1. Первый командир крейсера «Киров»

Александр Сергеевич Ковальчук – без сомнения, один из самых заслуженных офицеров Советского Военно-Морского флота, на долю которого выпало слишком много жизненных испытаний. Главной его чертой было высочайшее трудолюбие, скромность и любовь к людям. О скромности Ковальчука отзывался командир 7 эскадры вице-адмирал В. И. Зуб: «Я не помню, чтобы он обратился ко мне с какой-либо личной просьбой за долгие годы совместной службы. Но, когда дело касалось его подчиненного, Ковальчук мог дойти до самых высших инстанций, добиваясь решения проблемного вопроса или ситуации». Он пришел служить на ЭМ «Московский комсомолец» после окончания ВВМУ им. Фрунзе в 1959 году на должность помощника командира батареи главного калибра. В этой должности он в совершенстве овладевает артиллерийским делом и становится одним из лучших специалистов по артиллерии главного калибра на бригаде. С 1961 по 1962 год он служит на эсминце «Находчивый» в должности командира зенитной батареи, где также успешно осваивает комплекс артиллерийских средств ПВО ближнего рубежа. Все зенитные стрельбы выполнены Ковальчуком за эти годы блестяще. Завершающим этапом становления его как артиллериста стало назначение на должность командира группы управления артогнем главного калибра на этом же корабле. Таким образом, он превосходно на практике познал все атрибуты управления артиллерийским огнем на эскадренном миноносце. В 1964 году Ковальчук вновь возвращается на свой первый корабль, эсминец «Московский комсомолец», на должность командира БЧ-2, чтобы заявить о себе как о самом опытном артиллеристе бригады. Командование бригады не единожды привлекало его для подготовки артиллерийских расчетов на кораблях соединения, назначенных для выполнения состязательных стрельб, и стрельбы эти были проведены успешно. Командир 170 бригады капитан 1 ранга Е. И. Волобуев, сам артиллерист по образованию, обратил внимание на молодого офицера, профессионально и до тонкостей освоившего свое дело. В море Волобуев неоднократно был свидетелем его высокой профессиональной судоводительской подготовки при несении ходовых вахт вахтенным офицером. В одной из личных бесед он спросил Ковальчука о желании пойти в дальнейшей службе по командной линии, и тот подтвердил свое желание. Волобуев стал его крестным отцом в дальнейшей командирской карьере. Специально для Ковальчука на эсминце «Бывалый» была открыта должность помощника командира корабля, на которую он назначается в конце 1966 года и через год становится старшим помощником командира на этом же корабле. Александру Сергеевичу очень повезло, встретив капитана 2 ранга В. Г. Сахарова, командовавшего этим кораблем. Сахаров был выдающимся организатором, опытнейшим командиром и судоводителем. Коваль чук научился от него таким нестандартным приемам и способам в руководстве, чтобы с минимальными затратами времени и сил, не только своих, но и всего экипажа, добиваться высоких результатов в организации повседневной службы и боевой подготовки. Это были три года уникальной учебы, уникальной практики службы и плавания. Закончив в 1970 году командный курс высших офицерских классов, он получает назначение старшим помощником командира на большой противолодочный корабль «Адмирал Макаров», строящийся на заводе им. Жданова в Ленинграде, под крыло командира корабля капитана 2 ранга В. А.Чкалова. В период с 1970 по 1973 год Александр Сергеевич осваивает совершенно новый тип корабля и новое оружие, поднявшись на новые горизонты корабельной службы. В 1973 году его назначают командиром БПК «Адмирал Зозуля», находившегося в плановом ремонте на судоремонтном заводе в поселке Роста. Тому, кто испытал это на себе, ведомо, какая тьма забот падает на плечи командира во время такого ремонта. Этот завод не славился выдающимся качеством ремонта, и когда корабль вышел из завода, то выглядел, словно общипанный цыпленок, требующий теплого ухода. Моряцкая молва принесла на БПК «Адмирал Зозуля» добрые отзывы о новом командире еще до его появления на борту. Сало известно, что экипаж большого противолодочного корабля «Адмирал Макаров» провожал бывшего старпома с неподдельной теплотой и ненапускной грустью. Первая встреча с новым экипажем прошла в атмосфере официально-торжественной приветливости. Команда корабля встретила нового командира изучающее. Ковальчук сумел организовать и поднять экипаж на восстановление корабля и доведение его техники и устройств до полного рабочего состояния и проделал титаническую работу, чтобы привести его в состояние полной готовности к плаванию в жестких условиях Баренцева моря и Атлантического океана. Через полгода после выхода из ремонта экипаж верил своему командиру беззаветно.

На крейсере «Адмирал Зозуля» в стиле деятельности Александра Сергеевича четко наметились две позиции, которых он придерживался всю свою дальнейшую службу. Одна заключалась в обстоятельном знакомстве с людьми и в конкретности руководства ими. Другая – в глубоком освоении тактических возможностей своего корабля, его оружия и технических средств. На фоне всего того, за что каждый командир отвечает, что он обязан знать и уметь, на фоне современных требований к его политическим, профессиональным, деловым и духовным качествам Ковальчук предстает перед нами как личность, несомненно, незаурядная. Познавая корабль, узнавая людей, энергично и неутомимо организуя свой труд и труд подчиненных, их обучение и воспитание, он прекрасно понимал, что закладывает основу будущих успехов. В 1975 году с 1 июня по 1 декабря отряд кораблей в составе РКР «Адмирал Зозуля», «Вице-адмирал Дрозд», БПК «Адмирал Исаков» и «Огневой» под командованием начальника штаба 7 ОПЭСК капитана 1 ранга П. П. Гусева провел боевую службу в Средиземном море и в Центральной Атлантике. В длительном океанском плавании сторицей окупились все усилия Александра Сергеевича. Экипаж корабля успешно справился с задачами боевой службы. Наконец пришел заслуженный успех. По итогам 1976 года БПК «Адмирал Зозуля» завоевал приз Командующего СФ как лучший по ракетной подготовке. В том же году его корабль в составе КУГ бригады БПК «Маршал Тимошенко» и «Смышленый» завоевал приз ГК ВМФ по ПВО. Так со ступени на ступень шел БПК «Адмирал Зозуля», ведомый своим командиром, вверх к вершинам боевого мастерства. Личный вклад командира и высокая выучка экипажа получили признание и высокую оценку со стороны командования и его сослуживцев. Флотские коммунисты избрали капитана 2 ранга Александра Сергеевича Ковальчука делегатом XXV съезда КПСС. Но вершиной его корабельной карьеры стало назначение на должность командира первого атомного ракетного крейсера «Киров».

Именно потому, что Ковальчук вынес на своих плечах «Адмирала Зозулю» после длительного ремонта и вывел его в передовые корабли соединения, его кандидатура на должность командира крейсера «Киров» не встретила возражений ни у командования, ни у кадровых органов флота. Перед самым назначением Ковальчук собирался поступать на учебу в Академию, но от предложения занять должность командира первого атомного крейсера, исходившего от самого Главкома ВМФ, он не мог отказаться, хотя предвидел последствия такого назначения. Главком ВМФ познакомился с ним в кулуарах съезда партии и после этого не упускал из своего поля зрения. Наступила кульминация его флотской службы, когда полностью проявились его уникальные организаторские способности, высокая профессиональная подготовка и выдающиеся личные духовные качества. Он формирует первый экипаж новейшего корабля не только в истории страны, но и мировом судостроении. Формирование экипажа началось в октябре 1976 года, когда первым назначенным офицером был командир капитан 1 ранга Александр Сергеевич Ковальчук. В его жизни начался самый напряженный период службы, когда он осваивал неизведанное и был первопроходцем, когда на его плечи легла ответственность за сложное государственное дело. Сформировав команду, он всегда был с экипажем и среди экипажа, прекрасно понимая, откуда берут начало все успехи и все неудачи. Всю свою службу на крейсере Ковальчук лично встречал приходившее пополнение, всегда сам рассказывал новичкам о героических традициях корабля. Лично раз в два-три дня выступал перед экипажем на вечерней поверке, коротко комментируя и анализируя сделанное за эти дни, отмечая отличившихся и высказывая неудовольствие провинившимся. Лично, не менее одного раза в месяц, специально встречался с каждой категорией военнослужащих и для решения назревших вопросов, и просто для разговора. Лично переписывался с родителями многих матросов и старшин. Он использовал любую возможность для самого тесного общения со всеми категориями личного состава, вплоть до матроса. Его память удерживала фамилии и имена, различные обстоятельства службы многих и многих моряков-кировцев.

Ознакомившись с кораблем, Ковальчук намечает тактику и стратегию его освоения и создания организации управления им в повседневной службе и море. Главный упор он делает на работу с командирами боевых частей и начальниками служб, много и плодотворно работает с ними в расчете на то, что они, в свою очередь, донесут мысли командира до подчиненных. Он отлично знает моральные и деловые качества каждого из них. Он даже воздержался от поступления на заочное отделение Военно-морской академии, чтобы не упустить ничего в работе с людьми в столь ответственный момент. «Командуя кораблями других проектов, – рассказывал капитан 1 ранга Ковальчук, – я мог сделать обход корабля за два-три часа. На «Кирове» такое невозможно и за день. Поэтому приходилось делать ежедневно обходы не всего корабля, а его определенных зон. Точно так же действовал и старший помощник. И мы постоянно держали крейсер в поле зрения». Ковальчук практиковал и, так называемые, выборочные проверки порядка в боевых частях и службах. Каждый день ровно в полночь в каюту к командиру прибывали старшие в подразделениях, докладывали состояние корабля по своим заведованиям. Выслушав доклады, Александр Сергеевич надевал спецовку и шел проверять. Ложных докладов не случалось. Все командиры подразделений знали, что с них будет строго спрошено за малейшее упущение. Введенная им организация контроля за содержанием и поддержанием боеспособности корабля безукоризненно действовала все годы существования крейсера и поддерживалась всеми его преемниками. В чем уникальность Ковальчука как командира и руководителя? Прежде всего, в особенностях его характера. Он был максималистом по характеру и успокаивался, только добившись самых лучших результатов. Удивительная самоотдача, любовь и внимание к людям – это то качество, которое невозможно переоценить в нем. У него была великолепная память, и, встретив однажды матроса или старшину, он запоминал его и всегда узнавал. Но Александр Сергеевич был наделен и еще одним важным качеством – высокой степенью духовности, такой, что даже при желании невозможно найти в его характере каких-либо негативных черт. Это не ускользало от внимания команды, и все это вместе сильно воздействовало на весь экипаж, который пошел за командиром и в ногу с ним. Сила его личности заставляла весь экипаж относиться к нему не только с уважением, но и почтением. Почти во всех каютах офицеров корабля висела фотография командира. Команда корабля ласково завала его «директором крейсера». Удивительная деталь из отношений к нему его подчиненных. К его семидесятилетию в апреле 2008 года в газете «Корабельная сторона», которая выходит в Северодвинске, заместитель главного редактора Олег Химаныч поместил большую статью, высоко оценив его работу в должности командира «Кирова». Такая публикация о нем должна бы быть в центральной прессе Министерства обороны, но этого не произошло. Руководство Вооруженных Сил не вспомнило о своем герое. В его адрес поступило огромное количество писем с поздравлениями от офицеров, мичманов и матросов, служивших под его началом и позднее и создававших славу этого корабля. О масштабе его личности и потрясающих человеческих качествах можно судить по тому, что писали ему матросы и старшины, которых в повседневной и боевой службе отделяло от командира большое расстояние, видевших его и встречавшихся с ним только на корабельных построениях, во время смотров корабля и в море, но слышавших его голос по корабельной трансляции ежедневно. Вот два примера.

– Вы для меня остаетесь примером служения своему делу и долгу!

С глубоким уважением, матрос БЧ-7, крейсер «Киров»,

Николай Маслобоев

– Вы научили нас быть мастерами и высокими специалистами своего дела! Под Вашим началом наш корабль, стоявший у стенки Балтийского завода, из гадкого утенка превращался в мощную боевую единицу Советского Военно-морского флота! И вместе с кораблем становились настоящими мужчинами мы, молодые ребята, которым довелось стать участниками части Истории своей страны, внеся свой труд и участие в ходовых испытаниях нашего Крейсера, его первых боевых стрельбах, ввода его в строй ВМФ, ощутить незабываемую гордость за своего любимого командира, поднявшего на флагштоке Государственный флаг нашего Флота. Такое никогда не забудется! Александр Сергеевич, дорогой наш командир! Низкий Вам поклон! Будьте счастливы! С глубочайшей признательностью, ст. 2 статьи, командир отделения дивизиона живучести.

БЧ-5, Юрий Шатилов.

Счастливые 1978–1981 годы прекрасной службы.

Это ли не высшая оценка его личности. Это пишут матросы, которых отделяло от командира не только расстояние от боевых постов до ходового мостика, но и ореол его командирского звания. Его команды по боевой трансляции во время ракетных и артиллерийских стрельб, по отзывам многих служивших с ним, вызывали в них небывалый внутренний подъем.

По мнению автора книги, Ковальчук совершил подвиг, командуя крейсером в течение 8 лет, и заложил настолько глубокие традиции на корабле, что их хватило на всю последующую службу крейсера в составе ВМФ. Этот подвиг командира «Кирова» был вознагражден только адмиральским званием в должности командира бригады ракетных кораблей. Невелика цена за самоотдачу и труднейшую восьмилетнюю службу на крейсере. Только вдуматься, сколько же надо работать, чтобы в наше время не один год поддерживать порядок и дисциплину на корабле с экипажем около 800 человек. Сколько нужно самоотдачи и воли, чтобы после отбоя команды совершать двухчасовой обход корабля, делая эту рутинную работу каждый день его службы на крейсере. И это продолжалось не одну неделю, не месяц, а годы! И последний штрих к его портрету. Александр Сергеевич имеет такую награду, которой уже никогда ни один из нас не будет удостоен, а именно – медаль «За освоение целинных земель»! С мая по декабрь 1960 г. он в составе сводного 624 батальона Ленинградской ВМБ поднимал целину.

Командование крейсером для Ковальчука было образом жизни, а крейсер был его главным домом.

 

2. Формирование экипажа

Командованием Северного флота формированию экипажа было уделено настолько большое внимание, что на период комплектования в Управлении кадров СФ был назначен «направленец» по крейсеру – капитан 2 ранга В. И. Подберезкин, с которым решались все кадровые вопросы по офицерскому составу. Экипаж «Кирова» формировали из офицеров, мичманов и матросов 7-й оперативной эскадры, которой командовал контр-адмирал В. И. Зуб. Он разрешил Ковальчуку взять с кораблей эскадры лучших моряков. Исключение составляли специалисты дивизиона движения, которых Ковальчук набирал из офицеров и мичманов 3-й дивизии атомных лодок в Гремихе.

Первоначально в экипаж крейсера были назначены офицеры командного состава и командиры боевых частей. Это были следующие офицеры:

– заместитель командира по политической части каптан 3 ранга В. Н. Попов.

– старший помощник командира капитан 3 ранга М. М. Тельнов.

– помощник командира капитан-лейтенант А. С. Зюбрицкий.

– командир БЧ-1 капитан-лейтенант В. Г. Борисов.

– командир БЧ-2 капитан 3 ранга В. Н. Храмцов.

– командир 1–го дивизиона БЧ–2 капитан-лейтенант В. В. Козловский.

– командир 2–го дивизиона БЧ–2 капитан-лейтенант Р. И. Соедский.

– командир 3–го дивизиона БЧ–2 капитан-лейтенант С. Г. Ролев.

– командир 4–го дивизиона БЧ–2 капитан-лейтенант В. Ф. Колесник.

– командир БЧ–3 капитан – лейтенант В. И. Рымарь.

– командир БЧ–5 капитан 3 ранга Н. И. Шипилов.

– командир дивизиона движения капитан-лейтенант И. П Ратин.

– командир электро – технического дивизиона старший лейтенант А. К. Кинебас.

– командир дивизиона живучести старший лейтенант Н. В. Богомолов.

– командир БЧ–7 капитан-лейтенант А. А. Сгибнев.

– командир 1–го дивизиона БЧ–7 капитан-лейтенант Г. Г. Габриков.

– командир 2–го дивизиона БЧ–7 капитан-лейтенант В. В. Питерцев.

– командир 3–го дивизиона БЧ–7 капитан-лейтенант В. А. Иванов.

– командир 4–го дивизиона БЧ–7 старший лейтенант А. П. Романько.

– начальник химической службы капитан-лейтенант Постников.

– начальник медицинской службы капитан медицинской службы В. И. Услугин.

Эти офицеры, составлявшие костяк экипажа, в январе 1977 года начали подготовку в Учебном центре ВМФ в Сосновом Бору под Ленинградом. После завершения учебы часть офицеров была командирована в Учебный центр ВМФ в Палдиски, где на действующем реакторе было продолжена подготовка операторов и специалистов химслужбы. Освоение атомной энергетической установки офицеры БЧ-5 поначалу прошли на атомном ледоколе «Сибирь».

На втором этапе (1977–1978 год) корабль комплектовался офицерским и мичманским составом боевых частей, служб и команд. Они проходили подготовку на кораблях эскадры, Учебных центрах ВМФ и предприятиях промышленности, на которых создавалось и испытывалось оружие и техника головных образцов. На третьем этапе в 1978–1979 годах

происходило комплектование экипажа матросами и старшинами срочной службы. Отбор производился с двадцати семи надводных кораблей и подводных лодок СФ. На эти корабли командировались офицеры крейсера для изучения личного состава, и в дальнейшем корабельная комиссия под руководством командира прибывала на корабли и проводила беседу с каждым матросом и старшиной, утверждая окончательные списки кандидатов. Требования к кандидатам в экипаж корабля, изложенные в приказе ГК ВМФ, выполнялись неукоснительно. Командир крейсера принял решение комплектовать категорию командиров групп и инженеров выпускниками училищ (их было 80 %), что в дальнейшем себя оправдало. Например, более четверти офицеров на корабле являлись выпускниками ВВМУРЭ имени Попова.

12 августа 1978 года начался сбор личного состава для подготовки к переезду в Ленинград. В конце сентября 1978 г. экипаж крейсера двумя эшелонами прибыл в Ленинград, и корабль был включен в состав 13 бригады строящихся и ремонтирующихся кораблей. Стараниями Начальника Штаба ЛенВМБ вице-адмирала Касьянова экипаж корабля был размещен не у Поцелуева моста, где жили подводники с новостроящихся и ремонтирующихся лодок, а на Васильевском острове, в специально приготовленном военном городке на Кожевенной линии, неподалеку от Балтийского завода. Переселение команды на корабль состоялось 29 марта 1980 года.

 

3. Создание облика и постройка «Кирова»

Начало формирования облика корабля с ядерной энергетической установкой восходит к 1957 году, когда Правительство выпустило постановление, утверждавшее основные элементы ТТЗ. Во исполнение этого постановления Министерством обороны было выдано ТТЗ ЦКБ-17 (в дальнейшем – Невское ПКБ) на разработку проекта атомного легкого крейсера с ракетным оружием пр.63. Но в связи с неразрешенностью проблемы защиты корабля в океане от ударов с воздуха Постановлениями Совета Министров от 3 декабря 1958 г. и марта 1959 г. работы по пр.63

были прекращены. После этого в разработке облика атомного крейсера наступает пауза. Дальнейшие исследования по определению облика первого в нашей стране боевого надводного атомохода начались только в 1964 г., что поставило нас в положение догоняющих. В немалой степени причина подобной «неторопливости» лежит в известных взглядах Н. С. Хрущева на роль и развитие ВМФ, в частности на крупные надводные корабли. Основой исследований, однако, явилась объективная потребность флота в океанском надводном корабле, способном действовать в удаленных районах мирового океана в составе группировки и самостоятельно, преимущественно с противолодочными задачами. Исследования завершились тактико-техническим заданием Северному ПКБ на разработку проекта большого противолодочного корабля с атомной энергетикой водоизмещением 8 тыс. т. под шифром «Орлан». Главным конструктором был назначен Б. Купенский, до этого являвшийся главным конструктором первых отечественных газотурбинных БПК типа «Комсомолец Украины» (пр.61). От Военно-Морского Флота главным наблюдающим за проектированием и строительством корабля с самого начала и до окончательной его передачи флоту стал капитан 2 ранга А. Савин. Следует заметить, что эта малоизвестная широкому кругу читателей должность, так называемого «сквозного» наблюдающего, ведущего военно-научное сопровождение корабля на всех этапах его проектирования, постройки и испытаний, требует огромного объема знаний, эрудиции и опыта. В большинстве вопросов его подготовка и степень ответственности должны быть адекватны уровню главного конструктора. Хотелось бы сразу отметить, что Б. И. Купенский и А. Савин оказались достойными друг друга партнерами. Проектирование корабля шло трудно и довольно медленно. С первых же этапов проектирования «поползло вверх» водоизмещение, что заставило искать все новые и новые варианты главной энергетической установки, в первую очередь, паропроизводящей ее части. Ледокольная и лодочные аналоги не годились: возникали сложности с компоновкой. В конце концов, приняли решение о создании специальной атомной энергетической установки (АЭУ), которая создавалась под личным наблюдениенм академика А. Александрова. Проектирование атомного противолодочного крейсера «Орлан» ознаменовывалось все новыми и новыми нетрадиционными решениями. Вот некоторые из них.

На одном из совещаний Главком ВМФ инициировал вопрос о резервной ЭУ. Его опасения можно понять: отечественный опыт эксплуатации атомоходов был сравнительно небольшим, а боевой корабль – это даже не ледокол, да и обеспечение его стоянки при нашей системе базирования всегда было болевой точкой флота. «Вы представляете, что будет, если в каком-нибудь Южно-Китайском море «сдохнут» оба реактора? Это будет позор!» Такой была истинная первопричина появления в составе ЭУ двух паровых котлов и огромной дымовой трубы, сопряженной (но отнюдь не совмещенной) с фок-мачтой. С. Г. Горшков, видимо, не слишком обольщался относительно надежности ППУ (перед глазами еще стоял опыт эксплуатации первых АПЛ). Но на лодках всегда был и есть неатомный источник энергии для двигателей – аккумуляторные батареи. Значит, резервное средство должно быть и на надводных кораблях. Сама энергетическая установка и запасы топлива повлекли существенное увеличение водоизмещения.

Новым и нетрадиционным решением стало возведение на корабле надводной конструктивной защиты для повышения живучести. Ею охватывались погреба ракетного боезапаса (ударного, зенитного и противолодочного) и реакторного отсека: бортов района реакторного отсека – 100-мм, рубки – 80-мм. Корабль постоянно увеличивался в размерах и стал мало походить на сторожевой корабль – свой прототип, и из защитника он превращался в корабль, которого самого нужно было защищать. Кардинальные изменения коснулись и вооружения. Было принято решение разместить на корабле комплекс противокорабельных крылатых ракет большой дальности и мощную зенитноракетную систему.

Таким образом, облик первого отечественного атомного корабля приобрел многоцелевую направленность и получил окончательное наименование – атомный ракетный крейсер. Однако, все имеет свое завершение. Техническое проектирование корабля закончилось весной 1972 года, а 27 марта 1973 года состоялась его закладка. От первого легкого крейсера советской постройки, оставившего заметный след в истории нашего ВМФ, головной атомный крейсер унаследовал наименование «Киров».

Основные тактико-технические характеристики крейсера «Киров»

В июне 1977 г. приказом ГК ВМФ пр.1144 был переквалифицирован в «тяжелый атомный ракетный крейсер». Крейсер из противолодочного превратился в многоцелевой. Потребовалась корректировка его задач. Помимо противолодочных задач появилось требование по поражению группировок надводных кораблей, в первую очередь, авианосных соединений. Постройка крейсера велась медленно и неритмично. Судостроители к тому времени растеряли опыт строительства крупных боевых кораблей. Подводили и смежники, которых насчитывалось не одна сотня. «Киров» был спущен на воду 27 декабря 1977 года.

Особенностью новых комплексов оружия, устанавливаемых на корабле, таких как ПКРК «Гранит» и ЗРК С-300Ф, явилась возможность их размещения (за исключением антенных постов) внутри корпуса корабля. Даже ПЛРК «Метель» для пр. 1144 был разработан в специальном исполнении: боекомплект ПЛУР размещался в горизонтальном револьверном барабане и тоже был «спрятан» под палубой полубака в закрытом помещении. Учитывая, что все это удалось защитить, такое решение действительно было новым. Не обошлось и без технических курьезов.

ПКРК «Гранит» разрабатывался, в первую очередь, для вооружения ПЛ с тем же шифром, как и для пр.949, и имел подводный «мокрый» старт ракет, т. е. из заполненных водою ПУ. На надводный корабль эти ракеты «пересадили» в первозданном виде, поэтому перед стрельбой в ПУ необходимо было закачать забортную воду для создания ракетам «родной» среды обитания. «Лодочный синдром», например, не обошел стороной и главные турбогенераторы. После долгих и упорных баталий «Электросила» навязала свой «лодочный» турбогенератор с водяным охлаждением обмоток – совершенно не нужный на НК, где воздуха для охлаждения сколько угодно. Но в данном случае ведомственные амбиции победили здравый смысл.

Для постройки нового типа кораблей специально была построена поточная линия первичной обработки листовой стали. Для гибки и правки брони применялся двухплунжерный гидравлический пресс усилием 1250 т. В идею постройки корабля была заложена концепция секционности. Всего для корпуса крейсера необходимо было собрать и сварить свыше 300 объемных секций с массой до 80 тонн. Надстройка с 70 % насыщением формировалась отдельно.

К апрелю месяцу 1980 года завершились работы по ЯЭУ и в конце месяца был произведен физический пуск первого реактора, который издавна воспринимался на всех атомоходах как корабельный праздник. А второго мая был успешно пущен второй реактор. Директор Балтийского завода В. Шершнев попросил командира ЛенВМБ адмирала Михайловского А. П. сразу же после Дня Победы организовать перевод крейсера в Кронштадт для докования и размагничивания с последующим переходом в Балтийск для проведения заводских испытаний. За полтора месяца после переселения на корабль, благодаря огромным усилиям офицеров, мичманов, матросов и старшин, удалось отработать все расписания и действия по тревогам. К середине мая директор Балтийского завода доложил о полной готовности крейсера «Киров» к переходу в Кронштадт, а в Ленинград прибыл адмирал Г. А. Бондаренко, назначенный председателем государственной комиссии по приемке этого уникального корабля в состав флота. Однако, коварный уровень воды в Неве колебался ниже допустимого, гарантирующего безопасный выход крейсера из акватории порта. Командование ЛенВМБ и партийные власти города волновались за выход крейсера из завода и переход морским каналом в Кронштадт. Ранним утром 28 мая 1980 года крейсер с помощью буксиров был выведен с завода, протащен через акваторию порта и вытолкнут в Морской канал. Там Ковальчук дал малый ход собственным турбинам, и все репитеры лага начали отсчет первых миль долгого плавания этого великолепного корабля. Корабль сделал свой первый шаг. Лишь только через двое суток, когда ветер стих, удалось протиснуть крейсер сквозь ворота Средней гавани и поставить его в док Велещинского, имея между килем и порогом ботопорта минимальный зазор. Расчеты Купенского и Ковальчука были ювелирно точными.

13 июля «Киров» был выведен из дока и поставлен на рейд, а 7 августа на Красногорском рейде от имени Главкома ВМФ в торжественной обстановке на построении экипажа и многочисленной заводской сдаточной команды командир ЛенВМБ адмирал А. П. Михайловский вручил командиру крейсера «Киров» Военно-морской флаг СССР. Заводской флаг спустили, а над кораблем взвилось бело-голубое полотнище. Это означало, что крейсер готов к ходовым испытаниям. Вскоре «Киров» взял курс на Балтийск с последующим переходом на Северный флот. Во время перехода на Север численность экипажа и «пассажиров» достигала порядка 2000 чел. Питались в 3 смены. Спали буквально на столах и даже на бильярдном столе в салоне отдыха. 14 августа «Киров» прибыл на рейд ВМБ Балтийск, а 18 сентября после завершения заводских испытаний завод представил корабль на Государственные испытания.

27 сентября корабль начал переход на Северный флот и 5 октября ошвартовался к причалу № 7 ВМБ Североморск. Он прибыл в состав надводных ударных сил флота и был включен в состав 120 БРК, которой командовал капитан 2 ранга Д. П. Воинов. 6 октября, после заслушивания председателя и членов государственной комиссии, Главкомом ВМФ был утвержден дальнейший план государственных испытаний в Баренцевом и Белом морях, и корабль приступил к испытаниям головных образцов ударного, противолодочного оружия и комплексов ПВО. 4 ноября 1980 года во время государственных испытаний был осуществлен первый пуск ПКРК «Гранит».

30 декабря 1980 года Председателем Государственной комиссии адмиралом Бондаренко Г. А. был подписан Государственный акт о приеме корабля от промышленности, и крейсер был введен в состав сил постоянной готовности 120 бригады ракетных кораблей 7 оперативной эскадры Краснознаменного Северного флота. За самоотверженный труд, высокие моральные и боевые качества, проявленные при строительстве, испытаниях, вводе в состав сил постоянной готовности, командование корабля представило к награждению 97 человек. Награждены были только 34 члена экипажа. А. С.Ковальчук за создание уникального крейсера награжден орденом «За службу Родине в ВС СССР» 2-й степени в 1982 году. Представление Военного Совета СФ на Ковальчука А. С. к званию Героя Советского Союза вернулось обратно. В Москве заслуги командира по созданию уникального крейсера подвигом назвать не смогли. Зато награжденными оказались не имевшие никакого отношения к крейсеру предприимчивые дельцы. Бог им всем судья.

В середине июля 1981 года, сдав курсовые задачи К-1 и К-2, корабль принимает участие в оперативном командно-штабном учении «Север-81» под руководством ГК ВМФ. Заключительный этап учения ГК ВМФ С.Г. Горшков вместе с Командующим СФ адмиралом А.П. Михайловским провели на борту крейсера «Киров», чтобы лицезреть попытки разгрома «противником» конвоя в Баренцевом море и оценить усилия флота по его прикрытию и обороне.

В сентябре месяце 1983 года в ходе учения «Магистраль-83» две смешанные корабельные ударные группы, одна из которых в составе ТАРКР «Киров» и ПЛАРК пр. 949 «К-525», а вторая, включавшая ЭМ «Современный» и ПЛАРК пр.670М «К-506», выполнили совместную ракетную стрельбу с применением 4-х крылатых ракет «Гранит», 2-х КР «Москит» и 2-х КР «Малахит».

В метельную полярную ночь 22 декабря 1983 года крейсер «Киров» в сопровождении БПК ««Вице-адмирал Кулаков», «Огневой» и СКР «Ленинградский комсомолец» (пр.1135) вышел из Кольского залива и взял курс на Атлантику для несения первой боевой службы. Перед входом в Гибралтар крейсер и сопровождавшие его корабли вошли в оперативное подчинение 5 эскадры. В период нахождения крейсера «Киров» в Средиземном море на Ближнем Востоке вспыхнул очередной вооруженный конфликт. Начались кровопролитные межобщинные столкновения в Ливане. В этой ситуации «Киров» получил приказ перейти в юго-восточную часть Средиземного моря непосредственно к району конфликта, где уже находились корабли 6-го флота США, а на траверзе Бейрута находился французский авианосец «Фош», с которого регулярно поднимались самолеты для поддержки правохристианских сил. Блестяще выполнив задачи боевой службы, командир крейсера А. Ковальчук показал свои лучшие качества, и на Военном совете СФ было решено представить корабль к награждению вымпелом Министра обороны «За мужество и воинскую доблесть», а командира крейсера к назначению командиром 120 бригады ракетных кораблей.

С 31 марта по 8 апреля 1984 года ТАРКР «Киров» принимал участие в учении «АТЛАНТИКА-84». Во время учения ГК ВМФ адмирал флота Советского Союза С. Г. Горшков находился на борту корабля. Одним из эпизодов учения было учение по ПВО с отражением звездного налета низколетящих целей КУГ № 1 в составе: ТАРКР «Киров», БПК «Адмирал Нахимов», «Маршал Тимошенко», «Адмирал Исаков», ЭМ «Современный» и «Отчаянный». Надо сказать, что к середине 1980-х годов крейсер был самым отработанным надводным кораблем в ВМФ, способным на 95 % реализовывать заложенный в него потенциал. Кроме того, уровень подготовки и взаимодействия всех КП и БП на нем при решении любых «вводных» стояли на голову выше большинства кораблей эскадры. Особенно следует отметить отработанность корабля по вопросам ПВО. Длительные испытания системы «Форт» в 19811983 гг. позволили крейсеру больше других кораблей выходить на зенитные стрельбы. И хотя зенитные стрельбы выполнялись системой «Форт», на каждой стрельбе все ЗОС были в готовности к добиванию РМ и фактически решали эту задачу. Никто тогда не сбивал такое количество ракет РМ, как «Киров». «Осы», АК-100, АК-630 были готовы сбивать все, что оказывалось в зоне их поражения. И фактически сбивали. На этом учении во время отражения звездного налета стрелявшие корабли пропустили подбитую РМ внутрь ордера. «Киров» не был стрелявшим кораблем. Подбитая мишень продолжала лететь на ордер. Ковальчук, наблюдавший за ходом стрельбы, увидев, что ЗУР с одного из кораблей КУГ еще в воздухе и может поразить мишень, а, значит, «закрыть» боевое упражнение для стреляющей КУГ, выжидал. И лишь увидав промах, дал команду на открытие огня. ЗРК «Оса» поразили ее что называется на «ура». Ковальчук был настолько уверен в своем дивизионе самообороны, что даже позволил выждать паузу. Горшков задал вопрос Ковальчуку, почему тот медлил с открытием огня, хотя РМ шла на крейсер. Ковальчук пояснил, что не хотел снижать показатели стрельбы в составе КУГ, а поскольку был уверен в дивизионе самообороны, то эта пауза была оправдана. Главком восхитился профессионализмом и мастерством ракетчиков крейсера и выразил командиру свою благодарность.

В октябре 1984 года на учении под руководством Заместителя ГК ВМФ – начальника Управления Боевой подготовки ВМФ адмирала Бондаренко Г. А. КУГ в составе ТАРКР «Киров», ЭМ «Современный», «Отчаянный», БПК «Маршал Тимошенко», «Адмирал Нахимов», «Огневой», «Гремящий» выдержал воздушный бой, отразив звездный налет средств воздушного нападения «противника». При этом крейсер «Киров», осуществляя круговую оборону ордера, сбил своим зенитно-ракетным комплексом «С-300Ф» пять ракет-мишеней РМ-6. Еще одну мишень уничтожил новейший БПК проекта 1155 «Маршал Василевский».

3 октября 1986 года на АПЛ «К-219» произошел взрыв ракеты в шахте № 6. На следующий день командующий СФ адмирал Капитанец И. М. вышел в район аварии на атомном крейсере «Киров» (командир бригады А. С. Ковальчук, командир корабля С. В. Лебедев), взяв с собой Командующего флотилией контр-адмирала И. Литвинова и второй экипаж АПЛ. В течение 6 суток скоростью 26 узлов крейсер следовал для оказания помощи К-219. Однако, на 3-й день буксировки, 6 октября, АПЛ затонула. Командир РПКСН И. Британов и вахта с разрешения ГК ВМФ покинули корабль. Суда доставили экипаж на Кубу, откуда самолетом его возвратили в Москву, а затем на Север. Атомный крейсер «Киров» прибыл в точку гибели К-219 и в течение 6 суток вел поиск в районе и производил замеры уровня радиации. Глубина океана в этом районе составляла 5000–6000 м, и трудно было ожидать, что какие-либо предметы могут всплыть на поверхность. На седьмые сутки прекратили поиск и замеры и взяли курс в базу.

7 апреля 1989 г. крейсер «Киров» находился в море, когда поступил срочный приказ полным ходом идти в море в район катастрофы АПЛ «Комсомолец». С лодки было снято 27 спасшихся и 19 погибших моряков.

С декабря 1989 по февраль 1990 года крейсер выполнял задачи БС в Средиземном море. Но из-за выхода из строя носового реактора был возвращен в базу и на долгие годы встал у стенки, где постепенно пришел в полную непригодность. После десяти лет службы крейсеру был необходим ремонт, но из-за сложного экономического положения страны денег длительное время выделить не удавалось, и он стоял у причала в Североморске.

22 апреля 1992 года Краснознаменный крейсер «Киров» (почетное звание присвоено 25 июля 1977 г.), уже с заглушенными реакторами, выгоревшей активной зоной, неспособный выйти в море, был переименован в «Адмирал Ушаков». В 1998 году из-за отсутствия средств на восстановление, готовилось решение на его списание. Однако в 1999 году депутаты Государственной Думы приняли постановление «О сохранности в боевом составе ВМФ ТАРКР «Адмирал Ушаков». Корабль перевели в акваторию СМП «Звездочка» для выполнения ремонта. Однако это оказалось сложной проблемой, решить которую до сих пор не удалось.