Вероятно, нет никакой нужды давать подробное описание тех подготовительных работ, какие обычно ведутся перед запуском космического корабля. Теперь тратить время на такое описание столь же нелепо, сколь нелепо было бы, скажем, в пятидесятых годах подробно рассказывать о том, как движется трамвай. И все же во избежание кривотолков мы приводим подробный отчет о взлете космического корабля «Эллипс», опубликованный в «Новостях».
Уже на следующее утро после того как «Эллипс» оторвался от грешной земли и в шквале огня, пыли и оваций взвился в небо, «Новости» опубликовали отчет об этом событии под броским заголовком:
«ЗАГАДКА ОСТАЕТСЯ ЗАГАДКОЙ».
Вот этот текст.
«Несколько уставших репортеров да полсотни, зевак с биноклями, не считая служащих космодрома, с неослабевающим вниманием следили за приготовлениями на взлетной площадке. Все знали, что «Эллипс» должен отправиться на Марс.
В состав экипажа «Эллипса» входят девять человек, чьи имена известны теперь всему миру: командир корабля летчиккосмонавт Иван Сергеевич Молотков; дублер-космонавт (выполняющий также и обязанности штурмана) Сергей Иванович Серповский; доктор геолого-минералогических наук Роман Павлович Кандзюба; астроботаник, доктор биологии Петр Валерианович Хворостов; цитолог, доктор биологии Филипп Иванович Ноготков; доктор медицины Джонрид Феоктистович Блаженный; доктор химических наук академик Гелий Михайлович Аш; физик-ядерщик, доктор физикоматематических наук Муса Ташматович Ташматов; художник (выполняющий также обязанности фоторепортера и кинооператора), заслуженный деятель искусств РСФСР Валентин Валентинович Валетов.
Когда все члены экипажа стали подниматься друг за другом по двадцатипятиметровому выдвижному металлическому трапу, их трудно было узнать, ибо скафандры делали людей похожими друг на друга.
...Это произошло, когда до взлета оставалось ровно двадцать минут, и репродукторы уже разнесли команду: «Всем отправиться в укрытие!» Не успели прозвучать эти слова, как внезапно на металлическом трапе появился какой-то мальчуган лет тринадцати — четырнадцати. Пройдя вверх метров десять, он махнул рукой солдатам, стоявшим в почетном карауле, и те, как по команде, произвели салют из карабинов. Онемевшие от изумления репортеры едва не выронили из своих рук кинокамеры и фотоаппараты: на трапе никого не было, и только легкая дымка плыла над головами солдат.
Репортеры пришли в себя лишь после взлета «Эллипса». Они бросились к селекторам, находившимся в том же тоннеле-укрытии, чтобы связаться с Наземным пунктом управления полетом ракеты (НПУ).
На вопрос корреспондента «Новостей», видел ли дежурный по НПУ мальчика на трапе и слышал ли он салют, тот отделался шуткой, заимствованной у Горького: «А был ли мальчик?»
Когда же корреспондент «Новостей» попросил дежурного соединить его с начальником НПУ, в ответ раздался недвусмысленный смех.
Ощутив свое бессилие что-либо предпринять, я вышел из своей кабины и увидел нескольких журналистов, прислонившихся к выложенной кафелем стене. Они сделали вид, что не замечают меня. Значит, они не оказались свидетелями моей беседы с дежурным по НПУ.
— Загадка, старики! — вздохнул я, проходя мимо своих коллег.
— А залп?! Ведь не стали же мы жертвами видеозвуковой иллюзии! Какие же мы газетчики, если не можем добиться своего?
— Стоп, старики! Есть мысля, что приходит опосляI давайте-ка произведем опрос свидетелей-очевидцев, поговорим с народом!
— Это идея! Молодец, старик! Здесь же уйма публики.
Ниже приводятся результаты опроса свидетелей — в форме вопросов и ответов. Из экономии места текст сокращен вдвое.
— Извините, гражданин! Ваша фамилия, род деятельности?
— Моя фамилия Сергунчиков, Диодор Диогенович, я геолог, проездом, мальчика не видел, залп слышал, сначала я даже подумал, что это начали работать двигатели ракеты. Всё?
— Шензон-Алексеенко, Маргарита, или, если хочете, Марго — я думаю, так интэллигэнтней. Шо до мальчика, то я никого не видела, ничего не слышала, у меня трое почти грудных детей, все ходят в школу, так вы хочете, чтобы я ввязалась в уголовное дело? Спросите у моей соседки, у нее длинные ухи и язык. Адрес дать?
— Спасибо, не надо.
— Майя Мышекоткина, студентка пединститута, дошкольное отделение. Я вообще не понимаю, как могли взять пионера в ракету. Ведь учебный год идет, масса домашних заданий, внеклассная работа, дежурства в коридорах. Просто непедагогично отрывать учащихся!
— Меня зовут Женей, а вообще я Кряков, учусь в шестом «Б» вместе с Ушастиком. Держу пари, это был он. Он даже выиграл пари и сдержал слово, но он и не это умеет, потому что внушает.
— Что, что? Я тебя не понимаю, мальчик!
— Меня вообще никто почти не понимает, я трудный ребенок.
— Доцент Шляповаленков, крупный философ. Видите ли, все зависит от того, какую позицию мы займем при рассмотрении того или иного явления. В основе гностицизма, например, лежало мистическое...
— Извините, вы мальчика видели или нет?
— Какой мальчик? В основе гностицизма, повторяю, лежит...
— Старшина милиции Зубот. По-моему, этого пацана я уже один раз штрафовал. Ничего, он попадется — весь космос перероем!
— Виолетта Овчинкина-Тракторидзе, актриса! Боже, это была настоящая феерия, я как бы увидала своими глазами звездного мальчика из сказки Оскара Уайльда. Боже, ему не хватало только золотого плаща! Какая величественная картина: мальчик-звезда шествует в косметическую... э-э-э... простите, в космическую ракету! Незабываемо!
Таким образом, за очень короткий срок группа журналистов сумела убедиться в своей правоте, что позволило ей уверенно излагать суть событий. Уже в тот же вечер в редакциях и корреспондентских пунктах газет стали раздаваться звонки — сотни радиослушателей и телезрителей задавали один и тот же вопрос: что это за мальчик, появившийся вдруг на трапе космического корабля, и где он сейчас?
Начальник Наземного пункта управления на официальный запрос ответил: «Связь с «Эллипсом» прекратилась сразу же после его взлета». Таким образом, загадка остается загадкой!
АЛЕКСАНДР СТРЕБИНЦЕВ».