Раскроем православный церковный календарь, страницы которого пестрят именами святых. Эти имена произносятся во время богослужений, их упоминает духовенство, когда речь заходит об образцах истинно христианского поведения, они живут в сознании верующих рядом с именами божьим и сына божьего Иисуса Христа.

Но верующим говорят о святых то, что написано в житиях. Если, однако, обратиться к действительно историческим свидетельствам о жизни и деяниях того или иного святого, то окажется, что "небесные покровители" имеют весьма малое сходство с тем идеалом, который рисует православное духовенство. Остановимся подробнее на нескольких "святых", лики которых смотрят с православных икон.

Святые Константин и Елена занимают в церковном календаре почетное место. Константин (ок. 274-337) -римский император, ставший единодержавным властителем в Римской империи после долголетней борьбы за власть со своими конкурентами. Он явился, по утверждению богословов, первым императором, который так называемым Миланским эдиктом разрешил свободное исповедание христианства в Римской империи. Это случилось в 313 г. Причина тому носила явно политический характер. Император видел, что христианство получило широкое распространение и никакие репрессии не могут остановить развития новой религии. Разрешение же свободного исповедания христианства позволяло Константину приобрести сильного союзника, который мог оказать поддержку императорской власти, превратиться в идеологическую опору империи. Такой союз устраивал и христианскую церковь. Он был заключен, укреплен в 325 г. на Никейском соборе и положил начало превращению христианства в государственную религию.

Фрагмент капитолийского колосса (статуи императора Константина). Капитолийские музеи. Двор Плаццо деи Консерватори

Собственно этим и ограничиваются "заслуги" Константина. Но и этого было достаточно, чтобы церковь канонизировала его. Отмечая праздник в честь императора Константина, верующие чествуют его за то, что он якобы первый разрешил свободное исповедание христианства. Однако сам факт дарования Константином равноправия христианам оспаривается некоторыми исследователями. В частности, советский историк А. Каждая в своей книге "От Христа к Константину" отмечает, что это предание довольно сомнительно и "нет никакой уверенности в том, что когда-либо был опубликован знаменитый Миланский эдикт". Ученый основывается прежде всего на том, что об этом эдикте нет упоминаний в сочинениях Лактанция, христианского писателя, современника Константина, который оставил довольно подробную историю христианской церкви.

О Миланском эдикте говорится в сочинениях Евсевия Кесарийского, также занимавшегося историей христианства в первой половине IV столетия. Он приводит даже текст закона, предоставившего христианам равные права с приверженцами других религий. Однако этот закон, как замечает А. Каждан, приводится "странным образом не в IX книге, где рассказывается о встрече в Милане, а в X книге, которая отсутствовала в первом издании "Церковной истории" и была присоединена к ней некоторое время спустя. Кроме того, текст этого закона имеется далеко не во всех рукописях X книги, и нам остается только гадать, был ли он исключен самим Евсевием после зрелого размышления или, наоборот, отсутствовал в первоначальном варианте X книги и появился в ней со временем, добавленный самим Евсевием или даже каким-то редактором его сочинения.

Итак, резюмируем, Лактанций ничего не знает о Миланском эдикте, сообщение же Евсевия о нем оказывается весьма подозрительным".

Исследуя древние тексты, А. Каждан делает вывод, что не Константин даровал равноправие христианам. Первый закон, согласно которому христианам разрешалось проводить богослужения, был издан императором Галерием в 311 г. Галерия церковь называет одним из самых жестоких гонителей христиан. И вот оказывается, что именно этот гонитель до Константина разрешил свободно исповедовать христианство.

Современники свидетельствуют, что император Константин приобрел славу совсем иного рода. Этот святой прославил себя деяниями, которые никак не согласуются с высокой нравственностью. Современники характеризуют его как властолюбивого, жестокого тирана, готового на любые преступления ради осуществления поставленных целей. Он убил своих сына Криспа и жену Фаусту ., вдову и дочь императора Диоклетиана, детей и жену своего соперника императора Максимиллиана, своего шурина Лициния и в довершение всего перед смертью завещал убить своих братьев, сожалея о том, что сам этого осуществить не успел. Он прославился массовыми убийствами ни в чем не повинных людей. И вот, несмотря на это, христианская церковь сочла возможным канонизировать жестокого тирана

Духовенство старательно скрывает от своей паствы эти "подвиги" Константина. Но факты есть факты.

Равноапостольные Константин и Елена. Мозаика Исаакиевского собора, Санкт-Петербург.

Церковь канонизировала и мать Константина, Елену, свидетельницу и соучастницу преступных деяний сына. Об этом духовенство также предпочитает умалчивать. Подвиг же Елены заключался в том, что, по преданию, она в восьмидесятилетнем возрасте отправилась в Палестину на розыски священных реликвий, связанных с жизнью Иисуса Христа. Согласно церковным писаниям, ей якобы удалось отыскать крест, на котором будто бы был распят Христос. Христианские церковники ловко фальсифицировали находку, выдав за реликвию обыкновенный крест и заставив ему поклоняться. Елену же верующие стали почитать как святую, потому что по божьей воле она обнаружила этот священный крест. И сейчас религиозные проповедники говорят о ней, как о "замечательной женщине", совершившей "великий подвиг".

Житие Сергия Радонежского . В городе Загорске, неподалеку от Москвы, расположена Троице-Сергиева лавра, одна из наиболее почитаемых православных святынь. И по сей день из разных мест съезжаются в лавру богомольцы. Они идут, чтобы приложиться к мощам Сергия Радонежского. Много страниц церковных сочинений посвящено этому святому. Много восторженных слов написано о нем православными сочинителями. А кем же был в действительности Сергей Радонежский, за какие заслуги удостоился он быть причисленным к лику святых?

Обратимся вначале к церковным сочинениям, чтобы посмотреть, как рисуют Сергия православные авторы.

Житие Сергия Радонежского мало отличается от жизнеописания других святых. Перечитывая его, мы узнаем знакомый почерк церковных агиографов, использовавших опыт предшествующей житийной литературы. Те же необыкновенные чудеса, те же фантастические деяния, которые мы встречаем в житиях других святых, те же попытки показать исключительность этого святого и, конечно, фанатичную приверженность православной вере.

Церковные историки рассказывают, что Сергий (мирское имя его Варфоломей) родился в Ростове в знатной семье. В различных источниках год рождения Сергия приводится по-разному. Указывается, что он родился в 1313, 1318 и 1322 гг.

В одном все церковные авторы сходятся, что это был необыкновенный ребенок, с грудного возраста показавший свою приверженность христианству. Да чго там с грудного! Еще будучи во чреве матери, он "верещал" в то время, как она присутствовала на литургии, приводя тем самым в изумление богомольцев.

"Еще прежде рождения его (в 1313 г.), - повествуется в житии Сергея Радонежского, - промысел божий дал о нем знать, что это будет святая отрасль благочестивого корня. Раз Мария (мать Сергия. А. Б.) стояла вместе с женами во время литургии в храме. Пред чтением евангелия вдруг вскрикнул младенец в чреве ее так громко, что слышен был голос и другими. В начале херувимской песни вновь раздался младенческий голос по церкви, и мать ужаснулась. Когда священник возгласил: "Святая святым", младенец закричал в третий раз, и мать, испуганная, начала плакать. Женщины захотели видеть младенца, и мать принуждена была сказать, что младенец кричал не на руках, но в чреве ея".

Вот какие чудеса предшествовали рождению будущего святого. Ну, а когда он появился на свет, то и подавно стал проявлять себя как истинный христианин. Он, например, "в продолжение сорока дней от рождения до крещения., заставлял свою мать соблюдать пост, ибо не хотел прикасаться к сосцам ее, если она в скоромные дни принимала мясную пищу". Этот факт приводится в житии Сергия Радонежского, составленном церковным автором XIV в. Епифанием и впоследствии подправленном другим церковным автором Пахомием. Достаточно вспомнить жизнеописание святого Николая Мирликийского, чтобы увидеть прямое заимствование оттуда: Николай Чудотворец, рассказывают благочестивые авторы, в младенческом возрасте тоже отказывался брать материнскую грудь в те дни, когда она строго не соблюдала пост. Между прочим, рассказ о подобном чуде можно найти и в житиях других русских святых, в частности в житии Макария Калязинского, составленном примерно в 1546-1547 г. Так с легкой руки составителя жития Николая Чудотворца "удивительное событие" начало кочевать по страницам жизнеописаний других святых.

И. И. Скворцов-Степанов, посвятивший ряд работ истории русской православной церкви, писал: "..русские жизнеописатели не могли сами измыслить, сочинить даже таких чисто выдуманных историй, а запросто списывали их с готовых образцов.." и далее: "Епифаний и Пахомий не останавливаются ни перед чем, чтобы прославить московского праведника... за счет и к некоторому ущербу для святителя Николая".

Жизнь Сергия Радонежского, как повествуется в его житии, сложилась не совсем безмятежно. Отец его, находившийся на службе у ростовского князя, разорился. Видимо, это обстоятельство сыграло немалую роль в том, что в юношеском возрасте будущий святой разочаровался в земной жизни, стал искать утешения в религии. Он уходит от людей, от общества и четыре года ведет жизнь отшельника в лесной избушке, в тех местах, где впоследствии выросла Троице-Сергиева лавра. Далее Сергий попадает .под покровительство митрополита Алексия, который его представляет великому князю. Сергий выполняет отдельные поручения князя if, как повествуют церковные историки, перед битвой на Куликовом поле отправляет двух иноков, Пересвета и Ослябу, "зело умеющих ратному подвигу и полки уставлчти, еще же и силу имущих и удальство", в войско Дмитрия Донского.

Современные церковники, ссылаясь на этот рассказ жития Сергия Радонежского, подчеркивают патриотизм Сергия, который тот проявил в трудные для России годы татаро-монгольского нашествия, его "молитвенное" участие в победе над врагами. Автор же выпущенной в 20-х годах нынешнего столетия книги о Сергии Радонежском М. Горев отмечал, что "ничто так сильно не' смущало в личности Сергия некоторых из монахов, как именно отправление им монахов на бой. Так, современные Пахомию (редактору жития, составленного Епифанием) власти Троицкого монастыря относились неодобрительно к поступку Сергия, пославшего своих монахов сражаться. Они считали, что в данном случае "преподобный" сильно погнулся перед великокняжеской властью. Любопытные следы этого недовольства мы можем наблюдать, например, в том, что Житие Епифания в редакции Пахомиевой, однако, умалчивает № Пересвете и Ослябе".

Какими же подвигами прославил себя преподобный Сергий? Во время сражений с иноземными захватчиками он не брал в руки оружия. Его не видели на полях сражений. Когда же в 1382 г. татарский хан Тохтамыш, пошел на Москву, преподобный Сергий попросту сбежал от опасности ("от Тохтамышева нахождения беже в Тверь").

Самым крупным его "подвигом" церковники считают основание им Троицкого монастыря.

Объективно положительным моментом в деятельности Сергия Радонежского явилась поддержка им московского князя в его борьбе за первенство Москвы, за объединение русских земель в единое государство. Стремление к созданию единого общерусского государства было, несомненно, исторически прогрессивным. И деятельность Сергия Радонежского в поддержку престола московских князей носила прогрессивный характер. Православная же церковь считает его главной заслугой то, что он был крупнейшим организатором монастырского строительства на Руси. Это в конце концов основное для православных церковников.

Сергий Радонежский был крупным церковно-политическим деятелем своего времени, который сделал немало для укрепления власти великих московских князей. И эта политическая деятельность преподобного Сергия не осталась без внимания. Но прежде всего были отмечены его "подвиги" на религиозном поприще. Основанный им монастырь стал важнейшим церковным центром на Руси, опорой великокняжеской власти, а затем царского самодержавия. Вот почему царизм и русская православная церковь с трогательным единодушием в течение многих веков пропагандировали культ Сергия Радонежского. Вот почему церковь и по сей день поднимает имя Сергия Радонежского над именами других русских святых, отводя ему особое место в житиях святых.

Канонизация Сергия Радонежского состоялась 30 лет спустя после его кончины. Однако, как указывают церковные историки, местное почитание Сергия верующими началось еще до официальной канонизации, вскоре после его смерти. Любопытно, что и житие его начало составляться до канонизации. Эти, а также некоторые другие факты приводят некоторых исследователей к мысли, что "канонизация Сергия великокняжеским двором и митрополитом была решена еще при его жизни".

Официально причисление Сергия Радонежского к лику святых состоялось в 1422 г. В этом году состоялось обретение "нетленных мощей" святого. И, конечно, жизнеописатели Сергия не могли обойтись без дежурного чуда. Церковные авторы рассказывают, что после смерти Сергия к его гробу часто приходил молиться некий благочестивый человек. Однажды этому человеку во сне явился его усопший покровитель и приказал: "возвести игумену обители сея, векую мя остависте толико время во гробе землею покровенне, воде утесняющи тело мое".

С легкой руки монахов слухи о чудесном видении поползли во все стороны. В короткий срок было подготовлено торжественное открытие "нетленных останков" преподобного Сергия. В присутствии представителей высшей знати, священных лиц гробницу вскрыли и...

"И тако священный собор, открывше чудотворый гроб, вкупе благоухания и аромат духовных исполнишася и видеща чудное зрение и умиления достойно, яко не токмо честное святого тело и светло соблюдеся, но и одежда его. в ней же погребен бысть, цела бяша рсяко, и тлению никакоже сопричастна, и вода от обою страну ковчега (гроба) стояше видима, телеса же святого и риз его никакоже прикасаема".

Итак, церковь стала утверждать, что мощи Сергия оказались нетленными. А это в ту пору являлось самым убедительным для верующих доказательством святости усопшего.

В течение почти пятисот лет церковники убеждали верующих, что в раке, установленной в Троице-Сергиевой лавре, покоятся нетленные мощи св. Сергия Радонежского. Со всех концов земли русской шли сюда паломники, чтобы приложиться к святыне, помолиться "небесному заступнику", шли, слепо веря своим духовным пастырям.

На протяжении многолетней истории культа св. Сергия его имя, а также основанная им Тройце-Сергиева лавра несли верную службу русскому самодержавию. Как отмечает М. Горев, "в пантеоне русских богов московским царям необходимо было избрать для себя особого бога - покровителя; этот бог должен был удовлетворять следующим требованиям: во-первых, он должен был быть богом национальным, русским, во-вторых, по своему происхождению он должен был принадлежать отнюдь не к "низким" классам, а к близкому великокняжеской власти, по крайней мере боярскому сословию, и в третьих, наконец, при своей жизни он должен был быть усердным сподвижником великокняжеской власти в ее политике и, если угодно, даже в ее завоевательных планах. Таким богом покровителем коронованных русских самодержцев, естественно, был провозглашен именно Сергий как святой, вполне удовлетворяющий всем изложенным требованиям".

Вот почему культ Сергия Радонежского всячески укрепляли не только православная церковь, но и правители земли русской, которые специально посещали Троицкий монастырь, чтобы поклониться мощам Сергия. К раке с мощами Сергия не раз приезжали Иван Грозный, царь Алексей Михайлович, царицы Анна Иоанновна, Елизавета Петровна. Церковная литература распространяла легенды о том, что покровительство Сергия играло большую роль в избавлении России от различных напастей, помогало выстоять в тяжелые годы испытаний во время нашествий иноземцев, одерживать победы над врагами.

Такие представления служители церкви настойчиво внушали и внушают своим пасомым. "Стоит вспомнить,- пишет современный церковный автор,- постоянную заботу преподобного Сергия об умиротворении междоусобиц среди русских князей, его благословение войску Дмитрия Донского на борьбу с захватчиками - татарами, раздиравшими тело русского государства, и его молитвенное участие в победе над врагами; стоит представить себе страшную картину осады Троице-Сергиевой лавры полчищами интервентов и беспримерно мужественную защиту обители иноками, и в нашем сознании всю жизнь будет стоять овеянная ореолом славы священная твердыня православия - лавра преподобного Сергия, которую вполне можно назвать мистическим символом непобедимости России".

Однако подобные утверждения ни на чем не основаны. Церковники твердят об "особой роли" Сергия Радонежского в умиротворении междоусобиц среди русских князей. Но эта роль заключалась прежде всего в деятельности Сергия, направленной на усиление власти московских князей.

Сергий Радонежский принимал активное участие в борьбе за митрополичье место, надеясь стать преемником митрополита Алексея. Он был вовсе не таким смиренным "рабом божьим", стремившимся уйти "от мира", каким рисуют его церковные авторы. Однако добиться митрополичьего места, несмотря на все усилия, ему так и не удалось.

Духовенство пытается спекулировать на благословении Сергием Дмитрия Донского перед Куликовской битвой, утверждая, что это благословение сыграло чуть ли не решающую роль в победе над татарскими полчищами. На самом деле не благословениями церковников, а своим мужеством, храбростью, героизмом русские воины одерживали победы над врагами. И справедливости ради заметим, что они одерживали блестящие победы и обходясь без церковного благословения.

Что касается "молитвенного участия" Сергия во время нашествия татар, то мы уже говорили о бегстве его из лавры, когда ей стало угрожать войско хана Тохтамыша.

Церковный автор рисует "страшную картину осады Троице-Сергиевой лавры". Это было двести с лишним лет спустя после смерти Сергия. Иноземные захватчики, пришедшие на русскую землю под знаменами ЛжеДмитрия второго, которого народ назвал Тушинским вором, пришли и к стенам Троицкого монастыря. Но здесь они встретили яростное сопротивление. Шестнадцать месяцев русские люди отбивались от врага. Это был действительно подвиг. Но при чем тут Сергий?

Православной церкви было выгодно заставить массы людей верить в помощь и покровительство Сергия. Внимая словам своих духовных пастырей, верующие шли в монастырь поклониться мощам святого, испросить у него помощи в житейских делах. А духовенству оставалось лишь собирать приношения.

Церковные авторы в своих писаниях, посвященных Сергию Радонежскому, как правило, изображают этого святого нестяжателем, подчеркивают его безразличие к мирским благам. Автор одной из статей, опубликованной в "Журнале Московской патриархии", кандидат богословия П. Харламов пишет: "Отличаясь полной нестяжательностью, преподобный Сергий постоянно занимался делами, связанными с благотворительностью, и не оставлял этих дел из предпочтения к каким-либо другим делам. Церковио-исторические памятники неизменно называют его милостивым, утешителем скорбных, заступником нищих и убогих". Далее говорится, что Сергий "установил в монастыре общежительные правила и особое внимание всегда обращал на нестя- жательность монастырской братии".

Эти утверждения далеки от истины. Факты говорят 0 том, что при нем и после него Троице-Сергиева лавра стала богатейшим монастырем на Руси. Помимо приношений лавра получала богатейшие дары от царей и их приближенных. К этому следует прибавить другие источники доходов. В 1592 г. Троицкий монастырь имел в своем распоряжении около ста деревень. В 1763 г. лавре принадлежало 106 500 крепостных душ. У монастыря были свои соляные варницы, рыбные промыслы, различные мастерские. Свою продукцию монастырь продавал, и деньги текли рекой в монастырскую казну. Любопытно, что один иностранец, посетивший Россию в XVI в., рассказывал, что "монастыри ведут самую обширную торговлю в России".

Когда в 1641 г. производилась опись казны Троицкого монастыря, там оказался 13 861 рубль - сумма очень-крупная по тем временам. В житницах оказалось 19 044 четверти хлеба, в погребах 1675 осетров, 4040 калуг, 1865 "семог осенней ловли", 3326 "семог весенней ловли", 1935 "щук вялых", 1245 "лещей вялых" и прочие рыбные запасы. Кроме того, в монастыре хранилось 3358 пудов меда-сырца для приготовления медопитий, на конюшне стояли 43 ездовые лошади, а на скотном дворе 500 коров и т. п. По слухам, в середине XVII столетия у монастыря было зарыто в землю до 40 млн. рублей серебром.

Е. Голубинский сообщает, что Троицкий монастырь был крупнейшим кредитором русских государей. Монастырская казна давала крупные займы Борису Годунову, Василию Шуйскому. В старину в народе даже была сложена пословица: "У Сергиевой лавры сам царь в долгу". В канун революции 1917 г. доход лавры составил 1 369 076 руб.

О Троицкой лавре можно писать много. Она, бесспорно, интересна для исследователя как памятник русской старины. Но совершенно неосновательно представлять этот монастырь чуть ли не символом героического прошлого русского народа. До сих пор, виимая проповедям церковников, православные богомольцы идут к мощам Сергия в надежде на его заступничество, на его покровительство. И невдомек им, что они становятся жертвами самого обычного церковного обмана.

Церковники утверждали, что мощи Сергия "нетленны". Обман этот был разоблачен полстолетия тому назад, когда состоялось вскрытие мощей Сергия Радонежского. Оно было произведено 11 апреля 1919 г. по требованию трудящихся.

При вскрытии присутствовали представители трудящихся и духовенства, в частности наместник Сергиевской лавры архимандрит Кронид, настоятель Вифанского монастыря иеромонах Порфирий, настоятель Гефсиманского монастыря иеродиакон Сергий Большаков, иеромонах Ионафан, благочинный лавры Иона, казначей лавры архимандрит Досифей, архимандрит Аполлос и др.

В протоколе вскрытия говорится, что в раке Сергия Радонежского никаких нетленных останков святого обнаружено не было. Груда костей, вата, изъеденные молью куски ткани - вот что хранилось в раке. Процесс вскрытия мощей Сергия Радонежского был зафиксирован на кинопленку, которая и по сей день храните?" в архивах Госфильмофонда.

Можно было бы считать, что вскрытием "нетленных" мощей Сергия Радонежского закончилась история культа этого святого. Однако прошло время, и церковь попыталась забыть беспокойный для нее 1919 год, связанный с неприятными для православного духовенства воспоминаниями. Церковники вновь стали призывать верующих поклоняться мощам Сергия, занявшим свое прежнее место в Троице-Сергиевой лавре. Но не в силах духовенства скрыть факты разоблачения церковного обмана, а также правду о подлинной истории культа Сергия Радонежского.

"Блюститель православия" - так именует православное духовенство одного из своих святых епископа Белгородского Иоасафа. Обратимся к житию этого святого. Жизнеописатели Иоасафа Белгородского рассказывают, что он родился в знатной семье в г. При луки, тогда Черниговской губернии, в 1705 г. С малых лет его воспитывали в религиозном духе, а в восьмилетнем возрасте отвезли учиться в школу Киевского братского монастыря. Когда ему исполнилось 18 лет, он объявил о своем решении постричься в монахи. Два года спустя он стал рясофорным монахом под именем Иллариона. Через два года его посвящают в чин мантийного монаха. Он получает имя Иоасаф в честь индийского царевича Иоасафа, причисленного к лику святых. Вскоре он назначается игуменом монастыря в г. Лубны, в 1745 г. наместником Троице-Сергиевой лавры, а через три года он уже епископ Белгородский и Обоянский. Умер Иоасаф Белгородский в 1754 г.

Вот, собственно, и вся жизнь "блюстителя православия", жизнь, не отмеченная выдающимися событиями, героическими деяниями. И хотя в житии Иоасафа Белгородского подчеркивается, что он был человеком "редкой души", "исключительно гуманным", "мудрым", однако то же житие свидетельствует о жестокости, коварстве Иоасафа. Он не останавливался перед жестокими наказаниями плетьми лиц, провинившихся в чем-либо. Так, монахини одного монастыря решили без повеления церковных властей избрать новую игуменью после смерти настоятельницы. Иоасаф, разгневанный таким самовольством, приказывает наказать всех монахинь плетью. Особенно жесток был епископ с непокорными крестьянами. На следственном деле крестьян одного из сел, обвиненных в иконоборчестве, он без колебания пишет: "Учинить им в консистории жестокое плетьми наказание и... отослать их при указе в Святогорский Успенский монастырь под начальство на два года и содержать их в том монастыре во всяких монастырских тягчайших трудах".

А что стоит, например, учреждение святителем Иоасафом в руководимой им епархии должности тайного фискала, "на котором лежала обязанность следить за поведением лиц духовного звания и неукоснительно доносить обо всем владыке". Деяния епископа Иоасафа более подходили не духовному лицу, а служителю царской охранки. Документы, сохранившиеся до наших дней, позволяют составить вполне определенный портрет "блюстителя православия". Кстати, так назвали Иоасафа Белгородского за его непримиримое отношение к раскольникам, за его требования беспрекословно подчиняться всем предписаниям церкви. Здесь Иоасаф был тверд, не шел ни на какие компромиссы.

Почему же церкви понадобилось остановить свой выбор на Иоасафе Белгородском? Канонизация Иоасафа была проведена в 1911 г. и явилась частью общецерковной программы по борьбе с растущим революционным движением. В те годы нарастала революционная борьба на Украине, разгорались крестьянские восстания. Еще все помнили выступления масс в 1905-1907 гг. Новый святой должен был стать на защиту самодержавия и православной церкви. Фигура Иоасафа Белгородского оказалась для этого подходящей. Твердость, непримиримость, жестокость - эти качества особенно подходили для святого, которого церковь решила дать Украине. Обставили ритуал канонизации весьма торжественно. В этом церковном спектакле приняли участие десятки тысяч верующих. Но спасти положение новый святой так и не смог. Прошло несколько лет, и рухнул навеки прогнивший самодержавный строй, который породил такого святителя, как Иоасаф Белгородский.

Епископ Тихон, "всея России чудотворец". В августе 1861 г. в Задонском монастыре состоялось торжество, привлекшее в эту обитель множество богомольцев. В присутствии прибывшего из Петербурга митрополита Исидора состоялось открытие мощей Тихона, который указом святейшего синода от 20 июня 1861 г. был причислен к лику святых. Нового святого наименовали "всея России чудотворцем".

Икона Тихона Задонского

Тихон Задонский родился в 1724 г. в семье сельского дьячка. Воспитывался он в религиозном духе, и не удивительно, что в отроческие годы, когда перед ним встал вопрос о выборе дальнейшего жизненного пути, он решил сделать духовную карьеру. По окончании духовной семинарии он постригается в монахи и получает место учителя философии в Новгородской семинарии. Вскоре Тихон уже епископ городов Кексгольма и Ладоги, викарий Новгородской епархии. В 1762 г. его замечает императрица Екатерина II, проезжавшая через Новгород, и собственноручно пишет: "Быть епископом Воронежским викарию Новгородскому". Однако служение Тихона продолжалось недолго. В 1767 г. он, ссылаясь на слабое здоровье и болезненное состояние (он страдал эпилепсией), подает просьбу об увольнении на покой и удаляется в монастырь, где проводит все дальнейшие годы жизни.

Не богата событиями жизнь "всея России чудотворца" и, читая его биографию, нелегко представить себе, что же послужило причиной его канонизации. Правда, агиографы, составлявшие житие Тихона, как и всегда в подобных случаях, постарались сфабриковать достаточное количество традиционных чудес, дабы у верующих не было сомнения в необходимости его канонизации, Известно, что Тихон принимал самое деятельное участие в подавлении крестьянских волнений, требуя жестокой кары "бунтовщикам". Имеются данные о том, что он лично присутствовал при казнях повстанцев. Особенно отличился св. Тихон в борьбе с повстанческим отрядом Гаврилы Кремлева, возглавившего группу солдат, бежавших в Воронежскую губернию. Отряд Кремлева нападал на помещичьи усадьбы, предавая их огню, раздавал имущество богатеев крестьянам и пользовался широкой поддержкой крестьянских масс. Тихон Задонский призывал своих пастырей сделать все для того, чтобы помочь правительственным войскам. Когда Кремлев был схвачен и подвергнут пыткам, будущий святой потребовал жестокой для него казни. "Земного царя бесчестие смертной казнью награждается",- заявил он. Такое усердие не могло не оценить самодержавие, и канонизация Тихона была проведена по личному указанию царя.

Православная церковь попыталась представить Тихона в глазах верующих и как "нового Златоуста", оставившего литературное наследие непреходящего значения для русского православия. Действительно, Тихон Задонский оставил немало писаний по религиозным проблемам. Правда, их вряд ли можно назвать "великими творениями", как о том пишут его последователи. Это обычные писания ревностного апологета христианства, ставящего свою веру превыше всего. Уже в раннем сочинении "Об истинном христианстве" он выступает против формального отношения к религии, призывая верующих всем сердцем принять христианское учение, сделать жизнь свою во Христе, все дела свои подлинно христианскими, всю жизнь свою отдать богу.

В православной литературе особенно подчеркивается, что Тихон, став во главе Воронежской епархии, зорко следил за тем, чтобы верующие свято исполняли церковные таинства и обряды, посещали богослужения, отмечали праздники. Тихон понимал, что только постоянным давлением на чувства верующих можно подчинить их церкви. Он рассылал священникам предписания, в которых содержались требования "наблюдать за тем, чтобы прихожане приходили в храм в воскресные и праздничные дни и, приходя, стояли бы благоговейно, не разговаривали и не шумели". В то же время он выступал против общественных гуляний, против всего, что отвлекает человека от бога.

Тихон пишет немало других сочинений: "О седмн св. тайнах", "Плоть и дух", "Наставление христианское", которые сам рассылает по церквам. Особое значение придавалось его этически-богословским писаниям, где, по признанию самого Тихона, он "поощрял к покаянию, к подвигу благочестия". Естественно, сочинения подобного рода были взяты на вооружение православной церковью. Но не они поставили имя Тихона в ряд с именами других святых. Действительную причину этой канонизации будет нетрудно понять, если проследить все этапы многолетней борьбы Тихона за это место в пантеоне.

Впервые вопрос о канонизации Тихона Задонского был поставлен лет через десять после его кончины. Некий отставной прапорщик Машонов заявил, будто Тихон явился ему во сне, окруженный каким-то необычным лучезарным сиянием. Фанатично верующий прапорщик, к тому же, по рассказам современников, имевший некоторые отклонения в психике, воспринял видение как знак от господа, что святитель Тихон должен быть причислен к лику святых. Прапорщик обратился с письмом к самому императору Павлу I. Он просил рассмотреть вопрос о канонизации бывшего воронежского епископа. Однако на прошение при императорском дворе не обратили внимания. Подобных писем приходило из разных мест немало, и синод относился к сообщениям о разного рода видениях, чудесах и т. п. с осторожностью. Канонизация осуществлялась синодом, если можно так выразиться, в планомерном порядке, дабы не возбудить подозрений у верующих масс. Но прапорщик не оставил своей мысли. Он продолжал посылать в Петербург пись^ ма, на которые следовал все тот же отказ.

Между тем в Воронежской губернии начали распространяться слухи о чудесах, якобы происходящих у захоронения святого после молитв в его адрес. Как правило, слухи были о чудесных исцелениях от того или иного недуга. Вне всякого сомнения, слухи эти распространялись не без участия местного духовенства, заинтересованного в паломничестве в Задонскую обитель, которое приносило бы изрядные доходы. Не было случайностью и то, что в 1846 г. церковники произвели вскрытие захоронения Тихона. И сразу же появились сообщения, что в гробу оказались совершенно нетронутые временем останки святителя, даже "источавшие необыкновенное благоухание". Вслед за этим в Петербург полетели официальные ходатайства о канонизации святителя. Но и на сей раз святейший синод ответил отказом, не очень то доверившись сообщениям о нетленности мощей Тихона. И может быть Тихон так никогда и не был бы канонизирован, если бы не произошли события, заставившие синод изменить свое решение.

В 1861 г. царское правительство, серьезно обеспокоенное положением в стране, растущим недовольством масс, крестьянскими волнениями, нарастанием революционных настроений, изыскивало различные способы для отвлечения народа от революционной борьбы. Канонизация Тихона должна была стать звеном в цепи мероприятий правительства по отвлечению масс от борьбы с помещиками и самодержавием. 13 августа 1861 г. в Задонске состоялась торжественная церемония открытия мощей новоявленного святого. Тысячи богомольцев съехались в маленький городок, чтобы поклониться святым мощам, помолиться новому небесному заступнику, испросить у него помощи в делах. С этого самого дня в течение почти 60 лет не прекращалось паломничество к "нетленным" останкам Тихона.

Когда же в 1919 г. по требованию народа состоялось освидетельствование мощей Тихона Задонского, то оказалось, что никаких нетленных останков в гробнице Святого нет. Скупые строки протокола комиссии, производившей обследование мощей святителя Тихона, в которой приняли участие и представители местного духовенства, рассказывают о том, что вместо мощей присутствующие при вскрытии увидели разрушившиеся от времени останки человека. "Кожи, подкожной клетчатки, мускулов, волос головы, волос бороды, усов совершенно не оказалось". Но зато обнаружено было другое: белый шелковый чулок, затем женский полуботинок, искусно пригнанный к ступне, вместо ступни - картон телесного цвета, сшитый белыми нитками. Так же, как и ноги, были сделаны руки. "Вместо кисти - перчатка, в которую вложен картон, остальное пространство набито ватой. Кисть левой руки была также составлена, но в ней было несколько перстяных костей. Ни плеча, ни предплечья совершенно не было".

История мощей Тихона Задонского - это одна страница в многовековой истории церковного обмана многих тысяч верующих людей, слепо доверявших своим духовным пастырям. Ведь, по словам монахов, останки святителя Тихона были освидетельствованы перед их открытием в 1861 г. митрополитом Петербургским Исидором, архиепископом Воронежским Иосифом, епископом Тамбовским Феофаном и другими официальными представителями православной церкви. Монахи заявили, что мощи с тех пор оставались неприкосновенными. Следовательно, участниками этого обмана были официальные представители православного духовенства. Что могут ответить на это православные церковники? Что они могут возразить против фактов, которые разоблачают вековой церковный обман!

"Великий старец". Широким почитанием среди православных верующих пользуется "великий старец" Серафим Саровский.

В житии Серафима Саровского, изданном в 1903 г., рассказывается, что он родился 19 июля 1759 г. в Курске в семье зажиточного купца Исидора Мошнина. Родители его были людьми верующими и сына с малых лет воспитывали в религиозном духе. Благочестивые сочинители его жития пишут, что уже в детстве с ним происходили чудеса. Например, в семилетнем возрасте он забрался на недостроенную колокольню, сорвался и упал на землю с большой высоты, но остался цел и невредим. И мать "не могла не видеть в том особого попечения божия о ее сыне". Три года спустя он тяжело заболел. Казалось, дни его сочтены. Но во время болезни ему явилась сама божья матерь и обещала исцелить.

Все эти рассказы о "чудесных" случаях не оригинальны. Стараясь подчеркнуть, что святые это богоизбранные люди, церковные авторы, описывая детские годы, насыщали их всевозможными чудесами. И в этом жизнеописание Серафима Саровского перекликается с жизнеописаниями других "угодников божьих". Далее в житии "великого старца" рассказывается, как в юные годы он пристрастился к чтению религиозной литературы, уединялся от людей. В семнадцатилетнем возрасте он принимает решение окончательно уйти от светского мира и отправляется в Саровскую пустынь, затерянную в лесной глуши. Это было начало его "подвига".

Один из дореволюционных православных авторов, Е. Поселянин, описывая жизнь молодого послушника в монастыре, отмечает его необыкновенное усердие. "К службам церковным он приходил как можно ранее и неподвижно выстаивал непременно всякое богослужение до самого конца. В свободное время он не ходил по кельям, а уединялся у себя, предаваясь чтению... В часы, свободные от духовных занятий, работал, вырезывал кресты из кипарисного дерева для благословения богомольцев. Во время работы он всегда, не переставая, творил про себя Иисусову молитву: "Господи Иисусе Христе, сыне божий, помилуй мя грешного!".

Как. мы видим, полезного сей святой ничего не совершил. В его житии говорится, что он молился, читал церковные книги и делал кресты, которые монастырь сбывал приезжим богомольцам. Видимо, и автор жизнеописания чувствовал мелкость своего героя и опять прибег к рассказу о "чуде". Как повествуется в жизнеописании Серафима Саровского, в 1780 г. он вновь тяжело заболел. Его молитвы дошли до бога. К нему опять явилась божья матерь, теперь уже в сопровождении апостолов Петра и Иоанна Богослова. Она сказала апостолам, указывая на умирающего: "Этот нашего рода" и возложила правую руку на его чело.

Предоставим слово церковному автору, дабы иметь возможность судить о его медицинских "познаниях" и блестящей "эрудиции". После того как божья матерь возложила руку на голову умирающего, "материя, наполнявшая тело больного, начала выходить через отверстие, образовавшееся в правом боку, и вскоре он выздоровел".

Несколько лет спустя он был пострижен в монашество, а когда ему исполнилось 35 лет, он удалился в пустынную келью. Его келья находилась в густом сосновом бору, на берегу реки Саровки, вокруг - гряды огорода и забор. Потом он завел у себя пчельник, приносивший очень хороший мед.

Пища о. Серафима, по словам христианских сочини-, телей, состояла из сухого и черствого хлеба, который он брал с собой из монастыря по воскресеньям на целую неделю. Из этого количества, как повествуется в его житии, он уделял еще зверям и птицам, которые любили собираться к нему. Но потом он отказался и от хлеба насущного, довольствуясь овощами огорода... "Наконец он дошел до того, что в продолжение почти трех лет питался травою сниткою, которую варил в горшочке, а на зиму засушивал ее себе про запас...".

Чтобы представить "подвиг" Серафима Саровского еще более "героическим", церковные авторы повествовали и о том, как он решил принять обет молчальничества. С монахами, которые посещали его, он объяснялся только знаками и жестами. Все это внушало уважение к нему не только со стороны его собратьев, но даже... диких зверей, которые приходили к его келье, но не трогали пустынника. "Несколько раз посещавшие его в дальней пустыни видели близ него громадного медведя, которого он кормил. По его слову медведь уходил в лес и потом приходил снова, и старец кормил его..."

С каждым годом "великий старец" делал свой режим все более жестким. Он старался избегать встреч с людьми. "Встречаясь с кем-либо в лесу, он падал ниц, пока не уходили". В эту пору "все, что имел у себя в келье. Серафим, была икона с горящей лампадой и обрубок пня вместо стула. Для себя он не употреблял и огня. В келье лежала охапка дров для печи, никогда не топившейся. Для умерщвления плоти он носил под рубашкой, на плечах, поддерживаемый веревками большой пятивершковый железный крест... Питьем его была одна вода; пищей - толокно и белая рубленая капуста... Чтобы яснее помнить о смерти, он упросил сделать себе гроб и поставил его в своих сенях, и завещал, чтобы его схоронили в этом гробе..."

Как мы видим, Серафим Саровский старался подражать лучшим образцам христианского аскетизма. Более трех десятилетий провел он в своем добровольном отшельничестве. А на закате жизни, в шестидесятишестилетнем возрасте он окончил свое затворничество и начал "поучать народ о смысле жизни".

Серафим Саровский дожил до семидесяти четырех лет и умер в своей келье во время молитвы. И может быть никогда не стало бы известно на Руси его имя, если бы не вспомнили о его "политических предсказаниях". По преданию, Серафим Саровский предсказал будущему самодержцу российскому "несчастья и беды народные" в начале царствования и "процветание", "светлую и долговечную жизнь" во второй половине правления. Такое предсказание было как нельзя кстати. В России назревала первая русская революция, ширились забастовки рабочих, волнения крестьян, поднимавшихся на борьбу с царским самодержавием.

Все свои неудачи Николай II мог объяснить божьим предначертанием, о коем говорил "великий старец".

На канонизации Серафима Саровского настаивала императрица Александра Федоровна, женщина религиозная и суеверная, находившаяся под влиянием разного рода шарлатанов от религии, таких, как самозванный лекарь из Франции Филипп и ряд других "прорицателей", а впоследствии печальной памяти ловкий авантюрист Григорий Распутин. По дошедшим свидетельствам, кандидатура Серафима Саровского на роль нового святого была подсказана царской чете пользовавшимся популярностью при дворе церковником, мракобесом Иоанном Кронштадтским.

Когда в царских покоях созрела мысль о канонизации Серафима Саровского, царь вызвал обер-прокурора святейшего синода К. П. Победоносцева и повелел ему принять все меры к быстрейшему провозглашению Серафима святым. Победоносцев пытался было убедить государя, что этот вопрос нельзя решать опрометчиво, канонизация требует известной подготовки, ибо можно легко попасть впросак (он помнил, что поспешные канонизации не раз кончались конфузом). Однако ответом обер-прокурору были слова императрицы: "Царь все может!".

В этот период, разъясняя массам подлинные причины церковного фарса с канонизацией Серафима Саровского, тульский комитет РСДРП выпустил листовку, в которой говорилось: "...Правительство придумывает всякие приманки, чтобы отвлечь от себя внимание народа. С этой целью оно и решило объявить нового святого: к прежним уже привыкли, а новый, он всех потянет к себе; изголодавшийся, изобиженный, угнетенный народ валом повалит к чудотворцу и в горячих молитвах к нему забудет земные скорби и обиды, а попы по этому удобному случаю будут твердить, что нужно быть терпеливым, сокрушаться о своих грехах и почитать начальство..."

Церковный обман разоблачался и в листовке нижегородского комитета РСДРП, которая была адресована "к саровским богомольцам". В ней говорилось об истинных причинах попыток канонизации старца Серафима. "Вы знаете, для чего правительству нужны мощи: для того, чтобы вы были послушны как овечки, чтобы легко обирать вас. А чтобы еще более нагнать на вас страху, на открытие мощей приедут и сами изобретатели их - помещики и заводчики, которые так хорошо грабят вас, митрополиты и губернаторы, которые приказывают стрелять в вас, митрополиты и попы, которые благословляют стрелять в вас солдат. Придет и сам царь, который награждает министров за то, что обирают вас, и солдат за то, что стреляют в вас... Посмотрите же на них и не забудьте, что эти пиявки снова будут сосать и давить вас и это будет продолжаться до тех пор, пока вы не сбросите с себя эту шайку дармоедов".

Получив указание от самого государя, синод спешил. В январе 1903 г. Николаю II был подан на утверждение доклад святейшего синода о причислении "благоговейного старца Серафима, почивающего в Саровской пустыни" (бывшей Тамбовской губернии), к лику святых. Царь собственноручно начертал на этом докладе: "Прочел с чувством истинной радости и глубокого умиления".

Но канонизацию надо было оформлять надлежащим образом. Надо было найти свидетельства "чудесных" деяний "великого старца", надо было убедиться в нетленности его мощей. С первым делом церковь справилась без труда: церковниками были написаны книги, брошюры, листовки о "святой" жизни Серафима Саровского. Авторы этих писаний не скупились на "чудеса", которыми они в обилии сдабривали ничем не примечательную жизнь отшельника.

В многочисленных писаниях духовенства, выходивших в ту пору, делалась попытка канонизации "великого старца" без канонизации, т. е. создания культа Серафима Саровского в таких масштабах, чтобы это вызвало естественный отклик синода и последующую официальную канонизацию. Духовенство призывало верующих принять участие в массовых паломничествах к могиле старца: "Иди же многострадальная Русь, иди ко гробу Саровского старца, притекай к нему верой и сердцем, когда это сердце изнывает под бременем жизни",- обращался к верующим один из церковных авторов. И заключал: "Ждет православная Русь прославления своего благодатного старца" .

Сложнее было со второй частью задуманной программы. Для освидетельствования мощей новоявленного святого была создана специальная комиссия, которая вскрыла в Саровском монастыре гроб отца Серафима. "Но каково же было общее изумление, -  читаем мы в одном из изданий, выпущенном незадолго до первой мировой войны,- когда в гробу оказался простой скелет с истлевшими волосами и клочками савана вместо благообразного старца, каким положили в гроб саровского праведника".

Ситуация складывалась настолько скандальная, что даже саровские монахи, опасаясь возмущения масс, которые могли узнать правду о "нетленных мощах" кандидата в святые, поспешили отказаться от участия в канонизации Серафима Саровского. Такую же позицию занял тамбовский епископ Димитрий Ковальницкий, мотивируя ее тем, что обман с мощами старца Серафима может нанести вред церкви, подорвать ее авторитет в глазах верующих.

Тогда его без околичностей перевели в другую епархию, а на место его назначили более сговорчивого. Выход был один: найти доказательства тому, что в древней церкви мощами признавались не только нетленные останки, но даже тленные останки святых. 21 июня 1903 г. в газете "Новое время" появилась статья петербургского митрополита Антония под недвусмысленным названием: "Необходимое разъяснение". В этой статье митрополит вынужден был признать, что никаких нетленных останков Серафима Саровского обнаружено не было. Но данное обстоятельство, по мнению Антония, не слишком существенно. Митрополит сослался на свидетельство профессора Московской духовной академии Е. Голубинского, который в своей "Истории русской церкви" писал, что в старину нетление мощей не являлось непременным условием канонизации того или иного лица. Это дало основание Антонию утверждать, что "нетление мощей вовсе не считается общим непременным признаком святых угодников. Доказательства святости святых составляют чудеса, которые творятся при их гробах или от их мощей, целые ли это тела или только кости. Нетление мощей, когда оно есть, есть чудо, но только дополнительное к тем чудесам, которые творятся через их посредство... и святость старца Серафима определялась не свойством его останков, а верою и многочисленными чудесами, ибо "у святого человека все свято и чудодейственно, даже тень, даже одежда, а не одно только тело или кости".

В настоящее время русская православная церковь придерживается этих же взглядов, невзирая на то, что в официальных православных изданиях нетленность мощей объясняется вполне определенно, как полное сохранение останков умершего. Но обстоятельства вынудили церковников изменить свои взгляды. Одним из таких обстоятельств был скандал с мощами Серафима Саровского.

Статья митрополита Антония сделала свое дело. Теперь следовало начать широковещательную пропаганду нового святого. Здесь церковники проявили незаурядную энергию. Большими тиражами распространялись различные писания о жизни святого, о его чудесах. В них, в частности, подчеркивалось, что по божьей воле жестоко караются все те, кто не верит в святость угодников божьих, в нетленность и чудодейственную силу святых мощей. В одном из номеров правительственного органа "Ведомости Санкт-Петербургского градоначальства" была напечатана заметка, в которой рассказывалось о некоем старообрядце, усомнившемся в святости Серафима Саровского. Во время этого своего высказывания старообрядец внезапно зашатался и упал бездыханным. Так святой Серафим наказал грешника, не уверовавшего в его святость.

Подобные истории сочинялись поточным методом. Церковники усердствовали, обрабатывая верующих в преддверии "саровских торжеств". Тысячи паломников направились в Саровскую пустынь. Сам самодержец Российский высказал желание присутствовать при торжествах канонизации. 19 июля 1903 г. занял в православном церковном календаре праздник "обретения мощей прп. Серафима Саровского, чудотворца". Этот день стал официально днем рождения нового русского святого.

Организуя прославление Серафима Саровского, правительство и церковь предприняли все возможные меры предосторожности. Они опасались, что подобный спектакль может приобрести совсем иное звучание, что народ сорвет намеченную инсценировку. Сотни жандармов, филеров были направлены в Саровскую пустынь. Весь путь царя от Нового Петергофа до станции Арзамас усиленно охранялся. От Нового Петергофа до Твери на протяжении 453 верст пути было расставлено 4373 вооружейных солдата, а от Твери до Арзамаса - 34 батальона общей численностью 10 032 человека.

Кроме того, по докладу управляющего Нижегородской губернии, по пути следования царя от Арзамаса до Тамбовской границы и обратно было 99 урядников, 415 стражников, 21 городовой. Всего же в одном лишь районе Нижегородской губернии было сосредоточено около 2000 чинов полиции и десятских.

Имя Серафима Саровского, вошедшее в православные святцы при столь необычных обстоятельствах, прочно заняло место в них. Церковники использовали это имя для укрепления влияния церкви на верующих, для пропаганды христианского вероучения, распространяя в народе так называемые наставления и заветы "великого старца", которые он якобы давал в беседах с паломниками, со своими собратьями во время пребывания в Саровской пустыни. Духовенство предпочитает не объяснять, как выплыли на свет "мысли" отца Серафима, кто записал их и донес до читателя. Обходя этот довольно щекотливый вопрос, церковники излагают "наставления" своего святого так, будто они сами были очевидцами "душеполезных" бесед старца. "Дорогие наставления преподавал о. Серафим своим посетителям. Дорогие заветы оставил он нам для исполнения! Касаются они не тленных сокровищ, не материальных благ, а того, что должно быть особенно дорого - спасения души, такого сокровища, к которому должны стремиться все христиане".

Какие же наставления, какие советы преподносят православные церковники от имени св. Серафима Саровского? В этих наставлениях верующие поучаются, как получить "спасение души", какими путями достигнуть райского блаженства и что главенствующей обязанностью каждого христианина является любовь к церкви православной, к вере, "как твердому и благодатному ограждению", к отцам церкви, "ревнителям православия", и то, что "святая православная церковь это корабль, а кормчий - наш спаситель".

Устами этого святого утверждалась святость православной церкви, внушалось верующим полное подчинение ее предписаниям как необходимое условие спасения души. Имя его использовалось духовенством для возвеличивания церкви в глазах верующих, утверждения ее силы, могущества. Отсюда и многочисленные изрече-. ния Серафима, распространяемые духовенством: "Что церковь положила на семи вселенских соборах, исполняй", "Что приняла и облобызала святая церковь, все для сердца христианина должно быть любезно", "Горе тому, кто слово одно прибавит к сему или убавит" и т. п.

Преподнося верующим наставления Серафима Саровского о беспрекословном подчинении церкви, исполнении ее предписаний, духовенство подчеркивало вместе с тем, что "преподобный Серафим" сам находился в "послушании всем церковным правилам, настоятелю и своему архиерею..", подавая тем самым пример всем простым смертным. В статье П. Викторова "Преподобный Серафим Саровский", опубликованной на страницах "Журнала Московской патриархии", подробно описывается, как исполнял "великий старец" церковные обряды и таинства, отмечал христианские праздники. Во все воскресные дни и праздники он причащался "в полном соответствии с учением православной церкви". Церковный автор особенно подчеркивает, что Серафим Саровский не только учил верующих "истинно христианскому поведению", но и увлекал их личным примером, как надо служить богу. Одним словом, в липе Серафима Саровского православная церковь получила еще одного проповедника христианских идей. Его имя православие использовало для утверждения незыблемости социальных порядков, существовавших в самодержавной России. Любопытный пример приводится в православном писании, принадлежащем перу некоего Никандра Левитского. Он рассказывает о том, как однажды "великого старца" пометил какой-то военный ,чин, который "мечтал о разрушении существующего в нашем отечестве порядка и замышлял возмутить Россию". "Своим безусловным отказом такому лицу в благословении,- пишет он, о. Серафим ясно показал как свою горячую преданность законной власти и любовь к отечеству, так равно указал, что и в других он желал бы видеть такие же патриотические чувства".

Далее автор говорит о том, что святой Серафим давал советы паломникам, посещавшим его, уважать своих начальников, не противиться власти, исполнять ее законные требования, "не входить в начальнические дела и не осуждать оныя". Он приходит к выводу, что "великий старец, живший в тяжелые времена крепостнического строя, зная эту язву общественной жизни, являлся... горячим защитником угнетенных..."

Можно ли придумать более неприкрытое лицемерие? Ведь поучения святого, приводимые в этом писании, свидетельствуют как раз об обратном. Не защитником угнетенных выступает Серафим Саровский, а апологетом рабства. Он утверждает незыблемость несправедливого социального строя, увековечивает крепостничество, призывает бесправных, обездоленных людей смириться с существующим положением, подчиниться начальству, осуждает тех, кто "мечтал о разрушении существующего в нашем отечестве порядка". О какой же защите угнетенных могла идти речь? Святой Серафим выступает как реакционер, защищающий устои крепостнического строя, как верный слуга самодержавия.

Правда, православные авторы пытаются убедить читателя, что в беседах с помещиками отец Серафим, дескать, "вразумлял их" хорошо обходиться с крепостными, и пытаются представить его как народного заступника. Но даже для непосвященного человека должно быть ясно, чего могли стоить подобные "вразумления" в мрачные годы крепостничества в России.

Культ Серафима Саровского православное духовенство продолжает поддерживать и в наши дни. Имя этого святого мы неоднократно встречаем на страницах "Журнала Московской патриархии". И сейчас церковники пытаются представить "великого старца" лицом, совершившим ни с чем не сравнимый подвиг, образцом, достойным всяческого подражания.

Какой подвиг он совершил? Уединился от мира, ушел в отшельничество? Но разве это подвиг? Мы называем подвигом героический поступок человека, совершаемый ради счастья людей, ради их благополучия. Но что сделал для людей Серафим Саровский? Церковники говорят, что всю свою жизнь он посвятил служению богу и именно во имя этого отказался от "мирских соблазнов", от радостей земной жизни. Но кому нужны подобные жертвы? Серафим Саровский прожил бесполезную жизнь. Он не дал ничего доброго людям, он бежал от жизни, от людей. В своих поучениях он выступил как апологет крепостничества, верный защитник самодержавного строя.

Божьи праведники. Мы познакомились с некоторыми наиболее яркими портретами святых, которых чтит православная церковь. Для того чтобы представить всех православных святых, понадобились бы многие десятки томов. Перелистывая страницы житий святых, мы встречаемся со смиренными праведниками, исключительно гуманными, добрыми, отзывчивыми людьми. Это ангелы во плоти, для которых агиографы не жалели Ни розовых красок, ни лака.

Однако портреты святых, написанные церковными авторами, весьма далеки от действительности. Когда мы обращаемся к истории, то святые предстают перед нами совсем иными.

К лику святых, как уже указывалось, причислены многие князья древней Руси. Среди них имя князя Феодора Смоленского. Жизнеописание рисует этого князя как смелого, храброго, мужественного человека, безгранично любившего свой народ, свою родину и свершившего немало подвигов в дни татаро-монгольского нашествия. Однако, по свидетельству историков, в частности С. Соловьева, которого трудно упрекнуть в пристрастии, роль Феодора в годы татаро-монгольского нашествия была совсем иной. Он породнился с татарской знатью, взяв в жены ханскую дочь, и использовал это в своих целях. С помощью завоевателей он захватил княжеский престол в Ярославле, затем вместе с их войсками направился во Владимир и молчаливо взирал, как те грабили древний город. Вместе с монголо-татарскими завоевателями он принимал участие в других опустошительных походах против целого ряда русских городов. Вот оно истинное лицо православного святого!

Через девять дней после того, как православная церковь отмечает память Феодора Смоленского, 14 марта она чтит святителя Феогноста, "митрополита Киевского и всея Руси". Рисуя его праведным христианином, свершившим на своем веку множество богоугодных дел, церковные авторы замалчивают факты, которые характеризуют Феогноста как взяточника, прославившегося необузданной жадностью к деньгам. Ради денег он готов был на все. Беря взятки, святитель и сам давал их, когда это было нужно. Так, с помощью взятки он уклонился от уплаты дани татарскому хану Джанибеку. Церковь предпочитает не замечать этих мелких, с ее точки зрения, фактов. И святой остается святым, хотя деяния его были далеки даже от христианского идеала святости.

К лику святых причислен православной церковью князь Михаил Тверской, память которого церковь отмечает 22 ноября. Но, как свидетельствует история, этот святой был притеснителем крестьян, обиравшим их до нитки. Кроме того, он прославил себя интригами против ближних, ложью, доносами. Вот, пожалуй, и все, что сделал в своей жизни этот князь.

Среди святых православной церкви, как уже отмечалось, мы встречаем имена церковных иерархов, которых священнослужители характеризуют как патриотов земли русской, неподкупных, бескорыстных служителей божьих. Однако ознакомление с их жизнью приводит к иным выводам.

Обратимся к далеким от наших дней временам, к периоду монголо-татарского ига. В православной литературе нередко упоминается об "особой роли" церкви и духовенства, якобы проявивших в эти тяжелые для Руси годы любовь к земле русской. Но какой бы период, связанный с иноземным игом, мы ни взяли, утверждения церковных историков оказываются далекими от истины. В период монголо-татарского нашествия на Русь, когда народные массы терпели жесточайшие бедствия, церковь не испытывала их, ибо она благословила князей на соглашение с ордой и покорность хану. Церковь получила от завоевателей льготы и привилегии, за которые приходилось расплачиваться народу. "Высшие иерархи церкви цепко держались за свои привилегии, полученные ими от золотоордынских ханов. Дани, пошлины и повинности, взимавшиеся и исполнявшиеся в пользу завоевателей, ложились на народные массы. Народ был бессилен заставить духовенство принять на себя часть повинностей, налагаемых татарской властью".

История свидетельствует о том, что епископ Игнатий, впоследствии канонизированный церковью, не раз ездил в Орду к хану Менгу-Темиру получать новые льготы и пользовался его поддержкой. Запятнали себя далеко не богоугодными деяниями и другие церковные иерархи: ростовский епископ Тарасий, наводивший иноземцев на Русь; митрополит Кирилл, проповедовавший необходимость покорности хану. Церковь не осмелилась канонизировать их, ибо слишком велики их преступления перед русским народом. Но деятельность этих служителей божьих отражает истинное отношение церкви к монголо-татарским захватчикам.

В галерее православных святых нельзя пройти мимо портрета преподобного Варлаама Каретского. Не будем подробно пересказывать его жизнь и деяния, коснемся лишь одного эпизода, который передает Е. Голубинский. Вот что он пишет об этом святом: "Варлаам жил в царствование Ивана Васильевича Грозного и был священником в Коле в церкви св. Николая; подпав искушению диавола, он убил свою жену и, чтобы застрадать свой грех, ездил с мертвым телом по Белому морю с места на место один в карбасе, не выпуская весел из своих рук, до тех пор пока тело не предалось тлению (не обратилось в прах)". Как же можно примирить содеянное им со святостью? Как можно почитать святого, который запятнал себя кровавым преступлением?

Никакими добродетелями не отличался живший в XVI столетии монах Нил Столбенский. Но история сохранила память о том, как жестоко карал он тех, кто противился ему, в особенности крестьян, посягавших на земли основанной им Ниловой пустыни. Этого не скрывают и составители его жития. Нил Столбенский был канонизирован церковью.

В 1804 г. святейшим синодом был канонизирован епископ Иркутский Иннокентий (1680-1731), память которого православные верующие отмечают 26 ноября. Читая жизнеописание Иннокентия, невольно задаешься ьопросом, что же послужило причиной его канонизации? Все его деяния, по его житию, сводятся к наказаниям лиц, совершивших те или иные прегрешения, и к повелениям своей пастве, содержащим разного рода угрозы, Крутой нрав епископа проявлялся, например, в таких эпизодах. Однажды поселенцы Кудинской слободы подали жалобу на священника Феодора, который "ведет жизнь нетрезвую". Епископ, получив жалобу, повелел наказать его плетьми. Один из крестьян пожаловался, что жена его сына, когда тот был в отъезде, "незаконно родила сына" и была повенчана с другим крестьянином. Следствие, назначенное епископом, установило, чго такой факт действительно имел место, но подавший жалобу получил с крестьянина, который сошелся с его невесткой, несколько рублей. И епископ повелевает: крестьянина, обратившегося с жалобой, "бить плетьми нещадно".

Так вершил христианский суд епископ Иннокентий. Трудно обнаружить здесь какое-то христианское милосердие, человеколюбие, о котором так любят повторять церковники.

Естественно, что в жизнеописании епископа Иннокентия делается попытка представить его "добрым пастырем", гуманным, щедрым, отзывчивым. Но это не удается православным сочинителям. Когда они пишут о "милостивом святителе", то приводят, например, такой случай. Поселенцы Вознесенского монастыря собрали для архиерейского дома по пуду пшеницы. И тут епископ проявил всю свою доброту: "В облегчение поселенцев он приказал доставить пшеницу на монастырских подводах". Или другой случай. В одном из монастырей послушник назвал другого беглым солдатом. Если бы это было услышано в гражданской канцелярии, повествуется в житии, то это грозило бы бедами и монастырю. "Поэтому преосвященный приказал наказать виновного телесно, в виду братства, в предостережение другим".

Канонизация Иннокентия была вызвана стремлением церкви и царского правительства иметь святого для Сибири, что должно было способствовать укреплению влияния православия в этих отдаленных местах России.

Составители житий святых не жалели радужных красок на портреты своих героев. Но при жизни "святые" зачастую вовсе не пользовались почитанием, как сейчас пишут православные авторы. О том, как относился простой люд к канонизированным впоследствии основателям русских монастырей в XIV-XVI вв., убедительно показывает советский историк И. Будовниц в своей монографии "Монастыри на Руси и борьба с ними крестьян в XIV-XVI вв. (по "житиям святых")". Он приводит десятки примеров, свидетельствующих о непрекращавшейся борьбе крестьянства с монастырями и их основателями. Автора никто не уличит в предвзятости, в искажении фактов, ибо он основывается на церковной же литературе, подвергая ее критическому анализу.

Как бы ни приукрашивали в настоящее время церковные авторы историю, они не могут отвергнуть факты "святотатственных" действий крестьянства, которое вело борьбу с основателями монастырей, с монастырским землевладением. "Крестьяне сознательно сжигали построенные Антонием Сийским церкви, натравливали собак на "преподобного" Герасима Болдинского и его учеников, украли колокол с церкви, построенной Кириллом Новоезерским, дочиста обобрали монастырь Григория Пельшемского..."

Таких фактов, свидетельствующих о далеко не благоговейном отношении масс к тем, кто впоследствии вошел в пантеон святых, можно привести немало. Это, конечно, не было случайностью. Как справедливо отмечал И. И. Скворцов-Степанов, "крестьянам нисколько не улыбалось, что их боярами сделаются "праведники", спасенные души или кандидаты в "праведники"". Потому-то и выступало крестьянство против будущих святых православной церкви, видя в них эксплуататоров, ничем не отличавшихся от угнетателей в боярских одеждах. Потому-то и потребовали крестьяне уйти из их краев основателя монастыря на одном из притоков Сухоны в XIV в. Дмитрия Прилуцкого. Потому и утопили они в реке Агапита Тотемского, вели долгую борьбу с основавшим в XVI столетии Нилову пустынь Нилом Столбенским.

В житиях святых можно обнаружить факты, повествующие о том, как те же святые при жизни не пользовались поддержкой даже у собратьев. В житии Корнилия Комельского рассказывается, например, о том, что он возбудил против себя в монастыре такую "вражду", что собратья даже пытались его убить. В конце концов будущий святой вынужден был покинуть им Ya'i основанный монастырь. Видно, крепко насолил он монастырской братии!

Никак не мог поладить с собратьями и святой Никандр Псковский. И он должен был уйти из монастыря в другую обитель. Но и там не ужился. "Игумен же и братия Крыпецкого монастыря... обратишася к нему и повелеша ему изыти из места того".

Среди православных святых мы встречаем имя Иосифа Волоцкого, основателя одного из известных в России Волоколамского монастыря. Иосиф Волоцкий (в миру Иван Санин, ок. 1439-1515) был крупным церковным деятелем, игравшим видную роль в общественно- политической жизни России того времени. В своих писаниях он обосновывал необходимость сильной централизованной власти. Заявляя, что самодержавная власть имеет божественное происхождение, он вместе с тем выдвигал теократические идеи. Как отмечает советский исследователь А. Зимин, мысль о божественном происхождении царской власти нужна была Иосифу Санину, чтобы побудить великого князя к активной поддержке борьбы против "еретиков" и других врагов церкви. "Первая забота царя, по его воззрению, - это защита православия".

Православная церковь не могла не оценить заслуг игумена Волоколамского монастыря в борьбе с еретинами, прежде всего с "новгородско-московской ересью" - крупнейшим антифеодальным и антицерковным движением, возникшим в середине XV столетия. Иосиф Волоцкий был сторонником самого непримиримого отношения: к еретикам. Тюрьмы, пытки, казни, по его словам, были самым верным и действенным средством для тех, кто выступал против святыни православия. Жестокость к инакомыслящим, по мнению Иосифа Волоцкого, необходима для укрепления православной церкви.

Вместе с тем Иосиф Волоцкий выступал в защиту незыблемости православного вероучения. Он поучал верующих, что только слепым следованием христианским идеалам можно добиться личного спасения, избежать адских мучений за гробом. Он не допускал никаких компромиссов, требуя твердой веры, непреклонного следования предписаниям церкви. В писаниях Иосифа Волоцкого проповедуется аскетизм, презрение к земной жизни во имя вечного блаженства на небесах. Обращаясь к верующим, он поучал: "Помни, что ты человек смертный, живешь в жизни печальной, погубившей много добрых и злых, умных и неумных, богатых и бедных. Помни, что ты человек слабый, не могший вынесть труда ни одного дня, ни бдения нощного..." Он проповедовал: "Забудем о прелестях мира. Мы тем самым облегчим себя. Простимся с миром и его льготами. Простимся с заботами и суетами земли и скроемся от них... Предадим тело свое на скорби и лишения: оно стоит того..."

В то же время Иосиф Волоцкий требовал от верующих полного подчинения власти, непротивления злу, "смиренного несения своего креста". "Преимущим имей повиновение,- писал он,- за все благодари, в скорбях терпи, ко всем имей смирение... Ускоряемый не ускоряй, биемый не бий, обидимый не обиди".

Православию нужен был такой святой, устами которого можно было бы внушать верующим покорность и смирение.

Иосиф Волоцкий занял в церковной истории место и как родоначальник своеобразного церковно-политического течения в конце XV - начале XVI в. Последователи этого течения получили название иосифлян (осифлян). Это течение возникло в результате полемики между так называемыми нестяжателями, главными идеологами которого были Нил Сорский, Вассиан Косой и старец Артемий, и последователями Иосифа Волоцкого. Нестяжатели требовали отказа церкви от земельных богатств, которые якобы укрепляли связь ее служителей с "миром". Они призывали к уходу от всего, что отвлекает монашество от интересов духовных, к "нестяжательству". Иосиф Волоцкий и его приверженцы активно выступили в защиту церковно-монастьфского землевладения, против "нестяжателей", считавших недопустимым для церкви владеть богатствами, ибо позиция нестяжателей, по мнению иосифлян, могла лишь ослабить церковь. В данном случае Иосиф Волоцкий вновь проявил себя как церковный деятель, выступавший за сильную церковь в Русском государстве. Иосифляне, поддержанные великокняжеской властью (которая в свою очередь получала поддержку иосифлян), одержали победу над нестяжателями. Выдвинутое Иосифом Волоцким учение стало на долгие годы господствующим в русском православии.

Нетрудно видеть, что у церкви было много оснований сделать Иосифа Волоцкого святым.

В последние годы самодержавия в России была пред-" принята канонизация тобольского митрополита Иоанна, умершего в XVIII столетии. История с канонизацией Иоанна - яркое свидетельство разложения не только царского строя, но и русской православной церкви в годы, предшествующие революции 1917 г.

Период правления Николая II отмечен усиленной канонизацией новых святых. Это было обусловлено прежде всего тем, что в стране росло революционное движение, складывалась революционная ситуация, участились выступления трудящихся против существующих порядков. Массовый террор, репрессии не могли остановить нарастания революции. 1917 год стал годом крушения царизма.

Эти обстоятельства, характерные для всего периода царствования Николая II, вынуждали правящие круги искать наряду с террором также и иные пути к тому, чтобы затормозить ход истории, остановить процесс нарастания революционного движения. Поиски этих путей вела и церковь, стоящая на страже устоев царизма. Ее роль в данном случае можно определить словами В. И. Ленина: "Все и всякие угнетающие классы нуждаются для охраны своего господства в двух социальных функциях: в функции палача и в функции попа. Палач должен подавлять протест и возмущение угнетенных. Поп должен утешать угнетенных, рисовать им перспективы (это особенно удобно делать без ручательства за "осуществимость" таких перспектив...) смягчения бедствий и жертв при сохранении классового господства, а тем самым примирять их с этим господством, отваживать их от революционных действий, подрывать их революционное настроение, разрушать их революционную решимость".

Царское самодержавие использовало в своих интересах и вторую функцию, что, в частности, нашло выражение в тех канонизационных актах, которые происходили в царствование Николая II. Массам давали новых "заступников", убеждая их в том, что именно к этим святым следует в первую очередь обращаться со своими бедами и невзгодами, что это самый верный путь облегчить свою долю, избавиться от тех жизненных тягот, которые лежали на плечах людей. Старые святые уже были дискредитированы как "народные заступники". Им молились долгие годы, но они не помогали. Значит, нужны были новые святые. Именно этим объясняется, что в годы царствования Николая II была проведена канонизация Серафима Саровского, тамбовского епископа Питирима и других. Эту же цель преследовала и канонизация Иоанна Тобольского.

Иоанн Тобольский не был ни выдающимся церковным деятелем, ни "замечательным подвижником", ни лицом, совершившим какой-то особый подвиг, который мог бы быть отмечен в истории церкви. Это был заурядный служитель православия, не оставивший после себя никакого заметного следа. Как писал М. Горев, автор книги о канонизационном процессе Иоанна Тобольского, это был "серенький святой со своим сереньким житием, со своими никудышными... чудесами. Святой, подвигами которого - и даже более хлесткими подвигами - могли похвалиться десятки самых заурядных попов".

Иоанн Тобольский (Иоанн Максимович Васильков) был назначен митрополитом Тобольским в 1711 г. В этом качестве он проявил себя как верный слуга православной церкви, принимая активное участие в христианизации жителей Сибири. Десятки духовных миссий были направлены им для насильственного крещения коренного сибирского населения, до той поры не знавшего христианства.

Организацией активной миссионерской деятельности и исчерпываются дела митрополита Тобольского.

Личность Иоанна Тобольского представлялась вполне заурядной даже церковным иерархам, и они не поднимали вопрос о его канонизации. Потребовались исключительные обстоятельства, чтобы митрополит Иоанн стал кандидатом в святые. Канонизационный процесс был скандальным в полном смысле этого слова. Он связан с именем фаворита Николая II и царицы Александры Федоровны Григория Распутина, ловкого пройдохи, сумевшего в течение ряда лет влиять на мистически настроенных царя и царицу.

В 1914 г. епископ Тобольский и Сибирский Варнава, обязанный Распутину своей головокружительной карьерой, предложил канонизировать Иоанна Тобольского. Представление Варнавы, одобренное и благословленное Распутиным, нашло поддержку в царском дворце. Представление это было оформлено по всем правилам, как того требовали установления православной церкви. Появился и список "чудес", которые якобы происходили на могиле Иоанна.

Николай II на представлении Варнавы написал: "Рассмотреть в святейшем синоде". Однако синод, не доверявший Варнаве, решил создать комиссию "по проверке чудес", а также освидетельствовать останки Иоанна, так как синоду было известно, что при перенесении останков Иоанна еще в 1828 г. обнаружилось полное разложение тела митрополита. Варнава отказался освидетельствовать останки покойного и послал донесение о том, что мощи Иоанна "нетленны". После этого, не дожидаясь указаний синода, он фактически прославил Иоанна Тобольского как нового святого. Это был вызов синоду. И синод решил строго наказать самоуправца. Варнаву вызвали в Петербург, чтобы держать ответ перед синодом. Синод вынес решение уволить Варнаву от управления епархией, а также постановил приостановить "пение величания в бозе почивающему митрополиту Иоанну", "прекратить возношение имени святителя Иоанна на отпусте". Но у Варнавы были заступники. В силе был Распутин, а он хорошо знал, что надо подсказать царице. Та в свою очередь подсказала царю.. В результате потерпел поражение обер-прокурор синода Самарин. Его место занял Волжин, который поспешил выполнить волю самодержца, подготовил проект царской резолюции, оправдывающей Варнаву. "Твердо верю,- писал царь,- что синод в горячей ревности епископа Варнавы о скорейшем прославлении чтимого его паствою святителя почерпнет оправдание действиям в настоящей страдной для родины године и ради мира церковного покроет их прощением и любовью".

Ставленник Распутина Варнава одержал победу. Синод, выполняя волю Николая II, обратился к царю с докладом, в котором предлагал причислить Иоанна Тобольского к лику святых. На этом докладе Николай написал: "Приемлю предложения святейшего синода с умилением и тем большим чувством радости, что верю в предстательство Иоанна Максимовича в эту годину испытаний за Русь православную".

Все перипетии борьбы за канонизацию Иоанна детально описаны в книге Мих. Горева "Последний святой". Автор показывает, как волей отдельных лиц решались вопросы причисления к лику святых того или иного церковного деятеля, как с помощью подобных спектаклей царизм пытался затормозить ход истории.

Помимо открытой борьбы против революционного движения масс царизму нужны были иные средства для противодействия нарастающему революционному подъему. Среди этих средств немалую роль играли спектакли с чествованием лиц царской фамилии, с празднованием важнейших дат в истории русской церкви, с канонизацией новых святых и т. п. Так, в 1888 г. торжественно 01мечалось девятисотлетие "крещения Руси". Во время 91 их "торжеств" церковь усилила проповеди, в которых верующие призывались к смирению и терпению, к классовому миру, к "всеобщему братству", т. е. братству эксплуататоров и эксплуатируемых под знаменем христианской религии.

19 февраля 1903 г. по решению святейшего синода по всей России отмечалась память Александра II, "царя-освободителя". В храмовых проповедях воспевалась хвала Александру II и подчеркивалось, что добрые цари всегда пекутся о своем народе,, и массы должны ожидать от них благодеяний, не помышляя об ином пути избавления от тягот жизни. Эти торжества были вызваны беспокойством церкви по поводу крестьянских волнений в различных районах страны, стремлением остановить нарастание революционного подъема.

В этот же период вспыхивает эпидемия "обновления икон" и других чудес, которые по замыслу церковников должны были усилить религиозное чувство людей. И, конечно, в ход пошло испытанное средство православные святые. Это средство было использовано в самые тяжелые времена для русской монархии.

В июле 1908 г. в Киеве состоялся Всероссийский миссионерский съезд. На этом съезде православные церковники обсуждали методы противодействия растущему революционному движению. В частности, съезд решил просить святейший синод организовать празднование 200-летия со дня смерти святого Димитрия Ростовского, поставить вопрос о канонизации Анны Кашинской и о перенесении мощей Ефросинии Полоцкой из Киева в Полоцк.

Мы уже говорили, как была вторично канонизирована княгиня Анна Кашинская. Определенные цели преследовало и перенесение мощей Ефросинии Полоцкой из Киева в Полоцк. В западных губерниях, как и повсюду в России, нарастало революционное движение. Поднималось на борьбу крестьянство. Вел классовые бои пролетариат. Перенесение останков Ефросинии из Киева в Полоцк по замыслу правящих кругов и церковников должно было отвлечь массы от событий, происходивших на западе России. Кроме того, культ этой святой, как полагали православные церковники, мог помочь в укреплении позиций православия в западных областях, где имела влияние католическая церковь.

О целях, которые преследовались перенесением мощей Ефросинии Полоцкой, свидетельствует ходатайство местных гражданских и духовных властей перед синодом. В нем, в частности, говорилось: "Не признаете ли возможным ввиду крайней скудности в Полоцкой епархии древней, особенно чтимой святыни православной... в настоящее тяжелое время, когда приходится стоять лицом к лицу... с распространяющимся безверием и его гибельными последствиями, возобновить перед святейшим синодом ходатайство о перенесении св. мощей".

В политических целях было осуществлено и празднование 200-летия со дня смерти святого Димитрия Ростовского, которого православные богословы называют "златословесным учителем", "одним из самых выдающихся российских архипастырей начала XVIII века".

Димитрий Ростовский действительно имел немалые заслуги перед церковью. Ему принадлежит составление Четий миней - сборников жизнеописаний святых русской православной церкви. В течение многих лет писания Димитрия Ростовского использовались церковниками для пропаганды культа святых. Один из современных богословов пишет: "Церковные проповедники находили в них неистощимый материал для своих поучений, примеры осуществления заповедей евангелия в жизни. Рядовым людям указывался здесь путь спасения во всех условиях жизни; все могли найти здесь образец и пример, которому могли бы следовать: доблесть воинов, целомудрие женщин, подвиги преподобных и, главное, ощущение живой и действенной веры в бога".

Известны и другие писания Димитрия Ростовского, прежде всего его "Розыск о Брынской вере" - сочинение, направленное против старообрядчества. Это сочинение православные миссионеры использовали в борьбе против раскола и русского сектантства.

Но не только за богословские писания Димитрии Ростовский был канонизирован церковью. Он проявил себя как ревностный служитель престола. Этот мотив, кстати, был выдвинут при подготовке празднования 200-летия со дня его смерти. В отчете обер-прокурора святейшего синода Димитрий Ростовский характеризовался как защитник самодержавной власти.

В годы первой мировой войны русская церковь провела еще одну инсценировку: перенесение мощей "отрока Гавриила" из Слуцкого Троицкого монастыря Минской губернии в храм Василия Блаженного в Москве.

"Отрок Гавриил" - ничем не примечательный святой. И может быть, о нем и не вспомнили, если бы не события тех лет. Имя его использовалось самыми реакционными монархическими элементами для разжигания национальной розни, разгула антисемитизма и укрепления православной веры. По церковной версии, Гавриил, сын поселян из деревни Зверки, неподалеку от Белостока, стал жертвой ритуального убийства. Местные евреи якобы зверски убили его, выпустив кровь и бросив тело в поле. Случилось это будто в 1690 г., а в 1755 г. мощи отрока были перенесены в Слуцкий монастырь. Имя его попало в православные святцы.

Об этом вспомнили во время первой мировой войны, когда монархист и черносотенец протоиерей Восторгов, настоятель собора Василия Блаженного, установил перенесенные в Москву мощи в своем соборе. Торжественные молебны и черносотенные проповеди разжигали в верующих антисемитизм. Все это должно было отвести гнев народа от самодержавия и заглушить недовольство войной. Когда же в 1919 г. специальная комиссия вскрыла гробницу "отрока Гавриила", то вместо нетленных мощей в пустом ящике она обнаружила всего лишь одну невесть кому принадлежавшую косточку.

Говоря о канонизации новых святых, нельзя не упомянуть занесенного в святцы астраханского митрополита Иосифа с лаконичным определением: "священномученик". Деятельность Иосифа пришлась на те годы, когда в России разгорелось восстание Степана Разина. В июне 1670 г. восставшие подошли к Астрахани. Астраханский митрополит принял активное участие в обороне города. Царским именем призывал он горожан не отдавать Астрахань Разину. Но все усилия митрополита оказались тщетными. Восставшие взяли город. Воевода Прозоровский и митрополит Иосиф были казнены.

И вот спустя почти 250 лет православная церковь решила прославить Иосифа. В стране началась революция. Контрреволюция предпринимала отчаянные попытки задушить революцию. А в эти самые дни церковные иерархи, собравшиеся на собор 1917-1918 г., решали вопрос о канонизации митрополита Иосифа, прославившегося борьбой с восставшими крестьянами. Этим актом православная церковь откровенно выразила свое отношение к революции.

Таким образом, рождение "божьих праведникое" обусловливалось чаще всего политическими причинами. У церкви были опытные сочинители, способные наложить румяна на лики божьих угодников, чтобы те предстали перед верующими в самом привлекательном виде.

Христа ради юродивые. В списке святых христианской церкви особую группу составляют так называемые юродивые во Христе. "В великом сонме угодников божьих,- говорится в одном православном издании,- прославленных св. церковью, юродивые Христа ради являются дивными во святых по роду своего подвига и по той высокой степени самоотвержения, которому они следовали. Ради Христа и своих ближних они отрешались не только от мира и яже в мире, но и от всего лучшего, что есть в природе человека, поскольку последнее необходимо для христианина...".

Юродивые - это психически неполноценные, умственно расслабленные люди, совершавшие нелепые поступки, но обладавшие, по христианским верованиям, даром прорицания. Такое отношение к юродивым имеет свое обоснование. В далекие времена люди, не зная причин психических заболеваний, смотрели на эти болезни как на "божью печать". Согласно христианским взглядам, юродство - это не состояние людей с расстроенной психикой, а знак особой любви к богу. Иными словами, юродивые - это якобы люди, отрешившиеся от мирских интересов, "накинувшие на себя личину безумия", посвятившие жизнь только служению богу, следовавшие завету апостола Павла: "Мы юроды Христа ради" (I Коринф. IV, 10). Само православное духовенство так определяет юродивых во Христе: "Эти славные подвижники, одушевляемые горячею ревностию и пламенною любовию к богу, добровольно отказывались не только от всех удобств и благ жизни земной, от всех выгод жизни общественной; от родства самого близкого и кровного, по даже отрекались при полном внутреннем самосознании -от самого главного отличия человека в ряду земных существ - от обычного употребления разума, добровольно принимая на себя вид безумного, а иногда и нравственно падшего человека, не знающего ни приличия, ни чувства стыда, дозволяющего себе иногда соблазнительные действия..."

Эти люди будто бы "под личиною юродства нередко совершали такие гражданские подвиги, на которые не решались люди, мнящиеся быть мудрыми... Сии подвижники, подобно древним пророкам, ревнителям славы божьей, не стеснялись говорить резкую правду в глаза сильных мира сего... Имея дар предсказывать будущее, оьи молитвами своими избавляли сограждан от грозивших им бедствий, не раз отвращали гнев божий от своих современников, у которых были большею частию в поношении и презрении". Так писал о юродивых один из служителей московского собора Василия Блаженного. В приведенном отрывке изложено отношение православной церкви к юродству, к юродивым, культ которых был широко распространен в дореволюционной России. Это отношение проистекает из христианского учения, принижающего разум перед верой, проповедующего иррационализм, бездумное поклонение сверхъестественным силам.

Только отказавшись от попыток разумного постижения окружающего мира, можно, по словам служителей христианства, стать смиренным рабом божьим. К этому должен стремиться каждый верующий. Именно такими смиренными "рабами божьими" предстают в церковных писаниях юродивые.

Нет ничего удивительного в том, что целый ряд юродивых оказался канонизированным, а те из них, которые не были причислены к лику святых, все равно почитались верующими и православная церковь поощряла это почитание.

Версия о том, что юродивые были людьми, совершавшими своеобразный подвиг, выступая с обличением нравственных пороков, беззакония, нашла отражение и в трудах отдельных дореволюционных историков. Так, В. О. Ключевский в своем "Курсе русской истории" писал. "Нам известно, какое значение имело и каким почетом пользовалось в древней Руси юродство Христа ради... Духовная нищета в лице юродивого явилась ходячей мирской совестью, "лицевым" в живом образе обличением людских страстей и пороков и пользовалась в обществе большими правами, полной свободой слова: сильные мира сего, вельможи и цари, сам Грозный терпеливо выслушивал смелые, насмешливые или бранливые речи блаженного уличного бродяги, не смея дотронуться до него пальцем".

Мнение о том, что юродство было своеобразной формой обличения пороков человеческого общества, разновидностью социального протеста, нашло убедительное опровержение в трудах советских историков, в частности И. У. Будовница, который показал, что юродивые вовсе не были "народными обличителями", вынужденными под личиной психически ненормальных людей скрывать свою "истинную мудрость". Это были "несчастные, отверженные и больные парии, к мукам которых с сочувствием относились народные массы, сами хлебнувшие немало горя, и на муках которых в течение долгого времени усердно спекулировала официальная церковь".

Создавая и всячески поддерживая культ юродивых, православная церковь убеждала верующих в "нравственной важности подвига юродства", в том, что юродство вовсе не противоречит человеческой природе, а напротив, соответствует ей. Обоснование своим взглядам духовенство находило в самом христианском вероучении, которое заповедует "покорить плоть духу, земное небесному, так как дух - основа всего христианства состоит в самоотвержении".

Церковные авторы относят возникновение юродства, как своеобразной разновидности христианского аскетизма, к первым векам христианства, причем отмечают, что "общие черты этого подвига заповедуются уже евангелиями". Найти в евангельских текстах обоснование аскетическому отрешению от "мирской жизни", от тех радостей, которые дарует человеку окружающий мир, не столь сложно.

Среди святых, канонизированных христианской церковью, мы встречаем имена Христа ради юродивых Макария, Серапиона, Виссариона, Андрея и др. Жития этих святых схожи между собой, подчас повторяют одни и те же истории, но с новыми действующими лицами. В книге И. Ковалевского, о которой уже шла речь, в частности, говорится: "Что же касается того сходства, какое нередко видим в повествованиях о жизни подвижников, то естественно, что различные подвижники могли быть поставлены действительно в одинаковые жизненные условия, которые, "как струны, натянутые до известной степени, всегда издавали и будут издавать одинаковый звук, чья бы рука ни прикасалась их". С другой стороны, нельзя отрицать и того, что в подобных случаях сходства иногда было и преднамеренное подражание, так как вполне естественно, что жизнь известного подвижника могла служить предметом подражания для последующего поколения иноков". Однако трудно предположить, чтобы несколько юродивых неоднократно попадали в одни и те же жизненные обстоятельства. Справедливее будет согласиться с церковным автором в том, что в жизнеописаниях юродивых мы встречаемся с откровенными заимствованиями и подражаниями. Жития древних юродивых, распространявшиеся с давних времен на Руси, послужили образцом для создания жизнеописаний русских юродивых. Эти святые, как повествуют их жития, "отрешались от мира", принимали личину безумцев, совершали такие поступки, которые просто немыслимо увязать со здравым смыслом.

В вышедшем в Петербурге в 1880 г. сборнике Отделения русского языка и словесности Императорской академии наук дан перевод древнего жития Симеона. В житии рассказывается, например, о том, как этот юродивый нашел на свалке мертвую собаку, привязал ее и стал таскать по городу, или о том, как он однажды наполнил карманы орехами, пришел в церковь во время богослужения и стал гасить орехами свечи. Что это - мудрость истинно христианского святого или просто безумные поступки, в которых невозможно отыскать какой-либо смысл?

В рассказах о жизни юродивых непременно отмечается, что все они были благословлены на "сей подвиг" самим господом богом. Таким образом, жизнь их, дела и самые нелепые поступки объявлялись богоугодными. Церковным же авторам оставалось трудиться над тем, чтобы отыскивать "глубокий смысл" во всех этих безумствах.

Представляют интерес рассуждения церковных авторов о причинах, которыми были вызваны "подвиги юродства" в конкретной исторической обстановке России. Вот что пишет по этому поводу И. Ковалевский: "Вследствие неблагоприятных исторических условий и особенностей религиозного склада, при отсутствии большей частью просвещения, древнерусское общество нередко страдало от неправды, корыстолюбия, эгоизма, личного произвола, от притеснения и угнетения бедных и слабых богатыми и сильными. В таких тяжких обстоятельствах истинными печаловниками русского народа явились Христа ради юродивые. По самому существу в основе этого подвига заключается стремление открыто и невзирая на лица обличать и, по возможности, искоренять людскую ложь, хотя бы она и прикрывалась благовидными предлогами, непосредственно, так сказать, врачевать нравственные недуги современников, говорить прямо или иносказательно правду сильным мира сего, не страшась их гнева...".

Мы уже говорили о некоторых попытках представить юродство как своеобразную форму социального протеста. Приведенное высказывание - наглядное тому подтверждение. Помимо того, оно весьма красноречиво характеризует взгляды духовенства, отражающие социальную доктрину православной церкви. Как будто православный автор, видя пороки современного ему общества, говоря о произволе власть имущих, о страданиях простого люда, даже в мыслях не держит, что могут быть какие-то иные пути для обличения несправедливостей социального строя в тогдашней России, кроме выступлений юродивых. И это не случайно. Ведь православная церковь, проповедуя христианское вероучение, исходит из незыблемости устоев эксплуататорского строя, как раз и навсегда установленного богом. Потому-то все формы социального протеста, которые могут подорвать эти устои, решительно ею отвергаются.

Характеризуя русских юродивых как обличителей зла, как смелых критиков общественных пороков и сильных мира сего, церковники в качестве примера ссылаются на жизнь блаженного Михаила Клопского. В житии Михаила Клопского говорится, что этот юродивый заявил архиепископу Евфимию: "Дозволяют ли правила пастырю расхищать свое стадо?" Евфимий же, "пораженный обличением, заболел и умер".

Далее об этом блаженном рассказывается, как он открыто осуждал удельного князя Димитрия Шемяку., не желавшего подчиниться власти великого князя. Он будто бы прямо за явил Шемяке: "Довольно бед натворил ты, если еще примешься за то же, со стыдом воротишься сюда, где гроб ждет тебя". И в другой раз: "Слышу, князь, земля простонала три раза и зовет тебя к себе". Непокорный князь погиб, отравленный одним из своих приближенных. Слова же юродивого церковники объявили пророческими.

Обличителем деспотизма выступает и псковский юродивый Николай, живший в XVI столетии. В его житии приводится следующий случай. В 1570 г. в Псков прибыл царь Иван Грозный. Он посетил Любятов монастырь и заглянул в келью к Николаю юродивому, и тот стал уговаривать государя "перестать лить кровь человеческую и не грабить церквей божьих". Но царь не прислушался к словам юродивого. Когда же он приказал снять колокол на одном из храмов, "в тот же час пал лучший конь его по пророчеству святого". Узнав об этом, царь "пришел в ужас и поспешил выехать из города".

В другой раз юродивый предложил царю кусок сырого мяса. Тот отказался от мяса, сославшись на пост. И тогда Николай заявил: "Ты делаешь хуже, питаешься плотью и кровью человеческой, забывая не только пост, но и бога.

Основываясь на этих и некоторых других примерах, которые, кстати говоря, в большинстве случаев искаженно передают имевшие место исторические факты, православное духовенство делает вывод, что юродивые были в те времена чуть ли не единственными борцами за справедливость, совершенно обходя стороной многочисленные случаи вооруженных выступлений народных масс, крестьянских восстаний, во время которых массы вступали на единственно верный путь борьбы за свободу, за переустройство несправедливого социального строя. Этих борцов церковные авторы обходят молчанием. А вот юродивые оказываются в центре их внимания. Более того, в церковной литературе они именуются "общественными страдальцами", несшими на своих плечах "тяготы общества". Можно ли придумать что-либо более нелепое?

А можно ли согласиться с утверждением И. Ковалевского о том, что юродивые "были единственными обличителями нечестивых, утешителями и защитниками несчастных, без вины страдавших?" Это прямое искажение истории, сознательное извращение фактов, попытки замолчать революционное движение масс, выступления русских вольнодумцев и т. д. Духовенству важно показать прогрессивность христианства на всех этапах человеческой истории, и оно пытается делать это, хотя бы ценой подтасовок, извращения истории.

Среди юродивых, канонизированных православной церковью, пользуется почитанием блаженный Прокопий Устюжский. В житии рассказывается, что был Прокопий иностранным купцом. Попав в Новгород, он познакомился с православным вероучением. Жизнь православных иноков так подействовала на него, что он "роздал имение бедным и удалился в Хутынскую обитель, вступив на новый путь жизни, на путь юродства". Жизнь свою Прокопий провел в Великом Устюге. Ночами он молился на церковной паперти, а "днем ходил по городу глупцом". Чудачества Прокопия вызывали насмешки со стороны горожан. "Над ним насмехались, его бранили, били..."- рассказывается в житии. Но, утверждают составители его жития, Прокопий сносил все это безропотно и даже был счастлив, что терпел во имя божье. И господь, конечно, не оставил своего угодника. Однажды в лютый мороз ангел, посланный богом, спас юродивого от смерти, согрев его своим теплом. К тому же бог наделил Прокопия даром "чудотворенияэ и пророчества. А это открыло простор перед православными сочинителями, которые не пожалели своей фантазии для описания чудес Прокопия Устюжского.

В качестве одного из образцов истинно христианского подвига юродства православная церковь выставляет Исаакия Затворника, жившего в XI столетии.

Исаакий был богатым торопецким купцом, но, "почувствовав в себе святость", он раздал свое состояние нищим и ушел в монастырь, где "начал вести жизнь строгую: надел власяницу, велел купить козла, снял с него кожу и сверх власяницы покрылся сырой козлиной кожею... затворился в тесной пещере в четыре локтя, и здесь молился богу со слезами; пищею его служила просфора и то через день, и воды пил он в меру... так провел он 7 лет, не выходя на свет, не ложась на бок, но сидя, предаваясь ненадолго сну".

Ну и, конечно, составители жития св. Исаакия Затворника, действуя по образцам своих предшественников, описывают чудесные видения, которые будто бы являлись ушедшему от мира купцу.

Исаакий ничем не отличался от других юродивых. Ходил в рубище, терпеливо переносил "побои и наготу, и холод день и ночь". "Раз ночью затопил он у себя печь в пещере; печь была худая, огонь разгорелся и пламя стало пробиваться сквозь щели печи. Не имея чем заслонить скважины, он стал на щели босыми ногами и сошел только тогда, как прогорела печь". Зачем?- можно задать вопрос церковным авторам. Действительно, зачем? Ради чего человек становится босыми ногами на огонь, подвергает себя подобным мучениям? Можно ли найти этому объяснение с точки зрения здравого смысла? Конечно, нет. Но в поведении христианских святых, которые вели аскетический образ жизни, и прежде всего юродивых найти здравый смысл не так-то легко. И это характерная особенность жизнеописаний святых угодников, которыми церковь потчует своих верующих.

Юродивые, "покровители" местного населения, имелись во многих городах дореволюционной России. В Новгороде, например, таким покровителем был уже упоминавшийся "чудотворец" Михаил Клопский. Другим покровителем Новгорода считался блаженный Николай Кочанов, день памяти которого русская православная церковь отмечает 27 июля.

Жизнеописание праведного Николая мало чем отличается от жизнеописаний других юродивых. Те же восхваления его праведной жизни, те же привычные слова о его благочестии. Те же чудеса, пророческий дар и прочие атрибуты. Как повествует его житие, скончался он в июле 1392 г., а в 1554 г. над его гробом был заложен каменный храм во имя великомученика Пантелеймона. Культ Николая был широко распространен в дореволюционной России. Храм великомученика Пантелеймона в Новгороде был переименован в Николо-Кочановский. Внимание к этому храму проявляли даже члены императорской фамилии. Когда 27 июля 1831 г. у царя Николая I родился сын, он назвал его в честь покровителя Новгорода блаженного Николая. "С этого времени обильно полились царские щедроты на Николо-Кочановскую церковь. Сам император Николай Павлович, а потом августейший сын его, носитель имени блаженного Николая Кочаиова, великий князь Николай Николаевич, спешили жертвовать на церковь юродивого Николая и деньгами и вещами. Так, в 1832 г император пожертвовал в Николо-Кочановскую церковь 200 рублей ассигнациями на устройство серебряной ризы на образ угодника божия... В 1844 г. новой царской щедротой в 1128 рублей был возобновлен иконостас, поврежденный в 1842 г. молнией... В 1847 г. на сумму 500 рублей, пожертвованную великим князем Николаем Николаевичем, построена часовня...".

Список этих "щедрот" довольно длинный. Так сами государи помогали поддерживать и укреплять культ Николая Блаженного.

Еще один "блаженный" - московский "чудотворец" Василий. Житие его в общих чертах повторяет то, что говорится о других юродивых. Особенно подчеркивают церковные авторы, что Василий Блаженный был тесно связан с народом (под народом в данном случае понимаются нищие, калеки, обиженные судьбой и т. п.) и обличал безнравственность, деспотизм, греховность влиятельных лиц. В частности, он якобы обличал жестокость Ивана Грозного. Однако историки, занимавшиеся анализом житийной литературы, подвергают серьезным сомнениям многие факты, о которых рассказывается в житии Василия Блаженного. В частности, достоверность этого жития подверг сомнению В. О. Ключевский.

"Сохранилось житие блаженного Василия,- пишет он,- очень скудное биографическим содержанием, но многословное и скорее похожее на похвальное слово, чем на житие; чудеса, приложенные к житиям, начались в 1588 г., в рукописях житие, кажется, появляется не раньше XVII века,- это указывает приблизительно на время его составления".

Что касается упоминаний в некоторых источниках, будто Василий Блаженный выступал как обличитель жестокости и деспотизма Ивана Грозного, то, по мнению историков, они не имеют достаточных оснований. По свидетельству англичанина Джилса Флетчера, посетившего Москву в 1588 г. и написавшего книгу "О государстве русском", Василий Блаженный упрекал Грозного "в его жестокости и во всех угнетениях, каким он подвергал народ". Однако советский историк И. Будовпиц замечает, что, по имеющимся данным, Василий Блаженный умер в 50-х годах XVI в., т. е. до введения опричнины. А в то время у него не было оснований упрекать царя в особой жестокости.

Анализируя некоторые другие сообщения об обличениях царей юродивыми, И. Будовниц приходит к выводу, что, как правило, они не подтверждаются источниками. "...Мы не можем с достаточной достоверностью,- пишет он,- назвать среди юродивых древней Руси ни одного "публициста", ни одного смельчака, который дерзнул бы открыто осудить царские неправды. В житиях некоторых юродивых, причисленных русской православной церковью к лику святых, можно встретить намек на то, что они будто бы обличали богачей, не желая даже общаться с ними и принимать от них милостыню. Но эти указания... носят слишком общий, отвлеченный характер".

Официальная канонизация юродивых заканчивается во второй половине XVII в. Вызвано это было тем, что появилось много "лжеюродивых", которых привлекала перспектива оказаться в сонме святых. Церковь, встревоженная этим, решила отказаться от причисления к "святым" юродивых. Тем не менее и в XVIII и XIX столетиях юродивые и без канонизации почитаются как святые. Церковь даже не пыталась остановить поклонение этим юродивым, напротив, она извлекала из него доходы.

Нередко почитание юродивых граничило с массовым психозом. Именно таким психозом отмечено поклонение некоему И. Е. Корейше, которого верующие считали "провидцем", "прорицателем" и "чудотворцем". И. Я. Корейша, как повествуют его биографы, родился в конце XVIII в. в Смоленске, в семье священника. Он получил духовное образование и решил посвятить жизнь служению церкви. Будучи назначен преподавателем смоленского духовного училища, он "решился приступить к тяжкому подвигу юродства" и "притворился помешанным".

Однако те данные, которыми мы располагаем, свидетельствуют о том, что Корейша не "притворился", а действительно потерял рассудок. Местное же духовенство, учитывая религиозность Корейши и то, что он выходец из семьи священника и сам был возведен в духовный сан, решило использовать его болезнь в своих интересах. Церковники стали распространять слухи о том, что Корейша лишь "притворяется помешанным", что он обладает даром прорицания. И к новоявленному "провидцу" потянулись верующие. А "провидец" жил на огороде в полуразрушенной бане. На стене повесил объявление, что принимает лишь тех, кто проберется к нему ползком. И люди ползли...

Врачи наконец признали, что оставлять Корейшу на свободе опасно. Его отправили в Московскую психиатрическую больницу и поместили как буйного в одиночную палату. Однако фанатики не оставили "святого" в покое. Они стали распространять слухи о его "пророческом даре". К "провидцу" началось паломничество. И никто не хотел задуматься над тем, что в роли прорицателя выступает душевнобольной человек. А он действительно был болен. В этом нетрудно убедиться, даже знакомясь с писаниями православных авторов о жизни Корейши в психиатрической больнице. Автор книги "Русские подвижники XIX века" Е. Поселянин пишет: "...В продолжение сорока лет... он никогда не садился: или лежал в случаях крайнего утомления на полу, или все делал, стоя на ногах,- и писал так и ел. Удручая себя, он занимался толчением в мелкий порошок камней, бутылок и костей и, смешав все с песком, приказывал выносить вон и приносить другое стекло... В общем же его действия часто бывали так странны..."

Однако это не могло остановить потока верующих, которые, словно на богомолье, стремились в Преображенскую больницу. Они припадали к руке "юродивого", выслушивали его бессвязный бред, пытаясь истолковать околесину, которую нес "провидец".

Среди тех, кто приезжал к Корейше, были титулованные особы, богачи. С "неизменным вниманием и уважением" относился к нему московский митрополит Филарет. Когда же Корейша умер в 1861 г., проведя много лет в психиатрической больнице,"над его телом в течение пяти дней было отслужено более двухсот панихид.

О подобных богомольцах повествует в рассказе "Маленькая ошибка" Н. С. Лесков: "Дядюшка и тетушка мои одинаково прилежали покойному чудотворцу Ивану Яковлевичу. Особенно тетушка,- никакого дела не начинала у него не спросившись. Сначала, бывало, сходит к нему в сумасшедший дом и посоветуется, а потом попросит его, чтобы за ее дело молился. Дядюшка был себе на уме и на Ивана Яковлевича меньше полагался, однако тоже доверял иногда и носить ему дары и жертвы не препятствовал...

Тетушка спрашивала Ивана Яковлевича, через чго ее дочь не родит: оба, говорит, молоды и красивы, а детей нет?

Иван Яковлевич забормотал: - Есть убо небо небесе; есть небо небесе. Его подсказчицы перевели тетке, что батюшка велит, говорят, вашему зятю, чтобы он богу молился, а он, должно быть, у вас маловерующий.

Тетушка так и ахнула: все, говорит, ему явлено!"

Не менее широко почитали верующие некую Ксению Блаженную Культ этой юродивой возник в XVIII - XIX столетиях. О ней сохранилось мало сведений. Известно лишь, что жила в Петербурге некая Ксения Григорьевна Петрова, была замужем за придворным певчим. Когда ей было 26 лет, скоропостижно скончался муж. "Этот неожиданный удар,- читаем мы в одном из церковных изданий,- так повлиял на молодую 26-летнюю бездетную вдову, что она сразу как бы забыла все земное, человеческое, все радости и утехи, и вследствие этого многим казалась как бы сумасшедшей, лишившейся рассудка".

По преданию, эта душевнобольная женщина бродила по городу босая, в лохмотьях и отзывалась только тогда, когда ее называли по имени мужа Андреем Федоровичем. Ее бессвязную речь было трудно понять. За зто и ухватились те, кому был выгоден культ Ксении Блаженной. Они стали распространять слухи, будто бессвязная речь Ксении содержит в себе пророческие указания. Слухам поверило немало религиозных людей, и этого было достаточно для того, чтобы после смерти Ксении ее стали почитать как провидицу. О том, насколько широко распространилось почитание Ксении, свидетельствует тот факт, что царь Александр III, заболев тифом, велел положить себе под подушку горсть земли с могилы блаженной. Когда он выздоровел, то искренне поверил в помощь Ксении. В ее честь царь назвал Ксенией родившуюся у него впоследствии дочь.

И хотя Ксения не была официально канонизирована церковью, духовенство использовало ее культ в своих целях. В течение многих лет имя этой блаженной было связано с обманом темного, забитого люда, слепо верившего своим духовным пастырям. И сейчас к ее могиле приходят богомольцы, которые верят, что горсть земли с могилы, горячая молитва, обращенная к юродивой, способны исцелить человека от болезни, помочь исполнению желаний. А на людском суеверии наживаются ловкие дельцы, использующие невежество верующих.

Мы рассказали всего лишь о нескольких юродивых, святых православной церкви. Помимо них были и другие, столь же несчастные, больные люди, которые также явились предметом религиозной спекуляции.

Как справедливо отмечал И. Будовниц, "на протяжении многих и многих веков придавленные и угнетенные народные массы, не видя выхода из своего невыносимого положения, до поры до времени все свои упования Е.озлагали на небо и верили в чудеса. Этим широко пользовались разные обманщики - жрецы и кудесники, попы и самозванные праведники, всегда находившие общий язык с эксплуататорами и яростно защищавшие их интересы. Они придумывали различные учения, единственной целью которых было одурачивание масс, пропаганда смирения и покорности. С этой же целью православная церковь в течение долгого времени создавала культ "юродивых во Христе", приписывая им такие свойства, которыми они никогда не обладали".

"Святые женщины". "Во Христе Иисусе нет ни мужского пола ни женского, но все - едино". Этими словами из новозаветной книги "Послание к Галатам" начинается одна из статей "Журнала Московской патриархии", посвященная "святым женщинам". Показательно, что статья эта появилась в мартовском номере. В последнее время церковники, учитывая, что большинство верующих составляют женщины, все чаще и чаще обращаются к ним. В "Журнале Московской патриархии" в преддверии Международного женского дня печатаются приветственные послания женщинам, во многих материалах подчеркивается "особая роль" христианства в раскрепощении женщины, в утверждении ее равноправия с мужчиной. Не случайно и появление статей о "святых женщинах", которые, по православному вероучению, являются образцом добродетельной жизни, высокой чистоты и нравственности, преданности богу и церкви.

Многие десятки женских имен мы находим в православном месяцеслове: создавая культ святых, церковь позаботилась о том, чтобы в пантеон святых вошли и женщины. Образцы поведения нужны были не только для мужчин, но и для женщин. В первую очередь к сонму святых женщин были причислены ветхозаветные и новозаветные персонажи, большей частью мифические. Античные богини также по мановению волшебной палочки христианских церковников превращались в святых, сохраняя привычные свои черты, изменялись лишь имена и некоторые детали биографии. Впоследствии церковь канонизировала и реально существовавших лиц женского пола, наведя стандартный агиографический глянец на их жизнеописания.

"Подвиги" женщин, которые бы давали право на их канонизацию, в известной степени сходны. При этом составители их житий исходили из христианского взгляда на женщину как на существо низшее, слабое, не способное к общественной деятельности, предназначенное лишь для домашнего очага, мужа, семьи. Поэтому в ряде случаев "подвиги" женщин-святых заключаются в противоборстве с разного рода "искушениями" - греховностью, плотскими страстями. Часто в житиях повествуется о том, как погрязшие в грехе женщины, приобщившись к христианской религии, познают всю прелесть веры в Христа и вступают на путь праведности. За это они не только получают отпущение грехов, но и удостаиваются высшего внимания со стороны господа.

Одной из "дивных христианских жен" духовенство именует Марию Египетскую. По жизнеописанию, Мария родилась в Египте около 445 г. Двенадцатилетней девочкой она оставила отчий дом, отправилась в Александрию- шумный, славившийся роскошью юрод, где "имела несчастье стать на путь разврата". Так провела она 17 лет. Причем "ненасытная страсть любодейства так объяла несчастную, что в целях приобретения широкого круга поклонников она не брала ни от кого подарков и жила в большой нищете". Но однажды из любопытства в день праздника воздвижения Мария отправилась в храм. "Но как она ни старалась протиснуться внутрь церкви - какая-то сила не допускала ее. Устав от давки и отчаявшись войти, она со стыдом отступила, и, став в углу притвора, размышляла, какая вина не дозволяет ей видеть животворящее древо Креста. Луч благодати осветил мрачную душу Марии. Вся ее жизнь предстала пред ней во всей своей греховной мерзости, и она стала плакать..."

Посещение храма, как повествуют церковные сочинители, внесло перелом в жизнь Марии. Совершив молитву перед иконой богородицы, блудница "свободно F-ошла в церковь и, павши на землю, поклонилась честному кресту и облобызала его с трепетом. Тут у св. древа она постигла тайну божия милосердия и вышла из храма другим человеком".

Наивность этого повествования очевидна для каждого непредубежденного читателя. А вместе с тем в этом, казалось бы, бесхитростном рассказе довольно определенно проступает его смысл. Церковь поучает, что как бы ни был грешен человек, как бы ни была запятнана его репутация, он всегда может надеяться на прощение и спасение, если раскается и станет на путь веры.

Постигнув "тайну божия милосердия", Мария Египетская удалилась в пустыню, где пробыла 48 лет (!) до своей кончины. При этом первые 17 лет пробыла в полном уединении, жила впроголодь, питаясь "скудными растениями, которые находила", "ведя тягчайшую борьбу со своими безумными страстями". Она страдала летом от зноя, зимой от холода и молилась, молилась, молилась... Вот какого счастья она сподобилась!

Не станем разбирать вопрос об историчности этой святой и о достоверности событий, приводимых в ее жизнеописании. Задумаемся над другим: если даже принять на веру рассказ о жизни и прозрении Марии, то достаточен ли подвиг ее для причисления к лику святых, т. е. для ее почитания?

Другая группа "святых женщин" - это женщины, "отличающиеся нравственной чистотой". Сюда можно отнести, например, мученицу Фомаиду, память которой православная церковь отмечает 13 апреля. По преданию, Фомаида, жена юноши-христианина, оказала сопротивление отцу мужа, который, прельщенный красотой снохи, пытался овладеть ею. И тогда похотливый старец убил женщину... Вот и все геройство Фомаиды Египетской. За него она была канонизирована церковью.

Немало женщин попало в разряд святых как пострадавшие "за веру Христову". Одна из наиболее почитаемых мучениц - "святая угодница" Варвара, которую духовенство именует "невестой Христовой прекрасной". Жизнеописание великомученицы Варвары повествует о том, что она была дочерью "богатого и знатного человека", но, к сожалению, "в язычестве коснеющего". Она рано уверовала в христианского бога. Когда об этом узнал ее отец, он пришел в ярость и потребовал у дочери отречения от христианской веры. Но все было напрасно. Тогда отец попытался добиться своего жестокими истязаниями и, наконец, убил ее. Варвара "скончалась, предав душу небесному жениху".

Объявив Варвару святой, христианские церковники начали поиски ее нетленных -мощей. Можно было заранее предугадать, что поиски эти увенчаются успехом. Ведь духовенство имело по этой части немалый опыт. И действительно вскоре мощи святой были "обнаружены". В течение многих столетий мощи Варвары демонстрировались в Киеве и привлекали к себе массы богомольцев, а духовенство, как обычно, собирало обильные приношения.

Немало женщин-святых удостоилось канонизации за свой аскетический образ жизни, уход от "мирской суеты", умерщвление плоти. Чаще всего это монахини, проведшие свою жизнь в разных обителях. В жизнеописаниях этих "святых женщин" мы не находим никаких иных подвигов, кроме "подвига" монашества. Так церковь канонизировала преподобную Ефросинию, игуменью Полоцкую, жившую в XII столетии. В ее житии говорится, что Ефросиния, дочь князя Георгия Всеволодовича, двенадцатилетней девочкой ушла в монастырь, она поселилась в тесной келье, день и ночь молилась, а в свободное время переписывала священные книги. Впоследствии она основала женский монастырь в селе Сельцо, где стала игуменьей. Вот и все, что совершила эта святая в жизни. Даже ее жизнеописатели не сумели придумать каких-то иных "подвигов".

18 сентября отмечается память Ефросинии Суздальской. В ее житии отмечается, что она "с детства возлюбила благочестие", а после гибели своего жениха ушла в монастырь, "она дошла до того, что вкушала пищу лишь раз в неделю и исхудала так, что у нее остались почти одни кости..." И это все, что сделала в жизни "святая".

Не менее достойна Мелания Затворница, по словам православных церковников, "одна из замечательных русских подвижниц". Она девятнадцатилетней девушкой ушла в монастырь, а затем привела туда и младшую свою сестру. Они жили в одной келье, в которой "ничего не было, кроме кувшина с водою и запаса сухарей". Одежду носили они заплатанную. "Большую часть времени проводили в молитве. В великий пост не ели совсем по пяти дней в неделю, а в субботу и воскресенье ели лишь сухари.

Так провели они 24 года. Аскетический образ жизни Мелании послужил основанием для причисления ее к лику святых.

Мы уже отмечали, что монашество само по себе православная церковь считает великим "духовным" подвигом. Если в последнее время церковники не выступают с призывами к бегству от "мира" в монашество, то это вовсе не означает, что они отказались от своего взгляда на монашество. Просто на первый план в их проповеднической деятельности в современных условиях выступают другие вопросы. Но это уже вопросы тактики, связанные с общими модернистскими тенденциями в православии. Естественно, было бы неправильно считать, что православная церковь отказалась от своего традиционного отношения к монашеству, от его восхваления. Подобное отношение вытекает из самой сущности православного вероучения. Среди святых много лиц, которые провели долгие годы жизни в монастырских кельях, отдавая все свое время молитвам, постам и т. п. Человек, проживший бесцельно жизнь, заслуживает осуждения. Православная церковь же именно таких бесцельно проживших жизнь людей возводит на пьедестал.

Само собой разумеется, чтобы оправдать канонизацию женщин, жизнь которых была довольно бедна сколько-нибудь значительными событиями, составители их жизнеописаний дали волю своей фантазии. В их житиях рассказывается о разного рода чудесах, видениях, пророчествах этих святых. В житии Ефросинии Суздальской, например, рассказывается о том, что, когда в 1238 г. хан Батый овладел Суздалем, он уничтожил все церкви и монастыри города. Однако монастырь, где находилась Ефросиния, оказался нетронутым, ибо бог внял ее молитвам и отвел татар от монастыря.

Составители жизнеописания Ефросинии Московской повествуют о том, что при жизни она обладала даром чудесных исцелений от недугов. А после смерти у ее мощей "исцеления сделались многочисленными".

С чудесами такого рода мы встречаемся во всей православной литературе о святых. Они рассчитаны на наивных, легковерных людей, бездумно внимающих всему тому, что говорят и пишут церковники. В многих житиях святых женщин говорится о чудесном обретении их нетленных останков, которые являются знаком святости. И религиозный люд верил этим житиям, верил духовенству, которое твердило о нетленности святых мощей. Обман был выявлен в первые годы Советской власти при вскрытии мощей многих святых. Так, при вскрытии мощей св. Ульяны Лазаревской была обнаружена груда обгоревших костей, а рядом с ними - кусок угля, дохлая мышь и куча различного тряпья. Еще более откровенно надували верующих служители Владимирской епархии. В течение многих лет они призывали богомольцев идти на поклон к мощам Ефросинии Суздальской. А при вскрытии раки с ее мощами была обнаружена матерчатая кукла.

Так сама жизнь разрушала веру в святыни православия.

Неканонизированные святые. Среди "божьих угодников", почитаемых верующими, имеются такие, которые официально не причислены к лику святых. Однако церковь не только не препятствует их почитанию, но делает все возможное для того, чтобы внушить верующим необходимость им поклоняться. Достаточно сказать, что имя патриарха Тихона, который не был канонизирован церковью, стоит в церковном календаре, и церковь славит его наряду с другими святыми. Все это дает основание рассказать и о неканонизированных святых, которые вошли в православный пантеон святых "неофициально".

В одной из своих проповедей митрополит Николай заявил, что есть подлинно святые угодники, которые, хотя и не канонизированы церковью, пользуются почитанием верующих. ". .В последний век, говорил он, наша русская православная церковь дала небу еще не прославленных, но почитаемых верующим православным сердцем: мудрого и благочестивого святителя Филарета Московского, затворника Феофана. Оптинских старцев, отца Иоанна Кронштадтского и многих других истинных рабов божиих, которые с верою и любовью ко господу совершали свои земной путь и память о которых не гаснет и не угаснет в верующих русских сердцах".

Наиболее реакционные церковники в капиталистических государствах спекулируют на именах тех деятелей русского православия, которые якобы заслужили канонизации, но не могут быть причислены к лику святых, так как церковь в СССР будто бы не свободна в своих действиях. Так, давно зарекомендовавший себя в качестве одного из глашатаев антисоветской пропаганды епископ Сан-Францисский Иоанн (он же бывший князь Шаховской) в своей брошюре "Русская церковь в СССР", изданной в Нью-Йорке в 1956 г., писал, что "одним из признаков освобождения церкви в СССР была бы канонизация отца Иоанна Кронштадтского и других праведников".

Но клеветник всегда остается клеветником. Ложь всегда остается ложью. Знаменательно, что ратует за канонизацию Иоанна Кронштадтского бывший князь Шаховской. Чтобы понять, почему церковь, несмотря на почтительное отношение к Филарету и Иоанну Кронштадтскому, воздерживается от официальной канонизации, следует познакомиться с тем, что представляли собой в действительности эти "божьи угодники".

Вот первый из этих кандидатов - митрополит Московский (с 1826 по 1867 г.) Филарет (Дроздов). По словам современных богословов, "он был одним из тех избранников божьих, которых промысел посылает людям в редкие промежутки времени для того, чтобы показать миру, до какой высоты может подняться человек, искупленный кровью Христа спасителя и одаренный божественной благодатью".

Церковные авторы рисуют Филарета умным и энергичным деятелем, который влиял не только на религиозную, но и на политическую жизнь современной ему России.

Филарет был ревностным защитником самодержавного строя, верным прислужником царизма, непоколебимым крепостником. По словам А. И. Герцена, он совмещал белый клобук митрополита c. жандармскими аксельбантами. Филарет старался обосновать незыблемость крепостнического строя на основании евангелия: "Бог по образу своего небесного единоначалия устроил на земле царя; по образу своего вседержательства царя самодержавного; по образу своего царства непреходящего, продолжавшегося от века до века царя наследственного".

Руководствуясь подобными идеями, он поучал священнослужителей, требуя от них внушать пастве необходимость повиновения властям, смирения перед сильными мира сего, терпения в связи с тяготами жизни. Всякое выступление против властей должно пресекаться со всей строгостью. Он резко осуждал революционные движения, всякие проявления свободомыслия, обвиняя тех, кто посягал на устои самодержавия, в посягательстве на божественное установление. Этот рясокосный реакционер прилагал немалые усилия к тому, чтобы помешать распространению грамотности в народе. Он хорошо понимал, что чем невежественнее народные массы, тем легче воспримут они поучение своих духовных пастырей. Филарет выступал против того, чтобы книги стали доступны всем, ибо чтение, по его словам, может произвести у простого люда нежелательное "брожение мыслей".

В 1861 г., когда было отменено крепостное право, Филарет вместе с наиболее реакционными крепостниками считал эту реформу явно преждевременной. Им была написана "Записка о затруднениях, которые могут возникнуть при приведении в исполнение положения о преобразовании быта помещичьих крестьян", где он отмечал, что "многие благонамеренные люди опыта ожидают оного с недоумением, предусматривая затруднения".

Филарет ратовал за телесные наказания для тех, кто нарушает законы государственные и церковные! "Христианство не осудит сей строгости", - говорил он.

Современным церковникам невыгодно вспоминать подобные факты из биографии Филарета. Односторонне представляя Филарета, церковь стремится использовать его имя в своих целях. Как справедливо замечает советский исследователь Н. Лимаитова, "церковники используют сейчас все средства для того, чтобы возродить былое влияние религии и религиозных организаций, утвердить разваливающийся авторитет церкви. Для этого и предпринята апология Филарета: церковь создает видимость прочности своего теперешнего положения, которое якобы отвечает идеалам, провозглашенным Филаретом еще в середине XIX в. Духовенство, обращаясь к истории, пытается найти образ, достаточно живой для сегодняшнего дня, убедительный, обладающий притягательной силой для верующего и для церковников. Отвечающей этим требованиям церковь считает личность митрополита Филарета. Авторитетом этого церковного иерарха подкрепляются современные рассуждения духовенства, требования церкви, ее образ действия. Правда, для того чтобы Филарет не потерял того ореола святости и благодати, которым окружают его современные богословы, им приходится замалчивать большую часть деятельности его как защитника самодержавия".

И как бы ни пытались навести глянец на портрет Филарета современные апологеты православия, они не могут выбросить из истории страницы "деяний" своего кандидата в святые - ярого реакционера, прислужника самодержавия, рясоносного крепостника, названного В. И. Лениным "попом-иезуитом".

Среди неканонизированных святых мы встречаем имя другого православного деятеля конца XIX - начала XX в. - Иоанна Кронштадтского. Культ Иоанна Кронштадтского усиленно пропагандировался церковниками при поддержке царского самодержавия. Слухи о "кронштадтском чудотворце", о его "чудесных деяниях" поддерживались и распространялись религиозными фанатиками и после того, как царизм был сметен шквалом Октябрьской революции. Белогвардейские эмигрантские круги за рубежом несколько лет назад взяли на себя инициативу канонизировать Иоанна Кронштадтского. Не имея на то никаких полномочий от русской православной церкви, они объявили его святым. Среди наиболее реакционных элементов белой эмиграции имя Иоанна Кронштадтского стало знаменем махровой антисоветской агитации, которая ведется под религиозной оболочкой.

Кто же такой Иоанн Кронштадтский? Что явилось причиной распространения его культа.

Иоанн Кронштадтский, в миру Иван Сергиев, родился в 1829 г. в семье дьячка в Архангельской губернии. После окончания духовной семинарии он прошел курс в Петербургской духовной академии, затем получил приход и стал священником в Андреевском соборе в Кронштадте. Еще на студенческой скамье будущий кронштадтский священник зарекомендовал себя в глазах начальства как ортодоксальный защитник православной веры, ревностный исполнитель церковных предписаний. Усердие было оценено. Об Иване Сергиеве сложилось вполне определенное мнение, как о человеке твердом в своих убеждениях, в своем служении православию.

В качестве священника Иоанн Кронштадтский прославился своими театрализованными службами, патетическими проповедями. Современники, рисуя портрет Иоанна, подчеркивали его незаурядные актерские способности. Даже по улицам он ходил, словно отрешенный от окружающего мира, не по тротуарам, а по мостовой, не уступая дороги экипажам. Зеваки дивились и распространяли молву о необычном его поведении.

Он нередко обращался к бедноте, рисуя ей заманчивые картины райского блаженства, за страдания на этом свете, он принимал бродяг и алкоголиков и вел душеспасительные беседы с ними. Особенно прославились организованные им массовые исповеди. Вот описание такой массовой исповеди, приведенное в одной из газет того времени: "Собор набит до отказа. Началась проповедь. Сначала вся народная масса притихла, как бы замерла, но вот начинается движение... Вздохи делаются глубже, начинают набегать на глаза облегчающие душевное томление слезы. Еще мгновение, еще несколько слов проповедника - и вот раздаются рыдания. Они становятся сильнее. Раздаются раздирающие душу крики: "Батюшка, прости!", "Батюшка, помоги!", "Помолись за нас!", "Грешные мы, батюшка"... Море забушевало, стало так шумно, что не слышно и проповедника".

В заключение, как повествует газетный репортер, Иоанн, чувствуя, что физическое и духовное напряжение массы верующих достигло предела, обращается к ним; Покаялись ли вы? Желаете ли исправиться?

- Покаялись, батюшка! Желаем! Помолись за нас! - несутся вопли. Все смиренно склонили головы.

О. Иоанн наложил на смиренно склоненную толпу епитрахиль:

- Властью, данной мне от бога, прощаю и разрешаю вас. Смиритесь и надейтесь на всевышнего. Только он, всемогущий, может спасти и избавить вас..."

Иоанн Кронштадтский был ревностным апологетом православия, смертельным врагом всякого проявления свободомыслия.

К различным средствам прибегал Иоанн Кронштадтский для разжигания религиозного фанатизма. Одним из этих средств были распространявшиеся с помощью православного духовенства слухи о "чудесных" исцелениях, которые якобы совершал Иоанн. Иоанн пользовался благоволением и влиятельнейших особ царствующего дома. Сам Николай II благоволил "кронштадтскому чудотворцу". Это не было случайностью. Ведь Иоанн Кронштадтский нес верную службу самодержавию. Он проповедовал неимущим необходимость терпения и смирения в земной жизни, подчинения властям. Он освящал незыблемость самодержавного строя, несправедливых социальных порядков. Причем делал он ссе это более тонко, чем другие священнослужители.

Бывший ленинградский митрополит Н. Платонов, впоследствии порвавший с религией, писал: "Церковь использовала легенды об отце Иоанне для борьбы с зарождавшимся революционным движением в последние годы XIX столетия. Монархические газеты пестрели сообщениями об отце Иоанне: куда он поехал, где он служит, когда назначена у него общая исповедь и т. д., печатались вымыслы о его "чудотворениях". Петербургский митрополит и другие архиереи возили отца Иоанна с собой на различные церковные торжества, где кронштадтский "святой" вел монархическую пропаганду о повиновении царю, о рабском смирении и подчинении начальству и хозяевам, поставленным "от бога"..."

Кронштадтский центр борьбы духовенства с революционным движением имел в Москве и других городах не только монастыри, созданные под влиянием отца Иоанна, но и свою агентуру - "странников", "книгонош", "богородиц" и "архангелов"...

Заигрывая с народом, одаряя бедняков медными грошами, обещая им спасение и райское блаженство за гробом, Иоанн Кронштадтский выступал в обличье доброго пастыря. Но он менял это обличье, когда речь шла о революционных движениях, о крестьянских восстаниях, о людях, которые шли на штурм бастионов старого мира. Тогда отец Иоанн выступал как отъявленный мракобес и реакционер, рясоносный душитель всякого проявления прогресса. Это он, Иоанн Кронштадтский, травил Льва Толстого. В своих проповедял он оправдывал жестокие меры царского правительства против революционеров. Он оправдывал казнь народовольцев, совершивших покушение на царя Александра III. В дни первой русской революции 1905 г. он вступил в ряды черносотенной организации "Союза русского народа", и призывал потопить в крови революционное движение.

И вот этого кронштадтского мракобеса, в наши дни церковники всячески восхваляют! Всю свою жизнь сш посвятил обману людей, выступал как верный прислужник царизма, угнетателей трудового народа. Церковная служба принесла ему баснословные доходы. После его смерти, последовавшей в 1908 г., даже видавшие виды полицейские чиновники, составлявшие опись имущества этого бессребреника, пришли в изумление от того богатства, которое было накоплено им в течение жизни.

Православное духовенство нередко упоминает с умилением имя патриарха Московского и всея Руси Тихона, который якобы дожидается своего часа, чтобы быть причисленным к лику святых. И хотя имя Тихона не внесено в православные святцы, мы находим упоминание о его кончине в разделе "Церковные памятные даты" в православном церковном календаре.

Патриаршество Тихона (Василия Белавина) началось в 1917 г в дни Октябрьской революции. Оно было ознаменовано воззваниями нового патриарха против Советской власти. Тихон откровенно стал на сторону контрреволюции. В те дни многие священнослужители оказались в лагере белогвардейщины. Благословляя защитников навсегда ушедшего прошлого, освящая борьбу контрреволюции с новой властью, они непосредственно участвовали в этой борьбе. На фронтах гражданской войны сражались "полки богородицы", "дружины святого креста", "полки Иисуса". Их осенял перстом патриарх Тихон.

Известны факты, подтверждающие тесную связь патриарха с агентами иностранных держав, организовавших интервенцию против молодой Советской республики. Например, Тихон вел далеко не душеспасительные беседы с представителями французского консула, был связан с посольствами других стран.

Но наиболее ярко проявилось лицо патриарха в 1922 г. Гражданская война, разруха, сильнейшая засуха, неурожай обрекли на голод 14 миллионов людей. Советское правительство делало все возможное, чтобы облегчить участь голодающих. Было решено закупить хлеб за границей. На это требовались золото и серебро. Церковь имела драгоценные металлы: золоченые иконы и иная утварь, огромные сокровища в церковных и монастырских хранилищах - все это могло помочь спасти многие миллионы человеческих жизней. Но, когда по настоянию трудящихся было принято постановление ВЦИК об изъятии церковных ценностей, патриарх словно забыл евангельские поучения о помощи страждущим, о любви к ближним. Он обратился с воззванием к служителям православной церкви, ко всем верующим не допустить изъятия церковных ценностей.

Современные служители религии пытаются обелить Тихона. В одной из статей, опубликованных в "Журнале Московской патриархии", говорится: "...Для избранника собора, естественно, возникли трудности, преодолеть которые было делом почти что непосильным. Сам он принадлежал к старшему поколению своих современников, хотя в момент избрания патриархом ему было всего 52 года. По происхождению, воспитанию, навыкам он, как и его собратья-епископы дореволюционной России, был психологически менее всего подготовлен к тому, что ему пришлось предпринимать и решать при столь неожиданных обстоятельствах, когда вся окружающая историческая обстановка, великие события в отечественной и международной жизни, небывалый переворот в социальных отношениях, стремительный темп изменений в окружающей среде и вдобавок еще грохот не утихшей мировой войны, - все сообщало каждому почину и действию предстоятеля русской православной церкви чрезвычайные, далеко идущие последствия и непредусмотренный резонанс... Обозревая это далеко отошедшее прошлое, можно только удивляться, почему не всем в те времена было ясно, что новый патриарх не мог не пройти через колебания, не познать горечи ошибок, не испытать необходимости переоценки и пересмотра многих начинаний, даже своих собственных".

Можно ли оправдать подобными рассуждениями бесчеловечность Тихона, который встал на сторону контрреволюции? Можно ли оправдать ссылкой на происхождение, воспитание, на условия времени то, что патриарх безучастно отнесся к судьбам погибающих от голода женщин и детей?

Тихон должен был держать ответ перед народом и предстал перед судом. Свою вину он признал. В июне 1923 г. Тихон направил письмо в Верховный суд РСФСР. В этом письме он отмечал, что "действительно был настроен к Советской власти враждебно, причем враждебность из пассивного состояния временами переходила к активным действиям". В том же письме говорилось: "В этом преступлении, в котором я признаю себя виновным, по существу виновато то общество, которое меня как главу православной церкви постоянно подбивало на активные выступления тем или иным путем против Советской власти". Советская власть простила его и суд над ним не состоялся.

Два года спустя было опубликовано завещание патриарха Тихона. Он писал: "...мы должны быть искренними по отношению к Советской власти и работать на общее благо, осуждая всякую агитацию, явную или тайную, против нового государственного строя".

Так Тихон пришел к осуждению своей предыдущей деятельности, направленной против Советской власти, к осуждению своих преступных деяний, получивших гневное и справедливое осуждение народа.