Беспокойство вызвало смещение генерал-полковника Гепнера. 8 января 1942 г., в кульминационный момент кризиса группы армий «Центр» он, без согласия командующего этой группой армий фон Клюге, а тем более Гитлера, дал приказ входившему в состав его 4-й танковой армии 20-у армейскому корпусу (командир – генерал Матерна) приказ на отход{249}. Фюрер этим приказом был крайне разозлен и в оценке данного инцидента никакого снисхождения не проявил. Фельдмаршалу фон Клюге пришлось 9 января объявить Гепнеру приказ Гитлера: «Генерал-полковник Гепнер поставил под угрозу мой авторитет Верховного главнокомандующего вермахта и главы Великогерманского рейха. Генерал-полковник Гепнер изгоняется из вооруженных сил со всеми вытекающими отсюда последствиями». До этого дело не дошло, так как включился Шмундт и предотвратил наихудшее. Гепнер не был, как часто утверждается, предан суду военного трибунала, а в конце июня был уволен из сухопутных войск и потом как генерал-полковник в отставке жил на неурезанную пенсию, занимая прежнюю казенную служебную квартиру. Шмундт истолковал указание фюрера, что семья Гепнера должна быть обеспечена, полностью в пользу генерал-полковника.

С приближением 30 января 1942 г. Гитлер стал обдумывать, следует ли ему ехать в Берлин, чтобы, как и каждый год начиная с 1933 г., произнести речь. Геббельс всячески добивался, чтобы он придерживался традиции выступать в этот день во Дворце спорта с обращением к народу. Но военное положение на Восточном фронте долго удерживало фюрера от этого. Лишь в последний момент, в полдень 29 января, он поездом выехал в Берлин, а 31-го уже снова был в «Волчьем логове». Но прежде в 17 часов 30 января выступил во Дворце спорта на организованном Геббельсом митинге. Аудитория была подобрана умело: рабочие с берлинских военных предприятий, медицинские сестры и раненые солдаты из госпиталей. Гитлер затронул множество тем, дававших отчетливое представление о военных событиях последних месяцев. Поначалу, как всегда, обрушился на англичан и евреев – своих главных врагов. Затем упомянул о «трех великих бедняках» – Германии, Италии и Японии, которые хотят эту войну выиграть. Ему много аплодировали, его приветствовали, и это вновь, дало фюреру тот внутренний стимул, в котором он так нуждался для сражений предстоящим летом.