Лицо Лихоносов делал долго. Через две недели было готова одна носогубная складка (левая), все вокруг левого глаза, шея и... левое ухо. Носа он не трогал – сказал, что его надо лепить в последнюю очередь, потому что он – король, которого делает свита.
Даша уже потихоньку ходила и мечтала о правой ноге. О новом лице она старалась не думать.
Все это время Хирург не пил, и это сказалось на графике операций: закончив с левым ухом, он занялся вагинальной пластикой.
Даша отнеслась к его очередному вольту неоднозначно. С одной стороны, ее женское естество тянулось к Хирургу, к богу, который лепил ее, лепил ее будущую сладкую жизнь, с другой, она чувствовала себя существом не оформившимся, незаконченным, даже, может быть, не вполне существующим. Да и чисто по-женски ей было неловко – женщина, она твердо это знала, должна отдаваться мужчине лишь здоровой и находясь в хорошей форме. А у нее эти железки на ноге и лицо в бинтах и наклейках...
Но командовал парадом он. За два дня закончив с влагалищем и клитором, он сказал серьезно, что на ней все заживает, как на кошке, и потому через две недели он устроит ей... ходовые испытания.
* * *
В тот день, утром, он снял с ее лица все бинты и наклейки, а с зубов – проволоку. Снял и, склонив голову набок, застыл, обозревая плоды своего труда.
Когда он одобрительно покивал, Даша, смешно ковыляя, подошла к зеркалу, закрыв ладонью левую половину лица.
Минуту она смотрела на себя, прежнюю.
Смотрела, прощалась с собой, прощаясь с прежней своей жизнью.
Затем закрыла глаза.
Поменяв руку, прикрыла правую часть лица и долго так стояла, не решаясь заглянуть в будущее.
Наконец, посмотрела.
И содрогнулась.
Из зазеркалья на нее смотрела спокойная и необычно красивая женщина, женщина с прошлым, женщина с судьбой и характером. Ее нельзя было назвать доброй или умной, все это было, но было под красотой.
Забывшись, Даша опустила руку. Она упала бы, если бы ее не поддержал Хирург.
Теперь на нее смотрела химера, смотрел урод. Рядом с которым прежняя Даша выглядела бы симпатичной женщиной.
Это было ужасно. Даша заплакала, оттолкнула Хирурга, пошла к стулу, уселась. Хирург сел пред ней на колени, обхватил бедра.
– Ну зачем ты так? Это все пройдет... Тебе просто надо привыкнуть...
– Ты злодей, злодей, злодей, – зарыдала Даша, памятью видя свое лицо.
– Ну тогда, давай, я верну тебе прежнее твое обличье...
– Ты даже не злодей, ты сатана, ты украл мою душу, ты убил меня... – не слушала его женщина. – Ты, наконец, посмеялся надо мной.
– Я сатана? – встал Лихоносов. – Я злодей? Ну тогда пойдем!
Он грубо схватил ее за руку, потащил в спальню, там толкнул к операционному столу, взял первый попавшийся скальпель и закричал:
– Ложись! Ложись на стол! Я в минуту верну тебе твою жалкую душу и твою жалкую жизнь!
Он был ужасен, он придвигался, держа скальпель, как нож.
"Он припадочный!" – мелькнуло у Даши в голове. Нащупав за собой что-то тяжелое, это был термостат, она бросила его в Хирурга.