XX век стал для России и ее народов тяжелейшим испытанием на прочность, выносливость и интеллектуальную, духовную зрелость. Блестяще справившись с такими вызовами эпохи, как научно-техническая революция, две мировые войны, в которых русский народ стал главной жертвой, и, тем не менее, оказался в конечном итоге победителем; восстановив в рекордные сроки разрушенное войной народное хозяйство, создав первые в мире общедоступные образование и здравоохранение высшего уровня, русский народ все же споткнулся на недостаточной интеллектуальной зрелости, оставаясь в эпоху стремительных перемен младенцем по уровню интеллектуального развития. Как мы уже не раз о том говорили, это отставание во многом случилось из-за тяжеленной глыбы интернационального марксизма, которая на долгое время придавила к земле самосознание русской цивилизации и свободную русскую мысль. Сведя все сложные явления непрерывно ускоряющегося развития мировой цивилизации к примитивной лубочной картинке неизбежной смены одних социально-экономических формаций другими, с установлением рая на заключительной стадии, марксизм безраздельно, на многие десятилетия захватил в России монополию на развитие обществоведческих дисциплин и духовной жизни. Убеждение в том, что в мире существуют некие объективные законы общественного развития, которые сами, помимо воли человека им управляют, мешает нам и сегодня осознать то положение, в котором мы оказались. И в XXI веке мы еще не избавились от этой либерально-тоталитарной догмы – утопии: мы все еще наивно верим, что достаточно освободить наемный труд (или, в другом варианте, освободить капитал), получить любым способом необходимый процент обобществления, коллективизации (в другом варианте приватизации) и благоденствие само прольется на наши головы непрерывным потоком, поскольку человек сам по себе – ничто, а правильно выбранная социально экономическая система – все. В либерализме она сама, как заботливая природа-мать, без участия человека, в автоматическом режиме решит все проблемы, все сама исправит и сама же разложит по нужным полочкам, установив всеобщую гармонию. Но вот русский народ, опробовав в течение одного XX века на собственной шкуре две различные либеральные системы, к немалому своему удивлению обнаружил, что золотой дождь твердо обещанного обеими системами благоденствия так и не пролился на его голову. Так в чем же дело?
«Почему Русь нищая? Несмотря на богатейшие запасы природных ресурсов, трудолюбивый и талантливый народ, Россия долгие годы живет в нищете. <…> Уже мало кто замечает несоответствие и абсурдность ситуации, в которой оказалась Россия: нищее население в самой богатой природными ресурсами стране с самыми образованными людьми. Как такое может быть?!»Из интернетовских источников
Ответ на этот вопрос очевиден – интеллектуальная отсталость, духовная инфантильность, традиционное упование на мудрого царя или генсека, задавленное интернационализмом и общечеловеческими ценностями самосознание русского народа в эпоху глобализации являются основными причинами всех его нынешних бед. В этом смысле можно сказать, что нет у русского народа злейшего врага, чем он сам. Его милые национальные черты – легковерность, открытость, детская непосредственность, наивная вера в то, что все как-то само по себе рассосется, наладится и все будет как у людей, в современном мире обрекают его на исчезновение, подобное тому, которое не раз случалось в истории человечества с народами, оказавшимися неготовыми к глобальным переменам.
«Среди захватившего нас водоворота, когда рушатся старые, привычные формы жизни и назревают неведомые новые и когда вместе с тем испытывается крепость человеческого духа, мы сознаем необходимость строгого различения вечного от временного, абсолютного от относительного. Необычность жизни, ее расшатанность и зыбкость, новизна жизненных условий требуют от нас сочетания величайшей, непоколебимо-стойкой преданности вечным началам, подвергаемым поруганию и сомнению, с духовной широтой и свободой, с чутким, непредвзятым отношением к реальному складу жизни и ее нуждам».Семен Франк «Крушение кумиров»
Вот спасительная мысль, бесценный совет-напутствие потомкам мудрого, прозорливого человека. Итак, все, что нам требуется для того, чтобы выбраться из той ямы разочарования, неверия, лжи и безысходности, в которой мы оказались сегодня, это выявление тех базовых ценностей русского народа, которые, во-первых, позволили ему тысячу лет существовать и развиваться в тяжелейших климатических условиях, выдерживать в течение многих веков нашествия бесчисленных кровожадных врагов, а, во-вторых, на протяжении всех этих десяти веков совершенно определенно отличали русский народ от остальных народов планеты. Другими словами, нам нужно выявить те ценности, которые, собственно, и позволяли многие сотни лет позиционировать русский народ как уникальную, неповторимую мировую цивилизацию.
Однако выявленные ценности, определяющие русский народ как таковой, очевидно, сами по себе не будут иметь сколько-нибудь существенного значения для построения современной, полноценной реальной жизни и не смогут решить задач по преодолению кризиса русской цивилизации до тех пор, пока они будут оставаться только на бумаге, и ими, в лучшем случае, будут пользоваться исключительно модераторы модных телепрограмм, как вспомогательным горючим материалом для розжига бесчисленных жарких, но бесплодных дискуссий и полемик. Отсюда неизбежно вытекает второе условие. Его нам сформулировал другой мудрый человек.
«Ценность не дана иначе, нежели через ее осознание, а именно – в форме ценностного чувства. Но в историческом плане ценностное чувство переменчиво. Исторический релятивизм подхватывает этот факт и утверждает, что сами ценности подвержены историческому изменению, из чего получается, что ценности зависимы от осознания ценностей».Николай Гартман «К основоположению онтологии»
Как видим, ценности должны быть не просто декларированы, но и ОСОЗНАНЫ большинством народа. Больше того, они должны быть не просто оценены рассудком и одобрены холодным разумом, но осознаны в такой степени, чтобы войти в подсознание человека на уровень его чувств, стать неотъемлемой составляющей его мироощущения, моральных установок и нравственных ориентиров. Это уже сверхзадача. Усложняется она тем, что, как утверждает Николай Гартман, «ценностное чувство переменчиво» и «что сами ценности подвержены историческому изменению».
Как же нам выйти из этого трудного положения? В каком периоде из всей тысячелетней истории России искать нам базовые, основополагающие ценности русского народа? И как определить ту неуловимую грань степени изменчивости ценности, за которой она перестает быть базовой, определяющей идентичность конкретного народа, и скатывается в ряды универсальных ценностей, известных, например, по народным прибауткам вроде «лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным»?
Тут нам поможет подсказка третьего мудрого человека, нашего современника.
«В современном мире вопрос идентичности стал одной из главных проблем: огромное количество людей не знают, что им делать, потому что они не знают, кто они есть. Но было бы ошибочно рассматривать идентичности как некие сущности, которые никогда не меняются. Во-первых, нужно вспомнить, что у традиций тоже было начало, то есть что изначально традиции не были традиционны, и потому не следует путать защиту традиций с «реставрационизмом». Каждое поколение должно поддерживать свое наследие, но оно должно также актуализировать это наследие. Оно есть некая форма коллективного повествования, коллективной истории, которая все время преобразуется, но всегда остается верной себе. Иначе говоря, идентичность – это не то, что никогда не меняется, но то, что определяет нашу специфическую манеру изменяться, то, что нам позволяет изменяться, оставаясь самими собой. Также идентичности не должны быть защищаемы в каком-то шовинистическом плане, на истерический манер. Враг, неприятель нашей идентичности – это не идентичность другого. Враг нашей идентичности – это идеологическая система, которая разрушает все идентичности».Ален де Бенуа «Против либерализма»
«Изменяйся, но при этом всегда оставайся самим собой!» – вот ключ к правильному решению нашей сегодняшней сверхсложной задачи по определению базовых ценностей русского народа на ближайшие десятилетия. При этом очень важно заметить, что только неукоснительное исполнение этих ОБОИХ условий гарантирует нам успех. Консервирование ценности в неизменном виде на столетия, категорический запрет на ее актуализацию в современность неотвратимо превращают эту ценность в закостеневшую догму, в бронзовый памятник, в идола, которые, в зависимости от темперамента народа, рано или поздно могут быть легко свергнуты или демонтированы с помощью бригады такелажников и нехитрого подъемно-транспортного оборудования. Невыполнение второго условия ведет к еще более тяжким последствиям. По известному высказыванию Жана-Поля Сартра «быть свободным значит быть самим собой». Другими словами, только оставаясь всегда, при всех обстоятельствах, самим собой, человек, созданный по образу и подобию божьему, имеет хорошие шансы на сохранение за собой свободы, данной ему от рождения. Обезьянье подражание, механическое копирование – это гарантированная несвобода, рабство, потеря идентичности и в итоге бесславное исчезновение, растворение в копируемом оригинале.
Таким образом, перед нами поставлена давно известная задача – мы просто обязаны пройти по лезвию бритвы.
Перед тем, как приступить к решению этой задачи, еще одно небольшое замечание.
В передаче «Что делать?» от 24.10.10 телеканала «Культура» горячо обсуждалась тема «Российское общество сегодня: структура и ценности». Заключительное слово для подведения итога дискуссии взял постоянный ведущий передачи Виталий Третьяков. Несмотря на то, что в студии присутствовал весь цвет современной российской социологии и обществоведения, итог передачи оказался неутешительным. Ведущий прямо заявил, что «никакого конечного интеллектуального удовлетворения от передачи» он не получил, и что «в России, очевидно, нет сегодня человека, который смог бы сформулировать тот набор ценностей, которого в целом придерживается российское общество». Это заявление, во-первых, предъявляет к нашей работе особо высокие требования, а во-вторых, говорит о том, что поставленная нами задача настолько сложна, что не может быть решена одним человеком или написанием одной книги. Но то, что не в силах сделать один человек, могут сделать многие. Способ такой совместной творческой работы уже давно известен и представлен Иммануилом Кантом в его обращении к читателям «Антропологии». Назовем этот способ принципом Канта. Принцип этот звучит так:
«Систематически составленная и, тем не менее, популярно изложенная (объясненная примерами, пополнить которые может каждый читатель), антропология имеет для читающей публики ту пользу, что, перечисляя все рубрики, под которые можно подвести то или иное наблюдаемое человеческое свойство, обнаруживающееся в сфере практического, она дает публике много поводов и оснований, позволяющих посвятить особое исследование каждому отдельному свойству и отнести его к соответствующему ему разделу; тем самым работы в этой области сами собой могут быть распределены между любителями подобных изысканий и благодаря единству плана постепенно объединены в одно целое, что будет способствовать росту этой общеполезной науки».Иммануил Кант «Антропология с прагматической точки зрения»
Великий философ, похоже, уже 200 лет назад ясно предвидел появление всемирной сети Интернет и электронной свободной энциклопедии Википедия. В нашем случае «общеполезной наукой» будет являться труд по выявлению и фиксации набора основных базовых ценностей русского народа, который со временем, по мере возможности и необходимости должен уточняться и пополняться по примеру Википедии.
3.1. О любви
Очень глубоко и полно «царство ценностей» исследовал «незнаменитый» философ Николай Гартман в своей работе «Этика». Он провел анализ всех известных произведений выдающихся мыслителей человечества, посвященных этой теме, начиная от Аристотелевых добродетелей и кончая революционными открытиями Ницше. В результате появился фундаментальный труд, который, в основном, определил иерархию большинства существующих в сегодняшнем мире ценностей. В указанной работе Николай Гартман подчеркивает, что одной из основных задач этики является установление какой-то одной, самой высшей ценности человеческого общества, от которой, как от печки, можно было бы выстроить уютный и просторный дом для человечества, в котором всем было бы очень удобно и комфортно жить. Однако тут же Гартман предупреждает, что «на самом деле невозможно содержательно выявить какую-то единственную высшую ценность». Тем не менее, потребность царства ценностей в царе ценностей настолько велика и просто жизненно необходима, что, в конце концов, философ категорически заявляет:
«Если ни одна из видимых ценностей не является высшей, то высшую ценность нужно принять, постулировать как возвышающуюся над всеми ими и противоположную им, нужно однозначно охарактеризовать и признать ее за счет одного только отношения подчинения».Николай Гартман «Этика»
С этого момента мы, пожалуй, и начнем. Почему высшая ценность по Гартману обязательно должна противопоставляться остальным ценностям, нам не совсем понятно. На наш взгляд, прочие ценности могут жить в мире и согласии со своим «царем», да и взаимное доверие и равноправное сотрудничество куда более продуктивны и эффективны, чем постоянная конфронтация, конкуренция, вражда и отношения подчинения.
Итак, где же нам и как отыскать ту высшую ценность-печку, оттолкнувшись от которой мы сможем найти верный путь в царство ценностей русского народа?
В первых двух частях этой книги мы говорили о двух различных мировоззренческих системах-платформах – традиционализме и либерализме. Именно на основе мировоззренческой системы формируется у человека и у целых народов основной набор их базовых ценностей. Что есть мир, что есть человек, каково его положение в этом мире, каково его отношение к этому миру, к окружающим, к себе – на все эти вопросы обе мировоззренческие системы отвечают по-разному. Поэтому нет ничего удивительного в том, что набор базовых ценностей, сформированный в условиях различных систем, также радикально отличается один от другого. Больше того, схожие ценности, или даже ценность, носящая одно и то же название, но рассматриваемая с позиций различных мировоззренческих систем, может иметь принципиально различное содержание. Так, например, главный смысл такой ценности как справедливость в условиях традиционализма заключен в равенстве прав и обязанностей всех членов общества, что на практике означает заботу общества о каждом человеке, включая нищих и калек. Справедливость в традиционализме подразумевает обеспечение всех членов общества равными и достойными условиями существования и развития только по факту их рождения. Для признания и предоставления человеку всех прав, которыми пользуются другие члены общества, никакие другие дополнительные условия, например, выдающиеся природные дарования, трудоспособность, успешность в бизнесе и личных делах и т. д., здесь не требуются. Несправедливыми в этой системе считаются рабство, экономическое принуждение, угнетение, унижение слабых и обездоленных, недоступность образования, медицины и т. п. В качестве доказательного примера именно такого толкования справедливости в системе ценностей традиционализма можно привести дореволюционное русское общество, в котором средние сословия и даже отдельные представители сливок общества остро сочувствовали «страдающему народу», по мере сил и возможности оказывали ему действенную помощь и поддержку, пламенно мечтали об его освобождении от рабских оков. Находились даже буржуи-миллионеры, которые из сочувствия идеям народного освобождения финансировали радикальные революционные организации, открыто грозившие всем капиталистам и своим благодетелям, в том числе беспощадной расправой. И после революции многие представители высших слоев бывшей царской России, воспитанные в системе традиционных ценностей, добросовестно, по убеждению помогали большевикам строить пролетарское государство, защищать его завоевания, восприняв крушение собственных многовековых дворянских привилегий, разорение, конфискацию родовых поместий и состояний как справедливую кару за прошлую безнравственную жизнь. Эта особенность русского национального характера, так непохожего на характер остальных народов Европы, особенно бросалась в глаза иностранцам.
«Жизнь для буржуазии в России чудовищно тяжела.Жак Садуль «Записки о большевистской революции»
На улицах хорошо одетые дамы бойко продают газеты. На вокзалах бывшие офицеры, служащие подносят чемоданы. Многие из них пошли в извозчики. Оставленная без земли, без ценностей, изгнанная из учреждений мелкая и средняя буржуазия обречена на голод. Однако почти все эти люди принимают страшные удары судьбы смиренно и поразительно легко. Апатия, трусость, фатализм, но еще и врожденное чувство справедливости. “Мы хорошо пожили, теперь очередь других” – эта фраза звучит в устах почти всех жертв революции. Думаю, что французская буржуазия реагировала бы – чуть было не написал “будет реагировать” – иначе.
Справедливость и доброта. Русский народ душевно добр. И очень милосерден. Подают всем, кто протягивает руку».
В Европе, а тем более в США ничего подобного, по крайней мере, последние 200 лет не наблюдалось. Там пролетариат и прочие униженные и оскорбленные привыкли бороться за свои права исключительно в гордом одиночестве. И объясняется это очень просто. Сообщество этих людей взращено совсем на другой мировоззренческой платформе – фундаментальном либерализме-индивидуализме, в условиях которого высшим приоритетом, непререкаемой святыней является частная собственность, а попытка покушения на нее в любой форме – грабежа, высоких налогов или простого подаяния считается вопиющей несправедливостью. Даже просьба поделиться куском хлеба с умирающим от голода может быть воспринята в этой системе ценностей как оскорбление, поскольку ничто в этой жизни не дается даром. Соответственно, права человека на пользование всеми достижениями современной науки и техники, образования, медицины, а также большинство социальных гарантий распространяются в таком обществе только на тех, кто способен за них платить. Как мы знаем, в социал-демократических странах часть выплат за неимущих сограждан производит государство, изымая эти деньги через повышенные налоги у состоятельных слоев общества. Но фундаментальный либерализм такое вмешательство государства в законы свободного рынка, любую попытку регламентированного перераспределения доходов в пользу малоимущих считает не только грубым попранием священных рыночных законов, но и высшей несправедливостью.
Социальная поддержка беднейших слоев населения, благотворительность в таком обществе мало популярна, и ею занимаются, как правило, только традиционные религиозные организации и чудаки-филантропы. Классическое либеральное общество – это общество, в котором победитель получает все, а проигравший – ничего. «Горе побежденному!» – его судьба никого больше не интересует. Именно поэтому в богатейшей стране мира США до сих пор живут миллионы людей, которые в своей жизни ни разу не были на приеме у врача, а американское общество, в своем большинстве, считает такое беспардонное лишение их сограждан права на медицинскую помощь вполне нормальным и справедливым.
Мы не будем снова, в который раз, углубляться в анализ различий традиционной и либеральной мировоззренческих систем. Их характерные особенности нам уже известны в достаточной степени. Теперь же нам предстоит сделать решающий выбор – какой из двух систем мы отдадим предпочтение для выявления нашего основного набора ценностей. Думаю, что выбор платформы, на которой будет строиться наше царство ценностей, мы должны совершить не по жребию, не по подсказке иностранных консультантов и не по фазам Луны или положению звезд на небе – выбор мы должны делать сами, приняв на себя полную и неделимую ответственность перед СВОИМ народом, перед памятью о СВОИХ предках и перед будущими СВОИМИ потомками.
«Пусть сегодня нам может казаться утопическим, когда от нас требуется ясный взгляд вперед, на поколения, которые и без наших стараний будут детьми другого духа и увидят перед собой другой мир. Тем не менее, верно, что эти поколения станут нашими историческими наследниками и соберут плоды наших дел, и что мы несем ответственность за то, что оставляем им в наследство».Николай Гартман «Этика»
И свой выбор мы должны сделать совершенно осознанно, управляя своим разумом, эмоциями и пристрастиями, и,
прежде всего, заботясь о том наследии, которое мы оставим собственным детям. Эта операция и называется «управление мировоззрением». Совершив это осмысленное насилие над нашим обыденным, стереотипным восприятием мира, мы не станем пионерами-первопроходцами: с подобной операцией в свое время успешно справились и император Константин, и киевский князь Владимир и многие другие известные и неизвестные нам представители рода человеческого и целые поколения. Мне почему-то кажется, что наш выбор упадет на традиционализм.
Однако не будем торопиться открывать шампанское, чтобы отпраздновать это событие. Все еще только начинается, и трудности будут встречать нас на выбранном пути на каждом шагу. Вот и первая из них.
«Как показывают исследования, процесс разрушения традиционного сознания носит необратимый характер, традиционные ценности присутствуют главным образом лишь на “парадном” уровне, наблюдается демифологизация и рационализация массового сознания. Все это создает труднопреодолимые социокультурные барьеры на пути перехода российского общества к стратегии органичной модернизации. Пройдена ли крайняя точка социального и национального распада в современной России? Возможна ли регенерация традиционных ценностей российского общества, вокруг которых интегрировалось на протяжении веков национальное самосознание? Насколько глубоки модернизационные ростки в трансформации ментальности россиян? Вокруг каких ценностей и мифов можно сплотить общество?».Леонтий Бызов «Консервативная волна в России»
Руководитель аналитического отдела ВЦИОМ Л. Бызов ставит в своей работе очень острые вопросы и самый главный из них, можно сказать жизнеопределяющий для русской цивилизации – это вопрос о ценностях, вокруг которых было бы возможно сплотить русское общество, поскольку только сплочение может спасти его от деградации, распада и гибели. Он же подвергает сомнению идею консолидации русского народа на основе традиционных ценностей по причине их остаточного присутствия «лишь на парадном уровне». Другими словами, профессиональный аналитик утверждает, что в современном русском обществе имеют место некие декоративные украшения, имеющие формальную схожесть с традиционными обрядами прошлого, но на самом деле это всего лишь дань традиции, которая не коснулась души народа и не несет никакой внутренней смысловой и духовной нагрузки. Наблюдая окружающую нас жизнь, с этим утверждением аналитика трудно не согласиться. Однако еще труднее согласиться с тем, что объединение русского народа возможно на базе каких-либо других ценностей, кроме традиционных, например, на базе либеральных ценностей. Для нас уже давно стало совершенно очевидным, что на основе либеральных, индивидуалистских, эгоистических ценностей сплочение русского народа исключено по определению. По крайней мере, прошедшие 20 лет нам это наглядно доказали. По сути дела, у нас нет альтернативы – только регенерация, очистка от омертвевших тканей, чужеродных наслоений, привязка традиционных ценностей к сегодняшнему дню и последующее осознание и принятие их народом на уровне чувств, ощущений, твердой мировоззренческой позиции, может вернуть его к настоящей, полной смысла, радости открытий и творчества жизни.
Но что же составляет сердцевину традиционного мировоззрения? На каком фундаменте оно выстроено? Какая его идея являлась ранее и может послужить сегодня высшей ценностью, которая, как зонтом от непогоды, укроет нас от цинизма, эгоизма, жестокости, неустроенности и несправедливости этого мира?
На наш взгляд, первой, важнейшей, основополагающей, высшей ценностью русского народа всегда была и остается абсолютная и безусловная ценность любой человеческой жизни, не взирая на цвет кожи, состояние кошелька, знатность ее происхождения. Наши предки выше всего ценили жизнь каждого человека, поскольку она дается от бога и только один раз. Это придавало в их глазах любой человеческой жизни значение святыни. Именно благодаря этой особенности характера русского человека, нашим предкам почти бескровно удалось построить огромную империю, в которую входили десятки разных народов. Заражаясь русским духом уважения и любви к «иным», эти народы также, в свою очередь, учились жить во взаимопонимании, уважении, дружбе и тесном сотрудничестве с другими народами. Нельзя, конечно, умалчивать и о межнациональных конфликтах, которые время от времени вспыхивали на бескрайних просторах Российской империи. Но никто не будет отрицать того факта, что в сравнении с римскими легионерами, испанскими конкистадорами, их бледнолицыми последователями – протестантами, огнем и мечом отвоевывавшими жизненные пространства у «дикарей», попутно беспощадно истребляя их культуру и их самих, русская «экспансия» носила совсем другой, миролюбивый, гуманистический характер, бережно и уважительно сохраняя национальную культуру, верования и традиционные ценности новых братьев и сестер.
Итак, построение здания базовых ценностей русского народа должно основываться на фундаменте высшей ценности традиционализма, утверждающей, что жизнь любого человека, рожденного земной женщиной, одна, сама по себе, имеет непреходящую ценность, она священна и неприкосновенна, чего бы нам не говорили и не пытались «научно» доказать Джонатан Свифт, Томас Мальтус, Давид Рикардо, Чарльз Дарвин, Фридрих Ницше, Адольф Гитлер и прочие, прочие, прочие.
Самый надежный путь для постижения этой высшей ценности, для безоговорочного принятия ее нашим сознанием, нашей моралью в форме ценностного чувства найден две тысячи лет назад рожденным тогда христианством. И путь этот называется любовь.
«Любовь есть абсолютно позитивное умонастроение как таковое, абсолютное утверждение, благоволение, преданность, созидание – подобно тому, как ненависть есть отрицание, разрушение, уничтожение <…>Николай Гартман «Этика»
…молодое христианство рассматривало ее как единство добродетели, как «величайшую» добродетель в одном ряду с “верой и надеждой”. Все благо, которое совершает человек, для христианина является нравственным лишь постольку, поскольку оно происходит из любви. Все другие ценности имеют ценность только благодаря ей».
Все начинается с приходом любви – новая жизнь, новое видение мира, новое восхождение на недоступные ранее высоты и все кончается с ее уходом. Проникнутое любовью отношение к человеческому существу, к любой человеческой жизни есть та непреходящая ценность человеческого общества, на основе которой это общество выжило во враждебных условиях необузданных сил дикой природы, кровожадных хищников, стихийных катастроф. С либеральной точки зрения чистого разума, здравого смысла рационального самосохранения иррациональное чувство любви матери, ценой собственной гибели спасающей жизнь своего ребенка, героизм воина, павшего на поле брани за свободу и счастье своих соотечественников, рассматриваются не иначе, как ничем не объяснимая глупость. Однако именно благодаря тому, что среди людей во все времена находилось достаточное число подобных «глупцов», человечество сохранилось, развилось и до сих пор существует на этой планете.
«Иррациональное» чувство искренней любви к ближнему до последнего времени было национальной особенностью русского народа. Однако культ индивида, уже двадцать лет насаждаемый ему либеральной пропагандой, постепенно делает свое дело, пытаясь столкнуть высшую ценность русского народа с ее пьедестала.
И вот уже вполне нормальный молодой человек, не страдающий психическими расстройствами, москвич, поливает спиртом заснувшего в его подъезде бомжа и затем его поджигает только потому, что тот, с точки зрения молодого человека, своей фигурой портит внешний вид его подъезда. А этот бомж совсем недавно был самым счастливым человеком, имел свой дом, свою семью, работу, в которой считался признанным мастером. И вдруг все кончилось – ни дома, ни работы, ни признания. Его малая родина оказалась банкротом. Остались только глаза голодных детей, в которых уже
нет ни укора, ни вопроса, ни жалобы. Есть только зияющая пустота безнадежности. Ему невыносимо смотреть в эти по-стариковски потухшие глаза, и он едет в Москву, где, по разговорам, можно легко срубить такому мастеру как он, кучу денег, чтобы вернуть в эти глаза хотя бы искорку прежней детской веселости и восторженности от ликующего ощущения счастья начинающейся жизни. Но теперь, после того, что с ним случилось в этом злополучном подъезде, ему уже никогда не увидеть в глазах собственных детей искрящейся радости. Если верить СМИ, только в Москве количество гастарбайтеров, проживающих в условиях, которые и скотскими назвать нельзя, сотни тысяч, если не миллионы. В выпусках новостей частенько показывают этих отчаявшихся людей, покинувших родные места, крайней нуждой оторванных от своих семей и задержанных в Москве спецорганами. Сочувствия этим несчастным людям даже в комментариях дикторов почти не слышно. А ведь они в Москву не за песнями и не за дармовой похлебкой приехали, а выполнять ту грязную, тяжелую и малооплачиваемую работу, на которую коренных жителей калачом не заманишь. Совершенно очевидно, что внезапно воскресшее в начале третьего тысячелетия в сверкающей столице нашей родины откровенное рабство своим появлением целиком и полностью обязано либеральной идеологии с ее неизменным законом джунглей – «каждый сам за себя». Именно благодаря воцарению этого закона, огромные массы людей неожиданно для себя перестали быть таковыми, разом превратившись в подручное средство для достижения целей других людей. Порожденные законом джунглей равнодушие, высокомерие, жестокость и цинизм, не встречая никакого сопротивления, продолжают расползаться в нашем обществе, подобно раковой опухоли. СМИ каждый день заботливо приносят тому подтверждения. Вот и таксисты, вооруженные этим же законом, после террористических взрывов в метро и в аэропорту Домодедово без зазрения совести максимально наживаются на человеческом горе, в разы вздувая цены за выезд с еще дымящегося места трагедии. Налицо торжество принципа дикой природы «человек человеку волк». На первый взгляд, прежние высокие моральные нормы русских людей сегодня совершенно утрачены, повсюду «птенцы Чубайса» торжествуют и победоносно расправляют свои трескучие перепончатые крылья. В их тени когда-то сплоченный русский, а затем советский, народ как будто необратимо распался на атомы, копошащиеся где-то совсем внизу и пытающиеся влезть повыше, при этом грубо, с ненавистью расталкивая себе подобных. Эти атомы, похоже, больше не соединяют никакие горизонтальные связи взаимопонимания, поддержки, сочувствия, сострадания – они разорваны за время либеральных реформ навсегда. Люди относятся теперь друг к другу не как к равному себе творению создателя, с которым можно и нужно делить все радости и тяготы земного бытия, а всего лишь как к средству достижения своих корыстных устремлений, и ничего с этим поделать нельзя. Кажется, что главная ценность традиционного русского общества – любовь к ближнему, уважение его человеческого достоинства – угрожающе накренилась, и нет никаких шансов на исправление этой ситуации. К тому же растет и ширится межнациональная нетерпимость до такой степени, что даже традиционная концепция развития России как общего многонационального дома, без которой невозможно себе представить Россию вообще, теперь ставится во всеуслышание под сомнение.
Но вот сообщение СМИ от 22.03.10.
«Страшный пожар произошел в субботу вечером в бизнес-центре на севере Москвы. Огонь охватил 1,8 тысячи квадратных метров, его тушили пять часов. Жертв и пострадавших среди работников и посетителей центра удалось избежать, однако погиб начальник службы пожаротушения Москвы полковник Евгений Чернышев. Из шестерых человек, эвакуированных пожарными, он лично вынес из огня пятерых. Однако сам спастись не успел».(http://www.km.ru/node/3876/comments)
Главный пожарный Москвы в свое внерабочее время вместо того, чтобы наслаждаться заслуженным отдыхом, спокойно попивать чай в кругу семьи, время от времени справляясь о текущих делах службы по телефону, мчится на пожар и там гибнет при спасении чужих ему людей. Необъяснимая ситуация для либеральной психики. Но на похороны этого человека приходит огромное число людей, чтобы не только почтить светлую память героя, но и отдать должное уважение его безрассудному, с точки зрения либерала, подвигу. А сколько такого нелиберального безрассудства, жертвенности ради блага ближнего было проявлено русскими людьми жарким летом 2010 года, во время тушения массовых пожаров! Вот другое сообщение, из мирной жизни.
«Волею Божией создан и действует сейчас при церкви Успения Пресвятой Богородицы, что в селе Подборки Козельского района Калужской области, православный детский приют “Рождественский”. То, как создавался приют, похоже на рождественскую сказку. Мог ли предполагать лет 20 назад москвич, студент физического факультета МГУ им. Ломоносова Андрей Викторович Завражнов, что вскоре вместе со своей женой, тоже выпускницей МГУ, он оставит московскую жизнь и переселится в глухую калужскую деревню Нелюбовку, чтобы всецело посвятить свою жизнь служению людям во имя Христа?».(http://www.tserkov.info/tio/?id=3981)
Эти примеры не единичны и убедительно нам доказывают, что высшая ценность традиционализма – любовь к ближнему, сострадание, сопереживание все еще жива в русском народе, но, очевидно, находится в неустойчивом равновесии. Что же нам нужно сделать для того, чтобы эта высшая ценность русского народа была сначала выровнена от угрожающего падением крена, а затем надежно закреплена, зацементирована в нашем обществе, заняв прежнее, положенное ей главенствующее место?
И снова нам не требуется делать новых открытий – они уже давно сделаны в традиционных религиозных институтах. Вполне естественно, что русскому народу на этот вопрос исчерпывающе ответит Русская Православная Церковь, хранившая тысячу лет в неприкосновенности его традиционные ценности. Мы не будем здесь приводить текстов Нового завета и высказываний православных философов на тему любви к ближнему и дальнему, к окружающему миру, ко всякой твари и даже к собственным врагам, не станем также утверждать прописные истины вроде «относись к окружающим тебя людям так, как ты хотел бы, чтобы они относились к тебе» – это прерогатива традиционных священнослужителей и желающие всегда смогут с их помощью найти ответ на поставленный вопрос. Мы в нашей работе ограничимся решением простой практической задачки, в которой попытаемся сформулировать краткий нравственный закон-правило, который смог бы перевести сложную чувственную категорию высшей ценности любви к ближнему в доступную практическую форму, удобную для использования в повседневности.
И здесь нам ничего не требуется изобретать – такой закон-правило уже имеется в нашем распоряжении, и открыл его Кант в своей «Антропологии». Закон гласит: «Не используй другого человека в качестве средства для исполнения собственных целей». Интересно, что Кант пришел к открытию этого закона не с позиций ортодоксального христианства, а с позиций только что родившегося либерализма и провозглашенной им главной его ценности – свободы индивида. Утверждая этот закон, Кант исходил из того соображения, что использование одних людей другими для достижения своих частных, эгоистических интересов является несправедливым и аморальным постольку, поскольку впрямую противоречит основному закону свободы индивида. Это установление Канта, как мы знаем, фундаментальный либерализм просто проигнорировал, лишая свободы целые слои населения и даже народы ради удовлетворения корыстных целей горстки богоизбранных индивидов.
Сегодня в мире широко осуждается и практически развернута повсеместная борьба с потребительским отношением к окружающему нас живому и мертвому миру природы – ограничиваются выбросы в атмосферу вредных газов, пропагандируются энергосберегающие технологии, осуждается хищническое потребление и истребление природных ресурсов, запрещается тотальная вырубка лесов и т. п. К пониманию необходимости ведения этой борьбы человечество пришло не из проснувшихся внезапно нежных чувств к матери-природе, но под угрозой катастрофического изменения климата и замаячившей на горизонте возможности собственной гибели. Успешные результаты этой борьбы уже хорошо заметны во многих регионах планеты. Что же касается осуждения потребительского отношения к себе подобным, то тут достижения человечества более чем скромны. Особенно провально выглядит ситуация с использованием ближнего в своекорыстных целях в России. Теплично-парниковые условия развитого социализма, в которых блага цивилизации гарантировались всем без исключения членам общества, а эксплуатация человека человеком считалась тяжким грехом, преступлением и была совершенно исключена, бесследно канули в прошлое. Сегодняшние армии работников, вынужденных мириться с нищенской зарплатой, униженных пенсионеров, живущих на гроши в аварийном жилье, обманутых дольщиков, бездомных, беспризорных детей и многие другие слои и группы населения, используемые современными алчными нуворишами, спесивыми чиновниками в целях собственного обогащения, своей многочисленностью и безысходным положением поражают воображение любого цивилизованного человека. К сожалению, подлая мыслишка о допустимости и даже желательности употребления других людей против их доброй воли для удовлетворения собственных нужд и страстей, ловкое использование их затруднительного положения в собственных корыстных целях, стала проникать в сознание и обычных рядовых граждан России. Наверняка каждому жителю страны хорошо знакома такая картина: на обочине пригородных дорог больших городов стоят в смиренном ожидании толпы современных рабов – людей несчастной судьбы, которые, отчаявшись найти хоть какой-то регулярный заработок, выставляют на продажу свой поденный труд за любые гроши и даже за чашку похлебки. Обычные наши современники, спешащие в стареньких «Жигулях» в выходные на свои дачные участки нет-нет да и останавливаются у этих толп, чтобы использовать дармовой труд этих несчастных людей для прополки своих заросших сорняками грядок. Моральной неловкости они, как правило, при этом не испытывают. Больше того, потом, в рабочие дни, они бахвалятся перед коллегами тем, что на этот раз им достался особенно дешевый раб, который за день проделал такой объем работ, который самому рабовладельцу не осилить и в неделю, а довольствовался этот раб только куском черного хлеба и тарелкой окрошки. При таком равнодушном, потребительском отношении к ближнему, говорить о сплочении русского народа, о рождении гражданского общества все равно, что пытаться сварить кашу из пустой ржавой консервной банки. Незаметно овладевшее нами в последние 20 лет потребительское отношение к себе подобным нам нужно выжигать в себе каленым железом. Как же это сделать, если захватившее нас пагубное убеждение проникло в наше сознание уже довольно глубоко? В случае с рабами дачи избавиться от соблазна пользования проблемами других людей в своекорыстных целях очень просто: узнайте величину средней почасовой тарифной ставки наемного сезонного работника в сельскохозяйственных отраслях вашего региона и выплачивайте нанятому вами работнику соответствующее денежное вознаграждение. Если эту информацию трудно получить – выплачивайте ему по средней почасовой заработной плате по региону. Почему средней? Да потому, что вы наняли поденщика, и нахождение им следующей оплачиваемой работы лежит в тумане неизвестности. Соображение о том, что ваш работник все равно проиграет полученные от вас деньги в карты, или пропьет, или купит на них дозу наркотика, не должно вас останавливать – вы выполните свой долг перед себе подобным, а все остальное – дело его совести и свободы выбора. Ваша совесть останется при этом незапятнанной, потому что вы с вашим собратом человеком, терпящим бедствие, обошлись уважительно и достойно, как того заслуживает его и ваше высокое человеческое звание. Вы доказали ему, что он такой же законный член общества, обладающий теми же правами и обязанностями, что и вы. Одним словом, вы обошлись с ним как равный с равным, а не как господин со своим рабом или кухарка с обрезками картофельной кожуры. Этот человек наверняка почувствует ваше уважительное отношение к нему и, конечно же, сможет его по достоинству оценить. Может быть, ваши действия, признавшие в нем независимую личность, а не средство для исполнения ваших капризов, добавят и ему силы в этой жизни, заставят его всерьез задуматься о собственной судьбе и, в конце концов, сделают и его в чем-то лучше. И этого правила Канта, устанавливающего между людьми отношения исключительно равноправных субъектов, нужно придерживаться всегда. Когда вы что-то запланировали, или намерены предпринять с участием других людей, спросите себя строго – не станет ли планируемая вами помощь и поддержка со стороны других людей, применение их способностей недопустимым их использованием в качестве дешевого инструмента, унижающим их честь, достоинство и звание человека? Ваш правдивый ответ на этот вопрос всегда должен быть отрицательным.
Однако для более прочного практического утверждения в нашем обществе правила Канта ограничиваться узкими рамками индивидуальной программы самосовершенствования нельзя. Правило Канта должно внедряться повсеместно в нашем обществе, начиная с младенческого возраста. Первая сказка, которую должны услышать наши дети, должна быть не утиная история о законченном скряге и крохоборе дядюшке Скрудже, с невыразимым наслаждением купающимся в золоте, а сказка о репке – гимн всепобеждающей силе товарищеской взаимовыручки, коллективизму, творческому сотрудничеству. Все информационное пространство, все статьи, книги, журналы, передачи должны быть наполнены реальными примерами из окружающей жизни и нашей истории, убедительно доказывающими преимущества дружбы, товарищества, сплоченности, взаимовыручки и бескорыстной помощи, неизменно спасавшими наших предков в трудные минуты. Но для исправления нашего общества, сильно поврежденного цинизмом и воинствующим эгоизмом, и этого недостаточно. Правило Канта должно переступить пороги официальных учреждений и реально действовать также и в сфере деловых отношений. В частности, известная всем характеристика с места работы в разделе указаний личных качеств работника должна содержать тайный код, оценивающий отношение данного работника к окружающим его людям в соответствии с правилом Канта, например, по пятибалльной шкале. Такой тайный код мог бы выглядеть примерно так:
Высшая оценка: «В коллективе проявил себя хорошим товарищем, готовым оказать помощь коллегам в любой момент и поддержать их в любой ситуации». «Всегда тактичен, вежлив и внимателен. Пользуется заслуженным уважением всех сотрудников предприятия».
Хорошая оценка: «С коллегами вежлив и предупредителен, пользуется неограниченным доверием коллектива». «В повседневном общении с коллегами внимателен, весьма дружелюбен. Пользуется неизменным уважением среди сотрудников».
Удовлетворительно: «Сотрудник демонстрирует способность к работе в команде». «Коллеги рассчитывают на способность сотрудника анализировать ситуацию, принимать решения и часто обращаются к нему за советом». «Пользуется уважением среди сотрудников».
Неудовлетворительно: «В целом придерживается корпоративных норм и правил». «Принимает участие в общественной жизни коллектива».
Очень плохо: «Работе в команде предпочитает индивидуальный, замкнутый стиль деятельности».
Разумеется, тайны в этом коде нет никакой, поэтому его использование будет иметь большое воспитательное значение, так необходимое сегодня нашему неустойчивому обществу. Только таким образом, воспитывая и перевоспитывая себя самих и окружающих нас людей, мы сможем, наконец, научиться видеть в КАЖДОМ человеке личность подобную самому себе, а не прислужника, раба или холопа, судьба которых лично нам абсолютно безразлична. Вот тогда-то и появятся реальные предпосылки для сплочения русского народа, возвращения им в собственное сознание его же традиционных ценностей – общинного коллективизма, соборности, солидарности, сотрудничества, соучастия, сочувствия, сострадания. А там и до искренней любви к ближнему недалеко.
Но хорошо нам знакомые по первой книге практические люди, которых сегодня развелось во множестве и на обширных просторах России, вполне резонно могут нас спросить: «Все эти романтические мечтания о всеобщих Love and Peace нам давно и хорошо известны. Нас же интересует простой вопрос – а какая нам есть практическая польза в предложенной вами любви к ближнему?». И добавят, что если они, например, ограничатся натуральными выплатами тем же огородным рабам в виде окрошки, то на сэкономленные деньги смогут провести приятный вечер в ресторане с женой или подругой, от чего получат несомненную пользу и удовольствие.
На наш взгляд, существуют, по меньшей мере, две причины, позволяющие нам утверждать, что проживание в обществе с царящей в нем любовью к ближнему и всеобщим сотрудничеством в сравнении с проживанием в обществе, наполненном эгоистической конфронтацией индивидов, воспеваемой либерализмом, имеет неоспоримое практическое преимущество.
Первое преимущество общества, основой которого является любовь к ближнему, сформулировал уже хорошо нам знакомый Николай Гартман.
«Но прежде всего момент совместной ответственности в любви к ближнему перерастает в универсальную причастность судьбам, страданиям и действиям окружающих. Пусть в относительно слабом участии отдельного человека это имеет, скорее, только субъективное значение. Но если это широко распространено в массах, которые охватывают равной любовью весь мир и деятельно продвигаются к тому, что предоставляют сочувствие и факт совместного присутствия, то эта солидарность становится силой, способной изменить судьбу всего человечества. Совместная ответственность в данном случае есть нечто в высшей степени реальное и актуальное. И среди движущих сил социальной жизни она, возможно, глубочайшая и чистейшая. В этом отношении она оказывается так же сильнее и фундаментальнее, чем солидарность справедливости».Николай Гартман «Этика»
Итак, по Николаю Гартману от царящей в обществе любви к ближнему мы получаем кумулятивный, синергетический эффект, который становится реальной созидательной силой, способной изменить судьбу всего человечества. Судьба человечества, разумеется, нам также небезразлична, но она не является объектом данного исследования. Сегодня именно наша родина остро нуждается в консолидации всех созидательных сил, и лучшей основой для такой консолидации, как мы установили, является любовь к ближнему. Несомненно, сплоченному обществу, наполненному уважением чести и человеческого достоинства всех своих сограждан, будет по плечу решение задач и проблем любой сложности. Помимо того, такое устройство общества будет позитивно отражаться не только на успешном строительстве его благополучия, но и на такой важной вещи, как общее психическое состояние людей, и в целом непосредственно на их здоровье. Ведь жизнь в любви и согласии наполняет существование человека глубоким смыслом и радостью, освобождает его от досадных огорчений и затяжных стрессов. Когда встречный водитель на перекрестке задорно подмигивает вам дальним светом, первым пропуская вас, в вашем сердце неизменно появляется приятное чувство благодарности и сопричастности с этим, невидимым вами, но теперь чем-то вам близким и дорогим водителем. И вы с удовольствием отвечаете ему приветливым взмахом руки в ветровое стекло. Даже такой короткий миг общения с другим человеком, вашим собратом, заметно повышает настроение и наверняка добавляет и вам и ему часы, а, может быть, дни жизни. Поэтому наша первейшая задача – заразить любовью к ближнему большинство наших соотечественников, чтобы они на дороге с радостью, приветливо улыбаясь, уважительно уступали место друг другу, а не лихо подрезали других участников движения, просовывая затем руку в раскрытое окно дверцы автомобиля с торжествующе торчащим средним пальцем.
Второе преимущество общества, наполненного любовью к ближнему, выгодно его отличающее от общества, расколотого на отдельные эгоистические атомы, переносит нас в религиозную мифологию и является сугубо индивидуальным восприятием автора таких религиозных ключевых понятий, как конечность или бесконечность жизни, рай и ад.
По моему убеждению, любой человек, если он хотя бы немного способен к самостоятельным размышлениям, неизбежно, хотя бы пару раз в жизни задумывался над смыслом и значением слова смерть. Как будет выглядеть мой последний день на этой земле, с каким настроением, чувствами я его встречу? Смогу ли я справиться с простой мыслью, что мир с его рассветами и закатами, пением птиц, шумом морского прибоя, песнями под гитару у костра останется, а меня уже не будет никогда? Не разрыдаюсь ли, не забьюсь ли в истерике, смогу ли со спокойным достоинством встретить свой последний час и свою последнюю минуту жизни?
И тут приходят нам на помощь для укрепления нашего духа (или наоборот, для его окончательного слома) религиозные представления о нашей вечной душе, о жизни после смерти, о Страшном суде, о вечном блаженстве в раю и о вечном кипении в геенне огненной. К сожалению, обратная связь с загробной жизнью человечеством пока не установлена. По этой причине любые эсхатологические представления по-прежнему остаются неподтвержденными практикой, и поэтому каждый человек, задумывающийся о вопросах жизни и смерти, имеет право на собственную версию. Не избежал искушения воспользоваться этой заманчивой возможностью и автор.
Большинству из нас по фильмам, а кому-то и по личному опыту знакома картина смерти других людей, случающаяся в реанимационных отделениях клиник. Высоко поднятый операционный стол, ярко освещенный ровным холодным светом, неподвижно лежащее на нем тело умирающего, куча подключенных к нему и тяжело свисающих по сторонам стола кабелей и трубочек, тянущихся к всевозможным приборам, находящимся тут же и посекундно бесстрастно регистрирующим роковой процесс ухода из жизни. Светящиеся точки на мерцающих мониторах, неутомимые стрелки самописцев вздрагивают все реже, фиксируя нарастающее замедление дыхания и становящиеся все более слабыми и редкими толчки останавливающегося сердца. Вот и последние удары. Светящаяся точка в последний раз переходит в верхнюю или в нижнюю часть монитора и замирает. Пульсирующий звук последних ударов сердца сменяется непрерывным, ровным, безразличным к происходящему электронным сигналом, и застывшая на мониторе точка начинает чертить прямую, уходящую в бесконечность. Техника пока не оснастила реанимационные отделения клиник приборами, которые показывали бы состояние души умирающего человека и надежно фиксировали бы ее трепещущее волнение от неотвратимо надвигающейся последней минуты. Но если бы такой прибор появился, он смог бы совершенно точно указать, в каком состоянии наша душа покинула наше тело. Была ли она полна злобы и обид на окружающих, близких, скрипела ли она зубами от ярости и ненависти к врагам и обидчикам, обливалась ли она желчью зависти к более удачливым и предприимчивым, или же она была спокойна и преисполнена радости и гордости от честно прожитой жизни, от счастья равного общения с себе подобными, от не раз испытанной ею в течение всей жизни искренней любви, преданности, доверия, уважения со стороны окружающих. Если бы мы взялись конструировать такой прибор, то наверняка, состояние души, описанное первым, мы разместили бы в нижней части монитора, где обычно в математике располагаются области отрицательных величин. Чем больше злости, гнева, ненависти испытывает душа, тем ниже в минус опускается светящаяся точка на мониторе. И наоборот, чем спокойнее, уравновешеннее, умиротвореннее состояние души, тем выше поднимается сияющий лучик нашего последнего ощущения счастья. При переходе души из одного состояния в другое, мерцающий электронный маркер на нашем приборе описывал бы кривую, напоминающую по форме синусоиду. Теперь главное. Если, в последний раз вздрогнув от наших последних мыслей, переживаний и чувств, светлое пятнышко оказывается в верхней части монитора и из этого положения стартует его уход в бесконечность, представленный на приборе в форме непрерывной горизонтальной прямой, то это и будет означать, что наша душа в последние минуты смогла подняться над всеми горестями и обидами, причиненными ей в течение всей жизни, простила всех своих врагов и недоброжелателей, смогла погасить в последний момент бушевавшие в ней страсти и отныне ей суждено пребывать в вечной любви, умиротворении и блаженстве, т. е. в раю. Если же душа зациклилась на причиненных ей обидах и неудачах, не может избавиться от бушующих в ней кипящих страстей злобы, зависти, алчности, гнева, если она в последние минуты не может вспомнить случаев доброго отношения к ней окружавших ее людей, если она на протяжении всей жизни не пыталась искать с ними компромиссов, а наоборот, постоянно нарушала их мир и покой, одновременно полностью разрушив в себе чувство любви к ближнему, то мерцающая звезда этой души опустится в самый низ монитора и оттуда начнет свое вечное скитание по геенне огненной.
Члены общества, в котором на всех уровнях неустанно культивируется любовь к ближнему, имеют на порядок больше шансов встретить свою смерть и перенестись в вечность не в злобе и зависти, с перекошенным от гнева лицом и бессильно скрежещущими зубами, а с чистым и ясным осознанием выполненного перед соплеменниками долга, в окружении искренне преданных, любящих людей, в полном мире и спокойствии и с доброй прощальной улыбкой на остывающих губах.
На этом можно было бы и закончить эту главу, но есть одно НО.
У всякой любви, в том числе и у любви к ближнему, имеется один крупный недостаток, точно подмеченный народом – любовь слепа.
«В определенном смысле народная мудрость права. Любовь “слепа” в том отношении, что не видит того, что у нее перед глазами. Правильнее нужно было бы сказать: она видит не то, что у нее перед глазами, а что реально даже не наличествует. Она видит насквозь. Ее взгляд предвосхищающий. Для нее идеальная сущность человека, сокрытая в реальном человеке, и есть собственно человек. В связи с ценностью личностности любящий и есть единственный видящий, нелюбящий же слеп. Поэтому справедливый слеп в отношении личностности, любящий же, видя ее, к ней не справедлив. Справедливый направлен только к реальной, любящий – только к идеальной личностности. Поэтому любящий необходимо должен казаться не любящему “слепым”; последний не может видеть того, что видит он».Николай Гартман «Этика»
Слепота любви коварна, она может завести охваченного любовью человека в тупик безвыходного положения, а то и уронить его в яму или пропасть. Чтобы избежать такой опасности, любовь к ближнему должна обзавестись надежным поводырем. И этим поводырем должна служить справедливость. Правильное сочетание любви и справедливости поможет нам преодолеть и эту трудность на выбранном нами пути.
3.2. О любви к отечеству, верности и самобытности
Журналист с мировым именем Петер Шоль-Латур в своей книге «Россия в клещах» приводит эпизод случайной беседы с молодой китаянкой, немало его позабавивший во время его путешествия по Китаю. К великому изумлению многоопытного журналиста, лично знавшего генерала де Голля, Аятоллу Хомейни и многих других мировых лидеров, молодая китаянка, ничуть не смущаясь преклонного возраста ее собеседника, его убеленных седин и благородной стати, в легкой, непринужденной беседе запросто назвала его варваром. Неслыханная бестактность китаянки, конечно, поразила видавшего виды пожилого человека, но за долгие годы своей профессиональной деятельности многоопытный журналист приучил себя к тому, что его работа требует, прежде всего, внимательного исследования неординарных явлений окружающей жизни, с которыми ему приходится почти ежедневно сталкиваться. Личные чувства и эмоции автоматически уходят при этом на задний план. В случае с китаянкой умудренный жизнью человек увидел в раскосых глазах собеседницы пять тысяч лет великой истории великой страны, с высоты которых история германских племен кажется только что начавшейся. Журналист понял, что слово «варвар» совсем не случайно сорвалось с губ его юной собеседницы – она была переполнена гордостью за свой народ, за его древнюю и славную историю. «Китай древней самой истории» – это изречение де Голля не раз потом приходило ветерану журналистики на память во время его путешествия по Поднебесной. Наблюдая сегодняшние репортажи из Китая, будь то Олимпийские игры, сюжеты о пуске в эксплуатацию скоростных железных дорог, современных портов, жилых и деловых районов, нельзя не заметить общую восторженность простых китайцев от экономических, научно-технических, социальных успехов их страны, их сияющую гордость за свой народ. Поэтому представляется крайне сомнительной мысль, что когда-нибудь, под воздействием все той же агрессивной пропаганды либеральных общечеловеческих ценностей, китайцы вдруг перестанут идентифицировать себя как народ образующий уникальную человеческую цивилизацию и примутся считать себя «общечеловеками». Китайцы достаточно мудры и сильны, чтобы не позволить растопить свою неповторимую культуру, традиции, дух народа в либеральном тигле с маркировкой «Made in USA». Мы можем быть абсолютно уверенными, что такой трагической ошибки они не совершат, и еще тысячи лет будут оставаться счастливыми жителями Поднебесной, любящими свою родину и служащими ей и своему народу не за страх, а за совесть.
Если же мы вспомним сегодняшнее состояние России, ее народа, то такой уверенности мы не почувствуем, ее просто у нас нет. Этот неутешительный вывод подтверждается и обследованиями общественного мнения, проводимыми специалистами.
«Недавно был проведен опрос о том, какая национальная идея может объединить россиян. На первое место вышла идея возрождения России как великой державы (Современный политический словарь России. М.: ВЦИОМ, 2005). Вместе с тем в своей реальной жизни этот постсоветский гражданин ничем не готов поступиться. Не то что проливать кровь за “Великую Россию“, но даже поступиться малым он не готов ни в коем случае. Он сидит в своей “норе“, квартире, даче, за железными дверями, за высокими заборами, и вытащить его из-за этого забора практически невозможно. То есть в огромной степени консервативные ценности повисают в воздухе и остаются не более чем парадными декларациями. Современное российское общество антимобилизационно, и оно поддерживает власть ровно до того момента, пока власть только рассуждает о величии, но не требует от граждан никаких активных действий. “Мы сами по себе, вы сами по себе”. В то же время стремление общества к национальному единству, запрос на формирование дееспособной нации существуют. Это некий идеал, который пока только “греет”, но не более того.<…>Леонтий Бызов «Консервативная волна в России»
Свободная экономика раскрепостила океан человеческой энергии, однако, как правило, заканчивающейся за пределами забора собственной дачи или коттеджа. Исследование также продемонстрировало, что никакие идеи не являются больше сверхценностями ни для каких социальных групп. Так, ради целостности страны готовы пойти на жертвы 4,2 % россиян; ради коммунистической идеи – 1,7 %, ради идеи демократии, прав человека – 1,5 %, ради идеи прогресса, блага всего человечества – 1,9 %, православной идеи – 2,3 %».
Мы не имеем объективных результатов опросов общественного мнения советских людей по той же тематике. Однако мы знаем наверняка, что их мобилизационная готовность была во многие разы выше той, которая зафиксирована экспертами сегодня, иначе они не смогли бы достойным образом ответить на все вызовы тяжелейшей эпохи, которая выпала на их долю, и выйти из всех кризисов и безнадежных ситуаций победителями. А ведь с той поры прошла всего лишь пара десятков лет. Что же случилось с нашим народом? Почему общество победителей так скоро превратилось в общество равнодушных пораженцев?
Исчерпывающий ответ на этот вопрос лежит все там же – в либеральной идеологии. Его нам любезно предоставил наш старый знакомый, один из главных певцов-проповедников наступления всемирного торжества либерального царства – Френсис Фукуяма.
«Науровне самой большой ассоциации, самой страны, либеральные принципы могут оказаться деструктивными для высших форм патриотизма, необходимых для самого выживания общества. Ибо в англосаксонской либеральной теории есть широко признаваемый дефект: люди ни за что не станут погибать ради страны, основанной только на принципе рационального самосохранения. Аргумент, что люди будут рисковать жизнью ради защиты своей собственности или семьи, оказывается в конечном счете, несостоятельным, поскольку по либеральной теории собственность существует ради самосохранения, но не наоборот. И всегда будет возможно покинуть страну, увезя с собой семью и деньги, чтобы уклониться от призыва».Френсис Фукуяма «Конец истории и последний человек»
Спасибо Френсис. Сформулировано как всегда кратко и очень доходчиво – либеральные принципы разрушают ту основу, которая является необходимым условием для элементарного выживания общества. Ответ действительно исчерпывающий и объясняющий многое из того, что сегодня творится в российском обществе. У нас есть только одно небольшое дополнение к абсолютно верному утверждению Фукуямы. Дело в том, что главной своей ценностью либерализм объявил свободу делать деньги, сколачивать капитал, невзирая ни на какие преграды, в том числе морального порядка. А капитал, как указал нам в свое время Адам Смит, родины не имеет. Однако ситуация, которая сложилась в мире на сегодняшний день, заставляет нас с сомнением относиться к этому утверждению классика политэкономии. Похоже, что капитал нашел-таки свою родину, и этой родиной стали США. Именно туда ручейками, реками и бурлящими потоками стекаются деньги всего мира. Там же осуществляется строгое регулирование-дележка этих потоков. Поэтому не следует удивляться тому факту, что вся прибыль, получаемая капиталом на территориях других, якобы независимых государств, сосредотачивается, в конечном счете, в закромах родины капитала, расположенных в пределах США, точнее на Уолл-Стрит. Даже крупнейшие государства мира, такие, как Россия или Китай, содержат свои основные активы в валюте и ценных бумагах мирового финансового лидера. Известен побочный эффект нахождения капиталом земли обетованной в лице США. Неуемная любовь капитала к своей отчизне привела к тому, что реальный производственный сектор начал массово вытесняться из самих США всевозможными формами исключительно финансового бизнеса, занятого деланием пустых денег из денег, заработанных тяжелым усердным трудом других людей и народов. Многие аналитики предрекают скорый и оглушительный крах мировой финансовой империи под названием «доллар», но по сию пору все доходы упорно убегают из стран-производителей именно в этом направлении. Туда же стекается вся прибыль, полученная на широких просторах нашей родины, которая стала для отечественного и тем более иностранного капитала всего лишь большой кормушкой, территорией свободной охоты. И, разумеется, состояние этой территории, а тем более благополучие обитающих на ней жителей, капитал совершенно не интересует, потому что по-настоящему, душой и телом он связан только с одной страной – со своей родиной США. Там хранятся его накопления, там выстроены его особняки, там обитают его мысли и мечты и там он планирует встретить свою сытую старость и достойный конец. И с этим ничего поделать нельзя – капитал в России работает «вахтовым методом», что исключает всякую надежду на его сыновью заботу о ней.
К сожалению, это безотрадное обстоятельство усугубляется и некоторыми особенностями предшествовавшего социалистического периода. Как известно, марксизм, торжествовавший на территории России на протяжении 70-ти лет, категорически утверждал, что у рабочего нет отечества. В итоге мы получаем ужасающую картину почти полного отсутствия в стране слоев населения, способных поддерживать и проводить в жизнь идеи национальной общности, содружества, сотрудничества и сплоченности, которые в целом определяют жизнеспособность народа и государства.
Примечание . Либеральная догма марксизма об отсутствии у пролетариата родины была удачно трансформирована большевиками в международную солидарность трудящихся, обязанность всемерной поддержки братьев по классу, в интернационализм. Более того, большевики во главе со Сталиным примерно к середине 30-х годов совершенно ясно осознали тот факт, что на одном интернационализме и солидарности трудящихся, без возрождения любви к родине, ее народу, без традиционного патриотизма новое общество не построить. Поэтому во всю мощь имевшихся на тот момент средств пропаганды развернулась патриотическая кампания, призывавшая молодых людей беззаветно любить свою родину – первую республику рабочих и крестьян, гордиться ее успехами и прикладывать все свои силы и способности для того, чтобы их родина была еще могущественней, богаче и счастливей. Автоматически вспомнились и имена героев забытых было времен – Александра Невского, Дмитрия Донского, Минина и Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова и многих других истинных патриотов отечества, которые примером своей любви к родине, беззаветным служением ее народу, его благополучию и процветанию должны были воспитывать в новых поколениях те самые патриотические чувства, в которых марксизм им отказывал.
В попытке найти опору в российском обществе для укрепления в нем идей национального самосознания, патриотизма можно, конечно, вспомнить об имеющемся в России необычайно обширном классе чиновников. Однако даже робкая попытка высказать вслух предположение о том, что русский чиновник и является тем самым носителем идеи русской самобытности, патриотизма, верности долгу перед родиной и ее народом, у наших современников ничего, кроме гомерического хохота вызвать не сможет.
Примечание . Пару лет назад одна из популярных немецких газет, анализируя работу кабинета министров Германии, обвинила тогдашнего министра финансов Айхеля в том, что он «не любит Германии». Министр посчитал это обвинение настолько возмутительнъш и даже оскорбительным, что решил при первой возможности на него официально ответить. На ближайшем заседании Бундестага он пытался сначала с цифрами в руках доказать депутатам, что непопулярные меры правительства были лучшим выходом из затруднительного положения. Но, произнеся в полемическом пылу слова: «Как это я не люблю Германии!» – он вдруг, не совладав с нервами, осекся и тихо и безутешно заплакал тут же на трибуне. По-видимому, произнеся эти слова, он больше не в силах был справляться одновременно с предъявленным ему несправедливым, чудовищным обвинением и нахлынувшими на него вдруг чувствами истиной любви к его родине, к ее трудной истории, к ее сдержанному, работящему народу. В фильме Сванидзе о Егоре Гайдаре есть такой эпизод. Мать Гайдара вспоминает, что ее сын после исполнения президентом требования Верховного Совета об его отставке с поста И.О. премьера, вернувшись домой, долго и горько плакал. Он не плакал тогда, когда вопреки его прогнозам цены в стране вздулись не на десятки процентов, а на порядки; он не плакал тогда, когда получил первые сведения о голодной смерти его соотечественников, погибших в результате его шоковых реформ, но он горько заплакал тогда, когда был лишен высокого поста – у бедного мальчика отобрали игрушку, которой он еще не все ручки-ножки отломал. Вот когда наши министры будут плакать не от того, что они лишились их высокого положения, а от того, что за тот срок, который они его занимали, в стране ничего не изменилось в лучшую сторону, но только ухудшилось, только тогда у нас появятся реальные шансы на исправление ситуации и возможность формулировать и отстаивать наши истинные национальные интересы.
Вероятней всего, в нашем обществе помимо традиционного духовенства существуют только две группы населения, которые в своей основе опираются на национально-патриотические идеи и несут значительный заряд русского национального самосознания. Я имею в виду крестьянство и военнослужащих. Однако, к большому сожалению, в силу своей профессиональной деятельности эти слои населения в значительной степени локализованы в практически замкнутых пространствах и не могут оказывать должного влияния на другие группы общества.
В итоге сегодня Россия находится в довольно большой компании стран, которую можно назвать «группа особого риска». Эти страны рискуют окончательно потерять свою национальную самобытность тем, что, выбрав широко распространяемые сегодня в мире «общечеловеческие», т. е. либеральные ценности, уже готовы прыгнуть в бурлящий тигель «Made in USA», забыв перед тем историю, культуру, мораль и традиции собственного народа, составляющие его неповторимую индивидуальность. Променяв собственные основополагающие ценности на ценности «иных» народов, хотя бы и очень привлекательные, народ, изменивший своим корням, безвозвратно теряет свое лицо и способность к внятной формулировке собственных интересов, бездумно подменяя их «общечеловеческими». Добровольно отказавшись от идентификации себя как единственной и неповторимой исторической общности людей, составившейся по воле божьей и вдохновенным, неутомимым трудом предков, с брезгливостью отбросив, как ненужный хлам, все представления о собственном национальном интересе, о национальной идее, народы обрекают себя на неизбежную добровольную смерть.
Поэтому первоочередная задача русского народа и его руководства заключается в том, чтобы избежать попадания в раскаленный плавильный тигель с шипящим и брызжущим сплавом из уже оказавшихся в нем стран и народов, и тем самым гарантированно на века оставаться самим собой. При этом завидовать народам, попавшим в кипящую однородную массу, не стоит. Чуть позже готовый сплав будет разлит по изложницам специальной формы, разработанным и выполненным по заказу какого-то влиятельного дяди, который и будет использовать эти отливки по своему усмотрению и, разумеется, к собственной выгоде.
Чтобы избежать искушения повариться в общем котле, русскому народу нужна яркая национальная идеология или просто идея-цель. Сегодня в России, согласно ее Конституции, существует идеологический плюрализм, призванный обеспечить многообразие российского политического спектра. Другими словами, наблюдается полное отсутствие национальной идеологии и даже идеи. Многие наши сограждане вполне этим удовлетворены, а большинство совершенно об этом не задумывается. Но национальная идеология, идея – это не буква, не параграф конституции и даже не политическая платформа, а незримый дух, объединяющий народ вокруг одной ясной и понятной для всех цели, придающей смысл человеческому существованию и способной сплотить разных по характеру, образу жизни и деятельности людей. Без связующей воедино, понятной всем идеи распад нашего общества неизбежен. Такая идея обязана существовать, чтобы вновь склеить разобщенное, разрозненное ныне российское общество, мотивировать его членов на активную созидательную деятельность, мобилизовать на реализацию дерзновенных планов-проектов. Выше названная идея возрождения России как великой державы, занявшая первое место при опросе, проведенном ВЦИОМ, подходит для этой цели как нельзя лучше. Мы только должны добавить, что возрождение России должно строиться на традиционном для нее фундаменте любви к ближнему, товарищеской дружбы и солидарности, на идее сотрудничества всех слоев населения, а не на шаткой основе конкурентной конфронтации атомизированных индивидов, живущих по законам естественного отбора.
Примечание . Как-то я по случаю купил книгу-факсимиле – точную копию интересного документа – атласа мировой истории, в котором изображена в строгой привязке к шкале времени история зарождения, расцвета и гибели всех существовавших когда-либо стран и народов, начиная от сотворения мира и кончая 1890 годом. Атлас сделан в форме большой книжки-раскладки, разворачивающейся в длину на пять метров и в изобилии снабжен цветными миниатюрами, комментариями значительных исторических событий, содержит интересные факты о выдающихся достижениях и открытиях человечества, включает необходимые сведения о знаменитых личностях. В копии атласа тщательно воспроизведены даже штемпели Британского музея – места хранения оригинала. Редакторы имеющегося у меня репринтного издания дополнили атлас цветными картами, на которых отдельно приведена история развития десяти современных стран, наиболее выдающихся с точки зрения составителей. Россия входит в эту десятку. Если бы мы задались целью провести рейтинг всех существующих ныне государств по номинациям длительности времени их существования, вклада в мировое развитие научной мысли, техники и технологий, искусства, культуры, степени влияния на мировые социальные, экономические и политические процессы, то Россия., наверняка, по общей сумме баллов вошла бы в первую пятерку. Почетное первое место в таком рейтинге, несомненно, принадлежало бы Китаю.
Зафиксированное опросом ВЦИОМ горячее желание наших сограждан видеть Россию великой державой нужно перевести в осязаемое, легко контролируемое качество, которое каждый желающий смог бы самостоятельно пощупать, ощутить и оценить. И лучше всего представлять успехи и достижения страны на всем понятном и доступном языке честной спортивной борьбы, состязательности. Нужно во всеуслышанье объявить, что для того, чтобы вернуть России звание великой державы, Россия, как минимум, просто обязана войти в пятерку самых развитых стран мира по широкому набору современных объективных критериев оценки уровня и качества жизни ее граждан. Надо сделать весь народ фанатом своей страны, который болел бы душой не только за футбольные и хоккейные команды, но и за развитие науки, техники, промышленности, инфраструктуры, здравоохранения, образования, живо интересовался бы их доступностью для всех членов общества, был бы по-настоящему озабочен обороноспособностью своей страны, ее продовольственной независимостью, социальной защищенностью бедных и малообеспеченных слоев населения. И нужно сделать так, чтобы этот народ-фанат любил бы свою страну, болел бы за ее успехи так темпераментно, что, например, при неудачном выступлении нашей молодежной команды на математической олимпиаде у каждого жителя страны появлялось бы острое желание подойти к министру образования, аккуратно взять его за лацканы пиджака, плотно притянуть к себе, и, глядя прямо в глаза, тихо, но пристрастно спросить: «В чем дело, господин министр? Почему наши мальчики осрамились на Олимпиаде? Видишь ли ты свои ошибки? И как тебе могу помочь лично я, чтобы такие позорные провалы больше не повторялись?».
В конце концов, нужно сделать так, чтобы извилистая линия тысячелетней истории России была запечатлена в сердце каждого ее гражданина, со всеми ее подъемами и падениями, и чтобы каждый гражданин любил ее всю, слепо, целиком, без оговорок и произвольных изъятий. До тех пор, пока образ родины будет представать перед ее сыновьями в глумливо-пасквильных очертаниях деревни Гадюкино, никакие призывы к светлому будущему, модернизациям, инновациям не помогут – Россия будет неуклонно проваливаться в небытие. Поэтому надо любить и уважать свою страну и свой народ за любой выбор, который им был сделан на протяжении всех долгих веков его существования. В том числе и за его добровольный выбор в 1917 году, когда он, вдохновленный идеями построения самого справедливого общества на земле, свято веруя в светлое будущее, основанное на всеобщей свободе, равенстве, братстве, истово крушил вековые порядки. Надо любить и тот обманутый либеральной пропагандой в 1991 году народ, который наивно уверовал, что гармония и благоденствие достижимы только лишь с помощью «невидимой руки» рынка и чудес, происходящих от простой передачи национальных богатств страны в руки «энергичных частных собственников». При этом всегда нужно помнить, что России вовсе не 70 лет, как утверждали герои первой либеральной революции, и уж тем более не 20 лет, как утверждают нынешние герои второй либеральной революции, а, как минимум, на тысячу лет больше.
Как уже было сказано выше, бескорыстная любовь к родине не может существовать в рамках либеральной доктрины, которая в конечном счете решает одну-единственную поставленную перед каждым индивидом задачу – иметь. Беззаветная любовь к родине может состояться только в рамках традиционализма, решающего вечный гамлетовский вопрос – «быть или не быть». Желание быть вместе, быть лучше, честнее, умнее, сильнее, мудрее должно занять в душе большинства наших граждан, в их устремлениях и действиях превалирующее положение, намного превосходящее эгоистичное желание иметь.
Добиться этого сегодня непросто, в том числе и потому, что даже в патриотических рядах российской общественности до сих пор не преодолен раскол на белых и красных патриотов. Между тем выросло новое поколение, которое ничего не знает не только о том, кто, с кем, за что и против чего воевал в Гражданскую войну, но и путается в определении противоборствующих сторон Второй мировой войны. Этих молодых людей где-то можно понять – мы им оставили в наследство столько тяжелых житейских, социальных проблем, что им, беднягам, придется их разгребать до конца своих дней. Поэтому требовать от них досконального знания событий столетней давности и тем более пытаться навязывать им свое представление о правых и виноватых в Гражданской войне – верх бесстыдства. Вовлекать каждое новое поколение в бесконечные и бесплодные споры по поводу правды или кривды Февраля и Октября, вводя тем самым общественное сознание в неразрешимый конфликт и совершенный ступор, бессмысленно и абсолютно безответственно. Вспомните слова Каледина: «Господа, от вашей болтовни Россия гибнет!». Давно пора всем заинтересованным сторонам сесть, наконец-то, за круглый переговорный стол и не выходить из-за него до тех пор, пока не будут найдены компромиссные подходы, позволяющие сблизить позиции противоборствующих сторон по ключевым событиям трагического для России XX века. Пока все мы не поймем, что у нас имеется только одна общая на всех История, в которой уже ничего исправить нельзя, и есть только одно и тоже общее на всех Будущее – до тех пор движение вперед невозможно.
Есть и еще одна сложность, которая с каждым годом заявляет о себе все громче и громче. Она вызвана именно тем идеологическим раздраем, который спровоцирован нежеланием объединения всех патриотических сил России под одним флагом, отсутствием даже попыток разработки этими силами единого, справедливого и взвешенного взгляда на один из самых трагических периодов истории России, выпавший на ее долю в XX веке.
«Отсутствие цивилизованного дискурса о русском народе и русских ценностях, типичное для новейшей российской истории, способствует росту псевдоидентичности “по крови”, самой простой и архаичной форме идентичности. За эти годы мы наблюдаем общее падение уровня культуры, дистанцирование новых поколений россиян от русской истории и русской культуры, формировавшихся отнюдь не вокруг социально-биологической “русскости”, а вокруг того, что можно назвать “русской почвой”. Все это приводит к появлению стай “молодых волков”, декларирующих себя русскими, но на деле не являющихся носителями русской культуры и русской традиции».Леонтий Бызов «Заметки о российской нации»
К стаям «молодых волков» примыкает угрожающе растущая стая «птенцов Чубайса». Члены этих стай не обременяют себя размышлениями о сложном, порой противоречивом наследии предков, не стараются понять и прочувствовать пульс времен и не заботятся о преемственности традиций, культуры, нравов и обычаев своего народа. Сегодня многим из них, в отличие от их дедов, «иные» народы, и даже другие группы населения собственной страны, представляются не братьями, а врагами, покушающимися на их законное место под солнцем. Солидарность, дружба народов, сотрудничество – для них пустые звуки. Поэтому опасность текущего момента заключается в том, что в своей основе благое и плодотворное семя патриотизма, попав в отравленную ядом ксенофобии и шовинизма почву, может дать ядовитые всходы. Для того чтобы этого не произошло, в первую очередь нужно дать возможность всем молодым людям страны по-настоящему узнать и полюбить свою родину, ее людей, все народы, ее населяющие. Не менее важно предоставить им реальные шансы для реализации их способностей, энергии, порывов души в благом деле развития их отечества, открыть им широкое поле деятельности в программах модернизации их родины, повышения благосостояния их народа. Однако этого также недостаточно. В такой важнейшей проблеме как межнациональные отношения, должны быть задействованы все возможные меры защиты, надежно блокирующие любые формы межэтнической напряженности, вражды и ненависти. Мы должны принять на вооружение обычаи наших предков, их сочувственное, бережное отношение к любому, самому крошечному народу, вспомнить о справедливой заботе традиционализма обо всех людях и о каждом человеке в отдельности. И, наконец, нужно вспомнить мудрые слова Алена де Бенуа: «…идентичности не должны быть защищаемы в каком-то шовинистическом плане, на истерический манер. Враг, неприятель нашей идентичности – это не идентичность другого. Враг нашей идентичности – это идеологическая система, которая разрушает все идентичности».
3.3. О гуманизме, плюрализме, терпимости и толерантности
Помимо либерализма эпоха Просвещения пробудила к жизни сладко дремавший до той поры гуманизм, сделав его достоянием широких масс. Несказанно обрадовавшийся своему пробуждению, дух гуманизма заявил о себе так громко, что многие стали его путать и путают до сих пор с самим Просвещением. Чтобы избежать этой ошибки, нам с самого начала следует ясно разграничить эти два понятия. На наш взгляд, это довольно точно в нескольких строчках удалось сделать французскому философу Мишелю Фуко.
«Нельзя забывать, что Просвещение – это событие, или скорее совокупность событий и процессов, произошедших в определенный момент развития европейских обществ. Эта совокупность включает в себя элементы социальных преобразований, типы политических институтов, формы знания, проекты рационализации знаний и практик, технологические изменения, которые очень трудно определить одним словом, даже при том, что многие из этих феноменов и сегодня не утратили своей важности<…>.Мишель Фуко «Что такое Просвещение»
Гуманизм есть нечто совершенно другое: это тема или, скорее, совокупность тем, несколько раз с течением времени появлявшихся в европейских обществах. Эти темы, всегда связанные с ценностными суждениями, разумеется, всегда были различными и по своему содержанию, и по ценностям, которые они несли. Кроме того, они служили критическим принципом дифференциации: существовал гуманизм, выступавший как критика христианства или религии вообще; существовал христианский гуманизм, противопоставлявшийся аскетическому и гораздо более теоцентрическому гуманизму (каким он был в XVII веке). В XIX веке существовал гуманизм, настроенный недоверчиво, враждебно и критически по отношению к науке, и в то же время – другой гуманизм, который, напротив, связывал свои надежды с этой же самой наукой.
Марксизм выступал как гуманизм, также как экзистенциализм и персонализм; было время, когда гуманистические ценности представлялись национал-социализмом, и когда сталинисты также заявляли, что они являются гуманистами. Из этого следует не то, что нужно отбросить все, что объявляло о себе как о гуманизме, но то, что сама по себе тематика гуманизма слишком уступчива, слишком разнородна, слишком неопределенна, чтобы служить осью рефлексии. Но во всяком случае, начиная с XVII века то, что называлось гуманизмом, было вынуждено опираться на те или иные представления о человеке, заимствованные из религии, науки или политики».
Как видим, Фуко характеризует гуманизм как довольно расплывчатый постоянно актуализирующийся набор тем, представляющий собой по сути дела компиляцию из религиозных, научных, социологических и обществоведческих знаний. Люди старшего поколения наверняка помнят пролетарский гуманизм, выражавшийся в традиционном русском горячем сострадании к обездоленным, беднейшим и угнетаемым классам всего мира и провозглашавший ведение бескомпромиссной непрерывной борьбы за их освобождение от бесчеловечной эксплуатации, унизительной нужды, политической забитости, духовного и национального порабощения. Можно привести блестящие успехи пролетарского гуманизма, имевшие место даже во времена мрачного сталинизма – например, великолепно организованную и успешно завершенную в рекордные сроки работу по спасению от смерти, голода, нищеты и безграмотности миллионов бездомных, беспризорных детей, оказавшихся на грани гибели во время и сразу после окончания Второй мировой войны.
Примечание . Совершенно очевидно, что российским гуманистам эпохи неолиберализма решение такой задачи просто не по силам, – в стране уже добрых два десятка лет существуют миллионы беспризорников, и никто не торопится искоренить эту проблему.
В целом, тема гуманизма настолько же обширна и глубока, насколько интересна. Однако мы не будем отвлекаться на исследования различных исторических форм гуманизма и, обойдя эту гору работы стороной, сразу обратимся к самым последним достижениям гуманистического движения. Другими словами, мы обратимся к гуманистическим ценностям сегодняшнего дня или к тому, что под ними подразумевает современное общество. На наше счастье, все эти «ценностные достижения», которые нам несет нынешний гуманизм, сведены воедино в заметном документе нашей эпохи, определившем основные направления развития гуманизма на ближайшее столетие. Документ этот называется «Гуманистический Манифест 2000: Призыв к новому планетарному гуманизму» и подписан многими известными людьми, в т. ч. девятью членами РАН.
Претензии людей, подписавших этот документ, впечатляют – ни много ни мало, они рассчитывают на победу своих идей в мировом масштабе, которая должна состояться на основе распространения рациональных научных методов на другие области человеческой деятельности. Наша задача разобраться в том, насколько эти новые идеи или, другими словами, ценности современного гуманизма соответствуют нашим традиционным ценностям, и могут ли они вообще служить нам в качестве таковых.
При поверхностном ознакомлении этот документ, за исключением мелочей, оставляет благоприятное впечатление. В нем достаточно много места отведено словам сочувствия и трогательной озабоченности положением обездоленных и неимущих; звучит недвусмысленный призыв к мировому сообществу о необходимости поддержки несчастных людей разработкой и реализацией справедливых социальных программ. Больше того, в документе подвергается принципиальной критике даже светоч либерализма – свободный рынок и его детище – ТНК как инструменты, не способные решить нарастающие мировые социальные проблемы, а наоборот, усугубляющие их и выключающие из активной достойной жизни огромные массы незащищенных слоев населения и даже целые государства.
Однако мы, люди, наученные горьким опытом двух либеральных революций и до сыта накормленные ничего не стоящими заверениями их лидеров, клятвенно обещавших устроить нам на земле райские кущи, а в случае, если этого не удастся, добровольно лечь на рельсы, очень настороженно относимся теперь ко всякого рода сладким уговорам. Поэтому мы начинаем более вдумчиво вчитываться в лежащий перед нами материал и тут же замечаем, что он содержит ряд принципиальных противоречий, которые превращают его именно в мозаичный набор разношерстных несовместимых между собой утверждений. Например, в одной части Манифеста его авторы твердо заявляют следующее:
«…мы отвергаем теократии, пытающиеся навязать каждому гражданину какой-либо единый моральный или религиозный кодекс. Мы полагаем, что государство должно допускать сосуществование широкого многообразия моральных ценностей».
Утверждение многообразия, плюрализма моральных ценностей уже само по себе не бесспорно (какая же это моральная ценность, если ее безо всякого ущерба для общества можно менять на другую ценность, иногда прямо противоположную?). Но противоречие заключается в том, что в другой части Манифеста его авторы сами, по собственной воле, утверждают именно такой, единый для всех, моральный кодекс. Более того, они формулируют его кратко и ясно – в одном предложении, совершенно в духе армейского устава или клятвы юных пионеров.
«…мы должны говорить правду, сдерживать обещания, быть честными, искренними, доброжелательными, надежными и ответственными, проявлять верность, понимание и благодарность; должны быть беспристрастными, справедливыми и терпимыми; уметь осмыслять и преодолевать наши различия и стремиться к сотрудничеству; мы не можем добиваться чего-либо хитростью или насилием, причинять увечья или иной ущерб другим людям. Хотя гуманисты и призывают к свободе от гнетущих пуританских догм, в той же мере они отстаивают идею нравственного долга».
Как видим, тут есть все, к чему нас призывает традиционализм. И в завершение для пущей убедительности торжественно утверждается идея нравственного долга, контролируемая от начала до конца такой ненаучной, иррациональной категорией как «совесть», не фиксируемой «чистым разумом», неподдающейся «рациональному» осмыслению и измерению «натуральными», научными методами. Возникает естественный вопрос – зачем же этим людям, гуманистам, твердо настаивающим на строгом рациональном научном подходе ко всем гуманитарным проблемам человечества, понадобилось выдавать традиционные классические ценности под личиной «нового видения» проблем человечества в XXI веке и при этом утверждать, что Манифест «основывается на высших ценностях современности» и посему его положениям обязано следовать все человечество?
Как ни странно, исчерпывающий ответ на этот вопрос нам дал талантливый русский поэт Александр Блок.
Да, действительно, на очень талантливых поэтов иногда находят такие озарения, что они, подобно пророкам, в одном четверостишье могут абсолютно точно выразить суть сложных жизненных явлений и даже уверенно заглянуть в Будущее. Блок умер задолго до появления первого гуманистического манифеста (1933 год), но совершенно точно назвал нам причину появления на свет его первой и последующих редакций; также безошибочно указал нам Поэт цели, преследуемые сочинителями всех этих манифестов.
Цели эти очень просты – любым способом затушевать, подменить, сместить, напустить густой туман на традиционные, истинные ценности народов, растворив их в мутном коктейле чуждых этому народу идеологий и философских систем с тем, чтобы самобытная вековая плоть народа увяла, а дух национального самосознания погас. Только при этом условии возможно беспрепятственное внедрение в народное сознание несвойственных ему инородных и даже враждебных для его существования идеологий, таких, например, как идея установления единого мирового порядка, проводимого мировым правительством. Ни Блок, ни мы в этом подозрении не ошиблись – в рассматриваемом нами Манифесте теме создания единого мирового правительства уделяется целый раздел.
«Во-первых, мир нуждается в том, чтобы в определенный момент в будущем был создан действующий Всемирный Парламент – причем избираемый населением – который будет представлять интересы людей, но не их правительств<…>.«Гуманистический Манифест 2000: Призыв к новому планетарному гуманизму»
Если мы намереваемся решить наши глобальные проблемы, отдельные государства обязаны делегировать часть своего суверенитета некой системе транснациональной власти. В случае, если достигнуть этого не удастся, мир рискует погрязнуть в конфликтах между суверенными государствами, для которых суверенитет является первичным. Едва ли мы можем позволить себе подобную растрату ресурсов; население земного шара заслуживает лучшей участи».
На наш взгляд, этот последний пассаж Манифеста выглядит как прямая угроза суверенитету России. Ведь именно она владеет третью невозобновляемых полезных природных ресурсов планеты, располагая при этом только двумя процентами населения. Но даже не в этом дело. В конце концов, право на принятие окончательного решения о том, самим ли народам России распоряжаться оставленными им в наследство их отцами природными богатствами или безвозмездно подарить эти богатства мировому правительству, принадлежит пока еще исключительно суверену России – ее народу. Дело в другом. Авторы Манифеста очень уверенно, как дважды два четыре, заявляют, что мир очень нуждается во Всемирном Парламенте, избираемом всем населением земного шара. Нельзя сомневаться в том, что проводникам этой идеи хорошо известны многочисленные недостатки представительской демократии. Такие, например, как неисполнение народными представителями воли народа, их оторванность от избирателей, их нужд, преимущественное лоббирование интересов влиятельных финансовых групп со скрупулезным учетом собственных и т. п. Наверняка знаком составителям манифеста и эффект большинства, когда у парламентских групп, располагающих большинством в парламенте, безответственность избранников народа перед своими избирателями достигает максимальных пределов. Эти свойства представительской демократии хорошо известны всем людям, хотя бы пару раз принимавшим участие в самых демократических выборах даже на муниципальном уровне. В результате таких выборов в обществе частенько создается известная ситуация, когда хорошо организованное меньшинство произвольно и безответственно управляет плохо организованным большинством. Разумеется, составители Манифеста отлично знакомы с этими общественными явлениями и свойствами существующих избирательных систем. Можно себе представить, какие космические масштабы примут эти отрицательные стороны представительской демократии, когда избиратель будет проживать где-нибудь в Нигерии или пустыне Гоби, а избранный им депутат будет работать и столоваться в Нью-Йорке. Тем не менее, ничтоже сумняшеся, авторы Манифеста утверждают идею мирового парламента как реально осуществимый и эффективный проект, способный избавить мир от многих проблем. Утопичность этой идеи настолько очевидна, что вынудила многих защитников Манифеста выступить, например, с таким объяснением этого и многих других, содержащихся в Манифесте фантастических благих пожеланий.
«Многое содержащееся в Манифесте 2000 выглядит как некая утопия, в ряде пунктов не более чем декларация о намерениях в сочетании с благими пожеланиями. Мы, конечно, это прекрасно понимаем и думаем, что это понимают и составители текста Манифеста 2000 Да, Манифест 2000 – это в известной мере декларация о намерениях. Да, до осуществления многого, чего мы хотим, о чем мечтаем, еще очень далеко. Но нельзя идти вперед, не зная и не видя цели, как бы далеко она ни была».(http://humanism.al. ru/ru/articles.phtml?num=000002)
А вот мы этого не понимаем. Мы не понимаем того, как можно, торжественно провозгласив основной идеей Манифеста всепобеждающую силу разума и научного знания, тут же опускаться на зыбкую почву утопий, мифов, фантастических грез и пустых мечтаний и на этом хлипком фундаменте возводить здание Будущего. Эта удивительная двуликость, противоречивость Манифеста имеет единственное объяснение, которое было приведено выше: перед авторами Манифеста при его написании, в основном, стояла одна цель – упаковать в современную привлекательную обертку старую как мир идею о мировом господстве. Их изначально утопическое предложение о создании Всемирного Парламента как реально действующего института представительской власти в мировом масштабе и есть неоспоримое доказательство того, что главной целью Манифеста, ясно проглядывающей через его густой гуманистический туман, является внедрение в массовое сознание людей всего мира мысли о необходимости появления на земле системы транснациональной власти, разумеется, со штаб-квартирой на все той же Уолл-Стрит. И трогательная забота о неимущих, социально незащищенных изгоях общества является всего лишь ширмой, прикрывающей истинные намерения авторов. Тем более что в мире уже существует международная организация, призванная осуществлять опеку над социально неблагополучным населением земного шара – Юнеско, и при желании можно всегда расширить ее влияние, структуру и состав работников до необходимых планетарных размеров.
Гуманизм с самого начала не являлся самоценной «вещью в себе», а всегда служил утилитарным целям технического сопровождения каких-то основных идей и идеологий, специальным инструментом, приспособлением, с помощью которого эти идеологии было бы легче водрузить на царственный трон. Так, в самом начале своего появления на свет гуманизм был призван либерализмом заменить собой традиционные ценности христианства, в частности, любовь к ближнему, с которыми в то время беспощадно расправлялся воинствующий атеизм. Не чувствуя в себе достаточной уверенности, либерализм при своем вхождении во власть не решился на простое отрицание традиционных фундаментальных ценностей, на которых было основано и с помощью которых веками управлялось человеческое общество. Избегая тотальной конфронтации с традицией и укладом народной жизни и, соответственно, минимизируя риск быть отвергнутым с порога, либерализм на всякий случай подменил ценности традиционного общества их суррогатом, состоящим из откровений философов древности и новомодных размышлений французских просветителей. Таким образом свежеиспеченный синтетический гуманизм вошел составной частью практически во все либеральные направления. Что же касается его процентного содержания в различных течениях либерализма, то нужно заметить, что оно оказалось весьма неравномерным. Очевидно, что меньшую долю гуманизма впитали в себя правые, фундаментальные формы либерализма. А вот на становление его левых форм гуманизм оказал значительное влияние. И на этом моменте нам следует остановиться подробнее.
Нельзя сказать, что традиционные ценности уступили свои позиции без борьбы, безропотно позволив себе исчезнуть из общества, покорно смирившись с победой эрзац-ценностей либерального гуманизма. Нет, защитниками традиционных ценностей – представителями христианских вероучений с конца XVIII века по сей день ведется острая непрекращающаяся полемика с выразителями либеральных мировоззренческих систем о достоинствах и недостатках ценностей либерального гуманизма. Однако победа по-прежнему на стороне либеральных сил. Чем же можно это объяснить? В чем же, в каком конкретно пункте или пунктах постоянно проигрывают вековые исконные народные ценности своим двойникам-суррогатам? Какие уязвимые места нащупал либеральный гуманизм в традиционализме, которые позволили ему надолго занять господствующее положение в обществе? Двухвековая полемика между представителями обеих сторон поможет нам разобраться в этом вопросе и заодно лучше понять существо традиционных ценностей, выявить их конкретные отличия от внешне похожих на них эрзац– ценностей либерального гуманизма.
В бурном историческом процессе развития человеческого общества в самом чистом виде традиционные христианские ценности удалось сохранить Православной Церкви. Поэтому первое слово русскому религиозному мыслителю Сергею Булгакову.
«Нужно отдать себе полный отчет в глубоком различии между так наз. гуманностью, составляющей душу этого прогресса, и христианской любовью, которая может показаться совсем не гуманною и даже суровой в своей требовательности (как это любил даже преувеличенно подчеркивать К. Н. Леонтьев). Для гуманности злом является всякое страдание, она хочет всех сделать довольными и счастливыми и верить в осуществимость этого замысла. Христианская же любовь знает и очистительную силу страданий, а, напротив, довольство, “удовлетворение наибольшего числа потребностей”, согласно гедонистическому идеалу счастья, для нее явилось бы духовным пленом у князя мира сего. Для гуманности совсем не существует греха, а зло она знает только как следствие плохой общественности; для христианства социальное зло есть лишь одно из проявлений зла космического, и притом не высшее, не предельное. Социальный прогресс, наряду с успехами гуманности, а отчасти и в связи с ними, может сопровождаться и самыми утонченными формами зла духовного, как и сама она может в конце концов стать личиной антихриста. Поэтому, будучи непримиримо к злу духовному, христианство отнюдь не имеет такой же непримиримости к злу внешнему, и в частности социальному, как производному, здесь оно охотно склоняется к практике оппортунизма и консерватизма. Оно знает заповедь верующего терпения (которое вовсе не есть ни духовная пассивность, ни раболепство), ибо не хочет стать жертвой провокации зла. Но очевидно, что самая эта заповедь есть чудовищный соблазн для гуманизма, который почти всегда поэтому имеет возможность превзойти христианство в гуманности <…>. Для христианства в социальной области нет ни безусловного зла, ни безусловного добра, как они существуют здесь для гуманизма, а поэтому ни одна из мер гуманности, осуществляемых усилиями прогресса, не имеет для него безусловной ценности сама по себе – ни отмена рабства, ни падение крепостного права, ни всякая конституция и “свободы”. Ведь нередко они осуществлялись с энтузиазмом безбожия и с прямым вызовом христианству, хотя даже и это может еще не уничтожать их относительной ценности <…>.Сергей Булгаков «Свет Невечерний»
Движущей силой гуманитарного прогресса является не любовь, не жалость, но горделивая мечта о земном рае, о человекобожеском царстве от мира сего; это – новейший вариант старого иудейского лжемессианизма. Прогресс верит в устранимость зла, в победимость страдания и в разрешимость трагедии в пределах истории силами одного человека. Для христианства же положительным мотивом общественности является милосердие, жалость, сострадание, вообще благотворительность, по существу имеющая, однако, только паллиативный характер, а потому и христианская политика (или, если угодно, “христианский социализм”) есть также лишь организованная благотворительность и ничем иным быть не может, и дела милосердия всегда составляли силу исторического христианства. Всякие же частные меры, рассматриваемые в категории средств, могут быть обсуждаемы лишь по мотивам целесообразности, почему и не может быть начертано единой и неизменной социальной политики христианства (нельзя, напр., сказать, чтобы христианство само по себе было против социализма, как хозяйственного строя, или же за него)».
Святая вера в торжество идеалов Любви и Добра, имеющих от начала века сверхъестественное происхождение и одновременное неверие в одни только естественные человеческие силы, способные установить на земле царство добра и справедливости – вот та слабость традиционализма, которую либеральный гуманизм превосходно использовал для восхождения на королевский трон. Очевидное бессилие и смирение христианского милосердия перед торжествующим вселенским Злом во всех его ипостасях, отсутствие твердой социальной политики и явилось причиной разочарования русского народа как в христианстве, так и в неразрывно связанном с ним традиционализме. Паллиативность христианства, непротивление злу явно проигрывали предложенной марксизмом активной борьбе самих трудящихся за построение самого гуманного и справедливого коммунистического общества, в котором вселенское Зло обрекалось на полное, беспощадное и окончательное уничтожение вместе с эксплуататорскими классами.
Необычный сплав традиционной христианской любви к ближнему и воинствующего пролетарского гуманизма и породил тот самый всплеск массового трудового и боевого героизма, который помог совершить народам царской России невозможное – построить вторую державу мира – СССР.
«…СССР предложил миру самые прогрессивные для XX века идеи социальной справедливости (в частности – выравнивания разрыва между бедными и богатыми, равного доступа всех к образованию и культуре), равенства рас и наций, освобождения от колониализма и т. п. И эти идеи вкупе с действительно великими достижениями в науке (мирный атом, космос, математика, физика, химия, микробиология), искусств (десятки имен мирового уровня, вошедших в историю практически всех искусств XX века), образовании (одно из лучших в мире при относительной бедности нашей страны) дали необычный эффект взрывного роста нашего влияния на мировое развитие. На какой-то короткий период в середине XX столетия СССР стал прогрессом по отношению к остальной части человечества».Александр Бузгалин, Андрей Колганов «Мы пойдем другим путем!».
Этого качественного изменения народов бывшей Российской империи, состоявшегося под активным влиянием марксистского пролетарского гуманизма, совершенно не учли гитлеровские стратеги при разработке плана нападения на СССР. Они строили свои расчеты, основываясь на психологическом портрете русской армии, составленном ими из опыта проведения войсковых операций на восточном фронте в первую мировую войну, на изучении классической русской литературы с ее «лишними людьми», вечными сомнениями и метаниями из крайности в крайность главных героев, непомерной их неуравновешенностью, рефлексией и т. п. Ознакомившись со всеми этими источниками, высшие чины вермахта совершенно справедливо полагали, что русские, с их смиренным приговором «на все воля божья», с их крестными ходами перед боем, ничего не смогут противопоставить блестяще отлаженной немецкой военной машине и развалятся от первого с ней соприкосновения. Но гитлеровские стратеги просчитались. Им пришлось сражаться совсем не с тем противником, к встрече с которым они тщательно подготовились. На их победном экспансионистском пути встал другой народ – грамотный, сравнительно высокообразованный, активный и, главное, умеющий за себя постоять, не полагаясь ни на волю божью, ни на помощь союзников. Дело освобождения себя, своих близких, своей родины от гитлеровского порабощения он уверенно взял в свои руки, не доверяясь больше рукам и воле провидения.
И именно этим фактом объясняются те примеры боевого и трудового героизма, которые были невозможны в Первую мировую войну и которые массово были продемонстрированы русским, советским народом в Отечественную.
И в этом перерождении русскому народу удалось совершить чудо – взяв на вооружение новую либеральную теорию – коммунизм и решительно отвергнув главную опору традиционализма – церковь, он все-таки смог сохранить главную ценность традиционализма – любовь к ближнему. Но эта ценность была не просто механически перенята из традиционализма, а под воздействием пролетарского гуманизма наполнилась новым содержанием, превратившим ее из пассивного сострадальческого чувства в активный призыв к действию – к оказанию реальной помощи и заступничеству за слабых, беспомощных, униженных и оскорбленных. Советский солдат, спасший, рискуя собственной жизнью, дочь своего заклятого врага – немецкую девочку от верной гибели, руководствовался не идеями либерального гуманизма, о которых он понятия не имел, а именно традиционализмом в его новом действенном и самом высоком понимании и проявлении.
Этот удачный образец творческой переработки, адаптации традиционной ценности к современным условиям должен нам служить в качестве вдохновляющего примера для подражания. Мы должны себе ясно представлять, что основополагающие ценности русского народа, рассматриваемые исключительно в религиозных рамках и принятые сегодня без каких-либо корректур, не позволят нам получить адекватный ответ на все вызовы современного глобального мира. Ведь религия обращается к душе отдельного человека, формирует, воспитывает и неотступно следит только за ее состоянием, а то, какое общество сложат для себя эти души, наделенные создателем от начала свободой воли и собственным произволом – это их дело, которое религию интересует мало. В узких рамках религиозного вечного учения о душе невозможно получить ответ на вопрос, как должно быть устроено справедливое человеческое общество сегодня.
Непротивление злу насилием, хроническое отсутствие адекватного ответа торжествующей социальной несправедливости, практика оппортунизма, призыв к верующему терпению и смирению вместо призыва к борьбе с проявлениями внешнего зла, сведение всех возможных путей исправления общества исключительно к благотворительности – этого явно недостаточно, чтобы найти верное решение всех проблем современности. Поэтому христианское терпение, или терпимость, равно как и европейская толерантность и плюрализм, должны иметь определенные границы применимости, за которыми их действие должно заканчиваться. Если таких границ не будет, то мы не только не сможем бороться со всеми проявлениями зла, но и в конце концов отучимся отличать его от добра. Особенно важно установление таких границ для русского народа с его максималистским, бескрайним характером. Ведь для русского человека революция – так до истребления последнего буржуя, коллективизация – так до обобществления последней курицы, толерантность – так до матов в эфире, порнографии во время детских передач, практически безнаказанной наркомании и педофилии. Да, толерантность совершенно необходима, когда мы сталкиваемся с идентичностью, неповторимыми особенностями «иных» народов, которые требуют к себе точно того же уважения, что и мы. Но в вопросах нравственности, например, без четко очерченных границ той же толерантности нам не обойтись.
Интересно, что за определение таких границ единодушно высказываются как представители традиционализма, так и ответственные думающие представители либерализма. Во всяком случае, обе эти стороны придерживаются того взгляда, что беспредельные плюрализм, терпимость и толерантность в значительной степени вредят нравственным устоям общества, пагубно сказываются на моральном облике каждого человека.
«Абсолютизировав свободу человека, они недооценили ее негативный и разрушительный потенциал, который реализуется в том случае, если действия человека не детерминированы абсолютной нравственной нормой, а его устремления и инстинкты не подчинены высшему духовному идеалу».Епископ Венский и Австрийский Иларион (Алфеев)
«Людям демократического общества становится особенно трудно принимать всерьез вопросы общественной жизни, имеющие истинное моральное содержание.Френсис Фукуяма «Конец истории и последний человек»
Мораль требует различать лучшее и худшее, добро и зло, а это видимым образом нарушает демократический принцип толерантности».
Понятно, что равнодушие, индифферентность общества ко всякому злу, порокам, лжи, разврату и извращениям, в конечном счете несет ему самому смертельную угрозу. Поэтому задача по определению допустимых пределов действия терпимости и толерантности хотя и очень трудоемкая, но первостепенная по важности и значению для народа, переживающего острый кризис. Решив ее, мы сможем уверенно строить справедливое общество и с оптимизмом смотреть в будущее. Однако чтобы найти верный ответ на этот вопрос, требуется привлечение самых широких слоев общественности. По этой причине определение границ толерантности не может являться предметом исследования данной книги. Трудность этой задачи заключается еще и в том, что для разных народов в зависимости от их традиций, характера и менталитета она имеет разные решения. То, что для одного народа будет приемлемым правильным ответом, для другого может оказаться ошибочным, не устраняющим, а усугубляющим его общественно-социальные конфликты. Так, например, наделение всеми супружескими правами гомосексуальных сожителей в России наверняка обернется трагедией – возможное усыновление приемного ребенка такой парой со временем неизбежно станет для него ежедневным мучительным оскорблением, которое он вряд ли переживет. Что поделаешь, Россия не Голландия и за пару десятков лет ее не переделать (ну а если поднапрячься и переделать, то она перестанет быть Россией). Это отличие исторически обусловленного народного характера необходимо учитывать при введении законодательных норм, содержащих нравственное наполнение. К тому же нужно иметь в виду, что гомосексуализм как патологическое отклонение от нормы, наблюдается приблизительно у 4 % населения. Из них 2 % — врожденные гомосексуалисты, а оставшиеся 2 % — приобретшие эту патологию на том или ином отрезке жизни. Поэтому для русского человека, имеющего ярко выраженный коллективистский, общинный характер, рекламируемый, кричащий пример его сородичей с нестандартной ориентацией может сослужить плохую службу – он тоже подастся к «неформалам». В какой пропорции и как быстро начнут расти эти 2 % с приобретенными гомосексуальными наклонностями, остается только гадать. Но в любом случае этот рост нанесет несомненный ущерб и без того далеко не блестящей демографической ситуации России.
Совсем недавно в Германии начал широко проводиться эксперимент по совместному обучению в нормальных классах нормальных школ здоровых детей с их умственно отсталыми сверстниками. Вполне возможно, что такая интеграция сможет, с одной стороны, смягчить остроту переживания этими детьми и их родителями их задержку в развитии, даст им возможность почувствовать себя полноценными членами общества, с другой стороны, будет способствовать развитию у здоровых детей чувства сострадания, милосердия, бескорыстной помощи слабому и беззащитному. В целом, интеграция, вместо сегрегации, фактически существующей сегодня в стенах интернатов и спецшкол – благая цель. Но то, что допустимо и уместно для Германии с ее всесторонне развитым толерантным индивидуализмом, для России с ее общинным коллективизмом может оказаться вредным и разрушительным. Все мы бережно храним в памяти школьные годы и до сих пор живо реагируем на ласкающие наше ухо клички и прозвища – «жила», «очкарик», «косой», «жиртрест». Поэтому то, как между собой будут общаться наши дети в таких интегрированных классах, нам представить совсем не трудно. Сколько они при этом общении переживут горестей и обид, нам тоже заранее известно. Но это еще далеко не все. Учителя обязаны по роду своей деятельности объективно оценивать успехи своих учеников. И как они это будут делать без того, чтобы не дай бог не огорчить деток с ограниченными возможностями и при этом поощрить на дальнейшие достижения старательных отличников, себе просто невозможно представить.
Из приведенных примеров мы должны извлечь следующее правило: прежде чем копировать какое-либо, в том числе и успешное, начинание, имеющее иностранное происхождение, его нужно семь раз примерить на обычаи, традиции и основные ценности собственного народа. И только после того, как мы, проведя цикл необходимых проверок, будем твердо уверены в том, что это начинание не сможет навредить народной традиции и спровоцировать лавину социальных, психологических и иных общественных конфликтов, только в этом случае можно это новое установление повсеместно законодательно принимать и закреплять.
3.4. О деятельности
Понятие «деятельность» заключает в себе главный смысл существования человека. В этом тезисе решительно сходятся и либеральная, и традиционная точки зрения. По утверждению Фридриха Энгельса, «труд сделал из обезьяны человека». Традиционный религиозный взгляд на главное предназначение человека – царя природы, также хорошо известен – человек создан по образу и подобию божьему. Другими словами, человек является клоном Творца, Создателя, и, стало быть, другого смысла появления на свет, кроме как добросовестного продолжения дела своего Создателя на грешной земле, он иметь не может. Соответственно, люди обязаны по своему изначальному определению неутомимо, в поте лица своего непрерывно творить, созидать, совершенствовать себя и окружающий мир, отдыхая только каждый седьмой день. В традиционализме весь смысл жизни человека, как и смысл существования его творца, заключается в созидании: попыхтел, попотел, отошел, полюбовался на результаты своего труда, от чего душа наполнилась радостным ощущением полноты жизни и счастья, и, с чувством глубочайшего удовлетворения сказал: «Хорошо!».
Само собой разумеется, что, собственно, в рамках традиционных религий высшим предназначением человека являлась и является его преданность и служение Богу, постижение мудрости Всевышнего через учения его пророков и апостолов. И хотя приоритет духовного над мирским в традиционном обществе обуславливал некоторую его мироотрешенность – «не хлебом единым жив человек» – тем не менее, добросовестный, ответственный, самозабвенный до аскетизма человеческий труд церковью всячески приветствовался и поощрялся.
«Человек есть не только познавательный, но и хозяйственный логос мира, господин творения. Ему принадлежит право и обязанность труда в мире, как для собственного существования (“не трудящийся до не яст” II Фесс. 3, 10, “трудящемуся земледельцу первому должно вкусить от плодов” II Тим. 2, 6), как для оказания помощи ближнему (согласно вопрошаниям на Страшном Суде, Мф. 25), так и для совершения общего дела человеческого на земле, во исполнение заповеди Божией при сотворении человека: “обладайте ею (землею) и владычествуйте” (Быт. 1, 28)».Сергей Булгаков «Православие»
Протестантизм, как неоднократно подчеркивалось выше, внес существенную поправку в традиционные представления о главном предназначении человека, а именно: он поставил человеческий труд на одну ступень с необходимостью божественного служения. Более того, активная созидательная деятельность человека стала представляться в протестантизме единственным публичным способом подтверждения верного служения богу.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что до недавнего времени в определении и содержания, и характера труда человека либеральная и традиционная точки зрения во многом совпадали. И в традиционализме, и в классическом либерализме, пронизанном духом протестантской этики, деятельность человека представлялась несомненной добродетелью, непреходящей ценностью, противостоящей таким греховным негативным антиценностям, как лень, праздность, нерадивость, пассивность. Обязательными составляющими элементами активной созидательной человеческой деятельности до последнего времени считались компетентность, интеллект, дальновидность, умение анализировать, творчески мыслить. Активная деятельность человека подразумевала также и ряд нравственных аспектов и среди них, прежде всего порядочность, честность, ответственность, в т. ч. социальную, верность данному слову и т. п. Да, при всем при том наблюдались в обществе и такие уродливые явления, как беспощадная эксплуатация человека человеком, безудержное стремление к роскоши небожителей, потребительское отношение к жизни с его философией «после нас хоть потоп» и сопутствующим ей безрассудным истреблением собственной среды обитания. Однако все эти негативные явления в той или иной мере в недавнем прошлом обществом осуждались.
Все изменилось с приходом в мир неолиберализма. Его общепризнанный крестный отец Фридрих фон Хайек, уподобившись Фридриху Ницше и Адольфу Гитлеру, «освободившим» в свое время сверхчеловека от нравственных химер, «освободил», в свою очередь, понятие деятельности человека от почти тех же нравственных категорий – честности, совести, порядочности, ответственности. Особенно важным, имевшим наиболее губительные последствия для понятия «человеческая деятельность» стал провозглашенный Хайеком отказ от ответственности перед ближним за последствия от произведенных собственных действий. Для всех сфер жизнедеятельности человека Хайек определил одну, универсальную меру измерения – деньги; он же указал на свободный рынок, как на единственно верный инструмент измерения и регулирования человеческих отношений. По Хайеку, человеческое общество само по себе в принципе не способно ни ставить, ни даже формулировать определенные общие для его членов социально-экономические цели и тем более успешно решать задачи по их достижению. На это способен только индивид, но при этом, очевидно, он может ставить и преследовать только свои личные цели – «каждый сам за себя». Взаимодействие и одновременное выяснение отношений, конкуренция множества личных целей на свободном рынке и должны, по Хайеку, сформировать и закрепить идеальную форму существования человечества. Поэтому Хайек провозгласил спонтанный порядок свободного рынка в качестве главного, «естественного» организатора жизни человеческого общества, в котором, однако, напрочь отсутствуют общие цели и общий смысл существования. Понятно, что члены этого общества, предоставленные сами себе в отчаянных попытках достижения максимальных результатов по части личного преуспевания, безнадежно обречены на одиночество и вечную бескомпромиссную борьбу с себе подобными. В этой беспощадной борьбе они не могут позволить себе роскошь оглянуться и спросить окружающих их людей о том, какие возможные неудобства и огорчения причиняет им их кипучая деятельность. Больше того, в условиях возвращенного Хайеком в цивилизованное общество закона джунглей категорически воспрещается даже думать о вероятных негативных последствиях для остальных людей, к которым может привести стремление каждого индивида реализовать любой ценой поставленные им перед собой сугубо личные цели. Для объективной оценки результатов деятельности индивида в рыночном обществе Хайека существует только один критерий – скорость наполнения собственного кошелька. Ценовая игра на рынке стала главной путеводной звездой нового поколения деловых людей.
Эгоизм индивида достиг в учении Хайека абсолютной высоты. Все прежние «добродетели» фордовского капитализма – создание и производство нужного людям продукта, облегчающего им жизнь, ответственность перед потребителем, собственными работниками, обществом – разом исчезли, уступив место примитивной погоне за максимальной прибылью, за звонкой монетой. Труд с нарастающим темпом стал утрачивать смысл полезной для общества деятельности. Хорошо ли ты исполняешь свои рабочие обязанности или нет, делаешь ли ты что-то нужное и полезное людям или нет – стало совершенно неважным. Смысл человеческой деятельности стал заключаться в другом и единственном – в величине суммы, оседающей на собственных банковских счетах. Можно утверждать, что именно Хайеку удалось окончательно сломать столетиями существовавшую до того протестантскую этику труда. В торжественно провозглашенном Хайеком «расширенном», «расчлененном» обществе безраздельно царящего спонтанного порядка исключительно рыночных отношений неизбежно образуется и как-то должна существовать огромная армия проигравших. Но их судьба по самой старой и самой устойчивой традиции классического либерализма Хайека совершенно не интересует – на такие мелочи отцы фундаментальных либеральных теорий никогда не разменивались. По их убеждениям, рынок всегда прав, всегда вне критики, поэтому сожалеть о потерпевших и осужденных на нужду и страдания самым бесстрастным судьей – свободным рынком – все равно, что сожалеть о проигравших в лотерею. По Хайеку никто в рыночном обществе не должен нести ответственность за беды и неудачи другого. Жертва всегда сама и во всем виновата, и поэтому нелогично и очень глупо выглядит любая попытка ее спасения, обратного вовлечения в полезную для общества деятельность. Эти люди становятся неудачниками навсегда и не имеют более ни одного шанса для реализации своего естественного, неотъемлемого права на созидательный труд; другими словами, Хайек своей теорией походя лишил человека его главного предназначения.
Несколько расширяя тему этой главы, необходимо добавить, что заявленное Хайеком всемогущество рынка, передача ему функции управления обществом автоматически лишает этой функции традиционные органы государственной власти. Деятельности политиков отводится в учении Хайека максимально суженная, пассивная роль наблюдателей, надзирателей и блюстителей порядка. Дальше – больше. По логике вещей, за этим следует и неизбежное отрицание основного демократического принципа – права большинства, поскольку оно явно противоречит «святым принципам» ничем не ограниченной свободы индивида. Точно также автоматически в системе ценностей Хайека устраняются такие понятия как патриотизм, национальные интересы, культурноисторический тип народа. Да и само понятие народ в значительной степени утрачивает в учении Хайека свой первоначальный сакральный смысл. По сути дела система Хайека, категорически отказавшись от возможности существования какого-либо общечеловеческого или общенародного дела на земле, разваливает все многообразное, но до последнего времени солидарное человеческое общество на атомы-песчинки. Эти песчинки, даже собранные в одном месте, уже не имеют ничего общего с прежним традиционным человеческим обществом, существовавшим до сих пор и всегда располагавшим какими-то общими целями. Поэтому учение Хайека с полным правом можно назвать революционным. И нет ничего удивительного в том, что неолиберализм, взявший теорию Хайека на вооружение, фактически осуществил полномасштабную революцию как в умах многих людей, так и в социально-экономических системах многих государств мира.
«Капитализм первой стадии был диким капитализмом, но он включал в себя элемент саморегуляции в форме буржуазной морали и ее ключевых ценностей (семья, родовое наследие, бережливость, благотворительность). Этот элемент безопасности усилился во втором капитализме благодаря фордистскому компромиссу и Государству-Провидению. Патерналистская деятельность здесь проходила с помощью регламентирующих мер, налогового законодательства, трудового законодательства, часто достигаемого в ходе упорной борьбы, культурных традиций. Эти два капитализма основывались на системе иерархии, внутри которой еще было место для реформ и сомнений.<…>Ален де Бенуа «Против либерализма»
Все это было разрушено капитализмом третьей стадии. С самого начала он проявлял неумеренные аппетиты и стремился разрушить всю систему социальной безопасности. Его базовая идея заключается в том, что в мире, где конкуренция является основой взаимоотношений между институтами и организациями, социальное не должно мешать свободной игре рынка. С тех пор как был запущен процесс дерегламентации, наемные работники стали свидетелями постепенного исчезновения социальных гарантий и прав, завоеванных ими в профсоюзных боях. Причем происходило это как при правых, так и при левых правительствах. Параллельно этому информационный характер нового капитализма (стремление производить как можно больше товаров и услуг, задействуя при этом как можно меньшее количество людей) привел к тому, что экономический рост стал “богатым на безработицу” (Ален Лебод), а гибкость выразилась в потере статуса и ценности наемного труда, в нарастающей неустойчивости и отчуждении.<…>
Ранее предприятие, приносившее больше прибыли, расширялось. В этом состояло общественное оправдание прибыли: чем больше прибыли приносили предприятия, тем меньше безработицы было в стране. Сейчас мы сталкиваемся с обратной ситуацией. Акционерное общество Michelin объявляет об увеличении своей прибыли на 22 % и тут же сокращает количество персонала на 7500 человек».
Горькие плоды неолиберальной революции мы подробно разобрали в первых двух частях книги. Там же убедились мы и в том, что воспетые Хайеком абсолютные ценности человеческой деятельности, основанные на идее спонтанного взаимодействия множества частных целей разрозненных индивидов в условиях глобального рынка, оказались мнимыми. Последний жестокий экономический кризис нам это наглядно доказал. Теория Хайека на практике оказалась полностью несостоятельной. Но беда заключается в том, что посеянные Хайеком отравленные семена дали устойчивые ядовитые всходы, такие, как сворачивание социальной политики, безраздельное владычество финансового капитала над всеми сферами производства, торговли и оказания услуг, структурная безработица, безответственные манипуляции частных банков и фондов с чужими деньгами и ценными бумагами, приводящие к образованию финансовых пузырей и кризисам, наконец, менеджеризм, полностью подменивший ответственный квалифицированный творческий труд руководителя голым администрированием.
«Мы уже вошли в “третью стадию капитализма”, что соответствует разнузданному капитализму, или турбокапитализму, как определил его Эдвард Лютвак. Его базовой фигурой является шеф проекта (coach) или работник сети (net-worker), ограниченный в своей активности необходимостью работы в структурах с коротким сроком существования. Его ключевыми ценностями являются автономия, мобильность, креативность, выживаемость. Новый капитализм меняет принцип иерархии другими способами управления персоналом. Становится все меньше и меньше “руководителей”, все больше и больше “ответственных”. Гибкий, коммуникабельный, адаптируемый, внимательный к человеческим ресурсам менеджер заступает место солидному и планирующему свои действия руководителю. Служащий мобилен и в наименьшей степени верен фирме, в которой он работает. В связи с интенсификацией конкуренции фирма все меньше и меньше действует “внутри”: она выносит вовне свои службы, которые характеризуются субподрядным принципом и ненадежностью. Предприятие фордистского или тейлоровского типа все более уступает место фирме-сети…».Ален де Бенуа «Против либерализма»
Путь, указанный Хайеком, оказался не только на редкость ущербным для всего общества в целом, но ненадежным и крайне опасным, ведущим в пропасть бесконечных социальных потрясений, экономических кризисов и вязкое болото неразрешимых житейских проблем отдельно взятого простого человека. Помимо того, этот путь отнял у того же человека главное содержание его жизни – вдохновенный созидательный труд, наполняющий жизнь человека глубоким смыслом и приносящий ему полноценное счастье, заключающееся в осознании собственной нужности, уважении и любви окружающих. Новый стиль работы предприятий и их сотрудников – гибкий, мобильный, с полным отсутствием долгосрочного планирования – подходит далеко не всем направлениям человеческой деятельности и далеко не всем работникам. Фирма, существующая сегодня, легко и бесследно исчезающая завтра и потому не задумывающаяся о перспективах и ответственности, всецело занятая только решением краткосрочных задач – вряд ли это тот идеал, к которому стремилось человечество. Стиль и характер работы такой фирмы – гибкий, неустойчивый, все время ищущий и непрерывно меняющийся – откровенно препятствуют плодотворной созидательной деятельности человека, приобретению им высокой квалификации, достижению общественно значимых результатов его труда и, наконец, получению хоть какого-то собственного удовлетворения от хорошо выполненной работы. Компании, исповедующие этот новый стиль работы, не могут похвастаться заметными устойчивыми успехами. Зато нам хорошо известны яркие примеры успешной практической деятельности предприятий, которые применяли другую модель организации производства, прямо противоположную строгим установкам Хайека. Эти крупнейшие концерны с мировыми именами, не стесняясь, использовали всевозможные формы краткосрочного и долгосрочного планирования, государственного протекционизма, соглашаясь при этом на строгий контроль своей финансовой деятельности; производственные отношения в подразделениях они строили не на базе индивидуализма, а на основе трудовой солидарности, коллективного творчества; широко использовали всякого рода поощрения за добросовестный труд, с энтузиазмом вводили социальные льготы, дорожили своими работниками, заключая трудовые договора вплоть до момента выхода работника на заслуженный отдых. По всем канонам учения Хайека, предприятие, придерживающееся подобной стратегии и подобных методов управления, неминуемо обречено на скорую гибель. Но, вопреки мрачным угрозам отца неолиберализма, такие фирмы реально существуют уже многие десятки лет, и их имена до сих пор всем хорошо известны – Sony, Toyota, Toshiba, Panasonic, Canon, Hitachi и многие другие. Да, мы говорим здесь о японском экономическом чуде и его основе – мудрой государственной социально-экономической политике.
«Одним из элементов, которые, как утверждалось, обеспечивали превосходство японской системы, была руководящая роль органов власти. В 50-е и 60-е годы прошлого века японское правительство в лице знаменитого министерства международной торговли и промышленности (Ministry of International Trade and Industry, MITI) и, может быть, не столь заметного, но на самом деле более влиятельного министерства финансов играло активнейшую роль в управлении экономикой. Рост экономики, по крайней мере, частично, определялся стратегическими решениями правительства, благодаря чему банковские займы и импортные лицензии текли рекой к привилегированным отраслям промышленности и фирмам. К тому времени, когда Запад наконец-то стал по-настоящему уделять внимание Японии, хватка органов власти во многом уже ослабла, но сложившийся на мировых рынках отличительный имидж этой страны – корпорации Japan Inc. с централизованно управляемой экономикой – оставался мощным и в 1990-х.Пол Кругман «Возвращение великой депрессии?»
Другой отличительной характеристикой японского экономического стиля была изоляция крупных компаний от краткосрочных финансовых давлений. Члены японских кейрецу – групп союзных фирм, организованных вокруг крупного банка, – обычно владели значительным количеством акций друг друга, делая высший менеджмент в значительной степени независимым от внешних акционеров. Японские компании не слишком беспокоились о цене своих акций или о доверии к ним рынка, поскольку редко финансировали свою деятельность путем продажи акций или облигаций. Обычно они использовали другой механизм: требуемые деньги им предоставлял в кредит крупный банк, поэтому им не надо было заботиться о краткосрочной рентабельности или вообще делать акцент на прибыли».
Подлинное человеческое счастье, заключающееся во вдохновенном занятии любимым делом жизни – созданием и изготовлением нужного людям, надежного и качественного продукта, изделия, без отвлечений на не относящиеся непосредственно к делу мелочи, например, на требование соблюдения норм прибыли – вот главный ключ к успеху, который явил миру «японское чудо». С помощью этого же ключа СССР в свое время достиг небывалых вершин в развитии народного хозяйства страны, добился фантастических успехов в научно-техническом прогрессе. Во многом этот же волшебный ключик сослужил ту же полезную службу небывало успешному сегодня Китаю.
Централизованно управляемая экономика была главным, но не единственным секретом оглушительного международного успеха японских компаний. Во многом этот успех объясняется также истовой преданностью японцев своим исконным народным традициям. На самом деле, японцы очень консервативный народ, намного превосходящий в этом смысле англичан. И дело тут не в существующей до сих пор императорской фамилии. Их легендарная преданность своей стране, своему народу автоматически распространилась и на отношение к собственному труду, к собственному коллективу, коллегам, товарищам, к собственной фирме. Ей они преданы до последнего вздоха и готовы для ее блага работать все 24 часа в сутки. Это качество в значительной степени отличает японских работников от их англо-саксонских коллег с их пресловутой мобильностью. В Японии известно немало случаев, когда менеджеры, инженеры-разработчики умирали на своем рабочем месте от крайнего переутомления. Такие трагические случаи, безусловно, не могут нам служить примерами для подражания, но вот над тем, что на конечный успех дела существенное влияние оказывают глубинные народные традиции, нам следует крепко задуматься.
«Он прекрасно работал, произвел хорошее впечатление на всех в Токио. Вернувшись в Штаты, он продолжал работать и радовать нас до тех пор, пока в один прекрасный день без всякого предупреждения пришел ко мне в кабинет и сказал: “Господин Морита, благодарю вас за все, но я ухожу”. Я не верил своим ушам. Но это не было шуткой. Один конкурент предложил ему оклад в два или три раза больше, и он принял это предложение. Я понял, что это и есть американский образ действий. Этот эпизод очень расстроил и огорчил меня и, откровенно говоря, я просто не знал, что мне делать. Через несколько месяцев я пошел на выставку электронных товаров, и там в павильоне одного из наших конкурентов сидел этот предатель. Я думал, что он будет избегать встречи со мной, но вместо того чтобы спрятаться от меня, он бросился мне навстречу и непринужденно заговорил со мной, словно ему нечего было стыдиться. Он с энтузиазмом показывал мне выставку и продемонстрировал свой новый продукт, словно он не совершил по отношению ко мне бесчестный поступок. Потом я осознал, что с его точки зрения и с точки зрения американской системы его уход, хотя он имел информацию о нашем маркетинге и знал секреты нашей фирмы, не представлял собой ничего дурного».Акио Морита «Сделано в Японии»
Что же следует из этих примеров успешного опыта централизованно управляемых экономик СССР, Японии, Китая? А следует из них, во-первых, то, что эта многолетняя, многонациональная практика, доказавшая на деле свою результативность, решительно опровергает утверждение Хайека о фатальной неэффективности государственного вмешательства в экономику. Наоборот, этот опыт со всей очевидностью доказывает, что только государственное стимулирование общественно значимых проектов обрекает их на заведомый успех, позволяет привлечь для их осуществления необходимое количество материальных, технических, технологических и людских ресурсов. Даже в странах классической частной собственности – в США, в Германии, во Франции – во всех крупных, наукоемких, стратегических проектах, будь то космические программы или поиск альтернативных источников энергии, сегодня активно участвует государство. Во-вторых, ни один взрослый ответственный человек не возьмется утверждать, что сегодня, в XXI веке тотальной глобализации и торжества высоких технологий, наукоемкого производства энтузиасты-одиночки, хотя бы и переполненные гениальными идеями и брызжущей энергией, имеют хоть малейшие шансы на успех в открытой конкурентной схватке с ведущими мировыми производителями. Таких шансов у энергичных одиночек сегодня нет. Времена кулибиных и фордов безнадежно ушли в прошлое. На их место пришли огромные корпорации, часто с солидной долей государственного участия и поэтому с практически неограниченными ресурсами. Крошечный творческий, научно-технический, организационный потенциал атомизированных индивидов сегодня не в состоянии справиться с вызовами современной эпохи, а тем более с конкуренцией ведущих мировых концернов. С вызовами XXI века могут успешно справляться только огромные творческие коллективы с безграничными материально-техническими и интеллектуальными возможностями. А такие возможности способен обеспечить только государственный патернализм. Поэтому сказочным рецептам Хайека с их спонтанным хаосом, волшебным образом способным приносить устойчивый успех, сегодня может поверить только недоучившийся студент. Жестокое, беспощадное сражение множества индивидов между собой, приносящее в итоге благоденствие и процветание обществу – более абстрактной и далекой от реальной жизни картины сегодня не представить. Она безнадежно устарела и навсегда канула в лету вместе с гениальными изобретателями-одиночками. Мировая тенденция экономического развития выглядит сегодня совершенно иначе. Ее можно охарактеризовать двумя словами – укрупнение и кооперация. В первой половине XX века в Европе насчитывалось более трех сотен независимых производителей автомобилей. Сегодня их число сократилось на порядок. Совсем недавно в Германии на рынке действовало около тысячи медицинских страховых компаний, сейчас их осталось что-то около сотни. Слияния, поглощения, концентрация, укрупнение позволяют оптимизировать структуру компаний, сократить стоимость услуг. Разумеется, все это стало возможным благодаря революционным достижениям вычислительной техники и информационных технологий. И как тут с горечью не вспомнить, что в России «младореформаторы», взявшие в свои неумелые руки рычаги власти в огромной стране, насильно потянули ее в противоположном направлении от mainstream мирового развития. Бездумно, или очень расчетливо, они рассыпали уже готовые к вхождению в XXI век крупные хозяйственные структуры СССР на мелкие фирмы образца XIX века, из которых Гайдар мечтал «создать живую плоть растущей российской экономики». Могучий Аэрофлот, например, был развален на сотни маленьких независимых компаний, некоторым из которых достался всего лишь один старенький самолет с парой механиков обслуги с донельзя изношенным инструментом в руках.
Проработав некоторое время в условиях развитого капитализма, я с удивлением обнаружил, что конкуренция в нашем понимании между крупными мировыми концернами как бы внешне и присутствует, но одновременно существует также и зачастую тщательно скрываемое от общества, но довольно продуктивное техническое сотрудничество между бескомпромиссно соперничающими на рынке фирмами. Это сотрудничество, по-видимому, затрагивает как проблемы разработки новых технологий, так и кадровой подготовки и политики; вероятно, включает устные договоренности о полюбовном дележе интеллектуальной собственности в новых изделиях. Но об этих вещах не принято говорить вслух, чтобы, прежде всего, не навлечь на свою голову гнев антимонопольных служб. Разумеется, конкретные случаи из моих наблюдений я привести не могу. И какой удивительный контраст с этим стремлением к сотрудничеству представляет собой сегодня экономическое пространство России! У нас требования к ведению честной конкуренции по качеству и стоимости товаров и услуг тоже не выполняются. Но заменена честная конкуренция не техническим сотрудничеством, а либо сговором о дележе рынка, либо тщательной разработкой всевозможных ловушек и пакостей, способных нанести чувствительный урон конкуренту. Рейдерские захваты в этом ряду являются самым радикальным инструментом «конкуренции по-русски». Общество от такой конкуренции богаче не становится, потребление и общественный продукт падают. Я вовсе не призываю к нежной любви к конкуренту, хотя и в этом не вижу ничего противоестественного (противник достоин уважения уже только за то, что и он делает полезное для людей дело), но хотя бы вести себя по-джентельменски, соблюдать честные правила игры обязаны все предприниматели.
Что же мы на основании вышеприведенных замечаний можем предложить конкретно?
По нашему мнению, лучшей формой собственности для исследовательских центров и крупных промышленных предприятий, производящих наукоемкую продукцию необоронного значения и работающих с использованием высоких технологий, является форма акционерного общества открытого типа с 51 % акций, принадлежащих государству. Аргументация следующая.
Первое: связь предприятия с государством для этого варианта остается очень прочной и гарантирует его от разорения в критических случаях; государство будет стараться хотя бы частично обеспечивать собственное предприятие заказами. Второе: всевластные государственные чиновники в этом случае не являются кастой посвященных, бесконтрольно, бездумно или корыстно распоряжающейся огромными предприятиями; они вполне доступны для критики со стороны других совладельцев компании. Внешние акционеры, которые в равной степени с госчиновниками владеют полной информацией о состоянии фирмы, могут свободно обсуждать и предлагать собственные варианты развития. Таким образом, финансовая, техническая, инновационная политика развития предприятия становится прозрачной и направляемой расширенным кругом заинтересованных лиц. Помимо того, государство в этом случае несет непосредственную ответственность и за обеспечение прав наемных работников в полном объеме, и за соответствие рабочих мест требованиям техники безопасности, и за продуктивную совместную работу с профсоюзами. Не менее важным является и то обстоятельство, что в случае нахождения контрольного пакета акций у государства флагманы индустрии, во многом определяющие благополучие и устойчивое развитие страны, попутно успешно решающие многие социальные проблемы, не смогут незаметно уплыть к чужим берегам, в руки иностранных владельцев.
Следующее наше конкретное предложение – наряду с предприятиями ВПК, весь финансовый и весь сырьевой добывающий и перерабатывающий бизнес должны быть национализированы. В потрясениях последних двадцати лет как-то всеми забылось, каким образом обосновывали, по крайней мере публично, «младореформаторы» необходимость проведения тотальной приватизации, и почему им потребовалось размеренно работавшую управляемую плановую экономику СССР в пожарном порядке менять на массу неуправляемых частных фирм. Официально рыночные реформы аргументировались следующим образом: частная инициатива, в отличие от инертных, неповоротливых госпредприятий, не знает пределов находчивости, изобретательности, энергии и усердия, поэтому ей по плечу решение задач любой сложности, которые ставит на повестку дня постиндустриальная эпоха. А если мы попытаемся в эту эпоху сохранить плановую экономику и государственную собственность, то мы рискуем оказаться на обочине прогресса. Мы уже 20 лет ждем часа пробуждения этой самой спасительной частной инициативы, которая должна была нас вытолкнуть на столбовую дорогу мирового прогресса, однако дождались только полного развала отечественной индустрии. Инициатива частника там, где она была нужна – не сработала. Больше того, в телепередаче РТР «Специальный корреспондент» от 03.04.11, например, были приведены интересные цифры: в России убыточны 50 % от всех ювелирных заводов, 65 % от имеющихся алмазообрабатывающих производств, а оптовая торговля драгоценностями убыточна в России на все 100 %. Другими словами, все эти субъекты частного предпринимательства весьма дорогостоящего рынка платят в казну о, о рубля налогов. Несчастная страна! Здесь даже предприятия сверхдоходных отраслей становятся убыточными при всем рвении и усердном старании их хозяев – частного капитала (правда, в изобретательности им точно отказать нельзя). В банковском же секторе, равно как и в добывающих отраслях никаких технических, технологических, организационных, сбытовых проблем вообще не существует – там все давным-давно отработано, устоялось и всем хорошо известно где, что, как и по чем. Так для чего же мы там сотнями развели, например, независимых частных поставщиков топлива и нефтепродуктов? Чтобы потом все остальное население слезно вымаливало у них бензин и солярку хотя бы для посевной? И вообще, разве для продажи этого товара требуется инициатива, знания и предприимчивость? Инновационная активность? Вопрос риторический. То же и с банками. Для чего одному владельцу семь разных банков?
Частный финансовый сектор ничего не производит, кроме финансовых пузырей, которые имеют обыкновение с громким треском лопаться. Поэтому стране не нужны частные банки, лихо перебрасывающие деньги со счета на счет и затем вдруг исчезающие вместе с деньгами и своими хозяевами в неизвестном направлении. Стране не нужны частные банки, которые президент и премьер-министр страны хором упрашивают об оказании великой милости – переводе по назначению залежавшихся на их счетах государственных денег. Стране нужны устойчивые государственные профильные банки, специализирующиеся по основным отраслям народного хозяйства, работники которых отлично знают специфику этих отраслей и используют свои знания с пользой для клиента – Сбербанк, Промстройбанк, сельхозбанк, торговый банк и т. п. Почти все банковские операции легко поддаются автоматизации, поэтому эти банки должны работать без прибыли и с минимальными, необременительными для клиентов процентными ставками. Тоже и со страховыми компаниями – деление госстраха по направлениям предпринимательской деятельности, личного страхования, и все с минимальными взносами и максимальной государственной гарантией. Наш народ давно заслужил спокойствие и уверенность в завтрашнем дне, и эти необходимые для достойной жизни гарантии ему может обеспечить только родное государство, а вовсе не частный бизнес.
Не должен быть свободным от государственной опеки и рынок труда. Он должен управляться и регулироваться государством путем создания новых рабочих мест, развитием новых, перспективных отраслей с тем, чтобы каждый желающий трудиться на благо родины и немножко для себя имел для этого широкие возможности. При этом объемы работ в масштабе страны должны равномерно распределяться по всем ее трудовым ресурсам. При переизбытке рабочей силы должно пропорционально сокращаться рабочее время, чтобы исключить ту ситуацию, при которой один умирает от переутомления, а другой изнывает от безделья. Повторим, что только постоянное ощущение человеком своей востребованности обществом придает ему силы и уверенность в себе, а его жизнь наполняет смыслом и счастьем.
Другое дело – производство товаров широкого потребления и сфера услуг. Именно сюда, в свою колыбель должен вернуться свободный рынок и здесь оставаться навсегда, покинув перед тем все остальные сферы человеческой деятельности и социальных отношений. Именно здесь, в решении проблемы полного удовлетворения потребностей населения в качественных услугах, в добротной одежде, в прочих предметах домашнего пользования и товарах повседневного спроса частная инициатива, конкуренция должны использоваться государством на полную катушку. Но конкуренция, или, лучше сказать, честное соревнование по качеству товаров и услуг, должна быть дозируемой и контролируемой государством и дополнительно снабжена надежно функционирующим механизмом социальной защиты неудачников.
Примечание . Разумеется, любой бизнес несет в себе риск неудачи. Но эта неудача не должна приводить к полному разорению честного предпринимателя и его семьи, к банкротству с непременным последующим пусканием себе пули в лоб.
Исключение в этой сфере – винокурение. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы гнать спирт и разливать его по бутылкам, поэтому винокурение снова должно стать казенной монополией с прямыми отчислениями в бюджет.
Уже не раз говорилось о том, что национальный доход должен распределяться справедливо. Существующая сегодня вопиющая несправедливость в распределении общественного богатства, и, как следствие, бьющие в глаза проявления экстремального неравенства, удушают на корню материальные стимулы к ответственному труду, подменяя их примитивным экономическим принуждением, тупой борьбой за выживание. В современном человеке до сих пор неистребимо теплится вера в справедливость, которую он сохранил с древних времен. В экономической сфере эта вера основывается на том, что человек на основании своего житейского опыта всегда совершенно точно знает, на что способен он и на что могут быть способны его сородичи. Он вполне может допустить, что, если он изготавливает одну стрелу в день, то его более ловкий и умелый соплеменник сможет изготовить за то же время пять стрел. Но ни один разумный гражданин никогда не поверит, что кто-то сможет изготовить за то же время при той же технологии 500 стрел, и уж тем более 5000. Если такое случается, то взрослым людям становится совершенно ясно, что правила игры, в которую их втянули, были нечестными, и их жестоко обманули. В таких условиях мотивации к продолжению игры нет никакой.
Ключ к решению в России давно перезревшей проблемы сокращения неравенства, как и к успешному экономическому развитию страны вообще, лежит в правильной налоговой политике государства. Сегодня предприниматель, получивший первый рубль прибыли, сразу платит с него налог. Но ведь этот рубль разным предпринимателям по-разному достается. Здесь-то и требуется дифференцированный подход. Использует предприниматель, например, часть прибыли на модернизацию, реконструкцию, премии работникам – эта часть должна автоматически освобождаться от налога. Образующаяся при этом в бюджете дыра должна закрываться прогрессивной шкалой подоходного налога на частных лиц. По каноническим законам политэкономии, в правильно, пропорционально развивающейся экономике страны рост числа миллионеров и миллиардеров должен примерно соответствовать росту ВВП или росту народонаселения. По данным журнала Forbes, число долларовых миллиардеров в России только за два кризисных года 2009-10 гг. выросло в два раза. Не ладно что-то в датском королевстве…. Такую государственную экономическую политику иначе, как антинародной не назовешь. Напомним, что в тот период, когда ведущие развитые капиталистические страны мира США и Великобритания получили лестное прозвище «государств народного благосостояния», максимальная ставка подоходного налога с частных лиц в США составляла более 90 %; в Великобритании Битлз платили в казну 97,5 % от своих доходов. Российское общество, если оно хочет называться и быть справедливым, должно придерживаться той же практики. Продает, например, олигарх как свои активы доставшиеся ему от СССР основные фонды на сумму 13 млрд, долларов, будь любезен, 12,4 млрд, долларов верни в казну. Только максимально освободив от налогов производителей, при этом справедливо перераспределяя национальный доход, Россия сможет стать государством всеобщего благосостояния и благоденствия. Немного перефразировав известное выражение, это наше предложение коротко можно выразить так – война и дворцам, и хижинам!
Нельзя не сказать и о рабочей атмосфере в производственных коллективах, которые Александр Зиновьев назвал «клеточками коммунизма». До недавнего времени в России она характеризовалась стойкой приверженностью общинной народной традиции – сплоченному коллективизму, взаимопомощи, круговой поруке, ответственности за себя и за товарищей.
Первый мощный удар по этой атмосфере братского сотрудничества был нанесен во время перестройки лозунгом – «доведем хозрасчет до каждого рабочего места!».
Лирическое отступление. Это был горький период острого предчувствия неотвратимо надвигающейся катастрофы и осознания того, что ты бессилен ее предотвратить. Но такие чувства испытывали далеко не все из моих коллег. Некоторые из них были очень воодушевлены этим призывом партии и правительства и заранее предвкушали получение личных преимуществ от скорого выяснения трудноразрешимого в товарищеской атмосфере вопроса «кто есть ху?». Разумеется, они страстно надеялись на то, что в ходе разбирательств по этому волнительному вопросу их светлые головы будут непременно увенчаны неувядающими лаврами непрерывного потока моральных поощрений, а вечно худые кошельки приобретут наконец-то приятные глазу округлые формы. Не избежал той же иллюзии мой шеф. Сколько не пытался я ему доказать, что фирма должна быть единой и неделимой, что такая дележка может полностью парализовать производственный процесс и блокировать плодотворную работу нашего отдела – все напрасно. «Наконец, – говорил я ему, – если мы оплату будем производить по этому принципу, то самыми высокооплачиваемыми работниками в нашем институте окажутся машинистки из машинописного бюро – у них вечно лежат горы бумаг на очереди., и, чтобы отпечатать вовремя нужный документ, одной плиткой шоколада уже не обойдешься». На все мои аргументы шеф отвечал загадочной улыбкой.
Этот бездумный перестроечный клич нанес мощный удар по традиционному русскому коллективизму. Зловещая ухмылка Хайека впервые тогда взошла над экономическим пространством СССР. «Каждый сам за себя, долой коллективы и бригадные подряды!» – вот что это означало на практике. И бывшие сплоченные трудовые коллективы, обладавшие огромной работоспособностью, бесценным опытом, безграничным творческим потенциалом, начали разваливаться на глазах. Их добили появившиеся тогда же манящие частные интересы, которые реализовывались на стороне, в выросших как грибы после дождя кооперативах.
Немало я был удивлен, когда близко познакомился с работой трудовых коллективов, осуществляющих свою деятельность в условиях, пронизанных жесткой капиталистической конкуренцией. При всей личной отстраненности членов коллектива друг от друга в сравнении с нашими бывшими товарищескими, очень близкими, почти семейными отношениями в «клеточках коммунизма» тем не менее умение работника трудиться в тесном сотрудничестве с коллегами, работа в команде руководством фирм зрелого капитализма ценятся выше, чем его профессиональное умение и навыки. Оказалось, что даже в условиях беспощадной конкурентной борьбы такие совершенно противоположные ей качества, как доверие, взаимопонимание, поддержка и взаимопомощь остаются очень востребованными. Поэтому царствующая сегодня в России конкуренция индивидов, которые тщательно прячут друг от друга свои идеи, планы, мечты и надежды, должна уйти в прошлое и быть заменена на традиционные для русского народа братское сотрудничество, товарищество, доверие и взаимовыручку. Солидарность, совместный труд и совместное творчество – очень важные составляющие успешной деятельности, ее движущая сила.
Примечание . Кстати, лауреат Нобелевской премии 2009 года по экономике Элинор Остром в своих исследованиях, за которые она и получила премию, пришла к выводу, что самым эффективным управляющим для общественных природных ресурсов является не государство, не частник, а общественные организации, состоящие из людей, проживающих в близлежащих от этих ресурсов общинах. Другими словами, древнейшая форма экономических отношений в виде общественной или общенародной собственности на правах равнодоступности всех местных жителей на природу – леса, пастбища, реки, диких животных и прочие природные богатства, – до сих пор не имеет себе равных даже среди тех форм, которые были изобретены совершенным «чистым разумом» либерализма, предварительно освобожденным от «нравственных химер» традиционализма.
Не конкуренция, не борьба за выживание, а сотрудничество – вот еще один ключ к успеху. Только такая радикально измененная этика труда, опирающаяся на свои традиционные коллективистские ценности, способна превратить сам труд из тяжелой обязанности в необходимый каждому человеку радостный творческий созидательный процесс.
«Я берусь утверждать, что для новой экономики характерно постепенное превращение рационального экономического человека, соразмеряющего свои дела и поступки с критерием денежной выгоды, в человека творческого, для которого утилитарные блага отходят на второй план, а ценности интересной, креативной деятельности, свободное время, отношения солидарности с товарищами по работе выходят на первый план».Александр Бузгалин, Андрей Колганов «Мы пойдем другим путем!»
За последние 20 лет народами России была утрачена еще одна очень важная ценность, оказывающая существенное влияние на успешность человеческой деятельности. Мы говорим о законной гордости человека за свой труд, за свои достижения. Правда, ценность эта не входит в список традиционных ценностей русского народа, а является поздним приобретением, относящимся к временам первых пятилеток. В традиционной царской России гордость хотя и не приравнивалась совсем, но всегда находилась в непосредственной близости от одного из смертных грехов – гордыни, или высокомерия. Святые отцы православия проповедовали послушание, смирение, непротивление стихии и неверие в собственные силы. «Никогда, ни в чем не должно верить себе самим и надеяться на самих себя», – так утверждали они. Грянувшая пролетарская революция с ее воинствующим атеизмом отменила бога и поставила превыше всего, в полном соответствии с либеральной доктриной, человеческий разум и человеческий труд. Под влиянием обрушившегося на Россию нового либерального мировоззрения – марксизма, наши отцы и деды, засучив рукава и оставив всякие надежды на милость божью, на помощь прочих сверхъестественных сил, рьяно взялись за дело устроения новой жизни. Они во многом перестали считать гордость грехом и верили только в себя, в собственные руки и руки своих товарищей (любопытно, что немного позже их потомки легко уверовали в мифические «невидимые руки»). Для поколений первых пятилеток ничего не оставалось в этом мире такого, что было бы невозможно построить, воплотить, осуществить, достичь с помощью человеческого разума и все той же пары обыкновенных человеческих рук.
Однако тут случился известный перегиб, о вероятном проявлении которого, видимо, и предупреждали в свое время святые отцы, отнеся гордыню к семи смертным грехам. Упоение своими якобы безграничными возможностями, отрыв от духовной жизни и расчет только на рациональное знание, на науку, как мы уже говорили выше, сыграли не только с советским народом, но и со всем человечеством злую шутку – ввергли его в пучину экономических, социальных, экологических и прочих нынешних кризисов и потрясений. Рационально мыслящий человеческий разум, совершенно освобожденный от нравственных ограничений и подкрепленный безграничным монетаристским духом, превратил некогда цветущие, обширные территории земли в отравленные и оставленные человеком безжизненные пустыни; угрожает планете катастрофическими изменениями климата, подвергает миллионы людей ежедневному риску быть зараженными новыми видами смертельно опасных бактерий. Наконец, все тот же пытливый ум доктора Фауста угрожает самому человечеству необратимыми изменениями на генном уровне, происходящими под воздействием новых лекарственных препаратов, химического загрязнения окружающей среды и широко распространяемых сегодня дешевых генно-модифицированных продуктов, от употребления которых в пищу даже у стойких и всеядных крыс происходят ярко выраженные разрушительные мутации – нарушается работа многих важных органов, в ротовой полости начинает вырастать жесткая щетина волос и т. п. Итогом ряда таких искусственных, вольно или невольно спровоцированных человеком отрицательных мутаций может стать уничтожение жизни на Земле.
Каков же выход? Каким образом мы можем защитить себя и грядущие поколения от опасных игр неразумного разума?
Первое: крылья якобы беспредельных возможностей разума, которые подарил человеку либерализм, нужно слегка подрезать. Уж слишком опасными стали для человечества его высокие полеты без оглядки на нравственную сторону вопросов – будь то достижения ядерной физики, генной инженерии или проекты поворотов рек. Мир должен существовать как единое целое, в гармонии всех его физических и духовных составляющих и явлений без изъятий и искажений.
Второе: понятие гордыни, как отрицательное свойство человека, закрывающее от него подлинные ценности, важно оставить для его полноценной духовной жизни в качестве наглядного примера-предупреждения недостойного человека поведения и образа мыслей, негативно характеризующей его «антиценности». Однако при этом не должна пострадать обычная, естественная человеческая гордость за свой труд, за успехи свои и товарищей, за свою родину, ее историю, за деяния своих предков. Эта гордость нам необходима в нашей повседневной жизни и грехом она не является. Грехом сегодня являются наша гражданская пассивность, равнодушие и бездеятельность, неверие в собственные силы. Массовое распространение этих негативных человеческих качеств среди наших современников и является основной причиной продолжающейся демографической, физической и духовной деградации русского народа. Большинство населения России сегодня недовольно тем, как оно живет, но удивительным образом остается безучастным к собственной судьбе, к судьбе собственных детей, надеясь, видимо, на чудо и не предпринимая никаких реальных шагов для системного улучшения своего безрадостного и бесперспективного существования. Мы уже приводили примеры принятия антинародных законов, ущемления прав бедных семей, происходящих на фоне безудержного развратного расточительства «небожителей». В эпоху глобализации положение Адама Смита о том, что прибыль успешного капиталиста автоматически делает богаче и счастливей все общество, больше не актуально и даже ошибочно. Если оно и действует по сей день, то это действие мы можем наблюдать исключительно в одной стране – в обетованной земле капитала – в США, поскольку туда неудержимо стекаются деньги со всего мира. В остальных странах, в т. ч. и в России, существует другой закон, прямо противоположный благостным мечтам классика политэкономии – богатые становятся богаче, а бедные беднее, сколько бы много и тяжело они не работали. Ни в приведенных выше примерах, ни в этих последних словах никакого призыва к классовой борьбе нет. Мы не собираемся уничтожать крупных собственников как класс. Мы просто хотим призвать их к благоразумию, ответственности за свой народ, за его уровень жизни и, наконец, к элементарной порядочности. А заодно напомнить, что национальный доход должен распределяться справедливо.
Но повторимся, что только активная, деятельная гражданская позиция большинства населения может изменить сегодняшнюю неблагополучную ситуацию в стране. На отсутствие должной активности среди граждан страны, кстати, в один голос жалуются и высшие чиновники России – и президент, и премьер-министр. Поэтому, во-первых, всем нам давно пора вылезать из своих окопов, организовываться на местном уровне и учиться управлять своей жизнью хотя бы для начала в своем районе, ПОСТОЯННО оказывая давление на власть предержащих, а не раз в четыре года во время выборов. При этом вступать во всевозможные партии совсем необязательно. Да, в красивых помпезных зданиях районных и городских управ сегодня в массовом количестве окопались представители партии власти, поднаторевшие в политических играх, избирательных и прочих политических кампаниях. Их бронзовые ряды выглядят монолитными и несокрушимыми, кажется, как они порешат, так то обязательно и будет, сколько ни митингуй. Да, внешне все так и есть, но только вода камень точит, а большие массы воды и подавно. Только в случае активных скоординированных личных и коллективных действий многого числа людей и приобретаемого в результате этих действий опыта влияния на решения властей появятся реальные шансы на исправление сегодняшней безрадостной ситуации застоя и безвременья.
Во-вторых, нужно, не стесняясь, показывать пальцем на те же помпезные здания с флагами и, обращаясь к окружающим людям, спрашивать их при этом твердым голосом: «Беспробудно заседающие в этом домике господа все дни, с утра до вечера, занимаются только тем, что делят наши деньги. Не пора ли и нам в этом поучаствовать?» Это не шутка, именно сегодня для такого участия существуют реальные возможности. Более того, у нашего народа на этот счет уже имеется кое-какой опыт, который был получен в ходе обсуждения закона о милиции-полиции. Наш нынешний президент большой демократ, дипломированный юрист и самое главное – любитель Интернета и социальных сетей. Об этом хорошо знают все местные бонзы, все местные отделения партий. Пользуясь этим и суверенным правом Гражданина своей страны, нужно настойчиво требовать от бонз прозрачности их деятельности, для чего на соответствующих страничках в Интернете они должны помещать подробно расписанные местные бюджеты и форумы для их обсуждения, разумеется, с комментариями специалистов. Выдавить такую информацию из матерого чинуши одному человеку не под силу. Поэтому нужно организовываться хотя бы в пятерки и запускать всех по кругу по кабинетам с одним требованием – широкого обсуждения статей бюджета, планов благоустройства территорий и строительства общественно значимых объектов. Все собственные и коллективные неудачи, постигшие ходоков, нужно тщательно изучать и обсуждать, чтобы все время разрабатывать новую, совершенную тактику разговора с чиновником и так до победы – не для себя, но во имя собственных детей, у которых при нашей пассивности не останется не только будущего, но и вообще ничего.
Сегодня все государственные подряды распределяются только на конкурсной основе. Это неплохо, но возможны талантливые инсценировки, а суверен имеет право сомневаться. Поэтому данные обо всех конкурсантах, претендующих на получение подряда на строительство тех же общественно значимых объектов, нужно размещать на все той же интернетовской страничке, с указанием подробной калькуляции работ, себестоимости, жалованья начальников и рабочих. И выбор объекта тоже должен быть за народом – строить торговый центр или школу, при этом снеся цветущий бульвар, или оставить его не тронутым; мостить центр города мраморными плитами или асфальтировать окраины и т. п. Думаю, что наш народ сможет быстро научиться науке самоуправления. Ну а по-другому – с помощью бунтов и революций вообще ничего не достичь – практика многократно доказала, что на самый верх в результате бурь всплывают только нечистоты.
Когда же достаточное число народа наберет достаточный коллективный опыт управления местным уровнем, можно будет начать задавать вопросы начальникам повыше, например такой – почему до сих пор существует позорная плоская шкала налогов? Или – куда нас приведет всеобщая монетизация социальной сферы, и кто будет за нее расплачиваться? Или – почему результаты расследования комиссии Степашина 2004 года о нарушениях условий приватизации в ведущих 140 объединениях страны ушли в песок? Где рефлексия? Где закон? Или мы только говорим, что живем в правовом демократическом государстве?
Альтернатива активной гражданской деятельности – быть вечно битым и бессильно клясть в своих проблемах, бедах и невзгодах всех подряд, начиная от монголо-татар и кончая магистрами масонских лож.
3.5. О детстве, семье и школе
Наконец, поговорим о нашей самой главной ценности, которая сегодня ходит пешком под стол и вечно некстати путается у нас под ногами. Эта ценность всех ценностей – наши дети. Степень развития человеческой цивилизации, или, напротив, степень ее деградации, можно очень точно измерить отношением общества к проблемам детства, размерами той заботы и любви, которыми дети окружены, или, наоборот, которых они лишены в данной цивилизации или в данной стране.
Предложение господина Никонова об узаконивании убийства неполноценных детей по воле их родителей, с которого началась эта книга, не ново в человеческой истории. Еще в древнем Вавилоне отец имел законное право убить новорожденного, если у младенца обнаруживались какие-то патологии. Практически тот же закон действовал во всем древнем мире – нежелательных детей убивали систематически. Археологи, проводившие раскопки древних поселений человека неподалеку от Лондона, были шокированы одной из находок. В одном из захоронений было обнаружено множество крошечных скелетиков младенцев. По предположениям археологов, это были естественные продукты деятельности находившегося неподалеку борделя. Детей, родившихся у жриц любви, наши древние предки попросту убивали и сбрасывали их трупы в вырытую поблизости от борделя яму.
Новая религия – христианство – привнесла с собой в языческий мир новые идеалы и ценности. Внимания, сочувствия, сострадания впервые в истории человечества удостоились изгои общества – слабые, немощные, больные и страждущие. Искренняя забота о ближнем, милосердие к падшим, бескорыстная помощь несчастным людям по канонам новой религии стали главными добродетелями человека, принципиально отличающими его от животного. Члены первых христианских общин примером собственной жизни и жертвенности показывали всему обществу высшие образцы человеколюбия, любви и преданности ближним. Беспризорные брошенные на произвол судьбы дети, ранее неминуемо обреченные на мучительную гибель, находили надежный приют в христианских общинах, которые их согревали, кормили и воспитывали в атмосфере все той же бескорыстной любви к ближнему. Эта любовь стала основой новой системы ценностей, которая сравнительно быстро стала традиционной и утвердилась в следующие два тысячелетия на значительных пространствах земной цивилизации. Возможно, именно эта система ценностей не раз спасала человечество от угрозы самоистребления. Во всяком случае, своему сегодняшнему существованию человечество во многом обязано традиционализму. Либеральная мировоззренческая система, появившаяся два столетия назад, существенно перекроила представления человека о непреходящей ценности любой человеческой жизни. Либеральный рационализм, основываясь на примерах живой природы, убеждал человечество в том, что далеко не все, а только «богоизбранные» индивиды – смелые, решительные, энергичные люди должны удостаиваться счастья и благополучия на этой земле. «Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идет за них на бой!». Всех прочих слабых, больных, неудачников по «естественным» законам классического либерализма ожидала незавидная участь.
Как мы уже знаем, главное отличие течений левого, или социального либерализма от классического, или фундаментального, заключалось именно в этом пункте. Левый либерализм с момента его появления всегда неустанно призывал общество к заботе обо всех его членах, включая бедных, неимущих, нетрудоспособных. Но в первую очередь он обращал внимание общества на положение детей, на условия их жизни и воспитания, на равную доступность для них всех образования, культуры, медицинского обслуживания, вне зависимости от социального положения семей, в которых они проживают. Мы уже приводили яркий пример реальной заботы о детях – социальных изгоях общества, который был продемонстрирован в Советской России, когда после революции, Гражданской и Великой Отечественной войн появившиеся миллионы беспризорных детей были спасены от голодной и холодной смерти энергичными, эффективными защитными мерами, массово проведенными тогда Советской властью. И позже одним из главных лозунгов советского общества был лозунг «Все лучшее – детям!», который во многом успешно реализовывался на практике.
Совсем другое отношение к детям было продемонстрировано российскими властями после второго пришествия либерализма в Россию, проходившего под флагами неолиберализма. Для новой идеологии и новой власти дети оказались лишней, ненужной, громоздкой обузой.
«Детская смертность в России в три раза выше, чем в Европе. 17 миллионов детей России (каждый третий) живут за чертой бедности. Наша страна занимает первое место в мире по числу официально зарегистрированных детей-сирот – более 530 тысяч человек. Каждый год в домах ребенка остается 15 тысяч новорожденных. Более 300 тысяч рождаются вне брака. 170 тысяч родителей состоят на учете как неблагополучные, половина из них – матери. Матери-одиночки умерщвляют 200 детей в год. 25 тысяч родителей каждый год лишаются родительских прав.<…>Газета «Совершенно секретно», № 6, июнь 2006 г.
В больших городах скапливаются беспризорники со всей России и стран СНГ. По данным МВД, ежегодно около 60 тысяч подростков проходят через центры временной изоляции для несовершеннолетних (ЦВИНП) – бывшие приемники-распределители. При этом 70 процентов юных арестантов не совершали никаких преступлений, то есть содержались в ЦВИНП незаконно. По логике, они должны были помещаться в учреждения социального обслуживания, но этих учреждений в России почти нет, поэтому – пожалуйста, в тюрьму».
Даже те мизерные средства, которые выделялись российским государством на поддержку материнства и детства, тут же цинично и безнаказанно разворовывались в коридорах власти (в цитате денежные суммы приведены в рублях до деноминации 1998 года).
«Из 214 миллиардов рублей, которые правительство пообещало в 1997 году на всех российских детей “поддержать ползунки”, реально было перечислено 19 миллиардов. Куда девались остальные 195 миллиардов, никто из госчиновников высокого ранга ответа не дал. Долг государства по детским пособиям составил 10 триллионов рублей».Газета «Совершенно секретно», № 6, июнь 2006 г.
Примечание . На увековечивание имени первого президента России, распоряжением № 2051-р от 23 декабря 2009 года, председатель правительства РФ выделил фонду Ельцина 1 млрд, рублей за счет бюджетных ассигнований. По мнению правительства РФ, видимо, народ, получивший в свое время от этого президента на питание, одежду, воспитание и образование всех детей страны менее двух процентов от этой изъятой у того же народа во время экономического кризиса суммы, должен быть безмерно благодарен первому президенту за его великое благодеяние, сохранив о нем на века дорого стоящую вечную память.
Никто из ответственных лиц не может точно сказать, сколько заброшенных родителями и обществом беспризорных детей живет и гибнет сегодня в подвалах, канализационных колодцах и притонах огромной страны. Официальные и неофициальные цифры колеблются от миллиона до четырех. Трудно подобрать точные слова, которыми можно и нужно назвать государство, так жестоко и безжалостно убивающее жизнь в себе самом. Ясно одно – при подобном отношении общества к собственной главной ценности – будущему своей страны – собственным детям, – никакого будущего оно не имеет, и иметь не может. Российским правительством, начиная с 2006 года, были предприняты некоторые попытки смягчения невыносимого положения с материнством и детством в рамках государственных демографических программ, но носили они несистемный, паллиативный характер. Это подтвердили первые итоги переписи населения, проведенной в России в октябре 2010 года. Уже первые данные переписи дали удручающие результаты – убыль населения со времени проведения последней переписи 2002 года составила два с лишним миллиона человек, даже с учетом миграционного прироста. Другими словами, количество жителей России уменьшилось за 8 лет на целую страну, такую, например, как Латвия. По расчетам экспертов из Бюро переписи США к 2050 году население России сократится на 30 млн. человек. А еще через сотню лет, на всей бывшей территории России от коренного населения не останется никаких воспоминаний.
(см.: http://ru-news.ru/art_desc.php?aid=5548;
http://inosmi.ru/social/20110329/167839587.html;
http://inosmi.ru/social/20101014/163597670.html;
http://www.bbc.co.uk/russian/international/2010/08/100806_
russia_demography_us_research.shtml ).
Очевидно, критическая демографическая ситуация требует от государства проведения экстренных всеохватных мер, которые ни в коем случае не должны ограничиваться увеличением детских пособий и открытием новых детских садиков и приютов. Нужна радикальная смена курса социальной политики и должна она проводиться не в рамках неолиберальных монетаристских ценностей-доктрин, а в рамках испытанных традиционных ценностей, тех самых, которые привнесли в древний варварский мир первые христианские общины. И первой из этих ценностей является бескорыстная, самоотверженная любовь к ближнему, ребенку, нерушимое чувство долга оказания помощи слабым, беззащитным детям, независящее от состояния их здоровья, происхождения, формы носа и цвета кожи.
Но, к сожалению, торжествующий сегодня в стране неолиберализм уже успел глубоко запустить свои когти не только в общественное устройство, но и даже в тончайшую, сакральную сферу семейных отношений, пытаясь внедрить в традиционные семейные связи рациональные рыночные механизмы. Безбрежный разгул либерализма и толерантности дошел и до остававшихся до последнего времени священными и неприкосновенными отношений отцов и детей. По сути дела традиционная основа семьи, до сих пор строившаяся на сложном комплексе высоких чувств взаимной любви, долга, ответственности и уважения, в наши дни принудительно меняется на примитив сделок «купи-продай». Вся сложная проблематика отношений отцов и детей сводится сегодня к простому правилу: «я тебе убираю комнату, иду в магазин, делаю уроки, а ты мне соответственно выплачиваешь 5, ю, 20 рублей, остальное тебя не касается». В системе новых либеральных ценностей традиционные формы воспитания подрастающего поколения, основанные на естественных человеческих чувствах долга, привязанности, любви, ответственности за близких, растворяются в воздухе, подменяясь примитивным преследованием корыстных эгоистических интересов индивида, ненасытной жаждой удовлетворения его потребительских инстинктов. К этому добавляется требование полной свободы самовыражения, доходящей до исступления. Культ безграничного самовыражения, вкупе с безграничной толерантностью неотвратимо и навсегда хоронят традиционные семейные связи. Эта революционная смена ценностей происходит на наших глазах в многообразных формах, в т. ч. и под видом защиты прав несовершеннолетних. В системе традиционных ценностей ребенок является маленьким человечком, который многому еще должен научиться, во многом разобраться и многое постигнуть. В этом должны ему в первую очередь помогать его родители, чутко и умело используя широкий набор воспитательных средств, начиная от наказания за серьезные проступки и кончая многообразными мерами поощрения за добрые дела. И ответственность за все действия собственных детей несут именно они, поскольку сам ребенок до определенного возраста не является полностью сформировавшейся личностью, способной в полной мере отвечать за свои поступки. Несмотря на это для всех очевидное положение, сегодняшние нормы западной ювенальной юстиции предусматривают такие механизмы, которые, с одной стороны, лишают родителей возможности применения хорошо зарекомендовавших себя за многие века воспитательных средств, а, с другой стороны, наделяют ребенка правами, далеко выходящими за рамки разумной необходимости. Согласно этим нормам, родители могут быть лишены родительских прав не только за систематическое физическое насилие, но и за оказываемое ими моральное давление, под которым могут подразумеваться и обычные приемы проведения воспитательной работы с ребенком, подростком. Ребенок поощряется новой системой отношений отцов и детей к написанию доносов на собственных родителей по любому поводу, будь то отказ во второй порции мороженого, в покупке новомодной модели мобильного телефона, компьютера и т. п. Нетрудно себе представить, что принятие подобных законов в России будет способствовать не укреплению семьи, а ее распаду, появлению армий новых Павликов Морозовых, для которых потребуется соответствующее количество интернатов. Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что культивирование конфронтационного, конфликтного климата в святая святых – семье, никаких иных последствий, кроме ее тотального разрушения, иметь не может. Потеря же традиционного старейшего общественного института, которым является семья, и на котором все человеческое общество до сих пор успешно строилось и существовало, неизбежно приведет и его к полному развалу. Поэтому можно утверждать, что общество многих стран мира сегодня, благодаря подмене традиционных семейных ценностей неолиберальными, стоит на пороге самоликвидации. Тот же вывод, как ни странно, делает и Френсис Фукуяма, уже не раз верно и бескорыстно указывавший нам на фундаментальные противоречия и недостатки либеральной системы ценностей.
«Но семья не бывает действенной, если построена на либеральных принципах – то есть когда члены семьи относятся к ней как к акционерному обществу, созданному ради их пользы, а не как к семье, основанной на долге и любви. Воспитание детей или сохранение брака на всю жизнь требует личных жертв, которые выглядят иррациональными с точки зрения расчета затрат и выгод, поскольку истинные плоды прочной семейной жизни зачастую пожинаются не теми, кто берет на себя самые трудные обязанности, а только последующими поколениями. Многие проблемы современной американской семьи – высокий процент разводов, отсутствие родительского авторитета, отчужденность детей и так далее – возникают именно из того факта, что отношение семьи к своим членам строится на строго либеральной почве. То есть когда семейные обязанности выходят за те рамки, на которые подписывался участник контракта, он пытается условия этого контракта отменить».Френсис Фукуяма «Конец истории и последний человек»
Либерализм отменил любовь к ближнему, заменив ее конкуренцией индивидов, и горькие плоды этой отмены уже хорошо чувствуются сегодня. Но полной ложкой вкушать их горечь придется нашим детям, если мы будем продолжать также безучастно смотреть на угрожающие нашему обществу радикальные изменения нравственности и высоких моральных ценностей.
На наших глазах происходит коренной слом и другой важнейшей ценности, которой мы посвятили всю предыдущую главу и которая должна являться неотъемлемой составляющей воспитательного процесса подрастающих поколений. Мы говорим о присущем человеку с момента его рождения стремлению к творчеству, исследованию, созиданию. Соответственно, душа каждого ребенка – это душа неутомимого творца, вдохновенного созидателя, пытливого исследователя. Она способна на высочайшие творческие порывы и взлеты, ее изобретательность и тяга к новым открытиям не знает пределов. И задача общества заключается в том, чтобы не дать преждевременно погаснуть этим бесценным порывам молодой души под тяжестью повседневных бытовых проблем и ненасытного желания удовлетворения только меркантильных, утилитарных интересов и потребностей. Надолго сохранив в молодом человеке жажду к творчеству, к постижению загадок природы, к созданию новых, фантастических машин и технологий, несомненно, общество выигрывает как минимум дважды. Во-первых, получая новое, лучшее качество жизни, при котором постепенно будет исчезать вредный, тяжелый, монотонный труд, повсеместно сменяясь на интересную, захватывающую, инициативную творческую деятельность. А во-вторых, потому, что только в условиях всемерного поощрения и развития в человеческом обществе природной потребности человека в реализации своих творческих, интеллектуальных способностей, он может быть счастлив. И чем большим количеством по-настоящему счастливых людей будет располагать общество, тем благополучней и счастливей станет жизнь каждого его члена.
Казалось бы, приведенные выше слова – самоочевидная истина. Но вот что сегодня заявляет один из властных либералов России, занимающий высокую должность министра образования и науки РФ.
«Пора прекращать воспитывать в российских школах и вузах человека-творца, чтобы сосредоточиться на воспитании потребителя».
Уровень интеллектуального и нравственного развития автора этого и подобных высказываний у каждого нормального человека наверняка вызовет большие сомнения. Но дело тут не только в системном противоречии, неизбежно возникающем при практической реализации этого лозунга – кто же будет, в таком случае, созидать? Неразрешимая проблема, которую заботливо уготовил России ее министр образования и науки, заключается в другом. Человек, не подготовленный с детских лет к умению анализировать, творчески мыслить, не приобретший элементарных навыков созидательного труда, никогда не сможет этому научиться позже, в его дальнейшей жизни. Науке хорошо известны многочисленные примеры взращенных животными детей-маугли, которые неопровержимо доказали, что процесс воспитания человеческой личности носит необратимый характер и то, что было упущено на определенном этапе, никакими силами невозможно восстановить в дальнейшем. Министр образования собрался взращивать в России уже не поколение «пепси», а поколение детей-полумаугли, которые способны только брать, ничего не давая взамен. Эти дети-полумаугли, несомненно, научатся ловко вырывать из чужих рук понравившуюся им игрушку, им ничего не будет стоить оскорбить и унизить своего товарища, сверстника и даже взрослого, если тот окажется физически слабее и беззащитнее. При этом они не смогут оценить труд других людей, достижения предшествующих поколений. Наверняка они будут владеть навыками бойкого обращения с мобильным телефоном и оргтехникой, но у них будет полностью отсутствовать умение и, самое главное, желание созидать, творить, мастерить что-то полезное и нужное людям. В итоге Россия получит общество, состоящее из ничего не умеющих, ничего не знающих и ни на что не способных, кроме как на сдачу анализов и удовлетворение естественных потребностей, людей-полумаугли. Употребление выражения «в итоге Россия получит общество дикарей» в данном случае совершенно неуместно, поскольку может жестоко оскорбить последних. Далее комментировать тут нечего.
Сегодня в российском обществе широко распространено мнение, что в наше время нет больше смысла говорить о школе в старых понятиях как об универсальном институте, совершенно необходимом каждому ребенку для всесторонней подготовки к взрослой жизни. Действительно, продолжающая шагать семимильными шагами НТР, бурные процессы интеграции и глобализации меняют мир на глазах, оставляя все меньше медвежьих углов на планете Земля. Современный человек, чтобы не отстать от жизни, должен сегодня постоянно учиться. Полученные в школе и университете базовые знания уже не могут, как раньше, успешно служить их обладателю на протяжении всей его жизни и должны постоянно обновляться. И все же отказ от школы именно как от фундамента будущей человеческой жизни является фатальной ошибкой. Понятие «школа» имеет гораздо высшую ценность, чем часть образовательной системы государства. Безусловно, основную ответственность за становление личности будущего взрослого человека, воспитание его характера и формирование его устойчивого мировоззрения несла, несет и впредь будет нести семья, родители, давшие жизнь этому человеку. Но немалая роль в этом процессе должна быть отведена и школе. Школа также, на равных с семьей, обязана задавать направление развития личности ребенка, а при необходимости и корректировать промахи воспитания, допущенные в семье. Поэтому миссия школы, значение школьного воспитания и образования не должны сводиться к узкому, утилитарному вопросу обучения детей счету и грамоте. Помимо того, школа – это срез общества, поэтому именно от нее во многом зависит то, насколько точно, полно и квалифицированно будет подготовлен будущий гражданин общества для полноценного и уверенного вхождения его во взрослую жизнь. И те базовые ценности, на которых это общество было основано и которыми оно руководствовалось на протяжении всей истории его существования, должны стать фундаментом школьного образования. Говоря другими словами, родители и школа должны «привить» подрастающим поколениям вакцину основополагающих ценностей русского народа. Сегодня много говорится о трудностях воспитания, о бессилии самых лучших приемов и методик педагогики перед генетическим фактором, о решающем влиянии на воспитание подрастающего поколения среды, масс-медиа и т. д. Все это так, но это вовсе не означает, что мы, родители и учителя, скорбно вздохнув, должны отойти в сторону и безучастно наблюдать за тем, что происходит с нашими детьми. Да, генетический фактор оказывает определенное влияние на становление личности человека. Но сто крат большее влияние на направление ее развития и на ее становление оказывает социальный фактор – те же родители, семья, школа, общество, среда, воспитание, образование. Это нам неопровержимо доказали многочисленные примеры с детьми-маугли. Без человеческого окружения, без общественной социальной среды, наконец, без доброй семейной атмосферы любви, согласия, взаимопонимания человек вообще невозможен. Поэтому результат воспитания будущего человека целиком и полностью зависит от общества и его базовых ценностей.
На каком же ценностном фундаменте выстраивают нынче свои жизненные приоритеты молодые русские люди? Кому сегодня в России вообще доверено решение стратегической задачи воспитания грядущих поколений? Исполнение этой важнейшей миссии в современной России полностью передано в руки все тех же западных представителей неолиберальной идеологии, проповедующей в первую очередь, разнузданную свободу самовыражения, культ потребления и крайний эгоизм-индивидуализм, которые надежно, как щитом, прикрываются агрессивно навязываемой этими же идеологами безграничной толерантностью. «Ешь, пей, веселись, сегодня круче, чем вчера, а завтра круче, чем сегодня!». Насаждая подобные установки русскому народу через многочисленные неправительственные организации, через настойчиво внедряемую в России западную методику преподавания, авторы этой мировоззренческой философии в то же время стараются не распространяться о том, какие плоды их обществу уже принесла та же самая пропаганда неограниченной свободы самовыражения. В Швейцарии, например, во благо спасения нации правительство было вынуждено разрешить производство и продажу детских презервативов. Либеральная вседозволенность, потеря родителями авторитета привели к тому, что в этой стране за последние 20 лет ужасающими темпами начали нарастать среди подростков (12–14 лет) случаи венерических заболеваний и ранней беременности. И это происходит на фоне исчерпывающей сексуальной просвещенности этих деток, которая начинается со скамеечек в детских садах.
(см.: http://deti.mail.ru/roditeljam/news3473230/)
Недоумевающая иллюстрация . Недавний показ на российском телевидении омерзительного по своему замыслу и исполнению телесериала «Школа» возмутил широкие круги российской общественности, потребовавшей запрета на демонстрацию этого «шедевра свободы самовыражения». Однако властные либералы остались глухими к требованию общественности, сославшись устами премьера на недопустимость любых посягательств на святую свободу самовыражения художника, а значит, и на святые основы демократии. Оставленное же без внимания требование общественности к разряду посягательств на основы все той же демократии почему-то премьером отнесено не было. Эта загадочная «демократическая» избирательность либеральной российской власти демонстрируется ею с завидным постоянством. Например, на претензии учителей к «некорректному» содержанию имеющихся учебников по истории премьер со снисходительной улыбкой, призванной, очевидно, выразить его глубокую осведомленность в деле, сочувственно ответил обеспокоенным учителям: «Ну, вы же знаете, кто эти учебники пишет!». Но после этих слов ничего не изменилось. Видимо, святые принципы демократии и тут одержали верх. Но вот когда речь зашла о свободном избрании академиками России своего президента, демократические принципы отошли на второй план. Сегодня Президент Российской академии наук утверждается на свою должность Президентом РФ, чего никогда не было ни при царях, ни при генсеках, включая диктатора-деспота Сталина. Выходит, свободные художники заслуживают безусловного доверия нынешней российской власти, а вот ученые это доверие где-то и как-то потеряли. В итоге такой странной избирательности власть предержащих либералов, мы вынуждены сегодня покупать своим детям переведенные красочные американские книжки об освоении человечеством космоса, в которых нет ни единого слова ни о первом искусственном спутнике Земли, ни о первом человеке в космосе. Зато в них есть все о первых шагах человека по поверхности Луны.
Искусно поощряемая, безмерно раздуваемая среди обычных людей жажда к свободе самовыражения, пламенный призыв к поиску новых, необычных ощущений и наслаждений не знают пределов и неотвратимо уводят человека в мир обманчивых, мнимых ценностей.
Безнравственная иллюстрация. Как-то вечером после работы, переключая телевизионные программы, я наткнулся на швейцарский фильм под названием «Плохой мальчик». В неторопливой манере фильм повествовал об обычном современном молодом человеке, ведущем размеренный, мало отличающийся от окружающих образ жизни. Герой фильма где-то учится и одновременно подрабатывает на шоколадной фабрике упаковщиком. У него есть любимая подруга, которой он откровенно доверяет все свои мысли и чувства. Подрабатывает он не только на шоколадной фабрике, но и проституцией на разгульных вечеринках у гомосексуалистов. Все свои впечатления он радостно выкладывает своей подруге при первом же удобном случае. Его приводят в неописуемый восторг все экстравагантные примеры самовыражения. Например, у одного из своих сексуальных партнеров он неожиданно обнаруживает замысловатый пирсинг, художественно исполненный непосредственно на половых органах. Не скрывая своего восхищения от открывшейся ему картины, он тут же просит разрешения у своего партнера на проведение фотосессии с помощью неподалеку лежащего мобильного телефона, на что получает великодушное согласие. Вся эта пирсинговая прелесть показывается крупным планом, в полную длину и ширину современных жидкокристаллических метровых телеэкранов. Я не смог досмотреть этот фильм до конца и с гадким чувством полнейшего омерзения и опустошения ушел спать. Возможно, это «художество» и представляет какой-то профессиональный интерес для психиатров, но даже незаконченный просмотр этого современного шедевра на мне, нормальном взрослом человеке, отразился самым печальным образом. Памятуя о том, что главный герой этого фильма работал на одной из швейцарских шоколадных фабрик, теперь всегда с внутренним содроганием далеко стороной обхожу те полки супермаркетов, на которых выставлен швейцарский шоколад. А что же будет с психикой тех детей, которые просмотрят этот фильм полностью? Что за личности получит наше общество в итоге?
На эти вопросы может быть только один ответ – да, свобода творчества, самовыражения индивида очень важна для общества. Но не меньшую важность имеет ее строгое ограничение рамками устоявшихся и принятых в обществе нравственных норм. Без неукоснительного соблюдения этих основанных на традиционных ценностях норм безграничная свобода самовыражения и поиска наслаждений не только способна убить в человеке его душу, без которой он перестает быть человеком, но и неизбежно ведет его вниз по всем известной мрачной лестнице, на последней ступеньке которой лежит шприц с лошадиной дозой морфия. Поэтому семейное, дошкольное и школьное воспитание должно быть трижды традиционно-реакционным, чтобы ни в коем случае не навредить становлению неокрепшей, хрупкой юной души, еще не готовой ко всем трудностям, многочисленным несправедливостям, извращениям, уродствам и прочим проблемам взрослой жизни. Да, при этом неизбежно наступление определенного жизненного этапа, когда у молодого человека раскроются глаза на все эти «прелести», но важно, чтобы этот этап был максимально отдален и растянут по времени. Тогда потрясение от увиденного и услышанного будет не столь велико, и этот этап встретит уже не невинный ребенок, но хорошо подготовленный, умеющий различать добро и зло, полностью сформированный человек, которого всегда поддержит и которому поможет в трудную минуту разочарований и сомнений огромная ценность – память счастливого детства. В детстве ребенок должен учиться добру, любви, состраданию, справедливости, прилежанию, честности, ответственности, но не решать проблемы безопасного секса, изучать виды насилий, аморального поведения и т. п. От всех этих проблем и пороков взрослой жизни ребенок должен быть надежно огражден заботой взрослых. Для успешного развития демократии в стране не должно быть политической цензуры. Но вот нравственная цензура, хотя бы в форме общественных надзорных организаций по типу Родительского совета по телевидению в США, в стране обязана быть во имя здоровья и счастья грядущих поколений. Всему свое время. Только строго придерживаясь этого правила, мы сможем сохранить в памяти нашей подрастающей смены самые теплые и самые добрые воспоминания о детстве, которые будут поддерживать наших детей всю жизнь.
Крепкая, надежная связь поколений, их глубокое взаимное уважение и взаимопонимание также являются необходимой составляющей счастливого детства. Поэтому дедушки и внуки должны читать одни и те же сказки про репку и колобка, учить одни и те же стишки о мячике, о мишке с оторванной лапой, петь одни и те же песни про елочку, чтобы без слов понимать друг друга, чтобы сохранять в поколениях весь тот необходимый набор традиционных ценностей, на которых веками строилась жизнь русского народа. И в школе старшеклассники должны заботиться о подшефных малышах, помогать им в решении трудных задачек, в организации праздников. В школу нужно вернуть традицию ношения школьной формы: все школьники должны сидеть на уроках не в диковинных африканских нарядах, а в установленных родительским советом костюмчиках и жакетах. Уроки физкультуры должны включать обязательную сдачу норм ГТО, подростки должны метать те же гранаты, что метали их деды, чтобы потом перед ними за общим ужином похвастаться своими достижениями. Стараясь поспевать за НТР, школа все же не должна забывать, что одной из важнейших ее целей является задача сохранения преемственности поколений, сбережения народных традиций. Именно крепкий союз, тесное сотрудничество семьи и школы могут и должны сделать ребенка гармонично развитым, безупречно нравственно воспитанным и, конечно, счастливым, чтобы он на пороге своего вступления во взрослую жизнь мог радостно и благодарно сказать: «За детство счастливое наше, спасибо, родная страна!».
Властные либералы и в этом случае, похоже, придерживаются другого мнения. Совсем недавно один из них – Никита Белых, губернатор Кировской области, заявил о неэффективности системы образования области и предложил имеющееся в регионе количество школ сократить с 640 до 120. Поскольку при этом заявлении не были представлены механизмы укрупнения, способы доставки учеников в школы, вопросы с устройством и размещением учителей, то нам остается предположить, что результатом планируемой молодым губернатором акции будет только то, что львиная доля учителей и учеников подлежащих ликвидации школ больше не увидит ни школьных парт, ни рабочих мест. «Money first, Pupils second». Очевидно, и образование либералы хотят отнести к числу прочих привилегий избранного круга состоятельных людей. В этой связи нашим особо ретивым либерал-демократам следует напомнить, что одним из краеугольных установлений подлинной демократии является норма, согласно которой ребенок, родившийся в семье олигарха, и ребенок, появившийся на свет в семье нищих пьяниц-родителей, гарантированно обеспечиваются обществом равными правами и возможностями на получение достойного образования. А в последующем эти дети должны иметь равные шансы на то, чтобы стать топ-менеджером или президентом. Если же это условие в обществе не выполняется, то цена ему – ломаный грош. Такое общество иначе, как диким не назовешь, и никакого отношения к демократии оно не имеет, как бы красиво и благозвучно не именовалось.
Летом 2010 года в Германии вышла книга Тило Сарацина «Германия самоликвидируется». Название книги говорит само за себя. Автор крайне обеспокоен отрицательным ростом коренного населения Германии и одновременным взрывообразным ростом численности национальных меньшинств, в первую очередь турецкой диаспоры.
«Репродуктивность немцев 0,7 %, которую мы имеем в последние 40 лет, означает не что иное, как то, что поколение внуков становится вполовину меньше поколения их дедов».
Непрерывно сетуя на отсутствие у национальных меньшинств стремления к полноценной интеграции, к получению высшего образования, к приобщению к европейской, немецкой культуре, автор, однако, не называет прямо причин, по которым немецкие семьи, немецкие женщины отказываются производить на свет то же количество детей, что производят турецкие женщины. Сарацин объясняет это явление отличиями менталитетов двух разных народов. Не там ищите, господа! До 6о-х годов у немцев с «менталитетом» было все в порядке, а у немецкой семьи не было проблем с воспроизводством потомков. Все началось с момента внедрения в немецкое общество неолиберальных идей с их крайним эгоизмом, конкуренцией всех против всех, стремлением к необузданному самовыражению, к поиску все новых наслаждений. Забота о детях напрочь выпадает из этой системы ценностей, где все внимание индивида сосредоточено на лозунге «бери от жизни все, что можешь!». Помимо того, содержание ребенка в Германии обходится довольно дорого – до 200 тысяч евро с момента рождения и до достижения им 18-летнего возраста. Поэтому далеко не каждый молодой человек решится изъять у самого себя такую сумму денег, разом лишившись в цветущем возрасте множества приятных и заманчивых развлечений и заменив их горой многолетних, многотрудных забот с неясным финалом в конце. К этому нужно добавить, что в подавляющем большинстве немцы от природы очень ответственный народ, умеющий рассчитывать среднесрочную и дальнюю перспективу (в этом действительно сказывается различие их менталитета, например, с южными соседями), и поэтому заставить совершить немца поступок с последующими туманными перспективами очень сложно. На создание семьи, обзаведение детьми немца не могут соблазнить даже относительно высокие денежные пособия на детей, стабильно выплачиваемые германским правительством. К тому же, эмансипированные немецкие женщины чересчур озабочены реализацией своих профессиональных навыков и наклонностей в жестких условиях конкурентной борьбы и, не скупясь, растрачивают все свои силы на делание карьеры и денег, поэтому ни сил, ни возможностей, ни времени для рождения и воспитания детей у них не остается. Объявленная в Европе под знаменем равноправия и тотальной толерантности беспощадная война сексизму, отмена слов «отец» и «мать», несомненно, еще сильней подорвут и без того малопродуктивную работу тамошних аистов. Турецкие же семьи, живущие в царстве традиционных ценностей, не знают этих душераздирающих либеральных проблем коренных немцев и на радость Аллаху добросовестно производят на свет крепкую, многочисленную смену.
С Тило Сарацином можно согласиться в одном – во многих странах запада процесс самоликвидации благодаря неолиберальным установкам уже запущен, и исчезновение этих стран с карты мира остается единственно вопросом времени.
Россия же пока, как васнецовский витязь, застыла на распутье. Перед ней лежат две дороги. Одну из них украшает яркая неоновая реклама – «Здесь ты сможешь взять от жизни все, что захочешь!». А внизу стоит набранная меленьким шрифтом маленькая приписка: «Если ты не будешь достаточно проворен, то тогда другие возьмут у тебя все, что смогут. Любые претензии в этом и других случаях не принимаются». На обочине второй дороги виднеется небольшой колышек с закрепленным на нем потемневшим от времени куском бересты. На бересте написано: «Здесь ты должен заботиться о своем ближнем как о себе, делиться с ним как с братом последней рубашкой, а если понадобится, то и защищать его даже ценой собственной жизни. Но и товарищей у тебя, готовых стать за тебя горой, будет много. Здесь ты никогда не будешь сказочно богат, но и никогда не останешься без накрытого стола и теплого очага».
Тебя, дорогой соотечественник, Создатель наделил правом свободного выбора. Так куда идем?