На рассвете путешественников провожало в дорогу столько народа, словно никто в деревне в эту ночь вообще не ложился. Впрочем, гостям не составило особого труда догадаться, чем вызван такой ажиотаж. Несмотря на то, что появление группы незнакомцев являлось совсем не рядовым событием, тем более, что одна из девушек держала под седлом вместо лошади гигантскую птицу, все же главным кумиром здесь являлся сэр Атриан, которого и вышло проводить все местное население.

Мужчины одобрительно гудели, женщины томно вздыхали, ребятня восторженно кричала и все без исключения, как и вчера, нестройным хором без устали прославляли добродетели и ратные доблести благородного рыцаря. Слушая нескончаемые дифирамбы в адрес проводника, даже Лионелла начала сомневаться, не слишком ли категорична она в собственных подозрениях относительно правдивости рассказов сэра Атриана.

Под нестройный, но дружный хор провожающих, высказывавших им пожелания удачного пути под защитой благородного рыцаря, путники покинули деревню и направились в горы.

По пути Катарина не упустила возможности поближе познакомиться с их проводником, в частности девушку очень интересовали приключения легендарного рыцаря. Ну, по крайней мере, отпрыску благородного рода властителей Ламберании личность рыцаря казалась легендарной, не зря же при дворе короля Фернара Тринадцатого его имя произносилось с таким почтением. Если же верить услышанному вчера вечером из уст самого сэра Атриана и подпевающих ему крестьян, то и здесь, в дальних от своего родного королевства краях, сей благородный дворянин овеял собственное имя еще большей славой.

Рыцаря не понадобилось долго упрашивать, он так же не преминул воспользоваться возможностью лишний раз рассказать о своих подвигах, обретя в лице Катарины благодарного и практически единственного слушателя, ибо Мирингельм, восхищенный красотами окружающего пейзажа, вновь целиком ушел в себя, а Лионелла и Генорре не заинтересовались рассказом в должной мере.

Гордо восседая на пегом мерине и мерно покачиваясь из стороны в сторону в такт походке своего животного, сэр Атриан словоохотливо делился со своими спутниками, в основном, конечно, с Катариной, невероятными историями своих похождений, неизменно заканчивавшимися торжеством справедливости. Катарина удерживалась от ахов, вздохов и восторженных восклицаний лишь из опасения уподобиться какой-нибудь простушке крестьянке и заслужить насмешки Лионеллы. Девушка очень живо представляла себе картины, описываемые умелым рассказчиком, идиллию нарушали лишь недоверчивые уточнения пирата, хихиканье цыганки и бормотание Мирингельма, являвшего миру свои новые стихосплетения:

– К седым вершинам путь ведет,

Дорога не легка.

До перевала конь дойдет.

Успеть бы до темна.

Видимо, несмотря на отрешенность от суетной реальности, все-таки некоторые слова касались слуха чародея – опасения не добраться до перевала засветло не раз высказывал сэр Атриан, переходя от одной истории, преисполненной собственных подвигов, к другой, не менее героической. Генорре попробовал было намекнуть разговорчивому проводнику, что неплохо бы поторопиться, дабы восполнить недостаток времени, однако услышал в ответ противоречивое заверение, что, их маленький отряд, не смотря ни на какие трудности, придет на перевал вовремя, где и заночует в горном трактире.

По мере продвижения становилось все холоднее, после полудня на окрестных скалах заблестел иней. Ни на миг не умолкающий проводник пояснил, что это обычное дело в горах и пообещал, что на самом перевале они увидят настоящий снег, а так же заметил, что его подопечным следовало одеться потеплее. Сам он чуть не с головой замотался в клетчатый плед, что слегка покоробило Катарину, так как, будучи отпрыском дворянского рода, девушка полагала, что истинный рыцарь сперва должен позаботиться о даме, по крайней мере, об этом толковали ей все учителя хороших манер, которых приглашал отец.

Катарина зябко поежилась и тут же сзади ее плечи укрыл широкий дорожный плащ Мирингельма – сразу стало гораздо теплее. Оглянувшись на великана, девушка поблагодарила:

– Спасибо тебе, Мирингельм.

Подумалось, что незадачливый колдун все-таки не так уж плох, как порой кажется. За время пути он, конечно, доставил массу неприятностей, но такой добрый, такой заботливый… К счастью, Мирингельм воздержался от своей обычной фразы и лишь добродушно улыбнулся в ответ, иначе юная дворянка в очередной раз могла бы резко изменить свое мнение о нем.

Вспомнив о Лионелле, Катарина обернулась. Оказалось, что цыганка тоже не осталась без внимания и помощи – ее плечи укутывал плащ Генорре.

Протянув руку, Мирингельм снял что-то со скалы. Заметив это, Лионелла полюбопытствовала:

– Что ты там нашел?

– Взгляните, сударыня.

Мирингельм протянул к ней раскрытую ладонь.

– Я тоже посмотреть хочу! – ревниво воскликнула Катарина.

Мирингельм и ей продемонстрировал странное серое кольцо на своей ладони.

– Это что? – не поняла Катарина.

Чародей улыбнулся, поднес ладонь ко рту и выдохнул несколько раз, согревая то, что держал в руке. Вскоре кольцо распрямилось, и на ладони чародея оказалось серое существо с черными глазками, лапками и длинным хвостом.

– Гадость, – поморщилась цыганка.

– А по-моему, очень миленько, – не согласилась Катарина.

Ящерка взмахнула хвостом и юркнула в рукав чародея, очевидно, в поисках тепла. Лионелла брезгливо передернула плечами, невольно представив, как подобное мерзкое, на ее взгляд, существо может ползать по телу под одеждой. Увидев ее гримасу, Катарина не смогла удержаться от смеха, за что удостоилась новой гримасы, адресованной уже лично ей.

Несмотря на обещание рыцаря, все же ночь застала путников в дороге.

– Святое коромысло! – в сердцах воскликнул пират, устав слушать непрерывное бахвальство проводника, которого к этому времени уже искренне начал считать пустозвоном. – Куда вы нас ведете, сеньор? Я уже ни черта не вижу!

– О, не волнуйтесь, сударь, – отозвался сэр Атриан. – Я знаю эти горы, как собственный карман. Мы не заблудимся. Не волнуйтесь и вы, сударыни. Пока с вами сам Атриан Отважный, вам не может угрожать никакая опасность.

– Хотелось бы верить, – пробормотала Лионелла, услышав далекий волчий вой.

Вой услышала не только она. Генорре снова выругался, помянув святое коромысло, Катарина поежилась, а рыцарь произнес:

– Советую нам всем поторопиться, господа. С горными волками шутки плохи.

– Вам не кажется, сеньор, что совет несколько запоздал? – проворчал Генорре.

– Мы успеем добраться до трактира, – невозмутимо заверил его Атриан. – Уже совсем скоро.

Словесное «скоро» на деле растянулось еще на добрых три часа. За это время вой стал гораздо ближе и слился в хор из десятков голосов. В свете луны, выглядывающей сквозь прорехи облаков, на скалах замерцали парными светлячками волчьи глаза.

Девушки испуганно ежились – благо, в темноте они не имели возможности видеть друг друга, соответственно, не было и нужды бравировать. Генорре теребил рукоять сабли и тихо бранился. Даже проводник, отличавшийся необычайными мужеством и отвагой, как о том толковали молва и он сам, похоже, чувствовал себя не в своей тарелке. Лишь один Мирингельм ни на что не обращал внимания, вновь погрузившись мыслями глубоко в себя.

Обещанный трактир встретил путников абсолютным молчанием и темнотой, не светилось ни одно окно.

– Здесь всегда так пусто? – поинтересовался Генорре.

– Этой дорогой не часто пользуются, – пояснил рыцарь. – Постояльцев много не бывает.

– Да тут много и не поместится, – заметила Лионелла.

– Хм, действительно, – озадаченно пробормотал Атриан. – Вроде бы, раньше здесь было гораздо просторнее. Странно, забор куда-то подевался. Эй, хозяева! – крикнул он.

Ответом послужил лишь волчий вой.

– По-моему, здесь никого нет, – произнесла Катарина, стараясь не выдать предательской дрожью в голосе свой страх.

– Угу, – согласилась Лионелла, которой аккомпанемент волчих голосов тоже нисколько не прибавлял храбрости.

Все спешились, Генорре первым заглянул внутрь. Спотыкаясь на каждом шагу, пират в кромешной тьме обследовал помещение, наткнулся на фонарь, высек огонь и запалил фитиль.

– Давайте все сюда! – позвал он своих товарищей.

Трактир ничем не напоминал заведение, предназначенное для приема постояльцев, это оказалось простенькое строение, разделенное на жилое помещение и загон для скота, куда путники и завели своих животных.

– И это трактир? – недоуменно пробормотала Катарина, оглядевшись.

– Обычное крестьянское жилище, – поддакнула Лионелла.

– Эй, сеньор, куда вы нас завели?! – воскликнул пират.

Сэр Атриан поскреб в затылке с видом крайней озадаченности, затем почесал пузо, после чего пожал плечами и произнес:

– Кажется, мы немного сбились с пути в темноте и вышли не на ту дорогу.

– Подозреваю, что это ваше «немного» означает – несколько миль, – свирепо заметил Генорре, потеряв остатки доверия к проводнику.

– Не стоит беспокоиться, сударь, – поспешил успокоить его рыцарь. – Утром мы найдем нужную дорогу и уже завтра вечером выйдем в долину.

– Если за ночь нас не сожрут, – процедил пират сквозь зубы, прислушавшись к шорохам снаружи и рычанию, свидетельствовавшему о том, что волки окружили строение.

– Вы думаете, все так плохо, сеньор? – опасливо спросила цыганка.

– Да что уж тут хорошего? – вместо Генорре отозвалась Катарина, ежившаяся от скрежета когтей хищников, царапавших доски снаружи.

– Похоже, жители давно отсюда ушли, – заметил пират, продолжая осмотр помещения. – Дров нет, сено на исходе…

– Мы что, даже камин разжечь не сможем? – спросила Катарина, снова поежившись, но теперь уже от холода.

Она взглянула на сэра Атриана с преданностью собаки, надеясь услышать от храброго рыцаря что-то ободряющее. Однако проводник ее надежду не оправдал ни словом, ни делом.

Зато предприимчивый пират нисколько не смутился.

– Не волнуйтесь, сеньориты, я не позволю нам замерзнуть, – заверил он девушек. – Дров нет, зато есть топор и полно мебели. Помогите мне, сеньоры, – обратился он к мужчинам.

На его призыв, как ни странно, отозвался даже Мирингельм. Втроем мужчины принялись крушить шкафчики и полочки и складывать обломки в камин. Вскоре в очаге затрещал веселый огонь, разгоняя холод и тревогу.

Пока мужчины продолжали заготавливать дрова, ломая все деревянное, что не могло послужить удобству путников каким-то другим образом, девушки разобрали припасы, которыми их снабдили жители деревни и приготовили простенький ужин. Трапеза и несколько глотков яблочного вина окончательно согрели путешественников и успокоили. Впрочем, волнение улеглось совсем ненадолго. Очень скоро хищники снаружи напомнили о себе и, судя по звукам, их становилось все больше и больше.

Сидя у самого камина, сэр Атриан завернулся в плед, и притих, что совсем не было на него похоже. Даже у Катарины закралось подозрение, что благородный рыцарь чего-то боится, и от подобных догадок девушке еще более становилось не по себе. Поводов для страха и в самом деле имелось более, чем достаточно – со всех сторон снаружи слышалось злобное урчание, скрежет когтей, фырканье и сопение, отблески огня высвечивали оскаленные пасти, то и дело появлявшиеся в щелях меж досок и пытавшиеся прогрызть дерево. Кони испуганно фыркали, ослик бил копытом, страус издавал тревожные курлычущие звуки.

– Не хочу вас пугать, сеньориты, но по-моему, нас обложили со всех сторон в этом сарае, – оценил обстановку Генорре. – Ваши предложения, сеньор… – обратился он к Атриану.

Рыцарь не издал ни звука, лишь съежился еще больше, с каждым мигом становясь все менее и менее похожим на лихого вояку, победителя драконов и всякой нечисти.

– Да что с вами такое, сударь?! – в отчаянии воскликнула Катарина, с ужасом понимая, что теряет в лице сникшего сэра Атриана надежную опору и источник вдохновения собственной храбрости.

Генорре махнул рукой на приумолкшего рыцаря, ибо еще раньше других понял, что в критической ситуации он станет последним, на кого можно будет рассчитывать. Развьючив своего коня, капитан выложил на стол четыре пистолета, мушкет, пороховницу, пули, саблю.

– Будем обороняться? – деловито осведомилась Лионелла.

– Если понадобится, – ответил пират. – Кто-то умеет стрелять?

– Я! – отозвалась Катарина.

– Тогда будьте готовы, сеньорита.

Совет Генорре оказался более, чем своевременным – натиск хищников снаружи значительно усилился, дощатая дверь заходила ходуном, зубы и когти принялись крушить древесину. Вскинув пистолет, пират выстрелил, целясь в щель между досок. С другой стороны раздался визг.

Далее произошло такое, чего никто не мог ожидать. Рыцарь вдруг вскрикнул, сорвался с места и юркнул под стол так шустро, словно был юным мальчиком, а не пожилым мужчиной, обремененным сединами и брюшком.

Впрочем, предаваться длительному изумлению не было времени – выстрел отпугнул хищников ненадолго, в следующий миг они вновь бросились на штурм ненадежного укрытия, сотрясая щелястые стены строения. Катарина вскинула пистолет, и еще один зверь взвизгнул снаружи. Не желая оставаться в стороне от всего происходящего, Лионелла схватила мушкет.

– Осторожно, сеньорита! – воскликнул пират.

Однако предупреждение запоздало. Грохнул выстрел, заполнив помещение клубами порохового дыма, в стенке появилась большая дыра, а цыганку вместе с мушкетом отдачей отбросило далеко назад.

– Ну ты и балда! – возмутилась Катарина.

Для такого утверждения у нее имелись все основания, так как в образовавшейся дыре тот час появились зубы и когти, еще больше расширяя ее и расшатывая доски.

– Не бурчи, конопатая, – простонала цыганка, лежа на земляном полу, устланном соломой, и потирая плечо, куда пришелся удар прикладом от отдачи. – Мне и так больно.

– И поделом тебе, – позлорадствовала Катарина, перезаряжая пистолет. – Вставай, корова неуклюжая! Чего разлеглась?

Как ни странно, в этот момент она уже не испытывала никакого страха, хотя как раз именно сейчас, когда угроза нападения превратилась в жуткую реальность, имелись все основания для паники.

Сочувствия Лионелла дождалась лишь от Мирингельма – великан помог ей подняться на ноги и заботливо отряхнул, как заигравшегося ребенка.

Генорре отобрал у цыганки мушкет, перезарядил и выстрелил дробью точно в отверстие, проделанное Лионеллой. За стеной взвизгнули сразу несколько хищников, однако штурм не прекратился и даже не ослабел.

– Почему они совсем не боятся выстрелов? – удивилась Лионелла.

– Потому, что их слишком много, сеньорита, и они очень голодны, – пояснил Генорре.

– Почему вы не предупредили нас, сударь? – возмущенно спросила Катарина, заглянув под стол, где нашел себе убежище сэр Атриан.

– Похоже, наш отважный проводник сам ни черта не знал, – рассмеялся пират, расстреливая волков через щели в стене.

– Точно, – согласилась Лионелла. – Иначе вряд ли он сам сюда сунулся бы.

Рыцарь так ничего и не ответил, он по-прежнему сидел под столом, с головой укрывшись пледом и вздрагивая при каждом выстреле.

– Жаль, что с нами нет вашего служаки, сеньориты, – между делом заметил Генорре. – Парень неплохо дрался. В крайнем случае, могли бы бросить его волкам, чтоб отвязались.

– Может, отдадим им этого? – предложила цыганка, кивком указав под стол.

Эта фраза вернула сэру Атриану дар речи.

– П-прошу вас, благородные г-господа… – пролепетал он. – П-пожалуйста…

– Порох закончился, – объявила Катарина. – И пули тоже.

– Вижу, – кивнул Генорре и схватился за саблю. – Эй, сеньор, – он пнул под столом рыцаря, – берите вашу шпагу и сражайтесь, как мужчина.

– У меня нет шпаги, – ответил Атриан.

– Да что же вы за рыцарь такой?! – возмутилась Катарина.

Выхватив шпагу, что, как всегда, далось с немалым трудом, она вместе с Генорре принялась колоть хищников сквозь щели в досках. Лионелла разогрела в огне камина кочергу и присоединилась к товарищам, тыкая зверей раскаленным железом. Кроме рыцаря, Мирингельм так же остался безучастным к происходящей битве, но это абсолютно никого не удивляло и не вызывало ни малейшей досады, было даже странно, что он не записывает в книгу свои стишки, как обычно.

Когти и клыки крошили доски, щели в стенах расширялись угрожающе быстро, в нескольких местах волки начали рыть подкопы. Храбрый ослик бил копытом и воинственно фыркал, страус явно опасался за свою жизнь, однако природная гордость не позволяла гигантской птице демонстрировать свой страх, зато обе лошади дико ржали, откровенно поддавшись панике.

– Может быть, нам стоит прибегнуть к помощи вашего друга? – предложил Генорре девушкам. – Он ведь, кажется, чародей.

– Только не сейчас! – возразила Катарина.

– Пока и без него проблем хватает, – поддержала ее Лионелла.

– Их будет еще больше, если волки ворвутся сюда, – заверил их пират.

Он бросил взгляд на рыцаря, забившегося под стол и явно не собиравшегося покидать свое пристанище в ближайшее время, и внес новое предложение.

– Может быть, действительно отдать им этот бесполезный мешок с костями? Это их отвлечет.

– Я ведь уже давно это предлагала, – напомнила Лионелла.

– Не стоит, – заступилась за рыцаря Катарина, хотя ее столь неожиданное разоблачение мнимой храбрости сэра Атриана раздосадовало гораздо больше, чем остальных.

– Ну конечно, давай сейчас всех жалеть налево и направо, – проворчала цыганка.

– А вы, оказывается, кровожадны, сеньорита! – ухмыльнулся пират.

– Я справедливая, – поправила Лионелла.

Развернув хлыст, она направила удар в волчью голову, показавшуюся из подкопа под воротами. Зверь обиженно взвизгнул и скрылся в яме, но вместо него тут же показался другой и так же получил кнутом по морде.

– И все-таки было бы совсем неплохо отвлечь этих зверюг, – произнес Генорре, тыкая саблей сквозь щели в стене в волчьи морды. – Иначе до рассвета мы можем не продержаться, этот сарай и так уже вот-вот развалится.

Ворота ходили ходуном от натиска хищников, подкоп значительно расширился, из него появились сразу три зверя. Лионелла взвизгнула, поняв, что одной ей не отбиться. Катарина сама опешила, увидев воочию свирепых горных хищников – все-таки, тыкать шпагой в их оскаленные пасти почти наугад сквозь щелястые стены было менее опасно для собственного здоровья, а потому и менее страшно. Пират же, оборонявший противоположную стену, успел только оглянуться.

К всеобщему удивлению стоявший доселе столбом Мирингельм шагнул вперед, загородив своей внушительной фигурой Лионеллу. Два волка прыгнули ему на грудь – чародей перехватил их в прыжке огромными ручищами, шмякнул мордами друг о друга и бросил два бесчувственных тела на землю. Третий волк, едва успевший выбраться из подкопа, тут же упал обратно кверху лапами, получив удар кулаком по макушке.

Подоспевший Генорре бросил в подкоп пылающую головню, которую выхватил из камина по пути – это заставило волков ненадолго ослабить натиск. Однако спустя совсем немного времени створка ворот вновь зашаталась и сорвалась с петель.

– Святое коромысло! – прорычал пират.

– Мирингельм, сделай что-нибудь! – взвизгнули девушки одновременно, разом решив, что в таком исключительном случае их чудаковатому спутнику уже совсем и не грех немного почародействовать.

Однако болотный колдун совершил абсолютно непредсказуемый поступок, поразив спутников не столько ловкостью, сколько отвагой, чего все вправе были ожидать, но так и не дождались от рыцаря. Вскочив в седло одной из лошадей, бесновавшихся в загоне, Мирингельм направил ее в ворота, куда уже протискивались хищники. Словно заправский наездник, он лихо развернул лошадь в проеме, заставив волков отступить, затем пришпорил и скрылся в ночи. Заклацали зубы, послышалось сопение и урчание, а вскоре все звуки удалились, напоследок уже из самого далека донеслось отчаянное ржание.

– Мирингельм! – в ужасе прошептала Катарина.

– Придурок! – выдохнула Лионелла, оцепенев не меньше своей спутницы, от осознания того, на какую участь обрек себя этот их странный, но такой милый и верный спутник.

– Геройский парень, – с уважением произнес Генорре без обычной ухмылки и отсалютовал клинком вслед умчавшемуся наезднику. – Не то, что некоторые.

При последних словах он перевел взгляд на сэра Атриана, понявшего, что осада снята и можно выбраться из укрытия, не опасаясь за свою жизнь, если, конечно, не принимать в расчет возможные побои со стороны спутников, хотя оставалась надежда, что благородные господа воздержатся от столь низменных проявлений негативных эмоций, подобающих разве что неграмотным диким крестьянам. Впрочем, надежда оказалась тщетной. Стоило рыцарю неосторожно повернуться тылом к своим спутникам, для того, чтобы глянуть в щель и лично удостовериться, что хищники убрались прочь, как тут же его седалище почувствовало такой пинок, от которого физиономия влипла в стену.

– За что?! – оскорбился благородный дворянин.

– И он еще спрашивает! – возмутилась Катарина. – Из-за вас наш лучший друг погиб!

– Сейчас еще наподдам, – пообещала Лионелла, которая и наградила рыцаря первым ударом своего сапога.

Горячая цыганка наверняка привела бы свою угрозу в исполнение, если бы ее не удержал Генорре, обняв за плечи.

– Пора объясниться, сеньор! – объявил пират проводнику. – Кто вы есть такой на самом деле?

– Я сэр Атриан Отважный, – назвался рыцарь. – Разве у вас есть в этом сомнения?

– Представьте себе, есть, сударь! – гневно воскликнула Катарина.

– И немалые! – подтвердила Лионелла, попытавшись вырваться из рук пирата и снова дотянуться до рыцаря носком сапога. – Особенно в том, что касается Отважного.

Атриан поспешно отступил, вжавшись спиной в стену и виновато пробормотал:

– Ну да, я уже совсем не тот, что был раньше. Прошу меня простить, господа.

– Стало быть, все ваши героические байки – сплошное вранье? – уточнил Генорре.

– Ну, почему же? – Сэр Атриан стыдливо замялся. – Я всего лишь слегка приукрасил.

– Очень слегка, – буркнула Лионелла, в очередной раз попытавшись отвесить развенчанному герою крестьянских баллад хорошего пинка.

– Да как же вам удалось обмануть всех вокруг? – изумилась Катарина. – Ведь невозможно скрыть такую трусость! У моей старой гувернантки и то больше храбрости, чем у вас!

Рыцарь вновь печально вздохнул.

– Увы, сударыня, я жертва обстоятельств.

– Ну да, ты нам тут поплачь еще, на судьбу пожалуйся! – не успокаивалась Лионелла.

– Прошу вас, выслушайте меня, господа, – взмолился сэр Атриан.

– Ну, хорошо, – пожалела старика Катарина.

– Говорите, сеньор, – кивнул Генорре.

Пират и Катарина взглянули на цыганку. Наконец смилостивилась и она и процедила сквозь зубы:

– Ладно.

– Так уж получилось, господа, что с юных лет мое имя было овеяно славой, – начал свой рассказ сэр Атриан. – Я действительно всегда был отличным стрелком и лучшим фехтовальщиком королевства. Но при всем этом за всю жизнь мне не пришлось скрестить клинки ни с одним противником. Я не участвовал ни в одной битве, ни в одной дуэли, фехтовал лишь в тренировочных залах учебными рапирами и стрелял только по мишеням. Лишь однажды некий господин, имени которого я уже не помню, вызвал меня на поединок. Впервые в жизни я должен был драться по-настоящему, до крови, а быть может, даже до смерти, и признаюсь, от этого мне было настолько не по себе, что даже, прошу прощения у дам, тошнило. Но меня окружало множество друзей, которые в один голос пророчили мне победу и они почти заверили меня и всех прочих, что храбрее меня нет никого на всем белом свете. Видимо, эти разговоры настолько повлияли на моего противника, что он отказался от дуэли и даже принес свои извинения. Вот с той поры к моему имени и добавили приставку Отважный, прошел слух, что я одним лишь взглядом способен лишить любого противника мужества.

Слухи о моих доблестях росли и множились. Спустя несколько лет на окраине королевства мне довелось сопровождать благородных дам, направлявшихся в столицу из родового замка. В лесу на нас неожиданно напали разбойники. Но слава моя была столь велика, что разбойники, едва услышав, кто перед ними, побросали оружие и разбежались кто куда. Признаюсь вам честно, господа, в тот миг я был изрядно напуган и если бы один из слуг не упомянул своевременно мое имя так, чтобы его услышали разбойники, я мог бы сам упасть в обморок от страха. Но все случилось наилучшим для меня образом и это происшествие лишь укрепило мою славу, когда дамы рассказали при дворе том, что случилось в лесу, вернее, о том, что им показалось. В общем, я стал первым героем королевства.

Лет десять назад прошла молва, что где-то в северных краях объявился злой колдун. Я вызвался отправиться в одиночку и расправиться с чародеем, но вовсе не от избытка храбрости, как подумали все. К тому времени бремя собственной славы стало для меня совсем невыносимым и я решил спрятаться от всех, начать новую жизнь обычного человека. Однако надежда моя оказалась тщетна. Слава упорно бежала впереди меня и гремела повсеместно, обрастая невероятными слухами. Колдун оказался лишь фокусником-шарлатаном, но молва преподнесла обывателям все так, что я одолел невероятное зло в жестокой схватке. Дальше-больше, я стал заложником собственного имени. Мне пришлось забраться в эти далекие края, но не удалось стать незаметным. Повсюду обо мне рассказывали небылицы и просили подтверждения. Стыдно признаться, но я не нашел в себе сил, чтобы хоть раз опровергнуть слухи. Постепенно я сам настолько уверовал в то, что все, рассказываемое обо мне, случилось на самом деле, что и сам начал привирать и дополнять истории обо мне. Вот так я и стал тем, кто есть теперь. Езжу по окрестным селениям, балую крестьян своими байками о несуществующих подвигах, за это меня кормят и дают приют, вообще чуть ли не носят на руках. Ну, вы сами все видели.

– Да уж, видели, – уныло вздохнула Катарина.

– Если бы услышал такую историю от кого другого, ни за что не поверил бы, – покачал головой Генорре.

– Надо рассказать всем крестьянам, что их герой самый настоящий трус! – гневно воскликнула Лионелла.

– Прошу вас, благородные господа, не губите! – взмолился рыцарь. – Если все узнают, что я не герой, я просто погибну. Меня перестанут кормить и не пустят ни в одну деревню. Я же ничего не умею, что я буду делать?

– Для начала начнете говорить правду, – посоветовала Катарина.

– Черт с вами, сеньор, – отмахнулся Генорре. – Ваше счастье, что нам некогда восстанавливать справедливость. Поехали, сеньориты, уже светает.

Ночь и в самом деле начала уже уступать место утренней заре, пролетев почти незаметно в хлопотах за спасение собственной жизни.

– Мы поедем искать Мирингельма? – с надеждой спросила Катарина.

– Увы, нет, сеньорита, – покачал головой пират.

– Вашему другу уже не помочь, – вздохнул трусливый рыцарь.

– Тебя вообще никто не спрашивает, – огрызнулась Лионелла. – Мы не можем бросить Мирингельма! – объявила она капитану.

– Но и помочь ему тоже не в наших силах, – ответил Генорре. – Если мы отправимся по его следам, то неизбежно наткнемся на волков. Ваш друг пожертвовал собой ради нашего спасения, и эта жертва не должна стать напрасной. Быть может, он все еще жив и сумеет выкарабкаться. Нам же нужно идти дальше, пока стая не вернулась.

Лионелла печально вздохнула и сказала Катарине:

– Кажется, наш капитан прав, подруга. Нам придется ехать дальше без Мирингельма.

– Это все так… так… – пробормотала Катарина, едва сдерживаясь от слез.

– Угу, – буркнула цыганка, отлично понимая, что имеет в виду спутница, так как и сама находилась во власти тех же чувств.

– А в ваших услугах, сеньор, мы больше не нуждаемся, – объявил Генорре рыцарю.

– Но вы же не знаете дороги, – напомнил тот.

– Видимо, вы тоже ее не знаете. Заблудиться мы сможем и самостоятельно.

Генорре и девушки забрались в седла и покинули место ночной стоянки, оставив сэра Атриана в одиночестве.