Глава 1,

Я стояла перед большими кованными воротами. Массивные, чёрные, с витиеватым рисунком, они были входом на территорию с огромным парком и двумя внушительными старинными зданиями с белыми колонами и широкой лестницей. Это ворота в мою новую жизнь. Там, за ними, был элитный колледж, где отныне мне предстоит учится. Ещё совсем недавно я и не мыслила ни о чем подобном. Для меня будет это впервые — учиться вместе с другими учениками, сидеть с кем-то за одним столом, общаться… Мой первый документ о неполном среднем образовании я получила этим летом. Уютная сельская школа находилась в небольшом посёлке у подножия гор. Все время обучения, я появлялась в ней раз в год, весной или в начале лета. До самого окончания поселковой школы я сдавала экзамены за год, экстерном.

Я робко вошла в ворота, точнее в калитку сбоку, потому что створки ворот открывали для машин. Одна, как раз, с тёмными стёклами, въехала на территорию. Специально дежуривший тут молодой охранник в красивой светло-серой форме бегом открыл створки, а потом так же быстро снова затворил их. Этот же паренёк заметил меня. Видимо, отметил про себя, что девушка в форме колледжа, явно студентка, стоит с небольшим чемоданом в руках (в нем был весь мой нехитрый скарб). Я неловко переминалась с ноги на ногу, не решаясь войти, когда охранник вежливо поинтересовался не нужна ли помощь. Сама я, не знаю сколько ещё так проторчала бы, если бы не он. На мои робкие пояснения, что, новенькая и нужно в общежитие, охранник подсказал мне и как пройти, и где найти комендантшу. Медленно пошла в нужном направлении, огладываясь вокруг. Как же тут здорово! Высокие толстые деревья, надёжные такие, старые. Клумбы оформлены узорами из цветов и камней. Увидела небольшой фонтан со скульптурой девушки с кувшином, из которого журчала тонкая струйка воды. Неожиданно из-за декоративного кустарника, куда сворачивала вымощенная узорной плиткой аллея, вышла мне навстречу группа парней. На них были одежды, которые похожи на форму, потому что, хоть вроде бы и разное всё, но с общим элементом: изображение чёрных драконов. Очень впечатляющая компания, связываться сразу не хочется, была бы возможность спрятаться, сразу бы так и сделала. А так, я просто сжалась вся, подобралась и осторожно шла мимо, кажется, даже дышала тише. Их было шестеро. Высокие, широкоплечие, походка уверенная. Скользнула взглядом и отметила парня в центре. Конечно, он сразу привлёк моё внимание. Такой классный! Волосы падали на левый глаз и он неосознанно мотнул головой, потому что они ему мешали. Мне почему-то вспомнилась песня про коня, там были слова «косит лиловым глазом». Три парня справа от «Коня» были блондинами, и опять песня про коней вспомнилась, которые уносят в «звенящую снежную даль — Декабрь, Январь и Февраль». И лица у них были какие-то отмороженные что ли, высокомерные, недобрые прямо скажем, от них холодом зимним веет. Декабрь и Январь — близнецы, похожи как две капли воды, а Февраль, хоть и высокий, но в их компании самого маленького роста (и месяц короткий, так что все логично). Остальных двоих не успела рассмотреть. Нечаянно встретилась взглядом с тем, с «лиловым глазом». Ох, испугалась… И почему-то стало стыдно, что как бы подглядываю за ними. Я быстренько отвернулась от этих «породистых жеребцов» и ускорилась, почти побежала в нужный корпус.

В общежитии колледжа девочки жили по двое. Когда толстая важная комендантша привела меня в комнату, где мне предстояло жить ближайшие два года, там уже сидела на одной из кроватей очень миленькая, стройная девушка с длинными чёрными волосами. Моя соседка представилась Линой. Она несколько секунд с любопытством рассматривала меня, а потом сразу начала расспрашивать: кто мои родители, где мой дом и тому подобное. Я рассказала, что мой дом высоко в горах. Хотя дом — это громко сказано. Так, небольшое строение, где проживали мы вместе с бабушкой. У нас было небольшое хозяйство — куры, собака, кошка. В прежние времена это была научная станция, где бабушка работала поварихой, завхозом, уборщицей. Когда-то давно, совсем юной, она приехала на гору с мужем, который был значительно старше её и работал научным сотрудником на этой самой станции, прожила на ней всю жизнь, и, когда дедушка умер, осталась рядом с его могилой. Я жила с бабушкой, а сейчас она умерла. Лина узнала, что через два месяца мне будет шестнадцать. Вопросы звучали все суше и как-то бесцеремонно, поэтому я отвечала неохотно, скупо. Узнав, что я сирота и дом мой халупа в горах, Лина замолчала, задумалась, а потом выбежала из комнаты. Я выглянула за дверь. Интересно стало, куда она рванула. Соседка стояла возле комендантши и гневно требовала переселить её в другую комнату. Я захлопнула дверь и на секунду прижалась к ней спиной. Потом побрела к кровати и забралась на неё с ногами, обхватив колени руками. Вскоре Лина вернулась. Судя по насупленному, недовольному виду ей отказали. Больше она не стала говорить со мной, сделала вид, что занята, а потом и вовсе вышла из комнаты. Было так обидно и неуютно. Набралась смелости и вышла следом.

В конце коридора были большие двойные двери — вход в общую гостиную. Я осторожно прошла туда и остановилась, не решаясь войти. Там, по ту сторону чуть приоткрытой двери, были юноши и девушки, некоторые знакомились, но было видно, что большинство знали друг друга.

Так сложилось в моей жизни, что бабушка не только единственный родной мне человек, но и единственное моё общество на многие месяцы на горе. Научную станцию закрыли, все сотрудники уехали, а бабушка осталась сторожем. Раз в месяц она спускалась в посёлок у подножия горы, получала зарплату и делала необходимые закупки. Дорога вниз и вверх вилась серпантином и была местами довольно сложной, а потому — пешей. Мы, конечно, не были полностью оторваны от мира и людей. Время от времени к нам заходили лесники, охотники, работники с лесхоза. Мы их кормили, если нужно было, предоставляли ночлег. Это было дополнительным доходом для нашей маленькой семьи и всегда радостью для меня. Охотники рассказывали разные истории и всегда жутко хвастались. Один лесник даже подарил мне куклу! Этот добрый дядька знал, что будет недалеко от станции и зайдёт обедать к нам, вот и приготовил подарок для девочки. Такого шикарного подарка в моей жизни не было! Кукла была небольшая в нарядном голубом платьице с оборочками, в крошечных белых туфельках и с длинными волосами перехваченными голубой ленточкой. Она и сейчас есть у меня. Потом, долго я представляла, что этот лесник мой папа. На станции были мощные антенны, аппаратура и огромный работающий телевизор. Когда станция работала все оборудование на ней было новейшими разработками, последним словом науки и техники. Я, особенно зимой, проводила часы перед телевизором. Смотрела все подряд. Так вот, там в сериалах у героев были друзья и приключения. И теперь, когда вокруг меня было так много людей, мне тоже так хотелось друга! Любого! Хотя бы одного! Но выйти в гостиную, где все болтали, смеялись, шутили между собой было так страшно! И я продолжала стоять за дверью, подглядывая за всеми в узкую щёлочку. Вдруг увидела Лину и услышала как она возмущенно рассказывает кому то:

— Подселили ко мне нищенку, я отцу расскажу! Таким не место в нашем колледже. Вы бы её видели, девочки! Двух слов связать не может. Господи, за что мне такое! О чём я с ней буду разговаривать? А вдруг она будет воровать у меня? Мне что, накупить замочков и навесить на все шкафы и завезти сейф для украшений? Кстати, у неё даже уши не проколоты. Как можно в наше время ходить без серёжек? Она из леса к нам вышла, с какой то горы слезла на мою голову!

Дальше я не слушала, убежала в комнату. Села на кровать, в свою любимую позу, поджав колени к груди и запечалилась. Как я завтра пойду на занятия…

Мне раньше казалось, что люди, которые живут там, внизу под горой, лучше меня во всем. Я задумалась о себе. Оценки хорошие, но достаточно ли знаний для этого колледжа? Иностранные языки для меня не были проблемой. На нашей станции, пока она действовала годами работали учёные из разных стран: Японии, Китая и других. Я бегло говорила на шести языках, но ни писать, ни читать на них не умела. Испанец, Энрике, научил меня игре на гитаре. А ещё мы с ним любили танцевать танго. Я была единственным ребёнком и в свободное время интернациональное взрослое население станции с удовольствием возилось со мной. Только все закончилось, когда мне и двенадцати не исполнилось. А потом только телевизор и книги. Я смотрела сериалы про школьников и представляла мир внизу через призму этой телевизионной каши. Библиотека на станции была отличная, но все же книги в основном были научные.

Я понимала, что начинается новая жизнь, но шла в неё совсем одна. Весь мой опыт был почерпнут из книг и телевизора. Чувствовала жуткую неуверенность, казалось, что я маскируюсь, только притворяюсь настоящей в этом чужом мире. Вот бы найти друга…

Глава 2,

Мои мечты о друзьях не сбылись. Прошло две недели занятий. Я одна. Одна за партой, одна на перемене, одна в столовой… Не то чтобы со мной не разговаривают или обижают. Просто сторонятся, просто не дружат, смотрят свысока. Сначала обнаружилось, что не очень успеваю по предметам. У ребят уровень явно был выше. Зато мне было делать нечего, кроме учёбы, и никто, и ничто не отвлекало от занятий во время и после уроков. Учёба стала моим единственным занятием и развлечением и я быстро нагоняла класс. Хотя я ещё развлекалась тем, что наблюдала за всеми. Как будто снова смотрела телевизор…

Прошёл почти месяц. Как-то, во время большого перерыва в занятиях, я сидела на небольшом декоративном валуне, нагретом на солнце в такой необычно тёплый осенний денёк, в сторонке от весёлых компашек и уже привычно наблюдала. До меня доносились смех, обрывки разговоров. Вдруг всё шумное студенческое сборище словно волной пошло. Внезапно все ринулись в сторону приближающейся компании парней. Кто-то пошёл навстречу, некоторые подошли поближе, сделав лишь несколько шагов, а некоторые просто развернулись в их сторону. Я стала на валун, чтобы получше всё рассмотреть. Троица была очень стильная, я уже знала их имена: Стас, Филлип и Виктор. Шли будто это показ мод. Местные звезды, я так понимаю музыкальная группа колледжа, но я их не слышала. На тусовки, вечеринки я не ходила. Лина почти каждый вечер куда-то бегала. Обычно, когда она возвращалась, я уже спала. У парней были длинные модельные стрижки, поблескивали часы на руках, наверное дорогие. Выглядят круто и немного небрежно, хотя одеты как мы все, в форму колледжа. Девчонки вьются около них, как мошки вокруг яркой лампы. Попискивают что-то заискивающе. Противно хихикают. Хор прилипал. Местная красотка лидирует, солистка — смеётся громче всех, говорит наглее. Хотя, может это я так от зависти? Марина действительно очень красивая. Блондинка, голубоглазая, волосы длинные, густые. А главное, возле неё всегда много подруг. И парни рядом вертятся, всегда готовы любую её просьбу выполнить. Я решила уйти в корпус. Но как-то неловко спустилась с валуна, нога подвернулась, я громко охнула и шлёпнулась. Бли-и-н, как неудобно… Все затихли, поднимаю глаза, а мне протягивает руку один из трёх красавчиков, Стас.

О бог ты мой! Что делать? Медленно, неуверенно, вложила свою ладошку в протянутую руку и Стас помог мне подняться. Потом вдруг наклонился, обрусил мне юбку и поднял сумку. Я буквально выхватила свои вещи у него из рук, буркнула «спасибо» и прихрамывая практически побежала в корпус. Тело буквально дрожало и дыхание сбивалось. В моей «наблюдательной» жизни стать центром события — это стресс.

С этого дня закончилась моя спокойная жизнь. Но тогда я даже не догадывалась об этом. В класс все возвращались странно поглядывая на меня. Я не могла понять, что происходит и нервничала. После окончания занятий все потянулись в столовую, на обед. Ко мне подошёл Ян, наш староста:

— Слушай, мне приказано присмотреть за тобой до возвращения Драконов. Прошу, не общайся со Стасом.

— Каких ещё драконов? — я растерялась. И тут вспомнились те парни, которых я встретила в самый первый день. То, что Ян подошёл и обратился ко мне было удивительно, волнующе. Для одного дня слишком много событий в моей жизни. Со мной почти не разговаривали. И я не знала радоваться или пугаться любым изменениям.

— Ты может видела компанию из шестерых парней в колледже, такие… с драконами на одежде. Это и есть Драконы. Они так себя называют. Опасные ребята. Чтобы не приказали, лучше с ними не спорить. У нас в с ними никто не спорит, даже учителя. — Ян замолчал, глядя на меня, ожидая какой-то реакции, но я только смотрела на него, ожидая продолжения пояснений. — Они сейчас в гонках участвуют, поэтому их нет в колледже. А у Стаса будут неприятности, если ты с ним будешь общаться. Он гордый, сам не откажется. Видно, ты ему понравилась. — Ян вздохнул и как-то печально посмотрел на меня, словно он понимал Стаса, потом почему-то добавил — Ты это… не бойся, постарайся лучше Гору понравится. Это один из драконов, Святогор Белов. Может слышала? — Я отрицательно покачала головой.

— Может всё обойдётся. — продолжил Ян — Ты очень красивая, но такая тихая… — он покраснел и чуть отвернулся от меня, пряча глаза — Пойдём, что ли, провожу до столовой?

Я пошла. И думала только о том, что только что мне сказали, что я красивая. Все остальное просто проплывало мимо: длинные коридоры, любопытные взгляды, вестибюль перед входом в столовую… Я кра-си-ва-я… Я красивая? Или для Яна я красивая? А я действительно красивая? Мне вдруг стало казаться, что только что я получила признание в любви. На вскользь оброненном старостой нехитром комплименте я уже надумала целый роман, куда там Ромео и Джульетте! И вдруг, поняла, что стою перед одним из Драконов, Гором, если правильно запомнила, а герой моего романа просто развернулся и ушёл, получив разрешающий кивок от «лилового». Любовная история в моей голове рассыпалась как карточный домик, а Ян так и не узнает как горячо я любила его почти две минуты!

Через час я приходила в себя в своей комнате. Вспоминала допрос, который мне устроили в столовой. Как-то так вышло, что я прошла за Гором, он сел за накрытый столик для шестерых, где уже сидели остальные Драконы, а я осталась стоять у столика, как служанка какая или официантка. Мне задавали вопросы таким тоном, что даже не приходило в голову не отвечать или возмущаться. Честно говоря, от робости я отвечала так тихо, что удивляюсь что мои ответы вообще слышали. Итак Драконы выяснили, что я нищая сирота из глубинки, которой по доброте душевной оплатили крутое обучение. Почему в их колледже — не знаю.

Я задумалась… И, правда, зачем в таком крутом заведении? Я сама не задавалась таким вопросом.

Этой весной я относила на стоянку охотников заказанный обед, по пути домой сделала крюк в сторону, посмотреть на любимую полянку первых весенних цветов. Деревья ещё были голые, но почки уже набухли, пахло весной. Неожиданно начался дождь, я поспешила домой поскользнулась, упала и скатилась в ложбину. Поднялась, с досадой, потёрла ушибленный бок и в двух шагах от себя увидела человека. Мужчина лежал на животе, рядом валялось охотничье ружье. Мне показалось, что он мёртв, но испугаться я не успела, потому что услышала тихий стон. Нога его была вывернута под неестественным углом. «Здоровый какой» — думала я, когда, тяжело дыша, волокла его на двух больших ветках связанных поясом, этакая волокуша самодельная. Ногу дядьке я кое-как зафиксировала, примотав шарфом к его ружью. Хорошо, что тащила вниз, по спирали, и прошлогодние листья, лежащие плотным слоем, были мокрыми из-за дождя и скользкими. Иначе, я бы просто не осилила. Правда, мне было очень скользко идти, к тому же, из-за неподъемной тяжести я много раз падала. Каким облегчением было свалиться на ступеньках, до которых я практически уже ползла, таща за собой волокушу с дядькой! Эти последние метры по ровному двору были самыми тяжёлыми. На следующий день я сообщила о найденном охотнике лесникам. Но дядьку забрали только через неделю. Мы с бабушкой вдвоём ухаживали за ним, как могли. Много позже я узнала, что, он человек богатый, его очень искали несколько поисковых групп. На охоте он был с товарищами, но заблудился, поскользнулся, неудачно упал, и так оказался у нас. Пока, после моего сообщения, лесники сообщили кому следует, пока там сопоставили находку и пропажу, пока организовали пеший перенос с горы, так и прошла неделя.

После весеннего происшествия прошло несколько месяцев. В начале лета я спустилась с горы, сдала экзамены и получила аттестат о неполном среднем образовании. В прежние годы, каждый раз мы с бабушкой останавливались дома у директора школы где-то на неделю. Старенький директор школы был другом моего дедушки. Он помогал мне получить первое образование экстерном и следил за моим обучением. В это лето я спустилась на экзамены сама. Бабушка неважно себя чувствовала. В середине лета ей неожиданно стало хуже. Она не пролежала и недели, особо не жаловалась, и умерла… Просто не проснулась. Если бы я только могла предположить, что бабушка заболела так серьёзно! Я похоронила её рядом с дедушкой. Мне больно вспоминать эти дни, чувствую вину.

После похорон время тянулось тоскливо и одиноко. Я была совсем одна. Потеряно толкалась из угла в угол. Ходила за ягодами. Это лето было очень урожайным на ягоды. Мне просто хотелось уйти из дома. Я бродила по склонам и мне казалось, бабушка ждёт дома. Однажды, вернувшись, я обнаружила гостя. Того самого дядечку с поломанной ногой, которому нам случилось помочь весной. Оказывается, все это время он лечился, проходил реабилитацию, а сейчас приехал поблагодарить спасительницу. Я покормила его остатками обеда для охотников, который я готовила на заказ. Пока он кушал, мы болтали о его лечении, он расспрашивал о бабушке. Узнав о моих обстоятельствах, он неожиданно предложил мне переехать в город и учиться в колледже. Пообещал помочь получить специальность и устроиться на работу. Раньше я бы отказалась, но после смерти бабушки мне было слишком тоскливо и невыносимо одиноко, так хотелось что-то изменить и я согласилась.

Откуда я знала, что это одно из лучших элитных заведений закрытого типа? Может потому что такое, с постоянным проживанием на полном обеспечении подростков с 16-ти до 18-ти лет было в наших краях одно? Наверное, жена опекуна не захотела, чтобы я проживала у них. Он перед колледжем привёз меня в свой дом и я даже ночевала там две ночи.

Помню, когда мы вышли с поезда, я впервые в живую, не по телевизору, увидела город, огромные дома. Казалось, попала в волшебную сказку. И страшно и хорошо. На следующий день жена спасённого сводила меня в салон, где мне впервые в жизни сделали маникюр и стрижку на длинные волосы. Мне так понравилось, что я старалась посмотреть на себя не только в зеркалах салона, но и в каждой витрине по дороге к дому благодетеля. Сначала смотрела на своё отражение, потом взгляд цеплялся за выставленные товары. В одной витрине были красивые манекены, наряженные в вечерние платья, в другой — огромный многоярусный торт с крошечными женихом и невестой сверху. Как же всё интересно! Но жена благодетеля торопилась, и я спешила следом за ней, боялась отстать и остаться одна на оживлённой улице. Кстати, спасенный дядечка оформил опекунство. Мне было неполных шестнадцать лет, поэтому в таких бумагах была необходимость, хотя, я видела, ему, а точнее его жене, это не совсем по душе. Я им очень благодарна, хотя мне однозначно дали понять, что на данном этапе с благотворительностью покончено и для меня сделали больше, чем планировали. Итак, я получила напутствие окончить колледж, в котором учёба мне была оплачена, а потом, при необходимости, дали разрешение обратиться за помощью в поисках работы. Я в основном молчала, боялась сказать что-то не так, только повторяла «спасибо огромное!». Однажды утром я взяла новенький чемодан, с набором новеньких вещей от опекунов и пошла в колледж сама. Точнее поехала на такси. Опекуну срочно куда то нужно было, а его жена не стала заморачиваться возней со мной. Она вызвала такси, назвала водителю адрес колледжа и попрощалась со мной.

После допроса Драконы разрешили удалиться — «лиловый» махнул рукой, отпуская. А точнее отмахнулся как от мухи. Я и ушла. Даже есть не стала. Сбежала в комнату. А потом, (о чудо!) пришла Лина и чуть ли не впервые стала болтать со мной выспрашивая подробности. Вытянув все, что смогла, убежала. Видно, понесла докладывать разведанные своим подружкам. Я было села за домашние задания, но ничего не лезло в голову. То вспоминала, что меня назвали красивой, то драконов и неприятный допрос, то Стаса. Как высокомерно «лиловый» цедил вопросы… И при этом они, жеребцы бездушные, неторопливо ели. А я стояла и отвечала! Вдруг всё это показалось невыносимо унизительным! Я решила стать ещё незаметнее и держаться от этих Драконов подальше, и от Яна, и от Стаса. Все равно противопоставить им всем мне нечего. Воевать стоит, только если есть надежда на победу.

Глава 3

Мой папа был единственным сыном. Бабушка рассказывала, что когда пришло время мальчику идти в школу, его отправили в город, к его бабушке с дедушкой, моим прабабушке и прадеду. Школьные и студенческие годы он провёл в городе. Там же женился. Но его первый брак был недолгим. Мама умерла, когда мне было три, от рака. Мы с бабушкой почти не разговаривали о маме. Я её совсем не помню, а бабушка невестку совсем не знала, видела разок на свадьбе сына и все. После смерти мамы папа привёз меня к бабушке. Он не очень ладил с родителями мамы и они не признавали ни его, ни меня. Бабушка говорила, что папа хотел, чтобы я временно пожила на станции, но потом ему предложили работу за границей и он уехал, а я осталась у бабушки насовсем. Прошло время, папа снова женился, там, за границей, у него появились другие дети… Я его не помню, как и маму, хотя он жив.

Здесь, в колледже, я узнала как много значат родители, для определения статуса студента. Постепенно приходило понимание, что я никто и ничто для них только потому, что сирота без средств. И не важно, что я уже по успеваемости среди лучших студентов. И то, что красива не так уж плюс, скорее минус. Красота без защиты беда…

Поначалу я ещё ничего не поняла. По-прежнему мышкой пробегала по коридорам колледжа, подолгу сидела в библиотеке над домашними заданиями, последней приходила в столовую быстро ела одна, когда вокруг было уже полупусто. После памятного допроса прошло недели три. Обычно в выходные я бродила по пустой территории колледжа. Все студенты разъезжались по домам и весь этот огороженный высоким забором мир был в моем распоряжении. В тот день был мой день рождения. Было утро субботы. Столовая в выходные не работала, но я запасалась сухпайком накануне. Позавтракала пирожком с мясом, запила водой и твердо решила выйти, наконец, в город. Одевалась, причёсывалась тщательно. Выложила из учебной сумки предметы для занятий, положила расчёску и задумалась…Что ещё кладутв сумку для прогулки? Ничего не придумала, так и пошла с одной расчёской в сумке. Я уже почти вышла с корпуса, когда на плечо легла тяжёлая рука. Я даже присела, от неожиданности и страха голос пропал. Гор…

Ни слова не говоря, он привёл меня, крепко держа за предплечье, в комнату. Потом узнала, в его комнату. От ужаса совсем не соображала и ничего не видела вокруг. Закрыл за нами дверь и буднично так сказал:

— Раздевайся. — Я продолжала стоять не шевелясь. — Раздевайся или пойдёшь отсюда в рваных шмотках. — Обхватила себя руками, будто могла защититься так, наивная. Он быстро подошёл, резкими, рваными движениями опрокинул меня на кровать животом вниз, задрал юбку, одним движением стащил колготки заодно с трусиками и ещё через мгновение я почувствовала как мне широко раздвигают ноги и внутрь будто кол вставляют в самое сокровенное место. Адская разрывающая боль, которая становилась сильнее и сильнее с каждым толчком. А он толкался и толкался сзади, крепко держа меня за бедра. Я пыталась вырваться, руки беспомощно хватались за покрывало на кровати, рот открылся в беззвучном вопле, но так и не издал не звука, голоса просто не было. Наконец, я почувствовала, что меня не держат. И поползла вперёд по кровати на другую её сторону. Там скатилась на пол и сжалась в комок, выглядывая так, что выше кровати были только глаза. Боль стала терпимой, но казалось внутри, между ног, по-прежнему находиться что-то постороннее, огромное, причиняющее боль и неудобство. Я наблюдала как Гор скрылся за небольшой внутренней дверью, послышался шум воды и через некоторое время он снова появился. Выглядел как обычно. Джинсы, футболка с драконом.

— Топай отсюда. Свободна! — я не понимала, что это он мне. Слова слышала и не понимала.

Гор поднялся. Бросил ключи на кровать.

— Когда надоест торчать за кроватью, дверь закрой, ключи отнеси коменданту. — и ушёл.

Я смогла нормально вдохнуть, всхлипнула раз, второй потом разрыдалась. Не знаю, сколько плакала, но стало легче. Медленно поднялась с пола. Мельком отметила небольшие бурые пятна на полу. Кровь. Опустила глаза, кровь на ногах. Сделала несколько шагов. Больно. А потом вдруг пришло понимание и стало стыдно. Господи, меня изнасиловали! Я подобрала с пола свои колготки с трусами внутри, взяла ключи, вышла, заперла дверь и пошла в свою комнату. Вот и день рождения!

Выходные пролежала на кровати, ничего не хотелось, ходить было больно. Время от времени я снова и снова мылась в душе. Но разве это смоешь? Вспоминала утро субботы и думала: что сделала не так? Пыталась решить как быть дальше. Самое странное, никаких мыслей о самоубийстве или мести Гору у меня не было. Если я умру никто и не вспомнит обо мне, не заплачет. Я не нужна никому, кроме самой себя. Пусть умирают гады и подонки, а такие как я должны жить. Я не сделала ничего плохого этому миру и буду счастливой. Только не сейчас. Потом, но обязательно буду! А женщинами все становятся рано или поздно. Я не перестала быть собой, что бы мне этот гад не сделал. И отомстить не могу. Я не Моська на слона бросаться. Я думала как спасти себя. И не придумала ничего лучше, чем сделать вид, что ничего не было. Вспомнила про ключи от комнаты Гора и отнесла их коменданту. Ещё не хватало, чтобы он пришёл за ними ко мне!

Глава 4

Тяжелее всего было в первый день. Вот уж понедельник день тяжёлый. Не представляла как встречусь с Гором. Как он поведёт себя, что скажет. Но все оказалось просто. Он не обратил на меня внимания. То, что для меня было концом света, для него ничего не значило. И это странным образом успокоило меня. Я даже подумала, что все будет по-прежнему. Но на третий день, в среду к нам постучали. Лины, как обычно, ещё не было. Я открыла. За дверью стоял Ян.

— Гор сказал тебе прийти в его комнату. Сейчас. — я попятилась — тебе лучше не заставлять его ждать. Беги быстрее — и Ян ушёл.

Несколько минут я стояла неподвижно, а потом пошла…Когда без стука открыла дверь и вошла, увидела, что Гор один. Лежал и лениво щёлкал пультом от музыкального центра.

— Раздевайся! — коротко приказал не глядя на меня. Я не пошевелилась. Когда шла по коридору, надеялась на разговор. Ну мы же люди, неужели не договоримся! А сейчас, глядя на равнодушное холодное лицо молодого мужчины, поняла, что зря верила в хороший исход. Он приблизился ко мне почти вплотную и вдруг сунул руку под юбку прямо в колготки. Сильно сжал лобок, кончики пальцев вошли в промежность.

— Я сказал раздевайся! Быстро! — сжал так, что стало больно и я невольно поднялась на кончики пальцев и прижалась к нему в попытке ослабить захват.

— Ну! — в голосе слышалось грозное нетерпение и я стала лихорадочно стаскивать блузку. Забыла расстегнуть пуговички на запястьях и лихорадочно снятая с плеч блуза запутала руки. Я было хотела исправить, но Гор сказал:

— Оставь так. — второй рукой он стащил колготки с трусами, развернул меня к себе спиной, рука все ещё оставалась внутри — я даже не думала сопротивляться. Слишком боялась его, чтобы быть непослушной. Мы сделали пару шагов к столу и через секунду я уже лежала на нем грудью, а Гор уже толкался в меня сзади. Снова было больно. На этот раз я тихо плакала всю «экзекуцию». Для меня это все другим словом и не назвать. За что только… За беззащитную красоту. За то, что глаза большие, зелёные, брови вразлёт, нос аккуратный, ровный, губы не большие, как сейчас модно, но красиво очерчены, ровные зубы. Фигурка ладная пропорциональная, стройные ножки. Волосы длинные светлые, с небольшой рыжиной и несильно вьются. На конкурс красоты я может и не подойду, но все же вижу в зеркале, что красива. Вот и расплачиваюсь за это сомнительное удовольствие. Может волосы обрезать? На лысо? Наконец Гор закончил мучительный процесс.

— Свободна! — ушёл в ванную. На этот раз не задержалась. Натянула как попало колготки, трусы сбились ниже попы неудобно, но я поправлять не стала. Одёрнула юбку. Выпутала блузку, натянула на плечи, кое-как застёгивалась уже когда бежала к двери. Коридор был пустым на моё счастье. Бегом в свою комнату и в душ.

Так продолжалось до самой зимы. Пару раз в неделю: стук в дверь, кто-то за ней передаёт приказ прийти в комнату Гора. Я прихожу, молча выполняю приказ раздеться. Терплю, так же молча. Иногда, если слишком больно тихо плачу. И тут же бегу в свою комнату, услышав долгожданное «Свободна!». Может кому-то такая ситуация показалась бы невыносимой, но я приняла её, потому что не знала как что-то изменить.

Я по-прежнему старательно училась, и по-прежнему выходные проводила в колледже.

Пришла зима. В первую субботу декабря я вышла из корпуса. Был солнечный день. Ночью выпал первый снег. В такие дни невольно ждёшь чего-то хорошего! Я медленно побрела к воротам. С тех пор как я впервые прошла через них прошло больше трёх месяцев. Как много и как мало! Я загадала, если охранник будет тот же — выйду в город!

С замиранием сердца заглянула будку у ворот. Там был тот самый парнишка, что встречал меня в первый день в колледже. Я решительно шагнула в калитку!

Теперь главное не заблудиться и найти дорогу обратно. Я решила просто идти прямо, а потом развернуться и обратно. Солнце светило ярко. Снег поскрипывал под ногами велело переливался разноцветным искрами. Эх, жизнь прекрасна! Несмотря ни на что! Я вертела головой стараясь не пропустить ничего вокруг. Вот надпись на лавочке Люба плюс Рома и сердечко. Чью-то любовь будут вспоминать на этой лавочке до новой покраски! Вот в окне первого этажа кукла. Зачем? Через занавески видна мебель в квартирах. Кое-где мелькают люди. Навстречу бежит малыш, за ним еле успевает бабушка, старенькая боится поскользнуться. Карапузик такой хорошенький, улыбается от уха до уха! Шлеп! Уже лежит. Поднял личико… Все равно улыбается! И я улыбаюсь, помогаю подняться на коротенькие ножки. Вот и бабулька его подоспела. Иду дальше. Вышла на небольшую оживлённую площадь. Магазины, небольшой стихийный рынок прямо вдоль тротуара, на противоположном конце — кинотеатр, заснеженный неработающий фонтан в центре. Прямо на бортике фонтана расположились уличные музыканты. Двое молодых ребят на гитарах наигрывают и поют песню Битлз «Yesterday». Рядом стоит, прислонённая к бортику третья гитара, видно третий парнишка отошёл ненадолго. Перед ними, прямо на снегу раскрытый футляр от гитары, в котором валяются несколько мелких купюр. Не знаю, что на меня нашло! После того, как со станции уехал испанец Энрике, я очень скучала. И часами играла на гитаре все, что мы с ним разучили. Потом нашла ноты и уже учила сама. Битлз очень люблю. Многие их песни знаю. Сегодня словно с ума сошла. Вдруг, неожиданно для себя самой, подошла взяла ту гитару, что стояла у бортика, села рядом с парнями и заиграла вместе с ними и запела. Словно в детство вернулась! Мы пели песню за песней. Собрались люди. Футляр, не маленький такой, был уже прилично наполнен, когда я почувствовала, что устала. Поставила гитару. Встала. Ребята, видно, тоже притомились.

— Захар. — представился первым тот, что сидел рядом и улыбнулся.

— Маша. — я тоже улыбнулась.

Второй уже поднял футляр и предложил пойти в парк рядом с площадью разделить деньги.

— Дан. — представился он уже по дороге. В парке парни разделили деньги. Пока они выгребали их, раскладывали на кучки, считали, сидя друг напротив друга на лавочке, я помогала двум малышкам лепить снеговика. Мы уже приладили ему вместо носа, потерянную кем-то маленькую оранжевую лопатку, сделали глазки, рот, руки из сухих веток. Красавчик! Наконец меня окликнули. Дан протянул пачку банкнот.

— Спасибо! — я сунула их в карман куртки. — Мне пора. До свидания!

— Постой! — было видно, что им бы хотелось пообщаться со мной, только это не для меня. Я практически убегала. — Приходи в следующую субботу! — крикнул Дан мне вслед.

— Не обещаю, но постараюсь. — я помахала ребятам рукой.

Уже в комнате я пересчитала деньги. Ого! Получилась приличная сумма! Обязательно пойду в субботу. Я отчаянно экономила деньги, которые дал мне опекун. Но эта сумма все равно потихоньку таяла. И вот нащупался источник дохода! Какой прекрасный день!

Счастье, которое пришло ко мне в день первого снега, на этом не закончилось. Вечером в понедельник Лина неожиданно заговорила со мной:

— Все! Можешь рыдать в три ручья! Гору ты больше не нужна. Он вчера на день рождении Марины с ней замутил. Теперь он и не посмотрит в твою сторону.

Я боялась сразу поверить в такую радость. Но появилась робкая надежда… Когда за мной не пришли всю неделю надежда расцвела и окрепла. Ура!!!

Глава 5,

В следующую субботу я снова пошла на площадь. Ребята уже ждали. Дан, когда меня увидел прямо расплылся в улыбке. Погода была солнечная, морозная. Снег растаял ещё на неделе и сейчас мороз сковал голую землю. На этот раз парни подготовились. Термос с горячим чаем, бутерброды с колбаской. Мы снова пели и играли на гитарах. Люди останавливались, слушали, бросали деньги. И опять Дан с Захаром делили их на лавке в парке. На этот раз я села за спиной Дана и подбрасывала голубям остатки хлеба со своего бутерброда. Вообще-то не люблю голубей. Жадные птицы, наглые. Мне воробьи нравятся. Стойкие маленькие птички.

— А где Ваш третий? — вдруг спросила я.

— Не пришёл ни в прошлую субботу, ни в эту. — ответил Захар. — Но это хорошо, что ты пришла. С тобой мы конкретно зарабатываем.

— А если он придёт? — я забеспокоилась — Вы меня прогоните?

— Нет, что ты! Будем выступать вчетвером и разделим заработок на четверых. На самом деле мы всегда так, кто пришёл, тот и выступает. — успокоил меня Дан. — Захар всегда берет с собой вторую гитару.

Как только делёжка закончилась, я сунула, не считая, то что мне дали в карман куртки и умотала.

Третья суббота декабря выдалась снежная и ветреная. Я пошла на площадь, но ребят там не было. Жалко было терять заработок, но что делать? Я задумчиво посмотрела на ярко освещённый вход у кинотеатра. Ни разу не была в кино. Нерешительно двинулась ко входу, когда меня тихо окликнули:

— Маша? — я повернулась.

За спиной стоял Стас. В шикарной дублёнке с поднятым воротником. Шею небрежно обхватывал на вид очень мягкий и тёплый длинный серый шарф.

— Ты как здесь? — спросил.

— Да вот в кино иду. — почему-то соврала я.

— Пойдём вместе? Я так давно в кинотеатре не был! — улыбка у него просто очаровательная.

— Пойдём… — я просто растерялась и как то само это слово вырвалось. На самом деле, мне совершенно не хотелось идти с ним. Вообще, мне так конкретно отбили желание иметь какие-то отношения, что просто от одной мысли подташнивает. Но слово, как говорится, не воробей.

Я шла рядом с ним и злилась на него за своё согласие, за то что идёт рядом, за то, что боюсь! Но его, похоже не волновали ни мои недовольно поджатые губы, ни моё нежелание разговаривать. Я шла рядом, надутая как индюк, а он по-дурацки счастливо улыбался!

Мы вошли в фойе. Стас побежал покупать билеты, я чуть успокоилась, экономия — это мне нравится. На билете хоть сэкономлю, хоть какой-то плюс. Я с любопытством огляделась. По периметру зала стояли автоматы с играми. Коена каких играли, но те, что мне понравились, стояли одиноко. Один с конфетами, другой с игрушками, их нужно было крабиком таким трёхпалым ухватить и вытащить. Я не устояла. С конфетой мне повезло. Вытащила! Правда, обошлась одна — как полкило, но с игрушкой, вообще — полный пролёт. Вредный крабик выронил всё, что приподнял! Я сердито копырнула автомат ногой. Стас не выдержал и рассмеялся. Мне стало неловко, я тоже несмело улыбнулась.

Вместе с билетами мой спутник купил попкорн. Большущее ведро. Интересно, как можно столько съесть?

Оказалось можно. Хорошо хоть догадался ещё и воды купить. Фильм мне очень понравился, и попкорн, и смотреть вместе, и смеяться…

А потом Стас проводил меня в колледж. По дороге мы говорили о фильме, вспоминали мою войну с автоматом, смеялись. Когда уже подошли к воротам, он остановился и взял меня за руку. Я насторожилась.

— Ты придёшь на новогоднюю вечеринку в колледже? — я неуверено пожала плечами. — Приходи. — он просил.

— Я не могу обещать. — разговор стал меня тяготить, хотелось уйти поскорее.

— Я не видел тебя ни на одной вечеринке. Приходи! У нас очень здорово! Наша группа будет играть. Послушаешь, может понравиться. — его улыбка была очень самоуверенной. Он явно не сомневался, что мне понравиться. — Ну как, договорились?

Я не умею выворачиваться, когда вот так в лоб спрашивают. Как-то само неуверенным эхом вылетело:

— Договорились.

Глава 6

Нет, ну вот не было проблем, так согласилась на свою голову! Ну что я одену? В форме идти? Я исподтишка наблюдала за Линой. Она тоже готовилась к новогодней вечеринке. Девушки обсуждали это событие на каждом углу. По обрывкам разговоров я поняла, что готовятся к маскараду. Они без конца обсуждали костюмы, маски и друг дружку, за глаза, конечно.

Отлично! Костюм студентки на крайний случай у меня есть. И всё равно, что делать? Новогодняя вечеринка уже во вторник! Ровно через неделю. Да ну её! Не пойду! А хочется… Да что там хорошего? А действительно, что там? Я же ни разу не была! Нет, ну в сериалах видела, конечно…

В субботу снова пошла на площадь. Погода холодная, пасмурная, но ребята были на месте. Отработали как обычно и уже на лавке в парке разговорились.

— Мне нечего одеть на маскарад в колледже. — грустно поделилась я с Захаром.

— А что надо? У меня тётка костюмером в клубе культуры работает. Пошли, выберешь что-то. Только не подведи меня, вернуть надо будет в целости, сохранности и вовремя!

— Захарушка, солнышко, спасибки тебе огромное! Далеко идти? Хочешь гитары понесу? Обе!

— Да, ладно! Носильщик, тоже мне. Пошли, здесь пару остановок всего, пешком дойдём.

Дан с нами не пошёл. Попрощался и махнул по своим делам. По дороге Захар рассказал, что они с Даном учатся в музучилище. Мечтают о своей группе, а пока зарабатывают на инструменты. По вечерам они играют в ресторане, в центре города (название ресторана тут же вылетело у меня из головы). Дан пытается писать песни для будущей группы. А вообще они со школы вместе. Так, за разговором, подошли к зданию, похожему на дворец. Это и был городской клуб культуры.

Тётку Захара нашли быстро. Она была на месте, в костюмерной. Помещение костюмерной находилось в подвале клуба и оказалось удивительно тесным, забито кучей тряпья. Я с трудом представляла, что найду здесь что-то, в чем не стыдно будет прийти на вечеринку в нашем крутом колледже. Чтобы блистать не могло быть и речи. Но хоть, чтобы не стыдно было…

Тётку Захара звали Валентина Ивановна. Она очень приветливо разговаривала со мной, и вообще располагала к себе.

— Иди, солнышко, выбирай! — она махнула рукой в сторону тряпочного царства.

Я тяжело вздохнула и направилась вглубь костюмерной. Захар смылся буквально через пять минут. А к Валентине Ивановне пришла девушка, я так поняла тоже работница клуба, гримёрша. Они сделали себе по чашечке чая (мне тоже предлагали, но я отказалась) и сели перемывать косточки какому-то Илье Викторовичу, у которого, как выяснилось, совершенно нет совести и жена мегера.

— Не расстраивайся, Галочка! — сочувственно говорила Валентина Ивановна. — Рано или поздно этот козёл поймёт, что ничего ему от тебя не обломится и отстанет. Сама виновата! Что ж ты такой миленькой уродилась!

Последний аргумент Галочке явно понравился и она тихонько хихикнула. А я подумала, что в городе этом явно не один козёл, а как минимум два. И тут увидела то, что искала! Кимоно.

— Валентина Ивановна! Можно вон тот костюм?

Она подошла, глянула.

— А-а-а, костюм гейши. Да бери! Можешь отдать когда сможешь. Его специально для клубной постановки шили. Раз всего и брали. С тех пор никому не понадобился. Погоди, к нему ещё маска белая узкоглазая и шлёпанцы на деревянной подошве. — Валентина Ивановна полезла в ящик под вешалками и, через некоторое время, извлекла из него эти предметы.

Отлично! Мне помогли всё упаковать и снова предложили чаю. На этот раз я не стала отказываться. За чаем, слово за слово, и я рассказала немного о себе и узнала, что Галочка проживает недалеко от моего колледжа. Ей тоже не нравилось высокомерие его обитателей и она очень посочувствовала тому, что за три месяца я так и не обзавелась там подругой.

— А давай я тебе помогу накраситься к вечеринке! Будешь вылитая японка! И волосы твои покрасим чёрной краской без закрепителя, она потом постепенно смоется, и выпрямим! Приходи ко мне к семи, сейчас напишу адрес. — Она взяла у Валентины Ивановны листок бумаги, написала адрес, ещё и схемку нарисовала, как от колледжа короче пройти.

Я возвращалась в общежитие очень довольная, с костюмом, с планом. И, наконец, эта вечеринка перестала быть проблемой, а стала желанным и ожидаемым событием. Я размечталась… Вдруг пришла мысль о Горе. Важно не попасться ему на глаза. И мне неприятно лишний раз его видеть, и Дракону может что угодно в голову прийти. Надо со Стасом переговорить. Никто не должен узнать, что японка — это я. И тут, я представила, как стою одна среди толпы и новогодних фонариков, Стас с группой выступает… Нет, это никуда не годится… Галочка! Я попрошу её пойти со мной. В колледж провести подругу не проблема. А там маскарад!

Глава 7

Галочка просто волшебница! Я бы сама себя не узнала. Только надо глаза держать опущенными вниз. Скромненько так. Она тоже загримировалась под японку. Тем более, ей это ничего не стоило, она и так очень похожа, видимо корни у неё восточные. Костюма гейши у неё не было и она просто одела коротенькое чёрное платье. Я была очень-очень рада, что Галочка согласилась пойти со мной. И не просто согласилась, а была в восторге! Сейчас мы были похожи, как сестры. Гладкие чёрные, ровно подстриженные до лопаток, волосы, чёлка тоже ровная, до самых глаз, одинаковый макияж, рост у нас тоже одинаковый, обе стройные. Только она в коротком платье и в туфельках на высоких каблуках, а я в похожем на халат костюме гейши и в японских деревянных сандалиях в форме скамеечки. Чувствую, намучаюсь я… Деревянная платформа моих сандаликов довольно высокая и придерживаются на ногах они ремешками, проходящими между большим и вторым пальцами. В общем, не побегаешь! Белая маска просто завязывалась сзади двумя тонкими ремешками, а сейчас болталась на этих ремешках на моей шее. Рассматривать всё из-под опущенных ресниц намного интереснее чем через прорези маски.

А посмотреть было на что! Зал был украшен к Новому году необыкновенно. Все сверкало, переливалось, играло, завораживало! Мне показалось, что я попала в настоящую сказку. Надо сказать девицы оригинальностью не блистали. Принцессы, белоснежки, снежинки… Я в кимоно и Галочка в чёрном платье очень выделялись. Запоздало подумала, что белое платьице было бы предпочтительнее, но…

— Добрый вечер, красавицы! Не желаете выпить чего-нибудь прохладненького? — я обернулась.

Драконы! Январь и Декабрь. Близнецы. Я уже знала, что их имена Олег и Дима, но мысленно называла так, как окрестила при первой встрече. В руках слегка запотевшие бокалы с чем-то красивым и аппетитным. Мамочки!!! Сердце ушло в пятки. Я боюсь их. Так захотелось сбежать! И побежала бы, но я не могла бросить Галочку, которую сама сюда притащила! Да и в шлепках моих деревянных далеко не убежишь. А Галочка уже во всю кокетничала, глупышка! Я стояла молча, глаза в пол, сама будто немая. Напиток не взяла, на вопросы не реагирую. И тут подошёл Стас! Спаситель!!! Я молча схватила его под руку.

— Это твоя японочка, Стас? — он молча кивнул. Я его ещё вчера предупредила, что буду в костюме гейши. Шепнула, пробегая мимо в столовой. Про Галочку ничего не сказала, я ещё не знала, согласиться ли она пойти со мной. — Познакомишь?

Стас низко наклонился ко мне, будто в приветственном поцелуйчике в щеку: — Как мне тебя называть? — спросил быстрым шёпотом.

— Дарума. — ответила я сразу всем, не поднимая глаз, но очень чётко. Голос звенел от волнения. — Это кукла — неваляшка японская. — пояснила. Имя само пришло в голову.

Галочка уже успела выложить близнецам своё настоящее имя, но я себе такого позволить не могла.

— Какое красивое имя! Вам подходит. — послышался сбоку бархатный голос. Гор!!! Я лихорадочно одела маску и стала завязывать её на затылке. — Потанцуем, Дарума?

Я быстро шагнула за спину Стаса. Пошатнулась (я уже начинаю ненавидеть эти сандалии!) и схватилась за него двумя руками. Та-а-ак! Пять минут на вечеринке, а уже на парней вешаюсь.

— Она со мной Гор! И танцевать будет только со мной! — голос Стаса был напряжённым и твёрдым.

— Да ладно! — Гор ленивой походкой пошёл к столикам с напитками.

Я задышала, с момента, когда услышала голос Гора дыхание остановилось. Тут заиграла медленная музыка, свет стал глуше. Казалось вокруг ночь и идёт серебристый снег. Стас повернулся ко мне, приобнял за талию и мы плавно задвигались под музыку. Только идиллии не вышло. Рядом назревала драка. Январь и Декабрь держали Галочку за предплечья. Один за левое, другой — за правое. И каждый притягивал к себе. Ей, наверняка, было больно, но такой глупой счастливой улыбки, как у неё в этот момент, я никогда не видела. Я рассердилась. Вот дура!

Помощь пришла откуда не ждали! Подошёл Февраль.

— Вы делаете девушке больно, придурки! — он взял Галочку та талию и спросил — Потанцуем?

Видимо, у Галки это был звёздный час. Три невероятных блондина! Она ошалело кивнула. Февраль мягко убрал руки дружков. Привлёк её поближе и они задвигались в обнимку в ритме музыки.

Близнецы явно опешили от наглости Февраля, его, кстати, Александром звали, но, видимо, решили оставить всё как есть и двинулись к столам.

А дальше всё было прекрасно! Мы танцевали, пили что-то холодное и вкусное из красивых бокалов, флиртовали. Надо сказать, сандалии держали меня в тонусе. Как то не давали расслабиться ни на минуту, не давали потерять голову! Алкоголь вообще не пила. Боялась не устою на них потом. Начались конкурсы, а мне понадобилось в туалет. Посеменила. Галку оставила, она просто искрилась от удовольствия. Жаль было отвлекать. Когда шла обратно, жутко захотелось отдохнуть. Ноги с непривычки гудели. У окна стояла большая кадка с фикусом. Я села с ногами на подоконник сзади кадки, поправила большую полупрозрачную штору, чтобы спрятаться за ней и облегчённо расслабилась. Чтобы ещё когда-нибудь одела эти сандалии!

По коридору время от времени кто-то проходил. В туалет и обратно.

Появилась Марина с подружками.

— Я не пойму, откуда взялись эти узкоглазые? — возмущенно вопрошала она.

— Да, — притворно сочувственно поддакивала её ближайшая подружка Вика — Гор с этой гейши глаз не сводит.

У меня в голове молоточками забил сигнал тревоги. Не знаю почему я это сделала, но как только девушки прошли, я схватила дурацкие сандалики в руки и, прямо босиком, рванула в свою комнату. Бухнулась на кровать и накрылась одеялом с головой. При этом голые босые ступни оказались не укрыты. Замерла, прижав к груди сандалии. Сделала небольшую дырочку для воздуха, полежала, отдышалась, успокоилась и сделала вывод, что я идиотка. Ну чего испугалась? И только хотела вставать, как услышала звук открываемой двери. Шаги… Кто-то подошёл к кровати. Свет не включали, видимо, хватало освещения из открытой двери в коридор. Почувствовала, как коснулись голой ступни. Не выдержала, подтянула её под одеяло. Снова шаги. Звук закрывающейся двери. Я осторожно высунула голову из-под одеяла. Никого. Только запах. Гор.

Он приходил, значит, заподозрил. Первым порывом было не ходить больше на вечеринку, но потом поняла — наоборот! Бегом туда! И желательно обогнать его.

У входа я увидела как Гор о чем то спорит с Мариной. Он стоял спиной ко мне и я быстро проскочила в зал и одела сандалии. Ко мне подошла сияющая Галочка.

— Пошли скорее! Сейчас твой будет выступать. Группа их. — она потянула меня поближе к импровизированной сцене. Там уже стояла прекрасная троица. Выступили ребята здорово! Мне очень понравилось. Я хлопала от души! В особо трогательные моменты песен Стас искал меня глазами и, казалось пел для меня.

Где-то сзади жёг спину взгляд Гора.

Глава 8

Вот хорошо, что после вечеринки уже не было занятий! Иначе, что бы я делала с волосами? Ничего не отмывалось! Т. е. что-то смывалось, конечно, но мой цвет не возвращался. Я ни за что не хотела бы, чтобы мою выходку раскрыли. Вот, вроде бы, и не трогает меня Гор, даже не смотрит в мою сторону. Но как подумаю, вдруг он узнает, что я ходила в кино со Стасом, что гейша, которая танцевала в обнимку медленные танцы с парнями — это я, холодным потом прошибает!

Когда выбралась в клуб культуры была уже на грани срыва. Занесла костюм Валентине Ивановне, а потом зашла к Галке. В клубе шли детские новогодние утренники и у неё было полно работы. Но мне повезло, попала на минуты отдыха.

— Галка, привет! Можешь по-быстрому постричь меня на лысо?

Бедняжка поперхнулась бутербродом и сильно закашлялась. Отдышавшись, спросила:

— С ума сошла?

— Краска с волос не смывается!

— Смоется через пару месяцев.

— Мне сейчас надо! Пожалуйста, Галочка, прошу, умоляю!

Что-то в моём тоне убедило подругу, что мне не до шуток и она решительно взялась за ножницы.

Через двадцать минут из клуба культуры вышла лысая Маша. Лысая, но спокойная. Тем более, под шапкой не видно.

На две недели каникул мне удалось пристроиться жарить картошку в «Макдоналдс».

Я забрела туда погреться во время моих прогулок по городу ещё до Нового года и нашла на столе анкету с приглашением на работу. Обещали удобный график. Мне деньги нужны. Заполнила анкету, оставила телефон комендантши. Перед самым Новым годом меня позвали на собеседование и после него сразу — на оформление. Я была не одна такая. Ещё две девушки и парень, студенты, как и я Мы прослушали вступительную речь менеджера, потом просмотрели фильм про то как здорово работать в «Макдоналдс». Потом, в этот же день, нам выдали форму и повели на инструктажи. Первые несколько дней я работала в зале и стажировалась на кухне. Параллельно оформила медицинскую книжку (за счёт компании) и после этого приступила к жарке картошки. В первую неделю стажировки было не так тяжело, как на жарке картошки. А вторую неделю не могла спокойно спать, закрывала глаза и во сне снова жарила картошку. Можно себе представить 6 часов жарить картошку на работе, а потом всю ночь во сне! Слава богу, скоро начнутся занятия и я буду работать только по выходным. Но «Макдоналдс» выручил, спасибо. Столовая на каникулах не работала, а так, я хотя бы не голодала.

Надо было видеть лицо Лины, когда она увидела мою лысую голову! И это ещё немного отросло. Ёжик миллиметров пять. Она как рыба, вытащенная из воды, рот открывала и закрывала. Так ничего и не сказала. Умотала к подругам. Новости на хвосте понесла, сорока!

Потом приблизительно так же выглядела вся группа. Ну, честное слово! Моя стрижка что, событие века?

Я стояла у подножия, а Стас спускался с лестницы, когда меня заметил, и шагнул мимо. Надеюсь, ничего себе не сломал. Грохнулся сам и ещё троих зацепил. Так кучкой к моим ногам и прилегли. Смотри-ка, вот оказывается как парни в штабеля складываются. Надо всего лишь на лысо постричься!

Глава 9

Дальше стало совсем грустно. Стас больше даже не смотрел в мою сторону. Словно ножницами не волосы, а весь его интерес ко мне срезала. Я печально смотрела на себя в зеркало… Ну чего он? Этот лысый ёжик очень даже милый!

Но самое страшное случилось в пятницу. Когда пришла в столовую под конец обеда, я попалась на глаза Гору. Он несколько секунд смотрел на меня задумчиво, потом взял за предплечье и повёл. Втолкнул в ближайшую пустую аудиторию и повернул ключ.

— Значит, это всё таки была ты… — он взял на учительском столе указку, развернул и с силой трижды ударил меня по ягодицам. Я заорала, схватилась за попку и зарыдала.

— Понимаешь, за что получила? — вряд ли я что понимала, я видела, что он всё ещё держит указку в руках и может ударить в любой момент. — Больше никогда не пытайся обмануть меня! Поняла? — я усиленно закивала, всхлипывая и дрожа. Гор швырнул указку. Она со стуком прокатилась по столу и упала на пол. Я не отрываясь следила за ней взглядом.

Медленно, будто нехотя, Дракон подошёл ко мне вплотную. Я всё ещё плакала, одной рукой потирала зад, другой тёрла глаза. Было так больно! Достал платок. Стал вытирать мне щеки, потом нос, рукой придерживая подбородок. А потом, так буднично и тихо сказал, глядя прямо в глаза:

— Чтобы я тебя рядом со Стасом больше не видел. Понятно? — я опять закивала как китайский болванчик. — слёзы текли не останавливаясь, будто кран кто открыл.

— Свободна! — как то устало сказал Гор, и я кинулась к двери, дрожащими руками повернула ключ и, не оглядываясь метнулась в свою комнату. Там влезла под одеяло, свернулась на кровати клубочком и прорыдала до самого вечера.

На ужин идти не хотелось. Хотя по пятницам на ужине столовая была полупустая, многие уже уезжали по домам, не хотелось, чтобы видели моё опухшее от слез лицо. Сейчас, лысая и зарёванная, я была та ещё красавица. Но если не пойти, не смогу взять еды на выходные…

Я поднялась. Осторожно потёрла попку, — чёрт возьми! — всё ещё больно. Как он догадался? Неужели, тем, что постриглась, я себя, наоборот, выдала? Я тяжело вздохнула. Да-а-а, с волосами — это я не продумала. Ладно, пойду в столовую. Не собираюсь голодать на радость врагам. Мне, чтобы выстоять, силы нужны. А кому мой опухший нос не понравиться — его проблемы! А лично я никому нравиться не хочу!

Глава 10

До самой весны ничего интересного в моей жизни не происходило. Гор вёл себя так, будто меня не существует. Стас смотрел сквозь, будто я его смертельно обидела. А я тихо радовалась, что эти двое, вместе со своими тараканами в голове, оставили меня в покое. Кстати, Лина тоже радовалась. Вот уж, не чаяла доставить соседке радость!

Я усиленно занималась всю учебную неделю. По субботам, днём, бегала на площадь петь с ребятами, если не было осадков. У нас уже даже были постоянные слушатели! Мы расширили репертуар, и теперь, кроме Битлз, пели песни Виктора Цоя. Наш четвёртый участник, Ваня, с которым я, наконец, познакомилась, был просто фанатом Цоя. Подозреваю, надписи «Цой жив», которые в наше время все ещё встречаются в городе, его рук дело.

А ещё, каждую субботу и воскресенье, во второй половине дня, я по шесть часов жарю картошку в «Макдоналдс». Поэтому понедельники я искренне полюбила. Всей душой! Потому что в понедельник до следующей смены в «Макдоналдс» целых пять дней!

А в первой половине дня воскресений у меня были встречи с Галкой. Наконец, у меня была подруга! Я не уставала благодарить судьбу за это счастье! В основном, мы с ней гуляли по городу. Болтали обо всём! В плохую погоду сидели у неё дома, на кухне, за чаем.

Вот у Галки жизнь кипела ключом!

Во первых, Илья Викторович решил бросить жену и жениться на Галке. Только её забыл спросить. И теперь «мегера» (кодовая кличка жены) приходит к Галке на работу разборки клеить. В эти разборки вовлечен уже весь коллектив клуба культуры. На Галкиной стороне только один надежный союзник — Валентина Ивановна. И они вдвоём держат оборону и от Ильи Викторовича и от его мегеры.

Во вторых, все три «Месяца», то есть все три блондина усиленно ухаживают за моей подружкой, а она, бедняжечка скоро с ума сойдёт, не может выбрать одного из них. Она придирчиво расспрашивает меня о поведении парней в колледже, и в последнее время буквально требует совета, на ком ей остановиться. У меня складывается впечатление, что эта хитрюга перекладывает выбор на меня.

— А не пробовала влюбиться? — ловко ухожу в сторону.

— В кого? — блокирует Галка мой манёвр.

И это было бы полбеды. Но эти Драконы вдруг решили подобраться к зазнобе с моей стороны. У меня появились конфеты, печенье, фрукты. Близнецы особенно не брезговали взятками и прямо просили повлиять на выбор Галки. Конечно, каждый в свою пользу. Я обещала помочь, чем смогу, и нагло подгребала вкусности.

Было забавно, пока однажды, в начале марта, не зашёл мрачный Гор. Взял в руку апельсин и задумчиво посмотрел на меня. Я сидела за столом, занималась, когда увидела его. Ручка выпала из рук. Я замерла, ни жива, ни мертва. Это первый раз после того случая с указкой, он был так близко, и снова сердитый. Я была буквально парализована страхом.

— Почему Дима, Олег и Саша частые гости в твоей комнате? Приходят по одному и с подарками… Тебе нужен урок правильного поведения?

— Нет!!! — я вскочила и затараторила — они за подругой моей ухаживают, Галочкой. Она выбрать не может. Они помочь просят. Каждый за себя. — на глазах у меняпоявились слезы, голос дрожал, я боялась.

— Прекращай! — и ушёл. Что прекращать? Ничего не понимаю. Блин, ну почему у Галочки трое конфеты носят, а у меня один ужас тропического леса!

На всякий случай в первое же воскресенье у Галки взмолилась:

— Галочка, миленькая! Давай выберем уже, а? А то для меня это добром не кончится. Через три месяца все драконы закончат колледж, они уже на третьем курсе, и я, наконец, буду свободна. Действительно свободна. Немножко потерпеть осталось.

Галка была в курсе моей жизни в колледже, поэтому прониклась. И выбрала Сашку, Февраль который. Она пошла ему звонить сообщать о большой и светлой любви, а я пошла на подработку…

Глава 11

Я точно знаю, у нас для всех женщин 8 марта праздник. А я стою и плачу.

Сегодня, когда я прибежала на площадь, ребята подарили мне подарок. Я была так тронута! Белый плюшевый мишка, не сильно большой, с самой милой мордашкой на свете.

Потом мы пели. Объявили песни под заказ для любимой женщины, мамы, бабушки, доченьки. Шикарный бизнес ход! Заработали нормально.

Сегодня в «Макдоналдс» менеджер поставил в смену только «особ мужеского пола» и я была свободна от подработки. А ребятам нужно было идти работать в ресторан.

Галочка сегодня гуляетс Февралём. У них просто кипели страсти. Саша, сходил в клуб культуры, поговорил с Ильей Викторовичем и тот резко передумал жениться на моей подруженьке. Называет её теперь исключительно Галина Васильевна и наедине боится оставаться до дрожи в коленках. Коллектив клуба культуры ещё не определился продолжить осуждать Галочку или объявить амнистию.

Я купила шоколадку в честь праздника и пошла в общежитие, обнимая белого мишку. Драгоценный подарок от друзей. Моих друзей… Вряд ли кто-то в этом мире ценит дружбу больше меня (ну, я так думаю). Медленно, но верно, мы Даном, Захаром и Ваней становились ближе друг другу, стали делиться проблемами, советоваться по разным жизненным ситуациям. Выяснилось, что нам легко и интересно общаться.

Уже подошла к корпусу, когда дверь общежития открылась и появился Гор. Его взгляд сразу остановился на игрушке. И не предвещал ничего хорошего. Я настороженно замерла.

Гор потянулся к мишке. Я крепче прижала его к себе. Это не ускользнуло от внимания Дракона, он рассвирепел и с силой выхватил медведя. Я продолжала изо всех сил держать его, поэтому послышался треск разрываемой ткани и у меня в руках осталась белая лапа… Несколько секунд я тупо смотрела на неё, а Гор в этот момент швырнул остатки мишки в грязную снежную кашу. И тут это случилось.

— Ненавижу! — я заорала и прыгнула прямо на Гора целясь ногтями в лицо. Он успел увернуться, но три глубоких царапины на шее я ему оставила. Я царапалась, кусалась, брыкалась, дралась как бесноватая! Только бы достать, только бы сделать ему больно и неважно, как будет больно мне!

— Чего тебе от меня надо! — орала я, не оставляя боевых действий — Чего ты привязался ко мне, придурок ненормальный! Садист! Сволочь! Гад! Собака!

В какой то момент Гор взял меня в захват, я стояла, прижатая к входной двери в общежитие и сзади меня придавил Дракон.

— Откуда игрушка? — услышала шипящий вопрос у самого уха.

— Не твоё дело! — боль в заведённой за спину руке стала невыносимой и я расплакалась. — Друзья подарили…Мой первый подарок от друзей… — я уже не вырывалась, рыдала, прислонившись лбом к входной двери — ненавижу тебя, как же я тебя ненавижу…

Гор отпустил меня. Когда через некоторое время чуть успокоилась и обернулась, никого уже не было.

И вот я стою и плачу. И вот такое моё восьмое марта! Зато эксклюзив! — зло насмехаюсь я сама над собой и решительно иду в свою комнату. Распахиваю дверь….

На моей кровати сидит огромный белый медведь. В лапах пристроен букет красных роз. А в ногах красивая корзинка, а в ней разноцветные коробочки! Я подошла, села на кровать и стала вынимать из корзинки коробочки одну за другой: духи, конфеты, набор для душа, набор маленьких заколок, украшенных жемчужинами, тоненький золотой браслет. На шее у мишки замечаю небольшую ленту, к ней прицеплена карточка. Читаю: «Поздравляю с праздником весны. Гор».

И как это понимать?

Глава 12

На следующий день было воскресенье, и я с утра пораньше пошла к Галочке. Она ещё спала, когда я нарисовалась. Открыла мне дверь сонная, взъерошенная. Вдруг из спальни выплыл Сашка.

Нет! Ну почему мне так не везёт! Мне совет нужен! Я не понимаю ничего! А они со своим сексом так не вовремя! Я сердито развернулась и пошла на улицу.

— Машка, ты чего! Стой, подожди! — кричала мне вслед Галочка, но я уже сбежала по лестнице вниз и вышла из подъезда на по-весеннему яркое солнце.

Ну и ладно! Попытаюсь разобраться сама.

Итак, в первый же день в колледже Гор меня увидел и велел Яну присматривать за мной. Предположим, понравилась. Только предположим…

Возвращается, разговаривает как инквизитор, в виде допроса. Насилует. Об этом даже думать не хочу. Месяц ада. Варианта два. Первый — он псих ненормальный. Я к нему склоняюсь, но это не подтверждается данными из других источников и характеристиками. Лидер в колледже, гонщик, жесток, но, говорят о нём, что справедлив (абсолютно не согласна!). Может, конечно, он своего психа скрывает хорошо. Но, предположим, не псих, тогда второй вариант — был очень сильно зол на меня. Вопрос: почему? Возможный ответ, ему сказали обо мне что-то очень, очень с его точки зрения, плохое. Да что обо мне плохого можно сказать?!! Я самая белая и пушистая в мире Маша! Хотя сама слышала, как Лина обо мне говорит… Самого белого и самого пушистого можно языком испачкать так, что не отмоешься…Ладно, допустим, сказали плохое. Допустим, этот месяц был моим наказанием за несуществующие грехи. Только допустим. А потом что было? Дальше, на меня притворно месяц не обращает внимания, встречается с признанной красавицей колледжа Маринкой и жестоко наказывает из-за обмана (или ревности?). На мой взгляд очень жестоко наказывает. Может кого-то всё время лупят, а меня впервые в жизни ударили. И опять не обращает внимания и потом дарит медведя, цветы и подарки. Нет, не могу разобраться… Что делать? Как себя вести? Кто-нибудь! Помогите! Подскажите!

Я бродила по городу с этими мыслями до самой подработки. Потом, с ними же, жарила картошку в «Макдоналдс». Накануне ночью я так и не заснула, кстати. Поэтому когда вернулась с работы в комнату, вырубилась до самого утра. Ничего так и не решила, зато выспалась.

Утром выхожу из душа и вижу Лину. Она вернулась из дома. Смотрит на медведя в моей кровати и на корзинку на столе. Не-е-т, ну это эстетическое удовольствие наблюдать за её лицом. Что соседушка, тяжело тебе сейчас?

— Доброе утро, Лина! — она повернулась ко мне, блин, её жалко стало. Ну это же надо так сильно страдать от зависти! Как же ты жить будешь, девочка? Если так пойдёт, ты просто не сможешь быть счастливой, ведь всегда найдётся чему позавидовать…

Я неторопливо прошла к кровати и начала одеваться на занятия. Посмотрела на подарки и решительно прицепила пару крошечных заколок с жемчужинами по бокам на свои коротенькие волосы. Получилось миленько. Ну, я пошла! Будь, что будет!

Глава 13

Все мои нервы были зря. Драконы уехали. У них очередной трофи. Ян просветил меня, что Трофи — это гонки на внедорожниках, иногда на грузовиках, на специальных мотоциклах или даже на легковых автомобилях по пересечённой местности. Для трофи выбираются маршруты с очень плохими условиями для езды: болота, непроходимые леса, заснеженные территории или другой тип бездорожья. Поэтому, несмотря на то, что соревнование проводится на время, гонщики на трассе особо не разгонятся.

В общем, как пел один известный Водяной: «а ну его в болото!». Я тут извелась вся, а он…

Все! Надоело! Учиться буду!

А в субботу ребята ждали возле колледжа, прямо у ворот. Захар подбежал, как только увидел меня, две гитары торчали у него из-за спины как сложенные крылья:

— Ну что так долго! Пойдём скорее!

— Куда? — я не очень-то люблю неожиданности. И нарушение обычного распорядка тревожило.

— На прослушивание! — щенячий восторг.

— Там что, платят? — я всё ещё не понимала.

— Если пройдём, будем деньги лопатой грести. Не сразу, конечно, когда станем знаменитыми.

— Нет, это без меня. Я в последнее время не знаменитой хочу быть, а незаметной!

Ребята загрустили.

— Маш, без тебя нет шансов. Пошли, а?

Я задумалась. Друзей просто не имею права подводить. Но и знаменитой становиться категорически не желаю. И Гора надо спросить, на всякий случай, можно ли. Как не крути, а указкой по заду больше не хочу. А этот ненормальный может устроить. И тут Захар предложил:

— А поехали к тётке. Галка сегодня тоже на работе. Парик, макияж, имя сценическое тебе придумаем. Лысый Ёжик, например. И все дела. Никто Машу в телевизоре не узнает.

А что, вариант! Только заработка жалко. Но ради друзей…

— Ладно! Уговорили, едем к тётке!

Валентина Ивановна встретила, как всегда, радушно. Через пять минут Захар привёл Галочку. Ага! Глазки-то виноватые, любвеобильная ты наша! Отдала моё законное воскресенье ящеру этому белобрысому!

— Маш, ты просто рано пришла! Он как раз уходить собирался. Ну чего ты убежала? — шептала подружка, пока ребята шумно излагали причину нашего нашествия.

— Потом поговорим. Лучше давай из меня другого человека делать.

— Давай опять японку?

— Нет! Этот образ для меня примета плохая!

Нашли парик с косами. Шикарный. От Снегурочки. Примерила, прелесть! Топик красный взяли из костюма Огня. Белая короткая юбка от ансамбля барабанщиц. Сапожки белые от той же Снегурочки, что и косы. Галка макияж подобрала. Шикарно. Парни тоже приоделись. Интересно, эти, похожие на кожаные, штаны для каких персонажей делали?

Наконец, мы вырядились. Подлиза Галка вызвала такси за свой счет, чтобы я лучше образ созданный сохранила. Образ, конечно убойный! В таком только под охраной трёх парней ходить.

— Стоп! А имя? Как меня зовут? На Лысого Ёжика не согласна! — и началось…я уже подумала, что Ёжик не самыйплохой вариант, когда Галя предложила:

— А давай — Дарума! Помнишь? Ты говорила, что это кукла — неваляшка по-японски. Мне нравиться.

Я уже была на всё согласна:

— Всё! Пошли быстрее! Такси ждёт!

Глава 14

Мы вышли возле большого современного здания. Бетон и стекло. И здесь творят? Клуб культуры, как по мне, больше соответствует. Там две белые колоны на входе, полукруглые мраморные ступени, огромная деревянная дверь с золотой фигурной ручкой, а здесь? Дверь стеклянная, разъехалась при нашем приближении. Вошли в вестибюль. Ого! Сколько народу! Это что, все поют? А в этом городе не поющие молодые люди есть? И вдруг я увидела Стаса.

— Ребята, пошли отсюда! — взмолилась я. Вся затея вдруг перестала быть весёлым приключением. Захотелось в свою комнату и накрыться одеялом с головой.

— Да ты что! — глаза у Дана горели. — Это наш шанс! Я как узнал про отбор, сразу зарегистрировался. Наша группа называется «ДК» (звучит как ДэКа). Дан и компания! Как вам? Сегодня первый тур. Нужно любую известную песню спеть. Репетиций у нас на площади море было. Что будем петь?

Мы растеряно переглянулись, мы значит «компания». Скромняга, однако.

— Ладно, вы думайте, а я пойду узнаю наш номер по списку. — Дан деловито зашагал к стойке регистратора на противоположной стороне вестибюля.

Захар с Ваней затеяли жаркий спор о выборе песни, а я стала сбоку за кофейным автоматом так, чтобы Стас не мог меня видеть. На стене за стойкой регистрации увидела часть красочного плаката — объявления. Весь прочесть я не могла, но суть понятна:

«В рамках масштабного социокультурного проекта „Фест#Музыка“ 15марта состоится прослушивание на участие в проэкте продюссера….. Шанс… в команду одного из лучших… страны и мира могут получить молодые люди в возрасте от 16 до 24 лет. Обязательным условием для участия в прослушивании является наличие школьного аттестата или его получение в…. Те, кто успешно пройдёт отбор, получат контракт и приглашение….».

Понятно, почему Дан потерял голову. Я снова поискала глазами Стаса. Нашла его спину и успокоилась — в мою сторону не смотрит. Мысли метались, разбегались, только одна была чёткой и ясной: троица из моего колледжа не должна меня заметить.

Вернулся Дан. Лицо у него было недовольное.

— Мы почти в самом конце. Плохо, жюри устанет. — он добавил ещё пару о-очень нехороших слов, потом решительно скомандовал — Ладно, не расслабляемся! Пошли прорепетируем.

И было в нем столько веры, какого то лихорадочного нетерпения, азарта, что мне просто не хватило духу отказаться и я поплелась за ребятами.

В скверике с тыльной стороны здания мы уже были не первыми. Тут и там, на лавочках, раположились групки парней и девушек. Ото всюду неслись обрывки наигрываемых мелодий и песен, которые сливались в сплошную какофонию звуков.

Захар и Ваня по-прежнему выбирали песню, к ним присоединился Дан.

— А ты что думаешь? — спросил он моё мнение.

— Какую выберете, ту и буду петь с вами. — мне было решительно всё равно. Если споём и сыграем плохо или невыразительно и пролетим — отлично. Если пройдём дальше — тоже хорошо, за ребят порадуюсь.

Глава 15

Мне пришло в голову узнать, каким номером идёт группа Стаса.

— Захарушка, солнышко — подлизунчески сладким голоском затянула я. Он отвлёкся от спора «Битлз — Цой» и посмотрел на меня — Пожалуйста, очень прошу, пойди, узнай: когда выступает группа «Storm».

Захар неохотно потопал выполнять мою просьбу, а Ваня, пользуясь возникшим преимуществом протащил «Цоя». К возвращению моего посланника, уже было решено петь «Кукушку». Захар укоризненно посмотрел на меня:

— Они девятые. Если ты была за «Кукушку», так бы и сказала. — обиженно буркнул он.

Я не стала углублять тему и просто спросила:

— Все будем на гитарах играть?

— Нет, Ваня сядет на ударные. — опять скомандовал Дан.

Видимо в нашей группе родился лидер. Ладно, раз мы всего лишь «компания» в нашей «ДК», значит, так тому и быть. Я покосилась на ребят: будут бороться за лидерство? Лица спокойные. С Даном согласны. Ну и отлично!

А ещё хорошо, что Стас выступит раньше нас. Они же уйдут потом? Вряд ли будут торчать тут до конца… Шанс, что уйдут, высокий. А если нет? Не буду на этом зацикливаться. Как говорится, будем решать проблемы по мере их поступления. Хотя чего я боюсь? Что Гору доложат? Вот уж вряд ли. Ему, конечно, может и не доложат, но в колледже любой из троих, кому-нибудь, да расскажет. Пойдут разговоры, докатиться до Гора… И что? У нас разве отношения? Ему не все равно?! Не знаю, но рисковать боюсь. Одно дело, гуляя по городу, попеть на площади, о чём никто и не узнает. Другое дело — выступать с зарегистрированной группой, в которой, кроме меня, трое парней, да ещё в красном топе и короткой юбке. Почему-то подумалось, если бы группа была из девушек, и образ мой был поскромнее, было бы не так страшно…

Мы расчехлили гитары и стали вполсилы репетировать «Кукушку». На площади — это была одна из очень даже востребованных песен. Люди просили, а мы не спорили. Лишь бы купюрки бросали.

Солнце слишком вяло пробивалось сквозь серые тучи и я быстро продрогла. Косы на голове, да ещё поверх них шапочка- это хорошо, но сверху топика — только курточка. Захар заметил, что я дрожуи предложил зайти в помещение. В вестибюле все ещё было полно народу, а уже обед прошёл.

Обед! Мама дорогая, мне же на работу!

В «Макдоналдс» меня не отпустили. Пришлось звонить и сообщать менеджеру, что заболела. «Желудок расстроился, но к завтрашнему дню всё будет в норме, а сегодня — никак!» — голосок тоненький, жалобный. Захар стоит рядом, слушает, кривляется, рожи жалобные корчит, за живот держится. Дан смотрит серьёзно, следит за разговором, боится, что на работу умотаю. Один Ваня беззвучно хохочет. Весело ему смотреть, как подруга понос симулирует!

Решив вопрос с подработкой, мы расположились в вестибюле. Стаса нигде не было видно. Атмосфера тут была не очень, враждебная какая-то.

Лично мне кажется, что музыканты не должны спорить или соревноваться. Им и так не просто в нашей жизни: инструменты дорогие, помещение для репетиций трудно найти, выступления на улице не облегчают жизнь.

А тут вокруг чувствовалась агрессия между группами. По-моему, музыканты должны держаться вместе, поддерживать друг друга, помогать в развитии и творчестве. А здесь и сейчас — это просто драка за место под солнцем. И мне не хотелось в этом участвовать, но я должна, ради ребят, которые стали моими друзьями.

Дан пошёл разведать обстановку и вскоре вернулся.

— Ребята, даже если не пройдём, я там видел менеджеров из «Кристалла» и «Богемы». Если мы им понравимся, то сможем начать работать в этих клубах, это — хороший заработок и хорошее начало музыкальной карьеры.

Приехали! Музыкальная карьера мне зачем? Я вообще-то в экономическом колледже учусь. Моё будущее — бухгалтерия. Уже решила. После колледжа устроюсь на работу и поступлю на «финансы» заочно. Но делится своими планами на будущее сейчас я не решилась. Куда-то не туда моя жизнь сейчас может повернуть…

Глава 16

Видимо я всё же перемёрзла. Нам вот-вот выходить на сцену, я уже сняла всё лишнее. Подвела красной помадой губы, Галочка с собой тюбик дала. И мне снова нужно в туалет! Я жалобно посмотрела на Дана.

— Только быстро! — тяжело вздохнул он.

Я рванула по полутемным пустым коридорам к комнатке с обозначением «Ж» (и, будто этого недостаточно, ниже картинка с силуэтом дамы в шляпе).

На обратном пути дорогу мне преградил огромный мужчина с интересом рассматривая меня с головы до ног каким-то нехорошим, неправильным, что ли, взглядом. Я ловко обогнула его и просто побежала быстренько к ребятам. Сзади рассмеялись.

Может, я бы заволновалась или забеспокоилась, но стало не до этого — наш выход!

Мы были предпоследними. Последняя группа готовилась за кулисами. Кроме жюри, в зале никого не было. Когда выступали первые — были зрители. Музыканты могли чувствовать реакцию. А мы видели пятерых уставших людей, некоторые даже не смотрели на нас. Вошёл шестой и тоже сел к жюри. Я стала между Даном и Захаром, чуть глубже на сцене, чтобы ребята были на первом плане. Неожиданно, в шестом участнике жюри я узнала того мужчину, из коридора. Он пристально смотрел прямо на меня, и мне его взгляд не нравился!

Ваня постучал палочками, примеряясь к установке. Зазвучал первый аккорд. И мы привычно, как на площади, запели «Кукушку»: «Песен не написанных сколько?…».

На мой взгляд спели мы хорошо, но фурор в жюри не произвели. Нас поблагодарили и сказали узнать во вторник результат: прошли ли мы в следующий тур. И всё.

Мы поехали по домам, если так можно назвать и моё общежитие. Уже было поздно и Захар взялся проводить меня до самого колледжа, ему потом оттуда ближе всех к своему дому. По дороге он взахлёб рассказывал, что во второй тур пройдёт только десять групп. И если нам повезло и мы прошли, то в четверг будем петь только и толькоБитлз! Я слушала его в пол уха. Кивала, соглашаясь. Устала. В общежитии сняла косы, умылась и заснула без задних ног.

А наутро уже бежала к Галочке. Дождь лил как из ведра. Зонта у меня не было и я одолжила у комендантши, но он почти не защищал. Казалось, сухая у меня только макушка, до всего остального дождь и ветер добрались. Опять захотелось в туалет.

Галочка заставила меня сесть в горячую ванную, сама уселась на бортике и нетерпеливо потребовала:

— Рассказывай! Только подробно!

Я доложилась. Не забыла про Стаса, менеджеров из клубов и мужчину возле туалета. Уже, когда пили чай с травами и мёдом, решали что делать, если пройдём в следующий тур.

— Не будь наивной! Даже если Вы пройдёте во второй тур, победы вам не видать. Выигрывают только свои. Чтобы пробиться таланта мало. — учила меня Галочка- Так что, ничего страшного, если надо, споёшь ещё разок с ребятами — и они довольны и от тебя не убудет. А вот в клуб работать могут пригласить. Это хорошие деньги. Чего тебе отказываться? Подработка намного лучше твоего «Макдоналдса».

Может и так…

Глава 17

В понедельник вернулся Гор. Я увидела его в столовой в компании остальных Драконов.

Прошло больше недели после памятного праздника весны. У меня в комнате, на столе, сидел небольшой выстиранный мишка с пришитой лапой, а в углу кровати, в ногах — его большой белый брат. На полочке с книгами пристроилась корзинка с разноцветными коробочками. Теперь я каждый день закалывала свою короткую чёлку набок крошечной заколкой с жемчужиной.

Переживания мои сегодня касались не наших странных отношений с Гором, а совсем других вещей: хотелось увидеть Стаса и убедиться, что он не видел меня в субботу на прослушивании.

Взяла обед и села за столик. Скользнула взглядом по Драконам и стала высматривать Стаса. Увидела его, сидящим за столиком недалеко от Драконов, возле Маринки с Викой и Наташей. Наташа очень милая девушка. Не знаю, что она делает рядом с Мариной? Наташа всегда вежлива, приветливо улыбается при встрече. Ни разу не заметила, чтобы она посмотрела на кого-нибудь свысока, и на меня в том числе.

Я наблюдала за Стасом. Вот к их столику подошли остальные двое членов группы с подносами. Уселись. Едят, болтают. Плохо слышно! Явно рассказывают про своё выступление. Хоть по губам читай! Но, вроде бы, про меня не вспоминают… Я напрягала слух, ловила обрывки фраз и, вдруг, почувствовала руку на шее. Она будто слегка пригнула мою голову к столу.

— В тарелку смотри. — услышала я тихий голос Гора. — рука с моей шеи исчезла. Через несколько секунд я отмерла и оглянулась. Гор как раз выходил из столовой.

Во вторник вечером меня позвали к телефону в комнату комендантши.

— Мы прошли! — вопил, захлёбываясь словами, в трубку Дан. — Машка! Мы прошли! Так, у меня деньги на телефоне заканчиваются. В четверг будь готова! Мы на этот раз вторые. К девяти будь на месте. Пока! — я даже сказать ничего не успела.

И как он себе это представляет? А занятия? Я ещё ни разу не пропустила занятия в колледже. Ну надо же когда то начинать…

В четверг в семь утра я трезвонила к Галке. В сумке были косы, топ, юбка и сапожки. Она делала мне образ сонная, прямо в ночной рубашке. Вчера они с Сашей допоздна «засиделись», в спальне. А сегодня Галке на работу к трём.

— Я надеялась дрыхнуть до двенадцати, а тут певичка общипанная — на стрижку мою намекает — требует красавицу из неё сделать!

Галка ныла, что я не даю ей, страдалице, выспаться. Ныла, что парик мой за три сантиметра моих волос не может укрепить. Потом ныла, что у меня слишком большие глаза, когда их красила, потом слишком маленькие губы, тоже когда красила, потом, что хочет есть, потом — пить. Я стойко терпела. Оказывается она противная, если разбудить! Так Февралю и надо!

В девять была у раздвигающейся двери. Вошла в вестибюль. У стойки регистратора стоял Стас. Я быстро отвернулась.

Наше «ДК» уже ждало меня у дверей, которые вели к гримерным и на сцену. Я поспешила к ним. На этот раз нашей группе выделили гримёрку. Отдельную комнату, где можно было переодеться, подкраситься и подождать нашего выхода. Мы лихорадочно готовились. Начало в десять, а мы ещё не выбрали песню.

Остановились на «Yesterday». Мы её чаще других пели на площади и довольно синхронно играли. К тому же наши четыре голоса в этой песне очень красиво сливались. Звучали каждый отдельно, но удивительно гармонично. Это была «наша» песня.

И вот, наконец, нас позвали на сцену.

Глава 18

Мы отработали хорошо. Правда, хорошо. Я бы себя слушала. Вернулись в гримерную. Ребятам не надо было переодеваться, а я решила «снять образ» здесь и переодеться в форму колледжа. Поэтому они быстро собрались и я отправила их на занятия. Мои друзья сегодня тоже пропускали пары, но у них в музучилище не строго к этому относились, тем более, они предупредили, что идут на второй тур прослушивания. А что я в колледже скажу? Может не заметят?

Я одела школьную блузку поверх топа, застегнула все пуговички. Сменила юбку на школьную. Упаковала белые сапожки в сумку. Одела куртку, повесила сумку на плечо, уже собралась выходить и тут — вспомнила про косы. Подняла руки, чтобы открепить парик и вдруг открылась дверь. Вошёл тот самый крупный мужчина, который на первом туре пытался остановить меня возле туалета.

— Что же ты так быстро оделась крошка! — мягко, даже нежно, сказал он. — теперь прийдётся раздеваться. Он закрыл дверь и повернул защёлку.

И вот как-то сразу ясно всё стало. Спасибо, Гору, на разговоры я больше не надеялась. Я теперь понимала, что разговоры не помогут. У этого мужчины власть и сила. Он хочет и возьмёт, если сможет.

Поэтому я быстро метнулась к окну — секунда!

Распахнула створки — вторая!

Села попой на подоконник, подняла высоко ноги, согнутые в коленях — третья!

Крутанулась, чтобы ноги свесились на улицу и сразу спрыгнула. Почувствовала несильную боль в голове, будто легонько дёрнули за волосы, и через ещё одну секунду сидела на мягком газоне под окном. Второй этаж, невысоко, земля мягкая, упала на удивление удачно. Подняла голову и расхохоталась. Правда, мне жаль, что больше никто не увидит лица мужчины в окне с моими косами в руках! Это непередаваемо! Я заливалась от смеха и облегчения. Смех звенел вокруг колокольчиком, а он смотрел. Наконец, я ласково попросила:

— Дядя, отдай косы!

Он разжал пальцы и парик упал мне в руки. Вот хорошо, что Галка не смогла его хорошо прикрепить! Я поднялась, сунула косы в сумку. И пошла. Уже прилично отошла и оглянулась, он по-прежнему стоял у окна и смотрел мне вслед.

В колледж я приехала к обеду. Забросила сумку в комнату и побежала в столовую. Я сегодня не завтракала и есть хотелось смертельно!

Обычно я прихожу к концу обеда, но сегодня была первая. Нагрузила поднос и села топтать. Блаженство! Столовая понемногу заполнялась. На меня поглядывали, но я ещё не осознала, что у меня проблемы. Появился Ян.

— Маша? Ты где была? — Он был явно обеспокоен. — Тебя ищут.

— Кто?

— Да все! Когда ты не пришла на занятия, спросили Лину. Она сказала: когда проснулась тебя не было, и вообще, возможно, и скорее всего, ты не ночевала в комнате. Гор по-моему сердиться… Тем более и Стас сегодня в общежитии не ночевал. Я же тебе говорил, держись подальше от Стаса!

— При чём здесь Стас? — растерянно спросила я.

Глава 19

Больше кусок в горло не лез. Я пошла в свою комнату, но не дошла. Гор встретил меня на полпути. Некоторое время смотрел на лицо, потом мазнул большим пальцем по губам. Я отшатнулась, а у него на пальце остался след от ярко-красной губной помады. Надо было умыться перед столовой!

И вот Гор в своей манере ведёт меня за предплечье в комнату. Его комнату! И я понимаю, что ничего хорошего меня там не ждёт, а что сказать не знаю, чтобы не стало ещё хуже.

— Гор! — пытаюсь начать разговор — и ничего лучше не придумала, чем сказать — я ночевала в своей комнате, Лина врёт!

Дверь захлопнулась за нами так громко, что я вздрогнула всем телом. Гор отпустил руку и я отпрянула от него на пару метров. Он подошёл к шкафу с одеждой и, вдруг, я увидела, что он достаёт ремень, неширокий, кожаный… и складывает его вдвое. Нет!

— Гор! Прошу, выслушай! Пожалуйста! — я просила отчаянно, понимая что зря.

— Сейчас выслушаю. — он говорил спокойно и холодно, но я чувствовала, что он просто кипит от ярости. Через секунду Дракон опрокинул меня через широкий подлокотник кресла и ударил в первый раз.

— Слушаю. Начинай! — и второй удар ожёг ягодицы.

Он крепко прижимал меня одной рукой к креслу, а второй лупил ремнём. Я вертела попкой, поджимала ноги, но увернуться от жалящих ударов не получалось. Рыдала громко. Взвизгивала при каждом ударе. В промежутках между визгами, всхлипами, вскриками, взахлёб рассказывала про прослушивание, про образ, про косы в сумке, про нашу группу «ДК». Про то, что накрасилась только для выступления! Да-а, в разведчики меня точно нельзя. Одна порка — и ноль секретов.

— Иди умойся! — скомандовал Гор, останавливаясь.

Я, спотыкаясь, пошла в ванную. Умывалась долго, потому что продолжала плакать. Никак не могла остановиться. Гор не мешал. Наконец, мне удалось успокоиться и я нерешительно вышла.

Дракон сидел со стаканом в руке в том самом кресле, на подлокотнике которого, я только что извивалась ужом под жалящими ударами ремня. Рядом на столике стояла открытая бутылка коньяка.

— Подойди. — Гор поставил стакан на столик. Я подошла. И в мыслях не было ослушаться. Я очень его боялась. Гор потянул меня за руку и усадил к себе на колени. Я поморщилась, попке — больно.

— Рассказывай. Спокойно и подробно — и я рассказала. Про то, что нужны деньги, потому что деньги опекуна закончились. Как случайно стала петь на площади, про подработку в «Макдоналдс», про неожиданное прослушивание. Про Галочку, Захара, Дана и Ваню, которые стали моими друзьями. Только про Стаса и мужчину в окне не вспомнила ни словом.

Гор слушал, не перебивая. Одна его рука, обнимая, лежала спереди у меня на коленях и ладонь слегка поглаживала и сжимала горящую ягодицу. Вторая рука, опираясь на подлокотник, лежала на моей спине, ладонь — на шее и пальцы перебирали волосы на затылке. Наконец, я закончила говорить и затихла. Гор тоже молчал. Время от времени я ещё всхлипывала, вздрагивая всем телом. Тихо спросила:

— Можно я пойду?

Он странно — задумчиво посмотрел на меня. И вдруг его рука, которая перебирала волосы, крепче обхватила затылок и притянула меня к нему. Его губы осторожно скользнули по моим, потом он стал легко целовать лицо, вернулся к губам, стал ласкать их своими, лизнул, раздвинул языком и ворвался во внутрь. Рука продолжала придерживать затылок и спину, а вторая рука стала гладить грудь и мять сосок сквозь ткань блузы.

Это был мой самый первый поцелуй! И первая ласка! А я уже полгода была женщиной. Внутри всё незнакомо и очень приятно дёргалось от каждого прикосновения. Я таяла от неожиданного и неведомого мне ранее удовольствия.

Гор начал целовать ухо, продолжая легонько ласкать грудь. Я вцепилась руками в рубашку на его груди и только вздрагивала и постанывала. В какой-то момент, я посмотрела ему прямо в глаза изумлено и беспомощно. Он крепко прижал меня к себе обеими руками. Потом решительно отстранил.

— Хочу познакомиться с твоими друзьями. Когда ты с ними встречаешься?

— Мы не назначаем встреч. Послезавтра суббота. Если не будет дождя, пойду на площадь. Если кто-то придёт. Будем петь.

— Ладно. Я тоже приду на площадь в субботу. Из «Макдональдса» уволишься. Нужны будут деньги на что-нибудь — говори. Если действительно нужно, либо дам, либо куплю сам. Всё, иди к себе.

Вот тут, дважды меня не нужно было просить. Быстро поднялась и чуть ли не бегом пошла в свою комнату.

Там была Лина!

Она смотрела на меня насмешливо. Весь её вид был иллюстрацией к фразе: «Сделал гадость — сердцу радость». Наверное, видела как Гор вёл меня. И крики слышала… Я так орала. От стыда, который вспыхнул во мне, когда я поняла, что могли слышать, как я кричала и плакала, в груди поднялась такая ярость на Лину, что я подошла и влепила ей пощёчину. Она схватилась за щёку, и с ужасом посмотрела на меня.

— Значит я не ночевала в комнате, да?

— Я не так говорила, меня неправильно поняли. — мямлила Лина.

— В следующий раз говори, чтобы правильно понимали.

Лина вскочила и выбежала из комнаты. А я улеглась на кровать и прикрыла глаза.

Глава 20

На ужин не пошла. Есть не хотелось, а показываться кому-нибудь на глаза было стыдно. Я справлюсь, но не сегодня. Слишком много событий. Хочу в лес, хочу домой! Может сбежать? Ну его, этот колледж, и городскую жизнь. Вернусь на гору…

И вдруг почувствовала: нет, не хочу! Мне нравиться жить так, как сейчас. Нравиться петь с ребятами, пить чай с Галочкой, и учиться в колледже, кстати, тоже нравиться!

А ещё, понравилось, стоя среди толпы, слушать, как Стас поёт мне о любви, глядя в глаза. И то, что делал со мной Гор, когда усадил на руки… очень понравилось…

В дверь постучали. Меня звали в комнату комендантши к телефону.

— Машка! Машенька, нам предложили работу в «Кристалле». Три вечера в неделю! Деньги отличные! Завтра в три нудно подъехать туда подписать контракт. — услышала я в трубке новости от Дана.

— Дан, извини! Но я пока не могу. Поговорим в субботу. — старалась, чтобы голос был твёрдым.

— Ты с ума сошла! Машка, не вздумай! Чтобы завтра в 15–00 была в «Кристалле». - и вдруг добавил очень жалобно — пожалуйста, Маш, не подведи. Для нас это очень важно.

— Ладно. Я постараюсь. — вздохнула и положила трубку. Потом задумалась: и что теперь делать?

Медленно поплелась с свою комнату. Думала, гадала до позднего вечера и, наконец, решилась. Пошла к Гору. Расскажу ему о предложении, если будет против моей работы в клубе — уговорю. Его неожиданная нежность после всего ужаса, через который пришлось пройти, давала мне надежду. Но совсем не сказать ему и подписать контракт, почему-то было страшно! Я тупо боялась наказания и боялась что-то подписывать. И ночного клуба боялась, как такового. Место явно не для меня, девочки из лесу.

И всё же ради моих первых и единственных друзей, я шла к Дракону отпрашиваться. Господи, меньше чем через три месяца все драконы выпустятся из колледжа и у меня начнётся прекрасная жизнь без них! Если доживу…

Я подошла к двери комнаты Гора. Зубы слегка цокали, время от времени по телу проходила дрожь, как от холода. Постояла, собираясь с духом, приоткрыла щель и проскользнула внутрь. В комнате было пусто. Я по инерции сделала ещё несколько шагов вперед, почти до кровати, чутко прислушиваясь. Вот чего боюсь? Будто Дракон мог где-то тут спрятаться!

И, вдруг услышала громкий мужской гогот в коридоре, шум голосов, приближающийся к двери. И я не придумала ничего лучше чем за секунду залезть под кровать и притаиться там, в самом дальнем углу, вытянувшись и буквально не дыша.

В комнату вошли двое. От ужаса и нелепости своего дурацкого положения я сперва плохо соображала, о чём говорили парни. А потом, потихоньку прониклась, любопытненько…

С Гором был Сергей. Один из тёмненьких Драконов. Он шутливо жаловался на Наташу. Ого! А они оказывается пара!

— Если я когда-нибудь всё-таки женюсь на ней, придётся покупать не шкафы для одежды, а поместья. Только представь: усадьба «Летние юбки»! Для нижнего белья, в таком случае, куплю замок! Нет! Ты представляешь, закатила мне истерику, что не купил очередную тряпку! Из магазинов не вытащить! Ладно, не буду тебя грузить своими проблемами. Ты мне скажи, что с тобой твориться?

Я услышала позвякивание стекла, звук наливаемой жидкости. Видимо, пьют тот самый коньяк, который я видела днём на столике.

Через некоторое время Гор нехотя сказал:

— Да я и сам не могу разобраться. Понимаешь, я её и за человека сперва не считал. Увидел случайно, чем-то зацепила. А тут Ян идёт, показал ему девчонку, велел присмотреть, пока с гонок вернёмся. Предупредил, что моя цаца. Да и забыл сразу.

Вспомнил, когда вернулись, и я её случайно с Яном, в коридоре, по дороге в столовую, увидел. Хорошенькая — сразу трахнуть захотелось. Но сперва надо было выяснить всё про лапочку эту, мало ли кто за ней мог стоять…

Оказалось — никого! Ну я и взял. Думал, забуду через минуту, как только за ней дверь закроется. А не забыл… Нет да нет, и всплывали в памяти её огромные перепуганные глазищи над кроватью. Это она от меня спрятаться попыталась. Через пару дней не выдержал, велел шестёркам снова ко мне девчёнку привести. Потом опять… И снова… Мне уже самому противно было насиловать её. Только малышка так боялась меня, что по-другому, как силой, и не получалось взять её, а я хотел, и не привык себе отказывать. Да, если честно, и не старался особо. Ждал, что эта блажь меня попустит… Месяц мучился сам и её мучил, а потом решил — всё! Хочу нормальных отношений: это значит, чтобы баба на меня вешалась, а я нехотя пользовался, ну ты понимаешь… — снова звякнули стаканы. Сергей понимающе хмыкнул. А Гор продолжил:

— Замутил с Маринкой. Только сам за девочкой своей пугливой приглядывал. Она смирненько себя вела. Никуда не ходила. Из комнаты своей не вылазала. Комендантша сказала, что все выходные в колледже по территории гуляет или в комнате своей сидит.

А потом была новогодняя вечеринка. Нет, это надо как она меня провела! Нарядилась проституткой японской, волосы выкрасила и у меня на глазах весь вечер обжималась с парнями. А Стас — этот, вообще, слюни на неё со сцены пускал. Я видел, как он целовал её!

Я эту гейшу увидел — сразу что-то по сердцу зацарапало: поворот головы, движение рукой. Но походка эта семенящая, волосы прямые чёрные, да и поведение такое… ну не ожидал я от трясогузки этой такой прыти! Не выдержал, пошёл к ней в комнату, проверил, даже за ногу потрогал — спит. А она и тут провела, лиса!

Но понимала, что я заподозрил, поэтому чёрные волосы остригла. Я как увидел её лысую почти, больше не сомневался. Вся вечеринка перед глазами калейдоскопом замелькала: вот её Стас в щёчку целует, вот она в обнимку с каким-то уродом в медленном танце, вот с другим под ручку к напиткам семенит. Стас песенки свои ноет, на неё смотрит, а она в ладошки хлопает… Веришь, я просто от ярости загорелся внутри, притащил её в какую-то комнату, увидел указку и лупанул пару раз по заднице.

Нет! Зачем он врёт! Он меня три раза ударил. И не целовал меня Стас, просто наклонился к уху спросить, как меня называть. Отелло ненормальный!

— Больше не смог ударить. Она разрыдалась и я опустил руки. Смотрел на неё ревущую, стриженную и, вдруг понял, что она мне нравиться, конкретно так! Ты не поверишь! Я от этого понимания сильно так растерялся, я бы даже сказал — испугался. — Гор замолчал. Блин, на самом интересном месте! Я услышала, что они снова наливали. Ничего себе! Им так одной бутылки не хватит.

— В общем, брат, стал от неё подальше держаться. — продолжил, наконец! — Но с Мариной порвал. Просто никого, кроме Маши, уже не хотелось, а её уже почему — то не мог просто как раньше, понимаешь?

Видимо, Сергей понимал. Мне из-под кровати было сложновато оценить. Зато, наконец-то, начала хоть что-то понимать.

— А потом, на день Валенина, когда в мусорную корзину выбрасывал очередную открытку с сердечком, там уже с горкой таких было, подумал: а почему бы не постараться попробовать по нормальному, как у всех. Ладно, согласен, начало не очень, но откуда я мог знать, что меня так зацепит! Решил попробовать исправить. Начал с подкупа. Исходил из принципа: все бабы одинаковы. Надо только угадать с подарком и не переборщить: чтобы и понравилось, и не напугать. Значит, что-то милое и не очень дорогое, ну и цветы, само собой. Розы — беспроигрышный вариант. Купил всего разного понемногу, сложил в корзину, игрушку купил побольше, но с намёком: белого медведя. Мол, вот я такой большой белый и пушистый теперь. Пришёл к малышке на восьмое марта. А её нет, нигде. Комендантша говорит, в последнее время уходит по выходным. И я только сейчас об этом узнаю! Начинаю закипать. И где её носит? После выходки с гейшей, я уже знаю, что в Маше моей черти водятся, как в том самом тихом омуте. Мишку с подарками у неё в комнате на кровати пристроил, а сам уже на взводе. Жду её. Решил выйти на улицу — и ты представляешь! — она идёт с белым медведем! Дальше не буду рассказывать, но как у людей снова не получилось…Знаешь, Серёга, я бы Машку запер где-нибудь в доме за городом, чтобы кроме меня никто даже видеть не мог. Вот бы, как раньше — гарем. Пусть даже с ней одной, но чтобы под замком и за высокой стеной! И только я — царь, бог и падишах. — парни противно загоготали. Нет, ну ничего себе! И это с ним я собиралась договориться, чтобы мне разрешили выступать в ночном клубе?

Глава 21

Дальше они заговорили про гонки, машины, детали. Скучища… Я стала боятся, что усну и выдам себя — вдруг буду храпеть во сне! Потом, Сергей наконец, ушёл.

Гор ещё некоторое время потоптался по комнате — его ноги время от времени мелькали в зоне видимости — потом хлопнула дверь и зашумела вода. Он — в душе. Моё время!

Быстренько выбралась из-под кровати и осторожно выглянула в коридор — никого. Как можно тише закрыла за собой дверь, и рванула в свою комнату пулей! Влетела, отдышалась.

Надо же, Лина уже здесь. Она сегодня рано. Или я поздно?

Когда укладывалась спать после душа, думала: «ну здравствуй, тысяча и одна мысль!». Но сама не поняла, как заснула. Только глаза прикрыла, открываю, а уже утро! Лина стучит пузырьками в ванной. Вот, когда бы я не проснулась, стратегические места уже заняты моей соседкой! Это надо быть такой противной во всём!

На занятиях меня, можно сказать, не было. Тело, конечно, сидело, но самая усилено решала как сделать так, чтобы были и волки сыты и овцы целы.

Мне пришлось принять то, что неудачно для меня, понравилась человеку, с которым прийдётся считаться. Я пока ничего с этим не могу сделать. Значит, нужно принять, как плохую погоду — защищаться как смогу. Подвести ребят, с которыми мне реально интересно; не заниматься делом, которое мне нравиться — я не согласна. Да и, как говориться, «хочешь дружбы, будь другом», поэтому сегодня в три я буду в клубе с ребятами. Только нужно как-то прикрыть тыл. Я не хочу, больше никогда не хочу, чтобы меня лупили. Это ужасно! Больно! Страшно! А потом ещё и стыдно… Что же делать?

Ура! Придумала! «Макдональдс»! Я побежала к коменданту и позвонила менеджеру. С увольнением всё оказалось не сложно, он оформит документы. Но эту субботу попросил отработать в последний раз, заодно заберёт заявление на увольнение, отдаст трудовую книжку и последнюю зарплату — расчетные. Так, отличненько…

Когда подходила к столовой, Гор, как раз выходил оттуда. Я приостановилась, первой поздоровалась и сразу сказала, что сегодня пойду увольняться с «Макдональдса». Потом, не задерживаясь, вошла в обеденный зал. Реакцию Гора не видела, но важно было не допустить расспросов. Или, не дай бог, чтобы за мной не увязался!

Итак, теперь можно смело уходить из колледжа после занятий: иду выполнять ценное указание! Как буду потом выкручиваться, если контракт подпишем, пока не знаю. Будем решать проблемы по мере их поступления.

К «Кристаллу» я подъехала вовремя. Села на лавочку в парке возле клуба и достала из сумки парик. Одела его на голову, а сверху шапку. Теперь из-под шапки висели косы. Без Галочки я парик как следует не нацеплю (надо научиться). Ладно, если не снимать шапку, вполне нормально смотрится. Из косметики у меня только, подаренный подружкой тюбик ярко — красной помады. Мазнула по губам — готова.

В дверях клуба появился Дан, оглянулся обеспокоенно, увидел меня, расплылся в улыбке.

Охранник проводил нас прямо к кабинету менеджера. Честно говоря, я ожидала чего-то большего, когда представляла себе ночной клуб. А здесь, ну большое помещение, ну коридоры, даже бухгалтерия есть. Администрацияночного клуба — это просто обычное непримечательно место. Мы вошли в кабинет. За столом сидел тот самый дядька, что ловил меня за косы. Понятно… Я было решила, что зря пришли, но он даже не глянул на меня. Деловито поздоровался и начал беседу. Обращался, в основном к Дану, но и нас мельком охватывал вниманием.

— В пятницу и выходные у нас только электронная музыка — рассказывал он — техно, драм-н-бейс, брейкбит, хаус, хардкор. В, общем, все разновидности клубной музыки. Вы нужны по вторникам, средам и четвергам. В эти дни с 19:00 до 22:00 мы решили пустить живую музыку. Кроме Вас, будут работать ещё три группы. Каждая по часу. Время будем определять по ходу дела, как пойдёт. Контракт пока на полгода. Если проект будет удачным, рассмотрим новые условия. Первое выступление во вторник, на следующей неделе. Ваше время на этой неделе с семи до восьми. Вот Ваш контракт. Ознакомитесь, подпишите. — он дал Дану бумаги и откинулся на списку кресла.

Глава 22

Прошло три месяца… Всё оказалось совершенно не сложно. До клуба было три остановки трамваем. Галка натаскала меня «создавать образ». Мне без труда удавалось удирать на пару часов «погулять» трижды в неделю. Драконы готовились к каким-то важным гонкам, да и выпуск у них был на носу. Поэтому Гор лишь изредка подходил ко мне с разговором, но как-то не клеилось у нас. Я старалась никоим образом не вызывать его интереса. Сама скромность и незаметность. Господи, пусть он от меня отстанет! Столько девушек вокруг! Пусть в них влюбляется!

И бог услышал меня. Постепенно он всё реже обращал на меня внимание. Иногда, когда пересекались с Драконами в столовой, от их столика доносились обрывки разговоров о машинах, колёсах, трассах — скучища.

Потом у них был выпускной! Саша привёл на него Галочку и познакомил с родителями. Я не была там. Мне Галочка рассказывала, обливаясь слезами. Она совершенно не понравилась матери Саши. И та нашла возможным сказать это моей подружке, тихо, отведя её в сторонку в удобный момент.

Я вспоминала, как моя подружка готовилась к этой встрече! Как наряжалась! Перемерила всю свою одежду и половину костюмерной у Валентины Ивановны. А потом пошла и купила новое платье на всю зарплату. Потом искали подходящие туфли. Я теперь знаю все обувные магазины в нашем городе.

Галка всегда сама укладывала волосы, а тут зачем-то пошла в салон.

Короче, наверное, все сбережения вбухала в свою красоту. А потом сидела после выпускного и рыдала одна, раскачиваясь на кровати из стороны в сторону. Я такой её и нашла, когда утром пришла узнать новости. Галка давно дала мне ключи от квартиры. Мы даже договорились, что летние каникулы я буду жить у неё.

Я не стала выспрашивать. Молча обняла. Пусть почувствует, что не одна. А потом стала говорить ей:

— Галочка, родная! Спасибо, что ты есть! Только ты у меня, никого больше! Не плачь, милая. Не знаю, что случилось, и кто тебя обидел, но вижу, что ты живая и здоровая, а с остальным мы с тобой справимся!

Галка подняла на меня мокрые глаза, ресницы слиплись в стрелки:

— У меня ребёнок будет, беременная я! А он жениться не хочет. Сказал, деньги будет давать, если решу оставить. Но он хочет… сказал чтобы… — Галка судорожно всхлипывала — сказал, чтобы аборт…а-а-а….А мать его меня полным ничтожеством….Машенька, я же люблю его, я семью хотела, детей! Чтобы в горе и радости! И только с ним! Маша, а он ушёл гулять, отмечать выпуск! После того, как узнал о ребёнке, нашем с ним ребёнке, он сказал мне лучше сделать аборт и пошёл гулять с друзьями…Как же так, Маша!?

Я не знала, что сказать ей. Галка старше меня на три года, но сейчас цеплялась за мои руки, как ребёнок, и заглядывала в глаза. Сердце кровью обливалось, душу щемило от жалости и нежности к моей подружке, которую так жестоко обидели.

Я полезла в аптечку, нашла успокоительное, заставила её выпить сразу три капсулки. Может и вредно, но лучше так, чем нарастающая истерика, с которой я могу и не справиться.

А через неделю мы сидели с ней в отделении гинекологии. Галка сделала аборт. Я уже неделю как перебралась из общежития к ней на квартиру и не оставляла подругу ни на минуту. Даже на работу в клуб с собой брала. Сразу, в тот день, когда сломали её любовь, Галка решила порвать с Сашей навсегда. И он не приходил и не звонил. Всю неделю, пока решался вопрос с операцией: врач, УЗИ, анализы, подружка ждала. Смотрела на телефон, наверное, сама того не осознавая. Я видела, что ждёт. Только зря ждала. Перед самой операцией мне захотелось окончательно убедиться, что она не делает ошибку и я спросила:

— А вдруг он передумает и позвонит, а ты уже сделала аборт?

Галка вздохнула, а потом невесело сказала:

— Ты не понимаешь… Всего не расскажешь и не передашь словами. Но я для них, как грязь под ногами. Ты бы слышала. И Саша… Я просто хотела сказать ему, что убью его ребёнка, что бросаю его! Понимаешь, хотя бы сказать! Чтобы не чувствовать себя такой… такой… Полным нулём, понимаешь? Ненавижу!

Глава 23

Каникулы — это вещь. Когда учишься экстерном, невозможно понять их прелесть. Мне почти семнадцать, а у меня первые каникулы! Я очень старательно училась, закончила на «отлично» первый курс. Со второго у нас начнутся, кроме общеобразовательных, занятия по специальности. «Дебет — Кредит» — шутит Галка. Она считает, что я должна бросить учёбу и вплотную заняться карьерой певицы. Только я уже начала понимать всю эту кухню творческую, и мне не нравиться. Конечно, не могу судить обо всех, но у нас в клубе продвигались и денег получали побольше, далеко не самые талантливые, а те кто, так сказать, нашёл общий язык с менеджером. Или его замом. Или ещё с кем-то, кто мог влиять на событья благодаря положению или деньгам.

Атмосфера у нас в квартире была удушающей, я порядком устала от царившей в воздухе депрессии, от постоянных попыток поддержать Галку, не дать ей сделать какую-нибудь глупость. Был момент, когда она объявила, что выйдет замуж за Илью Викторовича.

— Он хотел на мне жениться! Даже жену готов был бросить. Он любит меня по-настоящему, не то, что этот козёл.

«Козёл» — это Саша. По-другому мы его не называли. Ничего оригинального, но как-то приятно: вроде бы, это не мы — никто, а просто он — вонючее животное.

— Только попробуй! Галка, мы от Ильи Викторовича твоего еле избавились! Это единственное хорошее, что Козёл для тебя сделал. Даже не подходи к нему! — орала я. Потом ласково уговаривала:

— Подожди, ты успокоишься, переболеешь и влюбишься в очень хорошего, очень красивого, очень доброго парня. И он в тебя влюбиться. А потом Вы поженитесь и заведёте детей. И будете очень-очень счастливы. А козёл никогда не будет! — мстительно добавляла — Потому что второй такой как ты, ему никогда не найти!

Эту мантру я повторяла Галке постоянно с разными вариациями. Наконец, её оставила идея о замужестве с коллегой.

Однажды, когда время работы на «нашей» неделе было с девяти до десяти, я уговорила Галочку остаться на всю ночь в клубе. Потанцевать.

Когда спели последнюю песню, я пошла переодеться. Сняла парик, поправила свои уже порядком отросшие волосы, которым Галочка придала красивую форму, подкрасила губы. Наряд мой, для выступления с группой, был всё та же: красный топ, короткая белая юбка. Вместо белых сапожек, в которых выступала, обула маленькие белые балетки.

Мы с подружкой окунулись в мир электронной музыки… Она словно диктовала движения. Я даже о Галочке забыла. Просто — я, огни, музыка, энергия! Это то, что нужно! Я выбросила из головы всё плохое. И только движение, только музыка и ритм, которой словно бьётся вместе с моим сердцем. Под утро я брела домой, в Галкину квартиру, одна бесконечно усталая и абсолютно счастливая. Галка же исчезла ещё среди ночи, повиснув на руке какого-то парня. Только ручкой помахала.

Подружка пошла в разнос… Она теперь часто ходила в ночной клуб и всегда уходила с парнем. И не с одним и тем же…Она стала курить какую-то гадость. Говорила — от депрессии. Это больше всего пугало меня. Я не знала, как остановить эту вакханалию, но попыток не оставляла. Снова и снова пыталась вернуть подругу в нормальное русло. Сдаваться не собиралась ни в коем случае.

Прошло лето. Каникулы остались позади. Теперь я училась на втором курсе и по-прежнему проживала в одной комнате с Линой. В колледже было как-то пусто и неинтересно без Драконов и красавчиков из музыкальной группы. Не толпились девчонки, выглядывая своих кумиров, возле выхода с этажа третьекурсников.

С первого дня занятий Ян сел за стол рядом со мной.

Как-то, в субботу, я выгуливала подружку по городу. Мы бродили по улицам, поддевали ногами кучки опавших листьев. Они шарудели, взлетая ненадолго, и сразу снова падали; кружась, опускались нам под ноги, чтобы снова взлететь от несильных движений наших ног.

Подошли к центральному парку. По субботам здесь можно было увидеть женихов и невест, которые в день свадьбы отмечались возле дерева влюблённых согласно местной традиции. Потом фотографировались здесь же в разных ракурсах. Однажды я видела невесту, которая была больше жениха в два раза и в чёрном платье. Как он не сбежал, когда её увидел? Я бы на его месте сбежала точно.

Вдруг мы увидели Сашу. Так и застыли обе. Он вёл под руку невесту. А за ними нестройными рядами шли их родственники и друзья. Очень красивая, стройная, в шикарном белом платье, невеста выглядела очень счастливой. Я увидела всех пятерых Драконов. Гор был с девушкой. Не разглядела её за те мгновенья, которые мы с Галкой стояли и смотрели на свадьбу. Опомнившись, я потянула её вперёд, мимо, дальше по тротуару. Она шла механически переставляя ноги, лицо застывшее, растерянное и такое… жалкое. Я сама сразу не поняла, что по моим щекам катятся слёзы. Я тащила подругу за собой. Мы шли, шли, шли. До поздней ночи ходили по городу. Когда привела её домой, ноги гудели. Покормила, чем смогла, и уложила спать. Сама улеглась рядом.

А утром, когда проснулась, Галки в кровати не было. Я подхватилась, вылетела из спальни и обнаружила подругу на кухне. Она уже приготовила завтрак, была на удивление спокойна и даже улыбнулась мне.

— Всё, Маша! Спасибо тебе, за то, что нянчилась со мной всё это время. Теперь правда — всё! Больше никаких клубов, никаких глупостей. Ты всё правильно говорила: зачем бросать свою жизнь под откос из-за кого-то? Особенно, из-за того, кому на меня наплевать. До меня твои слова только вчера дошли. Не волнуйся, я перевернула эту страницу своей жизни. Давай завтракать! — и Галка стала расставлять на стол посуду.

— Вот это подарок мне на день рождения! Спасибо! Спасибо, подруженька моя дорогая! — я от радости закружила её на тесной кухне. Чашка, которая стояла на столе с самого краю, упала и разбилась.

— На счастье! — смеялась Галка, подметая осколки, пока я извинялась.

Больше подруга в клуб не ходила, а я, по пятницам, продолжила. Подсела танцевать под эту электронную музыку. Мне нравилось ритмично двигаться на танцполе, ни о чём не думая, отпуская тело на волю. Никогда не подходила к бару. Знакомства завязывали там, подходя освежиться и отдохнуть. А мне это не нужно было.

Как-то после выступления нашей группы «ДК» ко мне подошёл менеджер.

— У меня к тебе предложение. — сказал он. — Я видел, как ты танцуешь. Есть что-то такое в твоих движениях… На тебя смотрят. Давай будешь по пятницам и субботам танцевать на тумбе? Попробуй. Деньги хорошие.

Я обещала подумать. Деньги были нужны.

Глава 24

Прошло полгода. Весна уверенно набирала обороты.

Я по-прежнему подрабатывала в клубе. Пела три раза в неделю. Дан обкатывал свои новые песни. Правда, я уже договорилась с ребятами, что уйду из группы, как только они подберут новую солистку. Дан усиленно прослушивал девушек.

На тумбе танцевала дважды в неделю — по пятницам и субботам. Костюмы пришлось сочинять самой. То, что предложили в клубе — ни в какие ворота не лезло. Такого минимума я не могла себе позволить. Спасибо Валентине Ивановне и Галочке — помогли, как всегда. На тумбе я вся блестела и переливалась, сверкающая маска закрывала больше половины лица.

С мая месяца нас направляли на два месяца на практику. Всех разобрали родственники, а мне пришлось идти к опекуну и просить помочь. При этом, я осмелилась настаивать, чтобы практика была оплачиваемой.

Фирма, на которую он меня пристроил, оказалась очень солидной.

В отделе кадров я заполнила кучу бумажек для службы безопасности и протянула свою трудовую книжку, где уже была запись о работе в «Макдоналдсе». Я надеялась работать здесь не только два месяца практики, но и все летние каникулы.

В отделе, куда меня определили, встретили неприветливо. Либо я не понравилась, либо они по жизни такие. Целый день в комнате стояла тишина и скука смертная. Меня посадили готовить документы к передаче в архив. Целый день я в полной тишине складывала бумажки ровной стопочкой. Потом клала картонку снизу, картонку сверху и связывала бечёвкой. И так неделю! Когда эти проклятые бумажки закончились, я чувствовала, что напрактиковалась уже по самое ни хочу! Две ночи танцев сняли напряжение и в понедельник я пришла готовая «практиковаться» дальше. Начальница отправила меня к секретарше хозяина. Вот это фифа! Ногти — длинные, разноцветные, с камнями! А на таких каблуках я, точно, не смогла бы и шагу сделать. Всё остальное — соответствует. Нет, эта барышня заслуживает уважения! Реально сильно работает над собой. Для чего только?

Она тоже показала мне бумажки и указала на небольшой стол в уголке. Поручила заниматься тем же самым, что я делала в целую неделю до этого. Но! Здесь было намного веселее. Входили — выходили люди. Босс был очень интересный мужчина. А как смешно фифа лебезила перед ним. И не только она. Я с привычным удовольствием наблюдала как течёт жизнь в приёмной и делала выводы.

Во-первых, босса боятся. Во-вторых, сам он опасается жену. Жена ненавидит Фифу, её, кстати Света зовут. Конечно большинство зовёт её — Светочка. Мне она представилась Светланой Викторовной.

Однажды, шеф так орал на совещании, что Светочка стояла под дверью с подносом с кофе и боялась войти. Потом открыла дверь и услышала резкое:

— Пошла вон! — бедняжка захлопнула створку, хлопнула поднос на стол и убежала, скорее всего рыдать в туалет. Я неторопливо подошла к подносу. Выпила кофе с печенькой. Отличный, кстати! Пошла помыла посуду на офисной кухоньке, которая примыкала к приёмной. Да, здесь складывать архив было намного интереснее. Поэтому я не торопилась.

Как-то, когда работа с бумагами уже подходила к концу, из кабинета вышел босс, в сопровождении двух японцев. Один из них сказал второму, что очень жарко, и он сильно хочет пить. На японском, конечно. Я в детстве четыре года провела неразлучно с учёным-японцем на станции, поэтому взяла из холодильника бутылку воды, пустой стакан и протянула страждущему, сопровождая действие вежливым обращением с приставкой «сан». Он поблагодарил, я ответила, слово за слово. И весь разговор, само собой — на японском. Взгляд упал на шефа. Я улыбнулась. Стоял с открытым ртом!

Так началась моя головокружительная карьера.

Глава 25

Третий год обучения в колледже был последним. Когда я, уже третьекурсница, впервые вошла в свою отдельную, как у всех на третьем курсе, комнату, которая на целый год будет только моей, увидела в окне тот самый фонтан — девушка с кувшином. На аллее возле него, я впервые увидела Гора — парня, который прочно отбил мне охоту заводить какие-либо отношения. С того дня, когда мы Галочкой увидели свадьбу Саши, я его больше не видела, и слава Богу!

Вещи в моё новое жилище помогал переносить Ян. Он давно стал моей ненавязчивой тенью.

Отношения с ребятами в колледже как-то незаметно наладились. Конечно, друзьями мы не стали, но общались свободно, особенно с девочками. Кстати, с этим мне здорово помогла Галка. Однажды, я привела её к себе в комнату в гости, так сказать заценить отдельное жильё. Мы неплохо проводили воскресный вечер вдвоём, когда подружке взбрело в голову, что моей причёске снова нужно придать форму. Стричься сейчас мне не хотелось, но я покорно устроилась на стуле посреди комнаты. Волосы были уже до плеч и, благодаря Галке, всегда лежали очень красиво. Раздался стук в дверь и в комнату заглянула соседка, выяснилось — за конспектом по экономике. Процесс стрижки уже шёл, поэтому я пригласила её присесть и немного подождать пока я смогу найти и дать тетрадку. Та плюхнулась на кресло, понаблюдала некоторое время и… попросила и ей сделать стрижку. Галка была в настроении и не отказалась. Стрижка получилась очень удачной и, как-то так постепенно сложилось, что ближе к Новому году, даже воскресенье у Галки всё время было расписано для клиенток. Почти половина девочек колледжа стали стричься, равнять концы, красить волосы только у моей подруги. Галочка не растерялась. Цену ломила приличную. Если честно, деньги она стала грести — просто лопатой. Только времени на общение нам с ней совсем не осталось.

И вот, промозглым и пасмурным декабрьским воскресным днём я ходила по магазинам в поисках новогодних подарков одна. А подарков нужно было придумать приличненько.

Когда я в конце лета пришла к шефу с листочком, на котором накатала заявление на увольнение, меня нежно и очень осторожно (шеф уже знал правило «не прикасаться от греха подальше») взял меня за локоток, подвёл к своему столу и усадил возле него для беседы. Цель у него была одна — уговорить меня остаться работать. Я, само собой была не против. Но обученная Светочкой, с одной стороны, и Еленой Николаевной (женой шефа), с другой, выторговала себе четырёх часовой день, с сохранением дохода, как за полный. Шеф боролся как лев! И со своей стороны вытянул согласие на полный день и работу в выходные, в случае приезда японцев.

Светочка и Елена Николаевна были заклятыми врагами, но меня обе обожали по одной простой причине: полный, абсолютный и твёрдый отказ от секса с их мужчиной. Обе были спокойны, когда он находился в моём обществе. А уверились они после одного случая.

После особо удачных переговоров с японцами касательно совместного проекта, я проводила гостей из страны восходящего солнца и вернулась в кабинет шефа за дальнейшими указаниями. Он наливал виски в стакан и предложил мне:

— Выпьешь чего-нибудь? Сегодня можно. Мы молодцы. Ты просто находка! — шеф ласково смотрел на меня, делая небольшие глотки. — И очень красивая, нежная и такая сексуальная…

Его голос становился всё ниже, в нём появились тягучие, бархатные интонации. Я опешила. Никогда не кокетничала с ним, даже в мыслях не было!

Мужская рука легла на грудь. И тут меня переклинило. До этого момента я слишком уверилась в своей безопасности. Внезапное открытие, что я опять могу оказаться в лапах похотливого самца, просто включило механизм отчаянной самозащиты. Бедный шеф! Мне до сих пор его жалко. Мужик просто, как всегда, хотел осчастливить своим хозяйским вниманием очередную подчинённую, а я… Сначала сильно вцепилась зубами в руку, которая была на груди. Когда от неожиданности и боли шеф заорал, я, не теряя времени, разжала зубы, схватила органайзер и швырнула в него. Всё, что было в органайзере — ручки, карандаши, стиплер, ножницы, ударившись об шефа, разлетелось с грохотом во все концы комнаты. Но я на этом не остановилась! В углу, возле кожаного дивана, на подставочке, стояла вытесанная из дерева бита. Шефу её друзья подарили на день рождения. Огромная! Я метнулась и схватила её, а потом медленно пошла на шефа. И тут к нему пришло подкрепление.

Оказывается, жена шефа, Елена Николаевна, пришла проведать муженька. Она как раз обменивалась «любезностями» со Светочкой, когда обе услышали вопль своего мужчины и влетели в кабинет.

В общем, после этого случая женщины, каждая со своей стороны прониклись ко мне доверием и стали всячески помогать. Шеф же поклялся, что никогда больше, даже не посмотрит на меня как на женщину, только как на исключительно ценную сотрудницу. Может он и избавился бы от ненормальной, но я всё ещё была ему очень нужна со своим японским.

Теперь я чувствовала себя намного увереннее в будущем. У меня была стабильная работа, своя отдельная комната в общежитии. По окончании колледжа мы с Галкой договорились, что первое время я поживу у неё. В день своего восемнадцатилетия я открыла счёт в банке и стала копить деньги. Хочу своё жильё! В идеале крошечный домик на окраине города. Я бы цветы посадила перед окнами…

Глава 26

На новогодние каникулы шеф объявил выходные. Но другой мой шеф, из ночного клуба, где я продолжала танцевать на тумбе дважды в неделю по пятницам и субботам, попросил работать каждый день. Мечты о домике грели душу и я согласилась.

Танцевала я по-прежнему с удовольствием. Поднималась на тумбу, электронная музыка протягивала к с сердцу свои щупальца, мы сливались и становились одним целым, бездумным и ритмичным. Рядом с тумбой всегда была пара охранников. Они же проводили к ней и обратно девочек, когда приходило время меняться, чтобы отдохнуть.

В тот январский вечер я даже не подозревала, что всего через несколько часов моя жизнь снова круто измениться.

Зашла в раздевалку клуба, где наш дружный серпентарий готовился к ночи. Сладкие комплименты танцовщиц и ласковые советы друг другу сочились ядом.

Я тоже стала переодеваться. В отличие от открытых костюмов моих коллег — тонких, почти ничего не прикрывающих верёвочек, с крошечным треугольничком спереди, мой сплошной закрытый белый купальник был верхом приличия. Я сама его купила, а Валентина Ивановна кропотливо расшила блестящими стразами, выдерживая рисунок спирали. Галка, которая иногда приходила в клуб смотреть на меня, говорила, что когда мне приходило в голову вертеться, казалось, будто по мне спиралью бегают огоньки. Под него я одевала телесный пояс для чулок. Резинки от пояса, сплошь в стразах, чулочки, босоножки, очень удобные, несмотря на довольно высокий каблук, опять таки — всё со стразиками. И, главное, красивая фигурная белая маска на пол лица, которая была частью головного убора с большущими белыми перьями. Над изготовлением этого чуда работал бутафор из клуба культуры, хороший друг Валентины Ивановны. Я ему заплатила, конечно, но сделано на совесть — красиво и с душой. И босоножки стразами тоже он расшил.

Наряд был сделан полностью на мои деньги. Менеджеру сперва показалось, что костюм слишком закрыт для танца на тумбе. Потом, понаблюдал за сверкающими огоньками в стразах, бегущими спиралью по моей стройной фигурке в белом купальнике, и решил — очень даже ничего, взгляд притягивает!

Я уже в третий раз за ночь привычно поднялась на тумбу.

Сделала несколько первых движений, с удовольствием снова здороваясь с музыкой, сливаясь с завораживающим ритмом, заметила… Драконов.

Я никогда особо не смотрела на посетителей клуба, не разглядывала танцпол или бар. Эта работа по выходным была моим удовольствием и способом сбросить напряжение.

Сейчас заметила Драконов случайно. Может, они давно были здесь? Молодые, красивые мужчины сидели в ВИП зоне. И, я уверена, были под прицелом доброго десятка девичьих глаз. Моя тумба отлично просматривалась оттуда.

Я сбросила мгновенное оцепенение и задвигалась сильнее. Умом понимала — нет причин бояться. И всё же, движения стали изломанными, хоть и не теряющими ритм. Мы с музыкой вместе переживали все всплывающие в памяти страхи и вместе выбрасывали их.

Свободные бёдра, плечи, руки извивались, изгибались, падали и взлетали. Наконец, я забылась, как всегда бывало, и на тумбе остались: я, музыка, ритм и движение.

Когда меня, порядком уставшую, охранник уже почти довёл до раздевалки, дорогу преградили Гор с Михаилом, шестым Драконом:

— Не желает девушка станцевать приватный танец для молодых интересных мужчин?

Глава 27

Мне повезло! Парни, видимо, прилично выпили, и, пока они слегка развязными пьяными голосами требовательно разбирались с охранником, я проскользнула в раздевалку. Сняла и сунула в руки ближайшей девушки маску с перьями:

— Дарю!

Кинулась к своей одежде. Натянула сапоги и пуховик. Бегом — к выходу. Приоткрыла дверь, осторожно выглянула. Гор разговаривал с менеджером. Рядом что-то пояснял охранник. Михаил скучающе рассматривал танцпол. Я тенью проскользнула на улицу.

Зима. Ночь. Редкие машины проезжают мимо по трассе. Я бегу, не оглядываясь, к Галке.

В колледж в это время просто не попасть. Всё заперто. На эти каникулы я осталась в общежитии, но была предупреждена, что с 22–00 ворота и периметр ставятся на сигнализацию, сдаются под охрану. Так что, раньше семи утра мне домой не попасть. Квартира Галочки — это единственное место, где я могла переночевать при необходимости.

Уже подбегала к подъезду, когда заметила огромную чёрную машину, припаркованную прямо у входа. Дверца распахнулась и вышел Гор.

Красивый, всё таки, парень! Он был один. Разве можно садиться за руль пьяным? Хотя, что это я? Им всё можно.

— Ну надо же, девочка! Ты прямо сюрприз! Когда менеджер, заикаясь, говорил мне имя и фамилию, а потом домашний адрес — адрес колледжа, внезапно сбежавшей танцовщицы, я своим ушам не поверил. Заставил даже повторить! Сразу понял, надо ехать за тобой сюда… Садись в машину!

Я смотрела в окно. Мимо мелькали улицы спящего города. Мы молчали. Я просто не могла говорить. Сидела сжав руки коленями. Казалось, так они меньше будут дрожать.

— Чего трясёшься? Ничего, чего бы с тобой уже не было, не произойдёт. Расскажи лучше, как ты докатилась до танцев голышом в ночном клубе. — Гор смотрел на дорогу.

— Не голышом, а в купальнике. — промямлила я. Голос сел, я прокашлялась и продолжила громче. — Просто подработка. Собираю на жильё. Мне надо где-то жить после колледжа.

— Менеджер сказал, что ты никогда не общаешься с клиентами. — Гор криво улыбнулся. — Он так защищал тебя. Что у тебя с ним?

— Ничего. — растеряно проговорила я.

В машине снова тяжело повисла тишина. Наконец, Гор как-то резко припарковался и быстро вышел из машины, коротко бросив:

— Пошли!

Я хлопнула дверцей. И замерла на месте. Вокруг — высотки. В неверном свете фонарей пустая ночная улица выглядела нереальной, словно нарисованной. Я почувствовала руку Гора на своём предплечье. Он снова вёл меня, и я будто вернулась во времени на два года назад — покорно шла, обмирая от первобытного, какого-то инстинктивного страха. Мы вошли в подъезд, сонный консьерж равнодушно поздоровался, когда проходили мимо.

Гор повернулся ко мне сразу, как только закрыл дверь квартиры и впился жестоким поцелуем в губы. Крепко держал за плечи. Скорее всего, ожидал сопротивления. Но я только мелко дрожала. Чувствовала полную беззащитность и какую-то безнадёжность.

Поцелуй постепенно становился нежнее, но не находил отклика в моей душе. Я понимала для чего меня сюда привезли и думала о том, будет ли это так же мучительно больно, как два года назад.

Гор отпустил меня. Быстро снял верхнюю одежду и обувь: и свою и мою. Пристально глядя на меня, потянул вниз купальник. Медленно. И вот, я стою в прихожей в одном поясе со стразами на резинках и чулках. Наверное, это было приятное зрелище, потому что Гор смотрел и смотрел на меня, не отрываясь.

Я полностью удаляла волосы в интимной зоне, для подработки так было удобно. Взгляд мужчины остановился там, его рука легла на голую, как у ребёнка, промежность. Я вздрогнула всем телом.

— Здесь кто-то был кроме меня? — он требовательно смотрел мне прямо в глаза, а рука слегка и очень нежно двигалась.

— Нет, — равнодушно сказала я, и добавила — и мне бы очень хотелось, чтобы там всю жизнь никогда и никто больше не был.

Что-то во взгляде Гора подсказало мне, что это моё желание не исполниться.

А дальше всё было как раньше. Я просто терпела и ждала, когда же всё закончиться. Правда в этот раз он целовал, гладил, мял моё тело, но оно не отвечало. Когда он вошёл в меня, снова было больно.

Я тихо плакала, лёжа рядом с Гором, когда он, наконец, уснул, крепко обнимая меня одной рукой. Я бы сбежала отсюда как можно быстрее, но боялась, если разбужу мужчину, выбираясь из постели, всё начнётся снова. Поэтому продолжала лежать, беззвучно глотая слёзы. Так и уснула.

Глава 28

Сквозь плотно сомкнутые ресницы пробивалось солнце. Я открыла глаза. Спальня была залита ярким солнечным светом. Наверное, уже полдень. Повернула голову и увидела Гора. Он лежал на боку, подперев ладонью голову и серьёзно смотрел на меня.

— Узнаю, что ты ещё хотя бы раз была в ночном клубе без меня — накажу.

Я сглотнула. Нет, ну за что мне это!

— Жильё тебе не нужно. Если не в колледже — ночуй здесь. Подружку твою, Галку, можешь сюда приглашать. Я оставлю ключи и соответствующие распоряжения. — продолжил Гор.

Я не спорила. А смысл?

— Завтра я улетаю. У нас одни сутки. Ты проведёшь их со мной. — фразы отрывистые, рваные, тон приказной.

Завтрак Дракон заказал, позвонив куда-то по телефону. Когда я вышла из душа, кутаясь в огромный банный халат, на большой, современно оборудованной кухне уже был накрыт стол.

Ели мы в неловкой тишине. Я так и осталась в халате. Запахнула, завернувшись чуть ли не в два слоя ткани, из под, прилично так, подвёрнутых рукавов выглядывали тонкие руки.

Гор попытался вести беседу, спрашивая о колледже, учителях, но я непроизвольно вздрагивала каждый раз, когда слышала его голос, и отвечала неохотно. Только мысль о том, что он обещал улететь завтра, поддерживала мой дух.

Мне до боли хотелось бы, чтобы этой встречи не было. В голове крутились мысли: если бы…

Если бы я вчера не работала, если бы не убежала, если бы станцевала этот дурацкий приватный танец, если бы Гор пошёл в другой клуб, если бы…если бы… Но я здесь, и уже снова замечаю признаки нетерпеливого желания мужчины. Его взгляд словно приклеен ко мне, но это не радует, а раздражает.

Наконец, завтрак был съеден. Я было начала убирать со стола, но Гор остановил меня.

— Оставь. Уберёт домработница. Я Вас познакомлю. Она же будет приглядывать тут без меня. И сразу сообщит, если поймёт, что ты приводила сюда мужчину. Я потрясено посмотрела на него. Нет, он ненормальный!

— Я не только не буду приводить сюда мужчин. Я и сама здесь жить не буду!

— Будешь.

Его пальцы обводили контуры моего лица, голос стал задумчивым:

— Что в тебе есть такое… для меня… — он резко сменил тон — пошли в спальню!

Весь оставшийся день и последующую ночь мы провели в постели. Переодически вылезали поесть заказанную еду. Случалось у Гора звонил мобильный, он отвечал, судя по всему, отказывался от встреч. Иногда, ненадолго, засыпали. А потом его руки или губы будили меня, чтобы снова начать всё сначала.

Гор имел меня разными способами и во всех позах. Мне казалось, что это никогда не закончиться. Несколько раз его ласки довели таки меня до оргазма. Когда это случилось в первый раз, я была потрясена. Оказывается от секса можно получать удовольствие, даже если не любишь и не хочешь.

Когда Гор с сожалением посмотрел на меня и сказал, что ему пора, я почувствовала только облегчение.

Он оставил на столе стопку купюр и кредитную карту. Сообщил код от карты и разрешил тратить сколько захочу в пределах доступного остатка.

Кажется теперь меня надо называть содержанкой?

Ну уж нет!

Я согласно кивала, не спорила и терпеливо ждала — ну, уезжай же ты, наконец! Потом спохватилась и задала единственный, важный для меня, вопрос:

— Когда ты вернёшься?

— Я учусь в Штатах. Кроме того, у отца там часть бизнеса. Мне приходиться контролировать некоторые направления. Может быть, когда закончишь колледж, заберу тебя. Если получиться, постараюсь вырваться сюда к тому времени. Возможно, пристроим тебя на учёбу, чтобы решить проблему с визой.

Раздался звонок в дверь.

— А вот, и Лариса Дмитриевна. Пойдём, познакомлю тебя с домработницей.

Ну и крыса эта Лариса! Всё, что связно с Драконом противное!

Глава 29

Первым делом, позвонила в клуб и сообщила, что больше у них не работаю. Чтобы получить расчётные, попросила менеджера встретиться со мной в парке, возле клуба. Прошло столько времени, а ремень я помнила, и давать Гору повод для наказания не хотела категорически.

Менеджер ждал меня на лавке. В зимнем парке было пусто. Я поздоровалась, присела рядом. Он держал в руках конверт, но отдавать не спешил. Сидел, молчал. Я тоже растерялась и не знала, что делать. Не вытягивать же у него из рук?

Вдруг, он заговорил, тяжело, трудно, с остановками, напряжённо глядя прямо перед собой:

— Маша… Машенька! Я ведь всё узнал про тебя тогда. Ну, когда ты от меня в окошко выпрыгнула. Что сирота ты, что учишься в колледже, что тебе и семнадцати нет. Я ждал, Маша! Ждал, когда подрастёшь. Когда колледж закончишь. Зачем тебе этот золотой мальчик, Маша? Он поиграет и выбросит. А я люблю тебя. Люблю так, что… Я хорошо обеспечен, девочка моя. Всё у тебя будет, чего тебе только захочется. Выходи за меня замуж, Маша!

Я ошалело смотрела на нервно мнущего конверт мужчину. И, вдруг, всё поняла! Вот почему мне было так комфортно в клубе! Я всё время была под защитой любящего человека. Поэтому ко мне не цеплялись, не заигрывали, как с другими танцовщицами. Меня всегда охраняли лучшие, когда танцевала на тумбе. Мне позволили довольно закрытый танцевальный костюм и, видимо, ограждали от всех неприличных предложений. Да я могла просто не знать о них! Сердце переполнилось благодарностью. Я от всей души сказала:

— Спасибо!

Он почувствовал искренность и с надеждой поднял на меня глаза. А я не стесняясь, прямо смотрела на него и продолжала:

— Огромное спасибо! За защиту, за заботу, за Вашу любовь. Я думаю, что в этом мире Вы единственный человек, который меня любит. И поэтому, Вы уже для меня особенный! — я замолчала, переводя дыхание.

Он ждал.

— У меня есть мужчина. Я с ним третий год. Отношения наши непростые и любви между нами нет и в помине. Но он хочет меня. Вам, как никому, известно, что деньги и власть решают всё в этом мире. Сейчас я принадлежу ему, даже без учёта моего желания. — вздохнула, на глаза навернулись слёзы.

Мужчина вскинулся, хотел что-то сказать, но я жестом остановила его.

— Если бы я Вас любила, я стала бы бороться за нас. Но именно в благодарность за Вашу любовь, я не стану пользоваться Вашим чувством, чтобы начать опасную войну за свою свободу. Сейчас я заберу конверт и уйду навсегда. Не буду мелькать у Вас перед глазами. Пройдёт время и Ваши чувства остынут. Вы сможете быть счастливым с другой женщиной. А я никогда Вас не забуду! — вытянула из его ослабевших рук конверт и поднялась — Прощайте!

Он остался на лавочке, а я ушла.

Глава 30,

Я послушно проторчала в квартире Гора до конца зимних каникул. Пусть — эта крыса Лариса докладывает.

В квартире был компьютер и интернет, а это, я Вам скажу, большой плюс. До этого, я лазала в интернете только на работе: не то удовольствие.

Минус — видеосвязь. Приходилось общаться с Гором. О себе я ничего рассказывать не хотела, поэтому слушала его. Узнала, что все Драконы разлетелись по миру в разные страны.

Близнецы учились в Польше. Сергей — в Англии. Михаил — в Китае.

Только Саша женился и остался в городе. Учится в местном вузе. У отца его жены общий бизнес с отцом Саши, поэтому из брак был определён уже лет пять как. Но оба молодыхне возражали, так как всегда нравились друг другу. Я не выдержала и переспросила:

— Нравились? А как же тогда Галочка? Что это было?

Гор пожал плечами и посмотрел на меня снисходительно.

— Брак и семья — это часть бизнеса. При создании семьи нужно учитывать не только чувства и желание потрахаться. Есть много других, не менее важных моментов. Но всё же, симпатия в браке должна быть. Ну а, если есть желание, нет проблемы в том, чтобы иметь отношения с любой женщиной, которая нравится. Всё, девочка! Мне пора. Будь умницей.

Да, сейчас! Закончу колледж и скроюсь из глаз, только ты меня и видел! Сиди в своей Америке! За пол года денег поднакоплю. И с карточки понемногу буду снимать и на свой счёт перекладывать. К чёрту, чистоплюйство! Главное надёжно скрыться. Для этого все средства хороши.

Продумывать способы побега от Дракона стало моим любимым развлечением. Я перерыла весь интернет выбирая местность, куда рвану, как только получу диплом.

Каждые субботу и воскресение я проводила в квартире Гора с обязательными сеансами видеосвязи. Во время этих разговоров я была неизменно позитивной, милой и приторно приветливой.

На работе разгорелась настоящая война между Светочкой и Еленой Николаевной. Меня они перетягивали как канат, и, если честно, последнее время я от этой ситуации страдаю. И шеф, кстати, тоже. Женщины по очереди поливают друг друга грязью, а я вынуждена слушать. Не понимаю только, что ждёт победителя в этой войне?

А вчера, совершенно неожиданно, шеф сообщил Светочке, что ей лучше уволиться. Не выдержал!

Она устроила форменную истерику, но на той же попе и села. Ничего не добилась. Осталась без работы и без мужчины.

Елена Николаевна просто на крыльях летала пару недель. Пока шеф не взял новую секретаршу.

Кого бы Вы думали? Наташу! Ту самую, подружку Дракона Сергея. Эх, и ошибочку Вы сделали, Елена Николаевна. Наташа — это Вам не Светочка. У неё и молодость, и красота, и родители подходящие! Шеф пошёл на абордаж! Пока корабль Наташа держится. А Елена Николаевна приходит, уводит меня в кафе выпить кофе, и выведывает обстановку. А я ничего не скрываю. Бедняжка рыдает возле меня в три ручья и вспоминает, теперь уже милую, Светочку.

А на Пасху вдруг нарисовался Гор, собственной персоной. Мне пришлось провести в постели с ним три дня! Когда во вторник шла на занятия, между ног так болело, что я еле шла.

Улетал он довольный жизнью, а я надеялась, что видела его в живую последний раз. До окончания колледжа оставалось меньше двух месяцев. План побега был готов.

Глава 31

Я получила диплом с отличием.

На работе уволилась вчера. Шеф был в шоке!

Я умоляла его никому не говорить, но бухгалтерия начисляла расчётные, и оттуда новость разлетелась, как пожар. Елена Николаевна искренне расстроилась. Конечно, такой источник информации пропал! Наташа тоже искренне сожалела.

Больше всего я опасалась, что сработает цепочка: Наташа, Дракон Сергей, Дракон Гор. Но, кажется, обошлось.

В общежитие, в моей комнате, уже давно были собраны вещи. А ничего себе за три года собралось!

В основном, отбарабанила всё Галочке.

В купленный рюкзак сложила только самое необходимое. Отнесла его как-то рано утречком на окраину города. Положила в два кулька из супермаркета, один натянула сверху, а другой — снизу. Сунула свою поклажу в огромный разлом, внутрь старого трухлявого дерева. Внутри рюкзака положила часть наличных денег.

Вечером планировался выпускной, но я на него не пошла. Пока наши красавицы наряжались и красились. Я влетела в свою комнату. Взала джинсы и свободную серую футболку.

Возле колледжа сняла столько наличных, сколько выдал банкомат, пока не сообщил, что «больше нельзя выполнять операции, свяжитесь с центром поддержки».

Сломала и выбросила карточку. Всё! Прощай, Гор!

Зашла в ближайший подъезд. Поднялась до чердака, там переоделась. Платье скомкала и выбросила в мусоропровод. Деньги сунула в лифчик, диплом в карман. Так, с пустыми руками, и пошла вдоль улицы. К вечеру вышла из города, забрала рюкзак и, не останавливаясь, пошла вдоль дороги.

Ночная трасса была пуста. Когда слышала шум приближающейся машины, опускалась в кювет и приседала, пока машина не проезжала мимо. Шла, пока ноги не стали заплетаться восьмёрками.

Почему-то было не страшно. Луна освещала дорогу.

Уже небо стало сереть, когда увидела хлипкую постройку в поле. Видимо сторожили урожай, когда приходило время уборки, и ночевали в этой будочке без окон, с пустым проёмом вместо двери.

В ней я и устроилась спать, положив рюкзак под голову.

Когда проснулась, была уже середина дня. Солнце стояло высоко, было нестерпимо жарко. Я выпила воды. Жутко хотелось есть. Но взяла с собой только бутылку воды. Еды не было. Надо было идти дальше.

Через пару часов подошла к автозаправке. Натянула на глаза кепку, сгорбилась. На случай, если попаду на камеры, и если их будут смотреть… Конечно, может, у меня и паранойя, но это — моя жизнь и я не должна ошибиться. При заправке был не только магазинчик, но и санитарные комнаты. Я сняла футболку, намочила её и тщательно обтёрла всё тело. Потом постирала её и нижнее бельё жидким мылом, которое было в этом же туалете, и прямо мокрым, снова одела на себя. Было немного неприятно, но ничего. На улице жара, высохнет. В магазинчике прикупила продуктов и пошла дальше.

Через пару часов была уже абсолютно сухая. Эх, надо было ещё и голову помыть.

Машины равнодушно пролетали мимо. Ни одна не остановилась. Конечно. Джинсы, свободная футболка, кепка, рюкзак — идёт себе подросток, пусть идёт. Никому не было до меня дела.

Я шла так две недели. Ночевала, где прийдётся. Хорошо, что лето. Изредка заходила на заправки. Покупала продукты, мылась, стиралась. Наконец, пришла в небольшой городок. В этом городке были достопримечательности, поэтому здесь постоянно бывали туристы иэкскурсионные группы. Посторонний человек совершенно не бросался в глаза. В то же время место не такое, где туристы снимали жильё. Приехали, посмотрели, уехали. Поэтому я не ожидала высоких цен на съёмные квартиры.

Это — конечная цель моего путешествия.

Глава 32

Я сняла комнату у бабульки в частном секторе, совершенно случайно.

Обращаться в агентства недвижимости не хотела. Просто брела по улице: небольшие ухоженные домики, цветы под окнами. Моя неисполненная мечта…

Возле одного из таких домов, на лавочке сидела старушка.

— Бабушка, здравствуйте! А Вы не знаете, может кто комнату сдаёт? — спросила я у неё.

— А тебе для кого? — на меня посмотрели оценивающе.

— Для меня.

— А парней водить не будешь?

— Никогда!

— Тогда и я могу сдать. У меня две спальни. Одна свободна.

Я устроилась в крошечной, но очень уютной комнате, окна которой выходили на улицу. Когда я вымылась в летнем душе во дворе дома, поужинала своими нехитрыми запасами и улеглась на мягкую белую постельку, я, наконец, расслабилась. По потолку пробегали отблески фар проезжающих изредка машин. Побег удался.

На следующий день я пошла искать работу.

Для начала, купила белую блузку и чёрную юбку. Переоделась, там же, в кабинке в магазине. И задумалась. Куда идти? На первое время нужно найти работу без документов. Я села на остановке автобуса и задумалась.

Ничего не приходило в голову. Подходили и уходили автобусы. Выходили и заходили люди. Менялись ожидающие на остановке. А я всё сидела, сидела, как у разбитого корыта. Будто шарик, из которого выпустили воздух. Бежала, бежала и куда прибежала?

Солнце клонилось к закату. На остановке разговаривали две женщины.

— Ума не приложу, что делать. Третью сиделку нахожу, а он ведёт себя как сволочь последняя. Ну хоть увольняйся и сиди с ним! Только, на что будем жить. Где я потом такую работу найду? — причитала одна. А её визави сочувственно кивала.

Я подгребла сбоку. И осторожно предложила:

— Простите, я как раз работу сиделки ищу…Образования у меня нет. Я из села. Бабушка умерла. Школу закончила, в город вот приехала… — я потупила глазки.

Так у меня появилась работа.

Я стала нянькой для противного капризного деда. Он рычал, бурчал, ругался на меня. Я абсолютно всё делала не так.

Однажды к нам в дверь позвонили. Я открыла. Стоял парень, за спиной гитара, в руках пакет. Он протянул его мне:

— Мама тёте Томе передала, возьмите, пожалуйста. Здравствуйте! — ага, вспомнил о вежливости.

Я задумчиво смотрела на его гитару. Потом попросила:

— А Вы можете зайти ненадолго?

Парень пожал плечами и вошёл. Я потянула его в комнату к деду.

— Матвей Фёдорович! У нас гости.

Глава 33

Я достала гитару гостя. И запела «Yesterday».

Так началась наша крепкая дружба с дедом. В тот день я перепела весь Битлз. А потом, за обещание спеть хотя бы одну песенку, дедушка хорошо кушал, послушно переворачивался и, вообще, был милейшим человеком. Уход за ним стал совершенно не сложным.

Хозяйка оставляла питание для нас обоих. Я совершенно не уставала. Жизнь была спокойной и размеренной. Не то, что раньше: учёба, работа, нервы.

Я стала поправляться. Округлилась.

Однажды, ясным сентябрьским вечером я возвращалась домой через сквер и присела на лавочку, любуясь ранней осенью. Вдруг, внутри меня что-то шевельнулось. Я испугано прислушалась к своим ощущениям: внутри меня что-то двигалось!

Сказать, что я испугалась — это ничего не сказать! Я запаниковала, я была в ужасе!

Недалеко от сквера, через дорогу, было отделение скорой помощи и травмопункт. Вот туда я и понеслась.

Минут через двадцать я вышла в полной прострации: я была на середине срока беременности!

Моя, с таким трудом налаженная жизнь, снова рухнула как карточный домик.

У меня не было времени приготовиться к рождению ребёнка. Я обдумывала ситуацию снова и снова. И не находила выхода.

Целую неделю я обдумывала, что делать, как лучше поступить. И решила съездить к Галке. Мне нужен был совет. И тёплые вещи. Раньше я собиралась покупать всё, а теперь опасалась, что нужно экономить.

Отпросилась на недельку у хозяйки, которая, кстати, была очень довольна состоянием деда, её отца, и, буквально, пылинки с меня сдувала. Выклянчила у бабушки, с которой жила, её одежду. Нарядилась, замотала лицо тёплым старушечьим платком. И поехала к единственной подруге. Автобусом.

Галка прямо с порога кинулась меня обнимать и целовать. Потом потащила в комнату.

— Что тут бы-ы-ы-ло! Гор метался по городу как ненормальный. Перетрусило всех. Меня чуть ли не пытал. Неделю у меня возле телефона дежурил. Злой был, как чёрт. Реально страшно было подруга! Я бы не советовала тебе ему на глаза попадаться. Он же за тобой приехал через пол мира, а ты только хвостом вильнула! — подруга тараторила новости, перескакивала с темы на тему, повторялась, глотала окончания слов и, наконец, выдохлась.

— Галочка, я беременна.

Подруга застыла на миг, потом растерянно спросила:

— От кого?

— Ты ненормальная? От Гора.

— Но ты виделась с ним последний раз на Пасху!

— Так вот. — я выразительно посмотрела на неё.

Галка потрясено плюхнулась на диван:

— Пять месяцев! И что теперь делать?

Похоже, и здесь мне не помогут найти ответ на этот вопрос…

Глава 34

Прошло два года.

Был тёплый сентябрьский день и я вывезла Матвея Федоровича в сквер. Крутая инвалидная коляска, которую подарили ребята моей бывшей группы, совершенно изменила жизнь старика. Теперь мы с Ромой, соседом сверху, каждый погожий денёк вывозили его погулять.

Дедуля уже не был моей работой, он стал семьёй. Я присматривала за ним, потому что сидела дома с ребёнком.

Дочь дедули, Надежда Матвеевна, моя бывшая нанимательница, здорово помогла мне, пригласив жить у них, взамен на присмотр за дедом.

Два года назад старушка, у которой я снимала комнату в частном секторе, узнав о моей беременности, сразу выставила меня на улицу.

Кроме того, Надежда Матвеевна помогла мне с работой. Женщина работала главным бухгалтером на довольно крупной фирме. Однажды, когда я уже была на седьмом месяце, она пришла вечером с работы и сказала:

— Машунь, есть разговор.

Мы устроились на кухне. Я кормила её ужином и слушала.

Оказывается, её близкая подруга, тоже бухгалтер, вела на дому несколько фирм. Сейчас женщина собралась уезжать к детям, за рубеж. Они позвали её присматривать за малолетними внуками. Так вот, она искала хорошего бухгалтера передать дела. За много лет она сработалась с людьми и не хотела подводить их. Вдвоём с Надеждой Матвеевной они обсудили вопрос со всех сторон и решили: передать дело мне. Одна обучит перед отъездом. Вторая — поможет советом при необходимости, а если надо будет, то и делом.

— Как ты этому относишься? Конечно, тебе бы в институт поступить…

Я с энтузиазмом согласилась. На фирме я год проработала в должности бухгалтера, отвлекаясь ненадолго на работу синхронного переводчика с японского. Так что, какой никакой опыт у меня был.

Следующие два месяца были для меня очень тяжёлыми.

Живот стал огромным, и рос, и рос… Мне было неимоверно трудно ухаживать за дедушкой, тем более я очень старалась. Не за страх, а за совесть. Хотела хотя бы так отплатить людям, которые помогли в трудную минуту. Кроме того, я принимала дела. Вот это оказалось несложно.

На первое время после родов Надежда Матвеевна взяла отпуск. Сама ухаживала за отцом и мне с малышом помогала.

Я, лопухнувшись с беременностью, теоретически подготовилась к уходу за ребёнком.

Наверное, другие женщины только посмеются надо мной: как можно не понять, что беременна, так долго.

А как я могла? С бабушкой о таком не было повода говорить. Подруга — только Галочка, но с ней эта тема была табу. Да, я не обратила внимание на отсутствие месячных! Была в таком напряжении от подготовки к побегу и к экзаменам по окончании колледжа, к тому же, ну откуда бы я знала, что это признак беременности? Это сейчас я уже умная и продвинутая в данном вопросе…

Я назвала малыша Владимиром. Имя не то чтобы очень мне нравилось… Но дурацкое отчество «Святогорович» как то ни с каким другим не звучало.

Моя новая семья полюбила кроху сразу и всей душой.

Глава 35

Матвей Федорович помогал мне нянчить Волчонка.

Однажды, когда у сыночка уже прорезался первый зубик, он сосал грудь и прилично больно куснул меня. Я ойкнула и назвала его Волчонком. С тех пор, так и прилипло к сыну это прозвище.

Дедуля и малыш чудесно ладили. Главное, оба были счастливы. Матвей Федорович чувствовал, что нужен мне. Видимо это сильно радовало его.

Оказывается, быть кому то нужным очень важно! Я раньше не особо задумывалась над этим. А теперь, подглядывая как ответственно дедуля покачивает коляску со спящим Волчонком, дёргая за привязанную к ручке шлейку, вижу. Изменился дед: стал энергичнее, светлее лицом и довольнее жизнью.

Я много работала. Кроме фирм «по наследству», взяла ещё почти столько же. Меня теперь рекламировали сами мои работодатели.

Да ещё ребёнок! И за дедушкой нужен был уход. Катастрофически не хватало времени на сон.

После того, как прошлой осенью, мои, ставшие уже довольно популярными, друзья вернулись с курортного «чёса» (гастролей) и привезли в подарок дедуле отличную инвалидную коляску — пришлось выделить время на обязательные прогулки.

Поначалу было неплохо. У меня есть любимая лавочка в тихом уголке сквера. Матвей Федорович сам управлял коляской и старался не отдаляться от меня. Малыш спал в своей коляске рядом, а я раскладывала на коленях бумаги и работала.

Волчонок рос и вскоре от сидения с работой в сквере пришлось было отказаться. Эта егоза больше не спал! Сын подрастал, а становилось не легче, а всё сложнее.

Но! Наши не сдаются! Я придумала! Купила специальные помочи. Удлинила на них шлейки. И мой малыш теперь передвигался по скверу, как щенок, на поводке в руках у дедули. Бывает шлёпается. Ничего! Спасение утопающих — дело рук самих утопающих! Побарахтается — побарахтается и поднимается сам. Иногда, конечно, поможем: или дедуля подтянет за помочи, или я подойду.

А ещё, спасибо большое Ромке! Сосед сверху работал программистом. Всегда был дома, потому что работал удалённо, то есть как и я — на дому. Постепенно он тоже стал моим незаменимым помощником. Особенно, по части вывезти моих маленького и старенького мужчин на прогулку. А потом, загрузить компанию обратно, в квартиру.

Бывало, и он гулял с нами в сквере. В такие дни я не раскладывалась с бумагами, а просто отдыхала, общалась, смеялась. Постепенно, между мной и соседом сложились очень тёплые дружеские отношения.

Сегодня Рома был какой то странный. Несмотря на сентябрь, погода была по летнему тёплой. Я одела открытое летнее платье, а Рома вырядился в белую рубашку с галстуком и классические брюки со стрелками.

Я была уверена, что он вывезет нас и пойдёт по своим делам. Он действительно ушёл, но неожиданно через короткое время вернулся и подошёл ко мне, уже разложившей бумаги на лавке, с букетом роз.

— Маша, я люблю тебя! Выходи за меня замуж. — Рома явно волновался, розы мелко подрагивали в его руках, когда он протягивал их мне.

Я растеряно взяла цветы.

Второе предложение в моей жизни. Явно настоящее, от всей души.

Но почему у меня не так как у людей? Все встречаются, влюбляются, спят вместе, потом делают предложение, женятся.

Я же ни с первым мужчиной, который, кстати тоже сделал мне предложение в сквере на лавочке, ни с этим Ромой даже не целовалась ни разу. Да что же это такое!

Глава 36

Молчать было жестоко. Я не могла смотреть Ромке в глаза, но и отказываться в этот раз не спешила. Мне как всем нормальным девушкам, хотелось выйти замуж. Жить семьёй, в своей квартире. Вместе с мужем растить детей. Не мечтала никогда о чём то особенном. Не успела. Наоборот, то, что со мной случилось, заставило меня желать иметь рядом в своей жизни такого вот надёжного и ласкового Рому. И всё же…

Я осторожно начала говорить:

— Ром, я — мать одиночка. Это не так просто. Ты никогда не давал повода думать, что я нравлюсь тебе. Да и занята я всё время так, что не задумываюсь об отношениях. Скажу честно, я чувствую себя с тобой очень уютно. Нам хорошо вместе гулять, правда? Но, Рома! Мы даже не целовались с тобой! А вдруг тебе не понравиться? Ты пойми: я не отказываюсь и не соглашаюсь. Просто, давай по порядку, а? Сначала начнём встречаться, к примеру…

Фу-у-ух!

Рома, который уже было потемнел лицом, по мере моей короткой ласковой речи успокаивался.

Но всё оказалось сложнее.

Вечером бешено затрезвонил входной звонок. Хорошо, что Волчонок не спал! Я подбежала к двери, посмотрела в глазок. Ромкина мама. Открыла двери.

— Ах, ты проститутка! Ах ты, шалава бесстыжая! Хочешь в наш дом ублюдка притащить, и сама с голой жопой прёшься! Я для тебя сына растила? Для тебя, спрашиваю? — она наступала на меня чуть ли не с кулаками. Орала так, что уши закладывало. — Чтобы я тебя рядом с ним не видела! Только попробуй к нему подойти! Прибью! Уничтожу!

С женщиной была форменная истерика и, казалось, она каждым новым выкриком, себя же, ещё сильнее заводит.

— Хорошо. — я сказала это слово громко и твёрдо. — Больше не подойду!

В глубине квартиры громко заплакал сын. Я побежала к нему.

Когда вернулась в прихожую с Вовой на руках, она уже была пуста. Дверь распахнута настежь. Я задумчиво затворила её.

И что теперь делать? Я готова воевать с мамой Ромы? А мой сын? Он будет в центре скандалов? И люди, которые меня приютили?

Нет, это того не стоит! Прости, Рома, не судьба нам даже начать…

Когда на следующий день сосед пришёл к нам, на улице лил дождь. Прогулка не предусматривалась, поэтому я его не ждала. Вова с дедом спали под мерный перестук капель. Я провела Ромку на кухню и прикрыла дверь.

— Чай будешь?

Я ставила чайник, повернувшись спиной к гостю, когда его руки обняли меня. Он прижал меня спиной к себе, наклонился, вдыхая мой запах. Внезапно, его руки стали лихорадочно шарить по телу, словно хотели быть сразу и везде. Я повернулась, чтобы оттолкнуть, объясниться, но он уже целовал меня, крепко сжимая. Я была такой маленькой в его руках. Он повторял без конца:

— Маша…Машенька…Маша… — и целовал, целовал, целовал.

Я уже не сопротивлялась. Позволяла себя ласкать. Закипел чайник, тоненько засвистел носиком.

— Тебе с сахаром? — спросила, переключая газ. Голос сбивался из-за неровного дыхания.

Роман уже сидел на стуле. Он ничего не ответил, только потянул меня за руку, усадив к себе на колени. И снова стал ласкать меня. Он играл с моим языком, одна рука, обнимая теребила сосок, вторая поглаживала между ног через тонкую ткань халатика.

Я никогда не смотрела на Романа как на мужчину, а в моём понимании, это значит — как на опасность. Сейчас я со всей ясностью поняла, как сильно я ошибалась!

Глава 37

Голос Матвея Федоровича развеял марево чувств и ощущений, в которых я потерялась, сидя на руках у Романа.

Мне двадцать один год. Через три месяца будет два года сыну. А сексуального опыта отношений почти нет: месяц насилия, сутки секса зимой и трое суток на Пасху. Гор почти сразу приступал к «глубоким» ласкам.

Роман же, почти два часа только целовал и гладил. И очень умело. Я уже изнемогала и, чего никогда не было с Гором, сама захотела перехода к «глубокому» этапу! Но обстановка не позволяла…

Я пошла к дедуле.

И началось…

Пообщаюсь с мамой Романа, решаю бросить идею выйти за него. Приходит Рома — она уже кажется мне неплохой.

А потом случилось горе. Матвей Федорович умер. Инфаркт. Ничего не предвещало. Уснул вечером, а утром был холодным. Мы рыдали с Надеждой Матвеевной в два голоса, Володенька подвывал держась за мои коленки. Потом закрутилось: похороны, поминки.

Я осталась жить у Надежды Матвеевны. У неё никого не было, кроме отца. За те два с половиной года, что знали друг друга, мы стали близкими людьми. Волчонок называл её бабулей, а она любила его, как самая настоящая бабушка.

Я решила оформлять малыша в садик. Надежда Матвеевна прописала нас в своей квартире и проблем не возникло. У меня появилось свободное время.

Роман, державшийся в рамках, пока мы переживали эти тяжёлые дни, и всячески помогавший всем, чем мог, на Новый Год привёл нас всех троих к себе домой.

Его мать смотрела на меня ненавидящим взглядом. При сыне молчала, а наедине, при каждом удобном случае, говорила мне гадости и угрожала.

А потом, я увидела, как она толкнула Волчонка, когда думала, что никто не видит. Малыш упал, но не ударился. Поэтому не заплакал, только поднялся на ножки и оглянулся растерянно. Я подошла, взяла его на руки. И, с ребёнком на руках, подошла к Роману:

— Твоя мама не принимает наши отношения. Мне очень жаль. Но я тоже мама. И хотя мне очень обидно, но я понимаю и принимаю её право не хотеть меня для тебя. Но, пойми правильно, у меня, как у матери, есть обязанность — защитить своего сына. Поэтому, мы сейчас уходим. Ты не приходи больше ко мне. — я посмотрела на Надежду Матвеевну. Она сразу поднялась, и мы ушли домой. Новый год встретили втроём.

До самой весны мне худо-бедно удавалось избегать Романа. Но оказалось, что он умел быть настойчивым. Он ждал у детского сада, у дверей квартиры, возле подъезда, в сквере…

А я вспоминала, как руки его матери толкают моего ребёнка, и держалась.

Наконец, поняла, что больше не могу.

Надежда Федоровна как раз вышла на пенсию и я предложила ей поехать отдохнуть. Сдала квартальные отчёты по своим фирмам, мы собрались и уехали.

Я повезла их на свою родину.

Глава 38

Я проклинала свою дурную голову, в которую пришла идиотская идея — потащить в горы маленького ребёнка и пенсионерку!

Солнце уже вот-вот сядет, а нам ещё идти и идти! А точнее ползти и ползти!

Волчонок сидел у меня на шее и мне начинало казаться, что она у меня совсем скоро сломается.

За моими худенькими плечами висел, забитый под завязку, рюкзак. Тот самый, с которым когда-то бежала от Гора.

Майская погода была не особо жаркой, но я вся уже была мокрой от пота. У Надежды Федоровны лицо было красным, как перезревший помидор. А узкая пешая тропа неумолимо вела вверх и не было ей конца и края…

Волчонок вертелся, с восторгом разглядывая всё вокруг. Иногда, когда ему особенно что-то нравилось, начинал подпрыгивать, ухватившись за мои волосы. Я только стонала.

На закате, я уже недобро поглядывала на свою спутницу: ладно я дура, но она же умная! Она же старше! Я прямо сейчас, прямо здесь упаду! Не могу больше!

Когда мы добрались, была глубокая ночь.

Я не знаю, где брала силы, но несла сына на руках. Малыш крепко спал.

Подошли к входной двери и я передала Вову на руки Надежде Федоровне. Она стала, прислонившись боком к стене дома. Нашла ключ на деревянной полочке под крышей, куда когда то сама его и спрятала, и мы вошли. Устало махнула рукой на бабушкину кровать и туда сразу же был сгружен спящий сынишка. Я разложила старый диван и мы с Надеждой Матвеевной завались спать, не раздеваясь и даже не постелившись.

А утро принесло сюрприз. Да какой!

Проснувшись, мы стали налаживать быт. Перекусили, убрались немного. Я распахнула окна и двери, чтобы выветрился затхлый воздух нежилого помещения.

Родник с вкуснейшей водой был рядом. На обед я собиралась варить суп из полуфабрикатов. Попросила Надежду Матвеевну поискать на заброшенном огороде, совсем близко к дому, выжившую «одичавшую» зелень, типа петрушки или укропа. Волчонок увязался за ней.

Как раз закончила разбирать рюкзак, в котором больше половины были продукты, когда почувствовала, что кто-то вошёл. Подняла голову. Мужчина. Красивый, очень. Одет вроде бы в спортивном стиле, но, как то сразу понятно — всё, что на нём, качественно и очень дорого. На вид лет сорока — сорока пяти.

Он окинул меня каким то странным взглядом, потом немного неуверенно то ли сказал, то спросил:

— Мария?..

Я только кивнула. Ну а что? В самом деле Мария.

Самое смешное, но я в тот момент думала, что продукты на него не рассчитывала. И угощать его не могу себе позволить. Но и не угостить, как то, не могла. Всё-таки, человек — гость в моём доме. А жаба давила.

Поэтому в судьбоносный миг встречи с отцом, я думала только о том, делиться ли мне с ним супом?

Глава 39

Обедали мы всё же вместе. У гостя тоже были продукты, которые он выложил на стол, поэтому я не провожала взглядом каждую ложку, которую он нёс ко рту. Почти…

Отец раздражал меня. Откуда-то поднялась детская обида. За то, что бросил.

Оказывается, человек, который забыл обо мне, своей дочери, очень даже неплохо устроился в жизни, судя по его виду.

Я старалась всячески подчеркнуть, что он мне — сто лет снился! Что знать о нём ничего не хочу! Как и родной отец не хотел обо мне знать целых семнадцать лет. Мне даже четырёх не было, когда этот человек, который сейчас сидит и делает растроганное лицо, отдал меня бабушке с дедушкой. Да, может, мы вообще случайно встретились!

Отец настойчиво задавал вопросы. Мне это надоело! Расспрашивал и расспрашивал о моей жизни: где жила, как жила, где училась, что окончила, замужем ли, чей ребёнок. Я не выдержала, взяла Вовку и вышла.

Думаю, он выспросит, что сможет, у Надежды Матвеевны.

Села прямо на порог, приглядывая за сыном, который носился по двору за непуганым зайцем. Они, кстати, часто встречались вокруг дома и почти не боялись, но и поймать себя не давали.

До меня доносился размеренный голос Надежды Матвеевны:

— Уж какая умница, девочка наша! Не знаю, за какие мои заслуги она мне встретилась. А только не устаю бога благодарить. А уж отец мой как счастлив был последние годы жизни! И всё из-за неё! Она принесла в наш дом свет и радость, когда мы оба уже не ждали ничего хорошего и просто жили, день до вечера, и начинали ненавидеть такую жизнь…

Даже неудобно как-то стало подслушивать. Я встала, взяла сына за руку и пошла. Ноги привели к могиле бабушки и дедушки.

— Ну, здравствуйте, мои дорогие! Я привела Вашего правнука. Знакомьтесь! Правда, он очень милый? У меня всё хорошо, не волнуйтесь. Есть работа, друзья и сын. Я обязательно поступлю в институт, дедушка! Как ты и мечтал. У меня всё очень хорошо. Спите спокойно.

Отец провёл с нами всю неделю. И вниз тоже пошёл с нами. Когда Волчонок устроился на его шее, я, наконец, подобрела и рассказала, что окончила экстерном поселковую школу. А потом, благодаря благотворительной помощи — экономический колледж, с отличием.

Во время долгого спуска, как то само собой, вспомнился и «Макдоналдс», и работа на фирме. Историю про войну жены шефа с секретаршей, Надежда Матвеевна тоже не слышала, и проявила живейший интерес ко всем подробностям.

О себе мало рассказывала. Обойдётся, папочка!

Внизу выяснилось, что отца ждёт крутая машина с водителем. Или водитель с машиной. Это кому как нравиться. Мне не нравилось никак! Но счастливая Надежда Матвеевна уже устраивалась, и я только тяжело вздохнула и полезла следом. Волчонок давно спал на руках у дедушки. Когда тот передал его осторожненько мне на руки, я заметила, с какой болезненной гримасой отец растёр предплечья, освободившись от тяжёлой ноши. Сынуля у меня крупненький!

Остановился родитель в нашей квартире.

Покупку продуктов полностью взял на себя. Да и, вообще, любые покупки, о которых только стоило намекнуть. Где он бывал — не знаю, но и дома проводил кучу времени. Я даже стала понемногу привыкать.

Однажды возвращалась с налоговой, вышла из лифта на нашем этаже и, вдруг, кто-то резко прижал меня к стене.

— Что? Нашла себе папика? — шипел Рома. — Моя любовь тебе и на хрен не нужна, да? Значит, правильно мама говорит — проститутка и шалава, твою мать!..

И дальше матом. Может и обиделась бы, но глаза у него, как у больной собаки…

Глава 40

И всё же, как бы ни был Роман зол, говорил он мерзкие вещи.

Щемящая жалость, которая разлилась в душе, когда я заметила его полный муки взгляд, от похабных словечек и обвинений быстро сошла на нет. Особенно, было неприятно, что некоторые гадости он говорил со слов своей матери. Прямо с языка её снял. Откуда то появилось ощущение предательства.

Поэтому, я молчала, не оправдывалась, не объяснялась. А зачем рассказывать ему об отце? Чтобы долго извинялся, а потом снова преследовал меня? Может и к лучшему всё.

Когда он резко отстранился от меня, отвернувшись в пол оборота, я неторопливо пошла к входной двери в квартиру, по старушечьи шаркая ногами.

Может, Рома и надеялся ещё на что-то в наших отношениях, но я уже в этот момент ясно понимала — эта страница перевёрнута и я к ней не вернусь.

К тому моменту, когда случился этот разговор с моим, теперь бывшим, парнем, отец жил у нас две недели.

Сегодня «папуля» какой-то собранный и нервный. Словно перед экзаменом. Мы были на кухне. За окном темно. Я собиралась наливать чай, после ужина.

— Доченька моя! Родная! — он говорил очень нежно, и так ласково, что я поневоле просто таяла.

— Мы с Надеждой Матвеевной обсудили твоё будущее — отец заглянул мне в глаза и проникновенно продолжил — и решили, что Вам, всем троим, нужно поехать со мной. В Америку.

Я плюхнулась на стул, в изумлении.

Ну а дальше, была долгая и очень трудная беседа эту на тему.

Отец говорил, что я должна подарить ему шанс, хотя бы дать мне достойное образование, раз всего остального я была лишена.

Я отвечала, что у меня диплом одного из лучших колледжей и в наших университетах учат не хуже американских.

Отец говорил, что я с образованием, полученным в американском вузе, потом буду хорошо зарабатывать и смогу достойно вырастить сына.

Я отвечала, что зарабатываю достаточно и нам хватает.

Отец говорил, что в Америке передовая медицина и мы так подлечим гипертонию Надежды Федоровны, что она с нами до ста лет проживёт и никакой инфаркт её не свалит.

Я отвечала, что гипертонию везде лечат одинаково: правильным образом жизни, отсутствием нервных потрясений и не переутомлением на работе. И это я ей и здесь постараюсь обеспечить.

Отец говорил, что я сама увижу мир, и дам возможность увидеть его на старости лет пожилой женщине, а сын в естественной среде прекрасно освоит язык и пойдёт в первый класс с великолепным английским.

Я… тут не придумала. И замолчала.

Вспомнила, как сама ребёнком свободно говорила с иностранными учёными на станции. Не знаю, как малышкой, но с тех пор как начала осознавать себя, помню что переходила с японского на испанский, или другой из тех языков, что знала, даже не замечая, просто когда менялся мой собеседник.

Самое смешное, потом, и в школе, и в колледже, и даже сейчас на работе требовался английский. А именно его, я и не знала. Учила как все, правда на «отлично».

Отец уговаривал всё яростнее, настойчивее. Было видно, что он действительно очень сильно хочет забрать нас к себе в Америку. Малыша задарил и очаровал. Надежду Матвеевну чуть ли не руках носил. А уж как расписывал все прелести жизни, которая её ожидает, ну и нас с Волчонком заодно: и дом у неё будет, и домработница. Последнее почему-то сразило бедную женщину и она перешла на сторону отца.

Теперь меня обрабатывали двое.

А возле подъезда дежурит Ромка. И когда только свои программы пишет…Забыл бы он меня поскорее, давит на психику его печалька…

Глава 41

Мы летим в самолёте. Между прочим, я делаю это впервые в жизни!

Абсолютно не страшно и очень интересно: и упаковка вещей в сплошной целлофан, и регистрация, и проход сквозь пищащую рамку, и самолёты за стеклянной стенкой перед выходом на лётное поле, и, конечно же, сам полёт. Кстати, обе наши стюардессы, как и в художественных фильмах — изумительные красавицы.

Волчонок задыхался от восторга (и я тоже). В свои два с половиной года он прекрасно и довольно чётко разговаривал. И сейчас, от переизбытка впечатлений, тарахтел без остановки, громко делясь впечатлениями и с теми кто хотел слушать, и теми кто не хотел. Некоторые смотрели на мальчика с умилением, некоторые с раздражением. Я же недалеко от него ушла, с той разницей, что разговаривала на порядок тише.

Стоило мне согласиться на эту авантюру с поездкой в Америку на учёбу, как всё завертелось с космической скоростью.

Я, в шоке от своего собственного решения, впала в какой то летаргический сон с открытыми глазами.

Послушно выполняла все указания отца: увольнялась с работ и подработок, подписывала нужные бумажки, собиралась.

Видимо, он уже оформил какие то наши документы, не дожидаясь моего согласия, всего лишь надеясь на него. Поэтому всё произошло быстро, через неделю мы были готовы. И теперь, оставались только завершающие штрихи: попрощаться со всеми провожающими.

Приехали Галка, Ваня и Захар. Дан не смог вырваться, шло подписание важного контракта для группы.

Всё время друзья поддерживали нас с сыночком, как могли, учитывая расстояние, и сейчас радовались за меня, считая что вот, наконец, улыбнулось счастье.

Мы грузили вещи в машину, когда подошёл Рома со своей мамашкой. Отец, как раз, скомандовал:

— Доченька, ты садись на заднее сиденье и внучонка к себе возьми. А Надежда Федоровна сядет возле водителя. Вы езжайте в аэропорт, я подъеду позже. Ещё кое-какие вопросы надо решить, но не волнуйтесь — это быстро.

У Ромки отвисла челюсть и у моей несостоявшейся свекрови тоже. Я не выдержала. Прости меня, господи, за это, и грустненьким голоском противно проблеяла:

— Папа настаивает, чтобы мы погостили у него, летим вот. Соблазнил мою приёмную мамочку домом в Америке, да домработницей. Отблагодарить хочет за хорошее отношение к его потерянной дочери. А меня учиться отправляет в университет американский. Говорит, потом деньги буду мешками получать. — Я улыбнулась, притворно вздохнула. — Так что не скоро вернемся…

И уже просто и серьёзно добавила:

— Прощай, Рома. Спасибо за всё. Много хорошего было.

Он понял.

В машину на заднее сиденье втиснулись все: провожающие Галка с ребятами и мы с Волчонком. Благо все четверо худые. Были бы комплекцией в Надежду Федоровну, этот номер не прошёл бы. Волчонок всю дорогу «по рукам ходил».

Пока ехали смеялись, почти непрерывно. А в зале ожидания так же плакали — мы с Галкой навзрыд, а у ребят глаза поблёскивали подозрительно.

А здорово, что сейчас есть и скайп, и вайбер, и смартфоны с видеосвязью и фейсбук и всё остальное. Да здравствует прогресс!

Как только люди без всего этого раньше жили?

Глава 42

Во Франции у нас была пересадка. Но «увидеть Париж и умереть» не получилось. Три часа между рейсами мы провели в здании аэропорта «Руасси-Шарль-де-Голль».

Аэропорт огромный! Можно легко заблудиться. Очень много терминалов. А три часа на пересадку оказалось — это даже мало! Только переход между терминалами занял минут тридцать или сорок.

Когда прилетели и вышли из телетрапа нас встретил сотрудник аэропорта. У него уточнили, куда нам идти, сообщив что наш рейс транзитный в США. Я, обрадовалась, мой французский оказался очень даже неплох.

В специальном отсеке сели в автобус — шаттл-бас. Потом, когда из него вышли, зашли в здание терминала, прошли в очередную зону досмотра. Там узнали к какому нам нужно выходу. Потом — наверх по эскалатору и, наконец, попали в огромный зал ожидания.

Успели выпить кофе в Старбакс, немного погуляли по магазинам Гуччи и Диор. Мы с Надеждой Матвеевной ничего не купили, но удовольствие получили.

В аэропорту нам охотно помогали. Я говорила на французском и не было проблем при общении со служащими. Они, конечно, понимали что я не носитель языка, но были рады французскому, и отвечали приветливо.

Я сказала Волчонку, как звучит на французском его прозвище и теперь, он требовал чтобы мы называли его Лелювто.

Но всё когда-нибудь заканчивается. Мы прилетели.

Отец привёз нас в очень уютный, красивый и сразу показавшийся родным, дом. Когда подъехали, я ещё из окна машины увидела и веранду с крыльцом, и диванчик в виде качелей на двоих прямо на этой веранде.

А когда вышла и оглядела двор, просто почувствовала себя очень счастливой. Всё как в фильмах: и зелёная лужайка, и мангал для барбекю, и даже стойка с баскетбольным кольцом.

На крыльцо вышла смуглая женщина неопределённого возраста. Отец представил её как нашу домработницу. Выяснилось, что она говорит на испанском. Вот уж, с чем у меня не было проблем. Испанец Энрике в детстве был моим самым близким другом.

Я приветливо заговорила с ней и женщина несмело улыбнулась в ответ. Её звали Палома. В переводе — это означает голубка. Да, потрепанная старая курочка она уже, а не голубка. Голубей не люблю, а Палома мне понравилась.

И вообще всё — всё понравилось! И дом, и двор, и как сильно радовалась Надежда Матвеевна, и как смеялся на качелях мой Лелювто (надеюсь уже завтра мы сможем мирно вернуться к Волчонку)…

Я чувствовала, что попала в сказку! Наконец, в моей жизни всё наладилось!

Завтра с утра поедем с отцом выбирать университет. Он сказал, это займёт почти неделю, так как хочет провезти меня по нескольким, чтобы я сама посмотрела и выбрала.

— Ребёнок маленький, он устал быть в дороге. Посмотри, как ему здесь хорошо! Пусть остаётся дома с Надеждой Матвеевной. Я им и водителя, как охранника и помощника, пока оставлю, не беспокойся! — уговаривал меня папа, когда я не решалась оставлять сына одного с приёмной бабушкой в чужой стране.

И вот мы едем.

Отец сказал, что нужно кое-куда заглянуть до поездки в университет. Я кивнула головой, нужно — значит нужно.

С любопытством смотрела в окно. Уютный пригород, в котором мы остановились, сменился высотками, потом снова пригород, пустая дорога. Очень хорошее покрытие на дороге: ни кочки, ни ямки. Деревья вдоль стоят высокие, как стражники исполинские, в струнку вытянулись.

Дорога привела к широким металлическим воротам с охраной. Разъехались их створки и снова продолжилась дорога. Только через пять минут подъехали к дому.

Я бы назвала его очень современным замком. Крутой домишко! А вокруг: клумбы, декоративные деревья, фонтаны, в глубине парк и даже бассейн!

Интересно, куда папа меня привёз? Он молчит и я молчу. Вижу, напряжён он, как будто расстроен. Не буду к нему лезть с расспросами сейчас, может новости плохие получил. Он открыл мне дверцу машины, подал руку. Сделал знак идти за ним.

Дверь в дом нам открыл дворецкий, я так про него подумала, может он и по другому здесь называется.

Отец решительно зашагал вглубь дома. Я было остановилась, оглядываясь, но он нетерпеливо вздохнул и я поспешила за ним.

Вошли в кабинет. Видимо, здесь хозяйничает большой и очень богатый босс. Мебель деревянная, мощная, крепкая. Ткань на шторах переливается, будто мерцает. На стенах висят несколько картин. Возле шикарного письменного стола стояло огромное кожаное кресло. Я бы в таком смогла спать. Где же хозяин?

И тут отец прошёл и сел в это кресло:

— А теперь, Мария, поговорим, наконец, серьёзно. Мне уже до чёртиков надоел этот театр.

Глава 43

— Какой театр? — я растеряно смотрела на человека в кресле и не узнавала его.

— Мария, ты не в тепличных условиях росла. Должна понимать, что только в индийских фильмах через двадцать лет обнимают незнакомого человека и орут со слезами на глазах: «сынок» или «доченька»! И сразу беззаветно любят большой и светлой родительской любовью. — отец откинулся в кресле и скептически посмотрел на меня.

— Семнадцать лет назад я ещё некоторое время скучал. И за тобой и за родителями. Но жизнь закрутила, завертела. Последние лет десять и не вспоминал никогда. — он противно ухмылялся.

— Что же тогда это всё… — я просто не могла сообразить. А потом вдруг холодным потом облилась. А если он меня на органы выманил? Может он болен и ему органы нужны? И если я не подойду, то сына моего порежут?

И тут, словно подтверждая мои самые ужасные предположения, отец продолжил:

— Ты мне очень сильно понадобилась, Мария.

— Н…н. на органы? — голосок тоненький, тихонький, еле слышный.

— Какие органы? Не мели чушь! — отец сердито зыркнул. Продолжил сухо:

— Пол года назад мои жена и дочь разбились в автокатастрофе. Это огромная трагедия для нашей семьи. Но не думаю, что тебя это трогает.

Значит, у меня была сестра…

— В этом году сын будет поступать в университет и ты поступишь с ним. Алекс приглядит за тобой. — отец поднялся, подошёл к окну. — Позже я Вас познакомлю.

Так, выходит, у меня есть брат и зовут его Алекс. — тупо подумала я. Все чувства словно отключились. Видимо потрясение оказалось слишком сильным, но это было не всё. Я почему — то порадовалась, что всё же привезли меня с сыном не на органы. Какая же я дура, что поехала с незнакомым человеком в другую страну!

— Ни одна живая душа не должна узнать, что у тебя есть ребёнок. Если хочешь иметь возможность иногда видеть его, ты выполнишь это условие. При малейшем намёке на раскрытие тайны, я устрою так, что Вы потеряете друг друга навсегда. Ты поняла меня? — голос отца и сам тон, которым он произносил эти ужасные слова не оставлял сомнений в том, что так и будет.

— Зачем? Пожалуйста… — начала было, но меня остановили.

— У меня давно намечается очень крупный проект. На кону огромные деньги и риски, соответственно, высокие. Дополнительной гарантией для партнёров должен был стать и станет брак наших детей. У моего партнёра сын. В этом году моей дочери было бы семнадцать. Они с Алексом двойняшки. — надо же в его голосе мелькнули человеческие нотки.

Дальше прозвучало уже непререкаемо.

— Завтра должна будет состояться помолвка моей дочери с сыном моего партнёра по бизнесу, через полгода — свадьба. И невестой будешь ты.

— То есть я должна играть твою дочь? Я не только не хочу, просто не смогу! У меня английский школьный! — страх разлуки с сыном просто туманил мозги. Мысли разбегались как тараканы и я никак не могла собрать их в логическую кучку.

— Зачем? Никого не нужно играть. Ты тоже моя дочь. У меня все документы. Ты будешь сама собой. Только теперь будешь очень богатой девочкой. Которая учиться в приличном учебном заведении. У которой любящий отец, брат и жених. И только о сыне не смей заикаться!. - говорил папаша.

— Не думаю, что твоему будущему мужу нужен чужой ребёнок. И не хочу, чтобы этот момент поставил под угрозу ваш брак и, как следствие, всю сделку. — в этот момент отец, подойдя к двери, распахнул её, и выглянул в коридор.

Через пару секунд в комнату быстро вошёл молодой человек. Оглядел меня, обошел вогкруг. Чувствую себя, как лошадь на базаре, только в зубы не заглядывал.

Повернулся к отцу:

— Папа, класс! Она обалденно красивая!

Глава 44

Комната, которую мне выделили в доме отца, была шикарной.

Когда, позже, я узнала, что она принадлежала моей погибшей сестре, я поняла, что, видимо, отец в принципе, относился ко всем своим детям без трепета. Вещи младшей дочери не хранились здесь бережно в неприкосновенности, а были решительно убраны, выброшены или переданы на благотворительность.

Я огляделась: белая мебель с выгнутыми ножками, розовая отделка, наверное, какой то модный стиль. Всё выдержано в таком духе: белое, розовое, выгнутое, местами золотистое. Противное! Я люблю осенние тона и ровные линии.

После всех «открытий», мне хотелось побыть одной.

Однако мой свежеобретённый братец увязался следом, и тарахтел без умолку. Сам спрашивал, сам отвечал. Самое забавное, я его почти не понимала. Так, отдельные фразы или слова. В конце концов, у меня появилось стойкое ощущение, что я, вообще, не знаю английский. Вот тебе и отличница.

Я жалобно смотрела на открывающийся и закрывающийся рот и думала вот бы в него огромный огурец засунуть или просто кляп. Тогда, наступила бы долгожданная тишина… Мне было почти больно от желания побыть одной.

Вдруг, почувствовала, что по щекам текут слёзы. Всё быстрее, быстрее, добавился всхлип, рыдание и, вот я уже реву во весь голос! Рыдаю, размазывая по лицу слёзы и сопли, всхлипываю, вздрагивая всем телом. Громче, громче, громче… Куда-то убежал брат, потом служанка.

Быстрым шагом подошёл отец. Мне не больно сделали укол в плечо. Чьи-то мягкие руки, кажется прислуги, уложили на постель. Мелькнуло испуганное лицо брата, мир поплыл и потерялся. Я уснула…

А наутро проснулась одна. Неторопливо сделала свои дела в ванной. Ох, там и обстановочка! Страшно дотрагиваться. Кстати, даже большая белая ванна стояла на гнутых золотых ножках.

Когда вышла, на столике уже стоял поднос завтраком. Худощавая молодая женщина в белом переднике чуть склонила голову, поприветствовала меня и сообщила:

— Госпожа, хозяин сказал через тридцать минут к Вам придут — готовить к празднику.

Она говорила медленно, чётко проговаривая каждое слово.

— Спасибо. Я могу побыть одна эти тридцать минут?

Она сразу вышла. А я задумалась: что могу сделать в данной ситуации, чтобы выйти с наименьшими потерями?

Первый, о ком болит душа, это — сын.

Я сделаю всё, чтобы быть с ним. Надо попытаться выторговать у отца по максимуму возможность видеться с ним… И вообще, для него — всё, что смогу!

Понятно, что сила на стороне папаши. А у меня здесь есть только я сама, и люди, которые ничем не могут помочь и, при этом, во всем от меня зависят: малолетний сын и пожилая Надежда Матвеевна.

Не паниковать!

Отличная крыша над головой, хорошая еда, лечение при необходимости им (да и мне, кстати, тоже) — обеспечены.

Надо только, чтобы я могла регулярно лично убеждаться, что у них всё хорошо.

И, конечно, хотелось бы почаще иметь возможность обнять сыночка, прижать к себе, поцеловать милые щёчки. Рассказать сказку, спеть песенку, нарисовать вместе солнышко…

Нет, нет, нет! Это я не туда завернула. Это к истерике, как вчера, а, значит, тупик!

Не время рыдать! Я должна устроить всё как нужно!

Рано сдаваться. Зачем? Я жива, здорова. Мой малыш тоже. А обстоятельства… Они склонны меняться.

И я решила: буду плыть по течению и использовать любую возможность которую подарит его величество Будущее.

Глава 45

Все эти стилисты, визажисты в подмётки не годятся гримёрше из клуба культуры, моей Галочке!

Это моё личное мнение. Впрочем, отец осмотрел меня со всех сторон и остался доволен.

Мы были одни и я решительно сказала ему:

— Каждый день звонок по видеосвязи, в крайнем случае, просто по мобильному! Не реже раза в неделю — встреча! Если по уважительной причине встреча пропущена, значит следующая на целый день! И, вообще, возможность общаться с сыном, если это не угрожает драгоценному бизнесу так часто, как это можно будет устроить.

Отец порывался что-то сказать, явно не соглашаясь, но я быстро продолжила:

— Взамен, буду не просто женой сына партнёра. Буду помощницей! Поверь, отец, это разные вещи! Я смогу оказаться полезной ради сына. Прошу. Мои требования — невелика плата с твоей стороны. А я не буду сопротивляться. Никаких истерик, никаких неожиданных выкидонов. Ты сможешь быть спокоен о моём поведении с женихом. Даже если он противен как лягушка, или страшен, или злой. Да каким бы не оказался, я постараюсь с ним подружиться и укрепить отношения между семьями. А от тебя — только возможность растить сына, хотя бы таким вот вахтовым методом. Ну и, конечно, если ему что нужно: мячик там, или новая куртка. И Надежде Матвеевне тоже!

Отец задумался. Надолго. Наконец, повернулся:

— Попробуем.

Я с облегчением выдохнула. Оказывается, ожидая его ответа, не дышала почти…

В парке, у бассейна, накрыли столики, повсюду были цветы. Бродили абсолютно незнакомые мне гости. Играла лёгкая музыка. Отец вёл меня под руку, останавливаясь то возле одной группы людей, то возле другой. Он представлял меня всем этим мужчинам и женщинам, они приветствовали меня, и я, в свою очередь, мило улыбалась, произносила банальные приветственные фразы. Меня внимательно рассматривали, сыпали комплиментами.

Наконец, отец шепнул, что мы приближаемся к семье будущего жениха и сейчас он нас познакомит.

А через пол часика объявит о будущей свадьбе.

— Мой партнёр как раз смотрит на тебя, улыбнись! — шепнул папаша.

Я с любопытством обратила внимание на группу из троих человек: лицом ко мне стоял нестарый ещё мужчина и держал под руку женщину лет пятидесяти, а, напротив него, судя по всему их сын.

Жених стоял спиной ко мне: высокий, широкий разворот плеч, тёмные волосы.

Отец заговорил, приветствуя, и мужчина сразу развернулся с заготовленной светской улыбкой, холодной и равнодушной. Но и такая сползла с его лица, как только он увидел меня.

Да и моя тщательно приготовленная улыба, скорее всего, так и не появилась.

Передо мной стоял Михаил. Дракон и лучший друг Гора — мой жених.

Глава 46

Нас познакомили.

Михаил был явно потрясён, и я заметила мелькнувшую в его глазах растерянность. Однако, она быстро сменилась какой-то угрюмой решительностью. Он крепко сжал губы, сделав вид, что не знает меня и сейчас мы встретились впервые. Мне оставалось только следовать по выбранному им курсу.

Меня представили родителям будущего жениха.

После Ромкиной мамаши, у которой поднялась рука толкнуть ребёнка двух лет, меня трудно испугать потенциальной свекровью. Да и личность жениха, а, особенно, его друзей беспокоили куда больше.

Мама Михаила оказалась, на первый взгляд, удивительно приятной женщиной. В её приветствии было настоящее тепло, а в глазах, светилась робкая надежда, что я её сыну смогу подарить счастье. Она явно не собиралась мешать нашей семейной жизни.

Его отец просто посмотрел, явно одобрительно, а мой, при этом, выглядел довольным. Видимо, ему понравилось впечатление, которое я произвела.

Через пол часа, мы стояли и принимали поздравления от незнакомых мне людей. Я стояла подле Михаила в шикарном платье, с бриллиантами в ушах и, теперь ещё и на пальце. Кольцо получила в знак помолвки…

Кстати, уши мне Галка сама проколола. Достала меня тогда до печёнок своими уговорами. Она и серёжки, мои первые и единственные до этих пор, подарила: крошечные золотые шарики, мне пришлось снять их сегодня…

Когда со мной работали, приглашённые отцом мастера красоты, я вспоминала, как Галочка с Валентиной Ивановной «делали мне образы», как весело смеялись мы втроём в костюмерной! Как искренне болтали обо всём во время подготовки костюма или нанесения макияжа. Я даже не понимала в то время, что это, оказывается, у меня было тогда — такое маленькое счастье.

А сейчас стою я, вся из себя шикарная, хоть на глянцевую обложку модного журнала. Да и половину окружающих — можно туда же. Вокруг продолжается шикарный приём, звучит музыка. Рядом со мной стоит и улыбается гостям высокий, красивый, богатый мужчина. К тому же, этот обаятельный богатый красавец — уже мой жених.

Так почему, я так несчастлива сейчас и с тоской думаю о том, как хорошо жила совсем недавно?

Мать одиночка, без сбережений и без квартиры, с кучей подработок, с маленьким ребёнком и пенсионеркой на руках, была более довольна жизнью до встречи с богатым отцом, до трижды проклятой поездки в Америку.

Может потому, что тогда могла в любую минуту обнять тех, кого люблю? Или из-за отца и его планов? Или из-за того, что Михаил один из Драконов?

Наконец, ажиотаж, вызванный новостью о нашем скором объединении сошёл на нет и Михаил увёл меня в глубь парка.

— Поговорим? — тон как у прокурора, сам сбросил светскую маску и выглядел раздраженным или даже рассерженным.

— Хорошо. — я сама покорность. Такое впечатление, что он считает меня в чём-то виноватой.

— Где ты была, после того, как сбежала из колледжа? — начал допрос теперь уже настоящий жених.

— Добралась до небольшого городка. Сняла комнату. Нашла работу. В этом году поехала навестить родные края. Была на могиле дедушки и бабушки. Случайно встретила там отца. Он привёз меня сюда. — я рассказала коротко, логично, ни слова лжи, просто молодец!

— А ты как жил после колледжа? — проявила робкий интерес.

— Я жил и сейчас живу в Китае. Там же окончил университет в прошлом году. Основной бизнес моей семьи там. — коротко бросил он. Потом нехотя добавил:

— Послушай, этот совместный бизнес-проект — моя идея. Поэтому, хочу предупредить тебя… Наш брак является хорошей гарантией честных отношений в процессе реализации планов. На нём настаивают наши отцы и я вынужден согласиться. Скажу прямо, для меня удача в этом деле имеет первостепенное значение, поэтому — не отступлю. — он остановился, недолго помолчал.

Некоторое время Михаил разглядывал меня пристально, потом тихо продолжил:

— Пожалуй, тебе стоит знать, что Гор искал тебя. Два месяца носился по стране как ненормальный. Ему нужно было возвращаться в Америку. К тому же, на носу были важные гонки, к которым вся команда Драконов усилено готовилась, несмотря на расстояние и обстоятельства, которые нас разделили. — Михаил чуть отвернулся и смотрел уже не на меня, а в глубину парка, будто видел там то, о чём говорил.

— А Гор стал помешан на твоих поисках. Мы поняли, что нужно что-то делать. И тогда, его отец организовал опознание утонувшего трупа, который был сильно повреждён. Мы добыли у твоей Галочки пару вещиц. Для этой цели послали к ней Сашку, якобы возобновить отношения.

Я встрепенулась. Ничего себе! Галка мне не рассказывала.

— И что Галочка? — спросила я, понимая чего стоил этот визит моей подруге и начиная ненавидеть Драконов.

— Да, ничего! Сашка сказал, послала его твоя подруга. Но твои вещи успел прихватить из её квартиры. Уж не знаю, как у них там прошло… Только Сашка с тех пор, какой-то не такой. Ты не знаешь? Что она тебе рассказала? — Михаил посмотрел на меня с явным интересом.

— Впервые от тебя сейчас услышала о том, что она общалась с Козлом, после того, как он её бросил. Спрошу обязательно, когда будем разговаривать. — я говорила и чувствовала сама обвинение в своих словах.

— Да не бросал он её! Планировал продолжать отношения после своей свадьбы. Ребёнка, конечно не хотел. Рановато. А, вообще, твоя Галка — дура! Она за ним как сыр в масле каталась бы. Обеспечил бы полностью. А попозже, может и на ребёнка согласился бы. Она ему сильно нравилась. Может и до сих пор…

Вот гад! Почти уничтожил Галочку мою! Нравилась она ему! Толку объяснять этому… не поймёт. Я молчала.

Михаил подождал немного и, так и не дождавшись какой либо реакции, вернулся к нашему разговору.

— Вызвали Гора на опознание. Мы все к тому времени слетелись к нему: я из Китая, Серега из Англии и близнецы из Польши. Учились. У всех каникулы, как раз. Сашка пришёл. Вместе пошли на процедуру эту. Он когда браслетик тоненький золотой увидел, потом ещё заколки такие маленькие с камушками, прошептал: «я дарил». Под простынь заглянул… вышел оттуда — сам не свой. — было видно, что у Михаила болит душа за своего друга, он слегка прикрыл глаза, вспоминая.

— Отец его качественно поработал. Излечили Гора от любовной лихорадки. Перестал тебя искать, мы поехали на гонки. А потом, он разбился. На гонках такое случается. Остался жив, но провалялся по больницам четыре месяца. Потом реабилитация ещё пол года. Сейчас полностью восстановился, заканчивает обучение. Бизнесом снова занимается, невеста у него есть. Думаю, ты будешь иногда видеться с ним в университете. Снова будете — ты на первом курсе, он на последнем…

Михаил вдруг прижал меня к стволу дерева и склонившись прямо к моему лицу буквально прошипел:

— Только попробуй с ним опять… Прибью! И помни, теперь ты — моя невеста. Очень скоро будешь моей(!) женой и изменять мне не позволю, ты поняла?

О господи!

— Поняла! — я попыталась хоть немного отодвинуть его, но его рот накрыл мой, а тело ещё сильнее прижалось, впечатывая меня в дерево.

Поцелуй…

Он целовался не так как Гор, не так как Рома. Не могу объяснить сейчас лучше ли, хуже. Просто его поцелуи были другими.

Может, потому что жених?

Глава 47

Нас нашёл отец. Пришло время провожать гостей и он озаботился моим местонахождением.

Обнаружив в парке целующуюся парочку, скорее всего, он решил, что я прекрасно выполняю свою роль.

Я, естественно, не разубеждала.

Утром следующего дня мне был объявлен бонус за отличное поведение — поездка к сыну. Через несколько минут я нетерпеливо ждала в машине, пока родитель соизволит, наконец, выйти из дому, чтобы везти меня к Волчонку.

Сынок бросился ко мне со счастливым смехом. Он схватил меня за руку и с восторгом повёл показывать всё, что нашёл для себя чудесным в новом доме.

После обеда, когда усталый малыш уснул, мы с Надеждой Матвеевной сидели у его кровати и вели неторопливую беседу.

Она рассказала, как сильно ей здесь нравиться. О прекрасном просторном доме, о соседях, среди которых нашлась русскоязычная женщина. О водителе, который с утра до вечера у них, и выполняет любые просьбы. Палома делает всю работу по дому, поэтому единственная забота, она же радость, у женщины — это ребёнок, её драгоценный Володенька. Я чувствовала, что мой малыш в любящих руках и пока у них всё хорошо. Как бы не разбаловала…

Я же безбожно врала. Единственное, что было правдой в моём рассказе — я смогу приезжать не чаще раза в неделю, и то не всегда.

— Ты учись девочка. Устраивай свою жизнь. О нас не беспокойся. Спасибо твоему отцу, ни в чём не нуждаемся. Такой заботой окружил! А мне за Володей в радость присмотреть. Полюбила его всем сердцем. Своих ведь не было никогда, не сложилось… А Вы у нас с пупьяшка… Первая улыбка, первый шажок — всё на моих глазах. Жизнь за него отдам, за солнышко моё родное. Не беспокойся, прошу! — Надежда Матвеевна успокаивающе поглаживала мои ладони. — Я же вижу, тревожишься.

Я могла только поблагодарить. Как же мне повезло встретить её на той автобусной остановке!

На обратном пути я грустила, глядя в окно машины. Отец молчал.

Мимо проносились местами уже знакомые виды. Мысли перескочили на вчерашний вечер.

Михаил, который сначала сильно напугал меня, оказался неожиданно нежным. Как-то непонятно у него всё получалось…

Прижал к дереву сильно. Я не могла шелохнуться. Но не настолько, чтобы стало больно.

Целовал грубо, по хозяйски, глубоко исследуя мой рот, язык, внутреннюю сторону губ.

Руки совсем не ласково гладили тело, сжимали грудь, сильно теребили сосок. Я испугалась сначала, не успевала вдохнуть, сообразить где защищаться. Ладошки упёрлись в его грудь, пытаясь оттолкнуть, что оказалось невозможно, и они так и застыли, сдаваясь.

А потом, наступил момент, когда я поняла, что, несмотря ни на что, он ни разу не сделал мне больно. Все ласки Михаила были такими, что я боялась этого, но, оказалось, зря. Страх отпустил и я немного расслабилась. Потом, чем послушнее становилась в его руках, тем нежнее и глубже делались его поцелуи, ласковее поглаживания… И вот, его рука уже присобирает подол платья, ползёт по оголённому бедру поднимается вверх, пробирается в трусики… Чей-то говор недалеко останавливает её движение. Не прекращая целовать, мне поправляют платье.

Глава 48

Когда вернулись, обнаружили в холе ожидающего Михаила с чашечкой кофе в руках. Отец заметушился, забеспокоился, что дорогой гость долго ждёт.

Жених поставил чашку на маленький столик у дивана и поднялся:

— Добрый вечер! Я приехал за Мари. Хочу пригласить на свидание. Поедем в ресторан. Надеюсь, Вы не возражаете?

Я растерянно оглянулась на отца, тот только выразительно кивнул. Ещё бы он возражал!

Я перевела взгляд на Михаила:

— Можно я быстро переоденусь?

Отец увёл гостя в кабинет, а я побежала в свою комнату.

Наскоро приняла душ, стараясь не намочить волосы.

После того, как я стриглась на лысо, я больше не обрезала их. Только форму Галочка придавала, чтобы лежали красиво. Теперь они были гораздо ниже лопаток, густые, слегка вьющиеся. Долго сохнут после мытья.

Нацепила платье, подходящие туфли. Теперь — духи. Причесалась. Скрутила волосы в узел на затылке. Вроде бы всё. Пошла. Вернулась. Засунула в уши бриллиантовые серьги. Теперь точно всё.

В ресторане я была впервые. Та же столовая, только еду приносят, на столах скатерти, салфетки вычурно завёрнуты. Хотя еда, которую принёс молоденький официант, была на красивой посуде и выглядела, как произведение искусства. Играла приятная музыка.

Михаил вёл беседу ни о чём, пытаясь меня разговорить. Я так боялась сказать лишнее, что старалась молчать. Но быстро поняла, что это не лучшая тактика и перехватила инициативу, задавая вопросы о его учёбе и жизни в Китае. Как-то у меня удачно получилось, что почти весь ужин Михаил рассказывал о себе, а мне удалось о себе промолчать.

В целом вечером оба остались довольны.

Прошло две недели. Я проводила много времени с братом. Он водил меня по магазинам, показывал городские достопримечательности. Мы без конца говорили — это я пыталась улучшить свой английский.

Почти каждый день были свидания с женихом. Михаил заезжал за мной и вёз либо в ресторан, либо на выставку, либо в парк, на прогулку.

Наши встречи были довольно целомудренны. Дальше поцелуев и поглаживаний Миша не двигался. Был неизменно нежен, при этом не оставляя мне даже шанса к сопротивлению, если ему приходило в голову приласкать меня. В любом месте!

К концу этих двух недель, я уже спокойно стояла в центре катка с искусственным льдом, куда жених привёл меня покататься, и позволяла себя целовать столько, сколько ему захочется. Либо так, либо — то же самое с борьбой и сопротивлением, что привлекает гораздо больше зрителей.

Он попросил называть его Мишей.

Целовал меня жених и наедине, и в людных местах, не позволяя отстраняться. Стоило мне начать сопротивляться или отворачиваться, и мы не сходили с места — целовалменя, пока не сдавалась, пока не начинала покорно подставлять губы, не обращая внимания на окружающих.

Иногда, в укромных уголках парка или в примерочной кабинке магазина, или в другом, более менее уединённом месте, Миша целовал моё лицо, шею, вырез платья и гладил сквозь ткань всё, до чего дотягивались его руки, не обделяя ласками грудь и между ног.

Всё это сильно возбуждало. Я всё ждала, когда он начнёт… ну перейдёт ближе к телу, так сказать… Однако Миша не торопился.

К концу второй недели таких свиданий, я уже не дёргалась от его прикосновений и поцелуев. Перестала беспокоиться о внимании окружающих. Выработалось некое правило: если Мише вздумалось приласкать или поцеловать меня — нужно сразу отвечать не обращая внимания на окружающую обстановку.

Сначала, это бесило. Я злилась, вырывалась, отворачивалась. Но Миша был готов к такому моему поведению и в каждом конкретном случаедобивался покорности, не жалея времени и сил. Не уступил ни разу! При этом ни разу не причинил боли. Его принуждение и дрессировка были удивительно нежными, впрочем, как и не оставляющими выбора.

Однажды, мы уже почти подъехали к воротам дома, возвращаясь с очередного свидания, когда он сказал:

— Завтра я не приеду. Ты собирай вещи: купальник не забудь, а лучше возьми несколько. А после завтра я заеду за тобой и мы отправимся на отдых.

Я удивлено посмотрела на него. Интересно, а сейчас я работаю что ли, по его мнению?

— Пойдём на яхте. Это путешествие задумано давно, ещё в начале весны. Так что, проведём две недели в открытом океане, в прекрасной компании. Ты сможешь хорошо отдохнуть перед занятиями в университете. — Миша помолчал, потом пристально посмотрел на меня.

— Нас будет двенадцать человек. Гор с невестой тоже будут.

Глава 49

Эту ночь я так и не уснула. Вертелась в постели, запутываясь в ночной рубашке, как в смирительной.

Как бы мне хотелось спрятаться, сбежать. Идеи рождались в голове одна за другой… Я отметала их за профнепригодностью. У меня сын и Надежда Матвеевна. Я должна думать, как обеспечить им достойную, спокойную и сытую жизнь. Вспоминала свой побег от Гора. Поступила бы я так тогда, если бы знала, что беременна? Вряд ли…

Как сейчас себя вести? Мы не виделись три года. Притупилось чувство страха перед ним, вместо него пришло что-то другое. Волчонок так похож на него! Такие же глазки, как у папы — серые, стальные, когда сердится. И волосы тёмные, прямые, как у Гора. Чем старше становится сын, тем больше и больше походит на отца.

А Миша… Я уже приняла мысль, что он станет моим мужем. Отзывалась на его опытные ласки. Конечно, он, хоть и мягко, но заставлял меня поначалу, целовал и гладил, удерживая силой. Только, приняла я его не только телом, но и душой. Теперь отвечала мужчине на каждую нежность, не сопротивлялась, ждала новых поцелуев и стала мечтать о большем. Никогда со мной такого не было!

Измученная, я поднялась утром и пошла к отцу.

Он испугался, когда увидел тёмные круги у меня под глазами после бессонной ночи. Не за меня боялся папочка, за планы свои по загребанию денег.

— Ты заболела? Что с тобой?

Я тяжело вздохнула.

— Миша сказал, что мы отправимся в путешествие на яхте. В его компании. На две недели.

Отец непонимающе смотрел на меня.

— Послушай, я никогда не была на яхтах, в океанах, не знаю какая одежда нужна и как себя вести! Я боюсь! Я не хочу! — истерика приближалась, я уже почти кричала.

Пытаясь удержать контроль над эмоциями, я отчаянно взмолилась:

— Папа, прошу тебя, не отпускай! Ты же, как отец, можешь запретить дочери две недели быть в компании мужчины, который ещё не является мужем! Пожалуйста, я тебя очень прошу!

Голос начал срываться от попыток остановить плач.

Отец резко осадил меня:

— Прекрати! Это нормально для Вашего союза — провести отпуск Михаила вместе с невестой на яхте. Я очень доволен, что он берет тебя с собой. За одежду не волнуйся, я дам распоряжение, тебе подберут всё, что нужно. Когда Вы отправляетесь?

— Завтра…

Я вернулась в свою комнату. Через некоторое время ко мне, постучавшись, вошёл отец в сопровождении мужчины с небольшим прямоугольным подносом, накрытым белой тканью. Я удивлённо посмотрела него.

— Ляг в постель! Сейчас тебе сделают укол. Не бойся. Это просто успокоительное. Мне не нравится твой внешний вид. Ты должна выспаться, чтобы хорошо выглядеть. Если сейчас скатишься в истерику, ни к чему хорошему это не приведёт.

Мужчина откинул ткань с подноса и я увидела одноразовый шприц, заправленный каким-то лекарством, ватку, пузырёк, видимо, с антисептиком.

Пару секунд я нерешительно постояла, потом повернулась и пошла к кровати.

На следующий день я ожидала Мишу в холле с большим красным чемоданом на колёсиках. Он позвонил, предупредил, что уже подъезжает и попросил поторопиться.

Что в чемодане, я не знала. Обо всём позаботился отец.

С сыном и Надеждой Матвеевной вчера проболтала почти час по видеосвязи. Душу отвела. Вчера просила папашу свозить меня к ним, но он не позволил, считая, что я сейчас и так эмоционально не стабильна, и лишние потрясения мне не нужны. Я, видите ли, в прошлый раз рыдала всю обратную дорогу. Обиженная, я почти не разговаривала с ним.

Вошёл Миша. Окинул меня взглядом.

Я была в коротких белых шортах, плотно облегающих попку и подчёркивающих длинные стройные ноги, и нежно зелёной маечке, цвет которой, удивительно шёл к моим глазам. Ремешки открытых белых босоножек на маленьких ступнях, с накрашенными розовым лаком пальчиками, были украшены зелёными стразами.

Я не старалась хорошо выглядеть. Позволила сделать себе маникюр и педикюр. Одела, что принесли. Причёску сделала сама. Скрутила волосы в узел на макушке. Отец было заспорил, а потом пригляделся и сказал, что подчёркивает мою длинную шею и не стал настаивать на переделке.

Мише явно понравился мой внешний вид. В глазах мелькнуло гордое удовлетворение. Он поцеловал меня, приветствуя, прямо в губы, затягивая поцелуй явно дольше, чем это было прилично при отце и брате.

Подхватил чемодан и мы пошли. Я даже не оглянулась на отца чтобы попрощаться.

Пока ехали в машине, Миша рассказывал мне, что на яхте будут все Драконы: Он и Гор с невестами, остальные со своими «бабами».

Я робко уточнила про баб. Оказывается, Саша будет с очередной любовницей, близнецы со своими девушками. А Сергей будет с Наташей. Последний никак не может определиться с их отношениями.

Через пару часов были у причала.

Глава 50

Яхта оказалась красивым белым двухэтажным корабликом. Мы поднялись на борт. Миша сам нёс чемоданы, и мой, и свой. Я шла следом, с любопытством вертела головой во все стороны.

Морской воздух пьянил. По причалу топтались наглые чайки. Вокруг были другие яхты, некоторые побольше, но и наша была не маленькой. Она показалась мне удивительно красивой: всё белого цвета, кроме металлических и деревянных деталей. На первом этаже просматривалось большое помещение на судне, судя по всему, что-то типа столовой или гостиной: для еды, отдыха, с большими белыми диванами. Миша сказал, что это — кают-компания.

Спустившись немного вниз по небольшому трапу, оказались в небольшом узком коридоре с шестью деревянными дверьми, по три с каждой стороны.

— Наша каюта вторая слева. — Миша уже открывал её — Проходи, располагайся!

Кровать была одна! Довольно огромная, закруглённая спереди, она занимала почти всё пространство каюты.

— Можешь разложить вещи. И мои тоже, кстати. — кивнул мой жених и вышел.

Я осмотрелась. Всё, кроме кровати, компактное, встроенное. Везде ящики и ниши, под кроватью, в том числе: полукруглая часть была с такими же полукруглыми, выдвижными ящиками внизу. Узкая дверь вела в туалет, совместный с небольшой душевой кабиной и раковиной для умывания. Ванной не было.

Всё сверкало чистотой.

Я раскрыла чемодан и разложила сначала вещи Миши. Было так странно брать в руки его трусы — ощущение чего-то неприличного, смущающего, интимного.

Потом добралась до своих вещей.

Да уж, папочка постарался… И как столько влезло! Я потом обратно всю эту гору сама назад в чемодан не всуну. И майки, и шорты, и купальники, и сарафаны, и нижнее бельё…

Оценила стратегические запасы. Должно хватить на две недели — менять наряды каждый день.

Едва закончила, вернулся Миша.

Убрал пустые чемоданы в нишу на самом верху и направился ко мне.

Я сидела на краешке кровати, наблюдая за ним.

Миша медленно сделал пару шагов и оказался прямо надо мной.

Слегка толкнул и, вот я уже лежу под ним, а он навалился сверху и неторопливо целует.

Его рука, ласково поглаживая, приподняла маечку, сдвинула бюстгальтер, и нежно приласкала сначала один сосок, потом второй. Оторвался от моего рта, позволяя, наконец, вдохнуть. Покусывая и целуя, прошёлся по шее и продвинулся к груди. И теперь уже, Миша ласкал ртом соски, а рука неторопливо расстегнула пуговичку на шортиках, потом молнию, и начала ритмично гладить между ног. Я тяжело задышала, потом стала постанывать.

Послушно лежала в его руках и даже не пыталась сопротивляться. Да, уже и не хотела. Приятные ощущения накатывали волнами. Я старалась сдержать звук, страшась, что меня услышат. Но стоны всё равно прорывались под безжалостно и непрерывно ласкающими руками и ртом мужчины.

Наконец, внутри всё взорвалось — наступила разрядка. Тело непроизвольно задёргалось, освобождаясь, расслабляясь. Миша поднял голову от груди и смотрел мне в глаза, не прерывая движения рукой пока я кончала.

Потом поднялся.

Я стала лихорадочно поправлять одежду под его присnтальным взглядом, немало смущённая происходящим. О чём он думает?

— Пошли наверх, уже все собрались. Сейчас будем отчаливать.

Глава 51

Мы вошли в кают-компанию.

На белых диванах сидели Драконы и их женщины.

Миша, как джентльмен, пропускал меня вперёд и сейчас стоял сзади, положив руки мне на плечи.

— Знакомьтесь, моя невеста, Мари!

Я обвела всех взглядом. Возмужали после колледжа, заматерели. Знакомые, уже не парни — молодые мужчины. Девушки, хоть прямо сейчас — на конкурс красоты. Смотрят с притворной любезностью. Уж я знаю эти взгляды по колледжу.

Вдруг, Драконы вскочили!

Прямо напротив меня оказался Гор. Взял моё лицо в ладони:

— Машенька…

Время застыло, словно остановилось, как в кино стоп — кадр: сзади — сжал плечи Миша, спереди — держит лицо в ладонях Гор. И я между ними.

Гор посмотрел поверх моей головы и я услышала тихий напряжённый голос Михаила:

— Она моя невеста, Гор! Зимой мы поженимся.

Ладони слегка потянули лицо вперёд, плечи плотно прижали к груди.

Ой, да мне сейчас голову оторвут!

— Добрый день! — громко поздоровалась я со всеми, прямо в таком положении, напоминая таким нехитрым способом, что тело, в которое вцепились мужчины живое и разговаривает.

Меня отпустили.

Девушка, которая сидела рядом с Гором, когда мы с Мишей вошли, посмотрела на меня со злостью. Наверное, это его невеста. Так… Прямо сейчас, на моих глазах, рождается враг.

Прошла на свободные места на диванах, села. Через секунду рядом плюхнулся Михаил. Его рука сразу по-хозяйски обняла меня за плечи.

— Рады снова видеть тебя, Маша! Наташу помнишь? — раздался в возникшей тишине голос Сергея.

— Привет! — Наташа улыбалась искренне. Мне всегда нравилась эта девушка. Я улыбнулась в ответ.

— Это Вероника и Юля. Вероника — девушка Олега, а Юля — Димы. — продолжил знакомить меня с компанией Сергей.

Девушки смотрели настороженно, ещё не определившись с отношением, но уже соображая, что статус «невеста» выше статуса «девушка».

— А эта, — Сергей кивнул на последнюю, ещё не представленную, особу — Сашина. Людмила.

Гор не сводил с меня глаз. Едва Сергей закончил знакомить нас, приказал:

— Пойдём, поговорим.

Я не шелохнулась. Чувствовала на своих плечах руки Михаила. Даже, если бы решила пойти, они не позволили бы мне встать. Я знала это.

Гор подождал некоторое время, потом произнёс вопросительно и, одновременно требовательно:

— Маша?

Я молча сидела возле Миши. Он притащил меня сюда, пусть расхлёбывает.

Сейчас, когда будущий муж обнимал меня, страх перед Гором, который и так прилично забылся за три года, развеялся окончательно.

Я сидела в компании Драконов, как невеста одного из них, на прекрасной белой яхте, которая уже выходила в открытое море и совершенно не боялась. Смотрела на них спокойно и уверенно.

Глава 52

— Нам интересно. Как получилось что Вы пара? Даже женитесь… — неожиданно проговорил Сергей, обращаясь к Мише.

— Да, мы все хотели бы знать: где и как ты жила, Маша, эти три года? — раздался напряжённый голос Гора.

Михаил ответил сразу на оба вопроса:

— Мари — дочь делового партнёра моего отца. Они разлучились, когда она была крошкой. Потом отец поехал и нашёл её. Родители устроили наш брак в интересах бизнеса. И я считаю, что мне крупно повезло. Моя невеста действительно мне нравиться. — он обнял меня и поцеловал долгим чувственным поцелуем, прямо при всех.

Что интересно — мелькнула у меня мысль — его двухнедельная дрессировка сработала: я не сопротивлялась и даже отвечала ему. Надеясь, что так это быстрее прекратится.

— Очень нравится. — продолжил Миша, оторвавшись от моих губ, глядя прямо мне в глаза.

И что это? Что за странные признания при всех? Что за игра? Появилось раздражение, которое я постаралась скрыть за вежливой улыбкой. Продолжала молчать.

Вошёл молодой, скромно одетый, парень, видимо, служащий, и сообщил, что ужин готов и он может подавать.

За ужином шла неторопливая беседа. Драконы переговаривались о своих делах, обсуждали события их жизни со времени последней встречи. Гор говорил мало, скорее отвечал. Его взгляд, ненадолго отвлекался на собеседника, а после, снова и снова возвращался ко мне.

Никогда бы не подумала, что такое возможно, но я вдруг, почувствовала, что получаю удовольствие от ситуации.

Эх, с Галкой бы поболтать!

Ранее, двое лучших парней колледжа, а теперь, двое молодых, богатых, перспективных бизнесменов, а главное, очень красивых мужчин явно соперничают из-за моей скромной особы.

Вокруг морская гладь. Солнце садиться и небо на закате окрасилось во все оттенки розового. Пахнет свежестью. Хорошо!

После ужина мы вышли на палубу. Устроились кто где. Мы с Мишей расположились на шезлонгах, стоящих рядом. Я откинула голову и смотрела в начинающее темнеть небо, где стали появляться первые звёзды. Миша положил руку на мою и слегка сжал. Так и держал. Он вообще, всё время касался меня, так или иначе.

Беседа шла о гонках.

Опасная штука, оказывается, эти Трофи. То машины нужно вытаскивать из болота, то расчищать дорогу от завалов, вытаскивать из ям, из-под снега. Не понимаю, зачем эти специальные опасные трудности? Зачем ездить по бездорожью? По пересечённой местности? Хорошо, хоть не гоняют с бешеной скоростью. По таким трассам неразгонятся.

Когда вернулись в каюту, я первая пошла в душ. Вышла, переодевшись в милую футболку с зайцем и свободные лёгкие шорты. Мокрые волосы обернула полотенцем. Красивый прозрачный пеньюар нацепить не решилась.

Я нервничала, представляя, как мы с Мишей будем спать в одной кровати, но, вдруг поняла, что хочу этого.

Михаил слегка потянул меня за талию и я села рядом с ним. Он поднял руку и снял с головы полотенце. Потом, развернул меня спиной, и я почувствовала, что мне расчёсывают волосы. Бережно, осторожно отделяя прядки…

Стукнули дверцей ящика, Миша повозился недолго и я услышала звук фена. Мои волосы начали сушить слабым потоком воздуха, одновременно лаская, пропуская пряди сквозь пальцы, зарываясь в волосы всей пятернёй, сжимая слегка и отпуская, поглаживая.

— Мне было очень жаль, когда ты постриглась на лысо. Ты больше никогда не обрежешь волосы… — с этими словами Миша выключил и убрал фен.

— Я — в душ!

Глава 53

Последние слова Миши потрясли меня. Я почти не обращала на него внимание в колледже. В отличие от него, получается…

Я посмотрела на себя в зеркало. В полутемной каюте у отражения глаза казались огромными, пышная грива волос спускалась почти до талии.

Вышел из душа Миша. Он был абсолютно голым. Большой толстый член торчал, как копьё. Он пристально следил за моей реакцией. Я непроизвольно сжалась.

— Испугалась? — Миша подошёл к кровати, в тесном пространстве каюты, в два шага.

Меня охватила паника.

— Ляг. — приказал.

Я послушалась. Он сел в ногах. Взял в ладони ступню. Стал мягко мять её. Потом, стал целовать пальчики на ногах. Я начала потихоньку расслабляться.

Он подбирался всё ближе и ближе. И вот, мы уже лежим рядом. Футболки на мне уже нет и шорты застряли где-то у колен.

Руки и губы мужчины везде. Я уже ни о чём не думаю. Только бы не останавливался! Он на миг застыл надо мной, расположившись между ног, потом очень медленно, осторожно вошёл. Пошевелился, давая мне возможность привыкнуть. Задвигался сначала медленно, потом быстрее, быстрее, быстрее! А потом, наступила такая мощная разрядка, что я, наверное, отключилась на миг. И, сама не заметила как, уснула крепким сном без сновидений.

Проснулась от того, что меня снова ласкают. Миша ненадолго отпустил меня в душ. А после, мы почти час занимались сексом. Я почувствовала, что жутко хочу есть. Жалобно попросила хоть корочку хлеба. Михаил рассмеялся:

— Пошли, позавтракаем.

Потекли дни нашего отпуска.

Миша, казалось, хотел меня постоянно. Мы много времени проводили вдвоём в каюте, пока вся компания развлекалась наверху.

Когда случалось проводить время со всеми, я практически всегда была в кругу Мишиных рук.

Гор ходил темнее тучи. Почти ни с кем не разговаривал. Его невеста почти всё время была одна. Пытаясь «сохранить лицо», она смеялась и болтала со всеми, но было видно, что поездка для девочки оказалась не самой приятной.

Однажды проснулась ночью. В каюте было душновато, захотелось пить. Я поднялась. Натянула Мишкину футболку на голое тело. Спали мы всегда голыми. Вышла в коридор. Побежала в кают-компанию. Там в баре, в холодильнике хранились вода и другие холодные напитки.

В полутьме прошла за стойку, налила полный стакан и с удовольствием всё выпила. Осторожно пошла обратно, стараясь не задеть мебель. не хотелось удариться в темноте.

Уже почти у выхода, кто-то крепко схватил меня, зажав сильной рукою рот.

Глава 54

Гор! Сразу поняла, что это он. Скорее всего, сидел один в темноте на диване. Я и не заметила.

Он прижимал меня к себе, и я, казалось, была такой хрупкой в его руках! Тонкая ткань футболки — ненадёжная защита от его, жадно прильнувшего ко мне, тела. Я вырывалась и пыталась отстраниться изо всех сил. Мычала через плотно прижатые к лицу пальцы.

— Тише, девочка! Тише! Не дёргайся. — горячо нашёптывал Гор мне прямо в ухо. Его губы уже начали путешествие по моей коже. Вдруг в кают-компанию влетел Миша. Он выдернул меня из рук Гора и отшвырнул на диван.

Мужчины кинулись друг на друга.

Они дрались молча, в темноте, яростно. Я поджала к груди ноги, обхватив себя руками. Слышались глухие звуки ударов, тяжёлое дыхание.

Наконец, всё закончилось, они затихли. Некоторое время ничего не происходило. Потом, Гор тихо произнёс:

— Она моя.

— Нет! — тоже не громко, но очень твёрдо, ответил Миша. — Моя!

— Мишка, друг! Я… люблю её. По-настоящему, понимаешь? — в шёпоте Гора было отчаяние.

— Я тоже люблю её! — таким же шёпотом говорил мой будущий муж — Как только увидел в первый раз, там, на аллее в колледже, сердце оторвалось и покатилось к её ногам. Топчись, девочка, сколько влезет, я твоё…

Боже ты мой, вот так, наверное, никому в любви не признавались!

Да и мне не признаются. Так, между собой разговаривают. Меня будто нет тут.

— Почему же ты тогда с ней не начал? — Гор словно цеплялся за надежду, что любовь друга — неправда и он уступит, если всё прояснить.

— Если бы она, хотя бы раз, в мою сторону посмотрела, я бы… Но её глаза только тебя высматривали. Зато теперь, она со мной. И я её не отдам. Ни за что!

Миша тяжело поднялся, прихрамывая, подошёл ко мне. Крепко взял за руку, стянул с дивана, потащил за собой.

Гор остался сидеть на полу кают-компании.

В каюте горел светильник. Я увидела лицо мужчины и судорожно вдохнула.

— Выдохни! Вон там аптечка, обработай.

Нашла аптечку, осторожно обработала лицо. Наклеила лейкопластырь на скулу. Сбитые костяшки пальцев просто смазала антисептиком. На голом торсе, Миша был в одних шортах, наливались синяки. Скорее всего, ударялся об мебель, когда катались с Гором по полу.

Все время, пока ухаживала за ним, Михаил пристально разглядывал меня. Когда закончила и отступила на шаг, спросил холодно, зло, требовательно:

— Что ты там делала?

Он был такой страшный, с этим разукрашенным в драке лицом, голос такой злющий. Я, некстати, вспомнила его «прибью» в день нашей помолвки, вспомнила как Гор жестоко лупил меня, ревнуя…

Сама не знаю, как заплакала. Просто поняла, что рыдаю взахлёб. От страха, скорее всего. И сказать ничего не могу, сквозь рёв свой.

Чувствую, Миша обнимает. По спине гладит, приговаривает:

— Тише, не плачь, малышка моя! Он, что больно тебе сделал? Ну скажи, почему плачешь? У тебя где-то болит?

Я отрицательно замотала головой. Чуть успокоилась, и, сквозь всхлипы, наконец, прорвалось объяснение:

— Я… пить… захотела… а там он… схватил… вырывалась… потом ты… дрались… у тебя… голос злой… — перемежались горькими рыданиями мои слова.

Миша уложил меня в постель и нежно приговаривая, чтобы я переслала плакать, гладил и гладил, обнимая.

Так и уснула в его ласковых руках.

А на завтраке в кают-компании наша троица вызвала живейший интерес.

Все переглядывались, не решаясь первыми задать вопрос. Миша и Гор были как два подбитых сокола. А у меня веки красные, припухшие.

Заканчивалась первая неделя отдыха.

Глава 55

Любопытным пришлось умерить аппетит. Попытку задавать вопросы Гор жёстко пресёк и всем осталось только строить догадки.

После завтрака вся компания перебралась на палубу.

Загорали, купались. Для купания яхту остановили, мы спустились на специальную плоскую платформу.

Купание в открытом океане — это что-то! Хотя все плавали как нормальные люди, а я — в спасательном круге. Иначе, Миша не разрешал спуститься в воду.

Они с Гором от купания отказались. Видимо, больно обоим. Лежали в шезлонгах. Вот под тем соусом, что он не в состоянии как следует проконтролировать мою безопасность, так как со мной плавать сейчас не может, и был поставлен ультиматум:

— Либо ты плаваешь в обнимку со спасательным кругом, либо лежишь и загораешь рядом со мной в шезлонге.

Естественно, я выбрала круг.

Миша, опасаясь моего плаксивого настроения, целый день держал меня в коллективе. Справедливо полагая, что так я лучше смогу развеяться.

После купания и вкусного обеда мы вернулись в каюту и легли спать. К ужину я вышла абсолютно восстановившись.

Настроение было просто прекрасным.

Вспоминала признания, которые подслушала ночью.

В этот вечер, я впервые вырядилась в платье. Точнее, одела сарафан, короткий, облегающий, на узких бретельках, цвета морской волны. Под ним было такого же цвета бельё, на ногах — удобные туфельки на довольно высоком каблуке. Волосы чуть подобрала спереди — заплела тонкую косичку от виска до виска ободочком, а сзади оставила свободно падающую гриву.

После ужина девицы заскучали, и было решено — устроить вечеринку. Зажгли фонари.

Через распахнутые окна кают-компании на палубу вырвалась электронная музыка. Оказывается, на яхте было соответствующее оборудование. И тот самый парень, который нам готовит и обслуживает, превратился в диджея.

Гор и Миша продолжали полулежать в шезлонгах, явно не собираясь двигаться.

А на меня накатила ностальгия.

Некоторое время ещё сидела и смотрела на танцующих, а потом, решительно поднялась и присоединилась к ним. Как когда-то в клубе, на тумбе, музыка подобралась к моему сердцу, сплелась с ним. Тело задвигалось в ритме ударов, и стала уходить в этом кипучем вихре: и боль от бездушия отца, и страх расставания с сыном, и растерянность перед новым вызовом судьбы. Всё плохое просто выплеснулось в движении и стало так легко!

Когда я устала, и упала отдохнуть рядом с Мишей, заметила, как сильно он потрясён.

— Если бы я уже не любил тебя, девочка, то влюбился бы сейчас. Ты сногсшибательно двигаешься!

К концу путешествия и Миша и Гор, успели восстановиться.

Глава 56

По возращению из путешествия на яхте, меня ждала катастрофа!!!

Михаил решил забрать меня с собой в Гонконг.

Поначалу всё шло прекрасно. Едва вернувшись, я потребовала отвезти меня к Волчонку. По дороге к дому, где жили мои самые дорогие, заехали в крупный торговый центр, я накупила подарков.

Малыш, под присмотром Надежды Матвеевны, играл во дворе с соседским мальчиком. У него уже появился первый друг тут! Я внимательно рассмотрела его, пока нас с отцом не заметили — вид у ребёнка здоровый, улыбка светлая, беззаботная!

Увидел, побежал ко мне раскинув ручки, как маленькие крылышки. Я подхватила сына под мышки, закружила.

Отец позволил переночевать у них, он был очень доволен развитием моих отношений с женихом. Всё шло по его плану.

Моё обучение в университете было организовано. Правда, на занятия прийдётся ездить из дому, что довольно далеко, неудобно и долго. Однако, проживание в студенческом кампусе или на съёмной квартире, поближе к месту учёбы, Михаил категорически запретил. Каждый день до своего отъезда он проводил со мной. Уровень близости в наших отношениях уже не был секретом ни для его семьи, ни для «моей».

Приближался день, когда Мише нужно было лететь в Гонконг.

Однажды, мы лежали, обнявшись, после близости. Миша лениво перебирал пальцами мои волосы и, вдруг, говорит:

— Ты поедешь со мной. Всё равно, тебе никогда не прийдётся работать. Зачем тебе этот университет? Зимой приедем на нашу свадьбу.

Он, я заметила, сильно нервничал, когда шла речь о моей учёбе. И я понимала, что причина не только желание не расставаться со мной. Основная причина — Гор. Надо же, чтобы он тоже учился в этом университете!

Момент, когда Миша сказал, что хочет увезти меня с собой, стал для меня ужасным потрясением!

Когда поняла, что мне грозит долгая разлука с сыном, я расплакалась. Горько, безнадёжно.

Миша ничего не понял поначалу. Почувствовал, что затряслась рядом, уткнувшись лицом в подушку. Приподнял меня за плечи, увидел, что рыдаю, напрягся…

Я же лихорадочно искала аргументы, пока эта мысль не укрепилась у него в мозгах.

— Миша, я тоже не хочу с тобой расставаться. Больше всего на свете хочу, чтобы ты не уезжал! Но я также хочу, чтобы с тобой было по-человечески. Не так как с Гором! — говорила быстро, горячо, пытаясь унять свой дурацкий плач.

Я понимала основную причину, по которой меня не хотели пускать в университет — ревность. Злилась, что не могу держать себя в руках, когда нужно собраться и убедить мужчину поступить по-моему.

— Хочу, чтобы ты гордился мною. Я и так не уверена в себе. Если ты оставишь меня без образования, я до конца жизни буду чувствовать себя хуже других женщин твоего круга. Прошу Миша! Я люблю тебя! Я хочу быть достойной тебя! Я так хочу быть счастливой! — я умоляла…

И Миша нехотя уступил.

Но до самого отъезда я тряслась от страха, что он передумает.

Наконец, он уехал.

Глава 57

Первый день в университете был потрясающий!

Стояла тёплая, солнечная погода. Я поднялась на рассвете, рано вышла из дому. Утренний воздух был удивительно свежим, вкусным!

Водитель уже ждал. Отец обещал купить мне машину. Уже в конце следующего месяца буду сдавать на права. А пока нанят водитель. Брат устроился в студенческом общежитии — кампусе. Ему не хочется рано вставать каждый день и тратить кучу времени на дорогу.

Чувствовала себя великолепно! Уверенно.

Во-первых, я была очень хорошо одета, во-вторых, честно говоря, я, реально красива.

Я шла по территории университета и чувствовала восхищенные взгляды, самые смелые (или наглые!) парни пытались подкатить.

Сейчас, совсем не страшно: у меня влиятельный отец, на одном курсе со мной учится крутой, уверенный в себе брат.

Когда пришла на лекцию и села, двое ребят едва не подрались за право сидеть рядом, но тут подошёл брат:

— Так, исчезли оба! Возле неё сяду я!

— Да что ты говоришь! А фейсом по тейблу?

Я быстренько останавливаю назревающую драку:

— Братик! Привет! Как устроился в кампусе? Это не честно, что папа тебе разрешил поселиться в общежитии! Я сегодня больше часа добиралась из дому.

И к нему сразу совсем другое отношение.

Брат позже рассказал мне, что половина парней набиваются к нему в друзья, только чтобы поближе подобраться ко мне.

Потекла моя студенческая жизнь. Она была удивительно счастливой.

У меня появились подружки Сара и Саманта. Теперь повсюду я ходила вдвоём с одной из них или втроём. Вокруг нас всегда крутились парни, готовые выполнить мелкие просьбы. Девочки подражали моим прическам. Я, как-то незаметно, становилась некоронованной королевой курса.

Постепенно, разобралась в местных подходах к жизни. Сара с Самантой здорово помогли в этом.

Все девушки, с первого по последний курс, знали каждого богатого парня в университете.

За этими беднягами велась настоящая охота. Они, со своей стороны, во всю пользовались положением и деньгами родителей. Надо сказать, что богатые девушки вели себя аналогично.

Я заметила, кучковались студенты тоже, в основном — по уровню доходов. Мало кто не учитывал материального положения тех, с кем предпочитал общаться.

Молодые мужчины, которые были не просто из богатых семей, но и сами уже занимались бизнесом — местная элита и предмет вожделения и обожания толпы студенток. А также, главный объект охоты для любой девицы в университете. Гор относился именно к таким.

Однажды мы с девочками переходили из корпуса в корпус между лекциями. Я шла посередине, держа Сару и Саманту под руки. За спиной кто-то из парней нёс мою сумку. Остальные ребята из нашей группы — тоже в зоне видимости.

Навстречу шёл Гор. Увидел меня, обрадовано улыбнулся, подошёл. Перегородил дорогу собой. Вижу, волнуется, даже жалко стало, говорит:

— Здравствуй! — я тоже поздоровалась — Может прогуляемся, кофе выпьем, поговорим?

— Нет! Пожалуйста, никогда не подходи ко мне! — я отказывалась решительно, совершенно не кокетничала.

У девчонок от такой моей крутизны чуть ли не обморок случился.

Они о таком приглашении этого мужчины только мечтать могут, а я — отказываюсь! Мужская половина, само собой, довольна. Гору тоже от их королевы — от ворот поворот, не только им, горемычным. Приятно быть с таким как он, так сказать, в одной лодке.

А я понимаю, малейшее неосторожное движение или просто сплетня о нас с Гором — и Миша увезёт меня от сына.

Глава 58

Иногда думаю — я, женщина, у которой оба её мужчины гонщики. Противоположности сходятся? Когда еду в университет на своей новенькой голубенькой машинке, редкий день обходиться без того, чтобы меня не обругали разными нехорошими словами.

Интересно, во всём мире обзывают, злятся на водителей машин, ползущих с очень небольшой скоростью? Но, я никак не могу ехать быстро!

А чуть что — хочется бросить руль и закрыть глаза. На занятиях с инструктором я так и делала пару тройку раз.

Один раз, мы едва не врезались в дерево на обочине, а второй — инструктор схватил руль и крутил его сам, поэтому мы не столкнулись с большой фурой. Ещё разок — просто в кювет съехали. К тому же, я в такие моменты громко визжала. Картина ещё та: на водительском месте едущей машины — орущая тонким высоким голосом девушка с закрытыми глазами и расставленными чуть в стороны руками с растопыренными пальцами. Может совпадение, но мне говорили, что когда инструктор со мной закончил, взял отпуск.

Если в детстве у меня не было даже велосипеда, а сейчас отец купил машину, то у меня в детстве всё равно не было велосипеда! Поэтому езжу критически медленно. Тем более теперь без инструктора. Я бы даже сказала — без никого. Быть моими пассажирами, как оказалось, люди этого не выдерживают. Больше одного раза никто категорически не соглашался садиться ко мне в машину.

Порою я даже забавлялась, приглашая подвезти, а потом наблюдая, как выкручиваются подружки, объясняя почему никак не могут поехать.

Но сейчас я лечу. Позвонила Надежда Матвеевна, сказала — Волчонок заболел. У него — температура высокая, кашель, насморк. Плачет, маму зовёт.

Я сорвалась с занятий и еду к ребёнку.

Уже три месяца вожу машину. Опыт небольшой, но ежедневный. Дорогу хорошо знаю.

Я, в последнее время, вообще, освоилась в этой жизни.

К хорошему быстро привыкаешь.

В доме отца мне ни в чём нет отказа. Правда, я ничего особо не прошу, но стоит намекнуть — получаю.

В институте, я как рыба в воде, и среди студентов, и среди преподавателей. Молодые люди заигрывают. Бывает, дарят цветы. Некоторые даже объясняются в любви. Девочки заискивают. Набиваются в подружки.

Есть досадное неудобство: Гор преследует меня, правда с уже какой-то безнадёжностью. Я стараюсь не давать ему даже малейшей надежды на продолжение отношений. Разговоры никакие не веду. Просто молчу на любые его обращения. Словно, нет его в этом мире для меня — пустое место.

От уговоров и объяснений в любви, он перешёл к злобным ругательствам и грубости, потом — к уговорам и извинениям.

Но, даже для всего этого, ему надо было очень постараться со мной увидеться, потому что я мастерски избегала любых контактов и встреч. Гору приходилось, буквально, выслеживать меня, чтобы сказать хоть слово.

Но — это так, издержки. В остальном, в университете мне всё это время было очень комфортно. Настолько, насколько может быть хорошо богатой, красивой девушке, которая не имеет проблем с обучаемостью.

Наконец, приехала! Влетела в дом. У Волчонка как раз был врач. Мальчик вырывался, плакал, не давал себя прослушать. Я кинулась к сыночку: успокоила, приласкала, обняла. Подняла мягкую рубашечку, подставляя доктору маленькую спинку.

К счастью, воспаления лёгких врач не услышал, но заболел малыш сильно.

После ухода врача, я отправила нашего водителя и охранника за прописанными лекарствами. Надежде Матвеевне, после подробного доклада, наказала прилечь отдохнуть, желательно даже поспать. А Палому попросила сварить куриный бульон.

Сама же села на кровать с Волчонком на руках и стала качать его, напевая песенки, как часто делала это в «доамериканский» период нашей с ним жизни.

Открылась дверь в детскую. Подумала, надо же как быстро принесли лекарства! Жаль малыш заснул, прийдётся будить, раскапризничается снова…

В комнату вошёл Гор.

Глава 59

Я смотрела на мужчину, не отрываясь.

Видела недоумение на его лице, которое медленно сменилось раздумьями, а потом, пришло озарение, но ещё окрашенное неверием!

Гор поднял на меня глаза…

— Я думал, у тебя кто-то появился… Решил, ты на свидание с лекций рванула…

Он сделал пару шагов в нашу сторону:

— Он… Это наш? Мой сын?

Я тоскливо думала: «что теперь будет?»

На вопросы Гора не отвечала. Разве не очевидно? А, может, попытаться соврать?

Но тут, вошла Надежда Матвеевна, в руках держала пакет с лекарствами. Наверное, не смогла уснуть, и как раз возвращалась в детскую, когда встретила охранника, который вернулся из аптеки:

— Ну надо же, как заболел сыночек твой, прямо перед самым днём рождения! А мы гостей пригласили. Майкла, с которым он первым подружился, и…

Наконец, она обратила внимание на постороннего мужчину в комнате и сказала растерянно:

— Здравствуйте, а Вы?..

— Это отец Волчонка, Надежда Матвеевна. Давайте дадим ребёнку лекарства, я уложу его, и потом поговорим.

Я видела, что пытаться врать не было уже смысла. После слов про день рождения в голове у Гора сработал калькулятор и теперь он не отрываясь смотрел на сына.

Надежда Матвеевна тоже стояла столбом, ошарашено разглядывая этот шикарный образец мужчины, пока я не спеша поила сына сиропом, потом снова укачивала, нежно напевая, потом осторожно укладывала в кровать.

Наконец, я шёпотом попросила женщину посидеть возле ребёнка, а сама пошла на выход, сделав Гору знак головой, чтобы шёл за мной.

В гостиной я устало села на диван, откинулась на спинку и прикрыла глаза. Ну решительно не понимала, что теперь делать.

Вдруг почувствовала прикосновение. Вскинулась. Гор сидел передо мной на коленях, положив руки на диван по обеим сторонам моих ног. Его лицо было почти на одном уровне с моим, так близко… Он заговорил горячо, искренне:

— Почему? Неужели настолько сильно тебя от меня воротило, что ты сбежала беременная в никуда? Да, конечно, был жесток с тобой поначалу, знаю! Но я ведь постарался всё исправить. Тебе же хорошо было со мной и зимой, и весной — тогда, когда мы сделали нашего ребёнка! Я видел это. Я люблю тебя, Маша. Всегда любил. С самого первого взгляда. Только, дурак, не понял, не поверил, что такое со мной может случиться. Боролся сам с собой, пока не проиграл. А потом стало поздно… Знаешь, что я пережил, когда думал, что нет тебя больше…Все эти годы видел тебя в своих снах. Ты нужна мне. Нужна! Я не могу без тебя. И я не отдам тебя Мишке. Особенно теперь, когда знаю, что у нас есть сын.

Вдруг, он схватил меня и прижал к себе, обнимая так крепко, что, показалось сейчас хрустнут рёбра, не вдохнуть.

Я не сопротивлялась, оглушённая произошедшим. Его слова скользили мимо… Я слышала, понимала…Но в голове бился птицей единственный вопрос: «Что мне теперь делать?»

Глава 60

Краем глаза заметила тень в проёме двери. Кажется, это охранник, или правильнее называть его водителем? Нет! Самое правильное надсмотрщик. Господи! Он же сейчас отцу сообщит, что я приехала к сыну без разрешения, да ещё и с мужчиной тут, прямо в гостиной, обнимаюсь!

Я задёргалась в руках Гора, вырываясь.

— Отпусти меня, немедленно! — мой голос звучал яростно и твёрдо.

Он нехотя разжал руки.

— Прошу тебя, Гор, уезжай сейчас же отсюда! Мы поговорим потом. Я должна подумать, пожалуйста! — скатилась я до мольбы.

Он посмотрел наверх, на лестницу, которая вела на второй этаж, к спальням, одна из которых, была отведена под детскую.

Я проследила его взгляд и торопливо заметила:

— Волчонок болен. Ему сейчас не до гостей. И стресс из-за знакомства с папой не нужен. Давай, подождём, пока он выздоровеет, и я вас познакомлю.

— Волчонок? — Гор удивлённо посмотрел на меня.

— Я назвала его Владимиром. Волчонок — прозвище. Ещё с тех времён, когда сосал грудь и у него прорезались первые зубки — кусался больно… Ну уходи уже, а!

— Ладно. — свежеобразовавшийся папаша явно нехотя двинулся к выходу. Я шла следом и с трудом сдерживалась, чтобы не упереться ладонями в его спину, и не начать пихать его, чтобы придать ускорение.

Наконец он ушёл, а я поднялась к Надежде Матвеевне.

Пришлось излагать ей краткую, приукрашенную и не совсем правдивую версию событий: расстались, но он не знал, что беременна; теперь у меня новые отношения, но любимый не знает о ребёнке; случайно встретились и привела папу увидеть сына.

— А где же он? — взволнованная Надежда Матвеевна даже руки держала у груди, крепко сжав в кулачки. Я заволновалась, как бы у неё не подскочило давление.

— Сын болен, поэтому более близкое знакомство отложили на потом. — мягко пояснила я.

Где-то в доме громко хлопнула дверь. Мы обе переглянулись и подхватились с места. Я посмотрела на сына. Спит кроха. Ротик приоткрыт, дышит сипло, похрапывает. Волосики влажные, слиплись на висках. Я положила руку ему на лобик — не горячий — похоже, температура падает. Тихонько попросила Надежду Матвеевну остаться возле больного, а сама пошла на разведку.

В гостиной, на том самом диване, на котором меньше часа назад я принимала объяснение в любви, сидел мой отец. Он смотрел на меня пристально и недобро.

— Рассказывай.

Я изложила ситуацию: Михаил и Святогор лучшие друзья; Вова — сын Гора; он собирается бороться за наши отношения.

Отец помолчал немного, а потом задал абсолютно неожиданный вопрос, по крайней мере, от него я такого не ждала:

— А чего хочешь ты?

Я задумалась. Конечно, мне было очень хорошо с Мишей во время нашего путешествия на яхте.

— Не знаю, поймёшь ли ты меня, папа… И Гор и Миша — красивые, успешные мужчины. Они, безусловно, мечта многих девушек. Но, понимаешь, я всегда мечтала о любви. Настоящей, как у бабушки с дедушкой. — я с сомнением посмотрела на отца: слушает ли, стоит ли продолжать?

Он внимательно смотрел на меня. Что ж попробую договорить.

— А это разве любовь? Они говорят, что любят, но путают желания, возможно сильные, и чувства. Я так думаю. Впрочем, точно не знаю. Говорят, и с первого взгляда любовь есть. Только это не про меня. Я думаю, мне нужно для начала узнать человека, понять хотя бы немного, чтобы он понравился. — я сделала паузу, набираясь сил для решительного заявления.

— Я не люблю ни одного их них, папа! Мне кажется, что комфортнее быть с Мишей. Гор был жесток со мной в самом начале нашего знакомства и я его побаиваюсь. Но с другой стороны, сейчас он очень мил, и является отцом моего драгоценного сыночка. Как было бы хорошо, если бы я просто училась в университете, как все! И не нужно было бы выбирать из них…

— А тебе выбирать и не нужно! — вскинулся отец.

Он решительно вышел из дома.

Я выглянула в окно, прижавшись лбом к стеклу: отец говорил по мобильному.

Глава 61

Меня увозили.

Увозили от короткой счастливой жизни богатой беззаботной студентки. Увозили от маленького сына. Увозили от, ставшей почти родной, Надежды Матвеевны.

Я сидела в машине отца и не хотела с ним даже разговаривать. Мы ехали в аэропорт. Я лечу в Гонконг, к жениху. Отец посадит меня в самолёт, а Миша встретит в аэропорту.

Все слёзы выплаканы, все слова сказаны.

Волчонок у Гора.

В тот злополучный день, после разговора по мобильному отец вернулся за мной и, даже не позволив подняться к сыну, увёз домой.

Меня заперли в комнате на три дня. Дурацкое решение. Зачем в комнате?

Слава богу, связи не лишили, поэтому я знала все новости.

Волчонку быстро становилось лучше. Он стремительно выздоравливал. Уже рвался гулять и решительно не понимал, почему мамы нет рядом. Как может день рождения пройти без мамочки? Зато, к нему на праздник пришёл папа! Ребёнок сидел у Гора на коленях, разговаривая со мной, и в этот момент был абсолютно счастлив! Кажется, мой малыш воспринял папу, как большой подарок от мамы.

Я умоляла отца позволить мне увидеться с сыном. Обещала всё, что захочет, пыталась торговаться, истерила. Безрезультатно. Родитель остался глухим и равнодушным ко всем моим просьбам и мольбам.

На следующий день Надежда Матвеевна позвонила и рассказала, что Гор забрал и перевёз их с Вовой в свой дом. Приехал с утра, распоряжался переездом властно, по-хозяйски.

— Уже перед самым нашим отъездом, — рассказывала Надежда Матвеевна — явился твой отец. Сухо и коротко поприветствовал Гора, потом сообщил мне перепуганной до чёртиков, что я могу поехать с мальчиком. Или могу, если захочу, остаться жить в доме. В любом случае, мне, мол, всегда можно вернуться и жить в этом доме. И, если прийдётся, разрешается вернуться как одной, так и с мальчишкой, если что. Сообщил, что водитель, он же охранник, и Палома остаются на этот случайв старом доме. И уехал.

Разговаривала по видеосвязи и с Волчонком. Сынишка подносил к экрану новые машинки по очереди, чтобы мама полюбовалась. Ему пока изменения нравились, тем более, новообретенный папа уделял ему много внимания.

Несколько раз и Гор говорил со мной. О любви, конечно: о своей ко мне. Только мне не до телячьих нежностей и романтических бредней было. Я злилась, что из-за его слежки, из-за его дурацкого появления, что закончилась моя счастливая, спокойная жизнь. Из-за него я не смогла быть с сыном даже в его день рождения!

А сейчас меня отправляли на другой материк.

Когда через три дня заточения в спальне, вошёл отец, чтобы сообщить об этом, сзади маячил мужчина с подносом, на котором было всё для укола успокоительного.

Я пыталась, честно пыталась всё уладить, оставить как есть, только бы не улетать… Казалось, что почти полгода вместе сблизили нас с отцом, что он хоть немного полюбил меня, что прислушается к уговорам и горячим мольбам… Иллюзии…

Мне всё таки вкололи успокоительное. Я и сейчас была под действием седативных. Отец не хотел проблем при перелёте.

И вот уже лечу. Успокоительные всё ещё действуют, я засыпаю…

Летела около шестнадцати часов. И выспалась и наплакалась и успокоилась: сын с Надеждой Матвеевной, она обещала, что не оставит его. Малыш с отцом. Насколько Гор полюбит сына, это другой вопрос, но, всё же, он ему не чужой. У моих родных есть всё необходимое и, если Гору малыш, всё таки, окажется не нужен без меня, Надежда Матвеевна сможет вернуться на прежнее место жительства. Эту страховку отец обеспечил.

Я попыталась настроиться на светлое будущее. Нужно, чтобы Миша принял моего сына или, хотя бы согласился, чтобы он жил с нами. Может тогда я смогу забрать его… Я старалась не отчаиваться. Может ещё всё наладиться.

Наконец, утомительный перелёт завершился. Ещё в самолёте стюардесса, (и где только находят таких идеальных девушек!), рассказала, что нас ожидает один из самых больших аэропортов мира, обслуживающий около 64 миллионов пассажиров в год. Она также рассказала, что находится он в Гонконге, на острове Чхеклапкок, восточнее столицы. И заверила пассажиров, что этот аэропорт считается одним из самых удобных из мировых, с простым расположением и информационной поддержкой.

Ну не знаю…

Аэропорт был действительно великолепен. Как люди могут создавать такие творения! Какие невероятные талантливые головы должны быть у создавших такое современное чудо, а сколько человеческих знаний и умений нужно… Я вертела головой, в восхищении рассматривая огромные сооружения и устройство аэропорта. Где-то меня ждёт Миша… Только я не вижу его. Вокруг так много людей… я прошла контроль и взяла багаж, и покатила чемодан вслед за толпой пассажиров, оглядываясь. Потом вернулась, но, кажется не совсем туда…

Устав бродить, села. Но долго сидеть не хотелось. Осточертело за время полёта.

И я решительно двинулась на выход.

Глава 62

Миша меня не встретил.

Я выходила, возвращалась, ждала, просила сделать объявление. Всё зря. На звонки он тоже не отвечал. Мелькнула мысль позвонить отцу, но я так злилась на него, что отбросила её.

Решила добираться к жениху сама. Как кстати я неплохо знаю китайский. Правда, позабылось немного…Но ничего, английский здесь тоже звучал часто.

Письмами мы с женихом не обменивались, как в старину, всё больше по видеосвязи, поэтому домашнего адреса у меня попросту не было. А вот адрес фирмы, к счастью, помнила. Документы у отца не раз видела с юридическим адресом.

Подъезжала к зданию в котором находилась фирма на такси. Какой этот Гонконг муравейник! Зелени нет. Дышать нечем. И люди, люди, люди… Машины, машины, машины… Пробки. Не хочу здесь жить.

Наконец, приехали, расплатилась, вышла. Здание — сплошной бетон, металл, стекло. В основном, стекло — окна, снизу доверху, сквозь которые ничего не видно. И всё это взлетает вверх, до самого неба. Нужно голову запрокинуть, чтобы верхние этажи увидеть. Оглянулась вокруг, снова вверх посмотрела — появилось стойкое ощущение, что я на дне огромной коробки.

Вошла в здание. В огромном вестибюле работают кондиционеры и очистители воздуха. Свежо.

Подошла к стойке, за которой сидели, надо думать, местные охранники и спросила Михаила, назвав его полное имя. Мне сообщили, что господин вице-президент отсутствует. Я подумала, что поехал в аэропорт.

Разминулись? Попросила разрешения подождать. Указали на мягкие диваны в вестибюле. Села, жду…

Рядом, на столике, лежали газеты и журналы. Прочла названия: газета «South China Morning Post», ого, толстая, страниц тридцать, наверное, а журнал «Hong Kong Magazine». Я взяла сначала газету. От нечего делать просмотрела от начала до конца. Оказалось, что почти на тридцати газетных листах были объявления о работе.

День клонился к вечеру. Миши всё не было. Служащие потянулись на выход. Сначала шли буйной плотной лавиной, на вид, одинаковые люди, словно клоны какие-то. Потом, поток уменьшился, и в конце, уже стали просачиваться через турникеты охраны по одному, и будто обрели лица. Вот, хорошенькая китаяночка с аккуратной стрижкой каре в строгом деловом костюме, торопиться, болтает с кем-то по мобильному. Я выхватываю фразы: «уже вышла», «скоро буду». Интересно, кто её ждёт? А вот пара мужчин разговаривают между собой. Что-то о продажах… Никак не закончат свой рабочий день. Здание опустело. По вестибюлю стала ездить местная уборщица на своей забавной поломоечной машине. Какая не пыльная работа!

Ко мне подошёл охранник и попросил на выход. Миша так и не пришёл. Я покатила чемодан к двери. Не спеша, пошла по улице, решая как быть. Денег у меня с собой не много. Нужно найти гостиницу или отель поскромнее и снять номер, а завтра вернусь на фирму. Появится же Миша на работе, в конце концов! Проясню с ним всё, а после буду принимать окончательные решения. Я побрела вдоль улицы, высматривая отели. По дороге попался прилавок с уличной едой. Купила себе что-то, типа пирожков, с яичным желтком и рыбные шарики.

Отели, которые попадались на пути, были слишком шикарными и я не решалась войти.

А между тем, темнело и город загорался разноцветными огнями. Всё вокруг преобразовывалось, становилось волшебным, сказочным, нереальным, я бы сказала космическим, потому что огни ломанными линиями взлетали по зданиям в темное ночное небо…

Наконец, очередной отель не вызвал у меня чувства, что он мне не по карману, и я вошла.

Номер, который я сняла, был изумительно невероятно крошечный. Меньше десяти метров всё вместе: и спальня, и прихожая и совмещённый санузел с душем. Последняя комнатка была настолько крошечной, что принимала душ я сидя на унитазе. А раковина была размером с мисочку. Мне девушка на ресепшен (это административная стойка, которую можно увидеть в любом отеле) позже рассказала, что большинство китайцев в Гонконге живут в таких квартирах всю жизнь.

Я маленькая, но мне тесно!

Выспалась и отдохнула я в этой коробочке отлично.

С утра снова пошла на фирму. Поплутала немного, был момент, даже запаниковала, что потерялась совсем, но, слава Богу, обошлось.

Прежний охранник сообщил, что Михаил по-прежнему не появился и я, поторчав на диване пару часов, ушла. Решила, наведаюсь позже.

Я строила разные предположения, почему мы с Мишей до сих пор не встретились и сама же отметала их, рассмотрев со всех сторон. Было несколько пропущенных от отца, но я не брала трубку. Сын у Гора…До меня лапы родителя тут не дотянутся. Что он теперь мне сделает? Слышать его не хочу!

Прошло пять дней. Я ежедневно наведывалась на фирму — Миши всё не было. Деньги таяли.

В гостинице у меня появилась подружка — девушка на ресепшен. Сначала я спрашивала у неё разные мелочи, потом как-то разговорились. Мой китайский был не то чтобы идеальный, но достаточный для нормального общения. Ей не очень — то можно было болтать на работе и она украдкой оглядывалась, когда мы разговаривали. Хотя вокруг было полно камер, но это её почему-то не волновало.

Однажды к стойке подошли испанские туристы и я помогла Цзян объяснить им условия проживания на испанском, конечно. Позже, аналогичная ситуация была и с японскими туристами. Сама Цзян, кроме китайского, знала только английский. Она поразилась тому, как я перехожу с одного языка на другой.

Ура! Какая Маша умница! Устроилась на работу!

Теперь мы с Цзян почти не виделись. Потому что сменяли друг друга за стойкой. Это она помогла мне получить это место. Я была сердечно благодарна этой милой девушке.

Теперь, я больше не опасалась остаться голодной и выброшенной на улицу, когда закончатся деньги. И время от времени продолжала наведываться на фирму, надеясь на встречу с Мишей.

Глава 63

Я решила, что с меня хватит! Нужно было давно догадаться, что раз Миша меня не встретил и больше месяца не появляется, когда я прихожу к нему на фирму, значит — это конец нашим отношениям.

И на что я рассчитывала, дурочка? На любовь, ни смотря ни на что? На то, что сыночка, как своего, примет, если любит меня? Только вот, ключевые слова: «если» и «любит».

Только, что за странный способ показать мне своё возмущение? Ну выйди, скажи, что думаешь, прямо в глаза! Наверное, такое изощрённое издевательство придумал… Ходи, мол, унижайся, спрашивай, жди меня. А потом, уходи ни чем, после долгих часов, проведённых в вестибюле на диване под насмешливым взглядом охранников.

Больше ноги моей не будет ни в этой фирме, ни даже на этой улице!

Мобильный я психанула и вышвырнула после настойчивых вызовов отца ещё в первые дни. Потом пожалела, конечно…

А Надежде Матвеевне всё таки звонила по ночам (по их времени), набирала с планшета Цзян. Она показывала мне спящего сына, поворачивая камеру к кроватке, рассказывала как им живётся. Женщина была очень довольна Гором. Он проводил много времени с мальчиком. Я строго настрого запретила рассказывать о моих звонках кому бы то ни было. И с Волчонком поэтому не общалась. Смотрела на спящего ангелочка своего, но не решалась на разговоры. Он проболтается обо мне Гору или ещё кому-нибудь, малыш совсем. А я не хотела сейчас возвращаться и снова быть пешкой в жадных руках отца или разменной монетой в его бизнес играх. А с сыном нужно было время что-то придумать. Может стану на ноги, обустроюсь и украду их с Надеждой Матвеевной! Ну или что-нибудь поумнее придумаю…

Шли дни… Работа на ресепшен в отеле мне безумно нравилась. Я улучшала или оттачивала знание всех своих языков. Лучше всех пошёл «на поправку» китайский. Хуже всех — арабский. Последний, оказывается, у меня был совсем плох. Господин Акрам совсем прожил на станции всего год и не очень стремился к возне с девочкой. Но, всё же, включился в негласное соревнование, кто лучше обучит девчонку своему языку, и занимался, скорее не желая проигрывать, чем с испытывая удовольствие от общения со мной. Я искренне полагала, что знаю достаточно, чтобы понимать, но выяснила, что ошибалась.

И всё, что я впомнила — приветствие, с которым и обратилась к двум прибывшим арабам:

— Ас саляму алейкума! — что означало «мир вам обоим».

— Ас саляму алейки! — ответили, оглядывая меня заинтересованно, что означало «мир тебе».

Тут, как раз, пришла Цзян и я быстренько передала ей гостей. Дальше, привычная на ресепшен, вежливая беседа потекла на английском.

Моя же рабочая смена закончилась. Сначала раздумывала, чем бы заняться, а потом осталась в номере и завалилась спать.

Смены у нас были разные: и по суткам, и только днём. Менеджер всегда оставлял днём за стойкой двух девушек, а ночью дежурила только одна. Нас было пятеро, и выходили мы по графику. У меня полтора дня выходных впереди, успею и выспаться, и нагуляться. А следующая смена вместе с Цзян, ура!

Есть особая прелесть жить там, где работаешь. На дорогу ничего не тратишь: ни времени, ни денег. Но есть огромнючий минус: начальство тебя всегда находит, когда случается необходимость срочно кого-то подменить.

Вот, сегодня как раз такой случай. Кипиш грандиозный — прибытие хозяина.

По моему даже дорогу вокруг отеля помыли. Меня решили выставить вне смены. Вместе со мной определили встречать хозяина не Цзян, а самую, на взгляд шефа, хорошенькую из четверых китаяночек, которые работают со мной на ресепшен, по имени Джу. Я её терпеть не могла. Смотрела на меня почему-то свысока и противно кривила губы. Тоже мне, императрица китайская! Но, если честно, действительно красивая, зараза!

И вот все как солдаты, на своих местах, при полном параде. Подъехала машина. Ой, как бы шеф перед хозяином сейчас в обморок не хлопнулся, глазки прямо подкатываются, на лбу пот выступил, вытирает платочком…

Открылась дверь, вошёл.

Глава 64

Как же он красив! Высок, подтянут.

Я подумала отстранённо, что наверное, регулярно бывает в этих крутых фитнес-клубах. Фигура просто идеальная: широкие плечи накачаны, зад маленький. Идёт легко. А лицо! Высокие скулы, большие глаза с характерным разрезом, красивые губы. Немного жёсткий подборок, да и выражение лица слишком холодное и высокомерное. Но уверена, что эти, казалось бы, недостатки делали его ещё притягательнее для женского пола.

Цзян говорила, что господин Вейюан очень строгий и лучше ему на глаза не попадаться и не дай бог вызвать его неудовольствие. Не посмотрит, что девушка!

Вообще страшилок про хозяина рассказывали много. Я представляла его эдаким злобным старым жадным троллем.

Прямо сейчас, стоя за стойкой, мы с Джу, вытянулись и опустили глазки.

— Почему на ресепшен не китаянка? — услышала я вопрос.

Менеджер что-то, дрожа, пытался ответить, в его голосе звучали оправдывающиеся носки. Я поражалась. Наш важный, солидный, всегда такой уверенный в себе, начальник, сейчас выглядел жалким.

— Это Китай! — перебил его хозяин — и встречать гостей отеля должны китаянки.

Голос господина Вейюана звучал холодно и бескомпромиссно. И я поняла, что прямо сейчас, теряю работу.

И тут, в отель вошла большая группа японских туристов.

Это были мои клиенты, и я, несмотря на неблагоприятную обстановку, приступила к, пока ещё, своим обязанностям.

За то время, пока работаю в отеле, я поняла, что гости из страны восходящего солнца ценят высокий уровень комфорта от мест размещения. При этом, они хотят, чтобы получаемое соответствовало цене, и не следовало принципу — чем дешевле, тем лучше. Кроме того, японские туристы весьма чувствительны к вопросам безопасности и санитарии, поэтому я вела их приём гостей в соответствующем ключе.

Зная, что эти люди специфичны с точки зрения особенностей питания, а также то, что японские туристы, в особенности женщины, любят делать покупки, я советовала, попутно, соответствующие кафе и рестораны. Кроме того, учитывая, что у японцев есть национальный обычай — из поездки они должны привести много подарков для родственников, соседей, сослуживцев, рассказывала о возможных местах для удачного шоппинга, где они смогут приобрести такие сувениры, которые можно использовать в повседневной жизни, лёгкие, просто упаковывающиеся и не ломающиеся.

Проблема языкового барьера, как таковая не существовала — японский мой был даже лучше китайского. Предложения по размещению в отеле я делала по разумно установленным и чётко обозначенным ценам. Попутно поясняя, что служащие нашего отеля могут помочь с решением вопросов, связанных с упаковкой и вывозом сувениров.

Зная, что японские туристы чрезвычайно любознательны и при совершении путешествий стремятся как можно больше увидеть и услышать, я рассказывала им о Гонконге, вплетая свой рассказ в оформление проживания. Сообщила, что отель может предоставить им услуги гидов-переводчиков и туристические буклеты на японском языке. Кстати, иногда в свои выходные я тоже подрабатывала гидом переводчиком. Сначала сама сходила на экскурсию, примазавшись к одной из групп. Потом порылась в интернете. И с удовольствием бралась за эту работу, когда был наплыв и имелись свободные заказы.

Едва закончила с японцами, появились англичане, потом испанцы, потом французы. Я переходила с одного языка на другой, вела себя соответствуя требованиям менталитета гостей, словно актриса слегка меняя поведение. Предлагала те или иные услуги отеля и информацию исходя из особенностей и национальности гостей. Вишенкой на торте стали проходящие мимо арабы, с которыми я скромно поздоровалась:

— Ас саляму алейкума!

— Ас саляму алейки! — эхом ответили они, проходя мимо.

Наконец, вестибюль отеля на некоторое время опустел. Я оглянулась, оказывается все это время господин Вейюан, не отрываясь, наблюдал за нашей работой.

Заметив, что я смотрю на него, не торопясь, подошёл. Вблизи он казался ещё более пугающим. Аура подавляла. Я не поднимаяглаз, смотрела на носки его шикарных туфель.

— Откуда Вы знаете столько языков?

Я молчала. Что ему про горную научную станцию рассказывать, где годами в уединении работали учёные разных стран и развлекались, наперегонки обучая способного ребёнка своему языку?

Он недовольно засопел, не получив ответа. Его рука поднялась. Два длинных сильных пальца коснулись моего подбородка, приподнимая. Я посмотрела ему в глаза. На его лице мелькнула какая-то эмоция. Он резко убрал руку и, кивнув менеджеру, отправился на дальнейший обход отеля.

Когда начальство удалилось на достаточное расстояние, милая улыбка Джу тут же превратилась в презрительную. Скривившись она выдала:

— Можешь паковать вещички. Хозяин ясно сказал, что гостей Китая должны встречать китаянки.

Её красивое личико искажала такая неприятная гримаса, что я подумала: «вот так работает зависть — самое красивое делает уродливым».

Глава 65

Я отработала свою смену, а сообщить об увольнении так и не пришли. Может всё обойдётся?

Вернулась в свой шестиметровый номер.

В первое время такое сжатое пространство угнетало меня. Со временем, привыкла. Приходила сюда только спать.

У входа на крючках висело несколько плечиков с запасной формой отеля и пара простеньких, похожих на детские, летних платья. В углу под вешалкой стоит огромный зонт. Летом здесь жарища и частенько бывают дожди с грозами.

Я приехала зимой в лёгком тонком пуховике и джинсах. Сейчас лето и они были упакованы в чемодане под постелью. Все остальные шикарные вещи лежат в моём чемодане с колёсиками нетронутые. Кроме нижнего белья я ничего даже не доставала.

А милые платьица, что висят у входа на плечиках, купила уже здесь, вместе с Цзян. Мы с ней частенько гуляли вместе.

Это сейчас я иногда сама сопровождаю туристов из отеля к Большому Будде. А в первый раз мы ездили на остров Лантау с Цзян.

Сначала мы ехали на метро. Вагоны в метро Гонконга просторные, широкие, много места внутри, сиденья, правда, узенькие, но удобные. Потом, передвигались на канатной дороге — виды оттуда просто захватывающие!

Большой Будда — это высоченная статуя на возвышенности острова Лантау. Лицо его покрыто тонким слоем золота. Сидит Будда в позе медитации. Правая рука поднята, рассеивая страх и обеспечивая защиту, а его левая рука расслаблено лежит на ноге, исполняя желания. Все статуи Будды в мире развёрнуты лицом к югу и только наш Гонконгский Будда сидит лицом к северу, как бы благословляя Гонконг и материковый Китай. Вход внутрь платный, Цзян рассказала, что там три зала. Когда-нибудь, снова побываю там и схожу в эти залы… А тогда мы спустились по длинной лестнице вниз, на площадь, и посетили столетний монастырь Поулиньсим. А потом махнули на пляж.

Мне стало нравиться в Гонконге. Я наладила свою жизнь здесь. Появилась сердечная подруга. Жаль, если всё таки уволят.

Посмотрела на часы — как раз пришло время связи с Надеждой Матвеевной. Я набрала номер, который выучила наизусть ещё в университете, чтобы иметь возможность тайком почаще ей звонить с разных мест.

После нескольких гудков на экране появилось… лицо Гора.

Я настолько не ожидала этого, что моментально отключилась. Растерянно смотрела перед собой, пытаясь сообразить, что теперь делать. Раздался звонок. Ответный… Я быстренько выключила планшет.

Подхватилась и побежала к Цзян. Отдала ей технику. Проинструктировала включить как можно позже и, если будут звонки, и вопросы обо мне, сказать, что нашла этот планшет на лавочке в парке.

На следующий день, на нашей общей смене, когда не было клиентов, Цзян с восторгом и придыханием рассказывала мне, что звонил очень красивый и невероятно грустный мужчина. Сказал, что ищет любовь всей своей жизни.

Китаяночка явно прониклась сочувствием, но меня не заложила.

Я видела её искреннее недоумение. Как можно скрываться от такого сказочного прекрасного принца?

Мы уже стали очень близки с Цзян. Многим стали делиться. И я рассказала ей, что этот принц взял меня силой. Дважды больно и унизительно лупил по заднице, когда приревновал. Но на девушку это совершенно и абсолютно не произвело впечатления. Казалось ей даже понравилось такое поведение парня. И я вдруг, подумала: «а действительно, что я зациклилась на этих двух эпизодах?».

После разговора с Цзян я снова и снова возвращалась мыслями к Гору, и словно постепенно начинала видеть всё, что с ним связано, под другим углом.

Глава 65 (продолжение)

Мне передали прийти в кабинет менеджера. Ну вот и всё… Недавно пересчитывала деньги. На первое время, если что, хватит. Интересно, а мне выплатят хоть какое-то пособие? Или заплатят по факту только за то, что отработала?

Постучалась, осторожно нешироко приоткрыла дверь и скользнула в кабинет. Поздоровалась, слегка поклонившись, не поднимая глаз:

— Нин хао!

Вот такая я скромняшечка! Не выгоняйте меня, пожалуйста!

Услышав ответное приветствие, удивлённо подняла лицо. В кресле менеджера сидел господин Вейюан.

— Госпожа Мари, я по-прежнему остаюсь при мнении, что гостей должны встречать китаянки. Поэтому, Вам прийдётся оставить место на ресепшен. — голос хозяина спокойный, уверенный, властный.

Надо же, гад! Разрушает мою, с таким трудом налаженную, жизнь, с абсолютно спокойным, равнодушным видом! Но я надеюсь получить рекомендации. Поэтому старательно сдерживаюсь от желания высказать всё, что я думаю о его мнении. Но таки понимаю, что могу не удержаться и, от греха подальше, решаю драпать из кабинета.

Разворачиваюсь и слышу:

— Я предлагаю Вам работу моим помощником и синхронным переводчиком. Сами понимаете, гостиничный бизнес тесно связан с иностранцами и Ваше знание языков делает Вас невероятно ценным кадром. Ваша зарплата будет в несколько раз выше чем сейчас. Кроме того, компания предоставит Вам квартиру. Небольшую, но много комфортабельнее номера, который Вы занимаете в этом отеле. Также Вам приобретут одежду для сопровождения. Сами понимаете, что по ходу работы, Вам прийдётся посещать вместе со мной приёмы и собрания на самом высоком уровне. — он ещё долго рассказывал мне все преимущества новой должности.

А я смотрела на него и просчитывала все варианты. Надо же с какой высокомерной миной делает это предложение. Будто царской милостью одаривает.

— Прошу дать мне время подумать. — тихо произнесла я.

Он даже невозмутимость свою потерял. Что? Думал, в ладошки буду хлопать, и, по-европейски, на шею брошусь от счастья?

— У Вас есть время до завтра. Жду Вас в девять. В том кабинете.

Я ушла, тихонько прикрыв за собой дверь, чтобы не хлопнула. Потому что, очень хотелось грохнуть ею изо всей силы!

Всю ночь я думала как лучше поступить. Уснула только под утро. Когда проснулась, было без пятнадцать девять!

За пять минут привела себя в относительный порядок нацепила форму и побежала в кабинет менеджера. Влетела ровно в девять. Стою. Дышу. Господин Вейюан терпеливо ждёт.

— У меня есть дополнительные условия, — наконец, произношу я.

Он невозмутимо ждёт продолжения.

— Прошу заключить со мной контракт на год. В этом контракте пропишите запрет на любой интим. Даже намёк на него с Вашей стороны, автоматически означает прекращение моих обязательств и выплаты Вашей компанией компенсации в размере моего годового дохода. Я хочу быть уверена, что как женщина, не интересую Вас и буду Вас сопровождать только в качестве помощника со знанием иностранных языков.

По-моему у него язык отнялся.

— Наверное, Вам надо подумать…

Я стала пятиться к двери.

— Хорошо. — он вернул на лицо непроницаемое выражение.

Глава 66

Предоставленная компанией квартира была почти в три раза больше номера. Метров пятнадцать квадратных естественно. Но, по сравнению с шестью, чувствовался простор!

Работа была не пыльная.

Я в строгом закрытом костюме тенью следовала за хозяином и переводила вполголоса всё, что слышала. Рабочее время было ненормированным, но меня заранее предупреждали о часах работы и свободного времени тоже было достаточно.

Я открыла счёт в банке и стала копить как Скрудж Мак Дак. Этот жадный, но добрый утёнок из мультфильма был мне глубоко симпатичен.

Через месяц рискнула набрать Надежду Матвеевну. Ноутбук выклянчила у шефа за счёт компании, как необходимый для моей работы. Якобы быть в курсе всех событий, для подготовки к встречам с иностранцами, и… не помню, что ещё лепетала, но ноут получила практически по первой просьбе.

На экране появилось взволнованное лицо Надежды Матвеевны:

— Машенька! Как ты нас напугала! Не волнуйся, он больше не ответит на звонок. Только я буду. Как ты? Здорова?

Мы проговорили больше часа. Я рассказала, что у меня всё хорошо. Что работаю переводчиком в солидной компании. Коплю деньги. Она показала мне сыночка. Малыш сладко спал. Выглядел чудесно! Как же я соскучилась.

Между делом Надежда Матвеевна сообщила, что Гор окончил университет и сейчас занят бизнесом. Но малышу он уделяет много времени и сын у него в жизни, безусловно, на первом месте. Словно, душу мёдом намазали, так приятно было слышать, что у моего сыночка появился любящий отец.

Я обещала звонить не реже раза в неделю. Договорившись о следующем звонке, мы попрощались.

После разговора с Надеждой Матвеевной у меня словно крылья выросли. На работу просто летела, чувствуя себя удивительно легко. Люди казались такими хорошими, мне хотелось улыбаться и обнимать весь мир.

Господин Вейюан моего хорошего настроения не разделял. Был раздражён и резок больше обычного.

— Что с Вами сегодня, госпожа Мари? Вы прямо светитесь вся. — раздражённо спросил он.

Но я сегодня не склонна была анализировать нюансы настроения шефа, поэтому просто ответила:

— Сегодня я удивительно счастлива.

— И можно поинтересоваться, что стало причиной такого светлого чувства? — его раздражение росло.

— Вчера я видела своего самого дорого и самого любимого человека на земле! Я не видела его целый месяц и очень скучала. — мягко пояснила я.

— Вот как? Вчера у вас было свидание? — его губы презрительно кривились, когда он задавал этот вопрос. С чего бы? Ему не всё равно?

— Нет… — с печальной улыбкой ответила я — Просто видела его. Он меня — нет. Мы не разговаривали. Просто, он хорошо выглядит, у него всё в порядке. И я очень счастлива от этого.

Дальше переключилась на рабочий настрой, спросив о планах на сегодня.

Шеф посмотрел на меня с некоторой долей удивления, но дальше расспрашивать не стал.

Потекли рабочие будни.

В один прекрасный день я прилично огребла. Не смогла удовлетворить господина Вейюана своим переводом с французского. Отвлеклась немного, недослушала, не услышала…

Думала — убьёт. Взглядом. Потом сообщил, что лишит меня части зарплаты. Вот тут я пошла в бой. Скрудж в моей душе зашевелился…

— Господин Вейюан…Мой французский не настолько хорош. И я Вас предупреждала!

— Что-то я не помню такого! Из-за Вас я потерял выгодный контракт!

— Да что же Вы за бизнесмен такой, если теряете контракт из-за пары неуслышанных слов Вашим помощником!

— Очень важных слов!

— Не слишком ли Ваш бизнес зависит от моих ушей!

С каждой фразой наши лица становились всё ближе и ближе друг к другу и орали мы всё громче и громче…

И вдруг, я опомнилась и рассмеялась. Я смеялась и смеялась. Смех рассыпался звоном колокольчиков по кабинету, плескался в моих глазах…Давно мне не было так весело. Вся ситуация показалась такой нелепой. Надо же, выдержанный, уравновешенный господин, хозяин и так себя ведёт…. Всё ещё улыбаясь я укоризненно посмотрела на него.

— Прости меня, Маша! — он уже тоже улыбался немного виновато, — я действительно сам упустил контракт, и пытался свалить на Вас часть вины.

С этого случая наши взаимоотношения стали более тёплыми, я бы сказала дружескими.

Глава 67

Однажды шеф предупредил, что вечером мы идём на светский раут. Форма одежды вечерняя. Обязательно предварительное посещение салона красоты.

Я выполнила все рекомендации. И сейчас вышла к ожидающему меня в машине шефу при полном параде, так сказать.

Господин Вейюан галантно вышел из машины и открыл мне дверцу. Он вообще, в последнее время был весьма предупредительным. Одно удовольствие работать с таким шефом.

Мы поехали к причалу. Оказывается закрытая бизнес вечеринка была на огромной многоэтажной яхте.

Небольшой белый кораблик, на котором мне случилось провести две недели с Мишей, в компании Драконов и их дам, был просто крошечной лодочкой по сравнению с этим огромным судном.

Мы поднялись по трапу. Я шла с шефом, на пол шага позади него и оглядывалась вокруг.

Широкая палуба была залита огнями. Тут и там стояли группами удобные шезлонги, окружая небольшие фигурные столики. В глубине, небольшой оркестр играл живую музыку. Вокруг бродили солидные мужчины и женщины в вечерних платьях, пересекаясь, приветствуя друг друга, и снова двигаясь дальше. Мелькали с подносами, на которых стройными рядами стояли бокалы с разноцветными напитками, подтянутые красивые юноши в строгих чёрных костюмах. Огни переливались в украшениях дам, отражались от гладких стеклянных поверхностей столиков, мерцали на выпуклых боках бокалов с напитками, добавляя сказочного мерцания этому волшебному вечеру на море.

Вдруг, совершенно неожиданно, среди гостей я увидела Мишу. Он разговаривал с каким то представительным китайцем. Я споткнулась и замерла, не решаясь сделать следующий шаг.

Шеф покровительственно взял мою руку и положил на сгиб своего локтя, он решил, что я в шоке от того, в какое шикарное общество попала:

— Не волнуйся. Просто держись рядом. Ты прекрасна сегодня, словно…

Ему не дали договорить. Да… не мог знать шеф почему я заволновалась. Думал, я среди этих толстосумов растерялась от благоговения.

— Маша?!

Миша уже шёл к нам широкими, решительными шагами. Шеф не договорил комплимент (а жаль, меня таким не баловали, хотелось бы послушать) и удивлённо повернулся к Михаилу.

— Здравствуй, Миша. — я вежливо, но холодно улыбалась.

— Машенька, ты где пропала? Мы ищем тебя уже почти год! Почему ты сбежала?

Что? Я сбежала? У него хватает наглости говорить, что я сбежала? Зачем? Перед кем оправдывается? Опять какие-то их игры? Не хочу больше в них участвовать!

— Знакомься, Миша, это мой жених господин Вейюан. А это — мой бывший жених Михаил. — нелепо представила я растерявшихся мужчин.

Особенно в шоке был свеженазначенный жених. Если бы не нервничала так сильно, наверное, со смеху умерла бы. На лице нашего господина «сфинкса» нечасто увидишь такое растерянное выражение.

Миша тоже мялся на месте, скорее всего, не зная как продолжить беседу. Его глаза потемнели. На господина Вейюана недобро так смотрит. Ничего, пусть смотрит! Кандидатура достойная. Красавчик! Только бы шеф сейчас не завалил всю игру опровержением.

Вдруг сзади послышался изумлённый вздох.

— Сынок, ты пришёл с невестой?

О господи! Ситуация стала выходить из-под контроля…

Шеф резко обернулся, и я с ним.

— Отец. Мама.

Ещё довольно молодой мужчина и женщина рядом с ним изумлённо и очень внимательно разглядывали меня.

— Позвольте представить Вам моего помощника — Марию.

Мимо пробегал парнишка с подносом и я ухватила бокал. Мне срочно нужно сделать пару глотков.

Напиток ожёг горло, но всё перестало казаться таким уж страшным.

Я мило улыбнулась паре:

— Ваш сын прекрасный человек. Он нашёл меня на ресепшен в своём отеле и пригласил в личные помощники. Теперь мы практически не расстаёмся и многие важные решения он принимает только после разговора со мной.

Вот и не соврала же!

Сзади послышался судорожный вздох Миши.

Я чуточку оглянулась. Он уже уходил, я увидела только широкую спину, обтянутую тканью тёмно-серого костюма.

Так…Одна проблема решена. Теперь вторая…

Глава 67 (продолжение)

Вторая проблема оказалась намного сложнее.

Господин Вейюан, вероятно по каким то своим соображениям неожиданно поддержал мою ложь. И она покатилась комом. Уже через час я была представлена куче людей, которые оказались родственниками, друзьями и знакомыми семьи. Я начинала чувствовать себя по глупости попавшей в паутину мухой, которая, дёргаясь всё сильнее, увязает и запутывается в липких нитях.

Я жалобно поглядывала на шефа, но у того словно стёрли все эмоции с лица. На меня сыпались вопросы, осторожные, не слишком прямые, но всё же явные попытки разузнать обо мне побольше явно читались на лицах всех родственников и знакомых, которым меня представили как невесту. Прозвучал даже вопрос о дате свадьбы…

Обратно мы ехали молча в машине.

Я приходила в себя, а шеф, наверное, набирался сил, чтобы не придушить меня.

Наконец, приехали и я с облегчением выскользнула из машины, едва она остановилась. Господин Вейюан быстро вышел следом и пошёл за мной до дверей квартиры. Я повернула ключ и обернулась, чтобы попрощаться.

Мои губы накрыли мужские: твёрдые и властные. Меня не просто целовали, меня брали в плен. Длинные сильные пальцы нежно освободили волосы из причёски и теперь зарывались в них на затылке одновременно нежно массируя и нажимая на какие-то точки от которых внутри всё млело от удовольствия, я открывалась и подчинялась поцелую, мурлыкая как кошка. Медленно и незаметно, лаская шеф завёл меня в квартиру и начал раздевать. Каждый миллиметр открывающейся кожи был обласкан губами, пальцы гладили и мяли тело искусно играя на нем и вырывая из моего горла длинные стоны удовольствия.

Я совершенно не пила алкоголь, и несколько бокалов сегодня, наверное, сняли все оковы приличия. Под умелыми ласками я извивалась и загоралась огнём. Почувствовала себя какой-то другой, свободной и бессовестной, без тормозов, как сказала бы Галочка. Я обнимали и целовала в ответ, повторяя за мужчиной его ласки…

Утром проснулась от запаха кофе.

Оторвала от подушки взъерошенную лохматую голову и посмотрела на вошедшего мужчину. Он был обнажён, только на бёдрах тонкой полоской белело полотенце. В руках он держал чашечку кофе.

Я смотрела на него пытаясь включить мозги или эмоции.

Он тоже смотрел, пристально, не улыбаясь.

Потом подошёл, сел на кровать и молча протянул кофе.

Я так же молча взяла и начала пить маленькими глотками.

В голове немного прояснилось.

— Доброе утро! — несмело и чуть хрипла поздоровалась я.

Шеф не ответил. Молча взял из рук чашку и поставил на столик.

Потом, так же не отрывая от меня взгляда аккуратно поправил прядь волос, упавшую мне на глаза. Вдруг рука, которая поправляла мои волосы, переместилась на затылок и резко притянула меня к нему. Он снова присосался к моему рту, второй рукой грубо лаская грудь. Все ощущения были не только приятны, но и болезненны. К тому же, мне хотелось в туалет, но он не выпускал меня. Мужчина был потрясающим, но на этот раз удовольствие которое он дарил, шло в комплекте с изощрённо причиняемой болью. Когда меня после длительного секса, наконец, отпустили привести себя в порядок, обмывая в душе своё ноющее тело, я со всей ясностью поняла, что сегодня — это было наказание!

Когда вернулась в комнату, она была пуста. Ни слова объяснения так и не было сказано….

Глава 68

Два выходных дня пролетели в постоянных тяжёлых раздумьях.

Как себя дальше вести я не знала. Может уволиться? Найти другую работу? Или, сначала найти работу, а потом уволиться….

Я чувствовала, что новые отношения с господином Вейюаном могут стать очень опасными. Слишком сладкими и необыкновенными были его ласки. Он был невероятно умелым любовником. Даже сейчас, когда тело неприятно ныло от утреннего секса с ним, воспоминания рождали нескромные желания и низ живота охватывало жаром и нетерпением.

Ещё не хватало стать зависимой от него!

Нет уж! Это не для меня. Не хочу! Надо скорее бежать! Только куда? Жильё, зарплата, работа. Вот угораздило же так вляпаться! Как же это у меня получилось? А всё этот Миша! С него же началось… Зараза, одни неприятности мне приносит. Чтоб его…! Стоп.

И снова, те же мысли по кругу. Да… таких выходных и врагу не пожелаешь. Вымучилась.

Утром рабочего дня я уныло плелась на работу, так ничего и не придумав.

В последнее время, обычно, шеф или звонил утром, или накануне меня предупреждал, во сколько прийти в офис или прямо на встречу.

Вот так, к самому началу рабочего дня, я ходила только в свои первые дни в должности помощника. Но, сегодня звонка не было, и я сочла за лучшее прийти, как в прежние времена.

Уже подходила к высокому современному зданию, в котором находился офис нашей фирмы, когда сзади кто-то осторожно тронул плечо. Я начала было оборачиваться, и вдруг, рука с вонючей тряпкой закрыла мне нос и рот.

Отчаянно задёргалась, задыхаясь, и стала оседать на тротуар, теряя сознание…

Очнулась от жуткой головной боли. Открыла глаза, ничего не понимая, ничего не видно. Прислушалась — тихо. Пахнет морем. Наконец, зрение немного восстановилось и начали проступать контуры помещения, в котором я оказалась. Оглянулась, вглядываясь в окружающие предметы. Я лежала на какой-то кушетке, в тесной тёмной комнате. Осторожно поднялась. Голова немного закружилась. Села снова, посидела ещё немного, приходя в себя. Господи, где я?

Лихорадочно осмотрела себя — одежда на мне не тронута. Строгий летний деловой костюм по прежнему застёгнут на все пуговицы.

Наконец, полностью восстановилось зрение и я снова всмотрелась в окружающую обстановку. Да это сарай какой-то! Хлам в углу, ящики. Я похолодела…

Я здесь заперта? Кинулась к, виднеющейся в полумраке, двери, дёрнула из всех сил за хлипкую ручку, резко рывком распахнула… Яркое солнце ослепило глаза.

Постояла некоторое время, жмурясь, привыкая.

Осмотрелась вокруг. Впереди плескалось ласковое море, неспешно накатывая на берег лёгкие небольшие волны.

Я нервно оглянулась в тёмный проём хижины и решительно вышла из небольшого старого покосившегося строения.

Никаких построек рядом больше не было. Пустынно. Холмы, поросшие высокой травой и редким лесом. Невысокие, покорёженные ветрами, деревья.

Я сделала несколько шагов ближе к морю.

Редкие деревья остались за спиной, стал лучше просматриваться узкий длинный пляж, конец которого терялся в необозримой дали.

Невдалеке, на поваленном стволе дерева, сидел мужчина. Он был в простой свободной одежде и босой. Его локти опирались в колени, голова опущена на руки. Спит?

Я осторожно подошла. Нерешительно тихо произнесла:

— Здравствуйте…

Мужчина медленно поднял голову.

Гор.

Он смотрел на меня пристально, не отрываясь, словно впервые увидел. Ни улыбки во взгляде, ни приветливости, только холодная решимость.

Мы застыли.

— Что ты здесь делаешь? — растерянно спросила я, не выдержав тяжёлого долгого молчания.

— В отпуске — это были его первые слова. И я даже вздрогнула от неожиданности, так резко они прозвучали.

— А я… Я, что здесь делаю? — всё же нашла в себе смелость спросить.

Он поднялся, подошёл ко мне вплотную:

— А что ты, обычно, делаешь, оставаясь наедине с мужчиной? Трахаешься.

Он больно сжал мои плечи. Мне стало страшно.

— Гор… — прошептала.

Он оттолкнул меня.

— Там, в хижине, одежда для тебя. Переоденься. Потом приготовь ужин. Всё нужное найдёшь там же. Иди.

Глава 69

Едва меня отпустили, я со всех ног рванула под прикрытие стен развалюхи, из которой несколько минут назад вышла. Прижав дверь спиной, тяжело дыша, я замерла, закрыв глаза. Простояла так некоторое время, пытаясь осознать невероятную действительность.

Только что шла на работу, размышляя как вести себя с шефом. И вот, всё это уже неважно. Обстоятельства полностью изменились. Итак, я нахожусь непонятно где, но явно, вблизи никого нет, кроме Гора. И этот мужчина сильно сердит, и, кажется, ревнует. Чем мне такое положение грозит, я могу представить по прошлому опыту. Значит, как минимум, не нужно его раздражать и выводить из себя лишний раз.

Пока так стояла, глаза снова привыкли к перемене освещения и я с любопытством подошла к ящикам в углу хижины. Внутри них оказались разные кулёчки, мешочки, коробки. Порывшись и разобравшись, нашла пакет с одеждой. Выбрала простой и лёгкий сарафан весёленькой расцветки. Переоделась. Потом достала продукты и воду. Вынесла их наружу, а заодно и пустой ящик, который перевернула вверх дном. Застелила его пустым пакетом, как скатертью. Вымыла и порезала овощи. Разложила на, получившимся из ящика, импровизированном столе.

В одной из коробочек были, похожие на пельмени, штучки, только с рыбой, уже готовые к употреблению. Их тоже поставила на «стол» прямо в упаковочной коробочке, только раскрыла пошире.

Позвала Гора:

— Всё готово!

Всё это время я краем глаза следила за ним. Он всё так же сидел на том же поваленном дереве.

После того, как мы поели, Гор вошёл в хижину и, буквально, через несколько секунд вышел обратно абсолютно обнажённый.

Я всё ещё сидела возле ящика и смотрела на последние лучи заходящего солнца.

Увидев Гора, схватилась на ноги и хотела было бежать куда глаза глядят, но что-то остановило. И я замерла, стоя на месте и глядя на Гора, как мартышка на удава.

Он же, не торопясь подошёл. Так же, не спеша, полностью раздел. Оглядел меня, обнажённую, с ног до головы с непроницаемым лицом, потом взял за руку и повёл в море.

Мы заходили всё глубже и глубже… И вот, я уже не достаю до дна, со страхом цепляюсь за Гора, обвила его руками и ногами со спины, как лиана.

А он, вдруг, прямо так, со мной на спине поплыл… Солнце совсем зашло и на небе появилась полная луна, а на море засверкала лунная дорожка.

Мы с Гором плыли прямо по ней… И вдруг это показалось мне таким волшебным!

Гор проплыл совсем недолго и повернул обратно. Через несколько мгновений, я почувствовала, что он твердо стоит. Но мне в этом месте до дна не достать! Гор аккуратно переместил меня со спины вперёд. Посмотрел в глаза и внезапно недовольно спросил:

— Что у тебя с этим китайцем?

— Ничего! — от неожиданности пропищала я явную ложь.

Он отцепил мои руки и оттолкнул от себя. Я забарахталась, захлёбываясь морской водой, которая накрыла меня с головой, до дна абсолютно не доставала…

Почувствовала, что сильные руки снова крепко держат меня. Закашлялась, отплёвываясь и покрепче хватаясь за Гора.

— Прости! — услышала слегка виноватое — Я не подумал, что здесь для тебя глубоко, когда отталкивал.

Я вцепилась за его шею так, что теперь и захотел бы — не оттолкнёт!

— Ну, отпусти, задушишь! — попытался Гор ослабить хватку.

— Ага, щас! — я не поддавалась.

Мужчина сделал несколько шагов к берегу.

— Попробуй стать сама, здесь уже не так глубоко.

Я потянулась пальцами ко дну. Достала. И сразу ринулась в атаку:

— Козёл! Дурак!

Я изо всей силы хлопнула ладонью по воде в его сторону, подняв кучу брызг и решительно двинулась было к берегу.

Но меня схватили его сильные безжалостные руки и тут же сунули под воду с головой. Подержав моё барахтающееся тельце под водой несколько секунд, он поднял меня и спросил:

— Ещё?

— Нет! Не надо больше! — мой голосок был дрожащий и реально испуганный.

Гор приступил к допросу:

— Почему ты сбежала от Миши? Ты же к нему полетела, сразу как мне ребёнка передала. Надо же, даже сына своего бросила ради любимого. А до этого, с нянькой, отдельно, поселила малыша, чтобы о нём и не знал никто, чтобы не мешал. Твой отец рассказал. И, вдруг, побег сразу после прилёта! Ты с этим китайцем прямо там, в аэропорту познакомилась, или ещё в самолёте?

Гор саркастически улыбнулся. И продолжил:

— Я о твоём побеге, кстати, только вчера от Миши узнал. Думал Вы с ним тут счастливо живёте, а оказывается он и не видел тебя всё это время. Да ещё и сообщил, что теперь у тебя жених — богатый китаец. Мишка был пьян в стельку, когда звонил.

Гор некоторое время рассматривал моё растерянное лицо, а потом спросил:

— Что ты сделала с моим другом, Маша? Как могла бросить маленького сына? Что же ты, за стерва такая, Маша?

Глава 70

Так вот под каким углом он всё видит! Я бросила своего сына?!

Да, только, что я могу на это сказать? Моё слово, юной ветреной девчонки, против слова отца, уважаемого солидного бизнесмена… Кому Гор поверит? И я сама кому бы поверила…

Я уже было набрала в грудь воздуха для ответа, а потом просто выдохнула молча. Ничего не сказала, пусть думает, что хочет, какое мне дело!

А Гор и не ждал моих ответов. Несколько секунд он внимательно рассматривал меня, а потом осторожно собрал мои длинные мокрые волосы, намотал на кулак, крепко фиксируя голову, и сделал, вместе со мной, несколько шагов на глубину.

Я тут же со страхом схватилась за его плечи. Моя голова, с намотанными на руку волосами, была полностью в его подчинении. А тело беспомощно хваталось за него, руками и ногами, лишённое опоры под ногами.

А Гор начал неторопливо целовать: сначала уши, с лёгкостью поворачивая мою голову в нужную ему сторону, потом глаза, скулы, нос, губы. Вторая его рука гладила грудь, сжимала сосок, перекатывая его между пальцами.

Море тёплой водой ласково обнимало наши тела.

Мы были как раз на лунной дорожке. Гор держал меня очень крепко. Я чувствовала себя полностью в его власти, без какой либо возможности отстраниться или вырваться. Но, при этом, он был удивительно нежен и его ласки рождали настоящее удовольствие.

Прямо передо мной было его красивое, мужественное лицо, и оно такое похожее на личико Волчонка!

А перед нами стелилась по морю серебристая лунная дорога, будто сама судьба показывает дорогу к счастью…

Я смотрела в глаза Гора, и вспоминала: как он сидел на пляже, опустив голову на руки; рассказ Миши, как он искал меня; про опознание. Подумалось, вдруг, про то, каким хорошим отцом Гор оказался и, неожиданно, впервые в жизни в душе шевельнулось какое-то странное, болезненное, щемящее чувство… Мне так захотелось тоже обнять его, поцеловать, приласкать… И я, впервые в жизни, стала сама ласкать мужчину. Провела руками по его лицу, губам.

Он застыл, несколько удивлённо. Потом, я потянулась к нему губами. Рука, державшая волосы, позволила это, двинувшись за моей головой. Я осторожно обхватила Гора ногами, чувствуя, упирающееся в мой живот, его желание. Стала нежно гладить освободившимися руками его шею, плечи. Я больше не отталкивала его как раньше, не старалась сдержать. А он замер, прекратив ласкать сам и позволяя это делать мне. Лишь придерживал одной рукой за голову, а второй под попу. Я зарылась руками в его волосы и, целуя, стала двигать попой пытаясь надсадиться на член. Наконец, мне это удалось, кажется, всё же, при его помощи. И вот, я уже плавно качаюсь на нём, не прерывая поцелуя. Гор сначала только принимает мои ласки, но, постепенно, его рука всё сильнее сжимает волосы, наш поцелуй превращается в его подчиняющий, рукой он помогает моей попе и направляет, и сам, при этом, двигаясь всё сильнее, резче и быстрее… Тело внутри меня сжимается, сжимается и взрывается необыкновенно сильным удовольствием, которое приходит волнами и я вздрагиваю непроизвольно от каждой. А потом, мы замираем в блаженстве на лунной дорожке, отдыхая, оба полностью удовлетворённые.

Эта ночь изменила мою жизнь.

Утром я проснулась на нашей кушетке одна, заботливо завёрнутая в плед.

Когда вышла из хижины, щурясь от яркого солнечного света, увидела Гора. Он сидел у костра, поворачивая, нанизанные на палочки, сосиски. Рядом, на застеленном столе — ящике, лежали уже поджаренные на таких же палочках овощи и уже порезанный хлеб. Я ласково поздоровалась и получив в ответ нежную улыбку, побежала приводить себя в порядок.

Позавтракав, мы побрели вдоль пляжа. Рука Гора лежала на моей талии.

— Как хорошо быть на пляже только вдвоём! Мы с Цзян несколько раз выбирались на пляж, но там было негде даже яблоку упасть. — рассказала я.

— Кто это, Цзян?

И я рассказала Гору о своей китайской подружке, с помощью которой, нашла работу в Гонконге, когда оказалась в отчаянном положении.

Гор слушал с большим интересом, часто задавал вопросы. Я рассказала и про наши поездки с Цзян к достопримечательностям, и про небольшую подработку гидом — переводчиком от отеля. Потом рассказала как стала помощником хозяина.

Вот тут почувствовала, что тема становиться скользкой и стала сама расспрашивать Гора. Начала с самого для себя интересного — о Волчонке. И Гор с удовольствием рассказывал. Было видно, ему очень нравилось говорить о нашем сыне.

Мы проболтали, гуляя по пляжу, до самого обеда. Солнце припекало. Я почувствовала, что руки не прикрытые платьем, сгорели. И нос тоже. Вернулись к хижине и Гор, смеясь, помог мне раздеться, а потом обмазал обгоревшие руки и нос густым слоем сметаны, которая нашлась у него в специальной сумке — холодильнике. Оказывается, сосиски утром он тоже оттуда доставал.

Я смущалась своего вида — сижу в тени кривого дерева в одних трусиках и сметане. Неожиданно, Гор, по-прежнему посмеиваясь, намазал сметаной и соски. А потом, не торопясь, стал осторожно слизывать её, рука мягко скользнула к трусикам…

Пообедали мы не скоро…

Глава 71

На следующий день Гор категорически не выпустил меня на солнце. После завтрака он обустроил уютное местечко для отдыха в тени деревьев.

Накануне, после очень позднего обеда, мы уснули, как два пельменя в сметане, и проспали до глубокой ночи. Потом нужно было смыть эту самую сметану и, естественно, мы снова устроили ночное купание на лунной дорожке со всеми вытекающими…

Проснулись сегодня так поздно, что солнце было уже высоко в небе. Кушать хотелось безумно, можно сказать смертельно, слона бы съела и не поделилась! Быстренько приготовили вместе завтрак и с огромным удовольствием поели.

Пока я, не торопясь (потому что объелась!), убирала со «стола», Гор подвесил, наподобие гамака, сетку между деревьями. Застелил её куском какой-то плотной парусины, найденным в хижине, сверху накрыл пледом. Выглядело мило.

Когда же вдвоём в этот «гамак» сели, под нашим весом, сооружение сильно провисло, и мы оказались буквально слеплены друг с другом. Неудобно. Тогда я устроилась поперёк, Гор стал перестраиваться также. Сетка вывернулась, и мы оказались под ней, прикрытые сверху тряпками.

Отсмеявшись, Гор уложил меня на гамак одну, а сам лёг под ним и стал тихонько раскачивать меня, приговаривая разные ласковые словечки.

Я никогда в жизни не подумала бы, что когда-нибудь услышу такие слова от Дракона.

— Девочка моя, хорошая…Маленькая моя…Любимая… Красавица моя… Я больше никуда тебя не отпущу и никому тебя не отдам!

Ну и много ещё всего разного…очень-очень приятного.

Я смотрела на качающееся небо над головой и улыбалась: так вот оно какое — счастье!

— Гор, а как ты здесь оказался? — свернувшись клубком, легла на бок и стала смотреть на него сверху вниз через сетку.

— В офисе был, когда Мишка позвонил. Слышу пьяный совсем. Говорит, что нашёл тебя, а у тебя жених. Я ничего не понял, уверен был, что ты за него замуж вышла, за Мишу. Быстро собрался и прилетел. Решил на месте разбираться. — Гор тяжело вздохнул и просунул пальцы сквозь сетку, поглаживая ими мои скулы, нос, губы.

— Я тебе, Маш, так за Вовку благодарен, такой классный парень у меня получился. У нас. Спасибо, что ты его родила. Я люблю его с каждым днём всё больше и больше. Постепенно, даже злиться на тебя перестал. Решил было, раз с Мишкой ты так счастлива, что ж, так мне и надо! Уйдём с сыном в сторону. — Гор замолчал — Только, выходит, ты не ним.

А потом, вдруг, просунул пальцы обеих рук сквозь сетку, взяв моё лицо в ладони, и пристально глядя в глаза, сказал:

— Прости меня, Маш за наше начало…

— За то, что отлупил… — начала было я.

— Нет! — резко оборвал Гор. — по заднице получила за дело. И снова получишь, если хвостом вертеть будешь.

Я возмущенно перевернулась на спину, чтобы не видеть эту тиранскую морду.

Гор качнул и тряхнул сеткой, и я вывалилась прямо на него, лицом к лицу. Он крепко обнял и прижал меня к себе. Продолжил серьёзно:

— Прости за твой первый раз. И за весь месяц, который был после него. Прости, Машенька! Мне так жаль! Скажи, ты из-за этого сбежала беременная? Не поверила в мою любовь тогда, когда признавался тебе и на Новый год и на Пасху, четыре года назад? Я ведь летел тем летом, предложение тебе делать…

Я задумчиво обводила пальчиком контур его лица.

А потом, положила голову на грудь и стала рассказывать. Всё рассказала. Про дедушку с бабушкой и их любовь; про научную станцию и иностранных учёных; про то, как он, Гор, один изо всей компании Драконов понравился мне в первый день в колледже, когда впервые увидела их на аллее у фонтана.

Про одиночество, беспомощность, беззащитность и ужас, которым он стал для меня после изнасилования и приступов ревности.

Про друзей.

Про парик — косы, оставшиеся в руках у мужчины, когда выпрыгнула из окна второго этажа, спасаясь от него после прослушивания. Про грустный день на зимней лавке, когда этот самый мужчина делал мне предложение и про то, что была под его защитой в ночном клубе.

Про то, как всё время сильно боялась Гора и как бежала и пряталась после окончания колледжа.

Рассказала, как узнала о беременности в травмопункте, когда малыш зашевелился; о людях, помогавших мне; о соседе Ромке, наших с ним отношениях и несостоявшейся свекрови.

И, наконец, о своём родном отце — его коварстве, жадности и абсолютном отсутствии родительской любви.

О том, как обманом привёз в чужую страну, разлучил с сыном, шантажом заставлял выйти замуж. В какие условия поставил…Правда, и хорошее делал…и Миша неплохой…

Гор не перебивал. Слушал, затаив дыхание. Я продолжила уже совсем устало:

— Миша хорошо ко мне относился. Поначалу ухаживал. Говорил даже, что сильно любит. Я очень надеялась, что, когда поженимся, сможет защитить меня, и сына примет со временем, раз так любит. И все останутся довольны…Но видишь, вот как обернулось… Когда он узнал о мальчике, даже не встретил в аэропорту. Я потом, месяц на диване в его фирме просидела, так и не принял. Пришлось работу искать, устраиваться как-то в этой жизни.

Потом с хозяином отеля постепенно отношения завязались…

Вот тут, чувствую, лёд тонкий. Может треснуть. И я, наконец, замолчала.

Глава 72

Почти до самого вечера мы с Гором провели в душевных разговорах. Время от времени, конечно, прерывались на всякие разные нежности.

А вечером, за нами пришла узкая длинная лодка с мотором. Китаец, который привёл лодку, помог собрать и погрузить наши нехитрые пожитки на борт, и мы отправились обратно, в цивилизацию.

Ссориться начали ещё в лодке. Ну как, ссориться, скорее, горячо спорить… Ну как спорить, правильнее, наверное, сказать, что Гор жёстко и бескомпромиссно ставил меня в известность о моих дальнейших действиях и планах, а я наивно пыталась вставить свои пять копеек.

В результате, прямо с причала мы на такси поехали ко мне на квартиру, чтобы я могла собрать все свои вещи. Далее, по генеральному плану Гора, был намечен заезд в мой офис, с последующим немедленным моим увольнением.

Я, конечно, понимала, что мне не позволят больше ни минуты быть вблизи от китайского «жениха». И это, Гор ещё, прямо скажем, мало знает.

И, чтобы он, по-прежнему мало знал, я хотела утрясти всё сама, тихонечко и без свидетелей в его лице.

Поэтому, построила свои контр-планы. Я ещё в лодке поняла, что идти напролом с Гором — смертельный номер. И, когда мы приехали ко мне домой, просто показала ему как живу, незаметно подводя к постели, а дальше — уже дело техники…Потом, мы заказали еду, а потом стало слишком поздно ехать в офис, и мы остались ночевать в моей квартире до утра.

Гор подумал, лениво поглаживая моё бедро, и решил, что и с утра можно уволиться.

Я же, запланировала, что с утра пораньше встану и, пока он спит, слиняю в офис. Быстро решу дела с увольнением и вернусь.

Ну о-о-очень уж, мне не хотелось бы, чтобы Гор с господином Вейюанем встречались.

Но, как говорится, когда Бог хочет посмеяться над нами — он позволяет нам строить планы.

Я уже проснулась, раненько — раненько. С неимоверной осторожностью выбралась из постели, чтобы не разбудить Гора. Оделась и, вдруг, вижу: в двери поворачивается ключ.

Я с ужасом, как в замедленной съёмке, наблюдаю, как открывается входная дверь и входит… господин Вейюан.

Я с изумлением смотрю на вошедшего и чувствую, как за моей спиной появляется Гор.

Господи! Ну за что мне это! Закрыла глаза. А как ещё спрятаться?

Чувствую, руки Гора берут меня за плечи и задвигают за спину.

— Мари? — в голосе господина Вейюана вопросительные интонации.

— Господин Вейюан, позвольте представить Вам моего мужа, господина Святогора Белова, — подрагивающим голосом пропищала я из-за широкой спины.

Мой несостоявшийся жених смотрел на нас с непроницаемым лицом.

— Я хотела сегодня прийти в офис, чтобы уволиться. Теперь, наверное, не нужно…

— Маша, пойди и купи что-нибудь на завтрак. — Гор одним движением, минуя китайца, выставил меня за дверь.

Я растерянно потопталась под дверью и послушно поплелась в магазин.

Что-то купила, не задумываясь на автомате.

Душу выворачивало от сожалений. Отношения с Мишей, это понятно, — отец заставил, не было выхода. (А то, что мне понравилось, так об этом Гору знать не надо). Но сногсшибательная феерическая ночь с китайским красавчиком чисто мой залёт…Были моменты, когда я могла не допустить этого, но я не устояла…А теперь, неужели эта ночь разрушит моё с таким трудом найденное счастье? Господи, если бы теперь Вейюан меня попытался поцеловать, я бы ни за что не позволила! Теперь в душе впервые живёт чувство и я так боюсь, что Гор…

Я, вздрагиваю и кидаюсь бежать домой. Какая же я дура! А, вдруг, Гор ушёл?! Мне нужно было оставаться у входа и остановить, если…

Влетаю в квартиру. Дверь открылась без ключа. Гор был один. Он стоял у окна и медленно повернулся на звук. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего для меня. И всё же я была несказанно рада, что он был здесь.

— Ты уволена. Сейчас едем к нам в отель. Завтра вылетаем домой. — Гор говорил отрывисто и резко.

Я подошла к нему, поглядывая виновато. А он, взял за руку, опрокинул меня грудью на стол, завернув эту руку на поясницу и начал шлёпать со всей силы открытой ладонью по обтянутым тонкой тканью летних шортов ягодицам. Молча. Я тоже молчала, терпела сколько могла, потом начала тихонько плакать. Наконец, Гор остановился.

— На этом закроем тему. — только и сказал он.

И больше никогда мы к этому эпизоду не возвращались. Я так никогда и не узнала о чём говорили мужчины. И так никогда и не решилась спросить….

Собрав вещи мы поехали в отель Гора. Номер был довольно просторным, а я уже знала, что по Гонконгским меркам, это очень дорогое жильё.

— Вечером ужинаем в ресторане отеля с Мишей. — сухо проинформировал меня Гор.

Я посмотрела на него жалобно. Ягодицы горели, сидеть, даже на мягком диване, было некомфортно. Я очень не хотела новых разборок….

— А зачем? Может не надо?

Гор тяжело вздохнул:

— Надо, Маша.

Глава 73

После такого сложного начала дня, у меня настроения не было совершенно. Я уныло сидела бочком на диване, поджав под себя ноги, глядя в никуда. Невесёлые мысли мои снова и снова возвращались ко всему произошедшему.

Гор работал, расположившись с ноутбуком в широком кожаном кресле, возле низенького туалетного столика, на котором были разложены какие-то документы.

Я вспоминала, как хорошо было нам с ним вдвоём, на нашем маленьком острове! Как мило Гор заботился обо мне: готовил еду, укутывал, смазывал сметаной, обгоревшую от солнца, кожу. Каким необыкновенно нежным и ласковым, оказывается, может быть этот грозный мужчина. Я никогда раньше, даже представить себе не могла, что он, может быть таким.

Его сильные крепкие руки творили просто невероятные чудеса с моим телом, они ласкали и нежили, даря неземное наслаждение.

Потом, мысли перепрыгнули на утреннюю сцену, когда эта крепкая лапища — крепко держала и прижимала, а вторая так сильно, и так больно шлёпала…

Временами, я украдкой подглядывала за Гором. Он сосредоточенно изучал что-то, потом быстро стучал по клавишам.

Представила предстоящий дурацкий ужин втроём. Ну зачем это нужно? «А если, после встречи с Мишей в ресторане, он снова будет меня бить…» — тоскливо подумала я. Ну, если им так нужно встретится, зачем я? Впрочем, ожидать одной Гора, в номере, тоже не самая лучшая перспектива. Я тяжело вздохнула, куда ни кинь — всюду клин.

Всё было так прекрасно, ещё вчера! И так себя вдруг жалко стало! Да что же я такая несчастливая!?

Я стала подсчитывать. Мне двадцать три года, а секса было: месяц насилия в шестнадцать, сутки на Новый год и трое на Пасху (итого: четыре дня) в восемнадцать; потом три недели летом с Михаилом в двадцать два. И всего несколько действительно счастливых дней на острове с любимым. Почему? Что со мной не так? Неужели я такая плохая? Ах, ну да, еще одна ночь с господином Вейюанем…

«Почему такое коротенькое именно моё счастье?» — совсем уж пригорюнилась я и по щекам покатились горькие слёзы. Я начала потихоньку хлюпать носом, стараясь незаметно вытирать лицо подолом платья. Двигаться не хотелось.

Вдруг почувствовала, что меня чуть приподняли и посадили на руки, обнимая. Гор прижал одной рукой мою голову к своей груди, а второй — легонько поглаживая мою, вздрагивающую, теперь уже от громких рыданий, спину.

Он молчал, просто держал на руках и слегка гладил. Ждал, пока выплачусь. Почувствовала в какой-то момент, что теперь я не одна. Почувствовала, что мы с ним. И появилась робкая надежда, что всё будет хорошо.

В обед мы слегка перекусили в номере. Гор предложил мне заняться собою, а сам снова вернулся к работе до самого ужина.

Я решила не мешать. Пошла собираться на бой. Хотя бы постараюсь нормально выглядеть. Достала из чемодана, ненужные раньше, наряды, которые собирали мне ещё в доме отца. Перемерила всё, пока выбрала. Потом в ванной полежала. В общем, к назначенному времени была готова. Платье, туфли, макияж — цаца. Гор оценил результат моих усилий и кивнул. Доволен? Его сборы были проще — встал с кресла.

В ресторан мы пришли первыми. Официант проводил нас за столик. Принёс карты вин и меню. Я рассеяно оглянулась вокруг, выбирать блюда и напитки всё равно не буду. К нам подходил Миша. Он смотрел на меня пристально, не отрываясь, и я, под этим взглядом, зябко поёжилась, снова начиная осознавать, что вечер, таки, будет тяжёлым.

Гор также заметил друга, поднялся, протянул руку. Пожав её, Миша коротко поздоровался, и сразу повернулся ко мне, схватив за руку. Гор сидел неподвижно, искоса внимательно следя за нами.

— Маша, куда ты пропала? Что произошло?

— Почему пропала? Ты меня не встретил в аэропорту.

— Я тогда немного задержался на совещании, потом попал в пробку из-за какой-то аварии на дороге. Совсем немного опоздал, но тебя уже нигде не было. Как назло, так спешил встретить тебя, что где-то забыл мобильный. Оказалось, что ни одного номера наизусть не помнил! — Миша говорил быстро, проглатывая окончания, словно боялся, что я не дослушаю.

— Решил, что ты поехала к нам домой. Приехал — тебя нет. Стал ждать. Без телефона как на иголках, но боялся, что ты приедешь, а меня не будет дома. Только ты не приехала… Все нужные номера телефонов на следующий день в офисе я получил, да ещё и мой мобильный почти прямо с утра доставили. Сразу стал звонить тебе — ничего, потом твоему отцу — он тоже до тебя не мог дозвониться. Как в воду канула. Я уже в полицию хотел обратиться, но твой отец просил этого не делать. Тогда я нанял частного сыщика. Он выяснил, что ты прилетела, ждала меня, даже вызывала по громкой связи. Он достал видео с камер аэропорта, я убедился, что ты прилетела. А потом пропала. Где ты была, Машенька? Я всё время искал тебя. Сыщик меня на несколько опознаний водил… — он прикрыл глаза, скривившись, видно, воспоминания были тяжёлые.

— Знаешь, я своим глазам не поверил, когда тебя на яхте увидел с этим китайцем! — сейчас в его тоне звучало обвинение. Давай ещё и ты туда же!

Мне оставалось только рассказать, как это выглядело с моей стороны. И как жила почти год, работая в гостиничном бизнесе.

Нужно было видеть лицо Миши, когда он понял, что пока он рыскал по Гонконгу в моих поисках, я сидела и терпеливо ждала его на диване в вестибюле здания его компании.

Наконец, озвучился Гор:

— Михаил, Маша — моя невеста. Завтра мы с ней летим в США.

Тот яростно повернулся:

— С какой стати? Всё что произошло — это недоразумение. Я… Мы с этим разберёмся. Мы по-прежнему помолвлены.

— Маш, иди-ка, губки подмажь. — скомандовал Гор. И что-то мне это напомнило…

Я сразу послушно встала и ушла. Мне тоже хотелось побыть одной. Закрывшись в кабинке женского туалета я, наконец, смогла, наедине с собой, осмыслить всё, что произошло. Итак, моя беспросветная глупость или судьба, развела наши с Мишей пути. И основные вершители судеб — мобильные телефоны: Мишин — ненадолго утерянный, и мой — выброшенный. Что уж теперь…

Может, и к лучшему всё. Конечно, к лучшему! Только бы сегодняшний вечер пережить. Боюсь возвращаться в номер до дрожи в коленях. Как бы подлизаться?

Вернулась за столик. Миша был потрясён. Он смотрел на меня будто…

— Маша… у Вас сын?

— Да. Белов Владимир Святогорович, через три месяца четыре года будет. Копия папочка. Такой же красивый, умный, ласковый! — спокойно ответила я.

Интересно, получилось подмазаться, или слишком топорно?

Остаток вечера прошёл скомкано. Миша довольно быстро ушёл. Было видно, что он выбит из колеи и расстроен. Получается, папаша про сына ему таки не сказал…Вот же ж!

Да и нам с Гором кусок в горло особо не лез.

Вернулись в номер. Я несмело остановилась у двери, переминаясь с ноги на ногу.

— Пошли ка спать. Завтра трудный день. — скомандовал Гор.

Когда уже лежали, он подгрёб меня спиной к себе и обнял сзади, по — хозяйски, положив руку на грудь.

Гор заснул довольно быстро, а я долго лежала, стараясь не двигаться, перебирая в памяти сегодняшний день, пока тожене забылась сном.

А на следующий день мы летели к сыну!

Глава 74

Я сидела, чуть прикрыв глаза. Гор, кажется спал. Мимо пробежала с каким-то поручением стюардесса. Я завистливо посмотрела ей вслед. Ну как можно родиться такой идеальной: точёная фигурка, стройные ножки, красивое личико. Я грустно вздохнула. Мысли сонно перетекли на последние минуты в Гонконге. Миша неожиданно приехал в аэропорт. Мы с Гором уже подходили к стойке регистрации, когда он меня окликнул. Гор резко повернулся вместе со мной. Миша пристально смотрел только на меня. Заговорил и в его тоне была спокойная решительность:

— Мне нужно поговорить с тобой.

Я вопросительно оглянулась на Гора. Он невозмутимо сказал:

— Только в моём присутствии. И, Миша, мы торопимся.

Втроём мы стали в более менее спокойном месте и Михаил сразу начал говорить:

— Маша, я всё обдумал. И понял, что очень хочу строить своё будущее именно вместе с тобой. Я познакомлюсь с твоим сыном, и, я уверен, мы найдём общий язык. Я действительно хочу, чтобы наш брак состоялся, и обещаю, что никогда не обижу ни тебя, ни ребёнка. Я люблю тебя, Мария! Я действительно люблю тебя, и прошу подумать и остаться сейчас со мной. Прошу…

Гор, по мере Мишиной речи, смотрел всё напряжённее и я тоже не выдержала — положила руку Мише на плечо, мягко сжала.

Гор даже передёрнулся, в глазах словно клинки сверкнули. Вот дурак ревнивый!

Разве поймут мужчины, как мать считает минуты до свидания с ребёнком после долгой разлуки! Только я этого объяснять им сейчас не буду. Я хочу лететь немедленно! Хочу всегда жить вместе с сыном! А это возможно только если я буду с Гором. Значит, только Гор! Тем более то, что было у нас с ним на острове, оставляет надежду, что возможно настоящее счастье.

— Миша, нет! — я говорила спокойно и твёрдо. — Не продолжай. Я улетаю с Гором не потому, что он хочет этого, а потому, что я безумно, отчаянно, безрассудно невозможно этого хочу!

Гор довольно расслабился. Миша молча наклонил голову прощаясь и быстро ушёл. Я заметила, как сильно его руки были сжаты в кулаки, когда он шёл. Словно сам себя держал..

Сейчас, сидя в самолёте я вспоминала, каким довольным и успокоенным выглядел Гор всё время посадки.

Не заметила, как тоже уснула…

Дом у Гора оказался великолепный. Небольшой парк сразу за воротами, подъездная дорога обсажена декоративным кустарником. Не успела я выйти из машины, как из распахнувшихся дверей ко мне кинулась Надежда Матвеевна. Она, плача, обнимала меня, целовала, приговаривала:

— Девочка моя, хорошая моя, золотая моя! А похудела как! Солнышко ты, наше!

Потом, неожиданно повернувшись, крикнула:

— Вова, ты где? Мама приехала!

Мальчик уже пару минут стоял в проёме двери и смущённо смотрел на меня, не решаясь подойти. Я сделала в его сторону шаг, другой и, вдруг, осела, опустившись прямо на узорные плиты двора. Протянула руки:

— Сыночек…Волчонок….

И он подошёл ко мне. Я ласково провела по родным щёчкам, взялась за тёплые детские руки, прижала их к своим губам. А потом, наконец, обняла сына!

Гор поднял меня, взял малыша на руки и повёл в дом.

Эпилог

Моя жизнь в доме Гора сначала показалась сказкой.

Я наслаждалась общением с сыном. Нежилась в лучах заботы Надежды Матвеевны. Гор был со мной очень ласковым, внимательным и великолепным любовником.

Я, наконец-то, звонила Галочке. В первый раз, после долгого китайского перерыва, мы с ней пол дня проболтали (у неё это было пол ночи) обо всём. Я рассказала ей все свои новости, она мне — свои. Звонила и ребятам: Захару, Дану. Они стали очень популярной группой и уже перебрались в столицу.

А потом, где-то через пару месяцев, я заскучала без какого-либо занятия. Подумала и решила, что хочу вернуться в университет и закончить образование.

Вот тут и обнаружились проблемы. Гор был категорически против. И вообще, я, наконец-то, стала замечать то, на что поначалу просто не обращала внимания: я не могу свободно выходить из дома. Свободно передвигалась только в пределах ограждённого пространства частной территории, на которой располагалось поместье Гора. Поначалу, когда мне никуда и не хотелось, я просто не замечала этого.

Но когда меня просто не выпустили за ворота, а Гор, вернувшись вечером, просто отмахнулся от моей попытки получить объяснения, и потом, этот его запрет на дальнейшее обучение — я, наконец, прозрела…

Постепенно, понемногу я начала осознавать своё положение почётной узницы и запечалилась. Я перестала уговаривать ревнивого мужчину отпустить меня учиться. И перестала ждать его, ушло счастливое настроение, пропал аппетит.

У сына уже было много занятий. Ежедневно его отвозили в детский сад. Один из лучших, наверняка. И мальчик всегда занят. Уроки, тренировки… Ему всего четыре, а Гор просто помешан на его развитии. Впрочем, сыну нравиться. Я не нужна ему уже так, как раньше, когда он был махоньким…

После того, как машина с Волчонком скрывалась из виду, я уходила в парк. Уже стояла очень поздняя осень, я садилась на скамейке у искусственно созданного пруда и часами бездумно наблюдала как на поверхности воды плавают последние опавшие разлапистые кленовые листья.

Наверное из-за того, что перестала есть, сильно похудела.

С Гором в постели по-прежнему была послушна, никогда не отказывалась от близости и не сопротивлялась его ласкам. Но теперь я чувствовала, что он мой тюремщик. Очень добрый, ласковый, но абсолютно бескомпромиссный и несгибаемый.

И тёплое чувство, которое появилось на лунной дорожке в Китае стало таять. Вдруг всё показалось ошибкой…

И, не знаю, чем бы всё закончилось. Может быть, так бы и умерла моя любовь медленно и неотвратимо, если бы Гор случайно не вернулся домой за какими-то бумагами.

Ему захотелось увидеть меня и, узнав у прислуги, где я могу быть, пошёл искать.

Увидев худенькую печальную девушку на берегу пруда, которая скользнула по нему равнодушным взглядом и даже не поднялась на встречу, он вдруг понял: что-то идёт не так.

Я не смотрела на него. Хотелось, чтобы ушёл. Но Гор сел на скамейку рядом. Мы помолчали и вдруг, я решилась и сказала:

— Спасибо тебе за эти несколько месяцев счастья. Но сейчас я бы хотела…

Гор судорожно вдохнул. И, вдруг, дёрнул меня к себе на колени и начал целовать, заглушая… Потом сказал:

— Я согласен. Можешь вернуться в университет.

Я изумлённо посмотрела на него. Но он только поднялся и быстро ушёл, сказав, что спешит.

С этого дня всё изменилось.

Я восстановилась со второго семестра и стала ходить на занятия. Теперь у меня была куча забот. Всем нужно было уделить внимание, везде нужно было успеть, вернулось настроение, аппетит, прежняя печалька показалась надуманной.

Кстати, в университете встретилась с братом. Он рассказал, что отец страшно сердит на меня и считает пустым вложением. Он забросил идею получить гарантии с моей помощью и теперь не хочет и слышать обо мне. И я, вдруг, почувствовала облегчение. Я тоже не хотела больше о нём никогда слышать.

А вот с братом мы продолжили общаться, он с удовольствием помогал мне снова освоится в уже новой группе, делился информацией о новых преподавателях. Алекс теперь был на курс старше, но регулярно забегал ко мне поболтать. И вокруг нас сразу стайками начинали кружить девочки.

Гор несколько раз встречал меня после занятий, чем вызвал немало завистливых взглядов девушек в мою сторону.

Однажды, уже в конце семестра, я шла с консультации и мне стало плохо, голова закружилась. Парень рядом поддержал под руки и стал выводить на улицу — мы были в двух шагах от входной двери.

Так полуобняв, чтобы лучше удержать, молодой человек вёл меня по ступенькам к моей машине, уговаривая, что в таком состоянии мне не стоит самой вести машину. Так нас и увидел Гор. Ревниво кинулся к нам, как коршун на мышей, но я, едва завидев своего мужчину, протянула к нему руки и с облегчением сказала: «Гор…» — и потеряла сознание.

В больнице ему, обезумевшему от беспокойства, сообщили, что он скоро станет папой. Я, естественно, не стала говорить доктору, что — уже во второй раз. Гор выглядел так, словно впервые…

Потом была необыкновенная великолепная весёлая свадьба! Прилетали все мои и Гора друзья: и Галочка, и Дан с нашей группой и Драконы. Гор всё организовал, чтобы порадовать меня, сюрпризом.

Ну, не везёт же мне с университетом, блин! Хочется верить, что я его когда-нибудь закончу. Пока же, меня разве что в коробке с ватой не держат. Рядом со мной всегда три служанки. Как сказал Гор: чтобы я не осталась без присмотра, если вдруг одну пошлю за чем-то, а третья, если пошлю за чем-нибудь двоих. Он так носится со мной, так беспокоится по каждому пустяку! Меня наблюдают сразу три разных доктора.

Сейчас я думаю, что с такой непомерной заботой, вряд ли решусь на ещё одну беременность когда-нибудь в будущем.

Сегодня Гор, обнимая меня, обхватив руками мой огромный живот (УЗИ показало, что это девочка) сказал мне:

— Я так счастлив, девочка моя.

А я поняла, что я тоже, очень — очень счастлива.