Я проклинала свою дурную голову, в которую пришла идиотская идея — потащить в горы маленького ребёнка и пенсионерку!
Солнце уже вот-вот сядет, а нам ещё идти и идти! А точнее ползти и ползти!
Волчонок сидел у меня на шее и мне начинало казаться, что она у меня совсем скоро сломается.
За моими худенькими плечами висел, забитый под завязку, рюкзак. Тот самый, с которым когда-то бежала от Гора.
Майская погода была не особо жаркой, но я вся уже была мокрой от пота. У Надежды Федоровны лицо было красным, как перезревший помидор. А узкая пешая тропа неумолимо вела вверх и не было ей конца и края…
Волчонок вертелся, с восторгом разглядывая всё вокруг. Иногда, когда ему особенно что-то нравилось, начинал подпрыгивать, ухватившись за мои волосы. Я только стонала.
На закате, я уже недобро поглядывала на свою спутницу: ладно я дура, но она же умная! Она же старше! Я прямо сейчас, прямо здесь упаду! Не могу больше!
Когда мы добрались, была глубокая ночь.
Я не знаю, где брала силы, но несла сына на руках. Малыш крепко спал.
Подошли к входной двери и я передала Вову на руки Надежде Федоровне. Она стала, прислонившись боком к стене дома. Нашла ключ на деревянной полочке под крышей, куда когда то сама его и спрятала, и мы вошли. Устало махнула рукой на бабушкину кровать и туда сразу же был сгружен спящий сынишка. Я разложила старый диван и мы с Надеждой Матвеевной завались спать, не раздеваясь и даже не постелившись.
А утро принесло сюрприз. Да какой!
Проснувшись, мы стали налаживать быт. Перекусили, убрались немного. Я распахнула окна и двери, чтобы выветрился затхлый воздух нежилого помещения.
Родник с вкуснейшей водой был рядом. На обед я собиралась варить суп из полуфабрикатов. Попросила Надежду Матвеевну поискать на заброшенном огороде, совсем близко к дому, выжившую «одичавшую» зелень, типа петрушки или укропа. Волчонок увязался за ней.
Как раз закончила разбирать рюкзак, в котором больше половины были продукты, когда почувствовала, что кто-то вошёл. Подняла голову. Мужчина. Красивый, очень. Одет вроде бы в спортивном стиле, но, как то сразу понятно — всё, что на нём, качественно и очень дорого. На вид лет сорока — сорока пяти.
Он окинул меня каким то странным взглядом, потом немного неуверенно то ли сказал, то спросил:
— Мария?..
Я только кивнула. Ну а что? В самом деле Мария.
Самое смешное, но я в тот момент думала, что продукты на него не рассчитывала. И угощать его не могу себе позволить. Но и не угостить, как то, не могла. Всё-таки, человек — гость в моём доме. А жаба давила.
Поэтому в судьбоносный миг встречи с отцом, я думала только о том, делиться ли мне с ним супом?