— Алло, алло! — Жанна почти кричала в трубку. — Срочно вызовите наряд и скорую!
— Что случилось?
Женщина замолчала, внимательно прислушиваясь к тому, что ей говорили, последовали несколько типичных вопросов, как и требовалось по инструкции. Жанна честно попыталась успокоиться и довольно спокойно, во всяком случае для человека, который стал свидетелем аварии, начала отвечать на вопросы.
— На пересечении Биноклевой и Проспекта кинематографов, — сообщила женщина. — Со мной всё в порядке, а вот им, им! — Голос взвился. — Им требуется помощь!
Оператор Артем Лягушакин, привыкший к подобного рода скачкам напряжения, внес адрес, на экране сразу же высветилось сообщение: «Уровень реагирования низкий: держать на контроле, после исполнения закрыть заявку». Осталось только успокоить дамочку, поинтересоваться, нужна ли ей самой помощь, и, если нужна, попросить оставаться на месте до прибытия кареты скорой помощи, среди команды медиков обязательно будет и психолог. Оператор посмотрел на другой монитор, от с завыванием летящей скорой до места аварии оставалось 5 км 476 м, судя по дорожной обстановке, она будет на месте через полторы-две минуты.
Артем вытянулся за пультом, звонившая была уже четвертой сообщавшей о данном происшествии, однако самое первое сообщение поступило вовсе не от бдительных граждан. Происшествие было зафиксировано камерой наружного наблюдения, привинченной к одному из столбов, как раз напротив места аварии, с неё-то и поступил сигнал. Камера уловила характерный звук, треск, провела визуальную сверку, сравнение контуров, и система с достоверностью девяносто пять процентов определила, что произошла авария. Дальше шла веерная рассылка городским службам, включая дорожную инспекцию, скорую, страховую. После того как они выполняли свою часть работы, за дело брались бравые ребята из службы благоустройства — последним штрихом шла мойка дорожного покрытия шампунем. По инструкции не более чем через пятнадцать минут после аварии место инцидента должно было быть приведено в надлежащий вид и сдано в эксплуатацию.
Лягушакин хотел было уже переключиться на следующий звонок, но тут вдруг вспомнил, что забыл поставить одну важную галочку. Распознаватель голоса вывел на экран личную карточку звонившей. Ею оказалась Пружинкина Жанна Ивановна. Карточка содержала стандартную информацию, всё, что в ней было сейчас, Лягушакина не интересовало, за исключением последнего пункта. Последней строкой стояла «Бдительность» (раньше этот пункт назывался «Лояльность», однако от прежнего названия буквально веяло «вялостью» — и его поменяли на более энергичное, бодрое). За этот год Жанна Ивановна успела набрать двести тридцать баллов! Артем аж присвистнул, еще десять баллов — и Жанна Ивановна подползет к заветной кепке, а еще через тридцать баллов станет обладателем новой надувной кружки! Молодой человек поставил Пружинкиной еще одну честно заработанную галочку. Данные по этому пункту вносились с особенной аккуратностью, суммировались, архивировались и хранились (с обязательным дублированием) в современном дата-центре, в одном из бывших бомбоубежищ. Если бы на каком-нибудь этапе хотя бы крючок из драгоценных сведений был стёрт или утерян, пара-тройка государственных мужей, как пробки, вылетели бы из своих насиженных кресел.
Экранная Жанна Ивановна бочком выехала в прямоугольник монитора, улыбнулась и заблымкала глазами (конечно, это была только запись, сама Жанна Ивановна во плоти, крови и в новом платье находилась пока на месте аварии). Оператор, вытянув лицо огурцом, придал ему официальное выражение и выпалил: «Благодарим за помощь и внимание к окружающим! Будьте аккуратны на дорогах!» Артем залихватски, как учили на тренинге, улыбнулся: такие товарищи, как Жанна Ивановна, до последнего будут торчать на месте происшествия, потом побегут домой, войдут в сеть, проверят, не забыли ли им накинуть балл, и не успокоятся, пока раз пять не прослушают благодарственное сообщение.
— В Багдаде всё спокойно, — хмыкнул себе под нос молодой человек, проверив несколько наружных, развешенных в разных концах города камер, и опять вернулся к звонкам.
***
Следующий звонок носил скорее бытовой характер. Раньше такие звонки поступали в основном от старающихся выслужиться бабулек, теперь этот показатель стремительно молодел.
— На проводах!.. — задребезжал в трубке голос. — Эта дрянь… Little Sugar White! — кто-то закашлялся. — Аллѐ! Вы меня слышите?! Ку-ку!
— Слушаем вас, Мария Гавриловна, — среагировал оператор. — Вы хотите что-то сообщить?
Мария Гавриловна, услышав, что к ней обращаются по имени-отчеству, расцвела. Что поделать, всё течет, всё изменяется, а старики, как и раньше, страдают от недостатка общения. Отсюда и частые названивания в службу немедленного реагирования. Конечно, на инструктаже их предупреждали и об этом: для стариков телефон в их службу был будто мёдом намазан, не говоря уже о том, что после того, как пенсии были сведены к мизеру, а для некоторых категорий граждан и вовсе упразднены, многим пенсионеркам пришлось искать подработки, самые дальновидные заключили контракт с госорганами, предоставляли, куда надо, сведения, органы в ответ начисляли баллы, конвертируемые в гречку, тушенку или твердую валюту — юани и рубли.
— Это я, — захихикала старушенция, но, вовремя вспомнив, зачем, собственно, звонит, продолжала: — Так вот, Малышка Sugar White опять нагадила в подъезде. (При упоминании Little Sugar White открылся смежный файл, на экране появилась мохнатая морда белой болонки. Болонка, судя по сопровождающей фото справке, была из элитных, бабушка по отцовской линии не раз выезжала во Францию и участвовала в рекламе шампуня, в хозяевах болонки значился некий господин Прутенков.) Артему потребовалась пара секунд, чтобы ознакомиться с информацией.
— Это просто непостижимо, — высморкалась старуха. — Я только вчера купила новые туфли, на низеньком каблучке, помогают при варикозе, стоят уйму денег… Слава богу, могу себе такие позволить… выхожу… и что вы думаете…
Оператор не перебивал собеседницу, по опыту зная: если человек намерен высказаться, то ничего его не остановит. Чаша изливалась долго. Едва управившись с разнузданными нервами, старушка, кряхтя, собрала себя в кучу и наконец кое-как изложила суть проблемы… — Это возмутительно! Неэстетично! — задребезжала она. — Сахарная Крошка уже в третий раз за эту неделю безобразничает в подъезде, и это в доме, где живут одни академики!
— Академики? — машинально повторил Артем.
— Академики, а что? Я живу на Арбате, — нахохлилась старушка. — Хотя… был один космонавт. Двадцать лет проболтался на орбите… — захихикала старушка. — А как вернулся, глянул на наши нововведения, сказал, что у нас камер больше, чем народу на сенокосе, и все мы с ума посходили, грозился вернуться тудась. — Артем догадался, что подразумевается космос. — И со всех спутников это самое оборудование посымать… Диверсант, — понизив голос, сообщила бабулька конфиденциально, но тут же голос ее взвинтился: — Куды там! Помер… Но я-то знаю, отчего с ним случилась эта неприятность. — В трубке послышалось напряженное сопение, Артем же приготовился выслушать версию об умышленном убийстве, заговоре, зловредных кознях, но старушка его обскакала. — От него жена ушла, пока он барахтался на орбите, — зашептала в трубку Мария Гавриловна. — Лично мне сообщила, что у него еще после первого полета… тавось… Ну, вы понимаете… без гравитации-то и тренировки что хочешь ослабеет… Жалко человека, да? — Мария Гавриловна спохватилась, сообразив, что разговор убежал совершенно в другую сторону. — А я получу… компенсацию? За туфли? — перепрыгнула на интересующую её тему она. Повисло застенчивое молчание, Артем почувствовал это даже на расстоянии. — Они, конечно, не совсем испорчены, но как я буду в них ходить-то после этого? — подлизывалась старушка.
— Одну секундочку! — Пальцы Артема запрыгали по клавишам, пауза была не случайна. Обрабатывая звонок, нужно было обязательно выйти на камеры, чтобы проверить достоверность поступающей информации (как ни странно, среди мухлюющих больше всего было именно бабусек, уж очень заманчивым был паёк.). Артем сверил адрес, по которому жила Мария Гавриловна, получил доступ к камерам в её подъезде, осмотрел место происшествия. Камера была установлена как раз на выходе из лифта. В нескольких шагах стояла собственной персоной Мария Гавриловна с телефоном в руке. От лифта до нее вело несколько мокрых следов, в том, что Мария Гавриловна вляпалась, сомневаться не приходилось, похоже, Сахарная Крошка действительно набезобразничала и господину Прутенкову придётся раскошелиться, если, конечно, после проведения экспертизы вина Крошки будет доказана.
«У вас сохранился чек на туфли?» — хотел было уже спросить оператор, но вдруг выскочило еще одно сообщение: «Господин Прутенков и Мария Гавриловна Кулакова состояли в законном браке тридцать пять лет, после чего не совсем благополучно расстались». Ага, вот ты какая, лапша! Артем внимательно прочитал сообщение, похоже, дело было не в одной красотке-безобразнице. Болонку просто используют! Скорее всего, Мария Гавриловна тоже насолила господину Прутенкову, и теперь они по очереди шпыняют друг дружку и только и мечтают о том, как бы так изловчиться, чтобы укусить обидчика побольнее!
Кто бы мог еще недавно подумать, что госслужбу можно использовать вот так, в своих личных, меркантильных целях. Народ ни в коем случае нельзя недооценивать, подобное сотрудничество с власть имущими было скорее симбиозом, где каждый извлекал свою выгоду. Кстати, образовывались не только пары, но и целые группы сцепившихся меж собой личностей. Правда, для участия в группе нужно было иметь более энергичный характер, потому как подсматривать приходилось уже не за одной личностью, а за целой тучей представителей общественности. Власти сразу оценили эту инициативу: помимо того, что в голову занятых поеданием друг друга граждан приходит меньше отвлеченных мыслей, так еще данная инициатива помогла в решении насущной проблемы, а именно в системе видеослежения до сих пор кое-где еще в буквальном смысле зияли дыры — человек исчезал из поля зрения одной камеры и появлялся под прицелом другой только через несколько секунд, некоторые «слепые» зоны постирались аж на десятки метров, за эти несколько секунд и несколько метров свободного полета чего только можно было не натворить. Вот здесь-то и пригодились активисты групп и группочек. В общем, давно работал принцип: один глаз хорошо (имелся в виду беспристрастный глаз видеокамеры), а три лучше (система «Циклоп»).
Что касается дела Сахарной Крошки, его нужно было незамедлительно передать в отдел взаимных компенсаций, а там уже пусть бодаются адвокаты.
— Только я вас прошу, не направляете меня в отдел взаимных компенсаций, — ловко опередила оператора Мария Гавриловна. — У меня, знаете ли, не та пенсия, чтобы позволить себе хороших адвокатов!
Старушка жалостливо заохала в трубку.
Артем проверил несколько банковских счетов Марии Гавриловны, сумма набегала приличная. Старушка и тут юлила. Шустрая Мария Гавриловна, кажется, хотела самолично причесать своего бывшего, не доверяя никаким адвокатам.
— Ну, пожалуйста, — протянула старушка. — Ну, зайчик! Ну, киска! Ну, рыбочка!
Артему, в принципе, было все равно, куда отфутболить заявку, принять вещдоки могли и там.
— Хорошо, — согласился молодой человек.
— Когда можно подъехать? — защебетала Мария Гавриловна.
— Сегодня.
— С туфлями?
— Да, конечно.
— И с мерзавкой?
Артем не совсем представлял, как можно приехать, прихватив с собой чужую болонку (судя по приложенным к файлам документам, Сахарная Крошка и часть другого имущества после развода отошла к Прутенкову), поэтому попросил Марию Гавриловну приехать без собачки. Оператор и звонившая очень любезно попрощались.
***
Следующий звонок поступил с улицы Туристов, мужчина, запинаясь и заикаясь, сообщил о недавно совершенном там преступлении. Ограблении!
Артема как будто опустили в ванну со взболтанной пепси-колой, так у него везде меленько приятно засвербело. Наконец-то серьезное дело.
Открыв новую заявку, молодой человек дождался, пока на месте преступления появятся молодчики из МВД, опросят свидетелей, применят дедуктивный метод, выйдут на след и наконец схватят двух мужиков, прущих на себе коробку «Мишек косолапых», мужиков Артем уже засек на одной из камер.
Молодой человек хотел было уже отправиться на обед, но кнопка опять призывно замигала. «Ладно, последний…» — Артем ответил.
— Оксид углерода, диоксид углерода, цианистый водород, соединение… — бойко перечислял звонивший.
— Все данные нужно сдать лично, в третье окошко, — прервал звонившего Артем и назвал адрес. — А потом туда же подъехать для получения компенсации.
«Очередной счастливчик», — подумал молодой человек.
Штраф за курение теперь выплачивался не в бюджет, как раньше, а в пользу лица, зафиксировавшего курильщика. После того как нововведение вступило в силу, население будто взбесилось, все накупили себе приборчиков, улавливающих дым, и устроили настоящую охоту за курильщиками, с выслеживанием, засадами. Курильщики теперь шарахались от каждого шороха, а по данным недавнего отчета по борьбе с заразой, по всей стране их можно было наскрести разве что несколько сотен. Некоторые особо рьяные борцы уже успели сколотить на этой акции целое состояние.
***
Артем оторвался от монитора, вокруг копошилось полторы тысячи уткнувшихся в экран сотрудников, в глазах у него прыгали искорки, плавали кораблики. Молодой человек, выгнувшись дугой, от души потянулся, встал и потопал к выходу. В коридоре его поймал стеклянный глаз камеры, Артем завернул за угол, изображение было передано на соседнюю камеру, камеры так и передали его из рук в руки, пока молодой человек не дошел до комнаты отдыха. Усевшись на уютный диванчик, молодой человек закрыл глаза, расслабил члены — даже от любимой работы порой хочется отдохнуть.
Артем обожал свою работу. Во-первых, на его работе можно было быть одновременно и следователем, и сыщиком, и психологом, и даже врачом (однажды ему пришлось принимать удаленно роды — и такое случалось!). Во-вторых, задействованы были и внутренние механизмы, ощущение значимости того, что ты делаешь, он был не просто оператор, он обеспечивал безопасность — на улицах теперь тишина и покой, сплошное умиротворение, никто никого не грабит, не режет, не насилует, за кошелек не пришибает, пылу-жару поубавилось — население знает: от всевидящего ока не спрятаться — не скрыться! Благодаря работе таких, как он, общество в скором времени избавится от худших, низменнейших своих черт и, сбросив с себя шкурку, предстанет в еще невиданном доселе свете! И третье, если все-таки хотелось чего-нибудь этакого, то, опять же, где это взять, как не на такой работе, только здесь еще можно было поймать драйв, люди с мостов сигают, за ногу привязавшись, чтобы получить нужный градус, а тут все то же самое, не отрываясь от стула.
И еще, на работе можно было и пошалить… Артем в этом смысле не был исключением. Большинство его коллег грешили тем, что под прикрытием служебных функций кадрили понравившихся девушек. Понять молодых людей было можно, работающие с ними девушки почему-то, как на подбор, были одна другой мымрястее, а в нерабочее же время на улице кадрить девчонок многие стеснялись: не хотелось нарваться на коллег со своего же наблюдательного пункта.
***
Возвратившись с отдыха, Лягушакин начал шарить по камерам. Под Крымским мостом пристроилась влюбленная парочка, влюбленные терлись и обжимались, товарищам было наплевать на то, что за ними кто-то наблюдает, лишь бы не вмешивались. Лягушакин на эти слюни насмотрелся еще в первые месяцы работы, приелось. Изображения, одно подгоняя другое, замелькали на экране. Взгляд за что-то зацепился. Молодой человек перелистнул несколько картинок обратно и увидел на экране высокую, стройную… Вах! Глядя на девушку, Лягушакин выкатил грудь колесом, Артем заулыбался и с всё большим интересом стал разглядывать изображение. Волосы русые, краска «Донна-Беладонна», намётанным глазом определил молодой человек. Длинное, чуть не волочащееся платье куплено в «ХХХмаксе» за пятым кольцом МКАДа… Артем намеренно не стал заглядывать в карточку незнакомки, хотелось помучить себя неизвестностью. В руке у девушки была сетка с апельсинами — в этом было что-то экстравагантное!
Лягушакин продолжал наблюдать, ловя себя на мысли, что с каждой секундой ему хочется все больше и больше, а именно услышать голос незнакомки, дотронуться до волос, побаловаться с рожками… Ух-х! Артем дернул головой, чтобы привести в порядок мысли. Девушка шла вдоль улицы. Лягушакин вошел в режим отслеживания объекта, теперь не нужно было скакать от одной камеры к другой, чтобы не потерять ее из виду. Артем весь завибрировал… но формального повода заговорить пока не было. Потыкав на плюсик, молодой человек попытался увеличить изображение… Секунды текли, а Лягушакин так и оставался немым и невидимым в то самое время, как все в нем уже готово было заявить о себе!!! Поедая ее поедом, он мечтал о том, чтобы с девушкой что-нибудь приключилось, лучше всего было бы, если бы она прям сейчас подвернула лодыжку (из курса оказания первой помощи почему-то в голову лучше всего втемяшился пункт о перевязке конечностей). Он бы пришел ей на помощь, сделал всё, что нужно по инструкции, а потом… дня через три позвонил ей снова, попросил оставить отзыв о работе спасательных служб, как-нибудь намеками, полутонами стал бы подбираться ближе, ближе и ближе, и, наконец, они бы оказались у него дома, на всхлипывающем диванчике…
Текли уже не секунды, а минуты, на экране ничего не происходило, за исключением того, что девушка, пару раз озабоченно поправив волосы, продолжала путь, размахивая сеткой с апельсинами. Лягушакин не отлипал от экрана, внутри всё ныло, тянуло, гудело, вдруг один апельсин из сетки нечаянно выскочил и покатился по дороге.
Лягушакина чуть было не разорвало от радости.
— Гражданка, — проговорил, не узнав своего голоса, Артем.
Девушка на экране дернулась.
«Как нежная лань», — стер со лба пот Лягушакин.
Дева тем временем вздёрнула головку, захлопала ресницами и уставилась прямо в камеру. Лягушакин опешил. На него никто никогда так не смотрел! В упор! Большими синими глазами, в которые вылились все девяносто земных морей! Лягушакина уже ничего не могло спасти, ничего, кроме профессиональной выправки, — с языка слетела заученная, тысячу раз сказанная до этого фраза.
— Рад приветствовать! Городская служба наблюдения, — выпалил молодой человек.
Человек, если только застичь его врасплох, выплеснет целый коктейль разнообразных эмоций. Будут тут и испуг, и раздражение, и радость, и даже страх. А иногда всё в кучу, и даже не поймешь, что преобладает.
По лицу незнакомки пробежало что-то больше похожее на недоумение.
— Что вам? — процедила девушка. Голос у незнакомки был несколько грубоват, с хрипотцой.
— Я… хотел… — стушевался Лягушакин, от официальной брони не осталось и следа.
Выражение лица девушки моментально поменялось. Стало опять мягким, даже зовущим…
— У вас закатился апельсин, — пролепетал Лягушакин.
— Ах, да… — Девушка наклонилась, приняв живописную позу, у бедного Лягушакина в трехсотый раз перехватило дыхание. Девушка поймала апельсин и теперь стояла и улыбалась. — А у вас сегодня замечательная голубая рубашка, — как-то похохатывая, произнесла она. — Она вам очень идет.
Лягушакин раскрыл рот от удивления. Конечно, он не сразу вспомнил, что не только у него, а у всех сотрудников службы наблюдения голубая форма, и узнать об этом совсем не сложно, заглянув на сайт службы, однако в голове Лягушакина одно с другим состыковалось не сразу.
Девушка, так и не дождавшись ответа, хмыкнула и пошла дальше. Лягушакин тоскливо проводил ее взглядом, повода задерживать ее не было. Девушка прошла несколько метров, потом вдруг обернулась, жеманно сплющила мордочку, легко подхватила юбку, задрала ее повыше и понеслась по улице, как ошалелая. Под юбкой замелькали армейские ботинки сорок пятого размера.
Лягушакин вскочил со стула.
Голова девушки тем временем как-то неестественно съехала в сторону, она на лету поставила её на место, но та опять отпрыгнула в сторону. Девушка рванула себя за локон и откинула голову в сторону. Мужик, коротко подстриженный бобриком, размахивая сеткой с апельсинами, понесся вдоль по улице…
— Стой! — почти закричал Артем, схватившись руками за экран, тут же обрушился на стул, набросился на клавиатуру, через несколько секунд засек мужика на одной из камер, но не успел он его зафиксировать, как в объектив полетел большой, круглый, золотой апельсин!!! Лягушакин инстинктивно отпрянул. Камера разлетелась вдребезги, вместо неё замигала веселая заставочка.
Лягушакин, опешив, схватился за ручки кресла, лямур давно уже вышибло из головы. ЧП районного масштаба! Надо было во что бы то ни стало поймать преступника! Если мужика упустить, его самого затаскают по кабинетам, заставят писать ворох объяснительных и, скорее всего, вычтут из зарплаты стоимость испорченного оборудования. На этой неделе ему не видать звания лучшего сотрудника.
Странная заставка исчезла, все текло так, как будто бы ничего не произошло. Артем порыскал по закладкам, проверил количество поврежденных камер, оно было равно нулю, попытался вытащить информацию другим способом, но наткнулся на несколько запароленных папок, чему был крайне удивлен. Оказывается, у него не ко всему есть доступ, Лягушакину стало вроде как даже обидно, он, значит, верой и правдой, чуть ли не 24/7, а тут какие-то секреты. Молодой человек обвел глазами затылки коллег и решил тряхнуть стариной, недаром именно его руке принадлежало знаменитое «Руки прочь от любимой Родины!», начертанное когда-то на сайте вражеского Пентагона.
На взлом ушло не более трех минут. По всему городу метались мужики с оранжевыми апельсинами, камеры стремительно выходили из строя, Артем оторвал глаза от экрана, на мониторах сидящих вокруг коллег все было безмятежно спокойно, поступали звонки, в количестве поврежденного оборудования значился все тот же бублик.
Артем бросился к окну, прислонился лбом к холодному стеклу и, как завороженный, наблюдал за тем, что творится внизу. Люди куда-то неслись, громили магазины, сметая всё на своем пути, двое мужиков тянули на горбу три коробки «Мишек» и «Красных шапочек». Возле разграбленного магазина Артем заметил свою знакомую Марию Гавриловну. Старушенция приволокла за собой Сахарную Крошку, намотала вокруг собачьей шеи конец длинного шарфа и уже прицеливалась к стоящему рядом столбу.
Артем, как ошалелый, бросил вниз, все еще надеясь спасти болонку.