Микаэла пронеслась мимо городских стен и, ловко перескочив через несколько каменных обломков, побежала дальше по улице, к высокой палатке, раскинувшейся посреди главной площади. Чудовищная башня Крысы становилась с каждым часом всё меньше и меньше — воины и жители города достаточно быстро разбирали её, а чёрные кирпичи разбивали на куски и превращали в пыль, как память о чудовищных днях правления в Харбане «Зодиака».
Едва Микаэла зашла в палатку, громкий крик едва не оглушил её. Да, глотка у этого парня была что надо…
— Да вытащи ты его из моего плеча! — закричал Неа, едва не свалившись с кушетки. Цах, ухватившись за рукоять кинжала, застрявшего в плече рыжеволосого юноши, процедил сквозь зубы:
— Так не дёргайся, бестолочь!
Наконец, кинжал с горем пополам был извлечён. Неа стиснул зубы и тихо заскулил:
— У меня рука отваливается…
Микаэла тихо улыбнулась и поспешила на помощь. Пока девушка плотно перебинтовывала руку Петуха, Цах напряжённо смотрел под ноги, раскуривая трубку.
— В чём дело? — тихо спросила Микаэла, завязывая края бинта в тугой узел. Неа невольно вздрогнул и недовольно заворчал.
— Ещё спрашиваешь! Как бы наш приятель Тигр не угодил в какую-нибудь беду. Я получил послание от сэра Гартэля, что он в сопровождении кого-то ещё скоро прибудет в Харбан, чтобы лично отпеть погибших и помочь раненым. Если он столкнётся с Кайланом… Беды нам не избежать.
Микаэла невольно поёжилась. Да, ей такой вариант тоже не нравился. Мало ли на кого мог нарваться Кай. Это ещё хорошо, если на Гартэля. От него можно было легко убежать. А вот если Кайлан столкнётся, допустим, с главнокомандующим…
— Кстати, Петух, а тебе не известно его настоящее имя? — заинтересованно спросил Цах и помрачнел, когда Неа растерянно замотал головой.
— Мне он его никогда не называл. Да и другим тоже. Кроме Змеи и Дракона, разумеется. Они друзья детства и, кажется, знают друг о друге всё, — пожал плечами Неа и лениво зевнул. Ему жутко хотелось спать, а из-за сильной кровопотери он чувствовал себя вялым, и сонливость всё сильнее одолевала его. Однако задремать Петуху так и не удалось. Едва он закрыл глаза и нагло пристроился у плеча Микаэлы, как на улице буквально прогремели трубы. Микаэла подскочила на месте и обернулась к Цаху. Гном моментально побледнел и бросился вон из палатки, Микаэла за ним. Неа лишь лениво поплёлся следом, недовольно ворча себе что-то под нос.
Отряд воинов из Таррена вытянулся в струнку, стоило на главную площадь въехать двум рыцарским белым коням. От них валил пар, грива спуталась, копыта измазались в грязи, но животные всё равно искрились, бросались в глаза. Казалось, от них исходило таинственное свечение. Но ещё больше сверкали восседавшие верхом на этих конях всадники. Их белые доспехи переливались на солнце, а позолоченные мечи пылали на свету подобно настоящему огню. Один из рыцарей ударил коня по бокам, пустив его тяжёлой рысью, и вытащил из-за спины огромный меч. Микаэла с изумлением и страхом узнала воина.
— Доброго утра вам, Цах Камнебородый! — громко и с уважением произнёс Гартэль, поклонившись. Гном смерил его несколько недовольным взглядом и коротко кивнул:
— Я тоже рад видеть вас, Гартэль и…главнокомандующий Сантариан?! Ох, не ожидал, что нашими гостями будут два великих паладина!
Микаэла едва не подскочила на месте. В который уже раз девушка убедилась, что лучше бы ей не думать о возможных плохих вариантах развития событий, потому что они, как правило, сбываются. Разве она не думала несколькими минутами ранее, что произойдёт, если Кайлан столкнётся с главнокомандующим?
Сантариан был мужчиной в возрасте около пятидесяти лет с длинными вьющимися седыми волосами. Внешностью своей он напоминал настоящего льва — не даром морда этого зверя украшала его герб и флаг. Его грузный ледяной взгляд буквально приковывал к месту, и Микаэла невольно задрожала. Широкие скулы, короткая борода и шрам, пересекавший правую бровь, делал его лицо ещё более походящим на львиную морду.
Осторожно и плавно соскочив с седла белоснежного коня на землю, Сантариан кивнул Цаху и медленно произнёс на одной интонации, без повышения или понижения голоса, отчего его речь напомнила Микаэле молитву.
— Давно я не встречал тебя, Цах. Сколько лет, сколько зим? Лет пять прошло с того момента, как мы сражались бок о бок. Я рад, что моему ученику удалось дважды поучаствовать в сражении плечом к плечу с тобой. Позволь мне узнать, кому мы обязаны за спасение Харбана от жестокого Крысы?
Цах улыбнулся и мимолётом глянул на Микаэлу, от чего девушка покраснела, как варёный рак.
— Вот эта девчушка была той, кто победила Крысу.
— Она?! — нервно рассмеялся Гартэль, вероятно, тоже узнав Микаэлу. — Да она только языком трепать умеет, да людей честных на посмешище выставлять. Как эта деревенская дурёха могла победить убийцу, за которым мы охотились почти десять лет?
— Это в который раз доказывает вашу беспомощность, сэр Гартэль, — расплылась в широкой улыбке Микаэла, немного оскалившись. — Вы не смогли победить Крысу. А я смогла. Какая досада, не правда ли? Вас обошла какая-то «деревенская дурёха».
Гартэль побагровел от ярости и бросил в сторону Сантариана взгляд, просящий помощи, но паладин лишь улыбнулся и кивнул головой:
— Какая занятная девочка. Её характер мне кого-то напоминает…
— Алиэн? — предложил Бейлсар и усмехнулся, когда оба паладина изумлённо уставились на него: — А что такого? Как будто призрака увидели. Уж вы-то, сэр Сантариан, должны были знать, что я не мёртв и живу себе в Таррене. По крайней мере, жил.
Сантариан медленно кивнул, после чего знаком приказал третьему всаднику подъехать ближе. Микаэла сначала не обратила внимания на гостя, пока Гартэль не заговорил:
— Пока мы ехали до Харбана, повстречали одного воина. Судя по всему, из гарнизона Таррена. Синий камзол, светлый конь… Он сказал нам, что знаком с вами, потому…
Перед Микаэлой верхом на лошади сидел Кайлан. Он был цел и невредим и изумлённо смотрел на девушку, не веря собственным глазам. Микаэла и сама посчитала это иллюзией или каким-то волшебством. Нашёлся! Живой! Не веря собственному счастью, девушка вскрикнула:
— Кайлан!
Всё было бы хорошо, если бы в это мгновение Цах от удивления не ляпнул:
— Тигр? — старая привычка сказалась не в самый подходящий момент. Гартэль, кажется, особенно остро реагировал на эту кличку, потому что сразу же побледнел, резко обернулся и уставился на Кайлана таким взглядом, словно мог убить одной только силой мысли. Конечно, теперь паладин понял, с кем имеет дело. Ни отросшие волосы, ни гладко выбритое лицо, ни синий камзол — ничего не скрыло от Гартэля тот факт, что перед ним стоит настоящий Тигр, живой.
Но Микаэла уже давно начала подозревать, что Фортуна совсем отвернулась от них. Если бы больше ничего не произошло, Цах нашёл бы способ, как выкрутиться из ситуации. Подоспевший Соланар так вообще был мастером вранья и убеждения. Но к городским воротам наконец-то доплёлся Петух и, устало потянувшись, окинул собравшихся ленивым взглядом.
— О, братец Тигр? — зевнул юноша и поперхнулся, поняв, что оба паладина уставились на него изумлённым взглядом.
— Что здесь, чёрт возьми, происходит?! — взревел Гартэль, перехватывая меч в другую руку. Сантариан тоже схватился за оружие и вскинул тяжёлый молот на плечо, разворачивая своего коня. Неа и Кайлан довольно быстро поняли, в какую ситуацию они попали. Не произнеся ни слова, Кай схватил рыжеволосого юношу за руку и, ловко втащив его на спину своему коню, заорал животному:
— Но! Пошёл!
Жеребец громко заржал и стрелой помчался прочь из Харбана, Гартэль и Сантариан за ними. Цах лишь издал долгий рык, полный возмущения и негодования, бросился к ближайшему привязанному коню, отвязал его и, вскочив в седло, бросился следом. Микаэле не оставалось ничего, кроме как превратиться.
— Оставайся здесь и жди нас! — крикнула девушка Соланару и, выхватив ритуальный кинжал, ударила по воздуху. Руки тут же обратились в широкие мощные крылья, и Микаэла, став орлом, взмыла под самые небеса. Удивительно, но теперь она могла это делать, не прося у Ранзака силы взамен крови. Неужели её силы всё-таки возросли, несмотря на то, что Бейлсар утверждал, будто бы она достигла своего предела?
Кайлан и Неа неслись через лес, но паладины не отставали от них. Через некоторое время ситуация и вовсе сложилась не в пользу убийц — Петух плохо ориентировался на местности, потому по глупости своей завёл Кая к обрыву. Их конь испуганно заржал и резко остановился, едва не сбросив седоков вниз. Кайлан сжал в руках поводья и крикнул на ухо Неа:
— Дурак! И чего я тебя послушал?!
— Вот именно, — буркнул Петух. — Знал же, что я плохо ориентируюсь на местности!
Кайлан глухо зарычал и соскочил со спины коня. Гартэль и Сантариан остановили своих лошадей поодаль и тут же схватились за оружие.
— Какая ирония, — усмехнулся Гартэль. — Тебя манит к обрывам, Тигр? Нравится летать?
— Не очень.
Микаэла плавно спикировала на землю и, захлопав крыльями, быстро вернула себе человеческий облик. Лошади паладинов испуганно дёрнулись назад, удивлённые неожиданным появлением человека. На морде жеребца Сантариана отразилось настоящее недоумение. Он словно спрашивал: «Откуда взялась эта девушка? Люди не умеют летать. Не с неба же она свалилась!»
— Стойте! — крикнула Микаэла, пытаясь остановить паладинов, но они не слушали её. Гартэль, соскочив со спины своего коня, схватил в руки оружие и направил клинок на Кайлана:
— Во имя Света! Умри же, наконец, отродье демонов!
Кай что-то рыкнул ему в ответ, но Микаэла уже не слушала. Взор её, как у Сантариана, был устремлён высоко в небо, которое медленно заворачивало угольно-чёрное одеяло из свинцовых туч. Молнии настоящей паутиной испещряли их, озаряя всё вокруг пугающими вспышками. Это была не просто гроза. И понимала это не только Микаэла. Лишь через некоторое время Гартэль и оба убийцы задрали головы к небу, увидев надвигающуюся армию свинцовых туч.
«Сантариан Альверан!» — прогремел голос. Он прозвучал, казалось, в самой голове каждого присутствовавшего на поляне. Для Кайлана и Неа это было впервые, а вот паладины не были этому удивлены. Их лица побледнели, и Сантариан, неуверенно кивнув головой, прошептал:
— Я слушаю вас, о Великий! Вы решили почтить нас своим визитом…
«Что здесь, на священной горе, делают два этих чудовища, запятнанных кровью невинных?!» — вновь прогремел голос. Микаэла испуганно посмотрела в самое небо и почувствовала, как задрожал Ранзак, прятавшийся в её сумке. Фамильяр перебрался ей на плечо и юркнул под рубашку, пытаясь скрыться от чудовищного голоса. Микаэла не могла поверить собственным ушам. С ними говорил сам Унрак, сам Свет. Один из трёх богов, что по легендам создали мир.
— Мы как раз собирались покончить с ними, о Великий! — крикнул Гартэль и задрожал, когда Унрак гневно произнёс:
«Молчать, ученик! Может, ты и зовёшься уже паладином, но до того, как ты пройдёшь последнее испытание, тебе запрещено разговаривать со мной!»
Немного успокоившись, Унрак вновь заговорил:
«Если вы действительно собирались покончить с ними, сделайте это сейчас, Сантариан, если не хотите навлечь на себя гнев…»
— Но они больше не члены «Зодиака»! — закричала Микаэла, обращаясь прямо к небесам. Гартэль испуганно посмотрел на неё и, побледнев, знаком приказал замолчать, но девушка проигнорировала его. Будет она ещё какого-то паладина слушаться!
Унрак молчал. Свинцовые тучи, казалось, потемнели ещё сильнее, но в следующий миг они едва не превратились в обыкновенные облака. Словно улыбнувшись, бог произнёс:
«Что за храброе создание смеет обращаться ко мне, не будучи паладином?»
— Я Микаэла Линнет, дочь Алиэн и Мекариоса!
Вновь тишина. Неожиданно с самых облаков донёсся смех Унрака и он, расплывшись в улыбке, ответил:
«А, дочь Мекариоса? Теперь понятно, почему ты можешь слышать меня, несмотря на то, что я обращался лишь к этим четырём. Кровь посвящённых везде найдёт выход…»
Гартэль и Сантариан удивлённо взглянули на Микаэлу, но девушка не обратила внимания на их взгляды. Гордо выпрямив спину, она прокричала в самые небеса:
— Я никому не позволю причинить вред Кайлану и Неа! Они больше не враги Союзу! Кай не раз спасал мне жизнь, защитил Фаргеш от «Зодиака», освободил Таррен от Петуха… А Неа победил Крысу! Я лишь нанесла последний удар.
— Что ты несёшь… — выдавил Гартэль, и Ранзак приглушённо зашипел. Паладин недовольно окинул фамильяра взглядом. Мышь, конечно, не выглядела очень внушительно, но с первого взгляда было понятно, что ничего хорошего от неё не жди.
«Эти двое загубили сотни невинных душ. Понимаешь ли ты, дочь Алиэн и Мекариоса, что будет, если они не понесут наказания?»
— Они могут исправиться. Сражаться за Союз, — Микаэла не собиралась отступать. Она хотела во что бы то ни стало доказать Унраку, что её товарищи могут исправиться, искупить свои грехи. Почему они непременно должны умереть? Мёртвым будет всё равно, погибнут Кайлан и Неа, или нет. Ничего от этого не изменится. Невинные как лежали в земле, так и останутся лежать.
«Это закон, девочка. И он един для всех!»
— Я не позволю никому казнить Кая и Неа. Они в первую очередь мои друзья. Я видела, что они могут измениться и исправиться. У них есть душа, чувства!
«Я не отступлю, дочь Алиэн и Мекариоса. Грехи должны быть искуплены. Не хочешь, чтобы платили они — плати сама».
Микаэла не знала, что управляло ею в тот момент. Кайлан прокричал что-то, попытавшись схватить её за руку, но девушка неожиданно для самой себя шагнула к краю обрыва. Нет, она не собиралась бросаться вниз. Просто свинцовые облака манили к себе, звали. Широко раскинув руки, словно пытаясь обнять необъятное, Микаэла закрыла глаза и подставила лицо режущему ветру. Он бросался на неё с чудовищным воем, пытаясь столкнуть вниз, но девушка всё равно продолжала стоять у самого края. Микаэла верила, что в этой войне Кайлан и Неа одни из немногих, кто мог победить «Зодиак». Они когда-то были его членами, знали слабые и сильные стороны своих товарищей. Это могло очень сильно помочь в борьбе с Драконом и его сильно уменьшившейся в количестве гильдии. Почему Союз не желал это понимать? Почему не желал принять в свои ряды новых союзников?!
«Чтож. Ты сама выбрала этот путь, дитя, — прозвучал второй голос, женский. — Ты храбрая, и у тебя есть сердце, которому могут позавидовать многие, даже сам Унрак. Прошу, постарайся не погибнуть. Когда вновь раскроешь глаза, мир изменится. Будь готова к этому, не отступай и храбро иди вперёд…»
«Да свершится правосудие!» — мрачно произнёс Унрак.
Казалось, содрогнулись сами небеса. Микаэла смогла лишь увидеть, как по свинцовым облакам пронеслась яркая вспышка, на мгновение озарившая всё вокруг. Зажмурившись, девушка запрокинула голову и почувствовала, как что-то вдруг изо всех сил ударило её в грудь. Резкая боль, разнёсшаяся по всему телу, — и тишина. Казалось, даже сознание перестало работать. Мысли медленно испарялись, пока не исчезли вовсе. Последнее, что помнила Микаэла — еле различимый сквозь звон в ушах крик Неа и крепкие руки Кайлана, подхватившие её.
Девушка осталась одна, наедине с тишиной, мглой, страхом.