— …У меня осталось всего два! Всего два дракона! Я на плаху пойду, понимаешь, нет?..

Его величество завершил вызов, тихонько выругался и мрачно уставился сквозь ажурное окно на дворцовый парк.

За спиной послышались шаги. Мягкий голос проговорил:

— Сир, пополнение.

Король раздраженно обернулся. У дверей — советник и пара незнакомых рыцарей в легких кирасах поверх испанских камзолов времен Колумба. Господи, какой только живности не перебывало в этом несчастном мире. Вплоть до Аладдина из «Тысячи и одной ночи».

— Вы теперь собираетесь представлять ко двору всех подряд?

— Ни в коем случае. С этими двоими проблема.

— Моя проблема?

— Государственная. Они отказываются сдавать федеральные удостоверения.

— Обыскивать не пробовали?

— Пробовали. Ничего не нашли.

— Как же они попали в наш мир?

— Портал открыл мастер эф-клаб. По словам этих рыцарей, их документы остались в полицейском участке на родине. Какие-то там нелады с законом.

— Только федеральных преступников нам тут не хватает, — поморщился его величество. — Своих мало.

— Сир, я не отважился принимать решение без вашего ведома. Можно отправить их назад…

…но с точки зрения внешней политики это нежелательно. Они явятся к мастеру, который составил им рекомендацию в Камелот, и потребуют назад деньги за эту самую рекомендацию. Что, по-вашему, скажет вербовщик, которого лишили его кровного заработка? Вот именно. А рыцарское пополнение в нашу несчастную страну и так является все реже и реже. Сегодняшние двое с их сомнительными делишками на родине — первые за время правления нынешнего короля. Как прикажете держать на собственных плечах целый мир без притока федеральной валюты?..

— …можно обезглавить, — продолжал советник. — Но перед нашими законами они пока чисты…

…свят-свят-свят! Пронюхают вербовщики — какой повод для шантажа! До каких высот взлетят после этого их комиссионные! И сейчас-то взнос не маленький, а наша казна, соответственно, теряет большие деньги. Терпим грабеж средь бела дня, терпим, куда денешься?..

— …или — принять без федеральных документов.

— Закон предписывает изымать удостоверения, — хмуро проговорил король. — Но изъять то, чего нет, мы не можем. Вальтер! — продолжил его величество, глядя на советника, но явно не для него. — Вы у нас недавно и, должно быть, не знаете. Два года назад был прецедент: из Федерации пришел знаменитый маг с супругой. Знаменитый! Не пешка какая-нибудь. Собирались заняться здесь миссионерской деятельностью — не помню, борьба с потусторонними силами, что ли? Неважно, черт с ней. Мой предшественник — энтузиаст-недоумок, прости господи! — решил, что подобная деятельность будет полезна королевству, и предоставил гостям особые условия. В том числе позволил оставить на руках федеральные документы. Закончилось эта история плачевно. Для миссионеров. И правильно: нечего щеголять привилегиями и дразнить преступные элементы.

— Вот как, — сэр Вальтер сделал вид, что плачевная история его заинтересовала. — Ну что ж, я полагаю, если бы у этих рыцарей, — он кивнул в сторону новичков, — были документы, они их, конечно, сдали бы добровольно. Люди неглупые чтобы настолько глупо обманывать закон.

— Именно, — кивнул его величество и соизволил, наконец, обратиться к пополнению:

— Деньги хотя бы есть?

— Вот, — отозвался один из рыцарей, вытаскивая из дорожного мешка здоровенную монету якобы старинной чеканки. — Такие имеют хождение?

— Что вы мне суете? — скривился король (господи, почему в наш несчастный мир являются одни идиоты?..). — Федеральные кредитки есть?

— А! Есть, ага.

— Давайте сюда, — его величество забрал у новичков кредитки, удалился в соседний покой. Вернулся через несколько минут. Кивнул советнику:

— Обналичьте, по две сотни каждому. Не знаю, сколько они протянут на эти гроши, — и снова обернулся к новеньким:

— За разбой — смертная казнь через повешение.

После чего небрежным взмахом руки отпустил посетителей. Нет, вы подумайте! Вот уж точно «много шума из ничего». С ума сойти можно. Мало того, что эти хапуги предоставляют рыцарское пополнение раз в год по обещанию, так они еще присылают нищих!..

В дворцовом коридоре свежеиспеченные граждане Камелота слегка отстали от провожатого. Один рыцарь чуть слышно шепнул другому:

— Вовремя ты проинтуичил насчет удостоверений и кредиток.

— Не проинтуичил, а просчитал, — шевельнул губами второй.

Меж тем в тронном зале:

— Я проплатил аванс, — тихонько сказал в телефонную трубку его величество. — Соизволь прислать дракона сегодня ночью.

Завершил вызов. Воздел глаза к потолку:

— Господи! Сделай так, чтобы эти чудовища в кои-то веки обдернулись и прислали самку!..

Неизвестно, услышало ли небо королевскую молитву. Потолку-то все равно, он и не такое слышал.

* * *

Покончив с формальностями, новички прошли насквозь дворцовый парк и вынырнули на мощеную булыжником улицу. Неширокая и извилистая, она выглядела не слишком уютно. Высокий каменный забор тянулся сплошняком, лишь изредка зияя арками открытых подворотен. Большинство ворот были закрыты. Из-за ограды торчали обшарпанные двухэтажные дома с узкими окнами. Камень в постройках чередовался с бетонными блоками… впрочем, последнее обстоятельство смутило бы только историка архитектуры. Строителей смутило (бы) другое: здесь все без исключения нуждалось в модернизации, а лучше — в сносе. Королевский дворец с окружающим его парком выглядел на этом фоне, как свадебный торт на грубо обтесанном самодельном столе с закопченной металлической посудой. Правда, он только издали выглядел как торт.

— Сеньор, вы слышали, чего сказал король про знаменитого мага? — заметил один из новичков. — Я ошибся насчет казни. Вашему доктору вульгарно перерезали глотку. Без изысков.

— Может, это не он? — с робкой надеждой предположил второй рыцарь.

Мимо проехали трое разношерстно одетых всадников. Один — в камзоле, настолько разноцветном, что все тропические попугаи подохли бы от зависти. Второй — в долгополом одеянии, из-под которого торчали шаровары, и феске. Третий, облаченный поверх одежды в металлические доспехи, держался позади: его лошадь была явно недовольна жизнью. Двое первых оживленно беседовали, чередуя этническую тарабарщину с банальным трансгалактом. Как только троица скрылась за углом, из каменной подворотни вынырнули два человека, одетые в холщовую робу. Сгребли совками навоз, отправили в мешки и вместе с мешками исчезли.

— За разбой, значит, вешают, — задумчиво проговорил длинноволосый рыцарь, глядя туда, где исчезли уборщики. — А эти чего натворили?

— Может, курили на людях, — предположил его товарищ. — Куда идем?

— Как хочете, сеньор. Можно в кабак, там народ разговорчивый, наверно.

— Ага. Только не жрать чего попало. Интересно, как у них тут с гигиеной и медициной?

— Судя потому, что у нас не стали отбирать аптечку — более-менее.

— А они разве чего-нибудь отбирали?

— У меня стражник пачку «Фокса» заныкал, — пожаловался длинноволосый.

(Единственную, надо сказать. Уродившись бастардом, дон Валери в юности он не имел денег, но рано усвоил благородную манеру не носить своих сигарет. В зрелые годы он все-таки стал брать с собой пачку — строго одну, не больше. И вот эта единственная пачка осталась в руках стражника-проходимца.)

— Да? — удивился второй идальго. — А мне попался честный.

— Или некурящий.

— Именно честный, над ним сэр Вальтер нависал, как укор совести… Ну чего, пришли?

Нарядная… нет, дверью не назовешь. Скорее, ворота. Над воротами — надпись готическим шрифтом: «Зачарованное озеро» и изображение живописной пенящейся кружки. Внутри шумно. Даже очень шумно. Даже слишком. Заходить, не заходить?.. Пока новички решали эту проблему, колоритная дверь напала на них. Выпрыгнула из проема и попыталась убить. Не вышло: кабальерос резво отскочили в сторону. Следом за дверью на мостовую вылетел человек в металлических доспехах, судя по эмблеме — городской стражник. Второго такого же тяжкая государственная служба вынесла на улицу через окно. Блюстители порядка в этом заведении популярностью явно не пользовались, а вот оно у них столь же явно пользовалось: по улице уже спешил целый конный отряд.

Новички поспешно ретировались: знакомство с ОМОНом в первые же часы пребывания в Камелоте не входило в их планы. Удалившись от кабака метров на десять, оглянулись. В осиротевшем дверном проеме стоял, подбоченившись, колосс выше двух метров ростом и ненамного меньше в ширину. Доспехов на нем не было. Вероятнее всего, он в них и не нуждался.

— Интересно, его повесят за разбой? — обратился один кабальеро к другому.

— Господь с вами, сеньор. Ни одна веревка не выдержит.

Посетители «Зачарованного озера», не имея возможности вынырнуть в дверь (чары не пускали), начали выплывать через окно. Из соседних домов зеваки тоже посыпали на улицу. Улица быстро заросла неравнодушными. Подъехали стражники. Поднялся гвалт.

— …телесные повреждения!

— …моральный ущерб! Этот сэр лапал его мать, что оставалось мальчику?

— …регламентированный поединок!

— …так он же не…

— …ему уже шестнадцать, спросите у мамаши, почему он до сих пор даже не оруженосец!

Дон Серхио подумал, что поиски доктора в этом квартале еще какое-то время будут бесперспективными — люди слишком заняты своими делами. Но уходить следовало раньше. Сейчас узкая кривая улица была плотно забита очевидцами милицейского произвола, покинуть ее без телесных повреждений и морального ущерба не представлялось возможным.

Свидетели путались в показаниях. Согласно одному получалось, что страж порядка надрался до безобразия и заблевал стол. Согласно другому — не смог удержаться на ногах и нечаянно повис на стоящей рядом хозяйке заведения, а ее сын расценил это как грязное домогательство. Согласно третьему, хозяйка сама спровоцировала конфликт: дала грубияну по морде за неуместную шутку… Все время, пока старшие по возрасту и статусу обсуждали его поведение, мальчик скромно молчал. Он был хорошо воспитан. Сама то ли пострадавшая то ли нападавшая сторона на улице появиться не соизволила: не женское это дело опускаться до участия в мужских разборках.

Вроде бы только один из выброшенных на мостовую стражников был зачинщиком скандала. Второй просто попал под горячую руку, вступившись за товарища (это как же нужно надраться, чтобы добровольно лезть в драку при такой расстановке сил). Но и здесь не было единогласия: когда дошло до выяснения, кто именно лапал, блевал, упал и огреб по морде за хамство, посетители указывали то на одного стражника, то другого. За блюстителей не заступался никто, кроме только что подъехавших блюстителей, но эти ничего засвидетельствовать не могли. Ситуация балансировала на грани классической «стенка на стенку». Для справки: на одной стороне — патруль числом пять штук всадников, плюс двое пострадавших, которым тяжкие увечья мешали твердо стоять на ногах. На второй — десяток не хуже вооруженных рыл из числа посетителей заведения, плюс толпа неравнодушных, пересчитать которых автор не возьмется (тем более что они мотаются туда-сюда). Плюс мальчик.

Сами оскандалившиеся копы тоже не могли придти к общей точке зрения. Один возмущенно оправдывался: он ни в коем случае не заблевал стол, а просто нечаянно опрокинул кружку. Второй заявил, что даже этого не видел, и хозяйку сегодня не видел, не выходила она. Вмешался молчавший до сих пор блондин-самурай: выходила, но буквально на минуту. Потом ушла, сославшись на головную боль. Сегодня день из ряда вон выходящий: ни стражник и никто другой не получил от уважаемой дамы по физиономии. Рыжий янычар пообещал белобрысому японцу: тогда он, японец, сейчас получит по морде от него, янычара, ибо не фиг возводить на уважаемую даму поклеп.

Провели экспертизу: заставили пострадавших снять доспехи и продемонстрировать телесные повреждения. Кроме синяков от неудачного контакта с мостовой ничего не обнаружили. Правда, у обоих оказались подбиты скулы (у одного правая, у другого левая). Но, во-первых: чтобы обнародовать подобный ущерб, не обязательно было раздеваться. Во-вторых, не совсем понятно, откуда эти побои взялись: всем же известно, что сын уважаемой дамы — левша. Стало быть, обе скулы на его совести быть никак не могут. И вообще: уж не сами ли надравшиеся господа приложились мордами о заблеванный стол? На этот счет никто ничего утверждать не взялся.

Учитывая соотношение сил, справедливость и так грозилась восторжествовать не в пользу стражи. А тут еще отсутствие тяжких ран. Оскандалившиеся копы призадумались: запахло обвинением в превышении полномочий, головомойкой от начальства… Мальчик великодушно согласился отпустить грубиянам их грехи, если его матери будут принесены извинения за устроенный дебош. А если грубияны еще и восстановят на прежнем месте дверь, которую вынесли своими мужественными телами, то он уговорит родительницу налить им по кружке за счет заведения. Консенсус был достигнут, все трое нырнули обратно в зачарованное озеро.

Кроме двух залетных идальго никто не заметил исчезновения конфликтующих сторон. Народ жаждал справедливости. Несколько пеших рыцарей, вооруженных мечами, уже теснили назад по улице всадников с булавами. Рыжий самурай прижал к стене блондина-янычара, или наоборот. Смешались в кучу кони, люди и все остальное. Вавилонское столпотворение в масштабах квартала… Являя чудеса слалома, кабальерос вывинтились из толпы и нырнули в безлюдный проулок.

— Сеньор! — взволнованно проговорил длинноволосый идальго. — Я остаюсь тут жить.

— С чего бы это, сеньор? — настороженно спросил его товарищ.

— Здесь можно безнаказанно дать по морде копу.

— Сначала обзаведитесь мамашей, которая откормит вас до боевой кондиции, ага, — пробормотал дон Серхио, прибавляя шаг.

За их спинами грохотала самая настоящая Куликовская битва.

«Печальный лев» — демократичное заведение, а главное — на отшибе. Самые доблестные рыцари сюда попросту не доползают. Здесь тихо и уютно, вместо поединков на мечах и булавах — интеллигентная поножовщина. Контрабанда тут случается часто, облавы — редко. Не подумайте, что в «Печальном льве» собирается один лишь сброд. Там собираются все, кто в состоянии одолеть лишнюю пару кварталов.

Солнечные часы во дворе показывали полдень, когда в трактир вошли два незнакомых завсегдатаям идальго, один — бледный длинноволосый, другой — смуглый короткошерстный. В это время некоторые посетители — из тех, что побогаче — баловались забугорной роскошью: курили сигареты с фильтром. Один из вошедших обернулся к товарищу и сказал негромко:

— Ну вот, сеньор, а вы говорили: за курение башку оттяпают.

— Значит, оттяпают за что-нибудь другое, — пожал плечами второй. После того, как его обломили на предмет навешать звездюлей стражам порядка, он упрямо не желал видеть в ситуации ни малейшего позитива.

Радушным приемом в заведении и не пахло. Не успели новички присесть за стол, как вокруг них начала собираться толпа угрюмых завсегдатаев. Молча. Молча, неумолимо и беспощадно сужали кольцо.

— Но ведь за разбой — смертная казнь через повешение? — тихонько пробормотал длинноволосый идальго.

— Не парьтесь, сеньор, — не слишком спокойно отозвался короткошерстный. — Копы здесь.

В углу зала обнимались с пивными кружками два рыцаря при полной боевой амуниции. На шлемах — герб Камелота: серебряная фигурка какого-то паладина, черт их разберет. Все происходящее вне оккупированного угла этих двоих явно не интересовало.

Кольцо удава продолжало сжиматься.

— Ну, здесь, — на грани паники отозвался длинноволосый. — И чего?

— Да так.

Не стоило проходить так глубоко в зал. Присели бы где-нибудь возле дверей, присмотрелись… Теперь путь к выходу отрезан: с той стороны — двое громил, лишь чуть-чуть уступающих по масштабам давешнему защитнику материнской чести.

Дон Серхио бросил еще один затравленный взгляд на отдыхающих стражей порядка. Сообщил шепотом:

— Кстати, там один из тех, которые нас обыскивали. Точнее, который обыскивал вас. Сеньор, уж не вашу ли пачку курит элитный контингент этого заведения?..

Контингент — элитный и не очень, с сигаретами и без — со всех сторон обложил новеньких и теперь внимательно их разглядывал.

Самый свирепый на вид рыцарь нарушил молчание:

— Димедрол?

Сбитые с толку идальго растерянно переглянулись. Что сие значит?..

— Димедрол есть? — уточнил рыцарь, бросая на стол монету.

— Может, и есть, — уклончиво ответил один из новичков — тот, который смуглый — не без опаски глядя на свирепого. Свирепый помедлил и добавил к первой монете еще одну.

— Другие мнения будут? — смуглый немного успокоился и обвел глазами посетителей трактира.

— Три, — раздался голос из-за дальнего стола. Веселый, уже изрядно подгулявший рыцарь махнул в воздухе пивной кружкой и повторил:

— Три.

Смуглый перевел оценивающий взгляд с одного на другого и полез в дорожный мешок.

Свирепый добавил к монетам, лежащим на столе, еще две.

— Пять, — тут же выкрикнул веселый.

— Под мостом дешевле, — отрезал первый покупатель, протягивая руку чтобы забрать свои деньги обратно.

— Стоп, — смуглый его опередил. Взял три монеты, четвертую отфутболил назад и протянул свирепому пачку таблеток:

— Три, плюс честная информация о расценках под мостом.

— Идет, — согласился счастливый обладатель димедрола, усаживаясь за стол рядом со щедрым испанцем.

— Чай, — подал голос еще один посетитель.

— Офигеть, — пробормотал устроитель аукциона. — Неужели во времена короля Артура в Европе не было даже чая?

— В Европе, может, и был, — отозвался его товарищ. — А в Камелоте не растет, такой вот облом.

Смуглый хмыкнул, извлек из мешка стограммовую пачку «Золотого герба». Посетитель, который спрашивал про чай, бросил на стол пять монет.

— Двадцать, — заливисто рассмеялся подгулявший рыцарь за дальним столом.

— Двенадцать, — ровным голосом сказал свирепый.

Соискатель добавил еще две монеты.

— Двенадцать, — твердо сказал знаток расценок-под-мостом, чем заслужил рассерженный взгляд соискателя. Равнодушно выдержал этот взгляд и повторил в третий раз:

— Двенадцать.

— Согласен на десять, — великодушно заявил смуглый. Прижимистый покупатель добавил еще три монеты и пачка откочевала к новому владельцу.

Следующий лот ушел за семь монет. Еще один — за двадцать пять. Еще один — за сорок… Торги шли полным ходом. На подначки веселого рыцаря больше никто не обращал внимания. Свирепый честно выполнял взятые обязательства, за что не раз удостоился неудовольствия покупателей. Впрочем, он производил впечатление человека, которого мало беспокоит чье-то неудовольствие.

Где-то через полчаса длинноволосый подергал товарища за рукав и тихонько сказал:

— Сеньор, не пора ли остановиться? Вы толкнули всю нашу аптечку. Я хочу сказать, что если у вас от здешней жрачки приключится дрист, я за вами горшки выносить не буду.

— Если чего — под мостом купим, — азартно отозвался смуглый. Ему явно нравилась эта игра. Выложил на стол пачку презервативов и пообещал другу:

— Резинки еще толкнем и остановимся.

Этот лот вызвал повышенный интерес у покупателей. Зазвучали цифры, вызывающие уважение:

— Пятьдесят.

— Семьдесят.

— Семьдесят пять.

Свирепый молчал. Под мостом не было фиксированной цены на резинки. Стоимость могла различаться на порядок, в зависимости от текущей картины предложение/спрос.

— Лошадь, — громко сказал стоящий поодаль юноша бледный со взором горящим.

— Круто, — короткошерстный обернулся к спутнику. — Берем?

— Сеньор, вы ездить-то на ней умеете? — тихонько фыркнул спутник.

— Можно подумать, вы умеете, — огрызнулся короткошерстный и отрицательно покачал головой:

— Не, лошадь не возьмем.

— Тогда — восемьдесят.

Больше восьмидесяти никто не предложил, и упаковка откочевала к юноше бледному.

— Дон Серхио, вы еще не забыли, зачем мы пришли? — поинтересовался длинноволосый.

— Ага. Как раз самое время, — устроитель торгов повысил голос:

— Всем спасибо. А теперь послушайте, господа: надо найти одного человека. Мы готовы заплатить за помощь.

Кабацкая братия умолкла. В наступившей тишине идальго отчетливо произнес:

— Нам нужен доктор экзорцизма — это такой маг, изгоняющий духов. Он появился тут недавно… — дон Серхио обернулся к товарищу:

— Года два назад, так?

Длинноволосый молча кивнул.

Небольшая пауза, потом неуверенная реплика:

— Магов-то здесь до черта перебывало…

И — понеслось:

…переквалифицировались почти все. — Не котируются они тут. — Я лучше нужное лекарство под мостом куплю. — Так они же мага ищут, а не знахаря? — Ну, да — демонов изгонять. — Демона изгнать — это и я могу! — Тьфу на вас, скептиков. — Погодите, погодите… Пару лет назад? — Да, я тоже вспомнил. — Так его же тайная полиция арестовала! — Бросьте, никто его не арестовывал. За глотку — брали, это да. — Хотите — прямо сейчас и отведу. Пошли?..

— А вы чего скажете? — идальго обернулся к свирепому. Тот нахмурился, покачал головой:

— Я слышал про такого мага. Будто бы они с женой ушли в преисподнюю, через Адские врата. Он ведь чернокнижник был. Может, легенда.

— А чего это за Адские врата?

— Артефакт какой-то. Наверно, от прежней цивилизации остался. У нас принято считать, будто они — дверь в пекло. Я не бывал там.

— От какой прежней цивилизации?

— Черт ее знает.

Честность и объективность свирепого не вызывали сомнений, но он сам не был уверен в своих словах. Обменявшись тихонько парой слов, испанцы решили для начала отдать предпочтение тому информатору, который обещал отвести прямо сейчас. Положа руку на сердце, этот информатор особого доверия не вызывал: хитрый взгляд, одежда — недвусмысленные лохмотья… Но, с другой стороны — кто может знать больше, чем нищие? Если не считать попрошайничества, знание — их единственный хлеб.

* * *

Безлошадные кабальерос торчали в приемной великого мага уже более получаса, а хозяин все не появлялся. Как сообщил его ученик (или секретарь, хрен их разберет), герр Стратоникус в настоящий момент очень занят: старается обуздать могущественного демона. Дело не шуточное, стоит отвлечься на секунду — конец всему Камелоту.

Надо сказать, замок (именно замок!) герра как-его-там производил глубокое впечатление и одновременно убивал всякую надежду на успех предприятия. Какие деньжищи надо было вгрохать в это приобретение, и сколько нужно средств, чтобы его содержать? Мало того, еще иметь несколько человек прислуги и десяток охранников. Нет и не может быть в Камелоте ремесла, которое позволило бы так жить. Тем более, судя по кабацким отзывам, магия здесь не слишком популярна. (Удивительное дело, в сказочном мире — и не котируются маги. С чего бы это?). Если экзорцист (пусть даже знаменитый и гениальный) явился в страну чудес с такими деньгами, значит, в Федерации он был по совместительству потомком нефтяного шейха. А здесь — совершенно непонятно, какого черта до сих пор жив… Ладно, попробуем хотя бы удочку закинуть — может этот, простите, герр знает что-нибудь о своем коллеге? Плохо, конечно, спрашивать у мага про его конкурента, но — выкрутимся, где наша не пропадала.

Логово герра Стратоникуса находилось на окраине Камелота. Из узкого, как бойница, окна открывался вид на далекие горные хребты и близкие пастбища. Замок был обнесен крепостной стеной. Для справки: обнести стеной сам город ни одному недоумку в голову не пришло, в силу отсутствия поблизости враждебно настроенных королевств… У подножия этого грандиозного сооружения протекала река.

Приемная тоже внушала уважение: черный бархат стен с вышитыми каббалистическими символами; затененный купол над головой, оттуда свисают тяжелые позолоченные люстры в форме уроборосов; канделябры вдоль стен — все те же горемычные уроборосы, нещадно утыканные свечами по всей длине тела. По центру зала — огромный стол. Накрыт шелком агрессивного багрового цвета, но, тем не менее, круглый — как известно любому интерьер-психологу, между клиентом и поставщиком услуг не должно быть острых углов. За столом, у стены — трон великого мага (королевский рядом с ним отдыхает). Справа и слева от трона соответственно фигуры ангела и демона. Мы никому из них не служим, это они служат нам… Довершают впечатление таинственные огоньки, бессистемно мигающие то здесь, то там, и рассыпающиеся дождинками искр — эдакий салют без залпа. Некоторое время дон Валери с раскрытым ртом наблюдал это занятное оптическое явление, и, наконец, высказался:

— Где источник, сеньор? Ни фига не догоняю.

— Магия, блин, — хмыкнул дон Серхио. — Сеньор, если хотите, в наших личных апартаментах будет такая же иллюминация. Два часа работы. Прикиньте, какая несправедливость: я уже трижды сотворил это чудо для молодежных клубов, и даже звания паршивого магистра не удостоился.

— Сеньор, дома ничего такого творить не надо — от этой магии за полдня окосеешь, блин. Я просто хотел принцип…

В этот момент портьера шевельнулась. В приемную, пошатываясь, вышел сам великий маг герр Стратоникус. Не оглянувшись на посетителей, по стеночке пробрался к своему трону и воцарился там. Отечное (простите, ниспадающее мужественными складками) лицо и сходящиеся на переносице (простите, зрящие в корень) глаза не оставляли сомнений: укрощение могущественного демона не прошло бесследно для укротителя. Вредная профессия, что тут скажешь… «Если это гениальный доктор, то я — китайский император», — шепотом констатировал дон Валери.

Дон Серхио подождал, пока зрящие в корень сфокусируются на гостях, и почтительно сказал:

— Добрый день.

— Уже… день? — уточнил хозяин. Голос был недовольный. Должно быть, великий маг предпочитал ночь — время духов.

— Герр Стратоникус, мы взываем к вашему великодушию. Наша просьба…

— Взы… чего? — помотал головой укротитель демонов. — Го…ик…ворите ммедленнее.

— Нужно. Найти. Человека, — с расстановкой произнес идальго. — Обычные. Методы. Результатов. Не. Дали. Вся. Надежда. На. Магию.

— Человека… ннайти… — великий маг обхватил голову руками, уставился на багровый стол взглядом, полным вселенской скорби:

— Знак…ик…Зоди…диака… Планета…ик…п-покровитель…

— Планета? Он с Земли. Пришел в Камелот приблизительно пару лет назад, — сообщил идальго. Сделал паузу и выдал, наконец, ключевые слова:

— Доктор экзорцизма.

— Волосы… нногти… слюна…

— Бредит, что ли? — шепнул дон Валери.

— Простите? — громко сказал дон Серхио. — Я не понял вас.

— Волосы… человека…ик… есть?

— У нас? — догадался длинноволосый идальго.

— Ннет! — на лице хозяина нарисовалась раздраженная гримаса. — У мменя!.. ик.

— Вам нужны его волосы? — переспросил дон Серхио.

— Мможно… нногти. Лушч…шче… волосы.

— А еще лушшче — клинический анализ крови, мочи и спермы, — пробормотал дон Валери.

— Заткнитесь, сеньор, — попросил его дон Серхио. — Герр Стратоникус, откуда же у нас волосы человека, если нет самого человека?

Герр Стратоникус возмутился (насколько смог):

— Вы… ик… отд…даете… отчет? Ккуда… вы п-попали?!

— Кажется, мы попали в цирк, — тихонько заметил длинноволосый идальго.

— Заткнитесь, сеньор… Уважаемый доктор!

— Ммагистр, — поправил его хозяин.

— Уважаемый магистр! Человек, которого мы ищем — ваш коллега. Вы наверняка о нем слышали. Да чего, в Камелоте туева хуча экзорцистов, что ли?

— При…ннесите… волосы. Или… ик… слюну. Лушч…шче… волосы, — окончательный вердикт окончательно исчерпал силы укротителя демонов. Герр Стратоникус уронил голову на багровый стол и отрешился от суеты мирской.

Кабальерос покинули апартаменты великого мага. В коридоре взяли за жабры лакея и с его помощью нашли выход на улицу.

Нищий, который привел их сюда, дожидался у ворот в надежде на свой кусочек сыра. Вместо этого чуть не схлопотал по мозгам:

— Ты, блин, куда нас притащил?! — рявкнул дон Серхио.

— Сэр… сеньор, то есть! Это лучший маг королевства! — обиженно произнес информатор.

— Еще раз, для идиотов: нам не нужен лучший! Нам нужен вполне конкретный!

— Я думал… Вы хотели… А зачем?

Пока короткошерстный набирал воздуха для достойного объяснения, гривастый кивнул в его сторону:

— Мой друг одержим бесом. Доктор, которого мы ищем, ему как домашний врач.

Одержимый бесом дон Серхио обернулся к товарищу. Товарищ смотрел на него большими невинными глазами — такие глаза у него бывали, когда он считал собственное замечание особенно удачным, каким бы идиотским оно ни было на самом деле. О вкусах не спорят.

— Ах, доктор… — пробормотал нищий. — Я-то не понял сразу… Жил тут один доктор. Его, кажется, сожгли.

— Кажется — или сожгли?

— Сожгли… кажется.

С этим информатором было все ясно. Не то чтобы идальго рассчитывали на мгновенный успех, но все-таки расстроились. Два расстроенных рыцаря — вещь не слишком приятная, даже если они новички в Камелоте, и нищий поспешил испариться, как только охотники за экзорцистами отвернулись. Возможно, зря. У него еще был шанс реабилитироваться и заработать монетку — например, отвести сеньоров обратно в тот кабак, с которого все началось. А без провожатого сеньоры тут же заблудились в паутине городских улочек.

В той части города, где они оказались в ходе бессистемных блужданий, обитали в основном ремесленники. Об этом свидетельствовала и реклама на воротах (молот, ножницы, сапог, кувшин), и запахи, рвущиеся в ноздри (аппетитные вперемешку с блевотными). Разглядывая цеховые эмблемы, идальго тщательно пытались выискать хоть одно изображение кубка или пивной кружки, но за этими картинками, похоже, следовало идти в другие кварталы. Здесь оставалось только изумляться, как легко человек может сбросить с плеч тысячелетие-другое собственной истории.

— А мы, дон Серхио, когда деньги выйдут, будем строить дворцы и замки. Сеньор, вы умеете строить дворцы и замки?

— Стебаться изволите, сеньор. Уж чего-чего, а этого добра… Считайте — типовая застройка, — поморщился второй рыцарь.

— О'кей, — заключил первый. — Значит, не придется на старости лет за кавалеристами дерьмо подбирать.

В этом квартале из-за каменных оград время от времени слышались голоса детей. Казалось бы, ничего удивительного: колония существует давно, смена поколений — вещь естественная. Однако детские голоса странным образом диссонировали с лязгом металла и пьяными выкриками. Испанцы быстро догадались, почему: в Камелоте они провели уже полдня, и за все полдня не встретили ни одной женщины. Возможно, прекрасные дамы, подобно леди Вивиане (или как там бишь звали царицу «Зачарованного озера»), прятались за богатырскими спинами наследников. Возможно, это раритетное явление уже не один раз проехало мимо кабальерос, закованное в броню и оттого неопознанное… Но лязг металла, как уже было сказано, диссонирует с универсальным символом мадонна-с-младенцем.

Если бы очи вновь прибывшим рыцарям не застило обилие колоритных впечатлений, они бы давно заметили, что их сопровождают. И что количество сопровождающих растет с каждым кварталом. Оно, конечно, ничего удивительного: новички в Камелоте — весьма привлекательный источник маленьких забугорных радостей, и появляются, как уже было сказано, не часто. Но ведь не зря в этой стране чудес за разбой введена смертная казнь… Импровизированный эскорт кабальерос поначалу насчитывал парочку оборванцев, потом — троих, и вот, в конце концов, оборванцы оказались со всех сторон — совсем как давеча посетители «Печального льва». И ни одного копа поблизости (да и черт бы с ними, если уж объективно).

У косматого нищего, отделившегося от стены впереди по ходу, в руках веревка. У правого сопровождающего — дубина. У левого — топор. Дон Серхио бросил отчаянный взгляд на гостеприимно открытые ворота в нескольких шагах — но оттуда тут же появился еще один трущобный житель. Как принято говорить в бульварной литературе (вы ведь не надеялись, будто здесь что-то другое?) ловушка захлопнулась.

Затравленные испанцы встали спина к спине, вытащили шпаги (насколько функциональные — черт их знает, мало ли, чего там продают в фэнтези-шопе), одним словом — морально приготовились защищаться. Но в этот момент за поворотом глухо залязгало. В проулке нарисовалась закованная в броню композиция — всадник на лошади. Забрало опущено, копье наперевес.

Седок пустил коня рысью. Оборванцы брызнули в разные стороны, идальго тоже едва успели убраться с дороги. Рыцарь развернулся, наставил копье на ближайшего нищего — того, который с топором. Тот мгновенно вскарабкался на забор, цепляясь за выщербленный камень. Паладин нацелился на следующего. В течение минуты проулок был очищен от преступных элементов. Тех, которые удирали бегом, живая скульптура медленно, но неумолимо преследовала до самого поворота — сцена совсем как в фэнтезийном блокбастере «Медный всадник».

Идальго облегченно вздохнули. Рыцарь подъехал к ним и поднял забрало: тот юноша бледный, который предлагал лошадь (видимо, эту самую) за презервативы. В первом приближении он оказался не такой уж бледный и не такой уж юноша. Поджал губы, процедил:

— С вашим опытом жизни в Камелоте самое милое дело в трущобах гулять. Следуйте за мной. Сегодня будете моими гостями.

После чего монументальная композиция развернулась крупом к спасенным испанцам и шагом двинулась прочь из проулка. Как бы ни смущало кабальерос гостеприимство в приказном порядке, им ничего не оставалось, как отправиться следом.

Оставив позади пару кварталов, рыцарь, слегка пригнувшись, въехал в ничем не примечательную арку. Идальго вошли за ним и оказались на постоялом дворе. То есть, во дворе постоялого двора… Здесь всадник спешился, бросил поводья слуге и направился в дом.

— Хозяин! То же, что обычно, на троих. И комнату моим друзьям, — крикнул он и отстегнул от пояса кошель.

— Позвольте, угощаем мы, — поспешно сказал один из испанцев. Другой добавил:

— Будем праздновать наше чудесное избавление от бандитов.

Новоиспеченные друзья сели вокруг стола. Против угощения сэр Вильгельм возражать не стал, а в ответ на второе замечание ядовито улыбнулся:

— Никакие они не бандиты. Шпики.

— Да ну? — удивился короткошерстный рыцарь. — Как вы их определяете?

— Допустим, одного знаю в лицо, — новый знакомый возложил шлем и рукавицы на стол, вытер пот со лба (надо заметить, стоял неподходящий сезон для вышеозначенной униформы. Изобилие на улицах господ, облаченных в металлические доспехи, наводило на мысль, что господам этим просто больше нечего надеть). — А вообще — определять тут нечего, достаточно немного подумать. Если не будет разбойников, люди откажутся платить налог на охрану. Придется сокращать стражу. Если сократить стражу, то кто будет охранять мирных граждан от других мирных граждан?

— Хотите сказать, агенты по совместительству имитируют бандитов?

— Гениально, не правда ли? — усмехнулся сэр избавитель.

— Пожалуй. А чем мы их заинтересовали?

— Ведете себя нагло. Открытую распродажу устроили… Хорошо что патруля рядом не оказалось. За это ведь можно и плетей получить.

— Не оказалось? А двое копов, которые в углу сидели?

— Не их участок, не их смена, — сэр Вильгельм пожал плечами с явным недоумением: как это — не понимать таких простых вещей? Может, вы думали, что во времена короля Артура все было иначе? Действительно так думали, или придуриваетесь?..

Дон Серхио сдержался, чтобы не задать еще один наивный вопрос: если федеральные удостоверения у жителей королевства конфискованы, то откуда берется товар под мостом? Хотя — вопрос не так наивен, как кажется. Например, местные власти могли бы нехило наварить, закупая ходовые товары в Федерации и реализуя их совершенно официально. Но зачем тратить федеральную валюту, чтобы получить обратно деревянные бабки игрушечной страны? Куда удобнее помнить, что во времена короля Артура табака в старом свете не было, и знать, что в Камелоте чай не растет. Но тогда — кому, во имя всего святого, выгодно расставаться с федеральной валютой в обмен на деревянные бабки? Вот мы и вернулись к исходной формулировке вопроса: откуда, к такой матери, берется товар под мостом?..

Слуга принес три огромных кувшина и три кубка.

— Вы из России? — поинтересовался сэр избавитель, наливая себе вино. Кабальерос последовали его примеру.

— Ага. Из Москвы.

— И как она? Москва.

— Стоит.

Сэр Вильгельм хмуро кивнул, поднял кубок:

— Пусть и дальше стоит.

Испанцы сомневались, что Третьему Риму там, на родине, что-нибудь сделается. А вот им самим от незнакомых напитков — вполне вероятно. Отхлебнули по чуть-чуть. Новый знакомый охолостил кубок до дна, налил снова. Пожаловался:

— Нечасто приходится пить в компании.

Кивнул на принесенное блюдо с куропатками:

— Не отравитесь. Барана тоже можно заказывать. Жаркое не берите: цепень.

— У вас нет друзей? — поинтересовался дон Серхио, выискивая на блюде самую поджаренную пташку.

— У меня скверный характер, — равнодушно ответил сэр Вильгельм.

— А дама сердца?

— Замуж вышла. За другого.

— Ага. Пока вы исполняли рыцарский обет, ее насильно сосватали за титулованного герцога.

Новый знакомый усмехнулся:

— Совершенно добровольно выскочила за однокурсника. Ей не нравились мои игры. Так что я свободен и одинок. В Камелоте не так просто найти подругу, — мрачно заявил он.

— Однако вы пытались впарить нам лошадь в обмен на упаковку презервативов.

— С лошадью морока одна. На овес, опять же, тратиться. А мужчина с презервативами котируется гораздо выше, чем без них, — сэр избавитель отхлебнул из кубка и развил тему:

— Женщины, которые сюда приходят, делятся на две категории: воительницы и принцессы. Первые амбициозны, вторые капризны. Вот мы и лезем из кожи. Воительниц здесь больше, таких дур в Федерации полно. Принцесс меньше: таких дур в Федерации днем с огнем. Принцессам вилла на Канарах духовно ближе, чем преклонение небритых мужиков и отсутствие косметики от Френчи. Чего тебе? — это относилось к слуге, который уже пару минут молча стоял возле стола.

— Кальяна тоже три? — вяло уточнил гарсон. Сэр Вильгельм вопросительно обернулся к гостям. Дон Серхио помотал головой:

— Не все сразу, — и выложил на стол пачку «Блэк Джека». — Угощайтесь.

Сэр избавитель взял сигарету. Поймал уходящего слугу за рукав, бесцеремонно подтащил обратно. Тот жестом фокусника извлек из складок одежды зажигалку. Король Артур очередной раз перевернулся в гробу.

— Вы, я смотрю, не любите выпивку, — заметил сэр Вильгельм, внимательно изучая выпущенное колечко дыма. — Это похвально. Я тоже не очень. Иначе можно быстро разориться.

— Чем здесь зарабатывают рыцари? — поинтересовался дон Серхио.

— Кто чем, — пожал плечами новый знакомый.

…Можно поступить на государственную службу, если связи имеются. Можно открыть свою школу, ежели кто сэнсэй или мастер по фехтованию. Завести конюшню, если есть начальный капитал. Устроиться куда-нибудь вышибалами, если сил невпроворот. Можно записаться в текущую команду драконоборцев: они неслабо отстегивают за лицензию, зато, в случае успеха — вознаграждение. И убитого ящера отряд получает в полную собственность — мясо, шкура, гребень — все, одним словом. Это по любому навар, даже если вознаграждение отменят. Его, скорее всего, отменят: население уже и так со скрипом платит налог на охрану от чудовищ, драконов стало мало совсем, не беспокоят… Еще, если повезет, можно взять приз на турнире, но там большой взнос за участие. В конце концов, устроить дворцовый переворот, здесь это часто бывает, подолгу на троне не сидит никто… Если уж совсем ни в чем не сильны, присмотритесь к нерыцарским ремеслам. Потеря статуса, но так оно надежнее. Статус слишком громко жрать просит.

— …Я участвовал как-то в турнире. В состязании лучников. Взял приз, но он не окупил затрат.

— На мечах, наверно, больше выигрывают? — спросил дон Серхио.

— Так у них и взнос больше. Но это неважно: все равно, меч — не моя стихия. Совсем не моя, как выяснилось. Думал — неплохо их кую и проживу этим, в случае чего… — сэр Вильгельм помрачнел снова.

Испанцы не стали спрашивать, почему не оправдались надежды. Сами-то они никогда из-за психологических коллизий не парились (природа не только внеморальна, она и во всем остальном рациональна до безобразия), но догадывались, как болезненно расстаются с иллюзиями творцы прекрасного, оказавшись среди множества себе подобных. Так же, наверно, чувствовала бы себя смазливая деревенская простушка, приехавшая на всемирный конкурс красоты.

— Ясно, — усмехнулся длинноволосый идальго. — Дон Серхио, нам с вами из всего вышеперечисленного разве только дворцовый переворот подходит. Сэр Вильгельм, неужели находятся желающие править этой сумасшедшей страной?

— Теперь их стало поменьше. На бунтарей хранилище федеральных удостоверений действовало, как красная тряпка на быка. Но оно, говорят, недавно сгорело… Деза, чтоб я провалился. А так-то идиотов везде хватает, Камелот — не исключение. Вы посмотрите на этих, завсегдатаев главных улиц. Они же ни о чем они не думают, голова одними подвигами забита. Может, я не прав, но в голове в первую очередь должны быть мозги. А уж только потом — подвиги.

…День клонился к вечеру. Сэр избавитель, не смотря на свое равнодушие к винищу, заметно перебрал. В этом состоянии несовершенства жизни расстраивали его все больше и больше.

— Ушел отдыхать. Насчет мага вашего: хотите — вместе поищем. Всё развлечение, какое-никакое. Если буду нужен, я в торцевой комнате, — и удалился, пошатываясь.

— Чего скажете, сеньор? — тихо спросил дон Серхио. — Покатит Вильгельм Телль в качестве компаньона?

— Может, ну его на? — так же тихо ответил дон Валери. — Он ведь ни фига не знает про доктора.

— Зато местные порядки знает.

— Ага. Даже лучше, чем положено обычному лоху. Вот это и напрягает. Не, ничего такого, не подумай. Может, сэр Робин Гуд — хороший парень, но уж больно на провокатора похож.

* * *

Дон Серхио проснулся оттого, что в комнату тихо скреблись, и чей-то голос сдавленно бормотал:

— Господа… Господа…

Охотник за экзорцистами взял на всякий случай шпагу (которой ни разу не умел пользоваться), приоткрыл дверь. В коридоре оказался нищий — тот, что вчера пытался им впарить пьяного шарлатана за доктора экзорцизма.

— Господин… сеньор, я выяснил про того, кого вы ищете! Теперь уж наверняка, без ошибки! У нас, у нищих, очень хорошая информационная сеть, и я…

— Выкладывай, чего выяснил, — зевая, перебил дон Серхио.

— Они пришли из-за границы два года назад. Сам доктор Волков и его супруга…

Насколько мог помнить идальго, фамилию доктора он в Камелоте не назвал ни разу. А спутник жизни вообще молчал почти все время переговоров. Похоже, этот проходимец на сей раз и впрямь владеет информацией.

— Ну-ну, продолжай, — потребовал охотник за экзорцистами, стараясь говорить небрежно.

— Их преследовали, сеньор. Угрожали смертью. Кажется, даже покушались.

— Кажется — или покушались?

— Покушались… кажется. Тогда эти двое решили вернуться в ад, откуда они и произошли. Направились к Адским вратам. Отвел их туда один человек, пропащая душа. То есть, продал душу дьяволу… Вот, вместе с доктором и попал в пекло.

— Тебе известно, где находятся эти врата?

— Шутите, господин, — ухмыльнулся проходимец. — Нищим известно все.

— Отлично, — дон Серхио тряхнул спящего товарища:

— Валери, извольте проснуться. Мы отправляемся в преисподнюю.

— Как, уже? — пробормотал лохматый идальго, поворачиваясь на другой бок. — Сеньор, мы еще так молоды.

— Оплакать нашу молодость можно и по дороге, сеньор. Поднимайтесь, я сказал… А ты, — он обернулся к нищему, — если опять попытаешься впарить нам какую-нибудь фигню, я тебя собственноручно отправлю в преисподнюю. Без всяких врат.

Проходимец энергично замотал головой:

— В этот раз никакой ошибки, сэр… сеньор, то есть.

Сборы продолжались недолго. Продравший глаза Дон Валери был мрачнее обычного.

— Сколько туда добираться?

— Дня три, может — пять, — безмятежно ответил нищий.

— Так три или пять? — сварливо уточнил идальго, в упор глядя на проводника.

— Три. Или пять… может быть, — отозвался тот и обнадеживающе добавил:

— На лошади быстрее.

— К черту, — буркнул длинноволосый. — По крайней мере, смоемся из этого клоповника.

— Не брешите, сеньор, — успокаивающим тоном возразил дон Серхио. — Не видел я здесь ни одного клопа.

— Ясен пень, не видели. Поскольку отпугивающие пластины были в моем мешке и уцелели. Зато спрей против паразитов лежал в вашем мешке. Вам, сеньор, с вашей короткой щетиной все пофиг, а меня теперь целых пять дней вши будут жрать, блин.

Испанцы закупили у хозяина провизию на несколько дней и покинули гостеприимную ночлежку. Утро было безоблачным. Несколько доблестных рыцарей ласточками вылетели из закрывающихся на санитарный час кабаков и остались досыпать на булыжной мостовой. Через полчаса путешественники добрались до городских ворот — это такая красивая арка на окраине столицы, одиноко торчащая и никому на фиг не нужная.

Расходящиеся отсюда дороги вели на вполне определенные объекты. Расстояния в Камелоте невелики, и каждый тракт уже в переделах видимости упирался в какую-нибудь ферму или садово-огородное хозяйство. Это была самая широкая часть долины, горы маячили далеко на горизонте чуть заметными серыми зигзагами. Через пару часов, оставив за спиной последний виноградник, странники вошли в ущелье, тоже широкое — между боковыми хребтами не меньше полукилометра. Такова планета, приютившая рыцарский мир: кроме самого рыцарского мира здесь все огромное — горы, долины, солнце и луна.

Столица располагалась в самом низком месте. Двигаться по ущелью приходилось постепенно набирая высоту. Но напрягало другое, сама тропа: едва заметная, петляющая и крайне неудобная. То скачет по камням — в этом случае ноги переломаешь, то пересекает заросли карликового древа — в этом случае ноги путаются. К тому же коровы и овцы заминировали тут все на совесть, на каждом шагу рискуешь вступить в какой-нибудь рыцарский профсоюз. Кроме чертовой нескончаемой тропы в первый день пути толком ничего разглядеть не удалось. Анри клялся всеми своими родственниками, что уже завтра дорога станет существенно чище и приятнее. По меньшей мере, скотина кончится.

На ночлег остановились засветло. Рыцари выражали протест — на хрен превращать три дня в пять? Проводник только покачал головой:

— Когда стемнеет, все должно быть готово. Костер… ну, и остальное.

Что именно остальное, испанцы выяснили позже. Когда с трудом нарезанные резиновые сучья карликового древа весело горели рыже-зеленым пламенем и воняли на всю округу, когда путешественники съели убогий походный ужин — перед сном, одним словом. Анри взял ветку и очертил место стоянки. Рисовал медленно, тщательно расковыривая песок и отбрасывая в сторону камешки покрупнее. Попутно шевелил губами. Рыцари с интересом наблюдали. Наконец, проводник закончил священнодействовать и пояснил:

— Охранный круг, от эльфов и гоблинов.

Дон Серхио фыркнул, обернулся к товарищу:

— Сеньор! Я знаю, чего мы не сообразили захватить в эту страну чудес. Погремушки, блин.

— Да ладно, сеньор, — поморщился дон Валери. — В призраки вы раньше тоже не верили.

— Вы и сейчас не верите. А возбухаете… Спокойной ночи, сеньор. Я на стреме, часа через четыре разбужу. Чего-то мне этот охранный круг доверия не внушает, — хмыкнул он и тихонько добавил:

— …и наш сопровождающий тоже. Будем спать по очереди.

— Принято, — зевнул дон Валери и томным голосом добавил:

— Тем более, вы в припадке энтузиазма распродали все гондоны, а ванной здесь, к сожалению, нет.

— А еще, увы, у нас нет спрея от ваших домашних животных, — добавил дон Серхио. — Так что спать пока лучше порознь.

Длинноволосый идальго уничтожил подельника взглядом и отправился на боковую. Судя по тому, что с той стороны время от времени доносилось яростное шипение и не слишком куртуазная лексика, спрей действительно продавать не стоило.

Стараясь не уснуть, дон Серхио методично раз за разом обходил стоянку по линии охранного круга. Проводник тоже почему-то не ложился: сидел на камне, покачиваясь, смотрел на вершины дальней гряды и напевал что-то отвратительным гнусавым голосом. Идальго, чья меломания отнюдь не была выдумкой стройтрестовцев, жестоко страдал и здорово сомневался, что этот самодеятельный вокал лучше домашних животных дона Валери. Наконец не выдержал и холодно поинтересовался:

— Заклинание против эльфов?

— Нет, сэр… то есть, да, сеньор. Не знаю, можно ли считать это заклинанием, но когда я покидаю город, то всегда пою. И до сих пор не видел ни одного эльфа.

— Я их понимаю, — пробормотал дон Серхио, удаляясь от вокалиста.

Опустился туман. Небо темное, но в долине светло, как днем: в этих краях очень сильная луна, и гораздо крупнее земной. Будто в черном бархате прожгли дырку, и сквозь нее виден тотальный плазменный пожар по ту сторону занавеса. В свете луны все вокруг не серебристое, как на Земле, а золотистое. Бродишь в сокровищнице… Решение основать здесь рыцарский мир отцы Камелота, должно быть, приняли ночью.

Меланхолично озирая окрестности, идальго удалился от костра, вышел за пределы охранного круга. И тут откуда-то со скалистого отрога раздались печальные крики:

— Не ясно… не ясно… не ясно…

Отрог был далековато и слегка заретуширован туманом, а Дон Серхио не мог похвастаться орлиным зрением. Углядел только крупное темное пятно на фоне скалы. Кажется, пятно шевелилось… Идальго вынырнул из меланхолии. Ему подумалось, что вера проводника в эльфов и каких-то там еще сказочных персонажей не так уж глупа и, может быть, имеет под собой почву. Вернулся к костру. Анри все еще сидел на камне, только уже не пел. Слушал.

— Не ясно… не ясно… — доносилось издали.

— Чего это такое? — спросил идальго.

— Это? Да так. Туманная Неясыть.

— А почему кричит?

— Жалуется. Ей всегда что-нибудь неясно. Хотите — можете спросить… Только она вам, скорее всего, голову откусит.

— Час от часу. И много их здесь?

Нищий пожал плечами:

— Да кто ж их считал, сеньор. Не пойдет она к костру, можете не беспокоиться.

— Чего, эти совы не летают, а ходят?

— Да кто ж их видел, сеньор.

О как. Никто не видел, но про мозгоклюйство знают. Однако, в этом что-то есть: говорят, люди эволюционировали из тех обезьяньих племен, которые завязали с тоскливым вегетарианским прошлым и начали пожирать мозг своих врагов. И до сих пор проедают мозги себе подобных, что характерно. Может, и эта туманная подруга эволюционирует таким образом? Не ясно — значит, надо сожрать чью-нибудь башку. Вдруг башка умная окажется? Сразу озарение.

— А кроме этих неясытей здесь еще чего-нибудь такое водится?

Проводник улыбнулся обезоруживающей улыбкой. Ровные белые зубы совершенно не сочетались с остальным имиджем:

— Да кто ж его знает, сеньор.

Идальго рассердился:

— Блин! От эльфов круги рисуешь, и про туманную сову в теме, и про Адские врата!

— Про это — да. А ежели еще чего водится — откуда мне знать?

— Не ясно… не ясно… не ясно… — снова донеслось из тумана.

— Не темни, — с угрозой произнес дон Серхио. — Голову откушу.

— Как вам сказать, сэр… сеньор, то есть. Вообще-то в той стороне, куда мы идем, водятся разбойники. Но они сейчас пугливые, их совсем недавно очень много перевешали. А еще там есть драконы. Правда, драконов осталось мало. Согласно легенде, они…

…Луна ушла за тучу. Оказывается существуют тучи, способные бесследно скрыть этот плазменный котел. Долина погрузилась во мрак. Золото померкло. Остался только костер — древнейшее изобретение человека. Пришло к нам из тех туманных времен, когда человеку впервые стало хоть что-то ясно.

* * *

Утро опять выдалось погожим — должно быть, других тут и не бывает. Солнце — еще более исполинское, чем луна, и не родилась еще туча, способная скрыть его бесследно. Вдобавок сегодня куда жарче, чем вчера.

— Сеньор, соблаговолите угостить сигареткой.

— Ни в коем случае, сеньор. Во времена короля Артура табака в старом свете еще не было.

— Сеньор! — с нажимом повторил дон Валери. — соблаговолите…

— Сеньор, ваша башка бесценна. Если ее оттяпают, кто будет думать?

— Сеньор, а по морде?..

…Сегодняшний путь ничем не отличался от вчерашнего, разве что навоз кончился. Все та же чуть заметная тропа все так же вилась по долине, огибая крупные камни, пересекая маленькие ручьи, петляя в зарослях карликового древа. Проходя мимо отрога, где вчера виднелось темное пятно, и откуда доносился глас вопиющего, дон Серхио внимательно пригляделся к скале. Пятно оказалось входом в пещеру. Кто или что таится в пещере, проверять не хотелось.

— Знаете, сеньор, — задумчиво промолвил дон Валери. — Не покидает чувство, будто я здесь уже был.

— И чего — был?

— Не, ни разу.

— Тогда забей на чувство.

Забил или нет — да кто ж его знает, сэр… сеньор, то есть. Поначалу длинноволосый рыцарь был рассеянный, отвечал невпопад, все чего-то присматривался-принюхивался, совсем как давеча в тоннелях промсектора. Впрочем, только поначалу. Потом — ничего, успокоился, расслабился, не парился, махнул рукой и так далее.

Как и вчерашний, сегодняшний вечер наступил слегка за полдень. Как и вчера, благородные господа, чертыхаясь, резали кинжалами резиновые сучья карликового древа, а провожатый сочинял ужин, напевая себе под нос нечто, отпугивающее эльфов. Дон Серхио почти дошел до точки кипения, как вдруг вокал резко оборвался. Идальго обернулся взглянуть, что стряслось.

Анри широко раскрытыми глазами, не мигая, смотрел куда-то вверх.

На скалах, метрах в двухстах над подошвой кряжа — лошадь в фиолетовой попоне, замурованная в доспехи, на ней — всадник в фиолетовой мантии, замурованный в доспехи. С опущенным забралом.

— Кто это, знаешь? — спросил дон Серхио.

— Слышал. Раньше не видел никогда. Легенда, вестник несчастья. Если он встретился по пути, дальше этой дорогой двигаться нельзя, смерть.

— А нам чего, нужно переваливать кряж?

— Нет, нам по долине… но все равно нехорошо, — покачал головой Анри и удалился рисовать охранный круг от сказочных персонажей.

— Привидение? — легкомысленно поинтересовался дон Валери. — Поговорите с ним, сеньор. Может, оно согласится поехать с нами в Москву?

Дон Серхио был серьезен и, кажется, встревожен:

— Это ни разу не привидение, квалификационные признаки отсутствуют. А наиболее вероятных несчастий сэр проходимец пообещал два: драконы и разбойники. Которое тебе больше нравится?..

— Сэр Робин Гуд утверждал, что разбойников в Камелоте нет.

— Во-первых, не утверждал, во-вторых — мы не в столице. А в третьих, если здешние разбойники — липовые, тем хуже для нас. Копы, небось, действуют более организованно, чем простой сброд.

Жара, предчувствие беды, занудное пение проводника, вонючий дым резиновых сучьев. Ближе к ночи головы у несчастных кабальерос раскалывались на части. Договорились, в каком порядке сегодня дежурить. Через полчаса поменялись, еще минут через двадцать поменялись снова. У того, кто оставался на стреме, тут же начинали слипаться глаза, но стоило лечь — напрочь отшибало сон. Все-таки надо было идти дальше. Идти, пока идется. И черт с ними — эльфами, неясытями, фиолетовыми, блин, рыцарями…

Вышли, чуть только солнце показало из-за хребта свой раскормленный край. Мсье вокалиста пришлось расталкивать пинками — кто бы мог подумать, что у нищих такой крепкий сон. Но поднялся господин проводник совершенно безропотно — в отличие от дона Валери, на которого по утрам иной раз впору намордник надевать.

Предрассветный ветерок неплохо прочищал мозги, выдувая из них тягучие беспокойные сны. Но дурные предчувствия не уходили.

Беда грянула в полдень. Путники уткнулись в нее чуть ли не носом, когда обогнули поросший можжевельником (или чем-то на него похожим) отрог. В какой-нибудь сотне метров — группа вооруженных людей. Доспехов на людях не было, двигались легко, приближались быстро. Сомневаться в их намерениях и так то в голову не пришло, вдобавок завопил Анри:

— Разбойники, сэр… сеньор, то есть! Я предупреждал, вы не поверили!..

Испанцы метнулись к скалам, в гостеприимно распахнутую пасть большой пещеры, и пустились галопом по узкому проходу. Свернули в боковое ответвление, метров через десять опять свернули. Чудилось, кавалерия дышит в затылок. Если подумать — для всадника коридор слишком тесен, но когда, простите, было думать?.. Лишь минут через пятнадцать ошалелой беготни (легкие уже разрывались на части) остановились отдышаться. Привалились к стене. Прислушались. Погони, кажется, нет.

И проводника нет.

…А ведь не к добру это, что ни хера нет. Ох, не к добру…

— Лерыч… — глотая воздух, проговорил дон Серхио. — Тут… звездец водится, может и башку… откусить.

Идальго вытащили фонари, огляделись. Вроде бы ничего откусывающего голову не видно. Зато свод выглядел нехорошо, а на стенах — блестящие полоски воды.

— Пойдем отсюда на фиг, — попросил Валера. — Пойдем, а?

— Может, есть еще один выход из пещеры. Где-нибудь подальше от разбойников, — понадеялся Сергей.

— Заблудимся к едрене матери, — оптимистично заявил напарник, и доблестные рыцари отправились на поиски альтернативного выхода. То есть, «на поиски» — громко сказано. Бессистемные блуждания, вот что это такое. Ориентировались, как могли. Считали повороты. Запоминали расположение боковых ходов. Надежды на удачу с каждым шагом оставалось все меньше и меньше.

— Серый! — позвал на ходу дон Валери. — А ты никого из этих ребят не узнал?

— Не разглядел. Далековато было.

— Одного-то я точно видел. Даже двух… не, насчет второго не уверен.

— Где видел?

— Не помню.

— В трущобах?

Лерыч задумался:

— Не. Вроде не в трущобах.

— В кабаке? На постоялом дворе? На улице?

— Да не помню же я!

Так уж получилось: у одного отличная память на лица, но фиговое зрение. У другого глаз как у орла, но вся память на внешнем носителе. В сумме — ни вашим, ни нашим, одно сплошное неясно.

— Ладно, не парься, — сжалился дон Серхио. — Камелот тесен.

— Ага… Стой!

Сергей остановился, проследил за фонарем напарника. В этом месте тоннель расширялся, образуя небольшую круглую комнату, а у стены стояла металлическая конструкция в половину человеческого роста. Столб — не столб, по форме сверло какое-то. Чего сверлить, интересно? По периметру верхнего среза — тускло светящийся обруч. Штуковина весело блестела, смотреть на нее было приятно.

— Чтоб я сдох, — изумленно пробормотал Валера. Оглядел находку со всех сторон, ощупал. Что-то нажал. Пещеру сотряс громовой возглас:

— Неясно…

Кабальерос аж подпрыгнули, начали лихорадочно озираться по сторонам. В первом приближении — ничего говорящего… Оторопело взглянули друг на друга, потом на конструкцию. Лишь тогда до них дошло, наконец. Расхохотались.

— Там, небось, таймер на десять вечера, а ты все испортил, — смеясь, упрекнул друга дон Серхио.

— Вот такое я говно, — охотно согласился друг.

— Офигеть можно. Интересно, сколько в ущельях неясытей? На их прокорм никаких налогов не хватит.

Лерыч перестал смеяться. Не то чтобы помрачнел, но стал серьезен, как павиан в процессе ознакомления с компьютером:

— Сдается мне, эта хреновина не от мира сего. Черт ее знает, чем она питается. Вряд ли налогами.

— Почему?

— В кабаке кто-то обмолвился, что здесь водятся артефакты, — задумчиво произнес дон Валери. — Прикинь, смотрю на эту штуку и не втыкаюсь, для чего она нужна.

— Из сортира «занято» кричать, блин, — фыркнул Сергей.

— Ага. Если у флайера из-под винта мухи разлетаются, значит, винт предназначен отпугивать мух, — съехидничал напарник. — Вы — питекантроп, сеньор. Австралопитек вульгарис. У вас мышление…

— А как же ты ее включил, если не воткнулся? — перебил дон Серхио.

— По наитию, — признался дон Валери.

— Блин!.. Ты, трижды вульгарис! А если бы мы на воздух взлетели?

— Не взлетели же, — невинно улыбнулся Лерыч. И вдруг прохрипел внезапно севшим голосом:

— Ё-моё…

Из горных недр, из кромешного мрака надвигался совсем кромешный мрак. Что-то огромное и бесформенное заполняло собой тоннель. Разглядеть это что-то было невозможно — оно поглощало свет. Лучи фонарей медленно укорачивались…

Кабальерос вышли из ступора и бросились прочь. Даже не оглянулись на загадочный матюгальник. Даже не заблудились, хотя, казалось бы, маршрут был запутан до предела… Лишь пару раз за всю дорогу остановились на секунду, перевести дух. Домчались до выхода. Осторожно выглянули наружу, в мир подлунный.

Исполинское солнце все так же сияет в небесах. Восседающая на камне неподалеку от пещеры личность настойчиво издает звуки, отпугивающие эльфов. А в остальном — тишина и безлюдье. Видимо, разбойников этот вокал тоже отпугивает.

— Вы живы?! — не то изумился, не то обрадовался Анри.

— А если подохли, то кого дожидаешься? — буркнул дон Серхио. — Возвращения бандитов?

— Да что вы, сэр!.. сеньор, то есть. Они теперь нескоро осмелятся здесь появиться. Эта тварь как рявкнула, — нищий кивнул в сторону пещеры, — так их и след простыл.

Доблестные рыцари переглянулись:

— А тебя чего не простыл?

— Так неясыти… они ж только ночью наружу выползают.

— Да ты, приятель, заговоренный, — задумчиво проговорил дон Серхио. — И бандиты тебя не тронули.

— Так ведь… чего у нищего возьмешь? — удивился проводник.

— Скажем иначе: зачем обижать наводчика? — прошипел дон Валери и впервые за все пребывание в Камелоте вытащил шпагу.

Анри испуганно округлил глаза, шарахнулся в сторону:

— Сэр! Сеньор, то есть. Клянусь покойной мамой…

— Сейчас ты к ней отправишься, блин!..

— Расслабьтесь, сеньор, — дон Серхио перехватил руку товарища. — Мы ведь не знаем дорогу к Адским вратам.

— Тебе одной засады мало? — рявкнул дон Валери, стараясь освободиться.

— Не будет больше засад, он ведь хочет жить. Хочешь? — через плечо бросил короткошерстный идальго, продолжая удерживать руку вспыльчивого партнера. — А то ведь я его сейчас отпущу.

— Хочу, сеньоры!

Как раз в этот момент дон Валери освободился от захвата, но выронил шпагу. Та ударилась о камни, и… эфес разломился пополам. Аккуратно так, будто по надрезу.

— Тьфу, бл…! Судьба тебя бережет, сволочь, — прорычал гривастый кабальеро, подбирая искалеченное оружие. Торопливо наложил шпаге что-то такое вроде шины из резиновых веток карликового древа, замотал изолентой (которая жила в его мешке и оттого не пошла с молотка во время давешних торгов). — На стоянке чего-нибудь получше придумаю. Не надейся, гад, я тебя и одним клинком проткнуть смогу!

— Стоянок не будет, — мрачно отозвался дон Серхио. — Сегодня третий день, как мы в пути. Пойдем без остановок до самых врат. Не парьтесь, сеньор: у нас есть еще одна шпага.

Анри, чудом избежавший если не смерти, то увечья, покачал головой и льстивым тоном произнес:

— Надо же, какую халтуру продают в федеральных магазинах. Китайское, наверно?

В последней фразе дону Серхио почудилась насмешка. Резко обернулся… не, показалось. Нищий был серьезен как у причастия.

Вперед понеслись чуть ли не бегом. Без разговоров, перекуров, пауз чтобы отдышаться. Когда солнце наполовину скрылось за гребнем, проводник замедлил шаг, но короткошерстный идальго ткнул его кулаком между лопаток:

— Я сказал — никаких привалов! Как-нибудь обойдемся и без костра, и без эльфийской разметки!

Анри открыл было рот, чтобы возразить, но его пинками погнали вперед.

Шли быстро. Шли весь вечер, а потом всю ночь, в золотистом свете огнедышащей луны. Несколько раз со стороны скал доносились вопли Туманной Неясыти, и еще какие-то звуки — что-то среднее между визгом сирены и завыванием ураганного ветра. «Дракон», — сообщил проводник, которому по этому случаю разрешили высказаться. Сам ящер не показывался. «Если бы он находился близко, рев слышался бы гораздо громче». Ну что ж, хоть это радует… Утром засыпали на ходу. К середине дня валились с ног. За полдень остановились на ночлег, как позавчера. Литрами пили воду, а жрать не хотелось никому, даже домашним животным дона Валери — во всяком случае, он их не чувствовал. Собственно, никто уже ничего не чувствовал, кроме адской головной боли.

Дон Валери отправился резать сучья, дон Серхио подключился к оборудованию лагеря — ни на минуту не хотелось выпускать из под контроля уже скомпрометировавшего себя провожатого. Тем более, Анри вел себя странно: не пел, не делал попыток вешать лапшу на уши. Идальго вскользь поглядывал на него, и не раз замечал слабую улыбку. Эти непонятные эмоциональные перепады усиливали раздражение, которое и так-то зашкаливало от усталости. Неприязнь к проводнику росла, как плесень на влажной стене. Молчание становилось тягостным.

— Сколько осталось идти?

— Так уж почти не осталось, — миролюбиво отозвался Анри.

— Чтобы пройти врата, какой-нибудь ритуал нужен?

— Да кто ж его знает, сеньор?

— Ты знаешь! — прошипел дон Серхио. — Нищим известно все — это твои слова!

— Да кто ж через них ходил-то, через врата эти?

— Доктор Волков с женой через них ушли, по меньшей мере! И в ваших кругах это известно!

— Так… не ушли они, вроде. Около самых врат их, кажется, и убили.

— Кажется — или убили? — прорычал идальго, теряя последнее терпение.

— Убили… кажется. Или ранили. Стреляли в них.

Идальго метнулся вперед, попытался схватить мерзавца за грудки. Но тут сзади раздался напряженный голос дона Валери:

— Сереж, пойди сюда.

Дон Серхио развернулся, стремительным шагом подошел к товарищу. Тот стоял у края крошечного отрога — настолько маленького, что уже метров с двадцати зрительно сливался со основным хребтом. Так вот оттуда, из узкого ущелья, выныривала и тянулась вдоль скал куда-то вверх по долине хорошо набитая (если не наезженная) дорога.

— Чего это такое?

— Самому интересно, — задумчиво проговорил дон Валери. — Не знаю, откуда идет этот тракт, но ведет он явно не в столицу.

— Драконы протоптали?

— Или разбойники про…

Дон Валери запнулся на полуслове и ни с того, ни с сего осел на землю. Дон Серхио метнулся его подхватить, но тут по икрам растеклась острая боль. Идальго рухнул, в буквальном смысле как подкошенный, в двух шагах от товарища.

Позади благородных рыцарей, на некотором удалении, стоял Анри с парализатором в руках.

— Ну что ж, сеньоры. Путешествие окончено, как говорится — финита ля. Незачем достойным господам лезть в пекло, это — наша пропащая разбойничья доля. Если вас не затруднит, бросьте мне ваши шпаги. Вам они все равно больше не понадобятся.

— Убьешь? — прошипел дон Серхио.

— Зачем? Завтра по дороге, которую вы обнаружили, кто-нибудь да проедет. Он и выполнит эту грязную работу. А шпаги мне отдайте, не пропадать же добру. Они у вас, правда, паршивенькие — ломаются в драке, — хитро ухмыльнулся он. — Но на халяву, как известно…

Рыцари молчали, исподлобья глядя на грабителя.

— Я ведь все равно возьму. Парализую вас на все тело и возьму. Оно вам на…

Реплика осталась неоконченной. Мерзавец пошатнулся, захрипел и упал навзничь.

Из горла торчала стрела.

Из-за поросшей лишайником скалы вышел человек. В поводу вел коня. Приблизился. Сэр Вильгельм, и что удивительно — без доспехов. Странно, как он отважился ехать в таком виде по долине, кишащей драконами и разбойниками.

Здороваться не стал. Взглянул на беспомощно валяющихся на земле испанцев, удрученно кивнул:

— Ну… хотя бы живы. Я поехал за вами, когда узнал, кого вы взяли проводником.

— И кого же мы взяли проводником?

— О, это весьма занятная личность.

Сэр Вильгельм обхватил разбойника, волоком подтащил к невезучим рыцарям. Вытащил кинжал и разрезал одежду.

Действительно, занятно. У убитого под лохмотьями оказался вполне современный бронежилет, а на груди — государственная эмблема Камелота: серебряный паладин. Такой же как на шлемах стражников, только не позолоченный, а черненый — очевидно, это указывало на принадлежность к другому подразделению.

— Удивляюсь на вас, господа, — сэр Вильгельм криво усмехнулся и покачал головой. — Не успели объявиться в стране, как уже поставили на уши весь государственный аппарат. Это ж надо — столько наивности и невезения у двух вроде бы неглупых людей… Если позволите, я позабочусь о вас сегодняшней ночью. До утра вы все равно не сможете двигаться.

— Спасибо, сэр, — отозвался дон Серхио. — Жаль только, что вы насмерть застрелили этого мерзавца. Теперь непонятно, как искать дорогу к Адским вратам.

— А чего ее искать? — удивился рыцарь. — Врата в полукилометре отсюда, обогнете этот отрог — сразу их увидите. Собственно, разбойничий тракт прямо к ним подходит.

— Значит, в Камелоте все-таки есть разбойники?

— Честно? — сэр Вильгельм пожал плечами. — Понятия не имею.

— Интересно, с какого бодуна бандиты при жизни лазают в преисподнюю, — пробубнил дон Валери.

…Над полем боя меланхолично восходила исполинская луна. Сегодня она, правда, казалась не огнедышащей, а болезненно-желтой. Как и в прежние вечера, горели рыже-зеленым огнем вонючие резиновые сучья, только охранный круг от вымышленных опасностей рисовать нынче было некому. Не слишком церемонясь с агентом-лузером, сэр Вильгельм оттащил его тело к скалам и завалил камнями. Забирать у мертвого ничего не стал, Анри отправился в последний путь, как был — в бронежилете, с парализатором и знаком отличия на груди. Сэр Робин Гуд очередной раз подтвердил репутацию человека достойного… Все утихло, лишь Туманная Неясыть еще долго кричала из тумана:

— Не ясно… Не ясно… Не ясно…

Адские врата были ужасающе огромны. Вот ведь не пожалел кто-то когда-то денег на это циклопическое сооружение! По преданию именно отсюда являлись в Камелот драконы и другие чудовища. Ни опровергнуть, ни подтвердить информацию никто не мог: ясен пень, ящеры и другие монстры свидетелей собственного появления в рыцарском мире съедали в первую очередь… Однако, содержание легенды, а также неназойливо угадывающийся (хотя и тщательно замаскированный!) терминал синхронно наводили напарников на одни и те же мысли:

— Думаю, пропуска здесь не нужны?

— Если нужны, то нах отбирать удостоверения?

— Сэр Вильгельм, вы с нами?..

— С вами. Женя меня зовут.

Напарники активировали портал. Переломили эфесы шпаг, извлекли оттуда своевременно утраченные федеральные документы, о местоположении которых так не вовремя (себе на погибель) догадался мсье Анри. Троица храбро шагнула в преисподнюю.

…То же бирюзовое небо с гигантским солнцем, те же разноцветные скалы, что в Камелоте. Только очертания гор отличаются, растения другие, откуда-то тянет соленым морским ветром… А внизу, в долине, вместо унылой средневековой готики — дома в стиле северный модерн, ангары для флайеров, спичечные коробки павильонов и киосков.

— Блин!.. — радостно воскликнул Лерыч. — Я же говорил — что-то до боли знакомое!

— По-моему, для преисподней очень даже вполне, — отозвался напарник.

Сэр Женя не сказал ничего. У него было опустошенное лицо человека, совершившего прыжок в обратном направлении: из преисподней в мир подлунный.