На палубе было темно. Свежий ночной ветер звонко свистел в парусах, нещадно скрипели снасти, солёные холодные брызги летели из-за борта прямо в лицо, но качка здесь ощущалась куда меньше, чем в каюте. Колин глубоко вдохнул и крепче уцепился в фальшборт, подставив лицо ветру. Уж лучше промокнуть здесь, чем дышать смрадом той каюты, в которую их поселил капитан.

На корме тускло светился фонарь, раскачиваясь на ветру и отбрасывая неверные круги света. В его скудном свете сержант заметил фигуру у штурвала. Тхоол… Колина передёрнуло. Поистине это был человек наисквернейшего характера. Высокий, с копной нечёсаных полуседых волос, худым измождённым лицом и кожей столь серой, что невольно приходила в голову мысль о мертвеце, вставшем из могилы.

Увидев, что Скахет прибыл не один, Тхоол наотрез отказался пускать его на борт Скорлупки, как он ласково назвал то прохудившееся корыто, на котором им приходится теперь плыть. В ответ на все уговоры и взывания к совести, капитан заявил, что согласится только в том случае, если плата будет удвоена. Скахету ничего не осталось, как скрипя зубами достать трофейные мечи. В глазах этого скверного типа зажегся такой алчный огонь, что Колин невольно припомнил слова воина об их цене.

Сержант вновь подставил лицо обжигающе-холодным каплям соли и перенёсся в воспоминаниях к событиям, предшествующим отплытию.

Когда ранним утром они приблизились к порту настолько, что стоящие на приколе корабли стало видно невооружённым взглядом, Скахет вдруг остановился и насторожился словно пёс. На вопрос сержанта ответил, что у него плохое предчувствие.

— Порт закрыт, — через некоторое время сказал воин.

— Откуда знаешь? Унюхал? — Колин усмехнулся.

— Нутром чую, — не принял шутки Скахет. — Опередили, поглоти их задница Харр`изиса! — он в сердцах сплюнул.

— Ты уверен?

— А разве сам не слышишь? — вопросом ответил воин. — Нет команд боцманов, паруса спущены и рынды молчат.

— Ну, тебе видней, — не стал спорить сержант. — И что будем делать?

— То же, что собирались — выбираться с острова.

— А как же корабль? — не понял Колин. — Или ты решил уплыть на чём-то другом?

— Будет корабль, не беспокойся. Неужели ты думаешь, что я собрался покинуть остров, наняв торговое судно?

— Нет, но… — смутился сержант.

— Ну а раз не знаешь, то молчи, — перебил Скахет.

Он вскинул руку ко лбу и стал пристально вглядываться в картину застывшего порта.

— Слушай меня внимательно, — через некоторое время произнёс воин. — Сейчас пойдёшь в порт и у дальнего правого причала найдёшь трактир Корень Морей. Там…

— Ты издеваешься!!! — возопил Колин. — Хочешь, чтобы меня там же и повязали?!

— Ничего с тобой не случится, — жёстко осадил его воин.

— С чего такая уверенность?

— Да потому что в лицо тебя никто не знает! — сорвался Скахет. — Знал лишь трезубец, который мы уничтожили! А там, — он махнул в сторону порта, — обычные стражники, получившие простой приказ.

— Ну не знаю, — с сомнением протянул Колин. Слова воина его не убедили. Не очень-то хотелось самому отдаваться в руки Храма.

— Да пойми же, — сменил тон Скахет, — другой трезубец никак не мог нас обогнать. Начальник порта, скорей всего, получил приказ просто закрыть порт.

Зерно здравого смысла в его доводах присутствовало, и Колин решил выслушать план. Возможно, и делать-то ничего не придётся.

— И что в том трактире?

— В нём обычно собираются прожжённые моряки, у которых вместо крови солёная вода и крепкий урап. Контрабандисты, если угодно…

— Разбойники и пираты, — с иронией уточнил сержант. — Даже не знаю что лучше, попасть в Храм или быть зарезанным в богом забытой забегаловке?

— Не беспокойся, там давно уже никого не режут, — воин криво усмехнулся. — Увидишь хозяина, поймёшь почему… Кстати, он-то тебе и нужен. Передашь ему вот этот медальон, — Скахет извлёк из-под рубахи небольшой тусклый кругляш на серебряной цепочке. — В ответ он назовёт место, где нас будет ждать шлюпка и секретное слово, чтобы в неё сесть. Справишься?

— А ты уверен, что по-другому никак? — растерянно почесал затылок Колин.

— Ты же маг! — подбодрил его воин. — Шарахнешь в случае чего.

Колин вздохнул, обречённо развернулся на каблуках и зашагал в сторону порта.

— Ты главное дорогу назад отыщи! — раздался сзади смешок Скахета.

Трактир Корень Морей обнаружился довольно быстро. Пройти мимо него смог бы только слепой и глухой. У крыльца, уткнувшись лицом в грязь, храпел человек, над которым кружил целый рой крупных, как изюм мух. Из-за полуоткрытой двери раздавались звуки какого-то струнного инструмента, и чей-то пьяный голос пытался его перепеть. Ему вторил дружный хохот.

Колин глянул на приколоченную над входом табличку и невольно улыбнулся. Там было изображено дерево, тонущее в море корнями вверх.

— Да уж, чувства юмора художнику не занимать, — он хмыкнул и потянул дверь на себя.

Внутри оказалось на удивление светло и чисто, видимо хозяин умел держать в узде неблагонадёжных посетителей. Справа от входа за большим деревянным столом несколько человек громко выкрикивали тосты и стукались медными кружками. Рядом ещё трое аплодисментами подбадривали четвёртого, терзающего струны. Пятый пытался петь, заикаясь от выпитого алкоголя.

А за стойкой стоял огромный детина и, перекатывая во рту длинную щепку, наблюдал за происходящим из-под чёрных бровей таких же густых, как и его засаленная шевелюра.

Видя, что никому до него нет дела, сержант прошёл к стойке. Здоровяк равнодушно мазнул по нему взглядом глубоко посаженных бычьих глаз и продолжил наблюдать за весельем. Колин кашлянул в кулак и поинтересовался, может ли он увидеть хозяина, на что чернобровый буркнул, что он его видит в этот самый момент. Тогда сержант извлёк на свет медальон и положил рядом с огромной ладонью. Не меняя позы, здоровяк перекатил щепку в другой угол рта и тоном, не предвещающим ничего хорошего, произнёс:

— Ты не похож на воспитанника Храма.

— Совершенно верно, — кивнул Колин, — я не из Храма.

— Тогда кто ты и откуда у тебя мой медальон?! — щепка угрожающе хрустнула.

— Его мне дал воин по имени Скахет. Он сказал, что хозяин поможет с лодкой.

Чернющие как смоль брови взлетели над переносицей. Выплюнув под стойку огрызок щепки, трактирщик кивнул:

— Мне знакомо это имя. Как сейчас помню светловолосого паренька с серьгой в ухе.

Поняв, что его проверяют, Колин хмыкнул.

— У Скахета никогда не было украшений, да и волосы почерней твоих будут.

Не приняв шутливого тона, трактирщик наградил сержанта долгим взглядом. Затем, видимо что-то для себя решив, медленно проговорил:

— В полночь… Бухта Зордео… На оклик ответишь «н`котар». Уяснил?

Колин повторил и хотел, было забрать медальон, но огромная как лопата ладонь его опередила.

— Это останется у меня! — рыкнул трактирщик. — И передай своему дружку, что лимит исчерпан.

Сержант вопросительно выгнул бровь, но хозяин посчитал разговор оконченным. Он достал из-под стойки новую щепку, не в пример длиннее первой, и продолжил то занятие, за которым его застал Колин.

Лишь оказавшись за пределами порта, сержант почувствовал, как спало напряжение, словно клещами сжимавшее на протяжении всего разговора. Хотя он старался шутить и выглядеть расслабленным, но только теперь понял, что это был самообман.

— Ну и дружки у тебя, — протянул он, присаживаясь на мешок с вещами. — Я чуть не обделался при виде того бугая.

— Да, Хударгард такой, — улыбнулся черноволосый воин. — Многие впадали в ступор от одного его вида. И что он сказал?

— Сказал, что лимит исчерпан.

— Проклятье!.. В отличие от старшего брата, этот внебрачный сын морской гаруды никогда меня не любил… Но он поможет?

— Полночь. Бухта Зордео. На оклик ответить «н`котар», — повторил Колин слова трактирщика. — Знаешь, что это означает?

— Не бери в голову, — отмахнулся Скахет, — что-то на языке Змеиных островов. Давай-ка поднимайся.

— Дай отдышаться.

— Ну как знаешь. Только если хочешь попасть на корабль, догоняй.

Воин развернулся и бодро зашагал по тропинке бегущей параллельно порту. Колину ничего не осталось, как сплюнуть и поспешить за спутником…

С гребня особо высокой волны Скорлупка резко ухнула вниз, и сержант едва не полетел за борт, успев в последний момент ухватиться за какой-то канат. Встав на ноги, он только сейчас почувствовал, что промок до нитки.

«Пора на боковую», — решил Колин и направился в каюту.

* * *

Нефлис — главный портовый город Заозерья встретил друзей ярким полднем и оглушительным шумом разношёрстной толпы. Прибывший на старенькой шлюпке лоцман, больше похожий на беглого каторжника, нежели на моряка, после короткого разговора с капитаном пришвартовал Скорлупку к одному из дальних причалов.

Это, в общем-то, не казалось странным — местные таможенники хорошо знали Тхоола и способ, которым тот зарабатывал на хлеб. А потому для его корабля неизменно отводили причал подальше от портовой конторы и портового начальства. К слову сказать, соседи Тхоола по причалу тоже не относились к законопослушным гражданам, и груз в их трюмах также далеко не полностью соответствовал тому, что был перечислен в свитках, скреплённых печатью Аскельского Купеческого Союза.

Оказавшись на пристани, путники моментально смешались с толпой. Лишь благодаря крепким локтям воина им удавалось проталкиваться вперёд, сквозь бесчисленное скопление торговцев, купцов, солдат и просто нищих бродяг, что вечно шатаются в любом порту в надежде на лёгкую добычу. Шум стоял такой, что Колин даже не слышал собственного голоса, а от витавшего в воздухе запаха солёной рыбы вскоре начало мутить.

Прошло довольно много времени — так, во всяком случае, показалось сержанту — прежде чем друзьям удалось выбраться из толчеи, миновать ворота, отделяющие бедную портовую часть города от более богатой и, наконец, перевести дух.

От ворот расходились в стороны сразу несколько улиц. Самая широкая и прямая вела, наверное, в центр и Колин подумал было, что по ней-то они и пойдут, но Скахет рассудил иначе. Он быстро свернул влево и зашагал по узкому коридору, образованному тесно стоящими домами. Улочка вывела их на крошечную площадь прямо перед ярко освещённой гостиницей.

Гостиница называлась Счастливый Странник — так, по словам Скахета, гласила табличка над входом. Название показалось Колину удачным. Любой странник, которому удалось добраться сюда живым и невредимым, должен был, по его мнению, чувствовать себя невероятно счастливым. Тем более что и сама гостиница выглядела солидной и респектабельной, и при первом же взгляде говорила усталому путнику о хорошей еде, покое и безопасности.

Это был довольно большой трёхэтажный дом, сложенный из ровных серых камней, с большими окнами и крытый ярко-красной черепицей. На первом этаже, как и положено, разместился трактир, откуда долетали оживлённые голоса, звон стаканов и ни с чем не сравнимый запах жареного мяса. На втором и третьем, по видимому, находились гостевые комнаты. Неподалёку от входа пристроилась коновязь для лошадей.

Миновав довольно массивную для такого заведения дверь, друзья оказались в небольшой комнатушке, судя по всему выполняющей роль приёмной. Накинув на голову глубокий капюшон поношенного балахона, который он бесцеремонно стащил из каюты, Скахет нетерпеливо постучал по стойке.

Через раскрытые двери в обеденный зал Колин глядел на крепкие дубовые столы, а также на миловидную прислужницу, сновавшую туда-сюда с пригоршней кружек в руках. Больше ему ничего рассмотреть не удалось, потому что открылась дверца сбоку от стойки, и в приёмной возник хозяин сего почтенного заведения, одетый в шёлковую мантию цвета имбирного пива. Черты лица вошедшего показались Колину смутно знакомыми — где-то он уже видел эти холодные глаза из-под густых бровей, но вот где — как отрезало.

Окинув пришельцев быстрым цепким взглядом, хозяин вмиг оценил их простые одежды и тощий кошелёк, сиротливо приютившийся на поясе у Скахета, но ничего не сказал. Просто принял вид высокомерный и гордый и холодно спросил:

— Чем могу служить, почтенные? Если вы пришли просить милостыни, то я готов дать вам немного еды с тем, чтобы вы немедленно ушли и никогда более здесь не показывались.

Скахет слегка поклонился и произнёс с самым смирённым видом:

— Благодарю за милость, любезный господин, но боги были милостивы к нам, снабдив всем необходимым для дальнего путешествия. Усталость и голод привели нас под сень твоего жилища, и мы просим приюта в этом странноприимном доме.

Хозяин надменно усмехнулся:

— Приют, говоришь? Что ж, изволь, если, конечно, милостивые боги не забыли снабдить тебя ещё и деньгами.

— Мы сможем оплатить ночлег, любезный.

Хозяин нехотя достал из-под стойки амбарную книгу и раскрыл её. Обмакнул перо в чернильницу и занёс над страницей.

— Назовите свои имена… или прозвища, — сказал он с ноткой сомнения в голосе — уж больно странные гости, чего доброго окажутся ворами, кого тогда винить?

Указав на друга, Скахет произнёс:

— Этого уважаемого человека зовут Колин, — хозяин старательно вывел на бумаге имя сержанта. — А моё… — воин сделал паузу. — Моё имя Скахет…

Перо в руке хозяина замерло, так и не коснувшись страницы. Он поднял голову. Надо было видеть, как на его лице промелькнула целая вереница чувств: недоверие, удивление, узнавание и, наконец, радость!

— Скахет, сукин ты сын!!! — заорал он так громко, что прислужница в обеденном зале подпрыгнула на месте. — Всё-таки решился притащить свою задницу в Нефлис?!

— Привет, Худгарад, — Скахет выпрямился и скинул капюшон. — Извини за спектакль, я хотел убедиться, по-прежнему ли ты оказываешь гостеприимство всем, кто его просит.

— Всем, у кого есть звонкая монета, приятель. Каким ветром в наши края? И почему одет, как распоследний нищий?

— Поиздержался в дороге, — усмехнулся воин, сбрасывая балахон с плеч. — Тхоол, знаешь ли, дерёт за свои услуги втридорога.

— Это единственное, что он делает умеючи, — кивнул в ответ названный Худгарадом. — Как там поживает моя Скорлупка?

— Тебе лучше не знать, мой друг, — загадочно улыбнулся Скахет, — но давай поболтаем позже. Сейчас мне действительно нужно устроиться на ночлег. У тебя найдётся приличная комната с двумя кроватями и окнами во двор?

— Разумеется. И я даже угощу тебя и твоего друга ужином за счёт заведения.

Так у них появился ночлег…

Комната, в которую проводила их служанка, оказалась довольно большой и уютной, хотя и просто обставленной. В ней была печка, большой стол с двумя плетёными стульями, и жестяной умывальник в углу. А ещё в комнате было окно и две ниши, одна — поменьше — для одежды, в другой стояли две хорошие деревянные кровати с соломенными тюфяками.

Хотя было ещё не слишком поздно, друзья поспешили поскорее устроиться на отдых. Наспех прикончили присланный Худгарадом ужин, по очереди поплескались в умывальнике и стали готовиться ко сну — долгое плавание и гложущий голод отняли немало сил.

Скахет погасил свечу, в темноте с удовольствием скинул одежду, оставив на себе ровно столько, чтобы при пожаре на улицу выбежать было не срамно, и забрался под одеяло. Колин же улёгся поверх жёсткого соломенного мешка прямо так, здраво рассудив, что его тело ещё не настолько огрубело, чтобы всю ночь «нежиться» на колючем подобии матраса с торчащими пучками соломы. Он положил руки под голову и стал буравить темноту взглядом.

Несмотря на усталость, сон не шёл. Избыток впечатлений будоражил мысли, не давая им улечься в ларец памяти. Они плясали, выводя причудливые коленца, выдёргивая из глубин подсознания то рожи пленивших его менк`оа, то жуткие оскалы свирепых верлов, а то и вовсе симпатичное личико той девчушки, что кружилась меж столов в обеденном зале.

«Неужели моя жизнь стала приобретать хоть какое-то подобие стабильности? Даже не верится, — стал размышлять Колин, слушая мерное посапывание с соседней койки. — Был простым сержантом, мечтающим о сытом будущем после демобилизации, и кто я теперь? Маг, не имеющий ни малейшего представления о магии? Или воин, умеющий лишь ножи метать?»

Так и не найдя однозначного ответа, Колин не заметил, как отключился. Сработал защитный механизм, не дающий перетруженному мозгу «перегореть». В середине ночи он вдруг открыл глаза и понял, что выспался. А ещё понял, что в комнате горит свет.

На столе в оловянном подсвечнике уныло мерцал свечной огарок. Скахет сидел за столом в одной рубахе и пялился сквозь оконный проём на усеянное бисером небо. Услышав шуршание одежды, воин повернул голову на звук.

— Что, тоже не спится?

Колин кивнул, но вспомнив, что Скахет его не видит, сказал:

— Похоже, я устал не так сильно, как казалось. Хотя пока сюда добирались, думал, отгрызу ноги, чтобы не чувствовать как они гудят, — он сел на кровати. — Там случайно не осталось того чудесного вина, что прислал нам хозяин?

Скахет без слов склонился под стол и извлёк на свет пузатую бутыль заткнутую тряпицей. Молча откупорил и разлил по стаканам, оставшимся на столе после ужина. Колин сел напротив, притянул себе один но, не отпив, задал мучавший его вопрос:

— Послушай, Скахет, ведь ты же ни разу не бывал в этом городе?

— Верно, приятель, — воин шумно отхлебнул из своего стакана.

— Тогда откуда знаешь и гостиницу, и её хозяина?

— Да тут всё просто. Худгарад — старший брат Хударгарда, — Колин удивлённо выгнул брови. — Того трактирщика, который так тебя впечатлил.

— А ведь верно! — воскликнул сержант. — Как же я сразу-то не догадался. То-то мне его лицо показалось знакомым — этот холодный взгляд… наверное, у них это семейное.

— Это уж точно, — фыркнул Скахет. — Худгарад мой хороший друг, а его брат всегда меня недолюбливал. Он бы и с кораблём не помог, если бы не был в долгу у старшего брата. Ведь фактически хозяином Скорлупки до сих пор является Худгарад.

— Как так? А кто же тогда Тхоол?

— Тхоол — капитан Скорлупки.

— Что-то я совсем запутался, — Колин откинулся на спинку и сделал пару больших глотков.

— Немудрено, приятель. На твоём месте я бы тоже запутался. Но на самом деле всё просто. Если есть желание, могу рассказать.

— Раз уж до утра всё равно заняться нечем, рассказывай, — кивнул Колин.

— Худгараду от отца достался корабль, и он решил взять в качестве старшего помощника своего младшего брата, — начал Скахет. — А Тхоола — их друга детства — сделать боцманом. Через год Скорлупку уже знали от Марира до Свериша, а в Нефлисе даже назначали награду тому, кто привезёт на суд команду этого дерзкого корабля. Но удача постоянно плескалась о борт быстроходной глифы, пока однажды они не нарвались на плавучую крепость гадрахов. Еле ноги тогда унесли. Лишь благодаря скорости и манёвренности Скорлупки, помноженными на умения капитана удалось отделаться небольшой пробоиной да сломанной мачтой. Тогда-то Худгарад и решил завязать с пиратством и осесть на Каменном острове, где его лицо ещё не успело примелькаться. Он продал всё накопленное барахло, собрал в единый кошель нажитые деньги и построил в порту трактир, который назвал Корень Морей.

— Помню, — Колин хмыкнул. — Меня тогда очень повеселила вывеска над входом.

— Худгарад сам её рисовал, — широкой улыбкой поддержал его Скахет.

— Ну а дальше? Как Скорлупка оказалась у Тхоола?

— Худгарад подарил её Хударгарду и тот назначил Тхоола старпомом. Некоторое время они продолжали пиратствовать, пока не поняли, что перевозить запрещённые грузы куда как выгоднее, нежели щипать торговые суда, которые к тому времени стали постоянно нанимать не менее двух кораблей охраны. Какая уж тут нажива — самим бы не пойти на суд к Харр`изису. А потом Худгараду удалось выгодно вложить деньги в покупку обветшалого здания, которое впоследствии и стало гостиницей Счастливый Странник. А Корень Морей он передал брату, у которого к тому времени море уже в печёнках плескалось. В общем, без зазрения совести подарил он Скорлупку Тхоолу и кинул якорь на Каменном острове. А Тхоол, как бы ни рвался к штурвалу, никогда грамотным капитаном не был. Ты и сам мог видеть, во что превратилось некогда прекрасное судно, — Скахет от души зевнул. — Что-то от разговоров меня опять спать потянуло.

— Ты прав, — Колин поддержал его не менее широким зевком.

То ли вино оказалось крепче, чем он предполагал, то ли усталость, развеянная коротким, сном вновь вернулась, но спать захотелось пуще прежнего. Он доковылял до кровати и до утра окунулся в глубокое беспамятство…

* * *

— Пи-и-и-раги! Покупаем пи-и-и-раги!!!

— Мясо! Свежее мясо!..

— Ткани из самого Сумарента!..

— Купите птицу, господин!.. Ощипанная дороже!..

— Хлеба не желаете? Только что из печки!..

— Нет, и всё-таки есть в базарах что-то жизнеутверждающее, — изрёк Скахет, счищая с нового костюма щедрую россыпь муки. — Когда подумаешь о том, сколько сил потратили люди, чтобы вырастить, выткать, вылепить и выковать все эти товары, поневоле переполняешься уверенностью в завтрашнем дне. Не может всё это сгинуть в один момент.

Колин ничего не ответил, едва избежав столкновения с телегой, которую не заметил в силу того, что вертел головой, стараясь разглядеть как можно больше. Вот уже битый час друзья бродили по огромному базару в самом центре Нефлиса тщетно пытаясь найти нужную им оружейную лавку.

— Пройдёте лавку булочника, затем рыбную и, оставив её по правую руку, свернёте в проулок, — проворчал Скахет, останавливаясь у лотка с яблоками. — Как же у Худгарада всё просто. Уже четвёртую лавку булочника миновали, а рыбной рядом так и не оказалось. Эй, любезный! — он окликнул торговца. — Не подскажешь, как нам найти оружейника?

— Купите яблоки, друзья. Сочные и сладкие. Не пожалеете.

— Да на кой мне твои гнилушки! — сплюнул Скахет. — Оружейник где, папаша?

— Яблоки очень вкусные. И недорого.

— Вот заладил… А если куплю, скажешь? — продавец — розовощёкий толстячок с белыми вьющимися бакенбардами — охотно кивнул. — Ладно, папаша, давай сюда свои яблоки.

Воин сунул руку в пополневший милостью Худгарада кошель и извлёк несколько монеток разной величины. Отобрав самую мелкую, он протянул её толстяку.

— Так что насчёт оружейника?

В ответ торговец отдал Скахету бумажный куль с яблоками и единым духом выдал нужную информацию:

— Если нужен превосходный лук или арбалет, то вам к мастеру Фарелю, если нужны копья, то к мастеру Белису, если ножи — к Равеку, а если хотите приобрести меч, то вам нужен мастер Овонт.

— Эй-эй, полегче, папаша! — от словесного потока Скахет округлил глаза. — Где ты говоришь, мечи продаются?

— Ты невнимателен, мой друг, — надул щёки торговец. — Я сказал, что мечами торгует мастер Овонт.

— Да понял я, понял. Найти его как? Куда идти?

— Если обернётесь, сможете увидеть шпиль на башне ратуши, — Колин со Скахетом послушно повернули головы и отыскали указанный ориентир. — Идите всё время на него, ни куда не сворачивая. А как базарная площадь окончится, повернёте налево и по узенькой улочке, бегущей вдоль купален, упрётесь в двери оружейной лавки… Яблочки, господин, яблочки! Купите вашей прелестной дочурке сладких яблочек. Уверяю, таких она ещё не пробовала!

Последние слова адресовались богато одетому мужчине средних лет, держащему за руку семилетнюю девочку. Тот не снижая шага, нервно отмахнулся от назойливого торговца и потянул за собой остановившуюся дочку.

Скахет задумчиво произнёс:

— Надеюсь, дружище, ты запомнил маршрут, так как из слов этого болтуна у меня в голове ни верла не отложилось.

— Нам туда, — Колин указал на шпиль, и воин принялся рассекать толпу. Сержант поспешил следом.

Оружейная лавка мастера Овонта оказалась именно там, где и указал торговец. Улочка, зажатая между купальнями и зданием, выложенным каким-то странным камнем розоватого цвета, упиралась в невысокий дом, над входной дверью которого висела потёртая вывеска с изображением двух скрещённых мечей. Колин хотел было что-то сказать, но Скахет не дал ему и рта раскрыть. Он толкнул окованную железными полосками дверь и шагнул в осветившийся изнутри дверной проём.

Оказавшись внутри, сержант невольно залюбовался красотой висящего на стенах оружия. Как любой мужчина при виде отполированной до блеска острозаточенной полоски стали, он стал восхищённо разглядывать орудия смерти, перебегая взглядом с одного клинка на другой. Из благоговейного оцепенения его вырвал довольный возглас Скахета:

— Вот видишь, а ты идти не хотел, — он одобряюще хлопнул друга по плечу. — Видел бы ты себя со стороны, приятель. У тебя сейчас глаза, словно у молодой кухарки, заставшей повара за рукоблудием. Давай-ка выбирай, что тебе по душе.

Колин оторвал взгляд от сверкающего великолепия и повернулся к другу.

— Скахет, может, всё-таки не стоит?

— Нет, дружище, ещё как стоит. Мне казалось, я тебя утром переубедил, а ты опять за своё?..

Когда утром друзья доедали присланный хозяином завтрак, Колин вдруг поинтересовался:

— Послушай, Скахет, помнишь, ты говорил, что направляешься в город к магам.

— Ну да, в Ивокарис, — подтвердил воин, — а что?

— Просто я тут подумал… — сержант замялся. — Может… возьмёшь меня с собой?

— Да я, в общем-то, не против, — пожал плечами Скахет. — Вдвоём в дороге веселее. Неужели решил обучиться магии? — Колин кивнул. — Достойное занятие. Тем более что зачатки у тебя уже имеются. В таком случае завтра пойдём к мастеру-оружейнику и купим тебе хороший меч. Путь предстоит не близкий и всякое может случиться.

— Не нужен мне меч! — вскинулся сержант. — Забыл, что я умею метать ножи?

Ничего не ответив, Скахет снял со стены заплечные ножны и швырнул ему перевязь с метательными ножами.

— Пошли…

Сгорая от любопытства, Колин поспешил за другом. Воин вывел его на задний двор и, отойдя на десяток шагов, принял боевую стойку.

— Давай, швыряй свои ножички.

— В тебя?! С ума сошёл?!

— Швыряй, говорю!!!

— Ладно, ты сам захотел, — сержант выхватил один из ножей, широко размахнулся и кинул в друга, чуть сместив прицел. Нож вонзился в забор за его спиной.

— В меня! — рыкнул Скахет. — Ну!!!

— Ладно, — Колин потихоньку стал закипать. — Получай!

Острое лезвие скользнуло в ладонь и, получив ускорение, устремилось в левое плечо. Неуловимое движение руки, звон металла о металл, нож сверкнул на солнце и отлетел в сторону.

— Бросай быстрее!

Колин стал выхватывать ножи один за другим и с остервенением посылать в Скахета, но каждый бросок неизменно оканчивался металлическим звоном. К тому времени, когда ножи закончились, сержант тяжело дышал, словно пробежал кросс с полным комплектом амуниции, тогда как Скахет даже не запыхался.

— Понял теперь, на что годны твои ножички?

Колину ничего не осталось, как покорно кивнуть…

— Чем могу помочь, господа? — друзья и не заметили, как сбоку подошёл хозяин оружейной лавки — худющий, словно жердь мужчина неопределённого возраста, с бровями опалёнными жаром горна. На выпачканном сажей лице застыло такое выражение будто посетители, нежданно свалившиеся на его плешивую голову, оторвали мастера-оружейника от заказа как минимум на тысячу золотых.

— Мастер Овонт? — поинтересовался Скахет. Тот кивнул. — Моему другу необходимо подобрать меч по руке, можешь что-то предложить?

Сухое скуластое лицо, получившее загар отнюдь не от солнца скривилось и Колин в который раз мысленно проклял Скахета с его дурацкой затеей.

Оружейник скептически оглядел сержанта, медленно обошёл кругом и брезгливо произнёс:

— Твой друг в жизни не держал меча. Думаю, ему сгодится и палка, что стоит вон в том углу.

— Папаша, не борзей! Мы ведь тебе деньги принесли, — Скахет звякнул кошелём, — а ты морду воротишь?

— Думаешь, если ты из Храма, это даёт тебе право так со мной разговаривать? — оружейник с вызовом оглядел друзей. — Проваливайте!

Только тут Колин заметил у него на руке такую же татуировку, как и у Скахета за той лишь разницей, что у воина были изображены скрещённые меч и топор, а у мастера Овонта два меча. Цепь, опоясывающая рисунок хотя и была длиннее, но так же оказалась не завершена. Скахет видимо тоже её заметил, потому что сразу сменил тон.

— Приношу извинения за мой язык, укир. Просто пока мы искали твою лавку, стоптали все ноги на вашем проклятом богами рынке.

Оружейник в ответ неопределённо хмыкнул и Скахет продолжил:

— Понимаю, что для такого мастера будет оскорблением отдавать хороший меч в руки какому-то неучу, но уверяю, мой друг имеет все задатки, чтобы стать неплохим мечником. Я сам займусь его обучением.

Овонт с минуту сверлил друзей глазами, но потом его взгляд смягчился и он снизошёл до ответа:

— Что ж, укир, у меня действительно найдётся подходящая сталь. Вопрос в другом, сможете ли вы за неё достойно заплатить? — правая бровь худощавого мастера выгнулась дугой. — Либо выбирайте из того, что видите.

— Не беспокойся, мастер, монетой не обидим.

Скахет перекинул на живот висевшую за спиной сумку и выудил кошель вдвое больше того, что висел на поясе. Внутри покоились аж двести золотых, по дружбе отсыпанные Худгарадом им в дорогу. Видя такую беспечность друга Колин едва не взорвался, но Скахет не обратил на него внимания и запустил ладонь внутрь. В его руке блеснул жёлтый кругляш.

На лице оружейника не дрогнул ни единый мускул. Он развернулся к друзьям спиной и бросил через плечо:

— Следуйте за мной, — и протиснулся куда-то за стойку. Колин тут же зашипел на воина:

— Ты что творишь, это же все наши деньги?! Скахет, дружище, если я не смог отговорить тебя от покупки меча, так прислушайся хотя бы к здравому смыслу и купи тот, что подешевле, — он развёл руками, указывая на мечи, что их окружали. — Что мы будем делать в пути без единого гроша?

— Если будет нужно, наймёмся охраной в караван, — так же шёпотом ответил черноволосый воин. — Пойми, приятель, эти сэкономленные монеты не спасут тебя, когда в самый неподходящий момент дешёвая железка переломится пополам.

— Ну, где вы там?! — раздался раздражённый голос хозяина и, больше не говоря ни слова, Скахет прошмыгнул в узкий проход. Кляня друга-параноика, Колин последовал за ним.

За стойкой оказалось небольшое помещение, освещённое четырьмя масляными светильниками. В этой довольно тесной комнатушке из мебели был лишь широкий стол, устланный мягкой тканью тёмно-синего цвета, на котором россыпью лежали мечи. В неверном свете горящего масла их отполированная до ртутного блеска узорчатая сталь притягивала своей смертельной красотой, как огонь притягивает мотылька. У Колина невольно вырвался вздох восхищения.

— Выбирайте, — сухо произнёс мастер Овонт. На его лице не отразилось никаких эмоций.

Скахет подошёл к столу и принялся ходить вокруг, бормоча что-то под нос и едва касаясь стали.

— Может, поинтересуешься и моим мнением? — спросил сержант. — В конце концов, мне меч носить.

Воин остановился и с удивлением посмотрел на друга.

— Ты же не разбираешься в клинках. Хотя… так и быть. Который из них ты бы выбрал?

Колин, давно уже положивший глаз на один из мечей, не задумываясь, указал на него.

— Вот этот.

— Достойный выбор… но почему именно его?

— Ну… просто он мне приглянулся…

— Он видите ли ему приглянулся, — передразнил воин, оборачиваясь к оружейнику и ища у того поддержки. Но мастер Овонт, стоящий солевым столпом, даже бровью не повёл. Скахет фыркнул и вновь посмотрел на друга.

— Этот тебе не подойдёт, — сказал он тоном, не терпящим возражений.

— Но почему?

— Слишком длинный. Пока не научишься хотя бы азам, будешь бегать за ним, как гусь за своей шеей.

— А вот этот?

— Этот тоже неплох, но он в основном для колющих ударов, а тебе сперва нужно хотя бы рубящие освоить.

— Хорошо! — разозлился сержант. — А сам-то ты, какой мне выберешь?!

— Вот этот, — Скахет не задумываясь, указал на меч, в глазах Колина ни чем не отличающийся от остальных.

— И что в нём особенного? — скептически выгнул бровь сержант.

— Ничего особенного. Просто из всех остальных он как нельзя лучше подходит тебе.

— И всё равно я не понимаю…

— Поверь мне на слово, — перебил Скахет. — А после, когда начнём обучение я подробно тебе всё объясню… Эй, мастер, сколько стоит этот меч?

— Четыреста монет, — мгновенно ответил оружейник, будто только и ждал этого вопроса.

— Да ты, видать, сбрендил, папаша! — опешил воин. — Ему же красная цена сто пятьдесят… Хорошо, только из уважения к твоему труду даю сто семьдесят и ни монетой больше.

— Ты же сам мечник, уважаемый, и знаешь толк в хорошем железе, — Овонт скрестил руки на груди. — А моя ковка, смею заверить, самая лучшая в этих краях… Последнее слово — триста пятьдесят. Либо берёте, либо ищите где дешевле.

— Триста пятьдесят монет?! За что?! За какой-то вшивый меч?! Да это же чистой воды обдираловка!!! Давай двести и по рукам.

— Ну, уж ты загнул, двести, — фыркнул оружейник. — За двести выбирай из тех, что в том зале, а этот я отдам не меньше чем за триста тридцать. Решай быстрее, укир, иначе я прибавлю к стоимости ещё и потраченное на вас время.

Покуда они ожесточённо торговались, Колин решил повнимательней рассмотреть предмет торга. Тем более что скоро ему придётся носить эту железку у пояса. Сомкнув пальцы вокруг рукояти оплетённой приятной бархатистой кожей, сержант принялся вертеть меч в руках.

Клинок на ладонь длиннее руки. У самой гарды его ширина два пальца, но к середине постепенно расширяется до трёх, а затем так же плавно перетекает в остриё. Рукоять чуть длиннее ладони, что даёт некоторую свободу руке. Навершие в виде яйца обеспечивает приятный баланс. Идеален он или нет, разберётся Скахет, но сержанту понравилось, что клинок не стесняет движений и как будто сам просится фехтовать. Без всяких сомнений это его меч и Колину, далёкому от такого оружия, больше не захотелось выпускать его из рук.

Тем временем торг достиг апогея и Скахет с оружейником, уже не находя новых аргументов, просто выкрикивали каждый свою цену.

— Двести пятьдесят!!! — кричал Скахет.

— Триста! — возражал мастер Овонт.

— Двести пятьдесят, верлы тебя дери!!!

— Триста, триста!!!

— Последнее слово — двести пятьдесят и ни монетой больше!!!

— Скахет, заплати ему триста, — произнёс спокойным тоном сержант.

Воин прервался на полуслове и с недоумением посмотрел на друга.

— Колин, но у нас нет с собой трёхсот монет.

— У нас и двухсот пятидесяти нет, — пожал плечами сержант, — но как-то же ты торговался на эту цену.

— Так вы ещё и заплатить не можете?! — прорычал мастер Овонт. — А ну пошли вон, пройдохи!!! Столько моего времени заняли!

Не слушая причитаний оружейника, Скахет внимательно посмотрел на Колина.

— Ты же не хотел покупать меч.

— Не хотел, а теперь хочу…

Воин вгляделся в его выражение лица, кивнул и повернулся к торговцу.

— Хорошо, уважаемый, мы берём этот меч за триста монет.

— Сомневаюсь, укир, что ты сможешь за него расплатиться, — мастер Овонт досадливо сплюнул на пол.

— Не волнуйся, уважаемый, смогу. Вот здесь, — воин высыпал на стол содержимое кошеля, — ровно двести монет. Остальное получишь в Счастливом Страннике у Худгарада. Надеюсь, ты о нём слыхал?

Оружейник пристально посмотрел на воина и молча кивнул. Затем, не пересчитывая сгрёб монеты и хмуро произнёс:

— Либо ты очень смелый, что вот так запросто ручаешься этим именем, либо Худгарад действительно тебя знает…

— Уж поверь, укир, знает, — усмехнулся Скахет. — И довольно давно… Так что с мечом?

— Он ваш, — хмуро произнёс мастер Овонт. — Ножны подберёте в том зале… бесплатно.

— Вот и славно, — кивнул воин. — Идём, дружище, нам пора.

Колин скомкано попрощался с хозяином оружейной лавки, и они поспешили убраться восвояси.

Почти весь обратный путь шли молча. Колин пытался привыкнуть к новому аксессуару гардероба, который нещадно хлестал его по бедру, а Скахет откровенно забавлялся. Наконец сержант не выдержал:

— Вместо того чтобы скалиться, лучше бы подсказал, как привесить эту чёртову железку, чтобы она не избивала меня при каждом шаге. Разве нельзя было и мне выбрать заплечные ножны?

Скахет перестал ухмыляться и серьёзно ответил:

— Чтобы научиться быстро выхватывать меч из-за спины, нужны годы и годы тренировок, а твоё обучение ещё даже не начиналось. Ладно, давай помогу.

Он подошёл к Колину, немного ослабил портупею с ножнами и положил его ладонь на навершие.

— Урок первый — постоянно носи руку на эфесе. Так ты будешь контролировать меч во время ходьбы. Если нужно его извлечь всего лишь опусти ладонь на устье ножен.

Колин послушно взялся за ножны и резко дёрнул за рукоять. Не ожидая сопротивления, рука соскользнула с эфеса, а меч выдвинулся едва ли на треть.

— Ну вот, ты уже труп, — дружески усмехнулся Скахет. — Нужно знать все слабости и сильные стороны не только собственного меча, но так же и ножен. Попробуй ещё раз, но не дёргай как корнеплод. Движение должно быть плавным и в то же время крепким.

Сержант последовал совету друга, и клинок с приятным шелестом выпорхнул из ножен. Колин невольно залюбовался игрой солнечных лучей на гладко отполированной стали.

— Скахет, а покажи что-нибудь ещё.

Ему уже и самому захотелось освоить новое оружие. Если сперва казалось, что в обращении с этой острой палкой нет ничего сложного, то теперь сержант убедился в полной своей несостоятельности. Интересно, а Скахет быстро бы освоил штурмовую винтовку десантника?

— С удовольствием, но только не здесь, — воин с улыбкой обвёл рукой окружающее пространство и только теперь Колин понял, что они остановились посреди какой-то подворотни.

— Что-то я увлёкся, — он вернул меч в ножны.

— То ли ещё будет, дружище, — философски изрёк воин, — то ли ещё будет… Кстати, мы почти на месте.

И действительно, продолжив путь, друзья дошли до поворота, за которым возвышался всё тот же Счастливый Странник…

* * *

— Скахет, ну ты и жук! — Худгарад подошёл к ужинающим в общей зале друзьям. — Целая сотня монет, и кому? Этому скряге Овонту!

— Ничего не поделаешь, приятель, Колину необходимо было подобрать меч, — воин ничуть не смутился тираде старого друга.

— И ты, конечно же, выбрал самый дорогой! Сколько всего пришлось заплатить?

— Всего триста монет, хотя этот скряга сперва затребовал все четыреста.

— Хочешь сказать, что истратил всё, что я тебе дал? — Колин, слушающий их перепалку приготовился к гневу хозяина заведения, но тот лишь отстранённо хмыкнул.

— Ладно, забудь, дам ещё. У меня этих круглях много скопилось. Лучше скажи, когда отбываете?

— Завтра на рассвете, — без раздумий ответил Скахет. Они уже обсудили этот вопрос с сержантом, и пришли к соглашению отправляться в путь как можно скорее.

— Не боишься застать сезон дождей в седле? — поинтересовался Худгарад, разглядывая Скахета поверх стакана с вином.

— Ничуть, — пожал плечами воин. — Если только сам Харр`изис не подгонит эти треклятые тучи, то мы спокойно успеем добраться до Скавелла.

— Всё же решил через Скавелл? А не страшно совать задницу в самое логово «серорясых»? Говорят, на своей территории они лютуют.

— Не думаю, что их заинтересует пара простых путников, — серьёзно ответил Скахет. — Да и задерживаться там мы не станем. День — два, не более.

— На твоём месте я бы не стал вмешиваться в политику, мой друг, — задумчиво произнёс Худгарад. — Оставайся лучше в Нефлисе. Могу помочь устроиться наставником в школу меча. Будешь жить в достатке. Да и друга твоего пристроим. Что скажешь?

— Увы, я пообещал доставить сведения, во что бы то ни стало и намерен сдержать это обещание.

— Другого ответа я и не ожидал, — развёл руками Худгарад. — Что ж, не буду вам больше мешать. Ужинайте с удовольствием.

После его ухода никто не проронил ни слова. Колин думал о том, что его ожидает в конце путешествия, а Скахет монотонно двигал челюстями, погрузившись в воспоминания. Наконец расправившись с едой, воин отставил поднос с опустевшей посудой, сыто икнул и произнёс:

— Вот что, дружище, пока есть время до сна, пойдём-ка на задний двор.

— Зачем?

— Преподам тебе пару-тройку уроков, — усмехнулся Скахет, немного ослабив пояс.

— Вот это дело, — засуетился сержант, — вот это правильно. Сейчас только заскочу в комнату за мечом, и буду готов.

— Как раз меч-то нам сегодня и не понадобится, — глядя на недоумение, отразившееся на лице друга, черноволосый воин довольно оскалился.

— То есть как, не понадобится? — опешил Колин. — А для чего же мы тогда его купили?

— Доверься мне, — заговорщицки подмигнул Скахет и лёгким движением, как будто и не было только что сытного ужина, выпорхнул из-за стола. — Идём.

Друзья прошли сквозь кухню, и вышли на задний двор, где ещё недавно воин преподавал сержанту урок с метательными ножами. Скахет подошёл к поленнице и склонился над ещё не нарубленными брёвнами. Выбрав одно попрямее, он подхватил стоящий рядом колун и в несколько движений сделал брёвнышко немного тоньше и короче.

— Вот, держи, — воин протянул получившееся полено сержанту.

— Что это?

— Познакомься, это твой новый меч, — Скахет растянул рот в довольной улыбке. — Он, правда, немного тяжелее, ну да ничего — привыкнешь.

— Скахет, ты что, издеваешься?! — Колин и не подумал принять протянутый дрын.

— Даже и не думал, дружище. Бери и приступим.

— К чему? — Колину показалось, будто он выпал из реальности.

«Ещё немного и я его точно стукну».

— К твоей первой тренировке, — посерьёзнел вдруг воин и Колин, сбитый с толку этой переменой, ухватился за конец протянутой палки.

Полено действительно оказалось тяжелее нового меча. Толщиной в руку оно оказалось столь неудобно, что кисть с непривычки быстро устала. Колин упёр «меч» в землю.

— Это ты зря, — покачал головой Скахет. — Старайся держать его на весу как можно дольше. Так твои кисти быстрее окрепнут.

— И всё же меня не покидает ощущение, что ты надо мной издеваешься, — простонал сержант, обречённо поднимая новое «оружие». — Неужели нельзя было начать тренировку сразу с меча?

— Значит, вышли мы такие на задний двор и ну стучать железом о железо? Так ты себе представлял наши тренировки?

— Ну… примерно… — растерянно протянул Колин. — А что не так?

— Ох, Колин, Колин, как же ты ещё далёк от воинского искусства, — Скахет с иронией покачал головой.

— Сейчас как шандарахну огоньком, будешь знать, — насупился сержант. — Неужели нельзя взять и объяснить?

— Ладно, не сердись, — пошёл на попятную воин. — Скажи, ты хоть имеешь представление насколько сложно выправлять зазубрины на клинке? Да, меч мастера Овонта хорош, но и на нём со временем появятся сколы и выбоины. Позже я тебя научу, как ухаживать за оружием, а пока поднимай свой учебный меч и давай приступим.

Колин и сам не заметил, когда его оружие снова упёрлось в землю. Он ухватился за него двумя руками и посмотрел на Скахета, но тот покачал головой.

— Нет, возьми одной рукой. Так ты будешь лучше его чувствовать. Я сейчас кое-чем займусь, а тебе пока первое задание — делай вращательные движения крест-накрест сначала одной рукой, а затем другой. Это разогреет мышцы.

— Я готов учиться и так, не разогреваясь, — ухмыльнулся Колин.

— Без разогрева можешь вывихнуть кисть, и тогда меч тебе не понадобится ещё долгое время. Приступай.

Колин нехотя стал рубить поленом воздух. Постепенно это занятие его увлекло, и когда сержант в очередной раз сменил руку, то с удивлением отметил, что Скахет копошится возле кучи соломы.

Он выдёргивал из скирды целые пучки, выравнивал их и увязывал в плотные жгуты. Затем взял несколько жердей, стянул верёвкой и принялся обматывать соломой получившуюся крестовину. Когда Колин, вконец измучившись, отложил тренировочный меч, у забора стояло соломенное подобие человека.

— И что это?

— Это твой противник.

— Ты хочешь, чтобы я лупил эту… это… чёрт, я даже и не знаю, как назвать твоё творение.

— Это тренировочный манекен. Мы на таких отрабатывали основные удары. Ты ведь даже понятия не имеешь, куда нужно целиться остриём, а куда лезвием. Давай, тащи свой меч, покажу, что нужно делать с этим пугалом и на сегодня хватит.

— То есть, как хватит? — опешил сержант. — Я думал, ты мне что-нибудь покажешь.

— Что, например? — выгнул чёрную бровь воин.

— Какие-нибудь стойки или движения… откуда мне знать, ты же у нас мастер меча.

— А разве ты в состоянии заниматься? — на лице Скахета расцвела искренняя улыбка.

— В состоянии, — буркнул Колин, потирая уставшие запястья.

Друг его уел. Он действительно сейчас мечтал только об одном — поскорей добраться до постели.

— Остынь, дружище. Полагаю, руки у тебя уже отваливаются, а нам, если помнишь, завтра в путь. Так что не обижайся и пойдём спать. А с этим, — он пнул соломенный манекен, — ты ещё успеешь напрыгаться. Мы его возьмём с собой, так же как и этот дрын.

Колин лишь обречённо махнул рукой и поплёлся за другом в комнату…