Сергей приехал на объект за полчаса до встречи с заказчиком, и первым делом прошел в дом. Ничего не ощущается, и никаких мелодий. Неужели все-таки не получилось? Звездец тогда. Неустойка, скандал… Блин! Хоть сам заявление клади.

Вышел во двор, принялся мерить его шагами, не выпуская сигареты изо рта. Эмиль не заставил себя долго ждать, тоже явился раньше назначенного.

— День добрый.

— Добрый, ага, — неприветливо буркнул спец по эксклюзиву.

— Взглянем на ваше творение?.. — натянуто улыбнулся Эмиль. Черт знает в чем тут дело, но казалось — клиент волнуется ничуть не меньше подрядчика. — Вы — один? А где Валера?

— В больнице, — неприязненно ответил Сергей.

— Нехорошо, — нахмурился заказчик. — Что-то серьезное?

— Серьезное.

— А где он лежит?

— Туда посторонних не пускают, — отрезал спец по эксклюзиву. — Вы собираетесь смотреть свой новый дом? У меня мало времени.

— Да, конечно.

«Мефистофель» зашел, остановился посреди холла. Замер, минуту стоял неподвижно. Потом оглянулся. Глаза блестели:

— Они здесь. Да вы и впрямь кудесники! Я до самого конца не верил, что получится.

О как. Значит, эта скотина чувствительней меня. Ну и хрен с ним, обошлось без неустойки — и то хлеб.

— Отлично. Счет у вас на руках? Постарайтесь не затягивать с оплатой.

— Сегодня же, — заверил клиент. — Спасибо большое! Валере огромный привет.

— Всего хорошего, — Сергей игнорировал протянутую руку, развернулся и стремительно вышел во двор.

А новоиспеченный хозяин вернулся в холл, сложил руки на груди и радушно улыбнулся стенам:

— Ну вот, господа, вы и дома. Кроме шуток: я здесь гость, надеюсь, что желанный. А дом — ваш, располагайтесь, как удобно. Появятся какие-нибудь пожелания — обращайтесь. Договоримся.

Подмигнул и направился к двери, подбросив на ладони новенькие ключи. Уже на выходе в мозгу раздался хриплый голос:

«Договоримся…»

Интонации показались знакомыми. «Гость» вздрогнул… Да нет, почудилось.

* * *

Жизнь в «Галактике» потекла своим чередом, независимо от чьих-либо посмертных страстей. Люди заказывали стандартные домики-клетушки, коттеджи-пряники, дворцы всех известных, неизвестных, только что изобретенных в соответствии с фантазией заказчика стилей; производственные корпуса; офисные коробки; школы, больницы, кабаки, виртуальные салоны… Всё как всегда, ничего интересного.

В скрытом от посторонних глаз углу начальственного кабинета, над рабочим столом ведущего специалиста по эксклюзиву появился лозунг: «На работе мы над моралью!!! (с) д-р Волков». Не, ну чего возьмешь: обезьяна — она обезьяна и есть.

Крамольный транспарант провисел три дня. Потом генеральный случайно заглянул за галактику, устроил скандал и заставил снять.

Вернулся Лерыч. Точнее, вернулось что-то в оболочке Лерыча. Да нет, за время пребывания в больнице напарник почти восстановил прежние габариты (чуть плотнее фантома), но теперь его физию не покидало скорбное выражение, а засаленные патлы висели сосульками. То ли мыть голову — смертный грех, то ли Валерка напрочь утратил интерес ко всему бренному и суетному.

Как заведенный, продолжал исповедоваться в хрен знает чьих проступках. В третий заход мнительный священник отказал в исповеди. Решил, что этот прихожанин или больной, или издевается. Валера начал ездить в другие районы, стараясь не посещать один и тот же храм два раза подряд. Каждый день перед работой — как на работу. Страждущие покойные грешники сыпались подобно ноябрьскому дождю: часто, мелко и нудно. Пятый, седьмой, девятый… Лерыч работал как конвейер.

Неожиданно объявился доктор Волков. Прямо среди рабочего дня. К счастью, Сергей в это время спасался от служебных обязанностей в курилке, а то Максимыч узнал бы много нового и интересного.

«Сергей!»

— Привет, док.

«Кто-то перевел на счет моей жены крупную сумму. Не знаешь, кто?»

— Надо же было куда-то перечислить вашу зарплату. Вы очень удивитесь, но собственный счет Генриха Волкова оказался закрыт.

«И как ты меня провел в платежной ведомости?»

— Под вашим реальным именем.

«А если кому-нибудь из налоговой придет в голову проверить?»

— Тогда «Галактика» заплатит штраф, а меня выгонят с работы. Возьмете на содержание, док? Хотя бы на том свете.

«Не торопись, может, еще на этом встретимся, — усмехнулся доктор. — Будь осторожен».

Надо сказать, у призраков своеобразное чувство юмора. Ясен пень, им-то уже терять нечего, могут и посмеяться над нашими суетными тревогами… Пару часов Сергей ломал голову над таинственным заявлением доктора. Когда осенило, рванул в техотдел, к напарнику:

— Лерыч! Этот твой Эмиль… их ведь сначала трое было в проекте!

— Кого? — рассеянно отозвался Валера.

— Компаньонов, блин!

— Ну — и?

— Рыбалка в архангельской области, Элькин визит в «Комильфо»… Срочно пробивай все, чего найдешь о третьем!

— Зачем? — равнодушно пожал плечами напарник. — Я знаю. Ты знаешь. Расслабься, на все воля Его.

* * *

Хмурый и озабоченный, «Мефистофель» подошел к подъезду, где располагалась его старая квартира. Бывшего клиента «Галактики» не покидала тревога. Сегодня он опять побывал в своем новом доме. Пришел не один, и незримые обитатели затихарились. Но даже сквозь напряженную тишину Эмиль почувствовал враждебность. Показалось? Или он здесь не такой желанный гость, как хотел бы думать? Обиделись, что привел тех троих? Так ведь ненадолго, всего-то на пару часов. Одно плохо: эти трое вместе с ним пришли, вместе ушли, вместе сели в машину и поехали дальше по делам. У «гостя» не было возможности извиниться перед «хозяевами» за вторжение.

Тревога росла и ширилась, стремясь поглотить все возможное пространство, вытеснить остальные мысли. Эмиль долго стоял перед дверью подъезда, смотрел на такую знакомую старенькую сенсорную панель — вспоминал, как ей пользоваться. Точнее — вспоминал, что ей нужно воспользоваться, иначе в дом не попадешь… И тут в голове прозвучал хриплый голос: «Договоримся». Эмиль вздрогнул.

Не было никаких тактильных ощущений — ни мягкого бриза, ни жгучего пустынного ветра, ни продирающей ледяной воды. Ничего такого, что он успел испытать в «Комильфо», а потом в собственном новом доме. Лишь бесцеремонное вторжение в мозг: «Договоримся…».

Как и в первый раз, интонация показалась знакомой. Опомнившись, потянул дрожащую руку к панели…

«Я прощаю всё».

Эмиль узнал и голос, и интонацию, но поздно. Как раз в тот момент, когда он приложил ладонь для опознания, через панель прошел электрический разряд.

* * *

Через день Сергей вернулся из командировки — мотался в разведку на место будущего объекта. Максимыч был у себя, листал сетевую газету «Призрачные новости». Что-то пристрастился он к этому делу за последнее время… Увидел зама, свернул окно:

— Привет. Берем?

— Привет. Мы берем. Лично я — нет, если не возражаешь, — скривился и добавил:

— Тоска и дурдом.

— Слава богу, значит объект нормальный. Не хочешь — убирайся обратно в отпуск. Ах, кончился? Вот несчастье, век бы тебя не видел. Чего они просят?

Сергей хмыкнул:

— Дворэц. С готическими башнями, лепниной в стиле барокко и флигелем в виде китайского домика. И чтобы в парке — мраморные фавны и нимфы.

— Тьфу, прости господи.

— Но развести можно по полной. Собственно, я ужe.

— Молодец… Так. Значит, дворец строить не хочешь, в отпуск тоже не хочешь. Видеть тебя здесь я не хочу. Хмм… а не отправиться ли вам с приятелем на Алекто?

— Куда?!

— Веганская академия наконец-то вылезла из кризиса, — невозмутимо продолжил генеральный. — Теперь хотят гусеничную станцию в долине Алекто. Для контактной группы, с аборигенами общаться. У вас уже есть опыт строительства ползучих домов в этой долине, и я считаю…

— Вить, — тихо проговорил Сергей. — За что ты меня так ненавидишь?

— И на Алекто не хочешь? — притворно удивился Максимыч. — Ты вообще-то работать хочешь, дорогой?

— Ну… я еще отчет по конуре с нежитью не закончил.

— А начинал?

— Вить! Пусть Тони едет на Алекто, он тоже работал ползучий дом.

— Опять Тони?

— Ну и чего? Он уже научился не материться при заказчике… Дворец Никита и без меня осилит — там все сводится к типовым модулям, а чем фавны отличаются от барокко — ему дизайнеры объяснят…

— Все продумал? — усмехнулся генеральный. — Иногда я восхищаюсь твоей наглостью. Мало того, что сам ни хрена делать не хочешь, так еще на все хлебные места стараешься пропихнуть своих парней.

— Ладно, ладно. Убедил. Дворец — мне. Согласен на фавнов, с барокко, с китайскими болванчиками, блин, хоть с египетскими фараонами. Черт с ним совсем, можно еще поверх оранжевой краской вымазать, черный квадрат нарисовать и музейный космолет установить на крепостной стене, для хороших людей никакого говна не жалко…

— Время позднее, — директор не стал дожидаться, пока эмоциональное словоизвержение утихнет само. — Ступай домой.

Спец по эксклюзиву поднялся с кресла, направился к выходу.

— Сергей Макарович, — не оборачиваясь, позвал генеральный.

— А?

— Чтобы отчет по конуре с нежитью лежал у меня на столе через три дня.

Дома — записка: «Сил больше нет. Ушел в монастырь».

Впервые за последние десять лет Сергей надрался.

Надо сказать, ничего сложного в этой процедуре нет. Если ты годами не прикасался к спиртному, у тебя полно здоровья и долго не чувствуешь опьянение. С другой стороны — навыки бесследно утеряны, просчитать собственную норму может и не получиться. Результат: только что ты проклинал жуликов, которые самым бессовестным образом разбавляют водку — а через минуту уже валяешься на столе (или под столом, как повезет).

Сквозь мутную пелену — то ли хмельной бред, то ли сны подступили, тягучие и бессвязные, как всегда с большого бодуна. Будто кто-то неподалеку юзает расстроенное фортепиано, а сквозь фальшивое подобие музыки — торжествующее шипение: «Вот ты и попался, сука…»

* * *

Утром Сергей явился в «Галактику»… не совсем здоровый, мягко скажем. Похмелиться так и не смог: от одного запаха чертова пойла тянуло блевать. Ничего специализированного от похмелья, естественно, дома не оказалось — раньше как-то не нужно было. Пришлось приводить себя в чувство контрастным душем и старой доброй комбинаций анальгетиков с жаропонижающими. Только после этого получилось оценить по достоинству живописную картину, которую изобразило зеркало.

А заодно попытаться вспомнить события минувшей ночи. Сами попытки дали немного материала для размышлений. Но было нечто, очень хорошо объясняющее все на свете: в мозгу неотвязно продолжала крутиться фальшивая мелодия. И хотя Сергей нынче ночью услышал ее впервые, никаких сомнений в «авторстве» у него не возникло. Слишком четко перла сквозь эту, простите, музыку личность того, кто ее производил… Да. Ищите да обрящете. Кто хотел сохранить личность — тот сохранил ее. Но — только свое истинное «я», социальная маска за ненадобностью умерла вместе с физическим телом. Вот оно, предупреждение доктора: «Будь осторожен».

Картина в зеркале выглядела так: правый глаз заплыл; левая скула опухла; зубов не хватает с обеих сторон. На лбу — ожог: не исключено, что наездник хотел выжечь тавро, но за неимением опыта не сумел. Над бровями нависал наполненный ожоговой жидкостью безобразный пузырь. Брови опалены тоже.

Ожоги на плечах и руках. Шерсть на груди неаккуратно выбрита, на проплешине — вырезанная лезвием до сих пор кровоточащая надпись: «Сука». Та же «сука» — на животе, на сей раз водостойким карандашом. Похоже, незадачливый пьяница вовремя проспался: ниже пояса наездник не успел его обработать… В довершение к общему прекрасному самочувствию — ушибы по всему телу: должно быть, у неопытного юзера не всегда получалось удержать пьяную жертву в вертикальном положении.

Будь у этого животного (у специалиста по эксклюзиву, извините) хоть капля здоровой самокритики, оно бы, наверно, сообразило, насколько глупо подставилось. До какой же степени надраться надо: то и дело просыпаться от боли — и тут же снова погружаться в пьяный сон, чтобы получить следующую порцию боли… Удивительно, как вообще остался жив. Не иначе, юзеру хотелось растянуть удовольствие.

…Или все-таки опять проявил себя алектианский оборотнический дар. Я не утверждаю, но — мало ли. На самом-то деле — вот оно, бессмертие, которое подспудная мечта всех и каждого. И которого Сергей по-прежнему стыдился, упорно считал болезненным неудобством. Бревно, чего возьмешь. Вот нам бы с вами, а?..

Проскочить незамеченным мимо комнаты менеджеров не получилось. Уже ко всему, казалось бы, привыкшие девчонки при виде живописной физиономии потеряли дар речи на долгое время. Ну, и дальше, шагая по коридору к своему рабочему месту, спец по эксклюзиву то и дело натыкался на технарей, дизайнеров, смурных дам из финансового отдела. Казалось, вся «Галактика» вышла в офисные коридоры на организованную демонстрацию. Казалось, народу больше заняться нечем, кроме как дивиться на новый имидж второго зама. Один только гендиректор оказался настолько занят очередным клиентом (а клиент, соответственно — гендиректором), что они оба ничего не заметили.

Охотник за недругами спрятался у себя за галактикой и попробовал пошевелить малоподвижными извилинами. Лучше бы он этого не делал. Ибо очень быстро со всей безнадежной ясностью понял: членовредительством дело не ограничится. У наездника есть море других способов отравить существование собственной лошади. Невменяемый оседланный может выкинуть какой-нибудь фортель вроде Элькиного визита в «Комильфо». Или появиться голым в общественном месте. Или сотворить чего-нибудь уж совсем небезобидное, всерьез наказуемое. И надираться для этого совершенно необязательно. Когда проснешься, исправлять ситуацию будет поздно, останется только сослаться на собственное помешательство. Да еще — поверят ли?..

Сколько времени можно продержаться на кофеине? Не проще ли самому сдаться в психушку — прямо сейчас и добровольно, не затягивая петлю на шее?..

Вот такие невеселые мысли копошились в мозгу, когда за галактику заглянул старый боевой товарищ:

— Макарыч, выдь на минутку. Ух ты, хоро-ош! Как же это тебя…

— Чего хотел?

Никита полез в карман, вытащил ключи:

— Вот, забыл отдать. Мой запасной комплект, на время работы делал. Думал сам забросить хозяину, но оказии не случилось, а теперь совсем некогда будет, завозим материалы на…

— Откуда это? — перебил спец по эксклюзиву.

— От дома на Селёдке. Из которого вы исчезли тогда с Валеркой.

Сергей задумчиво поглядел на ключи:

— Эт-то хорошо… может, даже здорово.

— Сможешь передать владельцу?

— А? Ага, передам.

Десять минут спустя такси мчало специалиста по эксклюзиву в сторону Селедки (народное погоняло улицы Фиалковой, полученное за нерациональное количество рыбных магазинов).

А еще через пару часов спец по эксклюзиву, чернее черного с лица, рухнул в кресло для гостей перед столом генерального.

Максимыч, которого уже проинформировали насчет нового имиджа второго зама, не без содрогания поднял взгляд от рекламной заготовки:

— Чего тебе, красивый ты наш?..

— Вить… можешь меня уволить или убить на месте. Имеешь право.

— А если общедоступным языком?

Сергей бросил на стол связку ключей:

— Вот. Никита слёзно просил отдать владельцу.

— Это что?

— Это от конуры с нежитью.

— А причем здесь я?

— Дом числится за «Галактикой». Клиент не стал оформлять его на себя.

— Может, просто не успел? Всего неделя прошла.

— Не успел, ага. Я только что оттуда. Конура под самую крышу завалена контрафактными товарами.

Максимыч нахмурился, пожевал губами:

— Тебя кто-нибудь видел?

— Не знаю. Он-то сам точно не видел. Как минимум со вчерашнего дня мертв.

— Всё веселее и веселее… — генеральный взял телефон:

— Митя, ты занят? Можешь подъехать ко мне прямо сейчас? Нет, в «Галактику». Да, служебное. С мальчишками все в порядке, тьфу-тьфу, не успели с тех пор… отличиться. Да, неприятная история… Подъедешь? Жду.

Митя, он же Дмитрий Васильевич — закадычный адвокат генерального. Наверно, ему не повредит немножко разнообразия. Не всё же Витькиных отмороженных детей вытаскивать из полицейских участков.

Максимыч завершил вызов, хмуро проговорил:

— Иди домой, Сережа, и вызови врача. Смотреть на тебя страшно. Я позвоню, если будешь нужен.

— …Сергея Макаровича? Простите, его нет. И завтра не будет. Болен. Боюсь, что серьезно. Как вы сказали? Минуточку, я переключу вас на генерального.

— …Здравствуйте. С кем имею… О! Очень приятно. Да, у Сережи проблемы. Что вы хотели? Особый заказ? Чем особый? Ну, так это же… Нет, Валера тоже болен. Разумеется, когда-нибудь выйдут. А без них мы разве не… Вот как. Да, понимаю. Уже внесли? Ну что ж, подходите. Обсудим.

* * *

Флайер Максимыча, парковка в центре древнего города, неодобрительный взгляд таксиста, подъезд, лифт, этаж. Дверь открыла шикарная дама. Вечернее платье, изысканная прическа, безупречный макияж — и очень легкое дежа вю.

— Ну… привет, — восхитился охотник-за-приключениями-на-собственную-задницу.

Усмехнулась:

— Отлично выглядишь. И прикид сногсшибательный. Где такое дают?

— Не выёживайся. Хорошо без наездников? Как поживает Шапокляк?

— Убралась вместе с квартирантами. Они нашли друг друга.

Телефон в глубине квартиры разразился древней мелодией «Призрак оперы». Хозяйка поморщилась:

— Никак не соберусь поменять музыку. Дождалась вот, тебя накликала.

Ушла отвечать. Сергей остался в прихожей. Слушал мурлыкающий голос и потихоньку закипал. Оклемалась, зараза! Все у нее теперь зашибись, а я тут…

Закончила разговор, вернулась.

— Не помешал? — холодно поинтересовался спец по эксклюзиву. — Если чего, можешь представить меня как…

— Да-да, помню. Только кто же к тебе ревновать станет, в зеркало посмотри.

Не сходя с места, Сергей залпом вывалил наболевшее.

…долг платежом красен, тебя от юзеров избавили? — теперь твоя очередь, не колышет, чего хошь делай, но выручай…

…в завязке. Сила воли иссякла, не хочу больше никаких привидений, хочу пожить как человек, я это право выстрадала, в конце концов, да и не получится у меня, квалификация давно утеряна… Причем тут Волков? Вот и иди к Волкову, дорогу знаешь…

…сюда-то еле добрался! Между прочим, так и будешь меня в предбаннике держать?..

Свист лифта, шелест дверей, стук шагов. Чья-то рука ложится на косяк.

— Привет, слуги дьявола. Классно выглядишь, старуха. Серый, ну и видок у тебя. Из психушки сбежал?

— Ты, судя по всему, тоже, — отпарировал Сергей, ни разу не удивившись. В некоторых случаях жизни все дороги ведут в Архангельск… или — прямиком на Перекресток, в приморский городок с чувственным именем и виноградными драконами. Но это — если получится.

— Не, не сбежал, — скривился напарник. — Выгнали.

…Тоскливая, размеренная монастырская жизнь почему-то не способствовала обретению душевного равновесия. В минуты просветлений природа все активнее норовила взять свое. В одну из таких минут оказалась нечаянно взломана база центральной патриархии — а там, блин, столько интересного!.. Испугались, не оценили. Решили, что еще не готов. Отправили в мир, до полной готовности.

— А сейчас чего — готовность или просветление?

— Тайм-аут. Я только что с исповеди.

— Ага. Элька! Вот еще один пострадалец. Прикинь, в религию ударился.

— В религию? — Эля удивленно приподняла брови. — Так это ж хорошо.

— Хорошо?! Да с этим даже в психушку не берут!..

Эльвира вздохнула. Вот уж правда: коли клювик увяз, так и всей птичке пропасть.

— Черт с вами, поехали к Волкову. Глаза бы на вас не глядели, чума ходячая. Такие планы на вечер сорвали!.. Чай-кофе сами себе заварите, я собираться пошла, — захватила из прихожей сумочку, в сердцах швырнула на туалетный столик. Сумочка открылась, содержимое рассыпалось: помада, мятные конфеты, стилизованный под пудреницу миникомпьютер… Плюнула, удалилась в спальню.

Ребята остались в гостиной. Лерыч проводил хозяйку взглядом, обернулся к напарнику.

— Вот теперь я имею полное моральное право спросить: кто это?

— Я же сказал — давняя история, — раздраженно отозвался Сергей.

— Ага.

— Чего — ага?! Я-то хоть… Блин, это ты западаешь на всякое говно!

Валера не ответил. То ли аргумент подействовал, то ли очередного нераскаянного грешника нелегкая принесла.

* * *

Не сказать, что обратный путь на Перекресток был шибко трудным. Да и пропусков туда, как и в большинство федеральных миров, не требовалось. Не сравнить с долгой, начиненной опасностями дорогой через Камелот. Тем не менее, за эти полтора суток Эльвира прокляла все на свете, включая дату собственного рождения. За штурвал она решила оседланных не пускать, от греха подальше. Дома благоразумно запаслась нашатырным спиртом (смирительной рубашки, увы, в аптечке не оказалось). Но нашатырь не слишком помогал: Сергей норовил закемарить почему-то именно во время взлета и посадки, когда машину не передоверишь автопилоту. Бывшая экзорцистка орала, скрипела зубами, на чем свет стоит ругалась на Лерыча:

— Чего сидишь, как пень? Не давай ему дрыхнуть, влипнем не по-детски!..

— На все воля Его, — смиренно отвечал Валера.

В такси получилось слегка расслабиться. Если можно так назвать напряженное ожидание с нашатырем наизготовку. Но дальше предстояло самое худшее. Времена суток в городке Поцелуй моря почти совпадают с московскими, а являться в гости (пусть даже к собственному учителю и деловому партнеру) среди ночи не совсем удобно. Следовательно, провести эту ночь бывшей экзорцистке предстояло в московской квартире, в компании двух одержимых, из которых один буйный. Одно было хорошо: перед сном Сергей безропотно позволил себя связать. Хотя, памятуя о собственном освобождении от пут при помощи садовых ножниц, Эля не слишком уповала на эту меру. Заснула не сразу, спала беспокойно, то и дело вскакивала — проверить как оно там. Однако вопреки своей закоренелой привычке дрыхнуть везде, где можно хоть чуть-чуть расслабиться, Сережа почему бодрствовал. Есть такая порода существ: даже крошечное насилие вызывает у них неодолимый внутренний протест и лишает покоя. А тут — связали… Птица гордая, что говорить.

В конец измотанная, Эльвира забылась тяжелым сном без сновидений. Вслед за ней отбился и Сергей.

Надо сказать, большинству двуногих прямоходящих не свойственно учиться на чужих ошибках. Вот и Элю угораздило допустить тот же промах, что и Сережу в свое время: она не стала его ни к чему привязывать. Воплотившийся Мефистофель… простите, Эмиль несказанно обрадовался этому обстоятельству и зайцем поскакал на кухню добывать нож. Несчастная экзорцистка ничего не услышала, Лерыч вообще дрых в соседней комнате. Причем — крепко, судя по тому, что во сне отнюдь не благочестиво выражался.

Этим и выдал свое присутствие. Может, оно и к лучшему: освободившийся от веревок Эмиль решил отложить на после тщательно продуманную изуверскую программу. Его неудержимо потянуло на лирику. Минуя бесчувственную экзорцистку, прошел в соседнюю комнату, присел на край кровати…

Не будите спящего святошу. Независимо от сексуальной ориентации, а также пола, возраста, гражданской принадлежности, социального статуса и так далее… Сергей проснулся от мощного удара в челюсть. Некоторое время пытался сообразить, что происходит. Наконец, возмутился:

— Какого?!

— Такого, — пожал плечами напарник.

— Это не я, между прочим!

— А я не тебя ударил, — резонно ответил Лерыч, тут же принимаясь замаливать нечаянный грех.

Сергей попытался разобраться в собственных чувствах. Так и не понял, чего там больше — обиды или злорадства. Но больно было по любому.

Эльвира так и не проснулась.

* * *

Как бы то ни было, самое страшное осталось позади. Горемычная троица беспрепятственно прошла на Перекресток и, купаясь в утренней прохладе приморского города, направилась к дому Волковых. Без особых проблем. Правда, неподалеку от портала Лерыч заметил церковь и вознамерился первым делом идти туда. Общими усилиями получилось его убедить, что храм только по дизайну православный, а на самом деле католический, или еще хуже — протестантский, а то и вообще свидетелей Иеговы, а то и… Православный находится как раз там, куда мы сейчас направляемся, и мы туда обязательно заглянем, только сначала…

Похоже, Волковы ждали гостей. Госпожа Анна ничуть не удивилась, радушно поздоровалась и без малейших расспросов проводила путешественников во внутренние помещения дома. Там их встретило мирное адажио. Пока ребята рассказывали о своих злоключениях, музыка не менялась, док не переспрашивал, и вообще складывалось впечатление, что ему все давно известно. Надо сказать, в присутствии мэтра наездники пугливо затихарились. Когда Сергей обратил на это внимание, в мелодии промелькнули насмешливые нотки: «Здесь будут молчать. Зря я их, что ли, всю жизнь строил».

— Вот мы и встретились еще раз на этом свете, док, — понуро закончил рассказ спец по эксклюзиву. — Выручайте, на вас вся надежда.

«Ну-ну, без трагедии, — адажио сменилось на бодрое анданте. — Твоя проблема вообще стандартная. Справимся легко, в нашей теплой компании есть один живой специалист по изгнанию духов».

Эльвира позеленела. «Я помогу, девочка», — утешил ее доктор.

Экс-экзорцистка кинула на бывшего друга ненавидящий взгляд:

— Отольются коту… После смерти буду тебя юзать, готовься заранее.

«В порошок сотру, — пообещал ей док Волков. Мягко так пообещал, в форме элегии. — Ну, а к вам, друзья, у меня будет встречная просьба. Так сказать, услуга за услугу. Видите ли, Анна хочет время от времени посещать мою могилу. Проблема заключается в том, что могилы у меня нет».

— Куда ж она делась?

«Мое тело осталось в Камелоте. Его прибрал к рукам некий маг… это — между нами, не говорите Аннушке, а то ее удар хватит… Так вот, насчет мага: он хочет оживить мое тело и поставить себе на службу. Думаю, ни то, и другое у него не получится. У него не получилось даже грамотно набальзамировать мой труп… так что — увы, задача вам предстоит не из приятных».

— Она и так не из приятных, — хмыкнул Сергей. — Камелот и без ваших останков похож на разлагающийся труп. Но мы сделаем, док. Сможете вывести нас на этого похитителя мертвецов?

«Без проблем, ребята. Спасибо, что согласились, и — до встречи на сеансе изгнания».

— Док, а я? — напомнил Валера.

«Ах, да. С тобой все проще… или сложнее, все зависит от царя в голове. Умершие без исповеди не просто так тебя оседлали. Слабину чувствуют».

— И чего теперь делать?

«В чужих грехах ты исповедовался много раз, навык уже есть. В собственных покаяться не хочешь?».

— А какие у меня грехи? — удивился Лерыч.

«Почитай священное писание».

…Рекомендованную техническую инструкцию (Ветхий завет вместе с Новым в полном объеме) Валера пролистал за полчаса. Последовавшая за этим исповедь длилась несколько часов, потом батюшка сломался. Интересное дело: ни один юзер не сунулся за это время. То ли уши у них завяли, то ли — что там у них вместо ушей.

* * *

Процесс пошел.

Та же пьеса, только на сей раз исполнители поменялись ролями: теперь в кресле расслаблялся Сергей, а Эльвира нависала над ним и с выражением читала монолог, который по-прежнему казался охотнику за юзерами бессмысленным набором слов.

Задремал. Приснилось нечто похожее на борцовский поединок между горячим крепким новичком и высокотехничным профессионалом. У первого море силы и воли к победе, но — увы, он не может угадать, откуда ждать подвоха… Страсти постепенно утихали, вконец измотанного новичка обволакивало теплое море, сине-зеленое, в меру соленое, колыбель жизни вообще, и новой — в частности…

Охотник за наездниками проснулся. Вымотанная экзорцистка дымила сигаретой и пила из граненого стакана апельсиновый сок. Кивнула:

— Все, свободен. Искренне надеюсь больше тебя не видеть.

«Нормально прошло, Сережа», — прошелестел усталый ноктюрн.

Изменилось что-то после сеанса или нет, Сергей не мог сказать с уверенностью. И без уверенности тоже не мог. Оставалось только доверять компетентным товарищам.

Наступило время расставания. Все еще напряженная, но уже счастливая до кончиков волос Эльвира заявила: спасибо-спасибо, провожать не надо. Ну и черт с тобой, подумал спец по эксклюзиву. Я ж так, из вежливости предложил… Попрощался с доктором, отправился в гостиницу.

В номере поначалу воспрянул духом: свежевымытые волосы напарника отливали шелком, а скорбное выражение лица сменилось привычным мрачным.

— Привет. Ну, как, успешно? — сосредоточенно поинтересовался Лерыч.

Сергей кивнул:

— Ага. Ты уже ел? Пошли вниз, ужинать.

— Мне нельзя, — угрюмо бросил напарник. Взял с подоконника плошку с какой-то размазней, скривился:

— Только такое можно.

— Эт чего?

— Еда.

— А я подумал — клейстер.

— Клейстер и есть, — буркнул Валера. — Размоченный овес.

— Опять?.. — расстроился Сергей.

— Да не. Священник после исповеди прописал. Иначе юзеры не отвяжутся, — Лерыч хмыкнул:

— Поп — зануда. Полчаса мозги купоросил: всё зашибись, это господь меня избрал спасать души грешников, ага. А я, блин, такое вот повидло.

— И чего теперь, всю жизнь будешь жрать овес, как лошадь?

— Не, только неделю. Хрен с ним. Когда-то с иглы соскакивал — терпел, а это уж как-нибудь.

Чувствуя себя жалким предателем, Сергей спустился вниз, в кафе.

* * *

Поскольку Валера все еще находился в подвешенном состоянии, похоронная экспедиция в Камелот откладывалась, и это замечательно — предстоящие подвиги и свершения почему-то никакого энтузиазма у напарников не вызывали. Пока можно было жить здесь и сейчас, честно бездельничать и развлекаться всеми доступными… простите, дозволенными способами.

Смотались взглянуть на драконоферму. Были в питомнике, смотрели, как служитель подкармливает сахаром с ладони крошечного (чуть больше африканского слона) детеныша. Потом отправились на смотровую площадку (клетка на гребне хребта, метров сто длиной), поглазели на отдыхающих в ущелье взрослых ящеров. Жизнь — штука прозаичная. Реальные драконы лишены крыльев для полета, и отвесные стены глухого каньона обеспечивают безопасность куда надежнее теоретически невозможного сверхмощного периметра. Клетка на смотровой — психологический трюк для спокойствия экскурсантов. Натиск ящера она, в случае чего, вряд ли выдержала бы (даром, что ящеры — вегетарианцы, о чем напарникам по большому секрету поведал служитель)… Долго любовались грацией гигантских рептилий, пришли к общему выводу: только ущербные создания могут поднять руку на такое совершенство. И только продажные двуногие могут выращивать это совершенство для того чтобы отправить на заклание ущербным.

Ближе к вечеру народ из офисного здания разбрелся кто куда: одни — в собственные дома здесь же, возле фермы, другие — к стоянке флайеров и далее, в городок. Настало время для заключительной, самой важной части экскурсии. За соответствующую плату и обещание полной тайны служащий офиса разрешил гостям снять копию с пропуска в Камелот. Валера начал было протестовать: мол, подделка документов — грех, так я никогда не вырвусь волю. Сергей отвел друга в сторону и укоризненно заметил:

— А если док Волков из-за нас останется без погребения — это не грех?

Напарник сдался, только погрустнел.

Светлого времени оставалось часа два, и Сергей хотел заглянуть еще в один заповедник, а именно — прошвырнуться по таинственной второй дороге, ведущей от Адских врат. Но Валера решительно отказался:

— Если нас там охрана подстрелит — а она подстрелит, дело-то серьезное — то док Волков останется без погребения.

Сергей скрипнул зубами и признал, что увлекся.

На следующий день отправились к морю и впервые в жизни попробовали заняться серфингом. Сначала Лерыч сомневался — не является ли это занятие плотским удовольствием. После третьего-четвертого неуклюжего падения в воду избавился от сомнений, но погрустнел еще больше. Подумалось ему, что нет обратного пути в Икстлан, никогда теперь жизнь не станет такой же беззаботной, как прежде… Извиним Валере эти унылые мысли: какой, на хрен, может быть оптимизм с голодухи?

На третье утро, проснувшись за полдень, Сергей обнаружил друга за компьютером. Друг резался в покер. Глаза блестели. Ну, дела… Вспомнилась вторая по счету исповедь, в которой напарник проиграл дом и семью… Но ведь раньше-то Валерка был абсолютно равнодушен к азартным играм!

— Лерыч, я в таких делах не эксперт, но… ты уверен, что это не грех?

Напарник тихо ответил:

— Ну… покер ведь нельзя назвать плотским удовольствием.

Сергей, которому удалось переубедить друга и позавчера на драконоферме, и вчера на базе серфингистов, понял: вот сегодня спорить бесполезно. Постная жизнь достала Валерку до самых печенок.

Целый день напарник не вылезал из виртуального казино. Назавтра попросил оставить его одного и полдня бесцельно бродил по окрестностям. Потом замаливал вчерашнее, аж до трех часов ночи. Потом наглотался снотворного и продрых чуть ли не до следующего вечера.

Потом впал в апатию. Лежал на кровати и глазел в потолок.

— А давай сходим куда-нибудь? — предложил Сергей.

Молча отвернулся к стене, стал изучать ее.

— Лерка, потерпи. Совсем немного осталось.

Молчание.

— С иглы соскакивал — терпел, — напомнил Сергей. — Ну, хочешь, я пока вообще жрать не буду? Из солидарности.

— Ни хрена ты не понял, — глухо отозвался напарник. — Не в жратве дело. И не в сексе. И не в сигаретах. Без всего можно обойтись.

— А в чем?

— Унизительно это.

— Чего — это?

— Всё. От корки до корки. Как же нужно презирать людей, чтобы сравнивать их с овцами!..

Метафору про овец Сергей не понял. Понял другое, более важное: Валерке плохо, дальше некуда. Но больше, как ни старался, не сумел выдавить из напарника ни слова.

На следующее утро спец по эксклюзиву отправился навестить Волковых. В гостиницу вернулся к обеду, пошел в кафе. Минут через пятнадцать туда же спустился Лерыч. Мрачно сообщил:

— Жрать хочу.

Сергей — как всегда после общения с великим экзорцистом — пребывал слегка не в своей тарелке и понял не сразу:

— Чего, замазка кончилась?

— Я же сказал: жрать хочу, — с угрозой в голосе повторил Лерыч.

Тьфу ты! Вот теперь дошло:

— Пост кончился?

— Ага. Чист, как в день рождения, бля.

Сергей взглянул, как автомат мечет бифштексы, одну порцию за другой. С сомнением поинтересовался:

— Не лопнешь?

— Не дождетесь, — огрызнулся напарник.

Удивительно, но — таки да, не лопнул. Даже не осоловел. Несметные бифштексы ухнули в черную дыру. Растеклись тонким слоем по периметру костей.

Встал из-за стола, потребовал:

— Идем наверх.

— Зачем?

— Здесь неправильно поймут.

— Но ведь… грех?

Лерыч сузил глаза и проговорил тихо:

— Запомни: есть три слова, которые при мне произносить нельзя. Грех, церковь, исповедь. Табу, понял? Иначе придушу.

Исходившие от напарника волны инферно не оставляли сомнений: отныне и далее — горе тому юзеру, которому здесь почудится слабина. Даже многоопытному специалисту по эксклюзиву и то стало слегка не по себе:

— Ну… ладно, я ж ничего…

— Блин! Долго тебя ждать?! — рявкнул напарник. Немногочисленные посетители кафе шарахнулись в стороны.

…Пост кончился, но времени на плотские удовольствия осталось кот наплакал. Ибо нужно отправляться вперед, навстречу подвигам. Се ля ви. Это только в Икстлан нет обратного пути, зато в Камелот — до черта.