Георгий Алексеевич засунул два пальца за ворот футболки и постарался хоть чуточку облегчить свои страдания — вокруг было жарко, душно, темно, к тому же пыльно, мужчина взял это на заметку — не забыть сказать Татьяне Кузьминичне. Домоправительница досталась Георгию Алексеевичу в наследство, работала она в семействе Черешневых еще в те времена, когда была жива его покойница-мать, Леночки еще и в помине не было, и все в доме было чинно, благородно, порядок царил почти энциклопедический, а если что-то и нарушало стройность гармонии, то тут же невидимой рукой домоправительницы водворялось на место — и снова спокойствие воцарялось невозмутимое.
С появлением Леночки все смешалось в доме Черешневых. Леночка невзлюбила домомучительницу и уже несколько раз успела капнуть Георгию Алексеевичу, что Татьяна Кузьминична мышей не ловит, при этом очень приличные деньги получает. Для большей убедительности девушка добывала доказательства: то, шатаясь на венском стуле, смахивала с богемской сосульки пыль, то, не жалея себя, лезла под кровать и вытаскивала оттуда старый, успевший замохнатиться носок, то, всем своим видом выказывая недовольство, стирала пальчики с Багамских фотографий, семейство которых поселилось на комоде в спальне Черешневых после той самой поездки, в которой Георгий Алексеевич первый раз нежно назвал ее своей черешней, а она его пупочком… В носу что-то засвербело, мужчина только и успел зажать рот. Чих так и не вырвался наружу, но наделал внутри такого шороху, что аж в мозгах застрекотало и на глаз выскочила слеза.
Георгий Алексеевич хоть и отмел от себя мысль о том, что у него и на пыль может быть аллергия, тем не менее на всякий случай стал вспоминать результаты теста. Орехи, рыба, грибки — одним махом попали в нон грата; ему еще повезло: дожил до шестидесяти семи и его ни разу не укусила ни одна полосатая сволочь — на укус пчелы у него, оказывается, тоже была аллергия. В списке была куча всего, чего ему следовало остерегаться, пыль, кажется, отсутствовала. «И все равно, нужно попросить Татьяну Кузьминичну, чтобы она убиралась тщательнее, — подумал мужчина. — Аллергия — штука коварная. Пыль — это же не просто пыль, это же клещи, и ведут они себя так же, как все живое, — где хотят, там и гадят». Георгий Алексеевич вдруг представил себе, как нечаянно наступил на невидимую фукалию и тут же схлопотал астму. «Этого еще не хватало, — спохватился мужчина, — хороший же он будет гусь! Леночка за такое по головке не погладит!»
Простояв, практически не шевелясь, минут пять, мужчина нащупал ступнёй у себя под ногами что-то мягкое и нежное, в кромешной тьме разглядеть, что это, было затруднительно, мужчина предположил, что это плед, подгреб ногой с одной стороны, поскреб с другой и тихонечко опустился в нечаянно свитое гнездо. Стало уютно, удобно, во всех смыслах приятно, тело приняло расслабленное состояние, в таком положении Георгий Алексеевич мог находиться годами, как тибетский йога. Монахи, оказывается, могут сидеть в таких позах бесконечно-продолжительные сроки, самых продвинутых закапывают, потом откапывают, ноги у них сами собой сплетаются, расплетаются, и самочувствие у них при этом прекрасное. Если бы у него еще получилось, как у них, не дышать, обрести их спокойствие, вот была бы штука…
Мужчина закатил глаза к темному потолку, прикинул, сколько вокруг воздуха, от силы кубов восемь, вентиляции никакой, через щели идет кое-какой воздухозабор, но сущая ерунда, с его сердцебиением выдышать этот объём — раз плюнуть, три-четыре часа — и углекислых газ медленно задушит каждого, у кого нет кислородного баллона. Георгий Алексеевич раздраженно подумал о том, до чего он непредусмотрительный: ведь можно же было заранее аккуратненько высверлить дырочки или осторожненько вынести заднюю стенку, ну и что, что предмет XIX века, не задыхаться же теперь, как несчастная моль… И фонарик, как последний болван, оставил в прихожей…
Дверь тихонечко открылась, узкий, как лезвие, пучок света разрезал пополам окружающую Георгия Алексеевича кромешную тьму — в расщелине блымкнул зрачок. Дышать стало вольготнее, зрачок еще раз блымкнул, стайкой разлетелись мушки, Георгий Алексеевич спохватился, очечник лежал на комоде, он о нем совершенно забыл, и сейчас мало того, что все плыло, так забытые очки могли его еще и выдать! Леночка знала, что без них он как без рук, не то что не решится на отдаленное путешествие, но и в уборную не додефилирует. При первой же возможности нужно попытаться тихонечко, как цыпа, выбраться из убежища, добежать до комода, сцапать очечник и опять скрыться в убежище.
Зрачок еще два раза блымкнул, Георгий Алексеевич подумал о том, какой он молодец и даже смельчак, потому что наконец решился расставить все точки над «i»!
В комнате никого не было, мужчина похлопал по карману, хотелось курить, но норок и песцов кругом набралось бы на целую звероферму, подпалить такое хозяйство — все равно что сжечь сразу все мосты: ни одна женщина такого не простит, тем более Леночка. Мужчина беспокойно завошкался, подоткнул под спину что-то мягкое, наверное, упал с вешалки зазевавшийся енот, ноги стали затекать, он пошевелил коленкой, что-то хрястнуло. Тихонечко подтолкнув дверцу, протянул ноги, кровь веселее побежала по жилам, мелкие иголочки впились в худые ляжки и икры, от пущенного кровотока все стало оживать, но Георгий Алексеевич не дал распуститься бутону жизни, подобрал ноги и скрылся в шкафу.
В уединении мужчина в который раз пробежался по основным пунктам плана. Главное, держать себя в руках и сохранить лицо, он же, в конце концов, не Отелло, чтобы выскакивать из шкафа и загонять кинжал в грудь любовников, он будет вести себя благоразумно: тихонечко посидит, поглядит на все собственными глазами и, только когда появятся веские основания в чем-то Леночку подозревать, поставит вопрос ребром: Леночка должна будет выбрать между ним и ее жалким хахалем. Но наведет ее на этот разговор Георгий Алексеевич, опять же, не с бухты-барахты, а позже, в спокойной обстановке.
Мужчина нахмурился, представив себе чаши весов. На одной сидел неизвестный мужчина, почему-то кучерявый, Георгий Алексеевич попытался избавиться от навязчивого образа, но не смог. «Ну и пусть! — оставил как есть мужчина. — Кучерявый, так кучерявый!»
На другой же сидел он сам, в гордом блеске и несчастии своего положения…
Чаши весов медленно покачивались, сначала туда-сюда, потом сюда-туда…
Георгию Алексеевичу показалось, что молодость вследствие своей кучерявости начала чуть-чуть перевешивать, мужчина отказался в это верить и тут же чуть было не поплатился за свою неосмотрительность: худые, костлявые ноги взмыли в небо, унося его на самую верхотуру! В последний момент он спохватился, метнул на свою чашу весов квартиру, потом еще одну квартиру, заново отстроенную дачу с прудом и бассейном и, конечно же, свое детище — компанию «Шкаф, комод и ножка стула», специализирующуюся на продаже антикварной мебели.
Пятки плавно поехали вниз.
Георгий Алексеевич с облегчением выдохнул.
Мысль о том, что молодому сопернику тоже будет что швырнуть на свою чашу весов, мужчина автоматически отмел. «Беден, как церковная мышь», — бесповоротно решил Георгий Алексеевич.
Выбор Леночки стал, как день, очевиден.
Георгия Алексеевича не сильно смущало, что он далеко ушел от первоначального плана, который состоял в том, что если Леночка окажется дрянь — он тут же выставит ее за дверь, конфискует всех бобров и енотов и все украшения по списочку! Стоило только вспомнить, что ему пришлось пережить за последние два года (точных доказательств у него не было, но тем хуже!). Все это время он был все равно что привязан к позорному столбу, его лизали языки пламени, к нему по очереди подходили Тимофей, бывший коллега Леночки, Андрей Евгеньевич, ее нынешний начальник (Леночка продолжала работать, как будто в этом была какая-то необходимость), волосатый латинос Карлос, тренер Леночки по фитнесу, последнее полено в костер бросил таксист — Георгий Алексеевич засек их с Леночкой с балкона на прошлой неделе, мужчина помог дотащить ей сумки до подъезда, однако вместе с ней там и скрылся, домой Леночка пришла минут через двадцать. Поначалу Георгий Алексеевич, как последний колпак, хотел было бежать ее спасать, но потом вовремя спохватился, вспомнив, как еще в самом начале Леночка его вот так же раззадорила, у них все случилось прямо на лестнице в подъезде и как ей всё это понравилось…
А ведь как живописно всё начиналось! Леночка поначалу даже планировала родить ребеночка, во всяком случае, именно так ему всё преподносилось. Георгий Алексеевич прошел полностью обследование, ходил вместе с ней на физкультуру, болтался на турнике, ел всякую траву и пил ни на что не похожий коктейль из сельдерея. Вдвойне обидно было от того, что ведь каждое желание, каждый каприз!.. Не успевала Леночка еще открыть ротик, а он уже вытаскивал волшебную карточку! Конечно, он ревновал, да что там говорить, не раз втихаря просматривал Леночкин телефон и записную книжку и, наверное, вовсе дошел бы до ручки, если бы однажды не наткнулся на визитку Виталия Андреевича (стыдно признаться, в Леночкиной сумочке).
Виталий, судя по указанному в визитке, был практикующим психологом, членом гильдии, тренером, доктором, даже каким-то кандидатом. До кучи Георгий Алексеевич заподозрил и кандидата-акробата в том же, в чем уже подозревал гадкого таксиста и всю компанию. Он и сам не понял, как рука его потянулась к телефону. Набрал номер, спохватился, как бы не наломать дров… Но было уже поздно, номер оставил свой след во входящих Виталия Андреевича.
Зависнуть и остаться незамеченным во входящих делового человека практически нереально, вращающиеся в деловых кругах, конечно, это знают. Виталий начал с педантичностью прозванивать неизвестный номер, Георгий Алексеевич, будучи человеком, кстати, не менее деловым, не мог не отвечать на сыплющиеся звонки.
Мужчина ответил и сам не понял, как очутился в тихом, уютном кабинете с окнами на набережную. На стенах висели многочисленные дипломы, Виталий стажировался в Германии и Швейцарии, на полочке сверкала шкатулка-черепушка с хрустальным мозгом, где-то в углу журчала вода, бился фонтанчик. Сам Георгий Алексеевич беззаботно покачивался в кресле. Напротив восседал импозантный, моложавый мужчина, взгляд у него был почти гипнотический.
Георгий Алексеевич, конечно, был не лопух, сразу понял, на что направлено воздействие такого взгляда и всех этих психологический прибамбасов — на парализацию его воли! Он попытался оказать сопротивление и поскорее задал интересующий его вопрос — а как, собственно, его, Виталия Андреевича, карточка оказалась в сумочке его, Георгия Алексеевича, супруги?
Доктор и глазом не моргнул. Елена была всего лишь одной из участниц одного из его тренингов, тренингов у него тысячи и участниц тоже тысячи.
Георгию Алексеевичу понравился этот быстрый, без запинки ответ и, главное, эти тысячи, к тому же кандидат оказался неголословен, тут же разложил перед гостем симпатичный буклетик, напичканный всевозможными тренингами.
Все это было очень похоже на правду — Леночка и в самом деле была любознательна и чем только не увлекалась: расширяла границы сознания, играла на тантрических бубнах, недавно искала в лесу вместе с группой каменное мужское начало и еще прыгала с парашютом. Уже на третьей минуте сеанса Георгий Алексеевич был уверен, что Виталий чист и перед ним ни в чем не виновен. Хотелось хоть кому-то верить… и просто по-человечески выговориться… Знакомых, нужных людей — полно, а живешь, как в лесу, словом перекинуться не с кем…
Виталий не дремал, продолжал действовать медленно, но методично, подчеркнул полную конфиденциальность, пообещал семейную скидку, гость, конечно, успел заметить в буклетике, что цены в заведении улетные: два-три сеанса — и можно купить зеркало «Людовик XI», пять-семь сеансов — и увози диван «Бидермайер», XIX век.
Гость жался, мялся, но вскоре сдался.
Георгия Алексеевича прорвало!
Виталий дал потоку вылиться…
…и принялся за работу: мягкий, ненавязчивый голос сообщил Георгию Алексеевичу, что по статистике девяносто девять процентов супругов изменяют и, если кто-то не изменяет, значит, просто ПОКА не изменяет или УЖЕ не изменяет (за свою более чем двадцатипятилетнюю практику голос не встретил ни одной неизменяющей пары).
Причины, которые толкают людей в объятья посторонних, порой неожиданных людей, самые различные: от тривиальных — таких, как неудовлетворенность, физическая несовместимость, месть; до нам еще пока непривычных, даже экзотических — желания расширить кругозор, набраться новых впечатлений, наверстать упущенное.
Потом голос мягко и очень корректно намекнул на возраст гостя и сделал это так профессионально, что гость не обиделся… Потом как бы нечаянно упомянул о том, что все вокруг динамично развивается, меняется и мировоззрение, к этому нужно быть готовым… Обратил внимание на Запад, на то, что там, да и у нас тоже, потихонечку становится все больше и больше цивилизованных людей… Никто никого теперь не ловит, не пытается поставить себя и партнера в неловкое положение, а, наоборот, если вдруг возвращается раньше положенного срока, предупреждает об этом заранее.
А не как у нас, как снег на голову!
Но как бы ювелирно Виталий ни действовал, когда голос дошел до преимуществ свободного брака, Георгий Алексеевич ощетинился — закваска у мужчины, что ни говори, была старая, таких не так-то легко пронять нововведениями. Но и тут Виталий сработал профессионально: обронил зернышко и тут же отошел в сторонку, дав ему пустить корни, вроде как он и ни при чем…
Пока зерно прорастало, Виталий, чтобы отвлечься, перевел разговор и вовсе на смешную тему: про то, как нанимают детективов, как они потом охотятся за любовниками и с каким треском потом все это обнаруживается… В конце рассказал анекдот с бородой! Георгий Алексеевич давно так не хохотал, совершенно забыв о том, что и сам не так давно подумывал обратиться к детективу и остановила его лишь цена вопроса.
После визита у мужчины будто выросли крылья, дышать захотелось полной грудью, даже потраченных денег было не жаль, да за такую компанию и беседу можно было отвалить вдвое больше! Мужчина зачастил в уютный кабинетик с видом на набережную, однако, как бы задушевно у них все ни проходило, как бы ни журчал ручеек, Георгий Алексеевич был не такой простак, чтобы делиться с кем бы то ни было (включая и доктора) всеми своими планами. О том, где он сейчас находился, не знала ни одна душа!
Мужчина нажал кнопочку на дорогом циферблате, высветились циферки, прошло только сорок минут, сколько ему еще предстояло просидеть в этом ящике?
Из прихожей вдруг послышалось что-то похожее на скрежет ключа, мужчина притаился, но тревога оказалась ложной, захлопнули дверь соседи. «Элитное жилье, туды его растуды!»
Георгий Алексеевич просидел еще часа полтора, по всем его подсчетам, Леночка уже должна была вернуться, привести с собой Его, они должны были сделать своё черное дело и разойтись, но Леночка все не появлялась.
Ни одна. Ни с ним.
Больше сидеть взаперти, разглядывая край простыни в цветочек и закатившийся под кровать огрызок, который случайно не заметила Татьяна Кузьминична, было невыносимо.
Георгий Алексеевич толкнул дверцу шкафа и снова вылез. Было ясно, что Леночка не придёт.
Обдумывая дальнейшие действия, Георгий Алексеевич побродил по квартире, попытался успокоиться, но не тут-то было — сердце колотилось, как бешеное. Что делать? Позвонить ей? Спросить, где она шляется? Но ведь он сам еще утром предупредил, что уехал по одному заказу и будет только завтра. Выходит, что он её ловит, шпионит…
Внутри что-то сжалось, и это уже была не ревность, губа затряслась от злости.
Да неужели же он не может позвонить, черт бы ее побрал, своей супруге и спросить, где ее носит?!
Дрожащими пальцами мужчина нашел в телефоне Леночкин номер.
Прозвучал первый гудок, второй, третий, с каждым гудком становилось все страшнее, но Леночка так и не ответила. Георгий Алексеевич опустился на край кровати, что-то на него навалилось, и он ощутил почти физическую потребность перекинуться словом хоть с кем-нибудь… перед ним проплыл кабинет… в ушах что-то зашумело… разговорчивый фонтанчик…
Георгий Алексеевич припомнил, что Виталий как-то говорил, что звонить ему можно в любое время, не стесняясь…
Виталий ответил сразу и очень бодро, как будто бы всю ночь сидел и ждал, когда ему позвонит именно Георгий Алексеевич.
Голос что-то говорил, в основном о сохранении собственного здоровья и непоколебимости. Георгий Алексеевич ловил каждое слово, благодатная капля падала в иссушенную, безжизненную почву, он даже не сразу разобрал смешок Леночки и не сразу понял, где она? Тут — с ним? Или там — с Виталием?
Нет, там, с Виталием, его Леночка быть никак не может, а значит, она тут, пришла и уже где-то рядом… А он и не услышал… Георгий Алексеевич подобрался и на тонких, цыплячьих ножках побежал к раскрытому шкафу, плюхнулся вниз и поскорее захлопнул дверцы шкафа. В ушах опять что-то зашумело, стало не продохнуть…
До самого прихода Леночки Георгий Алексеевич так и сидел в шкафу, как стручок, больше ни разу не шелохнувшись…