Молчать было жестоко. Я не могла смотреть Ромке в глаза, но и отказываться в этот раз не спешила. Мне как всем нормальным девушкам, хотелось выйти замуж. Жить семьёй, в своей квартире. Вместе с мужем растить детей. Не мечтала никогда о чём то особенном. Не успела. Наоборот, то, что со мной случилось, заставило меня желать иметь рядом в своей жизни такого вот надёжного и ласкового Рому. И всё же…

Я осторожно начала говорить:

— Ром, я — мать одиночка. Это не так просто. Ты никогда не давал повода думать, что я нравлюсь тебе. Да и занята я всё время так, что не задумываюсь об отношениях. Скажу честно, я чувствую себя с тобой очень уютно. Нам хорошо вместе гулять, правда? Но, Рома! Мы даже не целовались с тобой! А вдруг тебе не понравиться? Ты пойми: я не отказываюсь и не соглашаюсь. Просто, давай по порядку, а? Сначала начнём встречаться, к примеру…

Фу-у-ух!

Рома, который уже было потемнел лицом, по мере моей короткой ласковой речи успокаивался.

Но всё оказалось сложнее.

Вечером бешено затрезвонил входной звонок. Хорошо, что Волчонок не спал! Я подбежала к двери, посмотрела в глазок. Ромкина мама. Открыла двери.

— Ах, ты проститутка! Ах ты, шалава бесстыжая! Хочешь в наш дом ублюдка притащить, и сама с голой жопой прёшься! Я для тебя сына растила? Для тебя, спрашиваю? — она наступала на меня чуть ли не с кулаками. Орала так, что уши закладывало. — Чтобы я тебя рядом с ним не видела! Только попробуй к нему подойти! Прибью! Уничтожу!

С женщиной была форменная истерика и, казалось, она каждым новым выкриком, себя же, ещё сильнее заводит.

— Хорошо. — я сказала это слово громко и твёрдо. — Больше не подойду!

В глубине квартиры громко заплакал сын. Я побежала к нему.

Когда вернулась в прихожую с Вовой на руках, она уже была пуста. Дверь распахнута настежь. Я задумчиво затворила её.

И что теперь делать? Я готова воевать с мамой Ромы? А мой сын? Он будет в центре скандалов? И люди, которые меня приютили?

Нет, это того не стоит! Прости, Рома, не судьба нам даже начать…

Когда на следующий день сосед пришёл к нам, на улице лил дождь. Прогулка не предусматривалась, поэтому я его не ждала. Вова с дедом спали под мерный перестук капель. Я провела Ромку на кухню и прикрыла дверь.

— Чай будешь?

Я ставила чайник, повернувшись спиной к гостю, когда его руки обняли меня. Он прижал меня спиной к себе, наклонился, вдыхая мой запах. Внезапно, его руки стали лихорадочно шарить по телу, словно хотели быть сразу и везде. Я повернулась, чтобы оттолкнуть, объясниться, но он уже целовал меня, крепко сжимая. Я была такой маленькой в его руках. Он повторял без конца:

— Маша…Машенька…Маша… — и целовал, целовал, целовал.

Я уже не сопротивлялась. Позволяла себя ласкать. Закипел чайник, тоненько засвистел носиком.

— Тебе с сахаром? — спросила, переключая газ. Голос сбивался из-за неровного дыхания.

Роман уже сидел на стуле. Он ничего не ответил, только потянул меня за руку, усадив к себе на колени. И снова стал ласкать меня. Он играл с моим языком, одна рука, обнимая теребила сосок, вторая поглаживала между ног через тонкую ткань халатика.

Я никогда не смотрела на Романа как на мужчину, а в моём понимании, это значит — как на опасность. Сейчас я со всей ясностью поняла, как сильно я ошибалась!