– Святое коромысло! – в негодовании воскликнул Генорре. – Сеньориты, вы что, вдвоем не можете подтянуть один шкот?

Девушкам и в самом деле совсем не просто было управляться с парусами. По возможности на помощь им приходил Альгерадо, чаще же приходилось справляться самим.

– А вы бы подошли и помогли двум слабым девушкам вместо того, чтобы орать! – огрызнулась Лионелла.

– С удовольствием помог бы вам, сеньориты, но кто-то должен управлять этим корытом. Я не могу оставить штурвал. Не стойте, подтяните этот чертов шкот.

Девушки одновременно скорчили гримасы крайнего недовольства, адресованные капитану, и снова ухватились за канат. Однако растрачивать силы на подтягивание паруса им не пришлось – могучие руки ухватились за канат и так резко потянули, что девушки едва не упали, утратив равновесие.

– Мирингельм! – воскликнула Катарина, радуясь не столько тому, что видит чародея в добром здравии, сколько тому, что теперь можно всю физическую работу взвалить на его плечи.

– Ну, наконец-то! – не менее радостно воскликнула Лионелла, испытывая те же смешанные чувства, что и соперница. – Долго же ты спал.

– В самом деле? – удивился великан, закрепляя конец каната.

– Да уж, – со смехом ответили девушки.

Мирингельм действительно провел во сне два дня. Островок с его коренными обитателями, чьи стрелы послужили причиной столь длительного сна чародея, остался далеко за кормой. Там же на острове остались и мятежные пираты, отрекшиеся от своего капитана. Последние удостоились жалости со стороны Катарины, на мгновение поддавшейся слабости, однако капитан был непреклонен и, поминая святое коромысло, наотрез отказался взять их на борт. Впрочем, Альгерадо успокоил Катарину, заверив, что разрушения на эр-шихорамском корабле не так уж велики и при желании пираты вполне могут починить судно и покинуть остров.

Несмотря на крепкие руки Мирингельма, все же управляться с кораблем таким малым экипажем оказалось довольно сложно. Больше всех создавшимся положением были недовольны конечно же девушки, кроме того, между ними в очередной раз обострился дух соперничества. Каждая из них старалась быть поближе к Альгерадо, задирая друг друга, что в свою очередь не очень-то нравилось капитану. Неизвестно, чем именно руководствовался Генорре: испытывал ли он сам какую-либо привязанность к девушкам, беспокоился за неразглашение тайны сокровищ или просто ратовал за поддержание должной дисциплины, однако давал своему экипажу такие поручения, чтобы при их выполнении девушки находились подальше от альгвазила. Насколько Катарина и Лионелла раздражали друг друга, настолько же и Альгерадо с Генорре демонстрировали откровенную взаимную неприязнь. Что же касается Мирингельма, чародей практически постоянно пребывал мыслями так далеко, что был не в состоянии адекватно воспринимать действительность, что, собственно, уже никого не удивляло.

Насколько сложно управлять кораблем столь малыми силами и не имея никакого опыта, все поняли спустя три дня, когда покрепчавший ветер взволновал поверхность моря и к ночи разыгрался шторм. Придя к выводу, что его команда просто не в состоянии расторопно управляться со снастями, Генорре приказал убрать все паруса, пока их не сорвало ветром – бриг лег в дрейф, отдавшись воле волн.

Организм Катарины, слегка пообвыкшийся с морской качкой, теперь вдруг напомнил своей хозяйке, что такие испытания не для него. Девушку так мутило, что даже Лионелла, сперва испытавшая немалое злорадство, прониклась сочувствием к страдающей сопернице. Не в силах терпеть муки, Катарина поспешила на свежий воздух из трюма, куда их обеих прогнал Генорре. Лионелла подставила плечо спутнице, в этот миг девушки забыли о соперничестве и вновь почувствовали себя подругами.

На палубе их встретили соленые брызги, ураганный ветер и недовольный возглас капитана:

– Святое коромысло! Куда вы выперлись, сеньориты?! Живо назад!

– А не засунули бы вы свое коромысло, сеньор!.. – огрызнулась цыганка.

Она погладила Катарину по плечу и участливо спросила, вернее, крикнула в самое ухо, ибо иначе спутница просто ничего не услышала бы за воем ветра и ревом волн:

– Ну как ты, подруга?!

– Умираю, – простонала Катарина, так тихо, что осталась не услышанной.

Впрочем, Лионелла и так отлично понимала, каково сейчас дворянке. Даже она, никогда не имевшая поводов жаловаться на морскую болезнь, боязнь высоты, мигрень и прочие благородные хвори, теперь, находясь на палубе корабля, то вздымавшейся вверх, то падающей вниз, чувствовала себя не намного лучше, чем Катарина.

Палуба накренилась и обе девушки откинулись назад, влепившись спинами в основание грот-мачты. В следующий миг палуба вновь изменила свое положение относительно уровня моря и девушки с такой силой налетели на фальшборт, что едва не перелетели через него и лишь сильные руки подоспевшего Альгерадо уберегли их от участи стать добычей волн.

– Вам лучше спуститься вниз, – посоветовал Альгерадо. – Здесь оставаться слишком опасно.

В подтверждение его слов палубу захлестнула волна, сбив с ног самого альгвазила. Упав на спину, Альгерадо в потоках морской воды заскользил к бреши в фальшборте. Катарина взвизгнула от испуга и, рванувшись вперед, схватила альгвазила за руку, в результате чего оказалась в том же положении, то есть плашмя на животе отправилась к той же бреши. Последней к ним присоединилась Лионелла, в порыве благородного безумства позабыв, что с ее умением плавать ей более, чем остальным, было бы нежелательно оказаться за бортом. Ухватив Катарину за ноги, цыганка так же, на животе, отправилась следом за ней.

– Святое коромысло! – воскликнул капитан, увидев, что почти весь его немногочисленный экипаж смывает за борт штормовая волна.

Вряд ли он успел бы прийти на помощь хоть кому-то, однако ему не пришлось покидать свое место за штурвалом – всех троих у самого борта перехватил чародей.

– Спасибо тебе, Мирингельм, – поблагодарила Катарина болотного мага, поднимаясь на ноги. – Ты спас нам жизнь.

– В самом деле? – переспросил великан.

– Точно! – заверила его Лионелла.

– Вне всяких сомнений, сеньор, – подтвердил Альгерадо, разглаживая ладонью мокрые усы.

– Эй, вы! – окликнул их пират. – Если уж вы все вылезли на палубу, то хотя бы обвяжитесь. Я не собираюсь никого из вас вылавливать из воды.

Мирингельм пропустил совет капитана мимо ушей, остальные же не успели им воспользоваться, ибо Катарина, вытянув руку, с ужасом взвизгнула:

– Это что?!

Безучастным к ее возгласу остался опять же лишь один Мирингельм, он даже не обернулся. Взглядам же остальных в сполохах молний явилось нечто огромное и живое, перекатывавшееся в волнах. Альгерадо сохранил невозмутимый вид, как подобает истинному рыцарю перед лицом любой опасности, Лионелла же очень хорошо поняла испуг подруги – исполинское животное запросто могло бы продырявить днище корабля одним ударом хвоста.

– А вон еще! – воскликнула цыганка, увидев в волнах другое животное, такое же громадное, как и первое.

– И еще, – добавил Альгерадо. – Их тут много.

– Морские змеи! – опознал животных Генорре. – На нерест идут. В это время года им и шторм нипочем.

– На куда они идут? – не поняла Катарина.

– На нерест, – повторила Лионелла и добавила от себя: – Балда.

– Сама, ты!.. – огрызнулась Катарина.

– Следует понимать вас так, что сейчас этим тварям не до охоты? – уточнил Альгерадо, коснувшись самого волнующего всех при данных обстоятельствах вопроса.

– Точно! – подтвердил Генорре. – Они идут нереститься к северным берегами и не обращают внимания ни на что вокруг.

В этот момент корпус корабля содрогнулся, словно зацепился днищем за риф. Девушки одновременно взвизгнули.

– Не ори ты! – толкнула Лионелла соперницу, пытаясь скрыть собственный испуг.

– Это я ору?! – возмутилась Катарина. – Сама верещишь как резаная прямо мне в ухо!

Очередная волна, перекатившаяся через палубу судна, прервала их склоку, а заодно сорвала с места один из ящиков. Ударившись о якорный ворот, ящик выбил стопор и якорь скользнул за борт. Через мгновение якорный канат натянулся и все почувствовали значительное ускорение.

– Святое коромысло! – вскричал Генорре, вцепившись в штурвал. – Сеньор, рубите канат!

Альгерадо схватился за топор и устремился было на бак, к якорному клюзу, однако вдруг остановился.

– Так вы говорите, сеньор, эти твари идут на нерест к северным берегам? – уточнил он у капитана.

– Именно так, – подтвердил Генорре и ухмыльнулся. – Кажется, я понял вашу мысль, сеньор. А вы, однако, рисковый человек.

– Не более, чем вы, сеньор, – ответил Альгерадо.

– Да что происходит-то?! – потребовала объяснений Катарина.

Лионелла также ровным счетом ничего не понимала, однако промолчала, чтобы иметь лишний повод потом с умным видом укорить соперницу в недалекости.

– Похоже, наш якорь зацепился за одного из морских змеев, – пояснил Альгерадо. – Наверное, застрял в спинном гребне. Как бы то ни было, но теперь это животное доставит нас к берегу.

– А если нырнет?! – ужаснулась Катарина

– Тогда мы просто перерубим якорный канат, – невозмутимо ответил Альгерадо.

Родившийся столь спонтанно план Альгерадо и Генорре вполне оправдал себя – морской змей исправно служил путешественникам до самого рассвета. Лишь когда шторм заметно утих, якорный канат вдруг ослаб и судно вновь легло в дрейф. Мирингельм налег на ворот и вытащил канат из воды без ощутимых усилий, так как якоря на другом конце не оказалось – то ли канат перетерся о костяной гребень морского змея, то ли сам змей, заметив, что его мускульную силу так бессовестно используют, перекусил свою упряжь. Пришлось путешественникам вновь становиться такелажниками.

В один из дней, наблюдая, как его неопытные матросы меняют паруса, Генорре покачал головой и произнес:

– Придется зайти в ближайший порт и нанять нормальный экипаж.

Его слова были услышаны.

– Давно пора было! – недовольно воскликнула Лионелла.

– Прошу прощения, сеньорита, но в открытом море матросов можно найти только на дне, – ухмыльнулся Генорре. – А утопленники меня не устраивают. Так что придется еще немножко вам поработать.

– Не пора ли нам устроить бунт на корабле? – пробурчала Катарина. – Колесо и я крутить смогу.

– Да его любая глупая обезьяна крутить сможет, – хихикнула цыганка.

– Кого ты обозвала обезьяной?! – вскинулась Катарина, почувствовав себя оскорбленной.

– Не волнуйтесь, сеньорита, ваша подруга говорит про меня, – с ухмылкой успокоил ее пират, не желая становиться свидетелем очередной склоки между девушками.

– И про вас тоже, сеньор, – многозначительно произнесла Лионелла и снова злорадно хихикнула.

– Ах, ты!.. – воскликнула Катарина, вспыхнув от возмущения.

В назревавшую ссору вмешался Альгерадо, не позволив ей разгореться.

– Господа, прямо по курсу земля! – сообщил он.

– В самом деле? – удивился Мирингельм, на краткий миг вернувшись сознанием к реальности.

– Да, сеньор, – заверил его альгвазил.

– Что это за берег? – поинтересовалась Лионелла.

– А это и есть ближайший порт, – ответил Генорре. – Мы вернулись к вашим родным берегам. Как видите, глупая обезьяна способна не только крутить штурвал, но и прокладывать верный курс.

– Не напрашивайтесь на комплимент, сеньор, – проворчала Лионелла.

– От этой хамки вы его все равно не дождетесь, – язвительно добавила Катарина.

Обе девушки обменялись взглядами, способными прожечь насквозь трехдюймовую доску.

В атмосфере полного взаимного недружелюбия, экипаж капитана Генорре завел корабль в гавань, где вполне благополучно поставил судно на якорь.

– Наймем экипаж, загрузимся провизией и продолжим путь, – объявил Генорре. – А вам, сеньор, – он взглянул на альгвазила, – рекомендую сойти на берег и там остаться.

– На берег мы сойдем все, – ответил Альгерадо.

В его руках появились пистолеты.

– Не советую предпринимать необдуманных действий, – предупредил альгвазил. – Особенно это касается вас, сеньор, – он указал дулом пистолета на пирата. – Вам уже известно, стреляю я метко.

– Что верно, то верно, – неохотно признал Генорре.

– Альгерадо, что вы делаете?! – изумилась Катарина. – Вы в своем уме?!

– Это что, шутка такая? – не менее удивленно поинтересовалась Лионелла.

Только сейчас все обратили внимание, что альгвазил вновь облачился в свою кирасу, слегка помявшуюся и потускневшую за время вынужденных странствий, а на голову надел шлем, приняв таким образом облик, подобающий ему по статусу стража закона.

– К несчастью для вас, я не умею шутить, – произнес альгвазил. – Претензий у меня нет лишь к вашему чародею, вы же трое являетесь государственными преступниками и должны предстать перед судом.

– Как вы можете?! – возмутилась Катарина. – Мы же столько пережили вместе! Мы считали вас другом.

– Особенно я, – с ухмылкой добавил Генорре и расплылся в фальшивой улыбке.

– Вы ошибались, – все так же невозмутимо ответил Альгерадо.

– У него всего два пистолета, – пробормотала Лионелла. – А нас четверо.

Она покосилась на Мирингельма, беззаботно разглядывавшего птиц в небе, и поправилась:

– Трое.

– Я под пули не полезу, – пробурчала Катарина.

– И это правильно, – одобрил ее благоразумие Альгерадо. – Давайте не будем усложнять друг другу жизнь и обойдемся без кровопролития.

– Вы не выстрелите, – не поверила Лионелла. – Вы же благородный человек, вы рыцарь.

– А вы преступники, – напомнил альгвазил. – Так что рука у меня не дрогнет.

– Уж я бы на это точно не надеялся, – проворчал Генорре.

– Это ведь даже не ваше королевство! – прибегла Лионелла к еще одному аргументу против их ареста и потребовала подтверждение от Генорре: – Ведь так?

Пират молча кивнул, Альгерадо же невозмутимо и безжалостно разбил хрупкую надежду цыганки, пояснив:

– Да будет вам известно, юная сеньорита, что на всей территории континента действует королевское соглашение, согласно которому любой преступник должен быть препровожден к месту, где стал нарушителем закона и где к нему имеются претензии.

Лионелла вздохнула и неожиданно произнесла с покорностью, удивившей всех, кроме, конечно, Мирингельма, в силу некоторой недалекости не способного обращать внимание на очевидное:

– Что ж, делать нечего, придется подчиниться закону. Давайте спустим шлюпку и отправимся на берег, в руки сурового, но справедливого правосудия.

– Ты обалдела, что ли? – опешила Катарина.

Альгерадо усмехнулся.

– Ваша подруга в здравом уме, сеньорита, – успокоил он Катарину. – А вот в хитрости и предприимчивости ей не откажешь. Наверняка собралась при удобном случае огреть меня веслом.

– Да у меня и в мыслях такого не было, – возразила Лионелла, с самым невинным видом пожав плечами.

– Тем не менее, в шлюпку мы не полезем, – продолжал альгвазил. – Дождемся береговую охрану. Я уже подал сигнал.

Он взглядом указал наверх, где на грот-мачте пестрели сигнальные флажки.

– А вы, однако, шустрый малый, – заметил пират.

– Надо было еще на острове тебе веслом треснуть, – пробурчала Лионелла.

Сигнал Альгерадо был своевременно замечен властями порта и вскоре к борту пристала шлюпка портовой стражи. Формальности не заняли слишком много времени и очень скоро корабль вернулся в собственность королевского флота, а его немногочисленный экипаж, за исключением Альгерадо, под усиленной охраной отправился на берег, где и попал, как говорила Лионелла, в руки сурового, но справедливого правосудия.