Морское путешествие оказалось вовсе не таким безмятежным, как представлялось вначале, по крайней мере, для Катарины. Очень скоро размеренное покачивание судна, рассекающего носом встречные волны, отразилось на юной дочери герцога Ламберании неоднозначными позывами стремящегося вывернуться наизнанку желудка. То и дело девушке приходилось выбегать на палубу и перегибаться через борт, под всеобщий хохот матросов. Мирингельм предложил было какое-то верное, по его словам, средство, однако Катарина наотрез отказалась от услуг чародея, опасаясь, что тот, как всегда, сделает что-нибудь не то. Лионелла на всякий случай посоветовала Мирингельму уточнить рецепт снадобья в его книге, чем тот и занялся, однако и у нее незадачливый маг не вызывал доверия настолько, чтобы можно было доверить его заботам собственное здоровье.

В очередной раз, когда Катарина, свесившись за борт, вынужденно созерцала мутно-зеленую поверхность моря, сопровождавшая ее Лионелла поинтересовалась:

– Может быть, все-таки, посвятишь в свой план, как мы заплатим за наш проезд?

– Это я еще не придумала, – с трудом отозвалась Катарина, чувствуя новые спазмы.

– Хорошенькое дело! – возмущенно прошипела цыганка. – Так думай давай, хватит уже умирать. И так скоро наизнанку вывернешься.

– Отвяжись, без тебя тошно, – огрызнулась Катарина. – Думай сама. Не могу же я одна за всех мозги напрягать.

– Было бы что напрягать, – насмешливо фыркнула Лионелла.

Отвернувшись, цыганка взглянула на матросов, сгрудившихся вокруг бочонка, хитровато прищурилась и произнесла:

– Кажется, я уже придумала.

Повернув голову, Катарина проследила взгляд спутницы и спросила:

– Надеюсь, ничего такого, за что нас могут заковать в кандалы?

– Не беспокойся, никого обчищать не собираюсь, сами все отдадут, – заверила ее Лионелла.

Покинув Катарину, цыганка присоединилась к матросам, оживленно бросавшим кости на днище перевернутого бочонка.

– Эй, парни, на что играете? – бодро поинтересовалась Лионелла.

– Знамо дело, на денежки, – отозвался один из матросов, сверкнув в ухмылке золотым зубом.

– А меня в игру примете? – спросила цыганка.

– Принять можно, было бы, чем ставить, – ответил другой матрос – бородатый, с серьгой в правом ухе.

– Обижаешь, браток, – Лионелла продемонстрировала туго набитый камнями кошель, призванный создавать впечатление состоятельности своей обладательницы. – Ставка будет.

– Тогда мы очень вам рады, леди!

Матросы заметно оживились – судя по плохо скрываемым взглядам, которыми они обменивались, игроки лелеяли надежду как следует облегчить карманы своего нового партнера по игре. Храня абсолютную невозмутимость и ангельскую улыбку на лице, Лионелла заняла место за бочонком и, когда подошла ее очередь, сделала первый бросок. Лица матросов вытянулись, кто-то присвистнул.

– Кажется, я выиграла, – произнесла цыганка так удивленно, что никто бы и не подумал усомниться, что девушка сама поражена неожиданной удачей.

– Новичкам везет, – проворчал бородатый. – Игра еще не закончена.

– Конечно, – охотно согласилась Лионелла, кукольно хлопая ресницами, словно наивная деревенская дурочка. – Давайте еще поиграем.

Игроки снова бросили кости и вновь после броска Лионеллы кубики легли шестерками вверх. Затем все повторилось. Раз за разом цыганка выигрывала, порой не с таким откровенным преимуществом, но постоянно оставаясь в выигрыше. Очень скоро перед ней выросла горка серебряных монет, бородатый матрос лишился своей серьги, а его азартному товарищу пришлось даже расстаться со своим золотым зубом.

– Не бывает такого везения одному человеку, – усомнился бородатый, заподозрив неладное, когда после очередного проигрыша пришел к нерадостному для себя выводу, что для того, чтобы продолжить игру и попытаться отыграться, ему пришлось бы снять собственные штаны.

– Бывает, – со знанием дела заверила его Лионелла. – Просто сегодня удача на моей стороне.

– Чем вы тут занимаетесь бездельники?! – послышался недовольный голос капитана. – Работы не стало?!

Матросы расступились, пропуская вперед капитана Гальяно. Взглянув на него, Лионелла блеснула белозубой улыбкой невинного ангела и предложила:

– Может быть, и вы хотите сыграть?

Взглянув на ее трофеи, Гальяно заметил:

– Похоже, девушка, вы уже порядком обобрали моих парней.

Лионелла пожала плечами и философски ответила:

– Кто-то проигрывает, кто-то выигрывает, это игра.

В очередной раз воссияв невинной улыбкой, цыганка снова предложила:

– Может быть, желаете отыграться за всю команду?

Гальяно окинул взглядом своих матросов. Моряки смотрели на капитана с надеждой, явно ожидая, что тот примет вызов цыганки и отнимет у нее удачу вместе со всем проигранным имуществом экипажа. Судя по возлагаемым на него надеждам, отчетливо читавшимся в глазах матросов, Гальяно и сам был заядлым игроком, причем, весьма удачливым.

Гальяно не разочаровал ни своих матросов, ни Лионеллу.

– Может быть, – кивнул он. – Но кости – детская забава, предпочитаю карты.

Лионелла заметно сникла, к немалому удовольствию матросов, смекнувших, что, по всей видимости, в картах юная любимица фортуны не столь опытна и удачлива. Несмотря на откровенную демонстрацию явного отсутствия какого бы то ни было энтузиазма, тем не менее, Лионелла согласилась, впрочем, довольно-таки нехотя:

– Ну, карты, так карты. Во что играем?

Услышав ответ капитана, цыганка насупилась еще больше. Гальяно предложил ей одну из самых сложных карточных игр, мастеров которой, по слухам, имелось не так уж много и в тонкостях которой, судя по самоуверенности капитана, сам он был весьма сведущ. Но отступать Лионелла не собиралась.

– Какая ставка? – поинтересовалась она.

– А какой бы выигрыш вам самой хотелось получить? – в свою очередь осведомился Гальяно, мастерски тасуя колоду.

Лионелла ненадолго задумалась.

– Ну-у, например, наш бесплатный проезд до Эр-Шихорама, – предложила она.

– Серьезная ставка, – усмехнулся капитан. – Что ж, тогда в случае проигрыша вы отдадите мне все, что есть при себе у вас и ваших спутников. Кроме одежды, конечно, ни к чему моим парням соблазняться голыми девицами. Ну как, принимаете ставку?

– Принимаю, – вздохнула Лионелла.

Гальяно передал колоду матросу, чей рот не так давно утратил возможность сверкать золотым зубом. Тот вновь перетасовал колоду и сдал карты. Игра началась.

Матросы сгрудились за спиной своего капитана. Катарина также подошла поближе. Чувствовала она себя по-прежнему отвратительно, однако интерес, вызванный всем происходящим, немного приглушил муки желудка. Почему-то у девушки сложилось твердое убеждение, что ее спутница играет, мягко говоря, не совсем честно и попросту дурачит своих противников.

Вытянув шеи, матросы следили за картами, ложившимися на днище бочонка.

– Итак, ваше последнее слово, – с ухмылкой и полной уверенностью в собственном превосходстве произнес Гальяно, когда партия приблизилась к завершению.

– Увы, – вздохнула Лионелла и вскрыла карты.

Ухмылка медленно исчезла с лица капитана, Лионелла же, напротив, расцвела. Матросы разом издали горестный вздох, окончательно распрощавшись с надеждой если не заполучить назад все свое добро, то хотя бы лишить его невероятно удачливую девчонку.

– Ты выиграла? – недоуменно спросила Катарина.

Благородное воспитание, которое без особого успеха пытались привить своему непослушному чаду герцог и герцогиня Ламберанские, не предполагало обучение азартным играм, в силу чего юная дворянка абсолютно не разбиралась в подобных вопросах.

– Конечно, – ответила Лионелла, сузив глаза в лукавом прищуре. – Итак, капитан, наш проезд уже оплачен?

– Выходит, что так, – проворчал Гальяно, скрежетнув зубами в плохо скрываемом раздражении.

– Желаете отыграться? – осведомилась цыганка с явной издевкой, словно дразня проигравшегося соперника.

– Пожалуй, на сегодня хватит, – благоразумно отказался капитан, чувствуя, что в этот день удача не на его стороне, а может быть, и заподозрив, что неспроста эта самая удача сопутствует хитрой девчонке.

– Да, действительно, что-то засиделась я с вами, – согласилась Лионелла самым беспечным и наивным тоном. – У меня же еще дел столько, надо носик припудрить, кудри завить…

Она первой поднялась из-за игрового стола, которым служил бочонок. Вставая, Лионелла зацепилась за отогнутый уголок железной полосы, что ободом стягивала бочонок. Ее кожаный кошель, висевший на поясе, с громким треском разорвался, предательски обнажив свое содержимое и высыпав его на палубу на всеобщее обозрение. Катарина обмерла, поняв, что везение явно закончилось и сейчас удача повернется к ним совсем другой стороной.

– Да это же простые камни! – в негодовании воскликнул матрос без золотого зуба.

– Ой, кажется, не тот кошель взяла, – попыталась оправдаться Лионелла, впрочем, не столь убедительно, как ей это удавалось обычно.

Капитан нахмурился.

– Сдается мне, сеньорита, что вы мошенница, – заметил он.

– Я выиграла честно! – возразила цыганка.

– А я уже в этом не уверен, – усомнился Гальяно.

– Игра была нечестной! – возмущенно поддержал капитана бородатый матрос, вновь взлелеяв надежду, что все проигранное девчонке серебро вернется обратно и золотая серьга снова займет свое законное место в мочке правого уха. – Ей даже ставить было нечем!

Капитан поднялся на ноги и произнес:

– Да вы, похоже, жулики, а никакие не купцы.

Он кивнул своим матросам:

– Хватайте их, ребята.

Девушки переглянулись и отступили назад. Катарина крикнула что было сил:

– Мирингельм!

Чародей появился на удивление быстро, словно только и ждал, когда его позовут. Впрочем, на это у него оказались свои причины, о чем он и поведал незамедлительно:

– Сударыня, я нашел рецепт снадобья. Для него нам понадобится…

– Некогда! – отмахнулась Катарина.

– Что-то случилось? – поинтересовался Мирингельм.

– Наших бьют! – сообщила ему Лионелла.

– В самом деле?

– Да!

– В таком случае вам наверняка может понадобиться вот это.

Мирингельм протянул девушкам шпагу и кнут.

– Соображаешь! – похвалила чародея Лионелла, хватаясь за кнутовище.

– Иногда, – справедливости ради внесла поправку Катарина, с трудом выдернув свою ржавую шпагу из ножен. – Как ты догадался?

Чародей не успел ответить. Исполняя приказ капитана, матросы со всех сторон набросились на самозваных купцов. Звонко щелкнул кнут, шпага со свистом рассекла воздух и морякам пришлось отступить столь же поспешно, сколь решительно чуть ранее они устремились вперед, при этом потирая те части своих просоленных морем тел, куда пришлись удары кнута и уколы шпаги.

– Взять! – повторил приказ Гальяно.

На всякий случай вооружившись чем попало – кто попавшимся под руку ведром, кто веревкой, кто шваброй, моряки снова двинулись в атаку, на сей раз более осмотрительно, ибо уже убедились, что две хрупкие с виду девчонки совсем не так безобидны, как может показаться на первый взгляд. Кроме того, за спинами девушек горой возвышался могучий Мирингельм. Будучи на две головы выше любого из моряков и необычайно широк в плечах, он внушал достаточные опасения, несмотря на добродушно-наивное выражение лица, хотя на деле являлся гораздо более безобидным, нежели его юные спутницы. Чародей уже успел сменить нелепый и неудобный для себя наряд, в который его облачила Катарина, на свое обычное одеяние и сейчас больше напоминал собою лесного медведя.

На палубе завязалась потасовка. Несмотря на всю свою ловкость и мастерское владение кнутом и шпагой, девушкам было совсем не просто противостоять превосходящим по численности противникам.

– Может быть, поможешь?! – окликнула Мирингельма Катарина, когда сразу трое моряков вынудили ее отступить к самому борту.

– Мне наколдовать что-нибудь? – осведомился болотный чародей с обычным спокойствием и абсолютной отстраненностью.

– Забудь про колдовство! – отозвалась Лионелла, разгоняя противников взмахами кнута. – Просто дай кому-нибудь в зубы!

– В самом деле?

– Да!

Мирингельму не пришлось прилагать особых усилий, чтобы справиться с матросами капитана Гальяно. Повернувшись, увалень задел плечом одного из нападавших и тот попросту отлетел в сторону. Еще один, натолкнувшись на верзилу, словно на гранитную глыбу, также упал на палубу. Третий, попытавшись ударить гиганта, скривился от боли в отшибленных пальцах. Сам же Мирингельм, похоже, даже и не понял, что его атаковали.

– Хватайте же их! – в нетерпении подгонял свой нерасторопный экипаж капитан.

Окончательно потеряв терпение, Гальяно сам устремился в атаку, о чем очень скоро пожалел, когда потерял пару передних зубов, наткнувшись в общей свалке то ли на каблук сапога Катарины, то ли на кулак одного из собственных матросов. В потасовке приняли участие все без исключения, даже рулевой покинул свое место за штурвалом. Благодаря последнему обстоятельству, никем не управляемое судно начало мотать из стороны в сторону, на что, впрочем, никто из противников, разгоряченных схваткой, не обращал никакого внимания.

Последствия неуправляемости шхуны не замедлили сказаться. По палубе покатились бочки, усиливая сумятицу и неразбериху, а еще через некоторое время судно внезапно остановилось. С громким треском за борт повалились сразу обе мачты, переломившись посередине, на палубу упали паруса со всей оснасткой, накрыв собой дерущихся людей.

– Капитан, мы напоролись на риф! – истошно завопил матрос, так и не заполучивший назад свой золотой зуб и лишившийся в драке еще двух собственных.

Судно накренилось на бок, сквозь распоротый борт в трюм хлынула морская вода, о чем незамедлительно резким криком сообщил ослик Катарины, первым почувствовав на себе последствия кораблекрушения.

– Мы тонем! – взвыли матросы.

Корабль погружался настолько быстро, что наверняка всякие попытки залатать пробоину были бы бессмысленны. Мигом оценив обстановку, Гальяно заорал:

– Всем заткнуться! Шлюпки на воду!

Бестолково суетясь и мешая друг другу, матросы бросились исполнять приказ капитана. Затопив одну шлюпку и боле-мене удачно спустив на воду другую, моряки покинули тонущий корабль.

Проткнув шпагой полотнище накрывшего ее паруса, Катарина разорвала парусину и вылезла наружу. Вслед за ней выбрались Мирингельм и Лионелла.

– Эй! А как же мы?! – возмутилась Катарина, устремившись к борту, за которым уже отплывала прочь шлюпка со всем экипажем шхуны.

– А вы идите на дно к морскому дьяволу! – зло отозвался Гальяно. – Из-за вас все беды!

Лионелла с ужасом смотрела на воду, подступавшую к самому фальшборту. Пожалуй, впервые цыганка пребывала в такой крайней растерянности. Впрочем, и Катарина в этот момент не знала, что предпринять в сложившейся ситуации, тем более, что мозг сейчас был больше занят сплетением замысловатых ругательств, адресованных капитану шхуны, услышь которые благородный герцог Готран, не избежать бы его непослушному чаду основательной порки.

– И что нам теперь делать? – растерянно пролепетала Лионелла.

– Пузыри пускать! – зло отозвалась Катарина, сердясь не столько на спутницу, так несвоевременно утратившую решительность, сколько на собственное бессилие.

– Барышни чем-то обеспокоены? – наивно осведомился болотный чародей, чем еще больше рассердил юную дворянку.

– Ты ослеп, что ли?! – возмутилась Катарина. – Не видишь? Мы тонем!

– В самом деле?

Давно уже ставшая привычной фраза чародея прозвучала настолько удивленно, будто Мирингельм только что проснулся и узнал неожиданную новость. Теперь рассердилась и Лионелла.

– Да!

– В таком случае я бы посоветовал вывести ваших животных из трюма на палубу, – продолжал Мирингельм, все так же, спокойно и благодушно, словно и не осознавая, что оказался посреди моря на тонущем корабле в компании двух несмышленых девчонок.

Ослик и в самом деле орал не переставая, во всю глотку протестуя против нежелательного купания. Страус, напротив, молчал, будто намеревался героически перенести все невзгоды морского путешествия, выпавшие на его многострадальную долю.

Не дождавшись ответа от своих растерявшихся юных спутниц, Мирингельм спустился в трюм корабля, быстро заполнявшийся водой. Вскоре на палубе появился ослик, недовольно фыркая. Следом за ним чародей чуть ли не силой вытолкал на поверхность из чрева шхуны такого же мокрого и недовольного страуса.

– Я нашел топор, – все так же благодушно сообщил Мирингельм.

– И что? – недоуменно спросила Катарина

– Могу посоветовать разобрать палубу, сколотить плот и добраться вон до того острова, на который уплыли капитан Гальяно и его матросы.

– Какой остров?! – встрепенулась Лионелла.

– Вот тот, – указал чародей.

Поддавшись панике, девушки даже и не обратили внимания на возвышавшийся вдали над водной равниной холмистый берег, куда, собственно, и поспешили капитан шхуны и вся его команда.

Катарина смутилась. Дома, взбираясь в седло или беря в руки шпагу и мушкет, она чувствовала себя непобедимой воительницей, грозной и бесстрашной, достойной своего далекого предка легендарного сэра Астана, и готовой к любым подвигам. Но вот, в очередной раз оказавшись в сложной ситуации, девушка вновь растерялась и теперь злилась сама на себя за эту самую растерянность. А вот Мирингельм – простодушный, недалекий и откровенно туповатый, рассуждал на редкость здраво, ничуть не теряя присутствия духа, чему можно было только позавидовать. Хотя, возможно, в извилинах его явно не слишком развитого мозга просто не осталось места страху и панике, ибо все закоулки были забиты всякой ерундой, вроде хромых рифм его никчемных стишков.

Судя по всему, Лионеллу также уязвили спокойствие и рассудительность их спутника и теперь цыганка была раздосадована, что такая простейшая идея, как постройка плота, пришла в голову не ей – могла бы утереть нос белоручке. А так выставила себя перед ней такой же ни на что не способной дурехой. Чтобы хоть как-то придать себе значимости, цыганка заметила, постаравшись придать голосу как можно больше твердости и уверенности:

– Мы же не успеем сколотить плот.

– А ты побольше языком чеши, – сердито отозвалась Катарина. – Я-то выплыву, а вот ты… Спасать тебя больше не буду.

– Сама себя спаси сначала, – огрызнулась Лионелла.

– Времени у нас предостаточно, – все так же спокойно произнес Мирингельм. – Корабль уже не тонет.

Оглядевшись, девушки поняли, что чародей прав, шхуна и в самом деле прекратила погружение, осев днищем на подводный риф. Однако все же не стоило медлить с попытками покинуть получившее пробоину судно, поскольку первая же достаточно крупная волна могла бы опрокинуть корабль.

– Но если вам кажется, что изготовление плота займет слишком много времени, я мог бы… – продолжил было Мирингельм.

– Нет! – тут же возразила Катарина, сразу поняв, к чему он клонит. – Колдовать не смей!

– Уж лучше плот соорудить, – поддержала ее Лионелла.

Потерпевшие кораблекрушение путешественники, вооружившись единственным топором, принялись разбирать палубу шхуны и связывать доски пеньковыми канатами в большой плот, способный выдержать их самих, а так же пернатого и четвероногого спутников. Полагаться в этом простейшем на вид занятии, но оказавшимся довольно сложным на деле для двух девиц, до сей поры особо не утруждавших себя физическим трудом, пришлось в основном на Мирингельма, еще не растратившего навыки крестьянской жизни. Однако, к счастью для девушек, успевших посадить по несколько заноз, заканчивать постройку плавучего спасательного сооружения им не понадобилось. Передавая Лионелле очередную доску, вырванную Мирингельмом из настила палубы, Катарина оглянулась через плечо и заметила белый парус.

– Корабль! – воскликнула Катарина, на радостях выпустив доску чуть раньше, чем ее успела перехватить Лионелла.

– Корова безрукая! – ругнула ее цыганка, едва успев отпрыгнуть в сторону, чтобы не получить доской по ногам.

– Сама ты корова, – огрызнулась Катарина. – Посмотри туда, балда. Там корабль! Мы спасены!

С северо-востока к потерпевшему крушение судну быстро приближался двухмачтовый бриг. Судя по всему, там заметили в каком бедственном положении находятся путешественники, так как бриг направлялся прямо к ним. Оказавшись на достаточном расстоянии, неизвестный корабль лег в дрейф, с правого борта на воду спустили шлюпку.

– Эй, мы здесь! – Катарина замахала руками, привлекая внимание людей, находившихся в шлюпке.

– Это и так понятно, что мы здесь, а не там, – проворчала Лионелла, скорее по привычке делать все наперекор спутнице и сопернице, чем имея на это более веские основания, ибо и сама была несказанно рада нежданным спасителям, избавившим путешественников, а особенно ее, от перспективы оказаться на дне – плот плотом, а все ж таки, умея плавать не лучше топора, цыганка нисколько не горела желанием продолжать путь на таком ненадежном сооружении, хотя бы и только до острова.

Катарина оставила колкость Лионеллы без ответа – сейчас она не испытывала ни малейшего желания вступать в бесполезную словесную перепалку с цыганкой. Впрочем, и Лионелла не собиралась особо дразнить свою неверную спутницу и постоянную соперницу. Обеих девушек настолько обрадовало появление незнакомого корабля, сулившее им спасение, что ни одна из них не задумалась о том, что моря бороздят не только честные моряки но и лихие пираты, которые совсем не прочь нажиться на чужих несчастьях. Впрочем, к упоминаемому столетию на водных просторах царило такое же спокойствие, как и на континенте, не омрачаемое битвами и грабежами. Если когда и случались мелкие стычки, это не считалось такими уж серьезными событиями, чтобы страшные слухи о них будоражили мирных жителей побережья.

Один из людей, находившихся в шлюпке, приветливо помахал рукой и учтиво осведомился:

– Не требуется ли вам помощь?

– Еще как требуется! – заверила его Катарина.

– И как можно скорее, – подтвердила ее слова Лионелла.

Мирингельм не проронил ни слова, его лик хранил обычное смешанное выражение задумчивости, рассеянности и отрешенности. Ослик настороженно поводил ушами, страус крутил головой, всем своим видом демонстрируя крайнюю степень недоверчивости к незнакомцам, как, впрочем, и ко всем своим спутникам. Если пернатый скакун Лионеллы обладал достаточно развитым умом, способным мыслить, то наверняка он уже неоднократно проклял тот миг, когда незадачливый болотный чародей своей неумелой магией вырвал его из привычной среды обитания и сделал частью столь странной компании.

– Добро пожаловать на борт нашего судна, – пригласил все тот же человек в шлюпке.

– Мы не одни, – посчитала своим долгом предупредить Лионелла, не собираясь бросать своего пернатого скакуна и не сомневаясь, что и спутница не пожелает оставить ослика на произвол судьбы.

– Мы примем на борт вас всех, – заверил девушек незнакомец, расплывшись в радушной улыбке, чем окончательно расположил к себе.

Транспортировка потерпевших крушение со шхуны на бриг прошла без особых хлопот, даже страус безропотно позволил погрузить себя сначала в шлюпку, а затем втащить на палубу неизвестного корабля, хотя взгляд гигантской птицы красноречивее всяких слов свидетельствовал о желании лягнуть кого-нибудь.

– Примите нашу признательность за спасение, – выразил Мирингельм благодарность за себя и своих спутниц неизвестным спасителям с учтивостью, достойной истинного дворянина, что никак не вязалось с его обличием заурядного неграмотного крестьянина.

Девушки смутились, слегка уязвленные тем, что им самим не пришло в голову поблагодарить неизвестных моряков за свое спасение.

– Не стоит благодарности, – послышался за спиной сильный молодой голос, при звуках которого Лионелла вздрогнула, ибо узнала без труда. – Это наш долг.

Девушки мгновенно обернулись. Мирингельм, со свойственной ему неторопливостью, сначала почесал подбородок, хмыкнул и только затем повернулся к говорившему. Позади стоял смуглолицый черноглазый молодой человек в начищенной до блеска кирасе, верхнюю губу которого украшали аккуратные усики.

– Альгерадо! – ахнула Лионелла.

– Собственной персоной, – насмешливо отозвался командир городских альгвазилов, чуть склонив голову. – Наш долг предавать преступников в руки закона целыми и невредимыми, – повторил он, – ибо вы находитесь на борту сторожевого корабля флота его королевского величества.

Рука Лионеллы машинально потянулась к кнутовищу, но тут же оказалась в крепких пальцах одного из матросов. Несколько человек предусмотрительно схватили девушек за руки, отобрав у них оружие.

– Как вы нас нашли? – удивилась Катарина, лихорадочно соображая, есть ли хоть какая-то, пусть даже самая невероятная возможность вырваться из неожиданного плена.

– Служба такая, – просто объяснил Альгерадо.

Он окинул внимательным взглядом Мирингельма и продолжил:

– Не имею чести быть знакомым с вами, сеньор, и по службе своей не имею к вам претензий, так что можете считать себя свободным. Не знаю, кем вы являетесь для своих спутниц, однако не советую вмешиваться в правосудие. Вам же, сеньориты, придется предстать перед судом.

– Да что мы такого сделали-то? – попыталась Катарина изобразить праведное возмущение.

Однако, то, что обычно в той или иной степени действовало на отца с матушкой, не произвело должного впечатления на Альгерадо – старший альгвазил оставался непроницаем, как скала.

– Вам напомнить ваши преступления перед законом? – осведомился он.

– Не надо, – буркнула Лионелла. – И что нам теперь грозит? В тюрьму посадят?

– Это решит справедливый суд.

Девушки переглянулись и вздохнули. Обеим подумалось, что после учиненного беспорядка на городской площади в день суда, вряд ли стоит рассчитывать на снисхождение и даже справедливость со стороны толстого судьи.

На палубе появились стражники-альгвазилы, видимо, ранее скрывавшиеся, дабы не вызвать подозрений у двух беглых преступниц, каковыми являлись девушки в глазах Альгерадо и его начальства, отправившего молодого человека в погоню. Альгвазилы сопроводили арестанток в трюм, где обеих привязали к столбам.

– Это обязательно делать? – возмутилась Катарина, почувствовав, как туго затянутая веревка неприятно врезалась в грудь.

– Лучше предостеречься, – бесстрастно отозвался один из стражников

Когда альгвазилы покинули каземат, предоставив арестованных самим себе, Лионелла поерзала, пробуя, насколько прочны путы и очень скоро поняла, что без посторонней помощи ей не освободиться – стражники знали свое дело и узлы вязали умело.

– А этот Альгерадо настойчивый парень, – пробормотала цыганка, признав перед самой собой безуспешность всяких попыток обрести свободу самостоятельно.

– Только не воображай, что он помчался за море из-за тебя, – фыркнула Катарина, не упустив случая поддеть соперницу.

– Да я ничего такого и не думала! – возмутилась Лионелла.

– Да? А кто вздыхал: «Ах, он такой симпатичненький, черноглазенький»? – беспощадно напомнила Катарина.

– Да ты просто завидуешь, – огрызнулась цыганка.

– Чему тут завидовать-то? – изумилась Катарина.

Лионелла ехидно хихикнула.

– Просто я симпатичнее. И на меня симпатичные парни всегда внимание обращают, а в твою сторону даже и не смотрят.

Катарина вся вспыхнула от возмущения. Хорошо, что в полумраке Лионелла не видела, как лицо спутницы покрылось красными пятнами, иначе это дало бы язвительной цыганке лишний повод для насмешек. В силу юного возраста и совсем иных интересов Катарина как-то не задумывалась, насколько может быть привлекательна для противоположного пола, однако краем уха слышала, что в родной Ламберании ее считают одной из красивейших девушек герцогства. И вдруг услышать такое от какой-то безродной бродяжки… Есть от чего прийти в негодование.

– Ты себя в зеркале-то видела? – сердито прошипела дворянка. – Пугало лохматое!

– На себя посмотри, – не осталась в долгу цыганка. – У самой волосья как охапка соломы.

Катарина скрипнула зубами от злости, хотя и не могла не признать правоту спутницы – за время потасовки на палубе шхуны поистрепалась не только одежда, но и прическа. Впрочем, и Лионелла видок имела ничуть не лучше.

– Да если я захочу, этот твой Альгерадо будет бегать за мной, как привязанный! – заверила цыганку Катарина, что было весьма опрометчиво, ибо в деле соблазнения молодых людей она не имела абсолютно никакого опыта – до сей поры ей с гораздо большим успехом удавалось обратное.

– Ну, захоти, – подзадорила ее Лионелла, не без удовольствия почувствовав, что сейчас спутница в своей горячности готова на любую глупость, чем и не преминула воспользоваться.

– Больно надо, – фыркнула Катарина, попытавшись собрать в кулак волю и остатки здравого смысла и не поддаться на провокацию коварной цыганки.

– Просто боишься проспорить, – пренебрежительно заметила Лионелла, чем окончательно вывела дворянку из себя.

– Ах так?! – не выдержала Катарина. – Тогда давай спорить. Та из нас, кто больше заинтересует Альгерадо, та… та…

Она запнулась на полуслове, не зная, что предложить. Лионелла внесла свое предложение:

– Той из нас достанется вся награда за принца.

– По рукам, – согласилась Катарина.

Лионелла хихикнула. Только сейчас, заключив пари, Катарина поняла, что изрядно сглупила. Собственная несдержанность в очередной раз подвела девушку. Пообещать окрутить Альгерадо было гораздо легче, нежели выполнить обещание. До сих пор Катарина даже не задумывалась об обольщении кого-либо, и уж конечно не владела этим искусством, определенными навыками в коем по общепринятому сложившемуся и крепко устоявшемуся мнению каждая женщина обладает чуть ли не с пеленок.

Катарине недолго пришлось злиться на себя и соперницу, так примитивно сыгравшую на не лучших качествах ее характера. От этого занятия юную дворянку отвлек возглас Лионеллы:

– Ты слышишь?!

Катарина, что называется, навострила уши. Кажется, снаружи происходило нечто необычное, слышались возбужденные крики, топот сапог по палубе.

– Может, Мирингельм опять что-то учудил? – предположила Катарина, на миг забыв, что рассердилась на спутницу.

Когда альгвазилы уводили девушек, болотный чародей не проронил ни слова в защиту своих спутниц. Хотя и Катарина, и Лионелла уже привыкли к чудаковатости Мирингельма, такая его отстраненность от происходящего слегка покоробила обеих и даже обидела. Теперь же девушкам хотелось думать, что спутник все же решил прийти им на выручку – все-таки, несмотря на все свои странности, Мирингельм показал себя надежным товарищем в дороге. А в любом неожиданном переполохе можно было в первую очередь заподозрить незадачливого чародея, магия которого причиняла окружающим немало беспокойства.

Однако последующие события заставили усомниться в причастности Мирингельма к происходящему. Послышался грохот пушечного выстрела, затем еще один, а вскоре крики и звуки выстрелов слились в шуме самого настоящего боя.

– На нас напали? – недоуменно спросила Катарина, взглянув в сторону спутницы.

Лионелла не успела озвучить свои предположения по поводу происходящего. С оглушительным треском в стороны разлетелись щепки и, пробив борт корабля, чуть ли не мимо самого носа цыганки пролетело пушечное ядро. Ошарашено посмотрев на пробоину, сквозь которую в каземат снаружи хлынул дневной свет, Лионелла пробормотала:

– Ой.

На счастье пленниц пушечная перестрелка вскоре прекратилась. Свет, проникающий в брешь, померк, корабль встряхнуло, словно что-то массивное ударило его в борт, вслед за этим прозвучала команда:

– На абордаж!

– Да, на нас напали, – произнесла Лионелла, ответив наконец на вопрос спутницы.

– И без тебя уже поняла, – буркнула Катарина.

Шум, доносившийся сверху, не оставлял места сомнениям – на палубе происходит самая настоящая битва. Яростные крики, звон клинков, выстрелы мушкетов – все слилось в едином гвалте.

Схватка длилась недолго. Когда наверху все смолкло, Лионелла спросила:

– Кто победил? Наши?

Вряд ли вопрос был адресован Катарине, скорее просто мысль беспокойства соскользнула на язык, но поскольку в каземате они находились лишь вдвоем, то отозвалась именно Катарина.

– Где ты тут наших увидела? – пробурчала она.

– Не цепляйся к словам, – огрызнулась Лионелла. – Ты же поняла, о чем я, не прикидывайся полной идиоткой.

– Сама ты идиотка, – оскорбилась Катарина, – Полная.

– Лучше бы попробовала освободиться, – недовольно посоветовала Лионелла. – А то стоишь без толку, ждешь неизвестно чего.

– Ты уже пробовала, много что получилось? – насмешливо фыркнула Катарина.

– Я-то хоть попыталась…

Препираться девушки могли бы до бесконечности, ибо настроение для этого у обеих сейчас было самое подходящее, да и в свободном времени недостатка не наблюдалось. Тем не менее, продолжая ворчать на Лионеллу, Катарина все же попробовала распутать узлы на своих запястьях, сведенных за столбом. Однако попытки оказались тщетны, веревочные путы держали крепко. До сей поры Катарине всегда казалось, что освободиться от веревок – дело не такое уж сложное, столько историй она слышала, как лихо те или иные герои, связанные своими врагами, перетирали путы, резали их стеклом или даже перегрызали зубами. Кажется, даже сам сэр Астан, легендарный предок юной дворянки, имел в своем арсенале подвигов подобный опыт. Как и всегда, на практике любое дело оказывалось намного сложнее, чем о том толковали всевозможные слухи.

Лионелла так же не оставляла попыток освободить руки. Что бы ни происходило сейчас на палубе и в чью бы пользу не решился исход сражения, по ее мнению лучше было бы иметь большую свободу действий. Впрочем, и цыганка добилась успехов не больше, чем ее спутница.

Это занятие и препирательства девушек были прерваны появлением бородатого незнакомца. Его изобилующая прорехами безрукавка давно уже лишилась всех застежек и распахнутые полы обнажали впалый живот и торчащие ребра. Из-за широкого пояса человека торчала рукоять пистолета, а в худенькой ручонке он сжимал саблю.

Увидев арестанток, он заметно удивился.

– Это кто у нас тут? – произнес незнакомец.

– Свои, – отозвалась Лионелла, не моргнув глазом. – Отвязывай скорее. Сколько можно ждать?

Катарина изумилась не меньше, чем хронически недоедающий, судя по его виду, бородач, но ей хватило ума не вмешиваться. Если в голове спутницы созрел какой-то план, пусть воплощает его в жизнь. Получится – хорошо, а нет – будет повод лишний раз ткнуть носом, а то и дать хорошего пинка, чтоб не слишком задавалась.

– Да вы кто вообще такие? – недоуменно спросил бородач. – Капитан вас знает?

– Конечно, знает! – бойко заверила его Лионелла. – Он тебя за нами и послал.

– Да?! – еще больше изумился незнакомец.

Он озадаченно поскреб пятерней в затылке, напрягая все свои мозговые извилины и мучительно пытаясь вспомнить, не упустил ли из памяти какой-либо из приказов капитана.

– Не помню, – пробормотал бородач.

Несмотря на крайнюю неопределенность собственного положения и дальнейшей судьбы, Катарина едва не хихикнула, настолько нелепо выглядел сейчас этот тощий незнакомец, пытаясь выудить из памяти то, что туда никогда не закладывалось.

Бородач снова почесал в затылке, затем вынул нож и шагнул к Лионелле. Уже совсем было собравшись перерезать веревки, стягивавшие руки девушки, он вдруг остановился и снова спросил:

– А кто вы такие?

– Отвязывай, – поторопила его цыганка. – Все остальное узнаешь у капитана.

– Да вы меня обманываете! – воскликнул бородач, каким-то чудом наконец сообразив, что дело нечисто.

При этом в его голосе было столько наивности и детской обиды, что Катарина не удержалась и прыснула смехом. Лионелла метнула в ее сторону такой взгляд, что не понадобилось бы никаких слов выразить то, что она сейчас думает о спутнице. Бородатый также оглянулся на Катарину и окончательно уверился в своих подозрениях.

– Э-э, нет, так не пойдет, – произнес он, погрозив пальцем. – Меня так просто не проведешь.

– Ну да, – насмешливо фыркнула Лионелла. – Тебя провести еще проще.

Снова взглянув в сторону Катарины, она добавила:

– А ты дура безмозглая.

– Сама ты дура, – огрызнулась Катарина. – Не смогла какого-то идиота оболванить.

– Между прочим, я все слышу, – оскорбился бородач.

– Не обращай на нее внимания, – успокоила его Лионелла. – Ты не идиот. Ты такой красавчик.

Явно польщенный такими словами бородач расправил плечи, гордо выпятив вперед свои ребра. Катарина вновь едва не рассмеялась.

– Может, познакомимся поближе? – предложила Лионелла, мгновенно сменив тактику.

– Может быть, – согласился бородач, приблизившись к ней вплотную. – Ты ничего… Аппетитная.

Катарина скорчила гримасу, всем своим видом показывая, какого невысокого мнения она о внешности цыганки. Впрочем, этот тощий невзрачный мужичонка вряд ли пользовался большим вниманием со стороны женщин, так что ему даже рябая кривобокая деревенская девка показалась бы привлекательной.

Бородач облизнул потрескавшиеся губы, словно собирался попробовать на вкус аппетитную, по его словам, девушку. Обеими ладонями он жадно схватился за грудь цыганки, при этом идиотски хихикнув. Лионелла вожделенно закатила глаза, демонстрируя несказанное удовольствие от этого грубого прикосновения, и прошептала:

– Отвяжи меня, и мы очень интересно проведем время.

– Поиграем так, – отозвался бородач.

– Ну, тогда извини, – произнесла цыганка, мгновенно утратив все признаки человека, находящегося на верхней стадии блаженства.

Жесткий удар коленом в пах, согнул тощее тело бородача пополам. Судорожно хватая ртом воздух, словно рыба, попавшая на берег, он отступил на шаг, при этом повернувшись к Катарине. Это неосторожное движение стоило ему еще одного пинка, теперь уже от дворянки и по лицу. Не успев даже охнуть, бородач без чувств рухнул на пол.

– Ну и что дальше? – поинтересовалась Катарина.

– Надо бы у него кинжал вытащить, – предложила предприимчивая цыганка новый план действий. – Тогда можно будет веревки перерезать.

– Ну и как ты его вытаскивать собралась? – удивилась Катарина.

Она, конечно, готова была признать, где-то глубоко в душе, что соперница обладает гораздо большей ловкостью, но подобная идея в данной ситуации казалась попросту неосуществимой.

– М-да, – вынужденно согласилась Лионелла. – Пожалуй, не дотянуться.

Бессознательное тело поверженного тощего незнакомца и в самом деле мирно сопело на приличном расстоянии как от одной девушки, так и от другой. Будучи связанными в обнимку со столбами за спиной, ни одна из них не имела возможности дотянуться до пояса бородача, из-за которого высовывалась рукоять заветного кинжала.

– Ничего толком сделать не можешь, – пробурчала Катарина, не упустив случая поддеть соперницу.

– Сама виновата, – огрызнулась Лионелла. – Не могла его подопнуть ко мне поближе? Курица безмозглая.

– Сама ты!.. – оскорбилась Катарина. – Распыхтелась тут как квашня, когда этот придурок тебя лапал.

– Зато я хоть что-то придумала, – попыталась уязвить ее цыганка. – А ты стояла столбом, как последняя бестолочь, только глазами хлопала.

Катарина насмешливо фыркнула, выражая свое невысокое мнение о сомнительных идеях попутчицы.

– Вижу я, как ты придумала. Теперь вот тянись за своим кинжалом, посмотрю, как у тебя это получится.

– Получилось бы, если б ты не мешала, – снова огрызнулась цыганка.

– Я мешала?! – возмутилась Катарина. – И это вместо благодарности?!

– За что мне тебя благодарить? – совершенно искренне удивилась Лионелла. – Я и сама могла бы дать пинка в морду этому придурку. И у меня, между прочим, это получилось бы гораздо лучше.

– Ну, ты и змея… – процедила Катарина сквозь зубы, при этом испытывая острое желание выдрать сопернице пару локонов из растрепавшейся в потасовках прически, благо, что связанные за спиной руки не позволяли осуществить желаемое.

– Не шипи, – осадила ее цыганка. – Сама как змеюка.

При этом она принялась стягивать с себя один сапог, уперевшись в каблук носком другого сапога.

– У тебя что, ноги вспотели? – попыталась съязвить Катарина, хотя прекрасно поняла, что собирается предпринять спутница.

Ей и самой в голову пришла та же мысль – попытаться босой ногой дотянуться до пояса поверженного бородача и вытянуть заветный кинжал. Но уж коли цыганка начала действовать первой, Катарина не могла не оспорить ее потуги просто из духа противоречия.

Впрочем, Лионелла не успела ни стянуть сапог, ни ответить на выпад дворянки достойной колкостью. По деревянному трапу загрохотали подкованные сапоги и вниз спустились несколько человек. Судя по виду, все они были моряками, а судя по обилию холодного и огнестрельного оружия, моряками далеко не самыми мирными.

– Где этот полудурок?! – послышался рычащий голос, который вполне мог бы принадлежать очень крупному человеку. – Всегда все приходится делать самому, ни на кого нельзя положиться. Еще полчаса назад приказал проверить трюм этой лоханки!

– Он здесь, мой капитан! – браво доложил обладателю рычащего голоса усатый моряк в кожаной безрукавке, увидев распростертое тело худосочного бородача.

Матросы расступились, из-за их спин появился капитан. На деле он оказался довольно невелик ростом и пузат, как графин тарсунианских стеклодувов, славившихся своими изделиями по всему свету. Широкополая шляпа с засаленным слипшимся оперением, делала его похожим на старый гриб.

Ни Лионелла, ни Катарина не проронили ни слова, не желая привлекать к себе излишнего внимания незнакомых моряков. Обеим подумалось, что было бы гораздо лучше остаться незамеченными в полумраке. После услышанной девушками перестрелки появление незнакомцев не сулило ничего хорошего, ибо выводы напрашивались самые неутешительные, какими бы невероятными они не казались.

– Он что, дрыхнет?! – возмутился низкорослый предводитель незнакомых моряков. – Почему этот парень валяется в присутствии своего капитана?

– Его кто-то вырубил, мой капитан, – доложил все тот же усатый моряк, бегло осмотрев лежавшего, и обнаружив след от удара на его физиономии.

– И кто же это так постарался? – поинтересовался капитан.

Лионелла вжалась в столб спиной, словно захотела слиться со своей деревянной опорой в единое целое. У Катарины появилось точно такое же желание, но именно она и выдала незнакомцам свое присутствие. От витавшей в воздухе пыли, поднятой ядром, и просочившихся в трюм сквозь брешь пороховых газов так засвербело в носу, что сдерживаться просто не было мочи и девушка предательски чихнула.

Незнакомцы разом обернулись, схватившись за рукояти пистолетов и кинжалов.

– Да мы тут не одни! – удивленно воскликнул капитан. – Святое коромысло!

Он вскинул голову, оглядывая девушек. Против ожидания, черты его лица, показавшегося из под шляпы, оказались вполне приятными. Катарине даже подумалось, что своими усами и бородкой капитан незнакомцев похож на портреты древних благородных рыцарей, украшавших стены картинной галереи в замке отца.

– Балда, – в сердцах процедила Лионелла сквозь зубы, метнув в спутницу сердитый взгляд.

– Сама такая, – огрызнулась Катарина.

Не отвлекаясь на препирательства с соперницей, цыганка мило улыбнулась невысокому пухлому капитану:

– Доброе утро.

– Уже вечер, к вашему сведению, – поправил ее толстяк и осведомился: – С кем имею честь?

При этом он перевел взгляд на Катарину. В другом месте и в другое время в ответ на такой простой вопрос девушка представилась бы кто она есть такая с гордостью и достоинством, присущими властителям Ламберании, и даже с некоторым оттенком надменности, для которой, впрочем, в настоящее время не имелось достаточных оснований, ибо славное некогда герцогство переживало некоторый упадок. Теперь же Катарина совершенно растерялась, не зная, насколько можно быть откровенной с этими странными незнакомцами, похожими на пиратов из старинных преданий. На выручку пришла Лионелла.

– Мы путешественники, – просто сказала цыганка.

– И как же прикажете вас величать, сеньориты? – снова поинтересовался капитан с галантностью завзятого дворянина в седьмом поколении.

Скрывать имена не имело никакого смысла, поэтому Лионелла назвала себя и свою спутницу.

– А вы кто такие? – спросила Катарина, не столько из интереса, сколько из опасения показаться на фоне бойкой языкастой цыганки испуганной деревенской дурочкой, которой и сказать-то нечего. – Пираты?

Моряки переглянулись. Капитан рассмеялся, тут же его смех, как по команде, угодливо подхватили остальные. Даже тощий бородач, пришедший, наконец, в чувство, но по-прежнему остававшийся в горизонтальном положении, издал какие-то козлиные звуки, что, по-видимому, означало хихиканье. Капитан щелкнул пальцами, и так же разом матросы смолкли. Судя по всему, несмотря на неказистый облик, толстячок пользовался весьма солидным авторитетом у своей команды.

– Ну что вы, сударыня, какие же мы пираты? – произнес капитан елейным голоском. – Мы честные негоцианты и берем только то, что по праву считаем своим. Позвольте представиться. Капитан вольной торговой шхуны Чезе Генорре.

Капитан снял свою шляпу, обнажив намечавшуюся плешь в обрамлении длинных хорошо расчесанных волос, и склонил голову в реверансе, принятом при королевских дворах. Кем бы ни являлись эти люди, их предводитель явно имел понятия об этикете.

– Может быть, честные негоцианты развяжут нам руки? – прозрачно намекнула Лионелла на некоторые неудобства, которые обе девушки испытывали при разговоре.

– Разумеется, – заверил ее Генорре и кивнул своим матросам: – Ну-ка, живо!..

Моряки быстро отвязали девушек. Лионелла с удовольствием размяла затекшие запястья, Катарина одернула одежду, заподозрив, что подручные капитана Генорре слишком уж откровенно пялятся на нее.

– А позвольте-ка узнать, сударыни, почему вы совершаете свое путешествие в столь неудобственных условиях? – снова спросил Генорре с прежней галантностью и столь витиевато, что Катарина даже не сразу поняла, что он имеет в виду.

К счастью, Лионелла, как всегда, оказалась более сметливой и находчивой и вновь приняла нить разговора в свои руки:

– Мне кажется, нам есть, что обсудить, – произнесла она, придав голосу всю значимость, на которую только была способна. – Наедине, – добавила цыганка еще более многозначительно.

Генорре не пришлось долго убеждать. Щелкнув пальцами, он приказал своим матросам:

– Эй, вы! Брысь отсюда! Займитесь делом на палубе.

Моряки не замедлили исполнить приказ своего капитана. Лишь тощий бородач, уже полностью очухавшийся, слегка замешкался, видимо, собираясь пожаловаться своему предводителю на не слишком обходительное отношение со стороны девушек, отпечатавшееся на его физиономии внушительным синяком. Однако получив хорошего пинка под зад от усатого боцмана, покинул трюм и он.

– Итак, я готов вас выслушать, очаровательные сеньориты, – произнес Генорре, вновь превратившись в само обаяние и галантность.

При этом он снова посмотрел на Катарину. Не зная, что задумала спутница, и не представляя себе, что же ответить, Катарина почувствовала себя круглой идиоткой и даже покраснела от досады, благо, в полумраке этого не было заметно.

Но находчивая цыганка в очередной раз переключила внимание толстенького капитана на себя:

– Мы отправились в путешествие по очень важному делу, сеньор Генорре. Нам необходимо попасть в Эр-Шихорам.

– Однако это не объясняет, почему вы совершаете свое путешествие связанными в трюме королевского сторожевого корабля, да еще в совершенно противоположном направлении, – справедливо заметил капитан.

– Двум беззащитным девушкам тяжело приходится в пути, а мир устроен так несправедливо… – горестно вздохнула Лионелла.

– Другими словами, вам пришлось нарушить закон, – уточнил Генорре.

– А вам разве не доводилось нарушать законы, сеньор капитан? – с хитрецой поинтересовалась Лионелла. – Сдается мне, что и вы попали на борт этого корабля не как честный негоциант.

Генорре расхохотался.

– Похоже, мы отлично понимаем друг друга, – сказал он, почему-то снова оглянувшись на Катарину, видимо, удивляясь ее молчаливости.

Но Лионелла взяла толстячка под локоть, для чего ей пришлось немножко наклониться, и этим вновь отвлекла его внимание от своей спутницы:

– Раз уж мы так хорошо понимаем друг друга, сеньор капитан, то вполне можем договориться как деловые люди.

– Очень может быть, – кивнул Генорре. – Все зависит от ценности предложения.

– Думаю, ценность вас заинтересует, – заверила его цыганка, не моргнув глазом, чем совершенно сбила Катарину с толку.

Юная дочь герцога Готрана не могла себе и представить, что такого они могут предложить так называемым негоциантам, на деле без сомнения являвшимся самыми настоящими морскими разбойниками, и в обмен на что. Хотя, насчет второго еще можно было догадаться.

– Доставьте нас в Эр-Шихорам, – продолжала Лионелла, подтвердив догадку спутницы.

– Куда именно? – уточнил пират. – Эр-Шихорам не такая уж маленькая страна.

– В порт, – просто сказала Лионелла, не имея ни малейшего представления, как называются города южного побережья.

– То есть, в Гат-Табеш? – снова уточнил капитан.

– Вот-вот, именно туда! – легко согласилась цыганка.

– Что взамен? – поинтересовался Генорре. – Не поймите превратно, сеньорита, – тут же оговорился он, – но любой труд требует вознаграждения.

– Ну разумеется, – согласилась Лионелла, тщательно подбирая слова. – В оплату ваших забот мы предоставим в ваше полное распоряжение некоторую часть того, что будем иметь в результате нашего путешествия.

Витиеватые словосочетания ничуть не сбили капитана с толку.

– Иными словами, сейчас у вас нет абсолютно ничего, – понял он.

– Не совсем так, – ответила цыганка. – У нас есть очень ценные сведения.

– Позвольте узнать, в чем же их ценность? – осведомился Генорре.

Катарина просто поражалась его долготерпению и выдержке. Сама она давно б уже влепила Лионелле звонкую затрещину, настолько ее утомили многочисленные намеки на неизвестно что. Умеет цыганка морочить людям голову. И где только научилась таким замысловатым выражениям?

Между тем Лионелла продолжала воплощать свою новую задумку в жизнь, вдохновенно наматывая все новы витки лапши на уши заинтересовавшегося ее враньем Генорре.

– Вы когда-нибудь слышали о сокровищах острова Белиарн? – спросила она, понизив голос, хотя подслушивать их разговор было абсолютно некому.

– Признаюсь честно, до сей поры я даже не слышал это название, хотя не первый год хожу по морям, – ответил Генорре с изрядной долей сомнения.

Катарина закусила губу. Уж слишком опасную игру затеяла соперница. Довольно неосмотрительно с ее стороны было втирать про несуществующий остров человеку, избороздившему моря вдоль и поперек. А уж в том, что название острова выдумала сама цыганка, причем, только что, не оставалось никаких сомнений.

Однако Лионелла ничуть не смутилась явным недоверием собеседника.

– Об этом острове мало известно, он лежит вдалеке от торговых путей.

– Допустим, – кивнул Генорре. – Однако, насколько мне не изменяет память, вы направляетесь не на остров, а в Эр-Шихорам.

– В том-то все и дело, – подтвердила Лионелла. – В Эр-Шихораме живет человек, который знает, где зарыты сокровища.

– Поподробней, пожалуйста, – потребовал капитан.

Далее последовало такое, что Катарина уже оказалась не способна ни запомнить, ни здраво осмыслить. Словно сорвавшись с цепи, Лионелла принялась с упоением сочинять замысловатую историю о потомках древнего дворянского рода, чьи предки закопали свои несметные богатства на далеком острове и перебрались в Эр-Шихорам, спасаясь от преследования, где поступили на службу к местному правителю. Даже Генорре, похоже, утомило обилие подробностей и персонажей в повествовании разговорившейся цыганки.

– Подведем итог, сеньорита, – прервал он, наконец, затянувшийся монолог цыганки, когда почувствовал лишнюю тяжесть в голове от ее болтовни. – Я доставлю вас в Гат-Табеш, где мы отыщем нужного человека, затем мы отправимся на остров, откопаем сокровища и я получу с этого дельца…

Капитан ненадолго задумался. Времени хватило, чтобы в образовавшуюся паузу Лионелла втиснула свое предложение:

– Двадцать процентов.

– Сеньорита, это не деловой разговор, – возразил Генорре. – Дорога дальняя, расходы предстоят большие, я думаю все затраты вполне окупят процентов шестьдесят от сделки.

– Сеньор, это чистый грабеж! – возмутилась Лионелла. – Тридцать еще куда ни шло…

– Пятьдесят пять, и то только потому, что мы давно знакомы, уже целый час, и я очарован вашими черными глазами, сеньорита, – пошел на небольшую уступку Генорре.

– Чувствуется, что вы торговый человек, сеньор капитан, – не сдавалась цыганка. – Но согласитесь, истинные хозяева сокровищ мы, и только мы знаем как разыскать клад, и отдать свое добро больше чем за сорок процентов от его стоимости, да и то лишь из уважения к такому галантному кабальеро…

– Если уж на то пошло, очаровательная сеньорита, истинные хозяева сокровищ не вы, а потомки тех, кто зарыл эти богатства на острове, – не согласился капитан. – Но исключительно из душевной доброты и природной честности я готов пойти на небывалые уступки и согласиться ровно на половину. Пятьдесят на пятьдесят.

– Ваша честность достойна награды, – заверила Лионелла. – Считайте, что мы договорились.

Она протянула капитану руку, намереваясь подтвердить заключение честной сделки рукопожатием. Генорре улыбнулся, взял пальцы девушки в свою ладонь и коснулся их губами.

– Ах, вы так романтичны, – проворковала Лионелла, отведя томный взгляд. – Вы такой галантный кавалер.

Находясь за спиной капитана, Катарина скорчила гримасу, демонстрируя свое отвращение этими нежностями спутницы с пухленьким неказистым Генорре. Ответом послужил высунутый язык цыганки, что тоже осталось незамеченным капитаном, склонившимся в поклоне, насколько это было возможно при его телосложении, и лобызавшим пальцы своей новой деловой партнерши.

– Не увлекайтесь, сеньор, – потребовала Лионелла, сочтя, что влажные губы Генорре уже достаточно обслюнявили ее пальцы.

– Тысяча извинений, сеньорита, – вновь проявил капитан галантность, небывалую для его рода занятий. – Прошу вас наверх, я лично подберу каюту, достойную таких очаровательных путешественниц.

Он подал Лионелле руку, девушка демонстративно охотно приняла его предложение. Катарина последовала за ними к трапу на палубу, едва удерживаясь, чтобы не захихикать, настолько нелепой и гротескной казалась ей эта пара.

При первом своем появлении на палубе королевского брига девушки не успели как следует осмотреться, так что если и произошли какие-либо изменения, то ни Лионелла, ни Катарина их не заметили, разве что вся команда корабля теперь была связана и находилась под охраной вооруженных морских бродяг, совсем не похожих на честных негоциантов, как называл их капитан Генорре. Похоже, абордаж корабля прошел умело и быстро. Впрочем, данное обстоятельство нисколько не удивляло. Если уж в мушкетах стражи короля Фернара мирно спали мухи, какой уж ратной доблести ожидать от служителей закона здесь, на краю континента. Далеко не все с такой щепетильностью исполняли свой служебный долг, как старший альгвазил Альгерадо, который, кстати, находился здесь же, со связанными за спиной руками. Судя по растрепанной одежде, помятой кирасе и ссадинам на лице, ему досталось больше всех в схватке, наверняка он один единственный сражался как лев.

Со стороны кормы послышался шум. Дверцы палубной надстройки с треском распахнулись и наружу выпал один из пиратов. Следом за ним появился ослик Катарины, победно фыркая. Для торжества ушастого неказистого животного наверняка имелись весомые основания, ибо выпавший наружу пират явно получил ускорение от его копыта.

Затем еще трое вытащили на палубу Мирингельма. Вернее, чародей вышел сам, пираты просто висели на его плечах, лишь создавая видимость, что крепко держат гиганта. Лицо Мирингельма сохраняло обычное выражение детского недоумения. Лионелла и Катарина нисколько не удивились бы, если б оказалось, что их спутник даже не знает, что бриг подвергся нападению и захвачен. Наверняка вновь складывал свои стишки, когда его отвлекли от этого занятия грубым вмешательством.

Последним на палубу вышел страус. Сначала из дверей высунулась его голова на длинной шее. Кинув по сторонам строгий взгляд, страус вышел наружу целиком, при этом он выглядел настолько грозно, что пришлось бы набраться изрядной храбрости, чтобы подойти к рослой птице, не опасаясь получить хорошего пинка, а то и удара клювом в темя.

– Мы нашли еще одного, мой капитан, – доложил своему предводителю один из пиратов. – И с ним целый зверинец. Сопротивляются.

Неизвестно какая кара могла бы ожидать Мирингельма и животных за сопротивление новым хозяевам корабля, хотя справедливости ради стоит заметить, что сам чародей и не думал сопротивляться – просто при внушительной комплекции гиганта любая атака на него сводилась на нет, но в дело решительно вмешалась Лионелла.

– Сеньор капитан, прошу вас отпустить этого человека, – потребовала она. – Он сопровождает нас, а животные принадлежат нам.

Тонкие брови Генорре, явно выщипанные в ниточку умелым цирюльником, удивленно полезли под самую шляпу.

– Этот человек с вами? – переспросил он, глядя на Лионеллу снизу вверх. – Почему же он не связан, как и вы?

– Я объясню вам потом, – пообещала цыганка и с милой улыбкой многозначительно добавила: – За бокалом хорошего вина, если дождусь от вас приглашения на ужин.

Катарина едва не поперхнулась. Она прекрасно поняла, что прямо сейчас Лионелла, не может сочинить убедительную байку и объяснить капитану, почему сопровождающий девушек верзила не подвергся аресту со стороны стражников, но так откровенно обольщать этого коротконогого пухляка… Сама Катарина ни за что не унизилась бы до подобного, не поступилась бы своим дворянским достоинством. Хотя, какое достоинство может быть у бездомной бродяжки…

На Генорре слова Лионеллы подействовали безотказно. Весь расплывшись в улыбке, он ответил:

– Ловлю вас на слове, очаровательная сеньорита, и, надеюсь, вы не откажете в любезности разделить со мной скромную трапезу морского отшельника.

Обернувшись к своим головорезам, он крикнул:

– Эй вы, придурки, отпустите честного человека!

Пираты сползли с плеч Мирингельма, с явным облегчением, что им не придется заламывать этого верзилу, ибо это наверняка оказалось бы совсем не просто.

– А где же ваш собственный корабль, сеньор? – поинтересовалась Лионелла, заметив, что рядом нет больше ни одного судна.

– На дне, – беспечно ответил Генорре, махнув рукой. – Я тоже расскажу вам об этом за ужином.

– Что вы собираетесь делать с пленниками? – неожиданно спросила Катарина.

Вопрос девушки вызвал новый приступ удивления у капитана – видимо, он уже счел ее крайне скромной, зажатой и молчаливой особой, на которую не стоит тратить слишком много времени и личного обаяния.

– В прежние времена всех их отправили бы по доске на корм акулам, – ответил Генорре. – Но в наш век утонченности и благородства такие методы сочли бы крайне негуманными. А я не могу бросать тень на свое честное имя и репутацию. Так что не будем грубыми варварами и просто высадим всех на какой-нибудь остров. Вот как раз один есть неподалеку.

– Могу я попросить вас об одной маленькой услуге, сеньор капитан? – осведомилась Катарина.

Генорре удивился еще больше. Оказывается, девчонка не так уж и скромна, осмеливается еще что-то просить.

– Все зависит от того, насколько мала эта услуга, – осторожно отозвался капитан, не рискуя давать опрометчивое обещание.

– Почти ничтожна, – заверила его Катарина. – Я прошу вас оставить на корабле вот этого человека.

Она указала на Альгерадо. Теперь удивился не только Генорре, но и сам старший альгвазил. Лионелла слегка нахмурилась, подозревая, что у соперницы созрел какой-то свой план, отличающийся от ее собственного.

– Позвольте узнать, сеньорита, чем вам так дорог этот молодой человек? – поинтересовался капитан.

– Есть кое-какие старые счеты, – уклончиво ответила Катарина. – Если вы оставите его на острове, нам будет трудно рассчитаться.

– Хм, даже не знаю, – задумался капитан. – Этот молодой воин показал себя очень опасным противником, не хотелось бы оставлять его под боком.

Он взглянул из-под шляпы на Лионеллу и спросил:

– А что скажете вы, душа моя? Стоит ли мне пойти на такой рискованный шаг?

Неизвестно поддержала бы Лионелла просьбу спутницы и соперницы, но ничего ответить она не успела, ибо Катарина не собиралась выпускать инициативу из своих рук. Приблизившись к Генорре вплотную, девушка тихо напомнила:

– Пятьдесят процентов, сеньор капитан.

– В каком смысле? – насторожился Генорре.

– В самом прямом. Наверное, моя спутница забыла упомянуть, что нужного человека в Эр-Шихораме знаю только я, поскольку он мой родственник. Так что делайте выводы.

Если бы Лионелла, большую часть своей жизни занимавшаяся тем, что морочила людям головы, не владела собой настолько хорошо, то наверняка позеленела бы от злости. Курносой дворянке в один миг удалось сделать себя более значимой персоной в глазах любвеобильного пирата, которого цыганка уже почти положила к своим ногам.

Генорре размышлял недолго.

– Что ж, я удовлетворю вашу просьбу, белокурая сеньорита, – кивнул он. – И приглашаю вас на ужин.

Перехватив сердитый взгляд Лионеллы, капитан уточнил:

– Вас обеих, очаровательные сеньориты.