Когда берега Эр-Шихорама остались далеко за кормой, путешественники поняли, что несколько поторопились, отправившись в путь так поспешно. Вернее, понял это Генорре, когда спустился в трюм в поисках хотя бы одной бутылочки рома и обнаружил легкую течь, о чем и сообщил всем остальным. Прогнав с борта судна экипаж и выбросив прежнего капитана, как-то никто из новых владельцев корабля не удосужился узнать, чего ради он пристал к пустынному берегу. Теперь ответ стал очевиден. Повреждение не являлось слишком уж серьезным, однако залатать корпус судна в открытом море не представлялось возможным.

Генорре взял на себя обязанности капитана, ибо из всех лишь он один знал толк в мореходстве, умел ориентироваться в море, прокладывать курс и управляться с парусами. Всем остальным пришлось стать матросами. Мирингельм принял новую обязанность с обычным спокойствием, девушки морщились, Альгерадо хмурился. Альгвазил вообще проявлял недовольство по поводу того, что ему пришлось хотя бы так участвовать в захвате и угоне корабля. Но, по его словам, он не мог отступиться от долга и оставить без своего присмотра троих преступников, то есть Катарину, Лионеллу и Генорре. Таким образом к водам Северного моря путешественники отправились в прежнем составе, Генорре даже забрал с собой верблюдицу, не пожелав оставлять на берегу свой законный трофей, хотя животное и не питало к новому владельцу явной симпатии и более было послушно Альгерадо.

Узнав о повреждении, девушки чуть было не сцепились меж собой, готовые обвинить во всех бедах друг друга. Альгерадо посоветовал поскорее добраться до ближайшего порта, однако Генорре, все еще не утративший надежду обогатиться за счет мифических сокровищ, якобы закопанных на выдуманном цыганкой острове, поспешил успокоить спутников, заявив, что повреждение достаточно незначительное. Что касается Мирингельма, чародей ни на что не обращал внимания и, пожалуй, единственный из всех, выполнял новые для себя обязанности с обычным спокойствием, в отличие от юных спутниц, готовых по всякому поводу и без повода затеять склоку, и альгвазила, не испытывавшего никакого удовольствия от вынужденного подчинения приказам Генорре, которого по долгу службы обязан был арестовать.

Пират же наслаждался своей властью, пользуясь выгодными для себя обстоятельствами. Особенное удовольствие капитану доставляло поруководить альгвазилом, в лице которого он не без оснований видел угрозу осуществлению собственных замыслов, а так же соперника, ибо заметил, что девушки, вниманием которых, особенно Лионеллы, он пытался завладеть сам, преследуя свои корыстные цели, это самое внимание больше уделяют молодому красавцу. Впрочем, и у Лионеллы, и у Катарины в отношении Альгерадо имелись собственные планы, не имеющие ничего общего с чувством хоть какой-либо влюбленности – обеими руководил лишь дух соперничества.

– Подтяните этот шкот, сеньор, – потребовал Генорре, указав альгвазилу на снасти, и добавил с ядовитой усмешкой: – Будьте так любезны.

– Как вам будет угодно, сеньор, – отозвался Альгерадо с изрядной долей сарказма.

Капитан припал левым глазом к окуляру подзорной трубы и окинул вооруженным взглядом горизонт.

– Святое коромысло! – вырвалось у Генорре, когда в поле его зрения попал двухмачтовый бриг, полным ходом двигавшийся наперерез захваченному им эр-шихорамскому кораблю. – Это же мой корабль!

– Вернее, мой, сеньор, – поправил его альгвазил, устремив взгляд в том же направлении и узнав в очертаниях судна корабль королевского флота.

– Это спорный вопрос сеньор, – не согласился пират.

– Ну и чем нам это грозит? – поинтересовалась Катарина.

– Неприятностями? – пробурчал Генорре, снова припав к окуляру подзорной трубы.

– В самом деле? – спросила Лионелла и чертыхнулась в сердцах, покосившись на Мирингельма, невозмутимо драившего палубу шваброй.

– Без всяких сомнений, – заверил ее Генорре. – Это же пираты. Я вижу все тот же черный флаг на флагштоке.

– Думаю, уж вы-то найдете с ними общий язык, сеньор, – усмехнулся Альгерадо. – Тем более, что там ваши парни, такие же честные негоцианты, как и вы.

– Уже не мои, сеньор, – проворчал Генорре. – И сдается мне, что они собираются взять нас на абордаж.

– И что мы будем делать? – спросила Катарина, испуганно поежившись.

– Драться, конечно! – решительно и воинственно воскликнула Лионелла, взмахнув своим кнутом.

– Я думаю, – произнес капитан, скрестив руки на груди и наморщив лоб с выражением крайней сосредоточенности на лице.

Альгерадо усмехнулся, всем своим видом демонстрируя очень невысокое мнение об умственных способностях человека, возложившего на себя обязанности предводителя столь странной компании.

Катарина тронула за плечо Мирингельма, увлеченно пытавшегося стереть шваброй темное пятно с палубы.

– Мирингельм, хватит уже шваброй махать! – потребовала она и сообщила: – На нас напали!

– В самом деле? – удивился чародей.

– Угу, – подтвердила цыганка, покусывая губы и ожидая от Генорре какой-либо здравой мысли.

Капитан перевел взгляд на болотного мага и произнес:

– А может…

– Нет! – в один голос тут же возразили девушки.

Генорре снова приложился оком к подзорной трубе, окинул взглядом горизонт и вдруг приободрился.

– Господа, я вижу остров! – сообщил он.

– И чем нам это поможет? – скептически поинтересовался Альгерадо.

– Скоро узнаете. Право руля! Черт возьми, почему никого нет у штурвала?

– Вообще-то у штурвала должны были быть вы, сеньор, – с усмешкой напомнил альгвазил.

– Все приходится делать самому, – посетовал пират, берясь за рулевое колесо.

Особенности конструкции эр-шихорамского корабля придавали ему гораздо большую скорость, однако ветхость судна эту самую скорость заметно снижала, так что беглецы оказались практически на равных с преследующим их бригом. Однако очень скоро команда пиратского корабля попыталась компенсировать недостаток быстроходности артиллерийским огнем. Прогрохотал выстрел, и мимо мачты со свистом промчалось пушечное ядро, зарывшись в волны где-то впереди.

Катарина присела от испуга, да и цыганка заметно побледнела.

– Святое коромысло! – прорычал Генорре, закладывая на штурвал новый галс, дабы лишить противников возможности как следует прицелиться.

– Нет ли у вас какого-нибудь огнестрельного оружия, сеньор? – поинтересовался Альгерадо.

– Может быть, вы запамятовали, сеньор, но мы с вами давно уже путешествуем вместе и я имею не больше вашего, – ехидно отозвался капитан. – А на этой посудине один только хлам.

– Жаль, – произнес Альгерадо. – Сейчас хотя бы пистолет, уж я постарался бы поубавить пыл у ваших стрелков.

– Они уже не мои, – поправил его пират.

Мимо снова просвистело ядро.

– Наше счастье, что вы не научили свою команду как следует стрелять, сеньор, – заметил Альгерадо.

– По-моему, я что-то видела в трюме, – вспомнила Лионелла. – Я сейчас!

Девушка поспешно умчалась вниз и вскоре вытащила на палубу тяжеленное длинноствольное оружие.

– Хм, это не совсем то, что хотелось бы, – произнес Альгерадо, с сомнением оглядывая старинную аркебузу.

– Но все-таки лучше, чем ничего, – не упустил капитан случай позлорадствовать. – Давайте, сеньор, покажите вашу меткость.

– Сначала эту штуку надо проверить, – посоветовала Катарина, вспомнив, в каком плачевном состоянии пребывали ее собственные пистолеты.

– Надо, – согласился Альгерадо, приступив к осмотру аркебузы. – Не хотелось бы доставить удовольствие нашему капитану и оказаться с оторванной головой.

Генорре пренебрежительно усмехнулся, всем своим видом показывая, что у него имеются гораздо более важные заботы, чем ожидание несчастий, могущих свалиться на голову альгвазила.

– А я и боеприпасы нашла, – сообщила Лионелла, постаравшись казаться еще более полезной.

С этими словами она поставила на днище перевернутого бочонка два кожаных подсумка с пулями и порохом.

– Благодарю, сеньорита, – с галантным поклоном отозвался Альгерадо.

– Может, ее смазать надо? – предположила Катарина, неожиданно почувствовав укол ревности и не желая утрачивать внимание Альгерадо.

– Оно и так в смазке, – вместо альгвазила ответила цыганка, так же не собираясь уступать.

Наблюдая за неуклюжими попытками двух соперниц завладеть вниманием молодого служителя закона, изрядно отвлекавшими последнего от осмотра оружия, Генорре покачал головой и пробормотал:

– Святое коромысло…

Мирингельм в задумчивости теребил подбородок, не выпуская из другой руки швабру – он словно размышлял: стоит ли продолжить прерванное занятие или подождать, пока ему укажут заняться чем-нибудь другим.

Под непрекращающимся обстрелом носового орудия брига Генорре подвел корабль к острову и повел вдоль береговой полосы.

– Не посадите нас на мель, сеньор, – предостерег капитана Альгерадо.

– Вы удивитесь, сеньор, но именно это я и собираюсь сделать, – с ухмылкой сообщил пират.

– Вы, сеньор, вряд ли сможете меня удивить, – язвительно заверил его Альгерадо.

– Не пора ли показать свою меткость, сеньор? – ворчливо поинтересовался Генорре. – Или, быть может, лучше сразу признаться, что стрелок вы неважнецкий?

– Оружие готово, – невозмутимо кивнул Альгерадо.

– Только надобности в нем уже нет никакой, – произнес пират, резко выкручивая штурвал так, что все едва не попадали с ног.

Одна Катарина не устояла и чуть было не упала – лишь крепкая рука Альгерадо уберегла ее юное, но уже такое многострадальное тело от новых синяков и шишек.

– Что такое?! – недовольно вскрикнула Лионелла.

Цыганку раздосадовал не столько чрезмерно резкий маневр, сколько то, что ей самой не пришло в голову постараться упасть на руки Альгерадо. Девушка нисколько не сомневалась, что падение соперницы не было случайностью.

– Тысяча извинений, сеньориты! – прорычал капитан. – Держитесь!

Он направил судно в узкий залив, берега которого покрывали густые заросли. Как и обещал пират, очень скоро корабль сел днищем на песок.

– А теперь быстро все на берег! – скомандовал Генорре. – Эй, колдун, выводи зверье!

В этот раз Мирингельм проявил необычайное проворство и не заставил повторять дважды. Вместе с Альгерадо и Катариной они быстро вытолкали всю четвероногую и пернатую живность за борт.

Лионелла слегка замешкалась.

– Столько готовились и даже ни разу не бабахнуть, – проворчала цыганка, направив аркебузу в сторону брига, бросившего якорь в отдалении. – Ну уж нет.

Она едва только успела запалить фитиль – от этого воинственного занятия ее бесцеремонно отвлек Генорре, подхватив на руки.

– Прошу вас поторопиться, сеньорита, – произнес пират и вместе со своей ношей спрыгнул в воду.

Так, держа девушку на руках, он и вышел на берег последним. Лионелла предпочла бы, чтобы ее персоной были заняты руки Альгерадо, но цыганку утешало, что до такого не додумалась соперница.

– Это и есть ваш план, сеньор? – поинтересовался альгвазил, как только пират вышел из воды и опустил цыганку на землю. – Застрять на этом острове?

– Не совсем, сеньор, – ответил Генорре. – Вы умеете плавать?

– Я умею! – вызвалась Катарина, почувствовав азарт.

– Рад это слышать, сеньорита, но я спросил не вас, – сразу же разочаровал ее капитан, что, впрочем, сделал весьма галантно, как истинный кабальеро.

Получив утвердительный ответ альгвазила, Генорре продолжал развивать свою мысль:

– Сейчас эти разбойники на шлюпках отправятся к нашему кораблику, чтобы хорошенько пограбить, а мы с вами, сеньор, тем временем заберемся на бриг и угоним его.

– Без меня?! – по-детски обиделась Катарина, разочаровавшись, что ее собираются лишить отличного приключения, где можно вдоволь помахать шпагой.

– Без нас?! – ревниво поправила ее цыганка, тоже посчитавшая себя несправедливо обделенной очередной порцией подвигов, и забыв в своей обиде, что с ее умением плавать до корабля ей точно не добраться.

– Для вас, сеньориты, и для вашего колдуна найдется другая работа, не менее опасная, – заверил девушек капитан. – Вы поведете зверинец к восточному берегу, заодно своими следами собьете с толку пиратов. Там мы вас и подберем.

– Вы уверены, что все будет именно так? – усомнился Альгерадо.

– Точно вам говорю, сеньор, – кивнул Генорре. – Я отлично знаю этих негодяев.

– Еще бы вам их не знать, – усмехнулся альгвазил.

Генорре указал на бриг:

– Смотрите, они спускают шлюпки. Советую нам поторопиться, сеньор. Да и вам, сеньориты, лучше не стоять на месте.

От брига и в самом деле тяжело отплыли две шлюпки, до отказа нагруженные охотниками порыться в трюме эр-шихорамского суденышка, посаженного их бывшим капитаном на мель, и направились к своей добыче. Генорре и Альгерадо переглянулись и бросились вдоль берега к пиратскому кораблю, оставаясь скрытыми от глаз пиратов за прибрежными зарослями. Лионелла толкнула Катарину, та окликнула Мирингельма и все трое погнали свою живность в глубь острова. Ослик, словно чувствуя ответственность момента, был необычайно молчалив, страус, может быть, и хотел бы высказать свое мнение обо всем происходящем недовольным возгласом, но, опасливо покосившись на цыганку, предпочел последовать примеру ослика. Лишь верблюдица флегматично что-то пережевывала, поглядывая на всех с такой надменностью благородной особы королевской крови, что ни Лионелла, ни Катарина не осмелились подступиться к гордому животному. Пришлось Мирингельму позаботиться о верблюдице, что он и сделал без тени сомнения, со свойственными ему непробиваемыми никакими невзгодами непосредственностью и детским бесстрашием.

Заросли качнулись, предательски выдавая присутствие живых существ, что не ускользнуло от внимания одного из пиратов, сидевшего на корме первой шлюпки. На счастье беглецов пират не успел поделиться своими подозрениями с товарищами – огонек фитиля старинной аркебузы на эр-шихорамском корабле наконец-то добрался до заряда, грохнул выстрел и пуля сбила треуголку с его головы, что в свою очередь сбило его самого с мысли.

Заподозрив, что на судне кто-то укрылся в засаде, пираты разрядили в его корму все свои мушкеты и пистолеты. Впрочем, беглецы этого уже не видели, ибо спешили подальше от берега, стремясь пересечь островок в направлении, указанном им Генорре. Когда залив остался настолько далеко, что стали не слышны воинственные крики пиратов, требующих немедленной сдачи тех, кто, по их мнению, спрятался на эр-шихорамском корабле, все с той же стороны прозвучал пушечный выстрел, заставив беглецов остановиться. Катарина и Лионелла переглянулись.

– Что это такое? – обеспокоенно пробормотала Катарина.

– А то ты не слышала? – язвительно отозвалась Лионелла. – Пушка с брига выстрелила.

– По кому?! – снова спросила Катарина.

Лионелла нахмурилась.

– По комарам. Не будь такой глупой курицей!

– Пообзывайся еще! – оскорбилась Катарина. – Там ведь Генорре с Альгерадо.

– Ах, вот в чем дело! – ревниво воскликнула Лионелла. – Беспокоишься об этом красавчике?!

– Это совсем не то, о чем ты подумала, – сразу внесла ясность Катарина, впрочем, не слишком убедительно.

– Ну да, рассказывай, – фыркнула цыганка, не испытывая ни грамма доверия к словам спутницы. – Видела я, как ты вокруг него скакала. Ах, может нам смазать эту штуку? – передразнила она Катарину, глупо хлопая ресницами так, как, по ее мнению, делала дочь ламберанского герцога.

– Я скакала?! – возмутилась Катарина. – Это ты кудахтала: вот пульки, вот порох, сю-сю-сю…

– А ты… А ты… – Впервые Лионелла не нашлась, что сказать пообиднее. – Ну и рожа! – вдруг воскликнула она.

– На свою посмотри! – снова обиделась Катарина.

– Да я не про твою, – отмахнулась цыганка. – Хотя, твоя тоже хороша. Оглянись.

Катарина обернулась и обомлела. Из листвы на нее смотрела смуглая физиономия, разрисованная белыми линиями, с кольцом в носу, словно племенной бычок.

– Это кто? – недоуменно пробормотала Катарина.

– Ты меня спрашиваешь? – прошипела цыганка.

Обе взглянули на Мирингельма, задумчиво почесывавшего подбородок, но практически сразу поняли, что к нему обращаться с тем же вопросом бесполезно.

Между тем из зарослей вокруг появились еще несколько разрисованных человечков. Они оказались именно человечками, ибо ростик имели весьма скромный, не дотягивая даже до плеча ни одной из девушек, не говоря уж о могучем чародее, рядом с которым выглядели просто карликами. Почти у каждого нос украшало кольцо или костяная палочка, у большинства палочки торчали в губах и ушах. Увидев, что на человечках нет абсолютно никакой одежды, Катарина стыдливо покраснела и больше старалась не опускать взгляд ниже макушек незнакомцев, так как в их лица она смотреть тоже не могла, но уже по другим причинам – слишком уж жуткими казались ей подобные издевательства над собой, результатом чего стали костяные украшения в носах, губах и ушах. Лионелла же, напротив, рассматривала человечков ниже пояса с шокирующим спутницу бесстыдством, а вот при взгляде на их лица и ее коробило.

Один из человечков что-то сказал и помахал рукой, словно звал за собой. Его товарищи дружно закивали и заулыбались, обнажив желтые зубы. Хоть лица их, на взгляд обеих девушек, были весьма уродливы, все же поведение островитян казалось доброжелательным.

– Пошли с ними, – предложила Катарина. – Может, накормят.

– Ты всегда только о еде и думаешь, – укорила ее Лионелла. – Лет через десять ты станешь толстой уродиной и никто тебя замуж не возьмет.

– Сама ты уродина! – оскорбилась Катарина.

Раздуть конфликт не получилось, так как в их обмен любезностями вновь вмешались аборигены. Один из них потянул Катарину за рукав, другой легонько похлопал Лионеллу по плечу, все снова дружно заулыбались. На Мирингельма маленькие островитяне поглядывали уважительно, но без опаски.

– Ладно, пошли с этими карапузами, – согласилась цыганка. – Ведь не отвяжутся. Надо же, какие гостеприимные.

Словно поняв ее слова, островитяне радостно запрыгали как дети, чем окончательно убедили девушек в своих добрых намерениях. Мирингельм как всегда остался безучастным ко всему происходящему и молча последовал за своими юными спутницами, потянув за собой верблюдицу.

В большом селении, куда низкорослые аборигены привели путешественников, их встретили настоящим ликованием. Маленькие островитяне радостно запрыгали вокруг, особый их восторг почему-то вызвал Мирингельм.

– Хоть бы листиками прикрылись, – неодобрительно заметила Катарина, по-прежнему не решаясь опускать взгляд вниз, когда повсюду натыкалась этим самым взглядом на голеньких человечков, всю одежду которых составляли узоры на теле и костяные украшения.

– Не будь ханжой, – отмахнулась Лионелла.

В поисках поддержки она взглянула на чародея.

– Скажи ей, Мирингельм.

В следующий миг цыганка пожалела, что своим возгласом вырвала болотного мага из мира его собственных грез, ибо в ответ услышала очередное поэтическое сочинение:

– Море и волны, прибрежный песок,

Джунгли стеной – небольшой островок…

– Стоп! – остановила его Катарина. – Мирингельм, лучше заткнись.

– В самом деле? – удивился чародей.

На этот раз и Лионелла поддержала спутницу, обе девушки ответили хором:

– Да!

Между тем низкорослые обитатели островной деревни, которых оказалось довольно-таки много, развили кипучую деятельность. В честь гостей (по крайней мере, девушкам показалось, что все происходит именно в их честь) загремели большие барабаны и, к немалому удовольствию Катарины, развели огонь под огромным глиняным горшком.

– А ты не верила… – Катарина торжествующе взглянула на цыганку. – Я же говорила, нас тут накормят!

– Пока ты тут пузо набиваешь, корабль без нас уйдет, – высказала опасение Лионелла.

– Не уйдет, – уверенно ответила Катарина. – Альгерадо на такую подлость не способен.

– Он, может быть, и нет, а вот Генорре… – напомнила цыганка. – Хотя, пока он верит в сокровища…

– По-моему, в сокровища он верит уже не очень, – заметила Катарина. – Я бы тоже тебе перестала верить, ты совсем уже завралась.

– Я ж не для себя старалась! – возмутилась Лионелла.

– Ну да! – фыркнула Катарина. – Уж не для меня ли?!

– Ну, не только для себя, – поправилась цыганка.

– Ладно, мы все равно тут не надолго, – успокоила ее Катарина. – перекусим и сразу дальше пойдем. Эй, вы! – окликнула она аборигенов, сновавших вокруг. – Когда уже обедать будем?

Островитяне вновь весело засмеялись. Кривоногий человечек с костяным украшением в нижней губе жестом попросил Катарину нагнуться и надел гостье на шею ожерелье из каких-то неизвестных ей овощей. Затем такое же ожерелье украсило и шею Лионеллы.

– Это у вас салат такой, что ли? – недоуменно спросила Катарина, ничуть не заботясь тем обстоятельством, что аборигены не понимают ни слова из ее речи. – А мяса нету?

– Может, это они нам с собой в дорогу дали, – предположила Лионелла.

– Прошу прощения, барышни, – неожиданно вмешался Мирингельм, на мгновение обретя полную осмысленность взгляда. – Мне кажется, что это приправа.

– Приправа? – недоуменно переспросила Катарина. – К чему?

– К блюду, – просто ответил чародей, пожав плечами.

– К какому блюду? – насторожилась Лионелла, почуяв недоброе.

– В данном случае, наверное, к нам, – пояснил Мирингельм как ни в чем не бывало. – Ведь на здешних островах обитают племена людоедов.

– Ты-то откуда знаешь? – не поверила Катарина.

– Слышал от матросов еще на корабле.

– Так чего же ты сразу не сказал?! – возмутилась цыганка.

– Мирингельм, ты!.. – не менее возмущенно воскликнула Катарина и запнулась, не в силах найти подходящее слово для туповатого чародея. – Ты…

– В самом деле? – неподдельно изумился болотный маг.

– Да! – раздраженно рявкнули девушки хором.

Теперь обеим стало ясно, почему у маленьких аборигенов вызвало такой восторг их появление, особенно Мирингельма, такого огромного и, с гастрономической точки зрения, весьма аппетитного.

– Что будем делать? – спросила Катарина, поежившись.

– То же, что и всегда, – решительно ответила Лионелла. – Мирингельм, засучивай рукава! И не смей переспрашивать, – сердито предупредила она, предвидя обычную фразу чародея. – Мы в самом деле не хотим быть съеденными. Эй, ты!

Она поймала одного из островитян-людоедов за кольцо в носу и приподняла так, что у того округлились глаза. Лионелла стянула с себя овощное ожерелье, одела его на аборигена и объявила:

– Банкета не будет! Мы уходим!

В этот раз аборигены почему-то восприняли слова цыганки без улыбок, хотя вряд ли поняли, что она говорит – возможно, просто догадались, что их потенциальный обед решил воспротивиться попаданию в их же желудки. Толпа взорвалась возбужденными криками, в которых теперь вместо восторга слышались раздражение и даже гнев. Потрясая копьями и дубинами, аборигены обступили путешественников, яснее ясного давая понять, что не собираются поститься только потому, что их намерения не понравились девушкам.

Катарина обнажила шпагу, кольнула ближайшего человечка в голое пузо, другому отвесила хорошего пинка. Лионелла заложила пальцы в рот и лихо свистнула, оглушив людоедов. Взмахом кнута цыганка заставила человечков разбежаться в стороны. Услышав ее свист, верблюдица вздрогнула, страус вскинул голову, а ослик забил копытом, словно боевой жеребец в предвкушении битвы.

– Мирингельм, не стой пнем! – прикрикнула Катарина на чародея. – Наподдай этим голозадым!

Гигант пожал плечами, поднял с земли одно из бревен, видимо, заготовленных местными жителями для какой-то постройки, и одним взмахом смел не менее двадцати этих самых жителей.

Лионелла вскочила верхом на своего страуса и принялась щедро угощать аборигенов ударами кнута. Не отставая от хозяйки, громадная птица отвешивала людоедам такие пинки, что человечки то и дело пролетали над головами своих же соплеменников.

По примеру спутницы Катарина оседлала ослика, правда, выглядела верхом на своем неказистом скакуне гораздо менее внушительно и даже нелепо. У ослика же сложилось собственное мнение, отличное от суждений хозяйки, и он без тени сомнения бросился в бой, активно лягаясь и разбрасывая крупом в стороны низкорослых противников. Впрочем, и у Катарины не имелось достаточно времени, чтобы слишком уж задумываться о том, как она выглядит со стороны – девушка только и успевала размахивать шпагой направо и налево, отбивая выпады копий людоедов.

Войдя в раж, Лионелла пришпорила страуса и помчалась по деревне. Захлестнув кнутом одну из опор, она выдернула ее из-под горшка. Уже вскипевшая вода загасила огонь и разлилась по утоптанной земле. Аборигены заверещали, подпрыгивая и пытаясь уберечь свои голые пятки от разлившегося кипятка, что, по понятным причинам, практически не удавалось.

Лишь одна верблюдица флегматично пережевывала свою жвачку и гордо смотрела куда-то поверх всего происходящего, абсолютно ни на что не обращая внимания.

– Мирингельм, залазь верхом на эту горбатую! – призвала чародея Катарина.

– В самом деле? – с неподдельной искренностью удивился гигант, опустив бревно и предоставив людоедам, уже получившим этой дубиной, возможность мирно расползтись в стороны.

– В самом деле, – передразнила его цыганка, ловким ударом щелкнув кончиком кнута по голым ягодицам одного из людоедов. – Что-то мы тут задержались, надо спешить к берегу, бриг, наверное, уже ждет нас.

Мирингельм послушно отбросил бревно, отдавив при этом ноги сразу пятерым аборигенам, и принялся было взбираться на верблюдицу. Животное с опаской покосилось на могучего чародея, словно засомневалось, сможет ли выдержать на своей спине такого великана. Но узнать на деле на сколько увесист чародей, верблюдице не пришлось. В спину Мирингельма впились несколько малюсеньких стрелок. Великан повел плечами, обернулся и покачнулся. В грудь его ужалили еще несколько стрелок.

– Ты чего?! – испуганно окликнула чародея Катарина, заметив, что и без того глуповатая физиономия великана вообще утратила всякую осмысленность.

Бросив взгляд по сторонам, она заметила стрелков – на крытой пальмовыми листьями кровле одного из строений устроились несколько аборигенов с духовыми трубками. Стрелки также переключили свое внимание на девушек. Один из них плюнул из трубки в сторону Катарины – маленькая стрелка ужалила девушку в плечо. Перед глазами тут же все поплыло.

Лионелла взмахнула кнутом, попытавшись сбить стрелков с крыши, однако и ее ужалила в шею маленькая стрелка. Все краски дня померкли в глазах, больше уже ни Лионелла, ни Катарина ничего не видели…

Первой пришла в себя Катарина. Полное осознание действительности вернулось далеко не сразу: сначала в голову пришли почему-то воспоминания о доме, потом перед мысленным взором проплыли картины всех приключений, выпавших на ее долю после отъезда из отцовского замка, и лишь в последнюю очередь вспомнились самые последние события. Припомнив раскрашенные физиономии маленьких людоедов и представив себе все возможные жуткие последствия, девушка содрогнулась, открыла глаза и стремительно вскочила на ноги. Вернее, только попыталась вскочить, ибо оказалась связанной по рукам и ногам. Единственным утешением послужило то, что ее еще точно не съели, так же как и спутники оказались целы – оба они лежали тут же на земле и тоже связанные.

– Эй! – окликнула их Катарина.

Мирингельм лишь всхрапнул, Лионелла же открыла глаза и повернула голову, словно проснулась именно от зова соперницы.

– Мы где? – спросила цыганка.

Катарина пожала плечами.

– А голова почему так болит? – снова спросила Лионелла

Катарина и в самом деле почувствовала тяжесть в голове. Пока что ей не доводилось пробовать вино в больших количествах, но свое состояние она могла бы сравнить с похмельем.

– Стрелы этих дикарей отравленные, но, к счастью для вас, их яд всего лишь усыпляет жертву, – послышался знакомый мужской голос.

Обе девушки подняли головы и увидели старых знакомых – «честных негоциантов», некогда грабивших корабли под командованием капитана Генорре. Теперь же, судя по всему, ими верховодил усатый Трапион, бывший боцман.

– А вы тут откуда? – удивилась Катарина

– Мы где? – требовательно повторила свой вопрос Лионелла, обращаясь теперь уже к пиратам. – И почему я связана?

– Почему мы связаны? – поправила ее Катарина, возмущенная таким эгоизмом, и метнула в сторону спутницы сердитый взгляд.

– Слишком много вопросов, – поморщился Трапион.

– Надо было и рты им заткнуть, – заметил один из пиратов.

– Раньше вы были поделикатнее с дамами, – проворчала Катарина.

– Раньше им было кого бояться, – пробурчала Лионелла.

Пираты недовольно возроптали – замечание цыганки пришлось им очень не по душе, напомнив о подзатыльниках и затрещинах Генорре.

– Советую вам попридержать языки, дамочки, – предупредил Трапион, постаравшись придать голосу и физиономии подобающую пиратскому главарю грозность, что ему почти удалось.

– Ну, хорошо, не будем ссориться, – произнесла Лионелла, мило улыбнувшись.

Она метнула в сторону спутницы красноречивый взгляд, требуя того же самого. Катарина так же расцвела ангельской улыбкой и для пущей убедительности даже наивно похлопала ресницами, превратившись в милую куколку.

– Не доверяй этим бестиям, капитан! – опасливо предупредил своего главу тощий бородатый матрос, еще не забывший, как ему досталось от обеих девиц в трюме брига.

– Да что они сделают? – пренебрежительно отмахнулся Трапион. – Они же связаны.

Катарина и Лионелла переглянулись, словно безмолвно заверяя друг друга, что освободиться – это лишь дело времени. Но пока это самое время не подошло, в ожидании подходящего момента было совсем неплохо поподробнее узнать о собственном положении в планах пиратов.

– Так что вы задумали, парни? – бодро как ни в чем не бывало спросила Лионелла. – Что вообще происходит? Кажется, мы что-то немножко пропустили.

– Где те маленькие разрисованные чудовища? – в свою очередь поинтересовалась Катарина.

– Мелкие разбежались, – с ухмылкой пояснил Трапион. – Дикий народ, терпеть не могут цивилизованной стрельбы. Мы пошли по вашим следам и появились как раз вовремя. Еще чуть-чуть и вас бы всех сварили. Ваше счастье, что местные туземцы не едят своих пленников сырыми, а то мы, пожалуй, и не успели бы.

– А зачем вы нас связали? – спросила Катарина.

– Затем, что слишком хорошо знаем вашу прыть, сударыни. Теперь мы обменяем вас на наш корабль.

– А при чем тут мы?! – изобразила Лионелла неописуемое изумление.

– Только не вздумайте заговаривать мне зубы и пудрить мозги, как это сделали нашему бывшему капитану, – предупредил Трапион. – Я не знаю, что вы обе ему наплели, но уверен, он вас не оставит и пойдет на переговоры.

– И не лень вам было за нами в лес тащиться? – пробурчала Катарина, на время забыв, что именно этим пиратам обязана целостностью своего молодого организма, едва не оказавшегося обедом для толпы разрисованных людоедов.

– Мы бы с удовольствием потащились в другую сторону, но остались без корабля, – ответил усатый капитан.

– Сами свой корабль проворонили, а мы виноваты… – не переставала возмущаться Катарина. – Взяли бы тот кораблик, который мы оставили в заливе.

– Взяли бы, если б ваши друзья, угнавшие наш бриг, не продырявили ядром корму.

Лионелла оглянулась на мирно посапывавшего Мирингельма и спросила:

– А этот почему не просыпается?

– В него столько стрел всадили, что он еще дня три дрыхнуть будет, – хохотнул один из пиратов.

– Хватит вопросов, – потребовал Трапион. – Отвечайте, где наш корабль?

Девушки в очередной раз переглянулись и пожали плечами с самым невинным видом.

– С чего ты взял, что мы знаем о бриге? – вопросом отозвалась Лионелла.

– Мы ничего не видели, – поддержала ее Катарина.

– А вот мне кажется, что вам очень хорошо все известно о планах ваших друзей, – усомнился в их словах Трапион. – Думаю, если мы продолжим идти в том же направлении, что шли и вы, то выйдем к берегу, где нас ожидает корабль.

– Ну надо же, сколько догадливости, – съязвила Лионелла.

– Раньше так свою сообразительность не проявлял, – согласилась Катарина.

– Поаккуратней, я и обидеться могу, – предупредил новый капитан пиратов. – Он кивнул своим матросам: – Идем дальше. Развяжите девчонкам ноги.

– Они пинаются, – опасливо напомнил тощий бородач.

– Если будут лягаться, дай им по шее, – разрешил Трапион. – А этого, – он указал на посапывавшего чародея, – погрузите на горбатую тварь. Не на себе же нам тащить такую тушу.

Пираты взвалили мощное тело чародея на спину верблюдицы, посматривавшую на них свысока с нескрываемым презрением. Тощий бородач разрезал веревки на ногах девушек и предусмотрительно отступил назад, чтобы не оставаться в прямой досягаемости их сапог. Впрочем, от долгого лежания кровь в конечностях девушек так застоялась, что даже встать они смогли не сразу.

– А где наши животные? – спросила Катарина, забеспокоившись, что не видит и не слышит своего ослика, обычно такого разговорчивого к месту и не к месту.

– Разбежались, – ответил Трапион. – Только вот эта осталась, – он кивком указал на верблюдицу и сердито добавил: – Плюнула в меня, зараза. Прирезал бы гадину, если б не надо было вашего здоровяка везти.

Девушки одновременно прыснули смехом, представив, как верблюдица плюет в усатую физиономию Трапиона.

– Ничего смешного! – рассердился Трапион. – Хватит хихикать! Поднимайтесь и вперед!

– Я есть хочу, – пробурчала Катарина.

– А у меня спина чешется, – сказала Лионелла. – Можно руки развязать?

– Нельзя! – отрезал усатый капитан похищенного брига. – Чесаться и жрать будете, когда вернем наш корабль. Вперед!

Похоже, ожидать от пиратов благородного обхождения, которым, как ни странно, отличался Генорре, не следовало, так что пришлось девушкам подчиниться приказу.

Вереница из десятка морских бродяг потянулась через лес. Один из матросов взялся за повод верблюдицы и повел ее за собой. Трапион предпочитал держаться от горбатого животного подальше – видимо, первое знакомство с верблюдицей действительно было неприятным. За девушками капитан поручил присматривать тощему бородачу. Матрос шагал позади пленниц и то и дело подталкивал их в спины, тут же предусмотрительно отскакивая назад, дабы не получить пинка на сдачу.

– Меня комары кусают, – пожаловалась Катарина.

– Здесь нет комаров, сударыня, – отозвался Трапион.

Он хлопнул себя по шее, раздавив присосавшееся насекомое, посмотрел на то, что осталось на ладони, и добавил:

– Это москиты.

– И москиты тоже кусают! – капризно воскликнула Катарина. – Развяжите руки!

– Ну, конечно, теперь и вам почесаться захотелось, – проворчал усатый капитан. – Терпите. А ты отгоняй от них мошек, – приказал он бородатому.

– Как?! – оторопел тот от новой возложенной на него обязанности.

– Деликатно, – процедил Трапион сквозь зубы.

Он срезал ножом длинную ветку и вручил ее тощему бородачу. Матрос тяжело вздохнул и, поняв, что отвертеться не получится, взял в руки орудие труда. Впрочем, вскоре он изменил свое мнение и даже вошел во вкус, то и дело щелкая веткой по ушам девушек, явно мстя им за прошлые обиды.

Неожиданно шею шедшего впереди матроса обвила змея. Она не упала сверху, а словно была брошена чьей-то рукой. Увидев перед собой рассерженную мордочку с раздвоенным языком, матрос взвыл от ужаса и отпрыгнул назад, сбив с ног двух своих товарищей.

Со свистом распрямилась толстая упругая ветвь и смела с тропы еще троих человек.

– Что за дьявольщина?! – воскликнул Трапион, обнажив саблю и выхватив из-за пояса пистолет. – Кто на нас напал?!

– Я! – послышалось в ответ.

Из зарослей появился Генорре с двумя ятаганами в руках.

– Неужели вы не рады своему капитану? – с ухмылкой поинтересовался бывший пиратский главарь.

– Не очень, – ответил Трапион. – Ты уже не капитан.

Он вскинул пистолет и выстрелил, от неожиданности встречи и испуга напрочь забыв, что именно с этим человеком собирался вести переговоры. Возможно, это было сделано лишь с целью припугнуть бывшего капитана. В любом случае Генорре отлично знал, насколько меток его боцман, поэтому не счел нужным искать укрытие. Впрочем, этого и не понадобилось. Из зарослей высунулась голова осла и боднула одного из пиратов в спину. Не удержавшись на ногах, тот налетел на своего капитана, вследствие чего пуля из пистолета последнего лишь сшибла ветки над головой Генорре.

– На абордаж! – заорал толстенький капитан, неизвестно кому отдавая команду.

С этим воплем он двинул рукоятью ятагана по зубам одному матросу и скрестил клинки с двумя другими.

Катарина и Лионелла переглянулись и отпрыгнули с тропы в разные стороны. Тощий бородач растерялся и заметался между девушками, не зная, кого из них ловить в первую очередь. За свое замешательство ему пришлось заплатить собственным здоровьем, когда сапог Лионеллы врезался в пах. Бородач взвыл и совершил вторую ошибку, повторив промах, уже допущенный при первом знакомстве с девушками, а именно – отвернулся от цыганки, наивно полагая, что тем самым убережет свой отощавший организм от избиения. Надежда оказалась тщетной, ибо теперь бедолага получил удар в челюсть сапогом Катарины. Уже почти в беспамятстве бородач снова повернулся к Лионелле и был окончательно свален с ног ее пинком.

Лионелла присела на корточки и вытащила из-за пояса поверженного матроса кинжал.

– Давай сюда руки, – потребовала она от спутницы.

– Только не порежь меня, – опасливо предупредила ее Катарина.

– Не будь такой неженкой, – пробурчала цыганка. – Давай руки.

Девушки придвинулись друг к другу спинами, Лионелла на ощупь перерезала веревку, стягивавшую запястья Катарины. Освободив руки, Катарина проделала то же самое для спутницы.

– Ну, что, подруга, порезвимся?! – весело воскликнула цыганка.

Из поклажи на спине верблюдицы она вытащила шпагу и бросила Катарине, затем развернула свой кнут. Вооружившись, девушки присоединились к Генорре.

Бой не затянулся надолго. Сочтя, что в ряды противников уже внесена достаточная сумятица, Генорре приказал девушкам:

– Сеньориты, хватайте верблюда и за мной! Хотя нет, лучше впереди меня! Я прикрою вас с тыла.

Воспользовавшись замешательством пиратов, беглецы быстро покинули место схватки. По пути Лионелла сочла необходимым выяснить некоторые подробности.

– Не ожидала от вас такого благородства, сеньор, – сказала она Генорре. – Почему вы вернулись? Честно говоря, мы не надеялись снова вас увидеть.

– А я не сомневалась, что вы нас не бросите, – не согласилась Катарина, но больше из духа противоречия, чем от избытка доверия к пирату.

– Благодарю вас, сеньорита, – Генорре отвесил на ходу галантный поклон Катарине. – Я и не мог вас покинуть, во-первых, вы должны мне долю сокровищ, а во-вторых, двух человек слишком мало для управления кораблем, так что мне нужны и вы, и ваш здоровяк.

– Кажется, я поспешила обвинить вас в благородстве, сеньор, – проворчала Лионелла.

– Как вы нас отыскали в лесу? – полюбопытствовала Катарина.

– Ваш ослик указал мне дорогу, сеньорита, – охотно пояснил Генорре. – Должен признать, у вас очень умное животное. Когда мы с доном Альгерадо увидели на берегу ваших животных, но не обнаружили вас, мы решили, что что-то случилось и вам требуется помощь. Служака увез страуса на борт корабля, я же с осликом поспешил к вам.

Катарина ласково потрепала холку ослика.

– Ты молодец, ушастый! – похвалила она своего скакуна.

– Так значит, моя птичка тоже цела! – оживилась Лионелла.

– Цела и ждет вас, сеньорита, – подтвердил пират.

Позади послышался шум – очухавшиеся после внезапного нападения пираты устремились в погоню.

– Прошу вас поторопиться, сеньориты, – потребовал Генорре.

Вскоре беглецы оказались на берегу, где пират оставил свою шлюпку и быстро погрузились на суденышко. Девушкам пришлось сесть на весла, что вызвало немалое недовольство со стороны Катарины – почему-то ей казалось, что с этой задачей вполне могли бы справиться и Генорре с Лионеллой. Однако капитан занял место на корме у рулевого весла, а на берегу появились пираты, так что за неимением других свободных рук пришлось усмирить дворянскую гордость и взяться за черную работу.

Пока девушки неумелыми взмахами весел вели шлюпку к бригу, стоявшему на якоре на некотором удалении от берега, Генорре вступил в вялую перестрелку с преследователями. Однако очень скоро перестрелка более оживилась, когда из-за мыска на западе показались две шлюпки. Очевидно, пока часть пиратов во главе со своим предводителем шла через джунгли по следам беглецов, другие огибали остров на тех самых шлюпках, на которых отправились грабить эр-шихорамский кораблик. Увидев беглецов и угнанный корабль, пираты на шлюпках налегли на весла.

– Греби быстрей, конопатая! – прикрикнула Лионелла на соперницу.

– Сама быстрее! – огрызнулась Катарина. – Гребу, как могу.

– Без паники, сеньориты! – призвал их к спокойствию Генорре. – На наше счастье ваш служака действительно меткий стрелок.

Требовать каких либо пояснений не пришлось – на корабле грохнула пушка и ядро разнесло в щепки нос первой пиратской шлюпки. Это сразу остудило пыл и остальных пиратов.

Генорре с победным видом подкрутил ус, подмигнул девушкам и произнес:

– Добро пожаловать на борт, сеньориты!