Спустя несколько дней пути раздался долгожданный клич дозорного:

– Земля!

Привычные к своему ремеслу матросы не обратили на сигнал особого внимания, продолжая драить палубу. На их веку это был далеко не первый порт – бесцельное созерцание приближающегося берега не сулило абсолютно ничего интересного, а получить нагоняй от своего сурового капитана не хотелось никому. Милый и обходительный со своими пассажирками Генорре щедро раздавал пинки и подзатыльники матросам за малейшую провинность и даже просто так, ради поддержания на должном уровне собственного авторитета.

За время пути пираты залатали бриг, корпус и оснастка которого несколько пострадала при абордаже. Шхуна самого Генорре, довольно-таки старенькая посудина, по его собственным словам, затонула, получив пробоину. Собственно, ненадлежащее состояние собственного корабля и побудило предприимчивого капитана покуситься на собственность королевского флота, никакой иной выгоды он не получил, если, конечно, не принимать в расчет многообещающие заверения Лионеллы, прожужжавшей толстяку все уши выдуманными сокровищами, якобы ожидающими его на далеком острове, название которого она и сама порой забывала. Впрочем, не только пятьдесят процентов обещанной выгоды подогревали интерес капитана. Насколько заметила Катарина, большое внимание Генорре занимала и сама цыганка, чем последняя беззастенчиво пользовалась. К немалому удовольствию Катарины ей Генорре своего внимания уделял гораздо меньше, хотя и дворянка представляла для капитана большой интерес, ибо, по его мнению, являлась ключом к вымышленным спутницей сокровищам.

Мирингельма, как обычно, не волновало ничего вокруг, он приглядывал за животными, которые, пообвыкшись к жизни морских путешественников, уже не доставляли много хлопот, в свободное же время предавался своему любимому занятию – стихосложению. Результаты своего творчества он изливал на всех подряд, в том числе и на Катарину. Лишь Лионелла, большую часть времени проводившая в обществе капитана Генорре, избежала этой незавидной участи. Матросы отмахивались от верзилы-рифмоплета, Катарина скрипела зубами. Хорошо хоть, что морская болезнь ее больше не мучила.

Услышав крик дозорного, она вышла на палубу. Тут же рядом появилась Лионелла.

– Уже Эр-Шихорам? – поинтересовалась цыганка.

– А я почем знаю? – отозвалась Катарина, пожав плечами, и язвительно добавила: – Спроси у своего нового друга.

– Не завидуй, – не менее язвительно посоветовала цыганка.

– Да чему тут завидовать? – фыркнула Катарина. – Тебя пожалеть впору.

– Себя пожалей, – огрызнулась Лионелла. – А этот толстячок для меня уже на все готов.

– Посмотрим, что он скажет, когда узнает, что все твои байки сплошное вранье, – хихикнула Катарина.

– Да? – усмехнулась цыганка. – А чей это родственник, интересно, живет в Гат-Табеше?

Катарина сразу сникла. Как это ни прискорбно, а ей действительно первой придется испытать на себе гнев обманутого капитана, когда тот узнает, что никакого родственника у Катарины нет ни в Гат-Табеше, ни во всем Эр-Шихораме. Дернул же черт за язык. Цыганка-то сумеет выкрутиться, наплетет, что сама обманута и введена в заблуждение бессовестной спутницей…

Катарина тяжело вздохнула.

– Заврались мы с тобой, подруга, – произнесла она.

– Это точно, – в свою очередь вздохнула Лионелла. – Ну да ничего, как-нибудь выкрутимся. Не в первый раз.

Оглядывая из-под ладони приближающийся берег, цыганка заметила:

– Что-то я тут ни одной башни не вижу. Мы точно в Эр-Шихораме?

– Ты меня, что ли, спрашиваешь? – удивилась Катарина и, не сдержавшись, хихикнула: – Пойди, узнай у своего пузатенького друга.

Лионелла нахмурилась, рассерженная насмешками спутницы, капитан же Генорре сам появился на палубе. По его приказу, матросы свернули паруса и корабль встал на якорь, после чего предводитель «честных негоциантов», как он сам именовал свой экипаж, обратился к Катарине:

– Итак, сеньорита, вы готовы навестить своего родственника?

– Конечно, – кивнула Катарина, лихорадочно соображая, как будет выпутываться на берегу, когда капитан, наконец, поймет, что никакого родственника у нее здесь отродясь не бывало.

– Как далеко от порта он живет? – поинтересовался Генорре.

– Неподалеку от башни, – ляпнула Катарина первое, что пришло на ум.

– От какой? – продолжал выяснять капитан.

От этого вопроса Катарина слегка растерялась, но Лионелла тут же пришла ей на выручку:

– А что, их здесь много?

– Я знаю только башни султанского сераля, – ответил Генорре.

– Султанского чего? – не поняла Катарина.

– Дворца, – пояснил пират.

– Ну, значит, там и будем искать, – просто решила цыганка.

– Будем, – охотно согласился капитан. – Только без вас, сеньорита, – добавил он, ослепив Лионеллу широкой улыбкой, в которой поблескивали металлом два железных зуба.

– Что значит, без меня? – насторожилась цыганка.

– Ну, мы же идем в гости не к вашему родственнику, – пояснил Генорре. – Согласитесь, сеньорита, неприлично вламываться в чужой дом целой толпой. Так что хватит вашей спутницы и меня.

Девушки переглянулись. Взгляд Лионеллы словно требовал от спутницы решительных действий. Катарина и сама нисколько не обрадовалась перспективе оказаться наедине с капитаном, особенно в тот момент, когда он поймет, что его обманули самым бесчестным образом.

– Мы должны идти вдвоем, – поспешно сказала Катарина, для убедительности даже схватив цыганку за руку.

– Интересно знать, почему? – удивился капитан.

– Я в письме сообщила, что мы приедем вместе, – снова ляпнула Катарина первое, что пришло в голову.

Новая ложь прозвучала не слишком убедительно и капитан наверняка мог бы усомниться в искренности слов младшей дочери герцога Готрана, но мысль тут же начала развивать находчивая Лионелла, не оставляя Генорре времени на лишние размышления:

– Мы девушки честные и не можем себе позволить обманывать уважаемого человека, – с пафосом произнесла она. – К тому же, если он заподозрит хоть малейший обман, то не захочет поделиться сведениями, а вы знаете, сеньор капитан…

– Знаю-знаю, – прервал Генорре не в меру разговорчивую цыганку, опасаясь вновь перегрузить свой мозг ненужными подробностями. – Хорошо, пусть будет так, пойдете на берег с нами. Но больше никого. Ваш большой друг и ваши животные останутся на борту корабля.

– Как вас понимать, сеньор? – изобразила Лионелла крайнюю степень возмущения. – Неужели вы нам нисколько не доверяете?

– Ну что вы, сеньориты? Разве я могу позволить себе такую вольность?

Генорре схватил обеих девушек за руки, облобызал их пальчики и клятвенно заверил:

– Если бы я не доверял вам, сеньориты, вас не было бы сейчас на борту моего корабля.

Ни Катарина, ни, тем более, Лионелла ни на мгновение не поверили его словам – обе отлично понимали, что не покинули бриг вместе со всем бывшим экипажем и не остались на острове, куда Генорре высадил всех лишних, по его мнению, людей, исключительно благодаря выдумке цыганки. Однако благодаря этой же самой выдумке девушки оказались в весьма щекотливой ситуации – им приходилось лгать все больше и больше. Видимо, правы были те мудрецы, трактаты которых Катарина так и не удосужилась пролистать, игнорируя усилия своих наставников, что утверждали – ложь затягивает. Несмотря на браваду Лионеллы и надежды Катарины, что все образуется как-нибудь само собой, обе чувствовали, что запутываются все больше и больше. Но и сказать правду не столько любвеобильному, сколько алчному и вспыльчивому капитану, тоже уже не представлялось возможным. Оставалось лишь полагаться на волю случая и судьбу.

Шлюпка доставила капитана Генорре и его пассажирок на оживленный берег, где во всех направлениях сновали десятки людей в пестрых одеждах, перекатывая бочки и перетаскивая тюки. Над портом висел разноголосый гомон, в котором преобладала абсолютно незнакомая девушкам речь смуглолицых жителей Эр-Шихорама. В том, что они действительно прибыли в указанную Мирингельмом страну, сомневаться не приходилось – среди множества разнообразных судов, стоявших на рейде, сразу выделялись знакомые по картинке приземистые корабли с треугольными парусами.

Однако очень скоро капитан вывел юных путешественниц из портовой толчеи и суеты и повел их в глубь города по извилистым тесным и пустынным улочкам. Судя по всему, раньше Генорре приходилось бывать в этом городе неоднократно.

Редкие прохожие с удивлением оглядывались на троих незнакомцев. Но вопрос девушек, чем вызвано столь пристальное внимание к их персонам, Генорре махнул рукой:

– Дикие люди, что с них взять? Посмотрите, сеньорита, вот башня – Капитан указал Катарине на высокое сооружение со шпилем, поднимавшееся ввысь. – Вы можете отыскать дом своего родственника? Как его, кстати, зовут?

При последнем вопросе Катарина слегка замешкалась, все-таки она не обладала даром сочинять так стремительно и беззастенчиво, как это получалось у цыганки, которая снова пришла на помощь:

– Его зовут Педросо, он очень уважаемый человек.

– Странное имя, – удивился капитан. – Не похоже на местные.

– Так он же корнями с нашего берега, – ничуть не смутившись, напомнила Лионелла. – А живет он… – она взглянула на Катарину, – …где?

Взгляд цыганки красноречиво говорил, что ей уже надоело постоянно выкручиваться одной и пора бы уже подруге поучаствовать в затянувшемся обмане, тем более, что идея с несуществующим родственником принадлежала именно ей. При других обстоятельствах Катарина непременно вступила бы в жаркую словесную дуэль и обязательно напомнила бы спутнице, кто втравил их в эту историю, теперь же лишь оставалось играть взятую на себя роль.

– Вон там, – указала Катарина на один из куполов. – Это его дом. Кажется, – благоразумно добавила она на всякий случай.

– Прошу прощения, сеньориты, но мне кажется, что вам неплохо было бы обновить свой гардероб – произнес капитан, лукаво прищурившись.

– Что я слышу, сеньор?! – воскликнула Лионелла, стараясь придать голосу побольше праведного гнева. – По-вашему, мы неподобающе одеты?

– О нет, сеньориты, как можно? – отозвался Генорре, выразив учтивым поклоном заверение в самых искренних чувствах. – Вы чудесно выглядите! Но мне кажется, что отправляться в гости к уважаемому человеку в мужских одеждах, будучи женщинами, не совсем уместно. Все-таки первая встреча с родственником. К тому же у нас чрезвычайно деликатное дело…

– И что же вы предлагаете, сеньор? – нетерпеливо поинтересовалась Лионелла. Обычно предпочитая запутывать других обилием пустых слов и витиеватых фраз, сама цыганка терпеть не могла ждать, пока ей сообщат суть. – Вам же известно насколько небогат наш гардероб.

– Я предлагаю вам заглянуть на местный базар. Уверяю вас, там вы найдете для себя все необходимое.

Предвидя очевидный вопрос Лионеллы, Генорре поспешно добавил:

– Разумеется, все расходы я беру на себя.

– С чего такая щедрость, сеньор, – удивилась Лионелла.

– А разве я могу отказать в чем-либо двум таким очаровательным сеньоритам? – отозвался капитан, излучая саму любезность.

Катарина закусила губу от досады – ей вовсе не улыбалось снова обряжаться в неудобные тряпки. Однако Лионелла, напропалую кокетничая с пиратом, признала его совет разумным и согласилась посетить местных торговцев одеждой. При этом она подмигнула Катарине, явно намекая на то, что в базарной толчее появится возможность улизнуть от недоверчивого капитана.

На базаре девушки вновь почувствовали себя в центре всеобщего и весьма пристального внимания. Смуглолицые уроженцы юго-восточного побережья без всякого стеснения тыкали в их сторону пальцами, что-то кричали и, судя по интонациям, выражали откровенное недовольство появлением чужеземок. Не вытерпев, Лионелла обернулась к провожатому и спросила:

– Чего надо этим обезьянам?

Однако вопрос прозвучал в пустоту, ибо капитана Генорре позади не оказалось.

– Куда он делся? – недоуменно пробормотала цыганка.

Девушки переглянулись, Катарина пожала плечами.

Между тем вокруг начал скапливаться народ. Даже некоторые торговцы покинули свои палатки и подошли ближе. Мужичок средних лет в малиновой феске что-то выговаривал Катарине, топорща усы, обнажая желтые щелястые зубы и источая не самый приятный запах из глубин своего организма прямо ей в лицо. Как ни пыталась Катарина отвернуться или отступить, мужичок всякий раз снова оказывался перед ней и лез в лицо, словно какой-то назойливый жук. Еще двое начали подталкивать Лионеллу, терпения у которой оказалось гораздо меньше, чем у спутницы.

– Знаешь, подруга, мне эти аборигены порядком надоели, – процедила цыганка сквозь зубы.

– Согласна, – кивнула Катарина и оттолкнула от себя назойливого мужичка.

Желтозубый что-то крикнул в толпу, словно призывая всех присутствующих в свидетели неуважительного отношения к нему со стороны незнакомок, и вновь подскочил к Катарине, схватив ее за плечо, за что тут же поплатился здоровьем. Жесткий удар под дых согнул мужичка пополам, а следующий удар коленом в зубы, отбросил его в толпу.

Лионелла, схватив толкающих ее торговцев за отвороты халатов, шмякнула обоих физиономиями друг о друга. Вслед за этим улетучились всякие надежды на мирное решение создавшегося недопонимания – завсегдатаи базарной площади всей массой набросились на чужестранок, отстаивая свои, непонятные другим, традиции. По настоянию Генорре, девушки оставили на борту брига и шпагу, и кнут, так что сейчас могли отбиваться только кулаками и ногами, щедро раздавая пинки и зуботычины.

Поднялись переполох и суматоха, в общей свалке перевернулись несколько корзин с фруктами, по земле покатились апельсины, кого-то впечатали физиономией в связку бананов, несколько человек запутались в парусине рухнувшего навеса.

– Быстрей, подруга! – поторопила Лионелла спутницу, пинком отшвырнув пухлого торговца хлебом прямо в корзину с его товаром. – Бежим отсюда!

– Бежим! – не стала возражать Катарина, перекувырнувшись через одного противника и пробежавшись по спине другого.

Однако покинуть базарную площадь, превратившуюся их общими усилиями в поле битвы, девушкам не удалось. Понеся большие потери в виде синяков, ушибов и прочих мелких травм, а так же ущерб в виде подпорченного товара, но используя значительный численный перевес, торговцы и их добровольные помощники из посетителей схватили нарушительниц спокойствия. Возможно, ловкие, как дикие кошки, девушки и смогли бы отбиться от неповоротливых и нерасторопных обывателей, но в дело вмешались люди в островерхих шлемах и кольчугах, судя по всему – городская стража. Им возмущенные горожане и передали свою добычу, вследствие чего незадачливые путешественницы оказались узницами зиндана.

– Что это было? – недоуменно пробормотала Катарина, отдышавшись.

– Это был арест, – мрачно вздохнула Лионелла, задрав голову и разглядывая решетку, отделявшую их теперь от свободы.

– А за что? – снова спросила Катарина.

– Больше спросить не у кого? – сердито пробурчала цыганка.

Катарина обвела взглядом каменные стены. Чуть в сторонке сидел на корточках, обхватив колени, щупленький человечек с козлячьей бородкой, такой чумазый, что в полутьме зиндана почти сливался со стеной. Сжавшись в комок, он смотрел на девушек круглыми, как блюдца, глазами и больше был похож на гномика. Катарине хватило беглого взгляда, чтобы понять, что к этому обитателю зиндана приставать с расспросами бесполезно.

– А кого я еще должна спрашивать? – не менее сердито продолжила она, обращаясь к спутнице. – Из-за тебя же вся эта заварушка. Черт, плечо болит.

– Я еще и виновата?! – возмутилась цыганка. – Не ты ли первая в драку полезла?

– А кто потащил меня на этот дурацкий базар? – не сдавалась Катарина.

– Уж точно не я, – не уступала цыганка. – Сама на берег потащилась, родственничка своего искать.

– Ты еще про остров свой вспомни, – сердито посоветовала Катарина.

Взаимные упреки посыпались так обильно, что грозили перейти в рукопашную схватку. Слишком много у каждой накопилось обвинений в адрес другой. Глаза чумазого узника еще более округлились, насколько это вообще было возможным.

Однако потасовка не состоялась, ибо в самый жаркий момент спора, призванного безуспешно выяснить, кто же именно из них обеих является истинным источником всех бед, над головами узников загремела решетка и двое стражников спустили вниз лестницу.

– Свобода?! – встрепенулась Катарина.

– Помечтай, – съязвила Лионелла.

– Эй, выпустите нас отсюда! – потребовала Катарина, задрав голову. – Мы ни в чем не виноваты! И я уже есть хочу!

В ответ на ее требование вниз спустился человек, в котором обе девушки с удивлением узнали капитана Генорре. Едва только подошвы сапог пирата коснулись земли, стражники тут же подняли лестницу, тем самым давая понять, что слова Катарины не произвели на них абсолютно никакого впечатления.

– Сеньор! – насмешливо приветствовала капитана Лионелла. – Где это вы шлялись столько времени?

– Почему вы нас оставили?! – возмущенно воскликнула Катарина. – И за что нас арестовали?

– По местным обычаям девушкам запрещено надевать мужскую одежду и ходить по улице с открытым лицом, – с невинной ухмылкой пояснил капитан. – За это сажают в зиндан и секут плетьми, это очень серьезное преступление по местным законам. Вы разве не видели, как ходят здесь женщины?

Катарина и Лионелла переглянулись. Только сейчас обеим пришло в голову, что за все время своего пребывания на эр-шихорамском берегу они до сих пор не увидели ни одной женщины. Те немногие встретившиеся по пути бесформенные создания, закутанные с головы до ног в какие-то цветастые покрывала, ничем не напоминали им представительниц красивейшей половины человечества.

– Вы все знали и молчали?! – гневно вскричала Лионелла. – Да вы бесчестный человек, сеньор!

– Я?! – почти искренне удивился Генорре. – То же самое можно сказать о вас, сеньориты. Что вы мне наплели про какого-то родственника? В этом городе никто не знает человека по имени Педросо, а указанный вами дом принадлежит совсем другому.

– Да вы времени даром не теряли, сеньор! – вскричала цыганка.

– И это вместо того, чтобы помочь нам?! – не менее возмущенно поддержала ее Катарина.

Не успев до конца выплеснуть все свое раздражение друг на друга, теперь обе набросились на Генорре. Однако смутить капитана оказалось не так-то просто.

– Это я-то вам не помогал?! – возмутился пират, повысив голос так, что щупленький сторожил каземата еще больше вжался в стену. – Где ваша совесть, сеньориты?! Не я ли привез вас в этот город, бросив все свои дела?

– Не за бесплатно, – напомнила Лионелла.

– В таком случае, где мои деньги? – поинтересовался Генорре. – Уж не на том ли острове, дорогу к которому знает человек, которого не существует? Вы обманули меня, сеньориты! Наверняка и острова никакого нет!

– Остров есть! – заявила Лионелла так уверенно, словно сама неоднократно бывала на берегу вымышленной ею земли.

– И человек есть! – сгоряча подхватила Катарина не менее уверенно. – Просто он переехал.

Такому заявлению удивилась даже Лионелла.

– Куда переехал? – поинтересовался Генорре.

Катарина не успела ничего придумать, вместо нее ответила цыганка:

– Этого вам знать совсем не обязательно, сеньор. На вас совсем нельзя положиться, вам нельзя доверять.

– Помилуйте, сеньорита! – воскликнул пират. – А кому же еще вы здесь сможете доверять? Будем смотреть правде в глаза, я единственная ваша возможность выбраться из этой ямы и из этого города.

– Пока что мы с вами в одной яме, – справедливо заметила Катарина.

– Будьте уверены, это ненадолго, – заверил капитан. – Очень скоро я окажусь на свободе и только от вас зависит, возьму ли вас с собой.

– Неужели грабеж здесь считается менее ужасным преступлением, чем наш выход на улицу с открытым лицом? – недоверчиво поинтересовалась Лионелла.

– О чем вы, сеньорита? – умело изобразил недоумение Генорре.

– Я о вас, сеньор. Не нужно особого ума, чтобы догадаться, за что вы здесь оказались. Наверняка вломились в тот дом, который мы вам указали. Хотели присвоить карту и все захапать себе?

С каждым разом Лионелла все увереннее говорила о карте, острове и сокровищах, будто и сама уже уверовала в истинность своих фантазий, да и Катарине уже порой начинало казаться, что они отправились за тридевять земель на поиски именно клада, а не пропавшего принца Тьеретта.

– Да за кого вы меня принимаете, сеньорита?! – возмутился капитан обвинениям цыганки.

– За честного негоцианта! – отрезала Лионелла. – Мы специально указали вам чужой дом, чтобы проверить вашу честность, но вы проверку не прошли, сеньор!

Споры и ругань продолжались до самого вечера. Свидетелями перебранки стал не только молчаливый узник, боязливо вжимавшийся в стену и округливший глаза до невозможности, на шум к решетке зиндана подтянулись и несколько стражников. Весело крича что-то на своем языке, они размахивали руками, очевидно, науськивая арестантов друг на друга и ожидая, что словесная перепалка перейдет, наконец, в потасовку, что и послужит отличным развлечением скучающей тюремной охране.

Неожиданно крики стражников утратили веселые нотки, в них зазвучала тревога, послышался звон клинков.

– Что там случилось? – недоуменно пробормотала Катарина, задрав голову и силясь увидеть хоть что-нибудь.

– Наверняка это мои парни пришли на выручку своему капитану! – уверенно заявил Генорре.

– Уверены, сеньор? – Лионелла насмешливо фыркнула. – Ваш экипаж – сборище остолопов.

– Может быть, мозгов у них и маловато, – не стал отрицать Генорре. – Зато отваги хоть отбавляй. Разве вы забыли, что именно с ними я взял на абордаж королевский сторожевой корабль?

– И утопили свое собственное судно, – напомнила Катарина, не сдержавшись.

Уязвленный Генорре нахмурился, девушки весело захихикали над обескураженным капитаном.

Решетка зиндана со скрежетом сдвинулась в сторону, вниз упала лестница. Пренебрегнув правилами приличия, согласно которым, насколько помнила Катарина, следовало бы пропустить дам вперед, капитан первым принялся карабкаться вверх с резвостью, довольно удивительной для его комплекции. За ним последовала Лионелла, следом поспешила Катарина. Лишь щуплый козлобородый узник все так же сидел у стены, словно прирос к ней, провожая сокамерников своими круглыми, как блюдца, глазами.

– Святое коромысло?! – услышала Лионелла удивленный возглас Генорре, как только пират наполовину высунулся наружу из чрева зиндана. – Как вы здесь оказались?!

Видя, что он не торопится вылезать целиком, цыганка бесцеремонно поторопила капитана:

– Сеньор, не будете ли вы так любезны сдвинуть в сторону свой жирный зад?!

– Тысячу извинений, сеньорита, – спохватился Генорре, ничуть, впрочем, не чувствуя себя виноватым, и вылез наружу полностью.

Оказавшись на поверхности, девушки с удивлением увидели Мирингельма.

– Ваша шпага, сударыня, – с учтивым поклоном чародей протянул Катарине ее ржавый клинок. – Ваш кнут, – так же учтиво протянул он цыганке ее оружие. – Мне думается, барышни, что сейчас вам это может понадобиться.

Оглядевшись по сторонам, девушки изумились еще больше. Нескольким стражникам противостояли ослик, бодающийся, словно племенной бычок, страус Лионеллы, щедро раздающий пинки, и… старший альгвазил Альгерадо, разгоняющий тюремную охрану в стороны взмахами шпаги. Последнему стоило немалых усилий сдерживать натиск противников.

Без лишних раздумий Генорре подхватил с земли шест и поспешил на выручку Альгерадо. За ним в бой вступили и Лионелла с Катариной.

– Что с вами, сеньор? – не отказала себе в удовольствии подколоть капитана Лионелла, размахивая хлыстом. – Я вас не узнаю. Неужели не дадите деру?

– Настоящий кабальеро не может себе позволить бросить на произвол судьбы двух беззащитных сеньорит, – отозвался Генорре, умело орудуя шестом и разбрасывая противников в стороны.

– Вернее, оставить без присмотра их карту, – ехидно добавила Лионелла.

Катарина сочла нужным поблагодарить Альгерадо:

– Мы очень признательны вам за помощь, сударь.

– Не стоит благодарности, – сухо ответил альгвазил. – Я всего лишь выполняю свой долг.

Только один Мирингельм остался в стороне от общей свалки. Как ни странно, стража даже не обращала на гиганта никакого внимания. Усевшись на бруствер зиндана, чародей с самым невозмутимым видом раскрыл свою книгу, достал перо с чернильницей и принялся, что-то записывать, очевидно, строки очередного стихотворения, навеянного ему происходящим. От этого невинного занятия его отвлек требовательный возглас Катарины, когда стражников в тюремном дворе заметно прибавилось:

– Мирингельм, ты нам нужен!

– В самом деле? – как обычно рассеянно поинтересовался болотный маг, оторвавшись от своих записей.

– Да! – послышался в ответ раздраженный хор.

Мирингельм захлопнул книгу и вопросительно уставился на своих спутниц, совсем не спеша оторвать свой зад от бруствера.

– Хватит сидеть пнем! – сердито прикрикнула Катарина. – Разгони этих!..

– Наколдуй чего-нибудь! – потребовала Лионелла.

– В самом деле? – тут же оживился чародей.

Он даже, наконец, поднялся на ноги и потер ладони, предвкушая возможность снова проявить свои способности.

– Нет! – тут же возразила Катарина.

– Да! – не менее решительно подтвердила Лионелла.

Альгерадо остался невозмутим, капитан же пиратов с удивлением поинтересовался:

– Ваш друг умеет колдовать, сеньориты?

– Конечно, умеет, – заверила его цыганка.

– Не умеет, – возразила Катарина.

Генорре опешил, он даже шест опустил, за что мог бы поплатиться, если бы хлыст Лионеллы не отогнал от него тюремщиков.

– Так все-таки да или нет? – попробовал уточнить капитан.

В ответ раздался хор:

– Да!

– Нет!

– Советую вам договориться между собой, сеньориты, и сделать это побыстрее, – все так же невозмутимо заметил Альгерадо.

– Подруга, нас сейчас схватят, – привела Лионелла весомый аргумент в свою пользу. – Пусть Мирингельм немножко поколдует, сейчас хуже не будет.

Как не претила Катарине подобная мысль, все же приходилось признать правоту цыганки – стражников оказалось слишком много и путей к бегству из тюремного двора не было видно никаких.

– Ладно, колдуй Мирингельм, – неохотно разрешила Катарина.

– Чего изволите, барышни? – уточнил чародей.

– Сделай так, чтобы у них руки отсохли на пять минут! – потребовала Лионелла.

За неимением времени девушки воздержались от совета болотному магу заглянуть в его книгу, их же новые товарищи еще не знали, на какие промахи способен чародей.

Без тени сомнения в своих действиях Мирингельм воткнул в песок магический жезл, поводил ладонями над хрустальным набалдашником, что-то пробормотал и щелкнул пальцами. Стражники на мгновение замерли, испытывая необычные ощущения. Лионелла чертыхнулась, Катарина простонала, Генорре удивленно присвистнул, помянув святое коромысло, даже Альгерадо на миг утратил невозмутимость и озадаченно хмыкнул. У каждого стражника вдруг оказалось по шесть рук, и каждая рука сжимала по ятагану. Испугавшись в первый момент, очень скоро стражники поняли преимущество своей многоконечности и устремились вперед еще более решительно, чем прежде.

– Мирингельм, придурок, ты что натворил?! – взвизгнула Катарина.

– Переколдовывай! – потребовала Лионелла.

– В самом деле? – пробормотал Мирингельм.

– Сделай, что-нибудь! – крикнула Катарина. – Пусть они потеряют нас из вида!

Только отчаяние побудило юную наследницу ламберанского герцога требовать от колдуна решительных действий, ибо шестирукие чудовища, в которых обратились стражники стараниями Мирингельма, неминуемо пленили бы освободившихся узников и пришедших им на помощь товарищей. Снова оказаться в зиндане в ожидании приговора и неизвестности Катарине совсем не хотелось.

Мирингельм не заставил себя упрашивать. Он вновь произнес заклинание над хрустальным набалдашником своего жезла и щелкнул пальцами. Порыв ветра взметнул в воздух пыль и песок, над тюремным двором, а вскоре и над всем городом поднялась бурая туча…