Уже три месяца Груздев почти не покидал проектной мастерской завода. Нужно было закончить чертежи машины к поставленному правительством сроку. Незаменимым помощником для Груздева оказался Голованов. Его идея бесконечного винта в применении к трехплечному рычагу оказалась чрезвычайно ценной. Энергию развивал и Бутягин, проводивший проверочные опыты с искусственными азотистыми удобрениями. Шэн вместе с Башметовым ставила опыт прорастания «альбины 117» на «искусственной» почве.

К Бутягину как-то заехал Лебедев:

— Смотрю, мерцает огонек… Вот и завернул навестить. Как с проектом?

— На-днях жду решения экспертизы, — ответил Бутягин.

— Все выйдет отлично. Слышал я, что собираются выделить вам завод и довольно приличные средства. Значит, дело только за вами.

— Ты редко нас навещаешь.

— Некогда, Колечка. У меня подготовка к перелету. Дело вроде вашего. На страх врагам… Кстати, разобрался ты в записях Штопаного Носа?

Бутягин вынул из шкафа фотоснимки и вооружился лупой:

— В первых страничках — ничего особенного. Записи касаются проблемы увеличения урожайности путем улучшения агротехники и агрохимии. Идеи не новы. Упоминается «электрический плуг» Гамильтона…

— Что это за плуг? — поинтересовался Лебедев.

— Применяя ток в сто тысяч вольт напряжения, Гамильтон так обрабатывал землю, что гречиха у него прорастала в течение семидесяти девяти часов, кукуруза, бобы и семена картофеля — в сто восемнадцать часов.

— А для обычного прорастания?

— Требуется не менее трехсот восьмидесяти часов… Дальше у Штопаного Носа идут химзаписи известных азотистых и фосфорных удобрений… Затем несколько страничек, помнится, было вырвано, и во второй части книжечки записи идут приблизительно по пути моих открытий. Мне кажется, что автор записей также проектирует техническую установку, где фигурирует комбинация веществ, получаемых мною при моем способе. Смотри, вот формулы, где фигурирует азот.

— Что ж, он твой конкурент, что ли? — заинтересовался Лебедев.

— Вроде того. Но любопытно вот что: с восьмой страницы появляются новые для меня и очень странные химические комбинации. Я пробовал разбираться, проверить лабораторно. Формулы приводят к химически невероятным вещам. Обычно ничего не получалось. Реакция, как мы, химики, говорим, не идет. Я применял нагревание, взбалтывание, электроток — без результата. Раза два я получил легкую вспышку, причем сгорало все, взятое для реакции. А между тем, по автору, должно было получиться гораздо сложнее.

Лебедев слегка задумался:

— Забыл я тонкости химии, но ты, Коля, скажи серьезно: записи эти сделаны грамотно или это просто так — провокационная ерунда, написанная насмех?

— О, нет… Писал крупный знаток химии и физики. Он пользуется искусственным расщеплением атома и синтезом элементов, вводит «ядерные реакции». Встречаются формулы, которые удалось расшифровать, да и то лишь отчасти, только пользуюсь принципами новейшей квантовой электродинамики.

По лицу Лебедева проплыла медленная улыбка:

— И ты полагаешь, что Штопаный Нос тоже земледельческие машины строит? Если в его машине действуют вещества, дающие таинственные вспышки, то, скорее всего, это не плуг и не комбайн. Я бы назвал ее несколько иначе. А почему ты на этом снимке поставил три восклицательных знака?

Бутягин шумно вздохнул и поправил пенсне, от волнения съехавшее у него на самый кончик носа:

— Я старался расшифровать эту часть формул. В основном, в них фигурируют углерод и азот. Но здесь же, смотри, на двадцать второй странице, стоит буква «зет», которая в химии не обозначает ничего… Это маленький штришок, но он тормозит мне весь дальнейший ход расшифровки. Если это тайна, — надо проникнуть в нее. Что обозначает этот «зет»? Затем, какими средствами пользуется Штопаный Нос, чтобы производить загадочную перегруппировку атомов в молекуле вещества? Например, в двести сорок первом уравнении у него как конечный результат вместо всех взятых элементов получается кислород плюс этот самый таинственный «зет». Я несколько раз проверял в лаборатории эту часть записей. Никакого кислорода не может получиться, не должно получаться и не получается.

Бутягин смотрел на Лебедева, ожидая ответа. Но тот только мизинцем почесал у себя в самой макушке головы:

— Нет такой тайны, Колечка, которую нельзя было бы раскрыть. В мире нет чудес. Я признаю только одни чудеса — чудеса науки и техники. Все они основаны на работе человеческой головы и рук. Но эту вот букву «зет» запомнить следует… Ваша же машина и без «зета» должна хорошо работать?

— Заработает! — ответил Бутягин. — Надеюсь.

— Как будет двигаться ваше сооружение?

— У него будут собственные ходовые моторы. Но так как расход энергии в машине будет колоссальным, то питание ее чрезвычайно затрудняет нас. Представляешь себе удовольствие таскать за собой повсюду тяжеленнейший кабель! А ведь с удобрением удалось найти правильное решение вопроса.

— Азот для удобрений откуда?

— Из воздуха…

Лебедев пошутил:

— Злодеи, изобретальщики… Хотите весь азот в землю вогнать? Весь воздух переработаете? А где я тогда летать стану?

Зазвонил телефон. Бутягин схватил трубку:

— Слушаю!

Молча кивал головою невидимому собеседнику. Наконец медленно положил трубку и торжественно произнес:

— Груздев сообщил приятные новости. Технический проект модели закончен. Теперь — к наркому на доклад.

— Поздравляю. — Лебедев стал искать пилотку. — Надеюсь узнать результаты еще до отлета… Ах да, не забыть бы! У меня к тебе просьба. Покажи мне как-нибудь в лаборатории реакцию, где у Штопаного Носа получается кислород. Ладно?

— С удовольствием, — отозвался Бутягин, провожая гостя.

Лебедев вышел в академический парк. Талый снег отливал синим. Сквозь сетку голых ветвей ужом полз тонкий молодой месяц. В воздухе пахло февральской оттепелью. Лебедев подошел к своему «М-3», ногой попробовал упругость шин, поднял лицо к небу, вздохнул:

— Кислород?

Усмехнулся и задумчиво наморщил лоб.