вышедшем в Петербурге в 1880 г. сборнике Отделения русского языка и словесности Императорской академии наук дан перевод древнего жития Симеона. В житии рассказывается, например, о том, как этот юродивый нашел на свалке мертвую собаку, привязал ее и стал таскать по городу, или о том, как он однажды наполнил карманы орехами, пришел в церковь во время богослужения и стал гасить орехами свечи. Что это - мудрость истинно христианского святого или просто безумные поступки, в которых невозможно отыскать какой-либо смысл?

В рассказах о жизни юродивых непременно отмечается, что все они были благословлены на "сей подвиг" самим господом богом. Таким образом, жизнь их, дела и самые нелепые поступки объявлялись богоугодными. Церковным же авторам оставалось трудиться над тем, чтобы отыскивать "глубокий смысл" во всех этих безумствах.

Представляют интерес рассуждения церковных авторов о причинах, которыми были вызваны "подвиги юродства" в конкретной исторической обстановке России. Вот что пишет по этому поводу И. Ковалевский: "Вследствие неблагоприятных исторических условий и особенностей религиозного склада, при отсутствии большей частью просвещения, древнерусское общество нередко страдало от неправды, корыстолюбия, эгоизма, личного произвола, от притеснения и угнетения бедных и слабых богатыми и сильными. В таких тяжких обстоятельствах истинными печаловниками русского народа явились Христа ради юродивые. По самому существу в основе этого подвига заключается стремление открыто и невзирая на лица обличать и, по возможности, искоренять людскую ложь, хотя бы она и прикрывалась благовидными предлогами, непосредственно, так сказать, врачевать нравственные недуги современников, говорить прямо или иносказательно правду сильным мира сего, не страшась их гнева...".

Мы уже говорили о некоторых попытках представить юродство как своеобразную форму социального протеста. Приведенное высказывание - наглядное тому подтверждение. Помимо того, оно весьма красноречиво характеризует взгляды духовенства, отражающие социальную доктрину православной церкви. Как будто православный автор, видя пороки современного ему общества, говоря о произволе власть имущих, о страданиях простого люда, даже в мыслях не держит, что могут быть какие-то иные пути для обличения несправедливостей социального строя в тогдашней России, кроме выступлений юродивых. И это не случайно. Ведь православная церковь, проповедуя христианское вероучение, исходит из незыблемости устоев эксплуататорского строя, как раз и навсегда установленного богом. Потому-то все формы социального протеста, которые могут подорвать эти устои, решительно ею отвергаются.

Характеризуя русских юродивых как обличителей зла, как смелых критиков общественных пороков и сильных мира сего, церковники в качестве примера ссылаются на жизнь блаженного Михаила Клопского. В житии Михаила Клопского говорится, что этот юродивый заявил архиепископу Евфимию: "Дозволяют ли правила пастырю расхищать свое стадо?" Евфимий же, "пораженный обличением, заболел и умер".

Далее об этом блаженном рассказывается, как он открыто осуждал удельного князя Димитрия Шемяку., не желавшего подчиниться власти великого князя. Он будто бы прямо за явил Шемяке: "Довольно бед натворил ты, если еще примешься за то же, со стыдом воротишься сюда, где гроб ждет тебя". И в другой раз: "Слышу, князь, земля простонала три раза и зовет тебя к себе". Непокорный князь погиб, отравленный одним из своих приближенных. Слова же юродивого церковники объявили пророческими.

Обличителем деспотизма выступает и псковский юродивый Николай, живший в XVI столетии. В его житии приводится следующий случай. В 1570 г. в Псков прибыл царь Иван Грозный. Он посетил Любятов монастырь и заглянул в келью к Николаю юродивому, и тот стал уговаривать государя "перестать лить кровь человеческую и не грабить церквей божьих". Но царь не прислушался к словам юродивого. Когда же он приказал снять колокол на одном из храмов, "в тот же час пал лучший конь его по пророчеству святого". Узнав об этом, царь "пришел в ужас и поспешил выехать из города".

В другой раз юродивый предложил царю кусок сырого мяса. Тот отказался от мяса, сославшись на пост. И тогда Николай заявил: "Ты делаешь хуже, питаешься плотью и кровью человеческой, забывая не только пост, но и бога.

Основываясь на этих и некоторых других примерах, которые, кстати говоря, в большинстве случаев искаженно передают имевшие место исторические факты, православное духовенство делает вывод, что юродивые были в те времена чуть ли не единственными борцами за справедливость, совершенно обходя стороной многочисленные случаи вооруженных выступлений народных масс, крестьянских восстаний, во время которых массы вступали на единственно верный путь борьбы за свободу, за переустройство несправедливого социального строя. Этих борцов церковные авторы обходят молчанием. А вот юродивые оказываются в центре их внимания. Более того, в церковной литературе они именуются "общественными страдальцами", несшими на своих плечах "тяготы общества". Можно ли придумать что-либо более нелепое?

А можно ли согласиться с утверждением И. Ковалевского о том, что юродивые "были единственными обличителями нечестивых, утешителями и защитниками несчастных, без вины страдавших?" Это прямое искажение истории, сознательное извращение фактов, попытки замолчать революционное движение масс, выступления русских вольнодумцев и т. д. Духовенству важно показать прогрессивность христианства на всех этапах человеческой истории, и оно пытается делать это, хотя бы ценой подтасовок, извращения истории.

Среди юродивых, канонизированных православной церковью, пользуется почитанием блаженный Прокопий Устюжский. В житии рассказывается, что был Прокопий иностранным купцом. Попав в Новгород, он познакомился с православным вероучением. Жизнь православных иноков так подействовала на него, что он "роздал имение бедным и удалился в Хутынскую обитель, вступив на новый путь жизни, на путь юродства". Жизнь свою Прокопий провел в Великом Устюге. Ночами он молился на церковной паперти, а "днем ходил по городу глупцом". Чудачества Прокопия вызывали насмешки со стороны горожан. "Над ним насмехались, его бранили, били..."- рассказывается в житии. Но, утверждают составители его жития, Прокопий сносил все это безропотно и даже был счастлив, что терпел во имя божье. И господь, конечно, не оставил своего угодника. Однажды в лютый мороз ангел, посланный богом, спас юродивого от смерти, согрев его своим теплом. К тому же бог наделил Прокопия даром "чудотворенияэ и пророчества. А это открыло простор перед православными сочинителями, которые не пожалели своей фантазии для описания чудес Прокопия Устюжского.

В качестве одного из образцов истинно христианского подвига юродства православная церковь выставляет Исаакия Затворника, жившего в XI столетии.

Исаакий был богатым торопецким купцом, но, "почувствовав в себе святость", он раздал свое состояние нищим и ушел в монастырь, где "начал вести жизнь строгую: надел власяницу, велел купить козла, снял с него кожу и сверх власяницы покрылся сырой козлиной кожею... затворился в тесной пещере в четыре локтя, и здесь молился богу со слезами; пищею его служила просфора и то через день, и воды пил он в меру... так провел он 7 лет, не выходя на свет, не ложась на бок, но сидя, предаваясь ненадолго сну".

Ну и, конечно, составители жития св. Исаакия Затворника, действуя по образцам своих предшественников, описывают чудесные видения, которые будто бы являлись ушедшему от мира купцу.

Исаакий ничем не отличался от других юродивых. Ходил в рубище, терпеливо переносил "побои и наготу, и холод день и ночь". "Раз ночью затопил он у себя печь в пещере; печь была худая, огонь разгорелся и пламя стало пробиваться сквозь щели печи. Не имея чем заслонить скважины, он стал на щели босыми ногами и сошел только тогда, как прогорела печь". Зачем?- можно задать вопрос церковным авторам. Действительно, зачем? Ради чего человек становится босыми ногами на огонь, подвергает себя подобным мучениям? Можно ли найти этому объяснение с точки зрения здравого смысла? Конечно, нет. Но в поведении христианских святых, которые вели аскетический образ жизни, и прежде всего юродивых найти здравый смысл не так-то легко. И это характерная особенность жизнеописаний святых угодников, которыми церковь потчует своих верующих.

Юродивые, "покровители" местного населения, имелись во многих городах дореволюционной России. В Новгороде, например, таким покровителем был уже упоминавшийся "чудотворец" Михаил Клопский. Другим покровителем Новгорода считался блаженный Николай Кочанов, день памяти которого русская православная церковь отмечает 27 июля.

Жизнеописание праведного Николая мало чем отличается от жизнеописаний других юродивых. Те же восхваления его праведной жизни, те же привычные слова о его благочестии. Те же чудеса, пророческий дар и прочие атрибуты. Как повествует его житие, скончался он в июле 1392 г., а в 1554 г. над его гробом был заложен каменный храм во имя великомученика Пантелеймона. Культ Николая был широко распространен в дореволюционной России. Храм великомученика Пантелеймона в Новгороде был переименован в Николо-Кочановский. Внимание к этому храму проявляли даже члены императорской фамилии. Когда 27 июля 1831 г. у царя Николая I родился сын, он назвал его в честь покровителя Новгорода блаженного Николая. "С этого времени обильно полились царские щедроты на Николо-Кочановскую церковь. Сам император Николай Павлович, а потом августейший сын его, носитель имени блаженного Николая Кочаиова, великий князь Николай Николаевич, спешили жертвовать на церковь юродивого Николая и деньгами и вещами. Так, в 1832 г император пожертвовал в Николо-Кочановскую церковь 200 рублей ассигнациями на устройство серебряной ризы на образ угодника божия... В 1844 г. новой царской щедротой в 1128 рублей был возобновлен иконостас, поврежденный в 1842 г. молнией... В 1847 г. на сумму 500 рублей, пожертвованную великим князем Николаем Николаевичем, построена часовня...".

Список этих "щедрот" довольно длинный. Так сами государи помогали поддерживать и укреплять культ Николая Блаженного.

Еще один "блаженный" - московский "чудотворец" Василий. Житие его в общих чертах повторяет то, что говорится о других юродивых. Особенно подчеркивают церковные авторы, что Василий Блаженный был тесно связан с народом (под народом в данном случае понимаются нищие, калеки, обиженные судьбой и т. п.) и обличал безнравственность, деспотизм, греховность влиятельных лиц. В частности, он якобы обличал жестокость Ивана Грозного. Однако историки, занимавшиеся анализом житийной литературы, подвергают серьезным сомнениям многие факты, о которых рассказывается в житии Василия Блаженного. В частности, достоверность этого жития подверг сомнению В. О. Ключевский.

"Сохранилось житие блаженного Василия,- пишет он,- очень скудное биографическим содержанием, но многословное и скорее похожее на похвальное слово, чем на житие; чудеса, приложенные к житиям, начались в 1588 г., в рукописях житие, кажется, появляется не раньше XVII века,- это указывает приблизительно на время его составления".

Что касается упоминаний в некоторых источниках, будто Василий Блаженный выступал как обличитель жестокости и деспотизма Ивана Грозного, то, по мнению историков, они не имеют достаточных оснований. По свидетельству англичанина Джилса Флетчера, посетившего Москву в 1588 г. и написавшего книгу "О государстве русском", Василий Блаженный упрекал Грозного "в его жестокости и во всех угнетениях, каким он подвергал народ". Однако советский историк И. Будовпиц замечает, что, по имеющимся данным, Василий Блаженный умер в 50-х годах XVI в., т. е. до введения опричнины. А в то время у него не было оснований упрекать царя в особой жестокости.

Анализируя некоторые другие сообщения об обличениях царей юродивыми, И. Будовниц приходит к выводу, что, как правило, они не подтверждаются источниками. "...Мы не можем с достаточной достоверностью,- пишет он,- назвать среди юродивых древней Руси ни одного "публициста", ни одного смельчака, который дерзнул бы открыто осудить царские неправды. В житиях некоторых юродивых, причисленных русской православной церковью к лику святых, можно встретить намек на то, что они будто бы обличали богачей, не желая даже общаться с ними и принимать от них милостыню. Но эти указания... носят слишком общий, отвлеченный характер".

Официальная канонизация юродивых заканчивается во второй половине XVII в. Вызвано это было тем, что появилось много "лжеюродивых", которых привлекала перспектива оказаться в сонме святых. Церковь, встревоженная этим, решила отказаться от причисления к "святым" юродивых. Тем не менее и в XVIII и XIX столетиях юродивые и без канонизации почитаются как святые. Церковь даже не пыталась остановить поклонение этим юродивым, напротив, она извлекала из него доходы.

Нередко почитание юродивых граничило с массовым психозом. Именно таким психозом отмечено поклонение некоему И. Е. Корейше, которого верующие считали "провидцем", "прорицателем" и "чудотворцем". И. Я. Корейша, как повествуют его биографы, родился в конце XVIII в. в Смоленске, в семье священника. Он получил духовное образование и решил посвятить жизнь служению церкви. Будучи назначен преподавателем смоленского духовного училища, он "решился приступить к тяжкому подвигу юродства" и "притворился помешанным".

Однако те данные, которыми мы располагаем, свидетельствуют о том, что Корейша не "притворился", а действительно потерял рассудок. Местное же духовенство, учитывая религиозность Корейши и то, что он выходец из семьи священника и сам был возведен в духовный сан, решило использовать его болезнь в своих интересах. Церковники стали распространять слухи о том, что Корейша лишь "притворяется помешанным", что он обладает даром прорицания. И к новоявленному "провидцу" потянулись верующие. А "провидец" жил на огороде в полуразрушенной бане. На стене повесил объявление, что принимает лишь тех, кто проберется к нему ползком. И люди ползли...

Врачи наконец признали, что оставлять Корейшу на свободе опасно. Его отправили в Московскую психиатрическую больницу и поместили как буйного в одиночную палату. Однако фанатики не оставили "святого" в покое. Они стали распространять слухи о его "пророческом даре". К "провидцу" началось паломничество. И никто не хотел задуматься над тем, что в роли прорицателя выступает душевнобольной человек. А он действительно был болен. В этом нетрудно убедиться, даже знакомясь с писаниями православных авторов о жизни Корейши в психиатрической больнице. Автор книги "Русские подвижники XIX века" Е. Поселянин пишет: "...В продолжение сорока лет... он никогда не садился: или лежал в случаях крайнего утомления на полу, или все делал, стоя на ногах,- и писал так и ел. Удручая себя, он занимался толчением в мелкий порошок камней, бутылок и костей и, смешав все с песком, приказывал выносить вон и приносить другое стекло... В общем же его действия часто бывали так странны..."

Однако это не могло остановить потока верующих, которые, словно на богомолье, стремились в Преображенскую больницу. Они припадали к руке "юродивого", выслушивали его бессвязный бред, пытаясь истолковать околесину, которую нес "провидец".

Среди тех, кто приезжал к Корейше, были титулованные особы, богачи. С "неизменным вниманием и уважением" относился к нему московский митрополит Филарет. Когда же Корейша умер в 1861 г., проведя много лет в психиатрической больнице,"над его телом в течение пяти дней было отслужено более двухсот панихид.

О подобных богомольцах повествует в рассказе "Маленькая ошибка" Н. С. Лесков: "Дядюшка и тетушка мои одинаково прилежали покойному чудотворцу Ивану Яковлевичу. Особенно тетушка,- никакого дела не начинала у него не спросившись. Сначала, бывало, сходит к нему в сумасшедший дом и посоветуется, а потом попросит его, чтобы за ее дело молился. Дядюшка был себе на уме и на Ивана Яковлевича меньше полагался, однако тоже доверял иногда и носить ему дары и жертвы не препятствовал...

Тетушка спрашивала Ивана Яковлевича, через чго ее дочь не родит: оба, говорит, молоды и красивы, а детей нет?

Иван Яковлевич забормотал: - Есть убо небо небесе; есть небо небесе. Его подсказчицы перевели тетке, что батюшка велит, говорят, вашему зятю, чтобы он богу молился, а он, должно быть, у вас маловерующий.

Тетушка так и ахнула: все, говорит, ему явлено!"

Не менее широко почитали верующие некую Ксению Блаженную Культ этой юродивой возник в XVIII - XIX столетиях. О ней сохранилось мало сведений. Известно лишь, что жила в Петербурге некая Ксения Григорьевна Петрова, была замужем за придворным певчим. Когда ей было 26 лет, скоропостижно скончался муж. "Этот неожиданный удар,- читаем мы в одном из церковных изданий,- так повлиял на молодую 26-летнюю бездетную вдову, что она сразу как бы забыла все земное, человеческое, все радости и утехи, и вследствие этого многим казалась как бы сумасшедшей, лишившейся рассудка".

По преданию, эта душевнобольная женщина бродила по городу босая, в лохмотьях и отзывалась только тогда, когда ее называли по имени мужа Андреем Федоровичем. Ее бессвязную речь было трудно понять. За зто и ухватились те, кому был выгоден культ Ксении Блаженной. Они стали распространять слухи, будто бессвязная речь Ксении содержит в себе пророческие указания. Слухам поверило немало религиозных людей, и этого было достаточно для того, чтобы после смерти Ксении ее стали почитать как провидицу. О том, насколько широко распространилось почитание Ксении, свидетельствует тот факт, что царь Александр III, заболев тифом, велел положить себе под подушку горсть земли с могилы блаженной. Когда он выздоровел, то искренне поверил в помощь Ксении. В ее честь царь назвал Ксенией родившуюся у него впоследствии дочь.

И хотя Ксения не была официально канонизирована церковью, духовенство использовало ее культ в своих целях. В течение многих лет имя этой блаженной было связано с обманом темного, забитого люда, слепо верившего своим духовным пастырям. И сейчас к ее могиле приходят богомольцы, которые верят, что горсть земли с могилы, горячая молитва, обращенная к юродивой, способны исцелить человека от болезни, помочь исполнению желаний. А на людском суеверии наживаются ловкие дельцы, использующие невежество верующих.

Мы рассказали всего лишь о нескольких юродивых, святых православной церкви. Помимо них были и другие, столь же несчастные, больные люди, которые также явились предметом религиозной спекуляции.

Как справедливо отмечал И. Будовниц, "на протяжении многих и многих веков придавленные и угнетенные народные массы, не видя выхода из своего невыносимого положения, до поры до времени все свои упования Е.озлагали на небо и верили в чудеса. Этим широко пользовались разные обманщики - жрецы и кудесники, попы и самозванные праведники, всегда находившие общий язык с эксплуататорами и яростно защищавшие их интересы. Они придумывали различные учения, единственной целью которых было одурачивание масс, пропаганда смирения и покорности. С этой же целью православная церковь в течение долгого времени создавала культ "юродивых во Христе", приписывая им такие свойства, которыми они никогда не обладали".

"Святые женщины". "Во Христе Иисусе нет ни мужского пола ни женского, но все - едино". Этими словами из новозаветной книги "Послание к Галатам" начинается одна из статей "Журнала Московской патриархии", посвященная "святым женщинам". Показательно, что статья эта появилась в мартовском номере. В последнее время церковники, учитывая, что большинство верующих составляют женщины, все чаще и чаще обращаются к ним. В "Журнале Московской патриархии" в преддверии Международного женского дня печатаются приветственные послания женщинам, во многих материалах подчеркивается "особая роль" христианства в раскрепощении женщины, в утверждении ее равноправия с мужчиной. Не случайно и появление статей о "святых женщинах", которые, по православному вероучению, являются образцом добродетельной жизни, высокой чистоты и нравственности, преданности богу и церкви.

Многие десятки женских имен мы находим в православном месяцеслове: создавая культ святых, церковь позаботилась о том, чтобы в пантеон святых вошли и женщины. Образцы поведения нужны были не только для мужчин, но и для женщин. В первую очередь к сонму святых женщин были причислены ветхозаветные и новозаветные персонажи, большей частью мифические. Античные богини также по мановению волшебной палочки христианских церковников превращались в святых, сохраняя привычные свои черты, изменялись лишь имена и некоторые детали биографии. Впоследствии церковь канонизировала и реально существовавших лиц женского пола, наведя стандартный агиографический глянец на их жизнеописания.

"Подвиги" женщин, которые бы давали право на их канонизацию, в известной степени сходны. При этом составители их житий исходили из христианского взгляда на женщину как на существо низшее, слабое, не способное к общественной деятельности, предназначенное лишь для домашнего очага, мужа, семьи. Поэтому в ряде случаев "подвиги" женщин-святых заключаются в противоборстве с разного рода "искушениями" - греховностью, плотскими страстями. Часто в житиях повествуется о том, как погрязшие в грехе женщины, приобщившись к христианской религии, познают всю прелесть веры в Христа и вступают на путь праведности. За это они не только получают отпущение грехов, но и удостаиваются высшего внимания со стороны господа.

Одной из "дивных христианских жен" духовенство именует Марию Египетскую. По жизнеописанию, Мария родилась в Египте около 445 г. Двенадцатилетней девочкой она оставила отчий дом, отправилась в Александрию- шумный, славившийся роскошью юрод, где "имела несчастье стать на путь разврата". Так провела она 17 лет. Причем "ненасытная страсть любодейства так объяла несчастную, что в целях приобретения широкого круга поклонников она не брала ни от кого подарков и жила в большой нищете". Но однажды из любопытства в день праздника воздвижения Мария отправилась в храм. "Но как она ни старалась протиснуться внутрь церкви - какая-то сила не допускала ее. Устав от давки и отчаявшись войти, она со стыдом отступила, и, став в углу притвора, размышляла, какая вина не дозволяет ей видеть животворящее древо Креста. Луч благодати осветил мрачную душу Марии. Вся ее жизнь предстала пред ней во всей своей греховной мерзости, и она стала плакать..."

Посещение храма, как повествуют церковные сочинители, внесло перелом в жизнь Марии. Совершив молитву перед иконой богородицы, блудница "свободно F-ошла в церковь и, павши на землю, поклонилась честному кресту и облобызала его с трепетом. Тут у св. древа она постигла тайну божия милосердия и вышла из храма другим человеком".

Наивность этого повествования очевидна для каждого непредубежденного читателя. А вместе с тем в этом, казалось бы, бесхитростном рассказе довольно определенно проступает его смысл. Церковь поучает, что как бы ни был грешен человек, как бы ни была запятнана его репутация, он всегда может надеяться на прощение и спасение, если раскается и станет на путь веры.

Постигнув "тайну божия милосердия", Мария Египетская удалилась в пустыню, где пробыла 48 лет (!) до своей кончины. При этом первые 17 лет пробыла в полном уединении, жила впроголодь, питаясь "скудными растениями, которые находила", "ведя тягчайшую борьбу со своими безумными страстями". Она страдала летом от зноя, зимой от холода и молилась, молилась, молилась... Вот какого счастья она сподобилась!

Не станем разбирать вопрос об историчности этой святой и о достоверности событий, приводимых в ее жизнеописании. Задумаемся над другим: если даже принять на веру рассказ о жизни и прозрении Марии, то достаточен ли подвиг ее для причисления к лику святых, т. е. для ее почитания?

Другая группа "святых женщин" - это женщины, "отличающиеся нравственной чистотой". Сюда можно отнести, например, мученицу Фомаиду, память которой православная церковь отмечает 13 апреля. По преданию, Фомаида, жена юноши-христианина, оказала сопротивление отцу мужа, который, прельщенный красотой снохи, пытался овладеть ею. И тогда похотливый старец убил женщину... Вот и все геройство Фомаиды Египетской. За него она была канонизирована церковью.

Немало женщин попало в разряд святых как пострадавшие "за веру Христову". Одна из наиболее почитаемых мучениц - "святая угодница" Варвара, которую духовенство именует "невестой Христовой прекрасной". Жизнеописание великомученицы Варвары повествует о том, что она была дочерью "богатого и знатного человека", но, к сожалению, "в язычестве коснеющего". Она рано уверовала в христианского бога. Когда об этом узнал ее отец, он пришел в ярость и потребовал у дочери отречения от христианской веры. Но все было напрасно. Тогда отец попытался добиться своего жестокими истязаниями и, наконец, убил ее. Варвара "скончалась, предав душу небесному жениху".

Объявив Варвару святой, христианские церковники начали поиски ее нетленных -мощей. Можно было заранее предугадать, что поиски эти увенчаются успехом. Ведь духовенство имело по этой части немалый опыт. И действительно вскоре мощи святой были "обнаружены". В течение многих столетий мощи Варвары демонстрировались в Киеве и привлекали к себе массы богомольцев, а духовенство, как обычно, собирало обильные приношения.

Немало женщин-святых удостоилось канонизации за свой аскетический образ жизни, уход от "мирской суеты", умерщвление плоти. Чаще всего это монахини, проведшие свою жизнь в разных обителях. В жизнеописаниях этих "святых женщин" мы не находим никаких иных подвигов, кроме "подвига" монашества. Так церковь канонизировала преподобную Ефросинию, игуменью Полоцкую, жившую в XII столетии. В ее житии говорится, что Ефросиния, дочь князя Георгия Всеволодовича, двенадцатилетней девочкой ушла в монастырь, она поселилась в тесной келье, день и ночь молилась, а в свободное время переписывала священные книги. Впоследствии она основала женский монастырь в селе Сельцо, где стала игуменьей. Вот и все, что совершила эта святая в жизни. Даже ее жизнеописатели не сумели придумать каких-то иных "подвигов".

18 сентября отмечается память Ефросинии Суздальской. В ее житии отмечается, что она "с детства возлюбила благочестие", а после гибели своего жениха ушла в монастырь, "она дошла до того, что вкушала пищу лишь раз в неделю и исхудала так, что у нее остались почти одни кости..." И это все, что сделала в жизни "святая".

Не менее достойна Мелания Затворница, по словам православных церковников, "одна из замечательных русских подвижниц". Она девятнадцатилетней девушкой ушла в монастырь, а затем привела туда и младшую свою сестру. Они жили в одной келье, в которой "ничего не было, кроме кувшина с водою и запаса сухарей". Одежду носили они заплатанную. "Большую часть времени проводили в молитве. В великий пост не ели совсем по пяти дней в неделю, а в субботу и воскресенье ели лишь сухари.

Так провели они 24 года. Аскетический образ жизни Мелании послужил основанием для причисления ее к лику святых.

Мы уже отмечали, что монашество само по себе православная церковь считает великим "духовным" подвигом. Если в последнее время церковники не выступают с призывами к бегству от "мира" в монашество, то это вовсе не означает, что они отказались от своего взгляда на монашество. Просто на первый план в их проповеднической деятельности в современных условиях выступают другие вопросы. Но это уже вопросы тактики, связанные с общими модернистскими тенденциями в православии. Естественно, было бы неправильно считать, что православная церковь отказалась от своего традиционного отношения к монашеству, от его восхваления. Подобное отношение вытекает из самой сущности православного вероучения. Среди святых много лиц, которые провели долгие годы жизни в монастырских кельях, отдавая все свое время молитвам, постам и т. п. Человек, проживший бесцельно жизнь, заслуживает осуждения. Православная церковь же именно таких бесцельно проживших жизнь людей возводит на пьедестал.

Само собой разумеется, чтобы оправдать канонизацию женщин, жизнь которых была довольно бедна сколько-нибудь значительными событиями, составители их жизнеописаний дали волю своей фантазии. В их житиях рассказывается о разного рода чудесах, видениях, пророчествах этих святых. В житии Ефросинии Суздальской, например, рассказывается о том, что, когда в 1238 г. хан Батый овладел Суздалем, он уничтожил все церкви и монастыри города. Однако монастырь, где находилась Ефросиния, оказался нетронутым, ибо бог внял ее молитвам и отвел татар от монастыря.

Составители жизнеописания Ефросинии Московской повествуют о том, что при жизни она обладала даром чудесных исцелений от недугов. А после смерти у ее мощей "исцеления сделались многочисленными".

С чудесами такого рода мы встречаемся во всей православной литературе о святых. Они рассчитаны на наивных, легковерных людей, бездумно внимающих всему тому, что говорят и пишут церковники. В многих житиях святых женщин говорится о чудесном обретении их нетленных останков, которые являются знаком святости. И религиозный люд верил этим житиям, верил духовенству, которое твердило о нетленности святых мощей. Обман был выявлен в первые годы Советской власти при вскрытии мощей многих святых. Так, при вскрытии мощей св. Ульяны Лазаревской была обнаружена груда обгоревших костей, а рядом с ними - кусок угля, дохлая мышь и куча различного тряпья. Еще более откровенно надували верующих служители Владимирской епархии. В течение многих лет они призывали богомольцев идти на поклон к мощам Ефросинии Суздальской. А при вскрытии раки с ее мощами была обнаружена матерчатая кукла.

Так сама жизнь разрушала веру в святыни православия.

Неканонизированные святые. Среди "божьих угодников", почитаемых верующими, имеются такие, которые официально не причислены к лику святых. Однако церковь не только не препятствует их почитанию, но делает все возможное для того, чтобы внушить верующим необходимость им поклоняться. Достаточно сказать, что имя патриарха Тихона, который не был канонизирован церковью, стоит в церковном календаре, и церковь славит его наряду с другими святыми. Все это дает основание рассказать и о неканонизированных святых, которые вошли в православный пантеон святых "неофициально".

В одной из своих проповедей митрополит Николай заявил, что есть подлинно святые угодники, которые, хотя и не канонизированы церковью, пользуются почитанием верующих. ". .В последний век, говорил он, наша русская православная церковь дала небу еще не прославленных, но почитаемых верующим православным сердцем: мудрого и благочестивого святителя Филарета Московского, затворника Феофана. Оптинских старцев, отца Иоанна Кронштадтского и многих других истинных рабов божиих, которые с верою и любовью ко господу совершали свои земной путь и память о которых не гаснет и не угаснет в верующих русских сердцах".

Наиболее реакционные церковники в капиталистических государствах спекулируют на именах тех деятелей русского православия, которые якобы заслужили канонизации, но не могут быть причислены к лику святых, так как церковь в СССР будто бы не свободна в своих действиях. Так, давно зарекомендовавший себя в качестве одного из глашатаев антисоветской пропаганды епископ Сан-Францисский Иоанн (он же бывший князь Шаховской) в своей брошюре "Русская церковь в СССР", изданной в Нью-Йорке в 1956 г., писал, что "одним из признаков освобождения церкви в СССР была бы канонизация отца Иоанна Кронштадтского и других праведников".

Но клеветник всегда остается клеветником. Ложь всегда остается ложью. Знаменательно, что ратует за канонизацию Иоанна Кронштадтского бывший князь Шаховской. Чтобы понять, почему церковь, несмотря на почтительное отношение к Филарету и Иоанну Кронштадтскому, воздерживается от официальной канонизации, следует познакомиться с тем, что представляли собой в действительности эти "божьи угодники".

Вот первый из этих кандидатов - митрополит Московский (с 1826 по 1867 г.) Филарет (Дроздов). По словам современных богословов, "он был одним из тех избранников божьих, которых промысел посылает людям в редкие промежутки времени для того, чтобы показать миру, до какой высоты может подняться человек, искупленный кровью Христа спасителя и одаренный божественной благодатью".

Церковные авторы рисуют Филарета умным и энергичным деятелем, который влиял не только на религиозную, но и на политическую жизнь современной ему России.

Филарет был ревностным защитником самодержавного строя, верным прислужником царизма, непоколебимым крепостником. По словам А. И. Герцена, он совмещал белый клобук митрополита c. жандармскими аксельбантами. Филарет старался обосновать незыблемость крепостнического строя на основании евангелия: "Бог по образу своего небесного единоначалия устроил на земле царя; по образу своего вседержательства царя самодержавного; по образу своего царства непреходящего, продолжавшегося от века до века царя наследственного".

Руководствуясь подобными идеями, он поучал священнослужителей, требуя от них внушать пастве необходимость повиновения властям, смирения перед сильными мира сего, терпения в связи с тяготами жизни. Всякое выступление против властей должно пресекаться со всей строгостью. Он резко осуждал революционные движения, всякие проявления свободомыслия, обвиняя тех, кто посягал на устои самодержавия, в посягательстве на божественное установление. Этот рясокосный реакционер прилагал немалые усилия к тому, чтобы помешать распространению грамотности в народе. Он хорошо понимал, что чем невежественнее народные массы, тем легче воспримут они поучение своих духовных пастырей. Филарет выступал против того, чтобы книги стали доступны всем, ибо чтение, по его словам, может произвести у простого люда нежелательное "брожение мыслей".

В 1861 г., когда было отменено крепостное право, Филарет вместе с наиболее реакционными крепостниками считал эту реформу явно преждевременной. Им была написана "Записка о затруднениях, которые могут возникнуть при приведении в исполнение положения о преобразовании быта помещичьих крестьян", где он отмечал, что "многие благонамеренные люди опыта ожидают оного с недоумением, предусматривая затруднения".

Филарет ратовал за телесные наказания для тех, кто нарушает законы государственные и церковные! "Христианство не осудит сей строгости", - говорил он.

Современным церковникам невыгодно вспоминать подобные факты из биографии Филарета. Односторонне представляя Филарета, церковь стремится использовать его имя в своих целях. Как справедливо замечает советский исследователь Н. Лимаитова, "церковники используют сейчас все средства для того, чтобы возродить былое влияние религии и религиозных организаций, утвердить разваливающийся авторитет церкви. Для этого и предпринята апология Филарета: церковь создает видимость прочности своего теперешнего положения, которое якобы отвечает идеалам, провозглашенным Филаретом еще в середине XIX в. Духовенство, обращаясь к истории, пытается найти образ, достаточно живой для сегодняшнего дня, убедительный, обладающий притягательной силой для верующего и для церковников. Отвечающей этим требованиям церковь считает личность митрополита Филарета. Авторитетом этого церковного иерарха подкрепляются современные рассуждения духовенства, требования церкви, ее образ действия. Правда, для того чтобы Филарет не потерял того ореола святости и благодати, которым окружают его современные богословы, им приходится замалчивать большую часть деятельности его как защитника самодержавия".

И как бы ни пытались навести глянец на портрет Филарета современные апологеты православия, они не могут выбросить из истории страницы "деяний" своего кандидата в святые - ярого реакционера, прислужника самодержавия, рясоносного крепостника, названного В. И. Лениным "попом-иезуитом".

Среди неканонизированных святых мы встречаем имя другого православного деятеля конца XIX - начала XX в. - Иоанна Кронштадтского. Культ Иоанна Кронштадтского усиленно пропагандировался церковниками при поддержке царского самодержавия. Слухи о "кронштадтском чудотворце", о его "чудесных деяниях" поддерживались и распространялись религиозными фанатиками и после того, как царизм был сметен шквалом Октябрьской революции. Белогвардейские эмигрантские круги за рубежом несколько лет назад взяли на себя инициативу канонизировать Иоанна Кронштадтского. Не имея на то никаких полномочий от русской православной церкви, они объявили его святым. Среди наиболее реакционных элементов белой эмиграции имя Иоанна Кронштадтского стало знаменем махровой антисоветской агитации, которая ведется под религиозной оболочкой.

Кто же такой Иоанн Кронштадтский? Что явилось причиной распространения его культа.

Иоанн Кронштадтский, в миру Иван Сергиев, родился в 1829 г. в семье дьячка в Архангельской губернии. После окончания духовной семинарии он прошел курс в Петербургской духовной академии, затем получил приход и стал священником в Андреевском соборе в Кронштадте. Еще на студенческой скамье будущий кронштадтский священник зарекомендовал себя в глазах начальства как ортодоксальный защитник православной веры, ревностный исполнитель церковных предписаний. Усердие было оценено. Об Иване Сергиеве сложилось вполне определенное мнение, как о человеке твердом в своих убеждениях, в своем служении православию.

В качестве священника Иоанн Кронштадтский прославился своими театрализованными службами, патетическими проповедями. Современники, рисуя портрет Иоанна, подчеркивали его незаурядные актерские способности. Даже по улицам он ходил, словно отрешенный от окружающего мира, не по тротуарам, а по мостовой, не уступая дороги экипажам. Зеваки дивились и распространяли молву о необычном его поведении.

Он нередко обращался к бедноте, рисуя ей заманчивые картины райского блаженства, за страдания на этом свете, он принимал бродяг и алкоголиков и вел душеспасительные беседы с ними. Особенно прославились организованные им массовые исповеди. Вот описание такой массовой исповеди, приведенное в одной из газет того времени: "Собор набит до отказа. Началась проповедь. Сначала вся народная масса притихла, как бы замерла, но вот начинается движение... Вздохи делаются глубже, начинают набегать на глаза облегчающие душевное томление слезы. Еще мгновение, еще несколько слов проповедника - и вот раздаются рыдания. Они становятся сильнее. Раздаются раздирающие душу крики: "Батюшка, прости!", "Батюшка, помоги!", "Помолись за нас!", "Грешные мы, батюшка"... Море забушевало, стало так шумно, что не слышно и проповедника".

В заключение, как повествует газетный репортер, Иоанн, чувствуя, что физическое и духовное напряжение массы верующих достигло предела, обращается к ним; Покаялись ли вы? Желаете ли исправиться?

- Покаялись, батюшка! Желаем! Помолись за нас! - несутся вопли. Все смиренно склонили головы.

О. Иоанн наложил на смиренно склоненную толпу епитрахиль:

- Властью, данной мне от бога, прощаю и разрешаю вас. Смиритесь и надейтесь на всевышнего. Только он, всемогущий, может спасти и избавить вас..."

Иоанн Кронштадтский был ревностным апологетом православия, смертельным врагом всякого проявления свободомыслия.

К различным средствам прибегал Иоанн Кронштадтский для разжигания религиозного фанатизма. Одним из этих средств были распространявшиеся с помощью православного духовенства слухи о "чудесных" исцелениях, которые якобы совершал Иоанн. Иоанн пользовался благоволением и влиятельнейших особ царствующего дома. Сам Николай II благоволил "кронштадтскому чудотворцу". Это не было случайностью. Ведь Иоанн Кронштадтский нес верную службу самодержавию. Он проповедовал неимущим необходимость терпения и смирения в земной жизни, подчинения властям. Он освящал незыблемость самодержавного строя, несправедливых социальных порядков. Причем делал он ссе это более тонко, чем другие священнослужители.

Бывший ленинградский митрополит Н. Платонов, впоследствии порвавший с религией, писал: "Церковь использовала легенды об отце Иоанне для борьбы с зарождавшимся революционным движением в последние годы XIX столетия. Монархические газеты пестрели сообщениями об отце Иоанне: куда он поехал, где он служит, когда назначена у него общая исповедь и т. д., печатались вымыслы о его "чудотворениях". Петербургский митрополит и другие архиереи возили отца Иоанна с собой на различные церковные торжества, где кронштадтский "святой" вел монархическую пропаганду о повиновении царю, о рабском смирении и подчинении начальству и хозяевам, поставленным "от бога"..."

Кронштадтский центр борьбы духовенства с революционным движением имел в Москве и других городах не только монастыри, созданные под влиянием отца Иоанна, но и свою агентуру - "странников", "книгонош", "богородиц" и "архангелов"...

Заигрывая с народом, одаряя бедняков медными грошами, обещая им спасение и райское блаженство за гробом, Иоанн Кронштадтский выступал в обличье доброго пастыря. Но он менял это обличье, когда речь шла о революционных движениях, о крестьянских восстаниях, о людях, которые шли на штурм бастионов старого мира. Тогда отец Иоанн выступал как отъявленный мракобес и реакционер, рясоносный душитель всякого проявления прогресса. Это он, Иоанн Кронштадтский, травил Льва Толстого. В своих проповедял он оправдывал жестокие меры царского правительства против революционеров. Он оправдывал казнь народовольцев, совершивших покушение на царя Александра III. В дни первой русской революции 1905 г. он вступил в ряды черносотенной организации "Союза русского народа", и призывал потопить в крови революционное движение.

И вот этого кронштадтского мракобеса, в наши дни церковники всячески восхваляют! Всю свою жизнь сш посвятил обману людей, выступал как верный прислужник царизма, угнетателей трудового народа. Церковная служба принесла ему баснословные доходы. После его смерти, последовавшей в 1908 г., даже видавшие виды полицейские чиновники, составлявшие опись имущества этого бессребреника, пришли в изумление от того богатства, которое было накоплено им в течение жизни.

Православное духовенство нередко упоминает с умилением имя патриарха Московского и всея Руси Тихона, который якобы дожидается своего часа, чтобы быть причисленным к лику святых. И хотя имя Тихона не внесено в православные святцы, мы находим упоминание о его кончине в разделе "Церковные памятные даты" в православном церковном календаре.

Патриаршество Тихона (Василия Белавина) началось в 1917 г в дни Октябрьской революции. Оно было ознаменовано воззваниями нового патриарха против Советской власти. Тихон откровенно стал на сторону контрреволюции. В те дни многие священнослужители оказались в лагере белогвардейщины. Благословляя защитников навсегда ушедшего прошлого, освящая борьбу контрреволюции с новой властью, они непосредственно участвовали в этой борьбе. На фронтах гражданской войны сражались "полки богородицы", "дружины святого креста", "полки Иисуса". Их осенял перстом патриарх Тихон.

Известны факты, подтверждающие тесную связь патриарха с агентами иностранных держав, организовавших интервенцию против молодой Советской республики. Например, Тихон вел далеко не душеспасительные беседы с представителями французского консула, был связан с посольствами других стран.

Но наиболее ярко проявилось лицо патриарха в 1922 г. Гражданская война, разруха, сильнейшая засуха, неурожай обрекли на голод 14 миллионов людей. Советское правительство делало все возможное, чтобы облегчить участь голодающих. Было решено закупить хлеб за границей. На это требовались золото и серебро. Церковь имела драгоценные металлы: золоченые иконы и иная утварь, огромные сокровища в церковных и монастырских хранилищах - все это могло помочь спасти многие миллионы человеческих жизней. Но, когда по настоянию трудящихся было принято постановление ВЦИК об изъятии церковных ценностей, патриарх словно забыл евангельские поучения о помощи страждущим, о любви к ближним. Он обратился с воззванием к служителям православной церкви, ко всем верующим не допустить изъятия церковных ценностей.

Современные служители религии пытаются обелить Тихона. В одной из статей, опубликованных в "Журнале Московской патриархии", говорится: "...Для избранника собора, естественно, возникли трудности, преодолеть которые было делом почти что непосильным. Сам он принадлежал к старшему поколению своих современников, хотя в момент избрания патриархом ему было всего 52 года. По происхождению, воспитанию, навыкам он, как и его собратья-епископы дореволюционной России, был психологически менее всего подготовлен к тому, что ему пришлось предпринимать и решать при столь неожиданных обстоятельствах, когда вся окружающая историческая обстановка, великие события в отечественной и международной жизни, небывалый переворот в социальных отношениях, стремительный темп изменений в окружающей среде и вдобавок еще грохот не утихшей мировой войны, - все сообщало каждому почину и действию предстоятеля русской православной церкви чрезвычайные, далеко идущие последствия и непредусмотренный резонанс... Обозревая это далеко отошедшее прошлое, можно только удивляться, почему не всем в те времена было ясно, что новый патриарх не мог не пройти через колебания, не познать горечи ошибок, не испытать необходимости переоценки и пересмотра многих начинаний, даже своих собственных".

Можно ли оправдать подобными рассуждениями бесчеловечность Тихона, который встал на сторону контрреволюции? Можно ли оправдать ссылкой на происхождение, воспитание, на условия времени то, что патриарх безучастно отнесся к судьбам погибающих от голода женщин и детей?

Тихон должен был держать ответ перед народом и предстал перед судом. Свою вину он признал. В июне 1923 г. Тихон направил письмо в Верховный суд РСФСР. В этом письме он отмечал, что "действительно был настроен к Советской власти враждебно, причем враждебность из пассивного состояния временами переходила к активным действиям". В том же письме говорилось: "В этом преступлении, в котором я признаю себя виновным, по существу виновато то общество, которое меня как главу православной церкви постоянно подбивало на активные выступления тем или иным путем против Советской власти". Советская власть простила его и суд над ним не состоялся.

Два года спустя было опубликовано завещание патриарха Тихона. Он писал: "...мы должны быть искренними по отношению к Советской власти и работать на общее благо, осуждая всякую агитацию, явную или тайную, против нового государственного строя".

Так Тихон пришел к осуждению своей предыдущей деятельности, направленной против Советской власти, к осуждению своих преступных деяний, получивших гневное и справедливое осуждение народа.

 

Заключение

Наша книга о святых подошла к концу. Мы познакомились в общих чертах с историей культа святых и с образцами житийной литературы.

Итак, в основе возникновения культа святых и широкого его распространения лежали чисто земные причины. Культ святых служил и служит одним из средств духовного одурманивания масс, идеологического воздействия на верующих.

Ведь те самые святые, которых духовенство именовало и именует "народными молитвенниками и заступниками", выдвигались и выдвигаются в качестве примера для подражания. Не суть важно, что в разные времена церковью пропагандировались различные стороны жизни и деятельности святых. Так, если в прошлом на первый план выдвигался аскетизм "божьих угодников", их подвижничество, бегство "от мира", то в настоящее время церковники, выставляя святых как образец для подражания, особенно пропагандируют высокие "нравственные качества" святых, их кротость, смирение, добродушие, человеколюбие. Какие бы качества святых не пропагандировались служителями православной церкви, эти "божьи угодники" слишком далеки от наших идеалов, чтобы видеть в них образец для подражания.

Советские люди восхищаются подвигами борцов за счастье человечества. Мы отдаем должное людям большого сердца, благородной души и призываем нашу молодежь подражать им. Мы славим героев, совершивших бессмертные подвиги во имя народа, во имя своей страны, во имя науки.

Церковь же восхваляет лиц, для которых главными помыслами в жизни было собственное "спасение", личная удовлетворенность. Во имя своего "спасения" они обрекали себя на всевозможные лишения, самые тяжелые испытания. Разве можно считать подвигом бегство от людей, от дома, от семьи, от жизненных трудностей? Герой - это прежде всего борец. А они бежали от борьбы.

Человек должен не бежать от общества, а жить для него, способствовать его прогрессу, процветанию, построению такого общества, где все люди будут жить счастливо и пользоваться всеми благами. Он должен стремиться к свету, к знаниям, а не к невежеству. Он должен проявлять любовь к людям, а не отворачиваться от них. А христианская мораль проповедует как раз обратное. Православная церковь, рекламируя "богоугодную" жизнь своих святых, провозгласила основными добродетелями уход от жизни, покорность, смирение, терпение, послушание. Истинных же борцов за счастье людей церковь предавала анафеме, проклинала с церковных амвонов.

Будучи средством идеологического влияния на массы, культ святых играл реакционную роль во все периоды истории христианства. "История канонизации русских святых служит лучшей иллюстрацией прямого и сознательного использования религии как орудия одурманивания масс. Прославление святых применялось как средство возвеличить и укрепить авторитет власти и церковников, поддерживать и разжигать национальную рознь... и даже как средство борьбы с революционным движением"

Средством идеологического воздействия на людей культ святых остается и в наше время, в условиях нашей действительности. Переоценка некоторых традиционных представлений, модернистские тенденции в современном православии не касаются сущности православного вероучения, воплощающего в себе основные принципы христианской религии. Культ святых был и остается на вооружении православной церкви, помогая укреплять в людях ложные идеи и представления и мешая просвещению и воспитанию масс.