По возвращении в Винницу меня ожидала совсем новая ситуация в Ставке фюрера. Все окружение Гитлера производило впечатление людей, совершенно удрученных. Фюрер вдруг стал жить совсем уединенно. Обсуждения обстановки проходили теперь в доме не штаба оперативного руководства вермахта, а самого Гитлера, в его большом рабочем помещении. Входя в это помещение, он никому руки уже не подавал, а приветствовал докладывающих о своем прибытии участников обсуждения лишь взмахом ее вверх. Не появлялся он больше и на совместных трапезах в офицерской столовой (казино), а ел в одиночестве в своем бункере. Новшеством являлось и то, что все совещания у фюрера, включая и обсуждения обстановки, стенографировали два рейхстаговских стенографа. Мы, военные адъютанты, получили поручение проверять правильность напечатанного со стенограммы машинописного текста, а это означало для нас значительную нагрузку.

Что же произошло? После посещения Ставки фюрера Листом генерал Йодль вылетел в группу армий «А», чтобы на месте получить представление о ее положении и обсудить дальнейшие действия. По возвращении он доложил обо всем Гитлеру, и при этом разговоре вспыхнул резкий спор. Фюрер будто бы обвинил Йодля в том, что послал его на Кавказ вовсе не для того, чтобы тот потом сообщил ему об опасениях войск. Йодль, тоже сильно повысив голос, возразил: к сожалению, он – не передатчик приказов, выполнить которые невозможно. В ответ Гитлер вышел из помещения, где обсуждалась обстановка, и с тех пор туда больше ни ногой.