Тюремный возок поскрипывал и раскачивался из стороны в сторону на расшатанных рессорах. Сквозь крохотное зарешеченное оконце света проникало совсем чуть-чуть, ровно столько, чтобы две юные арестантки могли видеть только то, что кроме них внутри больше никого нет.

Снаружи слышался топот копыт – возок сопровождали двое верховых альгвазилов и сам Альгерадо. Будь девушки снаружи, они наверняка не упустили бы шанс испытать свою удачу и вернуть себе свободу, однако из бронированного возка выбраться не представлялось возможным, Альгерадо же, отлично зная предприимчивость обеих, ни на секунду не оставлял их без надзора. Во время нечастых остановок арестанток выводили по нужде поодиночке под прицелом пистолетных стволов. Вряд ли сам Альгерадо или его подчиненные стали бы стрелять в жизненно важные части молодых и симпатичных тел, однако ковылять с пулей в ноге тоже не очень-то хотелось, так что приходилось проявлять невиданные послушание и благоразумие.

Девушек везли на суд в Пальмуко, тот самый город, что наверняка запомнил их после побега с площади из-под ареста местных властей. Генорре остался в портовой тюрьме – как морского разбойника, его должны были судить там. Что касается Мирингельма, то, поскольку власти не имели к нему абсолютно никаких претензий, безобидного великана отпустили на все четыре стороны вместе со всем зверинцем.

За время пути Лионелла несколько раз обследовала внутренности возка, и хотя тот не оставлял никаких сомнений в своей прочности, цыганка по-прежнему не находила покоя в поисках хоть какой-нибудь лазейки.

– Хватит уже суетиться, – буркнула Катарина, когда спутница в третий раз наступила ей на ногу.

В тесноте возка возня цыганки и вправду создавала массу неудобств, Лионелла даже сама поражалась терпению своей спутницы, раньше ей требовалось гораздо меньше поводов для склоки.

– А ты так и будешь сидеть, сложа ручки?! – огрызнулась Лионелла, находя для себя хоть и слабенькое, но все же утешение в перебранке.

– Так и буду, – непривычно покорно ответила Катарина.

Съежившись на низенькой скамеечке, как мышонок, она вдруг всхлипнула.

– Эй, подруга, ты чего?! – опешила Лионелла.

Она ожидала от спутницы всего, чего угодно, только не такого проявления эмоций, что являлось вполне естественным, по мнению цыганки, для любой девчонки благородного сословья, но абсолютно не подходило, опять же на ее взгляд, вечной сопернице – задиристой и драчливой.

– Как он мог так поступить с нами? – в отчаянии прошептала Катарина. – он казался таким… таким…

Она спрятала лицо в ладонях, плечи ее вздрогнули.

– Да гад он, – проворчала Лионелла, совсем обескураженная необычным поведением спутницы.

В этот момент ей даже стало жалко герцогскую дочку. Цыганка присела рядышком и обняла подругу по несчастью за плечи.

– Ничего, он у нас еще получит, – пообещала Лионелла, погрозив кулаком в ту сторону, где, как ей казалось, снаружи ехал Альгерадо. – А ты не раскисай, подруга, – она подтолкнула Катарину. – Нам еще принца спасать, а ты тут нюни распускаешь.

– Глупости все это, – отмахнулась Катарина. – Надо было нам дома сидеть. Ну кого мы можем спасти? Уже столько времени по свету скитаемся, а толку никакого.

– Да ты сдулась, благородная кукла! – фыркнула Лионелла, почувствовав себя победительницей в вечном соперничестве.

– А ты дура безмозглая! – огрызнулась Катарина. – Сама взаперти сидишь, а еще спасать кого-то собралась. Тебя бы кто спас.

– Подумаешь, – отмахнулась цыганка. – Не в первый раз.

– Вот-вот, – пробурчала Катарина. – Вам, попрошайкам, не привыкать к судам, а меня дома отец прибьет. Какой позор.

– Пока он тебя прибьет, столько времени пройдет… – хихикнула Лионелла. – Срок тебе светит немалый, подруга, за твои проделки. Ты как хочешь, можешь дальше сопли распускать, а лично я сбегу.

Катарина не успела ничего ответить, так как в этот момент возок остановился столь резко, что девушки столкнулись лбами.

– Эй, там! – сердито окликнула Лионелла альгвазилов. – Поаккуратнее нельзя?!

Никакого ответа не последовало. Снаружи послышалась какая-то возня, затем загремел засов, запиравший дверцу возка снаружи.

– Надо бежать, подруга, пока мы на дороге, – решительно сказала Лионелла. – Когда приедем в город, там будет полно стражи.

Она метнулась к открывшейся дверце так стремительно, насколько позволяли скромные габариты возка, и нанесла удар, целясь носком сапога в челюсть того, кто эту самую дверцу открыл. Однако человек снаружи оказался намного проворнее, чем можно было ожидать – он отклонился в сторону, Лионелла по инерции выпала из возка и оказалась на руках… Генорре.

– Узнаю вас, сеньорита, – ухмыльнулся пират. – Сначала свернете безобидному человеку челюсть, а уж потом поздороваетесь.

– Не такой уж вы и безобидный, сеньор, – пробормотала Лионелла, не веря своим глазам.

Оба альгвазила, сопровождавшие возок, сидели на земле, спиной друг к другу, связанные и с кляпами во рту. Альгерадо лежал чуть в сторонке без каких либо признаков жизни.

– Как вы здесь оказались? – удивилась Катарина, выглянув из чрева тюремного возка и увидев Генорре.

– Долгая история, – ответил пират. – Но советую вам не задерживаться здесь, у нас погоня на хвосте.

– У нас? – переспросила Лионелла, по-прежнему словно не замечая, что капитан держит ее на руках.

– Ну да, я не один, – подтвердил капитан.

Из-за возка вышел огромный детина.

– Мирингельм! – воскликнули девушки в один голос.

– Ваша шпага, сударыня, – произнес чародей, протянув Катарине ее ржавый клинок. – Ваш кнут, – он протянул Лионелле ее хлыст.

– Сеньор, поставьте меня на землю, – капризно потребовала Лионелла.

– Извольте, сеньорита, – отозвался пират.

Увидев лежащего Альгерадо, Катарина ахнула:

– А с ним что?!

– Не волнуйтесь, сеньорита, он жив-здоров, – успокоил ее Генорре. – Ну-у, почти здоров. Познакомился с кулаком вашего большого друга.

– Что ж ты, наш большой друг, не огрел его еще там, на корабле? – поинтересовалась Лионелла, метнув в Мирингельма сердитый взгляд исподлобья. – Мы из-за тебя такого натерпелись…

– В самом деле? – как ни в чем не бывало спросил чародей.

– Да!

– Это уж точно, – с ухмылкой подтвердил пират, хотя уже давно понял, что обычный вопрос Мирингельма, как и ответный хор девушек, не имеет никакого смысла и больше является неким ритуалом, а потому сей диалог не нуждается в каких-либо дополнениях.

– Честно говоря, вас мы ожидали увидеть еще менее, – язвительно заметила ему Лионелла. – Откуда такое редкостное благородство?

– Вы слишком высокого мнения обо мне, – в очередной раз ухмыльнулся Генорре. – Просто вы кое-что должны мне, сеньориты, и должок все еще за вами.

– Карта? – уточнила Катарина.

– Именно, – кивнул пират.

– Скажите, сеньор, а что бы вы сделали с человеком, если бы вдруг узнали, что он вас обманул? – с самым невинным видом поинтересовалась цыганка.

Генорре пожал плечами:

– Ничего особенного, просто пристрелил бы. Почему вы спросили?

Девушки переглянулись. Если во взгляде Катарины и мелькнул испуг, то глаза цыганки светились лишь азартом.

– Не обращайте внимания, – ответила Лионелла на вопрос пирата. – Мы просто поспорили.

Послышался стон, Альгерадо с трудом приподнялся. Генорре кивком указал на него Мирингельму. На удивление, великан понял, что от него требуется, и схватил альгвазила в охапку, лишив его возможности свободно двигаться.

– Как вы выбрались из тюрьмы, сеньор, – спросил Альгерадо, морщась от боли в затылке.

– Попросил его помочь? – пират снова расцвел ухмылкой и указал на Мирингельма.

– И этого хватило? – удивился альгвазил.

– А вы смогли бы отказать такому, сеньор? – рассмеялся Генорре.

Не очень-то доверяя способностям своих спутников, капитан самолично привязал Альгерадо к ближайшему дереву, после чего скомандовал:

– По коням! Или что вы там предпочитаете?

Лионелла предпочла своего страуса. Гордая птица, ничем не выдала своей радости при виде хозяйки, хотя и не проявила никакого недовольства, что ее снова вовлекают в водоворот приключений. В том, что приключения обязательно будут, не сомневался и ослик, приветственно забив копытцем. Первой мыслью Катарины было – избавиться, наконец, от неказистого скакуна и оседлать нормальную лошадь, подобающую отпрыску благородного герцогского рода. Но потрепав за уши своего ослика, девушка не нашла в себе сил изменить верному четвероногому спутнику. Что ни говори, а ослик проявил себя верным товарищем на протяжении всего пути, пожалуй, из всей разношерстной компании доверия заслуживало лишь это сообразительное животное.

Напоследок взглянув на связанного Альгерадо, Катарина вздохнула, и произнесла:

– Я вам так верила, сударь, а вы…

– А вы оказались бесчувственным бревном, сеньор, – за нее закончила Лионелла, уже оседлавшая своего страуса. – Поехали отсюда, подруга. У нас еще есть дела. Или ты собираешься вернуться домой к папочке?

– И не мечтай! – сердито воскликнула Катарина, от злости сразу напрочь забыв обо всех своих недавних переживаниях.

Лионелла отвернулась, пряча самодовольную улыбку, из опасения, что Катарина неверно истолкует ее ликование. Все-таки, несмотря на постоянное соперничество, частенько переходившее в открытую вражду, было приятно сознавать, что юная дочь ламберанского герцога взяла, наконец, себя в руки и в ближайшее время останется рядом. Как ни крути, а в дальней дороге, полной опасностей, положиться можно только на нее. От тупоумного чародея почти никакого толку, жадный пират рано или поздно обязательно поймет, что его водят за нос, и неизвестно как себя поведет, так что рассчитывать можно только на соперницу.

Катарина оседлала своего ослика, Мирингельм взобрался на лошадь одного из стражников – при этом у бедного животного подогнулись ноги от тяжести чародея, Генорре лихо запрыгнул в седло другой лошади и вся четверка направилась прочь от тюремного возка и связанных охранников. Верблюдицу, на которой они вдвоем с Мирингельмом догнали тюремный экипаж, Генорре оставил на месте, ибо надменное животное, как и прежде, наотрез отказывалось ему повиноваться и слушалось кого угодно, но только не пирата.

– Куда мы направляемся, сеньор? – полюбопытствовала Лионелла, когда обезвреженная стража осталась далеко позади и Генорре заставил всех свернуть с наезженной дороги на лесную тропу.

– К Толемарну, – ответил пират. – Если мне не изменяет память, мы ведь именно туда собирались, пока нам не помешал ваш служака.

– Он такой же наш, как и ваш, – сердито пробурчала Катарина, уязвленная замечанием Генорре.

– Ну да, – рассмеялся капитан. – То-то вы обе так щебетали вокруг него…

– Но-но, сеньор! – воскликнула Лионелла, почувствовав себя не менее оскорбленной, чем Катарина.

– Прошу прощения, сеньориты, – насмешливо извинился пират. – Пришпорьте ваших скакунов, – посоветовал он. – Наш путь далек.

Ни Лионелла, ни, тем более, Катарина, впервые отправившаяся так далеко за пределы отцовского поместья, не имели ни малейшего представления, насколько действительно долго придется ехать до упомянутого Толемарнского мыса. На третий день пути, когда хвойный лес сменился зелеными лугами, а прямо по курсу над горизонтом поднялась стена гор с заснеженными шапками на вершинах, цыганка решила внести ясность:

– Скажите, сеньор, – обратилась она к Генорре. – Вы точно уверены, что мы едем туда, куда надо?

– Абсолютно, – отозвался пират. – За этими горами лежит долина, оттуда до побережья рукой подать, там и ваш мыс.

– И как мы перелезем через эти горы? – полюбопытствовала Катарина.

– Найдем проводника, – просто ответил пират. – Вон как раз какая-то деревушка, там наверняка найдется кто-нибудь, кто знает путь через перевал.

Мирингельм не спросил ничего – чародей, как обычно, был занят стихосложением, рифмуя и записывая на страницы магической книги свои впечатления от путешествия.

Впереди и в самом деле показалось небольшое селение, над крышами домов которого вились дымки, поднимавшиеся из труб.

– Мы как раз к ужину, – удовлетворенно констатировал Генорре, втянув ноздрями аппетитные запахи, доносившиеся со стороны деревни. – Сдается мне, что вон тот большой дом – это постоялый двор, где усталым путникам не откажут в ночлеге и сытной трапезе.

– Если только у путников найдется, чем заплатить, – уточнила Лионелла с изрядной долей сарказма. – Может быть, вы запамятовали, сеньор, но мы с подругой совсем недавно сбежали из-под ареста, да и ваши карманы, насколько помнится, пусты. Если только у Мирингельма завалялся медный грошик.

Обернувшись к чародею, ехавшему позади, она спросила:

– Что скажешь, Мирингельм?

Болотный маг оторвался от своей книги, поднял на девушку задумчивый взгляд и ответил:

– Ну разве мог ли кто представить,

Что из туманных из болот

Рука судьбы сюда доставит,

К горам высоким занесет…

Катарина махнула рукой и пробурчала:

– Нашла, кого спрашивать. Что, по-твоему, он еще мог сказать?

– О, не извольте беспокоиться, сеньориты, – ухмыльнулся пират. – Мои карманы уже не так пусты, благодаря вашим охранникам. Они были так великодушны, что ссудили нам некоторые средства в дорогу.

– Да вы деловой человек, сеньор! – оживилась Лионелла.

– Само собой, – снова засиял Генорре самодовольной ухмылкой и гордо подбоченился.

Деревенька, в которую в конце концов въехали путешественники, оказалась на редкость пустынна. Лишь корова, лениво пережевывающая сено за низеньким заборчиком, взглянула на незнакомцев большими глупыми глазами, да две грязные овцы уставились на них не менее удивленно. Основное недоумение четвероногих сельских обитателей наверняка вызвал вид необычной гигантской птицы, на спине которой гордо восседала Лионелла, ее товарищи выглядели более привычно.

Без труда отыскав трактир, путешественники спешились, привязали своих животных у коновязи и вошли внутрь.

Насколько пустынно было на улицах деревушки, настолько людно оказалось в зале трактира, словно сюда набилось все местное население. Мужчины, женщины и дети стояли в проходах, сидели на скамьях за длинными столами и даже на полу. Все они молчали. Звучал голос лишь одного человека, ровный и басовитый, и принадлежал он высокому старику с морщинистым лицом, маленькой аккуратной бородкой, лихо закрученными усами и длинными седыми волосами, остальные внимали ему, затаив дыхание. Судя по виду, когда-то старик отличался крепким телосложением, да и сейчас еще растерял не все силы, хотя уже немного ссутулился и отрастил брюшко.

– Великаны окружили меня со всех сторон, – рассказывал он селянам. – Бежать было некуда. Да и разве мог ли я бежать, позабыв о чести рыцаря? Никогда! Я выхватил шпагу и отважно бросился в бой, презрев опасность! – С этими словами рассказчик взмахнул деревянной ложкой, которой, видимо, недавно отужинал, и принялся фехтовать ею, показывая свои навыки владения холодным оружием под восторженные возгласы ребятни. – Я кольнул одного под колено, другого в печень, вскочил на высокую скалу и так врезал их главарю в ухо, что тот упал на землю.

– Это чего тут у вас такое происходит? – полюбопытствовал Генорре, тронув за рукав одного из крестьян, стоявшего впереди.

– Тише, – прошипел тот и, не оборачиваясь, отмахнулся от моряка, как от назойливой мухи.

Капитан хмыкнул и попробовал было обратиться с тем же вопросом к другому крестьянину, однако получил точно такой же ответ.

– Кажется, этот старикан здесь очень популярен, – тихонько пробормотала Лионелла.

– Давайте послушаем, – предложила Катарина. – Он так интересно рассказывает.

Цыганка скорчила гримасу, передразнив спутницу, но ничего не ответила. Справедливости ради следует отметить, что рассказчик действительно умел увлечь свою публику – он так живописно повествовал о дальних походах, битвах с различными диковинными существами, ратных подвигах, о любви прекрасных дам, во имя которых, собственно, и свершались все эти подвиги, что даже Мирингельм заслушался, незаметно переместившись сознанием из мира собственных грез в мир лихих приключений, описываемый неизвестным седовласым героем. А в том, что рассказчик поистине являлся героической личностью, явно не сомневался никто из присутствующих – еще бы, иным рыцарям и за всю жизнь не удавалось даже повстречать, а не то, что одолеть столько противников, сколько уместилось в повествовании старика. В конце концов он завладел даже вниманием Лионеллы, лишь один Генорре недоверчиво ухмылялся, приглаживая усы.

В наиболее драматичные моменты рассказа тишина прерывалась ахами слушателей, когда всплывала тема романтических отношений, чувствительные крестьянки прикладывали платочки к глазам и томно вздыхали.

– С рассветом, когда запели первые петухи, а небо на востоке начало светлеть, уцелевшие живые мертвецы отступили от башни и вернулись в свои могилы, – закончил старик повесть о ночной битве с обитателями проклятого кладбища. – Покинув часовню, я вскочил на коня, усадил девушку впереди себя и мы направились в столицу. Вот так, друзья мои, я и спас благородную маркизу и вернул ее в отчий дом.

Публика загудела, выражая бурное одобрение, некоторые даже захлопали в ладоши.

– Ну что вы, что вы, друзья мои, право же не стоит, – призвал своих поклонников рассказчик, причем, гораздо менее убедительно, чем расписывал только что собственные подвиги.

Он даже весь засиял, явно польщенный похвалами, сыпавшимися на него со всех сторон.

– Благодарю вас за внимание, друзья мои. В следующий раз я непременно расскажу вам как однажды мне пришлось летать на драконе, – пообещал старик, чем вызвал еще больший восторг крестьян.

– Я так и не поняла, как он разделался с теми мертвецами? – спросила Катарина, обращаясь почему-то к Лионелле. – Разве с ними можно справиться? Они ведь и так уже мертвые.

– Языком-то все можно, – насмешливо фыркнула цыганка.

– Думаешь, он все сочинил?

– Тут и думать нечего. Только такие простачки, как ты, уши развешивают.

Катарина нахмурилась. В этот момент она была совсем не прочь садануть кулаком несносной цыганке вопреки всем правилам приличий, подобающих благородной девице, и о которых, в общем-то, и так уже остались лишь весьма смутные воспоминания. Воспитанной на легендах о подвигах благородного сэра Астана и других славных рыцарей девушке рассказы седовласого незнакомца не казались такими уж небылицами, хотя следовало признать, что обилие невероятных событий вызывало некоторые сомнения в своей правдоподобности.

Между тем Генорре, поняв, что больше уже никому не помешает, решил обратить внимание присутствующих на себя:

– Прошу прощения, сеньоры! Мы с моими спутниками впервые в ваших краях. Может ли нам кто-нибудь указать путь через горы?

На мгновение наступила тишина, потом все снова загудели, обсуждая появление незнакомцев и их намерения.

– В горы идти опасно, – предупредил упитанный мужик в кожаном фартуке и с большим кухонным ножом за поясом, видимо, трактирщик.

– Тогда нам тем более понадобится проводник, – ответил Генорре, ничуть не усомнившись. – Так есть тут люди, знающие тропы в горах?

– Атриан знает! – воскликнул один из крестьян.

– Да-да, Атриан может вас провести! – с восторгом подтвердил другой.

Тут и другие зашумели, наперебой убеждая путешественников и даже друг друга, что если кто и сможет отыскать верную дорогу через горный перевал, так это только Атриан, и никто другой. Катарине это имя показалось знакомым, но девушка никак не могла вспомнить, где его слышала раньше. Ее же товарищи, за исключением разве что Мирингельма, были несказанно удивлены таким единодушным доверием крестьян одному человеку.

– Кто же такой, этот ваш Атриан? – поинтересовался Генорре.

– Как, вы не знаете Атриана?! – поразился один из крестьян.

– Мы вообще-то здесь совсем недавно, – напомнила Лионелла.

– Атриана знают везде! – убежденно заявил другой крестьянин.

– Наверное, нас не было дома, когда он приходил, – ухмыльнулся пират. – Так где же нам его искать?

– Его не надо искать, он здесь! – прозвучал уже знакомый сильный голос.

Крестьяне расступились. Недавний рассказчик, уже успевший занять место за столом, поднялся на ноги, отставив в сторону деревянный кубок с вином, и склонил голову.

– Атриан Отважный к вашим услугам, господа.

При этих словах Катарина сразу вспомнила королевский бал. Вот, где она слышала раньше это имя.

– Вы Атриан Отважный?! – изумилась она. – Тот самый?!

– Тот самый, сударыня, – подтвердил старый рыцарь, гордо выпятив грудь, вернее, живот, и подкрутив кончики усов, явно польщенный тем, что его узнала даже незнакомка, и ничуть не сомневаясь, что в других краях о нем могли слышать только хорошее и, несомненно, героическое.

Оживились и крестьяне, узнав, что их кумир все-таки известен за пределами деревни, в чем, собственно, у них и до этого не возникало ни тени сомнений.

– Ты его знаешь? – удивилась Лионелла осведомленности соперницы.

– Слышала, – ответила Катарина. – Но дома вас все считают погибшим, сударь, – сообщила она Атриану.

– К счастью, это не так, сударыня, – улыбнулся рыцарь и снова подкрутил свои усы, пожалуй, единственный атрибут благородного воина и дворянина, оставшийся неизменным в его облике со времени свершения последнего подвига.

– Так вы проведете нас через перевал, сеньор? – вернулся Генорре к самому важному для себя, да и для своих спутников, вопросу.

– Конечно, проведет! – с восторгом воскликнул молодой парень.

– Атриан Отважный всегда приходит на помощь! – подтвердил другой крестьянин с таким же блеском восторга в глазах.

– Да! Да! – послышалось со всех сторон. – Атриан может все, он ничего не боится!

– Он настоящий рыцарь! – умильно восхитилась одна из крестьянок.

Похоже, для местных барышень Атриан являлся еще большим кумиром, чем для мужского населения, что было не так уж и удивительно – несмотря на годы, старый рыцарь сохранил внешнюю привлекательность и излучал внутреннее обаяние.

Что касается ребятни, молодое поколение во все горло прославляло храбрость и бесстрашие Атриана Отважного.

Когда галдеж немного утих, старый рыцарь наконец смог и сам ответить, подтвердив слова своих почитателей:

– Я охотно окажу вам услугу, господа, и сделаю это абсолютно бескорыстно.

Вновь взвыл крестьянский хор, прославляя неисчислимые добродетели своего кумира.

– Вы, верно, голодны, – предположил Атриан. – Прошу вас к моему столу. Друзья мои, – обратился он к присутствующим, и прежде всего к трактирщику, – накормим усталых путников и дадим им ночлег.

– Вот за это спасибо! – оживился Генорре, потерев ладони. – Охотно воспользуемся вашим приглашением, сеньор. Вижу, перед нами и в самом деле истинный рыцарь.

Жестом капитан пригласил своих юных спутниц первыми пройти к столу, где трактирщик уже проворно собирал ужин из лучших блюд и вин своего скромного заведения. В этот момент пират сам напоминал завзятого дворянина, вряд ли кто-либо из присутствующих смог бы заподозрить в нем морского разбойника. Лионелла без промедления воспользовалась приглашением, Катарина же сперва подтолкнула снова замечтавшегося Мирингельма. Когда путешественники благополучно разместились за трапезным столом, Катарина, смущаясь и краснея перед авторитетом Атриана, полюбопытствовала:

– Скажите, сударь, почему вы не вернулись в королевство?

– При дворе короля и без меня есть, кому оберегать покой и порядок, – охотно ответил старый рыцарь. – Я же был нужен здесь, в этих краях, где некому бороться со злом и люди надеются лишь на таких скромных героев, как я.

Лионелла хмыкнула.

– Да уж, в скромности вам не откажешь, – пробормотала она.

Крестьяне, окружившие стол, за которым местный «скромный герой» потчевал гостей деревни за счет трактирщика, дружно закивали, подтверждая слова старого рыцаря:

– Без сэра Атриана жизнь была бы совсем невыносимой, он защищает нас от злодеев и нечистых демонов. Пока благородный рыцарь хранит наш покой, наша земля процветает…

– Да вы просто живая легенда, сударь, – изумился Генорре с изрядной долей иронии, оставшейся, впрочем, незамеченной ни крестьянами, наперебой воспевавшими доблести своего кумира, ни им самим, слишком занятым самолюбованием.

Лионелла вытерла рот рукавом, чтобы скрыть усмешку. Катарина, менее всех сомневавшаяся в героизме сэра Атриана, вздохнула и посетовала про себя, что они появились тут слишком поздно и на ее долю не осталось ни драконов, ни великанов, ни живых мертвецов, совсем нет никакой возможности для подвига. Видимо, так и состарится, ни разу не обнажив шпагу против настоящей опасности.

Мирингельм, как всегда, промолчал, неторопливо ковыряя ложкой в миске и глядя в темный потолок – вероятно, в его мозгу складывались строчки баллады о сельском герое.